Главная страница | Современная русская литература | Красный лукум от Сююмбике

Красный лукум от Сююмбике
Эльмира Хан
В легендарной башне татарской царицы Сююмбике совершается семь преступлений – участницы конкурса красоты гибнут одна за другой. В ходе следствия выясняется, что к убийствам девушек причастна тень Гурьям Потворской, сумасбродной хранительницы башни. Возможно ли такое? Это и предстоит выяснить прокурору, который не верит в виновность хранительницы. Он считает дневник Гурьям, который повествует о царице Сююмбике, главным доказательством ее невиновности. Не успевает Казань отойти от страшного преступления, как новый удар ожидает республику – битва года между китайской пандой и бараном номер один под угрозой срыва. Нарастает международный конфликт. Как его предотвратить? Иронический детектив в жанре магического реализма – новый роман Эльмиры Хан.

Эльмира Хан
Красный лукум от Сююмбике

Часть первая
Хвост легендарного стражника казанского Кремля, воздушного змея Зиланта, в народе Сали-Зи, петлял между крышами, распугивая сонных голубей и будоража первых посетителей.
Михалыч, в прошлом заядлый пилот, а сейчас романтичный изобретатель, сиял за штурвалом летающего гиганта, как новенький медальон. Сали-Зи он сконструировал сам и вошел в Книгу Рекордов Гиннеса как первый в мире изобретатель змея со стальными лопастями.
В момент обеденного азана змей застыл над Кул-Шарифом. После подплыл к башне Сююмбике, вокруг которой рассеянными зигзагами рисовал узоры туристический поток.
Сали-Зи ударил хвостом по шпилю башни, послав братский привет ее хранительнице, Гурьям.
Крыша затрещала. Тревожно заухали голуби. Взлетели и суетливо, как мошки, засновали туда-сюда ласточки.
Гурьям сдержанно улыбнулась, загадочно закатила глаза и послала воздушный поцелуй в маленькое окошко, в котором мелькнула знакомая чешуйка. Сегодня она принимала очередного отчаянного поклонника легендарной царицы.

– Каждую ночь я слышу, как открывается дверь и натужно скрипит. Корвалолом спасаюсь, – тихим тяжелым голосом рассказывает Гурьям Потворская новому гостю, который в обход туристической группы решил тайком прогуляться по башне Сююмбике.
Она ножом разламывает на столе громадный булыжник сахара, вызывая недоумение посетителя.
– Какая именно дверь? – шепотом интересуется гость, трепетно поглаживая бородку, и с ужасом озирается.
Но опять возвращает взгляд к напудренному граниту на столе у Гурьям.
– Да кто ж ее знает! – старуха устало машет рукой и достает из тумбочки шоколадку. Шуршит оберткой, с детской нетерпеливостью ожидая, когда заурчит самовар.
Гость присаживается рядом. Гурьям бросает крупный кусок сахара в чашку, с блаженной улыбкой хлопает поющему пару, кипятком топит гранит в чашке.
Она протягивает чай гостю – гость с сомнением берет чашку, с опаской заглядывает внутрь.
– А можно сюда ночью прийти? – Принюхивается к чаю: душица, мята, шалфей…
– Да вы что! Тут все закрыто! Охрана какая! Меня с работы снимут, на пенсию-то не прожить! Пробуйте, не отравитесь. – Она хмурится, надламывает шоколадку и жадно проглатывает половину плитки.
– Спасибо… А сахарок-то… Как в детстве у бабушки. Думал, такой уже не выпускают… – мужчина заискивающе улыбается и прихлебывает чай. – Я просто охотник за д?хами. Мечтаю разгадать тайну Сююмбике. – Он достает новую шоколадку, которая скользит к пышной груди хранительницы.
Гурьям Потворская берет шоколадку, замечает торчащую с краю пятитысячную купюру и раздраженно бурчит:
– Да что там разгадывать! Сколько можно вокруг этой кривляки легенды слагать! Подумаешь, к ней Иван Грозный сватался! – Взгляд Гурьям застывает на купюре. – Кренделя да плюшки – опий для болтушки… Суховатые сегодня кренделя!
– Я слышал, что дух ее витает здесь. Скулит по ночам. – Гость вынимает из-за пазухи новую плитку и кладет на стол.
Гурьям хмыкает и закидывает шоколад в тумбочку.
– Да кто ж знает, ее это дух или сына покойного? Сказочников развелось! – Гурьям поправляет кудряшки, невинно опускает глаза и снова наливает себе чай.
– А может, сам дух Ивана Грозного мстит Сююмбике за Казань? Не дает она царю покоя в могиле? – шепчет мужчина, протягивая новую плитку.
Гурьям оглядывается по сторонам. Толстые пальчики зависают над плиткой. Она барабанит по столу, хватает плитку, щерится и закидывает в тумбочку.
– Дух Ивана, говорите? Пончики, оладушки – анаша для матушки… – Гурьям гогочет, окончательно напугав гостя, но успокоившись, серьезно скрипит: – Позвоните через два дня.
Женщина протягивает бумажку с телефоном. Мужчина нервно кивает и раскланивается.

***
На улице перед башней Сююмбике заливисто трещали татарочки, участницы конкурса красоты. Атласные платья струились по темной брусчатке, высокие меховые буреки с серьгами и чулпами согревались теплыми солнечными щупальцами. Они готовились к фотосессии.
Скулы седоволосого фотографа нервно подергивались:
– Сюда, ближе! Встали коромыслом, впритык! Представили, что напротив окна Сююмбике вас ждет самый завидный батыр, а вы скромно, но душевно его приветствуете! Скромно, я сказал, а не как шаманка из преисподней, Рушания! – крикнул фотограф. – А где Зуля?
Девушки переглянулись. Одной не хватало.
– Быстро найти эту курицу! Вечно опаздывает и теряется! – прорычал фотограф и ринулся искать у церкви.
Время шло. Финалистки конкурса красоты «Татар кызы» растерянно бродили по Кремлю вокруг мечети Кул-Шариф, заглядывали в проулочки и под кусты – вдруг беглянка прячется там? Она любила чудить.
– Как же она меня достала, эта царица! – негодовал фотограф, наяривая десятый круг.
– Дочка шишки, что вы хотели! Наглая и бессовестная! Я не удивлюсь, если она первое место займет. Вы наверняка знаете, кто будет мисс, да? Признавайтесь! – шипела Роза, чернявенькая девушка с писклявым голосом, очень похожая на китаянку.
– Я не член жюри и к кулакам не принадлежу! – рассердился фотограф и начал обзванивать всех «на сбор».
Девушки выстроились для фотосессии в ста метрах от башни Сююмбике. Фотограф решил снимать без царицы. На пятом кадре раздался глухой звук упавшего груза.
Донеслись голоса:
– Самоубийца!
Конкурсантки побежали на шум.
Народ столпился вокруг мертвой девушки.
– Выпала из окна! – рыдала какая-то женщина.
– Какого окна?!
– Из башни!
– Неужели руки на себя наложила?
– Или убили?
– Вызывайте скорую, полицию! – суетился народ.
– Это же наша Зуля! – завизжали конкурсантки.
С бледными лицами медленно отошли они от места происшествия. Фотограф трясущимися руками набирал номер организаторов конкурса.
***
Вечерние новости оповестили об убийстве девушки и приостановке конкурса красоты.
От башни Сююмбике журналистка Гульнара Тюрбаева дрожащим голосом вещала с экрана:
– Главной сенсацией сегодняшнего дня стала записка, которую нашли в руках девушки. Там было написано, что в ее смерти нужно винить заместителя прокурора Татарстана, Зубазгу Мозгаровича Валиева. Какое отношение имеет наш уважаемый прокурор к убийству девушки? Есть ли здесь политическая подоплека? А может быть, легенда о Сююмбике ожила, и царица начала мстить заклятым недругам? Будем держать вас в курсе нашего расследования!

