Осетия-Алания – православный остров России
Осетия – Алания – Православный остров России
Руслан Георгиевич Илаев
От автора-читателю
Роман является художественно – историческим произведением. В нем охвачен наиболее тяжелый период в истории Осетии-Алании восемнадцатого века, выживание осетинского народа в условиях постоянного присутствия угрозы внешней агрессии. Подробно описываются процессы сближения и налаживания Осетино-Российских отношений, и как результат принятие Осетии в Российское подданство. Близкая единоверная Россия протянула руку помощи, когда стоял вопрос о самом существовании последнего православного острова на Северном Кавказе. В книге присутствуют историческая правда, художественный вымысел и творческая фантазия автора. Действия событий происходят в Осетии, Кабарде, Астрахани, Кизляре и Санкт-Петербурге, что делает книгу интересной для широкого круга читателей
Руслан Илаев
Осетия – Алания – Православный остров России
Пролог
Этнический мир последнего
Кавказского арийского ареала
Идея создать художественно-исторический роман, описав один из эпизодов богатой истории осетин-алан, возникла у меня, когда в 2017 году познакомился с монографией Марка Максимовича Блиева – осетинского историка-кавказоведа, профессора, доктора исторических наук: «Осетинское посольство в Петербурге 1749-1752. Присоединение Осетии к России». Монографию я перечитывал не менее десяти раз, вникая в суть вопроса возникновения Русско-Осетинских отношений и роли Елихана Магкаева в их налаживании.
…Выступая в правительствующем Сенате Санкт-Петербурга от имени Осетинского посольства, он покорил сердца сенаторов:
«Без крепкой руки российского государства и православного покровительства народ наш обречен на гибель. Когда-то сильное и большое племя, мы сейчас проживаем на стесненной территории в окружении недругов, когда наши южные общества осетин более трех веков находятся под двойным гнетом Ирана и грузинских князей…»
Ему, спасителю этнического мира последнего Кавказского арийского ареала, будет еще дана оценка благодарными потомками. Пожертвовав своим здоровьем и здоровьем сына, он стал участником событий, позволившим последним оставшимся аланам Северного Кавказа выжить в суровых условиях внешней агрессии, сохранив устои своей первозданной религии и морали. Сейчас все хотят быть благородными аланами, забывая, что одного желания мало. Надо говорить на языке алан, думать и рассуждать как аланы и быть готовым к самопожертвованию ради своего народа, как это делали наши предки. Чтобы понять действия первого Осетинского посольства по сохранению остатков алан на Кавказе, бывших когда-то частью Аланской империи, не уступавшей по силе и мощи Римской, необходим небольшой экскурс в прошлое моего народа.
После нашествия несметных полчищ гуннов из азиатских степей во второй половине IV века началось броуновское движение народов, населявших Европу, известное как Всемирное переселение народов. Не избежали этой печальной участи и аланы после поражения в 378 году в Мезии (на Балканах). А далее, уже как союзники гуннов, они участвовали в войнах против готов и Римской империи. Затем аланы перешли на сторону Рима и, вновь подружившись с готами, нанесли окончательное поражение гуннам. Испросив разрешения у Римской империи, они стали расселяться на Севере Италии, Франции и Швейцарии.
Феодальная раздробленность алан и отсутствие сословий как таковых, приведшие к развитию отношений, называемых военной демократией, начисто отвергающих институт единовластия и должного взаимодействия, не позволяло им компактно проживать на одной территории, что, в конечном итоге, привело к их ассимиляции местным превалирующим коренным населением.
Один из предводителей алан по имени Самбила решил поселиться в Валансе, что в трехстах километрах от Парижа. Другой, Распендиал, выбрал местом жительства область Франции Бретань. Предводитель алан Гоар привел своих людей в город Тур на юге Франции. Сангибон решил обосноваться в окрестностях Орлеана. А предводитель Беоргор выбрал местом жительства Северную Италию, область Бергамо. Часть алан перешли через Альпы на территорию современной Швейцарии, избрав местом жительства предгорные равнины кантонов Аргау, Вале и Тургау, о чем свидетельствуют оставшиеся с тех времен названия городов: Сармат, Ардон, Арбон. Предводитель Аддац повел своих подданных в Испанию, где расселил их в Лузитании (нынешней Португалии) и Андалусии. Но затем передумал и вместе с готами переправился через Гибралтарский пролив, основав в 429 году Алано-Вандальское королевство. Государство просуществовало до 534 года на месте древнего города Карфаген, когда было окончательно уничтожено Велизарием, предводителем из Восточно-Римской империи. К VIII веку об аланах в Европе напоминали лишь названия населенных пунктов и рек, а также имена собственные, ибо они растворились среди преобладающего большинства местного населения.
Правда длительное время, вплоть до XVII века, сохранялось еще одно племя алан под названием ясы на территории Венгрии. У них была своя история. В XIII веке после нашествия монголо-татарских полчищ массы аланского населения мигрировали в самых разных направлениях. Часть алан, населявших Северный Кавказ, приняла решение о переселении на территорию нынешней Венгрии. Всего ушло около десяти тысяч ясов с семьями, так к тому времени именовали алан в Европе. Ясы в Венгрии вплоть до XVI века сохраняли свою автономию, язык и культуру. Однако в 1526 году в битве с турками при Мохаче венгры потерпели жестокое поражение, было убито более двухсот тысяч жителей страны, города и села подверглись разорению. Несомненно, что конница ясов принимала самое активное участие в войне с Османской Турцией, и население ясской автономии также подверглось грабежам и разорению. К концу XVII века ясы уже полностью утратили свой язык и перешли на венгерский.
Когда в 1957 году в Венгерском государственном архиве был обнаружен ясский глоссарий 1422 года, все окончательно встало на свои места. Ясский глоссарий – это название краткого словаря, размещенного на обороте судебного документа. Словарик, в котором около 35 слов, должен был помочь венгерскому судебному чиновнику XV века понимать речь ясов.
На обороте судебного документа приведены самые необходимые слова: приветствие «да бан хорз», т.е. «добрый день», названия домашних животных и птиц, зерновых культур, продуктов питания, кушаний и напитков. Сохранившийся список ясских слов позволяет заключить, что лексика ясского языка практически полностью совпадает с осетинской.
Глоссарий подтвердил, что венгерские ясы и кавказские аланы говорили на одном языке. Именно поэтому в англоязычной научной литературе ясский язык принято называть диалектом осетинского языка. Большинство ясских слов легко сопоставляется с современным осетинским языком. Примеры:
Исторической катастрофой стали походы Тамерлана, приведшие к варварскому опустошению некогда цветущей страны. Начало заката последней кавказской аланской державы можно обозначить точной датой 15 апреля 1395 год, когда 150-тысячное войско Золотой Орды, возглавляемое Тохтамышем, было разгромлено на реке Терек в два раза меньшим войском Тимурленга – «Самаркандского». По крайней мере, так утверждают историки-летописцы хромого Тимура. Мне это представляется все же нереальным, я имею в виду соотношение сил. Но как бы там не было, Тохтамыш проиграл, а его войско было разгромлено, и остатки бежали на Волгу к столице Золотой Орды, называемой Итиль, она располагалась южнее нынешней Казани.
Сражение происходило на территории, принадлежавшей аланам, когда река Терек носила название Аландон и никак по-другому, а территория аланского государства простиралась от Таманского полуострова до Дербента.
Нынче многие представители народов и народностей Северного Кавказа утверждают свои претензии на принадлежность территории, занимаемой ими сейчас, но, как мне объяснили мои кабардинские друзья, на тот момент на Северном Кавказе проживали лишь аланы, черкесы и лезгины. А о принадлежности территорий могут с очень большой точностью рассказать характер и места захоронения усопших, от тех времен и до наших дней. Аланы хоронили своих усопших в порядке, которому нет аналогов среди кавказских народов, кроме одного – осетин, прямых потомков скифов, сарматов и алан. Захоронения алан-осетин – катакомбные, мы своих усопших не засыпаем землей, а хороним их в закрытых камерах. Так вот такие захоронения присутствуют на территориях современной Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Дагестана. Эти захоронения территориально простираются от Черного моря до Каспийского и от Ростовской области до Дербента.
Однако вернемся к трагическим событиям 1395 года. Дата эта оказалась трагической и для алан – союзников Золотой Орды, они были также биты и потерпели полный разгром от войска Тимурленга. Но это было полбеды, ибо аланы умудрились на поле боя убить двух сыновей Тимурленга и его родного дядю. И тогда Хромой Тимур приказал уничтожить полностью Аланское государство и всех его жителей. Горы Центрального Кавказа, занимаемые аланами, явились убежищем для немногочисленного «осколка» прежней Алании.
Уничтожение Алан продолжалось десять лет, а границы аланского государства стремительно уменьшались, приобретя в конечном итоге современные очертания. А что такое современные очертания? Это сто километров от Дарьяльского ущелья до реки Урух на западе и семьдесят километров от Рокского перевала до г.Алагира. Население алан, проживавшее на этом ограниченном участке земли, уже доходило до двухсот тысяч. Естественно, у фамилий и родов, в связи с большой перенаселенностью, возникали претензии по земельным наделам, нередко заканчивавшиеся кровавыми драмами. Существовала опасность и внешней агрессии, потому как, находясь в окружении народов и племен, принявших ислам, православная Осетия постоянно ощущала их недружелюбие и откровенную вражду.
Приграничные контакты с Российскими представителями были весьма ограничены, ибо кабардинские поселения были расположены перед каждым выходом из ущелий осетинских владений и преднамеренно мешали любым передвижениям осетинского населения за пределы постоянного места проживания. В начале XVIII века возникла острая необходимость радикального решения вопросов перенаселения и защиты от внешней угрозы вторжения исламизированных соседей, численностью значительно превышавших православных осетин. Этнический мир последнего Кавказского арийского ареала затрещал по швам.
Взоры их с надеждой обращались на север, где находилась православная, сильная Российская империя. Почему именно с Россией? Да потому что осетины свой выбор сделали еще в 912 году, когда добровольно приняли православие от Византии. А затем шесть веков отстаивали избранную веру, во имя Всевышнего, Его сына и Святого духа, несмотря на частые экспансии, угрозы и уговоры ближних и дальних соседей, исповедовавших ислам. Но ведь и окружавшие Осетию народы добровольно сделали свой выбор. Адыгейцы, кабардинцы и абхазцы еще в 1557 году вошли под покровительство государства Ивана Грозного, а дочь одного из верховных князей Темрюка Гуашаней Кученея (в крещении Мария) стала очередной женой русского царя под именем Мария. В период царствования Ивана Грозного добрая половина кабардинцев и черкесов была в православной вере, а часть шапсугов, убыхов и абхазцев приняла даже католицизм.
Но с уходом русских с Северного Кавказа появились турецкие миссионеры, которые обозначили местным народам и племенам несокрушимую силу Османской Империи. И пока Россия вела войны на Севере и Западе Европы, Турция и подвластные ей крымские татары огнем и мечом предлагали местным народам и племенам стать правоверными мусульманами, приняв ислам. То же самое происходило на востоке Северного Кавказа с народами Дагестана, Чечни и Ингушетии. Все народы и племена в конечном итоге согласились с серьёзными доводами Османской Турции, выбрав окончательной религией ислам. Все, кроме осетин, о которых далекая Россия даже практически ничего не слышала. Но когда в Санкт-Петербурге узнали о существовании православного государства, да еще рядом с Персией и Турцией, несказанно удивились мужеству и стойкости осетинского народа.
Показателем наивысшей организации осетинского общества следует считать сохранение Осетией своей независимости в столь жестокие времена средневековья, когда окружавший ареал обитания православного острова на Северном Кавказе был поделен между Персией и Османской Турцией. Как только над каким-либо регионом Осетии нависала опасность внешней агрессии, осетинские общества объявляли высшую степень боевой готовности государственного масштаба. Немедленно создавались временные вооруженные формирования с единым командованием и безоговорочным подчинением ему всех участников. Так осетины отстаивали свою независимость и свободу.
Народ Осетии ждал своего лидера и вождя, который бы указал ему правильное решение для сохранения этнического мира последнего кавказского арийского ареала – одну из ранних человеческих цивилизаций. И этим вождем, спасшим осетинский народ от полного уничтожения, стал Елихан Магкаев, выходец из селения Зарамаг Туальского общества.
Неоценимая заслуга Елихана Магкаева заключается в организации осетинского посольства в Санкт-Петербург и встреча представителей с Ее Императорским Величеством Елизаветой Петровной. А представленное ей прошение от имени всего осетинского народа о добровольном вхождении Осетии в состав Российской Империи, обращение о разрешении переселения осетин на предгорные равнины и охране поселений от внешней агрессии по законам империи – его выдающийся трактат, воплощенный им же в жизнь.
В широком смысле понимания, заслуга Елихана Магкаева заключается в предотвращении вымирания последнего островка аланской цивилизации на земле. Думаю, Елихан Магкаев по достоинству занимает почетное место в ряду выдающихся осетин наряду с Коста Хетагуровым и Иосифом Сталиным.
И однажды на лобном месте, например, на площади Свободы, где ранее возвышался памятник Серго Орджоникидзе, нашим троим великим соотечественникам воздвигнут памятник – триптих, ослепляющий всех золотым блеском. А перед памятником на гранитной плите будут высечены слова: «Остановись, идущий, если ощущаешь себя частичкой народа, принадлежавшего и им, преклони голову перед великими мужами Отечества твоего».
В июле 2024 года в республике будут праздновать сразу несколько знаковых дат. Это 250-летие присоединения Осетии к России, 240-летие со дня основания Владикавказа и 100-летие автономии республики. Мой художественно-исторический роман касается лишь одного из перечня знаменательных событий – 250-летия присоединения Осетии к России и предназначен для широкой читательской аудитории.
Часть I. Начало воссоединения
Глава I. Елихан Магкаев
Предки Елихана Магкаева были людьми состоятельными, но выделялись среди односельчан и своей образованностью, поэтому, когда Елихану исполнилось четырнадцать лет, отец, не раздумывая, отдал его в учение ко двору царя Вахтанга VI, где были собраны наиболее просвещённые люди того времени. Молодые юноши из дворянских грузинских семей проходили при дворе обучение грамоте – грузинской, греческой и латыни, осваивали азы математики, истории и географии.
Многие из Магкаевых служили верой и правдой грузинским царям Картли-Кахетинского вилайета по военной линии, пользуясь заслуженным уважением со стороны царских особ. Прапрадед Элихана даже получил дворянство за усердие в службе и за победу в единоборстве с иранским воителем. Дворянство было выгравировано грузинской письменностью на стальном щите и скреплено печатью одного из царей. Магкаевы повесили его в гостевом зале на ковре и очень гордились наградой.
Родители мальчика были людьми обеспеченными и вполне могли оплатить его обучение при дворе грузинского монарха. Елихан получил в крещении имя Зураб на грузинский манер, однако на родине его продолжали называть прежним осетинским именем Елихан, что было весьма принятым обычаем в осетинской среде. Практически все осетины обоих полов имели по два имени: первое данное при рождении, так сказать, народное имя, которое они носили до конца жизни, и второе, присвоенное при крещении.
Любознательный юноша своей честностью и искренностью так пришелся по душе Вахтангу VI, что был назначен в конечном итоге царским казначеем.
