Главная страница | Боевая фантастика | S-T-I-K-S. Ганслер 2

S-T-I-K-S. Ганслер 2
Герман Анатольевич Горшенев
S-T-I-K-SГанслер #2Миры Артёма Каменистого
Так всё хорошо начиналось. Выживание в ледяном небоскрёбе, наполненном чудовищами, мародёрство и милое общение с такими же загнанными на верхние этажи промороженного здания, но нет, опять это всё. Бывает ли судьба? Да, точно бывает! А чего она такая кривая? А так тоже можно было? Приключения, исследования, древние технологии и жестокие бои, а ещё тайна великого города Коняевск, но всё же эта книга о суевериях и странностях Стикса.
Ах, да! Вам часто приходиться прикладывать гранаты ко лбу скрипачек, заправлять огнемёты вискарём и дарить две тысячи фонариков сумасшедшей девчонке? Нет? Странно.
Внимание! Содержит сцены распития спиртных напитков, табакокурения и употребления наркотических веществ. Употребление табака, алкоголя и наркотических средств вредно для здоровья.

Герман Горшенев
S-T-I-K-S. Ганслер 2

© Каменистый Артём (Мир S-T-I-K-S, его устройство и терминология)
© Горшенев Герман
© ИДДК

Содержание цикла "Миры Артёма Каменистого. S-T-I-K-S":
Alex Andr "Грибы с зубами"
Алекс лав "БОМЖ"
Алефиренко Александр "Пират. Встреча с прошлым"
Алефиренко Александр "Пират. Потерна в прошлое"
Алефиренко Александр "Пират. Красавчик без глянца"
Алефиренко Александр "Пират. Тревожное настоящее"
Андреев Игорь "Трансформация"
Архипов Андрей "Второй Хранитель. Книга 1"
Архипов Андрей "Второй Хранитель. Книга 2. Антагонист"
Блэк Петр "Леший"
Блэк Петр "Леший. Книга 2. Добро пожаловать в ад!"
Блэк Петр "Леший. Книга 3. Глазами Хищника"
Богданов Арт "Сердца трех"
Видина Нелли "Чёрный рейдер"
Вэй Катэр "Мечты сбываются. Книга 1"
Вэй Катэр "Охота на скреббера. Книга 2"
Вэй Катэр "Филант. Книга 3"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Пешка в чужой игре"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 2. По ту сторону жалости"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 3. Угрюмые твари"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 4. Прятки среди огней"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 5. Соленые брызги ярости"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 6. Призраки мертвого города"
Гришанин Дмитрий "Рихтовщик. Книга 7. Дорога без начала"
Горшенев Герман "Всех кого ты возьмёшь в плен"
Горшенев Герман "Ганслер"
Горшенев Герман "Ганслер 2"
Горшенев Герман "Изолированный стаб"
Горшенев Герман "Товарищ Резак"
Горшенев Герман "Товарищ Резак 2"
Деев Денис "Ночь Грядущая"
Дёмин Игорь "Тарч"
Дорохов Михаил "Быстрее судьбы"
Дорохов Михаил "Дорога в рай"
Евстратов Василий "Гаситель"
Евстратов Василий "Нафаня"
Евстратов Василий "Шатун"
Евстратов Василий "Шатун. Книга 2"
Евстратов Василий "Шатун. Книга 3"
Крам Дмитрий "Вмерзшие"
Крам Дмитрий "Вмерзшие. Книга 2. Клейменые холодом"
Крам Дмитрий "Вмерзшие. Книга 3. Рожденные холодом"
Крам Дмитрий "Подкидыши Улья"
Кручинин Сергей "Беглец"
Куликов Даниил "Пчелиный Рой. Книга 1. Уплаченный долг"
Куликов Даниил "Пчелиный Рой. Книга 2. Вторая партия"
Куликов Даниил "Пчелиный Рой. Книга 3. Секреты внешников"
Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб"
Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб. Книга 2. Фагоцит"
Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб. Книга 3. Вера в будущее"
Лебэл Дан "Долгая дорога в стаб. Книга 4. За пределами"
Мясоедов Владимир "Огородник"
Панченко Сергей "Брат во Христе"
Панченко Сергей "Брат во Христе. Второе пришествие"
Поляков Сергей "Нолд"
Сидоревич Алексей "Детство: дорога к именам"
Сиянов Дмитрий "Скил"
Сиянов Дмитрий "Скил. Книга 2. Тропы зверей"
Собинин Николай "Дикарь. Книга 1. Игры на выживание"
Собинин Николай "Дикарь. Книга 2. Тест-драйв бессмертия"
Собинин Николай "Дикарь. Книга 3. Трехмерное безумие"
Старский Валерий "Змей"
Текшин Антон "Окаянный"
Фролов Сергей "Стекловата"
Шатров Дмитрий "Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины"
Шатров Дмитрий "Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины. Книга 2"
Шатров Дмитрий "Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины. Книга 3"
Шмаев Валерий "Лучник (свежак)"
Шмаев Валерий "Лучник 2 (кваз)"
Южный Владислав "Новичкам везёт"

Глава 1. Дзям-дзям-дзям
Я обожаю этот мир. Мы праздновали мою с Вешалкой свадьбу в течение ещё трёх дней. Как младомуж, я с супругой почти всё время проводил в кровати, либо пьянствовал. Все остальные тоже честно пили, спали там, где их застанет усталость, а потом выползали произносить лучшие пожелания, опохмелялись и заходили на новый круг. Камишка, получившая доступ к силачам Плутону и Марсу, активно занималась любовью, не оставив без внимания Кима, впрочем, не забыв затащить и молодого корейского парня. Рея, Цефея и теперь официально замужняя моя супруга, только дивились такой активности художницы. Наша банда рассчитывала, что заражённые сожрут торговый центр и свалят на какой-нибудь другой кластер, но всё получилось иначе. Огромные, просто чудовищного размера твари действительно выжрали нижние этажи, немного потыкались по офисам, пробежались по нашим хитрым переделанным коридорам, особо не заморачиваясь с выбором направления, и полностью проигнорировали замаскированные под стену проходы. Затем элита заражённых должна была уйти, но этого не случилось. Твари плотно набились во все дырки торгового центра и замерли в состоянии полудрёмы.
Вначале мы думали, что где-то поблизости будет перезагружаться большой кластер со жратвой и смысла для заражённых уходить не было, а в торговый центр припёрлись, чтобы не стоять под дождём. То, что перезагружаться будут не наши башни, было почти точно. Как утверждала Цефея, наша башня простоит целую вечность, что в понимании девчонки не меньше чем полгода.
Заражённые замерли и просто стояли, почти впав в стазис, и сколько они так простоят и когда уйдут, было совершенно непонятно. Однако это не было состояние абсолютной спячки или анабиоза. Тихо прошмыгнуть мимо не получалось. На малейшее движение твари отвечали молниеносной реакцией, и стоило нам сунуться на нижние этажи, как элитники реагировали очень-очень злобно. А затем пришёл холод. Ветер дул как ему вздумается, а вот температура опустилась ровно до минус шестидесяти и не менялась ни днём ни ночью ни на десятую градуса.
– Дзям, дзям, дзям, – говорил замотанный в тряпки Джамп.
– Дзям, дзям, дзям, – проорал в ответ Ким, перекрикивая гул ветра, и протянул гаечный ключ и какую-то фигню.
Парень-кореец, которого мы спасли на верёвочном аттракционе, получил имя Джамп. Всё согласно обстоятельствам, при которых мы его вытащили после чудесного вмешательства супруги. Окрестили не по-нашенскому, чтобы хозяин погоняла тоже понял глубину своего имени.
– Дзям, дзям, дзям – Ким забрал ключ, придержал распахнутую дверцу силового шкафа и подал плоскогубцы.
– Дзям, дзям, дзям, – проорал Джамп, зубами стянул перчатку с руки, довольно долго ковырял в шкафу и сунул негнущиеся от холода пальцы за пазуху куртки.
Ким, используя советы своего корейского товарища, закрыл силовой шкаф и спросил у Плутона, стоявшего рядом:
– Есть?
Плутон немного подумал и сообщил:
– Да.
Здесь, на крыше высотки, аяши нам нужны были не как огневая мощь, а как беспроводной телефон. Почти сразу мы обнаружили ещё одну странность этого места. Когда грабили торговый центр, Ким прихватил несколько радиостанций. Они отлично давали связь на расстоянии шагов тридцати, но стоило отойти дальше, и даже в прямой видимости связь пропадала. Пришлось пытать аяши на предмет недокументированных возможностей. С большой неохотой любители носить тряпки с кружками сознались, что могут немного общаться мысленно. Пушкина в оригинале не передать, но дать понять об опасности или попросить глянуть на лампочку – это пожалуйста. Собственно, что Марс и сделал. Он сидел на нашем этаже и следил за подачей электричества.
Ким переводил распоряжения Джампа, и мы пошли переключать железяки. Я жутко замёрз, наш руководитель паровоза тоже, а вот Плутон, который всё это время стоял рядом, осматривая с высоты небоскрёба окрестности, словно не замечал холода.
Всё, блин. Выдыхая пар сквозь лицевые маски, мы, дрожа, ввалились на технический этаж. Плутон загнал нас в небольшую комнату, которая наверняка служила бытовкой для обслуживающего персонала. Всё чистенько, аккуратно, инструмент разложен по полкам, а койки убраны. Когда мы поднимались на крышу, аяши отстал, сказав, что у него есть дела. Делами оказалась предусмотрительная забота о нас. Плутон словно почувствовал, что с крыши мы спустимся в максимально отмороженном состоянии, и подготовил комнату.
Аяши наверняка обладают даром боевого предвидения и, судя по всему, бытового тоже. Плутон прихватил снизу немало ценного, чем и воспользовался. На наши вопросы, что в рюкзаке, неопределённо помахал рукой. Теперь нас ждало тёплое помещение. В углу комнаты аяши соорудил что-то вроде печи для сауны. На походной газовой горелке, включённой на минимум, стоял довольно большой керамический горшок, наполненный болтами, гайками и саморезами. Горшок Плутон добыл тут же, вытряхнув из него на пол цветок. От сооружения шло тепло, прогревая комнату, а на верстаке стоял термос и лежали бутерброды.
В богатых квартирах небоскрёба было невероятно много всякого туристического добра. Как правило, все предметы были новые, ни разу не использованные. В точности как у меня удочки. Перед каждой рыбалкой я докупал кормушки, вязал поводки, покупал прикормку, а потом захватывали дела, и я не ехал на мероприятие по отлову плавающих тварей. У меня было несколько километров не видевшей воды плетёнки, груда нулячих катушек и килограмма два самых японских крючков. Наверное, подобное было и с небедными жителями дорогих апартаментов. У них находили целые кучи походных горелок, наборов посуды для пикника, решёток для гриля и груды палок для скандинавской ходьбы, всё в заводской упаковке. Зато теперь мы беззастенчиво пользовались отличным туристическим снаряжением. Жаль только, что газовых баллонов к этим горелкам почти не встречалось.
– Это всё нам? – поёрничал я.
– Снимай шубы, не держите холод под одёжкой, – руководил аяши, стаскивая с нас груды тряпья, пошитого из одеял, штор и обивки мебели.
Из рук заботливой мамочки в лице улыбающегося и, похоже, совсем не замёрзшего Плутона мы получили по горячей кружке апельсинового сока с добавлением спиртного и живчика. Этот напиток Марс с Плутоном бодяжили нам в промышленных масштабах. Помимо гигантского термоса на всех, который таскал Плутон, у каждого из нас был и свой, небольшой. Аяши, предполагая, что мы наверняка отморозим наверху задницы, заранее нагрели сок, перелили в термос и выдавали каждому как НЗ.
Нам всё-таки удалось подать энергопитание на кабель, протянутый через всю шахту технического канала к этажам, где мы обитали. На крыше башни был ветряк и блок солнечных батарей. Сейчас мы подключались к ветрогенератору и солнечным батареям. Проблема заключалась в том, что ветер дул нерегулярно, а рассчитанные на мягкий корейский климат солнечные панели работали при отрицательных температурах как хотели, и Джампу пришлось перекинуть половину схемы проводки, чтобы компенсировать странности работы нежного электрооборудования на лютом морозе.
Это была новомодная экологическая традиция всех громадных строений в мегаполисах Азии. На вершине нашего небоскрёба установили ветряк киловатт на пятнадцать и сборку солнечных батарей на двадцать. Хотя башня при обычном режиме работы торгового центра потребляла тысяч в пять раз больше электричества, чем могли поставить этот ветрогенератор и солнечные батареи, но даже такая малость называлась борьбой за экологию и страшно утешала местных жителей. Они считали сэкономленный уголь, умножали на площадь планеты, вычисляли зону озоновой дыры и прибавляли количество кротов, которых можно спасти на этой территории. На мой взгляд, совершенно бесполезная тема для такого энергопотребляющего объекта, как башня с апартаментами, офисами и огромным торговым комплексом. Я ещё понимаю резервную дизельную электростанцию в подвале башни, которая давала электроэнергию на весь дом в течение недели, пока не истощились запасы дизеля. Однако нам, зажатым в здании и застигнутым лютым холодом, этот десяток киловатт мощности был как нельзя кстати. В высотном небоскрёбе очень легко найти способ вскипятить чай, поджарить омлет из яичного порошка и разогреть пачку лапши, но обогреть помещение было нереально. Стекло, бетон и не приспособленные к холоду витражные стёкла промерзали насквозь, а то и просто лопались. Нам приходилось замуровывать комнаты с разбитыми стеклопакетами и заделывать двери тряпками.
Я позвал дрожащего от холода корейца:
– Джамп, а если ещё похолодает? Сколько будут работать батареи? И дай руку посмотрю.
– Уже давно должны были все сломаться. Непонятно, как работают. Я схему так подключил, что пока хотя бы одна живая, электричество будет. У ветряка смазка мёрзнет. Ещё чуть-чуть, и всё, – переводил Ким.
– Терпи, – проговорил я, промокая раскрасневшуюся обмороженную кожу руки у стучащего зубами Джампа, а Ким продолжал работать синхронным переводчиком.
Он оказался весьма полезным юношей, разбирающимся в местной электронике, электрике и не брезгующим лазить по запылённым каналам, набитым коммуникациями. Несмотря на свой первоначальный прикид из штанов-дудочек, флуоресцентного пиджака и крашеных волос, Джамп учился в университете на кафедре промышленных роботов и подрабатывал наладчиком высокотехнологического оборудования. Без него мы бы никогда не смогли подать электричество напрямую от панелей к нашему этажу.
Я густо намазал обезболивающим обмороженную руку, отругал за проявленный героизм в виде снятой перчатки и даже не стал слушать объяснения, что там тонкая электроника и никому в голову не пришло лазить там в перчатках. Ну не бывает в Корее минус шестьдесят с ветром.
Плутон улыбался, разливая нам ещё по порции апельсинового сока с алкоголем. Получался вполне себе согревающий вариант грога. Когда обмороженная рука Джампа успокоилась, мы закутались в тряпки и снова пошли на крышу. Я взялся немного покомандовать.
– Плутон, а ты сам утащишь стекляшку? – спросил я аяши и получил утвердительный кивок. – Хорошо, тогда вторую панель потащат Диван и Портьера, а ты, Кресло отмороженное, – обратился я к Джампу, – не вздумай варежки снимать!
Диван и Портьера – это я про себя и Кима. На время работ на морозе у нас появились временные кликухи. Как оказалось, одежду на минус шестьдесят с ветром найти в дорого-богатых апартаментах просто невозможно. В первую вылазку к энергогенераторам мы надели по несколько пиджаков, два-три слоя корейских национальных одежд, вязаные шапочки и модные кожаные перчатки. Долезли до верха, вышли на крышу, обдуваемую яростным ветром, открыли электрический шкаф, закрыли и вернулись обратно. Как только не сдохли от холода – непонятно.
Спустились на наш этаж и стали присматривать, как бы потеплее одеться. Как говорил Джамп, работы с электрикой не меньше чем на три часа, но мы с Кимом были уверены, что больше. Молодой кореец наверняка не учитывал холод. Самыми тёплыми и непродуваемыми тканями оказались многослойные портьеры на окнах и обивка мебели, а под низ наковыряли одеял. Из них мы и сделали себе тёплые комбинезоны, наспех сшив здоровенной иглой и грубой ниткой. Этого добра тут было полно. Почти в каждых апартаментах имелась шкатулка для рукоделия, которая должна показывать, какая в доме рукастая и умелая хозяйка. Почти все они были полны, но, судя по девственной намотке ниток и нераспакованным пачкам иголок, имели скорее культовое, а не прикладное значение, и первыми женщинами, взявшимися за штопку, были наши боевые подруги, шившие тёплые одежды своим мужчинам. После этого мы почти полностью перешли на кликухи, соответствующие предмету мебели, из которого и был сшит тёплый костюм.
Нам ещё предстояло демонтировать и забрать несколько резервных солнечных батарей, которые подняли на крышу, но ещё не подключали. Джамп хотел их разместить на два этажа ниже, внутри помещения на солнечной стороне. Электричества от них будет меньше, зато окажутся в комнате не обдуваемые ледяным ветром и, возможно, протянут дольше остального электрооборудования.
