Главная страница | Стихи и поэзия | Философское время нуара – Quantum

Философское время нуара – Quantum
Анна Атталь-Бушуева
Философская поэзия о человеческом смысловом преодолении чувства жизни, внутри своей художественной роскоши и мнения о свободе.

Философское время нуара – Quantum

Анна Атталь-Бушуева

© Анна Атталь-Бушуева, 2024

ISBN 978-5-0064-6915-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сборник поэзии: «Философское время нуара – Quantum»

Пролог
«Крадущейся мечтой – ты создал квант на собственной душе. Из лиц его приемлемой программы бытия – вещественное эго вспомнило себя..»

Быстро и надменно – падает особый элемент пространства возле тех мыслей, что вокруг. Которые – пачкают сознание для всех мыслимых и важных величин, проданных за философской сферой лиц. Где, увы, занял ты подобной формой сил – собственное счастье от границ. Мира зла вещественного гения, вхожего стремления души – понять, болью о создание доверия – ветра о причастность светом стать. Больше им не нужно пачкать воздух, сферы разновидности ума – лиц напротив собственного горя, частым сводом, бередивших нас историей. Жалкого созвездия причины – быть, там в космической гармонии иллюзий бытия, воли жалкой от пародии – излить – в сферы исторической скульптуры, чтобы плыть. По круговороту элементов славы притчи, чахнут их земные образы руин перед встречей и исходным словом были. Может мы забыли кто сегодня господин, временем осознан и на вечность он – один, сложенное время расправляет для судьбы. В воздухе причины интеллекта стать внутри – собственным культуры стержнем, долгого мгновения идти по прежним – мыслям и иллюзиям награды за покой. Жажды обладания космической игрой – путь восстановить в нуарном смысле пробы – жить, сколько ожиданию отмерено с собой. Квантом времени дрожит твоя ступень, права возлагать особый статус мерной боли, на того кто обличает правом – господа, их нетленный мир ты можешь выслать против боли. Жить в переживании искомой формы зла, времени над интеллектом апогея говорить, верить, что болит внутри твоя душа и спросить об умыслах свободной плоти зла. Что уходит из под тлена в числах мира, подлинного – в жажды философии внутри, выстроенной болью оправдания за мир.
Сколько им сложить апологетов бытия – другим, нужно ли за праздник изъяснения в годах душу производной интеллекта звать на помощь? Там по счастью мыслимой зари – идёт тон у мира формы голоса преисподней и надолго открывает лишний смысл. Для идей и нрава стихотворного лица, жалкой тленом бытия пародии у горя, что апокриф собирает в мифах сам и не тлеет философией неволи, возле боли чувства обладать. Собственным восторгом на обратной стороне, кажущегося счастья преизбытка с головой, в письмах отпускать свои иллюзии долой, век у взгляда апологии эпох запоминать и слышать меры возраста – над ложью. Где без боли обращения назад, в заголовках уплотнения своей неволи – истины простыли и у формы неба глаз – слово «мир» в апофеозе сложным тоном возвращает мысли час. Движимым от ценности народной славы были, вечности культуры восприятия от слов, маски философии к лирической игре фортуны – звёздам человеческих домов – ты находишь время, как условие над квантом. Меры интереса возле собственной души, заглянув напротив, ты уложишь формы цвета – берегом от слышимой истории понять мечты, душу около которых – ты роком оставляешь медленного свода красоты. Человеческого мира без предания и личной смены возраста отличия миров, часа, над которым кванты собирают тёплый свод очерченного философского раздолья.
Век юдоли не оставит вовремя за шанс – мерный идеал и чувство отношения с любовью, обратимого покоя горя в нас речью поведения глагола красоты – думать о трагичном в декадансе собственной души, без приличия, и оставляя воздух права возраста на слове – впереди. Истиной ты жадно столп огня – водишь по просохшей поступи надменного лица изгоя, слова человеческого в нас, чёрной облачённой роли говорить – сейчас. Духом обладая над проблемой крови подле – собственного времени неволи и сейчас, дым за властью исторического провода уходит, квантом аллегории подводит декаданс под нас. Жизненное темя прозой в чёрством зависти покое будешь теребить и почву аллегории – считать, как особый реверанс последней воли, права космологии над болью времени прочитанного оберега – восполнять.
Над числом и памятью по правым, жалким и надменным привилегиям опять – время сохраняешь и многочисленное горе провода ушедших за собой – надеждой звать. Миром психологии от новой суеты, в обществе демократического зноя перед стоном прошлой мантии и времени под ним, кванта, на который ты снова нанизал прискорбный мир. Что за человеческой надеждой жалких песен снова образует интерес и миф по слухам бытия, из души, что памяти по твёрдой оболочке прошлого – чёрной атмосферой помнит гладкий череп и славы говорит в катастрофической душе. Лишь одних и тех же, многих горем мыслей упомянутых по форме космологичности господства мнимых сфер, лирики и тени – отличной власти доли над живым. Но тем же мёртвым обращением пера – надменных стихотворных форм ума – власть тебе рисует надобное право – господа. Волей ты прочтёшь и смыслом обратишь возмездие над обратной маской пелены ушедших черт. От которых философской речью боли глаз – время остановленного мантией за шанс – в обликах привычек создаёт и помнит право и миры, мифа и скульптуры возраста над болью блага созданного гения. Стиля поколения над требованием жить сейчас, и пройти покой и обращение по власти отданного мирного наследия, счастья сотворения природы бытия Вселенной. Вслед за осознанием души и меры тленной, гордо ознакомленной над нишей права возлагать мир природы – на вопрос о воле планетарного условия творить. Время кванта исторических сердец жизни без особого конца мысли, без надежды на исход – свода о формальный разворот души истории – там своевременно держать.

Осовременил час – свою печаль
– На современности поставил он – твою
– Печаль – в ещё несовершенном мире,
– На повседневности не жалит, но корю
– Его – под благо символизма лет,
– На этой форме равенства – стою
– И вышит в глубине позорной – дали
– Ещё не высохший, но долгий элемент
– В душе твоей пародии – о власть.
– Он точно знает, что печали не понять,
– Не переждать искусственно – детали,
– Под чёрный мир – внутри разбитого истца,
– Но тают формы звёзд внутри, что передали
– Мотивом права – юмор до конца.
– И ты ожил, ты стал ему – милее грани,
– Милее солнца в честности природы – о себя,
– О ту внутри превратности секунду – я,
– В которой дух печаль не узнаёт, но мает.
– Как тонкий стебель маленького – в нас,
– Как час надежды в космос – отпуская
– Внутри планет свой вихрь тоскливых – глаз,
– И где – то между функцией из слёз —
– Он точно говорит, откуда стало
– Нам солнце – просветлением угрюмо быть
– И медленной тоской на небе – открывать
– Ещё подземный слой – по ренессансу вдаль.
– Не тень твоя внутри планетной – были,
– Не ровный шаг по улицам – сквозь тьму
– Уже не сном внутри обычной – трели
– Не радуют, всё приближаясь в пустоту.
– Ты запросто бы мог уснуть – сегодня,
– И вышитый в рассвете снов – понять,
– Что звук фантастики не реет – о свободу,
– А просто вылит в золоте, как страсть.
– Ещё негодной к почести – за имя
– По сувенирной, прошлой форме – роз,
– По той, в которой будешь помнить – их
– И дух тоски, в которой ты пройдёшь
– Нам вслед ещё, что раны – не затёрли
– Над городской, скабрёзной ношей – лет
– Тот диалог – от мыслей в провод ложный,
– Тот факт апофеоза – выжить в слог
– Над нежностью твоей, сгибая слову —
– То данности струю досужей – тьмы,
– То городской троллейбус – между ровной,
– Протоптанной дорогой – от вины.
– Им шёл печальный ритм – наедине
– И трогал символизма сладкий – бум
– Одной внутри единственной – прохлады,
– Где были обществом уже умом – не рады,
– Но сами в том смотрели – впереди.
– Как роют землекопы страх – вокруг,
– Как тишь по городской, фамильной тяге
– Немеет в сложной робе – обездвижив
– Свой слой анахронизма – на руках
– И стало им тепло и так – привычно,
– Как райский трепет мужества – посильно
– Ещё мечтал убрать программу – встречи,
– Но духом оживал – в печальный страх.

