Главная страница | Книги о приключениях | Свобода и любовь

Свобода и любовь
Мария Каприсова
Любовь и свобода, это то, за что по-настоящему стоит бороться. Любовь к близким, к родине, к родной земле нескончаемы. Но даже когда все потеряно, помощь другим, пусть даже и незнакомым людям, даёт надежду, придает смысл жизни.

Мария Каприсова
Свобода и любовь

Пролог
Раздался стук копыт. Перед входом спешился всадник, одетый в серый тюрбан и хорошо знакомый красно- белый мундир, что выдавало в нем наемника британских войск, воюющего на стороне оккупантов, предателя, который принес им очередное письмо. Так думал раджа Рахул, чьи дети, Санкар и Радж, стали лидерами повстанцев на этой территории. Он надеялся, что это письмо принесет плоды и наконец его семью, его землю, хотя бы его, оставят в покое. Это противостояние, не выгодное никому, должно закончиться мирным договором, и его сыновья вернуться домой и их мать, его жена успокоиться и дети с невесткой будут довольны. Как и подобает хозяину этого роскошного дворца, Рахул подождал посланца в великолепной библиотеке, которая была одновременно и его кабинетом, что говорило об его образованности и уме, однако он сам понимал, что ему не хватало хитрости и умения плести интриги.
Гонец уверенно зашел в дом и с чувством превосходства над знатным и богатым хозяином дома вручил запечатанный конверт. Затем, увидев гордый гневный его взгляд и все-таки поклонился. Раджа, сохраняя чувство собственного достоинства взял послание. Наемник поклонился и, щелкнув сапогами, ушел. Рахул вскрыл конверт сломав печать Ост-Индской компании. Пробежавшись по тексту, выглянул в окно, британец вскочил на коня и умчался, напустив пыли на дорогу. Он явно спешил. Индиец провел рукой по волосам и смахнул пот, выступивший на виске.
Снова и снова прочитывая письмо, он думал о том, где совершил ошибку и как можно все исправить.

К нему подошла обеспокоенная женщина, в волосах которой блестела седина, а драгоценности, закрывающие возрастные изменения кожи на декольте красного вышитого сари были баснословной стоимости.

– Какие новости? – обеспокоенно спросила она. Он молчал. Она пододвинула к нему стул и усадила, приобняла сзади за плечи.

– Что случилось, дорогой?

– Они идиоты. Тупые жестокие грабители, которые хотят уничтожить все, что было нажито веками, все захватить, высосать кровь из наших детей, уморить нашу страну голодом и вывести все к себе. Мы потерям наших детей.

– Что ты говоришь! Санкар и Радж в плену? Они пленили их?

– Нет, они… Они хотят вынудить уехать нас с этой земли, чтобы мы покинули дом, в котором вырос ещё мой дед! Иначе они сами заберут всё.

– Так написано в этой бумаге?

– Тут написано, что британские военные под руководством капитана Джекобсона прибудут сюда через неделю. Их цель подписать договор, по которому мы передаем им все свое имущество, земли и уезжаем, уезжаем куда хотим… Иначе они нас убьют. Я хотел получить от них другой ответ.

– Есть же другая земля, вон ее сколько, зачем им наша?

– У нас богатая земля, организованна добыча руды.

– Они знают, что наши сыновья против них воюют?

– Увы. Но я здесь родился, здесь и умру, если понадобится. Я послал письмо им, они нас защитят. Скажи невестке собирать вещи и уезжайте с детьми.

– Когда прибудет армия?

– Через неделю, примерно.

– А Санкар?

– Послезавтра, я думаю.

– Чтож, значит нам не о чем беспокоиться. Не переживай, пойдем ко внукам.

Пожилой индиец, посмотрел на нее с глубоким уважением и сожалением, не так он представлял себе свою старость, что придется воевать за свою честь, переживать за родных. И она посмотрела на него, и во взгляде была любовь и уверенность в том, что он для нее как бог безупречен и вера в него была неоспорима.

Посланец вовремя добрался до лагеря повстанцев в джунглях и Санкар, этот отважный смелый войн сразу собрал своих воинов, своих единомышленников, братьев по оружию и индийской крови, бросился в путь на помощь к семье. Однако суждено было сбыться самым страшным предсказаниям. Ему увы, успеть было не суждено. Армия прибыла утром следующего дня. Капитан Джекобсон высокомерно и в резкой форме потребовал убраться с земель Ост-Индской компании на что получил отказ.

– Убирайтесь туда откуда приплыли, здесь наш дом, наша земля! Я не позволю здесь хозяйничать, – вспылил Рахул. Крик его, безоружного, молниеносно разрубленного напополам острой саблей, услышали на верху, и молодая невестка обняла своих малолетних детей, а жена испуганно закрыла рот руками, инстинктивно понимая, что уже вдова. До последней секунды они ждали, что Санкар успеет и поможет им, но надежде этой не суждено было сбыться. Наемники и солдаты, получив приказ уничтожали все, что двигалось и попадалось им на пути, не щадя и прислугу, награбленное выносили из дворца, а позже грузили на подъехавшие повозки. Трагически оборвалась жизнь всех, кто был в доме в тот печальный день. Однако Джекобсон рвал и метал, не найдя ничего особенного в груде вещей. Обагрив руки туземной кровью, он принялся срывать злость на своих подчинённых, что не помогло ему ни капли. В доме не нашли ничего особенного и баснословно дорогого. Тряпки, вазы, посуда, конечно, были дорогие и изумительной работы, но единственной и самой большой ценностью было женское украшение, снятое с шеи убитой старухи. Чего просто не могло быть. Тайника, разворошив весь дом, они так и не нашли. От отчаяния капитан даже заставил обыскать всех солдат, но все было безрезультатно. Продолжив путь дальше, к рудникам, британцы злобно подожгли дом и ближайшее поселение, привычно обрекая на уничтожение всё, к чему бездумно прикасались.

Радж первым увидел столбы дыма в той стороне, где был их родной дом. Поняв, что они опоздали, индийцы бросились со всех ног, но слишком большое расстояние их отделяло и когда войско Санкара подошло, то колонизаторов уже не было. Он упал на колени и заплакал, закрыв лицо руками. Брат обошел руины, протирая слезы с глаз и остановился у полуобгоревшего тела отца, – никто не уцелел. Санкар, брат – никто.

Радж сел рядом с ним. Мангала сочувствуя, положил руки им на плечи, встав сзади. Обыскав все, индийцы выносили из дома найденные части человеческих останков, все что нашли и дожили рядом с телом бывшего господина. Санкар подошёл и смотрел, как появилась вся их семья, отец, мать, его любимая красавица -жена и их замечательные ребятишки.

– Кумар?

– Его тела нигде нет.

– Ищите лучше, – приказал Радж и ударил кулаком в обугленную стену.

Кто то крикнул, показывая на деревья, – Смотрите!

Вправду, из лесу вышли несколько уцелевших. Подойдя ближе, мальчишка бросился на шею Санкара.

– Отец!

Санкар бросился на встречу и крепко обнял своего старшего сына, единственное уцелевшее дитя.

Как позже выяснилось, он с Вазу убежал от матери, поиграть, а Амала, зная привычки своего внука, который, хотя и был старше Кумара, что впрочем не мешало им вдвоем шалить и пакостить, хорошо знал лес вокруг деревни и его опасности, отправилась вернуть беглецов и задать им трепку, так как Вазу сбежал от своей работы, а Кумара ждали уроки и его мать беспокоилась. Санкар громко закричал, тряхнув брата за плечи:

– Брат, я клянусь, что отомщу убийцам. Их кровь обагрит эту землю.

Мангала молчаливо стоял рядом. Он потерял свою семью уже давно. Радж прощался с близкими смотря на безоблачное небо, день был солнечным, пепелище обдувал приятный ветерок, разнося пепел войны по округе и слегка выгоревшей траве. Он думал о том, сколько борьба уже отняла у них, у них всех и что ждёт его и их всех впереди?

Глава 1. Отъезд
Под музыку вальса Эмилия кружилась с Ричардом, их движения были наполнены волнением, трепетом и романтикой. Его крепкие руки, привыкшие держать и саблю, и мушкет, трепетно вели супругу в ритме танца. Лорд Лоуренс был весьма привлекательным, русоволосым и высокомерным взглядом чистокровного британца, верным офицером короны, известным дамским угодником, но, когда обзавелся супругой, стал преданным и любящим мужем, на зависть ее подругам. Сейчас он любовался ею, белыми покатыми плечами, открытыми в бальном платье с провоцирующим глубоким декольте. Светлый персиковый цвет атласной ткани, кремовое кружево, украшавшее и верх платья, и его низ, подхваченное снизу персиковыми бантами, подчеркивали ее красоту. Эмилия была хороша: пухлые розовые губы, каштановые кудри, закреплённые гребнем, а массивное бриллиантовое колье определяли статус и достаток восемнадцатилетней дочери знатного графа и леди Лоуренс. Ранним утром, вернувшись домой с бала в разгаре сезона, Ричард, капитан армии Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии, так называемых "Красных мундиров", радуясь приподнятом настроению супруги и мечтающий стать генералом британской армии, преподнес ей новость о его долгожданном переводе на службу в Британской Ост-Индской компании. Эмилия, в отличии от мужа, не была рада этой новости, к тому же смена места жительства для нее была неожиданна, а длительное морское путешествие в далёкую незнакомую страну пугало. Однако поддавшись уговорам смиренно последовала за Ричардом. Он пообещал ей роскошную жизнь под защитой империи в британской колонии, осыпать богатством, гордостью за его достижения в карьерной лестнице, которых было там проще добиться. Поэтому собрав необходимые вещи, попрощавшись со всеми и обещав непременно посылать еженедельно письма и весточки, благородная чета Лоуренсов отплыла из порта Тилбери в южном направлении на большом торговые судне ост-индского типа, которое сопровождалось конвоем пары военных судов.
Эти воспоминания занимали все ее мысли в последний месяц. Теперь все было кончено. Эмилия стряхнула несуществующую пылинку с нового платья черного цвета.    С завтрашнего дня у нее начинается новая жизнь, но сегодняшний день ей прожить ещё предстоит. За последние полгода она привыкла быть одна, а теперь это официально узаконено. Она оглядела свою просторную спальню с роскошной кроватью из красного дерева, с высоким резным изголовьем, на котором упитанный купидончик пытался поразить стрелой молодую нимфу. Горничная уже аккуратно застелила постель нежно голубым покрывалом в тон обоев. Лёгкая ироничная улыбка озарила лицо вдовы, когда она обратила внимание на траурную шляпу, которую держала в руках служанка средних лет, одетая в весьма подходящий наряд, чёрное платье с маленьким белым аккуратным фартуком и со смиренным лицом ожидающая пока ее благородная хозяйка не соблаговолит ее надеть, а уж она с радостью поможет. Но ее хозяйка ещё раз провела по креповому подолу юбки, подошла к зеркалу и оглядела себя. Симпатичная брюнетка, возможно слишком смуглая для английских салонов, но здесь, среди местных и других приезжих, выглядевшая королевой, даже несмотря на ужасный траурный наряд, который, впрочем, был ей к лицу и даже подчеркивал стройную талию и высокую грудь.

– Надо, так надо, Энн, ну что ты стоишь с этой шляпой, я опаздываю!

