Главная страница | Триллеры | Виридис. Эпоха спящих

Виридис. Эпоха спящих
Ольга Верея
Профессор Раницкий изобретает "лекарство" для смертельно больной жены. Суть "Принципа параллельного подключения" заключается в том, что пациента погружают в медикаментозный сон, способный подстроиться под сознание человека и стать его вечным приютом. Любой желающий может присоединиться к "материнскому" сну. Но последствия такого вероломного вмешательства в круговорот жизни и смерти не заставляют себя ждать…
Оглянись, прислушайся к себе: что, если окружающий мир – лишь отражение чьего-то мощного сновидения?!

Ольга Верея
Виридис. Эпоха спящих

Виридис. Эпоха спящих
Ольга Верея

Пролог.
Коричневая грязь скрывала скользкие плиты мостовой. Ситуацию усугублял моросящий сентябрьский дождь: весь мир походил на серое, безликое полотно. Худощавый молодой человек сгорбившись брёл вперёд, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. Его непокрытая голова понуро упала на грудь, руки безвольно повисли вдоль туловища, за воротник давно промокшей куртки стекали холодные капли. Чёрные кляксы на светлых, неподходящих для такой погоды, кроссовках напоминали уродливые карикатурные лица.
«Уволили. Рита ушла. Кругом бездушные нелюди… А чего я ждал? Чудеса не происходят, их просто нет. Зло поглощает всё самое хорошее… Всегда есть проклятые везунчики и такие, как я».
К шуму усиливающегося дождя прибавился ещё один звук – скрежет шин. Машина ехала медленно, практически ползла. Ещё минута, и с парнем поравнялась новенькая красная БМВ.
– Эй, промокнешь же. Простуду схватишь. – Стекло со стороны пассажирского сиденья опустилось. Хорошенькая брюнетка дружелюбно улыбалась, чуть склонив голову набок. – Давай-ка, залезай!
– Я весь промок, испорчу машину-то, – слабо запротестовал парень, начиная вдруг осознавать, насколько продрог.
– Пустяки. Здоровье дороже. – Девушка потянулась вперёд и открыла пассажирскую дверь. Её тон был ласковым, весёлым, но не терпящим возражений. – Воспаление лёгких – та ещё дрянь, поверь. Давай, запрыгивай скорее.
«Да что я теряю?! Хоть кому-то не плевать на меня…» И парень, ещё пару секунд потоптавшись на месте, сел в машину.
– Слу-у-ушай-ка, да у меня ж с собой чай! – С заднего сиденья был извлечён большой металлический термос. Брюнетка ловко открутила крышку, и по салону поплыл травяной аромат. – Как тебя зовут-то?
– Денис, – дрожащими губами произнёс пассажир.
– Вот, держи.
Девушка протянула ему крышку термоса, над которой поднимался ароматный пар. Молодой человек заворожённо следил за тем, как над крышкой танцует дымка – терпкое, пряное тепло с ароматом разогретой на солнце смолы. Он спохватился лишь через какое-то время, когда машина мягко вошла в очередной поворот. Снаружи стало совсем темно.
– Куда мы… Я…
От страха перехватило дыхание.
Девушка за рулём повернулась к нему и сверкнула белоснежной улыбкой:
– Почти приехали, Денис. Не волнуйся, всё позади.
Парень протянул руку, ставшую неожиданно тяжёлой. Что конкретно хотел сделать, он и сам не понимал. Всё пространство вокруг постепенно заполняли подрагивающие тени, растущая паника сковывала, не давала мыслить ясно. Или же это что-то другое? Однако понять происходящее и тем более бороться с ним не нашлось сил. Сознание растворилось в терпком травяном запахе…

***
Белый потолок. Свет слепит глаза. Дребезжащий противный звук. Мутит желудок. Люди в белых масках. Пикают приборы. Жёстко лежать, сильно клонит в сон… Яркие вспышки. Грохот. Порыв свежего воздуха… Тепло солнца на коже. Лес…

Глава 1.
Как бы ни было легко потерять себя в лабиринтах собственного пессимистично настроенного сознания, крепко держись за то, что делает тебя личностью. Уникальность скрыта не в отличиях одного человека от другого, а в принятии факта несовершенства и непрестанной работе над собой.

1995 г.
Раннее утро проникало в небольшую кухню: на полу постепенно разрасталась тёплая жёлтая полоса, ситец на окне колыхался, легко пропуская приятную прохладу. Лето в этом году выдалось особенно жарким, заставляя жителей обычно хмурого города дорого ценить короткие часы, когда солнце ещё не плавит асфальт.
За обеденным столом сидел высокий худой мужчина средних лет. Он то задумчиво поглаживал чёрную густую бороду, сильно прореженную сединой, то поднимал на лоб очки с толстыми линзами и потирал уставшие глаза. Дмитрий Николаевич Раницкий давно забыл, что такое глубокий спокойный сон.
Из соседней комнаты донёсся слабый женский голос. Мужчина вздрогнул, вскочил и бросился к двери, ведущей в спальню жены.
– А вот и проснулась моя милая! Сегодня лучше? – Этот вопрос звучал в доме
Раницких утренней молитвой. – Взгляни, какая погода сегодня! Отличный денёк!
Глава семьи деловито распахнул тяжёлые портьеры, и солнечный свет залил комнату, разгоняя полумрак.
– Да. – Слабый голос Варвары говорил об очередной ночи, проведённой без сна.
Бесконечная борьба с тяжёлой болезнью безжалостно отразилась на некогда прелестной женщине: болезненная худоба, бледные подрагивающие руки, редкие пряди светлых волос.
– Вот и отлично. – Профессор продолжал сохранять бодрый тон, несмотря на боль,
давно измотавшую его.
Вновь и вновь он старательно отгонял мысль, что вся его жизнь, состоящая из исследований, абсолютно бесполезна. Две причины такого упорства – неугасающая надежда излечить любимую женщину и судьба дочери. Маленькая девочка, забавная в своей недетской серьёзности, просила, чтобы её называли Киша. Почему? Кажется, так звали героиню мультсериала, который она обожала смотреть по выходным. Он был забавный и познавательный, о летающем жёлтом автобусе… или о кораблике? Профессор не мог вспомнить. Слишком многое изменилось. К тому же почти всё последнее время девочка вынужденно проводила у бабушки. Дмитрий нахмурился и удручённо покачал головой.
– Доченька ещё спит? – Варвара не заметила выражения лица мужа, в её голосе
прозвучала теплота.
Когда речь заходила о малышке – её отраде и опоре, она забывала обо всех переживаниях и даже о боли. Пятилетняя курносая девчушка была очень похожа на отца, а вот черт матери не унаследовала: чёрные вьющиеся волосы, карие глаза, прямой, пронзительный взгляд.
– Да. – Дмитрий тем временем сел на край кровати, прервав размышления жены. – Мы с тобой сегодня немного прокатимся, хорошо?
– Процедуры? – обречённо простонала больная.
– Поедем в лабораторию. – Профессор ободряюще похлопал по холодной руке
супруги.
Усталые глаза Варвары распахнулись, и в них заблестела надежда.
– Ты закончил исследования? Нашёл выход?
– Нужно ещё кое-что протестировать, – уклончиво ответил профессор.
– Я готова. – Женщина решительно, но с видимым усилием приподнялась на
подушках.
– Ты у меня очень сильная и смелая.
Правая рука Дмитрия, нарочно спрятанная за спиной, сжалась в кулак, ногти впились в ладонь. «Я спасу тебя, родная! Чего бы мне это ни стоило!»

***
Варвара, лежавшая на старенькой больничной каталке, уже какое-то время находилась без сознания: такое случалось всё чаще. Но в эти моменты несчастная могла отдохнуть от бесконечной боли. Рак действовал быстро и безжалостно. Времени оставалось мало, а значит, действовать нужно было незамедлительно.
Железные колёсики дребезжали по затёртому кафелю, звук гулко отражался от высоких стен и потолка. Он резонировал в ушах мужчины, разгоняя безлюдную тишину, царившую в здании. Длинные потолочные лампы потрескивали и моргали, сопровождая хаотичные удары сердца.
Сегодня воскресенье. Здесь находились профессор с женой и ещё Гриша, которому Дмитрий доверял как самому себе. Смышлёный парнишка не задавал лишних вопросов и уже ждал в лаборатории, готовя её к процедуре.
Осторожно перекладывая жену с каталки на кушетку, профессор почувствовал, как женщина еле заметно вздрогнула, пришла в себя и застонала.
– Сейчас, Варенька. Сейчас.
– Доченька… – Больная еле двигала пересохшими, потрескавшимися губами.
– Она у бабушки. Не волнуйся.
– Если я умру…
– Нет! – Дмитрий нежно погладил женщину по голове, отгоняя тревожные мысли. —
Поспи, родная.
Укол не понадобился: тело Варвары вновь обмякло, спасаясь в забытьи.
– Так даже лучше, милая. Тебе не больно. – Профессор опёрся ладонями о кушетку, наклонился вперёд, голова его устало свесилась.
– Вводим в кому? – На плечо мужчины опустилась рука коллеги.
Дмитрий выпрямился и потёр глаза, приподняв очки.
– Нет. Сначала – промежуточная паллиативная седация[1 - Промежуточная паллиативная седация – дозированное введение пациенту седативных препаратов с целью угнетения сознания до нужного уровня.]. Кома – только в крайнем
случае.
Гриша кивнул рыжей головой, глаза заблестели от переживаемых эмоций.
«Раз профессор так решил, значит, дела совсем плохи. Эх, теперь останется только наблюдать, возможно, месяцы или даже годы, надеясь на то, что организм Варвары Сергевны справится с треклятой болезнью».
Уже минут через пятнадцать датчики электроэнцефалографа начали фиксировать показания: по монитору компьютера побежали ломаные линии. Дыхание пациентки оставалось спокойным.
– Я сегодня побуду на дежурстве. – Гриша отвлёкся от расчётов и повернулся к профессору, который отчаянно боролся со сном: – Вам же дочь ещё забрать нужно. Если что, я сразу вас вызову.
После десятиминутных уговоров Дмитрий сдался.
– Никого без надобности не пускай. Я на связи. Если что, сразу приеду.
Забрав дочь и вернувшись домой, профессор погрузился в полумрак пустых комнат. Ему казалось, что ещё секунда, и Варенька позовёт его из кухни, приглашая на вкусный ужин, или неслышно подойдёт сзади и обнимет за шею. И руки её непременно будут пахнуть лавандовым маслом…
Малышка, съев свой ужин и наигравшись, сейчас сопела в подушку и прижимала к себе любимого плюшевого медведя. Папа привез его из Столицы и подарил на день рождения. Самому профессору предстоял неравный бой с бессонницей – так сильно хотелось спать в лаборатории, а теперь сна как ни бывало. Гнетущие предчувствия расползались из тёмных закоулков квартиры, неожиданно ставшей неуютной и пугающей.
«Заснуть вряд ли удастся. Грядёт целое полчище таких кошмарных ночей… Сдаваться нельзя. Особенно сейчас, когда появилась надежда».

