Игрок
Игрок
Селина Аллен
Короли Нью-Йорка #2
Рэй.
Когда-то младшая сестренка моей девушки очаровала меня с первого взгляда. Она казалась мне особенной, завоевала мое доверие, но затем предала меня. Все эти годы я ненавидел ее и хотел отомстить. Но что, если теперь она тоже любит игры? И как быть, если вместо того, чтобы разбить сердце Ледяной принцессы, я позволю ей растопить лед в собственном?
Кирби.
Когда-то я была влюблена в Рэя Уилсона, но он воспользовался этим и уничтожил меня, а теперь вдруг снова появился в моей жизни. Я знала, что он любит играть с девушками, и позволила ему думать, что и я играю по его правилам. От ненависти к друзьям с привилегиями – я следовала четкому плану и хотела сравнять счет. Но что, если давно забытые чувства снова настигнут меня? И что будет, когда он узнает о моих истинных мотивах?
Селина Аллен
Игрок
От Автора
Дорогой читатель, эта книга входит в цикл о хоккеистах под названием «Короли Нью-Йорка». «Игрок» – это вторая книга из трех, которая рассказывает историю капитана хоккейного клуба «Короли Нью-Йорка» Рэя Уилсона и Кирби Стоун.
Каждая книга из цикла является самостоятельной историей, но, как автор, я советую тебе прочитать их все по порядку.
Если у тебя возникнет желание следить за новостями о моем творчестве, выходом моих книг в печать, да и просто поговорить, то я всегда жду тебя в своем телеграме – https://t.me/selina_allen_books
Плейлист
Jonas Brothers – Only Human
The Weeknd – Heartless
Toby Mai – ANGEL
5 Seconds of Summer – Thin White Lies
Rotimi feat. Wale – In My Bed
VOIL? – Therapy
Gesaffelstein, The Weeknd – Lost in the Fire
Halsey – Gasoline
YUNGBLUD – parents
The Weeknd – Party Monster
Zara Larsson – Can't Tame Her
Noah Cyrus feat. XXXTENTACION – Again
Years & Years – Sanctify
5 Seconds of Summer – Jet Black Heart
Jaymie Deville – Lies
Jonny Craig – The Ratchet Blackout
Justine Skye feat. Tyga – Collide (feat. Tyga)
The Weeknd feat. Daft Punk – Starboy
Within Temptation – Lost
Jоnаs Brothers – Hеy Yоu
Little Mix feat. T-Boz – Red Planet
The Weeknd – Often
MARINA – Bubblegum Bitch
Justin Bieber – Deserve You
Fall Out Boy – My Songs Know What You Did In The Dark (Light Em Up)
Billie Eilish – bellyache
Elevator Boys – Ruin Me
Alexandra Stan – Tokyo
The Weeknd feat. Ed Sheeran – Dark Times
Voila – Figure You Out
Rotimi feat. Fireboy DML – Weapon
The Neighbourhood – A Little Death
Billie Eilish – True Blue
Miley Cyrus – Angels Like You
April Jai – Morally grey
Two Feet ft. Toby Mai – cities
Billie Eilish – i love you
5 Seconds of Summer – Red Desert
The Weeknd – One Of The Girls (Feat. JENNIE & Lily Rose Depp)
Madison Beer – Make You Mine
Глава 1
Кирби
Знаете, что общего у свадьбы и крупной вечеринки в стриптиз-клубе? В обоих случаях деньги улетают в чью-то задницу.
Я сжимала в руках маленький букет розовых магнолий, от их запаха у меня кружилась голова. Я любила гортензии, а еще ромашки. Ромашки сильно недооценены. Самые стойкие цветы, которые не завянут при малейшем дуновении ветерка. В любом случае, свадьба то не моя, поэтому и не мне выбирать.
Передо мной стояла невеста в изумительном приталенном платье от Веры Вонг[1]. Эта девушка с рыжими волосами, волнами струящимися по ее обнаженной спине, – моя лучшая подруга Перри Митчелл. Она произносит длинную клятву о вечной любви, пока на нее влюбленными глазами смотрит Макс Пауэлл – один из лучших хоккеистов в Штатах и на удивление не такой придурок, каким казался мне раньше.
Макс выделялся из всей этой массы глупых качков. Пауэлл стал для Перри надеждой и опорой, мужчиной, который закроет ее своей широченной грудью от жестокого мира. Он настоящая находка в отличие от бывшего парня Митчелл, который не более чем ошибка природы.
И я радовалась, честное слово! Встретить кого-то ответственного, заботливого, любящего, одним словом – настоящего мужчину, целое испытание в наши дни. По статистике на одного такого мужчину приходится как минимум пятьдесят женщин. Учитывая то, что на этой свадьбе я насчитала пятьдесят одну женщину, у меня без шансов.
– Эй, он снова пялится на тебя, – прошептала Лола мне на ухо.
Ее объемные кудряшки защекотали мою щеку.
– О ком ты? – спросила я таким безразличным тоном, словно в самом деле не понимала, о ком она. Но я понимала, пыталась игнорировать шафера жениха, но тем не менее готова была загореться от беспардонного взгляда синих, будто глубоководное озеро, глаз.
– Я о четвертом брате Хемсворт[2], который едва не прожег дыру на твоем платье.
– О боже! Мир ко второму пришествию был более подготовлен, чем к этому, – фыркнула я, сжимая букет до побеления костяшек пальцев.
– Смешно, но ты прекрасно понимаешь, о ком я. Номер шестнадцать «Королей», увидев которого, ты убежала с ледовой арены, словно когда-то он попытался укусить тебя за задницу.
– Я не убегала, ясно? У меня была важная встреча, о которой я случайным образом забыла.
– Кирби Стоун, чей день расписан поминутно, забыла о важной встрече. Нонсенс! Этот день стоило пометить красным в календаре, ведь именно твоя забывчивость заставила врата ада разойтись.
– Может, вы уже заткнетесь? – раздался гневный шепот рядом.
Я метнула строгий взгляд в семнадцатилетнюю сестру Пауэлла – Джой, которая была больше похожа на леденец с выкрашенными в ярко-розовый цвет волосами. Она не смогла ответить мне тем же, взгляд девочки был направлен в сторону, на знакомого Пауэлла – хоккеиста из его нового клуба, которому на вид было около тридцати лет. Она искренне верила, что пялится на него совсем незаметно.
– Твой брат знает, что ты пускаешь слюнки по возрастному хоккеисту? – поддела я ее, отчего щеки Джой моментально залило краской. Она отвела взгляд от темноволосого, смуглого, коротко стриженого и чертовски сексуального «Короля».
– Он не возрастной! Ему всего-то двадцать восемь лет. Его зовут Колтон Мэйфилд, и он правый нападающий «Нью-Йоркских Королей».
– Не возрастной для меня, или для своей подруги-блондинки, которая прямо сейчас поглаживает его колено, но возрастной для тебя, – ответила я, отчего девочка поникла и угрюмо поджала губы.
И я понимала ее как никто другой, любить кумира и знать, что он никогда не обратит внимания на тебя, ведь сотни, нет, тысячи женщин готовы встать в очередь и предложить ему гораздо больше, чем может дать семнадцатилетняя девушка. Но Джой перерастет, детская одержимость пропадет, и тогда она встретит достойного партнера своего возраста. Милого, доброго и заботливого, не самовлюбленного и заносчивого типа, который смотрит на всех свысока. А именно этим славились «Короли».
Клятва Перри стихла, и я оказалась в своей старой комнате в Сиэтле.
В тот вечер я не могла уснуть. Сжимала в руках одеяло, едва не оглохнув от музыки в моих ушах. Все, что угодно, только бы не слышать стоны и скрип кровати.
Я включила громкость на максимум, надеясь, что 5 seconds of summerпозволят мне отвлечься. Следующий час я слушала все вышедшие их песни, некоторые даже по второму кругу. И только когда мне вдруг сильно захотелось пить, я решила оценить обстановку. Встала с кровати и прислушалась.
Тишина. Наконец-то.
Он ушел. Всегда уходил, как только получал свое, не желая задерживаться ни на секунду.
Я вышла из спальни, но успела сделать лишь два шага, прежде чем дверь соседней комнаты распахнулась.
Мое сердце замерло на мгновение, а затем забилось так быстро, словно собиралось улететь в космос. Мне даже не требовалось оборачиваться, чтобы понять, кто стоит позади. Казалось, от его прямого взгляда нагревается моя спина. Это было невыносимо, он всегда делал так – осматривал меня, оценивал, сравнивал с той, на которую я не могла быть похожа.
Одолевая волнение, щекотавшее мою шею, я обернулась. Взгляд мгновенно нашел рельефный торс и шесть кубиков пресса. Нервно сглотнув, я скользнула взглядом выше: по широким плечам, ключицам и остановилась на губах.
Картинка померкла, а передо мной оказался букет магнолий, свадьба подруги и теплый бриз.
Я наконец нашла в себе силы и гордость и сделала то, что не смогла в прошлый раз – посмотрела в его сапфировые глаза, замечая, что все еще владею его вниманием. Он не мог перестать пялиться на меня всю церемонию. Не потому, что я выглядела неотразимо в шелковом платье на тонких бретельках цвета шампанского, а потому что он узнал меня.
Ну что, Кирби, теперь тебе предстоит встретиться со своей детской одержимостью.
***
– Перри Пауэлл звучит забавно, – сказала я, пряча улыбку за фужером с шампанским.
– Почему забавно?
– Представь свои инициалы – Пи. Пи. Будто кто-то хочет в туалет.
Лола тихо рассмеялась. Перри покачала головой и слабо улыбнулась.
– Мне нравится его фамилия, она такая… бесподобная, как и он сам. – Она посмотрела на мужа, который разговаривал с парнями из хоккейного клуба, поймала на себе тот самый взгляд, которым он удостаивал ее одну, и засияла ярче натертой блестками задницы танцовщицы.
Но мое внимание было приковано к другому мужчине. Светлые, небрежно уложенные волосы, соблазнительный оскал и легкий прищур были типичным набором под названием «я знаю, что разбиваю девичьи сердца и мне плевать». Он что-то обсуждал с Пауэллом и парнями, а в его руке был стакан с виски. Проходящая мимо официантка послала ему взгляд полный обожания, и он ответил ей, улыбнулся одними глазами, – он это умел лучше других, – на что та едва не упала прямо с подносом шампанского в руках.
Я громко фыркнула и сжала пальцами фужер.
Бестактный и заносчивый тип. Все в его внешнем виде кричало об уверенности в своем превосходстве.
Он не нуждался в представлении, но так уж и быть, я потрачу эту секунду на него. Звездный мальчик, любимец миллионов, обаятельный и притягательный засранец, который обожает жизнь и пользуется всеми ее прелестями, капитан «Нью-Йоркских Королей» – Рэймонд – римский бог во плоти – Уилсон.
– Я хочу сфотографироваться и узнать все подробности. Ты говорила, что вы просто учились в одной школе, – услышала я голос Перри.
– Так и есть, – отмахнулась я, отставляя фужер в сторону и занимая место у арки из живых магнолий, орхидей и зеленых лиан. Рядом со мной в фотозону встала Перри.
– А выглядит все иначе, – заключила Лола, остановившаяся по другую сторону от Митчелл. – Скажи, у вас с ним что-то было?
– О чем ты?
– Секс! Вы трахались? Отвечай честно, Кирби Стоун! – потребовала Лола.
– Когда я видела его в последний раз, мне было семнадцать лет, и я была девственницей.
– Но что-то все же было, иначе ты не смотрела бы на него так.
Я вздохнула:
– Ничего не было, кроме взаимной неприязни.
– В его глазах я не увидела неприязни, скорее интерес, – прошептала Митчелл.
– Да, а еще у алтаря он мысленно успел два раза снять с тебя платье.
Фотограф попросила нас посмотреть в камеру, мне пришлось растянуть губы в широкой улыбке, от которой моментально заболели щеки.
– Его обычный взгляд, которым он смотрит на всех девушек. Если бы это было личным, в его глазах прослеживалось бы желание не только платье с меня снять. Я вообще сомневаюсь, что он помнит меня.
– Он держался в рамках приличия, на свадьбе все же присутствует семья Макса, – нашла ему оправдание Перри.
– У него страшная аллергия на рамки приличия. – Я закатила глаза так сильно, что едва не увидела изнутри свой череп, и в этот самый момент щелкнул фотоаппарат.
– И откуда ты так хорошо его знаешь? – спросила Лола, вдруг содрогаясь от чихания.
Щелк!
Вспышка ослепила меня.
– Для подобных выводов мне хватило одного взгляда на него, – пробормотала я, улавливая странное шуршание где-то над головой. Я взглянула на цветочную арку и заметила на ней шевелящийся цветок. Слабый морской ветер обдувал маленькие лианы, но колыхание цветка было слишком уж сильным.
– Можешь не говорить, но я надеюсь, это не повлияет на наши отношения.
– О чем это ты?
Из-за цветка показалось что-то странное.
Кажется это хвост. Вроде змеиного.
О нет!
– Я намерена наверстать упущенное и посетить каждое крутое заведение в Нью-Йорке, и сделать это с Максом и тобой, а Рэй лучший друг моего мужа, и часто он будет в нашей компании. Я надеюсь, избегая его, ты не станешь избегать и меня…
– Перри! – закричала я, замечая, как с арки срывается зеленая ящерица, похожая на геккона, и летит прямо на мою подругу. Митчелл попыталась прикрыть руками голову, но не успела, ящерица приземлилась в ее раскрытые ладони прямо на уровне лица. Подруга вытаращила глаза на маленькое большеглазое создание, замершее напротив нее, и завизжала. Лицо Лолы вытянулось от отвращения, а я прикусила губу, едва сдерживая улыбку.
Щелк!
***
Солнце неторопливо подбиралось к горизонту, на площадке для торжества включили сотни ярких фонариков. Паутиной они тянулись над зоной фуршета, образуя потолок из светлячков.
Что до происшествия с ящерицей, все обошлось. Она в порядке, испугалась немного, но фотографии получились забавные. Перри тоже не пострадала, после ее оглушающего визга подоспел Пауэлл, который посмотрел на ящерицу в моих руках таким взглядом, будто намеревался испепелить ее силой мысли. А говорят, большие парни любят животных. Как же там! Свадьба чуть не превратилась в похороны бедного геккона. Хорошо, что я успела выпустить малыша в сад неподалеку, пока его не постигла трагическая участь.
Сидя за баром, я окинула взглядом танцующих гостей, заметила Лолу с ее парнем и Перри в объятиях Макса. Мои подруги выглядели счастливыми, это не могло не радовать меня, однако странное неуловимое чувство, так похожее на тоску, давило на солнечное сплетение. У меня не было парня, и на свадьбу я явилась без пары. Я не видела в этом проблемы, пока во мне не оказалось четыре фужера шампанского и три порции бананового дайкири, в тонком платье стало жарко и тесно, и единственным моим желанием было хорошо провести предстоящую ночь.
Предыдущие три года пролетели для меня слишком быстро, я была так занята работой, что несколько отстала от социальной жизни. Результатом стало то, что я не помнила, когда в последний раз получала оргазм с мужчиной.
Я напрягла память, что было крайне тяжело делать в таком расслабленном состоянии.
Интрижка в колледже с умным, интеллигентным, но совершенно неумелым старшекурсником, и еще одна после выпуска с парнем из тех самых «бостонских зануд» – были всем моим послужным списком. Свадьба подруги – отличный повод это исправить. Получить наслаждение и вернуться в обыденную жизнь, в которой не было места отношениям и встречам. И так как на этой свадьбе процент хоккеистов был выше процента влажности воздуха, а мы находились в нескольких метрах от пляжа «Малибу-Лагун-Стейт», и в периоды стихания музыки отчетливо слышался шум волн, мой выбор был крайне ограничен.
Я не любила спортсменов. А хоккеисты в этом списке были подчеркнуты красным.
– Текилу.
Услышав этот голос, я замерла, словно громом пораженная.
Бармен подал ему заказ.
Я тихо выдохнула, напряглась от страха, не решаясь даже голову повернуть в его сторону. Он был так близко, что я чувствовала тепло исходящее от его тела. Но его, казалось, это совсем не заботило, ведь Уилсон не замечал меня. И тогда я решила, что сильно просчиталась на его счет. Восемь лет прошло. Он и не помнит меня, а все его взгляды во время церемонии – не более чем интерес к подружкам невесты.
Я заправила выпавший локон волос за ухо. Собиралась уже уйти, но замерла, когда он снова заговорил:
– Здравствуй, Бабочка.
Я не любила спортсменов, а Рэя Уилсона ненавидела всей своей душой.
[1] Вера Вонг – американский модельер свадебных платьев.
[2] Имеются в виду голливудские актеры Люк, Крис и Лиам Хемсворты, которые являются родными братьями.
Глава 2
Кирби
Бабочка.
Это ощущалось куда больнее, чем если бы он назвал меня, ну не знаю, шлюхой например.
– Мы знакомы? – с напускным равнодушием спросила я.
Просто наслаждайся свадьбой, музыкой, теплым, пропитанным морской солью воздухом Малибу, и не обращай внимания на его запах. Как и восемь лет назад – чистый горный воздух, разбавленный сладостью миндаля.
– Ты сильно изменилась, – продолжал говорить он, не принимая во внимание мои предыдущие слова.
Хрупкой бабочки больше не было. И я должна была дать ему понять это.
– Знаешь, а я хотела избавить себя от твоего общества в этот день, но ты совершенно не видишь рамок, раз так бестактно влез в мое личное пространство.
Рэй высокомерно покачал головой продолжая смотреть в сторону:
– Не делай вид, будто ты холодная стерва, Стоун. Я помню, что ты была без ума от меня. Твои стены по-прежнему увешаны фотографиями с моим изображением?
– Да, и на каждой из них выколоты твои глаза. Но не беспокойся, они круто смотрятся на фоне куклы-вуду, названной в твою честь, с дюжиной иголок в заднице.
Уилсон язвительно вскинул уголки губ, явно не впечатленный моим ответом, и жестом попросил бармена повторить его заказ.
– Неплохо выглядишь.
– Мне полчаса делали макияж, еще полчаса ушло на укладку. Это платье из новой коллекции «Диор», парфюм, серьги и кольцо с аквамарином, в последнее время я больше бегаю по парку с Чарли – моим померанским шпицем, и побывала на бразильской эпиляции вчера, поэтому, спасибо, но я чуть больше чем выгляжу «неплохо».
Уилсон наконец повернул голову в мою сторону, хмурым взглядом прошелся по моему телу, оставляя за собой пылающие следы, всего на мгновение позволяя показаться буре в синих глазах, но затем моментально теряя интерес, так и не дав этой буре набрать полную силу.
Он оценивал меня и, судя по всему, я даже в первую сотню его списка не входила. Не впечатляла его. Ничего не изменилось, я никогда не буду достойна главной звезды хоккея. И мне приходилось убеждать себя, что от этого я ничего не теряю. Кому захочется оказаться на шелковых простынях под сильным телом божества? Чувствовать на шее его грубые поцелуи, слышать резкие, но соблазнительные слова и ощущать самое настоящее торнадо внизу живота?
Никому. Как и стать юбилейной тысячной в его трахосписке, а после остаться наедине со своим разбившимся на осколки сердцем.
В его постели побывали десятки, нет, сотни моделей. Он сделал охоту за женскими сердцами своим личным спортом и не сходил с первого места, сколько я себя помню.
Он плейбой, игрок.
Я закинула ногу на ногу, а затем почувствовала невесомое прикосновение на своей лодыжке. Большим пальцем Рэй мягко прошелся по кожаному ремешку босоножки.
Зачем он делает это?
– Может, потанцуем? – Его рука заскользила выше, пока не остановилась под коленкой. Затаив дыхание я наблюдала за его пальцами, татуировкой ласточки на запястье и крупными венами на тыльной стороне ладони, а когда он остановился, взглянула в его глаза. Игривость в них смешалась с влечением, и это был ответ на мой вопрос – Рэй по своей натуре хищник, он вступил в игру, а я его новая жертва.
Губы дьявольского искусителя изогнулись в надменной улыбке, ведь он умел читать меня гораздо лучше остальных, это моментально отрезвило меня. У него нет причин любезничать со мной. Азартен на льду, азартен в жизни. Я посягнула на его иллюзию о собственной неотразимости, и он пойдет на все, чтобы доказать, что я не права, а он все еще имеет власть надо мной.
Не имеет. Больше нет.
– Я так много танцевала, что сейчас у меня болят лодыжки, ты не представляешь какая это невыносимая боль, – пробормотала я, дергая плечом так, чтобы тонкая шелковая бретелька упала с него, оголяя край моей груди. Его взгляд моментально замер на открытом участке кожи.
Я медленно вернула бретельку на место и улыбнулась. Рэй не знал, что за те восемь лет, что мы не виделись, я сильно изменилась. Его игры больше не проблема для меня.
– Упс, вечно она спадает.
– Если ты в поисках развлечений, то могу их предоставить.
Мой взгляд замер на его губах и сердце в груди ускорилось. Я все еще помню их вкус, и прямо сейчас я поймала себя на мысли, что хочу попробовать их снова.
– Рэй «парк развлечений» Уилсон, ты мне совсем не нравишься.
– Разве это как-то помешает тебе выкрикивать мое имя ночью?
– Боюсь не выдержать конкуренции. Очевидно, что ты из тех парней, которые во время секса выкрикивают свое имя сами.
Я ожидала, что это выбьет из равновесия изворотливого капитана «Королей», но просчиталась, ведь в следующее мгновение на его губах заиграла самоуверенная улыбка. Я так долго смотрела на его лицо, что мне пришлось дать себе мысленный подзатыльник и напомнить, что я единственная девушка на планете, которая никогда не падет к его ногам.
Уилсон допил порцию текилы и зачесал назад непослушные волосы, второй рукой продолжая поглаживать меня под коленом, а я не противилась, ведь околдованная атмосферой вечера, тоже почувствовала жажду.
Жажду мести.
– А знаешь, почему ты отказываешься? Потому что я тебе не по силам.
– Мы не на ринге, Уилсон.
– Тогда почему я чувствую, будто ты защищаешься?
– Потому что ты привык нападать.
– Не воспринимай это как нападение, мы танцуем, – замерев в миллиметрах от моих губ, выдохнул он. Запах текилы, лайма и мяты взбудоражил мое сознание. Я прикусила язык, чувствуя его ладонь, добравшуюся до середины бедра. Больших усилий мне стоило не сжать ноги, чтобы унять нарастающую пульсацию между ними. Уилсон наклонил голову и заглянул в мои глаза. – Шаг влево, шаг вправо, надеюсь, ты хорошо танцуешь и не оступишься.
Звучало как угроза. Полагаю, именно угрозой это и было.
– А если оступлюсь?
– То упадешь прямо в мои объятия, перестанешь изображать из себя стерву и больше не сможешь вернуться к танцу. Этого ведь ты так боишься?
Он бросал мне вызов, предлагал… станцевать, чтобы доказать, что я больше не хрупкая бабочка, которую он раздавил в прошлом. Что он не имеет надо мной власти, и что я не допущу ошибку вселенского масштаба и не стану одной из тех, кто засыпает с мыслями о нем.
Снова.
Его надменный оскал разозлил меня. Пожалуй, стоит столкнуть его с пьедестала, на который он сам возвел себя, а еще показать ему, что не стоит бросать вызов Кирби Стоун.
Я выпрямилась и уверенно взглянула на него, занимая место в его игре, а затем направилась к дому в античном стиле.
Курорт «Санрайз» состоял из десятков таких и прилегающему к ним частному участку пляжа. Из-за громкой музыки я не слышала шагов Уилсона, но знала, что он идет за мной.
В холле было мало людей, все веселились на улице. По изогнутой лестнице я поднялась на второй этаж и прошла на балкон, вид с которого открывался на пляж и океан. Остановилась у стеклянных ограждений и взглянула на оранжевый закат и подсвеченные розовым светом облака. Через секунду почувствовала, как его ладони опускаются на мою талию и сжимают ее. Рэй вжался пахом в мою задницу, и теперь я не сомневалась в его намерениях. Уилсон был твердым как камень.
– Мне нравится, как ты выглядишь в этом платье, – хрипло пробормотал он, едва касаясь губами моего уха. Я прикусила язык, чтобы не застонать, когда ощутила его пальцы, скользящие вверх по моим бедрам под шелковой тканью.
– Я надела его не для того, чтобы нравиться тебе.
– Для того, чтобы нравиться мне, тебе вообще ничего не следовало надевать, – протянул он, резко разворачивая меня к себе.
Его ладони накрыли мои ягодицы и сжали их. Я тихо вздохнула, теряя равновесие от такой дерзкой выходки, и навалилась на него, располагая руки на крепкой груди. Пришлось немного запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Рост Уилсона был у границы ста девяноста сантиметров, тогда как я в туфлях на десяти сантиметровых шпильках доставала носом до его подбородка. И с высоты своего роста он продолжал надменно смотреть на меня.
– Я никогда не сомневалась, что для того, чтобы понравиться тебе, сойдет любая, главное, чтобы она была голой.
– Ты ранишь меня в самое сердце, Бабочка.
– Для этого мне сначала пришлось бы его найти, а я собиралась потратить остаток своей жизни на что-то более интересное, – опуская ладонь на его ширинку и смело поглаживая внушительную выпуклость, ухмыльнулась я. Уилсон никак не отреагировал на мое касание.
Я выглядела так уверенно, но едва сдерживала нервную дрожь.
– Думаешь, его тяжело отыскать?
– Как отыскать то, чего не существует?
Рэй нахмурился и сжал губы в тонкую линию.
– Ну, думаю, с этим, – он накрыл мою руку своей и сжал ее, – у тебя проблем не возникнет.
Я высвободилась и попыталась толкнуть его к плетеному креслу в углу балкона, но он не сдвинулся ни на миллиметр.
– С этим? И что же мы собираемся делать, Рэй?
– Ты мне скажи.
– Мило беседовать?
– Я не люблю болтовни в постели, но так уж и быть, ты можешь говорить, – предложил он, наступая на меня и резко обхватывая мою шею рукой, заставляя меня ахнуть от неожиданности и страха, – однако сомневаюсь, что ты будешь в состоянии делать это, пока я буду трахать тебя сзади, Кирби.
Я ощущала биение сердца где-то под подбородком, готова поспорить, что Уилсон тоже чувствовал его. Пришлось распахнуть губы, ведь мои легкие сжались от недостатка кислорода. Огромных усилий мне стоило вернуть себе невозмутимость:
– Прости, Рэй, но с этим справляется моя работа. Кроме того я люблю пожестче.
– Скажи, я обидел тебя чем-то? – издевательским тоном спросил он, разжимая пальцы и проводя ими по моей коже до ложбинки между грудей.
Я прикусила язык от гнева с такой силой, что легко могла лишиться его кончика.
Этот сукин сын еще спрашивает?
– Меньше слов, больше дела, – скомандовала я, расстегивая рубашку и стягивая ее с его мускулистых плеч. Когда он остался обнаженным по пояс, мне пришлось собрать все остатки выдержки, чтобы не отключиться.
Бог мой! Эти чертовы билборды не могли передать всей его неотразимости. Мой рот наполнился слюной от желания вонзить зубы в жилистую шею обаятельного засранца. Его ключицы выступали на светлой коже, развитые грудные мышцы были свидетельством усердных тренировок, которым Уилсон уделял немало времени. Шесть кубиков пресса и привлекательный треугольник косых мышц живота, уходящий вниз, под пояс брендовых брюк, могли с легкостью стать причиной сердечного приступа обезумевшей фанатки впервые увидевшей его вживую.
Боже, храни Америку!
И мое исправно работающее сердце.
Его тело следовало занести в список объектов всемирного наследия. Поместить на первую строчку, без разговоров.
Вцепившись в пояс его брюк, я замешкалась. Уилсон мягко приподнял мой подбородок. То, что я увидела в его глазах, едва не выбило почву из-под моих ног: величие и надменность. Он был прав и знал это.
– Не привлекаю, Стоун? – припомнил он мне слова, сказанные у бара.
– Ни капли, – пробормотала я, расстегивая его брюки и стягивая их вниз вместе с боксерами, а затем толкая его в кресло.
Из его горла вырвался поддразнивающий смешок.
Кажется, я совершила огромную ошибку, поставив его тело на первую строчку списка объектов всемирного наследия. Это место по праву должен занять его огромный член, припавший к накаченному животу. Мои ладони защекотало от желания коснуться его. Снова и снова я скользила взглядом по идеальной длине, оплетающим ее венам и розовой головке с выступившей капелькой смазки.
Соберись, Стоун!
Это все дайкири.
Всего лишь член.
Члены мерзкие.
Но не член Уилсона.
Нет. У него тоже мерзкий член. Большой и твердый…
– Самое счастливое место на Земле, – бросил Рэй, кивая вниз. Я испугано взглянула на Уилсона, на секунды позабыв, что к члену прилагался капитан хоккейного клуба.
– До Диснейленда[1]не дотягивает, – пробормотала я, опускаясь между его расставленных ног и стягивая с него обувь.
– Что? – не расслышал он, я в ответ лишь дернула головой и избавила его от брюк с боксерами. Уилсон остался в одних носках.
– Эй, зачем ты делаешь это? – спросил он, имея в виду то, что я раздела его практически полностью.
– Не хочу, чтобы нам что-то помешало.
Рэй раздумывал несколько секунд, а затем, не почувствовав подвоха, расслабленно откинулся на спинку кресла, а руки расположил на подлокотниках.
– Давай, Бабочка, покажи, на что ты способна. – Никакого принуждения в сапфировых глазах, лишь вызов. Я скинула с плеч бретельки платья, придерживая его на груди. Уперлась коленом в кресло между его ног и нависла над ним с галстуком в руках.
– Я закрою тебе глаза, а затем сделаю так, что этот момент навсегда останется в твоей памяти.
Уилсон нахмурился. Я думала, что сейчас все прекратится, ведь понимала, Рэй не доверяет мне так же, как и я не доверяю ему. Но затем почувствовала, как его рука сжимается на внутренней стороне бедра. Я прикусила губу, наслаждаясь мягкими, но уверенными прикосновениями, его ладонь двинулась выше, пока он не коснулся моих трусиков ребром ладони. И снова эта заносчивая улыбка на его губах, ведь он понял, что кружево моего белья стало влажным.
– Дерзай, – сказал он, и я завязала галстуком его глаза. Затем встала, вернула назад бретельки платья и подобрала с пола брюки, боксеры и обувь.
– Не подглядывай, я люблю честную игру.
– Знаешь, а я ведь думал, ты не решишься, раньше ты тени своей боялась, – говорил мужчина в одних носках с эрегированным членом, завязанными глазами, сидящий в плетеном кресле.
Но зачем мне его слушать? Очевидно, что у него проблемы с головой.
– Новая Кирби, ты не забыл? – Я подхватила его рубашку и выбежала с балкона. – И, как ты и просил, она показывает тебе, на что способна. – Я закрыла стеклянную дверь и сразу же заперла ее.
Уилсон сорвал галстук с глаз, подорвался с кресла и в два шага оказался у двери, но не смог ее открыть. Он оглянулся и обнаружил, что вся его одежда исчезла, а затем увидел эти тряпки в моих руках. Синие радужки стали почти черными от ярости, пугая меня до чертиков.
– И что все это значит?
– Хорошего вечера, Рэй, – бросила я, скорее направляясь к лестнице.
Раздался громкий стук, стекло задрожало, но выдержало несдержанный удар капитана «Королей».
– Твою мать, Стоун, открой гребаную дверь, иначе ты пожалеешь!
Не оборачиваясь, я показала ему средний палец, а затем, заливисто рассмеявшись, чуть ли не вприпрыжку спустилась по лестнице. Адреналин струился по моим венам, я чувствовала себя победительницей, пока у выхода не влетела в широкую грудь парня в черной рубашке. Я не успела увидеть его лица, но на меня уже будто опустилось огромное темное и тяжелое облако, парализуя, словно яд самого опасного на планете паука. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажая бронзовую кожу и обилие черных рисунков. Сглотнув, я медленно запрокинула голову, моментально сжимаясь от взгляда черных глаз.
Он был огромным, устрашающим и смотрел на меня так, словно являлся наемным убийцей, чьей новой целью была я.
Разве можно было его не узнать? Здоровяка, внешне напоминающего Годзиллу, звали Даллас Белл, он играл с Уилсоном в одном клубе на позиции защитника, а еще был другом жениха.
– Я знаю только одного человека, который может купить уродливые туфли из кожи питона. Это одежда Уилсона. Где он? – не расшаркиваясь на приветствия, спросил он.
Я мило улыбнулась ему, хотя мне хотелось возразить. Вполне симпатичные туфли. Из последней мужской коллекции «Армани».
– Отдыхает на втором этаже.
– Значит, ты украла его тряпки?
Я глупо рассмеялась, стараясь погасить странное ощущение волнения перед этим человеком. Даллас Белл был психопатом, все это знали.
– Нет, он пролил текилу на одежду и попросил меня как-то уладить это.
– И на туфли тоже?
– Угу.
Даллас нахмурился, кажется, он совсем не верил мне. Мускул на его лице дернулся, а затем он кивнул:
– Ладно.
Белл прошел мимом меня, а я оказалась на крыльце. Стерев с лица блаженную улыбку, я швырнула вещи Рэя в кусты у выхода и провела ладонями по бедрам, поправляя платье.
– Полагаю, именно там находится прачечная.
Я взглянула на Далласа через плечо:
– Конечно, а ты что подумал?
Я ожидала, что после такого Белл явит мне свою истинную натуру. Они с Уилсоном лучшие друзья, не может же он спустить мне подобное с рук. Однако ничего не произошло, за исключением того, что уголки его губ поползли вверх.
– Я предупреждал его, что однажды произойдет нечто подобное.
Сунув руки в карманы брюк, он направился вглубь дома.
Я ухмыльнулась и отыскала взглядом Перри, затем направилась к ней.
Уилсон не имеет надо мной власти, потому что теперь чертова власть в моих руках.
***
– Изумительно, – простонала я, поедая свадебный торт и пританцовывая под очередной трек из плей-листа Митчелл. Я пыталась отвлечься, не думать о маленькой шалости и большом члене Уилсона, но все было тщетно, взгляд постоянно останавливался на мраморных колоннах у входа. Я ожидала, что он вылетит из дома и мгновенно прикончит меня. Уилсон казался ловеласом с добрым сердцем, но я знала его лучше других, у капитан «Королей» была черная душа, он не любил проигрывать и тем более ненавидел выглядеть дураком. Ах да, и сердца у него не было. Получается, я выбила два яблочка из двух.
– Пойдем, сейчас будет салют, – сказала Перри, обнимая меня за талию.
Люди повалили на задний двор – как раз на ту сторону, куда выходил балкон. Я с трудом подавила улыбку, когда поняла, что Уилсону придется лечь на пол и пролежать там минимум двадцать минут, чтобы его не было видно.
Так ему и надо!
Я была довольна собой.
Мы вышли на задний двор, и я машинально бросила взгляд на балкон. Земля под моими ногами дрогнула.
Да вы издеваетесь!
Этот извращенец даже не прикрывал свое достоинство, стекла у балкона были матовые и полупрозрачные, но то, что Рэй был сильно одарен ниже пояса, видели все. И вместо того, чтобы прикрыть свое причинное место, он вальяжно курил и, облокотившись на перила балкона, задумчиво поглядывал вдаль.
– Уилсон, какого черта? – прокатился громом голос Пауэлла.
