Главная страница | Юмор и сатира | Редзублов и кладбищенская неотложка

Редзублов и кладбищенская неотложка
Александр Николаевич Лекомцев
Пусть это, по сути, повесть-хоррор, но в ней немало комичного и поучительного. Нелёгкая задача выпала исполнительному директору кладбища «Уютное поле» Игнату Редзублову. Он вместе с бригадой специальной неотложки обязан был выезжать к блуждающим по погосту вампирам, которые нуждались в медицинской помощи. Опасность подобной работы переоценить трудно потому, что всегда имеется возможность стать жертвой какого-нибудь вурдалака или кровососа. Но благо, что невероятные события в повествовании развиваются стремительно. Для главного героя Игната Парамоновича всё складывается благополучно.

Александр Лекомцев
Редзублов и кладбищенская неотложка


Песни подземных людей

Прежде, чем стать исполнительным директором, по сути, частного городского кладбища «Уютное поле», сорокалетний, низкорослый, немного сутулый и на лицо рябой, с зелёными глазами навыкат, фрагментами лысый, и абсолютно не обаятельный и категорически не симпатичный гражданин Игнат Редзублов успел сменить немало других профессий. После окончания учёбы в местном университете по не совсем понятной специальности «культурология» он трудился менеджером по продажам кафельной плитки и моющихся обоев, слесарем-сантехником в одном из жилищно-коммунальных хозяйств, землекопом…
В общем, нет смысла перечислять множество замечательных профессий, к которым у Игната Парамоновича не лежала душа. Там, где он даже не пытался работать по-ударному, начальство и коллеги по его временной работе называли Редзублова диверсантом, вредителем и другими словами, которые без преувеличения входят в Большой Академический словарь русского языка ненормативной лексики. Некоторые убеждённо считали, что он принёс бы обществу, государству и бизнесменам гораздо больше пользы, если бы, вообще, нигде и никогда не работал.
Личная жизнь его тоже не очень-то сложилась. Не имел постоянной работы, снимал периодически самое дешёвое и неблагоустроенное жильё, обитал порой и в землянке, и в палатке… Практически, родственники от него отвернулись по веской причине его абсолютной неприспособленности к окружающей среде. Считай, что почти инопланетянин, да и внешне страшен, на лицо примерно такой, как Квазимодо из бессмертного и полезного произведения Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери».

