Дар бессмертный
Дар бессмертный
Сборник
Ирина Басурманова
Сборник прозы и поэзии современных авторов, посвящённый творчеству Ивана Бунина, представляет собой уникальное литературное издание, в котором современные писатели и поэты отдают дань уважения великому мастеру слова. Вдохновлённые его глубокими размышлениями о жизни, природе и человеческих чувствах, авторы создают свои произведения, пронизанные духом бунинской эстетики. Сборник объединяет разнообразные голоса и стили, предлагая читателю погрузиться в мир, где классика встречается с современностью, а вечные темы находят новое звучание.
Дар бессмертный
Сборник прозы и поэзии, посвящённый творчеству Ивана Бунина
(Составитель Ирина Басурманова)
© Издательство «Четыре», 2024
Дизайнер обложки Ольга Аврах
Художник обложки Светлана Белова
* * *
Светлана Белик
Родилась 22 июля 1987 года. Окончила федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Кузбасская государственная педагогическая академия» по специальности «русский язык и литература».
С 2023 по 2024 г. работала в государственном автономном учреждении культуры «Прокопьевский драматический театр имени Ленинского комсомола» на должности начальника отдела маркетинга и рекламы.
Публиковалась в литературно-художественном альманахе «Дата эпохи» (2021 г.), а также в городских газетах «Городок», «Телевизионный Вестник» и др. Имеет регистрацию в Международном союзе русскоязычных писателей и на «Стихи. ру».
Берег счастья
Ничего больше нет…
Всё ушло в никуда, растворилось.
Лишь остался от прошлого след,
Этой ночью мне детство приснилось.
Снова рядом родные со мной,
Голос сердцу родной вновь я слышу.
Мне не страшно бродить здесь одной,
Я гляжу на знакомую крышу.
Это место – родительский дом,
Где с лихвой пронеслось моё детство.
Я спокойно иду босиком
По дороге от нас по соседству.
Я весёлой девчонкой была,
Целый день во дворе пропадала.
Фантазёркой по жизни слыла
И ребятам скучать не давала.
Всё так ясно теперь для меня.
Это место и есть берег счастья!
Что живёт, в сердце память храня,
Сберегая всех нас от ненастья.
Маргарита Богоутдинова
Родилась 30 ноября 1965 г. в Риге. Окончила Красноярский технологический техникум пищевой промышленности по специальности «техник-технолог кондитерского производства». В 1992 г. окончила заочное обучение в институте пищевой промышленности в Москве по специальности «инженер-технолог».
В 2005 г. получила второе высшее образование в университете Иркутска по специальности «экономист (финансы и кредит)».
Пишет прозу, стихи, работает над книгой об истории семьи. Поёт в хоре ветеранов, увлекается фотографией, путешествует. Принимает участие в литературно-художественных конкурсах, фотоконкурсах и коллективных сборниках.
Из юности привет
Листает время страницы жизни,
Заносит времени песок
Те годы, когда мы жили,
Когда мы были юными ещё.
Туманом времени заволокло
Знакомые когда-то лица.
И скрылись имена – туман как молоко.
Не узнаём людей, прошедших мимо.
Накладывает время паутину
И закрывает прошлое от нас.
Покрыта юность лет рутиной,
Утихли чувства, огонь внутри угас.
И, как угли погасшего костра,
Прикрыта юность пеплом.
Лишь оклик голоса издалека
Пробьёт прошедших панцирь лет.
Перед глазами вспышка возникает,
Внезапно память оживает.
Картинки юности всплывают,
Внутри волнение нарастает.
И как костёр от искры возникает,
Так наша юность птицею взлетает.
Привет нам шлёт и понимает:
В душе ведь юность никогда не угасает!
О взрослых детях
Как солнца луч
Пронзает небо в серых тучах,
Так дети взрослые
Бывают редко в доме отчем…
Да, дети вырастают,
Дом отчий покидают.
Свой путь по доброй воле выбирают
И по нему вперёд шагают.
Идут своей дорогой жизни.
Пройти её назначено судьбой.
Мы в этом мире ненадолго.
Жаль, поздно это осознаём.
Всё повторяется на этом свете:
Не возвращались в отчий дом
И думали: успеем заехать в гости,
Себя надеждой тешили – обман.
Родители – их дети покидают.
Так надо, так задумано на этом свете.
Даётся временно всё человеку,
Чтобы достичь желаемого в пути.
Как солнца ожидаем нежно
После промозглой суеты,
Детей своих с надеждой в сердце
Желаем видеть чаще мы.
Пронзит луч солнца тучи —
Он как надежда, как маяк.
Приедут дети в дом свой отчий,
Одарят счастьем, рассеют мрак.
Сказка льда
Ты скован толстым слоем льда.
Ещё зима, не потеплело.
А подо льдом – там жизнь всегда
И рыба плавает, как будто вода не замерзала.
Резвится нерпа на твоих просторах.
Сон неспокоен у тебя:
То лёд трещит, расходится по сторонам,
Глухих ударов звуки, как раскаты грома.
Течения несут потоки вод
Под толстой коркой зимнего убранства.
Неспешный разговор воды и льда…
Вода ломает толстый лёд,
И заново всё замерзает.
Торосы то тут, то там, по сторонам.
Открытые пространства льда,
Блестящего на солнце.
Поверхность льда на зеркало похожа.
Лёд с космосом сравним:
Там мириады пузырьков
Различной формы в толще льда.
Разломы, трещины в его глубинах.
По глади льда, надев коньки,
Мчать можно долго без оглядки.
Нагромождение льда повсюду:
Цвет льда меняется на солнце,
Застывшие у берегов, нахлынувшие волны.
На скалах наплески воды замёрзшей
Причудливой, неповторимой формы.
Вдоль побережья в гротах сказка…
И где же это чудо у природы?
На озере Байкал, о нём рассказ.
Его увидеть стоит хотя бы раз!
Яна Варшавская
Поэтесса, писатель и художник. Образование высшее.
Имеет ряд научных статей и патентов на изобретения. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.
Член Российского и Интернационального союзов писателей, а также литературного клуба «Творчество и потенциал». Член-корреспондент Международной академии наук и искусств. Лауреат II национальной литературной премии «Писатель года» (2013).
Автор восьми книг и соавтор в более чем восьми десятках авторских сборников.
Лауреат Российской, Московской, Лондонской премий, а также обладатель титула «Дама фантастики и детской литературы» за 2020 год в рамках фестиваля фантастики «Рос-Кон-2020».
Награждена орденами, медалями, статуэтками, кубками, нагрудными знаками и дипломами.
Как ностальгия по тем временам…
Старый отцовский альбом…
С полки взяла. И листаю.
Мама на фото стоит:
в шляпке-таблетке с вуалью…
Длинная юбка и в руку коса…
Светлые, добрые лица,
Как ностальгия по тем временам…
Надо ж такому случиться!
Вот улыбнулся на фото отец —
в форме десантника: в шлеме и с ранцем…
Кажется взрослым, мужчиной уже…
Здесь ему, может быть, двадцать…
Брат в одеяльце – один только зуб!
Взять самолётик старается.
Я… Мой насупленный взгляд.
И не пытаюсь кому-то понравиться…
Бабушка с мамой… Отец и друзья…
Шляпы, костюмы, платочки…
Было ведь это… И вспомнить бы всё!
Платьица, брошки-цветочки…
Андрей Дегтярев
Родился 12 февраля 1963 года в городе Тарту Эстонской ССР в семье военного. Когда ему было 10 лет, они с мамой переехали в город Смоленск, на её Родину. После школы получил рабочую профессию, потом пошёл в армию. Прослужил в вооружённых силах 28 лет. После увольнения продолжил трудовую деятельность. Сейчас работающий пенсионер. Женат, у него есть две дочери. Живёт в городе-герое Смоленске.
Любить людей – единственное, что достойно смысла жить.
Катя
Я стоял и ждал трамвай. Вечер заменил жаркий ушедший день лёгкой прохладой. На предыдущий не успел. Ещё слышен был вдалеке его удаляющийся лязг. Это дало возможность полистать новостную ленту за день. Время шло.
Боковым зрением для себя отметил, что мелькнула чья-то тень. Но всё-таки содрогнулся от неожиданности.
Она стояла практически вплотную ко мне, улыбаясь. Её чуть покачивало. При этом она ещё и курила. Лёгкая улыбочка немного пьяной молодушки.
«Семнадцать хоть исполнилось?» – пронеслось в голове.
