Главная страница | Психологическая консультация | Горе и утрата. Возможности психологической помощи

Горе и утрата. Возможности психологической помощи
Диана Грибанова
Книга посвящена психологическому сопровождению горевания. Она поможет понять основные процессы горя, их влияние на жизнь людей и как специалисту оказать психологическую помощь горюющему, сохраняя себя. В пособии освещены вопросы нормального и патологического горевания, рассмотрены различные виды утрат (смерть, развод, перинатальные утраты, суицид и др.), возрастные особенности их переживания и др. В книге много примеров из жизни и психологической практики, что делает описание более живым. Пособие может быть рекомендовано как помогающим специалистам, так и родным и близким тех, кто переживает утрату, а также самим горюющим.

Диана Грибанова
Горе и утрата. Возможности психологической помощи

Предисловие
Это книга по сопровождению горевания. Именно сопровождению, а не терапии, так как переживание утрата – это нормальный процесс, а не нарушение, не болезнь. Конечно, оно может пойти по патологическому пути, но тогда и психологическая помощь будет направлена на выявление причин патологизации и перенаправлении в нормальное русло.
Я не ставила перед собой цель написать научный или учебный труд по теме психологии горя и утрат. Основное назначение этой книги – создать максимально доступный инструмент для психологов, психотерапевтов, социальных работников и других специалистов, работающих с людьми, переживающими утрату. Надеюсь, она поможет понять основные процессы горевания, то, как эти процессы отражаются на жизни людей и как специалисту оказать психологическую помощь горюющему, сохраняя себя. В книге освещены вопросы нормального и патологического горевания, рассмотрены различные виды утрат, возрастные особенности их переживания и многое другое.
В представляемом труде утраты будут пониматься максимально широко. Это не только про смерть. Это и про утрату идентичности, способности управлять своей жизнью, утрату благополучия, несбывшиеся мечты и неоправданные ожидания, про разрыв отношений и развод, потерю работы и др. Вскользь мы остановимся и на особых случаях в работе с утратой: разводом, перинатальными потерями, работе с родными участников СВО, в том числе без вести пропавших и родными совершивших суицид.
Все краткие теоретические вопросы подкреплены примерами из моей практики и собственного опыта переживания утрат. В книге представлены разборы клиентских случаев, чтобы наполнить ее «живым» содержанием и привести примеры работы с различными видами утрат. Я рассказала об основных инструментах работы с утратой на разных стадиях ее проживания. Надеюсь, что такой формат изложения поможет повысить уверенность коллег в том, что они смогут оказать поддержку переживающим утрату.
Надеюсь, что книга сможет стать опорой и для тех, кто сам переживает утрату, и тех, кто хочет поддержать своих родных и близких, проживающих горе.

Глава 1. Понятие горя

Определение горя и его виды
Под горем мы будем иметь в виду переживание потери, утраты, причем в контексте данной книги термины «потеря» и «утрата» будем считать синонимами.
Выделяют различные виды утрат. Остановимся на двух классификациях. Первая из них говорит, что утраты могут быть:
1. Временными (например, разлука) или постоянными (смерть). Долгие или частые командировки остающиеся члены семьи могут воспринимать как утраты. Особенно это актуально в современных условиях СВО (специальной военной операции), когда многие члены семей военнослужащих или мобилизованных переживают временную утрату, которая, к сожалению, омрачается страхом стать постоянной (страхом гибели).
2. Действительной или воображаемой. Например, отношения, закончившиеся разрывом после более или менее длительного совместного проживания. Но, девушка, влюбленная в кумира, с которым она никогда не виделась один на один, может воспринимать ситуацию, когда кумир ее не увидел на концерте с тысячами зрителей, как утрату.
3. Физической или психологической. Например, удаление какого-либо внутреннего или внешнего органа тела может быть одновременно и физической утратой и ограничивать активность человека, не позволяя ему удовлетворять ряд важных потребностей, что является психологической утратой.
Вторая классификация подразделяет утраты на:
1. Социальные (потеря работы или отчисление с места учебы).
2. Психические или физические. Например, возрастные изменение в работе психических функций могут переживаться человеком как психическая утрата, но одновременно с этим само по себе старение тела, появление морщин и т. п. могут восприниматься как физическая утрата.
3. Духовные или материальные. Ипотека на покупку квартиры является значимой утратой для семьи, так как одновременно с приобретением собственного жилья возникает необходимость перераспределения семейного бюджета на долгосрочную перспективу, что является материальной утратой. Даже вынужденная эмиграция, например, в силу военных действий, которая спасает жизнь, в то же время сопровождается духовными утратами, связанная с различиями в культурных, этнических, конфессиональных нормах и правилах, выполнение которых может стать сложным испытанием для мигрантов.

