Главная страница | Юмористическое фэнтези | Мама для Совенка. Часть 2

Мама для Совенка. Часть 2
Екатерина Боброва
Вторая часть приключений Юлии. Впереди доведение Второго и Третьего до нервного тика, осада от Четвертого – хорошие девочки быстро не сдаются, эксклюзивная учеба от калкалоса, дружба с Седьмой, Зимний праздник, академия – будем верить, что она выстоит, и многое, многое другое.
Присоединяйтесь – вместе погоняем птичник :).

Екатерина Боброва
Мама для Совенка. Часть 2

Глава 1
Проснувшись, Юля лежала какое-то время, прислушиваясь к тишине спальни. Но тишина стойко хранила секреты, и ей пришлось открыть глаза. Под боком обнаружился сладко сопящий Совенок, в кресле около кровати – Третий. Мужчина спал, вытянув ноги, сложив руки на животе. Во сне его лицо смягчилось, «государственная» морщинка разгладилась, и сейчас, разглядывая его высочество, Юля искренне недоумевала – чего она испугалась? Мужчина как мужчина. Симпатичный. Умный. Правда, мысли вызывал как виртуальная Алиса – списком всех вариаций прегрешений от валяния птичника по полу до побега из дворца. Просто пробудитель совести какой-то. Хотя хорош. Н-да.
Вот Четвертый напоминал собой снежного барса: опасный, сильный, хищный, и, если приручить, будет мурчать, позволяя себя гладить. А Третий представлялся эдаким вороном, которого при всем желании не потискаешь. Мудрый, сильный, с готовыми махинациями-ходами на каждое слово собеседника. Не человек, а мозг, причем облеченный властью. Ядреное сочетание. Такой всегда будет лидером, из принципа не позволив женщине одержать верх. И вряд ли Третий потерпит рядом с собой кого-то более яркого, чем послушную жену-тень, обожающую мужа и целиком ему подчиняющуюся. А у Юли с подчинением проблемы…
Она встала, укрыла Третьего одеялом и заботливо его подоткнула. Юля направилась было в ванную и замерла, услышав:
– Не стоило.
Она обернулась – Третий лежал, не открывая глаз. В кресле, укрытый одеялом, мужчина смотрелся по-домашнему уютно, отчего Юля не смогла сдержать улыбку.
– Почему? – поинтересовалась девушка.
Харт, ощутив улыбку в голосе, открыл глаза, потянулся, разминая затекшую шею.
– Уже встаю, – проворчал он, подтягивая одеяло повыше.
Харт прошелся заинтересованным взглядом по Юлиной фигуре, и девушка разом вспомнила, что она в пижаме с пандами, растрепанная со сна… Но смущение не пришло, видать, вчера в пламени пострадала не только гостиная. А вообще, совместная ночевка здорово сближает, причем без всяких задних мыслей.
– Вижу, чувствуете себя хорошо, – оценил ее состояние Харт.
Юля действительно ощущала себя отлично. С этой магией она зареклась прогнозировать, но сейчас настроение было как у Пятачка – сплошной оптимизм и желание сворачивать горы.
– Спасибо вам, – искренне поблагодарила она Харта за ночное дежурство в кресле.
Третий только отмахнулся:
– Начинаю привыкать, что с вами всегда пожар. Идите уже, – и сладко зевнул.
Когда Юля вышла из ванной, его высочество сладко спал, подложив одеяло под голову и посапывая. На цыпочках, чтобы не разбудить, она спустилась вниз. Прошла в столовую, где слуги накрывали стол к завтраку. Они увидели ее, засуетились, и ровно через пять минут она сидела за столом с чашкой травяного чая, тарелкой каши и лепешками, политыми сладким соусом.
Она выпила две чашки чая и съела кашу, когда появился Четвертый. Первым делом он просканировал ее лицо, остался доволен, уселся за стол и поздоровался:
– Свежего утра, Юля. Как спала?
Похоже, они перешли на новый уровень общения, по крайней мере наедине.
– Спасибо, хорошо.
– Вот и отлично, – окончательно повеселел его высочество, открыл тарелку с кашей, поморщился, отодвинул от себя, проинспектировал остальные блюда, остановившись на чем-то мясном.
– Как Пятая? – спросила девушка осторожно.
– Все в порядке, Юля. Тебе не нужно о ней беспокоиться, как и обо всем остальном. Все будет хорошо, обещаю.
Юлю словно под дых ударили, и настроение резко испортилось.
– Неужели? – протянула она, ощущая во рту горечь. Внутри заворочался вчерашний страх за Совенка. – Зачем тогда охрана? Ограничение на встречи и запрет на самоволки из дворца? Просто так, да?
Фильярг отложил вилку, стиснул зубы, но молчал, и это молчание только больше заводило.
– Не считай меня за дуру! Тебе не кажется, что я тоже имею право знать, чего стоит опасаться?
Его высочество ответил тяжелым взглядом, в котором явно читалось неодобрительное: «В самоволку захотела?»
– Тебе нечего опасаться, кроме, – он сделал паузу, в глазах мелькнула насмешка, – самой себя. Что касается охраны и, как ты выразилась, самоволок, это лишь мера предосторожности. Ты не знаешь наш мир, поэтому извини, но одну тебя никто никуда не отпустит. Как и не оставит без присмотра. Что касается встреч… – Четвертый поморщился, точно речь шла о чем-то неприятном, – поверь, ты не много потеряла. Думаю, Пятой было достаточно. И не держи на нее зла. Она всего лишь избалованная, истеричная женщина. Ее угрозы – пустые слова.
«Пустые слова». Юля выдохнула, отпуская напряжение. Никакой угрозы. Или ее намеренно успокаивают, чтобы не волновать? Комнат-то жалко.
– Есть шанс когда-нибудь снять ограничения? – спросила Юля, не глядя на Четвертого. Пусть она знала, что легко не будет – большие деньги не платят просто так, но хотелось хоть каких-то перспектив вместо вечных санкций на ее свободу.
– Юля.
Его высочество пересел на соседний стул, захватил в плен ее ладонь, второй рукой вырисовывая узоры на запястье. Сердце предательски дрогнуло, втягиваясь в танец горячих прикосновений.
– Я понимаю, это непросто, но и нас пойми. Куда я тебя отпущу? В город? Чтобы ты сожгла полквартала? И потом всю жизнь корила себя за убийства?
Юля вздрогнула, явственно представив эти самые «полквартала». В ушах снова зазвучал крик Пятой. И она поморщилась, кляня себя за дурость. Понятно, что плотный колпак раздражает до зубовного скрежета, но альтернатива… еще хуже.
– Я справлюсь, – пообещала она, – освою эту вашу магию вместе с темным пламенем. Не так уж это и сложно. Только держите ваш птичник подальше от меня, а то кого-нибудь прибью ненароком. И почему они так не любят Шестого?
Фильярг ухмыльнулся на «птичник», но возмущаться не стал.
– Мы не любим слабость, Юля, – пояснил он, – потому как слабость для нас – смерть. А Шестой… Так уж получилось, намеренно и не очень, что его посчитали слабым с рождения. Но ты можешь это изменить.
– И изменю, – кивнула девушка, убирая руку. Вытанцовывавшие на коже пальцы сильно сбивали с мысли. Что там говорить, они даже с дыхания сбивали на радость Четвертому.
– А что с контролем моего дара? – вернулась она в реальность, прибивая оживившихся в животе бабочек.
Фильярг моргнул, отвел взгляд от ее груди, внезапно смутился, нервно пробарабанил пальцами по столу.
– Все под контролем.
Ага, контроль под контролем. И чуется лапша на ушах, усмехнулась Юля. Она уже начала ловить тот момент, когда его высочество уходил в несознанку, прикрываясь ширмой полуправды.
– И как вы его осуществляете?
Копать – так до дна. Раз уж угораздило стать не просто ассарой, а еще и магом.
Высочество тяжело вздохнул, точно она у него гостайну выпытывала, но все же ответил:
– Прикосновения, Юля. Вы в вашем мире довольно ловко научились передавать энергию. У магии тоже есть законы. Для передачи энергии от живого объекта к живому требуется телесный контакт. Количество забранной энергии регулируется продолжительностью и плотностью контакта.
Юля сглотнула, ощущая, как в голове образуется вакуум и остается единственная мысль: «Контакт». Им требовалось прикосновение, чтобы избавить ее от опасных излишков магии. Она сейчас что-то вроде «Горшочек, вари» – вырабатывает и вырабатывает энергию, а сливать ее не умеет. Вот у нее и забирают излишки.
От понимания причин настойчивых обхаживаний – прости, крошка, это безопасность, ничего личного – в глазах защипало от сухих слез. Вот же дура! Юля стиснула зубы. Сама придумала сказочную любовь, сама в нее поверила. Знала ведь, что принцы не женятся на Золушках, только глупое сердце никак не желало угомониться.
Поцелуй, прикосновения – и вот уже пульс подскакивает, а в мыслях розовые единороги в обнимку с сердечками. Тьфу! А ей всего-то перепали принятые в местном обществе обнимашки, как самый быстрый и простой способ сбрасывания излишков энергии. Впрочем, был еще один способ – горизонтальный, на который намекал его величество, а она, дура, сразу и не поняла. Похоже, в местном обществе царят вольные нравы, с такими-то установками на близость.
Девушка невольно отодвинулась от Четвертого. Тот сразу уловил перемену настроения и нахмурился.
– Юля? – проговорил Фильярг вопросительно, пытаясь заглянуть в глаза, но девушка не позволила. Она встала из-за стола.
– Не стоит, я все поняла, – ответила Юля сухо, стараясь унять боль в сердце. – Обещаю стараться изо всех сил, чтобы больше не причинять вам неудобств.
Четвертый открыл было рот, но тут в столовую вошли трое мужчин: немолодые – на лицах следы прожитых лет, седина в волосах, но фигуры подтянутые, с военной выправкой. Правый чуть прихрамывал, опираясь на трость.
– Ваше высочество, – поклонились они синхронно. Затем повернулись к ней.
– Госпожа ассара? – уточнил средний.
Их цепкие взгляды сошлись на Юле. Она поежилась, уловив в глазах троицы налет презрения. И вроде птичник не вызывала, а он приперся…
– Да, это я, – вздернула повыше подбородок девушка, расправила плечи. Если что – рядом Четвертый, в загашнике – огнемет из темного пламени. Отобьемся.
– Господа наставники? – искренне удивился Фильярг, и Юля поняла, что ошиблась.
Упс, так это учителя пожаловали… Нет, со скидкой на местный снобизм, ничего так. Боевые дедушки.
– Мы к госпоже, – коротко кивнул тот, который был с тростью, еще и бровью двинул, мол, не мешай, мальчишка.
Юля прикусила губу, сдерживая улыбку. То есть пиетета перед высочеством господа наставники не испытывали, и это радовало.
– Присаживайтесь, – пригласила она учтиво, – разговор будет долгим.
– Ошибаетесь, госпожа ассара, – мотнул головой другой, с аккуратной бородкой и интеллигентным лицом, – разговора не будет. Нам передали ваше приглашение, мы отказываемся.
– Почему? – нахмурилась Юля, а внутри недовольно заворочалась горячая тьма.
– Нет смысла, госпожа, – вздохнул третий, среди остальных его выделял шрам на подбородке – редкое, если Юля хоть что-то понимала в местной медицине, зрелище и скорее всего дань памяти, а не просто шрам. – Если бы мы занимались Шестым с самого начала, был бы толк, а сейчас время упущено. За шесть недель до начала занятий мы его не вытянем.
И он скорбно поджал губы.
– Понимаете, госпожа, у нас репутация, – хмуро добавил правый.
Все ясно. Это как с элитными гимназиями – берем только гениальных, чтоб на выходе были лучшие результаты в городе.
Кулаки сжались сами собой, а тьма уже не ворочалась – билась, стремясь наружу. На плечо успокаивающе легла рука Фильярга. Он пока не вмешивался, и Юля была ему за это благодарна.
– И что, даже не посмотрите на Альгара?
– Госпожа ассара, – мужчина с бородкой и самый приятный из всех пожевал губами, во взгляде появилось сочувствие, – мы верим, что вы хотите лучшего для вашего подопечного и обязательно достигните успеха, но для Столпа этого мало. А вы – женщина. Что сможете ему передать? Силу? У вас ее нет. Смелость? Вы же темноты небось боитесь. Отвагу? Откуда она у вас, когда вы привыкли прятаться за мужскими спинами? Нет, госпожа ассара, при всем нашем уважении – подготовить Шестого не удастся.
– Вижу, с годами ничего не меняется. – На пороге столовой, прислонившись к косяку, стоял Третий, и его губы кривились в саркастической улыбке. – Как обычно, гонимся за результатом?
– И результат того стоит, ваше высочество, – с намеком поклонился мужчина с тростью, его примеру последовали остальные наставники.
– Я хотел бы пригласить вас прогуляться, многоуважаемые. – Третий махнул рукой, приглашая их за собой, и все четверо удалились.
Юля расстроенно проводила их взглядом. Что за день! Она только настроилась на конструктивный диалог. Попросить его величество приказать им? Нет, толку не будет. А объяснять, что она из другого мира, не боится темноты, не прячется за спинами мужчин… Бесполезно. Не поверят.
– Я удивлен, что ты решила их пригласить, – проговорил Четвертый, заключая ее в объятия.
Юля дернулась было, потом махнула рукой – пора привыкать к обнимашкам. Только сердце держать в узде и каждой бабочке – по мухобойке, а то совсем распоясались.
– Зато теперь понимаю, отчего так разозлилась пятая мать – ты подвергла сомнению ее выбор. Наставники они, конечно, лучшие, но дерут три шкуры. Не переживай, согласятся. С некоторыми вещами даже таким упрямцам не поспорить.
– Это с чем же? – с подозрением спросила Юля.
– Увидишь. – И легкий поцелуй коснулся ее виска.
Нет, так дальше нельзя. Она не железная. И бабочки, сволочи, не прибиваются – сил нет. Еще немного и сдастся. Позволит победить тому, что так долго отвергала. Станет послушной, податливой, а еще зависимой, как все местные женщины. Да-да, теперь она поняла страшную тайну местных – зависимость. От мужчин, их желаний, настроения.
Еще пару дней, максимум неделя плотной осады, и она вольется в строй наркош в платьях. Им-то проще – с рождения привыкли подчиняться и считать секс необходимостью не только зачать ребенка, но и держать магию под контролем.
А хорошо товарищи мужчины устроились. Равенство партнеров? Ха. Взаимное уважение? Зачем, если сама прибежит. Любовь, чувства и прочая ненавистная сильному полу романтическая чепуха – все становится ненужным. И напрягаться не требуется – прискачет, как только прижмет и потребуется «спустить пар». Зашибись перспектива. Хочется схватить что-нибудь со стола и расколошматить о стену.
Юля дернула плечом, освобождаясь из объятий. Она отшатнулась – Фильярг не стал настаивать, отпустил, только нахмурился сильней. Девушка выдохнула, чувствуя свободу. Надо держаться подальше и самой разбираться с магией. Не может быть, чтобы не было выхода. Пусть местные курицы цепляются за мужиков, спят с ними по нужде, она не собирается.
– Юля, нам надо поговорить.
Не сейчас. Ей надо остыть, избавиться от наваждения, сосредоточиться на работе. Она здесь по контракту, так что нечего на начальство виды иметь. Неуставные отношения – от них одни проблемы. И напомнила себе: шесть недель, а потом она окажется в академии, подальше от высочеств.
– Госпожа ассара.
Подарком судьбы вернулись господа наставники с Третьим. Юля поймала горящие нездоровым энтузиазмом взгляды, попятилась.
– Приносим извинения за недоверие, – поклонился мужчина с тростью, – ассары в последнее время редкость. Мы успели забыть, как быстро вы можете менять ситуацию. Если вы не передумали, мы готовы взять Шестого в ученики. Меня зовут наставник Ирлан, это наставник Ульгард, – указал он на бородатого, – и наставник Шаккар, – на мужчину со шрамом на подбородке.
Юля выдохнула, улыбнулась – вот и ладненько. Трех твердолобых уломали, надо думать, после экскурсии в выжженную гостиную. Пусть наставники явно привыкли выматывать учеников до кровавого пота, но у нее Совенок, которому все пророчат гибель на первых же испытаниях. Так что пусть гоняют, был бы толк. Как говорится, тяжело в учении, легко в бою.
– Я согласна. – И добавила: – Добро пожаловать в команду.
Мужчины благожелательно переглянулись, идея с командой им пришлась по душе. Юля и сама чувствовала себя словно в команде по выборам президента. Только у них не президент, а Столп. Да и расплатой за неудачу станет смерть Альгара…
– И мы могли бы… – начал было Ульгард, но Харт его жестко перебил:
– Нет, я уже отказал. Узнаю – отстраню.
Юля бросила на него удивленный взгляд, однако его высочество комментировать не стал, привычно приняв неприступный вид государственного деятеля.
– Юля! – вихрем влетел в столовую Аль. Он застыл на пороге, нашел глазами девушку, успокоенно выдохнул и только тогда заметил, что в столовой есть кто-то еще.
– Наставник Ирлан. – Он потрясенно округлил глаза, и Юля поняла, что в ее сети попалась местная легенда.
Мужчина покрутил в руках трость, прошелся оценивающим взглядом по мальчишке, тяжело вздохнул, но высказываться не стал.
– Альгар, знакомься – твои новые наставники.
Юля поочередно представила мужчин, Аль захлопнул рот, вытянулся, расправил плечи, стараясь выглядеть взрослее.
– Пусть его высочество позавтракает, – распорядился наставник Ульгард, – а мы подождем в классной комнате, я видел, что она не пострадала.
– Ты знаешь, кто это?! – восторженно зашипел Аль, стоило за наставниками закрыться двери. – Это же сам Ирлан, герой Пятилетней войны, победитель…
– Он – твой учитель, – насмешливо перебила его Юля, – и, поверь, гонять тебя будет так, что ты думать забудешь о его победах. Потому живо завтракать. Иначе с тебя спросят за каждую минуту промедления.
После завтрака Юля проводила Совенка. В гостиной вовсю шел ремонт. Пол и потолок уже восстановили, лестницу тоже, и приход Юли оказался весьма кстати. Мастер-оформитель вцепился в нее мертвой хваткой, решив заставить хозяйку покоев самой ломать голову над интерьером. Следующие два часа прошли плодотворно, с погружением в мир световых композиций. Итог получился впечатляющий – гостиную разбили на три зоны. И кое-что стало привычным – торшер, кресла, имитация камина на стене. И никаких вальшгасов.
После Юля поднялась к себе, чтобы переодеться, потом закопалась в вещах, откладывая в сторону провокационные – мало ли что придет в голову Четвертому и он решит продолжить традицию совместных ночевок. Минут через десять дверь без стука отворилась, и в комнату шагнул здоровяк. На две головы выше Юли, косая сажень в плечах, с заросшим щетиной подбородком, волосы заплетены в мелкие косички, рожа совершенно бандитская, как и ухмылка. Эдакая помесь Скалы и Джека Воробья.
Он остановился напротив, нагло разглядывая Юлю.
– Так, значит, это ты к нам в матери набиваешься? – ухмыльнулся он шире, а в глазах застыл холод убийцы. – Надеешься, отец допустит тебя в постель? Так поторопись – одно только место осталось, восьмое.
«Дежавю, – мелькнуло у нее в голове. – Вчера Пятая с претензиями. Сегодня кто? Второй? Первый? Удружил же его величество с оглаской приговора, тьфу, приказа. Теперь каждая собака считает своим долгом высказать свое «фи» выскочке-ассаре».
– Я не жадная, – пожала она плечами, – бери, если хочешь.
– Что? – не догнал здоровяк, делая шаг и нависая, давя мышечным авторитетом.
Юля уткнулась взглядом в загорелую грудь, виднеющуюся под расстегнутой рубашкой.
– Восьмое место. Ты же на него претендуешь?
О! В желтых глазах шок и неверие. А нечего себя вести как тупой варвар.
– Ах ты! – выдохнул он, широкая ладонь легла на горло девушки, сдавливая. Глаза полыхнули ненавистью.
– Юль, а можно я этот набор возьму наставникам показать? Ой! – раздался грохот.
Верзила поморщился, горло отпустил, а потом – Юля не поверила глазам – превратился в доброго Санту с потрясающе открытой улыбкой.
– Мелкий, – обернулся он, делая шаг и оказываясь рядом, присел на корточки, – как вымахал-то. Я тебя вот таким, – он едва развел руки, – запомнил. Только орать и гадить мог.
Совенок смотрел с сомнением, но страха не испытывал, попав под очарование верзилы. А тот развел руки шире и пригласил:
– Обними уже брата, малой.
И Совенок доверился, обвил ручками бычью шею, заставив Юлю испытать острый приступ ревности, которого она, впрочем, тут же устыдилась. И вообще, братьев у Аля пять, а ассара – одна.
– Что это тут у тебя? – нагнулся мужчина к раскрывшейся коробке.
– Ой, меня ждут, – вспомнил Аль и тут же похвастался: – Знаешь, кто у меня в наставниках? Сам Ирлан, вот!
– Ну и попал ты, малой, как рыба в сети. С тебя живьем кожу снимать будут, – протянул мужчина, добавляя: – Но Ирлан свое дело знает. Так что держись, малой, и учись лучше. Ты же один из нас!
– Я – Столп, – гордо выпятил грудь Шестой, и Юля покачала головой – недели не прошло, а самоуверенность зашкаливает.
– А это что? – вдруг напрягся незваный гость, поднимая с пола пластиковую пробирку, выпавшую из раскрывшейся коробки. Совенок замялся, забыв чужое слово.
– Пробирка, – подсказала Юля и напомнила: – Альгар, тебя ждут.
– Вот оно как, – тихо заметил верзила, и у девушки мурашки побежали по коже, неожиданно стало страшно. Мужчина медленно поднялся, закрывая собой проход, поднял с пола коробку.
– Идем, малой, провожу. – И ушел, оставляя Юлю в злой растерянности.

