Главная страница | Стихи и поэзия | Детективный шаг депрессии на льду

Детективный шаг депрессии на льду
Анна Атталь-Бушуева
Внутри разлада чести ты бежишь и держишь скудоумный день внутри своей души. А сам стоишь, что чёрный монолит в депрессии отпущенного счастья – объять этот странный мир. По пути этого публицистического сборника поэзии идёт логическое предугадывание депрессии, как скользкого нрава человека, шагающего по льду.

Анна Атталь-Бушуева
Детективный шаг депрессии на льду


Пролог:

Когда стоишь, когда в аду ты медленно листаешь свой дневник
– твоя манера говорить всегда прекрасна. Она довольна, что сегодня
ты сам себе внушил приличный ужас, где маленькие капли пота
стекают символизмом прямо в ад. На льду ли ты стоишь, но
чувствуешь в уме, как восторг уже не нужен, а только
психологическое чутьё жизни сковывает насовсем. Твои близкие
забыли о тебе, о твоём мире предвидения и только шелест бумаги
видит их тени. Когда ты ходишь по городу и смысл проникновения в
ад – ещё теплее, чем эта солнечная погода. На улице тихо, как будто
всё замерло в непримиримой тоске и скуке с реальностью. Но ждёт
ещё, что завтра ты напишешь новое бредовое осознание своего
медленного ужаса. А потом как на льду будешь уговаривать себя не
сходить по пути символизма вниз, а только кричать и плакать, что
ещё не всё потеряно. Но могут ли твои близкие уметь осознать эти
потери или они также в будущем слышат свой вопль между
непримиримой сущностью выше других людей? Она то и дело
поглядывает на твои письмена и трогает личное самолюбие, как
будто холод унижения подкрадывается сегодня к зеркалу и вопит.

Там, где ты стоишь нет никого. Только образы самого себя ещё
живут в пустынной предусмотрительности говорить чище и дальше,
сбивая с толку твоих нынешних врагов. Но были ли они на
предвзятом поле субъективного ужаса или опять хнычут в пустоте
символизма этого мира? Эти слова, как образ публицистики могут
напророчить тебе иное состояние восторга, а могут просто увести в
небытие от личных невзгод. Этот сборник посвящён разбору личной,
символической ноши искусства в себе, когда ты прочно стоишь на
льду внутренних переживаний. Скатываясь от пророческого
существования прямо на своё жизненное чутьё, в котором стало
темно. Также, как и в твоей квартире, на том совершенном мире,
исподволь которого на тебя смотрит многолюдный поток
интересных людей. Они также вынесли субъективное чутьё из твоих
образов литературы и видимое солнце уже не кажется таким
горячим и зорким. Оно просто смотрит на тебя с обожанием, чтобы
забыть внушаемый ужас жизни на этой Земле. Или на другой день
вынести ещё кучу разновидностей потерянного ужаса в своём уме и
настырно ухаживать над состоянием медленной смерти в руках.
Когда уже дедуктивный свет предсказывает тебе, что всё кончено.

Ходить по льду городских улиц также мило и легко, как
скользить по противовесу мысли в уме. Когда ты сам поднимаешь
свои глаза напротив субъективности страха к лицу. Там ты
задаёшься ещё одним вопросом: «А что же будет дальше?» – и не
знаешь, что на него ответить самому себе. Этот мир стал для тебя
совершенным, но не по математической траектории подсчёта
времени, а просто, вглядываясь в стихи своего мимолётного
настроения. Им также нелегко жить рядом с тобой и говорить автору, что
сегодня происходит вокруг. На этом завеса жизни не снимает
свой шёлк тоски, а только прочит личное право идти дальше и
дальше, а потом сжимать новое чудо в руках. Как будто ты сам
придумал свою жизнь внутри литературного образа и пишешь новое,
подвывая себе под тон городских улиц. Забегая вперёд на
возрастном поле переживаемого ужаса и дедуктивно складывая
стихи в одну прочную картину смыслового управления своей
моралью времени. На том же шагу, где и сам ты стоишь и мысли
ходят вокруг единообразия смысловой утопичности быть писателем.
А потом убегать от страха над точностью этой последовательной
жизни, в которой ты сам и расставил ужас по непредвиденной
точности смысловой конъектуры. Она жадно впилась сегодня в твои
мысли и шаг за шагом предвидит ход любви писателя к своему
творению. Если и неживому, то точно более снисходительному, чем
вся твоя прошлая, символическая жизнь.


Мрачный дилетант у муки

Из мелкого раздора новостей,
Из утвари промышленного слога
Ты ищешь форму призрака страстей,
Едва задвинув оборотня – в тьме.
Ему ты ищешь сложности в мозгу,
Но чешешь словом, словно укоризной
И тает в каплях созерцания – тьма,
Что ложь ещё нашла – тебе едва.
Но прав ли твой умеренный – оскал,
Что может дилетанту ты – не годен,
А может в правде вымела – любовь
Ещё один осколок – изо льда
На дне лежащей впадины – под толк,
В котором мраку выеден негодный,
Один прискорбный миру – дилетант
О стройный вальс претензии – в аду?
Он только хочет мукой управлять,
Он злом увенчан – за мгновением платы
И между снов ему – ума под дождь
Едва в глазах – задвинутая правда
Ещё скользит по долгой мостовой
Там, где у смерти не осталось льда
И будущий покойник смотрит – нам
На это тело в вымершей отгадке.
О мрачности, что в форме бытия
Ещё не видно ей – порога счастья,
А гордый дилетант уже – сомкнул
Глаза – придвинув ящик под упор,
Он точно смотрит праву – на тебя
И сглаз судьбы мерцает – о вопрос,
Что будет ли на будущем – о нас
Ему в судьбе – разбитая заслуга
Или по счастью встретит – о её
Творение – твой строгий парадокс,
Что мы уже отчалили – внутри,
Но смертью живы в прошлом – наяву.
Мы там стоим и мрак проходит – мимо
О жилу стройной качеством – души,
Ожив к себе реальностью – пока
Страдает формой мира – дилетант.
Он знал свой строгий юмор и – его
Прононс – был только качеством ума,
Он знал, что он никчёмный, но подрос
И мука охватила глаз – сполна,
Как жили в форме страха – эти дни,
Как душу нам всё время – понимали,
Но мёртвые они остались – близ
Скульптуры этой мрачной красоты.
Что жили долго в призраке – своём,
Что тщетность охватила – бой судьбы,
Но выпал сердцу – равный дилетант,
Он был готов идти – до той войны
И смеркло солнце мира – по углам,
Настал неровный шанс – наедине
Уйти из жизни в воду – по вине
Той муки сердца злого – в укоризне.
Там плыл к тебе той вечности – маяк,
Он водной гладью расправлял – круги,
Что формой – только тщетностью ума
Ему видны – на космосе приливов.
Для мрака ты один и эта – ночь
Ещё твоя, коль миром – дилетант,
Страдаешь в равной мере – от угла
То двигаясь от честности – в глазах,
То подзывая строгий вопль – ума
О мир внутри градации – любви,
В которой смеркло солнце – о тебе
И стало тёмной вереницей – права,
Предвестницей морали – на огне,
В котором ты стареешь – ото дня
И только мрак в пародии людей -
Тебе – и друг и верный конь ума.


Русскому полю идейности

Русскому виден мотив дорогой,
Цели ли, истины в притче – за миром,
В том отражая свой ветер – земной
Может в надеждах, а может со мной..
Гордо идёт идентичности пламя,
Высмотрев поле идейности – в нас,
Гордо внутри управляет годами
В призраках слаженной позы – её,
Но и безветрие в мире – идейно,
Только внутри человеческих черт
Смотрит на искры о том и – томит,
Что над космическим полем – манит
Ровные склоны у маленьких волей.
Нет их сегодня и нет их – нигде,
В космосе словно – застряла рука,
В том поднебесье из слёз, как тонка
Форма оказии в смыслах – притворства.
Нет безыдейности видеть – полёт
В мире от русского поля – морали,
Но и космической вольности гнёт
В маске любви не уходит – ещё.
Нам он не русский, а просто из лет -
Пройденный квант интереса – причины
Вылить то мирное в квази – умах,
Выиграть тот казус притворства, где страх
Русским не будет, а только харизмой.
Ты без него и сегодня – живёшь,
Ты лишь один – не отчаливший путник
В космосе смотришь на это – вокруг,
В космосе веришь, что небыль – не круг,
Только твоя современность начала.
В этом потоке идейности – в нас
Зреет модель идеалов – пространно,
Зреет и мает ту участь – вздохнуть
В космосе близком, в космосе жарком,
Но и не русскому полю – ты квант
Для безысходности видишь – программу,
Словно культурные коды – полёта
Нам обнимают ту волю – ума,
Сложно они не уходят за модой,
Таят – свои обретённые тени
В русском подполье из меры и времени,
В русском пространстве из нег бытия.
В благе ли личном, но только твоя
Стала мораль в непредвиденной – холке
Снова по-русски смотреть – на себя,
В жизни той дальше от космоса – нег,
В личности тонкой манеры – из век,
Что из эстрады уводит – причину
Жизни – запаянной в космосе лет,
Жизни – из той непредвиденной глины.
Вот, и сегодня ты жив, как поэт,
Как одиночество в русском – уме,
Трогает творческий мир – наравне
С космосом личной внутри – укоризны,
Но и безверие в штиль отнесёт
Поле для русских – в этом ли призраке,
Словно планетами стали – вот – вот
Новые люди из близости признаков.
Стали и видят свой смысл – вдалеке
В этой планетной культуре – морали,
Стали им жить, что идейные – дали
Между секундой на каждой строке,
Видим ли мы это поле – чудесное,
Верим ли в призрак манеры – ума,
Мы им внутри – бестелесные призмы
Долгой морали оценки – искусства,
Движем тот стиль аллегорий – ума,
Знаем, что чуткий восторг – укоризны -
Только идиллия в свете – вокруг
Русской души, от которой не меркнет
Поле космической вольности – лет,
Вжившейся призраком слова поэта.


