Главная страница | Магические академии | Светлый феникс. Академия ХИЛТ

Светлый феникс. Академия ХИЛТ
Настя Любимка


Казалось бы, все самое страшное позади: задание богини Айваны выполнено, род Аргхарай обрел новых хранителей, а Марина успешно проходит лечение в лазарете… Однако долг жизни не отдан!И с судьбой шутки плохи, особенно когда ее инструментом становится невеста Лейнарда, решившая заполучить второго иллами. Не зря Марина не доверяла Аэлье, ведь та готова поставить на кон не только свою жизнь!





Настя Любимка

Светлый феникс. Академия ХИЛТ



Я в ней тонул – чем дальше, тем сильней, ломал себя, чтоб не тянуть ладони,

но без неё был с каждым днём слабей и чувствовал, как сердце тихо стонет.

Я в ней тонул, когда не смел тонуть, когда другую называл своей невестой,

и мне казалось невозможен путь, который с ней преодолеем вместе.

Мы шли вперёд, возможно – вопреки, мы верили друг в друга без оглядки,

и я б хотел не выпускать руки, пока играли Боги с нами в прятки…

Таня Пепплер к циклу «Академия ХИЛТ»




Глава первая


Спустя сутки после проведения ритуала обретения иллами родом Аргхарай

Лейнард тан Даррак



– Тетушка, какие прогнозы? – Мне хотелось дотронуться до руки спящей Марины, коснуться ее лица, нагнуться ближе, чтобы услышать дыхание, но я не мог.

Девушка за сутки словно высохла: кожа потускнела, стала похожей на пергамент, под глазами залегли черные круги, губы стали бесцветными, а щеки впалыми… Из леди Марины будто утекла жизнь, ритуал мигом слизал все краски, оставив лишь бледную копию. И если бы не едва вздымающаяся грудь, можно было бы решить, что Марина умерла.

Тряхнул головой, прогоняя эти мысли, и отдернул ладонь под проницательным взглядом леди Руданы.

Все-то она видит, все понимает…

– Тебе не стоит приходить сюда, и ни в коем случае не нужно трогать леди Марину.

Тетя была строга, но теплота в ее взгляде немного смягчала сказанное.

Мне нельзя. Да, нельзя. Боги ясно дали это понять. Вчера, когда кинулся к леди Марине после ритуала и взял ее на руки…

Только хуже сделал.

– Каналы разорваны. – Тетя вздохнула. – Ты в свой первый ритуал не лучше был. Но тут иная ситуация, ваша связь слишком резко оборвана, неправильно. Я знаю только то, что твоя энергия действует на нее разрушительно. Даже просто сидя рядом, без щита…

Страх накрыл с головой. Снова.

Боялся ли я когда-нибудь также, как ночью на полигоне? Когда понял, что случилось? Когда видел, как утекает жизнь Марины?

Нет. Нет и нет! Совершенно новое чувство для меня. Непривычное, нежеланное и слишком на многое открывающее глаза.

И дядюшкин магический щит, да, мне пришлось завернуться в него словно в кокон, чтобы даже маленькая искорка моей магии не коснулась леди Марины. Игры богов, не иначе: если раньше моя магическая энергия благосклонно принималась ее организмом, то сейчас она же его разрушает. Почему? Ответа нет.

– Все будет хорошо, я и не таких на ноги поднимала. Ей нужно время, лечебный сон. Она не очнется раньше, чем ее магия будет готова функционировать нормально. Девочка не выгорела, слава богам. – Тетушка вздохнула и потянула меня за руку. – Идем отсюда, пусть Марина набирается сил, а я залечу твой синяк.

Я отмахнулся. Синяк, ерунда какая. Сам последствия отцовского воспитания уберу.

– Не маши, – нахмурилась она и подтолкнула меня к выходу, – тебе бы тоже поспать не мешало. Твоя аура немногим лучше ее, такое же решето.

– Посплю, – кивнул и, последний раз взглянув на леди Марину, послушно пошел за тетей в соседнюю комнату.