Тишину утра разорвал телефонный звонок: взволнованным голосом Гриша сообщил, что с Варварой Сергеевной «что-то происходит». Наспех одевшись и собрав вещи дочери, профессор повёз её к бабушке. По дороге он вынужденно отвечал на вопросы малышки.
– А где мамочка? – В тонком голоске ребёнка отчётливо слышалась далеко не
детская тоска.
– Я отвёз маму на отдых, доченька. Она устала, и ей нужно больше отдыхать, —
ласково произнёс профессор, полуразвернувшись на водительском сиденье.
– Называй меня Киша. Я как она. Стану большая и увезу мамочку, чтобы она не
уставала. – Киша засопела и захлюпала носиком. – Хочу к маме!
– Скоро, моя хорошая, скоро. Подожди ещё немного. – Мужчина постарался не
реагировать на эмоции ребёнка и полностью сосредоточился на вождении.
Старенькая дребезжащая «копейка», давно требующая ремонта, очередной раз подпрыгнула и рухнула вниз. Скрежетнув глушителем об остатки асфальта, который когда-то покрывал загородную дорогу, она зарычала ещё громче.
Отдав дочь, мужчина помчался в лабораторию, выжимая остатки мощности из мотора: уже через полчаса он был на месте.
– Что такое? – Профессор ворвался в помещение. Натягивая на бегу медицинский
халат, он бросился к жене.
– Это началось в пять утра, – затараторил Гриша, запустив руки во взъерошенную
рыжую шевелюру. – Сильно подскочила мозговая активность. Там что-то происходит.
При внешнем осмотре Дмитрий не заметил никаких изменений: Варя лежала спокойно, глаза под закрытыми веками не двигались, дыхание оставалось ровным, а вот монитор пестрил многочисленными вспышками показаний, линия диаграммы металась то вверх, то вниз.
– Я к ней! – Решение быстро созрело в голове профессора.
– Что?! – испуганно выкрикнул Гриша и вскочил из-за рабочего стола.
– Помнишь, я объяснял тебе принцип параллельного подключения? Это нужно
сделать немедленно. – Тон Дмитрия Николаевича не терпел возражений. – Выведешь меня через час.
– Профессор, нет! – Парень мотал головой и чуть не плакал. – А вдруг что-то
пойдёт не так?
– Всё будет хорошо, вот увидишь. – Дмитрий подскочил к парнишке, схватил его за
плечи и встряхнул. – Я доверяю тебе.
Григорий сжал кулаки, его губы дрожали, но он отрывисто кивнул, собрав всю храбрость, что нашлась в его душе. Профессор разместился на кушетке, стоящей рядом с той, на которой лежала его жена, и ещё какое-то время разглядывал любимое лицо. Затем закрыл глаза.

***
Первое, что почувствовал профессор Раницкий, – тепло, мягкое и заботливое, как руки любимого человека. Это состояние длилось совсем недолго, должно быть, несколько секунд. А вот следом за ним пришла настоящая пытка: перед глазами замелькали цветовые всполохи, приводя сознание в замешательство. Всевозможные оттенки зелёного и голубого постепенно закручивались, переплетались и смешивались в адский калейдоскоп. Затем появились звуки! Оглушительные крики птиц, жужжание насекомых, рёв бурлящей воды обрушились на мужчину, и он порывисто замотал головой, стараясь избавиться от мучений. Но не тут-то было! Реальность всё больше давила на него, и профессор отчаянно закричал:
– Варя! Ва-а-аренька!
– Я здесь, родной.
Мелодичный, знакомый голос прервал царивший вокруг хаос, буквально сведя его на нет. Сердце мужчины дрогнуло от сладостного предвкушения. Глаза раскрылись, и Дмитрий понял, что стоит на поляне посреди леса: вековые исполинские дубы вокруг него тянули свои ветви к небу. Лоскуты неба, видимые сквозь переплетения крон, поражали глубокой синевой. Всё вокруг было пёстро-золотым. От толстой, узловатой коры деревьев в воздухе растекался аромат смолы. Между стволов замелькала фигура в белом, и через пару секунд Дмитрий увидел девушку. Она выглядела совсем молодо: струящееся платье украшало хрупкую фигурку, в волосах играли лучи света.
Мужчина сразу узнал её. Зрение так до конца и не восстановилось, оставляя всё вокруг каким-то размытым, подёрнутым дымкой, но эта мысль быстро затонула в потоке неистовой, всепоглощающей радости.
– Варенька! – Профессор бросился вперёд, протягивая дрожащие руки. Ещё секунда, и он уже отчаянно сжимал жену в объятиях.
– Смотри, как здесь красиво, милый! – Девушка не казалась испуганной или удивлённой. Она будто ждала его и сейчас ласково гладила по вздрагивающим плечам. – Я назвала это место Виридис. Оно возникло из пустоты, но я не могла ни к чему прикоснуться. А когда пришёл ты, всё стало таким реальным!
Профессор с трудом оторвался от жены и заглянул в голубые глаза, в которых зажёгся неистовый огонёк.
– Ты погрузил меня в сон? Можно я останусь здесь?
Хрупкие плечи задрожали под тонкой материей.
– Конечно. – Мужчина вновь прижал любимую к груди. В голове пульсировала мысль: «Получилось! Варенька спасена, и я смогу быть рядом!»
Неожиданно цвета вокруг потускнели, девушка в его объятиях начала таять, превращаясь в размытый силуэт.
– Родной, не уходи! Я боюсь, что всё исчезнет! Я боюсь!.. – Испуганный голос любимой звучал в ушах, отдаляясь.
«Проклятие! Гришка, не сейчас!»
Мужчина цеплялся за меркнувшее сознание, но всё было тщетно. Скоро его накрыла звенящая тишина.
Профессор очнулся и увидел взволнованное лицо, покрытое веснушками. Молодой ассистент склонился к нему, шмыгая носом.
– Дмитрий Николаевич, вы живы! – В голосе парня прозвучало неподдельное облегчение. – Что с Варварой Сергеевной?
– Она жива, мой мальчик! И она создала там целый чёртов мир! Принцип параллельного подключения действует! – Мужчина закрыл лицо руками.
Гриша понимающе помолчал несколько минут, давая профессору успокоиться, а затем помог ему сесть.
– Создала целый мир? «Три П» действует? Вы – гений! Ваше открытие перевернёт
мир!
– Плевать на всё! Главное – она по-настоящему жива. – Дмитрий поднял очки на
взмокший лоб и потёр глаза. – Она же биолог с учёной степенью! Ну конечно же, моя Варенька не могла долго находиться в пустоте! Она просто подчинила её себе, понимаешь?
– Понимаю. – Парнишка закивал головой, широко улыбаясь.
Раницкий спустил ноги с кушетки, оттолкнул руки помощника и подошёл к спящей жене, шатаясь от слабости. Склонившись, он нежно поцеловал бледную щёку.
– Мы теперь всегда будем вместе. Я всему научу дочь, и она продолжит мои
исследования. Виридис станет нашим Раем.

***
Профессор вышел на свежий вечерний воздух, вдохнул полной грудью. Сейчас нужно забрать дочку и закончить некоторые приготовления, а затем он вернётся к своей любимой. «Три П» – принцип параллельного подключения – сработал.
Сев в «копейку» и провозившись пару минут с коробкой передач, Дмитрий вдавил педаль в пол и заставил машину захлебнуться рёвом дырявого глушителя. Выехав на шоссе, впервые за долгое время включил радиоприёмник. Мимо пролетали поля, на которые наползал вечерний туман. Прошедший недавно дождь прибил к земле пыль. Профессор опустил стекло и почувствовал сладковато-терпкий запах влажного асфальта. Расслабленно откинулся на сиденье и на секунду прикрыл глаза. Перед внутренним взором возник Виридис и Варюша: в белоснежном платье, с распущенными локонами и смеющимися глазами – молодая и здоровая. Она всегда была именно такой – весёлой белокурой девчонкой…
Отчаянный визг тормозов заставил резко распахнуть глаза. Машина профессора, совершив несколько разворотов вокруг своей оси по сырой от дождя дороге, выскочила на встречную полосу. Мужчина успел заметить несущийся на него грузовик и лицо водителя, перекошенное от ужаса.
Прибывший на место аварии медэксперт констатировал:
– Травмы, несовместимые с жизнью.
Профессор Раницкий Д. Н., отчаянно цеплявшийся за жизнь, скончался через несколько часов.

Глава 2.
Ни одно из действий человека не проходит бесследно. Всё имеет последствия. Особенно мечты.

