Главная страница | Современные любовные романы | Несчастье

Несчастье
Эллин Ти
Young Adult. Любовь растопит даже лед. Романтика от Эллин Ти #6
ШЕСТАЯ ЧАСТЬ В ЦИКЛЕ О ГОРЯЧИХ ХОККЕИСТАХ ИЗ КОМАНДЫ «ФЕНИКС»!
Суммарный тираж уже превысил отметку в 30 000 проданных экземпляров!
«Несчастье» – авантюрная история о том, что любовь всегда идет по плану, даже если мы этого не загадываем.
Для поклонников историй Эль Кеннеди, Авы Хоуп и Солы Рэйн.
Да как он посмел?!
Лена Коровина так хотела поступить в театральный, но сын ректора просто так взял и зарубил ее кандидатуру. Ничего, ничего, Лена не из робких. Она найдет способ, как добраться до него – например, через его брата из хоккейной команды “Феникс”, они ведь набирают женскую сборную. И совершенно не страшно, что Лена не умеет кататься на коньках, ведь тренер ее научит. Этот тренер с такими красивыми глазами и строгой улыбкой…

Эллин Ти
Несчастье

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:
© Kutepova_Maria. Luis Line / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com
Иллюстрация на обложке LINK


© Ти Э., текст, 2025
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1


Лена
– И награду за лучшую женскую роль получает… Елена Коровина! – говорит ведущий со сцены с улыбкой. Вскакиваю со своего места и закрываю руками лицо, стараясь не пищать слишком уж громко. Просто… я не верю своему счастью!
Божечки… Я так мечтала! Я работала ради этого долгие годы не покладая рук. Учила огромные тексты сутки напролет, катастрофически мало спала, прятала синяки под глазами за гримом, бралась за несколько картин одновременно, отрабатывала роли перед зеркалом часами и… Дождалась!
Пробираюсь к проходу через людей, случайно наступаю кому-то на ногу, но слышу только аплодисменты и поздравления со всех сторон.
Взбегаю на сцену по ступенькам, чуть не запутавшись каблуками в длинном шлейфе платья, которое для этой церемонии мы подбирали с моим стилистом долго и нудно, и со слезами на глазах и улыбкой принимаю награду из рук ведущего.
Вот она. Моя. Настоящая, долгожданная! Красивая, блестящая. Заслуженная… Тяжелая, но тяжесть приятная. А снизу гравировка красивыми буквами:

Лучшая женская роль
Коровина Елена

– Пару слов? – предлагает ведущий, протягивая мне микрофон. Быстро смахиваю слезы, которые так и не смогла сдержать от бушующих эмоций, и пытаюсь совладать с трясущимися руками, чтобы не уронить микрофон и награду.
– Я… – пытаюсь начать, но голос тоже дрожит. Это слишком волнительный момент для меня. Страшно и радостно одновременно, внутри ураган из эмоций! Я учила текст, придумывала, что скажу, если вдруг выиграю, но на деле все оказалось так волнительно, что я забыла абсолютно все заученные фразы. – У меня дрожат руки от происходящего! Это моя первая награда, и я… Я мечтала! И мечта исполнилась. Мечтала и шла к мечте, работала, чтобы достичь этого успеха. Я… Я хочу сказать спасибо всем, кто в меня не верил. Благодаря таким людям я добилась всего этого. Доказала, что достойна. Спасибо!
В зале повисает тишина. Кажется, что всем сидящим слышно мое быстро стучащее сердце. У меня внутри все переворачивается. А потом… Кто-то один начинает хлопать. И за ним тянутся все. А через пару секунд мне рукоплещет весь зал. Огромный зал! Тысячи людей!
Все, как я мечтала. Как представляла каждый день в своих мыслях, с которыми засыпала и просыпалась. Я ждала этого момента с самого детства, мечтала стать актрисой, которую будут любить миллионы, с тех самых пор, как научилась говорить. Я показывала маме сценки каждую свободную минуту и теперь точно знаю, что делала это не зря. Все было ради этого момента! Тысячный зал, поддержка, награда в моих руках и то самое признание, о котором я так мечтала.
– Коровина! – кричит кто-то один и все подхватывают. Слезы на глазах, колени трясутся. Неужели это все я!
– Ко-ро-ви-на! Ко-ро-ви-на! – скандирует зал мою фамилию, разливая по телу еще больше чувств и эмоций, хотя их и так уже перебор.
– Спасибо… – шепчу себе под нос. Не верю своему счастью, глотаю слезы и улыбаюсь, прижимая награду к сердцу. – Спасибо!
– Ко-ро-ви-на! Коровина! Коровина, чтоб тебя, опаздываем! – слишком громко звучит в ухо, и я резко поворачиваю голову, просыпаясь.
Елки-палки! Снова сон? Снова я не звезда?..
– Полина-а-а-а, – хнычу подруге, упираясь лицом в подушку. – Испортила такой сон!
– Опять награду свою получала? – посмеивается. Она знает о моих мечтах. И о том, что я примерно семь раз в неделю вижу этот сон, знает тоже. – Вставай!
– Это сон из будущего! – отвечаю ей, пытаясь отвоевать одеяло, которое она нагло с меня стягивает.
– Твой сон не станет реальностью, если ты не встанешь прямо сейчас! Экзамен через сорок минут, Лена!
– Чего-о? – вскакиваю и падаю с кровати, запутавшись в не до конца стянутом с меня одеяле. – Как сорок?
– Уже тридцать пять. Быстро в ванную!
Бегу. Почти лечу! Черт возьми, у меня же экзамен в актерском! Я до утра учила текст для выступления и, видимо, поэтому проспала. Как я могла забыть? Почему не слышала будильник? Как вообще так вышло, что я едва очнулась, а уже опаздываю?
Быстро выдавливаю пасту на щетку, одной рукой чищу зубы, другой расплетаю закрученные вчера бигуди. Мне срочно нужны еще четыре руки! А лучше шесть. И суперсила какая-нибудь, чтобы за секунду в любую точку мира была возможность перемещаться.
Открываю кран… воды нет!
– Полина-а-а, – зову подругу с полным ртом пасты, приоткрыв дверь. Но не успеваю ей ничего сказать, как она всовывает мне в руки полный стакан воды. Моя ты хорошая.
Полощу рот, умываюсь, бегу обратно в спальню и въезжаю плечом в косяк. Больно! Вскрикиваю, но быстро беру себя в руки, ныть некогда, времени нет! До экзамена тридцать минут, а я все еще похожа на чучело.
Достаю из шкафа первые попавшиеся вещи, пока Полинка нагло сидит на моей кровати и жует яблоко. Как будто у нас все отлично и мы никуда не опаздываем! А хотя… Опаздываю-то только я. Полинка поступает на журналиста, у нее никаких творческих конкурсов и трясучки задолго до начала учебного года нет. Это у меня веселье с попыткой запрыгнуть в последний вагон и все-таки стать актрисой.
Запрыгиваю в штаны, падаю, больно ударившись пятой точкой, и чуть не вою в потолок от несправедливости мира. Ну что за утро! Ну почему, как обычно, ничего не получается именно тогда, когда нужно, чтобы получалось, желательно еще и быстро!
– А как ты вошла вообще сюда? – продолжаю натягивать штаны, лежа на полу, решив, что так я точно останусь целее.
– Мама твоя впустила. Я когда пришла, она выходила как раз.
– Ясно. А не позвонила чего? – натягиваю майку, упавшую на меня из шкафа секундой ранее. Нет времени выбирать наряд, главное, надеть не задом наперед.
– Я звонила семнадцать раз. Ты не брала трубку!
– Вот, блин… – встаю, хватаю телефон с тумбочки, который благополучно поставила на ночь на беззвучный режим и, конечно, об этом забыла, распечатки со своими текстами для творческого конкурса и сумку. – Бежим?
И мы бежим. С трудом попадаю ключами в замок, а потом, конечно же, чуть не падаю на ступеньках в подъезде, но бегу. И Полинка бежит, потому что она единственная, кто поддерживает меня в стремлении стать актрисой. Никто в меня не верит! Маме давно уже не говорю о своих желаниях, она постоянно на работе, и ей не до меня. А мне так не хватает поддержки!
Сегодня, к слову, последний день творческого конкурса. Мне на самом деле нужно успеть в последний вагон, иначе ждать придется еще год. Я просто не знала, что они в июне уже заканчивают, а не начинают… Узнала обо всем неделю назад и всю неделю учила ночами тексты для творческого конкурса. Басню, стихотворение, что-то из прозы. Выучила все! И перед зеркалом с выражением репетировала. Так отчаянно репетировала, что проспала все будильники, да уж…
– Лен, ты хоть к конкурсу-то подготовилась? – спрашивает Полинка, когда мы наконец-то подбегаем к университету. До начала экзамена… ноль минут.
– Конечно! – говорю, запыхавшись. – Я неподражаема. Они меня возьмут сразу, еще до объявления результатов. Не сомневайся.
– В тебе-то? – посмеивается Полинка. – Никогда.
По ступенькам бежим к дверям, охранник нас останавливает, что вообще не вовремя, но в итоге подсказывает, в какой именно нам кабинет.
На лестнице я снова чуть не падаю, но успеваю схватиться за перила и не сломать себе что-нибудь. Со ступеньками у меня вообще всю жизнь отношения сложные, но тут надо постараться остаться целой и невредимой хотя бы до момента, как меня возьмут на курс.
В коридоре у нужного кабинета толпится куча людей, половина из которых ходит из стороны в сторону и повторяет свои тексты. Но они мне не конкуренты, я в себе и своих силах уверена. Несмотря на то что верит в меня только одна Полинка, я точно знаю, что все смогу.
– Извините, – шепчу первому попавшемуся парню, схватив его за локоть, – а где порядок приема можно посмотреть?
Я читала на сайте, что список вывешивают перед началом конкурса.
Он кивает мне на листок, висящий на стене, и мы с Полинкой подходим к нему, ища, под каким номером спряталась моя фамилия.
– Так, Коровина, Коровина… а почему зачеркнуто?! – нахожу я себя под тринадцатым номером, который совершенно кощунственно перечеркнут черной ручкой.
– Так перекличка была десять минут назад, – говорит все тот же парень. – Опоздала ты, Коровина. Кто не пришел – в конкурсе не участвует.
– Да как же!
Конечно! Как это, не участвует? Я записывалась, учила, репетировала, басню эту чертову выбирала, чтобы не участвовать? Ну уж нет… Что за несправедливость? Опоздание – не повод хоронить талант! Тем более я опоздала-то на три минуты… Это они сильно раньше свою перекличку решили провести.
– Я точно буду участвовать! Они просто не знают, кого вычеркнули. Да я будущая звезда! На мне через пару лет все отечественные фильмы держаться будут. Да я, да я…
– Ты, Лен, давай потише только, на тебя смотрят все, – шепчет подруга, и я вдруг понимаю, что говорила все это вслух.
Ай… да и пусть! Пусть знают, с кем рядом стоят. Скоро будут вот так же стоять у театра и просить мои автографы. Да. Точно. Осталось только каким-то чудом все-таки попасть на этот конкурс…
* * *
Мы стоим под кабинетом три часа. Ожидаем, пока все пройдут по своей очереди, из которой меня выкинули. Кто-то выходит расстроенный, а какая-то неприятная выскочка пищит, что ее похвалили и обещали большое будущее. Тоже мне, будущее… Ей с таким смехом точно далеко не пробиться.
Когда там уже конец? Мне нужно зайти и сразить всех наповал.
Ожидание убивает, и даже моя уверенность немного пошатывается. Ловлю себя на том, что хожу из стороны в сторону и кусаю губы от нервов. Ох…
– Лен, ты бы повторила хоть что-то, – говорит Полина, протягивая мне мои распечатки.
– Да я и так все помню. От зубов отскакивает.
И правда отскакивает ведь, я учила! Учила, репетировала, сто раз повторяла и без этих распечаток. Взяла с собой для уверенности, наверное.
– Старостин! – звучит женский голос из кабинета, и внутрь заходит последний из оставшихся передо мной студентов.
Напрягаюсь, подхожу ближе к двери. Надо успеть забежать внутрь сразу после этого Старостина и уговорить их посмотреть еще и меня. Я всего-то на несколько минут не успела! Это наглость: не взять такую звезду, как я! Потом поймут, как были не правы, что вычеркнули меня. И локти будут кусать. Вот точно.
Старостин выходит, и я сразу залетаю в кабинет, натыкаясь на недоуменные взгляды всех членов приемной комиссии.
– Творческий конкурс окончен, – говорит один из них. Слишком молод, чтобы решать судьбы молодых талантов, как по мне. – Покиньте помещение.
– Стойте-стойте! – немного нагло прохожу внутрь и становлюсь перед ними в самом центре зала. Ну нельзя мне, чтобы окончен! Мне актрисой стать надо! – Я Лена. Коровина, – начинаю говорить, хотя эти недовольные взгляды не предвещают ничего хорошего. И пусть! Не могу не попытаться. – Я в списке тринадцатая была, в туалет убежала, когда вы перекличку делали, пришла, а меня уже вычеркнули. Я готовилась! Пожалуйста-пожалуйста, посмотрите меня, я много времени не займу! – говорю, прижав к себе сумку, как будто она мне чем-то поможет.
Ох… Они смотрят так, как будто шанса давать мне не хотят. Особенно тот, что просил покинуть кабинет.
– Пожалуйста, – шепчу я еще раз, надеясь, что их сердца растают и они возьмут меня даже без конкурса.
– Я считаю, такое поведение недопустимо, – возражает тот же, молодой, складывая руки на груди. Вот индюк! Да кто он такой вообще?
– Басню, – внезапно говорит громким басом другой мужчина в комиссии, перебивая того молодого. Коварно усмехаюсь. У этого огромные усы и очки на кончике носа. Он смешной. Немного. У меня не получается сдержать легкий смешок, но я опускаю глаза, пытаясь вспомнить, какую там басню учила. Собираюсь с духом и с выражением, точно как репетировала дома у зеркала, и начинаю.
–?Однажды чей-то жирный Кот
В чужой прокрался огород
И развалился там вальяжно.
Любому псу тут очень важно
Природный выполнить приказ:
Об…
– Стойте, – говорит все тот же мужчина, снимая очки и сжимая переносицу пальцами. – Вы в актерское или в цирковое пришли? Слишком много эмоций. Вы – актриса, а не клоун. Стихотворение давайте.
– Ага, – киваю. Что я там учила? Зажмуриваюсь, пытаясь вспомнить, и снова киваю сама себе. – Ага, да. Готова.
– Да начинайте уже! Мы четвертый час тут сидим.
Я вздрагиваю от недовольного голоса и искренне не понимаю, что я сделала этому парню, что он так на меня вызверяется. Он что, никогда в жизни никуда не опаздывал? Он робот?
– Так. Да, – собираюсь с духом и сжимаю сумку сильнее прежнего. Они не очень добро настроены, кажется… – Роберт Рождественский. «Необитаемые острова».
Снятся усталым спортсменам рекорды.
Снятся суровым поэтам слова.
Снятся влюбленным
в огромном городе
необитаемые
острова. Самые дальние,
самые тайные,
ветру открытые с трех сторон,
необнаруженные…
– Неплохо, – кивает усатый мужчина. Надо было заранее посмотреть, кто сидит в комиссии, чувствую себя очень неловко. – Я бы сказал, что у вас есть талант, но с ним нужно работать. Только стоит быть немного… раскованнее.
– Вы поете? – задает вопрос женщина.
Киваю. Я пою. В душе там, иногда, когда готовлю… С Полинкой на выпускном пели тоже…
– Пойте!
– А что петь?
– Да что угодно пойте, Коровина!
– Ага, – киваю, вмиг забывая все песни. Что петь, что петь? Начинаю паниковать, а потом вспоминаю, кажется, единственную песню, которую могу вспомнить вот так, по щелчку пальцев. – Медленно минуты уплывают вда-а-аль!
– Вы же сказали, что поете?! – негодует тот мужчина с усами. Он явно чем-то недоволен, но чем? Сказали петь, я пою. Что не так опять?
– Ну, а я что делаю? Люблю петь.
– Было бы неплохо еще и уметь. Танцуете? – снова он.
– Люблю, – киваю.
– А умеете? – он такого красного цвета, что, кажется, сейчас лопнет. Синьор Помидор, честное слово. То говорит, что талантливая, то ворчит на меня… Как понять-то, нравлюсь я или нет? Голова кругом уже.
– Да, – говорю, а головой качаю точное «нет». Не училась нигде танцам, что-то подсказывает мне, что не оценят.
– Знаете, Коровина, – говорит тот молодой парень. От его тона мурашки по спине, и я чувствую, что ничего хорошего мне он не скажет… На лице у него все написано. – Быть актрисой, это не только уметь талантливо рассказывать басни и стихотворения. Гораздо большую роль в этом, как и в любом другом деле, играет дисциплина, упорный труд и соблюдение всех правил. Вы опоздали, это раз. Два – ворвались сюда без приглашения, задержав всех членов приемной комиссии. Три – вы соврали по поводу своих талантов в пении. И вы правда считаете, что готовы стать актрисой?
Киваю. Конечно, я так считаю! Иначе чего бы я сюда пришла?
– А я вот так не считаю. Попробуйте себя в чем-то другом. М-м-м… учителем? Вместе с детьми выработаете в себе дисциплину. Всего доброго, творческий конкурс окончен.
Качаю головой, не веря своим ушам. Не хочу я учителем… Я актрисой стать хочу. И роли в кино получать. И чтобы награду мне дали, а весь зал мою фамилию скандировал. И чтобы стоять на сцене и плакать, ночами не спать и роли учить, играть в самых крутых фильмах и подбирать наряды на премьеры…
– Вы НЕ проходите, Коровина, – ставит точку не только в просмотре, но и в моей жизни тот Помидор, добивая меня после тех жутких слов. – Не задерживаем вас больше.
И я ухожу… Не верю, не верю я! Да они просто слепые! И глухие! И вообще ничего не понимают в искусстве! Как вообще что-то может быть выше таланта? Да талант – это девяносто процентов успеха! Как можно вообще…
Хлопаю дверью посильнее, когда выхожу и натыкаюсь взглядом на ждущую меня Полинку.
– Ну? Что сказали?
– Чтобы я стала учителем, – бросаю сумку на подоконник и стараюсь дышать. Я что-нибудь придумаю. Обязательно! Я им всем покажу! – Сказали, что я не принята, потому что у меня нет дисциплины. Индюк какой-то прямо так и сказал!
– Может, задумаешься? Еще есть время поступить в другое место, – совершенно внезапно говорит Полина. Она одна меня всегда поддерживала, и что теперь?
– Ну уж нет! Я не сдамся. Придумаю что-нибудь. Но буду учиться тут. Ясно?!
– Да ясно, ясно… – вздыхает подруга.
То-то же. Коровина своих мечтаний на ветер не бросает.

