Главная страница | Современные любовные романы | Снегурочка. Невеста на полставки

Снегурочка. Невеста на полставки
Роза Александрия
– С тобой все в порядке? – спрашивает Гордей.
– Какое там! – не выдерживаю я. – Лишаете дома и работы! Просто по всем фронтам! Как думаешь, как я?!
– Марина, но вы же не на улице жить будете.
Поднимаю на него злой взгляд и вижу, как он бегает по мне глазами. Вот козел!
– Еще и глазеть будешь?! – вскакиваю с дивана, и Гордей еще больше начинает рассматривать меня. – Ты совсем офигел?!
– Костя выйди ка! – не отворачивая от меня взгляда, говорит помощнику. Тот встает и молча уходит.
– Что ты задумал? – отхожу максимально далеко и сажусь на край дивана.
– Я вижу тебе нужны деньги, так же вижу в каких условиях ты обитаешь. Ты очень красивая девушка… – Я смущенно опускаю глаза. – Такой красоте нельзя прозябать. Ты должна быть украшением на столе, а не ножкой стола. Понимаешь?
– Нет…
– Я предлагаю тебе сделку. Я тебе дам все, что тебе нужно, а ты…
– А я? – замираю, догадываясь, что он попросит.
– А ты станешь моей… Моей невестой. Со всеми вытекающими…

Роза Александрия
Снегурочка. Невеста на полставки

Глава 1
«Елочка! Елочка! Елочка – красавица!» – дети хором выкрикивают слова, повторяя за мной. Два мальчишки в костюмах мушкетеров и девочка – фея кружат вокруг елки. Их веселые детские лица, с восторгом и волшебством, смотрящие на меня глаза – это восхитительно. Мой ленивый Дед Мороз сидит на стуле и дремлет. Проходя очередной круг у елки, пинаю его ногой.
– Ай! – открывает глаза. – Какая красивая песенка! – включается в процесс и машет мне кулаком.
В маленькой прихожей Снегурочке и Деду Морозу чертовски тесно. Родители суют мне в карман вознаграждение, а дети громко нас провожают.
– Ты достал уже! – резко разворачиваюсь к Антону, как только мы выходим из подъезда пятиэтажки. – Я понимаю, что роль у тебя кайфовая, но не настолько, чтобы спать!
– Ну, че ты разоралась, Волкова. – Лениво протягивает он и идет к машине. В руках держит большой красный мешок с атрибутами выступления. – Я устал. С самого утра крутимся.
– Устал?! – оббегаю его в своей синей шубке Снегурочки, и преграждаю дорогу. – Значит так, Лычкин! – тыкаю пальцем в его грудь. – За этот заказ деньги делим семьдесят на тридцать. Я это заслужила! Отпахала за двоих! – перекидываю русую косу, пришитую к голубой шапочке, за плечо.
Антон стоит и хлопает глазами, глядя на меня.
– Марин, ну ладно тебе. – Виновато начинает. – Я отработаю на следующем заказе.
Прищуриваюсь и смотрю в его серые глаза, уперев руки в боки.
– И отработаешь! – ворчу я и иду к машине. – Поехали!
Старая колымага завелась с третьей попытки, и, буксуя в снегу, еле выкатилась на дорогу. Я дико устала. Майка под шубой мокрая насквозь от пота. Прыгать и танцевать с детьми в ней – то еще испытание. А потом на мороз. Я крепкая, не заболею.
У нас с Антоном осталось еще два последних заказа из четырнадцати. На наших лицах проще нарисовать улыбку, чем пытаться ее воспроизвести. Успокаивает одно – за декабрь, который только начался, я неплохо заработаю на праздниках.
Антон паркует машину в сугроб, так как больше мест нет, и мы идем в полутемноте к дому. Нам сразу открывают дверь, видимо смотрели с окна. Большая и светлая квартира, двое ангелочков… в прямом смысле. Две белокурые девочки в костюмах ангелов, выбегают в просторную прихожую и замирают в нерешительности. Я, как по сценарию, начинаю разыгрывать сценку с пропажей Деда Мороза, и мы проходим в гостиную, начиная программу.
– Не соврал! – одобрительно хлопаю Антона по плечу. – Остался последний заказ.
– Угу… – бурчит он и открывает дверь машины, закидывая мешок на заднее сиденье. – Я с трудом себе представляю, что мы там будем делать.
– М-да. Будем смотреть по ситуации. Или проводить все тоже самое, что и с детьми.
Достаю сумочку с бардачка и ищу в ней телефон. Вот он родненький, скидываю перчатки с рук.
Та-а-ак… следующий заказ в частном секторе. Забиваю адрес в навигатор, пока Антон мучает движок стартером.
– Давай милая, – гладит руками по рулю… кто-то определенно устал, – последний заказик и все. – Жалобно уговаривает машину, и та заводиться. – Есть!
– Молодец, теперь ускоряйся. Ехать прилично, а нас ждут через двадцать минут.
Дергаясь и клокоча, авто выезжает на трассу. Снег крупными хлопьями лепит на стекло так, что щетки не успевают его очищать. Меня дико клонит в сон под горячим потоком воздуха с печки. На часах уже 21:30, пока все закончится будет уже одиннадцать. Хочу вздремнуть, но страшно. Не представляю, как Антон вообще едет. В свете фар виден только снег, на черном фоне ночи.