Часть вторая
Зубазга Мозгарович, в прошлом прокурор среднего звена провинциального городка, осваивал новый кабинет. После того как он раскрыл преступление о крупном мошенничестве, его повысили до заместителя генерального прокурора и перевели в столицу Татарстана Казань.
Чиновник сидел в пахнущем новенькой кожей кресле и лениво наблюдал за подчиненным, что ползал от одной папки к другой, обнюхивал, а потом поворачивал нос к хозяину и требовательно пищал.
Прокурор одобрительно кивнул на очередной писк, и ежик продолжил проводить обход территории.
Зубазга встал и подошел к зеркалу. Поправил идеально выглаженный синий костюм с погонами. Начальник должен быть примером для подчиненных, а новый – тем паче. Он расчесал густую непослушную шевелюру, пригладил чубчик, который называл «сенко мое строптивое», и направился к столику, на котором преданным отрядом прошлых побед выстроились призовые кубки – награды за любовь к хоккею.
Прокурор переставил парочку кубков, ностальгически вздыхая о прошлых временах. На новом посту об игре придется надолго забыть.
У Зубазги было две слабости – игра и женщины, а теперь не осталось ни одной. Он женился, обзавелся «добротным хлевом, где ему было сухо, сытно и тепло». И излучал лучезарную безмятежность, боевое хладнокровие и нежную верность супруге, когда его провоцировали на интрижку всеми доступными, запретными, законными и противозаконными способами.
В дверь постучали, и вошел следователь.
– Извините, у вас обед, Зубазга Мозгарович?
– Я закончил, проходи, Дмитрий!
При виде гостя ежик встал на лапки. Колючки его растопырились, он зафыркал, а следователь расхохотался.
– Синий ежик! Вот это да! И с характером! Ты чего такой негостеприимный, не татарин, что ли? – следователь присел напротив ежика и стал его рассматривать. – Натюнингованный, однако! Не знал, что и ежей красят.
Дмитрий попытался погладить ежика, но тот напряг колючки, повернулся задом и замер.
– Стильный нюхач. Думаю покрасить его колючки в цвета флага к столетию Татарстана. Все же праздник, а он у нас – существо публичное. И ответственность на нем большая. – Зубазга погладил ежика, чтобы тот успокоился.
Иголки ежика расслабились. Он ткнулся носом в ладонь прокурора.
– Ответственный говорите! – еще сильнее расхохотался Дмитрий. – Прям гроза и ужас преступников! – Он достал папку.
– Еще какая. – Зубазга взял ежика на руки, чтобы тот не шипел на следователя.
– Жаркое время у вас, Зубазга Мозгарович. Не до шуток, вообще-то. Мне передали протокол допроса…
– Ну, давай, – протянул прокурор, – Дело-то типичное. Раскрывать нечего, – скривился он.
– Ну, не скажите! – глаза следователя загорелись, он потер ладони и открыл папку.
Зубазга напрягся, заметив нотки ехидства в голосе.
– Обычная месть, что тут еще доказывать. Отца взяли за крупные взятки. Она осталась сиротой, да еще и бедной. Странно, конечно, что папочка не позаботился о дочери и не переписал на нее свое имущество. Ну, не выдержала она и сбросилась.
– Прямо из окна башни? А то в Казани же мест больше нет, да? Почему не с высотки, не с Пирамиды? – Дмитрий бурил взглядом покрасневшего прокурора. – Конечно, следствие пока идет, и доказательств вашей причастности нет. Но вы, похоже, уважаемый прокурор, не смотрели еще новости. Пока вы тут забавляетесь с вашим подопечным, у нас новый труп. Еще одна девушка сбросилась с башни. И она тоже участница конкурса красоты.
– Не может быть! – Прокурор приподнялся было, но снова бессильно опустился на стул.
– Еще как может! – следователь развалился в кресле, с удовольствием наблюдая за паникой начальника.
– И опять я виноват? – Глаза прокурора так и стреляли огнем, а ежик надулся шаром и фыркал на следователя.
– В этот раз записочки с вашим именем не было. Но вы не радуйтесь. Девушки были подругами. И… – Дмитрий запнулся, глаза его покрылись пеленой скорби и растерянности. – Ночной сторож утверждает, что во время обхода территории слышал голос, назвавший ваше имя. То ли будущий труп проклинал вас, то ли привидение и вправду существует.
Следователь внимательно поглядел на прокурора.
– Давай подпишу твои сочинения! – буркнул тот.
– Тут вызов на новый допрос, подписка о невыезде, как обычно. Сами-то что думаете? – прищурился Дмитрий.
– Что я думаю, я сообщу в суде. Постановление на обыск и слежку готово? – нахмурился Зубазга, быстро подписал и протянул бумаги.
Следователь скрыл разочарование, долго застегивал портфель, выдал несколько новых комплиментов ежу и у двери обернулся:
– Думаете, копают под вас? – Он впился участливым взглядом в лицо прокурора.
– Все может быть, – выдохнул в ежиную мордочку Зубазга. – Но мы ж колючие, нас голыми руками не взять, да? – оскалился он, и ежик в ответ запищал, повернувшись хвостиком к следователю.
***
Приехав домой, Зубазга застал жену в слезах.
Слезы любимой, как удар под дых для новоиспеченного супруга. Прокурор уже привык, что его жена превратилась из простой деревенской простушки в серьезную бизнес-леди, у которой свой бренд. И не абы какой, а главный бренд Татарстана с сочным девизом: «Без булдырабыз!», то есть: «Мы – молодцы!».
Но теперь она с унылым и кислым видом резала топориком лук и что-то ворчала себе под нос.
По телевизору шутил юморист и приглашал танцевать плясовую.
– Вкусно пахнет! – Прокурор обнял жену сзади.
Та вонзила топорик в разделочную доску и гневно выпалила:
– Все лапы бы им оторвала!
– Кому? – Зубазга отпрянул.
– Китайскому налетчику! Ты что, новостей не смотришь? Гадюкам только бы копировать! – повернулась к нему Айгуль, сверкнула глазами и продолжила рубить лук.
– Что-то серьезное? – Зубазга полез за пультом.
– Мало нам невзгод! Тебя убрать хотят, а меня обанкротить!
– Китайский миллиардер собирается в Татарстан, да не один. Он везет своего близкого друга, панду, – объявила ведущая и показала видео с китайцем и его зверем. Китаец уверенно кричал: «Да, уо хен кху!», а панда била себя лапой в грудь.
– И что? – не понял Зубазга.
– Что-что! Это ж китайский прототип нашего «Мин булдырам!» В переводе с китайского – уо хен кху – я крут и молодец! Они своровали наш боевой клич! Пусть только переступит границу Татарии! Я ему такой «хренху» покажу! Я не зря точу рога нашего барана перед каждой съемкой! Каждый норовит его или отравить, или поранить! Обидеть и унизить! Что мы только не пережили! Конкуренты идут на все, только бы занять нашу нишу!
– Да, мы готовы принять панду и потягаться силушкой батырской. Уверен, что наши рогатые джигиты еще не раз докажут, что никакой Китай им не страшен. Мы же не сделаны в Китае! – услышали они речь президента Татарстана. Оскар Мурович сиял в экране, как новенький мерседес.
– Веселый у нас будет сабантуй! Панда против барана! – хмыкнул прокурор.
– И гусей с курями! Без булдырабыз! Не забывай, что у нас мультибренд. Выколем глаза и пустим на валенки наглого выскочку! – Айгуль поправила платок, затравленно посмотрела на мужа и прижалась к нему.
Он обнял ее, она ткнулась ему в грудь, на рубашке остались мокрые следы.
– Прости, у тебя своих хлопот полный кабинет.
– Люди распустили уже столько слухов про башню… Типа Сююмбике вернулась… – прошептал прокурор.
– Хоть сериал снимай. – У Айгуль сполз платок, и Зубазга заметил седину в белой копне ее волос.
– Будем снимать. Пустим в башню ежа, и он сразу всех раскусит, у него такой нюх! – Он обнял Айгуль крепче, и она рассмеялась от щекотки.
– С нашим нюхачом ничего не страшно. Он еще не вонзил иголки правосудия в пятую точку? Не покусал золотые перстни босса? – Айгуль вытерла слезы смеха. – Но весело не только нам, но и Рашиду! Сегодня я видела его после приема у президента. Тот его вызвал… Догадайся по какому поводу?
– Коровы мрут? Удой не идет по Галимову, норму не выполнил? – Лицо Зубазги посерело, он осознал, что давно не общался с другом.
– Нет! Говорит, что Наталья, бывшая жена, жалуется, что мы ее бросили за границей, а она гражданка России и главный инвестор Татарии. Негодует и грозится в своем репертуаре, прикинь! Видно, кубинский донжуан кинул ее, скосил весь хлев и слинял. Она просит выслать самолет, потому что у нее нет денег на возвращение!
– Пусть автостопом едет. Но можем прислать телегу. С какой она деревни? – ухмыльнулся Зубазга. – Куда же делись ее миллионы?
– Кто знает! В нашем ханстве снова страстные мелодрамы. Бедная Гузель!
– Алга, алга! – кричали люди на экране телевизора, а в небе летели гуси.
Зубазга с Айгуль посмотрели и расхохотались.
– Гляжу вперед – и там татары! А есть ли место, где нас нет? – Айгуль хлопнула в ладоши и снова принялась готовить ужин.

Часть третья
Наталья с подругой Херой наслаждались в хаммаме истомой, окутанной мятно-апельсиновым туманом.
Оперная певица Хера приехала в Казань с очередными концертами. Но это был только предлог. На самом деле она согласилась на гастроли, чтобы повидаться с подругой детства.
Год назад Наталья со скандалом «вышла замуж» на Кубу, бросив мужа, бывшего премьер-министра Рашида Нуриевича. Брак у них затрещал по швам, когда в Казань вернулась первая любовь Рашида, Гузель. Измену Наталья ещё могла бы стерпеть, но как стерпеть потерю влияния в правительстве? Ведь именно муж представлял там ее интересы, служил марионеткой в экономических играх.
Хера сгорала от любопытства, что же задумала подруга? Как распорядится деньгами?
Отец Натальи был генералом, очень уважаемым в республике, а мама – талантливой пианисткой. Влиятельные родители отошли в мир иной, оставив дочери богатое наследство. А Хера – главная прима итальянской оперы – нежно любила деньги и родину, и искала любые оплаченные предлоги, чтобы сбежать в Казань к грубоватым потомкам великих ханов от знойных и смуглых макаронников.