Но, всё-таки, пусть не сразу, но перемены в жизни Редзублова наступили. Его давний знакомый, не друг, но приятель детства, процветающий предприниматель, в сущности, владелец и генеральный директор большого, комфортного кладбища !Уютное поле» и многих предприятий и торговых точек Лев Георгиевич Обовский пригласил не такого уже и молодого холостяка, давнего приятеля из детства на должность исполнительного директора своего процветающего и постоянно укрупняющегося погоста.
– Если тебя что-то смущает, Игнат, – предупредил своего давнего знакомого розовощёкий и цветущий Обовский, – так ты сразу скажи, чтобы не возникало никаких проблем и непоняток.
– Особо пока ничего не смущает, – ответил Редзублов, – Только вот постоянно слышу на твоём кладбище какой-то гул. Как будто, какой-то хор поёт, но что и на каком языке, сообразить не могу.
– Замечательно, что ты такой наблюдательный. Это наши подземные люди поют. У них там организована художественная самодеятельность. Всё у нас тут находится на высшем уровне. Созданы все условия для покойников, их обитания.
Для того, чтобы громко и отчётливо не рассмеяться, он собрал всю свою волю в кулак. Ведь совсем не понятно, шутит ли его будущий начальник или просто заговаривается. Так что, с большим трудом, но Игнат Парамонович сделал вид, что почти верит сказкам своего приятеля из далёкого детства.
С большим сожалением Обовский констатировал, что в этом удивительном живописном месте не действует сотовая телефонная связь. Это создаёт некоторые неудобства. А ведь как было просто каждого блуждающего покойника снабдить мощными смартфонами или другими самыми современными передающими и принимающими сигналами устройствами, и можно было с ними общаться. Да и особенным мертвецам было бы приятно звонить своим родственникам и друзьям.
– Можно было бы применять портативные рации, – не совсем симпатичное лицо Редзублов посетила отчётливая усмешка. – Например, у военных так принято. Геологи тоже… пользуются.
– И рации не действуют, – вздохнул Обовский. – Мы уже всё, что можно, пробовали. Тут, явно, какая-то аномальная зона, науке не совсем понятная.
Скептически настроенного Редзублова одолел с его стороны внеплановый смех. Но на это Лев Георгиевич почти никак не среагировал. Продолжил снабжать необходимой информацией своего приятеля из давнего детства. Смеяться мы все мастера, а вот даже прикинуться внешне серьёзными и не собираемся. А напрасно. Ведь находимся в бурлящем котле времени, не допускающим зубоскальства и грязных намёков на самых уважаемых, особенных и «сложных» людей.
.
Оформлениями документов, как обычно, будет продолжать заниматься заместитель исполнительного директора Варвара Агеевна Брыженова, не молодая, но энергичная женщина семидесяти лет. Она не просто крупнотелая, но и физически сильная. Ударом кулака вбивает десятисантиметровый гвоздь в бетонную стену и не любит, когда ей задают много вопросов. Пусть себе трудится, ей мешать не стоит. Она знает своё дело, поэтому не страдает от безденежья и приезжает сюда рано утром на «Волге» последней модели.
– У тебя, Игнат, совсем другие задачи, – туманно пояснил Обовский. – Тебе придётся находиться в тесном контакте со сторожами и охранниками, прежде всего, с самым главным из них, шестидесятилетним, фрагментами жизнерадостным худощавым человеком с удлинённым лицом и впалыми серыми глазами Кирьяном Самойловичем Лопатушкиным. Он тоже всё знает.
– А с кем мне ещё предстоит контачить? – поинтересовался Редзублов. – Или это, Лев Георгиевич, всё?
– Нет, не всё. Тебе придётся иметь дело с покойниками. Но я скоро кое-что тебе объясню. Докладываю… поэтапно. А ты слушай!
– Я слушаю, Лёва, и стараюсь ничему не удивляться.
– Жить ты будешь в небольшом, но уютном домике, расположенном чуть дальше от въезда на наше замечательное кладбище, – предупредил его Обовский, грузноватый, черноволосый, но весьма представительный мужчина. – Твоё жильё находится немного далековато от ворот кладбища и других построек. Но это пустяк. Каких-то триста-четыреста метров.
– Не так страшно и не очень далеко от основных событий.
– Само собой. Тем более, ты холостяк, тебе всё равно, Игнат.
– Но вот если я когда-нибудь женюсь, Лёва? – задал очередной, вполне адекватный вопрос Редзублов. – Тогда где мне со своей прекрасной женой, похожей на Мэрилин Монро, и с пятнадцатью малыми детьми предстоит обитать?
– Судя по твоему внешнему виду, сомневаюсь, что такое произойдёт. Впрочем, чудес вокруг нас предостаточно. Если найдётся такая… особенная женщина, то это будет означать, что она тебя крепко полюбила. По причине своего великого чувства к тебе, она будет с тобой жить и в шалаше, и в землянке. Например, многие в США, например, обитают в картонных коробках и при этом счастливы.
– Но как же так? Мне такого счастья не надо.
– Не переживай. Мы здесь же построим специально для вас большой, двухэтажный дом, где всем будет уютно, даже разного рода вампирам и привидениям. Но это я шучу. Никто вас беспокоить не будет. Я распоряжусь.
Подумав немного, Редзублов дал своё согласие на то, чтобы быть здесь исполнительным директором и, особо не утруждаясь и не напрягаясь, получать солидную заработную плату. Таких должностей в стране с каждым годом становится всё больше и больше, но они предназначены строго для избранных. А чего плохого? Валяй дурака и ежемесячно радуйся своим доходам. Твоё безделье оценивается, как тяжёлый труд сразу десяти шахтёров. Так надо тем, кто продолжает… экспериментировать.

