Главная страница | Книги о приключениях | Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей

Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей
Александр Степанов
Главный герой повести попадает в пионерский лагерь за тройку по поведению за четвертую четверть шестого класса
В его пионерском отряде оказывается его одноклассница, взявшего его на поруки и его антагонист, драка с которым представляется неизбежной.
Надеюсь, что приключения персонажей повести заставят читателей следить за сюжетом с интересом, а тонкий юмор и курьёзные ситуации, в которые попадают действующие лица, подарит радость чтения.


Александр Степанов
Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей

Глава 1
Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме.
Заключительная фраза Никиты Сергеевича Хрущёва на XXII съезде КПСС.
ОТ АВТОРА
Дорогие читатели, сюжет повести основан на реальных событиях 1964 года, свидетелем и участником которых был автор. Шутливые вирши и стихи,, которые сочиняет главный герой в данной повести, написаны автором.
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
Ракета взвилась ввысь, выше школы, неожиданно изменила направление ? видимо, оторвался стабилизатор, кувыркнулась, рухнула на капот школьного грузовичка и с громким хлопком взорвалась. Я вжал голову в плечи: сейчас лобовое стекло ? вдребезги! Пороху мы не пожалели. Пронесло. Стекло уцелело. Стадион огласила «вычурная» лексика завхоза школы, который случайно оказался неподалёку. Говорил же Мишке на пустыре ракету запускать, так нет, зрителей ему подавай!
«Действо» продолжилось в кабинете директора. Вспомнили и старые наши грехи, и дустовую шашку, которую мы случайно зажгли осенью в школьном туалете и не смогли потушить. Виновники, Мишка Гудин, Хохлов Игорь и я, не оправдывались и легко отделались ? обещанием тройки по поведению за год. Это было в середине мая. Обещание директор сдержал. Родители, посовещавшись, вынесли приговор: «Поедешь в пионерлагерь. Там под присмотром будешь, подальше от таких же, как ты, друзей твоих ? хулиганов! И нам спокойнее…»
Подумал тогда, кота попросить завести, что ли… Шкодливого. В качестве громоотвода, раз уж брата и сестры нет. Быть единственным субъектом воспитания не слишком приятно. Но вот последний звонок, недельная трудовая практика при школе и… бесконечные каникулы.
Как говорят в народе: «Прошла зима, настало лето, ? спасибо Партии за это!»
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. 10 ИЮНЯ, СРЕДА
Автобусы отправлялись в десять часов, но я вышел пораньше. Ключ от квартиры, как всегда, бросил в почтовый ящик. На лестничной площадке столкнулся с соседкой. Она ходила в булочную и вернулась с пустой авоськой.
– Здравствуйте, Тамара Викторовна, ? поздоровался я. ? Что-то Сергея не вижу.
– Сдал математику. Изложение сегодня пишет.
– Привет ему передавайте!
– А ты никак в пионерский лагерь навострился? ? покосилась она на мой чемоданчик.
– Точно, в лагерь, ? подтвердил я.
– Что ж тебя родители не провожают?
– На работе они.
– То-то же, что на работе…? пробурчала соседка.
Перед тем как пройти через арку дома я ещё раз оглянулся на пустой дворик: вот стол для игры в пинг-понг с забытой сеткой; беседка, вот клумба и кусты сирени. Весной, когда она цвела, такой запах был! В безлюдное пространство двора из открытого окошка несётся песня:
Джиа-майка, джиамайка-а!..
Джиа-майка-а, джиамайка-ааа!..
Зимой в город завезли большую партию грампластинок тринадцатилетнего итальянца, и теперь его песни звучат на каждом углу:
…То лашиато унд жиорно пэр сфугэрэ…
лас уа бока инаридит…
Даже Валентина Терешкова с космического корабля «Восток-6» просила послушать голос Робертино Лоретти. Сегодня его песни слушать некому. Пустой дворик. Кто где… Пусть будет лагерь, в последний раз.
Сбор был объявлен на площади имени Луначарского у Дворца культуры железнодорожников. Идти недалеко. На небе ни облачка. День обещал быть жарким.
У зоомагазина я столкнулся с бывшим одноклассником, Бурцевым Петькой. Он лениво оглядывался по сторонам. Сандалии на босу ногу, ситцевые шаровары и застиранная рубашка, сдвинутый назад козырёк потрёпанной фуражки, папироса «Беломор» со сжатой в гармошку гильзой ? такой он внешне.
В руке у него белый голубь породы гривун с коричневой грудкой. Как я понял, ждёт покупателя. У Бурцева в голубятне и сизари, и даже скалистые голуби есть. Он сам голубятню на крыше барака построил. В конце апреля он бросил школу и вольным оболтусом шлындает по городу. Увидев меня, он сплюнул папиросу и подошёл:
– Печенька, привет! Давно не виделись. В лагерь?
– Угадал, ? подтвердил я и пожал протянутую руку.
– Понятно. Провожу немного.
Мы шли к площадке построений. Он поделился:
– Слушай, подфартило мне по-взрослому. Инспекторша из комнаты милиции на работу устроила. Прикинь, в бригаду коммунистического труда. Помощником смазчика взяли!
– А сейчас что не на работе, если взяли, прогуливаешь?
– С хрена ли? ? взглянул он и объяснил: ? Двухсменка у нас. Мне с обеда до семи на смену. На участке техобслуживания работаю. Аванс уже получил, ? он вытащил из кармана шаровар помятую трёшку и протянул её мне. ? Должок. Остальное позже.
– Убери, тебе нужнее, ? отказался я и недовольно поморщился.
Не занимал я ему, просто поделился, чем мог в своё время. Знаю, живётся Бурцевым непросто. Петька старше меня, ему шестнадцать. В школе за постоянные прогулы его определили в хулиганы и возмутители спокойствия. Я так не считал. А на учёт в детской комнате милиции его поставили не за хулиганство, а за кражу курицы с соседнего барака. Стырил он её от безысходности, чтобы мелких сестёр накормить, когда его мать запила, а отца у него сроду не было. Участковый легко вычислил виновника. Уликами служили перья у крыльца барака.
Конспиратор хренов, нашёл, где птицу ощипывать. Городок у нас небольшой и знакомые у меня разные…
***
Я уже подходил к месту сбора. На площади перед Дворцом культуры толпились отъезжающие в лагерь, было много провожающих-взрослых. Шумно от разговоров и выкриков. От пионерских галстуков рябило в глазах. «Быка бы сюда, он красное любит. То-то было бы переполоху!» ? подумал я и улыбнулся, представив эту картину.
Словно встречая меня, через громкоговорители, установленные на балконе Дворца культуры, грянул бравурный «Марш коммунистических бригад»:
Будет людям счастье,
Счастье на века;
У Советской Власти
Сила велика!
Сегодня мы не на параде,
Мы к коммунизму на пути.
В коммунистической бригаде…
«С нами Ле-е-нин впереди! На коне! Вер-хом, на коне!.. Трам-пам, пара-пам!» ? мысленно подхватил я и улыбнулся. Вслух, конечно, такое не скажешь, даже приятелю. Все равно смешно.
В толпе ребят у фанерной таблички второго отряда, я увидел Осипову с параллельного «Бэ» и совсем рядом, неожиданно для себя, одноклассницу, Верку Пирогову. Не знал, что она тоже едет. Я машинально тронул узел пионерского галстука и пригладил вихры.
Пирогова стояла с незнакомыми девчонками: одна, кареглазая с пушистой чёлкой, другая ? чёрненькая, невысокого роста. Верка заметила меня, переложила чемоданчик с правой руки в левую, ладошкой распушила чёлку и шепнула что-то подружкам. Они переглянулись и с интересом уставились на меня. Это меня смутило. Подойти или нет? Лучше бы она была одна.
Пока я решал, как поступить, кареглазая подтолкнула Пирогову в спину, Верка сделала два шага ко мне навстречу и остановилась. Я подошёл.
– Привет, «Пирожок», ? поздоровался я, покосившись на её подружек.
– Привет, «Печенька», ? ответила она, погасила улыбку и надула губы.
Понятно, что обиделась. Зачем я её так назвал, сам не понял. Обычно мы обращаемся по фамилиям.
– В пионерлагерь? ? поинтересовался я.
– Какой ты догадливый! ? съязвила Пирогова и отвела взгляд.
– Чемоданчик покарауль, пока я за газировкой схожу. Пирожок купить?
– Печенье.
– Лучше пирожок, от печенья не потолстеешь.
– Сам не растолстей!
На голове у неё, как два больших облака ? белые капроновые бантики. Я вовсе не хотел обидеть её и, чтобы поправить ситуацию, шутливо удивился:
– Ну у тебя бантики сегодня, о-го-го!
– Чтоб ты понимал в бантиках, ? вновь взглянув на меня, снисходительно улыбнулась Верка и притронулась к ним ладошкой.
Я изобразил примирительную улыбку, поставил у её ног чемоданчик-балетку и огляделся вокруг, выискивая в толкучке знакомых. Но знакомых ребят не было, а вот к Осиповой подошла её подруга, Танька Белова.
– Куда ты всё смотришь? ? приподняла брови Пирогова.
– Что, Осипова тоже едет?
– И что? ? с подковыркой поинтересовалась она.
– Кто ещё едет, не знаешь? ? уточнил я.
– С параллельного: Глухарёв, Матвеев и… Осипова тоже, если тебе это так уж интересно.
– Ну хорошо, я пошёл.
– На автобус не опоздай.
Скажет тоже: «если это тебе так уж интересно». Конечно, на Светку Осипову и восьмиклассники поглядывали, а я-то при чём? А Колька Глухарёв был моим врагом. Мы подрались с ним в пионерском лагере прошлым летом. С тех пор у нас установился «вооружённый нейтралитет», и мы, как говорят, в упор не замечаем друг друга.
Вообще-то с Пироговой мы нормально общаемся. Так вышло, что с первого по четвёртый класс мы сидели с ней за одной партой. Тогда она была круглощёкая и неуклюжая, и её дразнили, обыгрывая фамилию Пирогова, ? «Пирожок». В четвёртом классе её записали в секцию художественной гимнастики при Дворце пионеров, и она изменилась. Никто из одноклассников уже не помнит её старую дразнилку, а я вот вспомнил. Зря я её «Пирожком» назвал, тем более при её подружках.
На рынке было людно. Отстояв небольшую очередь у продуктового ларька, я купил, конечно же, не пирожок, а пару коробков спичек, а «на сдачу» ? сто граммов конфет «Ласточка». Будет чем Пирогову угостить, раз уж обещал. Она сладкоежка.
Там же, на рынке, среди блуждающего народа увидел Таньку Модель с какой-то девчонкой. Модель ? это фамилия. Ударение на первый слог, как у фамилии Но?бель. О Нобелевской премии все слышали. Отец Таньки фронтовик, орденоносец, начальник нашей железнодорожной станции. Фельдмаршал вермахта Отто Мо?дель и близко ему не родственник. А мама у Таньки, Мария Александровна, ? русская.
Откуда я знаю Таньку? Ответ прост, как на дважды два: сколько себя помню, столько и знаю, точнее, намного раньше знаю, чем помню. И родители наши дружат. Изредка встречаю её в городе или зимой на катке. Мы здороваемся, при встречах разговариваем, иногда болтаем по телефону ? отцам положены служебные, вот и пользуемся. Учится она в другой школе. Ничего в ней особенного нет, Танька ? она и есть Танька.
Я предположил, что она подружку в пионерский лагерь провожает. Это и ёжу понятно. Сама в модельных туфельках и модном сарафанчике, а её подружка в кремовой юбке и белой блузке, в пионерском галстуке и с чемоданчиком-балеткой в руках. Я усмехнулся над собой: надо же, Шерлок Холмс нашёлся… с методом анализа и дедукции.
Подружка Таньки вбежала по ступенькам крыльца в промтоварный магазин. Я подошёл поздороваться.
– Привет!
– О, Лёшка, салют! В лагерь? ? спросила она и легонько толкнула меня ладошкой в плечо.
Вот что у неё за привычка толкаться? Я усмехнулся и подтвердил:
– Точно. В лагерь. Точнее, в ссылку. А ты что не едешь?
– Во вторую смену путёвка. В последний раз. На следующий год ? экзамены!
Я поморщился. Вот обязательно нужно подчеркнуть, что она в восьмой перешла, а я только в седьмой.
– Держи, ? протянул ей конфету. ? С тобой девчонка была. В лагерь провожаешь?
– Что, познакомиться хочешь? Могу познакомить.
Я отрицательно покачал головой и, стараясь скрыть смущение, спросил:
– Она в каком отряде будет?
Танька запихала конфету в рот, облизнула губы и улыбнулась ехидно.
– В третьем.
– Шутить изволите? В первом, наверное. Или во втором? А как её зовут?
– Что ты у меня, у неё и спроси, ? с конфетой за щекой предложила она и посмотрела за моё плечо.
– Ольга Сергеевна, ? услышал я голос за спиной и оглянулся.
На меня с улыбкой смотрела девчонка, что была с Танькой. Синие глаза на уровне моих глаз, ресницы пушистые, аккуратно подстриженная до бровей чёлка, «конский хвостик» ? так, кажется, называется такая причёска. Куда там, «Ольга Сергеевна»! ? усмехнулся я и, взглянув на Таньку, предположил:
– Первый отряд?
– Третий. Оля пионервожатой едет.
– Ты ? пионервожатой? Чего врать-то? ? с улыбой взгляну я на девчонку и протянул ей конфету.
Не выглядела она старше Таньки. Ну, может быть, чуть-чуть… Что-что, а возраст ровесников я могу определить с точностью плюс-минус один год.
– Точно тебе говорю! ? подтвердила Танька.
Я не сразу заметил на груди у девчонки комсомольский значок, а теперь увидел. Растерянно посмотрел на Таньку. Хотя, комсомольский значок ещё ничего не значит. В первом отряде некоторые ребята носят и пионерский галстук, и комсомольский значок. Те, которых приняли в комсомол в седьмом классе. Принимают с четырнадцати. Не всех, конечно, а только активистов, отличников. По два-три человека из класса.
– Точно-точно, пионервожатой! Оля уже на второй курс педучилища перешла! Это у неё производственная практика, ? видя моё сомнение, подтвердила Танька.
Я подумал, неужели и в правду пионервожатой? ? и смутился.
– А тебя как звать? ? спросила девчонка, назвавшая себя Ольгой Сергеевной, и улыбнулась насмешливо.
Я не знал, как быть… Она намного старше? Ответил с запинкой:
– М… м… м… Лёша… Алёша… Алексей…
– Как-как, «Лёша-Алёша-Алексей»? ? с притворным удивлением спросила Танькина подружка и рассмеялась. ? Спасибо за конфету. Смешной ты, «Лёша-Алёша-Алексей», забавный.
Танька тоже рассмеялась, вид у меня, наверное, был потешный, потом неожиданно вскрикнула: «Ой, мой автобус», клюнула губами в щеку эту «Ольгу Сергеевну», махнула мне рукой: «Лёшка, пока!» и побежала к остановке.
Я попал в неловкую ситуацию. Мы шли к Дворцу железнодорожников, на место сбора. Я искоса поглядывал на свою спутницу, понять ничего не мог: как пионервожатой? Тогда сколько ей лет? В педучилище после восьмого класса принимают. Семь плюс восемь ? пятнадцать, да год педучилища ? шестнадцать. Не выглядит она на шестнадцать! А едет пионервожатой. А я её на «ты», как последний дур-ак!
– «Лёша-Алёша», а откуда ты Таню знаешь?
– Таньку? ? удивился я вопросу. ? В детсад вместе ходили. Говорят, и в ясли тоже, и родители наши дружат, поэтому и знаю. ? Подумав немного, добавил: ? Росли вместе, может поэтому перезваниваемся по телефону иногда.
***
Дальше шли молча. Если честно, я не задумывался, почему с Танькой Модуль общаюсь, а с другими ребятами, с которыми ходил в детский сад, нет. Например, в бывшем седьмом «Бэ» трое таких, два пацана и девчонка, но мы даже не здороваемся. Просто Таньку и меня родители забирали с детского сада позже других. Мы часто оставались вдвоём и поневоле сдружились, играли вместе.
Однажды нянечка застукала нас за игрой в спичку. В этой игре спичку, укоротив её наполовину, нужно передавать друг другу зубами. Если у обоих получилось, длина спички уменьшается каждый раз вдвое. Проигрывает тот, кто не сможет забрать её, ухватившись зубами за её кончик. Проиграть Таньке было обидно. Я просто пытался выиграть.
Нянечка, не разобравшись, наябедничала нашим родителям, что мы целовались. Хоть вину я взял на себя, влетело обоим. Мама ругала меня, а отец сказал, не брани его, все дети во взрослых играют, хоть бы своё детство вспомни. А мама ему сказала: «Это своё детство вспомни, и сын в тебя, наверное, распутным растёт».
Первого сентября Танька, как и наши ровесники, пошла в первый класс, а я нет, лежал с воспалением аппендицита в Детской городской больнице. Болел тяжело и долго. Родители утверждают, что меня спас пенициллин, а бабушка ? её молитвы. Выписали меня в конце октября. Я был слишком слаб после болезни, поэтому, несмотря на мои просьбы, чтобы не оставлять дома одного, родители отправили меня не в школу, а в тот же Детский сад, куда я и ходил прежде.
Было обидно вновь оказаться дошкольником! С грустью я смотрел вслед ровесникам, встречая их в школьной форме и с ранцем на спине. Как ярко горела бляха на ремне гимнастёрки и кокарда с буквой «Ша» на школьной фуражке!
Вдвойне обидно было на следующее лето. Мои ровесники были на каникулах, прибегали на городской пляж без надзирателей, купались в чёрных сатиновых трусах, подчёркивавших их взрослый статус, ныряли, где хотели, и с пирса для прогулочных лодок тоже. Нас же воспитательница отводила в дальний конец пляжа на мелководье. В воду мы заходили по её команде.
В конце июля после очередного похода на пляж я на отрез отказался ходить в детский сад. Причиной того была Танька Модуль. Она с подружками гуляла в парке, увидела меня среди ребят и подбежала поболтать. Помню, я жутко смутился тогда, был достаточно взрослым, чтобы понимать нелепость ситуации. Мне было уже восемь лет, в таком возрасте глупо стоять перед ней и её смешливыми подружками в детской панамке. И ещё было обидно, что я до сих пор детсадовец, а она уже школьница и перешла во второй класс, а это неправильно, я старше её, и день рождения у меня уже был, а у неё только в октябре.
Не объясняя причины своего упрямства, я настоял на своём, и родителям пришлось записать меня на площадку для «неорганизованных» дошкольников при Дворце пионеров ? так странно называли ребят, которые не ходили в подготовительную группу детского сада. Там я Пирогову впервые увидел. Она была такой тихоней, что пришлось сразу взять её под свою защиту. Я нащупал в кармане пару коробков спичек, хорошо, что успел купить.
Когда я с новой знакомой подходил к месту сбора, из-за поворота появились жёлто-красные автобусы. Пять штук, по количеству отрядов. Они, «фыркнув» пневматическими тормозами, остановились на краю площади. В овальных указателях маршрута, что выше лобовых стёкол, надпись: «Пионерлагерь «Заря». Из переднего автобуса вышел шофёр с красными флажками в руке и закрепил их по краям кабины. Обычно с такими флажками автобусы ходят по городу в праздники: на Первое мая и Седьмое ноября. Для этого и специальные кронштейны в виде трубочек по краям кабины на них есть.
Я ещё помню время, когда на домах частного сектора и на балконах квартир на Первое мая и Седьмое ноября жители вывешивали красные флаги. Отец и наши соседи ? тоже. А кто этого не делал, на тех смотрели косо и осуждающе перешёптывались. С конца пятидесятых красные флаги на балконах и частных домах уже не вывешивают.
В нашем альбоме есть фотография отца с повязкой на рукаве. Он стоит в карауле перед большим портретом Сталина после его смерти. Конечно же, это было не в Москве, а в нашем городе. Отец рассказывал, площадь Дворца железнодорожников была забита народом и, проходя мимо их караула, многие плакали.
Шофёр нашего автобуса поднял кожух моторного отсека и нырнул туда с головой, выставив на всеобщее обозрение свою «тыльную часть». Ещё не хватало, чтобы автобус сломался, жди потом, подумал я с тревогой. «Ольга Сергеевна» подошла к женщине, стоявшей у таблички с номером третьего отряда, а я ? к Верке Пироговой.
– Вон, Печенин, смотри, ? поделилась она со мной, ? вон та, в голубой блузке, наша воспитательница, Сталина Ивановна, ? кивнула она на моложавую женщину у таблички нашего отряда. ? Та, что рядом с ней, ? Лариса Семёновна, пионервожатая у девочек, а рядом, тёмненькая с причёской каре, ? ваша пионервожатая, Ирина Николаевна. Она после первого курса пединститута.
И когда только успела всё узнать? Я удивился и поморщился: обычно в первом и втором отрядах у мальчишек пионервожатый ? парень.
– Что такое причёска каре? ? поинтересовался я у Пироговой.
– То, что у неё на голове, не понятно? ? удивилась она и похвалилась: ? А я уже со Сталиной Ивановной познакомилась.
– В честь Сталина?
– О чём ты?
– Сталина Ивановна. В честь Сталина её назвали?
– При чём здесь это? Запомнил, как зовут воспитательницу? Сходи к ней, отметься. Я на перекличке сказала, что ты отошёл ненадолго.
Я протянул Пироговой конфеты ? для неё и её подруг, махнул рукой на её «спасибо» и пошёл отмечаться.
Возле таблички первого отряда стояла Валька Чижикова с соседнего подъезда нашего дома. Мы с ней ровесники, но она в первом отряде, а я во втором. В отряды зачисляют не по возрасту, а в какой класс окончил. Она заходила за мной, чтобы вместе идти на место сбора, но я сказал, выйду попозже.
Оглядывая отъезжающих, я непроизвольно посмотрел на «Ольгу Сергеевну». Она улыбнулась мне, а я смутился и отвёл глаза, подумал: лицо и губы невзрослые, а смотрит серьёзно, детьми командует… Значит, не врёт. Альки Лариной среди ребят нашего отряда и провожающих не было.
Отметившись в списке у воспитательницы, я вернулся к Пироговой и огляделся. Недалеко от нас стояли похожие друг на друга пацан и девчонка. Их отличало только то, что он был в шортах, а она в юбке из того же материала. Пацан выглядел заросшим, а у его сестры, как назвала такую причёску Пирогова, ? короткое каре. Сто процентов, что брат и сестра. В сторонке два пацана пинали друг другу футбольный мяч. Судя по реплике, у одного из них кличка «Решка». Среди ребят, как апельсин на снегу, выделялся рыжеволосый мальчишка с физиономией, усыпанной веснушками. Как нам в отряде без рыжего?
Ещё один субъект выглядел странно: в шортах ? это ладно, носят до сих пор некоторые шорты, хотя бы как тот пацан, что с сестрой. Но у этого чудика они до середины колен и выглядят, как обрезанные брюки, ещё под сандалии и жёлтые носочки нацепил, как девчонка! И стрижка не по возрасту, наголо с чёлочкой впереди. А ростом почти с меня. Две старушенции, похожие на ворон из-за длинной темной одежды, втолковывали ему что-то нравоучительное. Затурканный он какой-то, безответный. Таким в лагере непросто.
Откуда-то выплыла мать одноклассницы, Таньки Филипповой. Я слишком поздно увидел её, чтобы затеряться в толпе. Она уже заметила меня и подошла. Ну почему мамкам можно заходить, когда у пацанов медосмотр перед пионерским лагерем, отцы же к девчонкам не заходят! Я стушевался и захотел растаять сахаром в чае.
– Лёша, здравствуй.
– Здравствуйте, ? чувствуя, что покраснел, поздоровался я.
– Лёша, ты мне обещал. Я на тебя надеюсь.
– Хорошо. Не беспокойтесь. В его отряде все в первый раз.
– Ну всё-таки… Верочка, ты тоже в пионерлагерь? ? заметила она Пирогову.
– Здравствуйте.
– Вы уж присмотрите за Сашей. Он первый раз в пионерлагерь едет.
– Не беспокойтесь. В обиду не дадим, ? заверил я.
– Что это она? ? спросила Пирогова, провожая взглядом мать нашей одноклассницы.
– Брат Филипповой в пятом отряде. В няньки нас назначила, ? объяснил я слова мамаши нашей одноелассницы.
Неожиданно из толпы, словно черт из табакерки, вынырнул Игорь Хохлов. Он без пионерского галстука, в застиранной майке, сатиновых шароварах и поношенной тюбетейке на затылке. Пирогова, чтобы не мешать нам, отошла к подружкам.
– Печенька, привет! ? поздоровался он и громко выдохнул: ? Фу-х, думал, не успеем. Сестру провожал. Она в четвёртом отряде будет. Пирогова тоже едет? ? кивнул он в сторону Верки.
– Ну да, ? подтвердил я.
– Кто ещё из наших?
– Никого. С параллельного класса несколько человек.
– А Филиппова? Мать её видел.
– Брат её едет, ? объяснил я.
Игорь ухмыльнулся и подковырнул:
– Гудин рассказывал, как медосмотр вы проходили. Перед лагерем. Мать Таньки Филипповой к тебе подошла.
Разговор мне был неприятен.
– Стоп! ? остановил я его. ? У нас с Гудиным это в прошлом, а у тебя впереди. Ты же во вторую смену едешь. Так что готовь задницу для анализов на глистов.
Игорь покраснел, судя по его физиономии, обиделся и упрекнул:
– Я к тебе по-человечески, а ты с подначками.
– Не я начал, ? осадил я его.
Поговорить нам не дали, раздалась команда «По автобусам!», и всё пришло в движение. «Ребята, ? тормознув особо торопливых ладонью, объявила воспитательница, ? заходим спокойно, рассаживаемся по три человека. Место кондуктора не занимать!»
Смачно пшикнув, лениво открылась задняя дверь. Подождав окончания толкучки, я взял чемоданчик, хлопнул по ладошке Игоря и по высоким ступенькам шагнул в салон. На сидении, расположенном слева вдоль салона автобуса, сидела троица: Глухарёв, и его шестёрки: Мишка Матвеев и Катряга. «Глухарь» словно невзначай вытянул ноги в проход, чтобы досадить мне, но я спокойно перешагнул через них и пошёл дальше. Выпросит, когда-нибудь, за мной не заржавеет.
Вера Пирогова и её подруги прошли вперёд и уселись втроём на сидение слева от прохода, а я подсел к пацанам, уже занявшим место по другую сторону салона.
Пионервожатые и с ними несколько девчонок сидели у глухой перегородки с водителем, лицом к нам. Когда все заняли свои места, вошла Светка Осипова с Танькой Беловой. Они устроились на широком сидении в хвосте автобуса. Воспитательница пересчитала нас по головам и заняла место кондуктора у задней двери.
Я огляделся. Над передней дверью на глаза попалась эмалированная табличка с надписью: «Мест для сидения двадцать восемь, общее число мест ? пятьдесят». Посчитать количество народу нетрудно: сидений, где сидят по трое, девять; переднее и заднее рассчитаны на пять человек, но там семеро, да место кондуктора. Получается сорок один. Воспитательницу и пионервожатых не считаем, выходит тридцать девять человек. Должно быть сорок. Одного не хватает.
Но вот шофёр закрыл переднюю дверь. Воспитательница с места кондуктора дёрнула медную ручку. Задняя дверь захлопнулась, и автобус, вслед за автобусом первого отряда, рывком тронулся с места. Провожающие замахали руками…
Ехать было недалеко, всего-то минут тридцать. В салоне стало душно, попахивало бензином. Не спасали и «уши» на крыше автобуса ? торчащие сверху воздухозаборники. Свежий воздух через них подавался в салон через прорези на круглом диске, похожим на механическую тёрку для овощей.
Ребята, по просьбе девчонок, подняли деревянные рамы окон. Стало лучше, поехали с ветерком. По свежему асфальту центрального района автобус шёл ровно, но дальше от центра начались колдобины, он задребезжал, заскрипели двери, началась болтанка. Хорошо, сиденья мягкие, не так трясёт.
Я взглянул в окно и улыбнулся, увидев лозунг на обочине дороги и рядом предупреждающую надпись на переезде железной дороги. На лозунге было написано: «Все пути ведут к коммунизму!», а на железнодорожном переезде: «По путям не ходить!» ? забавно.
За переездом, начинались наши «Черёмушки», называемые в городе Новостройкой.
– Как в этом лагере? ? спросил меня сосед, мальчишка в очках.
– Под «Артек» косят, ? заявил сосед сзади.
– В этом он прав, ? подтвердил я, ? форму пионерскую дают и с дисциплиной строже. А ты в какой школе учишься?
– Во второй.
– А я в первой, ? ответил я и спросил наудачу:
– Алины Лариной в вашей школе среди шестиклассниц не было?
– У нас шесть шестых было. Такой не было.
– Ладно. Меня Лешка Печенин зовут. А тебя?
– Ефимов Витька. Дразнят «Очкарик».
– И ты терпишь? ? удивился я и пообещал: ? Здесь будешь «Ефим». Так себя и называй в отряде. А меня «Печенькой» зови. Знаешь, сколько человек в отряде будет?
– Сколько?
– Тридцать девять. Я пересчитал в автобусе.
– На перекличке одного не было, ? сказал Ефимов, ? а за тебя на перекличке вон та ответила, ? кивнул он в сторону Пироговой.
Верка с улыбкой оглянулась на нас и сказала что-то подружкам. Они рассмеялись, а я с чего-то обиделся на неё. Вот что она сказала? Нас ощутимо тряхануло на яме.
Рыжеволосый сосед, что сидел у окна, поморщился и к чему-то ляпнул:
– Пятьдесят пять…
– Что «пятьдесят пять»? ? переспросил я, не понимая, о чём он.
– Марка автобуса: ЗиС-155, ? объяснил он. ? У него движок от грузовичка ЗиС-150. Шесть цилиндров. Коробка передач механическая, пятиступенчатая. И рама как у грузовика ЗиС-150.
– Ну ты даёшь! А ты откуда ты это знаешь? ? спросил я, удивляясь познаниям нового
– Отец у меня в городском автохозяйстве работает, ? объяснил он и, наклонившись, поделился: ? Он говорит, такие автобусы уже не выпускают. Хрущёв на совещании ругался сильно, говорил: «Мы должны доказать всему миру, что тоже… не ноздрями мух бьём!» Сказанул, да? ? улыбнулся сосед и продолжил: ? Сейчас по его команде современные выпускают, ЗиЛ-158, на шестьдесят пассажиров. Но у нас в городе таких нет. Меня Юрка Круглов зовут. ? Он смущённо пригладил рыжие вихры и сообщил: ? В школе и во дворе я ? «Рудый». Так и зовите.
Я пожал его руку и посмотрел на Пирогову. Через три секунды она оглянулась и показала мне язык. Что у неё, глаза на затылке? Проверено, стоит на неё взглянуть, сразу оглядывается! В классе она впереди через одну парту сидит, но на среднем ряду. Чтобы на уроках шею себе не свернула: туда-сюда, туда-сюда, ? приходится смотреть на неё не прямо, а как бы боковым зрением, так не оглядывается.
Сейчас мы проезжали недавно отстроенный район новостройки: вереницу пятиэтажных домов из кирпича, площадь Гагарина с обелиском. Раньше на его месте церковь стояла. Её взорвали, когда я во второй класс пошёл. Когда мы с отцом были в районе новостройки, я спросил, зачем это сделали, мол, красивое здание было, только заброшенное. Он ответил не сразу, потом сказал, что в пятьдесят восьмом приняли Постановление ЦК «О недостатках научно-атеистической пропаганды». На местах ? так он сказал, ? допускались перегибы, церкви рушили не только у нас. Конечно, вздохнул он, здание нужно было сохранить, хотя бы как памятник архитектуры восемнадцатого века. Я понял его.
Родители некоторых ребят из нашего класса уже получили квартиры в районе новостройки. И Хохловы тоже. Третий этаж, балкон, центральное отопление, в ванной ? титан, газом нагрел воду и мойся. Даже завидно немножко. У нас дом старый, сталинской постройки, с высокими потолками, титан дровами топить нужно. Но воду в нем греем нечасто. Хлопотно. Отец, при желании, давно бы уже электроподогрев воды в титане сделал, как Модуль, но ему это не надо. Родители любят, как он говорит, «настоящую баньку» и по воскресениям ходят к его знакомому в частный сектор, а я уже давно ходить туда отказался. Сейчас раз в неделю прошу деньги на городскую баню. Раньше брал билет в общий зал за десять копеек, теперь нет. Неловко как-то. В раздевалке банщица-тётка дежурит. Билет в индивидуальные душевые кабинки в три раза дороже, но там лучше, чем в общем зале.
А вообще, мне нечего жаловаться: у нас трёхкомнатная квартира, и у меня даже есть своя комната. Говорят, квартиры в нашем доме распределяли среди номенклатурных работников и специалистов. Вот отцу и дали ордер, когда я родился. А многие из одноклассников до сих пор живут в коммуналках или бараках с «удобствами» во дворе. Как Бурцевы, например.
Автобус опять задребезжал. Грунтовая дорога петляет то вправо, то влево. Воспитательница потребовала закрыть окна. Стало жарко и душно. За окном видны полуразобранные бараки, бульдозер крушит домишко частного сектора. Прямо возле дороги готовые котлованы и фундаменты под панельные дома. Их начали строить в позапрошлом году, после ввода домостроительного комбината. На стройку идут уже готовые стеновые панели, перекрытия, санузлы и прочие штуковины.
Чуть в стороне экскаватор копает траншею под центральное отопление. Оставляя за собой черные клубы дыма и резкий запах солярки снуют самосвалы МАЗ-205. Пацаны называют их «Буйволом» за эмблемы зубров на капоте. К башенному крану прошёл панелевоз. Вдалеке, у построенных пятиэтажек, кладут асфальт. Вспомнилось, как мы с Мишкой Гудиным прошлый год сюда за карбидом бегали. Пришлось, удирая от сторожа, десантироваться со второго этажа на кучу песка. Потом целую неделю пятки гудели.
Сейчас мы проезжали район слободки с покосившимися бараками, простроенными, как временное жильё при строительстве арматурного завода в конце тридцатых годов. В одном из них, с дороги его не видно, и живёт Петька Бурцев. В начале мая этого года мне пришлось пару раз заходить к нему. Его неделю не было в школе, и учительница отправила меня выяснить причину.
Дверь мне открыла девчонка лет десяти-одиннадцати в трусиках и с полотенцем на голове. Петька стирал одежду в корыте. «Подменку им стираю», ? пояснил он. Его младшая сестра-дошкольница лет пяти, прикрывшись одеялом, сидела на кровати.
Такой убогой и запущенной комнаты, как у Бурцевых, я ещё не видел. Из мебели у них деревянная кровать, напоминающая нары, кухонный стол с керогазом на нём, покосившийся фанерный шкаф, три табуретки, да часы-ходики, если их посчитать за мебель. На столе россыпь картошки, сваренной в мундире.
Петька попросил передать классной, что он уже отучился и в школу не вернётся. У нас с ним доверительные отношения, видимо, поэтому он рассказал, что их мать за прогулы выгнали с работы в забегаловке, где она работала посудомойкой, и теперь она шлындает с кавалерами неизвестно где, а ему мелких кормить нужно. Я высыпал на стол карманные деньги, что были с собой: рубль с копейками, и вышел. На следующий день я разбил свою копилку и купил продуктов для Бурцевых, шоколадных конфет для его сестёр.
Нас опять тряхнуло. За автобусом первого отряда вьётся облако пыли. Несмотря на закрытые рамы в салоне не продохнуть. Представляю, как достаётся младшим отрядам, что едут за нами! Но вот поворот налево и грунтовая дорога. Мы выехали за город. Теперь ещё минут двадцать и будем на месте.
За городом пролески перемежаются полями совхоза. Но вот лес пошёл сплошной полосой. Я видел, что мы уже подъезжаем. Справа несколько раз промелькнула речка, слева показалась просека с опорами линии электропередач, они поднимаются вверх по косогору, вот проехали бетонный мост, ещё немного… поворот налево, на узкую дорогу к пионерлагерю. В автобусе сразу стало темнее: по обеим сторонам дороги растут деревья с густыми кронами; шуршат колеса по мелкому гравию, и опять светло… выезжаем на поляну.
Наконец, автобус, фыркнув тормозами, остановился рядом с автобусом первого отряда. Здесь стоянка автомашин, слева ? футбольное поле. «Ребята, ? обратилась к нам воспитательница, ? не толкаться. Выходим организованно. Построение на стадионе у таблички нашего отряда». С шипеньем открылась передняя дверь.
С дальней стороны стадиона ветер принёс запах свежескошенной травы. Стадион и спортивную площадку обкашивают к началу смены. Со столба с громкоговорителя на краю стадиона звучит знакомый голос Марка Бернеса с песней Евгения Долматовского. «Парни, это в наших силах!»:
Парни, парни, это в наших силах
Землю от пожара уберечь
Мы за мир, за дружбу, за улыбки милых,
За сердечность встреч…
В лагере работает радиорубка с громкоговорящей связью. Ребята первого отряда уже шли на стадион. Подошёл автобус третьего отряда. Показался вдалеке автобус четвёртого. Вслед за воспитательницей и пионервожатыми мы пошли на место построения. В толчее кто-то хлопнул меня по плечу:
– Привет, «Карбышев».
Я вздрогнул от забытой клички и обернулся: Кузнецов Юрка. У него всё такой же облупленный нос, веснушки и светлая чёлка волос. Я вовсе не хотел, чтобы о кличке, вернее, об истории, с ней связанной, узнали в отряде и предупредил:
– Кузя, запомни, здесь я ? «Печенька», а не «Карбышев»!
– А то? ? поинтересовался он.
В его словах мне послышался вызов. Я смерил его с головы до ног и обратно, жёстко взглянул в глаза и заверил:
– Можешь не сомневайся!
Кузя отвёл взгляд и сказал примирительно:
– Ну хорошо, ты ? «Печенька».
…Зря он напомнил о кличке, прилипшей ко мне в конце той смены. В тот день перед отбоем на тихий час я пошёл в туалет. Внутри его раздался громкий хлопок! Пыхнуло зловонным запахом фекалий. Пацаны со второго отряда дали стрекача от туалета в сторону пионерлагеря. Парой секунд позже из сортира, натягивая штаны, выскочил обляпанный дерьмом физорг, выкрикнул пацанам: «Стоять!», погнался за ними, но поняв, что за ними не угнаться, осыпал их ругательствами, самым мягким из которых было: «Ублюдки!». Он постоял в раздумье и пошёл в сторону душа.
Позже я узнал, пацаны опустили в выгребную яму туалета карбидную «бомбу». Сделать её несложно, нужно налить в банку воды, положить в неё тонких веточек для опоры, сухой травы, сверху насыпать карбид, не намочив его ? иначе рванёт, закрыть плотно крышку, взболтнуть и «употребить» в дело. Чтобы не спугнуть физрука с очка, банку в выгребную яму пацаны опустили на верёвке. Физрук не смог определить, кто из мальчишек устроил взрыв, так как видел их только со спины, а меня запомнил.
Когда объявили тихий час, и я уже был в постели, он, тошнотворно пахнущий «Тройным» одеколоном, вошёл в палату, поднял меня с постели за ухо и, не дав даже одеться, в трусах и босяком потащил в старшие отряды указать обидчиков. Защитить меня было некому, наша пионервожатая была на летучке у старшей пионервожатой. Мальчишек я узнал, но их не выдал. Предавать своих «за падло».
Не добившись признания, он пригрозил: «Память освежим, вспомнишь!» За столовой у водонапорной башни он снял с пожарного щита ведро, набрал в него воды из-под крана и окатил меня ею с головы до ног. Вода из артезианской скважины была не просто холодной, а ледяной! Я покрылся «гусиной кожей», застучал зубами, но клялся, что не запомнил мальчишек в лицо.
«Продолжим восстанавливать зрительную память», ? заявил он и окатил меня новой порцией. Я посинел и обхватил себя руками за плечи. Видя моё состояние, физорг отложил «процедуру», позволяя мне немного согреться, но обещал продолжить её «до полного её восстановления».
Больше всего я боялся, что нас кто-нибудь увидит. На мою беду о «водных процедурах» узнал весь отряд, и я получил новую кличку: «Карбышев». Был советский генерал с такой фамилией. Когда он попал в плен, то за отказ стать предателем фашисты в мороз обливали его ледяной водой, пока он не превратился в ледышку…
Вздохнув глубоко и считая инцидент исчерпанным, я поинтересовался у Кузнецова:
– Откуда взялся?
– С предком на мотоцикле. Перед мостом вас обогнали.
Поговорить нам не дали. Подошёл автобус пятого отряда, и пионервожатые объявили построение.
Круглов, назвавшийся Рудым, шепнул мне:
– Видишь ту девчонку с белыми волосами? Я фамилию и имя её узнал, когда она отмечаться подошла. Снежная её фамилия, прикольно, правда? Подходит ей. А зовут Катькой. Редкое имя. Ни одной девчонки с таким именем среди ровесников не встречал.
– Ну вот, теперь встретил, ? улыбнулся я и напомнил: ? Среди взрослых таких имён много, песня со словами есть: выходила на берег Катюша…
Мы построились во что-то похожее на шеренгу: первый отряд, наш отряд, за нами ? третий, четвёртый и пятый.
К змееподобной шеренге подошла вышла и обратилась к строю моложавая женщина с комсомольским значком на блузке и в пионерском галстуке. Рядом с ней нарисовалась Наташка, старшая сестра Вальки Чижиковой. Интересно, что она в здесь забыла?
– Здравствуйте дети! Меня зовут Елена Матвеевна Федотова. Я ваша старшая пионервожатая. Мы, с методистом по воспитательной работе Натальей Яковлевной, ? кивком головы указала она на Наташку, от лица и по поручению директора пионерлагеря Спиридонова Ивана Ивановича, рады приветствовать вас в пионерском лагере «Заря». Ребята, этот лагерь построен специально для вас, для детского оздоровительного отдыха. Вы должны знать, что ваш старший товарищ, комсомол, проявляет заботу о вас, о своей подрастающий смене. В пятьдесят седьмом году восьмой Пленум ЦК ВЛКСМ принял постановление «О мероприятиях по улучшению работы пионерской организации». Он указал, что большую роль играет организация пионерской работы в местах летнего отдыха. Комсомольские организации направили с производства, с институтов и училищ свыше двести тысяч пионервожатых, руководителей кружков и секций.
Вы должны слушаться их и уважать. Запомните, вы здесь полноправные хозяева. Поэтому чувствуйте себя по-хозяйски, как дома. Все мы здесь: и вы, и мы, ваши старшие товарищи, и более молодые товарищи, ваши пионервожатые, ? одна большая семья!
Надеюсь, вы будете неукоснительно выполнять распорядок дня и команды пионервожатых, будете строго соблюдать законы и правила поведения в пионерском лагере, и мы будем жить дружно и весело. Вопросы есть? У кого есть вопросы? Нет вопросов? Сейчас мы построимся поотрядно и колонной по два пойдём в пионерский лагерь. Всё понятно?
Наташку Чижикову, наверное, её мамаша методистом в лагерь пристроила, подумал я. Она в городском отделе образования работает.
«Напра-во!» ? раздалась команда старшей пионервожатой. Я шёл рядом с Витькой Ефимовым, Кузя с незнакомым пацаном сзади; Пирогова со своей знакомой ? впереди.
Чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что в гостях, иначе это вам «ненавязчиво» напомнят, подумал я и, усмехнувшись, буркнул себе по нос:
– Организованной толпой коровы шли на водопой.
– Что? ? спросил Ефимов.
– Проехали…
***
Вслед за первым отрядом мы прошли через футбольное поле ко входу в пионерский лагерь. Вокруг стадиона и пионерлагеря ? лиственный лес. Пахло свежей травой и кустарниковой акацией. Здесь её много.
Сразу за шлагбаумом, он сейчас открыт, начинается деревянная лестница, ограждённая перилами, по которой топать и топать. Сам пионерлагерь на возвышенности. Справа от шлагбаума ? грибок для дежурных. В этом году и нам здесь дежурить. Это пост старших отрядов, второго и первого. Сейчас на месте дежурного никого нет.
Только поднялись по длинной деревянной лестнице, как Витька Ефимов пристал с вопросами:
– А там что, справа, за деревьями?
Я не в первый раз в этом пионерлагере. Приходилось объяснять:
– Караулка. Тоже дежурить будем. Смотри, справа качели-карусели сейчас будут, а за ними площадка общих построений.
– А там впереди? В конце дорожки, большое?
– Столовая.
– Что, такая большая?
– Столовая в правом крыле, в левом ? клуб, штаб пионерлагеря там же, и актовый зал. Кино в актовом зале показывают, ну и собрания… Гараж справа за столовой, а слева от неё, отсюда не видно, корпус, где персонал лагеря живёт. Да, ближе столовой, справа, юннатский участок: коза, кролики, перепёлки. За ними юннаты ухаживают.
– Сейчас баня и санраспредилитель? ? предположил он.
– В отряд. Потом душ. В больших лагерях распределители. А баню только собираются строить, фундамент в прошлом году залили, ? объяснил я.
– Если холодно, возят в баню, ? уточнил Кузя.
– Купаться? ? спросил Ефимов.
– Пруд есть. С верхней площадки лестницы его видно. У нас за спиной остался. Редко водят.
Интересная подруга у Пироговой, подумал я. Никогда их вместе не видел. Почему, когда праздник, сразу по девчонкам видно: белые бантики. А нам как, пацанам, нос зелёнкой намазать, чтобы всем понятно было, и у нас праздник, или как? Я улыбнулся и громко хмыкнул в кулак, представив пацанов с зелёными носами.
– Ты что? ? спросила, оглянувшись, Пирогова.
Её подружка тоже оглянулась и улыбнулась мне, как знакомому. У неё приятная улыбка и маленькая, словно кто акварельной кисточкой чуть прикоснулся, светло-коричневая точка над верхней губой.
– Ничего, ? отмахнулся я. ? Под ноги смотрите.
– А кормят хорошо? ? вернул меня на землю Витька Ефимов
– Часто, но помногу, ? поделился Кузя.
– Облопаешься, ? подтвердил я.
– Кружки, библиотека?
– Есть. Слева. За зданиями старших отрядов, с третьего по первый. Видишь барак? В нем библиотека и кружки по интересам.
– В шахматы?
– Если найдёшь с кем, ? влез в разговор Кузнецов.
В пионерлагере чисто и ухожено. Дорожки посыпаны оранжевым крупным песком ? его называют дресва. Бордюры и стволы деревьев побелены известью. Здания отрядов, да и весь пионерский лагерь выглядит празднично и нарядно. По краям главной аллеи, по которой сейчас идём, стенды с наглядной агитацией, на стендах под стеклом свежие газеты ? три правды: «Правда», «Комсомольская» и «Пионерская» правда. Я улыбнулся: три правды ? какая правда правдивее? Сейчас мы проходили мимо общей площадки построений.
Громкоговоритель на столбе ? наша связь с внешним миром, гремел песней на слова Ошанина «Ленин всегда с тобой»:
Мы за Пар-ти-ей иде-ем,
Славя Ро-ди-ну дела-ами,
И на всем пу-ти боль-шо-ом
В каждом деле Ленин с на-ами.
Ле-нин всегда живо-ой,
Ле-нин всегда с тобо-ой…
? Смотри, ? повысив голос, сказал я Ефимову, ? вон там, справа, в последнем здании, санчасть, канцелярия и кабинет директора там же. Лучше стороной обходить. Кривая, мимо начальства, всегда короче прямой будет.
…В го-ре, в наде-жде и ра-до-стии-и…
Ле-нин в твоей вес-нее-е,
? Здесь так: или строем или бегом, если один. Без отряда ? сразу вопросы, ? опять влез в разговор Кузнецов.
… В ка-жд-ом счастли-вом днее-е,
Ленин в тебе и во мне-е-е-е!!!
Никогда не задумывался над словами этой песни, а тут вдруг оглянулся на Кузнецова и с трудом подавил желание предупредить его, что у него внутри ? кроме глистов, конечно, ещё Ленин живой сидит. Чтоб осторожнее в туалет ходил по большому, как бы «чего» не вышло… Хорошо, сдержался, пословицу вспомнил: «Язык мой ? враг мой». Объяви такое, пришибут и слова песни за алиби не посчитают.
Я отругал себя за мысли, недостойные «советского пионера», и оглянулся на Кузю. Рядом с ним шёл невысокий пацан с длинным носом. За ними ? очень похожие друг на друга мальчишка и девчонка, что сидели через проход в автобусе.
– Кино? ? спросил Витька Ефимов.
– По субботам. Киномеханик приезжает. А крутят в левом крыле здания. Там актовой зал.
***
Здания и планировка старших отрядов, с третьего по первый, однотипные. Они слева от главной аллеи. Мы подошли к зданию нашего, второго отряда. Перед входом в отряд широкое крыльцо, огороженное резными перилами. При входе в здание ? фойе. Оно довольное большое, даже установленный стол для игры в теннис не делает его тесным.
Правая дверь ведёт в палату мальчишек, левая ? девчонок. Из фойе есть вход ещё в три комнаты напротив входной двери: пионерскую комнату, кладовую и в комнату вожатых.
На левой стене на доске объявлений уже вывешен список работы кружков и спортивных секций. Здесь же, выше доски объявлений, в красивых рамках, как напоминание о соблюдении дисциплины, разместили «Закон пионеров Советского Союза», «Обычаи пионеров», «Правила поведения в пионерском лагере» и «Распорядок дня».
Кровати в палатах расположены по десять штук слева и справа от широкого прохода торцом к стенам. Первая и последняя кровать в каждом ряду стоит отдельно, остальные ? между проходами к тумбочкам плотно придвинуты друг к другу. Получается по одной тумбочки на двоих. В общем проходе у торца каждой кровати табуретка. После отбоя на неё будем класть одежду.
Слева от главного прохода расположились глухаревцы. Одиночную кровать у двери у них занял Матвеев ? у него общая тумбочка с Глухарёвым. А сосед его по кровати ? Катряга.
В правом ряду от общего прохода, где я думал расположиться, одиночно стоящую кровать у двери занял Круглов. Я прошёл ко второй тумбочке и присел на правую кровать, свой чемоданчик поставил на кровать напротив, бронируя место для Кузнецова.
В палате пахло краской. Видимо, перед заездом делали косметический ремонт и толком не проветрили. Пахло и свежим постельным бельём. Пока простыни и одеяла на матрасах. Постели ещё предстояло заправить.
Когда Кузнецов вошёл в палату ? он почему-то задержался на улице, я помахал ему рукой и показал спальное место, которое для него застолбил. Кузя с разбегу плюхнулся на постель и, подпрыгивая на панцирной сетке, завопил дурашливым голосом на мотив известной песни:
По долинам с толстым дрыном
шла старуха в ре-сто-ран,
чтобы с горя взять пол-литра
и заку-у-ски двести грамм…
? Кузя, заткнись, ? одёрнул я его, ? разговаривать мешаешь.
Моим соседом по сдвинутым вплотную кроватям оказался мальчишка, которого я приметил ещё на месте сбора.
У него общая тумбочка с Кругловым, у меня с Кузей.
– Ты с сестрой здесь? ? спросил я.
– Да. Меня Сашкой зовут, а тебя?
– Лёшкой. Можешь «Печенькой» звать. Фамилия?
– Панус.
– Странная фамилия, Прибалтика?
– Прабабушка рассказывала, к нашему предку «Пан Ус» обращались. Вот и получилось: «Панус». А так мы родом Муромские. Сейчас это Владимирская область. Я там не был.
– Пан Ус? Может, твой предок шляхтичем был, если его Пан Ус звали?
– Не знаю.
– Таратор ты, Сашка, базарило. Не делись ни с кем, целее будешь! Паны и буржуи в лагере не приветствуется, ? пояснил я.
Кузя в нашем проходе был занят собой и не прислушивался к нашему разговору. Он перевернул чистой стороной матрас с жёлтым пятном посередине, повернулся к нам, буркнул: «Уссатый, полосатый, на верёвочке висит», и спросил:
– Печенька, знаешь, зачем на матрасе полоски вдоль, а не поперёк?
– И зачем?
– Чтобы знать, в каком направлении ложиться ? вот зачем!
– Этим и будем руководствоваться перед отходом ко сну, ? сообщил я и поинтересовался: ? У тебя в отряде знакомые есть?
– Вон, Славка Дударь, ? кивнул в хвост противоположного ряда кроватей. ? Он с параллельного класса. Ещё Емельянова Танька, одноклассница моя. Увидишь её, не ошибёшься: толстушка.
– Твой сосед по кровати ? Ефимов Витька, а у кровати у входа ? Юрка Круглов.
– Я знаю уже, ? сказал Кузя и спросил: ? Пацана видишь в конце того ряда, стриженного с чёлкой?