Грузное тело Натальи растирала массажистка.
Когда девушка закончила, подруга погрузилась в джакузи к Хере.
– Я смотрю, ты после шоу с кенгуру выросла, – скривилась в ухмылке Наталья. – Теперь детские утренники и корпоративы ведешь. Из оперной дивы мировой сцены в болото обыденного быдла… Экстраординарный взлет, старушка!
– Кто бы мычал. Тебе бы тоже пластика не помешала, а то переспелые дыньки растянутся, как тесто для лапши. Хотя можно закатать и скрепкой закрепить, а когда нужно раскатывать, – оскалилась Хера. – Обращайся, если надо, есть знакомый хирург, чудеса творит. Твой бывший еще прилетит и заберет тебя! Не дай себе задрябнуть и закиснуть, держи пердэлки в тонусе!
Певица захихикала, обмазываясь пеной. Наталья бросила в нее мыло.
– Как ты выражаешься, сопрано Рима! Пердэлки! – фукнула Наталья, но глаза повеселели.
– У меня в отеле горничная родом из Чехии, так я у нее нахваталась словарного запаса. – Хера нанесла на лицо маску. – КВН отдыхает. Чешский очень презабавный язык. Пердэлки – это официальное название нашего бампера. Пип-пип-пи-и-ип!
Наталья в ответ раскатисто загоготала, раскачивая третьим подбородком. Она била руками по воде, капли летели во все стороны, а она кашляла, задыхаясь от смеха.
Хера протянула ей стакан сока и серьезно спросила:
– Так что случилось-то с твоим кубинским генералом? Почему разошлись? Да и куда делись твои миллионы и друзья, которые по первому свисту присылали частные самолеты? Я очень удивилась, что тебе был нужен билет. – Хера укоризненно посмотрела на Наталью.
– Оскар Мурович зажал самолет, но все же прислал обшарпанный «боинг». А он должен был выделить мне свой, личный! Я ему покажу отсрочку по кредитам!.. – Наталья надулась, как питон перед схваткой.
– Может, наш президент тоже обнищал ненароком? Такие инвестиции канули в Кубу? Как ты умудрилась их разбазарить за год? – Хера отпила вина и впилась в Наталью глазами.
– Проиграла, – пробормотала Наталья, взяла сигару и выпустила дым.
– В казино, что ли? Пять?.. Или семь лимонов баксов? Ты ж в списке Форбса столько лет была! А тут, смотрю, тебя даже в конце нет! – Хера закинула лимон из бокала в рот.
– Мужу проспорила. – Наталья опустила глаза. – Мой кубинец – очень горячий мужчина. Ну и хвастун в придачу, если обкурится. Начинает мне байки травить про свою прошлую жизнь. Ну и кинул мне, что он еще – ого-го. Легко может двадцать девиц за ночь обслужить. Я ему и ответила, что без травы и стимуляторов, которые он так любит перед этим делом принимать, он и два часа не продержится.
– И?.. – Хера нервно закурила сигару, а вторую передала подруге.
– Взял на пари. Я поставила на кон свое… – Наталья замялась, сжала губы. В ее глазах замелькали тучки. – Папино наследство. А он – десять путинских истребителей. Я же рассчитывала, что он проиграет. Победителем вернусь в Татарию, сам Оскар ручки целовать будет! Кубинский петух некастрированный, свернуть бы тебе гребешок!
Наталья с грустью посмотрела на воду, погладила складки живота.
Хера терпеливо ждала продолжения.
– Вот в один из вечеров и сыграли. Играли всю ночь не на жизнь – на понты! Татарско-кубинские страсти до самого утра кипели на всех этажах его дворца. Ни на секунду не сдулся, был тверд, как свежезасоленный молодой огурчик!
Наталья зарыдала в голос. Хера подплыла к подруге, обняла ее и погладила по рыжим кудряшкам.
– Издевался надо мной. – Наталья высморкалась. – Даже предлагал, померить длину, широту и перпендикулярность! Там же каждый сантиметр важен! Истребители ж на кону! Какие тактические приемы я только не использовала! Даже военную тревогу врубала. Думала, что до боли знакомая сирена уж генерала-то должна сбить с огуречной волны! Включала шарманку и зумбу, напевала татарские частушки, кудахтала и носилась по спальне, как резаная несушка, угрожала кастрированием! Кинжал держала прямо у самого носа кубинского авианосца!
– И? – Хера замерла. Грудь ее волнующе вздымалась.
– Мечта превратить огурчика в засохшего сморчка увенчалась полным разгромом генеральши! – Наталья обиженно ударила кулаком по воде.
– Вот это генерал! Ему бы мастер-классы нашим мужчинам давать! И вы из-за этого развелись?
– Да нет. Хотя холодок между нами пробежал. Поехали в Бразилию на карнавал. И вот захожу в номер, а он там… – бывшая генеральша замолкла, но собралась с духом и продолжила. – С официанткой! От счастья победы слетел с женатых катушек… – Наталья вытерла слезу. – Понимаешь, я уже не девочка. Это ж всем облезлым козлам понятно. И с Рашидом у меня был такой опыт говна, который никому не пожелаешь. Но вот в тот момент защемило сердце, вот здесь. – Она положила руку на грудь. – Как зов предков. Вспомнила отца и решила, что пока не прокурила свое достоинство – со мной следует обращаться соответственно. Пусть нищая, но императрица. В крови, в генах, в памяти моих детей, в конце концов! – Наталья посмотрела на подругу глазами овдовевшей волчицы.
– Ну и правильно, – закивала Хера. – Нечего шастать по заграничным мужикам. У нас своих козлов хватает! Все луга Татарии к твоим услугам! Но если честно, эта история попахивает заказной киношкой. Я же после отъезда погуглила муженька твоего и откопала, что не тебя одну обчистил, сморчок кубинский. Теперь я поняла, что все это была правда. Альфонс мастерски расставил капкан! – Певица виновато взглянула на растерянную Наталью. – Ты была так влюблена и сияла, как алмаз на витрине… Я решила не вмешиваться. Надеялась, что может случиться сказка и у тебя…
– А она и случилась. Осталась я у разбитого корыта, – хмыкнула Наталья. – Но генерал имел некоторую совесть и щедрость. А может, испугался, что нашлю на него ордынское войско? Отпустил меня не с пустыми карманами.
– Да ладно? – удивилась Хера.
– Отправил меня со змеиным приданым. Пусть, говорит, обеззараживают твою жизнь и оберегают от недругов. А также напоминают, сколько раз щедрый кубинский уж посещал твою пещерку. Количество змеев равняется количеству дней, которые мы были вместе.
– Правда? Ты пересчитала? – Хера открыла от изумления рот.
– Да. Ровно четыреста шестьдесят пять хвостатых.
– И что ты будешь с ними делать? Змеиное стадо – это слишком экстравагантно для Татарии!
– Один из вариантов – продавать азиатским ресторанам. Новая жизнь, новый бизнес… Ах, я предвкушаю, как мое ядовитое возвращение взбудоражит гнездышко Рашида и его китайской моли.
Наталья широко улыбнулась, ударила кулаком по пенной воде и мечтательно посмотрела на звездный потолок турецкого хаммама.
***
Башню Сююмбике взяли под полицейское наблюдение.
У Кремля засел в машине Зубазга с оперативниками. Ежик сидел в кармане прокурора, высунув мордочку. Оперативники вели запись действий Гурьям, которая по традиции разогревала свой самовар.
Вот хранительница башни застыла перед стеной, на которой висел портрет царицы Сююмбике. Забормотала что-то под нос, а потом похлопала по карманам своего цветастого платья и медленно пошлепала с самоваром к столу.
Зубазге показалось, что от тела Гурьям отделилась тень и потянулась к лестнице.
– Наведи крупным планом, – попросил прокурор, но тень уже растворилась.
Гурьям присела на скамейку, выпила чашку чая и включила телевизор.
И вдруг оперативники услышали визг. Они выбежали из машины и рванули к башне.
Там уже успел собраться народ. На земле снова лежало тело девушки.
Прокурор забежал в башню – никого постороннего! Только Гурьям посапывала на скамейке, да телевизор бурчал про японские наводнения.
Он со всей мочи побежал вверх по лестнице. Ежик ерзал внутри кармана и колол грудь.
Тихое завывание и девичий смех усилили биение прокурорского сердца. Башня казалась пустой, но звуки?.. Откуда они идут?
Зубазга остановился. В глазах рябило, рубашка и штаны прилипли к телу, а в темноте башни мелькали огонечки, как светлячки в ночи.
Прокурор последовал за мерцающим сиянием. Послышался шорох, треск… И едва слышный шепот заполонил башню.
Зубазга схватился руками за холодные кирпичи и замер, прислушиваясь.
Шепот исчез. Растворился. Втянулся в стены. Только тяжелый стук прокурорского сердца раздавался в замершей тишине абсолютно пустой башни.
Не чувствуя под ногами мрамора, прокурор вернулся к Гурьям, которую уже допрашивали следователи.
– Ты тоже видел тень? – шепнул Зубазга следователю Дмитрию.
– Какую тень? – побледнел следователь. – Вам явно померещилось.
– Там была тень! – рявкнул прокурор и столкнулся с насмешливым взглядом хранительницы.
– То есть это тень причастна к убийству? – Дмитрий с сомнением посмотрел на Зубазгу. – Это она сбросила девушку, и мне нужно оформить протокол на… тень? – Он перекрестился.
– Для начала поймай ее, – пробурчал прокурор и вытащил из кармана уставшего ежика.
Как только ежик увидел Гурьям, он встал дыбом и зафыркал, а лапки его задрожали. Зубазга снова спрятал беднягу в карман.
– Пора отправить вас в отпуск вместе с ежом… – бросил Дмитрий вслед выходящему прокурору.
Следователь тщательно осмотрел башню, еще раз перекрестился, подошел к оперативникам, разглядывающим портрет величавой царицы Сююмбике, и вздрогнул: в ее темных глазах ярко горел вызов миру живых.

Часть четвертая
Змей Сали-Зи распугал хвостом воробьев на крыше правительства Татарстана, а Михалыч громким свистом поприветствовал главу республики, который по традиции распивал у окна кофе в ожидании главного стражника города.
Заметив летящего над Кремлем змея, президент просиял, приподнял в качестве приветствия любимую черную тюбетейку, украшенную золотыми зубцами, взмахнул чашкой за здоровье подданных и вернулся за стол, где его уже ждала Айгуль с пачкой фотографий.
Михалыч вздохнул. Приближаясь к дому правительства, он каждый раз вспоминал, как совершал первые пробные полеты на змее, как долго и мучительно убеждал министров и президента в необходимости оживить татарскую легенду.
Свершилось. Сегодня змей – визитная карточка города, его главное детище, бесконечная гордость.
«Только космы полегли на поле сражения за змея! Вот вставлю платиновые зубы, лысину никто и замечать не будет!» – подшучивал над собой Михалыч, пряча остатки волос под тюбетейку.
Несмотря на озорной характер, бесстрашие и даже геройство, в его голосе звучали нотки одиночества. Много лет назад изобретатель овдовел, дети разлетелись по земному шару. Михалыч мечтал найти любимые руки для поцелуев. А сделать это в преклонном возрасте – задача непосильная даже для гениального изобретателя.
***
Секретарша Жанна отбивалась от назойливых, но незатейливых предложений:
– Нет, это не приемная крокодила, это приемная президента Татарстана, – напряженно отвечала она на звонок.
– Наша зубная паста идеально подойдет вашему крокодилу, она экологически безопасная и отбеливает даже ржавчину! Питбуль премьер-министра Дании волком воет, когда ее вовремя не поставляю…
Жанна бросила трубку, недослушав.
– А крокодил – это кто? Наш президент, что ли? – Наталья с ухмылкой посмотрела на секретаршу.
– Нет, это крокодил Оскара Муровича. Вы по какому вопросу? – Жанна открыла книгу записи.
– По стратегически важному! – Наталья нахмурилась.
– Вы не записаны! – Секретарша проверила список.
– Я из тех, кто приходит без предупреждения в любое время суток! – оскалилась Наталья и поправила прическу.
– Простите, вы по какому вопросу? Сейчас президент на важном совещании по тактическому планированию. Вам придется подождать. – Секретарша указала гостье на кресло.
– По вопросу инвестиций… государственной важности. Ждать мне некогда.
– Вы взять или дать? – Жанна осмотрела Наталью и поджала губы, скрывая жалость.
Облегающее платье гостьи угрожало разойтись по швам прямо в приемной президента, а решать проблему обнаженного сала секретарше не очень хотелось.
Только вчера у нее случился форс-мажор – пришлось отмывать кресла от испражнений добермана, любимчика посла Англии. У пса случилась диарея, пока посол был на приеме у президента.
– Не поняла? – Наталья начала раздражаться.
– Взять деньги или дать? – устало вздохнула секретарша.
– Скорее, получить.
– Тогда рекомендую вам купить набор «Тамерланша». Вон, посмотрите на столе примеры. Оплатите в кассе. Хотя я не уверена, что есть ваш размер… – Жанна подняла трубку: – Нурим, есть XXXL для гостьи? Ну, шлем хотя бы принеси и рукавицы.
– Набор? Что, шайтан вас побери, происходит в этом дурдоме? – Наталья покрылась испариной и ударила кулаком по стойке.
Секретарша вздрогнула, поправила скатившиеся очочки и тихо, но четко произнесла:
– Изумрудный подопечный Оскара Муровича в последнее время очень беспокоится за его давление. Оно постоянно скачет. Поэтому он бдит, чтобы президента никто не расстраивал. Когда приходят просить деньги, то давление президента прыгает, как дикий козел. Он и так нервный из-за битвы, а тут вы! Поэтому для собственной безопасности мы рекомендуем вам надеть защитный шлем и рукавицы. Последнего гостя увезла скорая. Он тоже приходил что-то просить. Остался без рук и ног. Хорошо, что мы ему дали шлем, он спас от слепоты! Ну так что, берете? – Жанна впилась глазами в Наталью. – Мы бы и кольчугу вам предложили, но размера вашего нет.
Зазвонил телефон, секретарша отвлеклась, и Наталья, не дожидаясь разрешения, вторглась в приемную.
Жанна, бросив трубку, побежала за ней.

