Главная страница | Эротические романы | Цепи контроля

Vestra. Цепи контроля
Валери Вуд
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ЦИКЛА VESTRA
Что может быть хуже, чем втянутые во взрослую игру дети?
Лилу было шесть, когда у нее отобрали все: родителей, личность, имя.
Она выросла и почти забыла мучительное детство. Осталось лишь данное родителями имя, которое приносит ей боль по сей день. Тетя мечтает, чтобы девушка перестала копаться в прошлом в поисках ответов и просто начала нормальную жизнь. Но Лилу не может… Из-за сыворотки, которую приходится вкалывать в себя каждую неделю. И больше всего ее пугают последствия, объявившиеся в один момент и не сулящие ничего, кроме всепоглощающего страха.
Хёну было восемь, когда у него отобрали: родителей, цели, психологическое здоровье.
Он продолжал заниматься программированием: стал отличным специалистом и хорошим хакером. Но это не из-за детской мечты, нет. Все это было необходимо для поиска ответов. Изабель стала его опекуном и познакомила с Лилу. Она желает им обоим счастья, но вот только кошмары возвращают его обратно в тот злополучный день.

Валери Вуд
Vestra. Цепи контроля

Пролог
6 августа, 2262 года

Тихая, мирная ночь.
Звезды ярко светили на черном небе, даже уличные фонари не могли затмить их. Холодный ветер раскачивал ветви с молодой листвой из стороны в сторону, шепча причудливую песню в пустоту. В домах царила темнота, все уже давно спали в своих уютных постелях. Редкие проезжающие мимо машины не могли потревожить их обитателей, ведь о чудо нового мира, ночью уличный свет совсем не попадал в дома.
Но так ли эта ночь тиха и безопасна?
???
Женщина сидела на холодном полу ванной комнаты прижимая к себе дрожащее и слабеющее тело девочки. Ей всего шесть лет, а малышку уже втянули в кровожадную игру взрослых. Пухленькие ручки сжимали белое платье матери, раскрасневшиеся щеки покрылись влагой, а из крохотного носика то и дело выдувался пузырь. Такая милая, беззащитная малышка, заслужила ли она все это? Конечно нет, но некоторые взрослые порой беспощадны, совершенно не думают о других. Как жаль.
«Это сон. Кошмар. Все это мне снится! Мне нужно проснуться, все будет хорошо! Вот же, Елена, просыпайся!» – проносилось словно молитва в голове женщины, руки которой еще сильнее прижимали к себе дочь.
Тело предательски дрожало, казалось, что и руки могли отказать, отпустив девочку на ужасно холодный пол. Елена не заметила, как начала плакать и качаться взад-вперед, несколько лет назад она так укачивала Вики. А что сейчас? Она пыталась утешить дочь или себя?
– Леночка, – раздался протяжный крик, голос до боли знаком. Много лет назад именно этот голосок звал маленькую Лену завтракать. Этот человек целовал ее перед школой, желая хорошего дня. А что сейчас? Почему мама так поступает с ней? Неужели все эти годы этот человек мастерски скрывал свою истинную личность?
Кто-то пытался открыть дверь, но она заперта и совершенно не поддавалась. Елена вздрогнула, хотя и знала, что Инга по ту сторону, все также ожидала, чтобы дочь одумалась и отдала ей малышку по-хорошему. Взгляд, наполненный слез, но все же ясный, скользил по ванной комнате и остановился на белоснежной двери. Ей страшно смотреть вниз, она знала, что увидит. Боль с новой силой поглотила ее тело, а страх лишил ясного разума. Из-под двери, прямо из щели обильно текла алая жидкость, кровь ее Мартина. Муж так и не смог их уберечь, спасти своих любимых девочек.
Дверь дернулась, древесина предательски затрещала, но так и не открылась, пока что. Елена сглотнула набежавшую слюну, прижимая к себе уснувшего ребенка. Она никогда не отдаст свою малышку этому монстру.
– Будь хорошей девочкой, – послышался спокойный голос Инги, но как бы она ни пыталась скрыть свое раздражение, оно просачивалось сквозь дверь, как и кровь ее умершего зятя. – Открой дверь! – зло крикнула женщина, продолжая дергать ручку. – Ты сама подписала договор, дура. Ты и твой чертов Марти, – с безумным смехом произнесла Инга, прекращая трогать дверь. – Вики принадлежит лаборатории, она не твоя, тупая ты девка! – с металлом добавила мать. Нет, теперь для Елены она никто. Будь она матерью, бабушкой, то никогда бы не совершила подобного.
Губы Лены скривились от боли, не физической, а душевной. Как же невыносимо слышать такие слова, словно ее ударили ножом в самое сердце. Слезы с новой силой хлынули по ее бледным щекам, в голове всплыло воспоминание того ужасного дня, когда они совершили роковую ошибку.
Инга знала, как сильно Елена и Марти хотели ребенка, видела сколько попыток они сделали за эти годы. Эта ужасная чума нового мира, не давала им стать по-настоящему счастливыми. Врачи были удивлены, обычно после стольких выкидышей, никто не мог больше забеременеть. Елена и Марти пережили эту трагедию двадцать семь раз, когда они совсем отчаялись, к ним пришла Инга. Лена знала, мать работает над сывороткой, которая должна помочь эмбриону жить и развиваться, как положено. Было положено, раньше, до того, как чума, которой до сих пор не дали название, поглотила весь новый мир.
Будто планета огорчилась, что после катастрофы в 2055 году кто-то выжил и смог возвести новый мир, на руинах старого.
Елена сомневалась стоит ли так рисковать, все же ее организм и так был на пределе. Марти уговорил ее, сказал, что это будет их последняя попытка. Перед тем, как подписать бумаги они прочитали все несколько раз, внимательно, будто бы чувствовали, что Инге нельзя доверять. Все было в порядке. Лена была готова к постоянному наблюдению, болезненной сыворотке, которую вкалывали прямо в живот. Она была готова на все, чтобы наконец-то ощутить радость материнства.
После рождения Вики, Елена была напугана. Девочка хоть и казалась здоровой, но без сыворотки, которую кололи раз в полгода, не смогла бы жить. Но даже это не стало для супругов чем-то страшным, они стали родителями, вот оно их счастье.
Сегодня все разрушилось, их счастье испарилось, словно неправильно потушили свечу, оставляя в воздухе неприятную и горькую гарь боли. Инга заявилась с неизвестным молодым человеком, сказала, что Вики самый ценный образец. Мать обманула Лену, ввела не ту сыворотку, подделала документы.
Инга привила дочь опасной Vestra 0, поставив жизнь той на кон в своем безумном эксперименте.
Черт бы побрал эту старую ведьму и компанию Элфи, их речи лживы. Они не хотели сделать мир лучше, помочь с чумой, которая вела мир к неминуемой гибели. Они не пытались спасти человечество, нет, они проводили эксперименты над людьми. Хотели обмануть природу, нарушить божественный замысел, вкалывая свои чертовы препараты беременным женщинам, которые отчаялись в попытках родить. Если бы Елена и Марти знали, они бы никогда не обрекли свою малышку на такие страдания. Что теперь будет с Вики?
Окно со скрипом открылось, впуская холодный ночной воздух внутрь. Женщина вздрогнула, глаза в страхе округлились и скользнули по помещению к окну. Вздох облегчения и слабая улыбка появилась на бледном лице, слезы перестали течь. С улицы на нее смотрела знакомая девушка, ее серо-зеленые глаза блестели как маяки, вселяя в сердце Лены надежду и веру.
– Изабель, – с облегчением, прошептала Елена, аккуратно поднимаясь на ватных ногах. Вики в ее руках все так же мирно спала. Кто же знал, что вместо сыворотки Инга вколет снотворное? Босые ноги медленно передвигались по холодному кафелю к окну, дверь снова скрипнула, но пока что держалась. – Забери ее, увези и убереги, – с мольбой в голосе, произнесла она. – Инга вколола ей снотворное, скоро начнется… – Лена содрогнулась от боли, вспоминая какая страшная ломка может быть, если вовремя не сделать укол. Такое было всего один раз, Вики плакала, кричала, царапала себя. Боль, которую тогда почувствовала женщина с супругом никому не передать. Это самое ужасное видеть, как твое дитя страдает и не иметь возможности помочь при этом.
– А ты? – только и спросила Изабель, понимая, что хотела сказать ее подруга.
Глаза блондинки исследовали ванную в ожидании ответа, как только она заметила алую жидкость на полу, вздрогнула. Изабель сразу поняла кому та, принадлежала. Ее брат всегда был смелым и готовым пожертвовать всем ради любимых. Как жаль, что вот такой конец оказался уготован ему судьбой.
– Я, – тихо произнесла Елена, привлекая к себе внимание серо-зеленых глаз, по краям которых собрались слезы. – Я отвлеку их, – дрогнувшим голосом, произнесла Лена, аккуратно вложив в руки девушки спящего ребенка. Спустя секунду в ладони оказался спичечный коробок, такого нигде уже не найти. Когда-то именно эта вещица свела их с Марти, парень потратил все карманные деньги, чтобы купить этот раритет и подарил девушке, предлагая встречаться. Внутри коробки осталась последняя спичка, как иронично и грустно. – Только ты сможешь ей помочь, – на лице Лены появилась слабая улыбка, свободной рукой она гладила подругу по волосам. Это было прощание, они обе это понимали, иначе Инга не перестанет искать Вики. – Беги, – произнесла женщина.
Дождавшись, когда Изабель отошла от дома, Елена закрыла окно.
???
Блондинка накинула на волосы капюшон, огляделась по сторонам и со слезами на глазах направилась к машине, которую оставила в паре домов отсюда. Девочка в ее руках казалась такой маленькой, такой нежной, такой невинной… Как она расскажет ей, куда делись папа и мама? Как она объяснит Генри зачем ей нужна эта гребаная сыворотка, которая отобрала у нее брата? Нет, Изабель не винила Вики в произошедшем, она совершенно не виновата. Девочка такая же жертва, как и они все. Скрывшись за поворотом, девушка остановилась, губы дрожали, хотелось кричать. Она бросила взгляд на дом, где осталась ее близкая подруга.
???
«Я буду любить тебя, пока не догорит последняя спичка», – с улыбкой вспомнила Елена слова Марти, в тот самый день. Кто же знал, что это окажется такой болезненной и грустной историей?
Лена вздрагивала каждый раз, когда в дверь прилетали удары. Удивительно, но она все еще держалась. Женщина выпотрошила все запасы туалетной бумаги на пол, туда же отправила салфетки, разлила духи и сверху этой небольшой кучки кинула баллончики, которые должны были взорваться.
«Надеюсь, это сработает», – сглотнув и вытерев мокрые ладони о платье, подумала Елена.
Спичка загорелась, полетела в небольшую кучку.
Удары стали сильнее, дверь предательски надломилась.
Кто-то кричал, но Лена как завороженная смотрела на огонь, молясь о том, чтобы Вики смогла жить спокойной жизнью.
???
Изабель вздрогнула, когда прозвучал взрыв. Вики в ее руках тихо сопела, даже не обращая внимания на происходящее. Пламя оказалось таким ярким, что глаза заболели от света и блондинка отвернулась.
«Нужно убираться отсюда», – пронеслось в голове девушки.
В дали звучали сирены, а в домах вокруг появлялся свет.

