Главная страница | Социальная фантастика | Несколько дней после апокалипсиса

Несколько дней после апокалипсиса
Комбат Найтов
Книга написана в декабре 2013 года, почти 11 лет назад. В бумажном варианте не издавалась. Понятно, что ситуация в мире немного изменилась, но ничего не поменялось. 13 декабря 2013 года я понял, что продолжать её просто не смогу. Все её герои умрут, одни раньше или уже умерли, а остальные пойдут за ними. Это неизбежное зло, следующее за нажатием красной кнопки. Я сидел возле этой кнопки несколько лет. Потом решил, что этого не будет никогда и я просто теряю время. Ушел, сменил профессию и ушел в море. Прожил очень интересную жизнь. А три дня назад все подводные лодки США покинули свои базы. "Партнеры" готовы нажать на эту самую кнопку.

Комбат Найтов
Несколько дней после апокалипсиса
Книга была начата еще в 2013-м году на острове, на Вуоксе, в конце лета. Писалась с перерывами, но за день до дня рождения, я поставил точку после фразы о смерти Дарьи. Я понял, что продолжать эту книгу я не смогу. Придется описать смерть всех, кто попал под ядерный удар. А оно мне надо? Я имел отношение к ядерному оружию, более точно: к носителям такового. Был командиром БЧ на лодках, вооруженных крылатыми ракетами. Сначала их было восемь, потом 32. Большая часть имела "специальные боевые части". После нескольких лет сидения рядом с "красной кнопкой" (она не кнопка, и не красная), понял. что с этим вопросом надо завязывать. Нажать – значит уничножить большую часть населения Земли. Я посчитал, что этого никогда не будет, и мое место в мире находится где-то в стороне от этой кнопки. Увы, я – ошибся. "Благодаря" предателям и стремлению малой части населения страны стать "избранными" и присоединиться к "золотому миллиарду" трое суток назад все атомные лодки Соединенных Штатов вышли из своих баз. Это говорит только об одном: они готовы нажать на кнопки. Спасибо тем, кто мечтал стать "элитой". То, что раньше не могло произойти, стало возможным. И, скорее всего, нам предстоит пройти еще через одно испытание: "испытание апокалипсисом". Будьте мужествены, и не уподобляйтесь.

Он вышел последним, через левую переднюю дверь «Ила», за 15 секунд до падения горящего самолёта в тайгу у Верхней Вишеры. Высота была критическая, Сергей привычно развел ноги и подогнул пятки на себя, убрав при этом локти рук, левой рукой ударил по кольцу, провалившись в потоке и давая ему возможность сорвать вытяжной с «По-16». Резко прозвучал треск раскрытия, тело пошло по дуге, достав, практически, до натянутых, как струна, строп. Сергей вырвал чеки у клевантов, и резко вытянул правую стропу управления. Парашют послушно начал описывать дугу, положив парашютиста лицом к земле. Внизу было темно, земли видно не было. Сергей отдал клевант, вращение остановилось, парашют начал набирать горизонтальную скорость, замедляя вертикальную. Земля появилась неожиданно и быстро. Оба клеванта резко пошли вниз, но, под ногами уже земля, короткая пробежка и привычный кувырок через голову и правое плечо. Руки рванули чеки, отстёгивая купол от системы. Так же быстро был освобождён автомат, затвор передёрнут. «К бою готов!» Сергей обернулся, рассматривая непроглядную тьму, его обступавшую. Вдалеке виднелось зарево пожара у упавшего самолёта. Освободив радиостанцию, включил привод. Надо собрать группу, хотя подавать сигналы опасно. Послышалось несколько щелчков, и он выключил передачу. Встал на ноги, и подошел к лежащему на кустах куполу. Привычными движениями свернул его и запихал в сумку, вытащенную из-под маскхалата. Сам парашют вряд ли больше пригодится, но материал можно использовать. Привыкший прыгать с «арбалетом», Сергей немного даже растерялся, когда стало понятно, что другой техники нет, и придётся использовать эту. Тем не менее, парашют сработал на минимуме высоты. Выбрасывать было жалко. Запихав купол в сумку, он переместился к высоким елям, стоявшим неподалёку. Включил рацию на приём. Услышал «Ку» и позывной «м-7». Васёк просит помощи. Посмотрел на пеленг, поднял руку с компасом и определился с направлением. Сумку пришлось оставить. Двинулся в сторону сигнала. Метров через шестьсот услышал присвист Василия. Ответил так же. Василий бинтовал плечо.
– Серёга, у нас «крот»! Смотри! – он протянул Сергею тонкий длинный шелковый лоскут с надписями на английском.
– Где взял?
– Трубицын. Он вон там вот лежит. Я его на передаче взял. А это у него под воротником зашито было. Уходить тебе надо! Сейчас дроны прилетят.
– А ты?
– Да поцарапал меня этот гад чем-то. Ноги отказывают. Бери патроны и уходи, командир. Я себе обойму оставил. Учти, они по трое ходят. Прощай. – он снял с груди пеленгатор и включил его на приём. Сергей забрал его рюкзак, определил направление и двинулся в обратную сторону. Уже подходя к месту приземления, услышал три выстрела из СВД сзади, увидел огонь в небе и падающий дрон.
Группа была маленькой: девятнадцать человек. Двое уже ушли, осталось семнадцать, из них два врага. Всё началось 19 июня 2016 года: небо над Ленинградом, он в это время назывался Санкт-Петербург, расчертили четыре падающих боеголовки. Было раннее утро воскресенья, Сергей, подполковник ГРУ, ловил рыбу на Вуоксе. С утра поймал двух щучек и приличного судака. В момент появления крутых инверсионных следов у него ещё раз клюнуло, он подсёк, чуть шевельнув плечами. В этот момент он и увидел спускающиеся боеголовки. Взрывы прогрохотали спустя несколько минут. Они были глухими, всё-таки, более 200 километров, но грибы были огромными. Три года назад Америка отказалась платить по государственному долгу и попыталась опустить всех ниже плинтуса. В июне 2016-го она решила, что нет государства – нет проблемы, и ударила по Китаю и России, настаивающих на возвращении реальной стоимости облигаций государственного займа. Следом за «термоядом» прилетели «грачи»: спецотряды, занимавшиеся уничтожением оставшегося населения и войск противника. Они установили огромные КП, закрытые от остаточного излучения, и поднимали с них «дронов»: беспилотные самолёты и вертолёты, снабжённые различным вооружением и новейшими средствами обнаружения. Восемь дней назад в бою с шестью такими «дронами» был тяжело ранен полковник Зорькин, ракетчик из Лехтуси, по прозвищу «ЖэКа», он передал Сергею ключи и карту подземной позиции на Среднем Урале.
– Уводи людей туда, подполковник. Отбери тех, у кого доза меньше. У тебя как с этим?
– Я не считаю, только три дня считал, потом плюнул.
– Ну и правильно! За Матоксой в лесу есть пять бункеров и недостроенная ВПП. Отводи туда людей, и мотайте отсюда. Здесь их не удержать. Лети на Урал, и отомсти. В город не ходи! Его слили десять лет назад и, наверняка, долбанули. Это в двухстах километрах севернее. Но аэродрома там нет. Прыгать придётся. Держи. Вход через пятый… – здесь полковник потерял сознание и умер через несколько минут.
Отход занял двое суток, потеряли ещё шесть человек, в итоге добрались 68 бойцов и командиров. Укрылись в бункерах, нашли боеприпасы, зарядные устройства для аккумуляторов, три БМП-3, два Ан-26 и один Ил-76. «Аны» были набиты продовольствием, которое не фонило. «Ил» был пуст, но заправлен, были боеприпасы во всех точках. Вот только лётчик был один, который «76-й» в глаза не видел. В одном из ангаров нашли старые парашюты «По-16». Людей, у которых были прыжки, нашлось 22 человека. Остальные решили использовать бункеры как базу и продолжать сопротивление здесь. Оружие «дронов» пробить бункеры не могло. 16 человек из 22-х Сергей знал: кого лучше, кого меньше, задачу он ни перед кем не раскрывал. «Молитва», как у всех «вояк», оказалась за сиденьем у командира. Трое суток Сергей и Славик искали по «молитве» приборы. Вычисляли те, которые запускать не стоит, ибо собьют. Всё, что излучает, включать было нельзя. На пятые сутки начали укладывать парашюты и расчищать полосу от выросших не по делу деревьев и кустов. Вместе со Славой замерили длину полосы. Майор запаса почесал затылок.
– Скорее всего, полосы не хватит! И требуется вовремя отработать вот этот поворот. Но, если взлетим, то прижмёмся к Ладоге, и полчаса у нас будет. Дальше со спутников придёт сигнал и нас начнут мочить. – после этого он начал поднимать карту, отмечая опасные высоты. Вечером пятого сентября всё было готово. Группа расселась в грузовом салоне, Славик и Сергей сидели в креслах пилотов, два человека выполняли роли стрелка-радиста и командира огневых установок. Ещё один сел в подвесное кресло бортинженера и готовился помогать Вячеславу. Запуск прошёл чисто, разошлись ворота ангара, машина вздрогнула на прибавлении газа и выкатилась на полосу. Зажат тормоз, педаль до упора вправо, двум машинам добавили оборотов. Скрип тормозов.
– С богом! Обороты! – сказал Славик и защёлкал длинными переключателями, выпуская закрылки, предкрылки и щитки. «Ил» заревел двигателями, опустил нос на полосу и побежал. Сергей придерживал штурвал и следил за скоростью.