– Папа. Папа!
Зов повторялся снова и снова, звеня в голове колокольчиком. Я постепенно приходил в себя, начиная осознавать происходящее вокруг. Сильно пахло разогретой корой и хвоей, щебетали птицы, мимо лица пролетело какое-то насекомое, жужжа невесомыми крылышками. Руки, лежавшие вдоль тела, нащупали мягкую траву.
– Папа, я знаю, что ты здесь. Открой глаза.
Я подчинился. Надо мной склонилась девушка. Волосы, абсолютно белые, длинные и прямые, обрамляли худое бледное лицо. Кожа имела странный сероватый оттенок, а вот глаза покоряли небесной голубизной: как у кого-то родного и близкого, из далекого прошлого. Незнакомка была одета в длинное платье старинного кроя, стянутое на талии корсетом. На плечи накинут серый плащ, застёгнутый медной пряжкой в форме листа.
Её внешность, утончённая и хрупкая, таила нечто отталкивающее, вызывающее необъяснимое беспокойство. Я нахмурился, отчаянно стараясь понять, почему её лицо кажется мне таким знакомым.
В этот момент девушка радостно улыбнулась, тень беспокойства покинула бледное лицо.
– Кто вы? – Я не узнал звука собственного голоса.
– Не вспомнил? Это же я, Киша! – ответила блондинка, лукаво склонив голову набок.
Мои брови поползли наверх, в душе что-то ёкнуло и оборвалось. Киша… Варя…
Резко сел, хватая ртом воздух.
– Папочка, не волнуйся. Я всё тебе объясню. У нас наконец-то получилось.
Я никак не мог понять, почему моя девочка совсем не похожа на себя: с этими странными волосами, в этом старинном плаще с откинутым назад капюшоном, но крепко обнял её, прижав к груди.
Когда эмоции немного улеглись, огляделся. Обнаружил, что вокруг – тот же густой, тёмно-зелёный лес, который я уже видел однажды. Но в этот раз он такой реальный и осязаемый. Виридис! Да что же здесь творится? Вскочив, принялся ощупывать собственное тело. Одет в простые льняные штаны и рубаху с закатанными до локтя рукавами, а на ногах – кожаные сандалии. Закончив с осмотром, лихорадочно забегал от дерева к дереву, трогая тёплую кору, затем долго крутил головой по сторонам, ловя ароматы и звуки. Киша заливисто смеялась.
– Это сон? Что происходит?
– Мы в Виридисе, папа. Присядь. – Девушка похлопала по траве рядом с собой.
Вскоре я узнал об аварии и о том, как верный ассистент забрал моё тело, успев спасти умирающий мозг.
– Григорий Александрович погрузил тебя в кому, пытался приводить в сознание, но ничего не выходило: прервалась связь мозга с телом. Знаешь, он всему меня научил за эти тринадцать лет.
Я слушал Кишу и не мог поверить её словам.
– А потом мы нашли выход. – Беловолосая девушка ласково взяла меня за руку. – И теперь ты здесь, со мной.
– Где мама? – спохватился я, снова совсем не узнав свой голос.
– Мама ушла. – Девушка опустила глаза, и в её голосе прозвучала боль. – Я не знаю, где она.
– Но Виридис существует, значит, она жива!
– Мамино тело умерло много лет назад, но благодаря твоему изобретению она здесь, в Виридисе. Но… она перестала выходить ко мне, когда её зову. Будто не слышит или… не хочет…
Я порывисто поднялся на ноги, осмотрелся, а затем принялся звать:
– Варя! Варя!
– Папа, не надо! Привлечёшь внимание! – Киша вскочила и испуганно ухватилась за мою руку.
– Чьё?
– Немертин.
– Кого? Я не понимаю, здесь только мы.
– Уже нет. – Девушка покачала головой. – Сейчас всё объясню, только не кричи.
Меня снова усадили прямо на траву.
– Виридис теперь не тот, что раньше. Это место, где живёт много людей. Они нашли свой Рай, папа. Я дала им его. Здесь меня называют Серая. Люди в реальном мире несчастны, а в Виридисе они получают тот облик и жизнь, о которой давно мечтали! Они, наконец-то, счастливы. Но… некоторые не смогли благополучно справиться с переходом, их мозг был частично разрушен, и они стали Тенями. Я не знала, что так получится. А теперь их становится всё больше. И они винят во всём меня. Ты можешь себе представить?! Ту, которая изменила их жизнь!
Я слушал, понимая, что начинаю сходить с ума.
– Что ты натворила, милая? Виридис создали мы с твоей мамой…
– Я поняла, что могу дать этот мир всем нуждающимся. – Та, которую теперь звали «Серая», поднялась на ноги и гордо вздёрнула подбородок, её тон стал колючим и не терпящим возражений. – Счастье должно принадлежать всем без исключения!
– Нужно вернуться назад. – Я решительно встал. – Как мне проснуться?
– Прости, папа, ты не сможешь. Твоё тело погибло при аварии, а это, – Киша указала на меня, – можно использовать только здесь. Да и тринадцать лет прошло… В общем, в реальном мире тебе не во что возвращаться.
Я начал отступать назад, чувствуя приближение паники. Споткнулся о корень огромного дуба и повалился на спину.
– Папа! Папа, постой!
Вновь вскочил. Какая-то часть меня отчаянно желала броситься к дочери, но я искренне не чувствовал с ней никакой родственной связи. Одна мысль билась в мозгу, всего одна: я не желал смириться с тем, что услышал. Мне было очень страшно. Я побежал. Помчался сквозь густую чащу, мимо русла неизвестной реки, обогнул холмы, перепрыгнул через овраг. Всё вокруг давило на меня, стараясь уничтожить разум! Проглотить, а затем отторгнуть, как инородное тело!
О человек, ты замахнулся на то, что тебе не дано понять! Думаешь, ты можешь безнаказанно входить в любую дверь? Самонадеянное, наивное создание…
Я бежал до тех пор, пока ноги не подкосились от усталости. Рухнув в траву, перевернулся на спину, раскинул руки и издал дикий крик отчаяния:
– Варя, где ты?! Я не хотел, чтобы всё закончилось так! Прости меня-я-я!
– Я здесь, милый. – Тёплая рука легла на мой разгорячённый лоб, поднялась выше
и погладила взъерошенные волосы. – Пойдём со мной.
Я встал и послушно последовал за любимой, не чувствуя земли под ногами. Мне было всё равно, куда идти, стало легко и спокойно. У первого ряда вековых деревьев, повинуясь внезапному порыву, обернулся назад. Там, в примятой зелёной траве, лежало безжизненное тело неизвестного мне мужчины.

Глава 3.
Не позволяй Теням проникать в свой мир, друг. Вновь и вновь побеждай их светом своей души. В противном случае они сделают твоё солнце серым, а тебя обратят в себе подобного…