Как уже было сказано в предисловии, под утратами мы будем понимать не только смерть, но и другие варианты. Поэтому следующая классификация выделяет такие виды горя и потерь:
А) Потеря идентичности. Женщина после смерти мужа не понимает, кто она теперь: была жена, а теперь: вдова, одинокая женщина, свободная женщина? А если через какое-то время она вступает в отношения, то продолжает ли она быть вдовой или уже партнерша, девушка, невеста и т. п.?
Б) Потеря благополучия: физического или психологического. В последние годы часто происходит оптимизация в организациях. Например, она может принимать форму объединения подразделений, когда ряд сотрудников теряют свой статус, а вместе с ним и отдельный кабинет, возникает необходимость находиться в одном помещении с другими, возможно, незнакомыми людьми, одновременно проводить телефонные переговоры, одновременно беседовать с клиентами и т. п. И это тоже утрата, как физического, так и психологического комфорта.
В) Потеря автономности: возможности управлять своей жизнью. Вспомним недавнюю пандемию, когда был введен режим самоизоляции. В ряд городов ограничения были очень жёсткими: для того, чтобы выйти из дому даже в магазин, нужно было получить разрешение, QR-код на телефон и т. п. Я вспоминаю, когда все детские площадки были замотаны ограничительными лентами, а моя двухлетняя дочь знала все площадки в округе и рвалась на них. Мы начали ходить по незнакомым кварталам, чтобы не «травмировать» ребенка, но она раньше нас в просвете домов видела заветные горки и качели, а мы не могли столь маленькому ребенку объяснить, почему ей туда нельзя.
Кроме того, находясь на режиме самоизоляции, в надежде поддержать граждан, было много информации о том, как проводить время дома с пользой для себя и семьи: и учиться можно, и тренироваться можно, и общими делами с детьми заниматься можно, только почему-то мало кому это удавалось, не было мотивации, не было сил. Все это от того, что большинство людей находились в утрате: своего образа жизни, возможности управлять своей жизни, свободы передвижения и т. п.
Г) Потеря мечты и ожиданий. Приведу пример клиентского случая. Молодой человек обратился с повышенной тревогой. Переболев ковидом, у него была вынужденная пауза в терапии почти на полтора месяца, после которой он пришел в очень возбужденном состоянии. Тревога была ярко выражена телесно: повышенная двигательная активность, тремор ног и рук, суетливость и т. п. Анализируя ее причины, мы пришли к тому, что он не отгоревал смерть родного дяди, с которым детстве он был эмоционально очень близок. Клиент одарен интеллектуально. Он сравнивал себя с дядей, который в молодости тоже подавал большие надежды в силу высоких способностей, но рано начал пить, «заработал» цирроз печени и умер около 40 лет. Клиента часто сравнивали с дядей в силу его интеллекта. Молодой человек понял, что именно не завершил в своем горевании, писал дяде письма, в технике «пустого стула» разговаривал с ним, и горевание вернулось в нормативное русло. А на следующей встрече молодой человек понял, в каком еще горевании он «застрял». За год до этого он выиграл годичную стажировку в США по программе Fullbright на обучение в магистратуре. Ему пришло подтверждение, он готовился к отъезду. Обсудил с другом, который учился в США, где и как можно подзаработать, запланировал маршруты своих путешествий по США. На 20-е числа марта 2020 года ему была назначено собеседование в американское консульство для получения учебной визы. Но… случилась пандемия, и за неделю до даты собеседования все отменилось, и навсегда. И только через год он осознал, что это крушение его мечтаний и профессиональных планов на будущее, которые он не позволил себе оплакать. Горевание заморозилось, что проявилось в повышенной тревоге. Запустилось переживание утраты – снизилась тревога.
Горе как событие, травма и процесс
Утрата и сопровождающее ее горе могут быть по-разному представлены в жизни человека.
Первое, с чем сталкивается каждый из нас, узнавая об утрате, это с горем как неким жизненным событием, которое предстает перед нами в двух ипостасях:
1. Утрата как лишение кого-то/чего-то значимого, кого/что невозможно вернуть. Это обозначение события через ответ на вопрос «Что это за событие?», результатом которого будет признание события.
2. Переживание утраты – оценка события через ответ на вопрос «Какое это событие?», результатом которого будет являться осознание важных личностных смыслов утраты.
Утрата как событие обладает такими характеристиками, как необратимость. Человек вербально выражает это в таких словах, как: «Это смерть (или как смерть)», «Нельзя что-то завершить, никогда не сказать и т. п.», «Никогда не смогу увидеть, прикоснуться и т. д.», «Это конец…»
Вторая характеристика утраты – это ее значимость. И мы услышим от человека, что «Это было самое дорогое (самый дорогой), важное…», «Вырвали с корнем, обрубили связи, нити и т. п.», «Такого больше не будет», «Отняли руку, вырвали сердце и т. п.», «Образовалась пустота», «Это лучшее, что у меня получилось в жизни».
– Третье, чем характеризуется утрата, – это независимость от воли субъекта. Переживающий утрату скажет: «Меня поставили перед фактом (смерти, расставания, увольнения и т. п.)», «Я ничего не могу сделать», «Жизнь (Бог, власть, высшие силы, судьба и т. п.) отобрали ее (его) у меня». Значимость утраты предполагает опустошение той ниши, которую объект утраты занимал в жизни человека, а также утрату психологической и духовной близости: своей социальной роли (мамы, мужа, заботящегося, обеспечивающего и т. п.) и носителя отношения к себе (любимого, того, о ком заботились, ребенка и т. п.).
Утрата как травма
Внезапность и разрушительное воздействие утраты в жизнь человека носит травмирующий характер. Однако не все утраты одновременно являются и травмами, но в любой травме есть этап утраты: того, что было до травмирующего события, и то, что изменилось после него.
В экстремальных же условиях и условиях множественных утрат, по мнению, Г. У. Солдатовой, сама по себе утрата будет являться травматической.
Базисные иллюзии при переживании утрат
Любая утрата лишает человека иллюзий, особенно базисных, лежащих в основе представления человека о мире, своем месте с нем и управляемости жизнью. Выделяются следующие базисные иллюзии:
1. Иллюзия бессмертия (отказ от мыслей о конечности жизни). Мы почти не задумываемся о смерти, ни своей, ни других, пока с нею не сталкиваемся в реальности.
2. Иллюзия справедливого мира (все в мире устроено справедливо, упорядочено, разумно). Есть закономерности, цикличность, повторяемость, типичные ситуации. Если мы будем себя вести целесообразно им, то мир вознаградит нас. Смерть, утрата – это всегда несправедливо, непонятно «За что?», почему это произошло.
3. Иллюзия доброжелательного мира (в мире больше хорошего, чем плохого, плохое случается с теми, кто что-то делает не так, плохо и т. п.). Я все делаю хорошо, правильно, значит со мной и моими близкими ничего не может произойти.
4. Иллюзия совершенного себя (позитивная самооценка, подконтрольность жизни, уникальность). Я учусь, работаю, справляюсь, достигаю, самореализуюсь, так что со мной ничего не случится. Встреча со своей уязвимостью, ограниченностью для многих становится невыносимой.
Встреча с утратой «пробивает» одну, несколько или все базисные иллюзии человека, нарушает восприятие себя, других, мира, жизненных событий. И тогда травматизация неизбежна.

Для анализа психологических изменений, связанных с переживанием утраты, можно обратиться к феномену «травмированного Я» (Роберта Лифтона)
Травмирующие события в мире – «собственная внутренняя символическая смерть», проявляющаяся в разрушении жизнедеятельности и разрыве линии жизни. Задача переживания этой ситуации – «формообретение», развитие новых внутренних форм, включающих травматическое событие – поиск смысла в нем и включение его в свою жизненную историю. Таким образом, проживание утраты предполагает нахождения смысла смерти и интеграция утраты в жизненный путь человека.
Утрата как процесс
Преодоление кризиса возможно только в процессе переживания. Переживание – это особая деятельность, особая работа по перестройке психологического мира. Эта деятельность направлена на установление смыслового соответствия между внутренней реальностью (сознанием) и внешней реальностью (бытием) (Василюк Ф. Е.).
Характеристики переживания (по Ф. Е. Василюку):
1. Предметность и пристрастность (субъективность).
2. Регуляторная функция – приспособление к жизни без объекта утраты.
3. Динамичность во временно?м и содержательном аспектах (стадии).
4. Многоуровневость.
5. Энергоинформационные характеристики (выход/разрядка энергии в форме катарсиса; структурирование информации относительно утраты, прошлый опыт переживания утрат).
Стадиальные подходы к работе с горем
1. Переживание утраты как процесс с аффективными, когнитивными и поведенческими симптомами (от 3 до 10 и более стадий горя) (Э. Линдеман, Д. Боулби, С. Паркес, Д. Хелл, Э. Кюблер-Росс, Ф. Е. Василюк и др.).
2. Переживание утраты как последовательное решение психологических задач (Дж. Ворден, Э. Нилд).
3. Переживание утраты как процесс трансформации связи с ушедшим (З. Фрейд, Дж. Боулби, Ф. Е. Василюк, Т. Уолтер, С. Рубин).
Переживание утраты как последовательное решение психологических задач (Дж. Ворден, Э. Нилд)
Задачи горя:
1. Принятие реальности и необратимости утраты (Worden J. W., 1991), или Первый выбор: перенесение удара (Neeld E., 1992).
2. Переживание боли (Worden J. W., 1991), или Второй выбор: переживание сильной боли и необходимость социальной поддержки (Neeld E., 2003)
3. Принятие окружающего мира без утраченного (Worden J. W., 1991), или Третий выбор: переоценивание, и Четвертый выбор: поворот к жизни без утраченного (Neeld E., 1992)
4. Создание новых отношений с утраченным и желание продолжать жить (Worden J. W., 1991), или Пятый и шестой выбор: реконструкция и проживание и Седьмой выбор: интеграция (Neeld E., 1992).
Индикаторы переживания горя (Д. Вейс)
• способность переживать эмоциональную умиротворенность, отсутствие волн острой боли;
• способность вкладывать энергию в жизненную активность;
• чувство правильно выбранной стратегии жизни после утраты;
• оптимистичный взгляд на будущее.

