Главная страница | Современные любовные романы | Грешник. Я не знал о сыне

Грешник. Я не знал о сыне
Валерия Даль
– Я беременна. Надеюсь, ты не отправишь меня на аборт, как пять лет назад? – говорю севшим голосом.
– Тогда мы были слишком молоды, Лина. Не до детей было.
– А сейчас до детей? – усмехаюсь невесело.
– Сейчас я хочу детей, да… – сканирует изучающим взглядом. – Главное, чтобы ты опять не начала мне лгать, Лина, иначе… Я за себя не ручаюсь.
– Я тебе не лгала! – бросаю возмущённо.
– Ага, и аборт не делала?
Осекаюсь. Отвожу взгляд. Он не знает, что у него есть четырехлетний сын, а если узнает… Я даже боюсь представить.
– Лина?! – почти рычит. – Только не говори, что ты скрывала от меня моего ребенка, – цедит сквозь зубы угрожающим тоном.

Валерия Даль
Грешник. Я не знал о сыне

Глава 1
– Волнуешься, милая? – мама появляется за моей спиной, я вижу ее отражение в зеркале.
– Немного, – пожимаю плечами.
Хотя нет… Я очень волнуюсь. По сути, я впервые иду на собеседование в очень серьезную контору. До этого я работала удаленно, все было просто. А сейчас надо будет сидеть в офисе, стараться не злоупотреблять больничными, хотя сын не болеет часто. Так, сезонные простуды, ветрянка в садике не прошла мимо нас, но в общем и целом у меня ребенок с отличным иммунитетом.
– Ты отличный специалист, – мама разворачивает меня к себе и берет за плечи, стараясь подбодрить. – Ангелина, – называет полным именем, – у тебя отличные рекомендации, ты столько лет уже проработала, пусть и из дома. Уверена, ты пройдешь собеседование.
Улыбаюсь маме. Так странно… Сама столько персонала подобрала, пусть и удаленно, а сейчас волнуюсь насчёт собственного трудоустройства. Все же делать все онлайн намного проще. У меня, по сути, только общение в интернете и с мамочками на детской площадке было последние годы, поэтому очень страшно.
Фирма, в которую я хочу устроиться, зарекомендовала себя на рынке хорошо – явно не шарашкина контора. Уж в чем, но в вакансиях и условиях я разбираюсь отлично, как умею и потенциальных работодателей рассматривать, так и искателей работы. И все кажется таким простым, пока не касается тебя лично.
– Спасибо, мам, – обнимаю ее. – Если я вдруг задержусь, то в часов пять иди за Максимом в садик. Я там приготовила…
– Лина, – отстраняется мама, – не первый день замужем. Я знаю, когда забирать и чем кормить внука. А ты думай только о работе.
Я не хотела выходить на постоянку в офис. Из дома работать удобнее, да и сын всегда на виду. Всегда могу сорваться в детский сад, хотя мне ни разу не звонили и не просили срочно забрать ребенка. И маме помочь всегда могу приготовить или убрать. Пусть она и не показывает, но я знаю, что ноги у нее в последнее время сильно болят. А операция по замене суставов… Я перестала считать нули после пятого, понимая, что не потянем мы.
Но я нашла эту вакансию и подумала, что при такой зарплате можно начать откладывать на операцию. Осталось самое сложное – устроиться. Я же все знаю, не один год занималась подбором персонала. Должна справиться, тем более и мама, и сын так верят в меня. Не подведу…
Я одна работаю на нас троих. Мамина пенсия – это… Покрыть коммуналку, купить лекарства и немного на продукты.
Родила меня мама поздно, отца я совсем не знала, поэтому только мы есть друг у друга. Правда, несколько лет назад появился в нашей семье мужчина – мой сын. Когда мать узнала, что я беременна, то села на диван и заплакала, сказав, что я повторяю ее судьбу. Может, это не так и плохо? Главное – не терять надежду и позитивно мыслить.
Тогда я испугалась маминых слов, потому что аборт делать не собиралась. Если эта жизнь зародилась во мне, то так надо было. Значит, этот ребенок должен был появиться на свет.
– О чем задумалась? – мама гладит меня по щеке, а потом смахивает невидимую пылинку с моей блузки.
– Не знаю, – делюсь с ней, как и всегда. – Что-то в груди ноет. Но это от предстоящего собеседования наверняка. Правда… Не знаю, мам, как будто что-то случиться должно.
– Не игнорируй свои предчувствия, Лина, – качает указательным пальцем мама. – А хорошее или плохое случится?
Прислушиваюсь к своим внутренним ощущениям. А вот тут не знаю…
– Может, это предчувствие перемен? И я уверена, что в лучшую сторону, – стараюсь держаться бодро.
– Вот тебе на такси, чтобы приехала при полном параде, а не после тряски в метро, – мама достает из кармана халата купюру и вкладывает мне в руку. – И не спорь, – сразу же предупреждает, понимая, что я хочу возразить.
Если меня возьмут на работу, то я все возмещу. И ещё сверху добавлю.
– Спасибо, – снова обнимаю маму. – Мне пора.
– Беги, доченька, – напутствует она меня. – За Максима не беспокойся.
Я знаю, как сильно она любит внука. А ведь так боялась когда-то, но теперь эти страхи кажутся безосновательными. Мама не спрашивала об отце Максима, а я старалась о нем и не вспоминать. И на это были причины…
По совету мамы вызываю такси и через полчаса стою у офисного здания, закусив губу. Черт, помаду же съем, если так продолжу!
Сердце сильнее начинает отбивать чечётку о ребра, когда поднимаю голову на возвышенность из стекла и металла. Красиво, дорого… А я привыкла к панельным домам и старым детским площадкам.
На входе вижу турникеты и немного теряюсь. Но охранник, просканировав мой паспорт, выдает временный пропуск и говорит, куда подниматься. У меня уже стресс… Что же дальше будет?
Нахожу начальника отдела по подбору персонала – таблички на двери мне в помощь. Женщина лет сорока оказывается милой, даже не задаёт каверзные вопросы, и я немного расслабляюсь.
– Вам осталось только поговорить с Тимофеем Олеговичем, – говорит мне Любовь Андреевна. – Кабинет директора дальше по коридору.
Я наводила справки об этой фирме, поэтому не удивлена. И имя владельца мне тоже известно. Остался последний шаг – встретиться с ним. Думаю, если я проделала весь этот путь, то завершающий штрих не так уж и страшен.
– А он на месте? – уточняю я.
Любовь Андреевна нажимает на кнопку селектора и, как я понимаю, связывается с секретарем Тимофея Олеговича. Фотографий на сайте фирмы я не нашла, но это и не важно. Последний этап… Остался последний этап.
– Да, ждёт вас, – заканчивает Любовь Андреевна разговор. – Вы так не волнуйтесь, у нас самый лучший директор. У него тоже есть дети, он все понимает. И вы мне понравились больше всех, так что рекомендации за мной.
Повезло, наверное, его жене. Если он женат, конечно. Понимающий… Что ещё пожелать матери-одиночке, которая пытается устроиться на работу?
– Я буду рада с вами работать, если все сложится, – поднимаясь, пожимаю руку, возможно, своей будущей начальнице.
Кабинет нахожу без проблем. Захожу в просторную приемную и улыбаюсь девушке, которая сразу же спрашивает:
– Вы Ангелина Петровна?
– Да, – отвечаю чуть сдавленно.
Все же меня не отпускает. С Любовью Андреевной было проще, а сейчас опять меня немного начинает трясти.
– Проходите, – указывает она на дверь.
“Генеральный директор Загорский Тимофей Олегович”.
Загорский… Знакомая фамилия. Точно! Олег Юрьевич наверняка его отец. А ему я подбирала пару кандидатов.
Кивнув симпатичной секретарше, открываю дверь и оказываюсь в просторном кабинете. Его владелец поднимает голову, и я…
Да у меня земля из-под ног уходит!
Не может быть!
Жена, дети, Тимофей…
Все было ложью? Тот месяц был пропитан ложью?
Он смотрит на меня так, будто не узнает. А сколько таких было? Неудивительно, что он не запомнил мое лицо. Да и те слова, которые сказал мне на прощание…
– С вами все в порядке? – голос бьёт по ушам, но…
Это другой голос!
Снова смотрю на своего потенциального работодателя, практически пожираю его взглядом.
Мне кажется, что я схожу с ума.
Это его лицо!
Но передо мной другой человек. Он точно другой. И он меня не знает, не понимаю макет, что сейчас происходит со мной. А внутри меня будто все разлетается на части.
Как? Ну как?
– Ты… – произношу, оседая на пол.
Ноги совсем не держат. Упираюсь в кожаный диванчик, положив голову на подлокотник.
– Не помню, чтобы мы переходили на такое общение, но вы, судя по всему, переволновались, – говорит с беспокойством… Тимофей Олегович?
Он оказывается рядом со мной и помогает подняться. Я смотрю в его глаза, но не вижу узнавания или хоть какого-то намека на него.
Но это же он… Это же…
Дотрагиваюсь рукой до таких знакомых губ, и директор отшатывается.
– Простите, но это не очень удачный способ устроиться на работу, – усмехается он.
– Матвей… – вырывается у меня, прежде чем я отключаюсь от переизбытка эмоций.

Глава 2
– У нас есть нашатырь? Или чем приводят в чувства впечатлительных барышень? – прорывается голос в сознание.
– Тимофей Олегович, я поспрашиваю, – теперь говорит женщина.
Боже… Вместе с голосами приходят и воспоминания. Матвей…
Открываю глаза – передо мной потолок. Я пришла устраиваться на работу и встретила Матвея. То есть не его… Слышала когда-то, что у каждого человека есть двойник, но не настолько же идентичный!
– Ничего не надо, – хрипло произношу, садясь на диване.
Работы мне теперь явно не видать. Да и не очень-то я и сама горю желанием. Работать на человека, который как две капли воды похож на моего… А кем мы с Матвеем друг другу были? Я не задумывалась никогда об этом, и сейчас точно не самое лучшее время.