Наши дни.
Я поднесла руку к глазам, щурясь от солнца, слишком жаркого для середины октября. Вечер не принёс долгожданной прохлады: деревья, потерявшие здоровый вид, пар от разогретого асфальта, выхлопные газы и выжженная зелень – дождя бы. Сильного и живительного. Но надежда таяла быстрее мороженого в руках беззаботной, шумной ребятни, которую, казалось, жара не заботила вовсе…
Сейчас главное – добрести до парка. Мысленно вздохнула и вымученно закатила глаза.
Здесь бурлила жизнь: парочки на роликах, женщины с колясками, пенсионеры в соломенных шляпах и панамах. Найти свободную лавочку оказалось нелегко. Усевшись, вытянула уставшие ноги, рядом положила сумку. Босоножки на высоком каблуке – отчаянные меры для достижения цели – беспощадно давили тонкими ремешками на мозоли, успевшие образоваться за бесконечные часы слишком тяжёлого дня. Голову стягивало от причёски: густой рыжий хвост на затылке – попытка придать образу элегантности. Собственно, я давно перестала комплексовать из-за внешности, или мне так казалось… В общем, смиренно отнесла себя к той категории людей, которые убеждены: истинная красота – внутри. В любом случае волосы-то у меня – загляденье. И красиво сочетаются с зелёными глазами. А вот в остальном… Как сказать… Худоба моя скорее угловатая, нежели модная. Элегантное «пломбирное» платье, съевшее почти половину сбережений, сидело неплохо, но, по моему скромному мнению, и не украшало. Видимо, не пошили ещё той одежды, которая могла меня преобразить и придать уверенности. На каблуках я передвигалась с большим трудом: ноги отказывались слушаться и подгибались в коленях, особенно когда в мою сторону смотрела толпа людей. Я совершенно не умела общаться: зачитывалась книгами, посещала выставки, легко могла разгадать десяток-другой кроссвордов, но общение, даже на самые простые темы, отнимало колоссальное количество энергии и не приносило нужного результата. Вот и сегодняшнее собеседование не порадовало ни меня, ни работодателя. Вспомнив лицо мужчины, пытавшегося наладить беседу и найти во мне хоть что-то от кандидата на должность секретаря, я хмыкнула. Он старался. Я тоже. Не вышло.
Телефон напомнил о себе настойчивой вибрацией. Достала его из сумки и покрутила в руках, стараясь разобрать на чёрном от ослепляющих лучей экране имя звонившего.
О, нет. Настя… Сейчас придётся в очередной раз признаться в неудаче.
Вообще-то, она – одна из немногих, с кем у меня складывалось полное взаимопонимание. Я могла бы назвать её близким человеком. По крайней мере, мы друг с другом вполне откровенны. Я знаю парочку её секретов, а она отважно ищет достойные объяснения моим регулярным неудачам в «налаживании контактов». Яркая, весёлая брюнетка, симпатичная и обаятельная, душа любой компании. Собственно, полная противоположность мне.
– Ты со мной из жалости, – как-то выдала я.
– Нет. Просто коллекционирую редкие экземпляры…
Вообще, у Насти много положительных качеств: особенно ценю в ней чувство юмора и оптимизм.
– Лиз, ну как собеседование? – Голос подруги прервал размышления. – Так, ясно, не говори! Они тебя не достойны! Твой потенциал смогут раскрыть только лучшие из лучших!
– Не издевайся. На улице жарко, как в печи, твои босоножки натёрли ноги, платье мне не идёт. Я вогнала в глубокую депрессию начальника клиентского отдела, и моё мороженое тает на асфальте. В общем, я собираюсь домой.
– Нет-нет! – выкрикнула Настя в трубку. – Забеги ещё в одно местечко. Мне тут по секрету шепнули. – Послышалось довольное хихиканье. – Это недалеко, в центре. И как раз по твоей специальности. Ты же у нас социальный работник?
– Социолог, – вяло пробормотала я, понимая, что уже проиграла бой.
– Ой, ну чего ты там мямлишь? Беги скорее! – В этом вся Настя. Она называет это «держать в тонусе».
Послушав гудки пару секунд, я поднялась со скамейки, накинула на плечо сумку. Такое часто происходило со мной. Всегда имея собственное мнение, оставляла его при себе. И я уже с этим смирилась. Кому-то в жизни достаётся роль ведомого, а кому-то ведущего. Пресловутый баланс, в котором мне выпала незавидная роль. В любом случае день всё равно уже потерян.
На счастье, ближе к вечеру стало немного прохладнее. Люди вокруг заулыбались, жизнь начала набирать обороты. Голубое небо постепенно затягивалось тонкой плёнкой сероватых облаков, опуская сумерки на измождённый город. Поднялся долгожданный ветерок. Весь мир, отряхнувшись от пыли, вдохнул полной грудью. Я немного воспряла духом и принялась искать плюсы в сложившейся ситуации: чем быстрее выполню «заботливое» наставление Насти, тем быстрее окажусь дома.
Спросив дорогу у женщины, которая катила перед собой коляску с пухленьким малышом, воодушевлённо жующим игрушку, я побрела в указанном направлении. Вот бы и мне почувствовать воодушевление. А то в моей жизни одно сплошное принятие. Задумавшись, миновала несколько поворотов и внезапно поняла, что линия небоскрёбов закончилась.
В центре, да? Ну, Настя…
Сердце застучало быстрее, в животе закрутилось беспокойство. Такое бывает, когда мелкие разрозненные факты начинают складываться в размытую картинку, но человек, заметив это, продолжает идти вперёд, отмахиваясь от навязчивых знаков судьбы. Обычно ни к чему хорошему это не приводит.
На гладкой дороге появились ямы и трещины.
Ох уж эти каблуки! Они опасны для здоровья, честное слово!
Ещё через пару поворотов остановилась в недоумении: кварталы, занимаемые фирмами и магазинами, давно исчезли из вида, и начался частный сектор. Остатки дорожного покрытия сменили песок и гравий. Однако досадное обстоятельство смягчалось удивительной красотой местности: ровным рядком жались друг к другу аккуратные домики с клумбами и флюгерами, с изгородей и заборов свисали вьющиеся ароматные лозы цветов.
Ну и что теперь? Я закрутила головой, а вокруг, как назло, было пустынно, лишь где-то недалеко мяукала кошка, жужжали круглые и довольные жизнью шмели.
Ещё немного постояла в замешательстве. Повинуясь порыву, сняла босоножки: ступни почувствовали тёплую нежность песчаной поверхности, постепенно обретая долгожданное чувство комфорта. И я сделала ещё одну вещь: избавилась от ненавистной резинки, неприятно стягивавшей волосы. Улыбнулась. Вот так и продолжала стоять на песчаной дороге, босая, с растрёпанными волосами и блаженной улыбкой на лице. В одной руке – сумка, в другой – обувь. В каком виде я предстану перед начальством фирмы, проводящей собеседование, не имело уже никакого значения. Что ж, если это не воодушевление, то весьма приятное принятие.
Наугад пошла вперёд и через пару минут заметила впереди силуэт квадратного двухэтажного особняка на высоком кирпичном фундаменте. Подойдя ближе, отметила, что за зданием тщательно следили, но позволили природе внести коррективы в его внешний вид: стены густо заросли цепким плющом. Полукруглые высокие окна добавляли ощущение нереальности. Крышу покрывала тёмно-коричневая черепица с крупными секциями. Окна второго этажа были плотно зашторены, на первом же – украшены бледно-голубым ситцем. Пахло свежей краской и деревом. Вообще, дом меньше всего походил на офисное здание, но изящно выполненная кованая табличка гласила, что адрес верный.
Скорее всего, я бы так и осталась стоять перед широкими ступенями, ведущими ко входу, но дверь дома внезапно распахнулась, и из неё вышли двое мужчин. Один – стройный и подтянутый, с аккуратно уложенными светлыми волосами – был одет в брючный костюм глубокого синего цвета. Блондин располагающе улыбался, протягивая руку спутнику. Второй мужчина, одетый в джинсы и свободную белую футболку, слегка сутулился, имел довольно внушительный рост и светло-русые вьющиеся волосы, зачёсанные назад. Он протянул руку в ответ, но как-то запоздало и с неохотой. Человек в синем костюме энергично пожал её, улыбаясь и демонстрируя расположение. Русоволосый парень несколько секунд поддерживал рукопожатие, затем, будто не справившись с отвращением, выдернул руку и развернулся в мою сторону. Блондин вздёрнул заострённый подбородок с видом победителя, но, перехватив взгляд собеседника, заметил меня и по-хозяйски сложил руки на груди.
Я не сразу вспомнила о том, что мой внешний вид, мягко говоря, был странным. Бросилась исправлять ситуацию: одной рукой принялась приглаживать развивающиеся на ветру волосы, другой – натягивать ненавистные босоножки, морщась и кривясь от боли и смущения. В это время парень в футболке спустился по ступеням и посмотрел прямо на меня: глаза тёмно-зелёные, с залёгшей под ними синевой, нос с горбинкой, резко очерченные скулы. Лицо бесконечно уставшего человека: осунувшееся и настороженное. Мне показалось, что он задержал взгляд слишком долго, давая оценку, а затем, так ничего и не сказав, прошёл мимо. Я повернулась ему вслед, чуть не слетев с неустойчивых каблуков.
– Вы на собеседование? – Слова, произнесённые совсем рядом, прервали мои размышления.
Я снова развернулась и столкнулась с мужчиной в костюме. Оказывается, пока я с любопытством глазела на странного парня, блондин спустился ко мне. Теперь он стоял совсем рядом, на одну ступеньку выше, смотрел на меня, самодовольно улыбаясь. Я испугалась. Глупо. Мужчина не проявлял враждебности. Напротив, излучал радушие. Но вот глаза… Они выдавали его: светло-голубые, почти бесцветные, глубоко посаженные. Два кусочка льда на красивом бледном лице.
На эльфа похож. Не хватает заострённых ушей и длинных волос. Хотя нет, эльфы для меня – воплощение добра и благородства. А от этого парня буквально веет опасностью. Прямо-таки затаившийся хищник…
Вопрос прозвучал повторно, хрипловатым приглушённым голосом.
– Д-да, я пришла… – залепетала, вынужденно глядя в глаза собеседнику: в тот момент я понимала, что по-другому нельзя.
Следующие пару секунд блондин потратил на изучение меня.
– Пойдёмте, – произнёс он и начал подниматься по ступеням.
Я вышла из оцепенения и послушно поплелась за ним. Странный холодок пробежал по спине. Оглянувшись через плечо, обнаружила, что русоволосый парень не ушёл: он стоял в нескольких метрах, в тени, оперевшись на корявый ствол сухого дерева, и провожал меня взглядом.
Мы прошли через просторный холл в гостиную. Ощущение недавнего ремонта стало сильнее, запах чистоты заполнил легкие. Я огляделась: приглушённый свет, пропускаемый ситцем, под ногами – ровные пластины паркета. Стены выкрашены в бежевый цвет. Несколько картин в деревянных рамах, два кресла, диван и журнальный столик на резной ножке. Вся мебель белая, со светлой обивкой в мелкий цветочек. На мой взгляд, здесь было слишком аккуратно и слишком чисто.
– Мы недавно сделали ремонт. – Блондин перехватил мой взгляд. – Вам нравится?
Нравится ли мне? Что за странный вопрос. Зачем менеджеру фирмы моё мнение по этому поводу?
– Предлагаю побеседовать здесь. – Не дождавшись ответа, мужчина галантно указал на кресло.
Я неуверенно села. Мой спутник манерно опустился на диван и откинулся на спинку, затем снова оценивающе посмотрел на меня.
– Так что именно вас не устраивает в жизни, Елизавета?
Я недоумённо захлопала глазами. Откуда он знает моё имя? Желудок вдруг скрутило. Здесь что-то не так. Точнее, всё не так! Почему я не ухожу? Это же не офис… Определённо не он. Нужно просто встать и уйти… Настя, ну куда ты меня отправила?! Я вцепилась вспотевшими ладонями в колени, смяв лёгкую ткань.
Мужчина тихо, слегка прищурившись, наблюдал за мной.
– Меня зовут Николай. Мы обязательно найдём с вами общий язык. Расскажите немного о себе.
Я видела, что он буквально сгорал от нетерпения: рука, лежавшая на подлокотнике дивана, начала подрагивать, в глазах зажглись хищные огоньки. Он даже подался вперёд. Я продолжала молчать, внутри всё выворачивалось от страха и отвращения.
Теперь понимаю того парня. Ни за что бы не стала пожимать руку такому нервному и приставучему типу.
– Как вы смотрите на то, чтобы полностью изменить свою жизнь? Приблизиться к мечте?
Ну всё, с меня хватит! Наконец-то взяла себя в руки, гневно хлопнула ладонями по коленям и вскочила. Никогда ещё меня так не выводило из равновесия общение с человеком. Что на тот момент было сильнее – злость или инстинкт самосохранения – не знаю. Мужчина спокойно поднялся и подошёл ближе, чем заставил меня отступить и замереть, сжавшись в дрожащий комок. На его лице горело странное нетерпение. Но чего он хотел? Протянув руку, блондин коснулся моих волос кончиками бледных пальцев. Я вновь отпрянула и, не удержав равновесие, начала падать. В мгновение он очутился рядом и схватил меня за плечи: руки его были холодными и влажными. Постаралась вырваться. Он оскалился, совсем как зверь. И в тот момент, когда я почти потеряла сознание от ужаса, совсем рядом прозвучал властный женский голос:
– Отпусти девушку, Ник!
Блондин дёрнулся, затем ослабил хватку и отступил. Не поднимая глаз ни на меня, ни на женщину, он выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Продолжая всхлипывать, я вытерла слёзы и рассмотрела спасительницу: молодая, стройная, высокая девушка, очень похожая на Николая, но с более мягкими чертами лица, голубыми глазами и светлыми прямыми волосами, стояла передо мной, держа руки на подоле светло-зелёного платья. Её кожа, как и кожа брата, была очень светлой, почти прозрачной.
– Прошу извинить моего брата, – мягко произнесла она и дружелюбно улыбнулась. – У него небольшие проблемы с самоконтролем. Присаживайтесь. Поговорим о цели вашего визита.
Я не верила своим ушам – моему терпению окончательно пришёл конец! Я никогда особо не отличалась ни смелостью, ни выдержкой, но сегодняшний день стремился к званию «самого тяжёлого в моей жизни».
– Извините, я пойду. Мне не нужна работа, я спешу, – хрипло выдавила из себя хоть что-то впервые за всё время в странном доме, но моя собеседница оставалась спокойной.
Ну и выдержка! Не то что у братца-психа!
– Я не представилась. Меня зовут Мира. Мне очень неловко за то, что случилось. Вы же не расскажите нашему начальству? – Она театрально сложила руки в умоляющем жесте. Затем, будто спохватившись, подбежала к невысокому комоду у стены, который я не заметила. На нём стояли графин и несколько стаканов. Наполнив один из них, она подошла ко мне и по пути захватила бумажные салфетки. – Вот. Промокните глаза и выпейте воды.
Всё ещё дрожащей рукой взяла салфетку и стакан. Немного протерев лицо, отпила прозрачной жидкости. Вода оказалась холодной и вкусной, и в итоге я осушила весь стакан.
– Спасибо. – Отдав стакан Мире, повернулась к двери.
– Вы забыли сумочку, – сообщила она вслед.
Я, смущённо опустив голову, вернулась и взяла сумку с кресла, на котором недавно сидела. Не попрощавшись, вышла на свежий воздух: мне не было стыдно за свою невоспитанность.
Пусть думает что хочет.
Смогла немного успокоиться только после звука захлопнувшейся двери и вдохнула прохладный ароматный воздух. Часы на руке показывали без десяти восемь.
С ума сойти, сколько же я там просидела!
Несмотря на пережитый шок, усталость как рукой сняло. Мелькнула мысль обратиться в полицию, но решила, что моё обвинение будет звучать нелепо. Сама во всём виновата. К тому же мне не причинили вреда. А психов на свете хватает. Однако было бы неплохо предупредить… Может же пострадать ещё кто-то. Надо будет посоветоваться с Настей.
Медленно побрела по пустынным вечерним улочкам в сторону центра. Босоножки, на удивление, больше не доставляли дискомфорта. Проходя мимо сухого дерева, около которого стоял наблюдавший за мной мужчина, я оглянулась: дом с его странными обитателями притаился в тени, и его всё больше поглощали сумерки. Ни в одном из окон не горел свет.
«Оставайтесь там, где есть» – пронеслось в голове.
Домой добралась на удивление быстро. Справилась с ключами, открыла дверь, зашла внутрь, но, ощутив внезапный приступ страха, закрылась на все замки. О ноги потерлась Белка и, поняв, что я не отвечаю на приветствие, несколько раз возмущённо мяукнула, топорща длинные усы. В этот момент я вышла из оцепенения и, перестав смотреть на входную дверь, устало опустилась на пол. Погладила любимицу по молочной шёрстке. Кошка довольно заурчала, подставляя головку и круглые бока.
Вскоре Белке надоело сидеть со мной в коридоре, и она деловито направилась в кухню к миске, справедливо полагая, что заслужила вкусный ужин. Я машинально поднялась и пошла за ней. Уже возле обеденного стола заметила, что до сих пор не разулась и, не заботясь о сохранности дорогущей обуви, пальцами ног стянула с пяток ремешки. Вывалив в чашку целую банку кошачьих консервов, поставила перед животным щедрую порцию лакомства. Двигаясь как во сне и больно ударяясь о косяки, направилась в душ. Вдобавок ко всему разболелась голова. В душе? ворочалась непонятная смесь чувств: самым сильным было нетерпение, смешанное со страхом. Решила, что надо бы позвонить родителям и Насте, но передумала, поняв, что окончательно выбилась из сил.
За окном спальни, не задернутом занавесками, дремали крыши зданий. Ночь надвигалась синим покрывалом, искажая прочие цвета. Не слишком ли много синего на сегодня? Лёгкий ветерок гулял по комнате. В сумерках всё казалось нереальным и неестественным, но мои размышления прервались тяжёлым сном.
Я видела лес, слышала его запахи, ощущала прикосновения… И это было правильно… Наконец-то всё было правильно…

