Главная страница | Попаданцы | Сотворяющая

Сотворяющая
Edd Jee
Мирре снятся кошмары, в которых она крылатый демон, похищающий людей. Мужчин. Каждый раз она надеется, что это он, и уносит очередного бедолагу в дивный мир с тремя солнцами и зеленоватым небом. Дивный сон. Только вот череда странных похищений прокатилась по городу – молодые люди пропадали в те же дни, когда ей снились эти странные сны, и все эти парни как один высокие и ладные. И вот однажды в похищенном Мирра узнала его, того, о ком вздыхала последний год. А утром он не пришел на работу. Он исчез, как и те другие, а его друг, присутствовавший при этом, утверждает, что его похитила крылатая голая демоница.
Мирре предстоит осознать силу своего проклятия, научиться пользоваться этой силой, чтобы отправиться спасать дорогого ей человека. Ее ожидает заключение, голод и боль. И осознание того, что она является виной тому, что в этом дивном мире царит голод и анархия.
Теперь ей нужно обрести силу и веру в себя и исправить все, что наворотила она, и другие девушки, которые были до нее.

Edd Jee
Сотворяющая

Пролог

Их настигли ночью, когда они не ожидали. Подпалили деревья со всех сторон, чтобы некуда было бежать, и сразу напали. Крики, топот со всех сторон. Треск ветвей и плеск воды.
Рина проснулась первой, и тотчас обернулась демоном – наземь посыпались лохмотья разодранной одежды. Она подхватила сонного Адрия, дико озирающегося по сторонам, и тяжело подпрыгнув в воздух, взлетела. Сильные руки Сфирьи крепко сжимали его, а кожистые крылья били о воздух, рывками поднимая их все выше. Тяжелое сиплое дыхание сновидящей щекотало шею, а от дыма свербило в носу, и слезились глаза. Мимо что-то просвистело. Стрелы. Когда же они успели подготовиться? Как сумели подобраться, не разбудив их раньше?
Нужно подняться еще выше, но Рина уже выбилась из сил, ведь отдохнуть этой ночью у них совсем не получилось – они шли даже после того, как опустилась ночь. И до этого несколько месяцев их преследовали, и приходилось бежать практически без отдыха. А последнюю неделю они и вовсе не спали дольше получаса, и то вполглаза. И днем и ночью они продолжали путь, чтобы хоть немного оторваться от погони. И только им показалось, что они сумели запутать следы, преследователи нагрянули с криками и огнем. И со своим проклятым стрелометом. Деревья, уже полностью охваченные пламенем, полыхали со всех сторон, оставляя лишь узкий коридор, не оставляя им выбора, в какую сторону двигаться. А нужно бы только вверх. Если бы только у Рины оставались силы. Если бы только она оставила его, бросила. Тогда она смогла бы уйти.
– Нам нужно разделиться, – воскликнула Рина, словно прочитав мысли мужа. – Они пойдут за мной, и ты сможешь уйти. А одна я сумею увернуться от стрел и улететь. А потом я тебя найду, Адрий.
И не дожидаясь возражений она, сложив крылья вокруг них подобно кокону, метнулась сквозь горящие ветви туда, где блеснула вода.
– Спрячься, – велела она, опуская его на берег лесной запруды, притаившейся чуть в стороне от их стоянки. – А когда сможешь, уходи подальше от людей. Я найду тебя. Обязательно найду.
Сунув мужу в руки сумку с их пожитками, она толкнула его в воду, а сама бросилась прочь через горящие кусты, проламываясь сквозь них, будто те были тонкими прутиками. Спустя несколько мгновений, растянувшихся в сознании мужчины до ужаса, послышались тяжелые частые хлопки ее крыльев. И судя по треску в подлеске, все преследователи поспешили за ней.
Нужно было, как и велела Рина, спрятаться, да хотя бы за бобровой плотиной, или еще лучше бежать в противоположную сторону, но он не смог. Сама мысль бросить ее одну претила ему. Поскальзываясь на илистом дне, Адрий выбрался из пруда и, припрятав вещи под затопленной корягой, торопливо пошел следом за всеми. Занятые крылатым монстром, вооруженные луками и копьями мужики не обращали на него внимания. А над всеми ними хлопали огромные крылья Сфирьи, порывы воздуха от которых раздували пламя на деревьях все сильнее. Но почему же она не улетает, ведь она же собиралась?
Громко ругаясь, от нагруженной оружием телеги отбежал крупный детина, одетый в добротные кожаные доспехи. В его руках был огромный арбалет, болты к которому наверняка были в полторы руки длинной.
– Хаврон, – позвал он, обернувшись. – Ну где ты там? Шевелись, давай, а то ноги повыдергиваю.
– Иду-иду, Игнат, – отозвался седой щуплый мужичонка, семеня следом с жердью в руках.
– Втыкай сюды, да держи крепчее, – велел здоровяк, кивнув себе под ноги, а сам высматривал что-то в небе.
Не что-то, а её – Сфирью. Сегодня она от него не уйдет. Хватит, набегалась. Несколько недель Игнат шел по ее следу, с помощью Лили, конечно.
– Не удержу один, – охал мужичонка, елозя концом жердины в земле.
– А я тогда тебе голову откручу. А иначе Бугай у меня мою открутит. А у него – Первый, – не отводя взгляда от неба, он крутил рукоять зарядного приспособления, натягивающего тетиву.
Щуплый наконец воткнул жердь в землю и, согнувшись и широко расставив ноги, уперся в нее плечом и ухватился руками. Здоровяк установил на жердь взведенный арбалет и вновь уставился в небо. Прищурив левый глаз, прицелился и спустил тетиву. Щелкнула та подобно кнуту, и со звоном снаряд унесся ввысь, вытягивая за собой тончайшую веревку, блеснувшую паучьими нитями. Послышался чавкающий стук и Рина взвыла, когда болт пронзил ее крыло, надежно привязав к вбитому в землю крюку.
– Еще болт тащите! – взревел Игнат. – Дюже буйная демоница. Э-э-э? Есть там кто? – он глянул на Адрия. – Чего пялишься? Болт тащи, – и он указал на телегу. – Целую охапку неси. Хаврон. Оттаскивай держало в сторону. Вон туда тащи.
А в веревку уже вцепились двое совсем молодых парней и тщетно пытались натянуть ее и их болтало из стороны в сторону. А Сфирья в небе не переставала кричать так, что уши закладывало.
– Да ты хоть арбалет-то приподыми, – пробурчал Хаврон, не глядя на здоровяка. – Знашь же, что у меня силов нет.
– Тьфу, какого черта мы тебя вообще взяли? – Игнат с кряхтением приподнял арбалет и опустил его себе на плечо. – Туда, говорю, ставь. Да живее. Где там болт?
– Будь кто меня спрошал, хочу я на демоницу идти, – ворчал Хаврон, устанавливая жердь в указанном месте. – Собирайся, велели, и иди. Я и пошел.
Рина кричала, билась на привязи, а Адрий смотрел и ничего не мог сделать. Какой-то совсем юный паренек толкнул его плечом, проходя мимо. В его руках было около десятка длинных тяжелых стрел.
– Наконец-то, – буркнул Игнат, стягивая с охапки верхнюю стрелу. – Ну-ка, не шевелись, Хаврон.
Арбалет щелкнул, болт то свистом унесся ввысь и еще одна веревка натянулась. Рина взревела громче и замахала крыльями с такой силой, что закружилась листва, срываемая с деревьев. Один из крюков, вбитых в землю, с каким-то неестественным тренькающим звуком выскочил и сшиб с ног паренька со стрелами.
– Ну вот, – бормотал Игнат, прицеливаясь, – еще парочку и все, никуда она от нас не денется. Держи, давай, покрепче, – крикнул он громче. – Малек тоже неплохо с путами справляется, хороший когда-нибудь будет сотник. Мужики! Готовьсь, сейчас за аркан тянуть будем.
И тут у Адрия будто что-то переключилось в голове. Заревев раненным зверем, он кинулся на мужчин у арбалета и сшиб обоих на землю. Тщедушний Хаврон заверещал, придавленный здоровенным Игнатом. Адрий, приподнявшись, слепо заколотил кулаками по широченной спине арбалетчика, а тот, скрипя зубами, пытался подняться, и у него это, пусть медленно, но получалось. Обезумевший мужчина переплел пальцы рук и, широко размахнувшись, саданул по голове здоровяка, но удар получился смазанным. Потеряв равновесие, Адрий скатился на землю и стукнулся затылком о какую-то корягу. Сознание его помутилось.
– Связать этого смерда и в телегу! – скомандовал Игнат. – Не помню его. Эй, как тебя, Свен, займись этим. И давайте все к веревкам. Силки почти готовы. Болт мне.
– Сделаю. Ты и ты, держите его. А ты давай за веревкой.
– Это чужой. Никогда его не видывал. Не нашинский он.
– Ты лучше вяжи его. Ну-ка, подсоби. Подняли.
– Какой холеный, сытый. Грязный токмо.
– Да кто здесь чистый-то?
– Начальники наши.
– Ты помолчи лучше.
– Оба молчите. Подняли? Тащите к телеге.
Адрия куда-то поволокли, потом завернули руки за спину и стянули их до боли, а потом затолкали на телегу и что-то впилось ему в бок.
– Ну, где вы там! – громыхал Игнат. – Все сюда.
– Взялись. Давай-ка, давай-ка.
– Тянем. Ну? Ну, давай же.
– Давай все вместе. Еще, еще чуток.
Пересилив боль, Адрий приподнялся и перевалился через невысокий борт. Земля вышибла воздух из легких, которые тут же сковало спазмом, не позволяя вздохнуть. Руки, связанные за спиной, обожгло болью. В глазах померкло. Стараясь не закрывать глаза, чтобы не потерять сознание, Адрий извивался, пытаясь перевернуться, потом встать. Где-то вдалеке бухали десятки ног, перебегая с места на место. Охотники ругались, дружно что-то голосили, но команды раздавал только Игнат.
В глазах продолжало двоиться, ноги подкашивались, а руки, стянутые за спиной, нещадно болели при каждом движении, но Адрий продолжал попытки встать. Привалился к колесу, затем к борту телеги. Топот неожиданно приблизился, и крики Сфирьи стали раздаваться над самой головой.
– Тянем, ну? Ну же!
– Давай же, давай, поднажми!
– Ну куды, куды ты тянешь? Туды давай, туды!
– Молчать, – голос Игната был легко узнаваем и разом перекрыл весь гомон. – Кто бросил четвертую нить? Голову откручу паскуде и в жопу вставлю.
Дружный топот послышался позади. Пыхтение.
– Сильна зараза. Ой сильна.
– Не сопротивляйся, баба. Тебя никто не обидит.
– Первый за это голову оторвет любому.
В глазах Адрия немного прояснилось. Оглядев толпу, буквально висевшую на веревках, которые то натягивались, то ослабевали, от чего людей то подкидывало в воздух на полметра, то бросало наземь, он попятился, чтобы не столкнуться с ними.
Сообразив, почему веревки то ослабевают, то натягиваются, Адрий в ужасе задрал голову вверх. Рина была почти точно над ним. Смотрела на него. А от ее крыльев к земле тянулись веревки, на которых висели тощие жилистые мужики, а на других их концах болтались арбалетные болты.
– Может, еще парочку засадить? – предложил кто-то. – Где арбалет?
– Хватит, – рыкнул Игнат. – Толий! Твоим до дерева недалеко. Уж постарайтесь, захлестните веревку вокруг.
– Давай, парни, слышали главаря? И раз, тяни, и раз.
– Рина! – завопил Адрий, не зная, что делать. Хотелось кинуться и разорвать каждого их этих мужиков, но… – Риночка.
Опустив голову и продолжая пятиться, он еще раз оглядел толпу. Мерзкие, грязные. Их продолжало швырять из стороны в сторону. Веревки размеренно ослабевали и натягивались, вместе со взмахами крыльев, будто бы отмеряя время.
В следующим момент, когда веревки ослабли, нечеловеческий крик Сфирьи сменился человеческим. Веревки не натянулись вновь, а принялись кольцами опадать на землю. Мгновения в восприятии Адрия растянулись на многие часы. Крик Рины слышался все отчетливее, а в следующий момент, когда время продолжило свой привычный бег, обнаженное женское тело с растрепанной копной тускло-серых волос упало почти у самых ног мужчины. Ноги подкосились и он упал рядом и потому отчетливо видел и слышал последний вздох своей жены, видел, как струйка крови вытекла из уголка рта, а взгляд потускнел.
Люди заголосили кругом, но он не слышал. Обращались к нему, но он не понимал. Потом его подняли и куда-то понесли, а он хватался за руки жены, не желая верить, что она никогда не поднимется, никогда больше не улыбнется ему. Не обнимет их дочь.
Тело бывшей Сфирьи оставили там, куда оно упало. Теперь эта женщина им была не нужна.
***
Была середина ночи. Самый темный час. В многоэтажном доме стояла тишина, так как спальный микрорайон принадлежал к камвольно-суконной фабрике, и все местные обитатели были ее работниками, а потому либо спали, либо были в ночной смене, которая в летние месяцы была номинальной и малочисленной.
Одно единственное окно светилось во всем доме. Угловое на самом верхнем этаже.
Чуть в стороне от центра комнаты стоял высокий торшер с голубым тканевым абажуром с яркими рыбками. Его синеватые но теплые отсветы падали на стены и шевелящийся от легкого ветерка тюль. В самом темном углу располагалась детская кроватка, а напротив окна – диван. Верра, завернувшись в покрывало, полулежала на нем, используя мягкий подлокотник вместо подушки. Вздрогнув во сне, она открыла глаза. Затуманенный взгляд заметался по комнате, все чаще упираясь в окно. Он будто бы что-то искал. Это длилось несколько долгих секунд, но потом женщина окончательно проснулась и села. Откинув одеяло, она спустила ноги с дивана. Пол показался обжигающе холодным. В окно, зашторенное тюлем, светила ущербная луна. Ее свет расчертил середину спальни серебристыми прямоугольниками, чуть колышущимися в такт порывам сквозняка вместе с легким тюлем. Было так тихо, что тиканье часов, доносившееся из соседней комнаты, казалось оглушительным.
Нашарив ногами тапочки, Верра тяжело поднялась. Оглядев комнату уставшими глазами, вышла в гостиную. Несколькими этажами ниже хлопнула дверь. С отделенной парой многоэтажек автомагистрали донеслась сирена скорой помощи. Завыла собака, следом за этим заплакал ребенок. Чей-то чужой ребенок. Но видимо его довольно скоро успокоили. И опять наступила тишина. Верра будто очнулась. Неужели она простояла несколько минут? Или даже больше.
Стараясь не смотреть на дверь по левую сторону от той, из которой вышла, она направилась на кухню. Не включая свет, женщина налила из-под крана стакан воды и вместе с ним вышла из кухни. Прошла мимо своей комнаты. Через гостиную и все так же не глядя на дверь дочкиной комнаты, вернулась в детскую. Сюда она приходила каждую ночь. Все до единой с той злополучной ночи она провела здесь. Порой даже, заснув у себя, просыпалась именно здесь.
Войдя в комнату, она подошла к окну, отдернула тюль и поставила стакан на подоконник. Как тогда. Потом открыла оконную створку настежь. Тоже как тогда. Холодный воздух ворвался в комнату. Хоть лето уже пару недель как началось, стояла холодная погода и частенько шли продолжительные дожди. А год назад было теплее, намного теплее. Тогда открытое окно дарило облегчение после дневной жары.
Если смотреть отсюда, от окна, то можно представить, что внучка Ташенька спит в своей кроватке. Такая милая кроха. Сейчас ей было бы уже три года. Если постараться, можно представить, что не было этого года одиночества, наполненного пустыми днями и одинаковыми ночами.
Повернувшись к окну, Верра поправила тюль и попятилась к дивану. Накинула на плечи шаль и устроилась на нем полулежа, ноги укрыла покрывалом. Остается только заснуть точно так же как и тогда. Может, хотя во сне ей будет казаться, что и правда не было этого года. Что все в порядке. Уж лучше всю ночь полусидя мучиться от навязчивых сновидений, в которых она опять проживала тот ужасный момент, когда на подоконнике с ее малолетней внучкой на руках сидело крылатое исчадие ада, которое спустя пару мгновений выпрыгнуло из окна. Она помнила эти нечеловеческие глаза – глаза хищника. И Верра раз за разом не успевала подбежать к окну вовремя, и вынуждена была смотреть, как демон скрывается за крышей соседнего дома. Тогда стакан упал на пол, когда эта голая серая образина взгромоздилась на подоконник, и разлился, и на этой воде Верра поскользнулась и доехала до окна на босых ногах. И не успела. Едва не выпав из окна, она распласталась на подоконнике. Иногда Верра думала, что быть может было бы лучше, если бы она выпала и разбилась.
А иногда, пусть и намного реже, ей снилось, что она опять сидит на стуле рядом с кроваткой Ташеньки и щупает ее лоб. Он обжигающе горячий и весь в испарине. Уж лучше пусть внучка мечется в полубреду от высокой температуры, сжигающей ее, а она сидит рядом с мокрым полотенцем в руках, пытаясь сбить жар, чем…
Она тогда почти не спала несколько суток, выхаживая внучку. Дочери она о болезни не говорила, хоть они и созванивались дважды в день – не хотела, чтобы та собрала чемоданы и вернулась, испортив себе долгожданный отпуск, первый за три или четыре года. То была всего лишь простуда и Ташенька уже шла на поправку. Верра и правда тогда спала впервые за двое суток и, провожая взглядом демона, уносящегося на кожистых крыльях прочь с ее внучкой на руках, была уверена, что это кошмарный сон. Может она тоже разболелась и была теперь в горячечном бреду. Только вот Ташка на самом деле исчезла. Верра помнила конец ночи урывками. Она ходила по детской из угла в угол. Ходила по всей квартире. Выглядывала в окно. Присаживалась на диван, пытаясь уснуть. Даже заходила к себе в спальню и то расстилала свою постель, то заправляла обратно.
Утром она вызвала полицию. Те позвонили дочери и они с мужем вернулись в тот же день к вечеру. Ночью пришлось вызывать скорую помощь и напичканная успокоительным Рина проспала двое суток. А потом ходила по квартире как приведение. А три недели спустя они вместе с Адрием исчезли. Тоже посреди ночи. Верра не видела, но может и их унес крылатый демон. Может он сжалится и придет и за ней?