Женский голос навигатора извещает нас о скором повороте на лево. Благо, снегопад начинает успокаиваться. Когда мы въезжаем в загородный поселок, на небе выглядывают звезды.
Дом, в котором нас ждут, светится за километр. Разноцветные гирлянды висят на каждом столбе. Внутри гремит музыка и шумят голоса. Вечеринка идет полным ходом. Вот нафига им еще и Дед Мороз со Снегурочкой?
Я вылезаю из машины и рассматриваю дом.
– Круто тут! – ко мне подходит Антон с мешком в руке. – Затусить бы… – мечтательно переводит на меня взгляд.
– Даже не думай! – кричу, угадывая ход его мыслей. – Я домой хочу, в горизонтальное положение, пока ноги сами не отвалились!
– Понял, понял. – Отвечает он и закидывает мешок на плечо, топая к калитке.
Быстро поправляю шапку с косой и бегу за ним. Ладно, собраться и последний рывок.
В доме оказывается многолюдно. Все уже навеселе, кто танцует, кто лежит.
– Весело у вас! – говорю хозяйке, осматривая эту картину.
– Конечно, – кивает она, – просто все немного устали. Но вы мне всех развеселите. – Глупо улыбается нам.
Мы переглядываемся с Антоном и начинаем все по сценарию для детей. Сил что-либо придумать нет.
– Ау! – захожу в большую гостиную и громко кричу, музыку сделали тише. – Где я, добрые люди?
Гости притихли, с интересом разглядывая Снегурочку. А потом, с детской радостью, искали со мной Деда Мороза. Мы пели и танцевали похлеще, чем с детьми. А кто сказал, что взрослые не любят игр?
С блеском окончив программу, толпа взрослых детей начинает нам аплодировать. Я кланяюсь вместе с Антом, и нас тут же разводят в разные стороны.
– Снегурочка! – кричит на ухо хозяйка дома, сквозь громкую музыку. – Выпей со мной! – дает мне бокал шампанского и тащит куда-то.
С меня струями стекает пот, я пытаюсь расстегнуть шубу, чтобы не получить тепловой удар. Хозяйка все никак не угомонится, вцепившись в мой рукав намертво, тащит меня в танцующую гущу людей. Чувствую, что мне становится дурно. Втискиваю в чьи-то руки свой бокал и снимаю с себя шапку.
Все… сейчас упаду. Ноги резко становятся ватными, по лицу стекает пот. В моих глазах начинает двоиться, и я просто падаю вперед за хозяйкой.
Открываю глаза все в той же шумной обстановке. Вижу над собой лицо хозяйки дома. Слабо различаю что-либо. Она проносит стакан с водой куда-то за мою голову. Хочется пить… и тут меня резко обдает водой. Я судорожно хватаю воздух ртом и поднимаюсь. Тяжело и часто дыша, смотрю под себя – колени? Чьи это колени и почему я на них сижу… даже лежала?! Поворачиваю голову и вижу довольное мужское лицо. По его блестящим губам, понимаю, кто меня умыл. Причем со рта! Фу!
Вскакиваю как ошпаренная, но тут же начинаю заваливаться в сторону, куда кружиться голова. Мужчина быстро поднимается с лестницы, на которой мы расположились, и удерживает меня от падения.
– Вам надо на свежий воздух! – говорит он.
Его голос очень приятный. Бывают такие, которые не раздражают, а наоборот хочется слушать. Голова кружится. Мужчина начинает тянуть меня вверх по лестнице.
– Эй! – кричу я, хватаясь за голову. – Куда вы меня тащите?! Мне не нужно на верх. – Выдергиваю руку из его прохладной ладони и иду вниз.
– Как хочешь! – кричит мне в след. – Снегурочка!
Иди ты! Знаю я вас таких… помог, а теперь заплатить попросит. Красивое мужское личико – не повод для приличной девушки идти куда он захотел. В голове немного проясняется, но все равно плохо. Мне действительно надо на воздух и срочно.
Иду и ищу своего Деда Мороза. На встречу выплывает парень.
– Снегурочка! – он хватает меня и начинает кружить.
Ох, блин! Меня сейчас вывернет! Выкручиваюсь от него и спешу прочь. Впереди по курсу вижу большой диван, заваленный телами. Среди них, в глаза бросается красная шуба. Вот он!
Антон не реагирует на тряску, поэтому начинаю выписывать ему пощечины. Он и на это не отвечает. И когда успел напиться?! Хотя, ему мало надо с таким днем. Сажусь рядом с ним и упираюсь глазами в пол. Что делать? Роняю голову на грудь.
Чувствую, как рядом прогибается мягкий диван.
– Снегурочка, по-моему, ваш Дед Мороз спекся. – Слышу тот же приятный голос.
Поворачиваю голову и смотрю в зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами. Его взгляд улыбается мелкими лучиками морщинок.
– Веселитесь? – грустно подмечаю. – Без Деда Мороза, олени не повезут меня домой на санях.
– Думаю, ему надо дать отдохнуть. – Мужчина выворачивается, глядя на Антона за нами. – Да и вам тоже.
– М-да. – Начинаю махать шубкой, спасаясь от жары.
