Главная страница | Современная русская литература | Второе первое чудо

Второе первое чудо
Владимир Орих
Коллекция современной прозы
Эта книга – продолжение истории, описанной в книге «Первое чудо».
От тех событий нас уже сейчас отделяет несколько десятилетий. Но есть соблазн заглянуть ещё немного дальше.
Технический прогресс меняет окружающий нас мир, но если он вступает в противоречие с человеческими ценностями, он не приведёт к расцвету цивилизации. Напротив, может привести к её уничтожению.
Осознаю?т ли в полной мере персонажи романа, что и они тоже – обыкновенные люди, совсем не супергерои – подчас могут влиять на судьбу человечества? Пожалуй, нет. Как и каждый из нас.

Владимир Орих
Второе первое чудо

© Владимир Орих, 2024
© Интернациональный Союз писателей, 2024
И нарёк ему имя: Ной, сказав: он утешит нас в работе нашей и в трудах рук наших при возделывании земли, которую проклял Господь.
    Ветхий Завет, Быт. 5:29


Часть первая. Новое рождение


Пролог
Мой сын! Надеюсь, что ты выполнил мою просьбу вскрыть это письмо через двадцать пять лет после нашего расставания. Я и сейчас не могу открыть тебе своё настоящее имя, оно бы сразу многое прояснило. Скажу только, что я посвятил свою жизнь служению Родине, которая, я уверен, уже обретает былое величие на пороге тысячелетнего расцвета.

Глава I

1
Если поднять наружные защитные козырьки под крышей, солнце начинает слепить глаза. Окна огромные, во весь рост. Их совсем недавно мыли и снаружи, и изнутри, но такое ощущение, что пелена на глазах. Оно, это ощущение, уже давно стало постоянным и касается не только окон. Всё притупилось: запахи, звуки. Даже предметы на ощупь как неродные.
Первый раз про переезд я услышал от отца года полтора назад. А сейчас всё чаще – как ему надоела эта планета, грязная, как помойка, и вонючая, как дискотека, где потные тела трутся друг о друга. Хотя в этом доме, на этом острове всё настолько стерильно, что аж противно. Где он находит грязь и вонь? Конечно, улетает куда-то постоянно, иногда на несколько дней и даже недель. «Пытаюсь навести порядок».
Когда отец присылает вместо себя одного из своих клонов, ему кажется, что я этого не замечаю. А я их даже различать научился. Чип каждого из них фонит по-своему. Да, на второго и четвёртого были устроены успешные покушения. Но родного сына он мог бы не бояться.
Карапуз, подогнав мне эту фитюльку со своей встроенной программой, сильно рискует, он вообще безбашенный. Если случайно откроется, что он насквозь видит всю секретную документацию «Глобал Трэвел Корпорейшн», он сразу же окажется в каком-нибудь отдалённом уголке этой грязной планеты без права возвращения к маме, хотя ему всего лишь пятнадцать, он даже на одиннадцать месяцев младше меня. А может быть, просто пропадёт без вести. К секретной документации у меня нет никакого интереса, да и вообще ко всему, что связано с моим дорогим отцом, который сильно переменился за последние лет пять.
Карапуз – один из тех особенных пацанов, в общении вполне себе обыкновенных, у которых с рождения мозги устроены по-другому, то есть они соображают гораздо быстрее, чем мы, нормальные. Такое прозвище он получил потому, что до последнего года был ниже всех своих сверстников на полголовы. А сейчас стал вдруг подниматься, как тесто на дрожжах, и вырос, и возмужал… Но прозвище никак не отклеивается.
Он поделился со мной способом выхода в РедНет – через канал трижды защищённой сети «ГТК», и при этом он утверждает, что сеансы связи по этому каналу не отслеживаются, если этим специально кто-то не займётся. Ну не безбашенный?
Говорит, пообщайся для разнообразия с кем-нибудь инакомыслящим, а то, говорит, кислый ты какой-то, даже скучно с тобой. А как мне не быть кислым, если вот-вот придётся всё здесь родное кинуть и лететь неизвестно куда и непонятно зачем?
Адрес в этом РедНете такой длинный, как будто для связи с другой Вселенной, аж вспотел. Осталась последняя строка, восемнадцать символов.
Милые все такие мордашки на экране – конечно, как же может быть по-другому? Светлана. Смелая у неё маечка.
– Привет! Я – Макс.
– Привет! Я – Светлана.
– У тебя сиськи настоящие? – спросил Макс, показав взглядом на предмет его внимания.
– Дурак! – отреагировала Света и потянулась рукой к клавиатуре, чтобы – понятное дело – отключить связь.
Ни одна из знакомых девчонок Макса не посмела бы назвать его таким словом и первой прервать разговор.
– Нет, погоди! Я… не хотел.
Света, презрительно и мило наморщившись, его рассматривала.
– Все мои знакомые пользуются «Си-Фейсом»… – продолжил Макс.
– Это что?
– Ты не знаешь? Видеоредактор. Настраивает твою внешность.
– Зачем он мне?
– Да, ты права. Тебе ни к чему. Ты похожа на Дженнифер Лоуренс в молодости. – Во взгляде Макса теперь читалось такое почти детское восхищение, что Света улыбнулась.
– Ты смешной. За Лоуренс спасибо, она – мой кумир. А какой ты без «Си-Фейса»?
– Ну, я тоже не пользуюсь. И, стало быть, твой английский – это не переводчик?
– Конечно, нет. А ты хочешь перейти на китайский?
– Нет, пожалуй… – Теперь и Макс улыбнулся. – К твоему лицу китайский меньше подходит.
Света кивнула:
– К твоему – тоже. Ты похож на своего тёзку, Макса Пиркиса. В молодости. Чем занимаешься?
Вопрос застал Макса врасплох. Он учился чему хотел и когда хотел: отец с детства внушил ему, что его будущее обеспечено при любых раскладах.
– Я… интересуюсь историей, географией. Ну, техникой. Самолётами. А ты?
– Я хочу всерьёз заняться сейсмологией. Знаешь, что это?
– Да, догадываюсь. Это должно быть интересно. Пришлёшь мне что-нибудь на эту тему?
– Хорошо, а ты мне – что-нибудь из того, что интересно тебе. Позвони, я послезавтра вечером свободна. Договорились? Только не задавай больше дурацких вопросов…
Макс кивнул. И покраснел – это с ним случалось нечасто.
Он сегодня собирался в спортзал. Его персональный тренер-робот Боб легко настраивался для занятий с Максом на любом уровне, хоть чемпиона мира, по теннису, плаванию, боксу, единоборствам. Макс практически ни в одном виде не выходил за рамки способного новичка. Сегодня он решил слегка повысить уровень тренировок.
2
– Привет, мам. Ты что, опять с ним поссорилась?
– Привет, Макс. Да, мне всё труднее с ним общаться. Когда он начал заниматься своим «Шерханом», он превратился в какого-то сноба. Весь мир стал себе представлять состоящим из своих рабов. Включая и меня.
– Включая и меня.
– Что ты говоришь? Он же всегда тебя любил!
Макс пожал плечами.
– А что такое «Шерхан»? Я один раз слышал это слово, случайно.
– Так и я тоже один раз и случайно. Понятия не имею, видимо, какой-то новый проект. Слушай, мне надо слетать в «Инкубатор». Составь мне компанию, вдвоём веселее.
– А что такое «Инкубатор»? Далеко надо лететь?
– Это такое заведение, не очень, конечно, приятное, но. Это пансионат, что ли. Для суррогатных матерей. А лететь не очень долго, минут двадцать пять, а потом ещё на машине полчаса. Ну что, поедешь? Подождёшь меня, я только заберу результаты анализов. Какая-то непонятная инфекция.
– А это безопасно? Мы не заразимся?
– Нет, Макс, что ты! Защита там на высшем уровне.
Они ехали на аэродром. Вероника обходилась без водителя, поскольку сама прекрасно водила машину. Сейчас, на обратном пути, она выглядела, казалось, более озабоченной.
– Послушай, мам, а почему там всё так выглядит, как будто это тюрьма? Такой высокий забор, проволока колючая, охрана с оружием. Они что, эти матери, – преступницы, что ли? И ещё эта надпись на их заборе какая-то странная: «Усэсэрки, чтоб вы скорее сдохли». Это про кого?
Вероника молчала, лихо вписываясь в крутой поворот.
– Понимаешь… они вынашивают детей для состоятельных мужских семей. Однополых то есть. Причём из собственных искусственно созданных яйцеклеток одного из этих мужчин. По разным причинам эти, с позволения сказать, родители не афишируют, кто вынашивает их детей, у них это не принято. А высокие стены с колючей проволокой и охрана нужны для того, чтобы эту тайну никто не узнал. Этих матерей можно только пожалеть. Они приходят сюда молодыми – от безработицы, от безысходности, их вербуют, обещая после вторых или третьих родов много денег и дальнейшую безбедную жизнь. На самом же деле выхода отсюда нет; не доживая в большинстве своём до сорока лет, они оказываются на внутреннем безымянном кладбище.
– Слушай, мам, я что-то не понимаю. Какие яйцеклетки у мужчин?
– Да в том-то и дело, что эти идиоты от псевдонауки давно уже в своих опытах над человеком перешли все разумные границы. Взять хотя бы клонов твоего отца. Зачем они? Разве это нормально? Хоть бы не афишировал.
Сначала цели всех таких исследований были и благородны, и гуманны. Например, помочь женщине, которая по каким-либо причинам не может иметь детей.
Потом разрешили однополые семьи, в которых дети появлялись путём усыновления или удочерения чужих детей.
Затем человека предложили перестать называть мужчиной или женщиной, и он превратился в «оно». Многие продолжали думать, что в этом тоже нет ничего опасного. И вот это оно настолько обнаглело, что решило размножать самого себя в одиночку. Проводятся ведь и такие опыты, в которых женщина может оплодотворить себя своим же сперматозоидом… Это пока не поставлено на поток. Хотя, быть может, я просто не всё знаю.
Но вот мужчине уже можно заиметь при желании свою яйцеклетку. Только вырастить эмбрион мужчине до сих пор негде. Не сомневаюсь, что скоро и тут что-нибудь придумают.
Короче, нет Бога, нет морали. Человеческого в людях становится всё меньше.