– Вот миледи.

Энн смиренно помогла одеть черную шляпку, с не слишком длинной траурной лентой и леди Эмилия спустилась в холл. Ее маленькая дочка, пяти лет и сопровождавшая гувернантка Ханна, педантичная, но добрая немка так же принимали участие в похоронной процессии.

Кареты, в которых сидели как будто бы печальные дамы и всадники с военной выправкой следовали за катафалком на кладбище, где было много свежих могил. Восстание на севере страны оставило многих женщин вдовами, а детей сиротами. Повстанцы проявляли особую жестокость к колонизаторам, которые отвечали тем же и лишь ссора возможно, позволила ей избежать страшной участи. Земля укрыла ее мужа, верно служившего своей родине и подчинившего свою волю и совесть на ее благо. Раздались прощальные выстрелы из ружей, это отдали прощальный долг своему командиру выжившие солдаты, британские офицеры и наемники, поддержавшие их. Разношёрстная группа молчаливых и серьезных, одетых в бело-красную форму военных, наконец поставила мушкеты и желающие пообщаться вереницей потянулись к родственникам усопшего.

Эмилия держалась спокойно, крепко держа стоящую чуть впереди дочку за руку, другой обнимала ее за плечо, прижимая к себе и принимала надоевшие соболезнования, которые шли одни за одним, сплошной чередой лиц.

– Соболезную, леди Лоуренс.

– Очень жаль, ваш муж столько сделал для Британии.

– Примите мои глубочайшие соболезнования. Мы все глубоко уважали полковника Лоуренса, без него армия уже не та.

Эмилия печально кивала, думая не об утрате мужа, полковника, лорда, а о том, что ей предстоит сделать. Зелёная травка укрывала усопших, голубое жаркое небо напоминало о будущем и ещё не всё окончено, даже в окружении белых памятников и черного дерева могил. Наконец все стали расходиться.
– Мама, папы больше нет, это что значит? – Растерянно спросила малышка у матери.
Эмилия чуть присела, подобрав юбки и взяв дочку за подбородок, посмотрела ей прямо в ее красивые голубые глаза.

– Это значит, что мы сами будем о себе заботиться, пойдем дорогая, нам тоже пора.

– Ваш папа в лучшем мире, – добавила Ханна, смахивая с заплаканных глаз судорожно сжатым в цепких пальцах платочком. Лёгкий ветерок развивал траурную ленту молодой вдовы, она откинула ее назад и взяла дочку за руку, твердой походкой они уверенно покинули кладбище.

Когда Эмилия наконец оказалась в доме, первое, что она приказала так это собирать вещи.

– Мы уезжаем в Бомбей, как можно быстрее. Я бы хотела попрощаться с полковником Николсоном и поблагодарить его за всё, что он сделал для нас, едва ли мы ещё увидимся.

– О, миледи, думаю, что им не до нас сейчас. Я так рада, что покидаем Пешавар.

– Да, Ханна, уж как я рада, что окажусь в своем уютном доме, в безопасности. Ну, идите, идите в детскую, полноте тут стоять, сейчас у окон лучше не находится, – Эмилия проводила взглядом гувернантку с дочерью, поднимающихся по лестнице на второй этаж этого небольшого, но когда-то уютного дома, в те далёкие времена, когда лорд Ричард, ее муж, только принял назначение в городе. В городе, в котором она была так счастлива, а потом оказалась так несчастна.

Ей хотелось просто взять и сбежать из этого смутного города, грязного, пропахшего порохом, гарью и гниением разлагающих на жаре тел, полного отчаянием обреченных на смерть остатков мятежного туземного полка, которые имели дерзновение поднять руки на них, англичан, принесших якобы цивилизацию на эти дикие земли, а теперь бунт сходил на нет и лишь отдельные мятежники, разбросанные по стране, пытались что-то противопоставить армаде хорошо экипированных и обученных войск. Город, в котором она сейчас находилась, с огромным трудом и большими жертвами, защитил большую своих жителей. Немалую роль в этом сыграл полковник Николсон, проявивший отвагу и недюжинную смекалку, впрочем, как и ее ныне покойный муж, проявил мужество и смелость в последнем бою, что стоило ему жизни и геройская смерть искупила  его вину по отношению к ней. Сейчас она прощалась с ним и со свои прошлым, отпуская его, не в силах на что-либо повлиять. Хотя это лукавство, ведь у нее есть планы кое что поменять!

– Пожалуй я возьму с собой в Бомбей вот эту китайскую вазу, она мне всегда нравилась!

Эмилия приказала упаковать шикарную восточную вазу, которая стояла в холле.

– Госпожа, может быть ещё картину, которой вы любовались с утра в столовой?

– Да, Энн, ты права, и ее тоже. И портрет Ричарда в парадной форме, пусть будет, только упакуйте так, чтобы не повредить холст и раму. А также отправьте в приемную к полковнику мою записку, где посыльный?

– Одну минуту, миледи.

Леди Лоуренс пробежалась по ещё вчера написанному письму и запечатала его.

"Уважаемый полковник Николсон, я хочу высказать Вам свою благодарность и попрощаться. Я понимаю вашу занятость в такое суровое время, будет ли удобно если я зайду завтра в 10-00? С восхищением, леди Лоуренс."

– Дик, отнеси полковнику Николсону. И смотри, дождись ответа!

Служанка передала письмо мальчишке- посыльному, лет двенадцати, который с   оживлением бросился выполнять распоряжение и умчался за дом, вдоль потрёпанной улицы, с разбитыми витринами домов. Ещё бы, его отправили к герою сражения за город, к самому полковнику Николсону, он с гордостью нес свою посылку и с радостью, даже с некоторой важностью спрашивал, где сейчас полковник, не найдя его в гарнизонной администрации. Наконец, разыскав его адъютанта, Дик узнал, что ему надо на площадь. Полковник действительно оказался там. С огромным уважением и робостью мальчишка передал письмо этому молодому, скромно одетому темноволосому, бородатому мужчине, который с суровым, озабоченным лицом быстро пробежался по буквам и, окинув проницательным взглядом дожидающегося мальчика бросил:

– Да, завтра утром я буду в своей приемной.

Дику только того и было нужно, он побежал обратно. Площадь была усыпана рваными останками разорванных тел казнённых, и в смрадном воздухе была тяжёлая вонь жженого человеческого мяса. Это был второй день после казни пленников, туземцев-участников мятежа,  которых разорвали ядрами из пушек, в то время как оставшиеся из около ста двадцати выживших ждали своей менее жуткой, но все же смерти.

Дик, добравшись до дома леди Лоуренс, постучавшись с черного входа в поврежденную следами от выстрелов темную дверь, с облезлой краской, вошёл в дом. Через этот проход в дом заносили тяжело раненного лорда Ричарда, который долго мучился и чудом дожил до приезда своей жены с дочерью и умер, едва успев попрощаться с ними, тихо прошептав пару слов. Совсем не так он ожидал окончить свою жизнь, даже с учётом военной службы, слишком быстро и неожиданно произошло восстание, слишком много планов было разрушено и надежде на примирение с Эмилией не суждено было сбыться. Но его самопожертвование в разгар битвы, когда он возглавил вылазку в обход основных сил противника и его отряд неожиданно ударил в левый фланг и принес смятение в стан врагов дало время основному войску обезглавить вожака и разбить нападавших.

– Миледи, миледи, – закричал Дик, торопясь отчитаться и получить свой грош за услуги. Эмилия услышав его крик, немного поморщилась, но вышла ему на встречу из кабинета.

– Ты нашел полковника?

– Да, он был на площади, он сказал, что утром будет у себя в казармах.

– О, он вас примет, передайте от нас слова признательности за наше спасение, что мы ему низко кланяемся! – восхитилась покрасневшая Энн.

– Очень хорошо, – обрадовалась Эмилия.

Утром, когда наспех позавтракав у себя на верху, она спустилась в холл и стала наблюдать за тем, как слуги грузили вещи на повозку, ведь отъезд в Бомбей был назначен на следующий день, как вдруг обратила внимание на часы, высокие, с ее рост, с узорчатыми вставками, которые напомнили ей о времени.  "Нехорошо опаздывать", -подумала она и, ускорив сборы, поспешила на встречу.

Полковник Николсон, этот харизматичный, худощавый ирландец, который совсем недавно жёстко расправился с восставшими сипаями, на удивление был доволен и благожелательно встретил вдову героя войны, цепко осмотрев ее сверху до низу, а затем, уставившись в светло карие глаза Эмилии, вежливо и слегка поклонился ей, поцеловав правую руку, протянутую ему.

– Добро пожаловать в мои апартаменты, леди Лоуренс, – с некоторой иронией произнес он. Затем продолжил, – я слышал, вы возвращаетесь в Англию?

– О, полковник, слухи разносятся быстро, пока я лишь возвращаюсь в Бомбей. Надо уладить кое какие дела. Увы, теперь все на мне.

Она замолчала на несколько секунд и продолжила:

– Жизнь продолжается и мы все, очень, очень признательны вам, я, как и все горожане, благодарю Вас за то, что вы сделали для нас, для Англии.

– Раз вы в лице всех горожан, а в особенности наших прекрасных женщин так благодарны мне, то это лучшая награда! – воскликнул Николсон,  стараясь не показывать смущения.

– Надеюсь, Вы будете вознаграждены не только словами, но и более существенным образом, корона должна проявить щедрость за доблесть, – мягко намекнула Эмилия на скорое повышение в звании.

– Мне очень жаль, что Лоуренс погиб. Он был достойным воином и без его смелого поступка все могло произойти совсем по-другому. Я надеюсь, что больше огорчений на Вашу жизнь не выпадет.

– Пусть так и будет!  Надеюсь, что мятежники понесут достойное наказание, что будет с оставшимися пленниками?

– Начальству виднее, часть молодых отпустим, некоторые поедут с военным обозом, завтра. Который будет вас сопровождать.

– Спасибо Вам ещё раз, прощайте, полковник!

– Прощайте, леди Лоуренс, был рад встрече.

Следующим утром три повозки, запряженных быками, со скарбом Эмилии соединились с повозками остальных желавших покинуть неспокойный север. Белые господа ехали с поварами, десятками слуг, носильщиками, сотнями телег с мебелью и прочим. В окружавшей неразберихе она заметила нескольких грязных, измождённых индусов, этих пленников, как и говорил полковник, везли в Бомбей в сопровождении небольшой армии наемников, под командованием высших офицеров. Оставив дочь с гувернанткой Ханной и в окружении верных слуг, Эмилия, как бы невзначай, прошлась вдоль ряда этих измученных людей, разглядывая их лица, ища знакомые лица. Неожиданно она увидела индийца, с яркими серыми глазами, чьи седоватые волосы висели грязной паклей. Перепачканное лицо его было несколько вытянутым, скулы обтянуты тонкой кожей и через все лицо проходил подживающий шрам. Он смотрел на красивую англичанку, проходившую мимо, холодным, но смелым, непокоренным взглядом, сохранив достоинство в тяжёлой ситуации. Эмилия чуть споткнулась, проходя рядом и что-то сказала ему на хинди, получив в ответ малозаметный кивок.

Наконец, всадник в красном мундире, ударил кнутом по молодому жеребцу, на котором он сидел, тот недовольно заржал, громко гаркнув:

– Отъезжаем!