Смысловая реконструкция переживания утраты предполагает, что:
• эмоциональные реакции в процессе переживания горя не являются универсальными, процессы адаптации комплексны;
• успешное завершение горя не предполагает забвение ушедшего. Наоборот, создание символической связи с ушедшим имеет целительный эффект;
• важнее процесс реконструкции смыслов и значений, а не внешняя симптоматика;
• переживание горя влияет на идентификацию и самоотношение утратившего;
• возможно развитие духовности и «посттравматический рост» личности, обусловленные интеграцией «уроков утраты»;
• семейная и культурная среды влияют на индивидуальное переживание утраты.
При оказании психологической помощи утратившим близких в рамках смысловой реконструкции мы можем опираться на следующий контекст (Neimeyer R. A., Keesee N. J., Fortner B. V., 2000):
1. Смерть как событие может соответствовать или не соответствовать базовым смысловым конструктам, с помощью которых человек структурирует свой опыт.
2. Горе – индивидуальный процесс, внутренний, сложный и неразрешимый без переосмысления себя и своей жизни. Человек старается интерпретировать событие в рамках имеющегося у него образа себя и мира.
3. Человек не включен в процесс переживания утраты, а осуществляет его сам.
4. Переживание утраты – это процесс реконструирования индивидуального смыслового пространства, которое было трансформировано в результате утраты.
5. Аффекты являются показателями адекватности процесса смысловой реконструкции.
6. Процессы конструирования и реконструкции смыслов обусловлены отношениями с окружающими. Работа горя проходит в трех связанных системах: сам человек, семья и ближайшее окружение. При этом человек налаживает отношения как на символическом уровне (с ушедшим), так и на уровне реально существующих отношений с другими людьми. Кроме того, следует обращать внимание на культурно-религиозный аспект утраты – на принятые в данном обществе традиции отношения к утрате.
Духовные смыслы утраты. Идеи Э. Пренд
а) процесс переживания утраты протекает параллельно на двух уровнях – психологическом и духовном;
б) процесс переживания разделен на два больших этапа: первый – первоначальная адаптация и второй – развитие.
Этапы переживания утраты на духовном уровне
Этап 1. «Первоначальное путешествие по горю».
Главная задача – адаптация к отсутствию близкого человека, восстановление или преобразование моделей поведения, системы отношений с окружающими людьми:
А) Шок – состояние «Не нужно ответа». Риторические вопросы «Почему? За что? Как такое могло произойти?». Задача – не получить ответы, а принять реальность утраты.
Б) Дезорганизация – состояние «быть потерянным». Прежняя мировоззренческая система не может объяснить произошедшее и не помогает справиться с болью утраты (например, утрата религиозной веры).
В) Развитие – состояние «быть найденным». Продуктивная внутренняя работа, результатом которой является новое обретение веры, обнаружение новых жизненных смыслов.
Этап 2. «Жизненное влияние горя»
Задача – развитие через утрату – уникальный и развивающий путь контакта с Божественным духом:
А) Стадия синтеза – интегрирование события утраты в жизнь, восстановление жизненной картины, глубокое осознание влияния утраты на внутренние процессы.
Б) Стадия трансценденции – поиски закономерностей в ситуации утраты и организовывать свою жизнь уже на новом уровне духовного развития.
SOAR-подход – формулировка индивидуальных путей трансценденции (Э. Пренд)
1. S – «духовность» (Spirituality) – религиозные переживания (например, молитва), единение с миром (природой);
2. O – «помощь другим» (Outreach: helping others) – активная вовлеченность человека, например, в социальную и волонтерскую деятельность, выбор помогающей, спасающей профессии и т. п.;
3. A – «отношение: здоровое мышление» (Attitude: healthy thinking) – отношения к Богу, к тому, как устроен мир, к жизни и смерти:
А) «отношение нейтралитета» – принятие ценности любого опыта;
Б) «отношение принятия» – осознание необходимости прожить боль утраты;
В) «отношение к себе» – взгляд на себя как на сильную личность;
Г) «отношение к жизни» – осознание ее ценности;
Д) «отношение к смерти» – формулировка ее индивидуального смысла;
Е) «отношение к перспективе» – общее отношение к жизненному пути;
Ж) «отношение к страданию» – способность найти смысл в тяжелых испытаниях.
4. R – «реинвестирование: охватывая жизнь» (Reinvestment: embracing life) – обновление связи с жизнью, появление желания жить полноценной жизнью и видеть будущее (например, возникновение новой привязанности, любви, новая работа и креативные проекты или «реинвестирование в причине» (например, работа в общественных организациях «Матери против наркотиков» тех, у кого дети погибли от наркомании).
Признаки физического и психического страдания при переживании горя
Клиенты, переживающие утрату, часто жалуются на физические симптомы, особенно в фазе острого горевания. Однако иногда клиенты приходят с другими запросами, жалуются на разнообразные психосоматические симптомы, не связывая их с гореванием. И тогда психолог может сам проверить гипотезу относительно того, связана ли такая симптоматика с процессом переживания утраты.
Перечислим наиболее частые признаки физического страдания горюющих:
• спазмы в горле (клиент жалуется на комок в горле, на то, что сводит связки и т. п.). «У меня комок в горле», «Постоянно что-то мешает в горле», «Сдавливает, удушает» и т. п.
• учащенное дыхание (обычно поверхностное, громкое);
• постоянная потребность вздохнуть (не хватает воздуха, задыхаюсь, глубокие громкие выдохи, вздохи);
• чувство пустоты в животе (как будто при падении);
• потеря аппетита (и, соответственно, снижение массы тела, иногда стремительное);
• потеря мышечной силы («Ничего не могу делать», «Ручку в руках не могу держать», «Раньше занималась в зале (спортом, фитнесом и т. п.), а сейчас по лестнице не подняться»)
• изнеможение от малейшей физической нагрузки («Не могу встать с кровати», «Потом обливаюсь при малейшем напряжении и т. п.);
• нарушение сна («Не могу долго заснуть», «Много сплю, но не высыпаюсь», «Сон поверхностный, прерывистый», «Сняться кошмары», «Очень правдоподобные сны об умершем» и др.);
• отсутствие сексуальных желаний, нарушения в работе половой системы (нарушение цикла у женщин, снижение либидо, отсутствие оргазма, однако у ряда клиентов может наблюдаться, наоборот, усиление сексуального желания при невозможности его удовлетворить и/или сопровождающееся переживанием глубокого чувства вины).

Признаками психического страдания при переживании утраты являются:
• изменение сознания – легкое чувство нереальности, ощущение увеличения эмоциональной дистанции, отделяющей горюющего от других людей, поглощенность образом умершего;
• чувство вины – поиск в событиях, предшествующих смерти близкого, свидетельств того, что не сделал для умершего все, что мог; обвинение себя в невнимательности, преувеличение значимости своих малейших оплошностей;
• враждебные реакции – утрата теплоты в отношениях с другими людьми, раздражение и злость в их адрес, желание, чтобы они не беспокоили;
• утрата естественных моделей поведения – торопливость, непоседливость, бесцельные движения, постоянные поиски какого-либо занятия и неспособность организовать его, потеря интереса к чему бы то ни было (если этого не было до момента утраты);
• появление у горюющего черт умершего – особенно симптомов его последнего заболевания или манеры поведения (этот симптом находится уже на границе патологического реагирования).
Стадии переживания утраты
Остановимся более подробно на стадиях переживания утраты (по Э. Кюблер-Росс).