– И что? ? взглянул я на чудика с детской причёской.
– Шнурок я на крыльце завязывал. Достал он меня своими: «Простите-извините». Спрашиваю его просто так, для интереса, за что тебя простить-извинить? Ссышься по ночам, храпишь громко или лунатик? А он опять за своё: «Простите, пожалуйста, где в пионерлагере туалет?» Я ему говорю вежливо: «У меня три головы, как у змея Горыныча, что ты мне выкаешь? По сопатке просишь, так это я легко!» А он опять за своё: «Не сердитесь, пожалуйста». Он что, больной на голову?
Я пожал плечами, поживём увидим.
***
Вошла наша пионервожатая и объявила, что первый отряд уже оканчивает помывку, и мы идём в душ, нужно взять с дужки кровати у изголовья полотенце, мыло, что привезли с собой, и выходить на построение, а заметив смущённые физиономии ребят, ранее бывших в пионерском лагере, успокоила, объяснив, что ответственным за помывку мальчиков нашего отряда будет физорг Иван Иванович. Это снимало проблему, беспокоившую не только меня.
Душ ? это длинное временное строение, с раздельным входом с улицы в отделения мальчишек и девчонок. Открыв дверь, сразу попадаешь в раздевалку со скамейками и вешалками для одежды у боковых стен. Дверной проем ведёт в длинное помещение душевой, не разделённое перегородками и рассчитанное на одновременную помывку десятерых ребят. Так что следующей десятки приходится ждать своей очереди.
Отделения мальчишек и девчонок, разделены перегородкой высотой на голову выше нас. Листы не до полу, есть зазор сантиметров в пятнадцать. Пацаны нашего отряда в прошлом году в эту щель заглядывали и утверждали, что девчонок по щиколотки видно. Придурки, одним словом. Кто в детсад ходил, заглядывать к девчонкам нужды нет, и так знаем, чем они от нас отличаются: и на закаливании обливают без одежды, и туалет общий.
Вода под душем индивидуально не регулируется, у крана две функции: открыл-закрыл. Сделано это специально, чтобы не обожглись горячей водой. За температурой воды в душе следит кочегар, старик лет сорока по фамилии Кагоров.
Начальство терпит его за работу на полставки и за то, что он не буйный во хмелю. Его задача нагреть воду для душа, подмести территорию и убраться в туалетах. Позапрошлый год мимо лагеря протянули линию электропередач, поставили трансформатор, печи в столовой перевели на электроподогрев, вот и остался он на полставки, а до этого работал ещё и истопником в столовой.
Персонал лагеря и старожилы любят его пёсика по кличке «Гуляш», похожего на лисичку, и усиленно кормят его котлетами и косточками со столовой, но Гуляш не толстеет. Он охотник и отлично берёт след.
Когда Кагоров напьётся, он требует называть себя «Дюжкой» от слова дюжий. Во хмелю Дюжка несёт всякий вздор: и с Лениным он в одной камере в Магадане сидел, и беляки его, красного партизана, во Владивостоке на штыки поднимали, и бревно он с Лениным на субботнике нёс. Каждый раз у него новая история. Когда ему не верят, он вычурно ругается без нецензурных слов и плачет пьяными слезами ? кино и немцы!
Сейчас в отделении девчонок визг и хохот. В душ нас водят по приезде в лагерь и затем каждую субботу, а если прохладно, возят в баню соседнего посёлка. В жаркую погоду мыться один раз в неделю явно недостаточно. Кто самовольно не бегает купаться, от него к концу недели хоть нос затыкай. А вот у персонала лагеря, включая пионервожатых, в пристройке к котельной есть собственный душ, работающий ежедневно и круглосуточно, но он не для нашего брата.
В дверном проёме через неплотно прикрытую дверь спиной к нам маячит фигура Ван Ваныча, физорга пионерского лагеря. Я уже знаю, что он студент пединститута. В пионерлагере в раздевалке обязательно должен присутствовать надзиратель.
Слегка ополоснувшись, я вышел в раздевалку и увидел ухмылку Матвейки и Катряги. Мне не понравились их рожи, и я не ошибся. На вешалке висела моя одежда, в которой я приехал, и пионерский галстук, но не было трусов. Свидетелей пропажи не нашлось. Прямых доказательств вины глухаревцев у меня не было, а без предъявы в рыло не въедешь. Ну, что ж, подумал я, надевая брюки, вызов я принимаю: война, так война!
Когда мы строем возвращались в отряд, Ефимов спросил, для чего душ в день приезда, мол, понятно же, что в пионерский лагерь все чистыми едут? Я молча пожал плечами, не мы правила устанавливаем. «После обеда нас на медосмотр поведут, возможно, поэтому», ? поморщившись, объяснил я. Мы вернулись в отряд.
***
Наша пионервожатая, Ирина Николаевна, принесла в палату пионерскую форму: светло-коричневые шорты, белые рубашки и пилотки-испанки, цвета наших шорт. Она сообщила, чтобы умывальные принадлежности и одежду, которую собираемся надеть после ужина, мы выложили в тумбочку, а чемоданы сдали в кладовую. Личные вещи при необходимости можно брать после тихого часа до полдника.
И ещё, смутившись добавила она, в пионерлагере для мальчиков установлен запрет на хранение в тумбочке более одних запасных трусов. Мол, это сделано это для нашей же пользы, чтобы не было соблазна бегать за территорию лагеря на купаться на пруд. Содержимое тумбочек будет регулярно проверяться, виновные ? наказываться дежурством по отряду. Высказав это, она вышла, дав нам возможность переодеться.
…Более нелепого правила, установленного в нашем лагере, насколько я знаю, в других пионерских лагерях не практиковалась. Но после введение запрета, а его ввели два года назад, количество самоволок резко уменьшилось: голышом купаться на пляже не будешь, а влажные шорты являлись неопровержимой уликой для выявления виновных.
Шорты я давно уже не ношу ? это как-то по-детски, но здесь придётся: форма есть форма. У тех, что нам выдают в пионерском лагере, не одна пуговица на поясе, а две по бокам. Они держат переднюю часть шорт ? клапан. У девчонок тоже на юбках по бокам по пуговице. Вроде как вторые карманы получаются, но это не карманы, а просто прорехи.
Пацанам руки в карманах держать не рекомендуется. В лагере дежурная шутка есть, могут поинтересоваться: «Ты руки в карманах держишь или где?»
– Смотри Печенька, во что нас одевают, ? Кузя показал мне ярлык от рубашки и прочитал: ? Блуза пионерская хлопчатобумажная, парадная. Артикул ткани семьсот сорок девять-эс-эн. Дата выпуска: листопад тысяча девятьсот пятьдесят девятый год. Цена пять девяносто. Я в этот год во второй класс пошёл, ? поделился он и спросил: ? А что за месяц «листопад»? Это по-каковски?
– Украина или Белоруссия, ? предположил я и спросил в свою очередь: ? А ты был здесь прошлый год?
Кузя отрицательно покачал головой и объяснил:
– Бесплатную путёвку одну дали. Сестра поехала. Я мать просил платную сюда купить, а она говорит, семь пятьдесят ? это дорого. В другом лагере был, «Рассвет Октября». Туда бесплатно. Правда кормёжка похуже и пионерскую форму не дают, кто в чём. И с дисциплиной не так строго. Тем плохо, что купаться там редко водят ? речка далеко. Солярий есть для загара и душ. Со шланга обливают.
Пришлось достать из чемоданчика и надеть трусы, в которых я ходил на физкультуры. Ещё одни забросил в тумбочку. Шорты оказались мне широкими в поясе и, чтобы не слетали, пуговицы пришлось застегнуть на самые крайние петельки. Меняться с кем-нибудь бесполезно, они у всех одного размера, шьют их в расчёте на пацанов с толстым задом и слоноподобными ногами.
Кузя недовольно бурчал себе под нос, потом хлопнул себя по трусам ладошкой и пожаловался:
– Говорил мамаше, на размер меньше брать, а она мне: «Что выдумываешь, это твой размер». Ничего не понимает. Вот как теперь в таких на зарядку ходить! У тебя нормальные, а у меня ? тьфу!
Действительно, мне просто повезло, что мама такие купила, они из более плотного ситца и более-менее плотно облегают ноги. Кузя встал с кровати и вопросительно посмотрел на меня:
– Ну как с твоего места?
– Не переживай, нормально всё, ? успокоил я его.
Надев шорты, я встал, растянул их в стороны и сам себе задал риторический вопрос: что есть парашют? Подумав, мысленно вынес вердикт: нет, это не парашют, а юбка с перемычкой внизу, штанины чуть ли не вдвое короче спичечного коробка. У остальных ребят они не лучше.
Я поинтересовался:
– Кузя, снизу не подует?
Он хохотнул, смущённо одёрнул шорты вниз и изрёк:
– Естественная вентиляция: жарко не будет!
***
Не успели мы переодеться, как пионервожатая объявила: «Сдать вещи в кладовую!» Народ с чемоданчиками потянулся на выход. Я не торопился, пусть очередь схлынет. Одним из последних я вышел в фойе и сдал свой чемодан Ирине Николаевне. Начиналась лагерная жизнь…
У большого зеркала в фойе, повешенного на стене под углом, ещё толпилось несколько девчонок в таких же, как у нас, белых рубашках и юбках цвета наших шорт.
Почему я обратил внимание на юбки девчонок? В школе подолы платьев у них до середины коленок, а сейчас они с голыми ногами, как на уроках физкультуры. Говорят, а может и врут, в городском ателье по пошиву женской одежды плакат висел с призывом: «Поднимем наши юбки выше мировых стандартов!». Прикольно. Если это правда, думаю, оформитель имел в виду их качество, а не длину, но не уточнил этого.
«Ребята, все на улицу! Девочки, вас это тоже касается!» ? торопила пионервожатая. Часы над дверью фойе показывали без пятнадцати час. Обед в пионерлагере в час дня.
Мы с Кузей вышли на крыльцо. Ребята уже кучковались слева от линейки построений, девчонки ? справа. Я стоял с Кузей и Сашкой, оглядел ребят и остановил взгляд на Пироговой. Она разговаривала со своими подружками у беседки на углу здания отряда. Непривычно видеть её в лагерной «спецовке».
Верка оглянулась на меня, потянула вниз подол юбки вниз, шепнула смущённо: «Ну что смотришь?» Я не расслышал её слов, по губам это понял. Уж и посмотреть нельзя! И не смотрел я на неё вовсе, просто взглянул как на других.
Не знаю почему, но где бы я ни был, я вначале нахожу взглядом Пирогову, а потом уже ориентируюсь на местности. Просто такая привычка. Надсмехаясь над собой, я даже стишок как-то сочинил:
Как огонёк меня манит
геотехнический магнит.
Не знаю, что со мной такого,
магнит мой ? Верка Пирогова.
Размышления прервал Кузя. Он толкнул меня в бок и показал на носатого пацана из нашего отряда. У него из-под штанин шорт торчали трусы. Вот осёл! Мишка Матвеев подошёл к нему, ткнул пальцем в пузо и спросил:
– Тебя как зовут?
– Юрка.
– Юрка – от колбасы шкурка, – поддел его Матвейка, толкнул локтем в бок Глухарёва, приглашая в зрители, спросил: – Юрка, знаешь, как тупой с глухим разговаривает?
– Как? – поинтересовался носатый.
Матвейка, кося под глухого, переспросил:
– А?
– Как? – спросил пацан, не поняв прикола.
– А? – приставив ладошку к уху, ёрничал Матвеев.
Свидетели этой сценки рассмеялись. «А в крючочки поиграем?» – предложил своей жертве Матвейка, ухватился за трусы, выглядывающие у него из-под шорт, и потянул. Пацан вырвался, отскочил в сторону и спешно подоткнул трусы под штанину шорт. Матвеев не отставал от него. Цирк, под смешки присутствующих, продолжался бы дальше, но объявили построение.
Наконец воспитательница выгнала девчонок из фойе, по её команде мы построились перед зданием отряда в одну шеренгу. Я оказался четвертым с правого фланга; впереди: девчонка с веснушками, Колька Глухарёв, незнакомый мальчишка, затем я; слева от меня: Кузнецов Юрка, Круглов, опять незнакомый мальчишка, Светка Осипова… дальше мне не видно было.
Сталина Ивановна дала команду рассчитаться по порядку и напомнила, что порядковый номер за каждым из нас остаётся неизменным до конца смены. Затем объявила о ближайшем распорядке дня: после обеда ? тихий час, полдник, затем будет проведён сбор отряда, нужно выбрать председателя отряда и звеньевых.
– Давай тебя толкнём в председатели? ? предложил мне Кузя. ? Пойдёшь?
– На роль старосты при оккупантах? А ты пойдёшь? ? спросил я его в свою очередь.
– За тебя народ голосовать собирается, я спрашивал, ? поделился Кузя.
– Возьму самоотвод, ? поделился я и предложил:
– Может, Ефимова?
– Видно будет.
Сталина Ивановна спросила, кто может играть на горне и барабане. Желающие выделиться нашлись и тут же получили инструмент. Чего удивляться, во время торжественных построений горнист стоит справа, рядом с барабанщиком. Это почётно.
Затем воспитательница напомнила распорядок дня. От подъёма до отбоя всё расписано по минутам. Да, усмехнулся я про себя, время свободного не богато будет, без корректировки распорядка дня никак не обойтись.
– Сейчас будет рассказывать, что делать нельзя, ? сказал я Витьке Ефимову.
– Откуда ты знаешь, что она скажет?
– Я пионер со стажем, четвёртый раз здесь.
– Предупреждаю, ? сказала Сталина Ивановна, ? о правилах поведения в пионерском лагере: нельзя нарушать распорядок дня, нельзя опаздывать на построения, нельзя хранить продукты в тумбочке, нельзя надевать личные верхние вещи, за исключением времени от ужина до отбоя. Если нужно куда-то отойти, предупредите вожатого. Вожатый должен знать, где вы находитесь.
– И в туалет, что ли, отпрашиваться? ? спросил кто-то из пацанов.
– И в туалет тоже! Чемоданчики свои сдайте в кладовую. Личные вещи можно брать после тихого часа до полдника. В тумбочке можно хранить предметы гигиены, одежду, которую собираетесь надеть после ужина.
– Нельзя за территорию лагеря выходить, ? подсказал я.
– Никаких выкриков из строя! ? сказала Сталина Ивановна. ? Если хотите со мной поговорить, то молчите! Всем понятно? Молчим! Вот так и стойте, молча! ? Через непродолжительное время она оглядела строй и язвительно поинтересовалась: ? Потише можно молчать или нет? А то у нас не молчание получается, а гомон рынка в базарный день! А теперь, если есть вопросы, можете поднять руку. И не когда кому приспичит, а когда разрешу! И запомните, нельзя самовольно даже на короткое время выходить за территорию лагеря ? это запрет! Абсолютный! За территорию ? только в сопровождении пионервожатого или воспитателя. В ваших же интересах. Сюсюкаться с вами никто не будет!
Этот главный «Запрет» я не выполнял никогда, не собирался выполнять и в эту смену. В конечном счёте, думал я, виновен не тот, кто нарушает, а тот, кто попадается.
– Ребята, ? продолжала Сталина Ивановна, ? напоминаю о правилах вежливости в нашем пионерском лагере. При встрече взрослого, когда пионер идёт один, необходимо отдать пионерский салют и поприветствовать, сказать утром: «Доброе утро!», днём: «Добрый день!» и, соответственно, вечером: «Добрый вечер!» Если отряд идёт строем, то приветствие произносится хором. А если навстречу колонне идёт группа или другой отряд, то надо приветствовать в такт шагам: «Всем! Всем! Всем! Добрый день!»
В конце беседы она «подсластила пилюлю» сказав, что в воскресение будет праздничное открытие смены, а в следующее воскресение день открытых дверей. Кроме того, сказала она, у кого не будет замечаний, смогут принять участие в военно-патриотической игре за территорией лагеря, между нашим и первым отрядами».
Сашка Панус вытянул руку:
– А когда игра будет?
– Когда подготовимся. Во вторую половину смены.
– Приманку нашли, ? шепнул я Ефиму, ? военно-патриотическую игру для дисциплинированных, ? и спросил: ? Знаешь, как любого заинтересовать можно? Только это секрет.
– Как?
– Завтра расскажу, ? сказал я, подавив улыбку.
– Как заинтересовать? ? переспросил он, заглотив наживку.
– Завтра ? значит, завтра, ? заверил я.
…Завтра я ему скажу, что обещал рассказать завтра, а не сегодня. Меня не столько военно-патриотическая игра порадовала, сколько возможность подержать в руках карабин Симонова. Каждую смену накануне военно-патриотической игры наши шефы из соседней воинской части проводят у нас занятия по изучению карабина и сдачу зачёта по его разборки- сборки.
Оружие я люблю и неплохо стреляю из пневматической и мелкокалиберной винтовки, из охотничьего ружья ? тоже. Вот бы из карабина бахнуть.
***
В столовую, фасад которой украшали портреты Карла Маркса, Энгельса и Ленина, нужно подниматься по ступенькам высокого деревянного крыльца. Некоторые девчонки, поднимаясь по ступенькам, прижимают сзади юбки, чтобы не сверкать трусиками.
В столовой я хотел сесть в центре зала, но замешкался и меня опередили. Столик заняли Глухарёв с Матвеевым и ещё два пацана. Разозлившись на свою нерасторопность, я прошёл в конец зала и уселся за пустой стол. Ко мне подошли Сашка и его сестра, ещё какой-то мальчишка, но незнакомого пацана бесцеремонно выгнала Пирогова и присела напротив меня.
– А меня Верой зовут, а вас как? ? спросила она у Сашки и его сестры.
– Меня ? Женя, а его ? Сашка, ? ответила за двоих его сестра.
– Вы так похожи друг на друга, близнецы?
– Нет, мы двойняшки.
– А в чем разница?
– Мы разные, и я старше на пять минут.
– Вот как? ? удивилась Верка.
Я улыбнулся над словами Женьки и подумал, вот так разные! Если не обращать внимания на их причёски, нацепи на Сашку юбку, получится нормальная девчонка, надень на его сестру шорты ? обыкновенный пацан. Ну, может быть, лицо у его сестры чуть более девчоночье, чем у её брата.
– А я Печенин, ? назвал я себя и взглянул на сестру Сашки.
– Женя, ? ответила она.
– Вот и познакомились, ? подвела итог Пирогова. ? Давайте обедать.
Сашка посмотрел на тарелки и сказал:
– Ну и порции, разве всё это съешь? Здесь же на двоих: на себя и на солитёра.
– Придётся, ? сказала Верка. ? Не поправишься, на взвешивании в «красную клеточку» попадёшь.
– А что такое: «в красную клеточку?» ? спросила сестра Сашки.
На вопрос сестры Сашки, адресованный Вере, ответил я:
– Да, измеряют и взвешивают нас каждую субботу как поросят. На стене санчасти ? стенд с фамилиями. Потерял вес, клеточку закрашивают красным, сохранил ? синим, набрал норму или выше ? зелёным. Сегодня после тихого часа поведут.
– Понятно, ? кивнула Женька и спросила:
– А почему Сталина Ивановна сказала, что «День открытия смены» не сегодня, а в воскресение?
– Традиция такая, отмечать в первое воскресение после заезда, ? объяснил я.
– Чтобы ребята успели познакомиться друг с другом и подготовиться к празднику, ? назвала причину Пирогова.
– Костер в «День открытия смены» будет, ? уведомил я. ? На этот раз нам тоже хворост для него собирать. Его только пацаны старших отрядов собирают: второго и первого.
– Лишь бы дождь не помешал, ? вздохнула Пирогова. ? Прошлый год я в первую смену отдыхала, дождь шёл и костёр отменили.
– А где костёр будет? ? спросил Сашка.
– На стадионе, ? ответил я. ? Там безопасно: далеко от зданий
– Так красиво, когда костёр ночью большой! Искры летят высоко! ? добавила Верка.
– Ночью костёр? Большой? ? удивилась Женька, ? потом улыбнулась и, помолчав, капризно добавила: ? Хочу большой костёр. Ночью. И искры чтобы до неба! Хочу-хочу-хочу. Ну почему костёр не сегодня! ? и нетерпеливо заёрзала на стуле.
– Твоё желание исполнится, ? пообещал я. ? Если дождя не будет. Но не сегодня, а в воскресение.
– Так неинтересно, ? скривилась Женька.
– Печенька, котлету будешь? ? спросила меня Пирогова.
Иногда она называет меня не по фамилии, а по прозвищу.
– А почему «Печенька», потому что Печенин? ? с улыбкой взглянула на меня Женька.
– Я привык уже, ? отмахнулся я и машинально спросил Пирогову:
– Сама почему не ешь, потолстеть боишься?
– И вовсе нет! ? с обидой взглянула она на меня.
– Знаешь же, что шучу, ? сказал я рассеянно…
…Не первый раз я уже поглядывал за плечо кареглазой подружки Пироговой, мимо Осиповой, в центр зала. Там за двумя сдвинутыми столами обедали пионервожатые второго и третьего отрядов и… «Ольга Сергеевна». На левом рукаве её блузки три нашивки. Три нашивки вожатой. Помощник пионервожатого и пионервожатый ? это одно и то же. Я даже не знаю в чем отличие.
…Вспомнилось к чему-то, слово вожатый происходит от старинного «вожатай». А слово «вожати» означает водить. Думаю, отсюда и вожжи, и вождь. Всплыло из далёкого детства: «Вождь всех народов Иосиф Виссарионович Сталин». В лагере на фасаде здания столовой его портрет рядом с портретом Ленина висел. Это я хорошо это помню: приезжал с отцом сюда, когда был мелким.
«Ольга Сергеевна» встретилась со мной взглядом и опустила голову. Через секунду прямо взглянула мне в глаза и улыбнулась. Я не ожидал этого, вздрогнул от неожиданности, словно током шарахнуло, и отвернулся. Потом, обжёгшись, искоса бросал взгляды на неё, но был осторожнее.
Кареглазая подружка Пироговой каждый раз оборачивалась, пытаясь вычислить субъект моего внимания. Пирогова холодно ? она это умеет, спросила: «Мне вовсе не интересно, даже и не думай, но на кого ты всё смотришь?». Она отложила вилку и оглянулась по направлению моего взгляда.
Я не ответил, подумал об «Ольге Сергеевне», тоже мне, «вождь-вожатай» в юбке, салют ей отдавай, и окончательно перевёл её в разряд взрослых.
…Взрослые ? это отдельная каста: родители, учителя, воспитатели, пионервожатые, персонал лагеря и просто любые… взрослые! Лучше от них подальше держаться. Наверное, зря я в пионерлагерь согласился поехать. Ну а куда бы я делся, если родители без меня всё решили? Я тряхнул головой, отгоняя печальные мысли и вновь взглянул на столик пионервожатых, но «Ольгу Сергеевну» сейчас загораживал собой пацан с первого отряда. Он что-то говорил Осиповой.
Пирогова, вновь проследив направление моего взгляда, съязвила:
– Что ты пальцами по столу барабанишь? Нервничаешь?
– Ничего я не нервничаю, ? не согласился я и возразил: ? Нервный не кто барабанит, а кого это раздражает, ясно?
Есть у меня глупая привычка по столу пальцами стучать или по парте. Пирогова странно взглянула на меня, отвернулась и спросила тихонько:
– А хочешь, я тебя с ней познакомлю?
– С кем? ? поинтересовался я, не понимая, о ком она говорит.
– Сам знаешь с кем! ? сказала она чуть слышно.
Я разозлился и сказал:
– Познакомь!
Она уткнулась носом в тарелку, и на вопросы Женьки отвечала односложно.
***
После обеда, когда все толпились возле отряда, а я в сторонке разговаривал с Ефимовым, к нам подошёл Юрка Кузнецов с незнакомымпацаном в помятом пионерском галстуке. В палате я видел его в проходе между кроватей, напротив нашего. У Катряги и у него одна тумбочка на двоих.
– «Весло», знакомься, ? сказал Кузя, кивнув на меня, ? это Лёшка Печенин, «Печенька».
– Знаю уже, ? ответил пацан.
– Он из «Центровых», ? пояснил Кузнецов.
Город у нас поделён на районы: фабричные, барачные, центровые и новостройка. Центровые ? лучше всего, центр города. Окраины старались с нами поддерживать нейтралитет. В чужом районе можно и схлопотать ни за что. Кузя ? фабричный, он жил на улице Коммунаров. В его районе я бывал редко. Пацан протянул мне руку, назвал себя:
– Весёлкин Сергей, «Весло».
– «Печенька».
Весёлкин вопросительно посмотрел на Ефимова. Я, опережая Витьку, чтобы не ляпнул: «Очкарик», назвал:
– «Ефим», Витька Ефимов. Вторая школа. В нашем лагере в первый раз.
Ефимов благодарно взглянул на меня.
– Понятно, ? буркнул Весёлкин и протянул ему руку. ? Сергей Весёлкин, «Весло».
– «Ефим».
К нам подошёл Сашка Панус. Весёлкин посмотрел на Сашку и вопросительно на меня.
– Сашка Панус, ? назвал я. ? А это Кузнецов, «Кузя», ? объяснил Сашке. ? А это Весёлкин Сергей, «Весло», а это Ефимов Витька, «Ефим».
– А тебя как? ? спросил Кузнецов у Сашки.
– Что как?
– Кликают тебя как?
– Сашка.
– Кликуха какая?
– Нету.
– Фамилия Панус? Меняем ударение и пару букв, будешь «Понос», ? сообщил Кузнецов.
– Что? ? покраснел Сашка.
– Кузя, уймись, ? одёрнул я Кузнецова. ? Не «Понос», а «Парус»! Услышу «Понос», в клюв въеду, хоть ты и приятель!
– Ну, пусть будет «Парус», ? кивнул Юрка и, покосившись на Весёлкина, с сожалением поделился: ? Хотя «Понос» не в пример лучше.
– Не понял? ? поинтересовался я.
– Я в шутку, ? пошёл он на попятную: ? Пусть будет «Парус», если тебе так хочется.
К нам с Кузнецовым подошла Пирогова, остановилась неподалёку и жестом попросила меня подойти. Когда я приблизился, бросила: «Пойдём со мной» и направилась в сторону девчонок. Я недоуменно пожал плечами и пошёл следом. Что ей нужно?
Когда мы подошли к стайке девчонок, Пирогова попросила:
– Света, подойди, пожалуйста.
Осипова взглянула на меня, на Пирогову, бросила девчонкам, с которыми разговаривала:
– Девочки, я сейчас, ? и подошла к нам.
– Пойдёмте поговорим, ? предложила ей Пирогова и показала рукой на главную аллею пионерлагеря.
Осипова согласно кивнула. Мы втроём медленно шли по аллее.
***
– Света, ? помолчав, начала Верка, ? Сталина Ивановна говорила о концерте ко «Дню открытых дверей». Мы с Леной Ждановой и Любой Малютиной будем со своим номером выступить. Танец с лентами. Нам ещё один участник нужен, четвёртый. Спросишь девчонок, может, кто согласится?
– А ты Зину Мороз спроси. Она новенькая в нашем классе, в последнюю четверть в наш класс пришла. Она как-то говорила, что до переезда в наш город художественной гимнастикой занималась. Папа у неё военпредом на заводе.
– Спасибо, я спрошу. Да, Свет, знакомься. Это Лёшка Печенин, мой одноклассник.
Светка с любопытством взглянула на Пирогову, потом на меня, сказала:
– А я знаю, и часто вижу на перемене.
– Я тоже знаю и часто вижу на перемене, ? не нашёлся я сказать ничего лучшего и обругал себя за это дураком.
– Ты с Мишкой Гудиным, дружишь? ? взглянув на меня, спросила Осипова. ? В нашем дворе иногда его вижу.
– Бабушка его рядом с тобой живёт.
– Это вы с ним зимой пожар в школе устроили и занятия в школе сорвали? ? улыбнулась Светка. ? Вас Иван Фёдорович на общешкольной линейке отчитывал, а тебя главным «Геростратом» назвал, который храм науки готов дотла сжечь.
– Врал директор, никто школу не поджигал. И не пожар это был, а обыкновенная дустовая шашка. Их для борьбы с садовыми вредителями в любой аптеке за двадцать копеек продают, ? попытался оправдаться.
– А где же Вера? ? оглянувшись направо, удивлённо спросила Светка.
Я взглянул за её спину, потом оглянулся. Верки не было. Аттракцион в цирке: исчезла неизвестно куда! Мы остановились.
– А почему ты Пирогову попросил нас познакомить? ? спросила Светка.
Хотел сказать, что я не просил, но осёкся: получается, что просил, сам же сказал ей, познакомь, только не знал кого она имела ввиду. Поэтому промолчал.
– Я же для тебя несимпатичная личность? ? насмешливо взглянула на меня Светка.
…Могла не напоминать, я сам помнил. Как-то весной на объединённом уроке (было что-то вроде эпидемии гриппа, и полупустые классы «А» и «Бэ» временно объединили в один) наша классная сделала мне обидное замечание: «Печенин, когда я объясняю у доски, смотреть нужно не на симпатичную тебе личность, а на доску!» Ребята засмеялись, а Пирогова опустила голову и покраснела. Я-то ладно, а вот она…
Чтобы Верку «симпатичной личностью» не дразнили, я взглянул за её плечо и сказал: «Вовсе Осипова мне не симпатичная личность, а как все». Мне всё равно кого было назвать, попалась на глаза Осипова, назвал её. По-моему, ловко придумал, пойди потом докажи, что я на Пирогову смотрел. Я что, виноват, если она впереди сидит? Сам себе говорю, не буду смотреть, а смотрю. Может, это у меня, как у собаки академика Павлова, безусловный рефлекс такой? Уважительная причина!.. Я от досады поморщился и вернулся к разговору.
– Я не говорил «не симпатичная», я сказал, «как все», ? уточнил я свои слова и, чтобы сгладить неловкость, сказал: ? Я был неправ.
– Я это знаю, ? кивнула Светка, ? иначе бы ты на меня не смотрел. Я думала, ты подойдёшь ко мне на перемене или после школы.
– Ты всегда с девчонками, ? сказал я, чтобы хоть что-то сказать.
– Я и одна бываю, ? чуть заметно улыбнулась она. ? Захотел бы, ? подошёл.
Светка замолчала и накручивала локон волос у виска на палец, искоса поглядывая на меня, потом сказала:
– Всё равно странно. Так не бывает. Вы же дружите.
– С кем?
– С Верой Пироговой.
– Почему ты так решила?
– За одним столиком вы в столовой. И на перемене в школе видела вас вместе, и на катке зимой.
– Она мой одноклассник, ? напомнил я.
– Она не одноклассник, ? возразила Осипова.
– Как это? ? удивился я.
– Она одноклассница, ? уточнила Светка и поделилась: ? У меня тоже одноклассник есть, Глухарёв, я с ним не общаюсь. Странный он какой-то, я даже побаиваюсь: смотрит и молчит, как-то поздоровалась с ним, всё равно молчит, вот что у него на уме?
– Я с Пироговой первые четыре года за одной партой… ? я помолчал, соображая, как доходчивей объяснить, посмотрел к чему-то на облако, помолчал, не зная, как самому себе это объяснить, и уточнил: ? Вряд ли это может считаться дружбой, мы просто общаемся как мальчишка с мальчишкой.
Светка улыбнулась краешками губ и спросила:
– Хочешь, чтобы мы с тобой тоже как мальчишка с мальчишкой общались? Мне многие мальчики дружбу предлагают, только дружба ? это отсталое понятие. Дружба двоих отделяет их от коллектива, а дружба внутри одного коллектива противопоставляет его всему обществу.
– Ну, это ты просто дословно повторяешь, что нам в школе и пионерлагере говорят.
– Просто мальчишки говорят о дружбе, а сами пристают, руки распускают. Я прошлый год «лучшим другом» пионервожатой была. Целый день!
Быть «лучшим другом» пионервожатого ? самое неприятное наказание в пионерском лагере. «Лучший друг» с утра до вечера обязан ходить за пионервожатым по пятам и выполнять все его прихоти. Хуже не придумаешь!
– И за что тебя так?
– Мальчишке одному банку воды на постель вылила, чтоб руки не распускал. У меня предложение есть.
– Какое?
– Ну, если ты не против, давай я скажу, что мы дружим.
– Дружим?
Светка, отвернувшись, сказала смущённо:
– Да, что дружим. Старшие девочки говорят, пусть лучше один мальчик будет, чтоб другие мальчишки руки не распускали. Ну что, согласен? ? искоса взглянула она на меня.
Вот даёт! Видимо, действительно допекли. Я в шутку спросил:
– И банку воды на мою постель не выльешь?
Светка покраснела и отвернулась:
– Не вылью. Если согласишься.
Кино и немцы! Вот дура!
– Ладно, будут лезть, скажи, что мы дружим. Если не поймут, я поясню непонятливым.
Светка благодарно кивнула, потом, теребя кончики пионерского галстука, искоса взглянула на меня и попросила смущённо:
– Поговори с рыжим мальчишкой с нашего отряда. Круглов его фамилия. Чтоб руки не распускал. На него и другие девочки жалуются.
– Рудый, что ли? ? удивился я. ? Хорошо, я поясню ему. Больше не посмеет.
Мы замолчали. И когда Круглов успел отличиться? ? подумал я, ведь только приехали.
Ну, вот, теперь защищай её, мне это надо? Но отказать в защите было неправильно.
***
Пора было возвращаться. Я приотстал от Осиповой, когда мы шли к отряду. В голове был полный сумбур. Конечно, не буду я её трогать, хотя, после её слов, имею право на это.
Столкнувшись нос к носу с «Ольгой Сергеевной», трудом удержался, чтобы не вскинуть руку в пионерском салюте. Вот что значат три красные нашивки на её рукаве!
Она насмешливо взглянула на меня и ехидно поинтересовалась:
– Что ж ты, «Лёша-Алёша-Алексей», познакомиться мне предлагал, а сам с другими девочками гуляешь?
Я смутился от её насмешки и отвёл глаза:
– Я разве предлагал, я просто спросил…
– Вот как? А я думала и вправду…
Не люблю, когда надо мной подшучивают! Хотелось скорее уйти. Дёрнуло меня на рынке к Таньке Модель подойти! Я спросил:
– Я пойду?
В глазах у неё исчезли смешинки, согласно кивнула головой:
– Иди.
У здания отряда отделился от пацанов и вразвалку подошёл ко мне Мишка Матвеев.
– Печенька, дело есть. Глухарёв просил передать, чтобы ты от Осиповой подальше держался. Если хочешь, кадри с любой другой на твой выбор. Он не против.
– Твой Глухарь мне не указ! ? возмутился я. ? Не ему решать. Передай ему! А теперь вали, только не в штаны, чтоб другим твоё дерьмо не нюхать!
Я был зол и готов на всё!
– Ты чё, фраер, по беспределу чешешь! Страх потерял? ? возмутился Матвейка и оглянулся, ища поддержки у Глухаря и Катряги.
– Я тоже могу по фене ботать, ? одёрнул я его и посоветовал: ? Вали, шестёрка штопанная, пока при памяти! И попутного ветра тебе в горбатую спину.
Ко мне подошёл Кузнецов и, кивнув вслед Матвейке, поинтересовался:
– Что это он, мал клоп, да вонюч? Портрет просит отретушировать? Ты осторожнее с Глухарёвым, он жуковатый, у своей шоблы в авторитете.
– Не твоя забота…
– Я предупредил, ? уведомил Кузя.
– Пофиг! Сами пусть боятся, ? бросил я и пошёл в отряд.
Стычку с Матвейкой, кроме Кузнецова, не заметил никто.
***
Первый тихий час. На самом деле он по расписанию дня называется послеобеденным отдыхом и длится полтора часа, с часу тридцати до трёх часов. Запах свежего постельного белья. Жарко. Окна приоткрыты, и ветерок слегка колышет занавески. Заглянула в дверь Сталина Ивановна и тихонько прикрыла дверь. Не спалось. Особых разговоров нет. Так, перешёптывания…
Интересное «кино» получается, думал я. Как не крути, а с Глухарём теперь миром не разойтись. Посмотрим, что будет дальше…
***
Я не стал откладывать разговор с Юркой Кругловым, перед постарением на полдник отозвал его в сторону, взял за узел пионерского галстука, притянул к себе и предупредил:
– Рудый, запоминай, девчонки, с которыми я за одним столиком сижу, и Осипова ? ты видел нас вместе после обеда, они под моей защитой. Узнаю, что ты к ним со своими граблями лезешь, ? не обижайся потом!
Круглов удивлённо посмотрел на меня, потом сказал с обидой:
– Ты что наезжаешь без причины? Осипова, что ли, нажаловалась? Не было ничего! ? Потом, понимая, что я не поверил ему, сознался: ? В дверях она стояла, я её по попке ладошкой хлопнул, чтоб проход не загораживала. А она сразу жаловаться! Хорошо, не буду больше. А на счёт других как? Я про тех, кого ты не назвал.
– С другими действуй по обстоятельствам, ? подавил я улыбку. ? Кого я назвал, запомнил?
– Твои соседки за столиком и Осипова?
– Да, и она. И других предупреди.
***
Я всегда с удовольствием ходил на полдник: обычно давали кофе или какао в гранёном стакане. На тарелке рядом с булочкой ? жёлтый брусочек сливочного масла. Булочки всегда тёплые и пушистые. Их пекут прямо здесь, на кухне. В городской булочной сейчас только хлеб за шестнадцать копеек, а булочки, как и батоны, уже два года как не продают. Иногда в лагере на полдник вместо булочек давали печенье, в воскресение ещё яблоко или пару шоколадных конфет, реже ? лимонное или брусничное желе.
Сегодня была булочка с маслом и какао.
– Ну и как? ? спросила меня за столом Пирогова.
– Что ну и как? ? переспросил я.
– Познакомился? ? уточнила Верка.
– С кем познакомился? ? поинтересовалась Женька.
– Он знает, ? кивнула на меня Верка.
Её слова с подковыркой, глаза ? чужие.
– Пирогова, запомни, ? сказал я, вспомнив разговор с Осиповой, ? дружба двоих ? это отсталое понятие и пережиток капитализма. Дружба двоих отделяет их от коллектива, а дружба двоих внутри одного коллектива противопоставляет их всему обществу. В коммунизм вдвоём не ходят! Понятно?
– Как заумно! ? хмыкнула Женька, глубокомысленно наморщила лоб и с интересом оглянулась на Осипову.
Я был доволен своей тирадой. Ловко я про отрыв от коллектива ввернул. Мол, дружить с кем-либо из девчонок мне коммунистические убеждения не позволяют.
– Осипова, по крайне мере, не врёт, ? глядя в тарелку сказала Верка.
…Повеяло холодком, как тогда, в пятом классе. Мы с ней тоже не ссорились, но полгода не разговаривали. Это случилось безо всякой причины. Летом я её не видел, а первого сентября она пришла в школу другой, изменилась и вытянулась вверх. Я даже побоялся, что она перегнала меня ростом. Но оказалось, что она была в туфельках с каблучками, а я в кедах.
На школьном крыльце через головы девчонок она улыбнулась мне, я хотел подойти, но не решился. Не знаю почему. Хотя, чего врать-то самому себе? Она изменилась. Побоялся к ней подойти, струсил. Пирогова вошла в класс одной из последних, посмотрела на нашу парту, но её место занял Мишка Гудин. Она недоумённо взглянула на меня, а я трусливо отвёл глаза. Не я придумал, в пятом классе пацаны сидят с пацанами, девчонки с девчонками. Что бы я сказал Гудину? «Уходи, хочу за одной партой с девчонкой сидеть», ? так что ли?
Верка посмотрела на меня уничижительно и уселась за две парты впереди меня на среднем ряду. Я ненавидел себя. С того дня с Пироговой мы полгода почти не разговаривали, а только здоровались, и то, когда сталкивались лоб в лоб, а занимать очередь за хлебом друг для друга начали только после Нового года.
***
После полдника в фойе, куда мы принесли свои табуретки из палаты, провели сбор отряда. Сталина Ивановна сообщила, что каждому пионерскому отряду присвоено имя героя войны или героя революции: первый отряд ? имени Олега Кошевого, третий ? Ульяны Громовой, четвёртый ? Александра Матросова, пятый ? Павлика Морозова. Она предложила утвердить устоявшееся название нашего отряда: «Юный гайдаровец». Название приняли без обсуждения. Она же предложила девиз отряда: «Пионеру не дело топтаться на месте, всегда мы в строю, с коллективом вместе!» Проголосовали за девиз.
Дальше приступили к выдвижению кандидатур. Кандидатуру председателя пионерского отряда даже не обсуждали. Сталина Ивановна сообщила: «Есть предложение избрать председателем дружины отряда Таню Лемехову». Высокая девчонка с волосами, заплетёнными в две тонкие косички ? та, которую я заметил при построении на правом фланге, подошла к воспитательнице и повернулась к нам лицом.
«Лемехова Татьяна отличник учёбы, она входит в состав совета пионерской дружины третьей школы. Таня требовательна к себе и к своим товарищам. Думаю, обсуждение не требуется. Кто за эту кандидатуру, кто против, воздержался? ? скороговоркой произнесла она и, не дав даже подумать, закончила: ? Единогласно!». Лемехова поджала губы и чуть улыбнулась довольно.
Она мне сразу не понравилась, не люблю «святош». Сразу видно, смотрит свысока в иносказательном смысле, видимо, привыкла командовать и при случае побежит ябедничать.
– С твоей школы. Знаешь её? ? спросил я у Юрки Кузнецова.
– С параллельного класса, отличница и зануда, ? подтвердил он мои предположения.
Сталина Ивановна сказала, что в отряде будет четыре пионерских звена: два у мальчишек, два у девчонок. Чтобы было проще, все, кто спит справа от прохода, ? входят в звено «А»; кто слева ? в звено «Бэ». У девчонок будет тоже два звена: «Вэ» и «Гэ».
Затем нам предложили выбрать звеньевых. Воспитательница и пионервожатые дали нам время подумать и оставили одних. Мы должны были сами назвать кандидатуры. Девчонки ушли в свою спальную, а мы в свою и голосовали там.
В отличие от «выборов» председателя совета отряда всё было более демократично. Хотя в звене «Бэ» демократией и не пахло. Это звено сразу определилось со своим звеньевым. Я слышал, как Мишка Матвеев назвал кандидатуру Кольки Глухарёва. Кроме Матвейки ? адъютанта Глухаря, кандидатуру Глухарёва поддержал Васька Катряга. Прозвище «Коряга» соответствовала его внешности: он угловатый, с острыми локтями и коленками. Рубашка на нём, как на вешалке.
Глухарёв сразу взял власть в свои руки: «Кто против, подними руку ? поговорим!». Он чуть ниже меня, но шире в кости, с прошлого года ходит в секцию тяжёлой атлетики во Дворец спорта. Желающих выступить против его кандидатуры в их звене не нашлось.
В нашем звене я предложил кандидатуру Ефимова. Витька взял самоотвод и, в свою очередь, предложил мою. Его поддержал Сашка Панус и ещё несколько мальчишек. Если бы Колька Глухарёв сам себя не назначил звеньевым, я бы отказался.
Мы вернулись в фойе и присели на табуретки. В фойе вошли девчонки из своей палаты, пионервожатые и Сталина Ивановна.
– Ребята, прошу тишины, ? потребовала воспитательница. ? Подведём результаты голосования. Звеньевых прошу подойти ко мне и сообщить ребятам немного о себе. Начнём со звена «А».
Я, Глухарёв и две девчонки вышли вперёд и повернулись лицом к ребятам. Пришлось нам с Глухарёвым назвать себя.
Звеньевая звена «Бэ», Ленка Токарева, с карими глазами смущённо пожала плечами и, назвав себя, улыбнулась.
Танька Емельянова, командир звена «Гэ», полненькая и круглолицая, поправила тесную в груди рубашку и назвав свою фамилию и имя, надула губы и отвернулась. Вспомнил, что Кузнецов говорил, что она его одноклассница.
Затем выбирали руководителей секторов. Руководителем идеологического сектора избрали Жданову ? подружку Пироговой. Улыбка у неё как у Гагарина, отметил я, когда она улыбнулась. Руководителем культурно–массового сектора выбрали Светку Осипову, спортивного ? Матвейку, хозяйственного ? Гошина.
Когда Гошин встал, Юрка Кузнецов толкнул локтем меня в бок и прошептал:
– Гляди, этот пацан на «гоблина» похож: низкий, ушастый и нос крючком.
Я узнал пацана, у которого всегда трусы из-под шорт торчат, и спросил у Кузнецова:
– Кто такой «гоблин»?
– Что сказки не читал? Гном такой…
Клички были у всех ребят. Юрку Гошина стали звать «Гоблином». Вот так на сборе и определился совет отряда. В него вошли председатель совета отряда, звеньевые и руководители секторов. Председатель совета отряда автоматически входил в состав совета дружины пионерлагеря.
Перед тем, как объявить сбор отряда закрытым, Сталина Ивановна объявила на следующий день двоих дежурных по пионерскому лагерю и дежурных по отряду по два человека с каждой палаты. А на «сладкое» объяснила тем, кто ещё не понял, что главное в пионерском лагере это дисциплина и коллективизм, а значит и коллективная ответственности за нарушение дисциплины и режима дня: «Один за всех ? все за одного!» и девиз нашего отряда: «Пионеру не дело топтаться на месте, всегда мы в строю, с коллективом вместе!»
– Понял наш девиз? ? спросил я Кузнецова, когда мы вышли на улицу, и уточнил: ? Шаг в сторону приравнивается к побегу, прыжок на месте ? к провокации!
Физиономия Кузнецова приобрела хитрое выражение, он усмехнулся и, соглашаясь со мной, сказанул:
– Ё-моё, они и газы нас пускать заставили бы по команде: «Пли!», если б смогли. По их указке жить, со скуки сдохнешь.
– Это так! ? согласился я и предложил: ? Хватит жить, как попало, будем жить, как придётся: организованно построились и пошли… кто куда.
Как говорят: «Нас невозможно сбить с пути – ведь пофиг нам куда идти!» И вообще, для того и дисциплина, и распорядок дня, чтобы их нарушать. А дух коллективизма заставим работать на себя, против стукачей и ябед. Впрочем, сам знаешь, гайки закручивают только первые три-четыре дня, а потом не так уж и строго. Воспиталку после пяти вечера ещё поискать нужно и вожатые выдохнутся. Им жёсткий распорядок дня не больше нашего нужен.
Действительно, по правилам распорядка жить, свихнуться можно! Свободного времени, когда можно увильнуть от массовых мероприятий, всего два с половиной часа в сутки, от вечерней линейки и до отбоя. Впрочем, я знал, как пребывание в пионерлагере сделать приятным. После полдника время, если нет общих мероприятий, ребята обычно проводят в кружках по интересам или на спортивной площадке. Можно записаться в кружки, но туда не ходить, а заниматься своими делами. И вечером так же. А дисциплина и всякие построения ? это дело привычное, где их нет, в школе, что ли? Я уже смирился с тем, что попал в пионерлагерь, тем более, летом в городе скукотища и заняться особенно нечем. Так что, «будем посмотреть»…
***
После сбора отряда Сталина Ивановна объявила построение и, как я и предполагал, повела нас на медицинский осмотр. Его в день заезда проводят по полной программе, чтобы убедиться, что приняли в пионерский лагерь без синяков и ссадин, а в день отъезда ? не менее дотошно для письменной фиксации нашей целости и сохранности. На прочих осмотрах по субботам просто измеряют рост и взвешивают.
Вначале проходили наши девчонка. Впускали по пять человек, затем входили по одному, вместо тех, кто уже вышел. Ожидавшие толпились на широком крыльце санчасти.
Я собрал своё звено, чтобы познакомиться с ребятами. Вместе со мной в звене десять человек. Некоторых из них я знал: это Кузя, Сашка «Парус», Ефим, Юрка «Рудый» и «Весло». Впрочем, Весёлкин из звена Глухарёва. Мы расположились в тенёчке на травке, сели в кружок ? я в центре. Я спросил: «Как меня зовут, знаете?» Кто-то сказал, знаем, кто-то кивнул.
Я предложил: «Давайте так: по часовой стрелке. На кого укажу, называет себя. Согласны?»
Так я познакомился с остальными ребятами со своего звена. Решетов Ванька ? «Решка», и Крутояров Юрка ? «Ярок», были одноклассниками и играли в одной дворовой футбольной команде. Это они пинали мяч на месте сбора. У них в отряде общая тумбочка.
Фролов Сергей по кличке «Фрол», ? пацан невысокого роста, с застарелым фингалом под левым глазом. У него крепкое рукопожатие. Его кровать в одном проходе с кроватью Витьки Ефимова.
Катаев Толя ? «Китаец», со смуглой кожей и узким разрезом глаз, учился в четвёртой школе. Он был уже в «Заре» прошлым летом. Его кровать в последнем проходе и одна тумбочка с Митиным Игорем ? «Митькой», толстозадым пацаном. Шорты как раз на его ляжки. С таким «орлом», как он, ни одно соревнование не выиграть.
Я взглянул на Весёлкина, он был с нами, хорошо бы его в своё звено перетащить.
Решетов зацепил Тольку Катаева:
– Китаец, ? спросил он его, ? не надоело тебе барабан дурацкий таскать? Подумаешь, наука, по нему стучать…
– А ты умеешь? ? спросил Катаев.
– Не пробовал, но думаю, умею: что тут уметь, стучи и всё! ? бросил Решка.
– Может, и на аккордеоне умеешь, только не пробовал? Нажимай и всё! ? поинтересовался Катаев, ? Сделай хотя бы так, ? предложил он, взял барабанные палочки и выдал: ? Та. Тата-тат-тат, тата-та, та. ? Или так, ? сказал он и продемонстрировал: ? Та. Тата-тат, тата-тат, тата тат-тат.
– Слушай Китаец, а как это ты делаешь? ? поинтересовался Фролов.
– Легко, если по напеву. Вот, например, сигнал на «Сбор» подаётся по напеву: «Бей ба-ра-бан-щик, бей ба-ра-бан-щик, бей ба-ра-бан-щик в ба-ра-бан»; или «Знаменный марш»: «Кем был, кем был ста-рый ба-ра-бан-щик, чем был, чем был ста-рый ба-ра-бан». Много чего еще есть…
– А я «Пионерский туш» знаю, ? сообщил Крутояров и напел: «Бей громко гром-ко, гром-ко бей ба-ра-бан-щик в ста-рый ба-ра-бан».
– Здорово, ? похвалил Фролов и обернулся к Решетову:
– А ты говоришь легко! ? потом повернулся к Весёлкину и спросил:
– Весло, а на горне как?
– У нас тоже по напевам, и сигналов не меньше. Считай: есть сигнал: «Слушайте все!» ? он подаётся в четыре ноты; есть сигнал «Общий сбор!» ? это на линейку; «Знаменный марш» ? на внос знамя; «Походный» ? это с линейки; есть ещё: «Тревога!», по напеву: «Торопись, торопись ? по тревоге становись…», «Подъем!», «Подъем флага». Есть сигнал: «Бери ложку, бери хлеб, собирайся на обед!» ? это вы не забыли. Сколько, насчитал?
– Восемь,
– Ещё есть типа туша, есть необязательные лагерные и другие…
– Фрол, кто это тебя фингалом наградил? ? поинтересовался Катаев.
– Это его по жопе пытались пнуть, а он увернулся, ? ответил за Фролова Весёлкин.
Пацаны рассмеялись. Фролов с обидой взглянул на Весёлкина и спросил:
– Весло, ты медосмотр перед пионерлагерем проходил?
– Все проходили, и что? ? с подозрением покосившись на него, спросил Весёлкин.
– Анекдот есть: медсестра берет анализы на глистов и спрашивает пацана: «Ты хоть газетой пользуешься?» А тот ей отвечает: «Не-а, я только радио слушаю». Это не про тебя?
Пацаны заулыбались.
– Это ты про себя рассказал? ? поинтересовался Весёлкин.
– Медосмотры достали уже, ? чтобы погасить конфликт, сказал Кузнецов. ? Нас же перед лагерем осматривали, а здесь-то зачем?
– На первом, чтоб зафиксировать, что приняли без синяков и ссадин, а на последнем ? отметить, что вернули целыми и здоровыми, ? поморщившись, объяснил я.
***
Наконец, осмотр у девчонок закончился, зашла пятёрка мальчишек. Через пару человек подошла моя очередь. Я шагнул внутрь и прищурился от яркого света, заполнявшего кабинет через широкое окно напротив входной двери. У мерной линейки стояла незнакомая женщина в белом халате. В нос ударил специфический запах карболки. Солнечные лучи падали на левую стенку кабинета ? перегородку в виде оконного переплёта, застеклённого рифлёным стеклом. Солнечными зайчиками отражались на противоположной стене. Мне приходилось как-то навещать приятеля за перегородкой, в санизоляторе на четыре койки.