И это правда, что самое большое достоинство представителей туальского общества – честность и неподкупность, которыми они дорожили больше жизни, ибо купить туальца было практически невозможно. Об этом было известно всем осетинским обществам. И туальцы были последней судебной инстанцией в Осетии, когда спорящие, использовав последние аргументы при доказательстве своей правоты, объявляли во всеуслышание «Пошлем за туальцами!». Привозили и отправляли туальцев за счет спорящих. И выглядели они не страшными людьми с тяжелым взглядом и с этакими мрачными и мужественными лицами, а были, как все осетины, доброжелательными и с прекрасным чувства юмора. Внимательно выслушав обе стороны, они объявляли виновного. Затем отъезжали восвояси. И никто не оспаривал их решение. Вот такими правильными были предки молодого Елихана.
Во время Персидского похода Петра I в 1722 году Вахтанг VI от имени грузинского народа обратился к императору Петру I с просьбой освободить Грузию от персидского и турецкого владычества, обещая военную и иную помощь при ведении боевых действий на Кавказе и предполагая в дальнейшем добровольное вхождение Грузии в состав Российской империи. В следующем 1723 году русскими войсками были завоеваны на западном побережье Каспия города Дербент, Баку, персидские провинции Гилян, Мазендеран и Астрабад. Однако дальнейшее продвижение было приостановлено под угрозой вступления в войну Османской империи и активной поддержкой ее Великобританией, вследствие чего западное и центральное Закавказье продолжило оставаться под гнетом Турции и Персии.
Лишенный престола, Вахтанг VI два года скитался по Армении и Грузии от преследовавших его властей Персии и Турции, пока, наконец, не нашел прибежище в Дигории (западная Осетия), откуда была родом его супруга – дочь кабардинского князя Джиляхстана Татарханова, которая при крещении получила имя Русудан. Вскоре Вахтанг VI получил приглашение от Петра I в Санкт-Петербург, куда он и прибыл в 1724 году в сопровождении тысячи четырехсот преданных приближенных. Одним из этих приближенных был и Елихан Магкаев – казначей бывшего царя Картлии, сопровождавший его во всех его злоключениях. В Санкт-Петербурге Вахтанг VI был приветливо принят Петром I, ему был определен достойный пенсион, соответствующий его положению и рангу. Не были обижены и его приближенные: имевшие сан священники были распределены по Санкт-Петербургским, Московским, Казанским и Нижегородским приходам, дворяне из окружения Вахтанга VI были направлены по полкам в соответствующих должностях и званиях. При царе-изгое оставалось лишь до сорока советников и приближенных.
Император обещал ему новый Кавказский поход, приготовления к которому начались им весьма активно. Но произошло невероятное – полный сил и здоровья Петр I скончался внезапно в возрасте 43 лет. А вскоре после его смерти владения в Персии и на Кавказе были потеряны, на взгляд новой царицы – Ее Императорского Величества Анны Иоанновны – «регионы эти были бесперспективные и дорого обходились казне». При этом завоеванные Петром I персидские территории в Каспийском походе в 1722-1723 годах, а также города Баку и Дербент были возвращены Персии, а российские войска выведены в 1735 году. В ожидании решения вопроса по освобождению Грузии от иноземного владычества Вахтанг VI прожил в Санкт-Петербурге более двенадцати лет, пока на его очередное ходатайство помочь Грузии Высочайше повелено было отправиться на жительство на Северный Кавказ. Он просто надоел своими просьбами Анне Иоанновне, ибо Кавказ ее менее всего интересовал. Уже в Астрахани Вахтанг VI заболел и умер в 1737 году, шестидесяти лет от роду, а через три года скончалась и его супруга. Они оба были погребены в Успенском соборе Астраханского Кремля. Не связанный более никакими обязательствами перед двором, Елихан Магкаев вернулся домой, в Зарамаг.
В течение последующих пяти лет Елихан находился в постоянных разъездах, посещая все осетинские поселения, где проводил длительные беседы с влиятельными и знатными представителями осетинских обществ. Он уговаривал их согласиться на принятие российского подданства для защиты от внешней агрессии и получения разрешения на переезд на предгорные равнины в связи с большой перенаселенностью территорий, где они обитали. Обсуждались на встречах и вопросы возрождения православной религии, которую осетины практически забыли, ибо греческие священники все со временем повымирали, а грузинских осетины, откровенно говоря, недолюбливали за корысть, тщеславие и гордыню. Но другие религии осетинам были еще более ненавистны, и в народе они воспринимались как чуждые и враждебные.
Говорил Елихан и о формировании осетинского посольства в далекий Санкт – Петербург, где вместо Анны Иоанновны царствует ныне молодая царица Елизавета Петровна – дочь Петра I, славный продолжатель его дел. Терпеливо объяснял Елихан, что в посольство должны войти знатные и уважаемые люди из всех свободных осетинских обществ. В 1742 году Елихан решил собрать всех знатных и уважаемых людей Осетии у себя дома в Зарамаге для окончательного решения вопросов о возрождении православной религии в осетинских обществах и строительстве православных храмов в местах проживания осетинских обществ, о вхождении Осетии в подданство Российской империи, и в связи с этим предоставление возможности жить осетинам в предгорных равнинах из-за перенаселенности и охраны их поселений от внешней агрессии. Там же должен был состояться всенародный выбор послов для направления в Санкт-Петербург для подачи прошения на Высочайшее имя. В конечном итоге все осетинские общества договорились встретиться в Зарамаге в доме Елихана Магкаева для принятия окончательного решения по всем обсуждаемым вопросам. Встречу назначили на начало октября 1742 года.
Сразу же после того, как была согласована дата встречи представителей осетинских обществ в Зарамаге, Елихан поспешил в Кизляр, а оттуда немедля направился в Астрахань для встречи с ожидающим его иеромонахом Ефремом – надежным посланником Синода, для передачи ему письма с полным отчетом о согласии осетин на крещение по православному образу и обряду. С иеромонахом Ефремом они были знакомы еще по свите Картлийского царя и находились в доверительных отношениях. Встреча проходила в присутствии астраханского архиерея и Василия Никитича Татищева, астраханского губернатора, одного из самых образованных ученных-историков, издавшего пятитомный труд «История России от самых древнейших времен». Письмо-донесение далее должно было проследовать для рассмотрения в Синод с последующим созданием Осетинской духовной комиссии с задачей возвращения осетин в православие и крещению их.
Не прошло и года со времени вступления на престол Елизаветы Петровны, как она издала указ о распространении «слова Божия» среди иноверцев и самопроизвольном их крещении. Не воспользоваться указом императрицы было бы непростительной ошибкой, и Елихан использовал предоставленную судьбой возможность – наладил переписку со своими старыми знакомыми, входившими некогда в свиту Вахтанга VI, архиепископом Иосифом и архимандритом Николаем, для подачи ими донесения на Высочайшее Имя для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Оба они были выходцами из аристократических семей и входили в число сорока двух высших духовных лиц, причисленных к свите Вахтанга VI, также навсегда покинувших с царем свой Картли-Кахетинский вилайет. Оба хорошо знали Осетию и Елихана Магкаева – бывшего царского казначея. Поэтому просимое Елиханом Магкаевым прошение было подано ими на имя Ее Императорского Величества с объяснениями: «…издревле осетинский народ был ранее христианским – православным, …народ сохранил глубокие корни православия, указывали на наличие в Осетии каменных церквей и в них святые иконы и книги, … а ныне они многочисленный народ и состоят в своей воле и не турки, и не персияне ими не владеют, … а места их изобилуют золотыми, серебряными и свинцовыми рудами, но к местам рудным никого из других народов не допускают». Главная суть донесения заключалась в отправке грузинских миссионеров в Осетию для просвещения народа и крещения его.
Белградский договор 1739 года, заключенный между Турцией и Россией, объявлял Северный Кавказ буферной (нейтральной) зоной, что означало запрет на означенной территории деятельности российских и турецких представителей. Вот почему вся Осетинская духовная комиссия, как предполагал Елихан Магкаев, будет полностью состоять из грузинских священников. Он был уверен, что в своих донесениях члены Осетинской духовной комиссии, несомненно, укажут помимо количества крестившихся осетин, отношение к самой духовной комиссии и к пославшему их в Осетию Российскому Синоду. Грузинские миссионеры вряд ли упустят случая для преувеличения своей значимости в крещении осетин и возможности личного обогащения, а также усиления влияния грузинской церкви на народ Осетии.
Но конечная цель Елихана Магаева была несколько иной, ибо он рассуждал следующим образом: «На Северном Кавказе лишь осетины одной православной веры с русскими, что в любом случае придает отношениям между ними более доверительный характер, нежели с исповедующими ислам народами и племенами. Вторым шагом необходимо подать прошение о добровольном вхождении осетин в Российское подданство. Третьим шагом считать разрешение переселения осетин на предгорные равнины в связи с большой плотностью проживающего в горах населения и защиту осетинского народа от внешней агрессии. И последнее, открытие в Осетии русских школ для обучения детей наших русской грамоте. И чтобы все осуществить документально, необходимо в конечном итоге сформировать Осетинское посольство из самых представительных фамилий и уважаемых людей Осетии. Другого выхода для сохранения нашего народа нет».
Умным был Елихан Магкаев и дальновидным, но более всего значимо то, что он был до конца предан своему народу до кончиков пальцев. Среди осетинских обществ было немало людей, принимающих идеи Елихана Магкаева о сохранении осетинской нации и одобряющие его методы, как единственно существенные и правильные. С появлением единомышленников Елихану стало легче убеждать осетин на местах о необходимости принятия крещения и Российского подданства. Среди поддерживающих его осетин особо выделялись двое: Батыр-Мирза Цопанов из Куртатинского ущелья и Елисей Хетагов из Алагирского общества, оба они относились к благородным и уважаемым фамилиям, признаваемыми всеми осетинскими обществами. Достаточно образованные, с аристократическим воспитанием, они выделялись среди прочих мощным телосложением и гигантским ростом. Значительно позже, когда императрица Елизавета Петровна одаривала их черкесками из дорогого сукна, портные доложили, что ростом члены осетинского посольства Хетагов и Цопанов два метра восемь сантиметров и два метра шесть сантиметров соответственно. А вот Елихан Магкаев ростом не вышел, каких-то метр и девяносто пять сантиметров. И Хетагов, и Цопанов были женаты на девушках из дигорского высшего сословия Бадилята, но из одной фамилии-Кубатиевых. Супруга Магкаева была также из высшего сословия Бадилята, но фамилии Тугановых. Елихан уже тогда сделал свой выбор по обязательному вхождению их в состав Осетинского посольства из-за высокородного происхождения, признавемого в Кабарде, Балкарии и правителями Дагестана.
Но бедные бадилята даже и не предполагали, какая горькая участь их ждет впереди. В 1827 году Дигорское общество и балкарцы наконец подали прошение и вошли в состав Российской империи. Однако бадилята в дальнейшем так и не были признаны князьями или дворянами, и никогда не получат княжеский статус от российских монархов, хотя в России с 1774 года их сменится шесть. Эти прошения на высочайшее имя будут подаваться ими вплоть до 1917 года. К бадилятам относились фамилии Абисаловы, Битуевы, Кубатиевы, Тугановы, Мистуловы, Караджаевы и Кабановы, у которых был один родоначальник Бадила, неоспорим и тот факт, что представители перечисленных фамилий занимали весьма высокие посты и звания в царской России, многие из них были генералами и полковниками. Но, увы! К сожалению, часть представителей этих благородных фамилий в XVIII-IXX веках со своими крепостными крестьянами добровольно перейдет в поодданство Османской Турции.
А вот советская власть сразу рассмотрела в этих фамилиях благородные дворянские черты, и ВЧК провела массовые расстрелы носителей этих фамилий. Поэтому в настоящее время в Северной Осетии-Алании встречаются единичные осетины с указанными фамилиями. Не надо забывать, что и за рубеж в период гражданской войны эмигрировало более трех тысяч осетин – офицеров царской, а затем «белой» армии, в том числе немало и из рода Бадилята.
Как-то друзья гостили у Елихана Магкаева в Зарамаге, разговор зашел о его способности к языкам, вот Батыр-Мирза и спросил, на каких иностранных языках Елихан может общаться. Он ответил, что свободно может говорить на грузинском, русском, греческом, латинском и кабардинском, понимает и может объясниться на персидском. На кабардинском и на персидском, как ни странно, он выучился говорить при дворе Вахтанга VI. Супругой царя была кабардинка, дочь князя Татарханова. Прислуживали ей три служанки-кабардинки, а еще ее охранял эскорт из двенадцати кабардинцев, общаясь с которыми Елихан уже через год мог свободно изъясняться с ними на их родном языке. При дворе Вахтанга VI кабардинцы прожили до кончины его супруги в 1740 году, времени практиковаться было предостаточно. Что касается персидского языка, то Тифлис и Гори были наполнены персидскими лазутчиками и торговыми людьми, не говоря уже о воинских формированиях, расположенных в Картлии и Кахетии.
В разговоре с друзьями Елихан коснулся и двенадцати лет, что прожил в Санкт-Петербурге, находясь в свите Вахтанга VI, когда на имеющиеся деньги он нанял учителя словесности, который в течение года обучал его русской письменности и правильному произношению слов, фраз и предложений. Затем, записавшись в Дворянскую библиотеку на Невском проспекте, исправно посещал ее до отъезда в Астрахань, продолжая шлифовать свои познания в русской словесности и литературе. Вот такой дальновидный был Елихан Магкаев, преданный сын осетинского народа.
…А в это время письмо, что Елихан направил в Санкт-Петербург, плавно двигалось в почтовой карете Синода в направлении славного города Царицын, сопровождаемое иеромонахом Ефремом. Действительный статский советник Василий Никитич Татищев, он же губернатор Астраханской губернии, находился в тот момент в Астраханской синодальной типографии, весьма удовлетворенный заключенным договором о переиздании своего пятитомника по истории России. А в доме Магкаева Елихана уже царила суматоха и начиналась подготовка для встречи высоких гостей из всех осетинских обществ…
Глава II. Сход представителей осетинских общин
в Зарамаге.
Елихан Магкаев придавал сходу осетинских обществ столь большое значение, что предпочитал личное общение с представителями сильных и уважаемых фамилий шести осетинских обществ. На посещения, уговоры и приглашение у него ушло более года времени. И вот, наконец, дата и место встречи были определены, осталось лишь организовать встречу приглашенным.
Первыми к полудню прибыли гости из дальних мест проживания – Дигории, они утомились переездом, преодолев более пятидесяти верст верхом, и им был предоставлен лишний день для отдыха. Елихан сам вышел встречать представителей Дигорских обществ из славных фамилий Абисаловых, Битуевых, Караджаевых, Кубатиевых, Мистуловых, Кабановых и Тугановых.
Дождавшись, когда гости сойдут с коней, а молодые зарамагцы уведут их в конюшни, вперед выступил старший по возрасту из рода Магкаевых и сердечно с достоинством приветствовал приехавших. За говорившим стояли двумя рядами уважаемые старшие представители Туальского общества Тотиевы, Хетагуровы, Диамбековы, Марзоевы, Гоциевы, Гадиевы, Дзидахановы, Еналдиевы и Ногаевы. От гостей, сделав два шага вперед, выступил также старший по возрасту и ответил благодарностью на приветствие встречающих.