– Я пришла отдать вам себя. Я знаю, что вам это очень нужно.
Речь внятная, да и запаха спиртного нет. Сигаретами пахнет, но не тошнотворно. Сам не курю уже двадцать лет. Могу отличить хороший табак от некачественного по запаху.
– Дайте мне свою руку, пожалуйста. Ну, дайте, не стесняйтесь.
Её ладонь абсолютно сухая, тёплая и очень мягкая. Как и грудь, в которую она упёрла мою руку, накрыв своей рукой.
– Чувствуете? Неужели не чувствуете? Я полилась прямо в вас.
Мысли путались. Да и страшновато было. Может, розыгрыш какой или ограбить хотят?
– Давайте я вас поцелую.
И, взяв голову в руки, мягко целует в лоб. Перемещается к губам. Нежно, с осторожностью начинает целовать. Рот её постепенно расширяется, охватывая мой. Забирая в себя всего меня, больше и больше. Она с полной силой целует взасос, шепча при этом:
– Я дарю вам себя.
А я струсил. Просто струсил. Я для неё дед. В руках целое богатство пульсирующее. Струсил, в общем.
Спасли трамваи. Оба зазвонили своими противными звонками. Они мчались друг на друга в каком-то феерическом, пылающем светом экстазе.
Она ойкнула от неожиданности. Немного как-то стеснительно, оторвавшись от меня.
– Мой, – сказал я.
– И мой, – ответила она.
Мы пошли к трамваям.
И только тут, не осознавая, что я делаю, вцепился в её податливые, пушистые губы. Она тут же ответила.
А трамваи стояли.
Она первой оторвалась от меня и, засмеявшись своим колокольчиковым смехом, крикнула:
– Вот я и подарила вам себя. Пока-пока…
Открылись двери. Купив билет, я сел на одинарное сиденье и уткнулся во тьму за окном. Как ехал – не помню.
Молча вышел на своей остановке. В голове всё роилось. От желания вернуться и найти её до оправдания своей слабости.
А губы горели…
* * *
Как-то в один из дней захотелось солёной рыбки. Люблю скумбрию. Именно скумбрию, с белым батоном.
Захотелось лимонада. Того самого, со вкусом из детства.
Все супермаркеты были пройдены. Оставался один небольшой магазинчик. Обычно в них есть всё. Но заходил я в него, как правило, от случая к случаю.
В голосе продавщицы послышалось что-то знакомое. Мельком пронеслось и улетело. Со мной такое бывало. Лизнёт мысль и пропала. Только потом понимаешь, что это была подсказка, крыло ангела.
Я так для себя прозвал это неуловимое чувство.
Попросил лимонад, тот, что из детства. Она лишь переспросила:
– В двушке? Ну, двухлитровый значит.
Я утвердительно кивнул и добавил:
– Тот, что мутный, как самогон.
Она мельком улыбнулась, а меня опять лизнуло крыло ангела.
Лимонад был тот самый.
Попросил солёной скумбрии. Продавщица положила, сколько я попросил. Прибавив, что в пакете два больших хвоста и две крупные серединки.
– Вы же не против хвостов? – будто бы заранее зная мой утвердительный ответ, спросила она.
Я мотнул головой.
Попросил мягкий батон. Всё это распределил с ранее купленными товарами, в два пакета.
– Колбаски возьмите. Ростовская. Только сегодня привезли. Очень вкусная.
Я, конечно, отказался, ответив, что постараюсь скоро зайти ещё.
– Буду вас непременно ждать!
Что-то в ней изменилось. Я это почувствовал, уже развернувшись, чтобы выйти.
– А знаете, я передумала ждать.
Я понимал, что она обращается именно ко мне. Ведь нас в магазине было только двое.
Мысли неслись, как молнии, в голове. Опять наступил обожаемый мной ступор.
– Помогите мне, пожалуйста, мне одной несподручно. Оставьте свои пакеты. Их тут никто не тронет. Идите за мной.
Мы вошли в подсобное помещение. Ничего не вызвало подозрений или испуга. Вот только если стул? Он не к месту стоял посередине помещения.
Появилась мысль, что он, стул, кого-то ждал.
– Присядьте, пожалуйста, я сейчас.
Я всё понял, я попался…
Онемение на мгновение отпустило и дало мне возможность обернуться не присаживаясь.
Это была она. Та самая Катя. Ведь в тот вечер она назвалась Катей. Значит, не зря ангел посылал мне подсказки.
Она подошла тихо, не спеша. Взяла мои руки за запястья и положила ладонями себе на грудь. Вот теперь всё сошлось. Это точно была она.
Наши губы встретились в неразборчивом шёпоте, и всё…
Мы поочерёдно высасывали друг друга. Мягкость и податливость её губ просто поражала.
Вокруг начал появляться белый туман. Я узнал это чувство. Со мной бывало такое несколько раз. Возможно, от перенапряжения.
Зрение постепенно пропадало, замещая пространство абсолютно белым, как я говорю, молоком. Начинало подташнивать, появлялись слабость, пот. Хотелось просто лежать.
Потом всё это довольно быстро проходило. Оставалась только жуткая усталость.
Тут же всё повторилось, лишь с той разницей, что мне было просто хорошо. Я купался в этой неге. Не видя свою Катю, я знал, что она рядом, просто везде и со мной.
В какой-то момент я понял, что в одном месте белый туман начал рассеиваться, и меня потянуло туда, отдаляя от моей любви.
Стало довольно неплохо видно. Я узнал это место. Частенько тут хаживал.
Но привлекло меня не это, а то, что я увидел. Я увидел себя. Да-да, самого себя. Неторопливо идущего, даже можно сказать с какой-то осторожностью, по аллее. В руках у меня, ну то есть у него, были те самые два пакета. Из одного торчало горлышко лимонада со вкусом из детства.
Он остановился у скамеечки. С усилием поставил на неё пакеты и грузно опустился рядом. Вытащил бутылку лимонада и из горлышка потихоньку пил, пил, наслаждался…
Я почему-то понял всё то, что сейчас произойдёт. С минуты на минуту.
Она появилась тихо. Но я почувствовал, что она рядом. Стояла ровно, приобняв меня, вся в белом.
И это было прощание. Прощание нас двоих с ним.
Он положил правую руку на спинку лавочки, а на неё положил свою голову. «Значит, плохи дела», – пронеслось у меня в голове.
Я так всегда делал, когда мне было нестерпимо плохо. Я клал голову на правую руку и дышал ртом. Мог иногда постанывать, как собачка. Мне от этого становилось легче.
Вдруг от тела стало отделяться что-то прозрачное и светлое. Неспешно, как бы нехотя, это что-то раскачивалось из стороны в сторону, как бы раздумывая. И стало с небольшим ускорением подниматься вверх.
– Вот и всё, – сказала Катя. – Более нам тут делать нечего.
Она крепко взяла меня за руку и повела назад, в пелену. Снова подсобка. Стул. Я сижу на нём. Ко мне лицом сидит она.
Её глаза печально улыбаются. В них любовь.
Вдруг резко она поднимает руки и начинает ворошить мои волосы.
Стоп. Какие волосы? Я же давным-давно их растерял.
Она засмеялась своим колокольчиковым смехом и, спрыгнув с меня, встала сзади, обняв.
То, что я увидел, ввергло меня в ступор. Я и не я.
Подняв руку, дотронулся до густых непослушных волос, помолодевшего, но уже с морщинами на лбу лица. Несомненно, это был я.
Те забавные игры в компьютере или телефоне по омоложению или изменению внешности воплотились в жизнь.
Встал решительно, как будто приняв какое-то решение. Всю жизнь ведь был авантюристом.
– Король ушёл, да здравствует король, – произнёс я.
Мы оба рассмеялись. Почему-то не хотелось грустить. Думать о том, а как же теперь там, без меня?
Катя, будто прочитав мои мысли, негромко сказала в пустоту:
– А там без тебя всё сложится хорошо. Всё будет как у всех, и даже ещё лучше.
Меня это успокоило.
– Куда? – как-то обыденно спросил я.
Она кивком указала на зеркало. И, взявшись за руки, мы пошли туда… В будущее.
P. S. Мы побывали у него. Похоронили там, где и хотел.
Опадала листва. С памятника на нас смотрел с прищуром он. Без волос.
Надпись гласила:
«На этом месте упокоен человек,
Оставивший другим
Свои такие разные сюжеты…»
Я знал, что ему хорошо. А жизнь текла своим чередом.