А слово «усэсэрки» придумали давно те, кто ещё помнил такую страну – вернее, часть большой Страны Советов: Украинская Советская Социалистическая Республика. Поначалу «Инкубатор» был наполнен только украинками, беженками от войны. Постепенно состав девушек разбавился и негритянками, и испанками, даже англичанками.
Пожелание этим несчастным женщинам сдохнуть – это ещё одна отвратительная особенность нашего времени. Абсолютное большинство людей варится в той информации, которая выгодна властям предержащим. То есть одному проценту населения, виновного во всех бедах остальных девяноста девяти процентов. Разве эти женщины виноваты в том, что появляются на свет «дети из мужчин»? Что кому-то выгодно оскорблять саму природу человека? Но толпу писак на заборах натравливают на них.
Знаешь, Макс, там не всё хорошо с этими анализами. Ты не говори отцу, что ездил со мной, ладно?
Майкл Крот, генеральный управляющий «ГТК», остановил жену на пороге её спальни. Шатен лет сорока пяти, чуть выше среднего роста, гордо посаженная голова, правильные черты лица. Немного полноват, но это не портило впечатления. Портило другое: взгляд человека, который с трудом заставляет себя тратить на вас своё время…
– Вероника, – он взял её за запястье, – что там не так с анализами?
– С анализами? Всё так.
Майкл снисходительно и очень внимательно смотрел прямо в её глаза и молчал, не отпуская её руку.
– Откуда ты знаешь, что что-то не так?
– Ты живёшь со мной много лет и до сих пор не поняла, что я знаю про тебя всё? И зачем тебе понадобилось так подробно рассказывать Максу про «Инкубатор»? Про мужские яйцеклетки?
Вероника, приложив вторую руку к губам, теперь уже с ужасом смотрела на мужа.
– Это я тот самый один и единственный процент, который решает, кто и что должен знать. Так что там с анализами?
– Я ещё ничего не знаю, реактивы будут готовы только к утру. Неизвестная инфекция, непонятные симптомы. И последствия. Да отпусти! – Вероника попыталась высвободить руку, но тщетно.
– Когда информация появится, немедленно и только мне ты должна её предоставить. А я решу, что с ней делать дальше. Ты меня поняла?
– Да, я поняла, – ответила Вероника, разминая онемевшие пальцы.
Наутро они встретились в офисе. Майкл кивком выпроводил своего первого помощника.
– Ну что, дорогая, чем ты меня обрадуешь?
Вероника не верила своим глазам и ушам. Он сам пододвинул ей стул рядом с собой. Устроившись на своём стуле, накрыл её руку своими двумя ладонями и смотрел чуть ли не влюблёнными глазами. Таким приветливым и обходительным она не видела мужа лет десять.
– Это инфекция QR-118, зарегистрирована один раз, восемь лет назад в ЮАР. Тогда заразилось одиннадцать человек, они все в течение десяти дней умерли. Но больше нигде и никогда не проявилась. Работы над вакциной через два месяца остановили из-за прекращения финансирования.
Сейчас инфицированы четыре женщины, они в изоляторе. Их состояние стабилизировали, у двух, самых молодых, налицо даже некоторое улучшение. Но беременности, скорее всего, придётся прерывать. Насколько затронуты внутренние органы и плод, сказать трудно…
– Спасибо, дорогая. Я услышал то, что хотел. Заниматься этим тебе больше не нужно. Всё отдай Джону: анализы, реактивы, что там ещё. Вообще всё. Да, и скажи Максу, что в «Инкубаторе» всё в полном порядке, все здоровы, чтобы он не переживал.
– Ты хочешь, чтобы я обманывала сына?
Ладони Майкла непроизвольно напряглись, а взгляд стал жёстким. Он молча смотрел на жену.
– Хорошо, я поняла.
– Вот и умница!
Вероника вышла. Крот нажал на квадратик селектора – сенсорной панели, встроенной в стол.
– Джон, зайди.
Помощник появился через несколько секунд, сел за стол в ярде от шефа и внимательно смотрел на него. Крот молчал пару минут, постукивая пальцами по столу.
– Помнишь, где ты работал восемь лет назад, Джон? И я помню. В маленькой африканской лаборатории. Ты там опыты проводил. Не всегда удачные. А один опыт оказался совсем неудачным, помнишь? А кто тебя оттуда вытащил, ты помнишь?
– Да, шеф. – Худощавое лицо Джона стало постепенно, в ходе разговора, почти таким же белым, как и его волосы.
– А как могло получиться, что Вероника знает в подробностях про те твои неудачные опыты? Название инфекции, сколько померло, почему не сделали вакцину. Я уже не говорю про то, что эта инфекция опять просочилась сама, без нашей помощи.
– Шеф, я понятия не имею. В «Инкубатор» я взял из той лаборатории двух сотрудников, но я в них уверен. Был уверен.
Майкл сверлил Джона взглядом, не пытаясь скрыть своего крайнего недовольства.
– Ты знаешь, где в «Инкубаторе» изолятор?
– Конечно. В восточной части, ближе к лесу.
– Прекрасно. Хоть в этом повезло. Там должен случиться пожар, лесной пожар. Компьютеры, файлы. Персонал, все, кто в курсе про инфекцию, включая твоих африканских друзей. Мне не нужно объяснять, насколько это для тебя важно? Второй раз я тебя выгораживать не стану, ответишь по двум эпизодам.
3
Под вечер следующего дня Вероника, не дожидаясь, пока Крот, придя из офиса, снимет плащ, взяла его двумя руками за локти. Её глаза были красными и опухшими от слёз.
– Майкл, что происходит? Почему случился этот пожар? Ты ведёшь какие-то грязные дела, ты за последние годы стал совсем другим человеком! Майкл, опомнись, ведь наша жизнь начиналась совсем иначе, разве мы не были счастливы? Теперь эта чёртова «ГТК» для тебя важнее твоей семьи, Макса, меня? И это ведь ты уничтожил в «Инкубаторе» изолятор, живых невиновных людей! Ты же преступник, ты стал страшным человеком… – Вероника уже не произносила, а выкрикивала слова, а потом зарыдала, плечи её затряслись, она бы упала, если бы не вцепилась в плащ мужа.
Майкл аккуратно по очереди высвободился из рукавов, скинул плащ.
– Успокойся. Пожар – это несчастный случай, понимаешь? Меня это потрясло не меньше, чем тебя. Я уже поручил разобраться с этим.
Он, поддерживая Веронику за талию, привёл её в комнату и усадил в кресло. Сам сел напротив.
– Ты что же, – заговорила Вероника уже немного спокойнее, – считаешь меня абсолютной дурой?
– Конечно, нет. Ты же помнишь, я передал всю информацию Джону. Как только узнал о пожаре, я сразу допросил его, он утверждает, что всё произошло по нелепой случайности. И если откроется, что он врёт, он жестоко поплатится за это.
Майкл смотрел на жену, наблюдая за её реакцией.
– Я тебе не верю, – сказала Вероника. – Я уже давно перестала тебе верить. И я сама выясню правду, среди моих хороших знакомых, думаю, найдутся и отлично осведомлённые.
Ты ведь давно перестал делиться со мной, я не знаю, чем ты занимаешься, какие-то новые проекты, новые люди в твоём окружении. Тебе стало неинтересно со мной, да?
Кстати, ты когда в последний раз меня целовал? Слушай! Мне сказали, что у твоего второго помощника. Чёрт побери, или помощницы, как правильно? Это оно, переделанное из мужчины в женщину, потому и выглядит мужеподобно! И зовут её Гретта. Так ты действительно её тр… хаешь? Что, её искусственная дырка нравится тебе больше, чем моя?
Макс тоже обижается на тебя, ему не хватает общения с тобой. С тобой, а не с твоими двойниками. Вообще, зачем тебе двойники? Кого и почему ты боишься? Хоть бы прислал одного из них на ночь вместо себя, проверить, насколько они могут тебя заменить.
Майкл становился всё мрачнее и задумчивее. Но теперь, казалось, новая мысль придала ему бодрости.
– Вероника, дорогая, ты права! Я, конечно, виноват перед тобой и Максу мало уделяю внимания. Я согласен, что должен полностью изменить своё отношение к вам. Дай мне два-три дня, немного уляжется эта история – жуткая история – с пожаром. Я уволю и Джона, и Гретту. А моими настоящими помощниками станете вы: ты и Макс. Он уже большой парень, надо вводить его в курс дела. А пока предлагаю вам несколько дней провести на вилле в Сент-Пойнте, там прекрасная природа, озеро, лес! Хорошо? Ну же, соглашайся! Дорогая, дай мне шанс всё исправить. Завтра утром можете отправляться. Или даже сегодня, ещё не поздно, долго ли вам собираться?
С сумерками они были уже на вилле. Водитель Майкла занёс их вещи в дом. Попрощался, приветливо помахал рукой и закрыл дверь снаружи на ключ. Остальные двери тоже изнутри не открывались.
4
– Карапуз, привет! Слушай, я с мамой в Сент-Пойнте, на вилле, и нас здесь заперли. Похоже, что.
– Макс, остановись, я перезвоню.
Через минуту от Карапуза пришёл вызов. Он снова появился на экране. Симпатичный круглолицый парень с рыжей кудрявой шевелюрой.
– Так, слушай внимательно. Сейчас нас не слышат, но это ненадолго. Минуты три. Ты не забыл взять с собой мой подарок? Отлично.
Вообще вам повезло, что они такие идиоты, есть связь, пока есть. Инструкция такая: вставляешь фитюльку, открываешь, находишь строчку «икс-икс». Пишешь короткое сообщение, чтобы я смог прочитать за десять секунд, отправляешь, считаешь до десяти и удаляешь. За двенадцать его уже расшифруют. Думаю, что у нас будет не больше трёх-четырёх сеансов. Потом они поймут и отключат сеть Нетов. Так что подготовь заранее сжатую инфу.
– Карапуз! Ты мне давал адрес в РедНете, помнишь? Там одна девчонка, Света. Она будет ждать звонка. Как ей сообщить, что у меня проблемы, чтобы она не думала, что я не хочу ей звонить?
– Ладно, сообщу. Запал, что ли, на неё?
– Ну, в общем… да. Но только как ты её найдёшь?
– Ты, похоже, забыл, с кем имеешь дело. Все твои связи у меня как на ладони.
– Карапуз, ты страшный человек!
– Макс, я не страшный. Я полезный. И я не карапуз! Меня зовут Ричард!
– Хорошо, Кара. Ричи.
– Не парься, смотри сериалы. Буду думать, как тебя вытащить.
– Не меня одного, Ричи, со мной мама!
– Да я помню. До связи.

