Прекрасная Россия Будущего
Прекрасная Россия Будущего
Эдуард Немировский
Книга «Прекрасная Россия в будущем» является художественным произведением и представляет собой умозрительное видение будущего России. Изображения, описания и сценарии, представленные в книге, являются исключительно воображаемыми и не являются предсказаниями или гарантиями реальных событий или разработок.
Эдуард Немировский
Прекрасная Россия Будущего
Прекрасная Россия Будущего
Сатирическая Повесть
Эдуард Немировский
Beautiful Russia of the Future
Copyright © 2024 Edward Nemirovsky
All rights reserved.
Author: Edward Nemirovsky
Contact Data: edwardnevsky@gmail.com
Address: 519 Borden Avenue, Long Island City, New York 11101, United States.
ISBN: 9783988653062
Disclaimer:
The book "Beautiful Russia in the Future" is a work of fiction and presents a speculative vision of Russia's future. The depictions, descriptions, and scenarios portrayed in the book are purely imaginative and do not constitute predictions or guarantees of actual events or developments.
Прекрасная Россия Будущего
Сатирическая повесть
Недавно я прочитал «Сны Веры Павловны» из романа «Что делать?» Н. Г. Чернышевского.
И вот мне тоже приснился сон…
1
Я таскаю за седые усы Никиту Минина, знаменитого российского кинорежиссёра. Таскаю его, треплю из стороны в сторону и удивляюсь своей жестокости. Наконец я бросаю его на дороге, а там уже валяется другой знаменитый российский кинорежиссёр – Владимир Бойко. И хриплым голосом он что-то кричит и ругает всех прохожих. Когда-то я восхищался его фильмами, но теперь мне почему-то очень захотелось и его потрепать за седые усы.
Потом я иду по улицам города, напоминающего Москву, и везде, куда ни брошу взгляд, вижу церкви и людей, которые постоянно крестятся и молча проходят мимо меня. В основном это женщины с детьми. А их головы укутаны платками. Они идут с серьёзными лицами, но все почему-то в разные стороны.
– А где же ваши мужики? – спрашиваю я одну молодую женщину.
– А их нет, – говорит она.
– От кого же столько деток у вас?
– А мы крестимся и рожаем, – отвечает она.
– Вот те на! – удивляюсь я. – Так это и есть Новая Россия, Прекрасная Россия Будущего?
– Ещё нет, – говорит она. – Вот нарожаем от Святого Духа, тогда и посмотрим.
– А что мужики ваши? Они неспособные к этому?
– А мы не хотим от них детей. Мы не хотим больше рожать ордынских варваров.
«Я понял: они хотят изменить российский генофонд», – подумал я и обратил внимание на мужика с толстым задом и бакенбардами, который просил милостыню. Он стоял на ступеньках у самого входа в маленькую церквушку. Прихожанки давали ему деньги, а иногда и еду. Но к моему удивлению, каждая из них с видимым удовольствием пинала его по толстой жопе. И ни одна из прихожанок не заходила в церквушку, не пнув его разок и не перекрестившись.
Из любопытства я решил зайти в эту церквушку. Проходя мимо мужика, взглянул на него и тут же ужаснулся. Я узнал его. В прошлом это был популярный ведущий телевизионных программ Владимир Голубь. Он весь заплыл жиром, и от него воняло за версту. Мне его стало даже жалко.
Я зашёл в открытую дверь церкви. Молодой проповедник что-то читал с увлечением, а все слушали его с невероятным упоением.
Его проповедь была очень странная. И вот что он говорил: «Наш великий наставник Александр Серебровский завещал нам своё учение. И вы все должны знать его. Совокупность всех генов данного вида назвал он генофондом, чтобы подчеркнуть мысль о том, что в лице генофонда мы имеем такое же национальное богатство, как и в лице запасов нефти, запасов золота, угля, скрытых в наших недрах.
Мы стоим у края необъятного моря. Тысячи различных или вредных веществ-генов растворены в этом море. И море это волнуется. Неслышными взрывами ежеминутно взрываются в нём мутации, даря нам новые ценности или отравляя это море новыми ядами. Медленно расползаются диффузионными процессами эти гены, захватывая всё новые и новые зоны. Сложными потоками переливаются, смешиваясь и крутясь, разноцветные струи, рождая новые комбинации генов, часто ещё неведомые человеку, которые мы, не улавливая, теряем… Имя этому морю – генофонд» [1].
Я вышел на улицу и решил прогуляться по этому странному городу, понимая, что нахожусь в другом времени – где-то в будущем. Немного мне было страшновато, но любопытство влекло дальше.
2
Столько одноэтажных домов я никогда не видел в Москве. Другая странность, удивившая меня, – это юный возраст людей, кружащих по улицам. «Куда они идут? – думал я. – Чем они занимаются? И где старшее поколение?» Всё это возбуждало моё любопытство, и я шёл дальше по улицам, с интересом разглядывая лица прохожих и вывески на домах.
Мой взгляд остановился на здании, напоминающем средневековый собор. Оно было построено из светло-голубого, скорее, небесного цвета стекла, по виду – фирмы «Мурано Глас». Я вспомнил, что это самое качественное и дорогое стекло. Естественно, я подошёл к этому необычному зданию и у входа прочитал надпись: «Театр Миши Ефремова».
Я помнил этого замечательного актёра и отважного человека. Помнил, как его спровоцировали на вождение машины, когда он был в нетрезвом состоянии: пытались его погубить. Кремлёвский гитлерёнок Пу пожелал этого. Но вот, я вижу, Миша Ефремов всё-таки выжил. И я с удовольствием купил в кассе театра билет на его спектакль.
До начала оставалось время, и я зашёл в кофейню на другой стороне улицы. Внутри кофейня выглядела в восточном стиле. Персидские ковры на стенах и узбекские чайники на столах. Чай, который разливали, почему-то был белого цвета. Но самое странное, что все посетители были мужчины почтенного возраста и пьяные в доску.
Я подсел к одному старику и спросил его, почему чай белый. Он криво улыбнулся и сказал:
– Это не чай хренов, а водка. Хочешь, тебе налью?
– Нет, во сне не пью, да и вообще предпочитаю коньяк, – ответил я. – А почему водка в чайниках?
– Ты слепой? Написано: «Кофейня», – сказал он.
– Так пусть напишут «Водочная», – предложил я.
– Нельзя! Запрещено водкой торговать. С тех пор как президент Емеля пропил Россию, прошло много лет, и Общественное собрание, помня об этом, ввело запрет на водку пожизненно.
– А что за Общественное собрание? – спросил я. – Кто ваш президент?
– Нет президента. Бабы собираются и решают, как им дальше жить.
– А мужики только чай пьют? – спросил я.
– Мужиков отовсюду гонят. Бабы, суки, не дают им.
Несколько новых посетителей ввалилось в кофейню. Все с пропитыми рожами, но один из них интеллигентного вида.
– Сейчас будет нам проповедь читать. Этот, – мой собеседник кивнул в сторону интеллигента, – называет себя Марком, как евангелист, апостол Марк. Его отовсюду гонят, вот и приходит к нам, к алкашам. Прежде он был либерал, известный правозащитник, сидел несколько лет за то, что боролся с кремлёвскими ворами. А теперь он на хрен никому не нужен.
– А что же такие либералы, как он, не смогли построить Прекрасную Россию Будущего? – спросил я.
– Из кого строить, из этого говна? – он обвёл взглядом посетителей. – Ни хрена у них не вышло. Бабы правы: надо менять генофонд.
Между тем интеллигентного вида посетитель по имени Марк стоял и внимательно рассматривал присутствующих.
– Сейчас зарядит какую-нибудь новую философию. Бабы не дают ему, вот он и ходит сюда, – ухмылялся мой собеседник.
Посетители кофейни пили водку из узбекских пиал для чая и оживлённо о чём-то спорили. Их багровые алкогольные физиономии были цвета солнца, которое проглядывало за окнами между домами. И был виден кусочек горизонта, куда солнце медленно спускалось, освещая этот странный город.
Интеллигентного вида мужик по имени Марк какое-то время стоял и прислушивался к галдежу в кофейне. А потом вдруг обратился ко всем с таким неожиданным вопросом:
– А вы знаете, господа, что такое настоящая любовь?
По аудитории алкоголиков пронёсся негромкий гул смешков и хихиканья.
– Сейчас начнёт! – сказал мой собеседник. – Страдает без бабской ласки.
– Вы все сейчас пьяны от алкоголя, – продолжал Марк. – Но ведь можно опьянеть и от волнующих кровь ножек женщины, от чудесных форм её груди. Можно опьянеть и от её походки. Или можно опьянеть от женщины, даже не зная отчего. Вроде бы так хочет сам Бог.
Волна хохота освежила спёртый воздух.
– Это, вероятно, секс? То, чего тебе не хватает, – вылетела реплика из благодарной аудитории.
– Нет, господа. И даже это не есть истинная любовь. – Марк сделал многозначительную паузу и торжественно произнёс: – Настоящая любовь – это когда две больные души встретились и спасают друг друга.
Все переглянулись разочарованно. Видимо, они ожидали чего-то большего.
Марк продолжал:
– Душа человека долго страдает от непонимания и одиночества, начинает болеть и ищет себе подобную душу. Я говорю вам, друзья мои: обычная любовь способна всего лишь сохранять наше стадо человеческое, она не вечна. Настоящая же любовь сохраняет жизнь души нашей, делает её вечной или же умирает вместе с ней, как умерла любовь Отелло вместе с его душой. Но всё, что я говорю о любви, обращаясь сегодня к вашему высокому собранию, господа алкоголики, лишь мелочь в сравнении с тем, как прекрасно об этом сказал Александр Сергеевич Пушкин.
И Марк, закрыв глаза, начал декламировать:
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино – печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
<…>
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть – на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной [2].
Закончив читать стихи, Марк открыл глаза и увидел, что кофейня опустела, – остались только я и мой собеседник. Марк вышел из кофейни. Я посмотрел в окно, и мне показалось, что солнце, спускаясь к горизонту, улыбалось, может быть, мне, а может быть, и Марку.
Я собирался попрощаться со стариком, но тот заснул прямо за столом. Я не стал будить и направился в театр.
3
Пришёл я как раз к началу спектакля. Театральный зал был небольшой, да и зрителей собралось немного. Как только я сел в свободное кресло, свет погас и началось представление.
Спектакль назывался «Прекрасная Россия Будущего». Ничего кошмарнее этого спектакля я в своей жизни не видел! А увидел я будущее человечества, куда я попал, сам не знаю как. Театральная сцена, зал, публика – всё исчезло в одно мгновение, и я оказался один в странном городе.
Я не понимал, каким режиссёрским приёмом Миша Ефремов смог забросить меня туда, в другую реальность. Театрально-режиссёрская техника, видимо, была на грани фантастики! Я из зрителя стал живым участником событий.
И это было ужасно! Я попал в город, где все дома одноэтажные. Город кишел людьми. Кто на крышах, кто на стенах домов, кто в оконных проёмах – везде, где только можно. Ходили по улицам или просто висели в воздухе.
Город был разделён на две части огромной трещиной в земле. Впечатление, что у неё не было дна, а из этой трещины исходило ужасное зловоние. Частые извержения выбрасывали на поверхность всякие нечистоты, грязь, гниль, разложившиеся трупы или что-то в расплавленном состоянии, похожее на гнойное образование.
Позже мне рассказали, что прежде это был один из самых красивых городов России, построенный на семи холмах в шестнадцатом веке. Золотые купола церквей отражали лучи солнца и своим блеском освещали весь город, а реки текли посреди густых зелёных парков, создавая образ рая. Но теперь его называют Город Большой Задницы, ибо он выглядит в точности как голая задница, где нет растительности, и город разделён на две половинки с вонючей трещиной между ними, извергающей нечистоты.
Я сразу же понял, что прежде на этом месте стоял город Москва.
Я начал заговаривать с прохожими и удивился, что они отвечали на разных языках. Я узнал, что на одной половине Города Большой Задницы живут люди побогаче, на другой – победнее. Это, впрочем, меня интересовало меньше всего. А вот как эти люди выглядели! Совершенно не передать словами! Представьте себе: вы разговариваете с человеком, а у него вместо туловища и головы один гигантский глаз. Когда он моргает, не знаешь, куда деться. Влажный, огромный, с длинными ресницами. Хочешь спрятаться от него – и некуда. Он везде тебя обнаружит. А по краям глаза, как ненужные отростки, болтаются остальные части тела. Их сразу и не заметишь. Или встретил мощное атлетическое тело, прямо, можно сказать, с конкурса мужской красоты. А вместо головы у него бородавка. И странно, что повсюду человеческие уши ходят парами, в обнимку. Но самое неприятное – когда встречаешь огромные половые органы. Мужские, женские – неважно. Они везде. Я понял, что все ненужные части тела у этих людей атрофированы за ненадобностью, а гипертрофированы только те, которые более всего необходимы им для жизни. Видеть все эти человеческие обломки было для меня совершенно невыносимо.