Задремал охотой мира

Запасной – под выход стен
Вопль немилый – просит "надо",
Заглушать ли в призме – им
Выдох счастья, словно стыд,
Но просить – не задремав ли
В чёрной ночи слов – потребной
Горю старости – под милый
Вопль фортуны между нас?
Задремал в своей каморке
Этот день, он очень хлиплый,
Воле мечет ровный – полдень,
Что ночами в страхах – спит
И ведёт тот бой – от слепков
Жил – простой дилеммы жизни,
Тонко думая в свой – поздний
Час расплаты слов – до звёзд.
Мне бы там прожить и – словно
За стеной не вылить – поздний
Космос чувства в мере – лёгкой,
Только призраком – о шанс
Встать – под миром обращённым
В поле смелой долгом – истины,
Но внутри российской – призмы
Там искать – один ответ.
Чарам – словно, строим прежнее
Слово в том, где укоризной
Свет обдал любви – погодное
Воли счастье – между стен,
Но внутри российских – призраков
Тоже есть и выход – этому
Слову – для культуры в выемке
Счастья долгом – видеть свет.
В смерти ли один – стареет,
В жизни нам любовь – подводит
Долгий фарс морали – в жизни
Стен обратной мысли – к людям,
Им ты жив, но стены давят
Нам они – чужие люди
В смерти вольностью – придавят
То скупое в жизни – пламя.
Спишь ли ночью в большем мире,
Но охота в жизни – видеть
День российский в теле слова,
День, в котором вышли – снова
Люди – к стенам этой жизни,
Люди – в свой забрав моральный
Оттиск долга – тени к смерти,
Что желают видеть – странно
Гордый вопль природы мира,
Войны или власть разрухи,
Но внутри не так обидно -
Встретить истину им – поздно,
Только в том – проговорив им
Часть – от дремлющей программы,
Часть, в которой тоже люди
Стали выше этой – власти:
Страхов, гнёта, укоризны
И вольны в том видеть – жизнью
Только лучший свет – внутри им,
Только мир – от права личной
Жажды – верить в день российский,
Но искать в том – чувство правды,
Но стоять им смело – к миру,
Не заснув – под ветхим страхом.
Он внутри – отживший полдень,
Дух морали в каждом – тоне,
Он страдает к смерти – лично,
Чтобы день российский помнил,
Что доказывать нам – можно
Горький опыт к власти – мира,
Гордо в том подняв – возможность
Выше этой власти – жить нам.
Чтобы день стоял, как личность,
Чтобы право в том – касалось
Мира каждого, чтоб вышла
В том твоя мораль – усталость
И опять под смех – и роли
Ты напомнил слово – в том лишь,
Долгой жизни – к полю истины,
Будто сам в себе ты – выяснил
Эту склонность жить – и ставить
Путь – от современной гордости
На понятной власти – к людям,
Только не уснув в той – глупости,
Где стоит и мир – от жажды,
Где мотив твоей – надежды
Выше боли в благе совести,
Выше кровной жилам – участи,
Что прошли и нам – стоит их
Сил характер, где и дремлет
Поздней строчки тон – намедни,
Не заснув в том – поведении.


Город пустой, а солнце не спит

Город постой – в догорающей лампе
Жить одиночеством – только со мной,
Город пустой в неприкаянной – маске
Лучшей болезни – однако постой,
Выжми свой тлен безначального – ада
Между крамольной скульптурой – души,
Выжми ещё, чтобы день, как награда
Жил – в одиночестве, думая в том.
Солнце тебе, точно маятник жаркий
Словом не светит, но всё же – стоит
В доле к любви одиночества – манит,
Чтобы природой о том – говорить,
Город пустой в расстоянии – завтра
Жить – этой бурной заботой, тоской,
Чтобы в себе удивляться – от жажды,
Что на исходе ты мир – городской.
Хочешь идти по пустынной – ограде
Между нечестности в жаркий – подвал,
Хочешь любить удивление – ладной
Слову материи, что ты пропал
В солнце Земли между истиной – дважды,
Где по угольной на мир – мостовой
Хочет тебе от надёжности – сдаться
Твой идеальный манер, как костёр.
Город, в котором ты вырос – однажды,
Город топил между чёрной – рекой
Эту свободу – ожить на пространстве,
Чтобы ужимками думать – простой
Мир идеальному свету – за словом,
Точно то солнце уснуло в свой – хват
Сложной материи – между свободой,
Где ты устал в одиночестве – спать,
Где, как и город – пустое пространство
В небе по зодчему вспыхнуло – к нам
Это внутри удивление – быть ему
Городом счастья, чтоб видеть свой рай,
Городом зодчего в стихшей – манере
Слова покойной, обыденной ласки,
Что утверждает твой мир – без оглядки
На постаменте от общества – гладком,
Над идеальной Невой – между сводов
В тучах свободы, плывущих сквозь – тьму
В общество жизни – за эти невзгоды,
Что по общению встретят – одну
Линию вида – нам в смыслах однажды,
Линию зодчего, что прочертил
Этим – готический остров под ратный
Мир аллегорий – той сложно обратной
Солнечной яви – под свет городской.
Город пустой между нежностью – имени,
Город в тоске обязующей – маски -
Ты продолжаешь искать – этим выстрелом
Новое общество – в должной подсказке
Города тихого случая – выпалить
Сон городской, как под солнцем примета,
В городе сказке о городе – где – то
Вышедшем миру – над старой Невой.


Когда нелегко умирать

Над прохладой классической мглы
Из под ветра усиленно вспять
Мне не хочется больше ожить,
Чтобы думая в том – умирать
И по чёрной расщелине скал
Нежить утро в прохладной Неве,
Где бы ты навсегда убежал
По кровавой классической мгле..
Где твой опыт, что утро внутри
Вдоль по Питеру скромно ведёт,
Где опять ты находишь восход,
Чтобы думать о том позади,
А потом, как по камню глотать,
Чтобы в мыслях им щебень – вести
Разноречием в доблести – спать,
Чтобы было наутро нам – больно
Просыпаясь – в том нежить кровать?
Если вдоль по Неве ты ожил -
То прохладой по чёрной им – встарь
Ты не можешь опять видеть день,
Ты сигарой в том тушишь – пожар
О кровавый осколок души
Между обществом смысла прожить
Идеальности ночь, чтоб восход
Будоражил ту ясности – жизнь..
Этим словно ты сам умирал,
Не хотел в постоянстве идти,
Нелегко ли тебе в этом плыть
Обращённом устройстве – расти
Между слов по классической мгле,
Где бы опыту сам ты – нашёл
Это утро близ старой Невы
Между обществом схожего врозь..
Не бывает оно нам, как дождь
Между личной заслуги – в том плыть
Обоюдном исчадии, может любить
Эту осень близ странного – в ложь,
А потом нелегко умирать – там
И в наивности странно хотеть
Всё ожить между пафосом – летним,
Приземляясь от страха – на смерть..


Остановись, нечаянное солнце

Нет выхода внутри искать зеро
От слов пустой растраты – на глазах,
Нет чувства быть ему опять – окном
Под млеющей харизмой, словно страх
Пронзил гортанный уровень надежд,
Пародий жизни – говорить чутью,
Что ты один в одежде не сломал
Готовый слову уровень – в окне..
Ты не был им в зеро – наоборот -
Ты сам стащил прохладный разговор,
Что чудится в окне смотрящей – мглы,
Как форма от нечаянной – в зеро
Отныне власти – говорить прощай
Ещё внутри несмелой белизны,
Как выдох одиночеству под стиль
Не меркнущего общества застыть
И стать им в позе чувства, как нутро..
Но сам ты стал нам мумией – за слог,
За истину здоровой тяги лет -
Иметь зеро в кармане долгой тьмы
И говорить ей прямо в опыта – портрет,
Что им ты сможешь будоражить – яд
Под сном внутри не меркнущего льда,
И словно солнце – охлаждать года
Внутри пародий смерти, как и ад..
Ты в тысячной манере был бы – рад
Узнать своё зеро на тонком теле,
Ты открываешь мысли – невпопад
И чутко солнцу говоришь, что свой
На этом дне и в призраке затеи -
Стать вымыслом фигуры, словно ноль
И тысячный апломб судьбе – назло,
Когда мы ждать искусство – надоели..
Остановись – то чудо по краям,
По вымышленной призраком черте,
Оставь в себе обиду – между слов
И будто час в геройстве будь – никем
Или опять ничем – в пародии тупой,
Как солнце из нечаянной харизмы
Сегодня будит страх об этот – лёд,
Сегодня будоражит твой полёт,
Чтоб солнцу не светить одной – надеждой..


Обществу реальный

Как стог в печи откинутых ролей,
Как квази дружба вымышленной розги -
Ты ищешь форму неземной любви
В себе умом упрятав словом – дым,
А дух внутри коварности – храним
Под тонной новостей в упряжке долгой,
Где нет эпистолярной тьмы – в умах,
А только общий гнёт себе – на страх,
Что жилы точит времени – над модой..
Идёт один внутри старик под стиль
В глазах себе – уложенный на солнце,
Над гордой вереницей свежей мглы,
Где цапля в море – выше королей
И сном ему не меркнет зло – вокруг,
Не знает тысяч кладезей близ стаи,
Что ход червонный между королей,
Когда им будет плохо без долей
И без угрюмой маски – филигранной..
То жил в глазах застенчивой поры -
Тот мира сна старик и что – то думал
О тоннах новостей вчера – за ним,
За ложной формой квантовой зари,
Но вышел снова к обществу – реальный,
Как сам ты днём выходишь им – внутри
И льёт природа оттепели – в саван
Под чёрствой мглой пропитанных вестей..
Где нет тебя о дружеский восторг,
Где ушлый чёрт не будоражит в теле,
А ты старик реальный между – снов
И тешишь свой закинутый апломб,
Чтоб жить ещё сто лет и выше – кромки
Идти – за той чертой понурой мглы,
Где сам реальный ты на солнце – кровной
Морали выше чести в нас – исконной,
Где вышли к свету формы – короли..