Солдаты и гражданские услышали поданные к отъезду сигналы и поспешили занять свои места у повозок. Дождавшись, пока все выстроятся в распланированный строй, длинная вереница обозов потянулась из города.

Дорога была знакома Эмилии. Недавно она ехала по ней в Пешавар, торопясь попрощаться с мужем, а теперь возвращалась в Бомбей. Разбитая грунтовка отдавалась во всем теле, быки мычали, погонщики индусы болтали о своем, а ей не хотелось ничего, но приходилось успокаивать дочку и Ханну, которым поездка давалась с трудом, а это было только начало.

Когда стало темнеть, обозы остановились на первую ночевку. Это был очередной пустырь, в окружении каменистых песков и клочков кустарников, похожий на многие другие. В первую же ночь пленники попытались бежать, дождавшись, пока усталые и возбужденные путешествующие расположатся на ночлег, зажгут костры. Услышав шум и последовавшие за ним выстрелы, Эмилия проснулась и приготовилась. Счастливчикам удалось сбежать,

нескольких удалось поймать, двоих застрелили, а раненых добили солдаты, все равно они бы не выдержали дорогу. Одним из сбежавших оказался седой индиец со шрамом. Леди не была удивлена, когда заслышав негромкий свист у своего лагеря и выглянула из под тента повозки, махнув рукой, военные были заняты далеко от них, заметив ее, незаметной тенью мужчина скользнул внутрь и произнес слова благодарности, коснувшись правой рукой ее плеча, а левой, своего сердца, дав понять, что обязан ей жизнью. Надёжно спрятав его на дне повозки, под тюками, Эмилия уберегла вызволенного, и англичане не нашли мужчину при обыске, который начался утром. Так никого больше не найдя, обозы с англичанами и их прислугой продолжили путешествие, которое, впрочем, далее прошло без происшествий, которые бы стоило упомянуть.

Глава 2. Все сначала
Слезы катились из глаз Саманты, она вытирала их уже насквозь мокрым платком, и у ее отца, Джона Нортона, бывшего сельским сквайром, разрывалось сердце. Он ничем больше не мог ей помочь, поэтому-то они сегодня, в феврале 1849 года отплывали из порта Тилбери, продав основное имущество и погрузив остаток на шхуну общительного и круглолицего капитана, мистера Моргана, больше похожего на зажиточного купца, чем на моряка, проводившего в плаваниях большую часть своей жизни. Прибытия в порт Бомбея они ожидали лишь через несколько месяцев длительного плавания, что позволит ему в очередной раз вспомнить свое прошлое и причины, приведшие к столь серьезному решению кардинально поменять свою жизнь.

Потеряв горячо любимую жену, угасшую при продолжительном кровотечении после рождения их единственного ребенка, Джон посвятил свою жизнь дочери, сосредоточившись на ее воспитании, выплескивая свою энергию на охоту, помогая своим земельным арендаторам, вкладывая в строительство и обслуживание местной больницы немалые средства.

Однако, несмотря на усилия, Саманта росла избалованной и требовательной девушкой, а он лишь угождал ей, защищая от всех напастей, боясь потерять, что и привело к трагедии, случившейся с ней.

Сначала Джон винил лишь себя, а потом понял, что его дочь выросла.

– Увы, Сэм, – уменьшительно- ласкательно сказал он, приобняв за плечи, – мы оставляем наш дом позади, надеюсь в большом новом мире найдется местечко для нас, где мы будем жить спокойно.

– Возможно ли это, папа? Мне кажется, что весь мир отвернулся от меня.

– Англия лишь маленькая часть нашего большого мира, и в этом большом мире никто не знает, кто мы и расспрашивать не будут, мы сольемся с другими переселенцами и все наладится, не переживай ты так, вон, уже платье мокрое, надо переодеться.

Отвлекая ее от грустных мыслей, отец провел рукой по несуществующему пятнышку на скромном сером платье и когда она посмотрела вниз, Джон приподнял ей голову за подбородок и посмотрел в глаза, – Сэм, все будет хорошо, все, что было, это осталось в прошлом.

"Надеюсь, что этот жестокий урок ты запомнишь и не повторишь!" – ради ее спокойствия он оставил в своих мыслях то, о чем думал последний год.
Около года назад, в начале весны, у них проездом гостил некий мистер Майкл Луис, впоследствии оказавшийся младшим сыном влиятельного герцога, да ещё и неудачно женатым. Мистер Луис казался весьма воспитанным, даже обходительным молодым человеком, около тридцати лет, среднего роста, темноволосым и с небольшой ухоженной бородой, с серыми, немного раскосыми глазами. Мило беседуя во время ужина, Майкл показывал свою начитанность и остроумие, Саманта, неопытная в любовных делах, ведя несколько изолированный от городской золотой молодежи образ жизни, слушала его истории с огромным удовольствием и с некоторой наивностью восхищалась им. Он рассказывал о путешествии, в котором побывал, об Америке, в которой пережил множество приключений, пытаясь произвести впечатление на молодую девушку. Мистер Луис задержался у них в гостях дольше, чем планировал, с удовольствием принимал активное участие в охоте с Джоном, проявляя уважение к нему, как к отцу молодой леди.

– Ну-с, молодой человек, как вы относитесь к моей дочери? – задавался вопросом мистер Нортон. Каждый раз получая один ответ.

– Я увлечен. Мисс Саманта красавица.

Как-то вечером, Джон подслушал их тайную беседу, в темноте кабинета.

Лунный свет из большого окна озарял светлые локоны Сэм, которые, будучи распущенными, струились по ее плечам, спадая ниже талии вдоль халата, накинутого сверху ночной сорочки. Майкл, этот проходимец, стоял рядом и держал ее за руку, касаясь нежной невинной кожи.

– Я люблю тебя, Саманта, я хочу попросить твоей руки, прошу, выходи за меня замуж!

Так говорил этот клятвопреступник.

– Я тоже тебя люблю, отец конечно согласиться!

– Что ж, решено, завтра на охоте попрошу у него твою руку, ведь твое сердце уже моё! – воскликнул он, прижав ее руку к своей груди. Сэм робко согласно кивнула.

Одно не учел этот тип, того, что мистер Нортон сразу, как заметил, что Майкл строит планы и шлёт намеки о намерениях касательно Саманты, его нежного цветка, смысла всей жизни, он направил посыльных для розыска родственников мистера Луиса, сбора данных о происхождении, состоянии, репутации и со дня на день ждал ответа. Было раннее утро, ещё светало, слуги выводили запряженных лошадей, а породистые собаки повизгивали, радостно лаяли в преддверии очередной охоты. Джон был одет в лёгкий шерстяной костюм с вельветовой курткой, удобный для движения и в то же время достаточно теплый для ранней весны, коричневая ткань подчеркивала его светло русый цвет волос. Нетерпеливо хлопнув перчатками из оленей кожи, он огляделся, все ли на месте, по-хозяйски порадовался, сам за себя в прекрасной подготовке и дрессуре, нашел взглядом нерасторопного мистера Луиса, который явно нервничал и озираясь по сторонам, поглядывал в окошко Саманты, где из уголка задернутых штор она подглядывала, но заметив, что отец смотрит в ее сторону, она одернула плотную штору. Едва все всадники оседлали своих лошадей, Джон увидел посланника и, велев продолжать, спешился.

– Я догоню, начинайте.

Посыльный очень спешил. Это был молодой парень, Джонатан, сын одного из арендаторов, чей отец служил когда то в местной полиции, но после увольнения со службы осел здесь и занялся спокойным фермерским хозяйством, сохранив свои связи, которыми Джон иногда пользовался в своих целях.

– Мистер Нортон, это срочно, письмо из Лондона, – прокричал Джонатан, подбегая к нему, запыхавшись, оставив повозку, на которой приехал несколько в стороне от дома, размахивая правой рукой с конвертом.

Джон взял слегка помятый конверт, запечатанный явно в полицейском управлении, нетерпеливо снял перчатки, которые уже успел одеть и сунул их парнишке. Вскрыв на месте конверт, он прочитал, багровея на глазах от проявляющегося гнева.

"Мистер Нортон, настоящим сообщаем вам, что лорд Ричард, младший сын герцога Кларенса, которого Вы знаете под именем мистера Майкла Луиса, является далеко не лучшим представителем семьи герцога, а именно разгильдяем, картежником, шулером, который проиграл свое состояние и живёт теперь на ренту своей жены, леди Харриет Экленд… "

Не дочитав окончания текста письма, Джон, схватился за ружье, вскочил на коня и бросился вдогонку за уехавшими. Охотники успели добраться до леса, обойдя широкое болотистое поле, поэтому лёгкий моросящий дождик несколько охладил пыл оскорбленного мужчины, который своими зоркими глазами вглядывался в спины впереди скачущих, лавируя между слугами с собаками, ищущими след, ища черный водонепроницаемый плащ, надетый с утра на мистера Луиса. Его не было среди них. Джон почувствовал недоброе и испугался за дочь, повернул обратно, но появившись в поместье он не нашел там Саманту. Увы, наспех схватив что попало под руку, бросив многое, но не драгоценные украшения, она неожиданно сбежала вместе с Майклом, не оставив и записки. Джон бросился следом, но не смог сразу найти и поняв, что дело обстоит очень серьезное, стал обстоятельно готовиться, написав письма во многие инстанции, в том числе и герцогу Кларенсу, у которого просил аудиенции, но, к сожалению, тот не смог оказать существенную помощь, так как давно не общался с сыном. Несколько месяцев Джон хватался за малейшую надежду, ждал хоть весточку от дочери, но не было не следа. И вот, однажды, спустя несколько месяцев, наконец, появилась надежда, похожую девушку, однако в плохом состоянии, бледную, больную как оказалось простудой, видел врач, Вильям Сноу, к которому обратился за помощью в её лечении вежливый молодой человек из не респектабельного района, подозревая болезнь легких. Сноу видел ее лицо на рисунке из газет, ведь с Таймс не сходили объявления о розыске Сэм.

– Это она? – спросил Джон у врача, дрожащей рукой указывая на ее небольшой оригинальный портрет, нарисованный пару лет назад гостившим у них известным художником.

– Та девушка очень похожа, но не могу сказать Вам абсолютно точно, время и условия не пощадили её, возможно.

– Доктор, спасибо, Вы дали мне надежду.

Мистер Нортон бросился в указанный район, с полицейской облавой и наконец в одной из съёмных комнат ветхого клоповника нашел её, дрожащую, больную, но все же его Саманту. Рядом с ней был мистер Луис, которым занялись суровый сыщик с помощниками, Джону была важна только дочь.

– Отец, ты ли это?

Девушка протянула к нему свои худые руки и Джон, накинув на нее свой пиджак, вынес на руках прочь из этого проклятого места.

Даже после выздоровления, Саманте и Джону не давали спокойной жизни, вереницы следователей, газетчиков, сочувствующих потянулись к ним и поняв, что ее и не будет, что его обесчещенная дочка и он сам теперь привязаны к бесконечным вопросам, изоляции, ведь перед Самантой закрылись все двери в один миг и, будучи в одном шаге от самоубийства, она не покидала свою комнату в поместье, медленно угасая от тоски, мистер Нортон принял единственно возможное решение, это уехать навсегда из Англии. Выбор пал на Индию, куда, распродав свое нажитое предыдущими поколениями имущество, собрав необходимые рекомендательные письма, которые были крайне необходимы, чтобы заручиться доверием английских властей, простившись с арендаторами и друзьями, которые оставались преданными ему и понимающе поддерживали, они и отправились, чтобы начать новую жизнь, туда, где ничего не будет напоминать им о прошлом.