– Помоги! – прохрипел Славик, доворачивая машину на искривлении полосы. Вдвоём они удержали её на курсе.
– 260
– Отрыв!
Машина неохотно подняла нос, затем скорость как бы остановилась, но затем пошла снова.
– Шасси! – Сергей поднял тумблеры шасси. Сосны промелькнули под машиной, стрелок сзади прокричал в СПУ, что было касание. Но машина была уже в воздухе. Убраны щитки, закрылки. Идём над самым лесом к Ладоге. Она чернеет недалеко от нас. Прошли береговую черту, и Вячеслав установил 30 метров на автомате. Курсом 90 пошли к Паше. У береговой черты подпрыгнули и пошли выше. Ещё 150 км и нас не смогут зацепить локаторами. Славик сидит в кресле и, перещелкивая тумблерами, слушает пассивный радиолокатор. Иногда тот крякает, но лишь изредка. Через некоторое время засекли работу радара в Вельске, изменили курс, обходим его подальше. Ещё раз изменили курс, и пошли севернее, огибая Сыктывкар. Там снова изменили курс, и пошли на юго-восток. Дроны перехватили их почти у цели. Один дрон сбили огнём кормовой установки, затем последовали два взрыва в районе крыльев, загорелось левое крыло, и остановился один из двигателей. Славик потянул машину вверх, стараясь набрать высоту, и открыл все двери и люк. Он поставил машину на автопилот и приказал всем прыгать. Сергей, до последнего, контролировал выброску.
Группу сильно разбросало, да и местность тяжёлая: тайга, густая поросль, болота. Самолёт упал в междуречье Илыча и Печоры, не долетев почти двести километров до истока Вишеры. Рядом города Ухта, Сыктывкар и Печоры, в которых хозяйничают «грачи». «Дроны» появлялись регулярно, и начинали поиск от упавшего самолёта расходящимися кругами. «Пиндосы» набирались этого опыта там же, где и мы: в Афганистане. Теперь необходимо нам ломать сложившееся положение и перехватывать инициативу на себя. Через часа два, группа собралась. Из девятнадцати человек, вышедших из самолёта, в строю стояло пятнадцать. Васёк и Трубицын – понятно где, одного нет.
– Кто что может сказать? Кто видел Антипова?
– Я выходил перед ним, но высота была маленькая, оглядываться некогда. Не видел. – ответил Папилов.
– Я шла за ним, искала, но… На связь он не выходил. – добавила Дарья Антипова, то ли его сестра, то ли жена.
– Понятно. Смирно! Слушай боевой приказ! Старостин, Грачёв, Папилов – боевой разведдозор, Иванченко и Котин – арьергард. Общее направление 130 градусов. Васильев – справа, Муртаев – слева. На передачу ничего не включать, не шуметь и не стрелять. Отходим тихо от места падения самолёта. Продолжаем выполнение задания штаба фронта.
Выдвинулся дозор, двинулась остальная группа, а Сергей, мысленно перебирал всех, пытаясь вычислить «кротов». Трубицын появился в батальоне давно, на пятый день войны. Активный. Принимал участие во многих операциях, поэтому Сергей без колебаний взял его в группу. Единственное, что его отличало: любил находиться возле начальства. Теперь понятно: зачем. Восемь человек: костяк группы, из бригады Сергея. Профессионалы высокого класса, с большим опытом ведения боевых действий как в Чечне, так в Дагестане, Сирии и других горячих точках. Завербовать их, конечно, могли, но этих не раскроешь просто так. Надо глубоко копать. Остальные – народ пришлый, познакомились уже в батальоне. А вот и первый «любопытствующий»: лейтенант Авраменко. Замедляет ход, желая поговорить с командиром.
– Тащ подполковник! А Савельев и Трубицын где?
– Нет их, дрон обстрелял.
– Эх, Васёк-Васёк! – мотнул головой Николай и прибавил шагу. Васёк был всеобщим любимцем: отличный снайпер, на счету которого было полсотни дронов. Одно хорошо: скрытность у дронов низкая: канал управления нормально пеленгуется. Вот и сейчас Васильев засёк работу «дрона», и подал сигнал. Все кинулись под осеннюю листву. «Дрон», не меняя курса и скорости, пролетел мимо. Продолжили движение. Сергей ещё раз определил место на небольшом пригорке и замерил скорость движения. Скорость маленькая: 3,5 км/час. Мощный покров мха сильно тормозит движение, и остаётся заметная дорожка следов. Хорошо, что «пиндосы» пешей разведки не ведут. Через четыре часа объявили привал у небольшого источника. Замерили фон – естественный. Лес оказался «чистым». Это здорово всем прибавило настроения. После привала командир внимательно осмотрел место стоянки. Всё было убрано. Прошелся с металлоискателем, тоже ничего. Никто «маяка» не оставил. Он догнал группу. Котин, шедший замыкающим, чуть улыбнувшись, спросил:
– Хвоста нет?
– Пока нет!
– Мы следим, товарищ командир.
Седьмые сутки отряд пробивался к истоку Верхней Вишеры, через завалы, обходя болота, скорость движения и так была маленькая, так ещё приходилось тратить время на пережидание пролётов дронов. Их количество возросло: теперь 4 машины контролировали округу. Противник явно заинтересовался пропавшей группой. Либо Трубицын успел сообщить что-то ценное, хотя Сергей никому в штабе батальона не говорил о цели полёта в эту глушь, либо просто заинтересовались упавшим самолётом и сбитым дроном. Ещё не известна роль пропавшего Антипова. Подполковник на марше занял место возле Даши, и осторожно начал расспрашивать её. Она оказалась сестрой Ивана, двойняшкой. Вместе с братом была всегда, даже когда он пошёл в армию служить, Дарья умудрилась получить контракт в ту же парашютно-десантную бригаду. С физподготовкой у Даши было всё в порядке, она группу не держала. Но, начинало сказываться ограниченное количество продуктов, поэтому все ягоды летели в рот, чтобы унять бурчание желудков. Из-за дронов приготовить что-либо было невозможно, поэтому растягивали консервы и галеты из сухпайков.
Местность постепенно начала меняться, появились складки, небольшие распадки, уменьшился слой мха, идти стало легче, но и лес стал реже, перестал прикрывать от инфракрасных датчиков. Но, на 10-й день не было зафиксировано ни одного «дрона», видимо, отряд вышел из радиуса их действий. Однако, радовались только один день!
– Командир! «Чоппер!»
И точно! В небе послышался шум работы вертолётов. Над тайгой промелькнул «Чинук», прикрываемый двумя «Кобрами». Сергей достал карту и запустил секундомер. Через двадцать минут вертолёты прошли обратно. А через час появился «дрон». После его пролёта, Сергей построил группу.
– Противник высадил «грачей», предположительно в сорока километрах от нас. Скорее всего, вот этой точке. – он показал на карте место слияния двух речек. – Или вот на этом болоте. Разделяемся и проверяем оба места. Задача: скрытно обнаружить противника, атаковать, уничтожить, и захватить «языка». Старшим второй группы назначается старший лейтенант Васильев. Выходим немедленно.
Мужики заулыбались: прятаться всем надоело, а тут живые «пиндосы». Отряд разделился, пришлось разделить и разведгруппу. Через семь часов Сергей увидел солдат противника. Они готовили позиции: расчищали кустарник, развешивали датчики объёма, укладывали камни вокруг довольно большой палатки. Тарахтел дизель-генератор. Котин, Грачёв и Муртаев пошли в обход слева, а Хабаров, взяв троих молодых, пошёл справа. Щелчки о готовности. Даша пустила «Шмеля» в палатку, а Сергей прижал пулемётчиков к земле и выстрелил туда из подствольника. Бой длился около минуты. Шесть пленных, среди них: Антипов. На вопросы он отвечать отказался, сказал, что мы все смертники, и Россия войну проиграла. Хотел вытащить из пекла сестру.
– А, меня ты спросил? – сказала Дарья. – Дрянь! – и выстрелила ему в лицо.
Заминировав площадку, начали отход. Зато поправили положение с продовольствием. Ещё через четыре дня вышли в точку. Здесь Сергей разделил группу, разведчики остались с ним, а остальные двинулись к соседнему селу, находящемуся на другой стороне Уральского хребта, к реке Большая Сосьва, с задачей найти продовольствие и стоянку для отряда. После отхода группы, Сергей построил разведчиков.
– Приступаем к исполнению основной задачи отряда: найти вход и захватить замаскированный КП ракетной дивизии РВСН. По неполным сведениям, он находится в двадцати километрах севернее. Точных данных нет. Гарнизон квартировался южнее и уничтожен противником в первый день войны. На позиции может находиться дежурный расчёт с усилением. Вот схема позиции, без привязки по основным ориентирам. Задача: скрытно обнаружить места входов в ЗКП, вскрыть имеющуюся систему охраны и обезопасить поисковые работы. Особое внимание уделить входу номер «пять». Вот он. Позиция укреплена автоматическими системами охраны и контроля. Проявлять особую осторожность. По году постройки можно предположить, что в системе задействованы элементы охраны объектов «К-1» и «К-8» в «Софрино-1» и в «Лыткарино». Николай! Схемы размещения датчиков помнишь?
– Да. Помню. – ответил Грачёв
– Выдвигаемся тремя группами по три человека. Система связи: основная. В случае боевого соприкосновения отходить в точку 183,2, оповестив остальных. Надеюсь, что этого не произойдёт. Двадцать минут на подготовку. Разойдись.