Сообразительный Редзублов не сразу, но понял, что, как говорится, преждевременно раскатал губу. Зарплата, конечно, у него предполагается солидная. Чего уж скромничать? Но в его обязанности входило многое. Он даже должен был следить днём и ночью пристально наблюдать за тем, чтобы многочисленные кладбищенские сторожа не нарушали трудовую дисциплину.
Прежде всего, им категорически запрещалось устраивать разного рода банкеты с покойниками ради их же собственной безопасности. Что уж там финтить, сторожа, охранники и землекопы не такого уж большого погоста «Уютное поле» не увольнялись с работы, а в основном, исчезали бесследно. Останки некоторых из них, правда, находили в придорожных канавах и в оврагах за пределами не большого, но уютного и богатого обустроенного кладбища.
Поскольку здесь захоронены, в основном, уважаемые люди, то исполнительный директор должен был очень культурно и дружелюбно запрещать мертвецам даже на короткое время покидать пределы кладбища. Наверное, уж культуролог может убедить любого из них подчинятся обязательным правилам.
– Если ты, Лев Георгиевич, рассказываешь мне такие страшные байки, – всё же, опять усмехнулся Редзублов, – то выдай мне ружьё с серебряными пулями. Ведь ты мне пытаешься намекнуть на то, что здесь не всегда спокойно лежат самые настоящие вампиры и вурдалаки.
– Ничего я тебе такого не говорил, – застенчиво отвернулся от собеседника Обовский. – Но ружьё с серебряными пулями я тебе не выдам.
– Почему?
– Потому, Игнаша, что здесь покоятся уважаемые люди. Нельзя их даже словесно обижать и по отношению к ним применять какой-либо юмор. А то, что иногда они прогуливаются среди могил, так это ничего. Пусть и в гости друг к другу ходят. Общение даже покойникам необходимо.
– Ты такое, Лёва, говоришь мне, вполне, серьёзно? Может быть, тебя укусила муха цеце или какой-нибудь ядовитый паук, типа птицееда?
– Ты видел, какие у них тут мощные и красивые памятники? Бронзовые и мраморные статуи.
– И при этом с каждой могилой какие-то ямы. Безобразие налицо.
– Это норма. Должны же они, как-то, выбираться из своих гробов для прогулок на свежем воздухе. Не все же поют под землёй, иные обожают активное движение.
Предприниматель Обовский заверил своего приятеля из времён детства, что у него, Редзублова, лет через пять будет здесь же совершенно бесплатно организована такая же красивая и очень заметная могила. И тоже с ямой. Возможно, это произойдёт и гораздо раньше, месяца через два или через неделю. Для своих работников Льву Георгиевичу ничего не жалко. Поработал, как говорится, отдохни.

Особенным и уважаемым покойникам сюда их богатые и влиятельные родственники и друзья привозят новую модную одежду. В случае необходимости приезжает и передвижноё, на колёсах пошивочное ателье, оперативная мастерская. В кратчайшие сроки портные не только снимают мерку с покойников прямо на территории «Уютного поля», но и качественно в короткие сроки выполняют свою работу. Правда, не все возвращаются назад, в свои семьи. Ведь здешние обитатели – вампиры и, в немалой степени, людоеды.
Кроме всего прочего, практически, ежедневно сюда приезжает специальная скорая помощь, точнее, неотложка. Заранее, во время первой же беседы, Лев Георгиевич поставил Редзублова в известность, как она будет выглядеть. Не совсем новый, но ещё надёжный американский «Форд» серого цвета с большим нарисованным на правой дверце чёрным крестом. С помощью телепатии её вызывают к себе пациенты, которым необходимо срочное медицинское обслуживание. У них, получается, особенная и надёжная связь.
Обитатели «Уютного поля» во время специальных процедур требуют, чтобы при этом обязательно присутствовал исполнительный директор и слушал их рассказы о себе или о чём-нибудь другом. Требуется слушать их внимательно и записывать их голос не на диктофон. А для проявления особого уважения исполнительный директор обязан был шариковой ручкой записывать в блокнот всё то, о чём они рассказывали.
Что ж, если всё так и происходит на самом деле, то для Редзублова не составит никакого труда сделать вид, что он безумно заинтересован тем, что ему рассказывает покойник. Но только вот странные они здесь какие-то. Им бы лежать надо, а они ходят и ещё претензии предъявляют к пока ещё живущим на свете.