Нет вымысла – гореть в плену

Не вынесу тот сладкий ад – уму,
В котором плен укором – на тебе,
Не выйду, но обратно отнесу
Ему – исходный уровень надежд
На то, что стало страхом – по любви,
А может в безначальности вело
К своей основе сладости – пройти
Туда, где сходит ужас под нутро.
Нет вымысла бежать из этих лет,
Ведь клетка так тонка и форма – ей
Легко сдувает птичий неба край
На воле от души, в которой стаей
Ты выше шёл по белой простыне
Меж лёгких слов и стало безнадёжней
Им в душу заходить – сегодня мне,
Но формой так печально и тревожно.
Нет вымысла объять просторный – край
От пустоши – готического мира,
Нет им идей обнять морали – в ней
И лёгким сердцем думая – простить
Свой скол – гореть в плену на бытие,
На отмели – внутри седой харизмы,
Что ищет свойства мифа – по глазам
И выше меры отдаёт – свой срок.
В плену иллюзий ада – я воздам
Манерный шум вестей и эту ночь,
Минорный шорох будущего – срочно
От сладкой укоризны по глазам,
Где между пленных снов ты – не один
И горький шаг карает – эту кровь
О том, что было будущего нам -
Так близко в субъективности и срочно.
На строчке нет придирчивой игры,
Ей тихо в плен сдаются тени лет,
А ты всё ищешь мании – в портрете
На той любви в вещественной игре
И трогаешь ей формы о глаза,
О том забытом будущем на теле,
Когда неясно выждал ты – свой срок,
Что между формой будущего – в том
Он только нам – наивности веление.
Так буду ли гореть в плену – дождей
И между форм единства на поминках
Искать свой чёрный рай – наедине,
Что между новой образом – мечты
Сегодня душит опытом последним
И может в том – повременит слагать
За будущим – свой новый день и вечность,
Откуда в форме чувства – предсказать
Ты сам не смог единство – на роду,
Ты вышел в плен гореть – себе насчёт
Иллюзий форм фатальности в бреду,
Где им нет смысла уходить – в полёте
И ждать свой срок манеры – под любовь,
Где ты не ищешь слово – удалое,
А только волей бередишь со строк
Свой день фамильной осени – в глазах?


Отчебучить ли страх налегке?

Отвыкаешь искать этот ад
В отчебученной миром тоске,
Всё неличное смотрит – назад,
Покачавшись от тонкой руки
И не важно, что было потом -
Ты отнял этот страх или имя -
Сам себе ты отличный манер
В идеальности гордой строки.
Отчебучит ли общество в такт
Рукотворное время отныне,
Чтобы мысли несли – по строкам,
Как отсыльные вепри под смерть,
Как наложницы в страхе – понять,
Что не можем мы думать им – ныне,
Только верим, что в лёгкости сна
Отчебучим свой мир – поперёк.
Этим видом ты выше от грёз,
Выше пасти стекающей с нас,
Что и волк по короткой ноге -
Отчебучивший гол на – посыле.
Он не верит, что в вепре – им сам
Станет высмотрев – сложной игрой,
Но внутри, точно страх и изгой
Водит смятое в теле – пространство.
Видит волк, что не лесом прошёл
Отчебученный мир по обломкам,
Видит вепрь, что несмело в аду -
Он настроился жить – по краям
Этой вечности, точно в бреду
Ты наивно не знаешь, что думать,
Точно сам отчебучен – за власть
Исторической ноши в лице.
Столько воли нам надо – понять,
Что и в обществе было дороже
Сном – угодное в призраке слов,
Точно волк – отчебученный в нас
И на распрях им нет – по глазам
Этой серости внутрь – нерадивой,
Но угрюмо стоят там – миры
В толще пропасти выше мозгов.
Этим стал ты – так тонок и бел,
Что седел в отчебученной коже,
Словно готика смысла – черты
Над заглавием странного я
И от этого ей ты – не спел,
Что не знал от пути – благородства,
Где у волка твой верит – оскал
Отчебучить – тот мир налегке.


Собрать по кусочкам – на двоих

Где собираешь пустоту последней,
Расстроенной души – сегодня нам -
Ты сам в её глазах – прохожий этим
Понурым видом, собирая страх,
А топчет форму общества – ещё
Твой миф внутри идейности – прожить
На том, что было мёртвым и – одно
Внутри природы горделиво – сняло.
Не обезумев в странной – тишине
Всё холит видный общества – порок,
Он будто видит мир – наоборот
И слову в субъективности невидим,
Но миф в твоей руке, как шар тоски
Ещё нетленней говорит – "прощай",
Ещё внутри увиливает – в ранах,
Чтоб обществу творить умом – печаль.
Собрав внутри обыденности – свет
Ты волю по кусочкам в том – несёшь,
На двое в память выключив – игру
И плоский шелест пустоты – вокруг,
Что снова раздирает слабым – я
И мечет властью общества – в ещё
Доселе не раскрытых формах – зла,
Но сном уютно в антиподах – хнычет.
Собрав внутри осколки – по любви
Ты снова собираешь власти – явь
И точный разум в тысячах миров
Тебе ласкает радостью – корясь
От слова вдоль прохлады – волевой,
Что ниже смерти не упасть – уже,
Внутри собрав то чудо – по кусочкам,
Но новой форме общего – в свой день.
Не прав ли видный разум, но твоя
Морали явь – как призрака любви
Всё ищет свет готический – впотьмах
И ждёт его оценки – между раной,
Собрав внутри итоги по любви,
Воздев свой шёпот лирики – со скал,
Где нет уже нам мёртвого – в пути,
А только слов живое поле – в разуме.
Сегодня ли оценкой там – парил
Твой белый ветер в странной – череде,
Он жил на свете – будто бы внутри
Сам страхом оробел – и в этой мгле,
Но снова собираешь целый день
Ты миром воли – по кусочкам в ряд
И стены, словно юмор впереди
Распались, точно мумии на взглядах.
Они – твои скабрёзные враги
И поле в еле слышном – по глазам,
Они внутри притворства – не видны,
Но холят чуткий образ – нам сказать,
Как долго может вымыслом – идти
Та мера предрассудка, словно смерть
Смотреть в глаза болезни, где уже
Тот формы юмор не собрать – уму.
А только в склепе мумии – лежат
И ясности враги настали – врозь
От страшной формы лирики – сказать,
Где им внутри бессмертный воздух – дул,
А где для слова мы лежим – внутри
И словно чайки на двоих – дрожим,
Что поле властной неги – понимать
Ту форму существа от этой лжи.


Движение смерти – не в такт

Движение смерти – не так,
А просто случайное в мире
Давление пошлости в такт
Внутри осуждённой длины,
Движением можно пронять
Искусственный образ взросления,
Но можно ли выяснить – путь
Нашедшего общества – в снах?
Желает ли в мире отдать
Ту пошлость – твой вымерший образ,
Желает ли в мыслях – внутри
Свой гроб по привычке – тащить
Иль поздно уж сном – закопал
То ёмкое в прошлом проклятие
И держит свой образ – любви,
Как истина в каждых глазах?
Но к нам ли отнёс – эту роль
Движением – после отмерив
Тот вид безыдейности в такт,
Как лёгкий сюрприз – на глазах,
Что смерти уж нет – в рукаве,
А только прозрачная фея
Спустилась нам в чувствах ещё,
Чтоб думать об этом и – звать?
Ты ей, что в сердцах – кавалер,
Что юности в жизни – нашедший
Манер удивления в страсть
Идти, чтобы в душу пронять
То смерти томление – в нас,
Ту лживость движения слушать
От образа – слитый изгой,
Где сном он парил – в облаках.
Желаешь ли смертью понять
Ту форму внутри существа – ты,
Желаешь ли счастьем – тот дождь
От страха под жилы – вогнать,
Ты теплишь свой юмор – от грёз
И носишь на смерти – проклятие,
Чтоб выучить странный – прогноз,
Что такта внутри – уже нет.
Как нет и от смерти – пути
Для образа личности – в догме,
Что ночью ты сам рассуждал
И вымерло слово – во тьме,
Но смертью не ляжет итог
О собственный взаперти – образ,
Как давнее – в юности лет
Постигшее к совести – сон.
И там ты, как вечный апломб
Всё движешь внутри привидение
На смерти ли – в этом глаза
Задвинув – под строгий вопрос,
А смерти ли нет уже – нам
Иль пошлостью, словно мгновением
Ты сам усложнил времена,
Чтоб думалось лучше в умах?


Не тонет судьба иммигранта

Не тонет последний покой – на виду,
Что обществом встряла – слеза
Меж заданной толики – выжить одной
Приметой горящего опыта – я,
И что – то спросить у себя – на уме,
Что ночью в свече различило – тоску
И хнычет под парусом, может внутри,
А образом сложного вымысла – вдруг
Ты ищешь свой дух иммигранта – в себе,
Ты снова запятнан на этом – бреду,
Где сложное общество смотрит – вослед
От опыта формы – направив стрелу
К понятию схожести счастья – ума,
Что сам человек не играет – под смерть
Над выжившим словом – им также иметь
Свой холод тоски иммигрантского – чуда.
Но злое внутри не противит, а ждёт,
Что сам ты остался на ловком – бреду
И шепчешь свой звук понимания – нам
О том, что не можешь сегодня – отнять
Над жаждой оценки – тот выбор ума,
Над пришлой игрой – оттопыренный смех,
Где завистью смотрит внутри – на окно
Твой видимый остров, откуда под смерть
Ты сам расстаёшься над формой – нутра,
Ты им, что упущенной выгоды – страсть
И тешит твой мир идеального – завтра,
Как новый опробован клоун – отпасть
От смелости сердца, вжимаясь на свет,
От боли судьбы, от которой в бреду
Не слышит уже утончённости – смех,
А только по смерти на трезвом – аду
Ты выключил крайнее в схожести – лет
И пишешь свой выступ под яркий – удел,
В котором ты сам иммигрант, что не цел
Считать эту форму судьбой – потому.
А сам, словно крайнее в потуге – нам
Ты ищешь за серой внутри – простынёй
Ей только – обыденный воздух под вой
Оценки случайности – в опыте я.


Ретироваться ли внутри?

Седой прохожий возле слов
Ретировался мимо тени,
Его глаза застыли – вновь,
Как часть иллюзий в подозрении
И млечной просьбой не найти
Теперь ему – свой шаг на горе,
Ретировался ли к тому – он,
Что боль нечаянная в нас..
Сам ниже слов и по уму ли
Ты веришь, что противней тени
Ты стал себе и без – причины
Ретировался в сложный час,
А выше общества – недлинный
Уходит тот прохожий в теле
По сердцу слов в седой – мотиву
Игре причинности – за такт.
Ретировался ли он – в дар
Или ещё под маской – хнычет,
Что нет любви и только враг
Одну манеру к нам – манит,
Не обругался в том себе,
А просто внутрь – порыва тени
Ты стал искать судьбу – ума,
Не обращая свойских глаз.
Что ветром верили – к себе,
Что только миру понимали,
Когда ты сам – прохожий дух
Ретировался – на словах
И жил пока не стало миром
Ещё удобней в том – прощаться
Иль заставляя спеть – мотивы
К себе прильнуть – на этом сне.
Ретировался, словно в такт -
Ты серый воин – между нами
И нет тебе под грозой – жил,
Что одиночеству – намёк,
И он ушёл, как белый аист,
Ретировавшись сном – в обличье,
Что не хотел быть этой птичкой
Над остановками – в умах.
А сам ты жив и снова – крайний,
Ретировался – ниже смысла,
Но видим дождь – по этой грани,
Что опускает в тень глаза
И что-то хочет сном – увидеть,
Не обращая черт признания
На этот день – последней тени,
Где между нами – только лёд..