Глава 2


Лена
Пять месяцев спустя
Ноябрь в этом году, как никогда, холодный, уже весь город засыпало снегом, и морозы такие, как будто уже зима! До театрального кружка мне добираться не больше десяти минут пешком, но по такой скользоте совершенно никуда не хочется. Но надо! Поэтому натягиваю капюшон повыше и громко выдыхаю, прежде чем выйти из дома.
– Мам, я ушла в театральный, – кричу ей. Я хожу туда уже пять месяцев, ровно с того дня, как тот индюк в приемной комиссии сказал мне, что я не могу стать актрисой. Тем же вечером я нашла, куда пойти заниматься театральным искусством, и исправно хожу вот уже почти полгода.
– Лен, осторожнее на улице, там ужасно скользко, – говорит мама. Я на льду не умею держаться вообще, такого таланта у меня нет. Только встаю – сразу ноги разъезжаются.
– Я осторожно, – киваю и выхожу из квартиры.
Моего «осторожно» хватает ровно до выхода из подъезда, я падаю сразу же, как только касаюсь льда носком своих ботинок. Больно! Люблю зиму, но лед… Это же невыносимо. Надо как-нибудь с ним совладать, вдруг мне придется играть в фильме звезду фигурного катания? А я не хочу играть с дублерами, я должна уметь все сама!
С трудом, тремя падениями и отбитым напрочь копчиком я наконец-то дохожу до своей театральной студии. Я твердо намерена стать актрисой, и ничто не помешает мне на этом пути, даже десятки синяков, которые расцветут на мне вечером…
– Лена, ты жива? Мы думали, по такой погоде тебя не ждать, – посмеиваются надо мной другие театралы, как только я вхожу в наш кабинет. Все знают, что я немного неуклюжая, а когда на улице так скользко – это для меня вообще опасно…
– Я почти ползла, но занятие не пропустила бы, – отвечаю таким же смешком. С недавних пор я стала относиться ко всему в своей жизни чуть ответственнее, потому что слова того парня, который завалил меня на вступительных, до сих пор не выходят из головы. И я не согласна с ним, конечно, потому что я вообще-то ответственная и все такое, но никогда не помешает стать лучше, чем есть.
– Итак, товарищи, – говорит наш преподаватель по актерскому мастерству, как только входит в кабинет. – Сегодня у нас необычное занятие, сегодня у нас мастер-класс! Проведет его актриса театра и кино Мария Гончарова, знакомьтесь и за работу.
Он убегает так же быстро, как и появляется, а потом в кабинет входит та самая актриса. Это очень неожиданно для нас! Это не самая крутая театральная студия, она даже не при университете, любительская больше, просто я искала то, что было ближе к дому, а тут такой сюрприз! Мастер-классы от настоящих актеров – это отличный опыт, который я не могу упустить.
И… моя радость тухнет с той же скоростью, с которой искрилась минуту назад. Потому что актриса эта – та самая женщина из комиссии со вступительного экзамена, который я завалила. Она не говорила мне толком ничего, конечно, и не она поставила на мне крест, но обидно! Обидно, что ее жизнь продолжается и она наверняка меня даже не помнит, а я теряю год на пути к своей мечте, а могла бы учиться уже и быть на ступеньку выше к званию великой актрисы.
На занятии мы учимся плакать. По-настоящему плакать, так, чтобы все вокруг верили. Ну, с чем-чем, а с этим-то у меня проблем никогда не было! Заплакать для меня дело трех секунд, даже не придется нажимать на один из своих непроходящих синяков.
На самом деле из-за своей восхитительной способности разрыдаться на ровном месте с самого детства я и загорелась идеей стать актрисой. Потому что бабуля всегда говорила, что мне с моими способностями надо в кино сниматься, ну я и поверила ей… Так поверила, что теперь это стало мечтой номер один. И права была бабуля! Это точно мое.
Поэтому реву я взахлеб и так натурально, что даже сама себе верю. Сначала играю, стараюсь, а потом так грустно становится… Вспоминаю, как не попала в актерское, как грустила потом и заедала эту грусть мороженым, как злилась и не хотела верить во все слова, что услышала там. Еще и на ногу, которую на льду по пути сюда подвернула, встаю как-то неудобно и больно, что слезы еще сильнее из глаз катятся. Остановиться уже не могу! Плачу так сильно, что меня вся группа уже успокаивает и даже сама Мария, которая пришла к нам проводить мастер-класс.
– Вы настоящая актриса, – смеется она, когда я наконец-то перестаю плакать и стираю со щек остатки слез. – Почему вы еще не на сцене театра?
– Потому что вы меня не взяли летом на вступительных, – говорю с обидой в голосе. Знаю, что поступаю по-детски, но что делать, если обида внутри самая настоящая? Я же правда так хотела, а меня в учителя отправили. Восхитительная профессия, но просто не для меня! Я создана для того, чтобы блистать на сцене, и на меньшее я не согласна.
– Вы поступали в этом году? – удивляется она. Киваю. Конечно, поступала! – Почему я не помню никого, кто так натурально плакал бы?
– А я не плакала, – жму плечами, – стихотворение, басня и песню спела, но никому не понравилось.
– Как ваша фамилия?
– Коровина.
– Ах, это вы… Да, я вас помню. Это вы опоздали на последний день творческого конкурса, да? – киваю. Вот тут стыдно немного, да…
– Так вышло! Но я готовилась, и вы сказали, что талант у меня есть, а в итоге…
– Это был Виталий, он довольно категоричен ко всем, кто опаздывает или не живет по стойке смирно, – улыбается она, но немного виновато. – В целом мы с ним согласны, дисциплина должна быть везде, но в вашем случае, к сожалению, это сыграло решающую роль. Возможно, попади вы на другой день – учились бы сейчас на первом курсе.
– Думаете, в другой день он был бы ко мне чуть снисходительнее?
– Думаю, что, если бы вы попали в день конкурса, когда в приемной был бы ректор, все могло бы развернуться немного иначе. А Виталик – его сын. Александр Петрович доверяет ему, как себе, и тот иногда заменяет его во время творческого конкурса. Он учится на последнем курсе, талантливый и перспективный парень.
– Вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что в следующем году приходите пораньше, будьте чуть более спокойны, и, возможно, двери нашего вуза будут открыты для вас.
– Спасибо…
От ее слов почему-то на душе не теплее, наоборот, по коже пробегает холодок. Словно она только что сказала, что некий Виталий отобрал у меня шанс, который сам ректор мне мог бы предоставить. Или она не так сказала? Кажется, что именно так!
Что это за Виталий такой вообще? Учится еще, главное. Конечно, чего бы не учиться, когда папа ректор… Я бы тоже с удовольствием училась. Ходила бы на пары и училась показывать страуса, а не надеялась, что в следующем году меня не завалит такой же умник!
После занятия выхожу на улицу и сразу же звоню подруге, мне срочно надо кому-нибудь выговориться! Полинка уехала в другой город учиться, мы теперь только созваниваемся и совсем не видимся, к сожалению, но, если мне нужно на кого-нибудь порычать, я все равно звоню ей.
– Да?
– Полина, ну ты представь, что я узнала! – начинаю сразу. Нет сил говорить о чем-то другом, меня распирает со всех сторон. – Короче, у нас в студии сейчас был мастер-класс от актрисы, которая сидела тогда в комиссии на вступительных. И она рассказала мне, что завалил меня сын ректора! Попала я в его плохое настроение, представляешь? А попала бы я на самого ректора – то училась бы уже, потому что я очень талантливая!
– Вот прям так и сказала? Слово в слово?
– Ну не слово в слово, но… Ай! – падаю на льду, в очередной раз отбив себе многострадальный копчик, но удивительным образом не роняю телефон. Смиряюсь со своей участью и остаюсь лежать, потому что смысла вставать уже точно нет: я все равно упаду.
– Ты жива? – волнуется подруга. – Лена, ау!
– Я упала, – вздыхаю. – У нас очень скользко.
– А, ну это меня не удивляет. Удивило бы, если бы ты без падений до дома дошла.
– Ну тебя… Короче, сказала не слово в слово, но суть была именно такая! Если бы не он, я вполне могла бы туда попасть. Так что хорошая я актриса, а не как он сказал!
– Ну, поступишь в следующем году тогда, не волнуйся.
– Девушка, у вас все в порядке? – спрашивает мужчина, который идет мимо. Ага, я в порядке, просто смирилась со своей жизнью.
– Все хорошо, я просто отдыхаю, – отвечаю ему и слышу смех подруги. – Ну что ты смеешься? Я приду и забью в интернете, что там за Виталий такой. Покоя мне теперь не дает…
– Ну, ты домой-то сначала дойди. Не самая легкая задача для тебя.
– Дойду. И придумаю, что делать с этим.
– Как тебе вариант оставить парня в покое и все-таки поступить в следующем году?
– Не вариант! Я теряю время, понимаешь? Сцена плачет без меня. Этот парень был слишком предвзят, а Мария Викторовна сказала, что ректор бы вынес другой вердикт! Я заслуживаю второго шанса, а значит, что?
– Боюсь представить…
– Значит, надо каким-то чудом подобраться к самому ректору, и дело в шляпе!