Вера Павловна, медсестра пионерлагеря ? я знал её по прошлому году, сидела сбоку от стола и осматривала Гоблина. Рядом Фролов ожидал своей очереди. Слева от окна моложавая женщина в белом халате с комсомольским значком на груди измеряла рост Ваньке Решетову. Я дотронулся до узла пионерского галстука и подтолкнул Юрку Крутоярова, чтобы подвинулся. Он уже надевал кеды. К медсестре подошёл Фролов, за ним буду я.
Судя по манипуляциям с Фроловым, процедура медосмотра с прошлого года не изменилась: «Фамилия? Руки подними!», «Голову наклони!» ? проверка на вшей. «Спиной повернись!», «Ко мне повернись, Жалобы есть?» Медсестра, Вера Павловна, сидя за столом, ставит в своём журнале «птичку» и подаёт листок с номером и фамилией. На этом листке её помощница будет записывать рост и вес. После этого, к мерной линейке и на весы. Со мной будет так же: «Фамилия, руки подними!» …
После осмотра я уже стоял в шортах и собирался надеть рубашку, как в кабинет санчасти вошла Наташка Чижикова. Это повергло меня в шок ? чуть не влетел! Она, как я уже знал, числится в лагере методистом по воспитательной работе, но не ожидал увидеть её здесь. Захотелось раствориться сахаром в горячем чае.
– Вот список третьего отряда, ? сказала она Вере Павловне и оглянулась на меня:
– И ты здесь? А почему не с первым отрядом?
– В этот записали, ? буркнул я, надевая рубашку.
– А ты подрос, ? похвалила она. ? Рост какой?
– Сто шестьдесят два.
– И у меня сто шестьдесят два, ? улыбнулась она. ? Мы с тобой одного роста.
– Ну и что, ? к чему-то буркнул я, ? перегоню к концу смены!
Наташка улыбнулась и упрекнула:
– Хвастунишка ты, Лёшка. Я ведь тоже подрасти могу, ? и попросила: ? Не говори в городе, что меня лагере видел, ладно?
– С чего бы я говорил?
Женщина, что стояла у мерной линейки, усмехнулась над Кругловым:
– Так и будем стоять? Ладошки к стене прижми.
Я подмигнул ему, стоявшему с пунцовым лицом, и вышел…
***
На улице, когда я подошёл, Кузнецов бубнил что-то мне на ухо, возмущался:
– К чему этот медосмотр хренов! Вот объясни, зачем его проводить, если мы перед лагерем полностью его проходили? Рост какой у тебя?
– А? ? машинально спросил я, потому что не сразу понял, что ему нужно.
– «Бэ»! ? ответил Кузя, сообразив, что я его не слушаю.
– Тогда «Вэ», если в алфавит решил поиграть, ? отшил я его.
– Ты что, не слышишь? Какой алфавит? Рост у тебя какой, спрашиваю? ? не отставал Кузя.
– Сто шестьдесят два, ? ответил я и спросил, чтобы он отвязался:
– А у тебя?
– Сто пятьдесят шесть с половиной.
С казав это, Кузя и переключился на Катаева:
– Китаец, вес какой?
– Сорок семь с половиной, и что?
– А воняет, как от тонны!
Пацаны засмеялись.
– Что ржёте как индюки? ? обиделся Катаев, а Кузе посоветовал: ? Пошёл бы ты навоз нюхать со своими подначками.
Кузнецов, привлекая наше внимание, кивнул на круглолицую девчонку, проходившую мимо:
– Одноклассница моя, ? пояснил он.
Когда она подошла ближе, Кузя окликнул её:
– Эй, Емельянова.
– Ну чего тебе?
Кузнецов хлопнул по плечу Юрку Круглова, что стоял рядом, и, обращаясь к ней, спросил:
– Подскажи, как правильно цвет волос у него называется?
– Зачем тебе?
– Сказать не можешь?
– Могу. Рыжие, какие ещё? ? улыбнулась она.
– Такие же, как на голове? Я же говорил, что она в окно подглядывала, ? громко, чтоб и она слышала, объявил Кузя.
Емельянова покраснела так, что с лица исчезли её веснушки, бросила Кузе: «Дурак ты» и побежала к девчонкам. Круглов, а по-другому Рудый, выдохнул: «Кузя, ну ты и сволочь!». Не дожидаясь оплеухи, Кузнецов дал стрекача и скрылся за углом здания. Юрка Круглов погнался за ним.
К нам подошёл Весёлкин, поинтересовался:
– Кому ржём?
– Весло, ? спросил Фрол, ? за что выпороли?
Весёлкин почесал задницу и без смущения признался:
– У отца ружье спёр и патроны. С карифаном ворон в огороде стреляли. Участковый прижучил, батю оштрафовал.
– А что прутьями?
– Чтоб больнее.
– А меня недавно ремнём, ? поделился Фролов.
– А меня ни разу, ? сказал Сашка Панус.
Пацаны недоверчиво посмотрели на него, а я поверил Сашке, потому что меня тоже никогда не пороли. Не считая одного раза. Заработал ни за что. Летом после третьего класса зрителем стоял, когда старшие пацаны чужой велосипед для прикола пытались увести, а приписали соучастие.
А вообще, отцу не до меня. Он ответственный работник, домой приходит поздно, ужинает и со стопкой свежих газет уходит к себе в кабинет, читает, часто слушает через треск глушилок «Голос Америки». Ни мама, ни я, не решаемся в это время беспокоить его.
Когда из-за частых замечаний по поведению или серии двоек мама отказывается подписать дневник и оправляет меня к отцу, он, молча, авторучкой-непроливайкой ставит в нём роспись, укоризненно качает головой и говорит чуть слышно: «Да…» И это всё!
Слышать его: «Да…» для меня хуже долгих нотаций. Ко мне он относится нормально, по-взрослому. Весной как-то дал журнал «Роман-газета» прочитать. Первый номер шестьдесят третьего года с портретом Солженицына на обложке. Ему самому журнал одолжили только на короткое время. Я рос во дворе, слышал истории от бывалых людей, и повесть «Один день Ивана Денисовича» не так много добавили к тому, что я и так знал…
Вернулись Кузя и Рудый, в обнимку. Видимо, инцидент был исчерпан. Весёлкина никто не подкалывал ни после осмотра, ни позже. Напротив, пацаны поглядывали на него с уважением: не каждому прутьями от веника по заднице достаётся!
Сразу после осмотра в пионерской комнате был проведён сбор Совета отряда. Перед его началом Светка Осипова, проходя мимо меня, шепнула: «Лёша, задержись, разговор есть». Что ей нужно?
***
Сбор совета отряда проходил в присутствии воспитательницы и пионервожатых, собрался весь актив отряда: Лемехова, звеньевые и руководители секторов. Я не планировал, а стал-таки «активусом», с усмешкой подумал я про себя, потому что слово «активист» ? от латинского слова «активус».
Одно плохо, активисты должны посещать занятия в «Школе пионерского актива» по вечерам. Проводили их в пионерской комнате дружины в левом крыле столовой. Собирали не часто, но, что обидно, в личное время, причём явка была обязательной.
Гоблин и Матвейка сели рядом с Глухарём. Я подсел к девчонкам и пожалел, что не протолкнул в совет отряда пацанов со своего звена.
Сталина Ивановна поручила Лемеховой подготовить графики дежурства по лагерю и отряду. «К вашему сведенью», ? сказала она, ? с завтрашнего дня наш отряд будет нести дежурство по пионерскому лагерю. Это два поста: у знамени и на парадной лестнице на входе на территорию.
Ребята, кто из вас может назвать, когда и где пионеры заступают на самый важный и ответственный пионерский пост, пост номер один? ? спросила она и, не услышав ответа, сама ответила: ? В День пионерии, девятнадцатого мая, пионеры заступают на пост номер один у мавзолея Владимира Ильича Ленина! И это должен знать каждый пионер. А у нас пост номер один на площадке построений у знамени пионерской дружины пионерлагеря. Всем понятно?»
После короткой воспитательной беседы о поддержании дисциплины и порядка в отряде каждый из руководителей секторов получил задание: Жданова ? подготовить стенгазету, Матвееву вручили ключ от шкафа, где хранился спортивный инвентарь,
Гоблину воспитательница отдала ключ от кладовой, где хранился инструмент для уборки, Осипова отвечала за культурно-массовый сектор и должна была подготовить концерт художественной самодеятельности.
Перед окончанием сбора совета отряда Сталина Ивановна выдала звеньевым бумажки с речёвками. Мы должны были раздать их ребятам своего звена. До вечера все должны были выучить текст наизусть.
По просьбе Осиповой после окончания сбора я задержался, подошёл к окну и ожидал, когда все выйдут из комнаты. Светка с показным интересом листала альбом второго отряда с фотографиями прошлых лет.
Заметил, Ленка Жданова, а она выходила одной из последних, остановилась в дверном проёме и стрельнула глазами на меня и Светку. Обязательно с Пироговой поделится, подумал я с досадой и поймал себя на том, что опираюсь на оконную раму, а пальцы сами собой выстукивают дробь по оконному стеклу.
Когда все вышли, Осипова подошла ко мне, остановилась рядом и тихонько сказала:
– Лёшка, а я знаю, почему Пирогова согласилась нас познакомить, ? она повернулась ко мне и спросила: ? А ты сам не догадываешься? Совсем? Это же так просто! Мне девочки подсказали.
– О чём ты? ? спросил я, удивлённо взглянув на Светку.
– Мы посоветовались, и нам всё стало ясно!
– О чём вы советовались, и что вам ясно? ? по-прежнему не понимая, о чём идёт речь, спросил я и повернулся к Осиповой, чтобы видеть её лицо.
– Скажу. Только ты не обижайся. Мы думаем, Пироговой кто-то из мальчиков понравился, а ты ей мешаешь своей дружбой. Вот она тебя со мной и познакомила, чтоб не мешал. Такое бывает. Ты не обиделся? ? спросила Осипова, заглядывая мне в глаза.
– А зачем ты девчонкам рассказала, как именно мы познакомились, я просил? ? с трудом подавив раздражение, спросил я.
– Мы же договорились, что я всем скажу, что мы теперь дружим. Разве не так? Я и сказала, ? удивлённо посмотрела на меня Светка. ? А больше я никому ничего не рассказывала, я только одной Тане Беловой сказала, что нас Пирогова познакомила, а остальные девочки просто рядом стояли и всё слышали. Что мне, уши им заткнуть?
Они знают, что ты раньше с Пироговой дружил. Всем же интересно, почему она сама тебя со мной познакомила. Вот мы и решили, что она с кем-то из мальчиков дружить хочет. ? Осипова взглянула мне в лицо: ? Ты что, обиделся?
– Нет, ? ответил я и подумал, этого ещё не хватало!
Может, действительно Верка специально для этого меня с Осиповой познакомила? Нашла повод со мной не общаться. Ну и Верка, тихоня! Ничего не придумав, я решил, буду вести себя с ней так, словно я ничего не знаю о её планах, а там посмотрим… кому из пацанов фингал поставить.
Со своими дружками, Матвеевым и Катрягой, Глухарёв ожидал меня возле отряда. Он отделился от них, перегородил мне дорогу и высказал:
– «Печенье», чё, не врубаешь? Бычарой держишься, беспредел творишь! Страх потерял? Секи и запоминай, постанова такая: я ? Босс, а это мои кенты.
– Лепила ты мелкий, а не Босс! ? ответил я ему по фене.
– Ну-ну, не пожалей…
Какое-то время мы стояли друг против друга, глаза в глаза, чувствовал, как напряглись мои мышцы. Не я, а Глухарёв отвёл взгляд и шагнул в сторону, освобождая мне дорогу. Чтобы оставить за собой последнее слово предупредил меня в спину:
– Разговор не окончен!
Я не оглянулся и проигнорировал его слова. Шёл и затылком чувствовал, как он буравит меня взглядом. Любой соврёт, кто скажет, что любит драться, но нет выбора. Лепила, кто не знает по фене, это неавторитетная шпана. Посмотрим, что будет дальше …
Построение на вечернюю линейку происходило по установленному порядку. Раздались знакомый звук горна «На линейку становись!»:
Веро-ника, веро-ника,
Бей, барабанщик, старый барабанщик.
Веро-ника, веро-ника,
бей, барабанщик ? в ба-ра-бан!
Когда все построились, Сталина Ивановна сделала замечание: «Круглов, Середа на линейку нужно становиться вовремя». Середа Сашка со звена Глухарёва. Я знаю уже, что он белорус, а кличку ему прицепили «Пятница».
Сталина Ивановна скомандовала: «Смирно! Напра-во, равняйсь! Ощущайте локтем соседа!»
Перед строем звеньевые отдавали рапорт председателю отряда. Отрапортовал Таньке Лемеховой и я: «Товарищ председатель пионерского отряда, звено «А» построено, дежурных по отряду два человека, отсутствующих нет». Лемехова, в свою очередь, рапортовала о готовности отряда к линейке Сталине Ивановне.
Воспитательница осмотрела ребят, стоявших в шеренге, остановила взгляд на Круглове, потом перевела взгляд на пацана из звена Глухарёва и объявила:
– Круглов и Середа встали в строй последними. Сегодня после ужина вместо личного времени ? помощь дежурным по отряду в уборке территории!
– А где же логика? ? возмутился Круглов. ? Мы же не опоздали. Кто-то же должен встать в строй последним! ? Он повернулся к Середе и громким шёпотом поинтересовался:
– Что я, рыжий, что ли? Расизм какой-то по цвету волос!
– Рудый ? рыже-красный, человек опасный! ? хрипло прошептал кто-то из пацанов.
Ребята и девчонки рассмеялись. Сталина подавила улыбку и отчитала:
– Ишь ты, как он разговаривает! А логика, Круглов, в том, что кто-то должен помочь дежурным убрать территорию! А остальным поясняю: фантики от конфет на территории не бросать, не мусорить. Самим же потом убирать всё придётся. Понятно? Ещё вопросы есть?
…Да, подумал я, логика железная: была бы работа, виновный будет тут же назначен! И ещё мне вспомнилось выражение заместителя директора в прошлую смену. Он нашёл окурок за нашим отрядом и потребовал от воспитательницы: «Тщательно разберитесь в этом деле и… накажите кого попало!» В воспитательных целях отбой в палате мальчишек в тот день объявили на два часа раньше обычного.
Я уже знал всех ребят со своего звена и многих мальчишек со звена «Бэ»: Глухарёва, Мишку Матвеева, их товарища ? Ваську Катрягу, Весёлкина, Гошина Юрку, а по-другому «Гоблина», Середу, да пацана, что перед пионерлагерем в носочках был. Куликова Мишку стали называть «Кулик». Он безобидный и вежливый до тошноты. К ребятам и девчонкам он обращается на «Вы». Это смешно. Надеюсь, пионерлагерь его исправит.
Мне нужно было найти товарища для «прогулок» за территорию лагеря. Кого? Кузю брать в напарники я не хотел. Если взять его, то придётся брать и Весёлкина. А мне нужен «пацан-могила», на которого можно положиться. Кроме Витьки Ефимова кандидатур не было. Ефим оказался заядлым шахматистом и уже в первый день искал напарника, чтобы сразиться в шахматы. Я согласился сыграть с ним три партии. Это был хороший повод узнать его поближе.
– Как ты отнесёшься к моему предложению: выбрать время и сходить на речку?
– Но нас же предупредили не выходить из лагеря? ? взглянул он на меня поверх очков.
– Предупредили. Выходить нельзя, но, когда хочется, ? можно. Мы же не будем докладывать, куда идём. Никто не узнает.
– Гарантия не сто процентная, а я в таком положении, что мне режим нарушать нельзя.
– Это почему? ? поинтересовался я.
– Тебе скажу. У меня путёвка в лагерь на две смены. Рисковать нельзя. Так что, хочу или не хочу, быть мне примерным пионером.
– Здесь риска почти нет, ? объяснил я. ? Прошлый год почти каждый день купаться бегал и ничего. А настоящий риск ? это попытка пукнуть при поносе, ? съязвил я. ? А ты что, будешь «Пионер ? всем ребятам пример!» ? так что ли? ? кивнул я на плакат на стене, на котором был написан именно такой лозунг.
– Ты не обижайся! ? Витька поправил оправу очков на переносице, помялся и, отвернувшись, сказал: ? Родителям не до меня. Вот и отправили в лагерь на две смены, чтобы не путался под ногами. Нельзя мне рисковать…
Вместо одной партии мы сыграли три, из них две я проиграл. Не сработала и моя тактика следовать трём принципам: скорее вывести свои фигуры из-за линии обороны, затем занять центр и, по возможности, стараться укрепить свои сильные стороны, а потом уже заняться слабыми. Да и что удивительного, у Витьки второй юношеский разряд по шахматам. Хороший он пацан, но в моих делах не напарник.
Решка и Ярок тоже не подходили, с ними так: или двоих, или никого. Рудый слишком заметный. Сашка Парус, мой сосед по койке, целый день провёл с сестрой и ни с кем из отряда не общался. Остальных мальчишек с нашего звена не стоило принимать в расчёт. Я пожалел, что моих приятелей, Гудина или Хохлова, нет рядом, мы бы весело провели время.
***
Вечером, после очередного напоминания, пришлось пришить на левый рукав знак отличия, красную полоску. Одна полоска ? звеньевой, две ? председатель отряда, три ? пионервожатый, четыре ? старший пионервожатый. Со своим звеном я разобрался быстро, не мог же я допустить, чтобы оно было хуже звена Глухарёва; поэтому собрал всех перед отбоем и предупредил:
– Дважды повторять не буду! Кровати должны быть заправлены, как положено, на построение не опаздывать. На мелочах прогорать глупо! Всем ясно?
– Понятно…
Кровать правильно заправить ? не конфетку съесть: одеяло нужно сложить вчетверо и «укутать» его в простыню, разгладить так, чтобы пятак отскакивал! Все подушки на кроватях ? в одну линейку, полотенце на спинку кровати ? справа. Заправлять постель два раза в день было сущей каторгой!
Садиться в течение дня на постель, за исключением времени после ужина, не разрешалось. Сверху тумбочки ничего. Табуретки ? все в один ряд в проходе, с торца кровати. После отбоя одежда должна быть уложена на табуретку в определённом порядке: шорты штанинами к проходу, рубашка тоже вдвое ? сверху шорт, пионерский галстук вдвое ? сверху одежды, тупым углом к задней части прохода.
Весной в город завезли партию китайских кед «Два мяча». Поэтому некоторые ребята в кедах, а не в сандалиях как остальные. Я в кедах, а сандалии держу в резерве на дождь. Они быстрее сохнут, чем кеды. Вся обувь ? слева от входа в палату на полке для обуви. Держи порядок! А куда деваться? Между звеньями соцсоревнование, в фойе стенд: ракета, самолёт, паровоз и черепаха. Не в черепахах же ходить. Со мной никто и не спорил.
***
Пришёл вечер, прозвучал горн на вечернюю перекличку. Строились перед фронтом здания отряда с лозунгом над входной дверью: «Учение Маркса всесильно потому, что оно верно!». После переклички последовала команда: «Приготовиться ко сну!» Было полчаса, чтобы сходить в туалет, умыться, расправить постель.
Войдя в палату наша пионервожатая, Ирина Николаевна, отдала команду: «Приготовиться к осмотру!» Так было и в прошлые годы. Раньше я к этому относился спокойно, но теперь предстоящие осмотры раздражали. Что мы дети, раздеваться до трусов для проверки кто как ноги помыл, есть ли ссадины, чтобы мазать зелёнкой, от клещей осматривать? Мы сами не можем, что ли? Тем более, деревья и кустарник по периметру пионерлагеря обильно обсыпаны ядовитым для клещей дустом.
Как-то я прочитал на коробке его полное название и запомнил для интереса. Язык можно вывихнуть: ДДТ или полностью: дихлор-дифенил-трихлорметилметан. Не помню, чтобы при осмотрах перед отбоем клещей находили. А вот за территорией я их с себя снимал, даже тех, которые уже впились неглубоко.
– Пацаны, гляди! ? сказал Матвеев. ? Гоблин у своего деда трусы взял поносить. Гоблин, они у тебя на коленках-то ещё не протёрлись?
Все оглянулись на Гошина. У него действительно были трусы со штанинами. Не до колен, конечно, но почти до трети бедра. То-то они у него постоянно из-под шорт торчат. Мы носили совсем коротенькие, пошива нашей швейной фабрики, со штанинами в пару сантиметров, а со штанинами считали стариковскими. Пацаны рассмеялись. Гошин покраснел и погрозил Матвееву:
– А в морду хочешь?
Последовал новый взрыв смеха: слишком уж хлипким выглядел Гошин перед Матвейкой. Матвеев отмахнулся от него и с издёвкой сказал:
– Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты, Геракл засушенный! Да я, блин, мизинцем тебе все зубы расшатаю! ? Строится! ? повторила команду пионервожатая.
– Ирина Николаевна, можно мы сами себя перед отбоем осматривать будем? ? спросил Колька Глухарёв.
– Нельзя.
– Почему?
– По кочану, ? ответила она и пошла вдоль строя.
Опережая команду пионервожатой, кто-то слева выкрикнул: «Хэндэ хох!», и мы подняли руки вверх. «Гитлер капут!» ? сострил Рудый. Ирина Николаевна прошла вдоль фронта строя, потом сзади нас, внимательно осматривая стоящих в шеренге. Из-за спины донёсся её укоризненный голос: «Дударь, как не стыдно? Почему пятки грязные? Мыть ноги!» и команда: «Остальным пять минут на личный осмотр и отбой!»
***
После отбоя, когда мы уже были в постелях, вошла Сталина Ивановна. Она прошла по проходу между кроватями, проверяя по головам все ли на месте, вернулась к двери. «Внимание, ? сказала она, ? слушай команду: повернулись на левый бочок! Руки поверх одеяла! Вот так и привыкайте спать!»
Она вновь прошла по проходу, остановилась у задних кроватей и прикрикнула: «Весёлкин, кому я говорю! Руки поверх одеяла!» Я подумал: «Какая разница как спать, на каком боку. Мне удобно по-всякому, на правом боку даже лучше и на спине тоже». Воспитательница щёлкнула выключателем и прикрыла дверь.
– Да будет свет! ? сказал монтёр и перерезал провода, ? приглушённо ляпнул кто-то с дальнего угла палаты.
Как всегда, после отбоя тихие смешки, шёпот, потом разговоры погромче. Хохот, перешёптывания…
– Слышали, недавно наши американского шпиона поймали, ? послышался голос с противоположной стороны палаты.
– Да ну…
– Не на Дону, а рядом!
– Где поймали?
– Да тут, неподалёку, возле воинской части
– Возле танковой части? Ого, это ж рядом! Ну-ка, расскажи.
– Пятница луну крутит, ? недоверчиво сказал Глухарёв.
– Точно, расскажи, ? сказал ещё один любопытный рассказчику.
– Так он из лесу вышел, его на парашюте к нам в лес скинули, оттуда и вышел на дорогу. С высотного самолёта-разведчика, ? для убедительности уточнил рассказчик и продолжил: ? Он парашют закопал, переоделся во всё наше и вышел. Его останавливают возле воинской части просто так, паспорт проверить. А ему, гаду, так ловко наш паспорт подделали, не придерёшься. Всё есть: и фотография, и печать настоящая.
– Прописку нужно было проверить, ? влез какой-то советчик.
– Проверяли. Есть прописка. С нашей печатью! ? продолжал рассказчик. ? Говорит чисто по-русски, матерится, не подкопаешься ? точно наш человек. И в паспорте у него так и написано: русский! И так его проверяли, и так ? нет ничего, не придерёшься. Хотели отпустить. Никаких улик.
– А как же его вычислили?
– Догадались.
– Как?
– Понимаешь, американцы одного не учли, оплошность допустили.
– Какую?
– А ты догадайся.
– Ну не знаю. Может у него сигареты американские были или зажигалка заграничная?
– Всё наше.
– Может, носки нейлоновые? ? предположил ещё один голос.
– Не, всё, как у нас: фуфайка, сапоги кирзовые, портянки.
– А как же его вычислили?
– Понимаете, американцы не знают, что у нас негров нету, а они негра сдуру прислали. Его спрашивают, если ты русский, тогда почему негр? А ему крыть нечем, он сразу давай юлить по-американски: «Мерси, хэндэ хох, я ваша не понимайт». Его даже ногами не долго били. Сразу сознался, так и сказал: «Я есть американский шпион».
– А это вправду было?
– Конечно, вправду. Вот тут, где воинская часть.
– Да ты просто врёшь! ? возмутился кто-то.
– Не тявкал бы лишнего, врёшь… Ничего я не вру!
– А я бы сразу догадался, что он шпион! ? хвастливо заявил кто-то.
– Как?
– Ну он же негр был. Откуда у нас здесь негры?
– Ну и что, что негр? А Александр Сергеевич Пушкин? Он же русский? Русский! И он негр, ? послышался чей-то голос.
– Сам ты негр, возмутился кто-то слева. ? Он не негр, а эфиоп по прадедушке.
– Вы чё, блин, советского писателя обзываете? А ещё пионеры! Сами вы эфиопы чумазые. Мы что, капиталисты, чтобы расизм со всякими неграми терпеть! Кто ещё раз Пушкина негром обзовёт, всю морду расквашу, ? прикрикнул Глухарёв.
– Дался тебе Пушкин, нашёл за кого заступаться, а я за его стих двойку получил! Напишет ерунду всякую: «Я из лесу вышел, был сильный мороз», а ты заучивай, чтоб звиздюлей от родителей не получить! ? возмутился Весёлкин, спавший через общий проход напротив Кузнецова.
– А ты, Весло, не нарывайся! ? пригрозил Глухарёв.
– А то что?
– А то заболеешь!
– Чем?
– Переломом челюсти и сотрясением мозга.
– Сам от меня не заболей!
– Ты что, список потерял, кого бояться нужно? ? угрожающе поинтересовался Матвеев через проход между их кроватями.
Вошла Сталина Ивановна. Она остановилась в широко открытой двери, упёрла руки в бока и грозно прикрикнула:
– Что за рёв диких мустангов? Кому здесь не спится? Ещё звук услышу, ? построю на площадке и будете у меня комаров кормить!
– Мы уже спим, ? пообещал Глухарёв и, примирительно, объявил: ? Пацаны, едрить вашу тётю! Давайте уже спать.
Сталина Ивановна возмущённо заявила:
– Я вот устрою вам «Вашу тётю», матершинники несчастные! Не успели приехать, а уже всю душу из меня вымотали!
Я накрылся с головой простынёю и с наигранным испугом воскликнул:
– Сталина Ивановна, миленькая, не наказывайте нас, мы хорошие!
Сталина Ивановна, она в коротком халатике с красивыми коленками, подошла ко мне, сдёрнула простынь и с улыбкой поинтересовалась:
– Печенин, догадайся с первого раза, кого я сейчас прибью! ? А потом, обращаясь уже ко всем, строго заявила: ? И запомните, шутки шутить я не буду. Не мальчишки, а кошмар тёмной ночи! Доведёте меня, по распорядку жить будите!
Она вышла из палаты, хлопнув дверью. Видимо, мы перестарались, и нам стало стыдно.
– Зря мы так, ? сказал кто-то с дальнего угла палаты.
– Пацаны, действительно, харэ уже, ? примирительно поддержал Весёлкин: ? Воспиталка нормальная тётка, только в старых и в годах. Чего нам надо?
– А сколько ей? ? спросил кто-то из дальнего угла.
– До хрена.
Дверь открылась. В дверном проёме нарисовалась Сталина Ивановна. Она с обидой поинтересовалась:
– Так я ? старая тётка в годах? Ну, спасибо, порадовали. Вообще-то мне двадцать четыре только будет, ? высказав это с обидой, она скомандовала: ? Так, отбой. Только вякните!
В ответ тишина. Конечно, Сталина Ивановна не старая тётка в годах, просто личная жизнь не удалась, если лето в пионерском лагере проводит.
Раньше, в младших отрядах, говорили: «Кошка сдохла, хвост облез, кто промолвит слово, тот её и съест», ? вспомнил я и, хмыкнув, прошептал себе под нос: «Шпион американский, негр, «советский писатель» Пушкин…» ? придумают же такое, чушь какая…
Потом вспомнил разговор с Осиповой, Пирогову, но решил не думать об этом и обнял подушку. Ночь безлунная. Моя кровать стоит напротив окна и, засыпая, сквозь прикрытые веки я вижу россыпь звёзд. В ночной тишине с болотистых мест квакают лягушки, заухали знакомые филины-пугачи: «У-ху, у-ху-ху-у,.. пуу-гу, пу-гу-гуу… А-ак, ха-а-ха…»
…Три года назад в пятом отряде мы с Алькой Лариной, моей хулиганистой подружкой, за территорией пионерского лагеря нашли в россыпи камней их гнездо. Взрослые филины, широко раскрыв крылья, кружили вокруг нас, желая отпугнуть и прогнать от их гнездовья. У них рыжеватое оперение, ярко-оранжевые глаза и пучки перьев на голове, похожие на ушки. Подкравшись, мы разглядывали их птенчиков в гнезде среди валунов камней. Нашли мы и гнездо белки.
Алька не хуже меня лазила по деревьям. Забравшись на соседнее дерево, мы пытались рассмотреть в дупле маленьких бельчат. Место гнезда филина и дупла белки мы условились сохранить в тайне. Я вспомнил о нашем тайнике в землянке и решил при первом удобном случае наведаться туда, чтобы проверить его сохранность С мыслями об этом я и уснул.

Глава 2

ДЕНЬ ВТОРОЙ. 11 ИЮНЯ, ЧЕТВЕРГ
Вот и первое утро в пионерском лагере. Проснулся от того, что замёрз: простыня сползла в ноги. Издалека, со стороны площадки построений, где на столбе висел радиотранслятор, донеслись музыка, и звонкий детский голос бодро сообщил: «Здравствуйте, ребята! Слушайте «Пионерскую зорьку». Эта радиопередача начиналась в семь часов сорок минут, и с включением «Пионерской зорьки» начинался день в пионерлагере. Значит, через двадцать минут ? подъем.
Весёлкин взял горн и пошёл из палаты. Сквозь мокрые листья деревьев в окно проглядывает серое небо. Я укрылся, закрыл глаза и обнял подушку, чтобы немножко понежиться. Не зря же говорят, чем ближе утро, тем мягче подушка. Но уснуть не давала песня, звучавшая через громкоговоритель:
…небо вокруг –
Это рисунок мальчишки.
Нарисовал
Он на листке
И подписал в уголке…
Звонкой песне чуть слышно аккомпанировала перекличка заводских гудков, призывавших на работу: басом гудел завод № 87, тонко и пискляво подхватывал кирпичный завод, чуть слышно хрипел гудок городской ТЭЦ. Это уже последний, третий гудок. Он подавался за пять минут до начала рабочего дня. Детский хор подхватил:
…Пусть всегда будет солнце,
Пусть всегда будет небо,
Пусть всегда будет мама,
Пусть всегда буду я…
«Пусть всегда буду я!», ? улыбнувшись, повторил я слова песни и со смаком потянулся: скоро вставать. В новостях объявили об открытии вчера сессии Верховного Совета РСФСР, на которой присутствовал Никита Сергеевич Хрущёв.
В палату вошла Ирина Николаевна. Она прошла по проходу вдоль кроватей, проверяя все ли на месте, вернулась к входной двери и, вторя сигналу горна, звонко скомандовала: «Отряд, подъем!»
– Подъем! ? завопил дурным голосом Кузя и, приподнявшись с постели, треснул подушкой соседа по кровати, Витьку Ефимова. Сделав чёрное дело, громко продекламировал:
Тех, кто спит ? того убьём,
кто лежит, тому навесим,
кто бежит ? того побьём!
По похожему напеву горнист и подавал сигнал «Подъем».
– Кузнецов, ну-ка уймись! ? прикрикнула на него Ирина Николаевна.
Вставали неохотно, не расшевелили нас и вопли Кузи. За каникулы многие отвыкли просыпаться рано, в том числе и я.
– Выходить на зарядку, мухи сонные, ? продолжала командовать Ирина Николаевна. ? Форма одежды ? трусы. Майки не надевать!
– Дождь там на улице. Я выходил. Холодно. Да ещё без маек, ? сказал Юрка Круглов. ? Вон, в чём надо зарядку делать, ? указал он на плакат, висевший на торцевой стене палаты.
На нем московский пионер на фоне сталинской высотки делал утреннюю зарядку в трусах и майке. Ниже надпись: «Пионер закаляет себя. Каждый день делает физическую зарядку».
– Разговорчики! Нет там дождя. А закаляться кто будет, Александр Сергеевич Пушкин? ? возразила Ирина Николаевна и упрекнула: ? Будущие защитники Родины, называется!
Я улыбнулся, вспомнив вчерашний разговор: «советский писатель негр и эфиоп Пушкин».
– Печенин, а ты что улыбаешься? ? обратила на меня внимание пионервожатая.
Вот те на. Быстро она мою фамилию запомнила, подумал я. Лучше всё-таки не выделяться. Потом сообразил, меня же вчера звеньевым избрали ? вот и запомнила.
***
Ночью действительно прошёл дождь, песок на спортивной площадке был влажным. По требованию Ирины Николаевны мы вышли на зарядку в трусах, а девчонки ? кто в чём: кто в юбках и футболках, кто в трико. Я поёжился, было прохладно и сыро.
Нас и девчонок построили за зданием отряда в одну шеренгу по росту. Слева от меня Юрка Кузнецов, справа ? Рудый. За нашими спинами площадка для утренней зарядки в виде прямоугольника, посыпанная крупным песком. Он разбит на квадраты, пронумерованные гашеной известью по количеству ребят: по десять квадратов в четыре ряда. Ирина Николаевна дала команду рассчитаться и, после расчёта, объяснила, что после команды «На зарядку становись!» каждый должен занять своё место, согласно своего номера.
Громкоговоритель с площадки общих построений громыхнул песней:
Не мороз мне не страшен, ни жара
Удивляются даже доктора,
Почему я не болею,
Почему я здоровее
Всех ребят из нашего двора…
Мы ещё стояли в строю, когда из-за здания отряда неожиданно нарисовалась известная личность, Белобородов Геннадий Николаевич. Он заместитель директора пионерлагеря по воспитательной работе и парторг. Ему уже, как древнему мамонту, под тридцать. Лицо, чуть сплющенное у висков, татуировка ? якорь на тыльной стороне руки. Сегодня он в трико, растянутом на коленях, и с голым торсом. Есть такое выражение: «ложка дёгтя в бочке мёда». Так вот, Белобородов и есть ложка дёгтя в нашем пионерлагере. Он, со своими армейскими замашками, жизнь нам портит. Трубил радиотранслятор:
…Потому что утром рано
Заниматься мне гимнастикой не лень;
Потому что водою из-под крана
Обливаюсь каждый день…
От старших ребят я знаю, что он окончил Ленинградское высшее общевойсковое училище, а всё равно дурак дураком. Говорят, что он попал под сокращение армии, которое провели в шестидесятом году по приказу Хрущёва. Тогда армию сократили на треть, и многие из офицеров оказались на гражданке. Поэтому и злой, наверное. Все остальные, хоть воспитатели, хоть вожатые, хоть персонал лагеря и даже директор относятся к нам более-менее доброжелательно, если и журят, так за дело. И вообще, если бы не он, в лагере было бы не так уж и строго. Нас он по распорядку дня жить заставляет.
– Ну и вожатые у нас, ? с улыбкой сказал Круглов, кивнув на Ларису Семёновну и Ирину Николаевну, ? сами, и девчонки тоже, в трико и футболках, а нас мёрзнуть заставляют. Лучше бы наоборот, мы в майках, а они только в трусах.
Юрка Кузнецов, он стоял слева от меня, засмеялся. Я подавил улыбку и толкнул его локтем, кивком головы указывая на Белобородова.
– Что за смешки! Кому это весело на построении? Ты, разгильдяй конопатый, вышел из строя! ? скомандовал он Кузнецову.
Когда Кузя вышел из строя и повернулся к нам лицом, Белобородов язвительно поинтересовался:
– Что ты болтаешься в строю как мелкая фекалия в прорубе? Запомни, не я тебя так назвал, ты сам себя ею обозначил. ? Он оглядел строй и, презрительно указав пальцем на Кузнецова, заявил: ? При мне его часто какашкой не называть! У нас в пионерском лагере принято уважительно обращаться друг к другу, ? а, взглянув на Юрку, приказал: ? Ты, продукт жизнедеятельности человека, принял позицию с упором лёжа! Побарабань пузом по песку. Пятнадцать отжиманий!
Кузя распластался на песке. Белобородов отчитал Ирину Николаевну:
– На голову вам сядут, если дисциплину не будите требовать. Они же без… этих, физического воспитания, как без пряников! Вообще наглость потеряли! ? Я подавил улыбку: зам директора, куражась, любит добавлять в речь нелепые фразы. Он продолжил: ? Кому не понятно, мой добрый нрав испытывать не советую. Вы меня ещё не знаете. Может быть, те, кто прошлый раз были в пионерском лагере, знали меня с хорошей стороны, но теперь узнаете меня и с плохой стороны. Я не такой добрый, как вам всем кажется. Я любого из вас доведу до слез. Так знаете теперь, с кем имеете дело? Ну-ка, отвечайте хором, знаете или нет?
– Знаем… ? раздалось несколько голосов в разнобой.
Я отвернулся и фыркнул в кулак. Именно так, почти дословно, говорил солдатам поручик Дуб, персонаж книги Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка».
Белобородов с прищуром взглянул на меня, думаю, он прекрасно понял, что я разоблачил его плагиат, но он ничего не сказал, просто с хитринкой взглянул на меня и погрозил пальцем. Затем он оглянулся на Ларису Семёновну, указал пальцем на девчонок и требовательно поинтересовался:
– Почему у тебя дети форму одежды не соблюдают? Форма одежды на зарядку для мальчиков трусы, для них, ? указал он на девчонок, ? трусы и майка!
– Геннадий Николаевич, прохладно сегодня, ? смущённо промямлила Лариса Семёновна.
– Никаких оправданий! Майки на зарядку нужно сразу, как встали, на свежую голову надевать, а не ждать, когда вам напомнят! ? заявил Белобородов.
– Слышь, что он сказал? ? толкнул меня локтем Рудый, ? девкам не на себя, а на голову майки нужно надевать!
– Ну да… ? улыбнувшись, шепнул я ему.
…Обычно форма одежды на зарядку в начале смены обычно вызывает ропот девчонок, но он подавляется на корню: мол, в чужой монастырь со своим уставом не ходят. А вот на стадион, почему-то им разрешают надевать не обязательно майки, но и футболки тоже.
– Жду пять минут. Командуйте! ? распорядился Белобородов.
– Девочки, быстро переодеться. Форма на зарядку ? спортивные трусы и майка.
– Бегом! ? прикрикнул Белобородов и взглянул на часы.
Девчонки побежали в отряд. Кузя отжался десять раз и улёгся пузом на влажный песок.
– Не могу больше, руки устали, ? сказал он, ? и песок холодный.
– Быстрее появится желание упражнение закончить, ? ответил Белобородов.
Кузя кое-как отжался ещё пять раз и встал в строй.
– В следующий раз ? двадцать отжиманий. Я вас научу дисциплину любить! ? сказал Белобородов, обращаясь к строю, и пообещал: ? Вы у меня её обожать будете!
***
Он ушёл только тогда, когда девчонки сбегали в палату и переоделись в черные сатиновые трусы-шароварчики с резинками на ногах, как на уроках физкультуры, и белые майки. Только у Осиповой и одноклассницы Кузнецова Емельяновой под майками просматривались лифчики, у остальных девчонок майки надеты просто так. Ирина Николаевна скомандовала: «Отряд смирно! Вольно! По порядку номеров рассчитайсь!»
После расчёта я занял квадрат со своим номером в первой шеренге. Зарядку проводила Ирина Николаевна. Попрыгав и помахав руками, мы шли заправлять постели и умываться. Двухсторонний умывальник для группового умывания, общий для мальчишек и девчонок, с двадцатью краниками с каждой стороны был в нашем распоряжении. По прошлым годам я знал, когда дни были тёплые, вода к вечеру успевала нагреться и утром была терпимой, но сегодня ? просто ледяной.
***
Когда мы заправляли постели, я спросил Кузнецова:
– Слушай, а что ты голышом спишь?
– А то ты не знаешь, ? отозвался он. ? Лучше иногда во сне простыню испачкать, чем потом оправдываться, что это пятно от зубной пасты. Или такое не бывает?
По-моему, я покраснел и прикрыл тему. Есть же запасные в тумбочке на такой случай. Правда потом стирать их негде. Девчонкам проще. Рядом с прачечной с тыльной стороны здания столовой постирочная есть, но на входной двери буква «Жэ», как на женском туалете. И ниже надпись: «Комната гигиены». Туда со старших отрядов они бегают со своей стиркой. Мне это не интересно.
***
Перед построением на утреннюю отрядную линейку Юрка Кузнецов спросил:
– Ты знаешь, зачем воспиталка перед отбоем сказала: «Спать на левом боку, руки держать поверх одеяла»?
– Зачем?
– Хочешь, прикол покажу?
– Какой?
– Смотри что будет. Эй, Фрол!
– Что? ? спросил Фролов.
– Сюда иди. Разговор есть.
– Ну что? ? спросил Фролов, подойдя к нам.
– А ты знаешь, у того, кто хоть раз «этим» занимался, на ладонях волосы начинают расти?
– Чем занимался? ? переспросил Фролов.
– Сам знаешь, чем, ? пояснил Кузнецов.
– Да? ? удивился Фролов и взглянул на свои ладошки. Потом, видимо сообразив, что это прикол, сжал кулаки и пошёл на Кузю. ? Ну, всё, Кузя! За такие шутки всю рожу растворожу, зубы на зубы помножу!
– Да ладно-ладно, это же шутка. Иди кого-нибудь сам приколи! ? успокоил его Кузнецов.
– Над собой шути, обезьяна, а то в следующий раз едалы вышибу, дёснами улыбаться будешь, ? буркнул Фролов, но отошёл.
– Вот видишь! ? сказал Кузнецов.
– Да это обычная реакция. Каждый просто непроизвольно на свои ладони посмотрит, ? не согласился я. ? И вообще, что у тебя другой темы для разговора нет?
– Нет, ты заметил, как этот шибздик со мной разговаривает? ? кивнул Кузя на Фролова, сплюнул на землю и заявил: ? Гадом буду, если в следующий раз фингал ему не обновлю!
***
Но вот Весёлкин подал сигнал горном на утреннюю отрядную линейку, мы встали в строй. Лемехова Танька сделала объявление, что сегодня начинается дежурство по отряду, что с графиком дежурства можно ознакомиться в фойе на доске объявлений.
Когда она торопливо называла фамилии дежурных по отряду на завтра произошёл анекдотический случай.
– Морозина, ? назвала она очередную фамилию дежурной по палате.
По крайне мере, так всем послышалось.
– Я не «Морозина», а Зиночка Мороз! ? обиженно заявила девчонка с толстой светло-каштановой косичкой, переброшенной на грудь.
Мальчишки в строю рассмеялись. Не принято называть себя уменьшительными именами. Дежурство для меня не новость. Я уже видел график и знал, что мне выпало дежурить завтра с Асеевым, Ждановой и этой «Зиночкой».
Было ещё одно объявление: в пионерской комнате после строевой подготовки запланировано проведение сбора желающих записаться в кружок юных барабанщиков и горнистов. Странно, но желающие записаться были каждую смену…
***
На завтрак сегодня манная каша. Мне больше нравится рисовая. В середине жёлтый брусочек сливочного масла. Иногда, я знал это по прошлым сменам, давали вермишель. Изредка ? омлет. И всегда горячий какао или эрзац-кофе, обычно с пенкой. Ну и белый хлеб с маслом. Изредка вместо масла был сыр. Завтрак мне нравился. Вкусно.
Пирогова со мной не разговаривала. Ну и не надо. Я и не навязываюсь. На столик пионервожатых при ней я старался не смотреть.
На утреннюю линейку пионерского лагеря отряды уже шли с речёвками. Наш отряд не исключение. Толька Катаев вышагивал впереди и лихо выбивал барабанными палочками «Походный марш»: «Бей бара-бан-щик, бей бар-аба-нщик в ба-ра-бан».
– Отряд, наш девиз! ? выкрикнула Лемехова.
– Пионеру не дело топтаться на месте,
всегда мы в строю, с коллективом вместе!
– громко гаркнул отряд.
– Даёшь речёвку! ? скомандовала Лемехова и выкрикнула:
– Кто шагает дружно в ряд?
Мы немного вразнобой прокричали:
– Наш отряд, отряд орлят!
– Как орлята здесь живут?
– Чтут заветы, любят труд!
– А девиз орлят каков?
– Больше дела, меньше слов!
– рявкнули мы в такт шагам.
***
Утренняя линейка затянулась на полчаса из-за опоздания четвёртого отряда и долгих поучений старшей пионервожатой.
Выглянуло солнце. День обещал быть жарким. В такую погоду помещение отряда ? не лучшее место, но именно там, в фойе, должны были проводить политинформацию. Туда мы и принесли свои табуретки. Все уселись лицом к входной двери. С моего места мне хорошо видно Пирогову. Она рядом со своей Ленкой Ждановой. Матвеев с табуреткой в руках обратился с издёвкой к девчонке с светло-каштановой косичкой:
– «Морозина», табуретку свою подвинь!
– Сам ты «Морозина»! Меня Зиночкой Мороз зовут. Не понял? ? громко заявила она.
– Ладно, будешь «Зиночкой», ? ухмыльнулся Матвейка и обратился к ребятам: ? Пацаны, её «Зиночкой» кликайте. Так прикольнее!
Если уменьшительно-ласкательное прозвище «Зиночка» к этой девчонке прилипнет, то точно не обидное, подумал я.
Светка Осипова и Белова сидели рядом со мной. Первую политинформацию проводила старшая пионервожатая Елена Матвеевна Федотова.
– Ребята, вы должны знать историю пионерской организации, ? начала она, ? Нет такого пионера, который бы не знал, когда создана пионерская организация.
Правильно! ? похвалила она Лемехову, поднявшую руку. ? Пионерская организация создана по решению Всероссийской конференции ВЛКСМ девятнадцатого мая двадцать второго года. А сегодня я расскажу вам о Всесоюзных слётах пионеров. Ребята, вы должны знать, что Первый Всесоюзный слёт пионеров проходил в двадцать втором году. В нем участвовали тысячи делегатов с разных уголков нашей Родины. Делегаты обсудили «Наказ слёта», в котором пионерам страны разъяснялось, какую помощь они должны оказать старшим для выполнения первой пятилетки…
Я прикрыл рот от зевка и с тоской посмотрел в окно, потом мельком на Пирогову. У неё колечками пряди волос на шее. В гляделки с ней поиграть? Я иногда делаю так в школе на уроках. Стоит внимательно посмотреть на её затылок, посчитать до трёх, потом опустить голову до того, как она обернётся. Потом словно случайно взглянуть ей в глаза, вопросительно приподнять брови и поддёрнуть вверх голову: «Чего, мол, тебе?»
Если удастся, то повторить этот прикол ещё пару раз за урок. Потом на перемене подойти к ней и небрежно спросить с деланным равнодушием: «Пирогова, ты что-то спросить хотела на уроке, или что?» Она отвернётся и порозовеет от смущения. Хорошо бы и сегодня так получилось и, может быть, всё будет, как прежде. Раз, и два, и три.
На «раз» Пирогова что-то шепнула подружке, на «два» резко обернулась ко мне! Я ещё не был готов к этому, не успел опустить голову.
Глаза Верки без намёка на улыбку, встретилась со мной взглядом и отвернулась. Отвернулась и всё! А у её подружки, Ждановой, она посмотрела на меня почти одновременно с Пироговой, в глазах смешинки.
Что ей сказала Пирогова, прежде чем обернуться ко мне? Что отделаться от меня не может? Я почувствовал, что сейчас покраснею, и опустил голову.
Что ж, пусть будет, как Пирогова хочет, мешать не буду. Я скосил взгляд на Светку Осипову, вспомнились её слова: «Вот Пирогова тебя со мной и познакомила!»
Не сразу я вновь услышал голос старшей пионервожатой, она говорила:
– …представьте ребята, какие люди присутствовали на съезде. Это Надежда Константиновна Крупская, Максим Горький, Маяковский и другие известные деятели, поэты и писатели… А вот, второй Всесоюзный слёт пионеров проходил совсем недавно, два года назад, в июле 1962 года. Его провели во Всесоюзном пионерском лагере «Артек».
Ребята, кто знает, на берегу какого моря расположен пионерский лагерь «Артек»?
– На Чёрном, ? сказала с места Токарева.
– Правильно, на Чёрном море. Так вот, пионерские дружины направили на слёт самых достойных пионеров. Всего на слёте было около двух тысяч делегатов со всех уголков нашей Родины. В слёте приняли участие и делегаты зарубежных детских организаций. Этот слёт подвёл итоги «пионерской двухлетки», прошедшей под девизом «Пионер ? Родине!» и дал старт Всесоюзному соревнованию на лучший пионерский отряд под девизом «Имя Ленина в сердце каждом, верность Партии делом докажем!»
Клонило ко сну, я заклевал носом.
– Печенин, не спать! ? прикрикнула Ирина Николаевна. ? И запомни, инициативами Всесоюзного соревнования ты тоже гордишься, понятно тебе?
– Ладно, горжусь, ? прикрывая ладошкой зевок, согласился я, чтобы отстала.
Елена Матвеевна продолжила:
– Ребята, с тех пор второго октября мы проводим Всесоюзную линейку. Пионерская дружина нашего пионерлагеря, как тысячи дружин по всей стране активно учувствует во Всесоюзном соревновании пионерских отрядов. Итоги соревнования между отрядами будут подводиться еженедельно на совете дружины. Основные показатели по каждому отряду – это, конечно же, дисциплина и выполнение распорядка дня, чистота в помещениях отряда. Отдельно учитываем оформление пионерской комнаты и наглядную агитацию. Третий блок – это выполнение нормативов по спорту членами отряда, участие в художественной самодеятельности.
Отряд, занявший первое место, получает переходящий вымпел. Всё понятно? В дальнейшем мы поговорим на темы: «Почему мы называемся ленинцами, и к чему это обязывает», «Каким должен быть пионер», «Слово пионера», «Цена времени» и «Режим дня», поговорим о том, каким должен быть комсомолец и ознакомься с Уставом ВЛКСМ.
Сообщение старшей пионервожатой встретили молча. Вопросов не было. Наша Ирина Николаевна объявила перерыв на пять минут, затем ? построение на стадион. «Занятия по строевой подготовке с вами проведёт Белобородов Геннадий Николаевич», ? добавила она «на сладкое».
– Замдир устроит нам «счастливое детство»! ? сказал я Кузнецову, когда мы вышли на улицу.
– Точно, ? согласился он.
***
– Геннадий Николаевич, второй отряд на занятия по строевой подготовке прибыл, ? доложила Белобородову Ирина Николаевна, когда мы пришли на стадион. Он взглянул на часы и недовольно заметил:
– Опоздание на пять минут. В дальнейшем терпеть такой расхлябанности не буду! За опоздание на занятия ? два круга вокруг стадиона. Напра-во! Бегом, марш!
– Хорошее начало, ? сказал я Кузнецову, с которым бежал рядом.
– Ничего, всего-то минут сорок. Выдержим, ? утешил меня Кузя.
Когда мы пробежали два круга, Белобородов приказал построиться в одну шеренгу.
– На первый, второй рассчитайсь! ? подал команду Белобородов.
– Первый.
– Второй.
– Первый.
– Второй…
– Пионеры, ? начал свою речь Белобородов, ? начинаем занятия по строевой подготовке. Строевая подготовка ? мать дисциплины. Без строевой подготовки вы ? отставной козы барабанщики. На занятиях я привью вам любовь к дисциплине и порядку, научу выполнять команды вожатых. Вот ты, ? обратился он к Славке Дударю, однокласснику Кузи: ? Ты что головой в строю крутишь, будто тебе в заднице барабанной палочкой щекочут? Выйти из строя!
Славка вышел и повернулся к нам лицом. Белобородов снял с брюк ремень, показал его нам и сказал: «Я сам уважаемым человеком вырос, и из вас примерных пионеров воспитаю! Как сказал классик марксизма-ленинизма: «Не сознание определяет бытие?, а битиё определяет сознание!», а Дударю пообещал: «Вот с тебя и подтвердим научную теорию практикой. Ну-ка, подойди сюда!»
Когда Дудка, с опаской косясь на ремень, подошёл к Белобородову, тот стеганул его ремнём по заднице. Не сильно, но Дударь взвизгнул, застучал по земле ногами и потёр ушибленное место ладошкой.
Белобородов погрозил нам ремнём, а ему прошипел:
– Пшш…ёл в строй драной козы барабанщик! В следующий раз то же самое заработаешь, причём перед строем и по голой попе. Это для тех, кто не понял, что главное, ? это дисциплина! И запомните, дважды повторять я не привык! Всем уяснили, что главное? Главное ? это дис-цип-ли-на! А ну-ка, хором, что главное?