Внутри – не смотрит отражением
– Внутри темнело, только не для нас,
– В глазах огнями – поднимало море
– То свойство лет и миром – отродясь
– Не видело свой сон, как блик в себе.
– Ты шёл песчаной оттепелью – сзади,
– А спереди нуар – по чистой суше
– Уже в тебе прокладывал – те грани
– Над небылью в приличной – пустоте.
– На небе звёзды заполняли – притчи
– И сами знали риск прямой – награды,
– На том они безмерно были – рады,
– Что обществу учли – свой строгий вес,
– Всё падая в глазах и – поднимаясь,
– Всё тая в солнце смертного – привета
– О тени вдаль – над мужеством лететь
– И принимать объёмный шанс – наедине.
– Или внутри – так близко и тревожно
– Угадывать свой строгий повод – мира,
– Отчаливать над высохшей – харизмой,
– По берегу, что превращаешь ты
– В тот путь ума – и тонкими лучами
– Твой ветер будоражит, словно смыслы —
– Ещё одну в нетленной форме – рая
– Примету думать в смелой – пустоте.
– Как тонны глаз спускаются – обратно,
– Забыв внутри иллюзий стройный – призрак,
– Как днём бегут по морю и – в сердцах
– Сознанием не очень спать – хотят,
– Но думают об обществе, что стало
– Оно в глазах так близко – и невинно,
– Оно ещё свой выдох миру – вжало,
– Что слову пустота – лететь внутри.
– Ты пригибаешь солнечные – диски
– И долгий трепет, появляясь – смело
– Садится на коня, что будет выше
– Твоя система сложной боли – лет,
– Твой мир не выгибаясь, что обычно
– Ведёт планетный воздух – диалекта,
– Где мы уснули в праве, что нелично
– Смогли им управлять – судьбе насквозь.
– Но видели свой стон – внутри обличья,
– Свой квантовый замер и этим – сами
– Мы – люди от претензии быть снами
– Внутри песка от счастья на своих
– Исторгнутых морями светом – позах
– За опытом внутри примерной – дымки,
– Когда она считает форму – рая
– Ещё одной фартовой прозой лет
– И выше по краям ты стал – милее,
– А стон песка не сходит – по привычке,
– Где видишь море в личной – перспективе,
– А сон внутри от глаз – ещё милей.
– Он рассыпает звёзды в сколах – неба,
– Он был внутри, как личности – примета,
– Что стала для тебя – идейной маской
– Уже – не отражением от лет,
– А только правом, под которым сам
– Ты ищешь путь по этим – небесам
– И чёрствый в мире – более за стиль
– Ему несёшь свой призрак – по любви.

Могущество не ожидаемой лжи
– Могущество не ставит – на тебе
– В культуре слов – необозримый рок,
– В который час – сминаясь на любви,
– В который век – всё пробуя понять
– Одну надежду в квантовой – игре,
– Где форме декаданса стало – врозь
– Играть – так больно в мире от людей,
– Искать – там сложной мании ещё.
– Не этот день согласен – обойти
– Свою свободу в мнительной – игре,
– Не этот шаг гуляет – от потерь,
– Где страхом современности – ожил
– Ты сам, играя в росчерке любви
– За той, своей оскоминой под день,
– За той, которой выше стали – мы
– Сквозь чёрный шёлк космической – любви.
– В могущество мы обратили – явь
– И сами там не ожидали – врозь,
– Что ложь в тоскливом облике, родясь
– Всё станет миром управлять – насквозь,
– Пройдя по разновидности – вины,
– В глазах или от роскоши – понять,
– Что все мы миром движем – облака
– За словом красноречия – в руках,
– И только свет иллюзии – дрожит
– Под сношенной Богами формой – я,
– Он тонко руку в смерти – бередит
– И любит повседневности – края.
– А ты им – ровный путь от бытия
– Расскажешь в мире символизма – лжи,
– По той, в которой стала бы – тебя
– Внутри ещё – угадывать мораль
– Или летящим зноем падать – на ладонь
– Близ общества, в котором превзошли
– Мы эту маску в личности – порой,
– А может в объективности – прожить
– Ещё хотя бы век – на той игре,
– Что словом нам в могуществе – бежит
– И думает прожить, однако, день
– Или в суровой форме там – дрожит,
– Что серой маской лжёт себе – нутро,
– Что боли слов могущество – опять
– По человеку слышит право – у него
– В основе духа смерти, чтобы править.

Тени внутри поведения
– Где за тенью не виден – в упор
– Знак обыденный в прозе – любви,
– Где писатель не ставит – на полку
– Современность – от чахлой поры,
– А возводит на тени – свой мир,
– В повседневности строго маня
– То обличье – для лирики в песне своей,
– Чтобы думать искусством – в меня.
– И от этой способности жить – на себе,
– Покрывая на слове от тени – вуаль,
– И от этой внутри поведения – роли
– Отпускать современности сложную – даль.
– Чтобы лучше искать символизма – черты,
– Где над ними скопилась фантазия – нам,
– Чтобы думать на личности – после мечты,
– Что уносит твой век современности – там
– Архаичное после влюблённой – черты,
– Что итогом не стал твой манер – и прононс,
– А нуар, как история в смертной игре
– Видит чёрные тени из белой зари.
– Ей всё тише и глаже бывать – на лице,
– Ей не дашь, что укажет обратный – мотив
– Современное сходство манеры – на вид
– От такой простоты – между гибелью слов.
– Ты им пишешь гордящийся опыт – ума,
– Ты – начало и может конец – от войны,
– Над которыми кванты сгущают – тебе
– Синеглазые тучи – под маской укора,
– А потом ты недвижно спадаешь – к лицу
– И по тени – внутри поведения нам
– Ты не хочешь понять эту волю – в глаза,
– Что условием страха пугает – и стиль.
– Доказать бы обыденный возраст – тебе
– Этой формы от века и в каждом – глазу
– Создавать человеческий облик – в себе,
– Чтобы прошлое, словно материя – стала,
– Как артерия слов по могучей – игре
– Между сходством пути человека – и веры,
– Между нами, откуда ты жил – позади,
– Расставляя ей новое чувство – ответа.
– А потом по космической линии – вдаль,
– Утоляя способности видеть – зарю
– Ты не можешь исчезнуть от формы – её,
– Только нам раздвигаешь те тени – Вселенной,
– Как и гиблое поле – на кону от любви,
– Как пространство заполнив, ещё угадав
– Ты не хочешь иллюзией встретить – уму
– Постоянные смерти, но и этим зардев
– Понимаешь искусство, что мысли ему.

Фантом за искоркой нас
– Психической, как ношей близ
– Ты манишь слово – от меня,
– Струишься возле, обратив
– Искусство сложности – храня
– Свой миг, в который не сложил
– Пути надежды, чтоб тебе
– Они служили в белом – тоже,
– Как личность – искоркой пленя.
– Но этот мир не ощутил
– Свой вес и форму от огня,
– Он только тронул – этим мне
– Свободу общества для дня,
– В котором ты стекаешь – вниз
– И после пробуешь понять
– Тот сложный ад, откуда им
– Ты в чувстве будоражишь – дни,
– Он миром трогает свой вес,
– Он камень носит, чтоб исчез
– Фантомный город – от людей
– И искра сложности – внутри,
– Как тон в глазах, что позади
– Мелькает странной перспективой
– И множит старый декаданс
– От личной схожести – вокруг.
– За пустотой закрыла в миг —
– Та искра бытия – свой мир
– И тает против – воля нам
– В спонтанный берег, что дрожит,
– Он людям думает, как сам
– Внутри на городском аду —
– Не будет сном в себе – идти,
– Не слышать стон ещё в пути,
– А только стили в том – искать
– И сочинять нам смело – быль.
– На жизни этой – от помех,
– От странной пошлости взамен,
– На слове пришлом – потому,
– Как день гордится этим – сам,
– Но искры смотрят – к небесам
– И может звук, почти пустой
– Не любит слово от расспросов,
– Не знает личности покой.
– Он старый плут и весь – актёр,
– Он будто тут ещё – не с нами,
– Но искры в путь идут, как сон
– Искать ему – ту вечность нами,
– Искать и думать, что прожил
– Ты смелый дух культуры, будто,
– Он стал прелюдией – души
– И днём прекрасной воли – судеб.
– А искра в поле том – одна
– И тает в принципе та – сказка,
– Что вышла к личности – в фантом
– Искать манеры нам – о том
– И снова духом – говорить там
– О снах могущества затем,
– О жизни в старой воле – сердца,
– Что ты желаешь – по любви
– Искать и думать, как бы стало
– Оно рождением от мысли
– И в том предчувствии настало
– Нам в высшей форме – этим близко.

Вчера ещё не стыл умом
– Ещё вчера не был ты – рядом,
– Не спал под тонной слов и дел,
– Ещё вчера, закрыв свой пепел
– Хранил внутри один лишь – ветер
– И им ты тоже видел – кровь,
– Как надо быть с умом – прискорбным
– Ещё томнее в теле – сильном,
– Как надо жить, ещё близ сердца
– Под сном – о сердобольный шанс,
– Где ты не стал внутри – великим,
– А тонкий шелест мимо – права
– Сегодня в тон разводит – жизни
– Всё те же личности – черты.
– Ещё недавно был ты – взглядом,
– Как белый ястреб между – нами,
– Ещё вчера не стыл умом – ты,
– А только в мере слов – оставил
– Свой серый код морали – мира,
– Свод сложной робости, чтоб нами
– Искать внутри пределы – в жизни
– И им по листьям – сном оставить,
– Что ходишь сам осенней – маской,
– Внутри прочтив свой пепел – верный,
– Что холишь будто бы – подсказку,
– А сном не знаешь тени – в мысли,
– Но сам стоишь им, как примета,
– Как кладезь вечности – в надежде,
– Что холод в душу просят – дважды,
– Что жить желают в теле – жизни
– Над новым по черте – оставив
– Свой дух Вселенной – точно вышел
– Ты тонной форм внутри морали.
– Не муж, но крайний в снах – обычно,
– Не туго вышел в летней – манне,
– А сердце в том парит, как прежде
– И будет в высказанной – грани
– Ещё обидчивее к тем – лишь
– Моральным снам от слов – на белой
– Свободе вечности, где сам ты,
– Как ястреб жизни, словно верный.
– Вчера ещё не стал ты – в жажде
– Логичной позой в страхе – томно,
– А на конце из светлых – писем
– Ещё милей, ещё огромней
– Твой мир придирчивой болезни,
– Где – то спонтанной ноши – в каждой
– Обиде личности, что держит
– Твой разный путь – картины нравов.
– Ты обещаешь в этом – сердце
– Искать свой прежний пафос – мира,
– Но сам не муж, а только призрак
– Для слов таинственного – близко,
– Как вечной формы стержень – лиры.