К Сергею подошёл Валентин Котин.
– Тащ подполковник! Маловато нас для взятия ЗКП. Надо было остальных оставить. Толку немного, но глаза и уши.
– Правильно, майор. Нас мало, была бы возможность, оставил бы всех. Но, внутри ЗКП наши ракетчики, а не противник. Так что действуем, как на учениях. Снаружи могут быть пиндосы, но, маловероятно. И, Вал, в отряде «крот», и, может быть, не один. Васька убил не дрон.
– Это девка, которая языка хлопнула.
– Не совсем похоже. Бум разбираться, но позже. Сейчас задача: найти входы и вскрыть систему обороны.
– Понял.
Двинулись через 15 минут, признаков наличия объекта нет. Горы да лес. Даже тропинок нет. Глухомань! Встретили трех непуганых медведей, поедавших раннюю клюкву. Щелчок справа, затем три щелчка. Что-то нашли! Двинулись в ту сторону. Через шестьсот метров увидели поднятую руку Муртаева. Даёт сигнал подойти.
– Здесь была дорога, командир. Все ёлки и кусты высаженные. Есть предложение двигаться вдоль неё.
– Толково, только внимательнее по веткам, могут быть объёмники и телекамеры.
Через семь километров обнаружили камеру слежения. Старая, восьмидесятых годов выпуска. Провода оборваны и не ремонтировалась. Скорость движения замедлилась до предела. Группа движется со скоростью черепахи, внимательно осматривая всё. Обнаружили спираль Бруно, уложенную между деревьями. Большое количество ИК-датчиков. Датчиков объёма нет. Они появились позже, и в этой системе не применялись. Набрасываем двойную сетку на Грачёва и укладываем туда листья и хвою. Его задача найти распределительный столб и замкнуть бело-зелёный и зелёный провод системы. Где-то подо мхом стоят АК-306, готовые нанести неотвратимый удар 30-мм снарядами. Николай слился с лесом, движения практически незаметны. Через три часа раздался щелчок, что он выполнил работу. Под проволокой прошли пять человек из группы, и движутся в густой поросли к центру площадки, где должен находиться пункт входа «пять». Трое караулят столб, под которым проведена перемычка.
Еще через два часа доклад об отходе. Вышли все.
– Командир! Центральный вход через вентиляшку заминирован, натыкано объёмников выше крыши, там не пройти. Надо искать другой путь. Вот здесь и здесь: два поста, по одному часовому.
– Странно, но караул не прореагировал на отключение теле и ИК-камер. Здесь никто не появился.
– Может быть: ходом и нахрапом? Мне показалось, что часовые пьяны.
– Хрен его знает! Ладно, пойдём все.
Группа двинулась вперёд. Уже стемнело, тепловизоры нормально работали. Посты освещены слабой синей лампочкой, всё как положено. На посту солдатик, которого Сергей внимательно рассмотрел. Зачуханный, в грязном обмундировании, старый потёртый СКС со следами ржавчины на затворе, он достал из-за пазухи большой кусок хлеба, тушёнку, расковырял её тупым консервным ножом, вытащенным им из загашника на грибке, и с аппетитом ел бутерброд. Затем достал из куртки плоскую бутылку и долго колдовал, добавляя что-то из бутылки и фляги, которую носил на поясе. Пить из крышки было неудобно, солдатик закашлялся, в этот момент его и сняли. От него разило плохим техническим спиртом с растворенной в нем резиной. С испугу он обмочился.
– Где вход на позицию? – тихо спросил его Сергей.
– Дяденька, не бейте! Здесь! Здесь вход, но у меня ключа нет, только у разводящего. Он оттуда шило носит!
– Когда смена?
– Как придут. Утром, наверное. Нас уже три месяца не меняют, а из молодых нас двое. Я и Витька, он на втором посту, возле складов.
– Коля! Смени часового у складов!
– Есть! – и три тени скользнули в сторону второго поста.
– Как разводящий открывает дверь? Там есть охрана?
– Есть. Прапорщик Санин.
– Посмотри, какой ключ?
– Не знаю, дяденька! Я его никогда не видел! Вот эта дверь открывается, а там – звонок.
– Сколько человек в карауле?
– Наш взвод.
– Сколько!?
– Сорок или больше, все там. На внешние посты уже месяц никто не ходит. Кормят плохо, горячего совсем не дают. А лейтенант ушёл куда-то и не вернулся ещё. Там сержант Прохоров командует. Он – зверь! В законе!
Потрогав осторожно дверь, Сергей убедился, что она заперта. Включив фонарик на зажигалке, рассмотрел замок. Обычный, повышенной секретности, с двумя бородками. Но разбираться со взводом с помощью 9 разведчиков было нежелательно. Могли объявить тревогу, и всё пойдёт через одно место.
Вернулся Коля со складов. Доложил, что часовой снят.
– Есть вход, командир.
– Посмотрите: куда ведёт, и доложите. Аккуратнее. А мы смену подождём. Будет что интересное…
– Понял!
Коля ушёл во тьму ночи, а Сергей продолжал возиться с внешним замком. В приёмнике раздался щелчок. Он отстранился от замка и шагнул в темноту. У караульного помещения зажглась лампочка. Три человека с карабинами, бидоном и ведром, шли по направлению к посту номер 1. Захват прошёл тихо. Возглавлял группу сержант Марков. Из бидона несло «шилом». В кармане сержанта нашли ключ от двери. После того, как кляп у Маркова выдернули, он попытался закричать, причём уставными командами. Сбой дыхания ему обеспечили. Сергей достал своё удостоверение и раскрыл его перед сержантом.
– Я – подполковник Главного Разведывательного Управления ГенШтаба Стрельников, командир отдельной бригады специального назначения. Видишь?
Сержант мотнул головой.
– Заорёшь – выключу надолго. – Сержант отрицательно покачал головой.
– Товарищ подполковник! Нас не меняют на позиции с июня, я уже должен быть дома, а всё ещё здесь!
– Дом где?
– Здесь недалеко, в Челябинске.
– Не попадёшь ты домой, сержант. Нет твоего дома. Война началась 19-го. Сюда зачем шёл?
– За спиртом. Вот клюкву принесли, Санин обещал на шило поменять.
– Зови Санина и без шуток, сержант.
– А, про войну – правда?
– Правда, и за то, что происходит на позиции, тебе «вышка» корячится. Дошло?
– Дошло, тащ полковник.
– Действуй. – сержант долго жал на звонок, разведчики замерли чуть в стороне от двери. Из переговорки раздался крутой мат, дескать, кто тут среди ночи звонит!
– Это я, тащ прапорщик, как обещал, клюкву на опохмелку принёс, кисленькую.
– Кисленькую – это хорошо! – послышалось из-за двери и что-то щёлкнуло за дверью. Сергей прижал контрольный ключ к приёмному устройству, блокируя тревогу, а мужики уже крутили руки прапору. Тот не сопротивлялся, ибо не был в состоянии. Только мычал что-то, пытаясь вырвать руку. Его разоружили, извлекли из кармана ключ-вездеход. Вызвали Николая и его бойцов. Через семь минут начали штурм. Впрочем, назвать это действо штурмом, язык не поворачивался. Никто не сопротивлялся, в основном, все спали, находясь в состоянии сильного опьянения. Сопротивление встретили только у КП, но обошлось без стрельбы. Расчёт был обезоружен, из помещения вывели всех, кто был не в состоянии нести службу. Сергей прошёл в комнату начальника дежурной смены. Тот спал, подложив под голову портупею с пистолетом. Лыка не вязал. Несколькими ударами его разбудили, но толку от него не было никакого, два лейтенанта подхватили его и унесли в подсобное помещение. Выяснив у старшего смены, кто из начальства есть ещё на КП, послали за ним старлея в сопровождении двух разведчиков. Привели майора с сильно помятым и заспанным лицом.
– Что здесь происходит! Кто дал вам право находиться на… – майор полетел в угол.
– Кот! Опохмели его! – сказал Сергей и отвернулся. Старлей с ужасом смотрел на то, как опохмеляют комбата.
– Опохмелился, рядовой?
– Я – майор Михайлов, командир 138 батареи войсковой части 36491. Вы находитесь на позиции, которую занимает моя батарея. Вы ответите за это!
– Но ты об этом не узнаешь. И музыки на твоих похоронах не будет. Ты, сука, в курсе, что уже три месяца идёт война?
– Какая? – спросил майор, и пьяно икнул.
– Ядерная, рядовой, а твоя батарея её пропила!
– Нас отключили от связи за неуплату 17-го июня. Связи нет! Нас не меняют уже три месяца.
– А, некому менять. Полуночного нет.
– Как нет?
– Ты полковника Зорькина знаешь?
– Знаю, был нашим командиром 15 лет.
– Узнаёшь? – Сергей показал ему фотографии мёртвого полковника, его карту и письмо. Тот посмотрел на монитор, и прижал руку к разбитым губам. – А, это то, что осталось от Ленинграда. Снято 25-го июня. Читай! – майору Сергей сунул ему письмо Зорькина. Майор несколько раз провёл руками по ушам, стряхивая многодневный пьяный синдром. Взял письмо и стал читать. Зорькин был умным ракетчиком, он знал уязвимые места своей дивизии, догадывался, что его дивизию легче отключить, чем уничтожить. Майор вчитывался в текст, силясь представить себе, что произошло.