Скупую информацию о покойниках Игнат воспринял, как шутку. Он же, в конце концов, не дерево и понимает, что ничего подобного в реальном мире не может происходить. Предположительно, Лёва за долгие годы их разлуки стал не в меру суеверным. Изменился колоссально, сделался тучным. А в юные годы запросто взбирался по водосточной трубе на пятый этаж и проникал через форточку, в те квартиры, где можно было что-то приобрести, а потом по сходной цене продать на рынке. Юрким был пацаном и смышлёным.
Да ведь Игнашка тоже не терялся. Своим кошмарным видом он запросто пугал не только пенсионерок и молодых дам, но и взрослых дяденек. Для того, чтобы выжить, они особо не скупились, с печалью на лицах, но с кошельками расставались. Поэтому деньги у него иногда водились. Доброе всегда вспоминается. Никто и никогда не забывает светлые годы шаловливого детства.

Первая ночь работы Редзублова прошла относительно спокойно, если не считать истерзанного трупа сторожа Пилипчука, обнаруженного двумя другими охранниками недалеко от домика-офиса Игната Парамоновича. Что ж, как говорится, нет худа без добра. Человек будет похоронен в кратчайшие сроки и по льготному тарифу на особенном кладбище «Уютное поле». Кроме того, и статую какую-нибудь на его могилу поставят. На всякий случай, и выкопают яму-лаз с его гробом, с легко открывающейся крышкой. Мало ли, может быть, у него тоже возникнет потребность после собственного захоронения погулять по погосту.
Большей частью они сидели с главным сторожем Лопатушкиным на большом бугре и слушали мощное и навязчивое пение покойников. Не сразу, но Редзублов начинал верить в то, что это, на самом деле, поют зарытые в землю граждане. Наверное, поэтому периодически по спине Игната пробегала ледяная дрожь, и у него от ужаса временами перехватывало дыхание. Очень даже странное кладбище. Чертовщина явная.
Какие-то люди проходили мимо них, но знакомиться с новым начальником не спешили. Всему своё время. Они, в основном, только загадочно улыбались, если фактически звериный оскал можно условно считать улыбкой. Редзублова, конечно же, от этого даже знобило. Ведь он никогда в своей жизни близко не соприкасался с покойниками, тем с самыми настоящими вампирами и вурдалаками. Весьма и весьма странная компания. Покойники, но вот с такой, активной жизненной позицией.
Абсолютно серьёзно Лопатушкин заверил, что здешние покойники долгое время будут принимать нового исполнительного директора за своего товарища, потому что Игнат Парамонович лицом и прыгающей походкой почти ничем от них не отличается. Не очень красивый, культурно выразиться, и с этим ничего не поделаешь. Еще главный сторож объяснил Редзублову, что тела вампиров, вурдалаков, ликантропов и даже рядовых, ничем невыдающийся кровососов, тлению не подвержены. Такими вот и остаются навечно или на долгое время. Тут уж, как получится.
С щемящей болью в сердце Редзублов, сообщил Кирьяну Самойловичу, что слышал об этом. Он знает, что некоторые покойники, зачастую очень уважаемые в определённых кругах, очень изобретательные и неугомонные натуры.