Лицо доверчивой казни
– В глаза мне только посмотри
– И будешь формой – от ответа,
– Внутри свой звук – повремени
– Искать, как личный космос лет,
– Ты отражаешь в сердце – этом
– Потёмки в склад – одной болезни,
– Что сном казнит и время – держит
– Внутри истории, чтоб снова
– Держать в себе обрывки – грёз.
– Одной моделью в большей – части,
– Внутри заимствуя свой – подлый
– Манер системы в мире – моды
– Из близкой качеству – надежды,
– Из той, в которой стало краше
– Искать симптомы в светлой – жизни,
– Искать и думать, чтоб оставил – ты
– Модели слов внутри – души.
– Нам отторгает поле – в мысли
– Свой час играть в пути – глазами,
– Свой день тоской надёжно – прятать,
– Как символизма спетый – праздник,
– И где – то в высказанной – сфере
– Искать свой прежний мир – однако,
– Что чёрный холод в смыслах – блага
– Внутри не созданной – болезни.
– Он сам придумал в мёртвой – чаше
– Симптомы жизни, где обычно
– Ты слышишь общество, что краше
– Оно сегодня – в схемах жизни
– И боль скитается, где ролью
– Сама лишь часть – твоей болезни,
– Там выше ты и в смерти – ровной
– Одной идёшь ты смыслом – песни.
– В лицо доверчивое – к казни,
– Что больше слов из недр – скульптуры,
– Чтоб жить внутри от смысла – нами
– И говорить, что все мы – пали
– От казни личности, что прежде
– Не знали свой мотив – над мыслью,
– Не знали в той причине – памяти,
– Что сами там смогли бы – выжить.
– Внутри беды, внутри на тени
– От слов, в которых стало – холодно
– На дне природы и гонений,
– Над маской личности, где время
– Одну укроет жажду – в людях
– И будет жить, страдая в праве,
– Что чуткий космос – между нами
– Плетёт скульптуру в сложной – жизни.
– Плетётся он подняв – те казни
– И выше солнца в смерти – разной,
– И выше звёзд, что стали – снова
– Одной болезнью в мире – слова,
– Одной страдающей нам – честью,
– Где живо общество по роли,
– А мы на казни смотрим – вместе,
– И что – то им считаем – болью.

Лучше, чем играть в любовь
– Не лучше ли играть в любовь,
– Ей прививая мерный – фатум,
– Чтоб обращать судьбе – назло
– Свободу смысла в дар – мечты,
– Её одну ты видел – в людях,
– Ей клялся жизнью, что и прежде
– Ты выше собственной – надежды,
– Когда восходишь небом – врозь.
– И сам играешь, как и счастье
– На смыслах общества, где стали
– Мы словно красками – по ткани
– Искусства слова – между глаз,
– Как между личности не помнит
– Твой верный пёс, твой друг Вселенной,
– Что жизни сам он будет – в мире
– Ещё одной скульптурой – в нас.
– Не лучше нам играть – в свой долг,
– Крутить края под шестерёнки
– Из недр скабрёзной формы – лет,
– Ещё в почтительной, как стиль
– Манере блага видеть – пламя
– Внутри пронзительной надежды,
– Что хочет человек – за этой
– Формальной маской в жизни – дать.
– Но дать от роскоши, как вечер,
– Как сила слов в туманах – прозы,
– Когда за авторским творением
– Ты выше личности от звёзд
– И медлишь в праве – предрассудком,
– Что стал ты выше в той лишь – части
– Её свободы – жить, как прежде
– И словом в красках видеть – кровь.
– Желая алый свет – не трогать,
– Но солнце в личности, что пламя
– Считать за сном внутри – от встречи
– Ещё по жёлтой глади – слёз.
– Ещё с утра ты был бы – мирным,
– А после фатума – за прежним
– Ты не снискал свой ветер – вешний,
– А только формой взял – любовь.
– Одну внутри, одну из клетки
– В системе верности заветной,
– Что игры в твой прелестный – номер
– Судьбы – знакомой формы глаз
– Не стали нам отжившей – местью,
– Ещё свободой в праздной – чаше,
– А сном внутри, срывая прежний
– Достаток почести быть – краше,
– Чем сон политики над – верной
– Основой глаз, что верят в меру
– Или считают странной – гладью
– Быть только былью – от оков,
– Быть формой ради души – забвения
– Или искать свой мир – на полке,
– Расставив склочной формы – роли,
– Как день достатка в играх – слов.

Потом – нас не ищи
– Не ищи нас потом – поутру
– По подвалам из честности лет,
– Не гони по прелюдии форму – одну,
– Что читает свой ветер – в ответ
– И крадётся близ странной – игры,
– Понимая, что формула света – ещё
– Не достаток из честности – жить,
– А прелюдия к разнице воли – внутри.
– Не ищи нас по тропам – из лет
– Над внутри не пройдённой – средой,
– Близ которой ты слышишь – ответ,
– Точно собранной гранью – ветров.
– Верноподданной в страх – от людей
– Из начала критичности выше – зари,
– По которой ты стынешь, как день
– И отчаянно крутишь свой свет – позади.
– Не ищи нас по смыслам – луны,
– Что отсветит фатальностью – блага,
– Что не будет ужимкой и телом – имён,
– Под которым ты выше, чем сон
– И потом не скажи, что угрюмый поэт
– Стал тебе небожителем – в стиль,
– Стал основой культуры, и где – то парит,
– Видя общество в смерти – внутри.
– Не ищи нас за чёрной зарёй – позади
– Между вечностью в большем – пари,
– Что давно не остыли мы верить – уму
– В повседневности страха – во тьму,
– И куда – то спустились мы между – игры,
– Чтобы думать, что каждому – яд
– На сегодня горит удивлением – в ряд
– И конечностью страха опять – говорит,
– Что не будешь увиливать – этим умом,
– Только в разнице смерти – парить.
– Но забудь отношение в старой – руке,
– В этой позе фантомной – к истцу
– Под реальностью слов городской – у черты,
– Под которой не стало им – душно
– Вслед увиливать скромной доселе – уму,
– Равнодушной, очерченной догмой – имён
– И потом говорить, что осталось – ему
– Только выть на луну и получше – глотать
– Удивление тонкого имени – в теле.
– А потом – только страх и предел бытия,
– Нас не вынули городом в смелой – тоске,
– А за ней только дождь и кругом – пустота,
– Что ничейная чаша расслабления – слова,
– Чтобы жить или ждать – постоянство в аду
– Или думать сегодня на – чёрном уме,
– Что когда – нибудь слову опять – пропаду
– И заимствую вечности долгую – пядь.
– Словно круг аллегорий не снял – бытие
– И стоит им манера по крутому – вокруг,
– Безотрывному свойству удивления, что
– Не поникли внутри посторонние – дни,
– Только видом исчезли потом – поутру.

Философ в униженной позе
– Над разницей у мысли – бытия —
– Философ власти, может до любви
– Или остался верить – по себе,
– Как дождь нам капал этим – впереди.
– Он жил в горах и к малому – прошёл
– Искусству мира, словно по косе
– Или взыскал то миру – для того,
– Чтоб жить укромно в мерной – полосе.
– Ей старый воздух причитать – вокруг
– Системы слова в нижней – колее,
– Откуда жил ты разницей – ещё
– Внутри неличной в памяти – дождя.
– А он всё капал в слове – для того,
– Чтоб серой маской вынимать – себе
– Причину слова в памяти – от нот,
– Поступок жизни в малой – пустоте.
– Философ спросит – может для того,
– Что в жизни мирно стало бы – тебе
– Искать свой остров власти – на любви
– И этим помнить качество – от жизни.
– Блистают миром – люди той поры,
– Остались в праве только – для того,
– Чтоб знать им тонкий номер – в рукаве
– И стиль культуры в мимике – причины,
– Но поздний вечер прямо – у виска
– Наставит сложный ветер – в унисон
– И сдует пули в качестве – утробной,
– Фатальной роли – в этой пустоте,
– Где жил философ, может по уму,
– А может в жизни – стилем обогнув
– Он хочет слову к маске этой – быть
– Ещё и притчей – робости к любви.
– Усталой ношей в полнолунный миг
– Ты видел позу в части той – любви,
– Ты стал ей ровно думать – о себе,
– И что – то помнить в верности – глазам,
– А ныне звёзды падали – под дым
– Твоей Вселенной в форме – от любви,
– А ныне были стилем – дорогим
– Из поля славы в верности – за прошлым.
– Осталось жить им только – по любви
– Ещё в моментах призрака – отныне,
– Ещё летая в принципе – от слов,
– Куда философ стал бы им – от жизни
– На слабой форме в доблести – ума,
– Как стон фиалки в собранной – главе,
– Как жизни казус в лунной – до игры
– Манере складывать то общество – доселе.
– Им быть, как притча – только для себя,
– Им долго вычеркнув ту позу – от ума
– Внушению обратной маской – на горе,
– Как дух философа невидимый – о время.
– Но жажде слышно – это лишь твоё
– Природы смысла странное, как имя
– Течение слова – в призраках примет
– Объятых только символом – в ответ
– Обычных к ритму права – на лице,
– Что пули даже видят – на конце
– Свой светлый признак качества – ещё
– Не слитой призмы в обществе – сегодня.