Серая.
В комнате царил полумрак. Снаружи неистово завывал ветер. Ветви старого дуба стучали по закрытым ставням. Ливень не затихал третьи сутки, сердито размывая мир: лабиринты лесных дорожек превратились в грязные топи. Земля не могла больше впитывать непрекращающийся поток, льющийся с неба. Вся живность пряталась, лишь изредка совершая вылазки в поисках пропитания. Воздух становился всё более густым и вязким.
Очередной порыв ветра подхватил ветви и с силой обрушил их на стену дома. Женщина вздрогнула и оторвала взгляд от собственного отражения в тяжёлом напольном зеркале. Старинная витая рама, потемневшая от времени, хранила дух роскоши, квадратные мощные ножки упирались в дощатый пол, будто из последних сил стараясь удержать доверенную массивную драгоценность. Единственный настоящий друг, зеркало, всегда показывало своей владелице то, что она хотела видеть.
Женщина улыбнулась, затем вернулась к прежнему занятию. Она чувствовала себя здесь комфортно, дорожила своим убежищем, ставшим для неё центром спасительной вселенной, и этим зеркалом. Её не беспокоил ливень. Мир был прекрасен и совершенен! Виридис – её вдохновение и бесконечная любовь. Она – его часть. Всю его влагу, все его ветра и лучи солнца она готова была принимать без остатка. Её боль растворялась в бескрайних лесах, тонула в синеве рек…
Взгляд женщины скользнул сверху-вниз. В подрагивающем свете толстых восковых свечей она прекрасно видела себя и могла бесконечно любоваться отражением: полупрозрачная кожа сероватого оттенка, волосы, абсолютно белые, длинные и прямые, скрывали хрупкие плечи. Остановила восхищённый взгляд на чёрном платье из бархата. Талию стягивал чёрный старинный корсет. Крой просто идеален, именно таким она его себе и представляла.
«Пожалуй, плащ не будет лишним…»
Хозяйка лесного дома медленно потянулась к деревянной скамье, взяла лежавшую на ней гладкую материю и нежно погладила пальцами, затем накинула на плечи, застегнула медную пряжку в форме изящного листа.
«Вот так».
Внезапно тень недовольства, почти гнева, скользнула по узкому бесцветному лицу. Внимательно прислушалась, но жилище заполнял лишь шум непогоды. Уже через секунду губы женщины снова изогнулись в улыбке, и она крикнула:
– Входи!
Прямо сквозь вековое полотно тяжёлой дубовой двери в дом проникло странное создание – Тень, очертания и одежда которой были полупрозрачны. Низко поклонившись, существо осталось у порога, едва касаясь призрачными походными сапогами дощатого пола.
– Подойди! – Приказ прозвучал, и призрак бесшумно приблизился к хозяйке. Та несколько мгновений смотрела в сероватую подрагивающую пропасть под капюшоном.
Существо подрагивало и искажалось, сквозь него можно было рассмотреть окружающий интерьер, на бесцветной массе лица пятнами светились два тускло-голубых глаза без ресниц и бровей.
– Рассказывай! – Женщина отвернулась от жуткого слуги, подошла к окну и опустилась в широкое плетёное кресло, стоящее у окна. Вальяжно откинулась в нём, рассматривая собственное творение. Конечно, она знала все детали произошедшего, но желала услышать ещё раз. В благоприятном исходе задуманного она не сомневалась.
Создание вновь поклонилось и прошелестело:
– Госпожа, скоро прибудут новые поселенцы. Некоторые из них могут оказаться Ловчими.
Женщина кивнула, улыбнувшись, однако глаза её опасно заблестели, выдавая жестокость намерений.
– Ты подвёл меня! Не смог справиться или это была часть вашего с сестрой плана?
Сейчас хозяйка, сидевшая в кресле, сама не сильно отличалась от того существа, которое создала: такая же устрашающая, непохожая на человека.
Тень сжалась, исказилась ещё сильнее, по кистям и лицу побежала рябь, как от ветра по озёрной глади. Склонив голову набок, Серая тихо сказала:
– В итоге вы добились своего, это хорошо, но если что-то пойдёт не так, я уничтожу вас. Так же быстро, как и создала.

Глава 4.
За твоими песнями – тайный смысл, понятный лишь тем, кто умеет слушать и видеть сокрытое. Мы теперь хоть всю ночку можем здесь сидеть, на поляне этой… Ты – петь, я – слушать… Ты только пой, пой для меня. Я, может быть, всю жизнь брела к полянке этой, лишь бы слышать тебя и видеть, вдыхать прохладно-сладкий запах травы, внимать шёпоту ночного Леса.