Глава 1. Лилу
7 июля, 2276 года

Первый жаркий летний день медленно подходил к концу. Прохожие спешили домой, заказывая дорогое, в час пик, такси или же направляясь к наземному метро, которое должно скоро закрыться. Я медленно шла по тротуару, мысленно ненавидя лето, жару и людей. По коже то и дело пробегали противные капли пота, от меня, наверное, сейчас несло как от спортсмена после соревнований. Ничего удивительного, черная кожаная куртка не самый лучший вариант для такого дня, но увы ничего другого я не додумалась выбрать.
Часы на левой руке неприятно завибрировали, нечто подобное ощущалось в правом ухе из-за наушника. Отойдя в сторону, вскинула руку и увидела надпись на экране часов: «входящий вызов от Малыш Хё». Почувствовав трепет и тепло где-то внутри, смахнула в бок, принимая вызов. Обернувшись посмотрела в отражение окна, рядом с которым стояла. На меня смотрела улыбающаяся девушка, со свежеокрашенными в черный цвет волосами, которые слегка доходили до подбородка. Отражение не показывало цвета, но даже так я видела, как сильно покраснели мои щеки. Интересно виной этому жара или парень, томный вздох которого послышался в моем ухе, отчего по телу прошли волнительные мурашки?
– Лу? – произнес парень, голос казался взволнованным. Что-то случилось?
– Да? – только и произнесла, продолжая рассматривать свое отражение. Под кожаной курткой, бедой сегодняшнего дня, скрывалась длинная серая футболка на пару размеров больше моего, черные узкие брюки по ощущению, неприятно прилипали к разгоряченной коже.
– Я ждал звонка полчаса назад, – с нотками раздражения, произнес Хёну, после этого послышался звук клавиатуры. Более чем уверена, он сейчас пытался найти камеру, которая покажет ему меня в целости и сохранности. Это моя вина, зная его страхи и переживания совсем позабыла ему позвонить, направляясь к своей сегодняшней цели.
– Прости, малыш Хё, – с улыбкой, сказала я, ощущая, тепло от собственных слов.
– Вот не надо, – все также с раздражением, сказал он, но я же слышала, как в его голосе появилась расслабленность. Уверена, сейчас на лице парня улыбка, а на щеках прекрасные ямочки. – Мне нравится твоя новая стрижка, – с удивлением, произнес Хё, а я тем временем взглядом пыталась найти камеру, через которую на меня смотрел друг. – Левее и выше, – с нескрываемым смешком, подсказал парень.
– Мне надоели длинные волосы, – улыбнувшись, сказала, но через секунду замолчала, неподалеку открылась дверь и вышел мужчина средних лет. Он осмотрел меня и ухмыльнулся. В голове у него сейчас скорее всего следующая мысль: «Какая идиотка, может одеться так летом?». Пройдя мимо него, не ощущая смущения, ведь привыкла к подобным взглядам за столько лет, продолжила: – С короткими попроще, что ли, а учитывая, как часто мне приходится их красить, то так точно.
– Я рад, что тебе все нравится, – сказал Хёну, после чего тяжело вздохнул. Знаю к чему это, сейчас он будет меня отговаривать. – Лу, ты уверена? Может есть время передумать? Приезжай домой, я закажу нам еды на ужин, и мы посмотрим кино.
– Малыш, ты знаешь, для меня это очень важно. Я устала каждую неделю испытывать эту боль от уколов, – с горечью, сказала я. От воспоминаний вчерашнего дня по телу пошли неприятные холодные мурашки. Уколы очень болезненные, с рук не успевают сходить синяки, да и я, честно говоря, похожа на наркоманку. Только вот в отличие от них, все это мне необходимо для жизни. Уж лучше бы надо было пить что-то мерзкое, с этим смириться проще. От этих мыслей в желудке свело, я не ела с самого утра.
– Вики, – услышала его недовольный крик, отчего по телу пронеслась волна боли и страха. Я остановилась, посмотрела вниз. Глаза бегали по асфальту в поисках чего-то, что может отвлечь. Ладони сжимались и разжимались. Дыхание сбилось, только не сейчас. – Прости, – с болью, произнес он, столько сожаления в его голосе я давно не слышала. – Лилу, прости, я… Мне жаль…
– Формула, – произнесла, ощущая, как дрожали губы. Я давно не слышала собственного имени, оно, как и раньше вселяло только страх и вскрывало старые раны. Подняв голову, сделала глубокий вдох, нельзя сейчас терять контроль. Мне нельзя злиться на Хёну за это, он совершенно не виноват.
– Я не уверен, что формула находится в здании, – сказал парень, хоть он и старался сделать голос обычным, но я слышала нотки грусти. – Лу, ты правда уверена? Тебе придется поддерживать иллюзию не меньше двадцати минут, чтобы добраться до кабинета и выйти обратно. Я не могу гарантировать, что он не вернется.
– Как давно Алан Миллер покинул офис? – игнорируя его вопрос, спросила я и сдвинулась с места. Свет фонарей озаряющий улицу становился теплее, прямой намек, что время близилось к десяти вечера.
– Полчаса назад. Лилу, ответь мне на вопрос. Ты правда готова залезть в офис члена совета страны, который к тому же владеет сетью круглосуточных магазинов «Винта»? – напряженно, спросил Хёну. Почему он так обо мне беспокоиться?
– Да, – только и ответила, улыбаясь проходящей мимо темнокожей женщине в ярко-красном платье. Та улыбнулась в ответ и села в такси, которое через секунду немного поднялось на воздушных подушках и медленно выехало на дорогу, унося незнакомку в центр, где начиналась ночная жизнь. – Не вижу в этом ничего такого.
– И правда, – с нотками сарказма, сказал парень, спустя секунду раздался стон смирения, а у меня по телу пронеслась волна мурашек. – Ладно, но ты все равно посмотришь со мной кино.
– Как будто я когда-то тебе отказывала, – ухмыльнувшись, произнесла, смотря вверх на светофор. Горел красный и отсчет в две минуты до зеленого.
– Тебе не мешало бы иногда говорить мне нет, – возмущаясь, сказал Хёну. Послышался звук клавиатуры, загорелся зеленый.
– Спасибо, малыш Хё, – улыбнувшись, сказала я, медленно переходя дорогу. – Мне не нравится тебе отказывать, да и ты ничего такого не просишь.
– А если попрошу? – со странными нотками в голосе, спросил он.
– Смотря, что именно, – нахмурившись, сказала я, поворачивая за угол.
Офисное здание находилось прямо передо мной, а рядом ходили охранники, которым, по правде говоря, до меня совсем не было дела. Но если здесь и сейчас я применю свои силы, это будет как минимум странно, да и камеры точно захватят мою правдивую иллюзию. Конечно Хёну может их отключить, но все-таки, рядом живые люди, которые могут меня заметить.
– Направо, – сказал парень, продолжая что-то вбивать на клавиатуре, звук которой не прекращал сопровождать его слова. – Допустим, переспать.
– Ха, – вырвалось у меня, как хорошо, что я уже скрылась в переулке, куда меня направил он. – Хёну, прости, ты конечно секси, да и зад у тебя отличный, – прикрыв глаза, произнесла я, на губах играла смущенная улыбка, это была самая настоящая правда. – Но, даже по просьбе я с тобой точно не пересплю.
– Хм, – мой ответ явно заставил его задуматься. – То есть, только по любви?
– Именно, малыш Хё, – прикусив губу, сказала я, ощущая, как покраснели мои щеки. К чему вообще такой разговор?
– Взаимной? – уточнил он.
– Ага, – стараясь дышать спокойно, произнесла, эти вопросы сводят меня с ума.
– Значит мне совсем ничего не светит? – ухмыльнувшись, спросил Хёну. Это оказалась просто шутка?
– Крепкая рука, у всех есть шанс, – сглотнув, сказала я. Кажется голос прозвучал спокойно, надеюсь.
Хёну ничего не говорил, даже звук клавиатуры затих. Неужели я совершила ошибку? Нет, надеюсь он ничего не понял и воспринял это как шутку. Так было всегда, все эти годы жизни под одной крышей, мы много шутили подобным образом, оставаясь близкими друзьями. Но вот беда, сны и мои мысли, желания, совершенно не дружеские. Может ему, стоит прислушаться к словам тети Изабель? Хёну уже двадцать два, он зарабатывает отлично и уже точно накопил на собственную квартиру. Правда вот по каким-то причинам продолжает жить с нами, уже почти четырнадцать лет.
– Ты долго будешь стоять в подворотне и дышать помоями? – резко спросил он, отчего я вздрогнула. Парень прав, аромат тут тот еще, правда я настолько была погружена в этот странный диалог, что совсем не заметила этого.
– Это ты виноват, – пробубнила я, открыв глаза и сосредоточившись на иллюзии.
Впервые способности проявили себя в четырнадцать. В одно, не особо, прекрасное утро, я проснулась и увидела в отражении свою одноклассницу. Крик стоял на весь дом. От испуга я толком не могла говорить, слезы настолько поглотили меня, что вместо слов из меня исходили заикающиеся звуки. Тетя Изабель была напугана не меньше меня, только Хёну понял, что это я. Он обнял и начал успокаивать, тогда иллюзия спала, возвращая мне собственный облик.
Генри, близкий друг тети, благодаря которому я все еще жива, долгое время исследовал мою кровь, пытаясь понять, что изменилось и почему все произошло так резко. В итоге он пришел к неутешительному выводу. Из-за большого количества сыворотки в моем организме, произошла некая мутация, которая вылилась в нечто сверхъестественное и не объяснимое наукой. Теперь я могу менять облик, принимая на себя не только личину другого человека, но и меняя одежду, цвет волос, глаз и все остальное. Правда это отнимает много сил, из-за чего я продолжаю красить волосы и брови, чтобы никогда не видеть собственный блонд. Иллюзией я начала называть свои способности из-за Хёну. Почему-то он видит, что меняется во мне, в то время, когда другие могут не заметить этих мелких деталей.
Посмотрев на свои руки, увидела грубую мужскую кожу, вместо кожаной куртки был серый пиджак. Хоть мой облик и менялся, но я всегда ощущала себя собой, даже когда слышала чужой голос из собственных уст. Страшно в один момент, вместе со сменой внешности, потерять и свое собственное я.
– Я готова, – произнесла незнакомым для себя грубым голосом.
– Отлично, Алан Миллер, – обыденно, произнес Хёну, для него подобные махинации, за последние несколько месяцев, вошли в привычку. – Заходишь через главный вход, на приветствие охраны и любые вопросы просто киваешь или отмахиваешься. Алан не любит говорить с обычными людьми, типичный представитель совета, – с презрением, сказал парень.
Выйдя из-за поворота, направилась ко входу в здание. Вокруг никого уже не было, улица опустела. Вдали слышались сирены, шум эстакады, которая соединяла города, и ночная жизнь Филони. Двери передо мной разъехались в разные стороны, девушка за стойкой подняла на меня взгляд и вздрогнула. Блондинка смотрела на Алана с паникой, будто бы сейчас с ней должно произойти что-то нехорошее. Неужели Мистер Миллер приставал к своим подчиненным?
– Мистер Миллер? – удивившись, произнесла она, паника в ее глазах превращалась в страх. Похоже я угадала, этот ушлепок приставал к работницам, по крайней мере к ней. Махнув рукой, как и сказал мне Хё, прошла дальше к лифтам.
Боковым зрением заметила, как девушка расслабилась и опустилась на стул, внутри стало мерзко. Если бы не формула, которая может храниться у этого ублюдка, я бы никогда не натянула его личину на себя.
Охранник у лифта кивнул мне и огляделся. На его лице появилось удивление, потому что я шла одна. Еще одно подтверждение моей теории.
Алан Миллер, вы конченый ублюдок!
Мужчина нажал на кнопку, вернувшись в прежнее положение, старался не смотреть на меня.
– Шестнадцатый этаж, – раздался в ухе голос Хёну.
Смотря перед собой, ожидая лифт, боролась с желанием ответить парню. Лифт приехал, двери раздвинулись, и я зашла во внутрь.
– Можешь говорить, я отключил камеру.
– Этот ублюдок пристает к своим подчиненным, – вырвалось у меня, когда двери лифта закрылись и я осталась одна в зеркальном помещении. Зачем столько зеркал?
В отражении на меня смотрел высокий мужчина, которому на вид около сорока лет, его светлые волосы зализаны назад. Серый костюм идеально сидел на подтянутом теле, отчего становилось еще противнее.
– Да, я просмотрел много видеозаписей, где шалунишка Алан, приезжал ночью поразвлечься с разнашерстными дамами, – с отвращением, сказал Хёну.
– А та девушка, с первого этажа? – сглотнув ком, спросила я.
– Он к ней приставал, много раз, – произнес парень, но по его тону поняла, он рассказал не все.
– Алан взял ее силой? – догадавшись, спросила я, сжав кулаки и стараясь не смотреть в отражение. Мерзко видеть это лицо, глаза, ухмылку.
– Да, она писала заявление, но его не приняли, – сказал парень, снова послышалась клавиатура. – Девушку, Лизи, хотели уволить, но видимо Алан решил оставить ей работу.
– Не из благих же намерений? – со смешком, уточнила я, смотря на табло с цифрами. Десятый этаж.
– Не знаю. Возможно решил таким образом загладить свою вину, – Хёну пропустил нервный смешок, что случилось и со мной. Мы оба не верили в эту теорию. – Но более вероятно, решил продолжить с ней играться.
– Урод, – прошептала я, сквозь зубы. Пятнадцатый этаж.
– Только не смей ему вредить сейчас, – твердо сказал парень. Я покачала головой, он прав, но мне так хочется наказать этого ублюдка. – Лу, если ты что-то сделаешь, тебя могут вычислить. Я конечно хороший хакер, но не всемогущий!
– Знаю, – с горечью, сказала. Лифт остановился, двери разъехались в стороны.
– Налево.
Молча направившись по его указанию, прошла мимо пустых рабочих столов. В конце коридора виднелся кабинет со стеклянными перегородками, на двери огромными золотыми буквами было написано имя хозяина.
– Безвкусица, – пробубнила я, взявшись за ручку и потянув на себя.
– Формула должна быть в сейфе, – сказал Хё, проигнорировав мои слова. – Он находится за семейным портретом.
Позади рабочего стола висела большая картина, с которой на меня смотрели пять пар глаз. Смотреть на Алана я даже не стала, но вот его жена и трое детей. Как же ему повезло, в новом мире иметь одного ребенка большая удача, двух чудо, а трех настоящее богатство. Хотя не исключаю, что некоторые из них могут оказаться приемными, если не все, судя по разному цвету волос.
Мать семейства темноволосая женщина с широкой доброй улыбкой. Самая старшая девочка, которой на вид тринадцать, имела рыжие волосы и веснушки, что рассыпались по всему лицу. Средний, парнишка с темно-коричневыми волосами, ему лет восемь, он улыбался во все зубы, правда двух сверху не хватало. Младшая, девочка, совсем малышка, ей от силы год, волос не видно, они скрыты под шапочкой. Возможно последняя дочь этой супружеской пары, ведь женщина с таким трепетом держала малышку на руках.
Что-то больно кольнуло в груди. Этот портрет напомнил мне фотографию с родителями, которую в последний раз я видела несколько лет назад. На ней мама и папа улыбались в камеру, оба держали меня на руках. Молодая тетя Изабель стояла рядом и показывала в камеру какой-то жест, его никак не могу вспомнить. Рядом, но как будто далеко, стояла женщина в возрасте, в строгом костюме, на лице словно маска, прилило равнодушие. По словам Изабель фотография была сделана за пару дней, до произошедшего, именно поэтому я попросила ее убрать фото подальше от меня.
– Лу, все хорошо? – обеспокоенно, спросил Хёну.
– Что? – только и спросила я вместо ответа, по щеке что-то текло. Проведя ладонью по лицу ощутила влагу, слезы. – Черт! – выругалась, вытирая щеки, после чего стала исследовать раму картины.
– Что произошло? – не уступая, спросил парень, в голосе была слышна паника. Он точно видел мои слезы, иначе бы не задал этот вопрос. Сколько же тут камер?
– Вспомнила родителей, – честно произнесла, поддевая пальцами раму и нажимая на рычаг. Что-то щелкнуло, картина отъехала в сторону, освобождая путь к сейфу. – Надеюсь, мне не придется угадывать код.
– Семь, пять, четыре, восемь, – медленно произнес Хёну.
Вбив код, услышала очередной щелчок. Дверца сейфа открылась. Внутри лежали деньги, печати, бумаги и конверт с эмблемой лаборатории Эфил.
– Бинго, – улыбнувшись, произнесла, взяв конверт в руки, который на удачу оказался открыт.
– Лу, поторопись, – обеспокоенно, произнес Хё, внутри появилось неприятное волнение.
– Только не говори, что этот ублюдок едет сюда, – сглотнув, произнесла я, обведя помещение взглядом в поисках ксерокса, он ничего не сказал в ответ. – Не молчи!
– Ты сама сказала, не говорить, – произнес Хёну, в голосе слышалось напряжение. – Лу, поторопись, у тебя пять минут.
– Блять, – вырвалось у меня, ксерокс медленно сканировал документы, руки предательски начали трястись. – Быстрее шайтан машина!
Взяв документы, быстро проверила их взглядом, все в порядке. Убрав оригинал в конверт, вернула его на место, хлопнула сейфом, совсем наплевав на дверцу.
– Малыш Хё, ты можешь его как-то задержать? – умоляюще, спросила я, мне точно не хватит этого времени.
– Попытаюсь, но ты все равно поторопись! – сказал парень, быстро перебирая пальцами по клавиатуре. Иногда я завидую его длинным пальцам, если бы он не увлекался компьютерами, мог бы стать хорошим пианистом.
– Ты лучший, – произнесла я, убрав документы во внутренний карман пиджака Алана. Найдя рычажок и убедившись, что картина начала медленно возвращаться на место, вышла из кабинета, закрывая за собой дверь.
Лифт ехал медленно, с каждой секундой мое сердце начинало биться сильнее и отчетливее. Сколько я уже в этом образе? Усталость медленно давала о себе знать, руки и ноги начало ломить, хотелось поскорее стать собой.
– Лу, я вызову тебе такси на соседнюю улицу, – сказал Хёну, будто бы прочитав мои мысли. Не удивлена, он точно отслеживает время иллюзии.
– Спасибо, – наконец-то зайдя в лифт, сказала я. Скулы медленно сводило, ноги наполнились свинцом, сердце лихорадочно билось.
Мучительная минута спуска вниз, боль становилась отчетливее, в висках начало стучать. Выйдя из лифта, кивнула охраннику и быстрым шагом пошла на выход. На улице заметила, как машина Миллера свернула на улицу. Надеюсь он слишком занят своей новой жертвой и не заметит меня. Быстро скрывшись в переулке, где ранее изменилась, в момент стала с собой, сжимая при этом в руках документы, которые чуть не улетели в лужу. Облегчение, смешанное с сильной усталостью, волной окатило меня, облокотившись о стену чуть не повалилась вниз. Что-то теплое потекло по губам, во рту появился металлический привкус.
– Все в порядке? – спросила я, опережая Хё. Ладонью проведя по губам, ощутила, как болит каждый сантиметр тела, посмотрев на пальцы увидела кровь. Черт.
– Все хорошо, – произнес Хё, он облегченно выдохнул. – Работники думают, что он заходил подготовить кабинет к рандеву. Хорошо, что на работу он всегда ходит в одном и том же костюме, да и галстук похоже не меняет.
– Но, разве машина, не должна была остановиться около входа? – спросила, надеясь, что парень не наблюдал за мной через камеры. Достав из заднего кармана брюк одноразовые салфетки, вытащила одну, сразу же испачкав ее кровью.
– Нет, на нашу удачу машина остановилась там, где нет окон. У них сложилось впечатление, что Алан вышел встретить свою любовницу, – спокойно произнес Хёну. – Лу, ты в порядке?
А вот теперь он точно смотрел на меня. И как ему объяснить почему я стою, прижавшись к стене, в подворотне, где мягко говоря, грязно и прижимаю к лицу уже окровавленную салфетку?
– Последствия, – приглушенно, сказала я, чувствуя, как же хотелось развалиться тут, наплевав на грязь и крыс, писк которых точно слышала недалеко от себя. – Сколько времени прошло?
– Больше тридцати минут, – наряжено, сказал Хё. Я услышала, как он щелкает пальцами. – Может мне приехать за тобой?
– Нет, – резко произнесла, не хватало ему засветиться на камерах. – Где говоришь, такси, должно меня забрать?
– На соседней улице, в конце переулка, – только и сказал он, видимо обиженный моим отказом.
– Скоро буду дома, – прошептала я, нажав на завершение связи.

Глава 2. Хёну

Хоть Лу и отключила связь, на экране перед собой я видел, как она продолжала стоять у стены, удерживая у лица салфетку. Мне стало грустно, я всегда прислушивался к ней и не делал того, что ей не нравится. Сейчас мне очень хотелось сорваться, сесть в такси и поехать за Лилу. Но она точно не обрадуется этому, а ссор мне не хотелось.
Сглотнув, вышел из системы, стирая все данные с камер, где была девушка, даже в образе Алана. Документы у нее на руках, надеюсь все это было не напрасно, ибо более у нас нет никаких зацепок. Потянувшись за телефоном, случайно наткнулся пальцами на канцелярский нож. Ладонь предательски задрожала, а саднящая боль под повязками заставила вздрогнуть. Сегодня опять был тот сон, как же я устал от этого.
Покачав головой, отогнал все посторонние мысли и взял мобильный. Изабель написала сообщение час назад, а я только сейчас соизволил взглянуть на него. Прикусив губу от нахлынувшей вины, открыл чат.

Изабель: Сегодня меня не будет дома. Закажи что-нибудь на ужин и проследи, чтобы Лилу пришла домой не поздно.
Я: Понял.

Ответив на сообщение, задумался на секунду, почему она не написала Лу? Вспомнив, закатил глаза. Женщина не особо доверяла племяннице. Неоднократно подобные вылазки были именно ночью, а я соучастник ее преступлений. По крайней мере мне так спокойнее, потому что Лу благодаря моей поддержке точно не попадет в неприятности.
Заказав ужин, не забыв про кислый мармелад для Лилу, и конечно же новую порцию леденцов на палочке для себя, откатился назад на стуле. На экране красным мигал огонек с обозначением места нахождения девушки, она скоро приедет. Накинув кофту, вышел из комнаты, быстрым шагом добрался до прихожей. Обувшись, вышел на улицу. Теплый ночной ветер приятно ласкал кожу лица, глаза с наслаждением смотрели в темноту. Пожалуй, мне пора сходить к окулисту, необходимо обновить рецепт на капли.
Такси свернуло на нашу улицу, спустившись по лестнице, приготовил телефон для оплаты. Конечно у Лилу есть деньги, но думаю ей сейчас не до таких нюансов. Машины современности мало чем отличались от своих предшественников. Вместо круглых колес, встроены воздушные подушки, что нельзя увидеть обычному человеческому глазу. Внутри просторный салон и хорошо работающий кондиционер. Многие автомобили оснащены автопилотом, который при этом не очень хорошо работал в пасмурную погоду. Поэтому многие предпочитали крайне редко прибегать к этой технологии, и управляли авто самостоятельно. Вместо бензина давно используется электроэнергия. В хорошую погоду автомобили заряжались от солнца, в плохую на специальных станциях. Конечно, все еще можно встретить раритетные экземпляры, которыми пользовались либо жители бедного Оливана, или же ценители классики.
Машина замедлила ход и остановилась недалеко от меня. Воздушные подушки медленно прекращали свою работу. Когда авто опустилось на асфальт, я открыл дверцу. Внутри привычно был только один человек, и это Лилу, как удобно такси нового мира один большой робот, который никогда не будет задавать тебе глупых вопросов. Поднеся к сканеру оплаты телефон, встретился с уставшим взглядом девушки.
– Я бы и сама оплатила, – пробубнила она, все держа у носа салфетку. До сих пор не остановилась кровь? Это плохо.
– Потом отдашь, – сухо бросил я, убрав телефон в карман и подхватив ее подмышку.
Лилу с удовольствием приняла мою помощь, даже оказавшись на твердой земле, не спешила меня отталкивать. Эгоистично я наслаждался этим моментом. Ощущал тепло ее тела, нежные прикосновения ладони на моей шее, которые будто огнем оставались на коже.
Как только дверца закрылась, автомобиль медленно поднялся вверх, а после уехал к следующему клиенту.
– Тетя, наверное, уже панику навела? – спросила Лилу, когда мы медленно начали двигаться к крыльцу.
– Ее сегодня не будет, – произнес, ощущая вибрацию в кармане. Свободной рукой достал телефон и увидел, что статус заказа изменился. Доставка приедет в течение двадцати минут.
– Как удачно, – улыбнувшись, произнесла Лу, убирая окровавленную салфетку от лица. – Скажи, она прекратилась? – спросила девушка, указывая на себя.
Даже засохшая кровь не портила ее прекрасного личика, мне захотелось улыбнуться и притронуться к ее губам. Сглотнув, отогнал эти мысли, после чего ухмыльнулся, оставляя Лу у перил.
– Да, но ты как будто объелась искусственной клубники, – изобразив брезгливое выражение лица, произнес я. Девушка улыбнулась, оценив мою шутку, не выдержав, все же притронулся к ее щеке. Холодная. – Тебе бы в душ не помешало сходить, – обеспокоенно, сказал я. Лу срочно нужно согреться, иначе придется вызывать Генри, чего мне не особо хотелось.
– От меня так сильно воняет? – напряженно, спросила она, посмотрев на меня. Я вопросительно вскинул бровь. Лилу засмеялась. – Холодная, да?
– Да, – сам не знаю на какой из вопросов, ответил я.
– Ладно, уговорил, – произнесла девушка, но вдруг округлила глаза. – Формула, – прошептала она и вытащила документы из внутреннего кармана своей кожанки.
– Я посмотрю, – перехватив ее руку произнес. Лилу обиженно надула губки. Ну что за милота, так и хочется поцеловать. Хёну, нет! – Иди в душ.
– Хорошо, – сдалась Лу, но не спешила отпускать бумаги. – Отправь формулу Генри.
– Хорошо, а теперь иди. Я подожду доставку, – слабо улыбнувшись, сказал я, уловив странный огонек в ее глазах.
Девушка нехотя отпустила документы, после медленно, неуверенной походкой поднялась по лестнице и скрылась в доме. С облегчением выдохнув, развернул бумаги, большинство листов были в росписи лаборантов и доверенных лиц, некоторые фамилии мне оказались знакомы. Но к моему огорчению среди них я не нашел Генри, значит он был прав, лаборатория начала поиски «крысы». Сфотографировав формулу и некоторые записи, убрал бумаги в задний карман брюк, при этом отправив мужчине фото. Звонок не заставил себя долго ждать, взглянув на экран увидел имя Генри, смахнув в бок приложил телефон к уху.
– Скажи, что она не пустышка, – произнес я, вместо приветствия. Эта мысль не покидала меня в последние дни. Ведь это было очень странно, якобы важная формула хранилась у какого-то урода в офисе, который к лаборатории толком и отношения не имеет.
– Хёну, я не уверен, – уставшим голосом, произнес мужчина. Внутри появился слабый огонек злости. Неужели, Лу рисковала зря, снова? – Некоторые элементы похожи, но они не… – он запнулся, будто бы не зная стоит ли говорить мне это. Генри знал какая будет моя реакция. А еще больше он знал о том, как плохо будет Лилу, когда та об этом узнает.
– Это не те элементы, которые нам важны? – спросил я, прикусив губу.
– Подозреваю, что, так, – с грустью, сказал он. Генри столько лет искал способы помочь Лилу, она ему как родная. Мужчине больно наблюдать за страданиями девушки каждый чертов понедельник. Он перепробовал разные вариации сыворотки, но ни одна известная и работающая толком не помогала. Лучше всего на данный момент держалась Vestra 2, и то надолго ли?
– Что нам делать? – с отчаянием, спросил я.
– Хёну, мне бы хотелось знать ответ на этот вопрос, не меньше тебя.
– Что мне ей сказать? – спросил я, посмотрев наверх. Небо оказалось темным, затянутым густыми тучами, что ни единой звезды не было видно. Они будто бы скрылись, не желая смотреть на наш очередной провал.
– Правду, – только и сказал он.
– Хорошо, спасибо, что позвонил, – облизнув губы, произнес, ощущая укол вины перед Лилу где-то внутри. Нужно было настоять, отказаться ей помогать в этот раз. Тогда бы она не пошла туда. Но увы, нет, я не могу ей отказать.
– Спокойной ночи, Хёну, – произнес Генри зевая.
– Спокойной, – прошептал, отключая связь.
Робот-курьер привез заказ, еда на мое счастье была еще горячей. Расплатившись, вернулся домой, оставляя сумки, вместе с бумагами на кухне, прошел по коридору в сторону комнаты Лилу. Дверь оказалась открыта, постучав по косяку, заглянул внутрь.
– Заходи, – сказала Лу, сидя на краю постели. Капли падали с ее волосы на оголенные плечи. Майки девушка носила только дома, да и то крайне редко.
Остановившись в проходе, позволил себе изучить ее руки. Внутри сжался тревожный узел, когда взгляд дошел до синяков от уколов. Кажется, эти следы вообще не хотели исчезать с ее тела.
– Ты как? – откашлявшись, спросил я, зная, что ей сейчас мягко говоря хреново.
– Тело болит, а в голове будто бы все заливают бетоном и как только он застывает, начинают его долбить, – с усталой улыбкой, сказала девушка.
– Значит, кино точно отменяется, – сделав вид, что расстроился, сказал я. На деле мне абсолютно плевать на это кино. Просто хотелось провести с ней немногим больше времени.
– Почему? – нахмурившись, спросила она.
– Потому что, – я замолчал и прошел вглубь комнаты. Лу все это время внимательно наблюдала за мной. – Тебе не понравится то, что сказал Генри.
Выражение на ее лице резко изменилось, что-то между разочарованием и грустью. В сердце больно кольнуло, как бы мне хотелось больше не видеть подобного. Сев рядом, приобнял Лилу за плечи, зная, ей сейчас это необходимо.
– Мы найдем нужную формулу, рано или поздно, – прошептал я. Она положила голову мне на плечо. Влага с ее волос начала впитываться в ткань моей одежды.
– Что, если ее просто нет и никогда не будет? – с грустью, спросила она.
– Такого просто не может быть, ВиЛу. Мы придумаем что-нибудь, – вдыхая аромат мятного шампуня, которым она пользовалась последний месяц, прошептал я.
– Малыш Хё, я устала, – обнимая меня, прошептала Лу, плечи девушки задрожали.
– Понимаю, – произнес, поглаживая ее по спине. – Я рядом, Лу. Всегда буду рядом, обещаю.
Какое-то время мы так и просидели. Лу плакала, по большей степени от усталости, а я ждал, когда она успокоится. Лучше пусть она выпустит свои эмоции так, чем что-то разобьет или как в прошлый раз сорвется на Изабель. Она хоть и понимает каково племяннице, но это не означает, что грубые и колкие слова ее совсем не обижают. Бель порой ставит свои страхи выше, чем то, что переживает Лилу почти каждый божий день.
– Там еда нас ждет, – произнес я, когда Лу совсем затихла.
– Как всегда лапша? – спросила она, немного отстранившись от меня. Посмотрев вниз, увидел красное лицо, мокрые от слез щеки, серо-зеленые радужки с крапинками карего смотрели на меня с надеждой.
– Твоя любимая, с лучшими морепродуктами этого города, – улыбнувшись, произнес я, с теплом наблюдая за тем как в ее глазах загорелся огонек, и желудок издал то ли вопль о помощи, то ли крик в ожидании вкусненького. Лу смутилась и обняла живот руками, будто бы так можно его заткнуть. – Ты снова забыла про еду, да? – спросил, стараясь не попрекать ее этим, но похоже вышло плохо.
– Вот так получилось, – обиженно, произнесла она, а после посмотрела на меня с раздражением. – Почему ты сразу не сказал про еду? Она уже, наверное, остыла!
– Я уверен, она еще теплая, – ухмыльнувшись, сказал я. Лу подскочила и направилась к выходу. – Там еще и кислый мармелад, твой любимый.
– Зачем ты такой идеальный? – крикнула она, бросив на меня взгляд, в ответ я лишь пожал плечами. – Чего сидишь, крепкая рука? Смотри, твою порцию тоже съем, – с озорной улыбкой, сказала Лу и побежала на кухню.
– Если бы я и правда был идеальным, то ничего не скрывал бы от тебя, – с грустью, прошептал я, поднимаясь на ноги и направляясь за девушкой.
Порезы под повязками снова напомнили о себе саднящей болью, которая напоминала мне о реальности этого мгновения. Снова смесь этих эмоций: вина, радость и грусть. Лу, я тоже очень устал.