Президент сидел за столом и скрупулезно изучал бумаги с Айгуль.
– Очень тяжело выбрать, – пробурчал Оскар Мурович, перебирая фотографии.
– Да, дело очень щепетильное и сложное. От выбора зависит будущее страны и имидж Татарстана, – закивала Айгуль. – Может, эта? Очень стильно.
– На кону рейтинг наших братьев меньших. Мы не можем дать их в обиду! Не слишком вызывающе? – с сомнением покачал головой президент.
– Сегодня наглостью завоевывают мир. За себя только так и можно постоять. Трусливых высмеивают, эпатаж – король смелых и амбициозных! Время такое, знаете, – пожала плечами Айгуль.
От волнения она то и дело поглаживала свое идеально уложенное каре.
Дверь распахнулась. Сидящий на столе крокодил щелкнул пастью, ударил хвостиком и спрятался под столешницу.
Президент бросил холодный взгляд на Наталью.
– Господин президент, я не впускала ее! – пропищала секретарша Жанна, а Наталья подошла к столу.
– У меня совещание, я занят. – Оскар Мурович вернулся к рассматриванию фотографий. – Запишитесь на прием, пожалуйста.
– И с каких это пор нас, крупных инвесторов, за стойкой держат, как баранов? Что здесь у вас творится, своих уже не узнаете? – Наталья подошла вплотную к столу президента и бросила косой взгляд на Айгуль.
– Я же сказал, что сейчас у меня дела!
– Да какие у вас дела! Сидите и картинки тупые рассматриваете! Татушки! До чего докатился наш президент! Это и есть ваши госдела? Тьфу! – Наталья сбросила груду фотографий на пол.
Президент хмуро посмотрел на гостью и извинился перед Айгуль.
– У нас ребрендинг крупной торговой марки… – начала Айгуль, ринувшись подбирать фотографии, но Оскар Мурович остановил ее.
– Не надо ей ничего объяснять. Наталья, правила для всех одинаковы. Ты записываешься и ждешь в порядке общей очереди. Не зли меня. – Президент встал из-за стола, подошел к незваной гостье, взял за локоть и проводил до двери.
– Ты должен мне кучу бабла, шакал неблагодарный! Какую-то деревенскую шваль ставишь выше меня! Той, благодаря которой ты до сих пор сидишь в этом кресле! Или сегодня бараны управляют президентом?
Наталья оттолкнула президента и в этот же самый момент почувствовала укус в правую ягодицу.
Она вытаращила глаза и завизжала, но крокодил крепко вцепился в неё и не собирался отпускать добычу.
Прибежала охрана и аккуратно оторвала животное от гостьи. Вызвали скорую, и в приемной настала долгожданная тишина.
– Продолжим? Принесите нам чаю с медовиком! – попросил президент секретаршу. – Подсластим наши неугомонные нервишки! Мне кажется, татушки герба на рогах – очень даже эстетично. В этом же стиле сделаем тюбетейки и жилеты. На них вышивкой: «Мин булдырам», «Без булдырабыз». – Оскар Мурович как ни в чем не бывало сел за стол и продолжил совещание.
– А мне думается, что «Мин булдырам» надо выжечь на груди. Заметно и ярко, черно-красным или черно-зеленым. Если сделать жилет покороче, то расстегнутый – он покажет нашу тату.
– Точно. Плюс нужно придумать, как начесать хвосты и шерсть. Есть у меня модный стилист. Я вас к нему направлю! – засиял президент и хлопнул в ладоши.
– Спасибо! Панде – бой! – расплылась в улыбке Айгуль и отхлебнула чай.
– Нация умирает не от голода, а от лени и позора. Мы этого не допустим! – Президент с Айгуль чокнулись чашками, крокодил заполз на стол и разом оторвал половину медовика.
– Отатарился бразилец. Теперь ты наш, Жантеш. Как он кубинскую змею на место поставил, а? Как разбазаривать национальные деньги за рубежом, так президент не нужен… Устаешь быть бараном, которого доят. Только ты мне и служишь бескорыстно, по любви…
Оскар Мурович погладил друга по хвосту, а тот довольно щелкнул пастью.
***
В Гузели, первой любви, бывшего премьера, Рашида Нуриевича, все было устроено идеально: ладная спортивная фигурка, удлиненное каре, падающее на лебединую шейку, аристократичные музыкальные пальчики. Даже грудь была совершенной – ее можно было захватить широкими ладонями в заложники и не выпускать.
Мозг любимой брюнетки Рашида мог работать сутками напролет, если она была увлечена любимым делом.
Китайский Гузель знала в совершенстве, но считала жителей Поднебесной угрозой для республики и всего мира. «Мы достаточно могущественны и разумны, чтобы понимать и сдерживать аппетиты китайской моли», – щебетала она в камеру, защищая национальные интересы на телевидении. При этом девушка излучала такую уверенность и обаяние, что никто не догадывался ни про перепады ее настроения, ни про страх перед бывшей женой Рашида.
В минуты встречи с Натальей Гузель жалела, что осталась сиротой. Ей хотелось уткнуться в родительскую грудь и пожаловаться на свои тягостные сомнения.
Рашид закручивал и напрягал все шестеренки, винтики и шурупы своего железного характера с целью создать безопасную и красивую жизнь для Гузель. «Пост премьера, мои связи и деньги – или любовь в убогой деревне! Выбирай!» – поставила ультиматум Наталья, и Рашид выбрал. Уютная, спокойная жизнь с любимой оказалась ценнее насиженного места среди сильных мира сего, где главным гестаповцем была его бывшая.
Так он и начал новую жизнь в деревне, где открыл свою ферму, что стала лучшей в мире по удою и рогатому скоту.

Рашид устало крутил баранку на мосту Милениум, когда по радио сообщали о травме Натальи.
Гузель поначалу сосредоточенно слушала, а потом вскрикнула:
– Гуси! Смотри, гуси! Они вернулись! – Девушка открыла окно и старательно всматривалась в чернеющее небо.
– Тебе показалось. Ты в каждой вороне видишь гусей. Хватит уже! – проворчал Рашид.
– Большую любовь сложно забыть, – прошептала Гузель.
– Это намек на Наталью? – Рашид бросил на неё хмурый взгляд.
– Она ж звонила… – Гузель вздохнула, развязала шелковый платок с изображением голубых гусей и погладила рисунок.
– Любить – не люблю, отвязаться не могу. Ты думаешь, она хочет меня, как мужа вернуть? Ей деньги нужны! Метлу бы ей, и подальше! Как всегда некстати! Без нее – полный рот хлопот! – Зазвенел телефон и Рашид отозвался: – Слушаю. Знаю, что подала в суд. Будем судиться, что тут еще скажешь! Дозвонился до них? Пробивай дальше.
– Что случилось? – Гузель взяла мужа за руку.
– Одна деваха из соседнего колхоза на мою школу подала в суд. Утверждает, что я обучаю там ложным технологиям. Типа удой коров под Бараката не такой крутой, как под Мишку Бякшина.
– И что?
– Вот хочет доказать, что я шарлатан и обманываю и без того нищий колхоз. Они ж на обучение отправляют своих доярок. Уверяет, что даже куры не несутся под мой плейлист! Мои техники устарели, зато цены – выше университетских! – Рашид закурил и остановился на Бауманке.
Через дорогу переходила толпа скоморохов, ярких девиц в кокошниках, акробатов и гармонистов.
– Не жизнь, а бесконечно шоу «Тупой, еще тупее», – задумчиво ответила Гузель. – Есть надежда на решение?
– Конечно! – Рашид взял ее руку и поцеловал, – Думаю, устроить ринг. Баракат против Мишки Бякшина. Посмотрим, кого коровы любят сильнее. Это и будет доказательство для суда.
– И они на это согласились? – Гузель вытаращила глаза, едва сдерживая смех.
– Ведем переговоры. Им это на руку. Реклама, как-никак. Куда денутся?
– А если колхозница выиграет? – Гузель рассмеялась, когда один из акробатов сделал сальто прямо на дороге. Машины яростно сигналили, поддерживая его.
– Будем проводить ребрендинг, – пожал плечами Рашид.
Они проехали светофор и направились к Пирамиде.
***
Башню Сююмбике постепенно поглощала ночная мгла.
В Кремле было безлюдно, голуби тихо укладывались спать. Хромой дворник с длинной бородой посвистывая шел к башне.
Гурьям Потворская поставила чайник, включила телевизор, достала иголки для вышивания и нитки.
Набор иголок был большой. Гурьям взяла самую длинную, воткнула ее в средний палец. Потекла кровь.
Старуха подошла к огромной картине напротив стола.
На холсте была нарисована царица Сююмбике в золотом платье, черно-голубых ичигах и красно-янтарном платке. Она держала в руках тонкую ткань и с умиротворенной улыбкой вышивала.
– Не такая уж ты и святоша! – Гурьям воткнула в грудь женщины окровавленную иголку. – Но я, твоя сестра, помогу тебе!
Хранительница злобно посмотрела на картину, но услышав звук закипающего самовара, отвлеклась. Подошла к столу, открыла ящик, достала варенье.
Послышался стук в дверь.
– Доброго вечера вам, – прохрипел старик и вошел.
– Ты еще здесь? – Гурьям бросила на него недовольный взгляд, села за стол, достала чашку.
– Решил составить вам компанию. Страшно, небось, одной.
– Страшно, когда покойники рядом летают. А здесь только духи воют, – оскалилась Гурьям и зловеще посмотрела на бородатого.
Зубазга Мозгарович поправил приклеенную бороду и достал из кармана плитку шоколада.
– Где сладкий шоколад, там и лад. – Глаза его горели.
– Блат, вы хотели сказать. Купить меня хочешь, старый пердун? Не успел устроиться, как лезешь под юбку! – грудь Гурьям дымилась, глаза задорно бегали.
Она манерно и плавно достала вторую кружку.
– Слаб до красивых баб – виноват стократ. – Прокурор выдохнул, взял чашку и притупил к заветной беседе.