Глава 3


Лена
Дойти до дома без падений оказывается и правда непосильной задачей. Хорошо, что все конечности целы, видимо, у меня очень крепкие кости, раз мне за все восемнадцать лет удалось сломаться на льду всего три раза, и ни один из них не пришелся на этот поход домой!
Отогреваюсь горячим чаем, горячим душем, а потом заворачиваюсь в плед, как в кокон, и иду за рабочий стол, чтобы все-таки сделать то, о чем пару часов назад говорила подруге. Мне надо узнать, что там за Виталий такой, из-за которого я не поступила!
Итак… Ищем ректора. Это явно намного проще, чем искать какого-то непонятного Виталика. Даже имя его мне уже не нравится!
– Юрский Александр Петрович, так-так… – комментирую свои действия, жуя бублик, – пятьдесят один год, ректор, ага… Заслуженный преподаватель, так-так-так, о, семья! Жена, вот, дети! Дети мне и нужны.
– Лен, что ты там бубнишь? – заглядывает в комнату мама. – Что делаешь? Роль учишь?
– Круче! Ищу кое-что, чтобы эти роли потом пачками учить. Восстанавливаю справедливость.
– Каким это образом?
– Без понятия пока. – Мама хихикает надо мной, но мне вообще не до смеха! Я, между прочим, узнала, что мне жизнь какой-то непрофессионал разрушил, и оставить это просто так я не могу. Ищу дальше, когда мама выходит из комнаты, поняв, видимо, что внятных ответов от меня не дождаться. – Та-а-а-ак, что там было? А, дети! Старший сын, Виталий, ученик актерского факультета, начинающий актер. Ого. И… о! Еще один сын! Влад, хоккеист, играет в хоккейной команде «Феникс». Хоккеист? Это интересно… Приехали. Ищем хоккеиста. Понятия не имею зачем, но просто интересно, все ли дети у ректора такие засранцы.
Ищу ту самую команду «Феникс», о которой я слышала целое ничего, потому что в хоккее я разбираюсь так же сильно, как им увлекаюсь: никак.
Но сайт команды находится быстро, если, конечно, это тот самый «Феникс». Перехожу в список игроков, ищу нужную фамилию.
– Так, Захаров, Ковалев, Савельев… Не то все! О, Юрский! Нашла, мам, я нашла! – кричу от радости, и мама даже не отвечает мне, привыкшая к моей эмоциональности. – Юрский Владислав Александрович, двадцать лет, правый нападающий хоккейной команды «Феникс», а также с недавнего времени молодой и перспективный тренер женской команды «Зорька». Тренер и хоккеист. Не в отца, выходит…
– У тебя все хорошо? – снова заглядывает мама в комнату.
– Все отлично! Наверное… Пока не поняла, но я на верном пути.
– Не буду спрашивать, – хихикает мама и снова уходит.
Открываю фото, ну точно сын, очень на того козла из приемной комиссии похож. Но этот все-таки поприятнее как-то…
В итоге я все-таки ищу этого Виталия, даже смотрю одну из картин, в которой он снимался. Выдаю вердикт, что как актер он так себе, и почему-то снова возвращаюсь на страницу того Влада…
Досконально изучаю еще около часа все, что могу найти, и у меня, как у настоящего фээсбэшника, уже есть все его соцсети, фотографии, адрес работы и даже номер телефона. Рабочий, правда, но это неважно!
Звоню Полине. У меня зреет план, но я должна обсудить его с подругой.
– Не говори, что ты спишь, – говорю сразу, как она поднимает трубку.
– Конечно нет, я же ответила на звонок. Что у тебя снова стряслось?
– Скажи мне, как добиться от парня чего-то, если тебе очень сильно надо?
– Эм… шантаж? – Она посмеивается. – Ну, или угрозы.
– А если любовь? – говорю первое, что приходит в голову. План рисуется сам собой так резко, что я даже сама от себя не ожидаю!
– Чего? У тебя парень появился, и ты молчала?!
– Да какой парень, Поль? Когда мне? Я то в театре, то на улице лежу, потому что встать не могу. Я нашла все про детей ректора!!! Вообще все! Их двое. И вот тот козел из приемной комиссии – Виталик, ему двадцать три, и он мне не нравится. А еще есть Влад! Ему двадцать лет, он хоккеист и тренер женской команды, в нашем городе, к слову сказать!
– Пока ничего не понятно, но допустим, продолжай.
– Короче, я решила так, если один брат мою жизнь сломал, то второй пусть чинит! Я его в себя влюблю, через него к ректору пробьюсь и поступлю! А? Круто придумала?
– Мне кажется, проще и быстрее было бы поступить в следующем году, Лен… Тем более у тебя есть все шансы.
– В следующем году это точно не быстрее, а тут делов-то на месяц-другой. Я по-актерски талантливо завоюю его сердце, и он поможет мне в том, в чем его брат… не помог, короче.
– Завоюешь сердце, а потом разобьешь? – хмыкает подруга. Не надо давить на мою совесть, у них ее нет, и у меня не будет.
– Все верно.
– Тебя не смущает, что парень этот вообще ни в чем не виноват? Его брат – да. Издевайся над ним!
– А как я к нему проберусь, если он в актерском? А этот в ледовом, это реальнее!
– Ладно, отговаривать тебя нет смысла, просто спрошу. Как ты собираешься все это провернуть?
– Ой, да тут все просто! Я изучила все его соцсети и прочитала пару интервью: его ничего в жизни, кроме хоккея, не интересует, поэтому… Я стану хоккеисткой в команде, которую он тренирует!
– Серьезно? – спрашивает подруга. А по мне кажется, что я не серьезно настроена? Да я никогда не была так серьезна, как сейчас!
– Почему нет? – удивляюсь. Потому что не понимаю, что так сильно удивляет Полину. Я вообще-то придумала гениальный план!
– Да ты стоять на льду в обычной обуви не можешь, какие тебе коньки, Лен? Лед и Коровина – это две параллельные прямые, вы не должны пересекаться. Ты же оттуда на первой же «Скорой» укатишься со сломанной ногой. И будет хорошо, если только ногой!
– Не веришь в меня, да?..
– Просто волнуюсь, – отвечает подруга. Громко вздыхает, молчит, а потом спрашивает снова: – Способов проще никак не найти?
– Нет. Я буду хоккеисткой в этой «Зорьке», чего бы мне это ни стоило.
– Пусть это не будет стоить тебе сломанных конечностей, Лен…
– Да все будет хорошо! Научусь кататься для будущих ролей в кино, одни плюсы! Вдруг когда-нибудь придется фигуристку играть?
Полина все-таки в меня почему-то совсем не верит, но я и правда настроена серьезно. Это то самое «вижу цель, не вижу препятствий», потому что и лед меня уже так сильно не пугает, и вообще кажется, что все смогу.
Потому что та самая «цель» в виде учебы в университете мечты внезапно кажется такой близкой! Она была далеко все эти долгие месяцы после того, как меня завалили на экзамене, с чем я до сих пор не смирилась. А тут близко! Кажется, вот-вот все получится, и я буду самой счастливой.
Переписываю себе в заметки всю важную информацию: адрес, название команды, часы работы. Сохраняю его рабочий телефон, что указан на сайте, на всякий случай и со спокойной душой ложусь спать.
Все получится! Осталось влюбить в себя одного хоккеиста, делов-то…

Глава 4


Лена
Оказалось, что этот ледовый дворец, где тренируются и «Феникс», и «Зорька», и еще какая-то команда, находится ближе к моему дому, чем я думала! Всю жизнь тут живу и знать не знала, что у нас вообще есть какие-то хоккейные команды… настолько я далека от этого спорта.
Придется приближаться! Раз уж это единственный способ добиться профессии моей мечты.
Упав всего трижды по пути, я наконец-то дохожу до ледового дворца, но перед самым входом поскальзываюсь, чудом удерживаясь на ногах. Когда уже сойдет этот лед! Ужас просто, я второй день подряд просто чудом остаюсь без переломов.
Больно ударяюсь о дверь, когда пытаюсь войти, трясу рукой и негромко ойкаю, а потом снова поскальзываюсь на мокром полу! Меня кто-то ловит и спасает от падения, хотя я уже успеваю вскрикнуть и очень-очень испугаться. Но спасителя своего я не вижу, потому что от неуклюжести капюшон падает мне на глаза, и когда я его поднимаю – никого рядом уже нет…
Кошмар!
Снимаю капюшон, поправляю волосы, которые торчат в разные стороны, и ищу хоть какой-нибудь намек на то, куда мне вообще надо идти.
Брожу по коридорам этого ледового дворца, но нахожу все, что угодно, кроме нужного мне человека или хотя бы самого льда!
– Девушка, – окликаю девушку в спортивной форме. Если она так ходит тут – значит, занимается. Логично? Логично! А значит, должна все знать. – Вы не подскажете?
– Чего тебе? – спрашивает она, неожиданно сбивая меня с толку своим тоном. Не самая приятная особа, честности ради, но мне же только спросить, так что ладно…
– Мне нужен Влад. Эм… Юрский, вот! Ну, или «Зорька», которую он тренирует. Но лучше сам Влад. Было написано на сайте, что в это время как раз тренировка.
– Ну у нас «земля» сейчас, ее не Владислав Александрович проводит. – Она осматривает меня с ног до головы, приподнимая брови. Да что не так-то? И что значит «у нас»? Она и есть игрок команды? И что за «земля» вообще… – Лед через сорок минут, а Владислав Александрович, наверное, в тренерской. Еще что-то?
– Да нет… Спасибо. – Она уходит быстро, еще и кривится так недовольно, как будто я у нее не три минуты времени забрала, а лет пять жизни минимум. Бр-р. Неприятная. Надеюсь, в этой «Зорьке» не все такие… Или какой тренер, такие и хоккеистки?
Так, тренерская. Где же мне взять-то эту тренерскую?!
Брожу по коридорам дальше, пытаясь найти нужную мне дверь. Раздевалки, медпункт, все не то… Дохожу до двери с табличкой «Тренерская» и чуть не пищу от счастья. Оно!
Заношу руку для стука, но громкий голос справа не дает мне сделать удар, зато дает вскрикнуть от неожиданности.
– Кого-то ищете? – спрашивает он, и я поворачиваюсь.
А вот тебя и ищу! Я чуть не отвечаю ему ровно так, вовремя прикусываю язык.
Это тот самый Влад, который мне нужен, и выглядит он сильно приятнее своего брата.
Мне срочно надо включаться в игру! Не делать вид, что я пришла за справедливостью и вообще-то давным-давно изучила всю его биографию…
– Да, – улыбаюсь, надеясь, что выглядит это мило. Мне ведь надо его в себя влюбить, а не отвернуть с первого же взгляда. – Мне нужен Владислав Александрович, где я могу такого найти?
– Уже нашли. – Он тоже улыбается. – Чем обязан?
Вообще-то многим! Как минимум моей учебой в театральном, чтоб тебя…
– Я увидела на сайте, что вам в команду требуются игроки… Ну, в женскую. Хочу попробовать свои силы!
– А это не вас я только что спас от падения на мокром полу? – посмеивается он. Блин! Вот почему он? Это совсем не в плюс мне идет сейчас…
– Понятия не имею, о чем вы, – отмахиваюсь, делая вид, что это вообще была не я. Пусть в команду возьмет, а там придумаем что-то!
– Ну ладно. – Он снова смеется. Не верит мне! – В хоккей играть умеете?
– Да. – А головой качаю «нет», сдавая себя с потрохами снова. – Нет. Но хоккей люблю всей душой и сердцем! Смотрю все игры не отрываясь.
– За какую команду болеете?
– Так, а… – что придумать?! Я и команд-то толком никаких не знаю. Думай, Коровина, думай! – За «Феникс» же!
Выдыхаю, спасаясь. Вспомнила, что читала на сайте, как раз команда местная, да и он там играет, должно сработать.
– Ну ладно. – Он почему-то снова хмыкает, а мне вот не очень уж и весело. – На коньках кататься умеете?
– Да. – А головой снова «нет» качаю. Точно как на экзамене, когда спросили, умею ли танцевать. – Не профессионально, но очень люблю!
– Ну, идемте на лед? – говорит он внезапно, а я тут же бледнею, зеленею, синею и совершенно точно умираю от страха.
– Н-на лед?
– Ну конечно. Команда пока на физподготовке, а лед по счастливой случайности еще около тридцати минут свободен. Посмотрим, на что вы способны. Как вас?..
– Лена…
– Посмотрим, на что вы способны, Лена.
А Лена способна только падать на каждом шагу. А, ну и падать и не ломать себе ноги, вот! Способность же?
Он уходит, а я семеню за ним, сжимая в руках сумку. Становится уже не очень весело, но мне очень-очень-очень надо попасть в команду!
Мы заходим в одну из дверей, и оттуда сразу же веет холодом. Ежусь. Это лед! Божечки мои, прощайте, места без синяков на теле, скоро вас не останется…
– Размер ноги какой? – спрашивает внезапно, я даже теряюсь.
– Тридцать семь, – говорю ему и удивляюсь, когда он куда-то уходит.
Подозреваю, что сейчас мне придется идти на лед, поэтому стягиваю с себя куртку, искренне надеясь на то, что я не убьюсь сейчас.
Влад возвращается через пару минут с коньками в руках, я смотрю на них с ужасом! Я даже каблуки не ношу толком, а тут такие огромные лезвия…
– Пожалуйста, – протягивает мне. – Шнуруем крепко, потом на лед.
Шнуруем крепко, говорит. Тут бы хоть как-нибудь зашнуровать! Неудобно, просто жуть, как с этим вообще справиться можно? Я пытаюсь изо всех сил, но пыхчу, наверное, минут десять над всем этим.
С горем пополам я заканчиваю шнуроваться и пытаюсь встать…
Что-что? В этом нужно выходить на лед? Я отказываюсь. Потому что это немыслимо! Я стоять на ровном полу на них не могу, какой там лед…
Идея была ужасной, я, пожалуй, пошла отсюда.
Но вот только мечта не дает мне уйти!
Я кое-как дохожу до бортика, хватаюсь за него, как за спасительную соломинку, и по нему передвигаюсь до выхода на лед.
Влад смотрит на меня и посмеивается, а мне вот совсем не смешно. Каким-то чудом надо бы не опозориться, но я, кажется, уже и так, да?..
Ставлю одну ногу на лед и, естественно, сразу падаю. Руками пытаюсь удержаться за бортик, подтягиваю себя, ставлю вторую ногу и снова падаю.
Больно! Намного больнее, чем просто на улице. Да еще и коньки эти жутко неудобные…
Еще пару минут я пытаюсь встать на ноги, падаю около шести раз и наконец-то встаю! Не очень ровно, правда, и крепко держась за бортик руками, но это уже мое личное достижение.
А он смеется! Стоит, облокотившись на этот самый бортик, и хохочет надо мной! Ну ужас… Я вообще-то из-за него тут страдаю, а ему смешно.
– Лена, вы точно уверены, что умеете кататься?
– Точно! Это у вас коньки какие-то очень скользкие…
– Думаете, дело в коньках?
– Ну конечно! А в чем же ещ… ой! – падаю прямо на пятую точку, отбив себе все окончательно. Бортик уже не спасает, и я просто смиренно сажусь на лед, ожидая вердикта.
Сейчас он меня завалит, как его братишка, и будут они теми самыми людьми, в фотки которых я буду кидать дротики. Потому что два раза сломать мою жизнь и лишить мечты – это слишком!
– Владислав Александрович, – раздается со стороны входа мужской голос, и тут же появляется мужчина лет сорока в костюме и с кучей бумаг в руках. – А я вас обыскался! Владислав Александрович, надо решать что-то с талисманом. Игра уже на следующей неделе, никакой поддержки у команды. Из ваших девчонок никто не согласен на одну игру сменить род деятельности? Ну невозможно никого найти, это просто какой-то кошмар!
– А не надо никого искать, Сергей Викторович! – внезапно говорит Влад с довольной улыбкой. – Я нашел нам талисман! Точнее, талисман сам нашел нас. Прошу любить и жаловать – Лена.
Что? Я?
Он поворачивается ко мне, чтобы представить меня этому непонятному мужчине, а я не понимаю, шутит он или нет!
Каким еще, к черту, талисманом…
– Лена, ты же согласна стать талисманом команды?
Киваю. Конечно, я согласна! Какая мне разница, кем, если я буду в команде?
– Отлично, – говорит Влад. – Тогда познакомьтесь, это наш спортивный директор, Сергей Викторович.
Он кивает мне, глядя на все это с подозрением, а я понимаю, что все еще сижу на льду… Боже! Не хватало еще лишиться звания талисмана (знать бы еще, кто это) сразу после того, как его получила.
Я пытаюсь встать, но толку в этом действии немного, а потому смиряюсь со своей участью и просто ползу до бортика, чтобы схватиться за него что есть силы, наконец-то подняться на ноги и выйти за пределы этого жуткого льда, потому что ну просто невозможно!
Боже, я ползла по льду, а пару минут назад боялась опозориться… Ну-ну.
– Здравствуйте! – протягиваю руку мужчине, когда сквозь все муки оказываюсь около него. Даже запыхалась от такой нагрузки.
– Владислав Александрович, – говорит мужчина, пожимая мне руку, но при этом глядя на Влада. – А вы уверены, что это подходящая кандидатура?
– Конечно! – кивает тот уверенно. – Лучше не найдем! Грация, умение держаться на льду, актерские способности, в конце концов. Идеальный кандидат на роль талисмана команды!