Глава 3. Хёну
8 июля, 2276 года

– Хёну, просыпайся, – услышал сквозь сон, голос Изабель. Узел, который вчера успел ослабнуть, резко стянулся, заставляя меня поморщиться от боли.
Она редко будила меня, учитывая мои проблемы со сном. Наоборот старалась дать мне побольше времени для отдыха. Только подобные ситуации все-таки случались, и в такие дни я жалел о решении, пока что не переезжать.
По-хорошему, у меня по сути не осталось причин оставаться в этом доме. Но из-за Лу, просто не могу взять и уехать. Мне страшно покинув это место потерять с ней связь. А потом случайно узнать, о том, что с ней что-то случилось. Просто потому что меня не было рядом.
– Ч… что случилось? – зевая, спросил я. Глаза не хотели открываться, мое тело просто сопротивлялось вынужденному пробуждению. Так редко удавались такие ночи, когда мне совершенно ничего не снилось.
Изабель сжала мое плечо и легонько потрясла, пытаясь разбудить. Отмахнувшись от женщины, перевернулся на другой бок, не желая покидать такую мягкую и теплую постель. Хоть на улице и была жара, в доме же, напротив, слишком прохладно. Неужели Лу ночью решила понизить температуру, или же датчик внезапно начал барахлить? Не исключено, что это опять проделки Изабель. Порой она так нас будила в школьное время, когда, либо я, либо Лу, не хотели идти на учебу.
В те времена код от термостата знала только женщина и спорить с ней было бесполезно. Из-за чего приходилось идти в школу, где нас пичкали безумно огромным количеством знаний. Порой мне даже становилось завидно людям, которые жили в старые времена, до катастрофы. Тогда обучение проходило в разы легче. Ты спокойно заканчивал школу, потом выбирал куда тебе идти и учился, никуда не торопясь.
В нашем, новом мире, в школу отдавали в пять и сразу начинался ад. В первом классе ребенок должен был уметь читать, писать и складывать шестизначные числа. Этому не учили, ты обязан был все это уметь и плевать учителя хотели на твои детские желания.
Первый год, отчасти, был легким, по сравнению с другими. Подумаешь у ребенка пять дней в неделю по восемь уроков и гора домашнего задания. Во втором классе появлялась куча новых предметов, уроков становилось больше, а желание умереть возрастало на миллион процентов.
Выпускаясь, я много думал об этом, даже спрашивал у учителей, почему так. На что мне объяснили довольно грустную вещь: так выявляли гениев. Те, кто справился с нагрузкой, продолжали учиться по такой адской программе. Других переводили в класс по уровню ниже и так далее, пока не будет определен точный показатель ученика. Оказалось, от этого зависело наше будущее, ведь, таким как я и Лу, открыты все дороги, а другим…
К сожалению, те кто находился на нижнем уровне, не смогли после школы получить высшее образование, пусть хоть они с возрастом и стали умнее. Вот такой идеальный новый мир, лучше старого. Только вот, сколько бы я не видел данных из прошлого, тогда было намного лучше и проще, во всех смыслах. В те времена люди были свободны в своем выборе, вне зависимости от успеваемости в первом классе.
Самое грустное, детки богатых и влиятельных родителей учились наравне с лучшими, даже порой не справляясь с этой нагрузкой. Как я это ненавидел…
– Почему… – начала Изабель, вытягивая меня из размышлений. – Почему ты не рассказал о проникновении Лилу в офис владельца «Винта»? – строго спросила она. Мои глаза резко распахнулись и тут же заслезились из-за непривычно яркого света. Черт, эта женщина все продолжала открывать шторы в моей комнате, и похоже ей плевать на все мои просьбы этого не делать. В ее голосе звучал металл, Изабель точно хотела на меня наорать, но она говорила тихо, как всегда, почти пробирающим до костей шепотом.
Лу не могла рассказать своей тете правду, зная какая будет реакция. Поэтому остается один человек. Чертов Генри, вот же предатель. Я так и знал, что его влюбленность не даст нам спокойно проводить поиски дальше. Только не думал, что он так быстро сдастся и расскажет все ей.
– Откуда ты узнала? – спросил я, перевернувшись на спину. Белый потолок казался более приятным, чем свет, исходящий с улицы. Сколько сейчас времени?
Мы с Лилу сидели до трех часов ночи, обсуждая Алана Миллера. Лу была просто в гневе от того, что ей пришлось примерить личину этого урода. Девушка представляла мармеладных мишек, в кислой посыпке, этим человеком, а после лишала их головы ножом для масла, жестко, но справедливо. Когда Лу успокоилась, мы перешли на более нейтральную тему и просто говорили обо всем, даже вспомнили наше знакомство. Тогда мы оба были потерянными, разбитыми от горя детьми, которые потеряли родителей и отчего-то сразу же нашли общий язык. Может быть, так на нас повлияла свежая душевная рана?
???
Неужели душа может так сильно болеть?
Саднящее чувство внутри пыталось поглотить меня. Слезы то и дело выступали на глазах и скатывались по щекам, опаляя их огнем. Смущенно утирая мокрые капли, смотрел на женщину, которая вела автомобиль по автостраде. Она молчала и время от времени поглядывала на меня, наверное, проверяла не притронулся ли я к пакету с едой, которую та купила мне на станции подзарядки для автомобиля пару часов назад.
– Хёну, может ты немного поешь? – спросила тетя Изабель, так она представилась, когда забирала меня из больницы. Столько боли было в ее голосе, мне тут же захотелось закричать, зарыдать и кинуть в нее этот пакет.
Нельзя! Мама говорила, что едой плохо бросаться…
Мама…
Мамочка…
Слезы с новой силой хлынули из глаз. Изо рта послышался слабый всхлип, щеки вспыхнули от боли и смущения. Мальчик не должен плакать, он будущий мужчина и опора для близких, так говорил отец…
Закрыв лицо ладонями, пытался взять себя в руки, но рыдания были слишком сильны. Я скучал по родителям, очень сильно. Мне так сейчас больно, будто бы внутри кто-то пытался вырвать все воспоминания о них и выкинуть в пылающих костер.
– Хёну, может остановиться? Подышишь свежим воздухом? – обеспокоенно, спросила тетя Изабель. Она искренне переживала за меня, мои родители завещали ей мое воспитание. Я обязан вести себя правильно, но смогу ли? Мне нельзя кричать на невинную женщину, которая просто выполняла последнюю волю папы и мамы.
– Н… е… т…– заикаясь, произнес я, боль внутри становилась сильнее, хотелось кричать. Почему так произошло? За что? Почему господь, в которого так верила мама, забрал их у меня? Неужели я сделал что-то плохое и меня решили наказать? Я всегда старался быть хорошим мальчиком, не грубил, помогал и был добрым. Тогда почему так вышло?
Тетя Изабель молчала, не упрекая меня за слезы, она просто ждала.
Когда мне стало легче, оказалось, что мы въехали в Филони, столицу Эвинсо. Если бы не произошедшее, то я бы давно смотрел с родителями новый дом. Мама и папа, наверное, думали бы какую купить мебель. А я просто бегал бы по дому, восхищаясь его просторами. В Лимву наш дом был небольшим, почти крохотным по сравнению с другими, но таким уютным и теплым.
Автомобиль медленно останавливался, начал снижать скорость, вскоре мы и вовсе прекратили движение. Когда машина опустилась на асфальт, Изабель вышла и помогла мне выбраться из детского сиденья. Желания осмотреться по сторонам совсем не было, поэтому опустив глаза вниз видел лишь серый асфальт, коротко подстриженный газон и дорожку. Оказавшись в доме ощутил приятный аромат корицы и какао, слезы снова выступили на глазах. Мама так любила добавлять корицу в кофе и пироги. В груди вспыхнула боль, кто-то опять пытался вырвать воспоминания.
– Изабель? – послышался мужской голос. Невольно подняв голову увидел его обладателя. Высокий незнакомец, русые волосы которого зализаны назад, карие глаза смотрели на меня с беспокойством и сожалением, отчего в горле появился ком.
Осмотрев незнакомца, невольно шмыгнул носом. Одет он был также, как и обычно ходил папа. Внутри с новой силой открылась та болезненная рана, которая заставила меня рыдать в машине. Черные брюки, серая водолазка без горла, под которой скрывалась белая рубашка. Из-за спины мужчины выглядывала маленькая девочка, казалось ей страшно, но, когда наши взгляды встретились я будто бы ощущал ее боль. Сейчас девочка чувствовала такую же уничтожающую боль, глаза блестели от набегающих слез.
– Генри, мы дома, – грустно, произнесла тетя Изабель.
После этих слов девочка вышла из-за спины мужчины и подбежала ко мне. Серо-зеленые глаза с карими крапинками изучали мое лицо пару секунд, а потом она неожиданно обняла меня. Так, как не мог обнять никто другой прежде. Даже там, в больнице, тетя Изабель обнимала меня по-другому, да и медсестры, которые пытались меня успокоить. Она, эта девочка, обнимала меня в попытках разделить со мной эту боль, пытаясь помочь пережить потерю…
???
На мгновение я стал тем восьмилетним мальчиком, который незадолго до своего дня рождения, потерял все. В груди вспыхнула огненная боль, такая знакомая и ненавистная. Смогу ли я когда-нибудь вспоминать о тех временах без этого, или же прошлое навсегда останется незаживающей и саднящей раной?
Прикусив губу, резко сел. Женщина рядом молчала. У нас так и не появились теплые отношения с Изабель, как бы она не пыталась все эти годы стать для меня хоть кем-то. Я перестал называть ее тетей через пару месяцев после окончательного переезда в этот дом. Потому что просто не мог, это каждый раз причиняло мне такую дикую боль, что выворачивало наизнанку.
Нет, я не испытывал к ней ненависть, но отчего-то мой организм реагировал на слово «тетя», произнесенное из моих уст по отношению к ней, именно так. Знаю, она переживала за меня как за родного, поэтому не выгнала из дома, когда у меня появились свои деньги. Но ничего по сути между нами нет, я просто тот уже выросший мальчик, который свалился на ее голову почти пятнадцать лет назад, всего лишь.
– Генри рассказал, – смягчив свой тон, произнесла она.
Блондинистые волосы Изабель собраны в высокий пучок, белая рубашка местами помята, а черная юбка имела пару пятен от белой краски. Как жаль, кажется, это была ее любимая юбка. Похоже женщина сразу пришла ко мне для разговора, даже не переодевшись и не отдохнув после работы.
– Снова много работы? – спросил я, в надежде немного перевести этот неприятный разговор в другое русло. Снова будет скандал, Лу с таким трудом вчера успокоилась. Черт, не хочу больше видеть ее слезы и боль, она не заслуживает всего этого. Когда же Изабель поймет, для ее племянницы поиски формулы важны, также как кислород для жизни?
– Не пытайся увести тему, мой хороший, – слабо улыбнувшись, сказала она, красная помада немного смазана. Видно, что Изабель пыталась ее поправить, может она и не совсем работой была занята этой ночью. Неужели Генри все-таки добился своего? Расколол этот лед и вкусил запретный плод, под именем Изабель?
Так, Хёну, это совершенно не твоего ума дело. Они взрослые люди, и все же давно пора чтобы эти двое сошлись, особенно учитывая, что их чувства были очевидны четырнадцать лет назад. Изабель слишком заигралась в роли опекуна, пора выдохнуть и насладиться любовью, во всех ее проявлениях.
– Я всего лишь проявляю вежливость, Изабель, – улыбнувшись правой частью губ, сказал, замечая, что рукава моей пижамы слегка задраны и почти дошли до локтя. На левой руке выглядывал свежий порез, который уже успел покрыться небольшой корочкой. На миг паника взяла надо мной контроль, но разум позволил мне спокойно отодвинуться назад, к спинке кровати, и незаметно одернуть рукава вниз. Надеюсь она этого не заметила, не готов я снова говорить с Изабель о моих походах к психотерапевту.
Мистер Бруно конечно хороший специалист, но только я не хочу открываться ему, снова. Когда мне было четырнадцать, его харизма и доброта сработали, но сейчас… Мне страшно, что меня могут из-за этого просто упечь в лечебницу и Лу останется одна. Тогда я точно сойду с ума. Когда я не знал, где находилась девушка, мой мозг медленно заполняли плохие мысли, которые начинали душить.
– Да, Хёну, работы очень много, спасибо, что спросил. А теперь ответь, почему ты мне не рассказал? – внимательно посмотрев на меня серо-зелеными глазами, спросила Изабель.
– Не хотел тебя беспокоить, – только и сказал я. По сути, это была правда, точнее полуправда. Мне не хотелось рассказывать ей, что Лилу не прекратила поиски правильной формулы, да и никогда не прекратит. Если бы я ей все рассказал, то скандал бы был намного раньше, да и рисковать своими отношениями с Лу, ради этого, не намерен.
– Ты знаешь, что я против ваших этих затей… – тяжело вздохнув, произнесла она. Разочарование в ее голосе заставило чувство вины снова зажечься в моей груди.
– Изабель, – перебил ее я, внутри начало гореть из-за обиды за Лилу. – Ты знаешь, как она устала каждый чертов понедельник вкалывать в себя эту дрянь. Думаешь она просто так занимается этим всем, ради развлечения? Лу не сможет нормально жить, пока зависит от сыворотки. Генри не вечный, ему не получится обеспечивать ее до самой смерти. И вообще, кто знает, может быть это ее убивает?
– Что ты такое говоришь, Хёну? – с возмущением спросила блондинка, плечи заметно начали дрожать.
Знаю, Изабель много думала об этом. Уверен и с Генри она это обсуждала много раз. Никому из нас неизвестно до конца, какие могут быть последствия у сыворотки, благодаря которой Лу появилась на свет. Все официальные версии Vestra, что были допущены до исследования на человеке, достаточно хорошо изучены. Поэтому прекрасно известно, какие у них побочки и как с ними бороться. Да и все дети, рожденные от них, могут спокойно жить без сыворотки от полугода до года, и это в разы больше чем неделя как у Лу. А вот Vestra 0, она опасна, неизвестно какие последствия могут вылезти в будущем, помимо способностей Лилу. Генри хоть и проверял ее кровь, неоднократно, но он до сих пор не может понять, что не так. Девушка по всем данным полностью здорова. Но при этом есть в ней что-то такое, что пугало всех нас. Это страшно, не понимать, помогает ли сыворотка Лилу жить дальше, или же она ее медленно убивает. Кто совершил этот ужасный поступок и вколол матери Лу не ту сыворотку? Почему и что самое главное, зачем?
– Будто бы ты об этом не думала? – спросил я, но не дождавшись ответа, продолжил: – Я больше тебя хочу, чтобы Лу смогла жить нормальной жизнью. Но… – я сглотнул, взгляд скользил по комнате и остановился на канцелярском ноже, который со вчерашнего вечера все также лежал на рабочем столе. – Сейчас, эта нормальная жизнь, попросту невозможна.
– Я понимаю, – дрогнувшим голосом, произнесла женщина, матрас под ней прогнулся, она поднялась на ноги. – Но это не означает, что я продолжу на подобное смотреть сквозь пальцы.
– И что ты собираешься делать? – посмотрев на нее, спросил я. Изабель выглядела сильной, она всегда и была такой, только сейчас казалось ее маска дала трещину. Женщина искренне беспокоилась о своей племяннице. Она не хотела, чтобы Лу пострадала, не желала ее потерять, как потеряла брата когда-то. Лилу последний родной человек, который остался у блондинки.
– Поговорить, – только и сказал Изабель, губы дрогнули в кривой улыбке, после чего она вышла из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.
Бросив взгляд на один из экранов, увидел время. Стон раздражения вырвался сам по себе. На часах сейчас шесть тридцать два. Изабель разбудила меня раньше на два часа, а ведь этот разговор мог подождать.
Откинув голову назад, больно ударился затылком о спинку кровати.
– Вот тебе и доброе утро, – кривясь от неприятных ощущений, прошептал я.
Чем завершится эта затея Изабель, мне примерно известно. Ибо как бы она не начала разговор, закончиться все криками. Лу взорвется и уйдет из дома на какое-то время. От этой мысли в груди вновь появилась саднящая боль, глаза начало щипать. Ненавижу такие моменты.
– Я боюсь за Лу, – морща нос от набегающих слез, прошептал.
Быстро поднявшись с постели, схватил канцелярский нож со стола и закатал левый рукав. Моя решимость начала сходить на нет. Белые шрамы и более свежие порезы, что только недавно начали заживать, напомнили мне о той тупой и режущей боли. В голове снова вспухла вина. Неужели мне сейчас настолько плохо, чтобы снова это делать? Неужели, я настолько слабый, что поддамся опять на это?
Медленно вздохнув сквозь зубы, бросил нож на стол. Боль терпима, сегодня не обязательно ее заглушать таким способом. Я больше не тот шестнадцатилетний подросток, который подавлял всю душевную боль физической. Старые шрамы, покрывающие мои руки и ноги навечно напоминанием останутся на моем теле.
Сглотнув ком разочарования в самом себе, провел большим пальцем по татуировке на правом запястье, вспоминая ту боль, которая была во время появления этого рисунка. Хотя и рисунком это назвать нельзя. Просто штрих код, который я когда-то увидел в записях отца и по памяти нарисовал в восемь. Рисунок был со мной все эти годы, неоднократно я пытался выяснить ведет ли он куда-то, но увы все мои попытки были безуспешны. Либо я что-то нарисовал не так, либо он и в самом деле никуда не вел. После своего совершеннолетия я набил это дурацкое тату, так сказал мой лучший друг. Только несмотря на это он пошел в салон со мной, и мы оба вышли оттуда с рисунками на коже. Интересно, Степан еще спит?