Старик из морга

На следующий день, не ранним, но утром, к домику, где жил и, можно сказать, работал исполнительный директор кладбища «Уютное поле» Игнат Редзублов подъехала специализированная неотложка. Это и на самом деле была далеко не новая, но большая американская машина «Форд», на правой дверце которой красовался очень заметный чёрный крест. Сообразительный Игнат Парамонович сразу же понял, что медицинские процедуры с пациентами проводились прямо в её просторном, специально оборудованном салоне.
Из машины вышел тучный, можно выразиться словами литературного классика советских времён, кривоногий и хромой, врач неотложки Григорий Авдеевич Клешня, сорокалетний, моложавый, с пышными серыми усами и большим и широким носом и огромными чёрными глазами. Надо было срочно познакомиться с новым исполнительным директором и взять его в обязательную поездку, к очередному пациенту.
Широко и решительно распахнув дверь домика-офиса большого кладбищенского начальника, Клешня, в широком чёрном брезентовом плаще-халате, с таким же колпаком на голове и в резиновых сапогах, вошёл вовнутрь здания. При этом он едва ни столкнулся носом к носу с Редзубловым, ещё со вчерашнего дня готовым к поездке с бригадой срочного медицинского обслуживания. Предусмотрительно он положил в кожаную «командирскую» сумку, надетую способом «через плечо», диктофон, несколько блокнотов и набор шариковых ручек.
– Ну, зачем же так, уважаемый господин? – довольно широко улыбнулся врач Клешня. – Какой смысл являться прямо сюда? Мы бы подъехали прямо к вашей могиле и провели в салоне специально оборудованной машины все самые необходимые процедуры.
– Я пока ещё живой, – с некоторой обидой сообщил Редзублов, – и второй день энергично и неустанно тружусь здесь на серьёзном и ответственном посту исполнительного директора.
– Что ж, тогда давайте знакомиться, – предложил Клешня. – Я врач, Григорий Авдеевич. Тоже работаю с большим напряжением и, между прочим, с активным удовольствием.
– А вот у меня совсем другие имя и отчество. Я – Игнат Парамонович. Но вот вопрос. Если я буду по делам общаться со сторожами и охранниками или покойников навещать, как и где вы меня отыщите?
– Не волнуйтесь, Игнат Парамонович, мы вас найдём. Без вас пациентов нам посещать запрещено. А сейчас пойдёмте! Я сразу же представлю вас своим коллегам, чтобы они не вздумали посчитать вас кем-нибудь другим.
Они вышли из дома офиса. У машины их ожидали медсестра и шофёр, оба в чёрной брезентовой одежде и с колпаками на голове, сшитыми из подобного материала, как и положено. Худощавая медицинская сестра, дама лет тридцати с щекастым лицом и пухлыми губами, с крашеными оранжевыми на голове, подчёркнуто элегантно, но громко назвала себя Анной Семёновной Гминькиной.
Что касается шофёра, примерно такого же возраста, как и она, с худым удлинённым лицом Потапом Потаповичем Немукаевым, то исполнительный директор при посадке в салон машины даже перекинулся с ним несколькими фразами.
– Не люблю ни с кем временно знакомиться, – поделился с Редзубловым некоторым откровениями водитель «Форда». – Предыдущий исполнительный директор «Уютного поля» здоровый был. Руку мне долго жал, чуть не вывихнул.
– Так он уволился? – поинтересовался Редзублов. – Другую работу нашёл?
– Нет, его, как и предыдущих начальников, сожрали вампиры, – пояснил Немукаев. – Я же говорю, что знакомлюсь тут с исполнительными директорами временно. За погода здесь их двадцать семь здешние покойники изволили скушать.
– А вот и нет, Потап, – вставила и своё слово медсестра Гминькина. – Их всего-то двадцать шесть было.

– Тогда извиняюсь, – дал некоторые разъяснения Немукаев, собираясь занять своё, законное место водителя. – Я, наверное, уже к ним приплюсовал Игната Парамоновича. Такие вот они, временные знакомства.
Забираясь в салон автомобиля, Редзублов поймал себя на тревожной мысли, что ему не очень-то приятны воспоминания длиннолицего шофёра Потапа.

На место они прибыли довольно быстро. Остановились у памятника, большой бронзовой статуи – старик в шортах, в майке, с сигаретой в зубах. На основании скульптуры отчётливо выбито или напаяно серебряными буквами: «Свиридкин Павел Егорович, он же – Свиридун». Ну, и так далее: даты рождения и смерти и несколько добрых пожеланий «в дорогу», и прочее таком же духе.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71448004?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.