Главная страница | Боевики | Черный перекресток

Черный перекресток
Сергей Иванович Зверев
Спецназ ГРУ. Боевые романы Сергея Зверева
Суммарный тираж книг автора – более 6 миллионов экземпляров.
Западные спецслужбы пытаются ослабить российское влияние в африканском регионе. В ход идут самые грязные методы. ЦРУ забрасывает в Судан известного рейнджера с позывным Танцор, который вместе со своими подельниками похищает несколько высокопоставленных чиновников, а также прибывшего в страну для переговоров военного советника из Египта. Американцы
надеются, что правительство Судана обратится к ним за помощью в розыске пропавших, после чего они смогут диктовать аборигенам свои условия. Но африканцы обратились к русским. На поиски заложников отправляется группа подполковника Александра Ковригина. Он догадывается, где может скрываться опасный головорез, тем более что у российского спецназовца с Танцором личные счеты…
Реальные герои в реальных условиях для настоящих читателей. Горные перевалы, засады и жестокие схватки с бандитами – такова пропитанная порохом атмосфера этих захватывающих боевиков.
«У войны много лиц. А у того, кто достоверно пишет о ней, лицо Сергея Зверева. Этот автор знает о боевых действиях все. Кажется, он сам прошел эти суровые тропы только для того, чтобы без прикрас рассказать о тех, кто упорно продолжает идти по ним…» – Валерий ШАРАПОВ, автор ретро-детективов

Сергей Зверев
Черный перекресток


Спецназ ГРУ. Боевые романы Сергея Зверева


© Зверев С.И., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1
Германия, Штутгарт, казармы Келли, отдел РУМО по Африканскому континенту
– Судан. Меня интересует Судан. – Глава штаба Африканского командования вооруженных сил США генерал Роберт Брайант тяжелым вопрошающим взглядом посмотрел на полковника Симмонса.
Деррик Симмонс давно уже ждал этого разговора и мысленно готовился к нему. Он был далеко не молод и не глуп, чтобы не понимать, что обстановка в Судане с каждым днем приближается к катастрофической отметке. Не для самой республики, конечно же, а для американцев. Вернее, как это принято писать в прессе, для безопасности Америки. Экономически выгодный для акционеров и бизнеса и стратегически выгодный для военных плацдарм начал постепенно выходить из-под контроля.
Когда-то Судан был третьим по территории государством на Черном континенте, но зависимым от влияния соседнего Египта и британцев. И хотя в 1956 году он был провозглашен независимым государством, страну постоянно сотрясали внутренние войны. Арабы ненавидели темнокожих, а те, в свою очередь, считали арабов захватчиками их земель. Англосаксы, которым было выгодно контролировать такую большую территорию, если только на ней не будет сильного правительства и единогласия между концессиями и этническими группами, всячески раздували внутренний конфликт в стране. В конце концов, Судан распался на два отдельных государства – Республику Судан и Южный Судан.
Но это не помогло региону зажить мирной жизнью, и спор за богатые золотом земли африканской страны не погас. Что, впрочем, было на руку американцам и британцам, которые когда-то размещали в Судане немалый военный контингент и по сей день имели в этом регионе интерес. Черному же населению не нравилось, что их правительство взяло курс на исламизацию и в парламенте сидели в основном арабы. Это привело к созданию сепаратистского движения и повстанческих организаций. К тому же Южный Судан и некоторые другие соседние страны, например Египет, стали предъявлять к республике территориальные претензии, что только еще больше усугубило конфликт и раскол в обществе, а также привело к резкому экономическому спаду. Начались протестные выступления. Народ требовал хлеба. Зрелищ, в виде вооруженных нападений на села и небольшие городки бандитствующих формирований и разного рода «освободителей», ему и так хватало.
Пока шли споры и бои за территорию, пока экономика страны рассыпалась, американский бизнес делал свое дело – золото и сырая нефть скупались задешево, а то и вовсе уходили за океан бесплатно. И хотя основными покупателями природных богатств Судана были Арабские Эмираты и Китай, никто не считал, сколько долларов ушло в карманы американского бизнеса. Ведь, по официальным данным Центрального банка Судана, только за один год куда-то «пропало» более тридцати двух тонн золота.
Но все эти экономические нюансы мало интересовали военных. У них в Судане были свои интересы – выход к Красному морю и контроль йеменских хуситов. А для этого им нужна была база в крупнейшем порту страны – в Порт-Судане. И все бы ничего, потихоньку они бы, может, дожали и этот вопрос – свои люди в правительственных кругах у них были, но вмешались русские.
– Как вы уже знаете, на сегодняшний день Россия является одним из сильнейших инвестиционных и политических союзников Судана. – Симмонс открыл папку, лежащую перед ним, и достал из нее несколько документов. – К тому же русские с некоторых пор поставляют оружие нынешнему правительству Судана, которое оно направляет против повстанцев, действующих…
– Полковник, меня не интересует то, что я и так давно уже знаю и без вашего доклада, – прервал Симмонса генерал. – Мне нужно знать, договорились ли русские с правительством о строительстве своей военной базы в Порт-Судане? Только не рассказывайте мне старые истории, что русскому военному флоту разрешено входить в любые порты Судана – это я и без вас знаю. Насколько я знаю, недавно из Судана отбыла делегация военных из Минобороны России. Мне интересно, был ли подписан договор?
– Нет. То есть пока нет, – поторопился исправить ошибочное утверждение Симмонс. – Наша разведка и наша агентура в правительстве постарались убедить генеральный штаб Судана повременить с договором, указав на невыгодность сделки. Был сделан акцент на небольшой процент выгодности данного предприятия для интересов страны. Но вы ведь сами понимаете, что это только временная мера. Оттягивать до бесконечности этот процесс мы не сможем, если только…
– Что «если только»? – Серые холодные глаза Роберта Брайанта уставились в лицо Симмонса. – Слова «если» и «только» тут лишние. Вам так не кажется? Как и слова «мы не сможем». Надо сделать все возможное, чтобы мы смогли помешать русским устроиться с комфортом там, где должны быть устроены наши ребята из Шестого флота. Что по этому поводу вы мне можете предложить? Есть какие-то соображения?
Соображения у Симмонса были. Если бы их у него не было, он бы сейчас не сидел в кабинете начальника, а выращивал флоксы и розы где-нибудь на задворках Флориды. На пенсию полковник мог выйти уже лет пять назад, но предпочел выращиванию цветов и рыбалке свою любимую работу. Полковник до мозга костей был предан армейской разведывательной службе и, отдав служению безопасности американского отечества больше тридцати лет, уже не мыслил себя вне РУМО.
– Нужно еще больше раскачать и дестабилизировать обстановку в стране, создать панику среди населения, нанести удар не по мирным жителям, а по военным, которые защищают интересы нынешнего правительства. Если нам это удастся сделать, то есть шанс, что председатель Переходного военного совета задумается – стоит ли ему пускать в свою страну русских военных или лучше обратиться за помощью к Америке? Во всяком случае, мы ему подскажем, в каком направлении стоит думать.
– Что конкретно вы предлагаете? – Тяжелый взгляд генерала приковал Симмонса к креслу, но полковнику было не впервой отвечать на такие вопросы, и он оставался спокойным даже под взглядом стальных глаз Брайанта.
– Нужно направить в Судан, а конкретнее в район Дарфур, нашего специалиста, – уверенно заговорил Симмонс, – который бы объединил все повстанческие формирования и направил бы их усилия в нужное для нас русло. Нападение на правительственные военные формирования, захват заложников и важных для страны объектов – например, аэропорта возле Порт-Судана или столичного аэропорта, устранение нежелательных для нас политиков… Когда правительство станет бессильно перед угрозой нового военного переворота, можно намекнуть, что русские не смогут помочь в этой ситуации. А вот американские военные готовы к защите демократически избранного правительства.
– И кого конкретно вы имеете в виду, Деррик? Кому можно поручить столь деликатное дело? У вас есть кандидаты для такой операции?
То, что генерал назвал Симмонса по имени, было хорошим знаком. Полковник приободрился и еще увереннее посмотрел на Роберта Брайанта:
– У меня есть одна-единственная кандидатура для выполнения этой миссии – Танцор.
Брайант вопросительно посмотрел на Симмонса. Эта кличка, а вернее, позывной агента, ему ни о чем не говорил.
– Вы можете назвать его по фамилии, – позволил он полковнику и добавил, усмехнувшись: – Шансы, что нас сейчас подслушивают русские, на нуле.
– Дело в том, сэр, что Танцор не мой агент. Он даже не совсем разведчик в том смысле, который мы привыкли вкладывать в это слово.
– Как так? – не понял Брайант и чуть приподнял одну бровь, давая понять подчиненному, что он ждет от него подробных объяснений.
– Танцор… Я все-таки не буду называть его настоящего имени, и не из боязни, что нас подслушают русские. – Едва заметная улыбка скользнула в уголках губ Симмонса. – Просто я повторюсь, что это не мой агент, и ему может не понравиться, что его имя раскрыто – пусть даже в этих стенах. Он из «зеленых беретов», но уже не раз плотно работал с разведкой.
– Силы специального назначения… Понятно. – Генерал недовольно нахмурился. – Но, Симмонс, нам нужен не дуболом, а человек острого ума, способный не просто объединить и организовать толпы повстанцев в Судане, а разработать сложные операции и осуществить их так, чтобы никто потом не докопался до истины и не объявил Америку пособником терроризма. Русские спят и видят, чтобы сделать такое, уже официальное, заявление в ООН. До этого они ограничивались намеками и угрозами, но если мы дадим им реальный повод… Надеюсь, вы меня понимаете…
– Да, я понимаю ваш настрой. Но я знаю одно – более подходящей кандидатуры на эту роль нам не найти, – уверенно ответил полковник.
Увидев в глазах начальника признаки сомнения, Симмонс решил выложить ему все свои соображения касательно кандидатуры Танцора. А потом пусть решает – стоит или нет посылать этого человека в Судан.
– Я сказал, что Танцор из «зеленых беретов», – теперь уже глаза Симмонса впились в лицо Брайанта, – но я не сказал вам, что он ветеран, а не действующий спецназовец. Равных ему в искусстве переговорщика нет даже среди действующих специалистов, так же как никто из молодых не сравнится с ним в умении разрабатывать специфические операции и выполнять их. Танцор не просто ветеран спецназа – он тигр, лис и ястреб в одном лице. Если вы понимаете, о чем я. К тому же у него весьма большой опыт по проведению именно таких операций. Он начинал на Гаити еще в середине девяностых как молодой боец и проявил себя, по праву заслужив Медаль Почета.
– Хм. – Брайант с интересом посмотрел на Симмонса и кивнул ему, предлагая продолжать.
– Далее его карьера пошла по нарастающей. Он участвовал в специальных операциях в Югославии, Афганистане, потом были Ирак, Пакистан, Ливия, Сирия. Танцор побывал даже в Чечне… – Полковник улыбнулся, увидев реакцию начальника.
– В Чечне?
Брайант даже привстал от удивления, но потом снова сел и вопросительно уставился на Симмонса в ожидании дальнейших разъяснений. На должность начальника Африканского отделения РУМО он был назначен не так давно, не прошло и трех лет, но он знал, что полковник Симмонс, которого перевели к нему из соседнего, Ближневосточного, отдела год назад, слыл незаурядным и опытным разведчиком, который в свое время прошел и огонь, и воду, и медные трубы. Не доверять рекомендациям коллег у Брайанта оснований не было.