Затем ряды смешались, многие из гостей и встречающих горячо приветствовали друг друга, ведь среди них было немало имевших родственные связи и просто друзей. Елихан обнял одного из Тугановых, старшего брата своей жены, и проводил его в дверь одного из домов, где его ждала младшая из сестер, не осмелившаяся на людях подойти к брату. Часть гостей забрали родственники, остальные разместились у Елихана в кунацких (гостевых) покоях. В каждой гостевой комнате стояли огромные клепанные медные чаны с теплой водой, чтобы гости могли омыть свое тело, после чего убиралась затычка внизу чана, и вода по желобу уходила наружу. В глубине сада было заколото два быка и девять овец, рядом же в больших котлах готовили лывж? – разновидность супа с мясом, сдобренный различными специями и перцем. Мясо жарилось на мангалах и варилось в котлах, все эти мероприятия были прерогативой мужчин, а вот разносолы, куриные бульоны, сыры, дзыкка, масло и пироги готовились женщинами.
Ближе к вечеру пожаловали гости из Куртатинского общества: Арисхановы, Есиевы, Цаликовы, Цопановы и Гайтовы. Вся процедура встречи гостей повторилась один в один – приветствие старших из фамилий, затем гостей определили по домам и кунацким комнатам. Уже после ужина прибыли представители из Тагаурских и Тырсыгомских обществ: Алдатовы, Кундуховы, Шанаевы, Кануковы, Тулатовы, Есеновы и Дударовы. Опять пошло застолье и приветствия, направленные в обе стороны, затем гостей отправили на отдых по кунацким комнатам. И, наконец, к девяти утра следующего дня, верхом прибыли представители Алагирского общества: Амбаловы, Баскаевы, Фардзиновы, Габановы, Газдановы и Урусовы. Гостей встречали Магкаев Елихан и старшие фамилий Туалгома, им был предоставлен дом с кунацкими комнатами, где они в течении двух часов отдыхали, приводили себя в порядок и завтракали. На завтраке обязательно присутствовали старшие представители Туалгома и молодежь, которая прислуживала сидящим за столом гостям. Отдельно, прикрепленные к старшим, стояли обычно юноши опытнее и расторопнее других – урдыглаууаг, зорко наблюдавшие за пятью старшими во главе стола, на лету хватая их замечания и просьбы.
После завтрака все депутаты были приглашены в самый большой гостевой зал в доме Елихана Магкаева, располагавшийся на втором этаже. Помещение могло вместить одновременно до ста человек. Вдоль стен стояли длинные скамьи со спинками – жесткие осетинские диваны, покрытые толстыми персидскими коврами. Каменный пол также был накрыт тремя огромными коврами, на стенах – от потолка до пола – ковры в более веселых красках, преобладали красные и синие тона. Но главным достоянием был камин, встроенный в северную стену. Елихан привез из Санкт-Петербурга чертеж камина, а местные умельцы, разобравшись, реализовали его в стену.
Гости почувствовали уют и тепло и с удивлением рассматривали образцы огнестрельного и холодного оружия на коврах, привезенные хозяином из далекой России, Персии и Грузии. Дагестанские кинжалы привлекали тонкими серебряными узорами на ножнах и рукояти. В центре всего этого богатства находился круглый щит, где гравировкой на грузинском языке объявлялось о присвоение пожизненного дворянства прапрадеду Елихана Магкаева, служившего военачальником у одного из царей Грузии. Количество скамьей в помещении соответствовало количеству присутствующих Осетинских обществ. С потолка свисали две бронзовые люстры, каждая на двенадцать восковых свечей, так что помещение было весьма ярко освещено. Когда гости окончательно расселись, со своего места поднялся Елихан Магкаев и попросил слова у присутствующих представителей Осетинских обществ:
– Сегодня здесь собрались представители фамилий и родов, к мнению которых прислушиваются практически все осетины нашей многострадальной страны. Причину того, почему мы сейчас находимся здесь, знают все присутствующие. Речь идет о существовании нашего народа и дальнейшего его сохранения вообще. Я хотел бы довести до присутствующих, что для этого сделано и что предстоит сделать в ближайшем будущем.
Вы знаете, прошла всего неделя, как я вернулся из Астрахани, где встречался с губернатором Василием Никитичем Татищевым и епископом Астраханским и Ставропольским Илларионом. Мною было представлено письмо на их рассмотрение о передаче его в дальнейшем в Синод для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Я, как и все вы, человек светский, и не имею права обращаться напрямую в Синод, но когда я находился в свите Вахтанга VI, то сошелся довольно близко с высшими духовными лицами Иосифом и Николаем. Оба они являются выходцами из аристократических грузинских семей и входили в число сорока двух высших духовных лиц, причисленных к свите.
После вступления на престол Елизаветы Петровны был издан ее указ о распространении православия среди иноверцев и самопроизвольном их крещении. И я использовал предоставленную судьбой возможность – наладил переписку со своими старыми знакомыми, входившими некогда в свиту Вахтанга VI, архиепископом Иосифом и архимандритом Николаем, для подачи ими донесения на Высочайшее Имя для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Так вот, мое письмо и есть образец прошения на создание Осетинской духовной комиссии, отправленное после одобрения Татищевым и Илларионом для передачи архиепископу Иосифу и архимандриту Николаю почтовой каретой Синода в сопровождении иеромонаха Ефрема.
Вам известно также, что Русско-Турецкая война 1735-1739 годов привела к полному поражению России, начались переговоры с Турцией о мире, который был заключен в Белграде, он так и называется «позорный Белградский мир». Почему позорный? По условиям этого мира России пришлось вернуть Персии Гилян, Мазендеран, Астрабад, Баку и Дербент, завоеванные еще Петром I в 1722 году в Персидском походе. России запрещено иметь флот на Черном море, а для торговли на нём должны были использоваться турецкие суда. Но это не все, по условиям Белградского договора от 1739 года Северный Кавказ объявлен нейтральной зоной, что означает запрет деятельности российских и турецких представителей на этой территории. Вот почему я предполагаю, что Осетинская духовная комиссия будет состоять вся из грузинских священников. Если бы наш народ доверял грузинским священникам, они давно проводили бы службы в наших храмах, однако их нет ни одного на территории Осетии, значит веры им тоже нет. Стяжательство, жадность и склонность ко лжи, особенно, когда это касается истории Грузии, вот их основное достоинство.
Сколько раз наши аланские цари в минуту опасности возглавляли их государство и спасали от полного уничтожения, но, когда какой-либо их царь хотя бы на час возглавил войско алан? Нет ни одного случая. Главное, что в своих донесениях члены Осетинской духовной комиссии, несомненно, укажут помимо количества крестившихся осетин, отношение к самой Осетинской духовной комиссии и желание нашего народа стать подданными Ее Императорского Величества. Иначе работа духовной комиссии будет признана Синодом неудовлетворительной, а этого грузинские священники допустить не могут.
И еще одно, в Петербурге, наконец, узнают о существовании нашего православного народа, его общее количество и независимость ни от какой-либо власти над осетинами. У меня просьба ко всем присутствующим здесь представителям осетинских общин, во время работы Осетинской духовной комиссии на местах возможны провокации, направленные на срыв задуманных нами мероприятий, постарайтесь на них не реагировать. Грузинские шпионы из Картли-Кахетинского вилайета и их персидские и турецкие наймиты постараются сорвать формирование и отправку Осетинского посольства в Санкт-Петербург. Препятствия будут нам чинить и кабардинские князья, и ингуши, подталкиваемые турками и персами.
После того, как народ наш примет крещение, нам предстоит начать формировать Осетинское посольство в Санкт-Петербург, по одному представителю от всех осетинских обществ, кроме Дигорского общества – от них будет два представителя. Еще раз хочу вас предупредить о том, что все наши приготовления должны исполняться в глубокой тайне, ибо кабардинцы, ингуши, крымские татары, персы и турки постараются любыми путями сорвать наше крещение и особенно – формирование и отъезд Осетинского посольства.
Сейчас я ознакомлю вас с проектом прошения на имя Ее Императорского Величества Елизаветы Петровны о принятии осетин в Российское подданство. Когда я буду зачитывать его на русском языке, то каждое предложение сразу же буду переводить на наш язык, таким образом все присутствующие ознакомятся с проектом прошения немедленно и в случае согласия подпишут его. Но если кто-либо захочет внести изменения в текст, мы сразу же будем обсуждать предложенные изменения или дополнения. Затем старшие фамилий, а в тексте они будут обозначены старшинами фамилий, родов и поселений, поставят свои росписи и печати в конце текста. После того, как все старшие фамилий подпишут прошение, мы направим челобитную Ее Императорскому Величеству Елизавете Петровне о принятии осетин в Российское подданство, о предоставление нам разрешения на переселение в предгорные равнины в связи с большой плотностью проживающего в горах населения и защиту осетинского народа от внешней агрессии. И последнее. Мы обратимся с просьбой об открытии в Осетии русских школ для обучения детей наших русской грамоте, для поступления в военные училища Российской империи, ибо какой осетин не хотел бы видеть своего сына офицером. А как умеют воевать осетины и умирать на поле боя, об этом еще будут веками слагать легенды и песни.
После крещения лишь осетины будут на Северном Кавказе одной православной веры с русскими, что в любом случае придаст отношениям между нами более доверительный характер, нежели с исповедующими ислам народами и племенами. Разве, это не истина? А расположение нашей страны, ведь мы разделяем окружающие нас народы и племена, принявшие ислам, на две части, и мы же, осетины, контролируем Дарьяльское ущелье и дорогу в Грузию и Армению. А если перед Дарьяльским ущельем российские войска поставят крепость, то можно регулировать все передвижения народов Северного Кавказа и не только. Но это – в ближайшей перспективе, а сейчас вернемся к нашим реальным делам.
А что мы в ответ можем дать России? – обратился Елихан вдруг к присутствующим.
В гостевой стояла гробовая тишина, все фамилии внимательно слушали выступающего, ибо все вдруг поняли, что дело, которое они затеяли, действительно стоит жизни грядущему потомству и последующим осетинским поколениям.
– Мы можем предложить Российской империи до тридцати тысяч всадников для участия во всех войнах России. О том, что в ближайшее время будет война с Турцией, сомневаться не приходится. На этой войне осетинская конница и продемонстрирует свое умение и способности.
– Но не это главное, друзья, в России нет свинца и олова, и ей приходится закупать их у западных держав за большую цену, а у нас в Алагирском ущелье огромные запасы и того, и другого. Я имею в виду садонские и мизурские залежи. После принятия нас в Российское подданство, мы покажем и передадим в вечное пользование наши рудники русским горным мастерам. Об этом я также написал в письме. Вот и все, что я хотел вам сегодня сказать. Теперь прошу присутствующих и старших из осетинских обществ высказаться, откровенно говоря, мы для этого и собрались.
Ошеломленные осетины собирались с мыслями и тихо обсуждали между собой доклад Елихана, ведь многое стало предельно ясным. Все вдруг осознали, что в России такие же православные устои, как в Осетии. И поняли, что Россия может быть единственным надежным союзником осетин. Два с половиной века осетинам приходилось самим выживать, отбиваясь от несметных полчищ врагов. За это время много мужчин, женщин и детей погибло от рук врагов, а многие фамилии и рода вообще прекратили свое существование. А занимаемые осетинами территории стремительно сокращались, и вдруг к сидящим в зале людям пришло осознание, что не все потеряно, и, может быть, теперь удастся сохранить осетинский генофонд последнего островка аланской цивилизации на земле.
Слово попросил представитель Алагирского общества старейший из фамилии Фардзиновых по имени Зыбырт:
– Елихан, твое выступление ошарашило всех простотой и откровенностью мыслей. И если получится реализовать то, что мы услышали от тебя сейчас, мы Амбаловы, Баскаевы, Фардзиновы, Габановы, Газдановы и Урусовы, поддерживаем все изложенные начинания и идем с тобой до конца. Верно, и то, что без сильной и православной России, мы в конечном итоге прекратим свое существование. Но хотелось бы выслушать мнения и других старших присутствующих здесь фамилий. Выступившие затем старшие фамилий, присутствовавшие на сходе, высказались однозначно в поддержку предложений Елихана.
Обсуждение челобитной на Высочайшее имя о принятии Осетии в подданство России заняло около двух часов. Затем все ответственные лица расписались на прошении – оно было составлено в двух экземплярах, и поставили фамильные печати рядом с подписью. Елихан объяснил, что челобитная будет отправлена сразу же по возвращении из Санкт-Петербурга почтового курьера Синода иеромонаха Ефрема. Второй экземпляр челобитной будет находиться у него, и в случае утери первого второй сразу же будет отправлен вновь по адресу назначения – в Правительствующий Сенат Российской империи.
Когда все вопросы схода были, наконец, обсуждены, настало время обеденной трапезы. Была объявлена получасовая пауза. Гости вышли во двор помыть руки и оправиться. В зал внесли длинные столы и установили в три ряда, столы накрыли белыми холщовыми скатертями, молодые девушки сноровисто разложили приборы и тарелки по столам, а мужчины внесли на носилках огромный чан и стали разливать по тарелкам лывж?. На других носилках внесли говяжье мясо и баранину, молодые мужчины руками ловко раскладывали мясо, пироги и зелень. Гости рассаживались вперемежку, но по старшинству, так что в конце столов оказались самые «младшие» от пятидесяти лет и старше. Были высказаны традиционные тосты в честь Всевышнего, Святого Георгия и хозяев дома. Когда, наконец, были произнесены все ритуальные тосты и здравицы, а умиротворенные гости перезнакомились с рядом сидящими, старшие за столами произнесли последний тосты за изобилие в доме хозяина. После чего все разом встали и вышли из-за столов. Прощание с гостями было аналогичным их встрече, опять гости и хозяева становились в два ряда, и старшие, сделав два шага вперед высказывали благодарность хозяевам за высокую организацию встречи и прощались, а другая сторона желала им счастливой дороги и здоровья. Вскоре все делегаты покинули Зарамаг и разъехались по своим ущельям.
У Елихана задержались лишь его преданные друзья Батыр-Мирза и Елисей. Настроение у всех троих было приподнятое, свершилось то, о чем они мечтали все эти годы. Осетины объединились в своем желании направить все усилия во благо своего народа, обратив взоры на единоверную Россию, поверив, что только она поможет им устоять против внешней агрессии иноверцев, мечтавших уничтожить их государство, а вместе с тем этнический мир последнего Кавказского арийского ареала.
Елихан радостно обратился к своим друзьям:
– А вы разглядели в глазах у сидящих за столами нечто совершенно новое, что называется надеждой и уверенностью в завтрашнем дне? Вот раньше, когда осетины бились с противником, они умирали с большим достоинством, но в глазах у них была неизбежная безысходность и горечь, что в конце концов все их соплеменники будут уничтожены, ибо врагов было гораздо больше, и все они наполнены ненавистью к осетинам ввиду отсутствия у них самих нашего врожденного благородства. Как все-таки окрыляет надежда!
– А какие они, эти русские, Елихан, и на кого похожи? – спросил Батыр-Мирза у друга.
