Главная страница | Фэнтези про драконов | Небесный ветер, Тёмный лотос. Том II

Небесный ветер, Тёмный лотос. Том II
Ли Юэсин
Они нарушили договор меж Небом и Землей, который запрещал Небожителям влюбляться в Горных духов. Не желая мириться с неповиновением, Император небес изгнал предателей, дабы стереть из памяти злостный поступок, но судьба – коварна и беспощадна. Казалось, что после случившегося всё встало на свои места и они могут быть счастливы, но что-то меняется и Ли чувствует в себе сильные изменения.
Продолжение истории о Горном ветре и Небесном лотосе.

Ли Юэсин
Небесный ветер, Тёмный лотос. Том II

Пролог


Склонившийся к ручью цветок полон желания,
но воды ручья бесчувственны.
Поникший цветок тоскует от любви,
бессердечный ручей течет дальше.
Цветок у воды, тоскующий от любви,
роняет лепестки,
а бессердечный ручей продолжает журчать.
Кровью залилось небо Поднебесья, а громкие крики доносились до мира Смертных. Небожители отчаянно сражались за право существовать, демоны, что примкнули к ним, яростно отбивались от собратьев, чья жажда изничтожить всё и вся была выше инстинктов. Небесный ветер, завывал сильно, вырывая деревья персика с корнем, заставляя золотые дворцы разрушаться, разделяясь на сотни маленьких осколков. Горные духи вынужденно не вмешивались, стоически сохраняя баланс трехмирия. С их одеяний стекало нечто вязкое, напоминающее слюну, когда Владыки, подняв головы, заметили широкую пасть и острые зубы, в миг пронзившие тонкие тела, не позволяя не проронить ни слова.
Новый Император удерживал силами золотые врата, пока те, кто остался в живых, сбегались внутрь дворца, надеясь на спасение и милость тех, кто напал. Громкий смех разнесся по ветру, привлекая внимание того, кто вновь изменил свою сущность, бросая то сокровенное, к чему сам стремился давно. Пальцы Хао сжимали длинный клинок, по лезвию которого струилась чернь. В глазах его мельтешили образы того, кто стоял напротив, жадно облизывая пересохшие губы.
Они рванули друг на друга в момент. Звук металла был приглушен мощным куполом, пока противоположные энергии не столкнулись вновь, откидывая носителей как можно дальше друг от друга. Хао сильно ударился спиной о часть чьего—то дворца, а под руками скапливалась жидкость, обволакивающая с ног до головы. Он старательно дернулся, но не смог вырваться из цепкого захвата теней. Нервно сглотнув, Хао не сводил взгляда с демона, что приближаясь, слизывал со своего клинка алую кровь Небожителя, беспечно попавшегося по пути. Острые когти сжали подбородок, вынуждая смотреть в лицо. Искаженный голос стал неприятным скрежетом.
– Вот вы и пали, три мира. Теперь, когда каждый склонится к ногам моим, вы поймете всю боль и отчаяние, что следуют за мной по пятам.
– Не смей говорить, жалкий демон. Ты не имеешь права и вдыхать этим воздухом.
Демон рассмеялся. Поглаживая когтем по лицу, существо намеренно приблизилось к Небожителю, стараясь говорить как можно тише, дабы те, кто стремительно приближался, не посмели уловить ни единой вибрации голоса.
– Ты падешь к ногам, Небожитель. Прими это и подчинись воле моей, покуда все те, кто так дорог тебе, не сгинули в небытие.
Широкий меч пролетел рядом с лицом существа, что успело отстраниться, не позволяя ранить себя. Тихо простонав, демон откинул Небожителя в сторону и, поднявшись, начал разминать руки, дабы иметь хоть какой—то шанс против Императора Гуань—Юня. На лице Владыки были широкие шрамы и капли крови, смешанные с лунной пылью, что всегда оставляла после себя Владыка Чан—Э. Ухмыльнувшись, существо осознало, что Гуань—Юнь в ярости и не способен полностью контролировать ни себя, ни силы, постоянно промахиваясь, казалось бы, точными ударами. Спрятав руки за спину, демон отступал в сторону, легко склонял тело и поднимал его, когда Император, выдыхаясь, не пал на колени, упираясь в землю кулаками.
Воины Небожители, подоспевшие вовремя, не позволили демону уничтожить Гуань—Юня. Используя остатки энергии Ян, стражники создали небольшой прозрачный щит, что отогнал демона на пару прыжков. Черное одеяние развевалось на ветру, а волосы, что выбились из заколки, были убраны за ухо. Демон начинал терять интерес к тем, кто был куда слабее.
Резкий всплеск принес с собой драконий рёв. Четыре Владыки, оставившие Центр в одиночестве, явились на Небо, желая спасти хотя бы тех, в ком ещё находилась пилюля истины. Зеленый дракон воспарил в небо и взорвался, принимая бессмертный облик, вокруг которого кружили огненные листья. Чжунъяо с легкостью подпитывал энергию брата, позволял его Ян медленно перетекать из его тела, создавая золотые латы, утяжеляющие шаг. Циньлун недовольно фыркнул, но, отведя ногу назад, рванул вперед, подхватывая по пути белоснежного кролика, что отталкивался лапами от листьев. Владыка и его истинная сущность слились воедино, Цинь—цинь стал горсткой пыли, некогда отделившейся от ночного светила. Глубоко вдыхая, Циньлун изменил внешность: обострившийся слух позволял улавливать не только движения демонов, но и потоки энергий, что те разрывали; мощные лапы с легкостью отталкивали от земли, позволяя преодолеть огромное расстояние за один прыжок. За спиной Владыки появился полумесяц, что ярко светил, когда Феникс вспыхнул в ночи, разрывая плотные грозовые облака.
Хао с трудом поднялся, отхаркивая кровь, стирая её с лица тыльной стороной руки. Внимательно изучая того, кто объявил войну трехмирию, Небожитель не мог подумать, что даже искусный воин Гуань—Юнь – падет. Мысленно взывая к внутреннему дракону, Хао ударил кулаком о камень, ощущая нежелание сущности явиться в сей мир. Смотря, как Четыре Владыки отчаянно сражаются, Небожитель дотянулся до клинка и, проведя по лезвию перепачканными пальцами, перенес часть энергии в него. Оружие стало легким, а ветер, что помогал движению, с легкостью мог улавливать рукоять, передавая её меж Владыками, что кружили вокруг одного единственного существа, от которого исходила мощная энергия Инь и Ян.
Байху захрипела и отпрыгнула, когда лапа пронзила плечо насквозь. Осматриваясь, тигрица понимала, что они не в силах сдержать обилие демонов, что прорывались через разрушенную Лей—линию. Значит, близнецы—стражи пали, пытаясь удерживать чернь в узде достаточно долго. Феникс отлетел и сбил сестру с ног.
– Прости, ты цела?
– Мы не победим, Яо. Этот демон. Я просто не представляю, как долго скапливалась вся тьма, что была внутри существа. Я ощущаю колебания всех миров, чувствую боль и не могу сдерживаться.
– Цилинь не сможет удерживать, – не успев договорить, Чжунъяо перехватил Суньу, что вот—вот налетал на острый гуаньдао. – Этот беспечный ребенок не сможет долго удерживать баланс в мире Смертных. Мы должны выбирать.
– Ты за столько веков стал слишком рассудительный, Чжунъяо.
Владыка Суньу, поблагодарив брата, стер пот, вечно попадавший в глаза. Прикусив губу, он думал и понимал, что сейчас они должны принять истинно верное решение: вернуться в их мир и спасти хотя бы его, или попытаться изничтожить зло, чьи склизкие лапы рано или поздно дотянуться до простых смертных.
Вдох.
Владыка Севера задержал дыхание, дабы соединиться с каждой водяной каплей, что содержалась в воздухе или бессмертном.
Выдох.
Замерев и подняв тяжелый взгляд на демона, Суньу вытянул дрожащую руку, указывая куда—то вперед. Он не верил и не желал осознавать то странное ощущение, что навеяла аура существа. Махая головой, черепаха создал за спиной панцирь, снимая его, выставляя перед собой. Ткнув на Циньлуна, который с каждым движением терял шансы на спасение, Владыка попросил Феникса спасти младшего из них как можно скорее, он тот, кто обязан всё знать.
Дракон впитывал отравленный воздух, начинал невыносимо кашлять, пока Небожитель, с трудом приблизившись к нему, не вытолкнул яды одним резким ударом в легкие. Владыка Востока вернул бессмертный облик, улавливая в руки обездвиженного Юэту, прижимая того к себе. Встав напротив бывшего учителя, Хао кивнул Циньлуну в сторону Владык, прося того уйти как можно скорее. Небожитель понимал, что Циньлун оказался столь слеп, что не способен видеть истину. Успев отбить удар прежде чем лапа вырвала пилюлю, что появилась внутри не так и давно, Хао Лун старательно отводил существо от Небожителей, вынуждая создаваться склизкие крылья, дабы воспарить в черное небо.
Гром разрывал тишину, а яркие вспышки разрывали небо и устремлялись в землю, старательно пронзая и умертвляя очередного демона—предателя. Клинки вновь и вновь сталкивались, оставляя глубокие порезы, разрезая одежду, пронзая сущность. В глаза Небожителя попала кровь, вынуждая прикрыть левый глаз и пропустить прямой удар в грудину. Лезвие с бешенной скоростью приблизило Хао к земле, вырывая громкие крики отчаяния и безнадежности. Появившаяся пелена мешала смотреть на довольного демона, перерезанные каналы не позволяли боле подчинять потоки ветра. Он стал простым сосудом, из которого осталось вытащить лишь пилюлю. Сев на тело Хао и приблизившись к его лицу, демон со стоном слизал густую кровь, что смешивала в себе две могущественные ипостаси: Небожителя и Горного духа.
– Ты так отчаянно сражался, что не заметил, как давно пал, Владыка ветра.
– Не смей говорить, демон. Ты обязан молча сгинуть и не сметь трогать трехмирие.
– И кому же под силу остановить меня? Мм? Гуань—Юнь оплакивает свою прекрасную луноликую, Четыре стороны должны отбыть в свой неприятный мир, дабы продлить его существование ненадолго. А Юсюань. Где же ваш наследный принц, что обещал помочь?
– Замолчи, просто замолчи, демон.
– Или тебе не нравится облик мой? Вернуть истинную форму, Владыка ветра?
С трудом махая головой, Хао зажмурился, когда увидел то, как яркий свет обволакивал обезображенное тело, возвращая в трехмирие того, кто сбился с пути.
***
Хао резко поднялся, крепко хватаясь за шелковое покрывало. Пот медленно стекал по всему телу, а сердце билось так быстро, что начали болеть виски. Оглядываясь, Горный дух не сразу понял, где находился и почему так холодно. Простонав и упав обратно на постель, Хао прикрыл глаза рукой, надеясь не увидеть приснившееся, но волна боли со сна накатывала. Казалось, что раны, полученные в бою, вот—вот появятся на теле. Он не слышал ни единого звука, из—за окна еле—еле проскальзывал свет, а та, что вернулась совсем недавно, исчезла. Словно навеянная новым сном, Ли долго казалась Хао нечто пустым и неестественным. От неё прежней осталось только имя и внутреннее тепло. Хуа была отстраненной, с каждой пройденной луной она продолжала покидать их уютной дом и уходить во двор, где хорошо было видно ночное светило. Тонкие пальцы постоянно тянулись вперед, пытаясь поймать нечто невидимое, но, ощущая приближение Горного духа, Ли одергивалась, крепко обнимая себя руками.
Тихий шорох раздался внезапно. Напрягаясь, Хао Лун создал в центре ладони маленький сгусток энергии, что позволил бы ненадолго оглушить врага, что смел приближаться. Дернувшись и слившись с ветром, Горный дух прижал два вытянутых пальца к шее Ли, из рук которой выпал поднос с чайником. Кипяток вылился из тонкого фарфора, что вмиг разбился и разлетелся на множество осколков. Сглотнув, Ли Хуа приподняла бровь, запрокидывая голову.
– Ты так не рад мне, Горный дух?
– Ли. Ты стала такой тихой, я всё ещё не могу привыкнуть к твоей новой энергии.
Пожав плечами, Хуа отстранилась от Хао, присаживаясь на ледяной пол, старательно собирая остатки чайника. По пальцам стекала кровь, но она, словно в трансе, продолжала одно и то же: поднять, положить, смотря перед собой и не замечая ничего и никого вокруг. Горный дух ощущал себя странно. Не понимая, что происходило с его возлюбленной после возвращения, Хао старательно изучал и запоминал каждый её вдох и жест, но они постоянно менялись. Энергия стала хаотичной, а священный лотос, некогда служивший центром силы – исчез. Склонившись дабы помочь, Горный дух не ожидал тяжелого, довольно пустого взгляда. Дернувшись и осев на пол, Хао хотел ринуться вперед, растормошить бывшую Небожительницу, пытаясь привести ту в чувства. Но всякий раз, когда Хао Лун пытался дотронуться до Ли, та отстранялась, даря теплую улыбку и пустоту, от которой хотелось исчезнуть.
– Ли, давай помогу.
– Я уже всё, не беспокойся, Горный дух.
– Достаточно. То, что происходит с тобой после перерождения – ужасно. Ты словно сама не своя. Нам нужно вернуться в Поднебесье.
Крепко сжав поднос, Ли не думала соглашаться, совершенно точно не желая возвращаться туда, где оборвалось две жизни. Тщательно оберегая часть воспоминаний, что прочно засела перед глазами, Ли не желала делиться этим с Хао, иногда веруя в его вину. Постоянно покидая постель, она изучала маленький дом, дотрагивалась до самодельной утвари и мечтала о спокойном существовании, когда внутри было чувство безмерного счастья. А сейчас, когда тьма и пустота опутывали тонкими нитями, бывшая Небожительница желала сгинуть и не смела понять, как переродилась после уничтожения пилюли души.