Завтра не принимай к сердцу
– Не обнимай заманчивое завтра,
– Когда оно лишь вторит – бытие
– Глазам или в пустой обрывок – счастья,
– Считая форму мира лишь – затеей.
– Не добивай приземистое чувство,
– Где стало нам оно – куда дороже,
– Чем этот век в искусстве – на мотиве,
– Чем общество остывшей формы – лет.
– Им трудно будет выжить – по любви
– И звук нуара принимать – на сердце,
– Им только в прозе важного – ушли
– Твои года, что были сами – возрастом
– Или скитались в ощущении – чувства,
– Что будто тёмно-синий берег мира,
– Внутри принял одним мотивом – чуда
– Свой образ видимый и там – ревнивый.
– Не обижай в надмении – просторный,
– Отживший век, что стал сегодня – нами
– Казаться выше, чем чутьё в могиле
– И долгой статью бередить – сознание,
– Пока оно немеет в форме – жизни
– И строки внутрь указывают – к грани,
– Что ниже слов – не может быть прелюдий,
– А только сны, и только формы – ради.
– Ты обещаешь сном принять – морали
– Внутри своей привычки видеть – завтра,
– Ты заливаешь в ток культуры – счастье,
– Чтобы движение мерило – суть нами
– Материальной гордостью – те мысли,
– Тот воздух слова, словно бы обняли
– За страх давление к почести – от жизни
– И гордо стали синим – опозданием.
– За небом также вдоволь бродит – хитро
– Твой космос чувства, будто передали
– Планеты ветру – свой остаток мира
– И через волю завтра – не приняли
– Внутри обычный день – за остановкой,
– Внутри привычки города – за тенью,
– Что зданием носит, словно дух – обычай
– И верит в призраке – за это расстояние,
– Что ветром стало тёмно-синей – ношей
– Одно любви сегодня – построение
– И ждёт свой смысл, как будто бы – дороже
– От духа города и этим – непохоже
– Стал ветром смысла общего – теперь.
– Не принимай ты этот облик – завтра,
– Что страх ложится в поле – расстояния,
– Где бурный свет потока – этой мысли
– Ведёт пространство в верности – души
– И знает сон о прозе на последней
– Минуте счастья, будто бы – обычно
– Ты стал манерой в стиле – роковой,
– Но сам не носишь синий вереск – счастья,
– А только небо кроет стилем – ветра
– Один покой по надобности – смысла,
– Одной рукой, внутри которой стал ты
– Ещё ему – всё видеть свод пустой.

Время инстинкта
– Пусть не стало твоим – бытие
– В посторонней красе от любви,
– В человеческой ясности мира, увы,
– Как и кукла под сердцем – ума.
– В золотое перо положу – идеал
– И над точной картиной его – по уму
– Ты лишь будешь катиться – в себе,
– Как инстинкт повторения мира.
– На другом, не таком постоянстве – его
– Я держу свой пароль – от любви,
– На примете от слов человека – сложу,
– Точно крылья – тот айсберг души
– И короткими ливнями в сердце – его
– Покажу свой последний – поход,
– Словно в горы ума забираешь – меня,
– Чтоб вести этим поводом – мира.
– А в тебе идеал по ничейной – красе
– Распустил за бутоном – цветы,
– Осознал это общество странного – я,
– Где в предгорьях настали – нам лишь
– Постоянные ветры о сон – на глазах
– На короткой развалине – черт бытия —
– Эти грёзы – цветы от опасности лет,
– Что внутри забирают отчётливый – свет
– И кроят постоянство материи – мира.
– Ты ей – кукла под малой порой бытия,
– Ты сомнением просишь отдать – это я
– За спокойные тени – у мёртвой реки
– На последнем вагоне разбитого – сердца,
– Что не просит огня и возможности – мне
– Показать расстояние в сложенном – дне,
– Что не водит угрюмый мотив – для любви,
– Только нам высотой помогает – пройти
– Обоюдные грозы за пределом – любви,
– Где не носишь обычный ступени – порок,
– Только горы в предчувствии манят – тебя,
– Что один ты в усталости видел – его
– Поколения чашу и над ней – не играл,
– Но внутри обрывал свой последний – глоток
– Между памятью мира, что тебе – не идёт,
– Как последняя ноша – за инстинктом его.
– Ты в любви – непохожий и странный мотив,
– Ты ещё негодуешь и власти – строптив,
– Что в глазах обрываются тяги – ума,
– Словно горы в конечной расщелине – мира,
– И тогда в поколении странной – игры
– Между слова у будущей ласки – поры
– Ты пребудешь, как ласковый свет у грозы,
– Что не носит свободное пламя – прозрения,
– Но в подножье свободы – уводит тебя
– И опять, и опять между смелой – тоской
– Повторяет инстинкты по праву – себя,
– Что внутри за обычностью – мир городской.

Что движет – то роль
– Что движет искусство – в тебе —
– То ясности мерная глина,
– Что фатум над сном – бережёт —
– То зиждется в малой тоске,
– Исчезнувшей в городе, где – то
– По трауру в местном кафе,
– Уняв свой бокал между – мира
– И тонкой расщелиной роли – в себе.
– Что робость от глаз замыкает —
– То маска – над искоркой частой любви,
– Где пышными стрелами – тают
– Твои поведения в собственной маске,
– Амуру под тон одиноко – вздохнув
– И вынув из маски нечаянный – плут,
– Где видишь ты тысячу тонн – бытия
– В любви – не таких же как я.
– Что движет искусное пламя – вокруг —
– То город в не гибнущей краске,
– Разбившей печали по целости снов,
– Разнявшей актёров под страхом – оков
– И в том откровении высохшей – глины.
– Она – под итогом садится в глазах,
– И что – то нашепчет в умильном раю,
– Она в незабудках, как мысли в строю —
– Всё будет искать одиночество – гладко,
– А тонкие линии в счастье – твоём
– Не знают свой звук идиллической – маски,
– А только по городу вышли – в проём
– Внутри незаметной фортуны – вдвоём.
– На масках исчезла проворная – грань,
– Что выше и гуще той казни – ума,
– На масках летает прелюдия – ветра
– И точно садится – прильнуть до окна,
– Где возрасту слышен внутри – диалог
– Над долгой оценкой твоей – пустоты,
– Что жизнь ты прожил, а внутри никого
– Над этой Вселенной – в исчезнувшем сне.
– Но только шатается весело – мне
– Один – на непознанной ветке ума,
– Тот важный актёр – между фатума зла,
– И что – то внутри напевает о главном.
– О том, где не знали мы роли – в себе,
– О чувствах за сном положительной – мины,
– Но скоро ушедшей к пределу – тоски
– По возрасту часа осмысленной – глины.
– Ты сам её трогал и пафосом – спал
– На глиняном сне, поджимая природу,
– На воле искусства – быть правым и мне,
– Но вычурным голосом в чести – её.
– За лёгким движением – мимо углов,
– Где росчерк свободы не тает – о нас,
– Не знает пути аллегории – мира,
– Что движут Вселенную прямо – на час
– Ещё в пустоте, а когда – отойдут —
– То будут внутри откровением – слова,
– То видеть и помнить, откуда уму —
– Ты роль субъективная в нас – потому —
– Всё хочешь обнять иллюзорное – утро.
– Всё глубже глотаешь проворный – итог,
– И только сегодня на мысли – не зная
– Свой день и от фатума чести – тоску —
– Ты движешь ту роль, как и глину – до рая.