– Дисципли-на! Дис-ципли-на… ? раздался нестройный хор голосов.
– Плохо! Повторять будем, пока не научимся. Что главное?
– Дисципли-на! ? раздалось уже стройнее.
– Это уже получше будет. А почему ты не во весь голос про дисциплину докладываешь? ? обратился он к Таньке Снежной со звена «Вэ»: ? Займёмся индивидуально. Десять раз громко, во весь голос доложи всему отряду, что главное?
– Дисципли-на! Дисципли-на! Дисципли-на…
– Экий у тебя звонкий, когда захочешь! ? похвалил Белобородов. А вы почему не в строю? ? обратился он к нашим пионервожатым. ? Встать в строй! Вам тоже полезно память освежить.
Ирина Николаевна и Лариса Семёновна удивлённо переглянулись, но, как я понял, не посмели ослушаться и встали в строй.
– Начинаем занятия, ? продолжал Белобородов. ? Объясняю, как перестраиваться в шеренгу по двое. Номер второй правой ногой делает шаг назад, левой ногой ? шаг влево, затем сомкнуть ряды. Понятно? Слушай команду: в шеренгу по два перестроиться!
Ванька Цыплаков со звена Глухарёва сбился, выполняя команду, и у стоящих с ним рядом получилась «куча мала».
– Ты, бестолочь, выйти из строя, ? скомандовал ему Белобородов. ? Ты какой ногой назад шагнул, олух небесный?
– Вот этой, ? Цыпа поднял и показал ногу, потом почесал её о другую.
– А я какой говорил?
– А чё сразу я? ? буркнул Славка, оправдываясь.
– «Я» в твоём случае ? последняя буква греческого алфавита! ? Белобородов подошёл и врезал ему подзатыльник. ? Это для начала, ? пообещал он, ? память освежить. Сейчас запомнишь на всю жизнь: на правой ноге барабань поперёк стадиона и назад. Выполняй!
Цыплаков запрыгал подраненным воробьём к противоположной стороне стадиона. Не позавидуешь!
– Последняя буква греческого алфавита ? «омега», ? шепнул мне Витька Ефимов.
– Это ты ему поясни, ? услышав, посоветовал очкастому всезнайке Кузнецов.
После отработки построения, Белобородов дрессировал нас выходить из строя со второй шеренги. «При выходе из строя нужно», ? объяснял он, ? правую руку положить на плечо товарищу, стоящему впереди. Стоящий в первом ряду правой ногой делает шаг вперёд, левой ? шаг в сторону. Выходить из строя нужно с правой ноги. Пропустив товарища, выходящего из строя, пионер с первой шеренги делает шаг правой ногой вправо, затем левой назад и приставляет к левой ноге правую ногу. Ты, который пионер в очках, ? показал он на Ефимова, что стоял у меня за спиной, ? выйти из строя!»
За себя я не переживал: строевая подготовка каждый год в пионерлагере, а вот как Витька выйдет? Достанется и мне под горячую руку, если не так. Обошлось. Я видел, как Цыплаков переменил ногу. Увидел это и Белобородов.
– «Разгильдяй с облупленным носом, ? обратился он к Кузнецову, ? сбегай, приведи того «подраненного барабанщика, ? показал он на Цыплакова».
Когда Кузнецов и Цыплаков подошли к Белобородову, он приказал Кузе встать в строй, а Славке влепил подзатыльник.
– Сказано тебе, барабанить по земле правой ногой или нет?
– Сказано, ? буркнул Славка, потирая затылок.
– Десять приседаний. Выполняй!
Цыплаков присел десять раз.
– Теперь бегом на место, где ногу поменял и барабань дальше! А вас, балбесы, ? сказал Белобородов, обращаясь к строю, ? буду учить выходить из строя и отдавать рапорт. Сейчас я покажу, как этого делать нельзя. Вот ты, стриженная, ? ткнул он пальцем в Женьку Панус, ? девочка должна косички носить, а не стричься под мальчишку! Выйти из строя и отдать рапорт.
Сейчас орать на неё будет. Сашка Панус говорил, они с сестрой один раз в пионерском лагере были, да и то давно, подумал я. «Барабанщик», ? как-то само собой выскочило у меня на Белобородова. Да, «Гена-барабанщик», ? вот как его называть нужно.
Опасался я зря. Женька чётким шагом подошла к Белобородову, лихо вскинула руку в пионерском салюте и доложила:
– Товарищ заместитель директора по воспитательной работе, пионер Панус по вашему приказанию прибыла! ? и улыбнулась.
Белобородов растянул губы в довольной улыбке.
– Вот так, разгильдяи, учитесь, как нужно отдавать рапорт! ? сказал он, обращаясь к строю. ? Молодец! Встать в строй.
…Конечно, подумал я, даже пионер первой ступени умеет строиться на линейку, ходить, как у нас, шутя, говорят, «поступью счастливого детства», маршировать под барабан и петь песню в строю. Но, где это она научилась так чётко из строя выходить? Нужно будет у Сашки спросить.
Затем мы отрабатывали движение в колонне. Этот час занятий показался вечностью. Но всё когда-нибудь кончается. Доскакал к нам на одной ноге Середа. Белобородов дал команду: «Разойдись!»
– Я понял, как Белобородова называть надо, ? сказал я своим товарищам.
– Как? ? спросил Ефимов.
– «Гена-барабанщик!»
– Метко подмечено, ? согласился Кузнецов: ? «Гена-барабанщик» и есть!
После занятий по строевые подготовки Белобородов объявил перерыв и оставив на вожатых ушёл в пионерский лагерь.
Занятия на стадионе после политинформации состояли из двух мероприятий с перерывом между ними. Первая половина обычно заключалась в подготовке к сдаче зачётов БГТО под руководством физорга или, как сегодня, в строевой подготовке, вторая ? произвольны играм и свободе, приближенной к анархии. Пионервожатые, остававшиеся с нами, не слишком обращали на нас внимания.
***
Задумав смыться после перерыва, я попросил у Ирины Николаевны разрешения сбегать в туалет, хотя нужды в этом не было, а освободившееся время потратить на осмотр подземной землянки, по-другому называемой схроном. О нём никто не знал, кроме меня и одной девчонки. Но это давняя история, которой уже три года.
Кроме того, хотелось проверить, прогрелась ли вода в карьере, который мы с Мишкой Гудиным нашли в прошлом году, или нет. Добраться до него можно было за десять минут быстрым шагом, если отсчёт времени начинать от туалета.
Конечно, за самовольный выход за территорию могло здорово влететь, за купание ? вдвойне. Но если все делать правильно, не попадёшься. По крайней мере, раньше мне это удавалось.
Чтобы незаметно отлучиться, я пошёл в сторону туалета. Миновав здание библиотеки и кружков по интересам, я обошёл туалет стороной и вошёл в полосу леса с листьями деревьев и кустарника, обильно осыпанными дустом для защиты от клещей, пересёк десятиметровую противопожарную минерализованную полосу и прошёл дальше в лес до просеки линии электропередач. Она спускалась вниз и пересекала автомобильное шоссе, по которому мы приехали в лагерь.
Пройдя её, я углубился в противоположную полосу леса, дошёл до тропинки на берега мелкого ручейка, бежавшего вниз по склону. Если по ней подниматься вверх, можно пройти до валуна ? указателя, где нужно свернуть к нашему с Алькой Лариной схрону, а если спускаться вниз, можно выйти в водосточной трубе под дорогой, а затем к карьеру.
Я выбрал приоритетом землянку и пошёл по тропинке вверх до валуна и у него свернул влево. Подземный схрон был скрыт кустами орешника, а ориентиром его расположения служило дерево старой липы. Моей задачей было проверить, сдвигал ли кто-нибудь в него лаз. Указателем этого, служили бы сдвинутые сухие отломки ствола дерева, которые я уложил буквой «эН» на крышке лаза три года назад. Убедившись в сохранности моего знака, я побежал на карьер.
Очень удачно, что по водосточной трубе под можно незаметно перейти на другую сторону от дороги и выйти на берег речушки с названием Змейка. Именно она питала пруд пионерского лагеря и в неё, ниже по течению, впадал небольшой ручеёк, вытекающий из карьера. Поднявшись вверх по берегу ручейка, я вышел на его берег.
Карьер уже давно уже забросили. Берега его заросли кустарником, деревьями ивы, но берег со стороны пионерлагеря был удобен для купания. Он вытянулся узкой полоской вдоль карьера, был пологим и покрыт мелкой галькой с песком. Вторым его достоинством было то, что берег карьера со стороны дороги скрывали большие кучи гравия, заросшие высокой травой и кустарником, а противоположный берег был низким и болотистым. Все это делало карьер уютным и укромным местечком, где не нужно было бояться посторонних.
Я ещё раз порадовался удаче. С Мишкой Гудиным мы нашли его в прошлом году совершенно случайно, ходили на речку ловить раков и набрели. Я осмотрел берег. Он немного изменился с прошлого года. У входа появилась сухая лесина ивы. Её, видимо, принесло в паводок. Следов ног на берегу не было. Это меня устраивало. В мокрых трусах возвращаться в пионерлагерь нельзя, догадались бы, что на речку бегал. Это и являлось причиной, по которой я никому не хотел показывать расположение карьера.
В воду я входил осторожно. Дно у берега было покрыто галькой, а дальше ? песок. Вода только на мелководье была тёплой, да и купаться одному не то удовольствие, поэтому в воде я был недолго.
Чтобы контролировать время и не опаздывать в лагерь я решил сделать на его берегу солнечные часы. Это совсем несложно. Плоскость циферблата должна быть параллельна экватору, а стержень, его называют «гномон», перпендикулярен циферблату. Широта, где мы живём, примерно равна пятидесяти пяти градусам, значит, наклон циферблата ? тридцать пять градусов. Пусть он будет тридцать три. Погрешность небольшая.
Ломаем веточку, рисуем на песке квадрат со сторонами длинной, равной ветке, и ориентацией сторон: «юг-север». Я знаю, где Полярная звезда. Делим веточку на три равных части, одна часть ? это высота южной стороны квадрата, формируем из песка наклонную плоскость под циферблат. В его центр втыкаем гномон, камушками обозначаем цифры циферблата ? вот и всё. Часы готовы!
Нужно было возвращаться, меня могли хватиться. Перед тем, как пройти под мостом на ту сторону дороги, пришлось подождать. Со стороны города послышался шум приближающейся машины. Я притаился за кустами и наблюдал, как по дороге прошли два трёхосных грузовика, буксируя за собой орудия. В кузовах сидели солдаты в стальных касках. За пионерлагерем дислоцируются две воинских части, танковая и артиллерийская, я натыкался в лесу на колючую проволоку с табличками: «МО ВС. Вход запрещён!»
***
Когда я вернулся в отряд, Юрка Кузнецов сказал:
– Искали тебя.
– Кто? ? спросил я с опаской.
– Двое с носилками, один с топором, ? с недовольной физиономией съязвил он. ? Хотели команду в футбол набрать, звено «Бэ» обставить, а тебя нет. Потом Ярок и Решка переругались из-за ерунды, их Ирина Николаевна в пионерскую комнату отправила исправляться.
– Как исправляться?
– Что как? Перевоспитываться. За матерные слова друг на друга. Кстати, что такое гермафродит? Она говорит, и это матерное. ? Кузя улыбнулся и сообщил: ? Сказала Ярку и Решке, сейчас вы плохими словами ругаетесь, а потом этим ртом белый хлеб будете есть! Ещё раз услышу, говорит, я вас рты заставлю с мылом мыть! Будете потом у меня пузыри мыльные пускать. В наказание скороговорки отправила учить. В пионерской комнате бубнят. Пока без запинки не расскажут, на улицу не выпустит. Так что футбол сегодня отменяется.
– И давно учат?
– Как ты пропал, с тех пор.
Нужно быть осторожнее, подумал я. Подошёл Груббер, руководитель кружка технического творчества, ? я знал его с прошлой смены, он же вёл и кружок «Фотодела». В руках у него фотоаппарат «ФЭД».
Я как-то поинтересовался, что означает название «ФЭД». Оказалось, что это первые буквы фамилии, имя и отчества командира ЧК, то есть Чрезвычайной комиссии, Феликса Эдмундовича Дзержинского.
– Попрошу в кадр, ? обратился к нам Груббер.
– Яков Моисеевич, а фотокарточки будут? ? спросил я.
– Обещаю, ? пообещал он.
– А у нас не все. Может, ребят остальных подождать? ? предложила Лемехова.
– Это мы ещё успеем, будет и общая фотография, ? заверил Яков Моисеевич. ? Ближе, ближе друг к другу.
Я встал рядом со Сталиной Ивановной, Ленка Жданова ? слева от меня, рядом с ней Малютина, Пирогова за ними. Из пацанов только Юрка Кузнецов. Светка Осипова шепнула мне: «Поговорить нужно». Я согласно кивнул.
Юрка Кузнецов со смешком рассказал мне историю, мол, их класс весной мужик фотографировал, который букву «эЛ», как и Груббер, вообще не выговаривал. Сказал, что после просьбы фотографа: «На табуретках во третьем ряду, уыбнитесь!» ? улыбались, как он сказал, все!
Когда я разговаривал с Кузнецовым, Осипова помахала рукой, привлекая моё внимание, поймала мой взгляд и глазами указала на беседку у нашего отряда. Верка, заметив это, посмотрела на меня презрительно ?. сама же нас познакомила, а теперь осуждает наше знакомство.
В беседке Осипова сказала:
– Лёша, у меня ещё просьба есть. Ты же знаешь, у меня пионерское поручение концерт подготовить к родительскому дню. В звене у Глухарёва Куликов есть. Фамилия у него ? Куликов.
– «Кулик», что ли?
– Ну да. Девочки говорят, у него голос как у Робертино Лоретти. В прошлом году он на концерте в Доме пионеров на итальянском языке пел! Я Глухарёва не хочу просить, а самой неудобно подойти. Скажи Куликову, пусть у нас на концерте выступит, хорошо?
Я уже знал, что Куликов ? это тот чудик с чёлочкой на голове, который перед пионерлагерем в носочках был. В звене Глухарёва ребята подшучивали над ним, над его вежливостью. Его кровать предпоследняя в их ряду. Чтобы чувствовать себя в безопасности Куликов добровольно выбрал роль «лучшего друга» пионервожатой, ходил за Ириной Николаевной хвостиком, выполнял её поручения. Нашей вожатой нравилось, что у неё появился верный паж и безотказный помощник.
Светке я пообещал:
– Ну хорошо, после обеда я поговорю с Куликовым. Мне нетрудно.
***
Перед построением на обед нарисовались и «герои дня» ? неразлучные Решетов Ванька и Крутояров Юрка.
– Ярок, ну-ка, удиви народ, чего выучил! ? потребовал у Крутоярова Кузя.
Юрка смущённо улыбнулся и, удовлетворяя наше любопытство, проговорил без запинки:
– Пожалуйста, могу, если хотите:
На реке мы лениво налима ловили, на реке мы ловили леня.
На реке мы лениво налима ловили, на реке мы ловили леня.
Потом хохотнул и, указав на Решетова, сказал:
– Вон, Решку спросите! Пусть он скороговорку расскажет. Полный трындец!
– А ну, Решка, удиви! ? потребовал Кузя.
– Да, ерунду заставила учить, ? покраснел Ванька.
– Говори, ? поддержал я Кузю.
– Ладно, ? нехотя согласился Решетов и, закатив глаза, проговорил с постной миной:
О любви не меня ли вы мило молили, о любви вы молили меня.
О любви не меня ли вы мило молили, о любви вы молили меня.
Пацаны, что стояли рядом, заржали как жеребцы. Засмеялся и Решетов.
– Блин, любовь-морковь… ? отсмеявшись, сказал Юрка Крутояров.
– Что теперь, свободны? ? поинтересовался Кузя.
– Нет, ещё по одной учить. Трудное задаёт, чтоб помучались. Смотри, ? сказал Ярок и протянул мне помятый листок в клеточку.
Каллиграфическим почерком написано фиолетовыми чернилами:
1). Решетову, хулигану и матерщиннику, выучить и рассказать: Не перепистицидят буржуазные пестициды Советские пестициды своей пестицидностью.
2). Крутоярову, хулигану и балбесу, выучить и рассказать:
Рапортующий рапортовал, отрапортавал, да недорапортовал, дорапортовал, да зарапортовался
3). Решетову и Крутоярову ? нарушителям дисциплины, выучить и рассказать:
Волки, где вы были? ? Вы спросили, были мы ли? Вот где были: мыли лапы в речке мылом.
Кузнецов прыснул в кулак и посоветовал «хулиганам и нарушителям дисциплины»:
– Вы вожатой другие скороговорки расскажите, их легче запомнить, и с расстановкой продекламировал: «Еду я по выбоине, из выбоины не выеду я», или такую, тоже про волков: «Ах, у ели, ах, у ёлки, ах, у ели злые волки!»? потом посоветовал: ? У меня медленно получается, а вы пионервожатым их быстро расскажите. Они оценят.
***
В обед, когда сели за стол, я с недоумением наблюдал за близняшками. Сестру Сашки я мысленно называл не по фамилии, как других девчонок, а по имени.
Женька цеплялась к Сашке:
– Галстук поправь!
Сашка поправил галстук.
– Локти со стола убери!
Сашка убрал локти.
– Не сестра, а жандарм Аракчеев при императоре Николае первом! ? улыбнулся я.
– Надоела своими замечаниями, ? покосившись на Женьку, пожаловался Сашка.
– А ты не вмешивайся, ? недовольно глянула на меня Женька.
– Девчонка, бантики поправь! ? сказал я презрительно.
Прикол был в том, что она бантики не носит, у неё причёска каре. Ловко я её поддел, похвалил я себя.
– Перестаньте, ? сказала Пирогова и сухо обратилась ко мне: ? Печенин, ты не поможешь Ждановой стенгазету сделать? Заметки мы к вечеру соберём. Это она просила с тобой поговорить.
Если бы Пирогова обратилась ко мне по-человечески, а не так официально, с каменным выражением лица, я бы согласился, а так, увольте…
– Не помогу. Времени нет.
– Нет, ? не успокоилась Женька, ? обиделась, что я её девчонкой назвал, или бантики? ? Если бы у меня брат такой был, как ты, я бы лучше умерла!
– Я тоже, ? отмахнулся я.
– Вот и хорошо, что предупредил, тогда я не хочу! ? сказала Женька, скривила рожу и показала мне язык.
– Хватит уже, ? упрекнула нас Пирогова.
Когда заканчивали обедать Сашка сказал:
– Гляньте на того пацана за тем столиком, ? он кивнул на стол, стоявший напротив недалеко от нас. За ним сидели ребята из нашего отряда: вежливый до тошноты Куликов, толстозадый Митька и Гоблин. ? Он за добавкой первого бегал, а сейчас добавку второго несёт. Куда только в него влезет? ? задал риторический вопрос Сашка.
К столику, указанному Сашкой с наполненной тарелкой подошёл худощавый, как из блокадного Ленинграда, лопоухий пацан невысокого роста.
– Богатырский аппетит! К концу смены растолстеет как Митин, ? сделал я заключение и встал из-за стола.
– А как его звать? ? спросил я Сашку.
– Асеев Колька, а кликают «Аськой», ? объяснил он.
Понятно теперь, с кем мне завтра дежурить выпало, подумал я. Кормили в нашем пионерлагере как на убой, в добавках не отказывали и хлеб без ограничений. Часть хлеба, который не смогли съесть, сушили. На выходе из столовой вечерами на столике стоял противень с сухарями. Но заносить их в палату запрещалось: лопай на улице, если голодный.
Было бы неплохо выполнить одну задумку, подумал я. Славы я не хотел, но, может быть, кое-кто, я мельком взглянул на Верку, обратит на меня внимание. Просто мне нужен помощник, и у меня получится!
На крыльце столовой Осипова тронула меня за рукав и напомнила просьбу поговорить с Куликовым. Пирогова, проходя мимо меня и Светки, сощурила глаза и демонстративно отвернулась.
***
Просьбу Осиповой я не забыл, могла бы и не напоминать. После обеда я хлопнул по плечу Куликову, указал на скамейку на спортивной площадке и предложил: «Пойдём поговорим». Куликов растерянно оглянулся вокруг. Пришлось успокоить: «Не трону, разговор есть». Мы присели в тени берёзки.
– Как зовут? ? поинтересовался я.
– Миша.
– Что ты такой пугливый, Миша? В пионерлагере не был?
– Не был.
– Как это?
– Я просил, тётушки не пускали. В школу провожают, и домой, и в Дом пионеров.
– Смелее будь, зубы не покажешь, загрызут. Вот тебе, Миша пионерское поручение, выступишь в самодеятельности с песней, похожей на итальянский язык, как этот, Роберто «Лопузо-Лаперузо», или как его по-другому, знаешь такого?
– Робертино Лоретти?
– О! Пусть, так и будет, как назвал. К Осиповой подойдёшь, она пояснит, что к чему. Уяснил?
Куликов растерянно посмотрел на меня, покраснел и… промямлил:
– Извините, я не смогу. Мне нельзя сейчас петь.
– Миша, вижу, ты не уяснил. Это не просьба, а пионерское поручение! Можешь расценивать его как нежданный понос: хочешь, не хочешь ? обязано быть!
Я улыбнулся от своей тирады. Куликов нервно мял пальцы, возразил:
– Я уже не могу дискантом петь из-за голоса, сорвусь. Петь нужно в диапазоне от «до» первой до «ля» второй октавы, а я так уже не смогу. И Робертино Лоретти уже не поёт дисконтом из-за голоса.
– Ля, фа, ? да какая разница? ? рубанул я рукой. ? Это художественная самодеятельность, а не конкурс в консерваторию. Главное участие, а не голос. Пищи любым ? кто тебя вообще слушать будет? Главное выступить с песней, похожей на итальянца, поддержать честь отряда! Слова-то не забыл, а если забыл, кричи что-нибудь похожее: фрамуга, эсперанто… Нет, фрамуга не нужно, лучше, эспаньоле ? один фиг не поймут.
– А что такое эспаньо?ле? ? спросил Шаляпин.
– Фиг его знает, слово такое. Вроде как Колумб остров так назвал: Эспаньол. Сейчас это остров Гаити.
– Простите, пожалуйста, я так не могу.
– Ну всё, устроил ромашку: могу не могу. Пусть у Светки Осиповой голова болит, можешь ты или не можешь, Шаляпин доморощенный! Не тебе решать, есть не глупее тебя. И мой тебе совет: оставь эти «простите, извините» ? это делает тебя смешным. Не будь мямлей, слабых не любят.
***
Когда объявили тихий час, и мы уже были в постелях, Кузнецов пробурчал: «Вся жизнь в борьбе: до обеда боремся с голодом, после обеда со сном!», повернулся на бок и засопел. Сашка вспомнил мои слова в столовой и спросил:
– Лёшка, про какое дело ты говорил, что хочешь ко «Дню открытия смены» сделать?
Конечно, какой с Сашки помощник, но я решил рискнуть:
– Ты, наверное, знаешь, ? сказал я, ? в этот день, когда стемнеет, будет костёр. Если повезёт и будет безветренная погода, мы могли бы сделать и запустить в небо воздушный шар.
– Может быть, лучше ракету?
– Ракета уже была, ? улыбнулся я, вспомнив причину тройки за поведение, ? поэтому воздушный шар!
– А получится? Где взять воздушный шар? Где взять водород или гелий? Когда стемнеет, воздушный шар не будет виден. Какой смысл его запускать?
– Его можно сделать из бумаги. Кислород и гелий не нужен. Ночью шар будет хорошо видно. Больше пока никаких вопросов. Помогать будешь?
– Да. А что его вверх поднимет?
– Горячий воздух. Оболочка должна быть лёгкой. Подъёмная сила одного кубического метра горячего воздуха всего триста граммов. Все ясно?
– Откуда ты знаешь?
– Книга такая есть: «Занимательная физика». Лучше скажи, где твоя сестра так ловко научилась «поступью счастливого детства» ходить?
– Чем ходить? ? удивился Сашка.
– «Поступью счастливого детства». Там, на стадионе, когда ее Белобородов из строя вызвал.
– Строевым шагом что ли?
– Ну строевым. В пионерлагере мы в шутку называем это «поступью счастливого детства».
– Какая разница, как это вы здесь это называете, все равно ? строевым. Мы же долго в воинской части с папой жили. Там все умеют.
– Понятно…
– Теперь не мешай мне, буду читать.
Люблю новые книги. Сначала просто перелистать и посмотреть рисунки, если они есть. Если книга новая, она пахнет типографской краской. Дрожь охватывает. Теодор Драйзер. «Финансист». Первая глава. «Филадельфия, где родился Фрэнк Алджернон Каупервуд, насчитывала тогда более двухсот пятидесяти тысяч жителей. Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины…» Но читать не дали. Опять разговоры…
– Пацаны, а знаете, что тётку белогвардейскую, которая в Ленина стреляла в тысяча девятьсот восемнадцатом году, не расстреляли? ? спросил кто-то со стороны кроватей «глухаревцев».
– Её Каплан фамилия, ? уточнил Ефим.
– Может и Каплан, может и не Каплан, ? не знаю, ? не стал спорить рассказчик, ? Так вот, ? продолжил он, ? Ленин её расстреливать строго-настрого запретил. Пусть, говорит, сидит в тюрьме, а один раз в год, на Первое мая, возите её по городу на машине, пусть она смотрит на нашу счастливую жизнь! Так он сказал. И пусть смотрит, гадина! У нас не то, что в загнивающем капитализме, где люди эксплуатируют людей. У нас всё наоборот! Так она до сих пор сидит. Её самые лучшие доктора лечат, чтоб до коммунизма дожила.
– Пусть живёт и смотрит, сука! ? сказал Глухарёв.
– Бляха-муха, такого человека хотела убить! ? поддержал его кто-то с дальней кровати.
– Пацаны, история по мужика есть, ? объявил Ванька Решетов и, не дожидаясь ответа, продолжил: ? Говорят, в нашем городе живёт. Из Германии после войны два большущих чемодана швейных иголок вывез. Иголку для швейной машинки хрен купишь. И знаете, сколько он денег наторговал? Два миллиона по-старому! А после реформы в шестьдесят первого года он эти деньги поменять не смог, так и остался с ненужными бумажками. Говорят, ещё полчемодана этих иголок осталось, да сейчас продавать труднее: и в магазинах, если повезёт, можно купить, и ОБХСС следит, чтоб не спекулировали.
– Спекулянт чёртов! ? возмутился Юрка Крутояров. ? Ему этих денег на всю жизнь хватит, коммунизм!
– А что такое ОБХСС? ? спросил кто-то с дальнего угла палаты.
– Ну тупой! Кто этого не знает: Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности! Своровал у государства десять тысяч или больше ? расстрел!
– Как это? ? спросил кто-то.
– Каком кверху! Как в мае прошлого года со шпионом Пеньковским. Он в отделе Министерства работал и был шпионом английским и американским. Секреты буржуям выдавал. Приговорили к высшей мере ? расстрелу!
Мне надоел пустой трёп, я сказал:
– Пацаны, в соседней деревне аналогичный случай был.
– И какой? ? заинтересованно спросил Круглов Юрка.
– Корова пёрднула и рога отвалились! Достали уже болтовнёй, читать мешаете!
Заглянула Ирина Николаевна и возмущённо прикрикнула:
– Угомонитесь вы или нет? Печенин, ты просто нахал, сам не спишь и другим не даёшь! Сейчас построю, и будите у меня новую песню разучивать. Вместо тихого часа. Только пикните!
Я пожал плечами и промолчал. Я-то причём? «Всё, пацаны, лежим тихо, какашками в весенней траве, а то действительно построит!» ? приподнявшись с постели, предложил Круглов. Замолчали. Угроза вожатой была реальной. Книгу я читал под одеялом с фонариком: за чтение в тихий час могли поставить в угол в фойе. Детское наказание, какое-то…
***
После полдника ребята с отряда пошли записываться в кружки по интересам, а я, чтобы не терять время даром, решил сделать одно дело, без которого воздушный шар не поднимется в воздух. Чистый спирт найти было не реально, но я решил, что его может заменить бензин. Где может быть бензин? Конечно, в гараже. Туда я и пошёл.
За зданием столовой, перед гаражом, я увидел какой-то странный грузовик. Я, как и большинство мальчишек, хорошо знал марки автомобилей и умел отличить ЗИС–5 от ГАЗ–51, КрАЗ–201 от МАЗ-200. Возле машины с поливочным шлангом в руках стоял завхоз Пётр Лукич Назаров. Он, пожилой, но все ещё крепкий мужчина, был в пионерском лагере не только завхозом, но и плотником, и электриком, и шофёром грузовика ГАЗ-51, и мастером на все руки. Вместе со своей женой, кладовщицей Варварой Матвеевной ? я знал её по прошлой смене, он жил на территории лагеря круглый год, зимой как сторож.
Меня заинтересовала машина, которую Пётр Лукич мыть собирался, и я подошёл. Не скажешь же сразу: «Пётр Лукич, дайте мне бензину». Он ответит: «И спички тоже и пожарную машину!», поэтому я попросил:
– Пётр Лукич, можно мне машину помыть со шланга? ? Он оглянулся, оглядел меня критически с головы до ног, и сказал:
– Форму испачкаешь.
– Тепло сейчас. Я до трусов разденусь, не испачкаю, ? не отставал я.
– Вода холодная, обрызгаешься…
– Не боюсь холодной воды, ? убеждал я.
– Как тебя, пострел? ? улыбнулся он моей настойчивости.
– Лёшкой.
– Ну, Лёшка, помогай. А я карбюратором займусь, жиклёры прочищу.
– Пётр Лукич, а какая марка у этой машины? ? спросил я с любопытством. ? Я такой ещё не видел.
– Серьёзная марка. Нет таких больше. С совхоза весной на буксире притащил. Марка её будет ? «ГТТ». Знаешь такую?
– Нет.
– Расшифровывается так: Гитлер Трумэна тащит. Мотор немецкий, а кабина и всё остальное с «Форда».
– Куда тащит? ? спросила Лукича повариха, тётя Маша, которая проходила мимо.
– После разберёмся, ? отмахнулся он. ? Пока ещё поездим.
– Пётр Лукич, а кто такой Трумэн? ? спросил я.
– Президент американский во время войны такой был. Поездил я в то время на американском «Форде». Их по ленд-лизу американцы поставляли, ? объяснил он.
– Лукич, зайди, помощь нужна, ? позвала его, выглянув из окна, Варвара Матвеевна. Она заметила меня и добавила: ? Помощник у тебя, вижу, появился?
– А-то как же, ? улыбнулся Лукич, с удовольствием оглядывая мою работу.
Я домыл машину, поёживаясь от холодных брызг, рикошетом отлетавших от кабины, закрыл кран на водопроводе, который шёл от водонапорной башни, и оделся. Из столовой вышла и подошла к нам Варвара Матвеевна. Она взъерошила мне волосы и протянула пару шоколадных конфет.
– Держи, помощничек.
– Зачем? Что я, маленький, что ли?
– Бери, раз дают, нешто последнее отдаю?
Я взял конфеты и, решив не упускать возможность, спросил:
– А можно у вас пустую банку из-под томатной пасты попросить? Большие у вас такие были, литра на три.
– На что тебе?
– Нам для кружка технического творчества нужно, ? соврал я.
– Ну что ж, подожди, вынесу.
– Пётр Лукич, можно вас тоже попросить? Нам ещё совсем немножко бензина нужно. Для обезжиривания. Со стакан. Я показал пустую консервную банку, которую приготовил заранее.
– Ну что ж, давай налью, ? согласился он.
Лукич передал мне банку с бензином и пошёл в столовую. У Варвары Матвеевны я взял пустую банку из-под томатной пасты.
Бензин я спрятал в лесу. Там же пробил гвоздём дырки под дужку в банке из-под томатной пасты, сделал из проволоки ручку. Ведёрко, которое получилось, спрятал там же. Ведро вещь нужная и скоро мне пригодится. А раз бензин есть ? можно делать воздушный шар!
***
Когда я пришёл в отряд, то нашёл Сашку, и мы пошли в кружок технического творчества. Он располагался, как другие кружки и библиотека, в отдельном здании за пятым отрядом. В коридоре встретил Верку Пирогову с ножницами в руке. Машинально пригладил вихры. Последнее время мы с ней разговариваем нечасто. Только за столом в столовой.
– А ты что здесь делаешь? ? деланно удивился я. ? В кружок кройки и шитья записалась?
– Нет, ? натянуто улыбнулась Верка, ? Мы с девочками костюмы к выступлению готовим.
– Мы тоже «концерт» готовим, ? сообщил я.
– Какой? ? спросила она.
– Такой, ? ответил я, коснулся её плеча ? мне приятно, что она здесь, и не сразу убрал руку, легонько щёлкнул её по носу, сунул в руку конфеты, что дала Варвара Матвеевна, и прошёл мимо. С девчонками нельзя мямлить: сказал ? отрезал! Пусть видит, что она для меня вообще никто.
В кружке технического творчества мы не были первыми. В большой комнате у верстака уже строгали тонкие рейки два пацана с первого отряда. Рядом с ними, склонившись над столом, стояли Сашка Середа и Дударь Ванька и рассматривали чертёж ракетного катера. Юрка Гошин что-то выпиливал лобзиком. Мне нужно было заручиться поддержкой Груббера. Он тоже был на месте.
– Яков Моисеевич, ? обратился я к нему, ? через два дня «День открытия смены». Мы хотели бы сделать к этому дню воздушный шар, который бы поднимался в небо за счёт горячего воздуха. Ночью это будет очень красиво!
– Эх, молодые люди, ? вздохнул Груббер, ? юности присуще стремление к эффектам, но это дым, пшик преходящий. Улетит ваш шар, оставив вас без всякого гешефта. Ракетный катер, ? кивнул он на Середу и Дударя, ? это военно-патриотическое воспитание молодёжи и приветствуется руководством. Но старому Грубберу таки по душе этот юноша, ? он потрепал Гоблина по макушке. Полка, которую он делает, представляет коммерческий интерес и при хорошей отделке будет иметь определённую цену на рынке. Хотя, не буду навязывать своё мнение. Дерзайте!
В этом весь Яков Моисеевич Груббер. Его принцип ? не мешать, а помогает он только если что-нибудь из материалов для поделки достать нужно ? и то хорошо.
Я подробно объяснил Сашке, как должен выглядеть шар: размер его примерно сорок сантиметров, каркас нужно собрать из тонких пластинок расщепленной фанеры. Цель: минимальный вес. Для крепления каркаса будем использовать нитки. К нижнему кольцу каркаса привяжем сетку из медной проволоки. В ней будет лежать вата, смоченная бензином. Каркас нужно обклеить бумагой, не пропускающей воздух.
– Так это не шар, ? не согласился со мной Сашка. ? То, что ты объясняешь ? это цилиндр. Форма цилиндра.
– Пусть цилиндр, ? согласился с ним. ? Но не говорят ведь воздушный цилиндр, а говорят: воздушный шар. Скажешь «воздушный цилиндр», кто тебя поймёт?
– Тогда аэростат, ? предложил Сашка.
– Мал он для аэростата, ? не согласился я.
– Лёшка, а ты анекдот про стратостат слышал? Помнишь, на природоведении говорили про стратостаты, которые в стратосферу?
– Напомни.
– На завалинке дед и бабка. Бабка говорит: «Смотри, дед, по небу сратьисать летить». А дед ей: «Дура, это не стратостат, а дирижопель».
– Хорошо, ? улыбнулся я, ? пусть и у нас будет «дирижопель». Ну, а для других ? воздушный шар, чтобы понятно было. А теперь за дело!
Кусок старой фанеры я присмотрел ещё раньше у кинобудки, катушка ниток была у меня в кармане, клей можно было взять в кружке. Бумагу, похожую на папиросную, я видел в пустых ящиках из-под печения возле столовой. Ну а вата?
– Сашка, как ты думаешь, что внутри матраса?
– Понял, ? ответил он.
Работа закипела. К вечернему построению каркас воздушного шара был готов. Осталось обклеить его бумагой и достать немного ваты. Эту работу мы решили сделать завтра после ужина. Днём я не мог, дежурство. Когда мы ужинали повариха вынесла и поставила на стол, что на выходе из столовой, большой поднос с сухарями. Так было и в прошлый год. Чтобы тараканов не разводить, в палату сухари брать не разрешалось, лопай на улице.
***
После отбоя, когда все уже успокоились, и наступила относительная тишина, подал голос Фролов:
– Пацаны, слышали, в мае Никитка звание Героя Советского Союза двум иностранцам присвоил, этому, как его? Насеру и ещё одному.
– Абдель Насер – это президент Объединённой арабской республики, а второй – это его вице-президент Абдель Хаким Амеру, – уточнил Ефимов. – А Египет идёт по пути социализма.
– Ефим, у тебя голова-помойка, такую хрень помнить! Взрослые говорят, Никитка совсем свихнулся: звание Героя всяким капиталистам присваивать! А куда Египет идёт, это ещё бабушка надвое сказала.
– Как его, говорите? – переспросил Глухарёв. – Абдель на нас насер? Да его вообще звать обосрать, а фамилия пёрднуть, а ему Героя, как Гагарину!
– Пацаны, загадку отгадайте: «По свету мотается, на «Хэ» называется». Это что? – выкрикнул Круглов и сам же ответил: – Это Хрущёв Никитка по свету мотается, ордена раздаёт.
– А я другую знаю, из армянского радио, – заявил кто-то с того же угла. – Армянскому радио задают вопрос: «Как бороться с лысиной?», а ему отвечают: «На политические вопросы армянское радио не отвечает, это также относится к вопросу «может ли свинья быть лысой?». Второй вопрос: «Как называется причёска Хрущёва?». Радио отвечает: «Урожай прошлого года».
…Как-то при отце я сделал критическое замечание о Хрущёве, а он мне сказал: «Не всё так однозначно. Не жил ты в прошлое время. На жилищное строительство посмотри» …
– Фиделю Кастро в прошлом году весной Героя Советского Союза присвоили, это как? – спросил Ефимов.
– Заткнись, он революционер, он заслужил, – отшил его Кузнецов.
Остальные пацаны проигнорировали слова Ефимова, как не достойные внимания.
– А мою загадку кто отгадает? – громко спросил Глухарёв.
– Какую?
– А вот какую: «Что ты смотришь на меня? Раздевайся, я твоя!»
– И что это?
– Ответ: кровать!
– А такую кто отгадает: «Чтобы спереди погладить, надо сзади полизать»? Ответ: почтовая марка.
Хохот, метание подушек… Наконец, народ успокоился, мы разговорились с Сашкой. Он, оказывается, много читал. Заговорили о космосе. Как раз недавно запустили космический корабль «Восток-5» с Валерием Быковским на борту и Валентину Терешкову на корабле «Восток-6». Сашка сказал, что реактивное движение ерунда. Он решил придумать антигравитатор.
Я сказал:
– Это не воз-мож-но!
А он мне:
– Слушай, вот тебе пример, индийские факиры брали куриное яйцо, через тонкий прокол убирали из него содержимое, заливали туда несколько капель росы, дырку заклеивали воском и всё ? летит!
– Не верю, ? сказал я. ? Не может этого быть!
– А хочешь, ? докажу? Давай яйцо возьмём и проверим! Солнце нагреет яйцо, оно поднимется в небо, как наш воздушный шар!
– Проверим. Согласен. Только яйцо достать нужно.
– А где только яйцо взять?
– Придумаю что-нибудь, спи! ? сказал я и лёг удобнее.
Кто-то с той стороны общего прохода пожаловался:
– Блин, комары зажрали! Я одного поймал! ? потом забубнил противным голосом:
Ля-ля-ля, шу-шу-шу…
Я поймал на жо… на где-то вшу:
грязную, вонючую.
Я её замучаю!..
? Да заткнись ты! ? осадили декламатора.
Сашка что-то пробурчал себе под нос, потом пожаловался:
– Как тут уснёшь? Комары достали!
– А ты не дёргайся, – посоветовал я, – руками не маши, когда сядет на тебя – бей!
– Ты их недооцениваешь, – заявил Сашка, – пробовал так делать, они тактику сменили: до постели долетают, а потом по простыне подкрадываются, подкрадываются, подкрадываются… и грызут!
Я улыбнулся и посоветовал:
– Крем могу дать от комаров «Тайга», намажься и кусать не будет.
– Не люблю крем, лучше потерплю.
– Так и быть, открою тебе заклинание от комаров: прячешь голову под подушку и мысленно приговариваешь: Я не мясо, я не кровь, я – обычная морковь. И всё, не кусают!
– И долго заклинание читать? – поинтересовался Сашка.
Я улыбнулся:
– Пока не уснёшь.
Хоть я и не учувствовал в разговоре мальчишек, когда они говорили о Хрущёве, но мог бы рассказать, что слышал от взрослых. Говорили, что в декабре позапрошлого года Московское отделение союза художников в Манеже проводило выставку художников-авангардистов. Так вот, на выставку пришёл Хрущёв с секретарём ЦК Михаилом Сусловым.
Рассказывают, Никита взглянул на выставленные картины, оглянулся на художников и отругал их. Почти дословно могу повторить его слова, которые, как рассказывают, он говорил: «Что за лица? Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует! Мужики вы или педерасты проклятые, как вы можете так писать? Есть у вас совесть?»
Рассказывают ещё, но здесь, точно врут, Хрущёв спросил у Суслова: «А это что? Не лицо, а жопа! Снять!» А Суслов ему объясняет: «Никита Сергеевич, это не картина, вы на зеркало смотрите». Никита говорит ему: «Тогда оставить», потом заявил: «Я, как Председатель Совета Министров, тебе говорю: «Всё это не нужно советскому народу. Немедленно прекратить безобразие! Везде: на радио, на телевидении, в печати ? выкорчевать шелудивому псу под хвост эту мерзость, к чертям собачим!» Так взрослые рассказывают. Врут или нет, это сами решайте.
Ресницы уже слипались, но заснуть мешает Сашка. Он накрыл голову подушкой и монотонно бубнит заклинание от комаров. Я шикнул на него, в голове родились строчки:
Шепчет Сашка без умолку,
комаров сбивая с толку:
«Я не мясо, я не кровь,
я ? обычная морковь»,
и теперь, ядрёна вошь,
до утра с ним не уснешь.

Глава 3

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. 12 ИЮНЯ, ПЯТНИЦА
Проснулся я рано, задолго до подъёма, пошёл в туалет. На улице свежо и радостно. От брызг, попавших на ноги у умывальника, поморщился. Давно не ношу шорты. Ощущение такое, словно спал как Кузя и трусы спросонья забыл надеть. Из отряда на крылечко отряда вышла пионервожатая девочек, Лариса Семёновна.
На свежеокрашенных и чистых досках крыльца она стоит босыми ножками. На ней черные сатиновые шароварчики до середины щиколоток и обычная мальчишечья майка. По острым «пипкам» трикотажа видно, что под майкой ничего нет. Она красивая и, наверное, знает об этом. В по утрам на зарядку наши девчонки под майку тоже ничего не надевают, и это заметно. Заспанная и домашняя, пионервожатая девчонок стоит и улыбается утру. А оно чудесное: небо синие, влажная трава сверкает искрами росы, пахнет вкусно, блестят влажные кирпичи на клумбе.
Посмотрел и… настроение вмиг испортилось. Вспомнилось, два года назад, когда я был в четвёртом отряде, в наказание вместо купания мне пришлось долбить кирпич в порошок, чтобы обновить фон лозунгов на клумбе. Я для прикола пол-литровую банку кузнечиков девчонкам в палату высыпал. Пришлось долго собирал их на просеке, но оно того стоило: удовольствие получил от визга девчонок. Как они их ловили! Их же миллион и немаленькая тележка. Меня вычислили, и долбил я кирпич в порошок…
Поднявшись на крыльцо, я оказался одного роста с Ларисой Семёновной. Но это из-за того, что у неё ноги длиннее. Показав ей пальцем на клумбу, я заявил:
– Не нравятся мне, что здесь написано!
– Что ты говоришь такое? ? удивилась Лариса Семёновна.
Я объяснил:
– Мне другие лозунги нравятся, например, «Миру ? мир!» или ещё: «Лучшее ? детям!». Во-первых, «буков» меньше, легче фон обновлять, а во-вторых, меня во взрослые ещё не записали. Хороший лозунг. Одобряю!
Ольга Семёновна потрепала меня по затылку, укоризненно покачала головой:
– Да, Печенин, тяжёлый случай с тобой, ты идеологически неподкованный! Поработать с тобой нужно, ? она зевнула, прикрыв рот ладошкой, ? индивидуально поработать, потом, позже…
– Поработайте, пожалуйста, лучше на речке, там воздух свежий, ? пошутил я.
Лариса Семёновна ещё раз легонько шлёпнула меня по затылку, улыбнулась и опять, прикрывшись тыльной стороной ладошки, сладко зевнула. Я тоже. Мы переглянулись, и нам стало смешно…
Симпатичная вожатая у девчонок, а наша ? крокодил зелёный! Это оценка не по внешности, с этим у неё всё нормально, а по стилю руководства.
Вспомнилось, в ту смену, когда я долбил в порошок кирпич, директор нашёл на территории обгорелую спичку и устроил соревнование-конкурс. Чей отряд соберёт больше обгорелых спичек, тот и получит приз: купание после отбоя! Пришлось пожертвовать двумя коробками в поддержку отряда и сжечь спички. Мы заняли первое место, и директор обещание сдержал. После отбоя, уже в сумерки, нас и девчонок пионервожатые отвели на разные стороны пляжа, метров за пятьдесят друг от друга, сказали, что можно искупаться, но одежду не мочить. Желающие нашлись, но при пионервожатой я купаться не стал, зря только спички потратил… Да и девчонок, желающих искупаться, много не было. Мелкие, которые никому не интересны.
А сейчас плывут белоснежные облака. Лето проходит, а я ещё толком не купался! Объявили подъем. С площадки построений через громкоговоритель несётся песня:
Из-за лагерных палаток
Солнце радостно встаёт
На зарядку, на зарядку
Горн певучий нас зовёт.
На зарядку и утреннюю линейку я не ходил: не положено, потому что дежурство по отряду. Дежурство рушило мои планы о купании на карьере. Гремела песня:
На зарядку! На травинках
Стынут капли серебра
Утро доброе долина
Утро доброе гора!..
Когда возвращались в отряд, Пирогова, она последнее время игнорировала меня, с чего-то добрая такая, сказала:
– Доброе утро!
Я удивился:
– Что с тобой, с дуба упала? Какое оно нафиг доброе, если я сегодня дежурю?
– Я тоже дежурю, ? удивила Верка.
– Обманываешь, ? не согласился я.
Знал, что Жданова дежурит. А Верке посоветовал:
– А врать вредно для твоего юного организма. А мне можно!
– Почему?
– Я такое правило установил.
***
Дежуришь не дежуришь, а на политинформации ? быть. Вторую её часть проводила Сталина Ивановна, тему выбрала: «Пионеры ? герои Советского Союза».
– Кто знает имена пионеров, героев Советского Союза? ? спросила она.
…Опять двадцать пять, подумал я. Сколько можно эту тему жевать? В школе «пионеры-герои» и здесь то же самое…
– Марат Казей, Валя Котик, ? подняв руку, назвала Токарева.
– Кто ещё может назвать фамилии героев? ? спросила Сталина Ивановна.
– Зина Портнова, ? вспомнила Токарева.
– А ещё кто? Неужели вы, советские пионеры, не знаете своих героев? Стыдно, очень стыдно!
– Лёня Голиков, ? подал я голос.
К чему влез, сам не понял. Надо мне это?
– Печенин, за что было присвоено высокое звание героя Советского Союза Лёни Голикову?
Раз назвала, надо вставать. В окно виден стенд с портретами героев-пионеров, и не захочешь, запомнишь.
– За смертоубийство, немецкого генерала порешил. А чтобы пришить его, гнался за ним почти километр, а потом пристрелил.
– В основном правильно, ? сказала Сталина Ивановна. ? А про «смертоубийство» я с тобой отдельно поговорю, остряк-самоучка! Что забрал Лёня Голиков у фашистского генерала?
– Портфель с важными бумагами. Их партизаны на самолёте в Москву переправили.
– Что ж, верно. Садись.
Чтобы скрасить время я повернулся к Юрке Кузнецову.
– Кузя, давай на пальцы в «чёт-нечет»? У меня «чёт», ? прошептал я ему.
– Идёт, ? согласился он. ? Я тебя уделаю!
– Слепой сказал: посмотрим! На щелбаны.
– Согласен.
К концу политинформации Кузя мне задолжал пять щелбанов, но я его простил. В эту игру нужно уметь играть. Что тут хитрого, думай за напарника, предугадывай его решения.
***
После политинформации познакомился я со своими товарищами по несчастью: Мороз Зинкой, которую пацаны называют «Зиночкой», Асеевым Колькой. Он худощавый, маленького роста, к тому же ещё и лопоухий. А вот вместо Ждановой, которую вчера объявили дежурной по отряду, заступила Верка Пирогова. Получается, что не соврала.
«Аська», так кликали Кольку Асеева, и Зиночка завтракали вместе со всеми, а я с Пирогова позже, с дежурными из других отрядов. В помещении отряда обязательно должен быть дежурный.
В столовой мы сели с Пироговой за один стол напротив друг друга, и я спросил:
– Что, наряд вне очереди отхватила? Вчера говорили, Жданова должна дежурить.
– Она меня подмениться попросила. Мы с ней подруги.
– Её руководителем идеологического сектора избрали? ? спросил я, чтобы не молчать.
–Да.
– Как народ подобрался?
– Нормальный народ.
– А Женька «Парус», Сашкина сестра?
– «Парус»? ? улыбнулась Пирогова. ? Почему Парус? Она со своим братом. Её Сашка такой балбес, смешит нас!
– А как пионервожатая?
– С Ларисой интересно. Она после отбоя книжку Александра Грина нам читает. Знаешь такого писателя?
– «Алые паруса», что ли?
– Нет, другие рассказы. А ты?
– Читал я его рассказы. А почему Ларисой вы её зовёте, если она ваша пионервожатая?
– Она сказала, её можно по имени называть, когда мы одни.
– С ней вам точно повезло.
…Мы позавтракали, и я предложил:
– Идём?
– Идём, ? кивнула Верка.
Я давно хотел взять её за руку, но и сейчас не решился. Где-то я смелый, а где-то нет. Когда мы вышли из столовой я задержался.
– Ну ты что? ? спросила Пирогова, оглядываясь на меня.
– Ты иди, я догоню, ? пообещал я.
***
Спор с Сашкой не давал мне покоя. Я решил проверить, кто же из нас прав и пошёл к столовой, надеялся выпросить у поварих куриное яйцо. Конечно, яйцо можно было взять без спросу. У Петра Лукича был неподалёку свинарник с пристройкой курятника. Но воровать яйца я у него не хотел.
Напрасно я толкался у чёрного входа, никто не выходил. Заходить же самому было бесполезно, выгонят. Там не приваживали нашего брата.
В актовом зале на первом этаже, где по субботам показывали кино, играл аккордеон, раздавался шум и топот ног. Я не удержался, запрыгнул на ступеньку фундамента и заглянул в открытое окно. Видимо, шла репетиция номеров к концерту, посвящённому Дню открытых дверей.
С ребятами третьего отряда была и «Ольга Сергеевна». Девчушка в коротком сарафанчике в центре зала лихо отплясывала какой-то танец. Под звуки аккордеона она то шла павой, то кружилась вихрем, подол её коротенького сарафанчика горизонтально ходил волнами, мелькали стройные ножки, летали хвостики не заплетённых в косички волос.
Я даже залюбовался. Окончив танец, она остановилась, взглянула на меня, видимо, оценилв мой восхищенный взгляд, повела плечами и скромно опустила ресницы. Через пару секунд подняла их, её улыбка стала дерзко-самоуверенной.
Я смутился и спрыгнул на землю, подумал, вот, подрастёт, будут за ней мальчишки бегать. Не она она мне понравилась ? малявка она для этого, а её танец.
Решив выполнить задумку и подождать ещё немного ? вдруг кто-нибудь да выйдет, я присел на завалинку. Было жарко и душно, донимали надоедливые слепни. Подбежал пёс кочегара Дюжки и ткнулся в мою ладонь холодным носом. Гуляш отменный охотник. Был свидетелем, как в прошлом году он своему хозяину из леса зайца принёс.
Из дома обслуживающего персонала вышли и направились к столовой две молодые женщины в белых халатах. У них модные, как в современных фильмах, причёски. Я решил, что это повара или работницы столовой.
– Можно спросить? ? обратился я к ним.
– Чего тебе? ? спросила та, что была в белом колпаке и выглядела старше.
Халат ей был тесен, подведённые тушью глаза, губы, тронутые помадой.