– У нас тревоги не было, товарищ…
– Подполковник Стрельников, ГРУ ГШ.
– У нас тревоги не было, товарищ подполковник. Связи не было, смена не прилетела, все датчики были выключены ещё 17-го. В Полуночном была целая комиссия из РВСН, МО и из Омска. Предъявили кучу неоплаченных счетов, объявили выговор и сняли с должностей командира, начфина и кучу офицеров. На разводе упомянули, что дивизия будет расформирована. Мы прилетели на точку, а здесь связи нет, всё выключено.
– А, как же «Мёртвая рука»?
– Подполковник! Не смешите мои тапочки! Её ещё при Боре отключили.
– В, общем, так, майор, если к утру часть не будет боеспособна – расстреляю. Ты меня понял?
– Отчётливо!
– Мужики, присмотрите за майором, и помогите, если что.
В восемь утра майор построил смену в коридоре. В помещениях наведён относительный порядок, на КП боевой расчет. Сергей принял доклад, и объявил о том, что началась война, и что он принял командование частью на основании приказа штаба ЛенФронта. Несмотря на сильно помятые физиономии, на лицах проступило что-то вроде понимания ситуации. Последовал разнос, проведённый на самом высоком уровне. После этого Стрельников и Михайлов, командир батареи, направились в караульное помещение. Начкар, оказывается, никуда не уходил, просто дневал и ночевал в бункерах, он построил взвод: 44 человека, двое на постах. Такая расстановка показалась очень подозрительной Сергею. Начав задавать вопросы, выяснилось, что по боевому расписанию караул уходит в нижнее помещение, и занимает двадцать четыре огневых точки. Состояние огневых точек начкару не известно, но он дважды бывал в нижнем бункере. Сняли часовых у входов, переместили всех вниз. Установки АК-306 были законсервированы старым армейским способом: все было залито орудийным салом, и к стрельбе пушки не были готовы. Ни одно орудие не было заряжено. Устроили чистку и пристрелку. В конце дня выяснилось, что исчез сержант Прохоров и два бойца. За ними отрядили Муртаева и Васильева. В ограждении оказался проход, через который эта троица и вышла. Пошли сдаваться американцам. Их привели на вторые сутки и расстреляли у стенки склада. Коля Грачёв восстановил систему охранения и дополнительно навешал американских датчиков объёма. На пятые сутки система полностью заработала.
А Сергей выяснял интересные нюансы, связанные со стрельбой ракетами Р-36. Для их запуска требовалось несколько электронных и механических ключей, часть из которых находилась на позиции, а остальная часть отсутствовала. Незадолго до войны их сдали на смену кодов, так как сменился главнокомандующий РВСН, который издал приказ о смене кодов доступа.
– Интересное кино получается! Фактически вас уничтожили до войны!
– Именно так, Сергей Петрович. Командный модуль стоит без программного обеспечения, так как, дескать, договор СНВ-2, хотя там такого не прописано. Программы есть, находятся вот в этом сейфе, но ключ от него только один, а электронного ключа нет, вскрыть не можем.
– Как они выглядят?
– Кто?
– Ключи?
– Как карточка банковская, только с чипом.
– Вот такие?
– Не вот такие, а эти! Вот этот. Откуда они у Вас?
– Зорькин передал, я думал, что они от входа сюда, а не подошли.
Вскрыли сейф, и на все 24 ракеты установили командные блоки.
– Борис Павлович, и что теперь?
– Необходимо прогнать контроль на всех боеголовках, это займёт несколько дней. Мы этим давненько не занимались. И ещё, нет данных о целях, обычно они хранятся у командира дежурной смены, но несколько месяцев назад их стали хранить в сейфе командира дивизии. Если дивизии нет, то нет и этих данных.
– Вручную завести можно? Что для этого требуется?
– Не помню! Лет 10 не стреляли, а карточки всегда комдив приносил! – майор задумался, потом шмякнул рукой по переговорке: «Кулибина» ко мне!
«Лейтенанта Карасика к командиру!» – послышалось по «Каштану». Через некоторое время вошёл очкастый лейтенант, маленького росточка и с большими залысинами.
– Кулибин! Какие данные заносятся в карточку цели?
– Код изделия, код ключа 36 и коды широты и долготы цели.
– Бля! Коды изделия сдали!
– Никак нет, товарищ майор! Документацию с кодами изделий вывезти не смогли! Командир борта подстрелил лося, и, из-за перегруза, не забрал документацию. Она на вертолётной площадке в каптёрке лежит. – ответил Карасик. Прозвучали команды немедленно доставить документацию.
– Что такое коды широты и долготы?
– Есть карта и таблица, по которой они считаются. В принципе, мне достаточно обычной карты, у меня таблица с собой.
– Ключ 36 есть?
Майор перебрал стопку ключей.
– Есть.
Карасик оказался просто готовым чудом! Единственный профессионал-ракетчик. Он о ракете знал всё! Каждый винтик! Каждый пункт инструкции. И как его обойти! Не перевелись ещё богатыри на Руси, хоть маленького роста. Ещё один подарок сделали связисты. У них оказался живым канал связи с 22 дивизией в Тюра-Таме! Сложность была в том, что ракеты и сама дивизия находились на консервации. Людей там не было. Но, прогнав каналы проверки, Карасик заявил, что там «жива» «мертвая рука»: комплекс автоматической стрельбы в связи с выводом из строя личного состава. Требовалось только запустить этот комплекс.
Оставив ракетчиков выполнять задания, Сергей перешёл в «караульный блок». Санёк гонял солдатиков в спортивном зале, готовя из них солдат, коими они числились, но не являлись. Взвод перевооружили на АК-12, вместо старых СКС выпуска 50-х годов. Огромные склады под землёй вмещали оружия на целую дивизию. Кевларовые шлемы, новенькие броники, новые приемопередатчики, которые можно было связывать с компьютером Сергея. Занятия наверху проводить было нельзя, но внизу хватало места, был тир, спортивный зал, неплохая столовая и еды было достаточно. Сергея беспокоило отсутствие известий от второй группы, которую увёл майор Вячеслав Кудрявцев, тем более что в ангаре на вертолётной площадке стоял Ми-28н, а ниже на складе было много вооружений для него. «Дроны» в районе почти не появлялись, поэтому Сергею хотелось узнать: куда делись «грачи». Для этого он хотел найти группу. На поиск пошёл Васильев с Папиловым и Иванченко. Они взяли с собой трех молодых и новенькую ЗАС-станцию. Через неделю они вернулись, приведя обратно четверых из семи человек второй группы.
– Где Кудрявцев, Захаров и Антипова?
– Неделю назад ушли в лесничество и не вернулись. Сигналов опасности не подавали, на связь не выходили.
– Показать на карте можешь?
– По-моему, вот тут. Более точно не могу, этим занимался Кудрявцев.
– Количество пролётов дронов увеличилось после отхода или нет?
– Наоборот, полностью прекратилось на второй день.
– Странно, очень странно. Котин! Готовь группу и санькино отделение. Молодых тоже надо обкатать. Михайлов, остаётесь за меня, Николай, тоже здесь останешься, на тебе внешняя охрана.
– Есть! – неохотно отозвался Грачёв.
– Командир, а Вам-то зачем, сами справимся! – тихо спросил Валентин.
– Вал, мне нужно точно знать, что произошло и куда девать оставшихся четверых.
– Понял. Становись! Попрыгали! Товарищ подполковник! Группа к выходу готова!
– За мной бегом марш!
Выскочили с позиции, там перестроились в походную колонну с охранением. Движение ускорено до максимума. Санькины солдатики через пару часов начали потихоньку скисать, хоть и молодые. Первую проверку не прошли. Сергей развёл руками, и снизил темп движения.
– Бегать негде, командир. То ли ещё будет! – разочарованно процедил Сашка Хабаров. Молодые гремели берцами как лошади. Еще через три часа пришлось делать привал.
– Санька! Мы разделимся. Выходить вот сюда! С этой сопки лесничество, как на ладони.
– А Вы откуда знаете?
– Бывал здесь до войны. Отличная охота по перелётной птице. Давай, мы поскакали, догоняй!
– Тут догонишь!
Группа ускорила движение, ориентируясь по ярким звездам. В эфире было тихо, «дронов» не было, работающих станций тоже. Группа довольно быстро спускалась с хребта. Сделали два небольших привала, и к вечеру следующего дня подошли к лесничеству. В течение двух часов наблюдали за ним. Ничего подозрительного. Четыре мужика и одна, видимо, пожилая, женщина. УАЗик, две телеги, живность. Все гребут сено, накошенное несколько дней назад. Затем загнали коров и свиней в хлев, и разошлись по разным домам. Возле одного из домов на цепи сидит кавказец, и пара лаек бегает свободно. Группа выдвинулась вперёд, пятеро остались в засаде, трое пошли к дому. «Лучший друг разведчика» коротко взбрехнул, на крыльцо вышел хозяин.
– Кто тут?
– Огонька не найдётся, хозяин?
– Ну, проходите, гости незваные! Чьих будете?
– Да так, охотники, заплутали малость.
– Какие на войне охотники! Ладно, сидайте!
– Да вот, своих ищем, к Вам не заходили?
– Нет, никого давно не было. Садитесь, повечеряем. Мать! Накрой на стол!