Глава 5


Лена
Что? Корова? Да это издевательство?! Глупая шутка? Происки злодейки-судьбы?
Талисман женской хоккейной команды «Зорька» – корова! И этот Влад решил, что разгуливать в огромном мягком костюме коровы – идеальная для меня роль. Ну, спасибо!
Это даже не смешно! Вообще не смешно! А особенно то, что я сначала на все согласилась, а потом задала вопрос, кто такой талисман и что он вообще делает…
Мне рассказали, что есть большая ростовая кукла, которая является талисманом команды. Каждую игру перед матчем талисман разогревает толпу, во время матча – подбадривает игроков и зрителей и заполняет всем собой перерывы между периодами. Я от радости согласилась на все, подумала, что это даже лучше и проще, что мне такая роль досталась. Актерская же!
А потом мне дали костюм…
А там корова! Огромный костюм коровы, блин! С колокольчиком на шее и в хоккейной форме.
Я что-то, наверное, очень нехорошее в прошлой жизни делала, да, раз в этой надо мной такие издевательства происходят?
– Я буду коровой? – переспрашиваю, глядя на это безобразие.
Мы стоим в кабинете того самого Сергея Викторовича, костюм лежит на столе передо мной. Сам директор счастлив, что нашел наконец-то человека, в моих глазах даже боюсь представить, какие эмоции, а Влад… А Влад смеется! Смешно ему, еще бы. Как будто и не он сейчас добивает остатки достоинства после того, как его брат сломал мне жизнь. И знал же ведь, что талисман – корова, и специально меня на эту роль выдвинул!
– Коровой на льду, забавно, да? – воодушевленно говорит директор.
– Ага… Очень мило!
– Так вы согласны? – переспрашивает Влад. Он словно понимает, что у меня выбора другого нет. Или просто издевается? Как будто я ему что-то плохое сделала, ну правда…
– Согласна, – говорю сквозь зубы. Ну а что мне еще говорить? Мне нужно было пробиться в «Зорьку», вот пробилась! А каким способом пробилась – это уже другой разговор. Главное – результат! Я в команде, а значит, осталось дело за малым: очаровать этого козла, чтобы он замолвил словечко за меня перед своим отцом.
– За-ме-ча-тель-но! – говорит отрывисто директор, хлопая в ладоши. – Тогда давайте подпишем пару документов и познакомимся поближе. Как ваша фамилия, Лена?
Вот не поверите…
– Коровина.
– Коровина? – переспрашивает он, словно тоже издеваясь. Да что ж за день-то такой.
– Коровина, – повторяю, стараясь не обращать внимания на смешки Влада. Он. Мне. Не. Нравится. Очень не нравится!
– Какое забавное совпадение, – бубнит директор, чуть смущаясь своей же шутки.
– Ага. Очень!
Очень точно! И что еще за совпадение? То, что я Коровина, не делает меня коровой, блин!
Хотя, глядя на этот костюм и вспомнив мое умение кататься на коньках… Делает. Еще как делает.
Мы подписываем документы, и уже через двадцать минут я официально становлюсь коровой на льду, восхитительно!
Директор благодарит за то, что я согласилась стать талисманом, напоминает, что первая игра уже на следующей неделе, и именно на ней пройдет мой дебют, а потом я выхожу из кабинета вместе с Владом, чуть не закипая от этой несправедливости!
– Корова, правда? – спрашиваю у него, как только мы выходим.
Я вообще-то планировала его в себя влюбить, но план терпит крах, еще даже не вступив в действо.
– Никого харизматичнее тебя не было на эту роль. – Он снова посмеивается и разводит руками. – Но ходить надо на все тренировки. Во-первых, надо познакомить тебя с командой, потому что талисман – поддержка не только в костюме на играх, но и всегда внутри команды. Ну, а во?вторых… Надо научить тебя хотя бы стоять на коньках. Потому что развлекает толпу талисман до игры прямо на льду, Лена.
Что…
– На льду?! – От ужаса я даже торможу. Я думала, что он развлекает народ между трибун, ну там… Рядом с ними… – Как на льду?
– А что не так? – Он снова посмеивается. – Смущают наши скользкие коньки? Полчаса назад ты хотела играть в хоккей, если мне не изменяет память. Да?
– Да. – А головой снова «нет» качаю. Ну потому что не хотела я ни в какой хоккей! Я в актерское хотела… Еще летом, между прочим! Но благодаря одному некомпетентному в вопросах искусства человеку… приходится быть коровой.
– Так «да» или «нет»? – Он точно надо мной издевается, но отступать я не намерена! В конце концов, все эти жертвы исключительно ради моего большого и светлого будущего в мире кинематографа, поэтому… Корова так корова, что уж поделать.
– Да! – говорю уже более уверенно. – Хотела играть в хоккей, просто давно на коньках не стояла. К первой тренировке я буду почти профессионалом! – решаю, что за пару дней могу научиться хотя бы чему-то. Недалеко от дома как раз залили каток, если упорно пытаться все два дня без перерыва, то, может, что-нибудь и получится…
– Отлично. Потому что первая тренировка через… – Он смотрит на часы, а потом поднимает на меня взгляд и улыбается широко-широко, чересчур довольно. – Восемь минут! Жду на льду, профессионал.
Да чтоб тебя…
Когда все стояли в очереди за удачей, я что, в очередной раз проспала и опоздала? Ну почему вообще все против меня-то? Я не представляю, как идти на тренировку сейчас. Искренне верила в то, что у меня есть пару дней на обучение хотя бы азам, а в итоге… Восемь минут!
– Уже шесть, – кричит откуда-то Влад, и я с недовольством и рычанием плетусь в сторону льда.
– Ладно, Коровина, прорвемся, – шепчу себе под нос, – нам не воевать с ним надо, а влюбить в себя. Каким-то чудом…
– Чего говоришь? – проходит мимо Влад, говоря мне прямо на ухо. Вскрикиваю от неожиданности, подпрыгиваю и чуть не падаю на ровном месте, запутавшись в собственных ногах. Боже! Да я убьюсь тут еще до выхода на лед.
– Говорю, что у меня нет коньков.
– Бери те, что я тебе давал. – Он кивает на коньки, что я оставила у скамеек. – Это резервные в команде, никто не претендует. Форма хоккейная тебе не нужна, поэтому надевай любую спортивную в следующий раз. Нам главное тебя научить кататься… Ну, хоть как-нибудь.
– Я умею кататься, – смотрю на него упрямо, почти охотно веря в свои слова.
– Да-да, я видел. Просто у нас коньки скользкие.
– Да. И лед.
– Скользкий лед… Надо же! Шнуруйся, Лена, до тренировки две минуты.
А две минуты – это очень мало для такого количества шнурков!
Сажусь на лавку, пытаюсь влезть в эти несчастные коньки, от одного вида которых мне нехорошо становится, и замечаю, как девчонки-хоккеистки начинают заполнять лед. По очереди заходят на него, как на ровную землю, грациозно, красиво, складно так. А я… А я корова! Талисман команды, блин.
Все уже на льду, стоят кучкой, шепчутся, слышу, как обсуждают меня, пока я шнурую коньки. А я шнурую, да, потому что дело это вовсе не из простых.
Стараюсь не обращать внимания на шушуканье и делать вид, что не чувствую кучу любопытных взглядов. Я же актриса! Вот отыгрываю равнодушие.
Наконец-то справляюсь, это чуть ли не сложнее, чем на этих самых коньках кататься.
Встаю, пошатываюсь, делаю шаг к бортику и тут же чуть не падаю, успевая схватиться руками и остаться целой и невредимой.
И оказываюсь прямо лицом ко всей команде! А их человек двадцать точно…
Смотрят на меня с подозрением, щурятся, рассматривают, как музейный экспонат. И взгляд той самой, что фыркала на меня в коридоре, я замечаю сразу. Восхитительно просто!
– Итак, девчонки, – говорит Влад и громко свистит в свисток прямо мне над ухом, – знакомьтесь, это Лена – часть нашей команды. Прошу любить, жаловать и оберегать. Она – наш талисман и тренироваться будет с нами.
– Талисман? – спрашивает кто-то из толпы. – С каких пор талисман с игроками тренируется?
– С тех самых пор, как вы закончили сезон внизу таблицы, Карина, – рычит Влад, и я даже немного съеживаюсь от этого тона. Вот ровно этот тон я слышала на вступительных! Вот таким же тоном его брат меня завалил. – Еще вопросы?
– Никаких, – ворчит та.
– Тогда начинаем. Команда – шесть кругов, каждый второй с ускорением. Лена… Тебе задача – не упасть и пройти круг вдоль бортика. Вперед!
Он снова свистит в этот свой жутко громкий свисток, от которого у меня все внутренности в страхе подпрыгивают, и облокачивается на бортик, следя за командой, которая уже слаженно и по цепочке катается по кругу, как и было сказано. А я… я понимаю, что помощи мне ждать неоткуда и жалеть меня никто не будет. И я не буду! Есть цель, мне очень надо идти к ней, поэтому я иду…
Конечно, я падаю сразу, как только ставлю одну ногу на лед. Почти сажусь в шпагат, сидеть в котором отроду не умела, пищу от боли, но все-таки пытаюсь встать.
Девчонки из команды косятся на мои нелепые попытки встать, я краснею, но пытаюсь, ползу к бортику, хватаюсь, поднимаюсь, и… вау! Стою! Это уже успех.
Два шага – снова падаю.
Слышу смешки в спину, а потом снова громкий свист и голос Влада:
– Отставить смех!
Встаю. Надо вставать. Мне всего-то один круг пройти… Один, это же не много, да? Осматриваю площадку и понимаю, что такими темпами я буду его идти как раз до начала следующей тренировки. Но буду!
– Давай, Коровина, – бормочу сама себе. – Вижу цель, не вижу пре… во?о-оу! – поскальзываюсь и растягиваюсь снова чуть ли не в шпагате, но успеваю спасти себя сильными руками от порванных джинсов и, возможно, не только джинсов. Стою, ну точно корова на льду, раскорячившись, пытаюсь собраться с мыслями и вернуться в ровное положение на льду.
– Теперь понятно, почему именно ее коровой взяли, – летит мне в спину тем неприятным голосом. Карина. Ясно, дружбы с Кариной нам точно не светит, но, с другой стороны, я сюда и не подруг заводить пришла. – Владислав Александрович, а это нормально, что наш талисман катается так, как будто на коньки впервые в жизни встал? Это позорит команду!
– А вот в турнирной таблице выше начнете подниматься, и талисман будет лучше кататься. Все взаимосвязано, Зимина. Ты шесть кругов откатала?
– Нет, – бормочет недовольно.
– Так вперед!
Звук свистка бьет по ушам, если тут постоянно так – я долго не выдержу. Но все-таки улыбаюсь… Потому что поставил на место ту выскочку, которая непонятно почему ко мне пристала. Я и сама могу! Но за пределами льда. Там я уверенная в себе Коровина, а тут… А тут корова, что говорить.
Я иду по бортику, прохожу несколько метров без падений, горжусь сама собой! Я, конечно, такими темпами буду широкоплечей, как… Как Влад! Он тоже, наверное, много падал и поднимал себя, держась за бортик.
Команда делает какие-то другие упражнения, катается, бьет по воротам, а я… Иду! Ну, или пытаюсь идти. Это и правда длится очень долго, каток со стороны кажется сильно меньше, но отступать некуда, да и я не хочу. Иду.
Меня чуть не сбивает с ног все та же Карина! Просто врезается спиной в бортик прямо около меня, но я чудом успеваю удержаться и даже коварно усмехаюсь от того, что у нее не вышло меня уронить еще раз.
Дохожу до конца! Боже! Я сделала это!
Последний рывок, последний шаг, и я останавливаюсь около Влада. У меня нет уже никаких сил, руки устали, я словно не кружочек по льду прошла, а как минимум самостоятельно этот лед закатывала.
– Итак, – говорит он мне, отвлекаясь от команды. – Тридцать два падения у тебя, Коровина, за один круг. И это держась за бортик.
– Угу…
– Ты все еще уверена, что умеешь кататься? – спрашивает с усмешкой, а потом вдруг кричит, снова заставляя меня вздрогнуть и чуть не упасть от этой громкости: – Зимина, ну куда ты так бьешь? У тебя до ворот два метра, а не двадцать два, не надо лупить со всей силы! Так что там с уверенностью, Коровина?
– Вы же сами все видите, – закатываю глаза. Сдаюсь. Но не уйду уже отсюда! В конце концов, у нас подписаны все документы. – Но я научусь! Честно!
– Ну давай, учись… Еще один круг.
– Еще один?!
– Терпение и труд, Коровина. Давай. И постарайся упасть не тридцать два раза.
Я падаю ровно тридцать. Прогресс!