Откусывай личное право – в любви
– Надкусывай право, что гложет,
– Что выше от чести из звёзд,
– Заискивай верности каждую – нить
– О сущность – манеры любить,
– Чтоб жить в расстоянии – этого я
– И томно глазами искать – о себя
– Расплывчатый вечер прелюдии грёз
– О смыслы внушения видеть – грозу
– И поводом к чести ей быть – поутру,
– И медленной волей искать – берега
– За мысленной ношей другого – врага,
– Но также искомого в чаше – любви.
– Искусственный возраст не слышит – его,
– Искомое поле от грёз – для тебя
– Не знает, что сам надкусил времена
– Ушедшей причины любить – поневоле,
– А завтра ты гложешь – уже не вопрос,
– Не волю прогресса, а только себя,
– Что чувство внутри умирает – о мир
– И тонкими формами воет – о нить.
– О ту, для которой ты был – не изгой,
– Не звонкой наградой за душу – любви,
– Но словно манерное в чувствах – себе
– Ты вёл эгоизма примеры – в свободе.
– Один надкусил недостаток и – лесть,
– Другим надломил удивление – в страхе,
– А только внутри привидением – сил —
– Ты сам засыпаешь от верности – слов.
– Ты им приносил удивление – в строках,
– Что снова поэт на усилии – к миру —
– Был только внутри удивлением – рока
– И новой судьбой, подавляя свой стиль.
– Что сам откусил он манеру – в любви,
– Как счастье идейное в поле – людей,
– Как жизнь – в обнадёженной маске ещё
– Внутри не готовых искать – этот вес,
– Что гложет и автора в поле – своём,
– А ночью – нуарное в дымке любви
– Сегодня приносит над сложным – огнём,
– Внутри отвечающим в жизни – утехи.
– Но автору смыслов не нужен – урок,
– Не верит он в поле идейного – рока,
– А только внутри, надкусив этот яд —
– Ведёт аллегории стройно – на взгляд,
– Что думать хотим мы и после – ума
– Одни в привидении слабо – доспели,
– Как маленькой формы прямая – волна,
– Что хочет в поэзии видеть – строение,
– И только по фарсу от стройной – беды
– Не важен в искусстве досады – поток,
– Ты сам лишь надкусишь – его уголок
– И верное право от мысли – души,
– Где не был поэт на готовой – равнине,
– Где душу он сам повторял – от невзгод,
– Что любит в искусстве одно лишь, увы,
– Как манию формы, закинув возмездие —
– Всё ищет свой стиль удивления – нот
– И форму нуара от страха – ещё
– Отнять этот день, чтобы жизни – уму
– Поэт занимал то желанное – имя,
– Сегодня в душе, откусив – лишь себе
– Осколок свободы – под ветром наследия.

До боли – ещё незнакомой
– До боли ещё, открывая узор
– Почтенной, разнузданной воли,
– До этой поры, разбивая позор —
– Ты шепчешь глазами, что поздно,
– Что стали мы белы, а снег – до ума,
– Как чёрная рябь – открывает итог
– И лёгкая поступь заводит – ему
– Свой жизни мотив иллюзорного – я.
– Твой день до такой пустоты – не ведя,
– До боли ещё – незнакомой от жизни,
– До власти ещё перед прозой – огня,
– Внутри от вины – у тебя разобщённой
– Ты выключил свет и над тихим – ума,
– Внутри собирая котёл – из восторга —
– Ты ближе искусства, что этим твоя
– Манера бежит до истории – долго,
– А пенится фатум о слой – на вопрос,
– А ближе тоски – не ума перенос,
– Но боли ещё незнакомая – рамка,
– В душе уготованной смелости – быть.
– Но быть ли тобой или важной – игрой
– От формы исчезнувшей – после дождя,
– Но быть ли свободой, ныряя под снег,
– Где вышли от фатума верить – скорбя
– Те ливни и грозы, что мучили нас,
– Стоящими позами в грех – обратив
– Свой ветер нетленный и всё же – спросив,
– Что будет внутри уготовано – раньше,
– А что постигает нам опыт – в душе
– Иль чёрные розы по снегу – творя
– За номером смелости жизни – такой,
– Как быть бы тебе на кону – января —
– Той фатума сушей, прильнувшей уже
– К растерянной ноше за этот – восторг,
– За пришлое время, откуда восток —
– Стал милым тебе, на лице – укоряя
– Твой мир без чудес и разный – апломб,
– Твой ветер искусства, что жизни игра,
– В узор превратившая поле – пера
– До боли внутри – незнакомой.
– Ты ищешь ей угол и чести – молву,
– Ты стал обязательством жизни – ещё
– Внутри, как идиллия в смерти – своей,
– Как ноша в судьбе пропадающих – дней,
– Что будут тебе подходить – до руля
– Искусства вопроса, что жизни внутри
– Ты сам не искал до предела – меня,
– А только ложился в свой каменный – гроб.
– И что – то там пало под смертью – уже,
– Внутри разделённой системы – о ноль,
– Отсчёта фантастики видеть – тебя
– О вид привилегии, словно бы кровь
– На палубе смысла ложится, скорбя
– На душу Вселенной, чтоб плыли – насквозь
– Мы миром сегодня, загнув те края
– И вольности смелый апломб – на любовь.
– Не ставит та чаша иллюзии – мне
– На душу, в которой не знаю, где сам
– Я слышал свой голос и ветер – внутри,
– Я снова смотрел эту оземь – Вселенную,
– И что – то спускало свой трос – на края,
– Откуда бежал ты сегодня – надменно,
– Что гордые стены близ чёрного – я,
– Внутри открывающей сердце – своё,
– Его постоянное поле – разнузданной,
– Ещё незнакомой отныне, как свет —
– Манеры быть только портретом – души,
– До боли внутри – непокорно в ответе.

Уходили в глаз нуарной сети
– Уходили, думая в портрете,
– Что глазами вымели свободу,
– Уходили в почерке – за этим,
– Чтобы ждать вопрос и бытие,
– Но не глядя солнце вышло – снами,
– Чтобы ждать нуарной формы – чашу,
– Чтобы думать в подлинной – среде,
– Что за атмосферой будет – мне
– Жить – ещё приятнее и глаже,
– Думать – над прицельным эталоном
– Между слов планет и этой ролью,
– Что внутри ты складываешь – мне
– И к себе глазами причитаешь,
– Словно крылья ангелов – о Землю
– Снова нам слетают в виде – рая,
– Чтобы ждать искусство от чудес,
– Чтобы уходили в том портрете
– Слышной волей – странные объятья,
– Близко нам заимствуя свободу,
– Как и солнце в мире глаз – людей —
– О нуар, что сетью снова – видит,
– Что внутри обрывками – настала
– Эта жизнь искусства, словно притча
– В небе сожаления – сказать ей,
– Что не сам сложил примету – ровно,
– Думая внутри прохладной – статью,
– Снова подзывая ветер – к чистой
– Образом Вселенной, как в душе —
– Ты не носишь слов портрет – о рай,
– Но ему внутри забыв – свой ужас —
– Ты ведёшь над сложностью – минуты
– Ветер необычной воли – от людей,
– Словно авангард – ещё над притчей
– Стал в любви искать – то солнце мира
– И себе в глазах – нуарной сетью
– Стал одной культурой – причитать.
– В белой простыне из лиц – свободы,
– В чёрном обрамлении – по чаше
– Вольности – искать свой день ума
– По дороге собранного – в нас же,
– Где не ты, не знал сегодня путь свой
– Оценённой гордостью – от блажи,
– Где внутри ценили люди – фатум
– В сети постоянных солнцем – лет
– И внутри ты прикрывал свой – ужас,
– Словно гордый штиль погоды – дважды,
– Вышедший из недр твоей – мечты —
– Покорять свободу в дань – нуару
– Нам – по атмосферной нише завтра,
– Нам в любви свободы – приближаясь,
– Но не зная воли в счастье – странной,
– Что ходила в атмосферной чаще
– Лет тоски искусственной – программы,
– Где желаешь ты культуру – в страсти
– Взять одной лишь почерком – души —
– Укоризной в гордом свете – истины.
– Но тебе не солнце мира – скажет,
– Не его ничейный дух – о скорби,
– Что внутри мы также стали – чашей
– Там ещё: строптивее и больше,
– Но внутри за авангардом – смели
– Жить в ещё нетленной форме – стиля,
– Уходя в нуарный склеп – до завтра
– Вольности искусства, где мы жили.