Оставив Горного духа одного, Ли вернулась на кухню, скидывая поднос и ударяя кулаками о деревянный стол. Внутри бушевала энергия, поврежденные потоки выходили из—под контроля и она была вынуждена часто уединяться, проводя всё лунное время в медитации. Шумы и звон в ушах сбивали, Ли впервые хотелось оказаться в центре сил на горе Тай Шан, где ледяные потоки реки смывали всё без остатка, позволяя начинать дни с пустотной душой. Словно наполненный наполовину сосуд, Хуа всё вычерчивала священный лотос, желая воззвать к его сути, но цветок после перерождения сгинул. Она стала смертным в теле бессмертного. Понимая, что ей нужна помощи, Ли ожесточенно ударяла руками о камни, выбивала мысли и просто уносилась подальше, главное так далеко, как того позволяли крупицы сил, дремлющих в чакрах.
Хао бесшумно приблизился и крепко обнял бывшую Небожительницу, утыкаясь носом в её растрепанные волосы. Она давно прекратила закалывать их, а красный наряд сменился на простой серый, совершенно не подходящий для такой светлой души.
– Что с тобой? Почему ты так холодна ко мне, Ли?
– Кажется, великий Владыка ветров опять надумал лишнего. Всё хорошо, я просто устала от этого тела, Хао. Я устаю, понимаешь? Раньше, когда мы были простыми смертными, то каждое действие казалось естественным и необходимым. Но я не понимаю, для чего мне приходится так яро есть и испытывать вечную жажду.
– Прошу тебя, поднимись со мной к лягушонку. Теперь, когда он стал Императором, он сможет помочь.
– Думаю, что Гуань—Юнь изничтожил бы тебя.
Ухмыльнувшись, Хао, наконец, узнал Ли и, подхватив её на руки, понес к выходу из дома. С легкостью уворачиваясь от легких ударов, Горный дух резко ощутил, как потихоньку внутри Ли расцветал увядший бутон, позволяя бывшей Небожительнице вдохнуть полной грудью. Солнце медленно показывалось из—за горизонта, удушающе пахло озоном, а прохладный ветер развивал тонкие одеяния Ли, заставляя ту вздрогнуть и прижаться к Хао. Она начинала вспоминать как это: любить до потери сознания, желая вжаться в родное и желанное тело. Сев на кресло—качалку вместе с Ли, Хао прикрыл глаза и простонал, когда не заметил удар по больному плечу.
Уткнувшись носом в шею Горного духа, Ли выдохнула и тихо извинилась, касаясь прохладными губами разгоряченной кожи. Каждый вздох и напряженная мышца, всё заставляло внутренний огонь вспыхивать, утопая в его сладострастном омуте, позволяя унять боль.
Хао крепко обнял и прижал к себе бывшую Небожительницу, желая не отпускать, вжать и слиться в один единый поток Инь и Ян, что более никто не посмел бы разделить. Ли смеялась, ловко уклоняясь от настойчивых поцелуев, заставляя Владыку злиться. Хао, поймав лицо Ли, сжал подбородок, вынуждая смотреть в глаза.
– Что ты делаешь, Ли?
– Пытаюсь заполнить тобой пустоты.
Она никогда не смела врать, посему ответила честно, бережно поглаживая щеку Горного духа. Веря, что Хао и сам понимал всё, Ли приблизилась и поцеловала, не позволяя перенять главенство над происходящим. Хуа утопала. Беспечно цеплялась за чувства Хао и вытягивала себя обратно наружу, вынуждая ощущать да вспоминать. Некогда каждый вздох, каждый стон принадлежал только ему одному, но произошедшее изменило, вынудило спрятаться в кокон, дабы не страдать ещё сильнее. Горный дух позволял управлять собой, принял и готов был сделать всё, дабы вернуть утраченное и поставить на ноги ту, что украла сердце и не желала возвращать.
Их стоны заглушал горный ветер, окружающий в невидимый барьер, не позволяющий разглядеть обнаженные тела, отчаянно поддающиеся навстречу друг другу. Ли сжимала и тянула волосы Хао, когда тот покусывал шею. Горный дух становился нежнее, когда замечал, что Ли желала утонуть безвозвратно. Барьер разрушился, когда Ли с силой вжала Хао в спинку кресло, выдыхая ему в губы что—то, что в миг унес собой ветер, не позволяя расслышать тайны. К влажным телам неприятно липло одеяние, волосы спутались, как и мысли. Им хотелось вернуться обратно во времена, когда всё было весьма легко и непринужденно. Туда, где Хао был статным Небожителем, а она маленьким Горным духом, который смущенно защищал себя от нападок демонов, когда пытался изучать трехмирие.
– Ты бы хотел вспомнить те тысячелетия, Хао?
– Хотел. Тогда ты была маленьким духом, которого приходилось обучать всему.
Выпрямившись и опираясь локтями о грудь Хао, Ли вскинула бровь, старательно улавливая его настроение.
– Меня учил отец, ты что—то путаешь.
– Ну да, как я смел забыть, что именно Циньлун рассказал, как лучше улавливать во флейту энергию.
– Ещё скажи, что я тебя мой Владыка называла.
Задумавшись, Хао рассмеялся, ощущая легкие пощипывания по всему телу. Радуясь такому порыву за последние сотню лун, Горный дух не желал терять или забывать такого порыва. Сейчас, когда между ними начинала исчезать стена, Хао готов был вновь и вновь бороться за безмятежное счастье, что было сладким, как медовый отвар, что изготавливала Ли каждую седьмую луну. Всё, что окружало их, рано или поздно подчинялось злостному напору бывшей Небожительницы.
Прислонившись ухом к груди Горного духа, Ли прикрыла глаза и вдохнула утреннюю свежесть. Запах озона ассоциировался с Владыкой Чан—Э, что стала счастлива подле гордого Гуань—Юня. Хуа знала, что их ждали на церемонию бракосочетания, но она не могла. Это было выше сил и возможностей, покуда воспоминания столь свежи и неустанно терзающие. Хао бережно поглаживал Ли по волосам, рассказывал обо всём, что происходило, пока её не было. Старался не потерять ни единой нити их жизни, что протекала сквозь пальцы, пока бывшая Небожительница была везде и нигде.
Ощутив резкую боль, Ли выпрямилась и начала кашлять, отхаркивая густую чернь. Поднявшись и побежав в дом, Хуа пыталась добежать до чаши с водой, но не успела. Падая на колени и сплевывая черную кровь, Ли старательно хваталась за горло, пытаясь крепко сдавить его, царапаясь ногтями, хрипя от накатывающей боли. Хао явился в порыве и, хватая руки Ли, пытался разжать цепкую хватку. Хуа кричала, ощущая жар, когда последний ядовитый сгусток черни вышел на перепачканный пол, забирая с собой остатки жизненных сил. Тело полусмертного не способно было вынести смрад мира Теней. Подняв Хуа и отнеся на постель, Горный дух укрыл нагое тело и, покидая покои, тяжело смотрел на Ли, тело которой подергивалось во сне.
Вода из ручья окрашивалась моментально. Стараясь не казаться плотных сгустков, Хао мысленно взывал к тому, кто способен дать ответ на многие вопросы. Но бессмертный, в силу своего упрямого характера, не желал являться по указанию Горного духа. Мысленно прося обращаться как подобает, демон злорадно ухмыльнулся, когда Хао прошептал сквозь зубы:
– Император Теней, приди на зов.
Юсюань скрестил руки на груди, сидя на невысоком стуле, осматриваясь по сторонам. Он бывал здесь достаточно часто, постоянно напоминая Горному духу о том, из—за кого исчезла бывшая Небожительница. Но теперь, когда Хуа вернулась, даже Юсюань не скрывал переживаний, улавливая непонятные колебания энергии, что вынуждали его мир содрогаться. Посещая Поднебесье и не получая ответов, новый Император с поклоном являлся к Владыке Запада, прося её мудрости. Байху с радостью принимала Юсюаня, но долго просила прощения за отсутствие ответов. Тигрица была той, на кого Император не смел злиться.
– Ну и ради чего ты пал так низко, Горный дух?
– Что это может быть?
Указывая на нечто, оставшееся после Ли, Хао заметил удивленный взгляд Юсюаня, что встал со стула и присел, осторожно обволакивая пальцы в вязкую субстанцию.
– Это, друг мой, то, что остается после Лей—линии. Демоны, что ныне обитаю там, постоянно разрывают плоти друг друга, заполняя всё вокруг миазмами. Откуда здесь это?
– Ли.
Дернувшись, демон хотел оказаться подле бывшей Небожительницы, но Горный дух махнул головой, вытягивая руку и преграждая путь мощным потоком ветра.
– Что с ней, Хао?
– Она просто извергла это из себя. Юсюань, она не могла быть там. Это неправда.
– Спокойно. Её не было тысячелетия. Кто знает, куда попадает душа Небожителя.
– Она исчезает, слышишь? Если уничтожить пилюлю – ты растворишься. Всё.
– Я понимаю, что ты переживаешь, но возьми себя в руки, Владыка ветра. Ты не контролируешь свою силу и можешь навредить трехмирию.
Заметив, как на руках появлялись чешуйки, Горный дух старался медленно вдыхать, но всё, что у него выходило – думать. Он не мог представить себе, как святой лотос погряз в темной пучине, из раза в раз ощущая, как разрывают плоть. Ей было больно, а он просто ждал. Подойдя к Горному духу, Император Теней положил руку на его плечо, крепко сжимая и оказывая поддержку вновь.
Раздался мощный удар где—то наверху. Переглянувшись, Хао и Юсюань выбежали из дому, замечая, как луна закрывает собой солнце, покрывая все три мира алым отблеском. Горный дух сглотнул, когда заметил маленький свет, что рухнул в мир Поднебесья, разрывая плотную пелену облаков.
– Это?


Юный Небожитель
Поднебесье принимало гостей из двух миров. Байху улыбаясь шла под руку с Юсюанем, что надменно смотрел на Феникса, от которого, как и прежде, исходила враждебная аура; Циньлун с Суньу обсуждали какие—то проблемы, связанные с участившимися катаклизмами, что пытались нарушить баланс и стойкость печатей. Цилинь, смущенно улыбаясь, не мог покинуть центр мира Смертных, беспечно принимаясь за медитацию, надеясь найти источник бед.
Император Гуань—Юнь стоял подле массивных золотых врат, что вели внутрь высоких залов, полностью украшенных свежими цветами. Виноградные лозы обвивали колонны, полумрак от затмения солнца по—прежнему оставался, позволяя Чан—Э ощущать себя гораздо лучше, чем пару циклов назад. Прочные и тяжелые латы пылью растворились с тела Владыки, показывая полное доверие к страже, которую лично подготавливал лунные циклы. Небожители, что смогли выжить после кровавого побоища, стали иначе относиться к жизни на Небесах: тратя больше времени на высвобождение духа, они старательно постигали основы энергии, улавливали колебания Инь или Ян в воздухе, изредка возносясь до ранга Владыки. С почестями встречали каждого, кто решил постоять за себя.
Четыре Владыки, приблизившись к Гуань—Юню, склонили головы, впервые за долгое время оказывая уважение и честь Императору Поднебесья. Вскинув бровь и отпустив главу стражников, Гуань—Юнь учтиво склонился, пряча руки за спиной.
– Доброго здравия великому Владыке, – выйдя вперед, Байху тепло улыбнулась, ударяя кулаками друг о друга. – Четыре стороны рады служить такому, как вы.
– Владыка Запада, рад видеть и слышать вас. Кажется, что с каждой новой луной вы становитесь только краше.
– Лягушонок, смотри, как бы Владыка Чан—Э не услышала столь дивные слова.
Ухмыльнувшись, Циньлун с радостью наблюдал, как напрягся и выпрямился Император. Его энергия просачивалась сквозь пальцы, а взгляд был полон решимости изничтожить дракона, что неподобающе общался, но луноликая госпожа, что оказалась подле мужа, крепко обняла его, перенимая гнев, возвращая покой и умиротворение.
– Циньлун, вы ведь давно не дети.
– Владыка. Ваша красота ослепила меня, простите за неподобающее поведение.
Феникс не выдержал. Прикрыв рот рукой и отвернувшись, Чжунъяо начал смеяться. Владыки с недоумением смотрели на того, кто редко показывал эмоции другим. Луноликая госпожа улыбнулась, вытягивая руку и приглашая гостей, что стали столь желанными за пройденные тысячелетия. Осматриваясь, Чан—Э заметила Хао Луна, что спокойно шел вдоль длинных садов, некогда принадлежащих ему. Дворец ветра был разрушен много веков, слуги, что бережно относились к каждой реликвии, что добыл Владыка, сгинули после его наказания. Присев, Горный дух провел пальцами по мощеному камню, что был выложен крошкой от красных лилий, до черных роз.
Чан—Э осторожно приблизилась, стараясь не напугать и не потревожить того, кто почитал память потерянным. Ощущая тонкий шлейф грусти и смятения, Владыка положила ладонь на чужое плечо, крепко его сжимая. Не произнеся ни слова, она старалась заглянуть в его память, найти то, что тревожило, но Хао сопротивлялся. Мотнув головой и скинув руку, Горный дух поднялся, склоняясь пред нареченной Императрицей. Она ни капли не изменилась: всё те же тонкие черты лица, теплая улыбка и светлая энергия, что пылью могла проникнуть в сны любого смертного или бессмертного, одаривая теплым сном да безмятежностью. Ощущая призрачный груз на плечах, Хао Лун опустил взгляд, когда Владыка желала задать интересующий её вопрос.
Понимая без слов, Чан—Э покинула Владыку ветра, позволяя тому остаться наедине с собственными мыслями и чувствами.
То, что вышло из Ли, никак не укладывалось в голове Хао. Не желая думать, что его священный лотос пробыл много лун в лей—линии, Горный дух с силой сжал и вырвал лилию, резко поворачиваясь и сталкиваясь со смущенной Ли. Неуверенно сжимая пальцами широкие рукава красного одеяния, бывшая Небожительница вытянула руку и забрала цветок, вдыхая его сладкий аромат. Горло раздирали тысячи игл, внизу живота болело от воспоминаний, но она старательно сдерживала себя в руках, полностью доверяя не только Хао, но и тем, кого она считала семьей.