– Яички нужны, пару штук, можете помочь?
– Тебе? Так это не к нам, вопрос медицинский, в санчасть обратись, ? ехидно улыбнулась та, что была младше.
Я удивлённо посмотрел на неё, потом понял смысл её слов и покраснел, а она рассмеялась.
– Таня, перестань, ребёнок он ещё, ? одёрнула её та, что была старше, а мне объяснила: ? Мы в прачечной работаем. В столовой спроси.
Откуда-то выплыла кладовщица Варвара Матвеевна и набросилась на работниц:
– Всё ваши хихоньки да хаханьки! Кто вас безруких замуж-то возьмёт? Белье второй день не стирано! Ладно, Аня, ? кивнула она на мою обидчицу, ? восемнадцати нет; а тебе, Зина, уже двадцать скоро! Всё вам гулюшки! Вчера на работу опоздали, сегодня во сколько явились? Я в твои годы уже со вторым нянчилась!
– Да, отстаньте вы, Варвара Николаевна! Кто ж в эту ссылку на три месяца из города поедет? У меня, может быть, в городе дела, уважительная причина! Что въелись-то? Перестираем мы бельё!
– Ну, Зинка, сопля несчастная, дождёшься! Сообщу вашему начальству, пропесочат вас на комсомольском собрании! ? погрозила Варвара Николаевна и пошла в столовую.
Я, хоть и знал, что под горячую руку лучше не попадаться, забежал перед Варварой Николаевной.
– А тебе чего?
– Яков Моисеевич прислал, нам для кружка два яичка нужны куриные. Можно мне взять?
– Как дитё, тот Моисеевич! Продукты переводить! Пойдём уж…
Всё, цель была достигнута! Я побежал в отряд.
***
В отряде Аська встретил меня возмущённо и показал на часы, что весели в фойе над входной дверью.
– Ты где пропал? Я уже и постели поправил и тумбочки. Тебя Ирина Николаевна спрашивала, где ты. Сказал, что на улице убираешься. Почему это именно я должен до обеда полы мыть? Давай жребий бросим, кому мыть.
– Я до обеда помою, а ты после. Без жребия. Идёт?
– Хорошо, ? сказал Асеев и удивлённо взглянул на меня, что это я такой добрый?
Известно, до обеда полы нужно действительно мыть, а после полдника достаточно просто их протереть.
Колька Асеев уже получил у Гошина швабру, тряпку и полкусочка хозяйственного мыла.
– Ну ты и придурок, ? сказал я Асееву, ? бракованную швабру взял, видишь, болтается?
– Я поменяю.
– На стадион за Гоблином пойдёшь? Он вместе со всеми на стадионе!
Аська вышел убирать территорию. Непривычно одному в отряде. Обычно здесь всегда шумно. Я вышел набрать в таз воды и столкнулся с Пироговой. Она в сатиновых штанишках до половины щиколоток и в девчоночьей майке с узкими лямочками. Не часто приходится видеть её такой.
– Что не в форме? ? наслаждаясь её необычным видом, спросил я.
– А что я, в пионерской форме должна полы мыть? ? удивилась она моему вопросу.
– У тю-тю… форму испачкать боимся, вожатая заругает… ? засмеялся я.
– Причём тут вожатая…
– Вера, где ты там? ? крикнула ей напарница по дежурству.
– Иду!
Я с сожалением проводил её взглядом. Жаль, что у нас никак, она просто игнорирует меня, я для неё никто, просто подопечный по решению совета класса.
***
Тряпка смачно чавкала, одна за другой влажно блестели половицы, пахло водой и мылом. Я мыл полы. Это только с виду палата маленькая, а начнёшь мыть ? аэродром! Уже с непривычки ныла поясница. Чтобы подбодрить себя, я начал напевать, а потом и вовсе заорал в такт движения шваброй слова песни:
Мы в работе! Большой! Не устанем!
И сильней! Нашей Родины! Нет!
Если Партии! Тёплым! Дыханьем!
Каждый подвиг! Народа!! Согрет!..
Потом с выражением продекламировал фразу, которую частенько слышал от мужиков, возмущающихся отсутствием хлеба в магазинах:
Нам Солнца не надо ? нам Партия светит,
нам хлеба не надо ? работу давай!
Приоткрыла дверь и заглянула в палату. Сталина Ивановна, прикрикнула: «Печенин, что за вопли! Поторапливайся. В твоих же интересах, быстрее в палате пол помоешь, быстрее пойдёшь мыть пол в фойе».
Чушь какая! В моих интересах не полы драить, а на речку смыться. А полы в фойе и крыльцо девчонки помоют, это их обязанность, а наша обязанность ? бак кипячёной водой пополнить. В фойе на отдельном столике в углу стоит бак, такой же, как на железнодорожном вокзале. Над баком на стене табличка: «Пейте кипячёную воду!» Жестяная кружка на цепи.
Анекдот про такую кружку есть: на вокзале брезгливый мужик пьёт воду из кружки со стороны её ручки, а пацан с зелёными соплями подходит к нему и говорит: «Правильно дядя, гигиену нужно соблюдать, я так же пью».
Ходить с вёдрами за кипячёной водой в столовую тоже обязанность дежурных мальчишек. И гири на часах в фойе подтягивать ? тоже наша обязанность. Это только стоя на тумбочке сделать можно, висят высоко. Девчонок туда не загонишь.
Я продолжал мыть полы, как вдруг почти оторвалась и так непрочно державшаяся поперечная палка швабры. В сердцах выругал Гошина, подсунул мне неисправную, и что теперь делать, руками полы домывать? Дверь в палату Сталина Ивановна прикрыла не плотно, я увидел в фойе воспитательницу третьего отряда. Она разговаривала с нашей Сталиной. Слышал, как хлопнула входная дверь. Ушли…
Видимо, я потерял осторожность, надавил сильнее, чем нужно, на швабру, и она сломалась: отлетела поперечная палка, которая и так держалась на честном слове. Может быть, швабра у девчонок уже освободилась, подумал я и приоткрыл дверь в фойе. В палату девчонок вошла Емельянова, я вошёл вслед за ней и растерялся.
Пирогова стояла на входе в палату у окна лицом ко мне, и она была без майки ? а это совсем рядом, в шагах пяти от меня. Она пыталась протолкнуть пуговку в тугую петельку пояса юбки и не сразу заметила, как я вошёл. Такая стройная и такая красивая…
Верочка вытаращила на меня глаза удивлённые, растерянные… потом в панике сжала локти и прижала кулачки к подбородку, прикрывая грудь. Юбка шлёпнулась на пол. Она не решилась её поднять, шагнула назад, переступив босыми ножками… Узкие трусики с голубыми цветочками, узкая талия, глаза огромные, улыбка виноватая… Глаза её наполнились слезами. Вот уже и подбородок подняла, чтоб они не вылились. Будто я девчонок без майки не видел! Жалко её стало… и себя тоже…
– Да я швабру хотел… У меня сломалась, ? попытался объяснить Емельяновой вторжение в их палату и опять невольно встретился глазами с Пироговой. Не глаза ? море предштормовое! Вот-вот заплачет.
– Выйди и дверь закрой! ? рассердилась Емельянова.
***
Я вышел, прикрыл дверь, прижал к ней ладонь и какое-то время стоял в оцепенении. Неудобно получилось… Разве ж я знал, что так выйдет. Полный пердюмонокль! Это неблагозвучное слово я знаю от своего деда по отцу. По время первой мировой войны он служим подпрапорщиком в экспедиционном корпусе русской Императорской армии во Франции. Он оттуда привёз это странное словечко и употреблял его, чтобы обрисовать неловкую ситуацию. А так оно означает потерянный монокль или конфуз.
Вернувшись в палату, я присел на постель Рудого. Вспомнился третий класс, когда я сидел с Веркой за одной партой. С первого по третий класс медосмотры у нас в школе проводили прямо в классной комнате, прервав урок. А в четвёртом, не прерывая занятий, учительница отправляла нас в школьный медкабинет по партам. Когда подошла наша очередь, Вера взглянула на меня, надула губы и отвернулась к окошку. «Не пойду!» ? заявила она и уткнулась носом в парту. «Дура, что ли, как не пойду? ? помню, удивился я. ? Наша очередь!»
Когда разделись до трусов, понял, почему она не хотела идти. У неё трусы были со вставками по бокам, похожими на тюль. Подумал тогда, и где мать ей такие купила? Юрка Маслов и Шумаков Сергей уставились на неё. Так и хотелось им в морду въехать. Верка заморгала часто.
Внимание пацанов отвлекла Танька Яковлева. Она моя ровесница, отстала на год из-за перелома руки. Когда она сняла майку, Шумаков приставил кулаки к своей груди и ехидно поинтересовался: «Яковлева, у тебя так?» Танька покраснела и прикрылась ладошками лодочкой. Медсестра одёрнула Шумакова: «Ну-ка успокойся! Устрою тебе осмотр, надолго запомнишь». Своё обещание она сдержала, когда подошла его очередь, и он стоял к ней лицом, она приспустила с него трусы, продемонстрировав его задницу девчонкам.
Пирогова этого цирка не видела, уже вышла. Она задержалась на урок и со слипшимися ресницами присела за парту. Взглянув на её, я спросил: «Ты что, плакала?» Она кивнула головой. «Что случилось? Ничего не случилось», ? попытался её утешить. «Почему нас не предупреждают, что медосмотр будет? В следующий раз ни за что не пойду!» ? шепнула она и капнула слезинкой на тетрадку. «Скажут, пойдёшь как миленькая, как это не пойду?» ? ответил я и накрыл её руку ладошкой. «Не надо меня жалеть», ? отдёрнула она руку. Тогда, в десять лет, она выглядела мальчишкой, а сейчас уже девушкой.
Воспоминания прервала Емельянова:
– Держи швабру. И запомни, культурные люди стучатся, перед тем как войти!
– Что-то я не слышал, как ты, культурный человек, постучалась, ? съязвил я.
– К мальчишкам можно не стучаться. Швабра нужна или нет?
– Интересные у тебя правила про мальчишек! А швабра нужна. Спасибо.
– Ладно, забудем, ? сказала Емельянова.
***
Перед обедом пришла комиссия, проверять качество уборки. Была старшая пионервожатая и председатели отрядов. Среди комиссии, к моему удивлению была и та, которую я уже не надеялся когда-либо встретить – Алька Ларина! Третий день в пионерском лагере, я её только сейчас увидел.
Как это я не заметил её раньше на построении? По двум нашивкам на рукаве её рубашки понятно, что она председатель отряда. Но почему она в первом отряде, а не во втором?
Я взглянул на неё с улыбкой, давая понять, что узнал её, но никакой реакции не отразилось на её лице. Никакой! Алька деловито оглядела палату и заявила:
– В углу под кроватями пол вообще не мыли! Вон, грязные разводы видно.
Это меня разозлило. Сейчас она чуть ниже меня ростом. Васильковые глаза, какие были у Алинки, светло-каштановые волосы, как у Альки. В пятом отряде у неё были косички, а теперь волосы заплетены в косы, уложенные на затылке по-взрослому, маленький, чуть вздёрнутый нос. Почему она не узнала меня? Неужели за три года я так изменился?
Танька Лемехова заступилась за нас и сказала старшей пионервожатой:
– Неправда! Елена Матвеевна, мальчики мыли пол! Разводы грязи на полу мокрые, ? значит, пол мыли!
С ней не согласились, и нам снизили оценку до «удовлетворительно». Когда комиссия вышла проверять палату девчонок. Алька задержалась, подошла к окну, провела пальцем по подоконнику, продемонстрировала его мне и заявила:
– Смотри: пыль! Пословицу знаешь: «Чистота – залог здоровья!»
Я не сдержался и ответил:
– Я и другую пословицу знаю: «Свинья грязь везде найдёт!» Это не о тебе, верно?
Алька задержала дыхание, видимо, соображая, что ответить, потом выдохнула со словами:
– Ну, ты и нахал. Наглый такой, хамит и ещё улыбается. Пыль вытри!
– Заложишь? Пионерскую песню тебе в спину, флаг в руки, барабан на шею и паровоз навстречу в узком туннеле!
– Очень глупо! – обиделась она и заявила: – А ещё звеньевой!
– Скатертью доро… – напутствовал я, но вовремя поправил себя: – скатертью по жопе.
Она посмотрела на меня удивлённо и, сверкнув глазами, вышла из палаты.
…Вот как понять этих девчонок? Не такой встречи я ожидал. Обиделась, что не нашёл её после смены, после того как родители забрали её из пионерского лагеря за неделю до конца смены? Так я и адреса её не знал. А когда спросил его у воспитательницы, она заявила, он тебе ни к чему, выше общение пагубно влияло на Ларину. А ваши опоздания в строй и уклонение от общественных поручений – были дурным примером для всего коллектива!
А может, Алька просто не узнала меня? Такое вполне возможно, ведь прошло три года, и я изменился. Пусть так. В таком случае мне содержимого нашего с ней тайника в схроне тоже не нужно.
***
Чтобы идти обедать, я зашёл в палату девчонок за Пироговой. Она покраснела и настороженно взглянула мне в глаза, улыбнусь или нет, что видел её такой… Я сделал нейтральную физиономию, и она успокоилась. В столовой, когда сели за стол, она поделилась:
– Печенин, знаешь, у нас в школе другая классная будет.
– А откуда ты знаешь?
– Я перед пионерским лагерем с нашей классной разговаривала. Она замуж вышла и уезжает с мужем.
– Во как! А у нас кто будет классной?
– Мария Фёдоровна сказала, не знает, кого поставят. И ещё новость есть.
– Какая?
– Физрук новый будет и учительница по литературе. По распределению в нашу школу направили.
– Откуда ты всё знаешь? Не советский пионер, а «Телеграфное Агентство Советского Союза»!
– Я тебе новости, а ты издеваешься. Не буду ничего больше рассказывать! ? надула губы Верка.
Меня всегда забавлял её вид, когда она обижается: нахмурится и надует губы. Как-то совсем по-детски у неё это получается.
– Пирогова, ты слышала разговор в фойе? ? тронул я за её плечо, чтобы сменить тему.
– А ты подслушивал?
Злится, что «Телеграфным Агентством» назвал, понял я и примирительно ответил:
– С чего бы это, говорили громко.
– Не слышала.
– Сталина сказала, что пионервожатая третьего отряда, её Ольгой Сергеевной зовут, после первого курса педучилища.
– Я и так это знаю. Вот новость нашёл!
– Ей пятнадцать только. Если она с семи в школу пошла, должно быть шестнадцать. В комсомол принимают с четырнадцати… Видела у неё комсомольский значок? Как это может быть?
– Что ты пристал с этой пионервожатой? Возьми и спроси у неё сам! ? почему-то разозлилась Пирогова.
– Что такая психованная сегодня? ? одёрнул я её.
Замолчали. Когда заканчивали обедать, спросил:
– Если попрошу, сделаешь?
– Что сделать?
– После полдника моя очередь территорию убирать. Там убирать нечего ? чисто. Мне отлучиться нужно. Предупредишь, если искать будут?
– А где будешь? Чтобы предупредить.
– В кружке технического творчества. Мы с Сашкой Парусом там дело делаем.
– Хорошо, будут искать ? предупрежу.
***
У пятого отряда меня кто-то окликнул. Я оглянулся. Подбежал Сашка Филиппов. Его пионерский галстук, завязанный нелепым узлом, съехал набок.
– Лёша, здравствуй!
– Здравствуй. Ну как здесь, не обижают? ? поинтересовался я.
– Вот ещё… Некоторые ребята у нас уже домой хотят. А мне здесь нравится, я ещё потерплю.
Его слова: «нравится, и я ещё потерплю», ? рассмешили меня. Я вспомнил анекдот и улыбнулся: девчонка с мелкого отряда пионерлагеря просит деда: «Дедушка, забери меня отсюда!». А дед, прожжённый ЗЭК, объясняет: «Внуча, в вашем лагере условно-досрочного освобождения нет. Срок придётся тянуть полностью!». Я взглянул на Сашку и поинтересовался:
– Срок придётся тянуть полностью?
– Какой срок? ? не понимая, спросил он.
– Успел с пацанами познакомиться?
– Успел. А правда, есть такая организация: «Смерть советским пионерам»? ? у нас рассказывают.
– Врут, ? невольно улыбнулся я.
– Так в прошлую смену пацана одного за территорией не убивали и записку «Смерть советским пионерам!» на нём не оставляли?
– Сочиняют. А пионервожатых это устраивает, чтобы вы за территорию лагеря не бегали.
– Ещё у нас пацан один говорит, в аптеке за килограмм сушёных комаров гематоген дают? И ещё рубль денег в придачу. Мы тут с пацанами думаем, по вечерам можно их много набить. Сиди в футболке, он тебе на руку, кровь пить, а ты его: бац! ? и в банку, а днём сушить.
– Не слушай, это прикол такой.
– А у нас пацан рассказывает, мы его «Жиртрестом» зовём, у них во дворе один пацан комаров насушил, только мало. Ему в аптеке десять копеек дали.
– Сочиняет он.
Подошёл Юрка Кузнецов, взглянул вопросительно на меня, на Сашку Филиппова, ехидно ухмыльнулся и процитировал:
Всегда мы помним Ленина
и думаем о нем.
Мы день его рождения
считаем лучшим днём!
? потом уставился на Сашку и выпалил:
– Юный пионер! Ну-ка, отвечай быстро старшим товарищам, что означают Красное знамя, пионерский галстук, значок и салют юного пионера?
Сашка ошеломлённо уставился на Кузнецова.
– Молчишь? ? грозно спросил Кузя и потребовал: ? Тогда отвечай быстро, ты любишь дедушку Ленина?
– Люблю! ? подтвердил Сашка, робея от внимания старшего пацана, и для убедительности округлил глаза.
– Ещё крепче люби! ? наставительно потребовал Кузя: ? Вот как дедушку Ленина любить нужно.
Кузя туго затянул пионерский галстук на шее у братишки Филипповой, растянул штанины своих шорт, наподобие юбки, и кружась, и пританцовывая, пропел писклявым голосом:
Я маленькая девочка
танцую и пою,
я Ленина не видела,
но я его люблю!
Вот сорву цветок сирени,
приколю его на грудь,
вывел нас товарищ Ленин
на счастливый, светлый путь!
Лицо Сашки побагровело.
– Кузя, не наезжай! ? одёрнул я Кузнецова, притянул к себе за руку Сашку
и кое-как ослабил туго затянутый узел.
– «Пионер без лишних слов малышам помочь готов!», или как? Вожатым к малышне назначили? Что за шпингалет? ? ехидно поинтересовался Кузнецов поглядывая на моего подопечного.
– Просто знакомый. Брат одноклассницы.
– Я пойду? ? робко спросил Сашка, с опаской поглядывая на Кузнецова.
– Беги. Если что ? найдёшь, ? напутствовал я его.
***
В тихий час в окна в палату открыты. Душно. Легкие шторы на окнах висят неподвижно. На улице ни ветерка.
– По закону Архимеда после вкусного обеда полагается… поспать, ? изрёк Кузя, отвернулся и через несколько секунд засопел.
– Ну и жара, ещё немного и я запекусь в собственном соку, как курица в духовке, ? пожаловался Сашка и вытер лоб полотенцем.
Я отложил роман Драйзера, перевернул влажную и горячую подушку, лениво согласился с Сашкой:
– Да. Сегодня как никогда. Обычно так перед грозой бывает. На речке сейчас хорошо.
Раздался возмущённый приглушённый и неразборчивый голос Гены-барабанщика, но было понятно, что он отчитывает девчонок.
– Что там, посмотри, ? велел Глухарёв Матвейке.
Матвеев спит ближе всех к выходу из палаты. Матвейка подбежал к двери, чуть приоткрыл её и, заглянув в щёлку и оглянувшись на Глухарёва, громко прошептал:
– Дверь, к девкам открыта. Их в проходе построили. Кто-то, не видно кто, без майки, ладошками прикрывается, и ещё одна такая же есть.
– Ты что? ? соскочил с кровати Катряга.
К ним подбежал Круглов с нашего звена.
«Совсем наглость потеряли, ? отчитывал их Гена-барабанщик, ? Никой ответственности к дневному сну! Как в младшей группе детского сада, кто книжки читает, кто письма пишет. Бардак и анархия! ? донёсся голос Гены-барабанщика».
– Ну что там? ? спросил Глухарёв.
– Блин, пионервожатая дверь закрыла!
– Вот козел! ? высказал общее мнение Глухарёв о Гене-барабанщике.
Я был согласен с ним. Врываться к нашим девчонкам без предупреждения, это наглость. Ожидая, Гена-барабанщик и к нам заглянет, я спрятал книгу под подушку. и толкнул соседа по кровати.
– Сашка, достал я куриные яйца. Пару штук.
– Здорово! Давай завтра утром росу наберём, ? предложил он.
– Договорились. И эксперимент проведём.
За три дня прошедших дня как-то само собой у каждого определился круг общения. Моя компания, это Кузя, Рудый, Ефим и Весло. Когда нас распускают из строя, они собираются возле меня. Вокруг Глухарёва кучкуются его дружки Матвейка и Катряга, к ним подходит Гоблин и Фрол, хоть Фролов из моего звена. Решка и Ярок были сами по себе, но больше общались с нашей компанией. Мишка Куликов часто отирался рядом с вожатой, либо общался с безобидными пацанами невысокого роста: Асеевым и Митиным.
Ефимов хоть и был в нашей компании, но был сам по себе. Кузнецов и Весёлкин часто держались вместе. У Весёлкина была стычка с Матвейкой, и я предложил ему перейти в наше звено.
Ещё утром мы договорились, что он поменяется с Фроловым. Сегодня на тихом часе он так и сделал: свернул свой матрас с простынями и подушкой и сказал Фролову:
– Фрол, подъем. Меняемся.
Колька Глухарёв съязвил:
– Ну и вали отсюда Весло, перебежчик!
– Я к тебе в подданные не нанимался, ? ответил Сергей. ? У насв Советском Союзе уже сорок семь лет как холуёв нет!
***
После дневного отдыха Сашку я нашёл за зданием отряда в беседке. Он и его сестра читали одну книжку на двоих. «Переворачивать?» ? спросила его Женька. Он кивнул головой.
– Сашка, сюда иди, ? позвал я.
Женька недовольно взглянула на меня.
– Что? ? спросил он.
– Иди, покажу кое-что.
– Да мы здесь книжку…
– Идёшь или нет?
– Жень, подожди, я сейчас, ? пообещал Сашка своей сестре и подбежал ко мне.
Я показал куриные яйца.
– Проверим?
– Здорово!
– Когда?
– Да прямо сейчас.
Он повернулся к Женьке и сказал виновато:
– Женя, мне на время отлучиться нужно. Дело есть. Ты читай одна, я потом догоню.
Его Женька скривила недовольно физиономию.
***
За столовой мы нашли соломинку, иголка у меня уже была, осталось решить, кто через соломинку выпьет содержимое яиц. Ни я, ни Сашка пить сырые яйца не хотели. Пошли искать добровольца. Искать его долго не пришлось. Возле отряда увидели Кольку Асеева со звена Бэ. Этот обжора точно согласится. Я не ошибся, когда спросил:
– Аська, нам для эксперимента скорлупа яиц нужна. Сумеешь через соломинку содержимое яйца выпить? Яйца свежие!
– Смогу. А что мне за это будет?
– При тебе эксперимент по антигравитации проведём и Нобелевскую премию на троих поделим, ? пошутил я.
– А это много? ? не поняв шутки, спросил Асеев.
– На мороженое хватит.
– Идёт!
В первом яйце иголкой удалось проткнуть отверстие, но оно лопнуло у меня в руках, из второго Аська, пыхтя как паровоз, высосал белок; с желтком пришлось повозиться, не получалось. Пришлось увеличить отверстие. В конце концов, всё вышло как надо.
– Ждём утро, ? сказал я Сашке. ? Разбужу на восходе. Пойдём росу собирать.
– Согласен.
– А когда эксперимент? Не обманете? ? спросил Асеев.
– Завтра перед обедом, ? ответил Сашка. ? Позовём.
***
Через какое-то время, как условились с Сашкой, я сбежал с дежурства, и мы пошли в кружок технического творчества. Когда заканчивали обклеивать воздушный шар бумагой, пришла Пирогова с Женькой Панус.
– Что, ищут меня? ? спросил я у Верки.
– Просто посмотреть пришли, что вы делаете.
– Это что у вас, колпак будет? ? спросила Женька.
– Точно, колпак! ? улыбнулся Сашка. ? Вот увидишь, как этот «колпак» в небо полетит на «День открытия смены».
– А как полетит?
– В баночке зажигаем вату, огонь греет воздух, воздух поднимает его в небо. Ночью это здорово будет!
– Я думала у вас какой-то секрет, а у вас просто китайский фонарик. Подумаешь… ? сказала она и брезгливо потрогала пальчиком бумагу обшивки.
– А почему китайский фонарик? ? удивился я.
– Потому что то, что вы делаете, это китайский фонарик ? так это называется! В век нейлона, лайкры и кримплена ? из бумаги китайский фонарик сделать? Вот невидаль…
– Вот, блин, а я и не знал, ? удивился я. ? Откуда ты это знаешь?
– Книжки читать нужно.
– А мы с Лёшкой думали, что дирижопель делаем, ? сказал Сашка.
– Сам ты дирижопель! ? хлопнула его по лбу Женька.
– Пусть это будет пионерский воздушный фонарик, ? предложила Пирогова.
– Отлично, ? похвалил я. ? Так мы его и назовём, а то всё с Сашкой думаем-гадаем, как его назвать, то ли это сратьисать, то ли сатьисрать, в смысле стратостат, ? как гадали бабки в анекдоте, то ли это дирижопель, как им дед объяснил.
– И ты туда же, ? упрекнула меня Пирогова.
– А кто его вам разрешит в небо запускать? ? спросила Женька.
Я не ожидал этого, поскрёб подбородок и задумался, как это мне сразу в голову не пришло? Да, Яков Моисеевич разрешил его сделать, но разрешение запустить нужно спрашивать, как минимум у Гены-барабанщика, а то и у директора!
– Какое разрешение? Запустим и всё! ? сказал Сашка.
– Подожди, ? остановил я его, ? а ведь она права. По шее получим, если запустим без разрешения. Давай-ка о шаре ни слова, а я попробую получить разрешение у Белобородова.
– А вы хоть пробовали, полетит эта «штука» у вас или нет? Чего зря разрешение спрашивать? Может и не полетит вовсе? ? Женька скептически посмотрела на шар.
– Ну ты, полегче! ? возмутился Сашка. ? Ещё как полетит. Что мы, зря его делали?
– Подожди, ? остановил я Сашку. ? Опять она права. Надо сначала самим испытать. Давайте сразу послу ужина уйдём на просеку и испытаем. Пойдёте с нами? ? спросил я девчонок.
– Какую просеку? ? вопросительно посмотрела на меня Женька.
– За туалетом. Просека ЛЭП, ? уточнил я.
– Пойдём. Вера, ты пойдёшь? ? спросила Женька.
– Пойду!
– Договорились, ? сказал я.
***
В комнату вошёл Яков Моисеевич Груббер:
– А, вот молодые люди, получайте фотографии. Всем сделал по одной. Прошу передать.
– Спасибо, Яков Моисеевич, ? поблагодарил я.
Первая фотография в эту смену, подумал я, рассматривая фотокарточку. Я рядом со Сталиной Ивановной. Ленка Жданова рядом со мной на фотографии. За ней ? Любка Малютина, смотрит как-то исподлобья. Пирогова Верка за ними. Кузя скривился, будто лимон лизнул. А Лемехова ростом почти с нашу Сталину.
***
Перед ужином я забрал Юрку Круглова, прихватил Сашка Парус, и мы сбегали в гараж к Лукичу, навели марафет в столярке и покрасили у него шкафчик и полку краской. Он с довольной улыбкой наблюдал за нашей работой. В отряд вернулись вовремя: горнист уже сыграл сигнал сбора к столовой:
Бе-ри лож-ку, бе-ри хлеб
и са-ди-ся за о-бед!
Речь шла об ужине, но сигнал от этого не менялся. В столовой, когда сели за стол, Женька взглянула на Сашкины руки и скомандовала:
– Так, руки мыть! ? Посмотрела на меня и добавила: ? И ты тоже!
– Жень, да это краска. Она не отмывается. Мы мыли руки.
– Что ты перед ней оправдываешься? ? остановил я Сашку. ? Не сестра у тебя, а не знаю кто!
– Ты что, не понял? ? сказала она Сашке.
Сашка встал, виновато посмотрел на меня и пошёл к умывальнику, что на входе в зал. Я за компанию пошёл за ним следом.
– Вот видишь, не отмывается, ? протянул ладошки Сашка сестре, когда мы вернулись к столу.
– Рубашку застегни, ? потребовала Женька.
Сашка застегнул пуговицу на рубашке, пододвинул к себе тарелку и потянулся за хлебом. Концы галстука окунулись в тарелку.
– Галстук поправь, что ты как чушка!
Сашка, отвернувшись, щелчками отряхнул кончики, развернул галстук узлом назад и дурашливым голосом заявил: «Как наденешь галстук, береги его, а как сел обедать ? разверни его!». За слюнявчик сойдёт, чтобы рубашку не испачкать, ? пояснил он.
Пирогова с осуждением посмотрела на Сашкино святотатство и боязливо оглянулась вокруг.
– Знаете, как по-научному пустота? ? спросила Женька и трижды постучала костяшками пальцев Сашке по лбу, сопроводив это словами: ? Тук-тук-тук! Вакуум. Торичеллиева пустота! ? констатировала она и, повернувшись, переключила на меня внимание. ? Ты его не лучше. Два сапога ? пара!
Сашка вернул галстук на место и потёр лоб ладошкой. Я обиделся на слова Женьки.
– Нет, если бы у меня такая сестра была, ? сказал я Пироговой, ? я бы в детдом ушёл жить.
– А если бы у меня такой брат был, как ты, ? сказала мне Женька, ? я бы уксусом отравилась!
– Хорошо, что на ужин молоко не дают, ? сказал я.
– Почему? ? спросил Сашка.
– От твоей сестры оно бы без всякого уксуса скисло.
– Ха-ха, ? два раза! ? заявила Женька.
– Да перестаньте вы! ? упрекнула Пирогова.
Дальше ужинали молча. Когда мы допивали компот, я сказал:
– Сашка, стакан!
– Понял, ? ответил он.
Свой стакан я спрятал в карман шорт. Также сделал и Сашка.
– Зачем вам стаканы? ? заинтересовалась Женька.
– Лимонад будем пить, а тебе не дадим, ? ответил я.
Она смерила меня скептическим взглядом.
– Враль несчастный!
– Нет, ? не согласился я, ? счастливый враль!
– Просто враль, ? ответила Женька.
– Что вы цепляетесь всегда друг к другу? ? остановила нас Пирогова. ? Делать нечего? Печенин, на просеку нам с Женей приходить?
– Приходите. Мы же договорились.
***
После ужина мы с девчонками встретились за туалетом. Нам с Сашкой удалось незаметно пронести туда воздушный фонарик. Осторожно, чтобы не повредить его ветками кустарника мы вышли на просеку ЛЭП. В кармане шорт у меня был пузырёк с бензином, спички и катушка толстых ниток. Чтобы фонарь не улетел, я привязал нитку к корзине фонарика. «Начинаем эксперимент!» ? объявил я девчонкам и оглянулся на Сашку.
– Сашка.
– А?
– «Бэ» ? тоже витамин. Держи фонарь, говорю! Пусть он у тебя на ладошках лежит. Выше его подними!
Я смочил вату бензином, положил её в баночку, привязанную к воздушному фонарику, и спросил девчонок:
– Начинаем?
– Да! ? ответила Женька.
Полетит или не полетит, думал я. Зря девчонок позвал, вдруг не полетит? Отступать было поздно.
Я поджёг вату и подбодряя себя, крикнул: «Гоп-ля!» Вначале ничего не было, и я подумал, что всё, опозорился со своим фонарём! Но вот фонарь оторвался от Сашкиных ладошек и сначала медленно, потом быстрее, начал подниматься в воздух. Вот уже он выше наших голов, выше кустарника…
– За нитку держи, улетит! ? крикнул мне Сашка.
Девчонки запрыгали и захлопали в ладоши. Я схватил катушку, но видимо сильно дёрнул за нитку, фонарик наклонился, огонёк пробежал по шпагату, на котором висела баночка с ватой, вата выпала и фонарик, покачиваясь, медленно упал на куст орешника.
–Уу-у-у… ? выдохнули девчонки.
– Ну что ж ты… ? упрекнул меня Сашка.
Чтобы оправдаться, я сумничал: как-то патологоанатом изрёк: «Благодаря моему профессионализму, причина установлена: покойник умер от вскрытия».
– Ну-ну… ? скептически взглянула на меня Женька, не оценив мою тираду.
Сашка снял фонарик с куста. Мы осмотрели его. В одном месте, сбоку, бумага была порвана и шпагат отгорел. «Все поправимо, ? утешил я Сашку. ? Сейчас прямо и отремонтируем». Можно спрашивать разрешение ? не опозоримся».
***
Перед отбоем мы с Сашкой подошли к нашей воспитательнице.
– Сталина Ивановна, ? обратился я, ? в кружке технического творчества мы сделали воздушный шар и хотели бы запустить его, когда стемнеет, в «День открытия смены», попросите директора, чтобы разрешил.
– Ну что у вас там ещё за глупости, что за воздушный шар? ? спросила она.
– Поджигаем вату, смоченную в бензине, огонь греет воздух внутри шара, ? шар летит!
– Ну вот, баловство с огнём. Упадёт ваш шар на крышу или в лес и наделает пожар. И просить не буду, и выбросьте всё это из головы. У меня от вас у самой голова как шар! Ступайте, да не вздумайте сами в небо запускать, а то я устрою вам счастливую жизнь!
– Ну что съели? ? сказал Сашка, когда мы отошли.
– Знаешь, как Владимир Ильич сказал: «Мы пойдём другим путём!»
– Каким?
– Пока не знаю, но что-нибудь обязательно придумаю. Время ещё есть!
Но вот раздался сигнал горна:
Спа-а-ать, спааать, по пала-а-атам!
Пии-ааанераа-ам и важа-а-атым!
***
Уже после отбоя, в постели я перебирал разные варианты и решил, что всё-таки Пирогова неглупая девчонка. «Пусть это будет пионерский воздушный фонарик» ? это её слова. Добавим к этому Ленина, назовём наш «дирижопель» звёздочкой Ильича, и кто нам откажет его запустить? Довольный, что нашёл решение, я улыбнулся и шепнул сам себе пришедшие на ум вирши:
Добьюсь, увидим мы в полёте
воздушный шар ? наш «дирижопель».
Нам сам Ильич укажет путь,
как руководство обмануть,
или как пишут на заборе,
помягче как бы вам сказать,
начальство наше объе-е…
…горить!
Весной я в захлёб прочитал хрестоматию российской поэзии серебряного века и, видимо, заразился рифмоплётством. Иногда это невольно прорывается наружу. Не удержался, вспомнил своё последнее:
Небо ветром хлещет
по траве пахучей,
хитрым глазом блещет
солнце из-за тучи.
Я иду по тропке,
поднимаясь в гору.
На вершине сопки
лес туманом тронут.
Путь мой недалече:
там, на горизонте,
я возьму на плечи
неба край и Солнце!
Его напечатали в краевой молодёжной газете, сопроводив парой строк обо мне. А через неделю от редакции на моё имя пришёл почтовый перевод, три рубля с копейками!
Вообще-то, к своим «опусам» я отношусь критически, держу свои вирши при себе, надеясь, что рифмоплётство, как болезнь-ветрянка, пройдёт сама собой. Но получить гонорар было приятно. Тем более, что он был первым в моей жизни.
Понятно, что без хитрости с воздушным шаром не обойтись. Вспомнил, как позапрошлый год мы пытались сами организовать игру в войну между звеньями, а досталось не только нам, но и нашим пионервожатым. Белобородов всем устроил взбучку. А пионервожатым тогда высказал, я это сам слышал: «Зарубите себе на носу, весь смысл пионерского движения в дисциплине и организации сверху!» Попытавшись защитить нас, наша пионервожатая сказала: «А как же самодеятельность ребят?», а Белобородов отрубил: во-первых, не ребята, а советские пионеры, а во-вторых, самодеятельность ? это анархия! Роль вожатых в том, чтобы направлять, а не идти на поводу!
Когда Белобородов ушёл, наша пионервожатая сказала воспитательнице: «А я думаю, надо поощрять выдумки ребят, прививать им самостоятельность, ведь им при коммунизме жить!» А воспитательница её одёрнула: «Ребята будут строить коммунизм, а не жить при нём как иждивенцы! Их надо готовить, чтобы они формировались дисциплинированными и сознательными! А самостоятельность они должны проявлять в ответственном выполнении утверждённого плана пионерской работы, а не фантазировать и своевольничать!»
Всё, что тогда говорили ? для меня не новость. Здесь, как и в школе, советоваться с взрослыми нельзя. Хочешь что-либо сделать, делай втайне. У меня уже слипались глаза.
Сквозь полудрёму слышал болтовню пацанов с дальнего конца палаты:
– …а кто кино видел «Сорок девять дней» про наших солдат, которых на Дальнем Востоке на самоходной барже в море унесло? ? спрашивал кто-то.
– Это ты о Зиганшине, Крючковском, Поплавском и Федотове? ? поинтересовался другой мальчишка.
– О ком же ещё! Они сорок девять дней без еды в океане были. Потом их в Тихом океане американцы подобрали.
– И что с ними сделали, арестовали, пытали?
– Сам ты «пытали». Уговаривали предателями стать, у них, у капиталистов, остаться жить. Даже деньги большие обещали. В их деньгах. Нашли дураков! Что они, мальчиши-плохиши, за банку варенья Родину продавать? У нас и так скоро всё бесплатно будет. Да и кто б согласился в загнивающем капитализме жить, где всякая эксплуатация рабочего человека и голод от безработицы? Их после этого в Кремле орденами Красной Звезды наградили. Не верите? Это даже в газете «Правда» написали, понятно?
– Кто об этом не знает. Все это знают! ? сказал кто-то, ? и песню про них сочинили. Там такие слова есть:
Вас унёс океан от родной земли,
вьюга и ураган в наступленье шли,
но верность родной Отчизне
вы в сердце своём сберегли…
? А что они ели? ? поинтересовался кто-то, судя по голосу, Гоблин.
– Вот, что они ели, ? сказал кто-то с дальнего угла и выдал на мотив американской буги-вуги:
Зиганшин-буг, Зиганшин-рок,
Зиганшин съел второй сапог.
Федотов тоже ждать не стал
и от него не отставал!
Декламатор замолчал. Мотив буги-вуги мне интересен. Не хватало какой-то изюминки. Пришлось в полудрёме придумать и добавить четыре строчки. Вслух, что пришло в голову, я не озвучил:
Крючковский ночь, Поплавский день…
жевали кожаный ремень,
а что друг друга не… поели,
аж американцы… ох, у-у…
…дивились!
Я плотнее закрыл глаза, похвалил себя, расслабился и не понял, когда уснул. А проснулся от того, что Ирина Николаевна включила свет. В спальную вместе с ней вошли Белобородов и медсестра Вера Павловна.
– Поднимай, ? сказал ей Белобородов.
– Подъем. Строиться! ? отдала команду Ирина Николаевна.
Вставали сонными, не понимая, зачем нас строят. Встал в шеренгу и я. Белобородов и медсестра прошли вдоль шеренги, оглядывая нас, и вышли из спальной. «Отбой!» ? дала команду Ирина Николаевна.
Я повернуться на бок, удобнее поправил подушку и закрыл глаза. Уже третий день в пионерском лагере, но совсем не вспоминаю о доме, о маме. В палате то и дело раздаются шорохи, приглушённый шёпот, сдавленный смех. Поскрипывают кровати тех, кто не мог заснуть. Всё успокоились, и стало тихо. В окне на противоположной стене палаты видна золотистая дорожка Млечного пути. Здесь, за городом, необычайно яркие звезды. Стрекочут кузнечики, квакают лягушки…
Клонит в сон, я перестаю думать. Перед глазами меняют очертания светлые бесформенные пятна, облако, похожее на парус, плывёт по бесцветному небу. Сон обволакивает сознание, мелькнуло лицо Пироговой, её глаза… Череда меняющихся картинок. Мы идём с ней вниз по косогору. Вот я несу её на руках. Верочка собирает землянику… Какая-то сила подхватывает меня вверх, к облаку, на которое я смотрел при разговоре с Осиповой. Но это не облако, а тёмный вакуум… торричеллиева пустота, о которой упоминала за обедом Женька. Я ничуть не сопротивляюсь этому, потому, что знаю, что уже сплю.


Глава 4

ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ. 14 ИЮНЯ, СУББОТА
Проснулся я и вспомнил, Пирогова приснилась. Я нёс её на руках по заросшей травой полянке, а потом мы собирали землянику. Знаю, ягоды земляники ещё зелёные, а снится, что уже поспели. Ну, вакуум ? это понятно, Женька про вакуум недавно говорила. Анализировать сон было некогда. Нужно торопиться. Я встал и тихонько разбудил Сашку.
– Я первым выйду, затем ты, ? сказал я ему.
– Хорошо, ? прошептал он.
– Стакан не забудь.
Стараясь не шуметь, я надел кеды, взял стакан и в трусах вышел из отряда. Было сыро и прохладно. Я поёжился и пожалел, что не надел майку. Вскоре из отряда вышел и Сашка, тоже без майки.
– Где стакан? ? шепнул я.
– Забыл. Принесу.
– Что уж теперь, одного хватит.
– Куда?
– К туалету. За ним собирать будем.
Опасаясь прикасаться к мокрым деревьям, уклоняясь от веток орешника, мы вошли в лес. Сашка поскользнулся и ухватился за ствол молодой берёзки.
– Блин! Ты что опупел? ? возмущённо прошептал я, втягивая голову в плечи от холодных капель росы, окативших меня с головы до ног.
– Я не хотел, ? прошептал он в ответ.
Росу собирали, стряхивая капли с листьев.
– Гляди, ? тронул меня за плечо Сашка, и указал на тропинку.
По тропинке в нашу сторону вприпрыжку шла-бежала Жданова, подружка Пироговой. Она без юбки, блузка не полностью застёгнута на пуговки, видно, что и майки на ней нет, видны и её белые трусики.
Интересно наблюдать за человеком, уверенным, что его никто не видит. В туалет Жданова не пошла, присела за кустами. Правильно, заходить в туалет нужно с большой опаской: запах хлорки, полумрак… Нам с Сашкой видна только её макушка. Она по-маленькому. Когда встала, Сашка не сдержался, крикнул: «Гав!»
Жданова испуганно оглянулась в нашу сторону, вряд ли она могла нас увидеть, вскочила и побежала к отряду.
– Зачем? ? упрекнул я Сашку, ? Ты сам по-маленькому в туалет разве ходишь? Газовая камера там как в Освенциме!
Хлорку обновляли еженедельно. Ночью в туалет, которому соответствовало название «клозет» или «нужник», нужно заходить с большой осторожностью: полумрак, можно провалиться в очко, потом не отмоешься.
– Да ладно, что случилось? Ничего не случилось! Мы же никому не расскажем? Я нет, ? сказал Сашка.
– И я нет.
Симпатичная подружка у Пироговой, подумал я, глядя ей вслед. Росы уже набралось достаточно. Нам много и не надо. Есть на дне стакана ? и хватит. Прозвучал сигнал горна «Подъем!», скоро на зарядку.
Со стороны площадки построений из громкоговорителя донеслась песня:
…На зарядку, на зарядку
Горн певучий нас зовёт!
На зарядку! На травинках…
Стало понятно, что погода, ранее прохладная, установилась, перестал моросить дождь, подсохли лужи на дорожках, но небо ещё было затянуто серым: облака не облака, а солнца нет.
…Стынут капли серебра
Утро доброе долина
Утро доброе гора!
На зарядке я в первом ряду. Мозолит глаза стенд с плакатом:
«Мускул свой, дыхание и тело ? тренируй с пользой для военного дела!»
Когда зарядка окончилась, в дверях я столкнулся с Пироговой. Она, пропуская меня, покраснела. Я смутился от того, что она подумала, что я посмотрел на её майку. И не думал даже…
***
– Сегодня, ? на утреннем построении объявила Сталина Ивановна, ? банный день, медосмотр, а после ужина ? кино. Внимание, ? сказала она, ? по технической причине помывка будет не в душе, а с выездом в баню. Шефы пришлют автобусы.
Суббота в пионерском лагере всегда праздник. Тем более, поездка в баню в соседнее село Победа. В этом посёлке расположено отделение какого-то совхоза. А кино… кто же не любит кино?
Политинформацию должна была проводить старшая пионервожатая, Фролова Елена Матвеевна, но она задерживалась. Пионервожатая девчонок, Лариса Семёновна, чтобы занять нас, сказала, что вчера Председатель совета министров СССР Никита Сергеевич Хрущёв и руководитель Германской демократической республик Вальтер Ульбрихт подписали Договор о дружбе сроком на двадцать лет.
Я прикинул, когда этот срок закончится. Это же тысяча девятьсот восемьдесят четвёртый год! Целая вечность. У нас уже коммунизм, полёты на Марс, я ? уже старикашка, со годами далеко за тридцать.
Федотовой всё не было. Лариса Семёновна оглянулась на входную дверь, беспокойно посмотрела на наручные часики и задала вопрос:
– Ребята, что вы знаете о герое гражданской войны Василии Ивановиче Чапаеве?
Круглов наклонился ко мне и тихонько сказал:
– Анекдоты мы знаем. Рассказать? ? спросил он и прошептал: ? Сидит Петька на рельсе железнодорожном. Подходит Чапаев и говорит ему: «Подвинься».
Я улыбнулся и шепнул ему:
– Я тоже о Чапаеве рассказать могу.
– Печенин, Круглов, о чём вы там шепчетесь? ? строго взглянула на нас Лариса Семёновна.
– О Чапаеве, только это анекдоты, ? всё ещё улыбаясь по инерции, ответил я.
– Я вот устрою вам анекдоты! ? пригрозила вожатая.
– Так они идеологически выдержанные, о том, как Чапаев мечтал о наступлении коммунизма.
– Ну, что ж, встань и расскажи, если по теме. Мы тоже тебя послушаем.
Я встал и сказал:
– Как-то герой гражданской войны Василий Иванович Чапаев говорит своему ординарцу: «Вот, Петька, доживём мы с тобой до коммунизма, построим консерваторию…»
– Хорошо, ? одобрительно кивнув, сказала Лариса Семёновна и обратилась к отряду: ? Да, ребята, в трудное время гражданской войны борцы за Советскую власть мечтали о построении коммунизма. Хорошая история. Только почему ты её анекдотом назвал?
– Так я не окончил. Можно продолжу?
Лариса Семёновна с сомнением посмотрела на меня, но кивнула.
– Продолжай.
– …доживём до коммунизма, сказал Чапаев, ? продолжил я, ? построим консерваторию и оградим её высоким забором. Петька спрашивает Чапаева: «Василий Иванович, а зачем консерваторию высоким забором?», а тот ему объясняет: «Как зачем? Чтобы контра консервы не тырила!»
Ребята и некоторые девчонки заулыбались, а Лариса Семёновна покраснела и отчитала меня:
– Ну, Печенин, не ожидала я от тебя такого. Вот расскажу вашей Ирине Николаевне, она тебе такой анекдот задаст, обхохочешься!
Погрозив мне пальцем, она отчитала отряд:
– Прекратить улыбки! Меня слушать. В баню наш отряд, едет после первого отряда. К десяти часам быть готовым к построению. Взять нижнее белье, банное полотенце и мыло. Там же обменяем форму.
Наконец появилась старшая пионервожатая, Федотова Елена Матвеевна.
– Ребята, – без вступления начала она, – вы пионеры второй ступени. За эту пионерскую смену вы должны подготовиться к присвоению вам очередной, третьей ступени роста. Что для этого нужно сделать? Сделать нужно многое, приложить много усилий. Это и сдача нормативов БГТО и усвоение знаний, необходимых пионеру третьей ступени.
Пионер третьей ступени обязан знать заветы великого Ленина молодёжи, ознакомься с речью Владимира Ильича на III съезде комсомола. Знать, каким должен быть комсомолец, ознакомься с Уставом ВЛКСМ. Сегодня я расскажу вам о III-м съезде комсомола, на котором Владимир Ильич выступил с речью, адресованной коммунистической молодёжи.
Мы побеседуем на тему о том, каковы основные задачи Союза коммунистической молодёжи и, в связи с этим, – каковы должны быть организации молодёжи в социалистической республике вообще. – Я заскучал, поняв, что её речь будет длинной. – Елена Матвеевна продолжала: – Ленин говорил, что Союз молодёжи и вся молодёжь вообще, которая хочет перейти к коммунизму, должна учиться коммунизму.
«Что же нам нужно для того, чтобы научиться коммунизму? – спрашивал Ленин делегатов съезда и ответил: – Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».
Вождь мирового пролетариата утверждал: «Мало того, что вы должны объединить все свои силы, чтобы поддержать рабоче-крестьянскую власть против нашествия капиталистов. Но этого недостаточно. Вы должны построить коммунистическое общество».
И вот, поколение, говорил Ленин, – продолжила она, – которому теперь пятнадцать лет и которое через десять-двадцать лет будет жить в коммунистическом обществе, должно все задачи своего учения ставить так, чтобы каждый день молодёжь решала практически ту или иную задачу общего труда, пускай самую маленькую, пускай самую простую.
По мере того как будет развиваться коммунистическое соревнование, по мере того как молодёжь будет доказывать, что она умеет объединить свой труд, – по мере этого успех коммунистического строительства будет обеспечен».
После его речи, – продолжала Елена Матвеевна, – делегаты съезда задавали вопросы. Одним из вопросов был: «Какими должны быть взаимоотношения Рабоче-крестьянского Союза молодёжи с Российской Коммунистической партией большевиков?»
Владимир Ильич ответил, что Союз молодёжи должен руководствоваться общими директивами Коммунистической партии.
…«Бурная овация в честь Коммунистической партии большевиков заглушила его последние слова», – сказала Елена Матвеевна, и я понял, что конец занятий близок, а она продолжила: – Делегаты съезда провожали Владимира Ильича Ленина овациями, скандировали: «Да здравствует Ленин! Да здравствует наша большевистская партия!»
Ребята, – обратилась к нам Елена Матвеевна, – на следующем занятии мы побеседуем с вами о том, каким должен быть комсомолец и ознакомься с Уставом ВЛКСМ.
Затем слово взяла Лариса Семёновна и «обрадовала», заявив, что сегодня мы должны разучить песню о Щорсе, который погиб в бою с белогвардейцами. Слова песни накануне размножили, переписав много раз, наши девочки. Тетрадные листки пошли по рукам. Достался и мне.
Я был удивлён: почерк Пироговой. Вот так удача! Её почерк я хорошо знаю! Пробежал глазами: слова М. Голодного, музыка М. Блантер:
Хлопцы, чьи вы будете
Кто вас в бой ведёт?
Кто под красным знаменем
Раненый идёт?»
«Мы сыны батрацкие,
Мы за новый мир,
Щорс идёт под знаменем
Красный командир,
—ну, и так далее…
– Убил бы к чёртовой бабушке обоих! ? возмущался Весёлкин, когда мы вышли на улицу.
– Кого убил бы? ? спросил Кузя.
– Да этих, напишут всякую чушь, а ты заучивай! Что здесь, школа, что ли? И летом не дают отдыхать! Не буду учить!
Весёлкин скомкал и выбросил в урну бумажку. А я свой листок сохраню обязательно, через много лет покажу его Пироговой и спрошу: «Узнаешь почерк?» Вот она удивится: «Откуда он у тебя?», а я так небрежно: «Случайно в кармане завалялся. Неужели не помнишь пионерский лагерь, первую смену тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года?»
***
На занятия по строевой подготовке вышли пораньше. По команде пионервожатой перешли на шаг «счастливого детства» и поздоровались с первым отрядом: «Всем, всем, добрый день!» На их ответное: «Всем, всем, добрый день!» Наш отряд прокричал речёвку:
– Раз, два… – Синева!… – Три, четыре… – Солнце в мире!
Мы за мир!.. Мир за нас!.. – Кто против мира, тот против нас!
Они продолжили:
– Пять, шесть… – Лагерь есть!.. – Семь, восемь… – Галстук носим!
– Девять, десять… – Отдыхаем целый месяц!
– С пионерским звонким маршем мы придём на помощь старшим!
А потом выдали свой девиз:
«Будем учиться, трудиться, расти, к звёздам далёким проложим пути!»
***
Гены-барабанщика на стадионе ещё не было, и нас распустили из строя. Я отозвал Сашку Панус в сторонку.
– Сашка.
– Что?