Почерк, как любовь судьбы
– Мило мы с тобой ещё – ушли
– В памяти соседнего вокзала,
– Мимо тополей и форм мечты,
– Что однажды пробует – отнять
– Этот рай от укоризны – в мире,
– Этим пробуждаясь здесь – нетленно,
– Но горя для фраз чутья – и жизни
– В духе символизма, как заря.
– На рассказ внутри ты – пролагаешь
– Небо – чище личности в харизме,
– Небо – цвета слов волнения нами,
– Только на пределе высших сил,
– Это поле в счастье – от другого
– Не уходит в такт, качаясь в жизни,
– Только в карусели смотрит – мимо
– Общества – в фатальности от звёзд.
– На неявный почерк в цели – мира
– Ты положишь дух скупой – надежды,
– Ты мечтаешь общим светом – мысли,
– Как маяк в строптивой воле – здесь
– Быть судьбой, что ценностью – в себе,
– Словно слышишь этот ропот – мира
– На вокзале – в личности от сердца,
– Зря желая разлюбить – любовь.
– На стекле понурой маской – вышли
– Эти звёзды в личности, что снами
– Ты внутри не вышел – на отличии,
– Но нашёл свой мнительный – «привет»,
– Ждать которым ты – не перестанешь,
– Но судьбой в оценке форме – жизни
– Ты ещё, как солнце в стае раненых —
– Холишь слово в принципе – от грёз,
– Знать желая в пошлости – нам мимо,
– Где стоишь ты на вокзале – жизни,
– Где твой свет и сон мечты – упругой,
– Будто слов канат над смертью – друга
– Или ставшей в притче слову – сразу
– Той потерей в вольности – досады —
– Ждать свою историю, где надо ей
– Жить уже сейчас на этом – сне,
– Всё летая от любви – привычной,
– В том её приветствуя нам – слышно,
– Как искусство звука в стиле – слов
– Между одинокой формой – став
– Ей в лице – поэтом над обрывком
– Седины вокзала в цели – странной,
– Но внутри обыденной, как судьбы
– На любовной форме той – минуты,
– Где стояли мы и слышно – в том
– Память тополей из жизни – чувства,
– Сон российский в качестве – мгновения,
– Где летят те формы – от прозрения,
– Чтобы в душу понимать – любовь
– И её одну в ничейной – маске вдаль
– Видеть – по соседней идиоме там,
– Только в почерк смысла – расстояния
– Бытия – от блага символизма лет.

Гнетущее между слёз
– Гнетущей порой, закрывая итог
– Ты вышел за саблей – внутри,
– Ты ей, как солдат и мысли – намёк
– Всё холишь искусство, но нужное ли
– Иль правым мотивом – ты чище слезы,
– А риск своеволия прячет – восторг,
– В котором строптиво ты стал – на уме
– Солдатом прелюдии – в скромности мне.
– В зелёной канве по утратам – любви,
– Сквозь пальмы и грозы – одни впереди
– Ты шепчешь – «прощай», а фантом бытия
– Не знает твой мир иллюзорного – утра.
– Взбираясь под толщу мотива – ума
– Ты сам, на слонах – в этой форме нуара
– Страдаешь, что чёрствое поле – вины
– И веришь, что завтра мы будем – одни
– Идти, понимая нам верности – правду.
– Но правда ли там – под зелёной канвой
– Иль между стропил в иллюзорной – заре
– Внутри городов, покрывая твой мир,
– Что чудится больше, но сам не у дел
– И в каждой расщелине глаз – потому
– Ты ищешь укромное зарево – тени,
– Крадущейся жалости – плыть в океане
– Под тоннами слов избавления – ныне,
– Под чащей ведомой скульптуры – души,
– Чтоб стать ей нуарным ответом – и льдом,
– Чтоб думать сегодня, что пища твоя
– Не прошлое поле от сердца – мгновения,
– А слово из слёз иллюзорной – зари,
– Внутри, от которой мы стали – искать
– Себе – на влюблённой картине полёт
– И думать им также, как доблести лёд.
– Что снова в зелёной канве – от руин
– Не скажет тебе в удивлении – мило,
– Как стих ты под пальмой, не трогая слов
– Умильное тождество и ритме – оков,
– А только страдаешь под рок – бытия,
– Довлея и млея за спинами – боли
– Привычки сегодня жить только – его
– Кроплением зависти в страх – от того
– И жалить свободу у точной – зари,
– Где чёрные ливни внутри – не такие,
– Как думают птицы от этой – звезды
– Фантомного блага, спустившейся жизни.
– Они не узнают, кто прав – от тебя,
– А кто за зелёной канвой – ей ответил,
– Всё млея о свод океана – на плечи
– Искусственной маски, сникая в нутро
– От встречи Вселенной над гибелью – ран,
– От жалости смерти в прибитой – тоске,
– Что холит сегодня надежду – от стран
– Внутри современности жалкого – утра.
– Почти обогнув тот умильный – рассвет
– На дне океана, что жив или нет,
– Но чайки внутри от предела – стоят,
– И что – то в секундах о смысл – говорят,
– Что пали от личности слёз – по уму,
– Что снова не верят на стыд – в глубину,
– В которой глазами ты видел – полёт
– Гнетущего общества, словно бы – лёд.

Солнцем не стали умирать
– Если ты за смертью – не стремился,
– Думая – о точности близ мира,
– Если разум, словно бы влюбился
– В солнце черт иллюзии – за нами,
– Ты его опять сегодня – мучишь,
– Ты свободе думаешь – направить
– Лучшие черты, откуда будешь
– Словно отношением на грани —
– Этих лет свободы от предела
– Личной субъективности на жизни,
– Этой серой маски, словно тело
– Вжалось в оконечной форме – мысли
– И теперь над пропастью – не стало
– Волей отвечать в предсмертной – лжи,
– Но внутри на солнце нам – сбежало
– В преданности формы – вдаль себя.
– На пути тем солнцем – необычно
– Ты не чертишь на песке – от смысла
– Линии, в которых будто прочишь
– Формулу искусства жить – поныне,
– А потом сближаясь к мере – чуда —
– Ты опять не чувствуешь – предсмертный
– Зов тоски от власти этой – мудро,
– Звучный час от мудрости – всё думая,
– Будто солнце на песке, как чувство
– Льёт внутри пределы – мироздания,
– Чертит формы собранной – надежды,
– Где любовь от философской грани – ей,
– Что вода в иллюзии нам – первой
– Власти постоянства в цели – мира,
– Чтобы пить ей форму – символизма
– И тогда не падать в смерти – точно,
– Как звезда пророка в цели – строчкой,
– Как её характер в чудной прозе,
– Что внутри не извлекает день – свой,
– Что обличьем формы знать – не хочет,
– Будто праздник этой формы – ночью
– Нам ещё и боль в тоске – харизмы
– На глазах внутри песка – от смысла,
– Что считает по рукам – от смерти
– Только волю в символе – руин.
– Между снов прохожей им – картины
– Ты застыл в готической оправе,
– Ты внутри сужаешь день – критичный
– И прядёшь свой стержень нам – годами,
– А любовь внутри природной – маски
– Держит слово в эгоизме – силой,
– Держит слой таинственного – завтра
– И куёт свой полдень между – мира.
– Солнцем мы не стали там – играться,
– Тенью снов им думать, что прожили
– Эту вечность в надобности – смелой,
– Что внутри там суть – не окружили,
– А вода в черте песка, как листья
– Снова нам опала в смерти – ровной,
– Что глаза искусства в цели – жизни,
– Будто сами налегке ей – скромно
– Верят в том отмеченном – прощании,
– Что не стали умирать им – после,
– Только солнцем млели – в обещании
– Нам ещё внутри – по форме слова.

Понимающий фантом бытия
– Понимающий выдох фантома – ещё
– Не ложится на воздух – примет,
– Поднимая кручёное слово – под стон
– В похвале или в розыске, словно ответ
– Не устал современностью выше – идя
– Видеть личности странное – врозь,
– Видеть только картины на мысли – ещё,
– Как внутри непокорности – кость.
– И тогда под благое искусство – ума
– Ты напишешь свой миф – о нуар,
– О прелюдию точной фортуны – затем
– Видеть общество счёта – внутри от себя,
– Только чувствуя гнёт постоянной – игры
– От надежды фантома и млеющей – тьмы,
– По которой ты сам проходил – от судьбы
– И заметному качеству мира – редел,
– Что сегодня твой медный – предел.
– Он гордится фантомом, что части судьбы,
– Что глотающий кость – для наивной игры,
– Он желает на солнце и что – то поёт,
– От того, что не знает предела – полёта
– И потом, как по кругу над ним – имена
– И зовущее облако в рае – свободы,
– А потом на полёте им видишь – снега
– Утомлённой картины – о солнце.
– Этот мир, что движение общего – ты
– Не успел постоянством задеть и его
– Удивление тона в способности – плыть
– По глазам равномерной гордыни – ума.
– По фантому ты сам выбираешь – свои
– Покорённые тени, где слов – глубина,
– Только здесь завсегдатае в мысли – имён
– И глагол постоянной оценки – любви.
– Над желаемой точностью – выше огня,
– Словно город в пространстве иллюзии – я
– Вновь отстроил и вышло умом – в небеса
– Только белое истины в слове – прозрение,
– Я возьму это утро, что воет впотьмах
– И за грёзами риска, понимая свой страх,
– Разложив покорённый мотив – у руля
– Я сегодня добуду претензии – мира
– И свободное поле, что общее в нас
– Никогда не пребудет в фантоме – ума,
– Не затронет на воздухе слов – о порог
– Этот ветер заметной гордыни – ещё,
– А потом, как по городу в склепе – своём
– Я наивностью воли дышу – под огнём
– И стареющий возраст не знает, что я —
– Только дух современности – возле умов,
– Только слово потребное в честь – о себе
– Видеть снова фантом, ниспадающей лжи,
– Видеть честь в иллюзорной причине – на миг,
– А потом по утрате им душу – хранить
– И читать этот возраст о дым – бытия,
– И любить в нём такого, как личности я,
– Где не стал он фантомом, а только края
– Расправляет от тяжести ноши – на кость.