– Да, он был там во время Второй чеченской войны, как ее называют русские. Мы тогда совместно с подразделениями специального назначения и инструкторами из Афганистана консультировали там местные формирования, а заодно помогали им в борьбе за независимость. Неофициально, как вы понимаете. Именно тогда я и познакомился с Танцором. Мы с ним нашли, что у нас много общего, и даже подружились. После Чечни Танцор со своими ребятами еще год пробыл на Северном Кавказе, а потом был переброшен в Ливию.
– Биография, конечно, впечатляющая… – Брайант встал и прошелся от стола до дверей кабинета и обратно. – Но мне хотелось бы изучить эту кандидатуру более подробно, прежде чем я приму какое-то решение.
– Я принес с собой его досье, в котором подробно рассказано обо всех операциях, в которых он участвовал и какие разрабатывал сам. О его личных качествах я даже говорить не буду, так как это бессмысленно. Его дела расскажут вам о нем больше, чем моя устная рекомендация, – заметил Симмонс и протянул генералу пухлую папку, предварительно вложив в нее листки, которые вынимал во время доклада.
– Хорошо. – Брайант остановился напротив полковника, но папку из его рук не взял. – Оставьте ее на столе, я сегодня же просмотрю все принесенные вами документы и приму решение в течение трех, нет, пожалуй, двух ближайших дней.

Глава 2
Побережье Атлантического океана, пригород Майами, штат Флорида
Мужчина бежал вдоль кромки берега так близко к воде, что набегавшие волны лизали его ступни. Бежать босиком по мокрому песку было непросто, но по бегуну не было видно, что он устал, хотя бежал он уже целый час. Он вышел из дома еще затемно и все время бежал в одном направлении – вдоль берега океана. И только когда первые лучи солнца только-только начали касаться горизонта, он наконец-то, развернувшись, побежал обратно. Мужчина бежал, сосредоточенно глядя только в одну сторону – перед собой. Он не осматривался по сторонам и не делал никаких остановок, чтобы перевести дух. Его грудь работала как большой насос, да и все его тело напоминало машину, где сердце было мотором, а мышцы броней, способной выдержать любые перегрузки и столкновения.
Еще через час, добежав по берегу до одиноко стоящего шезлонга под зонтиком, он скинул с себя то немногое, что на нем было надето, зашел в воду и поплыл…
На берег он вышел только через час. Солнце в это время уже довольно высоко поднялось над горизонтом и окрасило лазурные воды океана в розоватый цвет. Мужчина оделся и, сев в шезлонг, стал наблюдать за волнами. За его спиной, в окружении пальм и мангровых деревьев, стояла небольшая двухэтажная вилла из белого камня, выстроенная в современном стиле. Но ни она, ни природа вокруг нее не интересовали мужчину. Его вообще мало интересовала светская жизнь. Он скучал.
Прошло только три дня, как мужчина вернулся домой с военной базы Форт-Либерти, где он служил инструктором у новобранцев, желающих стать военной элитой Америки. Но даже эти три дня отдыха от службы ему теперь казались вечностью. Он не был стар, но и молодым он назвать себя уже не мог, хотя все еще легко смог бы дать фору многим молодым спецназовцам. Но если двадцать лет назад он запросто мог пропустить пару дней тренировок и не выбиться из колеи, то теперь приходилось постоянно поддерживать форму.
Его дед и отец были военными, и он сам с самого раннего детства не мог даже помыслить, что, став взрослым, изберет какую-то профессию, не связанную со службой в армии. Будучи амбициозным и самолюбивым, он избрал для службы самый сложный и специфичный род войск – войска специального назначения. И не потому, что «зеленые береты» были элитными войсками и вызывали восхищение и уважение у мальчишек и девушек, а потому, что они были лучшими во всей американской армии в принципе. Нагрузки и риски в спецназе много выше, чем в других войсках. И именно это привлекло его в первую очередь. Ему хотелось быть лучшим в своем деле, и он стал им. Не было никого во всем подразделении, кто бы мог совмещать силу, ловкость, ум, смекалку и знания лучше него. Никто не мог быстрее и удачливей его отклониться от летящих навстречу пуль. Сначала его звали везунчиком, но потом, когда его везение стало нормой, а не просто удачным стечением обстоятельств, ему дали позывной, достойный его умения избегать смерти, – Танцор.
Есть у спецназовцев всех стран мира такой эффективный прием, используемый во время ведения боя и сбивающий с толку противника, – «танец». В движущуюся мишень попасть трудно даже снайперу, поэтому спецназовцев учат быть гибкими и подвижными, не стоять истуканами на одном месте, если находишься на открытой местности. Танец не просто помогает сбить с прицела того, кто хочет в тебя выстрелить, но и обескураживает стрелка. Ты, значит, в него стреляешь, а он – не пытается укрыться от пуль, а танцует. Обескураженный враг не сможет сосредоточиться, а значит, у «зеленого берета» повышаются шансы остаться в живых. Танцор был лучшим из лучших, кто выполнял этот прием, и это спасало ему жизнь не один раз.
В детстве и в юности Танцора звали Мэтью Хилл, но постепенно его настоящие имя и фамилия стали и для него, и для его друзей, и для командиров чем-то ненужным, несущественным. И тогда он стал просто Танцором. И это его вполне устраивало. Новое имя делало его особенным, выделяло среди множества Мэтью Хиллов, которых в Штатах было столько, что и не перечесть. И все они были безлики и безызвестны. Но стоило кому-то назвать имя Танцор, как все становилось предельно ясным – это говорят о нем. Правда, говорили о нем очень редко, да и то только посвященные в его работу люди.
Танцору было сорок пять, когда в апреле 2018-го он получил третье по счету ранение – на этот раз в Ливии. После этого ему предложили работу инструктора в Форт-Либерти, где он мог обучать молодых спецназовцев всему, что он знал сам. Танцор размышлял месяц (пока находился в госпитале и на реабилитации), а потом решил согласиться. Конечно, это был совсем не тот кайф и не тот всплеск адреналина, который он получал, когда гонялся за арабами по пустыне или отстреливал русских в горах Кавказа, но выбора у него не было. Его жена поставила ультиматум – или он уходит на более спокойную работу, или она забирает их дочь, отсуживает у него половину нажитого добра и разводится с ним. И черт бы с ним, с этим добром, но лишиться единственной дочери он не мог. Джун он не просто любил, он ее обожал и был готов ради нее на все. С той поры прошло уже почти пять лет, и Танцор нисколько не жалел о своем решении уйти в инструкторы.
Когда-то Танцор мечтал, что у него будет сын и он научит его всему, что он умеет сам. Он сделает из него воина, такого же хорошего, как он сам. Но родилась девочка, и поначалу Танцор был разочарован. Он надеялся, что женщина, которую он выбрал себе в жены, родит ему еще и сына, но врачи сказали, что этому уже не бывать, и тем самым подписали приговор. Не жене Танцора, ей и одной дочери было вполне достаточно, а самому Танцору. Он снова ушел воевать, хотя, родись у него сын, он уже тогда бы спокойно мог уйти на пенсию и быть рядом с ним. Растить из него воина, как некогда его отец вырастил его.
Отношение к дочери у него поменялось, когда той исполнилось два года, и он, приехав домой в кратковременный отпуск, впервые увидел ее не на фотографии, а живьем. Девочка не просто очаровала его, она сделала его зависимым от себя, как наркотик делает зависимым от себя наркомана. Танцор больше не отнекивался, когда его отсылали в отпуск, и с удовольствием возвращался домой, чтобы увидится со своей Юноной, как он иногда называл Джун. Он стал еще более осторожен, если ему приходилось выполнять опасные задания. Нет, он не прятался от противника, но удвоил свое умение быть неуловимым для снайперов и шальных пуль. Видеть дочь, видеть, как она растет, было для него жизненно необходимым. Его любовь к ней стала для него смыслом его жизни. Девочка отвечала ему взаимностью. Отец и дочь были словно связаны одной прочной веревочкой, и если бы жена увезла Джун, то Танцор понятия не имел бы, как бы он смог жить по-прежнему – жить, как он жил, когда у него не было Джун.
За спиной мужчины послышался тихий шелест песка. Он был такой тихий, что, будь на месте Танцора кто-то другой, он бы просто не услышал его, а если бы и услышал, то подумал бы, что это ветер перебирает песчинки, и не обратил бы на это никакого внимания. Кто-то другой, но только не Танцор. Он не только услышал шаги за спиной, но и уловил еле заметный аромат шампуня с пачули, которым его дочь моет голову. Мужчина улыбнулся и сказал, не оглядываясь:
– Скоро ты научишься подкрадываться ко мне так же тихо, как это делали индейцы племени апачи, когда охотились за скальпами наших с тобой предков в лесах Аризоны.
Тут же его шею обхватили руки девочки-подростка и она, наклонив голову, поцеловала отца в чисто выбритую щеку.
– Папа, я никогда не смогу научиться подкрадываться к тебе, даже если буду ходить тихо, как апачи, – сказала Джун. – У тебя такой чуткий слух…
– Еще рано. Почему ты не спишь? – Танцор взял дочку за руку и, притянув к себе, посадил на колени, но девочка сразу же вскочила.
– Я уже не маленькая! – заявила она.
– Для меня ты всегда будешь маленькой, – улыбнулся он.
– Пойду искупаюсь. Не хочешь со мной?
– Нет, иди одна. Я посижу и полюбуюсь тобой с берега.
Танцору очень хотелось добавить, чтобы она была осторожней и не заплывала далеко от берега, но он не стал ничего говорить. Он знал, что Джун плавает так же хорошо, как дельфин, и не боялся за нее. А если так, то к чему было говорить лишние слова?
Наплававшись и устав, Джун вышла из воды.
– Папа, – девочка натянула джинсы и топ, – Дэни пригласил меня в кино. Как думаешь, мне стоит согласиться?
Ни один мускул на лице Танцора не дрогнул, но это не значило, что он никак не отреагировал на слова пятнадцатилетней дочери. Он знал Дэни, как знал всех друзей Джун. Но ему почему-то никогда не приходило в голову, что его девочка уже настолько взрослая, что мальчики могут приглашать ее на свидания. Словно подслушав его мысли, Джун сказала:
– Только не думай, что это свидание. Я отношусь к Дэни точно так же, как и к другим своим друзьям. У меня нет приоритетов. Мне серьезно пока что никто не нравится. Так что не стоит беспокоиться.
– Решай сама.
Ответ был нейтральным. Он не выражал ни одобрения, ни недовольства. Но Джун знала: отец был бы рад, если бы она ответила, что с большим удовольствием пошла бы в кино с ним, чем с Дэни. Поэтому она только улыбнулась и перевела разговор на другую тему.
– Я проголодалась. Пойдем, я приготовлю нам блинчики, – предложила она и, не оглядываясь на отца, направилась к дому.
– М-м-м… Блинчики, приготовленные Джун, – это звучит замечательно, – заметил Танцор и направился следом за дочерью.
Жена Танцора еще спала. В отличие от мужа и дочери, она не любила вставать рано и ложилась не раньше двух или трех часов ночи. Поэтому обычно, когда Танцор приезжал домой на выходные или в отпуск, отец и дочь завтракали вдвоем. Завтрак они готовили по очереди. Причем, когда была очередь Танцора, он предпочитал что-нибудь попроще – яичницу с беконом, тосты с арахисовым маслом, хлопья, залитые молоком или йогуртом, тосты с сыром или творог. В общем, все то, что можно было съесть, не прилагая больших усилий для приготовления. Джун, как будущая хозяйка, всегда старалась порадовать отца каким-нибудь кулинарным изыском в виде блинчиков, вафлями с кленовым сиропом, бейглами с сыром, ветчиной или рыбой.