Глава 3. Это судьба
Худой индиец стоял в молчании на ковре ручной работы в кабинете и смотрел стальным взглядом, казалось в пустоту. Тёмно-синий тюрбан, в цвет куртка и брюки, одежда выдавала в нем сикха. Рука этого крепкого воина привычно для него вылежала на эфесе резной сабли, он был готов ко всему, тем более к самопожертвованию ради цели. Эмилия в голубом платье плакала, она была в отчаянии, никто не желал оказывать помощь индийцам, в городе было очень опасно даже шепотом спрашивать об этом. Бомбейская крепость надёжно охраняла от повстанцев снаружи и не допускала проникновение вредоносных бунтовщиков внутрь.

– Что мне делать, его же убьют! Я ничего не могу сделать, разве что прийти в городское управление, где содержатся обречённые на казнь голой и отвлечь внимание стражников, пока вы его вытащите, может быть взорвать стену, ну даже если меня поймают, не убьют вдову полковника.

Вымолвила она, присев на кресло в кабинете. Эмилия положила красивые руки на стол, печально опустила голову.
Окна были привычно закрыты и зашторены, чтобы исключить малейшую возможность наблюдения извне. Наконец, подняв голову, она посмотрела на большой портрет её покойного мужа, висевшего как раз напротив. С его похорон прошло два долгих года. Молодая женщина закончила свой траур и собиралась покинуть Индию, но пока не могла этого сделать – восстание сипаев унесло многие жизни, а она хотела выполнить обещание, данное когда-то давно и дать свободу брату человека, хорошего человека, которому обязана жизнью, пусть судьбой они оказались по разные стороны баррикад. Индиец хранил молчание, лишь рука крепче сжала клинок. Эмилия обратилась к нему:

– Мангала, ну что ты молчишь! Ради всего святого, что же нам делать!

В коридоре раздался шум, кто-то пришел, в дверь кабинета постучали.

– Войдите!

Вошли двое: пожилая индианка, которой молодая леди доверяла как себе, и молодой индус в зелёном дхоти. Индус был явно чем-то обрадован, потому наспех поклонился:

– Госпожа, мы нашли англичанина, который согласился встретиться и помочь в нашем деле.

– Кто же это? – недоверчиво уточнила она, взглядом пытаясь проникнуть в его голову.

– Он штатский из канцелярии капитана, ему нужны деньги, проиграл в карты целое состояние.

– Мне денег не жалко, лишь бы не подставил. Что скажешь, Мангала, не молчи.

Индиец повернулся лицом к незапертой двери, свет подчеркнул его суровый взгляд.

– Госпожа, я думаю, что надо рисковать и встретиться с ним, но в трущобах. Надо проверить его.

– Да, все так, не то он приведет британцев ко мне в гости. Это поставит под угрозу все наши жизни.

Эмилия обратилась к индусу:

– Передай, что мы встретимся с ним сегодня в 8 вечера у вокзала, пусть ждёт один на хорошо освещённом месте. Ты приведешь оттуда его в свой дом, где мы будем вас ждать. Мангала, ты должен проследить, что он действительно один, что это не ловушка. Предупредить всех, чтобы были наготове и вооружены, ведь в любой момент возможно придется бежать.

– Все будет исполнено, миледи, – молодой индус поклонился и тихо скрылся.

Леди перекрестилась, поблагодарив за луч надежды, появившийся так вовремя. Мангала приставил руку к своему сердцу ладонью внутрь и кивнул ей, как бы говоря, вот видишь, надо верить, нельзя отчаиваться.

Джон Нортон, сходя с трапа в порту шумного, но сейчас относительно спокойного Бомбея, подал руку своей дочери, Саманте.
Мятежная Индия встретила их теплым солнечным утром, предполагающим тропический зной через несколько часов.  Саманта была спокойна и красива, ее светлые волосы были уложены к верху, заколоты сзади, лишь лёгкий ветерок теребил выбившуюся тонкую прядь, на ней не осталось и следа от той исхудавшей бледной девчонки, которая покинула свой дом с мыслью о смерти, теперь лишь грусть светилась в глазах воспоминанием о пережитой разбитой предательством любви. Лицо ее округлилось и немного загорело, небольшие алые губы довольно улыбнулись, встав на землю, и слегка качнувшись от непривычки она села в кэб, ловивших прибывших у "ворот в Индию", возница, старый индус, ловил заработок как мог. Мистер Нортон же напротив, выглядел настороженным и худоватым, хотя и он не был изможден, как полгода назад, но на его висках при лучах солнца отражалась появившаяся седина, проблескивала она и в волосах, и в ухоженной бороде. Распорядившись насчёт багажа, он присоединился к дочери. Несмотря на раннее утро, город жил своей жизнью, набережная кишела смуглыми туземцами, одетых в пестрые ткани. Все было необычно и странно, чужие и непривычные запахи, зелень на разлапистых ветвях деревьев.

– Едем! – Джон хлопнул ладонью по дверце кэба, отчего вздрогнувший индус ускорил лошадь, впрочем, его хватило ненадолго. Неспешно доехав к отелю и подивившись его колониальной архитектуре и узорчатым сводам колонн, отец с дочерью заселились в свой аккуратный номер, с видом на бухту. Расположившись и как следует отдохнув с дороги, пообедав в номере (хотя в отеле был предположительно отличный ресторан) Джон, собрав необходимые документы и рекомендации, оставив Саманту по присмотром расторопных слуг, с трудом выдержавших плавание. Он отправился в администрацию, где и провел остаток времени до вечера. Когда уже стемнело, он вышел из здания, решив пройтись и осмотреться, проклиная бюрократию, царившую в этом учреждении. Одно было хорошо – теперь его примут в лучших местах, не зная ни о чем примут и дочь.
Широкая зеленая улица была хорошо освещена и город казался вышедшим из сказки о волшебстве и джинах. Часы на здании вокзала пробили 8 вечера и площадь перед ним была немноголюдна. Джон смотрел на невидимое им ранее звёздное небо, что сулит оно им в новой жизни? Его цилиндр тенью прикрывал лицо, со стороны казалось, что мужчина ждёт кого-то. Парень в зелёных дхоти проскочил мимо, слегка задев плечом Джона, который быстро вспомнил, что его револьвер Кольта с рукояткой, выполненной из слоновой кости, прогрессивное мощное оружие, однако малоизвестное в то время, сможет его достойно защитить, но поскольку больше никого на площади не было, он успокоился. Правда преждевременно, обнаружив инородный комочек бумаги в своем левом кармане сюртука, явно кем-то подложенный. Развернув его, Джон прочитал написанную каракулями фразу: "Следуйте за мной" и, оглядевшись, увидел в метрах ста того самого парня, в зелёной повязке на ногах. Парень выжидающе смотрел на него. Джон пробормотал, во что это он влип, смело двинувшись к нему, тот двинулся дальше, англичанин, поняв, что требуется соблюдать дистанцию, шел за ним, виляя вдоль улиц, которые все сужались, а дома на них становились все беднее и беднее, пока они не дошли до халупы, расположенной на входе в какие-то трущобы. Люди, встречавшиеся ему по дороге, и нищета, напоминали ему жителей лондонских трущоб, по которым он находился, пока искал дочь, некоторые из них вызывали сочувствие, некоторые – отвращение. Держась тенью, за ними следовал Мангала, готовый поквитаться с англичанином, в любой момент ожидая от него подлости.

Парень в зелёной дхоти занырнул в темный провал в стене, оказавшийся входом в дом. Джон зашёл, принагнувшись следом. В комнатушке были разбросан какой-то хлам, у стены, граничащей с улицей, стоял стол с обитыми краями столешницы, на нем горела маленькая свеча.
Джон подошёл ближе и заметил других людей, стоявших в противоположном углу.

– Я его привел, посмотрю – нет ли кого, – Бросил присутствующим заговорщикам индиец и скрылся. На его месте появился Мангала, держа индийский кинжал, кутар, в правой руке, так как сабля, оставшаяся в ножнах не годилась для столь маленького пространства.

– Господа, всем доброго вечера, позвольте вас спросить, зачем я здесь? Что вы хотите от меня?

Услышав голос, из тени вышла пожилая индианка, в темно-зелёном, вышитым золотистыми узорами сари. Ее седые волосы были заколоты сзади, карие глаза, обрамлённые глубокими морщинами, делали ее облик загадочным и фантастичным. Остававшийся в тени присутствующий сделал шаг вперёд и в полумраке Джон разглядел невысокого мужчину в черном плаще с капюшоном, накинутом на голову, черных сапогах, шляпе, черная перчатка держала рукоять небольшого меча, насколько он мог разглядеть его кончик, приподнимавший плащ.

Женщина подскочила к нему и воскликнула:

– Это не он, это не тот британец!

Мангала прошипел и приставил кинжал к его горлу, ожидая команды. Эмилия подошла ближе и осмотрела Джона.

– Кто вы такой, мистер Франт? Что это за щегольский наряд?

Джон попытался что-то сказать, но раздался лишь хрип.

– Нет, вы это видите, – обратилась она к индианке, – конечно это не тот, кого мы ожидали увидеть, этот некто, ряженый в новомодный костюм, этот тип только что прибыл из Лондона, приехал посмотреть, как тут люди умирают от голода. Мистер, вы хотите убивать индийцев и забирать их землю, камни? За этим вы здесь?

Эмилия подала знак сикху и тот отодвинул кинжал от горла Нортона. Джон провел рукой по своему горлу, как бы проверяя, цело ли оно.

– Я понятия не имею, о чем вы. Вы сами меня сюда заманили. Кто вы такие, что здесь происходит?

Но ему не успели ответить, услышав свист и какой-то шум на улице, топот ног.

В проходе появилась голова уже знакомого молодого индийца:

– Бегите, меня преследуют.

– Уведи их! – крикнула Эмилия. Парень скрылся через крышу, но было поздно, возле них появились солдаты, Мангала выскочил из дома, убивая первого же появившегося кинжалом в сердце, Джон вышел следом и выстрелом убил следующего, индиец грозно взмахнул саблей и задержал ещё двоих. За Нортоном появились Эмилия и индианка.

– Надо бежать, – воскликнула она, доставая меч, – скоро все сбегутся. Джон выхватил из ее рук меч, рассекая очередного нападавшего, а левой взял ее за руку и потянул в глубину трущоб, индианка спешила следом, вскоре их догнал Мангала. Ему вслед вторили выстрелы, было очевидно, что преследующих значительно больше и они хорошо вооружены. Вдруг из проулка вынырнул парень в зелёной дхоти.

– Госпожа, сюда, скорее!

Джон, шедший впереди и ведущий за собой женщин, а также замыкающий Мангала, нырнули в проулок. Какими-то потайными тропами бежав за парнем, виляя то влево, то вправо бесчисленными лабиринтами, по чему-то скользкому и противному, окружённые жуткой вонью они вышли к задней стене недавно построенного здания Верховного Суда, знаменитого образца архитектуры в неоготическом стиле. Его пирамидальная крыша была видна за низкими постройками и легко узнаваема. Прижавшись к стене, беглецы отдышались. Молодая женщина посмотрела на Джона.