– Ты знал! И потому не дал свернуть девчонке шею!
Третий вздохнул, оторвался от весьма интересного отчета и поднял взгляд на старшего брата.
– Конкретнее, Ларс, – ответил он раздраженно. Отчет, как любимая женщина, требовал внимания, а тут Второй со своими детскими претензиями – ай-ай-ай, друга напоили. По тому другу сохли с десяток тюрем на побережье, мечтая увидеть у себя в камере. И если бы не близкое соседство с такийцами, вынуждающее поддерживать худой мир, Харт с удовольствием возглавил бы список жаждущих арестовать Фаррая.
– Ах, конкретнее, – оскалился Второй, отбросил стул от стола, сел, вытянув ноги, всем видом демонстрируя, что младший нарывается. – Ты с самого начала знал, что девчонка рвется стать шестой матерью и залезть в постель нашего отца. Знал, что она споила моего друга, но решил спрятать ее от меня.
Харт поморщился. Ларс всегда отличался несдержанностью – не зря говорили, что у воздушников в голове ветер. Вот и сейчас он с пылом повторял чьи-то слова вместо того, чтобы включить мозги. Похоже, кто-то из семейки успел подсуетиться, знатно переврав правду. Разделил два приказа, предав огласке лишь один – самый скандальный. Кому интересна ассара? А вот мать Столпа – другое дело. Какой простор для слухов и зависти. И начали с тех, кто не был на ужине в честь Шестого и не в курсе появления ассары. Придется отложить все дела и заниматься вплотную длинными языками. Опять ассара, и снова проблемы.
– Допустим, – согласился Харт, с тоской откладывая отчет. – Только не Шестой. Шестая мать у нас одна. Была. И никто не займет ее место. Юля – просто мать Альгара.
– Юля? – вскинул брови Ларс, среагировав на непривычное имя. – Просто мать? – добавил недоверчиво.
В глазах гасла злость, сменяясь непониманием.
– Не веришь? Вот приказ, – Харт бросил брату свернутый лист, – а это второй – на ассару.
Брови Ларса поползли вверх, но он послушно вчитался в текст.
– И никому ты шею сворачивать не станешь, – решил внести ясность Харт, а то у братца хватит упрямства пугать девочку и устраивать разборки. Затронута честь капитана, а это то дерьмо, которое никогда не стоит трогать. – Она – ассара Шестого. Матерью ее решил сделать отец, чтобы развязать руки и убрать Пятую.
– Вот оно как. – Второй растерянно потер подбородок, отложил в сторону бумаги и спросил: – Откуда?
– Иномирянка с Земли.
Лицо брата вытянулось.
– С Земли? – выдохнул он недоверчиво, и Третий развел руками, мол, сам в шоке, как все получилось.
Ларс потряс головой, пытаясь осознать.
– Какая из нее ассара? – ухватился Второй за очевидное. – Она – женщина, еще и из другого мира.
– Теперь ты понимаешь, почему я не удивился, когда ты пришел ко мне с этим? – И Харт достал из ящика пробирку, бросил на стол.
Ларс прищурился, начиная осознавать, что попойка – не единственная проблема.
– К твоему сведению, это парни Фаррая подбросили ей нутилуса. Не веришь? Сходи в зверинец, он там.
Но Ларса уже не волновал нутилис. Перед глазами стояло рассерженное лицо девушки, прямой взгляд и красивые губы, бесстрашно говорящие гадости. Какая женщина, а! Не был бы женат… И в душе шевельнулось азартное желание приручить нахалку.
– Тяжело пришлось? – спросил Второй со злорадством. После ночной беготни за впавшим в буйство другом было приятно осознавать, что кому-то сейчас еще хуже.
Харт помрачнел, отвел взгляд, скрывая эмоции. Он не собирался жаловаться. Можно сказать, почти привык жить в ожидании возгласа охраны: «Ваше высочество, ассара!» – и дальше как фантазия подскажет.
– Непросто, – процедил Третий, ловя издевку во взгляде старшего брата, – но оно того стоит.
– Не сомневаюсь, – подтвердил Ларс, уже догадываясь, что ремонт в гостиной затеяли не просто так, – только ты не с того начал. Я же тебя знаю. Охраной окружил, доступ дворцовым перекрыл, дабы не болтали, правду скрыл, чтобы раньше времени не пугать, подход ищешь, а она – молодая, кровь так и искрит. Мужика ей надо. Сильного, умелого, чтобы думать о глупостях забыла. Если сами не справитесь, – предложил он со смешком, – я всегда готов помочь.
– Мужика, – протянул Третий, искренне желая поменяться со Вторым местами. Пусть сам с девчонкой разбирается и мужика ей подсовывает. Как там называлось земное движение за независимость, о котором рассказывал кузен? Феминизм? Вот и получил бы Второй этим самым феминизмом по всей роже. А следом догнало бы темное пламя. Тут не умелый нужен, а тот, кто защиту выстроит. И Четвертый пока идеальный кандидат, да и девчонка больше всех ему доверяет.
Браслет ожил. Харт извинился взглядом, включил связь. И после первого же предложения вскочил со стула:
– С ума сошли?! Какой, в жыргхвову задницу, полет на калкалосе? Я не давал добро. Что значит под твою ответственность? Уволю к жыргхвовой бабушке. Только вернись и можешь выметаться.
И, точно беспокойная мамаша, он заметался у окна, в бессильной ярости наблюдая, как от дворца удаляется крылатый силуэт, неся на спине двух всадников.
Брат подошел, положил успокаивающе руку на плечо и проговорил задумчиво:
– Вижу, не справляетесь. С какой-то там девчонкой. Не узнаю тебя, брат. Придется задержаться на пару дней и помочь.

Глава 2
Юля в бессильной ярости смотрела на закрывшуюся дверь. Хотелось взять что-нибудь тяжелое и запустить в спину верзиле. Она стиснула кулаки. Сколько у нее теперь детей, точнее, пасынков? Шесть? И пятеро старше ее. Зашибись. Впору почувствовать себя молодой женой папика, которую родственники готовы с пылью смешать.
А матери? Отдельный разговор. Интересно, есть ли среди них адекватные, как Седьмая? И непонятно, как та теперь воспримет ее новый статус, не начнет ли видеть конкурентку? Дурдом королевского масштаба. Конкуренция – не всегда плохо, но женская… Без правил и без жалости. Вдобавок за такие вещи, которые, если подумать, особо и не нужны. Чего стоит борьба за мужика, которому даром не сдались две идиотки. Или за власть для сына – Ватерлоо Пятой. А нужна ли сыну корона, мамаша спросила? И выбирать там, если Юля правильно помнила, все равно будет огонь.
Она потерла грудь. Внутри пекло. Хотелось послать всех к чертям.
«Давай, – «подбодрил» внутренний голос, – первым пошли самоконтроль, и сожжем тут все до каменных стен. А там, дорогуша, уже без выбора шагом марш к его высочеству, чтобы стресс снять. Впрочем, выбор есть. Между Четвертым и Третьим. Или сразу к двум пойдем для гарантии?»
Юля тряхнула головой, прогоняя пошлые мысли. Какая из нее ассара после такого? Она так и не разобралась с системой местных ценностей. Все источники информации из-за опеки Харта сторонились ее как огня. А те, кто заглядывал, спешили вылить ведро помоев.
Не дождетесь, скрипнула девушка зубами. В комнате было душно, и она спустилась вниз. По пути зависла, восхитившись ювелирной работой мастера-осветителя. Под его пальцами по стене пробегали всполохи – все чаще и чаще, сливаясь в световую линию-диод, а потом уже из линий создавалась очередная композиция. Остро кольнула зависть – умеет же человек, а она? Чему учат будущую Гермиону светила магического мира? Медитации? Не портить нервы себе и окружающим? Где теория, история магии?
– Скажите, мастер Таш, а женщины-коллеги у вас есть?
Мужчина вздрогнул, хлопнул глазами, потерял концентрацию, и почти законченный узор погас.
– П-п-простите? – удивленно потер он переносицу.
– Я хотела узнать, работают ли с вами женщины? Такие как вы – мастера?
По его округлившимся глазам ответ был понятен без слов. И Юля со злостью подумала, что женщины у ракханов если и работают, то исключительно в постели.
– А подскажите тогда, где обучают женщин магии?
Если есть какая-нибудь женская школа или академия, Юля попробует уговорить высочеств совместить оба учебных заведений для нее.
– Дома, конечно, – пожал плечами мастер и извиняюще улыбнулся на перекосившееся лицо девушки.
«Дома», – эхом повторила про себя Юля. Кто-то мечтал о Хогвартсе? Только для юбок здесь исключительно домашнее обучение. И Юля могла спорить на что угодно, что изучают все ту же медитацию. Это ей достался слегка расширенный курс с факультативом «Соблазни ассару». Сволочи!
Срыв был рядом, дыша горячим воздухом в затылок. Капельки пота заскользили по спине. Нестерпимо хотелось на воздух. Желательно в сугроб. Чтобы сразу в холод, до синих губ и отмороженных пальцев. И виноватых-то нет. В чужой монастырь со своим уставом… Не поймут. А так хочется встряхнуть местный птичник и спросить: интересно ли им что-нибудь кроме постели, сплетен и детей?
Юля выскочила на балкон, перегнулась через перила, впитывая в себя роскошный пейзаж, стражами застывшие по обе стороны от долины горы, несущиеся по небу редкие облака. С наслаждением она вдохнула прохладный воздух, жалея о том, что вышло солнце и местная зима стала напоминать раннюю осень. И ни одного сугроба на горизонте… Разве что озеро. Но до него попробуй доберись. Через трупы охраны, ага.
Однако проблему решать надо. Даже если она попробует надавить на высочеств, ей прочитают что-нибудь сокращенное, научат каким-нибудь фокусам, искренне веря, что все остальное без толку. Вековые устои – против таких как барану в ворота, только рога отбивать.
Можно попробовать напроситься на уроки к Совенку, только его пока не учат магии, а ждать до академии… Через постель Четвертого. В целом Фильярг – отличный мужик, и можно было бы попробовать, но вся ситуация вызывала глухой протест. Филь ни разу не поднял свой интерес выше ее безопасности или постели. Ей же по-глупому хотелось взаимности, а не просто деловой заинтересованности.
Надо учиться сливать излишки накапливающейся магии. И учителя искать не во дворце… Пираты отпадают, эти первым делом в постель затащат, еще и вчетвером.
Взгляд зацепился за точку на горизонте. Лицо опалила радость, и она мысленно завопила:
– Драго!
Точка рвано дернулась, точно наткнувшись на преграду, а в голове укоризненно зарокотало:
– Личинка, ты где так орать научилась? Я чуть не оглох.
– Прости-прости, – заговорила она горячо, – мне так нужна твоя помощь!..
Юля прикрыла глаза, выравнивая дыхание. Попроситься на необитаемый остров? Но Совенка не оставишь одного… А так хочется слинять из дворца. Вырваться из давящих стен, чтобы не бояться ничего сжечь. Но она обещала… Девушка всхлипнула, разрываясь между долгом и нестерпимым желанием. А пошли они все… стройными рядами.
Юля проверила блокировку, которую ставила уже на целый день, опасаясь тревожить Аля своими всплесками, и попросила:
– Забери меня на пару часов, пожалуйста.
– Как хвостом об землю, личинка.
– Ты – лучший!
Она подпрыгнула, не сдержав радости.
– Пять минут, я переоденусь и буду готова.
Девушка белкой взлетела на второй этаж. Скинула платье, влезла в горнолыжный костюм, ботинки на толстой подошве. Перчатки, балаклаву с шапкой и очки сунула в карман и вынеслась из комнаты, чтобы впечататься в пустоту.
– Госпожа ассара, – прошипела пустота, – и куда это вы собрались?
Ответ «подальше от всех вас» она проглотила. Не хотелось портить отношения с охраной, им и так вчера досталось.
– П-п-прогуляться.
Пустота задумчиво хмыкнула.
Маневр обойти пресекли, положив тяжелую ладонь на плечо.
– Надолго? – миролюбиво поинтересовались над правым ухом.
Юля стиснула зубы – обложили. Теперь отпрашиваться придется, точно ей снова пятнадцать и она собирается слинять из дому погулять.
– Пару часов, – выдавила Юля, стараясь не думать о том, что вокруг нее плотным кольцом замерла охрана, а над дворцом кружит калкалос. На свидание сбегает. К дракону, ага.
– Пропустите, – потребовала девушка, прикидывая варианты прорыва с боем. Выходило… отвратительно.
– Вы знаете, что калкалосам доверять нельзя? – проникновенно поинтересовались за спиной.
То есть они в курсе, куда она собралась? Печально. А доверять… Она и себе не доверяет, не то что дракону. Такое чувство, что она перешла на сторону тьмы и вместо светлого джедая теперь ситх.
– Мне, – выдохнула Юля упрямо, зло, – очень надо.
И если сейчас они пошлют к высочествам на согласование, она сама всех пошлет… к темному пламени.
– Пожалуйста, – сложила девушка руки на груди, смотря перед собой.
В глазах защипало, и Юля прикусила губу, чтобы не пустить слезу перед мужиками. Она ненавидела себя за слабость, крепилась, как могла, но предательская слеза все же скатилась по щеке.
Пустота озадаченно молчала, потом глухо поинтересовалась:
– Очень надо?
Юля кивнула, слов не было – все силы были брошены на удержание истерики.
– С сопровождением, – предложили ей.
Девушка озадаченно моргнула:
– А?
– Двоих вынесет, не переживайте, – успокоила пустота, проявляясь высоким мужчиной в темном балахонистом костюме.
– Плащ, – приказал в сторону он и подхватил Юлю под руку. – Не волнуйтесь, госпожа ассара, я буду лишь наблюдать. Обещаю не мешать. И позвольте небольшой совет – съездите в ущелье Духов. Вам понравится. Местные пейзажи впечатляют не меньше, а уж прыжки вальшгасов через расщелины… – И он покачал головой, демонстрируя высшую степень впечатленности.
Юле оставалось только передвигать ногами, повинуясь крепкой хватке охранника.
Ущелье Духов, надо же. Это ее сейчас за адреналиновую маньячку приняли? Предложили щекочущую нервы альтернативу? Занятно. А какие еще выводы должна была сделать охрана, если ее мозги для них – сплошная загадка? Им и в голову не пришло, что у нее острое желание учиться, а не летать до сорванного от визга голоса и седых волос.
К ее радости, Драго воспринял появление второго седока нормально. Только облизнулся и одобрительно пророкотал:
– С едой? Молодец, личинка. Запасливая.
Мужчина на идею быть драконьим пайком никак не отреагировал, и Юля облегченно выдохнула – может, пронесет и товарищ не улавливает мыслеречь.
Уже сидя на спине, она услышала тихие переговоры – их поездку пытались согласовать. Вышло плохо, и, кажется, кому-то придется искать новую работу. Быстро же она определилась с желанием для величества. И пусть Третий идет лесом со своей истерикой. Впервые попался адекватный охранник, и она не собиралась его терять.
– Далеко не потащу, – предупредил калкалос, заворачивая в сторону гор.
Юля была согласна и на ближайший лесок, лишь бы без людей.
То ли дракон стеснялся «пайка», то ли ему действительно было тяжеловато, но полет проходил ровно, без фигур высшего пилотажа. Минут десять скольжения над парком, кусочком озера, крышами особняков, и под крылом замелькали первые скалы. Потом они летели вверх, параллельно серой с зелеными пятнами кустарников на уступах скале. Пронзили облако и оказались на уютном плато. Там и приземлились.
От разряженного воздуха чуть кружилась голова. Юля сползла вниз, сдвинула очки на лоб, огляделась – вокруг белесыми клочками клубились облака, и плато напоминало тарелку, обмазанную по краям сахарной ватой.
Она подошла к краю – далеко внизу проглядывала махина дворца – действительно махина. Она впервые оценила грандиозность сооружения, Зимний отдыхает. Тут центральных башен с десяток и стены точно из песка налиты. Сразу видно, что для большой семьи отстроено. И техника интересная – песочная готика, чем-то напоминает Саграду Фамилию
, только в десятикратном укрупнении.