«Пипец!» – именно так сказала бы моя супруга о температуре наших обмороженных конечностей и цвете покрасневшей кожи. Только Плутон выглядел более-менее живым, но тоже мог похвастаться красной отмороженной рожей, а остальные были уверенными гангренозными мертвецами. По общему согласию решили притащенные с крыши солнечные панели прямо сейчас не монтировать, а просто сложили их в коридоре. Затем мы бегом бежали к нашей прогретой каптёрке, где, словно коты, нежились в тепле, грея свои отмороженные чресла.
После того как отогрелись и вновь водрузили на себя костюмы из мебельных гарнитуров, двинули обратно, а я решил немного побродить по верхним этажам в поисках чего-нибудь интересного. В дорого-богатых апартаментах попадались порой загадочные вещи, которые были полезны выживальщикам морозных времён. Даже обычная саморазогревающаяся лапша или замёрзший сок, разогретый на горелке Плутона при последующих посещениях, были весьма кстати, а тащить это с нижних этажей на собственном горбу совсем не интересно. Я рыскал по покрытым инеем комнатам, хапал жратву, спиртное, ароматические масла и свечи, а потом складывал в простыни и пододеяльники, выставляя в коридор. Корейцы часто держали на кухне рыбные консервы, и если не принюхиваться к специям, то можно сливать жир и делать импровизированные горелки. Про свечи я тоже сказал не случайно. Тут было полно декора, в состав которого входили свечи. Попалось несколько фиговин, которые используют в ресторане для подогрева еды. Это я про баночки с фитилём и гелем. Добыча была разнообразна и богата и вполне радовала обмороженного выживальщика.
Я замер. Совсем недалеко играла скрипка. Да ладно. Покрутил головой и ещё раз прислушался. Понюхал рукав своего комбинезона. Говорят, что если что-то происходит с психикой, то это может отражаться на органах чувств. Рукав пах, как ему и положено, а вот звуки музыки были более чем реальны. Я очень осторожно двинул к её источнику.
Через два поворота, около ресепшен этажа стояла девочка и действительно музицировала. Я подошёл к девчушке лет двенадцати. Она стояла в скромном платьице, в сапогах вроде валенок, но не тех, которые носили древнерусские красавицы, а современных, из нейлона, дутой основы и войлока. На плечи был накинут пуховик весёленькой раскраски, на голове вязаная шапочка, в руках скрипка, а рядом, на подоконнике, лежал открытый футляр и цветастый открытый рюкзак, набитый книгами и нотными тетрадями.
– Привет! И как тебя звать, девочка, и что ты здесь делаешь? – начал я разговор.
Девчонка вздрогнула и неуверенно ответила:
– Алёнушка. Я потерялась. Мне страшно, вот я и играю. – Она смущённо потупила глаза.
– Холодно? – спросил я. Достал из рюкзака термос и налил в крышку горячего напитка.
У меня ещё оставалось полтермоса после нашей экспедиции к ветряку. Девчушка принюхалась и, очевидно унюхав алкоголь, засомневалась. Я подбодрил:
– Пей. Это лекарство от простуды и переохлаждения.
Милое создание сделало несколько больших глотков, стуча зубами от холода о край крышки и зыркая испуганными глазами по сторонам, ища источник громких стуков. Мы уже перестали обращать на эти звуки внимание. Наверное, всё-таки какие-то запахи от нас доходили через вентиляционные отверстия вниз, к этажам торгового центра. Заражённые постоянно пытались охотиться, пользуясь нюхом. Вверх, через узкие проходы, они пролезть не могли, но рвали металл и крушили вентиляцию на своих этажах, наполняя небоскрёб гулкими ударами.
Мы мило разговаривали. Девочка шла в музыкалку и потерялась, очутившись в ледяных коридорах нашего небоскрёба. Она вначале бегала, звала на помощь, потом плакала, затем взяла скрипку и начала играть, а потом я пришёл. Девчушка допивала горячий апельсиновый сок, ела бутерброд, а мне оставалось только охать и умиляться. Я выждал момент, когда она дожуёт и поставит крышку от термоса на подоконник, около которого мы стояли. Мне не хотелось, чтобы девчонка пролила на себя напиток.
Я оставил одну десятитысячную процента на Алёнушку в её традиционном исполнении. Ну, это когда люди берутся с перезагрузок. Башня такая огромная, что, возможно, здесь полно кластеров, которые сами по себе перезагружаются и вполне могли прихватить Алёнушек. Хотя, скорее всего, прихватилась бы дзямкающая кореяночка, одетая по последней хентайной моде.
Моя супруга всегда считала, что если у кого-то завелись какие-то магические предметы, мистические штуковины и прочая фигня, то он всё это таскает сам. Я расстегнул свой комбинезон из обивки дивана, пуховую куртку корейского производства, рассчитанную на плюсовую температуру, свою камуфляжную куртку, которая грела больше, чем модные меховые изделия местных жителей, выхватил из кармана карту бомжа и затряс перед носом у девчонки. Эта та самая карта, которая открывала дорогу к экскурсии на весёлом микроавтобусе.
Никакой реакции. Когда у тебя перед носом машут листком бумаги, просто на инстинкте среагируешь, а девчонка просто застыла. У неё на лице не двигался ни один мускул, глаза не мигали, зрачки не смещались. Я добросовестно махал картой бомжа секунд тридцать, а потом убрал в карман. Остановившаяся фраза девчонки продолжилась с того самого момента, где Алёнушка её прервала. Очень напоминало, когда девушка-экскурсовод из развесёлого микроавтобуса замирала, давая нам возможность разобраться с посторонними глазами. Я очень хорошо помнил первую поездку, когда самим решить вопрос с подошедшими нахалами не удалось и мне с Никитосом немного помогли.
Я продолжил мило беседовать, а сам думал, с чего это решил, что девчонка должна была именно так отреагировать на листок? Почему не боялся реакции, как, например, у улыбчивой девушки-экскурсовода, когда ей рейдер пятерню в трусы сунул? В любом случае оставалось только мысленно хвалить себя за догадливость и намётанный глаз. Уже, видимо, стал к мистике привыкать.
Дальше мы говорили на обычные человеческие темы. Обсуждали, как холодно, сделали ещё одну остановку, на которой я взломал дверь в одну из квартир и с помощью ножа соорудил промёрзшей Алёнушке отличное пончо из дорого-богатой многослойной портьеры. Допили горячее из термоса и отправились к нижним этажам, где обреталась наша банда.
Я помогал девочке спускаться по покрытым инеем ступеням пожарной лестницы, а сам думал, почему с первых секунд решил, что она не настоящая, и почему никто не видел дымную тётку у нас на свадьбе? А дымная тётка минут пять там ошивалась и мило лыбилась, одаривая всех своей замечательной улыбочкой. Её обязательно должны были заметить, но почему-то не видели. Увидят ли Алёнушку, или подумают, что у меня воображаемый друг появился? Была маленькая вероятность того, что аяши что-то поймут, но дымную тётку они не видели, а мощь подобных существ такова, что если бы те хотели нас прибить, то прибили бы сразу. Значит, дело в другом, и надо попытаться выяснить, для чего мне понадобилась скромная заплаканная девочка-скрипачка.
Когда мы спустились, ремонт и обогрев территории были в самом разгаре. Рея ходила рядом с корейцами, которые яростно ковыряли стены и дзямкали. Ким переводил, а аяши указывала на места, где надо крушить стены, чтобы выковырять нужные провода.
Рея могла видеть сквозь стены, но не так, как Вешалка. Если супруга ощущала за многие километры передвижение заражённых, людей и животных, то Рея могла именно видеть, просто убирая оптическую преграду. Убиралось до пяти стенок разом. Можно было посмотреть на электропроводку, проходящую внутри бетонной стены, глянуть на содержимое сейфа, заодно и посмотреть коды внутри механического замка. Отлично просматривались помещения сверху и снизу, прямо сквозь плиту перекрытия. Аяши отлично видела мебель, чем занимались соседи, а чёткость зрения была просто поразительной. Когда Джампу понадобилось найти весьма специфический инструмент для электромонтажных работ на крыше, то Рея закрыла дырку своего противогаза и просто быстрым шагом обошла жилые этажи, пока в одной из гардеробных не увидела ящики с нужными приспособлениями. Это были богатые апартаменты, и что делал пыльный ящик со щупами, высоковольтными отвёртками и цифровым осциллографом среди костюмов и коробок обуви от первых линеек самых дорогих мировых брендов, осталось загадкой. Наверное, тоже что-то культовое. Очень сомневаюсь, чтобы хозяин квартиры сам этим пользовался.
Вешалка и Цефея немного удивились появлению нового члена банды, затем слегка поохали над Алёнушкой и утащили девочку в тёплую комнату. Прямо на полу лежала времянка провода, которая вела к самой небольшой квартире. Что-то вроде студии метров под пятьдесят, с крошечным отделением для кровати и свободным пространством, посреди которого стоял пафосный письменный стол. Чтобы холод не шёл через витражные окна, почти все они были закрыты портьерами, а на потолке горело несколько светодиодных светильников, тоже выдранных и подключённых по временной схеме. В кухонном гарнитуре была настежь открыта духовка, которая давала тепло. Комната ещё не успела прогреться, но после нескольких дней при минус шестидесяти пятнадцатиградусная жара просто жгла уши.
Все эти дни мы не сидели в холоде, и как только температура стала стремительно падать, организовали в соседней квартире что-то вроде буржуйки из изысканной керамической вазы, размером со взрослого человека. Но, как оказалось, при таком холоде и необходимости выводить дым в вентиляционные каналы прогреть помещение было весьма непросто. Несмотря на внушительные размеры печи, всё тепло просто выдувало, а пригодной на дрова мебели имелось немного, и прогорала она очень быстро. Вот мы и решили сделать вторую квартиру, обогрев её с помощью электричества.
Пока женщины квохтали над Алёнушкой, я подошёл к парням аяши. Марс сидел с открытым торсом, а Плутон зашивал рваную рану на плече.
– Господа-братья, что случилось? – поинтересовался я.
Про братьев тоже сказал не случайно. Я постоянно вытрясал из любителей носить тряпьё всю возможную информацию, и через некоторое время аяши раскололись, выболтав нам всего понемногу. Плутон и Марс были близнецами, но выросли непохожими внешне, зато умения у них были по-близнецовски одинаковые. Зажимая воздух в своём противогазе, они могли стрелять из любого ручного оружия, разгоняя его эффективность до уровня настоящей гаубицы. У аяши всё это называлось родовыми умениями. Рея, Марс и Плутон вели свой род от какого-то там древнего учителя, и для пользования умениями им нужен был противогаз, а вот Цефея происходила от жены древнего учителя, и ей противогаз не требовался, но такие, как она, рождались крайне редко, и Стикс просто заваливал её всяческими умениями. Большинство из даров мира девчонка даже не осознавала, считала себя обычной молодой девушкой, а в применении парадоксального оружия не видела ничего такого.
– Пока вы на крыше ковырялись, хотел попробовать вниз спуститься. Я вентканал нашёл, который прямо в спортивный магазин спускается. Думал газовых баллонов дёрнуть. Если бы ты тогда не прихватил, давно бы сдохли, – объяснял Марс.
Да, да. точно. Думал заняться кулинарией, захватив несколько газовых походных горелок и небольшой запас газа. Первое время, когда пришёл холод и температура начала опускаться, мы этим грелись, набившись в маленькую комнату ресепшен.
Марс продолжал:
– Вроде всё нормально, уже вверх лез, а потом – шарах, и под ногами всё железо раскидало. Плечо раздолбало. Железяки летели, как будто из пушки попали, а когда кровь вниз капать начала, под ногами бешенство началось. Заражённые железки рвали, только бетон их остановил. Но ценности притащил, – лыбился аяши, совсем не обращая внимания на штопку плеча.
Мы и раньше хотели спуститься на уровень торгового центра в магазин с едой и тихо прошмыгнуть, но, видно, слишком сильно скребли башмаками по лестнице. Хорошо помню. Лезем такие секретные, и вдруг внизу ба-бам! Кусок металла выдавило в наш технический канал. Сильнейший удар твари в нашу шахту сотряс всю лестницу. За время путешествий по Стиксу вырабатывается много полезных привычек. Крепко держаться – одна из них. Сотрясение прошло по всей трубе, дёрнув поручни, по никто даже и не подумал срываться вниз и падать. Ким часто шутил, что проход в техническом канале делали на одного корейца. Громадный элитник пробил металл, засунул голову и плечи и застрял. Он просто не смог пролезть наверх, но дрыгался, и вся металлическая конструкция дрожала и гудела от сотрясающих ударов. Хорошо, что твари тупые и не дождались, пока мы спустимся до нужного уровня.
Пришлось подниматься наверх. Когда вылезли, Плутон сунулся в технический канал, где внизу продолжал биться застрявший заражённый, закрыл фильтр противогаза ладонью и сделал три выстрела из «Вала». Одна пуля прошла мимо, оставив в металле дыру сантиметров в двадцать, а две другие разнесли элитнику голову и кусок шеи с плечом. Это всё умения аяши, которыми Стикс щедро одарил любителей носить тряпьё в колечках. Тогда мы попёрлись всей бандой и, наверное, сильно шумели, а в этот раз Марс решил выбраться самостоятельно. Если это не удалось одиночному аяши, то проход вниз нам пока закрыт.

Глава 2. Спецназ, да и только
Дни шли чередой. Все уже неплохо освоились в ледяном здании. Главное, чтобы была уютная тёплая норка, а остальное натаскаем. У меня даже развлечение появилось. Когда я возвращался со сбора полезных трофеев, любимым моим занятием было рассматривать рисунки художницы. Пока отогревал отмороженную задницу и отпивался горячим чаем, изучал картинки. В этом многоэтажном здании у Камишки был настоящий творческий транс. Она генерировала рисунки со скоростью пулемёта. В основном просто изображала жизнь, быт, обожала рисовать силачей Плутона и Марса с обнажёнными торсами, заодно и себя в их компании, тоже с обнажённым торсом. Надо сказать, что оба аяши были великолепно сложены, в стиле атлетов Древней Греции, когда ещё не знали о протеиновых добавках и стероидах. Камишка делала много портретов Реи в стиле мудрой задумчивой подруги и «хихикалки» в озорной манере, где они дурачились с Цефеей.
Собирался настоящий графический роман о нашей обмороженной жизни. Если кто не в курсе, то так называют большую толстую книгу комиксов. Но случались и проблески таланта, когда Камишку вштыривало и она рисовала загадочные изображения. Сюжеты были максимально странными, запутанными и навеянными самыми больными фантазиями. Вот именно эти бумаги я и собирал уже в свою книгу комиксов. Брал бутылку традиционного корейского напитка, читай виски, и шёл разгадывать секреты мироздания. В богатых апартаментах держали груды напитков для раздумий, под которые так прикольно собирать книгу «бедующего».
У меня наметилось несколько томов, но сведения были обрывчатые и столь неадекватные, что мысли просто разъезжались, как ноги у пьяной коровы на льду. Если раньше Камишка рисовала с какой-то целью, например, чтобы найти злого негодяя, выжигающего мозги и убивавшего братьев из секты моей супруги, то теперь рисунки создавались бессистемно. Бояться было нечего, злодея в виде дымной тётки, которая наверняка где-то бродит по небоскрёбу, мы расшифровали, а сами сюжеты меня забавляли.
Была подборка, где я с помощью долота и башмака, который использовал как молоток, пробивал дырку в голове какой-то жирной и мерзкой тётки, а затем откусывал эту голову. Всё происходило посреди деревни дикарей, где я это делал прямо с вертела, на котором меня жарили на костре. На следующем рисунке я важно расхаживал в окружении тех же дикарей. Я им показывал реактивный самолёт, из которого они хотели сделать пиратский корабль. Наряженные в броские украшения папуасы слушали меня с вожделенным трепетом и внимали моим советам. Мужчины потрясали копьями, а женщины, одетые только в юбки из пальмовых листьев, плясали в исступлении и хвалили мой ум. Да, надписей на рисунках Камишки не было, но всё выглядело именно так.
Была коллекция из нашего ледяного быта, когда страшные монстры заполонили все этажи, а громадное чудовище кромсало и рвало их в куски. Мы все мило стояли рядом и весело наблюдали за происходящим. Кто-то ржал, кто-то тыкал пальцем, кто-то с перепуганным лицом смотрел на происходящее, а сама Камишка сидела в дорого-богатом пафосным кресле и рисовала всё это в блокноте.
Был рисунок, где несколько больших начальников, словно сошедших с игрового сервера, в высоких фуражках, с поднятыми воротниками и обвешанные наградами от груди до самых пяток, что-то яростно кричали, держа в руках старинные пистолеты и сабли, нарисованные в пиратском стиле. За начальниками стояла целая толпа тёток, одетых в самые извращённые наряды, наверняка купленные в специализированном магазине для очень взрослых. Несмотря на вызывающий вид, они держали в руках огромные пулемёты и ракетницы.