Я зашёл в кафе спросить, где здесь гостиница. А там две задницы, густо обросшие волосами, пили пиво. У одной проглядывались маленькие уши, а другая курила трубку. Ну как морской капитан. Они приветливо улыбнулись мне и сказали: «Зайдите в Дом учёных на другой стороне улицы. Вас там обязательно примут».
Я направился туда и быстро нашёл этот дом. Он был без дверей, и я вошёл внутрь. За столом сидел, видимо, их главный научный сотрудник и что-то писал. У него была огромная голова, и невероятных размеров половой член выглядывал из-под стола, за которым он писал. Это всё, что у него можно было обнаружить. Остальные учёные ползали по стенам, как мураши. У них тоже были огромные головы и миниатюрные муравьиные попки. Выслушав меня, их главный учёный сказал: «Вас сейчас проводят, куда вам надо». И опять окунулся в работу. Его секретарша, а это была милая молодая попочка, предложила мне пройти с ней.
Мы вышли в какой-то красивый сад. Там росли фруктовые деревья, в изобилии усыпанные спелыми плодами. До этого момента я ещё не видел растительности в этом городе. Красивые попугайчики прыгали с ветки на ветку и болтали между собой. В основном они задавали друг другу один и тот же вопрос: «А ты меня любишь? А ты меня любишь?» Потом перепрыгивали на другое дерево, менялись местами – и опять то же самое: «А ты меня любишь?»
Вскоре мы с молодой секретаршей вышли из сада и очутились на пустыре, где уже не было городских строений. Впереди на фоне светлого неба я увидел беседку на вершине холма.
«Вам туда. Это место для туристов», – сказала молодая попочка и очаровательно улыбнулась.
Дойдя до холма, я послушно стал подниматься к беседке, уже один. Часто оборачиваясь, я смотрел вниз с высоты и видел, как этот странный город погружался в темноту и кое-где уже светились огни. Это вызывало у меня чувство страха и одиночества. Я решил больше не смотреть вниз, идти вперёд, всё выше и выше.
Когда я поднялся на вершину, где находилась беседка, перед собой я увидел бесконечное пространство. Подобного я и представить себе не мог! Океан пустоты! Нет ни горных ландшафтов, ни равнин, ни лесных массивов, ни рек. Нет ни звёзд, ни солнца, уходящего за горизонт, ни луны. Нет облаков, неба и земли. Нет ничего, кроме бесконечности. Я вспомнил начальные строки Ветхого Завета: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». В беседке находились какие-то люди, наверное туристы. Они внимательно разглядывали этот библейский океан пустоты. Видно было, что они все под большим впечатлением.
Эти люди выглядели так, как будто они прибыли сюда не только из разных стран, но и из разных эпох.
Я обратил внимание на красивые античные лица. «Скорее всего, они из Греции», – решил я. На мужчине был прямоугольный кусок шерстяной ткани, закреплённый на плечах двумя застёжками и на поясе ремнём. Женщина была завёрнута в хитон. У другой женщины длинная вуаль покрывала голову, в волосах – драгоценности. А византийский костюм у её спутника отличался особой роскошью. Ещё один носил узкие мужские брюки, украшенные золотым шитьём. «Средневековая Франция», – подумал я. Другой красавец, со светлой бородой, с пышными рукавами, в камзоле, – скорее всего, тоже француз. А вот совсем другой стиль одежды, другие манеры и поведение: у мужчин вечерние пиджаки и полосатые брюки. Во Франции такие пиджаки называли смокингом. Скорее всего, это туристы из 1920-х годов. Также я заметил несколько молодых людей, одетых в стиле 2000-х годов.
Это не был маскарад. Эти люди действительно прибыли сюда из разных стран и из разных эпох. Но зачем? Впрочем, видимо, затем же, что и я. Я стал прислушиваться к их разговорам.
В это время в беседку вошёл пожилой мужчина интеллигентного вида, одетый просто: в джинсы и куртку.
– Джеймс Уотсон, – представился он. – Я профессор биологии и руковожу научным институтом Колд-Спринг-Харбор в Нью-Йорке. Я буду вашим гидом сегодня, дамы и господа.
Очень живой, подвижный по натуре человек, он сразу привлёк к себе внимание. И он обратился ко всем гостям:
– Посмотрите сюда, пожалуйста.
Профессор указал на необъятный простор, открывающийся взору с высоты холма, где находилась беседка. У каждого из присутствующих дух захватывало от этой бесконечности и кружилась голова. Трудно было оторвать взор от величественного вида.
– Вот вы видите, – продолжал он, – перед вами вечность! Впереди этот бесконечный океан превращается в то, что мы сами создаём своим воображением, мыслями, действиями и поступками. Позади этого бесконечного пространства лежат эпохи, откуда мы прибыли сюда. Здесь мы встречаемся с будущим!
Молодой человек, по внешнему виду гость из 2000-х, спросил:
– Скажите, профессор, то, что мы видели в этом ужасном городе, который расположен там внизу, эти странные существа – почему это произошло с ними? Неужели это наше будущее?
– Вы где учитесь? – спросил Джеймс Уотсон.
– Я студент-биолог.
– Похвально! – воскликнул профессор. – Здесь присутствуют гости из разных эпох, и их представления о науке не соответствуют вашему уровню знаний. Я постараюсь объяснить проще, чтобы понятно было всем.
Когда-то этот город, который расположен у подножия холма, был одним из крупнейших городов Европы и являлся столицей империи. Сегодня же вы можете наблюдать в нём результат вырождения человеческой цивилизации. Генетический код этого народа разрушен вследствие его многовековой истории, ненависти и насилия. Диктаторские режимы, раболепие и зомбированное сознание этих людей постепенно привели к повреждению их ДНК. Природа естественного отбора иногда совершает подобные негативные изменения в генетике целого народа.
Красавец-француз со светлой бородой спросил:
– A что такое ДНК, профессор?
– Это одна из важнейших для живых существ молекула, в которой содержится вся генетическая информация о них, – начал объяснять Уотсон. – Посредством ДНК информация передаётся от одного поколения другому, но как именно, раньше никто не понимал. И благодаря моему открытию «двойной спирали» мне удалось создать программу по расшифровке полной последовательности человеческой ДНК.
– Скажите, профессор, – спросил студент, – естественный отбор, насколько я знаю, заботится о выживании сильнейших. Из вашего же рассказа напрашивается противоположный вывод: цивилизация, которая когда-то была империей, вырождается.
– Отвечая на ваш вопрос, мне придётся наделить определённым разумом этот процесс. Ибо, как вы видите, естественный отбор заботится не только о выживании сильнейших, но и о выживании разумных цивилизаций. Понимаете, дамы и господа? Генетика не только объясняет, почему мы похожи или не похожи на своих родителей, – она помогает «узнать в лицо» древних врагов человечества. Например, ущербные гены, из-за которых возникают всякого рода нарушения в структуре ДНК. К примеру, то, что вы видели в этом городе, – это результат скопления генов агрессивности и ненависти в народе, изолированном от других культурных цивилизаций. Как результат – коллективное безумие и зомбирование целой нации. В дальнейшем – наследование ущербных генов и даже возникновение несуразных пропорций человеческого тела.
Я занимаюсь моделированием структуры ДНК. Я посвятил этому свою жизнь. Благодаря нашим исследованиям нам удалось приоткрыть некоторые тайны бытия. Теперь мы изучаем язык, посредством которого Бог создал жизнь. Скоро вмешательство учёных в генетическую модификацию эмбриона человека в медицинских целях – чтобы избавить его от будущих болезней – станет общепринятой практикой.
– Господин Уотсон, – обратилась к нему девушка, стоявшая в обнимку с высоким парнем, одетым в стиле 2000-х, – вероятно ли вмешательство учёных в ДНК человека, чтобы сделать его внешне более привлекательным, талантливым, успешным в карьере, да и вообще сделать его счастливее?
– Я полагаю, что пока это утопия, – сказал Уотсон.
– Но почему же? – спросил высокий молодой человек.
– Понимаете, люди должны изменить свои эстетические и жизненные ценности. И только после этого редактирование человеческого генома на уровне эмбриона с целью сделать людей счастливее будет иметь смысл. Быть богатым, талантливым, красивым, знаменитым – это не те ценности, которые должны определять человеческое счастье.
– Но что же это – счастье человека? – спросила удивлённо француженка в длинной вуали, с драгоценными украшениями в волосах и очень красивыми чертами лица.
– Я думаю, это способность любить, – задумчиво ответил профессор. – Я могу не быть религиозным человеком, но это не мешает мне находить много истинного в Священном Писании. Например, в Первом послании к Коринфянам Павел пишет: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто». Я считаю, что апостол Павел очень верно выразил суть гуманизма, ценностей, которые должны лежать в основе счастья человека.
Я уверен, что способность любить закодирована в нашей ДНК. Любовь – тот импульс, который нас заставляет заботиться друг о друге. Вот что позволило нам выжить и добиться процветания на этой планете. Я считаю, что именно этот импульс защитит нас в будущем, когда мы отправимся в путь по территории неизвестной генетики человека. Любовь – это величайший дар человечеству от наших генов. Когда-нибудь наука позволит усилить именно эти гены, чтобы победить ненависть и насилие, которые разрушают целые цивилизации [3].
Результат такого разрушения вы сегодня могли наблюдать в городе, который когда-то был одним из самых красивых и цивилизованных городов Европы. – Джеймс Уотсон сделал короткую паузу. – Теперь я должен покинуть вас, дамы и господа. Мне пора. Буду рад, если чем-то был полезен вам.
Гости бурно зааплодировали. Хотя не многие осознавали значение его открытий, все были под большим впечатлением от встречи с великим учёным. Профессор откланялся и удалился.
Я подошёл ближе к краю беседки и стал всматриваться в бесконечное пространство. Я чувствовал одиночество от этой бездны. «Какими бы люди ни были, я всё-таки принадлежу им», – подумал я и направился вниз, в город, который уже погружался во тьму. Но редкие огоньки обнадёживали меня, пока я спускался с холма…
Бурные овации и яркий свет неожиданно вернули меня в театральный зал, в моё кресло и в моё время. Спектакль закончился. Публика не умолкала, аплодируя очень долго. Я тоже находился под большим впечатлением и молча сидел в кресле. Спектакль был великолепен!
4
Я вышел из театра. Наступил уже вечер. Хотя солнце ещё заливало ярким светом дома, деревья и улицы. Было очень душно. Я захотел пить и увидел на противоположной стороне дороги очередь к бочке с пивом. Это было великолепно! Всего несколько лет прошло, как развалилось Российское государство. Жители столицы в поиске, как построить новую «Прекрасную Россию». А пивом уже торгуют везде: и в ларьках, и из бочек прямо на улице, как и в годы советской власти.
Я перешёл на другую сторону улицы и встал в очередь за пивом. Жёлтая пивная бочка была исписана какими-то странными словами и изречениями. Я стал их читать. «Пиво есть? – Пиво привезут к вечеру». Так это из «Мастера и Маргариты», вспомнил я. А вот ещё надпись: «Жить, как говорится, хорошо!» И рядом: «А хорошо жить – ещё лучше!» А это эпизод из фильма «Кавказская пленница». А вот следующая надпись: «Первое, что мы, россияне, уничтожили – это художественный фильм, шедевр Рязанова „Ирония судьбы“. А затем уничтожили и Россию». «Да! Это действительно так», – согласился я и стал всматриваться в лицо продавца пива. Он был в тёмных очках, с седой бородой, но я его узнал. Известный российский кинорежиссёр Карен Шахян. Он продавал пиво на углу перекрёстка. К этому времени я уже перестал чему-либо удивляться. В прошлом он был ярый пропагандист российского фашизма. Видимо, ему удалось избежать наказания.
– Здравствуйте, Карен, – сказал я фамильярно.
– Здравствуйте, – ответил он удивлённо.
– Я вас помню, но вы меня не знаете, – сказал я.
– Очень жаль! – ответил он.
– О чём вы сожалеете? – удивился я.
– О том, что вы меня помните.
– Но я также помню и вашу творческую биографию, Карен, – ваши фильмы.
– Мы жили в мерзости духовной, теперь живём в мерзости физической. Вот и вся моя биография, – сказал он.