Хозяин не узнавал Сергея, тем более, что был он в большой компании и всего один раз. А вот поведение его сильно насторожило Сергея. На стол были выставлены только три рюмки, хозяин разлил самогон по стаканчикам, истово перекрестился:
– Снедайте, чем бог послал!
– А сами-то что?
– Бог не велел, старообрядцы мы.
– Ну-ка, папаша, опрокинь-ка стопочку! – и Стечкин с глушителем уставился на лоб хозяина. Попытку хозяйки запричитать остановил такой же ствол, направленный на неё Муртаевым.
– Давай-давай! Старовер, говоришь, а щепотью крестишься. – под тяжёлым взглядом Сергея, хозяин маханул стопку.
– Мать! Прикрой занавесочку! – сказал Сергей. – И марш за печку.
Муртаев и Васильев заняли позицию у дверей. Через пять минут хозяин упал лицом в тарелку с картошкой. Сергей положил его на пол. Скрипнула дверь и вошедший получил рукояткой пистолета по жбану.
– Оружие положи! Где третий!
– Веревки готовит.
– Зови!
С третьим пришлось немного повозиться и прострелить ему коленку.
– Ну, братья-разбойнички! Где мои люди? Молчать не рекомендую! Тишина… – и выстрелил в коленку второму. То заорал, что за сараем есть яма, там.
– Зачем?
– Американцы хорошие деньги платят с головы. Советы кончились, Россия кончилась, а деньги платят только американцы. Мы – кондовые, сибиряки, с Ермаком сюда пришли. Всех переживем.
– А, вот это ты врешь, как и твой папаша. Дедушка твой из Пскова, скобарь. Сюда попал не добровольно, а по приговору, за то, что полицаем служил. И такое же говно вырастил. Я твоего папашу спецом проверял, ещё в 86-м, ты тогда совсем махонький был, но яблоко от яблони недалеко падает. Уж больно гладко врал твой папаша.
Подошла вся группа, вытащили из ямы всех троих, все перемазанные дерьмом, избитые, Дарью насиловали много раз.
– Хоронить не станем, сама закопаешь, и уходи отсюда, чтоб духу твоего здесь не было. – сказали вдове.
Уходили так же быстро, как пришли, но после отрыва, сбросили скорость движения, так как освобождённые силёнок имели маловато. Через несколько часов передали их Саньке, и прибавили скорости. Быстрое движение не настраивало на размышления, проверка кончилась ничем. Надо будет расспрашивать Кудрявцева и Захарова. Было два варианта: бандитам было всё равно, кто попал в их руки, или девчонка чиста. Хотя, может быть, она бы и не дожила бы до передачи её американцам. Против этого говорило то обстоятельство, что быстрого освобождения не последовало. Судя по словам среднего сына, они сообщили о задержании группы четыре дня назад. Если бы её искали, то среагировали бы. Ладно, жаль, конечно, что нет абсолютных доказательств, но, что есть, то есть.

Позиция встретила их тишиной, но, на их щелчки сразу же ответили. Из караулки появились люди, подав условленные визуальные сигналы. Николай доложил, что за время отсутствия происшествий не случилось, за исключением, но об этом доложит Михайлов.
– Как прошло?
– Чисто, но не без неприятностей.
– Михайлов просил сразу к нему зайти.
– Поесть сообразите!
– Через полчаса будет готово, товарищ командир.
Сергей пошёл освещенными коридорами к кабинету Михайлова. Тот спал, Сергей толкнул его в плечо.
– Приветствую! С возвращением. За время Вашего отсутствия сумели восстановить связь с Народной.
– Что это?
– Такая же батарея, как и наша. Раньше мы дивизионами назывались, а теперь батареями. Ну, это чтобы денег не платить. Сами понимаете. Должность была полковничья, а на новой технике, так и генеральская. А так – майор командует.
– Связь какая?
– Кабельная!
– Как нашли?
– Ну, она всегда была, вот только отключилась вместе со всей связью, почему-то. Исполняли Ваше приказание по поводу проверки всего, что может работать на излучение или приём. На первой и двадцать четвертой позициях нашли две нештатные антенны. Когда и кем установлены – выяснить не удалось. Нет никаких отметок в реестре и журналах. Прошли по кабелю, обнаружили два приемопередатчика в вентиляционных колодцах, от них идут провода к двум релюшкам, которые отключают связь с Полуночным и с Народной. Релюшки мы оставили включенными, там контрольный провод идет, а рубильник включили. Связи с Полуночным нет, как не было, мы его отключили обратно, а связь с Народной работает. У них те же самые проблемы, как и у нас: неполный комплект ключей, и сданы коды изделий. Но «Кулибин» и Хворостовский что-то «химичат». Говорят, что сделают дубликаты. С кодами изделий уже разобрались: все ракеты, кроме одной, из одной партии, одной серии и номера сквозные. Код присвоения номеров ID «ломают» третьи сутки, говорят, что завтра закончат и выдадут коды.
– Хорошая новость!
– Но, тащ полковник, как передать то, что они делают?
– Где находится Народная!
Михайлов подошёл к карте на стене и показал место. Стрельников измерил расстояние: 456 километров по прямой.
– Как туда людей доставляли?
– Двумя Ми-26-ми.
– То есть: топливо там есть?
– Было. Можно спросить. Но кто поведёт вертолёт? У нас ни лётчиков, ни техников. Раньше были… Впрочем… Захарова ко мне! – рявкнул он дежурному. Прибыл заспанный капитан Захаров.
– Палыч! Ты на какой вертолёт учился в позапрошлом году?
– На 28-й!
– Вот, Сергей Петрович: техник.
– Ну, а вертолётчик у меня есть! Где расписание спутников?
– Вот, но оно старое, как смерть!
– Что делать! Новее нету, и хрен где получишь!
Наблюдение за районом было плотным. Единственное приличное окно было между 20-ю и 22-мя часами. Днем всё было забито плотно.
– Херово! – заметил Михайлов.
– Обсуждение переносится на несколько дней. Вертолётчик ещё не здесь. Может быть, воспользуемся парой тройкой других окон, с посадкой. Не нам решать. Ладно! Спасибо, Борис Павлович. Порадовал.
– Служу… Служу Советскому Союзу, товарищ полковник!
За завтраком Сергей отдал распоряжение переодеть всех вновь прибывших, тщательно осмотреть их форму и личные вещи на предмет посторонних включений, и дальше нижней караулки не пропускать. Тех, кто прибудет с группой Хабарова, внимательно осмотреть, оказать медпомощь, полностью взять все анализы, вплоть до химсостава крови, одежду и личные вещи осмотреть и сжечь в мусоросжигателе. События разворачивались так, что допускать малейший риск совершенно не хотелось. Через двое суток появился Хабаров. Доложил, что происшествий не случилось, но отметил появившегося дрона со стороны Свердловской области. Видимо, лесничество посетили, и надо усилить наблюдение в том направлении. Сергей согласился с ним, и в направлении Сосьвы направили маневренную группу из четырёх человек. Пошли двое «ленинградцев», уже там бывавших, и двое солдат из взвода охраны. Через неделю их сменят.
Врач доложил о результатах осмотра Кудрявцева, Захарова и Антиповой. В крови Кудрявцева и Захарова – обнаружены следы сильнодействующего лекарства, у Антиповой след удара тяжёлым предметом по голове. Кровоподтёки нанесены одним предметом, видимо резиновой палкой, имевшей характерную отметину в верхней части. У Захарова перелом двух пальцев левой руки, у Антиповой множественные разрывы вагины и ануса, следы спермы четырёх человек. Одежда проверена и распорота по швам, ничего не обнаружено. Врач рекомендовал перевести Антипову в помещение взвода связи, где было шесть женщин. Сергей внимательно прочёл заключение капитана медицинской службы.
– Вы уверены в Ваших выводах?
– У меня был опыт работы судмедэкспертом. Над ребятами поработали настоящие садисты.
– Приговор уже приведён в исполнение. Хорошо, Кудрявцева и Антипову перевести на основную базу. Захарова долечивать в медпункте караулки. Доктор, нужно, как можно быстрее, привести в нормальное состояние Славу. Он нужен, как воздух!
С Кудрявцевым Сергей встретился через час в медсанчасти.
– Привет! Как себя чувствуешь?
– Значительно лучше, чем покойник.
– О! Шутит! Значит, пошёл на поправку! Как так получилось, Слава? Ты что, сразу не понял, что это «цирк»?
– Извини, даже в голове не шелохнулось! Настолько достала консервированная пицца, а тут картошечка с салом, горилка, да со слезой, из погреба. Очнулся уже в выгребной яме.
– Ладно, выздоравливай! Работа есть!
– Где мы?
– На базе! Всё, выздоравливай!
Ещё через неделю Сергей, Борис Павлович и Слава обсуждали полёт в Народную.
– Нужен штурман-оператор, необходимо проверить все системы, подвесить ПТБ, зарядить «ловушки», провести ТО ракетам и подвесить их. Вооруженцев нет. Техник один, и тот без практического опыта работы с этой машиной. Курсы и двадцать часов практики. Больше похоже на авантюру, впрочем, как и всё, чем в последнее время приходится заниматься. – глубокомысленно закончил свою речь майор запаса.
– Деваться нам некуда, Слава. На пеший переход уйдет месяца два. Компьютерщики сделали два комплекта ключей, одну группу я уже готовлю, но это – запасной вариант. Не дадут нам долго здесь отсиживаться. Трижды засветились. Гости будут скоро. А людей – кот наплакал. Помнишь, когда «Ил» поднимали, ты тоже говорил, что это невозможно и полосы не хватит.