##1 Саграда Фамилия – собор в Барселоне.

– Отсюда лучший вид, – прихвастнул Драго, и Юля поняла, что ей только что открыли личный наблюдательный пункт.
Она обернулась, чтобы увидеть, как вызвавшийся ее сопровождать безмолвный падает на колени, а потом медленно, закатив глаза, заваливается набок.
Юля рванула к мужчине, прижала пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс, но остановилась, услышав насмешливый рокот в голове:
– Не трясись, личинка, еду я портить не стану. Пусть поспит, а мы с тобой пока поговорим.
Внутри протестом вспыхнула злость – интриган хвостатый! Но Юля вынуждена была признать, что поговорить без лишних ушей – отличная идея.
– Так что у тебя стряслось, лысая самка?
На фривольных обращениях Юля давно уже не заостряла свое внимание. Для калкалоса она действительно была лысой – без шерсти – самкой. А личинка… С учетом вероятной продолжительности жизни дракона, что такое двадцать шесть лет? Пеленки и перевернутый в глазах мир.
– Знаешь что-нибудь о темном пламени? – спросила она, застыв в метре от морды ящера и затаив дыхание. Сейчас все решится. Есть ли шанс у ситха остаться джедаем? Или сразу на сторону зла топать?
– А зачем личинке такое опасное знание? Ты сначала свое освой, а потом уже на чужие небеса заглядывай.
Юля вздохнула – тяжело, с горечью, и калкалос задумался. Дракон склонил башку, взгляд сканером прошелся по телу, вызвав волну мурашек.
– Крыло мне в зад, личинка! – заорал он, внезапно боднув мордой в живот.
От неожиданности Юля не удержалась, плюхнувшись со всего размаху на камни. Зашипела от боли. Но дракону на ее страдания было плевать.
– Как ты это делаешь? С таким даром родиться надо, а две луны назад у тебя его точно не было. Я проверял.
– Довели, – процедила она, поднимаясь и потирая ушибленную часть тела. Синяк обеспечен.
– Хм, – Драго озадаченно мотнул мордой, Юля благоразумно отскочила от разошедшегося ящера, – никогда не слышал о таком интересном способе пробуждения дара. – И добавил задумчиво: – Надо будет попробовать.
И тут же он перешел к делу:
– Что ты от меня хочешь, личинка? Темное пламя – извращение двуногих. Мы предпочитаем чистый огонь.
Кто бы сомневался. Ситхом быть никто не хочет.
– Мне нужен не просто контроль, а способ скидывать излишки. Можешь рассказать, как ваши… гм, детеныши учатся контролировать выбросы?
– Дай подумать, – пророкотало в голове, и калкалос положил чешуйчатую башку на лапы, прикрыл глаза.
Потянулись томительные минуты. Юля обошла вокруг погрузившегося в чертоги разума дракона. Проверила охранника, подложила под него плащ, чтобы не отморозил себе ничего на камнях. Постояла, медитируя на дворец. Повздыхала о своем возвращении. Уселась на камни, но холод проникал даже сквозь горнолыжный костюм. Пришлось подниматься и снова слоняться.
Ящер не шевелился, лишь кончики крыльев временами подрагивали, точно калкалос спал. Юля подошла ближе, наклонилась, и до нее донеслось отчетливое посапывание.
– Драго! – окликнула она.
Сволочь всхрапнул, спрятал голову под крыло. Юля рассвирепела. Пока она тут драгоценное на камнях морозит, эта чешуйчатая зараза дрыхнет!
– Подъем! – проорала Юля, примериваясь, как бы ловчее его пнуть. – Нас ждут великие дела. Не время спать.
Она пнула его и отшибла себе ногу. Запрыгала, шипя и ругаясь. Ящер продолжал ровно сопеть.
– Ну все, достал.
Юля подлезла под драконье крыло, добралась до морды и зажала ладонями ноздри. Калкалос вдохнул раз, другой, притянув ладони к коже, и оглушительно – отбросив Юлю – чихнул.
– Не сплю я, – проворчало у нее в голове, и калкалос сладко зевнул, потянулся, – думаю.
Приличных слов у Юли не осталось, а потому она ограничилась укоризненным молчанием.
– Слезы калкалоса тебе нужны.
– Что? – переспросила она.
– Камни такие, – пояснил ящер. – Вы, двуногие, их слезами калкалоса называете. У нас если детеныш не справляется с даром, ему вживляют вот сюда, – коготь коснулся виска и щеки, – пару камней. Через них сила легче выходит.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила его Юля. Один камень у нее уже есть – мыслепереводчик, теперь вот еще слезы из камней появятся. Дурдом.
– Пробуй, личинка. Будет занятно посмотреть, что из этого получится.
То есть на ней еще и опыты ставят… Зашибись. Но пробовать придется, потому как в сексуальное рабство вписываться не хочется.
И как теперь два желания – охранник и камни – превратить в одно? Камни нужны ей, за охранника голосует совесть. Н-да… головняк.

До сегодняшнего дня Рохас считал себя профессионалом. Он давно работал на высочеств. Дослужился до главного в тройке. Был старшим в смене и по пальцам мог перечислить свои проколы на работе. Пару недель назад Третий намекнул, что у него есть все шансы перейти в отряд короны. А о чем еще может мечтать безмолвный, как не об охране его величества? Стоять у трона и служить тому, кто силой удерживает страну на краю огненной пропасти.
Безмолвные были не просто охранниками, да и не требовалось особой защиты сильнейшим. Их главной ценностью были щиты невидимости, за которые немногие могли заглянуть. Наличие же невидимых соглядатаев во дворце позволяло отслеживать многое. И в случае судебных разбирательств именно слово безмолвного принималось за истину.
Рохас работал в башне принцев и всем был доволен. Третий был отличным начальником: в меру строгим, в меру понимающим. И все шло рутинно… ровно до побега Шестого.
Рохас не принимал участие в поисках – работали безмолвные Четвертого, информация до него доходила обрывками слухов. Впервые ассару он увидел на приеме, и особого впечатления девушка на него не произвела. Непривычная внешность цепляла, но в свое время Рохас много попутешествовал и видал внешности и поэкзотичнее.
Стоя за плечом Третьего, слушая его рассказ об истории Асмаса, он отслеживал реакцию девчонки. То, как она двигалась, как отвечала. Ее прямой взгляд, гордую посадку головы и необычную манеру держаться на равных. Вот эта манера и сбивала с толку. Он вспомнил слова товарища из охраны Четвертого: «Если бы не длинные волосы и милое личико – принял бы за пацана». Именно так. И в этом свободном поведении было что-то мужское, не грубое, нет, скорее, непривычное.
Про Шестого по дворцу ходили разные слухи, сам Рохас с младшим высочеством почти не сталкивался – хватало и своих дел, вдобавок мальчишка редко показывал нос из покоев. Рохас в чем-то его понимал. Кому понравится, если тебя смешивают с грязью при каждой встрече? К нему и в безмолвные не хотели идти. Дошло до того, что работали у Шестого всего четверо, находясь по одному рядом с мальчишкой – вопиющее нарушение правил. До Рохаса доходили слухи, что охрана младшего высочества настолько обленилась, что устраивала себе дни отдыха, совсем не выходя на дежурство. А если и дежурила, то не напрягаясь.
В первые дни появления ассары мало что изменилось. Третий попросил только приглядывать одним глазом за девчонкой и Шестым, когда они отлучались из покоев, но четверку усиливать не стал. А может ли один безмолвный присмотреть за двумя подопечными? Да и кто мог догадаться, что приглядывать надо не за Шестым, а за девчонкой? В ту ночь Рохас с парнями только и успел проводить взглядом крылатый силуэт, да заметить крошечную фигурку на спине.
Это было подобно извержению вулкана. Все знали, что калкалосы без причин не приближаются к людям, а уж про катание на спине и говорить не приходилось. Они вообще ничего не делали просто так. Изучению поддавались плохо, на контакт шли от скуки – так, поиздеваться. Вредные, злые на шутки, дикие, с извращенной логикой – с ними предпочитали не связываться.
Была пара красивых легенд о дружбе калкалосов с людьми. Детеныша спас человек, и тот до самой смерти спасителя навещал его. Или маленький мальчик был усыновлен самкой калкалоса. Но кто верит легендам?
Третий тоже не верил, но охрану ассары усилил, выделив неугомонной девчонке лучших. Тройка Рохаса вошла в их число.
Он злился, что его отправили нянькой, и с самого начала не рассчитывал, что иномирянке удастся укротить пламя. Но та упрямством могла переплюнуть вальшгаса. Взялась учиться чтению. И вообще отличалась удивительной тягой к знанию. Задавала массу вопросов, не обращая внимания на то, кто перед ней: Седьмая, целитель, даже к безмолвным ухитрялась приставать, хотя по правилам общение с ними запрещено. Но ассара с легкостью нарушала любые запреты.
А потом темное пламя… В голове не укладывалось, как у слабой чужой женщины может быть столь сильный дар. Взрывное противоречие…
Безмолвные – непредвзятая истина. Они – глаза и уши без личного мнения, без собственных чувств. Они свидетельствуют о том, что видели и слышали, им запрещено привязываться к подопечным. Их разум должен оставаться холодным, глаза – широко открытыми, руки – готовыми плести заклинания.
С ассарой это не работало. Как можно оставаться спокойным, когда при тебе бросают вызов Второму? Было бы смешно – мелкая девчонка, достающая Второму лишь до груди, – если бы его высочество не мог одним движением руки открутить ей шею. В чем-то Рохас его понимал – сам порой чувствовал непреодолимое желание ее придушить, но позволить прибить ассару было нельзя. В открытом противостоянии со Вторым их тройка не выстояла бы. Пришлось идти на хитрость и выманивать Шестого на помощь. Всем была известна любовь Второго к детям.
Только он перевел дух, как охрана внешнего периметра доложила о крылатом госте.
Рохас позволил себе поймать полный отчаяния взгляд девушки. Как безмозглый световик, поддался на женские слезы. Ментальный удар пропустил – калкалосы били сразу внутрь, прошивая щиты, как горящее масло листы бумаги. Из забытья выныривал долго, а когда очнулся, понял, что полулежит, ногами в пустоту, а чьи-то руки крепко обнимают, не давая сползти.
Он дернулся и замер – над ухом недовольно зашипели, хватка усилилась.
– Проснулись? – поинтересовалась ассара.
Рохаса накрыл холод осознания – он на калкалосе и его, точно куклу, прижимает к себе девчонка. Вспомнилось все – угроза Третьего об увольнении, собственная дурость. Полный провал. После такого только уходить из безмолвных.
– Как себя чувствуете? – с тревогой спросила девчонка, когда он застонал в бессильной ярости.
– Не дергайтесь, пожалуйста, – попросила она, – а то мне вас не удержать.
– Вы меня сейчас охраняете? – удивился Рохас, чувствуя легкую панику. Это не ассара, а вывернутый наизнанку калкалос. Только они могут так извращенно шутить.
Он отстранился, перебросил ногу через хребет, усаживаясь лицом к подопечной. Та моргнула растерянно, прикусила губу, потом улыбнулась, пожав плечами:
– Я же не могла вас бросить. Злитесь?
Он покачал головой. Злиться не получалось. Хотелось потрепать ассару по голове, точно младшего брата. Ну или надавать по заднице в воспитательных целях.
– Зачем вам это? – спросил он, цепко отслеживая реакцию ассары. Безмолвные не задают вопросов, не интересуются действиями подопечных. Они впитывают действительность, не искажая ее собственными чувствами.
Девчонка вздохнула, поправила дурацкие очки, закрывающие пол-лица.
– Хочу сама управлять силой. Не важно, какая она – темная, светлая. Пламя или вода. Хочу стать настоящим магом, а не… – Юля запнулась, подбирая слова, потом махнула рукой.
Он уловил, как у нее дрогнули губы, но слез не последовало. Наивная, упрямая. Решила идти против природы. Он не лучше.
– Я вам помогу.
Непривычно зеленого цвета радужка глаз потемнела, зрачки удивленно расширились.
– Я все время был рядом. Вас вывел из себя Второй, и вы решили развеяться. Вот и упросили калкалоса на прогулку. Ничего больше не было.
– Спасибо, – закивала Юля, глаза заблестели.
Он отвел взгляд, уже зная, что пожалеет о своем решении. Но по-другому поступить не мог.