– После строевой подготовки до полдесятого мы свободны. Самое время эксперимент на антигравитацию провести. Предупреди Асеева. Мы ведь обещали ему.
– Как мы его проведём? Видишь, облака. Солнца нет. А надо, чтобы солнце яйцо нагрело.
– Облака не сплошные. День должен быть солнечный. Нагреется яйцо.
– А Аська не проболтается?
– Не такой уж это секрет большой. Даже если проболтается, то что? Давай с него честное «пионерское слово» возьмём. Проверим заодно, умеет ли он тайну хранить.
– Хорошо. А где испытывать будем?
– Предлагаю на просеке за туалетом. Там местечко есть: песок, камни. Место хорошо прогревается. Я знаю. Туда и пойдём.
– Хорошо, договорились.
***
Но вот на стадионе появился Белобородов, и мы построились в шеренгу по два.
– Сегодня, ? сказал Гена-барабанщик, ? тема занятий: построение в колонну по три, а также потренируемся ходить парадным маршем. ? Разойдись!
Мы разбежались из строя.
– Отряд, в одну шеренгу становись! Смир-но! На команду «Смирно» положено стоять смирно, а не дёргаться вошью на гребешке!
Построение мы проделывали неоднократно. Никто не хотел из-за своей нерасторопности стать мишенью для Гены-барабанщика. Когда мы построились, он скомандовал: «На первый третий ? рассчитайсь!». Потом напомнил, как перестраиваться с одной шеренги в колонну по три:
– Первый номер делает левой ногой шаг вперёд, правой ? вправо так, чтобы встать впереди второго номера. Третий номер делает правой ногой шаг назад, а левой ? шаг влево так, чтобы встать за вторым номером. По команде: «Сомкнись!» ряды смыкаются. Все понятно?
– Понятно…? ответили вразнобой.
– В три шеренги становись!
Отряд перестроился без замечаний.
– Сомкнись!
Мы сдвинули ряды.
– Правое плечо вперёд, прямо шагом марш!
Когда сделали строем круг по стадиону, Белобородов скомандовал:
– Отряд, смирно!
Мы перешли на поступь «счастливого детства» ? дрессировка Белобородова! Я на занятиях не был, дежурил по отряду, но делать это умел. И не захочешь ? научишься.
– Девиз! ? скомандовала Лемехова.
? Пионеру не дело топтаться на месте,
всегда мы в строю, с коллективом вместе!
? хором ответил отряд.
– Речёвку! ? скомандовал довольный Белобородов.
– Даю речёвку, ? выкрикнула Лемехова: «Кто шагает дружно вряд?»
…Мы подхватили:
– Наш отряд, отряд орлят.
? Как орлята здесь живут?
? Чтут заветы, любят труд!
? А девиз орлят каков?
? Больше дела, меньше слов!
Потом Гена-барабанщик индивидуально тренировал тех, у кого не получалось ходить «поступью счастливого детства».
Больше всех досталось Цыплакову Ваньке, Митину Игорю и девчонкам: Малютиной ? подружке Пироговой, Агеевой и Зиночке Мороз. Но к концу занятий и они лихо маршировали, стараясь тянуть носок и ступать всей подошвой.
***
После строевой мы с Сашкой Панус сразу решили идти на просеку. У нас всё уже было готово: роса в пузырьке, пипетка из медицинской аптечки, скорлупа яйца и немного пластилина. Позвали лопоухого и худого обжору Асеева. Но перед тем, как пойти на просеку, мы потребовали с него клятву.
– Пионер Асеев, ? торжественно объявил я. ? Перед лицом своих товарищей клянись хранить в тайне всё, что узнаешь в ходе эксперимента и место, куда мы идём. Если ты не сдержишь клятву, на твою стриженую голову мы, твои товарищи, ночью, когда ты будешь крепко спать глубоким сном, запустим самого энцефалитного клеща, и тебя разобьёт паралич, а потом ты умрёшь в судорогах. Клянёшься?
– А обязательно мне участвовать? Может, вы без меня? ? оробел Аська.
– Как хочешь. Мы тебя неволить не собираемся, ? ответил я.
Аська облегчённо вздохнул и пообещал:
– Я никому не скажу. Я не боюсь, просто не хочу. Правда! Я пошёл?
– Иди.
– Слишком сильно ты его напугал, ? сказал мне Сашка, ? вот он и струсил.
– Нужен он?
– Нет.
– Значит, пошли.
***
Я привёл Сашку на место, которое облюбовал ещё в прошлом году, там я собирал кузнечиков в банку, чтобы потом высыпать их в палату девчонок, ? это просека ЛЭП, но идти нужно было не в сторону карьера, а вверх, в сторону леса. При строительстве ЛЭП разрыли косогор и вывернули из земли большие камни. И почва была: камни и песок. Я выбрал большой плоский камень. и спросил:
– Чем не стол?
– Подходит! ? согласился он.
– Начинаем?
– Да.
Сашка держал яйцо. Я набрал росы в пипетку и влил несколько капель в скорлупу.
– Хватит? ? спросил у Сашки.
– Да.
– Закрываем?
– Закрываем.
Мы залепили отверстие в яйце пластилином.
– А дальше что будем делать, ждать? ? спросил я. ? У нас времени на это нет.
– А как мы узнаем? ? поинтересовался Сашка.
– Предлагаю яйцо на камне оставить. Не на этом, он на виду, а чуть дальше, где с тропинки не видно. Позже придём. Если яйцо на месте будет, эксперимент провалился и будет тебе щелбан. Если оно сдвинется, придётся повторить, чтобы результат своими глазами увидеть. Согласен?
Сашка кивнул головой. Пора было идти в лагерь, чтобы не опоздать на построение.
– А когда мы сюда придём? ? спросил Сашка.
– Давай сразу после обеда. От обеда до тихого часа у нас время хватит. Идёт?
– Согласен, ? кивнул Сашка.
Я объяснил Сашке, что ямы с водой остались у леса. С водой. Бывшие шурфы. Почему-то не закопали. Чтоб не влетел случайно. Глубокие и утонуть можно.
***
Мы успели вовремя. В отряде суматоха: смена пастельного белья. И зачем утром постель заправлять, если простыни менять приходится? Народ выстроился перед кладовкой за своими чемоданчиками, взять чистую одежду в баню.
– За подменкой идёшь? ? спросил я Сашку, когда мы заправляли постели.
– У нас чемоданчик с Женькой один на двоих. Она возьмёт.
Мой чемодан с одеждой, в которой я приехал. Вот шесть пары носков, четыре майки ? их требуют надевать на стадион, три футболки, свитер и спортивное трико на вечер. Запасные трусы, более одних, запрещают хранить в личном отделении тумбочки, чтобы не бегали самовольно купаться на пруд, поэтому они тоже в чемодане.
Здесь же увеличительное стекло и мячики для настольного тенниса. Я взял подменные труселя, чтобы не брать их с собой, а надеть их сразу в отряде, с собой в баню взял только мыло и полотенце. Форму обменяют в бане.
***
Ровно в десять часов нас строем отвели на автостоянку. Для поездки в баню в дождь или по другой причине шефы выделяют два автобуса КАвЗ-651, в каждом по двадцать сидячих мест. Так было и на этот раз. В первый автобус сели девчонки с Ольгой Семёновной, во второй мы со Сталиной Ивановной и Ириной Николаевной.
– Знаешь, многие считают, марка нашего автобуса КАвЗ -651, но это не так, ? поделился Рудый.
– А как? ? поинтересовался я.
– Марка у него ? КАвЗ -651А. Такие автобусы с пятьдесят восьмого года выпускают. 651-ый был с деревянным кузовом, а этот, 651А, уже с металлическим. Семьдесят лошадиных сил, тормоза с гидравлическим приводом на все колеса!
…Вот бы с Петькой Бурцевым Рудого свести, тот тоже любитель автомобилей, подумал я и, сдержав зевок, взглянул в окно.
***
До посёлка Победа ехать недалеко, всего-то километров девять-десять. Улицы там пыльные, дома разбросаны далеко друг от друга. Единственное большое здание ? баня, которая осталась от воинской части, когда-то расположенной рядом. Недалеко от бани ? магазин смешанных товаров потребительской кооперации, гдеможно было купить газировку в бутылках, карамель или печенье.
В этом году баня выглядела наряднее. Её шлакобетонные стены поштукатурили и побелили. В фойе, узком помещении, вытянутом вдоль фасада здания, покрасили стены и лавки; левая дверь ведёт в мужское отделение, правая ? в женское. Справа витрина буфета с окошком для покупателей.
Как всегда, толкотня и очередь. В раздевалке вдоль стен установлены пронумерованные шкафчики, выкрашенные в ядовито-зелёный цвет.
– Ира, ? говорила нашей пионервожатой Сталина Ивановна, ? я тебя умоляю, главное правильно пересчитать форму и полотенца. Мешок с вещами не оставляй без присмотра. Дальше вся ответственность будет на тебе и Ларисе.
– Хорошо Сталина Ивановна.
Воспитательница попросила внимания и объявила:
– Ребята, напоминаю правила безопасности при помывке в бане. Не баловаться, не шалить! Кто будет безобразничать, за ухо отведу в угол. Так и знайте!
Запомните, при наполнении тазика водой сначала открываем холодную воду, потом горячую. В душе вначале открываем кран холодной воды, потом горячей, регулируем температуру воды. Когда помылись под душем, вначале закрываем горячую воду, отступаем в сторону и закрываем холодную. Запомнили? Первой закрываем горячую, потом холодную!
Правила не соблюдаем ? в душ не ходим! Всё понятно?
– Понятно.
– В парилке не париться. Понятно? Теперь можете мыться.
– Блин, при них что ли раздеваться? Стрёмно как-то, ? шепнул мне Ефимов Витька.
По правилам, в раздевалке обязан находиться дежурный. Пацаны шептались и подталкивали Глухарёва, он кивнул на меня и тихонько сказал: «Пусть он поговорит, чтоб без старших в предбаннике мыться». Не наша вина, что у нас пионервожатый не парень. Раздеваться при воспиталке и, тем более при пионервожатой никто не хотел. Прошлый год почему-то делать это было не так стыдно.
– Что, ссышь спросить? ? тихонько спросил меня Глухарёв.
– С чего ты взял? ? бросил ему и обратился в воспитательнице:
– Сталина Ивановна.
– Чего тебе?
– Разрешите без дежурства старших в предбаннике.
Она посмотрела на меня, смущённого просьбой, на мальчишек и, понимающе, улыбнулась:
– Хорошо, будите одни. До первого замечания. Согласны?
Закивали головами. Толкаясь подходили обменять форму, но в банное отделение не торопились, ждали, когда выйдут воспитательница и пионервожатая.
Я присел на скамейку и своего шкафчика. Каждый хотел первым заскочить в банное отделение и захватить таз. Кто был здесь прошлые годы, знали, что их обычно на всех не хватает. Васька Асеев, не утерпев, и намереваясь заскочить первым, потянул с себя трусы и тут же получил звучный хлопок по голой заднице от Глухарёва. Правильно, одобрил я, заслужил.
Сталина Ивановна строго взглянула на Кольку Глухаря, но промолчала и, следом за Ириной Николаевной вышла из предбанника.
По обе стороны от прохода установлены ряды узких скамеек из искусственного мрамора, прямо ? дверь в парилку. Левая стена с двумя окнами, закрашенными на нижнюю треть зелёной краской. У правой стены две раковины с холодной и горячей водой, чуть дальше дверь между мужским и женским отделениями. Есть и душ. Как всегда, в бане толкотня и неразбериха…
«Печенька, ? окликнули меня. ? Таз для тебя захватил». Я оглянулся. Кузя махал мне рукой. Кто-то из пацанов уже мылся, кто-то пошёл в парилку. Несколько мальчишек бродили вдоль скамеек, выискивая свободный таз. Я устроился рядом с Кузнецовым спиной к двери. На соседней скамейке сидел Весёлкин. В один таз с водой он опустил ноги, с другого мылся.
– Весёлкин, дай таз. Зачем тебе два? ? канючил Асеев.
– Аська, спину потрёшь, ? дам, ? пообещал Весёлкин.
Асеев, согласно кивнул и взял вехотку. Митин, с нашего звена, крутился у двери в женское отделение, потом заглянул в замочную скважину.
– Ну что там, Митька? ? крикнул ему Юрка Круглов. ? Видно кого?
– Чем-то заткнуто, бумажкой, наверное, ? ответил Митькин и тут же взвизгнул как поросёнок.
Это Круглов подошёл к нему и со всей силы шлёпнул по голой заднице: «А не подглядывай!»
– Весёлкин, дай таз, ? канючил Асеев: ? Я тебе спину потёр!
– Сейчас ополосну, дам, ? ответил Весло.
Он сходил к раковине и вернулся с тазом, наполненным водой.
– Вот, ты мне спину тёр, а я тебе воды за это набрал. Все по-честному?
– Да, спасибо, Серёжа.
Весёлкин опрокинул воду из таза на голову Аськи. Тот заорал благим матом.
– Ты что? ? возмущённо взглянул я на Весёлкина.
– Ничего. Пусть закаляется как Суворов в детстве.
Дверь приоткрылась и к нам заглянула Сталина Ивановна, глядя поверх наших голов, прикрикнула:
– Вы что здесь творите! Что за вопли такие? На улице слышно. Вы мне что обещали!
– Водой холодной он обливается! ? пожаловался Ася, указав на Весёлкина.
– Все, тихо. И чтобы больше не звука! И запомните, я никуда не ухожу и всё слышу! ? припугнула она и прикрыла дверь.
– Сталина Ивановна, тихо будет, я обещаю! ? крикнул запоздало ей в спину Глухарёв, а Весёлкину и Асееву пригрозил: ? Только вякните!
– Пацаны, ? обратился к народу Кузнецов. ? Я прошлый год в другом лагере был. Мы там в трусах в бане мылись.
– И я в другом был. Там тоже в трусах, ? подтвердил его слова Ефимов.
– Принимается! Давайте в следующий раз так и сделаем? ? предложил Весёлкин.
Его решение поддержали.
***
Ребята, что уже помылись, шли одеваться. Я, одним из последних, приоткрыл дверь, выглянул в предбанник: ни воспитательницы, ни Ирины Николаевны не было, облегчённо вздохнув я вышел. Что за фигня? На моей вешалке галстук, рубашка, шорты, трусов ? нет!
Растерянно оглянулся на ребят и увидел ехидные усмешки Матвейки и Коряги. Это меня взбесило. спёрли! Я надел шорты на голое тело, подошёл к Глухарёву и потребовал:
– Скажи шестёркам своим, чтоб вернули!
– Ты о чём? ? спросил он с деланным удивлением.
– Они знают, ? кивнул я на Матвеева и Катрягу.
Глухарёв посмотрел на своих прихлебателей, но они пожали плечами.
– За пропажу после ужина ответишь! ? пообещал я, обулся, надел рубашку, пионерский галстук и пошёл на выход. Понял, придётся драться. Когда я ещё был в фойе Глухарь окликнул меня:
– Печенька, ты в пожарном ящике искал?
Видимо, он всерьёз воспринял моё предупреждение и драться, как и я, не хотел. Ничего ему не ответив, я вернулся в раздевалку, достал из пожарного ящика свои трусы.
Надевать их было уже поздно, в отделение входили ребята с третьего отряда, а в фойе, через открытую дверь я видел их пионервожатую. Прошмыгнув мимо неё с трусами, завёрнутыми в полотенце, я вышел на улицу повеселевшим. В отряде надену.
Перед баней стоял автобус, который привёз ребят третьего отряда. «Ольга Сергеевна». Среди мелких девчонок третьего отряда была и та, что так лихо отплясывала в актовом зале. Она встретилась со мной взглядом, видимо, узнала меня, поскольку её улыбка стала, как и прошлый раз, дерзко-самоуверенной, она гордо прошла мимо, оглянулась, проверить мою реакцию на неё, увидев, что я провожаю её взглядом, не удержавшись, прыснула в ладошку и побежала в баню.
Смешно, мелкота, вряд ли ей больше двенадцати, а её уже интересует, как старшие на неё реагируют. Мне-то практически пятнадцать уже!
***
Вышла из автобуса со стопкой пионерской формы «Ольга Сергеевна». Она заметила меня и улыбнулась. Худенький мальчишка с её отряда предложил ей:
– Ольга Сергеевна, давайте помогу донести.
– Нет, мне «Лёша-Алёша» поможет. Поможешь? ? обратилась она с улыбкой ко мне.
– Помогу.
Что бы я ответил, не помогу, что ли?
– Как тебе в лагере, ты отдыхал уже здесь? ? спросила она
– Каждое лето, ? ответил я, забрал у неё стопку одежды и пошёл за ней.
Девчонки с нашего отряда провожали нас любопытным взглядом. «Ольга Сергеевна» вошла в баню, а меня на крыльце остановил Кузнецов:
– Завтра «День открытия смены», ? напомнил он.
– Знаю.
– Будем девок зубной пастой мазать?
– Вдвоём пойдём, ? поставил я условие.
– Договорились. Жалко только на них зубную пасту тратить. Я за «Особую» тридцать восемь копеек отдал, ? поделился Кузя.
– Моей можешь. У меня «Московская», ? предложил я, но он не согласился:
– Своей буду. Акварельные кисточки захвати.
– Возьму, ? пообещал я.
…Кузнецов не был жмотом. Просто зубную пасту купить сложно. Её выпускала московская фабрика «Свобода», и она не всегда была в продаже. Большинство ребят приехали с зубным порошком за шесть копеек.
Пройдя в баню, я распахнул дверь в раздевалку, чтобы передать стопку формы и отшатнулся от смешливого визга полураздетых девчонок с третьего отряда. Они, уже в трусишках и майках ? а кто и вовсе в трусиках, запищали, увидев меня.
Я закрыл глаза и отшатнулся. «Ольга Сергеевна» взяла у меня пионерскую форму и упрекнула: «Лёша, прежде постучать нужно». Извинившись, я выскочил в фойе и плотно прикрыл дверь. Блин, ерунда какая-то… Могла бы предупредить, что б постучался.
***
– Автобус один сломался, ? сказал мне Юрка Круглов, когда я вышел из бани и подошёл к нему. ? Я слышал, как Любовь Андреевна нашей вожатой об этом сказала, ? объяснил он сказанное.
– Какая Любовь Андреевна? ? попросил я уточнить.
– Пионервожатая девчонок первого отряда. Что не знаешь? ? удивился он.
– Не скоро уедем, ? предположил я и, как всегда, поискав взглядом, нашёл Пирогову.
Она стояла с подружками, Ждановой и Малютиной. Она оглянулась на меня, я резко отвернулся, шагнул к ребятам нашего отряда. Блин, смотреть нужно осторожнее.
Весёлкин травил анекдот:
–… американцы своих на Луну. Прилетели, выходят. Один из них, который старший, говорит: «Вот здесь ракетную базу построим и там ракетную базу построим, и там… Подходит к ним лунатик и говорит: «Не получится у вас ничего, ? всё занято!» ? «Как занято?!» ? возмущаются они. «Да недавно прилетал толстый и лысый на букву «Хэ», сказал, что всё под кукурузу!»
Пацаны засмеялись, я тоже улыбнулся, хотя и слышал этот анекдот раньше. Я достал деньги и обратился к Кузнецову:
– Кузя, купишь в буфете конфет и пару бутылок лимонада? ? и для мотивации пообещал: ? Поделимся.
Самому о очереди толкаться не хотелось. Кузя ушёл, а я подошёл к ребятам, окружившим Круглова. Он травил анекдоты:
– А вот ещё слушайте, Приехал Хрущёв на образцовую свиноферму. Свиньи породистые, довольные и упитанные. Один толстый хряк рылом в корыте копается и таким голосом: «Хру-хру-хру…». А Хрущ говорит главному ветеринару: «Вы его лучше кормите, чтобы фамилию полностью выговаривал. Кстати, а знаете, что слово «хрущ» значит», ? спросил он, и сам же ответил: ? Хрущом кое-где майского жука называют!
Послышался новый взрыв смеха.
– Рудый, подожди, дай сказать, ? нудил Фрол.
– Ну говори, ? сказал Круглов.
Фролов выдал:
– У меня смешной. Обхохочетесь! Только я его забыл.
– Ну и что в разговор влез? ? поинтересовался Круглов и продолжил: ? А вот ещё один, такой же: редакция «Правды» обсуждает подпись под фотоснимком с Хрущёвым на свиноферме для передовицы газеты. Варианты такие: «Товарищ Хрущёв среди свиней» и «Свиньи вокруг товарища Хрущёва» ? это не подходят. Политически неграмотно. Выбрали подходящий вариант: «Третий слева ? товарищ Хрущёв».
Мне анекдоты с «бородой» слушать не хотелось, я отошёл, присел на скамейку. Наконец-то из бани вышел Юрка Кузнецов. Протянул мне бутылку лимонаду и конфеты. Я поделился с ним по братски и спросил:
– Что так долго?
– Лезут без очереди.
– Наши все помылись?
– Все.
– Там третий отряд?
– Знаешь, зачем нас ночью поднимали?
– Ноги проверить, чистые или нет, ? предположил я.
– Ноги? Ну, даёшь… ? усмехнулся он и сказал: ? Смотри, что будет.
Он подозвал Круглова и предложил ему:
– Рудый, отгадай загадку: «Возьму его в руки, сожму его крепко, и станет он твёрдый, похожий на репку». Что это такое?
– А почему я? Я причём? ? покраснел Круглов. ? Ты видел?
– Дурак, ответ будет: снежок! А ты о чём подумал?
– Сам дурак, ? обиженно буркнул Круглов и отошёл от нас.
– Зачем ты так? ? упрекнул я Кузнецова.
– Шутка юмора, объяснить ему, зачем нас ночью поднимали.
– Правда, что ли? ? поёжился я.
– А то!
Я почувствовал, что сейчас покраснею и отвернулся. Круглова, видимо, зацепил подначка Кузнецова, он крутился рядом, потом подошёл к нам и спросил:
– Кузя, у тебя пятак есть?
– Есть, ? сказал Кузя, хлопнув по шортам.
– А что не хрюкаешь? ? поинтересовался Рудый и расцвёл, как майский жук, что уел-таки Кузнецова.
– Ладно, квиты, ? улыбнулся Кузя и протянул ему руку для примирения.
Я поискал взглядом Пирогову и окликнул её:
– Эй, Пирогова!
– Что?
– Лимонад будешь?
– А сам почему не пьёшь?
– Не хочу. Будешь?
– Давай! ? сказала Жданова и подошла ко мне.
Я передал ей лимонад и оставшиеся конфеты. Наконец пришёл автобус.
***
«Ребята, не толкаться, все уедем», ? пыталась навести порядок Сталина Ивановна. Ждать следующего автобуса никто не хотел. Ребята и девчонки, оказавшиеся ближе всего к двери при посадке в автобус, заняли место по три человека на сидение.
Когда вошёл я, проход наполовину был заполнен. Верка Пирогова сидела у окошка с Малютиной Любкой и Танькой Снежной. Меня, хоть я и пытался сопротивляться, протолкнули мимо её в середину прохода и сжали. «Плотнее, плотнее, проходите назад!» ? командовала Сталина Ивановна.
Ирина Николаевна вошла в автобус последней и стояла, спустившись на одну ступеньку. Емельянова, занимая место удобнее, ухватилась за поручень, вытолкнув ко мне лицом Жданову.
Ленка попыталась отстраниться от меня, но автобус дёрнулся вперёд, на нас навалились, я с трудом удержал равновесие и крепче ухватился за хромированный поручень, а она, чтобы не упасть, обхватила меня рукой за талию. Нас прижали друг к другу так плотно, что она взглянула на меня смущённо и покраснела.
Волосы её пахли ландышем, слышал, как её сердечко стучит: «Тук-тук, тук-тук, тук-тук…». Моё сердце, от избытка адреналина, стучало чуть глуше: «Туг-туг, туг-туг, туг-туг». Вначале наши сердца бились вразнобой, а потом в унисон: «Тук-туг, тук-туг…» ? кино и немцы! Меня беспокоила рука Ждановой, прижатая сбоку к моим шортам.
– В тесноте, да не в обиде! ? утешила Ирина Николаевна.
– Больше народу ? меньше кислороду, ? возразил Фролов.
Нужно было срочно что-то делать. Я посмотрел на Женьку Панус, она сидела на коленях своего брата, и нашёл выход:
– Фрол, сядь на Решку, место освободи.
– Легко…
Крутояров вжался в окно. Фролов пересел на Ваньку Решетова. Я упал на освободившееся место, ребята сдвинулась, вытолкнув Жданову ко мне на колени. Она попыталась подняться, но автобус двинулся вперёд, и она опять шлёпнулась на меня, а встать было уже некуда: народ плотно сомкнул ряды. Пацаны и девчонки, не видевшие, что произошло, удивлённо уставились на неё.
«Ну, это вообще…» ? осуждающе упрекнула Жданову Емельянова. Ленка смутилась, покраснела и вновь попыталась подняться. «Лена, да сиди ты на месте», ? сказала ей Ирина Николаевна. ? Что здесь такого? Мальчики, если место девочкам не догадались уступить, так хоть на коленки их возьмите ? и остальным свободнее будет». Желающих не нашлось.
Жданова сказала: «Извини, меня толкнули». Она сидела на моих коленях боком ко мне, лицом к окошку, рукой ухватилась за спинку переднего сидения, в ней же держала полотенце, другой рукой придерживала подол коротенькой юбки.
Чтобы устроиться удобней, мне пришлось левую руку положить за её спину, правую деть было некуда. Я подержал её навесу, а потом машинально… не понял куда. Ленка взглянула на меня смущённо, показала глазами на мою ладонь, лежавшую на её ноге у подола юбки. Я смутился и сдвинул ладошку подальше от её глаз, на её коленку.
В голове возникла рифмованная строчка, и я тихонько шепнул ей на ушко: «У Ленки ? гладкие коленки».
– Что? ? с улыбкой взглянула она на меня, скорее увидев, чем услышав, что я что-то сказал. Само собой, возникли строчки, я шёпотом поделился с ней:
Нам жить дана не понарошку,
так и живём ? сейчас и здесь,
и хорошо, когда ладошкой
прикрыть коленку кому есть.
Своим рифмоплетством я обычно не делюсь, а тут не сдержался. Ленка на мой стишок ответила улыбкой и мою ладонь не убрала.
Захотелось что-то хорошее для неё сделать, да и мысль мелькнула, как разрешение на запуск шара получить.
– Могу стенгазету помочь оформить, ? сказал я.
– Правда? ? не переставая улыбаться, ответила она. ? С кем я только не разговаривала, никто не хочет. Малютина Оля только согласилась помочь, да Вера помогает. Стенгазета завтра к обеду нужна. Завтра же День открытия смены. Заметки в газету я уже собрала. Нужно только оформить. Точно поможешь?
– Точно. Когда газетой займёмся?
– Давай сразу после медосмотра, хорошо?
– Договорились. А ты в какой школе учишься?
Мне это было действительно интересно.
– В пятой, ? ответила Жданова.
– Далеко как.
– Мне близко, ? ответила она и убрала мою руку. ? Совсем рядом с домом. А ты всем девочкам знакомиться предлагаешь? Ты же с Осиповой сейчас дружишь.
«Пошёл слух по деревне», ? вспомнил я присказку и спросил:
– А что, мы с тобой не знакомы разве?
– Ты ведь одноклассник Веры Пироговой? ? спросила она, как будто не знала этого.
– Да, ? не стал я отрицать и вновь положил ладонь на её колено.
– Мы с Верой в секцию гимнастики вместе ходим. Во Дворец спорта.
– А часто у вас тренировки?
– Три раза в неделю. А на каникулах тренировок нет. Все разъехались кто куда. Я тебе ноги не отдавила? ? спросила она, чуть привстав с меня.
– Да ты вообще лёгкая как пушинка. Вот если бы Емельянова, ? кивнул я в проход, ? мне на колени села, точно бы отдавила.
Жданова посмотрела на Таньку Емельянову, стоявшею в проходе, и прыснула, прикрыв рот ладошкой.
Пирогова, она сидела впереди у окна, оглянулась на нас и покрутила пальцем у виска. Я засмеялся, Жданова тоже. Ярок и Фрол, да и другие ребята, косились на нас. Пофиг! Мне нравилось, что у меня на коленках сидит Ленка Жданова.
Автобус затрясло. Стараясь смягчить тряску автобуса, она подложила ладошку под свою задницу. Мы оказались в нелепой ситуации цугцванга ? так в шахматах называется позиция, когда любое решение только усугубит её. Попросить Жданову убрать ладонь я не мог, понимал, что она служит ей защитой. а встать ей было некуда. Смущённые и растерянные, мы молчали. Ямки на дороге только усугубляли ситуацию. Прибить был её готов!
***
На подходе к лестнице в пионерлагерь Пирогова отстала от Ждановой и Лучко, подождала, когда я подойду, и спросила:
– А откуда ты Павлову знаешь?
– Какую ещё Павлову? ? удивлённо взглянул я на неё.
– Что ты спрашиваешь ещё: какую-какую, ? возмутилась Пирогова, ? Ольгу Сергеевну, пионервожатую третьего отряда!
– Так её Павлова фамилия? Не знаю я её, ? ответил я.
– Что ты неправду… врёшь! ? возмущённо посмотрела она на меня. ? Если ты её не знаешь, что же она к тебе «Лёша-Алёша» обращается, к незнакомому? ? топнула она ногой.
Я осадил её:
– Ты хоть понимаешь, что несёшь? Как можно неправду врать или наоборот, правду врать? Это, во-первых, а во-вторых, ничего она ко мне не обращается!
– Ещё как обращается! Возле бани так к тебе обратилась!
– Что ты пристала с этой Павловой? ? рассердился я. ? Говорю тебе, не знаю я, почему она так меня называет!
– Значит, ты врёшь! Она тебя знает, ? убеждённо заявила Пирогова.
– Мало ли кто кого в пионерлагере знает?
– А с чего это ты стенгазету Ленке согласился помочь? Ты же сказал, тебе некогда? ? не отставала Верка.
– Согласился и согласился. Думал, воздушный шар не успеем сделать. А мы успели. Вот и согласился!
– А о чём вы в автобусе разговаривали?
– Она же твоя подруга, у неё и спроси, ? сказал я, теряя терпение, и понял, что покраснел.
– Надо мне больно… ? сказала Пирогова, посмотрела мне в глаза и тоже покраснела как дура.
Я разозлился, что заставила меня смутиться:
– Что ты пристала ко мне со всякой ерундой? Привязалась как банный лист.
– Ничего не привязалась! Забыл, что я перед пионерской дружиной класса за твоё исправление отвечаю? Вот и спрашиваю!
– Тоже мне, надзиратель-воспитатель в юбке, ? возмутился я и спросил: ? Сама не будешь, что ли, стенгазету делать?
– Буду, конечно, ? кивнула Пирогова.
– Где?
– А что, твоя Жданова тебе не сказала? В комнате, где мы тренируемся. Там и стол есть.
– Не моя Жданова, а твоя!
Сориться с Пироговой не входило в мои планы. Я отвернулся и примирительно спросил:
– Пирогова, а краски и все остальное есть?
– Есть, конечно. Ещё Люба Малютина будет. Когда пойдём?
– После медосмотра устроит?
– Устроит. А девочек я предупрежу.
***
Мы пришли в отряд, Матвейка прикрикнул на Куликова, дежурного по отряду:
– Кулик, почему муха на моей подушке? Прогнать!
Я вспомнил подначку с трусами, которую устроили мне в бане, и громко, чтобы все слышали, ответил:
– Где подушка говном пахнет, там и навозные мухи, а Куликову посоветовал:
– Зелёную муху не прогоняй, а то она своих подруг позовёт.
Пацаны рассмеялись. Матвейка позеленел от злости, оглянулся, ища поддержки Глухарёва и Катряги, но его дружбанов не было, пробурчал мне в спину:
– Ну-ну…
– Баранки гну… ? ответил ему, вышел из палаты и столкнулся с Ленкой Ждановой.
***
Это удача. В фойе кроме её никого не было. Нужно было разрулить ситуацию, в которую я попал в автобусе. По опыту знаю, чтобы исправить неисправимое, нужно ситуацию довести до абсурда. А в данном случае сделать так, чтобы при встрече не мне было неловко, а ей.
– Жданова, пойдём в пионерскую комнату, скажу что-то, ? предложил я.
Мы вошли. Я плотно прикрыл дверь и спросил:
– Вот ты с Пироговой художественной гимнастикой занимаетесь, а так можешь сделать? ? и показал, как: вытянул руки вперёд, перекрестил их и прижал ладошку к ладошке, потом взял пальцы в замок и, не разжимая его, вывернул руки через себя так, что замок оказался у моего подбородка.
– Конечно, могу, ? улыбнулась Жданова и повторила мои движения.
Теперь её пальцы в замке ? она попалась! Эта старый фокус, как сделать человека беззащитным. Левой рукой я сжал её пальцы в замке, шагнув вперёд, прижал её к стене пионерской комнаты близко-близко и уведомил: «Ты попалась!» Ленка улыбнулась, смешинки появились в её глазах.
Я ещё никогда не целовал девчонок, но чего не сделаешь при необходимости. Когда я ещё плотнее придвинулся и наклонился к ней, она резко отвернулась, и мои губы ткнулись в её ушко. Ленка попросила:
– Отпусти…
– Не отпущу. Ещё немножко и мы квиты.
Ленка резко присела, смогла расцепить пальцы и освободить руки. Я отступил назад и получил презвонкую… пощёчину! Влепив её, она настороженно взглянула в мои глаза ? видимо, сама не ожидала от себя такой прыти и теперь опасалась моей реакции.
Потирая щёку, я улыбнулся ей и к чему-то буркнул:
– Мерси.
Откуда я это слово взял, сам не понял, само выскочило! В глазах Ленки исчезла насторожённость, а неожиданно вырвавшееся «Мерси» рассмешило её. И меня тоже. Мы рассмеялись.
– На здоровье, ? ответила Лёнка и выскочила из пионерской комнаты.
Я вышел следом. Поцеловать Ленку не удалось, но не это было моей задачей. Цель достигнута! Теперь не я, а она будет чувствовать себя неловко при встрече со мной, думать о пионерской комнате, о моей попытке поцеловать её, о моей руке у подола её юбки, а не о моём конфузе в автобусе.
Танька Лемехова, она была в фойе, когда я вышел из пионерской комнаты, с любопытством проводила взглядом Жданову, проскочившую мимо неё на выход, а потом и на меня, потиравшему ? я это увидел в зеркало, покрасневшую щеку.
***
Довольный собой, я пошёл искать Сашку. Он стоял возле беседки с девчонками: Танькой Снежной, Ольгой Бердниковой, Танькой Соколовой и что-то оживлённо им рассказывал. Соколова и Бердникова смеялись, а Снежная просто покатывалась со смеху. Меня удивляло, как он легко сходится с девчонками. Несколько минут и они вместе смеются над чем-нибудь, шутят.
Мы, были как-то сами по себе, а девчонки сами по себе, обращались мы друг к другу хоть в школе, хоть здесь, только по фамилиям. Исключением была только Женька Панус, которую, чтобы не путать с Сашкой, пацаны называли Женькой.
Другим исключением была Зинка Мороз, кличка которой «Зиночка» постепенно потеряла первоначальный смысл, и она просто стала Зиночкой при обращении к ней. Никогда прежде ни в школе, ни во дворе или пионерском лагере не слышал, чтобы пацаны обращались к девчонке уменьшительно-ласкательным именем.
А вот Сашка, по приезде в лагерь, сразу называл девчонок не по фамилиям, а по именам, причём, не Танька или Ленка, а Таня, Лена. Это было немного странно, но пацаны относились к этому нейтрально, не подшучивали над ним; считали, что у его сестры много подружек, вот и привык к девчонкам так обращаться.
Мне тоже хотелось называть некоторых из них по имени. Например, Пирогову ? Вера, Жданову ? Лена, а Женьку всё равно Женькой из-за её вредности.
– Сашка, ? позвал я.
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Подойди, дело есть.
– Сейчас.
– Жду!
Сказав что-то девчонкам, он пошёл ко мне.
– Ну, ты и враль, Сашка, ? крикнула ему белобрысая Танька Снежная и рассмеялась. ? Не было этого!
– Ещё как было! ? оглянулся он в ответ и спросил меня:
– Ну что?
– Время ещё есть. Сходим, проверим яйцо?
– Не опоздаем на построение? ? засомневался он.
– Мы мухой, туда и обратно!
– Идём.
– А ты говорил ? облако, ? сказал я Сашке, когда мы вышли на просеку. ? Смотри, ни облачка! Так что чистый эксперимент, без дураков!
– Придём сейчас, а яйцо в воздухе висит, или улетело. Что делать будем? ? спросил он.
– Удивляться, ? сказал я. ? Только не будет этого. Это не воз-мож-но!
Когда подошли к месту, где положили яйцо, из-под камня взлетели две сороки. Они, шурша крыльями, пролетели над нашими головами и уселись в сторонке на ветке осины.
– Вот, гады! ? возмутился Сашка. ? Смотри, они наше яйцо склевали.
Действительно, под камнем лежали остатки скорлупы от яйца.
– Яйцо мне в столовой больше не дадут, ? огорчился я, хотя и не верил, что что-либо получится из этой затеи.
– Зря мы его оставили. Нужно было сидеть и наблюдать. Может быть, оно приподнялось или хотя бы шевелилось, ? сказал Сашка.
– Пошли, опоздаем, ? предложил я. ? Если сумеем ещё яйцо раздобыть, повторим эксперимент. И не уйдём, пока не посмотрим, что будет.
Мы чуть не опоздали: уже объявили построение на обед, и народ был в строю. Ирина Николаевна погрозила нам пальцем.
***
Во время тихого часа, когда ребята уже закончили болтовню и угомонились, а кое-кто уже сопел в две дырочки, я вспоминал события сегодняшнего дня.
Зимой и за месяц столько всякого не случится, как здесь за его половину: неудачный эксперимент с яйцом по левитации, волосы у Ждановой ландышем пахнут… Конфуз в автобусе, пощёчина в пионерской комнате. Сашка девчонок по имени зовёт, а я так и не решился назвать Пирогову Верой, как-то неловко. Нужно обязательно за земляникой сходить на старое место и помочь Ждановой с газетой, раз уж обещал.
А дома что бы я делал? Ну, спал бы до десяти, книжки бы читал, во двор вышел погулять ? и всё! Ну, может быть, на городской бассейн сходил бы. Так я и так на карьере был.
Я достал из-под подушки книгу Драйзера, ? уснуть всё равно не смогу. Как говорит Кузя, у нас режим, нажрёмся и лежим.
***
После полдника нас повели на медосмотр. Вот к чему его проводить, если он три назад проводили? Зачем взвешивать и рост измерять в субботу, если это делали в день приезда, мне не понятно. Тупой формализм: если планом запланировано проведение медицинского осмотра после бани, его и проводят.
Но осмотров, кроме первого и последнего, можно не опасаться. Раздеваться полностью не нужно, остальное всё, как на первом осмотре: «Руки подними. Повернись. Следующий», ? после этого взвешивание и измерение роста.
Когда я вышел их санчасти, увидел Кузнецова. Он собрал возле себя мальчишек с пятого отряда и что-то им рассказывал. Я подошёл к нему. Он вешал лапшу на уши мелким пацанам:
– А знаете, почему медосмотры в школе и в пионерском лагере часто проводят? ? заинтересовал он их вопросом.
– В школе от чесотки, в лагере ? клещей ищут, ? предположил один из мальчишек.
– Как бы ни так! ? заявил Кузя, ? Ничего вы, молокососы, не знаете. Есть такая страшная болезнь, проказа называется. Она очень заразная, человек гниёт заживо, пока весь не сгниёт.
– Да ну! ? удивился Сашка Филиппов, он тоже был среди слушателей. ? Разве такое бывает?
– Бывает! ? заявил Кузнецов: ? Сами сообразите, откуда бы я название болезни взял? В городской библиотеке книгу Джека Лондона возьмите, когда старше станете, там рассказ «Кулау-прокажённый» есть. В нём подробно всё написано. Если больного не изолировать, он кучу народа заразит. Но это государственная тайна, я вам по большому секрету рассказываю. И вы никому.
– Вот заливает! ? шепнул мне на ухо Витька Ефимов, показав глазами на Кузнецова.
Он только что подошёл и стоял рядом. Я с трудом подавил улыбку. А Кузя продолжал:
– Поэтому и проверяют так часто. А как у кого пятнышко найдут, сразу отправляют в лепрозорий. Это зона для таких больных. Она на острове в северном море, оттуда не сбежишь. Привозят и оставляют гнить среди таких же больных.
– С их родными что делают? ? спросил Сашка Филиппов.
– А всех родных, ? объяснил Весёлкин, ? отправляют на специальный карантин за колючую проволоку на пять лет, потом переселяют в другой город, где их никто не знает.
– А как там эти больные живут на острове, как дикие? И что они едят? ? спросил один из слушателей.
– Что мы, капиталисты, что ли, чтоб об этих уродах не заботиться! Всем обеспечили. И пионерия у них есть, и комсомол! А жратву им с высотного самолёта-разведчика раз в месяц на парашюте сбрасывают.
Как-то раз американцы говорят нашему министру иностранных дел Громыко: «А у вас в Советском Союзе таких больных много!» А он им, такой: «У нас таких больных нету, мы их одной рукой хлоп ? и их излечиваем, нафиг. Такие больные ? это ваш пережиток капитализма!» А у них, у американцев, шпионы есть, узнали всё и требуют в ООН: «А покажите нам тот остров!» А наши сразу нашлись, отвечают: «Мы на этом острове атомное оружие испытываем», и бац! туда большущую водородную бомбу. А теперь, говорят, идите и проверяйте.
– Как это атомную бомбу? ? удивился мальчишка.
– А как же больные? ? испуганно спросил его товарищ.
– Да начхать, им всё одно помирать, зато мы буржуям нос утёрли! ? заявил Кузя.
– Эти сраные капиталисты везде свой нос суют! ? возмутился Сашка Филиппов.
Другой мальчишка согласно кивнул:
– Точно, провели этих гадов!
Я улыбнулся: бред сивой кобылы, а Кузнецову верят…
***
Жданова и Пирогова ожидали меня возле отряда. Ленка Жданова улыбнулась мне скорее доброжелательно, чем нейтрально, так, как будто ничего в пионерской комнате не произошло, и я успокоился. Вместе с нами пошла и подружка Ждановой ? Малютина Любка. Она на полголовы ниже меня.
В большой полупустой комнате, стоял стол, три табуретки, на одной из которых лежал аккордеон, да небольшой шкаф в углу. Мы подошли к столу.
– Показывай, что у вас есть, ? сказал я Ждановой.
– Вот, смотри, ? достала она со шкафа чистый лист ватмана, ? это будет стенгазета. А вот заметки, что нам удалось собрать.
Она протянула мне несколько тетрадных листов. Я начал просматривать заметки. Девчонки стояли рядом, уставившись на меня: как я отреагирую на то, что они собрали. Это немного льстило. К нам вошла Лариса Семёновна.
– Ну как девочки, мы успеем? ? спросила она.
– А когда газету сдавать надо? ? поинтересовался я у Ждановой.
– Я же говорила, завтра перед обедом старшей пионервожатой лагеря.
– А чем же вы занимались, ведь нет стенгазеты, и заметки ваша просто ерунда какая-то, ? сказал я, откладывая листки в сторону.
– Ну почему ерунда, ? возразила Лариса Семёновна и смущённо посмотрела на меня. ? Вовсе не ерунда. Я читала.
– Что же нам делать? ? спросила Жданова.
– Можно, конечно, написать название газеты, разместить там ваши «заметки», но это будет… не то. Вы же хотите, чтобы ваша газета какое-то место в конкурсе заняла?
– Конечно, хотим, ? ответили девчонки, чуть ли не хором.
– Почему ты говоришь: «ваша газета»? Это газета нашего отряда, и твоего отряда тоже! ? возмутилась Лариса Семёновна.
– Я хорошо знаю, что старшей пионервожатой нужно, ? сказал я. ? Больше патриотизма, больше пионерии, больше «тимуровщины»! Мы всё это ей дадим в избытке. В газете мы будим, «самыми пионеристыми», и самыми «гайрдаистыми», и самыми «тимуристыми». И первое место у нас в кармане. Но все нужно переделать заново. Лариса Семёновна, разрешите нам и после отбоя газетой заниматься, чтобы успеть к обеду? ? спросил я.
– Мне не нравится, как и что ты говоришь, ? сказала пионервожатая. ? У тебя какая-то ирония к пионерским делам. Как будто ты пионер не настоящий, а только понарошку.
– Лариса Семёновна, ? заступилась за меня Пирогова, ? Печенин просто шутит.
– Лёша, а как надо газету делать? ? спросила Ленка.
По имени меня назвала, отметил я про себя, а Пирогова в упор уставилась на Жданову. Ленка выдержала взгляд.
…Я был в ударе:
– Предлагаю переписать заметки по разделам: первый раздел, к сорокалетию присвоения пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина; второй раздел, к шестидесятилетию со дня рождения писателя Аркадия Петровича Гайдара; третий раздел, «Ветеран живёт и работает рядом».
Пирогова, ? сказал я Верке, ? сходи к завхозу Назарову Петру Лукичу. Он воевал. На фронте на машине «Форд» снаряды возил. Заметку о нём строк на двадцать.
– Вера, сходи, пожалуйста, ? попросила её Жданова: ? Как председатель редколлегии тебя прошу.
– Следующий раздел, ? продолжил я, когда Пирогова вышла, ? «Красные звезды Тимура». Малютина, напиши заметку о тимуровском движении в вашей школе или классе. Кому помогали и как.
Следующий раздел: предложение пионерской дружине от нашего отряда. Жданова, пиши заметку с предложениями к совету пионеркой дружины, провести трудовой десант в какой-нибудь совхоз, заработанные деньги перечислить… Куда? ? обратился я к Ларисе Семёновне.
– Куда? ? вопросительно посмотрела она на меня.
– Перечислить в Советский фонд мира! ? нашёлся я.
– Здорово! ? похвалила меня Жданова.
– Ещё предложение: в честь сорокалетия со дня присвоения пионерии имени Владимира Ильича Ленина, в День открытия смены, когда стемнеет, запустить в небо воздушный шар, сделанный пионерами второго отряда.
В ночном небе будет виден огонёк, греющий воздух в шаре ? «Звёздочка Ильича»!
– Как красиво! ? сказала Ленка.
– А где вы воздушный шар возьмёте? ? спросила Лариса Семёновна.
– Да, где мы воздушный шар возьмём? ? повторила Жданова.
Я выдержал соответствующую паузу и сказал:
– Есть шар! Пирогова подтвердить может. Мы его вчера испытали. Но это ещё не все. В газете нужно сделать ещё два столбца: «Мой четвероногий друг» и «Нарушителей к ответу!»
В заметке про четвероного друга пусть кто-нибудь напишет про своих собак и кошек, а в заметке: «Нарушителей к ответу!» надо осудить пару пионеров: одного за опоздание в строй, другого или другую за то, что пыль плохо вытерли при дежурстве на подоконнике. Это всегда жюри оценит ? принципиальный подход к нарушителям дисциплины.
– А кого? ? спросила Жданова. ? Кого осудить?
– Да, неважно кого. И фамилии полностью можно не ставить, а, например, пионер «Кэ» опоздал при построении на вечернюю линейку. Позор пионеру «Кэ»! Пионерка «Эс» на дежурстве по отряду плохо вытерла пыль с тумбочек. Позор пионеру «Эс»!
– Печенин, я не понимаю, серьёзно ты все это говоришь или с иронией? ? сказала Лариса Семёновна. Ведь это всё нехорошо будет. Пародия на пионерскую работу.
Я подумал, а всё, что мы в школе или пионерлагере делаем ? не пародия? Кто это всерьёз принимает? Все эти «дела» пионерские», но сказал:
– Вы хотите хорошую газету или нет? Чтобы первое место она заняла?
– Ну, Лариса Семёновна, ? умоляюще посмотрела Жданова на пионервожатую, ? пусть будет, как Печенин говорит.
– Делайте, как хотите, мешать вам не буду, но участвовать в этом не хочу. А если есть предложения, их надо обсудить в коллективе, на совете отряда, ? сказала Лариса Семёновна и пошла к выходу, в дверях остановилась и добавила: ? На построение не опаздывайте! ? махнула своим кудряшками и вышла.
– Надо с Лемеховой поговорить, чтобы после ужина собрала совет отряда и актив ? обсудить предложения. Если народ согласится, будет протокол собрания, а это хорошо! ? подумав над тем, что сказала Лариса Семёновна, предложил я Ленке.
– Я поговорю с ней, ? согласилась она.
– Что ж, начинаем газету оформлять?
– Чем тебе помочь? ? спросила меня Ленка Жданова.
– Карандаши поточи. И тушь есть у тебя красная?
– Есть.
Я разложил ватман. Сверху написал лозунг: «К борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы! ? Всегда готовы!», слева от лозунга карандашом набросал пионера, отдающего салют.
– Как стенгазету назовём? ? спросил я Ленку.
– Как назовём? ? вопросительно посмотрела она на меня.
– «Юный гайдаровец» ? пойдёт?
– Да.
Простым карандашом я вывел название, чуть ниже написал: «Стенгазета пионерского отряда № 2». В правом углу стенгазеты дорисовал пионерский значок. Его я скопировал со своего значка, который снял с рубашки. На всё это ушло порядочно времени. Вернулась Пирогова.
– Вера, ну как? ? спросила у неё Ленка.
– Сначала не хотел рассказывать, мол, некогда, а потом основное я записала.
– Отлично, ? похвалил я и предложил лозунг: ? За работу, товарищи!
Пирогова, у неё каллиграфический почерк, аккуратно обмакивает перо ручки в школьную чернильницу-непроливайку, стряхивает лишние чернила в чернильницу и не спеша переписывает текст заметки на отдельные листки ватмана, которые мы собирались затем наклеить на газету.
А вот рисовать она не умеет. Над моим письменным столом много лет висит её рисунок. Вы бы видели эту «Прекрасную принцессу» с глазами бешеной кошки и ногами палочками, которую Верочка нарисовала в первом классе! Я специально выменял этот рисунок на свой с краснозвёздными самолётами. Впрочем, я не уверен, что мой рисунок был лучше…
Я взглянул на Жданову. Она, прикусив кончик языка, старательно раскрашивает то, что я нарисовал карандашом, Малютина по моей команде толчёт грифели цветных карандашей и, макая вату в цветную пудру, наносит фон на ватман.
Мы работали со Ждановой напротив друг друга. У неё узкие ладошки с длинными пальцами, ноготки ровные, подстрижены ни коротко, ни длинно и блестят, как покрытые лаком. «С такими пальцами на пианино играть», ? подумал я и спросил:
– А ты в музыкальную школу ходишь?
– Хожу. А ты откуда знаешь, Вера сказала?
– Сам догадался.
– Вы про меня там говорите? ? взглянула нас Пирогова.
– Нет, мы по делу, ? ответил я. ? А какую заметку ты сейчас пишешь?
– Про домашних животных.
– Пирогова, помнишь, в третьем классе Сашку Дубинина спросили: каких домашних животных ты знаешь? Помнишь, что он ответил?
Жданова взглянула на меня с любопытством.
– Помню, ? улыбнулась Пирогова. ? Ответил: тараканов.
Ленка засмеялась.
– Вера, а как слово «длинный» пишется, с одним «эн» или с двумя? ? спросила Малютина.
Она писала заметку про питомцев.
– С двумя, а слово «длина» с одним.
– А почему?
На вопрос Малютиной ответил я:
– Легко запомнить, потому что слово «длинный» ? длиннее.
Мне было приятно работать с Ленкой. Иногда мы встречались с ней взглядом и у неё в глазах проскакивали смешинки. Мы увлеклись и нечаянно столкнулись лбами.
– Тебе не больно? ? спросил я.
Жданова прыснула в кулак и, поглаживая пушистую чёлку ладошкой, улыбнулась. Мы веселились без всякой причины: стоило посмотреть друг на друга, как где-то внутри подпрыгивали смешинки…
– Смех без причины ? признак дурачины, ? сказала нам Пирогова и обратилась к Ждановой:
– Лена, иди пиши, я устала писать.
– Пусть раскрашивает, у неё хорошо получается, ? не согласился я. ? Вон, с Малютиной поменяйся. ? Нет, ? возразила Лемехова, ? на построение опоздаем. После ужина и вечерней линейки продолжим.
***
За ужином Женька спросила у меня:
– Ну что, разговаривал с Белобородовым насчёт шара?
Сашка вопросительно посмотрел на меня.
– Время есть, ? ответил я, ? прорвёмся.
– Ничего у вас не получится, ? сказала Женька.
– Жалко, ? сказал Сашка. ? А я подставку из проволоки сделал, чтобы воздушный шар не с рук запускать… Что молчишь? ? обратился он ко мне.