Через двадцать минут они уже вовсю уплетали порцию панкейков с черникой и шоколадным муссом и весело болтали, обсуждая поездку на Майами-Бич в ближайшие выходные.
– Мэтью! Черт тебя побери! Забери из спальни свой дурацкий телефон! Он уже третий раз меня будит!
Резкий и звучный голос жены Танцора Регины заставил его вздрогнуть. Он уже отвык от своего настоящего имени, и привыкать к нему снова ему не очень-то и хотелось. Но куда было деваться?
– Сиди, я сама принесу. – Джун вскочила и помчалась вверх по лестнице на второй этаж, на котором находились спальни.
Танцор был беспредельно благодарен дочери за то, что она избавила его от подъема на второй этаж и ворчания Регины. В целом он уже научился не обращать внимания на недовольство супруги, которое она выражала практически все время и по любому поводу, но все равно лишний раз старался не попадаться ей на глаза. Его вполне устраивало общество Джун, с которой он не только нашел общий язык, но и был на одной, что называется, волне.
С Региной он познакомился шестнадцать лет назад, перед самой отправкой на новое место службы. Решение жениться на девушке, которая была на пятнадцать лет его моложе, пришло, можно сказать, мгновенно, на следующее же утро после бурной совместно проведенной ночи. Танцор не тешил себя иллюзией, что Регина – женщина всей его жизни, которую он искал и которую бы хотел видеть своей женой. Но она вполне подходила для того, чтобы родить ему сына. Красивая, темноглазая и темноволосая мексиканка со вспыльчивым и довольно скандальным характером, тем не менее была отличной хозяйкой и заботливой женой и матерью. Единственным ее недостатком, по мнению Танцора, был ее характер. Тогда как ее особенность – быть бодрой ночью и спать чуть ли не до полудня – он недостатком не считал. Когда была такая необходимость, Регина вставала рано, а свои обязанности матери и жены выполняла на отлично.
– Вот твой телефон. – Джун протянула отцу его сотовый и серьезно, даже чуть настороженно посмотрела на него, но ничего не сказала, а только выжидательно смотрела.
Танцор активировал телефон и, просмотрев входящие звонки, нахмурился. Его выражение лица не понравилось Джун, и она решилась задать вопрос, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно равнодушней:
– Кто звонил? Дедушка?
Она специально добавила в свой вопрос слово «дедушка», хотя прекрасно понимала, что тот не будет звонить ее папе так рано. Да и вообще они созванивались с дедушкой только вчера. Так что «дедушка» был назван только для того, чтобы показать отцу, что она совершенно не беспокоится о каком-то там утреннем звонке.
Но Танцора было не провести, он понял – дочка волновалась, что его вдруг могут срочно отозвать из отпуска, а у него с ней было так много запланировано разных развлечений и дел… В общем, хотел он того или нет, но придется признаться Джун, что ему действительно звонил его начальник. Может, все-таки окажется, что ничего серьезного не произошло, и ему не нужно будет уезжать из дома так скоро. Тут он поймал себя на мысли, что только недавно сидел на берегу и скучал по казармам и по своей инструкторской работе, а теперь, стоило ему немного пообщаться с дочерью, – уже и ехать никуда не хотелось.
– Это с базы звонили, – сообщил он и с сожалением посмотрел на Джун, словно ожидая, что она вдруг обидится на него за эту неприятную для нее новость. – Придется мне им перезвонить и узнать, что случилось.
Джун пожала плечами и, молча собрав со стола грязную посуду, отправилась к раковине. Танцор вышел на крыльцо и только тогда позвонил полковнику Харрисону – своему боссу.
– Танцор, ты уж извини, что так рано, – услышал он в ответ на свое приветствие голос, который не принадлежал Харрисону, но был ему давно знаком.
– Симмонс, – не столько уточнил, сколько констатировал факт Танцор.
– Узнал, – довольно усмехнулся полковник. – Я хочу тебя видеть, – коротко сказал он и замолчал, давая возможность Танцору самому продолжить разговор в том контексте, который ему будет интересен.
Полковник понимал, что, начни он давить на Танцора, тот может упереться и не согласится не то что на выполнение задания, но и на встречу с ним. А ему нужно было сделать так, чтобы Танцор сам, добровольно захотел встретиться с ним и выслушать его предложение. Деррик Симмонс знал характер друга так же хорошо, как Танцор знал, что звонить ему и просить о встрече просто так, чтобы поболтать, Симмонс не станет. А это значит ? он легко мог догадаться, что для него есть важное задание. Поэтому полковник и предоставил Танцору самому выбирать, хочет ли он встречаться со старым армейским другом или нет.
– Хочешь увидеться, приезжай ко мне домой.
Ответ Танцора не стал неожиданностью для Симмонса.
– Я подъеду к тебе вместе с Харрисоном через полчаса, – коротко ответил он, и связь прервалась.

Глава 3
– Папа…
Танцор обернулся не сразу. Из глубокой задумчивости его вывел голос дочери, которая настороженно и вопросительно смотрела на него.
– Да, Юнона…
– Тебе надо будет уехать?
– Для своего возраста ты очень сообразительная девочка, – пошутил Танцор и улыбнулся.
Джун фыркнула, но не улыбнулась в ответ.
– Приедут Харрисон и Деррик Симмонс. Ты приготовишь нам что-нибудь прохладительное или мне разбудить маму?
Джун поморщилась, и Танцор понял, что она не хотела бы, чтобы маму будили. Мама будет не рада таким гостям, как Харрисон и Симмонс. А раз так, то это значит, что мама опять закатит истерику и поссорится с папой. Когда они ссорились, Джуна уходила подальше. Ей не очень хотелось, чтобы в нее нечаянно прилетели бокал или тарелка, брошенная мамой в папу.
– Лимонад или фруктовый чай? – спросила она, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.
– На твой выбор.
– Дядя Деррик любит лимонад. Значит, я приготовлю его, – выдавила из себя улыбку Джун.
Она знала Симмонса с самого раннего детства. Когда-то, когда их семья еще жила в Спринг-Лейке, а отец был прикомандирован к базе Форт-Брэгг, Симмонс часто навещал их вместе со своей женой Лидией и сыном Кенни, который был старше Джун на четыре года. Но вот уже несколько лет, после того как был куплен дом в пригороде Майами, девочка разговаривала с дядей Дерриком (так она привыкла называть Симмонса) только по телефону. Не сказать что Джун не обрадовалась визиту старого друга отца, она была рада его видеть в любое время, но только не в компании отцовского начальника. Это сочетание не просто настораживало, но о многом говорило девочке. В частности, о том, что отец должен будет уехать на какое-то опасное задание.
Джун гордилась своим отцом, и ей завидовали все ее друзья, большинство из которых были мальчишки. Их отцы хотя и были богатыми и успешными, но были обычными гражданскими. Только отец Денни работал в полиции Майами. Может, именно потому Джун и выделяла Денни из всех своих друзей чуточку больше остальных, хотя и не признавалась в этом не только отцу, но и себе самой.
Любовь к отцу и гордость за его профессию разрывали Джун на части. С одной стороны, она хотела, чтобы отец оставался возле нее, а с другой – это ведь так круто, когда твоему отцу доверяют безопасность Америки и поручают специальные тайные задания, с которыми он всегда справлялся и возвращался героем. Правда, какие это специальные задания, девочка могла только догадываться, но тем большее уважение и трепет вызывал у нее отец.
– Я буду в бунгало. – Танцор махнул рукой в сторону домика, крытого соломой и отдельно стоящего под сенью мангровых деревьев в глубине участка. – Когда гости приедут, направь их ко мне. Хорошо?
– Да, папа, я все сделаю. – Джун поправила непослушные черные волосы, упавшие ей на лоб, и пошла на кухню.
Танцор тяжелым задумчивым взглядом посмотрел ей в спину и, нахмурившись, погруженный в свои невеселые мысли, направился к бунгало.
Когда Танцор купил виллу, этого бунгало на ее территории не было. Да оно бы и не смотрелось гармонично на фоне современной постройки из белого камня, поэтому и не планировалось застройщиками. Домик появился совсем недавно. Танцор сам его построил. Правда, ему помогал отец, который ради такого дела даже жил пару месяцев у них в доме, но всю основную работу все-таки пришлось делать самому Танцору. Бунгало было любимым местом Танцора. Выполненное в азиатском стиле, оно больше напоминало хижину вьетнамца или камбоджийца, чем классическое бунгало американцев. Эту идею подкинул Танцору отец, который когда-то воевал во Вьетнаме и Камбодже и знал, как строятся такие домики. Теперь этот домишко с верандой был основным местом жительства Танцора. Нет, он, конечно же, ночевал и в большом доме (как он сам называл виллу), но днем все свое свободное время, когда он приезжал домой, он проводил в бунгало. Там ему было и спокойней, и уютней. Джун часто навещала его там, в отличие от Регины, которой бунгало не нравилось. Что, впрочем, было на руку Танцору. Не сказать чтобы он совсем не любил жену. Регину он любил и по-своему был к ней привязан, но предпочитал ее общество одиночеству. Долго выносить характер Регины не могли даже ее родственники, поэтому отец и мать были несказанно рады ее внезапному и скорому замужеству и с тех пор редко виделись со своей красавицей дочерью, хотя и звонили ей и внучке раз в две недели, справляясь о делах и здоровье.
Харрисон и Симмонс появились ровно через полчаса, как и обещал Танцору полковник. По всей видимости, какое-то важное решение за Танцора уже было принято на самых высоких уровнях, иначе как было объяснить, что его начальник, который должен был сейчас находиться на базе в Форт-Либерти в штате Северная Каролина, а не в Майами, предстал перед Танцором собственной персоной? Получается, что вся эта возня с приездом к нему домой была задумана не вчера. И тут Танцор вдруг вспомнил свой последний разговор с полковником Харрисоном. Полковник вызвал его к себе в кабинет и неожиданно для Танцора заявил:
– У тебя есть возможность поехать домой на несколько дней. Что ты на это скажешь?
– Я на службе, сэр, и вы вправе распоряжаться мной, как вам будет угодно, – ответил тогда Танцор.
Он не привык удивляться самым неожиданным приказам или прихотям начальства. Армия создана не для того, чтобы удивляться, а чтобы исполнять то, что тебе прикажет командир. А задача подчиненных – выполнить приказ. Танцор с детства был воспитан на армейских традициях, и ему даже в голову не приходило, что можно возражать или перечить старшим по званию.
Он и сам всегда требовал от своих подчиненных четкого выполнения своих приказов. Не то чтобы он не одобрял инициативу или сам ее никогда не проявлял, но если эта инициатива не могла привести к выполнению поставленной задачи, он пресекал ее на корню. Сам же он, обладая неординарным умом и мышлением, всегда четко выстраивал перед собой цель, мысленно планировал ее выполнение и всегда следовал только своим правилам, которые определял он сам. В своих подчиненных и в солдатах, которых он обучал, Танцор больше всего ценил умение придумывать новые способы ведения боя, умение выходить из сложных ситуаций не просто победителем, а триумфатором. Умение обмануть врага, уйти от прямого столкновения и остаться в дамках он ценил выше, чем победу в открытом бою. И это была не трусость, а холодный расчет и хитрость, которые он ценил выше, чем безрассудную силу и бездумную отвагу.