Глава 4. Хёну

Остаток утра я провел в домашнем тренажерном зале, который находился в подвале по соседству с небольшой лабораторией. Ее сделал много лет назад Генри, чтобы делать для Лилу свежую сыворотку. Тут же каждый понедельник проходила стандартная процедура, на которой мне запрещено присутствовать. Генри так и не рассказал, что же происходило такого, почему Лилу так против.
Сбросив все негативные эмоции и приняв душ, направился на кухню в надежде на завтрак. Только вот увидев за столом Генри, Изабель которая успела переодеться в домашнюю одежду, а напротив Лу, ощутил, как узел внутри снова стянулся. Сердце в груди начало биться быстрее, предчувствуя что-то неладное. Похоже спокойно поесть не удастся, поистине «Доброе утро».
– Ты же вчера сказал Хёну, формула пустышка, – напряженным голосом, произнесла девушка, отчего по спине пошли мурашки. Похоже разговор уже начался, и я что-то пропустил.
Сглотнув, отодвинул стул и сел рядом с подругой. Изабель с удивлением посмотрела на меня и приподняла правую бровь. Во взгляде блондинки читалось осуждение. Я обещал, что буду обеспечивать безопасность Лилу, только вот в такой ситуации, мое место рядом с девушкой. Никогда не буду на стороне Изабель, меня раздражало ее нежелание понимать племянницу.
– Да, но я решил проверить наверняка, – спокойно сказал Генри. Сегодня мужчина одет на странность свободно, удивительно.
Он всегда предпочитал деловой стиль, который подчеркивает его статус «золотой элиты», но похоже не в этот раз. Изабель тоже находилась в этом списке, но в ее случае это была случайная заслуга благодаря работе. А вот мужчина находился там по праву своего рождения, о чем не любил говорить. Генри тот самый случай, когда богатые и статусные родители не плюс, а большой минус. Блондинка рассказывала, он часто сбегал из дома в подростковом возрасте и жил у друга, потому что хотел всего добиться сам, а не получать все просто так. Генри стал мне намного ближе, он как старший брат помогал во многих вопросах.
– И естественно она пустышка, – с нотками сарказма, сказала Лу, бросив на меня раздраженный взгляд.
– Верно… – произнес Генри. Он хотел было еще что-то сказать, но увы, его перебила Изабель.
– Лилу, как тебе вообще в голову такое пришло? Ты что не понимаешь, как это опасно? Я думала, в прошлый раз мы все обсудили, – голос женщины пропитан разочарованием, обидой и металлом.
Атмосфера в воздухе резко изменилась, от Лилу словно исходила аура злости, смешанная с обидой, болью и раздражением. Изабель снова наступала на те же грабли, перетягивая одеяло на себя, забывая, девушка, сидящая перед ней, уже выросла и может решать, что ей делать сама.
– А мне казалось, – со смешком, похожим на истерический, начала Лилу. – Что мы с тобой в прошлый раз смогли пояснить друг другу все. Пришли к чему-то единому, понятному и ясному, – она шумно вздохнула. – Только вот сейчас, я поняла, что ты дорогая, тетя Бель, меня совсем не услышала. Каждый раз одно и то же. Мне уже не шесть, – голос Лу дрогнул, дыхание сбилось. – Мне двадцать! Я могу сама решать, что мне делать! Почему ты не можешь просто поверить в меня и поддержать? – от ее крика внутри все сжалось, столько в нем было боли, отчаяния и слез.
Сколько уже было подобных разговоров? Я и не помню, но все бесполезно. Каждый раз Лилу взрывалась, а Изабель будто бы специально делала племяннице еще хуже.
– Как ты смеешь на меня орать, Вики? – крикнула женщина, ее лицо раскраснелось от злости. – Я тебя воспитывала, а ты на меня смеешь повышать голос? Как тебе не стыдно!
Разочарование, стыд, обида волной поглотили меня после ее слов. Я ощутил, как Лу вздрогнула, услышал этот вздох, наполненный отчаянием и страхом. Неужели Изабель забыла, что Лилу боялась собственного имени? Боялась, потому что слишком больно и невыносимо слышать эти четыре буквы. Конечно и сам идиот порой забываюсь, называю ее так, помня то что она мне сказала много лет назад: «Когда я слышу свое имя, меня будто бы поглощает тьма. Мне тяжело дышать, двигаться, думать. Это невыносимо больно…»
– Изи! – не выдержав, повысил голос Генри, женщину рядом с ним будто бы передернуло. Кажется, до Изабель только сейчас дошло.
Лу уже стояла на ногах, голова опущена вниз. Руками девушка упиралась в стол. Она дрожала, я видел, как по ее щекам бежали слезы и скапливались на подбородке. Губы скривились в гримасе боли. Никогда не думал, что данное родителями имя может причинять такую боль. Как же хотелось забрать все ее негативные эмоции себе, я сильнее, справлюсь. Мне невыносимо просто знать, что где-то за всей это силой воли, желанием и прочим прекрасным в Лилу, прячется клубок боли, который делает девушку несчастной.
– Солнышко, – прошептала Изабель, в голосе слышалось сожаление, встав на ноги, дрожащей рукой она тянулась к племяннице.
– Не трогай! – крикнула Лу, подняв на женщину взгляд. Не знаю, что увидела блондинка, но на ее лице было написано многое: вина, боль, отчаяние. Она же просто хотела поговорить, вот так всегда. Все ее попытки просто поговорить, в последние месяцы превращаются в крики, обвинения, срывы и слезы. Очень редко, когда все проходило тихо и спокойно.
– Прости, я не хотела, – губы женщины тряслись, плечи ходили вверх-вниз, она дрожала. С улицы послышался гром, который заставил всех присутствующих вздрогнуть.
– Ты так всегда говоришь, только все равно делаешь больно! – крикнула Лилу, ударив кулаками по столу, по кухне разнесся глухой звук. Девушка сорвалась с места и побежала в прихожую.
– Лилу, – только и произнесла Изабель, медленно опускаясь на стул. Генри тяжело вздохнул.
– Вот так ты хотела с ней поговорить, да? – не скрывая раздражения, спросил я, входная дверь хлопнула, снова послышался гром.
– Я… – по щекам блондинки бежали слезы. Неужели она не думала, что этим все закончится? Всегда так заканчивалось, она просто не слышала племянницу, не хотела слышать.
– Плевать, – сухо бросил я, хотя хотелось накричать, разбить вазу с уже засохшими цветами. – Делай что хочешь, я за ней.
– А работа? – обеспокоенно, спросил Генри, внимательно наблюдая за мной. Женщина, сидевшая рядом с ним, закрыла лицо руками, тихо всхлипывая при этом.
– К черту работу, – только и произнес, зная, что все могу сделать потом. Лучше я пожертвую сном, но сейчас буду с Лу.

Глава 5. Хёну

Я догнал девушку на улице, под подошвой кроссовок неприятно хлюпала вода. Дождь оказался таким сильным, что от зонтика не было никакого толку, поэтому он так и остался дома.
– Лу, стой, – сказал я, стараясь не замечать неприятные ощущения от мокрой одежды, которая липла к телу и влагу в кроссовках.
– Я устала от нее! – крикнула она, шагая по тротуару, из-за ливня совсем непонятно плачет девушка или нет.
– Эй, я тут, рядом, тише. Иди ко мне, – прошептал, притягивая ее к себе.
Сначала Лилу пыталась отбиваться. Била меня по спине, но спустя пару секунд сдалась и вцепилась руками в мою кофту. Мне хотелось оградить Лу от всего мира, защитить от боли, негативных чувств и эмоций. Но разве это в моих силах? Могу ли я помочь другому, если не в силах справиться с собой? Под мокрой одеждой начали зудеть засохшие раны, хотелось их расчесать, чтобы ощутить спасительную физическую боль, затмевающую то что внутри.
– Может сходим в кино, ты обещала? – спросил, когда Лилу отстранилась от меня, а дождь медленно начал сходить на нет.
– Мы мокрые, – шмыгнув носом, прошептала она.
– И что? – улыбнувшись, спросил я, заправляя ее влажные волосы за ухо.
Сейчас Лу казалась беззащитной, нежной, такой, какой она была в школе. Помню однажды девушка вернулась после уроков, щеки были такими красными, а сбитое дыхание намекало о том, что она бежала. Я тогда уже учился в университете, радуясь, что там было не так как в школе. Лилу чуть ли не плача, начала жаловаться мне на какого-то паренька, который решил над ней поиздеваться. В тот день я впервые ощутил свою симпатию и желание защитить девушку от всего мира, забирая всю боль себе.
– Нас не пустят в такси, не говоря уже о кино, – надув губки, произнесла она. Почему ты такая милая, Лу?
Ноющая боль в груди сменилась теплым трепетом, как же хотелось ее поцеловать, обнять и больше никогда не отпускать.
Нет, Хёну, ты не можешь ей причинить еще боль. Нельзя переступать эту грань, Лилу достойна лучшего, не такого слабака как ты. Ты не настолько сильный, чтобы сделать ее по-настоящему счастливой.
– В «Гринвич» во время дождя работают сушилки на протяжении всего дня. Нам надо всего лишь пройти пару улиц и все, – проведя большим пальцем по ее холодной щеке, произнес я.
Почему я продолжаю это делать? Почему проявляю симпатию, задаю вопросы? Почему просто не могу прекратить, ради нее, забыв про себя?
– Ну раз сушилки работают, тогда пошли, – слабо улыбнувшись, произнесла Лу.
Прошло десять минут, мы оба молчали, понимая, что лучше сейчас ничего не говорить. Автомобили, проезжая мимо нас, притормаживали, чтобы не окатить водой. Удобно, хотя прохожие кидали в нашу сторону странные взгляды.
– Ты не замерз? – внезапно спросила Лилу, когда мы перешли дорогу.
Странный вопрос, на улице за двадцать пять градусов, кажется дойдя до торгового центра мы оба успеем немного высохнуть. Но зная Лу, это просто способ начать разговор.
– Ты видела, как я одет? – вместо ответа, спросил я. Ухмылка сама по себе появилась на моем лице, когда девушка оглянулась. Свободная черная кофта словно мешок висела на теле, а темные штаны то и дело норовили сползти вниз из-за влаги. Что стало с белыми кроссовками даже знать не хочу. Судя по звукам, которые они издавали при каждом моем шаге, в них поселились лягушки. – Я замерз еще до начала дождя.
– Как грустно, – улыбнувшись, произнесла Лу, отрывая от тела прилипшую футболку с длинным рукавом.
Не знаю почему девушка всегда скрывала свое тело. Вечно носила объемные вещи, которые не давали понять какие прекрасные формы скрывались за ними. В моей памяти крайне ценны те моменты, когда она позволяла себе ходить по дому в майках, благодаря которым я мог увидеть чуть больше кожи, нежели обычно.
Хёну, прекрати об этом думать!
???
Пройдя через сушилку, первым делом мы отправились за завтраком. Главная ошибка Изабель – она никогда не давала сначала поесть, сразу приступала к диалогу, из-за чего и происходила большая часть конфликтов. Если бы они обе сначала ели, а потом уже говорили, уверен, результат был бы совершенно другим. Может быть они смогли бы на самом деле найти общий язык и прийти к чему-то единому. Но, боюсь этого никогда не случится. Хотя хотелось верить в благоразумие Генри. Он единственный кто может в хоть чем-то переубедить Изабель.
– Пицца? – спросил я, когда мы зашли в пустой лифт. В это время в торговом центре довольно почему-то было пусто.
– Может лапшу? Или пасту? – умоляюще посмотрев на меня, спросила девушка. Ее нижняя губа даже начала дрожать. Черт, она знает, как меня уломать.
– Хорошо, – быстро сдался я и с улыбкой наблюдал за тем, как Лилу празднует свою маленькую победу чем-то похожим на танец.
– Только вот, я это… телефон дома оставила, – скромно произнесла Лу, заправляя за ухо черную прядь.
– Это не беда, – дотронувшись до ее маленького носика кончиком пальца, произнес я. Щеки девушки вспыхнули, она такая милая, алые губы так и манили к себе.
Хёну, прекрати!
– Но я тебе так и не вернула, за вчерашнее, – с досадой, сказала она, намереваясь со мной поспорить, хотя в этом нет смысла.
– Ничего не помню, – пробубнил я, подойдя к дверям лифта. Девушка аккуратно ударила меня по спине, губы снова растянулись в улыбке.
Выбрав лапшу и дополнительные ингредиенты, расплатился телефоном, который ни капельки не пострадал от дождя. Вот что значит защита от воды самого лучшего уровня, нисколько не жалею потраченных айхи(1) за дополнительные услуги.



– Я пойду займу столик, – произнесла девушка, в то время как я открывал личные сообщения, в которых числилось около десяти непрочитанных.
– Хорошо, получу заказ и подойду, – посмотрев в серо-зеленые глаза, которые светились от счастья, сказал я. Улыбка сама по себе появилась на моем лице.
Лу ушла, оставляя меня в ожидании заказа. Увидев сообщение от лучшего друга, удивился почему телефон не издал ни единого звука, но после заметил, что забыл убрать статус «не беспокоить».

Степан: Поход в бар в пятницу в силу?
Я: Обижаешь? Конечно в силу!

От Генри было два сообщения.

Генри: Я с ней поговорю, надеюсь Изабель меня послушает.
Генри: Хёну, ты прав, она перегнула палку. Но и ее тоже можно понять. Изи переживает за Лилу, она единственная кто у нее осталась.
Я: Я знаю, но Изабель не мешает начать думать о чувствах Лу. Она уже не та маленькая девочка за которой требовался присмотр, ей пора – это запомнить и довериться племяннице. Пока Изабель не начала эти разговоры про нормальную жизнь, все было хорошо, Лу не врала и ничего не скрывала. Ты сам это прекрасно знаешь, все изменилось и ухудшилось именно из-за этой темы.

Изабель написала больше всего сообщений. Злость и вина перед женщиной смешались, мне хотелось прочитать сообщения, не ответив на них, но я так не могу.

Изабель: Покушайте где-нибудь обязательно. Если нужны будут деньги, напиши.
Изабель: Хёну, мне так жаль, правда. Я не хотела портить тебе утро и отвлекать от работы.
Изабель: Лилу оставила телефон дома, скажи, что она с тобой. Пожалуйста.
Изабель: Я так устала, в последнее время слишком много работы. Мне жаль, что это отражается на Лилу и тебе.
Изабель: Хёну, ответь, пожалуйста. Я волнуюсь.
Изабель: Вы не промокли? Ты оставил дома зонт.
Изабель: Хёну, прошу!
Я: Все в порядке. Она со мной, денег мне не нужно. Изабель, подумай лучше о том, что ты делаешь и говоришь не так. Если не понимаешь, спроси Генри. Пора принять факт того, что мы взрослые и не нужно о нас так сильно беспокоиться. Позволь себе жить и просто поверь в Лу, она сильная и обязательно справится со всем.

– Заказ номер три готов, – произнесла девушка, отвечающая за выдачу готовых заказов.
Заблокировав экран, подошел к прилавку, низкая рыжеволосая незнакомка по-доброму улыбнулась и забрала у меня номерок, который дали нам после оплаты.
– Спасибо, – улыбнувшись, сказал я, замечая, как в карих глазах работницы загорелся странный огонек. Скорее всего она редко слышит подобные слова, некоторые считали необязательным проявлять вежливость по отношению к тем, кто в детстве не показал высоких результатов и вынужден работать тут. Взяв поднос, направился к Лу, она заняла самый дальний столик, рядом с окном.
Кроме нас было всего пара человек, да и по всей видимости это работники центра. Роботы-уборщики полировали пол, хотя тот и так был чистым.
– Ваша еда, миледи, – произнес я, вспоминая роман старого времени, который недавно нашел в сети для нее. Я читал его всего лишь мельком. Мне было просто интересно, что там такого и почему Лилу меня умоляла его найти.
– Благодарю, – улыбнувшись, произнесла девушка, внимательно осмотревшись по сторонам. Она кусала губы и о чем-то думала, интересно так было все то время пока я ждал заказ? – Как думаешь, она когда-нибудь поймет меня?
– Я надеюсь на это, – сжав губы в сплошную линию, произнес я, ставя перед ней стакан с соком. – Давай не будет думать о грустном, а просто поедим?
– Да ты прав, ой, фу… – простонала Лу, увидев что-то в своей тарелке. Бросив туда взгляд, заметил кусочки авокадо, она терпеть его не могла. – Ну зачем класть в лапшу эту гадость? – на ее лице была брезгливая гримаса.
– Ты сама захотела такую. Там на картинке было видно, что среди ингредиентов есть авокадо, – спокойно произнес я, взяв вилку и тарелку девушки.
Аккуратно переложив ненавистный ингредиент Лу в свою тарелку, вернул ей еду. Она смотрела на меня как на спасителя, будто бы авокадо хотело ее убить.
– Кому же достанется такой идеал? – мечтательно, прошептала Лилу, взяв вилку.
Либо тебе, либо никому, Лу.
???
Порой желаемое и получаемое отличаются.
Так мы хотели пойти с Лу на детективную драму, но, увы, билеты оказались только на вечер, а время надо было как-то скоротать. Поэтому, купив билеты на желаемое, а также на две романтические комедии, которые я терпеть не могу, мы направились в зал, где оказались совершенно одни. До этого Лилу выпросила у меня большой попкорн с сырным вкусом и конечно же газировку.
Заняв свое кресло, девушка сразу же включила режим массажа. Бывало, после школы мы специально ходили в кино только ради этой функции. Фильмы конечно были не самые лучшие, ибо мы брали дешевые билеты, но зато после выходили из зала полными сил, спеша домой, чтобы сделать домашнюю работу перед ужином.
Свет потух, на объемном экране прошла пара-тройка реклам, одной из которых была Vestra 5:
– Vestra 5, ваш помощник в продолжении рода, – произнес закадровый мужской голос. На экране молодая пара с младенцем на руках, внизу экрана бегущий строгой был текст: «Нет денег? Оформите потребительский кредит…». По спине пошли мурашки. Кто в своем уме будет брать кредит на эту сомнительную вещь? Хотя некоторые отчаявшиеся люди точно захотят рискнуть, лишь бы получить то самое заветное счастье.
Начался фильм, я посмотрел на девушку рядом. Кажется, Лилу совсем не обратила внимание на рекламу, меня это удивило. Раньше она всегда выбегала из комнаты, когда по телевизору говорили о злосчастной сыворотке. Похоже она свыклась с жестокостью этого мира.
Фильм оказался банальным и до ужаса скучным, кажется, таких историй было уже тысячи, да и актеры играли посредственно. Главная героиня из бедной семьи, работала в кафе, где встретила богатого паренька, который влюбился в нее с первого взгляда. Только вот, такой, как он, никогда бы не пошел в такую забегаловку. Да и девушка не похожа на потасканную жизнью бедняжку, какой ее пытались выставить.
– Мы не можем быть вместе, – шептала актриса, пытаясь выдавить из себя слезу, но вместо этого на лице появилась какая-то странная гримаса.
– Какая глупость, – прокомментировала Лу. Похоже ей фильм понравился, или же она больше меня погрузилась в эту атмосферу несчастной любви.
– Почему? – парень актер справлялся немногим лучше, но все равно эмоций на его лице практически не было.
– Нет никаких преград, если любишь, – обиженным тоном, произнесла Лилу, бросив на нее взгляд увидел, как та утирает слезы.
Внутри все сжалось, как бы мне хотелось также как она верить в это. Я хочу просто взять и признаться, не имея страхов и предрассудков, которые тянули меня назад, не давая этого сделать.
Что будет, если я сейчас скажу, что люблю Лилу? Ответит ли она взаимностью? Сможем ли мы построить нормальные отношения, учитывая постоянные поиски сыворотки? Я, итак, схожу с ума, когда она рискует. Ощущаю себя словно маньяк, следя за ней через камеры видеонаблюдения. Но как иначе убедить себя в ее безопасности? Я верю в нее, но Лу не всемогущая. Что будет, когда девушка увидит мои шрамы? Узнает о боли, которая хранилась все эти годы внутри? Я ведь ходил ко врачу из-за нее, пил таблетки, но мне всего лишь стало немного лучше, временно. Боль никуда не ушла. Нет, я не могу, признаться. Не хочу причинять боль, которая точно будет после этого.
– Хёну, – я вздрогнул, когда девушка дотронулась до моей руки, на экране уже шли титры.
– Да? – прошептал я, смотря на черный экран, по которому бежали белые надписи.
– Ты когда-нибудь любил? – спросила Лу. Посмотрев на нее встретился с серо-зелеными глазами, интерес на лице девушки меня напрягал и радовал одновременно.
– К чему ты это спрашиваешь? – уходя от ответа, спросил я. Лилу нахмурилась и подалась ко мне, взяв за руку.
– Скажи честно, ты когда-нибудь любил?
– Да.
– Это было взаимно? – что-то странное скользнуло по ее лицу. Обида, ревность, боль или же интерес? Непонятно.
– Нет, – это была правда, но не стоит уточнять, что чувства живы до сих пор.
– Грустно, – опустив мою руку, прошептала Лу.
Девушка отчего-то погрустнела, когда мы вышли из зала, она отошла в туалет. Мне показалось, что Лилу готова заплакать.
– Обидел свою девушку? – спросил парень контролер билетов, других клиентов не было поэтому ему явно было скучно.
– Мы друзья, – поправил его я, хотя от этих слов внутри все скривилось от отвращения и боли. – И нет, я ее не обижал.
– Со стороны кажется по-другому, – пожав плечами, произнес он и отошел в сторону.
Ну почему я не могу смириться с мыслью, что нам нельзя быть вместе? Неужели и сам в это все не верю? Может быть все мои мысли – это больной бред, не менее больного сознания?
Да, я люблю ее, очень давно. Чувства и желания слишком сильны. Но такой, как я, не достоин быть рядом с такой прекрасной девушкой как Лилу. Она достойна психологически здорового парня, который будет для нее опорой. Я не знаю, какая в следующий раз будет причина для новых шрамов. Мне мерзко от самого себя, но рассказать об этом никому не могу.
Только Степан знал о них. Да и то узнал случайно. Он переживал, но не давил, понимая, что без моего желания ничего не случится. Я не хочу больше пить таблетки, мне этого хватило. Не хочу ложиться в больницу, там не помогут. Должно что-то измениться в моей голове. Но что? Что может заставить меня прекратить? Я надеялся на любовь к Лу, но продержался месяц. Тогда Лилу поссорилась в очередной раз с тетей и ушла, оставила телефон дома. Мысли сводили меня с ума, они были грязными и ужасными, ничего не помогало отвлечься, только этот чертов канцелярский нож. Как заставить себя стать лучше? Могу ли я, взять на себя такую ответственность, понимая, что в любой момент причиню ей боль, просто навредив себе?
– Малыш Хё, ты чего побледнел? – голос Лу словно луч солнца вытянул меня из темных мыслей.
– Да, голова что-то закружилась, – соврал я, ощущая укол вины и новую волну боли.
– Пойдем присядем, – сжав мою ладонь, произнесла Лилу.
Девушка потянула меня за собой, казалось сейчас она сильнее меня, не в физическом плане, а в моральном. Сейчас Лу, будто бы вытягивала тяжелое тело из болота, оставляя позади желание заглушить душевную боль физической.
Может быть именно это мне и надо? Ответственность перед кем-то? Но, Лилу, почему я не могу набраться смелости и бороться с самим собой? Сможешь ли ты принять меня таким? Сможет ли твой свет разогнать всю ту тьму, которая меня окружает все эти годы? Даст ли это мне необходимую силу для движения вперед?