Глава 3
Как и в прошлый раз, Юлю после побега встречал полный игнор. Разве что дворец при уходе не сиял новогодними огнями и не завывала сигнализация. Юля подозревала, что благодарить за тишину стоило безмолвного. То есть если одна – врубаем на полную, а в компании с допуском – можно и обойтись.
Калкалос не без ехидства высказал пожелание узреть результат на Юлиной мордашке. Придется ведь уродовать… Хотя здесь вместо тату модно вживлять камни. Будем считать это ассимиляцией.
Безмолвный растворился в воздухе, стоило ему оказаться на балконе, – вернулся к обязанностям. Рабочие заканчивали ремонт, в классной комнате шли жаркие дебаты. Девушка бросила взгляд на часы, время обеда – оно здесь отмечалось на циферблате – прошло, а наставники Аля голодом морят. Увлеклись…
Она направилась в спальню. Быстро переоделась и утащила наставников с Совенком обедать. Раз все делают вид, что ничего не произошло, она – последняя, кто станет мучиться угрызением совести.
За обедом Аль, переполненный впечатлениями, болтал без умолку. Юле с трудом удалось вклиниться и спросить разрешения присутствовать на занятиях. Наставники напряглись, но, уточнив, что имелись в виду история, литература и география, дали разрешение. Между уроками она собиралась продолжить мучить письменность и чтение, а вечера отдавать медитации. Да здравствует каждодневная рутина!
Ну и первоочередным стояли слезы калкалоса и отмазка охранника. Как он представился? Мастер Рохас. Вот за него и будем просить.
После обеда наставники собирались еще пару часов уделить новому подопечному, а завтра с утра приняться за него всерьез – тестирование на выносливость и силу. Так что утро у нее свободно для своих дел.
Слуга поймал ее, когда она вышла из столовой – сытая и довольная – и попросил следовать за ним. «Началось», – подумала она мрачно. Интриговало то, что они прошли мимо покоев Третьего, не завернули к Четвертому и вообще полезли выше, на другой этаж.
Слуга довел ее до дверей, открыл, пропустил внутрь, сам оставшись снаружи. Юля шагнула в гостиную, огляделась… И что тут у нас? Карты на стенах, гигантский глобус на полу, распальцованные раковины размером с человеческую голову, диковинные перья, морские звезды, какие-то канаты, свисающие с потолка. Не комната, а филиал каюты. И она уже понимала, кто пожелал ее увидеть. Юля нервно потерла горло. Если сейчас удрать, это будет оскорблением? С ее стороны, естественно, это будет стратегическим отступлением, а что там подумает Второй… Плевать.
– Проходи, я не кусаюсь, – раздался зычный бас из открытой двери.
«Не кусаюсь, но шеи юным девам сворачиваю на раз-два», – вздохнула Юля, проходя в кабинет.
Второй возвышался над письменным столом, как гора над равниной. Было странно видеть в здоровенных ручищах тоненькое перо. Да и вообще странно видеть такого бугая среди книг, ловко выводящим буквы на бумаге.
Его высочество махнул лапой на стул, буркнув: «Швартуйся», – и продолжил писать. Юля приземлилась на краешек стула, расправила подол платья, напомнив себе, что она приличная девочка и сжигать столь уютный кабинет будет плохим поступком.
Второй закончил писать, помахал листом в воздухе, высушивая чернила, и наконец соизволил обратить внимание на гостью. Он неодобрительно поджал губы, просверливая пристальным взглядом дыру между глаз. Спустился ниже, подобрел.
– Ко мне можешь обращаться Второй, ваше высочество или принц Ларс. Как тебя зовут, я знаю, и кто ты – тоже. Так что можем оставить лишние слова.
Так вот кто у нас варвар, догадалась Юля. Сразу «ты» и в лоб – птичник наверняка в шоке от его манер, а она уже успела соскучиться по подобной прямоте. Это как спросить про политику у тракториста и среди матерных связок вычленять отдельные слова.
– Согласна. – Она села удобнее, положив ногу на ногу.
Мужчина хищно улыбнулся, оценив маневр.
– Нагулялась? – выстрелил он в лоб.
– Нет, – вскинула подбородок Юля, – завтра еще пойду.
Что-то жалобно хрустнуло, плечи Второго взбугрились мышцами. Юля скосила глаза на стол – так и есть, кто-то пытался отломать кусок от края.
– Люблю смелых, – вдруг протянул Ларс, в желтых глазах полыхнуло новое выражение. Одним движением мужчина вытек из-за стола, встал за ее спиной.
Юля напряглась, потеряв громилу из вида, остро ощущая, что сейчас он стоит позади нее, смотрит на открытую шею и на счет раз-два может легко лишить жизни. Не помогло даже заверение, что смерти ее никто не хочет. Лишь нежелание показать себя трусихой помогло удержать тело на месте.
– А ты еще и красивая. – Пальцы, дразня, прошлись по шее девушки.
Юля успела пожалеть о том, что собрала волосы вверх, открыв соблазн душителю. Она не выдержала, вскочила, стиснула кулаки и выпалила, глядя в бесстыжие глаза:
– У вас жена есть, ваше высочество.
Причем недавно подарившая наследника.
Юля охнула, ощутив себя прижатой к столу. Лицом она уткнулась в рубашку, лапищи стиснули до синяков бедра, в нос шибанул резкий аромат чего-то смолянистого – острый, будоражащий, въедающийся в память.
– Моя драгоценная супруга буквально вчера просила найти ей младшую жену. Она скучает на чужбине, а вдвоем веселее, – проговорили у нее над головой. Прижавшееся тело недвусмысленно намекнуло, что выбор можно сделать прямо сейчас.
Второй женой, ага! Вот это попала! И похоже, кому-то плевать, что по законам родной стороны многоженство разрешается лишь королю. Если жена привыкла к гарему, кто его остановит? Всегда можно сказать – исполняешь желание супруги, которая желает видеть в доме то ли подругу, то ли служанку, то ли объект для травли. Япона мать!
– Как мысли-то сходятся, – радостно улыбнулась Юля, офигевая от собственной смелости, – я как раз думала о своем замужестве. Один муж – так скучно. Но вы меня вдохновили рассмотреть кандидатуру младшего мужа.
Очень хотелось посмотреть в этот момент в глаза Второму, но ее никто не отпускал, хотя объятия стали каким-то растерянными.
– Замужем? – спросил глухо.
– В своем мире.
Не стала уточнять, что замужество гражданское и закончилось давно. Слишком щедро делиться такой информацией с этим верзилой. Ишь чего удумал – младшей женой захотел!
– В своем, – задумчиво протянул его высочество, вычленяя главное: – Расстались?
Твою же… И в кого они такие догадливые?
– Не ваше дело, – прошипела она зло.
– Очень даже мое, маленькая ассара. – Лапища ласково обхватила шею, слегка сжала, пальцы прошлись выше, зарываясь в волосы. – Ты – моя семья. И чем раньше сделаешь выбор, тем, поверь, будет лучше для всех.
Тело бросило в жар. Внутри точно кислотой плеснули. Хотелось поинтересоваться – понимает ли придурок, кого провоцирует? Но вместо этого она уточнила:
– Какой выбор?
Над головой задумчиво хмыкнули. Хватка наконец ослабла, и Юля смогла вздохнуть полной грудью.
– Все ты прекрасно понимаешь, крошка ассара. Или тебе нравится дразнить мужчин?
Упс. Это в чем ее сейчас пытаются обвинить? В том, что строит глазки всем подряд? И на что подбивают? На интимные отношения с начальством? Ах да. Секс здесь – инструмент контроля, а у них бесконтрольная ассара по дворцу ходит с темным пламенем. Непорядок.
– Мне нравится моя работа, – процедила Юля зло, ощущая внутри сплошную токсичность. Достали. Эдак она и до камней добраться не успеет – разложат где-нибудь, а потом будут убеждать, что действовали в ее интересах. Но ничего, справится, потому как работа ей действительно нравится, и Совенок – часть ее, от которой уже невозможно отказаться. К слову, мир потрясающий, один калкалос чего стоит, а повышенный интерес и настойчивое желание контролировать… Неприятно, но терпимо. Главное, не позволить себя сломить, подмять, превратив еще в одну мадам, преклоняющуюся перед номерами.
– Это мой выбор, и другого не будет.
Она оттолкнула варвара, задирая голову и с удовлетворением смотря в его расширившиеся от удивления зрачки.
– Дерзишь, – констатировал тот, провел большим пальцам по губам, сминая их. Он наклонился, горячим дыханием опалив щеку. – У тебя десять дней, крошка. Узнаю, что встала между братьями, – заберу младшей женой. Поняла?
Цензурных слов не осталось. Поэтому она с силой ударила его в грудь, выпалив:
– Пошел ты сам младшей женой!
Бить верзилу было той еще глупостью – только ладони себе отшибла, но вот словами она его оглушила. Замер, неверяще глядя на дерзнувшую сказать подобное ассару.
«Ходу!» – взвыл инстинкт самосохранения. Она обогнула застывшее высочество и сломя голову вылетела из комнаты, ожидая выкрика в спину, попытки догнать, но воевать с женщинами Второй предпочитал, видно, в горизонтальной позиции. Поэтому догонять не стал. Зато догнал слуга и развернул в нужную сторону – в панике она свернула не туда.
Второй выругался, проследил за удравшей девчонкой, загасил встрепенувшийся азарт. Покачал головой – дура, необученная, неопытная. Кто же бегает от мужика, которого раззадорила? Ох и намучается с ней Третий… или все же Четвертый? Нет, нельзя, чтобы женщина встала между братьями. Ларс знал, к чему это может привести… Ветвь держится на доверии. Пусть они не были близкими друзьями, но точно знали, что в спину никто из них не ударит.
Но какая дикая… И смелая – сделала вид, что не боится. Он, может, и поверил бы, если бы не бешеный стук сердца. Эх, не был бы женат, точно забрал бы к себе. Будем надеяться, девчонка поверила в его угрозу и перестанет ерепениться. Третий – отличный политик, но с женщинами нельзя как с иностранными послами. Пока будет искать подход, окружать опекой и мариновать вежливостью, она полдворца сведет с ума. Потому Ларс и помог слегка, даже проявил щедрость, отпустив десять дней срока на женские метания.
Сама не понимает, глупая, что оттягивает неизбежное… Работу какую-то придумала. Никто ее из семьи не отпустит и не оставит столь сильный дар без контроля.
Но порадовала ассара, ничего не скажешь. Вспомнился Шестой – совершенно нормальный пацан, с горящими от увлечения глазами, хвастающийся новыми наставниками. И в душе впервые поселилась уверенность, что у парня все сложится хорошо.
После сегодняшнего можно было не сомневаться – ассара сработает как надо. С таким характером, упрямством и силой духа – боец, а не женщина, – ей есть что передать брату. Третий с Четвертым будут идиотами, если загубят столь ценный дар.
«Если не примет покровительство, через десять дней заберу с Шестым к себе», – решил он внезапно. Тильзия, конечно, станет ревновать, но он объяснит, что речь о безопасности государства. Если правильно попросить, жена согласится помочь. Иногда женщине проще подобрать нужные слова, чем мужчине. Главное, чтобы дражайший друг успел покинуть к тому времени дом, а то Ларс не представляет, каким образом станет объяснять неприкосновенный статус той самой «брюнетки с зелеными глазами». А все проклятый дар, позволивший другу вычислить виновницу своих бед. Хорошо, что спиртное смазало предыдущий день и он не вспомнил, где именно мельком видел девушку.
Подошел к окну – за стеклом шел дождь. Зима в этом году успела «порадовать» и снегом, и дождем. Хотелось верить, что к зимним праздникам она проявит милость и одарит солнцем.
Но пора возвращаться – страстную супругу выводили из себя его отлучки. Она хорошо понимала, что ревновать к работе бессмысленно. Ларс оглянулся на стол, вспоминая, как вжимал в него хрупкое тело. И понял, что с удовольствием остался бы, чтобы посмотреть, как горячится всегда спокойный Третий от выходок девчонки. А что они еще будут – выходки, – он не сомневался.
– Останьтесь, – приказал Второй в пустоту. – С девчонки глаз не спускать. Остальным не показываться. Докладывать только мне.

Злость не кипела – бурлила, а потому по пути на родной этаж Юля неслась впереди сопровождающего, бормоча под нос ругательства и смотря исключительно под ноги. Она завернула за угол, со всего размаха впечатываясь в кого-то. Ойкнула, отшатывась, но ее ловко поймали и крепко прижали к себе.
– Куда так торопимся? – поинтересовался Четвертый.
Юля зашипела – «повезло» нарваться на еще одно высочество.
– По делам, – ответила она, с усилием гася раздражение. Как бы ни хотелось выплеснуть негатив, но Второй прав – не стоит вставать между братьями. Им и так несладко приходится с этим дежурством у пульта, то есть у вулкана. Добавим сюда выматывающее душу ожидание – кого выберет огонь, страх перед ритуалами и гонку на выживание в академии.
Стоп! Она что, только что «влезла в туфли высочеств»? Дурацкое сострадание. Всегда не к месту. Еще немного и она настолько проникнется ситуацией, что будет своей в птичнике.
Фильярг отстранился, ухватил ее за подбородок, задирая лицо, вгляделся, хмурясь.
– Кто-то обидел госпожу ассару?
В голове эхом отозвалось: «Или тебе нравится дразнить мужчин, крошка ассара?» Юля прикусила губу – не проговориться бы. Второй – дурак, это он своими методами вбивает клин между братьями. Третьему точно не понравится его инициатива – десять дней дал, урод. Пусть их засунет куда подальше. Она – взрослая девочка и сама разберется. Не надо ее подгонять и мужиков навязывать. Спорим, Второй гостиную пожалел? Жмот. Вот когда начинаешь ценить тактичность младших братьев…
– Нет, никто не обидел, – помотала она головой, но ей, кажется, не поверили.
Фильярг провел пальцем по искусанным губам, наклонился – сердце кольнуло, насколько похоже действовали братья.
– Юля, я хочу, чтобы ты мне доверяла и могла обратиться в любой момент и с любым вопросом. Я ведь для тебя не просто покровитель, а еще и старший брат Альгара. И, поверь, сделаю все для него и для тебя.
Палец очертил контур лица, сердце встрепенулось, тело само потянулось за лаской, но было поймано и жестко взято под контроль. «Сделаю все для тебя» – звучало сладко, но не для «крошки ассары».
– Есть одна просьба, – произнесла она, опустив взгляд и чувствуя себя предательницей, – ты не мог бы сейчас сказать, где его высочество Харт?
Между ними точно стена возникла. Лицо Фильярга сделалось отстраненным. Он убрал руку от ее лица, взгляд перевел за спину.
– Вы уверены, Юля, что я не могу вам помочь? – дал он ей последний шанс.
Девушка помотала головой. Мог бы, если бы мастер безмолвный был в его команде.
– Хорошо, – от сухого тона высочества стало тошно, в душе шевельнулось раскаяние, – я отдам распоряжение проводить вас в зал Советов. Заседание скоро закончится, и вы сможете переговорить. И, Юля, напоминаю, что каждый вечер у вас теперь медитация. Занятие начнется через два часа. Не опаздывайте. Кроме того, я хочу проверить, насколько хорошо вы читаете. Готовьтесь сдать зачет.
Четвертый мстил. Сухой тон, снова на «вы». Они точно в прошлое вернулись. И очень хотелось спросить, что будет, если зачет она не сдаст. Но подталкивать богатую фантазию принца в сторону наказания было глупо. Ладно, через два часа, может, остынет и не будет буйствовать.
Третьего пришлось ждать. Слуга проводил ее до круглого зала, в центре которого по стеклянной трубе стекал водопад, а вокруг, в пузырях воды, плавали по воздуху рыбы. Завораживающее зрелище – 3D аквариум, но расслабляет, н-да, и мозги начинают думать, а не только истерить.
А вообще, местный мир – тот еще подарок. И ведь можно было понять, что все не так радужно уже по одному только доминантному поведению Четвертого. Нет же… Мозги ушли в отпуск. Авантюризм и приключение ударили в голову. Хотя нет, на тот момент в голове было одно желание – выжить. Собственно, потом тоже. Выбора ей не дали. Либо она с Совенком в этом мире, либо два трупа по разным мирам. Пилюлю подсластили, а вот про местную дискриминацию рассказать забыли. И ведь на первый взгляд местные дамочки не выглядели забитыми. Хотя с чего им быть забитыми, если они вполне счастливы своим положением. Это она, глупая, дергается и все пытается жить по своим правилам.
– Юля? – удивленно спросил Третий.
Девушка обернулась, оторвав взгляд от воздушного аквариума. Харт был не один – компанию ему составил его величество. И на лицах обоих мужчин одинаково читалось обеспокоенное удивление.
– Ваше величество, ваше высочество, доброго дня, – изобразила она местный поклон, положив руку на сердце. Как удачно – два зайца сразу. И с кого начать?
Мужчины ответили кивками.
– Ваше величество, я определилась с желанием. Ваше высочество, у меня к вам просьба.
Высшая власть заинтригованно переглянулась.
– Отец, уступаю вам первенство, – махнул рукой Харт, делая шаг в сторону.
Юля сглотнула – в горле некстати пересохло. Из головы повылетали все заготовленные фразы, все-таки официоз и этикет – тяжелая наука. Ее надо с кровью матери впитывать, или как там наших аристократов учили? Сгорбился – коленями на горох, поставил локти на стол – марш к себе без ужина.
– Слушаю вас, Юля. – Его величество подбадривающе улыбнулся. В желтых глазах плясали смешинки, и девушка подумала о том, что король привык к частому ступору придворных и верноподданическому мандражу.
«Спокойно, без паники», – скомандовала она себе. Юля поймала взглядом желтую лупоглазую рыбину, неспешно дефилирующую роскошным хвостом на уровне глаз. Само спокойствие. И плевать, что рядом целый король стоит. Вот с кого надо пример брать.
– Ваше величество, если это не слишком затратно для казны, не могли бы вы выдать мне три-четыре слезы калкалоса?
Рельгар удивленно вскинул брови:
– Могу я поинтересоваться зачем?
– Нет, – выдохнула девушка и стиснула зубы, осознав, кому отказала.
Его величество развеселился. Качнулся с пятки на носок.
– Забавно, – протянул он, – но мне нравится ваша откровенность. Пожалуй, позволю вам сохранить этот секрет в обмен на обещание поделиться результатом. И кстати, вы ведь не приносили мне клятву? Пора бы. Завтра утром жду. Камни получите тоже утром. И, госпожа ассара, понимаю ваши опасения, но получить намек на несостоятельность моей казны несколько досадно.
Упс. Об этом она не подумала. Хотела как лучше, а получилось… Неловко, н-да.
И шею сдавило, точно там уже красовался рабский ошейник. Это все с непривычки, попыталась уговорить она себя. Договор, соглашение, сделка – эти вещи прекрасно ей знакомы, а вот клятва – неизвестный зверь. Отсюда и страх.
– Простите. Буду рада увидеться с вами утром. – От расстройства она присела в земном реверансе, снова нарушая местный этикет.
Его величество благосклонно кивнул и неожиданно спросил:
– Вы довольны своим покровителем?
На Земле этот вопрос звучал аналогом: «Как тебе твой «кошелек», крошка?» Здесь расклад был иной, но привкус…
– Благодарю, ваше величество, меня все устраивает.
И менять шило на мыло она не собирается.
– Хорошо, а то я уже начал беспокоиться. – Долгая пауза и выразительный взгляд на Третьего. – Вы меня сильно порадовали, Юлия. Темное пламя… Потрясающий подарок к зимним праздникам. Спасибо, госпожа ассара.
На этом они с его величеством и расстались. Юля – в растрепанных из-за клятвы чувствах, Рельгар – с видом удачно сходившего на шопинг и взявшего два холодильника по цене одного.
Мысль, что она для его величества – двойная скидка на холодильник, погрузила девушку в глубокую задумчивость. Появилась мысль просить повышения зарплаты, ежеквартальный бонус и страховку от назойливости принцев.
Она настолько задумалась, что пропустила появление рядом Третьего. Его высочество с силой толкнул водяной шар с усатой рыбешкой, и та, возмущенно раскрывая губастый рот, усвистала вбок, по пути сбив пятерку шаров с товарками. Броуновское рыбье движение на практике. Мимо пронеслось что-то черное, колючее, пузом кверху. Во взгляде отчетливо читалась ненависть к двуногим.
– Любимое развлечение детства, – поделился Харт, наблюдая, как его «кегля» сбила еще двоих. Рыбы явно знали, что их ждет, потому как, лихорадочно шевеля хвостами, ринулись прятаться в фонтан.
Юля не удержалась, толкнула шар с серебристой толстухой. Та понеслась, раскручиваясь и задевая все вокруг.
– Семь – отличный результат, – похвалил ее Харт, проследил, как последние неудачники скрываются в фонтане, и посерьезнел. – Так зачем я вам понадобился? Решили чистосердечно во всем сознаться?
У Юли было время обдумать разговор, вот только чистосердечное раскаяние в списках аргументов не значилось. Но не будешь же открыто разочаровывать человека, к которому собираешься обратиться с просьбой.
– И в чем конкретно вы хотите, чтобы я созналась? – спросила она осторожно.
Третий расхохотался.
– Вы неподражаемы, – признался он, отсмеявшись, и добавил: – Нет, Юля, помогать я вам не стану, как и выпытывать, зачем вам понадобился калкалос. Расскажете сами, когда захотите. – И во взгляде его высочества мелькнул азарт.
То есть Третий решил придерживаться тактики мягкого подчинения. Сами, все сами, госпожа ассара. И в постель, и с признаниями.
– Не поверю, что вам не доложили, – не поддалась она на мягкость. И вообще, как показала практика, самые опасные во дворце – безмолвные. Последнее время у нее складывалось ощущение, что вся ее жизнь – как на витрине, даже когда она якобы одна. И страстно хотелось, как в анекдоте, сойти с ума и начать хлопать в ладоши, отпугивая… нет, не крокодилов, а невидимок.
– И правильно, – вздохнул мужчина, – мой человек упорствует в том, что у вас было желание покататься, и ничего более. Только вот незадача, – он потер подбородок, глянул искоса, – калкалосы никогда не катают на себе.
– Простите, не знала, – пожала плечами Юля. Зря, наверное, она упорствует. Харту наверняка доложат о ее просьбе и о камнях. А сложить два и два… Но внутри до сих пор жгло от обиды на Второго и его десять дней, а потому помогать высочеству она не собиралась, как и отвечать на вопросы, не связанные с Совенком. Ее личная жизнь есть личная, и нечего отдельным товарищам в нее свой длинный нос совать.
Третий подарил свой фирменный инквизиторский взгляд, от которого зашевелилась совесть, но после была послана гулять ко Второму.
– Вернемся к вашей просьбе.
«Вернемся», – кивнула Юля.
– Я бы хотела, чтобы вы не увольняли мастера Рохаса.
– Вот как! – вскинул брови Харт, попытался уловить подоплеку, потом поморщился и спросил: – Могу уточнить причину?
Юля вздохнула и решила быть честной.
– Он – единственный, кто отнесся ко мне с пониманием.
– То есть пошел у вас на поводу, – разозлился его высочество. Третий сложил руки на груди, глядя хмуро и неодобрительно, точно она хедхантер
и лучшего сотрудника у него переманивает.