– Какая ирония судьбы, – мой потенциальный начальник останавливается в нескольких шагах от меня, но на его лицо я не могу поднять глаза. – Вы где-то пересекались с моим братом, а сейчас пришли устраиваться ко мне в фирму на работу. Совпадение? Жизнь любит иногда так пошутить.
– Братом… – эхом повторяю и наконец поднимаю голову. – Матвей ваш брат?
Неуместный вопрос, кажется. Мы смотрим друг на друга, и теперь я чётко вижу, нет, скорее даже чувствую, что передо мной не Матвей.
Они на одно лицо, но… разные. Тимофей Олегович похож на тихую гавань, а его брат… Матвей был ураганом, штормом, цунами. И этой стихии невозможно было противостоять. И страшно, и прекрасно. Боишься, но отдаешь себя во власть, потому что бежать невозможно. Некуда.
– Да уж, – Тимофей Олегович возвращается за стол. – Матвей умеет оставить неизгладимое впечатление.
– Я, наверное, пойду, – неуверенно поднимаюсь и переминаюсь с ноги на ногу.
– А работа вам уже не нужна, Ангелина Петровна?
– Что? – ещё больше теряюсь. – Вы хотите после всего… – закусываю губу, не зная, как правильно подобрать слова.
– После чего? – с интересом спрашивает Тимофей Олегович. – Послушайте… Нет, сначала присядьте, – указывает на стул. – Кофе хотите?
Он ничего обо мне не знает. О нас с Матвеем. Правда, сейчас, когда я задумалась о том, кем были друг другу, уже и сама не уверена, были ли “мы”.
Видимо, моя подруга была тогда, пять лет назад, права. Матвей – обычный бабник, который, возможно, и не вспомнит мое лицо, не узнает меня при новой встрече. Конечно, о таких эпизодах близким не рассказывают. Это же замучаешь родных разговорами о своих похождениях.
– Кофе, – постучав, в кабинет входит секретарша.
Видимо, начальник успел отменить нашатырь и заказал кофе.
– Спасибо, – кивает Тимофей Олегович. – Вы можете быть свободны. Хотя подождите, – останавливает ее. – Ангелина Петровна, у вас документы с собой? Отдайте их Валентине, она отсканирует и передаст с отдел кадров.
– О… – только могу выдать и ищу взглядом свою сумку.
Она на кожаном диванчике, где недавно лежала и я. Достаю файл с подготовленными документами и отдаю секретарше.
– Оригиналы заберёте у меня, когда будете уходить, – деловито произносит Валентина и выходит.
– Итак, Ангелина Петровна, присаживайтесь, – повторяет Тимофей Олегович и быстро пробегает глазами по экрану ноутбука. – У вас успешное закрытие вакансий, процент достаточно высок. Хм… А почему высшее неоконченное? Вам оставалось учиться всего ничего, но вы ушли. И хорошая специальность у вас была. Финансовая аналитика.
Сердце замирает в груди на несколько секунд, а потом начинает бешено колотиться, едва не ломая ребра. Почему он об этом спрашивает?
– Я… – делаю глоток кофе, который едва не проливается на блузку, потому что руки дрожат. – Я… Моя мама болеет, ей нужна помощь.
Безбожно лгу. Ушла я из института по другой причине, но так страшно ее озвучивать перед братом Матвея. А если сразу после нашего собеседования Тимофей Олегович позвонит и расскажет, что теперь у него работает девушка, которая в обморок упала, перепутав братьев?
Нет, вряд ли Матвей меня вспомнит. Не стоит об этом беспокоиться. И Тимофей Олегович, кажется, интересуется всем исключительно с профессиональной точки зрения.
Но ведь мне все равно придется заполнять анкету, и тогда станет понятна истинная причина моего ухода из института.
– Сочувствую, – произносит Тимофей Олегович. – Но вы успешно прошли онлайн-курсы по HR, начали работать.
– Ещё я родила ребенка, это тоже причина, – выпаливаю, решив ничего не скрывать.
Он же не знает, что это ребенок его брата, его родной племянник.
– Вы указали, что не замужем, – Тимофей Олегович снова смотрит на экран. – Впрочем, меня это не касается.
– Я, честное слово, не стану злоупотреблять больничными, – обещаю. – Мама всегда сможет присмотреть за сыном. И он не болеет почти, я тоже. И в другой декретный я не собираюсь.
– Чем черт не шутит, – улыбается мой новый начальник, и в этот момент я едва не выдаю протяжный стон. – Не зарекайтесь, Ангелина Петровна.
Когда Тимофей Олегович улыбается, их сходство с Матвеем становится для меня невыносимым. И мне бы, конечно, спросить, как часто один брат появляется в офисе другого, но я не знаю… После разрешения ситуации Тимофей Олегович ни разу больше не упомянул брата, не спрашивал меня, откуда я его знаю. Значит, боссу все равно.
– А это только ваша фирма? – интересуюсь вроде бы невзначай, но мой фортель не удается.
– Если вы хотите спросить о моем брате, то я с ним не общался пятнадцать лет, только недавно мы встретились и кое-как наладили общение, – безразлично отвечает Тимофей Олегович. – Сейчас Матвей, скорее всего, на очередном турнире. И меня не волнует, что у вас было в прошлом. Если вы готовы работать, то работайте. Здесь он никогда не появлялся и вряд ли появится.
Кажется, я густо краснею – чувствую, как щеки вспыхивают. Но Тимофею Олеговичу на самом деле все равно. Сам же сказал, что с братом не общался столько времени. Значит, отношения у них не очень. Но самое главное, что мне не грозит встреча с Матвеем.
А эта работа мне нужна. И если я смогу ещё и подрабатывать, то мы с мамой и Максимом вообще ни в чем не будем нуждаться. И маме операцию сделаем.
– У нас ничего не было, – говорю я. – Точнее… – надо же как-то пояснить свое поведение. – Я влюбилась, а он не обращал на меня внимания.
– Я вам сказал, Ангелина Петровна, что меня это не интересует, – перебивает меня новый шеф. – Главное, чтобы вам ничего не мешало работать.
– Не помешает, Тимофей Олегович, честное слово, – я даже руку к груди прижимаю.
Пусть все складывается не так, как я планировала, но все же складывается. У меня будет постоянная работа, наверняка есть и привилегии, которых нет на удалёнке. И плевать, что работать придется на брата человека, которого я любила. Пусть недолго, но ярко. Настолько ярко, что я до сих пор помню все в подробностях. Каждое прикосновение, каждый поцелуй…
Не думать об этом. Не думать! Только работа.
– Любовь Андреевна вас введёт… – кивает Тимофей Олегович, но замолкает, потому что за дверью слышится возня и голоса.
– Нельзя! – громко говорит секретарша.
– Валечка, мне можно, – игривый мужской голос возражает. – Меня в коридоре пару раз уже назвали Тимофеем Олеговичем. Это так забавно.
Нет… Ну нет! Почему именно сегодня? Я видела, что брат Матвея не лгал, когда говорил, что он здесь не появляется. Ну почему сегодня?
Ладони потеют. Дыхание становится частым и почти свистящим. Он ведь меня не узнает. Не должен. Пять лет прошло, а мы провели вместе всего лишь месяц. Ничего особенного.
Дверь открывается, и я замираю статуей, уже чувствуя, как этот шторм заполняет кабинет.
– Оу, – звук голоса меня почти убивает, режет наживую.
– Пошел вон отсюда, – произносит спокойно Тимофей Олегович. – И без разрешения не входи.
– Я на диванчике подожду, – от этих слов зажмуриваюсь, не представляя, как выйду отсюда.
Слишком много потрясений за один день…

Глава 3
– Я работаю, – сдержанно говорит Тимофей Олегович. – И ты сейчас мне мне мешаешь, Матвей.
– Такая симпатичная со спины работа у тебя, – понимаю, что говорит обо мне и напрягаюсь ещё больше.
Вот зачем он здесь?
Пришел к брату – понятно.
И, как обычно, правила не для Матвея. Его не волнует, что люди заняты, что в офисе есть определенная дисциплина. Есть только он и его желания. Хочу – получу любой ценой.
– Ангелина Петровна, – доносится до меня голос Тимофея Олеговича, – заберите свои документы у Валентины и возвращайтесь к Любови Андреевне. Она вас введёт в курс дела.
– Конечно, – поднимаюсь, но повернуться к двери не могу.
Пусть я уверена, что Матвей меня не узнает, но мне самой придется взглянуть в лицо своему прошлому. Такому болезненному, но и такому сладостному. С ним все на контрасте. Все на пределе. Чувства будто стократно усиливаются. Нервы обнажены. Поэтому с ним можно вознестись в рай или упасть в самую темную бездну, в самое пекло. Я была в обоих состояниях. Но в то же время была готова к этим качелям, готова идти с ним по жизни.
Влюбленная идиотка… Была. И если была, то смогу сейчас обернуться и пройти мимо. Он все равно меня не узнает. Месяц мы провели вместе пять лет назад. Слишком долгий срок и слишком короткий. Все же контрасты – это про Матвея.
– До свидания, – произношу и, стараясь не смотреть в лицо своему прошлому, иду к двери.
– А с мордашки твоя работа ещё симпатичнее, – присвистывает Матвей, но я упорно его игнорирую.
Могу дышать, только когда выхожу в приемную. Вот и все. Ничего не случилось. Как я и предполагала, он меня не узнал. И это, наверное, к лучшему.
Забираю документы, иду снова к начальнице отдела по подбору персонала. Надо думать только о работе. Я не должна снова позволить Матвею отравлять мои мысли.
– Поздравляю вас, Ангелина Петровна, – улыбается мне Любовь Андреевна.
– Лина, просто Лина, – говорю я. – Очень рада буду с вами работать.
– Хорошо, Лина, – кивает она. – На сегодня вы можете быть свободны. Завтра к девяти жду вас здесь, будем знакомиться с фронтом работы. А пока возьмите с собой дома вот это, – нажимает на кнопку, и начинает работать принтер. – Это трудовой договор, соглашение о неразглашении коммерческой тайны. Ознакомьтесь, завтра подпишете в отделе кадров.
– То есть я могу быть свободна? – беру ещё теплые листы и протянутый файлик.
– Завтра к девяти, – напоминает Любовь Андреевна.