– Они обыкновенные и добродушные люди. Однако все, с кем я общался, умеют читать и писать. Они образованные люди, многие могут говорить на нескольких языках. У них сильная армия и флот, а страна огромная по своим размерам. Россия больше, чем Персия и Турция, вместе взятые. А православные храмы у них гораздо больше наших и богаче убранством. Вот у нас в Нузальской церкви был всего один священник, и на стенах висело две иконы. А в Санкт- Петербурге в некоторых церквах одновременно могут поместиться несколько сотен человек. Все стены расписаны яркими красками и на стенах десятки икон, а иконостас весь из золота. И еще в церквах России поют мужские и женские хоры, восхваляют бога и его сына Иисуса. А снаружи купола церквей покрыты золотом. Россия- богатая страна и может себе это позволить. Когда наше посольство поедет в Санкт-Петербург, будем просить у царицы построить нам в каждом поселении церковь и школы для обучения наших детей русской грамоте.
Беседа единомышленников-друзей продолжалась еще несколько часов, затем уставшие от эмоций прошедшего дня они пошли отдыхать. В тот знаменательный день вселенские часы включились, открыв новую эпоху в истории осетинского народа, называемую возрождением. Триста пятьдесят лет постоянных войн за выживание и изоляции моего народа закончились, ибо над величественными Кавказскими горами поднималась фигура великана, называемая Российской империей, протянувшая руку помощи и поддержки народу Осетии.
Глава III. Формирование Осетинской духовной комиссии в Санкт-Петербурге
Десять лет, прожитые в Санкт-Петербурге и три года в Астрахани при свите Вахтанга VI окончательно убедили Елихана Магкаева о невозможности дальнейшего существования Осетии без сильного покровителя, каким представлялась Россия. Географическое расположение Осетии подвергало ее постоянной внешней угрозе со стороны Турции, Персии, Крымских татар и их кавказских сателлитов. В то же время для Российской империи принять Осетию под свое покровительство означало иметь опору православия в самом центре перешейка на Северном Кавказе. И указ императрицы Елизаветы Петровны о распространении православия среди народов России и принятии Российского подданства был издан, как никогда, вовремя. Но вот беда, в Российской империи даже не ведали о существовании православного Осетинского государства.
По официальной версии крещение аланы приняли от византийцев в начале X столетия, искавших себе на Северном Кавказе надежного христианского союзника. Таинство крещения аланского народа проходило в Нижне-Архызском городище, недалеко от современной станицы Зеленчукской в Карачаево-Черкесии, где, как считается, мог находиться политический центр Алании – город Магас. Здесь и сейчас расположены три аланских христианских храма XI столетия – Пресвятой Троицы, Георгия Победоносца и Святого Ильи Пророка. Однако после взятия и разрушения Константинополя в 1453 году турками-сельджуками и падением Второго Рима, связь Осетии-Алании Северного Кавказа с православным греческим миром была практически прервана. Затем аланскому государству в 1395 году было нанесено тяжелое поражение от орд Тимурленга и связь осетин-алан с греческой православной церковью прервалась окончательно. Третий Рим, назло врагам православия и на радость единоверцам, возродился на Руси в Москве, переименованной императором Петром Великим в Россию.
На долю Елихана Магкаева выпала великая миссия – возродить вновь православную веру наших предков и через крещение дать возможность российским миссионерам ознакомиться с ареалом обитания осетин, культурой, языком и характером народа. Определить географическое местоположение Осетии, обозначить внешние границы, с какими народами граничит, а главное, чтобы миссионеры увидели воочию желание и готовность осетинского народа принять русское подданство и донести его до императрицы, Высочайшего Синода и Правительствующего Сената.
Вот почему летом 1742 года он отправил письмо своим старым знакомым архиепископу Иосифу и архимандриту Николаю, грузинским эмигрантам, осевшим в Москве в грузинской эмигрантской колонии. В своем письме Елихан Магкаев предлагал Иосифу и Николаю обратиться к императрице Елизавете Петровне с донесением о согласии осетин креститься, с последующим принятием Российского подданства. Елихан писал, что обращается к ним от имени старшин всех осетинских обществ, изъявивших желание принять российское подданство. Иосиф происходил из среды влиятельных грузинских духовных деятелей. Ранее, проживая в Грузии, являлся Самобельским и Цирканским архиепископом. В Россию эмигрировал из-за преследований персидских властей еще в 1731 году и продолжил духовную деятельность в московской епархии. Николай был выходцем из грузинской аристократической семьи и в 1724 году навсегда покинул свой Картли-Кахетинский вилайет, войдя в число 42 высших духовных лиц, сопровождавших свиту Вахтанга VI. В России Николай был назначен архимандритом Московского Знаменского монастыря. Несомненно, что Иосиф и Николай хорошо знали Осетию и Елихана Магкаева. Этого незаурядного политика знали не только в Осетии и Грузии, но и на всем Северном Кавказе, еще с тех времен, когда он впервые выехал в далекий Санкт-Петербург по приглашению императора России Петра I. Наиболее осведомленным в осетинских делах мог быть архимандрит Николай, ибо в свите Вахтанга VI он не мог не знать Магкаева, являвшегося одним из первых лиц при бывшем грузинском царе, которого Елихан сопровождал в качестве его казначея.
Понятно и то, почему Елихан не обратился сразу в Синод. Он не был священнослужителем и письмо, направленное им в Высочайший Синод, требовало поручительства и дополнительной проверки. Как бы там ни было, Иосиф и Николай, согласившись дать поручительство Магкаеву, обратились к императрице Елизавете Петровне с донесением о согласии осетин креститься с последующим принятием российского подданства, взяв за основу образец донесения, присланный им Магкаевым. Однако с момента обращения к императрице с донесением архиепископа Иосифа и архимандрита Николая словно подменили, так как их дальнейшие действия шли скорее в ущерб Осетии, но на пользу оккупированной персами и турками Грузии.
В частности, в своем донесении Елизавете Петровне Иосиф и Николай, будучи служителями русской церкви, представили осетин как «…затемненный, святым крещением непросвещённый народ…». Здесь же была указана ложная информация о численности осетин, весьма значительно преувеличенная: «…обоих полов более 200 тысяч человек», а также преднамеренно неверно указана территория, занимаемая осетинами… «от моря до моря». Иосиф и Николай явно перестарались и с «затуманенностью» осетин. Впрочем, в этом же донесении они признавали, что «издревле осетинский народ был православный христианский…», указывали на наличие в Осетии «каменных церквей и в них святые греческие иконы и книги», и что «к тем церквам Божьим охотно прибегают, и святые посты Великий, Госпожий и Филиппов постно содержат». Это важное сообщение сопровождалось традиционной грузинской хвальбой и ложными интонациями: «…осетинский народ издревле, когда еще Грузия в полной своей силе состояла, то содержался ранее под владением грузинских царей…». Когда и под каким грузинским царем осетины – аланы содержались, они, естественно, забыли указать, ведь ложь фантазеров могла при этом открыться. Традиция мыслить ложными и преувеличенными категориями, когда речь заходит об истории Грузии, – особая черта грузинской политики и историографии. Но в донесении Иосиф и Николай все же не стали вводить в заблуждение русскую императрицу, побаиваясь последствий и подчеркнули: «А ныне этот многочисленный народ состоит в своей воли. На сегодняшний день никто ими не владеет ни турки, так и ни персияне». Слава всевышнему, что, хотя бы в этом признались.
Грузинские духовные лица хорошо знали и другое, что должно было заинтересовать Петербург: «…а места их изобилуют золотою, серебряной и прочими рудами и минералами». В связи с этим они также подчеркнули: «…только тех мест жители (осетины) исследовать руды … и познать их никому не дают, кроме христиан, другие народы чуждой веры туда не вхожи».
Исходя из донесения, стала понятна главная суть деятельности Иосифа и Николая – отправить в Осетию миссионеров для «непросвященного народа» из грузинской среды. Такая уверенность о грузинском составе Осетинской духовной комиссии была не случайной, им прекрасно было известно, что по Белградскому договору территория Северного Кавказа объявлена нейтральной зоной, и русским священникам вход туда запрещен. А в качестве будущих миссионеров Иосиф и Николай предложили эмигрантов архимандрита Пахомия, игуменов Христофора и Николая – грузин из грузинской колонии в Москве. Архимандрита Пахомия они предлагали на роль руководителя миссии. Известным лицом в грузинской колонии был игумен Христофор, он, как и Николай, входил в состав сорока двух высших духовных лиц, сопровождавших Вахтанга VI в Петербург. Среди достоинств Пахомия и двух игуменов авторы донесения отмечали знание отчасти осетинского языка. Опять вымысел, ибо когда сформировалась Осетинская духовная комиссия, они срочно стали искать переводчика с осетинского. Им оказался поручик Андрей Бибирюлев, служивший в Воронеже в одной из воинских формирований. Его представили грузином, знавшим в совершенстве осетинский и русский языки. На самом деле он был осетином, родом из Джавы Южного Осетинского общества, и фамилия его была обыкновенная осетинская – Бибилов. Переводчика тотчас перевели в распоряжение коменданта Кизлярского гарнизона и негласно включили в состав духовной комиссии.
Обращаясь к императрице, Николай и Иосиф просили, чтобы к трем будущим миссионерам было придано еще несколько человек из грузинских эмиграционных колоний Санкт-Петербурга, Москвы, Казани и Нижнего Новгорода. Несомненно, и то, что грузинская колония в Москве, созданная еще в XVI веке, всегда желала не только активно участвовать в политической жизни России, но и влиять на нее в интересах Грузии. Ее представители явно были в курсе стратегических планов Петербурга, и в этом отношении донесение Иосифа и Николая не следует рассматривать как частную инициативу, а скорее продуманную активом грузинской эмиграции линией. Обращает на себя внимание конкретизация текста донесения, высокий уровень его «канцелярской формы» и, конечно же, политическая направленность. Естественно, грузинские миссионеры, решив покинуть Москву и заняться крещением осетин, преследовали и собственные цели – в определенной степени приблизиться к политическим проблемам самой Грузии. Но Ее Императорское Величество не особо доверяло грузинским миссионерам, почему прапорщику Андрею Бибирюлеву было строжайше поручено тайное наблюдение за членами Осетинской духовной комиссии с предоставлением докладных записок на имя коменданта Кизлярского гарнизона князя Оболенского. Так или иначе Андрей Бибирюлев (Бибилов) перед самым отъездом Осетинского посольства в Санкт-Петербург был убит неизвестными лицами в Кизляре. Была ли связана его скорая смерть с работой в Осетинской духовной комиссии, остается до сих пор тайной. Однако место переводчика с осетинского на русский занял грузин Вениамин Ахшарумов, который впоследствии и был включен в состав Осетинского посольства.
Донесение грузинских духовных лиц было подано императрице в ноябре 1742 г. На рассмотрение Сената оно было передано только через год, в сентябре следующего, 1743 года. Сенат, в свою очередь, передал донесение Иосифа и Николая в Синод, объясняя это тем, что без заключения Синода не могут принять решение. Не имея об Осетии практически никакой информации, он вплотную занялся и организацией миссионерской комиссии, и изучением географического положения, и выяснением политического состояния осетинского народа. В Синоде ставили вопрос: «Подлинно ли тот народ осетинский вольный, а не под влиянием других государств, например, персидского или турецкого?» Возникали у Синода и другие вопросы: «… как в народе воспримут вхождение в состав Российской империи…»; «…обеспечена ли будет безопасность миссионеров…».
Для выяснения этих обстоятельств Синод вернул донесение в Сенат, как сейчас бы сказали – на доработку. Сенат поручил Коллегии иностранных дел изучить все внешние и внутренние политические вопросы, связанные с Осетией. Судя по всему, Сенат, Синод и Коллегия иностранных дел проявляли в отношении народов Кавказа высшую степень осторожности. В Петербурге, не прибегая к услугам «московских» грузин, могли пригласить «местных» грузин-эмигрантов из Санкт-Петербурга и узнать у них все, что касалось Осетии. Но осторожным был прежде всего сам вице-канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. Его не могла не насторожить челобитная, поступившая вдруг из Осетии на имя императрицы в том же 1743 году, практически одновременно с донесением Иосифа и Николая. В ней осетинские старшины писали: «…мы проживаем в гористой местности весьма тесно и принужденно, в связи с чем имеем великую нужду и недостаток, и некоторые из нас и малой земли не имеют, где бы могли для своего довольствия сеять хлеб, почему и скот содержать не могут… Ныне мы отыскали себе для поселения место близ тех гор, где мы живем, лежащую незаселенной, ни под чьим владением». Просители заявляли, что «…намерены быть под протекцией Ее Императорского Величества…».
Челобитная, несомненно, писалась рукою Елихана Магкаева. В Осетии были священники – осетины, но они кроме осетинского языка знали лишь грузинский, поскольку духовное образование получали в Грузии. Елихан Магкаев в те годы был единственным в Осетии, кто в совершенстве владел русским языком и русским письмом. Хорошо заметно, что текст челобитной практически повторялся с текстом донесения Иосифа и Николая. Интересно, что и донесение и челобитная поступили на имя Елизаветы Петровны. И если донесению дали ход, то челобитная надолго осела в чертогах Бестужева-Рюмина в строгом секрете. Он о ней не вспомнил даже тогда, когда ему пришлось представить Синоду свое заключение об Осетии, ибо в Турции сразу же обратили бы внимание на то, что Россия вторглась в нейтральную зону- Северный Кавказ.
Обращает на себя внимание другое. Когда дело об Осетии – о ее политическом положении, географических координатах, полезных ископаемых – дошло до Коллегии иностранных дел, вице-канцлер Бестужев-Рюмин не стал обращаться к услугам грузинских знатоков Осетии. Он велел пригласить кабардинских князей – других соседей Осетии. В Петербург явились Магомет Атажукин, Альдигирей Гиляксанов и кумыкский владелец Алишер Хамзин. Эти известные на Кавказе феодалы пользовались особым доверием у русского правительства. Беседу с ними вел советник Коллегии иностранных дел асессор Василий Никитич Бакунин- признанный знаток Северного Кавказа. Обсуждались самые общие темы, касавшиеся всех горских народов Северного Кавказа. Бакунин не задавал вопросов, которые напрямую касались Осетии.