За что журналисту не больно..

За что возле смерти не свит
Досады – прямой огонёк,
За что от желания кривит
Внутри журналиста – игра
И тоненькой маской – привит
Твой дух осмысления слова,
Он словно горящий гранит
То падает, то отворит
Внутри неизвестности – глаз.
За что обыграет – сейчас
Внутри оппонента укором
Твой будущий вымысел – скал
Под новостью ниже слезы?
Он точку вопроса – вбирал
И между любовью не вышел
Внутри журналисткой тоски,
Что прошлое помнит – на нас.
Не больно то видеть, а ты
Всё ищешь внутри единение,
В той вере практичной слезы,
Как заданный, новый актёр
И выше скульптуры не звон,
А только прямое отличие
Тебя успокоило – в такт
Мучительной просьбы игры.
Ты сам – журналист и впотьмах
Не жалко к себе оправдания,
Не стелет твой яркий пример
Внутри – уготованных жил -
Ту бойкую насыпь из сил,
Когда на предмете отчаяния,
Ты сам выбираешь свой путь
И ракурс конечности слов.
Не больно по этой бежать
Внутри – искромётной причине,
А вышел за ней – твой манер
И только по жилам вздохнул,
Что сам он – пером небогат,
Но выжил по тонкому аду
К себе загоняя – тот стиль
Внутри оправдания слов.
Не жалко и аду – сказать,
Как вечностью прошлой ожил
Ты сам – перед словом и стал
Ему – откровением жилы,
Не больно тебе открывать
То слово внутри привидения,
А только бежать за посыл
По вечному шагу – назад.


Чтец российских мыслей

Не знаешь на чьей ты вине,
Не смотришь на сторону ту,
Что в голой придирке – на мне
Внутри открывает ей – время,
И что-то всё хочется взять
Из мысли твоей – наяву,
Как пользу отдать под вину
Искусственной пошлости счастья.
Там время несмело под звук
Струится в фантастике смертной,
Там ценятся виды науки,
Что ходом внутри над огнём
В космической робе ты – взял
И слово в российской науке
Мне снова воспел, как король
Внутри – необычной игры.
Ты гору внутри перешёл
И время им в квантах – взирая
Ты сам, как учёный из шёлка
Под нежностью мысли в глазах.
Ты ждёшь одночасьем – в себе
Ту времени мысленной робы
Придирку, чтоб снова – унять
Природное общество в том.
Над пропастью стала видна
Российская мысль, как обновка,
Как прошлый мотив между стен
Из крайнего ужаса – в тьме.
Ты сам это видел – на мне
И шёл в очерёдном примере
По той, по которой в главе
Ты ужасом мысли – свой сон
Хоронишь, чтоб завтра воспрять
И в мужестве жизни не помнить
То время на мысли – в такой
Обычности – серой тоски.
Обучен в российской, как жизнь
Иллюзии – снова к нам виться
Под мысль – от надеянной в роль
Уютной оценки – за стиль.
На мысли, над долгим умом
Ты холишь российское счастье,
Но опыт в себе – на глазах
Ты редким алмазом ведёшь,
Чтоб жизни на новой строке
Внутри обучаться не мчаться
По прериям смерти – за стыд,
Что теплит твой воли гранит
И новое время внутри – обронит
За мыслью, в которой прощаться.


Отрывками не улетает осень

Обрывками не в тягость на виду
Твоей супружеской идеи – акварель,
Несложно, но боязненно прильнуть
К свободе слова – волей по воде
И там в неё опять закинуть – плут
Из невода под тихий шум – ночной,
Где тают скромной памятью – шаги
Отрывками, как будто бы враги
Заснули в этой заводи шальной.
Готовишь прошлым юмором – урок
И терпкая постель уныло ходит
Под осень строк и маленький – намёк
О том, чего из жизни там – не носит,
О том, что было боязно искать
И внутрь переживания там – слышать,
Где робкий шелест листьев на виду
В обрывках чувства услаждал – беду
И мягко говорил – другую правду.
Ей ты теперь в обрывках на листах
Из памяти в бумажной неге – счастья,
Записан в чьём-то теле на глазах
И может между робостью – внутри
Ещё не снятся пошлые картины,
Когда твой след уже на облаках
И тянет грозовой раскат – под страх
Ту волю к акварельной, строгой глине.
Ей ты внутри от осени – богат,
Ты славен громкой почестью – на вид,
Но дум тоска не нежит от – наград
Супружеское ложе в том – прожить
Ей тихий слову к счастью аромат.
И там – наедине из сложной тины
Опять внутри искать – один любви
Момент, в котором позабыли мы
Ещё оттенок бытия – предивный.
Слагая стон манерам по пути,
Вертя свой дивный оттепели – свет,
Ты думаешь теперь – опять молча,
Что серый лист проложенного – в смерти.
Внутри на нём – я слов не нахожу
В отрывках чувства милого, увы,
Но этот день на осени – прощу,
Что странный вид забытой – пустоты.
Когда по листьям ходят – не себе
Обрывки фраз и бытия уродства,
А тени мило вкладывают смерть
В одну прямую колею – ожить,
И что-то им не хочется иметь
Ещё в глазах такое мира – сходство,
Как сон внутри отрывков – бытия
На осени по бегу в том – пройдя.
Где жить потом на серой тишине,
Смотрящей между пустошью ума,
Когда ты оборвал ещё – сполна
Свой день, не отрывая им – меня.


Я не хочу, но ты сказал

Я выбираю ранний смех
И море ровное причин,
Ты выбираешь только яд
О строгий возглас величин,
И где-то ищет смерть в уме
Ещё нетронутое в догмах,
Как сигареты в пользе мне
Ты снова ищешь по утробам.
Над равноправием в глазах,
Над толщей жизни в рукаве,
Где были мы за морем – там,
Как одинокий оттиск – мне
Внутри – украдкой по глазам
И серой пеленой прибоя,
Где ходишь сам ты и ответ
Мне снова задаёшь на боли.
Но ты сказал в себе: "Прощай", -
Но после выемки от чувства
Ты – только белый шёпот чаек
Из одиноких склепов лжи
И тают мантии нам в теле,
Как птицы склона между гор,
Что уходить внутри хотели,
Но стали миром, словно спор.
В том споре ты хотел – прижаться,
Хотел обнять меня давно,
Но сам горюешь в счастье томно
На этом море, как в огне
И весь свой пыл – осовременил,
Как ставший формой на поклон -
Свой белый шар и мирный ветер
От скромной почести – потом.
Ты не хотел там – уходить,
Но в душу сам – прямое сходство
Мне – одинаково пропел,
Что чудо из забытых глаз,
Но я сказала в том: "Не смей", -
Ты отошёл и может сдался,
Когда-то утром на прибое
Из тихих стен могил – пустой,
Не очерёдной ноши мира,
Что руководству – так скромна
И может вдаль тебя не слышу,
Но томно в том – повреждена
Вся суть вещей моей управы,
Мой воздух ценности немой,
Я вдаль тебя ещё – обратно
Не вижу – в свой плохой прибой
И этим белым светом – стыну
По разновидности морей,
По сходу слов лавины с неба,
По сколу гор – внутри покоя.
Я не хочу тот ранний смех
Внутри терзать и этим видеть,
Как ты белеешь от предела
Моих желаний слов – на виде
И сам не можешь убежать,
А только праву всё молчишь,
Ты сожалеешь, что опять
Внутри свой сон сопроводил
На важный слов внутри – удел,
На свой консенсус идеала
И в этом мире мёртвых стен -
Ты сам стоишь ему – за право.


Злободневная роль на лице

Не ведёт твой источник – в венце
Злободневное поле привычки,
Не уходит подумать в конце
И начальной картине подвыть,
Чтобы прошлому нечего думать
Было в личном умении – силы,
Чтобы роль, как и злая насмешка
Приковала твой слух – в глубине.
Эта радость не верит – успешно,
Это поле идейности движет
Злободневное в памяти – ровно,
Непотребное в мыслях – о жизни,
Где у гордой привычки отменно
Ты и сам – всё внушаешь пределу
Злободневные умыслы в мыслях
На одном состоянии – дела.
Только роли не видят однажды
Эти лица, что страхом устали
Злободневно искать – только грани
Утомления в личности высшей
И надмению в строгом отсчёте
Нам ещё понимать – эту позу,
Как причину в лице переменной
Злободневной оценки – личины.
Не бывает усмешки наивной,
Нет плохой современности думать
О начале той прозы – нетленной,
Где горишь состоянием – в теле
И твоя злободневная маска
Не спадает с лица, словно время
Показалось от сущности – пользы
В истощённом пределе сомнения.
Этим выше и выше твой парус
Злополучного мира отчаяния,
Этим ждут злободневные дамы
Укрощения мира в прощании,
А мужчины им тихо усвоят
Злободневное в тысячной позе
От начала манеры – до знания
В отношении меры быть злобным.
Там внутри отпуская на лицах
Злокознённые мысли от нищих
Исторических вымыслов в позе,
На лице не меняя им – тени,
А потом злободневное в мыслях,
Укрощая за сон провидения -
Там опять на одном им – отыщут
Злободневные происки знания.
Этим кругом не вылит попутный
Исторический выдох сознания,
Этим живы одной мы – минутой
И стоим, чтобы думать к прощанию
Злободневное в письмах привычек,
На лице отражая – сомнение,
Чтобы дамы им думали – лучше,
А мужчины искали им – тернии.
На ногах, чтобы в обществе – были
Злободневные блики от раны
И они нам опять, что и крылья
Слову верили, будто бы странно
Злободневные мысли на рамке
Мы несём в исторический полдень.
Чтобы дамы думали – странно
В повседневности чуткого утра,
А другие своим же – нетленно
Обходили тот ужас под чувство
И опять злободневное в мыслях
Кружит слов идеальное – в грусти.
Ты не ищешь тот путь постоянный,
На лице отражая свой признак,
Но у дам он, как день – отличает
Злободневности умственный призрак.
Что лежит и не в чём не считает
Равновесие в сложенной рамке,
Как поэту о том – подобает
Укрощать свой остаток обманки
И опять в злободневности ищет
Ту слезу – это поле прекрасной,
Утончённой привычки – быть чище
В злободневности истины нашей.