Глава 1

Череда неясных картин сменилась четким осознанием себя. Кругом была пустота, а над головой бездонное черное небо с редкими острыми звездами и тяжелыми слишком резко очерченными облаками. А внизу сосущая пустота поглощающе черного цвета.
Прикрыв глаза, она раскинула руки в стороны и позволила ощущениям захватить себя. Восторг опьянил и заставил закричать на пределе возможности, когда огромные крылья за спиной наполнились встречным потоком воздуха и сделали ее властителем неба, и всего мироздания. С огромной скоростью она полетела куда-то вперед, а звезды кружились вокруг нее, скакали как сумасшедшие, то приближаясь, то отдаляясь.
Вдруг перед глазами предстала черная в ночи земля, расчерченная светящимися бусами уличных фонарей и верениц автомобилей, закружилась перед глазами, иногда меняясь местами с бездонным небом. Притихший в ночи город стремительно приближался, но ей хотелось лететь еще быстрее, так, чтобы было невозможно дышать, чтобы слезились глаза.
Вот уже гирлянды огней обратились пустынными желтоватыми улицами, а черные квадраты – кварталами торговых центров, где в ночной час была жива только мигающая реклама по периметру. Да разве что светились отдельные окна вдалеке в жилых домах. Еще немного и высотки, размеренно мигая красными маяками, устремились в небо, загородив его почти полностью.
Сгруппировавшись, она проскользнула между проводами, протянувшимися поперек улицы, и уже почти у самого асфальта расправила крылья и бесшумно заскользила в паре метров над проезжей частью. Тень, такая же крылатая, на мгновение завладела ее вниманием. Захотелось ее поймать. Разгоряченная охотой, она металась по лабиринту улиц, заполненных зданиями, напоминающими театральные декорации. И только редкие пешеходы и автомобили подтверждали, что этот город настоящий, живой. Иногда люди вздрагивали и ускоряли шаг, но чаще не замечали ночного монстра.
Чуть ссутуленная высокая фигура мелькнула наискосок через перекресток. Голова втянута в угловатые плечи, руки в карманах и торопливая походка с широким и чуть дерганным шагом. Издалека не разобрать, мужчина это, или женщина. Не раздумывая, она бросилась вдогонку. Тень добычи мелькнула между рекламными стендами и скрылась за углом. Нужно торопиться, вдруг человек скроется в каком-нибудь здании, и тогда нужно будет начинать охоту с начала. Искать подходящую жертву. Тротуар был слишком узким для широких крыльев и потому пришлось взлететь выше и уже оттуда устремиться к углу здания. Но человека там уже не было. Не успела. И из глотки послышалось низкое рычание. А, нет, издалека донеслись приглушенные звуки шагов. Еще раз поднявшись над домами, она на широко расправленных крыльях бесшумно спланировала к земле. Огромная тень накрыла спешащего к подъездным дверям человека. Он поднял огромные от ужаса глаза, накрашенные голубыми тенями и комковатой тушью.
Это была женщина, а еще от нее разило перегаром и дешевыми духами.
Мгновенно утратив интерес, хищница одним мощным прыжком оттолкнулась от земли ногами и за несколько сильных взмахов взмыла в небо. Порывом воздуха испуганную до полусмерти женщину сбило с ног, опрокинув на заборчик, огораживающий палисадник. Женщина истошно закричала, но крика ее уже не было слышно издалека. Да и не важно.
И вновь перед глазами замелькали фонари и провода, углы домов и заборы, вывески и редкие автомобили. Она летела низко над проезжей частью, внимательно вглядываясь в каждую тень, когда издалека донеслись звуки музыки. Вывеска ночного клуба пестрела мигающими лампочками. У входа толпились люди, все еще надеющиеся попасть внутрь. Слишком много людей. Слишком много глаз зыркает по сторонам. Кажется, будто эти глаза могут прожечь ее кожу.
Опасаясь, что ее увидят, она скользнула за угол и приземлилась. Все же, хотелось рассмотреть этих людей. Вдруг среди них есть достойная добыча. И от предвкушения она почти замурлыкала.
***
Музыка гремела так, что ее неистовый звук чувствовался всем телом, а на особенно низких нотах оно содрогалось будто в экстазе, и хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Разноцветные всполохи света с огромной скоростью сменялись с кромешной тьмой, и от этого казалось, что все вокруг сотрясаются в предсмертных конвульсиях, но никак не падают.
Макс, дожидаясь коктейля, стоял у барной стойки. Он улыбался, подмигивал знакомым и покачивал головой в такт музыке. Рядом толклись девушки и парни, намереваясь выпить, чтобы стало веселее, и музыка казалась еще громче, голова шла кругом, а кровь закипала.
Прокрутив шейкер в левой руке трижды и перекинув в правую, бармен вылил его содержимое в высокий узкий стакан, а в следующее мгновение дополнил крепленый коктейль трубочкой и пластиком апельсина. Макс, отбросив коктейльную трубочку, выпил напиток одним большим глотком и, положив фруктовую дольку в рот, отправился на танцпол.
Длинноногие полураздетые девицы льнули к нему, завлекая в танце, намекая на продолжение, горячее и страстное. Изгибы тел, томные взгляды, многообещающие прикосновения, груди и ягодицы перед глазами на любой вкус, запахи духов и разгоряченного тела, и отсутствие каких-либо звуков, кроме рева музыки – все это нравилось Максу. Он этим только и жил, только здесь он чувствовал, что у его существования есть какой-то смысл. И не важно, что завтра на работу.
Если что, мать прикроет, к тому же она все равно давно уже обещала должность получше и стоит напомнить ей об этом при первой возможности. А еще он скажет, что не помешал бы отдельный кабинет, а то надоели взгляды так называемых коллег. Некоторые из них и вовсе скоро протрут в его спине дырку. А сегодня вечером он оторвется, не смотря ни на что, и пусть весь мир подождет. А головная боль если и будет, то только завтра и ее можно будет унять обезболивающим.
Незадолго до закрытия, когда почти все уже разбрелись по домам, в том числе и его друзья, Макс вышел из клуба. Небо на востоке уже заметно посветлело, а ведь еще далеко до ранних летних рассветов.
– Куда мы сейчас? – томно прошептала на ухо возвышающаяся над ним на полголовы блондинка в искусственной шубке и блестящих брюках, стискивая его локоть и надувая губки. – Гулять? Хочу гулять.
– У меня за углом припаркован автомобиль, – ответил Макс, отодвинув руку девушки и обняв ее за талию. – Так что лучше покатаемся.
– Но ты ведь выпил, – возразила та даже не пытаясь отстраниться. – Ты собираешься нарушать правила?
– Собираюсь. Меня какие-то правила никогда не останавливали. Правила для обычных людей, а когда есть деньги, всё дается намного легче.
– Как соблазнительно звучит. Что именно “всё”?
– А пойдем посмотрим. Ты можешь даже записывать все по пунктам.
И он, многообещающе улыбаясь и прижимая девушку к себе сильнее, направился к автомобилю.
***
Сердце грохотало в груди, а душа рвалась в небо, которому она принадлежала, но, сложив крылья за плечами, хищница стояла за углом дома и слушала доносящуюся издалека музыку, разбавленную криками веселящихся людей. У двери было несколько человек, но за ней было явно интереснее, и куда многолюднее. Захотелось ворваться туда и кружить под потолком, слышать крики, только совсем другие, совсем не веселые, и визги. И видеть страх в глазах, животный страх и безумие. Но вот совсем рядом послышались шаги, голоса и кажется смех. Женский. И мужской тоже.
Настрой на веселье бесследно исчез, оставив после себя странное желание узнать, кто бы это мог быть. Подсмотреть, чем они занимаются. А для этого нужно, чтобы ее не заметили. Бесшумно взмахнув крыльями, она поднялась над фонарями и слилась с беззвездным серым небом городской ночи. Еще одна тень в городе огней и теней.
Из-за угла вывернули двое. Девушка в меховом полушубке и высоких сапожках шла чуть впереди, хихикала и постоянно оглядывалась. Молодой мужчина, высокий и статный, одетый в короткое черное пальто и брюки со стрелками, держа под мышкой серебристый чемодан на колесиках, спешил следом. Они о чем-то говорили, но было не слышно издалека. И хищница подлетела ближе и буквально зависла над парочкой.
Непонятное, и отнюдь не приятное чувство поднялось с глубины души крылатой наблюдательницы. Хотелось преградить им дорогу, но она продолжала наблюдать, и слушать.
– Нет, Том, ты никуда не поедешь! – девушка продолжала разговор очень категоричным голосом. – Ты посадишь меня на такси и отправишься домой. До поезда я и сама как-нибудь доберусь, если что найму носильщика, зато переживать не буду, доберешься ли ты до дома! Ты же знаешь, какое сейчас время.
Мужчина не отвечал, предпочитая не спорить с женщиной, а просто продолжал преданно идти следом. Девушка засмеялась заливисто как будто без причины, а потом в одно мгновение замолчала.
– Не поедешь! – повторила она остановившись, картинно притопнула ножкой, и обернувшись, смерила его взглядом. – Том, ты слышишь меня? И обязательно позвонишь мне, как зайдешь домой.
Дождавшись кивка, она зашагала дальше. На перекрестке они остановились, поджидая такси, которое приехало минутой позже. Продолжаемый все это время только настойчивой барышней разговор прервался. Невысокий щуплый водитель выбрался из-за руля и открыл багажник. Не без труда он поднял чемодан, затолкал его внутрь и захлопнул заднюю дверь. Потом не глядя на клиентов, он занял водительское место.
Девушка, дежурно улыбнувшись таксисту одними губами, повернулась к своему спутнику и уперлась ему в грудь указательным пальцем с идеальным маникюром. И крылатая поняла, что это за чувство, которое завладело ею – это была ревность. Она пожирала изнутри. Сердце, казалось, обливается кровью.
– Том, ты сейчас же пойдешь домой! – велела девушка исподлобья глядя на мужчину. – А я, как уже говорила, найму носильщика, так что тяжелый чемодан не повод тебе потом бродить по ночному городу в одиночку! Я же тебя знаю, ты захочешь прогуляться!
Притопнув для убедительности ножкой, она забралась на переднее пассажирское сиденье такси и захлопнула дверь. Стекло тут же поползло вниз.
– Ну? – требовательно протянула она.
– Хорошо, – мужчина наконец-то согласился с ней. – Как только я зайду домой, сразу же позвоню тебе.
И он даже развернулся, делая вид, что уже пошел к дому.
– Ты у меня молодец, – проворковала властная девушка, кивая водителю, что можно ехать. – Я уже скучаю по тебе, – бросила она мужчине в спину.
Такси наконец-то тронулось, увозя свою пассажирку, чье улыбающееся лицо все еще было видно в окно. Неприятное улыбающееся лицо, на котором отчетливо читалось превосходство собственника. Захотелось стереть эту улыбку навсегда.
Нужно подождать, пока машина не скроется за поворотом. Нужно подождать, чтобы никто не смог помешать, даже если своими криками. Но терпения совсем не осталось, да и все равно никто не в силах ей помешать. Так что может быть пусть смотрит.
Девушка, оставившая своего друга, почти что мужа, на перекрестке, по-хозяйски провожала его взглядом, когда автомобиль увозил ее прочь. Постояв немного, глядя вслед такси, ее жених и пошел ко въезду во двор дома. Она не отрывала взгляда от своего мужчины, и не могла не заметить большую серую тень, мелькнувшую от фонарей вдоль улицы. И она отвлеклась. А в следующий миг за перекрестком уже никого не было.
***
Обхватив мужчину руками, крепко-крепко, она оттолкнулась от тротуара и взмыла в небо единым взмахом мощных крыльев. Она без устали махала крыльями и все дальше улетала ввысь. Если бы она посмотрела вниз, то увидела бы, как быстро удаляется расчерченная освещенными улицами карта города. Можно было бы подумать, что земля просто упала у нее из-под ног, и теперь кружится, притягиваемая бездной. Но хищница этого не видела, в отличие от ее добычи.
Обезумевший от страха мужчина перестал вырываться и кричать, а лишь молился с закрытыми глазами, страстно желая поскорее проснуться. Веки его подрагивали, глаза под ними метались из стороны в сторону. Но сон не заканчивался, жаркие сильные объятия не исчезали. Чьи-то руки на его груди, сильные как тиски, оставались все такими же твердыми, как камень, пальцы отчетливо ощущали вместо человеческой кожи ребристые чешуйки.
Всполох красного цвета заставил мужчину открыть глаза, и когда он смог хоть что-то разглядеть, то увидел синевато-фиолетовую, будто предрассветную даль. Линия далекого горизонта был слегка полукруглой, как если бы они летели настолько высоко, что была бы видна кривизна планеты, только вот выгнута она была в другую сторону. Вздернув голову вверх, он был почти уверен, что увидит огромный купол – продолжение искривленной линии горизонта, но там была фиолетовая бездна с двумя зеленоватыми лунами. Одна была вдвое больше другой.
Потом в поле зрения попали крылья, мерно раскачивающие их в воздухе вверх и вниз. Гигантские крылья. И тогда он ощутил скорость полета. Справа и слева проносились уходящие в бесконечную высь скалистые столбы густо-синего цвета.
Еще раз задрав голову вверх, максимально сильно, он увидел на самом краю зрения лицо, серовато-стальное и нечеловеческое, чешуйчатое.
Оглушительно закричав, до звона в барабанных перепонках, крылатое чудище сменило траекторию полета, и они по спирали понеслись вниз вокруг одной из причудливых скал. От страха мужчина зажмурился и почти перестал дышать. Он боялся, что чудище разожмет свои удушающие объятия, и тогда он упадет и несомненно разобьется, и он молился, чтобы его не отпускали. Но другая часть него хотела, чтобы его отпустили, и пусть бы он разбился, но не оставался более во власти демона. Мало ли куда он, или она его несет. Может в гнездо, чтобы накормить им своих детенышей – маленьких безобразных чешуйчатых человечков с крыльями.
Еще один всполох, на этот раз синего цвета, и мужчина вновь открыл глаза. Теперь они летели низко над землей. Точнее над барханами оранжевого песка, искрящегося на солнце будто россыпь драгоценных камней. Впереди, быстро увеличиваясь, виднелся все того же оранжевого, только более темного цвета, город, или быть может оазис. И на его фоне двигались крохотные точки. Может быть люди. Было жарко и над раскаленной поверхностью мерцало марево. За считанные секунды ему стало так жарко, что нестерпимо сильно захотелось пить.
Вновь всполох яркого света, на этот раз желтого, ослепил широко распахнутые глаза, и когда мужчина вновь обрел зрение, они уже летели над бесконечным океаном ярко-зеленого цвета. Диковинного цвета вода казалась естественной, будто только такую воду он всегда и видел. Белоснежные барашки волн бежали далеко внизу. Темный силуэт корабля разрезал беспокойную поверхность океана.
Фиолетовый всполох, и стало нестерпимо холодно и воздух, казалось, замерз в легких и мужчина закашлялся. Было темно, а кругом были неведомые серые глыбы. Некоторые из них свисали сверху. Глыбы эти были поистине циклопического размера. От нехватки кислорода закружилась голова, и сознание померкло.
Очнулся мужчина от того, что по его коже хлестал колкий ветер, наполненный то ли каплями воды, то ли льдинками. Рассмотреть куда их занесло на этот раз не удавалось, так как невозможно было открыть глаза. Понятно было только что даже этому демону не совладать со стихией. Их носило по ветру как пушинки.
Со следующим всполохом они кувырком влетели в кромешную тьму, где не было вообще никаких ориентиров. И падали куда-то, а демон кричал, хотя больше всего это было похоже на смех.
Они сумели выровнять полет только в следующем мире. А чем это еще могло быть? Если только сумасшествием. Определенно, это именно оно – сумасшествие.
Всполох за всполохом, пейзажи менялись, стирая из памяти то, как выглядит родная Земля.