Количество обнажённой натуры на рисунках Камишки всегда было велико, обусловливаясь её активной жизненной позицией. Меня это не смущало, интересовала именно смысловая составляющая. Я хорошо помнил нарисованный художницей нос самолёта, что превратился в скоростной поезд. Возможно, это было предсказание. Не польстись мы тогда на быструю дорогу, уверен, что спокойно доехали бы до нужных мест на мотоброневагоне Агафьи, без приключений, мило болтая и попивая чай. Сэкономили две недели пути, а теперь застряли тут не пойми на сколько, и выберемся ли вообще?
Была целая пачка не систематизируемых рисунков. На одном изображён свиноподобный вервольф, раздающий детям карамельки. Имелся рисунок с мило улыбающимися мужиками, приглашающими помочь помыть несколько огромных танков, нарисованных в стиле многобашенных линкоров, водящих стволами главных калибров вдоль горизонта. На одной бронированной машине находилось шесть, а на другой восемь башен разного размера. Был летающий город и огромное, размером в два человеческих роста, динозавронасекомое, очень похожее на тираннозавра и кузнечика одновременно. Зверь читал вслух учебник математики для средней школы стоящей вокруг него с одухотворёнными лицами группе бойцов в весьма неплохой и современной экипировке. На воинах были вполне современные бронежилеты, разгрузки, узнаваемые «Валы» и автоматы Калашникова с надетыми на ствол глушителями. Всё это выглядело бредом, если не знать о точности предсказаний нашей художницы.
Как молодожёны, мы с Вешалкой взяли себе отдельные апартаменты. Это была большая просторная студия в дальней части коридора. Прелесть помещения состояла в том, что стеклянная перегородка отделяла небольшое спальное место с просторной кроватью и нормальным письменным столом. Специально для нас Джамп провёл электричество и установил тепловентилятор. В остальной части квартиры было очень холодно, но в нашей уютной норке тепло, светло и удобно. Именно то, что мы находились поодаль, и позволило мне первому услышать звуки.
Для остальных Алёнушка казалась обычной девочкой, а я голову, блин, сломал, на фига она нам нужна, ещё одна сверхъестественная? Возле нас и так постоянно крутилась дымная тётка. Такое ощущение, что после свадьбы я несколько раз видел её на этажах. У нас были аяши с их ненормируемыми умениями. Даже милая супруга обладала способностью поднимать несколько сотен раненых, заставляя их идти, несмотря на разорванные руки и перебитые позвоночники. В общем, и так собралось самое то, и во всю эту банду сунули ещё Алёнушку.
Сейчас я бежал на звонкий девчачий визг. Скрипачка была искренне перепугана, звала на помощь и тыкала пальцем в мёрзлое стекло. С возможностью полёта в Стиксе большие проблемы. На высоте полкилометра практически совсем нельзя летать, а бывает, зоны невидимых аномалий опускаются так низко, что беспилотникам брюхом приходится верхушки деревьев тереть. С любителями полетать в этом мире ещё более тяжкая ситуация. Думаю, пернатые отлично знают, где расположены смертельно опасные аномалии, и облетают их. Здесь полно ворон, голубей и мелких птиц, а вот с крупными, что могут стать заражёнными – беда. Во-первых, не так много птиц, которые подходят по массе, а во-вторых, все заражённые по мере роста обрастают роговой бронёй, а она не лёгкая. И чем более здоровым оказывается летун, тем больше на нём брони и тем тяжелее он становится, так что ему будет сложнее летать или вовсе придётся забыть о небе.
Откуда я такой осведомлённый? Так вот оно, ползёт, и наверняка за нами. Алёнушка всем своим видом пыталась обратить наше внимание на крупных тварей. Когда-то это были большие птицы, которые, как и положено зверюгам, разожрались, обросли роговыми пластинами, и веса в них было как в бронетранспортёре. Летать такие чудовища не могли, а вот спланировать с соседнего небоскрёба – вполне. Чем они, собственно, и занимались, упорно карабкаясь по соседней башне к вершине строения и очень нехорошо поворачивая морды к нашим этажам. Размах крыльев у заражённых был впечатляющий, и вполне возможно, они это уже делали на прошлых перезагрузках. Составить конкуренцию пришедшим в торговый центр элитникам крылатые не могли, а вот прыгнуть и подъесть оставшихся на верхних этажах – вполне. Очень скоро мы наверняка получим здоровенных зверюг у себя на этаже. В том, что они долетят и пробьют стёкла, сомнений не было. Пришёл черёд и мне включаться в детскую игру «Разбуди окружающих своими воплями».
Мы с Алёнушкой добросовестно бегали по коридорам, взывая о помощи к нашей огневой поддержке и сообщая остальным, что есть повод немножко побыть зеваками в намечавшемся воздушном сражении. Гены пальцем не раздавишь. Всё оказалось как нельзя вовремя. Животины не стали лезть до самого верха соседней башни, а, забравшись метров на семьдесят выше нас, прыгнули и начали планировать в нашу сторону. Кстати, довольно успешно, но к этому времени наш зенитный дивизион был готов. Марс и Плутон зажали фильтры противогазов и, словно в тире, открыли огонь. Две твари были подбиты и грохнулись на нижние этажи, потеряв равновесие от неожиданно прилетевших пуль аяши, наполненных волшебством этого мира. Но одна зверюга почувствовала, что её будут убивать, и сделала неожиданный манёвр. Тварь изменила геометрию крыльев, и набравшая скорость туша резко поднялась вверх. По оконным конструкциям прошла вибрация, а вниз, мимо нашего этажа, полетели разбитые стёкла. Веса в заражённом имелось немало.
Хотя все аяши и были рождены в Стиксе, но, как я понял по оговоркам, к ним добиралось немало людей, каким-то образом ухитрившихся выжить посреди Пекла. Любители носить тряпьё считали их достойными жить вместе с ними, раз они смогли туда припереться, а этих пришедших оказалось больше, чем самих аяши, и все они были русскими. Имелось много смешанных семей, где один из родителей был русскоязычным. Именно поэтому наш великий и могучий со всеми дополнениями для Плутона и Марса такой же родной, как и их мягкий певучий язык, на котором говорили мать и отец-прародитель, от него они получили умение затыкать дырку противогаза, превращая обычный «Вал» в орудие линкора главного калибра.
Было прикольно наблюдать, как без изысков матерящиеся аяши убежали на верхние этажи, где у нас приземлился гость размером с бульдозер, превосходящий агрессивностью тысячу бультерьеров. Если бы Алёнушка не подняла вопли, то даже для наших братьев такой сюрприз стал бы смертельно опасен.
Несколько минут ничего не происходило, а затем грохнуло. Двери лифтовой шахты, сделанные из нержавейки, выгнуло, а потом вырвало. Заражённый абсолютно точно угадал с этажом. У перерождённых обитателей Стикса феноменально развиты чувства. Эта тварь, скорее всего, переродилась из какой-то огромной птицы и вряд ли пользовалась нюхом, но нас почувствовала уверенно. Пернатые носом почти не пользуются, им просто времени не хватает на улавливание запахов в полёте, но нашу банду могли услышать, увидеть, когда тварь сюда летела, и запомнить, на сколько надо спускаться вниз, а то и всё сразу. Если заражённый выродился из какой-нибудь совы, то вообще может делать почти всё на слух. Филины ориентируются на звук не хуже, чем с помощью своих огромных глаз.
Самое плохое, что эта скотина спустилась к нам одним прыжком, выдержав театральную паузу. Наши основные бойцы, Плутон с Марсом, были сейчас как раз наверху, этажей на десять выше, где и находился несколько секунд назад заражённый, пробивший витражи. Снизу, через лифтовую шахту, мы нападения не боялись. Ещё когда готовились к осаде, сбросили кабины лифтов на уровень офисного центра, чуть ниже жилых апартаментов, наглухо запечатав дорогу снизу. Накидали мусора, чтобы усилить баррикаду, а когда пришёл холод, ещё и заглянцевали для надёжности кипяточком, щедро пролив горячей водой. Сейчас там был отличный лёд, словно бетон, армированный металлом. А вот к атаке сверху мы не подготовились.
Камишка пронеслась мимо выползающей из лифтовой шахты твари, не снижая скорости, сделала несколько выстрелов из пистолета в морду, а затем побежала вдоль коридора. Заражённый был развитый. Очень тяжело определять, когда перерождаются из животных, тем более из птиц. Выстрелы художницы произвели впечатление и раззадорили огромную зверюгу. Урона, как и ожидалось, попадания не причинили.
– Все прячьтесь! – орала девушка. От нескольких дырок заражённый даже не дёрнулся, а некоторые пули вообще остались торчать блямбами оболочек на роговых пластинах. Мы шмыгнули кто куда, оставив снаружи только любопытные носы, продолжая следить за ситуацией.
Художница добежала до края коридора и стояла около входа в крайнюю квартиру, а зверюга выбралась из лифтовой шахты и, поджимая крылья, довольно шустро побежала за обидчицей, проигнорировав всех остальных, хотя наверняка почувствовала наше присутствие. Выстрелы в морду определили последовательность, кого будут есть первой. За секунду до яростного прыжка заражённого художница шмыгнула в квартиру, закрыв дверь. На нашем этаже все они были сделано дорого-богато, а рядом с дверью находились две полоски широких зеркал. Наверное, чтобы посмотреться при выходе, или какое-то суеверие в корейском стиле, либо просто дизайнерские изыски.
Как только Камишка закрыла дверь, перед мордой монстра появилось несущееся на него отражение. Он не пошёл на таран, а сделал манёвр, подпрыгнул и резанул лапами с торчащими когтями. Стекло разлетелось градом осколков, а тварь ещё несколько секунд озиралась по сторонам в поисках исчезнувшего конкурента. Потом крутнула головой, прогоняя наваждение, и долбанула в дверной косяк, с одного удара вынеся раму и кусок стены.
Девушка не случайно выбрала именно эту квартиру, и я даже знаю почему. Мы соединили данные апартаменты с соседними, проделав дыру в стене. Не для того, чтобы перемещаться между помещениями, просто там шли коммуникации с проводами, которые нужны были Джампу, а братьям-аяши было проще разнести часть стены, чтобы освободить доступ к электрике, чем заморачиваться с вытаскиванием нежных проводов по чуть-чуть.
Камишка выбежала из соседних апартаментов, сделала несколько выстрелов из пистолета по твари, которая, судя по звукам, проламывала проход, через который только что сбежала её обидчица. После выстрелов рывки и удары значительно усилились. Художница своей шустростью и болючими тычками страшно бесила летающего монстра.
Девчонка скинула пустой и зарядила новый магазин, побежав вдоль коридора к открытой террасе, где мы праздновали мою свадьбу. Через секунду дверь второй квартиры вылетела наружу, традиционно с частью стены, и птицемонстр понёсся за Камишкой. Девушка бежала, как в боевиках про грудастых супергероинь, ведя шквальный огонь из пистолета по стеклянной двери на террасу, а за ней бежало чудовище, желавшее молодого тела в гастрономическим плане и немного отомстить за былые обиды.
Вторая классическая сцена, промелькнувшая за секунду, когда главная героиня впрыгивает в простреленное пулями, но ещё удерживающееся в двери витражное стекло, а за ней влетает паровоз, снося весь дверной проём вместе с рамой. Хотя наш паровоз и не испускал дым, но шипел и урчал почти так же, да и по габаритам тянул минимум на мотодрезину, занимая всю ширину коридора.
Камишка сделала небольшой полукруг по открытой террасе, прыгнула через перила вниз ласточкой, а через полсекунды, снося эти самые стеклянные перила, за ней прыгнул заражённый, расправив крылья и яростно урча. За мгновение до того, как когти вцепятся в тело девушки, она, прямо в полёте, рывком поменяла направление, а заражённый пролетел в нескольких ладонях от цели, промахнувшись и яростно завопив.
Мы бросились на улицу, к огромной дыре в перилах. Перед нами, несколькими этажами ниже, открывалась третья классическая сцена из боевиков про фигуристых супергероинь. Девушка радостно улыбалась разбитой в кровь рожей, красуясь огромной будущей гематомой на пол-лица. В нескольких метрах от неё на стекле виднелось пятно в форме Камишки, со следами крови, а потом полоса, когда тело проволокло на тросе, оставляя размазанную дорожку из следов крови и слюней. Судя по всему, именно туда приложило художницу, а потом по инерции проволокло. Внешние стёкла нашего небоскрёба были толстые и, похоже, ещё и бронированные плёнкой, так что им не составило труда выдержать художницу, попытавшуюся пробить стеклянную преграду мордой лица.
Теперь стало всё понятно. У меня, у супруги, даже у непредсказуемой Цефеи в рюкзаках были верёвки. В Стиксе у всех есть верёвки, но только Камишка из всех нас ходила одетая, как спецназ. Её так парни с базы учили, и только у неё, чисто случайно, мог оказаться тонкий трос с карабином и зацепом на разгрузку. Не слишком удобный страховочный пояс, но в экстремальной ситуации удар распределился на грудную клетку и при небольшом весе художницы вполне себе отработал. Девчонка вначале прикрепила карабин к стальной конструкции, торчащей из стены, а потом прыгнула. Трос дёрнул художницу, а у летящей твари в воздухе опоры не было, и она по инерции перелетела нашу отличницу спецназовского образования.
Ещё через несколько секунд вбежали актёры второго плана, которые должны были добавить колорита композиции, расставить акценты своими удивлёнными лицами, но не принимать участия в самой сцене, а немного опоздать. Марс и Плутон, скорее всего, тоже спустились коротким путём через шахту, судя по перемазанной маслом одежде, и удивлённо замерли. Камишка болталась на тросе и визжала от восторга, выпуская в морозный воздух клубы пара.
Плутон попытался добить слетевшего вниз заражённого, а Марс легко поднял к нам художницу. С тварью всё было в порядке. Она приземлилась к основанию противоположного небоскрёба и злобно зыркала в нашу сторону. Плутон поднял опрокинутый стул, положил на него цевьё автомата и дважды выстрелил, долго целясь через оптику. Стрелял для собственного успокоения. Только в геройском кино или случайно можно попасть из автомата с такого расстояния. Оба выстрела легли с большим разлётом, подняв клубы снежного крошева. Заражённый раздражённо пополз, а затем, взмахнув крыльями, перепрыгнул под эстакаду. Теперь там было видно только крыло и часть задницы.
– Не переводи патроны и умения, – посоветовал я аяши.
– Вот же зараза. Об направляющие лифта все руки разнёс. – Плутон встал, убирая автомат и показывая разодранные в мясо перчатки.
– Дзям, дзям, дзям, – раздалось рядом из уст активно жестикулирующего Джампа.
– Радуется чудесному спасению, избавлению от страшного монстра и предлагает вернуться в помещение, пока жопы не отморозили. Если нам не холодно, то он настоящий кореец, и ситуация с разбитой на террасу дверью вызывает у него обеспокоенность. Ему плевать на то, что мы решили замёрзнуть, но Джамп просит оказать ему посильную помощь в восстановлении тепловой целостности этажа, – литературно перевёл Ким, чем вызвал небывалый подъём настроения и мотивацию к строительным работам.
Как обычно, наполненный восточной мудростью молодой человек был прав. На нашем этаже уже вовсю гулял холод, ревел сквозняк в раздолбанной шахте лифта, а воздух в комнатах наполнялся миллионами микроскопических снежинок, зависших в воздухе при резком перепаде температуры.
Джамп реально крутой парень, если в его голове рождается и обретает форму технического задания столько идей. Все тоже знали эти способы и могли сообразить, но молодой кореец делал это быстрее и сразу с вариантом исполнения в текущих реалиях, и с использованием подручных средств. Мы бросились к апартаментам, выхватили ножи и со всей жестокостью набросились на диваны, софы, тахты, мягкие кресла и матрасы. Часть мебели, с которой мы снимали плотную обивку для своих зимостойких комбинезонов, и раньше была изодрана, но, видимо, пришло время додрать предметы интерьера окончательно.
Почти вся мебель содержала толстый слой поролона, который мы нарезали на прямоугольники и таскали к месту стройки. Джампу морозить руки не дали, а возведением стены занялись братья-аяши. Достаточно было окунуть кусок поролона в воду, слегка отжать и подождать полминуты. Ледяной кирпич отлично замерзал, становясь прочным, как камень, и был готов принять следующий слой. Особенно хорошо подошли матрасы с кроватей. Во многих из них не было пружин, и они оказались сделаны из поролона целиком. Они отлично резались, одаривая нас грудой строительного материала.
Уже через двадцать минут ледяная стена из влажного поролона полностью перекрыла проход с вырванной заражённым дверью. Стену мы сделали монолитной, и вставлять новую дверь не стали. На террасу вела ещё одна неприметная дверца из боковой подсобки, которую использовали для уборки, а обзор Джамп брался обеспечить с нескольких камер наружного видеонаблюдения. По поводу того, что стена может растаять, молодой кореец сообщил, что при такой температуре на улице точка промерзания находится посередине комнаты, и с промороженными кусками мебели ничего не случится.