Действительно, решения ещё не было. Чтобы закрыть тему, я сказал:
– Есть давайте, ? и процитировал пословицу: «Когда я ем, я глух и нем!»
– А я нормальная! ? сказала Женька и взглянула на меня насмешливо.
– Ты о чём? ? спросила Пирогова.
– Печенин говорит, у него проблема с психикой: когда еду видит, он глохнет и теряет дар речи!
Пирогова и Сашка промолчали, а Женька довольно улыбнулась, что поддела меня.
Желая дать ответ, я спросил у неё:
– Ты, значит нормальная, и даже не левша?
– В отличие от тебя, я ? нормальная! И я не левша! – объявила Женька и нахально улыбнулась.
– Хорошо, проверим, ? сказал я и спросил: – Вот ты, например, как чай размешиваешь?
– Конечно, правой рукой, – ответила Женька с вызовом.
– Вот видишь, все нормальные чайной ложкой это делают, а ты рукой. Не удивлюсь, если ты и слово шалаш пишешь не по-людски, а задом наперёд! – предположил я.
– Это ты неправильно пишешь! – возмутилась Женька.
Я встал из-за стола и вышел на улицу. Думаю, эту перепалку я выиграл!
***
На вечерней линейке пионерского лагеря старшая пионервожатая объявила план мероприятий на следующий воскресный день.
Мальчики старших отрядов, не задействованные на дежурстве по отряду и пионерскому лагерю, после утренней линейке под руководством физорга и пионервожатых мальчиков идут собирать хворост для пионерского костра, а после полдника состоится торжественная линейка, посвящённая открытию смены, и подъем флага пионерского лагеря.
Также она сообщила, что в десять часов вечера запланирован Пионерский костёр. Форма одежды: пионерская.
Когда мы вернулись в отряд, Танька Лемехова объявила экстренный сбор-летучку пионерского отряда. Проходил он в пионерской комнате. Сидели на скамейках у стен и табуретках у стола.
Пришли звеньевые Токарева Ленка, Соколова Светка, Колька Глухарёв, руководители секторов: Ленка Жданова, Светка Осипова, Гошин Юрка и Матвеев Мишка. На совет отряда пришли и уселись у стола пионервожатые: Ольга Семёновна и Ирина Николаевна.
Осипова показала мне на место за столом рядом с собой, но я сел на скамейку рядом со Ждановой. Обратил внимание, Светка Осипова уже успела переодеться в голубую юбку и сиреневую блузку с круглым воротничком и пуговками на спине, обтянутыми таким же материалом, как и блузка. Интересно, кто ей пуговицы на спине застёгивает, ? подумал я, ? самой ни за что не застегнуть.
Светка, почувствовав, что на неё смотрят, оглянулась и улыбнулась мне. Я смутился, словно меня застали за чем-то нехорошим, и покраснел. «Ты чего красный такой?» ? спросила меня Жданова. Я промолчал.
Танька Лемехова взяла слово:
– Мы собрались по просьбе руководителя идеологического сектора Лены Ждановой. Ей поручено подготовить стенную газету. В процессе обсуждения содержания газеты возникли вопросы, которые надо обсудить. Не возражаете?
Никто не ответил.
– Будем голосовать, ? предложила Лемехова. ? Кто «За», «Против»? Единогласно! Слово предоставляется Ждановой Елене.
Ленка встала и предложила:
– Пусть Печенин лучше расскажет. Он активно помогает нам стенгазету делать.
– Заслушаем Печенина, ? предложила Лемехова.
Я встал.
– Действительно, я помогаю оформлять стенгазету, ? сказал я. ? Пионеры Жданова, Пирогова и Малютина хотели бы вынести на обсуждение совета пионерского отряда предложения. ? Я обратил внимание, что Лариса Семёновна с иронией посмотрела на меня: ври, мол, дальше, но ничего не сказала. ? Это, ? продолжал я, ? обратиться с предложением в совет пионерской дружины пионерлагеря провести трудовой десант в какой-нибудь совхоз, заработанные деньги перечислить в Советский фонд мира; второе предложение ? это в год сорокалетия присвоения пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина запустить на «День открытия смены» пионерский воздушный фонарик, сделанный руками пионеров второго отряда.
В ночном небе зажжётся «Звёздочка Ильича». Воздушный фонарик мы уже испытали.
– По-моему, хорошее предложение, ? сказала Лемехова. ? Я считаю, нужно поддержать инициативу пионеров Ждановой, Пироговой и Малютиной. Есть возражения? Нет? Принимается! Сбор пионерского актива считается закрытым. Все свободны. Ребята потянулись на выход.
Я слышал, как Лемехова говорила пионервожатым: «Я прямо сейчас сбегаю к Елене Матвеевне и согласую наши предложения. А вместе с ней мы к Белобородову сходим, посоветуемся.
Я уверена, он согласится огласить наши предложения завтра на торжественной линейке. Это же пионерский почин. Можно будет в городской комитет пионерской организации сообщить и заметку в городскую газету дать: «Пионерский почин второго отряда!»
Когда я вышел из пионерской комнаты, ко мне подошёл Юрка Кузнецов.
– Ну как, идём утром девчонок зубной пастой мазюкать? ? спросил он.
– Что спрашиваешь, мы же договорились. Вдвоём идём, больше никого не зови, ? предупредил я его.
***
Вечером в столовой должны были показывать кино, но мы решили не идти и, чтобы успеть окончить стенгазету в срок, расположились в пионерской комнате. Нам никто не мешал, ребята ушли смотреть фильм. В комнату вошла Танька Лемехова и сообщила:
– Была я у старшей пионервожатой и у Геннадия Николаевича.
– У какого Геннадия Николаевича? ? спросила Любка Малютина.
– У Белобородова, ? ответила она. ? Директор и Федотова одобрили предложения нашего отряда. Завтра утром я внесу их от нашего имени на Совет пионерской дружины. Елена Матвеевна сказала, что поддержит.
– Кто такая Елена Матвеевна? ? опять спросила её Малютина.
– Ты что, вообще никого не знаешь? Федотова Елена Матвеевна ? старшая пионервожатая пионерлагеря, понятно?
– Понятно.
– Люба, как так можно? Ты же пионер! Вот, кто у нас Председатель Центрального Совета Всесоюзной пионерской организации? ? строго спросила она Малютину.
Я сам этого не знал и с любопытством взглянул на Любку Малютину, знает ли она?
– Только сейчас немножко не помню, ? смутилась Малютина.
– Если ты настоящий пионер, ? упрекнула её Лемехова, ? нужно интересоваться жизнью своего отряда, пионерской дружины и пионерской организации в целом, а Председатель Центрального Совета у нас Белясная Любовь Кузьминична! Это обязан знать каждый пионер!
– Вот как! ? воскликнул я с деланным восхищением и добавил: ? Лемехова, ты у нас Пионерская энциклопедия. Такое упомнить! ? А Ленке Ждановой шепнул: ? И охота ей голову всякой ерундой забивать!
Жданова прыснула в кулак.
– Таня, я запомню, ? пообещала смущённо Лемеховой Малютина.
– Ну и слава Богу! ? сказала Лемехова, испуганно уставилась на нас… хлопнула себя по губам: «Тьфу-тьфу-тьфу», ? покраснела и, оправдываясь, поправила себя: ? Ой, простите, я не то хотела сказать. Я убеждённая атеистка. И папа, и мама у меня в партийные! Религии вообще нету в природе, это опиум!
Я вскочил, вскинул руку в пионерском салюте и бодро процитировал частушку:
Бога нет, царя не надо, мы с Советом проживём.
Есть у нас товарищ Ленин, по его стопам пойдём!
Ленка прыснула в кулак. Танька Лемехова удивлённо уставилась на меня, пару раз глубоко вздохнула и, успокаиваясь, продолжила:
– Ну вот, Геннадий Николаевич сказал, его знакомому председателю совхоза помощь нужна. В совхозе. И нам эта работа под силу будет. И нам заплатят, чтобы деньги перечислить!
– Таня, ? смущённо сказала Ленка Жданова, ? у нас тут в газете ещё колонка есть: «Позор нарушителям дисциплины!» называется, а кого критиковать мы не знаем. Можно, например, кто в строй опоздал, или кто убирался в отряде плохо. Может быть, написать не полностью, а, например, пионер «Кэ», чтобы никого не обидеть?
– Вы что? Что, у нас нарушителей мало? А Круглов недавно на построение опоздал. Целую минуту его ждали. Сказал, что в туалете был, ? точно соврал! Вот и пишите: Круглов опоздал в строй и опозорил честь пионера! А Соколова нарушила вчера спортивную форму на физзарядке. Сказано, майка, значит ? майка, а не тенниска! Вот и пишите: пионер Соколова на утренней зарядке нарушила форму одежды и заставила ждать весь отряд. Позор Соколовой! Надо везде принципиальность проявлять, если мы настоящие пионеры, а не миндальничать!
– Малютина, запомнила? ? спросил я.
– Что?
– Пиши заметку, как Лемехова говорит, с фамилиями ещё лучше будет, острее!
Незаметно пролетело время. Ребята вернулись. По одному, по двое шли умываться, готовились к отбою. Мы решили не ложиться спать, пока не закончим делать стенгазету, но пришла Сталина Ивановна и погнала нас: мол, время у вас ещё есть, завтра закончите.
В отряде я подошёл к Юрке Кузнецову, нужно было узнать, всё ли у него готово к «вылазке». Но вначале спросил о фильме:
– Кузя, что показывали?
– Кино «Подводная лодка в степях Украины», ? выдал он избитую шутку.
– А серьёзно?
– Если серьёзно, старую киношку показывали: «Тимур и его команда».
– Плёнка рвалась?
– Пару раз. Ещё два документальных было: один хроника, а второй ? учебный, о гражданской обороне. Убежища всякие, противогазы, санобработка населения от радиации…
– Ну ладно, не жалко, что не пошёл. «Тимур и его команда» я несколько раз видел. Его каждый раз в начале смены показывают.
– Кисточки акварельные прихвати, ? напомнил Кузя.
– Без тебя помню. Забыл, кто вас кисточками учил, не я ли?
***.
После отбоя я уснул не сразу, лежал и думал: неужели кто-то всерьёз принимает эту пионерию, эту муштру и показуху? Танька Лемехова ? это понятно. Вспомнилось почему-то, как нас принимали в пионеры.
…В День пионерии, девятнадцатого мая, все третьи классы нашей школы выстроили у скульптуры Ленина, той, что у Дворца культуры железнодорожников. Произносили длинные речи.
Мы с Мишкой Гудиным, чтобы не слушать эту белиберду: «Пионер ? всем детишкам пример», потихоньку вышли из строя, и ушли гулять в парк. Ушли довольно далеко, все равно слышали голос старшей пионервожатой, усиленный рупором:
…отряд застыл в торжественном молчанье,
ждут друзья твоих заветных слов.
Ты даёшь сегодня обещанье,
в том, что пионером стать готов…
Через какое-то время звонкий девчоночий голос ? помнится, это была Яковлева Танька, ? отчеканил:
Ведь не зря в пионеры вступая,
мы клянёмся по-ленински жить,
и торжественно вам обещаем
званье ленинцев с честью носить…
Вернулись мы, когда начали вызывать ребят из строя. Любовь Андреевна, наша учительница, взглянула на нас с Серёжкой осуждающе, покачала головой и погрозила пальцем.
Я, как и все прочие, тоже вышел и прочитал наизусть торжественную клятву пионера Советского Союза: «Я, Печенин Алексей, вступая в ряды Всесоюзной Пионерской Организации имени Владимира Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия. Свято соблюдать Законы Пионерии Советского Союза!»
Помню, когда мы учили наизусть клятву пионера после уроков, я спросил нашу учительницу:
– Любовь Андреевна, а почему раньше, мне отец рассказывал, лозунг был: «К борьбе за дело рабочих и крестьян будьте готовы!», а теперь: «К борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!»?
– Потому, что у нас сейчас советская интеллигенция, рабочие и крестьяне ? всё это советский народ. А строим мы коммунизм под руководством Коммунистической партии Советского Союза. Понятно?
– Понятно.
Уже в пионерских галстуках строем мы вернулись в школу, где в актовом зале состоялся концерт для детей и наших родителей. Пришлось и мне поучаствовать.
Я, Гудин Мишка, Верка Пирогова и Галушко Полинка, вышли на сцену и по очереди прочитали то, что нас накануне после уроков заставила выучить Любовь Андреевна.
Мы от радости стали крылатыми,
наше счастье попробуй измерь!
лишь вчера были мы октябрятами,
пионерами стали теперь!
? звонко отрапортовала Верка Пирогова.
Теперь для всех я в жизни обязан быть примером,
а ну-ка солнце брызни, я принят в пионеры!
? продолжил Мишка Гудин обречённым голосом.
Особой радости в то время его физиономия не выражала:
Как повяжешь галстук, ты светлей лицом.
на скольких ребятах он пробит свинцом,
? пробормотал я скороговоркой.
Пионерский галстук! Нет его родней!
? окончили хором.
Потом были стихи и песни, а вот «живую картину», которую так хотела подготовить Любовь Андреевна, мы так не поставили. Накануне она принесла в класс репродукцию картины советского художника Решетникова «За мир». На картине ? стена здания и наши ровесники: девчонка на «шухере», она выглядывает из-за стены на полицейских, а мальчишка, взобравшись на спину своему товарищу, пишут на стене слово «мир» на английском языке.
А не получилась живая картина потому, что ни я, ни Мишка Гудин, не захотели встать на четвереньки.
Несмотря на показное безразличие, я был горд, что меня приняли в пионеры. Это означало повышение статуса, признание того, что я уже взрослый, что уже вырос из октябрят. Когда мы с Мишкой вышли из школы, и кто-то из старших пионеров сказал нам:
Пионеры юные ? головы чугунные.
Девки да мальчишки, какают в штанишки!
Было обидно… Ресницы слипались. Главное не проспать. Я засунул тюбик зубной пасты под мышку, чтобы согреть. Когда нужно скорее уснуть, не всегда это получается.

Глава 5

ДЕНЬ ПЯТЫЙ. 14 ИЮНЯ, ВОСКРЕСЕНИЕ
Проснулся я, когда только начинало светать, потрогал тюбик зубной пасты под мышкой ? он был тёплым. Опасаясь, что мы проспали, на цыпочках сбегал в фойе взглянуть на часы, висевшие над входной дверью. Пять часов десять минут. Время крепкого сна. Уже не беспокоясь, вернулся в палату, легонько толкнул в плечо Кузнецова.
– А я не сплю, ? хрипловато соврал он, протёр заспанные глаза, шёпотом спросил:
– Проспали?
– Нет, но нужно поторапливаться. Держи акварельную кисточку. Я для тебя тоже прихватил. Ей лучше пастой раскрашивать.
Обуваться мы не стали, надели шорты и вышли в фойе. Подойдя к двери палаты девчонок, я легонько подал её вперёд. Что-то её держало. Видимо, они ожидали наш набег и приготовились. Через щель под дверью Кузе удалось рассмотреть ножки от табуретки с той её стороны.
– Что делать будем? ? спросил он, поднявшись.
– Пойдём в окно заглянем, а там уже решим, ? предложил я.
Здания отрядов в пионерлагере на высоком фундаменте. Так просто в окно не заглянуть. С крыльца аварийного выхода, переступив через перила на выступающий фундамент у стены и продвигаясь по нему, мы добрались до первого окна палаты.
Было уже достаточно светло, и через тюль нам удалось рассмотреть ряды кроватей со спящими девчонками, а главное ? баррикаду, которую они устроили у входной двери. Ей служили две табуретки, поставленные одна на другую, а на верху ещё и швабра!
Огорчённые неудачей, мы вернулись в отряд и только вошли в фойе, как распахнулась дверь нашей палаты и нарисовалась троица: Колька Глухарёв, Матвейка и Коряга. Кино и немцы! У каждого в руках по тюбику зубной пасты.
– Слетелись, как навозные мухи на… варенье, ? взглянув на них, буркнул Кузя.
– Что там у вас? ? спросил у него Глухарёв.
– Как фанера над Парижем! Девчонки баррикаду из табуреток устроили.
– Откуда знаешь?
– В щель под дверью видел, и в окно мы к ним заглядывали.
Глухарёв оглянулся на свою свиту и поделился:
– Блин, не повезло.
– Фигня получилась! ? сплюнув в сторону, заявил Матвейка.
– Твоей мамке так же сказали, когда ты родился, – осадил его Глухарёв и обратился ко мне:
– Твои предложения?
Мы с ним второй год на ножах и не разговариваем. Ну, если он первый заговорил, я объяснил:
– Щель под дверью. Можно отодвинуть нижнюю табуретку линейкой, но шум сотворим. Швабра сверху.
– Логично, ? кивнул он. ? Операция называется дохлый номер. Девчонки на этот раз хитрее нас оказались. Придётся отложить до удобного случая.
– Эй, ? услышали мы шёпот за нашими спинами.
Из спальной выглядывал Сашка Панус. Он поманил меня рукой. Я подошёл:
– Что?
– Слово есть. Давай на крыльцо выйдем, ? предложил он и пошёл на выход.
Я вышел следом.
– Что, проблема как к девчонкам в палату попасть? ? заговорщицки прошептал Сашка.
– Откуда знаешь?
– Много, чего знаю. И как к ним пробраться ? знаю!
– Врёшь!
– Не вру.
– Как попасть?
– Я у Женьки был, когда девки совет устроили, как от нас дверь заблокировать. Набег ждали.
– Знал про тумбочки? Почему не сказал?
– А ты спрашивал? А про табуретки я не знал. Знал, что дверь закроют.
– Для этого позвал? Чтобы сказать, что к ним не попасть?
– Нет. Знаю, как забраться к ним можно.
– Как?
– В конце прохода у нас дверь аварийного выхода есть.
– Ну есть. Она всегда закрыта изнутри.
– А я у них незаметно щеколду откинул. Дверь открыта. Толпой идти нельзя, кто-нибудь зашумит и всё сорвётся. Идти нужно по трое. А если кто из девчонок проснётся, под кровать спрятаться, ? предложил Сашка.
– Можно попробовать, ? согласился я и сказал: ? Стой здесь, пацанов позову.
Я вошёл в фойе и вызвал пацанов на разговор. Совещались в беседке.
***
– Слушайте. К девчонкам можно попасть без шума, ? объяснил я. ? Всё в ажуре! Войдём через аварийную дверь. Она открыта.
– Откуда знаешь? ? спросил Глухарёв.
– Панус позаботился, вечером запасную дверь открыл. Девчонки не знают, ? объяснил я. ? Чтобы меньше шуметь, я иду с Кузей и Сашкой, а ты со своими.
– Давай решим, кто какое звено мазать будет, и кто первыми пойдёт, ? предложил Глухарёв.
– Как решать будем?
– Пусть жребий решит, ? предложил он, вытащил из кармана шорт и показал мне двадцатикопеечную монету.
– Договорились.
– Выбираю «Орёл», у тебя «Решка», согласен? ? спросил Глухарёв.
Я кивнул в знак согласия.
– У кого «Решка», мажет девчонок у окон на эту сторону, у кого «Орёл» ? с другой стороны. Не против?
– Нет.
Глухарёв подбросил монету. Выпал «Орёл». Я сразу догадался, что он хотел бы Светку Осипову зубной пастой измазать, её звено спит у окон на спортплощадку отряда. Ему повезло, мне тоже.
– Бросай монету, кому первому идти, ? предложил я. ? Теперь у меня «Орёл».
– Вы заслужили идти первыми. Идите без жребия, ? великодушно предложил он.
– Ладно, ? удивился я его предложению.
Глухарёв со своей командой остался в беседке, а мы поднялись на крылечко у аварийной двери. Я предупредил Кузю и Сашку:
– Девчонок, с кем я за одним столиком в столовой, я мажу! Договорились?
– Ладно, ? кивнул Кузя.
– Сашка, ты не против?
– Нет.
– И ещё, что бы мы не увидели у них в палате, не шуметь и не ржать, иначе разбудим! ? предупредил я и взялся за ручку двери. Перед тем как открыть дверь я оглянулся на Кузю и Сашку, подбадривая их, и себя тоже, процитировал слова Хрущёва, написанные на плакате, висевшем у нас на здании отряда: «Наши цели ясны, задачи определены! За работу, товарищи!»
К моему удивлению, дверь поддалась легко и без скрипа. Приоткрыв её чуть-чуть, я заглянул в щёлку. Замирает сердце, адреналин зашкаливает! В палате девчонок слабый цветочный аромат, а не запах казармы, как у нас. Ясно почему: на многих тумбочках в гранёных стаканах полевые цветы. Их легко сорвать, не выходя за территорию лагеря.
Первые лучи солнца уже осветили палату. Тихо. Девчонки не ожидали нашего набега и спят в живописных позах, некоторые не полностью укрыты простынками. Есть и такие, кто спит поверх простыни в трусиках и майках. Но не в тех майках, в которых они ходят на зарядку, а девчоночьих, из тонкого трикотажа и с узкими лямочками на плечах. И конечно, прикольно видеть их в летних домашних трусишках.
Приоткрыв дверь так, чтобы можно было войти бочком, я шагнул внутрь. В конце общего прохода, у входной двери одна на другой стоят две табуретки, а на верхней ещё и швабра. Всё правильно, подумал я, если бы мы отодвинули дверь, швабра бы упала. Девчонки всё предусмотрели.
Следом за мной вошли Кузя и Сашка. Скрывая улыбку, я приложил палец к губам и показал в противоположный конец палаты. «Оттуда начнём. Убежать легче, если что», ? шепнул я и махнул ладошкой, приглашая их следовать за собой.
Внешность некоторых девчонок ещё не ассоциировалась у меня с их фамилиями, которые я, конечно же часто слышал на перекличках. Вот справа на одиночной кровати спит кучерявая девчонка. Бросилось в глаза, что во втором проходе между кроватями на животе спит девчонка с голой узкой спиной, и укрыта она только по пояс. Интересно, кто это? На дужке кровати у её изголовья наброшена её одежда, похожая на ночную рубашку.
Кузнецов, тронув меня за руку, указал на неё глазами, улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня, на Сашку, тихонько спросил у него:
– Кто это?
– Таня Соколова, ответил Сашка.
– Вот даёт! ? улыбнулся Кузя.
– А ты, когда жарко, разве в майке спишь? ? недоуменно посмотрев на него, шепнул Сашка. ? Кузя промолчал. ? А что тогда спрашиваешь, ? упрекнул он Кузнецова.
В этом же проходе, подложив ладошку под щеку, спит сестра Сашки. Я иногда тоже так сплю. Заметив, что Кузнецом намеревается войти в проход к Соколовой, я показал ему кулак и, махнув ладонью, поманил за собой.
Стараясь ступать как можно тише, мы осторожно продвигались к входной двери. Голова, что у него, что у меня: туда-сюда, туда-сюда…
Как и в нашей палате, кровати в ряду, стоящие торцом к стене, кроме первой и последней ? одиночных, придвинуты друг к другу с проходом между ними к общей тумбочке. Как и у нас у торца каждой кровати табуретка с одеждой. Но у девчонок одежда так не везде. На дужках некоторых кроватей вешалки, и одежда на них. Аккуратистки. Утюг на отряд один.
Кровати следующего прохода к тумбочкам оглядываю мельком, там спят Бердникова и Танька Снежная. У Снежной ? сто процентной блондинки, голые плечи. Значит, спит без майки; шагаю дальше, туда, где спят Пирогова и Жданова, а напротив их, через общий проход, ? Осипова и Белова.
Светка Осипова простынкой укрыта по пояс, на ней не майка, а что-то похожее на комбинацию с кружевами по вороту и узкими лямочками на плечах, а её подружка, Танька Белова спит не укрытой. Она в жёлтых трусиках и девчоночьей майке. Из-за слабого намёка на грудь выглядит она малолеткой. Впрочем, она весёлая и общительная, и не дурнушка. И вот, наконец, последний проход с Емельяновой и Малютиной.
Кузя, видимо, забыл о моей просьбе и шагнул в проход к Пироговой и Ждановой, но я показал ему кулак и пальцем указал на последний проход.
Танька Емельянова спит на спине, укрывшись простынкой, узкие лямочки девчоночьей майки не прикрывают её полные плечи. Она звеньевая и одноклассница Кузнецова. Ему и карты в руки. Если у него получится, значит, всё идёт как надо.
Кузя окунул акварельную кисточку в выдавленную из тюбика зубную пасту, чуть прикасаясь, нарисовал Емельяновой усы, а на полных плечах ? генеральские звезды. Я показал ему в знак одобрения большой палец и вошёл в проход к Пироговой и Ждановой.
По голым плечам Ждановой сообразил, что она, как и Емельянова, тоже спит без майки.
Вера Пирогова дышит легко и бесшумно. Левой рукой она прижимает к груди простынку, а правой ? большого плюшевого Мишку. Я присел на пол рядом и улыбнулся. Как маленькая, с куклой спит! Её Мишку я узнал сразу. Это мой подарок её на День рождения в третьем классе. Плюшевого медведя выбирал не я, а мама. Помню, я недовольно скривился, когда она принесла этого Мишку из магазина. Подумал, разве это подходящий подарок для десятилетней девчонки? У Пироговых, смущаясь, я протянул имениннице большую коробку, перевязанную розовой лентой с бантом. Верка вынула из неё медведя, поцеловала его в нос и закружилась с ним по комнате.
Никогда прежде не видел Верочку спящей. Светло-каштановые волосы разметались по подушке. До конца пятого класса она заплетала их в две косички, а с пятого у неё косички бубликами, бантики. В школе они коричневые, на праздники из белого капрона, а вне школы они могут быть любого цвета, в зависимости от цвета одежды. Ресницы пушистые ? это я и так знаю. Веснушки. Их немного, маленькая россыпь на носу и щёчках. Они появляются в мае, а уже к ноябрю исчезают. Верка совершенно напрасно стесняется их. Напротив, мне кажется, они красят её.
Окунув кисточку в клейстер, я тонкими линиями нарисовал на её щеке снежинку, как констатацию факта, что между нами сейчас холодок, мы почти не общаемся, а на другой нарисовал то, что я никогда бы не решился сделать… отпечаток поцелуя.
Вздохнув, что разладилось у нас всё, я прикрыл её ноги простынкой и повернулся к Ждановой.
Ленке я нарисовал на щеке цветок ромашки, вышел в общий проход и пошёл к кровати Женьке Панус. Что же ей нарисовать? ? подумал я. Нужно что-нибудь нейтральное, например, звёздочку. Так я и сделал: на правой щеке нарисовал звезду. В проход, когда я раскрашивал Женьку, вошёл Кузнецов. Он пальцем указал на себя, затем на Женькину соседку по проходу, спавшую с голой спиной.
– Можно? ? беззвучно спросил он.
– Укроешь её потом, ? шепнул я и, выйдя общий проход, протянул пузырёк Сашке.
Только мои товарищи завершили работу, как в последнем проходе от нас, первом от входной двери, зашевелилась Ленка Токарева, звеньевая звена «Гэ». Пришлось быстро присесть на пол в проходе между кроватями. Влетели? Стучало сердце!
Токарева присела на кровать. Она была без майки, но видели мы её только со спины. В туалет собралась, предположил я. Ленка дотянулась до своей рубашки, надела её, подошла к двери, разобрала баррикаду из табуреток и вышла.
– В нашем деле главное ? вовремя смыться, ? шепнул мне Кузя, и мы с Сашкой выскочили за ним следом через аварийную дверь.
Глухарёв со своими приятелями ожидали нас на крыльце аварийной двери.
– Ну что там? ? поинтересовался Глухарёв.
– Нормально всё. Пацаны, у вас пять-шесть минут, не больше, пока Токарева из туалета не вернётся.
– Не, ты Токареву видел? ? прошептал Кузнецов, когда мы возвращались в палату.
– И что? ? тихонько спросил я.
– Я сбоку от неё сидел. Удачно сходили! ? подвёл он итог набега.
***
Кузя и Сашка пошли в нашу палату подремать перед подъёмом, а я задержался в фойе. Мелькнула шальная мысль, а почему не попробовать? Стрелки часов над входной дверью в фойе показывали уже пять пятьдесят. А попадусь? Подумать жутко, что со мной сделают. Страшно? Да, страшно! Была, не была – пойду. Я глубоко вздохнул, как перед прыжком в холодную воду, и потянул на себя дверь к пионервожатым. Она легко подалась.
Комната у вожатых небольшая. Кровати у стен. Большое окно, у кроватей ? тумбочки, между ними стол. Ирина Николаевна спала на правой кровати, отвернувшись к стене, а Лариса Семёновна ? на левой, тоже на правом боку, но получалось, что лицом ко мне.
Я не плотно прикрыл дверь. Утешил себя, если сейчас проснутся и меня увидят, совру, что зашёл, чтобы таблетку попросить, зуб, мол, болит. Слева и справа от двери два шкафа, в простенке возле двери ? зеркало. Я увидел в нём своё отражение. Что за рожа, испуганная! ? разозлился я на себя и стал смелее.
У кроватей на стульях одежда пионервожатых: под стульями их туфли, рубашки и юбки на спинках кроватей. Ирина Николаевна спала, отвернувшись к стенке, а Лариса Семёновна, подложив под щеку левую ладошку, ко мне лицом.
Я осторожно вздохнул и открыл колпачок зубной пасты. Очень аккуратно прикоснулся к щеке Ирины Николаевны кисточкой. Она улыбнулась во сне и что-то прошептала. Видимо, сон снится. Касаясь легко, совсем чуть-чуть, нарисовал на её щеке цветок ромашки. Но, видимо, намалевав это Ждановой, я автоматически повторил этот же рисунок.
Время идёт! ? торопил я себя, быстрее я для прикола нарисовал на щеке Ларисы Семёновны отпечаток поцелуя. Всё, ухожу…
Я прикрыл дверь к пионервожатым и ещё не успел зайти в свою палату, как столкнулся с Ленкой Токаревой. Она была в рубашке, но без юбки. Токарева смутилась и резко потянула подол рубашки вниз, прикрывая трусики. Я улыбнулся, а она показала мне язык и юркнула к себе в палату.
Всё, нужно идти в постель, может быть, удастся ещё поспать до подъёма. Лежал и думал о Пироговой. Меня удивил плюшевый Мишка рядом с ней. Взрослая, а с игрушкой спит.
***
Поспать толком не удалось, кажется, только глаза закрыл, как услышал голос Ирины Николаевны:
– Так, просыпаемся. Просыпаемся! Через несколько минут подъем.
Я открыл глаза. Наша Ирина Николаевна стояла в проходе. Она уже успела умыться, по крайне мере, моей отметки в виде цветка ромашки я не увидел.
– Что это ещё за дела? ? с насмешливой улыбкой обратилась она к нам: ? Кто это пионервожатых за своих подружек считает?
Неужели влип, подумал я и подтянул простыню к подбородку, потом успокоился: а кто меня видел? Я же никому не говорил. Никто и не знает. Ленка Токарева? Может, и не проболтается.
– Так вот, ? продолжала Ирина Николаевна, пряча улыбку, ? попадётся мне в руки этот шутник! Я ему зелёнкой щеки намажу. Для профилактики от юношеских прыщей. Так ему и передайте!
– О чём она? ? спросил меня Сашка.
– Откуда я знаю? ? ответил я вопросом на вопрос.
В палате девчонок раздался визг и хохот. После сигнала «Подъем!», когда мы выходили на физзарядку, мимо нас в отряд возвращались девчонки с мылом и полотенцами ? успели уже умыться. Зарядка началась с задержкой.
Наш рейд в палату к девчонкам не считался серьёзным проступком, так как такие набеги друг к другу между мальчишками и девчонками регулярно повторялось накануне «Дня открытия смены». Кто-то из девчонок под их одобрительный смех пообещал: «Ну всё, мальчишки, мы вас не так ещё разрисуем!», а Соколова Танька продекламировала: «Сегодня воскресенье, девочкам печенье, а мальчишкам, дуракам, толстой палкой по бокам!»
***
За завтраком Женька Панус спросила:
– Печенин, скажи хоть ты, кто это к нам в палату приходил, что за мальчишки? Сашка говорит, что не знает.
– И я не знаю.
Женька недоверчиво посмотрела на меня.
– А знаешь, что Вере нарисовали? ? спросила меня Женька.
– Женя! ? умоляюще посмотрела на неё Верка и покраснела. ? Это просто кто-то пошутил глупо, ни с кем я из мальчиков я не дружу, ? сказала она, обращаясь ко мне, и захлопала ресницами-опахалами. ? Ты лучше скажи, что тебе нарисовали, ? с обидой повернулась она к Женьке.
– Да никогда бы к нам мальчишки не зашли! ? ответила ей Женька. ? Это Ленка Токарева в туалет вышла, вот в это время они и забрались. Мы ещё отыграемся! ? пообещала она. ? Правда, Вера?
– Смотрите, какой хлеб белый, ? сказала Верка, чтобы перевести разговор на другую тему.
Я понял, что разговор про визит мальчишек ей неприятен.
– Говорят, в хлеб сейчас кукурузную муку добавляют, ? сказал Сашка. ? Это, наверное, правда, потому и белый такой. Я пару раз брал после ужина кусок. Как зачерствеет, крошится сильно.
– А мне такой хлеб нравится: пышный и вкусный! ? не согласилась Женька.
– Я тоже слышал, в хлеб кукурузную муку добавляют, ? поддержал я Сашку. ? К восьмидесятому году гороховую муку в хлеб начнут добавлять.
– Зачем? ? удивилась Верка.
– Чтобы в коммунизм войти с треском!
Сашка надул щёки, хлопнул себя по ним: пфу-у-п… Пирогова с осуждением посмотрела на меня и упрекнула:
– К чему повторять чьи-то глупости! Тем более за столом.
– Шутки у тебя какие-то дурацкие! – сказала Женька.
Какие мы правильные, подумал я и съязвил, отвечая ей:
– Умные шутки у меня для умных, а для тебя и такая сойдёт.
Женька открыла рот, не нашлась, что ответить, скорчила рожицу и, глядя на меня, выдала:
– Бе-бе-бе-бе…
***
Обычно я не обижаюсь на девчонок. Но Женька сегодня достала меня! Я мог бы рассказать ребятам, почему сейчас такие очереди за хлебом и почему начали добавлять в хлеб кукурузную муку. Но это рассказывать было нельзя.
Как-то у нас на кухне отец со своим знакомым ? он тоже с парткома завода, обсуждали ошибки в экономической политике, допущенные при Хрущёве. Я был у себя, но они говорили громко, и слышал, что разделение партийных комитетов на промышленные и сельскохозяйственные внесло неразбериху в управление народным хозяйством.
Говорили они и о небывалой засухе на целине и неурожае прошлого года. Знакомый отца сказал, что впервые за всю свою историю страна закупает зерно за рубежом, хотя два года назад хлеб в столовых вообще был бесплатным.
Я тоже хорошо помню это. Знакомый отца рассмеялся, когда на его вопрос о перспективах на урожай в этом году отец ответил: «Урожай будет средним. Потому, что с таким экономическим курсом он будет хуже, чем в прошлом году, но лучше, чем в следующем».
Два года назад осенью ЦК КПСС и Совет министров издали постановление «О наведении порядка в расходовании ресурсов хлеба. В народе брюзжали: «Лысый доигрался: ни муки, ни хлеба. Вермишели, чтобы на оладьи замачивать, ? и той нет. На самолётах сеять выдумал!»
***
После завтрака и общей линейки Сталина Ивановна напомнила, что мальчики, не занятые на дежурстве вместе с мальчишками первого отряда и их пионервожатыми идут собирать хворост для праздничного костра. Я ещё раз пожалел, что связался с этой газетой. Конечно, собирать хворост куда интереснее, тем более что это раньше делать не приходилось. Третий и более младшие отряды к сбору хвороста не привлекались.
Когда я стоял в фойе с Пироговой, Ждановой и Малютиной, к нам подошёл Юрка Кузнецов и спросил меня:
– Ну что, может быть, с нами пойдёшь?
– Пошёл бы, да кто газету закончит? ? кивну я на пионерскую комнату.
– Мы бы вчера её закончили, если бы Сталина Ивановна нас спать не прогнала, ? виновато посмотрела на меня Пирогова и предложила: ? Девочки, может, мы сами газету оформлять закончим? А Печенин пусть идёт?
В одиннадцать часов должен был проводиться конкурс наглядной агитации, поэтому я сказал:
– Остаюсь. А хворост собирать я на День закрытия смены пойду.
– Пока, труженик! ? махнув рукой, подколол меня Кузя.
– Покакай в другом месте. Не при всех, ? посоветовал я ему.
Жданова улыбнулась, а Пирогова со строгими глазами одёрнула:
– Печенин, что за слова!
***
Это только казалось, что стенгазету мы закончим быстро, на самом деле провозились с ней до десяти часов. Как только газета была закончена, Лемехова понесла её на конкурс наглядной агитации. Комиссия, в которую входили старшая пионервожатая и председатели совета отрядов, должна была выбрать три стенгазеты: на первое, второе и третье место.
Вскоре вернулись ребята, что собирали хворост, гурьбой пошли к умывальнику мыть руки. С завистью я смотрел на них: упустил такое мероприятие! Приятно же знать, что ты тоже собирал хворост для костра. Сталина Ивановна предупредила их, чтобы они не заходили в помещения отряда.
Я с пацанами, дежурными по отряду, сидел на крылечке. К нам подошёл Кузнецов:
– Костер получится на загляденье. Много ты потерял.
– А кто костёр складывал?
– Пацаны с первого отряда со своим вожатым. Кострище получился, метра три в высоту. Не допрыгнешь! Пост там выставили, чтобы придурок какой-нибудь раньше времени его не поджог.
Вышла из палаты Сталина Ивановна скомандовала: «Кто собирал хворост строиться на повторный осмотр от клещей!». Когда пацаны нехотя потянулись в строй, она упрекнула их: «Тянетесь как неживые!», оглянулась на нас, сидящих на крыльце, и прикрикнула:
– Середа, Ефимов, Печенин быстро в строй!
– Я стенгазету делал, ? ответил я, ? в лесу не был.
– Мы с ним дежурные по отряду, ? ответил Середа, кивнув на Витьку Ефимова.
– Можете не ходить, ? ответила воспитательница.
– Кузнецов, Круглов, в чем дело! А быстро в строй!
– Уже осматривали. Повторно мы и сами осмотреться можем, ? набычился Кузя.
– Что, к директору отвести? Быстро в строй! Кому говорю! ? возмутилась Сталина.
Мальчишки под грозным взглядом Сталины нехотя встали в строй, и она повела их на осмотр. Из отряда вышла Пирогова и присела рядом со мной на крылечко, спросила:
– Поможешь нам кровати в линейку сдвинуть?
– Ладно, помогу.
Пирогова увидела Осипову Светку, направлявшуюся в нашу сторону, бросила мне:
– Тогда не надо, ? вскочила и убежала в отряд.
Я удивлённо проводил её взглядом и пошёл в спальное помещение девчонок. Могли бы и сами кровати выровнять. Не так уж это и трудно.
***
Когда я вышел из палаты девчонок в фойе, появились пацаны.
– Рудый, клеща нашли? ? спросил я Круглова.
Он неприязненно взглянул на ребят и взъерошено спросил:
– Что, поделились уже?
– О чём он? ? не понимая, с чего это он полез в бутылку, спросил я у мальчишек.
– Ни к кому, а ко мне обязательно, ? буркнул Круглов.
Кузнецов хлопнул его по плечу:
– Рудый, а ты бирку для любопытных на трусы прицепи: «И здесь рыжий», чтоб резинку не оттягивали.
Шутку не приняли, никто даже не улыбнулся. Любой мог оказаться на его месте. На всякий случай, я решил найти любую причину, но хворост на День закрытия смены не собирать.
На построении на обед Танька Лемехова объявила отряду, что наша стенгазета заняла первое место и будет направлена на городской конкурс. И ещё сказала, что на Совете пионерской дружины пионерлагеря одобрили её предложение сегодня вечером на пионерском костре запустить в небо воздушный шар ? звёздочку Ильича. И это уже согласовано с директором пионерлагеря!
***
У столовой, когда нас распустили из строя, подхватив за руку Пирогову, ко мне подошла Ленка Жданова.
– Печенин, ты прямо молодец! Первое место за нашу газету, вот здорово! ? похвалила она.
– А кто бы сомневался? ? ответил я. ? Но газету мы вместе делали. Это вы молодцы! А мне, честно говоря, это по барабану.
Мне не место было важно, мне нужно было, чтобы разрешили запустить воздушный фонарик, и это поучилось.
***
После обеда я пошёл не в отряд, а в гараж к завхозу. Ворота в гараж были открыты. Пётр Лукич стоял у верстака, заваленного разными железяками, шестерёнками и подшипниками.
– А, Лёша, навестить пришёл? ? сказал он, увидев меня в дверях.
Мне было приято, что он не забыл, как меня зовут.
– А что вы делаете? ? спросил я.
– Да вот, коробка переменных передач износилась, снял, ? кивнул он на свой грузовичок «ГТТ». ? Думаю, сборную с ГАЗ-51 пристроить.
– Так у вас эта машина тогда по-другому называться будет, ? пошутил я.
– Как это? ? взглянул он на меня поверх очков.
– А так: «ГТТ? СП», что расшифровывается как: «Гитлер Трумэна Тащит ? Сталин Помогает».
Пётр Лукич заморгал часто и фыркнул, как морж.
– Вот чертёнок, рассмешил, ? сказал он с улыбкой. ? Сталин, говоришь, помогает?
– Может, вам помочь чем? ? предложил я.
– Так чем ты, голуба, поможешь?
– Да мне хоть что, я работы не боюсь…
– Ну что ж, помоги мне в столярке убраться, подмести. Вот и будет помощь. С этой машиной у меня все руки не доходят. Ну как?
– А вы покажите, что делать…
– Пойдём.
Пётр Лукич открыл дверь в пристройке к гаражу. Я с любопытством заглянул внутрь. Возле окна стоял столярный верстак. Под ним и над ним были разложены и развешаны инструменты. Название многих из них я знал. Здесь были ножовки и рубанки, фуганок и лучковая пила, рашпиль и металлический уголок, уровень с пузырьком воздуха в стёклышке и другие инструменты. Возле противоположной стены стоял большой стол, под ним ровные обрезки стекла.
– А здесь вы стекло режете? ? спросил я, взглянув на пачку листов стекла, которая стояла рядом со столом.
– Здесь и режу.
– А чем? У вас стеклорез есть?
– Как без него? Без него в хозяйстве нельзя! ? улыбнулся завхоз.
– А можете показать, как он стекло режет?
Павел Лукич поднял с пола обрезок стекла, достал с полки стеклорез, провёл им по стеклу, ? на стекле получилась матовая полоска.
– А теперь смотри, ? сказал он и разломал стекло на две половинки по матовой линии. ? Понял?
– Да.
– Ну, так за дело. Стружки и опилки, что на полу, ? в мешок. На подстилку свиньям пойдут. Бруски и обрезки в угол сложишь. Обрезки стекла ? в урну. Будешь стекло убирать, руки не порань. Ну и подметёшь. Задача ясна?
– Так точно! ? отрапортовал я.
– Ну, так за дело! Закончишь, поможешь мне в коробку передач масло залить.
Я кивнул головой и принялся за уборку. Она не заняла много времени. Закончив работу, я подошёл к Лукичу Он разговаривал с каким-то незнакомым мужчиной.
– Что ты говоришь? ? улыбнулся Лукич на слова собеседника.
– Точно, ? продолжал незнакомец. ? Хрущёв так и сказал: «Мы никогда не примем Аденауэра как представителя Германии. Если снять с него штаны и посмотреть на него сзади, то можно убедиться, что Германия разделена. А если взглянуть на него спереди, то можно убедиться, что Германия никогда не поднимется».
– Иностранным журналистам сказал? ? улыбнулся Лукич.
– Именно, ? подтвердил мужчина и рассмеялся.
– Мадрид твою Лиссабон в Португалии! ? улыбнувшись, географически выругался Лукич. ? Правильно говорят, не всех дурных война побила! ? А заметив меня, поинтересовался: ? Ну как Лёша, убрался?
– Да, всё убрал. И подмёл. Я у вас на полке краску видел и кисточки. Покрасить ничего не надо?
– Да надо бы. Шкафчик под инструмент и полку. Все не соберусь.
Я вспомнил о Юрке Круглове ? любителе автомашин и спросил:
– А можно я помощника возьму? Он техникой увлекается.
– Можно и помощника, коли хлопец толковый.
– Пётр Лукич, ? а мирный договор с Германией, что на днях подписали, как это? Мы что, простили немцев за Ленинград, за погибших?
– Немецкий народ нам не враг. Фашисты простым людям голову задурили. Долго объяснять тебе, ну да ладно. Договор о дружбе и раньше бы подписали. Спор с американцами был о Берлине. Три года назад мы его стеной от Восточного огородили и вышли из договора о запрещении испытания ядерного оружия. Ну так вот, осенью, видимо, мы с американцами договорились о разделе Берлина и подписали с ними договор о запрещении ядерных испытаний на земле, под водой и в воздухе. Отсюда и Договор о дружбе с ГДР на двадцать лет. Так понятно?
– Понятно. Я пойду?
– Приходи. Закончу, будем машину испытывать.
– Обязательно приду, ? пообещал я и вышел из гаража.
***
В тихий час я, как всегда, не спал. Никто не отвлекает от чтения книги. Как же, не отвлекает! Дударь со звена Бэ раскачивался на кровати и громко бубнил:
Едет поезд номер восемь Ереван-Баку.
Я лежу на верхней полке и как будто сплю…
? Эй, кто-нибудь, заткните пасть Дудке! Гоблин, ты рядом лежишь, врежь подушкой ? попросил Круглов Гошина.
Ноль эмоции! Самодеятельность продолжается. Дударев продолжает бубнить, не обращая внимания на угрозы:
…в темноте я замечаю чей-то чемодан,
открываю, там помойка и какой-то хлам.
Сорок рук меня хватают, кто кричит «Убей!»,
кто кричит «Кидай в окошко, будет веселей!»
? Зачем же так сразу и бить? Давай ему «велосипед» сделаем, ? предложил Середа Круглову.
– Визг поднимет. Если будет «концерты» устраивать ? будет ему и «велосипед»!
– Это я вам «велосипед» сделаю, ? огрызнулся Дудка и окончил свою тираду:
… сукой буду, не забуду этот паровоз,
я до дому, я до хаты на карачках полз!
? А что такое «велосипед»? ? спросил Сашка Панус.
– Когда-нибудь увидишь.
– Пацаны, а про мужика-полярника слышали? ? начал кто-то со звена Глухарёва. ? Он на зимовке в Арктике был и привёз оттуда королевского пингвина.
– Что ты гонишь? ? возмутился Ефимов. ? Пингвины не в Арктике, а в Антарктиде живут!
– Шибко умный? Ну, пусть из Антарктиды, это дело не меняет, ? не стал спорить рассказчик и продолжил: ? Поселил тот мужик его у себя в ванной. Так вот, пингвин этот летом всё время в ванной жил, там прохладней, а зимой мужик оденет его в фуфайку и шапку ушанку и идёт с ним пить бочковое пиво, что напротив магазина «Мясо-рыба» на разлив продают. Народ ничего не поймёт, говорят: «Вишь, как малого мужика-то с похмелья перекосило, пропустите человека без очереди, ему срочно похмелиться нужно!» Вот так они без очереди всю зиму пиво и пили.
Пацаны рассмеялись, улыбнулся и я.
– Кстати, про наш магазин «Мясо-рыба» рассказывают, ? подал голос Весёлкин. ? Однажды чувак заходит в магазин и спрашивает: «У вас мяса нет?», а ему поясняют: «Гражданин, очки протри, у нас рыбном отделе рыбы нет, а мяса нет в мясном отделе напротив!»
Кто-то продекламировал:
Мы достали США по стали, производству молока!
А по мясу мы отстали: выходные у быка!
Кто-то выкрикнул:
? Догоняем штат Айова!
? Как дела идут?
? Х… хреново!
Мне вспомнился плакат с упитанными животными на общей площадке построений с лозунгом: «В мирном соревновании догоним США. Дадим мяса двадцать-двадцать один миллион тонн!»
Кто-то при мне кто-то говорил из взрослых: «Догнать по мясу США мы, наверное, сможем, но перегонять не нужно: портки драные на заднице увидят».
В позапрошлом году по постановлению ЦК КПСС и Совета министров цены на мясо и мясопродукты подняли на треть. Народ в очередях до сих пор ропщет и возмущается. Шёпотом поговаривают, что осенью того же года в Новочеркасске из-за повышения цен на продукты и низкой зарплаты были антисоветские выступления. Застрельщиками были рабочие тепловозостроительного завода. Говорят, что они вышли с плакатами: «Хрущёва на мясо!» Военные, разгоняя толпу, стреляли и было много убитых. Активистов-антисоветчиков арестовали, суд приговорил их к расстрелу. Конечно же, в наших газетах об этом не напишут, но сарафанное радио у нас работает исправно.
Привлечённая шумом и бедламом в нашей палате, Сталина Ивановна открыла дверь, выпятила вперёд нижнюю губу ? так она выражает неудовольствие, упёрла руки в бока и грозно скомандовала: «Подъем, строиться!» Не дав одеться, в трусах и босяком, вывела нас на улицу и построила на линейке перед зданием отряда. Там мы и стояли, палимые солнцем, до окончания тихого часа.
***
За столом, когда мы пришли на полдник, Сашка сказал:
– Что Женя? А ты не верила, что нам воздушный шар разрешат запустить!
– Подумаешь, китайский фонарик, ? сказала она. ? Сейчас люди в космос летают, а вы ? воздушный фонарик! Китайцы его уже тысячу лет назад запускали. И газета ваша, где она? Почему её в отряде не вывесили? ? Женька взглянула на нас с Пироговой.
– Действительно, почему? ? спросила у меня Верка.
Я пожал плечами. Мне-то всё понятно. Объяснять не хотелось. Всё это показуха. Поставит кто-нибудь себе галочку, вот и всё…
На полдник, кроме всего прочего, нам дали по паре шоколадных конфет. Я положил одну Женьке Панус, другую ? Пироговой.
– А ты разве не хочешь? ? спросила меня Женька.
– Зубы буду беречь, ? пошутил я.
Сашка печально вздохнул и тоже отдал по конфете девчонкам. Честно скажу, мне в сто раз интереснее вкусняшками с соседками по столику поделиться, чем самому из схавать. Знаю, все девчонки лакомки и сладкоежки.
После полдника Ирина Николаевна объявила, чтобы никто не расходился: через пятнадцать минут будет объявлено построение на торжественную линейку открытия пионерской смены и подъем флага; после неё спортивные игры, а потом, до самого ужина, ? свободное время.
***
Когда нас распустили из строя, а я сидел на скамейке за отрядом перед спортивной площадкой, ко мне подошёл Витька Ефимов, присел рядом на корточки и предложил:
– В соревнованиях будешь участвовать по шахматам? В понедельник в своём отряде играем, а потом турнир между отрядами.
– Ты же знаешь, я не очень хорошо играю. Спроси кого другого.
– Нормально ты играешь, лучше других.
– Но не лучше тебя, так что извини.
В стороне от девчонок Крутояров и Решетов играли в чеканку футбольным мячом. Ярок подбрасывал мяч к уровню головы и, когда он падал, лёгкими ударами ноги поднимал его вверх на прежнюю высоту, потом пасовал его Решетову. Решка ударял по мячу коленями, пасовал мяч обратно. Увидев меня, они прекратили игру и подошли.
– В команду пойдёшь? ? спросил меня Крутояров. ? В футбол. Между нашими звеньями. А потом сборную соберём, первый отряд обставим?
Я подумал и согласился. Как своё звено не поддержать! Но вот, прозвучал горн на построение.
…Мы уже прошли предварительную дрессировку за предыдущие дни и, когда шли на площадку построений, прокричали девиз отряда, а затем свою речёвку. От нас не отставали и другие отряды:
Раз-два, три-четыре.
Кто шагает дружно в ряд?
Пионерский наш отряд!
Смелые, умелые, всегда мы впереди,
Зовут нас пионерами и галстук на груди!
? пищал третий отряд,
Сегодня орлёнок, а завтра орёл,
мы ? верная смена твоя, комсомол!
? орал во всю глотку первый отряд.
***
Когда мы подошли к площадке, там уже стояли четвёртый и третий отряды. Вскоре подошёл и первый. На трибуну, украшенную транспарантом со словами: «Ярче яркого пламени цвет пионерского знамени», поднялись директор пионерлагеря, Гена-барабанщик, какая-то рыжеволосая женщина с ярко накрашенными губами и трое гостей. …Федотова скомандовала: «Дружина, слушай команду: «Под знамя смир-но!»
Барабанщики и горнисты грянули маршем, знаменосец и его сопровождающие ? все с первого отряда ? Среди них и Алинка Ларина! ? торжественно внесли на площадку построений знамя дружины пионерского лагеря.