Глава 2

Снова тот самый сон, долгожданный и ненавистный. Липкий и вязкий как смола, он никак не желал отпустить свою жертву из плена.
Мирра металась по кровати, по скомканной простыне и все никак не могла проснуться. Хороводы красок, запахов и звуков заволокли ее сознание, своей пеленой скрывая глубоко под собой всё, что делает человека человеком, как и всегда было перед пробуждением, таким же долгожданным и ненавистным как и сам сон. На этот раз она проснулась от собственного крика, сквозь сон ворвавшегося в уши. Она кричала от досады. Осознавать, что вновь ошиблась, что это был не он, было неприятно.
Это не было кошмаром – напротив, она ждала эти сновидения. Но всякий раз по пробуждению на нее находило столь сильное отвращение, что начинало казаться, что она никогда больше не посмеет не то, чтобы заснуть, но и даже прилечь. Но через несколько мгновений все проходило, отвращение к себе забывалось и хотелось вновь забраться под одеяло и уснуть, даже если всего на десять минут. Но уснуть поутру никогда не получалось, и потому Мирра всякий раз заставляла себя подняться с кровати задолго до звонка будильника.
Откинув одеяло, Мирра села. Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из горла, а сердце, казалось, стучало где-то в животе, и грохотало на всю квартиру, болью отдаваясь в висках. Без сил откинувшись обратно на подушку, она уставилась в потолок. За окнами брезжил рассвет окрашивая комнату в розоватые тона. Этот кошмар всегда приходил под утро, когда грань между явью и сном становилась особенно тонка. Иногда в такие минуты казалось, что в следующий раз она не сумеет вырваться, не сумеет проснуться, и так и умрет наверное в постели. Это пугало, но всякий раз вечером, падая без сил на кровать, она страстно желала вновь это пережить, и боялась, что однажды потеряет тебя в том образе. И на ее счастье, или несчастье, сон этот ей снился все чаще и чаще.
Смысла лежать не было, ведь все равно не уснуть, Мирра неспешно поднялась и не заправляя кровать отправилась в ванную комнату. Только там была возможность немного расслабиться и даже отдохнуть перед рабочим днем, тяжелым от своей давящей пустоты. Густая ароматная пена и шум льющейся воды заполняли гудящую бесплотными мыслями голову. Когда девушка выбралась из ванны, пена уже совсем сошла, а вода остыла.
Завернувшись в халат, Мирра отправилась на кухню. Привычно щелкнула пультом, включая телевизор, и набрала в кофеварку воды. Отыскала в морозящем почти одну только пустоту холодильнике кусок подсохшего сыра и несколько помидоров, в столе – черствый хлеб. Вот и весь завтрак, и то многовато для того, кого от лишней мысли о еде и не только начинает подташнивать.
– Надо бы вечером в супермаркет зайти, – пробормотала Мирра, захлопывая навесной ящик, где кроме пустой пачки от печенья и соли ничего съедобного не было. Даже заварки не было. И кофе заканчивался.
Так продолжалось уже почти год. Иногда дома совсем ничего не оставалось, и тогда она заходила в магазин, порой на второй или третий день, и закупалась так, что приходилось ехать домой на такси, а поднимать все пакеты домой за два раза. И сколь бы ни был велик соблазн купить продуктов только на день два, она знала, что в следующий раз за покупками соберется не скоро. А если купить сразу много, то можно пару недель потом не переживать. Хотя при ее скудном питании продуктов хватало на пару месяцев.
К тому же весь этот год Мирра не обедала на работе. Она никак не могла заставить себя отлучиться от рабочего места надолго. И весь перерыв сидела, будто в трансе, разглядывая свое отражение в мониторе. Девица там с каждым днем становилась все бледнее, а темные круги под глазами были все ярче, скулы – выразительнее.
Налив большую кружку кофе с сахаром, и устроившись на мягком стуле, забравшись на него с ногами, Мирра глянула на часы. Без одной минуты восемь. До работы еще целый час. А идти совсем недалеко.
Едва закончилась заставка новостей, ведущий представился и коротко сообщил о репортажах, составляющих сегодняшний выпуск. В первую очередь напомнили о таинственных похищениях, которые уже целый год терроризируют город, и о том, что нет никаких продвижений в следствии. Уже одиннадцать человек пропали, одиннадцать молодых мужчин. Неизвестно, живы ли они. Нет никаких требований от похитителей, никаких следов, или улик. Не известно даже, кто похищает людей, и сколько всего злоумышленников, хотя частенько это случалось при свидетелях. Пережитый ужас буквально стирал память свидетелей, и никто из них ничего толкового рассказать не мог. Ну не верить же байкам о монстре. Тут ведущий позволил себе короткий смешок, а потом извинился.
Мирра привычно уже при упоминании этого нашумевшего дела, опустила глаза и стала настойчивее жевать безвкусный бутерброд. Ей казалось, что он из бумаги и хотелось выплюнуть его, но в животе настойчиво урчало.
Девушка давно уже заметила, что эти исчезновения совпадают с ночами, наполненными давно уже мучавшими ее кошмарами, с этим одним единственным упорно преследующим ее сном, в котором она умеет летать. И с каждым исчезновением она все больше убеждалась в своей правоте. Может, это какие-то экстрасенсорные способности, и она чувствовала похищение? Считывала какие-нибудь эманации с информационного поля планеты… А подсознание выдавало эту информацию в форме кошмарного сна, в котором она умеет летать, и в котором она похищает молодых мужчин. И все время это оказывался не тот, кого она искала.
Тут она сама себя прервала бормотанием ругательств.
Этот сон приходил к ней все чаще, но он далеко не всегда заканчивался отвращением к себе, как сегодня. Не всегда в ее сне охота проходила успешно, как сегодня… Хотя ведь и сегодня не удачно.
И она опять чертыхнулась.
А значит, если Мирра не обманывается, скоро сообщат об очередном исчезновении, и тогда их будет дюжина. А как же ей хочется ошибиться. Не хочется чувствовать никаких эмоций, пусть даже они приносят блаженство полета и горячность охоты.
Когда она очнулась от тягостных мыслей, на часах уже было без двадцати девять, и чтобы не получить замечание от администратора, а следовательно и штраф, стоило поспешить.
***
Первая половина дня прошла точно так же, как и вчера, и позавчера. Кажется, так было всегда. Но нет. Началось это только лишь около года назад, когда к ним в диспетчерскую на службу поступил Максимилиан – сын самой главной начальницы. Весь этот год он отработал за соседним столом, и весь этот год Мирра не находила себе места из-за не оставляющих ее в покое чувств, которые окрыляли ее, и сковывали крепче любых оков. Только непрестанные звонки отвлекали ее немного, но отвечая на них, она была рассеяна и часто абоненты оставались недовольны.
Уже год прошел, но Мирра с соседом по столу даже и парой фраз не перебросились. Как были незнакомцами, так и остались. Не было бы удивительно предположить, что он до сих пор не знает её имени. А может он даже не узнает ее при случайной встрече на улице.
Лампочка на телефонном аппарате загорелась красным. Наступил обеденный перерыв. Задвигались и заперекатывались компьютерные кресла, захлопали выдвижные ящики столов. Послышались десятки шагов разом.
– Пойдем в столовую, – послышалось над самым ухом.
Мирра вскинула голову. Ветта. Ее настойчивости можно только позавидовать. Уже почти целый год Мирра отказывается, но она все равно каждый день предлагает.
– Нет, спасибо, – ответила девушка. – Я не хочу. Кофе только куплю.
Она поднялась из-за стола, невольно бросив взгляд на Макса, к которому уже успел присоединиться Серж – его закадычный товарищ, взяла сумку и отправилась следом за дружным строем щебечущих девчонок и редкими парнями. В холле у автомата с кофе она остановилась и принялась отсчитывать монетки за двойной эспрессо.
– Купи хоть бутерброд еще что ли, – крикнула Ветта уже из коридора, ведущего в столовую, – или, если хочешь, я принесу тебе булочек твоих любимых, с корицей?
Она остановилась, сотрудники, спешащие на обед, обходили ее и недовольно ворчали, но она лишь отмахивалась от них, как от назойливых мух.
– Нет, не надо, – сказала Мирра, пытаясь улыбнуться. – Не хочу есть.
– Вот не верю, – отозвалась Светка. – Ты же бледная, как мертвяк, почти прозрачная. Одни глаза остались. Может, хоть компота принести? А блинов не хочешь?
– Не беспокойся обо мне, – Мирра махнула рукой и еще раз улыбнулась, но улыбка вышла кривой, – я не хочу. Правда не хочу.
Она уже давно ничего не хотела, ничего вещественного, и тем более ничего съестного. Она, как и всегда, вспомнила о Максе, который за год даже имени ее не запомнил, и к горлу подкатила тошнота. Именно эта навязчивая тошнота и не позволяла ей нормально обедать, да и ужинать тоже. И Ветка права, она так похудела за этот год, что в любые брюки приходится вставлять ремень, а блузки на ней сидят как на вешалке.
Кофе-машина жадно сожрала монетки, а спустя пару минут соизволила выдать небольшой пластмассовый стаканчик с горячей темно-коричневой жидкостью.
Подхватив обжигающий кофе, Мирра поплелась на свое рабочее место. Макс с Сержем тоже пили кофе, но в отличие от Мирры у них были печенье и конфеты. Девушка глянула на пакет со сладостями, стараясь не смотреть на коллег, и тошнотворный комок вновь перехватил дыхание. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, она поспешно юркнула на свое рабочее место и, судорожно выдохнув, устроилась так, чтобы было видно Макса. Немного помешкав, достала дамский романчик, который уже ровно год обитал в ее сумке, и, едва убедившись, что держит книгу не вверх ногами, открыла наугад.
Это был единственный доступный ей способ побыть наедине с дорогим человеком… почти наедине.
Максимилиан, как и всегда, забавно швыркал кофе, отправляя в рот печеньку за печенькой, и рассказывал своему закадычному товарищу, ну, и Мирре заодно, о своих похождениях накануне ночью. Чаще всего его рассказы касались вечеринок и пьянок, но иногда затрагивали и дела сердечные. Хотя о чувствах речь никогда не заходила.
Мирре, как и всегда, от его слов становилось больно, и даже жидкий кофе застревал в горле, что уж говорить о бутерброде, на котором настаивала Ветта. Мирра однажды послушала ее совет и купила в автомате большой бутерброд. Он испортился через пару дней, и когда, вспомнив о нем, Мирра достала его из пакета, третью диспетчерскую пришлось проветривать больше получаса. Больше она так не рисковала.
Вспоминая тот случай, Мирра так задумалась, что не заметила, как коллеги начали возвращаться с обеда. Она очнулась от гомона, шелеста пакетиков и хруста печенья. Мигнув, красная лампочка сменилась на желтую. От полуторачасового перерыва осталось десять минут.
Вторая половина дня прошла точно так же как и первая: звонки с просьбой о помощи, да клацанье клавиш. Рабочее место Мирра покинула последней, ей всегда нравилось наблюдать, как Максимилиан собирается. Сегодня на нем была демисезонная молодежная куртка, тяжелые ботинки и джинсы. Очень необычно для него, ведь его стиль – это классика: туфли, брюки со стрелками, галстук и пальто. И Мирре представлялось, что точно в такой же одежде он ходит по клубам.
На этот раз Мирра очнулась, когда хлопнула дверь в коридор, и она поспешила в раздевалку. Вышла одной из последних, и почти сразу парадную дверь заперли изнутри.
Дома в точности повторилась утренняя процедура. Вновь бутерброд с сыром и помидорами, только вот на завтра ничего не осталось. Даже хлеба. В вечерних новостях, как Мирра и предполагала, рассказывали об очередном исчезновении, точнее, о похищении. На этот раз не обошлось без свидетелей. Молодой человек двадцати девяти лет, высокий, спортивного телосложения, был похищен прямо на глазах своей девушки. Мирра невольно зажмурилась, когда показали его фотографию. Рано утром, еще по темноте, он провожал подругу на вокзал.
– Он кричал, – срывающимся голосом рассказывала молоденькая светловолосая девушка в коротенькой шубке, вытирая слезы. – Он исчез, когда я отвернулась. И что-то черное мелькнуло на асфальте. Я имею в виду тень. Она была большая и жуткая. А потом, когда я выглянула из окна такси, я слышала его крик, пока он не затих в высоте. Я никогда не забуду этого. Что мне делать, господи, что мне делать?
И может быть ей одной бы не поверили, но ее слова подтверждал таксист, который молчаливо кивал, стоя позади нее.
Мирра торопливо переключила на другой канал, но и там было то же самое. По всем каналам одно и то же. Выключив телевизор, она отправилась в ванную, где ей легче всего было ни о чем не думать, когда тишина заполнялась плеском текущей из крана воды. А запах пены для ванны уносил куда-то вдаль.
***
Выйдя из диспетчерской во двор, Макс закурил, дожидаясь Сержа, который что-то не спешил. Может подружку себе решил завести среди коллег?
– Ну, наконец-то! – воскликнул он, подходя ближе, когда закадычный друг появился в дверях. – Ты чего так долго? Кого охмурять собрался?
– Я же не знал, что ты меня ждешь, – отозвался Серж. – Да какие могут быть шашни на работе? Глаза б мои этих цыпочек не видели. Если только Томуру охмурить, чтобы вообще на работу не ходить… Я такси вызывал. У меня вчера машина сдохла, чтоб ее черт побрал. Угнал ее в сервис. Обещали завтра к вечеру сделать, если ничего нового не всплывет.
– Томура слишком роковая женщина для тебя, хотя идея хорошая, – захохотал Макс. – Ну или эту бледную тень охмури, которая рядом с нами сидит.
– Ты что, шутишь?
– Шучу, конечно. К черту такси, – отмахнулся Макс. – Я тебя подвезу. И ты просто обязан пойти со мной. Та цыпочка, с которой я вчера познакомился, намекнула мне, что у них там девичник какой-то. Ну, а какой девичник может быть без мужчин?
– Она что, замуж выходит? – удивился Серж. – Бедный мужик, если его невеста перед свадьбой…
– Да не она, а подружка ее замуж выходит. Ну, так ты с нами? – перебил его Макс.
– Что, прямо сейчас? – Серж оглядел их обоих с ног до головы. – В этом что ли ехать?
– Да нет же, дурень, – хохотнул Макс. – В четверг, часа в два-три ночи. Девицы к тому времени уже разогреются, возжаждут мужского внимания. Да и нам бы не помешало разогреться. В двенадцать?
– Ладно, в четверг в двенадцать, – согласился Серж. – Все равно я ничего не планировал.
– Конечно ты ничего не планировал, ты же знал, что я что-нибудь придумаю.
В этот самый миг из-за угла вывернуло такси и, подъехав к двери, остановилось. Тотчас у Сержа зазвонил телефон с оповещением, что такси подано.
– Давай позже договорим, – начал Серж, махнув таксисту. – Можно созвониться, ну или на работе завтра. Мне еще в магазин надо…
– Да о чем там договариваться? Я за тобой заеду, да и все, – сказал Макс, похлопав Сержа по плечу. – В половине двенадцатого чтобы был готов. И учти, мы должны быть правильными мальчиками. Так что будь в костюме. А я поеду нам еще компаньонов подберу. Поприличнее ребят надо.
– Хорошо, – отозвался Серж и направился к такси, по пути хлопая себя по карманам, видимо припоминая, куда положил телефон и деньги.
– Серж, – окликнул его Макс, уже направляясь к стоянке. – Ты давай выспись сегодня и завтра. А то в четверг некогда будет.
– Ладно, – отозвался Серж.
Дверь автомобиля за товарищем захлопнулась, и такси тотчас уехало, не успел Макс сделать даже пары шагов. Гадая, в какой магазин Серж собрался, что так спешил, он нахмурился, но припомнив, что собирался делать, тотчас повеселел и, насвистывая навязчивый мотивчик, зашагал к автомобилю. Нужно и правда приготовиться к вечеринке: навестить нескольких старых товарищей из универа, прикупить кое что. В общем, дел навалом.