Харрисон усмехнулся, услышав ответ Танцора. И эта усмешка не осталась незамеченной. Наверняка уже тогда полковник знал, что для Танцора готовится какое-то задание. Прошло пять лет с тех пор, как Танцор вернулся из Сирии. За это время он для себя окончательно решил не возвращаться в горячие точки и не рисковать собой. Решил ради Джун… Но он все равно скучал по своей работе. Не по той, где он учил будущих бойцов спецназа, а по своей настоящей работе – смертельно опасной и в то же время желанной, как невеста для жениха.
– Ты отлично устроился, – прервал размышления Танцора звонкий голос Симмонса, раздавшийся у него за спиной. – Бунгало просто отличный. Так и вижу себя в окружении вьетконговцев, хотя мне и не пришлось побывать на вьетнамской войне ввиду своей молодости, – рассмеялся он своей шутке.
Харрисон вежливо улыбнулся, но Танцор и ухом не повел. На веранду вошла Джун, она принесла поднос с лимонадом.
– Джун, я уже говорил тебе, а теперь скажу и твоему отцу – ты выросла потрясающей красоткой, – повернулся к девочке Симмонс. – Надо будет сказать моему Кенни, чтобы он бросил свою подружку и подождал, когда тебе исполнится восемнадцать. Я был бы не против, если бы он женился на тебе. Ты будешь отличной хозяйкой, – подмигнул он Джун.
Девочка вспыхнула, но улыбнулась, а затем, посмотрев на отца вопросительно, кивнула, давая ему знать, что будет поблизости и он в любой момент может ее позвать, и удалилась.
– Садитесь, – предложил Танцор гостям и указал рукой на удобные ротанговые плетеные кресла, – наливайте лимонад. Пива в доме не водится, как и другого спиртного.
– Помню, помню, что ты не пьешь совсем, – покивал Симмонс.
– И это правильно, – добавил немногословный Харрисон и сел на предложенное ему место.
Когда все трое уже сидели и Симмонс выпил по крайней мере половину бокала лимонада, Танцор спросил своего начальника:
– Зачем было отправлять меня домой, если вы уже тогда знали, что мне надо будет куда-то ехать?
– Это была не моя идея. – Харрисон посмотрел на полковника Симмонса.
– Да, это я просил, чтобы тебя отпустили домой. Мне не хотелось приезжать на базу и разговаривать с тобой в казармах. К тому же я хотел посмотреть на Джун, какая она выросла. Ты ведь знаешь, что я…
– Да, я знаю, – прервал его Танцор. – А еще я знаю, почему вы ко мне приехали.
Он посмотрел на Харрисона, предлагая ему, как своему непосредственному начальнику, озвучить причину визита. Харрисон, то ли от смущения, то ли оттого, что не ожидал, что именно ему придется отвечать на этот вопрос, откашлялся. Потом, сделав вид, что у него пересохло в горле, отпил несколько глотков лимонада, посмотрел вопросительно на Симмонса. Но тот только краешком губ улыбнулся ему, видимо, таким образом давая свое добро на ответ.
– Судан, – наконец выдавил из себя Харрисон.
– Я так и думал, – кивнув, спокойно сказал Танцор.
– Ты следишь за ситуацией? – несколько удивленно спросил Симмонс.
– Да, я читаю газеты и иногда захожу в интернет, – ответил Танцор. – Выводы я тоже умею делать.
– И что ты на это скажешь? – Симмонс склонил голову набок и внимательно посмотрел прямо в глаза Танцора.
– Обоснуйте, – коротко ответил на его вопрос тот.
– Нам нужно выдавить русских из Судана. Мало того что там размещен контингент этой всем известной частной компании, которая гребет по праву принадлежащее Америке золото, они там собрались еще и официально строить военно-морскую базу в Порт-Судане.
– Это я тоже знаю, – прервал его Танцор. – Скажи мне то, что я должен знать, но пока не знаю.
– Надо сделать так, чтобы соглашение на строительство базы с русскими не было подписано. – Симмонс неотрывно смотрел в глаза Танцору, словно пытался таким образом загипнотизировать его и внушить правильность своих слов. – Нужно привести убедительные аргументы для председателя Переходного военного совета. Именно военные сегодня главная сила и власть в Судане. Пока что нам удалось отсрочить срок подписания договора, но это ненадолго. Если русские предложат правительству выгодные для страны условия и увеличат товарооборот, то…
– То нам не видать своей базы в Порт-Судане, как своих ушей, – усмехнулся Танцор.
– Да, а это, как ты сам понимаешь, потеря контроля над хуситами в Красном море.
– Ну, не такая уж это и большая потеря. Насколько я знаю, у нас уже есть выход в это море. Например, в Объединенных Арабских Эмиратах.
– Если позволить одним отказать нам, то и другие тоже захотят последовать их примеру. Дурное дело нехитрое, как говорят русские, – вставил свое слово Харрисон.
Русские. Танцор не любил русских даже больше, чем черных африканцев или арабов. Он считал их опасными противниками, они, по его мнению, были не чета каким-то там босоногим хуситам или даже сирийцам. Русский спецназ. Он уже встречался с ним в Югославии, Чечне и Сирии. И да – они были крутыми ребятами. Особенно ему запомнился один – с какими-то неестественно ярко-зелеными глазами. Впервые они встретились в Чечне. Но там им не пришлось столкнуться лоб в лоб. Танцор тогда ловко ушел из ловушки, расставленной чеченским боевикам русскими спецназовцами. Ушел, прихватив с собой жизни трех товарищей этого зеленоглазого. С тех пор они встречались на разных рубежах еще трижды, и всякий раз этот русский парень стремился уменьшить расстояние между ними, пытался дотянуться до него, вызвать на поединок.
Танцор понимал, что русский хотел отомстить ему за гибель своих друзей. Он и сам бы на его месте поступил точно так же, будь у него такие боевые друзья. Но у Танцора никогда не было и не будет друзей среди сослуживцев. Как, впрочем, и вообще друзей. Он знал, что Симмонс считает его своим другом и думает, что и Танцор считает Симмонса своим другом. Но это было не так. У Танцора не было привязанностей. Он ни к кому никогда не испытывал теплых чувств, кроме своей дочери Джун. Все остальные, с кем он общался, были для него только знакомыми по необходимости, вызванной течением жизни и обстоятельствами.
Танцор не имел друзей, но и врагов из близкого окружения у него не было. То, что он ограничивал свое общение и всего себя посвящал службе, было аргументом в его пользу. Может быть, кто-то из сослуживцев и завидовал ему, его везению, его уму и ловкости, но никто никогда не показывал этого явно. С Танцором либо считались и общались на равных (сам он никогда не сторонился общения, если ему его предлагали, но не навязывали), либо не общались совсем. И такое к нему отношение его устраивало. Друзья нужны для того, чтобы заводить врагов, когда-то сказал ему его дед, и он тогда с ним не согласился. Он считал, что без друзей всегда можно обойтись, а вот от врагов никуда не деться. И этот зеленоглазый русский был тому подтверждением. Танцор не знал, как его зовут на самом деле, как и русский наверняка не знал настоящего имени Танцора. Зато позывной своего врага он никогда не забудет. Не забудет, даже если в старости у него разовьется деменция. Позывной у русского спецназовца был такой же странный, как и у самого Танцора. Может, даже еще более странный, чем у него, – Лютик. Танцор знал, что лютик – это такой цветок. Почему именно этот цветок был выбран бойцом, которого Танцор считал достойным для себя противником, – оставалось для него загадкой.
Воспоминания о встречах с Лютиком пронеслись в голове у Танцора, и его вдруг посетила мысль, что он все это время, которое провел вне войны, скучал не только по острым ощущениям и адреналину, выбрасываемому в кровь во время схватки, но и по своему врагу, по единственному достойному его, Танцора, врагу.
«Было бы неплохо снова с ним встретиться», – подумалось ему, и перед ним снова встали ярко-зеленые, ненавидящие его, глаза русского.
– Что от меня требуется? – поднял он взгляд на Симмонса.
Тот улыбнулся широкой дружеской улыбкой.
– Я знал, что ты согласишься, – хлопнул он ладонью по столу с такой силой, что чуть не перевернул стоявшие на нем стаканы.
– Я что-то интересное пропустила?
На пороге веранды, где сидели мужчины, стояла Регина и вопросительно, ожидая от мужа объяснений, смотрела на него. Позади нее стояла Джун, и когда взгляд Танцора упал на нее, она только недоуменно пожала плечами, давая знать, что она не успела его предупредить о том, что мама проснулась.
– Привет, Регина, не видел тебя сотню лет. – Симмонс встал ей навстречу и, обняв хозяйку дома, поцеловал ее в щеку. – Привет тебе от моей благоверной. Она просила передать тебе, что ждет вас с Джуной к нам в гости на День Благодарения.
– Нас с Джуной? – Красивая черная бровь Регины приподнялась в удивлении. – А как же Мэт?
Она снова подозрительно посмотрела на мужа.
– Регина, рад вас видеть, – вступил в игру Харрисон. Он встал и, подойдя к женщине, поцеловал ей руку. – Вы выглядите просто потрясающе и хорошеете с каждым днем. Как вам это удается? Моя жена, скажу по секрету, вам жутко завидует.
– Спасибо, Патрик, – вежливо улыбнулась начальнику мужа Регина. С ним и его женой она познакомилась на закрытых приемах, устраиваемых для военных офицеров и их жен министерством. – Ваш комплимент мне приятен, но он не отвечает на мой вопрос. Что тут, собственно, происходит?
Ее красивые черные глаза опять посмотрели на Танцора, и он понял, что скандала ему сегодня не избежать…
– Деррик приехал меня повидать, и полковник Харрисон любезно согласился сопроводить его, – ответил он на взгляд жены и тут же, протянув ей полупустой кувшин с лимонадом, спросил: – Не обновишь нам напиток? Жара стоит неимоверная, он уже теплый.
Регина взяла протянутый ей кувшин, с подозрением посмотрела на мужа, а потом и на Харрисона с Симмонсом.
– Вот только не нужно делать из меня дуру, – сказала она и, развернувшись, пошла к дому.
– Уф, кажется, на какое-то время она успокоилась, – произнес Симмонс, который знал о вспыльчивом характере жены Танцора и даже пару раз наблюдал ее вспышки гнева в прошлом.
– Дайте мне три дня. – Танцор перевел взгляд от удаляющейся спины жены на Харрисона. – Я обещал дочери съездить с ней на три дня в Майами-Бич.
– Два дня на Майами-Бич, – ответил вместо Харрисона Симмонс. – И один день на перелет в Штутгарт.
– Три дня на Майями-Бич и один на перелет в Штутгарт. – Танцор тяжелым взглядом посмотрел на Симмонса, и тот понял, что возражать сейчас будет себе дороже.
– Хорошо, – отвел глаза Деррик Симмонс. – Билеты я тебе закажу. Команду, которая полетит с тобой в Судан, будешь подбирать сам. Но не больше десяти человек. Иначе будет сложно скрыть ваше прибытие. А нам лишние глаза и уши, сам знаешь, не нужны.
– Мне хватит и пятерых, – прервал его Танцор и, посмотрев на Харрисона, сказал: – Я напишу фамилии. Эти люди должны будут быть в Штутгарте, когда я туда прилечу.
Харрисон кивнул и, вынув из кармана ручку и миниатюрный блокнот, протянул их Танцору. Тот записал несколько фамилий и вернул блокнот начальнику. Харрисон даже не глянул на список и убрал его обратно в карман.
– Все остальное обсудим на месте, в штабе РУМО. – Симмонс встал.
За ним встали и Харрисон с Танцором. Когда они сошли с крыльца, то увидели Регину, возвращавшуюся к ним с новой порцией холодного лимонада.