I. Стадия шока и отрицания (изоляции).
Шок и отрицания могут проявляться в различных формах:
1. Оцепенение – человек замирает на месте, обездвиживается, взгляд в пустоту;
2. недостаток полноценного контакта с окружающим миром и с самим собой, человек действует подобно автомату – человек выполняет привычные действия, но находится как будто внутри себя, зачастую не реагирует на обращенные к нему просьбы, вопросы и т. п.; окружающими это зачастую воспринимается как личное отношение к ним;
3. «равнодушие», внешняя эмоциональная холодность как защитная реакция – человека не трогают слезы, чувства, слова других людей, в том числе и других горюющих, что может приводить к обвинениям с их стороны, что он «недостаточно» горюет;
4. застывшее выражение лица, невыразительная, запаздывающая речь – неподвижная маска, речь ровная, часто замедленная, может быть сбивчатой, как будто человек забывает слова;
5. «волны страдания» – периоды равнодушия, спокойствия резко, будто на пустом месте сменяются слезами, стонами, телесным напряжением и т. п.; «Я срываюсь, скатываюсь», «Я психую, истерю», «Я веду себя как психбольной» и т. п.
6. Отрицание и чувство надежды – «Этого не может быть, потому что не может быть никогда», «Как такое могло случится!», «Вы меня обманываете», «Надо еще раз проверить», «Позвоните, сходите, узнайте у других», «Почему я?» и другие формулировки, отражающие неверие в происходящее и надежду на то, что факт утраты ошибочен. Но даже когда человек осознает утрату, то не понимает, как с ней жить. Это не отрицание факта, что «его (умершего) нет здесь», а отрицание факта, что «я (горюющий) здесь».
7. Парадоксальные формы реагирования (смех, позерство, навязчивые разговоры и т. д.) – человек будто хочет отвлечься, не думать, не говорить об утрате, шутит, рассказывает анекдоты, вспоминает веселые случаи из жизни, смотрит развлекательные передачи, подначивает других либо нарочито ведет «светские» беседы, будто ничего не произошло.

Признаками отрицания могут быть следующие:
– установка на встречу – она усиливается в привычных, часто посещаемых местах, памятных местах (в том числе и в разных помещениях собственного дома), ожидание встречи на улице, на мероприятиях и др., «узнавание» в сколь-нибудь похожих людях (по одежде, прическе, манере поведения, мимике, пантомимике, по увлечениям, предметам (например, машина, велосипед, очки и т. п.); Однажды через месяц после смерти моего мужа моя коллега подошла ко мне и сказала, что вчера у нее как будто дежавю было: она видела моего мужа прямо у того магазина в крупном торговом центре, в котором он работал. Она осознавала, что это просто похожий человек, но ей стало не по себе, настолько он был похож. Буквально через несколько дней я тоже увидела этого человека и мои ноги подкосились, я чуть в обморок не упала от неожиданности: он ехал на велосипеде (как и мой покойный муж), в ветровке тех же цветов, что была и у него, с длинными русыми волосами, собранными в хвост, легкой небритостью, даже специфическое строение подбородка и шеи было похоже. Через год я даже узнала, кто был этот мужчина и что совпадения были не только внешние, но и характерологические.
– иллюзия присутствия – и вновь приведу пример переживания смерти своего первого мужа. Я – человек с очень тонким обонянием, чувствую даже те запахи, которых никто не замечает. В течение первых недель после внезапной смерти мужа каждый день я просыпалась от запаха его пота, которым были пропитаны постель, на которой я спала, одежда, лежавшая на стуле. Открыть его шкаф было для меня болезненно, так как там запах был концентрированным. На повороты ключа в замке, шум на кухне, в ванной и т. п. (я продолжала жить вместе со свекровью) я часто реагировала «А, вот муж пришел/готовит, моется… и сейчас зайдет в комнату».
– продолжение общения – внутренний диалог с объектом утраты, общение во снах, иногда навязчивое желание общения, злость, что не приходит во снах;
– забывание утраты – человек продолжает покупать продукты с учетом покойного, его специфические продукты и товары, готовить на двоих, сервировать стол на еще одного человека, «забрасывать» его вещи в стиральную машину, искать подарок на день рождения или резервировать столик в любимом кафе и т. п.;
– культ покойного, «мавзолей» – весь дом может быть заполнен фотографиями покойного, его вещами, напоминаниями «Ей/ему это понравилось/не понравилось, гордился/было бы стыдно» и т. д. Вспоминаю рассказ моей клиентки. Она вышла замуж за вдовца, чья жена умерла за несколько лет до их знакомства. Женщина переехала к мужу, и они стали жить в его квартире вместе с дочерью мужа младшего школьного возраста. Когда она решила разместить свои вещи и сделать уборку в квартире, то с удивлением обнаружила, что все шкафы и полки заняты вещами покойной жены, вплоть до нижнего белья. Она попробовала сменить занавески, но это вызвало протест мужа и падчерицы. «У меня было полное ощущение, что хозяйкой этой квартиры остается покойная жена», – говорила клиентка. Прошло немало времени, были приложены немалые усилия, проведены переговоры для того, чтобы вещи покойной жены были сложены в коробки и убраны с видных мест.
Психологи рекомендуют собрать памятные вещи покойного в коробку и спрятать ее, доставая ее в дни поминовения; оставить несколько фото на видном месте, а альбомы открывать и просматривать также в памятные дни (день рождения, день смерти/гибели, дни знакомства/заключения брака и т. п.). Даже в религиозных обрядах после 40 дня или хотя бы после 1 года со дня смерти вещи покойного рекомендовано отдать нуждающимся.
Стадия гнева и обиды
Злость в ситуации утраты – естественная реакция человека на фрустрацию в случае неудовлетворения его потребности: остаться в прошлом вместе с умершим. Однако в обществе масса стереотипов, препятствующих ее проявлению, особенно в случае смерти близкого человека: «О покойниках либо хорошо, либо ничего», «Это же твоя мать/отец, муж/жена, друг, спаситель, благодетель и т. п.!».
Большинство клиентов, чей близкий родственник умер, когда я рассказываю о стадии гнева, говорят, что они никакой злости, обиды, агрессии не чувствуют. Тогда я привожу пример с фразой «На кого ты нас покинул?!». Я спрашиваю, рождалась ли такая фраза в голове. Не встречала еще человека, который бы ответил отрицательно. Потом спрашиваю, какие чувства выражает человек, произносящий эту фразу. Большинство отвечают, что обиду, злость, разочарование. Если утрата не связана со смертью (развод, разрыв отношений, то я добавляю «красное словцо» (иногда слово подсказывает сам клиент) в эту фразу: «На кого, гад, ты нас покинул?!». Тогда все становится на свои места.
Однако, если человек активно сопротивляется идее о том, что на близкого человека, тем более умершего, можно злиться, то я рассказываю ему следующее:
«Гнев – естественная врожденная эмоция, доставшаяся нам от братьев наших меньших, одна из немногих эмоций, с которой ребенок уже рождается. Вспомните кричащего младенца, когда он голоден или зовет взрослого. Это он выражает агрессивные чувства. И это нормально. Это наследие от животных предков. Более того, гнев и его вариации – самая интенсивная из всех эмоций. И вот представьте себе, что на какой-то территории живет лев. Однажды на его территорию приходит другой лев и разевает свою пасть. Как отреагирует лев, на чью территорию пришли? Да, верно, он тоже откроет пасть или будет драться за свою территорию, даже если в последствии проиграет и его прогонят с нее, или сам ее уступит. Но он вернет гнев тому, кто его вызвал. То же самое и с человеком: полностью разрядить свой гнев он может только на объект, его вызвавший. В случае утраты – это умерший, ушедший, бросивший, уволивший и т. п. Но мы все-таки живем в обществе, и с детства нас учат (особенно девочек), что гнев, злость, обида, ярость и другие агрессивные чувства и проявления – это плохо, тем более на покойного (о нем же только хорошо или ничего). И у нас нет возможности разряжать свой гнев полностью. Но вспомним, что гнев – самая интенсивная из всех существующих эмоций. Что будет если его не разряжать? Да, верно, он начнет разрушать своего носителя, то есть вас. Понемногу он найдет другие каналы выражения, будет переносится на другие, более безопасные объекты или людей (родственников, врачей, начальников, друзей, детей и т. д.). Но самый частый и безопасный вариант – на себя в форме чувства вины. Я же себе ничего не сделаю! (только последнюю фразу ни в коем случае нельзя произносить, если у клиента есть суицидальные мысли, самоповреждение, суицидальные попытки в анамнезе – С)».
На кого может быть перенаправлен гнев, чтобы хотя бы частично разрядиться?
– на тех, кто не смог помочь, спасти, предупредить и т. д. (врачей, свидетелей и др.);
– на своих родных и близких, друзей;
– на «разлучниц», их детей;
– на себя
и др.
Стадия торга (вины и навязчивостей)
Стадия торга (или торговли) выражается в угрызениях совести («Я сделал что-то не так»), в разнообразных «если бы…» («Не взял за шкирку и не отвез в больницу», «Пришел невовремя», «Не заметил чего-то», «Конфликтовал и потому с ним это произошло» и т. п.), навязчивые мысли, чувства, поведение (например, слежка за бывшим (ей-) мужем/партнером-женой/партнершей, посещение