Разубеждать я его не стал, ибо он был прав, и я сам думал так же. Его творческие успехи не могут окупить то варварство, в котором он принял участие. Грехи образованной прослойки российского общества, бывших знаменитостей, артистов и режиссёров, популярных журналистов и писателей, – всех тех, кто предал человеческие ценности на глазах у всего мира, дошли до самого Бога. Но мне было интересно: а что происходит с ними, с творческой интеллигенцией, – со всеми теми, кто поддерживал российское мракобесие и избежал суда? Где они теперь? И этот вопрос я задал ему, пока он наливал мне пиво.
– Они все здесь, – ответил Шахян. – Здесь недалеко, в этом же районе, есть городок. Никита Минин построил в нём цирк и назвал его «Чипито». В этом цирке многие из тех, о ком вы спросили, теперь и работают. Так же назвали и городок, где все они теперь проживают. Избежать наказания им удалось, поскольку они не выезжают никуда за пределы этого города. А здесь, в новом обществе, они на хрен никому не нужны. Молодёжь! Новое поколение…
– А что означает «Чипито»? – спросил я. – Чипирование или цирк шапито?
– И то и другое, – ответил Шахян. – Это Никита развлекается. Он и директор этого цирка. Сходите туда, будет интересно. Видите длинный подземный переход? Вот через него вы и попадёте прямо туда.
– Спасибо! Удачной торговли! – пожелал я ему, допил своё пиво и направился в городок под названием Чипито.
Пиво у Карена было свежее, прохладное. Хорошее пиво! Да и кинофильмы он снимал хорошие. Жаль, что он заблудился в этом мерзком пространстве.
Когда я спустился в подземный переход, я был поражён количеством нищих и всякого рода уличных мошенников, снующих по тоннелю. И запах! Мерзкий коллективный запах исходил от немытых обитателей этого перехода. Какая-то пьяная женщина с побитым лицом визжала от боли. Её бил по голове огромный старик с седой бородой и в грязной церковной митре. К нему подошли двое прохожих, бросили ему деньги в корзину, и он тут же начал играть на старинной русской шарманке. А пьяная женщина прекратила визжать и, бессмысленно потупив взор, опустила голову, стала смотреть куда-то вниз. Будто она замерла в ожидании следующего прохожего.
Я был удивлён и из любопытства тоже подошёл к ним. Старик опять начал бить женщину по голове.
– Почему ты бьёшь её? – спросил я.
– Господь милостиво дал людям покаяние, и покаянием спасаются все без исключения, – ответил старик.
– Прекрати её бить! – потребовал я угрожающе.
– Что касается исповеди, не откладывайте её, – невозмутимо продолжал старик.
Я бросил деньги в его корзину. Он тут же стал крутить шарманку, довольный, что его проповедь возымела успех. И тут я, уже привыкший ничему не удивляться, был ошарашен. Я узнал старика! Тихон, Святейший Патриарх Московский и всея Руси, в миру – Годунов Владимир. Тогда я всмотрелся и в побитое лицо пьяной женщины и узнал её тоже. Это была Екатерина Распутина, бывший директор департамента Министерства иностранных дел.
«Да! Меня тут ждут сюрприз за сюрпризом!» – И, смирившись с этой мыслью, я пошёл дальше по этому фантастическому подземелью.
Вдруг я услышал знакомое библейское изречение: «…Оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму». Я посмотрел в ту сторону, откуда доносились эти слова, и понял: они обращены ко мне. На корточках сидел мужик в грузинской кепке и, хитро прищурившись, смотрел на меня.
– Кто слепой? – спросил я. – Годунов? Да он восемьдесят лет дурачил самого Бога. Если он и ослеп, то от блеска украденного им золота.
– А хотите поиграть со мной? Пять евро в залог.
Этот мужик предлагал мне игру: надо было угадать, в каком из трёх напёрстков маленький шарик. Игра обычных уличных жуликов.
Но мне этот человек тоже показался знакомым, и я дал ему пять евро для игры. Пока он ловко и быстро переставлял напёрстки, я всматривался в его хитрое лицо и всё-таки узнал и его! Яков Кан. По его прежним рассказам о себе, он совершил алию в Израиль, участвовал в Войне Судного дня и занимал руководящие должности в «русском отделе» МИДа Израиля. На самом деле он был вор и профессиональный жулик, проплаченный Кремлём. На телевидении и радио он в основном участвовал в передачах российской фашистской пропаганды.
– А я узнал тебя, Яша, – сказал я.
– Узнал, не узнал! – раздражённо выпалил Яков Кан. – Где шарик? В каком напёрстке?
– У тебя он в кармане, Яша. И фига у тебя там же. Жулик ты был и есть.
– Давай-давай! Иди отсюда! – разозлился Яков Кан. – Пять евро мои!
– Засунь себе в жопу мои деньги. Там как раз находится и твоя совесть, – сказав ему это, я продолжил свой путь.
В тот момент я подумал, что для Данте Алигьери, который путешествовал по девяти кругам ада, путешествие по этому подземному переходу было бы не менее интересно.
Неподалёку от Кана я увидел усатого музыканта: весь в орденах и одет в военную форму советского офицера. Он, надрываясь, пел хриплым козлиным голосом под собственный гитарный аккомпанемент. Его музыкальное сопровождение раздражало примитивной мелодией, но слова песни привлекли моё внимание:
Мне снился город мой – Москва,
Но без людей и без тебя.
И я иду, молчу, и нету слова у меня
О городе, где нет тебя… [4]
«Хорошие стихи! – подумал я. – А кто этот герой в орденах?»
И я узнал его тоже: Лев Розен. Знаменитый бард, любимец советской публики. Я подошёл к нему, вежливо поздоровался и положил в его корзину десять евро: немного больше денег – назло жулику Кану.
– Мне нравятся ваши стихи, – сказал я Льву Розену, – но лучше бы вы свой талант использовали не как поэт, а как врач – на лечение ваших поклонников. Вы же по профессии были врачом. Могучий и великий советский народ нуждался в вашем лечении, но не поэзией, уважаемый Лев, а лекарствами от шизофрении.
– А ты кто такой, чтобы советы мне давать? – обиделся Розен.
– Я путешествую по десятому кругу ада, – сказал я.
– А что, в девяти уже побывал?
– Мой знакомый Данте Алигьери побывал там, – ответил я.
– А не сказал ли тебе твой знакомый, что надо любить Родину и свой народ? – укоризненно спросил Розен.
– Однажды я стоял рядом с его памятником. Это было давно, в итальянском городе Флоренция, где родились Данте Алигьери и Микеланджело. Я стоял рядом с памятником Данте, смотрел на город и думал: какое было бы счастье жить здесь, а не в том говне, где родился я вопреки моему желанию! Ведь никто не спрашивал моего согласия перед тем, как я появился на свет в застенках вашей любимой Родины – Союза Советских Социалистических Республик. И ещё я думал о том, что надо быть полным идиотом, чтобы не стать Микеланджело или Данте Алигьери, родившись в этом чудном городе, излучающем столько энергии творчества и духовной красоты. А эти слова вашей песни:
Мне снился город мой – Москва,
Но без людей и без тебя.
И я иду, молчу, и нету слова у меня
О городе, где нет тебя… —
это прекрасная надгробная эпитафия вашему городу. Поздравляю! Надо было лечить москвичей, а не развлекать их песнями.
Я немного расстроился после беседы с Розеном и быстрым шагом пошёл дальше, в направлении выхода.
Колоритная женщина в ярком платке, чёрной кожаной куртке и платье в пол выросла передо мной неожиданно, словно из ниоткуда.
Цыганка средних лет будто бы и вовсе просто проходила мимо и вдруг обронила, посмотрев на меня:
– Ой, торопишься, мой господин! Это тебя и губит… Тебя ждут плохие люди. Не ходи к ним. Хочешь, избавлю тебя от них?
– А ты сама-то лучше, чем они? – спросил я.
– Ой, обижаешь! – сказала цыганка. – Я к тебе со всем сердцем. Если дашь немного денег, отворочу порчу от тебя.
– Сколько? – спросил я.
– Дай десятку. Всех твоих врагов разгоню.
– Не надо их гнать, – сказал я и дал ей десять евро. – Я как раз к ним иду в гости: в цирк, на представление.
– Ой! Билетов нет! – предупредила она.
– Чтобы у россиян не было что-нибудь под полой? Не поверю! – возразил я.
– Найди там администратора Фёдора Бородина, – посоветовала она, – дай ему взятку – он сделает тебе билеты.
– Это тот самый Фёдор Бородин? – спросил я. – Бывший депутат Государственной думы и дальний родственник великого писателя Льва Толстого?
– Да! Он самый, – подтвердила цыганка. – Сволочь он! Меня на работу не берёт. А прежде постоянно в друзья к нам лез. Хитрый лис.
– Послушай! – воскликнул я. – Я узнал тебя! Так это ты: Маргарита! Саркисянц!..
– Да… Я Маргарита. А вон мой Мастер, подметает лестницу.
Я узнал и его. Это был Сурик Касоян, возлюбленный Маргариты Саркисянц, которая в прошлом многие годы была главным редактором на российском телевидении. Они оба были журналистами на прикорме у Кремля и всю свою жизнь героически сражались за развал российской цивилизации. Теперь они вместе счастливы и награждены тем, чего заслужили. Только гуляют они не в вишнёвом саду, а в вонючем тоннеле. И слушают они не музыку Шуберта, а шарманку Годунова, патриарха Тихона.
– Грудь у тебя выразительная, Маргарита, как и прежде, – сделал я ей комплимент: всё-таки женщина, хотя и редкая ведьма.
– Да! – сказала довольная Маргарита и открыла её ещё больше. – Она у меня всё ещё красивая! – сказала она с гордостью. – Дай ещё десятку – открою больше.
– Насмотрелся я за свою жизнь, Маргарита. Да и интересы у меня здесь немного другие.
Я вышел из подземного перехода на улицу и с наслаждением вдохнул свежего воздуха. После этого подземного смрада – этого десятого круга ада мне легко дышалось. Да и приглянулся мне городок Чипито. Много зелени и чистота вокруг. «Никита хороший бизнесмен», – подумал я.
Узкая улочка со скромными домами привела меня к месту, где находился цирк. Это была широкая площадь, на которой встречались улицы, ведущие с разных сторон городка. Все строения вокруг были новые, из дешёвых материалов.
Моё внимание привлекло небольшое здание в виде терема из русской сказки. Дверь была приоткрыта, и вход свободный. Человек, сидевший у входа, сказал мне: «Пожалуйста, проходите».
Я вошёл внутрь и увидел на стенах репродукции портретов Льва Николаевича Толстого, написанных разными художниками и, видимо, в разные периоды его жизни. А также много его изречений и статей в рамках, вывешенных бессистемно по всему теремку.
«Видимо, это музей Льва Толстого, но очень необычный», – подумал я.
– А почему ваш музей похож на теремок? – спросил я смотрящего за музеем.
– А это ирония: идея Никиты Минина. Он считает Льва Толстого сказочником, – ответил этот человек.
– Тогда зачем ему строить такой музей рядом со своим цирком? – удивился я.
– Чтобы привлечь больше россиян в Чипито. Молодёжь сейчас ищет новые пути для России, и некоторые из них увлечены идеями Льва Толстого. Никита прежде всего бизнесмен, и хороший бизнесмен! Хотя как человек он, впрочем, дерьмо.
– Ну, это знают все, – сказал я. И спросил: – А вас зовут Марк? Я слушал ваши рассуждения о настоящей любви в кофейне рядом с театром Ефремова.
– Да, я иногда выступаю там с идеями, которые, кроме меня, к сожалению, никому не интересны. Молодёжь идёт своим путём. Большинство из нового поколения ищет решение русской проблемы в генетике. Иногда я думаю: возможно, они и правы. Понимаете, в то время как россияне объявили Льва Толстого врагом нации и предали анафеме, идеи Льва Толстого успешно адаптировали западные цивилизации. Они и построили настоящую демократию благодаря его идеям. Но Лев Толстой обращался именно к русскому народу: он болел душой за русский народ. И всё оказалось бесполезно! Русский народ, да и вся Россия не поняли его.
Я поблагодарил за информацию и стал рассматривать музейные экспонаты. Меня заинтересовали изречения Льва Толстого. Они были в красивых бордовых рамочках и представляли собой отрывки из его произведений.
Я стал их читать.
«…Ужаснее всего не материальное положение, не застой промышленности, не земельное неустройство, не пролетариат, не финансовое расстройство, не грабежи, не бунты, не вообще революция. Ужасно то душевное, умственное расстройство, которое лежит в основе всех этих бедствий» [5].