– Регина, извини, но мне позвонили, и нужно срочно уехать, – развел руками Симмонс. – Но помни, мы с Лидией ждем вас с Джуной к нам на День благодарения.
Регина кивнула и закусила краешек нижней губы, но вслух ничего не сказала. Ее черные глаза сказали Симмонсу все вместо слов.
«Вот ведь чертовка! – подумал он. – Стоит нам с Харрисоном сесть в машину и уехать, как она накинется на Танцора с упреками. А как бы она сейчас жила, если бы не эти его поездки? Эти женщины совершенно не думают, откуда у их мужей берутся деньги на виллы в Майами и на их наряды. И как он вообще ее терпит?»
Симмонс искоса глянул на Танцора, но лицо его оставалось бесстрастным и никаких эмоций не выражало.

Глава 4
Германия, Штутгарт, штаб отделения РУМО по Африканскому континенту
Шестеро спецназовцев стояли перед генералом Брайантом, вытянувшись по струночке. Их лица были серьезны и непроницаемы. Пятеро из них были молоды – самому старшему было чуть больше тридцати. Все они успели побывать в горячих точках и проявить себя как умелые и бесстрашные воины. Ни один из них не походил на тех киношных спецназовцев, к которым так привык американский обыватель – на мускулистых и высоких солдат удачи, как правило, не блиставших интеллектом. Все шестеро были среднего роста, жилистые, подтянутые, у всех были шрамы или на руках, или на лице. Но в их глазах не было ни той пустоты, ни злости или бездумного желания подчиняться любому приказу, какое генерал наблюдал у многих солдат сил быстрого реагирования, с кем ему приходилось иногда сталкиваться по работе. У всех шестерых интеллект во взгляде присутствовал, что в какой-то степени успокаивало Брайанта, волновавшегося за выполнение сложной миссии, которая будет поручена этому отряду. Танцор выделялся среди них только возрастом.
«Они выглядят как братья. Танцор их что, всех под себя подбирал?» – подумал Брайант, глядя на небольшой отряд, который должен был поставить на уши целую страну.
Вслух же он сказал:
– Завтра утром вы отправитесь в Южный Судан. Полетите в гражданской одежде. Вас встретят и развезут по разным вилайятам. Если не знаете, то так в тех местах называются провинции. В течение следующей недели каждый из вас будет в качестве туриста переправлен через границу в Восточный Дарфур – провинцию в Республике Судан. Там вас встретят наши люди, распределят по местам временного пребывания и будут по одному переправлять в Южный Дарфур – в горы Марры. А если конкретнее – на базу одного из главных и наиболее влиятельных лидеров оппозиции. Надеюсь, вам объяснять не надо, кто это?
Брайант пристально оглядел стоящих перед ним спецназовцев, ожидая ответа, но ответа не последовало, что означало одно – всем все было ясно. Генерал одобрительно кивнул.
– Далее будете выполнять задания, которые получите от своего командира. Все, кроме Хил… кроме Танцора свободны, – резюмировал генерал, и пятеро, развернувшись, вышли из кабинета.
– Садитесь. – Брайант кивнул Танцору на стул, а сам прошел на свое место за столом начальника. Он взял папку, которая лежала перед ним, и протянул ее Танцору. – Тут – данные нашей разведки относительно обстановки в регионе Дарфур. Помимо основных формирований сил быстрого реагирования, у которых с недавних пор образовались претензии к Переходному военному совету, в который, они, кстати, также входят, в Судане действует еще и так называемый Третий фронт – движение Освободителей Судана. А также несколько более мелких формирований, руководят которыми лидеры этнических народностей Судана. В вашу задачу входит соединить усилия всех повстанческих организаций и нанести существенный урон Вооруженным силам Судана, которые сейчас являются главной военной организацией и правительством Судана. А также дискредитировать русских как надежную защиту от воинственно настроенных формирований.
Брайант кивнул, предлагая Танцору открыть папку и просмотреть документы. На какое-то время в кабинете установилась тишина.
– Надеюсь, все понятно изложено? – прервал молчание генерал.
– Вполне. – Короткий ответ Танцора понравился генералу.
– Вот и отлично. – Брайант снова встал, но жестом разрешил Танцору сидеть и, подойдя к окну, продолжил излагать свои мысли: – На переговоры и объединение оппозиционных сил вам отпускается три недели. Справитесь раньше – еще лучше. За это время нужно будет не только договориться с коренными народностями, входящими в ополчение этих группировок, об объединении усилий в борьбе против арабов. Но и показать правительству Судана, что ситуация с повстанцами в любой момент может выйти из-под контроля военных и спровоцировать новый переворот в стране. И что никакие русские, будь то частная компания или официальный контингент, не помогут избежать очередной массовой резни и новой гражданской войны.
– Я могу разрабатывать любые операции, основываясь на предоставленных мне разведданных, или есть ограничения?
– Ограничений никаких нет. Все варианты давления приемлемы. И чем больнее мы ударим по верховной власти, тем будет лучше… Проще для нас. Чем беспомощнее будет правительство, тем быстрее мы сможем с ним договориться на выгодных для нас условиях. Ваша задача – посеять хаос и страх не только в народе, но и среди военной элиты. А для этого все методы будут хороши.
Танцор, который одновременно слушал генерала и вычитывал документы, которые ему были предъявлены, закрыл папку и встал.
– Я могу взять с собой эти бумаги для более подробного изучения? – спросил он.
– Да, пожалуйста. В десять вечера у вас встреча с Симмонсом, который расскажет подробнее о ваших передвижениях на ближайшую неделю и передаст все необходимые инструкции к дальнейшим действиям. Папку вернете ему.
Брайант с задумчивым видом смотрел на стоящего перед ним Танцора, потом спросил:
– Капитан, вам когда-нибудь приходилось сталкиваться с ситуацией, когда вы сомневались, стоит ли выполнять приказ командира?
– Нет, сэр, не приходилось. Почему вы спрашиваете об этом?
– Я читал ваше досье. В Ираке вам приходилось стрелять даже в детей…
– Это война, сэр, – прервал его Танцор холодным тоном.
– Да, война… Что ж, у меня больше нет вопросов, можете быть свободны.
Брайант отвернулся и стал снова смотреть в окно.
«К чему он упомянул Ирак? – недовольно подумал Танцор, выходя из кабинета. – Можно подумать, что окажись он тогда на моем месте, то стал бы раздумывать, убить ли десятилетнего мальчишку с гранатой в руках или подождать, пока тот бросит эту гранату в тебя?»
Воспоминания снова вернули его в прошлое, когда он, еще молодой, но уже отличившийся в боях спецназовец, стоял напротив иракского мальчишки и смотрел в его черные от ненависти к нему, Танцору, глаза. Солдат тогда не сразу даже понял, что у мальчика в руках граната, которую он готов был в любой момент кинуть ему под ноги. А когда понял, то раздумывать и что-то решать уже не было времени. Танцор чисто автоматически, ради сохранения своей жизни, выстрелил в грудь мальчишки. Тот упал, так и не успев активировать гранату, а Танцору потом еще много лет снились полные ненависти черные глаза маленького воина. И только рождение, а потом и любовь к дочери изгнали из его памяти этот образ.

Глава 5
Одна из баз повстанцев в горах Марра в Южном Дарфуре
Только через две с половиной недели после отправки на место Танцору удалось путем уговоров и убеждений собрать всех лидеров повстанческих группировок в одном месте.
– Я не буду краток, я буду убедителен, – сказал он и осмотрел всех присутствующих своим холодным и бесстрастным взглядом. – С каждым из вас в отдельности я уже говорил, и все вы единодушно согласились со мной, что справиться с нынешней ситуацией в одиночку сложнее, чем всем вместе. Я прав?
Танцор опять посмотрел на лидеров повстанцев. Несколько человек молча кивнули, другие просто промолчали, но по их глазам было видно, что возразить им нечего.
Танцору стоило немалых усилий собрать их вместе, и теперь его задачей было направить мысли и желания оппозиционеров в одно русло, выгодное американцам.
– Русские – вот кто главный враг Судана, а не те арабы, которые сейчас стоят у власти и заставляют коренные народы страны ходить в мечети и совершать намазы, – продолжил он. – До сих пор вы нападали на города и селения, но какие результаты вы получили? Большинство народа, пускай оно состоит хоть из кого – хоть из арабов, хоть черных мусульман, – только сильнее озлобилось против вас. И что они сделают, когда поймут, что правительство не может их защитить? Думаете, поднимутся против нынешней власти? Как бы не так. Они пойдут просить помощи у русских.
– Они уже просили ее, – высказался кто-то.
– Да, но пока что это неофициальные реверансы в сторону Кремля. Вы и сами это знаете. Как знаете и то, что они, русские, воруют у вас из-под носа золото и нефть. Берут себе законно принадлежащие коренным народам страны богатства. Но частная военная компания – это еще не та большая беда, которая ожидает вашу страну в ближайшем будущем. Русские и так вас надули, когда позволили отделиться южной части Судана в отдельное государство. Большая часть нефтяных запасов ушла в новое государство, и теперь южане гребут ваши денежки лопатой. А кто виноват в таком положении дел? Конечно же, русские и правительство Судана, которое позволило совершиться такой несправедливости. Это они, русские, своим влиянием и давлением на якобы народное правительство внесли смуту в народы Судана и собрали якобы демократический референдум, на котором и было принято решение отделиться от Республики Судан.
Лидеры оппозиции, соглашаясь, закивали, а кто-то даже выкрикнул угрозу в сторону правительства, допустившего такое безобразие. Танцор был невозмутим, но в глубине души был доволен собой. Ему удалось раскачать этих напыщенных и горделивых индюков и вызвать у них единодушие в вопросе о том, кто виноват в их проблемах.
– Настоящие ваши беды начнутся тогда, когда русские военные получат официальное разрешение на размещение своего контингента в вашей стране. Тогда они окончательно захватят тут власть и станут уже официально грабить ваши земли.
– А что мы можем поделать? У нас нет такого оружия, которое смогло бы остановить вторжение русских, – заявил один из лидеров.
– Ваше оружие в вас самих. Вы должны показать стоящим у власти военным, что вы едины в своем решении сменить их власть на гражданскую. Что вы против арабизации страны и выступаете за равенство и в религии, и в светской жизни. Вы должны показать, что истинная демократия – это когда все ресурсы по праву принадлежат не кучке властвующих военных, которые распоряжаются ими в своих целях, а всему народу. И в первую очередь коренным народам Судана.
Последнее предложение должно было польстить самолюбию лидеров повстанческих движений, ведь именно они представляли собой эти самые коренные народности и за их права они сейчас боролись. Но это – только на словах и в громких лозунгах. На самом же деле, думал Танцор, все они имели свой шкурный интерес в этой, так сказать, освободительной борьбе. Власть – вот к чему стремился каждый из них. Ему же, Танцору, было все равно, кто из них будет у власти в этой бедной африканской стране. Ему было важно, чтобы все они явно или косвенно поддерживали интересы Америки и американского бизнеса.
– Наша с вами цель – действовать слаженно и доказать народу Судана, что захватившие незаконным путем власть военные не способны защитить не только простых людей, но и себя самих, – после недолгого молчания продолжил свою речь Танцор. – Доказать, что даже русские военные не смогут остановить справедливое сопротивление народа их оккупации. Вы готовы действовать слаженно и тем самым привлечь на свою сторону еще больше людей, желающих вернуть себе свои земли, отданные на разграбление русским?
– Я думаю, что все согласятся с вами, если ваши слова будут аргументированы делом, – улыбнулся белозубой улыбкой Танцору один из лидеров оппозиции по имени Мавдуд. – Я знаю, что у американцев есть веские аргументы в пользу ваших слов.