Когда проход был замурован, мы некоторое время отдыхали от избытка событий, а затем неугомонные трудоголики в лице Джампа и Кима вновь погнали нас на очередной трудовой подвиг. Остальную работу мы делали уже в почти комфортной обстановке, без жуткого сквозняка. До нормального прогрева коридора ещё очень далеко, но при отсутствии ветра обстановка была почти идеальной.
Вначале мы приморозили к поролону ещё два слоя одеял, закрыли их плёнкой и начали возводить следующую преграду из тряпок и палок. Палками выступали различные предметы интерьера, от бамбуковых стоек до дизайнерских букетов, состоящих из груды покрытого лаком хвороста, а тряпками – кучи модной и бесполезной на холоде одежды. Уже через час совместными усилиями мы сплели второй слой стены, затрамбовав каждую щель. Джамп поздравил нас с завершением трудового подвига, и мы пошли греть отмороженные чресла. Оставалось ещё заделать лифтовую шахту, но на неё сил уже не было, и пока делали стену, Рея и Камишка надёргали наших любимых портьер и временно прикрыли выломанную дверь лифта, не позволяя ледяному воздуху проникать на наш этаж.

Глава 3. Подарком по маковке
Я проснулся от традиционного дикого визга Алёнушки. И почему не удивился? Уже через несколько секунд наша банда в трусах, с заспанными рожами, но с автоматами находились около источника звука, а ещё чуть позже оказалась на диком морозе, около стеклянных перил террасы, обдуваемой всеми ветрами. Мы смотрели вниз. Про автоматы и трусы – это привычка такая, выработанная годами жизни в данном мире. Даже если происходит активная семейная жизнь, или просто решил поспать на уютной кровати посреди огромного стаба, то твой ствол обязательно будет мирно лежать под подушкой или разделять супружеское ложе, согласно габаритам, а если оружие совсем здоровое, вроде дырокола, то находиться в зоне одного движения руки.
– Крепости кто-нибудь умеет оборонять? – спросил Марс, поглядывая к основанию нашего небоскрёба.
Я оглядел присутствующих и переместил свой взгляд в том направлении, куда смотрел аяши. Всё тоже посмотрели вниз. Через перила открытой террасы можно было видеть сотни тысяч покрытых инеем небольших тварей, передвигающихся вокруг нашей башни. Большинство бежало по кругу, образуя красивый узор из многих десятков тысяч заражённых, но часть из них отделилась и вполне себе уверено начала лезть вверх.
Заражённые были недоразвитые, тупые, сваливались вниз, порой с достаточно большой высоты, не найдя за что зацепиться, срываемые порывами ветра. Но некоторые твари успешно лезли вверх. Они вцеплялись когтями в стыки каркаса, который нёс стеклопакеты. Я глянул в оптический прицел. Когти шустриков легко протыкали декоративный алюминий, позволяя надёжно вцепиться в вертикальную поверхность, а прочная конструкция вполне выдерживала вес заражённых. Твари размером с крупную собаку, с длинными и цепкими лапами, покрытые роговыми пластинами, с выпирающими клочками длинной и густой шерсти, лезли вверх по всем стыкам стёкол.
Те, которые не могли или не хотели лазить, скрывалась в торговом центре, где наметилось движение. Всё пространство внизу было забито пришедшей ордой. За те полминуты, что мы наблюдали всё происходящее, около дверей торгового центра разразилось настоящее побоище. Набившиеся внутрь торгового центра элитники жрали от пуза, разрывая небольших заражённых, но и сами становились добычей многочисленных тварей. Хотя большинство пришедших не превосходило размером овчарку, но шерстистые заражённые просто засыпа?ли телами огромных монстров, а затем их разрывала напиравшая толпа. Судя по размаху сражения на нижних этажах нашего здания и соотношению съеденных элитников и разорванных мелких заражённых, до нас очередь дойдёт весьма не скоро. Внизу было жрать и жрать, и вряд ли кто-то из пришедшей мелочи удосужится пролезть через наши узкие технические каналы. Скорее всего, они до них просто не дойдут, а вот те, кто лезли снаружи, имели все шансы добраться до наших этажей.
Марс остался наблюдать за медленно ползущими наверх заражёнными, а Рея с Плутоном метнулись обратно в коридор. Твари наверняка чувствовали нас, или по запаху, или каким-то другим способом, настолько упорно они лезли. На соседний небоскрёб заражённые почти не забирались, только несколько самых тупых, всего с десяток штук. Аяши переговаривались мысленно. Марс через несколько секунд произнёс, как будто видел своими глазами:
– С той стороны небоскрёба то же самое. Лезут. Пока далеко, но обязательно заберутся.
Новость была не из приятных. Попробуйте просто оббежать обычную хрущёвку по ровной дорожке, в чудесную погоду под тенью деревьев. Будет не быстро. Теперь возьмите трёхподъездные хрущёвки и состыкуйте их фасадами, собрав квадрат, затем слегка обрежьте углы. Вы получили сечение верхних этажей нашей башни, где мы обретались. Торговый центр был раз в пять больше по площади, из него росла стрела небоскрёба апартаментов. От одного конца коридора до другого было такое расстояние, что впору на самокате кататься. Заражённые лезли по всем стенам. Как бы быстро мы ни бегали, но для такого количества людей площади обороны явно многовато. Имелась ещё одна проблема – это Пекло, и размером тварей не стоило обманываться.
– Ганслер, три патрона положишь? – спросил меня Марс.
– Для чистоты эксперимента? – уточнил я.
Мне в ответ кивнули. Понятно. Скорее всего, помимо умений, у аяши ещё и пули особенные, и Марс хотел посмотреть, с чем мы имеем дело и как на заражённых будут действовать наши обычные боеприпасы. Дул дикий ветер, а я, если честно, стрелок неплохой, но не суперснайпер.
– Камишка, пристрели штуки три, – проорал я нашей художнице, перекрикивая порыв ветра.
Она тоже была здесь. Девчонка, скорее всего, ночевала с кем-то из близнецов-аяши, когда её выдернули из постели. Она не успела натянуть минимальный набор нижнего белья, зато надела бронежилет, подаренный Вомбатом, накинула через плечо разгрузку и прихватила штурмовой комплекс. Камишка кивнула и, как учили её на базе, словно в тире, отбила пять троек по четырём заражённым. Две твари сорвались, а две замедлились, еле передвигая лапами и постоянно подвергаясь тычкам сзади от прущих по пятам товарищей. Марс одобрительно кивнул.
Вдалеке показалась ещё одна орда недоразвитых, просто много. Считать бесполезно, думаю, количество тварей исчисляется сотнями тысяч. Даже если десятая часть из них умеет лазить и всего десятая от той части доберётся до наших этажей, этого будет чрезвычайно много для нашей банды отморозков. И даже аяши со своими чудесными умениями могут не помочь. Одно дело превращать выстрел автомата в огонь главного калибра линкора, убивая крупную, но одиночную тварь, и совсем другое – толпа небольших, но многочисленных и очень быстрых врагов, вваливающихся на наши этажи сотнями.
Впрочем, это не мешало нам действовать. Никто не собирался торчать на ледяном балконе в одних трусах до тех пор, пока у него чресла от мороза не отвалятся. Всю необходимую информацию на первое время мы уже получили. Дальше галопом оделись и спустились на несколько уровней ниже. Это был ледяной этаж, где можно открывать окна сколько хочешь, без боязни выстудить помещение. Уже через несколько минут, одетые во всё самое тёплое, включая комбинезоны из штор и мебели, мы вели сдерживающий огонь по ползущим тварям.
Когда пришла ледяная аномалия, то быстрое понижение температуры во влажном корейском климате вызвало настоящий снежный буран, заваливая нижние этажи небоскрёба и крышу торгового центра белым покровом. Но похолодание оказалось столь резким, что это был скорее ледяной дождь, чем снегопад. Объём самих осадков небольшой, зато очень плотный и прочный, а нижние этажи небоскрёба практически полностью покрыты толстым льдом, в которой вцеплялись когти заражённых. К верхним этажам ледяной слой сильно уменьшался, превращаюсь в тонкую корку, толщины которой уже не хватало для того, чтобы твари могли лезть наверх. Большая часть заражённых пока попадалась на эту обманку и, кроша тонкий лёд, покрывавший стёкла этажей на десять, летела вниз. Только редкие умники вцеплялись в алюминиевые рамы между стёкол и спокойно лезли вверх, но таких оказалось совсем немного, и продвижение их было далеко не быстрым.
Почти все твари пока сорвались, вот только радоваться не стоило. По прочности заражённые в Стиксе превосходят обычных животных. Даже коты, сбрасываемые с высоты девятиэтажки, дохли бы почти наверняка, а эта животина немного отлёживалась после удара и опять лезла к нам. Когда будет ободрана основная часть тонкого льда, заражённые наверняка нащупают дорогу наверх, цепляясь за алюминиевые рамы. Больше никаких проблем, кроме потери времени, лезущие по наши души местные обитатели не испытывали.
Мы сбежали вниз, спустившись на три этажа. Твари лезли со всех сторон, и было всё равно, откуда стрелять. Нас разделяло ещё три десятка этажей, если считать с офисным центром. Открывать окна на нашем этаже и выхолаживать жильё мы не хотели, а этаж ниже мы тоже грели до плюсовой температуры, чтобы иметь под ногами не ледяной пол, а хотя бы не ноль градусов.
Понеслось. Камишка со своим неразлучным штурмовым комплексом бегала от окна к окну, отстреливая умников и шустриков. Поочерёдно открывая окна, метались Марс с Плутоном, да и я с супругой тоже не отставал. Пули ложились, словно в тире, умников становилось всё больше и больше, а ледяная корка на нижних этажах постепенно приходила в полную негодность, ободранная прочнейшими когтями тварей. Штурмовать нас собрались основательно, а самое главное, по всей плоскости. Этаж был огромен, и когда придёт время, а оно обязательно придёт, сюда будут ползти сотни заражённых, пробивая стёкла и выбивая окна. Вот тогда нам станет совсем туго оборонять эту огромную территорию со всех сторон.
Под грохот автоматов, дзямкая и разводя страшную суету, носились два наших корейца, выдёргивая провода из кабель-каналов, срывая проводку с потолка и таская какие-то железяки с нашего этажа на этаж ниже.
Можно сказать, что пока всё шло по плану. Вот только по-плохому. Мы выбивали самых быстрых и сообразительных, приловчившись срывать заражённого с одного-двух попаданий, но лёд внизу уже почти додрали, и заражённые, глядя на своих товарищей, уверенно вцеплялись в рамы и лезли вверх. Только неудобство и небольшая пропускная способность этого пути пока не позволяли сотням тварей очутиться на нашем этаже.
В нашу пасторальную идиллию, слегка нарушаемую одиночными снайперскими выстрелами, ввалились взбудораженные корейцы. Эти двое орали во все глотки. Джамп, перемешивая английские и дзямкающие слова, срочно предлагал нам «апать» наверх, хотя бы на два этажа, а Ким дублировал то же самое, но на матерном. Если переводить на литературный, то Ким говорил:
– Уважаемые приключенцы, вам обязательно следует как можно быстрее подняться на два этажа выше, а то наш глубокоуважаемый друг Джамп бомбу заложил. Мы собираемся, разумеется, при должной удаче, взорвать нижний этаж. Сейчас там произойдёт взрывное воздействие!
– Сильно подействует? – уточнил я, тоже, разумеется, в переводе на литературный.
– В моей душе нет таких слов, как подействует, – ответил Ким, если, конечно, опять по-культурному говорить.
– Неожиданно, – прокомментировали собравшиеся, тоже в переводе с матерного на литературный.
Все сорвались и понеслись вверх.
– Я сам поражён. Он такое устройство сделал, сейчас как отработает дружба между мужчиной и женщиной, – продолжал объяснять Ким уже на пожарной лестнице, несясь со всей нашей бандой к этажам выше.
Несмотря на неуклюжие накидки из мебели и штор, бежали наверх вдохновенно, исторгая клубы пара в морозный воздух. На объяснения времени не было. Забежали к себе на этаж, спрятались за стойку ресепшен, откуда открывался отличный вид на коридор и огромное окно. Заняв хитрое положение, высунули любопытные носы, а через несколько секунд грохнуло. Пламя прошло по стёклам вверх, здание содрогнулось и завибрировало, пол слегка шатнуло.
И чё это было? В наш арсенал входило по несколько гранат, килограмма два самой лучшей взрывчатки на всех, которую мы оставили после того, как разложили основную часть взрывчатых веществ на месте применения парадоксального оружия Цефеи, но корейцы ничего из этого не брали. Даже если бы парни вытащили все гранаты и всю взрывчатку, этого бы и близко не хватило на такой бабах. Только в кино двух тротиловых шашек хватит на подрыв такого объёма, но где они взяли столько взрывчатки за полчаса, пока мы держали оборону? Чтобы сделать такой взрыв, нужна артиллерия.
Объяснения мы получали от Кима, когда бежали обратно:
– Это не Джамп, а сумасшедший профессор! Гений всего террористического мира. Он тепловой пункт разобрал и из какой-то фигни, труб, масла и трёх кислородных баллонов для инвалидов сосисковые бомбы сделал. – Ким до отказа развёл руки, обозначая размер взрывных устройств.
– Потом толмачом поработаешь? Надо будет расспросить. Отличный и незатейливый рецепт получился, как взорвать целый дом. Может, пригодится, – сразу решил я заполучить технологию.
В ответ Ким кивнул и начал рассказывать, на фига вообще они всё это устроили. В логике корейцев был большой практический смысл. Заражённых всегда много, а патронов мало. Парни ухитрились разбить все стёкла на этаже и по возможности повредить рамы. В апартаментах стёкла были бронированные, даже при стрельбе пулями не разбивались. Раздолбать внешний стеклопакет, кидая в него стулья и прочие бытовые предметы, можно, но очень непросто. Даже если у тебя кувалда, то это работа на несколько дней, с учётом количества окон.
Когда твари будут забираться на нашу высоту, а они обязательно доберутся, то лезть им окажется некуда, и они будут вынуждены заползать на этаж с разбитыми стёклами, просто потому, что другого пути нет. А дальше мы станем оборонять три узкие пожарные лестницы и, если догадаются взломать двери, то лифтовую шахту. Четыре дырки – это вам не огромная плоскость небоскрёба, где одновременно вверх лезли сотни заражённых.
Джамп мог смело подавать заявку в злые гении. Взрыв получился не сильный и, скорее всего, направленный. Почти все стёкла на этаже были разнесены, большинство рам выворочено и совершенно непригодно для лазания тяжёлых заражённых вверх. Зато мебель осталась на местах, и даже среднего размера предметы интерьера сохранили своё положение. Разумеется, образовался некий творческий беспорядок из разбросанной мелочёвки, осколков стекла и разлетевшихся бумажек, но в целом помещения сохраняли свой изначальный вид, только без стёкол.
Никогда не любил витражные окна в пол. Это только для больших городов, где тебя всё равно никто не знает. Но если ты живёшь в Малошушенске и случайно забыл задёрнуть штору, а утром подошёл к окну в полный рост, забыв одеться, то половина небольшого города уже к обеду будет обсуждать новость. Но сейчас я оценил витражное окно. Самое то для удержания осады, конечно, когда в тебя вражеские лучники не стреляют.
– Ганслер! Пипец! – возмущалась моя супруга, упёршись плечом в бок комода.
– Бегу, дорогая!
В семейные обязанности мужчины входит перестановка мебели. Старые и забытые слова, такие как шифоньер, трюмо, сервант, горка и комод, сейчас употреблялись исключительно в оборонительном плане. Подволокли комод к краю окна. Порожка не было, просто пол, переходящий в обрыв. Вот тут и пригодился витраж. Я осторожно придержал предмет мебели и отправил в полёт, прямо вдоль стекла. Массивный подарок из лакированной древесины полетел вниз, сгребая заражённых, лезших по алюминиевым рамам между витражными стёклами. Подобные предметы мебели были у корейцев повсюду, хотя совсем в небольших количествах, скорее в качестве декора, и наверняка имели большую ценность. Основную часть имущества хозяева апартаментов хранили во встроенных шкафах и гардеробных.
– Дорогая! Всё детство мечтал так сделать. – И указал Вешалке на ещё один предмет интерьера.
– Я тебя обожаю!
Рояль был не классических цветов, а тёмно-зелёный. Наверное, супруге приходили в голову те же самые мысли. В детстве я смотрел кучу мультиков, где на головы врагов в качестве апофеоза сбрасывали рояль. Трёхногий музыкальный инструмент выходил на рулёжку легко. Нужно было только откинуть упоры с колёсиков, почти такие же, как на офисном стуле. Подкатили к окну. Рояль начал переваливаться через витраж вниз, и стоило приличных усилий придержать трёхногий инструмент, чтобы он полетел не просто вниз, описав дугу, а проскользил по ровным стёклам башни. Габаритный предмет сделал отличную брешь в двух рядах ползущих наверх заражённых.
