Главная страница | Современная русская литература | Дневник смерти. Распутье

Дневник смерти. Распутье
Вера Эристави
Ойлин Нокс
После событий в лагере, жизнь Никиты и Яны полностью изменилась. Казалось бы, несмотря на смерть матери, у брата и сестры все наладилось: он женат на любимой девушке, она счастлива в браке с Серым и воспитывает дочь. Но в какой-то момент что-то пошло не так…
И вот спустя год после произошедшего, они снова в "Фортуне". Никита пытается ужиться с двумя реальностями в голове и надеется, что эта поездка поможет обоим. Ведь и Яна хранила тайну от брата все эти годы.
Лагерь превратился в пансионат, дневник из сгоревшего и запертого сарая пропал. Но демон никуда не делся, как и петля. На этот раз Никите и Яне предстоит пережить смерть матери. Не один раз.
Но смогут ли они что-то изменить и нужно ли это делать? Как показала практика, у всего есть своя цена…

Ойлин Нокс, Вера Эристави
Дневник смерти. Распутье

Вера Эристави, Ойлин Нокс
“Дневник смерти. Распутье”

Часть 1

Пролог
Шины оглушительно завизжали, несколько машин обреченно двинулись следом. Визг тормозов, следы на дороге, скрежет металла.
Серебристая “десятка” первой вылетела вперед, обгоняя бежевую “шестерку”. Первой машине удалось кое-как выровняться, и вторая нагнала ее на повороте. Столкновение произошло неожиданно, со страшным звуком. Оба автомобиля перевернулись, скользя боком по мокрому асфальту.
Ярко сверкнула молния, освещая дорогу. Прогремел гром, а следом усилился дождь, затапливая трассу еще больше.
Синяя и светло-зеленая иномарки не успели остановиться. Первая влетела в бок “десятки”, переворачиваясь и падая крышей на землю. Второй повезло чуть больше, ее занесло на повороте, и перевернулась она на бок, поворачиваясь, и врезаясь в “шестерку” задом.
Две “пожарные” и одна “скорая” лишь чудом пронеслись мимо, обходя аварию стороной. Никто из водителей не остановился из-за вдалеке виднеющегося дыма, исходящего из детского лагеря. Возможно, кто-то уже и позвонил в службу спасения, но в суматохе не разобрать.
Автобус ехал в сторону города – ранний рейс для тех, кто работал или учился далеко от дома. Из-за “пожарных” и “скорой” водитель не разглядел главного – аварии. Он надавил на газ, спеша выиграть несколько драгоценных минут и доехать до пункта назначение пораньше. Но мокрая дорога и невнимательность сыграли с ним злую шутку: паника охватила пожилого водителя, когда он увидел безобразие на трассе, и он резко дернул руль в сторону, избегая столкновения.
Аккуратная красная машина, еще совсем новая, не успевшая познать много дорог, летела вперед. Водитель автобуса облегченно выдохнул, казалось бы, спасая себя и пассажиров от самого страшного. Но алый автомобиль слишком торопился. Водитель словно и не смотрел на дорогу. Лишь в последний момент глаза, опущенные на часы, взметнулись вверх.
Тормоза заскрежетали, но было поздно.
***
– Шеф, у нас тут… хреново все, в общем, – молодой милиционер утер пот со лба, оглядывая место аварии. Начальник нахмурился, борясь с желанием закурить, так как последние полгода отчаянно пытался избавиться от пагубной привычки. Он осмотрел перевернутые машины и подошел к молодому человеку в форме, вставая рядом.
– Погоди ты пока, – буркнул мужчина, почесав лоб под фуражкой. – Не все хреново.
– Жертв все равно много, – зашептал молодой, будто бы боясь, что его услышат и отругают за это. – Очень много. Около семнадцати, еще несколько раненых.
– Семнадцать… – повторил шеф, пожевав губами. – Что по живым?
– Ребята помогли тем, кто в автобусе, – начал милиционер, – остальных пока не трогаем, скорую ждем.
– Ясно, – вздохнул мужчина и снял головной убор. Рука снова потянулась к карману, но он одернул себя, мысленно отругав. – Известна причина?
– Нет, шеф, тут…
– Эй! Скорую! Здесь живая! – неожиданно раздался голос со стороны красной машины. Она перевернулась боком, закрыв обзор. Начальник приблизился первым, жестом указав подчиненному отойти, и присел на корточки.
Зрелище было не из приятных, но поделать мужчина ничего не мог. Он лишь смотрел на женщину, израненную осколками. Она полулежала на земле, прислонившись к машине и едва дышала. С губ тянулась струйка слюны, смешанной с кровью. Кремовое платье окрасилось в алый и с первого взгляда невозможно определить, насколько серьезны полученные повреждения.
– Моя… – едва слышно попыталась произнести женщина.
– Не пытайтесь говорить, – прервал ее начальник, хмуро всматриваясь в лицо. Осколки рассекли лоб, зацепили уголок глаза, изрезали щеки. Взгляд мужчины скользнул ниже и он наконец заметил то, что сразу бросалось в глаза: из бока у нее торчал большой осколок. – Даже не двигайтесь, – добавил милиционер, заметив, что женщина попыталась пошевелить рукой.
– Яна… Это ты?.. Моя дочь… Где ты?.. – зашептала раненая хрипло. Мужчина перехватил затуманенный взгляд васильковых глаз и сильнее нахмурился. Он оглянулся через плечо, вопросительно вскидывая подбородок. Молодой милиционер пожал плечами. “Скорая” в пути, но одному черту известно, когда именно она прибудет.
– Яна – ваша дочь? – Хоть он сам и просил ее не разговаривать, но должен понимать – женщина в машине одна или с ней еще кто-то ехал. Если дочь – ребенок, то его следовали найти. – Она ехала с вами?
– Лагерь… – прошептала раненая и кашлянула с кровью. – Яна…
Мужчина медленно выпрямился и достал из кармана фонарик. Щелкнув кнопкой, он посветил внутрь машины, всматриваясь с прищуром. Никакого намека на присутствие ребенка: ни вещей, ни игрушек. Хотя, если собираться в спешке, то можно ничего и не брать, кроме самой дочери. Но раненая говорила про лагерь.
Начальник повернул голову в сторону. Какова вероятность, что эта женщина спешила в тот самый, который едва не сгорел ночью?
– Моя дочь… Моя девочка…
– Где чертова “скорая”? – Недовольно рыкнул мужчина, оборачиваясь через плечо. Подчиненные только пожали плечами, поэтому оставалось лишь ждать.
– Она звала меня… Моя дочь… Она звала…
Женщина продолжала бормотать, едва шевеля губами, с которых капала кровь. Начальник тяжело опустился на колено рядом с ней, аккуратно беря ее руку в свою. Он готов был схватить раненую и бежать в больницу прямо так, не дожидаясь никого. Но боялся лишний раз ее дергать, чтобы не усилить кровотечение. Тем более, что поблизости ни города, ни даже деревни с более или менее приличной больницей.
В стороне валялись разбитые наручные часы. Время застыло на 4:46.
– Дорога же чистая, мать их, они что, через Китай поехали? – Начальник негодовал, обратившись к подошедшему милиционеру. Тот снова пожал плечами. Ответов у него быть не могло, так как все заняты ранеными и погибшими: кто-то до сих пор осматривал перевернутые машины, кто-то уже допрашивал более или менее стабильных пострадавших.
– Моя дочь… Лагерь… “Фортуна”…
Женщина хрипло выдохнула, роняя капли крови себе на груди, и обмякла. Ее взгляд был устремлен в сторону, и мужчина проследил за ним: поздние одуванчики одиноко дрожали на утреннем ветру, встречая рассвет. Резкий порыв воздуха принес смесь ароматов и странный звук, похожий на зловещий смех.
Мужчина вдохнул, и повернул голову. Необходимо спросить имя несчастной.
– Как вас…
Мужчина не договорил. Спрашивать было некого.