Глава 6


Лена
Как встать? Нет, правда, как?
Я вчера с трудом догребла домой. После тренировки даже словом ни с кем не перекинулась, пришла, приняла душ кое-как, упала лицом в подушку и до самого утра даже не меняла положение сна.
А как встать теперь – не представляю!
Болит все. Каждая клеточка тела, каждая мышца! О существовании некоторых я, честно признаться, даже не знала. А они болят, предатели такие.
Слава богу, тренировки сегодня нет, но я честно собираюсь пойти купить коньки и прийти на каток, что залили в соседнем дворе. Мне надо научиться кататься, иначе весь мой план просто рассыплется прахом!
С трудом, болью и стонами от этой самой боли я дотягиваюсь до телефона. Оказывается, уже давно не утро, а еще у меня шесть пропущенных от Полинки. Перезваниваю, ставлю на громкую и кладу телефон на грудь, потому что я банально не в силах держать его около уха.
– Ну наконец-то! – звучит с той стороны недовольным голосом. – Лена, шесть раз я звонила, шесть! Где тебя носило?
– Я спала…
– Двенадцать дня!
– Ну, я крепко спала. Вымоталась на тренировке и спала. Что случилось?
– Где ты вымоталась? – спрашивает подруга с удивлением, даже забывая о своих недовольствах и о том, что звонила мне явно не просто так.
– На тренировке. По хоккею.
– Тебя взяли в команду? – спрашивает недоверчиво.
– Ага, – закрываю глаза и выдаю на одном дыхании: – Коровой на льду.
– Прости? – Я слышу в этой интонации смешок, и она не очень старательно пытается его сдерживать. Подруга, блин.
– Не прощаю. Коровой на льду, Поль, что тебе не ясно?
– Примерно все! Что за новая должность в хоккейной команде? Ты показываешь игрокам, как кататься не надо?
– Ха-ха, – закатываю глаза. – Я талисман команды вообще-то. Огромная ростовая кукла размером с дом. Кукла коровы.
– Костюм мягкий? – спрашивает сразу.
– Да…
– Тогда хорошо. Падать не так больно будет.
– Иди ты, а, – вздыхаю, но и сама улыбаюсь. Это и правда забавно. Немного. Самую малость.
– Ну прости! Ну правда смешно, Лен. Ты вообще точно уверена, что тебе это надо?
– Конечно! Это для моей актерской карьеры. В команду я пробилась шустро, даже неожиданно шустро. Осталось завоевать сердце Влада, познакомиться с его отцом, убедить того взять меня на факультет вне очереди и учиться!
– Всего-то… А пока будешь делать вид, что корова – твоя первая серьезная роль? Не, Лен, а чего, нормально же! Сейчас корова, потом, глядишь, и позовут в рекламу майонеза сниматься. Туда-сюда – и звезда. Да?
– Абонент находится вне зоны действия сети, – бормочу в трубку, но тут же смеюсь вместе с ней. Ладно, это смешно! Возможно, не будь я Коровиной, забавно было бы не настолько, но сейчас смешно. – Чего ты звонила-то?
– Слушай, у тебя была как-то визитка препода по художке из школы еще, помнишь? Мне нужен номер.
– Сейчас из кошелька достану, сфоткаю, пришлю, – говорю ей, а потом резко встаю с кровати и… и сразу же падаю! Потому что мышцы мои просто не держат меня! Они одеревенели, колени не сгибаются, я точно Железный Дровосек из мультика. Вот и вторая серьезная роль, ага. – Ну, или чуть позже, – говорю в трубку, понимая, что встать я в ближайшее время очень вряд ли смогу…
– Жива? – звучит из трубки.
– Почти. Перезвоню, – скидываю звонок и захожу в поисковик. – Как избавиться от боли в мышцах после тренировки. Так, мази, теплый душ… Ага. А как дойти до душа-то?!
* * *
Душ не помог. Почти. Мази – тоже. Я немного расходилась, но в целом все еще остаюсь Железным Дровосеком.
Хожу, точно робот. Ноги не гнутся вообще! А в руках совсем силы нет от боли, я даже кружку с чаем толком поднять не могу.
Заказываю в интернет-магазине себе коньки, завтра утром обещают доставить, и я оправдываю этим то, что не иду сегодня тренироваться самостоятельно, как планировала. У меня еще театральный сегодня! Надо как-то дойти, а как, я понятия не имею вообще.
Мама возвращается домой ровно в ту секунду, как я иду мимо коридора своей походкой терминатора.
– А… я стесняюсь спросить, – говорит, застывая на пороге и глядя на меня.
– Неважно, – отмахиваюсь.
– Ладно, – она привыкла за всю жизнь к тому, что все гладко у нас, а точнее у меня, не бывает, поэтому просто молча проходит в квартиру. – Помощь нужна?
– Если ты не можешь отдать мне свои ноги, то нет.
– Я все-таки осмелюсь спросить… – говорит мама, все еще глядя на меня с непониманием.
– Хоккей, – отвечаю я коротко, словно это может ей чем-то помочь.
– Хоккей?
– Хоккей.
Она смотрит на меня как на умалишенную, но, честно признаться, я не готова снова выслушивать порцию шуток про корову на льду теперь еще от своей мамы. Мне Полинки за глаза хватило, не хочу я больше.
Ковыляю до комнаты и пытаюсь одеться, проходя этим испытанием еще парочку кругов ада. Я понятия не имею, каким чудом дойду до театрального, но надо дойти.
На улице все еще жутко скользко, но удивительно, благодаря тому что я передвигаюсь с трудом, я не падаю! Это как-то спасает меня от очередных синяков, но я и правда почти ровно умудряюсь дойти до студии.
Но войти внутрь не успеваю, потому что взгляд мой падает на открытый каток через дорогу отсюда. Я никогда раньше не видела его тут, клянусь! А тут словно травма у меня теперь, что я его сразу заметила.
И ноги несут туда… Мне просто так отчаянно хочется доказать всем, что я умею! Добиться всего, о чем мечтаю! Так хочется, что я правда подхожу к прокату коньков, беру свой размер, снова мучусь со шнуровкой, а еще с тем, чтобы сесть и встать на скамейку, и снова падаю, как только делаю шаг на лед.
Да как научиться-то вообще это делать, а? Уму непостижимо! Еще и встать невозможно, потому что все мышцы болят, стоит мне только крошечное движение сделать.
– Девушка, вам помощь нужна? – спрашивает меня какой-то парень, судя по голосу. Я бросаю все попытки встать самостоятельно, сажусь на лед и смотрю на него снизу. Он чуть старше меня, довольно милый, у него забавные кудряшки и добрая улыбка. – Давайте руку.
– Мне уже ничем не помочь, – хихикаю, но руку принимаю. С болью и стонами встаю, опираясь на вторую протянутую руку. – Спасибо!
– Вы первый раз на коньках?
– Второй, – посмеиваюсь, – никак не могу совладать со льдом. Или с самой собой.
– Давайте я попробую помочь. Согните ноги в коленях, напрягите руки, я буду ехать, а вы точно за мной, хорошо?
Согните ноги… А вот легко сказать – согните! У меня там не гнется ничего, я Буратино, все, меня не спасти.
Но стараюсь делать, как он говорит, и несколько метров и правда проезжаю без падений!
Это дарит такой азарт и счастье, что я улыбаюсь во все тридцать два, а потом бросаю его ладони, чтобы похлопать самой себе, и… И тут же падаю прямо на него! Боже, Коровина…
– Привет, – говорит он мне с улыбкой, когда я приземляюсь сверху и мы сталкиваемся чуть ли не нос к носу. – Меня Саша зовут.
– Лена, – говорю ему и от неловкости не знаю, куда себя деть. Скатываюсь с него, укладываясь рядом, и пытаюсь подняться самостоятельно, но снова падаю, больно ударяя колено. – Да, блин!
– Давай помогу. – Он снова встает и поднимает меня на ноги, мне немного неловко, что я заставляю чужого человека со мной возиться, но с другой стороны – он сам предлагает помощь! – Смотри, расстановка ног должна быть такая. – Он держит меня за руки, чтобы я не свалилась снова, и показывает мне ширину расстановки ног. – Потом ты словно идешь по льду. А лезвия за тебя будут скользить. Меняешь ноги медленно, никуда не спешишь. Просто иди, не думай о том, что это лед.
– Это сложно.
– Но возможно. Давай. Я держу.
И он правда держит. А я правда иду! С ним за руки, неуверенно, постоянно поскальзываясь, но иду! Метр, другой, третий… И когда мы от бортика доходим до середины катка – моему счастью нет предела! Но снова отпустить руки не решаюсь, потому что счастье тогда мое быстро закончится.
– Стоишь? – спрашивает он меня. Киваю. Дурочка, зачем я кивнула! Потому что он бросает руки и отходит от меня на пару метров, подзывая к себе. – Давай, просто иди по льду, он сам тебе подскажет, как правильно удержаться.
– Пока он только подсказывал, как правильно падать! – говорю ему, не двигаясь с места.
– Это было неправильно. Давай, два шага.
Два шага. Всего два, и я уже добьюсь так много, как никогда еще не добивалась. Раз и два! Это будут два шага на пути к достижению моей мечты.
Я делаю первый, делаю второй, и… влетаю в руки Саши! Я почти упала, но он успел меня словить и снова прижать к себе. Мне неловко! Очень…
– Видишь, получилось. Это проще, чем кажется.
– Это сложнее, чем кажется, но спасибо, – улыбаюсь ему и неловко отстраняюсь. Он слишком близко, это как-то… не в тему сейчас. Я пришла сюда учиться кататься. Да и он совсем незнакомый мне.
– Приходи завтра, покатаемся, – говорит он, и внезапно моя улыбка тухнет.
Это приглашение на свидание, да? Ну, или что-то около того. Судя по его улыбке – очень около.
А мне вообще-то каким-то чудом надо завоевать сердце одного неприступного тренера! И точно не вариант делать это, уделяя время другому парню. Ну… потому что это как минимум некрасиво. Как максимум – я могу подставить этим всех троих. Не вариант. Даже если он не намекает ни на что такое, и я уже просто сошла с ума – времени на встречи у меня теперь нет.
Поэтому я легко качаю головой, отказывая ему.
– Поможешь дойти до бортика? Боюсь, в целости я не останусь, если пойду сама.
– Номер телефона хотя бы дашь? – спрашивает, помогая мне остаться в живых в этой нелегкой схватке со льдом.
– Прости, – улыбаюсь ему, наконец-то ступая на человеческую землю. После льда на нескользком покрытии даже коньки кажутся не такими уж и ужасными! – Не могу.
– А… парень есть?
– Не то чтобы парень… Не лучшее время сейчас, в общем.
Не парень. Мужчина, которого я должна охмурить, чтобы через него пробиться к его отцу-ректору. Так себе звучит, да? Но что я поделаю, если жизнь вот такая!
– Ладно. – Он улыбается. – Но я надеюсь, еще увидимся!
– Вряд ли, – говорю ему, уходя дальше и усаживаясь на лавку.
– Судьба сведет, – подмигивает он мне и уходит дальше кататься.
А я снова с трудом снимаю коньки, понимаю, что мышцы болят сильно меньше, и я уже даже не похожа на робота, от этого радостная иду домой!
Прохожу мимо своей студии, натыкаюсь на некоторых ребят, с которыми мы занимаемся вместе.
– О, Коровина! – говорит один из парней. – А ты чего не пришла сегодня? К нам ректор Института культуры приезжал, делился опытом, рассказывал всякое про обучение.
– Что… Ректор? Это… Александр Петрович?
– Ага, он, – кивают ребята, а я готова кричать на все вокруг от несправедливости.
Ну как так! Я же… Я же ведь прогуляла только ради того, чтобы к нему подобраться поскорее, а он был так близко все это время?! Весь час, пока я падала там и училась ходить по льду, он был рядом?
Это издевательство! Ну, точно издевательство!
– Это нечестно… – бормочу себе под нос, понимая, что я профукала очередной шанс. Я бы подошла! Рассказала бы ему о поступлении, о том, как меня нечестно завалили. Да я бы прямо там устроила творческий конкурс! Расплакалась бы, как умею, басню там, стихотворение, все, что нужно, рассказала бы! А в итоге? А в итоге я, блин, пошла на каток, вместо того чтобы заниматься актерством.
Супер, Коровина, просто вау.