– Закат сегодня потрясающий, – ответил Рэй, чем вызвал волну хохота в толпе. Каждый смотрел на капитана «Королей». Спасибо Вселенной, что на празднике не было детей, не считая, конечно, Джой.
– Черт, кэп…
– Прикрой яйца, Уилсон!
– Достойный подарок от капитана. – Хоккеисты не унимались, ситуация веселила их. Чего нельзя сказать о девушках, ведь все они мечтательно вздыхая, смотрели на этого придурка. Я чувствовала тошноту, поступающую к горлу. Уилсон даже минуту позора способен превратить в свой триумф.
– Рэй, все видят твой член! – зарычал Макс.
– Предлагаешь брать с них деньги?
Черт возьми, он выглядел так, словно в самом деле задумался об этом.
– Почему ты голый? – сводя брови к переносице, спросила Перри, однако она была куда спокойнее Макса.
– Люблю, когда каждая часть моего тела дышит, – отозвался он, красноречиво прожигая меня взглядом.
Перри пихнула меня локтем в бок:
– Кирби?
Наколов огромный кусок бисквита, я набила им рот и взглянула на Уилсона:
– Торт изумительный, жаль две изможденные вишенки все портят.
– Не нужно преуменьшать, как минимум абрикосы, – захихикала Лола.
– Я не впечатлена.
– А вдобавок к абрикосам прилагается известный хоккеист, капитан…
– Не продолжай, – скривилась я. – Звучит как название сложной венерической болезни.
Воодушевленный женский вздох, заставил меня обернуться. Я окинула удивленным взглядом бабулю Пауэлла, которую, видимо, хватил инсульт, иначе почему она с открытым ртом смотрела на голого Уилсона?
Наверняка она скажет что-то укоризненное, взрослая женщина понимает, как нелепо и неподобающе смотрится Рэй Уилсон. Она должна отругать его, немедленно.
– Святое дерьмо, парень конь не иначе, вот это член!
И, к сожалению, в ее словах не было осуждения.
[1] Отсылка к одному из популярнейших слоганов парка развлечение Дисней «The Happiest Place on Earth» – Самое счастливое место на земле.
Глава 3
Кирби
Я бесцеремонно толкнула дверь и прошла мимо хмурого Зверя, за мной важной походкой засеменил пятнистый шпиц по имени Чарли, но как только он увидел Макса, бросился к нему, виляя пушистым хвостом. Пауэлл взял его на руки, и пес принялся вылизывать его подбородок.
Этого малыша мне подарили на двадцать второй день рождения, с тех пор мы практически неразлучны. Маленький двухкилограммовый комок обычно не любил людей, мужчин почему-то в особенности. Поэтому их отношения с Максом удивляли меня. Видимо за каменным выражением лица и напряженной позой Зверя Чарли видел настоящего душку.
Пауэлл был полностью одет: черная толстовка и спортивные брюки. А значит, он собирался на тренировку. Слишком рано для воскресного утра как по мне.
А на меня не смотрите. Я встала ради шоппинга, а это – святое дело!
– Перри, я жду! – крикнула я, скользя взглядом по изогнутой белой лестнице. Молодожены сняли эту просторную двухуровневую квартиру в Вашингтон-Хайтс как только Макс перебрался в Нью-Йорк, до этого Перри жила в моей квартирке в Квинсе, а после того, как она съехала, я перебралась в квартиру на юге Манхэттена. Откуда у стажерки арт-отдела вдруг деньги на апартаменты в дорогом районе? Хороший вопрос. У нее их не было, за квартиру платила не я.
Перри Митчелл – в замужестве Пауэлл – вела новости спорта на самом рейтинговом спортивном телеканале и была очень довольна своей новой работой.
– Пезз!
– Не ори ты так, она только проснулась, – резко осадил меня Зверь.
Недовольно закатив глаза, я села на один из барных стульев на кухне и, подперев голову рукой, взглянула на огромный букет свежих розовых магнолий на барном острове.
– Ты успел сбегать для нее за цветами в такую рань?
– Не говори ерунды, для этого существуют специальные люди. Цветы доставил курьер.
Вскинув бровь, я взглянула на еще один букет на столике в гостиной, и еще один на трюмо в коридоре. Магнолии, орхидеи и пионы, такие яркие – розовые, красные и даже малиновые, Зверь превратил их с Перри квартиру в оранжерею.
– Так ты заказываешь ей букеты каждый день? Не боишься, что пчелиный рой, соблазнившись цветочной пыльцой, украдет твою жену?
Он окинул меня мрачным взглядом.
– Я спрашивал твое мнение, блондинка?
– Во-первых, у меня есть имя, а во-вторых, чего ты так трясешься над ней? Все громилы превращаются в слюнявых защитников после свадьбы?
– Ты производишь шума столько же, сколько коробка с гремучими змеями.
Забавно, ведь от Перри было куда больше шума, однако Пауэлл этого, кажется, не замечал.
– Все в порядке, Макс, – пропела Митчелл, сбегая по лестнице в одном шелковом коротком халате ярко-розового цвета. По накрашенным глазам и уложенным волнами рыжим волосам я поняла, что встала она чуть больше чем только что.
Пауэлл поставил пса на пол и притянул Пезз к себе. Она схватилась за его плечи и встала на носочки в пушистых тапочках.
– Мне пора, – сказал он, сливаясь с ее губами в нежном поцелуе.
Один. Два. Три.
Пять. Шесть.
Десять.
Двадцать.
Я манерно взглянула на свое запястье, словно там были наручные часы, надеясь, что это поскорее кончится.
– Люблю тебя, – прошептала Перри.
– Я тебя сильнее.
Перри мило захихикала, чего никогда не делала при мне. Макс прикрыл глаза, прижимаясь щекой к ее виску.
– Нет, я сильнее.
Мне не удалось предотвратить это, глаза просто закатились, едва не делая сальто:
– Кажется, я не покупала билет на сопливую мелодраму.
Макс что-то прошептал своей жене, вызывая у нее приступ смеха и заставляя покраснеть, а затем направился к выходу.
– Я передам Рэю привет.
– Надеюсь, он не влетит коньком в трещину на льду во время тренировки и не сломает себе нос или, ну не знаю, член.
Зверь издал что-то вроде смешка и ушел, Перри подлетела к столу и заняла место напротив меня.
– Так, довольно. Я хочу знать все. Расскажи мне о Рэе или клянусь, мы не выйдем из этой комнаты!
Со свадьбы Перри прошло несколько месяцев, и не было ни дня, чтобы я не вспоминала о нем, тем не менее, когда Перри хотела выяснить все детали нашего с ним прошлого, я ускользала от ответа.
Я сдула упавший на лицо локон волос и скептически оглядела лицо подруги.
– Это будет долгая и неприятная история.
***
– Моя мама вышла за очень богатого парня, – начала я, осматривая вечерние платья на витрине в торговом центре. Чарли покорно сидел в сумке у меня на плече.
– Ты говорила, что у тебя плохие отношения с матерью.
В глазах Митчелл показались неподдельные интерес и печаль. Митчелл не ладила со своей сбрендившей мамашей. Та пыталась превратить Перри в послушную куклу, клянусь, если бы можно было подвесить дочь на ниточки, она сделала бы это. Но у мамы Перри была одна проблема, которая все еще не могла служить оправданием, но хотя бы объясняла ее мотивы. Несостоявшаяся карьера и затяжной алкоголизм.
Мой случай отличался от случая Перри. Эрика просто была эгоисткой. Родом из Хьюстона, она поступила в Сиэтлский университет и променяла солнечный Техас на серый Вашингтон. Она узнала о беременности на последнем курсе университета, и это стало для нее настоящим потрясением, ведь будучи карьеристкой, она намеревалась после получения бакалаврской степени продолжить развиваться в области молекулярной биологии.
Осложняло все то, что отцом ребенка был ученик старшей школы. Мама не была любительницей малолеток, просто отец в те годы занимался футболом, был высоким и крупным, разъезжал на крутом байке, носил дорогую одежду, благодаря чему выглядел старше своих лет и сознательно лгал, чтобы соблазнять горячих студенток.
Мама родила меня и пожалела об этом сразу же. Она никогда не говорила мне подобного, но становясь старше, я стала понимать это и без ее слов. Она была безэмоциональной, когда дело касалось меня, я ни в чем не нуждалась, но не чувствовала ее тепла. Не было откровенных разговоров, не было заботливого тона, она не интересовалась моей жизнью. Я не была ее дочерью. Соседство – вот подходящее описание наших отношений.
Мы остались в Сиэтле, ведь Эрика не желала возвращаться на ферму родителей в Хьюстоне, где и без маленького ребенка было полно забот. Отца первые несколько лет своей жизни я не видела, однако его родители – очень состоятельные люди поддерживали мою маму и до безумия любили свою первую и единственную внучку.
После моего рождения мама нашла работу в лаборатории Сиэтлского исследовательского центра при океанариуме и намеревалась вернуться к учебе. Но ничего не вышло, с личной жизнью тоже. Мужчины были частыми гостями в нашем доме, но ни один не задерживался надолго. А потом вдруг появился Рик Холстед, и запахло жаренным.
– В семнадцать лет мне пришлось перебраться в очень крутой район Сиэтла и поселиться в особняке. Меня отправили в школу для богатых придурков. Форма, правила, элита. Там училась и Трейси.
– Трейси?
– Его единственная дочка. И она не обрадовалась мне и моей маме. Готова была наизнанку вывернуться, чтобы прогнать нас.
Рик призывал дочь уменьшить агрессию и оставить в покое женщину, которую он полюбил, но обо мне не сказал ни слова. И здесь мы возвращаемся к моей маме, ведь она так же не пыталась защитить меня от сумасшедшей сводной сестры. Она была так занята новым браком, что на меня у нее не нашлось времени. Я имела право злиться.
После прогулки по магазинам мы отправились в открытое кафе-террасу на последнем этаже торгового комплекса.
– Психичка была на два года старше, и третировала меня вместе со своей отбитой компашкой каждый божий день.
– Но при чем здесь Рэй?
О, он играл самую главную роль.
– А Рэй учился с ней и был кем-то типа ее парня.
– Ты имеешь в виду?..
– Они трахались как кролики в соседней комнате, ведь мамы и Рика никогда не было дома.
– Рэй тоже издевался над тобой?
Я замялась, заталкивая в рот огромную порцию замороженного йогурта.
«Сиэтл Марин Хай» заявляла о высоких требованиях к ученикам, каждый резидент должен быть ответственным, воспитанным и исполнительным молодым человеком или леди, но глядя на сборище ползучих тварей в коридоре, складывалось впечатление, что человек, который проводит собеседование при поступлении – слепой, глухой, и к тому же плохо разбирается в людях. А может все дело в деньгах?
С волос стекала вода, жакет промок, собственно как и моя блузка, и уродливая клетчатая юбка до колен. Трейси снова уехала в школу без меня, школьный автобус не ходил в район, где располагался особняк Холстедов, богатые детишки из этих мест имели по целому автопарку крутых тачек, чего нельзя сказать обо мне, я прав то водительских не имела. Мне пришлось идти пешком под проливным дождем без зонта до ближайшей остановки городского автобуса. Я сильно опоздала на первый урок, но даже это было пустяком.
Презервативы. Они повсюду.
Я стояла перед своим шкафчиком и вычищала из него презервативы, наполненные чем-то отвратительным, похожим на сперму. Сомневаюсь, что это была именно она, ведь даже если все дружки Трейси соберутся вместе и займутся командной дрочкой, они не произведут столько необходимого материала, однако отвращения эта мысль не убавляла.
Вокруг меня собралась толпа, коридор зашелся в шепотках, старшеклассники повытаскивали телефоны и стали снимать меня.
Трейси была зла на меня всегда, но именно вчера я спровоцировала извержение вулкана, ведь посмела по неосторожности сказать ей, что таким, как она не следует размножаться.
– Видишь, сестричка, решила прислушаться к твоему совету.
Холстед остановилась в нескольких метрах от меня, с наслаждением наблюдая за мной. Я растерялась. Не хотела показывать этого, но была чертовски напугана, поэтому начала складывать презервативы прямо в пакет с ланчем.
Стиснув зубы до боли в деснах, только бы не расплакаться, я захлопнула шкафчик и обернулась к сводной сестре.
– Молодец, Трейси, ведь если бы все это оказалось в тебе, то тебя наверняка нарекли бы спермо-фермой.
– Что ты сказала?
На этом лимит моей храбрости исчерпал себя. Я покачала головой, не имея ни малейшего желания ввязываться в огромный скандал с Трейси.
Подхватив мокрый рюкзак, я направилась подальше от этого сумасшествия. Выбросив пакет с ланчем и презервативами в мусорное ведро, зашла в уборную, чтобы привести в порядок свою мокрую одежду. Меня трясло от холода.
Слезы все же брызнули из глаз. Я правда старалась быть сильной, но у меня не выходило. Холстед не просто досаждала мне, она издевалась надо мной, а ее папаша ничего не делал с этим, впрочем, как и моя мать.
«Девочкам просто нужно дать время», – твердила она.
Ее бездействие причиняло мне боль.
Я умылась и расчесала влажные волосы, подержала жакет под осушителем для рук, а затем направилась на занятия. После третьего урока у меня всегда было окно в расписании. Я уходила в укромное место в самом конце правого крыла школы. Садилась на широкий и низкий подоконник и наслаждалась тишиной. Сегодня я решила потратить свободное время на подготовку к английскому. Необходимо было довести эссе до совершенства.
Я выудила из рюкзака листок, а также банановое молоко – единственную уцелевшую часть ланча, погрузилась в работу, почти не замечая дрожи в теле после утреннего переохлаждения.
– Ты прячешься от мира или просто прогуливаешь уроки? – Я вздрогнула, услышав знакомый до тоскливого скрипа в груди голос.
О боже, он ведь обращался ко мне?
Мой взгляд медленно поднялся по потертым джинсам, белой футболке, черном бомбере с эмблемой «Seattle Whales» и замер на леденцово-синих глазах Уилсона. В горле мгновенно пересохло, а язык прилип к нёбу. Я распахнула губы, но не смогла ему ничего ответить.
Рэй только недавно пришел в школу, по утрам у него была тренировка в спортивном центре, и он пропускал несколько занятий, закрывая пробелы в дополнительное время. Учителя нормально относились к этому, каждый понимал, что Уилсон метит в Лигу[1], а у профессионалов не всегда находится время на такие бесполезные вещи как уроки.
И да, я знала его расписание наизусть.
– У меня нет урока в это время.
– И ты всегда сидишь здесь в одиночестве?
Я кивнула.
Он хмыкнул, а затем сел рядом со мной и скинул с себя бомбер, оставаясь в одной футболке.
Счастливый бомбер – он никому не давал его, даже Трейси, хотя десятки девушек нашей школы мечтали, чтобы холодным вечером он накинул его на их плечи.
Я вздрогнула, когда горячее плечо прислонилось к моему плечу, и даже голову в его сторону боялась повернуть.
– Мне нужно позависать где-нибудь полчаса, побуду здесь, – сказал он, бесцеремонно выхватывая из моих рук бутылку с банановым молоком и поднося ее ко рту. Я нервно сглотнула, ведь он случайно коснулся моего запястья.
Рэй Уилсон коснулся меня.
Боже.
И его прикосновение, казалось, оставило ожог на моей коже.
Я завороженно уставилась на то, как дергается его кадык с каждым глотком, но усилием воли отвела взгляд. Я корила себя за любопытство снова и снова, но от этого мои чувства никуда не исчезали.
Я была влюблена в Рэя, как и многие в этой школе. Закрывала глаза и думала о нем, размышляя, что было бы, если бы он обратил на меня внимание и позвал на свидание. Что если бы я могла поцеловать его? Его губы такие же мягкие, какими кажутся?
Но уже через минуту мои грезы разбивались о суровую реальность, ведь я слышала громкие стоны Трейси и стук спинки кровати о стену, когда Рэй жестко брал ее в соседней комнате. Это происходило не каждый день, но часто.
После первого же всхлипа сводной сестры мои ребра будто стягивали металлическими нитями, мысли путались, а тело бросало в жар. Я лежала в постели, в полной темноте, переполненная целой палитрой эмоций, начиная от раздражения и заканчивая жгучей ревностью. Но больше всего я злилась не на Рэя и даже не на Трейси, а на себя. За то, что отчаянно мечтала оказаться на месте Холстед. Почувствовать на коже его прикосновения, хоть и грубые, ощутить запах его влажной от пота кожи и раствориться в его глазах, которые напоминали мне необъятный космос.
Я ругала себя за то, что чувствовала, презирала извращенный трепет в животе. Я ненавидела то, что начинаю касаться себя, представляя, что именно его пальцы неторопливо ласкают меня между ног, что именно его рука пробирается под мою майку и мягко сжимает грудь. Я представляла то, чему никогда не суждено было случиться.
Погодите, что он сказал?
– Здесь? Со мной?
– Ага.
– Не нужно.
– Похоже, что я спрашивал?
Ну да, король школы и я.
– Это жалость?
– О чем ты?
– Я о видео. Ты посмотрел его и решил пожалеть меня? Или, может, решил последовать примеру своей подружки и сейчас на мою голову прилетит тухлое яйцо? Ну так знай, я не нуждаюсь в твоей жалости! И все, что бы ты ни сделал, никак не повлияет на меня. Плевать я хотела на тебя, на придурков, что смеются надо мной, на Трейси, и плевать я хотела на эту школу!
Я вскочила с подоконника и стала быстро убирать в рюкзак свои вещи. Стыд поглощал меня. Я понимала, что причин стыдиться у меня не было, ведь это моя сестра вела себя как идиотка, а не я. Но рядом с Рэем мне так не казалось, я боялась сделать вдох неправильно, мне не хотелось облажаться перед ним, а я уже по умолчанию была посмешищем в этой школе.
Я почувствовала теплое прикосновение. Рэй полностью обернул длинные пальцы вокруг моей руки.
Сердце в груди сделало кульбит. Я подняла взгляд и заметила беспокойство в его глазах. Совсем легкое, но тот факт, что оно там было, выбивал почву у меня из-под ног.
– О каком видео ты говоришь?
Его прошлое прикосновение, когда он забрал из моих рук бутылку с банановым молоком, все еще ярко ощущалось на коже. И я боялась представить, что случится, если я сейчас же не сброшу его руку со своего запястья. Должно быть, своим теплом он прожжет мою плоть до костей. Именно поэтому я поспешно избавилась от его хватки и нервно поправила волнистые и все еще влажные волосы.
– Как я выгребала использованные презервативы из своего шкафчика. В панике перекладывала их в пакет с ланчем под десятки смешков. Вот так вот. Мой сэндвич с тунцом отправился в мусорный контейнер, и это, пожалуй, обиднее всего, ведь я голодна, – поведала я, невольно опуская взгляд на пустую бутылку бананового молока в его руках. Уилсон тоже взглянул на нее.
– Трейси сделала это?
– Не знаю, может, Кэм или Джордж, может, Ванесса.
Это мог сделать кто угодно из ее идиотов-друзей.
Рэй нахмурился и неприлично долго задержался взглядом на моем лице. Я снова почувствовала, как к щекам приливает жар.
– Что?
– Ничего, просто странно, то, как ты говоришь. Не похоже, что у тебя есть проблемы с головой.
– С чего ты взял, что у меня проблемы с головой?
Рэй выпрямился во весь рост, заставляя меня немного запрокинуть голову, чтобы не потерять с ним зрительный контакт.
– Трейси говорила. Именно поэтому ты молчишь и сторонишься людей. Когда я встретился с тобой в прошлый раз в вашем доме, ты убежала. А еще она сказала, что ты боишься резких звуков и яркого света.
Ну да, убежала, потому что очень сильно хотела пить и… думала, что он уже ушел из дома.
Идиотка!
– Правда? Что ж, я здорова, а еще я не боюсь резких звуков и яркого света, представь себе, не сплю в гробу, не храню сердце в старинной шкатулке, а из моей задницы не торчит хвост.
– Пока лично не увижу – не поверю. – Уголок его губ дернулся, и мне потребовалась вся выдержка, чтобы не упасть в обморок от одного вида его рта, произносящего нечто прекрасное.
Рэй Уилсон хочет взглянуть на мою задницу.
Мамочки!
– Почему тогда она делает это? – спросил он, сбивая меня с мыслей.
– Потому что моя мама заняла место ее мамы, потому что теперь мистер Холстед уделяет время не только дочери, но и другой женщине, – выпалила я, совершенно забывая о том, что Рэй был кем-то вроде ее парня. – Мне нужно возвращаться в центральный корпус.
И снова. Теплые пальцы остановили меня. Рэй держал меня крепко, а затем вложил в мою ладонь что-то продолговатое. Я опустила взгляд, замечая молочную шоколадку «Hershey's».
– Это не заменит сэндвич с тунцом, но ты хотя бы не останешься без ланча. И я скажу Трейси, чтобы она перестала.
С моих губ сорвался нервный смешок:
– Сделав это, ты повесишь на мою спину мишень.
– Сделав это, я сниму ее с твоей спины.
– Ты наивен, если думаешь так.
– А ты наивна, если думаешь иначе.
– Ты собираешься переворачивать каждый мой ответ?
– А ты против этого, Бабочка?
Услышав новое, непривычное и безумно милое прозвище я оторопела, но затем, сжав шоколадку в руке, кивнула Уилсону на прощанье и убежала.
Запах зеленого чая вернул меня в реальность. Перри смотрела на меня, ожидая ответов.
– Нет, – тихо сказала я, сжимая холодными пальцами горячий стакан. – Рэй Уилсон ударил гораздо больнее Трейси и ее шестерок.
[1] Национальная хоккейная лига (НХЛ) – профессиональная спортивная организация, объединяющая хоккейные клубы США и Канады.
Глава 4
Кирби
Огромных усилий мне стоило не улыбаться как умалишенная, когда я входила в сорокаэтажную высотку на Манхэттене принадлежащую «Daisy Hill Publications» и главной дочке огромной семьи, журналу о моде «Red Planet».
Я усердно работала с самого своего рождения, поступила в лучший университет на Западном побережье, получила степень в журналистике и окончила курс искусства. И не забывайте о сертификате цифрового дизайна в арт-школе «Парнас» в Бостоне.
Когда я обнаружила письмо от «Daisy Hill Publications» с тем, что отдел кадров рассмотрел мое резюме и приглашает на собеседование, едва не покинула этот мир от шока. Три года работы в женском журнале, десятки статей о климаксе, родах, влиянии каблуков на позвоночник, и вот я вышла на новый уровень. Не подумайте, что я пренебрежительно отношусь к женскому журналу. Просто журнал о моде был моей мечтой. Я упорно шла к своей цели и надеюсь когда-нибудь занять место арт-директора в американской штаб-квартире популярнейшего журнала о моде в мире.
– Нет. Этого просто не может быть! Сюда, быстрее!
Высокий крик едва не спровоцировал у меня разрыв барабанных перепонок. Я побежала в кабинет начальницы, по пути едва не сталкиваясь со своей коллегой и главной соперницей – Аннабет Роуз. Брюнетка окинула меня уничижительным взглядом, пригладила короткую пышную юбку из вельвета и шагнула в кабинет Присциллы Райли – нашей начальницы и арт-директора журнала раньше меня.
– Что случилось? – встревожено спросила Аннабет.
Присцилла сидела за столом и рассматривала фото, что ей недавно доставили.
– Мне нужен мокко на кокосовом молоке из «Блюботтл». А ты, – она указала на меня, – подойди сюда и взгляни на снимки.
Брови Роуз гневно изогнулись, а мне с трудом удалось сдержать улыбку. Мы соперничали с ней с первого дня, ведь обе были приглашены стажерками в арт-отдел журнала.
Присцилла считала, что соперничество способствует лучшим результатам, поэтому она устроила нам с Роуз настоящие «голодные игры». В целом весь журнал работал по принципу «борись или проваливай». Всего каких-то пару месяцев и начальница остановит свой выбор на одной из нас, ведь вакансия креативного дизайнера отдела всего одна. И я очень надеюсь занять ее.
Я подошла к столу и взглянула на снимки. Аннабет сдвинулась с места и отправилась за мокко только после того, как Присцилла послала ей укоризненный взгляд.
– Что ты видишь? – спросила мисс Райли.
На фото были изображены лица крупным планом, женщины с разными цветами кожи. Пухлые губы моделей и яркие оттенки новой помады известного бренда. Прекрасная задумка и исполнение, за исключением одного минуса.
– Синий свет вот с этой стороны, – я указала на нижний угол снимка, – делает кожу девушки нездоровой.
Присцилла задумчиво смотрела на фотографии, а потом вдруг схватила их и выбросила в корзину у выхода:
– Тусклая и безжизненная кожа. Мы должны показать помаду, а не похоронный макияж. Это никуда не годится, нужно добавить розового. Свяжись с агентством, пусть пришлют моделей сегодня, обговори с рекламщиками, снимки должны лежать у меня на столе к утру среды. Пусть Бёрди все переделает, а ты проконтролируешь.
– Я?
– Если ты не забыла, сегодня вечером у меня рейс в Лос-Анджелес, но если у тебя есть дела важнее твоей работы, то я могу поручить это Роуз.
Это не было моей работой. Пока что. И я боялась, что не справлюсь, но буду полной дурой, если откажусь из-за волнения.
– Я сделаю все в лучшем виде.
– А может быть иначе?
Схватив сумку, Присцилла направилась к выходу, вышагивая по коридору к лифтам, словно дикая фурия, неудивительно, что люди расступались перед ней, буквально влетая в стены. Она была подобна урагану: кончики волнистых волос длиной до плеч пружинили от каждого ее шага, высокая и стройная, в расклешенных брюках от «Сен-Лорана», и с сумочкой из кожи питона.
Работать с ней – честь для меня. Она была лучшей в своем деле. Сорокалетняя мисс Райли имела влияние и власть немногим меньшие, чем у главного редактора. Концепция каждого номера журнала была ее работой, она отвечала за визуальную составляющую номера и делала это лучше других.
В отдел влетела запыхавшаяся Аннабет. В руках картонная переноска-слот с двумя стаканчиками кофе, медового оттенка локоны выпали из аккуратного пучка.
– Где она?
– Ушла.
– Как ушла?
– Передвигая ногами.
Аннабет Роуз ненавидела меня и делала все, чтобы выставить меня ни на что не способной идиоткой перед Присциллой. Она портила мои вещи, мешала мне работать, а на прошлой неделе залила газировкой мой планшет, где были важные наработки по презентации косметики бренда «Ла-Розе» – масштабный проект, работа над которым кипела уже не один месяц. Поэтому я не собиралась любезничать с ней.
– Я бегала за кофе на соседнюю улицу. Она не могла уйти!
– Ты права, попробуй поискать ее под столом.
Роуз злобно уставилась на меня:
– Что мне делать, я взяла ей два кофе за свой счет на кокосовом молоке!
– Выпей, – пожала плечами я, останавливаясь у небольшого зеркала и обновляя персиковый блеск на губах.
– У меня жуткая аллергия на кокос, надуваюсь как воздушный шарик, – фыркнула она, а затем как-то странно взглянула на меня, словно в ее голове появилась мысль, что я могу использовать эту информацию. Но я же не она, я не подсунула бы ей кокос, чтобы насладиться тем, как она надувается словно воздушный шарик.
По крайней мере сегодня.
– Тогда тебе все же стоит сделать глоток, – съязвила я, хватая стаканы из картонной подставки.
– Катись в ад, Стоун!
– Не могу, чем же тогда сегодня займешься ты? Снимки ведь на мне.
***
– Не хочешь сходить в пятницу в кино?
– Что показывают? – без интереса спросила я.
– «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», – заговорщицки бросил Люк, потирая руки в предвкушении.
Я подняла взгляд от рекламных макетов нового выпуска и уставилась на парня с натянутой улыбкой. По правде говоря, на этой неделе мне было совсем не до кино, но провести вечер в компании Люка, что может быть лучше?
– Ей понравился первый и второй, отнеси их Аннабет, надеюсь, она еще не ушла в преисподнюю, – сказала я, передавая планшет в руки парню.
– Чего?
– Не бери в голову, и я согласна на кино.
Люк ухмыльнулся и протянул руку ладонью вверх, я описала круг над его рукой, затем сложила пальцы в кулак и ударила сверху – наш особый жест-приветствие, который придумал он.
Люк Спенсер был менеджером в рекламном отделе журнала. Немного выше меня, спортивного телосложения, с черными, густыми, но коротко стрижеными волосами и лучащимися добром карими, почти черными глазами. Молодой рекламщик был невероятно благосклонен ко мне в первый день работы. Теперь между нами было что-то вроде дружбы.
– Я заберу тебя на машине.
– Хорошо, увидимся, – бросила я и, озабоченно поглядывая на наручные часы, побежала на два этажа ниже в фотостудию.
Казалось, мой простой ответ поднял его настроение на весь день.
«И член», – кричала моя внутренняя вредная сучонка Кирби, которую я предпочитала держать на привязи большую часть времени. Вот и в этот раз я заткнула ее, отвечая, что Люк относится ко мне исключительно как к подруге. Хоть он и пытался стать для меня кем-то большим в первый месяц моей стажировки в журнале.
– Я сделала все, как она сказала! – услышала я сразу, как только зашла на площадку для фотосессии.
– Знаю, но ей требуется больше розового.
Бёрди запрокинула голову и страдальчески приложила ладонь ко лбу.
– Она хотела синий!
– Но теперь ей нужен розовый.
– Дерьмо!
Эту эмоциональную особу зовут Бёрди Радд и она фоторедактор в «Red Planet». Мы сошлись сразу как коллеги и как приятельницы, а еще она также как и я стремится отыскать свой «Дао»[1]. А найти человека, который хотя бы знает, что это значит, крайне тяжело, еще тяжелее найти того, кто не станет шутить над этим. Мир полон придурков, потому что не все отыскали свой «Дао».
– Она хотела синий, – уже тише повторила Радд.
Я лишь пожала плечами, в другой день я разделила бы негодование подруги, но не сегодня. Наблюдать за недовольной физиономией Аннабет Роуз было так чертовски приятно.
Бёрди объяснила новую концепцию команде, а затем подошла к Патрику. Молодой фотограф вцепился в корпус фотоаппарата и слушал ее, опасаясь посмотреть в глаза.
Я понимаю тебя, чувак. Не испытывать зрительного оргазма глядя на черную «Барби» (как она сама любила себя называть) с длинными волнистыми волосами цвета горького шоколада, было крайне тяжело. Миндалевидные «кошачьи» зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц выдавали в ней комбинацию бразильской и ирландской крови, а кожа цвета кофе с молоком досталась от бабушки – кенийки.
Патрик был влюблен в нее, все видели это, кроме Бёрди.
– Я никогда не встречала кого-то интеллигентнее Патрика, но даже он позволяет себе трахать ее глазами, – послышался низкий голос. Я обернулась и взглянула на жгучую брюнетку с круглыми глазами цвета янтаря. Кроткий и черный ажурный топ выделял тонкую талию, а синие брюки подчеркивали длинные ноги. Она носила нулевой размер и обладала модельными параметрами времен «Героинового шика», хотя вовсе не была моделью. Всему виной плотный график и питание одними лишь кофе и сигаретами. Рокси Купер – редактор отдела моды и одна из немногих, кто предложил мне сигаретку дружбы в первый день работы в журнале. Рокси никогда не подбирала слов в общении, прямолинейная и упрямая, многим это не нравилось, но лично я обожала эти ее черты.
– О чем ты? Он даже взгляда на нее не поднимает.
Рокси щелкнула зажигалкой и затянулась, после запрокидывая голову и выпуская дым.
– Потому что смотрит на ее сиськи.
– Разве его можно за это винить, я тоже часто пялюсь на ее сиськи.
– Хватит сплетничать, – шикнула Бёрди, останавливаясь рядом.
Рокси подошла к маленькой стойке, на которой стояли два пустых стаканчика из-под кофе, те самые, что я забрала у Роуз.
– Почему не взяли мне?
– Было только два и оба для Присциллы, но она ушла. Кстати, ты знала, что у Аннабет аллергия на кокос?
Рокси улыбнулась, что было больше похоже на хищный оскал, и стряхнула пепел сигареты в стаканчик.
– Теперь мы знаем, как покончить с ней, не привлекая внимания, – пропела она, выбрасывая недокуренную сигарету в стаканчик. Она пыталась бросить.
– Я надеюсь, ты помнишь, что у нас сегодня двойное свидание с секси-красавчиками? – Бёрди обращалась к Купер.
– Пас.
– Мы договаривались!
– Что? Красавчик только твой, и то наполовину, второго я не видела, вдруг там толстый парень с зализанной челкой и галстуком, подаренным его мамашей. Кроме того, я выдохлась. Эмми завалила меня работой на этой неделе. Она не может определиться с юбками, мы перепробовали все виды, которые прислали дизайнеры, ей не нравится, – пожаловалась Рокси, морща нос.
Эмми была главным редактором журнала, не Винтур[2], но тоже та еще заноза в заднице.
Бёрди закатила глаза и обернулась ко мне:
– Пойдешь ты.
– Не планировала, – отрезала я, на что Бёрди развернула ко мне экран сотового и показала фотографию обнаженного мужского торса. Шесть кубиков пресса, светлая кожа, обилие родинок. Выбритый подбородок, лица не видно. – Ты собралась на свидание с чьим-то младшим братом?
– Что? Нет!
– Плохие новости, своего лица не показывают либо женатые, либо маньяки, которые не хотят светиться. Это же самый заезженный прием из слэшеров.
Вообще-то у меня не было грандиозных планов на вечер. Хотела встретиться с Перри, но она опрокинула меня из-за свидания с мужем. Как банально. Зачем нужны свидания, если вы уже женаты?
– Например?
– «Крик» с Эммой Робертс.
– Терпеть не могу слэшеры. «Звонок» лучше, – дернув плечиком, сообщила Бёрди.
– Самара отправила бы сиськи, – вытягивая очередную сигарету из пачки, заметила Рокси.
– Хреновые сиськи, учитывая то, что она пролежала в колодце черт знает сколько, – добавила я, вырывая сигарету из ее рук и храбро встречая возмущенный взгляд.
– Эй!
– Еще немного и вместо юбок тебе придется выбирать новые легкие.
– Что проще, чем отыскать юбки нужного фасона и цвета для нового номера, – вздохнула Рокси.
Бёрди всплеснула руками:
– Довольно. Ты идешь, мы собираемся трахнуть двух симпатичных красавчиков.
– Вы даже не знаете, как они выглядят, не круто трахаться с чуваком с пакетом на голове, – подметила Рокси.
– С чего ты взяла, что на его голове будет пакет? – спросила Радд.
– С чего ты взяла, что я собираюсь сегодня трахаться?
Я посчитала важным обговорить этот момент, чтобы потом Бёрди не обвинила меня в наличии у меня трусов и здравого смысла.
– В целом, если пакет будет из экологичных материалов, то можно подумать, у меня всегда было особое отношение к парням, которые заботятся о природе. Трахаются как кролики, не дырявят озоновый слой, все дела.
Бёрди побежала на площадку контролировать процесс съемки.
– Ты сама дырявишь озоновый слой сигаретами и Понтиаком девяностого года.
– Что ты понимаешь в качественных машинах?
– То, что если у них отваливается дно, то явно пора что-то с этим делать.
Рокси вытянула еще одну сигарету, но я выхватила и ее, а затем вовсе забрала пачку. Подруга метнула в меня убийственный взгляд. Мало кто решался противостоять Рокси, эта хрупкая девушка одним взглядом внушала страх в людей.
– И добавь к розовому свету желтого, – крикнула я Бёрди.