Яна
10 октября 2000 г.
Я навсегда с тобой, Яна…
Тихий, едва различимый шепот в голове. Он звучал вкрадчиво, окутывая со всех сторон. не на шутку пугая. Выворачивал наизнанку израненную душу маленькой девочки, чудом выбравшейся живой из лагеря. Живой, но разорванной на мелкие кусочки.
Голос не покидал ее никогда: он снился ей по ночам, преследовал днем, звучал из уст прохожих, возникал в репликах радио и телевизора. Фраза отпечаталась в ее мозгу, и иной раз ей казалось, что эти слова везде. Куда бы она ни посмотрела, повсюду буквы складывались в одно ненавистное предложение, сводящее ее с ума. И каждый раз Яна нервно вздрагивала, жмурясь и силясь прогнать мерзкое, пугающее наваждение. Она сжимала пальцы в кулак, впиваясь короткими ногтями в ладони, покрытые следами от ожогов. Как ни странно, последних вовсе не наблюдалось на теле, несмотря на ужасающий огонь в сарае, из которого ее вытащили. Возможно, все дело в том, что пламя не касалось ее там, пожирая все вокруг. И если бы девочка не бросилась за статуэткой в центр пентаграммы, то и руки бы уцелели. Яна подозревала, что следы на ладонях – последствие взаимодействия с артефактом. Это даже нельзя назвать ожогами в полной мере, тем более, что врачи уверяли: она пыталась выбраться сама и стерла руки в кровь. Никаких демонов в сарае не было…
Яна тихо выдохнула и приоткрыла глаза: она по-прежнему сидела в кресле, крепко обнимая свои колени и прижимаясь к ним щекой. Несмотря на окружавших ее людей, девочка чувствовала себя одинокой и брошенной. Смерть матери подкосила ее, но слезы закончились. Исчезли. Оставили вместо себя зияющую пустоту, которую невозможно заполнить чем-либо.
Мир вокруг воспринимался иначе. Выглядел по-другому, странно, непривычно. Девочка даже щурилась слегка, будто бы выбралась на свет после долгого пребывания в темной пещере.
В каком-то смысле так и есть. Петля времени и детский лагерь стали ее пещерой на долгие годы, и она бродила по бесконечным тоннелям, словно Ариадна, потерявшая собственную нить. И где-то там всегда находился злой Минотавр. Но однажды на ее пути появился самый настоящий Тесей, герой, который спас от чудовища.
Не зря она верила, ждала и надеялась. Не зря.
– Яна, ты меня слышишь? – Раздался мягкий женский голос. Вкрадчивый такой, успокаивающий. Его обладательница, видимо, не в первый раз звала девочку, и Новикова медленно моргнула, поднимая глаза. – Давай повторим еще раз, Яна. Что произошло? Что ты помнишь?
Девочка молча уставилась на женщину, сидевшую напротив: в элегантном строгом костюме, с собранными в хвост темными волосами, тонких очках. Нога закинута на ногу, руки сложены на коленях. Внешне она мастерски располагала к себе.
Должна была располагать.
Но Яна не первый раз сидела в этом кресле, не в первый раз смотрела в обманчиво-добрые глаза, повторяя одно и тоже.
– Я… Я решила разыграть обидчиков, напугать их, – бесцветным голосом начала она в сотый раз. – Заманила их в сарай, там уже все готово… – Яна тихонько сглотнула, стараясь не возвращаться мыслями в то злополучное место. Она смотрела в одну точку, цепляясь за реальность, пускай и не самую лучшую. – И я… Я начала вызывать демона, а потом…
– Яна, подожди, – психолог прервала ее, вскидывая ладонь и чересчур мягко улыбаясь.
Располагающе.
– Никакого демона не существует, ты ведь помнишь? – Женщина продолжала улыбаться, но Яна отчетливо видела, с каким трудом ей давалась эта натужная улыбка. Являлась ли эта противная дама настоящим специалистом или ее попросили сыграть роль? Может быть милиция, на первый взгляд поверившая в историю с молнией и возгоранием, решила вытянуть из маленькой девочки какие-то особые подробности? Может быть они думали, что во всем виноваты безответственные вожатые, бросившие детей на произвол судьбы, а сами веселившиеся всю ночь на берегу? Возможно и так. А может быть, что демон вселился в горе-психолога? Впрочем, ему бы наверняка понравилась такая идеальная жертва. Она ведь тоже заставляла других страдать. – Ты сама говоришь, что в сарае все готово, значит ты уже приходила там, верно?
– Наверное, – пожала плечами девочка, вздыхая. Она старалась не думать о маме, чтобы снова не впасть в тоску. Отец и так ходил сам не свой, а еще и младший брат капризничал, звал Маргариту, никак не хотел успокаиваться. Хотя прошло уже четыре месяца.
Четыре бесконечно долгих месяца.
– Сделай вдох, затем выдох, – психолог продолжала говорить успокаивающе. – Расслабься.
Яна честно пыталась следовать указаниям, но получалось не очень. Стоило ей на мгновение дать свободу сознанию, как в него врывался ненавистный голос. Сразу же.
Я навсегда с тобой, Яна…
И очень сложно поверить в отсутствие демона, когда, на самом деле, он и правда – всегда был с ней.
– Светлана Михайловна, можно воды? – попросила девочка, понимая, что все попытки обречены на провал. Расслабиться не получалось.
Женщина медленно поднялась на ноги и отошла к столу, наполняя стакан кристально чистой водой из графина. Каждое ее движение – неспешное, почти ленивое, – завораживало, и в этом Яна ловила отголоски какого-то странного ужаса. Невозможно расслабиться рядом с человеком, который порождает внутри тебя панику.
– Наш мозг, Яночка, это нечто удивительное, – произнесла женщина, – он умеет защищать нас. Поэтому когда происходит что-то плохое, он пытается исказить воспоминания.
– В каком смысле? – Яна приняла стакан и сделала небольшой глоток. Осторожно, недоверчиво. Ей казалось, что весь мир настроен против нее. Никто не верил в демона, которого она собственными руками отправила обратно в ад.
Попыталась отправить.
Никто не слушал ее историю, не воспринимал всерьез. Светлана Михайловна же не первый раз намекала на какие-то игры разума, непонятные маленькой Яне. Но разговаривать с этой женщиной совершенно не хотелось. Новикова все еще верила в то, что видела. В то, что пережила на самом деле. Первые недели дались тяжело, прошли как в тумане, пока она приходила в себя, пока пыталась собрать мысли в кучу, пережить потерю самого близкого человека. Она цеплялась за демона, как за истину. Ведь это он во всем виноват. Только он один.
Родственники сперва переживали, а затем ругались с отцом, который нервничал все больше и больше. Оставшись с трехлетним ребенком на руках, с дочерью-подростком в больнице, он понятия не имел, как разговаривать еще и с милицией. Мужчины в форме все же задавали вопросы, хотя и говорили, что дело закрыто. “Случайность”, как они объяснили. Молния, ударившая в сарай. Породившая пламя. Пожар.
Яна даже не пыталась вникнуть в эту ложь.
– Когда человек совершает что-то неправильное или становится свидетелем чего-то плохого, то мозг не хочет это помнить. Проще переложить вину на другого – друга, врага, вожатого, или даже демона, чтобы снять с себя ответственность, – заметила Светлана Михайловна, возвращаясь на место. Девочка нахмурилась. Слова психолога звучали странно. – Если ты увидела, как упала свеча и загорелся сарай, или сама ее уронила нечаянно, то могла сильно испугаться. А дальше мозг все сделал сам.
– То есть… – Новикова сильнее нахмурилась, начиная понимать, к чему вела женщина. – Выходит, что это я подожгла лагерь, но чтобы меня не отправили в колонию, придумала демона?
Светлана Михайловна как-то слишком укоризненно взглянула на нее, но Яна взгляд отводить не стала. Ее накрыло неожиданное осознание: она больше не чувствовала себя слабой. Безвольная и трусливая Яна сгорела заживо в проклятом лагере четыре месяца назад. Вместо нее в кресле сидела другая девочка. Недоверчивая, уверенная в собственной правоте, не желающая соглашаться с искусной ложью, которую для нее придумали взрослые.
– Я не говорила, что ты подожгла лагерь, Яна, но демон – это твоя самозащита от неприятных воспоминаний. Однажды, в будущем, ты вспомнишь все. А пока тебе кажется, что тобою овладел демон и…
Самозащита сознания. Демон в роли щита. Перекладывание ответственности. Одержимость, которой не существовало.
Новикова не стала дослушивать и отвернулась от собеседницы. Возможно, они все, и врачи, и милиция, и родные – хотели свести ее с ума. Убедить, что только она одна виновата, но прикрывается выдумками. Она уже много раз повторяла, что не была одержима, и что ничего не сочиняла. Но взрослые продолжали твердить свою трактовку ее слов, делая вид, что знали лучше и понимали все.
Словно это они там находились. В том лагере. В том проклятом сарае.
– Яна?
Хотелось нырнуть под одеяло, обнять подушку и еще немного поплакать. Пожалеть себя, отца, брата. Вспомнить маму, ее улыбку и объятия. Мысль о том, что она сорвалась посреди ночи в дорогу, что мчалась к ней, одновременно и грела душу, и разрывала ее на части. Хотелось еще раз позволить себе слабость. Побыть маленьким ребенком, убитым горем. Забыть на одно мгновение, что она больше не имела права быть безвольной и никчемной.
Слишком больно думать. Вспоминать. Осознавать.
– Яна, посмотри на меня.
Девочка неохотно отвела взгляд от пола, поднимая глаза.
– Слушай, что я говорю, Яна,– уже более строго произнесла психолог. – Я прямо перед тобой.

Ник
14 сентября 2012 г.
– Некит! – закричал Денис с другого конца школьного футбольного поля в самом конце решающего матча. – Ты что, привидение увидел? Пасуй!
Но Ник не обращал на друга никакого внимания. Он замер у кромки поля с мячом под пяткой и смотрел на трибуны, где сидела новенькая, которая пришла в их класс с начала учебного года. Алеся Иванова. Девочка, заполнившая все мысли Новикова.
– Некит! – Денис присвистнул, привлекая внимание друга. – Не тормози!
Ник вздрогнул и пнул мяч ближайшему игроку. Макс ловко перехватил его и повел в сторону вражеских ворот. Никита бежал следом, не переставая думать о том, как он выглядит со стороны. Не слишком ли нелепо двигается его худощавое тело, сильно ли видны мокрые пятна подмышками. Хоть он и старался погрузиться в игру, но то и дело поглядывал на Лесю.
Макс передал мяч Дэну, а сам вырвался вперед, готовый принимать пас и обыгрывать вратаря. Когда он поравнялся с защитником команды соперников, Дэн сделал точную передачу, и Макс уверенно забил решающий гол.
Трибуны взревели. Тренер поднял вверх большие пальцы и широко улыбнулся. Никита бросился в коллективные объятия, а после снова перевел взгляд на девушку своей мечты.
Да, Леся была именно такой – веселой, милой, забавной. Ямочки на ее щеках не позволяли оторвать взгляда от ее идеального лица ни на секунду. А очки в темной оправе придавали ее внешности особого шарма.
Когда парни направились к тренеру принимать поздравления и разбирать ошибки, Алеся привстала и помахала Денису. Грудь Ника невольно сдавило. Он смотрел, как темные волосы девушки мягко развеваются на ветру, как отдельно окрашенная красная прядь падает ей на плечо, как растягиваются в улыбке ее пухлые губы, до которых так хотелось дотронуться хотя бы на секунду.
– Лесь, не уходи, лады? – крикнул Дэн, пытаясь перекричать толпу. Девушка сложила указательный и большой пальцы в знак “окей” и вернулась на свое место.
Алеся – дочь друзей семьи Дениса. Они переехали сюда из соседнего города в начале лета и поселились рядом с единственными знакомыми в областном центре. Так как Леся знала только Дениса, то и гулять стала исключительно в их компании. Хоть Дэн и считал Лесю сестрой, так как знал буквально с пеленок, Ник все равно ревновал, хотя даже понятия не имел, были ли у него какие-то шансы на завоевание девичьего сердца.
Когда разбор игры завершился, и тренер отпустил парней переодеваться, Никита, окрыленный победой, решил, что пора действовать. Он скажет ей сегодня. Он сможет. Он пригласит Алесю на свидание.
– Слушай, – сказал Никита, когда они с другом заходили в раздевалку. – Как думаешь, Леся бы согласилась со мной в кино сходить?
– Опа, – Дэн присвистнул и посмотрел на друга с ехидным прищуром. – Чего надумал?
– Да я… – неуверенно ответил Ник. – В общем, кажется, что…
– Втюрился? – Денис хохотнул.
– Похоже на то, – кивнул Никита. – Но не знаю, есть ли у меня вообще шанс на ее внимание.
– Ну, вообще, – Дэн стянул футбольную форму и кинул ее в шкафчик. – Она тут спрашивала про тебя. Че-кого, че-куда. Сечешь?
– Серьезно? – Сердце пропустило удар. Никита сел на лавку, забывая как дышать. – И что ты сказал?
– Что ты отличный кандидат на роль ее жениха, – Денис рассмеялся и вошел в душевую кабинку. – А если серьезно, то у тебя есть все шансы, братух.
Никита еще пару минут посидел, размышляя об этом. Слова друга его ободрили, значит, можно было попробовать завоевать сердце Леси. Пора действовать.
Ник разделся, сложил грязные вещи в спортивную сумку и пошел в душ. Стоя под горячей водой и смывая с себя послематчевую усталость, Никита прогонял план действий. Пригласить в кино. Сесть на последние ряды. Купить попкорн и “случайно” дотронутся до ее руки, когда она тоже потянется за перекусом. А там искра, буря, страсть.
Страсть.
Низ живота моментально напрягся. Отвернувшись, чтобы никто не заметил конфуза, Никита включил холодную воду, пытаясь остудить свой пыл. Контролировать себя при мысли о Лесе становилось все сложнее, поэтому каждый вечер перед сном приходилось разряжать обстановку единственным доступным ему методом.
– Она хотела сходить на “Медальон”, – раздался голос Дэна из соседней кабинки. – Там ее любимый актер снимается, как его…
– Николас Кейдж, – ответил Ник, намыливаясь гелем для душа.
– Точно! Так вот, сегодня мы с Лесей хотели на него сходить, но у меня внезапно появятся слишком срочные дела, и пойти я не смогу. Усек?
– Спасибо, Дэн.
– Не лоханись, – подбадривающе сказал друг.
***
Ник стоял перед кинотеатром, крепко сжимая в руках только что купленные два билета на вечерний сеанс. Он не верил, что Алеся придет, еще меньше верил, что сможет с ней адекватно разговаривать без окружения друзей. Они впервые должны были остаться наедине на пару часов, и от этого сердце парня отбивало чечетку. Ник взглянул на часы – до сеанса еще двадцать минут.
“Опаздываю чуток, возьмешь перекусить?” – пришло сообщение от Леси.
Трясущимися от волнения руками Никита набрал короткое “конечно”, а после добавил “жду”. Немного подумав, отправил как есть, хотя хотелось завалить девчонку смайликами. Но серьезные мужики так не поступают. А Ник хотел выглядеть именно так.
Ник зашел внутрь и отправился к торговой зоне. Отстояв немалую очередь, взял большое ведро разноцветного карамельного попкорна и бутылку газировки и направился к гардеробу, где они изначально должны встретиться. Спустя пару минут в холл вбежала Леся с раскрасневшимися щеками и испариной на лбу. Красная прядь прилипла к шее девушки, а очки запотели от ее частого дыхания. Это выглядело так мило, что Ник невольно улыбнулся.
– Я сильно опоздала?! – спросила Леся, подходя к Никите. – Там застолье организовали, тетя из Ростова приехала. Еле из дома свалила.
Девушка сняла ветровку и отдышалась. Затем увидев провизию на ближайшие два часа и воскликнув “неплохо”, поскакала в сторону нужного зала. Почти в обморочном состоянии Никита поплелся следом.
Зал был заполнен на две трети. Никита специально выбрал места в последних рядах, чтобы вокруг них находилось поменьше народа. На экране уже вовсю шла реклама, и Ник облегченно выдохнул, что они все-таки успели к началу самого фильма. Пробравшись через чужие ноги и сумки, ребята уселись в середину ряда.
– Говорят, клевый фильм, – пытаясь завязать разговор, Никита робко кивнул на экран, на котором уже транслировалась заставка.
– Я готова смотреть все фильмы с Кейджем, обожаю его, – Леся улыбнулась и вопросительно взглянула на ведро с попкорном, за которое Никита держался как за спасательный круг. – Можно?
Ощутив себя полным идиотом, Ник поставил ведро между ними и вздрогнул, когда коснулся костяшками рук бедра девушки. Леся этого, казалось, и не заметила вовсе. Она набрала полный кулак попкорна и стала по очереди класть кукурузинки себе в рот. Понимая, что сходит с ума от этой обычной картины, Никита сглотнул и уставился на экран, боясь поворачиваться к спутнице до самых титров.
Во время сеанса девушка то и дело вставляла какие-то комментарии и вела себя очень свободно, что нельзя сказать о Никите. Его тошнило в буквальном смысле, как будто тело пыталось скорее избавиться от слов, которые он так хотел сказать Лесе.
“Ты мне нравишься”. Это же так просто.
Никита не запомнил ни сюжет фильма, ни его финал. Когда они с Лесей покидали кинозал, Ник, улыбаясь, кивал и поддакивал на комментарии девушки, но сам ничего из себя по делу выдавить не мог.
Выйдя на улицу и вдохнув прохладного осеннего воздуха, Никита немного приободрился и стал связывать отдельные слова в предложения. Он подумал, что совсем не обязательно признаваться именно сегодня. Возможно и не стоило говорить девушке о своих чувствах в принципе, ведь это могло все испортить. Решив придержать эмоции при себе, Никита начал поддерживать разговор, а спустя полчаса и вовсе почувствовал себя в своей тарелке.
По пути до дома Леси они болтали о всяком. О жизни девушки в небольшом городке, об успехах Ника в футболе, о странной клетчатой юбке директора школы. Леся так искренне смеялась над шутками парня, так хмурилась от разговоров про школу. Так улыбалась, смотря на смущенного Ника после очередной своей шутки.
– Знаешь, – сказал Никита, остановившись у подъезда подруги. – Я очень рад, что познакомился с тобой.
– И я рада, – Леся мило улыбнулась и взяла Никиту за руку. – Ты очень забавный.
Девушка встала на носочки и чмокнула Ника в щеку, после чего, широко улыбаясь, скрылась за дверью подъезда.