– Аргументы мы вам предоставим, – усмехнулся Танцор. – Первая партия прибудет уже послезавтра. Я связывался с руководством, и мне обещали, что задержек по поставкам не будет. К тому же у меня есть весьма неплохой план, который, как я думаю, понравится вам всем. Я и мои ребята возьмем на себя основную работу. Но без вашей помощи у нас ничего не получится.
– Насчет этого можете не переживать, – заверил его Бахадур, один из лидеров, принадлежащий к мусульманским мехи – этнической группе народностей, проживающей на территории Дарфура.
Танцор мало разбирался во всей этой этнической шелухе. Для него все черные были черными, а все арабы арабами. А на их народность ему было наплевать. Ни тех, ни других он не любил и считал людьми второго сорта.
– Что ж, тогда давайте обсудим план действий. – Танцор подошел к столу, на котором была разложена подробная карта Судана. – Расскажите мне, где находятся основные склады горюче-смазочных материалов и гуманитарной помощи, которые русские поставляют в вашу страну.

Глава 6
Республика Судан. Операция «Лотос»
Генерал Брайант был прав, когда думал, что Танцор подбирал команду под себя. Так оно и было. Со всеми пятью молодыми спецназовцами Танцор был знаком не первый год и каждого из них наблюдал в деле. Правда, все эти ребята служили в разных подразделениях и вместе ходить на задания, подобные предстоящему, им еще не приходилось. Теперь же, собрав всех под свое командование, он мог наблюдать за их взаимоотношениями и делать выводы, прав ли был он, собирая их вместе.
Рядовой Гонсалес с позывным Тако был самым молодым и горячим из всей пятерки. Вспыхивал как спичка и сразу же лез в драку, едва ему казалось, что кто-то просто посмотрел на него не так, как ему бы хотелось. Но это был единственный его недостаток, который Танцор надеялся у него исправить за время операции в Судане. Тако был отличным снайпером и лучшим в их команде разведчиком, а также прекрасно знал взрывное дело.
Старший сержант Андерсон имел позывной Мичиган и был самым старшим и самым опытным, если не считать самого Танцора, спецназовцем. На его счету было больше боевых столкновений, чем у всех остальных вместе взятых в этом маленьком отряде. Его отличали невероятное хладнокровие, недюжинная, медвежья сила и умение принимать быстрые и неординарные решения. Именно его Танцор взял на место своего заместителя, и именно он должен был бы встать во главе этого небольшого отряда в случае, если бы с самим Танцором что-то вдруг случилось.
Сержант Дэвис, которого все знали по позывному Бёрдс, хотя и был открытым и веселым парнем в жизни, но во время выполнения боевых заданий всегда умело и четко действовал даже в критической обстановке, отлично стрелял и слыл асом рукопашного боя. Гибкостью и умением тихо двигаться и подкрадываться к противнику он уступал разве что самому Танцору.
Рядовой Левински с позывным Фокс, что значит Лис, был незаурядным спецназовцем. Обладая математическим складом ума и все свободное время посвящая игре в шахматы, он мог заранее просчитать все варианты развития событий и принять единственно правильное решение, которое не раз спасало жизнь и ему, и его товарищам во время выполнения боевых задач.
Рядовой Джексон был немногим старше двадцатитрехлетнего Гонсалеса и имел позывной Слоник. Но не потому, что был большого роста или толстый – он ничем не отличался от остальных своим телосложением или внешностью. Разве что цветом кожи. Джексон был черный. Такой же черный, как коренные суданцы. Но это было единственным его сходством с африканским народом. В душе Джексон был больше белым парнем, чем все белые парни, с которыми ему приходилось служить.
Танцор взял его с собой по двум причинам. Первая – ему надо было заработать лишние очки среди чернокожих суданцев, показав им, что он, как истинный американец и защитник демократии, хорошо относится к черным. Настолько хорошо, что даже в отряде у него есть черный парень. Мол, черные тоже могут быть такими же крутыми, как и белые. Правда, все это была только показуха, политическая шелуха, без которой сейчас было не обойтись. На самом деле и сам Танцор, и его отец, и дед, и тем более прадед всегда были в душе колонистами и терпеть не могли темнокожих, считая, что их место должно быть в полях, на конюшне или на худой конец – на кухне.
Вторая причина, по которой Танцор взял Слоника в свою команду, была его способность к языкам и умению вести переговоры. Память у рядового Джексона была феноменальная. Он легко, буквально за несколько дней, мог выучить незнакомый язык. А такое умение ой как пригодилось бы Танцору в Судане, где в каждой повстанческой группировке говорили на своем этническом языке. К тому же Слоник неплохо знал русский язык и говорил на нем почти без акцента.
В задачу Слоника входило быстрое изучение не только необходимых для выполнения задания языков, но и помощь в переговорах с оппозиционными силами. Танцор был тонким стратегом и понимал, что черный будет больше доверять черному, чем белому, поэтому всегда держал Слоника при себе во время поездок по базам повстанческих отрядов. Хорошее знание языков и местных наречий нужны были Танцору еще и для того, чтобы быть в курсе, о чем говорят за его спиной эти ниггеры. Слоник не должен был показывать, что он знает то или иное наречие, на котором говорило местное население. Но если в присутствии Танцора кто-то переходил с английского или с арабского языка, которые являлись официальными в Судане, на местный говор, Слоник должен был внимательно слушать такие разговоры, а потом докладывать об их сути командиру.
Такая тактика позволяла Танцору вовремя распознавать настроение и настрой окружающих его людей и предпринимать соответствующие шаги или в сторону уговоров и посул, или в сторону запугивания оппонентов.
Со дня встречи с главами повстанческих объединений прошло три дня. Дело у Танцора не разнилось со словами. По его просьбе им вчера было доставлено нужное для осуществления его плана оружие и оборудование. И теперь, когда он совместно со своей командой разработал план «Лотос» и донес его суть и важность до всех, даже до самого захудалого командира самого захудалого повстанческого отряда, он знал, что у него все получится. Эти дикари с примитивными «калашами» еще советского производства были поражены, насколько развитие американского оружия ушло вперед по сравнению с развитием русского оружия. Танцор ведь не собирался им рассказывать, что у русских тоже есть много новых технологичных разработок. Наоборот, он только и делал, что нахваливал свое отечественное и ругал все русское.
План Танцора, который он назвал «Лотос», хотя и был непрост, но вполне выполним при определенных условиях. И эти условия Танцору и его команде должны были предоставить местные повстанцы. На осуществление трех этапов плана он отвел себе около двух-трех месяцев. За это время обстановка в Судане должна была переломиться в сторону повстанцев настолько, чтобы правительственные войска и правительство поняли – они потерпят фиаско, если не сменят свое политическое направление и не откажут русским в дальнейшем сотрудничестве.
На первом этапе осуществления плана должен был «раскрыться» первый ряд лепестков «Лотоса». В задачу группы Танцора входило взорвать, причем взрывы должны были произойти одновременно, несколько складов с гуманитарной помощью, которую привозили из России. Такие склады были практически во всех административных городах провинций, и, по данным разведки и по заверениям повстанцев, хорошо охранялись. Но охрана состояла в основном из местных, входящих в силы народного ополчения, которых Танцор думал или подкупить, или обхитрить. Последнее ему казалось более приемлемым. Деньги ему пригодились бы для других целей – он собирался найти себе хороших информаторов среди населения, которые бы за небольшую плату и безо всякого риска сливали бы ему информацию о передвижениях русских военных из ЧВК в том или ином районе.
Второй этап плана «Лотос» и второй ряд лепестков – взрывы на объектах с ГСМ, газом и нефтью. С подготовкой им придется повозиться чуть дольше, но выявить более уязвимые в плане охраны склады и базы им помогут местные. Оппозиция обещала помощь в этом направлении, и Танцор не сомневался, что такую помощь она его команде предоставит. Взрывы, как и в первый раз, должны будут прозвучать сразу в нескольких вилайятах. Это внесет смятение, растерянность и страх в ряды правительственных военных. Они начнут догадываться, что оппозиционные группировки стали действовать связанно и объединились против них. И это будет на руку Танцору.
Третий этап плана предполагал совершение покушений на государственных чиновников. Список кандидатур на устранение ему выдали еще в Штутгарте, но он дополнил его еще двумя фамилиями уже тут, на месте, определившись с политической обстановкой. В его списке было два мэра, три военных чиновника среднего и один – высшего ранга и один чиновник из правительства. Пока что, по мнению Танцора, это были только мелкие сошки, но эти покушения будут звучать как предупреждение к последующим атакам уже на важных персон.
Осуществление последнего, четвертого, этапа плана «Лотос» будет самым главным и завершающим. Вот тут-то команде Танцора придется как следует засучить рукава и поработать на полную катушку. Но об этом плане Танцор пока что не рассказывал никому. Даже своим подчиненным.
Накануне начала первого этапа операции «Лотос» Танцор собрал свой маленький отряд, чтобы дать ему последние инструкции к заданию.
– Итак, вашей задачей на эти две ближайшие недели будет добраться до места, уточнить обстановку не только вокруг объекта, подлежащего уничтожению, но и в округе, сориентироваться на месте и определиться с вариантами отхода после выполнения задания. В помощь каждый из вас возьмет себе только одного человека из сопровождающего вас отряда повстанцев, кто будет прикрывать ваш отход в случае возникновения такой необходимости. Но я еще раз подчеркиваю, что нужно сделать так, чтобы такой необходимости не возникло. Все задание нужно выполнить максимально секретно, так, чтобы никто вас не заметил до самого взрыва и после него тоже. Я ясно излагаю?
Он посмотрел на каждого в отдельности и дольше всех на Тако.
– Да, сэр, все понятно, – вынужден был ответить ему по всей форме Гонсалес. Он посмотрел на Слоника и, усмехнувшись, добавил: – Некоторым и маскироваться нет нужды.
– А тебе завидно? – парировал тот. – Вымажись ваксой, Лепешка, и тоже за своего сойдешь.
– За языком следи, Слоняра, – зло зыркнул на него Тако, но при командире свару затевать не стал.
Танцор спокойно, но без одобрения наблюдал эту перепалку. Ему не нравились ни мексиканец, ни черный, и ему было наплевать, как они сами относятся друг к другу, но главным сейчас для него было выполнение задания, а ссора в отряде могла этому помешать. Поэтому он сказал:
– Заткнитесь оба. Если узнаю о продолжении вашей милой беседы, будете иметь дело со мной. Понятно?
– Да, сэр, – хором ответили Тако и Слоник.
Танцор был удовлетворен ответом. Он знал, что продолжения ссоры не будет – по крайней мере, пока, – но Тако затаит обиду и когда-нибудь все-таки отомстит Слонику за его издевательский, как он считал, совет.
– Связь держим на той волне, о которой я вам уже говорил. Пользуйтесь гарнитурой только для связи со мной и только в особых случаях. Каких – объяснять, думаю, не стоит. – Танцор снова посмотрел на Тако и Слоника. – Друг с другом не общаться. Я буду прослушивать и корректировать всех и назначу время взрыва только тогда, когда все будут готовы. О готовности вы должны доложить мне не позднее числа, запланированного нами во время разработки плана. Есть вопросы?
Теперь Танцор посмотрел уже на Левински. Но Фокс только слегка качнул головой, отрицая наличие у него вопросов. Вопрос задал Слоник:
– Я правильно понял, что стрелковое оружие с собой мы брать не должны?