Звуки… Голоса… Обрывки фраз… Смех, крики… Они постепенно заполняли всё вокруг, закручивались и перемешивались, поглощая сознание. Моё сознание. А я – кто? Как меня зовут? Стало страшно, и это точно был страх, его я узнаю всегда и везде. Перед глазами, если они у меня были, висела белая подрагивающая пелена. Тело не ощущалось, запахи отсутствовали. Существовали только потоки чужих мыслей. Здесь не было ничего, что принадлежало мне, всё – чуждое, странное и пугающее. Вот если бы вспомнить хоть что-то, зацепиться за это и вытянуть себя из хаоса! Но ничего нет! То, что осталось от меня, закричало, беззвучно шевеля губами.
Это привело к неожиданным изменениям. Нечто мгновенно восстановило тишину и направило на меня удивлённый взгляд. Да. Именно удивление сменило хаос, царивший вокруг. Сознание этого места приблизилось, а затем дотронулось до меня. Стало немного легче, потому что меня заметили, а это означало, что я есть. Прикосновение чего-то важного и умиротворяющего постепенно проникло глубже в поисках информации. Да. Именно это сейчас и происходило. Мою память и мысли аккуратно и бережно исследовали. Но вот всё прекратилось, замерло и отступило, а я осталась с одним словом на губах: Лиза.
В следующую секунду всё закружилось, но уже вполне реально, в лицо ударил порыв холодного воздуха с запахом дождя. Я вскрикнула и проснулась. Первые секунды прислушивалась к звукам собственного дыхания, а потом осторожно подвигала пальцами рук и ног.
Да это же был сон! Боже мой!.. Поёжилась, обнаружив, что уже какое-то время на лицо попадают прохладные брызги. Видимо, не закрыла окно, погода испортилась. Но… кровать стоит далеко.
Очень аккуратно повернулась на левый бок и уставилась перед собой. Нахмурилась. Вместо светлых обоев спальни передо мной – каменная стена серовато-коричневого цвета, явно природного происхождения, со стекающими струйками воды. Где-то неподалёку капли гулко разбивались об пол. Перевернулась обратно на спину, застонав от внезапно начавшейся тошноты и головной боли. Медленно села, держа ладонь у рта. Желудок скручивало, в глазах всё расплывалось. Немного отдышавшись, попыталась понять, что происходит. Волосы растрепались и упали на лоб спутанными прядями. Начала осматриваться: тусклый свет струился откуда-то слева, холодный жёсткий пол, воздух, пропитанный сыростью, – пещера. Пещера!
Я подскочила на месте от пришедшего понимания, перевернулась и села на колени, чуть не потеряв сознание. Замерла, прислушиваясь к бешеному ритму сердца. Немного успокоившись, обнаружила следующее: сидела я не на своей кровати, а прямо на полу, на подстилке из веток, накрытых тёмной плотной тканью. И одета я была не в белую сорочку, в которой легла спать, а в плотный брючный костюм, походивший на обмундирование для верховой езды: узкие коричневые брюки, такого же цвета жакет на пуговицах с высоким воротником и длинными рукавами. Широкий пояс из чёрной кожи с пряжкой. Не может быть… Снова начало трясти, по щекам потекли слёзы. Панику усиливала пелена перед глазами, будто моё отличное зрение резко ухудшилось. Ещё пара секунд, и я бы закричала от ужаса, но неожиданно поняла, что к моему укрытию кто-то приближается. Почувствовала это нутром.
За шумной подрагивающей стеной дождя и тумана постепенно вырастала фигура. Я попятилась назад. Руками пошарила по холодному и скользкому полу. Искала то, чем можно отбиться, но ничего не нашла и отползла в самый тёмный угол. Фигура появилась на входе и скинула капюшон, с которого ручьями стекала вода. Мужчина. Высокий и широкоплечий. Взглянув на пустую подстилку на полу, он занервничал и начал оглядываться. Я напряглась, и страх вдруг сменился яростной решимостью.
«Наброситься сзади, ударить и убежать!» – пронеслось в мозгу.
В какой-то момент незнакомец повернулся ко мне спиной. Ещё секунду поборолась с внезапным инстинктом, поддалась ему и выпрыгнула из укрытия. Повисла на плечах незнакомца, обхватив его шею правой рукой. Он вскрикнул от неожиданности, но быстро пришёл в себя: схватил меня за предплечье, разжал захват и, нагнувшись, перекинул вперёд. Я перелетела через голову и рухнула вниз, на острые мелкие камни. Дыхание вышибло. Спина выгнулась от боли, в глазах, и без того плохо видевших, потемнело. На грудь опустился грязный сапог и не дал мне встать. Я затряслась от ярости.
Мужчина нагнулся вперёд и откинул с моего лица прядь волос. Однако тут же озадаченно отпрянул, пробормотав что-то похожее на «не понимаю», и убрал ногу с моей груди. Я самостоятельно, но не без усилий, поднялась, обнаружив, что тоже обута в высокие походные сапоги с пряжками.
– Что здесь происходит? Как я сюда попала?! Меня… Меня будут искать, – сказала я, но не настолько уверенно, как предполагала. Гнев неожиданно отступил.
– Как ты себя чувствуешь?
Похититель задал настолько неожиданный вопрос, что могло показаться, будто он и правда заботится о моём самочувствии. Его низкий грудной голос прозвучал приглушённо. Либо виной всему был грохочущий дождь, либо слух мой пострадал наравне со зрением.
Я сделала несколько неуверенных шагов назад. Глаза незнакомца пристально следили за каждым движением, затем он потянул ко мне руку.
– Постой-ка смирно. Нужно разобраться…
– Не смей трогать меня! Не смей! Я буду кричать! Я…
Мне кажется, в этот момент я осознала, что именно так теряют рассудок: когда всё не то, не так и не там, а ты – инородный элемент в пространстве и времени…
Мужчина бросил быстрый взгляд на вход в пещеру и в следующую секунду преодолел расстояние между нами. Мои крики прервала довольно болезненная пощёчина. Я ахнула, но замолчала и уставилась в широко раскрытые глаза.
– Заткнись! Замолчи! – прошипел мужчина свистящим шёпотом, тряся меня за плечи. – Иначе нас убьют! Поняла?!
Судорожно кивнула лишь для того, чтобы он меня отпустил.
– Что ты помнишь?
– Как засыпала дома, – честно ответила, вжимаясь во влажную, холодную стену.
Ответ собеседнику явно не понравился. Он отступил, растерянно разводя руками.
– Та-а-ак… И что мне с тобой делать? Ладно. – Мужчина устало покачал головой. – Во-первых, давай договоримся: не кричим, не привлекаем внимания. Общаемся тихо и мирно. Ты выполняешь мои приказы: чётко и без споров. Во-вторых, назови имя. Не первое попавшееся, а что-то из глубины, что-то значимое. Поняла?
– Объясните мне…
– Нет. Сначала я хочу узнать твоё имя. Какое сейчас крутится в голове?
– Серьёзно?! Имя?! Немедленно объясни… те… что я тут делаю!
Внезапно уловила какое-то движение у входа пещеры: там кто-то был. Мужчина перехватил мой взгляд, но не обернулся. Он довольно решительно взял меня за подбородок и заставил посмотреть на себя. Его лицо оказалось совсем близко. Жёсткая щетина пахла дымом и сосновой смолой.
– Успокойся. Дёрнешься – нам конец.
Мужчина смотрел прямо на меня, делая ударение на каждом слове. И я ему поверила, медленно кивнула, а он аккуратно отстранился и, обернувшись, произнёс прямо в пустоту:
– Уходи. Тебе здесь делать нечего, Тень. Не мешай мне выполнять свою работу.
Я отчаянно вглядывалась в пространство под сводами пещеры: кое-где капли меняли траекторию движения и обрисовывали силуэт, однако самого человека видно не было – пустота, чуть плотнее воздуха, сгущающаяся и вибрирующая. Следующие несколько секунд призрак подрагивал, то приближаясь, то отступая, будто раздумывал, что делать дальше. Затем просто исчез, смешавшись со стихией.
– Что это было?
Язык отказывался двигаться.
– То, что придёт за тобой, если будешь вести себя глупо. – Мой собеседник тяжело вздохнул и вытер пот со лба.
Скинув плащ, с которого всё ещё стекала вода, он соорудил углубление из камней и положил в него охапку хвороста, перенесённого из дальнего угла пещеры. Через минуту стены осветились огнём костра.
– Подойди, тебе нужно согреться, – сказал мужчина, так и не повернув головы. Голос его прозвучал так спокойно. – Возьми плащ, на котором лежала, и расстели вот здесь.
Я совершенно растерялась. Побрела к импровизированной кровати, на которой проснулась. Взяла плотную ткань и подошла к костру. В его подрагивающем свете лицо мужчины было хорошо видно: высокий лоб, светло-русые волосы по плечи, широкие брови, прямой нос и волевой подбородок, заросший щетиной.
– Я – Джет. Расстели уже плащ и садись.
Села, не чувствуя явной угрозы. Джет пошевелил палкой угли. Воздух уже немного нагрелся. Мужчина изредка бросал быстрые взгляды на выход из пещеры, за которым совсем стемнело. Ливень грохотал по каменным сводам. Мужчина поднял на меня тяжёлый взгляд.
– Это место называется Виридис. Я – Ловчий, и ты, скорее всего, тоже. Хотя вряд ли ты сможешь мотаться между мирами, выполняя приказы Госпожи…
Я несколько раз открыла и закрыла рот, но так и не нашла что ответить. Слова этого странного человека прозвучали как полнейший бред. Однако следующая фраза быстро привела меня в чувства.
– К тому же с тобой не всё гладко. – Он всмотрелся в моё лицо, щурясь от дыма.
– Что? Что с моим лицом? – В ужасе принялась ощупывать нос и щёки.
– Успокойся! Твоё лицо в порядке. Даже слишком. Вот. – Джет протянул мне кусок чего-то, что поджаривал на огне.
От запаха пищи у меня заурчало в животе. Тошнота прошла, но пелена перед глазами всё ещё мешала видеть чётко. Мужчина настойчиво протягивал мне еду, которую аккуратно снял с тонкой деревянной шпажки.
– Сначала еда. Тебе нужно зацепиться… Иначе опять станет плохо. Посмотри, этот кусок мяса абсолютно реален, так же как эта пещера и тепло костра. И ты не можешь влиять на эту реальность, поэтому поверь, ты не спишь. Съешь, и я постараюсь объяснить.
Нерешительно приняла кусок: он обжигал пальцы, но источал потрясающий аромат. У меня потекли слюнки. Положила мясо в рот. Вкусно!
Джет кивнул:
– Вот видишь, я говорю правду и не желаю тебе зла.
Внезапно осознала, что слушаю нового знакомого с возрастающим любопытством и принятием. Но облегчение длилось недолго. Так не должно быть! Глаза, которые, оказывается, в какой-то момент избавились от гнетущей пелены, вновь отказались видеть чётко и ясно. Вернулась болезненная тошнота. Я схватилась за живот.
– Тебе плохо?
Подняла невидящий взгляд:
– Какая-то виртуальная реальность… Я не соглашалась на участие в экспериментах. Как меня погрузили в это состояние? Что это за место?
Теперь мужчина выглядел по-настоящему озадаченным.
– Виридис, это место называется Виридис. Тебя выбрали, ты подошла ему. Не цепляйся за прошлое. Реально только здесь и сейчас, Ловчая!
– Меня зовут Лиза, и я не… – прохрипела сквозь стиснутые зубы.
– Да чтоб тебя! Вот смотри: это кусок хлеба. Он горячий, вкусно пахнет. Он реальный!
В нос ударил запах выпечки. Тело и разум усиленно подталкивали в новое состояние, где было так хорошо и всё понятно, ничего не волновало и не болело. Нужно лишь дослушать Ловчего Джета и научиться всему, что должна. Это будет правильно…
Я послушно протянула дрожащую руку, взяла предложенную еду, положила в рот и принялась медленно её пережёвывать. Попыталась сосредоточиться на ощущениях, но при этом не сводила глаз с Джета. Он привлекателен, несмотря на суровые черты лица… Эта внезапная мысль заставила глупо ухмыльнуться.
– Так-то лучше, – облегчённо выдохнул мужчина, видимо, расценив мою усмешку как улучшение самочувствия. – Поверь, когда ты освоишься и привыкнешь, поймёшь, что лучшего места для тебя просто не существует.
Прозвучало заученно и неправдоподобно, но я почувствовала неожиданный прилив бодрости и воодушевления. Джет поднялся и посмотрел на меня сверху вниз.
– Сосредоточься на запахах, звуках и вкусе хлеба. На рассвете мы двинемся в путь. Непогода заканчивается.
Я продолжала сидеть, дожёвывая еду. Мужчина вернулся к костру. А я развернулась ко входу в пещеру, тонувшему в чернильной тьме. Шум дождя затихал, унося ненужные воспоминания и опасные эмоции.