Глава II

1
– Виктор Сергеевич, вы ещё остаётесь? Восьмой час…
– Да, Людмила, задержусь. А вы можете идти. До завтра, всего хорошего.
Виктор Сергеевич, высокий спортивного телосложения мужчина лет пятидесяти, расстегнул пиджак строгого серого костюма, расслабил и вытащил из-под воротника чёрной рубашки галстук, потом снял его через голову. Подошёл к стенному шкафу и закинул галстук на полку. Потянулся, размял шею и плечи. Вернулся к столу и нажал кнопку на пульте:
– Капитан, вызывай вертушку.
Через час полёта они приземлились на небольшой поляне среди густого леса, возле аккуратного домика с почти незаметной охраной из автоматчиков в камуфляже. Оранжевое солнце катилось по верхушкам елей, перескакивая с одной на другую. Сгущающиеся сумерки превращали поляну в арену для плясок сказочных персонажей, а автоматчиков – в серых волков. Казалось, сейчас гостя выйдет встречать Баба-яга с филином на плече. Вместо неё с крыльца спустился седой двухзвёздный генерал в полевой форме.
– Здравствуй, Витя. Извини, что в такой час, я только освободился. Как ты понимаешь, я позвал тебя потому, что в «ГТК» опять засуетились. Но не только. В соседней комнате для тебя сюрприз.
– Здравствуйте, Джеральд! Уверен, вы никак не ожидали увидеть нас так скоро.
– Вот это да! Хау ду ю ду, сэр Джон? Хау ду ю ду, сэр Томас? Собеседники расположились за овальным столом.
– Не то слово – так скоро, – продолжил Виктор-Джеральд. – Я вообще не очень рассчитывал вас снова когда-нибудь увидеть. Время, похоже, над вами не властно – вы прекрасно выглядите. Что же, опять проблемы в вашем королевстве, пардон – Сообществе? Вы снова станете поднимать на поверхность остров Сент?
– Нет. Очевидно, дважды вырастить в океане один и тот же остров не получится. А проблемы у нас и у вас общие. Время идёт, а они не решаются должным образом.
– Тем не менее мы с ними справляемся. Постепенно, – сказал генерал.
– Конечно, но всё-таки давайте всесторонне обсудим сложившуюся ситуацию, – настаивал сэр Джон.
– И хотелось бы начать с того, – взял слово сэр Томас, – что для негативного отношения к нам у вас, Джеральд, нет причин. Мы ведь не причинили вам вреда, напротив, поделились многими своими секретами и, как принято у вас говорить, в целости и сохранности доставили домой. И, кстати, зеркало вам не говорит, что вы помолодели? Не говоря уже о том, что это ведь уже не первое ваше новое земное рождение. Вам нравится жить?
– Конечно, – отвечал Джеральд, – в моём отношении к вам присутствует чувство благодарности. Да, мне нравится жить. Но моя возможность жить и моя молодость несколько меркнут в сравнении с тем фактом, что, пока я ездил к вам в гости, мой сын, не дождавшись моего возвращения, окончательно переселился в мир иной.
– Мы вам, безусловно, сочувствуем, – снова продолжил сэр Джон, – но давайте от личных проблем перейдём к глобальным. Они того стоят.
Итак, шестнадцать лет земного времени тому назад ваша страна, хотя и не без помощи ваших азиатских товарищей, сумела хорошим щелчком по носу остановить авантюристов из Северной Америки. Трудно в абсолютном выражении оценивать потери сторон в той войне – ведь каждая сторона старается подавать информацию так, чтобы выглядеть красивее, чем противник… Но очевидное скрыть невозможно. Уничтоженные несколько десятков военных баз «объединённого Запада», как вы их называете, пара авианосных групп, спутниковая группировка, промышленные мощности ВПК – это вполне адекватная цена за дальнейший мир. Вы тоже понесли существенные потери, но справились и теперь крепко стоите на ногах, с вами сотрудничает, вас поддерживает абсолютное большинство стран планеты. Также и большинство стран бывшего Европейского Союза, которых хозяин из-за «большой лужи», как вам нравится говорить, натравливал на вас, как стаю мелких кусачих собачек, встали в очередь за сотрудничеством с вами.
Но что происходит дальше? Гонка вооружений не прекратилась. Вам стоило большого труда восстановить разрушенные территории, этот процесс и сейчас ещё продолжается. Ваши враги не уничтожены. Что, как бы странно это ни звучало, хорошо. У вас есть интересная особенность: когда нет врагов, ваш прогресс переходит в застой. Ваши враги затаились. На что они теперь тратят свои доходы? Они строят космический флот и базы на ближайших к Земле планетах. А также разведывают в других звёздных системах планеты, пригодные для жизни. Думаю, мы не ошибёмся, если предположим, что космический флот будет нести вооружения, достаточные для завоевания места под иным солнцем на этих далёких планетах. Опыт завоевания и «освоения» Североамериканского материка европейцами никто не отменял.
А теперь главное. Разместив на своих кораблях сотни или тысячи избранных, что сделают они после старта с планетой Земля, с теми народами, от которых они потерпели поражение? Вопрос риторический. Земля на тысячелетия может стать необитаемой и непригодной для жизни. А Космическое Сообщество столкнётся с необходимостью борьбы с межпланетным терроризмом.
– Так что мы с вами в одной лодке, – подытожил выступление сэра Джона сэр Томас. – У нас общие цели и задачи, давайте решать их сообща.
– Не скажу, – заполнил паузу генерал, – что в ваших рассуждениях много нового для нас. И о строительстве космических кораблей мы знаем, и о поисках других обитаемых планет. Всё под контролем. Да мы и сами много чего делаем в этих направлениях.
– Я так понимаю, что у вас должны быть конкретные предложения о направлениях сотрудничества, – предположил Джеральд. – И надеюсь, что на этот раз они состоят не в том, что землянам стоит избавиться от всех вооружений.
– Да, – подхватил его мысль генерал. – Практика показала, что оружие – для победы над врагом вещь не только полезная, но и необходимая. «С помощью кольта и доброго слова вы всегда добьётесь большего, чем одним только добрым словом». Эту бессмертную фразу придумал гангстер, но он был абсолютно прав.
– Хотя эту фразу можно было бы дополнить словами «или одним только кольтом», – продолжил Виктор-Джеральд. – Это тоже подтвердила практика, внешняя политика нашей страны, нашего лидера. В отличие от наших врагов, мы никому не угрожали, а всегда предлагали помощь.
– Пожалуй, в ваших словах есть резон, – согласился сэр Джон. – И действительно, у нас есть что предложить в плане сотрудничества. Сейчас, когда мы услышали друг друга, нам будет проще подготовиться к следующей, более плодотворной, встрече. Джеральд, не поверите, но мы по вам так соскучились…
Когда сэры покинули место встречи, генерал снова усадил Виктора за стол, достав бутылку коньяка.
– Вернёмся к нашим баранам. Есть две новости. «ГТК» организовала новый отдел. В нём специалисты по сейсмологии, гидродинамике, геофизике и вулканологии. Мирового уровня. Так что землетрясение в Турции в 2023 году скоро может нам показаться семечками, если у них получится то, что они планируют. Нужна информация, полная и достоверная, и уже сейчас. Вторая новость лучше. Первый собирается подписать предложения по расширению полномочий «Надзора». Думаю, в том виде, как мы планировали.
– Ну хотя бы. Станет чуть-чуть проще бороться с бюрократами. Хотя эта братия живуча и неистребима, как тараканы или плесень. Так что мне работы хватит на весь третий срок. Что же, за тех, кто в стропах! Завтра встретимся на совещании?
2
– Виктор, ты знаешь, мои хакеры докладывают мне, что они отследили четыре сеанса связи в РедНете, один адрес – в Звенигороде, а второй – угадай с трёх раз. На острове Коппус.
– Это случайно не тот остров, что в тридцати милях южнее Флориды? Там же резиденция «ГТК»!
– А я про что?! Знакомство, разговоры ни о чём, наша девчонка с ихним пацаном выясняют, кто чем интересуется, делятся фотографиями. Но есть в переписке пара зашифрованных сообщений, а мы пока не подобрались к коду. Кстати, девчонка в последнее время очень активно запрашивает из разных источников информацию про турецкое землетрясение 2023 года.
– А пацан этот – случайно не отпрыск Крота?
– Ты зришь прямо в корень.
– Предложения?
– Надо встретиться с этой девчонкой. Но не на Лубянке, лучше прогуляемся в Звенигород. Правильнее было бы, конечно, послать на эту встречу молодого лейтенанта… Но, как всегда, нет ни времени, ни свободных кадров. Придётся нам.
– А я и не против. Поехали?
– Здравствуйте, Светлана. Это представитель Государственной думы по связям с молодёжью Виктор Сергеевич. Ваш покорный слуга, Андрей Юрьевич. Я представляю Университет естественно-научных исследований.
Андрей Юрьевич для сегодняшнего случая тоже был в штатском.
– Вы заместитель ректора, Сергея Ивановича?
Генерал замялся. Непростая девочка, уже посадила его в лужу.
– Нет, с Сергеем Ивановичем у нас разные задачи… Но к делу. Ваш интерес к сейсмологии актуален. Мы намерены стимулировать работы молодых учёных в этой области. Расскажите о себе и о вашей работе.
– Простите, Андрей Юрьевич, может быть, произошла какая-то ошибка. Я никакой не молодой учёный, конечно, сейсмология меня интересует, но когда мой дядя привёл меня к Сергею Ивановичу, а Сергей Иванович – его друг, он сказал, мол, пусть ещё попробует к нам поступить, ей ещё годы и годы нужны.
И тут Света взяла и расплакалась. Генерал приоткрыл дверь комнаты и сказал кому-то:
– Будьте добры, организуйте чай.
Представители думы и университета переглянулись.
– Светлана, – начал Виктор, – на самом деле всё и проще, и сложнее. Мы с вами разговариваем в первую очередь потому, что оказались в курсе ваших сеансов связи в РедНете с парнем по имени Макс. Дело в том, что Макс – сын управляющего крупнейшей компанией оборонного значения, деятельность которой представляет угрозу для нашей страны.
– Всё более чем серьёзно, – сказал Андрей и раскрыл перед Светой своё удостоверение.
– Вы генерал-лейтенант? – изумлённо произнесла Света, вытирая слёзы.
– И уровень Виктора Сергеевича ничуть не меньше.
Дверь открылась, появился чай в стаканах и красивых, похожих на старинные подстаканниках. Конфеты, сахар кусочками, печенье, всё как положено.
– Поэтому, Света, расскажите нам всё, от начала до конца, о ваших разговорах с Максом.
Рассказ занял не более пяти минут.
– Он, по-моему, хороший парень, даже неиспорченный. Так, немного дикий.
– Теперь расскажите про два файла, прикреплённых к третьему письму от Макса. Это не фотографии. Вы их открывали?
– Да. Там то, что мне не очень интересно. Так, сейчас вспомню: корабль «Шерхан», взлётная масса – вроде сто пятьдесят тысяч тонн, сто двадцать пассажиров, экипаж – тридцать два человека. Вооружение – пятьдесят ракет по сто килотонн. По-моему. Всё.
Генерал поперхнулся чаем, Виктору пришлось постучать ему по спине.
Потом несколько минут Андрей и Виктор в упор молча смотрели друг на друга, а Света переводила взгляд с одного на другого.
– А теперь, Светлана, – сказал сдавленным голосом Андрей, переведя дух, – давайте вернёмся к тому, с чего мы начали. Вы запросили много материалов по турецкому землетрясению 2023 года. Зачем? Что в этой теме вас конкретно интересует?
– Ну, сейсмология в принципе мне интересна, я говорила. А здесь… Есть материалы, которые указывают на то, что это землетрясение было специально спровоцированным. Я бы хотела разобраться, как это вообще возможно. – Света замолчала и ждала, что будет дальше. Потом решилась спросить: – Виктор Сергеевич, а мне ещё можно будет общаться с Максом?
Вместо него ответил генерал:
– Не только можно, но и нужно. Твоя жизнь, девочка, становится совсем другой. У нас просто нет права не воспользоваться твоим контактом. Тебе нужно будет полностью сотрудничать с нами. И это не обсуждается.
– Я умею стрелять, – вдруг сказала Светлана, – я занималась плаванием и лёгкой атлетикой. Мои отец и дед погибли в 2023-м на Донбассе.
– Значит, – Андрей посмотрел на Виктора, – у нас всё получится. На сегодня всё, до встречи. Тебя довезти домой?
– Нет, спасибо, здесь совсем недалеко. До свидания.
Генерал открыл входную дверь, пропустил Свету. Она услышала за спиной отрывок фразы:
– …головой отвечаешь.
Виктор стоял у окна.
– Вот это поворот. Есть девушки в русских селеньях.
– Что, понравилась тебе Света? – спросил Андрей.
– Завидую Максу. Надеюсь, Света его завербует. Как её защитить? Опять война, в который раз, ложится на хрупкие девичьи плечи.
– Да, война никогда и никого не жалеет. Но послушай, Виктор. Что происходит? Информацию, которую мы по крупицам и даже ценой потери агента собирали почти год, эта девочка выложила нам за минуту. Как эти файлы попали к ней? Это не может быть подстава?
– Поживём – проверим.
3
Одну из двух комнат квартиры, в которой обитал Карапуз-Ричард, он превратил в склад-мастерскую. Залежи всевозможных плат и кулеров, жёстких дисков и видеокарт, зарядных устройств, дискет, проводов, корпусов и отдельных панелей, дисплеев, ноутбуков и прочего, и прочего. Происхождение и возраст каждого отдельного компонента этого хлама не всегда можно было определить, но – надо отдать Ричи должное – хранилось это всё не в виде пыльной кучи в углу комнаты, а на нескольких широких полках стеллажа, занимающего целую стену, и внимательный взор мог усмотреть какую-то логику и даже порядок в их размещении.
У противоположной стены располагались два слесарных верстака и шкаф с книгами. Художественного чтива в нём не было, зато присутствовали, видимо, все когда-либо изданные книги про устройство компьютеров. От «Полупроводниковой схемотехники» Титце-Шенка, «Энциклопедии Фортрана» и «Курса чёрной магии» Джонсона-Грэхема до «Вы ещё не робот?» Бориса Левина издания прошлого, 2039 года. Трудно представить себе более подходящую и плодородную почву, на которой мог бы вырасти компьютерный гений.
Читать книги Ричи любил, как ни странно, в бумажном варианте, расположившись на диване второй, жилой, комнаты.
– Так, – разговаривал сам с собой Ричи, – исходим из того, что смог разглядеть через окна виллы Макс. Четыре видеокамеры на угловых столбах забора. Логично, всё просматривается и внутри, и снаружи. Скорее всего, они широкоугольные, и других камер, на стенах дома, нет. Постоянно присутствующей охраны тоже нет, да этого всего и не требуется, если исходить из предназначения виллы: уик-эндовский отдых для сотрудников резиденции «ГТК». Забор с трёх сторон в двадцати-сорока ярдах от дома, с четвёртой стороны озеро. Неплохой пирс из толстых брёвен и досок. Вокруг лес, и только в двух милях к северу заброшенная, ржавая, конечно, железная дорога, судя уже по спутниковым картам. Лет пятьдесят, видимо, по ней никто не ездил. Такой кусок территории сейчас стоит огромных денег, даже пустынь бесхозных на планете не осталось. Почти девять миллиардов, и всем надо где-то жить и что-то кушать. Но ладно, сейчас не об этом. Озеро, у него есть и другие берега.