Залы заполнились Небожителями, Горными духами да высшими демонами, что заслужили доверие Императора, восседающего на мраморном троне. Привычная корона была снята и отложена вбок, дымящаяся еда медленно остужалась и передавалась маленькому мальчику, что кружил вокруг Гуань—Юня, крепко цепляясь крошечными пальчиками за рукава золотого халата. Владыки сторон вышли вперед и вновь склонили головы свои, точно не веруя, что способны сотворить такое. Когда—то давно этим жестом они молили беспощадного Юй—ди отдать им Горного духа, а теперь.
– Мы рады приветствовать Лу Шеня в трехмирие. Да будет светлым и прекрасным детство его. Пусть воды, что омывают Хеншан послужат ледяным омутом, способным очистить от любого греха. Пусть пламя, что огибает Хунань, закаляют характер и твердость юного господина. Пусть воздух, что очищает Хуашань помогут разобраться в безвыходных ситуациях. Пусть земли, что также прочны, как Тай Шан, станут опорой для Шеня, дабы тот века стоял ровно подле Императора с Императрицей.
Суньу, на правах старшего, говорил четко, не сводя взгляда с тех, кто впервые принесли во все земли новую жизнь. Владыка склонился так низко, как только смог, слыша голоса братьев с сестрой, что постепенно повторяли одно и то же:
– Мы рады приветствовать Лу Шеня в трехмирие.
Последний склонился Циньлун и завершил печать элементов, создавая мощный порыв энергии, что создавал из Инь и Ян оберег. Полумесяц упал на длинный стол подле Императора, свет его становился все слабее, пока не стал еле заметными звездами, что держали в руках своих мечи да острые пики, – символы власти и силы Императорской семьи. Маленький Небожитель с охотой приблизился к подарку и, бережно взяв его, прижал ко лбу, закрепляя в себе энергию Владык. Темные глаза вспыхнули и потухли, а широкая улыбка дала понять, что юный господин рад дару и принимает его.
Спустившись по длинной лестнице, Лу покачиваясь встал напротив Четырех. Смущенно спрятав руки за спиной, Небожитель склонился, вызывая у всех восторг.
Музыка прервала неловкое молчание. Выпрямившись, Чжунъяо заметил подле себя Лу Шеня, что протягивал ему подвеску. Приподнимаясь, Небожитель отчаянно желал знакомства и Феникс поддался. Присев на прохладный пол и не обращая ни на кого внимание, Чжунъяо усадил юного господина к себе на ногу, неумело завязывая плотную нить на шее. Казалось, что Лу не дышал, аккуратно дотрагиваясь до мозолистых пальцев, прерывая Владыку Юга.
– Туго затянул, юный господин?
– Ты. Феникс, да?
Ухмыльнувшись и кивнув, Владыка создал в руке небольшое огненное перо, от которого исходил дикий жар. Лу с изумлением смотрел, пытался дотронуться до праведного огня, но Феникс, вовремя убрав его, махнул головой.
– Оно обожжет вас, юный господин. Вы ведь не хотите волновать родителей?
– Не хочу, Феникс.
Танцовщицы медленно кружили поодаль от Горного духа и господина, стараясь увлечь на себя хоть долю внимания, пока в залы не проник порывистый ветер. Хао стоял подле Ли, крепко удерживая её за руку, дабы та не исчезла. Утягивая бывшую Небожительницу за собой, Горный дух осознавал, что впереди ждет самое главное испытание, что только могло быть уготовано тому, кто знал о счастье, но скоротечно лишился его. Заметив Небожителя на коленях Феникса, Ли прикусила губу и дернулась, желая испариться здесь и сейчас, но Хао, бережно поглаживая кожу пальцами, внушал спокойствие.
Склонившись, предатели правил предстали перед семьей Императора впервые. Зная, что их всё еще могут наказать, Хао Лун верил в Гуань—Юня и Чан—Э, что была его опорой во всех политических вопросах.
– Желаем счастья и рады приветствовать юного господина в трехмирие, Император.
Сев на колени, Ли не решалась поднять головы, стараясь говорить четко:
– Мы явились дабы одарить юного господина и почтить Императорскую семью.
– Полно, встаньте, Ли, Хао.
С неверием поднимая взгляд, Горный дух и бывшая Небожительница встали с колен. Тяжело поднявшись, Гуань—Юнь щелкнул пальцами, дабы пред каждым собравшимся явились правила, что погубили две жизни.

«Небожитель и Горный дух не смеют заключать священный союз, покуда появится дитя, способное воспротивиться Императорской воле. Бойся того, кто способен подчинить Инь и Ян, достигая равновесного баланса и погружая трехмирие в хаос».
Читая это, Ли нервно сжимала руку Хао, изредка задевая кожу ногтями. То, что выдавалось за правило – являлось пророчеством, что оставил великий Кайминь Шоу, будучи подчиненным зверем подле Юй—ди. Боясь за жизнь и трон, бывший Император изничтожил много Небожителей, погубил юных Горных духов, что стали всё реже и реже появляться на четырех горах. И теперь, когда на Хао вновь прервалась цепочка перерождения, Юй—ди добился своего.
– Значит, они погибли из—за страха Нефритового?
Ли дернулась, когда услышала злобный голос отца. Ей хотелось ринуться вперед, доказать свое существование в этом мире, но что—то утяжелило ноги и заглушило голос. Смиренно стоя и перечитывая сказанное Шоу, бывшая Небожительница не заметила, как Хао отпустил её руку, уходя куда—то вперед, оставляя наедине с мыслями, что мощным потоком обрушились на неокрепшую волю. Присев и закрыв уши руками, Ли Хуа металась взглядом из стороны в сторону. Где—то слева ощущалась энергия Горного духа – он был зол. Ей хотелось закричать, но теплое прикосновение вернуло тишину, избавляя от назойливых голосов. Открыв глаза, Ли не знала, как вести себя, когда теплая улыбка обжигала душу, заставляя вспоминать и бояться.
– Вас кто—то обидел? Кто вы?
Ли заметила, что все бессмертные будто специально не обращали на них внимание, бурно обсуждая то, что смог раздобыть Гуань—Юнь. Кивнув, бывшая Небожительница расслабленно выдохнула, вытягивая ладони.
– Я была священным лотосом, а кто же ты, юный Небожитель?
– Я Лу Шень.
– Вот как, а я Ли Хуа. Видишь вон того Горного духа? – Ли указала на Циньлуна, что отчаянно раздирал бумагу перед лицом. Лу кивнул. – Это мой отец.
– Так Феникс твой дядя?
Протягивая дрожащие пальцы с лицу юного господина, Ли сдерживала слезы, когда поглаживала короткие волосы, изредка дотрагиваясь до белесой кожи.
– А вон тот Горный дух, от которого ощущается прохладный ветер.
– Знаю, знаю. Жених?
Ли усмехнулась и пожала плечами.
– Он не предлагал быть подле него все века, что нам остались.
– Я могу предложить. Лотос, ты ведь согласишься стать моей супругой?
– Почту за честь, мой юный господин.
Заметив Ли рядом с Лу Шенем, Хао ощутил тугую боль, на миг представляя то, как могло всё быть: подле Ли стояло бы их дитя, крепко сжимая одеяние на ноге и боясь двинуться вперед. Но сейчас, когда бывшая Небожительница смеялась и бережно трогала юного господина, Горный дух осознал потери и понял, что готов пойти на всё, дабы вернуть Ли шанс ощутить это счастье. Отстранившись от бурных обсуждений, Хао Лун приблизился и присел подле возлюбленной, кланяясь Лу.
– Молодой господин.
– Простите, Владыка ветра.
– За что же мне простить вас?
– Я украл ваш драгоценный лотос и не готов возвращать.
Хао рассмеялся, стирая выступившие слезы. Привлекая внимание Императора, он не ожидал, что в залах повиснет тишина, где каждый услышал это заявление. Приподнимая руки, Хао делал вид что готов был сдаться, но, крепко обняв Ли и прижав к себе, Горный дух прикрыл глаза и склонил голову, упираясь подбородком в плечо Хуа.
– Молю, не гневайтесь, мой господин. Но я ждал и искал этот лотос так долго, что не готов отдавать столь просто.
Задумавшись, Лу Шень постукивал пальцами по щекам, пока не кивнул, вытягивая руки с полупрозрачной пыльцой.
– Тогда одари лотос узами и торопись. Дядя Юсюань желает того же.
– Мой господин.
Вскинув бровь, Хао не ожидал услышать последних слов от Императора Теней. Найдя его взглядом в толпе, Горный дух ухмыльнулся, стараясь сильнее прижаться к Ли. Бессмертные постепенно расходились на отведенные места подле столов с едой и питьем, Четыре Владыки постепенно отбывали по одному, тепло прощаясь не только с прекрасным и умным Лу Шенем, но и столь мудрым Императором, который обещал сделать всё, дабы изменить пророчество Кайминь Шоу.
Хао помог Ли встать и добраться до стола, что был совсем рядом с Императорской семьей, позволяя наблюдать за беззаботным и ласковым общением матери и ребенка. Крепко сжимая пиалу с вином, бывшая Небожительница начинала слышать голоса, что нашептывали одно и то же: недостойна. Слыша смех, видя широкие улыбки, Ли не выдержала. Собрав те крупицы силы, что ощущала внутри, Хуа растворилась в хлопке, унося себя далеко за пределы золотого дворца.
Часто дыша, она сжимала одеяние на груди, голоса становились всё четкими и звонкими, хотелось испить холодной воды, но желания вернуться не было, как и сил исчезнуть из Поднебесья. С трудом вспоминая тропу, что вела к небольшому пруду, скрытому в зарослях, Ли потирала переносицу, щипала себя за руки и не смотрела под ноги, спотыкаясь и падая перед водой. Небольшие карпы медленно плавали, огибая кувшинки, ножки которых уходили неглубоко в дно пруда. Вздохнув и обмакнув пальцы, Хуа ощущала себя бесполезным существом, которое не помнило ничего после смерти. Хотелось просто жить, но казалось, что все эмоции и возможности для существования были отобраны кем—то, демонстрируя желаемое у других.
– Карп медленно плавает, создавая на плотной глади рябь. В них нет духов, это просто рыбы.
– Вы восстановили это место. Я признательна, Владыка Гуань—Юнь.
Император вышел из—за зарослей, садясь подле Хуа и подпирая подбородок кулаком. Заметив смятение души, он осознал, что должен был понять всё сам, найти ответы на терзающие вопросы, с которыми постоянно приходил Владыка ветра. Вытянув свободную руку и дотронувшись до макушки бывшей Небожительницы, Владыка войны глубоко вдохнул, заставляя Ян поглощать найденную чернь, плотно оседающую на смертной части души. Хмурясь, Император ударил Ли двумя пальцами, не рассчитывая силы и вынуждая ту сильно удариться о землю.
– Владыка Гуань—Юнь. Ну я правда не желала испортить праздник вам.
– Извини, маленький дух. Я не думал, что ты стала такой.
– Какой? Беспомощной? Пустой? Ну, с чем еще он приходил к вам?
– Успокойся, Ли.
– Как, Гуань—Юнь? Как я могу успокоиться, если я не знаю кто я? Из меня словно вытащили всё, оставляя только сгустки миазмы, что успела плотно засесть со времен минувших тысячелетий. Я даже лотос призвать не могу, не говоря уже о том, чтобы перемещаться без его помощи. Это невыносимо. Кто? Зачем меня вернули?
– Мы пытались узнать, маленький дух. Но каждый раз, когда цель была перед нами, что—то менялось. Шепот множества голосов разносился по трехмирию, а затем появился Лу, не позволяя покинуть дворца. Я понимаю твою боль.
– Нет. И я не желаю понять, Владыка.
Замолчав, Ли не желала садиться, продолжая лежать на пыльной земле и играть пальцами с карпами, что желали откусить плоть и полакомиться. Голоса или шепот, о котором говорил Император, достаточно давно начал преследовать Ли, не желая отпускать ни на шаг. Тень изредка менялась, становясь чем—то странным, необъяснимым. Словно возвращая в ту битву с Хуанфу Гуем, где Хуа приняла демонический облик, теряя контроль над энергией, разрушая внутренние каналы и повреждая телесную оболочку.
Устало выдохнув, Ли протянула Владыке красно—фиолетовый лепесток, что давно застыл и был спрятан в прозрачную пленку. От оберега исходила дикая аура и приятный запах.
– Вы воспитываете прекрасного Небожителя. Пусть эта малая часть священного лотоса всегда оберегает его.
– Маленький дух, я хочу спросить.
– Мм?
– Что ты ощутила, когда Лэйшен уничтожил пилюлю?
Удивившись вопросу и все же сев, Ли почесала щеку, пачкая её в грязи и не замечая. Хуа и не задумывалась о том, что испытывала в момент смерти. Прикрыв глаза и погрузившись в себя, Ли расслабила руки, очистила разум, позволяя природной энергии проникать в тело через пальцы, раскрывая суть и таинства произошедшего.
Ярость сменилась вспышкой расслабления, а затем тело обмякло. А все мысли улетучились за мгновение, не позволяя понять и принять произошедшее. Из тела исчезала сила, цветок прятался в плотный бутон, прячась глубоко, дабы спастись от предстоящего исчезновения. Перед глазами возникла тонкая пелена, на лице улыбка. Звон в ушах сопровождался пульсациями сердца, что билось медленно, пока не остановилось в миг, растворяя тело, унося душу далеко, оставляя глубокие раны на других бессмертных.
С каждой новой картинкой Гуань—Юнь сильнее хмурился. Он старался зацепиться за любой шанс узреть то, что могло быть сокрытым, пока не замер, замечая тень, что отделилась от Ли и образовала нечто вязкое, стекая в мир Теней. Дернувшись и сжав руку Хуа, Император желал продолжения, но с носа Ли начала течь кровь, вырывая из глубоко транса. Кашляя, она махнула головой, дотрагиваясь до перепачканного лица.