Между тем, среди кабардинских владетелей наиболее осведомленным в осетинских делах был Альдигирей Гиляксанов. И в Осетии, и в Кабарде он был признанным народным дипломатом, всегда выполнявшим миротворческую миссию при конфликтах, часто происходивших между Осетией и Кабардой. Перечисляя северокавказские народы, давая им характеристики, он указал лишь на западный район Осетии – Дигорию, с которой Кабарда была наиболее связана. Дигорцы, – рассказывали кабардинские владельцы, «нашей магометанской веры и живут в горах, по вершинам реки Урух и других ближних рек, против Малой Кабарды, расстоянием от деревни владельца Альдигирея Гиляхксанова день езды, и с тою Малою Кабардою постоянный мир … взаимно между собою женятся, дигорцы на кабардинках, и кабардинцы на их дочерях…». Пожалуй, самой важной частью «известий» о горских народах, полученных от кабардинских владельцев, было именно то, что более всего интересовало Коллегию иностранных дел: «…осетины ни под чьею протекцией не состоят и никому ими действительно овладеть невозможно затем, потому что живут в крепких и непроходимых местах…».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71056009?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Руслан Георгиевич Илаев
От автора-читателю
Роман является художественно – историческим произведением. В нем охвачен наиболее тяжелый период в истории Осетии-Алании восемнадцатого века, выживание осетинского народа в условиях постоянного присутствия угрозы внешней агрессии. Подробно описываются процессы сближения и налаживания Осетино-Российских отношений, и как результат принятие Осетии в Российское подданство. Близкая единоверная Россия протянула руку помощи, когда стоял вопрос о самом существовании последнего православного острова на Северном Кавказе. В книге присутствуют историческая правда, художественный вымысел и творческая фантазия автора. Действия событий происходят в Осетии, Кабарде, Астрахани, Кизляре и Санкт-Петербурге, что делает книгу интересной для широкого круга читателей
Руслан Илаев
Осетия – Алания – Православный остров России
Пролог
Этнический мир последнего
Кавказского арийского ареала
Идея создать художественно-исторический роман, описав один из эпизодов богатой истории осетин-алан, возникла у меня, когда в 2017 году познакомился с монографией Марка Максимовича Блиева – осетинского историка-кавказоведа, профессора, доктора исторических наук: «Осетинское посольство в Петербурге 1749-1752. Присоединение Осетии к России». Монографию я перечитывал не менее десяти раз, вникая в суть вопроса возникновения Русско-Осетинских отношений и роли Елихана Магкаева в их налаживании.
…Выступая в правительствующем Сенате Санкт-Петербурга от имени Осетинского посольства, он покорил сердца сенаторов:
«Без крепкой руки российского государства и православного покровительства народ наш обречен на гибель. Когда-то сильное и большое племя, мы сейчас проживаем на стесненной территории в окружении недругов, когда наши южные общества осетин более трех веков находятся под двойным гнетом Ирана и грузинских князей…»
Ему, спасителю этнического мира последнего Кавказского арийского ареала, будет еще дана оценка благодарными потомками. Пожертвовав своим здоровьем и здоровьем сына, он стал участником событий, позволившим последним оставшимся аланам Северного Кавказа выжить в суровых условиях внешней агрессии, сохранив устои своей первозданной религии и морали. Сейчас все хотят быть благородными аланами, забывая, что одного желания мало. Надо говорить на языке алан, думать и рассуждать как аланы и быть готовым к самопожертвованию ради своего народа, как это делали наши предки. Чтобы понять действия первого Осетинского посольства по сохранению остатков алан на Кавказе, бывших когда-то частью Аланской империи, не уступавшей по силе и мощи Римской, необходим небольшой экскурс в прошлое моего народа.
После нашествия несметных полчищ гуннов из азиатских степей во второй половине IV века началось броуновское движение народов, населявших Европу, известное как Всемирное переселение народов. Не избежали этой печальной участи и аланы после поражения в 378 году в Мезии (на Балканах). А далее, уже как союзники гуннов, они участвовали в войнах против готов и Римской империи. Затем аланы перешли на сторону Рима и, вновь подружившись с готами, нанесли окончательное поражение гуннам. Испросив разрешения у Римской империи, они стали расселяться на Севере Италии, Франции и Швейцарии.
Феодальная раздробленность алан и отсутствие сословий как таковых, приведшие к развитию отношений, называемых военной демократией, начисто отвергающих институт единовластия и должного взаимодействия, не позволяло им компактно проживать на одной территории, что, в конечном итоге, привело к их ассимиляции местным превалирующим коренным населением.
Один из предводителей алан по имени Самбила решил поселиться в Валансе, что в трехстах километрах от Парижа. Другой, Распендиал, выбрал местом жительства область Франции Бретань. Предводитель алан Гоар привел своих людей в город Тур на юге Франции. Сангибон решил обосноваться в окрестностях Орлеана. А предводитель Беоргор выбрал местом жительства Северную Италию, область Бергамо. Часть алан перешли через Альпы на территорию современной Швейцарии, избрав местом жительства предгорные равнины кантонов Аргау, Вале и Тургау, о чем свидетельствуют оставшиеся с тех времен названия городов: Сармат, Ардон, Арбон. Предводитель Аддац повел своих подданных в Испанию, где расселил их в Лузитании (нынешней Португалии) и Андалусии. Но затем передумал и вместе с готами переправился через Гибралтарский пролив, основав в 429 году Алано-Вандальское королевство. Государство просуществовало до 534 года на месте древнего города Карфаген, когда было окончательно уничтожено Велизарием, предводителем из Восточно-Римской империи. К VIII веку об аланах в Европе напоминали лишь названия населенных пунктов и рек, а также имена собственные, ибо они растворились среди преобладающего большинства местного населения.
Правда длительное время, вплоть до XVII века, сохранялось еще одно племя алан под названием ясы на территории Венгрии. У них была своя история. В XIII веке после нашествия монголо-татарских полчищ массы аланского населения мигрировали в самых разных направлениях. Часть алан, населявших Северный Кавказ, приняла решение о переселении на территорию нынешней Венгрии. Всего ушло около десяти тысяч ясов с семьями, так к тому времени именовали алан в Европе. Ясы в Венгрии вплоть до XVI века сохраняли свою автономию, язык и культуру. Однако в 1526 году в битве с турками при Мохаче венгры потерпели жестокое поражение, было убито более двухсот тысяч жителей страны, города и села подверглись разорению. Несомненно, что конница ясов принимала самое активное участие в войне с Османской Турцией, и население ясской автономии также подверглось грабежам и разорению. К концу XVII века ясы уже полностью утратили свой язык и перешли на венгерский.
Когда в 1957 году в Венгерском государственном архиве был обнаружен ясский глоссарий 1422 года, все окончательно встало на свои места. Ясский глоссарий – это название краткого словаря, размещенного на обороте судебного документа. Словарик, в котором около 35 слов, должен был помочь венгерскому судебному чиновнику XV века понимать речь ясов.
На обороте судебного документа приведены самые необходимые слова: приветствие «да бан хорз», т.е. «добрый день», названия домашних животных и птиц, зерновых культур, продуктов питания, кушаний и напитков. Сохранившийся список ясских слов позволяет заключить, что лексика ясского языка практически полностью совпадает с осетинской.
Глоссарий подтвердил, что венгерские ясы и кавказские аланы говорили на одном языке. Именно поэтому в англоязычной научной литературе ясский язык принято называть диалектом осетинского языка. Большинство ясских слов легко сопоставляется с современным осетинским языком. Примеры:
Исторической катастрофой стали походы Тамерлана, приведшие к варварскому опустошению некогда цветущей страны. Начало заката последней кавказской аланской державы можно обозначить точной датой 15 апреля 1395 год, когда 150-тысячное войско Золотой Орды, возглавляемое Тохтамышем, было разгромлено на реке Терек в два раза меньшим войском Тимурленга – «Самаркандского». По крайней мере, так утверждают историки-летописцы хромого Тимура. Мне это представляется все же нереальным, я имею в виду соотношение сил. Но как бы там не было, Тохтамыш проиграл, а его войско было разгромлено, и остатки бежали на Волгу к столице Золотой Орды, называемой Итиль, она располагалась южнее нынешней Казани.
Сражение происходило на территории, принадлежавшей аланам, когда река Терек носила название Аландон и никак по-другому, а территория аланского государства простиралась от Таманского полуострова до Дербента.
Нынче многие представители народов и народностей Северного Кавказа утверждают свои претензии на принадлежность территории, занимаемой ими сейчас, но, как мне объяснили мои кабардинские друзья, на тот момент на Северном Кавказе проживали лишь аланы, черкесы и лезгины. А о принадлежности территорий могут с очень большой точностью рассказать характер и места захоронения усопших, от тех времен и до наших дней. Аланы хоронили своих усопших в порядке, которому нет аналогов среди кавказских народов, кроме одного – осетин, прямых потомков скифов, сарматов и алан. Захоронения алан-осетин – катакомбные, мы своих усопших не засыпаем землей, а хороним их в закрытых камерах. Так вот такие захоронения присутствуют на территориях современной Чечни, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии и Дагестана. Эти захоронения территориально простираются от Черного моря до Каспийского и от Ростовской области до Дербента.
Однако вернемся к трагическим событиям 1395 года. Дата эта оказалась трагической и для алан – союзников Золотой Орды, они были также биты и потерпели полный разгром от войска Тимурленга. Но это было полбеды, ибо аланы умудрились на поле боя убить двух сыновей Тимурленга и его родного дядю. И тогда Хромой Тимур приказал уничтожить полностью Аланское государство и всех его жителей. Горы Центрального Кавказа, занимаемые аланами, явились убежищем для немногочисленного «осколка» прежней Алании.
Уничтожение Алан продолжалось десять лет, а границы аланского государства стремительно уменьшались, приобретя в конечном итоге современные очертания. А что такое современные очертания? Это сто километров от Дарьяльского ущелья до реки Урух на западе и семьдесят километров от Рокского перевала до г.Алагира. Население алан, проживавшее на этом ограниченном участке земли, уже доходило до двухсот тысяч. Естественно, у фамилий и родов, в связи с большой перенаселенностью, возникали претензии по земельным наделам, нередко заканчивавшиеся кровавыми драмами. Существовала опасность и внешней агрессии, потому как, находясь в окружении народов и племен, принявших ислам, православная Осетия постоянно ощущала их недружелюбие и откровенную вражду.
Приграничные контакты с Российскими представителями были весьма ограничены, ибо кабардинские поселения были расположены перед каждым выходом из ущелий осетинских владений и преднамеренно мешали любым передвижениям осетинского населения за пределы постоянного места проживания. В начале XVIII века возникла острая необходимость радикального решения вопросов перенаселения и защиты от внешней угрозы вторжения исламизированных соседей, численностью значительно превышавших православных осетин. Этнический мир последнего Кавказского арийского ареала затрещал по швам.
Взоры их с надеждой обращались на север, где находилась православная, сильная Российская империя. Почему именно с Россией? Да потому что осетины свой выбор сделали еще в 912 году, когда добровольно приняли православие от Византии. А затем шесть веков отстаивали избранную веру, во имя Всевышнего, Его сына и Святого духа, несмотря на частые экспансии, угрозы и уговоры ближних и дальних соседей, исповедовавших ислам. Но ведь и окружавшие Осетию народы добровольно сделали свой выбор. Адыгейцы, кабардинцы и абхазцы еще в 1557 году вошли под покровительство государства Ивана Грозного, а дочь одного из верховных князей Темрюка Гуашаней Кученея (в крещении Мария) стала очередной женой русского царя под именем Мария. В период царствования Ивана Грозного добрая половина кабардинцев и черкесов была в православной вере, а часть шапсугов, убыхов и абхазцев приняла даже католицизм.
Но с уходом русских с Северного Кавказа появились турецкие миссионеры, которые обозначили местным народам и племенам несокрушимую силу Османской Империи. И пока Россия вела войны на Севере и Западе Европы, Турция и подвластные ей крымские татары огнем и мечом предлагали местным народам и племенам стать правоверными мусульманами, приняв ислам. То же самое происходило на востоке Северного Кавказа с народами Дагестана, Чечни и Ингушетии. Все народы и племена в конечном итоге согласились с серьёзными доводами Османской Турции, выбрав окончательной религией ислам. Все, кроме осетин, о которых далекая Россия даже практически ничего не слышала. Но когда в Санкт-Петербурге узнали о существовании православного государства, да еще рядом с Персией и Турцией, несказанно удивились мужеству и стойкости осетинского народа.
Показателем наивысшей организации осетинского общества следует считать сохранение Осетией своей независимости в столь жестокие времена средневековья, когда окружавший ареал обитания православного острова на Северном Кавказе был поделен между Персией и Османской Турцией. Как только над каким-либо регионом Осетии нависала опасность внешней агрессии, осетинские общества объявляли высшую степень боевой готовности государственного масштаба. Немедленно создавались временные вооруженные формирования с единым командованием и безоговорочным подчинением ему всех участников. Так осетины отстаивали свою независимость и свободу.
Народ Осетии ждал своего лидера и вождя, который бы указал ему правильное решение для сохранения этнического мира последнего кавказского арийского ареала – одну из ранних человеческих цивилизаций. И этим вождем, спасшим осетинский народ от полного уничтожения, стал Елихан Магкаев, выходец из селения Зарамаг Туальского общества.
Неоценимая заслуга Елихана Магкаева заключается в организации осетинского посольства в Санкт-Петербург и встреча представителей с Ее Императорским Величеством Елизаветой Петровной. А представленное ей прошение от имени всего осетинского народа о добровольном вхождении Осетии в состав Российской Империи, обращение о разрешении переселения осетин на предгорные равнины и охране поселений от внешней агрессии по законам империи – его выдающийся трактат, воплощенный им же в жизнь.
В широком смысле понимания, заслуга Елихана Магкаева заключается в предотвращении вымирания последнего островка аланской цивилизации на земле. Думаю, Елихан Магкаев по достоинству занимает почетное место в ряду выдающихся осетин наряду с Коста Хетагуровым и Иосифом Сталиным.
И однажды на лобном месте, например, на площади Свободы, где ранее возвышался памятник Серго Орджоникидзе, нашим троим великим соотечественникам воздвигнут памятник – триптих, ослепляющий всех золотым блеском. А перед памятником на гранитной плите будут высечены слова: «Остановись, идущий, если ощущаешь себя частичкой народа, принадлежавшего и им, преклони голову перед великими мужами Отечества твоего».
В июле 2024 года в республике будут праздновать сразу несколько знаковых дат. Это 250-летие присоединения Осетии к России, 240-летие со дня основания Владикавказа и 100-летие автономии республики. Мой художественно-исторический роман касается лишь одного из перечня знаменательных событий – 250-летия присоединения Осетии к России и предназначен для широкой читательской аудитории.
Часть I. Начало воссоединения
Глава I. Елихан Магкаев
Предки Елихана Магкаева были людьми состоятельными, но выделялись среди односельчан и своей образованностью, поэтому, когда Елихану исполнилось четырнадцать лет, отец, не раздумывая, отдал его в учение ко двору царя Вахтанга VI, где были собраны наиболее просвещённые люди того времени. Молодые юноши из дворянских грузинских семей проходили при дворе обучение грамоте – грузинской, греческой и латыни, осваивали азы математики, истории и географии.
Многие из Магкаевых служили верой и правдой грузинским царям Картли-Кахетинского вилайета по военной линии, пользуясь заслуженным уважением со стороны царских особ. Прапрадед Элихана даже получил дворянство за усердие в службе и за победу в единоборстве с иранским воителем. Дворянство было выгравировано грузинской письменностью на стальном щите и скреплено печатью одного из царей. Магкаевы повесили его в гостевом зале на ковре и очень гордились наградой.
Родители мальчика были людьми обеспеченными и вполне могли оплатить его обучение при дворе грузинского монарха. Елихан получил в крещении имя Зураб на грузинский манер, однако на родине его продолжали называть прежним осетинским именем Елихан, что было весьма принятым обычаем в осетинской среде. Практически все осетины обоих полов имели по два имени: первое данное при рождении, так сказать, народное имя, которое они носили до конца жизни, и второе, присвоенное при крещении.
Любознательный юноша своей честностью и искренностью так пришелся по душе Вахтангу VI, что был назначен в конечном итоге царским казначеем.