Иной раз совершенно бесполезно спорить с леди Руданой. Особенно когда она видит человека, которому нужно помочь. Пока не вылечит – от себя не отпустит.

Вздохнув, сел на кушетку и замер, давая тетушке рассмотреть результат моего разговора с отцом.

– На каникулах ты к нам? – мягко проводя по моему лицу пальцами и магией, спросила она. – Тебе бы стоило отдохнуть, в это время вас освобождают от рейдов.

Я усмехнулся и поморщился. Разбитые губы не способствовали улыбке. Даже если это всего лишь ее жалкое подобие.

Тетя как всегда деликатна и слишком переживает, не желая причинить боль своими вопросами. Могла бы и прямо спросить, выгнал ли меня отец. Я давно вырос и не нуждаюсь в одобрении и любви главы рода.

– Нет, нас с невестой ожидают в главном поместье.

– Мэнор разошелся, – пробормотала она и ахнула, – бил магией? Лейн!

– Не нужно, я заслужил.

– Лейн, – укоризненно протянула тетушка.

– Тетя, не надо. Ты лучше меня знаешь, что род и его тайны – священны, отец был в своем праве.

– Ты сильнее его, мог бы не допустить и…

– Не мог, вы сами учили меня ответственности, – отрезал. – Я знал, на что иду. И понимал, какие могут быть последствия. И принял их, как подобает мужчине.

– Можно подумать, что твое избиение что-то изменит. Снимай рубашку, – приказала леди Рудана. – Снимай, Лейн, иначе я силой тебя раздену, и поверь, тебе это не понравится. А потом не понравится твоему отцу, ты прекрасно знаешь, на что я способна.

– Знаю, – я снова улыбнулся, на этот раз безболезненно. – Не ругайся, сниму.

Тетушкины руки творили чудеса. Да и сама она словно соткана из любви и света.

Потянулся к ней, прижался лбом к животу, на мгновение возвращаясь в детство. Тетушка заменила мне мать, но никогда не позволяла забыть леди, давшую мне жизнь.

– Постой, пожалуйста, – попросил ее, – так спокойно…

Иногда даже самому сильному лорду нужна толика теплоты и материнской нежности. Минута тишины и понимания, когда тревоги и волнения утихают, сменяясь верой и надеждой на то, что все непременно образуется. И выход обязательно найдется. Даже если кажется, что выхода нет.

Глупость, что мужчины не должны проявлять слабость. Только не с теми, кого безоговорочно впустили в свое сердце. Как и то, что детям, особенно будущим высоким лордам, не нужны ласка и любовь. Рядом с родными и близкими каменными изваяниями быть нельзя. Этому научили меня дядя и тетя. Жаль только, что не все родные могут быть близкими.

Впрочем, и чрезмерное проявление любви может оказать негативный характер на ребенка – приучить к вседозволенности, распущенности и баловству. Усмехнулся, сравнив себя и брата…

Я мягко отстранился, поймал теплую ладонь женщины, которая мгновением ранее гладила мои волосы, и поцеловал.

– Спасибо, тетушка.

Снял рубашку, позволяя залечить раны и ссадины.

Она права, отправляя меня на отдых. Я не спал несколько суток, при этом активно участвуя в ликвидации. Сегодняшний день некоторое исключение, пришлось тесно общаться с отцом после совещания в Совете. Пока наследников родов на их заседания не пускают, а жаль.

Мне было бы проще, знай я, что они решили по поводу рода Аргхарай: сняли ли все обвинения, подтвердили ли статус леди Равьелы и оставили ли им их место в рейтинге? Отец же в отместку не сообщил ничего, пусть и понимал, что для меня эта информация – дело времени. Уже к вечеру буду знать все, о чем они говорили и что постановили.

Тетушка лечила меня практически в тишине, иногда что-то неодобрительно бормотала себе под нос. Я почти задремал, когда почувствовал метку призыва.

– Без тебя не справятся? – хмуро спросила тетя, когда я поднялся.