– Тебе было страшно?
– Второй душе было страшнее, мой Император.
– Ли Хуа.
– Нет, правда. Всё хорошо. Я смогу справиться со всем, если вы поможете понять и вернуть мою сущность.
– Прости, но изгнать тебя в мир Смертных мне не под силу. В тебе есть чернь, нужно долго и тщательно очищать тело и душу, дабы позволить лотосу вновь расцвести.
– Он ведь часто приходил, да?
– Хао? Каждый цикл. Он падал на колени и просил помочь отыскать тебя, не желая слушать и принимать твою смерть. Долгое время в Поднебесье не было ни одного порыва ветра. Юсюань долго пытался достучаться до дракона, даже Циньлун, который винил его, пытался вразумить Хао. Тот успокоился за сотню лун до твоего возвращения.
– И получил пустоту. Я боюсь, что он уйдет и оставит меня одну утопать в этом черном омуте.
– Думаешь? Этот дракон мечтал о вашем воссоединении. Нарушил правила, когда был Небожителем, ворвался на изгнание и ринулся за тобой в мир Смертных. Этот гордый Владыка готов пожертвовать всем, дабы вернуть тебя.
– Но, Гуань—Юнь. А если мне оно боле не нужно?
Их разговор прервала яркая вспышка. Запыхавшийся младший хранитель с трудом переводил дыхание, замечая Ли и махая ей рукой. Его одеяния были пропитаны черной кровью, а клинок в руках исчез, позволяя склониться пред Императором.
– Владыка, Ли Хуа.
– Что случилось, И Лин?
– Мы нашли. Лэйшен был замечен в мире Теней. Он вот—вот сбежит в лей—линию.
Поднявшись и кивнув, Гуань—Юнь исчез, переносясь обратно в золотые залы, дабы найти Юсюаня. Играя с юным господином, демон с неохотой оторвался от демонстрации силы. Прошептав услышанное от дракона, Гуань—Юнь добился полного внимания, рассказывая о возможных планах Лэйшена, желая лично пойти и остановить его. Командуя нескольким стражникам остаться подле врат, Император махнул Хао Луну, подзывая того, прося следовать вместе с ними к разрыву, образованному две сотни лун назад. Соединяя два мира, Императоры пришли к согласию и решили более не вступать в битвы, позволяя Небожителям и демонам контактировать достаточно часто.
От услышанного о Лэйшене Хао был в ярости. Ветер гнул тонкие ветви, подхватывал бессмертных, дабы те как можно скорее приблизились к разрыву, где уже стояла Ли и И Лин, громко обсуждающие что—то.
– Нельзя тебе, как ты не понимаешь? Это тело почти смертного существа, красавица. Ты же только вернулась.
– А я не помню, чтобы позволяла тебе запрещать мне проходить к реке.
– Теперь это в моей власти и я запрещаю, Хуа.
Не успев ответить, Ли вынужденно отстранилась от дракона, скрещивая руки на груди и ощущая приближение мощной энергии. Хранитель склонился пред Императорами, позволяя им и Хао пройти вперед. Успев ухватиться за одеяние Горного духа, Хуа проникла через преграду, специально убегая вперед, совершенно точно помня каждый выступ, что образовали демоны, которые покидали лей—линию.
Старший дракон, приняв истинный облик, выдыхал плотный пар, старательно оберегая еле заметный вход в царство злобных духов. Владыка грома, отчаянно создавая плотные темные тучи, пытался попасть молнией в мощное тело дракона, но тот умело уворачивался, успевая принимать бессмертный облик. Младший, заметив приближение иск, рванул вперед и, успев создать ледяной цветок, отразил удар прямиком в землю, с легкостью приземляясь подле брата.
Ли замерла, когда заметила быструю ухмылку на лице Владыки грома. Внутри образовывалась энергия, которая, ощущая идентичные порывы от близнецов, скапливалась где—то в центре груди. Там, где когда—то была пилюля Небожителя. Тонкие пальцы покрывались плотной чернью, на голове образовывались почти незаметные рога, вес которых склонял голову Ли вниз. Хотелось разорвать глотку, медленно вытаскивать пилюлю и разрушать, смотря на то, как бы страдал и извивался тот, кто лишил её всего. Лэйшен исчез, оставляя после себя пыльную дорогу, что вела глубоко в самые оскверненные места мира Теней, куда следом побежала Ли, совершенно не слушая криков, уклоняясь от энергетических пут, четко двигаясь к своей цели, пока властный голос Юсюаня не донесся до Хуа приказом:
– Стой, потерянная душа.

Потеря контроля
Юсюань с ухмылкой приблизился к Ли и ткнул пальцами в лоб, позволяя чарам пасть. Тяжело выдыхая и оседая на землю, Хуа злобно смотрела на демона, который имел власть над частью её смертной души. Хао появился подле Ли, протягивая руку и помогая подняться. Понимая, что шансов боле не будет, ей позволили преследовать предателя, который стремительно исчез за высокой горой, создавая над ней плотные тучи. Бессмертные двигались быстро, окружая тела защитной оболочкой, что не позволяла смраду проникнуть в их тела. Ли было тяжелее всех. Покрываясь язвами и тяжело дыша, она то и дело запиналась, не смея привлекать внимание тех, кто желал ответов. Очередной поворот столкнул Ли с цзянши, в руках которого лежали обезображенные тела. Хуа стало дурно. Пятясь и не замечая преград, бывшая Небожительница уперлась спиной в нечто твердое и холодное. Прикрыв рот от удивления, она старалась не издавать ни единого звука, когда осознала, что перед ней кристаллы из пещеры, где, как оказалось жил великий Кайминь.
Осматривая их тусклый отблеск, Ли аккуратно приблизила руку и дотронулась до гладкой поверхности, совершенно не ощущая ни отторжения, ничего. То ли пустота была в камнях, то ли внутри неё, что даже такое мощное оружие не могло вдоволь напитаться энергетикой Инь. Оглаживая слегка острые углы, Ли не заметила, как капля крови медленно стекала и впитывалась, не оставляя ни единого следа. Запахло гниющей плотью, а затем раздались крики. Юсюань отделился от бессмертных, возвращаясь к Хуа, на лице которой застыл страх. Тонкие пальцы указывали куда—то вперед, а вокруг собирались мелкие демоны, что не могли определиться с обликом. Император вскинул бровь, взглядом следуя по указке и замирая.
Внутри кристалла образовывались души смертных, среди которых были дети. Ли вдруг вспомнила деревню, где пропали все жители, из которых долгое время высасывали жизненные силы. Занеся руку, Хуа желала ударить Юсюаня, но тот ловко перехватил запястье, слегка встряхивая бывшую Небожительницу.
– Приди в себя, что ты делаешь?
– Ты знал, Юсюань? Это для тебя Хуанфу Гуи собирали энергию?
– Ты лишилась не только сил, но и разума, Хуа?
С силой откинув руку Ли, Юсюань поправил на ней одежду, обходя и крепко сжимая плечи.
– Моя дорогая, если бы я хотел получить силы, то не согласился бы на мир меж Поднебесьем и Тенями. Это ведь то, что упало на старшего дракона?
Кивнув, Ли немного расслабилась, ощущая себя странно. Ей не хотелось вырваться или отстраниться. От демона веяло пряностями, такими, как были на горе Хуашань, где властвовала белоснежная тигрица. Хмыкнув, Хуа откинула голову, стараясь рассмотреть Юсюаня, тяжелый взгляд которого был устремлен на кристалл. После того, как они спасли дракона, кто—то нарочито спрятал или украл этот камень, что смог впитать не только жизненные силы смертных, но и часть энергии священного лотоса, что стал источником силы близнецов. Замечая небольшую чешую, что образовалась в самом низу, Юсюань склонил Ли, пытаясь той указать на странные метаморфозы. Голоса медленно возвращались и Хуа, дернувшись, схватилась за голову, сжимая и оттягивая волосы, стараясь хоть как—то переключиться от дикого воя и стонов.
Вытянув руку, Юсюань желал дотронуться до сгустка Ян, но Ли, успев перехватить Императора, отдернула того, получая легкий удар по ладони.
– Хао говорил, что он впитывает энергию, как живой организм, старательно поглощая всё без остатка.
– Это не значит, что меня можно так дергать.
– Ты стал таким. Не идет тебе Императорский статус, Юсюань.
– Знаю.
Пожав плечами, демон и не думал отрицать то, что многим было давно понятно. Будучи хорошим воином, Юсюань не мог свыкнуться с тем, что необходимо долгими циклами сидеть на ледяном троне, принимая демонов и не только. Старательно перенимая главенство над миром, бывший наследный принц с трудом перенес казнь отца, что смог вложить в него много опыта и знаний. Юсюаню везло и Байху, что полюбила сей мир, с радостью стала путеводной нитью для демона, позволяя хоть немного расслабиться и отдохнуть. Тигрица с легкостью общалась с подчиненными Императора, помогала принять важные решения по отношениям с Небожителями, но, самое главное, она приблизилась к Юсюаню, совершенно не замечая, как они оба теряли рассудок. Поддаваясь эмоциям, демон менялся, не желая принести ни малейшего вреда Владыке Запада, которая дарила ему странное, но удивительное чувство, что топило ледяное сердце.
Махнув головой и подняв взгляд, Юсюань дернулся, когда Ли оказалась слишком близко, старательно изучая и подмечая малейшие изменения в демоне, который яростно защищал тайну двух миров.
– Вот оно как. Теперь я могу не переживать за тебя.
– Не понимаю о чем это ты.
– Конечно. Нам пора.
Не успев отойти, Ли замерла, когда теплые пальцы поймали и сжали её запястье, а тихий голос доносился еле—еле, дабы ветер не смог уловить произнесенные слова:
– Я всё равно люблю тебя, Хуа.
Бессмертные добрались до пика горы. Оглядываясь в поисках входа, Хао вдохнул, пытаясь отделить запах Небожителя от смрада, что витал в воздухе. Закашляв, Горный дух начал тереть нос, пока тот не стал алым, а неприятные запахи не исчезли, позволяя дышать полной грудью. Отведя ногу вбок и вытянув руки, Хао Лун прижал друг к другу большие и указательные пальцы, позволяя ветру образовывать в пустоте воронку. Очищая пространство вокруг, Горный дух заметил, как в дымке явился Император Теней, крепко держа Ли Хуа за руку. Продолжая вдыхать и выдыхать, Хао простонал, обволакивая гору мощными ветрами, что способны удерживать самого сильного демона.
Гуань—Юню понадобилась лишь пара жестов, дабы воины разошлись по горе, оставляя бессмертных на пике. Создав широкий меч и вонзив его в землю, Владыка старался создать их него проводник, но энергия не улавливала громовые разряды, словно Лэйшеня здесь и вовсе не было. Хмурясь, демон дотронулся указательным пальцем до рукояти меча, напитывая своей жизненной силой чужеродную энергию. Две мощные Ян боролись, отчаянно разыскивая любой отголосок Небожителя, но даже воины, что прибыли с докладом, высказали их опасение – он исчез.
Отступая к краю и смотря вниз, Ли заметила небольшой уступ и, спрыгнув, с трудом приземлилась на ноги, раздирая руки об острые камни. Шепот манил куда—то, заставляя действовать без раздумий, пока бессмертные были заняты непонятными поисками. Руку Хуа обволакивала жидкость, которая, после соприкосновения с камнем, исчезла, открывая вход в пещеру. Задумавшись только на миг, Ли пошла во внутрь, стараясь касаться стены, по которой неприятно стекало нечто зловонное, оставляющее плотные отпечатки на нежной коже. Прикусив губу, бывшая Небожительница уткнулась в пустоту, пытаясь в темноте нащупать хоть что—то, пока что—то в животе не засветилось, обретая еле заметные очертания плотного бутона. Две пары глаз открылись от яркого луча, распахнувшиеся крылья бились о воздух, пытаясь заставить существо воспарить и исчезнуть. Человеческое лицо пугало, но Хуа, с любопытством, приблизилась, стараясь разглядеть необычную сову, чей голос был достаточно спокойным и четким.
– Не ожидал увидеть в стенах этих духа.
– Кто ты?
– Имя – то, что придумали смертные, дабы не путать друг друга и не называть как—то необычно. Я – Юн. Простая сова, что залетела в сей пещеру дабы перевести дух.
– Не уверена, что простой тебя кто—то считает. Духи бывают гораздо злее некоторых демонов, уважаемый Юн. Позволите?
С непониманием кивнув, Юн внимательно следил, как тонкие пальцы убирал путы с перьев, позволяя распушить перья полностью.
– Отчего помогаешь мне, маленький дух? Почему столь, – замолчав, сова издала тихое уханье, резко закрывая и открывая глаза. – Нет, ты не чистый, ты запятнанный дух. Теперь ясно, почему ты так легко проникла в сей пещеру.
– Хоть кто—то говорит столь смело о моей потерянной чистоте и благодати. Не видел ли ты здесь Небожителя, уважаемый Юн?
– Я видел всё, но и одновременно ничего. Что есть Небожитель, когда тот бесспорно запятнан и лжив. Но, ежели ты, маленький дух, желаешь знать истину, то протяни руку тьме, что отчаянно взывает к тебе. Предстань нагой и позволь телу измениться, наполняя пустотный сосуд новыми силами.
– Я священный лотос. В моих силах искоренить чернь из любого существа в трехмирие.
– Но а тебя кто спасет, маленький дух?
Где—то наверху раздались взрывы. Острые камни над головой начали шататься и падать, почти пробивая тело бывшей Небожительницы. Обернувшись и не заметив сову, Ли отмахнулась, как можно быстрее покидая нутро пещеры, пытаясь хоть как—то понять происходящее. В меч ударила новая молния, а плотное грозовое облако разбилось о мощные ветряные потоки, заставляя Хао пасть на колени, с трудом удерживая защитный покров. Лэйшен парил где—то над ними, но когда два Императора соединяли энергии, то Владыка исчезал, дразня и вынуждая злиться, теряя контроль над эмоциями. Уход Ли не был замечен, но, стоило ей вернуться наверх, как перед лицом пронеслась молния, что целилась куда—то в грудь. Хао дернулся, но был остановлен взмахом руки.