03.05.2024
Не такой
Стал не таким, каким был. Ещё не так давно, среди тех, кто окружает тебя. Тех, кто, несомненно, близок и дорог тебе.
Начав писать, ты бессознательно оторвался от привычного мира. Сам почувствовал, что стал для него другим.
Ты не забрался выше места, в котором оказался. А привычный низ уже отпустил тебя.
И завис в одиночестве, среди тысяч слоёв мироздания.
Хотя нет, нас всё-таки двое. Ты и та искра, что подарил тебе Бог.
То живое, что говорит с тобой и с тобою вместе творит.
16.05.2024
Полный штиль
Кругом звенящая тишина. Там и тут, среди бурьяна, остовы завалившихся набок хат.
Жизнь определяется лишь писком комаров, звуком барражирующего шмеля, запахом цветущей травы.
Хотя нет.
Вот появился звук работы неутомимого дятла. Голос кукушки, пророчащей кому-то очередное будущее. Гортанный перепал высоко пролетающих воронов.
Теперь, пожалуй, всё…
Прошлое не возвращается. Не услышать детского гомона, доносящегося с реки. Угрожающих курлыканий недовольного индюка. Вездесущих кудахчущих кур. Гусей, важно перешагивающих по своим значимым делам.
И ещё. Главного нет.
Звука мычащего стада, неспешно возвращающегося с выпаса.
Нет бабуль, лузгающих семечки и буравящих взглядами спины проходящих. При этом что-то нашёптывающих друг другу на ушко.
Жизни нет. Мир есть, а вот жизни нет. Может, когда-нибудь, как и раньше, забурлит, запоёт своим особенным деревенским естеством среда.
Узнают ли в будущем о том, что жили-были те, кто рыдал душой за потерянное, ушедшее в прошлое, сладкое, милое сердцу время?
Хотелось бы, чтобы знали.
А пока полный штиль.
05.04.2024
Ритка
По телевизору негромко передавали новости. По своей устоявшейся привычке я не спеша просматривал рабочие документы. Что-то заставило меня отвлечься.
Имя. Да, именно имя. Маргарита. Я поднял глаза. Как током пробило.
Это была она, наша Ритка. Как и не было этих двадцати пяти прошедших лет. Да, наша Ритка. Конечно, повзрослевшая. Но глаза. Нет, глаза всё такие же.
Как фотографу удачно удалось запечатлеть эту искру, эдакого чертёнка в глазах?
Да, это была она. Маргарита Семёновна Терехова-Беркович. Лётчик-космонавт первого класса. Обалдеть!
Зашла супруга, с вопросом обернулась ко мне, потом к телевизору и со вздохом, подняв руки с полотенцем к лицу, присела рядом.
– Ритка, наша Ритка. Обалдеть.
Меня немного передёрнуло от мысли, что она повторила мою мысленную фразу. Последнее время я становлюсь заносчив.
Да, перед нами была наша Жанна д’Арк. Даже причёска осталась та же: каре и подрезанная чёлка.
Она появилась у нас неожиданно, без предупреждения. Впрочем, как и исчезла из нашей общей жизни.
Директор школы, Вера Ильинична, приобняв Риту за плечо, представила её:
– Маргарита Терехова, будет учиться у нас, прошу любить и жаловать.
За то небольшое время, которое директор уделил Рите, она успела своими огоньками глаз обстрелять всех сидящих в классе. И, как мне показалось, задержалась взглядом на мне и моём друге Пашке.
– Виктор. Пантелеев Виктор. Прикрой рот, пожалуйста, муху поймаешь, – сказала учительница.
Класс весело защебетал. Я, конечно, сконфузился и немного обиделся на Анну Павловну за то, что она заострила на мне внимание.
Анна Павловна – наша классная. Нам, как и, впрочем, нашим родителям, кажется, что классу повезло с таким преподавателем и классным руководителем.
Рита тоже улыбнулась, но искорки пропали, а в глазах появилось какое-то сочувствие. Меня это даже успокоило.
– Садись, Маргарита, там, где тебе покажется удобнее, – сказала Анна Павловна, поведя рукой в сторону парт.
Ритка мгновение думала и прошла на заднюю парту возле окна.
– Я пока тут поживу? – спросила она.
На что Анна Павловна утвердительно кивнула и продолжила урок.
Настала перемена. Девчонки облепили новенькую. Галочий гомон стоял на всём этаже. Им всё интересно. Куда, зачем, почему?
Мы, мальчишки, толкались в сторонке, делая вид, что нам это неинтересно. Пару раз Рита обернулась, заинтересованно глядя на нас.
Прозвенел звонок. После уроков выяснилось, что нам всем – ну, мне, Пашке и Рите – не только по пути, но оказывается, что жить она будет в нашем с Пашкой доме. В третьем подъезде, на третьем этаже. Мы с родителями на втором. Пашка с бабушкой на пятом.
Родители у Пашки в постоянных разъездах, бабуля его и воспитывает. Классная, надо сказать, бабуля у Пашки.
У третьего подъезда стояла грузовая машина, и видный такой дяденька с бородкой, как у мушкетёров, что-то спокойно объяснял грузчикам.
Обернувшись и попросив прощения, он подошёл к нам и, поздоровавшись и склонив голову на бок, вопросительно уставился на Риту.
– Ну-с-с, знакомь нас.
– Ах да, конечно, – проговорила Рита. – Мой папа, Семён Иванович. А это мои новые друзья, Павел и Виктор, – как-то даже официально произнесла она.
Семён Иванович, пожав каждому из нас руку, сказал, что ему приятно, что его дочь так быстро нашла себе товарищей. И предложил заходить в гости по-простому, без приглашения. На что мы дружно помотали головами и разошлись по своим квартирам.
Было тепло. Учебный год заканчивался. Рита с родителями переехала к нам из-за новой работы её отца. Он был каким-то крупным инженером.
Ритка сразу вписалась в нашу шумную велосипедную компанию. Так как тоже имела свой транспорт. С прямой рамой, не девчачий.
Незаметно для всех она стала подминать нас, пацанов, под себя. Мы даже не заметили, как стали не только слушаться её, но и выполнять всякие мелкие поручения.
Её лидерские качества не ускользнули от взгляда как учителей, так и родителей. Ну и, само собой разумеется, нас, учеников. Кто-то в силу зависти или восхищения назвал её Жанной д’Арк. Отчасти это верно, ну, что она как-то незаметно взяла лидерство на себя. А нам, пацанам, это даже нравилось.
А внеклассное чтение книг?
Практически весь список был нами прочитан. Был прочитан в обсуждениях.
В один из дней после довольно упорных гонок мы отдыхали недалеко от озера. Уже искупались и лежали кто как. Тут-то Ритка и начала читать. Читала негромко, с выражением. Потом задала вопрос, кто-то ответил. И пошло-поехало.
Классная потом уже, на уроках, проверяя наши знания о прочитанном за лето материале, была приятно удивлена. О чём, кажется, растрезвонила на всю учительскую.
Другие преподаватели, конечно, сожалели, что такое не произошло, например, с математикой или физикой.
Она была везде первой. Хоть на субботниках, хоть на классных часах. Везде…
Зазвонил телефон. Супруга поднялась и, выйдя в коридор, сняла трубку.
Я провалился в дальнейшие воспоминания. Мы взрослели. У мальчишек появились басок и некое подобие усиков.
Все разом как-то приосанились, что ли.
Девчонки тоже округлились. Ушла какая-то подростковая худоба. Они стали превращаться в женщин.
Вера Спицына, симпатичная, между прочим, девчонка, чаще стала обращать на меня внимание. Зачастую у неё появлялись вопросы. Мне это льстило.
Жила она недалеко от нашего дома, с мамой и папой. Незаметно я стал провожать её до дома и, как и положено кавалеру, нёс её портфель.
Нет, мы по-прежнему обожали Ритку, но походы наши становились редкостью. Всё больше каждый углублялся в свои интересы, в учёбу, хобби. Ну и первые настоящие влюблённости требовали времени.
По вечерам мы уже старались ходить вдвоём. Да и прогулки теперь казались интереснее без свидетелей.
Вера Спицына, ну, теперь уже Пантелеева – моя супруга. Да, так вот судьба свела нас вместе уже после окончания вузов.
У нас двое детей. Мальчуганы. Прекрасные, мы считаем, пацаны. Погодки они у нас. Первый, похоже, будет гуманитарием, в мать. А вот второй – технарь. Моё направление.