– Род не стал бы отвлекать по пустякам.

Быстро оделся, поцеловал подставленную щеку и скользнул в портал.

Коридор встретил меня мерцанием сотен дверей. Красная нить вела в нужную, ту, что выведет прямиком к Родрику тан Скарлерр.

Далеко же он забрался. Я плутал по коридору минут семь, это не предвещало ничего хорошего. Переход в поместье тан Скарлерр занимал у меня четыре минуты. И куда же Род забрался, раз я столько времени плутаю?

– Сириус, готовься.

– Да, Лейн, – отозвался мой иллами.

Из двери в пространство взвился уже черный феникс и попал буквально в бойню. Членов своей команды я не увидел, почувствовал. Магия огня и света переплелись, вызывая во мне стойкое желание заглушить их мощь своей тьмой. Сдерживаться я не видел смысла.

Десять гадких душ окружили Рода и Ашту. Десять! Сплоченных гадких душ. Видеть подобное мне доводилось впервые. Никогда гадкие души не собиралась в группы и никогда не атаковали одновременно. Все знания, что вдалбливались нам ликвидаторами на второй и первой ступеняx обучения, только что рассыпались на моих глазах.

Но размышлять о том, как так вышло, не было времени.

– Сириус…

– Я понял, отдавай приказы.

– Род, щит «краеро»! – крикнул, взмывая над ребятами и отрезая их тьмой от гадких душ. – Ашта, «силки»!

– Ранен! – едва слышно отозвался Ашта.

Плохо. Ему не хватит сил на заклинание.

– Я держу! – крикнул Род. – Выстоим без «силков».

– Сириус, третью комбинацию. – Принял решение.

Преображение феникса было стремительным. Мы стали не просто существом, а смертоносным оружием. Каждое из перьев – жалящий клинок, стремительно вылетающий из крыльев и поражающий гадкие души.

Сейчас требовалось отогнать их от ребят и пригвоздить к пространству меткой контроля, не давая возможности пошевелиться или нанести удар. И все бы ничего, но гадких душ десять, все они в полной силе… А потому приходится использовать грубый метод, однако мои атаки могли навредить Аште и Роду. «Силки» смягчили бы действие от противоположной магии и нейтрализовали бы прямую атаку.

Но выбора все равно нет. Да помогут нам боги.

– Сириус, в полную силу.

– Да, Лейн.

Небо и земля поменялись местами, чернильный туман напрочь закрыл обзор. Но мне он и не требовался, я ощущал всех: и ребят из своей команды, и гадкие души. Последних ни с чем не спутаешь, жуткий коктейль из эмоций – страха, ненависти, обреченности и жажды мести. Они всегда хотят мстить. Всем, кто живет, дышит, ходит, ест, любит… Просто за то, что они все еще привязаны к миру и в отличие от душ имеют телесную оболочку. Они не желают идти на перерождение, не жаждут новой жизни, полагая свою смерть несправедливой, а дела неоконченными. Каждая из гадких душ имеет огромный счет к любым из живущих здесь и сейчас.

– Три осталось, – шепнул Сириус.

– Увеличь концентрацию.

– Твой резерв, Лейн…

– Его хватит, – отрезал я, и буквально завертелся в пространстве, закрепляя успех и заставляя оставшиеся гадкие души застыть прямо в воздухе.

Только после этого смог опуститься на землю к Роду и Аште и завершить слияние. Но на этом моя работа не закончилась.

– Держитесь. – Бегло осмотрев ребят, отметил открытую рану на животе Ашты. – Род, подключайся к очищению.

– Я готов, Лейн.

И пусть я больше не был в виде феникса, наша с Сириусом трансформация все равно происходила: мои руки удлинились, из тыльной стороны ладони выступали десять цепей тьмы, ведущих прямо к гадким душам, в их ядра, которые следовало уничтожить, чтобы высвободить дух.

Огненная магия Рода мягко обволокла мои руки, объединяя наши усилия. Тьма и огонь сплелись в смертоносном танце.