– Да, передвигаться будете как мирные арабы. – При этих его словах Тако усмехнулся, и Танцор спросил его, чуть сощурившись и пристально глядя прямо в глаза мексиканцу: – Что я сказал такого смешного, Тако?
– Ничего, сэр, – тут же отчеканил с серьезной миной Гонсалес и добавил: – Просто нет у них тут мирных арабов, как и безоружных ниггеров, – покосился он на Слоника, но тот и ухом не повел на такое оскорбление.
– Чтобы я из твоего сального рта больше таких слов не слышал. – Танцор строго посмотрел на Тако, и тот, зло зыркнув на него, опустил взгляд.
Для любого мексиканца, даже если он родился в Америке, будет оскорбительным слово «сальный» в отношении его, и Танцор это прекрасно знал. Но он должен был хоть как-то поставить этого зарвавшегося мексиканца на место, и он, как командир, имел на это полное право.
– Если вопросов больше нет, то все свободны, – отпустил подчиненных Танцор. – Советую всем выспаться. Подъем в четыре утра.
Через две недели первая волна терактов сотрясла сразу шесть провинций Республики Сомали. В стране назревал новый гуманитарный кризис. В столице, Хартуме, и в провинции Дарфур начались беспорядки. Мирный процесс, запущенный несколькими годами ранее, угрожал быть сорванным. Танцор был доволен результатами акций, но останавливаться на этом не собирался. Чем больший хаос они посеют среди населения, тем беспомощнее будут выглядеть правительственные войска на фоне всех разыгрываемых событий.
Второй раз лепестки «Лотоса» раскрылись еще через три недели, когда шум вокруг первой волны терактов стал понемногу затихать и, вопреки ожиданиям населения и правительства, не имел дальнейшего продолжения.
Подобраться к нефтехранилищам и газохранилищам, а также к базам с ГСМ было несколько сложнее, чем к складам с гуманитарной помощью. Их охраняла русская ЧВК. Но доллары сделали свое дело, и нужные люди – сотрудники баз – легко провели спецназовцев мимо охраны через лазы в ограждении и точно так же выпустили их обратно. Взрывные устройства были заложены таким образом, что их не могли бы унюхать даже специально натасканные на это псы. В назначенное время прозвучали еще шесть взрывов, и урон экономике страны был нанесен весьма значительный.
Правительство Судана собрало экстренное заседание, на котором решался вопрос безопасности страны. Но агенты влияния сделали свое дело – к единому мнению в парламенте, что нужно делать для этой самой безопасности, так и не пришли. Военные постановили собрать свою ставку и решить, как им бороться с повстанцами. В том, что все эти террористические акты их работа, – никто не сомневался.
И это решение военных Танцор предвидел. Они вместе с Фоксом рассчитали вариант такой встречи, с математической точностью установив даже место, где будет проходить собрание. В принципе для Танцора это собрание было бы сущим подарком, ведь вместе собирались все сливки военного блока Судана. Он запросто мог бы ударить по их бункеру «Джевелином», но тогда это было бы прямым указанием на поставки оружия повстанцам из Америки, а им нужно было сохранять секретность. Поэтому решено было выявлять нужных для устранения людей из его списка только путем слежки. Подрыв автомобилей с военными чинами виделся для него самым удачным вариантом. Фактор неожиданности был на стороне Танцора. Он не стал ждать еще двух недель, и его команда осуществила первое покушение уже через три дня после взрывов на нефтебазах. Итог – вместо запланированных четырех военных были убиты шестеро – два из них полковники и один адмирал. Так уж совпало.
Танцор был доволен слаженной работой своей команды. Он не ошибся, выбирая себе в помощники именно этих вояк. Тако, как разведчик и взрывник, был незаменим. Да и Фокс, который, используя разведданные, легко высчитывал идеальное время для подрыва и путь, по которому будут двигаться нужные им автомобили из пункта А в пункт В. Работа для Мичигана и Бёрдса была еще впереди, но Танцор не сомневался, что и они справятся со своим заданием на отлично.

Глава 7
Столица Судана город Хартум, Дворец Республики – главная резиденция правителей страны
В кабинет председателя Переходного военного совета вошел его помощник.
– У нас большие проблемы, – быстро произнес он. – Оппозиционные силы словно взбесились и требуют кровавых жертв. Снова были совершены покушения, но на этот раз жертвами стали два мэра и три депутата из Национальной ассамблеи. Нам нужно что-то с этим делать. Армия…
– Я уже в курсе, что были убиты мэры Эд-Дамазина и Эль-Обейда, – прервал секретаря председатель. – О депутатах мне еще не докладывали…
Председатель нахмурился и нервно зашагал по кабинету.
– Соберите срочное собрание совета. Мне нужно, чтобы пришли все члены без исключения, а также командиры основных подразделений всех войск государства. Вы правы, нужно что-то делать. Если жестко не отреагировать на эти теракты, то следующим этапом будет захват Дворца Республики. В прессу до моего особого распоряжения не должны просочиться никакие сведения о том, что будет решаться в этих стенах, ни даже сам факт этого собрания. Уведомите об этой моей просьбе, – на этом слове председатель сделал акцент, – начальника службы внутренней безопасности.
– Хорошо. – Секретарь развернулся, чтобы уйти, но председатель неожиданно остановил его:
– Постойте. Я хотел бы также увидеть на нашем совете представителей русских военных из частной компании и из государственного военного контингента Министерства обороны. Собрание назначаю на сегодня на одиннадцать вечера. И еще – в столице временно вводится комендантский час. Во всяком случае, он продлится до тех пор, пока не прояснится обстановка.
Секретарь ушел выполнять указания, оставив председателя в глубоком раздумье. Едва он вышел, как в кабинет вошел командующий силами быстрого реагирования.
– Извини, что без доклада. – Он сел в одно из кресел и положил ногу на ногу. – Сам понимаешь, нынче все эти реверансы ни к чему. Мне передали, что ты собираешься сегодня собрать совет. Не думаешь ли ты, что сейчас такие собрания проводить опасно?
– Кто бы говорил мне об опасности, но только не ты, – недовольным тоном ответил председатель. – Твои ребята творят аллах знает что, а я потом должен разгребать весь этот навоз, который они после себя оставляют. Для чего ты именно сейчас затеял очередную чистку в Дарфуре? Хочешь еще больше раскачать ситуацию? Народ и так на взводе из-за последних событий. Ты со своими людьми провоцируешь новое восстание…
Голос председателя постепенно стал повышаться, и последние слова он уже практически выкрикнул в лицо своему заместителю.
– А что я, по-твоему, должен был делать? – нервно заметил создатель арабского ополчения Джанджавид, а ныне второе лицо в правительстве Судана. – Моих людей убили какие-то бандиты, спустившиеся с гор Марры, и я должен был это стерпеть? Твои армейцы бездействуют. Для них, а впрочем, и для тебя тоже, мои люди мусор. Только не делай вид, что ты не в курсе, с каким презрением относятся твои подчиненные к моим ребятам. Может быть, ты забыл, как мое ополчение когда-то спасло правительственные войска от позора? Если бы не мы, то твоя борьба с повстанцами…
– Ладно, нечего вспоминать старое, – раздраженно прервал собеседника председатель. – Мы сейчас с тобой в одной лодке. Так, кажется, звучит русская поговорка. И раскачивать эту лодку не стоит – ко дну пойдем оба.
– Я умею плавать, – с усмешкой парировал заместитель.
– Да, я знаю, какая субстанция обычно не тонет. Я помню, кто на самом деле ты и твои ребята и какую поддержку вы в свое время предоставляли, – презрительно фыркнул председатель. – Стоит мне только вспомнить конфликт в Дарфуре две тысячи третьего года…
Лицо заместителя потемнело от сдерживаемого гнева, и он, ничего так и не сказав в ответ на оскорбления, встал и вышел из кабинета, хлопнув дверью.
– Ну и черт с тобой, – нахмурившись, выругался по-английски председатель. – Обойдемся без твоей помощи.
Вечером на собрании во Дворце Республики присутствовала вся верхушка Переходного совета, кроме заместителя. Секретарь доложил, что тот отбыл из столицы и его местонахождение на данный момент никому не известно.

Глава 8
Судан, одна из баз повстанческой группировки в горах Марры
Пока военные, стоящие у власти страны, решали вопросы безопасности и спорили о действенных мерах, которые нужно предпринять, чтобы ситуация не вышла из-под их контроля окончательно, на базу, где расположился Танцор со своей командой, прибыл полковник Симмонс.
– Деррик? Не ожидал увидеться с тобой так скоро, – усмехнулся Танцор, пожимая руку полковнику.
– Я сам не ожидал, – рассмеялся тот. – Но обстоятельства вынудили бросить все и приехать лично. Кстати, привет тебе от дочери. Я разговаривал с ней вчера по телефону, перед тем как сесть в самолет.
Танцор кивнул в знак благодарности, но весточка от Джуны была для него сейчас не главным, поэтому он спросил:
– Что такого случилось, что понадобилось твое личное присутствие?
– Мы обсудили тот план, который ты выслал нам последней шифровкой. Разведданные подтвердили твои догадки относительно разногласий армейских подразделений и сил быстрого реагирования. Наш агент доложил, что лидер сегодняшнего СБР и бывшего ополчения Джанджавид действует вопреки приказам главного командования. Его действия в регионах Дарфура и Кордофана, где он устроил геноцид арабскому населению и ищет среди них тех, кто выдает повстанцам важную информацию о военных объектах и передвижении лиц, близких к руководству страны и провинций, не нравятся председателю Совета. А если сюда еще добавить то, что они не поделили между собой контроль над ресурсами…
– Вполне ожидаемая реакция. Разве не этого мы добивались? – Танцор пристально посмотрел на Симмонса.
– Ты и твои ребята отлично справились с заданием. Твой план «Лотос» достоин того, чтобы войти в учебники по обучению американских военных, – успокаивающе похлопал Танцора по плечу Симмонс. – Но теперь, когда должна, образно выражаясь, раскрыться сердцевина цветка, мы решили не рисковать, передавая тебе окончательные инструкции через агентов. Я тут для того, чтобы помочь тебе в завершающем акте нашей постановки.
– Ты сказал, что мой план захвата аэродрома и заложников из военных был одобрен. – Нахмурившись, Танцор быстро посмотрел на Симмонса и отвернулся, чтобы не показать тому свое недовольство.
– Да, но на основании последних данных, которые мы получили буквально вчера, мы решили подкорректировать твой план. Усилить кое-какие позиции, так сказать.
– Есть что-то, чего я еще не знаю? – Танцор снова посмотрел на Симмонса, но уже с интересом.
– По нашим последним данным, председатель военного Совета, стоящего сейчас у власти, крупно поссорился со своим заместителем, то есть с лидером СБР. Ему не понравилось, что тот действует, не спросив у него позволения. И поскольку эти двое не поделили власть, в Судане образовалось некое двоевластие, которое очень не по нраву председателю и весьма на руку нам. По данным нашей разведки, нужное нам лицо сейчас находится неподалеку от военной базы в Мерове, где, кстати, располагаются самолеты не только египтян, но и русских. Ты уже чувствуешь, как удача сама идет к нам в руки? – улыбнулся Симмонс.
– Хм, отлично, – отозвался Танцор. – Эта ситуация и впрямь нам на руку. Я так понимаю, что наша с тобой задача на ближайшие сутки-двое – связаться с этим обиженным черным арабом и договориться с ним о содействии нашему плану?
– Да, именно поэтому меня сюда и послали. Но это еще не все новости. Ты ведь понимаешь, что мы должны быть убедительны, когда начнем ставить условия правительству Судана…
Танцор кивнул.