Глава 3

В четверг Макс позвонил Сержу уже в половине десятого. Тот поднял трубку после первого же гудка.
– Давай начнем пораньше? – сходу предложил Макс, едва соединение установилось. – Ну не дожидаться же нам остальных. Карл вообще только в двенадцать освободится. А Мирошка и вовсе соскочил.
– Макс, я знаю тебя уже целый год, и почти каждые выходные мы провели в одной компании. Я уже готов, – ответил Серж. – Ты подъехал?
– Я знаю, что ты знаешь, – захохотал Макс. – Я уже здесь.
Спустившись и выйдя из подъезда, Серж сел на переднее пассажирское сиденье, и машина – огромный внедорожник – сразу же стартовала.
– Кто еще будет, кроме Карла? – спросил он. – И что там с Мирошкой?
– Лекс и Жора, – ответил Макс. – Я договорился, что мы встретимся с ними ближе к трем часам у сквера. Знаешь, там ещё новостройки высоченные?
Серж кивнул и что-то промычал в ответ.
– Вот нам туда. Там такие хаты крутые. Заодно посмотрим, что да как там в том районе. Я как раз себе подумывал квартиру побольше купить. Батя обещал деньжат подкинуть.
– А сейчас мы куда едем? – спросил Серж, обсуждать чужие финансовые вопросы он не любил.
– Развеяться, – ответил Макс. – Размяться, так сказать, перед визитом к девчонкам. В «Трех столбах» сегодня особая программа. Думаешь, я зря велел тебе надеть костюм? Ты же не подумал, что из-за девичника?
– Нет конечно, – хмыкнул Серж. – Для девичника ты скорее бы предложил прийти голым. Так а что с Мирошкой?
– Ха, надо запомнить твою идею. А Мирошка… Помнишь его подружку? Так вот она ему романтический вечер устроила. Походу теряем мы парня. Как бы не пришлось в скорости мальчишник устраивать, – и он громко захохотал.
Вскоре они заехали на парковку у большого торгового комплекса, на верхнем этаже которого недавно открылся новый ночной клуб. У двери перед лифтом, где стояли охранники, висела табличка, сообщающая о сегодняшнем дресс коде. Макс показал контрамарки контролеру, и они с Сержем вошли в лифт, чтобы несколькими часами позже, в изрядном подпитии, спуститься обратно, и отправиться на встречу с товарищами. И уже вместе с ними на девичник.
***
Осознание себя пришло рывками, привычно уже. В этом сне всегда так было. Как же редко это случается, и как же сильно Мирра ждала этого каждую ночь, перед тем, как провалится в сон, пустой и бессмысленный без полета, пусть и не отдавая себе в этом отчета.
Мысль о том, что этот сон – тот самый, тот, который не кошмар, но многим хуже, тлела где-то на самом краешке сознания, заглушаемая желанием почувствовать свою силу, которая была только здесь. Мирре нравилось летать, нравилось чувствовать всю эту безграничную силу, и она наслаждалась каждым мгновением полета, и едва получала возможность взлететь, делала это.
Когда понимание, что это сон, окрепло в сознании, она огляделась, желая понять, где очутилась.
Больше всего это огромное пыльное помещение было похоже на заброшенный завод, откуда уже давно выдрали все оборудование, и даже пооткручивали все крепежи, и от них остались только дыры в полу и стенах. До потолка было не меньше семи метров. Выбитые окна, торчащая из полуразрушенных перекрытий арматура и груды кирпичей. Запах отсыревшей штукатурки и вой ледяного ветра за окнами. И все это было более чем реально для Мирры, и все это выглядело куда эффектнее, чем самая совершенная графика в современных фантастических фильмах. И только лишь красный мерцающий свет, сочащийся сквозь дыру в крыше, да свисающие снизу вверх цепи напоминали, что это все же лишь сновидение.
Навязчивое желание взлететь появилось из ниоткуда. Крохотная незаметная мысль, растущая в геометрической прогрессии. Вскоре она вытеснила все прочие мысли из головы Мирры, даже ту, которая напоминала, что все вокруг не реально. За какие-то мгновения лишившись чего-то, что делало ее человеком, девушка подпрыгнула высоко-высоко и взмыла вверх.
Сначала ей казалось, что она машет руками, и что так и нужно, но потом поняла, что за спиной ее крепкие и надежные крылья. Захотелось обернуться и посмотреть, какие они, но это желание исчезло также быстро, как и появилось – не хотелось тратить на это свое время, его не так уж и много выпадает.
Облетев цех по кругу, крылатая хищница выскользнула в дыру, звякнув устремившимися ввысь цепями.
Бордовый цвет неба и огромное тусклое солнце нисколько не испугали ее, ведь они могли бы испугать лишь человека. А человека не осталось. Несколько мощных взмахов и крылатое существо поднялось выше башни с часами и шпилем, с которого вверх устремлялись остатки проводов.
Кувырок в воздухе, и красный цвет сменился ночной темнотой, небо наполнилось колючими звездами. Мирра просто летела. Неслась без раздумий вперед, наслаждаясь каждым мгновением. Она наслаждалась стремительным полетом высоко над землей, мерными взмахами крыльев, ловящих потоки воздуха. Она выделывала какие-то кульбиты, даже не задумываясь о том, что и как делает.
И как же прекрасна была мысль о том, что у нее есть крылья. Почему они есть только во сне? Это неправильно. Она чувствует, что они – ее неотъемлемая часть. Не только во сне. И горечь от понимания того, что это лишь мечты, остается всегда. Даже когда она здесь, ведь память о том, что это сон остается. Это сковывает. Лишает чего-то важного.
Сложив крылья, девушка камнем понеслась вниз, к расчерченному световыми линиями городу. Гигантская карта родного города закружилась перед глазами, увеличиваясь в размерах. Мирра расправила крылья у самой земли, и толчок воздуха остановил ее. Ей всегда нравилось это чувство, пульсом отдающее в солнечном сплетении. Ощущение свободного падения без страха за свою жизнь, и противоположный ему рывок, крючьями вонзающийся в каждую клеточку тела. А потом была невесомость. Тоже лишь несколько мгновений.
Когда эйфория поутихла, а кровь чуть остыла, Мирра узнала улицу, на которой очутилась.
Именно по этой дороге, упирающейся в сквер, она каждый день ходила на работу. Здесь ей была знакома каждая выбоина на тротуаре, каждое дерево, каждый куст. Как забавно и нереально все это выглядело с высоты фонарных столбов. Здесь, во сне, тоже осень. Все здесь такое же, разве что похоже немного на театральные декорации. Ветер точно так же срывал с замерзших веток пожелтевшие листья и швырял их под ноги спешащим прохожим, редким в столь поздний час.
Ссутулившиеся человечки, кажущиеся безликими, торопливо переставляли ноги, желая поскорее окончить позднюю прогулку, желая поскорее добраться до дома, чтобы спрятаться в своих бетонных коробках от внешнего мира. Город был настолько тих, что казался заброшенными театральными декорациями, а редкие прохожие были словно призраки. Вдохнув влажный, но все еще пыльный городский воздух, Мирра расправила крылья и раскинула руки в стороны. Захотелось закричать, но она сдержалась. Не здесь и не сейчас. Хотя зачем это нужно она не понимала до конца, но следовала своим инстинктам.
Она хотела впитать в себя каждое мгновение пустынной городской ночи, каждое мгновение сна, прислушаться к звукам, чтобы на этот раз суметь… но ее отвлекли веселые пьяные крики и все мысли разом вылетели из головы. Остался только охотничий инстинкт, который в общем-то всегда был где-то рядом – под поверхностью сознания. Пара взмахов и она, сложив крылья, шагнула на головку уличного фонаря и замерла над желтым пятном света, уверенная, что ее не увидят. По улице, далеко впереди, почти у самого сквера шли несколько человек – молодых мужчин. Они громко разговаривают все разом, кричали друг на друга, смеялись, даже кажется что-то пели. Скорее всего, они возвращались после затянувшейся вечеринки.
Неведомо, какому чувству подчиняясь, Мирра взмахнула крыльями и бесшумно полетела следом за ними, нисколько не удивляясь, что умеет так летать. Куда же они идут, и откуда? Кто они? Это было интереснее всего.
И тут она узнала одного из них, это был Макс. Именно он. Наконец-то он. Именно его она искала все это время, когда летала по городу, хоть и не до конца осознавала это. И в тот же миг часть её “я” пожелала немедленно проснуться, зная, чем все это закончится. Малая часть, почти безголосая, та, которая тенью ходит по улицам этого городка днем, неуверенная и никчемная. А нынешняя Мирра ничего этого не хотела знать, и ни о чем не желала думать. Да и не могла.
В мгновение решившись, она за несколько мгновений преодолела отделявшее ее от веселой компании расстояние и попыталась подхватить самого высокого из них под руки, но промахнулась от того, что в самый неподходящий момент он попросту запнулся и едва не растянулся на асфальте.
Зашипев от досады, хищница кувыркнулась в воздухе и приземлилась метрах в десяти перед ними. Потом медленно обернулась и встретилась взглядом с Максом и еще раз убедилась, что это именно он. Внутри тотчас поднялось какое-то огненное чувство. И без того горячая кровь запульсировала в жилах еще быстрее и сильнее. Губы сами растянулись в улыбку. Теперь-то он будет ее, весь без остатка. Навсегда.
Замершие на месте мужчины бросились в рассыпную. Они убегали не оглядываясь и кричали при этом как испуганные дети. Макс, завороженный взглядом неведомой крылатой демоницы побежал самым последним. Но он оглядывался буквально на каждом шагу. Его взгляд был затравленным и Мирре нравилось это. Жертва должна быть испугана. Мирра, азартно улыбаясь, рванула за ним. Догнав за считанные мгновения свою жертву, подхватила мужчину под руки, с небольшим усилием взмахнула крыльями, кончики которых царапнули асфальт, и устремилась ввысь, не обращая внимания на крики, на крики своей жертвы и его опомнившихся товарищей, оставшихся на земле. Она ни на миг не усомнилась в том, что ей будет под силу поднять взрослого человека и унести хоть на край света, ведь он не тяжелее других. И кричали они все точно так же.
И все же Макс в ее руках – это не то же самое, что кто бы то ни было другой. Он ей дорог так, как никто и никогда не был. Она готова была на что угодно, лишь бы он хотя бы посмотрел на нее. И сейчас ей захотелось унестись с самым дорогим для нее человеком куда-нибудь далеко-далеко, туда, где бы они были одни, и чтобы не было там других людей, и уже не возвращаться оттуда. А еще ей хотелось, чтобы и он почувствовал прелесть свободного полета. И ей было наплевать на его друзей, оставшихся далеко позади, и на других редких прохожих, ставших свидетелями ее удачи, ведь это был всего лишь сон. Хотя сейчас об этом думать не хотелось.
Вскоре крики его обезумевших и за мгновение протрезвевших друзей остались далеко позади, как и карта родного города под ногами. Остались слышны только его крики и облака кругом. Макс отчаянно пытался вырваться из объятий Мирры, но все было тщетно, ведь это её сон и все здесь подчиняется только ей. А ей хотелось сжать его так крепко, чтобы за весь прошедший год скопившуюся нежность и страсть показать за один раз. Вскоре Макс перестал сопротивляться, ведь земля осталась далеко внизу. Об этом уже не напоминали даже крохотные огоньки города. Пятно света, обозначавшее город, и то растворилось во тьме.
Сбивчивость течения этого сна всегда поражала Мирру, правда только потом, после того, как она просыпалась и думала об этом. А сейчас она не замечала ничего неестественного. А если и замечала что-то, то была уверена, что так и должно быть. Она будто бы знала, что все именно так, как и должно быть. Проносящиеся далеко внизу пейзажи сменялись подобно картинкам калейдоскопа, как и должны были сменяться. Только что внизу во тьме петляла автомобильная трасса, полотно которой можно было угадать лишь по ползущей веренице редких огоньков автомобилей, а в следующий миг стало светло. Ослепнув на миг, Мирра перевела взгляд на небо и увидела огромное зеленоватое солнце, рядом с ним чуть поменьше еще одно, и еще одно совсем маленькое. Когда она вновь посмотрела вниз, то вместо дороги была бурная река с плывущими по ней обломками льда. А в следующий миг зеленый свет сменился оранжевым, затем желтым. Черное беззвездное небо сменилось дневным, и вновь показались три солнца.
Она не знала, куда летела, даже не задумывалась над этим. Никогда не задумывалась. Для нее всегда важным было только то, что она летит. Но все казалось знакомым, даже три солнца. А еще она знала, что три солнца сменяются тремя не менее диковинными лунами. Их она видела далеко не единожды. И сейчас три солнца над головой значили, что это один и тот же сон, и она всегда прилетала сюда, в свой заповедный мир.
Не раздумывая, Мирра камнем бросилась вниз, заставив всю вселенную кружиться вокруг нее, как вокруг центра мироздания. Только услыхав сдавленный крик своего пленника, она выровняла полет, уже у самой земли. Аккуратно приземлившись на берегу неширокой реки на полянке среди зарослей кустов, она отпустила его и отстранилась и вдруг оробела. Мужчина остался неподвижен словно статуя, он даже по сторонам не смотрел. а вместо этого втянул голову в плечи и ссутулился. Это было так не похоже на Макса. Он так и стоял к Мирре спиной. Это мог быть кто угодно на самом деле, но что-то Мирре подсказывало, что это именно он – ее Макс, а не просто кто-то похожий, хотя нет, не ее… И чувство робости опять накатило на нее, от чего она рассердилась. Ведь это только сон, ее и ничей больше! Здесь все возможно. Даже то, что Макс увидит ее, поймет ее чувства, и ответит на них. Пусть это будет возможно хотя бы во сне.
Мирра шагнула к нему. Один единственный шаг был коротким и неуверенным от осточертевшей уже робости. К тому же ее охватила паника. Это было сравнимо с каким-то неведомым проклятием. С ней такого еще не случалось во сне. Только там, в настоящем мире. Здесь же у нее никогда не возникало сомнений, не было страха. Раньше. Что-то изменилось. Понять бы, что.
Шагнув еще раз, она протянула к Максу руку, и рука эта показалась ей чужой, какой-то слишком большой и шершавой, и будто бесцветной. Стараясь не обращать на это внимания, Мирра сместилась немного в сторону и заглянула в его лицо, в его глаза. Последние сомнения исчезли.
– Это все же ты, – выдохнула она, – наконец-то. Я искала тебя.
Голос ее был хриплым, словно она целую вечность не разговаривала, и даже язык как будто бы повиновался не так, как должен был. Возможно именно звук ее голоса так подействовал на мужчину, а может что-то другое, но он резко выпрямился. И в тот же миг она заметила животный ужас в его глазах. А еще он ее не видел, смотрел сквозь, и взгляд при этом перебегал с одного синеватого куста на другой. Но он будто бы и этого не видел. Хотя это могло показаться.
– Макс! – позвала она.
Он вздрогнул, и стало понятно, что он хотя бы слышит ее. Но не видит. А может, не хочет видеть. Разозлившись на саму себя, за то, что не может справиться со своим собственным сном, Мирра отступила прочь, но затем, пересилив себя, прикоснулась к его щеке. На этот раз Макс вздрогнул еще сильнее, и она отдернула руку. И на этот раз он увидел ее. Увидел и закричал, закрываясь руками. Попятился и, споткнувшись, упал в траву, а потом пополз прочь. Вниз по склону к реке что-то покатилось. Сумка. Но плеска не было слышно, значит в реку она не упала.
Мирра тоже попятилась, испугавшись его реакции, ведь он закричал так, словно увидел демона, и ей даже показалось, будто в его глазах отразился этот демон. И в тот же миг этот дивный мир, сверкнув тремя солнцами, перевернулся, и она проснулась в своей постели мокрая от пота. И уже потом подумала, что Макс в этом сне был отчего-то ниже ростом. Не выше нее на целую голову, а даже будто чуть ниже.
Сон понемногу отступил и цветные пятна, плавающие перед глазами сменились очертаниями собственной спальни.