Рассуждения Ричи прервал вызов от Макса: «Ну как дела скука полная разговаривал ты со Светой?». Он написал ответ: «Нет ещё, сегодня. Есть проблемы, надо придумывать что-то оригинальное. Молодец, можешь количество символов увеличить вдвое». Про Свету, честно говоря, он и забыл. Заодно надо проверить, прочитала ли она его прикреплённые файлы. Сто к одному, что не смогла их открыть. Так, сейчас посмотрим. Ого, читала, вот это Света! Хотя всё логично: файлы надо было открывать одновременно с текстовым файлом из пришедшего днём раньше письма. Похоже, ты тоже, Света, запала на Макса, раз пересматриваешь его письма. Ребята, я рад за вас. Не забудете сказать спасибо?
4
– Джон, тебе докладывал Фрэнк о переговорах с «Нортинс»?
– Это страхователи? Да, шеф. Рассказал. Нам эта история будет стоить около пятидесяти тысяч. А если бы не было форс-мажора, за четверых неродившихся детей мы бы выплатили их папашам больше двух миллионов.
– Можно было бы сказать: «Отличная работа, Джон», – если бы не предыстория. Ну да ладно. Значит, мы всё сделали правильно. Я готов забыть наши недоразумения. Кроме денег для нас важно, чтобы не пострадала наша репутация. Мы не должны потерять компаньонов и поставщиков. Теперь расскажи мне, как там ведёт себя моя дорогая семья. Всё спокойно? Они не пытаются выбить стёкла?
– Нет, шеф. Они на удивление мирные. Думаю, понимают, что те стёкла выбить невозможно. Мне нужно что-то для них сделать?
– На сколько им хватит продуктов?
– На пять-шесть дней должно хватить.
– Значит, на неделю забудь о них, потом завези консервов. Завтра в десять собери Совет. По «Шерхану».
5
– Света, доброе утро. Как твоё настроение? Мы в курсе, что ты больше не общалась с Максом, письмо тебе прислал его друг Ричард. Что ты об этом думаешь? Кто такой Ричард, ты его знаешь?
– Нет, не знаю, от него письмо впервые. Да я ведь и с Максом совсем недавно познакомилась. Насколько серьёзные проблемы у Макса, он толком не объяснил. Вообще для меня странно, что оттуда в наш РедНет попадают письма.
– Ты права, – согласился Виктор, – для связи между нашими Нетами выстроено столько препон…
– Расскажи подробнее, – попросил генерал, – как ты открывала те файлы, о которых рассказывала в прошлый раз. Каким-то особенным способом?
– Нет, что вы! Я и не знаю никакого особенного способа. Просто пересматривала письма от Макса.
Виктор и Андрей переглянулись.
– Приоткроем тебе тайну. Нам тоже удалось открыть эти файлы. Здесь не было никакого шифрования, просто ключик вставлен в файл из предыдущего письма. Звучит очень просто. Но для осуществления такого способа человек, придумавший это, должен быть почти гением. Нам этого гения крайне важно найти. Это Макс или Ричард? И понять, что за сигнал он тебе посылает. Для чего тебе присланы тактико-технические данные сверхсекретного космического корабля? Надо аккуратно продолжить переписку с Ричардом, раз нельзя с Максом, и попытаться это выяснить. Поработаешь с нашими ребятами. И, кстати, этот Ричард совсем ещё пацанёнок, он, наверное, младше Макса.
– Странно предполагать, что ребёнок состоит на службе в разведке дяди Сэма. Значит, – Виктор усмехнулся, – он должен начать работать на нас.
– А теперь, Света, вторая тема, не менее важная. Через три недели в Ванкувере откроется симпозиум сейсмологов. В нём будет участвовать человек, недавно включённый в список сотрудников специального отдела «ГТК». Задача отдела – разработка способов провоцирования землетрясений огромной разрушительной силы. Твоя тема, Света. Тебе нужно будет выступить на симпозиуме с небольшим докладом уровня молодого перспективного учёного, а потом познакомиться с этим человеком. Так что за работу, времени в обрез. Сергей Иванович тебе будет помогать.
– Но я же даже не студентка Университета естественно-научных исследований!
– А кто, кроме нас с тобой, об этом знает? И потом – всё течёт, всё изменяется…
– Андрей Юрьевич, вы уже в курсе? Я получила ответ от Ричарда.
– Да, Светлана. Правда, ещё не успел его понять. Может быть, ты мне поможешь? Во-первых, ясно, что Макс не общается с тобой не потому, что не хочет, а потому что у него нет возможности. И ещё, видимо, он в опасности, и не только он, а ещё и его мама. Во-вторых. Вот «во-вторых» пока неясно. Он не спросил, о каких файлах идёт речь, на твой вопрос, что с присланными файлами делать. Значит, знает о каких? В-третьих, почему-то рассказывает, что Макса не очень интересуют звёздные войны, а он сам, Ричард, любит Лайзу Минелли.
– При упоминании Лайзы Минелли мне сразу вспоминается её песня из «Кабаре», помните? «Мани, мани, мани, мани.» – пропела Света.
Генерал некоторое время ошарашенно смотрел на Свету, а потом вдруг вскочил со своего кресла со словами:
– Да ты же умница! Он хочет продать нам информацию про «Шерхан»! Ну, тогда пора с ним общаться напрямую и без обиняков. Наша очередь. Так, я поеду к Виктору Сергеевичу, тебя немного подвезу, а ты мне расскажешь, как продвигается твоя подготовка к Ванкуверу.
– Я волнуюсь. Не знаю, что мне говорить, что можно, чего нельзя. Вообще как себя вести.
– Твоё волнение понятно. Но ты сейчас сосредоточься на своей научной теме, изучай вопрос досконально, чтобы разговаривать с ними на одном, профессиональном, языке. Как себя вести, наши спецы тебя натаскают. Всё, на следующую встречу я тебя приглашу.
6
– Нам нужна хорошая дружеская компания для этой операции. Причём она должна быть ещё военная и частная.
– Конечно, и мы с тобой знаем – их есть у нас. У них должно быть две вертушки. Какая стоит задача и какая последовательность действий по этой вилле? Уничтожить камеры видеонаблюдения, высадиться, открыть дом и забрать маму с сыном так, чтобы в «ГТК» не сразу вычислили, кто это сделал. Каждая камера зону прямо над собой не видит. Но эту зону видят три остальные камеры. Поэтому выжигать их придётся по очереди с большой высоты, метров с трёхсот. Или даже с пятисот. Так что снайпер нужен обязательно. Четыре камеры, четыре выстрела. После вывода из строя первой у ребят будет, видимо, до подхода группы быстрого реагирования «ГТК» не более пятнадцати минут. Как думаешь, успеют? Кстати, задание для Ричи: предупредить Макса, чтобы были готовы на выход с вещами. И не говорить, кто их освобождает.
– А какие варианты? Обязаны успеть. Но это ведь не всё. Надо будет освобождённых пленников доставить сюда через границы и океан.
– Есть и каналы, и лазейки, которые они, кстати, сами для себя пооставляли. Беженцев, например, и своих бомжей они не чипируют. Так что с использованием грима и соответствующей одежды всё реально выполнимо. Главное, ещё раз, – не попасть под чип-контроль.
– Слушай, Андрей, я вот сейчас подумал… Мне ведь предложили встретиться знакомые и тебе теперь сэры. Может, их подключить для подстраховки? Как говорится, лишний штык в бою…
– Здесь тебе самому виднее, ты и возможности их лучше знаешь. А когда хотят встретиться? У нас готовность к операции, – генерал посмотрел на часы, – сорок семь часов.
– Да как раз завтра, в десять.
– Хау ду ю ду, сэр Джон? Хау ду ю ду, сэр Томас?
– Джеральд, можно уже не так официально. Вы же для нас почти родственник. Здравствуйте! И здравствуйте, генерал.
– Не прошло и полгода с нашей последней встречи. Но, учитывая относительность времени, вы, наверное, и чаю не успели попить?
– Вы всё шутите, Джеральд? По крайней мере, это должно означать, что вы смотрите в будущее с оптимизмом.
– Это означает лишь, что я до сих пор жив. Я считаю, что человека, утратившего способность шутить, пора закапывать.
– Что ж, на этой оптимистичной ноте можем начать? – предложил генерал.
– Да, доложу результаты наших последних наблюдений. На Венеру доставлено около пятидесяти человек из первого списка избранных, которым выпадет честь продолжить существование после уничтожения жизни на Земле. Этот тезис они сами озвучивают и пишут на плакатах. Там же, в космопорту, два корабля для дальних путешествий. На наш взгляд, их уровень пока невысок, но… но ехать можно. Чтобы вам было понятнее, приведу такое сравнение: ехать можно и на телеге, и на автомобиле марки «мерседес». Или «аурус». Ваши враги собираются вывести на околоземные орбиты свой корабль «Шерхан» и ещё пять «Койотов», это что-то типа катеров береговой охраны по сравнению с крейсером.
– Мы в курсе, – вставил генерал.
– Дальше они собираются при помощи расположенных в нескольких точках планеты, под водой, одновременно или в специально спрограммированной последовательности, выполнить мощные ядерные взрывы, последствием которых станут землетрясения. Таких землетрясений ваша планета ещё не знала. Она, конечно, не перестанет существовать как небесное тело, но человечество как таковое в нынешнем виде выжить не сможет. Земля на части своей поверхности будет просто стряхивать с себя людей, как пыль. А оставшиеся в живых вернутся в первобытные времена.
Но эти планы уже, как видно, отличаются от недавних, в которых Землю должна была накрыть ядерная зима. Теперь они хотят сохранить возможность для себя пользоваться её природными ископаемыми ресурсами. И постепенно выстроить для себя, для «золотой тысячи», новые условия жизни. Где девять миллиардов лишних людей не будут путаться под ногами. Начать, так сказать, с нуля новую цивилизацию, которую будут обслуживать рабы – выжившие остатки прежнего человечества.
На случай, если что-то пойдёт не так или не с такой интенсивностью, как запланировано, «Шерхан» использует часть своих ракет для нанесения дополнительных ударов. Но они очень рассчитывают, что этого не потребуется, они хотят сохранить ракеты для колонизации космоса. На перспективу. Конечно, они понимают, что реальный ход событий может очень отличаться от планируемого. Тот, который я обрисовал, – это, скорее, максимум, что может быть. А может случиться и так, что ущерб от их действий будет большим для них самих с их союзниками, чем для противной стороны. Они не круглые идиоты, чтобы не понимать, что подобные игры с планетой непредсказуемы. Как говорят у вас, не будите спящую собаку…
Но при любом раскладе им безопаснее наблюдать из космоса.
– У нас говорят: не буди лиха, пока тихо… Такие апокалиптические планы нам тоже известны, – сказал Андрей. – Ваша информация во многом подтверждает нашу. Но при этом хотелось бы понимать, как вы её получаете. Наши усилия колоссальны. Огромный штат, длительное время. Вам же понадобилось несколько месяцев!
– Всё просто. Вот Джеральд, возможно, ещё не забыл, что мы умеем неплохо пользоваться параллельным пространством? Вы свои мысли излагаете в виде файлов, кодируете их, пересылаете. Тем же занимаются и ваши враги. Дальше – кто у кого больше файлов украдёт и кто кого перерасшифрует. А мы всего лишь слушаем, кто что говорит. Поэтому, раз мы пришли к выводу, что владеем достоверной информацией, давайте наметим способы совместной борьбы с противником.
– Давайте, – согласился Джеральд. – Кстати, всё забываю вас спросить: каким земным транспортом вы сейчас пользуетесь? Атмофлайер на ходу.
Есть ещё одна тема. Касательно ваших способностей пользоваться параллельным пространством. Раз мы решили, что противник у нас общий, почему бы вам не помочь нам не только информацией, но и, что называется, на поле боя? К производственным мощностям их ВПК нам непросто подобраться. А вам?
Сэры непроизвольно посмотрели друг на друга. Первым ответить, как всегда, взялся сэр Джон.
– Видите ли, Джеральд, Устав Сообщества не даёт нам права вмешиваться в конфликт, происходящий на подконтрольной планете, в виде помощи одной из сторон конфликта.
– Даже в том случае, когда очевидно, что одна из сторон – агрессор?
– Не всё так однозначно. Практически всегда любое производство имеет двойное назначение, то есть в том числе мирное. Опять же, чем виноваты работающие на данном производстве люди, что их продукция – оружие? Они зарабатывают себе на жизнь там, где у них получается. Из доступных нам способов борьбы с агрессором мы можем назвать лишь защиту от него. Ни в коем случае не нападение. Вспомните наши предыдущие посещения. Мы всего лишь защищали остров Сент от непрошеных гостей, хотя, безусловно, тысячу раз могли их уничтожить.
– Насчёт неоднозначности вы, конечно, правы. – Виктор, вполне дружелюбно и даже с пониманием кивая, смотрел по очереди на сэров. – Вмешаться в конфликт и ценой небольших жертв не дать погибнуть цивилизации или, не вмешиваясь, принести в жертву миллионы жизней. Зато потом иметь возможность сказать: мы не нарушили Устава!
Как мне это знакомо: уставы, инструкции. Создаётся впечатление, что живые существа на всех необъятных просторах Вселенной устроены примерно одинаково. Кстати, стесняюсь спросить: а плесень на вашей планете есть? Я тоже вспоминаю и прошлый ваш приезд. Задание на командировку. Отчёты.
Сэры слушали Виктора с непривычно озабоченными выражениями лиц.
– Но, – продолжил Виктор, – спасибо за ясность. Остаётся сказать: «Я рассчитывал на тебя, Саид.»
– А кто такой Саид? – спросил сэр Томас.
– Саид? Один из наших секретных агентов.
7
– Виктор, ты далеко отъехал? Есть важная новость, надо вернуться и обсудить.
Читай. Только что пришло от малыша Ричи.
Виктор уставился в экран. Дочитав открытый документ до середины, повернулся к Андрею.
– Видимо, главное – в этих двух строчках.
– Конечно.
– И в достоверности… Мы не сомневаемся?
– Проверяли вместе. Получается, цель нашей операции обнуляется. Для Крота его жена и сын потеряли ценность, раз он вычеркнул их из списков пассажиров «Шерхана». А нам первый дал добро, и всё уже закрутилось. Остановиться нам сейчас – значит полностью облажаться. И продолжать – значит получить пшик. Потому что шантажировать Крота не получится.
– Знаешь, Андрей… а мне что-то подсказывает, что ценность операции будет не в том, что мы запланировали. Останавливать – ты прав – ни в коем случае. А дальше будем действовать по обстановке. Слушай, я вот всё думаю про этого пацана, Ричарда. Он хорошо прикрыт?
– По максимуму.
– Не один раз уже задумывался: может, забрать его к себе? Жалко ведь, если его вычислят.
– А если заберём, потеряем такой канал, который заменить нечем.
– В этом и проблема. Спасём одного человека, но потеря информации может стоить жизни сотням людей. Или тысячам. Или миллионам. Как я устал играть в эти шахматы, где вместо пешек – живые люди. И доска – не шестьдесят четыре маленькие клеточки, а во все стороны до горизонта.
– Могу представить, Витя. Мне шестьдесят, и я устал. А тебе, хоть ты и выглядишь моложе меня, вчера было… сто пятнадцать?
Некоторое время Виктор сидел, поставив руки пальцами внутрь на колени. Потом поднял на Андрея глаза и строго, размеренно произнёс:
– Генерал-лейтенант!
Это прозвучало так, что Андрей, как прапорщик, вскочил, застегнув молнию кителя доверху, и вытянулся по стойке смирно.
– Ты намекаешь, видимо, на моё служебное несоответствие?
– Никак нет, товарищ генерал-полковник! Виноват, исправлюсь!
Ещё несколько секунд генерал-полковник смотрел в упор на Андрея. Потом наклонился к пакету возле кресла, который он только что принёс, выложил из него всё на стол и только после этого уже совсем дружелюбным тоном продолжил:
– Да куда же ты денешься? Конечно, исправишься. Наливай, что ли, и поужинаем. Твои домашние тебя опять, поди, не дождались.