– Он играет с вами. Знает, что вы будете стоять до конца.
– Хао, как только ты отпустишь барьер он уйдет, Юсюань должен будет действовать быстро. Маленький дух, ты его привлекаешь.
Немного поняв мотивы предателя, Император Поднебесья ухмыльнулся, отпуская рукоять меча.
– Ты все еще веруешь, что в ней лотос? Ты глуп, бывший Владыка. Это дитя не способно переродиться вновь, посему священный лотос будет долго дремать.
Раздался гром и тень проскользнула мимо них, оказываясь позади Ли, к шее которой было прижато острие клинка. Хао осознавал, что сейчас не должен был рушить защиту. Прикусив губу он нервно смотрел, как Лэйшен крепко сжимал подбородок Хуа, вынуждая немного повернуть голову и смотреть в его глаза. Было заметно, как тяжело переживал огромные потери энергии тот, кто решил подчинить себе трехмирие. Голос Владыки грома оказался хриплым и неприятным, а шепот в голове только усиливался, вызывая дикую и неприятную боль.
– Думала, что заставишь священный лотос пасть вместе с собой, глупое дитя?
– Так это ты?
– Что ты, где я, а где силы такие. Но ты сможешь послужить мне, Ли Хуа.
Проведя языком по её щеке, Лэйшен наслаждался тем, как менялся Хао и то, как медленно испарялись воздушные потоки, позволяя в любой момент исчезнуть из этого места. Императоры внимательно следили, не позволяли эмоциям взять верх, здраво оценивая ситуацию, где бывший Владыка начал говорить о неизвестных им фактах. Ли намеренно вернули, дабы священный лотос во всей своей силе и мощи не сгинул. То, что имели близнецы – капля. Гуань—Юнь спрятал руки за спину, отстраняясь от меча, вынуждая Лэйшена обратить на него внимание.
– Новый Император. Да ещё и с семьей. Надеюсь, луноликая стала прекрасной госпожой Поднебесья.
Не желая поддаваться на провокацию, Владыка войны пожал плечами, пряча за собой скользкую тень, которой стал настоящий Юсюань, оставляя вместо себя простую копию. Голос Гуань—Юня был спокоен, Император спокойно двигался в сторону бывшего Владыки, заставляя того напрячься, сильнее вжимая клинок в шею, пуская тонкую струю крови.
– Что тебе нужно? Она? Так маленький дух сейчас бесполезный. В её силах спустить себя с сей горы, даже каналы не восстановить. Она почти смертна, разве не видишь? Тело бывшей Небожительницы покрыто язвами, а Горный дух так отчаянно желает спасти свою возлюбленную, что и не замечает холода по отношению к себе.
Пока Гуань—Юнь говорил, Юсюань приблизился к Владыке грома и, схватив его за руку, оттолкнул Ли к Владыке, плотнее перехватывая предателя, который начал громко смеяться. Хао Луну становилось тошно. Силы постепенно покидали его, пока полностью не растворились, открывая возможность Лэйшеню сбежать. Ловко вынырнув из захвата и помахав рукой, Владыка спрыгнул с края, становясь яркой молнией, что ударила куда—то далеко в мир Смертных.
Тишина окутала гору.
Опустив голову, Ли смотрела под ноги, пытаясь разобраться с тем, о чем так долго нашептывали голоса, меняя слова или вовсе их изменяя. Хао прижался лбом к земле, стараясь не принимать слова Гуань—Юня как правду, но, Горный дух просто боялся признать истину, скрываясь под привычными улыбками или жестами. Веруя в то, что такие чувства тяжело изничтожить, Горный дух отчаянно тянул руку в сторону Ли, вокруг которой медленно концентрировалась чернь, обволакивая свободные участки тела, слизывая кровь черными языками и крепко обнимая, тесно прижимая к себе, когда голоса стали одним. Тем, что приказал четко: изничтожить.
Широко ухмыльнувшись и прижав ладони к земле, Ли прогнулась, со стоном меняя свой полу бессмертный облик, становясь демоном, как когда—то давно в деревне Шуйюй. Собравшись с силами и встав, Хао поравнялся с бессмертными, что отказывались верить в увиденное.
– Она однажды стала такой. Я только чудом выжил.
– Нам нельзя её убивать. Юсюань, ты сможешь подчинить всю ту тень, что скопилась в ней?
Пожав плечами и отпрыгнув назад, Император теней вытянул ладонь, постепенно закрывая глаза и сливаясь со своим миром, который громко рычал от непонятных чувств. Мир Смертных поддерживал баланс стихий, мир Поднебесья Император, но мир Теней значительно отличался от остальных. Будучи живым существом, оно могло ощущать боль и натиск демонов, сочувствовать или испытывать ярость, даруя огромную силу тому, кто потерялся. Ли оказалась той, кому удалось подчинить себе мир, пропитываясь его духовной энергией, дабы изменить тело.
Раны моментально залечивались, одеяние разорвалось на части, а мех, что покрывал оголенное тело, двигался, становясь броней и не позволяя ранить эту душу. Юсюань напрягся, сжимая свободной рукой запястье, он старался перенять главенство у Хуа, в надежде разрушить связь меж миром и духом, но существо, не желая подчиняться, закричало, откидывая Юсюаня как можно дальше. Тяжело ударяясь о камни, демон не мог подняться. Мертвые лианы, что прорастали из—под плотных пород, постепенно обвивали руки и ноги Императора, не позволяя тому свободно дышать. Ядовитые пары, что были губительны даже для демона, медленно распылялись из небольшого бутона, что собирался в центре и резко дергался вперед, распыляя плотную желтую пыльцу.
Гуань—Юнь хотел ринуться в бой, но Горный дух, преградивший путь, указал на задыхающегося Императора. В руке Хао появился клинок.
– Ты не сделаешь это.
– Не сделают, но потяну время, пока ты спасешь нашего принца.
Сглотнув, Хао Лун удобнее перехватил рукоять и завел руку за спину. Он решил дождаться, пока Ли сама нападет, но та заметив, что Юсюаню пытаются помочь, начала наступать на Императоров, создав черную флейту. Звук исказился и стал до ужаса неузнаваемым: неприятный скрежет и треск вместо мелодичного звука, под который постоянно плясали духи. Каждая частица тела бывшей Небожительницы изменилась, образуя острые когти и длинные клыки, что были видны из—за губ. Хао успел отразить удар, откидывая Хуа как можно дальше, кивая Гуань—Юнь. Горный дух ощущал боль, слышал тонкий голос, что старательно пробивался сквозь демоническую оболочку и пытался зацепиться за него, как можно чаще взывая к потерянной Ли. Она кричала, когда тупая сторона лезвия дотрагивалась до тела, оставляя следы на плотном мехе, потоки воздуха сбивали с ног, не позволяя подняться, пока демон, не делая вид, что сдался, вернул привычный облик, смотря на Горного духа с отчаянием.
Вытянув руку и пытаясь ухватиться за пальцы, Ли ухмыльнулась, утягивая Хао к себе и подминая его мощными телом, вес которого был перенесен на руки, что прижимали голову к земле. Гуань—Юнь дернулся и упал, когда последний ядовитый стебель был скинут с горы. Обернувшись, Императоры переглянулись, совершенно точно предугадывая такой исход.
– Исчезните. Мне есть о чем говорить с ним.
– Не смей, Хуа.
– Оставьте, пожалуйста.
– Она ведь убьет тебя, глупый Владыка.
– Юсюань, ты ведь любишь, так оставь. Если положено – покину трехмирие.
Долго не подчиняясь, Гуань—Юнь все же сдался, утягивая за собой Юсюаня. Им просто необходимо дождаться нужного момента. Перевернув Горного духа к себе лицом, демон оглаживал его тело сквозь одеяние, старательно оставляя порезы, добираясь до кожи и пуская кровь. Хуа облизывалась и склонившись, дотронулась длинным языком до шеи, получая резкую попытку удара. Хао было неприятно, хотелось скинуть это существо и вернуть себе ту, что он отчаянно любил.
– Что ты хочешь? Говори, Ли. Я приму все твои слова и пойму.
– Я ненавижу тебя, Хао.
Ли заговорила с хрипом, но это был всё ещё не её голос. Демон бил Горного духа в грудь, продолжая кричать:
– Ты испортил всё. Ты уничтожил мечты, заставил ощущать боль, что сковывала и не позволяла дышать. Ты украл мою жизнь, отнял дом и отца, которого я любила. А что, скажи мне, чем пожертвовал ты?
Черные слезы стекали по щекам, постепенно становясь чистыми, а голос становился знакомым.
– Мне не чего было терять, Ли. И я принимаю ненависть.
– Ты уничтожил нас, слышишь мне, Горный дух? Ты уничтожил маленькую душу, что желала явиться самым мощным скоплением энергий. Ты, ты, ты. Ты заставлял утопать в чувствах, не обращать внимание на то, что происходило вокруг, когда трехмирие начинало гнить. Ты. Ты.
Уткнувшись лбом в разодранные одежды, Ли почти стала собой, не позволяя Хао дотронуться до себя.
– Я так любила, так боялась потерять, что забыла обо всём, особенно о себе. За что ты так, почему и зачем я вернулась? Чтобы видеть счастье, которое мне не доступно. Голоса, я слышу их каждый день и не могу спать. Мне холодно, страшно, одиноко. Я прячусь, я боюсь. Не смей трогать меня, Горный дух. Я билась за нас, видела твою смерть и проливала слезы, а ты был жив.
Обессилив, Ли уткнулась лбом в грудь, полностью становясь собой.
– Не приближайся ко мне, Горный дух. А лучше умри и стань Небожителем. Ты не заслужил быть тем, кто поддерживает баланс мира смертных подле Циньлуна.
Осторожно встав и обняв себя, Ли подняла голову, дрожа от холода.
– Юсюань.
Демон явился подле маленького духа, позволяя опереться о себя.
– Верни меня домой к отцу.
– Ты уверена, малышка Ли?
Кивнув и прижавшись к теплому телу, Ли не думала боле поворачиваться в сторону Горного духа, что предал каждое обещанное слово, что дал ей. Накрыв плотной мантией плечи духа, Император Теней косо посмотрел на разбитого Хао, который неподвижно лежал и смотрел на темное небо. Вокруг не было ни единого порыва ветра. Владыка подчинялся просьбам той, кого любил до сих пор.
Гора Тай Шан после всех происшествий стала только краше: тутовые деревья плотно охватывали свободные участки троп, что вели на самую вершину, маленькие духи пчел кружили над цветами, игриво пачкая ладони в пыльце. Величественный древний дракон медленно прогуливался вдоль реки, поглядывая за тем, как энергия Ян постепенно скапливалась от мощного потока воды, позволяя пропитать и восстановить тело от всех ран. Юсюань явился пред Циньлуном в легкой дымке, дабы не загрязнять всё то, что так любила Хуа. Дракон с легкостью перехватил опустошенную Ли, бережно укладывая ту на мантию демона. Не желая говорить, Владыка сжал руку в кулак, поглядывая на реку и думая о не самом лучшем для себя варианте.
– Что с ней?
– Смертная оболочка не выдержала смрада и позволила ему поглотить душу. Ли возжелала оставить Владыку ветра и боле не встречаться с ним.
– Мой маленький лотос.
Бережно поглаживая Ли по волосам, Циньлун поцеловал её в лоб, ощущая жар во всем теле. Резко встав и оступившись, Владыка махнул руками, аккуратно перехватывая Ли.
– Вы до сих пор ранены?
– Никто не знает и тебе советую молчать, молодой Император.
– Что я могу?
– Не думать, что можешь врать Байху, себе и Ли, Император Юсюань.
Кивнув, Юсюань готов был на многое, дабы вернуть Ли к привычному состоянию. Она обязана широко улыбаться, дарить свою дивную игру на флейте каждому духу на этой горе. А близнецы, что беспечно позволяли себе многое, должны поддерживать и оставаться подле. Тонкие пальцы сжимать красное одеяние, лицо, руки и тело не имеют право быть в шрамах. Всё это образ, к которому привык Император Теней, не зная Ли так хорошо, как Владыка ветра. Извечно проигрывая, Юсюань верил, что та свадьба состоится и она возжелает разделить с ним века, но Горный дух явился пред ним во дворце Теней, прося помощи и благодаря, склоняясь так низко, как того позволяла гордость. Принц сдался, не желая видеть подле себя печальную и не живую Ли Хуа. Но теперь, когда её душа надломлена и потеряна, она не понимала кто и для чего она. Боялась любого шороха, каждого действия и не желала испытывать счастье, боясь вновь и вновь терять всё то, что она так яро выстраивала многое тысячелетия.
– Оголи её, молодой Император.

Гора Куньлунь
Оставаясь невидимым для бессмертных, Хао желал слушать любимый голос, видеть её и разделять боль, но Ли старательно отстранялась, пытаясь справиться со всем самостоятельно. Крепко сжимая синее одеяние, Горный дух глубоко вдыхал, вытягивая свободную руку, силясь обнять и утешить, когда по щекам начали стекать слезы. Безмерная горечь утраты обретала видимый ком черни, что пропитывал каждую рану. Тени желали сей душу, покуда та не имела силы и желания существовать, зарываясь в себе и не видя ничего. Ли не была такой никогда. Из раза в раз поднимаясь, она твердо вставала на ноги и шла дальше, крепко сжимая руку Хао, следуя подле, показывая тем самым огромное доверие, которое он, к сожалению, не сумел оправдать.