Дополнительный пролог
18 августа, 2262 года

Автомобиль несся по ночной автостраде, соединяющей все города Эвинсо.
Мужчина иногда смотрел в зеркало заднего вида, проверяя маленького Хёну. Мальчик сидел в детском кресле, которое было закреплено посередине заднего сиденья. Все его внимание приковано к недавно подаренному родителями планшету.
Изначально Тэмин и Йонхи планировали подарить его на день рождения сына, которое должно быть в следующем месяце, восьмого сентября. Только вот после щедрого предложения от главы лаборатории Вонсонс, они приняли решение порадовать мальчика сейчас. Теперь они планируют подарить на день рождения сыну самый лучший компьютер, о таком он даже не смел мечтать.
Хёну на удивление рос понимающим ребенком, довольно развитым для своего возраста, но все же мечтающим о детских безделушках. При этом он никогда не просил ни о чем родителей, понимая, финансовая ситуация в семье не самая лучшая. Тэмин и Йонхи поддерживали увлечение сына, хоть оно было странным для ребенка подобного возраста. Мальчик мечтал стать самым лучшим хакером, чтобы помогать полиции ловить киберпреступников, которые крадут деньги у без того бедных людей.
Свет уличных фонарей светил крайне слабо, это немного смущало Тэмина, но делать нечего. Им необходимо доехать до Филони к утру. Женщина, сидящая на соседнем сидении, хмуро смотрела в окно. Она разделяла опасения мужа, они выехали на довольно опасный участок автострады, да и еще их автомобиль немного барахлил всю дорогу. По некоторым причинам Йонхи ощущала неприятно сосущую тревогу внутри. Может им стоило отложить поезду или оставить сына дома, попросив соседку Глорию приглядеть за ним?
– Может нам все же стоило оставить Хёну дома? – посмотрев на мужа, тихо спросила она.
Женщина с любовью рассматривала профиль супруга, особенно в этот, немного, волшебный и тревожный момент. Свет фонарей выгодно подчеркивал все в этом мужчине, которого Йонхи любила уже много лет. Коротко подстриженные темные волосы зализаны назад, небольшие черные очки аккуратно сидели на переносице, карие глаза внимательно смотрели на дорогу.
– Дорогая, может и стоило, только что сейчас об этом говорить? Хёну не помешает увидеть новый дом, пусть выберет себе самую лучшую комнату, – с любовью, произнес Тэмин, сжимая ладонь супруги. – Не стоит так переживать, ты сама говорила, на все воля божья. Вот пусть так оно и будет, тем более после встречи мы можем сходить в его новую школу, узнать все необходимое для подачи документов.
– Да, ты прав. Только… – Йонхи сглотнула, ее взгляд скользнул вправо, где было невысокое ограждение, а за ним простиралось большое озеро.
– Что такое? – озадаченно, спросил Тэмин. Он не мог посмотреть на супругу, позади их авто появилась машина и она ехала слишком быстро.
– Предчувствие какое-то, нехорошее, – спустя минуту, все же ответила Йонхи, обернувшись к сыну. – Хёну, ты не хочешь кушать?
Мальчик оторвался от планшета и поднял на мать карие глаза. Он так сильно похож на своих родителей, такой внешности в новом мире практически не найти. Сейчас уже нет такого понятия как «азиатская» или «европейская» внешность, все это осталось в старом мире, такие мелочи больше не важны. Важнее всего знания и то, что ты можешь дать миру и обществу. У Хёну великое будущее, Тэмин и Йонхи уверены в этом. Но для них также гордо осознавать, что их семья одна из немногих сохранила особые корни из старого мира. Конечно, Йонхи никогда не будет искать для сына жену, чтобы не потерять эту индивидуальность. Пусть его сердце решает кого ему любить, он всегда будет особенным, как и его дети в будущем.
– Спасибо, мам, я не хочу, – с улыбкой, произнес мальчишка, на его пухленьких щеках появились маленькие ямочки. Йонхи так захотелось потрепать сына за щечки, что она подалась вперед. Внезапно авто дернулось в сторону, и все же, быстро стабилизировалось и выровнялось на дороге.
– Дорогой, прости я… – начала было Йонхи, возвращаясь на свое место. А заметив напряженное выражение на лице супруга, сглотнула. Тэмин то и дело смотрел в боковое зеркало заднего вида. Женщина сглотнула еще раз и бросила взгляд назад, на машину, которая ехала позади них, слишком близко. В горле появился огромный ком, сердце сжалось в страхе.
– Хёну, ты пристегнут? – спросил мужчина, все его тело напряглось. Автомобиль позади не пытался их обойти, даже не перестраивался на другую полосу. Неизвестный пытался им навредить, Тэмин отчего-то уверен в этом.
– Дорогой? – прошептала Йонхи, ее руки предательски начали дрожать.
Тяжело не понять к чему все это вело, они оба понимали какая большая опасность их может ожидать, после отказа работать на лабораторию Эфил. Только вот они и подумать не могли, что им решили навредить таким опасным образом, особенно когда их мальчик будет в машине. Если бы они знали, что так произойдет, то ни за что бы не взяли с собой Хёну.
– Все будет хорошо, – произнес Тэмин, сжав ладонь супруги и поднеся ее к губам, легко поцеловал ее тыльную сторону.
Йонхи знала, муж говорил это, чтобы успокоить Хёну. Мальчик в ужасе вжался в детское сиденье, сжимая крохотными ручками ремень безопасности. Если бы их машина не была такой старой, то ждать худшего не стоило бы, но увы. Их автомобиль не оснащен современными протоколами безопасности, которые должны защитить человека в экстренной ситуации.
Сильный толчок. Машину тряхнуло. Планшет Хёну полетел вниз, мальчик даже и не думал за ним нагнуться. Он в страхе смотрел на мать, которая явно выдавливала из себя улыбку, но по глазам мальчишка видел все, ведь они никогда не врали.
– Мам, мне страшно, – очень тихо прошептал Хёну. В горле сильно запершило, но он держался, боясь, что кашель может отвлечь отца.
– Не стоит бояться, мой хороший… – не успела Йонхи закончить фразу, ведь произошел очередной удар, в этот раз очень сильный.
???
Хёну показалось мир начал кружиться вокруг него, так и было, почти…
После последнего толчка, воздушные подушки перестали работать и произошло замыкание, отчего вся система автомобиля вышла из строя. Только вот это оказалась не единственная беда, которая приследовала эту несчастную семью. Произошел еще один удар, из-за чего автомобиль не успел опуститься на асфальт и начал лететь в бок, в сторону ограждения.
Снова толчок, неизвестный преследовал явную цель – уничтожить этих людей и не хотел сдаваться на полпути. Знал ли он о наличии ребенка в автомобиле? Или же ему было совершенно плевать на это? Этот удар стал причиной настоящей катастрофы, которая разрушила жизни.
???
Автомобиль перевернулся, разрушил ограждение и вылетел за него. Оглушительный удар о воду разлетелся по округе, только никого кроме неизвестного рядом не было.
Машина остановилась, из нее вышел среднего роста молодой человек. Его руки оказались покрыты письменами давно умерших языков. Подойдя к краю, он посмотрел вниз. Кривая, почти зловещая ухмылка, появилась на его лице. Неизвестный поспешил отпраздновать свой успех закурив сигарету, которую тот медленно выкуривал, растягивая удовольствие, смотря вниз и наслаждаясь видом. Автомобиль «цели» уходил под воду, это его радовало, после прошлой ошибки он мог потерять голову, в прямом смысле этого слова. Машина перевернулась на бок, начала быстрее уходить вниз, то что увидел парень через стекло, больно кольнуло его в самое сердце.
– Они не говорили о ребенке, – голос предательски дрогнул, сигарета выпала из губ, а руки… его «кровавые» руки, задрожали. Он много раз обещал самому себе, что больше никогда не причинит вред ребенку. – Нет уж, я так не играю! – челюсть свело от злости, тело содрогалось от приступа ненависти к себе и тем, кто дал ему этот приказ.
Неизвестный сбросил обувь и прыгнул вниз, вслед за уже ушедшей под воду машиной. У него было две цели в этот момент, которые противоречили друг другу. Молодой человек хотел спасти ребенка или же погибнуть, за предательство самого себя.

Глава 6. Хёну
10 июля, 2276 года

– Мам, – сорвалось с губ. Тело болело, по лицу текло что-то теплое.
Открыв глаза ощутил новый, более сильный, прилив страха. Машина медленно заполнялась холодной и плохо пахнущей водой. Подавшись вперед, вскрикнул от боли. Что у меня болело? Голова, правое плечо и спина. Что произошло?
Воспоминания странные, обрывочные. Ночная дорога, странный разговор родителей. За нами кто-то ехал очень долго, я заметил это когда мы только выехали на автостраду. Почему я не сказал об этом папе? Удар, мама очень испугалась. Отец спросил, пристегнулся ли я. Когда мы оказались в воде? Мама! Папа!
В салоне было довольно темно, но несмотря на это можно разглядеть хотя бы общие очертания предметов. Посмотрев на отца, вскрикнул. Кровь, такая яркая, алая, почему ее так много?
– Пап? – позвал его я. В ответ мужчина даже не двинулся, словно не слышал меня вообще.
Дрожащими руками расстегнул ремень безопасности, подался вперед. Резкая боль прошлась по всему телу, я терпел, пока не увидел…
Собственный крик застрял в голове, как надоедливый и мучительный звон. Отец лежал на руле, лицо повернуто набок, очки… Как такое возможно? Очки торчали из его лица, кровь… так много крови… дурно, меня тошнило…
– Папа! – крикнул я с мольбой. В груди что-то сильно сжалось, очень больно. Болело не только мое тело, кажется внутри все начало гореть.
– Хёну, тише, – услышал голос матери. Почему он такой слабый?
Переведя на нее взгляд, ощутил, как осел вниз. Правая рука мамы вывернута неестественным образом в нескольких частях, такого даже в ужастиках не увидеть. Это я виноват? Все произошло из-за меня? Она пострадала, потому что я плохой мальчик?
– Мама, – губы дрожали, по щекам текло что-то горячее. Я плачу? Нет, нельзя! Мужчина не должен плакать. Не получалось прекратить, мне так больно и страшно. Сердце сильно стучало. Оно может выпрыгнуть из груди?
– Да, мой хороший, я тут, – кряхтя от боли, произнесла мама, медленно стараясь сесть поудобнее. Левая рука почти не пострадала, всего лишь пара царапин, из которых тонкими струйками бежала кровь. – Ох, мой мальчик, будет шрам на твоем прекрасном личике, – с досадой произнесла она, дотронувшись чуть выше левой брови, отчего я зашипел от боли. – Тихо, мой мальчик, все будет хорошо, – с нежной улыбкой, произнесла она.
Воды становилось все больше, дыхание перехватило. Мы умрем? Это потому что я не дал Маше ту дурацкую ручку? Неужели, все это произошло, потому что я был недостаточно хорошим мальчиком? Плохой, Хёну!
– Хёну, дыши, не паникуй, – шептала мама, подняв на нее глаза увидел слезы и кровь… ее лицо… правая часть… кожи совсем нет…
Мне не хватало воздуха, тело дрожало, дурно, тошно. Это же сон? Я же просто уснул в машине и мне снился кошмар? Вода достигла моей шеи, паника брала верх. Почему так произошло? За что?
– Хёну, мама тебя любит… – прошептала женщина. Ее лицо исказило странное выражение, зловещая улыбка. Мама? Почему ты так на меня смотришь?
– Мам, – в перерыве с вздохами, прошептал я. Сознание на грани, вокруг все будто бы дрожало.
– Это ты во всем виноват, – прозвучал мужской голос, повернув голову на отца вздрогнул. Он сидел и смотрел на меня стеклянными глазами мертвеца, из лица также продолжали торчать остатки его очков. – Если бы не ты, маленький ублюдок, мы были бы живы! – рявкнул он, внутри все сжалось в страхе, мне хотелось убежать, спрятаться.
– Хёну, зачем ты родился? – спросила мама, ее взгляд тоже стал стеклянным. – Ты подставил нас под эту опасность. Если бы не твое рождение, нам бы не пришлось думать о деньгах. Хёну, ты виноват в нашей смерти…
Салон резко заполнился водой. Задержав дыхание, зажмурил глаза. Вода давила на меня, будто бы хотела раздавить в своих мокрых объятиях. Что-то коснулось моей руки, появилась резкая боль. Открыв глаза, от неожиданности распахнул рот, выпуская последний воздух из легких. Родители, как и машина, исчезли, я словно завис в этой тьме. Легкие больно свело, хотелось вздохнуть. Неужели это мой конец? Я правда виноват? Если это так, то я должен вздохнуть.
Сделав вдох, ощутил, как вода начала заполнять мое тело, пытаясь, разорвать изнутри. Из темноты показались искаженные ненавистью лица родителей… они ненавидели меня. Костлявые руки тянулись в мою сторону, сердце стучало очень быстро, пытаясь сопротивляться неминуемой гибели. Мне так хотелось жить…
???
Резко открыв глаза, сел. В груди жгло, легкие отказывались работать. Сердце стучало очень громко и быстро, казалось оно, разбудило всех в доме. Снова это воспоминание, нет… кошмар… мама такого не говорила… я же помню… помню ведь? Больно, я задыхаюсь, снова тону в этой тьме. Внутри все горело, языки пламени обнажали старые душевные раны, причиняя им новую, жгучую, яркую боль.
Дыши же, придурок! Просто дыши, тебе ведь так хотелось тогда жить! Или что-то изменилось?
Вздохнув, невольно подался вперед, до боли вцепившись ладонями в и без того смятую простынь. Ничего не изменилось, я до сих пор до безумия хочу жить, забыв про болезненное прошлое. Но не могу, это не так просто. По телу струился пот, я ощущал это каждым сантиметром дрожащей и воспаленной кожи. Паническая атака? Ну да, ничего нового после таких-то снов. Стараясь дышать ровно, слушал собственное сердцебиение, оно медленно приходило в норму. Я надеюсь, что приходило в норму.
Только вот на смену этому пришла резкая головная боль и ощущение страха, дикого, почти животного. Мне тогда было так страшно, хоть мама меня и успокаивала, я-то понимал, нам конец… Спустя столько лет воспоминания смазались, исказились, также, как и кошмары. Мой больной мозг интерпретировал все иначе, нежели это было на самом деле. Мог ли я поверить в свою вину, из-за этих кошмаров? Я много раз задавал этот вопрос врачу, на что он лишь жал плечами.
Черт, а ведь когда мне было шестнадцать и меня снова направили к нему, я поверил этому человеку. Думал он мне поможет. Неужели все эти годы на таблетках были зря? Да, кошмаров не было, боль притупилась, и я не проявлял по отношению к себе агрессию, заглушая ей душевные раны. Мне стало лучше, только вот, мысли остались, проблемы не исчезли. Мистер Бруно неохотно со мной говорил, утверждал, таблетки решат все мои проблемы. Только не решили, все вернулось на круги своя. Правильно ли вообще он меня лечил? В январе, когда лечение было отменено, я даже обрадовался… Идиот. Почему не изучил этот вопрос? Что мне мешало сходить к другому специалисту?
Подавив крик, издал тихий стон боли, щеки начали гореть. Почему так больно? Неужели эти ощущения не могут исчезнуть также, как и остатки этого чертового сна?
– Блять, блять, блять! – повалившись на живот, выругавшись простонал я.
Возьми нож, он там на столе…
Нет, иди к черту!
Тебе станет легче, сам же знаешь…
На время, а потом будет только хуже!
Хёну, ты хочешь, чтобы на твои крики пришла Лу? Хочешь, чтобы она увидела тебя таким жалким и слабым? Ты сам себе противен…
Нет, я не хочу причинять себе вред!
Совсем чуть-чуть, ты же делаешь неглубокие надрезы. Ничего страшного не произойдет…
Ты прав… Нет! Почему я вообще спорю с самим собой?
Мне так хотелось закричать, чтобы сорвать голос, ощутить эту неприятную боль в горле. Я не могу, нельзя будить Лилу и Изабель. Почему все так сложно? Как мне помочь самому себе? Что сделать?
Перевернувшись на спину, уставился на белоснежный потолок, надеясь найти там ответы. Только было пусто, также, как и у меня внутри. Правда та пустота сжигала меня, медленно поедая готовые кусочки моего сознания к употреблению. Тело продолжало дрожать, в горле огромный комок боли мешал нормально дышать. Страх умереть в этот момент был самым ничтожным из всего списка.
Перевернувшись на бок, сел, спуская босые ноги на теплый пол. Сжав ладони в кулак, пытался унять дрожь, начало мутить, черт, только не это. Медленно делая вдох и выдох, осматривал комнату в поисках сам не знаю чего. На одном из экранов ярко горели цифры. Три сорок шесть ночи. Я проспал не больше часа, что за невезуха? Взгляд медленно спустился вниз, на столешницу, задержался на злополучном предмете, который мне стоило бы выкинуть, только вот он мне иногда нужен по назначению.
Поднявшись на ноги, чуть не осел на пол, ноги совершенно не хотели меня держать. Сглотнув, снова посмотрел на время. Три сорок семь. Мне нужно поспать еще пару часов, только вот я не знаю сколько продлится это состояние. Всегда было по-разному. А помимо этого мне не мешало бы сходить в душ и сменить постель. Точно, душ, есть еще один способ успокоиться.
Схватив полотенце и первые попавшиеся вещи, положил ладонь на ручку двери. А что, если Лу не спит? Вдруг она спросит, что случилось? Как мне ей ответить? Не важно, придумаю что-нибудь.
Отрицательно покачав головой, снова сделал пару медленных вдохов и выдохов, после чего повернул ручку двери и потянул ту на себя. В коридоре было тихо, никакого шума из комнаты Лилу или Изабель, значит они обе все-таки спали. Медленно идя в сторону ванной, держался стены, на случай если ноги опять решат меня подвести. Успешно добравшись до цели, включил свет и закрыл за собой дверь, проверив несколько раз повернул ли я замок и правда ли она не откроется в случае чего.
Сглотнув, опустил крышку унитаза и положил сверху вещи, сам же подошел к зеркалу. На меня смотрел заметно побледневший парень, черные волосы взъерошены, не удивлюсь если из них сейчас вылетит птичка. Включив холодную воду, нажал на кнопку, чтобы закрыть слив. Нужно взбодриться сейчас, не хватало свалиться в душе.
Вода медленно наполняла раковину.
Мокро, холодно, мама мне страшно…
Сглотнув, почувствовал, как страх начал вытеснять все остальные эмоции.
– Эй, ты чего? – прошептал я, смотря на свое отражение. Кажется, парнишка напротив стал еще бледнее, забавно, кожа приобрела зеленоватый оттенок, губы посинели. Зрение начало подводить, казалось кто-то решил добавить еще больше света в помещение. – Черт, Хёну, дыши! – напомнил я самому себе, когда легкие скрутило болью из-за нехватки кислорода.
Выключив воду, вцепился в край тумбочки, надежда не упасть стремительно гасла во мне. Делая медленные вдохи и выдохи, смотрел вниз, на воду. В глазах все плясало, вертелось и крутилось, как тогда, когда мы падали в воду. Черт. Не смей падать!
Резко нагнувшись, погрузил лицо в ледяную воду. Холод успокаивал и пугал, хотелось кричать. Позволив себе закричать, ощутил, как вода забурлила, неприятно щекоча оставшуюся на поверхности кожу. Резко подался назад, пока не появилось желание вздохнуть.
Тяжело дыша, смотрел на свое отражение. Неужели я всю свою жизнь буду тем мальчиком, который застрял в той чертовой машине? Шрам над левой бровью часто напоминал мне о том самом дне, от этого сводило скулы. Мама хотела оставить меня у нашей соседки, чтобы та приглядела за мной, пока они съездят в столицу по делам. Что, если бы они так и поступили? Остались бы они живы? Или же этих чертовых шрамов на моем теле не было?
Помимо шрама на лице, была отметка на правом плече и на спине посередине. До сих пор не понимаю и никак не могу вспомнить как так вышло. Все что я четко могу выудить из своего сознания, придя в себя после кошмаров, так это сильный удар и то как машина начала крутиться. Дальше пустота, как мы упали в воду, свои раны, ничего толком не помню. В один момент я как будто очнулся, увидел отца, его ремень безопасности порвался, как сказали спасатели, он лежал на руле, а его очки… Черт, до сих пор не могу понять, как такое возможно, сколько бы ни изучал подобных случаев, ничего похожего не было. Мама была в сознании, то что творилось с ее правой рукой, не помню… такое ощущение, будто бы мой детский мозг стер эту ужасную картинку. Непонятно, то, что я вижу в кошмарах хоть немного стоит рядом с правдой…
Глубоко вздохнув, провел руками по лицу, тело медленно приходило в себя. Но вот боль, она не спешила покидать пост. Прикусив губу посмотрел на себя в отражении, цвет стал более здоровым, значит и правда меня отпускает.
Как я оказался на берегу? Меня спрашивали об этом столько раз, что и сосчитать трудно. Спасатели нашли меня без сознания, спустя три часа после произошедшего. Кто их вызвал, неизвестно. Сказали лишь, это был анонимный звонок. Может ли тот самый аноним, быть тем, кто убил моих родителей? Странно. Он также спас меня из тонущей машины? Только вот, зачем?
Изабель долго не хотела рассказывать мне заключение полиции, боясь моей реакции. Правильно делала. Когда я узнал правду, моя ярость напугала всех, даже Лу. Аварию признали случайностью, никаких признаков внешнего воздействия не нашли, а словам ребенка, который был в машине не поверили. Полиция считала, что я выпрыгнул, когда мы падали, выплыв на берег и потерял сознание. Этот вывод они сделали по машине, а именно по открытой задней двери. Если бы меня спасли из автомобиля, который был уже под водой, то дверь открыться не смогла бы.
Только вот сколько я прочитал полицейских, и не только, отчетов, где четко прописывалось: «дверь была открыта на небольшой глубине, жертва спаслась», ни счесть. Знаю дело в банальной физике. Нужно дождаться пока салон заполнится водой и тогда дверь можно открыть, труднее, но все же. Фактором еще играет глубина, давление воды все равно мешает это сделать. Только, даже при смазанных воспоминаниях я помню, что был в салоне, когда вода поглотила все. Непонятно, но как-то же дверь открылась, когда мы были уже под водой, на приличной глубине. Могу ли я чего-то не помнить?
Я так злился, долгие годы винил себя в смерти родителей, до сих пор виню… Пару лет назад пришло четкое понимание: кто-то не хотел, чтобы мои родители добрались до места своего назначения. Маме и папе предложили неплохие должности в лаборатории Вонсонс, главном конкуренте Эфил. Именно это их и погубило, а мне сломало жизнь.
Вонсонс долгие годы выступали против использования Vestra, ибо сыворотка воздействовала непосредственно на эмбрион. Неизвестно какие у этого будут последствия в будущем. Вонсонс же работали над двумя проектами, которые должны спасти человечество от чумы, только оба они засекречены. Все что знаю, так это прочитанное из старых записей отца.
Первый проект направлен на препараты, которые беременной женщине нужно будет пить на протяжении всего срока. Ничего не нужно вкалывать, все безопасно и наоборот полезно для будущей мамы и ее ребенка, ибо в таблетках кроме спасительных веществ, есть важные витамины. Ребенку после рождения ничего совершенно не нужно принимать. Только этот проект в разработке и будет ли успех, пока что, неизвестно.
Второй, более интересный, направлен на искусственное выращивание дитя. Специальный аппарат, который будет моделировать матку женщины и внутри плодный пузырь. Эмбрион будет получаться естественным путем, взяв у родителей необходимые биологические материалы. Таким образом женщинам не придется терять свое здоровье и рисковать жизнью, что прекрасно как по мне. Только вот, какова вероятность удачного оплодотворения в этом случае было неизвестно еще при жизни моих родителей, конечно может сейчас достигли больших успехов. Но из-за излишней секретности, я так и не нашел информацию.
Но несмотря на амбиции Вонсонс, ничего за эти годы так и не продвинулось. Элфи во всю продвигали свои сыворотки, рекламируя и продавая их за безумно огромные деньги. Даже учитывая, что они не до конца исследованы и в теории опасны. Главная лаборатория страны наживалась на людском горе, прикрываясь якобы великой целью.
Мысли помогли мне окончательно прийти в себя, к сожалению, саднящая боль внутри и ощущение пожара осталось на месте. Открыв слив в раковине, стащил с себя ночную футболку с длинным рукавом, швырнув ее в угол, посмотрел в зеркало. Накаченное и подтянутое тело никогда не было моей целью. Только это неизбежно, когда ты почти регулярно занимаешься спортом, лишь бы ощутить усталость, и еще один тип боли. Как бы мне хотелось, чтобы все мои действия не были направлены на желании ощутить боль. Почему мысль о том, что подобным я медленно уничтожаю себя, так редко посещает мою голову?
Отрицательно помотав головой, прогнал все мысли и стянул с себя штаны. Включил душ, направив рычаг на более горячую температуру, нежели обычно. Перед тем как зайти в кабинку еще раз проверил дверь, закрыто. Страшно ли мне, что кто-то войдет? Не совсем так. Мне страшно от мысли, что Лу снова может ворваться ко мне и в наглую пялиться, изучая каждый сантиметр моего нагого тела. Хорошо, что хоть тогда руки были закрыты, все остальное не так важно.
Подставив руку под струю воды, поморщился от жара. Глубоко вздохнув, перешагнул небольшой порожек, который не давал воде прорваться дальше, закрыл дверь кабинки. Обжигающий поток струился по телу, прикусив губу боролся с желанием снизить температуру воды.
Закончив с душем, выдохнул с облегчением и закрыл воду. От тела шел пар, кожа приятно горела, местами казалось даже шипела. Краснота скоро сойдет на нет, так всегда бывало, ничего страшного.
Перед тем как покинуть ванную снова бросил взгляд в зеркало, теперь в отражении я увидел самого себя. Того самого Хёну, который хотел жить, до безумства любил Лилу, но запрещал себе даже об этом думать, порой по непонятным причинам. Тот Хёну, которому надо бы найти в себе силы, чтобы жизнь нормальной жизнью, забыв про боль.
Сменив постель, закинул простынь и одежду в ящик для грязного белья. Тяжело вздохнув, сел на край кровати, посмотрел на время. Четыре тридцать пять. Пара часов для сна точно есть, только вот усну ли? Конечно можно выпить снотворного, но я его пил перед тем как лечь до этого, да и уже сегодня вечером планирую выпить в баре с другом.
Отказавшись от мысли о таблетках, лег на спину, хотя бы два часа сна и все будет не так плохо…