– Как вам экскурсия, мистер? Вот это стена суда, построено с размахом и роскошью. Ещё бы в нем торжествовала справедливость и правосудие!

– Что заставляет Вас усомниться в этом, мисс? – спросил он, наконец отпустив ее руку, но по-прежнему крепко сжимая ее меч, – Да действительно я прибыл в Бомбей сегодня утром. Я не на чьей стороне и не готов убивать и грабить просто так. Город я оценил, спасибо, но мне пора.

– Да никуда вы сейчас не пойдёте!

Парень в зелёной дхоти прижал ладошки друг к другу направлением вверх и поклонившись сказал, – я Вазу, вам сейчас нельзя домой, в городе опасно, солдаты, – он негодующе сплюнул, – не станут ничего выяснять, прикончат на месте и всё.

– Вазу прав, мистер. Вы пойдете с нами.

Последовала словесная перепалка, индийцы, по-видимому, не желали брать его с собой. Но воинственная белая женщина была главной в их отряде и настаивала на своем. Устав слушать препирательств, Джон попытался влезть в их разговор:

– Позвольте мне представиться, меня зовут Джон Нортон, мистер Джон Нортон, бывший сельский сквайр, а теперь просто путешественник.

– Не похожи вы на сквайра! – Недоверчиво уточнила Эмилия.

– А кто такие свары? – спросил индиец в зелёной дхоти.

– Сквайр, сквайры. Это фермеры, – объяснила леди.

– Ну совсем не похож он на фермера, – недоверчиво заметила индианка.

– Это в прошлом. Позвольте спросить, а кто вы?

– Это потом, до утра вы будете у нас в гостях и узнаете достаточно, – настаивала Эмилия.

– Мне нужно в отель, моя дочь будет волноваться.

– Где вы остановились? Пишите записку, что встретили женщину, вернётесь утром.

– Она не поверит.

– Может написать в подробностях, что с вами произошло, как думаете, не будет переживать?

Эмилия протянула мятый листок бумаги и карандаш, Джон написал записку, и вытащил серебряные карманные часы, – передайте ей, она будет ждать моего возвращения до 10 утра.

Вазу убежал тайными тропами, а они последовали за Мангалом. Спеша и крадясь тенями по широким улицам города, то прижимаясь к стенам домов, то прячась за широкими листами кустов. Наконец, оказавшись перед чугунной оградой вокруг дома, Мангала распахнул заднюю калитку, и четверка путников подошла к заросшему лианами черному входу в дом. Постучав тайным сигналом, дверь приоткрылась и заспанная служанка, вглядываясь в усталые лица, пропустила их в небольшой холл, освященный маленькой лампой. Закрыв как следует двери, они вошли в большой парадный холл, но свернули на кухню. Индианка зажгла подсвечники и стало поуютнее. Джон огляделся и заметил, что хозяйка исчезла, а было понятно, что молодая женщина в мужском костюме является хозяйкой этого неплохого особняка. Он, индианка, Мангала присели на лавки у большого кухонного стола, а служанка, это была Энн, расставляла закуску и кружки на широкую столешницу, выполненную из цельного ствола дерева, заваривала запашистый, видимо травяной, чай. Небольшой шорох в холле заставил их повернуть голову, и Джон увидел ангела, запорхнувшего к ним, как будто с небес.

– Позвольте представиться, Эмилия Лоуренс, леди Эмилия Лоуренс. Добро пожаловать! – улыбаясь, молвила она.

Глава 4. Освобождение
Ангел во плоти, мило подошла к кухонному столу, за которым сидели с одной стороны Мангала и Амала, пожилая индианка, а с другой Джон. Джон был поражен женской красотой и притягательностью Эмилии, которая сменила грубый мужской наряд на нежный, весь в белых кружевах ручной работы длинный, не подпоясанный капот, со слегка перевязанными голубой лентой густыми каштановыми волосами, которые были якобы небрежно переброшены через плечо и облегали правую сторону пышной груди. Этот свободный халат подчеркивал женственность и придавал очарования молодой женщине.

Эмилия очень хотела произвести впечатление на приезжего, который так неожиданно втиснулся в их компанию. Возможно все это было весьма кстати, она уже была готова к самопожертвованию и пошла бы на это, если бы не дети, ради которых ей не хотелось подставлять себя. Тут появился этот англичанин, который повел себя очень мужественно и смело, не будучи похож на идиота,к но учитывая, как глупо он пошел за незнакомцем, да ещё в трущобы, были сомнения в его умственных способностях.

– Мистер Нортон, рада с вами познакомиться, – произнесла она, присаживаясь рядом и протягивая ему платок, – у вас кровь на щеке.

Джон провел платком и с удивлением увидел порозовевшую ткань.

– Энн, приготовь мистеру Нортону зелёную гостиную, он останется до утра, а ещё ему нужно переодеться, подбери из одежды полковника. К утру его наряд нужно почистить.

Отпив немного кофе из своей чашки, Эмилия чуть улыбнулась и сказала:

– Мой покойный муж был вашей комплекции, не переживайте, это не я его, он погиб как герой при битве с повстанцами за Пешавар. Да, не удивляйтесь, его убили сипаи. Да, я хочу сейчас им помочь. Но не всем, а конкретно одному. Поэтому все так произошло. Спасибо вам за помощь, вы очень мужественно повели себя, ну или глупо.

Джон рассмеялся. Эмилии понравился его смех и улыбка, приоткрывшая два ряда белоснежных зубов.

– Миледи, пожалуй, вы правы, я и сам сейчас не могу понять, что это было и как я оказался в такой ситуации. Сожалею вашей утрате, я сам вдовец, правда, уже давно. Я очень заинтригован и жду подробностей. Читал статью о сражении, в Таймс, конечно.

– Конечно, – улыбнулась Эмилия, – спасибо, сочувствую и вам, как там в Лондоне?

– Лондон как Лондон, в нем мало что изменилось. Расскажите мне, в какую историю я попал?

– Мистер Нортон, думаю, что утро вечера мудренее, – зевнула Эмилия, отодвигая чашку, – поговорим утром, я встаю рано, и я помню, что вам нужно быть у себя в 10, вас проводит Вазу, это парнишка очень шустрый, – она кивнула на дверной проем, в котором мелькнул индиец.

– Леди, я все сделал, – Вазу подошёл к Нортону, – мисс была взволнована и испугалась, когда увидела меня, но прочитав записку и получив часы она успокоилась.

– Что ты ей сказал? – спросил Джон.

– Что вы встретились с молодой леди и просили передать, что вернётесь утром.  Британские офицеры все так себя ведут.

Вазу приподнял и опустил плечи, как бы говоря, все вы такие, это нормально, ничего удивительного.

– Что же, на сегодня все, Амала и Вазу, вы теперь поживёте здесь, Энн покажет вам комнату, а я провожу мистера Нортона.

Джон замешкался, но Эмилия подхватила его под локоток.

– Не стоит так бояться меня, не болтайте лишнего и всё.

– Да, надо бояться вашего Мангалу.

Она рассмеялась, поднимаясь рядом по лестнице наверх.

– Пожалуй что так, он хороший боец. Но потом, всё потом. Вот Ваши покои, устраивайтесь, хорошенько отдохните, нам всем надо подумать.

– Спокойной ночи, леди Эмилия, – пожелал ей мистер Нортон и зашёл в зелёную спальню, прикрыв двери, он увидел, как Эмилия зашла в соседнюю. Вскоре все стихло и дом заснул.

Рано утром Джона, спавшего крепко в ночной сорочке покойного полковника Лоуренса, разбудила горничная, которая принесла его вещи, приведенные порядок.

– Миледи ожидает вас внизу, – сообщила опрятная женщина.

Джон оделся и спустился вниз, служанка по имени Энн, уже знакомая ему, как оказалось ждала его у подножия лестницы и проводила в гостиную, где удивительный Мангала сервировал чайный столик, а Эмилия, в домашнем платье цвета кофе с молоком теребила свою косу, заплетенную на французский манер.

– Доброе утро, мистер Нортон, присаживайтесь, – воскликнула она не слишком громко и взмахнула рукой, указывая на соседнее кресло.

– Доброго утро вам, леди Эмилия.

Он расположился на кресле поудобнее. "До чего же она хороша", – подумал Джон, любуясь женщиной, свет падал на нее и делал нежную кожу на шее белее и прозрачнее. Они помолчали, некоторое время собираясь с мыслями, и, чтобы не затягивать разговор, Эмилия начала:

– Я… мы, – поправила себя она, – мы хотим спасти одного человека от казни.  Я пообещала помочь ему. У нас мало времени. Мы спрячем и вывезем его из страны. Если вы сможете нам оказать помощь в этом, то можете рассчитывать на практически любую услугу, деньги. Что вам нужно, ну вам же что-то нужно?

Джон посмотрел на Эмилию, некоторое время они смотрели в глаза друг друга, она в его холодные, серые, глубокие, а он в ее, карие, жаркие.

– Индиец?

– Да, индиец.

Она согласно кивнула.

– Ваш … эмм

– Нет, это не то что вы подумали. Я обещала помочь, собственно, за мою жизнь, но об этом потом. Не сейчас, это все не имеет значения. Что вы хотите за помощь мне?

– В общем то мне ничего не надо. И можно так выразительно не смотреть на меня. Я джентльмен и не попрошу у леди подобных услуг. Не знаю как Вы впутались в эту историю, – Джон внимательно оглядел гостиную, дорогую итальянскую мебель, находившуюся в ней, понимая, что вероятно леди не жила в нужде, на Мангалу, стоявшего как цветная статуя древнего бога войны, Ареса, – мне нужно время, которого у вас нет, мне нужно подумать, у меня дочь и я не могу рисковать своей жизнью, и ставить ее в ситуацию оказаться одной в стране, где волнения, где она никого не знает, и никто не знает ее.

– Хорошо, думайте, даю вам пару дней. К слову, не только у вас есть дочь. У меня тоже, и воспитанник.

Эмилия встала, поправив платье. Джону ничего другого не оставалось как встать вслед за ней, понимая, что разговор окончен. Он поцеловал ее руку на прощание. Мангала ожил, проводил до парадных дверей в этот раз, где уже дождался парень в тех же зелёных дхоти.

– Пойдёмте, мистер, я провожу.

И, пропустив вперёд на выходе из дома Нортона, бросился следом, и обогнал, торопясь показать дорогу, широко шагавшему англичанину.

– Амала, сходи, купи себе и внуку одежду и все необходимое, вам нельзя возвращаться, – обратилась она к индианке.

– Энн, выдай ей сколько нужно денег.

– Да, миледи, – Энн кивнула и сделала уважительный книксен.

Мистер Нортон пришел в номер и Саманта, обрадованно воскликнула и бросилась ему на шею.

– Отец! Слава богу, ты жив! Я так волновалась.

Отец обнял ее.

– Жив я, жив.

Взяв Сэм за руки, он поцеловал ее левую руку.

– Ну что со мной может случиться.

Подойдя к окну с видом на залив, они присели рядом на софу.