За что винят себя?
– за то, что не предотвратили уход близкого человека из жизни («Не взял за шкирку и не отвез в больницу», «Пришел невовремя», «Не заметил чего-то»);
– за то, что вольно или невольно, прямо или косвенно способствовали смерти близкого. Приведу пример из своей жизни. С 5 лет я жила с бабушкой, у которой была гипертония. На момент ее смерти мне было 15 лет. В один майский день я как обычно проснулась в 7 утра, чтобы идти в школу, вышла на кухню, а она лежала навзничь на полу с открытыми глазами и не могла говорить. Я сразу поняла, что это инсульт. Я кинулась к ней и стала поднимать ее, трясла, чтобы привести в чувства. И помню, как она умоляющим взглядом смотрела на меня, чтобы я перестала. Потом приехала скорая, подняла ее и положила на диван, мне сказали, что она спит и уехали. Она была в коме шесть дней и умерла, не приходя в сознание, на руках у меня и моего отца. Я много лет винила себя за то, что неправильно оказала ей помощь. Я знала, что такое инсульт, его внешние признаки (за год до смерти бабушки я была свидетелем инсульта у нашего близкого знакомого), знала, что нужно делать и чего ни в коем случае нельзя делать. И сделала в шоке все, что нельзя делать: подняла бабушку и трясла».
– За случаи, когда были неправы по отношению к умершему (обвиняли в чем-то, считали слабым, были подвержены влиянию чужого мнения в оценке утраченного и т. п.);
– за то, что плохо относились к нему (обижали, раздражались, изменяли и т. д.);
– за то, что не сделали чего-то для умершего: недостаточно заботились, ценили, помогали, не говорили о своей любви к нему, не попросили прощения, редко звонили, не приезжали, не приходили и т. д.;
– «магическое мышление». Объяснение утраты с помощью астрологии, нумерологии, знаков Вселенной, баланса, как возмездия, искупления грехов и т. п. И снова обращусь к своему опыту. «Я очень редко носила черную одежду, а тут незадолго до смерти моего первого мужа я выбирала в интернет-магазине платье из двух вариантов: белого и черного. Посоветовавшись с мужем, остановилась на черном, мол, более практично, не так пачкаться будет. Вскоре мы поехали на отдых в Испанию, ходили по магазинам, мне ничего не нравилось, но как же вернуться с отдыха без обновки. И я купила себе платье. И снова … черное, с салатовым воротничком и клепками. Муж очень удивился и сказал мне: «Ты что снова черное платье купила?». Этот вопрос мужа уже после его смерти я крутила в голове сотни раз, будто бы я уже что-то тогда предчувствовала, что я готовилась стать вдовой, черные платья же на это однозначно указывали.
Виды вины
Одно чувство вины другому чувству рознь. Различают следующие виды вины:
Экзистенциальная вина вызывается реальными ошибками, когда человек действительно (условно говоря, объективно) сделал что-то «не так» по отношению к умершему или, напротив, не сделал что-то важное для него. Такая вина, даже если она долго сохраняется, является абсолютно нормальной, здоровой и свидетельствует, скорее, о нравственной зрелости человека, чем о том, что с ним не все в порядке. Никто не отменяет, что действительно мы можем что-то делать не так или реально способствовать произошедшему. Одна из слушательниц курса по сопровождению утраты привела пример своей клиентки, которая вышла из магазина на стоянку с годовалым сыном и увидела, что ее машину так зажали с обеих сторон, что она не может открыть дверь и посадить ребенка в кресло на заднем сидении. Она поставила ребенка рядом с машиной и села за руль, чтобы выехать задом. Ребенок сошел со своего места и встал за машиной, и она сбила его насмерть. Конечно, мама сама это сделала и ее боль, страдание и чувство экзистенциальной вины в такой ситуации адекватны.
Однако в большинстве случаев горюющие испытывают невротическую вину, которая либо «навешивается» извне – самим умершим, когда он был еще жив («Ты меня в гроб загонишь своим свинским поведением»), или же окружающими («Ну что, довольна? Сжила его со свету?») – и затем интроецируется человеком. Подходящую почву для ее формирования создают зависимые или манипулятивные отношения с покойным, а также хроническое чувство вины, сформировавшееся еще до смерти близкого, а после нее лишь возросшее. Другой вариант формирования невротической вины – алогичные причинно-следственные связи: несоответствие проступка и его последствия (смерти, увольнения, разрыва отношений и т. п.). Моя коллега на курсе по перинатальной психологии приводила пример перинатальной утраты (выкидыш на большом сроке беременности). Женщина считала, что причиной выкидыша является то, что за день до этого она поставила пакет с картошкой в багажник, а не нужно было, он был тяжелый и ей пришлось напрячь мышцы живота. Но, с точки зрения медицины, это, возможно, был повод, но не могло быть причиной. «После того» не значит «по причине того», однако этот вывод очень часто делают люди, переживающие утрату. Им нужно объяснение произошедшего, так как они не могут пока смириться с утратой.
Виды невротической вины
1. Вина выжившего чувство, что вам следовало умереть вместо вашего любимого («Почему он, а не я?!», «Бог не того выбрал!», «Это несправедливо, что такой, как он (покойный) умер, а я продолжаю жить»). Если вина переходит в хроническую форму, то человек находится в непрекращающемся трауре.
2. Вина облегчения – это вина, связанная с чувством облегчения от того, что ваш близкий умер. Облегчение является естественным и ожидаемым, особенно если ваш близкий человек страдал перед смертью. Зачастую она наблюдается у родственников, долгое время ухаживавших за тяжело больными людьми (с деменцией, с ментальными нарушениями, лежачими больными и другими). Одна из моих клиенток – девушка немногим более 20 лет пришла с запросом «ненормального» проживания горевания по дедушке. В семье трое детей, она старшая. Мама забрала парализованного дедушку после инсульта к себе домой, где жили двое супругов и трое их детей. Дедушку поселили на кухню. Клиентка сказала, что, когда узнала о смерти дедушки, она выдохнула, потому что с его появлением в доме «я тоже стала больная». Подавленное и в то же время гневливое настроение дедушки передавалось и ей, а злиться было нельзя – ему волноваться вредно. И, когда он умер, ей стыдно было признаться болезненно горюющей маме, что ей стало легче. Так возникло чувство вины, что с ней что-то не так и так нельзя реагировать на утрату глубоко любимого дедушки.
3. Вина радости – это вина по поводу чувства счастья, появляющегося вновь после того, как любимый человек умер. Радость – это естественное и здоровое переживание в жизни. Это знак того, что мы живем полной жизнью, и мы должны стараться его вернуть. Одна из моих клиенток, женщина около 40 лет, пережившая смерть матери в юном возрасте, рассказывала про свой второй декрет. Ей было тяжело справляться с ребенком, восстановление после родов шло небыстро, она очень уставала, отношения с мужем тоже стали более дистанцированными. И вот однажды муж устроил романтический вечер, они немного выпили, провели вместе ночь, такого чудесного и радостного дня у женщины на то время давно не было. Она хорошо спала всю ночь. А на утро увидела на телефоне, который ночью был без звука, десяток пропущенных звонков. Она перезвонила и узнала, что ее тетя – единственная сестра покойной мамы, с которой она была очень близка, в эту ночь умерла. В один миг она ощутила невыносимое чувство стыда и вины, что ее тетя умирала, а она наслаждалась жизнью, занималась сексом. В качестве наказания за «содеянное» у нее проявился герпес, очень устойчивый к лекарствам.
Стадия депрессии и страдания
Признаки депрессии:
• отдаление от друзей, семьи, избегание социальной активности («Отстаньте», «Дайте мне побыть одному» и т. п.);
• отсутствие энергии, чувство разбитости и изнеможения, неспособность сконцентрироваться («Ни на чем не могу сфокусироваться», «Все валится из рук», «Не могу стащить себя с кровати», «Постоянно чувствую себя уставшей» и т. п.);
• неожиданные приступы плача (по любому поводу, высокая чувствительность к словам, прикосновениям, ситуациям и т. п.);
• злоупотребление алкоголем или наркотиками (особенно, если ранее это было нехарактерно);
• нарушения сна и аппетита, потеря или увеличение веса (бессонница, поверхностный сон, частые пробуждения, кошмары, ранее пробуждение или, наоборот, долгий сон без чувства отдыха после него, постоянно хочется спать. Почти ничего не есть или заедает горе, в следствие чего наблюдается либо резкое снижение веса или его набор);
• хронические боли, проблемы со здоровьем (обострение имеющихся заболеваний, снижение иммунитета, иногда боли неясного генеза, появление или обострение психосоматических симптомов или заболеваний, повышенная болевая чувствительность и др.).
Стадия принятия и реорганизации
– ослабление или преобразование душевной связи с умершим (снижение интенсивности переживания горестных чувств, нахождение места объекту утраты в своей жизни (например, благодарность за какие-то достижения, помощь, счастье и т. п.);
– восстановление утраченных на время социальных связей, появление новых (возвращается интерес к дружескому общению, приятному времяпрепровождению со значимыми людьми, возможно, при нарушении/потери связей появление новых друзей, иногда даже временно выполняющих роли утешителей);
– возвращение интереса к значимым видам деятельности, открытие новых точек приложения своих сил и способностей (возобновление интереса к работе, достижениям, возможно, смена работы, профессии, новое обучение, интерес к волонтерской, общественной, творческой деятельности, иногда восстановление интереса к «старым» формам деятельности);
– жизнь возвращает утраченную ценность, зачастую открываются новые смыслы (зачастую налицо посттравматический рост, новые формы самореализации, которые были невозможны до потери);
– человек обретает способность планировать собственную дальнейшую судьбу уже без утраченного (в целом, появление перспективы, размышление о будущем – один из признаков того, что утрата прожита, человек прекращает концентрироваться исключительно на прошлом (до утраты и самом факте утраты) и настоящем (горестные чувства) и смещает вектор своего внимания на будущее, свое развитие, изменение и др.);
– перестраиваются имеющиеся планы на будущее, появляются новые цели.
Обобщенные представления о горе по Дж. Тейтельбаум
1. Горе – комплексный феномен, охватывающий эмоциональную и соматическую сферы, а также сферу повседневной деятельности и общения, где горе создает трудности адаптации, изоляцию, утрату работоспособности.
2. Пережить горе – значит не только испытать соответствующие эмоции, но и преодолеть их.
3. Чтобы пережить горе, необходимо прочувствовать, выразить и принять все эмоции, которые оно вызывает.
4. Хотя горе болезненно, однако это нормальное и неизбежное жизненное переживание, горе преодолимо, более того, оно дает возможность личностного роста; знание о протекании процесса горя оказывает терапевтический эффект на скорбящего человека.