Все, у меня получилось. И я справлюсь, пойду на повышение, может, через время. Или перейду в другую контору. По крайней мере, у меня будет стаж не только в онлайне, а это большой плюс.
– Тогда до завтра, – произношу с улыбкой, но, оказавшись в коридоре, снова паникую.
А если я с ним столкнусь сейчас?
А если он меня всё-таки узнает?
А если?..
Нет, хватит! Я больше не та старшекурсница, которой можно запудрить мозги. Я взрослая женщина. Я мать, и думать мне надо о ребенке, а не о его… отце.
До лифта дохожу без проблем, прикладываю к турникету свой временный пропуск, чтобы выйти, и прощаюсь с охранником. Вот они – стеклянные двери, ведущие на улицу. Вот она – свобода, по крайней мере, на сегодня. А завтра будет новый день, и он сотрёт все, что сегодня произошло.
Хотя ведь… Ничего же и не произошло. Для Матвея. А мне, видимо, надо было пройти через это, чтобы окончательно понять, что я Матвея ничего не значила.
Несмотря на все тяготы и перипетии, влюбленная дурочка все ещё живёт где-то во мне.
Первое время мне казалось, что он вернётся, я искренне верила, что одумается и поймет, что зря меня обвинял во лжи. Но шло время, ничего не происходило, и с появлением Максима я поняла, что мне надо стать взрослее, а не грезить о несбыточном.
Я справилась, жила своей жизнью, в которой появился маленький человечек. И ему нужна была не мама, витающая в облаках, а мама, сосредоточенная только на нем.
Двери разъезжаются в стороны, когда я к ним подхожу, и тут же… Едва я делаю шаг на улицу, как кто-то меня за талию притягивает к себе.
– Ты… – выдыхаю я.
Его руки снова касаются меня. Я вижу перед собой лицо, которое мне столько снилось. И этот запах… Я реагирую, как самка самого озабоченного животного на земле. Кажется, это енотовидная собака. Недавно сын смотрел передачу про них, и я слушала.
Боже, о чем я вообще думаю?
– Я, – кивает Матвей. – Неужели ты думала, что я тебя не узнаю? Такого ангелочка сложно забыть.
– Не надо, – я повышаю голос, выпутываясь из этих отравляющих объятий. – И да, я надеялась, что ты меня не узнаешь. Сколько женских лиц было после меня. Я рассчитывала, что они все… мы все превратились в сплошное пятно, – понимаю, что старая обида выплёскивается наружу, пора бы прикусить язык, пока не сказала лишнего. – Матвей…
– И то есть ты просто по случайности пришла устраиваться к моему брату? – усмехается он, останавливая меня, притянув к себе за локоть. – Лина, я не верю в такие совпадения.
– Иди к черту, – собрав остатки воли в кулак, стараюсь держать лицо. – Я не обязана перед тобой отчитываться.
Мы слишком близко, и я понимаю, что этот наркотик снова проникает в меня. Будет сложно, но я справилась один раз – справлюсь и во второй.
– Конечно, – Матвей притягивает меня ещё ближе. – Мы всего лишь несколько раз переспали.
Его слова – пощёчина для меня. Но они отрезвляют. Вот, значит, как он расценивал наши… отношения?
– Действительно, – соглашаюсь, хотя собственные слова обжигают горло. – И не весь мир крутится вокруг тебя. Я просто хочу работать.
Он не верит мне. Я помню это выражение лица, когда Матвей смотрит, прищурившись. Не верит… Ну и ладно. Мне плевать. Хотя нет, я все ещё хочу, чтобы он поверил.
Та неопределенность, недосказанность, что осталась между нами, камнем висит на моем сердце. Как он мог меня обвинить?
– Работать… – тянет Матвей. – Удачи, ангелочек. Только ты здесь долго не задержишься.
Звучит как угроза. А я не хочу, чтобы наше общее недолгое прошлое влияло на мое настоящее.
– Что тебе нужно от меня? – отступая все дальше, качаю головой.
Я не понимаю его. Неужели девушкам, с которыми, как Матвей сам сказал, пару раз переспал, в Москве не устроиться. Или только я удостоилась такой чести?
– От тебя, Лина? – его бровь выгибается.
Я где-то читала, что только маленький процент людей умеет делать подобное с бровями. Но, конечно, в них входит. Он особенный.
– Оставим друг друга в покое, – прошу я, хотя понимаю, что эту просьбу Матвей не удовлетворит.
Ему захочется поиграть со мной, загнать в угол. Наша встреча не сулит ничего хорошего.
– Нет, мышка, – улыбается Матвей, но эта улыбка обещает мне все круги ада. – Мы с тобой скоро встретимся снова.
Я ведь всего лишь шла на собеседование! Ну почему? Почему снова он?
– Не думаю, – вскидываю голову. – Иначе мой муж… – начинаю выдумывать на ходу, хотя сама не понимаю зачем. – Мой муж не оставит это просто так.
– Уже боюсь, – улыбка так и не сходит с его лица. – А где обручальное кольцо, ангелочек?
Черт!
О его внимательности я забыла.
– У ювелира на чистке, хотя это не твое дело, – произношу с нажимом. – Прощай.
– До встречи, Ангелина, – слышу со смешком.
Не верю, что мне так просто удается уйти. Вот и все? Только что-то подсказывает, что это далеко не конец…

Глава 4
В метро спускаюсь, постоянно оглядываясь. Цепляюсь каблуком и едва не лечу по лестнице, хорошо, что какой-то паренёк успевает меня поддержать за локоть и с улыбкой просит быть аккуратнее.
Не хватало из-за встречи с Матвеем шею себе свернуть. Ну, узнал он меня. Хорошая память у человека, что скажешь.
И зря я наплела про мужа… Вот идиотка! Стоило увидеть Матвея, как в голове все извилины стали прямыми. И он пообещал мне, что жизнь моя не будет сладкой.
Но у него есть только одна ниточка, ведущая ко мне. Это работа. И если я не буду работать на Тимофея Олеговича, то Матвей меня не найдет.
Он не знает моего адреса, из института я ушла – где я училась, Матвей в курсе. Казалось бы, все проще простого. А искать какую-то Ангелину в Москве – дело энерго- и времязатратное. Да и зачем ему меня искать сейчас, если за пять лет не попытался?
Может, вообще все его слова были лишь словами? А может… Нет, это точно бред, что Матвей хочет что-то исправить или наладить. Ни его интонация, ни его взгляд не говорили об этом. Скорее наоборот.
Ничего, найду другую работу. Вакансий хватает. Может, не с такой зарплатой, но все же…
Надо же мне было выбрать именно эту фирму! Это что – судьба, злой рок, насмешка вселенной? В огромном городе среди сотен, тысяч компаний я пришла на работу к брату Матвея. Кому рассказать – не поверят.
Выйдя из метро, нахожу ближайшую скамейку и без сил опускаюсь на нее. Короткий разговор меня эмоционально выжал. Пока я ехала, остатки адреналина ещё бушевали в крови, а сейчас они выветрились, и мое тело стало словно желе. Я ни шага не смогу больше сделать, мне надо немного посидеть.
– Линка, – женский голос врывается в воспалённый мозг и едва не поджаривает его окончательно.
– Привет, Инга, – устало произношу и щурюсь от яркого солнца, когда поднимаю глаза.
Давно мы не общались. Не сказать, что и раньше были не разлей вода, но учились в одном классе, жили в соседних домах, а потом оказалось, что и поступили на один факультет. И, конечно, в новой среде знакомым людям лучше было держаться вместе.
– А что ты такая бледная? – Инга садится рядом.
Она знала о моих… отношениях с Матвеем. Как тут не знать, если все происходило у нее на глазах? Но потом я ушла из института, мы с Ингой первое время созванивались, потом звонки стали совсем редкими, в основном ограничивались поздравлениями с праздниками. Да и интересов общих не осталось. У меня ребенок, Ингу интересовали парни, вечеринки и другие прелести жизни молодежи.
– В метро плохо стало, – отвечаю. – Сейчас посижу немного и пойду.
– А я к родителям приехала, – говорит она. – Может, вместе пойдем?
В данный момент мне совсем не до трёпа с подругой. Да даже слушатель из меня никакой, потому что мыслями я все ещё около офиса Тимофея Олеговича.
– Я… – не знаю, что придумать, да и лгать не умею. – Мне надо в магазин.
– Какая-то ты, Линка, странная, – Инга качает головой. – Проблемы с парнем?
– Нет у меня парня, – моментально вырывается.
– А надо бы его заиметь, – со знанием дела замечает подруга.
С маленьким ребенком особо на свидания не сходишь, да и, признаться, желания не было. Я знаю, что мама посидела бы с Максимом, тем более он уже не младенец, но мне и знакомиться с мужчинами-то негде, учитывая, что я не ходила работу. Магазин, поликлиника, детский сад, прогулки с сыном – вот и весь список моих мероприятий.
– Инга, ты извини, но я пойду, – поднимаюсь, забросив ремешок сумочки на плечо.
– Созвонимся, – кивает она, произнеся банальную фразу.
– Конечно, – отвечаю я.
Хотя мы обе знаем, что, возможно, только пошлём друг другу открытки в мессенджере на ближайший праздник.
Захожу в магазин, в котором мне в принципе ничего и не надо. Иду между рядами, невидящим взглядом цепляя яркие упаковки. Бросаю что-то по мелочи в корзинку и подхожу к кассе.
Маме не звоню. Времени, пока забирать Максима из садика, ещё предостаточно. Успею зайти домой, переодеться. Только у мамы будет много вопросов, а я пока сама не решила, пойду ли завтра на новую работу.
И хочется, и колется, как говорят. А может, я обычная мазохистка? Меня тянет туда, где мне будет больно.
За этими мыслями незаметно для себя оказываюсь около подъезда. Домой в любом случае придется вернуться, и разговора с мамой не избежать.
Порепетировав улыбку и счастливое выражение лица, вставляю ключ в замочную скважину.
– Линочка, – мама сразу же появляется в прихожей. – Ну как?