Снять ее не могу, так как под ней только футболка и шорты с колготками.
– Может все-таки на воздух?
– Я не девочка по вызову! – резко отвечаю ему.
– С чего вы взяли, что мне нужна девочка по вызову? – смеется незнакомец.
Перевожу на него уставший взгляд и пожимаю плечами.
– Ладно, но предупреждаю… – Я разворачиваюсь к нему и тычу пальцем.
– Понял, понял! – он поднимает руки вверх.
Поднимаюсь с дивана вместе с ним, и мы пробираемся сквозь, разбросанных по помещению, людей. Кто чем занят: кто-то танцует, кто-то болтает, а кто-то зависает в телефоне. Мужчина снова ведет меня к лестнице.
– Вы меня снова хотите затащить на верх? – Торможу его, хватаясь за предплечье.
– Пойдем, снегурочка, я выведу вас на волю и всего лишь. – Он затейливо улыбается.
Громко вздыхаю и поднимаюсь вслед за ним. Мы заходим на второй этаж. Тут музыка звучит приглушенно, но все равно громко. Кислорода здесь уже больше. Он направляется вдоль по коридору, минуя закрытые двери комнат и подходит к большому окну в торце.
– Готова? – заглядывает через плечо.
– К чему? – не понимаю я. Он окошко мне откроет, подышать?
Мужчина толкает окно и влезает на широкий подоконник.
– Эй! Куда? – паникую я.
Не хватало мне самоубийц под Новый год!
– Не бойся! – он спрыгивает с окна и становится на высокую крышу, протягивая мне руку.
Сажусь на подоконник, подбирая по себя шубку, и перекидываю ноги наружу. Руку я давать не собираюсь. Мужчина пожимает плечами и прячет руки в кармане.
На крыше, медленно иду за ним, ближе к краю. Свежий воздух приятно наполняет легкие. Сразу становится легче. Разум проясняется.
У края вижу мягкую большую подушку.
– Тут кто-то уже побывал. – Подмечаю, разглядывая открывающийся вид на яркие, украшенные крыши домов.
– Я. – Коротко отвечает и садится на край подушки.
Следую его примеру, запихивая шубку между ног. Подушка мягкая, но мерзлая. Подбираю колени и обхватываю их руками.
– Красиво, верно? – он смотрит вдаль и не поворачивается ко мне.
Пользуясь моментом, разглядываю незнакомца. Короткий ежик темных волос, резкие черты лица. Его взгляд прищуренный, от чего у глаз видны небольшие морщинки, как и на лбу, над густыми бровями. Он источает уверенность и власть. Интересно, кто он такой?
– Гордей. – Поворачивается, как бы отвечая моим размышлениям.
Его зеленые глаза впиваются в меня. Я смотрю, как завороженная. Красивый… Этот взгляд пробирает до мурашек. Я вздрагиваю и отворачиваюсь.
– Марина… – отвечаю, глядя в горизонт. – Вы не замерзните?
– Замерзну! – смеется он.
– Любите сопли жевать? – улыбаюсь в ответ, начиная расслабляться.
Тихая зимняя ночь, огоньки вокруг и нет людей. Прекрасно!
– Обожаю! – отвечает он и мы начинаем смеяться.
– Я бы, на вашем месте, оделась. Ну, или ушла в дом. Я не против.
– Наверное так и сделаю.
***
Он поднимается и идет к прикрытому окну. Вот и все. Познакомились и хватит. Я, пожалуй, еще посижу здесь. Антон явно еще не проснулся. Гордей… имя такое. На нем симпатично сидит темно-серая рубашка. Рукава закатаны, я помню, как взялась за его предплечье. Теплая кожа с жесткими волосками. Крепкие руки, широкие плечи. Эх! Повезет же кому-то, или уже повезло. Я крепче обнимаю колени.
За спиной раздаются шаги, поворачиваюсь и вижу Гордея. Он одел черную куртку и захватил шампанского с бокалами.
– Предлагаю наполнить бокалы! – радостно восклицает он, звеня стеклом.
Надо же, вернулся. Я неосознанно улыбаюсь. А почему бы и нет? Последний заказ и можно немного отдохнуть.
Пробка с шумом вылетает куда-то в небо, и Гордей направляет шипящий поток в бокал, разливая напиток на крышу.
– Оу! Немного мимо! – сам с себя хохочет.
– Помочь?
– Ни в коем случае! Отдыхайте!
Как мило…
Гордей дает бокал и падает рядом на подушку. Я подхватываю его локоть, и мы упираемся плечами. Так и сидим.
– Скоро начнется.
– Что?
– Увидишь, Снегурочка. Почему ты Снегурочка?
– Странный вопрос. – Улыбаюсь и делаю глоток игристого. Хорошо…
– Актриса? Аниматор?
– Нет. Никто. Просто подвернулась подработка.
– У тебя хорошо получается.
– Угу.
В этот миг в небо врывается яркий луч, взрываясь оранжевым салютом. Я вздрагиваю от неожиданности и громкого хлопка. Салют взрывается прямо у нас над головой. Гордей обнимает меня за плечи, и я позволю ему это. Красивый мужчина, красивый момент, шампанское. Когда еще такое будет?