«Они возводят в добродетель патриотизма всякое присвоение чужого для увеличения могущества своего отечества. Разбойничья работа ни на минуту не прекращается» [6].
«И эти люди – христиане, исповедующие один великий закон любви и самоотвержения, глядя на то, что они сделали, с раскаянием не упадут вдруг на колени перед тем, кто, дав им жизнь, вложил в душу каждого, вместе с страхом смерти, любови к добру и прекрасному, и со слезами радости и счастия не обнимутся, как братья? Нет! Белые тряпки спрятаны – и снова свистят орудия смерти и страданий, снова льётся невинная кровь и слышатся стоны и проклятия» [7].
«Самое ужасное при этом то, что люди эти, отказавшись от разумной человеческой жизни, спустившись почти на ступень животных, вполне довольны собою» [8].
Читая эти мысли Льва Толстого, я был поражён: ничего не меняется! В России всё это происходит вечно!
Я прошёл дальше в глубь терема и продолжил чтение. Вот интересно, что писал Ленин о великом писателе Толстом:
«…истасканный, истеричный хлюпик, называемый русским интеллигентом, который, публично бия себя в грудь, говорит: „я скверный, я гадкий, но я занимаюсь нравственным самоусовершенствованием; я не кушаю больше мяса и питаюсь теперь рисовыми котлетками“.
…юродивая проповедь „непротивления злу“ насилием» [9].
А вот и главная идея Льва Толстого:
«Не только русское, но всякое правительство я считаю сложным, освящённым преданием и обычаем учреждением для совершения посредством насилия безнаказанно самых ужасных преступлений, убийств, ограблений, спаивания, одурения, развращения, эксплуатации народа богатыми и властвующими; и потому полагаю, что все усилия людей, желающих улучшить общественную жизнь, должны быть направлены на освобождение себя от правительств, зло и, главное, ненужность которых становятся в наше время всё более и более очевидными. Достигается, по моему мнению, эта цель одним, только одним единственным средством: внутренним религиозно нравственным совершенствованием отдельных лиц» [10].
5
Я вышел из терема «великого мыслителя и сказочника» Льва Толстого и направился к цирку. Он был построен в стиле шапито: разборная конструкция из мачт и натягиваемого на них брезентового полотна красных и жёлтых цветов. Колпак красного цвета покрывал бо?льшую часть сооружения. Шатёр удерживался с помощью четырёх деревянных столбов. Цирк окружала железная ограда.
У входа я стал читать надписи на табличках: «Директор цирка Никита Минин», «Руководство работами по установке и эксплуатации конструкций осуществляет чипитмейстер Андрей Минин-Покровский», «Администратор цирка Фёдор Бородин» и так далее. Я увидел также афиши с фотографиями артистов и животных, участвующих в представлении. Среди них были цирковые лошади, лев, лиса, волк, кенгуру, мартышка, человекообразная обезьяна и другие животные. Я узнал многих известных в прошлом российских певцов, киноактёров, журналистов. Мелькали знакомые лица депутатов Государственной думы. «Всё смешалось в доме Мининых!» – пришло мне на ум. И животные, и люди как одно целое, как нечто однородное собрались вместе: будто бы они вернулись к началу дарвиновского процесса естественного отбора.
Мне показалось всё это настолько интересным, что я поторопился к кассе, чтобы купить билет. В кассе билетов не было, как и предупреждала цыганка Маргарита, и я решил обратиться к администратору Фёдору Бородину.
Найти его было несложно. Его кабинет находился в одном из вагончиков на улице рядом с цирком. В других вагончиках размещались работники цирка, артисты, дрессированные животные, реквизит. Дело в том, что арена и зрительский зал занимали почти всё место под шатром. Только небольшой уголок, отгороженный портьерами, был отведён буфету, где зрители могли перекусить и выпить кофе или чаю.
Я постучал в дверь вагончика и зашёл, не дожидаясь приглашения, так как с этими людьми у меня почему-то не возникало желания быть деликатным.
Фёдор Бородин, сидевший за столом, бросил на меня вопросительный взгляд.
– Здравствуйте, Фёдор Петрович, – сказал я.
– Здравствуйте, – ответил он удивлённо.
– А меня к вам прислали.
– И кто же? – спросил он.
Я немного замялся и сказал:
– Видимо, судьба. Впрочем, мне нужен только один недорогой билет на галёрку. Но я даю шестьдесят евро в качестве пожертвования вашему цирку.
И я положил деньги на стол. Он молча выписал мне билет, а я не выдержал и выпалил:
– Вы, Фёдор Петрович, очень непохожи на вашего великого предка Льва Николаевича Толстого.
Он бросил на меня смешливый взгляд, в котором читалась какая-то высокомерная ирония или даже презрение. А моя бестактность повлекла меня ещё дальше. Такое поведение моё, видимо, было связано с тем шоком, который я испытал, попав прямо из сказочного теремка Льва Николаевича да к его потомку, дальнему родственнику Фёдору Бородину. Его восковые белёсые глаза напоминали мне глаза немецкого гестаповца, только лицо Бородина было явно монголоидного типа. «Видимо, монгольские гены основательно затесались и в толстовское потомство», – подумал я.
– Не все люди похожи на своих предков, – сказал мне сухо Фёдор Бородин.
– Я имею в виду, у вас взгляд совсем другой, – пояснил я.
– И какой же, позвольте узнать?
– Самоуверенный, насмешливый. Простите, но даже что-то гнилое сквозит в нём, – сказал я ему откровенно, в сердцах.
Именно этим взглядом и уставился на меня Фёдор Бородин сразу же после моих слов.
– Извините за откровенность, – продолжал я, – говорят, взгляд Льва Николаевича был совсем другой, да и глаза его часто были на мокром месте ещё с детства.
– Что вы говорите? – сказал Фёдор Бородин с усмешкой.
А я продолжал:
– Говорят, Лев Николаевич часто плакал, вроде бы без причины, но на самом деле потому, что он предчувствовал: русский народ никогда не поймёт его и не пойдёт тем путём, к которому он призывает. Он предвидел будущее вырождение нации и не мог его предотвратить. И что говорить о русском народе, отвергнувшем Толстого, если даже вы, его потомок по крови, Фёдор Петрович, являетесь чем-то непонятным, каким-то глупым осколком великого гения.
Тут Фёдор Бородин не стал отмалчиваться:
– К вашему сведению, мой великий дальний родственник, писатель Толстой Лев Николаевич, решением суда в Ростовской области от 11 сентября 2009 года был признан экстремистом в ходе одного антиэкстремистского процесса в Таганроге. А 18 марта 2010 года Лев Толстой был признан в России по суду экстремистом еще раз – в Кировском суде Екатеринбурга [11]. Также его признали экстремистом и в нашей Государственной думе, и в моей партии единомышленников. И я себя его наследником не считаю!
Я был ошарашен таким мракобесием дальнего родственника Льва Николаевича.
– Ваша партия «Единая Россия» и все ваши судебные учреждения уже давно на свалке истории, и мусор этот давно убрали с глаз долой, – сказал я с возмущением.
– У вас всё? – спросил Фёдор Бородин зло, с раздражением.
– Да, благодарю вас за билет, – сказав это, я быстро вышел из вагончика и отправился осматривать территорию цирка.
Артисты и дрессированные животные заходили в цирк с улицы по одному центральному помосту. Поэтому и смотреть-то было нечего. Везде канаты, перекладины, какие-то конструкции, контейнеры с бутафорией: скульптуры, мебель, посуда, украшения, оружие и другие бессмысленные для меня вещи.
Я решил зайти в буфет и выпить чашечку кофе. Свободных столиков не было. Я купил кофе и подсел за столик к пожилому человеку, который грустно уставился в пустую уже кофейную чашку. Он посмотрел на меня молча, как бы одобряя моё присутствие. Это был Андрей Минин-Покровский. Я прежде очень ценил его творческие работы в кино и в театре, его интеллект и другие достоинства. Но Андрей, к сожалению, не поддержал «богиню света» и остался с теми, кто подчинился «богу тьмы». Много вопросов у меня было к Андрею Минину-Покровскому, ибо я относился к нему иначе, чем к его бесноватому брату Никите или к их глупому довеску Фёдору Бородину.
Андрей взглянул на меня вопросительно, и я понял: он не против беседы.
– Жаль! – сказал я, как бы начав разговор.
– О чём вы? – спросил он.
– О том, что вы здесь и с ними.
Андрей Минин-Покровский грустно ухмыльнулся:
– А что, есть где-то другой мир для меня?
– Когда-то был… Но вы его не выбрали, а последовали за Апофисом, богом тьмы, – сказал я ему [12].
– Мы жили не среди богов Древнего Египта, – ответил Андрей. – Нами руководили другие, не мифологические силы, оставленные нам советским прошлым: человеческие отношения, например, профессиональные связи и вообще общество, частью которого мы были. Законы египетских богов в этом мире уже не действовали: они давно были отменены.
– Но совесть пока никто не отменял? – спросил я.
– Да… – задумался он. – Совесть?.. А вы представляете себе, какими деньгами владели эти люди, у которых вы хотели бы обнаружить совесть? Они могли купить любого из ваших египетских богов. Или канцлера Австрии, или Германии… Президента Венгрии или Италии. А луну с неба не хотите? И её они могли бы вам достать!
– Но вы же, Андрей, таких денег не имели?
– Я имел нечто более ценное… Во всяком случае, для меня.
– И что же это? – поинтересовался я.
– Любовь!.. Этого мало?.. Дружеские связи. Творческие возможности. Все, кто имел отношение ко мне, к моему прошлому, настоящему и будущему, – все пошли за богом тьмы, этим самым вашим Апофисом. Куда идти мне? За каким богом? Я режиссёр и просто человек, но не герой.
– Вы только просчитались в отношении одного, Андрей, – вашего будущего, иначе вы бы не поддакивали и не подкрякивали им в своих интервью. Но совесть у вас болит, я это вижу. Значит, ещё живая, раз болит. Это хорошо!
– Ну а вы что здесь делаете? – спросил Андрей.
– Вот пришёл на ваше цирковое представление. А вообще-то я путешественник.
– И где же вы путешествуете?
– Здесь, в Москве… В десятом круге ада.
– Ну что ж, – Андрей Минин-Покровский, многозначительно покачал головой, – сегодня для вас будет о-очень увлекательное зрелище! Это как раз в сфере ваших интересов. Желаю вам получить удовольствие!
Сказав это, он сразу же ушёл. А я ещё немного посидел, допил кофе и отправился в зал.
По пути я приобрёл программку с описанием цирковых номеров. В ней же были имена артистов и список дрессированных животных, участвующих в спектакле. Пробежав быстрым взглядом программку, я остановился как вкопанный. То, что я прочитал, невозможно было соотнести со здравым смыслом. Российские артисты, чьи имена мне были хорошо знакомы, вместе с животными выполняли разные трюки под управлением дрессировщика. Они, живые люди, выступали в роли дрессированных животных. Но не только это поразило меня. Я прочитал имя главного дрессировщика. Им оказался Владимир Жмых, в прошлом лидер популярной российской Национал-демократической партии. Но я помнил, что Владимир Жмых умер через полтора месяца после нападения России на Украину. Он умер, когда началось то самое событие, о котором он мечтал много лет, к чему призывал россиян и день которого предсказал с невероятной точностью. Владимир Жмых являлся олицетворением хамства и духовной деградации «новых русских» того времени. Он много лет скандалил, брызгал слюной, изрыгал матерные слова в сторону Запада и кричал, что надо бомбить Киев. Но после того как Россия напала на Украину, он исчез – отправился к Богу. И вот теперь он появляется опять, но уже в роли дрессировщика. «Как он всё это проделал?» – думал я. Пока всё это оставалось для меня тайной. Интерес к цирковому представлению у меня невероятно возрос, и я поторопился в зрительный зал.
Места на галёрке не были пронумерованы, и я замешкался, выбирая кресло. Вдруг я услышал знакомый голос:
– Здесь любое место ваше.
Я очень удивился, увидев Марка.
– Мы с вами что-то часто встречаемся, – сказал я.
– Вам это неприятно? – спросил Марк.
– Напротив, – ответил я и сел в соседнее с ним кресло, – посмотрим представление вместе. Хотя, впрочем, вам-то это зачем? – поинтересовался я.
– Мне?.. – задумался Марк. – Это месть моя им, этим нелюдям.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71056693?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Эдуард Немировский
Книга «Прекрасная Россия в будущем» является художественным произведением и представляет собой умозрительное видение будущего России. Изображения, описания и сценарии, представленные в книге, являются исключительно воображаемыми и не являются предсказаниями или гарантиями реальных событий или разработок.