Хорошо, но мало. С крупногабаритным всё. Дальше летели стулья, вытащенные из кухонных гарнитуров ящики, которые тоже весили немало, кухонная утварь, крупные горшки с цветами, чемоданы и сумки, в которые мы напихивали для утяжеления всё, что под руку попало, и чучела. Чучело – это штаны, куртка или свитер, у которых мы завязывали рукава и наполняли тяжёлыми подручными предметами, выгребая всю массивную и многочисленную мелочёвку. Кидать отдельные ножи, вилки и ложки в заражённых бессмысленно, а вот если подарить целый столовый набор, желательно с тарелками и чашками, завязанный в тугой узел из брючного костюма или модного боди, то такой подарок оценивали, срывались вниз и летели на эксплуатируемую крышу торгового центра рассматривать подарки.
Каждый удачно скинутый предмет, будь то микроволновка, рояль или чемодан с трусами, экономил нам бесценные патроны. Была настоящая суета. От наших разгорячённых тел шёл пар, пробивающийся сквозь комбинезоны, сшитые из обивки мебели и дорого-богатых портьер. Все бегали, словно сумасшедшие белки, только не прячущие ценности, а кидающие их вниз.
Потом мы лупили из всех стволов. Били одиночными, стараясь экономить каждый патрон, но твари упорно лезли и уже были столь близко, что через десяток секунд они ввалятся на этаж, и нам придётся бежать к лестнице.
– Дзям! Дзям! Дзям! – орал прибежавший Джамп, показывая нам, чтобы мы отвалили от витражного проёма.
Парень держал в руках распылитель для цветов и настольную турбо-зажигалку в виде головы какой-то знаменитости. Замахал руками, чтобы мы от него держались подальше, перегнулся вниз, навстречу ползущим заражённым. Плотная и густая струя огня из цветочного разбрызгивателя залила плоскость стёкол на два этажа ниже. Рядом появился Ким с цветастой бутылкой из пластика и присоединился к огнеметанию, радостно вопя:
– На абордаж! Ура-а-а-а!
– Дзям-дзям-дзям! – вторил ему Джамп.
Ким пользовался брызгалкой, как в детстве, когда мы заливали воду в мягкую пластиковую ёмкость и делали дырку в крышке. Воздух заполнился знакомым запахом, от которого я сглотнул слюнки. Сразу захотелось солёного и хрустящего огурчика. В качестве горючей смеси для импровизированных огнемётов корейцы наверняка использовали коллекционный виски. Чем богаче и реже бутылка, тем, как правило, выше градус. Здесь было немало бутылок с крепостью от 45 до почти 85 градусов.
Пылающие твари дёргались, срывались вниз и летели факелами на эксплуатируемую крышу ТЦ, прогулочные площадки и к основанию офисной части. Спирт горит чисто символически по сравнению с бензином, напалмом или даже просто обычным воском на тряпке, но этого вполне хватило слегка прижечь и напугать заражённых, чтобы они отцепились от поверхности рамы, а дальше уже действовала гравитация. Не думаю, что после такого падения кто-то из тварей снова сможет полезть вверх. Глянул вниз. Не, наверняка не полезут. Огромная толпа тех, кто не мог лезть по фасаду, радостно встречала своих обжаренных и покалеченных товарищей, а затем жадно сжирала.
– Виски? – уточнил я у Кима.
– Сомелье хренов. Бурбон и патин, – гордо задрал подбородок кореец, доплёвывая остатки огнесмеси вниз из брызгалки.
– Ох ты ж! Кучеряво живут местные.
У меня тоже была мысль пошвырять вниз бутылки с крепким спиртным вроде коктейля Молотова, но я её отверг, решив, что разбить бутылку о морду заражённого будет не так просто, а лить жидкость на ветру вниз нужно почти в упор, что само по себе очень небезопасно. Я оставил вариант с бутылками на потом, если нам придётся драться уже внутри здания, где можно будет бить стекло об пол, а наши ребята с востока вывели использование спиртного на принципиально другой технологический уровень.
Как только парни расчистили ближайшее пространство стёкол от почти заползших к нам заражённых, к проёму подскочила Камишка и, словно в тире, открыла огонь одиночными. Мы с Вешалкой тоже присоединились. Штурмовики с базы реально обожали нашу художницу, раз за неделю успели так её натаскать. Девчонка сбивала со стёкол вдвое больше заражённых, чем я вместе с супругой.
– Поднимайся, поднимайся, – орала Рея, указывая нам на пожарную лестницу.
– Завалили? – уточнил я.
В ответ кивнули. После огненного шоу от восточных друзей мы получили хорошую фору, что позволило высвободить наших силачей. Пока мы бегали у выбитых стёкол, сдерживая заражённых выстрелами и сбросом роялей, братья-аяши заваливали сверху пожарные лестницы мебелью, образуя баррикады.
Дальше мы бежали, и как только последний герой оказался наверху, за нашими спинами упал шкаф и целая стопка стульев, связанных верёвкой. Мы тут же включились в процесс. У нас было немного времени, пока заражённые залезут на этаж, сообразят, куда бежать и попрутся за нами. Тащи-швыряй продолжалось даже тогда, когда твари начали пытаться распихивать нашу преграду. Камишка очень ловко била короткими очередями, успокаивая пытавшихся залезть заражённых, создавая ещё большую суету и затор, а сверху всё летели и летели предметы мебели. Особенно хорошо показали себя модные стулья на металлических каркасах. Они легко таскались, падая, сцепляли ноги, а если предварительно связать два-три верёвкой, то, брошенные вместе, образовывали преграду не хуже серванта. Связыванием стульев, куда же без него, тоже занимался Джамп. Братья-аяши продолжали таскать тяжёлые предметы интерьера, усиливая баррикаду.
Я хлопнул по плечу Вешалку и показал, что побегу на другую лестницу. Во втором проходе, где обосновались Ким и Цефея, ситуация была совсем хорошая. Марс с Плутоном тут почти наглухо завалили всё пространство, использовав с десяток бытовых холодильников и заглянцевав это двумя торговыми аппаратами, которые стояли в коридорах каждого этажа апартаментов. Девчонка-аяши и Ким вели прицельный огонь, подлавливая заражённых, как в тире, создавая суету и не позволяя распихать тяжеленные бытовые приборы. У третьей пожарной лестницы дежурила Рея, а внизу лежал завал из столов как письменных, так и столовых. Рея стреляла, а Алёнушка с самым серьёзным видом таскала габаритное и тяжёлое, что могла утащить.
Скрипачка прикатила офисный стул со стоящей на нём микроволновкой. Пока я помог зашвырнуть притащенное, мелкая уже сгоняла и вернулась с двумя волочащимися кухонными стульями. Отвлекать Рею от стрельбы мы не стали, а занялись усилением преграды. Таскали и швыряли.
Было несколько заражённых, которые всё-таки нашли способ пролезть наверх, цепляясь за разрушенные конструкции, но это были единичные ловкачи, которым хватило ума и везения уцепиться за шатающиеся рамы, не выломанные взрывами. Таких было совсем мало, и, не найдя дырок, они поползли к крыше башни. Пока они не представляли опасности. Вначале им предстояло забраться на крышу, а потом ещё спуститься к нам. Плутон с Марсом отлично завалили два прохода, почти наглухо их запечатав, и теперь суетились, заваливая тот, через который мы эвакуировались. Сейчас была понятна вся гениальность корейцев, устроивших взрыв. Огромная толпа заражённых набилась на взорванный этаж, и полезь вся эта орава с разных мест, нас бы наверняка сожрали, а так мы отбивались всего от нескольких тварей, застрявших в узких дырках.
Подошёл Плутон и посмотрел на то, как мы с Алёнушкой таскаем тяжёлые предметы. Рея, стреляя одиночными, ловко выцеливала очередного заражённого, сующегося в дырку после того, как очередную дохлую тварь выдёргивали вниз для дожора, а на её месте появлялась очередная урчащая рожа.
– Сейчас бы копьё, чтобы патроны не переводить, – пошутил Плутон.
– Ага, и коня белого, чтобы с разгона, – подтвердил я.
Аяши ушёл и минут через двадцать вернулся. Как оказалось, у каждой шутки есть реальный прототип. В руках парня было копьё. Хромированный стальной прут длиной метра два с половиной, срезанный наискось с обоих сторон.
– Джампу задачу поставил. Он с какого-то тренажёра скрутил и болгаркой обрезал. Коня не было, – пояснил Плутон.
– А остриё с двух сторон зачем? – уточнил я.
– Если с одной стороны затупится, другой тыкать.
Прут весил немало и был сделан из отличной стали, а с учётом силищи братьев легко пробивал морды заражённых.
– А Марсу сделали?
Мне утвердительно кивнули и, хекнув, успокоили ещё одного заражённого. В нашей баррикаде дырок для копья было предостаточно. Пока Плутон занимался сельским хозяйством, уменьшая поголовье диких животных на нашей делянке, я сходил посмотреть, чем занимается моя супруга.
Вешалка и Камишка заваливали советами Марса, в какую морду лучше колоть. У второго брата-аяши уже было такое же копьё, и он вдохновенно умерщвлял им прущих заражённых, пользуясь щелями между мебелью. Можно было отмечать небольшую победу. Яростный штурм мы перевели в неспешную осаду.
Ещё сутки мы тыкали копьями тварей, которые лезли с разбитого этажа, таскали тяжёлые и корявые предметы, потом сделали слой из мелочёвки вроде ложек, вилок, принтеров, ноутбуков и дизайнерских украшений интерьера, залили всё это бытовой химией, закидали тряпками, а затем ещё сутки таскали запасы воды с обогреваемого этажа под нами. Пролитая водой мебель, тряпки, пышные предметы декора и столовые приборы образовали сплошной монолит, а вылитая предварительно химия совсем отбила желание заражённых грызть ледяную композитную плиту. Твари ещё долго заползали на этаж, но не имея возможности куда-то уползти, успешно жрали друг друга, нередко сваливаясь с высоты, становясь кормом уже внизу. Наблюдение тоже организовал Джамп, найдя в стеновой панели провода и подключив несколько камер видеонаблюдения с этажа, заполненного тварями. К нашей пахнущей хлоркой ледяной глыбе никто даже не подходил. Наступила очередная череда многодневного пьянства и доблестного сидения в осаде.

Глава 4. С гранатой в голове
В этот раз я решил побродить прямо под нашим жилым этажом. Сюда мы спускались только по делам, а мародёрили выше, но там почти всё выгребли, и надо было подниматься совсем высоко. Хотелось поближе и в тепле. Вот моя природная лень сюда и привела. Я рыскал по квартирам в поисках очередного полезного. Зимовка обещала быть долгой, и каждый ресурс, который можно было использовать для отопления, аккуратно собирался. Годилось всё, лишь бы горело и не давало ядовитого нажористого пластикового дыма. Рыбные консервы с маслом, свечи, которые использовались для декора, косметика, ароматические масла, лекарства, духи и просто нормальный деревянный стул оказывались моей добычей. В модном небоскрёбе вещей, пригодных для печки, оказалось не так много. Даже глянцевые журналы горели, давая уйму едкого дыма, а про дизайнерскую мебель и натуральные стеновые панели молчу. Нормализованная смолами древесина горела плохо, зато воняла больше, чем если бы просто топили полиэтиленовыми пакетами. Очень радовали учебники, натуральная косметика и гигантские запасы ароматических масел, которых в каждой ванной были просто астрономические количества.
На фига надо? Наша энергоэффективная экологически чистая электростанция постепенно сдыхала. Из первоначальных сорока киловатт осталось только семь. Панели на крыше одна за другой выходили из строя, а под порывами ветра на морозе ветряк давно сдох, намертво заклинив. Теперь работали только те солнечные батареи, которые мы перетащили в безветренное помещение. Внутри комнаты была такая же температура в минус шестьдесят градусов, и весь небоскрёб давным-давно промёрз, но, не подверженные порывам ветра, эти элементы пока держались. На одну квартиру электричества хватало с лихвой, и даже удалось вновь обогреть коридоры нашего этажа после разгрома от летающей твари, но на сколько этого хватит? Вот мы и таскали, всё, что годилось на растопку, в нашу норку, где во второй квартире смастерили вполне себе нормальную печь из огромной керамической вазы, дополнив дымоходом и заслонкой. Теперь огонь в вазе не ревел, продуваемый сквозняком, а горел, как положено дровяной печи, раскаляя керамические стенки и отдавая тепло помещению. Теперь все, как заправские бобры, тащили дрова со всей округи, ожидая того момента, когда электричество закончится и единственным источником тепла станет огонь.
Этаж под нами, по которому я сейчас бродил, тоже держали тёплым. Температура так себе, градусов пять тепла, дикая влажность, и тут постоянно текла вода. Мы специально поставили сюда тепловентилятор. На этот этаж мы выводили влагу. Про воду я сказал не случайно. Перед началом нашего сидения женщины наполнили ванны в некоторых квартирах, налили воду в декоративные вазы и просто кастрюли, но кто же знал, что нам тут столько сидеть? Когда начался холод, мы получили ещё один источник воды. В помещениях, которые мы обогревали, постоянно скапливался конденсат. Он был на окнах, на стенах, везде. Мы отводили его вниз, не желая терять воду, и именно поэтому тоже держали на этом этаже плюсовую температуру. Корейцы организовали кучу водостоков, отводя текущие капли со стёкол прямо в пол, просверлив дыры в перекрытии на этаж ниже. Капающая с потолка вода прямо по полу стекала на техническую лестницу, где стоял огромный металлический многоугольник. Просто жбан. Для чего он предназначен, не знали даже Ким с Джампом.
Вот туда я и бежал, ориентируясь на звуки музыки. Скрипка пела, грустно и надрывно. Мотнул головой, но продолжал слышать звуки. Алёнушка? Она всё время таскала этот странный музыкальный инструмент с собой. Для чего – не знаю. Я подбежал, ориентируясь на слух, и чуть сам не улетел вниз.
Сооружение было сделано из нержавеющей стали и просто стояло. Мы его превратили в отличный накопитель воды. Высотой штука была метра два с половиной, и размещалось это сооружение на переходе между этажами. Вопреки всем правилам техники безопасности, перил перед ёмкостью не было. Просто идёт пол-лестницы нашего этажа, а затем провал ко дну жбана, почти на три метра вниз, куда стекали ручейки конденсата. Безалаберность, крайне несвойственная корейцам, которые были буквально помешаны на предупреждениях о бытовых опасностях.
Как раз оттуда и шли звуки скрипки. Девочка стояла по пояс в ледяной воде, дрожа всем телом и что-то шепча синими от переохлаждения губами. Наверное, она не могла больше кричать и начала играть, подавая о себе знак. Если кинуть ей верёвку, то она в таком состоянии даже руки разжать не сможет, чтобы скрипку бросить. Ухватить я её не мог – было слишком низко. Как только она меня увидела, слегка улыбнулась, посмотрела взглядом, полным надежды, и силы покинули её тело. Ноги подкосились, и она начала тонуть. Девочка дёргалась и захлёбывалась. Блин! Вот же блин!
Не знаю, откуда взялась идея. Выхватил из разгрузки гранату и тонкую верёвку из рюкзака. Вытащил из-за пазухи карту бомжа, свернул и сунул в кольцо. Я её носил в герметичном пакете, вроде не должна размокнуть. Привязал гранату за запал и кинул вниз. Граната стукнула Алёнушку в лоб, и девочка замерла в той позе, в которой её застал прилетевший между глаз артефакт. Реакция была такая же, как и в прошлый раз, когда я махал картой бомжа у неё перед носом. Немигающий взгляд смотрел сквозь ледяную воду, тело тонуло, а я придерживал гранату на верёвочке, удерживая её у лица девочки. Когда Алёнушка заняла устойчивое положение на дне, я опустил гранату.
– Умничка! Пока так полежи, я сейчас что-нибудь соображу. Главное, никуда не уходи и не уплывай, – скомандовал я и начал думать, что делать дальше.
Идея отлично сработала. Девчонка замерла, перестала биться под водой и захлёбываться. Как и в прошлый раз, когда я показывал карту бомжа, глаза не мигали, движений не было. Вроде как законсервировал.
Бросил оставшийся хвост верёвки на пол, придавил валявшейся рядом железякой, чтобы случайно не сполз в воду. Прочный синтетический трос должен был по идее выдержать килограмм триста, по крайней мере, меня со всей амуницией выдерживал отлично. Удобная штука в походах, если нужно перетащить, подняться, спуститься, связать, а при жизни в небоскрёбе вообще вещь незаменимая, как оказалось, даже в качестве примитивной страховки.
Не зная, сколько скрипачка может пролежать в ледяной воде под стазисом карты бомжа, следующие несколько минут я бегал галопом, пытаясь подыскать что-нибудь подходящее или придумать что-то умное. На глаза попался диковинный подсвечник, выполненный в стиле пиратского якоря-кошки. Заточенные до бритвенной остроты лапы и веретено, покрытое резьбой в виде морских гадов. Скинул свечку и поднял пафосную штуковину. Ого, не дюраль, а реально покрытая декоративной ржавчиной сталь. Попробовал заточку пальцем. Блин, и вправду заточили. Для чего это сделано на предмете интерьера, мне неведомо, остаётся только удивляться, как уборщица не распарывала себе руки, вытирая пыль около этого сооружения. Всё остальное было делом техники. Привязать подсвечник-якорь ко второму концу верёвки и осторожно вытащить девочку из ледяной воды, зацепив за одежду и стараясь удерживать гранату около её лба.