– Приготовься, Род. Первое ядро. – Откат есть всегда, а сейчас и подавно туго будет без поддержки нашего лекаря. – Почувствуешь, что не справляешься, отпускай магию.

– Слушаюсь.

– Начали!

Волна отката опалила сознание. Освобожденный дух воспарил над местом, где сизым дымом расползалось уродливое пепельное облако. Не просто расползалось, а разъедало пространство. Дух еще следовало направить на перерождение, но все это потом, после того как уничтожим оставшиеся ядра.

– Я готов! – рыкнул Род.

– Второе! – скомандовал я и сжал пальцы, пропуская через себя гадкую энергию.

Это неизбежно при уничтожении, как и откат.

Прежде чем лопнуть, вторая цепь пробила мою ладонь.

– Лейн, – хмуро отозвался Сириус.

– Я в порядке, – успел процедить до того, как меня накрыло откатом.



Все было не так. Концентрация энергии, мощь отката, само количество гадких душ… Чувствовалась сила, которой такие души обычно достигают в очень длительном воплощении, но как такое допустили? На территории светлых? А мы явно на землях одного из поместьев светлого рода. Силовое поле светлых, как и тьмы, и стихий, не спутаешь.

– Третье ядро!

– Г-готов, – выдохнул Род, а я снова сжал кулаки.

Третья цепь не оборвалась…

В последний момент волну удара словно кто-то принял на себя и мигом впитал мою магию. Но здесь, кроме нас, никого не было! Внешнее вмешательство, но чье?

– Сириус?

– Сканирую пространство.

Тридцать секунд, ровно столько потребовалось на поиск, я не дышал, ожидая вердикта.

– Пусто, – отчитался иллами.

– Род, еще раз! – приказал.

– Да…

Цепь оборвалась с протяжным воем. С таким мне еще не доводилось сталкиваться, как и с мощью отката, она не просто выбила весь воздух из легких, а оборвала сознание на несколько минут, и, если бы не Сириус, использовавший замещение, ликвидация на этом завершилась бы, а гадкие души получили бы свободу.

Чего допускать категорически нельзя.

– Лейн, как ты? – хрипло спросил Род, когда я сменил Сириуса.

– В порядке, но нам нужна помощь.

Давно я не пользовался красной меткой вызова. За столько лет участия в рейдах мне не требовалась помощь старших. Я сам был тем, кого часто вызывали на подмогу. Но сейчас… Все было иначе, нетипично, неправильно: гадкие души, отмеченные силой ликвидатора, никогда не пытались вырваться, эти же – боролись. Натягивали цепи, бесились в воздухе, когда должны были неподвижно замереть. В рейдах всегда было опасно, гадкие души, которых следовало поймать, и прежде сопротивлялись и могли причинить вред, но только не когда они были скованы магией хранителя. А сегодня все шло не так, и я обязан сообщить об этом в академию и Совету. Это не та информация, которую стоит замалчивать, и уж тем более не тот случай, чтобы играть в героев.

– Род, Ашта, продержитесь еще немного, – попросил напарников. Дрянь дело, особенно когда наш лекарь в таком состоянии, он даже сам себя излечить не может. – Помощь уже близко.

Я ощущал, как натягивается нить призыва, как торопится Арван. Скоро он будет здесь. И пусть дядюшке потребуется чуть больше времени на переход, чем мне, я был уверен, что он успеет.

– Лейн, она вырывается, – хрипло выдохнул Род.

– Вижу. – Я добавил еще магии. – Не отпускай поток, нам нужно их удержать.

– Понял.

Почему гадкие души так себя ведут? Что могло послужить причиной? Наши заклинания и магия направлены на усмирение, подчинение и полный контроль. Складывалось впечатление, что гадкие души получают не всю мощь нашего удара, а часть, будто отвод стоит!

– Сириус! Проверь наличие артефактов или слоя на силовом поле. Любой компонент, который покажется тебе странным.