Глава 4

Предрассветные сумерки еще не наступили, но приближение утра уже чувствовалось в особенной тишине довольно крупного города, которая бывает только на излете ночи. Легкие шторы нисколько не затеняли комнату, желтый свет фонарей освещал ее, загоняя тени по углам, расчерчивая стены бесчисленными линиями нечетких теней.
Открыв глаза, Мирра не сразу сообразила кто она и где, а когда наконец припомнила, резко села. Видение из сна рассеялось не сразу, искаженное отвращением и страхом лицо Макса, словно выжженное на сетчатке, меркло перед глазами. Этот сон был страшнее всех предыдущих, всех тех, которые мучили ее весь прошедший год. Каждый из них заставлял Мирру метаться по кровати, запутываясь в одеяле и простыни, и оставлял после себя липкий пот. Но почему же когда она там, эти кошмары кажутся ей самыми прекрасными видениями? Хотя нет. Когда она там, ей кажется, что это и есть реальность, просто там она другая. Сильная, причем не только физически, и уверенная в себе. Откуда эти силы берутся, и куда потом, по утру, исчезают? Исчезают бесследно.
Макс – ее наваждение, ее персональное проклятие, такое желанное, он был так близко, как никогда, что на миг она позабыла, что это был лишь сон. Окружающий мир казался еще более реальным, чем когда-либо. И даже три разноцветных солнца в зеленоватом небе нисколько не смущали девушку, и отвращение на лице мужчины было вполне реальным. И даже запах его парфюма до сих пор казалось остался на ней. Но почему же он на нее так посмотрел? Словно она грязь под ногами.
Хорошо, что это был сон. Никогда до этого Мирра не смотрела в глаза Макса прямо, никогда в реальности. Всякий раз, когда она смотрела на него, ее ноги подкашивались, а язык прилипал к небу. И при этом тотчас в воображении вспыхивали образы, которые будто бы и подвластны ей не были. Они заставляли ее краснеть. Там не было места стеснению. Там она была еще более смелая, чем во сне. А если Мирре вдруг казалось, что их с Максом взгляды могут встретиться, она отворачивалась. И она ненавидела себя за эту слабость. Как можно было предпочесть быть тенью, невидимой тенью, лишь бы не быть отвергнутой?
И вот она наконец заглянула в его глаза, пусть во сне, и она четко видела его расширенные от ужаса зрачки, окруженные матовым серебром радужки, пушистые ресницы, обрамляющие глаза, растрепанные волосы. Как же он прекрасен. От одной мысли об этой близости, хотелось провести пальцами по его щеке, вдохнуть его запах. Но, этот взгляд, и это отвращение, и испуг. Хорошо, что это лишь сон. Никогда она не сможет забыть то, как он смотрел на нее, и может быть даже во сне не осмелится посмотреть в его глаза прямо. Оставалось только надеяться, что это никогда не повторится больше, ни во сне, ни тем более наяву.
Тяжело опустив голову на подушку, Мирра попыталась забыться, но все равно продолжала видеть эту неприятную картину – его отвращение, страх, даже скорее ужас. Его прекрасные глаза стали такими отталкивающими. Пусть уж лучше безразличие будет в них, но не отвращение, граничащее с животным страхом.
Совсем скоро будильник вырвал девушку из круговорота кошмарных не то снов, не то мыслей, кажущихся осязаемыми в пограничном состоянии. Нужно вставать и собираться на работу, опять на работу. Этот ужас будет похуже сегодняшнего сна – настолько каждый рабочий день неотличим от предыдущего, как некачественные ксерокопии. А когда понимаешь, что завтрашний день будет таким же, становится еще хуже.
Выходя из подъезда, Мирра себе на беду вспомнила, что всякий раз после такого ее сновидения вечером по телевизору в местных новостях рассказывали об очередной пропаже. И жертв становилось все больше. Это конечно совпадение, неприятное совпадение, странное совпадение, но совпадение. Ничего более. И было впору самой идти в психушку сдаваться, если уж ее начали одолевать подобные мысли. Ведь не могла же она быть похитительницей, ведь она же спала дома в своей кровати все это время? Да и летать-то она уж точно не умеет. Это был всего лишь сон. Но собственные сумбурные мысли и умозаключения все больше убеждали в обратном. Ведь абсолютно каждый раз после ее кошмара сообщали об исчезновении. И потому оставалось только надеяться, что в ее сне был кто-то похожий на Макса, очень похожий, но не он сам.
***
До работы Мирра добралась всего за пятнадцать минут, вместо обычных тридцати. Она бежала со всех ног – просто не могла идти спокойно, как ни старалась. Чтобы ей открыли дверь, пришлось долго стучать и удивительно, что никто не вызвал полицию, так она была неадекватна. Кроме уборщицы, протирающей подоконники и поливающей цветы и вахтера, который смотрел футбол на крохотном телевизоре, в офисе еще никого не было. Вахтер, который и открыл ей дверь, недовольно бурчал, но скорее всего от того, что ему пришлось оторваться от телевизора.
Устроившись за своим столом, Мирра ткнула кнопку на системнике, включила монитор и, пока ждала, когда компьютер загрузится, грызла ногти, хотя никогда не страдала этой дурной привычкой. Диспетчерская постепенно наполнялась людьми, а компьютер уже давно загрузился и теперь требовал пароль, но девушка не замечала этого. Прежняя экспрессивная активность сменилась апатией. Она ничего не замечала, кроме того, что нет ни Макса, ни его лучшего друга Сержа, хотя они почти никогда не опаздывали, уж точно не в конце рабочей недели.
Впрочем, они же под утро с вечеринки возвращались в компании пьяных товарищей. После продолжавшегося всю ночь гуляния на работу вовремя не приходят. Особенно если мать-начальница может прикрыть.
Едва Мирра подумала об этом, как ее словно ведром холодной воды окатили. От понимания того, что она уже перестала сон отличать от реальности, ей стало совсем не по себе, стало страшно. Только не понятно, чего именно страшно. Но это же всего лишь сон. Только сон. Ничего больше. Что еще остается, как не уговаривать себя, что все в порядке, когда все естество кричит об обратном?
Когда же он, наконец, придет? Ну почему, почему он такой? Почему он сын начальницы, почему не простой работяга, который бы боялся потерять работу? Да лучше бы он был женат и имел троих детей. Может тогда Мирра давно перестала вздыхать бы по нему.
Она корила себя, но никак не могла перестать переживать. А ведь все что ей было нужно, это увидеть его, и тогда она смогла бы взять себя в руки, смогла бы, наконец, успокоиться. Но, прошло уже пятнадцать минут с начала рабочего дня, уже пришли все, даже вечно опаздывающий сисадмин, обслуживающий их диспетчерскую, а Макса с Сержем все нет. Лампочка на телефонном аппарате мерцала зеленым, динамик пиликал, оповещая о входящем звонке, а в голове девушки была пустота.
– Привет, Димасик! – проворковал писклявый женский голосочек совсем рядом. – Как дела?
Это была администратор зала Томурочка, чьей единственной задачей было, как казалось Мирре, отмечать, кто во сколько пришел, во сколько ушел и не ходил ли лишний раз покурить. Именно поэтому, наверное, с ней старался дружить весь коллектив, а сердечнее всего – Макс и Серж. И именно Томурочка опаздывала чаще всех.
– Томура, тебе ли не знать!? – отозвался сисадмин, приобнимая вычурно накрашенную девицу с папочкой в руках.
– Ну, не вгоняй меня в краску, – мурлыкнула девица, и они в унисон захихикали, подмигивая друг другу. – А где эти дружки? – поинтересовалась Томура, кивнув на соседние пустующие столы. – Курят, небось, в неурочное время, – предположила она. – Ай-яй-яй, а ведь рабочий день только начался.
Томура всегда была в курсе, если кто-то опаздывает, на тот случай, если нужно будет прикрыть и то, что она не знала, что Макс с Сержем могут опоздать, настораживало. Значит, он не собирались опаздывать, о чем предупредили бы Томуру вчера. И сейчас не звонят ей по какой-то причине. Мирра невольно прислушалась к разговору коллег, надеясь услышать что-нибудь полезное.
– Да нет, они еще не приходили, – отозвался Димасик. – В гардеробе их вещей нет. Да и компьютеры даже не включены.
– Вот негодники, – Томочка продолжала хихикать. – Развлекались, небось, всю ночь напролет. А меня не то, чтобы не позвали, так и не предупредили даже. Ну я им устрою.
– Как так? – вполне искренне удивился Димасик, – в первый раз такое.
– И в последний, – хмыкнула Томура уже более серьезно и даже нахмурилась. – Вот получат по замечанию…
Договорить она не успела, в диспетчерскую ворвался Серж. Вид у него был настолько помятый, что могло показаться, что он не только эту ночь не спал, но и предыдущую тоже. Он, как и во сне Мирры, был в строгом деловом костюме, правда изрядно помятом и испачканном. А еще Серж был весь красный и растрепанный, словно бежал всю дорогу, то и дело запуская руку в волосы.
– Макса похитили, – сходу заявил Серж, пробираясь мимо коллег к своему креслу. – Прямо на моих глазах! Я только из полиции. Полночи меня там мариновали. Порой такое спрашивали, что даже мне стыдно было отвечать.
Навалившись на стол, он обхватил голову руками, словно бы пытаясь выдрать волосы. Сложно было поверить своим глазам и ушам, но он разве что не всхлипывал, и затравленно озирался. Все сгрудились вокруг его стола, и вокруг стола Мирры в том числе, ведь рабочие места Сержа и Маска были совсем рядом с ее. Кто-то принес воды. Томура усадила Сержа на кресло и принялась обмахивать папочкой.
Восклицания были такие, что и из соседних диспетчерских сбежались люди, заполоняя собой все проходы между столами. Их набежало так много, что могло показать, что никого не осталось на рабочих местах. Отовсюду доносились звонки, на которые никто не отвечал. Одной только Мирре было не до этого, и звонки эти, и крики и шум коллег смешались в ее восприятии в гул и даже скрежет, будто в ночном кошмаре. Она не могла пошевелиться и во все глаза глядела на Сержа, и только его и видела четко, а тот глядел в пустоту с словно бы не замечал никого. Он не был безумен, но, казалось, до этого было совсем недалеко.
– Потом еще репортеры понабежали, – Серж продолжил свой рассказ, – я даже и не думал, что в нашем городишке столько репортеров, – он покачал головой, продолжая вглядываться в пустоту. Хотя иногда его взгляд вдруг оживал и тогда метался по помещению, останавливаясь на лицах столпившихся людей.
– Репортеры? – взвизгнула Томочка. – А им-то какое дело до Макса? Он конечно завидный жених и изрядный гуляка, но не до такой же степени, чтобы журналисты…
– А такое! – буркнул Серж, приложившись к стакану с водой. – Они же придумали себе череду похищений, и даже название к ней новое придумали с моей, правда, подачи. Они считаю, что это похищение из того же ряда.
– Ну да, – согласился Димасик, видимо припомнив многочисленные репортажи, которые разве что слепой не видел. – Макс у нас высокий и статный, завидный жених, если верить Томуре, как и все те – другие. Они там все как на подбор.
– Ага, – поддакнула Томочка, – и одевается он похоже. В плащах и пальто чаще ходят. В костюмах. И что это за маньяк-то такой странный? Фетешист како-то?
Серж хихикнул, одним глотком допил воду и с громким стуком поставил стакан на стол..
– Эх, погорячей бы чего, – хмыкнул он как-то злобно. – Маньяк, говоришь? Маньяк, – с каждым словом он казался все безумнее. – Не маньяк, а маньячка! Баба!
Ответом на его заявление была оглушительная тишина. Потом понемногу все начали шептаться. Мирре звуки напоминали разворошенный улей. Ей даже начало казаться, что ее вот-вот окружит целый рой, а сознание и вовсе поплыло куда-то прочь.
– Баба? – переспросил Димасик. – Его баба похитила? Ты что, видел что ли? На машине? С оружием? Она его что ли волоком тащила? Или оружием угрожала? Что там за баба-то такая?
– Видел, все видел – Серж едва сумел выдавить из себя эти слова. Взгляд его забегал по столу, – выпить бы.
– Только если чай, – отрезала Томочка, а Серж поморщился и вздохнул.
– И что, ты все это рассказал полиции и репортерам? – уточнил сисадмин. – Что это баба была? До этого же вроде никто не видел похитителя?
– Пытался, и меня чуть в психушку не упекли, – с горечью ответил Серж. – Ну хоть сорок капель, Томочка? Я знаю, у тебя есть.
– Ни за что!
– В психушке от алкоголизма не лечат, или лечат? – попытался пошутить сисадмин, но на него все зашикали.
– Ха, – усмехнулся Серж, – я бы на тебя посмотрел после такого зрелища. Друганы, которые с нами были, если и видели что, то помалкивают. Либо в штаны наложили, либо память отшибло. А могло ведь. Почему у меня-то не отшибло?
– Да не тяни ты, – донеслось со всех сторон, – что за похитительница-то? Спортсменка? Или из спецназа? Может их там несколько было?
– Это была голая крылатая баба, – выпалил Серж. – Здоровенная. Я её конечно не разглядел подробно, темно там было, да и в глазах помутилось от выпитого, но это факт. Сейчас домой пойду и напьюсь. Я конечно пониже Макса, но комплекция у меня такая же, так что я больше ночью на улицу ни ногой. И все пальто выкину. Никто не слышал, днем же еще никого не похищали?
Договорив, он поднялся со своего места и с надеждой взглянул на Томуру, та покачала головой.
– Иди домой, – сказала она, – я тебе отгул оформлю. Ты позвони, как дойдешь.
Молча кивнув, он пошел прочь. Когда он скрылся за дверью, народ понемногу разошелся по своим местам, разговоры стихли. Мирра осталась одна, а лампочка на ее телефоне мигала зеленым, тщетно оповещая о входящем звонке. Но перед глазами девушки продолжало плыть, а в ушах шуметь.
– Ангел ему что ли почудился? – слышалось сквозь шум в ушах.
– Ангелы разве голые бывают?
– А нам-то откуда знать, какие они должны быть?
– Надо будет у него потом подробнее расспросить, как эта баба выглядела.
***
Не пробыв на работе и получаса, Серж вышел из вдруг показавшегося душным и тесным помещения на улицу. Дышать стало легче, но в душе поселился страх. Опасливо поглядывая на небо, он отправился домой. Утро было уже позади, а до полудня оставалось совсем немного. Быстрый шаг то и дело срывался на бег – Серж спешил поскорее укрыться за стенами своего дома, под многотонными и многослойными плитами перекрытий. Ему захотелось запереться там, и больше не выходить никогда. Еду можно заказывать. Работать тоже можно удаленно. Да, определенно так и стоит сделать. Но сначала нужно напиться так, чтобы собственное имя было сложно вспомнить.
Он шел пешком, хотя до дома было довольно далеко, около часа скорым шагом. О том, что можно доехать на такси, он даже не подумал. Вообще голова у него шла кругом, а мысли перескакивали с одного на другое без какой либо системы, и ему то и дело казалось, что на него рушится небесный свод. От пролетавших довольно низко, взлетающих и садящихся где-то за городом самолетов он вздрагивал и бросался в тень под дерево, или в подъездную арку. Вздрагивал и из-за пролетающих ворон и голубей. И даже воробьи вызывали у него дрожь.
Так от дерева к дереву, от угла к углу он шел все дальше, понемногу приближаясь к дому. Его все больше раздражал страх перед открытым небом и он старался не переходить на бег, и не прятаться под козырьками и кронами деревьев. Если сильнее расправить плечи и выпрямить спину, можно убедить себя, что и вовсе не страшно.
Да и чего бояться-то? Бабы голой? Баба она баба и есть, пусть и с крыльями и в чешуе. И с настоящей гривой непослушных волос. Ее нечеловеческое лицо до сих пор стояло перед глазами. Да такое разве забудешь? Он ее хорошо разглядел на самом-то деле.
Чем ближе он подходил к дому, тем решительнее становился. Он что-нибудь придумает и обязательно спасет друга.