Глава III

1
– Мама, может быть, не надо столько вещей? Возьми только самые необходимые.
– Самые необходимые на день? На три дня? На неделю? Макс, я же не перелётная птица! Какие-то элементарные продукты цивилизации у меня должны быть? И почему нами командует твой Карапуз?
В этот момент небо за окном на короткий миг из сумеречно-синего стало ослепительно-белым. Через две секунды вся вилла задрожала, как в ознобе; грозный, как львиный рёв, грохот на некоторое время повис в воздухе. А потом небо осветилось оранжевыми всполохами. Макс и Вероника наблюдали за пожаром, уже освещающим полнеба, за лесом справа от озера. Определить расстояние до места пожара было невозможно. Если бы такую картину они наблюдали на экране домашнего кинотеатра, она бы вызывала восхищение мастерством создателей этого кино. Происходящее наяву вызывало страх.
Через десять минут входная стеклянная дверь виллы, лишившись той части, где был замок, открылась. Два человека в пятнистом чёрно-зелёном обмундировании, чёрных балаклавах и с автоматами вошли в дом. В полном соответствии с моментом, они походили на чёртиков из преисподней. Один из них вежливо осведомился:
– Вы готовы? У нас не слишком много времени.
2
– Здравствуйте, Вероника. Здравствуй, Максим. Давайте познакомимся. Меня зовут Андрей, а это Виктор. Управление внешней разведки Российской Федерации.
– Так вот куда нас так долго везли! – Вероника прикрыла руками щёки. – Я надеялась, что мы попадём к друзьям. А мы теперь заложники?
– Прошу вас не спешить с выводами. Начнём по порядку. Вы не так уж и неправы насчёт мысли о заложниках. Мы действительно рассчитывали использовать вас с сыном, чтобы ваш супруг в обмен на ваше возвращение домой отказался от преступных намерений «Глобал Трэвел Корпорейшн» по уничтожению планеты. Или хотя бы согласился на переговоры о взаимоприемлемых действиях. Но господин Крот лишил нас такой возможности. Пожалуйста, подойдите к экрану…
– Подождите, подождите, господин разведчик. Какие намерения уничтожить планету, вы о чём? «ГТК» – абсолютно мирная компания, мы занимаемся круизными океанскими путешествиями, у нас несколько благотворительных проектов, медицинские программы для людей с разным уровнем дохода.
– И, видимо, в рамках одной из таких программ «ГТК» сожгла заживо более десятка невинных людей в вашем так называемом «Инкубаторе», – вставил Виктор. – Этот факт вы ведь не станете оспаривать? Это попало в СМИ.
– Вероника, мы никогда и никого не обвиняем бездоказательно. Это как раз прерогатива поведения ваших информационных сетей в отношении России. Мы сможем обо всём поговорить подробно. А сейчас всё-таки посмотрите на экран. Вы ведь работаете с секретной документацией «ГТК». Видите этот гриф, «ААА»? И должны также понимать, мы неспроста показываем вам не бумажную копию, на которой могли бы изобразить всё, что нам нужно. Этот документ в электронном виде никому, кроме его составителя, отредактировать не удастся, так ведь? Прочитайте его внимательно, прошу вас.
Прочитали? Вы видите, что ваш муж и отец вычеркнул вас из списка людей, которые должны покинуть Землю на корабле «Шерхан»?
– Да, видим, – сказала Вероника. Макс тоже читал документ, сидя на соседнем стуле. – Но это означает всего лишь, что Майкл хочет сейчас отправиться куда-то без нас. Может, он собирается за нами вернуться. В официальном документе нет места для личных отношений. Вы обвиняете его в преступных намерениях, но почему мы с Максом должны вам верить?
– Конечно же, вы ничего нам не должны. На сегодня я предлагаю завершить наш разговор. Думаю, вы нуждаетесь в отдыхе после длительного переезда на другой континент и перенесённых волнений. Кстати, надеюсь, у вас нет претензий по отношению к вам наших сотрудников и военных, которые вас доставляли с виллы? Некорректное, неуважительное поведение?
– Нет, – ответила Вероника, – таких претензий нет.
– Отмечу следующее, – продолжил Андрей. – Вы и ваш сын – не заложники и не пленники. Через два-три дня, когда мы проясним необходимые нюансы наших отношений, вы сами решите, куда вам направиться и что делать. Вплоть до возвращения при нашем содействии в резиденцию «ГТК», если вы будете на этом настаивать.
К нашей следующей встрече – проведём её завтра – мы подготовим документы, которые исключат ваши сомнения относительно прозвучавших обвинений.
Кстати, Максим, ты сможешь увидеть Светлану. Не в телевизоре. Правда, чуть позже. В ближайшие дни она, кажется, очень занята.
– Светлану? – Макс от неожиданности даже покраснел. – Так она что же, ваш агент?
– Нет, конечно, какой из неё агент?! Она просто хорошая девушка. Но благодаря вашей переписке мы все и познакомились…
– Макс, – воскликнула Вероника, – что за Светлана? Ты мне про неё ничего не рассказывал!
– Ну мама! Я же не маленький.
– В общем, отдыхайте. И до завтра.
3
Виктор и Вероника сидели за столиком небольшого кафе на набережной Яузы, наблюдая, как красивый белоснежный речной трамвайчик бесшумно скользит по реке. Чугунный парапет набережной, высоченные липы, солнечные блики на воде. Слегка мятный, приносимый лёгким ветерком, запах. Идиллическая картинка, возраст которой мог бы измеряться не в годах, а в сотнях лет. Если, конечно, сделать поправку на фасоны одежды попавших в кадр москвичей. Впрочем, эти фасоны тоже могут ввести в заблуждение человека, вздумавшего только по ним определить эпоху.
Молодёжь – Макса и Свету – они отпустили на час погулять вдвоём.
– Я не знаю, что мне делать. До сих пор не могу поверить, что Майкл превратился в такого монстра. Вся моя предыдущая жизнь кажется мне ненастоящей и никчёмной, – говорила Вероника, допивая кофе. – Работа, друзья. Если я вернусь в тот мир, то уже не смогу там жить как прежде. А может быть, и вовсе не смогу. Да и сколько времени вообще осталось миру? И вашему в том числе? Как вы сможете остановить этот маховик разрушения? Вы сами верите, что это возможно?
Вероника, спрашивая, продолжала смотреть на речной трамвайчик, а Виктор поймал себя на том, что ему нравится изучать её лицо… Она, пожалуй, красива. Спокойной такой, неброской красотой. Неожиданно он подумал: интересно, насколько изменилась бы её мимика, если бы она начала говорить по-русски?
– Верю, – сказал Виктор. – Нормальных людей на планете всё-таки больше. И они не сидят сложа руки. А вам почему бы не начать с нуля? Вы ведь микробиолог? Мы с вами, кстати, коллеги. Я оканчивал Кембридж по биологической антропологии. Специализация – этология.
– Биологическая антропология?! Знакомо. Этология. Но только такой специализации в Кембридже не существует уже почти пятьдесят лет! Мама моей подруги, моя преподавательница, была в последнем выпуске 1992 года. Сколько же вам лет, Виктор? – Вероника теперь, слегка наклонив голову, разглядывала «коллегу». – Ей семьдесят три, а вы на столько не выглядите.
– Ну, хотя мои преподаватели переехали в другие стены, но всё равно мы все – выходцы из Кембриджа.
Говоря это, Виктор лихорадочно соображал: как теперь выпутываться? Чтобы выглядеть полным идиотом, осталось только репу почесать. Кто тебя, генерал-полковник, тянул за язык откровенничать? Специализация, этология. Никакой государственной тайны он, конечно, не выдал. Его возраст, его образование, его деятельность 40-70-летней давности уже выведены из-под грифа «совершенно секретно». И тем не менее так разболтаться с первой встречной иностранкой. К тому же женой лютого врага человечества, а значит, и его личного! Где гарантии, что она завтра не запросится к мужу? Хотя опасности со стороны Вероники он не чувствовал, но всё-таки, может, не стоило так внимательно смотреть в её карие глаза?
Приходилось признать: в шутке с Андреем про служебное несоответствие доля шутки оказывалась до обидного маленькой…
– Мы пришли. Ровно пятьдесят восемь минут, – доложила Света.
– Ну, – облегчённо и радушно спросил Виктор, глядя на Макса, – как тебе Москва?
– Класс! Такой красоты я ещё не видел!
– А мы ещё нигде и не были, так, прогулялись по округе.
– У меня есть предложение, – не давая в первую очередь Веронике опомниться, он продолжил: – Завтра можем отправиться в Минск. Это недалеко, два часа поездом на магнитной подушке. И там ещё полчаса на машине. Познакомлю вас, Вероника, с моими хорошими знакомыми, которым нужны хорошие микробиологи. Согласны?
А у Светланы, как я понимаю, пока есть чем заняться. Встретимся по возвращении.
– Ну что, Макс, ты влюбился в эту девчонку?
– Мам, отстань. Я сам разберусь.
– Да я вижу, что разберёшься. Глаза горят. Она симпатичная. А умная?
– Мам, да она вообще супер! А ты как? Вчера плакала весь день. Сейчас легче? Что тебе этот из Управления разведки напел?
– Виктор? Ты знаешь, мне хочется ему доверять. У него глаза пронзительные, но… добрые. Посмотрим, с кем он хочет нас познакомить. Ну, спи, спокойной ночи.
4
– Домик ваш, Алексей Андреевич, почти как новый.
– Так ведь недавно достроил. Десять лет назад. Но что мы про домик? Здравствуйте, Джеральд! Ой, простите, Виктор Сергеевич. Всё ещё не привыкну никак ни к вашему новому имени, ни к тому, что вы теперь моложе меня.
При этих словах Виктор непроизвольно боковым зрением отметил: Вероника смотрела на него, удивлённо наклонив голову.
– Давайте будем знакомиться, – продолжал Дядинцев. – Моя младшая дочь Юлия. Хотя так её зовут только здесь, дома. Живёт уже много лет в Австралии, недалеко от Канберры. Там она Юлиана Мак-Грэйв. А это её муж, Томас Мак-Грэйв. Если бы они приехали со всем своим семейством, знакомство затянулось бы до вечера. Теперь представьте ваших спутников.