– Все хорошо, – улыбаюсь, стараясь не смотреть ей в глаза. – Но я… сама не уверена, что эта работа мне подходит. Знаешь, мне кажется, лучше я ещё поработаю из дома. Все же так и мне спокойнее, и тебе удобнее.
– Прекрати тараторить, – просит мама. – Ты наверняка не хочешь просто расстраивать меня. Но, Лина, я тебя знаю как облупленную. Что на самом деле произошло?
Глупо было надеяться, что я смогу провести самую проницательную женщину на свете. Я только рот открыла, а она уже все поняла.
– Я не уверена, что смогу там работать, – это произношу искренне, и мама кивает в сторону кухни.
Иду за ней, наблюдая, как она включает чайник, достает чашки… Молчит пока, даёт мне время, чтобы подготовить связный рассказ. Она никогда не спрашивала об отце Максима, но не самое ли время сейчас поделиться?
– И почему ты не сможешь там работать? – наконец интересуется мама. – Тебя кто-то обидел прямо на собеседовании?
– Нет, просто… – все равно запинаюсь. – Мамочка, владелец фирмы. Он брат отца Максима.
Шокирующая новость, понимаю. Мама прижимает руку к груди, второй нащупывая табурет.
– И ты шла туда, не зная об этом? – мама, понятное дело, сама не верит в подобное совпадение.
Я бы и сама не поверила. Но да, оказывается, такое случается.
– Конечно, не знала, мам! Да они вообще на одно лицо, я чуть в обморок не упала, когда увидела нового начальника, – произношу в сердцах. – Поэтому лучше забыть об этом собеседовании.
– А может, наоборот? – подумав, спрашивает она. – Ты на пять лет заточила себя в этих четырех стенах, – обводит рукой кухню. – Да, детка, мир жесток, в нем много плохого. И ты боишься старой боли, но это надо просто пережить, а не прятаться или убегать. Ты же у меня самая сильная девочка на свете, уже столько всего вытянула на своих плечах.
Мама хочет, чтобы я всё-таки взялась за эту работу. Да, брат ведь – это не сам Матвей. Тем более они с Тимофеем Олеговичем не похожи по характеру. Не знаю, откуда во мне взялась эта уверенность, но она есть.
Может, надо действительно дать отпор, а не бежать и прятаться в своей скорлупе? Это ведь не я хотела избавиться от ребенка. Это не я исчезла на пять лет, а потом начала с угроз. Не я просто развлекалась, затем мне это наскучило.
Я ни в чем не виновата перед Матвеем. Сын ему не нужен был тогда – не нужен наверняка и сейчас. А вот работа мне очень нужна.
И пусть этот мужчина все ещё действует на меня как паралитический яд, но я должна справиться и отпустить прошлое.
– Я попробую, мама, – даю обещание, хоть и не уверена, что надолго меня хватит.
Но, как говорится, не попробуешь – не узнаешь. И завтра я приду в офис, сосредоточившись только на работе. А Матвей… Уверена, скоро ему наскучат эти игры.
Все же судьба, наверное, не просто так нас снова столкнула. Может, это мой урок?

Глава 5
– Мама! – бежит ко мне Максим, едва я сворачиваю от ворот, ведущих на территорию сада, к детской площадке.
– Привет, милый, – присаживаюсь на корточки и смотрю в глаза сына, проведя рукой по щеке.
– Я попрощаюсь с друзьями, – важно говорит мне он, и я киваю.
Поздоровавшись с воспитательницей, перебрасываюсь с ней парой слов, протягиваю ладонь вернувшемуся ко мне сыну, и мы не спеша уходим.
Как обычно, он рассказывает, чем сегодня занимался в детском саду, а затем просит мороженое, когда мы проходим мимо кафе с нарисованными шариками в вафельном рожке.
А почему бы и нет?
Сладкое и я сама люблю, оно меня хоть немного, но успокаивает. Сев за столик, пишу маме, что мы с Максимом немного задержимся.
Болтовня сына отвлекает меня от мыслей о его отце, но все равно Матвей ядом проникает в мою голову. И то, о чем я старалась не думать, проникает в меня.
А что, если бы сейчас сидели здесь втроём?
Что, если бы все было по-другому?
Нет, только не с Матвеем.
Представить его за столиком кафе-мороженого сложно. Представить его по вечерам приходящим домой с работы или совместные выезды по выходным в супермаркет почти невозможно.
Матвей – это человек-праздник. Человек, который не привязан к местам, людям или вещам. Всегда можно найти новое.
– Мама, ты грустишь? – тихо спрашивает сын, оторвавшись от своей креманки.
– Нет, дорогой, – улыбаюсь я. – Просто волнуюсь.
– А почему? – продолжает Максим с детской непосредственностью, хотя наверняка до конца и не понимает, о чем я говорю.
– У меня новая работа, – объясняю ему.
– И у тебя будет много денюжек? – слишком громко интересуется сын.
– Т-с-с, – прикладываю палец к губам, улыбаясь.
Максим делает жест, как будто закрывает рот на замок и выбрасывает ключик. Мы возвращаемся к мороженому, и настроение хоть на один градус, но поднимается.
Сегодняшний вечер ничем не отличается от других, но утром просыпаюсь от того, что сердце просто выпрыгивает из груди. Будильник ещё не звонил, сын мирно сопит на соседней тахте. Уснуть уже точно не получится.
Тихо поднявшись, иду в ванной, затем завариваю себе кофе и устраиваюсь на лоджии, вдыхая аромат нового дня и своего напитка.
Правильно говорят, что утро вечера мудренее. Сегодня все не кажется таким ужасным. Может, и Матвей сегодня проснулся с мыслью, что на черта я ему сдалась.
– Лина, не спится? – заглядывает на лоджию мама.
– Выспалась, – пожимаю плечами.
Больше ни о чем не спрашивая, она прикрывает дверь. И я этому рада. Возвращаться к разговору о Матвее с самого утра я не хочу. Сейчас надо настроиться на работу. Только на работу.
Допив кофе, иду будить Максима. Пора ему привыкать, что в сад мы теперь будем приходить на полчаса раньше.
– А завтрак? – мама, всплеснув руками, смотрит на меня с осуждением.
– Макс позавтракает в детском саду, а я не хочу, – целую ее в щеку.
На самом деле мне кусок в горло вряд ли полезет. И нет, нервничаю я не из-за Матвея. Все же новая работа, новые люди – это всё тот ещё стресс.
– С богом, милая, – тихо произносит мама, закрывая за нами дверь.
Не знаю, поможет ли мне он, в первую очередь буду надеяться только на себя. Дожидаюсь, пока Максим в группе переоденется, и передаю его в руки воспитательницы. Я отвыкла от утренней Москвы, когда все бегут на работу, на учебу. В метро полно людей, кто-то кого-то постоянно задевает, стоит гул. Пора настраиваться, что теперь мне придется так ездить пять дней в неделю.
Точно засиделась я дома, потому что в толпе чувствую себя неуютно. Но ничего, на адаптацию потребуется время, а потом все наладится.
На улице вдыхаю уже начавший прогреваться воздух и иду к офису. Около турникетов останавливаюсь и понимаю, что мой вчерашний пропуск был одноразовым. Но ведь должны были предупредить охрану, что я приду.
Так, Лина, больше уверенности в себе. Не надо стоять здесь, как маленькая потерявшаяся девочка. Подхожу к охраннику и объясняю ситуацию. Получается все равно немного сбивчиво.
Точно одичала, сидя дома за компьютером. Моя коммуникабельность оставляет желать лучшего.
– Да, пожалуйста, – охранник протягивает мне очередной пропуск, просмотрев паспорт.
Ну вот, ничего же страшного в общении с людьми нет. И охранник совсем не грозный, он мне даже мило улыбнулся. Сразу иду к Любови Андреевне, она меня отправляет в отдел кадров, чтобы я поставила пару подписей. На обратном пути меня ловит Валентина, секретарь Тимофея Олеговича, и говорит, что меня просит большой босс.
Странно, мне казалось, что дальше я буду иметь дело только с Любовью Андреевной. Зачем ему возня с рядовым сотрудником?
Пройдя через приемную и стучу, после разрешения войти нажимаю на ручку и произношу:
– Здравствуйте…
Неужели я зря себя так настраивала, хотела пройти через все свои страхи, чтобы освободиться? Рекрутеров в Москве много, а вот брат у Тимофея Олеговича один. И если вдруг Матвей попросил, то мой новый шеф вполне мог пойти на уступки, пусть при первой встрече и не произвел такого впечатления.
– Ты не Тимофей Олегович, – мне хватает пары секунд, чтобы понять, что передо мной Матвей. – Я, наверное, пойду.
– Проходи, ангелочек, а то я могу подумать, что ты меня боишься, – выдает он обворожительную улыбку, за которой вряд ли скрывается что-то хорошее.
Он словно хочет моего страха. Словно ему это надо для подпитки.
Что за человек? И его я любила так, что эта любовь затмила здравый смысл, что я не видела его настоящего.
– Не поверю, что Валентина не знала об отсутствии Тимофея Олеговича, – понимаю, что секретарша в сговоре с Матвеем.
– Она поверила в мою неземную любовь с первого взгляда, а разве женщине нужно больше, чем красивая история? – пожимает он плечами, а улыбка так и не сходит с его самодовольного лица. – Сказал, что вчера встретил в кабинете брата девушку и сердце мое замерло, ладошки вспотели. Всю ночь я думал только о ней. Ну, и прочий романтический бред. Валька почти прослезилась. Может, мне в актеры податься?
Вдох-выдох… Дыхание не должно сбиваться, ни один мускул не должен дрогнуть на моем лице.
– У меня сегодня первый рабочий день, и мне надо идти, – игнорирую его пламенную речь.
Не стоит вступать в полемику с Матвеем – разнесет в пух и прах. Заткнуть любого за пояс и морально раздавить – это я видела своими глазами.
– Ты же в кабинете большого и ужасного босса, Лина. У нас много времени, – а вот теперь его улыбка становится плотоядной, и я напрягаюсь,чувствуя дрожь в ногах.
Что ему надо?
Что задумал Матвей?
Какую игру ведёт?
Хоть бы в правила посвятил, а то я сейчас слепой котенок в кромешной тьме. Нет, я в этом участвовать не буду.