Зашла супруга. Присев на диван и разгладив рукой фартук, она произнесла:
– У них тоже двое детей. Мальчик и девочка.
– У кого у них? – не поднимая от бумаг головы, спросил я.
– У Берковичей.
– У каких Берко…
Только тут меня осенило, и я отчётливо вспомнил Риткину фамилию. Терехова-Беркович.
– А Беркович – это?..
– Тот самый. Наш, – ответила супруга.
Ефим Эдуардович Беркович. Наш сосед, живший в доме напротив.
Фимка учился в другом классе. Он не был частым гостем нашей компании. Фимка был музыкантом. Кто не помнит звуков пианино, доносящихся из квартиры, где он жил с родителями!
А большой и шумный скандал в его семействе, когда родители узнали, что их Фима устроился в ансамбль в Доме культуры металлургов. Мы, конечно, завидовали ему и даже похаживали туда на танцы. Фима был горд и всегда с какой-то почтительностью благодарил, что мы его посетили.
Фима, Фима. С каким неистовством он мотался на велике. Своего у него не было, и, если выдавалась такая возможность погулять с нами, мы ему не отказывали. Выпучив свои большие глаза, он мотался по двору, как заправский гонщик, разгоняя вокруг себя детей, голубей, поднимая клубы пыли. Выдохнувшись, он бессильно падал возле нас и, блаженно улыбаясь, рассказывал нам какой-нибудь новый анекдот, неведомо где им услышанный.
Таким был Фима. И вот на тебе – Тереховы-Берковичи.
– Он, между прочим, руководитель большого симфонического оркестра, – продолжила супруга. – Не вылезает из заграниц.
Господи, лётчик-космонавт, надо же, и Фимка. Как, ну как это совместимо? Всё равно что огонь и вода. Хотя… а ведь космос и музыка – это, наверное, прекрасно. У каждого в профессии присутствует безбрежность. Нескончаемая красота мироздания, заключённая в двух людях. В двух привязанных друг к другу, я надеюсь, людях. Красота, да и только.
Мальчишки пришли, галдёж в прихожей. Пора семье руки мыть и кормиться.
Да, и всё же – Терехова-Беркович.
И, отложив рабочие дела, я с беспричинной весёлостью пошёл к своим пацанам.
18.05.2023
Руки матери
Задержался взгляд на твоих руках, руки-крюки, по-другому и не скажешь, все в прожилочках, мозолистые, ты ими всё что-то быстро вяжешь, вяжешь.
Людям показать стесняешься, прячешь их в свои маленькие ладошки, конфузишься из-за себя, краснеешь, а руки твои – это окно в твоё богатое прошлое.
Они теплом и молоком пахнут, в них уткнуться лицом очень хочется, и мечтать, и детство вспоминать, от них отрываться ну никак не хочется.
Руки твои – это картина времени, твоего времени, пускай не лёгкого, но всё-таки счастливого, без ощущения чего-то скверного, немного тайного, весёлого и просто игривого.
Саша
Сашенька проснулась. Проснулась оттого, что солнышко уже щекотало глазки. Вставать не хотелось, но тепло лучей ласкало личико, заставляя предательски моргать. Мама заметит, что ей уже не спится, и скажет негромко, но так, что не отвертишься:
– Сашенька, пора вставать.
«Ах, как же хочется ещё немного полежать, пофантазировать. А главное, помечтать о том, что будет так, как задумала сегодня. А сегодня не хочется поругаться с Ниной, она хорошая, но задавака и учится лучше. И Лёшка чтобы не приставал и не щипался. Вера Павловна обязательно остановится своим очкастым взглядом на мне и обязательно спросит так, что сразу всё забывается. Всё, что учили с мамой. Мама расстраивается, ведь вместе всё учим, а как отвечать – всё и забылось. Она говорит, что это всё временно, вот подрасту, осмелею и стану тогда выдавать по полной.
Побыстрее бы вырасти и ничего не бояться.
Солнышко уже греет сильнее, наверное, сегодня будет хороший день. Только наш с мамой.
А ещё у нас нет папы. Мама говорит, что он улетел, затерялся где-то в облаках. Я один раз рассказала об этом девчонкам. Они смеялись и называли меня глупой. Но я не обижаюсь. У нас много девочек, у которых нет пап. Одна тётенька сказала, что многих мужчин съела война. Как это может быть, я пока не поняла, а у мамы спрашивать не хочется. Она от этой злой войны становится грустной, и я видела, что иногда у неё появляются слёзки.
А ещё я хочу стать учителем. Никогда не ругать деток. Они же не виноваты, что кому-то легче даётся учёба, а кому-то сложнее. Любить надо всех.
Ну вот, мама уже смотрит на меня и немного улыбается. Заметила, что я не сплю, а опять фантазирую, как она обычно говорит.
Потянусь, соскочу и побегу, обниму её сильно-пресильно.
Хорошего нам с ней дня».
07.05.2024
Дарина Минева
Родилась в городе Габрово (Болгария).
Соавтор восьми сборников поэзии, изданных Союзом болгарских учёных. Публикации: «Антология литературной Евразии», тт. 7 и 8, «Писатели Русского мира XXI века. Энциклопедия стихов и прозы», т. 2, «Российский колокол» («Осенняя сюита») 2020 года, сборник «Самому себе не лгите», т. 2, тематический альманах «Никто не забыт, ничто не забыто», сборник «Назад в СССР» и другие. Автор сборника «Поэзия-2023 – новая болгарская литература» и сборника «Проза-2024 – новая болгарская литература».
Член литературного клуба «Творчество и потенциал». Участница проектов «Энциклопедия большой литературы», «Неокультура», «Голоса эпохи». Номинант «Литературной премии Мира – 2018», литературной премии «Неформат» и «Писатели нашего времени».
Отражённый свет
Рваный шарф перламутровый бросает
Луна бледная ночью.
Потом из него «куёт»
Эфирный щит над спящей землёй.
Она идёт проторённой дорогой
Без ропота, верная долгу:
Закон – натура, ищет шага:
Быть разной каждый день и ночью.
По пути космической оси
Луч солнца, как рука,
С мужской нежностью, архаично
Касается бледной луны.
Горячие объятия без согласия
Пробуждают каменную душу
В каждом месяце, чтобы возрождать
Луну как женщину и мать.
С ними связана её судьба —
Сияет чуждым светом
Под одеждой из серебра,
Живёт любящей женщиной.
Рваный шарф перламутровый бросает
Бледная луна в ночи.
В себе отражает
Лицо того, кто её создаёт.
Возвращение в детство
Цветок, приютившийся в траве, —
Нежная материнская душа.
Цветок в тёплой земле —
Родная рука отца.
В этом цветке белое, невинное,
Своё детство я узнала.
Яркие мгновения беззаботные
В его золотой клетке я жила.
Путь назад – к дому заброшенному
Память ведёт меня,
В золотом храме забытому.
Я вхожу, чтобы возродиться.
Листья осенние бродят
Сегодня у моей двери.
Ищете дорогу домой?
Я напрасно, отцовская рука.
Трепет
Трепет милый, властный!
Зачем живёшь ты только миг?
Зачем сжигаешь нас
Ты, пламень страстный,
И исчезаешь – предсмертный крик?
Зачем я молюсь, стенаю, плачу,
Быть с тобой до конца света?
С душой, тобой раненной,
Буду встречать смерть.
Так с тобой умру.
Я живу без тебя.
С тобой я себе рожу.
Без тебя я гасну и тлею.
Стихи на болгарском языке
Завръщане в детството
Цвете сгушено в тревата —
Нежна майчина душа.
Цвете топлено в земята —
Родна бащина ръка.
В цвете бяло и невинно
Свойто детство аз познах:
Светли мигове безгрижно
В златната му клетка преживях.
Път назад – към дом оставен,
Ме повежда мисълта,
В златен храм забравен,
Влизам да се възродя.
Есенни листа се лутат,
Днес пред моята врата.
Търсят пътя към дом?
Аз, напразно – бащина лъка…
Трепет
Трепет сладостен и властен!
Защо живееш само миг?
Защо запалваш в нас
Ти пламък страстен
И изчезваш с предсмъртен вик?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71350069?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сборник
Ирина Басурманова
Сборник прозы и поэзии современных авторов, посвящённый творчеству Ивана Бунина, представляет собой уникальное литературное издание, в котором современные писатели и поэты отдают дань уважения великому мастеру слова. Вдохновлённые его глубокими размышлениями о жизни, природе и человеческих чувствах, авторы создают свои произведения, пронизанные духом бунинской эстетики. Сборник объединяет разнообразные голоса и стили, предлагая читателю погрузиться в мир, где классика встречается с современностью, а вечные темы находят новое звучание.