– Вероника Крот, Максим Крот. Гости России.
– Что же, лаконично. Прошу в дом! Кухня-столовая, гостиная, если можно так сказать. Удобства, спальня. Вторая – на втором этаже, поднимайтесь. Места хватит, если по-скромному. Истопим баню. И можем даже устроить турнир на бильярде.
– Так вы ещё закатываете шары?
– Представляете, даже получается иногда самому у себя выиграть!
– А что это у вас на стене возле бильярдного стола?.. До боли знакомая карта! И здесь же атмофлайер, и «Диана». Как мило это моему сердцу. – говорил Виктор.
– Это ненастоящий остров? – спросил Макс. – На Земле такого нет.
– Изучаете географию, юноша? – спросил Дядинцев.
– Да, интересуюсь.
– Да, Макс, ты прав. Такого острова уже нет, – подтвердил Виктор. – Но это отдельная история. А насчёт этих моделей ты можешь что-нибудь сказать?
– Океанская парусно-моторная швертовая яхта. Подобных много, такой, с именем «Диана», не припомню.
– Макс, откуда ты взял, что она океанская, моторная и ещё… как ты сказал? Швер. – Вероника с удивлением слушала сына.
– Мам, ну это же просто, посмотри. Шверт – это вот этот большой киль. Ты видишь гребной винт? Значит, моторная. Океанская – если судить по относительным размерам. Рубка… штурвал…
Алексей с Виктором переглянулись.
– Наш человек, – сказал Дядинцев.
– А это истребитель, «Фланкер». Точнее, «Фланкер Си», учебно-боевой.
– Что ж, приятно иметь дело со специалистом. Вероника, вы явно недооцениваете познания сына.
Тем временем Алексей выговаривал Юле и Тому:
– Ну что вы стоите? Накрывайте на стол, – и сам куда-то исчез.
Вернулся Алексей с двумя бутылками без наклеек, похоже, с красным вином, которые поставил на уже почти накрытый стол в гостиной. Ещё одну бутылку достал из бара со словами:
– Коньяк, как обычно, из Армении. Вино, как обычно, из ягод вон с тех деревьев. Ну что же, прошу к столу!
– Вкусное вино, – отметила Вероника.
– И курица тоже, – присоединился Макс.
Юля, обгладывая косточку, сказала:
– Это одно из папиных фирменных блюд.
– Пока ещё ни один человек, попробовавший это вино, не угадал названия ягоды. Уверен, вы пополните их число, – похвалился Дядинцев, стараясь не выглядеть слишком самодовольным.
– Алексей! – обратилась Вероника к хозяину. – Ваша энергия в таком почтенном возрасте… Мы в восхищении! Признайтесь: это медицина творит чудеса?
– Медицина? А что это?
Все рассмеялись. Алексей продолжил:
– Умеренный физический труд на свежем воздухе, побольше чистой воды, чтобы организм не пересыхал. Ну и главное – общение с хорошими людьми и философское отношение к жизни.
– Бессмертный рецепт! – отметил Виктор, опрокидывая рюмочку напитка из Армении.
Обстановка раскрепощала. Вероника обратилась к Юлии:
– Ваш папа сказал, у вас большая семья. Трое? Четверо?
– Вы не угадали, – отвечала Юлия. – Восемь. Две тройни из девчонок и ещё два пацана россыпью.
– Вау! Как это возможно? Сколько на такую семью вам нужно сил, здоровья!
– И правда. Здоровья мне отсыпалось по случаю… Да, Том? Оно лишним не бывает.
– Я по образованию микробиолог, – сказала Вероника. – Конкретно в последние десять лет – инфекционные болезни. Виктор говорил, в вашей сфере деятельности микробиологи востребованы?
– Не то слово! – отозвался Том. – Мы постоянно растём, микробиологи нам очень нужны! Наша компания, детище нашего семейного бизнеса, называется «Эй-Эй-Пи»…
– «Острэйлиен Эрэупоникс»?[1 - Australian Aeroponics, начинается с букв «А», произносится как «эй». – Прим. ред.] Ваши салаты всегда на нашем столе! Правда, Макс? Так мы, получается, заочно знакомы, – пошутила Вероника.
– Теперь уже и очно. Нашими салатами, и не только ими, мы снабжаем половину земного шара, от Антарктиды до Японии. Не забываем про Россию и Белоруссию. У нас, в пятидесяти милях от Канберры, огромная территория и производственные фермы в восемнадцать этажей. Почти сотня видов только зелёной продукции, а ещё ягоды, семена. И для каждого вида этих растений нужен свой рецепт аэрозоля по микроэлементам и питательным веществам… Если вы захотите у нас работать, ни скучать, ни жалеть не придётся. Вы в России в каком городе остановились для проживания? В Москве? У нас там огромный, главный в России филиал. И лаборатория. Кстати, если вы даже не очень хорошо владеете русским языком, это не проблема. Английский в этом филиале – второй и равноправный.
Юля завела разговор про язык общения неслучайно: сейчас они все говорили на английском. Виктор в разговоре вроде бы не участвовал, однако от его внимания ничто не ускользало. Когда все вышли из-за стола, к нему подошла Вероника.
– Может быть, нам лучше уехать сегодня, чтобы не злоупотреблять гостеприимством хозяина? Спасибо вам за эту поездку. У меня появились надежды. И вопросы. – Она опять немного наклонила голову. Как заметил Виктор, так она делала, когда её что-то удивляло или заинтересовывало. Как кошка. – Ваш рецепт долголетия и здоровья отличается от рецепта Алексея, ведь правда? Вы со мной поделитесь?
Как ни старался Виктор не погружаться опять в глаза Вероники.
– Похоже, мне придётся поделиться с вами всеми своими секретами. Кстати, не поймите меня неправильно… я предлагаю вам с Максимом… жить в моей квартире. У меня их две, одна сейчас свободна. Это удобнее, чем в служебном помещении Управления разведки. Там места даже больше, чем на даче у Алексея.
– Я постараюсь, – ответила Вероника, не отводя взгляда.
– Постараетесь что?
– Не понять вас неправильно.
– Мам! Ты изменилась.
– Что, сын, ты имеешь в виду?
– Я давно не видел тебя такой. Счастливой. Красивой. И ты помолодела.
– Спасибо, Макс.
Они завтракали. На столе присутствовал в оригинальной коробочке из экологического пластика салат от «Эй-Эй-Пи».
– Ты знаешь, Макс, я сейчас поняла. Они, эти люди, которые здесь живут, – это они настоящие. Нам так долго и тщательно раскрашивали их под варваров, злых, примитивных и жестоких, что мы в это поверили. Мы там, на другой стороне земного шарика, возомнили себя правителями всего мира. На самом деле это нам до них тянуться и тянуться.
К пониманию очевидных, элементарных вещей человек приходит иногда в середине жизни. Хорошо, если не в конце. Я благодарна своим родителям за то, что они, отказывая себе даже в самом необходимом, дали мне возможность получить хорошее образование. Понимание традиционных ценностей, веру в Бога.
Если бы не образование, я бы не познакомилась с твоим отцом, он бы не взял меня на работу в свою тогда ещё совсем небольшую фирму. А сейчас я благодарна ему, и знаешь за что? За отсутствие времени на твоё «воспитание». За то, что он не помешал мне передать тебе набор ценностей моих родителей.
Наша цивилизация всего лишь сто пятьдесят лет назад отменила рабство. Эру узаконенного владения одних людей другими как вещами. Никто не осудит человека, если он выбросил ненужную ему вещь на помойку. Никто не мог осудить рабовладельца за то, что он убил своего раба. Люди так долго, столько тысяч лет, шли к своему светлому будущему, но оно оказалось недолговечно. За последние двадцать лет мир снова так сильно изменился! Я не философ, не историк. Не знаю, как называются теории, которыми руководствуются нынешние правители мира. Может, это ницшеанство на новом витке.
– Похоже, – отозвался Макс. – Смерть Бога. Новые ценности от Антихриста, мораль господ.
– Да, именно. Ты же интересовался книгами Ницше.
– Меня ненадолго хватило. Его трудно читать.
– Но я хочу только сказать, что, независимо от названия, суть никуда не денешь. Кто такие женщины «Инкубатора»? Они рабыни. А бесполые существа, лишь внешне напоминающие мужчин и женщин, как бы они себя ни называли, пусть даже новыми сверхчеловеками, – просто новые рабовладельцы. И ничего хорошего из этого получиться не может. А те люди, которых мы сейчас узнаём, сохранили свои вековые устои, традиции, культуру. За ними будущее, и как раз потому, что они не отменяют своего прошлого.
5
– Виктор Сергеевич! Я хочу вернуться домой.
Виктор, почти выйдя из кухни, остановился как вкопанный. Вернулся, сел за стол напротив Макса.
– Что ж, это твоё право. А мама… тоже?
Макс несколько секунд не без удовольствия наблюдал за выражением лица Виктора.
– Вы меня неправильно поняли. Я хочу взорвать «Шерхан». Любому вашему агенту, думаю, будет гораздо сложнее попасть на его борт, чем мне. Особенно если я скажу отцу, что сбежал, а мама осталась у вас в заложниках.
– Смелый план, – произнёс Виктор с едва заметным облегчением. – Что же это за напасть такая. Всё бы вам, молодым, взрывать. В моей практике это уже было. Строить кто будет? Но я повторю вопрос. С мамой посоветовался?
– А при чём тут мама? Ну, то есть нет. Сначала – с вами.
– Макс, я тебя никуда не пущу, слышишь? И думать не смей!
– Мам! Ты считаешь, что я должен сидеть возле тебя, как маленький?
Андрей почесал в затылке, переводя взгляд с Макса на Веронику.
– Имя конкретного исполнителя мы ещё обсудим. Только вот насчёт предложения взорвать «Шерхан» надо тоже подумать. Зачем портить хорошую вещь? Может пригодиться в хозяйстве. Лучше захватить.
– Есть план, как захватить? – спросил Виктор.
– А что, разве уже есть план, как взорвать? Любой из этих планов надо ещё в нескольких вариантах тщательно разрабатывать. Но ход ваших мыслей, юноша, мне нравится…