Эдуард Немировский
Прекрасная Россия Будущего
Прекрасная Россия Будущего
Сатирическая Повесть
Эдуард Немировский
Beautiful Russia of the Future
Copyright © 2024 Edward Nemirovsky
All rights reserved.
Author: Edward Nemirovsky
Contact Data: edwardnevsky@gmail.com
Address: 519 Borden Avenue, Long Island City, New York 11101, United States.
ISBN: 9783988653062
Disclaimer:
The book "Beautiful Russia in the Future" is a work of fiction and presents a speculative vision of Russia's future. The depictions, descriptions, and scenarios portrayed in the book are purely imaginative and do not constitute predictions or guarantees of actual events or developments.
Прекрасная Россия Будущего
Сатирическая повесть
Недавно я прочитал «Сны Веры Павловны» из романа «Что делать?» Н. Г. Чернышевского.
И вот мне тоже приснился сон…
1
Я таскаю за седые усы Никиту Минина, знаменитого российского кинорежиссёра. Таскаю его, треплю из стороны в сторону и удивляюсь своей жестокости. Наконец я бросаю его на дороге, а там уже валяется другой знаменитый российский кинорежиссёр – Владимир Бойко. И хриплым голосом он что-то кричит и ругает всех прохожих. Когда-то я восхищался его фильмами, но теперь мне почему-то очень захотелось и его потрепать за седые усы.
Потом я иду по улицам города, напоминающего Москву, и везде, куда ни брошу взгляд, вижу церкви и людей, которые постоянно крестятся и молча проходят мимо меня. В основном это женщины с детьми. А их головы укутаны платками. Они идут с серьёзными лицами, но все почему-то в разные стороны.
– А где же ваши мужики? – спрашиваю я одну молодую женщину.
– А их нет, – говорит она.
– От кого же столько деток у вас?
– А мы крестимся и рожаем, – отвечает она.
– Вот те на! – удивляюсь я. – Так это и есть Новая Россия, Прекрасная Россия Будущего?
– Ещё нет, – говорит она. – Вот нарожаем от Святого Духа, тогда и посмотрим.
– А что мужики ваши? Они неспособные к этому?
– А мы не хотим от них детей. Мы не хотим больше рожать ордынских варваров.
«Я понял: они хотят изменить российский генофонд», – подумал я и обратил внимание на мужика с толстым задом и бакенбардами, который просил милостыню. Он стоял на ступеньках у самого входа в маленькую церквушку. Прихожанки давали ему деньги, а иногда и еду. Но к моему удивлению, каждая из них с видимым удовольствием пинала его по толстой жопе. И ни одна из прихожанок не заходила в церквушку, не пнув его разок и не перекрестившись.
Из любопытства я решил зайти в эту церквушку. Проходя мимо мужика, взглянул на него и тут же ужаснулся. Я узнал его. В прошлом это был популярный ведущий телевизионных программ Владимир Голубь. Он весь заплыл жиром, и от него воняло за версту. Мне его стало даже жалко.
Я зашёл в открытую дверь церкви. Молодой проповедник что-то читал с увлечением, а все слушали его с невероятным упоением.
Его проповедь была очень странная. И вот что он говорил: «Наш великий наставник Александр Серебровский завещал нам своё учение. И вы все должны знать его. Совокупность всех генов данного вида назвал он генофондом, чтобы подчеркнуть мысль о том, что в лице генофонда мы имеем такое же национальное богатство, как и в лице запасов нефти, запасов золота, угля, скрытых в наших недрах.
Мы стоим у края необъятного моря. Тысячи различных или вредных веществ-генов растворены в этом море. И море это волнуется. Неслышными взрывами ежеминутно взрываются в нём мутации, даря нам новые ценности или отравляя это море новыми ядами. Медленно расползаются диффузионными процессами эти гены, захватывая всё новые и новые зоны. Сложными потоками переливаются, смешиваясь и крутясь, разноцветные струи, рождая новые комбинации генов, часто ещё неведомые человеку, которые мы, не улавливая, теряем… Имя этому морю – генофонд» [1].
Я вышел на улицу и решил прогуляться по этому странному городу, понимая, что нахожусь в другом времени – где-то в будущем. Немного мне было страшновато, но любопытство влекло дальше.
2
Столько одноэтажных домов я никогда не видел в Москве. Другая странность, удивившая меня, – это юный возраст людей, кружащих по улицам. «Куда они идут? – думал я. – Чем они занимаются? И где старшее поколение?» Всё это возбуждало моё любопытство, и я шёл дальше по улицам, с интересом разглядывая лица прохожих и вывески на домах.
Мой взгляд остановился на здании, напоминающем средневековый собор. Оно было построено из светло-голубого, скорее, небесного цвета стекла, по виду – фирмы «Мурано Глас». Я вспомнил, что это самое качественное и дорогое стекло. Естественно, я подошёл к этому необычному зданию и у входа прочитал надпись: «Театр Миши Ефремова».
Я помнил этого замечательного актёра и отважного человека. Помнил, как его спровоцировали на вождение машины, когда он был в нетрезвом состоянии: пытались его погубить. Кремлёвский гитлерёнок Пу пожелал этого. Но вот, я вижу, Миша Ефремов всё-таки выжил. И я с удовольствием купил в кассе театра билет на его спектакль.
До начала оставалось время, и я зашёл в кофейню на другой стороне улицы. Внутри кофейня выглядела в восточном стиле. Персидские ковры на стенах и узбекские чайники на столах. Чай, который разливали, почему-то был белого цвета. Но самое странное, что все посетители были мужчины почтенного возраста и пьяные в доску.
Я подсел к одному старику и спросил его, почему чай белый. Он криво улыбнулся и сказал:
– Это не чай хренов, а водка. Хочешь, тебе налью?
– Нет, во сне не пью, да и вообще предпочитаю коньяк, – ответил я. – А почему водка в чайниках?
– Ты слепой? Написано: «Кофейня», – сказал он.
– Так пусть напишут «Водочная», – предложил я.
– Нельзя! Запрещено водкой торговать. С тех пор как президент Емеля пропил Россию, прошло много лет, и Общественное собрание, помня об этом, ввело запрет на водку пожизненно.
– А что за Общественное собрание? – спросил я. – Кто ваш президент?
– Нет президента. Бабы собираются и решают, как им дальше жить.
– А мужики только чай пьют? – спросил я.
– Мужиков отовсюду гонят. Бабы, суки, не дают им.
Несколько новых посетителей ввалилось в кофейню. Все с пропитыми рожами, но один из них интеллигентного вида.
– Сейчас будет нам проповедь читать. Этот, – мой собеседник кивнул в сторону интеллигента, – называет себя Марком, как евангелист, апостол Марк. Его отовсюду гонят, вот и приходит к нам, к алкашам. Прежде он был либерал, известный правозащитник, сидел несколько лет за то, что боролся с кремлёвскими ворами. А теперь он на хрен никому не нужен.
– А что же такие либералы, как он, не смогли построить Прекрасную Россию Будущего? – спросил я.
– Из кого строить, из этого говна? – он обвёл взглядом посетителей. – Ни хрена у них не вышло. Бабы правы: надо менять генофонд.
Между тем интеллигентного вида посетитель по имени Марк стоял и внимательно рассматривал присутствующих.
– Сейчас зарядит какую-нибудь новую философию. Бабы не дают ему, вот он и ходит сюда, – ухмылялся мой собеседник.
Посетители кофейни пили водку из узбекских пиал для чая и оживлённо о чём-то спорили. Их багровые алкогольные физиономии были цвета солнца, которое проглядывало за окнами между домами. И был виден кусочек горизонта, куда солнце медленно спускалось, освещая этот странный город.
Интеллигентного вида мужик по имени Марк какое-то время стоял и прислушивался к галдежу в кофейне. А потом вдруг обратился ко всем с таким неожиданным вопросом:
– А вы знаете, господа, что такое настоящая любовь?
По аудитории алкоголиков пронёсся негромкий гул смешков и хихиканья.
– Сейчас начнёт! – сказал мой собеседник. – Страдает без бабской ласки.
– Вы все сейчас пьяны от алкоголя, – продолжал Марк. – Но ведь можно опьянеть и от волнующих кровь ножек женщины, от чудесных форм её груди. Можно опьянеть и от её походки. Или можно опьянеть от женщины, даже не зная отчего. Вроде бы так хочет сам Бог.
Волна хохота освежила спёртый воздух.
– Это, вероятно, секс? То, чего тебе не хватает, – вылетела реплика из благодарной аудитории.
– Нет, господа. И даже это не есть истинная любовь. – Марк сделал многозначительную паузу и торжественно произнёс: – Настоящая любовь – это когда две больные души встретились и спасают друг друга.
Все переглянулись разочарованно. Видимо, они ожидали чего-то большего.
Марк продолжал:
– Душа человека долго страдает от непонимания и одиночества, начинает болеть и ищет себе подобную душу. Я говорю вам, друзья мои: обычная любовь способна всего лишь сохранять наше стадо человеческое, она не вечна. Настоящая же любовь сохраняет жизнь души нашей, делает её вечной или же умирает вместе с ней, как умерла любовь Отелло вместе с его душой. Но всё, что я говорю о любви, обращаясь сегодня к вашему высокому собранию, господа алкоголики, лишь мелочь в сравнении с тем, как прекрасно об этом сказал Александр Сергеевич Пушкин.
И Марк, закрыв глаза, начал декламировать:
Безумных лет угасшее веселье
Мне тяжело, как смутное похмелье.
Но, как вино – печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
<…>
И ведаю, мне будут наслажденья
Меж горестей, забот и треволненья:
Порой опять гармонией упьюсь,
Над вымыслом слезами обольюсь,
И может быть – на мой закат печальный
Блеснёт любовь улыбкою прощальной [2].
Закончив читать стихи, Марк открыл глаза и увидел, что кофейня опустела, – остались только я и мой собеседник. Марк вышел из кофейни. Я посмотрел в окно, и мне показалось, что солнце, спускаясь к горизонту, улыбалось, может быть, мне, а может быть, и Марку.
Я собирался попрощаться со стариком, но тот заснул прямо за столом. Я не стал будить и направился в театр.
3
Пришёл я как раз к началу спектакля. Театральный зал был небольшой, да и зрителей собралось немного. Как только я сел в свободное кресло, свет погас и началось представление.
Спектакль назывался «Прекрасная Россия Будущего». Ничего кошмарнее этого спектакля я в своей жизни не видел! А увидел я будущее человечества, куда я попал, сам не знаю как. Театральная сцена, зал, публика – всё исчезло в одно мгновение, и я оказался один в странном городе.
Я не понимал, каким режиссёрским приёмом Миша Ефремов смог забросить меня туда, в другую реальность. Театрально-режиссёрская техника, видимо, была на грани фантастики! Я из зрителя стал живым участником событий.
И это было ужасно! Я попал в город, где все дома одноэтажные. Город кишел людьми. Кто на крышах, кто на стенах домов, кто в оконных проёмах – везде, где только можно. Ходили по улицам или просто висели в воздухе.
Город был разделён на две части огромной трещиной в земле. Впечатление, что у неё не было дна, а из этой трещины исходило ужасное зловоние. Частые извержения выбрасывали на поверхность всякие нечистоты, грязь, гниль, разложившиеся трупы или что-то в расплавленном состоянии, похожее на гнойное образование.
Позже мне рассказали, что прежде это был один из самых красивых городов России, построенный на семи холмах в шестнадцатом веке. Золотые купола церквей отражали лучи солнца и своим блеском освещали весь город, а реки текли посреди густых зелёных парков, создавая образ рая. Но теперь его называют Город Большой Задницы, ибо он выглядит в точности как голая задница, где нет растительности, и город разделён на две половинки с вонючей трещиной между ними, извергающей нечистоты.
Я сразу же понял, что прежде на этом месте стоял город Москва.
Я начал заговаривать с прохожими и удивился, что они отвечали на разных языках. Я узнал, что на одной половине Города Большой Задницы живут люди побогаче, на другой – победнее. Это, впрочем, меня интересовало меньше всего. А вот как эти люди выглядели! Совершенно не передать словами! Представьте себе: вы разговариваете с человеком, а у него вместо туловища и головы один гигантский глаз. Когда он моргает, не знаешь, куда деться. Влажный, огромный, с длинными ресницами. Хочешь спрятаться от него – и некуда. Он везде тебя обнаружит. А по краям глаза, как ненужные отростки, болтаются остальные части тела. Их сразу и не заметишь. Или встретил мощное атлетическое тело, прямо, можно сказать, с конкурса мужской красоты. А вместо головы у него бородавка. И странно, что повсюду человеческие уши ходят парами, в обнимку. Но самое неприятное – когда встречаешь огромные половые органы. Мужские, женские – неважно. Они везде. Я понял, что все ненужные части тела у этих людей атрофированы за ненадобностью, а гипертрофированы только те, которые более всего необходимы им для жизни. Видеть все эти человеческие обломки было для меня совершенно невыносимо.