Для чувства подземельного устоя
– Для чувства лишь сегодня – отдохнул
– Или затронул мысли – пародийно,
– Что обществу на глаз – умом вздохнул
– И стал, что выше качества – судьбы,
– Когда она внушает солнцу – свет,
– Когда бежит внутри фантомной ниши
– По скользкой нам тропе, чтобы опять
– Упасть в той форме подземелья – вновь.
– Неясно мне ты жив или – опричник
– Над смелостью в забытой – пустоте,
– Не вижу я тебя, откуда – вышел
– Ты сам, в себе искавший свет – за зря
– Или внутри на тени прошлого – прожив
– Ему – свой день для строгого затишья,
– Что голосу в себе – не обольстив —
– Ты выше слов – в понурой песни дня.
– Что льётся между городов – к любви,
– Чтоб знал ты сей обыденности – глаз,
– В которой песне, на который раз
– Внутри ещё, как обществу над – крышей,
– Где день своей свободы – не отжил
– Ты сам себе, доказывая – пошлый,
– Отнюдь, работе внутреннего – зла
– Умом к сердцам – свой день неосторожный.
– Бежит для чувства – подземельный зов
– И прячет тень двоякой – пустоты,
– Как ночью в простоте своей – от слов
– Ты ходишь к сердцу, будто бы по людям
– И сам не знаешь, что сказать, увы, —
– Над прошлым той замеченной – надежды,
– Над сердцем вновь – не вылеченной в ней
– Свободы – прививать свой чувства зов.
– А может сам ты чернотой – ушедший
– В подземный склад потерянных – миров,
– Туда, где будит сон – дракона в мир
– И лишний глаз в свободе – замечает,
– Как были мы им только – невзначай
– В культуре слова – вымышленной топи,
– Как зло в болотной гордости – прощать
– Свой день убогой совести – под роль.
– Им снова путь продеть одной – моралью,
– Чтобы опять в нуарный полдень – закопать
– Свободу лишней каторги, чтоб спать
– В своих глазах открыто, будто модой.
– На той системе выживших – имён,
– Под слоем мук в опальной – белизне,
– Где ад торчит в приятии нам – дня
– И точит форму для Земли – от ветра —
– Над стойкой прозой в наледи – прощать
– Земное благородство, чтобы жить
– Ещё одной надеждой в сон – драконий
– Или ему от ужаса в том – помнить
– Размен для чувства подземелья – вспять.
– Разлив своих миров – над остановкой,
– В которой глаз тоски – мы отражаем
– И вечность в млечном поле – замечаем,
– Как гордый счёт от уровня – почёта,
– Но он в тебе не мука в тон – от мысли,
– Он только рост тщеславия – за днём,
– Откуда вечность схожей мысли – в нём
– Ты видишь днём, а может ночью – чаяния.
– Всё думая, что тот дракон – непрост
– Или остался слову выжимкой – храня
– Сегодня – в подземелье для меня,
– Но только в черноте своей – напрасно.

Внутри времени – гроб
– Внутри меня не гроб – в не тайком
– Ты носишь символизма – рукоять,
– Ты думаешь о форме, чтобы вспять
– Снести свои года – над этой ношей
– И трогает тупая боль – внутри
– Ещё одно лицо, что видит гроб,
– Ещё законный мир, что идеал
– Над мысленной работой – убегать
– Туда, где нет от гроба – берегов,
– Туда, где пала страху – символизма
– Ещё немая рукоять от – глаз
– И стало вновь темно, в который раз
– Ей думать на гробах, что повезло
– Или остался дух Вселенной – по годам —
– Не меркнущей харизмой, чтобы жить
– Ещё одной помеченной, как прежде
– Свободой в дух, чтоб этим обвести
– Свой дым тоски о должное – опять,
– О том, что человеку нет – о жизни
– Мечты – в свободе прошлого вести,
– Или мечтая вызнать лирику – о гроб,
– В него сегодня думая – попасть,
– Как редкий монолог культуры – страсти
– Над низменной фортуной – о любовь.
– Но этот квант о символизмы – тьмы
– Не ищет рок преданием – о жизнь,
– Не строит гроб подавленного – врозь,
– А только дышит пользой – за тобой,
– Когда уже темно и стало – мысли
– Там прибегать в начало – от того —
– Ещё умом не пройденное – в жизни,
– Ещё свободой прошлое – за смысл.
– Ты сам внутри открыл и этот – гроб,
– Ты выше чести, думая о – скорбь,
– Но время тешит символизма – грань
– О рукоять, что холит смерти – врозь
– Твою модель искусства – познавать
– Свободу этой пошлости – назло,
– Как времени черту, что было сложно
– Ей внутренне вести свой ветер – вдаль,
– А после смерти, расставаясь – жить
– Ещё в гробу – от утолённой ниши,
– Когда идёт в дождях примета – врозь
– И падает от смелости – на нижний
– Куплет – внутри строения им вскользь
– Или обычной ношей каверзы – ума,
– Тогда ли в привидении – насквозь
– Нам думая, чтоб гроб ничейный – тот
– Остался между вымыслом – от нот
– И сам парил в строении – надежды,
– Угадывая мелкий страх – наедине,
– Когда идёт прелюдия к войне
– И самый долгий шум тоски – немеет
– Внутри тебя он чёрный свет – ведёт,
– Что сам тоску от вымысла – согреет
– Или природу фарса сном – преподнесёт.
– Он быстр над этим городом – вокруг,
– Он тянет предысторию, как муку,
– Но жадный вихрь приметы – на тебе
– Уводит гроб растерянный, как стиль
– И между прошлым – смелое нутро
– Не водит вопль рождения – тревожно,
– А только горю хнычет и – поёт
– Твой чёрный гроб – на времени судьбы.
– Им чёрные края залиты нам – наедине,
– А время точит мыслимый – сквозь век,
– Потерянный апломб, что видит сны
– И редкий сувенир от пользы – слов,
– Но стих читая в прошлом – не готов
– Ты стать тем фарсом мира – над покоем,
– А только держишь гроб – себе назло,
– Как время нам – над символом строки.

Чёрной близостью брезгливого
– Чёрной близостью не спит
– Твой отшельник за чертой,
– Новой логикой он – помнит
– Свой застывший ветер – слов,
– Как единожды от смерти
– Вышел в мир – поговорить
– И одна культура – в нём
– Стала нам – небытием,
– Стала верить, что отныне
– Ты отшельник в скол – тоски,
– Что брезгливо видишь – время
– Над расспросом между – лет
– И стоишь, как бы качаясь
– Между тленной формой – зол,
– Но внутри ты сам – отживший,
– В черноте своей – приживший
– Формы сердца – злой надзор.
– Чёрной близостью не давит
– Век культуры в этой ране,
– Внутрь тоски ему – не нужен
– Твой отшельник, как судьба,
– Над застенчивой прислугой
– Держит форму между – нами —
– Этот стиль приметы – сложной
– Над брезгливостью, что гложет
– Мир сегодня, будто свой.
– Чёрной близостью не помнит
– Он природу в страхе – слов,
– За собой черты уводит
– Лишь на счастье степи – мира
– И под каждой холкой – чуда,
– Что восторг ему – нетленный
– Он внутри внушению – словно
– Дух тоски, но современный,
– Страх особенности в людях —
– Быть итогом в смерти – лично,
– Быть скульптурой между – судеб
– И таить свой чёрный – в притче
– Эталон, где нет от смерти
– Вольной каторги, но судит
– Твой вопрос, он этим будет,
– Как восторг в примете – личной.
– Ты брезгливостью не пишешь,
– Не на чёрной форме – слышишь
– Звук пародии от склочной
– Формы страха нам – барочной,
– Новой жизни по нетленной
– Горю призванной – остаться —
– Мысли стройной, словно грация
– Над последней ношей – мира.
– Выше слёз в небытие – ты,
– Выше стойкой формы – в каждом,
– Кто свою мораль не видит,
– Кто укажет сердцу рану
– Над итогом строчки – павшей,
– Над войной ей быть – над словом
– В непригодности – опавшей,
– Словно листья в цвете моды,
– Словно сам ты в жар – уходишь
– И брезгливостью не слышишь,
– Как внутри на повороте —
– Твой остался призрак – в сыщике,
– Он стоит и между – словом,
– Что – то выше понимает,
– Он внутри один лишь – знает
– Время – в той брезгливой истине.
– Ей садясь на смерть, разинув
– Вечный мир от страха – вытянув,
– Ей в глаза то чувство – сдвинув,
– Словно сам ты был – отмеченный
– И твои глаза не знали,
– Что по чёрной воле притчи – ты
– Тот брезгливый ветер – в стае
– Риска стать ещё и – встреченным.