Трусливый инкогнито близко

Большие надежды и только заря
В трусливой примете – не ищут позор
Большому преддверию – трогать меня
И верности – стать, как и эти года,
Внутри угодив в преднамеренный блеск
Скупого уродства – за те же миры -
Инкогнито близко на этой Земле
У форм благородства за небылью лиц..
Инкогнито тихо крадётся путём
Прямой чистоты и немилой – улыбки,
Инкогнито близко не верит – внутри,
Но страх символизма не прочит – уму,
В него посмотри и зеркальное лиц
Так близко тебе в продолжении – ночи,
Как форма любви у прямой пустоты
Инкогнито чёрной и новой звезды..
Инкогнито тронет фамильную вязь
И прошлый манер удивления – только
Внутри ты не знаешь, откуда ему
Ты жив идеальностью смерти – к тому
Инкогнито миру, что только дрожит
И дождик внутри не уходит – так просто,
А лёгкие формы инкогнито – вниз
Всё падают каплями слёз – на глаза..
Инкогнито близко и в точные смыслы
Ты веришь в уме, как обычный расчёт,
К нему предваряя тупые изыски,
К нему поднимая свой дух – о любовь,
Но тронешь внутри обаяние – смерти
И вот он – инкогнито в форме людей,
Как вечности вязь обращения – смысла,
В котором родились от этого – вновь..
Инкогнито движет пародией вверх,
Он только внутри ублажает – природу,
В инкогнито веришь и мысли – свои
Ему доверяешь, как тени насквозь
Инкогнито чёрной материи мира
О подлые сказки внутри, что ему
Они – растворились от слов символизма
И движут инкогнито – подлую тьму..
Ты в космосе этом инкогнито веришь,
Что после истории впала – внутри
Та малая спесь о трусливое время,
Ему понимая инкогнито – весь,
Как близкий контакт между формой – его
Оценки манеры и подлой тоски -
В инкогнито вверх посмотреть, что и ты
Здесь можешь трусливостью этой – неметь
От пошлой науки, от страха сложить
Инкогнито только трусливые тени
На поле сумбурной оценки – любви
Не в той красоте обращаясь – к лицу,
А только умом по инкогнито – ввысь
Ты трогаешь формы внутри – на огне
И сам, превращаясь в трусливую рысь
Инкогнито движешь – тот подлинный мир..


Символический гроб на одного

Над пустыней восходит заря
И внутри сопредельное имя
Так неловко от счастья – храня
Ты заводишь свой мир – диалект,
Чтобы думать по-русски – впотьмах
Между солнечным берегом – мира
И пустыней под чёрным – огнём,
Что уводит твой берег на прах.
Ты внутри символизма завёл
Эти прошлые формы забвения,
Ты им видел арабский – отсчёт
Между истиной в каждой руке,
А потом, как по гробу – вперёд
Ты считал эту форму затмения,
Словно русский характер – понять
Ты не можешь, но истиной вновь
Ты – один между пафосом лет
По пустыне уходишь – ночами,
Славно в том означая свою
Исторической ноши зарю,
А под личностью носит – вуаль
Только день на любви, что хорошее
Ты в арабской культуре – ведёшь
К образованной неге своей.
Словно сам ты в гробу, что один
Между словом о карму – вхождения
Слышишь оттиск по праву – внутри,
Что ведёт твой поток – на глазах
И запомнив свой мысли исток
Ты уже в символической разнице
Только формой на белом – окне
Между сложной поэзией – в тон.
Между истиной стала она
Управлять эволюцией подлости,
Между правом считать, что огни
Только прячут пустынное – я
От тебя – в полосе этих лет
И затронув немыслимый полдень
Всё сегодня по праву – найдут
Ускорение в степени звёзд.
По космической форме со дна
Ты им стал, что один по короткому
Отправлению в страсти – вокруг
Подходить к идеальности – снов,
И очнувшись в гробу угадал -
Ты внутри ту систему – о пошлости,
Чтобы завтра по странной заре
Видеть только лишь – старый песок.
И ему говорить, что черты
Не мгновением были – о старости
Волей призрака – думать о нас,
Как российский мотив у реки
Близкой вольности снова – искать
Ту забытую страхом реальности
Форму мысли, что гроб – от любви,
Словно сам ты один – в небесах.


Небыль не отражает форму звёзд

Не быть тебе историей ума,
Не ставить серый скол – наоборот,
А просто по обрывкам и морям
Идти внутри, раскачивая звёзды,
Что тешат формой были – за тобой
Единственное в образах – себя,
То право чувства в избавлении – сил,
Что небыль отличает здесь – изгой..
А только сам ты тешишь – на себе
Внутри ума – прощённые глаза,
А только веришь славе и покою,
Что сделать формой мира – там нельзя
Искусство звёзд и позднее – "увы",
Когда по тёмной форме – перешли
Мы этот сувенир за гиблой – тьмой
И стали небылью, покрытой над судьбой..
Та небыль не читает этим – слёз,
Та роскошь первобытна – на словах,
Как солнце грёз готических на страх
Ещё внутри не притворённых масок..
Им также виден ты, как белый свет,
Но душу в форме чуда – отпустил
Ты сам в себе, что вид наоборот
И стал ты словно – небыль изнутри..
Ты прочишь свойской мании – плеча
Свой стиль российский, думая молчать,
Чтоб вороны кружили – над тобой
И сам ты стал иллюзией – гнедой,
А русский стиль слетает – на глазах
И слёзы, словно мёртвые шаги
Уносят, вдруг, твой ветер – на словах
И дух внутри от счастья – позади..
Ты вышел этой мёртвой полосой,
А вдаль тебе идёт уже, как стих
Та небыль в безызвестности – простой,
Откуда шли мы к слову – на покой..
Но там не отражались в тон – звезде,
Но чувствам стали – мёртвой головой
О суть внутри проблемы – не пройти
Ей так, как будто небыль – на пути
Уже внутри подсказка – и мораль,
Уже свободы путь – наедине,
Где в тёмной, гробовой картине – суть
Ещё не тлеет в образах – людей..
А только тени бродят по тебе
И холод слов на городской – тропе
Ещё внутри – немилый постовой,
Он точно знает в чувствах – о тебе,
О том, что было утренней порой
И солнце в нас сияло, как звезда,
Когда на мёртвой скважине – ума
Прошла та небыль по искусству – вдаль
И тени прошлым пролегли – на мир,
А ты умом в искусстве – победил
Над небылью свободного пера,
Как сердце вдаль украдкой – до утра,
Как гиблый путь манеры – до людей,
Откуда нет претензии – упасть
По небу превосходства, чтобы страсть
Ещё внутри гласила – этот день..


Чат с вечностью..

Внутри меня летает по уму
Досадный путь поэта – потому,
Поэтому – ему я день в глазах,
Я только выжить намертво – хочу,
Но чат опять у вечности – ищу
И пробую им волю – рассказать..
Мне вылит он, как старая ладонь,
Как небо безысходной красоты,
Где жили люди в призраках – ума
И спали по обрывкам этих судеб..
По тёмной колее обратной – звук
Теплее дрожи всходит трепеща,
Обратно он меня зовёт к уму,
Внутри дорогой – дорогой молча
И в чат судьбы ещё не прихожу,
А он уже, как вечности цветок
Мелькает формой чуда – на восток,
И славой будоражит от лица..
Я манию ищу не в том, конца
Его – ни края нет на этом дне,
А может веке в толще бытия
Опять внутри – по укрощению мне..
Ведь быль одна и право по уму,
Как чайный путь морали – потому
Не формой вылит в чат – наоборот,
А только вечность на себе несёт
И пробует ту волю – в старину..
Тот вечный чат отбыл и по себе
Я знаю точно, что один навек
Он был мне просьбой мира – покорить
То слово в обсуждении – любви
И точно также будет – человек
Искать тот чат внутри на бытие,
Искать ту вечность в тёмные года
В одной постели, может навсегда
И путь туда нам современно – ждать..
На вечности одной, где был ты
В том чате нам по следу – дорогим
И сам внутри ты находил уму
То странное существование счастья,
Как ветер в частной встрече и мотив,
Над вечностью пути – не обольщаться,
Но жить в том вечном ходе за душой,
Когда она идёт к тебе – общаться..
Когда прилип ты к чату по судьбе
И вечность стариной простила – стыд,
А может в длинной суете своей -
Она уже не знает, как и быть,
Но вечности мораль – в твоих глазах,
Как старый ток природы до любви,
Как образ жизни в этом – по уму
Отрывке часа в слове – человеку..
В том чат своей приметы – обойди
И ты внутри, как вечности черта,
Как строгий стиль её апологета,
Где чат уже, как новые года,
А ты на тёмной форме – до него
Уже стоял и в личности чертой
Ты сам общался в чате – по глазам
Ещё неловким, может не сказал
Ты всё себе, но этим не дороже
Твой чат в любви от этого – пути,
Твои года внутри, что замирали
И шли по тёмной области причин,
Когда у жизни чат один – ведёшь,
Чтоб жить ему и обществом – уже
Свой день вести на чате – оправданием,
Внутри им смыслом точно – человек
И гордый путь истории в себе..
Ты этот чат возьми – наоборот
И в душу слов опять на одичании
То вспомни слово к чувствам по уму,
Когда и вечность подходила – нам
Внутри, чтобы прожить по одному
Строению своей культуры – счастья,
Когда ей сам направил – человек
Одну мечту в том чате – предсказать
Свободу чувства в близкой суете,
А может снова в вечности – прощать..