##1 Headhunter (англ.) – охотник за головами, рекрутер.

– Нет, просто не стал утаскивать в комнату и запирать там. – Она отбила выпад, скопировала позу Харта.
Некоторое время они мерились взглядами. Потом Третий мотнул головой, осознавая, с кем вступил в силовое противостояние. Растер ладонями лицо. И видно, принял решение, потому как глаза хитро заблестели.
– Хорошо. Я оставлю Рохаса рядом с вами, скажем, на испытательный срок. Будем надеяться, что больше вы не станете подбивать его на глупости. Но в обмен вы согласитесь прогуляться со мной сегодня вечером.
– Э-э-э… у меня вечером медитация, – попыталась она прикрыться Четвертым, но Харт усмехнулся:
– Заберу вас после медитации. Вам ведь нравится гулять по ночам? До встречи, Юля. Вас проводят обратно. – И он указал на мнущегося у стены слугу.

Глава 4
Фильярг был в тихом бешенстве. Она посмела отвергнуть помощь! И какие у нее дела с братом?
Он сжал кулаки, мечтая добраться до тоненькой шейки, сдавить и поинтересоваться: почему? Что такого может Третий, чего не сделает он, Фильярг? В груди не ворочалась, а бесновалась ярость. Хотелось отомстить. Прижать к стене, вытрясти всю правду, а потом поцеловать. И затащить наконец в постель. Сколько можно ходить вокруг да около?! Она – взрослая, не девочка. Прекрасно знает, чего хочет мужчина от привлекательной женщины. Так чего ей не хватает? Внимания? Заботы? Для нее он будет самым вежливым и заботливым покровителем.
Фильярг взлохматил волосы. Тряхнул головой. С ума сойти – до чего дошел. Он – четвертый Столп – готов наступить на горло собственной гордости и просить женщину разделить с ним постель! Доигрался с огнем. Эта девчонка влезла в душу, пробралась под кожу. Он горел от нее. Взрывался от одной только мысли, что она с другим. Сегодня на тренировочном поле едва остановился, чтобы не жахнуть в полную силу и не покалечить тренера.
Она определенно сводила его с ума. Сколько сил он потратил на то, чтобы сегодня ночью просто лежать и обнимать ее, вдыхая аромат, слушая дыхание, ловя биение сердца и впитывая сладкую, остро приправленную тьмой магию. Умопомрачительный вкус, ни на что не похожий.
Впервые он не боялся образования связи с магией женщины. Наоборот, предвкушал, когда Юля сама ощутит тягу, когда поймет, что не может без него ни жить, ни дышать. Он, конечно, не собирался так рано связывать себя браком, но эта женщина стоила того, чтобы стать женатым. Она – загадка, которую Фильярг с удовольствием будет разгадывать в ближайшие годы.
Ему нравились ее порывистость, легкость, с которой она принимала решения, открытость, даже непривычный образ мышления не раздражал. А уж какой отличной матерью она станет его детям!
– Если она не понимает намеков, – усмехнулся Четвертый своему отражению, – будем действовать прямо.
За ужином Совенок практически спал с ложкой в руке. Юля посадила его на колени, и он, прикрыв сонные глазенки, послушно открывал рот. Потом так же в полусне допил молоко и засопел, положив голову ей на плечо.
Было безмерно жаль замученного ребенка, но она обещала себе быть твердой. Да и первые дни – самые сложные. Потом втянется, привыкнет к нагрузкам, и станет легче. Главное, что они вместе, и у него есть ее поддержка. Пусть наставники зверствуют, у Совенка будет самая любящая ассара.
На руках она отнесла ребенка в ванную, обтерла мокрым полотенцем, переодела в пижаму и уложила в кровать. Деть выглядел пусть и замученным, но довольным. А завтра тесты, в том числе и на физподготовку… Юля вздохнула. Еще не выходили из головы слова одного из наставников: «Запомните, Альгар, сильному телу огонь легче покорится. И мы говорим не только о физической силе». Не только, но в том числе.
Начать, что ли, бегать? – задумалась Юля. Или попросить у Четвертого меч и качаться по утрам? Она готова на все, чтобы призвать дурацкую силу к порядку! Люку вон тоже нелегко пришлось. Сколько мастер Йода его гонял, пока тот научился левитировать предметы.
Прилетел белесый шар, звякнул раз-другой.
– Сейчас, – зашипела Юля. Она поцеловала сладко сопящую драгоценность, поправила одеяло и вышла из спальни.
Шар, звякая, последовал за ней.
Всем хороша местная почта, вот только ее не отключить, пока не получишь. Юля коснулась шара пальцем, и в подставленную ладонь свалился мобильник, а следом письмо от Кайлеса.
Мужчина писал по-русски без ошибок, демонстрируя прекрасный уровень языка.
«Моя дражайшая родственница. Надеюсь, у вас все хорошо, но, если мои братцы вас достали, смело обращайтесь, моя грудь целиком и полностью в вашем распоряжении, как и носовой платок. Я по такому случаю приобрел ящик сухого красного урожая прошлого года. Если моя широкая и мужественная грудь не покажется вам слишком привлекательной для слезной терапии, вы же не откажетесь со мной продегустировать это приобретение? Кроме того, я присмотрел одно платье в новой коллекции «Гуччи», которое будет сногсшибательно смотреться на вас.
Спешу сообщить, что ваша мама в полном порядке. Я нашел отличного специалиста, ввел его в курс дела, теперь пытаюсь вывести, так как лечить он пока не в состоянии. Но обещаю в ближайшее время отрекомендовать его вашей маме. Ваш отец чувствует себя отлично, хотя, на мой взгляд, слишком много работает за такие деньги. Я взял на себя смелость переманить его к себе. Однако упрямство – ваша фамильная черта, но я продолжаю искать к нему подход. Ваш брат тоже в порядке, и, кажется, мне не стоит с ним встречаться. Он написал вашей маме, что совершил свой первый прыжок с парашютом, получил голубой берет и намерен навешать звездюлей всем, кто посмеет обидеть старшую сестренку. Ваша квартира под надежным присмотром (у вас потрясающе отзывчивые соседи). Перечисляю аванс и прилагаю выписку из вашего счета. Скучающий и обожающий вас,
Кайлес».
От письма веяло родным, Юля прикусила губу, заморгала, прогоняя слезы. Остро захотелось домой. Вернуться. Увидеть маму. Вдохнуть загазованного питерского воздуха. Прогуляться по Невскому. Дойти до Адмиралтейской набережной и долго гипнотизировать свинцовую воду Невы.
Юля растерла ладонями лицо. Потом еще раз перечитала письмо. Внимательно, без эмоций. Вино – понятно, открытый намек, что ее ждут в гости. Напоить целителя, согласившегося лечить маму, еще до лечения – в этом весь Кайлес. Интересно, они ограничились глубинной дегустацией алкоголя или гостя потащили оттягиваться по ночным клубам?
И квартира… К чему эта фраза про соседей? Шевельнулось подозрение. Юля стиснула мобильник. Может, метнуться проверить? Одна нога здесь, вторая – там. Потом она представила повисших на ногах гирями невидимок. Нет, хватит вести себя как маленькая девочка. У Совенка должен быть выходной, вот тогда они вдвоем и навестят Землю. А пока она ограничится сообщениями от родных и подруг. Но сначала выписка.
Глянула. Не поверила. Пересчитала нули. Аванс выглядел внушительно. Ровно на миллион. Мм, похоже, до кого-то дошли слухи о ее сложностях и Кайлес решил их компенсировать. Приятно. Жаль, что здесь нельзя их потратить. Она бы с удовольствием прогулялась по магазинам, имея столь крупную сумму на карте. Не потому ли Кайлес упоминал супермодное и дорогое платье? Да-а-а… Даешь шопинг, красное вино, шоколад и анекдоты от кузена! Ее личный релаксационный набор.
Юля включила мобильник, помня о том, что надо экономить заряд. Она открыла Ватсап с загруженными сообщениями. Начала с верхнего.
От голоса мамы тоска накатила с удвоенной силой. Она стерла слезы, шмыгнула носом и утешилась тем, что мама скоро будет совсем здорова. Остро, до боли в стиснутых зубах, захотелось обнять ее, прижаться, выговориться, жалуясь на все. На непослушную магию, выбросы, дворцовые порядки, на лезущих в душу высочеств.
Юля вытерла лицо рукавом. Прошлась по списку. С удивлением выслушала сообщение от коллеги, с которой тесно общалась на работе. Кайлес не обманул – исправил результат своего внушения. Коллега, запинаясь, призналась в том, что напрасно они обвиняли начальство в домогательствах. Не лапал он Юлю, зажимая у лифта, а ловил, когда она падала, запнувшись на каблуках. И «сдал» ее начальник службы безопасности бизнес-центра, проговорившись в курилке, что второй раз пришлось камеры менять – непонятный сбой.
Юля усмехнулась. Сбой назывался – визит мага-менталиста, который не хотел светить рожей на камеры. И научился как-то выводить их из строя. А говорили, что маги не могут устроиться на Земле. Прекрасно могут. Так почему бы и ей не найти себя здесь? Перспективы-то какие… Аж голова кругом. И хочется всего и сразу: телепорты строить, пламенем управлять, гонять на калкалосе, подружиться с невидимками и стать своей. Она сейчас точно выдранный из горшка цветок – ей срочно нужны новые корни.
– Юля, вы готовы? – позвал из гостиной знакомый голос.
Но сначала медитация… Как говорят на Востоке: долгая дорога начинается с маленького шага.
– Минутку.
Юля быстро переоделась в спортивный костюм – на этот раз максимально свободный, прошла в ванную, умылась, растерла лицо полотенцем, но Четвертый все равно заметил.
– Плакали? – спросил Фильярг, хмурясь, потом понимающе кивнул. – Кайлес прислал весть из дому. Скучаете?
– Да, – не стала она отрицать.
– Тогда через три дня предлагаю устроить выходной и всем вместе наведаться в ваш мир. Увидеть родителей вы не сможете, но хотя бы сможете поговорить.
– Спасибо, – остановилась она, глядя на массивную фигуру Фильярга.
Сладко заныло сердце – как же он красив. Хищной, грубой красотой, без единой черточки слащавости. И так же опасен для нее, как двухкилограммовый тортик для талии. Потому как все ее домыслы о покровительстве – всего лишь домыслы. И что там происходит в птичнике на самом деле… Не стоит оценивать чужое общество со своей колокольни. Она может такого напридумывать, как с гаремом, а все окажется невинно – за ручки подержались, энергией обменялись и разошлись.
– Прошу. – Четвертый распахнул дверь своих покоев, Юля шагнула внутрь, сразу выцепив взглядом место у окна, где на полу лежали мягкие коврики. Свет был приглушен, в воздухе растекался интимный полумрак.
Она нервно сглотнула, шагнула к коврикам, но была остановлена насмешливым замечанием:
– А как же чтение, Юля? Или вы не хотите больше учиться?
Девушка плюхнулась на диван, на колени ей положили книгу.
– Там закладка, начинайте.
Его высочество, судя по звяканью за спиной, занялся вечерним снотворным. С обидой вспомнилось, что ей он пить запретил…
Ладно, побоку обиды. Почитаем. Юля открыла книгу, пролистнула страницы – ни одной картинки. Жаль. Нашла закладку. Ей даже абзац пометили. Заботливый.
– Она. Подняла. На. Него. Взгляд. Он. Прочитал. Призыв. И припал. К. Ее губам.
Девушка остановилась. Сердце ускорилось, пульс подскочил. Во рту пересохло, а в голове воцарился хаос. Одна часть, внезапно воспылавшая плотским, хотела так же: призыв во взгляде и его губы на своих. Вторая – здравомыслящая – материлась и пыталась давить на все: от совести до чувства долга.
– Что же ты остановилась, Юлечка? – бархатно осведомились за ее спиной, на плечи опустились тяжелые ладони, а на столик слевитировал бокал с чем-то ядовито-зеленым.
Почему остановилась? Потому что не знала, что делать дальше. Запуталась в собственных противоречиях, застряла между «нельзя, но хочется». И было до ужаса страшно сделать шаг в омут под названием «Четвертый». Довериться. Позволить себе увлечься. Глупо надеяться, что между ними может быть случайный секс, а дальше они станут делать вид, что не знают друг друга. Она точно так не сможет, потому что воспитана иначе. Интим – это близость, которая возможна только с родным человеком.
Как долго она по кускам, буквально по крупицам выдирала бывшего из сердца? Вспомнила, а боль уже нашептывала в ухо: «Этот поступит так же. Почувствует свою власть над тобой, начнет распоряжаться. А потом заведет еще одну подопечную, когда ты ему надоешь».
– Текст глуповат, – отложила она книгу, поджала губы, злясь на себя и на собственные неизжитые страхи.
– Детских сказок у вас нет? – спросила Юля.
– Наши сказки, Юля, на ночь лучше не читать. И давай наедине перейдем на «ты». Ты – ассара моего брата и моя подопечная. Не нужны лишние церемонии между нами.
Он говорил, а пальцы нежно касались плеч, перешли на шею, чертя горячие узоры по коже.
Как удержаться на краю, когда тело плавится, а сердце снова бежит марафон? Мир сужается до огненных прикосновений. Надо встать, стряхнуть его ладони с плеч, но дико хочется плюнуть на все запреты, прикрыть глаза, потереться головой о его руки. Отдаться…
– Ты дрожишь. Выпей агру. Она поможет расслабиться.
И совершенно интимно, шепотом, обжигая кожу, он сказал:
– Не бойся меня, маленькая, не обижу.
Расслабиться и отдаться. Мм, отличное завершение вечера. И тут отрезвляюще накрыло воспоминание об ужине с Третьим. Япона мать! Братцу хватит такта в поисках ассары наведаться в спальню брата. А там она вся такая… Непристойная. Возможно, довольная. Юля вспомнила поцелуй с принцем – нет, точно довольная.
Она вскочила, словно облитая ледяной водой. Отпрянула, запнулась за столик, и бокал с неиспробованной агрой покатился по стеклянной поверхности, оставляя ядовито-зеленые лужи.
Юля ойкнула, извиняюще посмотрела в потемневшие от бешенства глаза высочества. В голове мелькнула слабая надежда, что принц рассердился из-за пролитого напитка. Наверняка что-то дорогое и редкое, а она тут точно корова распрыгалась.
– Простите, – пробормотала Юля, чувствуя себя ужасно. Глаза Фильярга стали по цвету напоминать горчичный мед. Он прищурился. Юля отступила. Острое чувство опасности криком застряло в горле. А память снова подкинула ощущение холодной стали, прикасающейся к коже.
– Не стоит нервничать, – проговорила она успокаивающе, открытыми ладонями упираясь в воздух, – я заплачу. Все компенсирую.
Глаза Четвертого округлились. И до Юли начало доходить, что ее поняли неправильно.
– М-м-медитация? – предложила она.
Четвертый величественно вскинул бровь, усмехнулся до обидного понимающе и кивнул в сторону ковриков. Отступала Юля спиной вперед, не сводя с застывшего глыбой высочества настороженного взгляда. И почему-то казалось, что, если она дернется, мужчина, точно дикий зверь, среагирует прыжком.
Медленно, словно на пилатесе, девушка опустилась на коврик. Фильярг не шелохнулся, но и приближаться не спешил. Вот только расстояние не имело значения – она остро, до вспотевших ладоней, до томительно напряжения во всем теле ощущала его присутствие, словно он продолжал стоять у нее за спиной.
Юля прикрыла глаза. Стало только хуже. Какая там медитация?! Она сейчас точно до предела сжатая пружина. Прерывистое дыхание, оглушительное биение собственного сердца. Этот мужчина пугал и одновременно сводил с ума. Ее личный яд.
Надо переключиться. Сосредоточиться на чем-нибудь важном. Например, на Совенке. Как он сегодня вымотался, бедняга. А завтра будет еще тяжелее. Но ей столько раз говорили, что ассара как раз и нужна для таких случаев. Почему бы не поделиться своей энергией, которая сейчас бурлит, словно лава?
Юля сняла блок. Потянулась мысленно к Алю, щедро делясь бурлящим. Без обучения, без теории – на одной интуиции. И энергия потекла, сначала тоненьким ручейком, потом широким потоком, опустошая ее. Последнее, что запомнила ассара, – испуганный крик Фильярга и пол, с которым встретилось ее рухнувшее тело.