Яна
15 июля 2007 г.
Двадцатилетие Яна решила отметить скромно. Отец предлагал ей дорогой ресторан, поездку в другой город – в Москву, например, или Петербург. Но девушка отказалась. Несмотря на достаток в семье, ей не хотелось тратить лишнее впустую. День рождения – не тот праздник, ради которого можно разгуляться.
Яна знала цену деньгам. Она подрабатывала в кафе и прекрасно понимала, каким трудом они добываются. К тому же, отец медленно, но уже заметно стал сдавать. Он и так слишком долго продержался на честном слове, стараясь ради детей. И его невозможно осуждать за слабость.
Друзей у девушки было не много, но обсудив вместе несколько вариантов, они остановились на небольшом кафе: уютном и атмосферном, где можно и поесть вкусно, и поиграть в настольные игры, которые ребята обожали. Они таскали их с собой повсюду, когда собирались: домой, в парк, в кафе.
В этот раз им повезло: в заведении почти никого не наблюдалось, поэтому им позволили посидеть подольше. Тем более, что компания периодически добавляла что-то в заказ: то напитки, то закуски.
Однако прошла неделя и все веселье испарилось. Сессия выжала из нее все соки, и даже каникулы не радовали. Постоянно хотелось спать, желательно заперевшись в комнате от всего мира. Но пока отец работал каждый день, Яна смотрела за младшим братом. В свои десять он был совершенно неусидчивым, немного капризным и временами противным. Иногда ей хотелось связать его и закрыть в темной комнате, чтобы насладиться тишиной. Но Кити обожал бегать, носиться по двору, гонять мяч. Его вряд ли интересовало состояние старшей сестры, которая зачастую уставала постоянно выглядывать в окно, отвлекаясь от своих дел.
– Ну пошли на улицу! – заныл мальчик, дергая Яну за руку.
Девушка только-только закончила готовить обед и мечтала об одном: упасть на постель и не вставать ближайшие лет сорок. Однако проще согласиться и пойти с братом, чем терпеть его вопли дома.
– Хорошо, хорошо, – вздохнула она, устало собирая свои кудряшки заколкой на затылке. Бросив взгляд в зеркало, Яна неопределенно усмехнулась. Стресс, ответственность и пустота изменили ее не только внутри, но и снаружи. От маленькой пухлой девочки не осталось и следа. Иной раз даже она сама пугалась собственной худобы и бледности, но особо не возражала. Яна бы соврала, сказав, что ей не нравились такие перемены. Наоборот. Гораздо приятнее ловить восхищенные взгляды и улыбки, нежели видеть в глазах людей жалость и презрение. Полные дети нравились только бабушкам, но никак не сверстникам.
– Слушай, Ян, – Никита неугомонно прыгал позади нее, будто ему не десять, а пять. – А почему всех отправляют в лагерь, а меня нет?
Яна поймала дергающееся отражение брата, задумчиво разглядывая его. Одно лишь упоминание чертова лагеря вызывало дрожь, совершенно не хотелось нырять в воспоминания снова, хотя вряд ли брат спрашивал про то самое место.
– Там нечего делать, – равнодушно ответила она, стараясь не думать о матери.
– Но я не буду устраивать пожар, как ты! Я хочу в лагерь!
Новикова кисло улыбнулась, оценив “тактичность” мальчика.
– То была случайность, Кити, – вздохнула она, повторяя это в сотый раз. Глупые родственники, которым не сиделось на месте, поспешили поведать маленькому мальчику все возможные подробности о детстве Яны, выставив ее чуть ли не драконом, спалившим неугодное место. Девушка приложила немало сил, чтобы брат перестал сперва вздрагивать, а затем ерничать на эту тему.
– Тем более! Можно я поеду?
– Нет, – отрезала Яна и повернулась к нему слишком резко. – Никакого лагеря. Тебе надо подтянуть грамматику и прочитать еще семь книг до начала учебного года.
Никита заскулил, запрокидывая голову. Сидеть дома и тем более заниматься он не любил. Яна это прекрасно знала, поэтому иногда брала с собой книгу на прогулку, чтобы уставший брат мог осилить хотя бы пару страниц. Потом он снова бросался в бой, пытаясь победить все качели и горки во дворе. Когда ему надоедало лазать там, он переходил на большое дерево. Во дворе оно осталось единственным безопасным и пригодным для подобных развлечений.
Новикова собралась и распахнула входную дверь, всем видом показывая, что готова гулять с братом, но если он не будет учиться, то ему несдобровать.
Резко развернувшись, она врезалась в Серого, который удивленно замер на пороге.
– Ой, привет, – смутилась девушка, отводя взгляд. Это происходило каждый раз, когда она видела молодого человека. Даже тот факт, что они встречались уже больше года, мало что менял. Стеснение отступало не сразу, но парень всегда терпеливо ждал. Час точно был необходим, чтобы Новикова расслабилась.
– Привет, Кудряшка, – улыбнулся Серый девушке, успевая подставить ладонь под смачную «пятюню» Никиты. – Если вы гулять, то не против компании?
– Нет конечно, – отозвалась Яна и закрыла наконец дверь, пряча ключи в карман. Все втроем они спустились во двор, и Никита с боевым кличем побежал навстречу друзьям, которые уже оккупировали детскую площадку.
– Ты в порядке? – встревоженно уточнил юноша, аккуратно приобнимая Яну за талию. Она пожала плечами, наблюдая за попытками младшего брата взлететь на крутую горку и надеясь, что он не свернет себе шею. Кричать на весь район она не любила, зная, что Никите это не нравилось, как и любому мальчику, вокруг которого вертелись друзья. Все дети считали, что замечания от старших – это унизительно. Расстраивать брата Яна не хотела. – Ты, конечно, выглядишь, как и всегда, потрясающе, но мне кажется, что-то тебя тревожит.
Новикова слабо улыбнулась: Серый был совсем не похож на себя маленького, когда задевал ее, обижал и постоянно дергал. Сама бы она не рискнула продолжить с ним общение, но после пожара в лагере, он несколько раз приходил к ней в больницу, а потом и вовсе появился на пороге квартиры. Мальчик как будто резко изменился за одну ночь и уверял, что все те шутки – защитная реакция. Не хотел признавать, что ему понравилась полная девочка. Боялся, что друзья засмеют.
Но пожар все изменил.
– Не тревожит, скорее… я устала, – честно призналась Яна и положила голову ему на плечо, когда они устроились на лавочке. Выбрали место чуть поодаль от площадки, чтобы не смущать Никиту, и чтобы дети не мешали им. – У меня какой-то день сурка, – невесело усмехнулась она, ощутив горький привкус от этих слов. Почти сразу вспомнился и лагерь с бесконечными одинаковыми днями, когда она просыпалась и шла навстречу унижениям и обидам. А родители тогда все не ехали за ней, отдыхая на море в свое удовольствие.
– Слушай… – Серый заметно нервничал, хотя обычно отличался поразительным спокойствием. Яну всегда удивляла эта выдержка, и она по-доброму ему завидовала, потому что сама частенько испытывала и раздражение, и даже злость, а иногда и немного повышала голос на брата. – Ты только не убегай, – попросил он, и Яна удивленно подняла голову. Невольно даже напряглась. Ведь когда говорят чего-то не делать, меньше всего хочется оставаться на месте. – Давай поженимся.
Яна от неожиданности отпрянула от молодого человека, удивленно моргая. Он выпалил это так внезапно, что, кажется, и сам смутился. Девушка же и вовсе потеряла дар речи. Конечно, глупо отрицать очевидное: они общались семь лет, по-детски встречались в школьные годы, когда он приходил за ней, провожал, приглашал гулять, покупал мороженое и рассказывал о прочитанных книгах. Они долго и бурно обсуждали классику, заданную на лето в школе, спорили, кто прав, кто виноват. Но все это несерьезно. Яна убеждала себя в этом.
Обманывать собственный мозг глупо, сердцу-то виднее. Поэтому вполне ожидаемо, что в какой-то момент детские прогулки переросли в настоящие свидания, и вот уже больше года они вместе. И Новикова хоть и отмахивалась от шуток брата в стиле “тили-тили тесто”, но не могла не признать, что и сама невольно задумывалась о возможном будущем. Но детские страхи, что она такая некрасивая никому не нужна, сильнее реальности.
– Я… – начала Яна и запнулась, не зная, что сказать. Может она иной раз и фантазировала о таком, но явно не была готова услышать предложение так неожиданно. И в такой форме.
– Стой, погоди! – Серый поспешно вскинул ладони, успокаивая ее. Пытаясь. – Я не говорю, что надо бежать в ЗАГС прямо сейчас. После университета. Сдадимся, возьмем дипломы, а потом с чистой совестью поженимся.
– Звучит… логично, – брякнула девушка, не понимая, что ей отвечать. Серый не из тех, кто сочинял стихи и лез на балкон с цветами, но зато всегда честно говорил, что думал, и даже милые романтичные прогулки с мороженым не убили в нем здравое мышление. – Прости, просто…
– Нет, это ты прости, я так обрушил на тебя это, – парень чуть опустил плечи, и Яна испугалась, что он воспринял ее реакцию как отказ. Но ведь она… не против. Форма предложения не важна, это только в фильмах девочкам нужно, чтобы любимый человек встал на одно колено, предварительно подговорив всех вокруг вооружиться инструментами и сыграть трогательную мелодию. Яна ценила искренность.
– Мне нравится эта идея, – негромко ответила она, улыбаясь. Серый поднял на нее глаза, в которых читалось удивление, смешанное с радостью. Видимо, он все же успел подумать, что она ему откажет. – Я согласна.
Девушка навалилась на Серого с объятиями, смеясь и шутливо уворачиваясь от поцелуев, пока не оказалась у него на коленях. Крепко обняв парня за шею, Яна выдохнула, переводя взгляд куда-то в сторону.
Я навсегда с тобой, Яна…
Девушка невольно вздрогнула и чуть отстранилась, разглядывая лицо Серого.
– Ты что-то сказал?
– Да, – молодой человек улыбнулся ей. – Я говорю, что рад, что ты со мной.