Глава 7


Лена
Утро, которое начинается с хоккея, – так себе утро. А особенно если оно еще и очень раннее.
Мне казалось, что хоккей мне должен помочь с актерством, а не наоборот. Вчера вот пропустила встречу с ректором, сегодня не выспалась из-за доставки коньков и теперь похожа не на красивую актрису театра, а на какого-то йети. На голове гнездо, под глазами синяки, и хожу снова как робот! Проще, чем вчера, но сложнее, чем обычно. Нужно расходиться, а я пока хочу только в подушку лицом упасть и уснуть.
Жизнь – сложная штука, взрослая жизнь особенно. Меня к такому не готовили, я искренне верила в то, что буду играть Джульетту на сцене театра и долго-долго наносить макияж перед спектаклем, учить роли перед зеркалом и получать овации и аплодисменты.
А в итоге?
А в итоге, чтобы играть Джульетту, мне нужно побыть… коровой.
Так себе начало карьерной лестницы, если честно, но если эта самая корова и правда мне поможет подняться, я ее расцелую. Прямо в огромную голову от костюма и расцелую!
Сегодня снова тренировка. Вторая в моей жизни, но я уже устала от нее, хотя до ее начала еще несколько часов. Лед – явно не мое! Не понимаю я, как они так спокойно катаются… На лезвиях! Еще и по льду! Что за магия-то? Я по ровной земле с трудом хожу, а тут такие испытания. Вот корова на льду – мой максимум, видимо. При условии, что и ходить я буду, как настоящая корова – на четырех лапах. Иначе мне войну эту точно не выиграть…
Мама уже давно ушла, а я была бы просто счастлива выклянчить у нее хоть какой-нибудь завтрак, потому что дойти до кухни и что-то там себе приготовить – задача все еще архисложная. Это у меня после каждой тренировки такой ужас будет? А как жить-то тогда? Нет, правда, как? Если спортсмены с такой постоянной болью живут, то как это можно назвать здоровым образом жизни? Издевательский он, образ этот!
Ой, мамочки… Где там высшие силы? Есть они? Пусть помогут мне подняться, пожалуйста. Сижу на кровати с коробкой в руках уже полчаса и совершенно неразумным взглядом сверлю стену. Надо бы коньки распаковать, конечно, но руки не тянутся вообще. И уже не из-за боли… Не хочу просто! Сдалось мне все это, боже!
Начинаю задумываться о том, что, наверное, Полинка была права: надо было поступать спокойно в следующем году, и все… А с другой стороны, терять еще время? Оно и так уходит, я не молодею, сцена ждет! Еще пару-тройку лет, и я не смогу играть уже подростков в сериалах, а я бы хотела… Их всегда все любят, узнают. Популярность…
Надеюсь, в будущем, когда у меня будет крутая фильмография, нигде не всплывет то, что я была коровой у какого-то там хоккейного клуба. Ну потому, что быть коровой не то чтобы очень престижно! А я хочу себе хорошую репутацию.
Решаюсь-таки распаковать коньки, ладно уж… Выхода все равно другого нет, надо принимать данность и работать с тем, что имеем. А имеем мы немного: отсутствие умения кататься и срочную потребность научиться.
Интересно, а от чего в итоге будет больше пользы? От кружка с театралами или от огромной плюшевой коровы? Буду смеяться, если все-таки от коровы… М-да уж.
Открываю коробку, чуть не сломав ноготь о жутко плотный скотч, рассматриваю коньки. Ну, они розовые. Это, несомненно, плюс. В целом плюсов больше нет.
Как на них кататься? Как? Я не представляю. Кручу в руке, рассматриваю со всех сторон и с каждой секундой не представляю все сильнее и сильнее. Ладно! Наверное, надо научиться сначала просто стоять. Ну, это ведь логично? Даже дети маленькие, которые учатся ходить, сначала долго стоят, и только когда чувствуют уверенно себя в новом положении – делают первые шаги. Пойдем тем же путем!
Надеваю коньки, сидя на кровати, все еще постанываю от боли в мышцах. С утра она ощущается особенно сильной, потому что (я прочитала, конечно) мышцы за ночь расслабляются, и боль возвращается с новой силой. В течение дня пройдет.
Со шнуровкой этих чудовищ я на «вы» и по отчеству, поэтому у меня уходит добрых двадцать минут, чтобы затянуть коньки на себе и это не было похоже на уродство. И… они на мне! Это здорово, конечно, но дальше-то что?
Надо встать. Да? Ну да! Логично, что надо. Как это сделать?
Напрячь мышцы, да, которые жутко болят. Ла-а-а-адно… Коровина никогда не сдается!
Напрягаюсь, ойкаю, встаю! И… стою. Вроде бы.
Стою, вся, как фонарный столб, напряжена, наверняка лицо от нервов краснеет, ну точно могу путь освещать! Руки в стороны, пытаюсь держать равновесие, боюсь даже дышать в новом темпе, стараюсь все держать как есть, чтобы остаться в этом положении и сделать вид, что я такая умница, простояла на коньках целую минуту и даже не упала!
И я правда стою, даже радоваться начинаю. Аккуратно опускаю руки, пытаюсь расслабиться. Кажется, получается! Это похоже на то, словно на мне надеты просто ну очень высокие каблуки и я пытаюсь в них устоять. Примерно такие ощущения, но…
В носу начинает внезапно чесаться, и меня охватывает паника. Жуткая паника! Глаза наполняются слезами, противный чих летит ко мне откуда-то изнутри, чтобы добить, точно добить! Я пытаюсь быстро сесть на кровать, но чертова крепатура не дает мне сделать это быстрее, чем я чихну, и… И я чихаю!
И падаю, черт возьми, прямо плашмя.
Соседи подумают, что тут кто-то что-то тяжелое роняет, так часто я падаю. И больно вообще-то! И встать не могу теперь…
Мамочки, а встать-то как, пока я на этих ходулях?
– Бо-о-оже… Дай мне сил, а, – бормочу в ворсистый ковер своей комнаты и решаю смириться со всем происходящим. Поэтому расслабляюсь и просто лежу. В конце концов, я заслужила минутку отдыха.
* * *
Глядя на мои ноги и руки, можно подумать, что меня избивают. Что я живу с каким-нибудь чудовищем, которое лупит меня каждый день, оставляя кучу синяков. Проблема просто в том, что это чудовище – я сама и я постоянно обо что-то бьюсь! Промолчу о том, сколько раз за день я падаю даже просто на ровном месте.
Как часто люди могут цепляться одеждой за ручку двери? Рассказываю: семь раз за день. За одну и ту же ручку. Одной и той же одеждой. В родной комнате, в которой прожила кучу лет! Нет, ну как это, а? И я ведь даже это не контролирую, оно само происходит.
А когда кто-то просит меня быть аккуратнее, то я обязательно творю с собой что-то в два раза сильнее обычного. Потому что Коровина и аккуратность – это что-то из ряда вон. Параллельные прямые и все такое.
Сижу в раздевалке «Зорьки». Пришла самая первая, чтобы успеть зашнуровать эти исчадия ада на своих ногах. И понимаю, что главная проблема не эта! Главная-то впереди! Потому что из раздевалки на коньках надо до льда дойти…
Нет, ну что за издевательство-то? Что делать таким людям, как я? Хоть бы подумали, честное слово!
Опустим момент, что такие неумехи, как я, вряд ли бы тут вообще что-то делали, но это неважно! Я-то есть. Значит, и другие могут быть.
Шнурую, стараюсь изо всех сил. Надо наработать скорость, чтобы не приходить сюда за сорок минут до остальных. Вдруг тренировка утром? Да я так рано не проснусь! Придется шнуроваться с вечера и спать в коньках. Ну и метлу купить, видимо, чтобы до дворца добираться без падений и пробок.
Хотя, с моим везением, я обязательно врежусь в какое-нибудь высокое дерево, буду там висеть и ждать помощи. С другой стороны, уважительная причина для пропуска тренировки…
Так, все! Надо брать себя в руки. Цель поставлена – я к ней иду. Ползу. Двигаюсь в направлении цели, да.
Слышу, как открывается дверь раздевалки, напрягаюсь. Я никого еще из команды не знаю совсем, а с той Кариной отношения и вовсе явно не сложились с первой секунды. Еще когда я ее в коридоре встретила и та не знала, кто я есть. Неприятная особа, конечно. Я таких не очень люблю…
И конечно, это она. Могло быть иначе?
– Боже, ты опять тут? – закатывает она глаза и смотрит на меня. Кидает сумку на лавку слишком показательно, цокает языком. В такие моменты я умею превращаться из добродушной неуклюжей Коровиной в такую коровку, кто может и хвостом отлупить… Но пока держусь. Мне нужно место в команде, чтобы место в жизни выбить, и выскочка эта точно не стоит того.
– Как и ты, – пожимаю плечами, продолжая сражаться со шнуровкой. Она ужасная! Такая же противная, как эта Карина. Вот точно.
– Я вообще-то капитан команды, – говорит надменно.
– А я талисман.
– Ты корова на льду, – посмеивается она нагло. Падает на лавку, опирается спиной о шкафчик и смотрит на меня. Сидит в паре метров и смотрит так, словно хочет каждый миллиметр во мне рассмотреть.
– Корова в некоторых странах – священное животное. А вот змея, увы, скользкая и противная везде. Хоть на льду, хоть за его пределами, – все-таки отвечаю ей и наконец-то заканчиваю шнуроваться.
Теперь надо как-то красиво отсюда уйти, при этом не рухнуть и не опозориться. Сейчас лучший момент заткнуть ее за пазуху! Она как раз пытается переварить фразу про змею, идеальное время.
Встаю. Воу! Слишком резко! Помимо прочего, у меня от резких подъемов кружится голова постоянно (кто-то удивлен?), надо быть аккуратнее… Пару секунд стою, прихожу в себя, а потом…
Резко, как модель, от бедра делаю несколько шагов к двери и выхожу из раздевалки, словно я была создана для этой обуви, а под моими ногами расстелена ковровая дорожка.
Опустим тот факт, что я сразу же прибиваюсь к стене и хватаюсь за ручку двери… Шла я, как модель! Это важнее! Надеюсь, что и правда, как модель, а не как подбитая охотниками куропатка.
Бесит меня эта Карина очень сильно! Я покажу ей, кто такая Лена Коровина. Это я на льду и в коньках вся такая несчастная и требующая помощи, а язык у меня хорошо подвешен, могу и дорогу во всем известном направлении показать, чтобы пешком дошла.
Ладно. Война войной, а делать-то что? Надо дойти до льда, а моей бравады хватило только на три резвых шага до двери. Дальше все, не дойду. Точно знаю, что не дойду. Я, опираясь на стену-то, с трудом стою, ноги разъезжаются, оторвусь от нее – снова рухну. А тут это уже простым отдыхом на ковре, как дома, не закончится. Во-первых, никто не поможет. Во-вторых, еще и высмеют. Допустить такого я не могу…
И стою. Делать что – понятия не имею! Но падать не вариант, назад идти тоже, потому что и туда уже не дойду. Пара девочек из команды проходят мимо меня в раздевалку, бросают косые взгляды и посмеиваются. Все потакают этой Карине, она тут что, всех в страхе держит? Морщусь от одной только мысли и внезапно выравниваю спину, когда замечаю целую команду хоккеистов!
Это тот самый «Феникс», кажется, где тренер «Зорьки» играет, Влад. Толпа красавчиков проходит мимо меня, высоченные, огромные, все пространство собой занимают. И вдруг рядом останавливается Влад… Снимает шлем и смотрит на меня с удивлением. Не ожидал, что приду? Я не сдаюсь, не на ту напали.
– Привет, Коровина, – говорит он мне, киваю ему. Другие парни что-то там шепчутся, смотрят, я делаю вид, что мне до них никакого дела нет, хотя на самом деле жутко интересно, они вроде как местные звезды. Я не особо разбираюсь. – Пришла? Удивлен!
– Конечно, пришла, – фыркаю на него. Удивлен он! Смотрите-ка! – Я часть команды вообще-то.
– Лена? – звучит справа, и я поворачиваю голову, роняя челюсть на пол.
Ого!
Это совпадение или издевательство?
Рядом с Владом в той же форме «Феникса» стоит Саша! Тот самый парень, который помог мне не разбиться на катке, ну… Когда я пропустила приход ректора в наш театральный.
Саша – прекрасный парень! Он, в отличие от Влада, надо мной не смеется, только улыбается по-доброму.
– Привет, – отвечаю ему с такой же улыбкой. Это неожиданно, но я рада его видеть, кажется…
– А ты здесь…
– Она талисман моей команды, – перебивает его Влад. Киваю, подтверждая слова. И правда же талисман. Бракованный, правда, но талисман.
– Удивлен, – снова улыбается Саша, снимая шлем. У него невозможно милые кудряшки, хотя я не думаю, что сам он такой же милый в жизни. Что-то мне подсказывает, что он не так уж прост, как кажется, и за его улыбками скрывается гораздо более глубокий человек, чем могло показаться на первый взгляд. – Тебе нужна помощь?
– Лена справится сама, – перебивает его Влад. Как тренер уже, не как сокомандник или, возможно, даже друг. Мне так обидно становится! Знает же, что сама не справлюсь, ну почему он так со мной, а? Вообще-то это его семейка виновата, что я притащилась сюда и пошла на крайние меры. Взяли бы меня в театральный – ни единой проблемы не было бы! – Да, Лена?
– Да, Владислав Александрович, – цежу сквозь зубы и провожаю его не самым дружелюбным взглядом. Как он так просто передвигается-то на этих коньках? Я не понимаю! Может, это должен быть врожденный талант? Потому что я явно им обделена по полной.
– Давай я все-таки тебе помогу, – улыбается Саша. – А ему мы не скажем.
Не то чтобы мне хочется обманывать тренера или я хочу облегчить себе жизнь, но… Сейчас – хочу. Хочу остаться целой и невредимой, поэтому с радостью принимаю помощь Саши и надеюсь, что у них не будет из-за этого конфликта с Владом. Я не хотела бы, чтобы они ссорились из-за меня… Не для этого я тут, вообще не для этого.
Но за руку Саши хватаюсь охотно, даже за две. Он ведет меня по коридору уверенно, не давая упасть, и я благодарно ему улыбаюсь. Мы не говорим ни слова, да и смысл говорить хоть что-то? Он помог, я очень благодарна ему за это, теперь осталось выжить на тренировке, и план максимум на день будет выполнен.
– Не падай, будь аккуратнее, – говорит мне Саша, поправляя пальцами свои кудряшки. – И все-таки приходи на каток вечером, покатаемся.
Ох… Мне так не хочется всего этого! Верит ли он в дружбу между мужчиной и женщиной? Зачем зовет меня покататься? Какие цели преследует? Если он вдруг проявляет симпатию, то очень срочно нужно все это сворачивать, потому что, черт возьми, мне вообще не до этого! У меня есть цель – вот тот противный и наглый брюнет по имени Влад. Мне нужно, чтобы он в меня влюбился и познакомил со своим отцом, а отношения с хорошим и добрым Сашей, к сожалению, не нужны.
Да и какие там вообще отношения? У меня карьера! А потом уже, когда-нибудь можно будет и о любви подумать… Если будет на это время.
Именно поэтому я снова отказываю Саше и говорю ему, что прийти не смогу. Потому что не хочу давать никаких ложных надежд.
– Не получится, прости, – улыбаюсь ему и в ответ получаю такую же улыбку.
– Понял, – кивает.
И тут снова звучит этот противный голос! Господи, она хоть когда-нибудь успокоится или нет?
– А тебе-то она зачем, Сашенька? Мне казалось, что вкус у тебя получше. Казалось, когда ты звал меня на свидание.
Карина стоит в паре метров от нас и очень уж показательно накручивает локон на палец. У нее какие-то комплексы, да? Нет, ну правда. Ее раздражает, если кто-то обращает внимание не на нее, наверняка в этот момент еще и глаз начинает дергаться. Каждый раз она так будет реагировать? Так никакого яда у нее не хватит.
На свидание, говорит, звал… До этого факта Саша казался мне сильно приятнее, если честно. Она же змеюка натуральная! Неужели и правда нравилась?
– Я после ковида тогда был, Карина, вкуса не было, – отвечает он ей, подмигивает мне и уходит, оставляя меня стоять и хихикать у бортика.
Этот крошечный эпизод заметно скрашивает все «прелести» нахождения в ледовом дворце. Мне все еще совершенно ничего тут не нравится, а лед и коньки воспринимаются мною как один из кругов ада.
Я правда всего этого не хочу, просто это что-то вынужденное, то, что мне нужно пережить для того, чтобы в будущем стать тем, кем стать я мечтаю.
– Ты меня бесишь, – вдруг говорит Карина, профессионально и грациозно запрыгивая на лед. Даже несмотря на огромную форму, которая скрывает всю ее фигуру, она и правда делает это очень красиво. И начинает раздражать меня еще больше, потому что я даже ровно встать на коньки не могу, не то чтобы кататься так, как она…
– Мы не общались даже, как я могу тебя бесить? – спрашиваю, искренне не понимая, что я ей сделала. Когда успела только? Она сразу была странно ко мне настроена, видимо, внешне ей не понравилась, не знаю…
– Я не понимаю, почему все носятся с тобой! Что в тебе такого? За какие заслуги ты в команде, раз на льду даже стоять не умеешь, а? Мы проходили жесткий отбор, а ты пришла и просто… Ты спишь с ним, да?
– С кем? – Я даже давлюсь воздухом, так неожиданно для меня слышать эти предположения. В спорт через постель? Это новенькое что-то.
– С Владом. Владиславом Александровичем. Да?
– Не неси чушь, меня взяли талисманом, просто потому что больше некого было.
Она фыркает, не верит мне и разворачивается спиной, проезжая круг по льду.
Ясно. Это даже не комплексы. Это, видимо, симпатия к Владу, на которую он ей не отвечает. В целом я могу понять почему. Во-первых, потому что она его подопечная, и в целом это неправильно. А во?вторых… Да змеюка она! Самая обычная! В этом вся ее главная проблема, я уверена.
Да и… и не надо мне, чтобы он с ней был! Пусть меня с папой своим познакомит, а потом с кем хочет встречается.
Вот такая вот корыстная Коровина… Хочешь жить – умей вертеться. Так, кажется, говорят. Ну вот, верчусь! Как могу…
Команда начинает собираться, выходят на лед все профессионально и без заминок, сразу переходят на быстрый темп и делают все так легко, словно любой так сможет!
Но либо не сможет, либо я не тот самый любой, потому что снова падаю, как только делаю первый шаг на лед. О-о-ох! Это будет непросто.
– Коровина, первое падение! – звучит громкий голос Влада. Блин! Увидел! – Упадешь сегодня снова тридцать раз – в следующий раз можешь не приходить.
– Владислав Александрович, это нечестно! – возмущаюсь, пытаясь встать. Ноги разъезжаются, да в баню, это дохлый номер! Делаю еще пару попыток и внезапно для себя решаю заказать наколенники, иначе мои ноги еще парочку таких тренировок просто не выдержат. Падаю на пятую точку и просто сижу. Смысл пытаться? Я не встану. – Вы меня не учите даже, как я так буду кататься?
– Помнится мне, Коровина, кто-то говорил, что катается профессионально. Было? – усмехается он.
Краснею.
– Было, – покорно киваю. Ну было же! Было. Приврала немножко, совсем капельку! Я же для дела, не просто так!
– Так что давай. Меньше тридцати, запомнила?
Запомнила. Забудешь тут… И мне так отчаянно хочется уползти на нормальный твердый пол, скинуть эти чертовы коньки и сказать, что не будет у них больше никакого талисмана, потому что такое отношение я терпеть не намерена, но… Но что-то подсказывает, что мне их команда нужна гораздо больше, чем я им.
Эх…
Именно поэтому я ползу к бортику, поднимаю себя руками, которые все еще болят после прошлой тренировки, встаю, и… и иду. Отчаянно пытаюсь вспомнить все наставления Саши, но все как ветром из головы сдуло. Что он там говорил? Не помню, хоть убей! Говорил что-то… Но больше тянул за собой, чтобы я не рухнула лишний раз.
И как-то так получается, что в воспоминаниях о катании с Сашей и попытках понять, что он там мне говорил я проезжаю ровно половину круга! Ни разу не упав! Ну, «проезжаю» – это, конечно, супергромко сказано, но не падаю больше! Уже прогресс!
И как только понимаю, какая я молодец – падаю сразу же, больно ударив и без того уже отбитую напрочь пятую точку.
Ну боже… Когда же закончатся уже мои мучения?
Владислав Александрович, вы не влюбились в меня уже, случайно? Я была бы совершенно не против ускорить этот процесс.
Вторая половина круга дается мне сильно сложнее, потому что сил становится меньше, а смешки девочек из команды не особо помогают поднимать боевой дух. С трудом, но все-таки дохожу до Влада, дышу, точно как корова загнанная, смотрю на него, ожидая вердикта.
– Поражен, Коровина! Всего семнадцать раз!
Улыбаюсь, как дурочка, счастья полные штаны! Еще бы меня хоть что-то так радовало, как всего семнадцать падений, м-да уж… Позвоню Полинке, она у виска покрутит, честное слово.
Но все равно улыбаюсь, радуясь такому результату, а потом…
– Второй круг!
Рано я, видимо, радовалась. Очень рано…