– Глупая… – Фильярг обнимал девушку, гладя по убранным в хвост волосам. Он не удержался, потянул за резинку, и черный водопад рассыпался по плечам.
– Идиотка малолетняя. – Четвертый ухватил ее за руку, поднес к губам и прикрыл глаза, наслаждаясь бархатистостью кожи. Второй рукой, продолжая удерживать ее на коленях, прижимал к себе.
И как себя с ней вести? Сначала тает, отзывается на прикосновения, а потом сбегает. Неужели все еще боится? И что за дурацкое предложение об оплате? У них принято выплачивать откуп за отказ от близости? Нет, ему решительно не понять чужой мир.
– Какая картина! – Голос Третьего сочился ядом.
Фильярг окинул брата недовольным взглядом, отмечая его парадный костюм и тщательно уложенные волосы. Куда-то собрался? Но почему зашел к нему?
– Можешь объяснить, что ассара делает у тебя на коленях? Да еще и в мужской одежде?
Фильярг усмехнулся, вспоминая свою первую реакцию на обтягивающий тело ассары соблазнительный костюм. Хорошо хоть на этот раз Юля надела что-то менее провокационное.
– Это костюм для медитаций, брат.
– Да? – Харт вздернул брови, но спорить не стал. – А что с ее состоянием? Это ведь не сон? Или у нее оказалась другая реакция на агру? – указал он на разлитый напиток.
Фильярг стиснул зубы – жыргхвова задница. Надо было убрать.
– Нет, наша маленькая ассара решила поделиться жизненной энергией с подопечным и немного увлеклась.
Харт выругался, качнул головой:
– И почему я не удивлен? Сильно увлеклась?
– Завтра вряд ли встанет с постели. Ночью я собираюсь контролировать ее состояние. – Фильярг с вызовом посмотрел на брата.
– Оправданно, – согласился тот и добавил: – Но еще одна пара глаз лишней не будет. Я составлю тебе компанию.

Ничто так не бодрит с утра, как вид обнаженной мужской груди перед носом. И грудь не извиняют даже расположенные на ней бумаги, которые ее хозяин внимательно изучал.
Юля открыла глаза, затем быстро закрыла, крепко зажмурилась – не помогло. Обнаженка – кстати, вполне привлекательная, с налитыми в нужных местах мускулами – не думала исчезать или прикрываться одеялом.
Девушка выдохнула, собираясь с мыслями. Она одета – это плюс, а вот остальное пойдет в минус. Тело в состоянии избитости, в конечностях – противная слабость, а в душе стремная неуверенность: было или не было? И с кем? Туман в голове стремительно рассеивался. Все-таки шоковое пробуждение лучше любого кофе.
– Проснулись, Юлечка? – ласково осведомился сверху Третий.
Он отложил в сторону бумаги, развернулся и навис над ней, изучая. Во взгляде читался явный… исследовательский интерес. С подоплекой или нет – Юля установить не успела, так как пискнула, сползая вниз, под одеяло. За спиной завозились… И даже сомнений не было кто.
Фильярг потянулся, зевнул. Удивился одеяльной маскировке.
– Кажется, наша ассара решила застесняться, – пояснил довольным голосом Третий.
Четвертый хмыкнул. До обидного недоверчиво. А она вот… Да, застеснялась. Потому как не было у нее опыта совместных ночевок, когда парни и девушки спят вповалку и никого не смутишь обнаженной частью тела. А тут двое незнакомых мужчин… И мысли сами в голову лезут, одна опаснее другой.
И как выпутываться? Поговорить честно? Юля представила прижатого к стене высочества, в переносном смысле, конечно, ее суровый тон и претензии: «У вас ко мне серьезные намерения? Или так, погулять вышли? А нельзя ли ограничиться обнимашками и оставить меня в покое, потому как замуж я пока не собираюсь?»
– Мм… – мурлыкнул Фильярг, и за край одеяла легонько потянули, – сладкая ассара стесняется?
И почему у нее чувство, что в покое ее не оставят? А решиться на откровенный, на грани пошлости разговор она пока не готова, да и храбрость – а ее целый ящик – ждет в Питере.
К тому же оба высочества могли и без всякой задней мысли решить поухаживать за новенькой. А своими подозрениями – вам только энергия моя нужна, да? – она затронет их честь и получит двух врагов в довесок к Пятой. Ведь слова Второго можно трактовать как угодно: от «понравилась двум – выбирай одного», до «выбирай одного, чтобы можно было контролировать твою силу».
– Госпожа ассара! – забарабанила в дверь Зарьяна. – Вставайте быстрее, вас седьмая мать на завтрак ждет.
Юля застонала. Седьмая – это отлично. Источник информации сам в гости пришел. Но что делать с компроматом? Под кровать или в шкаф? Бугаи-то какие. Особенно Четвертый. Этот вообще мало куда поместится.
Решить не успела. Третий, чтоб его черви сожрали, встал, открыл дверь и величественно оповестил, что ассара скоро будет готова.
Все! Дальше прятаться было бесполезно. На заднем фоне совершенно нелитературных мыслей с тихим звоном осыпалась репутация.
– Ты! – села Юля, прожигая разгневанным взглядом в обнаженной груди входное отверстие диаметром в десять миллиметров. Увы, мысленно, но Харт впечатленно вздернул брови и осведомился:
– Что не так?
Не так было все. Но объяснять… Это со времен становления Киевской Руси начинать надо. Профессиональная репутация, моральные качества наставника и далее по списку, со ссылкой на честь девиц.
Вот только взгляд у Третьего поставлен многолетней придворной практикой. И ошибиться, что перед ней не просто обнаженный по пояс мужчина – девушка, не помню, как вас зовут, вчера перебрал, простите, – а целый высочество – невозможно. Истерику не одобрят и не простят, еще и отыграются. Она и так ему ужин должна.
– Юля, если тебя что-то смущает, скажи.
Рядом с братцем встал Фильярг. Две обнаженки – ощутимый удар по нервам, а уж как вдохновилось воображение… Юля стиснула зубы. Бесполезно пытаться прибить бабочек, когда тут такое… С утра пораньше, ага. Фильм для взрослых.
– А вас ничего не смущает?
Братья переглянулись. Удивленно и невинно.
– Юля, ты не помнишь, чем вчера закончилась медитация? – словно у маленькой девочки, мягко поинтересовался Фильярг.
Юля задумалась. Что там было из последнего? Она покраснела, затем отвела взгляд. Четвертый довольно усмехнулся, но серьезность настроя не потерял.
– Ты решила поделиться энергией с Альгаром. Очень опрометчиво с твоей стороны. Вдобавок ты могла спровоцировать раннее открытие дара у Шестого, а это… не очень хорошо. Но не вини себя. Мы тоже виноваты. Все время забываем, что ты ничего не знаешь о магии. У нас ведь даже дети в курсе, что передавать энергию открытым каналом – опасно для жизни. Ты могла умереть. Шестой не умеет контролировать прием, он начал зачерпывать твою жизненную силу. Так что я рекомендовал бы тебе сегодня остаться в постели.
Остаться в постели? Там, где все напоминает о мужской обнаженке? Мысли и так гуляют, оглаживая и обрисовывая кубики пресса, пробуя на крепость мускулатуру и спускаясь ниже, к провокационной дорожке из волос.
Стоп. Занесло. А у нее там Седьмая, которую надо запытать, пока та не удрала.
– Мне уже лучше, – произнесла Юля твердо. Выползла, покачнулась, ее ласково поймали, прижав к этой – а вот не будет она их сравнивать – груди. Третий показательно нахмурился, явно не в восторге от ее упрямства.
– Все это прекрасно, – попыталась пригладить волосы Юля, потом мысленно плюнула на этикет – какой, к чертям, этикет после такого пробуждения? – Но обязательно было ночевать вместе со мной? – уточнила она тоном ворчливой старой девы, обнаружившей в постели мужчину.
– Кажется, я понимаю, – «прозрел» Третий, – мы нарушили какой-то запрет твоего мира?
Уф, она на верном пути.
– В моем мире, – начала Юля медленно, подбирая слова, – у наставников и учителей должна быть кристально чистая репутация. А ночевка, – покачала она головой, пропуская слова, которые могли их обидеть, – ее легко разрушит.
Если станет достоянием общественности. Хотя кого обманывать? Уже стала.
– Надо же, не думал, что твой мир заботится о репутации, – удивился Харт.
Ее мир делает то, что ему выгодно. А уж по части травли учителей за фото в купальниках ему нет равных. Но и в остальном легко можно вступить в кучу дерьма так, что не будешь знать, как потом это разгрести. Нравы вроде свободные, но мораль общества всегда тяготеет к консерватизму. Власть, учителя, МЧС, полиция и пожарные должны олицетворять идеалы давно разлагающегося общества. То есть всем можно, а им нельзя.
– Юля, – Фильярг приподнял ее подбородок, поймал взгляд, успокаивающе погладил по плечу, – мы не сделали ничего плохого. Ты – маг с новорожденным даром. Для таких у нас принят круглосуточный присмотр, особенно в первые недели. В спальнях академии всегда дежурит кто-то из магов. Во сне дети уязвимы, кошмар может спровоцировать выброс. Ты, конечно, взрослая, – усмешку Юля предпочла не заметить, – но активированный дар, связь с Альгаром, новый мир… Все непросто, и мне не хотелось бы ни давить, ни рисковать твоим состоянием и оставлять одну.
Ага, а во дворце кризис с кроватями. Причем давний и постоянный. И присматривать за ассарой надежнее вдвоем. Вдруг один не справится?
И смотрят оба серьезно так. Не подкопаешься. А секс и прочая глупость – происки милитаристов. Слабо бросить в лицо обвинение в соблазнении? Слабо.
– Хорошо, – процедила Юля, принимая ситуацию, но не смиряясь.

Глава 5
– Если мы все выяснили, предлагаю не заставлять Седьмую ждать. – И Третий махнул в сторону ванной. Мол, идите-ка, Юлечка, под душ. Авось остынете и посмотрите на ситуацию под другим углом.
А что там смотреть? То немногое, что было скрыто, воображение дорисовало. А в остальном… ни единого разумного варианта. Мозги выдавали исключительно идеи на тему«восемнадцать плюс».
– А если мы выяснили не все? – осталась она стоять на месте.
– Тогда обсудим остальное перед обедом. У меня как раз будет свободное время, – с милой улыбкой заключил Харт.
– Или у тебя есть предложение поинтересней? – мурлыкнул ей на ухо Фильярг.
Юля покраснела, шарахнулась – знает она его предложения – и… решила отступить. Расклад двое против одной – явно не в ее пользу.
Как только за девушкой закрылась дверь, Харт поставил звуковую завесу. Затем он повернулся к брату.
– У нас проблема. Недооценил я уровень личных запретов.
– Как такое возможно? – вспылил Фильярг, возмущенно взъерошивая волосы. – Я был в их мире, там женщины легко заводят знакомства, буквально вешаются на незнакомых мужиков. Спят с ними на первой встрече, а уж про свободу общения, пошлый юмор, выпивку и гадость, которую они курят, я вообще молчу. Списком аборигенок, побывавших в постели Кайлеса, можно выстелить парадную лестницу дворца.
– С его слов, с его слов, – возразил Третий, – но в целом идея здравая. Кузена давно надо призвать к огню и заставить поделиться информацией, а не только байки травить о своих победах. Вот этим и займешься сегодня, – распорядился Харт, добавляя: – И ты неверно оценил ее состояние. Или ассара быстро восстановилась. Еще одна загадка, – поморщился он.
– Считаешь, что она серьезно? Про репутацию наставников?
– Боюсь, что да. Их общество похоже на болтушку тапунов…
Знаменитая болтушка насчитывала не менее сорока ингредиентов и готовилась исключительно на похороны, дабы достойно проводить покойного.
– …Чего там только не встретишь. Я поговорю с отцом о браке. Думаю, этот вариант устроит всех. Или ты против?
Брат спокойно встретил испытующий взгляд старшего. Поскреб подбородок.
– Нет, не против. Из всех вариантов, которые подсовывает мне матушка, этот – лучший. Но не уверен, что она согласится… Слишком мало времени прошло. Она все еще скучает по дому. Вчера плакала, когда получила вести оттуда.
Харт выругался. Потянулся за рубашкой, оделся, с сожалением думая, что такая отличная идея пропала даром. Нет, девчонка отреагировала как полагается: расширенные зрачки, учащенное дыхание, но дальше разглядываний дело не пошло. Залезть бы к ней в голову, чтобы понять, что там происходит…
Уже и отец высказывал пожелание, что ассару надо быстрее брать под контроль. Его и самого напрягало присутствие нестабильного мага в башне принцев. Понимает ли Юля, что способна при сильном выплеске уничтожить эту самую башню к темным предкам? Скорее всего, нет. Но как ее убедить и не сделать хуже? Еще и этот подарок кузена, из-за которого девчонка может исчезнуть в любой момент. Связь с подопечным, конечно, удержит ее здесь, но если она заберет Шестого с собой?
Третий выдохнул сквозь стиснутые зубы. Так сложно ему не было даже на переговорах с упертыми шантийцами, которые, случалось, съедали незадачливых дипломатов.
Плохо то, что девчонка явно что-то подозревает. Он давно бы с ней поговорил открыто, но ведь упрется и откажется. После сегодняшнего – точно. Станет шарахаться от всех, подозревать… Ни к чему хорошему сейчас откровенность не приведет. Лучше придерживаться прежней тактики – ухаживание, заинтересованность. Жаль, что Четвертый не справляется… Не вытягивает. Вот-вот сорвется. И тогда станет по-настоящему плохо. Насилие ассара ему не простит.
Он и сам сегодня ночью с удовольствием сорвался бы. Давно его так не возбуждало женское тело, а энергия… Сладость с едва заметной горчинкой. Ни у кого такой не встречал.
Н-да… сходить, что ли, к кузену, взять пару уроков? И тут же прогнал глупую идею. Знает он его соблазнение… Много ли надо сильному менталисту, чтобы задурить женщине голову? А Юля явно привыкла к чему-то другому.
Их женщинам хватало и простой демонстрации интереса, чтобы согласиться на проверку энергетической совместимости. Но ассара… Знал ведь, что от нее будет головная боль, но не подозревал, насколько сильная.
– Дадим ей передохнуть. На сегодняшней медитации я попрошу тебя заменить другим наставником. Ослабим напор, загрузим учебой. Пусть расслабится. Потеряв бдительность, легче попадет в ловушку.
– Хорошо, – с мученическим видом кивнул Фильярг, и Харт поставил себе пометку загрузить и младшего, чтобы вздохнуть не мог, не то что думать об ассаре.