Салют бьет по ушам без остановки, заставляя все внутренности вздрагивать в такт. На моем лице детская улыбка. В груди тепло от этого момента, и я сильнее вжимаюсь в крепкое тело Гордея.
На лице ощущаю легкое прикосновение его рук и медленно поворачиваюсь. Снова зеленый омут затягивает меня. Начинаю тонуть в нем без оглядки. Глаза сами закрываются, и я чувствую нежное касание его губ к моим. Мягкие, плотные и теплые. Аккуратные поцелуи россыпью расходятся по губам, пока не становятся горячее и интенсивнее. Мое дыхание сбивается, по телу пробегает обжигающая дрожь.
Его руки сползают по спине вниз, а одна из них скользит под шубку. Я напрягаюсь и хочу больше. Но только его рука касается груди, как я резко отстраняюсь и инстинктивно врезаю ему пощечину. Дыхание сбивается, сердце барабанит. Что я тут делаю? Я вскакиваю и убегаю, бросив бокал.
– Постой! Снежинка! – он поднимается за мной, но поскальзывается и падает обратно на подушку.
Бегу вниз. Зал опустел, все вышли на улицу. Антона ни где нет. Несусь на улицу и сразу врезаюсь в него.
– Мариш! – радостно смотрит в небо. – Салют!
– Уходим!
– Но…
– Быстро! – рявкаю я и тащу его прочь, сквозь толпу.
Через десять минут мы уже далеко.
***
Противный писк и будильник летит в стену. Черт! Я не выспалась, я злая! Восемь утра на часах и мне пора вставать на работу.
Поднимаюсь.
Ставлю сразу чайник, ведь газовая старая плита стоит рядом с моим диваном. Это даже удобно, когда все под рукой. Мы с отцом живем вдвоем в старой однушке. Моя комната – кухня, еще со школы. Я привыкла так жить. Иду с ванну.
Кран начинает жутко гудеть, а потом выравнивается под потоком воды. Трубы уже ни к черту. Стягиваю с себя сырую футболку, которую вчера поленилась переодеть. Тело зудит. Надо было помыться перед сном… Закрываю шторку и переключаю смеситель на душ. Кайф! Горячая вода лупит по спине в четыре струи.
Отмокаю и просто стою под водой. Тот дом такой огромный. Кто его убирает? Да, конечно, там целый табун домработниц. Но, все равно… Как там жить? Чтобы воды попить, надо идти на кухню, как мне до магазина. Не понимаю. Гордей… такой весь мужчина. Как из сериалов. Брутальный босс. Смеюсь сама с себя. И куда тебя, Марина, понесло?! Он обесчестил бы тебя и прощай, моя хорошая.
Выхожу из ванной и иду прямиком в комнату, где обитает отец. Открываю дверь и в нос бьет запах перегара. Рычу от злости и громко топаю к окну. Одергиваю занавеску, открываю балкон настежь. Холодный воздух хлынул в комнату, и отец заворочался на диване.
– Вставай! – кричу ему. – Тебе на работу пора!
Подхожу и начинаю тормошить. Где он только берет это поило? Если обнаружу собутыльников, убью. Папа ворочается и открывает один глаз. Ай! Все равно не видит меня.
– Папа! – ору над ухом. – Очнись уже!
Как мама умерла, мне тогда было шестнадцать лет, так папа и начал пить. Я не знала, что делать, еще траур, просто доучилась одиннадцать классов и все. Сейчас я без образования, не считая школы. Мне девятнадцать с половиной лет и полная задница козла вместо жизни. Отца уволили за пьянку, и сейчас он сторож на парковке через пару домов. Мама, мама, как же тебя не хватает…
Я убрала подальше грустные мысли, они не помогут жить дальше, и пошла за чайником с водой. Подхватив с плиты сей сосуд, направляюсь обратно, и выливаю воду папе на голову.
Три, два, один…
– Марина! Твою ж налево! – вскакивает папа, выплевывая воду. – Совсем страх потеряла?

Глава 2
– Я – нет, ты – да. – Просто отвечаю и выхожу. – Твоя смена начнется через полчаса. – Бросаю через плечо.
В прихожей открываю трехстворчатый шкаф и достаю свой бежевый свитер и черные джинсы.
Погода сегодня радует. С неба, медленно танцуя, падают огромные снежинки. Я выхожу во двор и останавливаюсь оглядываясь. Старые скрипучие качели, и ржавые две радуги. А когда-то я качалась и ползала тут. Эх, беззаботное детство, где ты?
Накидываю на голову капюшон куртки и топаю по дороге, оставляя следы. Наш дом расположен почти в центре города. Старый район, который постепенно сносят и застраивают высотками и торговыми центрами. Со двора выхожу на проспект, людей на улице не много. Все прячутся от снега, не видя, куда идут. Приходится уворачиваться, чтобы не сойтись лбами с кем-нибудь. Прохожу пятиэтажку и сворачиваю. В торце дома расположена наша забегаловка «На чаек». Тут я и работаю уже год. Открываю дверь и вхожу, снимая капюшон.
Небольшой зал с круглыми столиками, барная стойка на пять мест. Все старое и неприглядное. Тем не менее люди к нам ходят. Преимущественно с нашего же района. Повариха – Лидочка, веселая женщина сорока пяти лет, готовит по-домашнему и вкусно. Ее стряпню берут даже на вынос.