– Разве Присцилла говорила о желтом?
– Нет, но я рискну.
– Если ты промажешь, она съест тебя на ужин, – самодовольно выдала Радд.
Я взглянула на Рокси, которая давно связала меня и вывезла к старому карьеру за городом в своей голове, и раздавила пачку сигарет в руке.
– Тогда ей придется встать в очередь.
[1] Дао – это центральное понятие в китайской философии, особенно в даосизме.
[2] Анна Винтур – британская журналистка, главный редактор американского издания журнала Vogue с 1988 года.
Глава 5
Рэй
Я ненавидел понедельники. Первый рабочий день недели открывал портал в ад. В понедельник все люди злые, ведь этот день напоминает о том, какая дерьмовая у тебя жизнь.
К черту понедельники! Уберем их. Сегодня же позвоню своему агенту, пусть выяснит, где проходят пикеты против понедельников, я обязательно поучаствую.
Нет! Сделаю это прямо сейчас.
Выудив телефон из кармана спортивных шорт, я набрал сообщение Франклину. Не успел нажать кнопку «отправить», как перед моим лицом приземлился журнал.
Пятый.
Я окинул взглядом стопку из глянца и поморщился. Я сидел за столом в кабинете Уэббера, который не затыкался ни на секунду, и переживал момент, напомнивший мне о детских годах. Меня отчитывали, словно я сломал куклу соседской девчонки, когда на самом деле, милая Дикси сама свернула голову игрушке, у соседей растет следующее адское отродье из цикла «Дитя тьмы»[1].
Ладно, признаю, я был виноват, но совсем немного.
Кто знал, что однажды Джина Сантино вспылит после очередного отказа и сольет в сеть очень интересное видео. Один июньский вечер, который я провел на Ямайке в компании самой Джины и милой дочки сенатора Теллера. Сантино снимала, как мы веселимся в президентском люксе, ничего запрещенного, но алкоголя в тот вечер явно было достаточно. И вот Кара Теллер опустилась передо мной на колени и, приспустив боксеры, обхватила губами мой член, вбирая его до самой глотки. Джина стояла позади, и тут я вспомнил, что она – чертова бьюти-блогер – не способна ни на секунду оторвать смартфон от своей руки. Я бросил ей, чтобы она заканчивала, и на этом видео оборвалось.
Я поднял взгляд от планшета, где на паузе стояло то самое видео, и с надменной уверенностью посмотрел на присутствующих. На казнь собрались все: генеральный менеджер клуба Бен Уэббер, считай второй после бога, пиарщик коротышка Сэм (все дело в коротких и кривых ногах), и самый вменяемый человек в этой комнате за исключением меня – тренер Льюис.
– Скажи что-нибудь, – попросил Уэббер, усаживаясь за стол напротив меня.
Мне хотелось посоветовать седеющему менеджеру не переживать так сильно, не хочу, чтобы на меня повесили еще и сердечный приступ. Его шестая жена не простит мне этого.
– Мне кажется, нас ждет новый альбом Свифт[2], ведь их отношения с Келси[3]не продержатся и полугода, ах да, я до двух лет не носил трусы. Не любил когда что-то стесняет движения, понимаешь? Однажды едва не разделся в «Таргете»…
– Рэй! Я спрашивал о видео.
Будто бы я не понимал этого. Просто не мог упустить возможности свести Уэббера с ума.
– Жаль, что она не засняла мой член, реакция общественности была бы иной. Посетив Лондон, кто не захотел бы посмотреть на Биг-Бен? – Я откинулся на спинку кресла и послал дирекции свою фирменную дерзкую ухмылку.
– Еще что-то добавишь?
– Да, перенесем этот разговор на вторник, ненавижу понедельники.
Уэббер вскочил со стула и, отшвырнув планшет в сторону, отошел к окну, очевидно рассчитывая вызвать во мне страх или просто едва не слетая с катушек, откуда мне знать?
Раньше моя личная жизнь не касалась клуба, но папаша Кары сильно ущемился, по слухам даже «понес необратимые имиджевые последствия», и теперь хотел подвесить меня за яйца над камином в своей гостиной. Меня спасло то, что у мультимиллиардера и владельца клуба Джозефа Маклина, который обожал свой хоккейный клуб и его капитана, член был побольше, чем у сенатора Теллера. Джо знал, что собрал лучшую комбинацию, если быть совсем откровенным, я был звездой в этом клубе, убрать меня, все равно, что отрубить палец. Можно, конечно, поставить протез, но ни один протез не заменит живую конечность.
Еще одна причина спускать на меня всех собак – племянник Уэббера, которого менеджер грезил перевести из АХЛ[4]прямо на золотой Олимп. Не просто перевести, но и посадить на место капитана. Все это знали. Но если Бен считал, что ему удастся это сделать, он не иначе чем идиот. Капитана выбирают парни, они никогда не позволят юнцу из АХЛ встать во главе клуба.
– Капитана моего клуба называют проституткой, – взревел Уэббер.
Его клуба. Напыщенный индюк мог только мечтать об этом.
– Это упущение, ведь мне не платят за секс. Выходит, я скорее сексуальный раб, чем проститутка.
Тренер Льюис негодующе покачал головой. И только из уважения к этому человеку, который отдавал все свои силы, чтобы привести команду к успеху, руководствуясь при этом не деньгами, я прикусил язык.
– Ты думаешь это смешно?
– А разве нет? Почему я должен отчитываться перед тобой или кем-либо еще? Моя личная жизнь касается только меня.
– Твоя жизнь перестает быть личной, когда попадает в новостные заголовки. Ты капитан, тот на кого равняются игроки, тот на кого равняются мальчишки со всей Америки, и ты подаешь им ужасный пример! Маклин любит хоккей, но он в первую очередь бизнесмен. Как скоро он поймет, что золотое звено его клуба своим незрелым поведением приносит ему убытки и попытается продать его в другой клуб?
Уэббер звучал убедительно, Джо не прекратил бы контракт со мной из-за давления какого-то сенатора, но с радостью распрощается со мной, если перестанет считать меня полезным. Я был загнан в угол, чего чертовски не любил.
– Обещаю больше не спать с дочками сенаторов.
Уэббер скривился.
– Ладно, к дочерям конгрессменов тоже не подойду.
– Этого мало!
– Что еще ты хочешь от меня? Чтобы я принял обет безбрачия?
– Именно так. Я не потерплю больше всех этих заголовков, еще один слух, и ты попрощаешься с местом капитана и более того отправишься в другой клуб. Я лично распоряжусь.
Теперь была моя очередь слетать с катушек.
– Ты не посмеешь, я лицо этой команды!
– Но твоего лица не видно из-за количества женских задниц, присаживающихся на него, – фыркнул Уэббер.
Чертов ублюдок!
– Я не практикую это дерьмо!
– Ты слышал меня. Если пресса в очередной раз напишет о твоем рандеву с тремя мулатками на балконе «Плазы», о пиццерии или еще каком-либо дерьме, я изменю порядок в этом клубе, – тыча в меня пальцем, пообещал он.
Уэббер не бросает обещаний на ветер.
– То есть мне теперь и от пиццы отказаться?
– Нет, откажись от минета на парковке пиццерии.
Это была Дафна Картер, начинающая актриса с невероятными способностями. Всего два фото: я откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза и сжав челюсти, и второе, где видно Дафну, которая поднимает голову и проводит кончиком пальца по нижней губе, а моя рука тем временем сжимает волосы на ее затылке. Не лучшее мое фото, но видели бы вы, как поразительно я смотрелся в черном поло от «Лакост».
– Я могу этим пожертвовать.
– Никаких фото с девушками.
Я вскинул руку в характерном жесте:
– Честное скаутское.
– Ты не был скаутом.
Не был, ведь пока нормальные дети наслаждались детством, я работал, чтобы вытащить свою семью из дерьма: Кубок Стэнли[5], стать лучшим игроком в современной НХЛ, следующим Уэйном Гретцки[6]и кое-что еще, что не было связано со спортом, однако имело для меня колоссальное значение.
– И как ты понял это, я неправильно завязал галстук?
Уэббер перекинулся парой фраз с пиарщиком. Тот неодобрительно покачал головой.
– Тебе придется залечь на дно, пока общественность не переключится на что-то другое, Теллер передумает ломать твою карьеру, а Маклин снова будет доволен коммерческими делами клуба.
– Может, мне еще пластическую операцию сделать, имя сменить, чтобы наверняка? Я ведь не сделал ничего плохого, а если кто-то считает иначе, ну что ж, значит ему просто нужно потрахаться.
Еще один осуждающий взгляд от тренера.
Черт!
Кажется, на этот раз все серьезно.
Уэббер вздохнул и устало потер переносицу:
– Я озвучил условия, Рэй.
Условия. Вот чем это было. Не совет, не напутствие, а условия, иначе я рискую лишиться всего, ради чего так упорно трудился.
– Так уж сложилось, что вокруг меня вьется огромное количество красоток, но это не значит, что я сплю с каждой. Я не собираюсь сидеть в подвале.
Тренер Льюис взглянул на меня одним из своих «отцовских» взглядов.
– Об этом никто и не просит, Рэй. Сезон только начался, просто направь свои силы на игру и избавь клуб от скандалов.
Стиснув зубы и кивнув, я вышел из кабинета Уэббера, едва не срывая дверь с петель.
Я не собирался ссориться с дирекцией, может я и был слегка безразличен к мнению начальства, но точно не отличался отсутствием мозгов. Придется отказаться от минетов на парковках пиццерий, стриптиз-клубов и встреч с болтливыми ревнивыми женщинами, пока не уляжется шумиха. Все просто.
К черту. Сейчас мои мысли должен занимать только хоккей.
Схватив одну из своих тренировочных клюшек, я вышел на лед и окинул взглядом огромное пространство. Самая большая вместимость. Величественный вид. Домашняя арена «Королей Нью-Йорка» – лучшего клуба Восточного побережья, нет, всей Америки. И в этом году я собирался доказать это, мы возьмем Кубок Стэнли, чего бы нам это ни стоило.
Клуб уже брал кубок, но тогда я не мог полностью насладиться победой, ведь только пришел из юниоров. В этот раз все иначе. Я чертов капитан «Королей» и готов пожертвовать чем угодно ради того, чтобы привести свою команду к кубку. Ничто не способно остановить меня, Уэббер может засунуть угрозы в свою дряблую задницу, ведь они никогда на меня не действовали. Вот ради чего мне стоит исправить свое положение – моя команда.
Кстати о ней, парни давно разминались, тренер Льюис оглашал состав на следующую игру. Послезавтра мы играем с «Дьяволами» на нашем льду.
– Первое звено: Пауэлл – Уилсон – Блэквуд, защитники Белл и Северсон, второе: Флеминг –Мэйфилд – Майер…
Я остановился рядом с игроком под номером тринадцать. Еще в прошлом сезоне он играл с «Дьяволами» и был их капитаном, а завтра будет играть против них. Мне казалось это забавным, а вот тринадцатый номер совершенно не разделял моих взглядов. Он в целом мало что мог назвать забавным, только если мы не говорим о его прекрасной молодой жене, которая явно знала, в каком месте находится у него кнопка пуска, ведь стоило Перри Митчелл появиться, тринадцатый номер превращался в мальчишку, который едва умел контролировать свои чувства и эмоции. Однако его не за что было винить, Митчелл была горяча как знойное лето, но я больше любил зиму.
Я и Макс были не просто друзьями, мы играли вместе еще с юниоров. Но после драфта[7]разошлись в разные стороны, меня подписали «Короли Нью-Йорка», а Пауэлла «Атланты Лос-Анджелеса». Однако мы никогда не прекращали общение, я знал, что рано или поздно мы сыграем с ним в одном клубе.
– Твое лицо выглядит так, словно ты навалил в штаны, – не отводя взгляда от тренера, бросил Пауэлл.
И как только ему удалось увидеть мое лицо?
– Можно и так сказать, я всего лишь трахнул цыпочку, а оргазм испытала вся Америка. Ее папаша желает пустить меня на корм пумам из сафари-парка, который спонсирует. А Маклин мной недоволен. Просто напоминаю, что в последний раз, когда он был чем-то недоволен, продал акции судостроительной компании, которые держал у себя двадцать лет.
– Я предупреждал тебя, что прежде чем совать член в отверстие стоит убедиться, что это не осиное гнездо, – послышался грубый низкий голос.
Даллас «святоша» Белл, по крайне мере таким он был для нас, остальные люди считали его неуравновешенным психом, самый взрывной хоккеист нашей команды мог выплеснуть агрессию не только на льду, но и на пресс-конференции, отвечая на провокационные вопросы прямо и нецензурно. Ох, нет, Даллас именно нарывался. За эту особую манеру быть говнюком с людьми, а так же за жестокое обращение с соперниками фанаты прозвали его Дикарем. Именно поэтому чаще всего я призывал его молчать, потому что когда Даллас открывал рот, кто-то рядом с ним начинал плакать и звать мамочку.
– Откуда мне было знать? – огрызнулся я. Эти двое не впервые осуждают меня, но давайте будем честными, один из них женился в двадцать шесть лет, а другой… в общем не Далласу с его темным прошлым учить меня жизни.
– Не поверю, что дочка сенатора не сказала о том, что она дочка сенатора. Обычно это первое, что вырывается из ртов ей подобных, – фыркнул Зверь.
Я сжал челюсти, чем привлек внимание друга. Пауэлл мгновенно все понял.
– О, так она говорила, но ты увидел ее грудь и превратился в одноклеточное?
Я и до ее груди особо не прислушивался к бессмысленному трепу.
– Должен же я был взглянуть, куда уходят мои налоги.
– Черт возьми, Рэй! – воскликнул Даллас.
– Ладно, я облажался. Но если бы не видео, никто не узнал бы. Думаешь, ему есть дело то того, кто спит с его дочкой? Он трясется за свой рейтинг.
Лицо Пауэлла потемнело от раздражения, и как только тренер закончил со своими наставлениями, слово дали мне. Я выдал по-настоящему воодушевляющую речь, сказал пару слов о предстоящей игре, о важности сезона и закончил все пророчеством кубка в наших руках.
Я как никто другой умел вести себя так, словно ничего не произошло, ничто не способно было вывести меня из равновесия. Нужна улыбка? Рэй Уилсон покажет лучшую из своего арсенала. Вот, что делают короли, они не сгибаются, даже если на них падает каменная плита, главное чтобы она не оказалась могильной.
Тренировка закончилась, и парни направились в раздевалку. После душа я сидел на скамейке минут тридцать, раздумывая о предстоящем сезоне. Так продолжалось бы и дальше, если бы на экране телефона не высветилось знакомое имя.
Вот что мне нужно.
– Детка.
– Я видела видео!
– Моя задница потрясающе выглядит в кадре, не правда ли? – ухмыльнулся я, складывая вещи в спортивную сумку.
– Весьма, но гораздо лучше она смотрелась бы в моей квартире, – обиженно выдала мисс Блу, и я почти был уверен, что она надула пухлые розовые губки, как делала это всегда, зная, что это быстро поднимает мой член. – Кара Теллер, серьезно?
– Не делай вид, будто ревнуешь.
– Не ревную, но она раздражает меня, а еще ее сотня постов в день с фото еды.
Далия Блу… Даже и не знаю с чего начать. Мы не были парой, не сохраняли верность друг другу, однако часто встречались и спали. Назвать ее другом я тоже не мог, однако она знала гораздо больше моих частых «приятельниц» и пробыла рядом со мной дольше.
Далия продолжала перечислять, почему ей не нравится Кара, мне это надоело.
– Может, встретимся на этой неделе? – спросил я, уже предвкушая ночь горячего секса и отсутствие на меня компромата. С Далией было просто.
– В любой день, Рэй, а сейчас мне пора бежать. – Блу бросила трубку.
Я собирался убрать телефон в карман, но он снова зазвонил, а на экране появился номер моего агента.
Понедельники, точно.
Пора заняться чем-то полезным.
– Ты нашел, где проходит пикет против понедельника?
– Нет, но я нашел веб-сайт, владельцы которого призывают людей сделать понедельник выходным.
Я одернул чистую футболку и закинул на плечо спортивную сумку.
– Отлично. Я напишу им.
– Завтра, – оборвал меня Франклин.
– Почему не сегодня?
– Сегодня понедельник, и у них выходной.
Я бросил трубку, разочарованный тем, что мне приходится мириться с подобной несправедливостью.
– Вечер уже дерьмо, – фыркнул я, направляясь к выходу из раздевалки и случайно задевая плечом Джека или Малыша, как все в команде любили его называть, – очень перспективного нападающего, которому едва стукнуло двадцать. Он был хорош настолько, что тренер поставил его в первую тройку со мной и Пауэллом.
– Подслушал твой разговор, и у меня есть для тебя интересное предложение, – коварно улыбнулся он. – Если, конечно, вопрос с понедельниками откладывается.
[1] «Дитя тьмы» – американский кинофильм, в жанре драма/психологический триллер.
[2] Тейлор Свифт – американская певица, автор-исполнитель, музыкальный продюсер, режиссер и актриса.
[3] Трэвис Келси – американский футболист, выступающий за команду «Канзас-Сити Чифс» Национальной футбольной лиги (НФЛ).
[4] Американская хоккейная лига – хоккейная лига, которая позиционируется как вторая после НХЛ профессиональная хоккейная лига Северной Америки.
[5] Кубок Стэнли – главный приз в Национальной хоккейной лиге (НХЛ), ежегодно вручаемый команде, победившей в финальной серии плей-офф.
[6] Уэйн Дуглас Гретцки – канадский хоккеист, центральный нападающий. Один из самых известных и величайших спортсменов XX века.
[7] Драфт в НХЛ – ежегодный набор в клубы Национальной хоккейной лиги молодых игроков из североамериканских и европейских команд.
Глава 6
Кирби
– Чем он хоть занимается? – спросила я, останавливаясь у зеркала и поправляя чокер со вставкой «Диор» из золота. Единственная вещь, которая указывала на то, что я собиралась именно на свидание. Потому что в остальном я никак не готовилась. Черный, удобный топ на тонких бретельках, джинсы со вставками из кожи по бокам и мотокуртка. Бёрди же в отличие от меня постаралась. В розовом платье-мини она смотрелась изумительно и чертовски сексуально.
– Джек?
– Папа Римский!
– Крестит младенцев, проводит обряды изгнания, я придерживаюсь даосизма[1], откуда мне знать?
– Бёрди!
Подруга фыркнула, останавливаясь рядом и поправляя волосы:
– Не знаю. Он такой загадочный.
Он был не только загадочным, но и странным. Ресторан, куда он пригласил Бёрди и ее «плюс один» находился в Верхнем Ист-Сайде, что говорило либо о том, что он намерен впечатлить Радд – синоним к слову «трахнуть», либо о том, что он безумно богатый парень, раскидывающийся деньгами. Ставлю на второе, а потом на первое.
Ресторан предназначался для особой категории людей, и я в эту категорию не входила, ведь он был веганским.
Хостес проследовала в зал к столику, где нас уже должен был ждать Джек и его друг.
Боже, и почему я согласилась на это?
– Ты знаешь, откуда он?
– Из Нью-Йорка.
– Что-то еще он о себе рассказывал? Кроме того, что у него извращенный вкус в еде.
– Нет, но у парня шесть кубиков пресса и, надеюсь, горячий взгляд убийцы. Так что я не хочу набивать свой желудок, я намерена немного поиграть с этим парнем сегодня вечером. О боже, надеюсь его фамилия Потрошитель.
– Потрошитель – это прозвище. Действительно считаешь это хорошей идеей? Ты ничего не знаешь о нем. Как ты можешь быть уверена, что с ним безопасно?
А вот и ответ на мой вопрос. Я пошла с ней, чтобы проследить за тем, что завтра ее бездыханное тело не выловят в Лоуэр-Бей.
– Ну, он же сидит в «Тиндере». Люди из «Тиндера» не убивают других людей, иначе рейтинг у приложения был бы плохим.
– Бедняги просто не в состоянии написать отрицательный отзыв, потому что сброшены в карьер за городом!
– Кирби, ты ведь отвечаешь за креатив, а не за криминальную хронику, – съязвила подруга, подхватывая меня под руку.
Мы вошли в просторный зал, почти полностью заполненный посетителями. Яркие софиты освещали серые столики в крапинку. Многие предметы интерьера в этом ресторане были изготовлены из переработанных материалов, заведение заботилось об экологии, и делало все возможное, чтобы минимизировать вред нашей планете. Надеюсь, салат мне принесут свежий, а не переработанный из остатков.
Бёрди без остановки говорила о красоте этого места, но я не слушала ее, с долей скуки рассматривала неоновые лампы и окна в пол выходящие прямо на Пятую авеню. В воздухе витал запах шалфея, вареной кукурузы и, кажется, мяты.
Я с любопытством посмотрела вперед, мгновенно цепенея от волнения. Хостес направлялась к столику, за которым сидел Джек и, черт возьми, лучше бы это был Джек Потрошитель.
Я уже видела эти вьющиеся темные волосы, пребывающие в вечном беспорядке.
Схватив Бёрди за локоть, я затащила ее за высокую стойку, в панике осматриваясь по сторонам. Радд пискнула от неожиданности.
– Бёрди, это еще что такое? – гневно зашептала я.
– Джек. – Изогнув брови, она вытянула шею и взглянула на парня и ничего непонимающую девушку-хостес выискивающую нас взглядом. – Боже, вживую он выглядит невероятно. И не урод!
– Так для тебя это лотерея?
– Мне действительно было интересно, что за голова прилагается к такому телу. А в чем проблема? Ты знаешь его?
А кто не знал новичка «Королей», о котором говорили на каждом шагу? Это же Нью-Йорк!
– Это Джек Малыш Блэквуд – нападающий «Нью-Йоркских Королей», – зарычала я ей на ухо. – Дорогая покупка, месяц назад каждый заголовок был о нем, чем ты занималась в это время?!
– Ну прости, что я не слежу за жизнью футбола этой страны. Потные грязные мужики в шлемах с кровоточащими коленями и локтями совсем не привлекают меня.
– А что насчет потных и грязных мужиков с выбитыми зубами? Потому что Джек не футболист, он хоккеист.
Бёрди сложила губы в форме буквы «о», я надеялась, что сейчас она захочет уйти, но ошиблась. Подруга улыбнулась и прикусила полную губу.
– Как сексуально. Но, надеюсь, все его зубы на месте. Погоди, разве ты не противница хоккея?
Да, выхожу на протесты против этого вида спорта каждый день.
Но не по понедельникам, не люблю понедельники.
И ничего сексуального здесь не было, ведь Джек играет в клубе с…
О нет.
Нет, пожалуйста!
Мой взгляд заскользил по высокому парню в черном бомбере и потертых джинсах, по светлым волосам, небрежно зачесанным назад, и ослепительной улыбке, которой он одарил растерянную хостес.
Пора валить.
Бёрди, словно почувствовав мой настрой, успела ухватиться за рукав моей мотокуртки:
– Стоять. В чем дело?
– Его друг, как бы помягче сказать, я закрыла его голым на балконе на свадьбе подруги.
– Так это был он? – удивилась Радд. – Черт, блондин, Рокси будет локти кусать, она любит парней типа молодой версии Джоша Холлоуэя[2].
– Да, поэтому я ухожу, сейчас!
После моей маленькой шалости на свадьбе остаток вечера я избегала его, стоит сказать, что он тоже не спешил подходить ко мне, утешаясь в обществе невероятной брюнетки – родственницы Пауэлла, однако продолжал прожигать мою голову суровым взглядом, так несвойственным вечно улыбающемуся золотому мальчику.
– Нет. Ты обещала.
– Черта с два я обещала! Ситуация полностью поменялась.
– Прошу. Я буду неделю носить тебе твой любимый матча-латте на банановом молоке из «Старбакс».
– Месяц.
– Две недели.
– Ничего не могу поделать. Были планы на вечер, – поправив и без того идеально уложенные волосы, фыркнула я. Бёрди сузила глаза и едва не топнула ногой от недовольства.
– Ладно! Месяц! Досидишь до конца, а не уйдешь через пять минут.
– Уйду через полчаса.
– Нет. До конца.
Я попыталась вырвать руку из ее хватки, и когда Радд вдруг отпустила меня, я отшатнулась от нее, едва не падая на пол. В самый последний момент кто-то уверенно схватил меня за талию, я уткнулась носом в твердую грудь, обтянутую футболкой. Запах горного воздуха и сладости миндаля наполнил мои легкие и заструился волнением под кожей, вызывая покалывание во всем теле. Я вскинула голову, встречаясь взглядом с прищуренными синими глазами. Сглотнув, выглянула из-за его спины, замечая недоуменную хостес, а за ней гостей ресторана.
Надменное хмыканье, прокатившееся над моим ухом, до ужаса взбесило меня.
– Ничего, такое часто бывает. Фанатки… Написать тебе пару приятных слов, детка?
– Надейся, чтобы хоть кто-нибудь написал их в твоем некрологе, – фыркнула я, резко отстраняясь от него.
Настроение на вечер: убивать.
***
– Так ты играешь в хоккей… – Бёрди попыталась разрядить обстановку. Но это было невыполнимой задачей, ведь напряжение между мной и Рэем было прочным словно лед. Вот только если Рэя забавляло это, я ужасно злилась. – Круто, мне нравится хоккей, я люблю вашу команду, как же их?..
– «Нью-Йорк Янкиз»[3], – подсказала я, отправляя в рот кусочек морковной котлеты.
Гадость редкостная!
Поэтому я тактично выплюнула пережеванную морковь в салфетку.
– Точно, обожаю, смотрю каждый матч. Особенно тот, где вы вырвали победу у…
– «Лос-Анджелес Лейкерс»[4], – снова помогла я подруге.
– Да, впечатляющая была игра, – восхищенно пропела Бёрди. Джек широко улыбнулся, а Рэй позволил себе лениво вскинуть уголки губ. – Что-то не так?
– Нет, все прекрасно, – отозвался Уилсон, вздернув подбородок. И мне это не понравилось. Он смотрел на меня так, словно я была забавной зверюшкой.
Я мечтала зажать его голову между ног и… схватить за мягкие волосы, пока он оставлял бы поцелуи на внутренней части моих бедер.
Нет. Я хотела его задушить!
Конечно же, задушить.
Бёрди взглянула на Джека:
– У тебя просто потрясающая улыбка.
– Пока шайбой не попали, – пробормотала я, накалывая салат на вилку.
Надеюсь, хотя бы это блюдо не вызовет у меня желание напасть на ближайший «Тако-Белл». Подняв глаза от тарелки, я обнаружила на себе два любопытных взгляда и один осуждающий от Бёрди.
– Что? Если хотите себе такой же салат, то закажите. Думаю, их холодильные камеры набиты огромными пакетами пресной зелени.
– Что за хрень на твоем браслете? – вдруг спросил Рэй, когда я в очередной раз нервно поправила волосы.
Я сначала удивилась, а затем взглянула на маленькую подвеску на запястье, о которой он спрашивал.
– Это иероглиф. Дао – путь, – пояснила Бёрди, вскидывая руку и демонстрируя Уилсону подобный браслет.
– Так вы сектантки? – удивился Рэй.
– Нет!
– Значит, хиппи?
Я щелкнула языком и закатила глаза:
– Мы практикуем даосизм.
– Надеюсь, это не заразно?
– Нет.
– А лечится хотя бы?
– Это философское учение, умник, миллионы китайцев придерживаются этих учений. Стремятся достичь гармонии с миром и собой, а также отыскать свой «дао».
– С китайцами не поспоришь, их преимущество в количестве буддистов.
– Даосов!
Уилсон ухмыльнулся, ужасно довольный тем, что смог вывести меня на эмоции. Именно этого он всегда добивается: действует людям на нервы и смотрит на реакцию.
– Ты точно уверена, что от этого не появляется сыпь в районе паха? Такое пугающее название.
– Иисусе!
– И он тоже в этом участвовал?
Джек встал из-за стола, тем самым положил конец этой перепалке. Клянусь, еще секунда и я зашвырнула бы ужасную морковную котлету прямо в Уилсона.
– Вернусь через секунду, не давай им скучать, Уилси, – бросил Джек, прежде чем исчезнуть.
Плечи Бёрди поникли. Она привыкла сиять, будь то свидание или деловая встреча. Но пропасть между ней и Джеком была очевидна.
– Уилси… Чем-то напоминает Гейси[5]. Прозвище для маньяка, который, ну не знаю, носит женские парики и перетягивает гениталии изолентой, – ухмыльнулась я, дерзко заглядывая в его глаза. От промелькнувшей там эмоции по моему позвоночнику пробежал холодок.
– Кирби, – с легкой тенью угрозы протянул он. – Тоже наводит на некоторые ассоциации. Кажется, есть марка пылесосов с таким названием. Слышал, плохо справляются со своей функцией. Но точно не скажешь, пока не попробуешь лично, верно?
– Мудак. – Я кашлянула в кулак и взглянула на Уилсона исподлобья.
Он вскинул брови:
– Ты назвала меня мудаком?
– Да.
– А зачем прятала за кашлем?
– Я не прятала, просто у меня аллергия на мудаков.
– Должно быть неприятная вещь, – склонив голову набок, заметил он.
– Очень, – я снова закашляла, – кретин.
– На кретинов тоже аллергия?
– Нет, теперь это личное.
Джек вернулся на место как раз в тот момент, когда Бёрди пнула меня под столом, призывая заткнуться.
Готова поспорить, ее свидание мечты превратилось в цирк, но хорошая новость для нее: если она хочет потрахаться с малышом Джеком, ей стоит сказать об этом прямо. К чему это глупое свидание, где и он, и она выставляют себя теми, кем на самом деле не являются: он джентльменом, она скромной девушкой, которая интересуется его нутром, а не каменным… прессом.
Еще один удар по лодыжке.
Она напросилась!
Я ударила ее в ответ, но сильнее. Бёрди пискнула и повернула голову в мою сторону. Я удивилась, как моя щека еще не нагрелась от ее испепеляющего взгляда. На помощь мне пришел Джек, который вовремя сообразил спросить Бёрди о работе. А если Радд и могла о чем-то говорить часами, так это о журнале, в котором работала, впрочем, как и я, как и любой в «Red Planet». Именно поэтому следующие сорок минут я провела в раздумьях, даже не слушая Бёрди.
Расправившись с салатом, я откинулась на спинку стула и встретилась взглядом с Уилсоном. Все это время он не прекращал пялиться на меня, будто на моем лбу был экран с танцующими стриптизершами. Больших усилий мне стоило не отводить взгляда. Выдерживать ауру надменности этого человека было просто невозможно.
Что же происходило в голове «плюс один» Джека? Что за дьявольские планы он намеревался претворить в жизнь?
В любом случае мне было уже плевать. Свою задачу на этот вечер я выполнила. Бёрди в безопасности, я не знаю Блэквуда, но могу с уверенностью сказать, что он не маньяк. Поэтому тихо встав из-за стола, я направилась в уборную. Время было позднее, пора домой.
Ополоснув щеки, я оглядела свое лицо в отражении зеркала, всего на секунду снова увидела там слабую девочку, которая не могла постоять за себя и ответить школьным задирам. Которая была влюблена в их короля. Он заставил ее поверить в то, что она особенная, но все это оказалось огромной ложью.
Я навсегда оставила трусость и беззащитность в прошлом. Теперь шла напролом, не знала, что такое неловкость и смущение, и уж тем более не робела в присутствии мужчин, особенно, тестостероновых гигантов. Но стоило появиться Уилсону, как в моей стене тут же образовалась трещина.
Я боролась с этим, старалась нормализовать дыхание. Как учила моя наставница.
Вдох-выдох.
Не работало.
Подставила под холодную воду горящие ладони, но совершенно ледяные пальцы.
Вдох-выдох.
Школьный коридор утонул в смехе, громких разговорах и криках.
– Эй, поросенок, удалось не расплакаться на уроке литературы? – желчно выдала Трейси.
Я ненавидела прозвище, которое приклеилось ко мне год назад. А получила его из-за вечно розовых щек и курносого носа.
Папа всегда говорил, что я красивая, выходит, лгал, ведь все в этой школе видели во мне уродливого поросенка.
Трейси приблизилась и начала хрюкать мне на ухо. Насмешливая улыбка на ее губах превратилась в злобный оскал. Я из последних сил сдерживала слезы.
– Вздумала меня игнорировать? Я задала вопрос. Удалось не расплакаться на уроке литературы?
– Трейси! – раскатом грома прокатился грубый голос.
Я подняла взгляд от крана с водой из переработанного пластика и вскрикнула, заметив в отражении позади себя обладателя этого голоса.
[1] Даосизм – китайское традиционное учение, включающее элементы религии и философии.
[2] Джош Холлоуэй – американский актер, наиболее известный ролью Сойера в телесериале «Остаться в живых».
[3] «Нью-Йорк Янкис» – профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Бронксе, одном из пяти районов города Нью-Йорка.
[4] «Лос-Анджелес Лейкерс» – американский профессиональный баскетбольный клуб из Лос-Анджелеса. Выступает в Тихоокеанском дивизионе Западной конференции Национальной баскетбольной ассоциации (НБА).
[5] Джон Уэйн Гейси – американский серийный убийца.
Глава 7
Рэй
Как только Джек озвучил свое предложение весело провести вечер, я послал его.
Двойное свидание вслепую. Что может быть ужаснее?
Знакомая Джека была горяча, хоть и не мой типаж. Но ее подруга – темная лошадка, а я ненавидел сюрпризы. Поэтому долго сомневался, но Джек был слишком настойчив, а в качестве аргумента в свою пользу использовал факт, что они обе работают в модном журнале.
Вечером мне совершенно нечего было делать, ведь организация по борьбе с понедельниками не работала в понедельник.
Да, вот так они собрались менять мир, прохлаждаясь в самый важный и одновременно дерьмовый день!
На третьей минуте размышлений желание послать условия Уэббера в его же зад возросло. Мгновенно захотелось устроить пенную вечеринку с целым кастом девушек из «Топ-модель по-американски» и загреметь на первые полосы всех СМИ. Но ни пенная вечеринка, ни модели не пошли бы мне на пользу.
Обычный ужин был неплохой альтернативой. Но стоило мне появиться в ресторане «все для травоядных» и заметить за стойкой светлые волосы переливающиеся платиной, я понял, что этот вечер определенно превзойдет мои ожидания.
Кирби Стоун была не просто подругой невесты моего товарища, не просто девушкой из моего прошлого, она была моей любимой игрушкой. Сводной сестренкой девушки, с которой у нас были особые отношения.
– Уилсон? – спокойно спросила она, заглядывая в мои глаза через зеркало. Туалетные кабинки разделялись по гендерному принципу, но только не зона с вычурными раковинами и зеркалами, где я и нашел ее. Готов поспорить, она знала, что я пойду за ней, сорвусь с места, стоит ее круглой попке скрыться в коридоре.
Черт, а ведь она все такая же хорошенькая, как Эльза из «Холодного сердца».
Нечто давно забытое, потерянное зашевелилось в груди, всего на несколько секунд наполняя ее теплом. Но так же быстро оно исчезло, оставляя лишь темнеющую пустоту.
Да, она не просто девушка из моего прошлого, она была той, кто впервые заставила меня проиграть.
Я сжал челюсти, только бы гребаное сердце перестало так сильно стучать, и попытался отвлечься от мыслей, которые назойливо лезли в мою голову.
Нет, все давно в прошлом. Она, черт подери, в прошлом.
Я выдохнул, разглядывая уверенно расправленные плечи, изящные ключицы, тонкую лебединую шею и…
Это еще что такое?