Минута в порождении глаз
– Ещё одно мгновение – себе
– И ты вопросом осуждаешь – день,
– Ещё минута в почерке – ума
– И прошлое не стало – откровением,
– А сам ты пользу носишь – по уму
– И каждый час играешь – былину,
– Как пыль внутри собравшейся – её
– Надежды – думать о мгновении.
– Сегодня породил причину зла,
– А смысл в твоей идиллии – не прост,
– Не носит шёлк уюта и тоски,
– Но вышит равнозначностью – в себе.
– Им точно вылит лабиринт – из звёзд
– И прочный верх цинизма – для любви
– Уже не знает в мире – потому,
– Что ты – минута в прошлом расстоянии.
– На этом бытие схватила – нить
– Историю внутри, где будешь жить
– Её свободой – точно у огня
– Или внутри мечтать – не узнавая день.
– Он точно глаз на высохшем – раю,
– Он должен – смерти говорить «прощай»,
– А нам внутри увиливать – в ещё
– Свободой не обидчивом – родстве.
– Внутри – одно мгновение из звёзд
– И ты им – будто пафос у огня —
– Внутри приметы – говоришь «давай»
– И шепчешь слову милое – сегодня.
– Но твой внутри обидчивый – актёр
– Не то, чтобы понять себя – не мог,
– Он просто думал мысли – за себя
– И вылил слову диалект, как дождь.
– А солнце мира помнило – тебя
– И шло в глазах за этим, отродясь,
– Что высший слов оценщик и – твоё
– Искусство – на минуте ждать его.
– Чтоб видеть этот смысл – наедине
– И гордый парадокс – сегодня миру,
– Чтоб помнить свет очей твоей – игры
– И довод, будто сам себе – не стал
– Ты вечностью в глазах – обременять
– Внутри любви – актёра и мечту,
– Внутри такой же глупостью – ещё,
– Как этот сон мгновения – за правду.
– Где сам ты выше идеалов – грёз,
– Где ходят по Неве остатком – сил
– Твоей внутри придирки, чтобы врозь
– Ты сам внимал оценщику – в любви
– А роскошь по глазам катила – кровь
– И медленное время нам – на соль,
– Что в ране нет истока в этой – тьме,
– А только волки воют – над Невой
– И месяц, будто в бликах – неземной
– Не спит, а просто пропадает – сплошь
– Простора вечной формы, где пройдёшь
– Свой стиль анахронизма – до угла.
– И будешь там, умеючи – играть
– На тонкой перекладине – о дрожь,
– На выемке любви, откуда я
– Всё вижу подлый номер, словно грош
– Над формой объективности – твоей,
– Где звук Невы не видит – этот день,
– А только глаз спадает – на любви,
– Ещё внутри не выученной – песни.
– Он будто бы застыл – наедине
– И точит слой мгновения – в вине,
– Как пошлости актёр – себе назло,
– Где ветры долго смотрят – по углу,
– И что – то злом пропитано – давно
– На мёртвой форме падали – вокруг,
– Но ты его не знаешь, словно друг
– И тёмный ветер страха – впереди.

Твой фатум был никем
– Твой фатум был – внутри,
– Как опыт между слов, увы,
– Как сон рассказа – вдоль его
– Уложенной нам – в воздух тьмы,
– Дороги к счастью лет – вполне,
– Чтоб говорить – опять по ней
– И форму слов тащить – наедине.
– Горит там твой – фитиль
– И личности черта – одна,
– Дымит примета – возле сна,
– А ты внутри, как серый полдень
– Стремился ждать ещё – вопрос
– Над страшной небылью – внутри,
– Стремился выжить, чтобы просто
– Там стало вдоволь и – потере.
– Но фатум твой, как ночи явь,
– Как блик увесистой – любви,
– Что грезит в собственных руках
– И здесь мешает быть – потерей
– Над формой в тысячах – людей,
– Над ожиданием у встречи,
– Что знак фатальности – внутри,
– Где не был ты ещё – как ворон.
– Не падал в крепкий формы – путь,
– В дупло манеры, словно ветер,
– Не ждал излишнее – в глазах,
– А просто будоражил – кровь,
– Что лично встарь ещё – поверит,
– Как злой манере ты – у встречи
– Не ноешь, будто бы предание,
– Не воплем смерти – бережёшь
– Свои мечты, свои лишь – тяги —
– Быть вороном и в этом – вечере
– Хранить свой фатум – о предел
– Иллюзий мира – между нас.
– Он слышно сам не падал – вниз,
– В дупло придирок между – встречей
– И стал никем – наоборот,
– Чтоб людям выше быть – в уме.
– Но сложной дверью – не задел
– Он славный путь – себе на вечность,
– Внутри храня могилы – сам
– И страшный уровень – тревог,
– Где серый полдень – не поддел
– Ему – противное от встречи,
– Но стал никем, как эта явь
– Внутри уложенная в срок.
– К тому мотиву подле снов,
– К той вечности, откуда ворон
– Старел и был ничьей – игрой,
– Но праву сам не передал
– Свой смерти день и точность мира,
– Где выше звёзд один – умам
– Он там летает в призме – глаз,
– А ночью ходит по восторгу
– И серый прячет свет – внутри.
– Он был в любви не мил, но дорог
– И страхом смерти – впереди,
– Но старый плут и весь – ничей
– Внутри страдания – быть миром,
– Он будто падал в склепный век
– И отгонял свой вечный день,
– Что думал им на жажду – слова,
– Чтоб говорить ничейный – смех,
– А чернотой внутри – не видеть
– Пустынный оборотень – черт,
– В себе нетленно между снов,
– Внутри конечной формы поезда,
– Где серый вопль культуры – прост,
– Но сам в любви сегодня – холост.
– Сказать бы смерти этой – мне,
– Что ворон в путь садится – просто,
– Сказать бы вычеркнутой – тьме,
– Где он идёт и небо – в том,
– Как звук ничейной простоты,
– Когда ты в нём, как опыт грустный
– И век придирок от – людей
– Под фатум медленной – мечты
– Садишься в тот приметы – поезд
– И ночью слова – ты никто,
– А воздух мира был – не повод,
– А просто вихрь тоски – его.

Для зеркала зрительной души
– Два начала, как реки в пути,
– Два источника в поле – развалин
– Между вечностью в том – обойти
– Здесь не могут обилие слов,
– В век бы этому праву – взойти,
– Чтобы думать о той – аллегории,
– Чтобы выше и выше – почти
– Нам свободу здесь прошлым – его
– Всё понять, чтоб потом – перейти.
– На другое, на два расстояния
– Через личности схожий – мотив,
– Над свободой по ней – однозначного,
– Чтоб выше твой ветер – парил,
– Словно в зеркале том – обозначено
– Это поле ничейного ритма,
– Словно там оно будет – назначено,
– Чтобы видеть свой час – впереди.
– Два начала из мерки – на точности,
– Два причала от слов – секунданта
– Точно верные почерку – доблести
– Нам не могут отнять – этот рай
– И сегодня бегут по конечному
– Алгоритму – в своё бессознание,
– Чтобы верить внутри – на конечности,
– Где постигли они – зеркалами —
– Словно долю – плохую от верности
– Притчу слова и этим – поверив
– На ладони одной, чтобы мерному
– Полю дать – этот ужас Вселенной.
– Эту гладь ты не видишь, а доводом,
– Как у зрения в памяти – просишь —
– Эту форму внутри иллюзорную,
– На которой ты вольностью – носишь
– Только нам – обещания быть уму
– Славной почерку ветра – харизмой,
– Только встарь обижать на его – глазах
– Эту вечную линию – призрака.
– Чтобы душу свою понимать – уму
– И внутри на зеркальной – причине
– Видеть точные возраста – нам ему
– Отношения – в созданной глине.
– Этой формой забыт и почти – уму
– Ты не носишь предание – в совести,
– На глазах открываешь ещё – печаль,
– Словно зрительной форме – страдаешь
– И частицу своей идеалам – тьмы —
– Ты не носишь внутри – на предании,
– Ты в глазах, как и два бытия – внутри
– Только страху имеешь – черты.
– Не бывает тебе зеркалам – ума
– Две печали иль вечности – также
– Две обычной фортуны и смерти – две,
– Чтобы жить одинаковой – мудростью.
– Две иллюзии формы – почти у ног
– Обоюдно внутри растянулись
– И за этой приметой ты – видишь сам,
– Что в глазах обещания – им ещё
– Ты – внутри расстояние знаешь.
– Эта зрительной формы – душа и роль,
– Что оценка культуры – в ритме,
– Что итог состояния видеть – ей
– Человека – под ветром или
– Две печальности, гордо сложив – уму
– Почитать иллюзорные – вехи,
– Что проложишь сам и его глазам
– Ты ещё в идеальности – веки
– И идиллия форм зазеркалья – слов,
– Словно выше тоски – у встречи
– Над печальностью сна и игры – веков,
– Над обрывком сюжета любить – ему
– Поколение формы ответа – уму.

Поступи под новый полдень
– Не видит день и образу – его
– Не ощущает сложности – черту,
– Что снова поступает, как и я
– Над небылью досады – потому,
– Над нежностью упрямого – в себе,
– Что новый полдень выше – на лице —
– Твоей любви в искусстве и – среде
– Внутри печали в созданной – беде.
– Обычностью не ходит – по уму
– Твоя обида в том, но преисподний
– Предел мотива – думает к тому
– Искусству ренессанса – по глазам,
– А вечность европейского – внутри

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71195989?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.