Глава 7. Хёну

Сидя за барной стойкой в «Лживая креветка», смотрел в телефон, ожидая ответа от Степана. Чертов любитель опаздывать, в этот раз он точно будет платить за меня. Радовало одно, атмосфера этого заведения стала для меня почти родной и медленная музыка, будто укачивала в своих объятьях.
– Хёну, давно тебя не видел, – начал мужчина из-за стойки напротив. Медленно подняв взгляд на рыжеволосого бородача, улыбнулся. Бари Шелфолд, владелец этого заведения и по совместительству главный бармен. Он один из немногих, кто смог добиться хоть какого-то успеха имея самый низкий уровень в школе.
– Бари, рад тебя видеть, – продолжая улыбаться, сказал я, протягивая мужчине за сорок, свою руку. Он с удовольствием пожал мою ладонь, после чего осмотрелся по сторонам, будто бы искал кого-то.
– Этот негодник сегодня опаздывает, – догадавшись кого ищет Бари, сказал я.
– Не удивительно, у твоего дружка дела в гору идут. Скажи-ка, Хёну, каково это дружить с набирающим популярность блогером? – опершись о стойку руками, спросил Бари, его темные глаза так и искрились интересом.
– Ничего необычного, – пожав плечами, сказал я, замечая, как мужчина напротив нахмурился, добавил: – Ну знаешь, увлечение играми могло его привести к двум вариантам, один из которых мы и так уже наблюдаем.
– А второй какой же? – с интересом спросила девушка официантка. Мелисса Шелфолд, моя одногодка, училась на пару уровней ниже, могла поступить в университет. Только по неведомой мне причине, после окончания школы пошла работать к брату в бар.
– Мелисса, здравствуй, – прежде чем ответить на ее вопрос, сказал я. Дверной колокольчик громко зазвенел. Обернувшись увидел друга, который выглядел взволнованным. – А второй вариант, он бы потерял все и был бы беден.
– Как жаль, что он не выбрал второй вариант, – смерив Степана взглядом и цокнув языком, сказала Мелисса. Насколько я знаю, мой очень пунктуальный друг, в школьные годы пытался приударить за девушкой, но у них ничего не вышло. Что же у них произошло, до сих пор не знаю, но после этого она питала к нему только неприятные чувства. Или же просто делала вид, не желая идти на попятную.
– Приветик, Мел, прекрасно выглядишь, – улыбнувшись, сказал Степан, отодвигая барный стул с невысокой спинкой рядом со мной. По его частому дыханию, понял, он бежал, видимо его задержало нечто важное или совершенно глупое.
– Чего о тебе не скажешь, – фыркнула девушка, а после подмигнув мне направилась в зал к другим клиентам. Не знаю, такими действиями она пыталась заставить парня ревновать или же проявляла ко мне интерес? Только вот, ни то, ни другое у нее явно не получалось. Степан давно остыл по отношению к ней, а я… Мой интерес сейчас находился дома, смотрел очередной популярный сериал, про который через месяц точно забудут, и скорее всего уменьшала мои запасы леденцов на палочке.
– Удивляюсь я тебе, Степа. Такой милый парень, а сестру мою обидеть умудрился сильно, – с ухмылкой, сказал Бари. – Что заказывать будете, птенчики мои?
– Привет, Бари. Два пива, самого лучшего и снеки, без орехов! – все также пытаясь отдышаться, сказал друг, и после того как бармен удалился за снеками в каморку, повернулся ко мне. – Прости что опоздал, Хёша! Оплачу все, так что ни в чем себе не отказывай.
Рубашка парня была помята, если бы я его так хорошо не знал, то подумал бы, что его задержала дама. Увы, его сердце, по словам Степана, навеки свободно. В чем я сомневаюсь, ибо он еще не встретил ту самую. Поправив свои очки панто, он достал из кармана темных брюк телефон, как всегда, проверяя уведомления из игр. Степан настоящий игроман, гик и задрот, хотя по большей степени это не только хобби, но уже и работа.
Мой лучший друг еще со школьных времен увлекался играми, в старших классах так вообще начал подрабатывать в тематическом кафе, где до сих пор стояли игровые автоматы старых времен. Иногда мне даже казалось, что он жил там. О его семье я совершенно ничего не знал, да и он сам не особо об этом говорил.
После школы Степан поступил вместе со мной на один факультет, но со временем мы пошли в разных направлениях. Если я больше изучал все, что мне пригодилось бы в хакинге, то Степа учился создавать игры, какое-то время даже горел этим. По крайней мере до тех пор, пока не начал проводить стримы и снимать видео по играм. Как только это новое, на тот момент, хобби, не принесло ему первые бонусы, в виде сотен айхи, парень задумался о новой более успешной и интересной карьере. Тогда он начал снимать больше, не только об играх, но и о технике, немного о жизни и прочих своих интересах, что на удивление до сих пор хорошо заходило его фанатам.
Сейчас мой лучший друг довольно популярный блогер под псевдонимом Эйхарт, который тот взял в честь любимого героя из комикса «Забытая мечта». Иронично, но название нашего любимого бара тоже взято с одноименного комикса, который Бари очень любил перечитывать в школьные времена.
– Что же тебя задержало, задрот? – с ухмылкой, спросил я, разглядывая друга.
Мы не виделись пару недель, впервые за долгое время так произошло. Удивительно как Степа изменился за этот период. Темно-коричневые волосы закрывали уши, а подбородок с ямочкой скрылся за аккуратной бородкой. Помню в начальной школе его за такую особенность во внешности даже дразнили, пока он не подружился со мной и еще парой ребят. Карие глаза, как всегда, скрывались за очками. Степан все никак не решался на операцию по коррекции зрения, а линзы ему совсем не нравились. Он говорил, что в них ему некомфортно.
– А я тебе сейчас расскажу, Хёша, не торопи меня, дай проверить турниры и энергию, – пробубнил друг, склонившись над мобильным.
Бари поставил перед нами пару мисок: чипсы, крекеры и сушеная рыба, которую так любил мой друг. Он вопросительно посмотрел на меня, а после кивнул в сторону Степы, в ответ увидел лишь улыбку и подмигивание. Многих наших знакомых напрягало такое поведение Степана, он всегда норовил залезть в телефон и проверить уведомления. Может это уже зависимость?
Бармен наполнил высокие бокалы светлым напитком, что имел приятный хмельной аромат. Я не так часто пью, особенно пиво, но вот такие встречи, именно в этом баре, придавали напитку замечательный вкус.
– Прошу, птенчики, – произнес Бари. А заметив, что Степа даже голову не поднял, взял сушеную рыбу и хлопнул той парня по голове. – Оторвись от своего телефона, вы так давно не виделись, успеешь наиграться! – грозно сказал он, заглушая этим мой смех.
– Хорошо, спасибо, Бари, – со стоном разочарования, произнес парень, почесывая свою голову. – Посмотри, он не оставил в моих волосах чешуек? – спросил он, когда бармен отошел к новым клиентам.
Степан наклонил голову так, чтобы я мог осмотреть его волосы. Мимо нас прошла Мелисса. Показалось девушка хотела ударить парня следуя примеру брату. Только она лишь схватила единственную чешуйку и убрала ее, случайно, а может и специально, вырвав пару волосков.
– Ауч! – вскрикнул парень, подняв голову. Он сначала посмотрел на меня, а после на Мелиссу, которая с ухмылкой бросила ему на стол вырванные волосы. – Ну за что она так со мной? – шепотом спросил Степа, когда девушка ушла.
– Это я у тебя вообще-то должен спросить, – ухмыльнувшись, сказал я, отпивая пиво из своего стакана. Напиток оказался холодным и довольно приятным на вкус, хмельные нотки аккуратно раскрывались на языке, слегка пощипывая его. – Что произошло в школе?
– Ничего хорошего, – взяв свой бокал, сказал парень, одним глотком осушив его наполовину.
– Почему ты не хочешь об этом рассказать? – не уступая, спросил я. Эта тема мне была интересна все эти годы. Почему-то я так и не набрался смелости спросить у Мелиссы, зная, она то расскажет все.
– Хёну, я не хочу об этом говорить, – взяв сушеную рыбу, сказал друг. Он отломил кусочек, выдернул пару торчащих косточек и закинуть ту в рот, на лице сразу же появилась блаженная улыбка. Забавно, а ведь при этом мой лучший друг заявлял, что терпеть не может морепродукты.
– Хорошо, тогда расскажи, почему ты опоздал, – произнес я, пододвинул к себе тарелку с крекерами.
– А, чуть не забыл! – воскликнул парень и растянулся в довольной улыбке. – Ты что-нибудь слышал о группе «Ящик Пандоры»? – спросил он. Вопрос меня удивил, Степан практически не увлекался музыкой. Его досугом вне работы и встреч, составляло чтение книг и комиксов, а также прохождение бета-тестов еще не вышедших игр. Это если считать дни, когда парень не посещал разные мероприятия и встречи.
– Возможно, не помню уже, – сказал я, осматриваясь по сторонам.
«Лживая креветка» не самый популярный бар. В основном сюда заходили постоянные клиенты, такие как мы, или же редкие залетные пташки. Бари всех называл пташками и птенчиками, конечно это не совсем соответствовало названию, но зато что-то теплое в этом точно есть.
Интерьер был простым. Бари не особо много денег в это вкладывал, особенно учитывая нередкие потасовки. Конечно клиенты возмещали ущерб, но не всегда. Новую мебель нужно еще дождаться и желательно, чтобы она была похожа на остальную. Мелисса нашла поставщика, помогла брату заключить особый контракт. Тогда они полностью сменили интерьер. Благодаря чему теперь, если вдруг сломается стул, Бари может взять новый со склада, там их в запасе более десяти всегда точно есть. Если это что-то громоздкое, то Мелисса сразу оформит заказ и в течение нескольких дней робот-курьер все привезет и соберет. Возможно поэтому Бари не против, чтобы сестра работала с ним.
Теплый свет создавал приятную атмосферу в помещении, на двери в бар висела вывеска, единственное яркое и выбивающееся из общей концепции, пятно. Бари хранит этот подарок от погибшего друга, из-за нее по сути и появилось это место. На вывеске изображена креветка, каждый раз смотря на нее, кажется, что вижу улыбку, ниже красивая надпись с названием бара. Сама креветка светилась розоватым оттенком, а буквы темно-синим. Вся мебель в баре сделана из искусственного темного дерева, все столешницы светлого-коричневого оттенка. Когда я первый раз сюда привел Лилу, она сказала, что цвет похож на карамель, по сути что-то в этом есть.
Мягкая часть диванов и всех стульев темно-красная. На стенах висели плакаты с незнакомыми мне исполнителями. В углу, недалеко от коридора, который вел в туалет, стоял небольшой проигрыватель, откуда и доносилась приятная музыка. Рядом небольшая сцена, по выходным тут бывали тематические вечера, иногда даже собирались поэты. Телевизор над барной стойкой давно не работал, не помню, когда Бари его включал в последний раз.
– Эти ребята сейчас очень популярны, можно сказать самый тренд, – произнес Степан, вернув меня в реальность. Посмотрев на друга, заметил легкий румянец. Первый бокал уже опустошен и перед ним стоял второй. – Я познакомился с одним парнем, он работает в клубе «Демон твоих снов», – поймав мой вопросительный взгляд, он засмеялся и достал пачку сигарет. Степа так и не бросил курить, хотя обещал. – Бари, включи вытяжку, пожалуйста, – попросил он, после того как бармен нажал на кнопку, и над нами заработал вентилятор, друг посмотрел на меня. – Ну тот который еще «ДТС» именуют. Я тебе про него рассказывал, там бывают тусовки блогеров, – пояснил друг и зажег сигарету, медленно делая затяжку и выдыхая вверх дым, который благополучно ушел в вытяжку не задевая меня.
– Что-то такое припоминаю, – кивнув, сказал я, закинув в рот крекер. Парень молчал, в глазах горел игривый огонек. Тщательно прожевав соленую еду, запил ее пивом, ощущая, как во рту сочетались эти два вкуса, великолепно. – Не тяни уже, говори, что он тебе предложил?
– Ничего, он мне просто подогнал три входных билета, – с довольной ухмылкой, сказал Степан, затушив бычок в пепельнице, которую поставил рядом с ним Бари. – Хочу пригласить тебя и Лилу, давно не тусовались втроем.
Его идея мне очень понравилась, было бы неплохо выбраться куда-то просто так, не в попытках убежать от ссоры или еще чего. Только вот не знаю согласиться ли Лу. Что вообще играет эта группа?
– А репертуар у них какой? – спросил, допивая остатки пива. – Бари, можно еще? – попросил я, хотя и так знал, он никогда не откажет в добавке, особенно за твои же деньги.
– Конечно, мой птенчик, – весело сказал мужчина, быстро заполняя бокал новой порцией алкоголя. – Прошу. Степа, может кальмаров? Или креветок в кляре? – спросил бородач, посмотрев на паренька.
– О, – довольно воскликнул Степан. – У вас снова заработала кухня? Замечательно, две порции креветок в кляре, с самым лучшим соусом! Но не забудь, никаких орехов. И да, Бари у тебя есть леденцы на палочке? – увидев мой неодобрительный взгляд, парень засмеялся. – Просто шутка!
Закатив глаза, я посмотрел на Бари, который даже не среагировал на неудачную фразу. Уже не впервые Степа пытается вкинуть свою самую смешную шутку, про то что я люблю сосать леденцы, вот умора. Почему я до сих пор дружу с этим балбесом? Ах, да… Он тоже любит сосать, только свои сигареты.
– Степа, я помню, что у нашего, Хёну, аллергия. Ты меня прям обижаешь! – возмутился бармен, при этом подмигнув мне.
– Я перестраховываюсь, в моей жизни нет такого другого друга и никогда не будет, – гордо произнес друг и поднес к губам стакан, не прошло и трех секунд, напиток полностью исчез в его рте. – И еще пива, мой друг!
– Ох, Степка, в туалет бегать часто будешь, – покачал головой Бари, но все же налил еще пива, после чего направился с запиской к окошку, что вело на кухню. – Ребятки, заказ! – громко крикнул он.
– Вот и чего он переживает, мне же бегать отливать, верно же? – явно захмелев, произнес парень, странно что его так быстро начало накрывать. Неужели он ничего сегодня не ел?
– Ты обедал? – спросил, понимая, что мы немного ушли от темы.
– Бро, я даже и не завтракал. Столько дел и встреч сегодня… – с грустью сказал он и положил руку мне на плечо. – Прости за опоздание, мне очень стыдно.
– Боже, расслабься, не так уж долго я тебя и ждал, – произнес я и улыбнулся. Пьяненький друг слишком мил и добр. – Ты мне так и не ответил, какой у них репертуар?
– Ах, да, – произнес парень, возвращаясь к сушеной рыбе. – Музыкальный стиль Бойноут(2), мы с тобой подобное в университете любили слушать. Песни разные, есть клевые заводные, под которые хорошо потанцевать. Но также есть мелодичные, которые за душу берут и вводят в приятный транс, – с воодушевлением сказал он. Явно Степа уже успел послушать несколько песен.