– Времени для чего? – завожу руки за спину и впиваюсь ногтями в ладони.
Боль отрезвляет. Она не даёт мне снова оказаться под гипнозом.
– Столько лет не виделись, – сейчас Матвей строит из себя обиженного, причем очень ненатурально. – А поговорить? Поделиться новостями?
Я так и стою около двери. Дистанция мне нужна – хватило вчерашнего близкого контакта, после которого я едва пришла в себя.
Но Матвея это не устраивает. Он поднимается из-за стола, все так же глядя мне в глаза, и начинает приближаться.
Боже, дай мне сил это выдержать.
Но сердце предательски начинает трепыхаться, и сейчас даже исцарапанные в кровь руки мне не помогут.
Это не мужчина, а самое настоящее испытание…

Глава 6
Пять лет назад
– Вот это экземпляр, Линка, ты только посмотри, – толкает меня в бок Инга, и я едва не проливаю на себя свой раф. – И что он забыл в этом рассаднике тараканов и сальмонеллеза?
За недорогое, но уютное кафе около института, которое прочно заняли студенты, становится обидно. Мы ходим сюда не первый год, и пока ещё ни одного таракана я не видела, да и с кишечной инфекцией никто не слег.
Но парень, на которого указывает Инга, здесь однозначно выглядит белой вороной. Он явно не студент – если и учился, то уже лет пять как окончил. Хотя есть в нем что-то такое… мальчишеское, беззаботное.
Этот, как выразилась Инга, экземпляр замечает, что мы рассматриваем его, но его это ни капли не смущает. Наверняка привык к женскому вниманию. Он нам подмигивает и подсаживается за столик к одному из студентов, судя по всему, с факультета айтишников. Открытый ноутбук на столике, очки на переносице – вывод о специальности напрашивается сам.
– Линка, капец, – никак не может успокоиться Инга и буквально продолжает пожирать взглядом экземпляра, а я возвращаюсь к конспекту.
– Не думаю, что его так зовут, – отвечаю, пытаясь сосредоточиться на строчках.
– Надо с ним познакомиться, – уверенно произносит подруга.
– У нас завтра последний экзамен, – напоминаю я. – Может, лучше к нему подготовимся?
– Экзамен можно пересдать, а таких мужиков упускать нельзя, – отмахивается Инга.
Интересно, как она собралась его не упустить. Это не наши однокурсники. Не скажу, что у меня большой опыт общения с парнями – в основном с теми же ребятами из института.
Снова перевожу взгляд на экземпляр, который не хочет упустить Инга, и мы встречаемся глазами. Черт!
В первый момент я смущаюсь, прячусь за стаканом с рафом, но потом понимаю, что, помимо смущения, было что-то ещё. И это… словно сигнал об опасности.
– Давай попросим счёт, – прошу я подругу, и она нехотя кивает, зная, что уговорить меня не получится и консультацию перед экзаменом я не пропущу.
Официантка кивает, когда Инга озвучивает просьбу, но через пару минут возвращается и сообщает, что наш счёт оплачен.
– Вы ничего не перепутали? – хмурюсь я.
– Нет, – улыбается девушка. – Вот, – она кладет на стол чек, на котором нарисован смайлик.
Осматриваю посетителей кафе. Есть у меня догадка, кто бы это мог был, хотя не уверена. Возможно, и кто-то из поклонников Инги. Виктора, парня с нашего потока, который уже некоторое время оказывает мне знаки внимания, в помещении нет.
– Это он, – с придыханием говорит подруга. – Черт, как такой парень мог незаметно исчезнуть?
Мне даже не надо уточнять, кого она имеет в виду. Экземпляр действительно незаметно пропал. Ну, даже если и он, то это вряд подкат к двум студенткам. Зря Инга на что-то рассчитывает. Такому больше подойдёт фотомодель, а не студентка.
Я, признаться, и забываю о той случайной встрече. Последний в этом учебном году экзамен успешно сдан, сессия закрыта. Забираю зачётку, поблагодарив преподавателя, и выхожу из кабинета. Инга сразу же отлипает от стены и даже не спрашивает, сдала ли я. Видимо, облегчение написано у меня на лице.
– Ну что, отметим? – подруга подхватывает меня под руку.
– Поехали ко мне, – предлагаю я, пожав плечами.
– Ну ты даёшь, – фыркает она. – С мамой чаю попьем? Нет, подруга, надо с размахом. Впереди лето, с одногруппниками попрощаться перед каникулами. Несколько наших ребят уже заняли столик в кафе, идём к ним?
Убалтывать Инга умеет. И с одной стороны, она права. Не так долго нам осталось вместе учиться. Пусть на выпускном и будут звучать слова, что надо чаще встречаться, но жизнь разводит людей. Так что через пару лет после выпуска лица сотрутся, имена забудутся.
– А пойдем, – соглашаюсь я.
– Ну вот, по бокальчику пропустим. Кстати, Витя спрашивал, придёшь ли ты, – понижает голос до заговорщического шёпота, но я только отмахиваюсь. – Линка, ну что ты как монашка? Я понимаю, что мы пришли учиться, но это же студенческие годы. Самое интересное время, а не только зубрежка, зачёты, курсовые… Витька нормальный вариант.
Вот именно. Если бы что-то и было у меня к Витьке, ну хоть малейшая симпатия, то она бы уже дала о себе знать. А так… Вариант мне не нужен.
– Мы просто отметим окончание учебного года, – настаиваю я, и Инга поднимает руки, мол, хорошо, как скажешь.
В кафе ребята сдвинули два стола и взяли для нас с Ингой два свободных стула. Мне, конечно, досталось место возле Виктора. На столе уже стоят незамысловатые закуски, для вида пара дешёвых бутылок из кафе, но из женских сумочек слышен звон. Из-под пола, как говорят, тоже будут наливать, потому что наценка кафе и магазина сильно отличается.
Через час, несмотря на работающие кондиционеры, мне становится душно. На улице сейчас точно не лучше, поэтому, извинившись, иду в сторону туалетов, чтобы умыться холодной водой. Но, как известно, что уже давно стало предметом для шуток, девочки туда по одной не ходят. Инга тоже поднимается.
– Бедный парень с тебя глаз не сводит, – снова заводит подруга старую пластинку, когда мы оказываемся наедине. – Хоть бы улыбнулась ему, если немного пофлиртуешь, то ничего же страшного не случится.
– Я не умею флиртовать, – коротко отвечаю, открыв кран.
Хотя дело не в этом. На самом деле я не хочу давать парню ложную надежду, а ведь он может именно так и посчитать. Зачем это? Я бы не хотела, чтобы со мной так поступили, поэтому и сама так не поступлю.
– Линка, что-то тебе совсем плохо, – Инга явно хотела сказать другое, но, переведя взгляд на меня, понимает, что мне сейчас точно не до флирта. – Ты же не пила толком.
– Не знаю, – упёршись руками в умывальник, глубоко дышу.
Все же надо выйти на улицу, а лучше вообще поехать домой. Одногруппники отпускать меня не хотят, просят ещё посидеть, но я все же ухожу.
Такое ощущение, что я пьяная, но этого быть не может. Только ноги заплетаются, когда я выхожу из кафе, в голове шумит.
Оступаюсь на неровной плитке около входа и уже готовлюсь к встрече своей головы с асфальтом. Почему-то меня это забавляет. Даже хихикнуть хочется от нелепости ситуации. Но тут… меня кто-то ловит.
– Кажется, кому-то нужен холодный душ и крепкий кофе, – слышу приятный мужской голос.
Поднимаю глаза на своего спасителя и наверняка глупо улыбаюсь. Вот уж Инга рада была бы оказаться на моем месте. Меня поддерживает тот самый экземпляр, который поразил подругу в самое сердце с первого взгляда.
– А ты не страшный, – говорю я.
Сейчас он не кажется мне опасным. Очень даже милым и приятным. А ещё… он красивый. И в глазах смешинки.
– Ты просто мастерица комплиментов, – смеётся он.
И смех у него такой заразительный, что мне хочется рассмеяться вместе с ним.
– И я не пьяная, – даже обижаюсь, что он так мог подумать.
– Конечно, – кивает он. – Ты даже вино разбавляла соком, а вот твой парень разбавил твой сок кое-чем очень крепким, и я не уверен, что хорошего качества.
И откуда он это все знает? В принципе, если сидел в кафе, то мог заметить. Всё-таки шестерёнки в моей голове ещё работают кое-как.
Так, стоп! Но парня у меня нет… О чем я и сообщаю этому экземпляру, который так и не представился.
– Я, конечно, не добрый самаритянин, но кофе тебя отпоить надо. С мороженым, оно тоже помогает. Правда, не в этой забегаловке, – вздыхает он. – Прыгай в тачку, – щелкает он брелоком сигнализации, и шикарное авто мигает фарами.
Эм… нет. Кто знает, что у него на уме? Или он меня совсем блондинкой считает?

Глава 7
Близко, слишком близко. Кажется, он может услышать стук моего сердца, почувствовать, как зверь, мой страх. Я хотела не реагировать на него, но переоценила свои силы.
Дура, Лина, полная дура.
Все мое существо сопротивляется ему, но при этом и тянется. Казалось, все забыто и похоронено. Но нет, я всего лишь убедила себя в этом. И стоило Матвею снова появиться…
Как я ненавижу себя за свою слабость рядом с ним!
Матвей как-то слишком нежно берет меня за запястье, а второй рукой приподнимает мой подбородок. Его взгляд мне и пять лет назад было сложно выдерживать, а сейчас вообще невыносимо.
– Пульс учащенный, зрачки расширены, – говорит как врач, который проводит осмотр. – Знаешь, какой вывод напрашивается? – наклоняется к моему уху и произносит шепотом, от которого едва не падаю, как сломанная кукла: – Я тебя волную.
Молчать, надо молчать. Не опровергать его слова, но и не подтверждать. Мне его не переиграть. Он профессиональный игрок, и я сейчас не только о покере.
К щекам приливает кровь – ещё один мой промах, который точно не ускользнет от Матвея. Да, мой, хоть я этим и не управляю.