Глава 5

Крылатый демон, чешуйчатый и мерзкий, отшатнувшись прочь, бесследно растаял, будто в каком-то фильме. А вот невиданное окружение – природа, с совершенно неестественным цветом травы, которая была откровенно синей, диковинными ажурными деревьями с белой корой и сине-фиолетовыми листьями; и три разноцветных солнца в чуть зеленоватом небе – осталось на месте. Макс судорожно закрутился на месте. Фиолетовая река с оранжеватыми камнями по кромке. Горы вдали, со снеговыми шапками холодного бирюзового цвета. И дурманящий запах неведомых цветов и фруктов, с чуть приглушенными нотами рыбы и тины. И все это не желало исчезать следом за демоном.
К запахам и краскам добавился звук. Плеск и шелест, крики неведомых зверей. Треск веток под чьими-то ногами, или лапами. И к тому же было жарко и влажно, как в парной.
В глазах потемнело и Макс едва не лишился сознания. Стало тяжело дышать и от нехватки кислорода шумело в ушах. С трудом справляясь с эмоциями, он бросился бежать не разбирая дороги. Белые ветки с сине-фиолетовой листвой хлестали по лицу, как он ни старался от них уворачиваться. Он бежал все быстрее и быстрее, пока не запнулся и кубарем не покатился в овраг. Больно ударившись о большой кривой корень, так, что перехватило до сих пор не восстановившееся дыхание, он без сил упал навзничь. Чуть погодя перевернулся на спину и уставился в зеленоватое небо в просвете между листвой, где было видно чуть оранжеватое солнце. Неподалеку слышался размеренный плеск реки, а в воздухе немного сильнее чем раньше чувствовался запах рыбы и тины.
Отлежавшись немного, Макс поднялся и, останавливаясь и оборачиваясь на каждом шагу, подошел к берегу. Диковинная растительность как-то быстро примелькалась, ведь не это было сейчас важно. Если допустить, что это у него не пьяные галлюцинации, то он попал в дрянную ситуацию – его похитили. А он ведь не верил, что это именно похищения, а не убийства. Что ж, возможно было бы лучше, если бы его убили. Тогда бы он просто умер и все, а не оказался черт знает где. Но точно не на Земле. Надо же, три солнца в небе и зеленое небо!
А может быть кого-то из тех пропавших нашли? Эх, нет, он о таком не слышал. Интересно, а те другие парни попали сюда же? Трупы полуразложившиеся в кустах он не видел – уже хорошо. Значит они живы. По крайней мере они ушли с этого берега, и возможно даже на своих ногах. И пойти они могли только к людям, если конечно они здесь есть. А если есть, то живут они вблизи водоема – это аксиома.
А если здесь живут не люди, а какие-нибудь гуманоиды? Или вовсе ящеры на двух ногах. Может такие же монстры, как эта крылатая тварь? Наверняка так и есть. Но ничего не остается, как надеяться, что здесь есть люди. Решено, он попытается найти жилье, а если там будут какие-нибудь нелюди, вот тогда он и подумает, что делать в таком случае.
Приглядевшись к мутноватой поверхности реки, Макс определился с направлением – лучше всего, как ему показалось, идти вниз по течению.
***
После того, как Серж ушел и до слуха донесся отдаленный звук захлопнувшейся двери, по своим местам разбрелись и все остальные. А Мирра так и сидела перед мерцающим монитором и смотрела на мигающую зеленым лампочку телефона, оповещающую о входящем звонке, но так и не принялась за работу. Она водила курсором по рабочему столу, открывала и закрывала документы. Пару раз даже ответила на звонок, но никак не могла понять, что спрашивают, что нужно им подсказать, что посмотреть в компьютере. На другом конце провода устали тщетно ждать помощи и первыми повесили трубку.
Уже через час мало кто вспоминал про утреннее происшествие. Ну, разве что во время перекуров поднимали эту тему, и то ради того, чтобы почесать языки. А для Мирры мир рухнул. Вскоре она совсем перестала что-либо делать, только повторяла про себя «он пропал, он пропал» и смотрела на летающий по монитору огненный шар заставки. Больше всего на свете она боялась признаться себе, что неизвестно каким образом, но именно она виновна в произошедшем. И во всех предыдущих похищениях тоже. Скольких же людей в этом городе она сделала несчастными. А вдруг те пропавшие мертвы. Вдруг Макс мертв! Но ведь этого просто не может быть! Это же всего лишь сон. На самом деле у нее нет крыльев и она не умеет летать.
Из раздумий Мирру вывел звонок телефона, точнее это был будильник в телефоне одного из коллег. Он всегда служил всеобщим оповещением о скором окончании рабочего дня. Все зашевелились, затихшие в рабочее время разговоры о похищении Макса возобновились, но не надолго – все спешили по домам, чтобы с домочадцами за ужином продолжить обсуждение такой свежей новости. Никто из них, как понимала Мирра, не понимал всю серьезность происшествия. Для них это была точно такая же пропажа, как и в случае с другими мужчинами. Просто это совпало с тем, что Макса нет на рабочем месте. Ну нет и нет. Но ведь никто из них не видел того взгляда полубезумных глаз. И не находил при этом себя в неведомом месте.
Когда Мирра дошла до дома, было уже очень поздно и за окном давно стемнело, несмотря на то, что день был уже довольно длинным и солнце заходило только после восьми часов вечера. Припомнить, почему она шла до дома так долго, Мирра толком не могла. Вроде просто шла домой, отчего-то по малознакомым улицам, пугая прохожих, сама при этом пугалась каждой тени. Люди ее обходили, машины сигналили, когда она не глядя по сторонам бросалась на другую сторону улицы. Она не запомнила, как открыла дверь, не запомнила, как разделась и как умывалась. И как легла спать тоже. Все это проскользнуло мимо ее сознания.
Мирра просто проснулась посреди ночи и помнила лишь, как вышла из офиса самая последняя, а вахтер ворчал, дожидаясь, когда же она доковыляет до двери. И еще помнила, что за окном ее спальни было темно. Она проснулась в самый тихий час, когда громче тиканья часов ничего нет, и разве что кажется, будто слышишь, как дышит воздух. Она не помнила, снилось ли ей что-то, но если и снилось, то это, скорее всего, были обычные кошмары. Она была вся в поту, одеяло свалилось на пол, простынь сбилась в ком. Сердце как бешенное грохотало в груди, виски ломило, перед глазами плавали цветные пятна. Захотелось разрыдаться от боли где-то в душе, но это были хоть какие-то чувства, кроме опустошенности.
Несколько часов она провалялась без сна не в силах даже закрыть глаза. Забытье так и не приходило. Ломая голову, а не сходит ли она с ума, Мирра добралась до кухни. Электрический свет ослепил, от этого голова разболелась еще сильнее. Отсчитав три таблетки снотворного и две обезболивающего, она проглотила их, разжевав до этого, и только потом запоздало запила водой, когда горечь во рту стала нестерпимой.
В незашторенном окне отражалась бледная худая фигура с темными кругами под глазами. И можно было лишь надеяться, что это освещение какое-то не такое. Покачав головой, Мирра вернулась в спальню и легла, так и не раздевшись. Снотворное подействовало почти сразу, а может она просто слишком долго шла обратно в спальню. Едва голова девушки коснулась подушки, она провалилась в очередной кошмар, такой же невообразимо сумбурный, как и все прочие. Может быть, ей только показалось, может, это было частью сна, но она ощутила крылья еще до того, как уснула. Она летала, она всегда летала во сне, если только была способна осознать себя хоть даже самой крохотной частью своего я. Она всегда только об этом и думала. Но на этот раз единственная мысль была о том, когда же это сновидение наконец-то закончится. Она хотела проснуться, и не могла. Она пыталась проснуться и все кляла снотворное. Она почти не осознавала себя, она осознавала только то, что не может проснуться и то, что не хочет просыпаться.
Каждый взмах крыльев менял сновидение, но это все был этот же мир – настоящий: родной город, его улицы и улочки, парки и скверы, окрестности города. В этот раз Мирра ни разу не видела три солнца в зеленоватом небе. Она что-то искала, совершенно не задумываясь о том, летит она, или идет, и никак не могла отыскать. И даже не до конца понимала, что ищет. Может, будучи в полном сознании, поняла бы.
Сон ее не был безлюдным. Неясные силуэты людей вдруг обретали четкость, она видела их лица, и если бы память во сне сохранялась полностью, она с легкостью могла бы потом узнать почти каждого из них. Ее нисколько не смущали их крики, не смущало, что они убегали, ведь это же всего лишь сон, обычный кошмар. Но почему же не появлялось желания поймать кого-нибудь из них?
Сложно сказать, сколько надрывался будильник, прежде чем Мирра смогла оторвать голову от подушки и дотянуться до него, чтобы отключить. Его треск какое-то время тревожил ее во сне, но она никак не могла вспомнить, что это за звук, потом, когда с трудом пришла в себя, долго не могла подняться.
Спустя полчаса Мирра с трудом поднялась с кровати. Ноги подгибались и едва держали вес ее истощенного тела, в ушах стучало. По рукам бегали мурашки и разливалась боль. Она долго стояла перед зеркалом в ванной и разглядывала огромные темные круги под глазами и обострившиеся всего за ночь скулы. Зря она надеялась, что круги под глазами ей померещились. Не сразу получилось расчесать спутавшиеся за ночь волосы. Они сбились едва ли не в клубок, и потому казалось, что за всю сегодняшнюю ночь она ни минуты не лежала спокойно. Еще и усталость была такая, будто она не спала, а всю ночь бегала, или летала. Сама себе она больше всего напоминала всю ночь веселившегося завсегдатая клуба. Только вот вряд ли в глазах такого весельчака можно было бы увидеть столь сильную апатию и отчаяние.
Не зная, как жить дальше остаток жизни, она бессильно плакала до тех пор, пока оставались слезы. Она чувствовала вину. И ей никак не удавалось убедить себя, что это лишь дурное совпадение. Серж сказал, что видел голую крылатую бабу. Какое емкое описание. Крылья у нее были. Об одежде она никогда не задумывалась, так что осталось увидеть себя со стороны, или хотя бы ощупать при случае.
Позавтракав все тем же кофе и бутербродом из черствого хлеба с засохшим уже сыром, она неторопливо собралась на работу, представляя себе всю жизнь в нескольких повторяющихся картинах: еженощные метания по кровати, подъем через силу, такой же как сегодня. Скупой завтрак из того, что завалялось в холодильнике, дорога до диспетчерской, монотонная работа, скупой же обед из одного лишь дрянного кофе не отходя от рабочего места, дорога до дома после окончания рабочего дня, вечернее ничегонеделание, ну, может быть ужин и сон – метание по кровати. Безрадостная картина. Из развлечений редкие посещения продуктового супермаркета и беседы с несдающейся Веттой.
Еще раз глянув на себя в зеркало, Мирра попыталась почувствовать тревогу от того, что скоро будет похожа на скелет, но не смогла. Хлопнув дверью, она отправилась на работу. Она шла в диспетчерскую точно так же, как и на протяжении всего предыдущего года – думая о предстоящем дне. Только, раньше она просто ни на что не надеялась, кроме одного единственного взгляда или украденной улыбки. А сейчас даже этого не осталось. Хотя нет. Вина оставалась. Теперь она будет винить себя каждый день. И даже призрака надежды не осталось, только вина.
В то, что с глаз долой – из сердца вон не верилось. Прошлогодний отпуск тому доказательство. Она уехала из города почти на целый месяц и все эти долгие недели не находила себе места. Сны в ту пору ее совсем одолели и она даже начинала засыпать днем на ходу.
Так незаметно она дошла до работы. Отсидела весь день на рабочем месте, мало что делая как следует, чаще же бездумно глядя в монитор или на мигающую лампочку на телефонном аппарате. Да еще в обеденный перерыв ее пыталась разговорить Ветта. Она почти каждый день пыталась. А Мирра улыбалась в ответ через силу, едва ли слыша, что подруга говорит.
***
Макс шел уже полдня, хотя сложно сказать, как с тремя солнцами можно определить длину этого самого дня. День этот вполне мог быть бесконечным, так как светила эти двигались в разных направлениях и с разной скоростью.
Стараясь не думать о том, что это противоречит законам небесной механики, если только брать за основу планетарное строением, подобное Солнечной системе, и даже если представить на месте одной звезды две или три. Не думать не получилось и, погруженный в мысли о движении звезд и планет, Макс вздрогнул, когда прямо на него из неплотных кустов сиреневого цвета вышло около десятка человек. Все как один худощавые мужчины с не самыми оптимистичными выражениями лиц. Возраста они все были разного и телосложения тоже, только худоба у всех была одинаковая. Разве что тот из них, который был немного впереди других, был крепче прочих.
Макс попятился. Хоть мужчины и были диковатого вида, и все разные, все они были одеты одинаково – в потрепанного вида кожаную броню поверх жуткого цвета и видимо домотканых рубах и грубых штанов. В руках у них было разномастное оружие, все самодельное, разной степени мастерства, но все грубое.
– Смотри-ка какой холеный, – проскрипел один из них, кажется самый тощий. – Точно оттуда. Да не боись ты, парень, не съедим мы тебя.
– Но вот может быть разденем, – хохотнул другой, постарше и пострашнее на вид.
– Ну-ка успокоились все, – громыхнул тот, что был покрепче. – Не по чину нам его раздевать. В оплот его проводить надо. Что ж вы такие остолопы-то? А небось все хотите в десятники, чтобы жрать получше. Надо сначала умишко показать. Свен, ты его отведешь. Посмотрим, как справишься.
– Хорошо, Сократ, – согласился долговязый парень, или даже скорее молодой мужчина.
Макс, продолжавший пятиться, запнулся обо что-то и упал.
– Да ты не боись, – сказал Сократ. – Мы здесь все друг за друга. Помогите ему подняться. Звать-то тебя как? А хотя ладно, – отмахнулся он, не дождавшись от незнакомца реакции. – Свен, давай, веди его. Хоть на себе неси. Ночь скоро. Вам надо успеть до первого приюта добраться. Да и нам бы поспешить.
Макса подняли под руки и буквально повесили на Свена. Остальные мужчины во главе со Сократом, ушли. Вскоре затихли и их шаги.
– Ну ты идти-то собираешься, или так и будешь на мне висеть? – спросил Свен.
– Да-да, – пробормотал Макс, силясь выпрямить подкашивающиеся ноги. – Я просто уже много часов иду.
– Так, давай посидим, отдохнем немного, и пойдем, идти правда надо.
– Да-да, я понимаю.
– Нет, ты не понимаешь, – покачал головой Свен, и опустил Макса на землю. – У тебя десять минут, – и он вдруг засмеялся, – если бы тут было чем отмерять время.
Макс, справившись наконец с паникой, заставившей его ноги подкашиваться, посмотрел на спутника вопросительно.
– Не обращай внимания, – отмахнулся Свен, опускаясь рядом с Максом, – здесь почти все немного того. Да и разве будешь здесь нормальным? – он поднял на мгновение руки, указывая на зеленоватое небо с тремя солнцами.
Макс посмотрел на небо и ему стало казаться, что это все пьяный бред. А значит он когда-нибудь закончится.
– Ладно, что-то я подрасслабился, – через пару минут сказал Свен и поднялся. – Идти надо. Вставай. Здесь нельзя раскисать, – и он подал руку, чтобы помочь подняться, – как тебя зовут-то хоть?
– Макс.
– Давно здесь?
Макс неопределенно пожал плечами.
– Но ты ведь еще ни разу здесь не ночевал? – спросил Свен. – Или укрылся где-то?
– Значит здесь все же бывает ночь? – Макс посмотрел на самое яркое из солнц, потом перевел взгляд на второе, затем на третье.
– Лучше бы не было. Иногда ради этого я даже готов не спать. Ладно, пойдем, – и он кивнул в противоположную сторону, в сравнении с тем, где скрылись остальные. – Если шустро пойдем, возможно бежать не придется.