Часть пятая
Зубазга Мозгарович принимал в своем кабинете мать погибшей девушки. Он неустанно снабжал ее чаем и бумажными салфетками.
Ежик навострил ушки и то и дело выглядывал из коробки, на которой крупными буквами было написано: «Заколю и зафукаю!»
На вид женщине было лет пятьдесят. Низкорослая блондинка, стриженная под мальчика. Она прижимая платок к носу и верещала:
– Резеда мечтала быть популярной. Хотела славы Мадонны, Бийонсе и всего этого американского шлака. Она верила, что если пойдет по стопам знаменитостей, то, без сомнения, придет к цели. Об этом же говорят все современные коучи! Бездушные твари! Угробили мою девочку!
Женщина громко высморкалась и осмотрелась вокруг взглядом потерянного ребенка, как будто ждала подвоха. Потом подписала заявление и передала прокурору.
Мать жаждала мести. Просила наказать автора книги, который и стал, по ее мнению, причиной смерти дочери.
Имя Гоги Великолепного мелькало во всех книжных магазинах. На обложке сверкали огромные красные губы: «Вкачай славу легко и быстро, как силикон!»
– Вы утверждаете, что ваша дочка кардинально изменилась после прочтения этой книги?
Ежик глухо чихал. Зубазга настороженно посматривал то на него, то на женщину. Чихание – знак лжи.
– Сначала она начала менять внешность. Я сдуру пошла ей навстречу. С рождения у нее был круглый носик, узкие глаза, лишний вес. Пять операций, и наконец-то она стала улыбаться перед зеркалом и блеять, как юная козочка. – Женщина нахмурилась, будто припоминая что-то, а потом затараторила. – Мне пришлось привыкать к ней. Это была уже другая девушка, а не моя дочь. Даже характер испортился: вечно недовольная, чуть что – вспылит, накричит! Белэши, которая она обожала с детства, теперь я сама съедала, пирамачи приходилось соседям раздавать.
Женщина сняла очки и бесцеремонно как у себя дома, кинула их на стол.
Очки полетели на коробку с ежиком, и он встал на дыбы. А женщина как ни в чем не бывало продолжила:
– Ничего толком не ела, только белок, чтоб фигура, как у Дженифер Лопес. – Она вытерла скатившуюся слезу и тихо добавила. – Ей и ягодицы оформили, как у Джей Ло. Продала машину ради операции! Родные на смех подняли, в деревню теперь еду, как на войну, чувствую себя прокаженной. – Мать снова смахнула слезы. – Гору удобрительных средств с собой прихватываю…
На этих словах колючки ежика задребезжали, нос приподнялся и начал принюхиваться к рукам женщины, а прокурор с интересом спросил:
– Каких средств?
– Магарыч брату приходится теперь подороже выбирать, раньше от пол-литра русской таял, как кот от вискаса, а теперь полулитром не обойдешься. А где, говорит, сладкое десертное для униженной души? Мне ж, как старшему брату, говорит, вас всех выслушивать, утешать да мирить приходиться, а я бы смылся на рыбалку подальше от позора. А после еще и соседей умасливать, чтоб поменьше шутили и сплетничали. Мол, работенка по сохранению репутации фамилии Бульмасовых – хлопотная… – Женщина тяжело вздохнула, а ежик выпрыгнул из коробки, и прокурору пришлось взять его на руки. – Сестре – подарочков, новомодных платочков, бантики для коровы…
– Бантики для коровы? – удивился прокурор, двинув правой бровью.
– Корова у нее, «Мисс Жан Сыеркаем», не слышали? Который год подтверждает свой титул самой красивой, стильной коровы региона. Ей положено держать марку. Поэтому она пасется каждое утро в новом наряде. Жюри конкурса обязывает победителей поддерживать имидж в течение всего года и строго контролирует, соблюдает ли корова требования по стандартам красоты: не теряет ли формы, не переедает ли сена, дает ли положенное количество молока и даже качество молока проверяет. Татарские буренки должны быть и внешне, и внутренне совершенными. Понимаете? Иначе… – женщина развела руками и пожала плечами.
– Иначе что? – Ежик и прокурор с любопытством взирали на посетительницу.
– Отнимут титул и отдадут соседке, и подарки заберут. А подарки – на зависть всем дояркам мира! Аппарат для дойки, вип-корма, массаж вымени, чистка шкурки и ушей, бесплатная профилактика зубов, скидка на протезы, отдых на сочинском курорте вместе с элитой российского животноводства. Если повезет, то с путинскими бульдогами на одном песочке загорать будешь! Да и просто неприятно перестать быть самой прекрасной коровой в мире!
– Давайте вернемся к вашей дочери? – Зубазга посматривал на часы и на клюшку у двери, сегодня по расписанию у него был дружеский матч. – С какого раздела книги начались перемены в ее характере?
– Ой, там есть раздел: «Скопируй успех». Нужно было представить себя звездой, войти в роль! А какие у нас звезды? Безмозглые скандалисты! Вот она и обронила себя и нас ниже плинтуса… – Женщина снова залилась слезами. – То разденется на улице… Фигурка-то была! То полицейских обольет ведром помоев! Лучше бы умное копировала! Не было дня, когда не приходилось бы за нее краснеть! Последняя глава, мне кажется, ее и добила. Нужно было найти местную звезду, самую известную, и сделать то, что делала она. Наша легендарная Сююмбике и стала для нее прототипом. Она вычитала, что Сююмбике любила из башни смотреть на ночную луну. Это помогало быть вечно молодой, усиливало ее славу и влияние. Дуреха! Если бы историю читала, а не эти бестолковые посты, то узнала бы – башня построена после смерти Сююмбике! Сегодня девочки верят во всякую чушь, легко внушить что угодно! Она даже урину свою пила для сохранения свежести и молодости!
Женщина закрыла глаза и застыла, снова прокручивая в уме трагичные моменты.
Прокурор с ежиком какое-то время молчали. Потом ежик свернулся калачиком, а Зубазга протянул гостье стакан воды.
Она вытерла лицо платочком.
– Простите, это все так ужасно!
– Мы понимаем вашу скорбь. Значит, вы думаете, Резеда сбросилась ради славы? Но она же понимала, что умрет? Упав с такой высоты невозможно уцелеть.
– Может, ее накачали чем-то? – предположила мать.
– Кто? Вы же говорите, она сама шла по этому пути и копировала звезд. Или вы думаете, ее кто-то надоумил на это? Специально вел к этому, чтобы убрать с пути? У нее были недоброжелатели?
– Конечно, были! На конкурсе она постоянно лаялась с девчонками. Как я жалею, что разрешила ей там участвовать!
– Нужны имена тех, кому она мешала или чем-то угрожала, с кем ссорилась.
Женщина думала над вопросом, когда в дверь постучал следователь, вошел и с серьезным видом вручил прокурору папку.
– Новый труп, – пояснил он. – Третья девушка сбросилась с башни.
На этих словах женщина вскрикнула и рухнула в обморок.
Зубазга бросился поднимать ее, а ежик фыркнул и залез в коробку.
– Театр и только, да? – посетовал прокурор.
Еж свернулся в клубок и засопел.
***
Легендарный змей Зилант, в народе Сали-Зи, был всегда начеку: снабжал пожарных цистернами с водой, когда огонь внезапно поглощал высотки, развозил больных, если скорая томилась в пробках, а также по заказу элитных фирм осуществлял скоростную доставку товара.
Тайком от всех змей иногда участвовал в примирении парочек. Агентства по организации праздников не раз обращались к нему за особыми услугами: развеять цветочную пыльцу перед окном возлюбленной, устроить внезапный фейерверк на прогулке, закружить любимую в пурге из сладкой ванили в час, когда она – ледышка.
Но больше всего змей привязался к тихой обители пожилой гвардии, бравых отставников, как шутил изобретатель змея, Михалыч.
Он навещал их в домах престарелых и в больницах. Привозил подарки, лекарства, делился свежими городскими сплетнями, а они в ответ на его доброту делились с ним байками из своей жизни.
– Ой, Сали-Зи, салам алейкум! Как сегодня настроение у нашего хана? – Беззубый дедушка помахал змею из окна.
Старушка в красочном халате, с чепчиком на голове подошла к окну и отворила его.
– Президент просил передать вам, что мест на кладбище всем не хватит! Стоит поторопиться! – Изобретатель змея приподнял тюбетейку и поймал тапки, летящие к нему в отместку.
Это была их теплая традиция: приветственные манеры, треп, шутки, дружеская вендетта.
«Шофер» змея запрыгнул в окно и подошел к старику, прикованному к кровати. Здесь его называли Князь Вяземский. Он умирал от рака.
– Чаю? – прохрипел старик.
Вся палата громко засмеялась. Изобретатель изобразил недоумение.
– Сегодня он рассказал нам историю, как лежал в одной палате с женщиной, которая обожала чай и мнила себя царицей! – поведала Настасья Пална, старушка божий одуванчик.
Она протянула Михалычу стакан с чаем, он присел на стул. Настасья Пална продолжала:
– Кто-нибудь, подойдите скорее! – кричала эта женщина. Всю палату перепугала, даже коршунов за окном. Вызвали врача. Он думал, что у нее сердечно-легочный кризис, дело серьезное! Бедняга ворвался в палату бледный, потный, а дряхлая императрица стучит своей оловянной фронтовой кружкой об стол и, заметив врача, смолкает, смущенно протягивает ему кружку и повелительным тоном просит налить ей чаю.
Старушка хихикнула, и изобретатель вместе с ней. В палату вошла медсестра с пробирками.
– Вот и вампир прибыл, – зашептались пациенты, волнительно ерзая на койках.
– Да, главный вампир дня! Приготовьте вашу кровь, пожалуйста, я сегодня очень кровожадный! Чтобы все пришли на анализы ровно в девять. Кто опоздает – отправлю в соседнее отделение к людоеду! – женщина строго всех осмотрела и выпроводила лишних из палаты.
Сали-Зи пустил пар в окно и блеснул хвостом в солнечном небе.
– С таким героем и умирать не хочется. Не жизнь, а сказка, – прохрипел онкобольной, пытаясь подняться.
– Идешь на поправку, значит, тухлый пень. Вставай, вампир ждет! – проскрипела Настасья Пална и протянула ему руку.
– Отрадно, что мы хоть кому-то несем пользу! – вздохнул Князь Вяземский, и, собрав все силы, вскочил, трясущимися руками поднял гармошку, лежавшую у кровати…
Под веселые частушки палата двинулась на прием к вампиру.

Часть шестая
Ранним утром Наталья вышла с чашечкой кофе в сад.
Грело теплое солнышко, на престол воцарялся апрель. Хозяйку сразу же окружили щенята, а кресло-качалку тяжелыми кольцами обвила ее кубинская любимица Лейлала, самая длинная змея. С серебряным отливом, вечно зевающая и похрюкивающая.

Наталья улыбкой сытой ехидны наблюдала за прыгающими с крыши сосульками, воробьями-гимнастами у ручья, нежными изумрудными каплями вербы, торчащими на ветках возле окна виллы.
Она отпила кофе, поставила чашку на столик и взяла на руки повизгивающего от нетерпения щенка.
Наклоняясь к земле, она заметила бантик на хвосте сонной змеи.
Женщина огляделась вокруг и нерешительно сняла бант. Внутри банта была приклеена записка: «Заказывать гроб твоего размера накладно, проще скормить тебя Лейлале. Час близок!».
Наталья в ужасе выкинула записку, снова огляделась и вызвала охрану.
Просмотрев записи камер, охранники не нашли посторонних следов.
– Я вам плачу за то, чтоб вы испражнялись в моем золотом толчке? – истерила Наталья, наполняя виски очередной стакан.
Охрана клялась, что бдит за участком бесперебойно. Но на следующий день картина повторилась, и на этот раз записка была с новым напутствием: «Я нашептал Лейлале, чтоб ни в чем себе не отказывала. Наташкино сало – сытное чрево на неделю! К чему засорять гены великих Тамерланов свиным шлаком? Змея уже готовится, ластится к ногам, а? Час близок!»
Тело Натальи покрылось рябью мурашек. Она вскочила, грубо сбросила змею с ног.
Гадюка обиженно зашипела, зевнула, отползла в угол у камина и затихла.
Несколько минут женщина металась по дому в поисках телефона и ключей от машины, потом, перекрестившись перед портретом отца, поехала в знакомый участок полиции.