На завтрак Юля спускалась с опаской. Не стоило и надеяться, что триумфальное шествие мужиков из ее спальни останется незамеченным. И было непонятно, как отреагирует ее величество на подобное.
Затаив дыхание, Юля вошла в столовую. Пожелала доброго утра, в ответ получила: «И вам прохладного утра, госпожа ассара», – и села за стол. Взгляд не желал подниматься выше тарелки, в душе царила полная анархия, внутренности грызла мысль: «Что бы сказала мама? Вряд ли бы одобрила…»
Совенка с раннего утра забрали наставники, обещая вернуть к обеду. Хотелось бы верить, что в целостности и сохранности. Она восстановила с ним связь, дабы не дергаться понапрасну. И сейчас эмоции Аля ощущались теплым комком света. Значит, все хорошо.
– Как вы сегодня, Юля? – спросила Седьмая, когда каша в тарелке девушки закончилась и она потянулась за травяным чаем.
Юля подняла глаза – во взгляде сидящей напротив женщины отчетливо читалось беспокойство.
– Я заметила, что Третий и Четвертый ночевали у вас.
Ага, вот такой тройничок вышел, угрюмо подумала девушка, запивая расстройство чаем.
– У вас снова был всплеск?
Чай пошел не туда. Прокашлявшись, Юля сипло спросила:
– Почему вы так решили?
– Разве это не очевидно? – пожала плечами королева.
Очень захотелось пойти и постучаться головой об стену. Местные нравы могли свести с ума любого поклонника Фрейда. Двое мужиков вывалились утром из ее спальни, хорошо, если одеться изволили, а ее о всплесках спрашивают! И ни намека на секс, ни единой пошлой улыбочки. Неужели она все-таки ошибалась и контроль за даром – это обнимашки, и ничего больше?
– Расскажите мне, пожалуйста, о покровительстве, – попросила Юля, с мольбой глядя на Седьмую.
– Разве мой четвертый сын вам не рассказал? – искренне удивилась королева.
«Мой четвертый сын» царапнуло слух. Сложно привыкнуть к местной системе учета. Фильярг по виду ей в ровесники годится, а она его на полном серьезе сыном называет…
– Увы, – прикусила губу Юля и пожаловалась: – Такое чувство, что еще немного и я сойду с ума.
Эллиана нахмурилась и покачала головой.
– Отношения между покровителем и подопечной касаются только их двоих, никто не должен вмешиваться, даже я. Будет лучше, если вы попробуете еще раз поговорить с моим сыном.
Юля со вздохом опустила взгляд. Ожидаемо, но обидно, честное слово.
– Знаете, Юля, только после вашего подарка я осознала, насколько вы другая и каким странным вам кажется наше общество.
Юля нервно сглотнула – намек на стринги? И как бы повежливее спросить о реакции его величества? Интересно же.
– Вы ведь в курсе нестабильности магии у женщин?
– В общих чертах, – подтвердила Юля и тут же задала вопрос: – Это действительно так? Без физического контакта с мужчинами вы не можете жить?
Эллиана не стала торопиться с ответом. Она пододвинула к себе чайник, изящным выверенным движением налила чай. Щипчиками достала с подноса кусочек пирога, положила на десертную тарелку. Полила сверху темным соусом.
– Пятая так и не пришла в сознание, – произнесла Седьмая спокойно, отламывая кусочек.
Юля замерла оглушенная. Не пришла? А придет ли? И почему ни одна сволочь не сказала ей, что дело плохо?
– Вы побледнели. – Седьмая промокнула губы салфеткой. Сделала глоток чая. – Не переживайте, ее специально держат в целительском сне, чтобы ускорить выздоровление. Безмолвные закрыли ее щитом, правда, недостаточно быстро. Вы успели ее зацепить – отличная реакция для новичка.
Юля застыла – какая, к чертям, реакция?! Внутри расползался противный липкий страх – она едва не стала убийцей. А если бы безмолвные не успели? И росло понимание – магия делает из нее чудовище. И этот процесс не отменить и не повернуть назад.
– Вижу, вы уже поняли. – Эллиана со вздохом отодвинула от себя чай. Она помолчала, взгляд затуманился воспоминаниями.
– Ужасно, когда от вырвавшейся из-под контроля силы страдают люди, но вдвойне страшнее, когда это твоя семья. Вы не представляете, через что пришлось пройти моему народу, чтобы научиться с этим жить. И отвечая на ваш вопрос – можем. Все зависит от женщины. Открою вам секрет, я лично встречала тех, кто прекрасно держит эмоции и силу под контролем, но ради спокойствия общества не отказывается от покровительства.
Юля кивнула. Все понятно. У них общество тоже любит поистерить – по поводу и без. И если вдруг кто-то начинает идти против течения… Революцию в Тунисе спровоцировала чиновница, выгнавшая с рынка продавца фруктов за отсутствие лицензии. А тот возьми и соверши публичное самоубийство. А которая по счету волна сумасшествия накрывает Штаты из-за убийства черного? Хотя нет, Штаты не любят сходить с ума в одиночестве, втягивают в движение BLM весь мир.
Поэтому она прекрасно понимала тех, кто не желал трогать, дабы не воняло. Это как с паранджой – принято, носим. Даже если страшна как смерть или стара, и на тебя ни один мужик в здравом уме не позарится. Так и тут. Принято, что должен быть покровитель. И всем плевать, что дар под контролем. Никто не желает рисковать своей жизнью, находясь рядом со «свободной» женщиной-магом. Наелись, видать, в прошлом этой свободы.
– А как же тапуны? – спросила Юля, желая хоть как-то отвлечься от мыслей о Пятой. Совесть требовала публичного покаяния, визита в госпиталь с сеткой апельсинов и в экстренном порядке вступления в местный птичник. Хотя она вроде уже там. И даже покровитель есть. Так какого им всем в итоге от нее надо?!
– Магия тапунов отличается от нашей. Они близки с природой. Могут обмениваться энергией с животными, деревьями. Черпают силу от земли. Женщины у них рожают без одежды, на голой земле. – Ее величество осуждающе поджала губы, явно не одобряя подобного варварства.
Юля представила эти роды сейчас, зимой. Полностью обнаженной, на расползающемся под телом снегу. Брр. И согласилась – извращение, а не роды.
Хорошо, с тапунами все понятно. Их способ утонченным и аристократичным ракханам явно не подходит. Но все же… Что делать с поползновениями Четвертого и как на них реагировать?
– Но что конкретно делает покровитель, чтобы удержать дар подопечной под контролем?
Ее величество смутилась, кашлянула, отвела взгляд. И Юля поняла – она совершила ужасную ошибку. Наверняка это тот самый вопрос, который неприлично обсуждать в птичнике. Ах да, ей же сказали, что происходящее между покровителем и подопечной касается лишь двоих. Понимать ли это – как договорятся, так и будет?
– Простите, – повинилась Юля, – я не хотела быть бесцеремонной.
– Ничего страшного. – Эллиана быстро пришла в себя и даже улыбнулась. – Я понимаю, у нас разные взгляды на приличия. Поговорите с моим сыном. Это все, что я могу вам посоветовать. И не бойтесь, об этом разговоре никто не узнает. Вы мне очень помогли, – она положила руку на живот, – я могу быть щедрой.
Никто не узнает? Юля удивленно вскинула брови, обозрела столовую, взглядом указав на углы.
– Вы правильно меня поняли, – Седьмая состроила озорную гримасу, – в моей власти отослать безмолвных. Это право той, кто является женой и матерью.
Э-э-э… то есть…
– Вас можно поздравить? – осторожно спросила Юля. А Седьмая умеет удивлять… Не побоялась встретиться после того, как она Пятую в кому отправила, еще и охрану отослала.
– Не могла удержаться, чтобы не поделиться с вами этой новостью, – зарделась королева, – и прошу сохранить мой секрет до официального объявления.
– Конечно, – закивала Юля, – я – могила.
Седьмая ошарашенно моргнула. Юля обозвала себя идиоткой.
– В том смысле, что можете не сомневаться, секрет сохраню.
Ее величество заторможенно кивнула, связывая молчаливость и могилу в логическую связку.
На встречу с его величеством Юля шла в растрепанных чувствах. Совесть ныла и требовала срочно нестись к Пятой, не забыв про апельсины, а еще про то, как та оскорбляла Совенка – тварь. Память намекала, что кое-кто не подготовился и текст клятвы не раздобыл. Еще и Четвертый не желал убираться из головы, раз за разом возвращаясь туда, причем неизменно в полуобнаженном виде, вызывая внутри горячую волну и… раздражение. Прицепился – не выгнать. И что с ним делать? Понятно, что от покровительства ей не отвертеться, но как быть дальше? Поклянчить: «Дядечка, давайте без интима?» И самой себе не поверить. Им наедине остаться достаточно, чтобы вспыхнуло то, что тлело.
Впору погадать на цветочках: сдаться, отдаться или послать. Только Четвертый не из тех, кого можно безнаказанно отфутболить. А объяснять, что прыгать в постель просто так она не может… Ее тут же примутся уговаривать, а уж чем закончатся уговоры – и ежу понятно.
С другой стороны, она знает, что магия в этом мире не менее важна, чем еда и питье. А сколько в родной истории было острых периодов, когда женщины вынуждены были продавать себя за еду? Полно. Или за жизнь. Кто-то, правда, выбирал смерть, но были и те, кто предпочитал жить. Вот и здесь затянувшийся период выживания, когда женщины делят постель ради всеобщего спокойствия. Вправе ли она их осуждать? Нет. Тем более что оказалась с ними в одной лодке.
«Да-а-а, Юлечка, кому-то здорово задурили мозг», – горько усмехнулась она. Кайлес, сволочь, прекрасно понимал, с чем ей придется столкнуться, но не стал предупреждать. Догадывался, что она откажется.
– Госпожа ассара, подождите в приемной, вас позовут.
Ох, так заспорила с собой, что не заметила, как они пришли. Секретарь – молодой человек, от которого за километр несло аккуратностью и скрупулезностью, смерил ее недовольным взглядом, явно найдя какой-то непростительный огрех во внешнем виде, и вернулся к бумагам. Похоже, с ее присутствием примирились как с неизбежным злом.
– Простите, – Юля решила понаглеть. В другое время она осталась бы молча гармонировать с мебелью, но сейчас как раз время и поджимало, – вы не могли бы мне помочь? Я должна буду принести магическую клятву его величеству, можно у вас попросить текст? Хочу заранее почитать.
Секретарь поднял на нее офигевший взгляд.
– Зачем? – спросил он глухо.
Юля пожала плечами:
– Не хочу сбиться, когда буду повторять.
Мужчина прищурился, явно подозревая подвох, но взгляд Юли был кристально чистым, а скрещенные пальцы спрятаны за спиной.
Он вздохнул. Встал. Достал с полки шкатулку. Открыл, покопался в свитках. Взял один, потом спохватился, провел над пожелтевшей от времени бумагой ладонью – полыхнуло белым, – протянул девушке. Та нерешительно замерла, мужчина мученически закатил глаза, подошел сам, буквально впихнув свиток в руки Юли.
– Текст клятвы изменению не подлежит, – ядовито прокомментировал секретарь и вернулся к работе.
Юля спорить не стала. Торопливо, пока не позвали, принялась разбирать текст. Что же, договор между дающим клятву и ее принимающим был составлен в единоличную пользу принимающего. Дающий был обязан соблюсти не менее двадцати «не» кроме стандартного «не убий». Ничего такого криминального, но кто знает изощренность местных? Зато и наказание было «гуманным» – паралич до помещения под суд, ну и принимающий мог снять откат, если считал нужным это сделать.
Юля вернула свиток на стол, отошла к окну. Клятву с нее возьмут… Тут ни одно желание не поможет. Да и камни, начнет дурить, могут не дать.
В кабинет к его величеству она входила как на плаху – высоко задрав подбородок и чеканя шаг. Юля остановилась напротив стола, замерла. Его величество удивленно вскинул брови, изучил ее воинственный вид и первым пожелал прохладного утра. Юля, спохватившись, отвесила поклон.
– Боитесь? – догадался король. – Для вашего мира это, наверное, кажется пугающим?
Еще каким. Шею явственно обхватил невидимый рабский ошейник с пропущенным по нему током. Совершенно иррациональное чувство, но избавиться от него Юля не могла. Так и казалось – шагнет не туда, скажет не то, и бац – ударит разрядом.
– Мне, знаете ли, тоже не по себе, что вы до сих пор… – Он замолчал, смутился, отвел взгляд, принявшись изучать картину за спиной у Юли. – Будем считать это дополнительной страховкой, – предложил он, – если вы сорветесь, сработает откат от клятвы. Вас обездвижит.
А если она в этот момент будет стоять на краю пропасти? Нет, не думать о глупостях. Безмолвные не допустят, чтобы она пострадала.
– Хорошо, – согласилась Юля, обещая себе в качестве утешения три «Маргариты» в самом крутом клубе – чтобы отвлечься и почувствовать себя живой, без давящего ошейника клятвы.
Его величество вышел из-за стола. Встал перед ней.
Слова клятвы Юля произносила с тупым равнодушием, под обещание напиться истерика удалилась, забрав с собой остальные эмоции. На последних словах тело обожгло теплом, запястье кольнуло болью, Юля ойкнула, дернулась, но руку перехватили сильные пальцы, и его величество мягко пожурил:
– Какая вы чувствительная. Потерпите, сейчас все пройдет, метка зафиксируется.
Юля нервно сглотнула. Метка?
– Не дергайтесь. Никто не собирается вам навредить. Метка – индикатор. Почувствуете жжение в этом месте, значит, клятва собирается сработать.
И лучше ей в этот момент перестать делать то, что она делает… Логично.
А дальше она расширенными от удивления глазами смотрела, как его величество подносит руку к губам, нежно дует на кожу, обводит невидимый узор на запястье и так притягательно улыбается, что… Нет, Седьмой завидовать – последнее дело, а уж думать о том, что там место Восьмой свободно – просто беспредел, но хорош, гад, что и говорить. Натренировался на семи женах – мастер пикапа
.

##1 Pick-up (англ.) – буквально: снять или подцепить (обычно девушку).

– П-п-простите, – вернула себе конечность Юля. Его величество понимающе улыбнулся.
Из кабинета она вылетела с пылающими щеками, забыв о страшной клятве, судорожно вцепившись, как в спасательный круг, в шкатулку с камнями. Что сыновья, что отец… Или это была очередная непонятная проверка? А может, ее просто отвлекали от пугающих мыслей о клятве?
– Госпожа ассара, – сопровождающий притормозил ее около двери Третьего, – его высочество желает видеть вас немедленно.
Сердце испуганно екнуло, а шкатулка с камнями показалась горячей.
И вот она – главная особенность дворца. Будь Юля даже трижды уважаемой ассарой, мисс малиновые штаны, перед которой слуги расшаркиваются в коридоре, но стоит кому-то из королевской семейки стребовать госпожу на стол в качестве закуски, и отказаться от визита нельзя. Начальство можно послать и уволиться, короля – нет. Даже если это чужой король другого мира. Палачи и тюрьмы везде одинаково неприятны.
– Вы хотели что-то обсудить, Юля. Я вас внимательно слушаю.
Третий светился радушием, а она ловила себя на мысли, что вряд ли сможет забыть сегодняшнее фееричное утро. Мучительно тянуло краснеть, хихикать, строить глазки, а не говорить о чем-то серьезном. Но кокетничать с Третьим? Нет, она еще не выжила из ума.
– В первую очередь меня не устраивает ваш подход к моему обучению.
Еще на Земле она планировала столько всего: обычаи, законы, историю. Ее била лихорадка первооткрывателя, когда она думала о чужом мире. Хотелось узнать, как им удалось достичь такого высокого уровня развития, как они смогли сохранить баланс между технологиями, прогрессом и магией. На кончиках пальцев чувствовался зуд, когда Юля составляла списки… Вдобавок отключение от новостей, интернета, инстаграма и В контакте ощущалось острым информационным голодом.
Вот только местные… гм, никуда не торопились.
– Предлагаю составить план, согласовать список предметов.
А еще нужны нормальные учителя, но об этом она поговорит позже.
– Четвертый раз, госпожа ассара, – Харт с плохо скрываемым раздражением вытянул из левой стопки несколько листов, потряс ими в воздухе, – я меняю ваше обучение. У нас только один специалист по темному пламени, и тот сейчас путешествует. За ним послали, но непонятно, когда он изволит вернуться. По общим предметам я согласовал ваше обучение с наставниками Шестого. Благо теперь их трое, и они смогут уделять внимание вам обоим. Расписание получите после обеда. Вечерние медитации, естественно, продолжатся.
Медитации… Юля сощурилась. Не выдержала, бросила зло:
– А когда планируется перейти к нормальным занятиям по магии?
Нет, в самом деле – сколько можно сидеть и пытаться не заснуть? Где трансфигурация, защита от темных искусств, зельеварение, наконец? Она, можно сказать, с мечтой о Хогвартсе сюда попала, а ее медитациями кормят.
Третий не понял и растерянно моргнул.
– Но медитации и есть нормальные занятия.
– И сколько времени они продолжатся? – спросила Юля с подозрением. Если ей сейчас ответят, что другого формата для женщин не предусмотрено… Честное слово, пойдет и устроит революцию с захватом академии – даешь равное обучение обоих полов!
– Три года – стандартный срок для новичков. Дети учатся удерживать силу и только потом управлять, но я вас понимаю, – Харт снисходительно улыбнулся, – самому в детстве эти занятия казались ужасно скучными. Однако других вариантов нет.
Три года! Приличных слов в голове не осталось. Не утешало даже то, что Третий мучился так же. Неспешность подхода к обучению напоминала буддистский монастырь, когда одни и те же мантры повторялись из года в год, чтобы к седым волосам и выпавшим зубам достичь просветления. Но у нее нет этих лет. Она должна овладеть силой к тому моменту, когда у Совенка проснется дар.
Третий неправ. Варианты есть всегда. Это лишь вопрос цены.
– Я поняла, – попыталась скрыть раздражение Юля, но получилось плохо, – спасибо за помощь.
Харт вздохнул, покачал головой и осуждающе проговорил:
– Ваш мир слишком торопится. На улицах гонки, а не прогулки. Все куда-то несутся… Для магии торопливость вредна. Доверьтесь нам, Юля, мы сделаем из вас отличного мага.
– А смысл? – пожала она плечами. – Ваши женщины все равно не применяют своих знаний на практике.
– Почему не применяют, – сыграл обиду высочество, – они не могут работать только там, где требуется длительное воздействие одного уровня. В остальном – ограничений нет.
Интересно, это официальная позиция или лично для нее?
– Например? – Девушка откинулась на спинку стула, сложила руки на груди.
Третий глянул с неодобрением, но все же соизволил пояснить.
– Начнем с того, что наши женщины могут позволить себе не работать, – бросил он камень в ее огород, – но магией они владеют. На другом уровне, конечно, чем мужчины, но их никто не ограничивает. Многие увлекаются окраской тканей, выращивают уникальные гибриды цветов, специи, заряжают артефакты, лечат бедняков. Честно сказать, я не силен в женских увлечениях, поговорите лучше с Седьмой. Кстати, утром у вас был приватный разговор. Не хотите поделиться?
И Юле достался гипнотический взгляд маньяка, учуявшего запах свежих новостей, прошедших мимо его носа.
– Нет, – покачала головой она, мстя за утреннее пробуждение.
«Маньяк» разочарованно моргнул, отбил пальцами бравый ритм, но к пыткам прибегать не стал.
– Хорошо, – протянул Третий, явно обдумывая обходной маневр, раз лобовая атака захлебнулась, – тогда сегодня вечером с вами позанимается мастер Шаккар. У Четвертого важные дела, я тоже буду занят. Не расстроитесь? – спросил он, глядя испытующе.
– Нет, – мотнула головой Юля. Расстроится? Скорее, сегодня у нее будет шанс серьезно позаниматься, а не балансировать между соблазнением и хорошими манерами. – Если это все, я бы хотела вернуться к себе.
– Конечно. – Харт улыбнулся, Юля встала, но ее остановили: – Напомню, что после занятий у нас с вами прогулка. И последний вопрос. В шкатулке у вас что?