– Так и будешь молчать, ангелочек? – усмехается он. – Или потеря дара речи тоже один из симптомов?
– Что тебе от меня надо? – стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, но не получается.
В голове с минуту репетировала этот вопрос, казалось, что справлюсь, но голосовые связки меня все же подвели.
Он не даст мне здесь спокойно работать, но я сама себе пообещала, что справлюсь. Надо лишь не реагировать, и вскоре Матвею надоест эта игра в “кошки-мышки”.
– Поужинаем сегодня? – совершенно буднично спрашивает он, и я даже рот приоткрываю от удивления.
Он меня бросает из стороны в сторону, чтобы дезориентировать. В одно мгновение он коварный змей-искуситель с одному ему известными планами, в другое – милый парень, который приглашает меня поужинать.
Какой он настоящий? Видела ли я вообще настоящего Матвея? Или для него вся жизнь – игра?
– Мне есть с кем ужинать, – я не лгу, просто опускаю детали.
Матвей смотрит, будто ищет подвох в моих словах. Нет, это не блеф.
– А тот, с кем ты узнаешь, знает о твоём прошлом? Знает, что лживая стерва с лицом ангела? – слова Матвея меня обжигают, как раскалённое масло.
Я начинаю задыхаться от боли, лёгкие горят, горло перехватывает спазм. Едва сдерживаюсь, чтобы не согнуться, как от удара под дых. Хотя его слова бьют сильнее, чем кулаки.
Но оправдываться мне не за что. И Матвей уже сделал выводы для себя, только мне непонятно, на чем он основывался. По себе людей судит? Или это какая-то извращённая логика?
– Обиделась? – Матвей наблюдает за моей реакцией. – Выражение лица у тебя, как у оскорбленной невинности.
Собираюсь с последними силами и, развернувшись, делаю шаг к двери. Хватит с меня! Пусть думает, что пожелает. Пять лет думал, и меня это как-то не трогало. Переживу и сейчас.
Но уйти мне Матвей не даёт. Обхватывает рукой и прижимает мою спину к своей груди. Замираю, даже не дышу.
Тело к телу… Его запах, его дыхание, его сердцебиение – я все чувствую.
– Я тебя не отпускал, – снова входит Матвей в образ змея-искусителя.
– А я не должна спрашивать твоего разрешения, – отвечаю, но выходит едва ли не жалобный скулеж.
Ну почему, почему все это происходит со мной? От собственного бессилия перед этим мужчиной мне становится и жаль себя, и я злюсь на себя.
Слабачка! Я просто слабачка!
Свободная рука Матвея скользит по моему бедру. Медленно, словно он хочет понять, изменилось ли что-нибудь в моем тебе. Я сжимаю зубы, чтобы не расплакаться.
Это невыносимо.
Это больно.
Это сводит меня с ума.
Рука поднимается выше и… ныряет в вырез моей блузки.
– Нет! – почти кричу и вырываюсь, отталкивая чуть расслабившегося Матвея.
Слезы все же текут по щекам. Неужели он не понимает, что просто издевается надо мной?
Хотя что ему… Разве ему есть до этого дело?
Матвей делает шаг ко мне, но в этот момент открывается дверь в кабинет. На пороге стоит Тимофей Олегович и, нахмурившись, оценивает обстановку.
Отвернувшись, вытираю щеки и, воспользовавшись моментом, всё-таки выскальзывают из кабинета. Я переоценила свои силы. Зря я надеялась, что Матвей не выкинет что-нибудь.
Заметив дверь с всем известным значком, быстро вхожу и закрываюсь. Пара минут передышки. Мне нужно совсем немного времени.
– Я должна это побороть, – говорю своему отражению в зеркале.
Это… Это не любовь. Это какая-то больная зависимость. Ведь любовь не должна приносить столько боли.
Привожу себя в более-менее нормальный вид и иду к своей непосредственной начальнице. Сейчас ещё с ней надо объясняться. Только я ещё не придумала причину, по которой так долго отсутствовала. Правду же не скажешь.
– Лина, а вот и вы, – Любовь Андреевна вешает трубку, когда я вхожу. – Вас просил зайти Тимофей Олегович.
Опять?
Неужели Матвей совсем рехнулся и думает, что я проглочу наживку во второй раз?
Хотя стоп! Тимофей Олегович же действительно вернулся. А я просто сбежала, даже не поздоровавшись с начальством.
– Зачем? – спрашиваю упавшим голосом.
– Вы думаете, я ему задавала этот вопрос? – с удивлением смотрит на меня Любовь Андреевна. – И вам советую не задавать, а просто слушать.
Дельный совет. И очень своевременный. Моя жизнь за последние сутки начала напоминать американские горки, а я к такому не готова.
Опять подхожу к кабинету генерального и, постучав, вхожу. Тимофей Олегович один – это радует. Но разговор нам сейчас предстоит не о работе – это уже минус.
– Ангелина Петровна, добрый день, – спокойно произносит шеф.
– З-здравствуйте, – киваю и занимаю стул напротив Тимофея Олеговича, чувствуя себя нашкодившей ученицей, которую вызвали к директору на ковер.
– Послушайте, я не буду ходить вокруг да около, сразу перейду к делу, – говорит он, но тон его не меняется. – Я не собираюсь вас ни в чем обвинять или предостерегать, однако мне бы очень не хотелось, чтобы офис превратился в драматический театр. И с Матвеем я уже об этом поговорил, хотя не знаю, насколько он прислушается к моим словам. Вы мне показались разумной женщиной, Ангелина Петровна. Что бы там ни было в прошлом, что бы ни происходило у вас с Матвеем сейчас, вы должны это решить вне стен офисного здания. Или могу выслушать ваши предложения.
Мои предложения? А какие у меня могут быть предложения?
Тимофей Олегович явно ждёт моего ответа, а я не имею ни малейшего представления, что ему сказать.
– Я думаю, мне лучше уволиться, – слова вырываются прежде, чем я успеваю их обдумать.
Не помог мне ни разговор с мамой, ни ее благословение – все смел ураган по имени Матвей. И в этот раз я не должна ему позволить оставить от моей жизни одни лишь щепки.
– Вы позволите кому-то управлять своей жизнью? – удивляется Тимофей Олегович. – Это ваше право.
– Нет, – я даже возмущаюсь. – Нет, все не так…
А как? Шеф прав, но я просто не хочу это признавать. И эта мысль меня злит.
– Идите работать, Ангелина Петровна, – вздыхает он.
Наверное, именно злость мне и помогла. И ведь правильные мысли крутятся в голове, но только тогда… когда Матвея нет рядом. Значит, надо просто держаться от него подальше.
Но это не получается сделать. Ведь если он чего-то хочет – он это получает. А сегодня Матвей твердо вознамерился поужинать со мной.

Глава 8
Матвей
– Ты какого черта творишь? – Тимофей злится, хоть и говорит спокойно, но его настроение я прекрасно чувствую.
Не думал, что братец так быстро вернётся. А я только вошёл во вкус. Это сравнимо только с тем ощущением, когда садишься за покерный стол. И то только в первое время. Постепенно все притупляется, становится привычным. А сегодня азарт проснулся с новой силой.
– Ничего, – пожимаю плечами. – Да ладно тебе, Тимоша, не будь занудой. Пообщался с твоей сотрудницей всего-то. Не имел же я ее прямо на твоём столе?
Вот это я зря ляпнул. Воображение у меня отличное, и сейчас, стоит только бросить взгляд на офисный стол, картинки перед глазами с пометкой “восемнадцать плюс”.
– Только этого не хватало, – ворчит старшенький, как недовольный дедок. – Матвей, свои игры в мой офис не переноси. И мне вообще показалось, что девушка не рада была общению с тобой.
В ответ только фыркаю, взмахнув рукой. Может, и не рада, но точно завелась. Поэтому… сегодня ужин. Ужин, а не свидание, стоит уточнить.
– Братишка, – вздыхаю я, – не мне тебе рассказывать, что все бывает не так, как кажется. И не все такие, какими хотят казаться.
– Точно, – с сарказмом усмехается Тимофей, – один ты идеален.
– Заметь, это сказал не я, – поднимаю указательный палец.
– Матвей, у тебя дел нет, что ли? – пытается выпроводить меня старшенький. – Съезди к родителям, узнай, как дела в твоём ресторане. И желательно больше в моем офисе не появляйся. Иди уже, у меня много работы. А ты, как назойливая муха, жужжишь над ухом, – опять язвит Тимофей.
– Ага, прихлопнуть бы меня, – расплываюсь в улыбке. – Что, и даже ни о чем не спросишь?
Странно, что братец не задаёт вопросов. А я уже собирался рассказать ему душещипательную историю. Конечно, не такую, как его секретарше. Тимофей не Валька, не поведется на этот романтический бред.
– Боже, Матвей, свали ты уже, – просит он, тяжело вздохнув. – У меня работы по горло, и я не хочу сидеть в офисе до второго пришествия. И учти, я не шутил насчёт твоего появления здесь.
– Ой, да не выставишь же ты меня с охраной, – снова скалюсь и ловлю взгляд, который мне обещает такой ад, что Данте наверняка где-то в гробу перевернулся. – Аривидерчи, братишка, и не закипай, а то инсульт схлопочешь.
Не даю Тимоше опомниться или запустить в меня держателем для бумаг и скрываюсь за дверью, едва сдерживая себя, чтобы не послать этому зануде воздушный поцелуй.
Ну нельзя же вечно быть таким серьезным. Так жизнь скучна. А нашу жизнь определяет наше настроение и мировоззрение. Не зря же говорят, что иногда просто нужно изменить взгляд на проблему. Поэтому у меня в основном проблем и нет.
Хотя что я лгу сам себе? Пять лет кое-что меня доканывает, но я старался об этом не думать. И у меня это, как мне казалось, отлично получалось. Ровно до вчерашнего дня.
Этот белокурый ангелочек встряхнул мой эмоциональный сосуд, подняв со дна осадок. Это плохо и для неё, и для меня, если честно. Но остановиться я уже не могу.
Улыбаясь сотрудникам, насвистываю себе под нос в поисках отдела кадров. Там, думаю, можно тоже лапши на уши дамам навешать. Думаю, не откажутся помочь.