– Я понял, командир. Разрешите начать подготовку?
– Валяй!
«Грачи» дальше Лесничества идти не решились. Две недели активно бороздили небо, затем свернулись и уехали. Обошлось. Зато на западе они создали большую базу на месте уничтожения их подразделения и возле места падения самолёта. Но, «точка» была в теневом секторе их локатора, дроны ближе 50 километров не приближались. Пешую разведку противник не вёл. Его авиация была активна много севернее и восточнее: там проходили нефте и газопроводы. Там отмечалась активность самолётных радиолокаторов. А остатки российской армии американцев мало интересовали. Реальной силой разрозненные группы людей в погонах не обладали. Любая активность радиостанций отслеживалась, и туда направлялись «грачи». В составе групп «грачей» самих американцев было мало: использовались «латиносы», негры, немцы и славяне. Группой, обычно, командовал немецкий офицер. В группу входили вооруженцы, непосредственно операторы беспилотных летательных аппаратов, взвод или рота охраны, связисты, «химики», если работа велась на заражённых территориях. При обнаружении больших групп сопротивления, большие дроны или авиация наносили удар, вплоть до тактических ядерных боеприпасов. Поэтому Стрельников продолжал готовиться и соблюдал максимальную маскировку. В некотором роде: пассивность. Это не замедлило сказаться на взаимоотношениях с группой, вырвавшейся из-под Ленинграда.
– Долго ещё будем отсиживаться, командир? Там, под Питером, гибнут люди. – такой вопрос услышал Сергей в столовой караулки от Авраменко. Лейтенант потерял всех своих в общежитии на Охте: жену, мать и маленькую дочь. Он рвался мстить, и сожалел о том, что не остался в бункерах под Матоксой. Командир остро ощутил необходимость иметь комиссара.
– А, как ты себе это представляешь?
– Нас здесь 57 человек, и мы в состоянии уничтожать противника, много оружия, а сидим, тихонечко, как крысы, боимся лишний раз пошевелиться.
– И кого ты здесь бить собрался? Ближайший противник в 300 километрах отсюда.
– Говорят, что на объекте ещё есть люди, пусть сами защищают свою «норку». А те, кто может носить оружие, должны уничтожать оккупантов!
– А их нет! Есть группы «грачей», бороться с которыми, в некотором смысле, можно до бесконечности. Выбьешь одних, потеряешь кучу людей, а пришлют других. За то время, пока ты будешь уничтожать следующих, успеют навербовать и обучить ещё обезьянок. И так до бесконечности.
– И что? Сложить оружие?
– Ни в коем случае, Коля. Готовить возмездие. Чем мы и занимаемся.
– Да слышал я, что здесь ракеты, так «п-нуть» по Америке.
– Ну, и… А дальше? Дальше что, лейтенант? Требуется выиграть войну, а не нанести булавочный укол противнику. А это – время на подготовку удара. Это совсем не просто, лейтенант. Поэтому я и ТРЕБУЮ: соблюдать полную маскировку, не привлекать сюда противника. И любые активные действия запрещаю. И ни одного человека отсюда не отпущу. Развязывать языки на той стороне умеют мастерски. И те, кто своими глазами видел то, что творят на нашей земле пиндосы, должны раскрывать глаза тем, кто этого не видел. Это твоё предназначение, лейтенант. И учить пацанов, которые, вон, рот раскрыли и слушают тебя.
«Плохо дело, вряд ли до Авраменко дошло то, что я ему сказал» – подумал Сергей, выходя из столовой караула. – «Надо усилить воспитательную работу. А где взять такого «воспитателя»?»
Воспитатель нашёлся: Сашка Хабаров, капитан-спецназовец, слышал этот разговор и самостоятельно сделал такие же выводы. Набрал в фильмотеке фильмы, документальные ленты, устраивал показы и лекции, вместе с другими спецназовцами демонстрировал приёмы рукопашного боя, огневого контакта, приемы владения холодным и огнестрельным оружием. Привлёк всех, чтобы учить друг друга тем навыкам, которые будут необходимы в этой борьбе. Заодно, дал идею о том, что с нас начнётся восстановление могущественного Советского Союза. В библиотеке части нашлись уставы и присяга Советской Армии, на складах завалялись эмблемы, кокарды и нашивки СА. В общем, стал комиссаром части. А на КП шла напряженная работа по расшифровке целеуказания ракет, стоявших в Тюра-Таме. Требовалось исключить нанесение двойных ударов. Все 64 ракеты 22 дивизии имели индивидуальное наведение каждой из шести БЧ на ракете. И все 47 ракет двух батарей имели по 10 отделяемых БЧИНов. Работы у ракетчиков было навалом! Карасик спал по три часа в день. Всё проходило через него.

В один из дней, в переходе между санчастью и столовой, Сергей столкнулся с Дарьей, она возвращалась из столовой.
– Тащ полковник! Разрешите обратиться?
– Слушаю Вас, Даша.
– Я не Даша! Я – гвардии старший прапорщик Антипова, Воздушно-Десантные Войска!
– Слушаю Вас, товарищ старший прапорщик.
– Почему, товарищ полковник, меня разоружили, раздели, перевели к этим девкам, которых я ненавижу, из боевой группы? Почему меня никуда не выпускают, не дают одежды? Кубрик – санчасть – столовая!
– Сейчас вы познакомитесь ещё с двумя помещениями, товарищ прапорщик: с моим кабинетом и гаупвахтой! За мной! Пропустите!
В кабинете он вырубился на Дарью из-за её истерики. И заявил, что доклада о том, что она здорова и боеспособна не было, что все эти вопросы решает лечащий врач, а не командир части, который вынужден тратить на её истерики время.
– Так это не из-за брата? – изменившимся голосом спросила Антипова.
– Нет. – хмуро ответил Сергей.
– Меня достали эти девицы! Да, мы лопухнулись, и я не успела воспользоваться оружием, и подставилась, как… За что и получила, по полной. Больше этого не повторится, товарищ подполковник. Но, я принимала присягу и такой же боец, как и все. Я здорова, и не надо меня жалеть. Прошу разрешения приступить к своим обязанностям.
– Обязанностей у Вас, пока, нет. Вы находитесь на секретной базе, выход с её территории запрещён всем, кроме нескольких человек. Чем занимались до войны?
– Шифровальщик секретного отдела.
– Вакантных должностей нет. Дайте мне некоторое время, я найду Вам обязанности. А пока, можете получить форму и переодеться. Займитесь этим, товарищ старший прапорщик.
– Спасибо! Разрешите идти?
– Я провожу, Вас не пропустят!

А спустя несколько дней улыбающийся «Кулибин» доложил, что составление карточек закончено.
– Тащ полковник, здесь 854 цели. Вроде ничего не забыл! – и он положил на стол две стопки перфокарт. – Эта наша, это – Народной. Вот карта, синим обведены цели 22-й, оранжевым –цели 139-й, и красным – наши.
– Стратег, мать твою! Помирать собрался, что ли? Отставить! Девять ракет из расписания долой! Не учёл ты ракет Великобритании и Франции. А их надо учитывать. – сказал Сергей.
– Так что, ещё и по ним стрелять?
– Ни в коем случае! Но погрозить пальчиком – надо обязательно! А ты чем будешь грозить, коли всё выпустишь? И продолжать искать код к последней ракете в Народной! Иди, дай покумекать!
– Есть!
– Ну что, Палыч? Надо отправлять борт в Народную. Зови Захарова и Кудрявцева!
Зарявкал «Каштан», вызывая к командиру техника и пилота вертолёта. Оба вошли и доложились.
– Готов, Славик?
– Готовы! Штурманом пойдёт Захаров, иначе назад не вылететь.
– Ну, лететь, скорее всего, не придётся.
– Придётся или не придется, не знаю, но иметь такую возможность необходимо.
– Ладно, не принципиально. Когда?
– В большое окно, ночью.
– А, сядешь?
– Подсветить надо будет. Один раз на подходе поморгать, затем при посадке включить освещение на площадке. Рацию использовать нельзя, поэтому только на условных сигналах.
– До окна три часа! По готовности взлёт.
Связались с Народной, передали им информацию. Снаряжали мужиков по полной, на случай, если собьют.
– Всё, окно! Навались! – вытолкали вертолёт из ангара, присоединили к питанию, завыл вспомогач, Захаров отсоединил питание, и залез в кабину, прогрели двигатели, вертолёт завис над площадкой, чуть наклонил нос и ушёл в непроглядную тьму. Сергей стоял на площадке, придерживая берет рукой, другой рукой помахал в след вертолёту. Сплюнул через левое плечо, пожелав им удачи. Спустился на КП и сел напротив радиостанции. Через час раздался один щелчок: всё в порядке.
– Заход там сложный! – сказал Михайлов.
– Не каркай! Славка – лётчик от бога. Если будет сложно сесть, то я дал команду сесть поближе и добираться одиннадцатым маршрутом.
Ещё через час раздались три щелчка.
– Народная! Дай подсветку! Поморгай! – тут же раздались два щелчка от Вячеслава! – Выключай, он вас видит!
– Вишера, Народной. Он сел! Конец связи.
Спустя полчаса Народная доложила, что прилетал дрон, долго кружил над площадкой.
– Сколько времени вам надо?
– Два часа.
– Через полчаса мы начинаем! Боевая тревога! Расчётам по местам, приготовить индивидуальные средства защиты! Ну, Палыч, начнем, помолясь?