Глава 2. Вербальная работа с горем

Навыки психолога, сопровождающего горе
• Эмоциональная устойчивость. Конечно, она необходима при работе с любыми запросами, однако в работе с переживанием утраты специалист постоянно сталкивается с очень интенсивными чувствами клиента, которые могут затрагивать и самого консультанта (кто из нас без потерь?!). Когда-то я встретилась со статистикой эмоционального выгорания работников телефона доверия (где утрата – одна из самых частых причин обращения), срок, за который специалисты выгорали, в среднем составлял 2 года. Это очень быстро. Поэтому оценить, готовы ли вы работать с таким запросом именно с точки зрения своей эмоциональной устойчивости, – очень важный вопрос, на который можно отвечать по-разному. Ряд очень компетентных специалистов отвечают себе на него отрицательно и перенаправляют своих клиентов проживать горевание к другому специалисту (у меня очень много таких случаев в практике).
• Присоединение, сопереживание, полное принятие и безоценочность. Это выражается, в первую очередь, в близком пространственном контакте (наклон вперед по направлению к клиенту, более близкая телесная дистанция, если вы работаете очно, сочувствующий взгляд, внимательное неотрывное присутствие и нерефлексивное слушание. Полное принятие и отсутствие осуждения всего, что говорит горюющий клиент, даже если он рассказывает, как он всех бесит, всех выводит на конфликт, порвал все связи с близкими ему людьми и т. д. Иногда горюющие клиенты, пришедшие ко мне, обращаются за психологической помощью по вопросу утраты не впервые. Они констатируют, что им не удалось проработать горевание, что они обижены на предыдущих психологов. Я не поддерживаю в беседе критику своих коллег (рискую быть следующим объектом критики, когда клиенты перейдут к следующему психологу), но иногда слышу реальные «ошибки» своих коллег в работе с горем: одна из наиболее частых – недостаточное сопереживание горю клиента, стремление скорее из тесного контакта перейти к действию, к техникам и т. д.
• Присутствие – иногда просто молчаливое присутствие при остром переживании горя клиентом. Бывают сессии, когда от начала и до конца просто находишься рядом с клиентом, слушая, что он говорит, или просто присутствуя при его чувствах, при его плаче с полным принятием, а в конце клиент говорит: «Спасибо! Вы мне очень помогли, вы первый, кому я это рассказал, кто не осудил меня за слезы, гнев и т. п.». И это уже огромная помощь и облегчение его горевания.
• Заземление, умение «собрать», отпустить горюющего в безопасном состоянии. И это вторая из самых распространенных ошибок в работе специалиста с гореванием. Неоднократно я слышала от клиентов, что всю сессию психолог их внимательно слушал, присутствовал при их слезах, потом резко обрывал и сообщал о том, что «Наша сессия закончена, следующий раз продолжим». Клиенты говорили: «Как будто расковырять мою рану мы расковыряли, а зашить забыли. А мне еще неделю с открытой раной ходить. Мне больно, я не знаю, что с ней делать!». Поэтому «зашивать» рану нужно обязательно. Если клиент всю сессию только рассказывает или плачет, минимум за 15 минут до конца встречи надо, буквально вклинившись в его речь или слезы, сказать, что осталось немного времени и нужно что-то сделать, чтобы он (клиент) вышел от вас в безопасном состоянии. С ним можно подышать, чтобы успокоиться, можно заземлиться, именно в том смысле, в котором это слово понимается в телесно-ориентированной терапии: поставить обе стопы на опору, выпрямить спину, не перекрещивать руки. О других техниках мы поговорим с вами в главе 3.
• Забота о себе, саморегуляция (отказ от консультации, если не готовы). Возвращаясь к первому умению (эмоциональная устойчивость), необходимо вспомнить, что сначала надеваем маску себе, а потом… клиенту, поэтому ресурсирование себя, забота о себе, восстановление (и телесное, и психическое) необходимы. В случае, если вы сильно вовлекаетесь в процесс и это вызывает ваши собственные интенсивные переживания, которые, с одной стороны, вроде как и осознаются, но, с другой, – плохо поддаются саморегуляции, стоит остановится и перенаправить клиента к другому специалисту, объяснив ему причину вашего действия. Возможен и полный отказ от работы с темой утраты, о чем можно открыто заявлять даже в своей визитке, соцсетях и т. п. Одна моя очень компетентная коллега, с огромным опытом практической работы после смерти мужа в течение 7 лет не работала с запросами смерти близких, и об этом было написано на ее личной странице в соцсетях.