Глава 8


Лена
– Алиса, – зову голосового помощника и жду, пока она ответит мне из колонки своим умиротворяющим голосом, – чем лечить отбитую пятую точку?
Потому что болит! Делать-то с этим что-то надо. Я как ни падаю – так на место поиска приключений, уже большущий синяк на всю правую сторону, и хожу с трудом. Так недолго и калекой остаться, а это точно не мой вариант. Мне бы, наоборот, по-быстрому в профессиональную спортсменку, а потом уж в актрисы. Там падений точно будет меньше… Надеюсь.
Алиса говорит, что лечить нужно холодом, мазями и… отдыхом. Лежать она советует много, да еще и на животе. Классный совет! Спасибо. Не воспользуюсь.
Ну, точнее сказать, воспользуюсь только частично.
Мази, допустим, у меня найдутся. Холод тоже не проблема – на улице зима, лед вон сколько раз в неделю у меня теперь. А вот с положением лежа проблемка… Не могу я лежать! Мне некогда. Пока лежу – мечта моя из рук ускользает. Я даже немного корю себя за то, что по утрам валяюсь слишком долго, хотя могла бы делом заняться.
Вообще на сегодняшний день у меня грандиозные планы. Помимо того, чтобы просто выжить, мне нужно зайти в пункт выдачи и забрать заказанные вчера наколенники, потом найти какой-нибудь каток и попытаться там за пару часов не убиться окончательно, а вечером бежать к своим ненаглядным театралам. Каток, кстати, который я нашла недалеко от студии, мне больше не подходит. Потому что… там Саша. И судя по всему, он там бывает довольно часто, раз пригласил меня туда снова вчерашним вечером.
А встречаться с Сашей где бы то ни было у меня нет желания. И не потому что Саша какой-то не такой! Нет! Наоборот… Саша очень милый, и его знаки внимания в мою сторону тоже очень приятные, даже несмотря на то что мы знакомы-то два неполных дня. Но мне не нужен хороший парень Саша. Мне нужен вредный тренер Владислав Александрович, который поможет исполнить мне мечту.
Чувствую себя ужасно, если честно, но пытаюсь отбросить все эти глупости. Потому что иду к своей цели, а значит, все средства хороши! Тем более не делаю ведь я ничего такого…
С трудом, но отрываю себя от кровати, крепатура снова сковывает все движения, заставляя меня добираться до ванной как роботу. Но правило я уяснила, главное в этом деле – просто расходиться, и потом станет легче.
Сажусь завтракать, пишу Полинке. Соскучилась! Надеюсь, она приедет на каникулы и придет поддержать меня в моей нелегкой борьбе с коровой на льду. Не с самой собой, в смысле, а с талисманом, костюмом и… Ой, ладно.

Лена:Я отбила всю задницу на льду, но упала всего 17 раз за круг!

Ну а кто начинает диалог с лучшими подругами с приветствия, правильно же? Правильно. Зачем время тратить, если нужно сразу к сути переходить.

Полина:Все еще волнуюсь о тебе. Такими темпами на тебе живого места не останется, Лен!
Лена: Я делаю успехи. А еще заказала себе наколенники.
Полина:Да тебе доспехи бы, шлем побольше, обмотаться сверху поролоном, пупыркой, и… И дома сидеть!
Лена:Все не так плохо! Ты преувеличиваешь:)
Полина:Я преуменьшаю, Леночка…
Но не буду тебя отговаривать больше. Покажешь свой новый костюм?

Я даже роняю ложку обратно в кашу и начинаю хихикать, представляя реакцию Полины на огромную голову коровы! Она, кстати, довольно симпатичная. Я вчера после тренировки пошла смотреть еще раз на то, в чем мне придется реализовываться как актрисе в ближайшее время. Ресницы у нее такие… Красивая, короче, коровка, вполне себе. В первую встречу с этим костюмом я не особо рассматривала его, больше в шоке была и немного в ужасе. А сейчас-то что ужасаться, приходится все принимать как данность. Есть корова, есть Коровина. Идеальное, блин, совпадение.
Обещаю показать Полинке костюм, еще обещаю ей не убиться после того, как сообщаю, что сегодня планирую кататься сама, наконец-то доедаю и иду собираться. Можно бесконечно плакать о том, как мне тяжело, как жизнь несправедлива и все прочее, но результата это не принесет никакого. А вот работа – принесет. Поэтому работаем.
Раз я сказала Владу, что умею профессионально кататься на коньках, значит, мне кровь из носа надо научиться на них кататься, чтобы в самое ближайшее время мои слова перестали быть неправдой.
Я когда-то смотрела интервью одной актрисы, которая сказала очень важную вещь. Там, правда, речь шла о пробах, но в целом под ситуацию подходит. Если вас спрашивают, умеете ли вы петь – говорите «да». Готовить, танцевать, водить машину и прочее – ответ всегда положительный. А потом нужно сделать так, чтобы вы и правда это умели.
У меня эти слова на подкорке отложились, и хоть мне тяжело все это дается, я все равно уже не сойду со своего пути, на который добровольно встала. Слишком многое я уже пережила за эту пару дней, чтобы так просто сдаться. Ну уж нет!
Поэтому выхожу, топаю за наколенниками и думаю, что слова Полинки о шлеме не были уж таким плохим вариантом, потому что я успеваю зацепиться за порог пункта выдачи и чуть не врезаться носом в плитку. А я еще даже не дошла до катка!
Иду его как раз искать. На тот все-таки не пойду, да и общественный он, очень большой, там слишком много народу для того, чтобы учиться кататься. Меня там убьют сорок раз еще до того, как я успею встать на лед, не вариант.
Нужно что-то более уединенное, пусть не такое большое, неважно! Главное, чтобы там было комфортно. Несмотря на то что мне на любом льду некомфортно…
Мои поиски продолжаются около часа, за это время я успеваю забыть о крепатуре, поскользнуться и упасть на мимо проходящего мужчину и чуть не разбить телефон. Полина каждый раз интересуется, каким я чудом до своего возраста дожила. Я тоже начинаю задаваться этим вопросом.
Но поиски не проходят зря! Я нахожу ровно то, что искала, и в конечном счете это совсем недалеко от моего дома. Я больше ходила кругами, как итог – это соседний двор практически.
Небольшой каток, скорее всего, залитый жителями этих домов. Он обнесен небольшим бортиком, и я правда подозреваю, что его каждый год заливают сами люди. Он далеко не профессиональный, но главное, что лед есть! А остальное нам и не особо надо.
Пока шнурую на себе коньки, все еще уделяя этому занятию много времени, встречаю пожилую женщину и узнаю у нее все об этом месте. Я была абсолютно права, что заливают его тут сами люди для детей, но плюс в том, что против посетителей из соседних дворов никто ничего не имеет. А еще узнала, что детвора играет в хоккей тут в основном вечерами, поэтому днем мешать мне никто не будет, и я никому. Классно же!

Сделать первый шаг вот так, в одиночестве, без поддержки, без ледового дворца, даже без насмешек дурацкой Карины очень страшно, если честно. Я долго решаюсь, изо всех сил держась за тот самый бортик. Первый шаг для меня – всегда падение. Не было еще ни единого раза, чтобы я встала на лед и не упала в первую секунду.
В этот раз тоже не случается чуда: я падаю сразу же, как и все разы до.
Что ж! Никто не говорил, что будет легко.
Мне очень сложно заставлять себя подняться и работать, но все-таки я это делаю. Потому что знаю, ради чего все это.
Но, признаться честно, с тренером сильно проще. Там нет времени на жалость или вынужденные перерывы. Сама себе как тренер я так себе, конечно…
Зато как актриса точно вау! Когда мимо меня проходит мужчина и спрашивает, нужна ли мне помощь, я делаю максимально счастливый вид и говорю ему, что у меня все в порядке.
Просто порядок у меня такой… своеобразный.
Впрочем, как и все остальное.