Тащил я её на свой этаж, приложив гранату к голове девчонки, удерживая скрипачку в законсервированном состоянии. В присутствии постороннего волшебного предмета Алёнушка не подавала никаких признаков жизни, не дрожала, не дышала, но я был уверен, что всё продолжится, когда я уберу от её головы карту бомжа.
Перед забеганием на этаж немного сдвинул брови, сделав лицо тревожнее, и начал призывать на помощь окружающих. Все были заняты и меня услышали не сразу, но как только помощь подоспела, я тихо сунул гранату в разгрузку. Алёнушка начала задыхаться и дёргаться. Я занёс её в нашу тёплую квартиру с электрическим подогревом, где её выхватила у меня из рук Рея, перевернула животом вниз, давая воде возможность выйти из лёгких. Все сбегались и включались в суету.
Дружной толпой мы спасали Алёнушку. Рея и супруга довольно умело вытряхивали девчонку, выливая из неё воду, а рядом беспомощно прыгала и размахивала руками Камишка. Уверен, что если бы у Алёнушки была бы вырвана с мясом нога, прострелены оба лёгких, а в позвоночнике торчала индейская стрела, то Камишка отлично обколола бы её обезболивающим, наложила жгуты, шины и остановила кровь с помощью боевых аптечек. Кстати, она всё время с собой такую таскала, а ещё ножницы и жгут на груди, как наши парни с базы. Но в этот раз случай был простой, почти бытовая травма. Девочка всего лишь упала в ёмкость с ледяной водой, проторчала там не пойми сколько и немного утонула, поэтому художница перешла от своей спецназовской медицины к простому размахиванию руками и великому сопереживанию.
Мокрая Алёнушка кричала, билась, выплёвывая из лёгких воду, а затем случайно зацепила рукой нашу временную проводку, разложенную по полу. Электроснабжение делалось в большой спешке, хотя и аккуратно. Всё бы обошлось, но девочку вырвало, залив самопальную переноску небольшой лужей. Скрутки проводов, замотанные скотчем на скорую руку, в лютом холоде для подобной ситуации оказались непригодны. Блевотина отлично проводила ток, а Рея с Вешалкой только успели руки отдёрнуть. Не знаю, сколько у нас там наверху реально осталось киловатт энергии, но все они пошли через небольшое мокрое тело Алёнушки. Её выгнуло, волосы начали сворачиваться, глаза стали белыми блямбами, а по коже пробегали небольшие искорки. Рея ударила ногой по шнуру, отбросив провод от девочки, а у Цефеи белёсым светом засветились кисти рук. Аяши приложила ладони к груди девочки. По удивлённому лицу одарённой было видно, что она ожидала другого эффекта. Цефея повторила светоносное прикладывание, но тело Алёнушки бездвижно лежало посреди натёкших луж, попахивая гарью, и глядело в потолок запёкшимися белками глаз.
Цефея удивлённо и даже испуганно зашептала:
– Почему я её не чувствую? Почему она здесь? А как можно не быть и не умирать? – растерянно задавала вопросы одарённая аяши.
Наверное, Цефея хотела провести какую-то свою чудесную реанимацию очередным недокументированным умением, но что-то пошло не так, и сильно не так.
– Дзям, дзям, дзя… – вбежал в комнату растрёпанный Джамп и замер, рассматривая мёртвую Алёнушку.
Молодой кореец словно чувствовал, где произошла неполадка с электричеством, и прибегал всегда быстро, хотя для обитания выбрал себе квартиру в другом конце коридора. Это были многокомнатные апартаменты, и он жил, обогревая всего одну небольшую комнату-кухню, соорудив себе небольшую печку вроде буржуйки.
Словно давая всем насладиться ситуацией, тело скрипачки немного полежало, а потом начало медленно взлетать, будто кто-то поднимал на руках. На высоте около метра безвольно свисающие руки начало выворачивать, выламывая суставы, напряжённые мышцы разрывались, прорываясь под кожу синюшными кровоподтёками, срастались и увеличивались в объёме. Девочку ломало и выкручивало, позвоночник хрустел и изгибался, кожа рвалась, а на месте разрывов выступали плотные костяные пластины. Всё это происходило на высоте метр-полтора. Тело девочки трансформировалось не пойми во что, росло, превращаясь в груды мышц, роговой брони, клыков и когтей. Откуда бралась вся эта масса, из которой появлялось мясо и кости, было совершенно непонятно.
Руки, ноги и голова девочки уверенно сменились головой и четырьмя лапами зверюги. На этом сходство с животными нашего мира заканчивались. Всё остальное было ни на что не похоже. Если бы я не видел этого своими глазами, то уверено приписал бы такое существо к скульптурам, которые делают в юго-восточной Азии или к мультяшкам родом оттуда же, настолько много мелких и нефункциональных особенностей было на этом могучем теле. В его силе я не сомневался, поэтому пришло время моей цыганочки с выходом.
Пришлось орать, объясняя в двух словах, что она, скорее всего, хорошая. Распихал женщин и встал на линии огня у начинающих поднимать оружие Плутона с Марсом. Братья уже закрыли дырки противогазов и подняли стволы, поэтому в выражениях и скорости произношения я не стеснялся. Я по-прежнему не сомневался, что если бы нас хотели убить, то могли это сделать в любой момент, не заморачиваясь на запугивание, превращение и столь сложные и нерациональные действия.
Пока успокаивал своих членов банды, новоявленное чудовище ещё немного подросло, став в холке не меньше полутора метров. Когти царапали пол, а тело продолжало бугриться мышцами и набирать массу. Нам осталось только забиться в небольшой закуток поближе к выходу, выполняющему роль прихожей, и наблюдать. Судя по всему, трансформация шла к завершению. Нет у меня в голове аналогов. Такое ощущение, что собрали всё лучшее сразу и состряпали боевого хищника. Гибкое, словно у кошки, тело было покрыто мышцами, как у питбуля, и голова словно у крокодила, только не с длинным носом, а у которого овальная, но широкая морда. Лапы были здоровые, когтистые, с убирающимися когтями, но совершенно другие, чем у кошачьих. Всё это было обтянуто плотной кожей и покрыто роговыми пластинами. А самое главное, всё тело существа было расписано рунами, иероглифами, знаками и закорючками в виде татуировок на коже, выжжено шрамами и гравировано на толстых костяных наростах, с огранёнными камнями и металлами разных цветов.
Тело существа прекратило дёргаться и медленно опустилось на пол. На нас посмотрела ехидная морда. Ага, вот готов поклясться, что всё именно так. К моему уху приблизилась супруга и как можно тише прошептала:
– А почему это она на нас так смотрит?
– Думает, кто ей на скрипке играть будет. Такими лапками она-то точно не сможет, – зашептал я в ответ.
Может, и неподходящая ситуация так хихикать, когда в нескольких метрах от тебя маленькая девочка трансформировалась в животину размером с откормленного элитника, но, наверное, такие у меня заскоки психики. Всё было так тихо, что Вешалка мне слова в мозг скорее транслировала, чем шептала, однако, думаю, нас отлично услышали.
Морда животного оскалилась в улыбке. Не уверен, что это было на самом деле, но мне показалось именно так. Словно мышкующая лиса, существо подпрыгнуло до потолка и ударило передними лапами в пол. Наверняка не обошлось без чудесных умений этого мира, и перекрытие получило отличное отверстие на этаж ниже. Мы бросились к дыре. На полу нижнего этажа, еле просматриваясь сквозь облако пыли, стояла бывшая Алёнушка. Она посмотрела на нас. Либо мне пора обращаться к психиатру, либо морда действительно была с ухмылкой. Ещё один прыжок, ещё один удар и ещё одна дыра в бетонном полу. Удар, удар, удар. Существо пробивало проход на нижние ярусы, прорываясь к офисам и торговому центру.
Стиксянину собраться – только подпоясаться. Все давно знают, что нас может застать что угодно и где угодно, поэтому привычка носить с собой в туалет автомат и рюкзак – обычное дело. Возможно, именно из туалета тебе придётся бежать в дальний рейд на несколько недель, и таких ситуаций полно. Алёнушка ещё не продолбила дырку до нижних этажей офисного центра, а мы уже были готовы к спуску.

Глава 5. Традиционное средство передвижения – снова
Задорная зверюга, вылупившаяся из нашей Алёнушки, делала небольшие остановки. На этаже с выбитыми стёклами и заражёнными она лихо раскидала оставшихся в живых тварей. Многих добивать не стала, но даже одного удара лапой хватало, чтобы причинить такие повреждения, чтобы мы не боялись, что кому-то из заражённых будет до нас.
Используя физическую силу братьев-аяши, нас спускали сразу этажей на пять вниз на верёвках, а потом Марс с Плутоном просто лихо прыгали вниз на один этаж, повторяя это нужное количество раз. Прыжки высотой в межэтажное перекрытие их совершенно не смущали, а лёгкость и уверенность, с какой они удерживались на самом краю, не падая ниже, просто вызывали восторг. Зависти не было, подобной акробатикой я всё равно не собирался заниматься, а все остальные комфортно спускались на верёвке.
Что называется, мы шли в полный рост. Там, где наш путь должны были преграждать заражённые, мы находили только трупы, при этом размер и сила тварей нашу перерождённую скрипачку не смущали. Такое ощущение, что она могла тут вообще всех выбить, просто ей это не надо. Проломив перекрытия апартаментов, мы спустились через офисы к этажам торгового центра, но ниже спускаться не стали. Бывшая Алёнушка проломила последнее перекрытие и убежала из нашей видимости. Через дырку был прекрасно виден верхний этаж торгового центра, а снизу нас ждали сотни элитников, производя активное шевеление. Именно там нас гоняли, не позволяя даже сунуться на этот уровень через технические каналы.
Рея подняла руку, показывая остановиться, и прошептала:
– Тихо. Там элита. Алёнушки нет.
– На фига мы тогда спускались? Я думал, она дальше до подвала долбить будет, – прокомментировал Ким.
Словно в ответ на эти вопросы, в дырке показалась наша знакомая. Она смотрела на нас снизу вверх, и на её морде читалось непонимание, чего это мы там застряли.
Аяши ментально всё обсудили, и Плутон без единого слова взялся за верёвку, а Марс его опустил. Наши любители носить тряпьё с колечками удивлённо помолчали ещё с полминуты и начали спускать всех остальных.
– Пипец! – было первым словом моей супруги, когда она спускалась на этаж торгового центра.
– Дзям! Дзям! Дзям! – поражённо вторил Джамп, наверняка соглашаясь с мнением Вешалки, как и с моим.
Для молодого корейца такие зрелища совсем в новинку, хотя и мне раньше подобных масштабов видеть не приходилось. Примерно половина элиты была сожрана до нас. Сидевшие в ледяной ловушке твари всё-таки выходили на кормёжку, поедая более слабых собратьев. Следы драк были эпичными, витражные рамы магазинов и торговое оборудование буквально сносилось дерущимися тварями, решившими пожрать. Всюду валялись обглоданные костяки. Вишенкой на торте была дорожка из дохлых заражённых огромадного размера. За несколько минут переродившаяся Алёнушка перебила всех, кто мог нам мешать пробраться к выходу из торгового центра, при этом остальные заражённые, которые оживленно задвигались, но быстро до нас добраться не могли, её совсем не интересовали.
Пришлось активно двигать булками. Проход нам сделали, но обеспечивать его безопасность, пока мы будем неспешно прогуливаться, никто не собирался. Мы побежали, но не без пользы. Рея, Марс и Плутон схватили валявшиеся полиэтиленовые кульки и ухитрились по-шустрому срезать довольно много споровых мешков с дохлых заражённых. На мою попытку помочь просто шикнули, и я не стал помогать, прибавив скорости.
Диагональные дорожки, эскалаторы, проходящие сразу через несколько уровней, и пробежка через пару дырок в стене, которые Алёнушка любезно для нас пробила, совсем запутали меня. Я потерялся, где вообще нахожусь, но, проскочив через очередную дыру в стене, мы выбежали на знакомый перрон монорельса, висевший над землёй метрах в десяти. Чуть поодаль, заметённый снегом и покрытый ледяной коркой, стоял наш китайский скоростной поезд, а из пурги выплывали вагоны настоящего бронепоезда, только больше.
По сравнению с этим исполинами вагоны «Ленина» и «Че» были вагончиками старинного паровозика девятнадцатого века. Каждый исполинский вагон был раза в полтора длиннее, в три раза шире и в два выше наших привычных. Всё это великолепие дополняла броня, покрытая системами динамической защиты, корабельные башни сшестерённых пушек с вращающимися стволами, ракетные системы и радары. Могучая броня была с налётом снега и изморози, из-под которого проступали диковинные узоры, покрывавшие весь корпус. На борту находилась огромная, блестящая золотом надпись Asmodeus.
Бронепоезд был красив, покрыт декоративными элементами в стиле европейских королевских дворцов, а самым главным в этом гигантском составе являлось то, что он просто плыл по воздуху без всяких рельс. Это изначально был именно поезд, а потом его как-то заставили летать, поставив на покрытые инеем платформы. Имелись и два локомотива, но, скорее всего, сильно переделанные уже под нужды летающего поезда. На крыше каждого стояли четыре самолётные турбины, несколько огромных вентиляторов и куча мелких, наверное, маневровых. С первого взгляда видно, что это не резиденция изнеженных королей. Весь корпус был покрыт следами боёв и бережного ремонта разной степени давности.
Я стоял и, разинув рот, смотрел на приближающуюся громадину. Подошла Вешалка и крепко сжала мне руку, тоже с восторгом глядя на ещё один бронепоезд этого чудесного мира. Рядом замерли Ким, Камишка и Джамп с восхищённо-удивлёнными мордами, а вот аяши отреагировали очень нехорошо. Они прикрыли Цефею. Парни изготовились открывать огонь, держа руки у дырок противогазов, Рея засветила жёлтым отблеском глаз, прикрывая девчонку своим телом, а бывшая Алёнушка фыркала и ходила перед ощетинившимися аяши, перекрывая линию огня между подлетавшим бронепоездом и любителями носить тряпьё в колечках.
Когда перед нами проплыл первый вагон бронепоезда, наше всепробивающее чудовище прыгнуло на крышу, совершив прыжок метров в десять, немного пробежало по бронированной крыше и уселось в украшенную изразцами нишу, превратившись в металлическую статую. Очень было похоже на горгулий с готических соборов. По легендам они тоже днём сидели на стенах в виде произведений искусства, а вечерами вылетали давать по голове еретикам и представителям тёмных сил.
Поезд причалил к нашему перрону, бронированные двери распахнулись, выпустив клубы пара, образовавшегося от тёплого воздуха, и к нам вышла встречающая делегация. Всё как в индийских фильмах, только прикольнее. Возглавлял шествие главный начальник – взрослый невысокий мужчина со всеми признаками волевого характера и одетый в самую парадную форму из всех возможных. Он гордо смотрел на нас. Чуть сзади стоял наверняка руководитель военного крыла. Высокая фуражка, вздёрнутый подбородок и презрительно-оценивающий взгляд выдавали в нём не самого главного, но вполне наделённого властью начальника.
За спинами больших боссов находилась тяжёлая кавалерия в виде трёх женщин. Я бы сказал, секси. Дамы с пышными формами были обуты в стальные башмаки и затянуты в облегающие комбинезоны из глянцевого пластика ядовито-зелёного цвета вроде латекса. Лица закрыты стальными шлемами без забрала, с несколькими глазками видеокамер и триплексами на макушке. Вывести из строя такую шикарную женщину, просто выстрелив в лицо, не получится. Милые создания были вооружены пулемётами с ранцевой подачей ленты. Думаю, и облегающие наряды надеты не для того, чтобы произвести впечатление на группу отмороженных путников, а чисто из утилитарных целей, и вполне могли быть бронежилетами на всё тело.
И ещё – это Стикс, и обманываться не стоит. Умения могут быть столь загадочны и разнообразны, что, возможно, эти женщины способны превосходить боевой мощью половину орудий всего бронепоезда. Вспомнить хотя бы подрыв парадоксального оружия, который произвела Цефея. По мощности и площади покрытия это сродни выстрелу двух-трёх тяжёлых систем залпового огня с термобарическими зарядами. Несколько кварталов города тогда просто смело, не оставив никого в живых. И то, что охрана больших шишек – девки, тоже логично. Если жители бронепоезда знают о моей супруге и её возможностях нимфы, то поставить в качестве огневой поддержки женщин более чем обоснованно. Сами начальники имели оружие в виде пафосных символических кортиков и красиво инкрустированных пистолетов в богато украшенных кобурах на поясе.