– Мне срочно нужен Куземякин! Скажите – Наталья! – приказала она.
Дежурный лейтенант лениво посмотрел на незнакомую женщину, нахлобучил на лоб фуражку и проворчал:
– Это хто?
– Как кто? Ты первый день на службе? – выпалила Наталья и набрала номер.
Но номер был заблокирован.
– Полегче, дамочка! Не тыкайте мне вашими телесами! А то окошко разобьете, а мне отвечать! – Дежурный хмыкнул и стал еще суровее, повернув фуражку набок.
– Куземякина, я сказала, позови, червь ты канцелярская! А то будешь потом свои погоны в сортире отмывать да соплями пришивать!
Дежурный, бормоча проклятия, набрал номер, спросил про Куземякина. Выслушал ответ и усмехнулся:
– Ваш Куземякин год уже как не просыхает дома. Поторопитесь – успеете отхватить свой градус! – Он отвернулся к маленькому телевизору, по которому шел хоккейный матч.
– Тогда Рыбакова! – крикнула Наталья и вытерла пот шарфом.
– Рыбаков повесился три месяца назад. Наловил золотой рыбки, – не поворачивая головы, ответил дежурный.
– А Петухов? – сбавила тон женщина.
– Уж месяц сидит. Ярко пел, красиво блистал. Звезда! Затмил даже начальство из Управления. У вас с ним дуэт? – подмигнул дежурный. – А вы по какому вопросу-то?
– Заявление написать можно? – поникла Наталья.
– Сегодня неприемный день! – дежурный закрыл окошко.
– Как неприемный?! Вы обязаны принимать круглосуточно!
Наталья яростно забарабанила окно, но ее грубо вывели из участка.
Она грозилась наслать на участок кислотные дожди, а самого дежурного подарить Лейлале на ужин, пока один из сердобольных полицейских не указал ей на камеру над дверью.
Наталья замкнула челюсть и постаралась успокоиться на лавочке парка, подбадривая себя баночкой пива. А после шаткой походкой направилась в генпрокуратуру, раздражая прохожих свистом и громогласными призывами засудить бессовестных падших крохоборов.
***
Зубазга Мозгарович изучал дело третьей погибшей. Девушка выпала из окна башни, пока молодой человек ее фотографировал.
«Как она могла попасть внутрь? Башня закрыта для посторонних!» – крутилась одна и та же мысль в голове прокурора.
Устав от вопросов без ответов, он пошел в столовую на обед. Запах борща развеселил Зубазгу. Он взял тарелочку любимого супа, пирожок с картошкой, кофе и компот. Но не успел приступить к трапезе, как услышал неприятный стрекот за спиной:
– Ну, хоть ты еще не сдох на своем посту, сукин сын!
Это была Наталья. Она подошла и плюхнула из сумки на стол миниатюрную змейку.
Прокурор чуть не подавился, когда змея начала хлебать его борщ. Она сразу раздулась и словно бы стала длиннее.
Зубазга с изумлением наблюдал, как тварь опустошает тарелку. Расправившись с борщом, она заглотила пирожок и опрокинула компот.
Прокурор побагровел – красный галстук взмок и стянул шею. Наталья с усмешкой наблюдала за ним.
Зубазга расстегнул пиджак, натужно выдохнул и достал из кармана ежика.
– Фас! – тихо приказал прокурор.
Ежик быстро потопал к змее, вонзил в ее тельце острые зубки, раскусил пополам и сплюнул жертву.
Наталья не успела даже схватить соратницу – хвост змеи шмякнулся на пол, а голова отлетела хозяйке в грудь.
Окна столовой затряслись от отборной брани Натальи, задрожали двери и чистые стаканы на столе у буфетчицы.
Мимо проходил грузный повар с тазиком очпочмаков. Наталья схватила тазик и вывалила на прокурора горячие пирожки.
И тут сбежались охранники. Прокурор успел юркнуть под стол, проползти под ним и выползти к двери, а Наталью схватили.
Она брыкалась дикой ланью. Стражи порядка порвали ей шубу, но все же вывели из генпрокуратуры, отвезли в полицию и посадили в кутузку.
– Херочка, спаси меня! Ежики атакуют, ханство превратилось в неблагодарный дикий зоопарк. Какие-какие? Колючие, зубастые, ошалелые от владычества и безнаказанности! – рыдала Наталья, утираясь местной газетой, брошенной у ведра с помоями.
Хера уже летела на помощь.
Вытирая скатившуюся на нос слезу, Наталья спросила соседку по кутузке, седую попрошайку в соломенной шляпе и черном пальто с оторванным рукавом:
– Вам когда-нибудь угрожали змеиные хвосты?
Попрошайка задумалась над ответом, но вскоре серьезно произнесла:
– Бывало. В гробу их много, тварей хвостатых. Кусаются, щекочут, кишат у ног. – Попрошайка с хрипом вздохнула, подобрала ноги и трагично надула губки.
Наталья скукожилась и забилась в угол.
– И ка-ак? Как вы в-выжили? – решилась спросить она, трезвея и бледнея.
– Компромисс. – Старуха показала руки, исчерченные темными шрамами. – Договорилась, что меня поглощать будут частями. До головы не успели добраться, выбралась.
Наталья от удивления сомкнула губы, одобрительно кивнула и, услышав знакомый голос подруги, с облегчением заулыбалась.
– Главное – корни сберечь! – крикнула на прощание Наталья, а бомжиха мрачно хмыкнула.
***
Президент Оскар Мурович был в приподнятом, но немного нервозном настроении. Сегодня приезжал китайский миллиардер.
Делегация преданных сотрудников президента собралась в приемной. Айгуль держала фотографии своих рогатых баранов. Со свежими татушками, в национальных костюмах. И хвасталась перед остальными.
Оскар Мурович потирал ладошки, целовал фото баранов:
– Батыры мои, красавцы! Ух! Истинные татары! Хороши! Какой уровень они прошли? Третий? Еще два – и медаль за нами.
– Вот этот, – указала Айгуль на самого крупного. – Зараз уложил двух медведей. А этот, третий, бьет копытами так, что даже свинья с первого удара упала замертво.
– Свинья? – нахмурился президент.
– Привезли из Москвы, – подсказал заместитель министра сельского хозяйства. – Нужна же полная диагностика способностей рогатых. Да и дискриминация батыров по религиозному и иному признаку не рекомендуется. Мы – демократичное государство!
Президент согласился. Включили телевизор.
– Сегодня мы ведем репортаж из казанского аэропорта! Мы становимся свидетелями исторического события! К нам пожаловала особая гостья – китайская панда! И приехала косолапая не просто так, а с вызовом нашим знаменитым рогатым тамерланам, утверждая, что может побороть их в два счета!
– В один счет! – поправил журналиста тучный хозяин панды и зловеще оскалился. – Я докажу, что татары – хвастливые лгунишки! В китайцах бурлит истинная кровь Тамерлана. – Он почесал свой огромный живот. – А вы – просто разбавленная высокомерием тухлая жижа!
На этих словах приемная ахнула.
Камера сфокусировалась на панде. Приемная громко застонала: уши панды были выкрашены в цвета китайского флага, а на груди красовалась яркая татушка с китайским лозунгом: «Я молодец!».
Айгуль прижала фотографии баранов к груди, удерживая подступивший к горлу водопад негодования. Оскар Мурович побледнел, схватился за сердце и едва слышно прошептал:
– Какой скандал! Утечка! Скопировали наш боевой клич! Позорище! Срочно созвать министров! Всех допросить, найти предателя!
Оскар Мурович пошатнулся и чуть не упал. Его поддержали, вызвали врача.
Крокодил президента отчаянно бился об экран телевизора, пытаясь раскромсать лицо китайского наглеца.
– А чего еще стоило ожидать от китайцев?.. – шептались служащие, когда президента вывели из кабинета.
***
Хрупкая женщина в очках вела беседу с Гурьям. На столе дымился травяной чай, лежали эклеры, пончики и коробка конфет «Коркунов».
– Уважаемая, я-то точно знаю, что Сююмбике сама и убила своего сына, – Гурьям шептала сонным голосом, прихлебывая чай. – Чтоб не достался неверным. Исцарапала ему лицо, а потом кинжалом заколола. Вот этими руками и убила. – Хранительница башни протянула гостье ладони.
Женщина вздрогнула и отодвинула стул, а Гурьям ехидно хмыкнула, откусила печеньку и принюхалась к своим ладоням. Сколько невинного народа полегло тогда, искали убийцу, а на мать кто подумает?
– Откуда такая уверенность? Ни в каких летописях даже намека нет… – дрожащим голосом, натянуто улыбалась, пропищала собеседница, скрывая нетерпение и страх.
– Так я столько лет работала в архиве! Я знаю, о чем говорю! Я скрупулезно изучала ее историю. А летописи легко заменить!
– Вы любили эту легендарную особу? – женщина откусила эклер.
– Ха, любила! – Гурьям злобно посмотрела на картину, запустила пухлые пальцы в свои кудряшки, помассировала немного голову. Собеседница тоже обернулась и посмотрела на картину. – Я просто ненавижу ворон в павлиньих перьях. Ну, что в ней особенного-то? Родилась в богатой семье, замужем была столько раз, сколько и я! Бабская доля!
Гурьям ударила кулаком по столешнице, вышла из-за стола и подошла к картине.
Женщина достала порошок из сумочки и подсыпала в чай хранительницы.
А Гурьям всё водила пальцами по картине, медленно вела счет. Гостья подошла ближе.
– Раз, два, три, четыре. Все на месте! – Хранительница задумчиво потрогала изгибы платья Сююмбике и, серьезно посмотрев на женщину, изрекла:
– Из любой бабы можно сделать идол. Пиар и ничего больше. А вот кто ее так пиарил и за какие заслуги, этим я и занимаюсь оное количество лет. Неудачница по современным меркам, марионетка и жертва – по старым. Не смогла отстоять свою жизнь и одолеть недругов! – горестно вздохнула Гурьям и вернулась к столу.
Она жадно вцепилась зубами в эклер и больше не проронила ни слова – провалилась в сон с недоеденным куском во рту.

Как только Гурьям захрапела, женщина начала обыск. Она обшарила все шкафы, тумбочки, стены, но так и не нашла тайника.
– Должен же быть тайник в таком месте! – вознегодовала незнакомка.
Потом она собрала со стола куски сахара, сложила в платок и закинула в сумку, а перед выходом услышала гремучий голос хранительницы башни:
– Дверь хорошенько прикрой, а то сквозит!
Правый глаз Гурьям был открыт, руки сложены крест-накрест. Гостья уставилась на неё и оцепенела от страха.
Тут же послышался вой, затрещали стены, и гостья в ужасе выбежала из башни под громкий хохот хранительницы. Он к ней не раз потом возвращался во сне.

На выходе незнакомку ждал неприятный сюрприз: у башни толпились люди с факелами. С криками: «Сжечь ведьм и башню!» – они ринулись в атаку.
Незнакомка попятилась, заперлась в башне и сидела там, пока не приехали полиция и прокуратура. Гурьям все это время мирно посапывала, напевая под нос мотив какой-то итальянской песни.
Ненавистный рокот людского возмущения еще долго отзывался эхом в сердцах горожан и гостей столицы. Но закопченные кирпичи башни отмыли за день, поэтому большинство гостей не заметило никаких изменений. Да и в новостях о скандальной ночи упомянуто не было.
И только прокурор вновь и вновь пересматривал записи с камер. Ему казалось, что знакомая тень мелькнула на экране и пропала на лестнице.
Чтобы развеять сомнения, он выехал к башне и чуть не завыл от отчаяния. Зубазга нашел ещё один труп девушки.
***
– Как она могла свалиться с башни, когда вокруг столько людей? Двери все заперты! – ревел прокурор, собрав следователей.
Следственная группа вот уже пятый час топталась на месте.
– Да чего ты орешь, мы то в чем виноваты? – поднялся самый высокий парень по прозвищу дядя Степа. – Мы опросили всех, никто ее не заметил! Не было ее на месте, она упала с неба, как подбитая дичь! Может, ее кто вывалил? Змей, например, он же у нас главный орел!
– Вот эту версию и проверьте! – умирающим голосом простонал Зубазга и покинул кабинет.
– Без премии в этом году, похоже, останемся, будь она неладна, эта царица! – буркнул Степа.
И следователи посыпались из кабинета.