За барной стойкой стоит Таня, моя напарница. Мы с ней и официанты, и уборщицы, и, если придется, вышибалы. Таня очень веселая, но конкретная девушка. У нее есть муж, который зарабатывает гроши и лежит на диване, и маленький сынишка Ваня, она иногда берет его на работу. Он ходит во второй класс и очень смышленый, в нее пошел.
– Привет, Мариша! Погодка огонь! Правда? – улыбается Таня, сосредоточенно натирая барную стойку тряпкой.
– Привет, погода сказочная! – мечтательно говорю и сажусь на барный стул, расстегивая куртку. – Хочется чуда, Таня. Ой, как хочется! – скидываю куртку и бросаю на соседний стул.
– И не говори! – подхватывает она, бросая тряпку на столешницу. – Сейчас бы взять лотерейный билет и выиграть миллион или пару миллионов. И умотать к чертовой бабушке отсюда!
– Ахах, точно! Было бы супер! Я сразу купила бы квартиру и съехала от отца.
– Все будет, Марина, потерпи. – Она хлопает меня по руке.
– Нет, Таня, не будет. И ты это знаешь. – Мы обе грустно замолкаем.
После вчерашнего вечера, я отчетливо себе представляю, что такое другая жизнь. И мне до нее как до луны – не добраться никогда. Таня глубоко вдохнула, тряхнула своей белокурой шевелюрой, и взяла тряпку.
– Пойду, переоденусь. – Встаю со стула и направляюсь к двери «Служебное помещение».
– К Лидочке зайди, она вкусный завтрак нам приготовила. Пальчики оближешь! – кричит вдогонку Таня.
Киваю и захожу в небольшой коридор. Направо – кухня, налево – подсобка и она же наша бытовка, прямо – аварийный выход. Иду в подсобку, скидываю вещи в шкафчик и одеваю рабочий фартук. Наш хозяин – Федор Иванович Бубликов, не настраивает на какой-либо униформе, поэтому мы работаем в своей одежде, надевая только длинный передник с эмблемой кафе.
В кухне все затянуто паром и громко играет радио, Лидочка носится от кастрюли к кастрюле, пританцовывая. Нос принюхивается к запаху борща и, наверное, рыбных котлет. Лидочка – жена Федора Ивановича, работает в кафе всю жизнь. Она добрая и отзывчивая женщина, мама двоих детей.
– Доброе утро, Лида! – кричу ей через плиту и пар.
– Ой! – пугается. – Мариша! Привет, иди поешь! Я омлет с беконом приготовила.
– Ох, Лидочка, балуете вы нас! – смеюсь и иду к кухонному столу, где стоит тарелка, накрытая тазиком.
Открываю, и слюни начинают бурлить во рту. Мало того, что я голодная, так еще и запах такой аппетитный! Придвигаю табурет и начинаю уплетать омлет за обе щеки. Вкуснятина!
– Спасибо! – ставлю тарелку в раковину и быстренько мою.
– Оставь! Я сама! – подлетает ко мне Лида.
– Поздно, помыла уже. – Хохочу вместе с ней.
Кафе открыто и посетителей еще нет, притянутся к обеду. Мы с Таней сидим за столом и пьем кофе.
– Заработала чего-нибудь вчера? – спрашивает Таня и крутит в руках салфетку.
– Да, причем неплохо. Но устала, просто кошмар! Четырнадцать заказов с девяти утра.
– Ого! Это вы молодцы, конечно.
– Последний заказ был интересный. Нас заказали для вечеринки в богатом доме загородного поселка.
– И как там? Много богатеев, наверное? – она откладывает салфетку и подперла ладонями лицо.
– Все. И салют у них был. Там так красиво, люди все нарядные. Веселье, шампанское рекой. Мы там немного задержались. Антон напился и уснул, прямо у них на диване.
Таня прыскает от смеха.
– Да уж… – смеюсь вместе с ней, вспоминая тот вечер, как маленькую сказку. – Пожить бы хоть немного такой жизнью. Хотя бы месяцок. Забыть вечно пьяного отца, за которым надо стирать и убирать, как за стариком. Хотя он еще молод. – Опускаю глаза.
– Слушай! А давай напишем письмо Деду Морозу! – Таня подскакивает на стуле и смотрит горящими глазами. – Давай?!
– Таня, мы уже не маленькие дети. – Снисходительно смотрю на нее.
– Ты же хочешь чуда? – подмигивает и идет к барной стойке.
– Хочу. А, давай! – хлопаю по столу.
***
Таня перегибается через стойку и достает тонкую тетрадь в клетку. Берет две ручки и несет к столику.
– Так, лист тебе, – вырывает с середины двойной листок, – лист мне. Ваня тоже пишет письмо, даже боюсь в него смотреть. – Хохочет она.
– Ну, Таня, окунемся в детство?! – беру ручку и крепко задумываюсь, как и она.
Мы усердно начинаем выводить свои желания на бумаге. От сосредоточенных размышлений, постоянно грызу ручку. В конечном результате, как я закончила, колпачку пришел конец. Плохая привычка что-то грызть…
Мы справились вовремя, в кафе заходит посетитель, и мы быстренько сворачиваемся. Я складываю письмо и засовываю его в карман фартука к телефону.