Но… Ладно, человеческий фактор никто не отменял, так что это не мой просчет. Во главе отдела сидит такая церберша, что охраняет персональные данные сотрудников, как монашки девственность. Умеет Тимоша сотрудниц выбирать.
Ухожу из офиса несолоно хлебавши. Напрягать знакомых сейчас не хочу, да и зачем? Я знаю, где этот ангелочек работает. Ей так нравится убегать, что это даже забавно. Как будто я назойливый сталкер, ей-богу. Но так и быть… Хочет поиграть? Со мной?
Пять лет назад ей удалось обвести меня вокруг пальца. Меня обвела вокруг пальца студентка с невинными глазками. Рассмеяться бы истерически, да вот тогда мне было совершенно не смешно.
Может, поэтому она никак из головы и не выходила, потому что только она смогла. Ничего, покер, бессонные ночи, литры алкоголя, смена обстановки – все это мне помогло забыться и дало понять, что хватку я ещё не потерял.
А ведь я готов быть переступить через себя и попробовать простить, если бы Лина не стала строить из себя черт знает что, а во всем призналась.
Мелодия мобильного меня отвлекает от воспоминаний, я смотрю на экран и усмехаюсь. На ловца и зверь, как говорится…
– Дима, – ответив, обращаюсь к директору ресторана, – ты вовремя.
– Столик на одного, как обычно? – деловито уточняет он.
Ну нет, на сегодняшний вечер у меня другие планы. Как удачно мне подвернулась квартира прямо над рестораном. Видимо, не зря. Накормил, в постель уложил, утром проводил – и все не отходя от кассы.
– Нет, дорогой, – в предвкушении улыбаюсь. – Я тебе оставлял ключи от квартиры. Накрыть там к шести. Только без всякой тошнотворно банально фигни в виде свечей, лепестков роз, приглушенного света.
– Не романтик ты, Матвей Олегович, – язвит Дима.
Да что ж сегодня всех так пробрало на сарказм? Даже братишка мой отличился. А теперь и директор. На опасную дорожку ступили, ведь это моя зона комфорта.
– Ты бессмертный, что ли? Или у тебя есть запасная работа? – огрызаюсь в ответ. – Сделаешь?
– Сделаю, – говорит Дима и тут вспоминает: – Я же почему тебе звонил… Тут приходила заплаканная девчонка, тебя спрашивала.
– Девчонка? – не понимаю я. – Понятие довольно расплывчатое.
– На вид лет шестнадцать, темненькая, кудрявая, худенькая, – сыплет определениями Дима, а я только хмурюсь. – Я сказал, как ты и просил. Появляется редко, когда будет – неизвестно. Номер не имею права давать. Она рыдать начала, оставила свой номер, просила перезвонить.
– Интересное кино, – тяну задумчиво, почесывая бровь. – Ладно, Дима, я разберусь. Листок с номером оставь в коридоре около зеркала.
– Понял, – отвечает он и сбрасывает вызов.
Почти сразу забываю о словах Димы насчёт какой-то девчонки. Толку гадать? Буду разбираться потом, а пока мысли снова возвращаются к Лине. Надо, как говорят психологи, закрыть этот гештальт раз и навсегда. Только, боюсь, это будет болезненно. Не для меня.
Странно получается всё-таки… Только я перестал колесить по миру, почти на постоянке осел в Москве, как этот ангелочек устраивается к моему брату. Карта так легла? Или кто-то блефует? И этот кто-то точно не я.
А какая оскорблённая невинность… Может, если бы Лина не стала так себя вести, то я бы её не трогал. Хотя нет, тут я лгу. Все равно бы тронул. Не зря же она попалась мне на глаза в городе-миллионнике.
Ровно в пять снова паркуюсь у офиса Тимофея и занимаю выжидательную позицию. Да, это я тоже умею. Иногда надо дождаться правильного момента, а не идти ва-банк. Вчера она пошла именно в эту сторону и спустилась в метро, так что пропустить не должен. Как хищник в засаде, честное слово. Только вот она не трепетная лань.
Через десять минут замечаю ее. Идёт задумчивая в одиночестве, опустив голову. Кажется, от Тимоши профилактическая беседа досталась не только мне.
Выхожу из машины, Лина даже не замечает меня, так что перехватить ее не составляет труда.
– Ай, – она даже вскрикивает, когда я ее останавливаю, притянув к себе за талию. – Матвей, ты меня напугал.
Выглядит действительно испуганной, но это от неожиданности.
– А про ужин ты забыла? – спрашиваю и вижу, как испуг сменяется паникой.

Глава 9
– То есть это не вопрос был, – я тоже не спрашиваю, думая, как отвязаться от Матвея.
Я не хочу объяснять, что мне надо за ребенком в садик, что дома дела, муж ждёт или ещё что.
Мне стоило догадаться – мой промах. Если Матвей о чем-то спрашивает, то он уже все решил. И это даже не вопрос. Он просто меня поставил перед фактом.
Но я должна как-то выпутаться из этого и затеряться в метро. Мы стоим около офиса, и пусть я не знаю ещё толком никого из сотрудников, но на нас смотрят с интересом. И тут… Может, глупая идея, но пока единственная.
– Слушай, почему ты все портишь? – пытаюсь отойти от Матвея, но он словно чувствует и предостерегающе сжимает руку на моей талии. – На нас люди смотрят. И, учитывая ваше сходство с Тимофеем Олеговичем, я думаю…
– Давай тогда сядем в машину и уедем отсюда, – перебивает он.
Полный провал… Ему плевать, кто смотрит, как смотрит. Может, и сейчас мой начальник придет мне на помощь? Странная мысль, потому что я привыкла рассчитывать только на себя. Но… рядом с Матвеем я словно сама себе не принадлежу. Мысли прыгают, как взбесившиеся блохи. Я понимаю, что не должна. И разрываюсь между этим пониманием и тем, чего хочу.
Раньше я о такой дилемме и подумать не могла. Читала романы, смотрела фильмы и в недоумении пожимала плечами. Каких только уродов не прощали героини из-за большой и светлой любви, хотя я бы эту зависимость не называла любовью. Какие только неподходящие друг другу люди не сходились на экране или на бумаге. Я знала, что в жизни такого не может быть. И моя мысль куда-то долетела, так что вселенная решила посмеяться надо мной и доказать обратное.
– Послушай, – стараюсь взять себя в руки, – давай мы просто поговорим. Меня уже порядком утомили тали фокусы…
– Я не фокусник, дорогая, – опять перебивает.
– Хорошо, – продолжаю как можно спокойнее, – тогда перефразирую. Мы же взрослые люди, Матвей. Я не хочу играть в твои игры.
Я опять промахнулась… По улыбке вижу, что ответ мне не понравится.
– Ну вот и поговорим, – кивает в сторону своего авто. – А вообще, Лина, вся жизнь игра. Разве я тебе не показал, как это весело?
Показывал… И да, это было забавно, но не на постоянной основе. Такие игры с появлением ребенка больше не привлекают.
А если попробовать?..
Последний раунд. Последний раунд ради себя, ради своего спокойствия. Я ещё где-то на задворках сознания понимаю, что такого профи мне не переиграть, но азарт уже разносит адреналин по венам.
“Остановись”, – крик здравого смысла в голове звучит как через стекло, приглушённо.
У меня был день, чтобы подумать. Пусть я старалась вникнуть в суть офисной работы, но мысли все равно иногда перескакивали на Матвея. Точнее, они только на нем и были сосредоточены, но я старалась их отгонять.
– Просто ужин? – уточняю я.
– Я не могу отвечать за форс-мажорные ситуации, – не даёт Матвей прямого ответа.
Да, лгать он не станет, но при этом так все завуалирует, что непонятно его видение ситуации.
Надо ещё маму предупредить, чтобы она Максима забрала из детского сада. Я с ней созванивалась днём, сказала, что все хорошо, пытаюсь разобраться с новыми обязанностями, понять, как это происходит в офисе.
И, наверное, за последние сутки мои эмоции достигли предела, поэтому сейчас просто отключились. Мне не страшно, мне не дискомфортно, но все равно рука на моем теле напрягает.
Матвей чувствует… Да он меня чувствует! Мое настроение! Он словно читает мысли по моему лицу. Как будто мое тело передает ему сигналы о моем решении.
– Мы просто поговорим, – настаиваю, понимая, что хожу по лезвию ножа.
С Матвеем всегда так было, но раньше это порождало насекомых в животе, мне нравилось, что я не знала, чего ожидать от завтрашнего дня. Но мне пришлось повзрослеть ради Максима…
А если прямо сейчас сказать Матвею, что у него есть сын?
Выложить джокера, раскрыть свою самую большую… Тайну? Для Матвея не тайна, что я была беременна. И каждый из нас сделал выбор.
– Поехали, – улыбается Матвей.
Сейчас его улыбка кажется открытой и добродушной, но я не должна терять бдительность.
Только мы садимся в машину, как мне становится душно. Нам в этом салоне слишком тесно. Я и не думала, что так тяжело будет находиться с ним рядом. В этой железной коробке, прогретой на удивительно знойном майском солнце.
Эта духота, невозможность вдохнуть полной грудью… Мои эмоции словно разогреваются в салоне, и я уже кладу руку на дверь, но…
От звонка я вздрагиваю и перевожу взгляд на Матвея. Он достает телефон и улыбается. На дисплее светится женское имя. Милена… Красивое. И улыбка на лице Матвея такая, что внутри теперь не насекомые, а непонятная черная субстанция, имя которой… ревность?
– Привет, – отвечает Матвей на звонок, и я слышу женский голос, но слов разобрать не могу. – Уже донесли? Эх, людей бы этих к Сталину, цены бы им не было… Да я абсолютно серьёзен. Конечно, это был я. Удивительно, как они нас не различают с Тимошей, – пауза, и голос из динамика становится выше. – Хорошо, я больше не буду употреблять эту кошачью кличку. Мы хоть и близнецы, но братишка больше по брюнеткам, – усмехается Матвей. – А вот я занимаюсь около офиса твоего мужа с блондинками. Да никого я не обижаю! Милена, радость моя, даже обидно. Я же не изверг какой-то.