Глава 6

Незаметно, день за днем, прошли шесть месяцев. И за все это время у Мирры было всего два разных дня, день рабочий и день выходной. И тот и другой были наполнены пустотой, которая поселялась на душе после ночных кошмаров. Череда одинаковых дней и непрекращающиеся еженощные кошмары по ночам. Только вот полет больше не приносил ни удовольствия, ни облегчения. Мирра попросту боялась летать. Боялась, что не сможет устоять и украдет еще кого-нибудь. Еще кого-нибудь обречет на… на что? А их родственников на страдание. По крайней мере в этом она точно была уверена – она ведь ни на миг не забывала о Максе, хотя по сути он ей чужой человек. Чужой, но дороже всех на свете.
Каждый момент, когда только не занималась самобичеванием, Мирра думала, а живы ли те ребята, жив ли Макс? Если она их похитила в своем сне, то где они? Все еще во сне? Во всяком случае, местность, где она их оставляла, мало походила на реально существующую. Синеватая трава, и те три солнца. И река. А еще она пыталась припомнить, были ли в тех сновидениях какие-нибудь монстры.
Сама себе Мирра напоминала ожившего мертвеца. Слегка ожившего. Казалось, единственной ее задачей было переставлять ноги. А еще – стараться не глядеть на прохожих, ведь все до единого они были счастливыми. Их лица просто светились улыбками. И утром и днем все они были счастливыми, в то время как Мирра словно не принадлежала этому миру. А еще она боялась, что потом кого-то из них узнает в своем сне и не сможет удержаться, и тогда припомнит всю эту радость, и что-нибудь сделает нехорошее. А может и повода никакого не нужно будет.
Так прошел конец осени, за ним зима и весна. Не за горами было лето и период отпусков. И вновь улыбки у всех встречных. Еще шире, чем обычно.
У всех улыбки, только не у нее. Наверное это ее и выдавало. Впрочем, коллеги не дураки и они не могли не догадаться о ее чувствах. Не только о нынешних, но и о тех, которые наполняли ее весь год до пропажи Макса. Мирра слышала, как они за ее спиной шепчутся, порой осуждают, порой жалеют. Кто-то пытался шутить, видимо не веря в серьезность ее чувств и переживаний, но остальные не позволяли им этого. Мирра раньше и не задумывалась, что многие ее коллеги оказывается ничего. Но всем им даже невдомек было, что Мирра едва ли замечает это. А ощущает и вовсе так, как будто это происходит не с ней. Нет, она не зомби, она робот, который или разучился жить, или никогда не умел. Она все это видела, но происходило это все будто бы и не с ней, будто бы ее жизнь уже закончилась, а существовать осталась лишь оболочка. Робот и есть.
Мирра и раньше была излишне худощавой, а сейчас и вовсе напоминала скелет. А еще в ее глазах больше не было того сумасшедшего блеска с небольшой грустинкой безнадежности, которые появлялись, когда она смотрела на Макса. Не на кого больше было смотреть.
Рабочее место Макса пустовало недолго, ведь незаменимых людей не бывает, кто бы ни был твой родственник, или даже мать. И уж точно не важно, какие твои личные качества. Только Мирре было было не все равно, кто сидит за соседним столом. Ее мир стал пустым.
Похищения прекратились. Ведь Мирра уже давно никого не хватала в своих снах. Она знала, что Макса в этом мире больше нет, значит нет смысла его искать и во сне среди прохожих. Это радовало весь город и всю округу, но не ее. Мирре хотелось, чтобы ее сны были лишь снами.
Каждую ночь она отправлялась в ту неведомую страну, где в зеленоватом небе сияли три солнца, но никак не могла ее отыскать. Теперь она летала каждую ночь, она летала по городу, забиралась на его окраины, залетала в парки и на кладбища, или поднималась высоко в небо, но никак не могла отыскать дорогу, хотя все же не могла не понимать, что из этого мира дороги туда попросту нет. Обычной дороги. Тот мир с его высокими, упирающимися в облака скалами и глубокими ущельями с ледяными реками и разноцветной листвой и синеватой травой, с тремя солнцами в зеленоватом небе стал для нее недосягаемым наваждением.
Она вспоминала его густые леса, забирающиеся на пологие склоны в подножии островерхих скал, множество рек, берущих начало в горах и сквозь десятки порогов и водопадов, пробивающихся к благодатным долинам, чтобы разлиться там десятками рукавов, наполняя озера. Она помнила его дивные цвета, не такие, как здесь. Она так часто летала над теми землями, а сейчас не могла отыскать этот дивный край.
В своих снах Мирра летала низко над землей, едва ли не касаясь земли, взмывала к облакам, и была даже уверена, что смогла бы долететь до космических высот, но туда ей было не нужно, кувыркалась в воздухе, надеясь на магический переход, камнем падала вниз уже ни на что не надеясь, и все безрезультатно. Не было тех всполохов, которые, как она заметила, и вели ее в мир трех солнц. Порою она так отчаивалась, что хотела похитить кого-нибудь, словно эта ноша могла бы стать пропуском для нее, но всякий раз подлетев ближе к намеченной жертве, она видела глаза полные страха и отчаяния, видела, как страх парализует человека, и тут же улетала прочь. Мирра задавалась вопросом, почему раньше она не видела таких безумных взглядов, устремленных на нее. Может быть просто раньше ее это не останавливало. Ведь даже сейчас где-то в глубине души она надеюсь, что это все всего лишь сон. Только вот понемногу весть о появлениях крылатой твари прокралась в праздные беседы, а потом и вовсе как вирус стала разноситься от человека к человеку, и даже в новостных программах упоминали об этом несколько раз.
Гремевшая когда-то новость о череде похищений давно уже позабылась и лишь изредка в новостях рассказывали, что полицейские так и не нашли никаких следов, что нет свидетелей, как и прежде. А легенду о крылатом демоне, летающем по ночному городу никто не воспринимал всерьез, и уж точно не полиция.
Да и никто, наверное, не верил в это, хоть и судачили между собой в перерывах за сигаретой или стаканчиком кофе. И только Серж молчал, хотя раньше отличался словоохотливостью. Видимо ему не хотелось попасть в изолятор сумасшедшего дома. А может, он убедил себя, что это ему только лишь показалось.
Мирра старалась в это поверить и сама, но получилось не очень хорошо.
Серж был первым, кто упомянул летающую тварь, похожую на женщину. А после этого не проходило и дня, чтобы хоть кто-то не упомянул про ночную хищницу на камеру, расписывая то, как она выглядит. Портрет получался нелицеприятным. Чаще же про нее говорили по нескольку раз за день, разные люди. Интернет полнился видео с их откровениями. Только вот правды в этих россказнях почти не было. Уж Мирра-то это точно знала. Ну, разве что, кроме того, что все чаще ее стали видеть не только по ночам, но и в сумерках. Были даже видео с самим демоном. Некоторые люди специально выходили ночью из дома, гуляли по тем улицам, где демона видели чаще всего и пытались снимать не заставляющую себя ждать тварь на видео. И порою им это удавалось. Только все равно им никто не верил. Все это воспринималось как забава, а видео считали фальшивками. Ведь не может же быть чего-то подобного на самом деле. Да и не похищали больше никого.
В какой-то момент, на излете зимы, Мирре начало казаться, что ночью людей на улицах города с каждым разом становится все больше. Поэтому она перестала прилетать в центр, и кружила чаще над пригородом, а то и вовсе над окрестностями. И все чаще она стала бездельничать на рабочем месте, наблюдая, как огненный шар летает по черному фону компьютерной заставки, оставляя позади сноп искр, а ударяясь о край экрана отскакивает и устремляется в противоположном направлении. И у нее иногда даже мысли не возникало, что надо хотя бы сделать вид, что она работает.
Сколько же она на этот раз просидела без дела, раз ее компьютер успел перейти в спящий режим? Невольно оглянувшись по сторонам, Мирра сдвинула мышку и монитор включился. Текущая работа давно была завершена, звонков практически не было, как и желания проявлять инициативу. А ведь была еще только середина рабочего дня. Обед закончился меньше часа назад.
В голове царила гудящая пустота, но, так было даже лучше. Там где пусто, нет ничего, и боли в том числе. Плохо это только тем, что Мирра совершенно не могла сосредоточиться. Она в последнее время так плохо работала, что и сама это замечала и все ждала, что ее попросят написать заявление на увольнение по собственному желанию. Она попыталась собраться с силами и даже уставилась на лампочку на телефоне, в тот момент мигнувшую, когда телефон принял входящий звонок. Но лампочка мигала, а Мирра бездумно смотрела на нее, а когда, наконец, подняла трубку, оказалось, что кто-то уже перехватил входящий вызов. А это значило, что она опять не доберет бонусов за день. Даже самой обидно и противно от того, что она просто место рабочее занимает.
Надеясь, что это поможет, Мирра выпрямила спину, ровненько поставила ноги и, едва лампочка мигнула, тут же схватила трубку. Человек на другом конце провода поведал о своей проблеме, а девушка с трудом понимала слова, как ни старалась сосредоточиться, а сама думала, закончится ли это когда-нибудь и будет ли это при ее работе в стенах этого предприятия, или хоть когда-то вообще. Собравшись с силами, она все же сумела помочь просителю и, переведя дух, положила трубку на рычаг. Если постараться, то у нее получится вести себя нормально, наполнить свою жизнь чем-то. Если много работать, то на мысли о Максе не останется времени. Может быть потом она научится это делать просто так.
В этот момент из коридора послышались шаги, а с ними смех и ругань, а мгновением позже на дверь навалились, и в зал буквально вкатился Серж. Он, как и всегда в последнее время, был пьян и растрепан, будто воробей после драки. Даже Мирра удивлялась, как его еще не уволили. Впрочем, не только у Макса мать была в начальниках, а в таких случаях многое простительно. Правда от чего саму Мирру еще не уволили, понять было сложно.
Серж и раньше любил покутить. Порою все выходные пил, а в понедельник выходил на работу с больной головой и до обеда сидел кислый и отпивался минералкой. В этом они с Максом были похожи и потому наверное сразу сдружились и стали кутить вместе. Теперь же, после пропажи друга, Серж и вовсе не просыхал и ежедневно опаздывал, а потом еще и пораньше норовил уйти. По пятницам же, после обеда, он как правило возвращался вот в таком вот состоянии. Коллеги, в том числе и Мирра, горько вздыхали, что-то бурчали ему в ответ и отворачивались, делая вид, что заняты, даже если звонков не было, а отчеты уже давно были составлены и даже подписаны.
Серж подсел к Мирре, что было очень даже неожиданно, и принялся рассказывать о своих ночных похождениях. Вообще с каждым разом его рассказы были все удивительнее и удивительнее. Ему никто не верит, кроме Мирры. Она и сама стала частенько замечать его в своих снах на улицах города. Всякий раз она спешила поскорее улететь, но все же успевала заметить, как он смотрит на нее.
О, как же она устала убеждать себя, что это все сон, особенно если учесть, что сама теперь этому не верила. Единственное ее спасение было в том, что она всегда знала, спит она, или нет, и всегда помнила момент, в который проваливалась в сон, а в следующий миг осознавала себя высоко в небе, или на какой-нибудь улице города уже имея крылья за спиной. Обычных снов у нее уже давно не было. Может быть именно поэтому она всегда была уставшей, хотя спала практически все время.
Серж, сидя за своим столом частенько неразборчиво бормотал что-то то одному коллеге, то другому. Даже Мирра не сразу понимала, о чем же он порой рассказывал. Но на этот раз его рассказ заставил ее вздрогнуть, и в первую очередь от того, что он обратился именно к ней.
– Знаешь, Мирра, – Серж вдруг заговорил громче и даже посмотрел на нее. – Я не знаю, что это за демоница, только вот думаю, она из какого-то параллельного измерения. И всех тех мужиков, ну и Макса, естественно тоже, она затащила туда. Нету их в этом мире, нет их на нашей крохотной планетке, и не найдешь ты их, сколько ни ищи, хоть все исходи вдоль и поперек.
– Э-э-э, – все, что Мирра смогла ответить, впрочем, ему это видимо не было важно. Сама же Мирра думала примерно то же самое, но то, что об этом догадывается Серж было для нее неожиданным.
– Так вот, – продолжал он, – когда она сюда приходит, граница между нашими мирами видимо истончается и в тот момент они, ну, похищенные, могут вернуться, только вот не принадлежат они больше нашему миру.
– Ты о чём? – спросила Мирра, заинтересовавшись вдруг разговором.
– О чём? – он хихикнул и, откинувшись на спинку кресла, достал пачку с сигаретами. – Да о том, что сегодня ночью я видел Макса. Он шел по той самой улице, где та тварь напала на нас. Он был в том же пальто, точно такой же, словно для него эти полгода и не прошли вовсе. Я его видел, а он меня нет. Я кричал, звал его. А он не слышал. Я вот думаю, может он был там, а здесь лишь был виден. Как думаешь?
Мирра не отвечала. Она настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не слышала, говорил ли Серж что-нибудь еще, или нет.
Помяв сигарету пальцами, Серж подул в ее кончик, и чуть было не закурил. Остановило его грозное “кхе-кхе”, донесшееся из-за соседнего стола. Он еще долго сидел и что-то бормотал, но даже Мирра его не слушала. Она ни на это не обращала внимания и кажется Серж остался этим доволен. Ухмыльнувшись, он сел за свой стол и даже немного поработал.
Вторую половину рабочего дня она просто не ощутила, будто его и не было. Это был еще один день, когда она не заметила, как добралась до дома. Вот была еще на работе, а вот уже дома стоит и смотрит на свою кровать. В уличной одежде и обуви.
Вернувшись в прихожую, она разделать. Далось ей это с трудом. Она то и дело останавливалась, не понимая, что нужно делать. Несколько минут не могла понять, что делать со снятой курткой. То пристраивала ее на крючок на вешалке, то принималась надевать, то выворачивала наизнанку. То же самое повторилось с обувью. При этом она так и осталась одетой и обутой.
Еще один момент просветления был на кухне. Она заглядывала в холодильник, хотя даже припомнить не могла, когда в последний раз что-то складывала туда. В итоге, выпив стакан ледяной минералки, которая давно уже выдохлась, она на негнущихся ногах пробралась в спальню и рухнула на кровать прямо в обуви и уличной одежде.
В голове была какая-то карусель из образов, из обрывков снов, из редких моментов просветления по пути домой, когда она с кем-нибудь сталкивалась, или с чем-нибудь. Но чаще всего она заново слышала рассказ Сержа. Она не могла не верить его словам. Она сама видела, что он почти каждую ночь ходит по городу. Точнее это она его видела почти каждую ночь. Но может она не всегда его находила. И вот вчера, как раз когда не нашла, он и видел Макса. Как же он там? Полгода в небытии. Может, никак? Может, все те люди даже еще не заметили, что пропали? Может, если они вернутся, то просто продолжат жить, и будут очень удивляться, что прошло столько времени, и что их родные постарели. Больше, чем на год-полтора.
Если только это зависит от Мирры, она обязательно вернет их всех домой. Всех пропавших вернет, даже если это будет значит, что ей нужно погрузиться в свой странный сон навсегда. Остается только уснуть и в действительности погрузиться туда. Хоть на сколько-то. Прямо сейчас. Но сон не шел. Впрочем, как и всегда, когда это действительно нужно.