Я зашёл в кафе спросить, где здесь гостиница. А там две задницы, густо обросшие волосами, пили пиво. У одной проглядывались маленькие уши, а другая курила трубку. Ну как морской капитан. Они приветливо улыбнулись мне и сказали: «Зайдите в Дом учёных на другой стороне улицы. Вас там обязательно примут».
Я направился туда и быстро нашёл этот дом. Он был без дверей, и я вошёл внутрь. За столом сидел, видимо, их главный научный сотрудник и что-то писал. У него была огромная голова, и невероятных размеров половой член выглядывал из-под стола, за которым он писал. Это всё, что у него можно было обнаружить. Остальные учёные ползали по стенам, как мураши. У них тоже были огромные головы и миниатюрные муравьиные попки. Выслушав меня, их главный учёный сказал: «Вас сейчас проводят, куда вам надо». И опять окунулся в работу. Его секретарша, а это была милая молодая попочка, предложила мне пройти с ней.
Мы вышли в какой-то красивый сад. Там росли фруктовые деревья, в изобилии усыпанные спелыми плодами. До этого момента я ещё не видел растительности в этом городе. Красивые попугайчики прыгали с ветки на ветку и болтали между собой. В основном они задавали друг другу один и тот же вопрос: «А ты меня любишь? А ты меня любишь?» Потом перепрыгивали на другое дерево, менялись местами – и опять то же самое: «А ты меня любишь?»
Вскоре мы с молодой секретаршей вышли из сада и очутились на пустыре, где уже не было городских строений. Впереди на фоне светлого неба я увидел беседку на вершине холма.
«Вам туда. Это место для туристов», – сказала молодая попочка и очаровательно улыбнулась.
Дойдя до холма, я послушно стал подниматься к беседке, уже один. Часто оборачиваясь, я смотрел вниз с высоты и видел, как этот странный город погружался в темноту и кое-где уже светились огни. Это вызывало у меня чувство страха и одиночества. Я решил больше не смотреть вниз, идти вперёд, всё выше и выше.
Когда я поднялся на вершину, где находилась беседка, перед собой я увидел бесконечное пространство. Подобного я и представить себе не мог! Океан пустоты! Нет ни горных ландшафтов, ни равнин, ни лесных массивов, ни рек. Нет ни звёзд, ни солнца, уходящего за горизонт, ни луны. Нет облаков, неба и земли. Нет ничего, кроме бесконечности. Я вспомнил начальные строки Ветхого Завета: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». В беседке находились какие-то люди, наверное туристы. Они внимательно разглядывали этот библейский океан пустоты. Видно было, что они все под большим впечатлением.
Эти люди выглядели так, как будто они прибыли сюда не только из разных стран, но и из разных эпох.
Я обратил внимание на красивые античные лица. «Скорее всего, они из Греции», – решил я. На мужчине был прямоугольный кусок шерстяной ткани, закреплённый на плечах двумя застёжками и на поясе ремнём. Женщина была завёрнута в хитон. У другой женщины длинная вуаль покрывала голову, в волосах – драгоценности. А византийский костюм у её спутника отличался особой роскошью. Ещё один носил узкие мужские брюки, украшенные золотым шитьём. «Средневековая Франция», – подумал я. Другой красавец, со светлой бородой, с пышными рукавами, в камзоле, – скорее всего, тоже француз. А вот совсем другой стиль одежды, другие манеры и поведение: у мужчин вечерние пиджаки и полосатые брюки. Во Франции такие пиджаки называли смокингом. Скорее всего, это туристы из 1920-х годов. Также я заметил несколько молодых людей, одетых в стиле 2000-х годов.
Это не был маскарад. Эти люди действительно прибыли сюда из разных стран и из разных эпох. Но зачем? Впрочем, видимо, затем же, что и я. Я стал прислушиваться к их разговорам.
В это время в беседку вошёл пожилой мужчина интеллигентного вида, одетый просто: в джинсы и куртку.
– Джеймс Уотсон, – представился он. – Я профессор биологии и руковожу научным институтом Колд-Спринг-Харбор в Нью-Йорке. Я буду вашим гидом сегодня, дамы и господа.
Очень живой, подвижный по натуре человек, он сразу привлёк к себе внимание. И он обратился ко всем гостям:
– Посмотрите сюда, пожалуйста.
Профессор указал на необъятный простор, открывающийся взору с высоты холма, где находилась беседка. У каждого из присутствующих дух захватывало от этой бесконечности и кружилась голова. Трудно было оторвать взор от величественного вида.
– Вот вы видите, – продолжал он, – перед вами вечность! Впереди этот бесконечный океан превращается в то, что мы сами создаём своим воображением, мыслями, действиями и поступками. Позади этого бесконечного пространства лежат эпохи, откуда мы прибыли сюда. Здесь мы встречаемся с будущим!
Молодой человек, по внешнему виду гость из 2000-х, спросил:
– Скажите, профессор, то, что мы видели в этом ужасном городе, который расположен там внизу, эти странные существа – почему это произошло с ними? Неужели это наше будущее?
– Вы где учитесь? – спросил Джеймс Уотсон.
– Я студент-биолог.
– Похвально! – воскликнул профессор. – Здесь присутствуют гости из разных эпох, и их представления о науке не соответствуют вашему уровню знаний. Я постараюсь объяснить проще, чтобы понятно было всем.
Когда-то этот город, который расположен у подножия холма, был одним из крупнейших городов Европы и являлся столицей империи. Сегодня же вы можете наблюдать в нём результат вырождения человеческой цивилизации. Генетический код этого народа разрушен вследствие его многовековой истории, ненависти и насилия. Диктаторские режимы, раболепие и зомбированное сознание этих людей постепенно привели к повреждению их ДНК. Природа естественного отбора иногда совершает подобные негативные изменения в генетике целого народа.
Красавец-француз со светлой бородой спросил:
– A что такое ДНК, профессор?
– Это одна из важнейших для живых существ молекула, в которой содержится вся генетическая информация о них, – начал объяснять Уотсон. – Посредством ДНК информация передаётся от одного поколения другому, но как именно, раньше никто не понимал. И благодаря моему открытию «двойной спирали» мне удалось создать программу по расшифровке полной последовательности человеческой ДНК.
– Скажите, профессор, – спросил студент, – естественный отбор, насколько я знаю, заботится о выживании сильнейших. Из вашего же рассказа напрашивается противоположный вывод: цивилизация, которая когда-то была империей, вырождается.
– Отвечая на ваш вопрос, мне придётся наделить определённым разумом этот процесс. Ибо, как вы видите, естественный отбор заботится не только о выживании сильнейших, но и о выживании разумных цивилизаций. Понимаете, дамы и господа? Генетика не только объясняет, почему мы похожи или не похожи на своих родителей, – она помогает «узнать в лицо» древних врагов человечества. Например, ущербные гены, из-за которых возникают всякого рода нарушения в структуре ДНК. К примеру, то, что вы видели в этом городе, – это результат скопления генов агрессивности и ненависти в народе, изолированном от других культурных цивилизаций. Как результат – коллективное безумие и зомбирование целой нации. В дальнейшем – наследование ущербных генов и даже возникновение несуразных пропорций человеческого тела.
Я занимаюсь моделированием структуры ДНК. Я посвятил этому свою жизнь. Благодаря нашим исследованиям нам удалось приоткрыть некоторые тайны бытия. Теперь мы изучаем язык, посредством которого Бог создал жизнь. Скоро вмешательство учёных в генетическую модификацию эмбриона человека в медицинских целях – чтобы избавить его от будущих болезней – станет общепринятой практикой.
– Господин Уотсон, – обратилась к нему девушка, стоявшая в обнимку с высоким парнем, одетым в стиле 2000-х, – вероятно ли вмешательство учёных в ДНК человека, чтобы сделать его внешне более привлекательным, талантливым, успешным в карьере, да и вообще сделать его счастливее?
– Я полагаю, что пока это утопия, – сказал Уотсон.
– Но почему же? – спросил высокий молодой человек.
– Понимаете, люди должны изменить свои эстетические и жизненные ценности. И только после этого редактирование человеческого генома на уровне эмбриона с целью сделать людей счастливее будет иметь смысл. Быть богатым, талантливым, красивым, знаменитым – это не те ценности, которые должны определять человеческое счастье.
– Но что же это – счастье человека? – спросила удивлённо француженка в длинной вуали, с драгоценными украшениями в волосах и очень красивыми чертами лица.
– Я думаю, это способность любить, – задумчиво ответил профессор. – Я могу не быть религиозным человеком, но это не мешает мне находить много истинного в Священном Писании. Например, в Первом послании к Коринфянам Павел пишет: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто». Я считаю, что апостол Павел очень верно выразил суть гуманизма, ценностей, которые должны лежать в основе счастья человека.
Я уверен, что способность любить закодирована в нашей ДНК. Любовь – тот импульс, который нас заставляет заботиться друг о друге. Вот что позволило нам выжить и добиться процветания на этой планете. Я считаю, что именно этот импульс защитит нас в будущем, когда мы отправимся в путь по территории неизвестной генетики человека. Любовь – это величайший дар человечеству от наших генов. Когда-нибудь наука позволит усилить именно эти гены, чтобы победить ненависть и насилие, которые разрушают целые цивилизации [3].
Результат такого разрушения вы сегодня могли наблюдать в городе, который когда-то был одним из самых красивых и цивилизованных городов Европы. – Джеймс Уотсон сделал короткую паузу. – Теперь я должен покинуть вас, дамы и господа. Мне пора. Буду рад, если чем-то был полезен вам.
Гости бурно зааплодировали. Хотя не многие осознавали значение его открытий, все были под большим впечатлением от встречи с великим учёным. Профессор откланялся и удалился.
Я подошёл ближе к краю беседки и стал всматриваться в бесконечное пространство. Я чувствовал одиночество от этой бездны. «Какими бы люди ни были, я всё-таки принадлежу им», – подумал я и направился вниз, в город, который уже погружался во тьму. Но редкие огоньки обнадёживали меня, пока я спускался с холма…
Бурные овации и яркий свет неожиданно вернули меня в театральный зал, в моё кресло и в моё время. Спектакль закончился. Публика не умолкала, аплодируя очень долго. Я тоже находился под большим впечатлением и молча сидел в кресле. Спектакль был великолепен!
4
Я вышел из театра. Наступил уже вечер. Хотя солнце ещё заливало ярким светом дома, деревья и улицы. Было очень душно. Я захотел пить и увидел на противоположной стороне дороги очередь к бочке с пивом. Это было великолепно! Всего несколько лет прошло, как развалилось Российское государство. Жители столицы в поиске, как построить новую «Прекрасную Россию». А пивом уже торгуют везде: и в ларьках, и из бочек прямо на улице, как и в годы советской власти.
Я перешёл на другую сторону улицы и встал в очередь за пивом. Жёлтая пивная бочка была исписана какими-то странными словами и изречениями. Я стал их читать. «Пиво есть? – Пиво привезут к вечеру». Так это из «Мастера и Маргариты», вспомнил я. А вот ещё надпись: «Жить, как говорится, хорошо!» И рядом: «А хорошо жить – ещё лучше!» А это эпизод из фильма «Кавказская пленница». А вот следующая надпись: «Первое, что мы, россияне, уничтожили – это художественный фильм, шедевр Рязанова „Ирония судьбы“. А затем уничтожили и Россию». «Да! Это действительно так», – согласился я и стал всматриваться в лицо продавца пива. Он был в тёмных очках, с седой бородой, но я его узнал. Известный российский кинорежиссёр Карен Шахян. Он продавал пиво на углу перекрёстка. К этому времени я уже перестал чему-либо удивляться. В прошлом он был ярый пропагандист российского фашизма. Видимо, ему удалось избежать наказания.
– Здравствуйте, Карен, – сказал я фамильярно.
– Здравствуйте, – ответил он удивлённо.
– Я вас помню, но вы меня не знаете, – сказал я.
– Очень жаль! – ответил он.
– О чём вы сожалеете? – удивился я.
– О том, что вы меня помните.
– Но я также помню и вашу творческую биографию, Карен, – ваши фильмы.
– Мы жили в мерзости духовной, теперь живём в мерзости физической. Вот и вся моя биография, – сказал он.