Перейдем непосредственно к рассмотрению вербальной работы психолога с запросом горевания. Информация ниже будет полезна как самим практикующим психологам для своей работы, так и обучения родных/близких клиента для корректной поддержки их горюющего родственника/друга, а иногда для того, чтобы сам клиент обучал своих родных и близких поддерживать его адекватно, без повторной травматизации.
Психолог тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо, в том числе и вербальные ошибки, которые он может допускать в своей работе. Мы все – продукты того общества, в котором живем, мы впитываем речевые штампы и автоматически их произносим, не вдумываясь, какое воздействие они могут оказывать на наших близких или клиентов. Причем мы так же свято можем верить, что произносим слова поддержки и сочувствия. Многие из этих фраз являются фразеологизмами. Рассмотрим такие некорректные речевые конструкции.
Некорректные высказывания
1. Несвоевременные высказывания. Например, во время похорон или поминок близкие, желая отвлечь горюющего от тяжелых переживаний, начинают рассказывать ему обо всем на свете: о погоде, о природе, о спорте, о политике, об общих знакомых и т. п. Переживающий утрату зачастую или безучастен к этим разговорам, или демонстрирует агрессию в адрес рассказывающего, на что тот обычно обижается, так как был уверен, что помогает.
• Неуместные высказывания, порожденные непониманием горя или желанием заглушить его: «Ну, ты еще молода, и снова выйдешь замуж», «Не плачь – ей бы это не понравилось». Первую фразу про «Замуж выйдешь» я впервые услышала от своей матери после смерти моего первого мужа, она сопровождалась выводами о том, что мы с ним и так были не пара, так что у меня появился шанс найти кого-го получше. Я плакала, кричала, потому что для меня это было обесценивание моих чувств к мужу, моего брака, унижение покойного мужа и т. п. Но самое ужасное, когда эту же фразу я немного позже услышала от своей свекрови, то есть матери моего покойного мужа. Я не могла понять, как она может такое говорить.
• Проецирующие высказывания, переносящие на другого человека собственные представления, чувства или желания:
– проекция своего опыта: «Ваши чувства мне так понятны». Это может быть поддерживающей фразой для близкого человека или вашего клиента, однако велика вероятность и иной реакции, так как каждый страдающий человек воспринимает свое горе как индивидуальное, неповторимое, и такая фраза тоже может быть для него обесценивающей. В книге С. А. Шефова описан очень примечательный случай: «Митрополит Антоний Сурожский рассказывает случай про молодого священника, который пришел в дом к женщине, потерявшей своего ребенка, и сказал: «Как я вас понимаю!». В ответ женщина пришла в ярость: «Ничего ты не понимаешь! У тебя никогда не было ребенка, ты никогда его не терял и ты никогда матерью не был».
– проекция своих желаний: «Тебе надо продолжать свою жизнь, тебе надо почаще выходить, тебе надо кончать с трауром»; «Вы должны бы уже справиться с этим. Прошло месяц, два, год и т. д.»; «Вам нужно чем-то занимать/отвлекать себя»; «Будь сильным», «Тебе нужно держаться», «Не следует давать волю слезам», «Слезами горю не поможешь». Обычно я спрашиваю у клиентов, как они думают, почему родные, близкие, коллеги, начальники и другие такое говорят. Очень быстро они приходят к выводу, что для окружающих наблюдение за гореванием вызывает острые чувства, которые для них самих невыносимы; это актуализирует их собственные утраты, травмы и др.; они не знают, как помочь и испытывают чувство вины, от которого пытаются избавиться, заглушив горе другого; для многих проявление любых чувств – признак слабости, которую ни себе, ни другим они не могут позволить.
– «Время лечит все раны». Это Топ-1 из всех фраз, которые приносят нам и сами клиенты, и мы слышим от окружающих, возможно, и сами произносим. Да, конечно, доля истины в этом есть: с течением времени острота реагирования в большинстве случаев спадает или уменьшается частота острых реакций, однако если горевание стало хроническим этого может не произойти. Ко мне нередко приходят клиенты, у которых утрата произошла 2–3 года, 5–10, а иногда и 40–50 лет назад, но я вижу людей, которые как будто проживают «свежую» утрату, которая произошла буквально недавно. И, когда клиенты приходят через 1–2 года после утраты, испытывая интенсивные чувства, и говорят, что, наверное, еще прошло мало времени, еще немного и оно залечит раны, я обычно отвечаю, что если раны не лечить, то они не вылечатся, и время здесь – так себе лекарь. Я привожу пример тех, кто переживает утраты десятилетиями, уточняя: «Как вы думаете, сколько еще нужно лет, чтобы раны вылечились?». И тогда мы переходим к работе с горем «здесь и сейчас».
Чего не следует говорить и делать
• отстраняться от человека, лишая его своей поддержки («Она мне сказала, чтобы я ее не трогал», – говорит муж о жене, переживающей утрату, а он решил, что на всю оставшуюся жизнь);
• рационализировать позитивные аспекты смерти; внушать позитивные выводы из утраты («Ну, вам же квартира досталась после смерти бабушки», «Ну, теперь вам не надо будет тратиться на лечение», «Да, у тебя еще столько их (мужчин) будет, получше этого»);
• упоминать, что смерть можно было предотвратить неким образом («А почему вы не спросили, не сходили, не обратились и т. п.?», «Если бы ты сделал так-то, то этого бы не случилось», «Значит недостаточно старалась» и др.);
• сравнивать реакции горя потерпевшего утрату с горем других знакомых вам людей («Чего ты так убиваешься по парню, мужу? Вы и года не прожили, ничего не нажили, детей нет. Вот у Машки – горе так горе: муж ушел, трое детей, в декрете, квартира в ипотеке, помочь некому и т. п.»);
• рассуждать о своем горе, чтобы показать вашу печаль («Я тоже очень переживаю, ваш муж мне был как родной», «А когда у меня умерла мать, я и не такое пережил» и др.);
• пугаться интенсивных эмоций и уходить из ситуации («Как с ней разговаривать?! Я только завожу разговор, она плакать начинает»);
• пытаться говорить с горюющими, не затрагивая их чувств (это одна из распространенных ошибок не только родных и близких горюющих, но и психологов, которые сразу идут в работу с техниками, выспрашивают подробности утраты и событий до/после нее, не затрагивая чувств клиента. Такой рациональный подход возможен, только если клиент не может регулировать свои эмоции и это затрудняет его социальную адаптацию. Однако чаще у горюющего немного возможностей открыто и безопасно проявить свои чувства при переживании утраты);
• применять силу (сжимать в объятиях, хватать за руки и т. д.);
• расценивать отказ горюющего от разговора или от предлагаемой помощи как личный выпад против вас или против ваших взаимоотношений с ним («Подруга мне прокричала в трубку, что не хочет меня видеть, я больше с ней и не общаюсь», «Он отказался от всех моих предложений помощи, значит, ему и не надо, значит, сам справляется и т. п.).
Что говорить?
• Признайте ситуацию. Например: «Я слышал, что твой …умер». Используйте слово «умер», а не какой-либо эвфемизм («ушел», «покинул» и т. п.). Это покажет, что вы открыты к разговору о том, как человек действительно себя чувствует. Клиент может активно сопротивляться этим словам, поэтому психолог объясняет, почему нужно использовать именно слово «умер», но заставлять произносить это слово не нужно. Главное – синонимы не используете вы как специалист, а называете вещи своими именами.
• Выразите свое участие. Например: «Я очень огорчен, что это случилось».
• Будьте неподдельны в вашем общении и не скрывайте своих чувств. Например: «Я не знаю, что сказать, но я хочу, чтобы ты знал, что я переживаю вместе с тобой».
• Спросите, как он или она себя чувствует, и не предполагайте, что вы знаете, как потерпевший утрату человек чувствует себя в каждый конкретный день.
• Избегайте говорить человеку: «Ты такой сильный». Это подталкивает его к тому, чтобы сдерживать свои чувства.
• Предложите вашу поддержку. Например: «Скажи мне, что я могу сделать для тебя». Думаю, в каждом языке есть устойчивое выражение для выражения поддержки при переживании утраты. В русском языке это «Соболезную», «Примите мои соболезнования». Если вдуматься в смысл этого слова, то можно понять, насколько целительно, терапевтично с психологической точки зрения оно является. «СО болезную» – «Я разделяю боль с тобой», «Я чувствую боль вместе с тобой».
Одна моя русскоязычная клиентка, уже давно живущая в Финляндии и владеющая финским языком, рассказала мне при работе с ее утратой, что у финнов тоже есть такая устойчивая фраза. Дословно она переводится: «Чем я могу тебе помочь?».