Глава 7

Мирра уже давно лежала в постели, но никак не могла уснуть. Проскочившая в пьяных бреднях фраза Сержа о том, что он видел Макса, продолжала звучать у нее в голове и хотелось поскорее обрести крылья и отправиться в город, чтобы отыскать его. Мирра закрывала глаза и старалась ни о чем не думать, но не получалось. Пыталась считать, медитировать. Но все было бестолку. Эти проклятые слова этого проклятого Сержа травили душу и не давали покоя. А хотелось, чтобы они отзвучали уже, и больше не повторялись. Без этого не уснуть. И зачем она его слушала? Ведь скорее всего это всё ему померещилось, или приснилось.
Подумав о том, что Сержу скорее всего приснилось то, что он видел Макса, Мирра горько усмехнулась и выбралась из кровати. Разулась и сняла одежду, а затем отправилась в ванную умываться и чистить зубы. И все это время она обдумывала, а не стоит ли ей выпить снотворного. Конечно, потом пару дней она не сможет толком соображать, слишком уж оно сильное, но ведь впереди выходные, так что ничего страшного. А может и вовсе это было бы к лучше. Все равно в последнее время она и так не блещет сообразительностью.
Приняв через силу душ и кое-как почистив зубы, Мирра поразглядывала немного свое распухшее от слез лицо в зеркале. Надо же, а она ведь даже и не заметила, что плакала. И слезы продолжали литься из глаз. Если она так и до дома шла, то, наверное, у любителей сплетен наряду с крылатой ночной демоницей появится дневная ведьма. А может быть, они вообще сочли ее вурдалаком. Или все же зомби?
Ополоснув лицо холодной водой, Мирра тщательно вытерлась жестким полотенцем, переоделась в старые джинсы и растянутую футболку и отправилась в спальню. Снотворное она пить не стала, но, зная, что все равно ничего толкового, да и бестолкового тоже за вечер не сделает, улеглась поверх одеяла и, вместо того, чтобы задернуть шторы, накрыла голову подушкой. За окном солнце только-только начало опускаться за высотку напротив. Сумерки понемногу сгущались.
На удивление этот раз она заснула почти сразу, и сны эти были обычными – такими, которые не запоминаются. В них ты ни о чем не задумываешься, когда словно кукла идешь туда, куда ведет тебя неощутимый сюжет, и при этом не замечаешь несостыковок и несуразицы. Мирра искренне радовалась этим сумбурным снам. Они были скоротечны и бессмысленны, но принесли, хоть и ненадолго, покой.
Когда сон изменился в очередной раз, Мирра не сразу поняла, что может летать. В тот момент она даже и не подумала, что это может кончиться тем же, чем всегда. Она подпрыгнула и взлетела. Она махала руками до тех пор, пока не почувствовала упругие крылья за спиной. Когда она окончательно осознала себя, то уже была в городе, неподалеку от дома, как раз на той улице, по которой каждый день ходила на работу, на той самой улице, где в этом проклятом сне она встретила Макса, и унесла его в другой мир. Она как могла подавила в себе все эти мысли и просто полетела вперед, так низко, как только позволяли крылья, клацающие кончиками по асфальту. В это момент она меньше всего хотела, чтобы появились всполохи перемещения – сейчас ей нужно оставаться здесь, в этом мире. Ей нужно быть здесь, именно здесь. Мирра даже старалась не вспоминать про слова Сержа, чтобы не испугаться и не отступить. Просто летела. И почти сразу увидела его. Он шел вдалеке. Она не могла поверить своему счастью. Целый. Живой. Она каким-то неведомым образом всего за мгновение смогла убедить себя, что сможет вернуть его в этот мир, стоит ей лишь глянуть на него, лишь прикоснуться. Ведь раз она унесла его отсюда, то и вернуть сможет.
Сложив крылья, она тихонько опустилась и ступила на асфальт позади него в нескольких ветрах. Порыв ветра от ее крыльев взъерошил волосы мужчины и он замер, но не повернулся. Мирра боялась подойти, опасаясь, что это наваждение может развеяться. Он же, помедлив мгновение, продолжил неспешно идти куда-то по своим делам, незавершенным полгода уже назад. Мирра смотрела, как он уходит, не в силах пошевелиться, а потом, словно очнувшись ото сна, хотя как такое возможно, если ты и так во сне, протянула руку, словно надеялась, что сможет коснуться его и что два десятка метров, которые уже разделяли их, не станут преградой. Он отчего-то вздрогнул, а Мирра, насмелившись, шагнула вперед. Сделав несколько шагов, она почувствовала себя так, словно это были ее первые шаги – ноги подгибались, будто и вовсе были чужими.
Никогда прежде она в этом сне не ходила – всегда летала. Сделав еще шаг, Мирра остановилась и посмотрела под ноги. Наверное, она ожидала увидеть себя в джинсах и носках, ведь она чувствовала, что идет босиком, хотя, как ни странно, это не доставляло никакого неудобства. Но она помнила, что Серж называл похитительницу голой крылатой бабой. Неужели она голая? Но тогда было бы холодно, но единственное, что она чувствовала, это что идет босиком. Хотя нет, одежды на себе она все же не чувствовала.
Ноги были голыми, да и вся она тоже. Она это почувствовала как-то вдруг. Но не это изумило ее. Она была в шоке от того, что вместо своих человеческих ног увидела звериные лапы, какие бывают в фантастических фильмах у чертей или демонов. Разве что не с копытами, а с когтями, они были покрыты сероватой чешуйчатой кожей. Хотя, на счет цвета Мирра могла и ошибаться, ведь ночь превращает их все в оттенки серого.
Помедлив немного, Мирра отбросила сомнения, ведь не удивляло же ее никогда, что она может летать, и быстро преодолела оставшиеся метры. Да и вообще лучше подумать об этом в другой раз. Еще шаг и она опустила руку на плечо Макса, отмечая про себя, что он одного с ней роста, а не выше, но при этом понимая, что так и должно быть. Сейчас она не только имела крылья, она вся была другой – крепче, сильнее. Ну и видимо выше.
Мужчина, будто бы стараясь игнорировать звуки за спиной, шел дальше наигранно ровным шагом, но когда его плеча коснулась сильная когтистая рука, не смог не остановиться. Вздрогнул, но не повернулся.
Опустив руку, крылатая хищница обошла его и, увидев лицо и черные глаза Сержа, вместо серых глаз Макса, отпрянула. Серж. А ведь действительно они с Максом почти одного роста, и телосложение у них одинаковое. И непослушные волосы подстрижены похоже, только немного темнее. Только вот в сумерках городской ночи эта разница не очевидна. Все похоже не считая черт лица. На лицо они совершенно разные. Макс улыбчивый, а Серж же будто всегда чем-то недоволен. И стоило Сержу одеться в такую же, как у Макса одежду, и сменить походку, и их стало не отличить со спины.
– Я так и знал, что это ты, Мирра, – сказал Серж, едва сдерживаясь, но отвращение легко читалось на его лице. – Будь ты проклята, ведьма. Дьяволица. Нелюдь! Тварь!
Он брезгливо оттолкнул крылатую женщину, и она попятилась и упала, закрываясь руками. Мгновением позже она растаяла в воздухе, не оставив после себя ничего.
***
Проснулась Мирра, сидя рядом с кроватью и больше часа просидела почти неподвижно, кусая ногти и хмурясь. Она переживала о работе, живописно представляя, как Серж рассказывает коллегам о ночном происшествии, и о ее участии во всем этом. Одно радовало, что впереди выходные, а это значило, что у нее было немного времени, чтобы все как следует обдумать. Только ничего толкового в голову не приходило.
– Да ну его, ну их всех к черту, – провозгласила она, мысленно махнув на все рукой. Ведь это и правда не важно, по крайней мере, до утра, да и бессмысленно, ведь все равно переживаниями ничего не поправить, и поднялась. – Уволюсь! – решила Мирра. – Вот уволюсь и все дела. Давно надо было, еще полтора года назад. А лучше бы до этого за недельку, тогда бы я вообще во все это не ввязалась.
Она немного помялась перед кроватью, а затем, так и не раздеваясь, юркнула под одеяло и, взбив подушку кулаком, улеглась на живот, обняв скомканный край одеяла.
– Ей богу уволюсь, – прошептала она, уже проваливаясь в тот же самый сон.
И уже через мгновение она парила высоко над землей, плавно взмахивая крыльями, и была Мирра всего в полуметре от собственного балкона. Ей вдруг захотелось заглянуть в комнату и посмотреть на свою кровать. Впрочем, перспектива увидеть себя спящей в кровати остудила ее пыл. К тому же она могла увидеть там одну лишь одежду, а то и вовсе пустую кровать. Это бы точно не добавило ей оптимизма и положительных эмоций. А сейчас некогда раскисать.
Еще раз глянув на задернутые шторы, Мирра полетела прочь, попутно разглядывая руки, сероватую кожу, и гадая, действительно ли она серая, или это так лишь кажется в ночных сумерках. Кожа была гладкая, будто глянцевая, хотя не блестела, и твердая, но больше всего ей понравились когти, кажущиеся стальными. Вот они как раз даже блестели немного отраженным светом. Такими острыми штуками и в темном переулке можно спокойно от насильников отбиться, причем с фатальными для них последствиями, и консервные банки открывать. Засмеявшись над этой глупой идеей, девушка пощупала пальцем свои зубы и разочарованно вздохнула, не отыскав огромных клыков, впрочем, тут же пришлось отдернуть руку, ведь острыми оказались все ее зубы. Если судить по ране на пальце, которая спустя пару мгновений затянулась и совсем исчезла, можно предположить, что зубы у нее располагались в два ряда. Стоит при возможности поразглядывать себя в зеркале. Когда-нибудь потом.
Вдруг Мирру осенила мысль, что раз она так спокойна, как никогда, то значит может трезво рассуждать. А вот как раз порассуждать и не мешало бы. Точнее поразмыслить. И первой взвешенным решение было то, что она может воспроизвести все действия, в точности как при похищении, и тогда наверняка получится улететь туда, в другой мир. И следует заняться этим как можно скорее. Только лучше все же не похищать никого. И так достаточно жертв. Хоть бы они все были живы. Значит нужно похитить что-то, а не кого-то. Уж точно не человека.
Решившись, Мирра сложила крылья и понеслась к распростершемуся далеко внизу подобно карте городу. Как и прежде гирлянды светящихся точек обратились улицами и магистралями, а темные квадраты между ними – жилыми и административными кварталами.
Пролетая над площадью, Мирра снизилась настолько, что, оставив концами крыльев на коротко подстриженной траве газонов глубокие борозды, сумела подхватить небольшой декоративный булыжник, еще мгновение назад украшавший какую-то композицию на центральной площади, и полетела с ним в руках ввысь, старательно внушая себе, что его нужно унести туда, в мир трех солнц, на тот самый берег, куда уже больше полугода назад она унесла Макса. Вот как раз Максу-то нужен этот камень. Очень сильно нужен.
Что-то странное случилось с ней. Жалкие остатки неуверенности исчезли бесследно, и потому она нисколько не сомневалась, что ей удастся это сделать. И еще она почувствовала, что в ней почти не осталось неуверенной в себе девчонки. Сейчас она была крылатой хищницей. Хотя все же это состояние немного отличалось от того, в котором она похищала мужчин. Будто бы та девчонка все же не исчезла полностью.
Одна за другой последовали разноцветные вспышки. Целой чередой. Они сопровождали практически каждый взмах ее крыльев, и всякий раз всё вокруг менялось до неузнаваемости, показывая настолько невероятные миры, что у любого бы закружилась голова. Только Мирре сейчас было не до этого. Может быть когда-нибудь потом она еще успеет рассмотреть все эти миры. Это продолжалось долго, словно бы крылатая хищница не знала, что ищет. Она и не знала. Но наконец перед ней вдруг появилась река, довольно широкая, и и над ней возвышался высокий берег. Мирра сразу поняла, что это тот самый берег, где она оставила Макса. Каким-то шестым чувством она поняла это. Так же она откуда-то знала, что сможет найти его, и она останется здесь до тех пор, пока не найдет, и не вернет его домой. Хотя она, конечно, понимала, что это будет непросто, ведь с тех пор прошло немало времени, и даже предположить невозможно, куда он мог уйти, пытаясь выжить в этом диком месте. Было бы наивно полагать, что он будет ждать неизвестно чего на этом самом месте. Он ушел, но надежда на то, что он ушел не далеко, теплилась в душе Мирры.
Умело расправив крылья, она приземлилась и огляделась. Синеватая полянка, окруженная диковинными зарослями кустов и деревьев синего и фиолетового цвета, была безмятежна. Неумело шагая звериными ногами по полянке, Мирра заглядывала под каждый куст. То и дело останавливаясь, разглядывала противоположный берег спокойной фиолетоватой реки. Противоположный берег практически не отличался от этого.
Макса и его следов нигде не было. Что было в общем-то ожидаемо, но все равно стоило проверить.
Тяжело вздохнув, Мирра села на траву и посмотрела в небо. Зеленое небо с тремя солнцами. Прямо сейчас было видно два из них. Но и третье где-то рядом.
Раз уж она здесь, стоит осмотреться. Узнать, насколько велик этот мир. Может стоит составить его карту. В этом мире есть люди. Мирра была в этом уверена, ведь ей снились незнакомые города и села, одинокие хутора. Да, нечасто, но и там было зеленое небо. Так что это явно была не Земля. Если есть города, значит в них кто-то живет. Не кто-то, а именно люди. О том, что это могут быть какие-то другие существа, не хотелось думать. Да и не видела она здесь никаких монстров.
Макс, несомненно, отправился искать местных жителей. Иначе в чужом неведомом мире не выжить. И те другие мужчины тоже где-то здесь. Значить людей в этом мире как минимум двенадцать… или тринадцать.
Криво ухмыльнувшись, Мирра расхохоталась, но почти сразу замолкла. Какая-то ее часть до сих пор не верила, что такое вообще возможно – попасть в мир своих снов.
Итак. Если здесь есть города, а они есть, то Макс рано или поздно добрался бы до одного из них. Уже добрался. За полгода-то. Скорее всего до ближайшего. А значит нужно его найти. Наверное стоит подняться повыше в небо и посмотреть оттуда на окрестности.
Хотя если рассуждать логически, то город, или даже любое село, будет располагаться недалеко от воды. То есть вот на этой самой реке наверняка отыщется пара десятков деревень. Остается только решить, вверх по течению отправлять, или вниз. Наверное вниз.
Мирра уже собиралась взлететь и отправиться вниз по течению, когда заметила в траве под пригорком у невысоких, но густых кустов что-то черное. Догадка промелькнула в голове, а мгновением позже она уже поднимала изрядно запыленную сумку Макса. Мирра даже вспомнила, как эта сумка тогда упала в траву и скатилась по этому самому пригорку. Почему он не забрал ее с собой? Конечно, если хорошо подумать, то в ней нет ничего полезного для выживания в этом мире. Деньги и карточки, водительское удостоверение, ключи. Все это нужно дома, но не здесь. Но будучи в шоке от того, что попал куда-то, где зеленое небо и синяя трава, будешь цепляться за все знакомое, надеясь, что наваждение вот-вот рассеется. Хотя откуда она может знать, что и как чувствовал кто-то, кто попал сюда будучи ее жертвой. Она-то при своих крыльях и легко может улететь обратно.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71268973?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.