– Кулибин! Давай!
– Так, нам надо: 19-е июня 2016 года 04.30 МСК. Альт-F9-Enter… Альт-F9-Enter… Альт-F9-Enter!!! Не проходит, товарищ командир! Загрузка контроля не проходит!!!
– Не кричи! – раздался голос Хворостовского. – Такой умный, всё знаешь, а то, что в 22-й левый альт зависал, не знаешь! Правый Альт-F9-Enter.
– Прошла! Валька, а ты откуда знаешь?
– Так я и переписывал. – смеясь, сказал старлей.
– Жуков! Давай к-к-к датчику! – чуть заикаясь сказал Карасик. – Народная! Давайте к датчику!
– Над нами дрон!
– К любому датчику! Должна сработать радиоактивная тревога!
– Народная! По команде валите дрон! Как поняли?
– Вас понял!

А в это время, далеко от Урала на КП 375 противоракетной дивизии армии республики Казахстан раздался вой боевой тревоги. Командир расчёта недоумённо уставился на пульт. Два раза нажал на сброс, думая, что ложное срабатывание. На пульт, так же недоумённо, уставился и уоррент-офицер Адам Смит.
– What is this?
– Rocket attack! Alarm!!! Тревога!!! – дежурный схватил микрофон и закричал в него: Угроза ракетного нападения! Командиру просьба прибыть на КП!
– Какого чёрта! – бормотал американец, пытаясь достать мобильник. – Что происходит?
В бункер вошёл пожилой полковник казахской армии. Лейтенант пальцем показал ему на дальний пульт.
– Наконец… – тихо сказал полковник и коротким режущим, снизу вверх, ударом по горлу отправил изумлённого американца на тот свет. – Ты знаешь, что это за пульт, сынок?
– Не помню, господин полковник.
– Я – товарищ полковник, лейтенант. Это – «Мертвая рука». Кто-то её запустил. Молодца! Проверьте каналы связи, кто на связи? Боевая тревога, объявить тревогу в городе! Всем в укрытие! Приготовить средства индивидуальной защиты. Заберите у него пистолет и выбросьте эту падаль с КП.
– Надо остановить это!!! – закричал лейтенант.
– Хрен ты её остановишь, к бою! Будем отражать ракетное нападение. Сейчас по нам начнут бить. Кто на связи? Я просил дать мне: кто на связи!!!!
– Есть связь с Вишерой, больше никого.
– ЖэКа! Ай да умница! Подставил ты меня! Доложить о готовности!
– Товарищ полковник! Старт ракеты с 22-й площадки! Бить?
– Сдурел? Это не наши цели, наши прилетят из Америки. Дайте связь с Вишерой! Вишера! Ответь три семь пять! ЖэкА!!! Ответь! Твоя работа?
– Его! – послышалось из громкоговорителя. – Вот только его здесь нет, он пал смертью храбрых в боях под Ленинградом.
– Вечная память! Здесь полковник Завьялов. 375-я к бою готова. 125 ракет А-135 и 10 РС-19. Постараюсь прикрыть район.
– Нам бы хоть какую-нибудь информацию о стартах с той стороны.
– Здесь наблюдаю 16-й пуск, а спутник у меня один: Казахия! И он ещё низковато. Что-то появится – передам.
– Товарищ полковник! Президент Назарбаева на связи, требует Вас.
– Пошли её на! Сам знаешь куда, пусть прячется! Передай, сработал комплекс «Мёртвая рука» законсервированной 22-й гвардейской ракетной дивизии, возможности остановить пуски не имею, готовимся отражать атаку американцев на район базирования, связь кончаю. Некогда мне! Есть пуски, Северная Калифорния, восемь штук, курсом сюда, МХ. Вишера, как понял!
– Понял, Вас понял.
– Есть пуск, район Гавайских островов, ПЛ, координаты 23
38’20”N, 164
42’31”W. Это наш красавчик! Первая! Цель 9, взрыв подводный, 100 метров. Уничтожить! Пуск по готовности!
– Ракета пошла!
– Вторая, третья! Цель групповая, 1-8, заслон, залпом! Уничтожить! Пуск по дистанции! Что-то плохо стреляют! Это что: всё, что будет? Ага!! Пуск в Японском море, перехватчик. Да пусть палит! Вишера! Есть разделение первой, остальные на подлёте.
– Вас понял. Как у Вас?
– Херово. Жарко. Ещё двадцать минут живем! Включить дальний! И назад, ребята, посматривайте! Могут с обратной долбануть!

На КП в Вишере напряжённо слушали Байконур. Время от времени расчет докладывал о пусках 22-й дивизии. Пока бой вели её компьютеры и 375-я. Старты шли в рваном ритме, затрудняющем расчёты ПРО противника. Что сейчас творится у него!!! Народная докладывает уже о трех дронах, носящихся возле позиции. Сергей приказал сидеть тихо, даже если начнут обстрел. Завьялов доложил уже о 16-ти пусках со стороны противника, два пуска зафиксированы из района Северного Ледовитого океана. Он же доложил, что подключились два дивизиона «С-300» для обороны ближних подступов.
– Есть накрытие Анкориджа! Считай, что оборона прорвана! Мне тут «ниггер» звонит, что передать?
– Что хочет?
– Остановить этот кошмар…
– Передай, что «поздняк мятаться», раньше надо было думать. Пламенный привет американскому народу от Советского Союза.
– Передал, что мы здесь не причем, что запустился автоматический комплекс, пока всё до железки не выстрелит, не остановится. Предложил написать завещание и быстренько застрелиться. Что у него есть ещё четыре минуты. У нас – три… Есть разрушение целей 1,2,3,5. Четвертый! Цель 4, уничтожить! Пятый, шестой, седьмой, цели 6,7,8, уничтожить!
– Ракета пошла!
– Ракета пошла! Ракета пошла! Ракета пошла!
– Восьмой, девятый, десятый и одиннадцать! Держать цели по дистанции, автомат!
– Поняли! Автомат! Автомат включен!
– Вишера! 22-я площадка, взрыв топлива. Одной не будет, осталось три! Вы успели! Одна, вторая, и последняя! Всё, 22-я отстрелялась! Через двадцать минут мой спутник уйдёт. Есть накрытие Гавайев. Есть накрытие в Неваде, там шесть взрывов. Попытаюсь включить вам «Окно». Увы! Команда не проходит. Санглок сдох! Ну, все, ухожу со связи, на меня идут 28 целей! От меня ЖэКа ящичек выкатите! На помин его души!
– Завьялов! Сам выставишь! Спасибо!
– Не булькает! До связи!
Больше на связь он не вышел. С запозданием в двадцать семь минут по нему ударили со всей дури. Он отстреливался до последней ракеты, потом они кончились. После того, как на Вишере зафиксировали двенадцатый взрыв в районе Тюра-Тама, наступила тишина: сейсмических толчков не было. Выждали восемь минут.
– Народная! Вали «дронов», и – «огонь»!
Пошли доклады о пусках. Стрелял не автомат, стреляли люди! Ракеты уходили как на запад, так и на восток. В эфир ушло обращение, что сегодня 27 октября 2016 года восстановленный Союз Советских Социалистических Республик нанёс термоядерный удар по территории Соединённых Штатов в связи с ядерным нападением самих Соединённых Штатов на территорию Советского Союза 19 июня текущего года. Всего на территорию США направлено 386 боеголовок суммарной мощностью 211 мегатонн в первой волне. ПРО противника сбило 6 боеголовок. В настоящее время наносится второй удар, существенно большей мощности. Нападение Соединенных Штатов было неспровоцированным, нарушило все существующие международные договорённости, вызвало многочисленные жертвы среди мирного населения СССР. Соединённые Штаты объявлены Правительством СССР вне закона и будут полностью уничтожены. Исполняющий обязанности Президента СССР подполковник Стрельников.
Через семь минут после начала передачи, на той же волне вышел на связь Дэвид Кэмерон, Премьер-Министр Великобритании, который выступил посредником и попросил остановить огонь.
– С какой стати?
– Государства СССР не существует, вы – самозванец, подполковник…
– Кхэ, Вам хватит 10 боеголовок, чтобы успокоиться, премьер? Мы о вас не забыли… Мы в курсе, что вы и слова не сказали, когда Штаты на нас напали. Так как?
– Умоляю, прекратите огонь.
– Что, не готов отразить «Сатану»?
– Не готов. Мировая общественность просит Вас остановить бессмысленное уничтожение целого народа!
– А, где была мировая общественность, когда Штаты пустили по нам ракеты?
– Командир! Зафиксирована работа головки самонаведения «Томагавка», идёт с Севера.
– Так Вы для этого влезли в переговоры?
– Нет! Я не знаю, кто пустил ракету!
– Делайте самоподрыв!
– Американцы не соглашаются!
– Какие переговоры! До связи!
Выпустили ещё две ракеты, «томагавк» не прилетел, значит, всё-таки, подорвали. Ещё раз вышел Кэмерон.
– Господин Президент, ракету подорвали.
– Хорошо. Даю команду «стоп». Наши требования к блоку НАТО: немедленно начать отвод войск со всей территории Советского Союза в границах 91 года.
– Это невозможно! Там 25 лет суверенные государства, члены НАТО.
– Вы слышали наше требование?
– Да, я слышал.
– Попытка не выполнить наши условия очень скверно отразится на Вашей карьере. Обама застрелился или поджарился живым?