На ее шее был чертовски соблазнительный ошейник. Тонкая черная полоска и золотая вставка бренда.
– Тебе идет этот ошейник, Бабочка, – сказал я, склоняя голову набок и представляя, как срываю его с ее шеи и заменяю своими пальцами.
В тот вечер не свадьбе Пауэлла, она не просто пробудила во мне голод, но и наставила на себя прицел. И я ведь думал, что давно отпустил прошлое. Но ошибался. Каждый день с того вечера я думал о ней, о том, как поймаю маленькую бабочку и оборву ее крылышки.
– А тебе пошел бы намордник.
Мой взгляд замер на изящной шее, а в голове вдруг возник вопрос, по-прежнему она пахнет холодом и персиком, или это осталось в прошлом вместе с молчаливой девочкой в белой футболке с «Принцессой Лебедь»[1]?
Что-то невероятно приятное кольнуло меня чуть ниже живота.
Последний год в школе «Сиэтл Марин Хай» стал самым изматывающим для меня, кроме того был наполнен по-настоящему яркими событиями: переговоры со скаутами сразу трех престижных университетов Штатов и одного канадского, усиленные тренировки, ради того, чтобы попасть в Лигу, минуя университетский дивизион, ведь у меня совершенно не было времени для достойного старта, проблемы в семье, работа… Может поэтому время пронеслось так быстро и незаметно? Многое проходило мимо меня, но не молчаливая девочка с бездонными глазами, так выделяющаяся из общего потока идентичных лиц и фигур.
Знаете, как бывает? Вы часто видите в коридоре школы знакомое лицо, ведь иногда встречали его в доме своей подружки, вы не знаете ее и даже понятия не имеете, как звучит ее голос, вам и не интересно это особо. Но однажды вы идете на второй этаж отлить, ведь на первом во всю властвует вечеринка, парочки совокупляются в уборных и гостевых, не вызывая ничего, кроме тошноты. Громкая музыка осточертела, а идея заявиться на вечеринку девушки, с которой вы спите, после тяжелой тренировки уже не кажется такой хорошей.
День был ужасным, и ничто не способно исправить это. Так думал я, пока оказавшись в темном коридоре, не услышал пение. Оно не было громким, да что уж там, едва различалось на фоне отзвуков дерьма, игравшего на первом этаже.
Я замер, смутно припоминая слова и мелодию.
«Рок в летнем лагере»[2]?
Я знал, кому принадлежит эта комната.
Заглянув в приоткрытую дверь, сначала заметил огромный стенд на стене с бабочками, затем постер какого-то придурка и подпись на нем – Люк Хеммингс[3], а после в приглушенном свете мелькнули желтые короткие шортики и белая толстовка с вышитыми на ней ромашками. Длинные, чуть растрепанные волосы подпрыгивали в такт ее движениям. Она была в огромных наушниках, продолжала напевать одну из песен фильма, подражая голосу Деми Ловато[4] и следом искажая его, подстраиваясь под Джо Джонаса[5], нелепо крутила задницей и помогала себе руками.
Она стала единственной причиной, из-за которой я готов был поставить столь дерьмовый день на паузу. Грудную клетку будто сжали стальными тисками. Эвелин обожала этот фильм и любила каждый трек из него.
Впервые за последнее время на моих губах появилась искренняя улыбка, и причиной этой улыбки была Бабочка. Тогда я наивно решил, что она другая, что ж, она действительно была другой. Коварная, поверхностная, пустая.
Стоун смотрела на меня через зеркало. В ее ушах сияли маленькие сережки-гвоздики в форме ромашек.
Забавно. Она себе не изменяла.
Я шагнул ближе, заставляя ее обернуться и вжаться задницей в покатый край раковины, а затем расположил руки по обе стороны от нее. Немного вскинул подбородок и уверенно заглянул в голубые глаза.
– Что ты делаешь, Рэй?
Она думала, я не слышу дрожи в ее голосе, но именно эта маленькая деталь заставила меня улыбнуться.
– Пришел отлить, если тебя так интересуют подробности.
– Я не об этом. Просто предупреждаю, если ты что-то задумал, например мстить мне за то, что я выставила тебя в дурном свете, то…
– Ты предупреждаешь меня? – ухмыльнулся я, наслаждаясь протестом, отразившимся на ее лице. – Расслабься, ты выставила меня в самом выгодном свете.
– Но я ведь унизила тебя…
– Унизила? Мой член выглядел невероятно. Даже жаль, что никто не запечатлел его.
Ложь от начала и до конца.
Я встречал много вздорных дамочек в своей жизни, но никому из них не удавалось по-настоящему пробудить во мне ярость, она же привела меня в бешенство. Расчетливо нанесла удар. Выставила придурком перед командой и гостями Пауэлла. Поэтому я хотел получить то, что она задолжала мне. Это честно.
– Но знаешь, есть во мне эта назойливая черта, которая овладевает мной с самого детства. Я не люблю незаконченные дела. И одно у нас есть. Так скажи, к тебе или ко мне?
– О чем ты?
– Мне нравится наша игра, но она затянулась.
Кирби дернулась, но ей некуда было деться, ведь она была зажата между мной и раковиной. В голубых глазах промелькнул страх, и я оскалился, ощущая давление ниже живота.
Я медленно приблизился к ней, почти касаясь губами уха. Ее запах заполонил каждую клетку моего тела, вызывая сильнейшее за последние восемь лет головокружение.
Черт, просто соберись, Уилсон!
Она по-прежнему пахнет персиками. Так сладко, что моментально хочется прижаться к коже губами.
– Я вижу каждый твой взгляд, слышу каждый тяжелый вздох. Я знаю, что ты желаешь меня, – прошептал я, прижимая ее своим телом к раковине, позволяя почувствовать всю серьезность моих намерений.
Я говорил о своем твердеющем члене.
Тысячи мурашек выступили на ее коже, а из горла вырвался странный сдавленный звук: что-то между писком и стоном.
Я был уверен, что она растаяла. Мои яйца уже предвкушали горячую ночь со светловолосой Ледяной принцессой.
– И я могу помочь тебе с этим.
Ее взгляд забегал по моему лицу, губы распахнулись, а в глазах появилась та самая уязвимость, которую я мечтал увидеть.
– Пожалуйста, Рэй, – прошептала она, накрывая ладонями мою грудь и потираясь бедром о мой каменный стояк в джинсах.
Дьявол.
Стоун выглядела такой нуждающейся, молящей и покорной. Именно этого я добивался, поэтому улыбнулся, как самый настоящий ублюдок, наслаждаясь ее слабостью.
– Да, Бабочка, попроси.
– Мм, – она кивнула, руки сжались на моей футболке, Стоун потянулась к моим губам и слегка прикрыла глаза: – Хочу… чтобы ты пошел на хрен! Я не стану одной из твоих девочек, Рэй.
Кирби попыталась оттолкнуть меня, но я даже с места не сдвинулся.
– Не говори, что не чувствуешь этого.
– Ты об отвращении?
– Ты знаешь, о чем я. Ставлю сотню баксов на то, что ты уже мокрая внизу, думаешь, сможешь противостоять мне?
Она взглянула на меня исподлобья и прошла мимо, оставляя вопрос без ответа, задевая меня плечом. Я рассмеялся.
– Эй, Стоун…
Сделала вид, что не услышала.
– Стоун.
Никакой реакции.
– Бабочка.
– Ну что еще?
– Ты сама придешь ко мне, – начал я, плавно опуская руку вниз и сжимая напряженный член через джинсы, – и если хорошо попросишь его, то я, так уж и быть, закрою глаза на твою дерзость и дам тебе то, в чем ты нуждаешься.
Она сложила руки на груди, глядя на меня с отвращением:
– Я ненавижу самодовольных спортсменов, хоккеистов особенно.
– Но не члены же, – заметил я, наслаждаясь ее побагровевшими щеками. – Так возьмешь сотню баксов?
Она дернула головой и вылетела из уборной.
***
– Я рад, что у тебя нашлось время, – протянул я, покачивая в руке стакан с виски. Взгляд остановился на стеклянных дверях, ведущих на задний двор таунхауса, зону для барбекю и небольшого размера бассейн с подогревом.
Небо было почти черным, затянутым грозовыми тучами. На том месте, где должна была располагаться луна, виднелось серое пятнышко, что уж говорить о звездах? Прохладный ветер шевелил листья декоративной пальмы, расположившейся у двери.
– У меня всегда найдется минута для лучшего друга, – ухмыльнулась Далия, усаживаясь на маленький деревянный столик напротив кресла, в котором сидел я.
Мой взгляд прошелся по стройным обнаженным ногам, черным, похожим на юбку, шортам и свободном топе. На шелковой ткани отчетливо виднелись два затвердевших соска. Она не любила холод, и мне следовало закрыть двери и выставить температуру повыше, чтобы не вынуждать девушку мерзнуть, но тогда плохо станет мне, ведь я не люблю тепло.
Впрочем, Далия никогда не возражала, это мне в ней и нравилось. А еще то, как выглядели ее светлые волосы длиною до плеч в теплом желтом свете комнаты, как искрились глаза цвета жженого сахара, когда она смотрела на меня, и ее умение подбирать слова. Удивительно, но эта девушка знала, когда я хочу поговорить, а когда предпочитаю молчание. А еще она трахалась как порно-звезда и не устраивала мне концертов в духе «почему помимо меня ты трахаешь и других».
Я уже и не помню, как мы пришли к этому, кажется, повстречались однажды в клубе и стали кем–то вроде друзей с преимуществами.
Далия оперлась рукой на мое колено и забрала у меня стакан с виски. Не отрывая взгляда от моего лица, она допила остатки и отбросила стакан в сторону. Тот с громким стуком приземлился на небольшой ковер с высоким ворсом, чудом не разбившись.
– Как грубо, – протянул я, откидывая голову на подголовник.
Блу широко улыбнулась, а затем потянулась к моим губам, но я чуть отодвинул голову, ухмыляясь ей в лицо.
У меня не было проблем с этим, я просто не любил прелюдию. Многие считали меня эгоистом и были абсолютно правы, однако я ни одну девушку не отпускал без оргазма. Мне нравилось то, что я делаю с ними, мне нравилось, что после они смотрели на меня как на бога.
– Сам виноват. Я ожидала пафосного ужина и официального приглашения как минимум за день, а не за час. Более того мне пришлось забирать тебя с двойного свидания с твоим другом и двумя девочками. Это неуважительно, Рэй.
– Это не было свиданием. Джек познакомился с девушкой из модного журнала, та взяла с собой подругу, а он не знал, что с этим делать. Трахнуть обеих ему не пришло в голову, – объяснил я, чувствуя, как ее рука медленно подбирается к молнии на джинсах. А я вдруг почувствовал прилив раздражения при мысли о трио, веселящемся на загородной вилле Джека.
Парень был из богатой семьи и мог позволить себе подобное в самом начале карьеры, чего не скажешь обо мне. Я приобрел этот таунхаус год назад, а до этого жил в разных местах: у тренера, у Далласа, в съемных апартаментах с одной спальней. И вот когда у меня появилась возможность, я поселился в собственном доме.
После разговора со Стоун я набрал Блу и попросил забрать меня, потому что единственным моим желанием после беседы с Бабочкой и жарких воспоминаний было одно.
Далия встала на колени и погладила молнию, скрывающую твердеющий член, который за этот вечер успел пережить две ложные тревоги благодаря Стоун.
Кирби разожгла этот пожар. И я хотел ее. Жаль, что свое желание объесться любимыми пончиками с голубой глазурью приходится заглушать чизкейком. Но ничего, Стоун, я доберусь и до пончиков. Чем дольше ожидание, тем слаще будет награда.
– Что за журнал?
– Не знаю, Джек называл, но я не запомнил. Что-то связанное с планетами.
– «Red Planet»?
– Возможно, – выдохнул я.
– И какие они?
Низ живота защекотало от тепла, яйца поджались, когда я вспомнил дерзкий взгляд Кирби. Она выросла, из милого утенка превратилась в прекрасного лебедя.
– Пончики? – спросил я, прикрывая глаза.
– Девушки.
Девушки. Да.
– Обычные, – выдавил из себя я.
Сердцебиение ускорилось, разгоняя кровь по телу. Если бы она была сейчас на месте Далии, я опустил бы руку и запутался в ее волосах, с силой сжимая их. Она застонала бы, заглатывая член до самого основания.
Блу гладила мои бедра, и, вспомнив о ней, я почувствовал очередной приступ раздражения.
Что за черт?
– Она симпатичная.
– Кто?
– Блондинка. Она наблюдала за тобой, когда ты запрыгнул в мою тачку. И судя по выражению ее лица, она не была довольна.
– Наблюдала? – слишком резко спросил я, а затем, взглянув на Далию, добавил: – Ты остановилась в конце парковки, как смогла увидеть ее лицо?
– У меня идеальное зрение, кроме того она стояла там все время под уличными фонарями, видела, как ты поцеловал меня. Она не вела себя как фанатка, так кто она, Рэй?
– Никто, просто неудачное свидание.
Память подкидывала картинки прошлого, которое обычно я старался игнорировать, но в этот момент у меня не вышло.
Я снова видел перед собой большой особняк в южной части Сиэтла, два этажа, гараж на несколько машин и крытый бассейн. Их семейка жила куда лучше моей, в разы лучше. Впрочем, так и выглядели дома семей, чьи дети учились в школе «Сиэтл Марин Хай».
Я вышел из комнаты Трейси Холстед и направился по лестнице на первый этаж, выходя из дома, закурил, как вдруг в меня что-то влетело. Не разобрал сразу: птица или младшая сестренка девушки, с которой мы иногда трахались.
Голубые глаза уставились на меня, словно видели впервые. Светлые волосы были затянуты в тугой хвост на затылке, серые джинсы прилегали к округлым бедрам, на плечах мотокуртка, слишком велика для ее хрупкой фигуры, а еще показалась мне мужской, что как-то тяжело было воспринято моим мозгом.
У Бабочки есть парень?
Любопытство вдруг так сильно овладело мной, что мне непременно захотелось выяснить это.
На кой черт? Понятия не имею. Просто мне нужно было знать.
Хотя это не мое дело…
– Мило выглядишь. Кажется, эта куртка тебе не по размеру, – грубо выдал я, забывая о том, что еще секунду назад счел это не своим делом.
– Так и есть, – тихо ответила она.
– Она мужская.
– Именно…
– Ты трахаешься с кем-то? – атаковал я ее следующим вопросом.
Она так сильно удивилась, что даже дышать перестала. Светлая кожа ее лица покрывалась красными пятнами от смущения.
– Вернее, у тебя есть… парень?
Бабочка нервно сглотнула, а затем отрицательно покачала головой.
Я сел на каменные ступеньки, затянулся и выпустил в воздух едкий дым. Она раскачивалась на месте, так и не решаясь предпринять хоть что-нибудь, и когда я кивнул ей на соседнее место, она наконец опустила свою задницу рядом.
Ее расстегнутая куртка не давала мне покоя.
Почему она так выглядит? Где юбка до колен и мешковатая блуза? У кого она украла одежду?
– Так и чья она?
Бабочка зачарованно рассматривала ночное небо, словно видела его впервые, ответила на мой вопрос только через несколько секунд:
– Моего папы.
Это многое объясняло и на удивление принесло мне облегчение.
Мой взгляд замер на ее лице. Я заметил небольшое количество туши на ресницах, немного блеска на скулах, в остальном она не выглядела так, словно упала лицом на чемоданчик красок клоуна, а именно так выглядели девушки, которых мне обычно приходилось встречать. Я оглядел ее тонкую шею, изящные ключицы и, наконец, остановился на руках, сложенных на груди. Она что-то прижимала к себе. Я потянулся и достал из-под куртки журнал о моде.
– Как тебя зовут то?
Она замялась:
– Кирби.
Я принялся листать журнал, недоумевая, какого черта он оказался у нее. Может, Холстед послала ее за ним?
– Кирби, – повторил я, смакуя каждый слог. Необычное имя.
– Ты не знаешь моего имени, но назвал меня Бабочкой, почему?
– Потому что однажды, дверь твоей комнаты была открыта, ты танцевала и напевала песню из фильма «Рок в летнем лагере», а на стене висел стенд с бабочками. – Я взглянул на нее, подмечая, что ее щеки стали пунцовыми. – Это показалось мне милым.
Докурив, я положил окурок рядом, чтобы позже выбросить его в мусорное ведро. И нет, я не заботился о чистоте дома Холстедов, я всего лишь ценил труд людей, которые убирали этот двор.
– Ты… Долго стоял, пока я…
– Пока ты отыгрывала главную тему фильма?
– Это так ужасно, боже! – воскликнула она, роняя голову на колени и пряча лицо в ладонях.
– Нет, мне понравилось, к тому же когда знаешь все песни наизусть… Я еле сдержался, чтобы не подпевать.
– Ты знаешь все песни из фильма? Но это же девчачий фильм.
– Во-первых, это было грубо, а во-вторых… – Я замялся, вспоминая белое лицо Эвы, волосы, прилипшие к ее коже и холодную маленькую руку. Вся смешливость и тепло испарились, оставляя за собой лишь выжженную землю.
– Что, во-вторых?
– Ты слишком любопытна, – тихо сказал я, даже не потрудившись натянуть улыбку, потому что устал держать свой привычный образ.
Кирби моментально сжалась, краска отлила от ее лица, а плечи поникли. Однако она продолжала смотреть в мои глаза. По позвоночнику пронесся холодок и от непривычного для меня ощущения, что вызывал ее взгляд, впервые захотелось бежать. Это не было чем-то неприятным, скорее наоборот, но именно это и пугало меня.
– Ты зол. И, кажется, грустишь?
– Все круто, я в отличном настроении. – Я выудил еще одну сигарету, отводя взгляд в сторону, но продолжая чувствовать ее внимание на щеке.
Почему я все еще сижу здесь?
Сделай, как любая из них, засмейся как идиотка, и предложи выпить или потрахаться. Не нужно уверять меня в том, что тебе есть дело до этого мира и до каждого его обитателя. Будто тебе интересен я, а не тот, на кого возлагает большие надежды весь чертов городок.
– Это не так, – уверенно возразила она, чем разозлила меня.
– Малолетка собирается провести сеанс психоанализа? Ну, давай, продемонстрируй, на что ты способна.
Светлые брови столкнулись на переносице в возмущении, Кирби сложила руки на груди и уставилась перед собой:
– Нет, я не должна была говорить этого…
– Давай же, или продолжишь трусливо поджимать поросячий хвостик? – язвительно выпалил я, наслаждаясь яростью, отразившейся в холодных глазах.
– Ты не тот, за кого выдаешь себя. Трейси постоянно говорит, что ты богат, и все так считают, но я думаю, что это неправда. Твоя машина не ретро, она просто старая. Твоя одежда едва ли потянет на пятьдесят долларов, учишься ты благодаря стипендии, – выпалила она, гневно сузив глаза. Ехидная улыбка пропала с моего лица. И Бабочка заметила это. – Твоя улыбка фальшивая, как и большую часть времени. Потому что за образом крутого парня, с приклеенной к лицу ослепительной улыбкой, скрывается тот… кому совсем не хочется улыбаться.
Образ беззащитного мышонка отошел на второй план, и тогда я увидел огонек в ее глазах.
Взыграло ли во мне любопытство в тот момент? Безусловно. Но именно тогда я решил держаться от нее подальше, ведь Кирби хватило всего минуты рядом со мной, чтобы увидеть то, что раньше не удавалось увидеть никому, ведь я так хорошо скрывал это ото всех.
– Закрой глаза.
– Зачем? – спросила она, теряясь от моего категоричного тона и лица, лишенного эмоций.
– Закрой. Глаза.
Она нервно сглотнула, но послушно выполнила приказ.
Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее лицо. Вблизи она была…
Я пытался подобрать верное слово, но в голове осталось лишь одно.
Сказочна.
Да, именно так.
Светлая, даже бледная кожа – явная отсталость от девушек «Марин Хай», ведь те тратили приличное количество времени на крем-автозагар. Иначе в дождливом Сиэтле не загореть. Небольшие пухлые губы, очерченные белой «природной» линией. Длинные ресницы и аккуратные брови.
Невероятная холодная красота, является ли она внутри такой же, как и снаружи?
Судя по тому, как быстро она нащупала брешь в моей броне, определенно является. И это так задело меня, что немедленно захотелось ответить ей тем же.
– Что ты чувствуешь, когда слышишь ее стоны? Когда спинка кровати бьется о стену? – тихо спросил я, приближаясь к ее уху. Она замерла, даже дышать перестала, темные ресницы нервно затрепетали. – Да, я не просто парень, который ходит с приклеенной к лицу улыбкой, я вижу больше, чем ты можешь себе представить. – На ее коже появились мурашки. Думаю, если бы я не испытывал негодования в этот момент, то мог ухмыльнуться, довольный тем, какой эффект произвел на нее одними словами. – Так скажи мне, Кирби, о чем ты думаешь, когда слышишь, как я трахаю твою сестру в соседней комнате? Я знаю о чем, ты отчаянно мечтаешь оказаться на ее месте, ведь именно этим желанием горят твои глаза. Но ты никогда не будешь на ее месте.
Я отстранился от нее и оглядел испуганное и одновременно залитое в смущении краской лицо. По ее щеке потекла слеза, и я мягко стер ее костяшкой пальца.
– Не думай, что ты особенная и видишь больше остальных. А еще советую тебе не болтать лишнего, если не желаешь проблем, – бросил я и, свернув ее журнал, ушел.
Она нашла больное место. Этого было слишком много – слишком много того, что я скрывал ото всех.
Я открыл глаза. Первое, что заметил – журнал о моде восьмилетней давности под стеклом на стене. На обложке Меган Фокс в фиолетовом костюме чирлидерши – кадр из фильма «Тело Дженнифер». Тот самый журнал, который я забрал у Стоун.
Выглядывающая из декольте грудь Фокс смотрелась потрясно, именно поэтому я прихватил его с собой. Однако это ни черта не объясняло того, что я держал его у себя восемь лет. Но на стене он смотрелся круто.
Далия вцепилась в мою ширинку, я был твердым, но это была вовсе не ее заслуга.
Я отбросил ее руки и встал.
– Тебе пора, – грубо бросил я, хватаясь за пачку сигарет. Выудив одну, я закурил и выпустил облако дыма.
Далия неуклюже поднялась на ноги, округляя глаза в растерянности.
– Как пора?
– Я сегодня не в настроении.
Она пыталась переубедить меня, но ничего не вышло, и я выпроводил Блу, так и не дав ей сделать то, ради чего позвал ее.
Выкурил сигарету, а затем направился в душ. Стоило откинуться на кафельную стену душевой кабинки и вспомнить Стоун, я снова почувствовал прилив крови к низу живота. Я обхватил член, сжимая его у основания, и зашипел от приятной боли, разливающейся по всему моему телу.
«Пожалуйста, Рэй»
Я слышал ее голос.
Бабочке удалось подобраться ближе остальных. И я не понимал, какого черта бегу к огню, вместо того, чтобы держаться от него подальше.
Дьявол, Стоун. Почему ты снова появилась в моей жизни?
[1]«Принцесса-лебедь» – американский мультфильм, выпущенный в 1994 году и основанный на известном балете П. И. Чайковского «Лебединое озеро».
[2] «Camp Rock: Музыкальные каникулы» (также известен под названием «Рок в летнем лагере») (англ. Camp Rock) – американский музыкальный фильм 2008 года.
[3] Люк Роберт Хеммингс – австралийский певец и музыкант.
[4] Деметрия Девонн (Деми) Ловато – американская певица, актриса и автор песен.
[5] Джозеф Адам Джонас – американский певец, музыкант, актер и танцор.
Глава 8
Кирби
– Я потратила час, чтобы добраться до любимого кафе Ариэль Нельсон, проторчала там еще полчаса, чтобы узнать, что они не собираются иметь с нами дел, – прикрикнула Присцилла, прожигая недовольным взглядом Аннабет.
– Мисс Райли, я сделала все, как вы сказали, – залепетала Роуз, чуть ли не плача перед начальницей.
Сегодня утром у Присциллы должна была состояться встреча с владелицей бренда сумок из экологичных материалов. Но что-то пошло не по плану. Присцилла вернулась злая, влетела в кабинет, едва не снося дверь с петель.
Ариэль не явилась на встречу и сказала, что внесет наш журнал в черный список. Утром Аннабет должна была проследить за тем, чтобы Ариэль в офис доставили дорогой живой цветок из Австралии – маленький подарок от Присциллы. Ариэль коллекционировала растения. Но открыв коробку, вместо цветка мисс Нельсон обнаружила там чучело собаки – корги, если быть точнее. Ни для кого не было секретом, что Ариэль является владельцем десяти корги – это ее любимая порода собак. Она пришла в бешенство, пять минут назад коробку вернули в наш офис.
Чучело корги стояло на столе Присциллы. Как же оно пугало меня. Неужели Аннабет решила, что подарить зоозащитнице и любительнице собак собачье чучело будет хорошей идеей?
– Хватит! Своей безответственностью ты сорвала важную сделку.
– Но я правда не понимаю как так вышло…
Присцилла прервала ее одним взмахом руки и схватила снимки со своего стола. Ее лицо вытянулось, как мне показалось, от недовольства, а затем она устало выдохнула.
– Кто распорядился выставить желтый свет вместе с розовым? – пронизывая нас поочередно взглядом, громко спросила арт-директор.
– Я посчитала, что желтый прекрасно вольется в концепцию.
Присцилла откинула фотографии на стол, а затем подошла ко мне ближе.
– Думаешь, ты можешь распоряжаться?
– Думаю, что могу, ведь снимки получились крутые, – смело или скорее безрассудно ответила я.
Мисс Райли сузила глаза, но затем уголок ее губ дернулся, что, как мне кажется, было подобием улыбки.
– Только попробуй облажаться, вылетишь отсюда мгновенно.
– Поняла.
– Ты права, снимки хорошие, а теперь возвращайся к работе, а ты, – она указала пальцем на Аннабет, а затем на чучело пса, – убери это отсюда и не попадайся мне больше на глаза.
Аннабет схватила корги и вылетела из кабинета арт-директора с такой скоростью, словно змея укусила ее за задницу. Я видела по рваным движениям и подергиваниям плеч, что она сдерживает подступающую истерику.
Когда мы оказались в приемной арт-отдела, Аннабет бросила в меня чучело и громко всхлипнула. В последний момент я увернулась и непонимающе уставилась на нее.
– Чувствуешь себя победительницей, потому что подставила меня?
Я нахмурилась:
– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Подарок для Ариэль был твоей обязанностью.
Она сложила руки на груди, а по ее щекам потекли слезы. Даже если она говорила правду и ее подставили, то это была точно не я. У меня нет времени заниматься такой ерундой, кроме того это совсем не в моем стиле.
– Ты еще ответишь мне за это! – крикнула она и, схватив свою сумочку, быстро направилась к лифту.
Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась, а после заварила себе чай на корпоративной кухне и в хорошем настроении села за работу над проектом «Ла-Розе». Через несколько недель состоится фотосессия для нового бренда декоративной косметики, а затем крупная презентация с огромным количеством знаменитостей и блогеров. Присцилла поручила нам с Аннабет разработать концепцию фотосессии, лучшую идею возьмут в исполнение.
Я уже предвкушала момент падения Аннабет, ведь моя идея лучшая – амазонки. Только представьте: девушки с ярким макияжем и дикое животное рядом. Изящные стрелки, длинные ресницы, бронзовые скулы и черный ягуар, персиковые тени с шиммером, блеск для губ красного цвета и розовый фламинго. Место главного креативщика почти у меня в руках, и мысли об этом стали зарядом бодрости на весь день.
Вечером Перри пригласила меня на хоккей. Ответ «нет» она не принимала, а ведь я еще по глупости сказала ей, что совершенно не занята вечером, ведь рассчитывала, что она хочет где-нибудь поужинать.
Без хоккеистов.
– Был проброс! Чертов рефери ослеп! – завопил сумасшедший хоккейный фанат, подрываясь с места и едва не выбивая из моих рук стаканчик колы. Полы трибуны затряслись, ведь вслед за ним вскочили и другие поклонники «Королей». – Нет, ну вы видели? Вы видели это?
Конкретно я не видела, ведь из-за широких спин, каждая третья из которых была облачена в джерси с номером шестнадцать и фамилией Уилсон, весь обзор был закрыт.
Я взглянула на Перри, она лишь неловко пожала плечами и закинула в рот наггетс.
До конца игры оставалось шесть минут, о чем зрителям напоминали красные цифры на табло. Обстановка была напряженной, ведь «Короли» проигрывали на своем же льду.
Однако была и парочка забавных моментов. Пятью минутами ранее я не смогла сдержать презрительного смеха, когда на льду Макс сбил с ног Даррелла – сумасшедшего бывшего Перри, забрал шайбу и ловко забросил ее в ворота «Койотов». Я не приветствовала жестокости в любом виде спорта, но Даррелл заслужил это.
– Дерьмо! – воскликнул мужчина и грузно опустился на сиденье, за ним, словно по указке, осели и другие. Я мысленно пририсовала ему причудливый шлем с перьями, представляя его полководцем.
– Честно говоря, я надеялась, твои билеты будут в ВИП–ложу.
– И пропустить все самое интересное? Ни за что! Разве ты не чувствуешь этой крутой энергетики?
Вопрос Перри был скорее риторическим, а даже если и нет, я предпочла промолчать.
Мой телефон завибрировал, выудив его из кармана джинсов, я взглянула на экран и обомлела, замечая номер звонившего.
Мама.
За восемь лет мы практически не разговаривали с ней. В праздники она присылала мне сообщения с поздравлениями, но они всегда оставались без ответа. Нам просто не о чем было говорить. Я злилась на нее до сих пор. Поэтому звонок так насторожил меня.
Я поспешно убрала телефон, перед этим выключив его. Чего бы мама ни захотела, мне все равно.
Трибуны разразились диким криком, оглушая меня и заставляя дернуться. Взгляд в который раз остановился на черном джерси и серебристом номере шестнадцать. Онкатился по краю арены, радостно взмахивая рукой, пока на него не набросились парни из его пятерки. И только тогда я поняла, что все пропустила. Рэй Уилсон забросил шайбу в ворота противника и сравнял счет за четыре минуты до конца третьего периода, а значит, у парней был шанс выиграть.
Девушки восемнадцати-двадцати лет прилипли к плексигласу в самом низу, – персональная группа поддержки, – выкрикивая поздравления Уилсону.
После неожиданного свидания вслепую мы виделись с ним несколько раз, например на ужине в квартире Пауэлла и Перри на прошлой неделе. Или после этого в баре, когда он играл в дартс на раздевание с милой рыжеволосой девушкой, которая рассказывала о фильме с Джеком Николсоном[1], но называла его Никсоном[2]. Я решилась поправить ее, за что получила насмешливый взгляд от Уилсона, но затем сдалась. Сомневаюсь, что красотка вообще различала их. А Уилсону в общем-то не было дела до меня.
Игра окончилась со счетом три – три, играли в овертайме, и лед, который едва не загорелся от ожесточенной схватки, стал персональной сценой шестнадцатого номера.
Он был великолепен.
И это я о хоккеисте Рэе, естественно.
В отличие от нелюдимого Зверя, который даже когда забивал не радовался, Уилсон играл на публику. Сколько раз после заброшенной в ворота шайбы он присаживайся на колено и проезжал по льду, делая жест вроде «Да! Есть! Как я крут!»? Сотни! Я могла бы назвать его клоуном, но возбужденная толпа никогда не смеялась над ним, они ликовали, восхищались прямо как сейчас. Его тело можно было назвать мощным, однако он не был тяжелым, Рэй вовсе не силовой игрок, его преимущество в технике, скорости, ловкости и точности удара. В прошлом сезоне Уилсон лидировал по количеству заброшенных шайб среди хоккеистов Лиги.
Переход Пауэлла был настоящим благословением для команды, ведь они с Рэем дополняли друг друга. Поспевать за Уилсоном непросто, о чем не раз писали спортивные обозреватели. А его особая манера игры не только завораживала, но и восхищала. Уилсон мог быстро менять направление, не путался сам, но мог легко запутать соперника, который никогда не знал, в какую сторону увернется Рэй, что предпримет дальше. Он даже взглядом не показывал: собирается вести шайбу или передать ее напарнику. Он анализировал ситуацию за считанные секунды, действовал еще быстрее, именно поэтому Рэй был одним из самых результативных игроков.
И я знала это не только потому, что вбила имя Уилсона в поисковик после того, как впервые за восемь лет увидела его на льду, но и…
– Пойдем, сейчас может начаться потасовка, – сказала Пезз, хватаясь за рукав моего бомбера и утягивая меня с трибун.
Она повела меня в небольшое кафе, которое находилось на первом этаже Роял-Блэк центра, мы заказали себе по бейлгу и пропали в бессмысленной болтовне на полчаса. Все это время Перри ждала Макса. Что делала я? Это хороший вопрос, и я понятия не имела, как на него ответить.
Я взяла себе матча-латте на банановом молоке, и мы направились к выходу из центра. Пезз заметила Зверя и прыгнула на него, едва не седлая прямо на парковке центра.
С Пауэллом были парни из его команды, и каждого я уже встречала на свадьбе Перри.
Я сдержанно кивнула Джеку. На Колтона Мэйфилда – того самого, в кого втрескалась Джой Пауэлл налетела длинноногая подружка, и вместе они направились к его серебристому спорткару. Даллас Белл удостоил меня лишь коротким безразличным взглядом, а вот его приятель… Что ж, мне хотелось коснуться лица и волос, проверить, все ли в порядке, ведь взгляд Рэя упрямо скользил по мне, и даже когда я вопросительно вскинула бровь, Уилсон не прекратил нагло пялиться.
– Пришла взглянуть на меня?
– Не нашла на какое другое бессмысленное занятие потратить пару часов своей жизни, – отбила я, выдерживая искрящийся чрезмерной уверенностью взгляд.
– Мы с Максом хотели поужинать, но сначала он мог бы подбросить тебя домой, – предложила Пезз.
Заставлять влюбленную парочку ждать дополнительные полчаса до высокопротеинового ужина и высокотемпературного секса? Я была бы самой отвратительной подругой на свете.
– Думаю, Рэй не будет против сделать это, – бросил Макс, притягивая к себе Перри.
Я сузила глаза и взглянула на Пауэлла. И только хотела ответить, услышала голос Уилсона:
– Без проблем, повеселитесь.
Перри вместе с Максом направилась на парковку. За ними последовал Джек.
– До завтра! – крикнула подруга.
Я растерянно смотрела вслед Митчелл, пока мое внимание не привлек другой человек. Мимо прошел Даллас, на ходу закатывая рукава черной толстовки и обнажая смуглые предплечья покрытые росписью самых разных татуировок, начиная от черепов и заканчивая цветами. Белл попрощался с парнями и направился на парковку. И как же я удивилась, когда на парковке его ждала не спортивная тачка последней модели, а черный навороченный байк.
Парень фанат быстрой езды.
Уилсон взглянул на меня, и в его глазах я заметила уже знакомый мне блеск. Хотела я или нет, но мы остались с ним вдвоем, и ему это чертовски нравилось.
[1] Джек Николсон (настоящее имя – Джон Джозеф Николсон) – американский актер, кинорежиссер, сценарист и продюсер.
[2] Ричард Никсон (1913 —1994) – американский политический и государственный деятель, 37–й президент США.
Селина Аллен
Короли Нью-Йорка #2
Рэй.