– В общем, крутые ребята? – уточнил я, достав из кармана телефон.
– Да, Лилу точно понравится, и тебе тоже. Могу сделать вид, что у вас свидание и тусоваться в стороне, – легко толкнув меня локтем в плечо, сказал Степан. Подняв на него взгляд, увидел озорную улыбку.
– Степа… – начал было я, но парень приложил к моим губам палец, заставляя заткнуться и послушать его. От его руки сильно пахло сушеной рыбой. Странно как человек ненавидящий морепродукты и рыбу вообще, обожает ее в сушеном виде к пиву. Поразительно.
– Хёну, ты долго будешь бегать от своих чувств? Смотри, а то появится на горизонте какой-нибудь недомачо и уведет Лилу, – с нотками раздражения, произнес друг, убирая палец от меня.
– Я… – запнувшись, вздохнул и положил телефон рядом со стаканом. – Задрот, это не так просто, как тебе кажется.
– Но и не так тяжело, как ты это преподносишь. Я бы понимал, если бы Лилу тебя отфутболивала как мячик. Но… она же к тебе явно испытывает симпатию, – произнес парень, взяв пару чипсен и закинул те в рот. Его озадаченный взгляд изучал мое лицо, будто пытался найти там ответы на все волнующие вопросы. – Ты знаешь, я прав. Сам же постоянно вбрасываешь разные вопросы, оценивая ее реакцию. Или ты таким образом себе тоже причиняешь вред, как и… – Степан замолчал, а после кивнул мои руки, спрятанные за свободными рукавами черной рубашки.
– Я не хочу об этом говорить, – ощутив укол вины, произнес я. Степан знал про рецидив моих проблем, что никуда и не уходили.
– А я бы хотел с тобой обсудить обе темы, Хёну, – твердо сказал парень, крутя в руках пачку сигарет. Посмотрев на нее, увидел изображение с легкими, которые якобы погубило курение. – Мы друзья, не побоюсь этого слова, лучшие. Я переживаю за тебя, поэтому мне очень хочется, чтобы ты хотя бы перестал себе врать на тему Лилу. Может отношения, смогут тебе помочь, хоть немного. Понимаю, я на тебя ничем не повлияю, но Лилу то может. Ты не думал с ней поделиться? Чего ты так боишься? – спросил Степан, достав из пачки сигарету, поднеся ее к губам, замер. – В обеих ситуациях, – уточнил он.
– Боюсь причинить ей боль, – прошептал, беспокоясь, что кто-то может нас подслушать. Мелисса и Бари знают Лилу, хоть она тут не частый гость. Мне не хотелось, чтобы они что-то ей рассказали, невольно подслушав наш диалог. Хотя нас заглушал естественный шум бара, количество посетителей росло и бармен практически к нам не подходил. – Ты знаешь, что я имею в виду, мы об этом говорили.
– Да, только я прошу тебя, любимый ты мой идиот, попробуй признаться, – с грустной улыбкой, сказал Степа. – Просто признайся в чувствах, если это взаимно, то круто. А если нет, будем думать, чем заглушить твою боль и как залечить разбитое сердце.
– Ты очень добрый друг, – хмыкнув, сказал я.
– Я тот друг, который готов утирать твои сопли, – со смехом, сказал Степан.
– Ваши креветки, птенчики, – сказал Бари, ставя перед нами две большие тарелки. – Приятного аппетита!
– Спасибо, Бари, – крикнул ему вслед Степан, взяв одну креветку в кляре, он тут же уронил ее в тарелку обратно. – Ащь, горячо! – взвизгнул парень, прикладывая пальцы к мочке уха. Мимо проходящая Мелисса радостно ухмыльнулась. – Напиши Лу, если она захочет, я отдам тебе сразу билеты, – сказал парень, продолжая держаться за ухо.
– Только хотел это сделать, как ты завел тему про любовь, – недовольно сказал я, взяв в руки мобильный.
– Не извини, – улыбнувшись, сказал Степа, сделав акцент на отрицании. Друг свободной рукой взял стакан и поднес его ко рту.
Закатив глаза, разблокировал телефон и открыл чат.

Я: Лу, тут Степан нас приглашает в клуб на выступление новой популярной группы «Ящик Пандоры».

Ответ пришел почти мгновенно, внутри появилось приятное ощущение тепла.

Лу: Что за любители мифологии старого времени?
Я: На кой мне знать, ну посмотри, что они играют в сети и сообщи. Если захочешь, Степа отдаст мне сразу билеты.
Лу: Ладно, сейчас изучим этих мифологических тварей.

Улыбнувшись, заблокировал телефон и положил на стойку. Посмотрев на друга, увидел, тот с довольной ухмылкой наблюдал за мной.
– Ты прям солнышко, – прошептал он, показательно прикрывая глаза, будто бы я ослеплял его.
– Придурок, – сказал я, не скрывая своей улыбки.
Вот поэтому он мой лучший друг. Не важно какие темы мы будем обсуждать, серьезные или же отстраненные, Степа не давит, лишь просит. Понимаю, он прав и хотел, как лучше, но мне и правда тяжело. Сколько раз я хотел обо всем рассказать Лу? Много, но что-то останавливало. Нужно собраться с силами и сделать первый шаг. Лучше быть отфутболенным напрямую, чем еще годами прощупывать почву, надеясь понять да это или нет.
Прошел час, Степан рассказывал о новой игре, с которой к нему пришел рекламодатель. Только он не знает соглашаться ему или нет. Деньги обещали приличные, только и требования странные. Рекламодатель хочет, чтобы Степан хвалил его проект, даже если там будут баги или недоработки, говорил, что это бета-тест и игру точно стоит покупать. Странно это, даже за такие деньги.
– Ты шнаешь, я никогда не делаю штримов по бета-тештам, всегда только готовые игры, – жуя креветку, сказал парень, полчаса назад он заказал у Бари еще две порции этой вкуснятины. – Хочется отказаться. Но по сути, проект интересный и деньги хорошие платят, – произнес Степа, рассматривая лампочки висящие над барной стойкой, он на ощупь взял новую креветку и закинул в рот.
– Но тебя же смущают условия, что с этим делать будешь? – отпивая содовую, на которую я перешел после третьего стакана пива, спросил.
– Не шнаю, – продолжая жевать, сказал Степан и поднес к губам пятый по счету бокал пива. – Думаю, все-таки отказаться.
– Так будет лучше, – кивнув сказал я, взяв креветку в кляре и макнув ее в острый соус. Телефон завибрировал, закинув еду в рот, вытер руки о салфетку и разблокировал экран.

Лу: Что могу сказать, эти любители мифологии играют хорошую музыку. Бери билеты, только пусть Степа не напивается сильно, мне хватило как он в прошлый раз блевал в такси. До сих пор стыдно.
Я: Хорошо. Ну чего ты придираешься к нему, укачало чутка, с кем не бывает?
Лу: С тобой! Ты лишь один раз напивался до беспамятства, и то блевал только на следующее утро.
Я: Лу, ты слишком строга к нему.
Лу: Я не хочу вытирать чужую блевоту, чтобы меня не кинули в черный список в службе такси. Тем более это твой друг!
Я: Понял, передам.
Лу: Когда будешь дома?
Я: Соскучилась что ли?
Лу: Нужен ты мне больно. Просто, думаю оставлять ли тебе лазанью на столе или убирать ее в холодильник.
Я: Ты приготовила лазанью?
Лу: Да. Так убирать или оставлять?
Я: Убирай и не жди меня.

– Ты сейчас своей улыбкой ослепишь всех в баре, – немного заплетающимся языком, сказал Степан. Бросив на него взгляд, увидел, как бокал за считанные секунды опустел. – Пожалуй, мне хватит.
– Тебе хватит было, два бокала назад, – положив на стол телефон, сказал я.
– Тю, какой ты зануда, – воскликнул он, его глаза округлились, что заставило меня засмеяться. – Я ненадолго, – произнес парень, направившись в туалет быстрой походкой.
– Он никогда не знает своего предела, – убирая пустые тарелки, сказал Бари.
– Это точно, вечно хочет испытать себя на прочность, – улыбнувшись, сказал я.
– Не все такие рассудительные как ты, Хёну, – сказала Мелисса. – Ему бы стоило поучиться у тебя, взамен постоянных любовных наставлений.
– Но Степа прав. Хёну, пора уже давно признаться Лилу, – сказал Бари, на что его сестра лишь пожала плечами. – Парень, не совершай моих ошибок. Я так тянул с признанием много лет. Итог она уже замужем не за мной… и ждет ребенка, отец которого не я…
– Я тебя понял, Бари, спасибо, – улыбнувшись, сказал я.
Степан вернулся, и мы расплатились по счету. Он, как и обещал, заплатил за меня. Выйдя на улицу, нас встретила теплая ночь, заказав такси мы отошли в сторону, чтобы не мешать людям. Друг закурил и с мечтательной улыбкой посмотрел на темное небо. В центре почему-то совсем не видно звезд, то ли из-за обилия света, то ли еще по каким-то причинам. Хотя они всегда там, если не скрываются конечно за плотными тучами, так же как и большая луна.
– Ну что касаемо билетов? – спросил он, выдыхая дым вверх.
– Лу согласна, – только и сказал я, наблюдая за длинной очередью на другой стороне улицы. Ночь только начала вступать в законную силу, ночные клубы и бары открылись не больше двадцати минут назад и не успели пропустить всех желающих.
– Отлично, держи, – передав мне два билета, сказал Степан. Подъехало его такси, парень затушил сигарету и выкинул ту в урну. – Был рад увидеться, надеюсь на следующей неделе повторим.
– Как будешь дома, напиши, – крикнул ему вслед я.
Автомобиль отъехал, оставляя меня одного. Посмотрев на билеты, увидел дату мероприятия. Двадцать четвертое июля, пятница, начало ровно в шесть вечера, запускают в клуб за час до начала.

Глава 8. Хёну
11 июля, 2276 года

Проснувшись от собственного крика, ощутил пульсацию в висках. Голова была готова разорваться от боли. В груди горело и словно кто-то давил на нее, не давая сделать нормальный вдох. Опять этот сон, снова тону и не могу дышать. Тело дрожит, мысли только о боли и желании ее чем-то заглушить.
Дверь в комнату резко открылась. Повернув голову, увидел перепуганную Лилу. Девушка осмотрела меня, сидящего и вцепившегося в простыни, до боли в костяшках. Не прошло и секунды, она оказалась рядом со мной, нежно обняв, прижала к своей груди.
– Это просто сон, – прошептала Лу, щекоча своим дыханием горящую кожу. – Просто сон, дыши, я рядом.
Не знаю почему, но это сработало. Дыхание медленно выравнивалось, тело перестало дрожать, даже боль в груди притупилась и почти неощутима. Все что я сейчас чувствовал, так это – нежные прикосновения подруги, тепло ее тела и аромат мятного шампуня, исходящего от волос.
– Я думала кошмары перестали тебе сниться, – произнесла Лилу пару минут спустя. Она продолжала обнимать меня, будто боясь, что, когда отпустит, все вернется обратно.
– К сожалению, – только и произнес я.
– Слушай, а тебе не жарко… – начала Лу, отстранившись от меня, ее ладонь легла на рукав моей футболки. – Не жарко так спать?
– Нет, – только и ответил я, рассматривая в темноте ее лицо.
Лилу смотрела вниз, ее красивые черты лица все больше манили к себе, так хотелось к ней прикоснуться. Внезапно девушка запустила палец под правый рукав. Я ощутил, как она медленно вела пальцем вверх, приподнимая ткань. Приятные мурашки пробежались по коже, внизу ощутимо начало возрастать возбуждение. Перехватив свободной рукой кисть Лу, попытался повалить ее на матрас, но она сопротивлялась. Мы несколько раз перевернулись и чуть не упали на пол, на ее лице играла довольная игривая улыбка. Кажется, я даже слышал тихий смех. Остановившись на краю постели, прижал ее кисти к матрасу над головой.
Черные волосы девушки рассыпались вокруг, щеки покрылись алым смущением. Лилу тяжело дышала. Облизнув губы, она породила во мне новую волну возбуждающих мурашек. Девушка смотрела на мои губы, словно говоря: целуй. Наклонившись к ней, ощущал, как тепло наполняет все мое тело, любовь моего сердца поглощала всю боль. Лу потянулась ко мне, возбуждение в штанах стало слишком явным, болезненным, страшным. Отпустив ее руки, перекатился на бок и быстро поднялся на ноги.
– Хё… – со стоном разочарования и грусти, выдохнула Лилу, а мое тело молило о разрядке. Так хотелось впиться ее губы, коснуться нежной кожи, сжать волосы в кулак…
– Соскучилась по подглядыванию, Лу? – с нотками сарказма, выдавил из себя я. Мозг совершенно не хотел мне помогать исправлять эту ситуацию.
– А то, хочется потрогать, – подхватив мой настрой, сказала девушка, ее лица мне было не видно. Стоя к ней спиной пытался понять, что делать. Боль приводила в чувства. – Судьба наградила тебя таким богатством, а ты скрываешь его от других. Не стыдно тебе?
– Ха, – вырвалось у меня. Такое ощущение, что она меня провоцирует. Если бы я был смелее, может и подумал, что это не шутки, а прямой намек к действиям. Но Лилу же шутила, так ведь? – Лу, ты такая шалунишка, – кинул я, схватив полотенце и вышел из комнаты.
До ванной я чуть ли не бежал, сердце стучало так сильно, что отдавалось эхом в ушах. Успокоился лишь закрыв за собой дверь. Смотреть вниз страшно, хотелось, чтобы девушка об этом забыла. Как же стыдно!
Невольно бросив взгляд вниз, издал стон боли. Почему, а самое главное, как страх сменился возбуждением? Что мне теперь делать с этим всем? Как смотреть ей глаза после того, как… это… уткнулось в нее?
– Лу, за что ты так со мной? – осев на пол, простонал я, надеясь, что никто этого не слышал.