И это правда, что самое большое достоинство представителей туальского общества – честность и неподкупность, которыми они дорожили больше жизни, ибо купить туальца было практически невозможно. Об этом было известно всем осетинским обществам. И туальцы были последней судебной инстанцией в Осетии, когда спорящие, использовав последние аргументы при доказательстве своей правоты, объявляли во всеуслышание «Пошлем за туальцами!». Привозили и отправляли туальцев за счет спорящих. И выглядели они не страшными людьми с тяжелым взглядом и с этакими мрачными и мужественными лицами, а были, как все осетины, доброжелательными и с прекрасным чувства юмора. Внимательно выслушав обе стороны, они объявляли виновного. Затем отъезжали восвояси. И никто не оспаривал их решение. Вот такими правильными были предки молодого Елихана.
Во время Персидского похода Петра I в 1722 году Вахтанг VI от имени грузинского народа обратился к императору Петру I с просьбой освободить Грузию от персидского и турецкого владычества, обещая военную и иную помощь при ведении боевых действий на Кавказе и предполагая в дальнейшем добровольное вхождение Грузии в состав Российской империи. В следующем 1723 году русскими войсками были завоеваны на западном побережье Каспия города Дербент, Баку, персидские провинции Гилян, Мазендеран и Астрабад. Однако дальнейшее продвижение было приостановлено под угрозой вступления в войну Османской империи и активной поддержкой ее Великобританией, вследствие чего западное и центральное Закавказье продолжило оставаться под гнетом Турции и Персии.
Лишенный престола, Вахтанг VI два года скитался по Армении и Грузии от преследовавших его властей Персии и Турции, пока, наконец, не нашел прибежище в Дигории (западная Осетия), откуда была родом его супруга – дочь кабардинского князя Джиляхстана Татарханова, которая при крещении получила имя Русудан. Вскоре Вахтанг VI получил приглашение от Петра I в Санкт-Петербург, куда он и прибыл в 1724 году в сопровождении тысячи четырехсот преданных приближенных. Одним из этих приближенных был и Елихан Магкаев – казначей бывшего царя Картлии, сопровождавший его во всех его злоключениях. В Санкт-Петербурге Вахтанг VI был приветливо принят Петром I, ему был определен достойный пенсион, соответствующий его положению и рангу. Не были обижены и его приближенные: имевшие сан священники были распределены по Санкт-Петербургским, Московским, Казанским и Нижегородским приходам, дворяне из окружения Вахтанга VI были направлены по полкам в соответствующих должностях и званиях. При царе-изгое оставалось лишь до сорока советников и приближенных.
Император обещал ему новый Кавказский поход, приготовления к которому начались им весьма активно. Но произошло невероятное – полный сил и здоровья Петр I скончался внезапно в возрасте 43 лет. А вскоре после его смерти владения в Персии и на Кавказе были потеряны, на взгляд новой царицы – Ее Императорского Величества Анны Иоанновны – «регионы эти были бесперспективные и дорого обходились казне». При этом завоеванные Петром I персидские территории в Каспийском походе в 1722-1723 годах, а также города Баку и Дербент были возвращены Персии, а российские войска выведены в 1735 году. В ожидании решения вопроса по освобождению Грузии от иноземного владычества Вахтанг VI прожил в Санкт-Петербурге более двенадцати лет, пока на его очередное ходатайство помочь Грузии Высочайше повелено было отправиться на жительство на Северный Кавказ. Он просто надоел своими просьбами Анне Иоанновне, ибо Кавказ ее менее всего интересовал. Уже в Астрахани Вахтанг VI заболел и умер в 1737 году, шестидесяти лет от роду, а через три года скончалась и его супруга. Они оба были погребены в Успенском соборе Астраханского Кремля. Не связанный более никакими обязательствами перед двором, Елихан Магкаев вернулся домой, в Зарамаг.
В течение последующих пяти лет Елихан находился в постоянных разъездах, посещая все осетинские поселения, где проводил длительные беседы с влиятельными и знатными представителями осетинских обществ. Он уговаривал их согласиться на принятие российского подданства для защиты от внешней агрессии и получения разрешения на переезд на предгорные равнины в связи с большой перенаселенностью территорий, где они обитали. Обсуждались на встречах и вопросы возрождения православной религии, которую осетины практически забыли, ибо греческие священники все со временем повымирали, а грузинских осетины, откровенно говоря, недолюбливали за корысть, тщеславие и гордыню. Но другие религии осетинам были еще более ненавистны, и в народе они воспринимались как чуждые и враждебные.
Говорил Елихан и о формировании осетинского посольства в далекий Санкт – Петербург, где вместо Анны Иоанновны царствует ныне молодая царица Елизавета Петровна – дочь Петра I, славный продолжатель его дел. Терпеливо объяснял Елихан, что в посольство должны войти знатные и уважаемые люди из всех свободных осетинских обществ. В 1742 году Елихан решил собрать всех знатных и уважаемых людей Осетии у себя дома в Зарамаге для окончательного решения вопросов о возрождении православной религии в осетинских обществах и строительстве православных храмов в местах проживания осетинских обществ, о вхождении Осетии в подданство Российской империи, и в связи с этим предоставление возможности жить осетинам в предгорных равнинах из-за перенаселенности и охраны их поселений от внешней агрессии. Там же должен был состояться всенародный выбор послов для направления в Санкт-Петербург для подачи прошения на Высочайшее имя. В конечном итоге все осетинские общества договорились встретиться в Зарамаге в доме Елихана Магкаева для принятия окончательного решения по всем обсуждаемым вопросам. Встречу назначили на начало октября 1742 года.
Сразу же после того, как была согласована дата встречи представителей осетинских обществ в Зарамаге, Елихан поспешил в Кизляр, а оттуда немедля направился в Астрахань для встречи с ожидающим его иеромонахом Ефремом – надежным посланником Синода, для передачи ему письма с полным отчетом о согласии осетин на крещение по православному образу и обряду. С иеромонахом Ефремом они были знакомы еще по свите Картлийского царя и находились в доверительных отношениях. Встреча проходила в присутствии астраханского архиерея и Василия Никитича Татищева, астраханского губернатора, одного из самых образованных ученных-историков, издавшего пятитомный труд «История России от самых древнейших времен». Письмо-донесение далее должно было проследовать для рассмотрения в Синод с последующим созданием Осетинской духовной комиссии с задачей возвращения осетин в православие и крещению их.
Не прошло и года со времени вступления на престол Елизаветы Петровны, как она издала указ о распространении «слова Божия» среди иноверцев и самопроизвольном их крещении. Не воспользоваться указом императрицы было бы непростительной ошибкой, и Елихан использовал предоставленную судьбой возможность – наладил переписку со своими старыми знакомыми, входившими некогда в свиту Вахтанга VI, архиепископом Иосифом и архимандритом Николаем, для подачи ими донесения на Высочайшее Имя для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Оба они были выходцами из аристократических семей и входили в число сорока двух высших духовных лиц, причисленных к свите Вахтанга VI, также навсегда покинувших с царем свой Картли-Кахетинский вилайет. Оба хорошо знали Осетию и Елихана Магкаева – бывшего царского казначея. Поэтому просимое Елиханом Магкаевым прошение было подано ими на имя Ее Императорского Величества с объяснениями: «…издревле осетинский народ был ранее христианским – православным, …народ сохранил глубокие корни православия, указывали на наличие в Осетии каменных церквей и в них святые иконы и книги, … а ныне они многочисленный народ и состоят в своей воле и не турки, и не персияне ими не владеют, … а места их изобилуют золотыми, серебряными и свинцовыми рудами, но к местам рудным никого из других народов не допускают». Главная суть донесения заключалась в отправке грузинских миссионеров в Осетию для просвещения народа и крещения его.
Белградский договор 1739 года, заключенный между Турцией и Россией, объявлял Северный Кавказ буферной (нейтральной) зоной, что означало запрет на означенной территории деятельности российских и турецких представителей. Вот почему вся Осетинская духовная комиссия, как предполагал Елихан Магкаев, будет полностью состоять из грузинских священников. Он был уверен, что в своих донесениях члены Осетинской духовной комиссии, несомненно, укажут помимо количества крестившихся осетин, отношение к самой духовной комиссии и к пославшему их в Осетию Российскому Синоду. Грузинские миссионеры вряд ли упустят случая для преувеличения своей значимости в крещении осетин и возможности личного обогащения, а также усиления влияния грузинской церкви на народ Осетии.
Но конечная цель Елихана Магаева была несколько иной, ибо он рассуждал следующим образом: «На Северном Кавказе лишь осетины одной православной веры с русскими, что в любом случае придает отношениям между ними более доверительный характер, нежели с исповедующими ислам народами и племенами. Вторым шагом необходимо подать прошение о добровольном вхождении осетин в Российское подданство. Третьим шагом считать разрешение переселения осетин на предгорные равнины в связи с большой плотностью проживающего в горах населения и защиту осетинского народа от внешней агрессии. И последнее, открытие в Осетии русских школ для обучения детей наших русской грамоте. И чтобы все осуществить документально, необходимо в конечном итоге сформировать Осетинское посольство из самых представительных фамилий и уважаемых людей Осетии. Другого выхода для сохранения нашего народа нет».
Умным был Елихан Магкаев и дальновидным, но более всего значимо то, что он был до конца предан своему народу до кончиков пальцев. Среди осетинских обществ было немало людей, принимающих идеи Елихана Магкаева о сохранении осетинской нации и одобряющие его методы, как единственно существенные и правильные. С появлением единомышленников Елихану стало легче убеждать осетин на местах о необходимости принятия крещения и Российского подданства. Среди поддерживающих его осетин особо выделялись двое: Батыр-Мирза Цопанов из Куртатинского ущелья и Елисей Хетагов из Алагирского общества, оба они относились к благородным и уважаемым фамилиям, признаваемыми всеми осетинскими обществами. Достаточно образованные, с аристократическим воспитанием, они выделялись среди прочих мощным телосложением и гигантским ростом. Значительно позже, когда императрица Елизавета Петровна одаривала их черкесками из дорогого сукна, портные доложили, что ростом члены осетинского посольства Хетагов и Цопанов два метра восемь сантиметров и два метра шесть сантиметров соответственно. А вот Елихан Магкаев ростом не вышел, каких-то метр и девяносто пять сантиметров. И Хетагов, и Цопанов были женаты на девушках из дигорского высшего сословия Бадилята, но из одной фамилии-Кубатиевых. Супруга Магкаева была также из высшего сословия Бадилята, но фамилии Тугановых. Елихан уже тогда сделал свой выбор по обязательному вхождению их в состав Осетинского посольства из-за высокородного происхождения, признавемого в Кабарде, Балкарии и правителями Дагестана.
Но бедные бадилята даже и не предполагали, какая горькая участь их ждет впереди. В 1827 году Дигорское общество и балкарцы наконец подали прошение и вошли в состав Российской империи. Однако бадилята в дальнейшем так и не были признаны князьями или дворянами, и никогда не получат княжеский статус от российских монархов, хотя в России с 1774 года их сменится шесть. Эти прошения на высочайшее имя будут подаваться ими вплоть до 1917 года. К бадилятам относились фамилии Абисаловы, Битуевы, Кубатиевы, Тугановы, Мистуловы, Караджаевы и Кабановы, у которых был один родоначальник Бадила, неоспорим и тот факт, что представители перечисленных фамилий занимали весьма высокие посты и звания в царской России, многие из них были генералами и полковниками. Но, увы! К сожалению, часть представителей этих благородных фамилий в XVIII-IXX веках со своими крепостными крестьянами добровольно перейдет в поодданство Османской Турции.
А вот советская власть сразу рассмотрела в этих фамилиях благородные дворянские черты, и ВЧК провела массовые расстрелы носителей этих фамилий. Поэтому в настоящее время в Северной Осетии-Алании встречаются единичные осетины с указанными фамилиями. Не надо забывать, что и за рубеж в период гражданской войны эмигрировало более трех тысяч осетин – офицеров царской, а затем «белой» армии, в том числе немало и из рода Бадилята.
Как-то друзья гостили у Елихана Магкаева в Зарамаге, разговор зашел о его способности к языкам, вот Батыр-Мирза и спросил, на каких иностранных языках Елихан может общаться. Он ответил, что свободно может говорить на грузинском, русском, греческом, латинском и кабардинском, понимает и может объясниться на персидском. На кабардинском и на персидском, как ни странно, он выучился говорить при дворе Вахтанга VI. Супругой царя была кабардинка, дочь князя Татарханова. Прислуживали ей три служанки-кабардинки, а еще ее охранял эскорт из двенадцати кабардинцев, общаясь с которыми Елихан уже через год мог свободно изъясняться с ними на их родном языке. При дворе Вахтанга VI кабардинцы прожили до кончины его супруги в 1740 году, времени практиковаться было предостаточно. Что касается персидского языка, то Тифлис и Гори были наполнены персидскими лазутчиками и торговыми людьми, не говоря уже о воинских формированиях, расположенных в Картлии и Кахетии.
В разговоре с друзьями Елихан коснулся и двенадцати лет, что прожил в Санкт-Петербурге, находясь в свите Вахтанга VI, когда на имеющиеся деньги он нанял учителя словесности, который в течение года обучал его русской письменности и правильному произношению слов, фраз и предложений. Затем, записавшись в Дворянскую библиотеку на Невском проспекте, исправно посещал ее до отъезда в Астрахань, продолжая шлифовать свои познания в русской словесности и литературе. Вот такой дальновидный был Елихан Магкаев, преданный сын осетинского народа.
…А в это время письмо, что Елихан направил в Санкт-Петербург, плавно двигалось в почтовой карете Синода в направлении славного города Царицын, сопровождаемое иеромонахом Ефремом. Действительный статский советник Василий Никитич Татищев, он же губернатор Астраханской губернии, находился в тот момент в Астраханской синодальной типографии, весьма удовлетворенный заключенным договором о переиздании своего пятитомника по истории России. А в доме Магкаева Елихана уже царила суматоха и начиналась подготовка для встречи высоких гостей из всех осетинских обществ…
Глава II. Сход представителей осетинских общин
в Зарамаге.
Елихан Магкаев придавал сходу осетинских обществ столь большое значение, что предпочитал личное общение с представителями сильных и уважаемых фамилий шести осетинских обществ. На посещения, уговоры и приглашение у него ушло более года времени. И вот, наконец, дата и место встречи были определены, осталось лишь организовать встречу приглашенным.
Первыми к полудню прибыли гости из дальних мест проживания – Дигории, они утомились переездом, преодолев более пятидесяти верст верхом, и им был предоставлен лишний день для отдыха. Елихан сам вышел встречать представителей Дигорских обществ из славных фамилий Абисаловых, Битуевых, Караджаевых, Кубатиевых, Мистуловых, Кабановых и Тугановых.
Дождавшись, когда гости сойдут с коней, а молодые зарамагцы уведут их в конюшни, вперед выступил старший по возрасту из рода Магкаевых и сердечно с достоинством приветствовал приехавших. За говорившим стояли двумя рядами уважаемые старшие представители Туальского общества Тотиевы, Хетагуровы, Диамбековы, Марзоевы, Гоциевы, Гадиевы, Дзидахановы, Еналдиевы и Ногаевы. От гостей, сделав два шага вперед, выступил также старший по возрасту и ответил благодарностью на приветствие встречающих.