Использовать корректные фразы и корректные формы поддержки мы можем в работе с нашими клиентами, мы можем обучать родственников помогать своим родным, переживающим утрату (с таким запросом нередко приходят клиенты), но обучать родных возможно и через самого нашего клиента, находящегося в горе, то есть он сам доносит до своих близких, что говорить и как его поддержать, не забывая, что с первого раза у них скорее всего не получится, но это не значит, что они не хотят ему помочь.

Для беседы с горюющим клиентом, можно использовать выясняющие вопросы, по Н. Кассему:
1. О человеке, которого клиент потерял:
• Расскажите, что это был за человек. Какие у него были характерные черты?
• Как он обычно выражал свои чувства по отношению к вам? Как вы узнавали о его любви?
• Какими были его манеры? Может быть, вы можете вспомнить что-то смешное?
• Какими были его привычки? Может быть, что-то в его привычках раздражало вас?
• Какими были его недостатки? Расскажите о самых неприятных моментах в ваших взаимоотношениях.
2. О смерти:
• Расскажите, как он умирал.
• Когда в последний раз вы видели его?
• Какой была ваша первая реакция на его смерть? Вы плакали?
• Удалось ли вам проститься с ним?
3. О похоронах и личных вещах:
• Расскажите о том, как его хоронили.
• Приходили ли вы к нему на могилу? Сколько раз?
• Убрали ли вы в его комнате?
• Что произошло с его личными вещами? Что вы сохранили?
• Были ли у него особенно любимые вещи? Что вы с ними сделали?
• Пользуетесь ли вы его вещами?

Не обязательно выдавать весь список, иначе беседа может сильно затянуться. Эти вопросы можно адаптировать под другие виды утрат, не связанные со смертью близких.
Обобщим, что делать, если мы хотим поддержать горюющего:
• Быть рядом (даже если вы не знаете, что сказать). Просто присутствие может быть очень утешением. «Слезы в молчаливом присутствии другого человека – уже терапия горя», – эту фразу я услышала на одном из семинаров по травматерапии.
• Быть хорошим слушателем – иногда вся психологическая сессия заключается во внимательном пассивном слушании нашего клиента, сопровождаемым сочувственным взглядом и близкой дистанцией коммуникации (корпус развернут к клиенту, немного наклонен к нему). Клиент говорит всю сессию, вы почти не произносите ничего. В конце клиент останавливается, благодарит вас за то, что вы ему очень помогли, потому что он впервые кому-то рассказывает о своей утрате и своих переживаниях. На этом терапия горя может и завершиться.
• Дать дорогу чувствам, о чем мы уже говорили выше и будем говорить в следующей главе.
• Принятие – со всеми чувствами, самыми непотребными, постыдными (по мнению клиента) мыслями и поступками.

Для некоторых клиентов вербальное обозначение своих чувств – сложная задача, особенно если наблюдается алекситимия (неумение распознавать свои чувства и чувства других, осознавать и называть их). Здесь на помощь могут прийти незаконченные предложения. Вы можете их сами произносить, а ваш клиент будет их заканчивать, вы можете распечатать и взакрытую (слепым способом, случайно) предложить клиенту выбрать карточку, а можете использовать готовые карточки со словами из набора метафорических ассоциативных карт «Проститься, чтобы жить» М. Травковой.
Начинать можно с вербальной работы с клиентом по осознанию своих чувств, используя, например, такие начала предложений, как (это лишь пример, их в самом наборе намного больше):
• Мне страшно от … (осознания будущего, что я никогда не выйду замуж, я тоже умру от рака и др.).
• Я злюсь на … (родных, себя, врачей и др.).
• Я в растерянности от … (того, что на меня навалилось, как теперь продолжать жить и др.).
• Я не могу вернуть … (те счастливые моменты, время, людей и др.).
• Я испытываю чувство вины … (перед умершим, детьми и др.).
Продолжить вербальную работу с клиентом можно поиском ресурсов для проживания утраты:
• Я не позволяю … (себе радоваться, расслабиться, плакать и др.).
• Мне очень нужно … (поддержка, сон, восстановить отношения и др.).

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71094310?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.