Дар бессмертный
Сборник прозы и поэзии, посвящённый творчеству Ивана Бунина
(Составитель Ирина Басурманова)
© Издательство «Четыре», 2024
Дизайнер обложки Ольга Аврах
Художник обложки Светлана Белова
* * *
Светлана Белик
Родилась 22 июля 1987 года. Окончила федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Кузбасская государственная педагогическая академия» по специальности «русский язык и литература».
С 2023 по 2024 г. работала в государственном автономном учреждении культуры «Прокопьевский драматический театр имени Ленинского комсомола» на должности начальника отдела маркетинга и рекламы.
Публиковалась в литературно-художественном альманахе «Дата эпохи» (2021 г.), а также в городских газетах «Городок», «Телевизионный Вестник» и др. Имеет регистрацию в Международном союзе русскоязычных писателей и на «Стихи. ру».
Берег счастья
Ничего больше нет…
Всё ушло в никуда, растворилось.
Лишь остался от прошлого след,
Этой ночью мне детство приснилось.
Снова рядом родные со мной,
Голос сердцу родной вновь я слышу.
Мне не страшно бродить здесь одной,
Я гляжу на знакомую крышу.
Это место – родительский дом,
Где с лихвой пронеслось моё детство.
Я спокойно иду босиком
По дороге от нас по соседству.
Я весёлой девчонкой была,
Целый день во дворе пропадала.
Фантазёркой по жизни слыла
И ребятам скучать не давала.
Всё так ясно теперь для меня.
Это место и есть берег счастья!
Что живёт, в сердце память храня,
Сберегая всех нас от ненастья.
Маргарита Богоутдинова
Родилась 30 ноября 1965 г. в Риге. Окончила Красноярский технологический техникум пищевой промышленности по специальности «техник-технолог кондитерского производства». В 1992 г. окончила заочное обучение в институте пищевой промышленности в Москве по специальности «инженер-технолог».
В 2005 г. получила второе высшее образование в университете Иркутска по специальности «экономист (финансы и кредит)».
Пишет прозу, стихи, работает над книгой об истории семьи. Поёт в хоре ветеранов, увлекается фотографией, путешествует. Принимает участие в литературно-художественных конкурсах, фотоконкурсах и коллективных сборниках.
Из юности привет
Листает время страницы жизни,
Заносит времени песок
Те годы, когда мы жили,
Когда мы были юными ещё.
Туманом времени заволокло
Знакомые когда-то лица.
И скрылись имена – туман как молоко.
Не узнаём людей, прошедших мимо.
Накладывает время паутину
И закрывает прошлое от нас.
Покрыта юность лет рутиной,
Утихли чувства, огонь внутри угас.
И, как угли погасшего костра,
Прикрыта юность пеплом.
Лишь оклик голоса издалека
Пробьёт прошедших панцирь лет.
Перед глазами вспышка возникает,
Внезапно память оживает.
Картинки юности всплывают,
Внутри волнение нарастает.
И как костёр от искры возникает,
Так наша юность птицею взлетает.
Привет нам шлёт и понимает:
В душе ведь юность никогда не угасает!
О взрослых детях
Как солнца луч
Пронзает небо в серых тучах,
Так дети взрослые
Бывают редко в доме отчем…
Да, дети вырастают,
Дом отчий покидают.
Свой путь по доброй воле выбирают
И по нему вперёд шагают.
Идут своей дорогой жизни.
Пройти её назначено судьбой.
Мы в этом мире ненадолго.
Жаль, поздно это осознаём.
Всё повторяется на этом свете:
Не возвращались в отчий дом
И думали: успеем заехать в гости,
Себя надеждой тешили – обман.
Родители – их дети покидают.
Так надо, так задумано на этом свете.
Даётся временно всё человеку,
Чтобы достичь желаемого в пути.
Как солнца ожидаем нежно
После промозглой суеты,
Детей своих с надеждой в сердце
Желаем видеть чаще мы.
Пронзит луч солнца тучи —
Он как надежда, как маяк.
Приедут дети в дом свой отчий,
Одарят счастьем, рассеют мрак.
Сказка льда
Ты скован толстым слоем льда.
Ещё зима, не потеплело.
А подо льдом – там жизнь всегда
И рыба плавает, как будто вода не замерзала.
Резвится нерпа на твоих просторах.
Сон неспокоен у тебя:
То лёд трещит, расходится по сторонам,
Глухих ударов звуки, как раскаты грома.
Течения несут потоки вод
Под толстой коркой зимнего убранства.
Неспешный разговор воды и льда…
Вода ломает толстый лёд,
И заново всё замерзает.
Торосы то тут, то там, по сторонам.
Открытые пространства льда,
Блестящего на солнце.
Поверхность льда на зеркало похожа.
Лёд с космосом сравним:
Там мириады пузырьков
Различной формы в толще льда.
Разломы, трещины в его глубинах.
По глади льда, надев коньки,
Мчать можно долго без оглядки.
Нагромождение льда повсюду:
Цвет льда меняется на солнце,
Застывшие у берегов, нахлынувшие волны.
На скалах наплески воды замёрзшей
Причудливой, неповторимой формы.
Вдоль побережья в гротах сказка…
И где же это чудо у природы?
На озере Байкал, о нём рассказ.
Его увидеть стоит хотя бы раз!
Яна Варшавская
Поэтесса, писатель и художник. Образование высшее.
Имеет ряд научных статей и патентов на изобретения. В настоящее время проживает в Санкт-Петербурге.
Член Российского и Интернационального союзов писателей, а также литературного клуба «Творчество и потенциал». Член-корреспондент Международной академии наук и искусств. Лауреат II национальной литературной премии «Писатель года» (2013).
Автор восьми книг и соавтор в более чем восьми десятках авторских сборников.
Лауреат Российской, Московской, Лондонской премий, а также обладатель титула «Дама фантастики и детской литературы» за 2020 год в рамках фестиваля фантастики «Рос-Кон-2020».
Награждена орденами, медалями, статуэтками, кубками, нагрудными знаками и дипломами.
Как ностальгия по тем временам…
Старый отцовский альбом…
С полки взяла. И листаю.
Мама на фото стоит:
в шляпке-таблетке с вуалью…
Длинная юбка и в руку коса…
Светлые, добрые лица,
Как ностальгия по тем временам…
Надо ж такому случиться!
Вот улыбнулся на фото отец —
в форме десантника: в шлеме и с ранцем…
Кажется взрослым, мужчиной уже…
Здесь ему, может быть, двадцать…
Брат в одеяльце – один только зуб!
Взять самолётик старается.
Я… Мой насупленный взгляд.
И не пытаюсь кому-то понравиться…
Бабушка с мамой… Отец и друзья…
Шляпы, костюмы, платочки…
Было ведь это… И вспомнить бы всё!
Платьица, брошки-цветочки…
Андрей Дегтярев
Родился 12 февраля 1963 года в городе Тарту Эстонской ССР в семье военного. Когда ему было 10 лет, они с мамой переехали в город Смоленск, на её Родину. После школы получил рабочую профессию, потом пошёл в армию. Прослужил в вооружённых силах 28 лет. После увольнения продолжил трудовую деятельность. Сейчас работающий пенсионер. Женат, у него есть две дочери. Живёт в городе-герое Смоленске.
Любить людей – единственное, что достойно смысла жить.
Катя
Я стоял и ждал трамвай. Вечер заменил жаркий ушедший день лёгкой прохладой. На предыдущий не успел. Ещё слышен был вдалеке его удаляющийся лязг. Это дало возможность полистать новостную ленту за день. Время шло.
Боковым зрением для себя отметил, что мелькнула чья-то тень. Но всё-таки содрогнулся от неожиданности.
Она стояла практически вплотную ко мне, улыбаясь. Её чуть покачивало. При этом она ещё и курила. Лёгкая улыбочка немного пьяной молодушки.
«Семнадцать хоть исполнилось?» – пронеслось в голове.
– Я пришла отдать вам себя. Я знаю, что вам это очень нужно.
Речь внятная, да и запаха спиртного нет. Сигаретами пахнет, но не тошнотворно. Сам не курю уже двадцать лет. Могу отличить хороший табак от некачественного по запаху.
– Дайте мне свою руку, пожалуйста. Ну, дайте, не стесняйтесь.