Истязаю я себя два часа, иначе не могу назвать это все происходящее. Я действительно не понимаю, как правильно ставить ноги, чтобы они хотя бы не разъезжались, какие мышцы напрягать, какие расслаблять… Сложно! Как эти хоккеисты так просто катаются? А фигуристы? Это что-то космическое! Они так просто все это делают, что я с каждой новой попыткой встать на лед убеждаюсь, что они не люди, а роботы какие-то.
Даже вот Карина. Ну змея змеей же, ничего приятного нет в человеке! Отталкивающая, противная, а катается как боженька! Ну вот почему ей дано, а мне нет? Почему? Где справедливость? Нужно ли ей это умение так же сильно, как мне? Столько вопросов… И ни одного ответа, как обычно.
Ухожу с катка, обещая себе сюда вернуться. Хотя мне так сложно собраться с мыслями, что я еще минут пятнадцать, наверное, просто сижу в огромном сугробе рядом и думаю о жизни.
Я, конечно, рисовала себе более радужные картины в целом, как всегда и делаю. Настраиваю себя на лучшее, чтобы потом с ума сойти от худшего, но в итоге преодолеть и его. Мне казалось, что все так просто… Встану и поеду. Влюбится в меня Влад, папе своему меня преподнесет как лучшую актрису современности через неделю знакомства. Тот заберет меня к себе на курс, и все! Жизнь пестрит новыми яркими красками, Коровина исполняет свою мечту.
Итог? Из яркого у меня только синяки на пятой точке и звезды перед глазами, когда в очередной раз падаю. Пока из яркости все. Негусто…
* * *
– Давайте, по парам разбились и по ролям читаем сценку из домашнего задания, – говорит преподаватель в театральном кружке, и я замираю.
Ой. Ой-ой-ой.
Домашнее задание… Это с того занятия, которое я на катке провела, да? Пропустила ректора и, блин, домашнее задание!
И никто, главное, не сказал мне, что задавали! Да и я не спросила… Замоталась совсем с хоккеем, коровой этой, тренировками и прочим… Просто вообще даже не подумала спросить про домашку!
Это фиаско, это полный провал. Театральный кружок для меня такой же большой шаг в будущее, как попытка пробиться в «Зорьку», я всегда выполняла все задания, старалась быть самой идеальной, старалась придумывать что-то новое, чтобы выделяться. Я ни единого раза не пропускала занятия и не забывала про домашнее задание, кроме…
Кроме прошлого прогула, который я провела на катке. И кроме сегодняшнего раза, потому что хоккей и все, что с ним связано, просто задурили мой мозг.
– Илья, какую сценку задали? – спрашиваю у парня из группы. Ну, вдруг волшебным образом окажется, что я ее знаю?
– А там давали распечатки на прошлом занятии, там детская новогодняя, отыграть надо, как на утреннике.
Что ж… Такое я, к сожалению, точно не знаю.
Прошу у него распечатку, быстро пробегаю глазами по тексту, пытаясь запомнить хоть какие-то слова, но все бессмысленно. Я так сильно начинаю нервничать, что память просто решает меня подвести в самый ответственный момент. Я банально не могу запомнить даже пару слов! Это как вообще…
И мне приходится сдаваться. Отвечаю преподавателю, что не готова, что могу читать только с бумажки, что забыла про домашку, и вообще я бессовестная и такого больше не повторится.
Он, конечно, разрешает читать с распечатки, но не хвалит меня от слова «совсем». Еще бы… у нас табу на чтение, все должно быть по памяти. Не будешь же ты, снимаясь в кино или сериале, читать сценарий по бумажке прямо в кадре.
– Это провал, Коровина, – шепчу сама себе под нос в конце занятия.
– Лена, подойди, – зовет меня преподаватель. – Что с тобой происходит? Не узнаю тебя. Летаешь в облаках, пропуск первый…
– Простите. Я просто устроилась на работу, туда уходит очень много сил, и…
– Кем? – спрашивает преподаватель.
Я стараюсь сдержать нервное хихиканье, когда представляю, что на вопрос «кем» я отвечаю ему «коровой».
Хоть кто-то в мире вообще работает коровой, кроме меня? Ставлю сотку, что нет.
– В хоккейной команде, – ухожу от ответа, почему-то не решившись рассказать о своей крутейшей должности.
Мне пока еще неловко, даже стеснительно, да и… Чем гордиться-то? Это для себя я решила, что корова – это прикольно и все такое, но для окружающих, наверное, это будет слишком большим поводом для шуток.
Поэтому я молчу. И буду молчать дальше. Достаточно того, что об этом и так знает уже большое количество людей.
В итоге преподаватель меня не ругает, но просит быть чуть ответственнее. Он знает о моей мечте стать актрисой, в курсе, что я не поступила, поэтому совет дает очень дельный.
И выхожу оттуда я совсем без настроения, хотя раньше театральный всегда заряжал меня на максимум. Просто… как-то грустно все сегодня. Нужно немного потерпеть, и все наладится. Я с таким девизом по жизни иду.
По жизни и по улице, слушая музыку в наушниках. Подпеваю, в какой-то момент начинаю пританцовывать, наступаю на о-о-о-очень скользкий участок на дороге, зажмуриваюсь, готовая треснуться затылком, но… Не трескаюсь. Зависаю в воздухе, и когда до меня доходит, что что-то не так – открываю глаза.
– Саша, – говорю я, улыбаясь ему искренне. Он спас меня от очередного синяка! Не знаю уже, какого по счету. Вряд ли есть смысл считать, их количество меняется слишком часто. – Привет.
Он поднимает меня, я вытаскиваю наушники и благодарно киваю ему.
– Привет, – отвечает мне он, неожиданно поправляя мою съехавшую набок шапку. – Ты совсем себя не бережешь, да?
– Я пробовала, у меня не получилось, – отвечаю ему и хихикаю. – Ты чего тут?
– Катался, – кивает он на тот самый каток, где мы с ним познакомились. – Ждал тебя, ждал…
– А я вот в театральном была, – показываю на здание, откуда иду, а сама чувствую резко повисшую между нами неловкость. Ждал меня… И зачем говорит только это! Смущает, наверняка специально. А я не особо умею с мужчинами себя вести. У меня отношений-то толком нормальных не было никогда. Парни всегда называли странной, один только затесался у меня на несколько месяцев, парень из параллельного, да и все. И то он сказал, что будет поступать в другом городе, и поэтому нам придется расстаться, чтобы не мучить друг друга. Я против не была, потому что и он-то с тараканами был тоже. А двое в паре с тараканами – перебор.
– Провожу тебя домой. Прослежу, чтобы ты не упала по пути. А то завтра тренировка, надо быть в целости и сохранности.
Я уже не в целости, Саша. Точно не в ней, учитывая количество моих ушибов.
– Да я дойду, ты не…
– Не-не. Я не спрашивал. Цепляйся – и пошли. Дорогу только показывать будешь, – говорит он, подставляет локоть и не оставляет мне никакого выбора.
Я не привыкла к такому, обычно я все делаю так, как мне хочется. Тут теряюсь даже от такой милой наглости. Поэтому все-таки хватаю его под локоть и просто иду в сторону дома, обещая себе подумать обо всем когда-нибудь потом. Не сейчас.

Глава 9


Лена
С Сашей так здорово! Мы топаем с ним домой и смеемся всю дорогу. Я даже не думала, что среди хоккеистов есть такие хорошие парни. Потому что пока те, кто мне попадался, были откровенно не очень. Влад этот, вечно издевающийся надо мной, и девочки… Отдельный разговор. О них вообще молчу.
Саша рассказывает, как пришел в хоккей, в каких командах играл, как попал в «Феникс» и на какой позиции сейчас играет. Я слушаю с удовольствием и время от времени держусь за него крепче, чтобы не упасть, надеясь, что не оставлю ему кучу синяков на руке после этой прогулки.
А потом Саша начинает задавать вопросы! Говорит, что болтать только о нем не интересно и он хочет узнать обо мне побольше, и я теряюсь так сильно, как никогда не терялась еще! Да я на льду себя увереннее чувствую, чем в этом разговоре с Сашей, честное слово.
Просто потому что… Ну, мне не хватает смелости рассказать ему всю правду моего попадания в «Зорьку». Саша милый и хороший парень, а я понимаю, что мой поступок далеко не то, чем можно было бы гордиться. Но я просто забочусь о своем будущем! Я так мечтаю стать известной актрисой!
Капельки совести начинают покалывать ладони, и я стараюсь гнать это чувство куда подальше. Это все Саша… Он так на меня влияет! Светится тут весь, как солнышко правильный, а я как будто начинаю жалеть обо всем, что натворила. А жалеть нельзя. Я только-только встала на верный путь!
Саша произносит такую фразу в диалоге, что я и вовсе теряюсь…
– Ты очень милая девушка, Лена. Я бы хотел узнавать тебя ближе и ближе…
Ближе и ближе. Эта фраза красной строкой бежит у меня перед глазами как предупреждение об опасности. МЧС не рассылает оповещения населения об угрозе, что хороший парень на горизонте? Нет? А очень жаль! Потому что надо бы присылать… Потому что эти парни опаснее любого тайфуна и ливневых дождей.
Я не знаю, верю ли в дружбу между мужчиной и женщиной, не дружила никогда, чтобы ответить вот так. Но… Мне не кажется его посыл дружеским. И меня это пугает.
Потому что Саша – очень хороший парень! По крайней мере, на первый взгляд. И я не готова становиться к нему ближе и позволять ему что-то ко мне чувствовать, а потом просто уйти и разбить ему сердце. Нет! Он не достоин такого, ни в коем случае. Поэтому наше общение в срочном порядке надо прекращать, пока оно не перешло в какую-то более сложную фазу.
Нет гарантии, что оно туда перейдет и он влюбится в меня завтра же, конечно нет, я адекватно воспринимаю ситуацию. Хотя где я, а где адекватность, да? Казалось бы… Но просто, а вдруг? Вдруг все будет так, как я опасаюсь? А я не смогу быть с ним! Я тут вообще-то пытаюсь завоевать другое сердце! Чуть более черствое, правда сказать, но тоже сердце.
– Саша… – говорю ему. Мы не доходим до моего дома метров сто примерно, и я останавливаюсь напротив парня. – Не лучшее время…
– Да, я помню, что ты говорила. То ли парень там у тебя, то ли что… Я на тебя ни в коем случае не давлю! Ты просто очень милая, я был бы не против общаться, если есть желание. Без всякого!
Без всякого. Ну вот. Дурочка Коровина опять себе напридумывала что-то. Парень дружить хотел, а я уже решила, что он прямо тут на коленях мне чуть ли не предложение делать собрался.
Ну и к лучшему! Не то, что я дурочка. Хотя и это тоже. А то, что он настроен просто общаться. В целом-то против общения я никогда ничего не имею, но-о-о… Специально искать встреч с ним не буду. Да. Решено. Так и будет.
– Хорошо, – киваю ему и улыбаюсь, хотя сил за этот сумасшедший день вообще не осталось даже на нормальную улыбку. – Мы пришли.
– Твой дом? – кивает он на тот, что за моей спиной.
– Соседний, – показываю направо. – Но я дойду сама, не волнуйся! Уже почти не скользко, особенно тут. Днем тут солнце, все растаяло уже.
– Уверена?
– Как никогда! – отвечаю ему, делаю пару шагов к дому, машу ему рукой, и… И конечно же, цепляюсь сама за свою же ногу, когда пытаюсь развернуться, и чуть не падаю, чудом вообще удержавшись на ногах. – Я в порядке! – спешу сообщить Саше, но развернуться к нему не решаюсь. Запутаюсь же снова…
– Да, я вижу, – смеется он мне в спину, и когда я дохожу до подъезда и наконец оборачиваюсь, Саши на месте уже нет.
Ох… Как-то тяжело на душе, не знаю даже, как объяснить. Словно я что-то делаю не так, хотя я, по сути, еще ничего вообще не делаю! Ну, на коньках катаюсь, но там явно у меня все не так пока, время надо, силы…
Захожу домой, наконец-то встречаю маму! Она так много работает, что мы почти толком не видимся. Последний раз я просила ее отдать мне свои ноги, когда умирала от крепатуры. Сейчас я готова попросить отдать мне все тело целиком, потому что уже ненормально все болит.
– Ма-а-а, а у нас есть мазь какая-нибудь? От синяков… – спрашиваю, проходя к ней на кухню.
– Что такое? Тебя кто-то ударил?
– Не-не-не, – отвечаю ей и машу головой, – не волнуйся, все хорошо! Я же просто кататься начала, пока сложновато, упала пару раз.
«Пару сотен раз», – смеется подсознание в виде рогатого чертенка на моем плече, но при маме решаю умолчать это необязательное уточнение.
– Ну показывай, чем ты там ударилась, есть у нас что-то от ушибов как раз.
Киваю, иду переодеваться в комнату, пока мама ищет для меня спасение. Как раз у меня есть домашние шорты, отлично подойдут для того, чтобы продемонстрировать маме всю «прелесть» моих падений.
Она ахает и прислоняет руки к груди, когда я выхожу из комнаты. Мне становится не по себе… Надо было не показывать, блин!
– Лена! Тебя точно никто не бил? Не молчи, не бойся, давай пойдем в полицию! Боже, девочка ты моя… – причитает мама чуть не плача. Подходит ко мне, касается пальцем одного из синяков на руке, хотя руки, кстати сказать, страдают меньше всего. – Дочь, ты что?
– Мам, меня правда никто не трогал! Честно-честно. Я просто не очень хорошо катаюсь, точнее, совсем не хорошо. Падаю часто, ну ты знаешь, что я на ровном месте падаю, а тут целый лед!
– Так бросай это занятие тогда! Угробить себя, что ли? Ради чего?
– Ради будущего, – шепчу негромко и вижу в глазах мамы то ли осуждение, то ли банальное волнение.
Ну да, синяков у меня не пара. А много. Даже очень. Но не просто так ведь все это! Исключительно для будущего, для светлого и правильного. Потому что для меня правильно – это блистать на сцене. Вот чувствую я, что мое это все! Я же создана для всего этого. А сейчас научусь кататься, потом смогу в каком-нибудь фильме сниматься тематическом. Буду играть олимпийскую чемпионку, здорово же! Так что даже сейчас я практически готовлюсь к съемкам.
– Какую роль твои ушибы играют в будущем, а? – спрашивает мама, нанося мазь. Переживает, волнуется, причитает. Она когда волнуется, может даже немного грубить, но я привыкла, не обижаюсь. Знаю, что в итоге поддержит меня, просто сейчас надо кивать ей на все, что бы она ни сказала, да и все.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71422528?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.