– Туземец сказал, что ты встретил женщину. Я испугалась сначала, но потом подумала, что мы хотели начать все сначала здесь и это к лучшему. Ты всю жизнь посвятил мне, после смерти мамы, которую я знала только по твоим рассказам, возможно со временем преувеличенным. Здесь все так странно.

– Странно? – повторил Джон, – возможно, ну а что ты хотела, это другая страна, другая история, ты прекрасно знаешь почему мы здесь.

Саманта опустила глаза.

– Да, это моя вина. Что это за женщина?

– Я вчера вечером, прогуливаясь по центру, встретил английскую леди, настоящую леди! На нее напали и я помог ей. Когда солнце заходит, здесь опасно.

– Очень хорошо. Да, я ночью не спала, ждала тебя и слышала шум, выстрелы на улице. Было очень страшно. Зато ты спас даму и это замечательно, у нас теперь здесь есть друг.

– Да, наверное, это так. Хорошая идея, Сэм! Эмилия сможет открыть нам доступ к обществу и ты побываешь на приемах, заведешь новых друзей и кто знает, как сложится жизнь.

Джон посмотрел на ситуацию с другой стороны и увидел, что новое знакомство со вдовой известного полковника поможет получить новые связи, такие нужные им. Теперь у него появилась причина помочь красивой и притягательной леди, хотя он прекрасно понимал, что интерес леди Эмилии к нему вызван, скорее всего, исключительно спасением неизвестного. Но, можно сделать вывод, что она не только красивая обеспеченная леди, но и умна, отважна, хотя рискованна, авантюрна, но этим похожа на Саманту, да и на него самого, а, следовательно, теоретически, они смогут поладить и что-то у них сложится. Мистеру Нортону надоело быть одному и, понимая, что выходы в свет помогут сделать удачную партию для дочери, а он останется в одиночестве, и чтобы избежать этого надо попытаться устроить и свою личную жизнь. Слишком скучно ему жилось в последнее время. Хорошенько обдумав это за поздним завтраком в ресторане отеля, в котором оказались действительно хороший повар и подача, отправив Саманту в номер, Джон поймал местного лакея и стал расспрашивать о том, что происходит в городе, что за шум им мешал спать прошлой ночью, надёжно ли охраняют форт от повстанцев и не поднимут ли пленные бунт. Узнав от болтливого слуги, конечно не за бесплатно, интересующую информацию, а именно, что ночью патрули ловили предателей, но безуспешно, форт охраняют лучше, чем королевское семейство, разумеется по его мнению, главарей бунтовщиков пару месяцев назад казнили, а остальные смиренно ждут своей очереди со дня на день, как приедет начальство, он решил, что прогулка к северо-восточной башни форта, где были заключены под стражу плененные индийцы, будет полезна для здоровья.

Сам форт, вооруженный мощной артиллерией, представлял собой настоящую хорошо защищённую крепость, построенную совсем недавно, лет пять-десять назад, в связи с большим пожаром, разрушившим старый город. В новом форте располагались городские постройки, такие как банки, хлопковая биржа, городская ратуша и даже колледж,  жилые дома с широкими улицами, которые были более удобны и безопасны, чем раньше.

Добравшись до нужной башни, Джон увидел военных, патрулирующих территорию и отметил про себя, что пленников не так уж и стерегут, возле подвальной решетки, на нулевом этаже башни, была замечена лишь пара зевавших наемников. Форт был новым, значит с большой долей вероятности он был оборудован подземными проходами, по которым солдаты могли добраться до подземных камер. Кругом была вонь из-за продуктов жизнедеятельности человека и животных, обитавших там, часть из которых с дождем легко попадала в низкую зарешеченную выемку. Надо было рассчитать время для предполагаемого побега, да ещё учесть, что нужный пленник скорее всего будет ранен и болен.

Вдоволь насмотревшись и опасаясь привлечь внимание стражников, мистер Нортон вернулся в отель.

На следующий день, не дожидаясь вопросов, он направил посыльного к леди Лоуренс, который вскоре вернулся с ответной запиской. "Я очень рада, приходите в любое время, ваша леди Эмилия." Не откладывая столь серьезное дело на потом, Джон, не объясняя ничего дочери, отправился к леди.

Его приход отвлёк молодую женщину от мыслей, которые занимали ее все эти два дня, затмевая мысли о спасении индийца. Необычная встреча с незнакомцем, этим худощавым, но отважным англичанином, как он грудью прикрывал ее от патруля, смело ведя по абсолютно незнакомым закоулкам города, неизвестно почему доверившись ей. Что движет ей, доверяясь ему, какие цели преследует он, идя на такой неоправданный риск?

И вот он пришел, пришел один, и не сдал ее, ведь за ним все время незримой тенью следили.

– Добрый день, мистер Нортон.

Эмилия протянула руку и тот приветственно поцеловал её.

– Я хочу поговорить с вами.

Леди согласно кивнула и они прошли в кабинет, по прежнему завешанный шторами. Джон огляделся и увидел портрет умершего полковника, несколько высокомерно смотрящего на них, с военной выправкой, широкие плечи которого подчеркивала парадная форма британского офицера.

– Итак, прошу Вас, соблаговолите рассказать мне о причинах, которые движут Вами в этом опасном деле. Почему вдова офицера идёт против власти? -Твердо и жестоко начал разговор Джон, – Я только что прибыл в эту новую для меня страну и сразу же оказался в гуще событий, не понятных для меня. Конечно, встретив прекрасную молодую незнакомку, оказавшуюся в беде, я решил помочь, но впутываться в предательство родины, нарушать все законы, рисковать своей жизнью и свободой… Я должен понимать, ради чего все это.

Эмилия указав на кресло, предложила ему присесть, в то время как сама предпочла остаться стоять. Мангала встал у выхода, приняв облик молчаливого каменного истукана, с рукой, по привычке расположенной на эфесе.

– Власть, офицеры, в том числе и Ричард, – Эмилия гневно посмотрела на портрет, в то время как Нортон любовался ею, внимательнейшим образом слушая. Щечки раскраснелись, грудь, обтянутая клетчатым домашним платьем, поднималась с каждым вдохом. Этой женщине так идет быть сердитой, что скоро он сам будет специально ее провоцировать. Что? Скоро?.. Она продолжала, – Эти захватчики, что они творят, что мы творим, за годы, за сотни лет нападений на эти земли! Какая бесчеловечность, отвратительная жестокость. Мы это затеяли, и выдаём эти казни за нашу месть туземцам за то, что они проявили к нам неуважение и жестокость, посмели сопротивляться тому, что мы, чужеземцы, присвоили их урожайные земли, их леса, их горы, полные драгоценных камней, отобрали и вывозим к себе наследие их предков, заставляя их самих быть последними рабами, оставляя голод и нищету. Пожарища пожирают их селения, которым тысячи лет. Насилие над женщинами, детский труд в каменоломнях. Это малая толика всего, это надо видеть самим. Мы забыли о нормах морали, которые сами же и проповедуем в угоду алчности, жадности.

Джон нервно достал сигару.

– Я могу закурить?

Эмилия вздохнула.

– Да, конечно, мистер Нортон.

Несколько минут помолчав, он спросил:

– Да, допустим, я могу частично с этим согласиться. Богатство нашей страны построено в том числе и на завоеваниях. Но эти индийцы тоже не ангелы и не зачем их идеализировать. Эксплуатация одних людей другими это ужасная несправедливость, но вы тоже не бедствуете, как я вижу. Что же заставило Вас принять их сторону? Вы увидели что-то такое, что поменяло Ваши взгляды?

Эмилия переставила стул и присела напротив, посмотрев прямо в его глаза:

– Ричард, мой муж, был военным и мы жили на вилле в Сонгаде. Там родилась наша дочка, Дженни. И там все закончилось. Однажды прислали срочную депешу из штаба, срочно вызвали и он в тоже час уехал. Мы с дочкой остались одни, вечером стало страшно, и она уснула рядом со мной. Ночью я неожиданно проснулась и оказалось, что в спальне посторонние люди, в полумраке, освящаемые звёздами и лунным светом, стояли несколько индийцев, среди них был и Мангала. Главным был Санкар, старший брат того пленника, он был вождём повстанцев в том округе, а их отец был принцем, одним из сыновей махараджи. Они ожидали найти дома моего мужа, чтобы расправиться над ним и нами. " Где он, где этот мерзавец?", спросил Санкар у меня, махнув головой и один из них приставил кинжал к сердцу моей дочери. Я ответила, что не знаю, он уехал, умоляла пощадить моего невинного ребенка. Мы начали разговор и получилось, что проговорили до рассвета, он отпустил нас с миром, долго рассказывая о ситуации в регионе, его родине и предложил показать мне Индию, его землю, которую так любил. Конечно, я не согласилась, но, когда они исчезли, как тени, тихо, как и появились, в моей душе начали появляться сомнения и потом, я решила немного попутешествовать, ненадолго покидая виллу, под надёжной охраной. И с согласия мужа, ездила к нему, но через места, о которых мне говорили, и я убеждалась в правоте Санкара. Как-то я встретила и его самого, переодетого в индуса, и мы в дороге опять много говорили.

– Энн, будь добра, принеси нам кофе.

Леди отвлеклась, от волнения пересохло горло, и затем, дождавшись кофе, отпила пару глотков обжигающе крепкого напитка в маленькой кофейной чашке. Джон разглядывал карту провинции, с любопытством ожидая продолжение рассказа, отпивая неспеша. Кофе был вкусный, терпкий, а его аромат будоражил воображение. Как он отличался от того, что он пробовал раньше!

– Широко открыв глаза и присмотревшись, я увидела прекрасные горы, леса, дикие джунгли, жизнь простых наивных и добрых туземцев в жалких хижинах, сокровища, которые шли как в руки власть имущих махараджи, так и англичан, которые даже по вверенным территориям ездили, имея в распоряжении с десяток повозок, лошадей, слонов, сотню носильщиков и личных слуг. Они, соблюдая в дороге все положенные ритуалы для приема пищи, принятия ванны, череды переодеваний и везя всяческий домашний скарб, дабы ничего из этого не пропустить, в сопровождении наемников для охраны собственной никчёмной тушки.

Вздохнув, Эмилия встала, прошлась до окна, посмотрела на улицу и откинув штору, вернулась обратно.

– Однажды, мы встретились опять на вилле, он был один, пришел попрощаться, что идёт мстить и нет ему места в этом мире и просил позаботиться о его близких, о тех кто смог выжить. Сказал, что британцы убили его семью, всех, его жену, их детей, родителей, затем сожгли дом.

Вот и всё. Я хочу вытащить его брата. И не только ради Санкара, но и ради Ричарда, я думаю, что смою его грехи этим и он окажется в лучшем мире. Как я просила мужа, умоляла все бросить и вернуться в Лондон, но он был непреклонен и ему нравилось участвовать в сражениях.

Она умолкла. Рассказ был окончен. Мангала, ожил, сложил руки на груди и подтвердил по-английски, что все ее слова – это чистая правда. Джон сделал удивительный вид.

– Ваш индус знает английский?

– Он не индус. Он сикх. Знает, но это язык врагов, колонизаторов, ему крайне неприятен.