Её ладонь абсолютно сухая, тёплая и очень мягкая. Как и грудь, в которую она упёрла мою руку, накрыв своей рукой.
– Чувствуете? Неужели не чувствуете? Я полилась прямо в вас.
Мысли путались. Да и страшновато было. Может, розыгрыш какой или ограбить хотят?
– Давайте я вас поцелую.
И, взяв голову в руки, мягко целует в лоб. Перемещается к губам. Нежно, с осторожностью начинает целовать. Рот её постепенно расширяется, охватывая мой. Забирая в себя всего меня, больше и больше. Она с полной силой целует взасос, шепча при этом:
– Я дарю вам себя.
А я струсил. Просто струсил. Я для неё дед. В руках целое богатство пульсирующее. Струсил, в общем.
Спасли трамваи. Оба зазвонили своими противными звонками. Они мчались друг на друга в каком-то феерическом, пылающем светом экстазе.
Она ойкнула от неожиданности. Немного как-то стеснительно, оторвавшись от меня.
– Мой, – сказал я.
– И мой, – ответила она.
Мы пошли к трамваям.
И только тут, не осознавая, что я делаю, вцепился в её податливые, пушистые губы. Она тут же ответила.
А трамваи стояли.
Она первой оторвалась от меня и, засмеявшись своим колокольчиковым смехом, крикнула:
– Вот я и подарила вам себя. Пока-пока…
Открылись двери. Купив билет, я сел на одинарное сиденье и уткнулся во тьму за окном. Как ехал – не помню.
Молча вышел на своей остановке. В голове всё роилось. От желания вернуться и найти её до оправдания своей слабости.
А губы горели…
* * *
Как-то в один из дней захотелось солёной рыбки. Люблю скумбрию. Именно скумбрию, с белым батоном.
Захотелось лимонада. Того самого, со вкусом из детства.
Все супермаркеты были пройдены. Оставался один небольшой магазинчик. Обычно в них есть всё. Но заходил я в него, как правило, от случая к случаю.
В голосе продавщицы послышалось что-то знакомое. Мельком пронеслось и улетело. Со мной такое бывало. Лизнёт мысль и пропала. Только потом понимаешь, что это была подсказка, крыло ангела.
Я так для себя прозвал это неуловимое чувство.
Попросил лимонад, тот, что из детства. Она лишь переспросила:
– В двушке? Ну, двухлитровый значит.
Я утвердительно кивнул и добавил:
– Тот, что мутный, как самогон.
Она мельком улыбнулась, а меня опять лизнуло крыло ангела.
Лимонад был тот самый.
Попросил солёной скумбрии. Продавщица положила, сколько я попросил. Прибавив, что в пакете два больших хвоста и две крупные серединки.
– Вы же не против хвостов? – будто бы заранее зная мой утвердительный ответ, спросила она.
Я мотнул головой.
Попросил мягкий батон. Всё это распределил с ранее купленными товарами, в два пакета.
– Колбаски возьмите. Ростовская. Только сегодня привезли. Очень вкусная.
Я, конечно, отказался, ответив, что постараюсь скоро зайти ещё.
– Буду вас непременно ждать!
Что-то в ней изменилось. Я это почувствовал, уже развернувшись, чтобы выйти.
– А знаете, я передумала ждать.
Я понимал, что она обращается именно ко мне. Ведь нас в магазине было только двое.
Мысли неслись, как молнии, в голове. Опять наступил обожаемый мной ступор.
– Помогите мне, пожалуйста, мне одной несподручно. Оставьте свои пакеты. Их тут никто не тронет. Идите за мной.
Мы вошли в подсобное помещение. Ничего не вызвало подозрений или испуга. Вот только если стул? Он не к месту стоял посередине помещения.
Появилась мысль, что он, стул, кого-то ждал.
– Присядьте, пожалуйста, я сейчас.
Я всё понял, я попался…
Онемение на мгновение отпустило и дало мне возможность обернуться не присаживаясь.
Это была она. Та самая Катя. Ведь в тот вечер она назвалась Катей. Значит, не зря ангел посылал мне подсказки.
Она подошла тихо, не спеша. Взяла мои руки за запястья и положила ладонями себе на грудь. Вот теперь всё сошлось. Это точно была она.
Наши губы встретились в неразборчивом шёпоте, и всё…
Мы поочерёдно высасывали друг друга. Мягкость и податливость её губ просто поражала.
Вокруг начал появляться белый туман. Я узнал это чувство. Со мной бывало такое несколько раз. Возможно, от перенапряжения.
Зрение постепенно пропадало, замещая пространство абсолютно белым, как я говорю, молоком. Начинало подташнивать, появлялись слабость, пот. Хотелось просто лежать.
Потом всё это довольно быстро проходило. Оставалась только жуткая усталость.
Тут же всё повторилось, лишь с той разницей, что мне было просто хорошо. Я купался в этой неге. Не видя свою Катю, я знал, что она рядом, просто везде и со мной.
В какой-то момент я понял, что в одном месте белый туман начал рассеиваться, и меня потянуло туда, отдаляя от моей любви.
Стало довольно неплохо видно. Я узнал это место. Частенько тут хаживал.
Но привлекло меня не это, а то, что я увидел. Я увидел себя. Да-да, самого себя. Неторопливо идущего, даже можно сказать с какой-то осторожностью, по аллее. В руках у меня, ну то есть у него, были те самые два пакета. Из одного торчало горлышко лимонада со вкусом из детства.
Он остановился у скамеечки. С усилием поставил на неё пакеты и грузно опустился рядом. Вытащил бутылку лимонада и из горлышка потихоньку пил, пил, наслаждался…
Я почему-то понял всё то, что сейчас произойдёт. С минуты на минуту.
Она появилась тихо. Но я почувствовал, что она рядом. Стояла ровно, приобняв меня, вся в белом.
И это было прощание. Прощание нас двоих с ним.
Он положил правую руку на спинку лавочки, а на неё положил свою голову. «Значит, плохи дела», – пронеслось у меня в голове.
Я так всегда делал, когда мне было нестерпимо плохо. Я клал голову на правую руку и дышал ртом. Мог иногда постанывать, как собачка. Мне от этого становилось легче.
Вдруг от тела стало отделяться что-то прозрачное и светлое. Неспешно, как бы нехотя, это что-то раскачивалось из стороны в сторону, как бы раздумывая. И стало с небольшим ускорением подниматься вверх.
– Вот и всё, – сказала Катя. – Более нам тут делать нечего.
Она крепко взяла меня за руку и повела назад, в пелену. Снова подсобка. Стул. Я сижу на нём. Ко мне лицом сидит она.
Её глаза печально улыбаются. В них любовь.
Вдруг резко она поднимает руки и начинает ворошить мои волосы.
Стоп. Какие волосы? Я же давным-давно их растерял.
Она засмеялась своим колокольчиковым смехом и, спрыгнув с меня, встала сзади, обняв.
То, что я увидел, ввергло меня в ступор. Я и не я.
Подняв руку, дотронулся до густых непослушных волос, помолодевшего, но уже с морщинами на лбу лица. Несомненно, это был я.
Те забавные игры в компьютере или телефоне по омоложению или изменению внешности воплотились в жизнь.
Встал решительно, как будто приняв какое-то решение. Всю жизнь ведь был авантюристом.
– Король ушёл, да здравствует король, – произнёс я.
Мы оба рассмеялись. Почему-то не хотелось грустить. Думать о том, а как же теперь там, без меня?
Катя, будто прочитав мои мысли, негромко сказала в пустоту:
– А там без тебя всё сложится хорошо. Всё будет как у всех, и даже ещё лучше.
Меня это успокоило.
– Куда? – как-то обыденно спросил я.
Она кивком указала на зеркало. И, взявшись за руки, мы пошли туда… В будущее.
P. S. Мы побывали у него. Похоронили там, где и хотел.
Опадала листва. С памятника на нас смотрел с прищуром он. Без волос.
Надпись гласила:
«На этом месте упокоен человек,
Оставивший другим
Свои такие разные сюжеты…»
Я знал, что ему хорошо. А жизнь текла своим чередом.
03.05.2024
Не такой
Стал не таким, каким был. Ещё не так давно, среди тех, кто окружает тебя. Тех, кто, несомненно, близок и дорог тебе.
Начав писать, ты бессознательно оторвался от привычного мира. Сам почувствовал, что стал для него другим.
Ты не забрался выше места, в котором оказался. А привычный низ уже отпустил тебя.