– Потом отправим! – говорит Таня и идет к клиенту.
Дверь снова открывается, впуская новых посетителей. Начинается наша трудовая деятельность.
«Письмо Деду Морозу. Дорогой дедушка, пишет тебе девочка Марина. Хочу попросить у тебя новую жизнь. А именно, свою квартиру, где я буду жить одна; новую работу, на которой больше платят; а еще мозгов моему папе, который их убивает выпивкой. Прошу сделать его самостоятельным и трезвым. Хочу немного счастья, самую малость. Чтобы рядом появился мужчина, который будет меня любить, а потом и семья. Такая, чтобы все обедали за общим столом, смеялись и радовались. Вот и все. Это много, наверное. Девочка Марина, девятнадцать лет.»
Посетителей много, обед уже прошел, но люди все приходят. Я стою у стойки и наблюдаю за залом. В кафе заходит Федор Иванович и направляется ко мне.
– Привет, Марина, как отец? – странный вопрос…
Он снимает свою куртку и вешает ее на вешалку.
– Здравствуйте, а почему сразу такой вопрос?
– Интересуюсь… – садится на барный стул и внимательно смотрит.
Федор Иванович, старый друг папы. Они вместе учились в школе, а потом встретились в армии. Так и дружат. Как умерла мама, он нас поддерживает. Не раз пытался вправить отцу мозги, но ничего не вышло. А как я окончила школу, предложил работать у него. Хороший он человек, добрый.
– Пьет, как обычно. – Отвечаю ему и беру стакан, начиная натирать его полотенцем.
– Риэлторы приходили?
– Да, и не раз.
– И что он? Все противится?
– Противится. – Подтверждаю его слова. – Выгоняет всех.
– А сама ты что думаешь?
– Думаю, что переезд очень затратное дело. Наша мебель может его не пережить. Кухню забрать не сможем, она встроенная. Да и квартира у черта на куличках. На работу придется добираться час и на проезд деньги опять же. А ремонт?
– Там вроде будет ремонт.
– Ха! Обои и линолеум? Санузел без отделки. Двери только в кухню.
– Хоть что-то. Ты поговори с ним.
– Почему вы так озаботились этим, Федор Иванович? – отставляю стакан и опираюсь на стойку руками, вглядываясь в его полное лицо.
– Ко мне вчера тоже приходили. – Он грустно опускает голову. – Предлагают хорошие деньги. Пока.
– Вы же отказали? – с надеждой спрашиваю.
– Я думаю, Марина, думаю. Но, лучше бы тебе подыскивать другую работу.
Приехали! Отличный Новый год намечается…
За окном только начинает светать. Я сижу в кухне на диване с чашкой чая и смотрю в окно. Больше на свое отражение в нем. Может и вправду согласиться? Надо с отцом поговорить. У него сегодня вторая дневная, он уже ушел. Вечером поговорю. Нас ведь все равно выселят рано или поздно. Требовать другую квартиру мы уже пробовали. А папа принципиально не хочет уезжать отсюда. Тут он был счастлив с мамой.
Отрываюсь от окна и иду к раковине мыть кружку. Пора выходить на работу. В тесной прихожей надеваю куртку и ботинки. Шапку не люблю, натягиваю капюшон. Сегодня подморозило хорошо так. На улице кристальная ясность и морозная безмятежность. Люблю зиму.
Выхожу из подъезда и наталкиваюсь на риэлторов. Похоже они ко мне.
– Марина Александровна, здравствуйте! – ко мне бросается женщина, если память не подводит – Анастасия. – А мы к вам!
Следом за ней, ко мне идет молчаливый мужчина.
– Здравствуйте. – Останавливаюсь перед ней.
– Марина Александровна, вы подумали? Что говорит ваш отец?
– Он против, как и раньше. Если бы не так далеко от нашего района, то я смогла бы его уговорить. И плюс расходы на переезд и ремонт. У нас нет таких денег.
– Мы понимаем, но и вы нас поймите. Ваш дом скоро опустеет. Все ваши соседи уезжают. А нам срок стоит, выселить всех до нового года. – Она опускает глаза и шмыгает носом. – Вы ведь рано или поздно съедите, а я по шапке получу, если не выполню контракт. У меня двое детей. – Она хватает меня за рукав. – Я прошу вас! Поговорите с отцом. Нас он выгоняет все время.
Мне жалко ее. Трется тут днем и ночью. Весь дом уже наизусть знает. Да что ж это такое?!
Вырываю рукав из ее рук. Жалость тут не уместна.
– Я попробую, но ничего не обещаю. Он законный собственник этой квартиры и, если захочет, то останется, и ничего вы не сделаете.
Анастасия опускает голову и обиженно отворачивается. Я направляюсь прочь под мрачным взглядом мужчины.
Проходя первый подъезд, встречаю соседа, который только вышел.
– Привет, Мариш! – машет свободной рукой, во второй большой черный мусорный мешок.
– Здравствуйте, Аркадий! Решили уборку сделать перед Новым годом? – указываю на мешок.
– Нет. – Останавливается напротив меня. – Мы завтра переезжаем в новую квартиру.
– Как? И вы? – опускаю руки.