– Так вот. Есть идея присовокупить к внутреннему конфликту еще и напряженность внешнего характера. Когда угроза будет поступать со всех сторон, стоящий у власти военный совет во главе с его председателем будет намного податливей на наши уговоры выдворить русских из страны. Есть сведения, что через три дня в столичном аэропорту приземлится самолет из Египта. На нем прибудет некий советник для переговоров о мирном урегулировании территориального спора, который существует у Судана с Египтом еще с конца пятидесятых годов прошлого столетия…
– Политическую подоплеку конфликта мне можешь не втирать, я в курсе этого спора еще со школы, – усмехнулся Танцор.
– Да я и не собирался, – пожал плечами Симмонс. – Я просто хотел сказать, что…
– Было бы неплохо нам захватить в заложники еще и этого советника, – продолжил его мысль Танцор.
– Да, неплохо было бы, – улыбнулся Симмонс и спросил: – В этом месте есть выпить что-нибудь покрепче воды?
– У меня – нет, – сразу же ответил Танцор. – Но я могу попросить Масалу принести тебе местной самогонки. Но хочу сразу предупредить – гадость отменная.
– А ты откуда знаешь, ты ведь не пьешь, – рассмеялся Симмонс.
– Мои ребята пробовали. Потом долго плевались. Но если ты действительно хочешь выпить что-то стоящее, несмотря на жару…
– Было бы неплохо. И перекусить бы чего-нибудь, – быстро добавил Симмонс. – Со вчерашнего вечера ничего не ел, а уже полдень дня нынешнего. Причем не американский, а африканский.
– Тогда поехали в город. Там есть отличное заведение, в котором продают русскую водку или виски со льдом – на выбор и наивкуснейшую мулла с мясом, овощами, бобами и фуфой.
– Арабское рагу я уже пробовал, а что такое фуфа? – поинтересовался Симмонс, вставая и направляясь следом за Танцором к выходу из круглой хижины тукул, служившей временным домом американскому спецназовцу.
– Это что-то вроде местного хлеба, который следует есть с соусом. Во всяком случае, это тестяной шар, вкус которого похож на традиционную для стран Ближнего Востока асиду.
– Асиду я тоже ел, – кивнул Симмонс. – Надо сказать, оригинальный вкус.
– Тут все оригинальное, даже собаки, – усмехнулся Танцор и кивком указал Симмонсу на худого и голого, практически без шерсти, пса с длинной мордой и торчащими вверх остроконечными ушами, который валялся неподалеку, в тени соседней хижины.
– Этого из Египта завезли, – махнул на собаку рукой Симмонс. – Что-то вроде неокультуренной фараоновой собаки.
Мужчины пошли по направлению к японскому джипу «Тойота Лэндкрузер». Машины такого типа были в этих местах основным средством для быстрого передвижения отрядов ополчения. Дверца автомобиля была приоткрыта, из салона доносились приглушенные звуки музыки. Танцор сделал Симмонсу знак остановиться, а сам, неслышно подойдя к джипу, резко распахнул дверцу и выкинув руку вперед, схватил кого-то, кто находился внутри. Из машины за ухо был вытянут худой и долговязый парнишка лет тринадцати, который молча пританцовывал на одном месте и корчил такие рожицы, которые без слов говорили о том, что ему ужасно больно, но показывать это криком и воплями он не хочет.
– Масала, гаденыш, – зло прошипел Танцор, не обращая внимания на скачки и корчи мальчишки. – Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты никогда не совался в мою машину, а тем более не включал в ней музыку. Если ты посадишь мне аккумулятор, я тебя так разукрашу, что тебя и твоя собака не узнает.
– А! Я забыл, забыл, хозяин, не ругайся! – не выдержав боли, взвыл паренек и еще больше затанцевал на одном месте. Его ухо, за которое держался Танцор, покраснело и начало опухать.
Симмонс наблюдал эту сценку с улыбкой.
– Иди позови Лиса, и больше чтобы я тебя близко возле моей машины не видел!
Танцор отпустил ухо паренька и указал на хижину, возле которой лежала собака.
– Понял, понял, не подойду и близко к вашей машине, обещаю. – Все еще продолжая пританцовывать, мальчишка схватился за ухо.
– Ты еще тут?
Танцор шагнул к подростку и протянул к нему руку, но тот не стал дожидаться, когда его снова схватят за ухо, и, отскочив, понесся к хижине. Собака при его приближении вскочила и запрыгала вокруг него.
– Почему ты зовешь его Масалой? Это ведь не его имя?
– Нет, но он такая же горячая смесь хитрости и наглости, как и индийская смесь гарам масала – смесь перцев и пряностей. Я не знаю его настоящего имени, но остальные зовут его Басим.
– Смеющийся. Так вроде переводится это имя с арабского, – усмехнулся Симмонс.
– Да, так. Он сирота, – пояснил Танцор. – Прибился к отряду повстанцев два года назад после очередного набега на селение в районе Ньялы. С тех пор болтается без дела и выполняет разные мелкие поручения взрослых, мечтая стать крутым солдатом сопротивления и участвовать в настоящих боях. В прошлом году его даже начали обучать стрельбе. Я взял его к себе в качестве мальчика на побегушках. Мои ребята в свободное время обучают его разным боевым приемам, и пацан, похоже, гордится, что является чем-то вроде моего адъютанта.
– А зачем тебе Левински? – Симмонс кивнул на выходившего из хижины спецназовца.
– Этот парень поможет нам в разработке плана операции. Голова у него работает как надо. Фокс, поведешь машину, – обратился он к Левински.
* * *
Вечером Танцор собрал в хижине всю свою команду.
– Представлять вам полковника Симмонса нет нужды, – начал он. – Перед тем как я перейду к главному, коротко расскажу об обстановке в стране на сегодняшний день.
Танцор пристально оглядел свое маленькое войско. Ни один мускул не дрогнул на лицах спецназовцев, но взгляды были сосредоточенными и ожидающими. Удовлетворенный осмотром, Танцор кивнул и продолжил:
– На сегодняшний день обстановка такова – глава СБР поссорился с главой Переходного военного совета. Силы быстрого реагирования, или, как их еще называют, спецназ Судана, подчиняются напрямую только своему лидеру и не имеют никакого отношения к армии Судана. Глава СБР всячески оттягивает интеграцию своего соединения, которое насчитывает около ста тысяч человек, в армию из-за спорного вопроса – кто должен встать во главе Вооруженных сил Судана. Довожу до вас эту информацию, чтобы вы были в курсе всех прелестей местного управления. Так вот, нам эта ссора только на руку. Завтра наш человек из дипмиссии предложит лидеру СБР разыграть небольшой, на несколько дней, спектакль со стрельбой и запугиванием населения, а заодно и правительства. Далее в игру вступят уже наши военные и предложат свои условия урегулирования конфликта, который вспыхнет в результате военного столкновения армии Судана с ребятами из СБР, а мы поможем правительству принять правильное решение.
Танцор снова обвел взглядом спецназовцев, чтобы удостовериться, что им понятен расклад политических сил. Мичиган, который был старшим по званию, кивнул, давая понять командиру, что ни у него, ни у остальных вопросов не возникло.
– Хорошо. Поехали дальше. Никто в правительстве не знает, что всю эту заваруху с терактами затеяли не повстанческие группировки, а мы. Поэтому, пока СБР будет отвлекать основные силы армии, а заодно тешить самолюбие своего лидера, мы с вами будем выполнять свою задачу. Как бы там ни было, а суданские военные в конце концов придут к консенсусу и помирятся. Ни одной из сторон не выгодно раздувать сейчас новую гражданскую войну в стране и доводить ситуацию до новой революции и очередного переворота, – продолжал Танцор, время от времени посматривая на Симмонса. – Но нам на их терки наплевать. Правильно я говорю?
Мичиган снова кивнул один за всех.
– Давай теперь ты объясняй, полковник. – Танцор посмотрел на Симмонса. – Добавлю только одно – лидер СБР даже догадываться не будет, что мы его используем для своих целей. Повторюсь: у них свои игры, а у нас – свои.
Симмонс встал и, шагнув на середину помещения, в котором проходило собрание, произнес:
– На подробную разработку последней части операции «Лотос» у нас будет два дня. Наша с вами задача – совместно с силами СБР захватить аэродром в Хартуме. Но сделать это нужно таким образом, чтобы не они, а мы контролировали там всю ситуацию. Через три дня прилетает военный советник из Египта. Не ахти какая шишка, но этот визит нам на руку. Нам нужно занять аэропорт буквально за полчаса до приземления борта. И сделать это так, чтобы ни одна собака в Судане об этом захвате не узнала. Не узнала до тех пор, пока мы не закончим нашу игру. Когда борт приземлится, нам будет необходимо, кроме египетского советника, взять в заложники мэра Хартума и нескольких военных чинов, которые также прибудут из столицы для встречи гостя.
– Хм, задачка, – неожиданно высказался Тако.
– На самом деле нет ничего сложного, если заранее контролировать ситуацию и предусмотреть все обстоятельства, которые могут нам помешать, – посмотрел на него Симмонс.
– А я и не сказал, что это сложно, – парировал Гонсалес и под тяжелым взглядом Танцора опустил голову.
– Ребята из местного отряда и из СБР нам будут помогать сдерживать армейские силы в момент, когда мы начнем отходить с заложниками, – дополнил он слова Симмонса.
– Главное – фактор неожиданности, – продолжил полковник. – О взятии заложников будем знать только мы и парни из отряда повстанцев, которые пойдут с нами в качестве группы прикрытия. Спецназовцы Судана знать о наших планах, соответственно, не будут. И еще один момент. Одновременно с бунтом сил быстрого реагирования в разных концах страны будут возникать мелкие стычки повстанческих формирований с военными, чтобы отвлечь часть правительственных войск от основного очага конфликта.
– Слоник, тебе слово. – Танцор посмотрел на Джексона.
– Да, сегодня ночью должны прибыть люди из группировок, отколовшихся в свое время от Минни – Освободительного движения Судана – и ставших отдельными формированиями.
– Значит, до ночи у нас есть время обговорить все детали совместной с ними операции и назначить конкретное время начала акции, – одобрительно высказался Симмонс.
– У меня вопрос, – поднял руку сержант Дэвис и посмотрел на командира.
– Спрашивай, Бёрдс, – позволил Танцор.
– Говорят, что лидер СБР связан через саудитов с русскими. Согласится ли он на захват базы в Мерове? Ведь там сидит русская частная военная компания, стоят русские самолеты и вообще…
– Слухами земля полнится – кажется, так гласит русская поговорка, – усмехнулся Симмонс. – Никто не собирается уговаривать второе лицо в государстве идти на конфликт с русскими. Спектакль со стрельбой будет разыгран только для правящей элиты в качестве предупреждения, что не стоит будить спящего тигра, или кто тут в Судане еще водится из хищников. Командиры русской частной компании не станут вмешиваться во внутренний конфликт, чтобы не навредить ни себе, ни своему правительству в Москве. У них другие задачи в регионе. Они тем более не вмешаются, потому что они в дружбе с главой СБР. Так что тут опасаться нечего.
Симмонс переглянулся с Танцором, и тот, правильно поняв его взгляд, сказал:
– Все, кроме Фокса и Слоника, свободны. Когда план будет разработан, я объясню каждому в отдельности, что будет входить в его задачу. Мичиган, проверь склад с оружием и подготовь личный состав к операции. Никакого камуфляжа и прочих штучек, вы не должны отличаться от местных. Все понятно?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71351200?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.