Глава 9. Лилу
13 июля, 2276 года

Губы Хёну казались такими манящими, сладкими, как мармелад под кислой посыпкой. Сначала кисло, а потом так сладко и приятно. Интересно они такие же на вкус? Его крепкие, большие, руки с такой нежностью сжимали мои крохотные запястья, казалось я готова растаять как мороженое под палящим солнцем. Как же мне хотелось прикоснуться к нему, ощутить, что находится под этой тканью, понять насколько его торс крепок и ниже…
– Лилу, ты тут? – щелкнув пальцами перед самым моим носом, спросила тетя Изабель. Я что снова замечталась? – Ты не заболела? – настороженно спросила женщина, приложив теплую ладонь к моему лбу. – Жара нет, – озадаченно произнесла она, и посмотрела в мои глаза. – Ты чего так покраснела? Душно? Окошко открыть?
Только после ее слов, ощутила, как горело мое лицо и не только. Вся моя кожа казалась такой горячей и холодной одновременно, так хотелось, чтобы ее согрел, а после потушил, Хёну своими прикосновениями.
До чего же стыдно!
Эта неловкая ситуация произошла в ночь с пятницы на субботу, сегодня понедельник и я до сих пор ее вспоминаю. Конечно, в этот раз ничего такого не было, нежели пару лет назад. Тогда я без стука вошла к нему, и после этого родилось прозвище «Крепкая рука», мне не было стыдно, в моменте. Да что врать, мне понравилось то, что я увидела и услышала…
???
Проспав будильник и ощутив слабость во всем теле, я решила не идти сегодня на занятия в университет. Тем более пары ожидают не самые интересные. Две физкультуры, и зачем она вообще на факультете Искусства? Одна высшая математика у Миссис Лайтву, уверена она всю пару только и будет рассказывать о своей прекрасной внучке Лизе. Четвертой парой должна была быть «Архитектура старого мира», но Мистер Байсирс заболел и ее отменили. Ничего важного точно не пропущу, так что тете Изабель переживать не нужно. Хотя, если она узнает о моем прогуле, ссоры точно не избежать.
Вставать не хотелось, поэтому до трех дня я лежала и читала роман старого времени, который мне недавно нашел Хёну. Главная героиня Белла Свон приехала в городок Форкс к своему родному отцу, и кто же думал, она влюбилась в сексуального вампира Эдварда Каллена. Правда, что она в нем такого нашла, я не поняла. Обычный парень, ну светится под солнцем, словно диско шар, и кровь сосет. Кого этим удивишь? Ничего другого в нем нет… Его якобы братья, Эммет и Джаспер и то показались мне куда интереснее, да и симпатичнее что-ли. Также мне непонятно, что им мешало брать кровь из больницы? Там же работал их отец. Или им именно теплую кровь подавай, которую надо высасывать из жертвы? Фу, мерзость…
Закончив читать первую книгу, заблокировала планшет и положила его на кровать, рядом с собой. Глаза болели, чувство будто в них насыпали песок. Как жаль, книг старого мира не найти в бумажном варианте по доступной цене и в хорошем качестве. Бывало мне конечно попадались эти книги в книжном, но я либо не успевала до них дойти и их забирали прямо перед моим носом. Либо же у меня в тот момент было не так много айхи на счету, и приходилось, скрипя сердцем и зубами, уходить, стараясь не оглядываться.
При этом, мне грех жаловаться. Хёну находил для меня книги и бесплатно скачивал на мой планшет, хотя мог бы и послать, как Степана. Правда тот приставал к нему с фильмами, которые труднее найти в хорошем качестве, нежели тексты. Поэтому он и отправил лучшего друга в увлекательное путешествие на три буквы. Конечно, подобное не особо хорошо по отношению к авторам книг, только вот современников я всегда поддерживаю айхи. Касательно старых книг, авторов которых давно не в живых, тяжелее… Деньги с их продажи зачастую идут непонятно кому и неизвестно на что.
Потянувшись, спустила ноги на холодный, почти ледяной, пол. Кто вечно снижал температуру в термостате? На улице и так мороз, зачем дома создавать атмосферу холодильника?
– Руки бы им оторвать и в… – пробухтела я себе под нос, надеясь, что тетя сейчас икала. Хёну бы так точно не сделал, он хоть и ходил постоянно в закрытой одежде, при этом по дому часто передвигался босиком. Да и навряд ли он такой смертник, чтобы подобное сотворить.
Найдя носки и тапочки, вышла в коридор. В доме царила непривычная тишина. Медленно побредя в сторону термостата, пыталась понять есть ли тут вообще кто. Хёну конечно, когда работал, закрывал дверь. При этом слышалась музыка, которую он ставил на фон или какое-то видео. Парень не любил работать в полной тишине. Странно, может он поехал на встречу со Степаном? Хотя как-то рано, они обычно встречались по вечерам.
А закончились ли у него занятия в университете? Или он уже получил диплом? Черт, какой стыд. Я так погрузилась в свою учебу и зарылась книги, что не заметила, как наступил декабрь.
Лилу, ты явно пытаешься от чего-то убежать!
Это так, я бегу от своих чувств и страха…
Отрицательно покачав головой, нажала на сенсорный экран термостата. Набрала заветные цифры, но они загорелись красным. Снова. Неверно.
– Блять, – прошипела от злости я. Бель опять сменила пароль. – Да чтоб тебя! – крикнула я, и ногой ударила по стене, а после согнулась от сильной боли. Кто гений? Конечно же я, стена же не из бетона. Дура! – Да что за мать вашу! – шипя от боли и злости чуть ли не орала я.
Изабель любила менять пароль, чтобы я не прогуливала пары дома. Ну да, если буду прогуливать в торговом центре с одногруппниками или одна, как бывало в школьные времена, это другое дело. Тетя явно издевалась или намекала, что мне тут не рады. Если бы не надобность в сыворотке, я бы переехала в общежитие и не тащилась через весь город на учебу, просыпаясь в четыре утра. Внешний вид сам то себя в порядок не приведет, да и макияж… За что она так со мной?
Когда боль в ноге прошла, внимательно ощупала пальцы, как учил Генри в детстве. Перелома нет, ну хоть что-то хорошее. Разогнувшись, услышала, как что-то хрустнуло в спине. Мне всего лишь восемнадцать, а мое тело уже издавало такие страшные звуки. Жуть! Что же будет дальше?
Направившись к комнате Хёну, мысленно надеялась застать его на месте и не помешать его работе. Подойдя ближе к двери, услышала приглушенные звуки. Странно, он редко что-то включал так тихо. Прикусив губу, прислонилась к двери, ближе к стыку с дверным косяком и прислушалась. Вдруг он говорит с кем-то из клиентов, а я его отвлеку своим внезапным появлением?
– Ах… мха… – послышался мужской стон с хрипотцой.
Сама не заметила, как отпрыгнула к противоположной стене. Мои глаза словно прожигали в двери дыру, руки предательски дрожали. Где-то ниже живота ощутила что-то странное, незнакомое и новое. Это же Хёну? Что он там делает? Это точно не разговор с клиентом!
– Ах… а… еще… – прислушавшись, услышала тихий странный женский голос, сердце сжалось от страха и боли.
Он привел девушку? У Хёну есть девушка? Они там? Почему я не знала об этом? Черт, Хё кого-то привел в наш дом, даже не удосужившись проверить один ли он?
Почему от этих мыслей так больно в груди?
– Мха… – громкий стон Хёну, внутри все перевернулось с головы на ноги, руки вмиг охладели до состояния льда.
Черт, как он мог притащить кого-то сюда? Почему, если у него есть девушка, Хёну отказался переезжать? Вот идиот! Чертов идиот, я вырву все волосы этой… стоп…
Я что ревную?
Серьезно?
Боже, это же смешно…
До боли прикусив нижнюю губу, сделала пару глубоких вздохов. Дрожащая рука легка на дверную ручку, я тихо повернула ее, оказалось открыто. Немного толкнув дверь, припала к образовавшиеся щелочке и ощутила облегчение.
– Вот же… крепкая рука… – с улыбкой, прошептала я, и до конца открыла дверь, которая на мою удачу не издала ни единого звука, хотя раньше очень часто скрипела.
Картина перед моими глазами стояла прекрасная. Любая другая девушка, на моем месте, убежала бы и попыталась забыть услышанное, а тем более увиденное. Но не я, что кстати странно, мне сейчас хотелось запомнить все до последней детали, понять, что же все-таки ощущаю в этот момент.
Хёну не заметил моего присутствия, так погрузился в процесс самоудовлетворения и просмотра занимательного мультфильма, со взрослым содержанием. Поэтому совсем обнаглев, села на край его постели, стараясь не обращать внимания на надоедливые стоны с экрана. Меня интересовал он, его тяжелые вздохи, стоны, движения. Уши парня заметно покраснели, как и кожа шеи, головы, все остальное было закрыто черной кофтой и стулом на колесиках. В какой-то момент парень схватил подготовленные салфетки и закончил с громким, пробирающим до мурашек, рыком. Ощущение внизу живота никуда не пропало, оно стало еще сильнее, и я до сих пор не понимала, что это такое.
Хёну выкинул салфетки в мусорное ведро, остановил видео и развернулся в мою сторону.
– Ого, вот это аппарат, – вырвалось у меня, щеки вспыхнули, но отворачиваться я не собиралась.
– Лу, какого черта?! – завопил парень. На его лице такая забавная смесь из эмоций: страх, смущение, злость. Он схватил какую-то ткань и поспешно прикрылся, из моего рта вырвался стон разочарования.
– Тю, такую красоту спрятал. Я никогда не думала, что он может быть красивым, – без тени смущения, произнесла, хотя сама не знала зачем это вообще говорю. Внутри все сводило от неловкости, а сердце намеревалось выпрыгнуть из груди. – В школе девочки показывали картинки, я тебе рассказывала, они были такими, фе… – склонив голову набок, улыбнулась. Хёну начал краснеть то ли от злости, то ли от смущения. Почему мне хотелось довести его еще больше? Узнать край дозволенного и запретного. – Дашь потрогать? – ляпнула я, в голове вспыхнула мысль: И зачем, черт тебя побери, ты это сказала?! На лице Хё появилось такое… краснота сменилась на бледность, казалось он перестал дышать. – Ладно, шучу, – встав на ноги, произнесла я, но двинулась не к двери, а к парню. – Или нет, – улыбнувшись только правой частью губ, добавила я, поддев длинным черным ногтем край кофты парня и медленно повела вверх.
– Лу! – гневно прошипел он, внутри все перевернулось от возбуждения. Вот оно, я не просто влюблена в этого придурка. Я хочу его. – Уходи!
– Малыш Хё, ну давай поиграем, – продолжала свою дурацкую игру. Так проще, скрываясь за маской, говорить правду, зная, что никто не поверит и примет это за нелепую шутку.
– Я сказал, – сквозь зубы, произнес Хё, сжав мое запястье своей большой ладонью. Боже, эти вены на его руке сводят меня с ума. – Уходи! Хватит играть, это уже не смешно!
– Ладно, крепкая рука, ухожу! – с досадой сказала я.
Хёну отпустил мою руки. Хмыкнув, направилась к выходу, но в дверном проеме остановилась, меня настигло чувство вины и стыда. Мне не было стыдно за подглядывание, или же за то, что зашла без стука. Я обидела Хё, причинила ему боль, нельзя просто так уходить. Именно за это мне очень сейчас стыдно и как исправить эту ситуацию, не знаю. В такие моменты, вообще не понимаю, что творю, будто бы за меня это делал кто-то другой. Может всему виной монстр, живущий внутри меня? Тот самый монстр, из-за которого я не могу быть честной с самой собой и позволить выражать свои чувства. Кто знает, когда он, монстр, уничтожит мое «я» и займет место владельца этого тела и разума. Мне страшно, потерять себя, конечно никаких предпосылок кроме проблем с возвращением собственного облика никогда не было, но… Никто не знает, когда вылезет что-то еще… Эта чертова отрава сделала из меня монстра, тикающую бомбу, которая неизвестно, когда рванет.
– Хё, – неуверенно сказала я, даже не думая оборачиваться. – Ты меня прости, я не хотела тебя злить или обижать, – в горле появился ком, мне хотелось признаться, сказать, что, услышав стоны, мне стало неприятно. Потому что подумала, что он тут с кем-то. Мне было очень больно от этих мыслей. – Но… знаешь… тебя судьба наградила таким богатством, грех его прятать, – с улыбкой, произнесла, зная, что хоть это и сомнительный комплимент, но ему немного то будет приятно, надеюсь. – Я чего пришла, Изабель, снова сменила пароль на термостате.
– Я разберусь, – спокойно сказал парень, мне захотелось обернуться, но я держалась. – Лилу, стучись в следующий раз… – он запнулся, кажется все-таки ему неприятна эта ситуация. Кому она вообще будет приятна? Лу, ты дура! – Уважай, личные границы других.
– Крепкая рука, я тебя поняла, – ощутив сильнейший в своей жизни укол вины, сказала я, закрывая за собой дверь. – Ну и о чем ты думала? Извращенка! – прошептала, идя по коридору в свою комнату. – Черт!
???
Стыдно признать самой себе, я правда извращенка. Только по отношению к тому, что касалось Хёну. Мне даже сны снились с пикантным содержанием. В тот день, точнее ночь, думала, это очередной сон. Мне явно пора обратиться ко врачу, это не здоровая тема. Хёну классный парень, достойный такой же классной девушки. Монстр, жизнь которого зависит от синей сыворотки, которую колют каждую неделю в понедельник, не достоин быть счастливым.
Я ошибка природы, меня не должно быть, поэтому и расплачиваюсь, имея зависимость, хуже, чем у наркоманов. Еще и странная мутация, что порой пугает меня, затмевая все плюсы. Генри этого не говорил, но я знаю, изменения продолжаются, и это из-за сыворотки, а точнее, из-за частоты ее приема.
Первые годы иллюзия казалась мне приятным бонусом, за мои страдания. Но потом, когда бывали проблемы с возвращением к себе самой, мне становилось не до восхищения этими возможностями. Я боюсь потерять себя, забыть кем являюсь и остаться в теле какого-то морального урода до конца своих дней.
– Лилу, с тобой точно все хорошо? – в голосе Изабель были слышны нотки паники. Я снова ушла в себя. Привычка уходить от проблем, вместо того чтобы их решать, похоже никогда меня не покинет.
– Да, все хорошо, – улыбнувшись, произнесла я. Ложь, ложь и еще раз ложь. А ведь она учила меня всегда говорить ей правду, какой бы ужасной та ни была.
Изабель по сути редко ругала меня, скорее просто была недовольна и пыталась говорить, что мне нельзя пить или курить, неизвестно как оно отразится на организме. Касаемо прогулов учебы, мы ругались только в старших классах и университете. Только когда она поняла, что это бесполезно, прекратила. Главное, чтобы оценки не страдали, и чтобы я не связалась с плохой компанией… что ж, о некоторых вещах ей не суждено узнать, также, как и другим.
Частые ссоры начались не так давно, когда Бель завела свои разговоры о «нормальной жизни». Я хочу, чтобы это было для меня возможно, но увы, пока что, это не так. Я люблю ее, искренне, мне больно, из-за меня она потеряла семью и получила взамен монстра.
Сейчас мы находились на кухне, сегодня всемирный праздник – «День памяти». Каждый год, тринадцатого июля, по ТВ каналам идут документальные фильмы и передачи, посвященные катастрофе, что произошла двести двадцать один год назад.
Всегда говорили одно и тоже: «Цените природу, уважайте землю, любите друг друга». Лицемерно, учитывая сколько проблем у обычных людей из-за принятых правил и законов, но совету все равно. Всегда было плевать, главное, чтобы их жизнь не изменилось, а люди привыкнут.
– Скажи если что не так, я сразу позвоню Генри, – взяв в руки фартук, сказала Бель. Сегодня она вызвалась готовить праздничный завтрак и ужин.
– Хорошо, – поджав ноги под стул, произнесла. Наблюдая за тетей пыталась понять, необходимо ли мне ей что-то еще сказать или нет.
После той ссоры, Изабель почти не появлялась дома, много работала и только писала сообщения, спрашивая о банальных вещах. Я знала, она очень переживала за меня, по сути кроме нас больше нет никого из семьи. Изабель тяжело принять всю правду, она боится потерять меня. Пойти все не так может в любой момент. Только вот беда в том, что погибнуть я могу и ничего не делая. Последствия сыворотки, после того, что натворила бабушка, непредсказуемы. Генри очень переживает, сыворотка может перестать помогать в любой момент и тогда… Страшно представить, да и не хочется вовсе.
– Изабель, – откашлявшись, начала я. Женщина достала муку и яйца, оставила их на тумбочке и зачем-то полезла в шкафчик. Она замерла, когда услышала свое имя. Пока я думала, что сказать, Бель поставила к муке баночку с сахаром и повернулась ко мне. – Мне жа…
– Лилу, я виновата, – не дав мне продолжить, произнесла тетя. На ней висел фартук со слониками и попугаями. Когда мне было восемь, нам дали творческое задание что-то сделать своими руками, не важно что. Я сделала этот фартук, а после подарила Бель. Теперь, когда она готовит, он всегда на ней. Забавно, тогда мне казалось, все вышло идеально, но сейчас вижу неровные строчки и швы… За что мне поставили пятерку? – Я эгоистично пытаюсь заставить тебя принять мою сторону, потому что боюсь. Мне страшно потерять тебя, как когда-то потеряла брата и подругу. В ту ночь у меня почти никого не осталось. Я была в панике, – голос блондинки дрогнул, она поспешила взять салфетку и высморкалась.
Всегда, когда Изабель плакала, ее нос предательски начинал истекать соплями. Когда-то она сказала: «Не быть мне актрисой с таким некрасивым плачем». От воспоминания на моем лице появилась улыбка, но поспешила ее убрать, не хочу, чтобы Бель подумала, что мне смешно от ее слов.
– Я очень хочу понять тебя, но мне пока тяжело это дается. Солнышко, ты все что у меня осталось. Тяжело заставить себя, признать… – на лице Изабель появилась кривая улыбка. – Моя… маленькая девочка… выросла и стала красивой девушкой.
– Если ты хочешь понять меня, – начала я, когда неловкая тишина поглотила кухню. – То начни слушать, не только мои слова. Очень часто тебе что-то пытается сказать Хё, да и Генри тоже. Я понимаю, мы есть друг у друга, но они тоже, как-никак, часть нашей семьи, – больно произносить имя Хёну рядом с семьей, понимая, что не могу назвать его больше чем хороший друг. Порой хочется кричать, рассказать всем о моих чувствах. Но молчу, предавая саму себя…
– Я постараюсь, – произнесла Изабель, посмотрев на нее, увидела боль во взгляде. Ей тяжело переступать через себя и свои страхи, но она пытается измениться ради меня. – Давай постараемся вместе, мне так не хватает моей Лилу.
– Мне тебя тоже не хватает, – улыбнувшись, произнесла я, где-то внутри появилось приятное тепло. Конечно, мало верю, что все изменится по щелчку пальцев, но хотелось, чтобы хоть что-то поменялось.
Изабель включила телевизор, объемный экран появился над столом будто из ниоткуда. На стене вверху, почти на стыке между потолком, находился специальный датчик, который производил изображение и звук. Маленький проектор, подобный, но более мощный, был и в кинотеатре, в который мы ходили с Хёну.
– Вот и наступил знаменательный день, – послышалось с экрана. Подняв взгляд увидела молодую девушку, с пшеничного оттенка волосами. Строгий черный костюм придавал ей солидности, но отчего-то казалось, ей было неуютно. Позади нее зеленый холст, на который с опозданием наложили картинку города в реальном времени. В одном из парков столицы сейчас проходил благотворительный концерт, там выступала группа, на концерт которой меня позвал Хёну. – К глубочайшему сожалению, мы так и не знаем точно, какова была причина гибели старого мира, – знакомая пластинка, хотя бы соврали про метеорит или что-то в этом роде. В это бы точно поверили, чем в непонятную загадку вселенной, которая стерла с лица земли почти все, оставив крайне мало после себя. Хотя очень многое, касаемо культуры и знаний старого мира, уцелело, и это самое удивительное. Загадка, которую совершенно не хотят разгадывать. – Отсчет нового мира начался тринадцатого июля две тысячи семидесятого года. Тогда официально появились новые страны, – закатив глаза, нашла второй пульт и снизила громкость, до нейтральной.
– Тебе помочь? – спросила я, посмотрев на тетю.
– Не стоит, солнышко, – сказала блондинка, продолжая делать тесто для блинов. – Сегодня на завтрак блинчики, – улыбнувшись, сказала она и подняла на меня серо-зеленые глаза, в которых появился странный блеск. – Я купила вчера натуральный клубничный джем, – улыбка на ее лице стала еще шире, а мое сердце сжалось от смеси приятных и болезненных воспоминаний.
Мама часто готовила блины и покупала специально для меня натуральный клубничный джем. Он безумно дорогим был еще в те времена. А сейчас я даже не смотрю на него, заходя в каталог товаров, заказывая что-то домой, или же проходя мимо прилавков в магазине. Есть дешевый вариант, из искусственной клубники с кучей сахарозаменителя, гадость редкостная. Искусственные овощи еще ничего, но фрукты – это какое-то разочарование. Конечно там есть все нужные витамины, но вкус… Порой кажется, что я просто ем воду с привкусом травы и земли, при этом со слабыми нотками сладости.
У нас конечно нет проблем с айхи. Тетя хорошо зарабатывает в издательском доме, она является его незаменимой главой, да и Хёну не жалеет денег, порой отказываясь забирать долг. Я же нигде не работаю, по крайней мере официально.
После получения диплома у меня просто упали руки и не знаю, чего хочу. Без сыворотки, точнее умения ее делать и самой себе вкалывать, тяжело выбрать кем хочу быть. Да и факультет Искусств выбрала не я, а моя рука. Это было первое во что ткнула, заполняя бумаги. Мне нравились лекции, но как это применить сейчас, ума не приложу. Хёну предлагал мне пойти работать в галерею, мол с моими знаниями меня возьмут без проблем. Только вот проблема была и довольно серьезная. Частые путешествия в поисках новых объектов для выставок… А я привязана к дому и Генри, по факту, без него мне никуда нельзя. Ну и мои документы, с ними тоже могут быть проблемы, хотя Хёну вроде как все подчистил в системе.
Деньги мне выдавала тетя, хотя я и не особо просила. Хё тоже часто подкидывал пары тысяч айхи в неделю, отмахиваясь, мол мне они лишними не будут. Гадкое ощущение, по сути я живу за их счет. Да у меня бывали какие-то подработки, которые мне предлагал бывший одноклассник, но о них никто не знал, и никогда не узнает. Этого хватало на мои небольшие хотелки, при этом все мое время после окончания университета занимали поиски формулы, благодаря которой я не буду привязана к дому и Генри.
– Лилу, ты чего расплакалась? – озадаченным тоном спросила Бель, она была где-то близко. Но из-за слезной пелены, все оказалось размытым и каким-то странным.
– Маму вспомнила, – честно сказала я, в этот момент теплые руки тети прижали меня к себе, от нее пахло клубникой и мукой.
– Малышка моя, – с любовью прошептала она, гладя меня по волосам. Надеюсь у нее руки не в муке, снова идти в душ мне бы не хотелось.
В такие моменты слезы сами собой текли по моим щекам, внутри же при этом обнажилась старая рана. Иногда я завидовала детям, с которыми тоже, как со мной, что-то происходило, но они забыли все, так проще, легче жить…
Я помню бабушку, которая с холодными глазами смотрела на меня как на лабораторную крысу и того мужчину, что сопровождал ее. Сейчас я понимала, он был тогда примерно возраста Хёну, ему не нравилась вся эта затея. Парень стоял в углу и поглядывал на Ингу, которая о чем-то говорила с моим отцом. Наверное… я никогда больше в жизни не испытывала такой страх, который был тогда. Незнакомцу не хотелось навредить мне, но убить взрослого мужчину, ничего не помешало… Кажется ему это даже нравилось… Мне так хотелось спать… Может ли быть такое, что что-то все же я не помню? Мог ли мой детский мозг исказить восприятие?
– Лилу, позовешь Хёну? – спросила Бель, вырывая меня из вереницы болезненных воспоминаний, отчего я вздрогнула. – Солнышко, ну ты чего? – настороженно спросила она.
– Все в порядке, – соврала я, ощущая холод на коже. Снова она снизила температуру на термостате? – Пойду к Хёну, – только и сказала, пытаясь вытереть оставшуюся влагу с щек.

Глава 10. Лилу

Перед тем как направиться к Хё, я зашла в ванную и закрыла за собой дверь на замок. Из отражения на меня смотрела незнакомка, так всегда казалось поначалу. Все же, пока что, это была я.
Темные волосы немного взъерошены, щеки красные и также мокрые от слез, а глаза… серо-зеленые с карими крапинками излучали неуверенность и страх, перед самой собой. Так смешно и странно, я держу маску беззаботной и сильной, в большинстве своем, иногда позволяю дать себе слабину. Но сейчас мне очень страшно от воспоминаний, кем бы ни был тот парень, а уже сейчас мужчина. Генри так и не смог узнать, кем он был, выжил ли в том взрыве вообще. Но если выжила Инга, то значит выжил и этот человек.
Тяжело вздохнув, включила прохладную воду и умылась. Сегодня на лице нет намека на косметику. У меня не было в планах выходить куда-то, а покраснения и редкие прыщи… плевать на них я хотела. Опершись руками о раковину, наблюдала за тем как вода с моего лица и волос падала вниз и исчезала в сливе. Как бы хотелось, чтобы так же произошло с моими страхами. Сколько можно бороться с желаниями и отвращением к самой себе? Вдруг Хёну будет плевать на мои особенности? Что если я ему тоже нравлюсь? Его реакция в ту ночь, на меня… это же не было совпадением?
– Лу, хватит, – прошептала я, ощущая, как на глазах снова появлялись слезы.
Еще раз умывшись, попыталась прийти окончательно в себя, нельзя раскисать, не сейчас. Может ли все это обостриться из-за окончания действия сыворотки? Генри до сих пор не понял, как и на что она влияла. Черт, ну зачем было запускать в оборот эту дрянь, если неизвестно какие могут быть от нее последствия в глобальном смысле?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71053540?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.