Ли утыкалась в Циньлуна, тот успокаивал и даровал своему дитя спокойный сон, передавая её в крепкие руки Юсюаня, который только и ждал удобного момента, дабы сблизиться и получить желаемое. Нахмурившись и махнув рукой, Горный дух возжелал как можно скорее оказаться у ног нового Императора, моля изгнать в мир Смертных, дабы вернуть небесную ипостась. Стражники, что оберегали длинные лестницы, с недоверием смотрели, как из мощного порыва ветра образовывался дух, спокойно ступая и поднимая руки. Не желая оказывать сопротивление, Хао просил доложить Гуань—Юню, что явился предатель, готовый покаяться в каждом постыдном грехе, затмившем светлый разум. Один из Небожителей с неохотой исчез, оставляя второго стоять с вытянутым орудием, острие которого упиралось в слегка распахнутую грудь.
На небе прогремел гром, раздалось три мощных удара рукой и двери пред Горным духом открылись, позволяя пройти первый этап искупления.
Тело становилось слабым с каждым новым шагом, ветер боле не слушался, постепенно ускользая из раскрытой ладони. Одеяние растворялось, открывая нагое тело, показывая всему Поднебесью увечья бывшего воина. Хао старательно пробирался вперед, когда облик возлюбленной возник перед глазами, напоминая о предательстве, не желая принимать искупление, покуда тот всё ещё жив и находился в обличие Горного духа. Внутренний дракон восстал, вырывая крик из Хао, взлетая вверх и взрываясь синевой, распространяя по всему небу легкие дуновения, знаменующие победу.
Последнюю ступень он преодолел со слезами, что начали идти непроизвольно. Этот шаг означал потаенные несбыточные надежды, с которыми необходимо проститься, желая предстать пред Императором, получая его благословение. Упав на колени, Горный дух тяжело дышал, а тело его дрожало от каждого движения, вынуждая прижаться лбом к ледяной земле. Пахло свежестью и озоном, а дневное светило постепенно исчезало за горизонтом, прося луноликую госпожу занять пьедестал власти, даруя трехмирию яркие краски, из которых смертные постоянно складывали необычайные рисунки. Так, к примеру, Ли говорила, что можно найти каждое зодиакальное созвездие, соединяя звезды невидимой чертой. А медведица, вечно прятавшая своего медвежонка, то и дело что терялась среди плотных облаков, что были еле заметны в ночи. Они любили смотреть на небо, согреваясь в объятиях и не думая ни о чем.
Его встречал юный господин. Стоя со спрятанными руками, Лу Шень учтиво склонился и пошел вперед, стараясь идти как можно медленнее. Он помнил этого Горного духа и что тот не желал скреплять узами брака их с лотосом, посему Лу молчал, не желая разделять его взгляды. Хао казалось, что Небожитель рос слишком быстро, соединяя в себе характер отца и красоту матери, что успела проводить дитя ко встречи с предателем.
Золотой дворец был достаточно пуст. Много слуг и воинов Гуань—Юнь отпустил, желая говорить с Горным духом наедине. Его светло—золотые одеяния были распахнуты на груди, малая часть лат на руках словно слилась воедино с телом, желая вечно защищать Владыку войны. Остановив Хао жестом, Лу вышел вперед и склонил голову перед отцом, ощущая его улыбку, слыша гордость в голосе, что был нежен и тверд одновременно.
– Благодарю тебя, юный господин. Ты можешь ступать в покои и отдохнуть.
– Прости, отец. Могу ли я сегодня отправиться к луноликой госпоже?
Усмехнувшись и кивнув, Император дождался, пока Небожитель покинет залы и, махнув Хао, подозвал того к себе за длинный стол, полностью уставленный едой и питьем. Горный дух в легком порыве оказался рядом с Гуань—Юнем, склоняя голову и не узнавая себя, что поклялся не оказывать чести ни одному Императору. Встав на одно колено, Хао прижал кулаки друг к другу.
– Император, я прибыл к вам, дабы принять наказание за неподчинение.
– Хао, что с тобой? Мне казалось ты никогда не склонишь головы, встань и не смей вести себя так.
– Но.
– Встань.
Голос Гуань—Юня резко изменился став более грубым. Протянув руку, Император помог Владыке ветра встать, дабы тот осознал, что не был врагом или предателем в его мире. Отпивая вино из пиалы, Гуань—Юнь вчитывался в бумаги, что передали ему из мира Теней, где продолжались поиски Лэйшеня. Постепенно выстраивался мост, что непременно вел к дремлющему лотосу, который не готов был перерождаться ни в одной из его ипостасей.
Тяжелый вдох.
Потирая переносицу, Император покачал головой, переводя взгляд на потерянного Горного духа.
– Почему ты решил явиться сюда?
– Потому что она просила умереть.
Вскинув бровь, Гуань—Юнь оперся локтями о стол, стараясь понять и принять услышанное, что никак не связывалось с тем, как две души отчаянно сражались за счастье.
– Не понимаю.
– Ты слышал всё прекрасно, Владыка войны. Видел её ярость и злость. Она потерялась и не желает боле идти рука об руку, моля вернуться во власть Небес. Я не смею перечить воле Ли.
– Чем же ты так обидел этого маленького духа.
Задумавшись, Хао хотел сказать «всем», но понимая, что этого мало, Владыка ветра хотел обрушить миры, дабы Гуань—Юнь смог понять тягости его деяний. Горный дух поник. Крепко сжимая пиалу с вином он смотрел на свое отражение, продолжая улавливать её образ, что сводил с ума. Эта мания, чувства, словно навеянные кем—то не позволяли отступить ни на короткий цикл, крепко соединяя и натягивая красную нить.
Приподняв руку, Хао улыбнулся, всё ещё продолжая видеть то, что по—прежнему доказывало их чувства. Но в тот же миг Горный дух возвращался к пророчеству Великого Кайминь Шоу, который никогда не смел ошибаться. Возможно, та смерть Ли была поддельной и его вновь ждала разлука, в которой не было бы победителей, одни проигравшие. И тогда Хао стал бы тем лягушонком, что не мог покинуть своего колодца. Гуань—Юнь, видя состояние того, кого он всё же считал другом и, в какой—то степени, братом, возжелал помочь и даровать покой.
– Семь грехов тебе не помогут. Готов ли ты окунуться в ваше прошлое и пережить его вновь? Уверен ли ты, что после пройденных чувств не возжелаешь их прекращению?
– О чем ты, лягушонок?
– Хао. Я готов склонить голову пред Доуму.
Выронив пиалу и облившись, Горный дух оперся руками о стол и с немым вопросом поднялся, заглядывая в глаза Императора, желая увидеть в них насмешку. Но тот был серьезным, решительным и искренне желал перерождения нового Небожителя, готовясь к тому, что Богиня Доуму откажет даже во встрече, посылая к ним свою птицу. Тело непроизвольно дернулось от воспоминаний о той, кто некогда был влюблен в Хао, желая добиться своего, она ни раз пыталась обрезать нить жизни Ли, но та восстанавливалась всякий раз, когда копьё судьбы дотрагивалось до натянутой петли.
– Нет, нет. Я не пойду. Ты забыл, что было в последнюю нашу встречу, Юнь? Ты действительно желаешь видеть Богиню жизни и смерти?
– Ты так трясешься от одного её имени.
Ухмыльнувшись и ткнув Хао в плечо, Гуань—Юнь протянул плотную тряпку, позволяя стереть остатки вина и достоинства.
– Юнь, ты готов ради меня склонить голову?
– Почему же только я? Мы, мой старый друг, мы склоним голову перед ней.
Хао простонал, утыкаясь лицом в стол. Осознавая, что дороги назад уже нет, Горный дух был готов на все, дабы вернуть себе большую часть сил и очистить душу Ли, возвращая ту к жизни. И ему было не важно: пойдет она с ним или оставит его позади. Главное знать, что она счастлива и способна широко улыбаться, вновь играя на флейте маленьким духам, что вечно окружали и не уходили, внимательно слушая не до конца сформированными ушами.
Горный дух не ожидал, что Гуань—Юнь поддержит и подставится под удар той, что была к ним двоим жестока и беспощадна, постоянно заставляя сражаться и готовиться к худшему. Махнув рукой, Хао изменил цвет одеяний на более темный, не желая являться на величественную гору в том, что желала и любила только одна.
Путь к горе Куньлунь был не столь прост, как ожидали бессмертные. Тысяча и одно испытание ждало любого, кто осмелился ступить на перепутье меж жизнью и смертью, ловко лавируя и не поддаваясь провокациям Богини Доуму. Первое, с чем столкнулись Небожители – огненные невысокие горы из—за которых не было видно ничего, кроме мощного столба огня и плотного дыма, заставляющего долго кашлять. Прикрыв нос рукавом, Хао осмелился идти впереди, дабы не подвергать Императора большей опасности, чем тот заслужил, составляя компанию. Огонь казался живым и реагировал на каждое действие бессмертных, роняя обуглившиеся деревья, устилая дорогу горящей листвой да травой, вынуждая менять путь и заходить в лесную чащу.
Ветер Хао не желал подчиняться, не принимая носителя и страшась ярости, с которой постепенно надвигалось пламя, что невидимыми нитями простиралось вдоль всех иллюзорных гор, соединяясь нутром с началом и концом пути. Шипя, Горный дух скинул с плеча пучок травы, что был кем—то кинут, дабы оставить заметный отпечаток сего мира. Тени мелькали и закрывали бессмертных в плотное кольцо, где кислород исчезал из—за пепелища, а треск коры вынуждал вздрагивать, боясь, что в любой момент толстые стволы деревьев рухнут рядом или на них.
Создав широкий меч, Император отвел руку назад и вдохнул. Эта гора малой её частью принадлежала Поднебесью, что было плотно соединено с нутром Гуань—Юня, позволяя ощущать каждое существо, что существовало или пряталось на его землях. Дернувшись и оттолкнув Хао, Юнь не позволил острым когтям разорвать ткани да кожу, откидывая от себя духа и выдыхая, позволяя посчитать их количество мысленно. «Один, три, восемь, десять», – шевеля лишь губами, Император показал Горному духу цифру, позволяя тому понять и создать тонкие иглы. Ветер и воздух постепенно соединялись в одно, окружая тело Хао и Гуань—Юня, дабы любой дух не смел дотронуться, но маленькие Шань Сяо постепенно приближались, чуть ли не насаживаясь на острие, желая добраться до чужаков, посмевших вторгнуться на святые земли. Отпрыгнув в сторону и ловя руку Императора, Хао выдохнул из себя воздух, становясь достаточно легким, дабы Гуань—Юнь раскрутил его, позволяя наносить точные удары ногами.
Духи исчезли в одно мгновение, унося с собой широкие леса, плотный дым, а самое главное, удушающий огонь.
Бессмертные с трудом вдохнули, падая на земь и отхаркивая кровь. Кончики волос и одеяний опалились, некоторые участки кожи покраснели, образовались небольшие пузыри жидкости. Горный дух верил, что Император множество раз пожалел, что решился помочь. Вонзив меч в землю и поднявшись, Гуань—Юнь потянулся, стягивая и изничтожая поврежденные одежды, сковывающие движение.
– Я должен извиниться, Гуань—Юнь.
– Ты должен замолчать и идти дальше, Хао.
Смеясь и вставая, Хао несильно толкнул Юня, начиная четко слышать всплеск воды и какое—то движение слева, стремительно двигаясь в его сторону, желая увидеть там нежеланную богиню.
Широкие воды заменили собой плотные леса. Здесь было свежо, уютно и легко, словно бессмертные очутились в дивных садах Поднебесья. Дико захотелось испить чего—то холодно и Хао, дойдя до вод, хотел окунуть руку, но вовремя отстранился, вглядываясь в отражение. На него смотрел усталый и измученный Горный дух, подле которого не было никого, даже дракона, что всегда противился являться на зов. Пусто. Ветер не отзывался, Императоры двух миров сгинули, а та, кого он любил – предала. Потаенные страхи постепенно выбирались наружу, принимая облик обезображенных одноногих духов Шань Сяо, точно таких же, какие были в огненном лесу. Отползая, Горный дух отбивался ногой, не в силах вымолвить ни слова, дабы позвать на помощь Гуань—Юня, что непривычно был молчалив.
Хао лег на траву и раскинул руки, позволяя Сяо дотронуться до него. Необходимо было сократить расстояние, добраться до тонкой шеи и вонзить острое лезвие, заливая всё вокруг темной кровью. Крепко сжимая рукоять клинка, Горный дух был решительным, пока Император, вдохнувший недолгую жизнь в лист, не откинул Шань Сяо в сторону. Протягивая руку и помогая подняться, Юнь понимал, что перед ними испытание, уготованное всем и вся, не взирая на статусы и принадлежность к мирам.
– Это святые земли, Хао. Нельзя проливать кровь даже тех, кто желает смерти твоей.
– Я. Гуань—Юнь, кажется, я начинаю понимать о каких голосах говорила Ли.
– Ты что—то слышал?
Замечая, что духи замерли и стали внимательно слушать, Горный дух кивнул, раскрывая ладонь, в центре которой скапливалась вязкая субстанция.
– Тихий шепот постепенно переходил на требовательный, довольно приказной тон. Клинок сам явился в руке, руки почти дернулись. Я потерял контроль над телом и разумом.
– Кажется, нам всем нужно очиститься в святых землях и водах. Чернь мира Теней велика и не каждый Владыка способен стойко перенести её, не говоря уже о той, кто стал смертной наполовину.
– Почему они замерли?
– Потому что я велела.
Хао дернулся от знакомого голоса, стараясь как можно скорее взять себя в руки. Смешок злил, но Горный дух понимал, что ничего не мог противопоставить той, в чьих руках жизни всех существ трехмирия. Богиня Доуму грациозно двигалась по водной глади, изредка задевая пальцами воду, создавая круги, приманивая всех Шань Сяо, что привлекли к себе бессмертные. Её фиолетовое одеяние развивалось на ветру, а малая часть силы скрывала истинный облик, позволяя любому не содрогнуться, вмиг падая на колени и моля о пощаде.