Глава 5.
Брошен жребий, отмеряю время громким стуком сердца и полётом птиц.
Вражье племя, за бедой – потеря. Не сберечь надежду у чужих границ…

Когда звёзды стали гаснуть, а контур луны начал терять чёткость в предрассветной дымке, меня сморил сон. Я легла на подстилку и уснула. Мне снились сны: яркие, гнетущие. Как и всегда, я наблюдала за собой со стороны, но чётко ловила и различала каждую эмоцию. Бежала, падала, искала двери. В какой-то момент, когда стало совсем невыносимо, усилием воли изменила реальность кошмара: бесконечные лабиринты незнакомых комнат сменились прекрасными лесными тропами, и я блуждала по ним, вдыхая ароматы леса и готовящейся пищи…
Открыла глаза и села. На стенах пещеры, преломляясь на многочисленных каплях влаги, играли лучи солнца. Грохот дождя постепенно стих. Дышалось легко и свободно: запах промокшей древесины, сырого камня и векового леса… Джет хозяйничал возле заново разведённого костерка, поджаривая куски вчерашнего хлеба.
– Доброе утро. – Ловчий посмотрел на меня дружелюбно. – Голодная?
Я не ответила, решив прислушаться к ощущениям в теле: тошнота прошла, а остальное… Нахмурилась, стараясь вспомнить что-то, что неуловимо ускользало от меня, но оставалось самым важным. О чём-то я вчера переживала очень сильно… Нужно вспомнить, узнать…
– Ловчая…
Вздрогнула. Это слово не имеет ко мне отношения. Меня зовут Лиза. Вот оно – связующее звено с закрывшимся сознанием! В одну секунду картинка перед глазами размылась, желудок скрутило, я тяжело задышала. Мужчина подбежал, присел рядом на корточки и положил руку мне на плечо.
– Давай заканчивай с этим. Упёртая какая!
– Да пошёл ты! – вырвалось у меня, и я замахнулась, желая выпустить нахлынувшую злость.
Ловчий перехватил удар, но я сорвалась с места и набросилась на него, испытывая небывалую ярость. Мы упали на каменный пол и покатились по нему, по очереди подминая друг друга. Голова начала разрываться от боли. Я почувствовала на щеках горячие слёзы и в какой-то момент провалилась в звенящую пустоту. Буквально на мгновение, потом вернулась в сознание от того, что меня трясли и хлопали по щекам. Потом приложили что-то к губам.
– Эй! Нет! Вернись! Это вода, глотай! Глотай же, говорю!
Против воли по горлу потекли холодные струи. Всё возвращалось на свои места: тёмный нависающий свод пещеры, боль от ударов о камни, испуганное лицо Джета. Увидев, что я пришла в сознание, он тяжело отполз в сторону.
– Не смей терять связь с миром! Поняла меня? – Он порывисто ткнул пальцем на выход из пещеры. – Видела ту тварь вчера? Будешь дурить, станешь такой же! Бесплотным духом между реальностями! Чтоб тебя… Связался…
Я медленно села.
– Дай ещё воды, Джет. Пожалуйста. Мне от неё легче.
Мужчина протянул меховую фляжку, всё ещё тяжело дыша. Я почувствовала себя гораздо лучше после того, как осушила её.
– Я сейчас могла умереть?
– Да. И чтобы этого не случилось, выполняй мои приказы. Нужно скорее отвести тебя к Госпоже. Она объясняет новым Ловчим их обязанности. Уже нет времени на разговоры. – Он злился, бормотал что-то себе под нос и ежеминутно всматривался в моё лицо.
После завтрака Джет собрал немногочисленные вещи и затушил костёр, велев ничего не трогать. Потом бросил нервное «пошли». Сделав шаг из-под свода пещеры, я замерла на месте, не в силах продолжать движение: наше укрытие оказалось естественным разломом на склоне горы, с которой предстояло спуститься. Гряда тянулась на северо-восток, а на западе виднелись только одинокие скалы, уступающие под натиском тёмно-зелёной волны густого переливающегося леса. Верхушки деревьев ловили первые рассветные лучи и от этого казались красно-бордовыми. Свежий воздух заполнял лёгкие, щекотал нос. И звуки… Просто мириады звуков. Они обрушились на меня бурным потоком: песни птиц, стрекотание насекомых, шелест листвы… Где-то неподалеку грохотала вода.
Джет какое-то время молчал, позволяя мне прийти в себя.
– Знакомься. Виридис.
– Красиво, – прошептала я.
– Основную территорию занимает Великий лес. Нам нужно на запад.
Мужчина начал спускаться вниз. Местами склон был крутым и опутанным могучими корнями вековых деревьев. В таких местах Ловчий подавал мне руку, видимо, заботясь о том, чтобы я не свернула себе шею. Я не отказывалась от его помощи.
– Куда мы идём? Хотя бы это я могу спросить, не опасаясь за свою жизнь? – Я перепрыгнула небольшой ручеёк, извивавшийся между камней, и поплотнее запахнула тёмно-коричневый плащ.
– Конечно. За день нам необходимо добраться до места, где должен находиться прибывший человек. Это на границе Седых гор и Великого леса.
Я напряглась, поняв, что сегодня могу встретить союзника.
– Ещё один Ловчий?
– Пока неизвестно. Скорее всего, нет. Осторожнее! – В последний момент он подхватил меня, предотвращая встречу моего лица с каменным уступом. – Включай рефлексы! Все Ловчие – обладатели навыков охотника, следопыта и воина!
Я уставилась на Джета, повисая на его руках. Это он что, про меня? Ой, вряд ли…
– А если у меня этого нет? Меня явно с кем-то перепутали: я больше в книгах разбираюсь, чем в охоте и ориентировании на местности.
Ловчий хмыкнул:
– Однако агрессии в тебе хоть отбавляй. Поверь, здесь ты узнаешь о себе много нового.
– Это какой-то психологический эксперимент?
– Прекрати искать объяснения и просто прислушайся к себе! Оглянись вокруг! Это чистое наслаждение! Ты – часть необыкновенного мира. Он слышит тебя и направляет. Услышь и ты его, почувствуй внутри себя! – Ловчий ослабил хватку, убедившись, что я твёрдо стою на ногах, и, не оборачиваясь, пошёл вперёд.
Я немного постояла, осознавая смысл сказанных слов: меня заставляют слепо отказаться от любых попыток сопротивления, но, когда я начинаю упорствовать, рискую сойти с ума. Мне очень страшно отдаться на волю судьбы, но, возможно, сейчас это единственная дорога к спасению. Я поспешила за Ловчим: нельзя потерять его из виду. К тому же нужно скорее найти водоём, любую отражающую поверхность. В арсенале Джета не нашлось ничего подходящего. Его странный взгляд при встрече и намёки относительно каких-то странностей в моей внешности…
Я смогла утолить любопытство не более чем через час-два в небольшом озерце с кристально чистой водой. В нерешительности остановилась на берегу, задержала дыхание и встала на колени, склонившись над водной гладью. На меня посмотрела… я! Ничего удивительного. Каждый раз, заглядывая в зеркало, видела одно и то же, с минимальными изменениями. Склоняя голову то к одному плечу, то к другому, ещё пару секунд продолжала это мало интересное занятие, затем провела рукой по поверхности озера, и она пошла кругами.
Поднявшись, стряхнула с коленей песчаную пыль. Джет хранил молчание, вновь внимательно меня рассматривал, сложив руки на груди. Этот взгляд заставлял меня нервничать.
– Что со мной не так?
– Я не могу ответить на твой вопрос. Позже разберёмся. – Он развернулся и двинулся дальше.
– Почему ты не объяснишь мне всё как есть? Сам не знаешь или это какая-то страшная тайна?
Сбавив шаг, Ловчий бросил через плечо:
– Хочешь снова рискнуть рассудком? Последние попытки поупрямиться тебя чуть не прикончили!
Я прикусила губу. Получается, что Ловчие – лишь винтики огромного механизма. Они выполняют свою работу, но на этом их полномочия и возможности закачиваются. Спасать меня от очередного приступа просто некому. Понурившись, побрела следом за своим нервным проводником.
Весь день мы шли через лес. Несколько раз вброд переходили неглубокие речушки с прозрачной ледяной водой, которая, кстати, была пригодна для питья. Костюм, тот, что был на мне, оказался на удивление удобным, прочным и непромокаемым. Ткань защищала от порывов ветра, а когда пришёл дневной зной, в ней не было жарко. Высокие сапоги защищали ноги от камней и колючек. Плащи мы убрали в походные мешки.
Почти всю дорогу Джет молча шагал впереди меня, позволив наблюдать свою мускулистую спину и предаваться размышлениям. Лишь изредка он указывал на следы животных или растений, которые мне нужно было знать. То есть он действительно рассчитывал, что я это всё запомню. Я с опаской вглядывалась туда, где лес становился непроходимой тёмной чащей. Мне всё время казалось, что за нами кто-то следит. Что, если сейчас на нас нападёт какой-нибудь голодный зверь? Оружия мне не выдали, куда бежать и как спасаться, не знаю.
– Здесь есть хищники?
Джет ответил, не повернув головы:
– Да. Но ты их не интересуешь. Они предпочитают избегать встречи с человеком.
– Почему?
– Потому что Виридис – место спокойствия и умиротворения.
Я удивленно вскинула брови:
– А как вы донесли эту мысль до животных? «Здравствуй, медведь. Ты – медведь, но не должен кушать этих милых людей. Вот тебе гора вяленого мяса». Так, что ли?
– Вижу, ты начала шутить. – Джет всё-таки остановился и обернулся ко мне. – Так-то лучше. Запомни это состояние. Оно поможет тебе сохранить рассудок и жизнь.
Но я не была уверена, что уже не растеряла последние капли здравого смысла. Вздохнув, побрела дальше.
Ближе к полудню мы сделали небольшой привал, а затем вновь двинулись в путь.
У Ловчего не было часов, и мне приходилось полагаться на собственное чувство времени. Ноги ныли от ходьбы, но я упорно шла за своим спутником, стараясь не отставать. Когда тени стали вытягиваться, а воздух наполнился вечерней прохладой, Джет, к моему облегчению, объявил остановку на ночлег. Укрытия искать не стали и расположились прямо на небольшой поляне, усеянной белыми цветами.
Ночь обещала быть тёплой. Зажигались первые звёзды, осыпая небо белым, голубым и золотистым бисером. Выкатилась круглая жёлтая луна, обрамлённая вуалью призрачно-серых облаков.
Незаметно мои мысли успокоились, и я ощутила родство с местом, в котором находилась. Слух обострился. Отчётливо звучала лёгкая поступь ночных хищников, трепет невесомых крыльев насекомых. Ноздри мои широко раздувались: я легко различала сладковатый аромат травы, тонкие ягодные нотки, терпкий запах коры. Единение с природой одурманивало и приносило ощущение внутренней силы. Я больше не чувствовала одиночества и страха, обретя в самой жизни Великого леса своё место. Где-то в глубинах разума туманом клубились сомнения, но я была была не намерена упускать ни единой секунды. Возможно, позже со всем разберусь, но не сейчас. Не сейчас…
Ночь затекала в самые потаённые уголки сознания, всполохи костра дрожали и изгибались в причудливом танце, подсвечивая профиль мужчины. Мы недавно разделили скромный ужин. Из своего заплечного мешка Ловчий достал небольшую флейту и начал играть. Я восторженно прижала руки к груди. Воздух наполнили высокие переливчатые звуки неизвестной мне мелодии: нежной и грустной, зовущей за собой и успокаивающей. Я прикрыла глаза, отдаваясь моменту. Как по волшебству, в голове зазвучали строки, словно я всегда знала песню, рождённую Виридисом и его жителями. Начала петь, блаженно покачиваясь из стороны в сторону:

Тонким колоском ложится на плечо твоя рука, зимы распутав плен.
Долго ль пропадал в замёрзших сторонах? Ответь, родная, подними с колен.

Здесь небо с проседью и неприкаянна моя душа,
А мне всё помнится, как ты в рассвете юном хороша.
И нет спасения вдали от праведных родных земель.
Удел забвения мой! Отшельник, одинокий зверь.

Брошен жребий, отмеряю время громким стуком сердца и полётом птиц.
Вражье племя, за бедой – потеря. Не сберечь надежду у чужих границ!

Земель исхоженных не сосчитаю я душой теперь.
Лугов нескошенных отведал вольный одинокий зверь.
Я долго не был там, где в шёлковых полях ночуют сны,
Я долго не вдыхал святой рассветной тишины…

Глава 6.
Побег от правды – не выход, не компромисс и не сделка с судьбой. Это самый необдуманный твой поступок, медленный яд, от которого далеко не всегда есть противоядие.

Я проснулась с ясной головой и спокойными мыслями. Надышавшись воздухом Великого леса, я расцветала изнутри, как один из его цветов. Ощущение полного счастья разрасталось во мне, вытесняя тревогу и сомнения. Когда мы снова двинулись в путь, мне начало казаться, что я никогда не была так счастлива.
Ближе к обеду Джет внезапно остановился и приложил палец к губам:
– Сейчас иди за мной очень тихо и, что бы ни происходило, просто наблюдай.
Я кивнула, задрожав от ожидания, и двинулась за ним след в след. Наши шаги тонули во мхе удивительного нежно-голубого цвета. Преодолев последний ряд исполинских дубов, мы оказались на небольшой поляне. Ловчий сделал мне знак остановиться, а сам медленно двинулся вперед. Я восхищалась им всё больше: его движениями, знаниями и мужественностью… Пожалуй, в такого мужчину легко влюбиться.
Джет сделал ещё с десяток шагов, доставая из мешка кусочек хлеба, потом остановился. Взгляд его был направлен на что-то или кого-то, скрытого под стволом поваленного дерева. Мне показалось, что он произнёс несколько слов перед тем, как протянул руки. Через пару мгновений показалась хрупкая фигурка девушки с вьющимися тёмными волосами. Дрожа и цепляясь за своего спасителя, она послушно положила в рот предложенную еду. Мужчина жестом подозвал меня. Я сделала пару осторожных шагов, стараясь подражать Ловчему. Подойдя совсем близко, расслышала слова Джета.
– Приятно познакомиться, Кайра… Мы отведём тебя домой.
Девушка снова и снова кивала, вытирая слёзы. По всей видимости, она и была тем человеком, которого нужно встретить.
– Я не помню… Нужно домой… – Она обернулась, несколько секунд смотрела на меня мутными карими глазами, а затем, будто бы позабыв обо мне, начала покачиваться из стороны в сторону.
Тонкие белые пальцы теребили спутанные пряди волос. Всё в ней, в её поведении и взгляде, было неправильным, гнетущим. Затем меня сразила догадка, и я отпрянула: передо мной стоял человек, который был очень болен. Болен мозгом, сознанием… Глаза несчастной бессмысленно бегали по сторонам. В них больше не отражался животный ужас, но и ничего другого в них не было тоже! Пустые ст?кла, не отражающие эмоций.
Я стояла на месте, до скрежета сжимая зубы и ощущая, как всё волшебство новой реальности, коим я успела наполниться, треснуло и осыпалось к ногам, заставило вспомнить истину и мучиться новыми приступами тошноты. Дальше последовали спазм в голове и ухудшение зрения. К горлу подступил горький противный ком, и я едва не потеряла сознание.
Ну уж нет! Чтоб вам всем провалиться! Сжала руки в кулаки и часто заморгала. Сделала несколько глубоких вдохов. Силуэты двоих человек – Ловчего и сумасшедшей девушки – дрогнули, но не погасли. Сила воли постепенно подчинила себе реальность. Заметив движение в свою сторону, я приготовилась защищаться. Джет оказался совсем рядом и тихо произнес:
– Пожалуйста, набери хвороста для нашего костра.
Вырвав запястье из его влажной от волнения руки, я вышла в центр поляны и обратилась к Кайре:
– Что ты помнишь о том, как оказалась здесь?
– Я очнулась… Я, наверное, потерялась… Так странно, я не помню, не помню, не помню…
Ловчий прервал поток несвязной речи, грубо отодвинув меня за свою спину:
– Ничего страшного. Ты в безопасности. Мы отведём тебя домой. Набери, пожалуйста, немного хвороста и сложи вон там.
Меня начало трясти. Тело покрылось холодным потом. Я часто задышала, глядя, как девушка кивнула, растрепала и без того запутанные волосы, невпопад захихикала и легко побежала к противоположному краю поляны. Её костюм, очень похожий на мой, сильно испачканный, выглядел плачевно: один сапог доходил до колена, другой собрался гармошкой, но Кайра не старалась исправить это.
Лицо Джета, развернувшегося ко мне, абсолютно белое и искажённое яростью, не предвещало ничего хорошего. Сильные руки сомкнулись на моих плечах, несколько раз с силой встряхнув.
– Какого… ты творишь?! Лиза! – Джет сделал ударение на последнем слове. Он буквально трясся от ярости и причинял мне боль, всё сильнее сжимая хватку.
Ах, вот оно что! Решил устранить противника, чтобы я прямо здесь и сейчас перестала доставлять проблемы?
Стряхнув руки Ловчего и собрав все эмоции в кулак, замахнулась и со всей силы ударила его по лицу. На этот раз он пропустил удар и, не удержав равновесие, упал на траву. Однако сразу же вскочил и тряхнул головой.
– Идиотка! – Его левая скула была бордово-красной, русые волосы падали на лицо.
– Не смей приближаться ко мне! – заорала я ему в лицо. – Не смей! Что вы сделали с ней?! Что вы сделали со мной?! Я уничтожу тебя, уничтожу всё!
– Я тебе этого не позволю, – процедил Джет и бросился на меня.
За долю секунды я успела попрощаться с жизнью… С жизнью, которую у меня уже отняли… Последняя мысль: «Я не сдамся просто так!» Но сделать хоть что-то мне возможности не представилось. Ловчий подлетел ко мне, обхватил поверх рук и закинул себе на плечо, как мешок с припасами. Я отчаянно сопротивлялась, выкрикивая проклятья, но, естественно, противник оказался намного сильнее меня.
Он резко стянул меня с плеча и швырнул в неизвестность. Я пролетела несколько метров и ухнула в ледяную реку. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. Я не умею плавать… Не умею!
Но через секунду подошвы моих сапогов коснулись носками дна, паника отпустила, и я неловко побрела к берегу. Все мышцы сводило судорогой. Выбравшись из воды, я упала на колени. Мягкая трава оказалась слишком близко к лицу, и я выставила руки, замерла, сглатывая слёзы.
– Пришла в себя?! – Голос Ловчего раздался где-то рядом.
Немного отдышавшись, неловко поднялась.
– Посмотри на меня! Я не хочу причинять тебе вред.
Не ответив, пошла к ближайшему дереву.
– Остановись! Тебе не позволят быть в лесу одной! – Джет кричал вслед, а я просто брела вперёд, не замечая холода от промокшей насквозь одежды и воды, хлюпающей в сапогах.
Прошло немало времени, прежде чем я позволила себе остановиться. Тяжело опустившись на землю, прислонилась к шершавому выступу одинокой скалы, какие встречались здесь прямо посреди чащи. Мышцы ныли, влажный костюм порвался – несколько раз я упала, оцарапав ветками лицо и руки. Волосы, заплетённые утром в косу, растрепались. Я сидела и смотрела на бесконечные смолистые стволы, пытаясь осмыслить происходящее. Что мне теперь делать? Как помочь себе? И что всё-таки здесь творится?
Вокруг было тихо. Воздух застыл в послеполуденном мареве. Не жужжали насекомые, молчали птицы.
Проклятый лес! То он полон жизни, то будто бы совсем пустой… Любой мир имеет свои законы, значит, и это место должно подчиняться своду каких-то правил. Нужно просто их понять. Нужно знать, с чем имеешь дело. Одна я всё равно ничего не добьюсь. Придётся вернуться и узнать как можно больше…

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71356615?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Промежуточная паллиативная седация – дозированное введение пациенту седативных препаратов с целью угнетения сознания до нужного уровня.