Разубеждать я его не стал, ибо он был прав, и я сам думал так же. Его творческие успехи не могут окупить то варварство, в котором он принял участие. Грехи образованной прослойки российского общества, бывших знаменитостей, артистов и режиссёров, популярных журналистов и писателей, – всех тех, кто предал человеческие ценности на глазах у всего мира, дошли до самого Бога. Но мне было интересно: а что происходит с ними, с творческой интеллигенцией, – со всеми теми, кто поддерживал российское мракобесие и избежал суда? Где они теперь? И этот вопрос я задал ему, пока он наливал мне пиво.
– Они все здесь, – ответил Шахян. – Здесь недалеко, в этом же районе, есть городок. Никита Минин построил в нём цирк и назвал его «Чипито». В этом цирке многие из тех, о ком вы спросили, теперь и работают. Так же назвали и городок, где все они теперь проживают. Избежать наказания им удалось, поскольку они не выезжают никуда за пределы этого города. А здесь, в новом обществе, они на хрен никому не нужны. Молодёжь! Новое поколение…
– А что означает «Чипито»? – спросил я. – Чипирование или цирк шапито?
– И то и другое, – ответил Шахян. – Это Никита развлекается. Он и директор этого цирка. Сходите туда, будет интересно. Видите длинный подземный переход? Вот через него вы и попадёте прямо туда.
– Спасибо! Удачной торговли! – пожелал я ему, допил своё пиво и направился в городок под названием Чипито.
Пиво у Карена было свежее, прохладное. Хорошее пиво! Да и кинофильмы он снимал хорошие. Жаль, что он заблудился в этом мерзком пространстве.
Когда я спустился в подземный переход, я был поражён количеством нищих и всякого рода уличных мошенников, снующих по тоннелю. И запах! Мерзкий коллективный запах исходил от немытых обитателей этого перехода. Какая-то пьяная женщина с побитым лицом визжала от боли. Её бил по голове огромный старик с седой бородой и в грязной церковной митре. К нему подошли двое прохожих, бросили ему деньги в корзину, и он тут же начал играть на старинной русской шарманке. А пьяная женщина прекратила визжать и, бессмысленно потупив взор, опустила голову, стала смотреть куда-то вниз. Будто она замерла в ожидании следующего прохожего.
Я был удивлён и из любопытства тоже подошёл к ним. Старик опять начал бить женщину по голове.
– Почему ты бьёшь её? – спросил я.
– Господь милостиво дал людям покаяние, и покаянием спасаются все без исключения, – ответил старик.
– Прекрати её бить! – потребовал я угрожающе.
– Что касается исповеди, не откладывайте её, – невозмутимо продолжал старик.
Я бросил деньги в его корзину. Он тут же стал крутить шарманку, довольный, что его проповедь возымела успех. И тут я, уже привыкший ничему не удивляться, был ошарашен. Я узнал старика! Тихон, Святейший Патриарх Московский и всея Руси, в миру – Годунов Владимир. Тогда я всмотрелся и в побитое лицо пьяной женщины и узнал её тоже. Это была Екатерина Распутина, бывший директор департамента Министерства иностранных дел.
«Да! Меня тут ждут сюрприз за сюрпризом!» – И, смирившись с этой мыслью, я пошёл дальше по этому фантастическому подземелью.
Вдруг я услышал знакомое библейское изречение: «…Оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму». Я посмотрел в ту сторону, откуда доносились эти слова, и понял: они обращены ко мне. На корточках сидел мужик в грузинской кепке и, хитро прищурившись, смотрел на меня.
– Кто слепой? – спросил я. – Годунов? Да он восемьдесят лет дурачил самого Бога. Если он и ослеп, то от блеска украденного им золота.
– А хотите поиграть со мной? Пять евро в залог.
Этот мужик предлагал мне игру: надо было угадать, в каком из трёх напёрстков маленький шарик. Игра обычных уличных жуликов.
Но мне этот человек тоже показался знакомым, и я дал ему пять евро для игры. Пока он ловко и быстро переставлял напёрстки, я всматривался в его хитрое лицо и всё-таки узнал и его! Яков Кан. По его прежним рассказам о себе, он совершил алию в Израиль, участвовал в Войне Судного дня и занимал руководящие должности в «русском отделе» МИДа Израиля. На самом деле он был вор и профессиональный жулик, проплаченный Кремлём. На телевидении и радио он в основном участвовал в передачах российской фашистской пропаганды.
– А я узнал тебя, Яша, – сказал я.
– Узнал, не узнал! – раздражённо выпалил Яков Кан. – Где шарик? В каком напёрстке?
– У тебя он в кармане, Яша. И фига у тебя там же. Жулик ты был и есть.
– Давай-давай! Иди отсюда! – разозлился Яков Кан. – Пять евро мои!
– Засунь себе в жопу мои деньги. Там как раз находится и твоя совесть, – сказав ему это, я продолжил свой путь.
В тот момент я подумал, что для Данте Алигьери, который путешествовал по девяти кругам ада, путешествие по этому подземному переходу было бы не менее интересно.
Неподалёку от Кана я увидел усатого музыканта: весь в орденах и одет в военную форму советского офицера. Он, надрываясь, пел хриплым козлиным голосом под собственный гитарный аккомпанемент. Его музыкальное сопровождение раздражало примитивной мелодией, но слова песни привлекли моё внимание:
Мне снился город мой – Москва,
Но без людей и без тебя.
И я иду, молчу, и нету слова у меня
О городе, где нет тебя… [4]
«Хорошие стихи! – подумал я. – А кто этот герой в орденах?»
И я узнал его тоже: Лев Розен. Знаменитый бард, любимец советской публики. Я подошёл к нему, вежливо поздоровался и положил в его корзину десять евро: немного больше денег – назло жулику Кану.
– Мне нравятся ваши стихи, – сказал я Льву Розену, – но лучше бы вы свой талант использовали не как поэт, а как врач – на лечение ваших поклонников. Вы же по профессии были врачом. Могучий и великий советский народ нуждался в вашем лечении, но не поэзией, уважаемый Лев, а лекарствами от шизофрении.
– А ты кто такой, чтобы советы мне давать? – обиделся Розен.
– Я путешествую по десятому кругу ада, – сказал я.
– А что, в девяти уже побывал?
– Мой знакомый Данте Алигьери побывал там, – ответил я.
– А не сказал ли тебе твой знакомый, что надо любить Родину и свой народ? – укоризненно спросил Розен.
– Однажды я стоял рядом с его памятником. Это было давно, в итальянском городе Флоренция, где родились Данте Алигьери и Микеланджело. Я стоял рядом с памятником Данте, смотрел на город и думал: какое было бы счастье жить здесь, а не в том говне, где родился я вопреки моему желанию! Ведь никто не спрашивал моего согласия перед тем, как я появился на свет в застенках вашей любимой Родины – Союза Советских Социалистических Республик. И ещё я думал о том, что надо быть полным идиотом, чтобы не стать Микеланджело или Данте Алигьери, родившись в этом чудном городе, излучающем столько энергии творчества и духовной красоты. А эти слова вашей песни:
Мне снился город мой – Москва,
Но без людей и без тебя.
И я иду, молчу, и нету слова у меня
О городе, где нет тебя… —
это прекрасная надгробная эпитафия вашему городу. Поздравляю! Надо было лечить москвичей, а не развлекать их песнями.
Я немного расстроился после беседы с Розеном и быстрым шагом пошёл дальше, в направлении выхода.
Колоритная женщина в ярком платке, чёрной кожаной куртке и платье в пол выросла передо мной неожиданно, словно из ниоткуда.
Цыганка средних лет будто бы и вовсе просто проходила мимо и вдруг обронила, посмотрев на меня:
– Ой, торопишься, мой господин! Это тебя и губит… Тебя ждут плохие люди. Не ходи к ним. Хочешь, избавлю тебя от них?
– А ты сама-то лучше, чем они? – спросил я.
– Ой, обижаешь! – сказала цыганка. – Я к тебе со всем сердцем. Если дашь немного денег, отворочу порчу от тебя.
– Сколько? – спросил я.
– Дай десятку. Всех твоих врагов разгоню.
– Не надо их гнать, – сказал я и дал ей десять евро. – Я как раз к ним иду в гости: в цирк, на представление.
– Ой! Билетов нет! – предупредила она.
– Чтобы у россиян не было что-нибудь под полой? Не поверю! – возразил я.
– Найди там администратора Фёдора Бородина, – посоветовала она, – дай ему взятку – он сделает тебе билеты.
– Это тот самый Фёдор Бородин? – спросил я. – Бывший депутат Государственной думы и дальний родственник великого писателя Льва Толстого?
– Да! Он самый, – подтвердила цыганка. – Сволочь он! Меня на работу не берёт. А прежде постоянно в друзья к нам лез. Хитрый лис.
– Послушай! – воскликнул я. – Я узнал тебя! Так это ты: Маргарита! Саркисянц!..
– Да… Я Маргарита. А вон мой Мастер, подметает лестницу.
Я узнал и его. Это был Сурик Касоян, возлюбленный Маргариты Саркисянц, которая в прошлом многие годы была главным редактором на российском телевидении. Они оба были журналистами на прикорме у Кремля и всю свою жизнь героически сражались за развал российской цивилизации. Теперь они вместе счастливы и награждены тем, чего заслужили. Только гуляют они не в вишнёвом саду, а в вонючем тоннеле. И слушают они не музыку Шуберта, а шарманку Годунова, патриарха Тихона.
– Грудь у тебя выразительная, Маргарита, как и прежде, – сделал я ей комплимент: всё-таки женщина, хотя и редкая ведьма.
– Да! – сказала довольная Маргарита и открыла её ещё больше. – Она у меня всё ещё красивая! – сказала она с гордостью. – Дай ещё десятку – открою больше.
– Насмотрелся я за свою жизнь, Маргарита. Да и интересы у меня здесь немного другие.
Я вышел из подземного перехода на улицу и с наслаждением вдохнул свежего воздуха. После этого подземного смрада – этого десятого круга ада мне легко дышалось. Да и приглянулся мне городок Чипито. Много зелени и чистота вокруг. «Никита хороший бизнесмен», – подумал я.
Узкая улочка со скромными домами привела меня к месту, где находился цирк. Это была широкая площадь, на которой встречались улицы, ведущие с разных сторон городка. Все строения вокруг были новые, из дешёвых материалов.
Моё внимание привлекло небольшое здание в виде терема из русской сказки. Дверь была приоткрыта, и вход свободный. Человек, сидевший у входа, сказал мне: «Пожалуйста, проходите».
Я вошёл внутрь и увидел на стенах репродукции портретов Льва Николаевича Толстого, написанных разными художниками и, видимо, в разные периоды его жизни. А также много его изречений и статей в рамках, вывешенных бессистемно по всему теремку.
«Видимо, это музей Льва Толстого, но очень необычный», – подумал я.
– А почему ваш музей похож на теремок? – спросил я смотрящего за музеем.
– А это ирония: идея Никиты Минина. Он считает Льва Толстого сказочником, – ответил этот человек.
– Тогда зачем ему строить такой музей рядом со своим цирком? – удивился я.
– Чтобы привлечь больше россиян в Чипито. Молодёжь сейчас ищет новые пути для России, и некоторые из них увлечены идеями Льва Толстого. Никита прежде всего бизнесмен, и хороший бизнесмен! Хотя как человек он, впрочем, дерьмо.
– Ну, это знают все, – сказал я. И спросил: – А вас зовут Марк? Я слушал ваши рассуждения о настоящей любви в кофейне рядом с театром Ефремова.
– Да, я иногда выступаю там с идеями, которые, кроме меня, к сожалению, никому не интересны. Молодёжь идёт своим путём. Большинство из нового поколения ищет решение русской проблемы в генетике. Иногда я думаю: возможно, они и правы. Понимаете, в то время как россияне объявили Льва Толстого врагом нации и предали анафеме, идеи Льва Толстого успешно адаптировали западные цивилизации. Они и построили настоящую демократию благодаря его идеям. Но Лев Толстой обращался именно к русскому народу: он болел душой за русский народ. И всё оказалось бесполезно! Русский народ, да и вся Россия не поняли его.
Я поблагодарил за информацию и стал рассматривать музейные экспонаты. Меня заинтересовали изречения Льва Толстого. Они были в красивых бордовых рамочках и представляли собой отрывки из его произведений.
Я стал их читать.
«…Ужаснее всего не материальное положение, не застой промышленности, не земельное неустройство, не пролетариат, не финансовое расстройство, не грабежи, не бунты, не вообще революция. Ужасно то душевное, умственное расстройство, которое лежит в основе всех этих бедствий» [5].
«Они возводят в добродетель патриотизма всякое присвоение чужого для увеличения могущества своего отечества. Разбойничья работа ни на минуту не прекращается» [6].