Гуань—Юнь склонил голову и выпрямился, стараясь не смотреть Богине в глаза, цепляясь взглядом за каждую мелочь вокруг: камень, тень, дух. Неважно, главное не позволять ей видеть и чувствовать. Тонкие пальцы коснулись ледяной кожи Горного духа, что был напряжен так сильно, что не смел и слово сказать.
– Ты изменился, мой дорогой Владыка.
– Богиня Доуму.
– Молчать, Юнь.
Щелкнув пальцами, Доуму призвала духа—змеи, что обвила лицо Императора, не позволяя тому говорить. Её шепот обжигал, когда Небожительница говорила на ухо.
– Ну что же ты, мой милый Лун. Наконец готов соединить наши души красной нитью?
– Доуму. Рад видеть тебя в добром здравии. Ты всё также прекрасна.
– Полно, мой милый Хао. Не стой здесь, пойдем на гору.
– А мы разве не пришли?
Усмехаясь, Богиня крепко сжала руку Горного духа, не позволяя тому вырваться из цепкой хватки, покорно следуя и мысленно моля Гуань—Юня о прощении.
Величественная гора Куньлунь немного напоминала Тай Шан: пушистые тутовые деревья образовывали небольшой лес, висячие сады Сюаньпу, полностью усыпанные разными цветами, где не было место только одному – лотосу, нефритовый пруд Яочи, в котором плавали священные карпы, что некогда были старшими Небожителями, мудрость которых помогала Доуму поддерживать баланс жизни и смерти. Завершалась гора нефритовым источником Яошуй, где протекала священная вода, способная даровать жизнь, излечить раны и вернуть туда, где уже всё случилось, не позволяя изменить то, что происходит. Хао и Гуань—Юнь с нескрываемым удивлением рассматривали владения Богини, пока та не остановилась последи Сюаньпу с бело—желтыми розами, запах которых сводил с ума, а шипы могли проткнуть самую толстую плоть, оставляя кровавый след на лепестках. Отпустив Горного духа и создав круглый стол, Богиня села на небольшой стул, указывая на два других гостям.
– Ну и как же ты осмелился прийти ко мне? Да ещё и нового Императора потащил за собой.
– Мне нужно вернуться в прошлое, Доуму.
– Зачем? В моих водах не изменить сделанных ошибок, мой милый. Не вернуть утраченное, так что вынуждает тебя на столь крайние меры?
– Хочу переродиться Небожителем.
Убрав змею с лица Гуань—Юня, Богиня жизни и смерти вскинула бровь, приближая к себе стул с Императоров при помощь духов.
– что такое, Владыка войны? Сил не хватает отправить его на усладу семи грехам?
– Кое кто разрушил это зеркало, когда один Горный дух вероломно вторгся в чужое наказание.
Откашлявшись, Хао взял пиалу с чаем и начал медленно пить, всем телом ощущая тяжелый и пронзительный взгляд.
– Ты?
– Я.
– Беспечный. Всё продолжаешь ходить за этим духом?
– Святым лотосом.
– Не важно. Почему, мой дорогой? Что тебя так прельщает в этом слабом существе?
– Но нить её жизни тебе не под силу разрубить.
Император ощущал себя странно. Словно вернулся на века назад, когда эти бессмертные точно так же отстаивали себя перед друг другом. Только Хао уже был влюблен в Ли, а Доуму всеми силами пыталась изничтожить маленького духа, которая не желала противиться или сражаться с той, кто потерялся. Отсев и медленно откусывая небольшую горячую лепешку, Гуань—Юнь мысленно уносился к своей госпоже и дитя, старательно желающее постигать новые вершины. Чан—Э позволяла Лу пересекать грань и ступать в звездное царство, обучала его созданию и распределению звезд, дабы те выстраивались в необходимые линии, отражаясь в каждом из миров. Император не мог и понять боль Ли Хуа, как бы ни старался, но не желал. Луноликая госпожа всё также была прекрасна и чиста. Её забота, трепет и сильное плечо рядом помогли создать пустотную грань меж Небом и Тенями. Юсюань стал частым гостем и полюбил небесное дитя, находя в нем то, чего, возможно, никогда бы не смел получить.
Не слышал ни слова, Гуань—Юнь поднял взгляд. Хао, скрестив руки на груди, смотрел вдаль, не желая слушать надменную Доуму, что всегда добивалась желаемого. Кроме него.
– Что мне будет за помощь?
– Богиня, ты имеешь такие владения, под твоей опекой сильные духи, но есть то, чего ты так яро желаешь?
– Я сказал нет. Кажется, мы допустили ошибку, когда явились перед тобой с поклоном. Ты не меняешься, Доуму. И никогда не сможешь принять моего отказа.
Встав и отодвинув стул, Хао кивнул Императору, желая покинуть Куньлунь как можно скорее. Напор и прыть Богини душили, перекрывали воздух, вынуждая задыхаться. Хао вдруг осознал, что его лотос ощущала себя точно также, когда была Небожителем в мире Теней. Ему хотелось исчезнуть, отмыться от неприятного чувства досады, но голос Богини заставил замереть.
– Ты действительно так сильно любишь её?
– Всем сердцем и душой я готов предстать перед Владыкой Гуан—Инь и поклясться, что во всех трех мирах нет той, кто посмеет и близко встать рядом с Ли. Она светлый луч, что помог выбраться из той тьмы одиночества, что постоянно одолевали меня. Она теплый дом в который хочется возвращаться с широкой улыбкой. Она мои горькие слезы, которые были пролиты в моменты разлуки. Она – всё, что есть у меня. Так было, так есть и так будет всегда. Кем бы я не был, но единственное, что останется неизменным – любовь, пылающая внутри.
Фыркнув и отвернув голову, Доуму прикусила губу, взвешивая и смакую каждое услышанное слово. Ей было горестно, неприятно, но, ударив кулаком по столу, Богиня приняла решение. Встав, она вытянула руки, соединяя ладони, медленно концентрируя Инь, что плавно текла по устойчивым каналам. Облик Доуму менялся, становясь такой, какая она есть на самом деле: вместо одного лица стало четыре, на каждом отражалась разная эмоция, восемь рук крепко удерживали древние реликвии – лук, копьё, меч, флаг, голову дракона, пагоду и солнце с луной. Третий глаз, посередине лба медленно открывался, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Бессмертные склонились, благодаря Богиню за помощь, что та решила оказать даже после услышанного. Властный голос Доуму стал более твердым.
– Следуй за мной, Горный дух и слушай внимательно.
– Повинуюсь, великая Доуму.
Они шли к Яошуй, что переливались на солнце разными цветами. Пары успокаивали, а благовония настраивали на погружение в транс. Указывая на источник, Доуму приказала остаться нагим, дабы смыть с тела силу и мощь Горного духа, позволяя Небожителю перенять главенство.
– Слушай мой голос, Владыка ветра. Ты должен идти вдоль по выделенной тропе. Помыслы твои должны быть чисты, а силы забыты, покуда они принадлежали не нашему миру. В прошлом ты увидишь себя со стороны, вспомнишь то, каким был и каким становился, когда встречал каждого бессмертного. Помни, ты – Небожитель. Покорно принимай тяготы и боль, радуйся и смейся, пока не дойдешь до момента казни, где на душе твоей остался еле заметный отпечаток Горного духа. Отмой душу, вознесись в Поднебесье и объяви трехмирию о возвращении Владыки ветров.
Пройдя в центр Яошуй, Хао лег, позволяя воде удерживать тело. Каждая из рук крепко сжала руки с ногами, а голос Доуму стал путеводной нитью, постепенно оттягивающей настоящее.
Дернувшись и распахнув глаза, Хао Лун очнулся в мягкой постели. Плотные ткани прикрывали его тело, а слуги, что суетились за дверьми, старательно обходили покои господина, что всегда был зол после пробуждения. Сжимая пальцами волосы, Небожитель даже не дернулся, когда к нему влетело нечто громкое, пытающееся сбежать от разъяренной Доуму. Младший хранитель реки потерянных душ запрыгнул на постель и спрятался за широкой спиной Хао, точно зная, что Богиня жизни и смерти боялась гнева его.
– Что здесь происходит и почему вы вламываетесь в мой дворец И Лин, Доуму?

Сладкое прошлое, горькое прошлое. Часть 1
Молодой дракон смущенно улыбнулся, успев уклониться от мягкой подушки, которую кинула Богиня Доуму. Она была зла, не до конца осознавала, что вторглась в чужие покои, пока Хао Лун, с трудом встав, медленно одевался. Небожитель дышал ровно, спокойно затягивая пояс, пока очередная подушка не прилетела ему в лицо, вынуждая потерять какой—либо контроль над эмоциями и энергией. Ветер поднимал легкие ткани, образовывал тонкие иглы, острие которых направились в сторону Небожителей.
– Вон из моих покоев.
– Хао Лун.
– Я должен повторить это вновь?
Вскинув бровь и прижав концы иголок к шеям, Хао старательно показывал злость и раздражительность. Доуму поникла. Склонившись, Богиня исчезла в легкой дымке, оставляя после себя небольшие капли воды и лоскуты ткани, оторвавшиеся от одеяний. Хранитель выдохнул и обмяк на постели, пряча руки за голову и рассматривая малую часть дневного светила и синее небо. Небожитель вздохнул и сел подле И Лина. То, как часто стали пробуждать его, выбивало из колеи. Дворец, что старательно оберегали маленькие духи, подвергался нападению каждого из его друзей, желающих принести в новый день больше красок. Крепко сжав руки и ударив Лина в плечо, Небожитель лег рядом, глубоко вдыхая сладость, исходящую от дракона.
– Ты был в мире Смертных?
– Был. Ныне праздники и торговые палатки ломятся от сладостей. А ещё я познакомился с прекрасным Горным духом.
– С каких пор ты интересуешься ими?
Прикрыв глаза и улыбнувшись, И Лин старательно вспоминал нежный образ, яркое одеяние и знакомый запах. Словно он когда—то давно встречал этого духа или разделял с ним кувшин с вином, что, конечно, было неправдой. Приподнявшись на локтях, хранитель дернулся, когда увидел, как Хао беспечно играл с потоками ветра, притягивая в центр всю ту пыль, что осела в покоях. Владыка не желал покидать дворец, идти и вставать близ Нефритового Императора, покуда тот яростно желал сражений с миром Теней, дабы подчинить себе устрашающих демонов. Наследный принц старательно сопротивлялся, просил Янь—вана поговорить с надменным Юй—ди, но Император Поднебесья был непреклонен, вынуждая Гуань—Юня проводить ожесточенные тренировки. Душа и тело Владыки ветров были повреждены, с каждым неверным движением боль отдавалась по всей правой руке, вынуждая терять контроль над потоками. Пальцы немели, Хао не мог держать пиалу, постоянно обливаясь ледяными водами. Слуги замечали, хотели помочь, но их господин сильнее злился, прося оставить его одного.
Где—то далеко было слышно, как собиралось множество Небожителей. Их шарканье ногами Хао различал и мог определить каждого, кого пригласил Юй—ди в золотой дворец. Десять старших Небожителей, среди которых Богиня жизни и смерти, Владыка луны и Владыка войны, латы которого утяжеляли каждое его движение. Тихо простонав и прикрыв лицо рукой, Хао Лун поднялся и, махнув рукой хранителю, мысленно просил следовать за ним, дабы стражники не потревожили первее.
Чан—Э с трудом передвигалась, руками она сжимала плотный зонт, защищающий от палящего светила, что не столь уютен и пагубно отражался на её силе. Доуму смотрела перед собой, показывая всем и каждому нежелание общаться или обращать внимание на тех, кто его не достоин. Небожители садились за небольшие столы, уставленные вдоль длинных стен. Духи постепенно выносили еду и питье, танцовщицы вышли в центр залов, пытаясь привлечь внимание, заставляя Ци циркулировать по каждой вене, слегка окрашивая руки и тело. Император вальяжно сидел на мраморном троне, держа пиалу с вином, медленно испивая, наслаждаясь прекрасным, не желая переходить с плохому, покуда не явились приглашенные.
Хао с легкостью смог перенести хранителя и усадить подле себя, прижимая палец к губам, дабы никто не заметил их задержки. Юй—ди часто злился на это, но позволял Владыке ветров вести себя так, как тот считал нужным, пока он успешно воевал подле Гуань—Юня.
Врата отворились. Стража позволила духам Четырех гор войти и поприветствовать того, кто имел над ними власть. Трое мужей и одна дева ступали плавно, смотрели перед собой и источали дикую ауру, от которой некоторые Небожитель вздрогнули. Гуань—Юнь и Хао узнали гордого Феникса, что изредка наблюдал за сражениями издали. Его праведный огонь способен изничтожить не только чернь, но и свет, скрывающийся в Небожителях. Усмехнувшись, Владыка ветра осознал, почему Юй—ди так трепетно относился к Горным духам, способным свергнуть его с трона. Вперед вышла дева, чьи волосы были белее облаков, голос её был тих, а на голове появились уши, способные различать правду от лжи. Склонившись, Горный дух выпрямилась.
– Рады приветствовать вас, Нефритовый Император.
– Владыки сторон. Это большая радость видеть вас всех и принимать во дворце своем. Прошу, разделите трапезу вместе с нами.
– Полно, Император Юй—ди.
– Старший дух.
Суньу кивнул, но не сдвинулся с места, оказывая тем самым неуважение к Владыке Поднебесья. Спрятав руки за спину, Горный дух начал говорить медленно, дабы каждый в этих залах слышал их желания и понял мотивы.
– Четыре Владыки не желают вставать ни на чью сторону, покуда мир Смертных в гармонии. Мы явились, дабы стать меж Императором Юй—ди и наследным принцем Юсюанем.
– Вздор, – один из Небожителей поднялся, ударяя кулаками о стол, – как смеют какие—то духи ставить слово свое выше Владыки Юй—ди?
– Праведный огонь Феникса и весы Гуан—Инь могут вершить правосудие над каждым бессмертным, уважаемый Небожитель.
– И чего вы желаете, Владыки сторон?
– Мир Смертных не будет тронут.