Ник
13 июня 2017 г.
– Какой фильм посмотрим? – спросила Леся, забираясь на диван. – Там что-то у “Марвел” кажется вышло. Не хочешь?
– “Стражи Галактики”? Давай! – с воодушевлением согласился Никита, включая телевизор и заходя в нужное приложение. Парень нашел фильм и оплатил его, пока Леся побежала на кухню за чипсами.
Никита нервничал. Уже неделю он готовился к важному разговору, который должен изменить их жизнь, но нужный момент так и не наступал. То срывался поход в ресторан, то отец просил помочь ему на даче, то Дэну нужна была поддержка после разрыва с очередной пассией. К слову, эта поддержка заключалась в совместном распитии чего-нибудь новенького из разнообразного бара, который у друга всегда полон.
– Готово!
Леся принесла на подносе провизию: чипсы, гренки, сырный и чесночный соусы, два стакана “колы”, не забыла и про бумажные салфетки. Поставила на диван между ними и стиснула в объятиях любимую игрушку – плюшевого медведя, без которого не могла прожить и дня. Любимого друга детства она привезла первым делом из родительского дома пару месяцев назад, когда ребята решили жить вместе.
На экране включилась заставка, и Никита подумал: “Чем не идеальный момент”? Вечер вместе за просмотром фильма из любимой киновселенной, никто не мешает, не путается под ногами. А ресторан… Да какая разница! Лишь бы вместе да в нужном настроении. И сейчас все подходило идеально. От волнения ладони вспотели, а сердце застучало чаще.
– Я на секунду, – бросил Ник, вставая и удаляясь в ванную.
Там, в верхнем ящике, он хранил заветную коробочку, обитую красным бархатом. Внутри – кольцо из белого золота с тремя бриллиантами, на которое Никита копил полгода. Брал любые подработки, почти ничего не тратил на себя, экономил на чем только можно. И вот неделю назад он вышел из ювелирного, сжимая в руках самый дорогой подарок для любимой.
Положив коробочку в карман, Никита поторопился вернуться к девушке. Оказалось, она поставила кино на паузу, не желая смотреть фильм без него. Идеальная. Она просто идеальная.
– Все? – спросила Леся и, дождавшись, пока Ник усядется поудобнее, включила фильм.
Ник старался дождаться идеального момента. Но сложно определить, какой из них идеальный? Когда в фильме спадет напряжение? Когда начнутся титры? Когда фильм закончится?
Ник волновался не на шутку. Что если он сделает что-нибудь не так? Что если запутается в словах? Что если Леся откажет?
Ник прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Нет, он больше не может ждать.
– Малыш, – Никита повернулся к девушке и заискивающе на нее посмотрел. Леся улыбнулась. – Я хотел сказать, что… Я давно думал о том…
Никита откашлялся, понимая, что все, что он сейчас может придумать, будет звучать глупо. Вместо слов он спустился с дивана, встал на одно колено, дрожащими руками достал коробочку и открыл ее перед Лесей.
– Ты выйдешь за меня?
На пару мгновений повисла тишина, лишь фоном звучал телевизор. Затем Леся, выпустив из рук медведя, села перед Ником на полу и, принимая кольцо, прошептала “конечно”. Ее ярко-зеленые глаза наполнились слезами, и Ник с облегчением выдохнул, обещая себе, что больше никогда ее не потеряет.

Яна
24 февраля 2013 г.
Зима в Перми всегда долгая, пушистая, красивая. И Яна обожала гулять по городу, хрустеть снегом под ногами, наблюдать за детьми, играющими на улице. В детстве она обожала дурачиться с мамой, которая так ловко обстреливала ее маленькими, но крепкими белыми комками, что Яна даже как-то пообещала ей, что вырастет и станет профессиональным игроком в снежки. И отомстит.
Яна выросла. Метать научилась. Только мстить уже некому.
Вздохнув, девушка плотнее закуталась в дубленку и направилась в сторону кафе. Небольшое, но невероятно уютное, оно нравилось ей вкусной едой и негромкой, приятной музыкой. Обычно они с Серым забегали сюда перекусить, а заодно побыть вдвоем. Дома никакого покоя: Никите исполнилось пятнадцать, он вечно мыслями витал где-то далеко, отвлекался от уроков – то толпу друзей в гости затащит, то бежит с ними гулять, то устраивает какие-то соревнования по играм онлайн. Но Яна была рада, что младший брат жил полной жизнью. Правда по вечерам включал музыку громко.
– О, Януся!
Новикова только успела снять дубленку и повесить, как на нее налетела молодая женщина, заключая в крепкие объятия.
– Привет, Нина.
Подруга не сильно изменилась, только слегка прибавила в весе, но ей это даже шло. В лагере Нина Митина была немного странной: вроде и дружила с Яной, но вроде и осаждала ее во время нытья. Сейчас уже Новикова понимала, что подруге стоило вести себя пожестче. Возможно, Яне не хватало железной хватки, серьезных разговоров, поддержки, даже помощи. Ведь она – ребенок, попавший в лагерь и не понимающий, как себя вести и что делать. Как с этим жить, как реагировать на нападки, как отвечать на обидные слова. Никто не готовил ее к такому.
– Сбежала от мужа и его родственников, жутко надоели эти разговоры о ремонте и стройке, – пожаловалась Нина, устраиваясь на диванчике напротив. Яна с улыбкой приняла меню из рук официанта, сразу раскрывая на страничке с завтраками. Дома поесть не удалось, потому что отец требовал тишины, чтобы поспать, брат – носился по кухне, хватая то одно, то другое, при этом что-то рассказывая, а Серый собирался на работу. Новикова решила не мешать им, отдав предпочтение теплой постели. – Ой, ну расскажи все. Ты ведь замуж вышла? Мне подружка сказала. Жаль, я отдыхала заграницей!
– Да, все так, – кивнула Яна. Нину сложно назвать подругой в полной мере, больше по привычке, ведь после лагеря они мало общались, редко виделись, и постепенно все разговоры сводились к обсуждению проблем Нины и ее семьи. Новикова не могла не отметить тот факт, что Нина Митина перестала быть той самой Ниной Митиной, которую она помнила. Это совершенно другой человек. Не та девочка, которая металась между собственной репутацией и дружбой с толстушкой. Сейчас Нина думала только о себе и другие ее мало заботили. – Уже два года.
– Напомни, за кого?
– Серый.
– Тот, что в лагере тебя обижал?
Яна невольно скривила губы. В голосе Нины смешалось недоумение с презрением, будто бы она считала, что такое невозможно. Но Новикова подозревала, что подруга сама когда-то положила глаз на симпатичного мальчика, главного среди остальных задир, который с первого дня занял позицию лидера.
– Да, он, – Новикова улыбнулась, чувствуя тепло внутри. Обиды на мужа она не держала, тем более, что они все были маленькими, глупыми. – Но фамилию я свою оставила.
Нина даже не спросила почему, а Яна объяснять не стала. Они заказали завтрак, горячий кофе, и еще какое-то время обсуждали “нелегкую” судьбу Митиной, которая удачно вышла замуж, а теперь планировала сразу троих детей.
– Слушай, я все никак не спрошу… А что… произошло-то?
– В каком смысле? – Яна допила свой напиток и жестом попросила официанта повторить. Иногда на нее нападала жажда кофе. Одной кружкой не напиться. А иной раз и пяти мало. Но Новикова понимала, что это вредно, поэтому старалась держать себя в руках.
– Ну… В лагере. Тот пожар…
Яна растянула губы в улыбке. За минувшие тринадцать лет они ни разу не говорили на эту тему, разве что мимолетно. Но Новикова предпочитала не обсуждать прошлое. Было и было, все совершали ошибки, однако некоторые люди считали своим долгом напомнить об этом, ткнуть носом и попенять.
– Случайность, – ответила Яна, пожимая плечами. К счастью, никто не погиб, пострадал лишь сам лагерь. Милиция тогда не стала винить во всем ребенка, но разобраться необходимо, поэтому и вопросы ей задавали не раз. Успокоились они только после вменяемой версии, когда психолог дала добро.
Яна…
– Да?
– Что – да? – удивилась Нина, замирая с вилкой у рта.
– Ты звала меня?
– Нет.
Новикова чуть нахмурилась, но почти сразу отмахнулась. Извинившись, она направилась в дамскую комнату, где быстро ополоснула лицо прохладной водой. Благо, зимой она редко красилась из-за снега, который попадал на глаза и портил макияж.
Казалось бы, разговор ни о чем, и встреча – не особо приятная. Но у Яны не так много друзей, чтобы обрывать связь и со старыми знакомыми. К тому же, глупо отказываться от возможности вырваться из дома и развеяться. Но к разговору о лагере она не готова. Хоть жизнь и продолжалась, многое забылось, но иногда во сне огонь настигал ее.
Прикрыв глаза, Новикова несколько раз сделала вдох-выдох, прежде чем поднять голову. И резко отшатнулась, быстро моргая.
На одно мгновение ей показалось, что отражение улыбается.

Ник
7 июля 2022 г.
– Ну че там? – крикнул Дэн, закрывая багажник. – Все собрались?
– Щас Алекс раздуплится и едем, – ответила Леся, садясь за руль.
– Может поехали пока? – Никита уже сидел на пассажирском сиденье и ждал, когда друзья наконец соберутся. – Догонят. Куда ехать, знают.
Провизия была загружена в их автомобиль, палатки, матрасы и спальные мешки – в машину Дэна. Ребята решили поехать на природу на все выходные. В честь долгожданного отпуска Макса вся компания взяла отгулы в пятницу, чтобы три дня расслабляться на берегу реки, жарить шашлык и играть в бадминтон.
– Мы погнали тогда! – крикнула Леся Дэну. Парень поднял вверх большой палец и махнул рукой. – Как доедем, напишу.
Леся завела мотор, включила первую передачу и тронулась к выезду со двора. Ник прикрыл глаза, уверяя себя, что все пройдет хорошо, и они прибудут в место назначения целыми и невредимыми.
– Давай, вдох-выдох! – Леся улыбнулась, скользнув взглядом по мужу, когда они стояли на светофоре перед выездом на трассу. – Все будет хорошо.
– Знаю, милая, – Никита положил руку жене на бедро и мягко его сжал. – С тобой мне всегда спокойно.
Трасса выглядела пустой. Словно утром в пятницу мало кто выбирался за город, хотя обычно по этой дороге летали отпускники, направляющиеся на юг. Но, видимо, в этот день все закрыто, иначе как можно объяснить возможность спокойно ехать больше ста километров в час по региональному шоссе?
Леся вела уверенно. Она подпевала любимым песням и стучала по рулю в такт музыке. Никита чувствовал себя комфортно с женой, хоть он очень болезненно переносил поездки на машине.
Виной тому стала смерть матери.
Каждый раз, выезжая на трассу, Новиков пристегивался и молился, чтобы все обошлось. Каждый раз он прощался с жизнью, когда водитель шел на обгон. Но уверенность Леси и ее поддержка помогали ему справляться, поэтому сейчас Никита практически расслабился. Да и грузовиков на трассе не так много. Пустая дорога помогала оставаться спокойным, пусть тело и сжималось от постоянного напряжения.
Когда машина свернула на проселочную дорогу, Никита выдохнул. Теперь точно можно расслабиться. Скорость небольшая, много кочек и никого, кроме них. В такой ситуации сложно убиться.
– Хочешь за руль? – задорно спросила Леся, кивая на приборную панель.
– Ну… давай, – Никита еще сомневался, но, как говорила Леся, чем чаще ты сталкиваешься со своим страхом, тем меньше становишься от него зависим.
Ребята поменялись местами, и вот уже Никита медленно направлял автомобиль по самым ровным в поле местам. Отец часто давал Никите порулить в детстве. Каждый выезд на природу Станислав Георгиевич сажал сына на водительское кресло, а сам садился рядом и объяснял, что нужно делать. Так Ник научился водить и даже думал получить права, но как только колеса машины касались асфальта, Ника начинало трясти так неистово, что он выбегал из автомобиля. До экзамена в ГАИ дело так и не дошло, поэтому в их семье водила Леся, а Никита был на подхвате где-нибудь за городом, где сложно встретить патруль ДПС.
Минут через двадцать они доехали до развилки. Налево дорога вела к пансионату, направо – к их любимому месту отдыха дикарями. Там их ждали река, лес и сооруженные ими за несколько лет лавочки, стол и даже импровизированный туалет.
Притормозив у размытой колеи, Никита боковым зрением заметил старичка. Пожилой человек один среди леса… Может нужна помощь? Никита затормозил и повернулся, смотря на пожилого мужчину.
– Вам помочь? – спросил Ник, на что старик лишь улыбнулся какой-то неестественной улыбкой.
– Ты кому там? – спросила Леся, выглядывая из-за мужа.
– Может потерялся, – Никита кивнул на мужчину, который теребил что-то в руках.
– Кто? – Леся крутила головой.
– Ну вот же, старик стоит.
Ник обернулся на жену, в глазах начало мутнеть. Лицо Леси начало расплываться. Улыбка сменилась на уставшее выражение лица, а распущенные локоны на тугой хвост. Ник потряс головой и прикрыл глаза.
– Кис, все в порядке?
Открыв глаза, Ник посмотрела на жену. Зрение вернулось в норму, помутнение исчезло. Неужели снова паническая атака на подходе?..
– Голова закружилась, – отмахнулся Никита. – Может, подвезем его до дома?
Ник повернулся к окну и указал рукой на старика, который все так же продолжал улыбаться. Деменция, наверное, отметил Ник. Вот и потерялся.
– О ком ты говоришь? Зай, я не понимаю…
– Да вот же! – Никита высунул руку из окна и чуть ли не ткнул пальцем в грудь старика. В ту же секунду мужчина растворился в воздухе, рассыпаясь пеплом. Носа коснулся запах жженой бумаги. – Что за черт?
– Давай, наверно, я поведу? – Леся сдвинула брови и настороженно посмотрела на мужа.
– Да все в порядке! – ответил Ник, но тут же в глазах стало рябить.
Словно помехи в телевизоре, перед ним начали проноситься картинки. Пухлая девочка сидит на пеньке и смотрит на него заплаканными глазами, ржавые ворота детского лагеря, афиши вечерних мероприятий. По радио заиграла старая песня группы “Руки вверх”, и Ник ощутил, как туго скрутило желудок. Парень буквально вывалился из машины и мгновенно избавился от завтрака. Мозг дал перерыв на пару секунд, затем снова начал просмотр неизвестных воспоминаний.
Вот Никита, точнее, какая-то другая его версия, идет по территории заброшенного детского лагеря, оглядываясь по сторонам. Находит блокнот в кожаной обложке. Листает пожелтевшие страницы, изрисованные странными символами.
Снова тугой узел в животе, – и желудок избавился от сгустка желчи.
Вытираясь рукавом ветровки, Никита пытался дышать. Ему стало так плохо, что он не мог ничего сказать, ничего объяснить. Над ним стояла обеспокоенная Леся. Она сжимала его плечи и что-то говорила, но Ник не разбирал слов. Перед глазами возникали новые картинки…
Полная луна висела прямо над головой, видимая сквозь плотные тучи. Ливень хлестал по лицу, стекал по телу. Никита смотрел на старое здание, ветхое, покосившееся. К нему уверенной походкой шла его сестра-подросток. Яна несла в руках свечу и тот самый дневник, который он видел ранее. Далее крики, пожар, смерть. Яна умерла. Яна. У.М.Е.Р.Л.А.
Никита резко открыл глаза и поднял голову к Лесе.
– Какое сегодня число? – прохрипел парень.
– Что?
– Какое сегодня число?! – Никита перешел на крик.
– Седьмое… – Леся опешила. – Седьмое июля. Ты чего?..
Никита резко подорвался и начал метаться по дороге. Обошел автомобиль, изучил его со всех сторон.
– Чья это тачка?! – взревел Никита.
– Ники, что с тобой?
– Чья. Это. Тачка? – словно забивая гвозди словами, спросил Ник.
– Моя, – Леся бросила взгляд на желтый “матиз”, – мы ж вместе покупали.
– Вместе… – Никита провел ладонью по лицу. – А моя “шевроле” где?
– Какая “шевроле”?
– “Лачетти”, мать его. “Шевроле лачетти”. Серая. Моя!
– Ники…
– Где остальные? Куда мы едем? Мы уже были в лагере?
– В каком лагере?
– Ты можешь просто ответить?! – взорвался Никита, ударяя кулаком по крыше машины и тут же жалея о содеянном и пытаясь успокоиться. – Ладно, прости. Поехали отсюда как можно скорее. Мне надо домой. Сейчас тебя закину и к родителям.
Никита заметил на заднем сиденье бутылку с водой, открыл ее, вылил себе на лицо и помыл руки. Стало полегче. Почему он вернулся именно в этот момент? Ведь в лагере все закончилось… Никита вздохнул. Воспоминания нахлынули на него лавиной, снося все на своем пути. В голове словно смешались две жизни. В одной он женат на Лесе, во второй они всего лишь друзья. В одной жизни мать жива и здорова, в другой… Голова закружилась от нового потока информации. Похороны, мать в гробу, такая бледная, с измученным выражением лица.
Никита помотал головой, отгоняя навязчивые мысли. Но они наваливались на него с новой силой, не давая спокойно дышать. Ник прыгнул на водительское сиденье и посмотрел на Лесю.
– Ты едешь?
– Там вон уже Дэн едет, – Леся указала на другую сторону дороги, по которой катилась зеленая “десятка”.
– Плевать! – Никита включил скорость и нажал педаль газа, но тут же резко выжал тормоз, ощущая, как тело начало сводить судорогой.
– Да что с тобой случилось? – крикнула Леся, открывая водительскую дверь и хватая Никиту за грудки.
– Ты не поймешь, – буркнул Ник.
– Давай-ка попробуй мне все объяснить! – зло ответила Леся, вытаскивая мужа из машины.

Яна
22 декабря 2014 г.
– Ты точно в порядке? Хорошо себя чувствуешь? Может мне остаться дома? – Серый с самого утра ходил за Яной по квартире, задавая тысячу и один вопрос. Казалось бы – обычное головокружение, небольшая слабость: все это знакомо, ничего нового. Да и после первых трех месяцев ада, когда Яна чувствовала себя героиней из японских фильмов ужасов, готовая ползать по стенам от боли, сейчас было лучше. Вот уже середина второго триместра – и она чувствовала себя хорошо.
Но не сегодня.
– Да, конечно, – вяло отмахнулась она от мужа, желая поскорее остаться одной. Лишний шум беспокоил ее куда больше, нежели самочувствие. Возможно, это глупо, но Новиковой казалось, что так проще. – Ты иди. Если что, я позвоню.
Серый неуверенно посмотрел на жену, словно оценивая ситуацию. И ему явно не понравился ее недолгий обморок. Впрочем, она тоже не получила никакого удовольствия.
– Ладно, – неуверенно произнес мужчина, хмуро покручивая в пальцах телефон. Яна уже знала этот взгляд: муж все сделает по-своему. – Я отъеду на полчаса и вернусь, – решил он, заглядывая жене в глаза. – Отдам ключи, оставлю распоряжение и приеду. Постарайся не двигаться, ничего не делать, – попросил Серый. – Полежи. Никуда не уходи.
Новикова невольно улыбнулась, определенно не горя желанием куда-то бежать. Она кивнула, позволила себя поцеловать и проводила мужа усталым взглядом.
Никто не предупреждал, что беременность – это больно.
Некому было.
Родственницы родителей ничего из себя не представляли. Какие-то тетки иногда забегали в гости, но больше для вида, чтобы напомнить о себе. Никакой заботы и внимания Яна не ощущала, поэтому, повзрослев, перестала быть радушной хозяйкой. Отвечала на звонки так, что у любых потенциальных гостей пропадало желание приходить.
Соседи тоже не отличались сопереживанием, поэтому Яна воспитывала себя сама, а нужную информацию черпала из книг и интернета. Но там либо говорилось, что все замечательно, либо описывались такие ужасы, от которых хотелось поскорее сбежать в тайгу и никогда не выходить замуж.
Хлопнула входная дверь и квартира погрузилась в полную тишину. Отец хоть и выпивал, но все еще продолжал иногда работать, поэтому иногда девушке удавалось насладиться полным одиночеством. Брат пропадал в школе, а потом зависал с друзьями, и домой приходил поздно.
Яна поморщилась и встала. Хотелось горячего чая, сладкого, с какой-нибудь конфетой. Но от одной лишь мысли об этом ее внезапно замутило и девушка осела обратно на постель, хватаясь одной рукой за голову, второй за живот. Мгновения показались вечностью, внутри все отяжелело, словно Яну наполнили густой жидкостью. Низ живота начало тянуть, от первого спазма захотелось свалиться на пол и царапать его ногтями, но Новикова зажмурилась.
– Нет… Нет-нет-нет…
Она пыталась убедить себя, что происходящее нереально, что все это – игра воображения и на самом деле с ней все хорошо. Внезапно в ушах зашумело. Сперва это походило на испорченный телевизор, когда не ловится ни один канал. Но затем она услышала лязг, крики, стоны. Перед глазами все поплыло, стало темнеть, словно на мир резко накинули плотное покрывало, и уже через мгновение эту тьму рассек яркий свет. Лязг усилился. Яна жадно хватала ртом воздух, не понимая, что происходит. Но она будто наблюдала в своей голове битву между светом и тьмой, которая происходила в самый короткий день года.
Резко все стихло. Новикова словно очутилась в каком-то вакууме, а затем ее отбросило назад, на спину, и она невидящим взглядом уставилась в потолок, чувствуя, как по телу растекается жар. Создавалось впечатление, будто ее кожа плавилась и лопалась, она даже чувствовала запах крови, но вместо того, чтобы встать, девушка ушла в себя. Сознание перевернулось, она летела вниз со скалы навстречу камням и горящей воде. Огонь тянулся со дна, вырываясь на поверхность, пытаясь раньше времени поймать Яну в свои объятия.
Она увидела ребенка. Маленькая девочка сидела на крошечном островке, играя с грустным мишкой. Малышка не обращала внимание на непогоду, бушующую вокруг, и напевала что-то на детском языке, пока неожиданно не вскинула голову и не посмотрела прямо в глаза Яне.
– Мамочка! – воскликнула она. – Мамочка, я здесь!
Новикова все еще летела вниз, ее крутило в воздухе, подбрасывало и переворачивало, но воды она так и не достигала.
– Мамочка! Посмотри на меня! – крикнула девочка. – Я здесь!
Яна искала ее глазами, но огонь закрывал обзор, вода формировала высокие волны, ветер трепал золотистые кудряшки, мешая хоть что-то углядеть.
– Мамочка, я здесь! Я. Прямо. Перед. Тобой.
***
Яна пришла в себя в больнице, не понимая, что произошло и как она оказалась здесь. Палата рассчитана на одного, а в кресле в углу дремал Серый. Значит, он все же вернулся домой.
Новикова пошевелилась, пытаясь приподняться на подушке, но внезапно замерла. Внутри все сжалось от воспоминаний: то ли сон, то ли дурное видение, то ли чертовщина какая-то, но она отчетливо видела перед собой лицо девочки из кошмара. Похожее чем-то на ее собственное.
Мамочка…
Яна похолодела и дрожащими пальцами коснулась живота. В голову закралась предательская мысль, что внутри нее – само зло. Но это невозможно. Глупо и бессмысленно.
Прочь…
Распахнув глаза, Новикова выдохнула, отгоняя от себя непрошеные мысли. К тому же, поерзав, она скрипнула койкой, и Серый мгновенно пробудился. Его взгляд не предвещал ничего хорошего.
– Только не ругайся, – взмолилась Яна хрипло. – Я все знаю сама.
Да, ей не стоило отправлять его на работу, надо было согласиться, чтобы остался рядом. Но ведь она взрослая, самостоятельная женщина, способная позаботиться о себе.
Наверное.
Новикова поморщилась и накрыла глаза ладонью.
– Что случилось? – спросила она наконец.
– Я вернулся домой, а ты лежишь на постели, будто… мертвая, – на последнем слове Серый запнулся. – Вся в крови, я перепугался, вызвал скорую…
– В крови? – Яна дернулась, но мужчина опустил ладонь ей на плечо.
– Все хорошо. Врачи сказали, с ребенком все отлично, и опасаться нечего.
Новикова нахмурилась. Она попыталась вспомнить, что произошло, но в голове снова зазвучал лязг оружия. Как будто кто-то смотрел фильм, но без картинки – только звук.
– Кстати, тебе сделали УЗИ, – начал Серый, присев на край койки. – Чтобы проверить, все в порядке. И заодно мы теперь знаем пол ребенка. – Яна затаила дыхание, чувствуя, как шум в голове усиливается. Ответ она и так знала. – Это девочка.

Ник
10 октября 2022 г.
Три. Месяца. Ада.
Именно так Никита воспринимал новую реальность, которая внезапно на него обрушилась. Он не понимал, где он. Не знал, кто он. Ему казалось, что демон до сих пор играет с ним, руководит сознанием, проигрывает несуществующую реальность.
Леся. Жена. Это одновременно радостно и непривычно. Она рядом все время, и Ник, привыкший жить в одиночестве, не мог смириться с постоянным присутствием рядом другого человека. Даже любимого человека.
А на самом ли деле он ее любил?
Никита стоял возле бара, слегка покачиваясь. Несколько часов, проведенных у Дэна за распитием горячительных напитков, не прошли даром и привели парней на вечеринку. Хотелось продолжения банкета, да желательно в интересной компании.
Ноги на автомате привели к барной стойке. Вокруг играла музыка, басами отбивая ритм. Яркие всполохи неонового света рассекали большое помещение ночного клуба. Танцпол был заполнен до отказа. Да и место у бара нашлось не сразу.
– Виски, – буркнул Никита бармену, когда Дэн растворился на танцполе среди ярко накрашенных девушек.
Бармен кивнул, налил стакан, кинул пару кубиков льда и поставил перед Ником. Парень опрокинул бокал, осушив его. Сознание помутнело настолько, что картинка перед глазами напоминала нарезку из хаотичных кадров.
– Расслабляешься? – рядом подсела рыжеволосая девушка и взмахнула длинными ресницами, осматривая Никиту. Словно оценивая как товар на рынке.
– Мгм, – ответил Ник, крутя в руках бокал. Как только бармен обратил на него внимание, кивком попросил добавки. – А ты? – Ник повернулся к девушке, перед которой уже стоял синего цвета коктейль.
– Заглушаю душевную боль, – слегка наигранно произнесла девушка. – Сорвалось одно крупное дельце.
– Бизнес-вумен? – хмыкнул Ник.
– Типа того, – губы девушки расплылись в улыбке. – А знаешь, – девушка повернулась к Никите и закинула ногу на ногу. На одно мгновение перед Никитой промелькнули полупрозрачные черные кружевные трусики. – Здесь так шумно. Может поднимемся в комнату отдыха?
Когда и как он успел принять решение, Никита не помнил. Сознание пришло к нему, когда обнаженная красотка лежала рядом с ним, затягиваясь вейпом и выпуская в воздух облачко арбузного пара.
Прямо как Леся.
Никита бросил взгляд на свое обнаженное тело, прикрытое простыней и застонал, ощущая себя идиотом. И как он мог повестись на чужие стринги?
– А тебе никогда не хотелось совершить какую-нибудь шалость? – мечтательно протянула девушка, поворачиваясь на бок. Она положила голову себе на ладонь, а второй стала водить Нику по животу.
– Например? – Ник напрягся от чужих прикосновений, но ради приличия поддерживал разговор, хотя уже строил планы, как бы поскорее свалить и найти Дэна.
– Например, ограбить магазин или… – девушка сделала затяжку, – банк?
– Нет, – Ник хмыкнул.
– Неужели тебе не хочется быть богатым? – девушка отложила вейп и легла Никите на грудь, продолжая поглаживать.
– Не такими способами, – Ник постарался аккуратно выбраться, но девушка впилась в его кожу ногтями.
– Посмотри на меня, – упрямо попросила девушка.
– Мне пора, – бросил Ник, – друг, наверное, уже заждался.
– Посмотри на меня, пожалуйста, – девушка начала целовать живот Ника, медленно опускаясь вниз. Ее рыжие локоны укрыли парня словно покрывалом, а от ее дыхания становилось жарко.
– Остановись.
– Неужели не хочешь меня? Снова, – девушка оторвалась от ласк и подняла голову, взглянув Нику в глаза. Ему казалось, что они были цвета свежей золы. – Я же прямо перед тобой.

Яна
6 ноября 2022 г.
Яна неспешно потягивала латте, просматривая новостную ленту в телефоне.
В любимом кафе соорудили детскую комнату, и Маргоша обожала проводить там время, пока мама отдыхала или же работала за столом у окна. Уже больше часа девочка резвилась с другими детьми, пока Новикова ждала брата. Они договорились встретиться после его визита к психологу, потому что в остальные дни и Никита был занят, и сама Яна вертелась, как белка в колесе. Забот у всех хватало.
– Привет, – младший брат плюхнулся на стул напротив, не снимая куртки. Хмурый, замерзший, он мало походил на человека, который испытал облегчение от душевной беседы со специалистом. Яна по себе знала: не все психологи могли помочь.
– Привет, Кити, – мягко улыбнулась она и позвала официанта. Пока брат раздевался и проверял телефон, Яна сделала заказ. Знала, что любил Никита и что подняло бы ему настроение. – Все хорошо?
– Да… Нет, – парень скрестил руки на груди, хмурясь сильнее.
– Так да или нет?
– Нет.
Несколько минут оба молчали. Молодая женщина не торопила его, зная, что нужно немного подождать, прежде чем Никита соберется с мыслями.
Им принесли обед: вкусный, ароматный, такой аппетитный.
– Маргоша, – позвала Яна дочь. Та мгновенно выглянула из своего убежища, где шел бой на мечах. – Будешь есть?
– Нет! – крикнула девочка и вернулась к сражению, воинственно голося. Из детской комнаты раздался смех, затем какая-то возня. Новикова вздохнула, не настаивая. Откармливать дочь и превращать ее в свою копию она не собиралась. Не хотела, чтобы ребенок потом мучился комплексами, как когда-то сама Яна.
– Дурацкий психолог, – наконец буркнул Никита, ткнув вилкой в мясо. – Ненавижу эти бессмысленные разговоры.
– Кити, – Новикова коснулась пальцами его руки. – Что происходит?
– Ничего не происходит, Яна, – огрызнулся он. – Я идиот, вот и все.
Женщина непонимающе уставилась на младшего брата, не спеша приступать к еде. Выглядел он неважно, будто не спал полгода.
– Она все твердит, что я не сумасшедший, но я-то вижу, – Никита фыркнул. – Этот взгляд… Типа, да-да, ты нормальный, просто живешь на два мира в своей голове. А когда я начинаю говорить про демона, который вертел всеми, как хотел…
– Кити… – устало пробормотала Яна. Эти разговоры о демоне утомляли, и она прекрасно понимала, как это выглядит со стороны. Когда-то и она убеждала всех, что пожар в лагере – не случайность. – Мы же уже говорили об этом.
– Да, говорили, – парень поднял на сестру мрачный взгляд. – Яна, я точно знаю, что там произошло. Я там был! И ты тоже! Какого черта…
– Хватит, – резко одернула его сестра. – Ты превращаешься в одержимого, когда начинаешь говорить об этом.
– Господи… – Никита схватился за голову. – Я больше не пойду к психологу. Нет. Не хочу.
– Кити…
– Нет! Не хочу!
– Я говорила с Лесей, – резко сменила вектор разговора Яна, зная, чем привлечь внимание брата. Тот мигом вскинул голову, но вместо радостного огня в глазах, она увидела там болезненную тоску. Будто парню было физически больно ее слушать. – Она очень переживает. Говорит, что ты отдалился от нее за последний месяц.
От Яны не ускользнуло, как Никита передернул плечами. Он отправил кусок мяса в рот, мрачно прожевывая его и смотря уже себе в тарелку.
– Ты бы поговорил с ней. Она же твоя жена. Ты можешь довериться ей, – подсказала Яна, наблюдая, как брат одним глотком осушил стакан сока. – Она…
– Я совершил ошибку, – повторил он тихо. – Самую большую, глупую ошибку в своей жизни, – скрипнул стул, брат резко поднялся. – И я ничего не могу исправить.
Яна не успела остановить его – Никита подхватил куртку и вышел из кафе, хлопнув дверью. Он даже не попытался ничего объяснить, лишь ушел в себя, никого не пуская следом. Насколько серьезной была эта ошибка, о которой он говорил, что пришлось бросить сессии с психологом? Неужели его разговоры о демоне и лагере настолько сильно просочились в сознание и не отпускали парня?
Новикова перевела взгляд за окно, наблюдая, как прохожие спешили по делам, хрустя снегом, перепрыгивая через сугробы. Как жизнерадостно вилял хвостом пес, которого подкармливали владельцы кафе. Мимо проехала большая машина с ярким плакатом сбоку. Улыбчивая модель предлагая испытать судьбу, поучаствовав в лотерее.
“Успей купить билет – Фортуна ждет тебя!”