…Не понимаю себя, подумал я и потёр лоб ладошкой. Три года ждал её появления, а как появилась ? струсил. Ну почему не подойти к ней и напомнить о нашем тайнике в землянке. Чего я боюсь? Того, что она узнала меня, но не считает нужным показать это? Или она не узнала меня, я же изменился, как и она. Или наш тайник с «секретом» она считает детской забавой? Подойтиили нет? Алька она или не Алька можно легко выяснить у Вальки Чижиковой, она же в первом отряде. Она же может назвать, как зовут председателя их отряда и её фамилию.
Но вот, с трибуны прозвучала команда: «Равнение на знамя!», и я, поневоле, как и другие ребята, принял стойку смирно. Слово взял директор пионерлагеря. Белобородов поздравил нас с открытием смены и с подхалимской улыбкой, оглянувшись на женщину, представил её: «Дети, в этот торжественный день с ними большой наш друг, работник отдела народного образования горисполкома уважаемая Вероника Сергеевна Петушкова. Поприветствуем её!»
Я машинально хлопал в ладоши, но не слушал ни её выступления, ни выступления других, стоявших на трибуне. Вздрогнул от возгласа старшей пионервожатой:
– Слушай команду: к торжественному подъёму знамени пионерской дружины приготовиться. Знамя поднять! Дружина, под знамя смир-но! Юные пионеры, к борьбе за дело Ленина и Коммунистической партии будьте готовы!
Все, включая пионервожатых, вскинули руки для пионерского салюта. «Всегда готовы!» ? пронеслось эхом от отряда к отряду. Под звуки гимна Советского Союза, доносившегося из динамика, мальчишка и девчонка с первого отряда медленно подняли флаг на флагшток. Полотнище дрогнуло, распрямилось и затрепетало на ветру.
Это было здорово и очень торжественно! Слушая музыку гимна по стойке смирно, доносившегося через громкоговоритель, я вспомнил, как недавно просил отца объяснить, почему в детстве ? я это хорошо помню, гимн был со словами, а сейчас только музыка. Он сказал, что это из-за слов. В гимне слова есть: «Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил. Нас вырастил Сталин – на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил», а после пятьдесят шестого года гимн стали исполнять без слов, только музыку…
Когда флаг трепетал уже на верхушке мачты, старшая пионервожатая подала команду: «Вольно!» и, поздравив с открытием первой смены пионерлагеря сообщила, что сегодня вечером в честь открытия первой смены состоится Пионерский костёр.
***
– Жалко, что с воздушным шаром ничего не получилось, ? сказал Сашка Панус, когда нас возле отряда распустили из строя.
– Почему не получилось? ? спросил я его.
– Не объявили на линейке.
– А что, об этом обязательно на линейке объявлять? Подумаешь, какое важное событие! Всё ещё получится! Не торопи событий!
Подошла ко мне и Лемехова:
– Печенин, ты просто молодец. Я с Еленой Матвеевной разговаривала только что, она сказала, что на уровне райкома комсомола поддержали моё предложение о трудовом десанте. Там говорят, это своевременная инициатива, что есть Постановление ЦК ВЛКСМ о Всесоюзном социалистическом соревновании пионеров и школьников за выращивание высоких урожаев кукурузы. Знаешь, где мы будем работать? Только никому пока, ладно?
– Хорошо.
– В совхозе. В горкоме ВЛКСМ говорят, сейчас работа проводится под лозунгом: «Комсомольцы! Выступайте застрельщиками двух урожаев кукурузы в год!» Мы тоже можем помочь в борьбе за высокие урожаи! Будем под второй урожай поле под кукурузу готовить: камни убирать. Об этом не только у нас напишут, но даже, представь себе, могут написать в районной печати! В горкоме комсомола уже статью готовят о почине пионеров нашего пионерлагеря. Вот здорово! Ты рад?
– Конечно, ? улыбнувшись, пошутил я и спросил: ? А ты рада?
– Я же не о себе говорю, а про наш отряд наш думаю.
– А ты мне поможешь? ? пользуясь случаем, спросил я.
– Если хорошая инициатива, то да.
– Воздушный фонарик я просил запустить сегодня, или забыла?
– Слушай, Печенин, не думай, что я обещания не выполняю. Может, красивой никогда не буду, ? а забывчивой никогда!
– А если ты и сейчас красивая, тогда как?
Она смутилась:
– Издеваешься? Устала я от тебя. Будет тебе фонарик, если хочешь. Тем более, это уже одобрили.
***
Сегодня в День открытия пионерской смены разрешалось ходить по территории пионерлагеря без строя. Девчонки пересмеивались, искоса поглядывали на нас. Они прекрасно знали, что их ждёт.
На пионерском костре выявляется, кто кому симпатичен, а когда стемнеет, начнётся кавардак, догонялки и праздничная неразбериха. Пацаны, опережая соперников, будут стараться первыми испачкать сажей от костра субъекты своего внимания.
На костре дозволяется гоняться за девчонками, попавшихся хватать и, шутя, прижимать к себе. Во время этой кутерьмы недотроги старались держаться поближе к вожатым. Начальство относилось к нашим забавам снисходительно, как к устоявшейся традиции, на писк и визг девчонок не обращало внимания и не препятствовало беспорядку и забавам.
Я задержался в отряде и решил присоединиться к ребятам нашего отряда и пошёл к ним на стадион. На игровой площадке, мимо которой я проходил, младшим отрядам в честь праздника пионервожатые устроили игры: бег в мешках, бросание колец и другие забавы. Здесь же, на площадке, кроме качелей, каруселей, был и аттракцион, который назывался «гигантские шаги» ? столб высотой метра четыре, наверху колесо, к которому привязаны четыре верёвки с петлями внизу. Вдев одну ногу в петлю, мальчишки вначале раскручивались вокруг столба, а потом по инерции долго кружились, слегка отталкиваясь о землю. Девчонки этот аттракцион не любили: как ногу в петлю вдеть, если ты в юбке?
От толпы ребят мелкого отряда отделился и подбежал ко мне поздороваться Сашка Филиппов. И ещё я увидел знакомую соплячку, Нинку Хохлову, сестру моего приятеля. Я часто бывал у них в гостях, поэтому помнил её с возраста, когда она ещё на горшке сидела. В этом году она перешла в пятый класс. Нинка стояла у небольшой металлической карусели со своими ровесницами.
– Нина, здравствуй! ? поздоровался я, когда подошёл поближе.
– Здравствуй! ? потупившись, ответила она и гордо посмотрела на своих подружек.
Загордилась, что старший пацан с ней поздоровался, по имени назвал, подумал я.
– А я тебя часто вижу, ? заявила она.
– Если Игорь приедет на День открытых дверей, скажи, чтобы меня нашёл. Я во втором отряде.
– Знаю, что во втором, ? кивнула она и пообещала: ? Предупрежу.
Через динамик громкоговорителя грохотнула песня:
… Почему у пионеров
Красный галстук на груди?
Потому, что пионеры
В каждом деле впереди!..
Я уже хотел идти на спортивную площадку, но возле цепных качелей увидел «Ольгу Сергеевну». Она издалека помахала мне рукой, и я подошёл.
Не уронит он нигде
Громкой славы ленинца…
? Здравствуйте, Ольга Сергеевна, ? преодолев смущение, поздоровался я через силу. На этот раз я мысленно не взял её имя-отчество в кавычки, поскольку не воспринимал её уже ни как подружку Таньки Модель, а считал пионервожатой.
– Здравствуй, «Лёша-Алёша»! А ты что не на стадионе? Дежуришь?
– Нет. Просто задержался.
– Раньше я тоже в этот пионерлагерь ездила. Всегда хотела на этих качелях покачаться. ? Ольга Сергеевна дотронулась до продолговатой доски, прикреплённой четырьмя цепями к перекладине, укреплённой на высоких столбах. ? Хотела, но боялась.
– А сейчас?
– Сейчас не боюсь, да как-то уже неудобно, да и не с кем, ? развела она руками.
– А со мной? Правда, давайте покачаемся! ? предложил я, удивляясь своей бесцеремонности и взглянул на заткнувшийся громкоговоритель.
Я не ожидал, что Ольга Сергеевна согласится. Но она оглянулась по сторонам и шепнула:
– А давай!
Мы, взобрались на качели, стоя друг против друга, начали раскачиваться. Затем я, приседая в такт, увеличил амплитуду, поддал ещё… Ветер засвистел в ушах, замелькало перед глазами: песок ? деревья, песок ? деревья, смеющиеся глаза Ольги Сергеевны, песок ? деревья…
Ветер развивал её волосы, раздувал парусом рубашку, юбку. Через какое-то время я решил увеличить темп: песок ? деревья, песок ? голубое небо, песок ? голубое небо, деревья почти вверх ногами ? голубое небо! Деревья почти вверх ногами ? голубое небо!
– Лёшка, всё! Лёша, миленький, всё! ? взмолилась Ольга Сергеевна.
– Лёшка, едят тя мухи, подружку-то не урони! ? с беспокойством крикнул мне завхоз Пётр Лукич, проходивший по дорожке напротив площадки.
Он узнал меня. Я смутился и сбавил темп. Какая мне Ольга Сергеевна подружка? Ещё обидится на его слова. Она крикнула: «Лёша, миленький», но это, конечно же, просто так, с испугу. У меня, к тому же, ещё не было никакой подружки. Только Алька Ларина и была, с которой мы в пятом отряде проказничали.
– «Лёша-Алёшка», разве можно так сильно раскачиваться? ? со смущённой улыбкой упрекнула меня Ольга Сергеевна, когда мы спрыгнули с качелей.
– Разве вы боитесь?
– Не боюсь, ? заверила она и, чуть покраснев, доверительно объяснила: ? Сам бы мог догадаться, у меня же не три руки, чтобы за качели и за подол юбки держаться! Вот в следующий раз трико надену, и мы с тобой ещё покачаемся. Договорились?
– Договорились, ? согласился я и понял, что она не сердится.
А что ветер юбку до трусиков задирал, так это не считово, мы же на качелях были.
***
Ольга Сергеевна пошла к своему отряду, а я побежал на спортивную площадку. Там, на футбольном поле, мальчишки и девчонки первого отряда затеяли совместную игру в лапту. Я задержался, чтобы посмотреть. Ко мне подошёл Сашка Панус.
– А где все? ? спросил он. ? Что меня не предупредили, когда пошли?
– Наши на волейбольной площадке.
– Смотри, ? толкнул он меня, ? едет кто-то, ? и кивнул не дорогу.
На автостоянку, что была рядом с футбольным полем, въехала автомашина «Победа». Из неё вышел директор нашего пионерлагеря. Он предупредительно открыл заднюю дверь и отступил на шаг, уступая дорогу пассажиру. Из машины вылез грузный губастый мужчина с большими залысинами на голове. На нем свободный парусиновый пиджак и широкие светлые брюки с манжетами внизу штанин. Ребята с интересом смотрели на незнакомца.
– Так-так, ? сказал мужчина, с благодушным выражением лица оглядываясь вокруг. ? Вот, тут и травка, и воздух… Деревья тут. Хорошо! А это никак в лапту играют?
– Да, Иван Трифонович, ? подобострастно заглядывая, сказал директор, ? в лапту.
– Это хорошо!
Мужчина, а за ним и директор лагеря, подошли к ребятам, стоящим у черты.
– А вот и лапта, ? кивнул незнакомец на биту в руках мальчишки и вальяжно обратился к нему: ? Ну-ка, пионер, подай-ка её подержать.
Пацан, робея, протянул биту.
– Что ж, показать им для примера? ? улыбнулся мужчина, оглянувшись на директора пионерлагеря.
– Просим, покажите ребятам, пожалуйста. Поучите их. Я вам подброшу, ? вызвался директор и подбросил мяч.
Мужчина лихо взмахнул битой и… промазал по нему.
– Что ж ты так подбрасываешь? ? строго посмотрел он на директора. ? Ты хорошо бросай.
Последовала новая подача и новый промах. С третьего раза он вскользь битой попал по мячу. Мяч ударился в землю и отлетел в сторону.
– Нет, ты как-то не так подаёшь, я в детстве заводилой в этой игре был. Всякий раз так мяч ударю: ого-го!
– Так давайте я ещё раз мяч подброшу, ? предложил директор, заглядывая ему в глаза.
– Нет, к чему уж. Пусть уже.
Он вытер огромным носовым платком затылок с мясистой складной, оглядел ребят, стоящих рядом, и оглянулся на директора. ? Что ж ты в жару детей в пионерской форме паришь? К чему это? Лёгкая одежда ? вот как летом детей нужно держать, а не парить!
– Так в спортивной форме все дело, ? извиняющимся тоном сказал директор. ? Не выделили нам средства на спортивную одежду. А разреши им своё надевать ? так нарядятся в праздничный день, что банда архаровцев…
– Ну зачем же в своё? И средств больших не нужно на это, мальчики ? трусы. Что ж, приобретём с профсоюзного фонда, чтоб всё одинаковое было, девочки ? тоже спортивные трусики, ну и майки. Этим поможем. Из профсоюзного фонда. А примем решение, пошьют за пару недель. Для того и приехал, узнать в чём нуждаешься. Сколько детей у тебя на откорме?
– Сто восемьдесят шесть.
– Пусть будет двести. Запасные комплекты тоже нужны. Веди теперь, показывай, как подготовился к детскому отдыху, ? оглянулся мужик на директора и предупредил его: ? И похвалим, если заслужил, и о недостатках не умолчим. В прошлом году у тебя средняя прибавка в весе восемьсот граммов была. Продукты, небось, того… самообеспечением занимаешься! В соседнем пионерлагере на одного пионера ? кило двести в прошлом году.
Мы для чего детей в лагере держим? Чтоб щёки за смену нарастили! Отчёт именно в привесе наверх отправляем. Учти критику!
– Учту, Иван Трифонович.
– В здоровом теле – здоровый дух! ? похлопал себя мужик по толстому пузу. ? Верно говорю?
– Абсолютно верно, Иван Трифонович. Абсолютно! Учту и исправлюсь. Перекусить попрошу, уже приготовлено. Пожалуйте вперёд, ? указал директор рукой на лестницу, ведущую в пионерлагерь.
Мужчина с сомнением взгляну на длинную лестницу, возразил:
– А машина на что?
Спиридонов засеменил за ним к служебной машине, распахнул перед ним заднюю дверь в салон.
– Кто это? ? спросил меня Сашка, кивнув на толстого мужика.
– Шишка какая-то, ? пожал я плечами.
– Жарко сегодня, ? пожаловался он, ? мочи нет!
– Действительно, ? согласился я и, чтобы отделаться, сказал ему: ? Всё, я пошёл!
– Куда? ? спросил Сашка.
– Никуда, ? ответил я.
– И я хочу никуда, ? сказал Сашка и предложил: ? Пошли никуда вместе?
Я улыбнулся над его идиотской фразой, посмотрел на стадион, полный ребят.
– Как ты думаешь, сколько здесь народу, на стадионе?
– Наверное, человек сто наберётся с трёх отрядов, ? предположил он.
– Переклички до ужина будет, никто не хватится, ? заявил я и спросил: ? Ел варёных раков?
– Креветок и крабов ел, раков ? нет.
– Хочешь попробовать?
– А как?
– Ну, если не боишься сбежать на короткое время из лагеря на речку. Согласен?
– Не попадёмся?
– Ручаюсь.
– А где возьмём раков, в чём их будем варить?
– Всё у меня есть. Идём?
– Идём.
– Но это ещё не всё. Пообещай, что никому не скажешь, где мы были. Никому, понимаешь?
– Я никому не скажу: могила!
– Пойдём к нашим, ? предложил я.
– Зачем?
– Увидишь.
***
Мы подошли в волейбольной площадке.
– Эй, Весло, ? сказал я Весёлкину, ? если нас с Сашкой Панус спросят, скажи, мы в пионерлагере.
– Пошли в лагерь, ? предложил я Сашке. ? Оттуда на речку рванём.
Мы пришли в отряд, и я сказал Середе, ? он дежурил по отряду:
– Пятница, если нас с Сашкой будут спрашивать, мы на стадионе.
– А теперь пусть ищут, ? заявил я Сашке.
***
На речку мы шли тем же путём, по которому я ходил на заброшенный карьер: вдоль линии ЛЭП, под мостом к речке. За мостом мы свернули не налево, а направо, вниз по её течению. В мелкой речке, отражались редкие облака.
Мы разулись, сняли, чтобы не замочить, шорты и рубашки и я показал Сашке, как ловить раков. Это совсем нетрудно: нужно осторожно приподнимать камни. Сквозь прозрачную воду хорошо видно, как из-под камней серой тенью и хвостом вперёд раки спасаются бегством. Нужно было успеть схватить рака или сразу из-под камня или же, когда он остановится.
– Смотри, ? учил я Сашку, ? шаг вперёд, приподнимаем осторожно камень, молниеносный захват рукой и… рак, щелкая клешнями и хлопая хвостом, уже в руке! Усвоил?
– Да.
– Ещё одно правило: трусы не мочить! Высохнуть они не успеют, а по влажным шортам сразу вычислят, что мы на речке были.
Сашка быстро освоился с нехитрой наукой ? охотой за раками. Не прошло и полчаса, как в банке у нас их было больше двадцати штук. Мы разожгли костёр, наполнили банку водой из ручья и, когда вода закипела, высыпали в неё раков.
В кипятке цвет их панцирей моментально сменился на красно-алый. Дым от костра крутило, и он попадал в глаза. Сашка показал кукиш и сторону и крикнул: «Куда фиг, туда и дым!»
Я улыбнулся, вспомнил, и мы в деревне с мальчишками так раньше кричали, когда под костром картошку пекли. Самое странное, что дым после крика Сашки и вправду потянуло в сторону речки.
Минут через десять, устроившись на берегу, мы устроили пир. Не передать вкус свежезаваренных раков.
– Да, это лучше, чем креветки, ? восхищался Сашка. ? А они точно сварились?
– Горячее сырым не бывает, ? пошутил я и успокоил: ? Сварились, конечно.
– Мы ещё придём сюда?
– Придём, ? улыбнулся я, наблюдая, с каким аппетитом он обсасывает панцирь клешни.
Солнце жгло немилосердно, Сашка сбросил портки и, выбрав место у левого берега, где была небольшая ямка в реке, голышом уселся в воду. Она едва доходила ему до пояса.
– Иди купаться! ? позвал он и похлопал по воде ладошками.
– Вот ещё, ? улыбнулся я. ? Что я, дошкольник, в такой луже купаться?
А искупаться очень хотелось. Во мне боролись противоречивые чувства: с одной стороны, я не хотел нарушать правило, которое для себя установил: никому не показывать карьер, с другой стороны, думал, неужели Сашка проболтается? Ему, кажется, можно верить. И я решился.
– Пойдём, ? предложил я Сашке, ? знаю место недалеко, где искупаться можно, но перед этим обещай мне, что про карьер, который я тебе покажу, ты никому не расскажешь. И сестре тоже молчок!
– Я никому не расскажу! Правда! ? клялся он, для убедительности округлив глаза, и я поверил ему.
Мы положили соль и спички в банку, спрятали её под корни вербы, убрали остатки пира ? панцири от раков. «Нельзя оставлять после себя следов», ? объяснил я Сашке.
Прихватив с собой одежду, я повёл его вверх по течению.
***
Не доходя до плотины, мы перешли через небольшой ручеёк, свернули в сторону от речки и между заросшими высокой травой кучами гравия вышли на берег карьера.
– Вот это место, ? показал я. ? Здесь безопасно, никто не увидит.
– А вон следы ног на песке, ? ткнул он пальцем на берег, ? а вон, часы солнечные. Кто–то уже был здесь и знает это место.
– Это мои следы, ? успокоил я его. ? И часы я сделал. Вчера здесь купался.
Справа от входа на карьер лежала сухая поваленная лесина ивы.
– Вот и скамейка для одежды, ? подсказал я, бросил одежду на ствол ивы и вошёл в воду.
Прохладная, как показалось вначале, вода приятно освежила тело. Я нырнул и вразмашку поплыл к противоположному берегу. Когда я повернул назад, Сашка уже сидел у берега по пояс в воде.
– Ты что, плавать не умеешь? ? удивился я.
– А где бы я научился? Мы в Казахстане жили. Папку сюда, в воинскую часть, только этой весной перевели. А там ни речки, ни озера не было…
– А где ж ты креветок и крабов ел, в Казахстане?
– Нет, мы прошлый год семьёй на Сахалин летали к бабушке. Там море холодное, не искупаешься.
– Понятно.
– Вот как я плавать могу, ? сказал он, лёг на пузо и, перебирая руками по дну карьера, выбил ногами столб брызг.
Из-под воды торчала только его белоснежная задница, да голова со счастливой физиономией. Накупавшись вволю, мы вышли на берег погреться. Я лёг животом на гальку, Сашка расположился рядом, лежал и щурился на солнце и дурашливо бубнил на разные голоса:
Я лежу на берегу,
не могу поднять ногу?.
? Не ногу?, а но?гу!
? Всё равно не мо?гу!
? Сашка, а кем твой отец служит?
– Он командир роты, капитан. Сейчас в Академию бронетанковых войск поступает. Мама ему говорит, поступишь, ? быть мне генеральшей! Как поступит, нас к себе заберёт, в Москву.
– Не врёшь? ? спросил я.
– Зачем мне врать? Хочешь, у Женьки спроси, ? она подтвердит. А я хочу лётчиком стать, а потом, может быть, и космонавтом.
Вон, прошлым летом в июне к планете Марс автоматическую станцию «Марс-1» запустили. Вот бы самим туда полететь, на Марс!
Представь, по радио объявят: «Работают все радиостанции Советского Союза! С космодрома произведён запуск многоместного космического корабля «Восток-100» на планету Марс! Экипаж корабля: три космонавта. Командиром космического корабля назначен Панус Александр Игоревич!». А я такой говорю по радиосвязи: «Москва, Кремль. Докладываю с борта советского космического корабля «Восток-100» ЦК КПСС, Советскому правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущёву. Полёт советского космического корабля «Восток-100» на планету Марс проходит успешно. Все системы корабля функционируют нормально. Самочувствие у экипажа хорошее. Прошу передать сердечный привет всему советскому народу. Космонавт Александр Панус».
Здорово, правда? Читал книгу Толстого «Аэлита»?
– Читал. А я ещё не решил, возможно, гражданскую специальность выберу. Свободу люблю. Поэтому и в лагерь езжу неохотно. Здесь строем, если один ? бегом; пионерский салют отдавать, строиться, команды выполнять, возразишь, дежурным по отряду вне очереди поставят.
– Тебе не нравится, а в лагере каждое лето, сам говорил! А мне нравится. И что плохого, если строем? ? не согласился со мной Сашка и продолжил: ? Нам же разрешают после ужина свою одежду надевать и ходить без строя? И в воскресение не так строго бывает. Вот и сейчас мы в лагере, но всё равно на речке…
– Ладно, каждому своё… Пусто в городе летом… Но больше одной смены я бы не выдержал. Что с тобой спорить…
…А сам подумал, надоела эта показуха, что здесь, что в школе: всякие смотры и конкурсы, марши и борьба за звание правофлангового звена и отряда. Понятно, без этого нельзя, и лучше выполнить, у взрослых тоже отчётность, а там каждый делай, что хочешь, взрослые своё, а мы ? своё.
– Если бы мне пришлось быть в армии, знаешь, кем бы я хотел служить? ? спросил я Сашку.
– Кем?
– Фельдкуратом Кацем, ? пошутил я.
– А это какой род войск?
– В Австро-Венгерской армии звание такое было в Первую мировую войну: фельдкурат. Читал «Похождения бравого солдата Швейка»?
– Ещё нет. О чём она? ? спросил Сашка, опуская меня на землю.
– Пересказывать долго, сам прочитаешь.
– Лёш, научи меня плавать? А то неудобно: зачёт скоро сдавать на БГТО, пионеру третьей ступени плавать нужно уметь, а я не умею. Жаль, что я не Буратино, тогда бы и учиться не надо. Анекдот такой знаешь: «Буратино утонул».
– Научу, если хочешь. Будешь деревянным Буратино. Главное ? воды не бояться. Она сама выталкивает. Закон Архимеда помнишь?
– Я не буду бояться. Научишь?
***
Вначале я научил Сашку упражнению «Поплавок». Оно не сложное: стоя по пояс в воде нужно обхватить себя руками за колени и присесть в воду. Вода сама вытолкнет поплавком.
Затем я заставил его лечь в воду на спину и, поддерживая его, объяснил, чтобы он, плавно отталкивая воду руками и ногами, попытался удержаться на плаву. Это для того, чтобы он поверил в себя, поверил, что сам, без посторонней помощи, способен держаться на воде. И него получилось.
Можно было двигаться дальше. Я показал, как плавать кролем на груди без выноса рук, по-простому ? «по-собачьи». Всё просто: оттолкнулся, руки вперёд ладонями вниз, указательные пальцы вместе, ноги вытянул, носки внутрь. Работаем гребками и движениями ног. На два гребка четыре-шесть движений ног. Когда гребём рукой, другую руку тянем вперёд. И не задерживать дыхание. Всё!
Сашка спросил:
– Лёшка, а кто тебя плавать научил?
– Сам научился. Речку переходил в шесть лет. Течением сносить начало. Выбора не было. Жить захочешь, научишься.
Сашка оказался способным учеником, и перед возвращением в лагерь, уже самостоятельно плыл, подгребая под себя воду. Пора было возвращаться в пионерлагерь. «Айда в отряд!» ? предложил я ему
***
Как только мы появились в отряде, Верка Пирогова подбежала ко мне:
– Печенин, Женька извелась вся, Сашку своего потеряла, хотела уже к Ирине Николаевне идти, да я отговорила, знала, что он с тобой. Где вы были?
– Как где? На кухне печенье перебирали: ломаные ели, а целые ломали. Много будешь знать, скоро состаришься! ? отшутился я и легонько щёлкнул её по носу.
– Хватит меня по носу щёлкать, ? возмутилась она. ? Что я тебе, «мальчик для битья»?
– Знаю, что ты не мальчик.
Мы посмотрели в глаза друг другу, и я понял, что сказал что-то не то, вернее, она неправильно поняла мои слова, как будто бы я специально напомнил ей про случай в палате девчонок. Мы оба смутились и покраснели.
– Дурак ты! ? тихонько сказала Верка, отвернувшись от меня. ? Какой же ты дурак!
***
На ужине за столом Женька фыркала на Сашку и осуждающе поглядывала в мою сторону. Не выдержала, сказала:
– «Печенье», где вы с Сашкой были? Я у него спрашивала ? не говорит.
– А твоё-то какое дело, «Парус»?
Меня обидело, что она меня «Печеньем» назвала.
– Вот так, «Кондитерское изделие», отстань от Сашки. Или пожалеешь!
– Да плыви ты на волнах, «Девочка-Парус!»
Замолчали… Пирогова осуждающе поглядывала на меня и Женьку.
– Заведу-ка я себе после лагеря крысу, ? пробормотала себе под нос Женька. ? Тощую мерзкую крысу с облезлым хвостом и красными глазами.
– Зачем тебе такое страшилище? ? поинтересовалась Пирогова.
– Назову её «Печенькой», будет сидеть в клетке. Мучить её буду ? вот зачем!
– Я думал, ты умнее, ? сказал я.
– Увы, не могу сказать о тебе того же! ? съязвила Женька.
– Если не можешь, сделай как я: соври, – нашёлся я что ответить и вышел из-за стола.
Когда вышли, сказал Сашке:
– Ну у тебя и сестра! Что это она тебя воспитывает?
– Не обращай внимания. Просто мы привыкли с ней вместе всегда, а тут не сказал ей, куда иду. Вот и злится.
– Что, и в куклы вместе играли? ? съязвил я.
– Ну почему в куклы? Не только. И в машины тоже, и конструктор у нас был…
Понятно всё с тобой, подумал я, без сестры ? ни шагу.
***
На построении Сталина Ивановна объявила:
– Ребята, на стадион в девять вечера, отбой в одиннадцать, подъем завтра на час позже. И ещё. Пионерский костёр – это официальное мероприятие, поэтому пионерская форма обязательна!
– Сталина Ивановна, а комары? – напомнил Витька Ефимов.
– Ефимов, я уверена, что у многие из вас прихватили из дому средство от комаров «ДЭТА» или крем «Тайга». У кого есть, поделитесь с теми, у кого нет. Можете и ко мне подойти. Всем понятно? Разойдись.
***
Чтобы скоротать время, я занял очередь для игры в настольный теннис в фойе и вышел на крылечко. Там на ступеньках уже сидели Круглов, Решетов, Жданова и Пирогова, Сашка Панус с сестрой. К нам подошла Светка Осипова, вплотную подсела ко мне, поправила мой пионерский галстук и положила руку на моё плечо.
Последнее время она назойливо демонстрирует, что мы, якобы, дружим. Мне это не понравилось, я взглянул на Пирогову, чуть отстранился от Осиповой и стряхнул её руку со своего плеча. Пирогова неприязненно взглянула на меня.
Я помнил этот взгляд, – именно так она посмотрела на меня первого сентября в пятом классе, когда её место за нашей партой занял Гудин, а я, по сути дела, предал её и на её вопросительный взгляд отвёл глаза. Она, думаю, до сих пор презирает меня за то, что проявил малодушие тогда, а теперь и с Осиповой. Думает, наверное, что я предать любого готов из-за опасения насмешек окружающих.
Чтобы доказать самому себе и ей тоже, что она не права, я ладонями сжал ладошку Осиповой и оставил её у себя между ладоней. Светка восприняла это абсолютно нормально, чуть улыбнулась мне и руку не отняла. Это заметили. Мне теперь было пофиг, что теперь о нас будут думать в отряде.
Пусть Пирогова знает, что мне наплевать на пересуды. Верка встала и, махнув косичками, ушла в отряд.
– Печенин, во сколько фонарь вы запускать будете? ? обратилась ко мне Ленка Жданова.
Сашка вопросительно посмотрел на меня.
– В пол-одиннадцатого. В десять первые звезды появляются. Сейчас месяц старый, свет луны сильно мешать не будет.
– А какой ещё месяц бывает, молодой?
– Нет, растущий.
– А как можно узнать, что он растущий? ? улыбнулась Жданова.
– Если к серпу луны палочку мысленно пририсовать, он будет выглядеть как буква «Эр», ? значит, растущий.
Женька взглянула на брата и поделилась с нами:
– А мы в детстве с Сашкой считали, что луна это одно, а месяц ? другое. Сашка, подтверди.
–Точно, ? кивнул Сашка, ? глупые были.
– Не глупые, а маленькие, ? поправила его Женька.
***
В девять вечера, сразу после захода солнца, как нас и предупреждали, прозвучал сигнал на построение. На стадион мы шли за первым отрядом.
С лестницы, по которой мы спускались на стадион, видна его большая часть: дрова для костра из хвороста, веток и тонких стволов сухих деревьев, уложенные индейским вигвамом и передвижной помост, служащий сценой для выступлений артистов при проведении концертов. Он слева от костра.
В центр стадиона при торжественных мероприятиях его подтаскивает Лукич на своём грузовичке ГАЗ-51.
На стадионе нас поотрядно выстроили напротив импровизированной трибуны, с неё старшая пионервожатая Фролова, с красным флажком в руке, обратилась к нам с речью:
– Дорогие ребята, у нас сегодня в праздничный День открытия смены и Пионерский костёр! Знайте, что Пионерский костёр, это по-настоящему добрая традиция советской пионерии. В честь открытия смены его проводим и мы. Впервые такой костёр разожгли на костровой площадке в Москве, в парке Сокольники. Это было седьмого мая двадцать второго года. Ребята мечтали о том, когда пионерские костры вспыхнут по всей стране и сплотят детей в борьбе за дело Октября. На вашем пионерском значке костёр напоминает вам: живите так, чтобы людям было возле вас тепло, светло и интересно. Ярко живите!
Запомните, вы должны быть бесконечно благодарны Коммунистической партии и лично Председателю правительства Никите Сергеевичу Хрущёву за неустанную заботу о детях.
А теперь послушаем песню «Разговор с Лениным» на музыку Локтева, слова Крючкова. Она посмотрела в сторону поста у лестницы на входе в пионерский лагерь, на стоявшего там физрука, махнула ему флажком.
Видимо, по её сигналу он по телефону позвонил в радиорубку. Через непродолжительное время захрипел громкоговоритель на столбе, установленном на краю стадиона, громыхнул песней:
Запах тополиный и сиреневый
Над Москвою майскою поплыл
Встретились весною дети с Лениным,
Ленин с ними долго говорил…
Надо, чтоб росли вы коммунистами,
…Песня продолжалась. Я заскучал.
…Все на свети дети любят Ленина,
Потому, что Ленин их любил…
…Кузя, а я стоял рядом с ним, сказал тихонько Весёлкину:
– Весло, анекдот о Ленине знаешь?
– Ну, расскажи.
– Слушай, воспиталка детского сада на Новый год говорит: «Детки, к нам сейчас придёт тот, о ком мы стишки учили и песни». Входит Дед Мороз. Карапуз подходит к нему и говорит: «Так вот ты какой, дедушка Ленин!»
Я чуть улыбнулся, а Витька Ефимов сказал ему:
– Весло, давай договоримся эту тему не трогать.
– Ты же сам про Хрущёва недавно рассказывал? ? упрекнул меня Кузнецов.
– О Никитке можно, ? объяснил он, ? а такие, как ты рассказал, только на кухне за закрытой дверью рассказывают, а не при всех.
Наконец, радиотранслятор замолк, старшая пионервожатая ещё раз поздравила нас с открытием смены, сказала, что желающие могут принять участие в играх и аттракционах на краю стадиона.
***
Костер должны были разжечь в десять часов, когда появятся первые звезды. Мы с Сашкой Панус не могли дождаться сумерек, чтобы запустить воздушный шар. Пока он был ещё в отряде. Народ разбрёлся по стадиону. Непоседливая малышня с пятого отряда на краю стадиона играла в пятнашки. К нам подошли Юрка Кузнецов, Весёлкин и Круглов. Кузя спросил:
– Печенька, девок будем сажей мазать?
– Как без этого? ? улыбнулся я. ? Обязательно. Когда нормально стемнеет. Это наш день.
Возле хвороста и тонких стволов упавших деревьев, сложенных для костра, стояли два пацана с первого отряда с красными повязками на руках. Это костровые. Им доверено охранять, а потом по команде разжечь костёр. Важничали ужасно! На них с интересом поглядывали старшие девчонки, с завистью пацаны.
Меня в сторонку от ребят за руку оттащил Кузнецов и вполголоса попросил:
– Лешка, поможешь с Танькой Соколовой познакомиться? Ну что улыбаешься? Поможешь?
– Почему я, ведь я с ней тоже не знаком? ? взглянув на Кузю и подавив улыбку, я предложил: ? Ты поймай её и первым сажей от костра испачкай, а потом подойди и заговори. Обычно пацаны старших отрядов так с девчонками на костре знакомятся.
– Это понятно, но я хочу, чтоб она до этого внимание на меня обратила.
– А где сейчас Соколова?
– С Пироговой и Ждановой её видел. Самому как-то неудобно к ним подойти, а тебе проще: Пирогова ? твоя одноклассница; и со Ждановой вы вместе газету делали. Пойдём поищем, ? попросил он.
Действительно, я иногда видел Соколову, с которой хотел познакомиться Кузнецов, в компании Пироговой и её подружек: Ждановой и Малютиной.
– Ладно, пошли, ? согласился я.
– Привет! ? сказал я девчонкам, когда мы нашли их по другую сторону костра.
– Привет! ? улыбнулись Жданова.
– Кстати, это Юрка Кузнецов. По-простому, «Кузя», ? хлопнул я его по плечу.
Кузя смущённо взглянул на Соколову, переступил с ноги на ногу, спрятал руки за спину и потупился. Я предложил:
– Кузя, расскажи им, как пацаны первого отряда вожатому «сюрприз» устроили. Ты мне недавно рассказывал. У Кузи знакомый пацан в первом отряде. От него знаем, ? объяснил я девчонкам.
– И что? ? улыбнулась Жданова.
– Ну что молчишь, говори, ? толкнул я в бок Кузнецова.
– Да так было… ? сказал Кузя, взглянув, задержал взгляд на Соколовой и заткнулся.
– Что было? ? улыбалась Ленка. ? Печенин, что было?
Пришлось самому рассказывать.
– Достал пацанов вожатый. Чуть что не так, ? отжиматься от пола. Или после отбоя несколько раз: «Подъем! Одеваться, строиться!», потом: «Отбой!»
– Печенин, дальше что было? ? спросила Жданова.
– Решили пацаны своего пионервожатого проучить, ? продолжил я, ? Взяли его одеколон «Русский лес», он зелёного цвета, добавили во флакон зелёнки. Вожатый по утрам одеколоном «морду лица» мажет и в зеркало не смотрит.
– Что, кто-то без спросу к нему в комнату пионервожатых вошёл и одеколон взял, чтоб зелёнки налить? ? недоверчиво спросила Пирогова.
– Ну, ты Пирогова даёшь! ? удивился я. ? Он с пацанами спит. Что он, в одной комнате с пионервожатой девчонок спать будет?
Пирогова смутилась и покраснела, а Жданова рассмеялась.
– В том-то и беда, ? пояснил я, ? постоянный контроль. Спит в палате с пацанами. Дальше, утром он освежился одеколоном и вышел на линейку с зелёной физиономией как клоун. И цирка не надо, свой клоун нарисовался.
Девчонки рассмеялась. Жданова спросила:
– А он нашёл, кто это сделал?
– У них предателей нет, ? буркнул Кузя и отвернулся.
– Девочки, идите к нам, ? позвала девчонок Лариса Семёновна.
– Лена, Вера, идёте, ? потянула их в сторону Малютина.
– Пока! ? махнула нам рукой Жданова.
***
– Ты что, как воды в рот набрал? ? высказал я Кузнецову, ? я, считай, один с ними разговаривал.
– Да я не готов так-то. Тебе-то проще.
– У тебя губа не дура, ? сказал я Кузнецову и ещё раз посоветовал: ? Сажей от костра Соколову испачкай. Или мне самому это сделать?
– Только посмей, ? буркнул он.
– И пытаться не буду, ? заверил я, успокаивая его.
Что он в ней нашёл? Обыкновенная девчонка: волнистые волосы до плеч, глаза карие. Ну, может быть, улыбка… Самому всегда хочется в ответ ей улыбнуться.
– Внимание! Тишина! ? через рупор с помоста объявила старшая пионервожатая и, когда все успокоились, дала команду зажечь костёр. Хворост, видимо, был облит бензином, ? пламя сразу рвануло вверх…
Через радиотранслятор громыхнула песня «Гимн пионеров»
– Нашу песню! ? крикнула Фролова Елена Матвеевна и, оглянувшись на девчонок, звонко запела:
Взвейтесь кострами синие ночи!
Песню подхватили:
Мы пионеры, дети рабочих.
Близится эра светлых годов.
Клич пионеров: «Всегда будь готов!
Радостным шагом, с песней весёлой,
Мы выступаем за комсомолом.
Близится эра светлых годов.
Клич пионеров: «Всегда будь готов!..
Фролова спустилась с помоста вниз и организовала хоровод вокруг костра. Быстро смекало, костёр набрал силу. Я стоял с Сашкой Панус в окружении любопытных возле своего воздушного шара. Ко мне подбежала Лариса Семёновна, схватила за руку и потащила в хоровод к девчонкам. «Сашка, шар охраняй!» ? успел я крикнуть.
Как только смог, я вырвался из хоровода и подошёл к Таньке Лемеховой.
– Лемехова, про воздушный шар забыла? ? упрекнул я её.
– Ничего не забыла. Сейчас уже всё будет, ? пообещала она и подошла к старшей пионервожатой. Выслушав Лемехову, Елена Матвеевна поднялась на помост, по рупору объявила:
– Ребята, внимание! Сейчас пионеры второго отряда в честь Дня открытия смены запустят в небо воздушный фонарик ? «Звёздочку Ильича». Поаплодируем им!
Я уже был возле нашего воздушного фонарика. Только бы он не подвёл! Дрожащими руками поджог спичку и прикоснулся к вате, смоченной бензином. Оболочка шара осветилась изнутри. На наше счастье не было ни ветра, ни облаков. Шар оторвался от земли и сначала медленно, затем быстрее, ещё быстрее… начал подниматься вверх. Вот уже он выше костра… выше деревьев… он летит!
– Ура-а-а-а-а! ? прокатилось по стадиону!
Шар поднимался всё выше и выше!
***
Так я оказался в центре внимания. Пацаны и девчонки толпились возле меня. Еле успевал протягивать руку для пожатия, плечи гудели от одобрительных хлопков. Подошли два пацана с первого отряда, которых я видел в кружке технического творчества с моделью самолёта.
– Здорово придумано и сделано хорошо! ? похвалил один из них, с прямой чёлкой. ? Давай знакомиться. Меня Михаил Нестеров зовут. А это Саенко Славик, ? указал он на своего товарища и протянул мне руку. У Нестерова твёрдая ладонь и крепкое рукопожатие, даже пальцам и захотелось потрясти. У Славки Саенко кучерявая голова и мягкие черты лица. Он смущённо улыбнулся и нерешительно протянул ладошку лодочкой для пожатия.
– Авиамодельным спортом не занимаешься? ? спросил Нестеров.
– Нет.
– Зря. Подумай над этим. Хорошее дело! Я потом найду тебя.
– Подумаю.
Славка Саенко из-за плеча Нестерова похвалил:
– Почти как у братьев Монгольфье. Они первыми воздушный шар запустили.
– Просто китайский воздушный фонарик. Они задолго до братьев Монгольфье запускали, ? поделился я тем, что узнал от Женьки.
– Может быть, и так, ? кивнул Нестеров.
***
Быстро темнело. Скоро начнётся потеха. Выбрав из костра обуглившуюся головёшку, я пошёл искать Кузнецова. Его я нашёл среди ребят, окруживших Юрку Круглова. В руках у Рудого аккордеон, который я видел в руках пионервожатой девчонок. Я удивился, не знал, что он на нём умеет играть. Кто-то из мальчишек попросил: «Рудый, давай русскую народную, блатную хороводную!» Я подошёл ближе. Юрка запел негромко, специально хриплым голосом:
…Вот я откинулся, какой базар-вокзал…
И взял билет в колхоз «Большое дышло»
Ведь я железно с бандитизмом завязал.
Всё по уму. Но лажа всё же вышла…
Но вот он встал, положил аккордеон на табуретку: «Всё!»
– Рудый, сыграй ещё! ? просил пацаны.
– Концерт окончен! ? сказал Юрка.
– Кузя, Весло, Рудый, пора девок сажей мазать, ? показал я из-за спины головёшку.
– Вперёд! ? провозгласил Кузя.
Мы пошли к девчонкам, стоявшим у костра. Пирогову со Ждановой и Малютиной я нашёл рядом с нашими пионервожатыми. Возле них самое безопасное место для недотрог. Преодолев смущение, я подошёл к Пироговой и, на глазах её подруг и пионервожатых, провёл пальцем по обгоревшей кочерыжке, потом, глядя ей в глаза, по её щеке.
Её подружки с любопытством уставились на нас. Верка не пыталась отстраниться, молча смотрела на меня. Я повернулся и отошёл.
Зря. Нужно было взять её за руку и повести за собой. Когда я отошёл от девчонок достаточно далеко, ко мне подбежала Ленка Жданова, мазанула ладошкой по моей щеке и, засмеявшись, отскочила в сторону.
– Есть первый! ? одобрительно засмеялись у костра девчонки первого отряда, стоявшие неподалёку.
Я провёл ладошкой по лицу ? сажа! Кузя засмеялся.
– Ну, всё, берегитесь! ? крикнул я девчонкам.
Они бросились врассыпную. Кузя и Весло вместе со мной пошли в атаку. Нас поддержали другие мальчишки. Началась кутерьма: там девчонки с первого отряда зажали какого-то пацана, там от мальчишек отбивалась какая-то девчонка. В стороне от костра, где темнее, я догнал Ленку Жданову. Она и пикнуть не успела, как я схватил её за руку и развернул к себе, потом взял за вторую руку. Она не вырывалась. Наши пальцы переплелись. Ленка улыбалась, смеялись её глаза.
– Всё, попалась! ? заявил я, развёл наши руки в стороны.
– Ну что ты мне сделаешь, что? ? спросила она с улыбкой
– Вот что, ? ответил я, завёл наши руки ей за спину и прижал Жданову к себе, как это было в автобусе. Она притихла, чуть слышно дышала мне в шею, потом шепнула:
– Лёшка, пусти. Вера и Осипова увидят, и что подумают?
Я разжал руки, Ленка сорвалась с места и нырнула за чьи-то спины., и я с сожалением проводил её взглядом.
Возле костра я увидел пионервожатую третьего отряда, «Ольгу Сергеевну», со щекой, уже испачканными сажей от костра. Надо было самому это сделать, но кто-то меня опередил. Надеясь исправить промах, я решил найти пионервожатую девчонок нашего отряда и хоть с ней быть первым из пацанов, кто её испачкает.
Обойдя три раза вокруг костра я, наконец, в полумраке увидел Ларису Семёновну. Подбежав сзади, я со спины обхватил её левой рукой, быстро мазанул её щеку пальцем, черным от головёшки, и отбежал в темноту.
Надеюсь, она не поняла, кто это сделал. Было весело. Охота продолжалась. В стороне от костра машинально ? даже ленивый не упустит движущаяся добычу, я догнал и обхватил руками, пробегавшую мимо девчонку. «Пусти…», ? пискнула она и, пытаясь освободиться, резко присела. Мои ладони непроизвольно скользнули вверх под её рубашкой и, скользнув по шелковистой коже ? майки не было, оказалась на её груди. «Дурак!», ? взмутилась моя добыча и оглянулась. И это была Танька Соколова!
Я жутко смутился и разжал руки. Она вскочила и, отбежав, исчезла. В растерянности я отошёл ещё дальше от костра Ладони горели огнём.
Вот так оконфузился, подумал я. Конечно, это произошло неумышленно, обещал же Кузи её не ловить. Неудобно получилось. Не желая обидеть, я никогда прежде не лапал так раньше девчонок. Ну, если только ненамеренно через одежду при игре в пятнашки или в казаки-разбойники.
Чуть успокоившись, я вернулся к костру. Ко мне подошла Светка Осипова, испачканная сажей:
– Лёшка, пойдём погуляем.
– Куда?
– К спортплощадке.
Ленка Жданова, стоявшая с Малютиной и Пироговой, окликнула меня: «Печенин». Я хотел ответить, но, взглянув на Верку, промолчал. Светка Осипова демонстративно взяла меня за руку и предложила: «Туда пойдём, там скамейки есть».
Мы ушли достаточно далеко от костра, присели на самой дальней скамейке. Вначале просто молчали, потом Светка сказала:
– А ты молодец! Так красиво с твоим фонариком вышло!
– Я не один делал, Сашка Панус помогал, ? буркнул в ответ.
– Ну и что, что помогал, ведь ты его придумал.
Не люблю, когда меня хвалят. Чтобы сменить тему, я сказал:
– Света, смотри, ? звезды яркие сегодня, ? и, чтобы перевести разговор, спросил; ? Видишь Большую медведицу?
Я сам не понял, почему я назвал её не по фамилии…
– Где?
– Звезды ковшом. Четыре звёздочки и ручка ковша, ? я показал где, ? видишь?
– Сейчас, да.
– А Полярную звезду можешь найти? По её положению направление на север определяют.
– А где она?
– Ковш видишь?
– Да.
– Отсчитай семь расстояний от двух крайних звёздочек ковша вверх, ? будет Полярная звезда. Ты нашла её?
– Зачем? ? улыбнулась Светка. ? Откуда ты об этом знаешь?
– Книжка есть, «Занимательная астрономия» называется, ? там прочитал. А вон созвездие Кассиопеи ? буква «Эм» вверху ногами, или «Дабл Ю» ? двадцать третья буква английского алфавита. В Древнем Риме зрение воинов проверяли по этой звёздочке. Слева, предпоследняя она, ? Видишь её?
– Ну зачем?
– Если рядом с ней маленькую звёздочку увидишь, зрение у тебя ? единица. Значит, отличное зрение.
– Зачем тебе звезды? Астрономия в старших классах же будет? А так зачем?
– Как, не интересно разве?
– Мне нет.
– Ты «Аэлиту» Толстого читала?
– Зачем бы я читала? ? Осипова недоуменно посмотрела на меня. ? Читать нужно то, что в школе для внеклассного чтения задают, а так зачем?
После её слов я потерял к ней интерес. Снаружи смазливая, а внутри ? пустая как погремушка. Чтобы окончить разговор, я без задней мысли спросил:
– Мальчишки не пристают?
Светка отстранилась, странно взглянула на меня, сказала смущённо:
– Ты об этом? А руки у тебя не в саже, меня не испачкаешь?
Я просто машинально взглянул на свои ладони, потом сообразил о чём она, и поёжился от её слов:
– Ты что, спятила? Ничего я не напоминал, без всяких условий согласился дружбу изображать. Ну, ты даёшь…
– Ладно тогда. Спасибо тебе, что не стал меня лапать, ? чуть слышно прошептала она.
– Не за что, ? отмахнулся я.
Светка сверкнула на меня глазами, посмотрела на свою рубашку, ладошкой сверху вниз пригладила юбку и с обидой сказала:
– Ты и в правду так думаешь? Другие мальчики так не считают, иначе бы я с тобой не знакомилась, о защите тебя бы не просила.
Я ошалел от её слов:
– Ты вообще, о чём? Я сказал: «Не за что» ? в смысле, не стоит благодарности, а не имея ввиду твою внешность.
– Света! ? послышался голос Таньки Беловой. ? Где вы там, идите к нам.
Я с облегчением вздохнул, вскочил на ноги и протянул Светке руку. Когда мы вышли к костру, она на глазах девчонок нашего отряда демонстративно поправила причёску, заправила рубашку в юбку, застегнула верхнюю пуговку рубашки под галстуком и подошла к ним.
Вот провокаторша! Я же её не трогал: и рубашка в юбку у неё была заправленная, и пуговицы застёгнуты, когда только успела!
***
Перед отбоем к умывальникам не протолкнуться, народ старательно отмывает чумазые физиономии. Танька Соколова с полотенцем и мыльницей в руках шепотком упрекнула меня:
– Лёшка, какой ты бесстыжий!
– Это не я был, ? пошёл я в отказ.
– Нет, ты!
Получается, что узнала, кто её поймал. Она скорчила мне рожу и показала язык ? значит не сердится. Наверное, некоторым из девчонок нравится, что мальчишки пристают, гордятся этим, а пищат и визжат для показухи, какие они, мол, недотроги. Чтобы сгладить ситуацию, я сказал ей:
– Кузнецов с тобой познакомиться хочет, но стесняется. Только это секрет. Не говори ему, что я тебе об этом сказал, ладно?
Танька удивлённо посмотрела на меня и согласно кивнула. Я вернулся к умывальнику, умылся и пошёл в отряд. В фойе я хотел незаметно прошмыгнуть мимо Ларисы Семёновны, но она за предплечье придержала меня и с улыбкой упрекнула: «Печенин, ты что, пионервожатых своими подружками считаешь?» Вместо строгости в её глазах смешинки.
Сегодня отбой был объявлен на час позже обычного. Уже в постели подумал, ну почему мне так легко с другими, и с Ленкой Ждановой, могу её и к себе прижать, и с другими, а вот с Пироговой ? никак. А вообще, день прошёл не зря. Такой богатый на события день, что уснул я, чуть лишь коснувшись щекой подушки, и спал без снов.

Глава 6

ДЕНЬ ШЕСТОЙ.15 ИЮНЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК
Разбудило меня лёгкое прикосновение к лицу. Я, лёжа на спине, приоткрыл глаза. Светало. Первое, что увидел, ? улыбку Ленки Ждановой. Смеялись её глаза. Я улыбнулся и вопросительно посмотрел на неё.
«Тссс…» ? прошептала она и приложила палец к губам. Боковым зрением заметил Снежную и Соколову Таньку у соседних кроватей. Всё понятно ? ответный визит, девчонки мазюкать нас пришли.
Ленка прикрыла мои глаза ладошкой. Это приятно… Выдавать девчонок я не хотел и, когда она убрала свою ладонь, глаза я не открыл, лежал и улыбался, чувствуя, как она пальцем касается моей щеки.
Когда девчонки ушли, было уже не до сна. Раздался вопль Цыплакова Ваньки:
– Ахтунг! Пацаны, девки нас раскрасили!
– Цыпа, хватит орать. Визжишь как ножом по стеклу! ? возмутился Весёлкин.
– Весло, а ты на свою рожу в зеркало взгляни, ? крикнул ему Сашка Середа.
– А что там, Пятница?
– Они зелёнку в пасту добавили, фиг отмоешься!
– Ну, может быть, и

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71403484?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.