Затем ряды смешались, многие из гостей и встречающих горячо приветствовали друг друга, ведь среди них было немало имевших родственные связи и просто друзей. Елихан обнял одного из Тугановых, старшего брата своей жены, и проводил его в дверь одного из домов, где его ждала младшая из сестер, не осмелившаяся на людях подойти к брату. Часть гостей забрали родственники, остальные разместились у Елихана в кунацких (гостевых) покоях. В каждой гостевой комнате стояли огромные клепанные медные чаны с теплой водой, чтобы гости могли омыть свое тело, после чего убиралась затычка внизу чана, и вода по желобу уходила наружу. В глубине сада было заколото два быка и девять овец, рядом же в больших котлах готовили лывж? – разновидность супа с мясом, сдобренный различными специями и перцем. Мясо жарилось на мангалах и варилось в котлах, все эти мероприятия были прерогативой мужчин, а вот разносолы, куриные бульоны, сыры, дзыкка, масло и пироги готовились женщинами.
Ближе к вечеру пожаловали гости из Куртатинского общества: Арисхановы, Есиевы, Цаликовы, Цопановы и Гайтовы. Вся процедура встречи гостей повторилась один в один – приветствие старших из фамилий, затем гостей определили по домам и кунацким комнатам. Уже после ужина прибыли представители из Тагаурских и Тырсыгомских обществ: Алдатовы, Кундуховы, Шанаевы, Кануковы, Тулатовы, Есеновы и Дударовы. Опять пошло застолье и приветствия, направленные в обе стороны, затем гостей отправили на отдых по кунацким комнатам. И, наконец, к девяти утра следующего дня, верхом прибыли представители Алагирского общества: Амбаловы, Баскаевы, Фардзиновы, Габановы, Газдановы и Урусовы. Гостей встречали Магкаев Елихан и старшие фамилий Туалгома, им был предоставлен дом с кунацкими комнатами, где они в течении двух часов отдыхали, приводили себя в порядок и завтракали. На завтраке обязательно присутствовали старшие представители Туалгома и молодежь, которая прислуживала сидящим за столом гостям. Отдельно, прикрепленные к старшим, стояли обычно юноши опытнее и расторопнее других – урдыглаууаг, зорко наблюдавшие за пятью старшими во главе стола, на лету хватая их замечания и просьбы.
После завтрака все депутаты были приглашены в самый большой гостевой зал в доме Елихана Магкаева, располагавшийся на втором этаже. Помещение могло вместить одновременно до ста человек. Вдоль стен стояли длинные скамьи со спинками – жесткие осетинские диваны, покрытые толстыми персидскими коврами. Каменный пол также был накрыт тремя огромными коврами, на стенах – от потолка до пола – ковры в более веселых красках, преобладали красные и синие тона. Но главным достоянием был камин, встроенный в северную стену. Елихан привез из Санкт-Петербурга чертеж камина, а местные умельцы, разобравшись, реализовали его в стену.
Гости почувствовали уют и тепло и с удивлением рассматривали образцы огнестрельного и холодного оружия на коврах, привезенные хозяином из далекой России, Персии и Грузии. Дагестанские кинжалы привлекали тонкими серебряными узорами на ножнах и рукояти. В центре всего этого богатства находился круглый щит, где гравировкой на грузинском языке объявлялось о присвоение пожизненного дворянства прапрадеду Елихана Магкаева, служившего военачальником у одного из царей Грузии. Количество скамьей в помещении соответствовало количеству присутствующих Осетинских обществ. С потолка свисали две бронзовые люстры, каждая на двенадцать восковых свечей, так что помещение было весьма ярко освещено. Когда гости окончательно расселись, со своего места поднялся Елихан Магкаев и попросил слова у присутствующих представителей Осетинских обществ:
– Сегодня здесь собрались представители фамилий и родов, к мнению которых прислушиваются практически все осетины нашей многострадальной страны. Причину того, почему мы сейчас находимся здесь, знают все присутствующие. Речь идет о существовании нашего народа и дальнейшего его сохранения вообще. Я хотел бы довести до присутствующих, что для этого сделано и что предстоит сделать в ближайшем будущем.
Вы знаете, прошла всего неделя, как я вернулся из Астрахани, где встречался с губернатором Василием Никитичем Татищевым и епископом Астраханским и Ставропольским Илларионом. Мною было представлено письмо на их рассмотрение о передаче его в дальнейшем в Синод для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Я, как и все вы, человек светский, и не имею права обращаться напрямую в Синод, но когда я находился в свите Вахтанга VI, то сошелся довольно близко с высшими духовными лицами Иосифом и Николаем. Оба они являются выходцами из аристократических грузинских семей и входили в число сорока двух высших духовных лиц, причисленных к свите.
После вступления на престол Елизаветы Петровны был издан ее указ о распространении православия среди иноверцев и самопроизвольном их крещении. И я использовал предоставленную судьбой возможность – наладил переписку со своими старыми знакомыми, входившими некогда в свиту Вахтанга VI, архиепископом Иосифом и архимандритом Николаем, для подачи ими донесения на Высочайшее Имя для создания Осетинской духовной комиссии в целях крещения осетин и возвращения их в лоно православия. Так вот, мое письмо и есть образец прошения на создание Осетинской духовной комиссии, отправленное после одобрения Татищевым и Илларионом для передачи архиепископу Иосифу и архимандриту Николаю почтовой каретой Синода в сопровождении иеромонаха Ефрема.
Вам известно также, что Русско-Турецкая война 1735-1739 годов привела к полному поражению России, начались переговоры с Турцией о мире, который был заключен в Белграде, он так и называется «позорный Белградский мир». Почему позорный? По условиям этого мира России пришлось вернуть Персии Гилян, Мазендеран, Астрабад, Баку и Дербент, завоеванные еще Петром I в 1722 году в Персидском походе. России запрещено иметь флот на Черном море, а для торговли на нём должны были использоваться турецкие суда. Но это не все, по условиям Белградского договора от 1739 года Северный Кавказ объявлен нейтральной зоной, что означает запрет деятельности российских и турецких представителей на этой территории. Вот почему я предполагаю, что Осетинская духовная комиссия будет состоять вся из грузинских священников. Если бы наш народ доверял грузинским священникам, они давно проводили бы службы в наших храмах, однако их нет ни одного на территории Осетии, значит веры им тоже нет. Стяжательство, жадность и склонность ко лжи, особенно, когда это касается истории Грузии, вот их основное достоинство.
Сколько раз наши аланские цари в минуту опасности возглавляли их государство и спасали от полного уничтожения, но, когда какой-либо их царь хотя бы на час возглавил войско алан? Нет ни одного случая. Главное, что в своих донесениях члены Осетинской духовной комиссии, несомненно, укажут помимо количества крестившихся осетин, отношение к самой Осетинской духовной комиссии и желание нашего народа стать подданными Ее Императорского Величества. Иначе работа духовной комиссии будет признана Синодом неудовлетворительной, а этого грузинские священники допустить не могут.
И еще одно, в Петербурге, наконец, узнают о существовании нашего православного народа, его общее количество и независимость ни от какой-либо власти над осетинами. У меня просьба ко всем присутствующим здесь представителям осетинских общин, во время работы Осетинской духовной комиссии на местах возможны провокации, направленные на срыв задуманных нами мероприятий, постарайтесь на них не реагировать. Грузинские шпионы из Картли-Кахетинского вилайета и их персидские и турецкие наймиты постараются сорвать формирование и отправку Осетинского посольства в Санкт-Петербург. Препятствия будут нам чинить и кабардинские князья, и ингуши, подталкиваемые турками и персами.
После того, как народ наш примет крещение, нам предстоит начать формировать Осетинское посольство в Санкт-Петербург, по одному представителю от всех осетинских обществ, кроме Дигорского общества – от них будет два представителя. Еще раз хочу вас предупредить о том, что все наши приготовления должны исполняться в глубокой тайне, ибо кабардинцы, ингуши, крымские татары, персы и турки постараются любыми путями сорвать наше крещение и особенно – формирование и отъезд Осетинского посольства.
Сейчас я ознакомлю вас с проектом прошения на имя Ее Императорского Величества Елизаветы Петровны о принятии осетин в Российское подданство. Когда я буду зачитывать его на русском языке, то каждое предложение сразу же буду переводить на наш язык, таким образом все присутствующие ознакомятся с проектом прошения немедленно и в случае согласия подпишут его. Но если кто-либо захочет внести изменения в текст, мы сразу же будем обсуждать предложенные изменения или дополнения. Затем старшие фамилий, а в тексте они будут обозначены старшинами фамилий, родов и поселений, поставят свои росписи и печати в конце текста. После того, как все старшие фамилий подпишут прошение, мы направим челобитную Ее Императорскому Величеству Елизавете Петровне о принятии осетин в Российское подданство, о предоставление нам разрешения на переселение в предгорные равнины в связи с большой плотностью проживающего в горах населения и защиту осетинского народа от внешней агрессии. И последнее. Мы обратимся с просьбой об открытии в Осетии русских школ для обучения детей наших русской грамоте, для поступления в военные училища Российской империи, ибо какой осетин не хотел бы видеть своего сына офицером. А как умеют воевать осетины и умирать на поле боя, об этом еще будут веками слагать легенды и песни.
После крещения лишь осетины будут на Северном Кавказе одной православной веры с русскими, что в любом случае придаст отношениям между нами более доверительный характер, нежели с исповедующими ислам народами и племенами. Разве, это не истина? А расположение нашей страны, ведь мы разделяем окружающие нас народы и племена, принявшие ислам, на две части, и мы же, осетины, контролируем Дарьяльское ущелье и дорогу в Грузию и Армению. А если перед Дарьяльским ущельем российские войска поставят крепость, то можно регулировать все передвижения народов Северного Кавказа и не только. Но это – в ближайшей перспективе, а сейчас вернемся к нашим реальным делам.
А что мы в ответ можем дать России? – обратился Елихан вдруг к присутствующим.
В гостевой стояла гробовая тишина, все фамилии внимательно слушали выступающего, ибо все вдруг поняли, что дело, которое они затеяли, действительно стоит жизни грядущему потомству и последующим осетинским поколениям.
– Мы можем предложить Российской империи до тридцати тысяч всадников для участия во всех войнах России. О том, что в ближайшее время будет война с Турцией, сомневаться не приходится. На этой войне осетинская конница и продемонстрирует свое умение и способности.
– Но не это главное, друзья, в России нет свинца и олова, и ей приходится закупать их у западных держав за большую цену, а у нас в Алагирском ущелье огромные запасы и того, и другого. Я имею в виду садонские и мизурские залежи. После принятия нас в Российское подданство, мы покажем и передадим в вечное пользование наши рудники русским горным мастерам. Об этом я также написал в письме. Вот и все, что я хотел вам сегодня сказать. Теперь прошу присутствующих и старших из осетинских обществ высказаться, откровенно говоря, мы для этого и собрались.
Ошеломленные осетины собирались с мыслями и тихо обсуждали между собой доклад Елихана, ведь многое стало предельно ясным. Все вдруг осознали, что в России такие же православные устои, как в Осетии. И поняли, что Россия может быть единственным надежным союзником осетин. Два с половиной века осетинам приходилось самим выживать, отбиваясь от несметных полчищ врагов. За это время много мужчин, женщин и детей погибло от рук врагов, а многие фамилии и рода вообще прекратили свое существование. А занимаемые осетинами территории стремительно сокращались, и вдруг к сидящим в зале людям пришло осознание, что не все потеряно, и, может быть, теперь удастся сохранить осетинский генофонд последнего островка аланской цивилизации на земле.
Слово попросил представитель Алагирского общества старейший из фамилии Фардзиновых по имени Зыбырт:
– Елихан, твое выступление ошарашило всех простотой и откровенностью мыслей. И если получится реализовать то, что мы услышали от тебя сейчас, мы Амбаловы, Баскаевы, Фардзиновы, Габановы, Газдановы и Урусовы, поддерживаем все изложенные начинания и идем с тобой до конца. Верно, и то, что без сильной и православной России, мы в конечном итоге прекратим свое существование. Но хотелось бы выслушать мнения и других старших присутствующих здесь фамилий. Выступившие затем старшие фамилий, присутствовавшие на сходе, высказались однозначно в поддержку предложений Елихана.
Обсуждение челобитной на Высочайшее имя о принятии Осетии в подданство России заняло около двух часов. Затем все ответственные лица расписались на прошении – оно было составлено в двух экземплярах, и поставили фамильные печати рядом с подписью. Елихан объяснил, что челобитная будет отправлена сразу же по возвращении из Санкт-Петербурга почтового курьера Синода иеромонаха Ефрема. Второй экземпляр челобитной будет находиться у него, и в случае утери первого второй сразу же будет отправлен вновь по адресу назначения – в Правительствующий Сенат Российской империи.
Когда все вопросы схода были, наконец, обсуждены, настало время обеденной трапезы. Была объявлена получасовая пауза. Гости вышли во двор помыть руки и оправиться. В зал внесли длинные столы и установили в три ряда, столы накрыли белыми холщовыми скатертями, молодые девушки сноровисто разложили приборы и тарелки по столам, а мужчины внесли на носилках огромный чан и стали разливать по тарелкам лывж?. На других носилках внесли говяжье мясо и баранину, молодые мужчины руками ловко раскладывали мясо, пироги и зелень. Гости рассаживались вперемежку, но по старшинству, так что в конце столов оказались самые «младшие» от пятидесяти лет и старше. Были высказаны традиционные тосты в честь Всевышнего, Святого Георгия и хозяев дома. Когда, наконец, были произнесены все ритуальные тосты и здравицы, а умиротворенные гости перезнакомились с рядом сидящими, старшие за столами произнесли последний тосты за изобилие в доме хозяина. После чего все разом встали и вышли из-за столов. Прощание с гостями было аналогичным их встрече, опять гости и хозяева становились в два ряда, и старшие, сделав два шага вперед высказывали благодарность хозяевам за высокую организацию встречи и прощались, а другая сторона желала им счастливой дороги и здоровья. Вскоре все делегаты покинули Зарамаг и разъехались по своим ущельям.
У Елихана задержались лишь его преданные друзья Батыр-Мирза и Елисей. Настроение у всех троих было приподнятое, свершилось то, о чем они мечтали все эти годы. Осетины объединились в своем желании направить все усилия во благо своего народа, обратив взоры на единоверную Россию, поверив, что только она поможет им устоять против внешней агрессии иноверцев, мечтавших уничтожить их государство, а вместе с тем этнический мир последнего Кавказского арийского ареала.
Елихан радостно обратился к своим друзьям:
– А вы разглядели в глазах у сидящих за столами нечто совершенно новое, что называется надеждой и уверенностью в завтрашнем дне? Вот раньше, когда осетины бились с противником, они умирали с большим достоинством, но в глазах у них была неизбежная безысходность и горечь, что в конце концов все их соплеменники будут уничтожены, ибо врагов было гораздо больше, и все они наполнены ненавистью к осетинам ввиду отсутствия у них самих нашего врожденного благородства. Как все-таки окрыляет надежда!
– А какие они, эти русские, Елихан, и на кого похожи? – спросил Батыр-Мирза у друга.