Глава IV

1
– Витя, у тебя случайно не раздвоение личности? К нам в Управление записался на аудиенцию Джеральд Нортридж. На фотографии вылитый ты.
– Наконец-то! И где же этот мой двойник?
– Я не стал тебя спрашивать, распорядился пропустить. Уже поднимается по лестнице.
Дверь в кабинет после негромкого стука открылась.
– Разрешите войти?
Статный мужчина лет тридцати пяти или чуть больше, закрыв дверь, уверенно прошагал на середину комнаты и вытянулся по стойке смирно. Он явно волновался и не знал, как себя вести дальше. Оценив количество звёзд на погонах генералов – Виктор случайно сегодня тоже был в форме, – повернулся к старшему по званию и доложил:
– Лейтенант-коммандер Королевских австралийских военно-морских сил Джеральд Нортридж.
– Что же ты в штатском пришёл, лейтенант-коммандер? Боялся, что мы тебя в форме не пустим? – Виктор подошёл к «двойнику». – Ну здравствуй. Сорок лет, как ни разу не виделись…
– Здравствуй, дед!
Они пожали руки, обнялись.
– Я вас оставлю, – сказал Андрей и направился к выходу.
– Да погоди, у нас секретов нет. Знакомьтесь. Мой внук. А это мой друг и соратник Андрей.
– Рад встрече, сэр, – сказал Джеральд, пожимая протянутую руку генерал-лейтенанта.
– Да, вот это встреча! – говорил Андрей. – Ты мне ничего не рассказывал. А вы рядом смотритесь как братья… – Он пошёл к двери, закрыл её изнутри. Потом подошёл к сейфу и достал коньяк и рюмки.
– Сам бог велел.
Виктор тем временем нашёл в столе плитку шоколада.
– Ну, рассказывай. Я знаю, ты был в походе. Сейчас в отпуск?
– Да, сэр. Десять дней.
– Ну какой я тебе сэр?! Скажи сначала: мама здорова?
– Да, сейчас она в порядке. Тогда, в тридцать шестом, когда у отца случился сердечный приступ и никого не было рядом. В общем, после похорон она слегла, и мы думали, что вслед за ним уйдёт. Лежала неделю. Потом передала все дела по своей фирме Катарине. Затем понемногу отошла. Сейчас стала писательницей. Джулия Сент-Нортридж. Сочиняла сначала сказки для внуков, детей Катарины, потом стала их издавать. Про остров.
– Теперь расскажи, как служба. Непросто было у вас, как я слышал?
– Совсем непросто. Я после училища попал на «Коллинз». Это подводная лодка.
– Мы знаем. Но тактико-технические характеристики у тебя выведывать не будем, они нам известны, – сказал Андрей.
– В 24-м, когда ракетным ударом России была почти уничтожена Западная база флота, мы с отцом как раз прочитали твоё письмо. Я не знал, куда мне деваться. Я был офицером. И тут я вдруг узнал, что мой дед – российский шпион. Мне отец стал опять рассказывать про остров, про американскую лодку, про то, как ты улетел с сэрами. Он и в детстве мне про всё рассказывал, но тогда это воспринималось как сказка. Я стал искать информацию о том, что в мире происходит на самом деле. Кто в этой войне с кем и за что воюет. И я принял решение уйти со службы, написал рапорт, изложил причины… Тогда меня отправили в тюрьму. Осудили на двенадцать лет. Слава богу, через четыре месяца премьер заявил о намерении выйти из блока, начались дебаты о нейтральном статусе. Дело пересмотрели, меня восстановили в звании, вернули медали: вступился контр-адмирал, мой первый командир. С тех пор я опять служу на подводной лодке. Теперь на «Шарке», помощник командира. Вот, если коротко…
– На «Акуле», значит, по-русски говоря. А где остановился? – спросил Виктор.
– В гостинице. У меня ведь адреса твоего нет, я наудачу пришёл сюда.
– Похоже, предприимчивость – это ваша фамильная черта. – Андрей разлил по рюмкам остатки коньяка. – За вас, Джеральды Нортриджи!
– А ты не забыл, сидя между нами, загадать желание?
– Обижаешь, начальник. Или я не служу в Управлении разведки?
– Принято. Ты меня на сегодня отпускаешь, генерал? Значит, заедем за вещами – и домой.
– Ну, как тебе этот бравый парень? Андрей сказал, что мы выглядим как два брата. Это правда?
– Да, твой внук на тебя очень похож. Слушай, в этом есть даже что-то мистическое.
– Кстати, он не женат.
– А почему это «кстати»?
– Ну, не знаю. Мне кажется, он должен нравиться женщинам.
– Возможно. Но мне-то ты почему об этом говоришь?
– Да нет, это я так, в общем.
– Виктор, да что с тобой такое?
– Ну, понимаешь. Я ведь такой древний, можно сказать, уже. А вдруг он тебе понравится? Он ведь и похож на меня. И привыкать к другому имени не надо.
– Ах ты, противный старикашка! Ты что же, считаешь меня ветреной женщиной?
– Ну вот. Сама же говоришь: старикашка.
– Виктор! – Вероника устроилась у него на коленях и взялась руками за его щёки. – Разве уже родился тот мужчина, которого я могла бы предпочесть тебе? Я об этом не знаю.
– Правда?
– Правда. Так, погоди, не хулигань, ну что ты делаешь. Вот, ну полюбуйтесь на этого старика! Если бы все твои одногодки… да что я говорю! Если бы все нормальные мужчины – ну, не эти противные гендеровеститы, – которые минимум в два раза моложе тебя, могли быть такими, как ты, на планете было бы уже пятнадцать миллиардов.
2
– Света, тебе повезло, – сказал Андрей Юрьевич. – Говорю откровенно и серьёзно, ведь работа агента разведки не исключает любых форм вербовки. Стивен Хорши – гей.
Щёки Светы покрылись румянцем.
– Теперь о твоём докладе. Сергей Иванович говорит, что ты превзошла все его ожидания. Поздравляю. Подготовленный материал наверняка вызовет интерес у участников симпозиума. Надо быть готовыми к любому сценарию развития событий.
– А какие могут быть сценарии?
– Тебе могут предложить работать на «ГТК». И это было бы пределом наших мечтаний. Так что не отказывайся…
3
– Ты неплохо держишь удар, но в защите есть пробелы. Атакующие удары должны быть более точными и быстрыми. Для твоего возраста в целом неплохо. Тренироваться надо постоянно, и всё получится. Кстати, кто тебя тренировал?
– Боб. Так зовут моего тренера. Он робот.
– Робот? Вот это здорово! Его, наверное, ещё и программировать можно?
– Конечно. Я пока выше второго уровня из пяти не поднимался. Пытался переходить на третий, он мне через пять минут говорит: «Макс, иди отдохни».
Джеральд-младший и Макс не очень спешили, перемещаясь по Бульварному кольцу по дороге домой – то есть во вторую квартиру Виктора – из спортзала учебного центра. Вероника уже давно обосновалась как хозяйка по его постоянному адресу. И в лабораторию «Эй-Эй-Пи» удобнее было добираться.
Среди деревьев, растущих по обе стороны от широкого центрального тротуара, попадались великаны и старожилы, возраст которых определить было трудно. С диаметром стволов в полтора и даже два фута. И совсем недавно высаженные тонкие деревца, сменившие те, что уже пришлось спилить. Чёрные кованые решётки невысокого забора надёжно защищали их и пешеходов от автомобилей, безостановочно снующих слева и справа во встречных направлениях. А жизнь в центре бульвара шла себе своим чередом через века.
– Странно как-то получается, – говорил Макс. – Я никогда раньше не думал, что окажусь в этой стране, которую представлял самым ужасным местом на земле. А сейчас мне нравится. Здесь спокойно и уютно.
– Если бы наши знания о той реальности, которая не то что в тысячах миль от нас, а даже рядом с нами, соответствовали действительности… жизнь каждого из нас была бы совсем другой. Но человеком легче манипулировать, вложив ему в голову нужную картинку.
– Ты сейчас о чём?
– Да хотя бы о себе. Когда я и мой отец Питер Нортридж узнали из письма Виктора Сергеевича, что он работал на разведку Советского Союза, а потом России, это стало для нас шоком. Потому что как раз в последние годы перед этим страна Россия была разрисована как враг страны Австралии. Хотя мой отец всю жизнь, да и я к тому моменту политикой особо не интересовались. Но я уже окончил военное училище, был офицером и даже участвовал в военных операциях. Как раз против России, союзника Китая.
Через рассказы отца я впитал огромное уважение к моему деду и полному тёзке, Джеральду Нортриджу, который пожертвовал собой, чтобы остановить зловещий эксперимент пришельцев над человечеством. И теперь мне нужно было считать его врагом своей страны и своим личным?
Я начал интересоваться политикой, стал искать информацию, чтобы разобраться. Тогда это было не очень сложно, ещё работал общий для планеты Интернет. Прочитал много статей и книг про историю России. И даже нашёл двух корреспондентов, побывавших на Украине в 2022 году. Один из них сказал только, что мне, офицеру Королевских австралийских военно-морских сил, не пристало сомневаться в правильности политики своей страны. А второй поделился своими репортажами и фотографиями, которые ему запретили кому бы то ни было показывать. Под угрозой увольнения.
Я понял в конце концов про Россию одну простую вещь. Причину, почему эту страну за всю её историю никому не удалось ни захватить, ни поработить, ни колонизировать… Попыток ведь было очень много. Начиная с Монгольской империи в XIII веке до Североамериканской в XXI.
– И почему? – спросил Макс, внимательно слушавший Джеральда, который теперь сделал паузу, подбирая слова.
– Представь человека, который живёт на своей земле, выстроил дом для своей семьи и занимается мирным трудом. И в один прекрасный момент появляются вооружённые люди и говорят, что отныне они будут хозяевами его земли и ему надлежит им во всём подчиняться. А если он станет возражать, то его убьют или сделают рабом вместе со всей его семьёй, предварительно изнасиловав его жену и дочерей. Что бы ты дальше сделал на его месте? Правильно. Ты бы взял любое попавшееся тебе в руки оружие и защищал бы жизнь свою и своих близких.
Хочется сказать, что это преувеличение? Так не бывает? К сожалению, это – обычная практика в политике «сверхдержавы» по отношению к тем государствам, которые не в состоянии ей противостоять. Особенно если у этих государств есть природные ресурсы, на которые можно позариться. Большинство стран и не пытаются противостоять. Но Россия не из их числа. С тех пор как она себя заявила в качестве самостоятельного государства, никому не удавалось её подмять. И не удастся.
Человека, который защищает свою землю, свой дом и семью, можно уничтожить. Если, например, десятеро на одного. Но его нельзя победить. А тот, кто идёт порабощать в надежде на большую добычу, рано или поздно сталкивается с такой ситуацией: его друга, вместе с ним завербованного, убивают. Оказывается, их не защищают обещанные большие деньги. Тогда он задаётся вопросом: завтра могут убить и меня; а мне оно надо?
И вот теперь представь, что из таких непобедимых людей – кстати, это же можно сказать и про русских женщин – состоит целая большая страна. Только шизофренику или глупцу могли прийти мысли эту страну завоевать.
По-моему, нет на планете страны, в истории которой было столько войн, сколько в истории Российской империи. Нет страны, в которой жили бы настолько разные люди. Разные религии, языки, обычаи, традиции, культура… Не счесть трагедий, которые пришлось пережить всем им вместе, даже целым народам, и каждому человеку по отдельности. Трагедий, в которых были виноваты не только внешние враги, но и собственные правители.
Наверняка нет среди жителей нынешней Российской империи ни одного человека, который, покопавшись в событиях, происходивших с ним и его семьёй, его предками, не нашёл бы причин, чтобы не обидеться на чью-то несправедливость. Царя, помещика, комиссара, генерального секретаря, президента, губернатора.