Когда-то младшая сестренка моей девушки очаровала меня с первого взгляда. Она казалась мне особенной, завоевала мое доверие, но затем предала меня. Все эти годы я ненавидел ее и хотел отомстить. Но что, если теперь она тоже любит игры? И как быть, если вместо того, чтобы разбить сердце Ледяной принцессы, я позволю ей растопить лед в собственном?
Кирби.
Когда-то я была влюблена в Рэя Уилсона, но он воспользовался этим и уничтожил меня, а теперь вдруг снова появился в моей жизни. Я знала, что он любит играть с девушками, и позволила ему думать, что и я играю по его правилам. От ненависти к друзьям с привилегиями – я следовала четкому плану и хотела сравнять счет. Но что, если давно забытые чувства снова настигнут меня? И что будет, когда он узнает о моих истинных мотивах?
Селина Аллен
Игрок
От Автора
Дорогой читатель, эта книга входит в цикл о хоккеистах под названием «Короли Нью-Йорка». «Игрок» – это вторая книга из трех, которая рассказывает историю капитана хоккейного клуба «Короли Нью-Йорка» Рэя Уилсона и Кирби Стоун.
Каждая книга из цикла является самостоятельной историей, но, как автор, я советую тебе прочитать их все по порядку.
Если у тебя возникнет желание следить за новостями о моем творчестве, выходом моих книг в печать, да и просто поговорить, то я всегда жду тебя в своем телеграме – https://t.me/selina_allen_books
Плейлист
Jonas Brothers – Only Human
The Weeknd – Heartless
Toby Mai – ANGEL
5 Seconds of Summer – Thin White Lies
Rotimi feat. Wale – In My Bed
VOIL? – Therapy
Gesaffelstein, The Weeknd – Lost in the Fire
Halsey – Gasoline
YUNGBLUD – parents
The Weeknd – Party Monster
Zara Larsson – Can't Tame Her
Noah Cyrus feat. XXXTENTACION – Again
Years & Years – Sanctify
5 Seconds of Summer – Jet Black Heart
Jaymie Deville – Lies
Jonny Craig – The Ratchet Blackout
Justine Skye feat. Tyga – Collide (feat. Tyga)
The Weeknd feat. Daft Punk – Starboy
Within Temptation – Lost
Jоnаs Brothers – Hеy Yоu
Little Mix feat. T-Boz – Red Planet
The Weeknd – Often
MARINA – Bubblegum Bitch
Justin Bieber – Deserve You
Fall Out Boy – My Songs Know What You Did In The Dark (Light Em Up)
Billie Eilish – bellyache
Elevator Boys – Ruin Me
Alexandra Stan – Tokyo
The Weeknd feat. Ed Sheeran – Dark Times
Voila – Figure You Out
Rotimi feat. Fireboy DML – Weapon
The Neighbourhood – A Little Death
Billie Eilish – True Blue
Miley Cyrus – Angels Like You
April Jai – Morally grey
Two Feet ft. Toby Mai – cities
Billie Eilish – i love you
5 Seconds of Summer – Red Desert
The Weeknd – One Of The Girls (Feat. JENNIE & Lily Rose Depp)
Madison Beer – Make You Mine
Глава 1
Кирби
Знаете, что общего у свадьбы и крупной вечеринки в стриптиз-клубе? В обоих случаях деньги улетают в чью-то задницу.
Я сжимала в руках маленький букет розовых магнолий, от их запаха у меня кружилась голова. Я любила гортензии, а еще ромашки. Ромашки сильно недооценены. Самые стойкие цветы, которые не завянут при малейшем дуновении ветерка. В любом случае, свадьба то не моя, поэтому и не мне выбирать.
Передо мной стояла невеста в изумительном приталенном платье от Веры Вонг[1]. Эта девушка с рыжими волосами, волнами струящимися по ее обнаженной спине, – моя лучшая подруга Перри Митчелл. Она произносит длинную клятву о вечной любви, пока на нее влюбленными глазами смотрит Макс Пауэлл – один из лучших хоккеистов в Штатах и на удивление не такой придурок, каким казался мне раньше.
Макс выделялся из всей этой массы глупых качков. Пауэлл стал для Перри надеждой и опорой, мужчиной, который закроет ее своей широченной грудью от жестокого мира. Он настоящая находка в отличие от бывшего парня Митчелл, который не более чем ошибка природы.
И я радовалась, честное слово! Встретить кого-то ответственного, заботливого, любящего, одним словом – настоящего мужчину, целое испытание в наши дни. По статистике на одного такого мужчину приходится как минимум пятьдесят женщин. Учитывая то, что на этой свадьбе я насчитала пятьдесят одну женщину, у меня без шансов.
– Эй, он снова пялится на тебя, – прошептала Лола мне на ухо.
Ее объемные кудряшки защекотали мою щеку.
– О ком ты? – спросила я таким безразличным тоном, словно в самом деле не понимала, о ком она. Но я понимала, пыталась игнорировать шафера жениха, но тем не менее готова была загореться от беспардонного взгляда синих, будто глубоководное озеро, глаз.
– Я о четвертом брате Хемсворт[2], который едва не прожег дыру на твоем платье.
– О боже! Мир ко второму пришествию был более подготовлен, чем к этому, – фыркнула я, сжимая букет до побеления костяшек пальцев.
– Смешно, но ты прекрасно понимаешь, о ком я. Номер шестнадцать «Королей», увидев которого, ты убежала с ледовой арены, словно когда-то он попытался укусить тебя за задницу.
– Я не убегала, ясно? У меня была важная встреча, о которой я случайным образом забыла.
– Кирби Стоун, чей день расписан поминутно, забыла о важной встрече. Нонсенс! Этот день стоило пометить красным в календаре, ведь именно твоя забывчивость заставила врата ада разойтись.
– Может, вы уже заткнетесь? – раздался гневный шепот рядом.
Я метнула строгий взгляд в семнадцатилетнюю сестру Пауэлла – Джой, которая была больше похожа на леденец с выкрашенными в ярко-розовый цвет волосами. Она не смогла ответить мне тем же, взгляд девочки был направлен в сторону, на знакомого Пауэлла – хоккеиста из его нового клуба, которому на вид было около тридцати лет. Она искренне верила, что пялится на него совсем незаметно.
– Твой брат знает, что ты пускаешь слюнки по возрастному хоккеисту? – поддела я ее, отчего щеки Джой моментально залило краской. Она отвела взгляд от темноволосого, смуглого, коротко стриженого и чертовски сексуального «Короля».
– Он не возрастной! Ему всего-то двадцать восемь лет. Его зовут Колтон Мэйфилд, и он правый нападающий «Нью-Йоркских Королей».
– Не возрастной для меня, или для своей подруги-блондинки, которая прямо сейчас поглаживает его колено, но возрастной для тебя, – ответила я, отчего девочка поникла и угрюмо поджала губы.
И я понимала ее как никто другой, любить кумира и знать, что он никогда не обратит внимания на тебя, ведь сотни, нет, тысячи женщин готовы встать в очередь и предложить ему гораздо больше, чем может дать семнадцатилетняя девушка. Но Джой перерастет, детская одержимость пропадет, и тогда она встретит достойного партнера своего возраста. Милого, доброго и заботливого, не самовлюбленного и заносчивого типа, который смотрит на всех свысока. А именно этим славились «Короли».
Клятва Перри стихла, и я оказалась в своей старой комнате в Сиэтле.
В тот вечер я не могла уснуть. Сжимала в руках одеяло, едва не оглохнув от музыки в моих ушах. Все, что угодно, только бы не слышать стоны и скрип кровати.
Я включила громкость на максимум, надеясь, что 5 seconds of summerпозволят мне отвлечься. Следующий час я слушала все вышедшие их песни, некоторые даже по второму кругу. И только когда мне вдруг сильно захотелось пить, я решила оценить обстановку. Встала с кровати и прислушалась.
Тишина. Наконец-то.
Он ушел. Всегда уходил, как только получал свое, не желая задерживаться ни на секунду.
Я вышла из спальни, но успела сделать лишь два шага, прежде чем дверь соседней комнаты распахнулась.
Мое сердце замерло на мгновение, а затем забилось так быстро, словно собиралось улететь в космос. Мне даже не требовалось оборачиваться, чтобы понять, кто стоит позади. Казалось, от его прямого взгляда нагревается моя спина. Это было невыносимо, он всегда делал так – осматривал меня, оценивал, сравнивал с той, на которую я не могла быть похожа.
Одолевая волнение, щекотавшее мою шею, я обернулась. Взгляд мгновенно нашел рельефный торс и шесть кубиков пресса. Нервно сглотнув, я скользнула взглядом выше: по широким плечам, ключицам и остановилась на губах.
Картинка померкла, а передо мной оказался букет магнолий, свадьба подруги и теплый бриз.
Я наконец нашла в себе силы и гордость и сделала то, что не смогла в прошлый раз – посмотрела в его сапфировые глаза, замечая, что все еще владею его вниманием. Он не мог перестать пялиться на меня всю церемонию. Не потому, что я выглядела неотразимо в шелковом платье на тонких бретельках цвета шампанского, а потому что он узнал меня.
Ну что, Кирби, теперь тебе предстоит встретиться со своей детской одержимостью.
***
– Перри Пауэлл звучит забавно, – сказала я, пряча улыбку за фужером с шампанским.
– Почему забавно?
– Представь свои инициалы – Пи. Пи. Будто кто-то хочет в туалет.
Лола тихо рассмеялась. Перри покачала головой и слабо улыбнулась.
– Мне нравится его фамилия, она такая… бесподобная, как и он сам. – Она посмотрела на мужа, который разговаривал с парнями из хоккейного клуба, поймала на себе тот самый взгляд, которым он удостаивал ее одну, и засияла ярче натертой блестками задницы танцовщицы.
Но мое внимание было приковано к другому мужчине. Светлые, небрежно уложенные волосы, соблазнительный оскал и легкий прищур были типичным набором под названием «я знаю, что разбиваю девичьи сердца и мне плевать». Он что-то обсуждал с Пауэллом и парнями, а в его руке был стакан с виски. Проходящая мимо официантка послала ему взгляд полный обожания, и он ответил ей, улыбнулся одними глазами, – он это умел лучше других, – на что та едва не упала прямо с подносом шампанского в руках.
Я громко фыркнула и сжала пальцами фужер.
Бестактный и заносчивый тип. Все в его внешнем виде кричало об уверенности в своем превосходстве.
Он не нуждался в представлении, но так уж и быть, я потрачу эту секунду на него. Звездный мальчик, любимец миллионов, обаятельный и притягательный засранец, который обожает жизнь и пользуется всеми ее прелестями, капитан «Нью-Йоркских Королей» – Рэймонд – римский бог во плоти – Уилсон.
– Я хочу сфотографироваться и узнать все подробности. Ты говорила, что вы просто учились в одной школе, – услышала я голос Перри.
– Так и есть, – отмахнулась я, отставляя фужер в сторону и занимая место у арки из живых магнолий, орхидей и зеленых лиан. Рядом со мной в фотозону встала Перри.
– А выглядит все иначе, – заключила Лола, остановившаяся по другую сторону от Митчелл. – Скажи, у вас с ним что-то было?
– О чем ты?
– Секс! Вы трахались? Отвечай честно, Кирби Стоун! – потребовала Лола.
– Когда я видела его в последний раз, мне было семнадцать лет, и я была девственницей.
– Но что-то все же было, иначе ты не смотрела бы на него так.
Я вздохнула:
– Ничего не было, кроме взаимной неприязни.
– В его глазах я не увидела неприязни, скорее интерес, – прошептала Митчелл.
– Да, а еще у алтаря он мысленно успел два раза снять с тебя платье.
Фотограф попросила нас посмотреть в камеру, мне пришлось растянуть губы в широкой улыбке, от которой моментально заболели щеки.
– Его обычный взгляд, которым он смотрит на всех девушек. Если бы это было личным, в его глазах прослеживалось бы желание не только платье с меня снять. Я вообще сомневаюсь, что он помнит меня.
– Он держался в рамках приличия, на свадьбе все же присутствует семья Макса, – нашла ему оправдание Перри.
– У него страшная аллергия на рамки приличия. – Я закатила глаза так сильно, что едва не увидела изнутри свой череп, и в этот самый момент щелкнул фотоаппарат.
– И откуда ты так хорошо его знаешь? – спросила Лола, вдруг содрогаясь от чихания.
Щелк!
Вспышка ослепила меня.
– Для подобных выводов мне хватило одного взгляда на него, – пробормотала я, улавливая странное шуршание где-то над головой. Я взглянула на цветочную арку и заметила на ней шевелящийся цветок. Слабый морской ветер обдувал маленькие лианы, но колыхание цветка было слишком уж сильным.
– Можешь не говорить, но я надеюсь, это не повлияет на наши отношения.
– О чем это ты?
Из-за цветка показалось что-то странное.
Кажется это хвост. Вроде змеиного.
О нет!
– Я намерена наверстать упущенное и посетить каждое крутое заведение в Нью-Йорке, и сделать это с Максом и тобой, а Рэй лучший друг моего мужа, и часто он будет в нашей компании. Я надеюсь, избегая его, ты не станешь избегать и меня…
– Перри! – закричала я, замечая, как с арки срывается зеленая ящерица, похожая на геккона, и летит прямо на мою подругу. Митчелл попыталась прикрыть руками голову, но не успела, ящерица приземлилась в ее раскрытые ладони прямо на уровне лица. Подруга вытаращила глаза на маленькое большеглазое создание, замершее напротив нее, и завизжала. Лицо Лолы вытянулось от отвращения, а я прикусила губу, едва сдерживая улыбку.
Щелк!
***
Солнце неторопливо подбиралось к горизонту, на площадке для торжества включили сотни ярких фонариков. Паутиной они тянулись над зоной фуршета, образуя потолок из светлячков.
Что до происшествия с ящерицей, все обошлось. Она в порядке, испугалась немного, но фотографии получились забавные. Перри тоже не пострадала, после ее оглушающего визга подоспел Пауэлл, который посмотрел на ящерицу в моих руках таким взглядом, будто намеревался испепелить ее силой мысли. А говорят, большие парни любят животных. Как же там! Свадьба чуть не превратилась в похороны бедного геккона. Хорошо, что я успела выпустить малыша в сад неподалеку, пока его не постигла трагическая участь.
Сидя за баром, я окинула взглядом танцующих гостей, заметила Лолу с ее парнем и Перри в объятиях Макса. Мои подруги выглядели счастливыми, это не могло не радовать меня, однако странное неуловимое чувство, так похожее на тоску, давило на солнечное сплетение. У меня не было парня, и на свадьбу я явилась без пары. Я не видела в этом проблемы, пока во мне не оказалось четыре фужера шампанского и три порции бананового дайкири, в тонком платье стало жарко и тесно, и единственным моим желанием было хорошо провести предстоящую ночь.
Предыдущие три года пролетели для меня слишком быстро, я была так занята работой, что несколько отстала от социальной жизни. Результатом стало то, что я не помнила, когда в последний раз получала оргазм с мужчиной.
Я напрягла память, что было крайне тяжело делать в таком расслабленном состоянии.
Интрижка в колледже с умным, интеллигентным, но совершенно неумелым старшекурсником, и еще одна после выпуска с парнем из тех самых «бостонских зануд» – были всем моим послужным списком. Свадьба подруги – отличный повод это исправить. Получить наслаждение и вернуться в обыденную жизнь, в которой не было места отношениям и встречам. И так как на этой свадьбе процент хоккеистов был выше процента влажности воздуха, а мы находились в нескольких метрах от пляжа «Малибу-Лагун-Стейт», и в периоды стихания музыки отчетливо слышался шум волн, мой выбор был крайне ограничен.
Я не любила спортсменов. А хоккеисты в этом списке были подчеркнуты красным.
– Текилу.
Услышав этот голос, я замерла, словно громом пораженная.
Бармен подал ему заказ.
Я тихо выдохнула, напряглась от страха, не решаясь даже голову повернуть в его сторону. Он был так близко, что я чувствовала тепло исходящее от его тела. Но его, казалось, это совсем не заботило, ведь Уилсон не замечал меня. И тогда я решила, что сильно просчиталась на его счет. Восемь лет прошло. Он и не помнит меня, а все его взгляды во время церемонии – не более чем интерес к подружкам невесты.
Я заправила выпавший локон волос за ухо. Собиралась уже уйти, но замерла, когда он снова заговорил:
– Здравствуй, Бабочка.
Я не любила спортсменов, а Рэя Уилсона ненавидела всей своей душой.
[1] Вера Вонг – американский модельер свадебных платьев.
[2] Имеются в виду голливудские актеры Люк, Крис и Лиам Хемсворты, которые являются родными братьями.
Глава 2
Кирби
Бабочка.
Это ощущалось куда больнее, чем если бы он назвал меня, ну не знаю, шлюхой например.
– Мы знакомы? – с напускным равнодушием спросила я.
Просто наслаждайся свадьбой, музыкой, теплым, пропитанным морской солью воздухом Малибу, и не обращай внимания на его запах. Как и восемь лет назад – чистый горный воздух, разбавленный сладостью миндаля.
– Ты сильно изменилась, – продолжал говорить он, не принимая во внимание мои предыдущие слова.
Хрупкой бабочки больше не было. И я должна была дать ему понять это.
– Знаешь, а я хотела избавить себя от твоего общества в этот день, но ты совершенно не видишь рамок, раз так бестактно влез в мое личное пространство.
Рэй высокомерно покачал головой продолжая смотреть в сторону:
– Не делай вид, будто ты холодная стерва, Стоун. Я помню, что ты была без ума от меня. Твои стены по-прежнему увешаны фотографиями с моим изображением?
– Да, и на каждой из них выколоты твои глаза. Но не беспокойся, они круто смотрятся на фоне куклы-вуду, названной в твою честь, с дюжиной иголок в заднице.
Уилсон язвительно вскинул уголки губ, явно не впечатленный моим ответом, и жестом попросил бармена повторить его заказ.
– Неплохо выглядишь.
– Мне полчаса делали макияж, еще полчаса ушло на укладку. Это платье из новой коллекции «Диор», парфюм, серьги и кольцо с аквамарином, в последнее время я больше бегаю по парку с Чарли – моим померанским шпицем, и побывала на бразильской эпиляции вчера, поэтому, спасибо, но я чуть больше чем выгляжу «неплохо».
Уилсон наконец повернул голову в мою сторону, хмурым взглядом прошелся по моему телу, оставляя за собой пылающие следы, всего на мгновение позволяя показаться буре в синих глазах, но затем моментально теряя интерес, так и не дав этой буре набрать полную силу.
Он оценивал меня и, судя по всему, я даже в первую сотню его списка не входила. Не впечатляла его. Ничего не изменилось, я никогда не буду достойна главной звезды хоккея. И мне приходилось убеждать себя, что от этого я ничего не теряю. Кому захочется оказаться на шелковых простынях под сильным телом божества? Чувствовать на шее его грубые поцелуи, слышать резкие, но соблазнительные слова и ощущать самое настоящее торнадо внизу живота?
Никому. Как и стать юбилейной тысячной в его трахосписке, а после остаться наедине со своим разбившимся на осколки сердцем.
В его постели побывали десятки, нет, сотни моделей. Он сделал охоту за женскими сердцами своим личным спортом и не сходил с первого места, сколько я себя помню.
Он плейбой, игрок.
Я закинула ногу на ногу, а затем почувствовала невесомое прикосновение на своей лодыжке. Большим пальцем Рэй мягко прошелся по кожаному ремешку босоножки.
Зачем он делает это?
– Может, потанцуем? – Его рука заскользила выше, пока не остановилась под коленкой. Затаив дыхание я наблюдала за его пальцами, татуировкой ласточки на запястье и крупными венами на тыльной стороне ладони, а когда он остановился, взглянула в его глаза. Игривость в них смешалась с влечением, и это был ответ на мой вопрос – Рэй по своей натуре хищник, он вступил в игру, а я его новая жертва.
Губы дьявольского искусителя изогнулись в надменной улыбке, ведь он умел читать меня гораздо лучше остальных, это моментально отрезвило меня. У него нет причин любезничать со мной. Азартен на льду, азартен в жизни. Я посягнула на его иллюзию о собственной неотразимости, и он пойдет на все, чтобы доказать, что я не права, а он все еще имеет власть надо мной.
Не имеет. Больше нет.
– Я так много танцевала, что сейчас у меня болят лодыжки, ты не представляешь какая это невыносимая боль, – пробормотала я, дергая плечом так, чтобы тонкая шелковая бретелька упала с него, оголяя край моей груди. Его взгляд моментально замер на открытом участке кожи.
Я медленно вернула бретельку на место и улыбнулась. Рэй не знал, что за те восемь лет, что мы не виделись, я сильно изменилась. Его игры больше не проблема для меня.
– Упс, вечно она спадает.
– Если ты в поисках развлечений, то могу их предоставить.
Мой взгляд замер на его губах и сердце в груди ускорилось. Я все еще помню их вкус, и прямо сейчас я поймала себя на мысли, что хочу попробовать их снова.
– Рэй «парк развлечений» Уилсон, ты мне совсем не нравишься.
– Разве это как-то помешает тебе выкрикивать мое имя ночью?
– Боюсь не выдержать конкуренции. Очевидно, что ты из тех парней, которые во время секса выкрикивают свое имя сами.
Я ожидала, что это выбьет из равновесия изворотливого капитана «Королей», но просчиталась, ведь в следующее мгновение на его губах заиграла самоуверенная улыбка. Я так долго смотрела на его лицо, что мне пришлось дать себе мысленный подзатыльник и напомнить, что я единственная девушка на планете, которая никогда не падет к его ногам.
Уилсон допил порцию текилы и зачесал назад непослушные волосы, второй рукой продолжая поглаживать меня под коленом, а я не противилась, ведь околдованная атмосферой вечера, тоже почувствовала жажду.
Жажду мести.
– А знаешь, почему ты отказываешься? Потому что я тебе не по силам.
– Мы не на ринге, Уилсон.
– Тогда почему я чувствую, будто ты защищаешься?
– Потому что ты привык нападать.
– Не воспринимай это как нападение, мы танцуем, – замерев в миллиметрах от моих губ, выдохнул он. Запах текилы, лайма и мяты взбудоражил мое сознание. Я прикусила язык, чувствуя его ладонь, добравшуюся до середины бедра. Больших усилий мне стоило не сжать ноги, чтобы унять нарастающую пульсацию между ними. Уилсон наклонил голову и заглянул в мои глаза. – Шаг влево, шаг вправо, надеюсь, ты хорошо танцуешь и не оступишься.
Звучало как угроза. Полагаю, именно угрозой это и было.
– А если оступлюсь?
– То упадешь прямо в мои объятия, перестанешь изображать из себя стерву и больше не сможешь вернуться к танцу. Этого ведь ты так боишься?
Он бросал мне вызов, предлагал… станцевать, чтобы доказать, что я больше не хрупкая бабочка, которую он раздавил в прошлом. Что он не имеет надо мной власти, и что я не допущу ошибку вселенского масштаба и не стану одной из тех, кто засыпает с мыслями о нем.
Снова.
Его надменный оскал разозлил меня. Пожалуй, стоит столкнуть его с пьедестала, на который он сам возвел себя, а еще показать ему, что не стоит бросать вызов Кирби Стоун.
Я выпрямилась и уверенно взглянула на него, занимая место в его игре, а затем направилась к дому в античном стиле.
Курорт «Санрайз» состоял из десятков таких и прилегающему к ним частному участку пляжа. Из-за громкой музыки я не слышала шагов Уилсона, но знала, что он идет за мной.
В холле было мало людей, все веселились на улице. По изогнутой лестнице я поднялась на второй этаж и прошла на балкон, вид с которого открывался на пляж и океан. Остановилась у стеклянных ограждений и взглянула на оранжевый закат и подсвеченные розовым светом облака. Через секунду почувствовала, как его ладони опускаются на мою талию и сжимают ее. Рэй вжался пахом в мою задницу, и теперь я не сомневалась в его намерениях. Уилсон был твердым как камень.
– Мне нравится, как ты выглядишь в этом платье, – хрипло пробормотал он, едва касаясь губами моего уха. Я прикусила язык, чтобы не застонать, когда ощутила его пальцы, скользящие вверх по моим бедрам под шелковой тканью.
– Я надела его не для того, чтобы нравиться тебе.
– Для того, чтобы нравиться мне, тебе вообще ничего не следовало надевать, – протянул он, резко разворачивая меня к себе.
Его ладони накрыли мои ягодицы и сжали их. Я тихо вздохнула, теряя равновесие от такой дерзкой выходки, и навалилась на него, располагая руки на крепкой груди. Пришлось немного запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Рост Уилсона был у границы ста девяноста сантиметров, тогда как я в туфлях на десяти сантиметровых шпильках доставала носом до его подбородка. И с высоты своего роста он продолжал надменно смотреть на меня.
– Я никогда не сомневалась, что для того, чтобы понравиться тебе, сойдет любая, главное, чтобы она была голой.
– Ты ранишь меня в самое сердце, Бабочка.
– Для этого мне сначала пришлось бы его найти, а я собиралась потратить остаток своей жизни на что-то более интересное, – опуская ладонь на его ширинку и смело поглаживая внушительную выпуклость, ухмыльнулась я. Уилсон никак не отреагировал на мое касание.
Я выглядела так уверенно, но едва сдерживала нервную дрожь.
– Думаешь, его тяжело отыскать?
– Как отыскать то, чего не существует?
Рэй нахмурился и сжал губы в тонкую линию.
– Ну, думаю, с этим, – он накрыл мою руку своей и сжал ее, – у тебя проблем не возникнет.
Я высвободилась и попыталась толкнуть его к плетеному креслу в углу балкона, но он не сдвинулся ни на миллиметр.
– С этим? И что же мы собираемся делать, Рэй?
– Ты мне скажи.
– Мило беседовать?
– Я не люблю болтовни в постели, но так уж и быть, ты можешь говорить, – предложил он, наступая на меня и резко обхватывая мою шею рукой, заставляя меня ахнуть от неожиданности и страха, – однако сомневаюсь, что ты будешь в состоянии делать это, пока я буду трахать тебя сзади, Кирби.
Я ощущала биение сердца где-то под подбородком, готова поспорить, что Уилсон тоже чувствовал его. Пришлось распахнуть губы, ведь мои легкие сжались от недостатка кислорода. Огромных усилий мне стоило вернуть себе невозмутимость:
– Прости, Рэй, но с этим справляется моя работа. Кроме того я люблю пожестче.
– Скажи, я обидел тебя чем-то? – издевательским тоном спросил он, разжимая пальцы и проводя ими по моей коже до ложбинки между грудей.
Я прикусила язык от гнева с такой силой, что легко могла лишиться его кончика.
Этот сукин сын еще спрашивает?
– Меньше слов, больше дела, – скомандовала я, расстегивая рубашку и стягивая ее с его мускулистых плеч. Когда он остался обнаженным по пояс, мне пришлось собрать все остатки выдержки, чтобы не отключиться.
Бог мой! Эти чертовы билборды не могли передать всей его неотразимости. Мой рот наполнился слюной от желания вонзить зубы в жилистую шею обаятельного засранца. Его ключицы выступали на светлой коже, развитые грудные мышцы были свидетельством усердных тренировок, которым Уилсон уделял немало времени. Шесть кубиков пресса и привлекательный треугольник косых мышц живота, уходящий вниз, под пояс брендовых брюк, могли с легкостью стать причиной сердечного приступа обезумевшей фанатки впервые увидевшей его вживую.
Боже, храни Америку!
И мое исправно работающее сердце.
Его тело следовало занести в список объектов всемирного наследия. Поместить на первую строчку, без разговоров.
Вцепившись в пояс его брюк, я замешкалась. Уилсон мягко приподнял мой подбородок. То, что я увидела в его глазах, едва не выбило почву из-под моих ног: величие и надменность. Он был прав и знал это.
– Не привлекаю, Стоун? – припомнил он мне слова, сказанные у бара.
– Ни капли, – пробормотала я, расстегивая его брюки и стягивая их вниз вместе с боксерами, а затем толкая его в кресло.
Из его горла вырвался поддразнивающий смешок.
Кажется, я совершила огромную ошибку, поставив его тело на первую строчку списка объектов всемирного наследия. Это место по праву должен занять его огромный член, припавший к накаченному животу. Мои ладони защекотало от желания коснуться его. Снова и снова я скользила взглядом по идеальной длине, оплетающим ее венам и розовой головке с выступившей капелькой смазки.
Соберись, Стоун!
Это все дайкири.
Всего лишь член.
Члены мерзкие.
Но не член Уилсона.
Нет. У него тоже мерзкий член. Большой и твердый…
– Самое счастливое место на Земле, – бросил Рэй, кивая вниз. Я испугано взглянула на Уилсона, на секунды позабыв, что к члену прилагался капитан хоккейного клуба.
– До Диснейленда[1]не дотягивает, – пробормотала я, опускаясь между его расставленных ног и стягивая с него обувь.
– Что? – не расслышал он, я в ответ лишь дернула головой и избавила его от брюк с боксерами. Уилсон остался в одних носках.
– Эй, зачем ты делаешь это? – спросил он, имея в виду то, что я раздела его практически полностью.
– Не хочу, чтобы нам что-то помешало.
Рэй раздумывал несколько секунд, а затем, не почувствовав подвоха, расслабленно откинулся на спинку кресла, а руки расположил на подлокотниках.
– Давай, Бабочка, покажи, на что ты способна. – Никакого принуждения в сапфировых глазах, лишь вызов. Я скинула с плеч бретельки платья, придерживая его на груди. Уперлась коленом в кресло между его ног и нависла над ним с галстуком в руках.
– Я закрою тебе глаза, а затем сделаю так, что этот момент навсегда останется в твоей памяти.
Уилсон нахмурился. Я думала, что сейчас все прекратится, ведь понимала, Рэй не доверяет мне так же, как и я не доверяю ему. Но затем почувствовала, как его рука сжимается на внутренней стороне бедра. Я прикусила губу, наслаждаясь мягкими, но уверенными прикосновениями, его ладонь двинулась выше, пока он не коснулся моих трусиков ребром ладони. И снова эта заносчивая улыбка на его губах, ведь он понял, что кружево моего белья стало влажным.
– Дерзай, – сказал он, и я завязала галстуком его глаза. Затем встала, вернула назад бретельки платья и подобрала с пола брюки, боксеры и обувь.
– Не подглядывай, я люблю честную игру.
– Знаешь, а я ведь думал, ты не решишься, раньше ты тени своей боялась, – говорил мужчина в одних носках с эрегированным членом, завязанными глазами, сидящий в плетеном кресле.
Но зачем мне его слушать? Очевидно, что у него проблемы с головой.
– Новая Кирби, ты не забыл? – Я подхватила его рубашку и выбежала с балкона. – И, как ты и просил, она показывает тебе, на что способна. – Я закрыла стеклянную дверь и сразу же заперла ее.
Уилсон сорвал галстук с глаз, подорвался с кресла и в два шага оказался у двери, но не смог ее открыть. Он оглянулся и обнаружил, что вся его одежда исчезла, а затем увидел эти тряпки в моих руках. Синие радужки стали почти черными от ярости, пугая меня до чертиков.
– И что все это значит?
– Хорошего вечера, Рэй, – бросила я, скорее направляясь к лестнице.
Раздался громкий стук, стекло задрожало, но выдержало несдержанный удар капитана «Королей».
– Твою мать, Стоун, открой гребаную дверь, иначе ты пожалеешь!
Не оборачиваясь, я показала ему средний палец, а затем, заливисто рассмеявшись, чуть ли не вприпрыжку спустилась по лестнице. Адреналин струился по моим венам, я чувствовала себя победительницей, пока у выхода не влетела в широкую грудь парня в черной рубашке. Я не успела увидеть его лица, но на меня уже будто опустилось огромное темное и тяжелое облако, парализуя, словно яд самого опасного на планете паука. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, обнажая бронзовую кожу и обилие черных рисунков. Сглотнув, я медленно запрокинула голову, моментально сжимаясь от взгляда черных глаз.
Он был огромным, устрашающим и смотрел на меня так, словно являлся наемным убийцей, чьей новой целью была я.
Разве можно было его не узнать? Здоровяка, внешне напоминающего Годзиллу, звали Даллас Белл, он играл с Уилсоном в одном клубе на позиции защитника, а еще был другом жениха.
– Я знаю только одного человека, который может купить уродливые туфли из кожи питона. Это одежда Уилсона. Где он? – не расшаркиваясь на приветствия, спросил он.
Я мило улыбнулась ему, хотя мне хотелось возразить. Вполне симпатичные туфли. Из последней мужской коллекции «Армани».
– Отдыхает на втором этаже.
– Значит, ты украла его тряпки?
Я глупо рассмеялась, стараясь погасить странное ощущение волнения перед этим человеком. Даллас Белл был психопатом, все это знали.
– Нет, он пролил текилу на одежду и попросил меня как-то уладить это.
– И на туфли тоже?
– Угу.
Даллас нахмурился, кажется, он совсем не верил мне. Мускул на его лице дернулся, а затем он кивнул:
– Ладно.
Белл прошел мимом меня, а я оказалась на крыльце. Стерев с лица блаженную улыбку, я швырнула вещи Рэя в кусты у выхода и провела ладонями по бедрам, поправляя платье.
– Полагаю, именно там находится прачечная.
Я взглянула на Далласа через плечо:
– Конечно, а ты что подумал?
Я ожидала, что после такого Белл явит мне свою истинную натуру. Они с Уилсоном лучшие друзья, не может же он спустить мне подобное с рук. Однако ничего не произошло, за исключением того, что уголки его губ поползли вверх.
– Я предупреждал его, что однажды произойдет нечто подобное.
Сунув руки в карманы брюк, он направился вглубь дома.
Я ухмыльнулась и отыскала взглядом Перри, затем направилась к ней.
Уилсон не имеет надо мной власти, потому что теперь чертова власть в моих руках.
***
– Изумительно, – простонала я, поедая свадебный торт и пританцовывая под очередной трек из плей-листа Митчелл. Я пыталась отвлечься, не думать о маленькой шалости и большом члене Уилсона, но все было тщетно, взгляд постоянно останавливался на мраморных колоннах у входа. Я ожидала, что он вылетит из дома и мгновенно прикончит меня. Уилсон казался ловеласом с добрым сердцем, но я знала его лучше других, у капитан «Королей» была черная душа, он не любил проигрывать и тем более ненавидел выглядеть дураком. Ах да, и сердца у него не было. Получается, я выбила два яблочка из двух.
– Пойдем, сейчас будет салют, – сказала Перри, обнимая меня за талию.
Люди повалили на задний двор – как раз на ту сторону, куда выходил балкон. Я с трудом подавила улыбку, когда поняла, что Уилсону придется лечь на пол и пролежать там минимум двадцать минут, чтобы его не было видно.
Так ему и надо!
Я была довольна собой.
Мы вышли на задний двор, и я машинально бросила взгляд на балкон. Земля под моими ногами дрогнула.
Да вы издеваетесь!
Этот извращенец даже не прикрывал свое достоинство, стекла у балкона были матовые и полупрозрачные, но то, что Рэй был сильно одарен ниже пояса, видели все. И вместо того, чтобы прикрыть свое причинное место, он вальяжно курил и, облокотившись на перила балкона, задумчиво поглядывал вдаль.
– Уилсон, какого черта? – прокатился громом голос Пауэлла.
– Закат сегодня потрясающий, – ответил Рэй, чем вызвал волну хохота в толпе. Каждый смотрел на капитана «Королей». Спасибо Вселенной, что на празднике не было детей, не считая, конечно, Джой.