– Я понял Вашу точку зрения, леди Эмилия. Как тут не понять. Вы все досконально объяснили. Санкара недавно казнили в Бомбее, теперь на очереди его выживший брат. Вы спасли каким-то чудом этого парня, Вазу с его бабушкой. Очень убедительно хотите позаботиться о не упокоенной душе полковника Лоуренса и заодно выполнить обещание данное, видимо, любовнику.

Эмилия укусила нижнюю, пухлую губу и подскочила, возмущённо воскликнув:

– Мистер Нортон! Да как Вы смеете. Я… Нас с ним не связывали подобные отношения. Это не возможно, я любила своего мужа, а он любил свою семью больше жизни и хотел защитить родину для них!

Джон внимательно посмотрел на Эмилию.

– Я вижу, что вы честны со мной…

Эмилия встала перед ним на колени и умоляюще перед собой прижала ладони друг к другу.

– Мистер Нортон, помогите нам, пожалуйста! Все ваше, только скажите что хотите.

Джон молчал. Тогда миледи распустила свои прекрасные волосы.

– Вам деньги вижу не нужны. Если хотите, я буду принадлежать Вам!

Джон схватил ее за плечи и одним движением поднял на ноги, слегка встряхнув.

– Я с женщинами, тем более с леди, так не обращаюсь! Ужасно, всё ужасно!

Проведя нервно рукой по прядям своих волос и несколько ослабив галстук, мистер Нортон заявил, что согласен им помочь и готов предложить свой план по спасению пленника. Несколько часов заговорщики обсуждали план побега из подземелья в крепостной башне. Неидеальный план Джона все-таки был принят, правда с некоторыми корректировками, времени на составление другого у них совсем не оставалось.
Поскольку все необходимое для его осуществления у них было, то заговорщики решили не откладывать дела на завтра и осуществить его сразу, ведь как только приедет генерал, которого ждали со дня на день пленника ждала казнь, да и состояние здоровья его точно оставляло желать лучшего, о чем они безусловно догадывались.

Как только стемнело, Нортон сменил европейскую одежду на индийские узкие штаны с рубахой и спрятал свои светлые волосы под тюрбан, тем самым изменив внешность на сколько это было возможно. Затем, хорошо вооружившись, Вазу, Мангала и Джон исчезли в ночи, крадясь, но спеша. Эмилии ничего не оставалось, как мучаться в ожидании дома, как она не рвалась участвовать в этом опасном деле. Обняв свою дочку, Дженни, и приемного сына, Кумара, Эмилия пожелала им спокойной ночи, в этот раз особенно нежным голосом. Судьба всех зависит от того, как сложится эта ночь. Мангала на время забыл свою ненависть ко всему английскому и общался с Джоном, немного картавя, но кратко и четко излагая мысли. Спешившись, они тихо повели послушных лошадей рядом и запрятали их в тени неподалеку строящегося дома. Подходя к башне по темному переулку, они спрятались за большим стволом баньяна, расположенного в ста метрах от нее. Вазу, как уже повелось, оставили караулить, чтобы внезапное случае опасности. Но небольшая площадь перед башней не была ярко освещена, до решетки, которая разделяла узников от свободы, доходил лишь лунный свет до отблесков фонарей, расположенных вдоль стен крепости. На улице было тихо и спокойно, но это было обманчиво, так как форт серьезно охраняли и если казалось, что нет охраны, это не значило, что ее нет, а лишь то, что ее не видно. В случае чрезвычайной ситуации вооруженные солдаты толпой прибегут в течение нескольких минут. Мангала и Нортон, пользуясь навыками, один военными, другой охотничьими, проскользнули к стене башни, подложили небольшой свёрток с порохом рядом с решеткой и подожгли фитиль, отошли на несколько метров и припали к земле. Раздался взрыв, яркая вспышка и когда они вскочили, то увидели, что в башенной стене за зиял разлом, в который змеёй, проскочил Мангала. Джон остался снаружи, ожидая индийца. Вазу также отреагировал быстро, заметив, что на шум бежит группа британцев и наемников, парнишка увидел телегу с сеном, сумел поджечь ее и направить так, чтобы она покатилась вниз по улице, отвлекая внимание от башни.

Мангала, скользнув в темноту пролома, оказался в небольшой камере, обсыпанной разломанными камнями, упавшими на что-то мокрое, скользкое и когда эти брызги расплескалась по сторонам, вонь, скопившаяся за годы в этой вязкой помойной жиже, наполнила воздух. Это зловоние раздирало ноздри Мангале своей вонючей резкостью. Услышав тихий стон, доносившийся из угла, отодвинув камень, Мангала увидел человека, подойдя ближе к которому он поспешил, и глядя в обросшее, перепачканное грязью, кровью лицо, он узнал своего друга, напарника, господина. Это был Раджа. Его рука была прикована цепью к стене, но по счастливому стечению обстоятельств, камень вылетел из стены и разбился на небольшие кусочки, высвободив узника от башни и ускорив освобождение. Мангала с лёгкостью подхватил его, и вместе с цепью передал в разлом Нортону, который так же легко, как пушинку, вытащил исхудавшего и находившегося почти в бессознательном состоянии туземца и повалив на себя потащил к спрятанным лошадям. Две секунды и сикх выскочил на верх, свистнул Вазу, и они бросились следом к Джону. Несколько солдат догнали их. Один, длинный и худой, как жердь, был в синем жилете, двое других, напротив, были невысокими в новеньких мундирах, остальные были тертыми опытными воинами и отлично вооружены. Мангала, ударом ноги, раскидал двоих, затем, выхватив наточенный метательный диск, чакру, он кинул его в третьего, в синем жилете, саблей ранил поднявшегося противника, чей новенький мундир обагрился кровью владельца и подхватил Раджу с другой стороны. Вазу, налегке добежав до лошадей, вывел их навстречу. Торопливо взобравшись на них, смельчаки галопом ускакали от пеших преследователей. Вазу ехал с Нортоном, а Мангала крепко придерживал спасённого пленника. Шум усиливался, военные стали собираться по тревоге, это было ожидаемо, надо было спешить изо всех сил, скоро на улицах будет светло как днём и солдаты станут обыскивать каждый уголок. Эмилия дежурила у черного входа в дом, держа наготове оружие. В доме царил полумрак, дети спали, а предупрежденные слуги и гувернантка были готовы ко всему, в том числе и к побегу.

Стук копыт в темноте, шорох, затем Джон и Мангала внесли индийца в дом. Перед отважным Вазу стояла задача избавиться от лошадей и вернуться незамеченным, с чем он отлично справился, бросив их в паре кварталов и тихонько, как мышка вернулся.

Глава 5. Неожиданный поворот
Джон и Мангала внесли индийца в холл и положили на быстро разложенный на полу суетящейся Амалой плед. Вид Раджи привел женщин в ужас. Эмилия заперла дверь черного входа, и они помогли мужчинам занести его на второй этаж, в заранее приготовленные покои и положили на разобранную постель. Внизу следовало быстренько убраться, чтобы замести все следы на случай обхода домов, и Эмилия проследила, чтобы служанка ничего не пропустила и вернулась, принеся теплый куриный бульон. В комнате царил полумрак, свечи горели. Рядом с изголовьем кровати, на которой лежал бывший узник тюремной башни, стоял небольшой столик из ротанга, на котором лежала сумка с медицинским оборудованием, лекарства, все, что хозяйка дома смогла заранее приготовить. Мангала осматривал раны, Амала протирала влажной тряпкой, в том время как Нортон, приложив нюхательную соль к носу лежащего без сознания, приподнял ему голову. Раджа стал приходить в себя и полу открыл веки и застонал.

– Он жив! – Воскликнула пожилая индианка, Мангала привычно прижал руки к груди. В дверь просунулась голова Вазу, и Эмилия приглашающе махнула рукой. Раздавшиеся тихие шаги сообщили о том, что Ханна ушла в детскую, а Энн, как и было условлено, дежурила внизу, на кухне. Довольствуясь скромным, леди давно держала рядом только доверенных людей и под предлогом вдовства вела крайне замкнутый образ жизни.

– Ничего серьезного, – тихо произнес Джон, повернувшись к Эмилии, – попробуйте покормить, он исхудал, весь в синяках и ссадинах, но для мужчины это все ерунда, он поправиться.

Эмилия перекрестилась и, присев рядом на край кровати, влила ему пару ложек теплого бульона.

– Тебе надо покушать, – и добавила что-то на хинди, услышав это, Раджа, поняв, закрыл и открыл глаза.

– Все, пока хватит, надо забинтовать грудную клетку, где срезана кожа, это повреждения от подрыва башни. Леди, мы сделали все возможное.

– Я понимаю, спасибо.

Эмилия кивнула и отставив бульон, привстал, давая возможность Мангале и Джону сделать это. Раздался металлический лязг.

– А что делать с цепью?

– Надо что-то придумать, эти инструменты не помогут, мы же не будем отпиливать ему руку, а металл ими долго пилить. Услышав про отпиливать руку, Эмилия вскрикнула. Нортон опустил Раджу на подушки:

– Амала, вам с леди надо срочно найти инструменты внизу, может быть на кухне найдете что-то подходящее.

Амала подхватила остывший бульон и понимающе вышла за дверь. Эмилия медлила. Джон, чтобы поскорее выдворить ее из покоев, где она только мешала, приобняв за талию, довел до коридора, – Эмилия, дорогая, дальше мы сами, – и, подмигнув правым глазом, закрыл дверь, ухмыльнулся подумав, что ей и правда очень шло быть сердитой.

Амала, обратила внимание на обыгранную ситуацию и посмотрев на покрасневшую от такой наглости изумлённую хозяйку, с улыбкой пройдя по коридору, спустилась вниз по лестнице. Эмилия спустилась следом, но зашла в темный кабинет, куда едва проникал свет от пары свечей, освещающих холл, достала бокал, налила в него вина, поставила на стол, потом вспомнила, что нужно проверить следы и прошлась до задней двери и на кухню:

– Энн, Амала! Все в порядке, чисто. Посмотрите, чем можно раскусить металл.

Вернувшись в кабинет, она достала второй бокал и опять налила в него вина и отпив, поставила на стол, удивившись, найдя там предыдущий. Она поняла, что вымотана, но было не время отдыхать – Амала позвала её, – Миледи! – и Эмилия, выйдя на свет, увидела в ее руках большой напильник.

– Это то, что надо! Я отнесу. Сделай нам кофе, может, еще свежую выпечку к раннему завтраку.

– Да, госпожа.

Индианка ретировалась стряпать на кухню, к Энн. Надо сказать, что кухня была отменно устроена и содержалась в чистоте и леди Лоуренс частенько удосуживалась принимать активное участие в приготовлении пищи, тем более что прислуги было мало, а баловать себя и детей очень хотелось, кто не любит вкусно поесть! Белые стены и деревянная мебель, шкафчики, столешницы, металлическая и деревянная кухонная утварь, щедро разбавленная красивой фаянсовой и фарфоровой посудой, но сейчас Эмилии было не до этого, вздохнув, она отнесла напильник наверх и протянула Нортону.

– Вот, я думаю, это поможет.

Он взял протянутый напильник, устало смотря в ее глаза.

– Все хорошо, думаю, что это как раз то, что нужно.