А они не обижаются. Почему? Может, потому, что понимают: эта страна, которая собрала их всех под своё крыло, и есть все они вместе. Вместе с царями и губернаторами. И если обижаться, то только на самих себя. И ещё они понимают, что развалиться эта страна может только в одном случае: если живущих в ней людей разных национальностей натравить друг на друга. Такое тоже в её истории было не однажды.
Ты сказал сейчас хорошую фразу, Макс. Тебе здесь спокойно и уютно. Такое место притягивает, именно в таком месте хочется жить, правда?
А ещё у каждого человека есть место, где он родился, и оно тоже притягивает каждого нормального человека. Хотя не всегда на родине человек может себя чувствовать спокойно и уютно… Место рождения даётся человеку Богом. Место жительства человек выбирает себе сам.
Ты ведь уже слышал рассказы про остров, карту которого видел у Дядинцева? Он давно скрылся под водой. Место и моего рождения, и моего отца – Перт. А мамы – филиппинский остров Палаван. Но только на острове Сент нам всем было как нигде спокойно и уютно. В последний раз мы отправились на Сент, когда мне было почти двенадцать. «Диана» не смогла даже пристать к берегу: пирс уже ушёл под воду. Мы просто постояли на якоре, развернулись и ушли. Мама весь обратный путь проплакала в каюте. На отца тоже было больно смотреть, хотя он изо всех сил старался не подавать виду. Но больше всего меня поразили слёзы на глазах Константина и Андрея, русских альпинистов, которые тогда мне представлялись древними стариками. Им было немного за шестьдесят.
Вспоминаю сейчас то, что я прочитал о Второй мировой войне. Для людей Советского Союза, а теперь России, она называется Отечественной и Великой. Последнее слово – неслучайное; это – масштаб трагедии. Знаешь, что я подумал? На этой огромной территории у каждого её жителя место рождения своё, особенное, иногда абсолютно непохожее на другие города и деревни. Но когда началась война, Родиной для всех русских стала вся, одна на всех огромная страна. Это слово стало обозначать не просто место рождения, даже не просто всю территорию страны. Это смысловое, ментальное пространство.
Те, кто это пространство считает своим, в России навсегда. Несмотря на пережитые трагедии. А те, кто не смог простить обид, отпочковались… Может, им стало лучше. Может, нет.
Джеральд замолчал, Макс тоже молча переваривал услышанное. Через несколько минут Джеральд продолжил:
– Когда я это всё… прочувствовал, что ли… я решил отказаться от карьеры военного. Чтобы не воевать против России. Я написал рапорт. И меня тут же осудили за измену и дезертирство во время военных действий. Но оказалось, что даже среди высших чинов флота есть трезвые люди. Под их давлением и правительство стало поддаваться. Война Австралии с Россией прекратилась. В общем, меня вернули на флот.
В моём экипаже как в капле воды отражается всё человечество. Кто-то служит за деньги, и ему всё равно, в кого пульнуть торпедой. Есть те, кто настолько пропитан ненавистью к русским, что переубедить их невозможно. В этой ненависти нет логики, нет причин. За что, например, может один человек ненавидеть другого, который ничего плохого ему не сделал, если они к тому же незнакомы? Это клиника. Шизофрения, амок, что там ещё может быть. Я не психиатр, чтобы ставить диагнозы. Командир лодки в их числе. Есть несколько человек, офицеров и матросов, которые поддерживают мою точку зрения. Нас немного, но больше, чем явных сторонников командира. Я приехал сюда, к деду, чтобы убедиться, что правильно понимаю его и ситуацию. А ситуация, которую готовят твой отец и его покровители, препаскудная.
– Убедился? – спросил Макс.
– Больше того. Я понял, что сейчас практически всё население нашего шарика оказалось в роли того человека, которому надо защитить свои дом и семью. Значение слова «родина» для всех землян расширилось сейчас до размеров планеты. Не все, однако, это знают и понимают.
Скажи мне, Макс. Выбор, который ты сделал, он окончательный? Это непростой выбор. Наверное, тебе было даже труднее, чем мне.
– Да, – ответил Макс. Он непроизвольно плотно сжал губы и смотрел вперёд и вдаль.
– Я опять уйду в поход. Он продлится месяца четыре или больше. Может получиться так, что мы с тобой больше не встретимся. Что за это время может случится всё, к чему мы стараемся подготовиться. И исхода чего не знаем. Ты, очевидно, скоро будешь в резиденции «ГТК», в центре принятия решений…
Макс вопросительно смотрел на Джеральда, ожидая, что он скажет дальше. А Джеральд пока молча и восхищённо любовался возвышающимся впереди, в трёхстах метрах, и застилающим полнеба величественным бело-золотым храмом.
– Знаешь, Макс, интуиция редко меня подводит. Наследственное, видимо. Кажется, мне придётся принять участие в спасении человечества, как и деду. Тоже, может быть, наследственное. Запомни то, что я сейчас скажу, вдруг пригодится. Код, по которому можно выйти на связь с моей лодкой, даже по незащищённому каналу, простой: SHARK 083 JC 7548.
4
– Андрей, я всё забываю, у нас разрешена Конституцией смертная казнь или нет?
– Что, так достало?
– Можно я не буду произносить этих слов в этом здании? Вот когда мы вместе пойдём с работы домой. Самое непоправимое то, что этим бездельникам ничего нельзя предъявить.
Ты же знаешь, когда мне поручили возглавить «Надзор», я не сопротивлялся. Но сейчас я понимаю, что мне легче было вытерпеть любые пытки от инопланетных сэров, чем сейчас – улыбки иных сопланетян. Мало того – сограждан! Мало того…
– Виктор, успокойся. В твоём возрасте вредно так волноваться. Хочешь двести граммов коньяка? Я знаю, хочешь. Нету. Есть водка. Будешь?
– Нет. Водка без закуски – не в моих правилах. Ты понимаешь, проблемы-то возникают на пустом месте. Как говорится, пришла беда, откуда не ждали. Крейсер «Москва» должен через три дня выходить в море, а я только завтра получу последние комплексы спутниковой связи. Ещё доставить, и время нужно на монтаж. Как тебе нравится: этот Варламов из НИИ мне отвечает, что по инструкции от 2018 года, которая до сих пор не отменена, проверка должна быть согласована ещё в двух инстанциях? Или он раньше этого не знал? Если знал, почему не говорил никому, что на проверки отводятся такие сроки, за которые проверяющие два раза по очереди отпуска отгуляют? К тому же проверки чисто формальные, за последние пять лет не было ни одного значимого замечания. Табельное не буду с собой брать. От греха.
– Правильно, завтра не бери. Возьмёшь в следующий раз. Да, приходил твой внук. Говорил, ему нужно выехать раньше, в шесть. Иди, вроде успеваешь.
– В шесть? Да, вроде успеваю. Знаешь, неспокойно мне за него. Как, впрочем, и за всех нас. Кстати, Андрей, как насчёт информации о том, почему взорвались два самых крупных склада, пороховой и топливный, во Флориде? Не удалось ещё разузнать что-нибудь?
– Известно только, что неизвестного происхождения молнии откуда ни возьмись воткнулись в эти склады, хотя молниям просто невозможно причинить им вред. Мистика.
– Мистика ещё в том, что на топливном складе как раз было топливо для «Шерхана», а пороховой находится в трёх милях от знакомой нам виллы в Сент-Пойнте. И взорвался он как раз перед нашей десантной операцией, что нам сильно помогло, поскольку отвлекло внимание кротовцев. Знаешь, мне кажется… Может, они забили в поисковике Нета имя Саид и им порекомендовали посмотреть «Белое солнце пустыни»?
5
– Шеф, кажется, мы нашли вашу жену. Она засветилась на чип-контроле в Москве, в главном филиале «Эй-Эй-Пи». Это австралийская зелёная ферма. Случайно, видимо, кто-то слил в их сеть данные по сотрудникам. А может, по глупости, но это уже неважно. Что будем предпринимать?
– В Москве? Я чувствовал, что это их рук дело. А пацана моего нашли?
– Нет. Может, надо послать туда нашего человека, чтобы последил за ней? Они же наверняка общаются.
Майкл смотрел на Джона и молча потирал пальцами лежащих на столе вытянутых рук.
– Нет, ничего не будем предпринимать, – сказал он через минуту. – Они ничего не знают, стало быть, бесполезны для них и неопасны для нас. Скажи лучше: Хорши уже вернулся из Ванкувера? Пусть доложит, не зря ли потратил время на поездку и что успел сделать по нашей программе. Завтра, когда соберём Совет.
Выходя от шефа, Джон в дверях почти столкнулся с высокой женщиной с грубыми чертами лица и с сиреневыми прямыми волосами.
– Гретта, ты когда-нибудь меня с ног собьёшь. Вообще, как ты умудряешься ходить в такой узкой юбке? Тебе поэтому и маневрировать сложно…
– Джон, заткнись. Я хожу так, как мне нравится. Привет, Майкл! У меня для тебя потрясающая новость! Звонил твой сын откуда-то из Африки, у него нет денег, он просит тебя помочь ему вернуться домой.
Глаза Майкла от удивления поползли на лоб. Джон, не успевший выйти, вернулся и уставился на шефа.
– Ну вот, ты спрашивал, что предпринять. Организуй его доставку.
– Хорши, вы учёный или шаман? Вы не хотите, надеюсь, заставить нас пожалеть о том, что мы пригласили вас к сотрудничеству?
– Нет, господин Крот. Но я в своей работе обращаю внимание и на то, насколько мои выводы из практических исследований соотносятся со знаниями других наук. И не только наук. Не поддающиеся пока объяснению знания провидцев и предсказателей о будущем зачастую подтверждаются до наступления этого самого будущего исследованиями некоторой части учёных. Уметь бы нам вовремя обратить внимание именно на их исследования. Вот почему полезно знать предсказания.
Опасность для Североамериканского континента частично погрузиться в будущем в океан учёные связывают с давлением Тихоокеанской тектонической плиты на Североамериканскую и Евразийскую. Предполагается, что менее уязвима Евразийская тектоническая плита.
– Спасибо за лекцию. Но… расскажите сейчас подробнее: так ли уж неуязвима эта русско-китайская плита?
– Материковая часть Евразийской плиты значительно больше её океанической части, а у Североамериканской – наоборот. Одним из последствий океанических землетрясений являются цунами. Евразийский материк в этом плане гораздо безопаснее. Но сейсмоопасная зона окаймляет Евразийскую плиту с юга, по всей границе с тремя соседними плитами, которые её подпирают. Она простирается через всё Средиземноморье, через Гималаи, за озеро Байкал…
Наверное, я был не совсем прав, употребив слово «уязвимость». Поведение литосферы труднопредсказуемо. Современная наука не может сказать наверняка, где именно на планете в следующий момент произойдёт землетрясение. В Турции и Сирии оно назревало сто лет, но и после 2023 года там не стало безопаснее, хотя Аравийская плита сместилась на целых три метра.
– Господин Хорши, давайте ближе к делу. Нам нужны как можно более достоверные с точки зрения прогноза карты сейсмоопасных районов, расположенных в морях вокруг Евразии. Я вас правильно понимаю: это Средиземное море и Тихий океан?
– А почему именно в морях?
– Хорши, не задавайте лишних вопросов. Просто сделайте качественно свою работу – и вы получите хорошие деньги. Сколько времени вам нужно? Вы потратили сейчас четыре дня на поездку в Ванкувер. Надо навёрстывать.
– На карты в районе Тихого океана потребуется две-три недели, это моя специализация. На Средиземноморье больше, информацию надо искать и систематизировать. Кстати… в Ванкувере я слушал доклад молодого учёного из России, совсем девчонки. Она очень подробно и интересно рассказывала про свои исследования как раз в связи с турецким землетрясением.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71196706?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

notes
Примечания

1
Australian Aeroponics, начинается с букв «А», произносится как «эй». – Прим. ред.