Если путаешь чёрный рассвет

Если над ухом не сверлит тебе
Долгое в путь одиночество – днями,
Если внутри ты не ищешь – к себе
Чёрные тени, прогнувшись под нами,
Держишь ли страсть – по красивой реке
Над обоюдным понятием в маске -
Ты – лишь актёр на красивой тоске,
Вылитой в той неприглядной программе..
В чёрном дожде позабытого – утра
Вдоль по тропинке на памяти – сердца
Ты ожидаешь ей только минуты,
Чтобы прожить этот чёрный рассвет,
Прячась – под камень прощания доли,
Думая в том, что отняли – пароли
Вылитой формы от нас – золотой,
В той, от которой ценнее – тот разум..
Ты занимаешь им просто – покой,
Как надлежащий за камнем – предела,
Внутрь укоризны от совести дела,
Чтобы ожить по проклятью – другой
Жилы народа, но долго ли в страхе,
Чтобы внутри утолять – этим слово,
Поздно ли в каторге чувства – знакомого,
Но из под камня на чёрном рассвете..
Где выползают из тени – те формы
Лучшего завтра, чтоб вылепить в морге
Свой равнодушный посыл – от манер,
Будто бы сам ты – актёр между сфер
Мысленной муки и в тысячах слов
Знаешь лишь схожестью нас – по обломкам
В мудрой тоске, величая свой сон,
Будто бы стал он весь чёрный – на вид..
Будто одни мы не вышли – по мраку,
Чтобы оставить надгробие – в рок
Схожести жизни внутри от медали
Слов, что не выдумал ты лишь – уму..
Вдоль – по разбитому обществу стали
Эти манерные топи близ – мира
Жить, что и чёрный рассвет идеала
В тонкой отдушине, будто поэт..
Сам выбирает, что вылепит к сердцу,
Сам понимает, где жилы – от чувства
В чёрном устройстве плохого – актёра
Между довольством и тонкой слезой
Жили тебе, как в обыденной точке
Мира прелюдии, будто бы страхом
Ты рассуждал в одиночестве – строчки,
Чтобы найти эту форму – к себе..
И по поэзии в сложности к жилам
Ты, пронеся свой скабрёзный – урок
Будешь искать – этот чёрный рассвет,
Путая форму от мира довольства,
Делая тонкую грань – от отдушины,
Чтобы в цветах между формой – души
Шли современные топи на души – те,
Будто внутри упрочняли свой бег..
Где находясь, словно в морге – расти
Ты бы хотел от немилой – приметы,
Словно актёр в чёрно-белой тоске
Вечности слёз пребывания – этого..


Мы все заходим обществу в тупик..

Мы все внутри завидуем под крик
Карающих и топорных – ночей,
Мы все внутри не ищем – этим блик,
Что кроет преисподнюю нам – в смерти,
Но очень хочет в памяти – возникнуть
И этим только вскользь – не преминув -
Вздохнуть, как будто заревом – курнув
Под хлипкий вес искусства – на поминках..
Я этим словом в свой прощальный – стиль
Веду поныне свет – в успокоении,
Я только болью в зареве – тону,
Что краткий миг искусства – на ходу
Не будет мне сегодня – тупиком,
Ни славой черт от рока – в предсказании,
Ни честью выше чьих – то образов
Внутри угодных миру – быть милей..
Я только словом проношу – за ним
Ещё один тупик – под малой чашей
Искусства роли – к призракам моим,
Им тело движет посторонний – смех
И там ложится ровно – по углам,
Что болью в не задетой перспективе,
Что ночью на России – в духе к нам
Ещё милее в жизни той – пройти..
Внутри я слышу образа – тупик
И чей – то голос говорит, что стали
Мы памяти следы терять – под ним,
Как будто вниз мы пали – на проклятье
И эта смерть не носит образ – свой,
Она в тебе – невидимая гения,
Что шепчет слову в вечности – порой
От счастья лет и от – изнеможения..
То общество заходит нам – в тупик,
Где роли слов по предсказанью – святы,
А ты лежишь под тонной – образов
И ждёшь свой день, ещё умом – проклятый,
Что он намедни облысел и – квит
Ещё блестеть под рамками – заката
И ждать нам столько призраков – на вид,
Что этим бы могли мы – стать богаты..
Ещё вчера не спали в том, как сны
Нам только злом неимоверно – клялись,
Где холод в тонком лирикой – уме
Внутри искал свой образ – для проклятий,
Но не найдя тупик – по краю чистой мглы
Ты выбрал этот крик и слабый полдень,
Он точно русский холод в небе – блик,
Он сам уводит общество – на миг
От веры в свой тупик и этой – каторги..
Над обществом не завистью – ушли
Одни внутри плохие слов – приметы
И светит облик гения – в ответ,
Где нет ему препятствий в форме – лет,
А только прах внутри от этой – козни,
Где образ чуда в сердце – был никем,
Он только сном внутри – один поспел
Снимать ещё элегий век и – подлость
И снова нам вести в одной – руке
От общества примету – в тупике..


Алтайские дожди пронизаны насквозь

Алтайские внутри, что смотрят на ладонь,
Пронизанные образы из вечной пустоты
Терзают бытие и словно – как огонь
Духовный ток несут опять – сюда.
По вечности искать алтайскую – ладонь,
По форме предназначенной вести
Туда, где горы ждут и в форме – на любовь
Ещё должны нарисовать – свой мир.
Он держит форму в нас и привыкает – сам
Искать в себе алтайский ветер – слов,
Что на казахский путь ты сам – препроводил
Свой уровень надежд, в котором жил,
Где правом были мы, как летние нам – вскользь
Потоки солнца в свежести – найти
Свой вечности огонь в алтайской неге – тут
И собственное формой в нём – взрастить.
По лирике идей, по жажде выше – крыш
Ты волю от создания удержишь – потому
В алтайский мир вонзив – на золотой стреле
Алтайский путь в догадке – к этой жизни.
Ведь там прошли уже – алтайские дожди
И кромка монолитной формы – глаз
Уже сбылась от нас и встретила свой – мир,
Он стал алтайской вечностью – дружить
С манерой глыб из стен – происхождения лжи,
С примером привилегий форм – другой,
Забытой к слову жизни – нам прожить
Весь этот век – в алтайском море слов.
Им точно в каждом сне не говорить – "прощай"
И солнечный восход под этим – ждать,
Внутри ему прельстив – алтайский снег души,
Как горы в нас от чувства – этих лет.
Им нет пропавших черт, им только подошли
Алтайский снег и ветер в призрак – роз,
Внутри которых ты – так близко видел путь
Алтайской формы мудрости – прожить.
Ты стал ей, как восход в готическом плато,
Ты нежил суть реальности – о том,
Что, к слову, сам ты снял – алтайской формы нить
Внутри себя, чтоб снова видеть – горы.
Над ними ты прожил и весь им, что итог
Собрал внутри души, как тот поток
Искусства золотой причины – слышать звук
Алтайской формы мира – от души.


Российская пыль городской темноты

Ещё бы не осень, а только мосты
Над прахом свободы оставили – ночь,
Ещё бы помочь удивлению – стиля
Узнать – эту странную, старую дочь
О форму – внутри городской тишины,
Что разной игрой покоряет – сомнение
И тянет прелюдию к власти – в любви,
Пока в темноте озаряет – им гений
Такую же осень – под слёт без меня,
Под высшие сферы устройства – души,
Где город в тебе покоряет – волнение,
Как волны от белой стихии – во мне
Всё шепчут и ждут, что напрасно мы – плыли
В своей утопичности всхода – ума
И день этой формой движения – мнили,
Как новая вечности проза – весна.
Она не утонет и будет – привычкой,
Что сила культуры в стихии – в ночи,
Где сотканы сны городской – пустоты
Внутри – от российского образа чувства.
То чувство не скроет природы – зарю,
А тон её власти внутри – отражает
Над городом – мысли, в котором парю
И слов темнота в обоюдной – печали
Не строит на улицах смерти – разгон,
Не думает выжить от страха – в начале,
А только в своей уникальности – ждёт,
Что будет в себе на России – не прятать
Ту пыль одиночества – в вехах людей
И сотканных ливнях внутри – от узора
Пространства угрюмого образа – дней,
Где личности форма идёт – так укромно
И тени – мосты обрываются лихо,
В себе не смущая свой блик – бытия,
Как жил ты внутри одиночеством – их же
И трогал там гордо за сон – от себя,
От верной приметы, шагая под ливнем,
Откуда за городом правом – парит
Тот воли орёл – между истиной слитой
С искусством морального облика – города.
Твой сон означает и эту печаль,
А тени орла развивают – пространство
Над небылью пыли до самого – утра,
Пока в городском расстоянии – снятся
Им – точные формы в российской заре
И мучают волю – прийти по обломкам
Струящихся ливней под словом – внутри,
Как пыль темноты, также близко – и звонко.


Голова – головоломка серых лет

Без меня не ищет почести – портрет,
Без такой среды фатальности – поныне,
Что утопленник в аду, в котором свет
Загорается под камнем сна – в камине
И поэтому от жажды светит – в нас
Та любовь к головоломке – непривычной,
Что гордится думать правом – по себе,
А внутри за этим повторять – портрет.
Если нет ему примера от привычек,
Если дух внутри феноменом – застыл -
Ты опять, как серый камень между – сердца
Ищешь вольный путь от совести – во мне.
Но в камине догорает сон – поэта,
Для других имён и под собой – не ждёт,
Что ещё внутри ты сам – феномен гнёта,
Как обрывок счастья в обществе – своём.
Эта пошлость покорила – день соседний,
Эта рамка аллегорий сном – прошла
И теперь поэт под серым склоном – этим
Хочет выжить из досады – от преград,
Отстраняясь – между наглостью приличий,
Между словом в безрассудстве – бытия,
Что одна в нём голова сегодня – личная,
А другая – в социальной маске я.
Что поделать – стало фоном безразличие
И наивно точит спесь – судьбе назло,
Что укором смыло форму этой – притчи ей
И опять внутри к поэту – подошло,
Чтобы сам он пострадал – за безразличие
И, отнюдь, не вышел автором – в лицо,
Как надменный ювелир причины – следствия,
Что исторгнул выше истины – с концом
Эту схожесть мира пошлости – в привычке я,
Эту низменную наглость – от господ,
Где не стал он думать выше – от приличия,
Только сам писал свой верности – полёт.
И поэтому тот автор выше тени – грёз,
Словно сам – головоломка дерзких лет,
Ищет форму от убытка форы – быть ему
Лишь поэтому – в искусстве мерзких черт.


По Питеру не слышу день тоски

По Питеру шагаю в долю – слов,
Где новый номер, словно не готов,
А старый – на газетной тишине
Ещё не помнит юмора – поныне.
Шагаю в этой куче новостей
И холод будоражит тени – звёзд,
Что ночью шлют манеру – от тоски,
А днём в неё закидывают – пошлость.
Где в нас ещё не слышно – времена
Той старой истины и воли – ренессанса,
Где город снов не обошёл – предел
Внутри своей мечтательной – поры,
А только встал от берега – до слов,
Внутри себе не притворяясь – модой
На слышном теле – около Невы,
Где яхты всё брюзжат – наперебой.
Им киль качает времени – надежды,
Им пошлости черта не ставит – явь,
А день тоски, как мания жить – прежде
Не сносит свой потерянный – аншлаг.
Но выше толстой кипы – от людей
Ещё внутри обрывки этой – правды,
Что в новости вложила тень – вестей
И стало нам дышать сегодня – правом
Ещё удобней в точности – о смысл,
В котором тени мир не перебили,
Не выиграли свой приз, откуда мы
Ему блуждаем в монолитном – призраке.
А Питер всё не свой и точка – ввысь
Ещё летает – в стае белых птиц
Над городом внутри обычной – яви,
Где мы тоску не чувствуем – теперь.
Не ждём вестей, властителей от судеб,
Что живы в том воображении – страха,
Что там плывут по долгой форме – мира
И снова правом окунаются – в Неву,
Чтоб лучше было жить им – перед нами,
Идти внутри по Питеру и – слышать
Свой гул парома мысли, где не взял
Ты вечности прямой сюжет – в себе,
А только ходит в проявлении – мира,
В тебе играет острый век – от правды,
Как тени аналитики, познавшие для нас
Ещё свободу форм внутри – кричать,
Что тень тоски не вышла – на субботу,
Не вышла снова в понедельник – мира,
А плотностью стоит, и что – то ищет
В своей каморке точности – сказать.


Обращай тоску, не умирая в полночь

Обещай внутри не падать – на тоску
В час, когда у общества созрели
Разные мечты – близко потому,
Что внутри они – не надоели.
Нет им страха плыть в почерке – своём,
Нет иллюзий думать, чтобы ты -
Видел в СМИ о том – странные пути,
Чтобы умирая в них – расти
В подлинной игре права по судьбе
В счастье быть за центровой – мечтой
Только потому в обществе – привычек,
Словно умирая в полночь – всю.
За пропавшей злом памятью – внутри
Снова обоюдно шли – те тернии,
Шли, тогда за сном, чтобы обещать
В обществе – иллюзию о жизни,
Но нелепа страсть в праве – потому,
Дышит словом в страхе, чтобы ждать
Нам свою мораль в лирике – мечты,
А потом внутри ей видеть – сны.
Ты в них, как мораль, как недолгий ад
Входишь в подземелье – близкой тьмы,
Видишь свой манер, чтобы угадать
Общество – внутри казённой тьмы.
После страха в нём – нечего сказать,
Но из СМИ мы все на том – умрём
В праве потому, чтобы выжить там
К личности, чтоб падать на тоску.
Весь осколок лжи – пробует понять,
Как за серой вольностью – прожит,
Как уводит слой смерти – между нас -
Этот век внутри, как странный глаз.
В мире он, что страх, мечется о суть,
В праве подводя свою – любовь
К той тоске за нить – общества прожить
Свой восход и в полночь – умирать.
Нам ли потому, чтобы выше шла
Слову за тоской – манера в такт
Или страхом в жизнь, сломанную в два
Образа судьбы – свой день нашла?


Превратилась в сову, за которой нельзя..

Превратилась в искусственный лёд – наяву,
Чтобы думать о том – на луну, прикрывая -
Понимающей лаской – причитающий ад
Над одной оконечностью – звёзд, что на взгляд.
Над другой современной – игрой, чтоб понять
Где совиный не ищет – пример и мораль
Идеальности прав над любовью – одной,
Но сегодня заводит свой – век по-иному.
Он на мысли внутри, как совиная – дань,
В прилегающей истине, только упав
Над иллюзией черт, за которыми – ты
Всё не хочешь в вине – обогнуть и себе
Эту ветром наполненной власти – вуаль,
Что за чёрной тоской неприметной – в ночи
На совиной, бегущей строке, словно век
Всё не хочет отнять удивление – мне.
Говоря, что одна уникальна – уму -
Эта ночь в одинокой совиной – руке,
Что российский предел удивления – тут -
Над умом непроявленной силы – у слов.
Под ночной тишиной, под окольной – её
Самозванной причиной – ты уходишь уже
Над особой приметой, где не стала – тому
Ты лететь по совиной тропе – и уму.
Только чёрные вдаль по оковам – руин,
Прибегающей пошлости ветры – тебе
Всё не льют построение вольности – льдин,
Только выше тоски, как на чёрном уют.
Как предел объективности в праве – твоём
Обывательской ноши по ночам – пребывать,
Как совиное поле удивления – форм,
За которым нельзя, словно сном – понимать
Это слово общественной маски – людей,
Эту лживость внутри искушённого – врозь,
Чтобы больше не верить – обычной порой,
Что сегодня уму в оконечности – звёзд
Будет смыслом струится – твоя былина,
Будет жить и надеяться, словно ещё
Ты по звёздам не видишь – искусственный лёд,
Но внутри им живёшь и надменно – идёт
Эта ночь, как любви ожидание – пусть
На конечной гордыне, за которой нельзя
Превращаться в сову, только мысли – насквозь
Обещать себе снова и падать – во тьму.


Ещё не берег, но уже волна

Прямая в сон от подопечной яви,
Ещё внутри печёная – от слов,
В себе от укоризны замечаешь,
Что странствуешь от ярости – умов
И этим веком в пустоте – не медля
Ты ищешь берег в тысячах – оков,
Тогда ли на волне – внутри летая,
Или присутствуя от ясности – под мысли
Ещё внутри обычных видов – сна,
Что привели на берег – этих слов.
На городском шоссе, внутри не понимая,
Что жалкий свет искусства – необычно
Ведёт туда, как ласточки слетают
От чуда – за особенной им притчей
И в жизни той ты выше – этой яви,
Ты как волна – садишься по обличью,
Что верит в пустоту и не виляет
По водной глади мудрости – отличной.
В себе глотая слов прямые – тени
Ты движешь берег в тон – успокоения,
Ты там ему внутри, как эта пища
На вечности откормленного – в стае,
Где ласточки слетают – по обычаю
Внутри миров, глазами видя раны,
А ты внутри – на той волне прямая
Из солнца в неге обращения – лично
И сам ответ тебе, что волны мира,
Что тени, близ которых им – на берег
Ты вынесешь свой опыт – на глазах,
Откуда будет вычеркнут – их страх
И только в пустоте виляют – волны
По свету в золотом обличье – мира,
И тонут в той привычности – укромно,
Как полный звездочёт – твоей привычки.


Единственное, но, увы, возможно..

Единственное в мире – непреложно
Искать внутри упадка – от вестей,
Кормить друзей навязчивой – игрой
От тонких черт самоиронии – в слове,
Но этим говоря себе – "постой" -
Нам вышли сразу сотни стен – на горе,
Когда, увы, возможно в мире – всё
И даже больше, к счастью, – от людей.
Идут по современной форме – дней
Твои года в пристрастии – тревожно,
Идут и словом думают – в семье,
А может через тысячу – "постой" -
Ещё ведут однажды в этот – рай,
Откуда ты идёшь умом – над солнцем
Внутри России, поднимая стиль
Из сотен черт конструктивизма – в нас.
Но это ли возможно было – взять
Или воздать в любви – особое начало,
Как редкий авангард – судьбе назло,
Что думает о том, где всё возможно
Или ещё снедает мысли – от чутья,
Где всё уже, как сон произошло
И пали листья в мирный шум – тоски
Внутри российских берегов – о воздух?
Он словно дымка в резкости – ума
Над пропастью вестей – уходит вдаль,
Он думает, что всё внутри возможно,
Но сам гордится в слаженной – руке,
В которой ты идёшь к любви – ещё,
Всё говоря себе от разницы – "постой",
Как жил ты миром в счастье – этих лет
Или умом искал свой берег – городской.
Он высотой под небо сам – уходит
Внутри российской гавани – на юг,
Он дышит между прошлым, что овит
Спонтанной ношей власти – берегов
И каждый, кто заходит им – внутри
Снедает мысли в тысячу – вестей,
Что всё ещё возможно в нас – увы,
Или от сказанной проблемы – говоря
Себе на чувстве близости – "постой".


Повиновение из недр Земли

Построит форму слова по судьбе
Повиновение – от слабой пустоты,
Удержит опыт мира, где и ты
Стоишь внутри природной – глубины.
А внутрь твои глаза – сегодня дали
Ещё ли право видеть – эту Землю,
Ей снова повинуясь, что чертам
Внутри строений формы – и огня?
Всё ждёт меня оставшаяся – рана,
Всё шепчет слову бытие – отныне,
А я иду по ровной слову – ныне
России – в путь от части до бела,
Или по красной ширине – её морали
Я вышью синий отблеск – на картине,
Где солнцу в современности – не дали
Мы стать ещё досаднее – в умах.
Над нами сердцем покоряет – небо
Свои пути от звёздного – упрёка,
Свои черты увидеть – ненадолго
Конечный фарс от чуда – на беде,
Но выйти этим страхом – наготове,
Как дух российский, думая привычно
Или в душе, сминаясь совестью – о боли,
Ещё не обоюдной формы – притчи.
Повиновение из недр Земли – не воет,
Не слышит стон морской – на перерыве,
Повиновение в умах культуры – ходит
И просит чуткий номер – для людей,
Что формой объективности – над нами
Парит всегда орёл и выше – стаи
Он слышит дух российский – на виду
Из вечности чутья, в котором ту
Я снова нарисуют в слове – гранью.
Но будет ли она мне – всё дороже
Или остатком слов предела – утолит
Внутри метафизичности – тот вид,
Что раскрывает бытие в России
И слышит долгий крик – наедине,
Что шум морской и воды – наготове,
От части в мысли – в пустоте внутри,
Что слово на России будят – мне?


Зауживая ширину души

Последний номер отыграл – судьбу,
В неё, быть может, смыслу – осторожно
Ты сам внутри – отыгрываешь ту,
В которой сам настроил день – себе,
Ты шёл в сердцах, зауживая пошлость
От нервной суеты пропавшей – силы,
Но сам в своих глазах, задвинув – стиль
Ты верным шагом – отпустил над миром
Ещё внутри запущенное – счастье
В глазах своей свободы, чтобы стыло
Оно внутри, но пропадая в час – нам
Сомнением не знало, как сказать
В душе своей, что гиблый мир – отныне
Свою фатальность прочит небу – завтра,
Ещё зауживая верности – харизму
На личности в душе, которой страстью -
Ты сам бы мог блюсти – другое время,
Ты в том держал бы право – по манере,
А стиль души, преследуя свой имидж
Играл бы в мирный покер – по глазам
Или считая форму звёзд – на небе -
Ты стал в душе – угадывающим радость,
Как тот, который хочет миру – внятно
Иметь внутри – рациональный день.
Но выйдя в той тоске – ты шёл по миру
И тень твоя – зауживала вечность,
От формы, по которой стало – тихо
В глазах свободы: думать и бежать
По полю предрассудка в слабой – чаше,
Ещё внутри мгновения, где чище
Ты стал бы в этой почести – на завтра
Ещё притворней к страху – между дней.
Имея свой внутри – досадный почерк,
Ты сам в его глазах – был только рядом
И шёл по сну в России, где – то в мысли,
Что хочешь думать о культуре – всей,
Ей мысленно в приличье – обращая
Свой ветхий приговор в одной – надежде,
Что в той душе, сужая почерк – счастья
Нельзя быть – шире пошлости людей.


Ещё не раз, а точно по лицу

Ещё не вышел к сердцу – подлецу
Своей программой в мании – печали,
Ещё не думал в тождестве – глотать
Внутри приметы – неземное вдаль,
А только трогать обществу – за это
Прогресс – от тонкой линии в лице,
Когда ты тянешь мифы – по глазам
Над долгой перекладиной – в себе.
Железный гнёт не общество – позора,
Не стойкий лист просторной – глубины,
Но ты один внутри – от приговора,
Как крайний шёпот мудрости – идти.
На том российский воздух – по лицу
Тебе лишь обдаёт прогресс – мгновения,
Что волей по глазам – ещё не раз
Ты будешь создавать внутри – приказ
И слышать тонкий шёпот – повторения.
Им смысл идёт по придорожной – мгле
Ещё туда, где стало словом – холодно,
Им трудно думать в качестве – за то,
Где ходит дух России в тяжком – сне.
Но снится им то поле – вдоль печали
О трудный возраст в мысли – по любви,
О том, что мы в глазах – не одичали,
А просто по лицу в другом – ушли.
И стало смертно жить – ещё доселе,
Когда внушает дар – свой приговор,
И стало миром думать там – прощение
Ещё уместно в обществе – за словом,
Что мы одни внутри, как райский сад
И небыль бережём и смотрим – время
На ту практичной формы грань – назад
И волей шлём претензии – над теми
Структурами искусства в дар – глазам,
Чтоб жизнью повторять хранимый – рай
И слову на России в стиль – держать
Ещё моральный облик, чтобы думать.
Над нами страх не пролагает – дрожь,
Над небылью скопилась – только рожь
О вопль внутри ничейной – красоты,
Чтоб ты ещё одну в неё – поверил
И стал внутри лицом – обратно рад,
Ещё не раз испытывать – свой день
О дух внутри притворства – между нас,
Чтоб сложностью искать – приметы мира.


Эстетический воздух моложавой души

Что за зной впереди, что за ветер,
Почему ты не свят и не светел
От покорности сбывшейся – маски,
За которой ты носишь – свой гнёт?
Почему – от такой катастрофы
Ты не можешь отнять сердце – рифмы,
Ты один, что излишек нам – просто
В постоянной манере – быть здесь.
Или жить в европейской пустыне,
По которой ты ходишь, так лично
И внутри раскрываются лилии
О твою современную – кровь,
Над твоим поколением тождества,
Где был взят твой отличный – урок,
Но внутри ты не свят и не Бог,
А всего лишь отсыльный – к себе.
Моложавостью просишь – прощение,
Только ждёшь обещание – в верности,
Но вокруг европейской пустыни -
Ты, как мамонт над тонкой – игрой
Всё несёшься – отдать этот воздух,
Над которым ты стал, словно – время
Управлять исключением – возраста,
Словно думать за притчей – любовь.
Эстетический возраст не может
Выжить в той постоянной, как имя,
Необученной схожести – пламени
От покрова близ странной – тоски,
Ты внутри моложавостью – просишься
К утончённой формальности – имени,
Но внутри ты не знаешь, что сам
Ты поник под угодой – за мир.
Ты искал им родник и предтечи,
Ты внутри, как обильный дух – возраста
Всё несёшься – отдать эту встречу
Для любви в историчности – той,
Но внутри моложавости – личной
Ты стоишь и не дышишь – на пошлости
Одичания в нервной – примете быть
Только формой пустыни – от грёз.


Алтайские горы схождением вниз

Ты движешь природой, откуда завис
Внутри постоянства – над пеплом ночей,
Ты вылил свой звук золотого, как сон
Предтечи искусства, откуда он вышел
Над в полем Больших, красноликих Озёр
И между Джунгарской равниной – ты точен,
Как слой постоянного облака – в свет
Иллюзии схода от вечности – ночи.
Она, как и форма России – из нас
Выходит внутри на обычной – примете,
Выходит то ночью – всю пользу согнув,
То днём ей в глазах одиночеством – думая
О горных хребтах, по которым мы – в сон,
Как солнце отличного в мире – строения
Уже не приметили эту лишь – осень,
А только внутри – золотое сечение.
Нам в сложной равнине под дух – бытия
Тот рупор причины всё гложет – людей,
А воздух внутри, как и горные тучи
Спадает – за ласковой встречей твоей,
Что сам ты проводишь те дни – возле сказки,
Глотая пронзённое облако – в рай,
И трогая мысли в реке этой – края,
Что слову – Иртыш от долины озёр.
Где мелкой развалиной скопленной – лени
Ты снова и снова садишься, как в сон
И сам, проведя иллюзорные глади
Разводишь уютный над миром – костёр.
Он больше в горах между истиной – края,
Он сложно играет золотом – в стиль -
Искусство внутри, что и сны умирают,
А мы остаёмся здесь видеть – свой мир.
Он точен в Алтае – близ долгой приметы,
В горах поднимая свой звук о нутро,
Что слышит сквозь эхо прелюдию – в сердце
И ждёт одинокий полёт, как и роль
Над памятью слышимой тонкости – слова,
За жадной оскоминой между – тех дней,
Что горы внутри закрывают – зеркально
И слышат свой стиль иллюзорного – края,
Как дух современности в памяти – к ней.
Ты видел те горы, что в мысленной коже
На ощупь страдали и выли – под степь,
Но формой равнины за долгой – развалиной
Струился источник под кладезь – идей.
Он точно внутри – человеческой маской,
Как горный алтарь перед истиной – в такт -
Ещё невозможный, уже – недостаточный,
Но видимый в ясности сердца – о факт.


Предвидение блюдца суеты

Внутри зелёной формы леса – ты
Предвидишь чёрный сон внутри – печали,
В его глазах мы снова – одичали,
Как свойский сувенир, заправив в штиль,
В котором совы проведут свой – сон
На берег счастья между тени – мира,
На том краю всё извивая – столб
Причины думать о плохой – звезде..
Внутри на блюдце злом зияет – рана,
Она, что чёрный берег в стиле – слова
Ещё не знает качества – от боли
Для слабой смерти, в принципе, – понять,
Как ты предвидишь слаженное – в ритмах
На смыслах бытия души – в России,
На том конце от заданной эпохи
По внутренней отчаянию – силе..
Но тон внутри зелёной формы леса
Не сразу убирает смыслы – боли,
Он только говорит о счастье – века
И дышит в стройной памяти – с тобою..
Ты ей остался выживать, как рана
Внутри приметы над спокойной – честью,
Внутри игрой предчувствуя – поэта,
Что сон тоскливой лирики – ведёт
По грани от российской глади – жизни,
Ещё гордясь за мысленной – отвагой,
Что чёрный сон не стал тебе – отчизной,
А высший формы оберег – затравкой
Не мучает прогнивший день и – мысли,
Не будит дух России в форму – страха,
Но долго выбирает в свете – жизни
Свой стиль свободы от пристрастий – нам..
На блюдце суеты ты стал – приметой
И важной негой, думая о завтра,
Когда в зелёной мысли – ты извился
И стал, как призрак, за которым вжился
Твой ищущий, как степень власти – круг,
В котором ты снуёшь для сердца – снова,
А дух российский помогает – взять
Ту форму суеты от блага – в страсть..
Одна идея повторяет сон твой,
Вторая – мысли через грани счастья,
А ты бежишь по лесу в том – прощаться
С путём иллюзий в вымысле – в душе..
Не стал он для России сном – последним
И гнёт внутри зелёной формы света -
Ещё играет в принципах – поэта,
Как стиль внутри природно – городской,
Как части солнца на подножке – смысла,
Внутри тая искусство стен из – стиля
Над ровной суетой препятствий – к истине,
Пока она доходчива, как слово на России..


Зачем сверкнуло медное седло?

Зачем лежать, когда уже темно
И тучи, как свинцовой формы – гроздья
Таят надежду, думая о – том,
Что всё не опытом насижено – о нужном?
Или летает аист – изо льда
И кромкой аллегорий слепит – яд,
О том, что горько думать нам – назад
И форму бытия для сердца ладить?
Для этой формы – в медное седло
Я сон сегодня пролагаю – разный,
Я им внутри отчётливо, как торт -
Веду свои пародии – жить здесь
И может много надоесть мне – им
Внутри судьбы улаживать – препятствий,
Но духом от того – я вижу снег
На медной форме впадины – за мной..
Он так таил по питерской земле
Ещё одну фантастику – быть лучше
И сердце расходилось в январе,
Как слово в золотой каёмке лет,
Им можно говорить в седло – стоя,
А можно вычленять преграды – ложно,
Как будто думать в форме – от себя
И внутрь дышать на прозе – осторожно..
Внутри российской, малой суеты,
Ей так несётся образ – за тревоги,
Им думают внутри – мои лишь сны
И топчут форму диалекта – врозь,
Что новость на России, как роса
Всё пронеслась и в нас – она осталась,
Ещё вживаясь в медной формы – грош,
В котором будем говорить – свой рай..
О том, что было на седле – прискорбно,
О гордой веренице славных – дней,
И думая внутри всегда – о ней,
Лишь сложностью вести своё – седло -
Туда, где мокро в дождь и безысходно
Стоять под ливнем в пасмурном окне,
Им требуя залить свой пафос лет,
Чтобы обнять внутри – российские погоды..
Зачем сверкнуло медное седло,

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71212264?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.