И завис в одиночестве, среди тысяч слоёв мироздания.
Хотя нет, нас всё-таки двое. Ты и та искра, что подарил тебе Бог.
То живое, что говорит с тобой и с тобою вместе творит.
16.05.2024
Полный штиль
Кругом звенящая тишина. Там и тут, среди бурьяна, остовы завалившихся набок хат.
Жизнь определяется лишь писком комаров, звуком барражирующего шмеля, запахом цветущей травы.
Хотя нет.
Вот появился звук работы неутомимого дятла. Голос кукушки, пророчащей кому-то очередное будущее. Гортанный перепал высоко пролетающих воронов.
Теперь, пожалуй, всё…
Прошлое не возвращается. Не услышать детского гомона, доносящегося с реки. Угрожающих курлыканий недовольного индюка. Вездесущих кудахчущих кур. Гусей, важно перешагивающих по своим значимым делам.
И ещё. Главного нет.
Звука мычащего стада, неспешно возвращающегося с выпаса.
Нет бабуль, лузгающих семечки и буравящих взглядами спины проходящих. При этом что-то нашёптывающих друг другу на ушко.
Жизни нет. Мир есть, а вот жизни нет. Может, когда-нибудь, как и раньше, забурлит, запоёт своим особенным деревенским естеством среда.
Узнают ли в будущем о том, что жили-были те, кто рыдал душой за потерянное, ушедшее в прошлое, сладкое, милое сердцу время?
Хотелось бы, чтобы знали.
А пока полный штиль.
05.04.2024
Ритка
По телевизору негромко передавали новости. По своей устоявшейся привычке я не спеша просматривал рабочие документы. Что-то заставило меня отвлечься.
Имя. Да, именно имя. Маргарита. Я поднял глаза. Как током пробило.
Это была она, наша Ритка. Как и не было этих двадцати пяти прошедших лет. Да, наша Ритка. Конечно, повзрослевшая. Но глаза. Нет, глаза всё такие же.
Как фотографу удачно удалось запечатлеть эту искру, эдакого чертёнка в глазах?
Да, это была она. Маргарита Семёновна Терехова-Беркович. Лётчик-космонавт первого класса. Обалдеть!
Зашла супруга, с вопросом обернулась ко мне, потом к телевизору и со вздохом, подняв руки с полотенцем к лицу, присела рядом.
– Ритка, наша Ритка. Обалдеть.
Меня немного передёрнуло от мысли, что она повторила мою мысленную фразу. Последнее время я становлюсь заносчив.
Да, перед нами была наша Жанна д’Арк. Даже причёска осталась та же: каре и подрезанная чёлка.
Она появилась у нас неожиданно, без предупреждения. Впрочем, как и исчезла из нашей общей жизни.
Директор школы, Вера Ильинична, приобняв Риту за плечо, представила её:
– Маргарита Терехова, будет учиться у нас, прошу любить и жаловать.
За то небольшое время, которое директор уделил Рите, она успела своими огоньками глаз обстрелять всех сидящих в классе. И, как мне показалось, задержалась взглядом на мне и моём друге Пашке.
– Виктор. Пантелеев Виктор. Прикрой рот, пожалуйста, муху поймаешь, – сказала учительница.
Класс весело защебетал. Я, конечно, сконфузился и немного обиделся на Анну Павловну за то, что она заострила на мне внимание.
Анна Павловна – наша классная. Нам, как и, впрочем, нашим родителям, кажется, что классу повезло с таким преподавателем и классным руководителем.
Рита тоже улыбнулась, но искорки пропали, а в глазах появилось какое-то сочувствие. Меня это даже успокоило.
– Садись, Маргарита, там, где тебе покажется удобнее, – сказала Анна Павловна, поведя рукой в сторону парт.
Ритка мгновение думала и прошла на заднюю парту возле окна.
– Я пока тут поживу? – спросила она.
На что Анна Павловна утвердительно кивнула и продолжила урок.
Настала перемена. Девчонки облепили новенькую. Галочий гомон стоял на всём этаже. Им всё интересно. Куда, зачем, почему?
Мы, мальчишки, толкались в сторонке, делая вид, что нам это неинтересно. Пару раз Рита обернулась, заинтересованно глядя на нас.
Прозвенел звонок. После уроков выяснилось, что нам всем – ну, мне, Пашке и Рите – не только по пути, но оказывается, что жить она будет в нашем с Пашкой доме. В третьем подъезде, на третьем этаже. Мы с родителями на втором. Пашка с бабушкой на пятом.
Родители у Пашки в постоянных разъездах, бабуля его и воспитывает. Классная, надо сказать, бабуля у Пашки.
У третьего подъезда стояла грузовая машина, и видный такой дяденька с бородкой, как у мушкетёров, что-то спокойно объяснял грузчикам.
Обернувшись и попросив прощения, он подошёл к нам и, поздоровавшись и склонив голову на бок, вопросительно уставился на Риту.
– Ну-с-с, знакомь нас.
– Ах да, конечно, – проговорила Рита. – Мой папа, Семён Иванович. А это мои новые друзья, Павел и Виктор, – как-то даже официально произнесла она.
Семён Иванович, пожав каждому из нас руку, сказал, что ему приятно, что его дочь так быстро нашла себе товарищей. И предложил заходить в гости по-простому, без приглашения. На что мы дружно помотали головами и разошлись по своим квартирам.
Было тепло. Учебный год заканчивался. Рита с родителями переехала к нам из-за новой работы её отца. Он был каким-то крупным инженером.
Ритка сразу вписалась в нашу шумную велосипедную компанию. Так как тоже имела свой транспорт. С прямой рамой, не девчачий.
Незаметно для всех она стала подминать нас, пацанов, под себя. Мы даже не заметили, как стали не только слушаться её, но и выполнять всякие мелкие поручения.
Её лидерские качества не ускользнули от взгляда как учителей, так и родителей. Ну и, само собой разумеется, нас, учеников. Кто-то в силу зависти или восхищения назвал её Жанной д’Арк. Отчасти это верно, ну, что она как-то незаметно взяла лидерство на себя. А нам, пацанам, это даже нравилось.
А внеклассное чтение книг?
Практически весь список был нами прочитан. Был прочитан в обсуждениях.
В один из дней после довольно упорных гонок мы отдыхали недалеко от озера. Уже искупались и лежали кто как. Тут-то Ритка и начала читать. Читала негромко, с выражением. Потом задала вопрос, кто-то ответил. И пошло-поехало.
Классная потом уже, на уроках, проверяя наши знания о прочитанном за лето материале, была приятно удивлена. О чём, кажется, растрезвонила на всю учительскую.
Другие преподаватели, конечно, сожалели, что такое не произошло, например, с математикой или физикой.
Она была везде первой. Хоть на субботниках, хоть на классных часах. Везде…
Зазвонил телефон. Супруга поднялась и, выйдя в коридор, сняла трубку.
Я провалился в дальнейшие воспоминания. Мы взрослели. У мальчишек появились басок и некое подобие усиков.
Все разом как-то приосанились, что ли.
Девчонки тоже округлились. Ушла какая-то подростковая худоба. Они стали превращаться в женщин.
Вера Спицына, симпатичная, между прочим, девчонка, чаще стала обращать на меня внимание. Зачастую у неё появлялись вопросы. Мне это льстило.
Жила она недалеко от нашего дома, с мамой и папой. Незаметно я стал провожать её до дома и, как и положено кавалеру, нёс её портфель.
Нет, мы по-прежнему обожали Ритку, но походы наши становились редкостью. Всё больше каждый углублялся в свои интересы, в учёбу, хобби. Ну и первые настоящие влюблённости требовали времени.
По вечерам мы уже старались ходить вдвоём. Да и прогулки теперь казались интереснее без свидетелей.
Вера Спицына, ну, теперь уже Пантелеева – моя супруга. Да, так вот судьба свела нас вместе уже после окончания вузов.
У нас двое детей. Мальчуганы. Прекрасные, мы считаем, пацаны. Погодки они у нас. Первый, похоже, будет гуманитарием, в мать. А вот второй – технарь. Моё направление.
Зашла супруга. Присев на диван и разгладив рукой фартук, она произнесла:
– У них тоже двое детей. Мальчик и девочка.
– У кого у них? – не поднимая от бумаг головы, спросил я.
– У Берковичей.
– У каких Берко…
Только тут меня осенило, и я отчётливо вспомнил Риткину фамилию. Терехова-Беркович.
– А Беркович – это?..