У меня не было уверенности в правильности догадки, но логика подсказывала, что есть нечто, чего я не учел, упустил, что мешает ходу ликвидации и сосет из нас магию в обход гадких душ. И мне вовсе не показалось при обрыве третьей цепи, что наш магический выброс впитал посторонний предмет. Он точно не был одушевленным – Сириус ощутил бы живое существо в радиусе ста метров. А кроме нас троих поблизости никого не было.

– Силовое поле, – отозвался Сириус, – ты прав. С ним что-то не так, энергетические плетения построены странным образом. Мне нужно коснуться силой, чтобы понять.

– Не выйдет, – процедил я сквозь зубы.

Магия из меня выплескивалась с утроенной силой, и, выпусти я сейчас еще толику, но в другом направлении, отдай часть резерва, удержать гадкие души на месте не смогу. Возможно, будь я в лучшей форме, получилось бы, однако я не спал больше трех суток, да и магии истратил изрядно – как на ритуале, так и до него. А восстановиться не успел. Самоуверенный идиот.

– Где мы, – спросил Рода, – чье поместье?

– Опекунов Ашты.

– Соллар? – Я опешил, и было от чего.

Я тысячу раз совершал переходы в поместье рода Соллар, но сейчас даже не смог понять, что иду именно к ним. И находясь на их территории, не смог определить местность. И сейчас не могу ответить, в какой мы части поместья.

Я не обольщался, обследовать всю территорию мне не доводилось. Однако смущало открытое пространство – ни домов не видно, ни садов или каких-либо мелких посадок, а ведь светлые растения любят, их земли всегда щедры на цветы, плодовые деревья, вокруг же – пожухлая трава и местами опаленная почва.

Почему же я не понял, куда иду?

Выходит, что это силовое поле не только качает магию хранителей, делает нахождение гадких душ на этой территории более безопасным, но еще и сбивает настройки перехода? Плохо дело. Кто бы ни установил это силовое поле, он обладает куда большими знаниями и силой, чем мы. А это… Невероятно!

Тан Соллар – девятый род света. Всего лишь девятый. И никто из первых родов не способен выставить подобное поле! Это возможно при объединении сил первых родов, однако никому из нас такое и в голову не придет!

– Род, а как ты здесь оказался? Экстренный призыв?

– Нет, Ашта не мог выйти за пределы поместья. – Друг чуть покачнулся, но устоял. – Два часа назад. Ты же знаешь, что у него с порталами перебои.

Это было правдой. Ашта – талантливый лекарь и совершенно бесполезный портальщик. Когда-то при формировании групп именно из-за этого изъяна его никто не хотел брать в свою команду. Никого не смущала его безродность, а вот невозможность выстроить правильный портал и пройти по нему – отпугивала. И если тогда это казалось личным сбоем его магии – такое случалось у тех, кто вел свое происхождение не из великих родов, – то сейчас меня накрыла страшная мысль.

А что если это не личная особенность дара, а влияние силового поля, установленного на территории девятого рода света? И оно медленно, постепенно, из года в год набирало обороты? Ашта поступал в академию под патронатом тан Соллар, хотя в сам род его приняли лишь после поступления на третью ступень. И ведь многим из рода Соллар переходы давались непросто, правда, не настолько тяжело, как Аште. Почему мы раньше не обратили на это внимания?!

– Два часа? Значит и ты не смог выйти… Почему вы позвали меня так поздно?

– Потому что нападение случилось около тридцати-сорока минут назад, Лейн. Я не предполагал, что все куда серьезней, чем очередной сбой у Ашты. Ох!

Одна из тварей встрепенулась, резко дернув магическую цепь, я успел перетянуть лишь часть гадкой энергии, в этот раз больше досталось Роду.

– Потерпи, – тихо попросил, ощущая, как из носа потекла кровь.

А нить призыва лопнула.

Вообще не помню, чтобы это когда-либо случалось. Нить могла оборваться со смертью призывающего, но я-то жив! Потрепан, но жив! Мне не приходилось сталкиваться с таким, а если кому-то и доводилось, вряд ли он выжил…

Я вздрогнул. