Я больше не боюсь
Tanya Niji
Эшли всегда искала в жизни и людях только свет, не замечая поглощающей их темной зависти, которую они стрелой ненависти обратили против беззащитной одинокой девушки. Страх перед людьми, боязнь раскрыться навстречу новым чувствам, невозможность отмстить за смерть родителей давили на нее, принуждая жить в глуши и безвестности. Сможет ли она преодолеть свалившиеся на нее несчастья, поверить и открыть свое сердце суровому охотнику за головами и сразить своих врагов? Только Эшли знает через что ей придется пройти, чтобы в итоге сказать: Я больше не боюсь.
Tanya Niji
Я больше не боюсь
Пролог
Ясное небо было чистое и безоблачное. Яркий как взрыв фейерверка и легкий как облако воздушный змей летал вслед за порывами ветра, вторя движениям ярко-голубых лент на шляпке девочки. Милое, розовощекое создание одетое в небесного цвета кружева, будто утопающая в облаке, издавала пронзительный радостный визг каждый раз, как змей, делая изящный пируэт, разворачивался в воздухе. Ярко-рыжие кудряшки, словно маленькие пружинки, прыгали и радовались вместе с ребенком.
Это были первые по-настоящему теплые деньки, после долгой и холодной зимы. Но именно из-за снежной, прекрасной зимы и чудесных, будто сказочных видов, Джонатан Честер выбрал Вайоминг, чтобы переехать с семьей. Высокий, стройный, рыжий как дочь англичанин, решил сменить смог и слякоть Лондона на чистый воздух гор и лесов Америки. Он считал, что дела можно вести и из далека, тем более что в Британии остался преданный и надежный человек.
– Эшли, надо что-нибудь съесть, иди к нам. – окрикнула девочку Кейтлин Честер.
В противоположность мужу Кейтлин была зеленоглазой брюнеткой. Тонкие черты лица, белая кожа, изящные, естественные как легкий ветерок движения – завораживали грацией, не заученные, как в пансионатах, но врожденные поколениями шотландской знати.
Кейтлин разлила чай по тонким фарфоровым чашкам. Эшли подбежала и упала на покрывало, весело смеясь и ничуть не стесняясь родителей, она знала, что ее не накажут за такое поведение, не будет строгих взглядов или, что хуже, снисходительных улыбок, напротив, отец накинется сверху и начнет щекотать, и мама будет смеяться так же искренне над ее выходками и шутками.
Это был самый счастливый день в жизни Эшли. Все еще улыбаясь и вспоминая, как она с отцом катались по траве и ловили убегающего змея, девочка схватила со стула любимую куклу и нырнула в постель, мягкое, теплое одеяло обняло ее, и лишь стоило голове коснуться подушки, как ребенок сразу провалился в сон, все еще улыбаясь пережитым приключениям. Через неделю ей должно было исполниться шесть лет.
Что-то не то, неприятное, горькое, от этого становится страшно и хочется плакать. Эшли натянула одеяло на голову, но это не помогло, едкая горечь просочилась сквозь него и снова забралась в нос, обожгла, щипала за глаза, и вызывала слезы, как бы сильно девочка не сжимала веки. Эшли села, из под двери шел свет, он был странный, слишком яркий и тревожный, из коридора, сквозь щели пробирался дым, но благодаря открытому окну не мог захватить всей комнаты и свободно выплывал на улицу. Эшли натянула одеяло до подбородка, прижала к себе куклу, было очень страшно, она не понимала, что происходит.
– Папа, – позвала она, – папочка!
Дверь распахнулась, на фоне дыма и яростно пожирающего все на своем пути огня стоял Джонатан, лицо в копоти, один рукав его рубашки тлел, но мужчина, быстро стряхнув с него искры бросился к ребенку.
– Эшли, слава богу, ты жива, – отец прижал ее к себе изо всех сил, гладил по голове, пытался успокоить, обхватив ее заплаканное личико ладонями он заглянул ей в глаза. – Эшли, милая, все будет хорошо. Помнишь, как ты пряталась от миссис Фиг, чтобы не есть кашу? – Эшли закивала, – сейчас надо чтобы ты так же убежала из дома, и отошла как можно дальше. Справишься?
– А где мамочка?
– С ней все будет хорошо, мы выйдем так же, я ей помогу.
– Я боюсь, там темно.
– Будь сильной малышка, отойди к конюшням, мы встретимся там. Давай милая. Ты же моя бесстрашная девочка. – мужчина улыбнусь, и девочка улыбнулась в ответ.
По крепче ухватив куклу она полезла в окно, Джонатан не отходил, помогал и подбадривал, стоило маленьким ножкам коснуться земли мужчина тут же исчез в окне, появился через минуту, выкинув завернутые в простыню вещи и снова скрылся в доме. Эшли подхватила сверток и бросилась в сторону конюшен, было холодно, страшно, а главное тревога не отпускала, сжимая все сильнее маленькое сердечко.
– Она в порядке, – Джонатан вернулся в спальню.
Голос его дрожал, глаза застили слезы. Его жена лежала на полу, ее ночная рубашка была залита водой, но и это уже не спасало. Женщину придавило тлеющей балкой, она не могла пошевелить ногами, сознание, тонущее в боли и отчаянии, медленно ускользало от нее, но Кейтлин из последних сил держалась, и где-то на грани между реальностью и небытием она услышала слова мужа. Это принесло то желаемое облегчение, глаза ее медленно закрылись, все что она успела это произнести:
– Я люблю вас.
И жизнь в ней угасла. Джонатан упал на колени рядом, обхватил любимую, тряс ее, стараясь привести в сознание, отчаяние, боль, все смешалось, рвало сердце, грудь, но в Кейтлин больше не теплилась жизнь.
–Кейт. – прошептал он, – Моя кошечка. КЕЕЕЕЕЙТ!!!!!!
Раздался ужасающий грохот, обвалилась еще одни балка, преграждая выход, окно полыхало давно, огонь перекинулся на полог кровати, и вскоре поглотил все. Дом начал медленно складываться как карточный замок, хороня под собой все и всех.
Эшли вздрогнула, ветер донес до нее треск поленьев, и словно последний вздох облако пепла пролетело, на миг окутало ее и унеслось прочь, вслед за ветром, растворяясь в темноте.
Дальше девочка помнила все как в тумане, мимо сновали люди, перекрикивались, ругались. Потом пришел дородный мужчина с неприветливым лицом, одетым в большие усы, с моноклем в глазу и дорогом костюме, он отвел ее в помещении для сторожа. Там ее оставили до вечера. Никто ничего не объяснял, мамы и папы не было, очень хотелось есть. Но Эшли молчала, она ждала родителей, папа обещал вернуться и привести маму, обещал, а значит придет. Не случалось еще такого за 6 лет жизни девочки чтобы папа соврал. Становилось холодно, Эшли наконец развязала узелок, достала одежду и неловко, непослушными ручками оделась, стало теплее. Когда солнце клонилось к закату, дверь распахнулась и вошел все тот же адвокат, родителей с ним не было.
– Эшли, – голос его звучал сухо, безучастно, наверное, он у всех адвокатов такой, подумала девочка, – ты понимаешь, что произошло?
– Где папочка? Он сказал, что придет? – ярко-зеленые как у мамы глаза наполнились слезами, адвокат вздохнул.
– Твоих родителей больше нет, малышка. По распоряжению в завещании твоего отца я должен отвезти тебя в пансионат. Там место тебе уже оплачено. Там же ты встретишь своего дядю, теперь он будет отвечать за тебя.
– Почему их нет? Папа сказал, что придет. Я подожду его еще немного. Вы не беспокойтесь, я совсем не хочу кушать. Если он занят, то пусть тоже не беспокоится я буду тут.
Маленькое сердечко щемило от боли, девочка все прекрасно понимала, но голова отказывалась верить, а вдруг этот усатый дядя скажет, что папа сейчас заберет ее, сейчас придёт мама, обнимет....
– К сожалению, малышка, они больше не придут. Пойдем.
Крупные как жемчужины слезы текли по маленьким пухлым щечкам ребенка, но девочка не устроила истерики, подняла узелок, прижала к себе куклу и взяв адвоката за руку и пошла следом. Самый счасливый день в ее жизни, стал самым страшным кошмаром на долгие десять лет.