Часть 2

Ник
6 июля 2023 г.
"Просыпайся, Кити", – мягкий голос потек по пространству, как растаявший шоколад по детским губам, даря ощущение счастья и сладости момента, который хочется растянуть, – "Малыш, нам пора, иначе я опоздаю на автобус до лагеря".
Сладость внезапно сменилась горьким послевкусием, вызывающим рвотные позывы. Словно вкусная с виду конфета оказалась просроченной, наполненной червями и опарышами. Желудок скрутило, к горлу подступил ком.
– Нет, – тихий шепот наполнил пространство и эхом раскатился по округе. Хотелось кричать как можно громче, но тело не слушалось, не поддавалось. Невидимые оковы не давали набрать воздух в легкие. – Нет-нет, не нужно, – слова вязким дегтем застревали где-то в горле, оставляя желание разодрать себе глотку.
“Малыш, ну сколько можно, ты испортишь мне каникулы!”, – в нежном голосе послышались нотки обиды, словно произносивший эти слова человек надул губы. – “Ой, кто это? Кто это?! Мама!!!” – детский визг, полный паники и ужаса, рассек реальность (реальность ли?) и больно резанул по сердцу.
“Вы думали, что избавились от меня?” – знакомый до дрожи в коленях голос окутал пространство. Холодный, насмешливый, проникающий в самую глубину сознания мужской голос дымом оседал в легких, не давая дышать.
– Нет, – все тот же шепот. – Это нереально, этого не существует.
“Кити… Кити, пожалуйста… Вставай!”
“Я здесь, я никуда не уходил. Я все еще рядом. Прямо. Перед. Тобой”.
Черные глаза, как и душа их обладателя, проявились сквозь тьму и пелену дыма. Дышать стало невозможно. Привычные слова сменились то ли заклинаниями, то ли проклятием. Монотонное бормотание на неизвестном языке сводило с ума. Ник обхватил голову руками, пытаясь скрыться от происходящего, спрятаться, стать невидимым, несуществующим. Он старался кричать изо всех сил, пробраться сквозь пространство и время, но все попытки были тщетными.
– Нет, – только и получалось выдавить из сжатых легких. – Нет, прошу тебя… Не трогай ее!
“Ники”, – другой голос. Слишком знакомый. Слишком родной. От него становилось теплее.
“Ники, ты слышишь?” – слова сладким сиропом лились сквозь дымку, заставляя ее медленно светлеть.
“Все хорошо, я рядом. Слушай мой голос”.
Где-то в области ладони растеклось тепло. Оно поднималось выше, постепенно заполняя собой все тело. Дымка начала рассеиваться, видения стали отступать. Монотонное бормотание начало становиться все тише и тише, пока и вовсе не исчезло.
– Милый, все хорошо, это просто сон.
Ник открыл глаза, все еще тяжело дыша. За окном занимался рассвет. Первые солнечные лучи цвета спелого персика лениво проникали в комнату сквозь легкий тюль и оседали на противоположной стене.
– Опять кошмар?
Ник резко обернулся на голос и вздрогнул. Рядом в кровати сидела сонная Леся и обеспокоенно смотрела на него, держа за руку. Вспомнив, что девушка ждет от него ответа, Ник кивнул. Леся нежно притянула парня к себе и крепко обняла. Неуверенный в реальности происходящего, Ник все же ответил на объятия.
– Милый, твои приступы меня пугают… Неужели за весь год ты не нашел время, чтобы обратиться к врачу? – Леся отстранилась, тяжело вздыхая. Ее это определенно вновь задело. – Такое чувство, что…
– Мы уже это миллион раз обсуждали, – Ник устало потер глаза. – Я прекрасно понимаю, что со мной. И я больше не хочу, чтобы в моей голове копался очередной всезнайка. Тошнит уже от них.
– Это из-за меня, да? – Леся сложила руки на груди. – Мне сложно, Ник. Я пытаюсь тебя поддерживать, нахожу лучших специалистов, но ты настырно отвергаешь любую помощь и не объясняешь, в чем причина. Я так больше не могу, понимаешь?!
– Прости, милая, – Никита притянул девушку к себе и зарылся лицом в россыпи каштановых волос. От них исходил тонкий аромат корицы и ванили. – Конечно, дело не в тебе.
“Это я придурок” – добавил парень про себя, боясь произнести подобное вслух. Это добавило бы кучу новых вопросов, ответы на которые Лесе категорически нельзя знать. И если раздвоение личности жена худо бедно принять бы смогла, то измену точно никогда не простила.
Запах ее волос всегда помогал возвращаться в реальность. В новую реальность, где нет матери, Яна жива, а Леся стала не просто подругой, но и любимой женой. Разве не об этом мечтал Ник буквально год назад? Но воспоминания о происходившем в лагере никуда не делись. И ни единая душа в этом новом мире не могла понять всего, что приходилось проживать Нику на протяжении года. Прошлое и будущее слились воедино, подкидывая картинки из разных реальностей, и разобраться, что из всего этого настоящее, порой не представлялось возможным.
Ник посмотрел на часы: 5:35. До будильника оставалось сорок минут, поэтому засыпать снова больше не имело смысла.
– Ладно, наверное я готов к очередной работе с психологом, – Ник провел губами по щеке Леси, наслаждаясь ощущениями, словно кто-то мог внезапно отнять этот миг. – Обещаю сегодня записаться. – Лесю, кажется, ответ устроил: она улыбнулась и расслабилась. Еще крепче обняла мужа и опустилась обратно на подушку. – Поспи еще немного, малышка. Еще рано. Прости, что разбудил тебя… снова.
– Все хорошо, малыш, – девушка чмокнула воздух, обняла подушку и скрутилась калачиком. – Разбуди меня перед уходом, а то заказов много.
Поцеловав жену и прикрыв за собой дверь в спальню, Ник отправился на кухню.
Лучи еще ленивого солнца мягко освещали помещение, наполняя пространство уютной атмосферой. Ник щелкнул кнопку на чайнике, достал стакан с верхней полки, откупорил пакетик с чайной пирамидкой и с удовольствием вдохнул доносящийся оттуда яблочный аромат. Прикрыл глаза, вспоминая, как летом гостил в деревне у двоюродной бабушки. Это настолько редко и желанно, что органы чувств, похоже, запомнили каждую мелочь: спелые яблоки на сочной траве, запах трав и ягод, вишневый пирог и сладкий, даже порой приторный, чай ранним утром на летней кухне.
Новиков открыл окно и втянул еще прохладный июльский воздух. Ощущения от прошедшей ночи стали отступать, и на мгновение показалось, что и не было никаких ложных воспоминаний и душераздирающих снов. Словно кошмары не мучали весь последний год, и близкие не считали Никиту "нуждающимся в психологической помощи младшим братом успешной Яны".
Ник залил чайный пакетик кипятком, сел за стол и посмотрел в окно. Солнце поднималось все выше, озаряя город огненными красками.
Огонь…
Парень вздрогнул от нахлынувших воспоминаний: Яна в крови, нечем дышать, гроза и… этот голос. Холодный, пронзительный. Никита крепко сжал голову руками и зашептал:
– Все в прошлом. Это уже нереально.
Но видения нахлынули с новой силой. События, произошедшие в "Фортуне" седьмого июля двухтысячного, словно кинолента стали проноситься перед глазами. Картинки одного и того же дня сменяли друг друга, сводя с ума. Ник сделал глубокий вдох и протяжный выдох, еще вдох и снова выдох. Как учила его Леся весь этот последний год.
Как им удалось сохранить отношения, Никита только гадал. Ведь в этой реальности они вместе уже десять лет, из них пять – в браке.
Ник помнил и это прошлое. Как предложил Лесе встречаться после очередного футбольного матча, как сделал предложение за просмотром фильма. Улыбку Леси, когда она надевала кольцо и счастливые глаза, когда ставила подпись в документах в ЗАГСе. Все это было так же реально, как и та поездка на природу, когда Ник впервые попал в "Фортуну". События новой реальности стали вытеснять воспоминания о лагере и прошлой жизни, и Никита медленно открыл глаза и осмотрелся по сторонам.
Он дома. Там, где должен быть всегда. Сделав глоток начавшего остывать чая, парень стал искать в голове новые воспоминания, связанные с Лесей. Он прокручивал их снова и снова и вскоре заметил, что все встает на свои места.
Никита сам не заметил, как прошел целый час. В очередной раз взял в руки стакан, хотел сделать глоток, но чай давно закончился. Солнце поднялось уже высоко, а в коридоре послышались шаги.
– И снова доброе утро, – на кухню, улыбаясь, зашла Леся. Подошла к мужу, погладила его по волосам и поцеловала в щеку. – Вот и пятница, – девушка села рядом и положила голову на сомкнутые в замок руки. – Так жду, когда ты наконец-то останешься дома.
– Что на выходных будем делать? – Никита протянул ладонь и провел большим пальцем по щеке жены.
– Может на природу съездим? – с воодушевлением спросила Леся. – Давно не выбирались! Ребят позовем, сто лет уже не виделись. Что думаешь? – девушка вопросительно посмотрела на мужа.
– Даже не знаю, вообще-то работы много, думал на дом взять… – по привычке начал Никита, но тут же осекся. – Хотя знаешь… А поехали! Мне нужно проветриться, а за рулем это сделать проще всего.
– За рулем? – Леся удивленно уставилась на мужа, и Ник понял, что совершил ошибку. – Не думаю, что по трассе стоит ездить без прав, да и ситуации всякие бывают… Что угодно может вывести тебя из… – Леся замолчала, сглотнула и залилась румянцем. – Прости, я же за тебя переживаю.
Никита уставился на жену, но мыслями витал где-то далеко, за пределами всех возможных реальностей. В одной он со студенчества лихачил на своей машине, в другой – боялся даже подойти к легковушке. Случившееся с матерью изменило его, создало кучу проблем и страхов, отняло возможность жить в легкости. Хоть Ник и был счастлив с Лесей, но в глубине души мечтал вернуть себе прошлую версию себя, соединить две реальности и оставить из обеих самое лучшее.
Нику казалось, что он сходит с ума. Воспоминания стали смешиваться в единую кучу, мешая адекватно думать. Вот он за рулем иномарки резво несется по трассе и поет с друзьями любимые песни. А вот он сидит на заднем сиденье “Десятки” Дэна и закрывает глаза при обгонах, борясь с панической атакой. Здесь Леся держит его за руку и гладит по плечу. Там – болтает с Алекс и почти не обращает на Ника внимания. Два мира – два разных пространства стали одинаково реальными для Ника, и выбраться из этого ада казалось невозможным.
– Давай развеемся, и правда, – Никита собрал мысли в кучу и мягко улыбнулся жене. – Наберу Дэну сегодня.