Встречающие шишки стояли молча, гордо задрав подбородки. Девки-охранницы держали оружие, не наводя на нас, но по напружиненным позам было видно, что всё серьёзно и они готовы открыть огонь в любую секунду. Получилась довольно продолжительная игра в гляделки и сохранение личного достоинства между главными буграми поезда и изготовившимися защищаться аяши.
Пока великие занимались вглядоборством, мы с огромным интересом рассматривали чудо техники и встречающую делегацию. Камишка, наплевав на мороз, содрала перчатку и что-то рисовала, а корейцы дзямкали и беззастенчиво тыкали пальцами, показывая на внешнее оборудование и системы вооружений.
Перекидывание взглядами продолжалось довольно долго, больше минуты, а затем встречающий главный начальник молча сделал нам приглашающий жест перебираться внутрь вагона. Главари удалились, за ними ушли две сопровождавшие охранницы, покачивая бёдрами, закатанными в резину. Оставшаяся девица, легко перехватив пулемёт в одну руку, показала другой на ещё одну подошедшую женщину. Она была помельче пулемётчицы, вооружена штурмовым комплексом, тоже обтянута латексом и в шлеме без забрала.
Мы топали вдоль вагонов в полном молчании. Встреченные нами по пути аборигены молча прижимались к стенам, опасливо пропуская нашу процессию. Все, кто был без оружия, носили обычную одежду или что-то вроде рабочих комбинезонов. Было довольно много вооружённых людей в современных привычных бронежилетах, шлемах и разгрузках – как мужчин, так и женщин, но в обтягивающих одеяниях из ядовито-зелёной резины и глухих шлемах были только женщины. Нас вели в последний вагон. Мы проходили мимо цехов, столовой и жилых помещений.
Вагоны были намного габаритнее тех, которые используют в моём мире. Жилые зоны имели два этажа, а купе могли посоревноваться по площади со студиями в новостройках. Затем мы поднялись и шли над грузовыми вагонами по специально сделанной галерее на крыше, закрытой пулестойким стеклом и решётками. Всё это происходило в полном молчании, общались с нами исключительно жестами. Наконец мы пришли и спустились с верхней галереи через крышу в последний вагон. Он был жилым и, наверное, предназначен для таких, как мы, желанных и любимых гостей, чтобы было удобно отцепить и сжечь из огнемётов без ущерба для всего состава.
Сопровождающая показала нам несколько просторных купе площадью метров по двенадцать, с крошечными рукомойниками и двуспальными кроватями посередине. Единственным отличием было то, что по бокам поднимались небольшие ограничители, чтобы от тряски спящие не скатились на пол, а в остальном вполне себе обычная комната. Имелся общий душ, тоже немаленький, купе-кухня, заваленная запасами продуктов долгого хранения. Большинство с иероглифами, но мы уже добывали такие в торговом центре и были с ними знакомы. Думаю, местные жители летающего состава регулярно паслись в замороженном корейском секторе, где и пополняли запасы. На случай, если нам понадобится что-то из вещей, имелось несколько кладовок-барахолок. Тут всего по чуть-чуть, от сменной футболки, трусов-неделек, шампуня от перхоти до ящика с коробками патронов разных калибров и коллекцией гранат, от обычных эфок до шариков натовского образца.
Экскурсию провели в полном молчании и, убедившись, что мы сможем кормиться самостоятельно и найти лоток в случае надобности, воительница удалилась, изящно покачивая затянутыми в резину бёдрами и гремя стальными башмаками.
Через час к нам в вагон зашёл держащий в зубах сигарету классического вида работяга. Такое ощущение, что его только что притащили с крупного машиностроительного завода из небольшого моногородка. Небритая морда, чистая, но потёртая спецовка и мозолистые руки создавали сильный контраст с облегающими латексными нарядами наших сопровождающих.
– А, вот вы где! Ну здорово. Я Снилс! – представился он.
– Бухгалтер, что ли? – поинтересовался я.
– Не, бывший мент и алкаш, но не бывший, я и по сей день могу злоупотреблять. Так получилось, что у меня из документов один СНИЛС остался. Я его всегда всем и предъявлял. На районе жил, меня по старой памяти пэпээсники помнили, сильно не пинали. Я, пока не спился, нормально работал, и звание было, но это история длинная, ну её. Когда совсем холодно становилось, чтобы на улице не замёрз, забирали в обезьянник. Там покормят, душ приму, а потом, как потеплеет, опять в алкоголь. Так и жил, а когда сюда попал – пьяный был. Вокруг меня народ с ума сходит, друг друга на куски рвёт, а я не знаю, куда бежать. Меня рейдеры нашли. Подходят парни с автоматами, спрашивают, кто такой, а я им сразу СНИЛС предъявляю. Так и назвали.
Вместе поржали над историей хорошего собеседника, провели церемонию ответного знакомства и тут же набросились с вопросами на первого, кто с нами соизволил заговорить на этом летающем паровозе, то есть Снилса:
– А чего это с нами не разговаривают? Они что, русского не понимают?
– Да всё они понимают. Кто же с вами будет теперь разговаривать? Вы сюда аяши притащили. Ещё бы чёрного рейдера припёрли. Самое то для дружеской беседы. Если бы Азалана не приказала вас спасти, то услышь они о вас раньше, к вам в небоскрёб полсотни ракет бы отправили, да ещё термобарическими накрыли, а если б узнали, что с вами их девчонка, – он показал на Цефею, – то и тактической боеголовки не пожалели.
– Азалана – это Алёнушка? – уточнил я.
– Тебе виднее. Она является в том виде, что тебе больше всего подходит, чтобы подозрений не вызывать.
Супруга хмыкнула, но обсуждать не стала. Она до сих пор вспоминала мне Самуэля и его четыре шпаги. С фантазией у меня, выходит, всё в порядке, но радовало то, что ко мне не приходили персонажи на тему запрещённых законом девиаций. Значит, с мозгами у меня пока нормально.
Снилс закурил ещё одну сигарету от бычка и продолжил вводить нас в курс дела:
– Мне поручили с вами разговаривать. Они теперь сами говорить боятся. Вы с аяши дружны и можете сами быть аяши. С ними разговаривать нельзя, что-то там, я и сам не знаю почему. Я на «Асмодее» официально единственный чужой. Вроде домашнего питомца, которого все любят, кормят и ещё чего позволяют по надобности. Они мне в семью сто раз вступить предлагали, только я отказываюсь. Уж слишком много у них традиций и обязанностей, мне это всё соблюдать в лом. А тут оказалось, что я единственный, кто с вами разговаривать может.
– Так почему говорить нельзя?
– Да не знаю я. У них тут столько заморочек, что за столько лет и половины местных заскоков не выяснил. Вы им все мозги взорвали. Азалана, ну, Алёнушка ваша, она как ангел-хранитель для бронепоезда, и чтобы спасти, ей нужно обязательно умереть. Это именно так работает, а вот зачем ты её спасал, умереть не дал? Ты же знал, что она не та, за кого себя выдаёт. Рисковал собой. На фига?
– Я что-то неправильно сделал? Помешал? Мной недовольны? – осведомился я без всякой тени эмоции, желая просто узнать информацию, а не угодить или беспокоиться, что случайно обидел.
– Удивлены. Ты прекрасно понимал, что к девочке она никакого отношения не имеет, а всё равно бросился спасать, будто ребёнка. Меня к вам подослали, чтобы я этот вопрос тайно выведал. Вот сейчас и буду выведывать, с соблюдением всех правил секретности, – сообщил Снилс, ставя на стол принесённую с собой увесистую сумку.
Из закромов объёмного чувала он достал всё необходимое для проведения шпионского мероприятия и разведывательной деятельности. Мы расставили на столе бутылки и замотанные стрейч-плёнкой тарелки с закуской. Это купе должно было изображать гостиную и имело два модульных, довольно больших стола. Расселись, выпили за знакомство и приготовились к выведыванию информации шпионским способом.
Похоже, на этом поезде было повёрнутое на всю голову братство, и мы их совсем не радовали, но, повинуясь приказу своей горгульи, они, скрипя зубами, вынуждены были отправиться на наше спасение. Чтобы не марать об нас языки и тем паче не говорить с аяши, они отправили к нам в сопровождающие Снилса, выдав ему тайное задание на разведывательную деятельность.
* * *
Прошло несколько дней. Если вокруг тебя пространство наполнено заскоками, но они тебя не задевают, то это просто внешний антураж, не доставляющий никакого дискомфорта. Купе шикарное, кормят по расписанию, позволяют ходить почти везде, где вздумается, и совсем не обременяют навязчивой болтовнёй. Да, с нами не разговаривали, но можно было жестами попросить необходимое. И неприязни к нам не выражали, скорее, боялись. Я думаю, что нас не пускали только туда, куда и обычным жителям летающего бронепоезда без соответствующего разрешения не было хода.
За это время у Джампа появилась подружка. Он нашёл себе девушку из тех, что были затянуты в зелёный латекс и красовались атлетичными фигурами. Она была типичной азиаткой с красивыми чертами лица, ногами, растущими от шеи, небольшой грудью и штурмовым комплексом, а Джамп – настоящим кудесником, вытворявшим чудеса в вагонах, где работало оборудование автоматизированных цехов по сборке и починке вооружения. Ночевали они у нас, в одном из купе, а потом расходились по своим делам. У них появилась большая любовь.
Снилс только хмыкал и лыбил свою небритую рожу, источая дикий запах перегара, объясняя это тем, что Джамп не знал русского и родного языка аяши, поэтому с ним можно общаться совершенно безопасно, не боясь испортить об него свой голосовой аппарат. Мы всё основное время проводили в своём вагоне, а Джампа местные сразу взяли в оборот. Молодой кореец был специалистом по наладке промышленного оборудования, студентом, изучающим электронику, а зарабатывал на учёбу тем, что это самое оборудование чинил, запускал и эксплуатировал, работая после лекций. На «Асмодее» был вагон, где могли изготовить почти всё от пластиковых деталей квадрокоптера до выточки сердечника пули из вольфрамового сплава, запустив этот процесс на станках с ЧПУ, получая сотни изделий в промышленных масштабах. Электронику, разумеется, тоже делали.
Местные очень обрадовались талантам Джампа, ничего не имея против отношений воительницы и нашего корейца, а мы выяснили, ещё и рассмотрев в подробностях, секрет латексных нарядов местных женщин. Одежды были именно такие не оттого, что местные руководители извращенцы, а потому, что по-другому нельзя. В отличие от бронепоездов, «Асмодей» не был постоянным местом для жизни. Где-то далеко находилась база, и вроде какая-то тварь пришла из мира помешанных на генетических мутациях внешников. Снилс точно не знал, но зелёный латекс был ядовитой слюной этой твари. Всё словно в книгах про мистику и космические технологии на уровне религиозных обрядов и непознаваемых разумом техночудес. Сами женщины об этом болтали мало. Тут не было секрета, просто обряд занимал несколько месяцев, сопровождался реальными болями, и нужно было многое вытерпеть, чтобы получить зелёную бронированную кожу.
Да, зелёная фигня становилась кожей женщины, как бы ещё одним внешним слоем, питалась от своей хозяйки, но и помогала. В местах попадания пуль превращалась в несгибаемый кусок, становилась прочнее керамических бронежилетов, легко держала все стрелковые калибры, а при случае даже могла сдержать 14,5, если не в упор. Ещё закрывала раны, стимулировала регенерацию, защищала от холода и разрядов электричества, и при достаточном освещении могла вкачивать в кровь кислород, генерируя его с помощью включений хлорофилла. Всех обладательниц зелёной кожи учили подавлять инстинкт непроизвольного вдоха, и они могли часами сидеть в воде, если в водоём попадало достаточно солнечного света.
Очень полезная штука – зелёная кожа, но и минусы нашлись. Это должна быть именно женщина, имелся риск, что зелёная субстанция не примет хозяйку и просто расплавит её в кислоте, а самое главное, если ты уже решилась стать хранительницей, защитницей «Асмодея» и города, то должна быть готова посвятить свою жизнь братству. С такой бронёй и возможностями тебя уже никто не отпустит. Разумеется, это был не маст хэв, и каждая женщина, решившая стать хранительницей, получала свою броню очень небыстро. На каждый комплект уходили месяцы, и всё это было сопряжено со страданиями и диким риском.
Зелёный слой мог как бы сдвигаться, освобождая обычную кожу и необходимые органы, обеспечивая биологические потребности. Его можно было немного увеличивать и уменьшать в объёме, заставлять переползти с одного участка кожи на другой. Процесс небыстрый, на трансформации уходило несколько минут, и имелись очень большие ограничения. Собрать зелёный костюм в элегантную родинку на заднице не получится.
Мы даже несколько раз видели это с Вешалкой. Часть массы зелёной субстанции корейская подружка Джампа перенесла на ноги, сформировав уходившие выше колен ботфорты, десятисантиметровую подошву и массивные каблуки сантиметров по двадцать пять, но не шпильки, а такие здоровенные прямоугольники. С учётом открытого доступа к женским прелестям, всё смотрелось очень даже гармонично и приятно, в стиле царевны-лягушки, которую нарисовал озабоченный на всю голову художник хентай.
Специально не подглядывали, просто сидели с Вешалкой в купе-столовой, а мимо нас в душ проходила подружка Джампа. На «Асмодее» с наготой особо не заморачивались. Специально голыми по коридорам никто не ходил, но в тесноте вагонов общая душевая или раздевалка были обычным делом, как и пробежаться между жилыми купе не одеваясь.
За эти дни мы отлично освоились. «Асмодей» плыл без единого рывка, и только гул генераторов под полом и тихий рокот вентиляторов над головой говорил о работающих механизмах. Согласно давней традиции, принятой на бронепоезде, те, кто припёрся с аяши и насчёт кого был отдан личный приказ хозяйки, могут рассчитывать на кров, обильную еду и полное игнорирование в общении. Аяши категорически запретили выходить из вагона, а нам это позволялось только в сопровождении Снилса, да и то водили, как цирковых медведей, заранее предупреждая окружающих, что мы идём. Это чтобы народ смог разойтись или осторожно посмотреть на нас издалека. Хорошо, хоть без намордников и поводков. Развлечений нашлось немного. Мне на глаза попалась гитара. Она не висела на стене, а находилась в чехле, в нише для хлама, которая должна изображать шкаф, и была завалена барахлом.
В глубоком детстве я пытался играть на гитаре, даже окончил музыкальную школу по классу гитары классической, но играл всякую фигню, а до блатных аккордов не добрался. Когда пришло время гитарной юности, то к этому моменту музицирование так надоело, что в руки инструмент не взял и больше не брал никогда. В чехле лежало несколько исписанных нотных тетрадей и два небольших пожелтевших самоучителя. Попробовал брямкнуть. В общем, забыл я всё на фиг. Пытался вспомнить аккорды, но память посмотрела на меня, как на дурака, объяснила, что столько времени ненужную информацию не хранят, и показала на самоучитель.
Игра по самоучителю – это тоже не очень удобно. Страницы сами не переворачивались, если положить на колено, то плохо видно, зато надёжно, а на столе падает. Если же опирать и прижимать предметами, то часть текста теряется. Удобнее всего для чтения держать в руке, но тогда чем играть? Видя мои страдания и заинтересовавшись набором несвязных звуков, Вешалка решила помочь и взяла в руки источник музыкальных знаний, развернув передо мной на нужной странице.
– Я тебе пюпитр сделаю. Ты играть умеешь? Я никогда даже не пробовала, – сообщила супруга.
Оставалось только хмыкнуть. Если мне сделают пюпитр, то я просто обязан исполнить хоть что-то.
Как обычно, без приглашения припёрся Снилс. На бронепоезде считали, что стук в дверь привлекает смерть, и все проходы для добра должны быть открыты. Если по-русски, то нефиг стучать, и так всё открыто. Если тебе нужно сделать что-то интимное, то просто закрываешь дверь ненадолго, а потом открываешь. Никто не предупреждает о своём визите и определяет возможность зайти по закрытой или открытой двери.
– Привет, прокажённые! Чем заняты?
– Я ему пюпитр делаю, – сообщила супруга.
Снилс развернулся на месте и попытался покинуть помещение, как любой культурный человек, заставший пару, занимающуюся пюпитром. Я его окликнул:
– Да стой ты. Куда пошёл?
– А? – Он остановился и удивлённо посмотрел на меня через плечо.
– Иди сюда. Деревня ты безграмотная. Пюпитр – это такая фигня, которая ноты держит. – Я показал на Вешалку, которая продемонстрировала самоучитель и немного потрясла страницами, покрытыми нотными символами.
Гость заулыбался. Или действительно у него образования на все умные слова не хватало, или такого слова в его мире вовсе не было, но он подсел рядом, минуту терпеливо слушал мои терзания инструмента, а затем покачал головой и забрал оный у меня из рук со словами:
– Надо тебе ещё новых нот распечатать, а то старые уже совсем испортились. – И взял из угла небольшую раскладную табуретку, уселся, правильно держа гитару. Кашлянул, долго подстраивал раздолбанные струны, брякнул несколько нажористых стройных аккордов и запел:
– У целки две ножки, у целки две ножки,
Природа её одарила чутьём,
Кто хочет и может, а может, не хочет,
Всегда мы увидим, всегда мы поймём,
Ведь лучшая пара, ведь лучшая пара,
Всегда где-то близко, а может, и нет,
Тут как у сапёра, тут как у сапёра,
Повторной попытки конечно же нет.