Глава 6
Она ждала этого вопроса, но, как водится, получив его в лоб, растерялась. И что ответить? Правду? Обойдется. Намекнуть, что любопытной Варваре на базаре нос оторвали? Так придется объяснять, кто такая Варвара, что такое базар и почему именно нос, а не другую часть тела. Кстати, почему? Нос меньше всего задействован в процессе получения информации, а отрывать желают именно его, а не уши. Дискриминация какая-то.
Третий устал ждать, вышел из-за стола, направился к ней, намереваясь получить ответ на свой вопрос. Юля попятилась, прижимая к груди драгоценную шкатулку. Высочество заинтригованно вскинул брови, в глазах вспыхнул азартный огонек, кончики ноздрей шевельнулись, как у гончей, почуявшей добычу, и Юля поняла: еще немного и упрямством подпишет себе приговор. Она давно уяснила, тайны – пылкая страсть третьего принца. Какой-то новостной маньяк, а не высочество.
Со вздохом она открыла шкатулку, продемонстрировав господину дознавателю пять некрупных камней на черном бархате.
– Слезы калкалоса? – удивился Харт и тут же высказал догадку: – Хотите усилить с ним ментальную связь? Хм… – потер он подбородок, сверля девушку полным подозрения взглядом, но Юля выдержала и взгляд, и давление. Принц сдался, признав: – Не ожидал, что вы выберете… гм, подобный круг общения.
Юля в какой-то степени его понимала. Птичник наверняка будет в шоке, если узнает.
Но калкалос… Это невообразимая смесь открытости, нахальства и здорового драконьего оптимизма. Сложно объяснить, что она к нему чувствует, но однозначно не против иметь подобного друга.
– Пожалуй, лишь такийцы рискуют с ними общаться, и даже поклоняются. Но у них свои чудовища под боком, им не привыкать.
Отлично, она в теплой компании с пиратами. Птичник умрет от зависти.
– Простите, ваше высочество, вы крайне… гм, осторожно снабжаете меня информацией, приходится искать альтернативные источники.
С крыльями, хвостом и неистощимым запасом ругательств.
– А вы опасный противник, – с одобрением заметил Третий и отпустил ее: – Идите. Встретимся вечером.
Надо понимать, общаться с калкалосом ей разрешили и даже камни одобрили использовать. Знал ли Третий об их истинном назначении? Вряд ли.

В тоже время. Земля
– Вот, смотри, – Кайлес наклонился к самому уху Фильярга, перекрикивая грохотавшую в помещении музыку, – сколько красавиц. Из десяти три пойдут с тобой домой, только деньгами махни. Еще две поупрямятся для вида, но тоже согласятся. Одна обязательно даст по морде, одна шарахнется, испугавшись, ну а три подпустят, устроив тебе испытательный период. И не дай пламя тебе его запороть… Отошьют. Здешние дамочки любят цветы, хорошие рестораны и дорогие подарки. Но если денег немного, сойдет и чувство юмора. Так что, братец, твоя мрачная рожа здесь явно не будет пользоваться успехом.
Четвертый ухватил крошечную рюмку, опрокинул в рот, чувствуя, что еще немного – и мозги вскипят. Тяжелый ритм местной музыки бился внутри, и казалось, что внутренности из последних сил дергаются вместе с ним. Не-е-е, на трезвую голову такое переносить невозможно. И он махнул парню за стойкой – повторить.
Четвертый глядел на размалеванных девиц в столь коротких платьях, что у парочки успел заценить цвет нижнего белья. Некоторые явились в облегающих кожаных трусах и майках. И никто на них особо не пялился. Ну как, спрашивается, после этой выставки женских тел реагировать на слова кузена? Тут не выбирать, а брать любую тепленькой и в постель.
– Цветы? – спросил он с сомнением, пьяно наваливаясь грудью на стойку. В голове шумело, мир перед глазами качался, пронизанный световыми лучами местных эффектов, и он уже жалел, что поддался на уговоры брата сходить «в поле» на тренировку.
– Конфеты, мягкие игрушки, – послушно принялся перечислять кузен, но тут же осекся и закончил мрачно: – Только с Юлей тебе это не поможет. Ты там так напортачил, что можно не начинать быть милым и пушистым.
Мрачное настроение стало совсем черным. Фильярг злобно зыркнул на парочку девиц, попытавшихся приземлиться рядом за стойку, и девчонок снесло. Одна, правда, успела фыркнуть: «Придурок!»
Четвертый поймал свое отражение в зеркальной стене бара, заставленной бутылками. С сомнением оглядел чуть помятую физиономию – нет, ничего нового или необычного там не появилось. Так почему у него неприятное чувство, что его оставили за бортом? Вон Кайлесу стоит улыбнуться, как к нему девиц буквально притягивает. Фильярг стиснул зубы, подавил идиотскую зависть.
Быть милым и все время улыбаться? Проще сдохнуть.
– И что тогда? – спросил Фильярг, вливая в себя очередную порцию местного алкоголя – забористой штучки под названием «водка».
– Есть один способ, – Кайлес покровительственно похлопал его по плечу, поймал убийственный взгляд брата, отдернул руку, – называется ревность. Если ты ей небезразличен, сработает. Мы все собственники. Отдавать никому не хочется.
– Ревность, – повторил Фильярг. Способ ему не нравился, но улыбаться как идиот или дарить игрушки было еще хуже. Он купил ей новую одежду, дал новые комнаты, предоставил охрану. Цветы? Зимой это непросто, но можно распорядиться, чтобы слуги ставили в комнатах букеты из зимнего сада. Украшения? Сладости? И… ревность? Он испробует все.
С отвращением Фильярг оглядел дергающихся девиц. И Кайлес неправ. Вон та брюнетка смело встретила его взгляд, поправила волосы, облизнула губы. Явно не прочь уйти сегодня с ним. Только он уже занят. И домой уйдет с… Кайлесом.
– Пошли, я насмотрелся, – дернул Фильярг кузена, отвлекая от переглядываний с парочкой блондинок.
Тот обреченно вздохнул, но спорить не стал.
Чем бы там ни занимался Четвертый, Юля тоже времени зря не теряла. До обеда повторяла алфавит, практиковалась в чтении. Получалось уже неплохо, и можно было приступать к письму.
Совенок приполз в комнаты потный, еле переставляющий ноги, и она кинулась разогревать уставшее тело под горячей водой, массировать растянутые связки.
– Сдал, – счастливо поведал утомленный деть, и Юля обняла его, скрывая набежавшие слезы. Душу затопило облегчение. Пусть это первое испытание из многих, они обязательно преодолеют их все.
Потом был обед с наставниками. Альгара сдержанно похвалили, сказав, что он показал средний результат, но потенциал, несомненно, есть. Юле этого было достаточно. Не худший – и ладно, а лучшим Аль успеет стать, дайте только время.
На занятия Совенка забрал Ульгард – их ждала математика, а Юлю поманил за собой в кабинет Ирлан. Мужчина сел за стол, отложил в сторону трость. Начинать разговор он не спешил, Юля тоже не рвалась в бой. Под оценивающим взглядом местной легенды, победителя в каких-то там войнах, хотелось встать по стойке смирно и отдать честь, но вступать в местную армию… Нет, спасибо, ей птичника достаточно.
– Занятно, – пришел к каким-то выводам мужчина. Сплел пальцы. Опустил на них подбородок. Прикрыв глаза, стал напоминать задумавшегося калкалоса – такой же опасный, сильный и так же легко – на один зуб – могущий сожрать крошку ассару.
– Огонь любит сильных, – выдал он, когда у Юли успела заболеть напряженно выпрямленная спина, – но наказывает своевольных. Я наблюдал за вами, госпожа ассара, удивительно, но в вас ощущается дух воина. Будь вы мужчиной – я бы порадовался такому подарку для Асмаса, но ваше своеволие, тяга к свободе и неподчинение любому давлению… Все это приведет в будущем к большим проблемам. Вы явно не удовлетворитесь ролью, которую вам готов предоставить мой мир, госпожа ассара. И погубите не только себя, но и Шестого.
Юля стиснула зубы. Одна мысль, что она может стать погибелью Совенка, рождала внутри дикое желание рвать и метать. Она готова была убить любого, кто посмеет угрожать Алю, но что, если угроза – она сама? Нет, никогда. И тот, кто смеет подталкивать к подобным мыслям, – враг. А что надо делать с врагами? Цивилизованная часть сознания слабо пролепетала, что убивать – не ее метод, в отместку ее обострившийся материнский инстинкт заявил, что капли крови будут обалденно смотреться на бежевой стене кабинета.
Юля подняла глаза на Ирлана. От понимающей насмешки во взгляде мужчины бросило в жар – ее читали как открытую книгу. Она стиснула кулаки, комкая ткань платья.
– Можете думать как угодно, – процедила девушка, – никто не в силах предсказать будущее. И вы правы – я буду сражаться. За себя, за Альгара. Хотите помешать? Или превратить в послушную куклу? В таком случае, боюсь, мы не сработаемся.
Юля встала, намереваясь уйти. На одном солдафоне мир не сошелся. Она найдет себе других учителей.
– Сидеть, – рявкнул он так, что дзинькнули стекла.
Юля осталась стоять.
– Глупая девчонка, – проворчал мужчина, прихрамывая, вышел из-за стола. Остановился напротив, и некоторое время они сражались взглядами. Ирлан первым отвел глаза, и вовремя – у Юли уже свело шею смотреть на него снизу вверх.
– Ты не понимаешь, насколько все серьезно.
– Серьезно – для вас, у меня свои критерии, – парировала она.
– Вот этот твой подход, – нахмурился мужчина, потер подбородок, – меня беспокоит больше всего. Жыргхвова задница, что там у тебя в голове творится!
Задница у Юли творилась не в голове, а в жизни, но спорить она не стала, вместо этого спросив:
– У нас с вами одна цель – сделать из Альгара Столпа. И так ли важно, каким образом мы ее достигнем?
Ирлан взорвался.
– Смеешь мне указывать, малявка? – проорал наставник, нависая над ней.
Нет, он однозначно похож на калкалоса. И какое искреннее удивление от спора с женщиной. Точно никогда сковородкой по голове не получал.
Юля вздохнула. Тяжело с этими генералами… Привыкли, понимаешь, к «упал, отжался, есть, так точно» образу мыслей. С мальчишкой это сработает – дисциплина нужна. Но она взрослая тетя, которая подчиняется тогда, когда видит в этом логику. Одно приятно – «генерал» с ней честен. И вот эта честность подкупает…
– Давайте договоримся, – качнулась девушка с пятки на носок. Кровожадность прошла, осталась усталость. – «Госпожа ассара» и никаких «малявок», «крошек» и прочая. Я буду уважать ваши решения, вы – отвечать на мои вопросы и не орать, если стану делать не так, как вам хочется. У нас это называется – конструктивный диалог. И постарайтесь разглядеть во мне человека, а не просто сумасшедшую бабу из другого мира.
Мужчина хмыкнул, отступил, оглядывая ее с новым выражением в глазах. Юле на мгновение показалось, что в них мелькнуло уважение…
– Бабу, – повторил он, тряхнул головой и вдруг открыто улыбнулся. – А вы умеете удивлять, госпожа ассара. Мне доставит огромное удовольствие учить вас. Держите ваше расписание.
Опешившей от столь резкой смены курса партии Юлии вручили плотно исписанный лист.
– Посмотрим, как вы справитесь с нагрузкой. Если я правильно понял – вы желаете получить такое же образование, как и Шестой?
Юля ошалело моргнула. «Генерал» одним предложением попал точно в цель. Нет, не зря она его позвала в наставники.
– Да, все верно. Я не вижу другого способа ему помочь.
– Я пришел к тем же выводам, – согласно кивнул Ирлан, – но обучение Столпов не для неженок. Мы, конечно, постараемся минимизировать риск, но он все же останется.
Юля прикрыла глаза, уже представляя, как взбесится Четвертый. Как станет орать на безголовую ассару. Но пусть только попробует помешать…
– Я согласна.

Ирлан не обманул – до ужина у нее не было времени даже вздохнуть. История, география, чтение, письмо. Наставники методично накачивали ее знаниями, и к вечеру Юлина голова напоминала раздутый шар, в котором камушками перекатывалась боль.
После ужина она отдохнула с Совенком – рассказала ему очередную сказку и отправилась на медитацию с единственной мыслью – поспать. Но с отдыхом вышел облом. Наставник Шаккар решил не мелочиться и перешел к следующему этапу.
– Давайте попробуем поработать с переносом.
Перед Юлей поставили стеклянный куб.
– Сконцентрируйтесь. Найдите внутри себя источник силы. Почувствуйте его тепло.
Юля мысленно нырнула в себя. Представила в центре груди теплую мерцающую точку.
– Отлично, а теперь перенесите огонь за стекло.
Легко сказать. От усилий вырвать из себя вредную точку вспотела спина. Футболка прилипла к коже, а источник и не думал покидать пределы тела. Еще и норовил погаснуть, зараза.
– Расслабьтесь, – советовал Шаккар, – не пытайтесь перенести весь источник. Отделите его часть.
С разделением выходило плохо. Точка делиться не желала.
– Не переживайте, – подбодрил наставник, когда она с шипением убрала прилипшие ко лбу волосы, – самые способные ученики тратят месяц на овладение переносом. Ни у кого не выходит с первого раза.
Ну да, а сначала три года медитаций. А она тут с земными тайм-менеджментом и дедлайнами. В духовных практиках такое не работает.
– Можно вопрос? – спросила она, устраивая себе перерыв.
– Конечно, – кивнул наставник. Весь час он просидел не шевелясь на коленях, пока Юля десять раз поменяла позу. Вот это уровень владения телом, позавидовала она.
– Что такое темное пламя? Оно действительно опасно?
Мужчина помолчал, собираясь с мыслями, и следующие полчаса Юля слушала подробную, без купюр, лекцию о магии. Энергия в этом мире существовала одна, зато ее проявлений было множество. Тут и менталистика – покорение чужого разума. И магия стихий – когда магическая энергия брала под контроль энергию ветра, огня, воды или земли. И целительство. И артефакторика. Но магия не любила «чистых» специалистов, и большинство магов работало, сочетая разные виды.
К таким вот гибридам и относился ее дар. Огнем он по сути своей не являлся, а название свое получил из-за скорости распространения и способности пожирать все на своем пути. Эдакая кислота, как из пасти Чужого, когда одна капля прожигала несколько перекрытий.
– Но камень, – возразила Юля.
– Тоже уничтожается, но медленнее. В некоторых народах ваш дар называют даром смерти из-за его убийственной силы. Многие верят, что темная энергия черпается напрямую из мира мертвых.
Юля вспомнила жуткое иррациональное ощущение черного пламени на коже… Это была еще одна причина стать отличницей и зубами грызть местный гранит науки. Если она не хочет превратиться в чудовище…
– Вашей охране повезло – выплеск пошел во все стороны. Ударь вы прицельно… – Шаккар покачал головой, явно намекая, что в гостиной остались бы голые стены и трупы. Хотя нет, трупов тоже не осталось бы. Пламя стоило назвать прожорливым, а не темным.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71069245?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.