– Тот самый. Наш, – ответила супруга.
Ефим Эдуардович Беркович. Наш сосед, живший в доме напротив.
Фимка учился в другом классе. Он не был частым гостем нашей компании. Фимка был музыкантом. Кто не помнит звуков пианино, доносящихся из квартиры, где он жил с родителями!
А большой и шумный скандал в его семействе, когда родители узнали, что их Фима устроился в ансамбль в Доме культуры металлургов. Мы, конечно, завидовали ему и даже похаживали туда на танцы. Фима был горд и всегда с какой-то почтительностью благодарил, что мы его посетили.
Фима, Фима. С каким неистовством он мотался на велике. Своего у него не было, и, если выдавалась такая возможность погулять с нами, мы ему не отказывали. Выпучив свои большие глаза, он мотался по двору, как заправский гонщик, разгоняя вокруг себя детей, голубей, поднимая клубы пыли. Выдохнувшись, он бессильно падал возле нас и, блаженно улыбаясь, рассказывал нам какой-нибудь новый анекдот, неведомо где им услышанный.
Таким был Фима. И вот на тебе – Тереховы-Берковичи.
– Он, между прочим, руководитель большого симфонического оркестра, – продолжила супруга. – Не вылезает из заграниц.
Господи, лётчик-космонавт, надо же, и Фимка. Как, ну как это совместимо? Всё равно что огонь и вода. Хотя… а ведь космос и музыка – это, наверное, прекрасно. У каждого в профессии присутствует безбрежность. Нескончаемая красота мироздания, заключённая в двух людях. В двух привязанных друг к другу, я надеюсь, людях. Красота, да и только.
Мальчишки пришли, галдёж в прихожей. Пора семье руки мыть и кормиться.
Да, и всё же – Терехова-Беркович.
И, отложив рабочие дела, я с беспричинной весёлостью пошёл к своим пацанам.
18.05.2023
Руки матери
Задержался взгляд на твоих руках, руки-крюки, по-другому и не скажешь, все в прожилочках, мозолистые, ты ими всё что-то быстро вяжешь, вяжешь.
Людям показать стесняешься, прячешь их в свои маленькие ладошки, конфузишься из-за себя, краснеешь, а руки твои – это окно в твоё богатое прошлое.
Они теплом и молоком пахнут, в них уткнуться лицом очень хочется, и мечтать, и детство вспоминать, от них отрываться ну никак не хочется.
Руки твои – это картина времени, твоего времени, пускай не лёгкого, но всё-таки счастливого, без ощущения чего-то скверного, немного тайного, весёлого и просто игривого.
Саша
Сашенька проснулась. Проснулась оттого, что солнышко уже щекотало глазки. Вставать не хотелось, но тепло лучей ласкало личико, заставляя предательски моргать. Мама заметит, что ей уже не спится, и скажет негромко, но так, что не отвертишься:
– Сашенька, пора вставать.
«Ах, как же хочется ещё немного полежать, пофантазировать. А главное, помечтать о том, что будет так, как задумала сегодня. А сегодня не хочется поругаться с Ниной, она хорошая, но задавака и учится лучше. И Лёшка чтобы не приставал и не щипался. Вера Павловна обязательно остановится своим очкастым взглядом на мне и обязательно спросит так, что сразу всё забывается. Всё, что учили с мамой. Мама расстраивается, ведь вместе всё учим, а как отвечать – всё и забылось. Она говорит, что это всё временно, вот подрасту, осмелею и стану тогда выдавать по полной.
Побыстрее бы вырасти и ничего не бояться.
Солнышко уже греет сильнее, наверное, сегодня будет хороший день. Только наш с мамой.
А ещё у нас нет папы. Мама говорит, что он улетел, затерялся где-то в облаках. Я один раз рассказала об этом девчонкам. Они смеялись и называли меня глупой. Но я не обижаюсь. У нас много девочек, у которых нет пап. Одна тётенька сказала, что многих мужчин съела война. Как это может быть, я пока не поняла, а у мамы спрашивать не хочется. Она от этой злой войны становится грустной, и я видела, что иногда у неё появляются слёзки.
А ещё я хочу стать учителем. Никогда не ругать деток. Они же не виноваты, что кому-то легче даётся учёба, а кому-то сложнее. Любить надо всех.
Ну вот, мама уже смотрит на меня и немного улыбается. Заметила, что я не сплю, а опять фантазирую, как она обычно говорит.
Потянусь, соскочу и побегу, обниму её сильно-пресильно.
Хорошего нам с ней дня».
07.05.2024
Дарина Минева
Родилась в городе Габрово (Болгария).
Соавтор восьми сборников поэзии, изданных Союзом болгарских учёных. Публикации: «Антология литературной Евразии», тт. 7 и 8, «Писатели Русского мира XXI века. Энциклопедия стихов и прозы», т. 2, «Российский колокол» («Осенняя сюита») 2020 года, сборник «Самому себе не лгите», т. 2, тематический альманах «Никто не забыт, ничто не забыто», сборник «Назад в СССР» и другие. Автор сборника «Поэзия-2023 – новая болгарская литература» и сборника «Проза-2024 – новая болгарская литература».
Член литературного клуба «Творчество и потенциал». Участница проектов «Энциклопедия большой литературы», «Неокультура», «Голоса эпохи». Номинант «Литературной премии Мира – 2018», литературной премии «Неформат» и «Писатели нашего времени».
Отражённый свет
Рваный шарф перламутровый бросает
Луна бледная ночью.
Потом из него «куёт»
Эфирный щит над спящей землёй.
Она идёт проторённой дорогой
Без ропота, верная долгу:
Закон – натура, ищет шага:
Быть разной каждый день и ночью.
По пути космической оси
Луч солнца, как рука,
С мужской нежностью, архаично
Касается бледной луны.
Горячие объятия без согласия
Пробуждают каменную душу
В каждом месяце, чтобы возрождать
Луну как женщину и мать.
С ними связана её судьба —
Сияет чуждым светом
Под одеждой из серебра,
Живёт любящей женщиной.
Рваный шарф перламутровый бросает
Бледная луна в ночи.
В себе отражает
Лицо того, кто её создаёт.
Возвращение в детство
Цветок, приютившийся в траве, —
Нежная материнская душа.
Цветок в тёплой земле —
Родная рука отца.
В этом цветке белое, невинное,
Своё детство я узнала.
Яркие мгновения беззаботные
В его золотой клетке я жила.
Путь назад – к дому заброшенному
Память ведёт меня,
В золотом храме забытому.
Я вхожу, чтобы возродиться.
Листья осенние бродят
Сегодня у моей двери.
Ищете дорогу домой?
Я напрасно, отцовская рука.
Трепет
Трепет милый, властный!
Зачем живёшь ты только миг?
Зачем сжигаешь нас
Ты, пламень страстный,
И исчезаешь – предсмертный крик?
Зачем я молюсь, стенаю, плачу,
Быть с тобой до конца света?
С душой, тобой раненной,
Буду встречать смерть.
Так с тобой умру.
Я живу без тебя.
С тобой я себе рожу.
Без тебя я гасну и тлею.
Стихи на болгарском языке
Завръщане в детството
Цвете сгушено в тревата —
Нежна майчина душа.
Цвете топлено в земята —
Родна бащина ръка.
В цвете бяло и невинно
Свойто детство аз познах:
Светли мигове безгрижно
В златната му клетка преживях.
Път назад – към дом оставен,
Ме повежда мисълта,
В златен храм забравен,
Влизам да се възродя.
Есенни листа се лутат,
Днес пред моята врата.
Търсят пътя към дом?
Аз, напразно – бащина лъка…
Трепет
Трепет сладостен и властен!
Защо живееш само миг?
Защо запалваш в нас
Ти пламък страстен
И изчезваш с предсмъртен вик?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71350069?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сборник
Тип: электронная книга
Жанр: Стихи и поэзия
Язык: на русском языке
Издательство: Ларина Татьяна Андреевна
Дата публикации: 07.12.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Сборник прозы и поэзии современных авторов, посвящённый творчеству Ивана Бунина, представляет собой уникальное литературное издание, в котором современные писатели и поэты отдают дань уважения великому мастеру слова. Вдохновлённые его глубокими размышлениями о жизни, природе и человеческих чувствах, авторы создают свои произведения, пронизанные духом бунинской эстетики. Сборник объединяет разнообразные голоса и стили, предлагая читателю погрузиться в мир, где классика встречается с современностью, а вечные темы находят новое звучание.