«И эти люди – христиане, исповедующие один великий закон любви и самоотвержения, глядя на то, что они сделали, с раскаянием не упадут вдруг на колени перед тем, кто, дав им жизнь, вложил в душу каждого, вместе с страхом смерти, любови к добру и прекрасному, и со слезами радости и счастия не обнимутся, как братья? Нет! Белые тряпки спрятаны – и снова свистят орудия смерти и страданий, снова льётся невинная кровь и слышатся стоны и проклятия» [7].
«Самое ужасное при этом то, что люди эти, отказавшись от разумной человеческой жизни, спустившись почти на ступень животных, вполне довольны собою» [8].
Читая эти мысли Льва Толстого, я был поражён: ничего не меняется! В России всё это происходит вечно!
Я прошёл дальше в глубь терема и продолжил чтение. Вот интересно, что писал Ленин о великом писателе Толстом:
«…истасканный, истеричный хлюпик, называемый русским интеллигентом, который, публично бия себя в грудь, говорит: „я скверный, я гадкий, но я занимаюсь нравственным самоусовершенствованием; я не кушаю больше мяса и питаюсь теперь рисовыми котлетками“.
…юродивая проповедь „непротивления злу“ насилием» [9].
А вот и главная идея Льва Толстого:
«Не только русское, но всякое правительство я считаю сложным, освящённым преданием и обычаем учреждением для совершения посредством насилия безнаказанно самых ужасных преступлений, убийств, ограблений, спаивания, одурения, развращения, эксплуатации народа богатыми и властвующими; и потому полагаю, что все усилия людей, желающих улучшить общественную жизнь, должны быть направлены на освобождение себя от правительств, зло и, главное, ненужность которых становятся в наше время всё более и более очевидными. Достигается, по моему мнению, эта цель одним, только одним единственным средством: внутренним религиозно нравственным совершенствованием отдельных лиц» [10].
5
Я вышел из терема «великого мыслителя и сказочника» Льва Толстого и направился к цирку. Он был построен в стиле шапито: разборная конструкция из мачт и натягиваемого на них брезентового полотна красных и жёлтых цветов. Колпак красного цвета покрывал бо?льшую часть сооружения. Шатёр удерживался с помощью четырёх деревянных столбов. Цирк окружала железная ограда.
У входа я стал читать надписи на табличках: «Директор цирка Никита Минин», «Руководство работами по установке и эксплуатации конструкций осуществляет чипитмейстер Андрей Минин-Покровский», «Администратор цирка Фёдор Бородин» и так далее. Я увидел также афиши с фотографиями артистов и животных, участвующих в представлении. Среди них были цирковые лошади, лев, лиса, волк, кенгуру, мартышка, человекообразная обезьяна и другие животные. Я узнал многих известных в прошлом российских певцов, киноактёров, журналистов. Мелькали знакомые лица депутатов Государственной думы. «Всё смешалось в доме Мининых!» – пришло мне на ум. И животные, и люди как одно целое, как нечто однородное собрались вместе: будто бы они вернулись к началу дарвиновского процесса естественного отбора.
Мне показалось всё это настолько интересным, что я поторопился к кассе, чтобы купить билет. В кассе билетов не было, как и предупреждала цыганка Маргарита, и я решил обратиться к администратору Фёдору Бородину.
Найти его было несложно. Его кабинет находился в одном из вагончиков на улице рядом с цирком. В других вагончиках размещались работники цирка, артисты, дрессированные животные, реквизит. Дело в том, что арена и зрительский зал занимали почти всё место под шатром. Только небольшой уголок, отгороженный портьерами, был отведён буфету, где зрители могли перекусить и выпить кофе или чаю.
Я постучал в дверь вагончика и зашёл, не дожидаясь приглашения, так как с этими людьми у меня почему-то не возникало желания быть деликатным.
Фёдор Бородин, сидевший за столом, бросил на меня вопросительный взгляд.
– Здравствуйте, Фёдор Петрович, – сказал я.
– Здравствуйте, – ответил он удивлённо.
– А меня к вам прислали.
– И кто же? – спросил он.
Я немного замялся и сказал:
– Видимо, судьба. Впрочем, мне нужен только один недорогой билет на галёрку. Но я даю шестьдесят евро в качестве пожертвования вашему цирку.
И я положил деньги на стол. Он молча выписал мне билет, а я не выдержал и выпалил:
– Вы, Фёдор Петрович, очень непохожи на вашего великого предка Льва Николаевича Толстого.
Он бросил на меня смешливый взгляд, в котором читалась какая-то высокомерная ирония или даже презрение. А моя бестактность повлекла меня ещё дальше. Такое поведение моё, видимо, было связано с тем шоком, который я испытал, попав прямо из сказочного теремка Льва Николаевича да к его потомку, дальнему родственнику Фёдору Бородину. Его восковые белёсые глаза напоминали мне глаза немецкого гестаповца, только лицо Бородина было явно монголоидного типа. «Видимо, монгольские гены основательно затесались и в толстовское потомство», – подумал я.
– Не все люди похожи на своих предков, – сказал мне сухо Фёдор Бородин.
– Я имею в виду, у вас взгляд совсем другой, – пояснил я.
– И какой же, позвольте узнать?
– Самоуверенный, насмешливый. Простите, но даже что-то гнилое сквозит в нём, – сказал я ему откровенно, в сердцах.
Именно этим взглядом и уставился на меня Фёдор Бородин сразу же после моих слов.
– Извините за откровенность, – продолжал я, – говорят, взгляд Льва Николаевича был совсем другой, да и глаза его часто были на мокром месте ещё с детства.
– Что вы говорите? – сказал Фёдор Бородин с усмешкой.
А я продолжал:
– Говорят, Лев Николаевич часто плакал, вроде бы без причины, но на самом деле потому, что он предчувствовал: русский народ никогда не поймёт его и не пойдёт тем путём, к которому он призывает. Он предвидел будущее вырождение нации и не мог его предотвратить. И что говорить о русском народе, отвергнувшем Толстого, если даже вы, его потомок по крови, Фёдор Петрович, являетесь чем-то непонятным, каким-то глупым осколком великого гения.
Тут Фёдор Бородин не стал отмалчиваться:
– К вашему сведению, мой великий дальний родственник, писатель Толстой Лев Николаевич, решением суда в Ростовской области от 11 сентября 2009 года был признан экстремистом в ходе одного антиэкстремистского процесса в Таганроге. А 18 марта 2010 года Лев Толстой был признан в России по суду экстремистом еще раз – в Кировском суде Екатеринбурга [11]. Также его признали экстремистом и в нашей Государственной думе, и в моей партии единомышленников. И я себя его наследником не считаю!
Я был ошарашен таким мракобесием дальнего родственника Льва Николаевича.
– Ваша партия «Единая Россия» и все ваши судебные учреждения уже давно на свалке истории, и мусор этот давно убрали с глаз долой, – сказал я с возмущением.
– У вас всё? – спросил Фёдор Бородин зло, с раздражением.
– Да, благодарю вас за билет, – сказав это, я быстро вышел из вагончика и отправился осматривать территорию цирка.
Артисты и дрессированные животные заходили в цирк с улицы по одному центральному помосту. Поэтому и смотреть-то было нечего. Везде канаты, перекладины, какие-то конструкции, контейнеры с бутафорией: скульптуры, мебель, посуда, украшения, оружие и другие бессмысленные для меня вещи.
Я решил зайти в буфет и выпить чашечку кофе. Свободных столиков не было. Я купил кофе и подсел за столик к пожилому человеку, который грустно уставился в пустую уже кофейную чашку. Он посмотрел на меня молча, как бы одобряя моё присутствие. Это был Андрей Минин-Покровский. Я прежде очень ценил его творческие работы в кино и в театре, его интеллект и другие достоинства. Но Андрей, к сожалению, не поддержал «богиню света» и остался с теми, кто подчинился «богу тьмы». Много вопросов у меня было к Андрею Минину-Покровскому, ибо я относился к нему иначе, чем к его бесноватому брату Никите или к их глупому довеску Фёдору Бородину.
Андрей взглянул на меня вопросительно, и я понял: он не против беседы.
– Жаль! – сказал я, как бы начав разговор.
– О чём вы? – спросил он.
– О том, что вы здесь и с ними.
Андрей Минин-Покровский грустно ухмыльнулся:
– А что, есть где-то другой мир для меня?
– Когда-то был… Но вы его не выбрали, а последовали за Апофисом, богом тьмы, – сказал я ему [12].
– Мы жили не среди богов Древнего Египта, – ответил Андрей. – Нами руководили другие, не мифологические силы, оставленные нам советским прошлым: человеческие отношения, например, профессиональные связи и вообще общество, частью которого мы были. Законы египетских богов в этом мире уже не действовали: они давно были отменены.
– Но совесть пока никто не отменял? – спросил я.
– Да… – задумался он. – Совесть?.. А вы представляете себе, какими деньгами владели эти люди, у которых вы хотели бы обнаружить совесть? Они могли купить любого из ваших египетских богов. Или канцлера Австрии, или Германии… Президента Венгрии или Италии. А луну с неба не хотите? И её они могли бы вам достать!
– Но вы же, Андрей, таких денег не имели?
– Я имел нечто более ценное… Во всяком случае, для меня.
– И что же это? – поинтересовался я.
– Любовь!.. Этого мало?.. Дружеские связи. Творческие возможности. Все, кто имел отношение ко мне, к моему прошлому, настоящему и будущему, – все пошли за богом тьмы, этим самым вашим Апофисом. Куда идти мне? За каким богом? Я режиссёр и просто человек, но не герой.
– Вы только просчитались в отношении одного, Андрей, – вашего будущего, иначе вы бы не поддакивали и не подкрякивали им в своих интервью. Но совесть у вас болит, я это вижу. Значит, ещё живая, раз болит. Это хорошо!
– Ну а вы что здесь делаете? – спросил Андрей.
– Вот пришёл на ваше цирковое представление. А вообще-то я путешественник.
– И где же вы путешествуете?
– Здесь, в Москве… В десятом круге ада.
– Ну что ж, – Андрей Минин-Покровский, многозначительно покачал головой, – сегодня для вас будет о-очень увлекательное зрелище! Это как раз в сфере ваших интересов. Желаю вам получить удовольствие!
Сказав это, он сразу же ушёл. А я ещё немного посидел, допил кофе и отправился в зал.
По пути я приобрёл программку с описанием цирковых номеров. В ней же были имена артистов и список дрессированных животных, участвующих в спектакле. Пробежав быстрым взглядом программку, я остановился как вкопанный. То, что я прочитал, невозможно было соотнести со здравым смыслом. Российские артисты, чьи имена мне были хорошо знакомы, вместе с животными выполняли разные трюки под управлением дрессировщика. Они, живые люди, выступали в роли дрессированных животных. Но не только это поразило меня. Я прочитал имя главного дрессировщика. Им оказался Владимир Жмых, в прошлом лидер популярной российской Национал-демократической партии. Но я помнил, что Владимир Жмых умер через полтора месяца после нападения России на Украину. Он умер, когда началось то самое событие, о котором он мечтал много лет, к чему призывал россиян и день которого предсказал с невероятной точностью. Владимир Жмых являлся олицетворением хамства и духовной деградации «новых русских» того времени. Он много лет скандалил, брызгал слюной, изрыгал матерные слова в сторону Запада и кричал, что надо бомбить Киев. Но после того как Россия напала на Украину, он исчез – отправился к Богу. И вот теперь он появляется опять, но уже в роли дрессировщика. «Как он всё это проделал?» – думал я. Пока всё это оставалось для меня тайной. Интерес к цирковому представлению у меня невероятно возрос, и я поторопился в зрительный зал.
Места на галёрке не были пронумерованы, и я замешкался, выбирая кресло. Вдруг я услышал знакомый голос:
– Здесь любое место ваше.
Я очень удивился, увидев Марка.
– Мы с вами что-то часто встречаемся, – сказал я.
– Вам это неприятно? – спросил Марк.
– Напротив, – ответил я и сел в соседнее с ним кресло, – посмотрим представление вместе. Хотя, впрочем, вам-то это зачем? – поинтересовался я.
– Мне?.. – задумался Марк. – Это месть моя им, этим нелюдям.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71056693?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Эдуард Немировский
Тип: электронная книга
Жанр: Юмористическая фантастика
Язык: на русском языке
Стоимость: 0.01 ₽
Издательство: Автор
Дата публикации: 10.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Книга «Прекрасная Россия в будущем» является художественным произведением и представляет собой умозрительное видение будущего России. Изображения, описания и сценарии, представленные в книге, являются исключительно воображаемыми и не являются предсказаниями или гарантиями реальных событий или разработок.