Ухмыльнувшись, Император махнул рукой, подзывая к себе одного стражника, шепча ему что—то. Владыки спокойно стояли, не обращая внимание на шепот с разных сторон, замечая только несколько мощных всплесков энергии, которые привлекали к себе светлячков, спрятавшихся в волосах духов. Маленькие огоньки двигались, пока не добрались до каждого из Владык, что стали приближенными к Императору. Создавая тонкие лапки, огоньки дотронулись до щек одновременно, оставляя еле заметный след и тут же исчезая, сливаясь с энергиями Инь и Ян. Духи гор даровали им благосклонность, оказали уважение к их силе.
Суньу дождался, пока Император даст разрешение и позволит им уйти к свободным столам. Оглядываясь, он заметил изучающий взгляд одного из Владык, за спиной которого очерчивался образ синего дракона, рядом с которым вспыхнул второй, боле юный и неосмысленный. Подойдя к младшему брату, Суньу ткнул его вбок, кивая головой в сторону заинтересованных взглядом.
– Драконы. Старший, как ты и совсем юный, но разделенный надвое.
– Целых два? Не слышал, что Небожители заимели такую силу. Надо присмотреть за ними, как считаешь?
– Нет, Циньлун, только за старшим. Он слишком любопытен и может принести нам проблем.
Вытянув указательный и средний палец, зеленый дракон махнул ими, создавая небольшую иллюзию духа, лицо которого было закрыто тонкой вуалью. Хао внимательно слушал каждое слово, пытаясь понять мотивы тех, кто явился со странными требованиями и ответами. Голос иллюзии был искажен, иногда Владыка ветра не разбирал слов, но точно понял, что за ним попросили кого—то следить, вызывая усмешку. Наследный принц Юсюань тоже желал такого, но сразу понял да принял, что Хао – не тот, кто позволит безнаказанно следовать за ним тенью. Задев И Лина рукой, Хао приложил палец к губам, а затем нагнулся к его уху, стараясь быть тихим:
– Будь аккуратен.
– Что? Хао, что—то случилось?
– Гости решили, что мы самые интересные из всех. Тот в зеленом тоже дракон, старший. Возможно, возраст его старше Юй—ди.
– Интересно. Их заинтересовали мы оба или. А, ну да, о чем это я?
– Поговори с братом, пусть тот позовет наследного принца и пригласит в мой дворец.
– Ты не думаешь, что.
Тишина повисла в залах, когда Император, встав, покинул Небожителей, позволяя тем наслаждаться его дарами. Хао поднялся следом и исчез в дуновении ветра, не позволяя Горным духам успеть за ним.
Оказавшись в саду, что усеян пионами да розами, а длинные ветви деревьев постоянно погнуты под силой Небожителя, Хао Лун оглядывался по сторонам, не желая, чтобы ему не мешали. Поглаживая лепестки, приподнимая траву пальцами, он пытался понять мотивы каждого, кто стоял у власти: Юй—ди, опьяненный властью, возжелал заполучить мир Смертных и мир Теней, становясь единственным, кто смеет вершить правосудие; Янь—ван, спокойно существуя и не любя воины, пытался передать трон наследному принцу, но тот любил битвы и видел властителем Тьмы только отца своего; Четверо духов явились и вынудили ощутить себя слабым и беспомощным подле них, где каждый был сильнее и могущественнее другого. Хотя, Хао казалось, что из них далеко не Феникс с его праведным огнем может внушить страх.
Дойдя до ручья, что был спрятан за плотными кустами, Хао дернулся, когда увидел бессмертную, что спокойно пачкала одеяния, погружая руку в воду и очищая её от лишней растительности. Вокруг неё кружили духи, рядом лежала черная флейта. Владыка замер, когда раздался первый звук, от которого всё живое вокруг содрогнулось. Нечто теплое внутри обуздало бушующий ветер, капли воды поднимались над водной гладью, позволяя духам дотрагиваться до них то ли лапами, то ли руками. Бессмертная продолжала играть долго, не позволяя и вздохнуть, пока Хао, поддавшись порыву, не отступил, ломая усохшую ветвь, привлекая внимание.
Перестав играть, она перевела взгляд на Владыку и замерла. Духи испуганно спрятались за спиной, а Хао, шагнув вперед, слегка склонился, не понимая непонятного чувства, заставляющего его улыбаться.
– Позвольте, я не желал напугать вас. Кто вы, бессмертная?
– Ли, я немного заплутала и нашла это место. Хозяин сего дворца не очень жалует этот пруд, а ведь он мог быть таким прекрасным.
Нахмурившись, Хао откашлялся, вынуждая Ли смутиться, склоняясь как можно ниже.
– Простите, Владыка, я не желала задеть ваши чувства. Просто стало обидно за духов, что пытались найти здесь кров.
– Духи пытались?
Подойдя и присев подле Ли, Хао вытянул указательный и средний палец, заставляя плотные стебли кувшинок подняться, с корнем вырываясь из ручья. Улыбаясь, бессмертные убирали остатки растительности, не замечая, как изредка дотрагивались друг до друга. Владыка ветра неосознанно желал оказаться ближе к той, от которого пахло сладкой свежестью, еле заметный шлейф энергии окутывал её руки и грудь, красные одеяния плотно прилегали к телу, когда становились влажными. Хао вздохнул, начиная мысленно ругать себя за неподобающие мысли, совершенно не замечая, как Ли закончила, приподнимая подол платьев, заходя в ледяные воды.
Не издав ни звука, бессмертная отошла подальше от каменного берега, дотрагиваясь ладонями до водной глади. Владыка завороженно смотрел, как Ли двигала руками, заставляя воду собираться в капли и застывать справа от нее, огибая руку и часть ноги; слева парило нечто, не имеющее форму, опутывая руку и тело, высушивая одежды. Хао вдруг понял, откуда появилось странное ощущение того, кто он знал эти силы уже очень давно, но не смел прерывать Ли, в ладонях которой образовывались лотосы. Ярко светясь, цветы наполнялись энергией льда и пара, наполняясь и в миг опускаясь на воду, заставляя ту очищаться от черни. На лице Ли была теплая улыбка, духи радостно танцевали и пели, когда Инь пропустила через себя Ян, что витало в воздухе.
– Ваш новый дом чист. В нем нет нечистот и злых духов, прошу, заботьтесь об этом месте.
– Кто вы?
Пожав плечами, Ли испуганно дернулась и упала в воду, когда услышала знакомый голос. Пытаясь спрятаться, бессмертная задержала дыхание, мысленно моля Владыку не говорить о ней. Величественный дракон разглядывал прекрасную природу, когда наткнулся на Хао Луна. Вскинув бровь, Владыка Востока немного склонил голову, образуя за спиной несколько листьев с горы Тай Шан. Они кружили вокруг него, образовывая нечто похожее на защиту. Циньлун не доверял гордому Владыке, но старался быть учтивым, будучи не на своих землях.
– Доброго здравия, Небожитель.
– Рад приветствовать вас, Владыка. Позвольте, если бы я знал, что вы желаете посетить мой сад, – непременно бы отправил слуг вам в сопровождение.
– Не стоит, Небожитель. Мне радостно видеть, что за природой ухаживают и любят. Но, позвольте, вы не видели ли здесь Горного духа с флейтой?
Сглотнув, Хао смог сдержать чувства и махнул головой, указывая дракону на берег, желая пройтись с ним, дабы Ли смогла выбраться из—под воды. Циньлун нехотя согласился, замечая водные круги и вздыхая беспечности дитя, чью энергию он смог уловить достаточно далеко. Их шаг был спокоен, бессмертные молчали, пока дневное светило скрывалось за горизонт, призывая Владыку луни во служение, создавая на небе яркие звезды. Циньлун дождался, пока они отойдут достаточно, чтобы маленький дух, незаметно для всех, покинула ледяные воды.
– Не стоит приближаться к ней, дракон.
– Но ведь именно её вы просили следить за мной? Так что же не устроило вас, Владыка Циньлун?
– Значит, я не ошибался, когда видел в тебе то, что способно принести нам беды.
Собрав за спиной листья, Циньлун заставил их заостриться. Аура Владыки напрягала, заставляла любого бежать, но мудрый военный не содрогнулся, давая отпор старшему дракону. Их Ян схлестнулись в единой поток, за спинами явились внутренние драконы, желающие разорвать друг друга сей миг, пока пред бессмертными не явился яркий луч, а Феникс не ступил твердо на землю, упираясь ладонью в широкую грудь брата. Чжунъяо понимал, слышал и ощущал злость младшего брата, не желая видеть его возможную казнь. Ударяя Циньлуна и выбивая воздух из легких, Феникс перехватил его и заломил руку за спину, вынуждая пасть на колени и склонить голову пред Небожителем. Хао поправил одежды и опустил ветряные иглы, глубоко выдыхая, выравнивая тем самым эмоции и энергию.
– Прошу простить пыл моего младшего брата, Владыка ветра.
– Не стоило. Давно не виделись, Яо.
– Хао, ты не изменился за последние триста лет. Как Богиня Доуму?
Поежившись, Хао заметил ухмылку. Ткнув в горячие латы Феникса, Владыка зашипел. Циньлун сдерживал смех, но легкий удар брата вынудил замолчать. Чжунъяо любил решать всё быстро, не желая привлекать лишнего внимания. Сложив ладони и раскрыв их, Хао Лун создал небольшой вихрь, что ринулся вбок и поднял Горного духа, что пыталась сбежать как можно скорее. Ли не успела заметить, как оказалась подле своих Владык, что махали головой, прикрыв глаза. Владыка Востока сжал запястье дитя и потянул подальше отсюда, негромко ругая за беспечность и неосмотрительность. Хао видел, что Ли не слушала, поворачивая голову в его сторону и злясь.
– Знаком с маленьким лотосом?
– Только недавно заметил её у своего. Подожди. Циньлун заполучил себе священный лотос? Вот теперь понятно, откуда в вас столько решимости, что он точно не посмеет напасть на мир Смертных.
– Он возжелает эту силу, Хао. Она – истинная, совершенно не та, что покоится в близнецах—стражах. Не стоит привлекать внимание Юй—ди, усмири пыл и будь подле Доуму.
– Прекрати. Вы все заставляете её помышлять, что я имею чувства к ней.
– А ты имеешь чувства?
Хао замолчал, точно не зная ответа на этот вопрос. Вдали он слышал громкие голоса Горных духов, которые спорили, пытались доказать свою правоту, пока самый тонкий не исчез. Владыка ветра простился с Фениксом и направился ко дворцу, подмечая тень и энергию, которая, пытаясь исчезнуть, вновь заплутала в его плотных садах и тутовых деревьях. Смеясь, Хао присел и прошел через кустарник, когда столкнулся лицом к лицу с Ли, что запнулась и неудачно упала, повреждая ногу. Сердце Ли и Хао неприятно медленно стукнули, вызывая боль в голове. Непонятное чувство сковывало каждое движения, вынуждая стать медлительными.
Он осторожно тянул руку, распутывая лианы на ногах, она смущенно не сводила взгляд, крепко сжимая одеяние на груди. Почти не дыша, Ли желала заговорить, но что—то невидимое дотронулось до губ, заставляя молчать. Над ними мерно плыл зеленый дракон, изучающе разглядывая каждый заметный участок сада. Прикусив губу, Владыка ветра дернул рукой, обволакивая их плотной оболочкой, что способна переносить любого бессмертного без траты сил.
В покоях Хао было прохладно. Оказавшись подле постели, Ли оступилась и села, не в силах стоять на больной ноге. Ругаясь и приподнимая подол, Горный дух простонала, когда заметила острые камни, впивающиеся в колено. Хотелось спрятаться от собственной неуклюжести, но она смирилась, прикрывая глаза и дергаясь, слыша голос Владыки неподалеку от уха.
– Вы поранились, священный лотос?
– Немного, Владыка. Зачем вы помогли мне?
– Хотите, чтобы Циньлун нашел вас?
Пожав плечами, Хао хотел отпереть двери, но Ли схватила его за руку, не ожидая резкости. Дернув слишком сильно, Горный дух упала на постель и потащила за собой Хао. Успев опереться о плотные покрывала, Небожитель навис над лотосом, смотря ей в глаза и видя испуг. Он не ожидал, что позволит себе лишнего: приподняв одну руку, Хао аккуратно дотронулся до щеки, но в миг отступил. Откашлявшись, Владыка ветра исчез в порыве, желая перевести дух. Ли спокойно лежала, чувствуя сердце, что стучало слишком быстро и непривычно. От Владыки пахло свежестью, такой же, как на горе Тай Шан, где она жила подле отца, занимаясь врачеванием долгие тысячелетия. Сейчас Ли казалось, что она маленький не раскрывшийся бутон, листья которого колыхал теплый ветер.
Спустившись на пол, Горный дух дотронулась до одного из камней, стараясь аккуратно его достать. Сожалея, что под рукой не было нужных растений, Ли зашипела, сдерживая крик и откидывая острый камень. Кровь начала течь быстро, капая и пачкая всё под Горным духом, которая, прикусив язык, очищала колено, пока не простонала громко. В покои Владыки тихо постучали, лотос крепко зажала рот.
– Господин, с вами всё хорошо?
Тишина напрягала стражников. Небожитель желал отпереть дверь, но голос Хао успокоил:
– Можете быть свободны. На сегодня вы не понадобитесь.
Стражники склонились, хоть и знали, что Владыка не увидит их. Хао вышел из тени, протягивая плотную влажную тряпку, которая тут же была прижата к разгоряченной коже. Ли выдохнула и расслабилась, откидывая голову, упираясь о постель. Она не испугалась, а начинала привыкать к порывам и ощущать, где явится Владыка, что был тих и незаметен.
– Теперь всё Поднебесье будет знать, что в покоях Владыки ветров была прекрасная дева.
– Прошу простить. Я принесла вам проблемы?
– Вы принесли усладу для глаз, прекрасный лотос.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/li-uesin/nebesnyy-veter-temnyy-lotos-71291896/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.