Яна
Огонь разгорался сильнее и сильнее. Пламя охватило уже весь сарай, подбиралось ближе, касалось кожи, обжигало. Дыхание сбилось, внутри все болело, каждая косточка, каждый орган отзывался неприятными ощущениями. Повсюду кровь, а где-то в стороне горели свечи. Злобный смех просачивался в сарай, звучал отовсюду сразу, заставляя тело дрожать от ужаса. Еще немного и пальцы дотянутся до проклятой статуэтки, которая не желала плавиться, находясь в самом эпицентре пожара. Крошечное лицо, изображенное на ней, скалилось в ухмылке, насмехалось над бессилием. Смерть уже дышала в спину, касалась шеи, шепча, что осталось недолго. Но пальцы все же сомкнулись вокруг тонкого дерева, сжав его. А затем последовал удар.
Яна распахнула глаза. Дыхание сбилось, на лбу выступила испарина. Вместо окна с настежь раздвинутыми шторами, ее взгляд уперся в узор на стене. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить: вчера ночью она уснула с этой стороны.
Дыша глубоко и медленно, Яна коснулась ладонью холодных обоев и сжала руку в кулак. Шершавая поверхность вернула ее в реальность быстрее, чем само пробуждение. Однако, жуткая картина все еще стояла перед глазами: огонь, сарай, кровь, статуэтка, злорадный смех. Этот липкий ужас, охватывающий ее каждый раз, когда она снова мысленно возвращалась в прошлое. Хотелось отмыться, до покраснения тереть кожу мочалкой, чтобы не чувствовать затылком дыхание демона.
Яна редко делилась снами, но этот преследовал ее последние двадцать лет, не давая покоя. И за последний год повторялся все чаще. Рассказывать о нем – значит ворошить прошлое, наяву возвращаться туда, откуда она вырвалась с большим трудом. Ценой жизни матери. Не хотелось снова испытывать те чувства, которые душили ее на протяжении многих лет. Пожар, устроенный собственными руками, который едва не погубил семнадцать человек. Семнадцать детей и взрослых, которые находились в лагере.
Тогда, давно, милиция не стала разбираться, им было неважно: молния попала в сарай или свечка выпала из рук ребенка. Бесконечные допросы не принесли результата, поэтому они махнули рукой, составили протокол и закрыли дело. Сошлись на том, что всему виной суровая непогода, ставшая причиной пожара. Никто не собирался отправлять маленького ребенка в исправительные учреждения. Поэтому назначили психолога, а дальше уже как пойдет.
Теплые губы коснулись ее шеи сзади и она чуть вздрогнула. Слишком глубоко ушла в собственные мысли, позабыв, что не одна в постели.
– Все хорошо? – сонно спросил Серый, мягко поглаживая жену по руке. Она слабо кивнула, не оборачиваясь. В первые минуты после кошмара Яна не могла смотреть на него – слишком свежи воспоминания из сна. К тому же обсуждать это с мужем она не хотела. Тема лагеря практически не поднималась в их семье, чтобы не бередить раны. Яна прекрасно знала, что Серый не любил себя прошлого. За глупое поведение, отвратительные поступки и пролитые слезы любимой. Пускай они были детьми и мало что понимали, но неприятный осадок все равно остался. Хоть и прошло уже более двадцати лет.
Перехватив его ладонь, Новикова нежно коснулась губами пальцев. Чтобы встать, ей надо либо перелезать через мужа, либо же ползти вниз. И она выбрала второй вариант на этот раз. От первого Серый просыпался быстрее, и Яна оставалась в постели еще на какое-то время. Но сегодня не то настроение.
Очевидно, у мужа тоже. Зевнув, он перевернулся на другой бок и продолжил спать. Ему не надо было бежать на работу с рассветом, мог позволить себе и дома задержаться. Яна и не против – наоборот, всегда радовалась.
В комнате дочери стояла тишина: только слабое и умилительное сопение доносилось оттуда. Яна чуть улыбнулась и плотно прикрыла дверь. Обычно никто из них не вставал в такую рань, но после кошмаров она не могла оставаться в постели. Та словно горела под ней, превращаясь в котел.
Желая немного взбодриться, Яна первым делом отправилась в душ: прохладный, освежающий, успокаивающий. Сознание, взбудораженное кошмаром, постепенно остывало, даруя покой. Закутанная в большое полотенце, Новикова уже чувствовала себя заново рожденной. Дурные сны подобно паразитам пытались отравить ее мозг, но она отчаянно боролась с ними. Прошлое должно оставаться в прошлом, как бы сильно ей ни хотелось вернуться назад и изменить все.
Впрочем, она бы и не смогла. Авария произошла во время пожара. Даже при всем желании тринадцатилетняя девочка ничего не могла сделать.
Закончив с утренними процедурами, Яна собрала волосы на затылке пушистым пучком с кудряшками и переступила порог кухни. Календарь показывал шестое июля, а это значило, что уже завтра дом вновь погрузится в печаль. Надо еще сегодня купить одуванчики…
Никто никогда не понимал этой одержимости цветами, но Яна очень трепетно относилась к памяти о матери. Помнила, как они вместе собирали их летом, как плели венки, как изо дня в день наблюдали за ними, ожидая магии – превращения в нечто легкое и воздушное. Мама часто повторяла, что жизнь должна быть такой же: в начале яркой и красивой, чтобы запомнилась, а потом легкой и беззаботной, чтобы ни о чем не жалеть.
К сожалению, свою жизнь Маргарита Новикова не успела прожить до конца.
Смахнув одинокие слезы, выступившие на глазах, Яна открыла окно, впуская утренний воздух, и принялась готовить завтрак. Ей хотелось заморочиться и сделать что-нибудь сложное, раз времени много. Бросив взгляд на телефон, который безмолвно лежал под рукой, она вздохнула: Никита уже несколько дней не выходил на связь.
Первое время она переживала из-за этого: брат мог забыть позвонить или увлечься делами, мог уехать с друзьями куда-то или с головой уйти в работу. Тяжело принять тот факт, что мелкий вырос и у него своя жизнь. Раньше было проще: мобильные только-только пришли на смену домашним аппаратам, все стремились обзавестись новой игрушкой. Даже отец первое время не выпускал мобильный из рук, отвечая на звонок после первого гудка. Восторги, правда, длились недолго – папе быстро надоело, поэтому он стал оставлять телефон дома, когда уходил гулять в парк.
Никита тоже довольно быстро наигрался, когда получил свой первый мобильный. И Яне пришлось смириться. Иногда она звонила сама первой, а иногда терпеливо ждала, когда младший брат вспомнит о ее существовании. Повзрослев, Кити стал более ответственным. Научился перезванивать. Иногда писать короткие сообщения.
Но за последний год он сильно изменился.
– Мамочка, а что ты делаешь? – раздался от двери сонный голос дочери. Яна и не заметила, как провела целый час, ничего не делая. Она настолько сильно погрузилась в собственные мысли, что напрочь забыла о еде. И не заметила, как пролетело время – дочь проснулась.
– Хочешь вместе приготовим завтрак для папы и дедушки?
Маргоша кивнула и убежала одеваться, зная, что в пижаме нельзя ходить.
Яна достала овощи, яйца, сыр. Свободной рукой поставила чайник, затем включила на телефоне музыку. Негромкую, мирную, успокаивающую. Это Серый любил слушать рок до потери сознания, когда грохот отражался внутри грудной клетки. Яна же предпочитала что-то менее агрессивное.
– А дядя Ник придет сегодня? – Марго вернулась и теперь крутилась в ногах. – Я хотела показать ему свой замок принцесс. Мне кажется, он бы подошел на роль прекрасного принца!
– Завтра обязательно покажешь, – Яна улыбнулась, представляя, как дочь похищает ее брата и коронует посреди комнаты, представляя каждой кукле-принцессе по отдельности. И Марго не из тех, кто стерпит отказ – отлынивать не получится.
– Хочу, чтобы он спас моих принцесс, как папа – тебя.
Яна вздрогнула. Она знала, что Серый никогда не хвастался этим, не упоминал, но историю любви родителей хочет услышать каждая девочка. Поэтому пришлось рассказать и это, ведь спасение от смерти добавляет романтики. Правда муж уже и не рад был – Марго всем рассказывала, что папа у нее герой, а мама – принцесса из огня. А Яна каждый раз вспоминала взгляд Серого спустя пару дней после пожара, который неуверенно переступил порог ее палаты в больнице и принес одуванчики. А она тогда все пыталась понять, его ли голос она слышала или нет, когда горел сарай. Оказалось, что его. И ведь он даже не спрашивал, какие цветы она любила. Сам догадался.
– Не отвлекайся!
Яна тихонько рассмеялась, подчиняясь своему маленькому тирану, который усердно месил натертые кабачки и морковь. Оладьи должны получиться наивкуснейшими. Однако, женщина не могла не вспоминать тот день после кошмарного сна. Она немного отрешенно понаблюдала за дочерью и щелкнула зажигалкой, чтобы разжечь огонь под сковородкой. Марго поспешно отступила и Яна чуть наклонилась вперед.
Сперва она ощутила жар на губах, а затем ее медленно охватил ужас. В голове отчетливо прозвучал голос.
Я навсегда с тобой, Яна.

Ник
Вчера поговорить с другом так и не получилось – Дэн был занят на работе, потом сразу уехал на очередную деловую встречу. Никита решил не тянуть и заявиться к другу ранним утром в субботу, чтобы не терять времени и не пытаться выловить вечно занятого парня по телефону.
Солнце нещадно палило с самого утра и, казалось, вовсе решило сжечь провинциальный городок в пепел. Ник шагал по переулку, репетируя предстоящую речь. В прошлой жизни парень сам бы над собой посмеялся, но сейчас на кону стояла его репутация. Завидев вдалеке дом друга, Никита замедлил шаг, стараясь выровнять дыхание и унять взбесившееся сердце. Затем решительно ускорился и уже через минуту стоял под дверью Дэна.
– Здаров, – кивнул Никита, когда дверь открылась.
– О, здорово, дружище! Забегай! – Денис отошел от двери, впуская друга в квартиру. – Ты че как? Прости, чет вчера завертелся.
– Да норм, – Ник неоднозначно повел плечами. – Слушай, у меня просьба есть.
– Слушаю, – Дэн сел на диван и облокотился о колени.
– Да чет решили с Лесей проветриться немного, на природу может куда сгонять. И я подумал… – в горле Ника пересохло, он прокашлялся, собрался с духом и продолжил, – может дашь мне прокатиться. Ну…за рулем по городу.
В комнате воцарилось неловкое молчание, и Никита пожалел, что сказал последние слова вслух, ощущая себя полным идиотом.
– Без проблем, – Дэн пожал плечами, поднялся, взял со столика ключи и протянул Нику. – Только давай сначала вдвоем попробуем, лады?
Никита неуверенно протянул руку и взял ключи. Ощущая холод металла, несколько раз провернул их в ладони. В груди моментально образовался ком из паники и страха, но и предвкушение легкости и свободы из прошлой жизни не заставили себя долго ждать. Воспоминания двух реальностей вновь накатили похлеще цунами.
– Уважаю за смелость, – Дэн улыбнулся, проходя мимо Ника в коридор. – Пойдем?
Никита кивнул, кинул ключи в карман, обулся и вышел вслед за другом, внутренне улыбаясь поддержке, но все еще боясь за реакцию своего тела на автомобиль.
Прошлые попытки заканчивались провалом. Едва Никита садился на водительское кресло и касался руля где-нибудь на асфальтированной дороге, перед глазами тут же возникали картинки с похорон матери. Бледная, осунувшаяся, она была похожа на восковую фигуру, лежащую в деревянном ящике. И хоть маленького Никиту поддерживала вся родня и каждый пытался сделать все, чтобы он пережил потерю матери как можно легче, смерть самого близкого человека не могла не оставить отпечатков.
Никита видел искореженный автомобиль, который еще пять лет простоял на стоянке прежде чем отец решился сдать его на металлолом. В их городке никто не решался купить кусок металла с налетом смерти. И эта помятая легковушка стояла перед глазами маленького Ника еще долгие годы. Он до сих пор мог описать каждую царапину, каждую вмятину на кузове. Каждую из капель крови на приборной панели.
– Уф, ну и жара, – Денис плюхнулся на разогретое до состояния огненной сковородки кожаное сиденье, когда Ник неуверенно провел рукой по рулю. – Может до речки заодно прокатимся? Охладимся. Да и на природе спокойнее.
– Давай попробуем.
Никита пожал плечами и вставил ключ в замок зажигания. Двигатель неторопливо зарокотал, как сытое животное под лучами полуденного солнца. Парень положил руки на руль, провел ладонями по оплетке, дотронулся до рычагов включения поворотников. Все казалось таким знакомым и в то же время слишком чужим. Ник хорошо знал, как управлять машиной. Он мог на автомате одновременно нажимать педали, следить за дорогой, включать кондиционер и настраивать музыку. Но в то же время внутри него нарастала огромная волна паники, когда он оказывался внутри автомобиля.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71462626?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.