– Да, и мы. Выбора особо нет. Я договорился с местной школой, с третьей четверти Андрюха пойдет уже туда. А сейчас есть время, пока я в отпуске, все подготовить и переехать.
– Бросаете значит? – опускаю голову.
– Почему бросаем? – улыбается усатыми губами. – Вы тоже можете хоть завтра уехать.
– Ага. Сегодня с нашего подъезда с двадцать пятой и двадцать седьмой квартиры уедут. Совместно.
– Так что это получается? – Аркадий чешет бороду. – Вы одни тут остаетесь?
– Получается, что одни.
– Марина, переезжай. Отец себя губит, хоть ты свою жизнь наладь. – Он гладит меня по плечу.
– Куда я от него? В такую же однушку…
Грустно стало и одиноко. Мы попрощались, и я пошла дальше, пряча руки в карманы. Замерзла торчать на улице.

Глава 3
Отправляюсь на работу. В голове настойчиво звенит звоночек о том, что все летит в тартарары! Сейчас лишусь квартиры, придется тратить деньги… я их по рублю собираю. Моя мечта и так далеко от меня, а теперь станет еще дальше. Потом еще и работу потеряю. Кто меня возьмет к себе? В новом районе и кафешек особо нет. А если и есть, то новые и дорогие. Надо полистать объявления на досуге.
Только, как быть с папой? Он уперся рогом и не хочет уезжать. Кричит, что умрет в этой квартире и точка. Теоретически, нас не имеют права выселить насильно. Но, какая это жизнь – одни в доме? Дедушка Мороз, прочтите мое письмо, пожалуйста! А то хоть волком вой. Все в подтверждение моей фамилии – Волкова. Смеюсь сама с себя. Ладно, что-то будет. Надо надеяться и верить. Вечером поговорю с отцом. Только, что говорить?
Захожу в кафе и шмыгаю носом. После морозного воздуха, нос, в теплом помещении, сразу сопливит. Тани еще не видно. Может, переодевается? Иду в подсобку и, по пути, заглядываю к Лидочке.
– Привет, Лида! – перекрикиваю музыку из радио.
– Привет. – как-то невесело говорит она.
– Что-то случилось? – захожу в кухню. Чувствую, что ей есть, что мне сказать. Лида, кладет маленькое кухонное полотенце на стол и идет ко мне.
– Танечка, – она сбивается с мысли, – она…
– Что с ней?! – начинаю волноваться.
– В больнице. – начинает всхлипывать.
– Не поняла, Лида. – теряю терпение. – Что с ней?!
– Слава ее… избил. – она начинает плакать.
– Вот урод! – во мне вскипает гнев.
Начинаю ходить назад и вперед по кухне в куртке.
– Что он сделал?
– Сотрясение у нее. Федор поехал в больницу. – Лида двигает к себе табуретку и садиться, опустив голову.
– Козлина ленивая! – расстегиваю молнию на куртке. – А Ваня?
– Ваня в школе сейчас. Не знаю, как он… это все произошло после того, как он ушел.
– Значит еще не знает. – опираюсь двумя руками на стол и думаю, что делать. – Я заберу его со школы и приведу сюда. А вечером поеду в больницу.
– Давай, Марина. Сегодня работаешь одна.
– Это я уже поняла.
Со злостью открываю дверь и выхожу. Чертов год! Когда это все закончится?! Бедная Таня… и так жизнь не сахар. Но теперь он не отвертится от полиции. Отвалит от нее, как миленький. Захожу в подсобку и начинаю переодеваться.
Хватаю ведро и тряпку и иду в зал. Надо быстро все помыть до открытия.
Смена пролетает мгновенно, когда одна. Времени присесть даже нет. С другой стороны, это хорошо, в голову не лезут ненужные мысли. Смотрю на часы над входом в кафе – 15:00. Надо бы сбегать в школу, забрать Ваню.
– Лида! – открываю дверь в кухню. – Отпусти меня на полчаса. Я за Ваней сбегаю.
Лида отрывается от плиты и достает телефон с кармана.
– Сейчас Феде позвоню, что бы пришел. А ты иди.
Я выскакиваю из кафе, застегивая куртку, и мчусь на всех парах во двор. Школа совсем близко. В этом плане наш район идеальный. Все в шаговой доступности. Пройти через двор по диагонали и завернуть за дом, вот и школа.
Дети выходят кучкуясь. Хватаются за снег, лепят снежки, носятся с ними по школьному двору. Только бы мне не прилетело в голову. Натягиваю капюшон сильнее и забегаю на крыльцо.
На школьной вахте сидит суровая женщина. Подхожу к ней и объясняю за кем пришла. Она достает телефон и набирает учительнице. Жду, наяривая круги по холлу.
Ваня выбегает ко мне из—за угла и резко останавливается. Его смышленые глаза начинают прочесывать все помещение.
– Не ищи, – подхожу ближе, – мамы нет. Сегодня тебя заберу я. – протягиваю руку.
– Почему? – дает свою ручку, и мы идем на выход.
– Так получилось, Ваня. Сейчас мама очень занята и не может никак вырваться. – говорю набор слов, не зная, как ответить.
Ваня смотрит себе под ноги, подкидывая комки снега ботинками. Идем по двору и молчим.