Прислушиваюсь к разговору и делаю вывод, что это жена Тимофея Олеговича. А ведь именно на этом я и хотела сыграть – на том, что нас могут увидеть и интерпретировать неправильно. Прогадала…
И если бы Матвей разговаривал со мной так, как с этой Миленой… Сейчас, только сейчас. Пять лет назад я и большую нежность слышала.
Но была ли она настоящей?
– Не ревнуй, ангелочек, – Матвей поворачивается ко мне и подмигивает, а я даже не заметила, как он закончил разговор. – Это моя любимая невестка. Кажется, единственная нормальная женщина, которую я встречал.
И снова его слова – удар. Но я не должна показать, какие эмоции меня обуревают, иначе Матвей на них сыграет.
И эта мысль… Боже, я как будто его знаю лучше, чем он сам. И это настолько поражает меня, что я могу только до крови губу закусить.
Я его знаю. Я его… чувствую.
И мне кажется, что сейчас самое время этим воспользоваться.
Мне надо было только выдохнуть и принять ситуацию, а не придумывать стратегию. Вот она я, Матвей, перед тобой.
Он ведь и тогда открывался передо мной, поэтому связь, какая-то эфемерная, едва уловимая, осталась. Я помню и этого человека, который сейчас заводит двигатель, и другого, с которым мы не могли наговориться, с которым часы превращались в минуты, потому что нам всегда было мало времени.
– Тимофею Олеговичу повезло с женой, – понимаю, что пауза затягивается, тихо произношу.
– А ещё у них двое детей, – весело говорит Матвей, но тут же улыбка уходит с его лица.
Он словно жалеет, что поделился этим со мной. Но это звучало так… будто Матвей хочет такой же жизни, какой живёт его брат.
Офисная работа, семейные ужины, дети – серьезно?
А может… Я попробую?
– А ты детей хочешь? – спрашиваю, когда мы выезжаем на Ленинградский.
– Избавь меня от душевных разговоров, Лина, – усмехается он, но усмешка эта совсем не искренняя. – Что-то муж твой совсем не беспокоится, где ты пропадаешь, – переводит тему, а в голосе только сарказм. – Значит, ужин у нас перейдет в завтрак.
Это…
Нет!

Глава 10
Пять лет назад
– Боишься? – догадывается экземпляр. – Окей, через дорогу вполне приличное кафе, судя по вывеске. Идём.
Он подставляет мне локоть, и я моментально за него цепляюсь. Стоило бы отказаться и поехать домой, но… А никаких “но” в принципе и не было. Я просто согласилась пойти с интересным парнем в кафе. Не к нему же домой мы поехали. Я даже в машину не села. Всего-то кофе.
Обстановка в том заведении, куда мы приходим, не идёт ни в какое сравнение с нашей студенческой кафешкой. Конечно, я часто видела эту вывеску, потому что институт недалеко, но заходить не приходилось.
– Тебя зовут-то как? – спрашиваю я, сев на мягкий высокий стул.
– Я уже думал, что и не спросишь, – смеётся он. – Матвей.
А имя-то красивое. Ему идёт. Ой, и мне же надо представиться.
– Ангел-лина, – почему-то запинаюсь, и Матвей красиво выгибает бровь.
– Ангел Лина, – произносит раздельно, а я чувствую, что начинаю заливаться краской.
И почему? Ничего же особенного не было сказано.
Мне приносят крепкий эспрессо, двойной. И два шарика мороженого в креманке. В антипохмельных делах я не особо сильно, но Матвей был прав. Кофе и холодное лакомство делают свое дело. Чувствую я себя гораздо лучше.
– Спасибо, – говорю я, прикидывая, сколько у меня с собой денег.
Ценник здесь, конечно, выше, чем в привычном для меня заведении. Но… иногда можно себе позволить.
– Калькулятор выключи, я же приглашал, – Матвей словно мои мысли читает.
Я даже не знаю, что на это ответить… Да, приглашал он. Но не на свидание же, поэтому платить не обязан.
– Я… спасибо, – в итоге снова благодарю, кивнув.
– Теперь-то в машину ко мне сядешь, раз уж мы познакомились? – неожиданно переводит тему Матвей.
У меня снова какой-то ступор. Вот как у него так получается? Я даже на экзамене так не теряюсь, как перед этим экземпляром.
– Мне на метро быстрее до дома, – произношу полнейшую глупость.
Боже, Лина, включи мозги. Что же это такое?
– А я разве предлагал подвезти тебя до дома? – улыбается Матвей, и в ответ на его улыбку невозможно сдержать свою.
Он интересный. Да, мы перебросились всего несколькими фразами, однако… Есть что-то в нем. Такое манящее, будто хочешь загадку отгадать. При этом все как будто на ладони – Матвей располагает к себе, рядом с ним комфортно. Вот только при всей этой открытой загадочности… Ничего себе, как завуалировала. При этом интуиция, которую взбодрил кофе, просто орет, что человек напротив меня многогранен и совсем не прост.
Вот и сейчас вопрос меня просто выбивает из колеи. И пусть я не до конца понимаю этого парня, но мне кажется, что в лес за тем, за что предусмотрена уголовная ответственность, он меня не завезет.
– А куда ты предлагаешь поехать? – я включаюсь в эту игру.
Меня словно азарт какой-то охватывает. И это так… будоражит. Никогда не замечала за собой подобного. Перейти дорогу на красный, когда тороплюсь, – вот мой максимум экстрима. И то при условии, если на дороге две полосы.
– Весь мир перед тобой, выбирай сама, – загадочно улыбается Матвей, пожав плечами.
О как! Такого ответа я точно не ожидала. И я не хочу показаться озадаченной. Может, во мне ещё гуляют остатки алкоголя… Витя полный козел. И чего хотел добиться? Я даже догадываюсь. Точнее, знаю наверняка. Способы у него, конечно, не самые лучшие. Или, если уж говорить прямо, грязно играет мой однокурсник.
– А может, я хочу в Прагу? – говорю первое, что на ум приходит.
Мы ведь просто болтаем, правильно? Ничего особенного.
– Загран есть? – Матвей снова меня удивляет и, когда я киваю, берет в руки телефон. – Вылет завтра в двенадцать. Встречаемся в Домодедово.
– Что? – я едва выдавливаю из себя вопрос.
Шутка слишком далеко зашла. У меня даже денег на билет нет, не то что на проживание в Праге.
– Мне повторить? Может, лучше к оториноларингологу, если ты на слух жалуешься, Ангел Лина? – снова разделяет мое имя.
Я не знаю, какой черт меня дёрнул… Точнее, у этого черта есть имя. Матвей. Но утром я растерянно осматриваюсь в аэропорту.
Мама весь вечер за мной ходила, все выспрашивала, хваталась за голову, но переубедить меня не смогла. Вот я буду дурой, если Матвей не придет.
На плече у меня небольшая спортивная сумка с одеждой. Паспорт и все мои накопления тоже со мной – в сумочке поменьше. Матвей сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась, словно опять прочитал мои мысли. И я решила не беспокоиться. Хоть раз в жизни отпустить все, не думать, не анализировать, а просто отдаться своим ощущениям, которые и привели меня сегодня в Домодедово.
– Привет, Ангел Лина, – едва не подпрыгиваю, услышав голос и почувствовав дыхание на своем ухе.
– Привет, – обернувшись, смущённо улыбаюсь.
Господи, что я творю? Еду с незнакомым парнем в другую страну, у меня с собой почти нет денег. Я сама себя не узнаю.
Я сошла с ума…
Нет, я совсем чокнулась!
Несколько раз я хочу подняться и уйти, пока мы сидим в зале ожидания, но почему-то сижу, находя варианты для того, чтобы остаться. А потом… Обратной дороги из этого коридорчика, который ведёт на посадку, нет.
Матвей, кажется, понимает, что лечу я в первый раз. Наверное, выгляжу я совсем потерянной. И он… берет меня за руку, переплетая наши пальцы. Его рука горячая, большая и… такая надёжная.
– Ну что, ангелочек, рассказывай, – Матвей улыбается, когда мы располагаемся в креслах.
Что ему рассказать? У меня даже слов нет. Я себе самолёт представляла совсем по-другому, поэтому мне пока нужно переварить, что мы сидим не как селёдки в бочке, а в отдельных больших креслах друг напротив друга.
– Это же не эконом? – спрашиваю, и Матвей снова смеётся.
Но его смех меня не задевает. То есть он не высмеивает меня, а действительно ему весело. Ну да, не летала никогда, но не такая уж я и дура.
– Это бизнес-класс, – поясняет Матвей. – Скоро нам принесут шампанское или виски. Что предпочитаешь?
– Кофе, – тут же отвечаю, вспомнив вчерашний день.
Я все ещё не понимаю, как могла на это подписаться. Подобное могла учудить Инга, но не я. Кстати, от подруги нет ни звонка, ни сообщения со вчерашнего дня. Надо будет ей написать, но не хочу говорить, что я с ее экземпляром улетела в Прагу.
Хотя нет… Он не ее.
– Отпусти ты уже свои мысли, – Матвей салютует мне бокалом. – Наслаждайся.
Отличный совет. Наверное, стоит поступить именно так.
И у меня получается. Эти выходные становятся лучшими в моей жизни. Вкусная еда, красивые места, приятный молодой человек рядом. В последний день я ловлю себя на мысли, что… влюбилась. Не потому, что он устроил мне незабываемое путешествие. Не потому, что я благодарна за это.
Я влюбилась именно в Матвея. В его образ мыслей, в его шутки, в его улыбку, глаза, руку, которую он часто переплетает с моей. Но… я не знаю, что будет, когда мы вернёмся в Москву. И это наш последний вечер в Чехии.
Я хожу по номеру, едва ли не грызя ногти. А потом отпускаю свои мысли, как и советовал Матвей.
Выхожу в коридор и стучу в соседнюю дверь, которая тут же открывается, как будто меня ждали.
– Не спится, ангелочек? – Матвей улыбается, как обычно.
– Я хотела… – выдыхаю, и смущение накрывает меня.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71380471?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.