Кивнув Мангале, Джон захватил ими старый металл двух полу браслетов, соединенных с одной стороны цепью, с другой стороны навесным замком и что есть силы надавил, но без результата. Эмилия подхватила руку Раджи, который был слишком слаб, чтобы придерживать, а Мангала присоединился к Нортону и уже когда они вдвоем спилили заклепки шпилек на кандалах, поудачнее ими зацепив, металл стал резаться и треснул, повторив ещё раз, захватив дальше, у них все получилось, и рука освободилась от ненавистной цепи. Кожа под браслетами была стёрта и воспалена. Как следует обработав, Джон аккуратно забинтовал и ее тоже. Теперь бывшему узнику нужно было дать как следует отдохнуть, и Эмилия с Джоном оставили его под присмотром Мангалы и Вазу.

Стоило им только выдохнуть, как около дома раздались цокот копыт, крики и кто-то громко постучал в дверь. Эмилия побледнела и вцепилась в руку Джона.

– Леди, спокойнее, ведите себя уверенно, мы на готове!

– Дети, как же дети? -

– Сударыня, Вы меня слышите? Без паники, они ничего не знают, постарайтесь не впускать их, а если не получится, то мы готовы! Идите.

Эмилия досчитала до десяти мысленно, прикрыв глаза, выдохнула и стала медленно спускаться по лестнице вниз. У двери стояла в растерянности Энн, в испачканном мукой фартуке.

За дверью шумели сапогами и продолжали громко стучать.

– Открывайте немедленно! Открывайте, я офицер армии! Если не откроете немедленно, ломаем двери!

Наконец Эмилия протянулась к засову и открыла дверь:

– Что-то случилось?

Видя удивление на ее лице и растерянно моргающую служанку, солдаты слегка охладились и убрали сабли. Их было шестеро. Ими руководил британский офицер, он широко открыл входную дверь и зашёл в холл. Ему на вид было около сорока лет, мужчина невысокого и плотного телосложения, с длинными усами и пышными бакенбардами, курчавые волосы были растрёпанными. Он был на взводе и показывал всем видом свое недовольство тем, что пришлось заниматься поиском виновников ночных беспорядков, вместо сна в теплой кровати.

Обведя зорким взглядом холл и женщин, офицер чуть поклонился:

– Добрый вечер, леди Эмилия Лоуренс, мне очень жаль, что сложились такие обстоятельства, что мне приходится вас побеспокоить.

– Добрый вечер, но уже поздно для визитов. Кто вы и что вам нужно?

Эмилия недовольно смотрела, как двое солдат проследовали в дом.

– Позвольте представиться, вы, наверное, не помните меня, я служил с вашим мужем, примите мои соболезнования.

Эмилия кивнула, что принимает соболезнования и он продолжил, – Капитан армии Роберт Эллингтон к вашим услугам. Этой ночью с помощью нескольких предателей сбежал опасный преступник, мы прилагаем все усилия чтобы найти его.

– Какой ужас, – стараясь не переиграть воскликнула Эмилия, прижав правую руку к левому локтю, – но чем я могу вам помочь?

– Прошу вас, вы слышали какой-либо шум или может видели кого-то или что-то необычное?

– Сейчас? Только вас!

Солдаты прошлись туда-сюда по холлу.

Энн тревожно следила за ними, но леди была спокойна, по крайней мере внешне.

– Сержант, что там?

Капитан Эллингтон заметил знак сержанта и подозрительно оглядел даму.

– Капитан, позвольте осмотреться.

Эмилия забеспокоилась.

– Что такое?

– Сейчас все узнаем, позвольте…

Он прошел в сторону кухни , оглядел стряпуху Амину, суетящеюся у печи с тестом, прошел в кабинет, а сержант зажёг там светильники и, увидев бокалы, обернулся с настороженным выражением лица:

– Что это, чем вы тут занимаетесь? От вдовы полковника Лоуренса я такого предательства не ожидал!

И, собираясь отдать команду к обыску, взмахнул рукой.

– А что, собственно, случилось? У меня ребенок любит булочки на завтрак, да и я себе в этом не отказываю, какое отношение это имеет к какому-то сбежавшему каторжнику? С чего вы посмели так оскорблять меня и обвинять в предательстве?

– Леди Эмилия, – немного смягчив тон, путанно объяснил свою позицию капитан, – я вижу тут два бокала, а вы дома одна, а возле вашего дома найдены следы копыт и как будто волочили кого-то или что-то, для выпечки слишком рано, а одна ваша служанка слишком нервная, а другая подозрительно похожая на одну особу индианка.

– Во первых, попробуй тут не занервничай, когда врываются солдаты среди ночи, и кого ещё надо бояться больше, не известного бандита или вас! Как можно удивляться индианке прислуге, когда мы в Индии! Тут кругом индийцы. Она вас испугала мукой или противнем?

Капитан платком вытер пот со лба, который выступил от напора Эмилии.

– Вам жарко? Энн, принеси капитану воды.

Служанка скрылась за водой и спустя минуту появилась с ней, протянув Роберту Эллингтону стакан, он немного отпил и поставил на стол.

– Ну допустим, вы правы, а эти два недопитых бокала, а свежие следы лошадей?

– Индийцы не пьют алкоголь. Они пьют традиционный чай масала. Это знаю даже я.

С этими словами в кабинет зашёл Джон. Британец привел себя в порядок и был переодет в свой костюм. Он неторопливо отпил вина из одного из бокалов и оглядел капитана, изумлённо замершего при его появлении, двух солдат, вставших у двери и напряженно посматривающих на него. Сделав ещё глоток, он вернул бокал на стол и взял Эмилию под руку.

– Я вас видел недавно с комендантом у губернатора, когда передавал свои документы после прибытия в порт. Возможно, вы сможете вспомнить, я Джон Нортон.

Бравый солдат вытянулся и внимательно посмотрев в его лицо узнал.

– Да, я видел именно вас, мистер Нортон. Позвольте представиться, Роберт Эллингтон, капитан пехоты армии и представитель короны в Ост- Индской компании. Только не совсем понимаю, что вы тут делаете? Ночью? Миледи?

– Леди Эмилия, позвольте мне рассказать?

Она согласно кивнула. Было интересно , о чем же он расскажет, а то, что не будет ее подставлять она уже поняла и Нортон продолжил:

– Все дело в том, что выходя из администрации и направляясь к своему отелю, я услышал женский крик и поспешил на встречу, увидев как на молодую леди, а это была леди Эмилия, напали двое вооруженных грабителей, а леди была в сопровождении лишь служанки. Я не мог пройти мимо и вспугнул их своим кольтом, это мой лучший друг и всегда со мной.

Джон был убедителен, а кольт, который он показал капитану, был необычен, офицер ранее не видел такого оружия.

– Что это за оружие, я такого не видел, – спросил Эллингтон.

– Это новое изобретение американских оружейников, чудо револьвер, кольт! Шестизарядный револьвер и не по одному патрону.

– Никогда такого не видел раньше, – покрутив барабан капитан вернул револьвер.

– Так вот, на чем же я остановился?

Джон посмотрел на Эмилию и продолжил, – леди очень благодарна за мое спасение. Боюсь только, что теперь вы можете испортить ее репутацию, поэтому прошу Вас поступить благородно и забыть о том, что вы здесь видели, уверяю вас, что маленькие одинокой вдовы не стоят того.

Леди покраснела и присела за стол, наклонив голову на поставленную на него руку, сделав просящие виноватые глаза, – Прошу вас, капитан, не выдавайте, я столько времени была одна, мой муж умер послужив родине, но я ещё молода.

Джон держался хладнокровно и смотрел прямо на офицера.

– Пожалуй да, я вас понимаю, сколько тайн есть в этом городе и я никогда не стал бы капитаном, если бы не умел их хранить. Затронута честь леди, а я все-таки офицер и джентльмен, поэтому буду хранить секрет про вашу маленькую шалость. Наша проблема решена, миледи, приношу извинения за недоразумение.

И он рявкнул, обращаясь к своим солдатам:

– Покинуть дом!

– Может быть вы хотите чаю или кофе, капитан Эллингтон?

– Нет, спасибо, не могу терять времени, надо найти преступников по горячим следам.

– Очень благодарна Вам, извините за такую ситуацию, – Эмилия, очень обрадованная, но все ещё делая виноватый вид, расплескалась в благодарности капитану за понимание и проявленное благородство.

– Спасибо за понимание и Вашу тактичность проявленные в столь щекотливой ситуации. «Теперь я ваш вечный должник», —сказал Джон и протянул руку. Капитан крепко пожал ее.

– Не переживайте, я здесь не за этим, нам надо спешить поймать преступников, миледи, мистер Нортон, извините за испорченный вечер.

С этими словами они покинули дом и Нортон, захлопнув за ними дверь, сразу же запер её. Эмилия бросилась в его объятия, и он прижал ее к себе ничего не говоря.

– Боже, как я испугалась, мне было так страшно, – прошептала она.

Джон провел рукой по ее волосам и посмотрел в кошачьи зелёные глаза, хорошо освещаемые падающим лучам света. Энн, успокоившись, перекрестилась и приглушила яркий свет. Шум у дверей и на улице утих, солдаты ушли. Нортон и леди Лоуренс зашли в кабинет. Джон разлил вино по бокалам и залпом осушил свой под изумленным взглядом поднявшей правую бровь вверх Эмилии. Она присела за стол и, медленно глотая свое, элегантным взмахнула рукой и разрешила ему присесть. Джон расположился в кресле поудобнее и вытянул ноги. Каждый думал о своём. Затянувшееся молчание прервала вошедшие Энн и Амала.

– Миледи, мистер Нортон, все в порядке?

– Да, можете идти спать.

– Может быть кофе? У меня почти готовы плюшки, – предложила пожилая индианка.

– Спасибо, пожалуй, да, приноси кофе с плюшками как будет готово. Невозможно отказаться от свежей выпечки с горячим кофе, – передумала Эмилия, взглядом прочитавшая пожелания британца.

– Вы правы, миледи, – согласился Джон.

Она продолжила, обращаясь к нему: – мистер Нортон, вы даже не представляете, насколько я вам за все благодарна. Вы посланы мне богом. И эта ситуация с капитаном, вы так изящно все обыграли, моя репутация особенно ничего не стоит, я давно ни с кем почти не общаюсь.

– А вот это не очень хорошо. Надо начинать общаться. Мы знакомы совсем недавно, и я ничего почти о вашей жизни не знаю. Когда умер лорд Лоуренс?

– Около двух лет назад.

– Соболезную вашей утрате, а моя жена умерла очень давно, родами нашей единственной дочери, Саманты.

– Мне очень жаль. Вы, верно, очень любили её?

– Да, но это было давно, по крайней мере теперь я это понимаю, в Англии жизнь текла так упорядоченно, неторопливо, что я и не заметил, как дочь выросла.

– Вы хотите мне о чем-то рассказать, но это вовсе не обязательно. Джон, я вижу как это печалит вас,– уведя грусть в его серых глазах, обрамлённых мелкими морщинками, вымолвила леди.

– Напротив, я знаю вашу тайну и теперь хочу поделиться своей, чтобы вы смогли нам помочь.

– О, это другое дело, я очень хочу вам помочь и отблагодарить за всё, если это возможно! – воскликнула Эмилия, обрадованная возможностью отвлечься от событий этой ночи и вечернего визита военных.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71025562?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.