– Черт, кэп…
– Прикрой яйца, Уилсон!
– Достойный подарок от капитана. – Хоккеисты не унимались, ситуация веселила их. Чего нельзя сказать о девушках, ведь все они мечтательно вздыхая, смотрели на этого придурка. Я чувствовала тошноту, поступающую к горлу. Уилсон даже минуту позора способен превратить в свой триумф.
– Рэй, все видят твой член! – зарычал Макс.
– Предлагаешь брать с них деньги?
Черт возьми, он выглядел так, словно в самом деле задумался об этом.
– Почему ты голый? – сводя брови к переносице, спросила Перри, однако она была куда спокойнее Макса.
– Люблю, когда каждая часть моего тела дышит, – отозвался он, красноречиво прожигая меня взглядом.
Перри пихнула меня локтем в бок:
– Кирби?
Наколов огромный кусок бисквита, я набила им рот и взглянула на Уилсона:
– Торт изумительный, жаль две изможденные вишенки все портят.
– Не нужно преуменьшать, как минимум абрикосы, – захихикала Лола.
– Я не впечатлена.
– А вдобавок к абрикосам прилагается известный хоккеист, капитан…
– Не продолжай, – скривилась я. – Звучит как название сложной венерической болезни.
Воодушевленный женский вздох, заставил меня обернуться. Я окинула удивленным взглядом бабулю Пауэлла, которую, видимо, хватил инсульт, иначе почему она с открытым ртом смотрела на голого Уилсона?
Наверняка она скажет что-то укоризненное, взрослая женщина понимает, как нелепо и неподобающе смотрится Рэй Уилсон. Она должна отругать его, немедленно.
– Святое дерьмо, парень конь не иначе, вот это член!
И, к сожалению, в ее словах не было осуждения.
[1] Отсылка к одному из популярнейших слоганов парка развлечение Дисней «The Happiest Place on Earth» – Самое счастливое место на земле.
Глава 3
Кирби
Я бесцеремонно толкнула дверь и прошла мимо хмурого Зверя, за мной важной походкой засеменил пятнистый шпиц по имени Чарли, но как только он увидел Макса, бросился к нему, виляя пушистым хвостом. Пауэлл взял его на руки, и пес принялся вылизывать его подбородок.
Этого малыша мне подарили на двадцать второй день рождения, с тех пор мы практически неразлучны. Маленький двухкилограммовый комок обычно не любил людей, мужчин почему-то в особенности. Поэтому их отношения с Максом удивляли меня. Видимо за каменным выражением лица и напряженной позой Зверя Чарли видел настоящего душку.
Пауэлл был полностью одет: черная толстовка и спортивные брюки. А значит, он собирался на тренировку. Слишком рано для воскресного утра как по мне.
А на меня не смотрите. Я встала ради шоппинга, а это – святое дело!
– Перри, я жду! – крикнула я, скользя взглядом по изогнутой белой лестнице. Молодожены сняли эту просторную двухуровневую квартиру в Вашингтон-Хайтс как только Макс перебрался в Нью-Йорк, до этого Перри жила в моей квартирке в Квинсе, а после того, как она съехала, я перебралась в квартиру на юге Манхэттена. Откуда у стажерки арт-отдела вдруг деньги на апартаменты в дорогом районе? Хороший вопрос. У нее их не было, за квартиру платила не я.
Перри Митчелл – в замужестве Пауэлл – вела новости спорта на самом рейтинговом спортивном телеканале и была очень довольна своей новой работой.
– Пезз!
– Не ори ты так, она только проснулась, – резко осадил меня Зверь.
Недовольно закатив глаза, я села на один из барных стульев на кухне и, подперев голову рукой, взглянула на огромный букет свежих розовых магнолий на барном острове.
– Ты успел сбегать для нее за цветами в такую рань?
– Не говори ерунды, для этого существуют специальные люди. Цветы доставил курьер.
Вскинув бровь, я взглянула на еще один букет на столике в гостиной, и еще один на трюмо в коридоре. Магнолии, орхидеи и пионы, такие яркие – розовые, красные и даже малиновые, Зверь превратил их с Перри квартиру в оранжерею.
– Так ты заказываешь ей букеты каждый день? Не боишься, что пчелиный рой, соблазнившись цветочной пыльцой, украдет твою жену?
Он окинул меня мрачным взглядом.
– Я спрашивал твое мнение, блондинка?
– Во-первых, у меня есть имя, а во-вторых, чего ты так трясешься над ней? Все громилы превращаются в слюнявых защитников после свадьбы?
– Ты производишь шума столько же, сколько коробка с гремучими змеями.
Забавно, ведь от Перри было куда больше шума, однако Пауэлл этого, кажется, не замечал.
– Все в порядке, Макс, – пропела Митчелл, сбегая по лестнице в одном шелковом коротком халате ярко-розового цвета. По накрашенным глазам и уложенным волнами рыжим волосам я поняла, что встала она чуть больше чем только что.
Пауэлл поставил пса на пол и притянул Пезз к себе. Она схватилась за его плечи и встала на носочки в пушистых тапочках.
– Мне пора, – сказал он, сливаясь с ее губами в нежном поцелуе.
Один. Два. Три.
Пять. Шесть.
Десять.
Двадцать.
Я манерно взглянула на свое запястье, словно там были наручные часы, надеясь, что это поскорее кончится.
– Люблю тебя, – прошептала Перри.
– Я тебя сильнее.
Перри мило захихикала, чего никогда не делала при мне. Макс прикрыл глаза, прижимаясь щекой к ее виску.
– Нет, я сильнее.
Мне не удалось предотвратить это, глаза просто закатились, едва не делая сальто:
– Кажется, я не покупала билет на сопливую мелодраму.
Макс что-то прошептал своей жене, вызывая у нее приступ смеха и заставляя покраснеть, а затем направился к выходу.
– Я передам Рэю привет.
– Надеюсь, он не влетит коньком в трещину на льду во время тренировки и не сломает себе нос или, ну не знаю, член.
Зверь издал что-то вроде смешка и ушел, Перри подлетела к столу и заняла место напротив меня.
– Так, довольно. Я хочу знать все. Расскажи мне о Рэе или клянусь, мы не выйдем из этой комнаты!
Со свадьбы Перри прошло несколько месяцев, и не было ни дня, чтобы я не вспоминала о нем, тем не менее, когда Перри хотела выяснить все детали нашего с ним прошлого, я ускользала от ответа.
Я сдула упавший на лицо локон волос и скептически оглядела лицо подруги.
– Это будет долгая и неприятная история.
***
– Моя мама вышла за очень богатого парня, – начала я, осматривая вечерние платья на витрине в торговом центре. Чарли покорно сидел в сумке у меня на плече.
– Ты говорила, что у тебя плохие отношения с матерью.
В глазах Митчелл показались неподдельные интерес и печаль. Митчелл не ладила со своей сбрендившей мамашей. Та пыталась превратить Перри в послушную куклу, клянусь, если бы можно было подвесить дочь на ниточки, она сделала бы это. Но у мамы Перри была одна проблема, которая все еще не могла служить оправданием, но хотя бы объясняла ее мотивы. Несостоявшаяся карьера и затяжной алкоголизм.
Мой случай отличался от случая Перри. Эрика просто была эгоисткой. Родом из Хьюстона, она поступила в Сиэтлский университет и променяла солнечный Техас на серый Вашингтон. Она узнала о беременности на последнем курсе университета, и это стало для нее настоящим потрясением, ведь будучи карьеристкой, она намеревалась после получения бакалаврской степени продолжить развиваться в области молекулярной биологии.
Осложняло все то, что отцом ребенка был ученик старшей школы. Мама не была любительницей малолеток, просто отец в те годы занимался футболом, был высоким и крупным, разъезжал на крутом байке, носил дорогую одежду, благодаря чему выглядел старше своих лет и сознательно лгал, чтобы соблазнять горячих студенток.
Мама родила меня и пожалела об этом сразу же. Она никогда не говорила мне подобного, но становясь старше, я стала понимать это и без ее слов. Она была безэмоциональной, когда дело касалось меня, я ни в чем не нуждалась, но не чувствовала ее тепла. Не было откровенных разговоров, не было заботливого тона, она не интересовалась моей жизнью. Я не была ее дочерью. Соседство – вот подходящее описание наших отношений.
Мы остались в Сиэтле, ведь Эрика не желала возвращаться на ферму родителей в Хьюстоне, где и без маленького ребенка было полно забот. Отца первые несколько лет своей жизни я не видела, однако его родители – очень состоятельные люди поддерживали мою маму и до безумия любили свою первую и единственную внучку.
После моего рождения мама нашла работу в лаборатории Сиэтлского исследовательского центра при океанариуме и намеревалась вернуться к учебе. Но ничего не вышло, с личной жизнью тоже. Мужчины были частыми гостями в нашем доме, но ни один не задерживался надолго. А потом вдруг появился Рик Холстед, и запахло жаренным.
– В семнадцать лет мне пришлось перебраться в очень крутой район Сиэтла и поселиться в особняке. Меня отправили в школу для богатых придурков. Форма, правила, элита. Там училась и Трейси.
– Трейси?
– Его единственная дочка. И она не обрадовалась мне и моей маме. Готова была наизнанку вывернуться, чтобы прогнать нас.
Рик призывал дочь уменьшить агрессию и оставить в покое женщину, которую он полюбил, но обо мне не сказал ни слова. И здесь мы возвращаемся к моей маме, ведь она так же не пыталась защитить меня от сумасшедшей сводной сестры. Она была так занята новым браком, что на меня у нее не нашлось времени. Я имела право злиться.
После прогулки по магазинам мы отправились в открытое кафе-террасу на последнем этаже торгового комплекса.
– Психичка была на два года старше, и третировала меня вместе со своей отбитой компашкой каждый божий день.
– Но при чем здесь Рэй?
О, он играл самую главную роль.
– А Рэй учился с ней и был кем-то типа ее парня.
– Ты имеешь в виду?..
– Они трахались как кролики в соседней комнате, ведь мамы и Рика никогда не было дома.
– Рэй тоже издевался над тобой?
Я замялась, заталкивая в рот огромную порцию замороженного йогурта.
«Сиэтл Марин Хай» заявляла о высоких требованиях к ученикам, каждый резидент должен быть ответственным, воспитанным и исполнительным молодым человеком или леди, но глядя на сборище ползучих тварей в коридоре, складывалось впечатление, что человек, который проводит собеседование при поступлении – слепой, глухой, и к тому же плохо разбирается в людях. А может все дело в деньгах?
С волос стекала вода, жакет промок, собственно как и моя блузка, и уродливая клетчатая юбка до колен. Трейси снова уехала в школу без меня, школьный автобус не ходил в район, где располагался особняк Холстедов, богатые детишки из этих мест имели по целому автопарку крутых тачек, чего нельзя сказать обо мне, я прав то водительских не имела. Мне пришлось идти пешком под проливным дождем без зонта до ближайшей остановки городского автобуса. Я сильно опоздала на первый урок, но даже это было пустяком.
Презервативы. Они повсюду.
Я стояла перед своим шкафчиком и вычищала из него презервативы, наполненные чем-то отвратительным, похожим на сперму. Сомневаюсь, что это была именно она, ведь даже если все дружки Трейси соберутся вместе и займутся командной дрочкой, они не произведут столько необходимого материала, однако отвращения эта мысль не убавляла.
Вокруг меня собралась толпа, коридор зашелся в шепотках, старшеклассники повытаскивали телефоны и стали снимать меня.
Трейси была зла на меня всегда, но именно вчера я спровоцировала извержение вулкана, ведь посмела по неосторожности сказать ей, что таким, как она не следует размножаться.
– Видишь, сестричка, решила прислушаться к твоему совету.
Холстед остановилась в нескольких метрах от меня, с наслаждением наблюдая за мной. Я растерялась. Не хотела показывать этого, но была чертовски напугана, поэтому начала складывать презервативы прямо в пакет с ланчем.
Стиснув зубы до боли в деснах, только бы не расплакаться, я захлопнула шкафчик и обернулась к сводной сестре.
– Молодец, Трейси, ведь если бы все это оказалось в тебе, то тебя наверняка нарекли бы спермо-фермой.
– Что ты сказала?
На этом лимит моей храбрости исчерпал себя. Я покачала головой, не имея ни малейшего желания ввязываться в огромный скандал с Трейси.
Подхватив мокрый рюкзак, я направилась подальше от этого сумасшествия. Выбросив пакет с ланчем и презервативами в мусорное ведро, зашла в уборную, чтобы привести в порядок свою мокрую одежду. Меня трясло от холода.
Слезы все же брызнули из глаз. Я правда старалась быть сильной, но у меня не выходило. Холстед не просто досаждала мне, она издевалась надо мной, а ее папаша ничего не делал с этим, впрочем, как и моя мать.
«Девочкам просто нужно дать время», – твердила она.
Ее бездействие причиняло мне боль.
Я умылась и расчесала влажные волосы, подержала жакет под осушителем для рук, а затем направилась на занятия. После третьего урока у меня всегда было окно в расписании. Я уходила в укромное место в самом конце правого крыла школы. Садилась на широкий и низкий подоконник и наслаждалась тишиной. Сегодня я решила потратить свободное время на подготовку к английскому. Необходимо было довести эссе до совершенства.
Я выудила из рюкзака листок, а также банановое молоко – единственную уцелевшую часть ланча, погрузилась в работу, почти не замечая дрожи в теле после утреннего переохлаждения.
– Ты прячешься от мира или просто прогуливаешь уроки? – Я вздрогнула, услышав знакомый до тоскливого скрипа в груди голос.
О боже, он ведь обращался ко мне?
Мой взгляд медленно поднялся по потертым джинсам, белой футболке, черном бомбере с эмблемой «Seattle Whales» и замер на леденцово-синих глазах Уилсона. В горле мгновенно пересохло, а язык прилип к нёбу. Я распахнула губы, но не смогла ему ничего ответить.
Рэй только недавно пришел в школу, по утрам у него была тренировка в спортивном центре, и он пропускал несколько занятий, закрывая пробелы в дополнительное время. Учителя нормально относились к этому, каждый понимал, что Уилсон метит в Лигу[1], а у профессионалов не всегда находится время на такие бесполезные вещи как уроки.
И да, я знала его расписание наизусть.
– У меня нет урока в это время.
– И ты всегда сидишь здесь в одиночестве?
Я кивнула.
Он хмыкнул, а затем сел рядом со мной и скинул с себя бомбер, оставаясь в одной футболке.
Счастливый бомбер – он никому не давал его, даже Трейси, хотя десятки девушек нашей школы мечтали, чтобы холодным вечером он накинул его на их плечи.
Я вздрогнула, когда горячее плечо прислонилось к моему плечу, и даже голову в его сторону боялась повернуть.
– Мне нужно позависать где-нибудь полчаса, побуду здесь, – сказал он, бесцеремонно выхватывая из моих рук бутылку с банановым молоком и поднося ее ко рту. Я нервно сглотнула, ведь он случайно коснулся моего запястья.
Рэй Уилсон коснулся меня.
Боже.
И его прикосновение, казалось, оставило ожог на моей коже.
Я завороженно уставилась на то, как дергается его кадык с каждым глотком, но усилием воли отвела взгляд. Я корила себя за любопытство снова и снова, но от этого мои чувства никуда не исчезали.
Я была влюблена в Рэя, как и многие в этой школе. Закрывала глаза и думала о нем, размышляя, что было бы, если бы он обратил на меня внимание и позвал на свидание. Что если бы я могла поцеловать его? Его губы такие же мягкие, какими кажутся?
Но уже через минуту мои грезы разбивались о суровую реальность, ведь я слышала громкие стоны Трейси и стук спинки кровати о стену, когда Рэй жестко брал ее в соседней комнате. Это происходило не каждый день, но часто.
После первого же всхлипа сводной сестры мои ребра будто стягивали металлическими нитями, мысли путались, а тело бросало в жар. Я лежала в постели, в полной темноте, переполненная целой палитрой эмоций, начиная от раздражения и заканчивая жгучей ревностью. Но больше всего я злилась не на Рэя и даже не на Трейси, а на себя. За то, что отчаянно мечтала оказаться на месте Холстед. Почувствовать на коже его прикосновения, хоть и грубые, ощутить запах его влажной от пота кожи и раствориться в его глазах, которые напоминали мне необъятный космос.
Я ругала себя за то, что чувствовала, презирала извращенный трепет в животе. Я ненавидела то, что начинаю касаться себя, представляя, что именно его пальцы неторопливо ласкают меня между ног, что именно его рука пробирается под мою майку и мягко сжимает грудь. Я представляла то, чему никогда не суждено было случиться.
Погодите, что он сказал?
– Здесь? Со мной?
– Ага.
– Не нужно.
– Похоже, что я спрашивал?
Ну да, король школы и я.
– Это жалость?
– О чем ты?
– Я о видео. Ты посмотрел его и решил пожалеть меня? Или, может, решил последовать примеру своей подружки и сейчас на мою голову прилетит тухлое яйцо? Ну так знай, я не нуждаюсь в твоей жалости! И все, что бы ты ни сделал, никак не повлияет на меня. Плевать я хотела на тебя, на придурков, что смеются надо мной, на Трейси, и плевать я хотела на эту школу!
Я вскочила с подоконника и стала быстро убирать в рюкзак свои вещи. Стыд поглощал меня. Я понимала, что причин стыдиться у меня не было, ведь это моя сестра вела себя как идиотка, а не я. Но рядом с Рэем мне так не казалось, я боялась сделать вдох неправильно, мне не хотелось облажаться перед ним, а я уже по умолчанию была посмешищем в этой школе.
Я почувствовала теплое прикосновение. Рэй полностью обернул длинные пальцы вокруг моей руки.
Сердце в груди сделало кульбит. Я подняла взгляд и заметила беспокойство в его глазах. Совсем легкое, но тот факт, что оно там было, выбивал почву у меня из-под ног.
– О каком видео ты говоришь?
Его прошлое прикосновение, когда он забрал из моих рук бутылку с банановым молоком, все еще ярко ощущалось на коже. И я боялась представить, что случится, если я сейчас же не сброшу его руку со своего запястья. Должно быть, своим теплом он прожжет мою плоть до костей. Именно поэтому я поспешно избавилась от его хватки и нервно поправила волнистые и все еще влажные волосы.
– Как я выгребала использованные презервативы из своего шкафчика. В панике перекладывала их в пакет с ланчем под десятки смешков. Вот так вот. Мой сэндвич с тунцом отправился в мусорный контейнер, и это, пожалуй, обиднее всего, ведь я голодна, – поведала я, невольно опуская взгляд на пустую бутылку бананового молока в его руках. Уилсон тоже взглянул на нее.
– Трейси сделала это?
– Не знаю, может, Кэм или Джордж, может, Ванесса.
Это мог сделать кто угодно из ее идиотов-друзей.
Рэй нахмурился и неприлично долго задержался взглядом на моем лице. Я снова почувствовала, как к щекам приливает жар.
– Что?
– Ничего, просто странно, то, как ты говоришь. Не похоже, что у тебя есть проблемы с головой.
– С чего ты взял, что у меня проблемы с головой?
Рэй выпрямился во весь рост, заставляя меня немного запрокинуть голову, чтобы не потерять с ним зрительный контакт.
– Трейси говорила. Именно поэтому ты молчишь и сторонишься людей. Когда я встретился с тобой в прошлый раз в вашем доме, ты убежала. А еще она сказала, что ты боишься резких звуков и яркого света.
Ну да, убежала, потому что очень сильно хотела пить и… думала, что он уже ушел из дома.
Идиотка!
– Правда? Что ж, я здорова, а еще я не боюсь резких звуков и яркого света, представь себе, не сплю в гробу, не храню сердце в старинной шкатулке, а из моей задницы не торчит хвост.
– Пока лично не увижу – не поверю. – Уголок его губ дернулся, и мне потребовалась вся выдержка, чтобы не упасть в обморок от одного вида его рта, произносящего нечто прекрасное.
Рэй Уилсон хочет взглянуть на мою задницу.
Мамочки!
– Почему тогда она делает это? – спросил он, сбивая меня с мыслей.
– Потому что моя мама заняла место ее мамы, потому что теперь мистер Холстед уделяет время не только дочери, но и другой женщине, – выпалила я, совершенно забывая о том, что Рэй был кем-то вроде ее парня. – Мне нужно возвращаться в центральный корпус.
И снова. Теплые пальцы остановили меня. Рэй держал меня крепко, а затем вложил в мою ладонь что-то продолговатое. Я опустила взгляд, замечая молочную шоколадку «Hershey's».
– Это не заменит сэндвич с тунцом, но ты хотя бы не останешься без ланча. И я скажу Трейси, чтобы она перестала.
С моих губ сорвался нервный смешок:
– Сделав это, ты повесишь на мою спину мишень.
– Сделав это, я сниму ее с твоей спины.
– Ты наивен, если думаешь так.
– А ты наивна, если думаешь иначе.
– Ты собираешься переворачивать каждый мой ответ?
– А ты против этого, Бабочка?
Услышав новое, непривычное и безумно милое прозвище я оторопела, но затем, сжав шоколадку в руке, кивнула Уилсону на прощанье и убежала.
Запах зеленого чая вернул меня в реальность. Перри смотрела на меня, ожидая ответов.
– Нет, – тихо сказала я, сжимая холодными пальцами горячий стакан. – Рэй Уилсон ударил гораздо больнее Трейси и ее шестерок.
[1] Национальная хоккейная лига (НХЛ) – профессиональная спортивная организация, объединяющая хоккейные клубы США и Канады.
Глава 4
Кирби
Огромных усилий мне стоило не улыбаться как умалишенная, когда я входила в сорокаэтажную высотку на Манхэттене принадлежащую «Daisy Hill Publications» и главной дочке огромной семьи, журналу о моде «Red Planet».
Я усердно работала с самого своего рождения, поступила в лучший университет на Западном побережье, получила степень в журналистике и окончила курс искусства. И не забывайте о сертификате цифрового дизайна в арт-школе «Парнас» в Бостоне.
Когда я обнаружила письмо от «Daisy Hill Publications» с тем, что отдел кадров рассмотрел мое резюме и приглашает на собеседование, едва не покинула этот мир от шока. Три года работы в женском журнале, десятки статей о климаксе, родах, влиянии каблуков на позвоночник, и вот я вышла на новый уровень. Не подумайте, что я пренебрежительно отношусь к женскому журналу. Просто журнал о моде был моей мечтой. Я упорно шла к своей цели и надеюсь когда-нибудь занять место арт-директора в американской штаб-квартире популярнейшего журнала о моде в мире.
– Нет. Этого просто не может быть! Сюда, быстрее!
Высокий крик едва не спровоцировал у меня разрыв барабанных перепонок. Я побежала в кабинет начальницы, по пути едва не сталкиваясь со своей коллегой и главной соперницей – Аннабет Роуз. Брюнетка окинула меня уничижительным взглядом, пригладила короткую пышную юбку из вельвета и шагнула в кабинет Присциллы Райли – нашей начальницы и арт-директора журнала раньше меня.
– Что случилось? – встревожено спросила Аннабет.
Присцилла сидела за столом и рассматривала фото, что ей недавно доставили.
– Мне нужен мокко на кокосовом молоке из «Блюботтл». А ты, – она указала на меня, – подойди сюда и взгляни на снимки.
Брови Роуз гневно изогнулись, а мне с трудом удалось сдержать улыбку. Мы соперничали с ней с первого дня, ведь обе были приглашены стажерками в арт-отдел журнала.
Присцилла считала, что соперничество способствует лучшим результатам, поэтому она устроила нам с Роуз настоящие «голодные игры». В целом весь журнал работал по принципу «борись или проваливай». Всего каких-то пару месяцев и начальница остановит свой выбор на одной из нас, ведь вакансия креативного дизайнера отдела всего одна. И я очень надеюсь занять ее.
Я подошла к столу и взглянула на снимки. Аннабет сдвинулась с места и отправилась за мокко только после того, как Присцилла послала ей укоризненный взгляд.
– Что ты видишь? – спросила мисс Райли.
На фото были изображены лица крупным планом, женщины с разными цветами кожи. Пухлые губы моделей и яркие оттенки новой помады известного бренда. Прекрасная задумка и исполнение, за исключением одного минуса.
– Синий свет вот с этой стороны, – я указала на нижний угол снимка, – делает кожу девушки нездоровой.
Присцилла задумчиво смотрела на фотографии, а потом вдруг схватила их и выбросила в корзину у выхода:
– Тусклая и безжизненная кожа. Мы должны показать помаду, а не похоронный макияж. Это никуда не годится, нужно добавить розового. Свяжись с агентством, пусть пришлют моделей сегодня, обговори с рекламщиками, снимки должны лежать у меня на столе к утру среды. Пусть Бёрди все переделает, а ты проконтролируешь.
– Я?
– Если ты не забыла, сегодня вечером у меня рейс в Лос-Анджелес, но если у тебя есть дела важнее твоей работы, то я могу поручить это Роуз.
Это не было моей работой. Пока что. И я боялась, что не справлюсь, но буду полной дурой, если откажусь из-за волнения.
– Я сделаю все в лучшем виде.
– А может быть иначе?
Схватив сумку, Присцилла направилась к выходу, вышагивая по коридору к лифтам, словно дикая фурия, неудивительно, что люди расступались перед ней, буквально влетая в стены. Она была подобна урагану: кончики волнистых волос длиной до плеч пружинили от каждого ее шага, высокая и стройная, в расклешенных брюках от «Сен-Лорана», и с сумочкой из кожи питона.
Работать с ней – честь для меня. Она была лучшей в своем деле. Сорокалетняя мисс Райли имела влияние и власть немногим меньшие, чем у главного редактора. Концепция каждого номера журнала была ее работой, она отвечала за визуальную составляющую номера и делала это лучше других.
В отдел влетела запыхавшаяся Аннабет. В руках картонная переноска-слот с двумя стаканчиками кофе, медового оттенка локоны выпали из аккуратного пучка.
– Где она?
– Ушла.
– Как ушла?
– Передвигая ногами.
Аннабет Роуз ненавидела меня и делала все, чтобы выставить меня ни на что не способной идиоткой перед Присциллой. Она портила мои вещи, мешала мне работать, а на прошлой неделе залила газировкой мой планшет, где были важные наработки по презентации косметики бренда «Ла-Розе» – масштабный проект, работа над которым кипела уже не один месяц. Поэтому я не собиралась любезничать с ней.
– Я бегала за кофе на соседнюю улицу. Она не могла уйти!
– Ты права, попробуй поискать ее под столом.
Роуз злобно уставилась на меня:
– Что мне делать, я взяла ей два кофе за свой счет на кокосовом молоке!
– Выпей, – пожала плечами я, останавливаясь у небольшого зеркала и обновляя персиковый блеск на губах.
– У меня жуткая аллергия на кокос, надуваюсь как воздушный шарик, – фыркнула она, а затем как-то странно взглянула на меня, словно в ее голове появилась мысль, что я могу использовать эту информацию. Но я же не она, я не подсунула бы ей кокос, чтобы насладиться тем, как она надувается словно воздушный шарик.
По крайней мере сегодня.
– Тогда тебе все же стоит сделать глоток, – съязвила я, хватая стаканы из картонной подставки.
– Катись в ад, Стоун!
– Не могу, чем же тогда сегодня займешься ты? Снимки ведь на мне.
***
– Не хочешь сходить в пятницу в кино?
– Что показывают? – без интереса спросила я.
– «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», – заговорщицки бросил Люк, потирая руки в предвкушении.
Я подняла взгляд от рекламных макетов нового выпуска и уставилась на парня с натянутой улыбкой. По правде говоря, на этой неделе мне было совсем не до кино, но провести вечер в компании Люка, что может быть лучше?
– Ей понравился первый и второй, отнеси их Аннабет, надеюсь, она еще не ушла в преисподнюю, – сказала я, передавая планшет в руки парню.
– Чего?
– Не бери в голову, и я согласна на кино.
Люк ухмыльнулся и протянул руку ладонью вверх, я описала круг над его рукой, затем сложила пальцы в кулак и ударила сверху – наш особый жест-приветствие, который придумал он.
Люк Спенсер был менеджером в рекламном отделе журнала. Немного выше меня, спортивного телосложения, с черными, густыми, но коротко стрижеными волосами и лучащимися добром карими, почти черными глазами. Молодой рекламщик был невероятно благосклонен ко мне в первый день работы. Теперь между нами было что-то вроде дружбы.
– Я заберу тебя на машине.
– Хорошо, увидимся, – бросила я и, озабоченно поглядывая на наручные часы, побежала на два этажа ниже в фотостудию.
Казалось, мой простой ответ поднял его настроение на весь день.
«И член», – кричала моя внутренняя вредная сучонка Кирби, которую я предпочитала держать на привязи большую часть времени. Вот и в этот раз я заткнула ее, отвечая, что Люк относится ко мне исключительно как к подруге. Хоть он и пытался стать для меня кем-то большим в первый месяц моей стажировки в журнале.
– Я сделала все, как она сказала! – услышала я сразу, как только зашла на площадку для фотосессии.
– Знаю, но ей требуется больше розового.
Бёрди запрокинула голову и страдальчески приложила ладонь ко лбу.
– Она хотела синий!
– Но теперь ей нужен розовый.
– Дерьмо!
Эту эмоциональную особу зовут Бёрди Радд и она фоторедактор в «Red Planet». Мы сошлись сразу как коллеги и как приятельницы, а еще она также как и я стремится отыскать свой «Дао»[1]. А найти человека, который хотя бы знает, что это значит, крайне тяжело, еще тяжелее найти того, кто не станет шутить над этим. Мир полон придурков, потому что не все отыскали свой «Дао».
– Она хотела синий, – уже тише повторила Радд.
Я лишь пожала плечами, в другой день я разделила бы негодование подруги, но не сегодня. Наблюдать за недовольной физиономией Аннабет Роуз было так чертовски приятно.
Бёрди объяснила новую концепцию команде, а затем подошла к Патрику. Молодой фотограф вцепился в корпус фотоаппарата и слушал ее, опасаясь посмотреть в глаза.
Я понимаю тебя, чувак. Не испытывать зрительного оргазма глядя на черную «Барби» (как она сама любила себя называть) с длинными волнистыми волосами цвета горького шоколада, было крайне тяжело. Миндалевидные «кошачьи» зеленые глаза в обрамлении длинных ресниц выдавали в ней комбинацию бразильской и ирландской крови, а кожа цвета кофе с молоком досталась от бабушки – кенийки.
Патрик был влюблен в нее, все видели это, кроме Бёрди.
– Я никогда не встречала кого-то интеллигентнее Патрика, но даже он позволяет себе трахать ее глазами, – послышался низкий голос. Я обернулась и взглянула на жгучую брюнетку с круглыми глазами цвета янтаря. Кроткий и черный ажурный топ выделял тонкую талию, а синие брюки подчеркивали длинные ноги. Она носила нулевой размер и обладала модельными параметрами времен «Героинового шика», хотя вовсе не была моделью. Всему виной плотный график и питание одними лишь кофе и сигаретами. Рокси Купер – редактор отдела моды и одна из немногих, кто предложил мне сигаретку дружбы в первый день работы в журнале. Рокси никогда не подбирала слов в общении, прямолинейная и упрямая, многим это не нравилось, но лично я обожала эти ее черты.
– О чем ты? Он даже взгляда на нее не поднимает.
Рокси щелкнула зажигалкой и затянулась, после запрокидывая голову и выпуская дым.
– Потому что смотрит на ее сиськи.
– Разве его можно за это винить, я тоже часто пялюсь на ее сиськи.
– Хватит сплетничать, – шикнула Бёрди, останавливаясь рядом.
Рокси подошла к маленькой стойке, на которой стояли два пустых стаканчика из-под кофе, те самые, что я забрала у Роуз.
– Почему не взяли мне?
– Было только два и оба для Присциллы, но она ушла. Кстати, ты знала, что у Аннабет аллергия на кокос?
Рокси улыбнулась, что было больше похоже на хищный оскал, и стряхнула пепел сигареты в стаканчик.
– Теперь мы знаем, как покончить с ней, не привлекая внимания, – пропела она, выбрасывая недокуренную сигарету в стаканчик. Она пыталась бросить.
– Я надеюсь, ты помнишь, что у нас сегодня двойное свидание с секси-красавчиками? – Бёрди обращалась к Купер.
– Пас.
– Мы договаривались!
– Что? Красавчик только твой, и то наполовину, второго я не видела, вдруг там толстый парень с зализанной челкой и галстуком, подаренным его мамашей. Кроме того, я выдохлась. Эмми завалила меня работой на этой неделе. Она не может определиться с юбками, мы перепробовали все виды, которые прислали дизайнеры, ей не нравится, – пожаловалась Рокси, морща нос.
Эмми была главным редактором журнала, не Винтур[2], но тоже та еще заноза в заднице.
Бёрди закатила глаза и обернулась ко мне:
– Пойдешь ты.
– Не планировала, – отрезала я, на что Бёрди развернула ко мне экран сотового и показала фотографию обнаженного мужского торса. Шесть кубиков пресса, светлая кожа, обилие родинок. Выбритый подбородок, лица не видно. – Ты собралась на свидание с чьим-то младшим братом?
– Что? Нет!
– Плохие новости, своего лица не показывают либо женатые, либо маньяки, которые не хотят светиться. Это же самый заезженный прием из слэшеров.
Вообще-то у меня не было грандиозных планов на вечер. Хотела встретиться с Перри, но она опрокинула меня из-за свидания с мужем. Как банально. Зачем нужны свидания, если вы уже женаты?
– Например?
– «Крик» с Эммой Робертс.
– Терпеть не могу слэшеры. «Звонок» лучше, – дернув плечиком, сообщила Бёрди.
– Самара отправила бы сиськи, – вытягивая очередную сигарету из пачки, заметила Рокси.
– Хреновые сиськи, учитывая то, что она пролежала в колодце черт знает сколько, – добавила я, вырывая сигарету из ее рук и храбро встречая возмущенный взгляд.
– Эй!
– Еще немного и вместо юбок тебе придется выбирать новые легкие.
– Что проще, чем отыскать юбки нужного фасона и цвета для нового номера, – вздохнула Рокси.
Бёрди всплеснула руками:
– Довольно. Ты идешь, мы собираемся трахнуть двух симпатичных красавчиков.
– Вы даже не знаете, как они выглядят, не круто трахаться с чуваком с пакетом на голове, – подметила Рокси.
– С чего ты взяла, что на его голове будет пакет? – спросила Радд.
– С чего ты взяла, что я собираюсь сегодня трахаться?
Я посчитала важным обговорить этот момент, чтобы потом Бёрди не обвинила меня в наличии у меня трусов и здравого смысла.
– В целом, если пакет будет из экологичных материалов, то можно подумать, у меня всегда было особое отношение к парням, которые заботятся о природе. Трахаются как кролики, не дырявят озоновый слой, все дела.
Бёрди побежала на площадку контролировать процесс съемки.
– Ты сама дырявишь озоновый слой сигаретами и Понтиаком девяностого года.
– Что ты понимаешь в качественных машинах?
– То, что если у них отваливается дно, то явно пора что-то с этим делать.
Рокси вытянула еще одну сигарету, но я выхватила и ее, а затем вовсе забрала пачку. Подруга метнула в меня убийственный взгляд. Мало кто решался противостоять Рокси, эта хрупкая девушка одним взглядом внушала страх в людей.
– И добавь к розовому свету желтого, – крикнула я Бёрди.
– Разве Присцилла говорила о желтом?