Часть седьмая
Инженер Михалыч осматривал прибрежные зоны над Казанкой.
Его не волновали ни коршуны, зияющие клювами справа и слева, ни галдящие грачи, тучей несущиеся вдалеке.
Из-за спины изобретателя из алюминиевого ведра торчали веточки вербы. По должностной инструкции у него был обход с целью выявления недочетов в работе уборочных машин, но он по традиции увиливал от главных обязанностей.
Морозный ветер бил в лицо, Михалыч широко улыбался беззубым ртом и представлял, как волнующе заколышутся кудряшки его скромного одуванчика, когда он преподнесет ей мохнатое тепло весны.
Изобретатель завернул змея к центральной городской больнице и по-свойски постучался в окно пятого этажа.
Онкобольной Князь Вяземский, пошаркивая тапками и устало кряхтя, открыл окно и недовольно пробурчал:
– А, это ты! Мы уж потеряли тебя, решили, что ты променял гниющее мясо на свежее молоко! – Старик вернулся на кровать и, раскрыв газету, продолжил громко читать: – Таким образом, наше ханство оказалось во вражеском окружении бесцеремонных, потерявших воинскую честь китайцев. И нам, предкам могучих ханов, достопочтенных эмиров, великих князей и царей предстоит доказать, не перевелись ли еще на земле татарской батыры, способные поджарить жалкие мощи предателя в казане татарском. Настал час. Аминь! – закончил читать старик.
– Андрюша, спасибо тебе за утреннюю новостную пробежку! – пропищала старушка божий одуванчик.
Михалыч, пряча букет за спиной, подошел к ее кровати.
– На здоровье. Надо отдышаться! Утомился! – Закашлял онкобольной.
– А как поживает наш главный хан? – спросила одуванчик и слабо трепыхнулась.
Михалыч заметил капельницу и посиневшие губы Настасьи Палны.
– Настасья Пална, хан просил передать вам весенний теплый привет. – Михалыч вытащил букет, и старушка прослезилась от благодарности, попыталась встать, но он уложил ее обратно.
– Благодарю вас, сударь! Поищите банку в шкафу. Где весна, там и верба, где верба, там и любовь… – Она мечтательно посмотрела в потолок и закрыла глаза, задремала и засопела.
Михалыч поставил ветки вербы на тумбочку у ее кровати, с грустью оглядел затихшую палату.
– У нее рецессия? – спросил он.
Андрей Мохтарович кивнул и проворчал:
– Вампирша еще взбудоражила с утра!
– Чем?
– Накричала, что мы утомили ее запорами, всем выписала по груше, а то фруктов же мало едим!
– Да? – Михалыч задумался.
– Мы пукаем плохо. – Открыла глаза Настасья Пална и чуть-чуть порозовела.
– А как она это поняла? И при чем здесь запоры? – оглядел необычно тихую палату Михалыч.
– Если с утра она надела противогаз, значит, она довольна нами, мы выполнили план по газам. По ее плану положено испражняться хотя бы раз в день.
– А-а… Пла-ан, – протянул изобретатель.
– У нее отчетность страдает. За каждый выполненный план ей положена премия или подарочек от главврача, – проскрипела грузная старушка в черном парике с соседней кровати. – Тортик или цветочки. Ой, у нас тут была недавно история! Как одна медсестра собирала анализы кала в одной из школ, где нашли дизентерию. Клала все в спичечные коробки. Так она сложила все коробки с анализами в коробку из-под торта «Медовик». По дороге в лабораторию зашла в магазин и оставила коробку на одном из прилавков и забыла. Конечно, кто-то взял! – расхохоталась рассказчица. – Главврач над ней долго подшучивал, но я пытаюсь представить лицо вора… Это был его главный приз в жизни!
Одуванчик в ответ захихикала, а Михалыч громко загоготал.
Заглянул врач, быстро скользнул глазами по змею, висящему у окна, и растворился, послав воздушный поцелуй всей палате.
***
– Сююмбике! Ты где? – послышался голос матери.
Маленькая девочка замерла на ветке черемухи. Она нервно дергала длинные косы, которые застряли в ветках.
– Ах вот ты где, девочка моя! Опять залезла на дерево! Не поспела еще черемуха, глупышка, что же ты такая упрямая! Зачем ешь горькие ягоды, живот заболит. Давай спускайся, бабушка приехала! – Мать протянула к Сююмбике руки, но девочка отказалась спускаться.
– Рузалька сказала, чтобы быть счастливой, нужно съесть много горьких ягод! Ее мама ела много черемухи и поэтому нашла себе дядю Бахыта. Он же самый сильный в деревне, я тоже хочу такого мужа! – Сююмбике жевала недоспелую черемуху и морщилась от горького послевкусия.
– Ой, а ты и поверила?! Она хочет, чтобы ты заболела. Так и будет, если не послушаешь! Завидует тебе, а ты слушаешь ее глупости! – нахмурилась мать и снова протянула руки к дочери.
Сююмбике сползла по дереву и прыгнула к матери. В руке она держала маленький букетик черемухи.
– Положим этот букетик в бабушкин сундук, где ее хаситэ, – прошептала Сююмбике. – На счастье. Все мои подружки так поступают. Тогда я буду счастливой женой. Бабушка же подарит мне свое хаситэ, да? – серьезно спросила девочка, теребя свои длинные черные косы, а мама расцеловала ее и пообещала, что обязательно подарит.
***
Гурьям Потворская очнулась от воспоминаний и закрыла дневник.
– Не помогла тебе черемуха, несчастная, – обратилась она к картине Сююмбике. – И мне не помогла. – Хранительница взяла высохший листик черемухи, положила его на страницу старого блокнота.
Потом огляделась вокруг, выключила свет и убрала дневник в тайник, приютившийся за картиной. Он был замаскирован свежей штукатуркой.
Гурьям поставила самовар, наломала сахара, достала сушки, посыпала их пудрой из стакана и, перекрестившись, начала чаевничать, вздрагивая от воя и треска башни.
– Не возьмешь! – бормотала она. – Царь тебя взял, но меня не возьмет!
Ухали тревожно голуби, ветер разбивался о крышу башни. Гурьям допила чай и провалилась в сон.
***
Зубазга Мозгарович долго не мог оторвать взгляд от темного экрана. На какое-то время он решил, что камера неисправна. Но потом экран озарился светом и во всей красе показал Гурьям за столом.
– Что за мистика, чертовщина! То она презирает царицу, то жалеет и сравнивает с собой… Шизофреничка? Ведьма? А при чем здесь убитые? – Рассердился Зубазга и выключил экран, когда Гурьям захрапела.
***
Жена прокурора, Айгуль, носилась по квартире и искала обувь.
– Куда подевались мои черные туфли с красным бантом? Вчера были здесь, внизу, на полке у двери!
Она вновь и вновь разбирала шкаф. Так и не обнаружив туфель, позвонила мужу:
– Ты не знаешь, где мои любимые черные туфли?
– Как не знаю, на мне, я же их ношу! – отшутился Зубазга Мозгарович и тут же напрягся, когда ежик фыркнул на него.
– Очень смешно! Они пропали! Нас обворовали, что ли? В прошлый раз пропали бежевые!
– Может, тебе стоит успокоительное принять или сходить к окулисту? – предположил прокурор.
– Эта панда меня доведет! – кинула трубку Айгуль и с остервенением влезла в ботинки.

Прокурор выдохнул и убрал пакет с туфлями в нижний ящик стола.
В кабинет постучалась секретарша и пригласила худенькую женщину. Доцент исторического факультета по прозвищу Ландыш нежно улыбнулась. Незнакомка, которую чуть не спалили бунтующие, была давней знакомой прокурора.
– Добрый день, Зубазга Мозгарович. Работа выполнена, отчет там же. – Она села напротив и протянула прокурору флешку.
– Хорошо. Я вызову вас, если что. Вернуть нужно завтра утром. – Он протянул женщине туфли жены.
Доцент посмотрела в пакет, ощерилась и послала ему воздушный поцелуй.
Прокурор ослабил галстук, заказал чай и открыл флешку на компьютере.
«Гурьям Потворская работала в Центральном архиве, а также библиотекарем, была трижды замужем, несговорчивая, грубая, взбалмошная, есть предположение о нервном расстройстве. Несколько раз у нее были припадки истерии, есть признаки шизофрении. Часто ведет беседы с картиной Сююмбике. Помешана на этой личности, часами может говорить о ней, но в довольно агрессивном ключе. На картине она постоянно пересчитывает иголки, пьет противный приторный чай, есть подозрение, что в составе сахара наркотические вещества или успокоительные…»

В кабинет постучался следователь Дмитрий.
– Вы обыскали квартиру Гурьям? – спросил Зубазга.
– По адресу регистрации она не живет уже давно.
– А где она живет? – Зубазга погладил ежика, который обнюхивал клавиатуру.
– Не знаю. Но мы подозреваем, что она живет на территории Кремля.
– Это невозможно! Там негде жить! – Зубазга развел руками, а ежик напряг иголки.
– Она не выходит оттуда! Она работает на две ставки: днем дежурит около церкви и помогает убирать территорию Кремля, а ночью сидит в башне Сююмбике.
– А родственники, дети, муж?
– Мужья умерли. При странных обстоятельствах. Все три. Сын погиб в автокатастрофе, дочка пропала без вести. Родственников и друзей ищем.
– Камера и прослушка пока не принесли пользы. Но будем надеяться… Итак, перейдем к погибшим девушкам. Рассказывай, что выяснил? – Зубазга достал сухарики и попытался скормить их ежику, который только фыркнул и отвернулся.
– Общее между ними: конкурс красоты, возраст, школы разные, не родственники, но все три вели блог в инстаграме. Что интересно – соперницы, постоянно устраивали скандальные выходки. Первая девушка… – Молодой человек замялся.
– Ну, продолжай, в чем там дело? – устало спросил Зубазга и развалился в кресле.
– Зульфия Загирова, дочка медиамагната, оказалась не его родной дочерью. – Следователь покраснел.
– А чья она? – нетерпеливо спросил Зубазга и посмотрел на часы.
– Возможно… ваша, – нерешительно ответил Дмитрий, опуская глаза. – При обыске дома отчима мы нашли давние фотографии Зульфии с Эльвирой Каннской. Эльвира держит маленькую Зулю на руках.
Зубазга открыл рот и какое-то время растерянно смотрел на ежика, который повернулся хвостом к следователю, выпустил газы, а потом почесался носом о руку хозяина.
– Я взял направление на генетическую экспертизу, на случай, если вам захочется узнать правду, – промямлил Дмитрий.
Зубазга в недоумении смотрел некоторое время на бумаги, но потом взял их.
– Хорошо, – буркнул он и отпустил следователя.
После его ухода прокурор поднялся из-за стола и отворил окно – перед глазами плыл поток людей и нашептывал: «Она вернулась! Не может быть!».
Зубазга открыл папку – на него с грустной укоризной смотрели красные опухшие глаза Эльвиры. На ее коленках сидела лысая девчушка с пушком на голове, с огромными серыми глазами, как у Эльвиры, и курносым узким носиком, как у него самого. И мама, и дочка были облачены в одинаковые белые платья в красный горошек. Только у Эльвиры было тогда не каре, а две косы, оплетенные вокруг головы.
Зубазга перевернул фотографию и наткнулся на надпись: «Без любви не бывает печали, как и счастья не бывает. Май, 1990 г.»
– Боже, мы же были тогда студентами… Почему не рассказала! – Он раздраженно откинул фотографию.
От печальных размышлений его отвлекла секретарша, постучавшая в кабинет и пригласившая прокурора к начальнику.
***
Наталья сидела на веранде ресторана «Пирамида» и курила кальян с подругой Херой.
– Вот этими руками взращивала татарскую рать! Под каждого стелила соломку, соски скупала, грудью стояла перед любой шпаной, которая пыталась занять их места. И что в итоге? Где плоды моих трудов, нравственно-материальных?
– Саранча налетела и сожрала, пока ты каталась на путинских истребителях и играла в кубинскую любовь! – Хера снисходительно посмотрела на подругу и выдохнула дым. – Как только ты уехала, так сразу и началась чистка рядов. Половина правительства залегла на дно в Лондоне. Даже мне пришлось в Финляндии засесть. Представляешь, меня обвинили в спекуляции билетами и в подкупе должностных лиц при организации концертов! – Щеки Херы порозовели, ноздри расширились. – Якобы некоторые залы были забронированы на других артистов, а я, используя влияние, смещала их с выгодных дат и ставила после себя! Ну и за тебя мне тоже досталось! Поэтому, дорогая – новая власть, свежая кормушка и другие козыри. Твоя корона закатилась. Так что выбирай. Или ты снова золушка – вперед за кочергой, или скромно отделываешь свой трон змеиной кожей, потягиваешь вискарь «мейд ин Казахстан» и помалкиваешь, наблюдая за звездами издалека.
– Даже покосившийся трон – трон. Я – истинная дочь своего отца и верну уважение в Татарстане! – Подруга в ответ с укоризной покачала головой и вздохнула.
***
– Каждый кирпичик этой башни таит в себе историю. Некоторые легенды гласят, что башня накренилась не просто так! – шептала Гурьям девушке и ее парню, которых пустила на ночную экскурсию за груду сладких ватрушек. – Башня рушится… изнутри.
– Почему? – нахмурился парень, крепко схватив задрожавшую руку девушки.
– Потому что кирпичи – это замурованный прах строителей! – зловеще оскалилась хранительница башни.
Девушка вскрикнула и выбежала. Парень покрутил у виска пальцем и поторопился за ней.
– Вот молодежь пошла: на фильмы ужасов с концом света толпами ходят, а от реальной истории с мертвецами сбегают! Что от этих жалких слюнтяев ждать нашему ханству? Где они, титаны с заряженной булавой и бойцовской прытью! Гены великих ханов погребены под гниющим салом ипотечного бытия. Горечь разъедает прах предков, разлетается он к чертовой матери от такого позора! – осерчала Гурьям.
Она вздохнула, подошла к столу и включила самовар.
– Так это – правдивая история, Сююмбике ты моя свирепая? – спросил Зубазга, переодетый в старого дворника. На этот раз он нацепил дырявую ушанку и старенький овечий тулуп.
Прокурор вытащил из пакета конфеты, лимонник и пончики. Медленно погладил бородку и подмигнул.
Гурьям вздрогнула, услышав его голос, глаза ее забегали, она опустила взор и раскраснелась, пробормотав растерянно:
– А ты, я смотрю, совсем и не трухлявый пень, а очень даже живенький шурале.
Женщина достала две большие чашки и устало плюхнулась на табуретку, нервно накручивая свои кудри.