– У меня нет сведений о состоянии и местонахождении Президента США.
– Очень жаль. До связи!

Сергей взял в руки микрофон громкой связи, включил широкое вещание, так, чтобы и в караульном бункере, и в Народной слышали.
– Товарищи бойцы! Начатая 19 июня агрессия против нашей страны отражена. Основные силы противника уничтожены. Враг вышел на переговоры с нами и признал своё поражение. Правительства ведущих стран мира признали существование нашего государства. Мы победили, но цена победы огромна. Из-за предательства прежнего руководства страны, мы находимся на самом краю громадной пропасти. Как командир единственного боеспособного подразделения Советской Армии, принимаю командование и руководство страной на себя, и прошу всех, кто меня сейчас слышит, кто разгромил врага и остался жив, встать на защиту нашего Отечества. Впереди очень много лет восстановления, разрушенного войной и предателями хозяйства, труднейшие переговоры с Западом. Мы ослаблены до предела, и только мощь нашего оружия защищает нас. Оно должно быть готово к немедленному использованию. Основная битва впереди, товарищи. Разрешите поздравить вас с Победой, и пожелать всем нам успехов на этом нелёгком пути. Да здравствует СССР, да здравствуют его непобедимые Вооруженные силы! Ура, товарищи!
Все закричали ура, полезли к друг другу целоваться, обниматься. Из громкоговорителя доносилось мощное «Ура» из Народной.
– Командирам дивизионов произвести смену дежурных расчётов! Усилить наблюдение за наземным и воздушным пространством. Найти возможность подключить спутниковую систему. Выставить караулы и секреты по периметру. Сменам и караулам готовность номер 1. Война не кончилась, она перешла в другую фазу, товарищи!
В столовой Санин накрыл «торжественный стол». Поварята расстарались: знаменитый «оливье с медвежатиной», печёный лосиный окорок, заливное из тайменя, икра красная, икра «заморская баклажанная». Сухое вино, на командирском столе коньяк, крабы, непременные балтийские шпроты. В общем, пока расчёты воевали, Санин и его команда уже высчитали победу и подготовились.
– Для начальства держали, для проверяющих. Ну, а начальство теперь Вы, товарищ полковник. Старше Вас никого! Вот и… Когда ещё с Президентом доведётся! – сказал хитрожопый прапорщик.
– Ой, старшина, он и в Африке старшина. А солдатам?
– Про них тоже не забыли! Праздник, он у всех праздник, товарищ полковник. Поскромнее, конечно, но…
– Давай туда сходим, Палыч!
– Пошли, мы сейчас будем!
– Куда, всё остынет!
– На столах пока всё холодное, не страшно.
Старшина дивизиона пошёл с ними. Солдаты встретили их криками «ура». Внеплановый обед или ужин, действительно, был организован и на столах стояло даже сухое вино в маленьких тетрапаках, салат, картофельное пюре с большим куском свинины, борщ, компот, печенье и конфеты. Неожиданно подошёл лейтенант Авраменко, они питаются в этой столовой, но за занавеской, офицеры, но отдельной столовой в этой части бункера нет. Он поднял руку и попросил тишины.
– Товарищ командир! Разрешите при всех извиниться за мою истерику трехнедельной давности. Не прав был, извините! Приложу все усилия.
– Скоро, лейтенант, понадобятся и Ваши знания, и действия. Готовьте людей! И вы, товарищи, не расслабляйтесь! Всё только начинается. Благодарю за службу.
– Служим Советскому Союзу!
Вернулись в столовую дивизиона, теперь офицеры просят сказать слово.
– Вы знаете, наградного отдела у нас, пока, нет, но я предлагаю почтить память полковников Зорькина и Завьялова, солдат и офицеров 375-й дивизии ПРО, своими жизнями обеспечивших эту победу. Буду ходатайствовать о присвоении обоим звания Героев Советского Союза. Предлагаю почтить их память вставанием.
Офицеры дружно встали. Помолчали минуту, и выпили стоя.
– Ну и, присутствующих здесь, старшего лейтенанта Хворостовского и лейтенанта Карасика хочу поблагодарить за выполненную ими работу. Борис Павлович, подготовьте списки отличившихся.
– Сделаем.
– Всё, ребята! Дайте поесть!
Утром стало известно, что к нам из Народной вылетел вертолёт. Неугомонный Славик не усидел на месте. Каково было наше удивление, когда на площадку плюхнулся Ми-26, из него выгрузили Ми-28. За ночь ракетчики «поймали» шесть уцелевших разведывательных спутников и четыре спутника «Глонасс». Пошла хоть какая-то информация о том, что происходит вокруг. Все с интересом рассматривали расшифрованные снимки. Славика послали на вертолёте посмотреть в округе: как выполняется отвод войск противника. Работу его радаров мы больше не отмечали. Но, на востоке ночью проглядывались сполохи большого пожара. Вячеслав доложил, что «грачей» у слияния реки Ягвож с притоком нет. Прошёл до Сыктывкара, работу радаров не обнаружил. Похоже, противник оставил этот район. Такой же вылет в сторону Ханты-Мансийска выявил колонну войск противника, отходящую к линии железной дороги. Зенитные средства были изготовлены по-походному, РЛС не работала, сбивать вертолёт никто не собирался. Помахали белым флагом.

В Ханты-Мансийске крупный пожар на складе нефтепродуктов, Вячеслав загрузил в Ми-26 резиновый бак и вылетел туда. Вместе с ним вылетело два отделения солдат. Жители не знали о случившемся, и были удивлены отходом войск противника. Поэтому первое, что сделали: подожгли склад! Хабаров, возглавлявший группу, собрал жителей на площади, и объявил о победе. Реакция жителей была странной: часть людей куда-то рванула, и, через некоторое время, на площадь выволокли нескольких избитых человек, мужчин и женщин, и тут же устроили суд, и повесили их на площади. С помощью вертолёта и пожарной команды пожар удалось локализовать и потушить. Вячеслав выяснил, что противник отходит на Сургут и Тобольск, а Хабаров мобилизовал 60 человек, бывших офицеров и солдат. Их вооружили со складов дивизиона, они взяли под охрану первый освобождённый город. Занялись ремонтом местной радиостанции, и через два дня начали вещание на средних волнах. Передали обращение Сергея к жителям страны. Нечто похожее произошло и в Сыктывкаре. Город практически не пострадал во время войны: американцы не трогали города, через которые проходят трубопроводы. Здесь на аэродроме и состоялась первая встреча Стрельникова и Кэмерона.
Кэмерон внимательно рассмотрел бойцов охраны Сергея: в чистенькой новой форме, в бронежилетах, с новенькими автоматами, они не были похожи на «партизан». Было видно, что бойцы хорошо вышколены, хорошо владеют оружием, настоящие «волкодавы». Возраст, правда, у всех разный, как совсем молодые, так и зрелые мужчины. Знаков различия не видно, всё закрывает маскировочный «лешак». Переговоры происходили в здании аэропорта на улице Колхозной.
– Нас беспокоит возможность бесконтрольного распространения оружия, в том числе и массового поражения, на Вашей территории, господин Президент. Нам кажется, что у Вас не хватит сил и, главное, средств удержать под контролем такую территорию. Нам кажется, что Вы поспешили удалить наши войска из страны. Запасы вооружений, произведённых в России, были уничтожены, заводы по его производству разрушены, и у Вас нет средств, чтобы приобрести вооружения.
– Вы напрасно беспокоитесь, господин премьер, пока мы не испытываем недостатка в вооружениях. Как видите, наши солдаты достаточно хорошо вооружены и обучены. И это не является темой этих переговоров.
– Что же Вас интересует?
– Флот. Американский флот. Его необходимо перегнать в Белое море и поставить на стоянку там. Государства США больше не существует, а флот болтается по всему миру. Как страна-победительница, СССР претендует на весь уцелевший американский флот, военный и гражданский, находившийся под флагом США в момент агрессии, на 19-е июня сего года. Необходимые запросы в бюро Ллойда мы сделали. Второе, что меня интересует, так это судьба командования американской армии и флота. Они должны быть переданы нам, для предания их суду, как военных преступников: нападение без объявления войны, с 1945 года, считается военным преступлением. Особенно меня интересует мистер Обама, как главнокомандующий американской армии. Вам стало что-нибудь известно о его судьбе?
Довольно долго переговаривались о поставках и расчётах за нефть и газ, затем объявили перерыв в переговорах. На обеде Дарья, которая исполняла обязанности секретаря и, немного, переводчика, спросила Сергея, почему англичане ушли на перерыв такими довольными.
– Считают, что я сам лезу в ловушку, позволяя стянуть флот к берегам СССР. – Сергей широко улыбнулся. На немой вопрос остальных членов «делегации» он не ответил. После обеда делегации обсуждали вопрос о собственности СССР в странах-членах ЕС и других странах, было много вопросов о курсе Правительства СССР в экономике, но Сергей ограничился заявлением о том, что в СССР государственная монополия на внешнюю торговлю, а в сфере народного хозяйства он придерживается идеи кооперации и новой экономической политики, высказанной ещё Владимиром Лениным. Мелкий бизнес в СССР имеет право на существование, как и коллективная форма собственности на средства производства.
В конце дня, когда довольная делегация Англии уже хотела покинуть зал заседаний, он спросил у Кэмерона, знаком ли тот с таким понятием, как «периметр».

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/kombat-naytov/neskolko-dney-posle-apokalipsisa-71351929/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.