– Нет, но я рискну.
– Если ты промажешь, она съест тебя на ужин, – самодовольно выдала Радд.
Я взглянула на Рокси, которая давно связала меня и вывезла к старому карьеру за городом в своей голове, и раздавила пачку сигарет в руке.
– Тогда ей придется встать в очередь.
[1] Дао – это центральное понятие в китайской философии, особенно в даосизме.
[2] Анна Винтур – британская журналистка, главный редактор американского издания журнала Vogue с 1988 года.
Глава 5
Рэй
Я ненавидел понедельники. Первый рабочий день недели открывал портал в ад. В понедельник все люди злые, ведь этот день напоминает о том, какая дерьмовая у тебя жизнь.
К черту понедельники! Уберем их. Сегодня же позвоню своему агенту, пусть выяснит, где проходят пикеты против понедельников, я обязательно поучаствую.
Нет! Сделаю это прямо сейчас.
Выудив телефон из кармана спортивных шорт, я набрал сообщение Франклину. Не успел нажать кнопку «отправить», как перед моим лицом приземлился журнал.
Пятый.
Я окинул взглядом стопку из глянца и поморщился. Я сидел за столом в кабинете Уэббера, который не затыкался ни на секунду, и переживал момент, напомнивший мне о детских годах. Меня отчитывали, словно я сломал куклу соседской девчонки, когда на самом деле, милая Дикси сама свернула голову игрушке, у соседей растет следующее адское отродье из цикла «Дитя тьмы»[1].
Ладно, признаю, я был виноват, но совсем немного.
Кто знал, что однажды Джина Сантино вспылит после очередного отказа и сольет в сеть очень интересное видео. Один июньский вечер, который я провел на Ямайке в компании самой Джины и милой дочки сенатора Теллера. Сантино снимала, как мы веселимся в президентском люксе, ничего запрещенного, но алкоголя в тот вечер явно было достаточно. И вот Кара Теллер опустилась передо мной на колени и, приспустив боксеры, обхватила губами мой член, вбирая его до самой глотки. Джина стояла позади, и тут я вспомнил, что она – чертова бьюти-блогер – не способна ни на секунду оторвать смартфон от своей руки. Я бросил ей, чтобы она заканчивала, и на этом видео оборвалось.
Я поднял взгляд от планшета, где на паузе стояло то самое видео, и с надменной уверенностью посмотрел на присутствующих. На казнь собрались все: генеральный менеджер клуба Бен Уэббер, считай второй после бога, пиарщик коротышка Сэм (все дело в коротких и кривых ногах), и самый вменяемый человек в этой комнате за исключением меня – тренер Льюис.
– Скажи что-нибудь, – попросил Уэббер, усаживаясь за стол напротив меня.
Мне хотелось посоветовать седеющему менеджеру не переживать так сильно, не хочу, чтобы на меня повесили еще и сердечный приступ. Его шестая жена не простит мне этого.
– Мне кажется, нас ждет новый альбом Свифт[2], ведь их отношения с Келси[3]не продержатся и полугода, ах да, я до двух лет не носил трусы. Не любил когда что-то стесняет движения, понимаешь? Однажды едва не разделся в «Таргете»…
– Рэй! Я спрашивал о видео.
Будто бы я не понимал этого. Просто не мог упустить возможности свести Уэббера с ума.
– Жаль, что она не засняла мой член, реакция общественности была бы иной. Посетив Лондон, кто не захотел бы посмотреть на Биг-Бен? – Я откинулся на спинку кресла и послал дирекции свою фирменную дерзкую ухмылку.
– Еще что-то добавишь?
– Да, перенесем этот разговор на вторник, ненавижу понедельники.
Уэббер вскочил со стула и, отшвырнув планшет в сторону, отошел к окну, очевидно рассчитывая вызвать во мне страх или просто едва не слетая с катушек, откуда мне знать?
Раньше моя личная жизнь не касалась клуба, но папаша Кары сильно ущемился, по слухам даже «понес необратимые имиджевые последствия», и теперь хотел подвесить меня за яйца над камином в своей гостиной. Меня спасло то, что у мультимиллиардера и владельца клуба Джозефа Маклина, который обожал свой хоккейный клуб и его капитана, член был побольше, чем у сенатора Теллера. Джо знал, что собрал лучшую комбинацию, если быть совсем откровенным, я был звездой в этом клубе, убрать меня, все равно, что отрубить палец. Можно, конечно, поставить протез, но ни один протез не заменит живую конечность.
Еще одна причина спускать на меня всех собак – племянник Уэббера, которого менеджер грезил перевести из АХЛ[4]прямо на золотой Олимп. Не просто перевести, но и посадить на место капитана. Все это знали. Но если Бен считал, что ему удастся это сделать, он не иначе чем идиот. Капитана выбирают парни, они никогда не позволят юнцу из АХЛ встать во главе клуба.
– Капитана моего клуба называют проституткой, – взревел Уэббер.
Его клуба. Напыщенный индюк мог только мечтать об этом.
– Это упущение, ведь мне не платят за секс. Выходит, я скорее сексуальный раб, чем проститутка.
Тренер Льюис негодующе покачал головой. И только из уважения к этому человеку, который отдавал все свои силы, чтобы привести команду к успеху, руководствуясь при этом не деньгами, я прикусил язык.
– Ты думаешь это смешно?
– А разве нет? Почему я должен отчитываться перед тобой или кем-либо еще? Моя личная жизнь касается только меня.
– Твоя жизнь перестает быть личной, когда попадает в новостные заголовки. Ты капитан, тот на кого равняются игроки, тот на кого равняются мальчишки со всей Америки, и ты подаешь им ужасный пример! Маклин любит хоккей, но он в первую очередь бизнесмен. Как скоро он поймет, что золотое звено его клуба своим незрелым поведением приносит ему убытки и попытается продать его в другой клуб?
Уэббер звучал убедительно, Джо не прекратил бы контракт со мной из-за давления какого-то сенатора, но с радостью распрощается со мной, если перестанет считать меня полезным. Я был загнан в угол, чего чертовски не любил.
– Обещаю больше не спать с дочками сенаторов.
Уэббер скривился.
– Ладно, к дочерям конгрессменов тоже не подойду.
– Этого мало!
– Что еще ты хочешь от меня? Чтобы я принял обет безбрачия?
– Именно так. Я не потерплю больше всех этих заголовков, еще один слух, и ты попрощаешься с местом капитана и более того отправишься в другой клуб. Я лично распоряжусь.
Теперь была моя очередь слетать с катушек.
– Ты не посмеешь, я лицо этой команды!
– Но твоего лица не видно из-за количества женских задниц, присаживающихся на него, – фыркнул Уэббер.
Чертов ублюдок!
– Я не практикую это дерьмо!
– Ты слышал меня. Если пресса в очередной раз напишет о твоем рандеву с тремя мулатками на балконе «Плазы», о пиццерии или еще каком-либо дерьме, я изменю порядок в этом клубе, – тыча в меня пальцем, пообещал он.
Уэббер не бросает обещаний на ветер.
– То есть мне теперь и от пиццы отказаться?
– Нет, откажись от минета на парковке пиццерии.
Это была Дафна Картер, начинающая актриса с невероятными способностями. Всего два фото: я откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза и сжав челюсти, и второе, где видно Дафну, которая поднимает голову и проводит кончиком пальца по нижней губе, а моя рука тем временем сжимает волосы на ее затылке. Не лучшее мое фото, но видели бы вы, как поразительно я смотрелся в черном поло от «Лакост».
– Я могу этим пожертвовать.
– Никаких фото с девушками.
Я вскинул руку в характерном жесте:
– Честное скаутское.
– Ты не был скаутом.
Не был, ведь пока нормальные дети наслаждались детством, я работал, чтобы вытащить свою семью из дерьма: Кубок Стэнли[5], стать лучшим игроком в современной НХЛ, следующим Уэйном Гретцки[6]и кое-что еще, что не было связано со спортом, однако имело для меня колоссальное значение.
– И как ты понял это, я неправильно завязал галстук?
Уэббер перекинулся парой фраз с пиарщиком. Тот неодобрительно покачал головой.
– Тебе придется залечь на дно, пока общественность не переключится на что-то другое, Теллер передумает ломать твою карьеру, а Маклин снова будет доволен коммерческими делами клуба.
– Может, мне еще пластическую операцию сделать, имя сменить, чтобы наверняка? Я ведь не сделал ничего плохого, а если кто-то считает иначе, ну что ж, значит ему просто нужно потрахаться.
Еще один осуждающий взгляд от тренера.
Черт!
Кажется, на этот раз все серьезно.
Уэббер вздохнул и устало потер переносицу:
– Я озвучил условия, Рэй.
Условия. Вот чем это было. Не совет, не напутствие, а условия, иначе я рискую лишиться всего, ради чего так упорно трудился.
– Так уж сложилось, что вокруг меня вьется огромное количество красоток, но это не значит, что я сплю с каждой. Я не собираюсь сидеть в подвале.
Тренер Льюис взглянул на меня одним из своих «отцовских» взглядов.
– Об этом никто и не просит, Рэй. Сезон только начался, просто направь свои силы на игру и избавь клуб от скандалов.
Стиснув зубы и кивнув, я вышел из кабинета Уэббера, едва не срывая дверь с петель.
Я не собирался ссориться с дирекцией, может я и был слегка безразличен к мнению начальства, но точно не отличался отсутствием мозгов. Придется отказаться от минетов на парковках пиццерий, стриптиз-клубов и встреч с болтливыми ревнивыми женщинами, пока не уляжется шумиха. Все просто.
К черту. Сейчас мои мысли должен занимать только хоккей.
Схватив одну из своих тренировочных клюшек, я вышел на лед и окинул взглядом огромное пространство. Самая большая вместимость. Величественный вид. Домашняя арена «Королей Нью-Йорка» – лучшего клуба Восточного побережья, нет, всей Америки. И в этом году я собирался доказать это, мы возьмем Кубок Стэнли, чего бы нам это ни стоило.
Клуб уже брал кубок, но тогда я не мог полностью насладиться победой, ведь только пришел из юниоров. В этот раз все иначе. Я чертов капитан «Королей» и готов пожертвовать чем угодно ради того, чтобы привести свою команду к кубку. Ничто не способно остановить меня, Уэббер может засунуть угрозы в свою дряблую задницу, ведь они никогда на меня не действовали. Вот ради чего мне стоит исправить свое положение – моя команда.
Кстати о ней, парни давно разминались, тренер Льюис оглашал состав на следующую игру. Послезавтра мы играем с «Дьяволами» на нашем льду.
– Первое звено: Пауэлл – Уилсон – Блэквуд, защитники Белл и Северсон, второе: Флеминг –Мэйфилд – Майер…
Я остановился рядом с игроком под номером тринадцать. Еще в прошлом сезоне он играл с «Дьяволами» и был их капитаном, а завтра будет играть против них. Мне казалось это забавным, а вот тринадцатый номер совершенно не разделял моих взглядов. Он в целом мало что мог назвать забавным, только если мы не говорим о его прекрасной молодой жене, которая явно знала, в каком месте находится у него кнопка пуска, ведь стоило Перри Митчелл появиться, тринадцатый номер превращался в мальчишку, который едва умел контролировать свои чувства и эмоции. Однако его не за что было винить, Митчелл была горяча как знойное лето, но я больше любил зиму.
Я и Макс были не просто друзьями, мы играли вместе еще с юниоров. Но после драфта[7]разошлись в разные стороны, меня подписали «Короли Нью-Йорка», а Пауэлла «Атланты Лос-Анджелеса». Однако мы никогда не прекращали общение, я знал, что рано или поздно мы сыграем с ним в одном клубе.
– Твое лицо выглядит так, словно ты навалил в штаны, – не отводя взгляда от тренера, бросил Пауэлл.
И как только ему удалось увидеть мое лицо?
– Можно и так сказать, я всего лишь трахнул цыпочку, а оргазм испытала вся Америка. Ее папаша желает пустить меня на корм пумам из сафари-парка, который спонсирует. А Маклин мной недоволен. Просто напоминаю, что в последний раз, когда он был чем-то недоволен, продал акции судостроительной компании, которые держал у себя двадцать лет.
– Я предупреждал тебя, что прежде чем совать член в отверстие стоит убедиться, что это не осиное гнездо, – послышался грубый низкий голос.
Даллас «святоша» Белл, по крайне мере таким он был для нас, остальные люди считали его неуравновешенным психом, самый взрывной хоккеист нашей команды мог выплеснуть агрессию не только на льду, но и на пресс-конференции, отвечая на провокационные вопросы прямо и нецензурно. Ох, нет, Даллас именно нарывался. За эту особую манеру быть говнюком с людьми, а так же за жестокое обращение с соперниками фанаты прозвали его Дикарем. Именно поэтому чаще всего я призывал его молчать, потому что когда Даллас открывал рот, кто-то рядом с ним начинал плакать и звать мамочку.
– Откуда мне было знать? – огрызнулся я. Эти двое не впервые осуждают меня, но давайте будем честными, один из них женился в двадцать шесть лет, а другой… в общем не Далласу с его темным прошлым учить меня жизни.
– Не поверю, что дочка сенатора не сказала о том, что она дочка сенатора. Обычно это первое, что вырывается из ртов ей подобных, – фыркнул Зверь.
Я сжал челюсти, чем привлек внимание друга. Пауэлл мгновенно все понял.
– О, так она говорила, но ты увидел ее грудь и превратился в одноклеточное?
Я и до ее груди особо не прислушивался к бессмысленному трепу.
– Должен же я был взглянуть, куда уходят мои налоги.
– Черт возьми, Рэй! – воскликнул Даллас.
– Ладно, я облажался. Но если бы не видео, никто не узнал бы. Думаешь, ему есть дело то того, кто спит с его дочкой? Он трясется за свой рейтинг.
Лицо Пауэлла потемнело от раздражения, и как только тренер закончил со своими наставлениями, слово дали мне. Я выдал по-настоящему воодушевляющую речь, сказал пару слов о предстоящей игре, о важности сезона и закончил все пророчеством кубка в наших руках.
Я как никто другой умел вести себя так, словно ничего не произошло, ничто не способно было вывести меня из равновесия. Нужна улыбка? Рэй Уилсон покажет лучшую из своего арсенала. Вот, что делают короли, они не сгибаются, даже если на них падает каменная плита, главное чтобы она не оказалась могильной.
Тренировка закончилась, и парни направились в раздевалку. После душа я сидел на скамейке минут тридцать, раздумывая о предстоящем сезоне. Так продолжалось бы и дальше, если бы на экране телефона не высветилось знакомое имя.
Вот что мне нужно.
– Детка.
– Я видела видео!
– Моя задница потрясающе выглядит в кадре, не правда ли? – ухмыльнулся я, складывая вещи в спортивную сумку.
– Весьма, но гораздо лучше она смотрелась бы в моей квартире, – обиженно выдала мисс Блу, и я почти был уверен, что она надула пухлые розовые губки, как делала это всегда, зная, что это быстро поднимает мой член. – Кара Теллер, серьезно?
– Не делай вид, будто ревнуешь.
– Не ревную, но она раздражает меня, а еще ее сотня постов в день с фото еды.
Далия Блу… Даже и не знаю с чего начать. Мы не были парой, не сохраняли верность друг другу, однако часто встречались и спали. Назвать ее другом я тоже не мог, однако она знала гораздо больше моих частых «приятельниц» и пробыла рядом со мной дольше.
Далия продолжала перечислять, почему ей не нравится Кара, мне это надоело.
– Может, встретимся на этой неделе? – спросил я, уже предвкушая ночь горячего секса и отсутствие на меня компромата. С Далией было просто.
– В любой день, Рэй, а сейчас мне пора бежать. – Блу бросила трубку.
Я собирался убрать телефон в карман, но он снова зазвонил, а на экране появился номер моего агента.
Понедельники, точно.
Пора заняться чем-то полезным.
– Ты нашел, где проходит пикет против понедельника?
– Нет, но я нашел веб-сайт, владельцы которого призывают людей сделать понедельник выходным.
Я одернул чистую футболку и закинул на плечо спортивную сумку.
– Отлично. Я напишу им.
– Завтра, – оборвал меня Франклин.
– Почему не сегодня?
– Сегодня понедельник, и у них выходной.
Я бросил трубку, разочарованный тем, что мне приходится мириться с подобной несправедливостью.
– Вечер уже дерьмо, – фыркнул я, направляясь к выходу из раздевалки и случайно задевая плечом Джека или Малыша, как все в команде любили его называть, – очень перспективного нападающего, которому едва стукнуло двадцать. Он был хорош настолько, что тренер поставил его в первую тройку со мной и Пауэллом.
– Подслушал твой разговор, и у меня есть для тебя интересное предложение, – коварно улыбнулся он. – Если, конечно, вопрос с понедельниками откладывается.
[1] «Дитя тьмы» – американский кинофильм, в жанре драма/психологический триллер.
[2] Тейлор Свифт – американская певица, автор-исполнитель, музыкальный продюсер, режиссер и актриса.
[3] Трэвис Келси – американский футболист, выступающий за команду «Канзас-Сити Чифс» Национальной футбольной лиги (НФЛ).
[4] Американская хоккейная лига – хоккейная лига, которая позиционируется как вторая после НХЛ профессиональная хоккейная лига Северной Америки.
[5] Кубок Стэнли – главный приз в Национальной хоккейной лиге (НХЛ), ежегодно вручаемый команде, победившей в финальной серии плей-офф.
[6] Уэйн Дуглас Гретцки – канадский хоккеист, центральный нападающий. Один из самых известных и величайших спортсменов XX века.
[7] Драфт в НХЛ – ежегодный набор в клубы Национальной хоккейной лиги молодых игроков из североамериканских и европейских команд.
Глава 6
Кирби
– Чем он хоть занимается? – спросила я, останавливаясь у зеркала и поправляя чокер со вставкой «Диор» из золота. Единственная вещь, которая указывала на то, что я собиралась именно на свидание. Потому что в остальном я никак не готовилась. Черный, удобный топ на тонких бретельках, джинсы со вставками из кожи по бокам и мотокуртка. Бёрди же в отличие от меня постаралась. В розовом платье-мини она смотрелась изумительно и чертовски сексуально.
– Джек?
– Папа Римский!
– Крестит младенцев, проводит обряды изгнания, я придерживаюсь даосизма[1], откуда мне знать?
– Бёрди!
Подруга фыркнула, останавливаясь рядом и поправляя волосы:
– Не знаю. Он такой загадочный.
Он был не только загадочным, но и странным. Ресторан, куда он пригласил Бёрди и ее «плюс один» находился в Верхнем Ист-Сайде, что говорило либо о том, что он намерен впечатлить Радд – синоним к слову «трахнуть», либо о том, что он безумно богатый парень, раскидывающийся деньгами. Ставлю на второе, а потом на первое.
Ресторан предназначался для особой категории людей, и я в эту категорию не входила, ведь он был веганским.
Хостес проследовала в зал к столику, где нас уже должен был ждать Джек и его друг.
Боже, и почему я согласилась на это?
– Ты знаешь, откуда он?
– Из Нью-Йорка.
– Что-то еще он о себе рассказывал? Кроме того, что у него извращенный вкус в еде.
– Нет, но у парня шесть кубиков пресса и, надеюсь, горячий взгляд убийцы. Так что я не хочу набивать свой желудок, я намерена немного поиграть с этим парнем сегодня вечером. О боже, надеюсь его фамилия Потрошитель.
– Потрошитель – это прозвище. Действительно считаешь это хорошей идеей? Ты ничего не знаешь о нем. Как ты можешь быть уверена, что с ним безопасно?
А вот и ответ на мой вопрос. Я пошла с ней, чтобы проследить за тем, что завтра ее бездыханное тело не выловят в Лоуэр-Бей.
– Ну, он же сидит в «Тиндере». Люди из «Тиндера» не убивают других людей, иначе рейтинг у приложения был бы плохим.
– Бедняги просто не в состоянии написать отрицательный отзыв, потому что сброшены в карьер за городом!
– Кирби, ты ведь отвечаешь за креатив, а не за криминальную хронику, – съязвила подруга, подхватывая меня под руку.
Мы вошли в просторный зал, почти полностью заполненный посетителями. Яркие софиты освещали серые столики в крапинку. Многие предметы интерьера в этом ресторане были изготовлены из переработанных материалов, заведение заботилось об экологии, и делало все возможное, чтобы минимизировать вред нашей планете. Надеюсь, салат мне принесут свежий, а не переработанный из остатков.
Бёрди без остановки говорила о красоте этого места, но я не слушала ее, с долей скуки рассматривала неоновые лампы и окна в пол выходящие прямо на Пятую авеню. В воздухе витал запах шалфея, вареной кукурузы и, кажется, мяты.
Я с любопытством посмотрела вперед, мгновенно цепенея от волнения. Хостес направлялась к столику, за которым сидел Джек и, черт возьми, лучше бы это был Джек Потрошитель.
Я уже видела эти вьющиеся темные волосы, пребывающие в вечном беспорядке.
Схватив Бёрди за локоть, я затащила ее за высокую стойку, в панике осматриваясь по сторонам. Радд пискнула от неожиданности.
– Бёрди, это еще что такое? – гневно зашептала я.
– Джек. – Изогнув брови, она вытянула шею и взглянула на парня и ничего непонимающую девушку-хостес выискивающую нас взглядом. – Боже, вживую он выглядит невероятно. И не урод!
– Так для тебя это лотерея?
– Мне действительно было интересно, что за голова прилагается к такому телу. А в чем проблема? Ты знаешь его?
А кто не знал новичка «Королей», о котором говорили на каждом шагу? Это же Нью-Йорк!
– Это Джек Малыш Блэквуд – нападающий «Нью-Йоркских Королей», – зарычала я ей на ухо. – Дорогая покупка, месяц назад каждый заголовок был о нем, чем ты занималась в это время?!
– Ну прости, что я не слежу за жизнью футбола этой страны. Потные грязные мужики в шлемах с кровоточащими коленями и локтями совсем не привлекают меня.
– А что насчет потных и грязных мужиков с выбитыми зубами? Потому что Джек не футболист, он хоккеист.
Бёрди сложила губы в форме буквы «о», я надеялась, что сейчас она захочет уйти, но ошиблась. Подруга улыбнулась и прикусила полную губу.
– Как сексуально. Но, надеюсь, все его зубы на месте. Погоди, разве ты не противница хоккея?
Да, выхожу на протесты против этого вида спорта каждый день.
Но не по понедельникам, не люблю понедельники.
И ничего сексуального здесь не было, ведь Джек играет в клубе с…
О нет.
Нет, пожалуйста!
Мой взгляд заскользил по высокому парню в черном бомбере и потертых джинсах, по светлым волосам, небрежно зачесанным назад, и ослепительной улыбке, которой он одарил растерянную хостес.
Пора валить.
Бёрди, словно почувствовав мой настрой, успела ухватиться за рукав моей мотокуртки:
– Стоять. В чем дело?
– Его друг, как бы помягче сказать, я закрыла его голым на балконе на свадьбе подруги.
– Так это был он? – удивилась Радд. – Черт, блондин, Рокси будет локти кусать, она любит парней типа молодой версии Джоша Холлоуэя[2].
– Да, поэтому я ухожу, сейчас!
После моей маленькой шалости на свадьбе остаток вечера я избегала его, стоит сказать, что он тоже не спешил подходить ко мне, утешаясь в обществе невероятной брюнетки – родственницы Пауэлла, однако продолжал прожигать мою голову суровым взглядом, так несвойственным вечно улыбающемуся золотому мальчику.
– Нет. Ты обещала.
– Черта с два я обещала! Ситуация полностью поменялась.
– Прошу. Я буду неделю носить тебе твой любимый матча-латте на банановом молоке из «Старбакс».
– Месяц.
– Две недели.
– Ничего не могу поделать. Были планы на вечер, – поправив и без того идеально уложенные волосы, фыркнула я. Бёрди сузила глаза и едва не топнула ногой от недовольства.
– Ладно! Месяц! Досидишь до конца, а не уйдешь через пять минут.
– Уйду через полчаса.
– Нет. До конца.
Я попыталась вырвать руку из ее хватки, и когда Радд вдруг отпустила меня, я отшатнулась от нее, едва не падая на пол. В самый последний момент кто-то уверенно схватил меня за талию, я уткнулась носом в твердую грудь, обтянутую футболкой. Запах горного воздуха и сладости миндаля наполнил мои легкие и заструился волнением под кожей, вызывая покалывание во всем теле. Я вскинула голову, встречаясь взглядом с прищуренными синими глазами. Сглотнув, выглянула из-за его спины, замечая недоуменную хостес, а за ней гостей ресторана.
Надменное хмыканье, прокатившееся над моим ухом, до ужаса взбесило меня.
– Ничего, такое часто бывает. Фанатки… Написать тебе пару приятных слов, детка?
– Надейся, чтобы хоть кто-нибудь написал их в твоем некрологе, – фыркнула я, резко отстраняясь от него.
Настроение на вечер: убивать.
***
– Так ты играешь в хоккей… – Бёрди попыталась разрядить обстановку. Но это было невыполнимой задачей, ведь напряжение между мной и Рэем было прочным словно лед. Вот только если Рэя забавляло это, я ужасно злилась. – Круто, мне нравится хоккей, я люблю вашу команду, как же их?..
– «Нью-Йорк Янкиз»[3], – подсказала я, отправляя в рот кусочек морковной котлеты.
Гадость редкостная!
Поэтому я тактично выплюнула пережеванную морковь в салфетку.
– Точно, обожаю, смотрю каждый матч. Особенно тот, где вы вырвали победу у…
– «Лос-Анджелес Лейкерс»[4], – снова помогла я подруге.
– Да, впечатляющая была игра, – восхищенно пропела Бёрди. Джек широко улыбнулся, а Рэй позволил себе лениво вскинуть уголки губ. – Что-то не так?
– Нет, все прекрасно, – отозвался Уилсон, вздернув подбородок. И мне это не понравилось. Он смотрел на меня так, словно я была забавной зверюшкой.
Я мечтала зажать его голову между ног и… схватить за мягкие волосы, пока он оставлял бы поцелуи на внутренней части моих бедер.
Нет. Я хотела его задушить!
Конечно же, задушить.
Бёрди взглянула на Джека:
– У тебя просто потрясающая улыбка.
– Пока шайбой не попали, – пробормотала я, накалывая салат на вилку.
Надеюсь, хотя бы это блюдо не вызовет у меня желание напасть на ближайший «Тако-Белл». Подняв глаза от тарелки, я обнаружила на себе два любопытных взгляда и один осуждающий от Бёрди.
– Что? Если хотите себе такой же салат, то закажите. Думаю, их холодильные камеры набиты огромными пакетами пресной зелени.
– Что за хрень на твоем браслете? – вдруг спросил Рэй, когда я в очередной раз нервно поправила волосы.
Я сначала удивилась, а затем взглянула на маленькую подвеску на запястье, о которой он спрашивал.
– Это иероглиф. Дао – путь, – пояснила Бёрди, вскидывая руку и демонстрируя Уилсону подобный браслет.
– Так вы сектантки? – удивился Рэй.
– Нет!
– Значит, хиппи?
Я щелкнула языком и закатила глаза:
– Мы практикуем даосизм.
– Надеюсь, это не заразно?
– Нет.
– А лечится хотя бы?
– Это философское учение, умник, миллионы китайцев придерживаются этих учений. Стремятся достичь гармонии с миром и собой, а также отыскать свой «дао».
– С китайцами не поспоришь, их преимущество в количестве буддистов.
– Даосов!
Уилсон ухмыльнулся, ужасно довольный тем, что смог вывести меня на эмоции. Именно этого он всегда добивается: действует людям на нервы и смотрит на реакцию.
– Ты точно уверена, что от этого не появляется сыпь в районе паха? Такое пугающее название.
– Иисусе!
– И он тоже в этом участвовал?
Джек встал из-за стола, тем самым положил конец этой перепалке. Клянусь, еще секунда и я зашвырнула бы ужасную морковную котлету прямо в Уилсона.
– Вернусь через секунду, не давай им скучать, Уилси, – бросил Джек, прежде чем исчезнуть.
Плечи Бёрди поникли. Она привыкла сиять, будь то свидание или деловая встреча. Но пропасть между ней и Джеком была очевидна.
– Уилси… Чем-то напоминает Гейси[5]. Прозвище для маньяка, который, ну не знаю, носит женские парики и перетягивает гениталии изолентой, – ухмыльнулась я, дерзко заглядывая в его глаза. От промелькнувшей там эмоции по моему позвоночнику пробежал холодок.
– Кирби, – с легкой тенью угрозы протянул он. – Тоже наводит на некоторые ассоциации. Кажется, есть марка пылесосов с таким названием. Слышал, плохо справляются со своей функцией. Но точно не скажешь, пока не попробуешь лично, верно?
– Мудак. – Я кашлянула в кулак и взглянула на Уилсона исподлобья.
Он вскинул брови:
– Ты назвала меня мудаком?
– Да.
– А зачем прятала за кашлем?
– Я не прятала, просто у меня аллергия на мудаков.
– Должно быть неприятная вещь, – склонив голову набок, заметил он.
– Очень, – я снова закашляла, – кретин.
– На кретинов тоже аллергия?
– Нет, теперь это личное.
Джек вернулся на место как раз в тот момент, когда Бёрди пнула меня под столом, призывая заткнуться.
Готова поспорить, ее свидание мечты превратилось в цирк, но хорошая новость для нее: если она хочет потрахаться с малышом Джеком, ей стоит сказать об этом прямо. К чему это глупое свидание, где и он, и она выставляют себя теми, кем на самом деле не являются: он джентльменом, она скромной девушкой, которая интересуется его нутром, а не каменным… прессом.
Еще один удар по лодыжке.
Она напросилась!
Я ударила ее в ответ, но сильнее. Бёрди пискнула и повернула голову в мою сторону. Я удивилась, как моя щека еще не нагрелась от ее испепеляющего взгляда. На помощь мне пришел Джек, который вовремя сообразил спросить Бёрди о работе. А если Радд и могла о чем-то говорить часами, так это о журнале, в котором работала, впрочем, как и я, как и любой в «Red Planet». Именно поэтому следующие сорок минут я провела в раздумьях, даже не слушая Бёрди.
Расправившись с салатом, я откинулась на спинку стула и встретилась взглядом с Уилсоном. Все это время он не прекращал пялиться на меня, будто на моем лбу был экран с танцующими стриптизершами. Больших усилий мне стоило не отводить взгляда. Выдерживать ауру надменности этого человека было просто невозможно.
Что же происходило в голове «плюс один» Джека? Что за дьявольские планы он намеревался претворить в жизнь?
В любом случае мне было уже плевать. Свою задачу на этот вечер я выполнила. Бёрди в безопасности, я не знаю Блэквуда, но могу с уверенностью сказать, что он не маньяк. Поэтому тихо встав из-за стола, я направилась в уборную. Время было позднее, пора домой.
Ополоснув щеки, я оглядела свое лицо в отражении зеркала, всего на секунду снова увидела там слабую девочку, которая не могла постоять за себя и ответить школьным задирам. Которая была влюблена в их короля. Он заставил ее поверить в то, что она особенная, но все это оказалось огромной ложью.
Я навсегда оставила трусость и беззащитность в прошлом. Теперь шла напролом, не знала, что такое неловкость и смущение, и уж тем более не робела в присутствии мужчин, особенно, тестостероновых гигантов. Но стоило появиться Уилсону, как в моей стене тут же образовалась трещина.
Я боролась с этим, старалась нормализовать дыхание. Как учила моя наставница.
Вдох-выдох.
Не работало.
Подставила под холодную воду горящие ладони, но совершенно ледяные пальцы.
Вдох-выдох.
Школьный коридор утонул в смехе, громких разговорах и криках.
– Эй, поросенок, удалось не расплакаться на уроке литературы? – желчно выдала Трейси.
Я ненавидела прозвище, которое приклеилось ко мне год назад. А получила его из-за вечно розовых щек и курносого носа.
Папа всегда говорил, что я красивая, выходит, лгал, ведь все в этой школе видели во мне уродливого поросенка.
Трейси приблизилась и начала хрюкать мне на ухо. Насмешливая улыбка на ее губах превратилась в злобный оскал. Я из последних сил сдерживала слезы.
– Вздумала меня игнорировать? Я задала вопрос. Удалось не расплакаться на уроке литературы?
– Трейси! – раскатом грома прокатился грубый голос.
Я подняла взгляд от крана с водой из переработанного пластика и вскрикнула, заметив в отражении позади себя обладателя этого голоса.
[1] Даосизм – китайское традиционное учение, включающее элементы религии и философии.
[2] Джош Холлоуэй – американский актер, наиболее известный ролью Сойера в телесериале «Остаться в живых».
[3] «Нью-Йорк Янкис» – профессиональный бейсбольный клуб, базирующийся в Бронксе, одном из пяти районов города Нью-Йорка.
[4] «Лос-Анджелес Лейкерс» – американский профессиональный баскетбольный клуб из Лос-Анджелеса. Выступает в Тихоокеанском дивизионе Западной конференции Национальной баскетбольной ассоциации (НБА).
[5] Джон Уэйн Гейси – американский серийный убийца.
Глава 7
Рэй
Как только Джек озвучил свое предложение весело провести вечер, я послал его.
Двойное свидание вслепую. Что может быть ужаснее?
Знакомая Джека была горяча, хоть и не мой типаж. Но ее подруга – темная лошадка, а я ненавидел сюрпризы. Поэтому долго сомневался, но Джек был слишком настойчив, а в качестве аргумента в свою пользу использовал факт, что они обе работают в модном журнале.
Вечером мне совершенно нечего было делать, ведь организация по борьбе с понедельниками не работала в понедельник.
Да, вот так они собрались менять мир, прохлаждаясь в самый важный и одновременно дерьмовый день!
На третьей минуте размышлений желание послать условия Уэббера в его же зад возросло. Мгновенно захотелось устроить пенную вечеринку с целым кастом девушек из «Топ-модель по-американски» и загреметь на первые полосы всех СМИ. Но ни пенная вечеринка, ни модели не пошли бы мне на пользу.
Обычный ужин был неплохой альтернативой. Но стоило мне появиться в ресторане «все для травоядных» и заметить за стойкой светлые волосы переливающиеся платиной, я понял, что этот вечер определенно превзойдет мои ожидания.
Кирби Стоун была не просто подругой невесты моего товарища, не просто девушкой из моего прошлого, она была моей любимой игрушкой. Сводной сестренкой девушки, с которой у нас были особые отношения.
– Уилсон? – спокойно спросила она, заглядывая в мои глаза через зеркало. Туалетные кабинки разделялись по гендерному принципу, но только не зона с вычурными раковинами и зеркалами, где я и нашел ее. Готов поспорить, она знала, что я пойду за ней, сорвусь с места, стоит ее круглой попке скрыться в коридоре.
Черт, а ведь она все такая же хорошенькая, как Эльза из «Холодного сердца».
Нечто давно забытое, потерянное зашевелилось в груди, всего на несколько секунд наполняя ее теплом. Но так же быстро оно исчезло, оставляя лишь темнеющую пустоту.
Да, она не просто девушка из моего прошлого, она была той, кто впервые заставила меня проиграть.
Я сжал челюсти, только бы гребаное сердце перестало так сильно стучать, и попытался отвлечься от мыслей, которые назойливо лезли в мою голову.
Нет, все давно в прошлом. Она, черт подери, в прошлом.
Я выдохнул, разглядывая уверенно расправленные плечи, изящные ключицы, тонкую лебединую шею и…
Это еще что такое?