Часть восьмая
Президент Татарстана, Оскар Мурович, готовился к приему китайского миллиардера.
Он стоял у окна. Его крохотный телохранитель-крокодил традиционно сидел на правом рукаве и сонно зевал. Секретарша не спеша расставляла на столе старинный сервиз и раскладывала салфетки, переводчик с пресс-секретарем копались в телефонах и тихо перешептывались.
Внезапно распахнулась дверь. Панда сделала сальто и прыгнула шпагатом прямо на стол переговоров!
Секретарша отпрянула. Сервиз старинной фабрики Meissen, из которого пил сам прапрадед президента, сочно разлетелся по приемной, распугав переводчика, пресс-секретаря и самого президента, лицо которого моментально окрасилось в цвета кровной мести.
Крокодил президента открыл пасть и уже готов был казнить гостя, но хозяин шикнул на него сквозь зубы. Рептилия зашипела и от переизбытка чувств вцепилась зубами в рукав хозяина.
Пресс-секретарь с переводчиком вскочили и замерли по стойке смирно.
– Бонсай, Бохай! – крикнул китаец и оскалился, протаскивая свой живот в кабинет президента.
– Что он сказал? – шепнул президент переводчику.
– Кажется… вассал… – смутился переводчик.
Президент прищурился, подавил желание ответить, крокодил хлестнул хвостом по его рукаву в предвкушении расправы над незваным гостем.
– А я услышала – бухай босой, – пробормотала пресс-секретарь.
– Босой вассал, значит? – угрожающе промолвил Оскар Мурович. – Ну, саламалейкум, челнок! – нарочито громко сказал он китайцу, ощерился в ответ и решительно протянул обе руки.
– Что он сказал? – обратился миллиардер Бао Би к своему переводчику.
– Он назвал вас щенком, господин. – Переводчик опустил глаза и поправил воротник костюма.
Китаец подозвал панду. Его глаза, похожие на глаза голодной гиены, излучали сейчас озорство:
– Оскарчик, как я рад снова видеть моего несравненного хана! В каждый приезд – новый сюрприз! А вы дичаете – змеи в небе летают! А где же прячутся твои кучерявые батыры с крысиными начесанными хвостиками? – Китаец заглянул под стол и наигранно рассмеялся.
– Мои батыры не бахвалятся, разбивая пустые чашки! – Президент приказал убрать расколотую посуду и накрыть стол заново. – И душицы побольше! – крикнул он вслед секретарше.
Переводчик растолковал китайцу смысл слова «душица».
– Задусить меня хосесь? Я сюток говорить по-русски! – расплылся в улыбке Бао Би и по-свойски развалился в кресле.
– Великие ханы побеждают на поле боя, а не на кухне! – Президент оглядел китайскую делегацию, которая облачилась в футболки с принтом панды и пятнистые бежевые костюмы.
Он поначалу расстроился, что не додумался придумать фан-коллекцию «Мин булдырам», но потом порадовался этому упущению, решив, что китаец сразу бы трактовал это не в пользу татар. Мол, копируют.
Крокодил спрыгнул с рукава хозяина и медленно пополз по столу к руке китайца.
Панда отпрянула. Бао Би убрал руку и настороженно посмотрел на президента.
– Надо было взять защитный камуфляж «Тамерлан» по совету вашего секретаря, но я же тоже с мохнатым аллигатором. Нам ли боятся молочных зубов! – прищурился китаец, поглядывая на застывшего крокодила.
Панда прижалась к животу хозяина.
– А стоило бы поберечь хвостик пережаренного пончика, – процедил Оскар Мурович.
Крокодил прыгнул на панду и вцепился ей в хвост. Панда зарычала, завертелась, лапами отбиваясь от зеленого наглеца.
– Прекратите немедленно! – завопил китаец.
Панда выла и металась по кабинету, а президент спокойно констатировал:
– Это карма за разбитый дедовский сервиз. Мой верный Жантыш собирался чаек попить с лимонником, а вы разрушили все его чаяния. Вы же верите в карму, мой старый добрый друг?
Президент махнул рукой – крокодил спрыгнул с хвоста панды и залег в аквариум. Панда с воем заползла под стул китайца.
– Да я тебе целый завод фарфоровый отстрою! – гневно фыркнул Бао Би, успокаивая скулящую панду.
– А может, и деда клонируешь, оживишь и посадишь за стол? Да за этим сервизом сам Сталин распивал чаи с моим прапраотцом! А потом и Ленин бабай с Шаляпиным спорили, чьи огурцы на даче слаще! – Президент разочарованно барабанил пальцами по столу, и китаец обиженно смолк.
Но улыбнулся, как только отворилась дверь, и в кабинете закружил острый аромат медово-цитрусового лакомства.
Тут же стол превратился в волшебную скатерть-самобранку, на которую водрузили изысканный пестрый сервиз с пузатыми синими чашками и величавым самоваром.
Весело замелькали мясные треугольники, трехцветные пироги, кружевные чак-чакные шарики. Завершающим тактическим маневром была струйка нежной душицы, безжалостно ударившая по ноздрям недруга и разрядившая острые нейронные связи. Взамен закрутились новые – ванильно-дружественные.
***
Зубазга Мозгарович собрал мозговой штурм у себя в кабинете. На повестке дня был пятый труп девушки.
– Уже несколько дней мы следим за башней. Гурьям Потворская принимает гостей, но все они уходят. Никто в башне не остается! – сетовал следователь Дмитрий.
– Последняя девушка тоже покинула башню. Кстати, зачем она приходила? – нахмурился прокурор.
– Она хотела узнать, правду ли говорят, что если в башне проведешь ночь, то станешь известной, как Сююмбике. Она целый час упрашивала Гурьям рассказать ей, за что так любили и любят эту царицу. – Следователь закурил.
– И старуха рассказала? – Прокурор кормил ежика сухарями.
– Она взяла швабру и поколотила ее. Сказала, что это и есть любовь людская. Что, кроме страданий, Сююмбике ничего не испытала в своей жизни. Вот за свою трагическую долю и стала любимицей. Если, говорит, хочешь стать знаменитой, то умри трагично, стань жертвой политики. Тогда и останешься навечно героиней в памяти народной. – Дмитрий погладил ежика.
Взгляд Зубазги на несколько секунд окаменел.
– И после этого девушка сбросилась с башни? В этот же день? – уточнил он.
– Нет. На следующий. В тот день она вышла из башни живой, – сообщил следователь.
– Неси записи. Будем пересматривать. Что-то здесь не клеится. Как может человек сбросится с башни, если он вышел из нее? Подставить лестницу снаружи? И не верится, что девушки могут так легко проститься с жизнью ради славы. Эта версия неубедительная.
Ежик обмочился и уткнулся в ладонь хозяина. Прокурор салфеткой вытер под ежиком, погладил подопечного и почувствовал его ответную благодарность.
***
Рашид Нуриевич, бывший глава правительства, пас овец в поле, ностальгируя по былым временам, когда еще мальчишкой по просьбе отца прятал на сеновале магарыч от матери и ловил цыплят в огороде. Сегодня он был в роли руководителя самого большого колхоза.
В «Нуреево» Рашид чувствовал себя уютно: вернулся к прошлым победам, снова побив рекорд Гиннеса и вырастив самое крупное баранье стадо в мире. Полмиллиона голов!
Он возвышался над своим стадом, как величественный дуб над нестрижеными кудрявыми кустарниками, и чувствовал себя владыкой шерсти, рогов и копыт до того момента, пока на горизонте не нарисовалась в полный рост темная фигура, больше похожая на плохо сконструированную ступу.
Рашид пригляделся и нахмурился: бывшая жена напоминала ему восставший из преисподней дух.
– Вся эта шумиха вокруг башни Сююмбике меня вдохновила на мысль о встрече с тобой, – заявила Наталья вместо приветствия. – Неудавшееся замужество, высылка с родной земли, и вот я снова на перипетии: вижу знакомые вражеские лица, которые не хотят понимать природу одинокой разведенной женщины.
Рашид молча развернулся и погнал баранов домой, Наталья потрусила за ним.
– Я слышала, ты строишь завод на кладбище! До чего довел тебя аул! В дикаря превратился, с полным отсутствием принципов! – кричала она.
А в голове пастуха смешались слова песен, которые он напевал себе под нос. Одно полушарие мозга распевало «Уфтанма» – о том, что унывать не стоит, брат, а второе звонко горланило про ромашки и нежданную любовь.
Накануне Рашид составил плей-лист для ринга Баракат против Мишки Бякшина. Баракат дал добро на участие, а Мишка Бякшин уже раструбил в своих инстаграмах, что скоро будет ринг века, битва столетних титанов с модными нуворишами: «Мы докажем, что даже коровы идут в ногу со временем и, слушая наши песни, увеличивают удой!»
Рашид затормозил:
– Выкладывай, что тебе нужно! – устало буркнул дуб и зашуршал дубиной в траве, а Наталья просияла.
– Хочу открыть ресторан, нужны связи. Ты же подкармливаешь Оскара, знаю, что самых жирных баранов поставляешь ему по старой дружбе. Так намекни ему, что ресторан азиатской кухни будет очень украшать казанское ханство. Змеиные деликатесы в Казани!
– А если не захочу намекнуть?..
Рашид посмотрел на небо, а Наталья приблизилась и угрожающе зашипела:
– Тогда твои австралийцы узнают, что их биозавод строится на кладбище несчастных бэ-э-э и м-у-у! На земле, пропитанной пестицидами! Как же ты мог скрыть, что на той территории не то что экопродукцию выращивать, но и испражняться страшно!
– А не ты сама отравила землю? – он зарычал ей в лицо, замахнулся палкой на кучеряшки в ступе.
Наталья отпрянула, но продолжила скользить за лохматой шевелюрой бывшего мужа, пытаясь храбриться:
– В общем, я буду ждать звонка с большим трепетом. Знаешь, на этот раз я хочу, чтобы все было по закону. На Кубе я усвоила одну истину: кто хорошо начинает, хорошо и заканчивает. Может, это новый шанс для меня… Нас… – Наталья покраснела, а Рашид обернулся и злобно загоготал, распугав баранов:
– Знаешь, нет тяжелее ноши, чем легкомысленная жена. Все скоротечно, но ты не гниешь!
Он в сердцах ударил палкой по земле и ускорил шаг.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=65772837) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.