Когда аккорды смолкли, я похлопал и произнёс, сделав голос дико торжественным:
– Очень эпично и познавательно.
– Поэтическо-историческая баллада о доблестном и свирепом короле Брахмаджимуипукитау и его молодой пьяной жене с третьего курса филологического факультета КГТУ.
– Это чего такое за заведение? Для невест? – спросил я Снилса.
– Коняевский государственный технический университет. Там не только невесты бываю…
Договорить он не успел. Фразу прервали. Быстрее молнии метнулась моя супруга. Шмяк! Стул вылетел из-под задницы Снилса, а тушка полетела на пол. Придавив ко лбу бедолаги ствол автомата, Вешалка зашипела:
– Что ты знаешь о Коняевске?
Или я воображаю, или уже стал видеть, как волны ужаса и злобы стекали с рук супруги, обвивая шею и тело Снилса, сжимая петли, готовясь задушить и выдавить кишки.
– Ты чего? Всё знаю. О каждой помойке расскажу. Задушишь. Да это шуточная песня. Отпусти. Не буду больше петь. Да чего тут такого? – хрипел наш эстет, умоляя отпустить.
Если использовать лексикон супруги, то силищи у моей жёнушки пипец. В местах, где мне померещились силовые нити, стекавшие с рук и сжимавшие Снилса, у нашего интеллигента появились синюшные кровоподтёки, а на шее огромные продолговатые синяки. Или я действительно научился видеть линии силы, или настолько хорошо знаю свою любимую супругу, что могу додумывать то, что не вижу. От моральных извинений и внешнего лечения наш бедолага отказался, а вот от извинений в виде компании для лечения внешних травм способом внутреннего употребления устоять не смог. Я в рюкзаке таскал бутылку столетнего виски. Случайно нашёл в одних апартаментах нашего небоскрёба и прихватил. Как по мне, на вкус такой же точно, как и всякий другой, но сам факт. Чисто для прикола сунул бутылку в рюкзак, а потом завертелось. Его и продемонстрировал Снилсу, после чего наш эстет всё простил и горел нетерпением рассказать все секреты о его мире без утайки:
– Так это всё марево клятое. Я тут со многими говорил. Миры разные, а такого нигде нет. У нас было всё как обычно. Случилась первая мировая, вторая, холодная, компьютеры придумали, а потом марево. Над всей планетой зависло на высоте метров двадцати. Если выше над землёй поднялся, то умираешь. Самая гадость, что птиц и животных это не касается, даже если младенца на воздушном шаре поднять, пока соображать не стал, ничего с ним не будет, а взрослых обязательно убьёт. Где-то постоянно висит, где-то его совсем нет, но в большинстве мест может появиться когда угодно. Учёные предсказывать научились. – И Снилс продолжил свой сбивчивый и требующий подпитки горячительным рассказ.
Теперь многое было понятно. Человечеству пришлось пересесть с самолётов на рельсовый транспорт, а гостиницы на вокзалах нужны, чтобы пережидать странное марево. Товарные поезда на автопилотах ходили по расписанию, а вот пассажиры могли застрять на вокзале на несколько дней, а то и на неделю, и приходилось ссаживать по нескольку составов. Поэтому вокзалы и были центром города и имели гостиницы на тысячи мест.
А ещё эта субстанция убивала через любую защиту. Если ты оказался в зоне марева на танке, в полной химзащите, то наверняка скоро найдут твой труп без вариантов. Понять происхождение аномалии и найти защиту не удавалось, приходилось только приспосабливаться вовремя освобождать территории.
В рассказе Снилса даже нашлось объяснение отсутствию оружия и множеству паровозов. Кабальеро был уверен, что Коняевск – это образцово-показательный вокзал, имеющий в своём распоряжении музей действующих раритетов, ездящих на дровах, но всё было не так. Многие места в мире Снилса, где добывали нефть, оказались покрыты маревом. Бензин и мазут были, но уже не могли производиться в прежних количествах, поэтому вспомнили о старых паровозах на дровах. В Коняевске находился не музей, а вполне себе подвижной состав на альтернативном, читай дровяном, топливе. Поэтому и паровозы были на редкость потёртые и исправные.
А ещё люди сходили с ума, но сходили по-тихому, и никто не понимал, когда это произошло. Человек внешне казался разумным, но его охватывала жажда убивать, и всё, что он делал, подчинялось этому желанию. Самое страшное, что он был в состоянии терпеть и притворяться. Охваченный безумием мог несколько дней ждать момента, пока к нему в руки попадёт оружие или тесак побольше. Именно поэтому летального оружия вроде пистолетов, автоматов и даже охотничьих ружей в свободном обращении не было. Во всём этом сумасшествии радовало только то, что одержимые жаждали убивать своими руками, а не садились на грузовик давить прохожих.
Был даже случай, когда безумие охватило командира танка. Он сел на место мехвода, проломил ворота части, приехал в небольшое село, аккуратно припарковал броню по всем правилам ПДД, вылез из машины, вытащил прихваченный кухонный нож и направился к сельмагу резать и убивать окружающих. Там его и повязали крепкие деревенские парни, сбежавшиеся на рёв турбины боевой машины. Вот так весело жили в славном мире, откуда притащило город Коняевск.
Оружие в том мире имелось, но отдельно от людей. Были военные части, охотники-промысловики, но поодаль от городов, Соблюдались строжайшие правила по поводу обращения со стволами. Если вооружённый электрошокером и травматом одержимый полицейский начнёт стрелять в людей, метя в головы, то его всегда можно скрутить толпой, и все к этому давно привыкли. Именно поэтому на всей территории вокзала летального оружия не держали.
Мир Снилса был невероятно замудрённый, но более интересные вопросы, возможно, зададут жители бронепоездов, организовавшие на вокзале Коняевска свою главную перевалочную базу. Снилс для одних наших хороших знакомых был бесценным экземпляром, и его надо обязательно показать нашей банде, живущей на колёсах.

Глава 6. Опять девочки, и очень талантливые
«Асмодей» был огромен. Бронепоезда «Че» и «Ленин» были либо примитивными самоделками, либо древними, выжившими из ума стариками по сравнению с этим монстром.
– «Асмодей» – наше всё! – любил говорить Снилс.
Изначально это и был бронепоезд, а использовался он в качестве второго уровня обороны. Способность к полёту состав получил уже здесь. В своём мире «Асмодей» должен был прикрывать воздух средствами ПВО от самолётов, вертолётов, дронов и даже тактических ракет, наносить удары высокоточными ракетами и отражать нападение на транспортную развязку диверсионно-разведывательных групп противника, оснащённых лёгкой бронетехникой и средствами борьбы с танками. Бронепоезд мог ремонтировать рельсы, имел ремонтную базу для бронетехники и несколько отделений с роботизированным цехом по сборке электроники.
Попав в Стикс, почти весь экипаж переродился. Из первого экипажа иммунными оказалось два десятка человек. Бронепоезд долго мыкался по перезагружаемым рельсам и выехал к поселению нолдов. Здесь была почти та же история. Само поселение организовано на борту летающего крейсера высокоразвитой цивилизации. Мало людей и очень много тяжёлого вооружения от стратегических ракет до стратосферных бомбардировщиков в количестве трёх штук, способных облететь планету полтора раза.
Никаких страшных секретов не имелось, просто платформа из кусков высокотемпературного сверхпроводника. Это был один блок, собранный из небольших кусков, а сверху поставили военный корабль, набитый ядерными боеголовками и заваленный пушечно-ракетным вооружением и системами ближнего ПВО. Материал становился сверхпроводником уже при минус двадцати, и даже при небольшой подаче электричества парил над поверхностью на высоте метров десяти. Попав в тёплый климат Стикса из ледяной пустыни, боевая махина легла брюхом на землю, и случились все остальные неприятности, происходящие в этом мире. Так и стояли рядышком. Громадина летающего корабля, не имевшего сил летать, и циклопического размера бронепоезд с жалкими остатками экипажа.
А потом к отчаявшимся, голодным и с трудом отбивающимся от заражённых людям припёрлась Азалана. Возможно, стальную зверюгу привлёк летающий крейсер или броня «Асмодея». Металлическая горгулья притащила с собой холод и выбила бродивших вокруг поселения заражённых, решив проблему безопасности и нехватки споранов, а крейсер, снова попав в ледяную стужу, поднялся в воздух. От экипажа летающего корабля нолдов тоже осталась всего горстка людей, и тогда в чью-то умную голову пришла мысль перетащить остатки экипажа крейсера на бронепоезд, а затем появился грандиозный проект.
Смысла держать всю громадину стратегического ракетоносца в рабочем состоянии не было. Он летал только в холоде, а для жизни гораздо лучше подойдёт стаб с тёплым климатом, чем промороженное жильё при минусовой температуре. С платформы крейсера вытащили два небольших реактора и блоки сверхпроводника, которые установили под вагоны. Теперь «Асмодей» мог летать в условиях низких температур, а саму низкотемпературную аномалию обеспечивало наше знакомое чудовище, бывшая Алёнушка, которую тут называли Азалана. Для неё даже специальные лежанки на вагонах создали, чтобы она могла удобно усесться и превращаться в металлическую статую.
Позднее, через много лет, из остатков крейсера создали ещё один транспорт, с реактором и холодильниками, которые охлаждали сверхпроводники, и появилась возможность передвигаться при комнатной температуре. Судно ползало с черепашьей скоростью, приподнимаясь всего на несколько метров, но имело впечатляющую грузоподъёмность. Приходилось выискивать маршрут, чтобы оно могло пролететь, не сев на торчащую крышу дома или холм, но зато на него можно было загонять «Асмодея» целиком. Осталось и несколько блоков на изготовление небольших летающих катеров для быстрых перемещений.
Летающие только в холоде корабли – штука очень удобная, но позднее и у «Асмодея» появилась возможность двигаться по тёплым зонам Стикса. Нужно было всего лишь сделать термоизоляцию и охладить платформу сверхпроводника до минус двадцати градусов Цельсия, а потом подать немного тока, чтобы взлететь, но основная проблема была не в этом. Так получилось, что «Асмодей» и крейсер нолдов попали в Стикс глубоко в Пекле, и только крепкая броня и избыточное вооружение помогли выжить до встречи с Азаланой. Да, именно с её появлением все связывали своё чудесное спасение. Холод, который приходил с ней, распугивал тварей лучше скорострельных зенитных пушек. Именно поэтому бронепоезд путешествовал по наводке своей волшебной хозяйки, следуя за студёной бурей. «Асмодей» плыл по ледяной пустыне, пинками распихивая самых громадных и страшных заражённых, которые забивались в глухие норы, прижимались друг к другу и грелись. Собственно, что мы и видели в нашем торговом центре.
Под защитой отрицательных температур жители бронепоезда могли нагребать груды полезного оборудования и уникальных материалов, которые можно найти только в центральных, самых опасных областях Пекла. При обычных обстоятельствах неприкрытые суровой стужей обитатели «Асмодея» наверняка были бы съедены. Заражённых здесь так много, и они такие здоровые, что от них не спасёт никакая летающая броня высокоразвитой цивилизации и избыточное пулемётно-пушечное вооружение.
Вот какие интересные истории рассказывал Снилс, ковыряя вилкой в тарелке и пьяно буровя:
– Азалана приказала вас в гости притащить. Она тут самая главная и именно она знает, куда ледяная аномалия пойдёт. Всё такое: гостеприимство, покормить, одеть, экскурсионная программа. – Он выдохнул и бахнул сразу полстакана коллекционного вискаря.
Судя по лёгкости, с которой спиртное было выпито в один глоток в таком объёме, человек долго и упорно тренировался. Вешалка встала в полный рост, сделала серьёзное лицо и заорала:
– Именем Азаланы! Заклинаю тебя скрипкой, которой ты согревала наши промёрзшие души, покажи нам свой город! Я требую положенную нам экскурсию! Я хочу увидеть всё, что видели ваши гости! Везде, где вы водите гостей, я тоже хочу побывать!
Всё было так, как супруга орала на заброшенном корабле древних космонавтов. Тот же требовательный тон и серьёзное лицо. Снилс аж поперхнулся куском колбасы, которым он в тот момент закусывал, и замер с перепуганным лицом, а я пытался успокоить трясущуюся в беззвучном смехе диафрагму. Ничего не происходило, динамики под потолком молчали, а «Асмодей» продолжал свой неспешный полёт без единого толчка. Супруга по-прежнему стояла с командным выражением лица, подобающим моменту.
– Вот разоралась, – бурчал Снилс. – Услышали тебя. Она всё знает, что в вагонах происходит, и нечего так орать.
Мне оставалось только лыбиться. Вариант с голосом с потолка не прокатил, но попробовать стоило.
Неожиданно «Асмодей» содрогнулся и начал уходить юзом. Сцепка летающих вагонов подразумевала небольшие люфты, но была жёсткой. Мы с Вешалкой бросились к выходу из вагона и полезли на переходную галерею. С неё открывался прекрасный вид на весь состав. Словно утки к корыту с кормом, мы пёрлись вверх, слегка подталкивая друг друга боками, при этом не нарушая общего направления движения и не замедляясь. Вешалка видела одно, я видел то же самое, только с некоторыми добавками.
Вагоны тормозились, насколько это можно сделать экстренным торможением летающего состава. Хвост бронепоезда заносило, а на головном и находящемся в середине состава локомотиве включили две здоровенные авиационные турбины на реверс. Передняя часть практически остановилась, а летящие сзади вагоны разворачивали состав. Самое интересное происходило в голове поезда. Азалана была на своём месте, только сейчас превратилась в огромную горгулью из серого металла и стала раза в полтора больше. Словно испуганная кошка, она шипела, рычала и скребла когтями по броне, показывая всем своим видом силу и мощь. Это, наверное, ещё одно боевое превращение, пришедшее на смену красивому, инкрустированному драгоценными камнями телу. Такое поведение всемогущей хозяйки состава было неслучайным. Азалана пыталась отпугнуть другое страшное чудовище.
Моя старая знакомая, в лице той самой дымной тётки, находилась на какой-то штуке, сделанной тоже из дыма. Не знаю, почему её никто не видит, кроме меня и стальной горгульи, но именно из-за неё бронепоезд и тормознулся. Мы висели метрах в двадцати над небольшим городком из одно-двухэтажных домиков в незатейливом исполнении. Они были сделаны из мусора и подручных материалов, с элементами восточного стиля. Трущобы, только в бедном районе Азии. Меня даже гордость охватила, раз моя тётка круче, чем хозяйка «Асмодея».
Вешалка наверняка умеет читать мысли или уже просто приловчилась наблюдать за моим поведением.
– Опять она?
– Ага, – ответил я, рассматривая в оптический прицел происходящее.
Супруга делала то же, но дымную не видела. Рассматривать окружающих через оптический прицел – дурной тон, но из оптики больше ничего под рукой не имелось, а любопытство было.
Гостья разместилась на чём-то вроде довольно большой старинной лодки и сидела на бочке, которая стояла на палубе. Через прицел разглядеть сложно. Вольготно рассевшись, закинув ногу за ногу, она равнодушно поглядывала на шипящую и скребущую когтями Азалану и уходящий в дрифт «Асмодей». Затем, наверное, подул мистический ветер, паруса утлой лачуги надулись, и дымная лодка поплыла вдоль состава. Бывшая Алёнушка бежала по крыше, шипела, рычала и скребла когтями по броне, сопровождая идущую метрах в десяти от вагонов лодку с нашей гостьей.
Посудина почти поравнялась с нашим вагоном, откуда мы с Вешалкой с интересом наблюдали за происходящим. Теперь я мог разглядеть картину в полном великолепии. Да, мне не показалось, она сидела на бочке и держала в зубах трубку. Я не курю, поэтому не знаю, как она называется, такая, как в мультиках про пиратов, с тонкой ножкой и бочоночком, в который табак запихивают.
Всё это время я подробно докладывал супруге то, что она не видела, в максимально полной и литературной форме.
– Пиратка, блин. Ей только треуголки не хватает, – негромко пробурчала Вешалка.
Тётка достала из-за бочки самую настоящую треуголку и водрузила на голову.
– Теперь есть. Твои мольбы услышаны. Она её из-за бочки достала, а сейчас в твою сторону смотрит и лыбится, – сообщил я о произошедшем.
– Пипец, – традиционно прокомментировала супруга.
Проплыв ещё немного, дымный корабль рассеялся, Азалана успокоилась, перестала рычать и шипеть, а затем вернула себе прежний облик горгульи в драгоценных камнях и диковинных надписях. Она была совсем рядом и перед тем, как убежать в голову поезда, очень подозрительно и внимательно глянула в нашу сторону. Мы провожали скачущую по вагонам богиню бронепоезда взглядом, с интересом наблюдая, как она прыгала.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71088349?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.