На ее шее был чертовски соблазнительный ошейник. Тонкая черная полоска и золотая вставка бренда.
– Тебе идет этот ошейник, Бабочка, – сказал я, склоняя голову набок и представляя, как срываю его с ее шеи и заменяю своими пальцами.
В тот вечер не свадьбе Пауэлла, она не просто пробудила во мне голод, но и наставила на себя прицел. И я ведь думал, что давно отпустил прошлое. Но ошибался. Каждый день с того вечера я думал о ней, о том, как поймаю маленькую бабочку и оборву ее крылышки.
– А тебе пошел бы намордник.
Мой взгляд замер на изящной шее, а в голове вдруг возник вопрос, по-прежнему она пахнет холодом и персиком, или это осталось в прошлом вместе с молчаливой девочкой в белой футболке с «Принцессой Лебедь»[1]?
Что-то невероятно приятное кольнуло меня чуть ниже живота.
Последний год в школе «Сиэтл Марин Хай» стал самым изматывающим для меня, кроме того был наполнен по-настоящему яркими событиями: переговоры со скаутами сразу трех престижных университетов Штатов и одного канадского, усиленные тренировки, ради того, чтобы попасть в Лигу, минуя университетский дивизион, ведь у меня совершенно не было времени для достойного старта, проблемы в семье, работа… Может поэтому время пронеслось так быстро и незаметно? Многое проходило мимо меня, но не молчаливая девочка с бездонными глазами, так выделяющаяся из общего потока идентичных лиц и фигур.
Знаете, как бывает? Вы часто видите в коридоре школы знакомое лицо, ведь иногда встречали его в доме своей подружки, вы не знаете ее и даже понятия не имеете, как звучит ее голос, вам и не интересно это особо. Но однажды вы идете на второй этаж отлить, ведь на первом во всю властвует вечеринка, парочки совокупляются в уборных и гостевых, не вызывая ничего, кроме тошноты. Громкая музыка осточертела, а идея заявиться на вечеринку девушки, с которой вы спите, после тяжелой тренировки уже не кажется такой хорошей.
День был ужасным, и ничто не способно исправить это. Так думал я, пока оказавшись в темном коридоре, не услышал пение. Оно не было громким, да что уж там, едва различалось на фоне отзвуков дерьма, игравшего на первом этаже.
Я замер, смутно припоминая слова и мелодию.
«Рок в летнем лагере»[2]?
Я знал, кому принадлежит эта комната.
Заглянув в приоткрытую дверь, сначала заметил огромный стенд на стене с бабочками, затем постер какого-то придурка и подпись на нем – Люк Хеммингс[3], а после в приглушенном свете мелькнули желтые короткие шортики и белая толстовка с вышитыми на ней ромашками. Длинные, чуть растрепанные волосы подпрыгивали в такт ее движениям. Она была в огромных наушниках, продолжала напевать одну из песен фильма, подражая голосу Деми Ловато[4] и следом искажая его, подстраиваясь под Джо Джонаса[5], нелепо крутила задницей и помогала себе руками.
Она стала единственной причиной, из-за которой я готов был поставить столь дерьмовый день на паузу. Грудную клетку будто сжали стальными тисками. Эвелин обожала этот фильм и любила каждый трек из него.
Впервые за последнее время на моих губах появилась искренняя улыбка, и причиной этой улыбки была Бабочка. Тогда я наивно решил, что она другая, что ж, она действительно была другой. Коварная, поверхностная, пустая.
Стоун смотрела на меня через зеркало. В ее ушах сияли маленькие сережки-гвоздики в форме ромашек.
Забавно. Она себе не изменяла.
Я шагнул ближе, заставляя ее обернуться и вжаться задницей в покатый край раковины, а затем расположил руки по обе стороны от нее. Немного вскинул подбородок и уверенно заглянул в голубые глаза.
– Что ты делаешь, Рэй?
Она думала, я не слышу дрожи в ее голосе, но именно эта маленькая деталь заставила меня улыбнуться.
– Пришел отлить, если тебя так интересуют подробности.
– Я не об этом. Просто предупреждаю, если ты что-то задумал, например мстить мне за то, что я выставила тебя в дурном свете, то…
– Ты предупреждаешь меня? – ухмыльнулся я, наслаждаясь протестом, отразившимся на ее лице. – Расслабься, ты выставила меня в самом выгодном свете.
– Но я ведь унизила тебя…
– Унизила? Мой член выглядел невероятно. Даже жаль, что никто не запечатлел его.
Ложь от начала и до конца.
Я встречал много вздорных дамочек в своей жизни, но никому из них не удавалось по-настоящему пробудить во мне ярость, она же привела меня в бешенство. Расчетливо нанесла удар. Выставила придурком перед командой и гостями Пауэлла. Поэтому я хотел получить то, что она задолжала мне. Это честно.
– Но знаешь, есть во мне эта назойливая черта, которая овладевает мной с самого детства. Я не люблю незаконченные дела. И одно у нас есть. Так скажи, к тебе или ко мне?
– О чем ты?
– Мне нравится наша игра, но она затянулась.
Кирби дернулась, но ей некуда было деться, ведь она была зажата между мной и раковиной. В голубых глазах промелькнул страх, и я оскалился, ощущая давление ниже живота.
Я медленно приблизился к ней, почти касаясь губами уха. Ее запах заполонил каждую клетку моего тела, вызывая сильнейшее за последние восемь лет головокружение.
Черт, просто соберись, Уилсон!
Она по-прежнему пахнет персиками. Так сладко, что моментально хочется прижаться к коже губами.
– Я вижу каждый твой взгляд, слышу каждый тяжелый вздох. Я знаю, что ты желаешь меня, – прошептал я, прижимая ее своим телом к раковине, позволяя почувствовать всю серьезность моих намерений.
Я говорил о своем твердеющем члене.
Тысячи мурашек выступили на ее коже, а из горла вырвался странный сдавленный звук: что-то между писком и стоном.
Я был уверен, что она растаяла. Мои яйца уже предвкушали горячую ночь со светловолосой Ледяной принцессой.
– И я могу помочь тебе с этим.
Ее взгляд забегал по моему лицу, губы распахнулись, а в глазах появилась та самая уязвимость, которую я мечтал увидеть.
– Пожалуйста, Рэй, – прошептала она, накрывая ладонями мою грудь и потираясь бедром о мой каменный стояк в джинсах.
Дьявол.
Стоун выглядела такой нуждающейся, молящей и покорной. Именно этого я добивался, поэтому улыбнулся, как самый настоящий ублюдок, наслаждаясь ее слабостью.
– Да, Бабочка, попроси.
– Мм, – она кивнула, руки сжались на моей футболке, Стоун потянулась к моим губам и слегка прикрыла глаза: – Хочу… чтобы ты пошел на хрен! Я не стану одной из твоих девочек, Рэй.
Кирби попыталась оттолкнуть меня, но я даже с места не сдвинулся.
– Не говори, что не чувствуешь этого.
– Ты об отвращении?
– Ты знаешь, о чем я. Ставлю сотню баксов на то, что ты уже мокрая внизу, думаешь, сможешь противостоять мне?
Она взглянула на меня исподлобья и прошла мимо, оставляя вопрос без ответа, задевая меня плечом. Я рассмеялся.
– Эй, Стоун…
Сделала вид, что не услышала.
– Стоун.
Никакой реакции.
– Бабочка.
– Ну что еще?
– Ты сама придешь ко мне, – начал я, плавно опуская руку вниз и сжимая напряженный член через джинсы, – и если хорошо попросишь его, то я, так уж и быть, закрою глаза на твою дерзость и дам тебе то, в чем ты нуждаешься.
Она сложила руки на груди, глядя на меня с отвращением:
– Я ненавижу самодовольных спортсменов, хоккеистов особенно.
– Но не члены же, – заметил я, наслаждаясь ее побагровевшими щеками. – Так возьмешь сотню баксов?
Она дернула головой и вылетела из уборной.
***
– Я рад, что у тебя нашлось время, – протянул я, покачивая в руке стакан с виски. Взгляд остановился на стеклянных дверях, ведущих на задний двор таунхауса, зону для барбекю и небольшого размера бассейн с подогревом.
Небо было почти черным, затянутым грозовыми тучами. На том месте, где должна была располагаться луна, виднелось серое пятнышко, что уж говорить о звездах? Прохладный ветер шевелил листья декоративной пальмы, расположившейся у двери.
– У меня всегда найдется минута для лучшего друга, – ухмыльнулась Далия, усаживаясь на маленький деревянный столик напротив кресла, в котором сидел я.
Мой взгляд прошелся по стройным обнаженным ногам, черным, похожим на юбку, шортам и свободном топе. На шелковой ткани отчетливо виднелись два затвердевших соска. Она не любила холод, и мне следовало закрыть двери и выставить температуру повыше, чтобы не вынуждать девушку мерзнуть, но тогда плохо станет мне, ведь я не люблю тепло.
Впрочем, Далия никогда не возражала, это мне в ней и нравилось. А еще то, как выглядели ее светлые волосы длиною до плеч в теплом желтом свете комнаты, как искрились глаза цвета жженого сахара, когда она смотрела на меня, и ее умение подбирать слова. Удивительно, но эта девушка знала, когда я хочу поговорить, а когда предпочитаю молчание. А еще она трахалась как порно-звезда и не устраивала мне концертов в духе «почему помимо меня ты трахаешь и других».
Я уже и не помню, как мы пришли к этому, кажется, повстречались однажды в клубе и стали кем–то вроде друзей с преимуществами.
Далия оперлась рукой на мое колено и забрала у меня стакан с виски. Не отрывая взгляда от моего лица, она допила остатки и отбросила стакан в сторону. Тот с громким стуком приземлился на небольшой ковер с высоким ворсом, чудом не разбившись.
– Как грубо, – протянул я, откидывая голову на подголовник.
Блу широко улыбнулась, а затем потянулась к моим губам, но я чуть отодвинул голову, ухмыляясь ей в лицо.
У меня не было проблем с этим, я просто не любил прелюдию. Многие считали меня эгоистом и были абсолютно правы, однако я ни одну девушку не отпускал без оргазма. Мне нравилось то, что я делаю с ними, мне нравилось, что после они смотрели на меня как на бога.
– Сам виноват. Я ожидала пафосного ужина и официального приглашения как минимум за день, а не за час. Более того мне пришлось забирать тебя с двойного свидания с твоим другом и двумя девочками. Это неуважительно, Рэй.
– Это не было свиданием. Джек познакомился с девушкой из модного журнала, та взяла с собой подругу, а он не знал, что с этим делать. Трахнуть обеих ему не пришло в голову, – объяснил я, чувствуя, как ее рука медленно подбирается к молнии на джинсах. А я вдруг почувствовал прилив раздражения при мысли о трио, веселящемся на загородной вилле Джека.
Парень был из богатой семьи и мог позволить себе подобное в самом начале карьеры, чего не скажешь обо мне. Я приобрел этот таунхаус год назад, а до этого жил в разных местах: у тренера, у Далласа, в съемных апартаментах с одной спальней. И вот когда у меня появилась возможность, я поселился в собственном доме.
После разговора со Стоун я набрал Блу и попросил забрать меня, потому что единственным моим желанием после беседы с Бабочкой и жарких воспоминаний было одно.
Далия встала на колени и погладила молнию, скрывающую твердеющий член, который за этот вечер успел пережить две ложные тревоги благодаря Стоун.
Кирби разожгла этот пожар. И я хотел ее. Жаль, что свое желание объесться любимыми пончиками с голубой глазурью приходится заглушать чизкейком. Но ничего, Стоун, я доберусь и до пончиков. Чем дольше ожидание, тем слаще будет награда.
– Что за журнал?
– Не знаю, Джек называл, но я не запомнил. Что-то связанное с планетами.
– «Red Planet»?
– Возможно, – выдохнул я.
– И какие они?
Низ живота защекотало от тепла, яйца поджались, когда я вспомнил дерзкий взгляд Кирби. Она выросла, из милого утенка превратилась в прекрасного лебедя.
– Пончики? – спросил я, прикрывая глаза.
– Девушки.
Девушки. Да.
– Обычные, – выдавил из себя я.
Сердцебиение ускорилось, разгоняя кровь по телу. Если бы она была сейчас на месте Далии, я опустил бы руку и запутался в ее волосах, с силой сжимая их. Она застонала бы, заглатывая член до самого основания.
Блу гладила мои бедра, и, вспомнив о ней, я почувствовал очередной приступ раздражения.
Что за черт?
– Она симпатичная.
– Кто?
– Блондинка. Она наблюдала за тобой, когда ты запрыгнул в мою тачку. И судя по выражению ее лица, она не была довольна.
– Наблюдала? – слишком резко спросил я, а затем, взглянув на Далию, добавил: – Ты остановилась в конце парковки, как смогла увидеть ее лицо?
– У меня идеальное зрение, кроме того она стояла там все время под уличными фонарями, видела, как ты поцеловал меня. Она не вела себя как фанатка, так кто она, Рэй?
– Никто, просто неудачное свидание.
Память подкидывала картинки прошлого, которое обычно я старался игнорировать, но в этот момент у меня не вышло.
Я снова видел перед собой большой особняк в южной части Сиэтла, два этажа, гараж на несколько машин и крытый бассейн. Их семейка жила куда лучше моей, в разы лучше. Впрочем, так и выглядели дома семей, чьи дети учились в школе «Сиэтл Марин Хай».
Я вышел из комнаты Трейси Холстед и направился по лестнице на первый этаж, выходя из дома, закурил, как вдруг в меня что-то влетело. Не разобрал сразу: птица или младшая сестренка девушки, с которой мы иногда трахались.
Голубые глаза уставились на меня, словно видели впервые. Светлые волосы были затянуты в тугой хвост на затылке, серые джинсы прилегали к округлым бедрам, на плечах мотокуртка, слишком велика для ее хрупкой фигуры, а еще показалась мне мужской, что как-то тяжело было воспринято моим мозгом.
У Бабочки есть парень?
Любопытство вдруг так сильно овладело мной, что мне непременно захотелось выяснить это.
На кой черт? Понятия не имею. Просто мне нужно было знать.
Хотя это не мое дело…
– Мило выглядишь. Кажется, эта куртка тебе не по размеру, – грубо выдал я, забывая о том, что еще секунду назад счел это не своим делом.
– Так и есть, – тихо ответила она.
– Она мужская.
– Именно…
– Ты трахаешься с кем-то? – атаковал я ее следующим вопросом.
Она так сильно удивилась, что даже дышать перестала. Светлая кожа ее лица покрывалась красными пятнами от смущения.
– Вернее, у тебя есть… парень?
Бабочка нервно сглотнула, а затем отрицательно покачала головой.
Я сел на каменные ступеньки, затянулся и выпустил в воздух едкий дым. Она раскачивалась на месте, так и не решаясь предпринять хоть что-нибудь, и когда я кивнул ей на соседнее место, она наконец опустила свою задницу рядом.
Ее расстегнутая куртка не давала мне покоя.
Почему она так выглядит? Где юбка до колен и мешковатая блуза? У кого она украла одежду?
– Так и чья она?
Бабочка зачарованно рассматривала ночное небо, словно видела его впервые, ответила на мой вопрос только через несколько секунд:
– Моего папы.
Это многое объясняло и на удивление принесло мне облегчение.
Мой взгляд замер на ее лице. Я заметил небольшое количество туши на ресницах, немного блеска на скулах, в остальном она не выглядела так, словно упала лицом на чемоданчик красок клоуна, а именно так выглядели девушки, которых мне обычно приходилось встречать. Я оглядел ее тонкую шею, изящные ключицы и, наконец, остановился на руках, сложенных на груди. Она что-то прижимала к себе. Я потянулся и достал из-под куртки журнал о моде.
– Как тебя зовут то?
Она замялась:
– Кирби.
Я принялся листать журнал, недоумевая, какого черта он оказался у нее. Может, Холстед послала ее за ним?
– Кирби, – повторил я, смакуя каждый слог. Необычное имя.
– Ты не знаешь моего имени, но назвал меня Бабочкой, почему?
– Потому что однажды, дверь твоей комнаты была открыта, ты танцевала и напевала песню из фильма «Рок в летнем лагере», а на стене висел стенд с бабочками. – Я взглянул на нее, подмечая, что ее щеки стали пунцовыми. – Это показалось мне милым.
Докурив, я положил окурок рядом, чтобы позже выбросить его в мусорное ведро. И нет, я не заботился о чистоте дома Холстедов, я всего лишь ценил труд людей, которые убирали этот двор.
– Ты… Долго стоял, пока я…
– Пока ты отыгрывала главную тему фильма?
– Это так ужасно, боже! – воскликнула она, роняя голову на колени и пряча лицо в ладонях.
– Нет, мне понравилось, к тому же когда знаешь все песни наизусть… Я еле сдержался, чтобы не подпевать.
– Ты знаешь все песни из фильма? Но это же девчачий фильм.
– Во-первых, это было грубо, а во-вторых… – Я замялся, вспоминая белое лицо Эвы, волосы, прилипшие к ее коже и холодную маленькую руку. Вся смешливость и тепло испарились, оставляя за собой лишь выжженную землю.
– Что, во-вторых?
– Ты слишком любопытна, – тихо сказал я, даже не потрудившись натянуть улыбку, потому что устал держать свой привычный образ.
Кирби моментально сжалась, краска отлила от ее лица, а плечи поникли. Однако она продолжала смотреть в мои глаза. По позвоночнику пронесся холодок и от непривычного для меня ощущения, что вызывал ее взгляд, впервые захотелось бежать. Это не было чем-то неприятным, скорее наоборот, но именно это и пугало меня.
– Ты зол. И, кажется, грустишь?
– Все круто, я в отличном настроении. – Я выудил еще одну сигарету, отводя взгляд в сторону, но продолжая чувствовать ее внимание на щеке.
Почему я все еще сижу здесь?
Сделай, как любая из них, засмейся как идиотка, и предложи выпить или потрахаться. Не нужно уверять меня в том, что тебе есть дело до этого мира и до каждого его обитателя. Будто тебе интересен я, а не тот, на кого возлагает большие надежды весь чертов городок.
– Это не так, – уверенно возразила она, чем разозлила меня.
– Малолетка собирается провести сеанс психоанализа? Ну, давай, продемонстрируй, на что ты способна.
Светлые брови столкнулись на переносице в возмущении, Кирби сложила руки на груди и уставилась перед собой:
– Нет, я не должна была говорить этого…
– Давай же, или продолжишь трусливо поджимать поросячий хвостик? – язвительно выпалил я, наслаждаясь яростью, отразившейся в холодных глазах.
– Ты не тот, за кого выдаешь себя. Трейси постоянно говорит, что ты богат, и все так считают, но я думаю, что это неправда. Твоя машина не ретро, она просто старая. Твоя одежда едва ли потянет на пятьдесят долларов, учишься ты благодаря стипендии, – выпалила она, гневно сузив глаза. Ехидная улыбка пропала с моего лица. И Бабочка заметила это. – Твоя улыбка фальшивая, как и большую часть времени. Потому что за образом крутого парня, с приклеенной к лицу ослепительной улыбкой, скрывается тот… кому совсем не хочется улыбаться.
Образ беззащитного мышонка отошел на второй план, и тогда я увидел огонек в ее глазах.
Взыграло ли во мне любопытство в тот момент? Безусловно. Но именно тогда я решил держаться от нее подальше, ведь Кирби хватило всего минуты рядом со мной, чтобы увидеть то, что раньше не удавалось увидеть никому, ведь я так хорошо скрывал это ото всех.
– Закрой глаза.
– Зачем? – спросила она, теряясь от моего категоричного тона и лица, лишенного эмоций.
– Закрой. Глаза.
Она нервно сглотнула, но послушно выполнила приказ.
Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее лицо. Вблизи она была…
Я пытался подобрать верное слово, но в голове осталось лишь одно.
Сказочна.
Да, именно так.
Светлая, даже бледная кожа – явная отсталость от девушек «Марин Хай», ведь те тратили приличное количество времени на крем-автозагар. Иначе в дождливом Сиэтле не загореть. Небольшие пухлые губы, очерченные белой «природной» линией. Длинные ресницы и аккуратные брови.
Невероятная холодная красота, является ли она внутри такой же, как и снаружи?
Судя по тому, как быстро она нащупала брешь в моей броне, определенно является. И это так задело меня, что немедленно захотелось ответить ей тем же.
– Что ты чувствуешь, когда слышишь ее стоны? Когда спинка кровати бьется о стену? – тихо спросил я, приближаясь к ее уху. Она замерла, даже дышать перестала, темные ресницы нервно затрепетали. – Да, я не просто парень, который ходит с приклеенной к лицу улыбкой, я вижу больше, чем ты можешь себе представить. – На ее коже появились мурашки. Думаю, если бы я не испытывал негодования в этот момент, то мог ухмыльнуться, довольный тем, какой эффект произвел на нее одними словами. – Так скажи мне, Кирби, о чем ты думаешь, когда слышишь, как я трахаю твою сестру в соседней комнате? Я знаю о чем, ты отчаянно мечтаешь оказаться на ее месте, ведь именно этим желанием горят твои глаза. Но ты никогда не будешь на ее месте.
Я отстранился от нее и оглядел испуганное и одновременно залитое в смущении краской лицо. По ее щеке потекла слеза, и я мягко стер ее костяшкой пальца.
– Не думай, что ты особенная и видишь больше остальных. А еще советую тебе не болтать лишнего, если не желаешь проблем, – бросил я и, свернув ее журнал, ушел.
Она нашла больное место. Этого было слишком много – слишком много того, что я скрывал ото всех.
Я открыл глаза. Первое, что заметил – журнал о моде восьмилетней давности под стеклом на стене. На обложке Меган Фокс в фиолетовом костюме чирлидерши – кадр из фильма «Тело Дженнифер». Тот самый журнал, который я забрал у Стоун.
Выглядывающая из декольте грудь Фокс смотрелась потрясно, именно поэтому я прихватил его с собой. Однако это ни черта не объясняло того, что я держал его у себя восемь лет. Но на стене он смотрелся круто.
Далия вцепилась в мою ширинку, я был твердым, но это была вовсе не ее заслуга.
Я отбросил ее руки и встал.
– Тебе пора, – грубо бросил я, хватаясь за пачку сигарет. Выудив одну, я закурил и выпустил облако дыма.
Далия неуклюже поднялась на ноги, округляя глаза в растерянности.
– Как пора?
– Я сегодня не в настроении.
Она пыталась переубедить меня, но ничего не вышло, и я выпроводил Блу, так и не дав ей сделать то, ради чего позвал ее.
Выкурил сигарету, а затем направился в душ. Стоило откинуться на кафельную стену душевой кабинки и вспомнить Стоун, я снова почувствовал прилив крови к низу живота. Я обхватил член, сжимая его у основания, и зашипел от приятной боли, разливающейся по всему моему телу.
«Пожалуйста, Рэй»
Я слышал ее голос.
Бабочке удалось подобраться ближе остальных. И я не понимал, какого черта бегу к огню, вместо того, чтобы держаться от него подальше.
Дьявол, Стоун. Почему ты снова появилась в моей жизни?
[1]«Принцесса-лебедь» – американский мультфильм, выпущенный в 1994 году и основанный на известном балете П. И. Чайковского «Лебединое озеро».
[2] «Camp Rock: Музыкальные каникулы» (также известен под названием «Рок в летнем лагере») (англ. Camp Rock) – американский музыкальный фильм 2008 года.
[3] Люк Роберт Хеммингс – австралийский певец и музыкант.
[4] Деметрия Девонн (Деми) Ловато – американская певица, актриса и автор песен.
[5] Джозеф Адам Джонас – американский певец, музыкант, актер и танцор.
Глава 8
Кирби
– Я потратила час, чтобы добраться до любимого кафе Ариэль Нельсон, проторчала там еще полчаса, чтобы узнать, что они не собираются иметь с нами дел, – прикрикнула Присцилла, прожигая недовольным взглядом Аннабет.
– Мисс Райли, я сделала все, как вы сказали, – залепетала Роуз, чуть ли не плача перед начальницей.
Сегодня утром у Присциллы должна была состояться встреча с владелицей бренда сумок из экологичных материалов. Но что-то пошло не по плану. Присцилла вернулась злая, влетела в кабинет, едва не снося дверь с петель.
Ариэль не явилась на встречу и сказала, что внесет наш журнал в черный список. Утром Аннабет должна была проследить за тем, чтобы Ариэль в офис доставили дорогой живой цветок из Австралии – маленький подарок от Присциллы. Ариэль коллекционировала растения. Но открыв коробку, вместо цветка мисс Нельсон обнаружила там чучело собаки – корги, если быть точнее. Ни для кого не было секретом, что Ариэль является владельцем десяти корги – это ее любимая порода собак. Она пришла в бешенство, пять минут назад коробку вернули в наш офис.
Чучело корги стояло на столе Присциллы. Как же оно пугало меня. Неужели Аннабет решила, что подарить зоозащитнице и любительнице собак собачье чучело будет хорошей идеей?
– Хватит! Своей безответственностью ты сорвала важную сделку.
– Но я правда не понимаю как так вышло…
Присцилла прервала ее одним взмахом руки и схватила снимки со своего стола. Ее лицо вытянулось, как мне показалось, от недовольства, а затем она устало выдохнула.
– Кто распорядился выставить желтый свет вместе с розовым? – пронизывая нас поочередно взглядом, громко спросила арт-директор.
– Я посчитала, что желтый прекрасно вольется в концепцию.
Присцилла откинула фотографии на стол, а затем подошла ко мне ближе.
– Думаешь, ты можешь распоряжаться?
– Думаю, что могу, ведь снимки получились крутые, – смело или скорее безрассудно ответила я.
Мисс Райли сузила глаза, но затем уголок ее губ дернулся, что, как мне кажется, было подобием улыбки.
– Только попробуй облажаться, вылетишь отсюда мгновенно.
– Поняла.
– Ты права, снимки хорошие, а теперь возвращайся к работе, а ты, – она указала пальцем на Аннабет, а затем на чучело пса, – убери это отсюда и не попадайся мне больше на глаза.
Аннабет схватила корги и вылетела из кабинета арт-директора с такой скоростью, словно змея укусила ее за задницу. Я видела по рваным движениям и подергиваниям плеч, что она сдерживает подступающую истерику.
Когда мы оказались в приемной арт-отдела, Аннабет бросила в меня чучело и громко всхлипнула. В последний момент я увернулась и непонимающе уставилась на нее.
– Чувствуешь себя победительницей, потому что подставила меня?
Я нахмурилась:
– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Подарок для Ариэль был твоей обязанностью.
Она сложила руки на груди, а по ее щекам потекли слезы. Даже если она говорила правду и ее подставили, то это была точно не я. У меня нет времени заниматься такой ерундой, кроме того это совсем не в моем стиле.
– Ты еще ответишь мне за это! – крикнула она и, схватив свою сумочку, быстро направилась к лифту.
Я смотрела ей вслед, пока она не скрылась, а после заварила себе чай на корпоративной кухне и в хорошем настроении села за работу над проектом «Ла-Розе». Через несколько недель состоится фотосессия для нового бренда декоративной косметики, а затем крупная презентация с огромным количеством знаменитостей и блогеров. Присцилла поручила нам с Аннабет разработать концепцию фотосессии, лучшую идею возьмут в исполнение.
Я уже предвкушала момент падения Аннабет, ведь моя идея лучшая – амазонки. Только представьте: девушки с ярким макияжем и дикое животное рядом. Изящные стрелки, длинные ресницы, бронзовые скулы и черный ягуар, персиковые тени с шиммером, блеск для губ красного цвета и розовый фламинго. Место главного креативщика почти у меня в руках, и мысли об этом стали зарядом бодрости на весь день.
Вечером Перри пригласила меня на хоккей. Ответ «нет» она не принимала, а ведь я еще по глупости сказала ей, что совершенно не занята вечером, ведь рассчитывала, что она хочет где-нибудь поужинать.
Без хоккеистов.
– Был проброс! Чертов рефери ослеп! – завопил сумасшедший хоккейный фанат, подрываясь с места и едва не выбивая из моих рук стаканчик колы. Полы трибуны затряслись, ведь вслед за ним вскочили и другие поклонники «Королей». – Нет, ну вы видели? Вы видели это?
Конкретно я не видела, ведь из-за широких спин, каждая третья из которых была облачена в джерси с номером шестнадцать и фамилией Уилсон, весь обзор был закрыт.
Я взглянула на Перри, она лишь неловко пожала плечами и закинула в рот наггетс.
До конца игры оставалось шесть минут, о чем зрителям напоминали красные цифры на табло. Обстановка была напряженной, ведь «Короли» проигрывали на своем же льду.
Однако была и парочка забавных моментов. Пятью минутами ранее я не смогла сдержать презрительного смеха, когда на льду Макс сбил с ног Даррелла – сумасшедшего бывшего Перри, забрал шайбу и ловко забросил ее в ворота «Койотов». Я не приветствовала жестокости в любом виде спорта, но Даррелл заслужил это.
– Дерьмо! – воскликнул мужчина и грузно опустился на сиденье, за ним, словно по указке, осели и другие. Я мысленно пририсовала ему причудливый шлем с перьями, представляя его полководцем.
– Честно говоря, я надеялась, твои билеты будут в ВИП–ложу.
– И пропустить все самое интересное? Ни за что! Разве ты не чувствуешь этой крутой энергетики?
Вопрос Перри был скорее риторическим, а даже если и нет, я предпочла промолчать.
Мой телефон завибрировал, выудив его из кармана джинсов, я взглянула на экран и обомлела, замечая номер звонившего.
Мама.
За восемь лет мы практически не разговаривали с ней. В праздники она присылала мне сообщения с поздравлениями, но они всегда оставались без ответа. Нам просто не о чем было говорить. Я злилась на нее до сих пор. Поэтому звонок так насторожил меня.
Я поспешно убрала телефон, перед этим выключив его. Чего бы мама ни захотела, мне все равно.
Трибуны разразились диким криком, оглушая меня и заставляя дернуться. Взгляд в который раз остановился на черном джерси и серебристом номере шестнадцать. Онкатился по краю арены, радостно взмахивая рукой, пока на него не набросились парни из его пятерки. И только тогда я поняла, что все пропустила. Рэй Уилсон забросил шайбу в ворота противника и сравнял счет за четыре минуты до конца третьего периода, а значит, у парней был шанс выиграть.
Девушки восемнадцати-двадцати лет прилипли к плексигласу в самом низу, – персональная группа поддержки, – выкрикивая поздравления Уилсону.
После неожиданного свидания вслепую мы виделись с ним несколько раз, например на ужине в квартире Пауэлла и Перри на прошлой неделе. Или после этого в баре, когда он играл в дартс на раздевание с милой рыжеволосой девушкой, которая рассказывала о фильме с Джеком Николсоном[1], но называла его Никсоном[2]. Я решилась поправить ее, за что получила насмешливый взгляд от Уилсона, но затем сдалась. Сомневаюсь, что красотка вообще различала их. А Уилсону в общем-то не было дела до меня.
Игра окончилась со счетом три – три, играли в овертайме, и лед, который едва не загорелся от ожесточенной схватки, стал персональной сценой шестнадцатого номера.
Он был великолепен.
И это я о хоккеисте Рэе, естественно.
В отличие от нелюдимого Зверя, который даже когда забивал не радовался, Уилсон играл на публику. Сколько раз после заброшенной в ворота шайбы он присаживайся на колено и проезжал по льду, делая жест вроде «Да! Есть! Как я крут!»? Сотни! Я могла бы назвать его клоуном, но возбужденная толпа никогда не смеялась над ним, они ликовали, восхищались прямо как сейчас. Его тело можно было назвать мощным, однако он не был тяжелым, Рэй вовсе не силовой игрок, его преимущество в технике, скорости, ловкости и точности удара. В прошлом сезоне Уилсон лидировал по количеству заброшенных шайб среди хоккеистов Лиги.
Переход Пауэлла был настоящим благословением для команды, ведь они с Рэем дополняли друг друга. Поспевать за Уилсоном непросто, о чем не раз писали спортивные обозреватели. А его особая манера игры не только завораживала, но и восхищала. Уилсон мог быстро менять направление, не путался сам, но мог легко запутать соперника, который никогда не знал, в какую сторону увернется Рэй, что предпримет дальше. Он даже взглядом не показывал: собирается вести шайбу или передать ее напарнику. Он анализировал ситуацию за считанные секунды, действовал еще быстрее, именно поэтому Рэй был одним из самых результативных игроков.
И я знала это не только потому, что вбила имя Уилсона в поисковик после того, как впервые за восемь лет увидела его на льду, но и…
– Пойдем, сейчас может начаться потасовка, – сказала Пезз, хватаясь за рукав моего бомбера и утягивая меня с трибун.
Она повела меня в небольшое кафе, которое находилось на первом этаже Роял-Блэк центра, мы заказали себе по бейлгу и пропали в бессмысленной болтовне на полчаса. Все это время Перри ждала Макса. Что делала я? Это хороший вопрос, и я понятия не имела, как на него ответить.
Я взяла себе матча-латте на банановом молоке, и мы направились к выходу из центра. Пезз заметила Зверя и прыгнула на него, едва не седлая прямо на парковке центра.
С Пауэллом были парни из его команды, и каждого я уже встречала на свадьбе Перри.
Я сдержанно кивнула Джеку. На Колтона Мэйфилда – того самого, в кого втрескалась Джой Пауэлл налетела длинноногая подружка, и вместе они направились к его серебристому спорткару. Даллас Белл удостоил меня лишь коротким безразличным взглядом, а вот его приятель… Что ж, мне хотелось коснуться лица и волос, проверить, все ли в порядке, ведь взгляд Рэя упрямо скользил по мне, и даже когда я вопросительно вскинула бровь, Уилсон не прекратил нагло пялиться.
– Пришла взглянуть на меня?
– Не нашла на какое другое бессмысленное занятие потратить пару часов своей жизни, – отбила я, выдерживая искрящийся чрезмерной уверенностью взгляд.
– Мы с Максом хотели поужинать, но сначала он мог бы подбросить тебя домой, – предложила Пезз.
Заставлять влюбленную парочку ждать дополнительные полчаса до высокопротеинового ужина и высокотемпературного секса? Я была бы самой отвратительной подругой на свете.
– Думаю, Рэй не будет против сделать это, – бросил Макс, притягивая к себе Перри.
Я сузила глаза и взглянула на Пауэлла. И только хотела ответить, услышала голос Уилсона:
– Без проблем, повеселитесь.
Перри вместе с Максом направилась на парковку. За ними последовал Джек.
– До завтра! – крикнула подруга.
Я растерянно смотрела вслед Митчелл, пока мое внимание не привлек другой человек. Мимо прошел Даллас, на ходу закатывая рукава черной толстовки и обнажая смуглые предплечья покрытые росписью самых разных татуировок, начиная от черепов и заканчивая цветами. Белл попрощался с парнями и направился на парковку. И как же я удивилась, когда на парковке его ждала не спортивная тачка последней модели, а черный навороченный байк.
Парень фанат быстрой езды.
Уилсон взглянул на меня, и в его глазах я заметила уже знакомый мне блеск. Хотела я или нет, но мы остались с ним вдвоем, и ему это чертовски нравилось.
[1] Джек Николсон (настоящее имя – Джон Джозеф Николсон) – американский актер, кинорежиссер, сценарист и продюсер.
[2] Ричард Никсон (1913 —1994) – американский политический и государственный деятель, 37–й президент США.
Селина Аллен
Тип: электронная книга
Жанр: Эротические романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 30.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Рэй.