– Они обыкновенные и добродушные люди. Однако все, с кем я общался, умеют читать и писать. Они образованные люди, многие могут говорить на нескольких языках. У них сильная армия и флот, а страна огромная по своим размерам. Россия больше, чем Персия и Турция, вместе взятые. А православные храмы у них гораздо больше наших и богаче убранством. Вот у нас в Нузальской церкви был всего один священник, и на стенах висело две иконы. А в Санкт- Петербурге в некоторых церквах одновременно могут поместиться несколько сотен человек. Все стены расписаны яркими красками и на стенах десятки икон, а иконостас весь из золота. И еще в церквах России поют мужские и женские хоры, восхваляют бога и его сына Иисуса. А снаружи купола церквей покрыты золотом. Россия- богатая страна и может себе это позволить. Когда наше посольство поедет в Санкт-Петербург, будем просить у царицы построить нам в каждом поселении церковь и школы для обучения наших детей русской грамоте.
Беседа единомышленников-друзей продолжалась еще несколько часов, затем уставшие от эмоций прошедшего дня они пошли отдыхать. В тот знаменательный день вселенские часы включились, открыв новую эпоху в истории осетинского народа, называемую возрождением. Триста пятьдесят лет постоянных войн за выживание и изоляции моего народа закончились, ибо над величественными Кавказскими горами поднималась фигура великана, называемая Российской империей, протянувшая руку помощи и поддержки народу Осетии.
Глава III. Формирование Осетинской духовной комиссии в Санкт-Петербурге
Десять лет, прожитые в Санкт-Петербурге и три года в Астрахани при свите Вахтанга VI окончательно убедили Елихана Магкаева о невозможности дальнейшего существования Осетии без сильного покровителя, каким представлялась Россия. Географическое расположение Осетии подвергало ее постоянной внешней угрозе со стороны Турции, Персии, Крымских татар и их кавказских сателлитов. В то же время для Российской империи принять Осетию под свое покровительство означало иметь опору православия в самом центре перешейка на Северном Кавказе. И указ императрицы Елизаветы Петровны о распространении православия среди народов России и принятии Российского подданства был издан, как никогда, вовремя. Но вот беда, в Российской империи даже не ведали о существовании православного Осетинского государства.
По официальной версии крещение аланы приняли от византийцев в начале X столетия, искавших себе на Северном Кавказе надежного христианского союзника. Таинство крещения аланского народа проходило в Нижне-Архызском городище, недалеко от современной станицы Зеленчукской в Карачаево-Черкесии, где, как считается, мог находиться политический центр Алании – город Магас. Здесь и сейчас расположены три аланских христианских храма XI столетия – Пресвятой Троицы, Георгия Победоносца и Святого Ильи Пророка. Однако после взятия и разрушения Константинополя в 1453 году турками-сельджуками и падением Второго Рима, связь Осетии-Алании Северного Кавказа с православным греческим миром была практически прервана. Затем аланскому государству в 1395 году было нанесено тяжелое поражение от орд Тимурленга и связь осетин-алан с греческой православной церковью прервалась окончательно. Третий Рим, назло врагам православия и на радость единоверцам, возродился на Руси в Москве, переименованной императором Петром Великим в Россию.
На долю Елихана Магкаева выпала великая миссия – возродить вновь православную веру наших предков и через крещение дать возможность российским миссионерам ознакомиться с ареалом обитания осетин, культурой, языком и характером народа. Определить географическое местоположение Осетии, обозначить внешние границы, с какими народами граничит, а главное, чтобы миссионеры увидели воочию желание и готовность осетинского народа принять русское подданство и донести его до императрицы, Высочайшего Синода и Правительствующего Сената.
Вот почему летом 1742 года он отправил письмо своим старым знакомым архиепископу Иосифу и архимандриту Николаю, грузинским эмигрантам, осевшим в Москве в грузинской эмигрантской колонии. В своем письме Елихан Магкаев предлагал Иосифу и Николаю обратиться к императрице Елизавете Петровне с донесением о согласии осетин креститься, с последующим принятием Российского подданства. Елихан писал, что обращается к ним от имени старшин всех осетинских обществ, изъявивших желание принять российское подданство. Иосиф происходил из среды влиятельных грузинских духовных деятелей. Ранее, проживая в Грузии, являлся Самобельским и Цирканским архиепископом. В Россию эмигрировал из-за преследований персидских властей еще в 1731 году и продолжил духовную деятельность в московской епархии. Николай был выходцем из грузинской аристократической семьи и в 1724 году навсегда покинул свой Картли-Кахетинский вилайет, войдя в число 42 высших духовных лиц, сопровождавших свиту Вахтанга VI. В России Николай был назначен архимандритом Московского Знаменского монастыря. Несомненно, что Иосиф и Николай хорошо знали Осетию и Елихана Магкаева. Этого незаурядного политика знали не только в Осетии и Грузии, но и на всем Северном Кавказе, еще с тех времен, когда он впервые выехал в далекий Санкт-Петербург по приглашению императора России Петра I. Наиболее осведомленным в осетинских делах мог быть архимандрит Николай, ибо в свите Вахтанга VI он не мог не знать Магкаева, являвшегося одним из первых лиц при бывшем грузинском царе, которого Елихан сопровождал в качестве его казначея.
Понятно и то, почему Елихан не обратился сразу в Синод. Он не был священнослужителем и письмо, направленное им в Высочайший Синод, требовало поручительства и дополнительной проверки. Как бы там ни было, Иосиф и Николай, согласившись дать поручительство Магкаеву, обратились к императрице Елизавете Петровне с донесением о согласии осетин креститься с последующим принятием российского подданства, взяв за основу образец донесения, присланный им Магкаевым. Однако с момента обращения к императрице с донесением архиепископа Иосифа и архимандрита Николая словно подменили, так как их дальнейшие действия шли скорее в ущерб Осетии, но на пользу оккупированной персами и турками Грузии.
В частности, в своем донесении Елизавете Петровне Иосиф и Николай, будучи служителями русской церкви, представили осетин как «…затемненный, святым крещением непросвещённый народ…». Здесь же была указана ложная информация о численности осетин, весьма значительно преувеличенная: «…обоих полов более 200 тысяч человек», а также преднамеренно неверно указана территория, занимаемая осетинами… «от моря до моря». Иосиф и Николай явно перестарались и с «затуманенностью» осетин. Впрочем, в этом же донесении они признавали, что «издревле осетинский народ был православный христианский…», указывали на наличие в Осетии «каменных церквей и в них святые греческие иконы и книги», и что «к тем церквам Божьим охотно прибегают, и святые посты Великий, Госпожий и Филиппов постно содержат». Это важное сообщение сопровождалось традиционной грузинской хвальбой и ложными интонациями: «…осетинский народ издревле, когда еще Грузия в полной своей силе состояла, то содержался ранее под владением грузинских царей…». Когда и под каким грузинским царем осетины – аланы содержались, они, естественно, забыли указать, ведь ложь фантазеров могла при этом открыться. Традиция мыслить ложными и преувеличенными категориями, когда речь заходит об истории Грузии, – особая черта грузинской политики и историографии. Но в донесении Иосиф и Николай все же не стали вводить в заблуждение русскую императрицу, побаиваясь последствий и подчеркнули: «А ныне этот многочисленный народ состоит в своей воли. На сегодняшний день никто ими не владеет ни турки, так и ни персияне». Слава всевышнему, что, хотя бы в этом признались.
Грузинские духовные лица хорошо знали и другое, что должно было заинтересовать Петербург: «…а места их изобилуют золотою, серебряной и прочими рудами и минералами». В связи с этим они также подчеркнули: «…только тех мест жители (осетины) исследовать руды … и познать их никому не дают, кроме христиан, другие народы чуждой веры туда не вхожи».
Исходя из донесения, стала понятна главная суть деятельности Иосифа и Николая – отправить в Осетию миссионеров для «непросвященного народа» из грузинской среды. Такая уверенность о грузинском составе Осетинской духовной комиссии была не случайной, им прекрасно было известно, что по Белградскому договору территория Северного Кавказа объявлена нейтральной зоной, и русским священникам вход туда запрещен. А в качестве будущих миссионеров Иосиф и Николай предложили эмигрантов архимандрита Пахомия, игуменов Христофора и Николая – грузин из грузинской колонии в Москве. Архимандрита Пахомия они предлагали на роль руководителя миссии. Известным лицом в грузинской колонии был игумен Христофор, он, как и Николай, входил в состав сорока двух высших духовных лиц, сопровождавших Вахтанга VI в Петербург. Среди достоинств Пахомия и двух игуменов авторы донесения отмечали знание отчасти осетинского языка. Опять вымысел, ибо когда сформировалась Осетинская духовная комиссия, они срочно стали искать переводчика с осетинского. Им оказался поручик Андрей Бибирюлев, служивший в Воронеже в одной из воинских формирований. Его представили грузином, знавшим в совершенстве осетинский и русский языки. На самом деле он был осетином, родом из Джавы Южного Осетинского общества, и фамилия его была обыкновенная осетинская – Бибилов. Переводчика тотчас перевели в распоряжение коменданта Кизлярского гарнизона и негласно включили в состав духовной комиссии.
Обращаясь к императрице, Николай и Иосиф просили, чтобы к трем будущим миссионерам было придано еще несколько человек из грузинских эмиграционных колоний Санкт-Петербурга, Москвы, Казани и Нижнего Новгорода. Несомненно, и то, что грузинская колония в Москве, созданная еще в XVI веке, всегда желала не только активно участвовать в политической жизни России, но и влиять на нее в интересах Грузии. Ее представители явно были в курсе стратегических планов Петербурга, и в этом отношении донесение Иосифа и Николая не следует рассматривать как частную инициативу, а скорее продуманную активом грузинской эмиграции линией. Обращает на себя внимание конкретизация текста донесения, высокий уровень его «канцелярской формы» и, конечно же, политическая направленность. Естественно, грузинские миссионеры, решив покинуть Москву и заняться крещением осетин, преследовали и собственные цели – в определенной степени приблизиться к политическим проблемам самой Грузии. Но Ее Императорское Величество не особо доверяло грузинским миссионерам, почему прапорщику Андрею Бибирюлеву было строжайше поручено тайное наблюдение за членами Осетинской духовной комиссии с предоставлением докладных записок на имя коменданта Кизлярского гарнизона князя Оболенского. Так или иначе Андрей Бибирюлев (Бибилов) перед самым отъездом Осетинского посольства в Санкт-Петербург был убит неизвестными лицами в Кизляре. Была ли связана его скорая смерть с работой в Осетинской духовной комиссии, остается до сих пор тайной. Однако место переводчика с осетинского на русский занял грузин Вениамин Ахшарумов, который впоследствии и был включен в состав Осетинского посольства.
Донесение грузинских духовных лиц было подано императрице в ноябре 1742 г. На рассмотрение Сената оно было передано только через год, в сентябре следующего, 1743 года. Сенат, в свою очередь, передал донесение Иосифа и Николая в Синод, объясняя это тем, что без заключения Синода не могут принять решение. Не имея об Осетии практически никакой информации, он вплотную занялся и организацией миссионерской комиссии, и изучением географического положения, и выяснением политического состояния осетинского народа. В Синоде ставили вопрос: «Подлинно ли тот народ осетинский вольный, а не под влиянием других государств, например, персидского или турецкого?» Возникали у Синода и другие вопросы: «… как в народе воспримут вхождение в состав Российской империи…»; «…обеспечена ли будет безопасность миссионеров…».
Для выяснения этих обстоятельств Синод вернул донесение в Сенат, как сейчас бы сказали – на доработку. Сенат поручил Коллегии иностранных дел изучить все внешние и внутренние политические вопросы, связанные с Осетией. Судя по всему, Сенат, Синод и Коллегия иностранных дел проявляли в отношении народов Кавказа высшую степень осторожности. В Петербурге, не прибегая к услугам «московских» грузин, могли пригласить «местных» грузин-эмигрантов из Санкт-Петербурга и узнать у них все, что касалось Осетии. Но осторожным был прежде всего сам вице-канцлер Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. Его не могла не насторожить челобитная, поступившая вдруг из Осетии на имя императрицы в том же 1743 году, практически одновременно с донесением Иосифа и Николая. В ней осетинские старшины писали: «…мы проживаем в гористой местности весьма тесно и принужденно, в связи с чем имеем великую нужду и недостаток, и некоторые из нас и малой земли не имеют, где бы могли для своего довольствия сеять хлеб, почему и скот содержать не могут… Ныне мы отыскали себе для поселения место близ тех гор, где мы живем, лежащую незаселенной, ни под чьим владением». Просители заявляли, что «…намерены быть под протекцией Ее Императорского Величества…».
Челобитная, несомненно, писалась рукою Елихана Магкаева. В Осетии были священники – осетины, но они кроме осетинского языка знали лишь грузинский, поскольку духовное образование получали в Грузии. Елихан Магкаев в те годы был единственным в Осетии, кто в совершенстве владел русским языком и русским письмом. Хорошо заметно, что текст челобитной практически повторялся с текстом донесения Иосифа и Николая. Интересно, что и донесение и челобитная поступили на имя Елизаветы Петровны. И если донесению дали ход, то челобитная надолго осела в чертогах Бестужева-Рюмина в строгом секрете. Он о ней не вспомнил даже тогда, когда ему пришлось представить Синоду свое заключение об Осетии, ибо в Турции сразу же обратили бы внимание на то, что Россия вторглась в нейтральную зону- Северный Кавказ.
Обращает на себя внимание другое. Когда дело об Осетии – о ее политическом положении, географических координатах, полезных ископаемых – дошло до Коллегии иностранных дел, вице-канцлер Бестужев-Рюмин не стал обращаться к услугам грузинских знатоков Осетии. Он велел пригласить кабардинских князей – других соседей Осетии. В Петербург явились Магомет Атажукин, Альдигирей Гиляксанов и кумыкский владелец Алишер Хамзин. Эти известные на Кавказе феодалы пользовались особым доверием у русского правительства. Беседу с ними вел советник Коллегии иностранных дел асессор Василий Никитич Бакунин- признанный знаток Северного Кавказа. Обсуждались самые общие темы, касавшиеся всех горских народов Северного Кавказа. Бакунин не задавал вопросов, которые напрямую касались Осетии.
Между тем, среди кабардинских владетелей наиболее осведомленным в осетинских делах был Альдигирей Гиляксанов. И в Осетии, и в Кабарде он был признанным народным дипломатом, всегда выполнявшим миротворческую миссию при конфликтах, часто происходивших между Осетией и Кабардой. Перечисляя северокавказские народы, давая им характеристики, он указал лишь на западный район Осетии – Дигорию, с которой Кабарда была наиболее связана. Дигорцы, – рассказывали кабардинские владельцы, «нашей магометанской веры и живут в горах, по вершинам реки Урух и других ближних рек, против Малой Кабарды, расстоянием от деревни владельца Альдигирея Гиляхксанова день езды, и с тою Малою Кабардою постоянный мир … взаимно между собою женятся, дигорцы на кабардинках, и кабардинцы на их дочерях…». Пожалуй, самой важной частью «известий» о горских народах, полученных от кабардинских владельцев, было именно то, что более всего интересовало Коллегию иностранных дел: «…осетины ни под чьею протекцией не состоят и никому ими действительно овладеть невозможно затем, потому что живут в крепких и непроходимых местах…».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71056009?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Руслан Илаев
Тип: электронная книга
Жанр: История православной церкви
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 10.09.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: От автора-читателю