***
– Тетя Лида, приготовит тебе что-нибудь вкусное. – пытаюсь наладить разговор.
– Что? – поднимает на меня взгляд.
– А вот, что ты любишь?
– Я мамины котлетки люблю, маленькие такие. – блин! Тема не меняется. Мама для ребенка целый мир, о котором не забыть ни на секунду.
Мы доходим до кафе, и я открываю перед Ваней дверь. В зале много людей и мы быстро движемся к барной стойке, за которой стоит Федор. Он подходит к Ване, бросая на меня грустный взгляд, и ласково с ним разговаривает. Я бегу в подсобку раздеваться.
Пока Ваня кушает в кухне, Федор Иванович рассказывает мне, как съездил в больницу.
– У нее легкое сотрясение, хочет домой. Но я боюсь, чтобы ей не стало плохо, одной с ребенком.
– После смены поеду к ней, все узнаю. Если она будет в состоянии, то заберу. А если нет, то…
– Я Ваню заберу к себе сегодня. Мы с Лидочкой его займем на вечер и дольше, если потребуется. – решительно сказал он. – А тебе придется поработать одной пока.
***
Я киваю в ответ и ухожу к клиентам. Одно к одному. Снежный ком нехороших событий, только в какой момент он достигнет апогея?
После работы направляюсь прямиком в больницу. До нее ехать две остановки на троллейбусе. Сажусь на подогретое сидение и задумчиво разглядываю замершее окно. Размышлять обо всем устала, глаза сами закрываются, и я прижимаюсь лбом к холодному стеклу.
В больнице прием посетителей уже закончился. Пожилая женщина никак не хочет меня пропускать.
– Пожалуйста! – делаю жалостливое лицо. – Мне очень надо ее увидеть. Вопрос жизни и смерти!
Она смотри на меня поверх очков, явно усиленно обдумывая, пускать или нет.
– У вас пять минут. – нехотя произносит она.
– Спасибо, родненькая! – бросаюсь бегом к лестнице, Таня лежит на втором этаже.
В коридоре иду быстрым шагом, максимально тихо. Благо, плата Тани находится до поста медсестер. Не хочу еще и с ними объясняться. Открываю дверь и захожу. Душная палата, четыре койки и все заняты. У окна вижу Таню. Голова замотана бинтами, лицо опухшее, губа разбита. Боже мой…
– Таня. – тихо зову ее, садясь на стул рядом.
Она лежит с закрытыми глазами, веки затрепетали, и Таня медленно открывает глаза.
– Марина?
– Да, хорошая моя. – беру ее за руку, она слабо сжимает мою в ответ. – Как ты? – стараюсь сдержать слезы. Не могу смотреть на эти синяки. Как этот урод посмел?!
– Все хорошо. Скажи мне, где Ваня? – она с трудом говорит, но четко мыслит.
– Его заберет Федор и Лида. Все хорошо, мы его не бросим.
– Хорошо. – облегченно выдыхает. – Я так переживаю.
– Не надо. Поправляйся лучше. – опускаю взгляд, решаясь задать вопрос. – Таня, что произошло?
– Письмо, – она посмотрела на меня и криво усмехнулась, с разбитой губой, – оно сработало.
– Как? Ты просила сотрясение на Новый год? – не понимаю ее улыбки.
– Нет. А развода – да. Только метод получился радикальным.
– Вот он козел! – вскрикиваю я. – Развод теперь однозначно. Он хоть в полиции?
– Соседи вызвали и на помощь пришли. Его забрали сразу.
– Это хорошо. За что он тебя?
– Письмо. – Таня начинает истерично хихикать и сразу морщится от головной боли.
– Он его прочитал?
– Ага. Рылся в моей сумке и нашел. Пока я Ваню отправляла в школу, он его прочел.
– Ой, Таня, – хлопаю ее по руке, – суровый Дед Мороз нам попался. – хохочем вместе.
С больницы выхожу в хорошем расположении духа. Таня права, радикально, но наверняка. Она ведь давно хотела уйти от него. Но никак не решалась, а он в открытую говорил, что не отпустит. Конечно! Так удобно устроился. Козел! Сейчас ему все вернется, все!
До дома еду на автобусе, на часах десять вечера. Интересно, папа дома?
Захожу в плохо освещенный переулок и поворачиваю к дому. Во дворе темно, но над нашим подъездом горит единственный фонарь. А вот, что там делает машина? Причем какая-то крутая. Черная, вся блестит. Иду и напряженно вглядываюсь. В нашем подъезде остались только мы. Смотрю в свои окна – темно, папа еще не вернулся. Таааак….
Подходя ближе, вижу мужской силуэт. Он выходит к капоту автомобиля и опирается на него. Я не вижу его лица, но отчетливо понимаю, что он смотрит на меня. У первого подъезда подбираю кусок трубы, нервы натянулись в струну, как и все инстинкты. Уверенно подхожу ближе.
Свет фонаря слабо подсвечивает лицо мужчины, но приблизившись на расстояние двух метров, я отчетливо вижу знакомые черты. Рука, вместе с трубой, опускается. Я смотрю на Гордея. Слов нет, в голове шум. Я стою и моргаю на него. Он отстраняется от машины и делает шаг ко мне.
– Снегурочка?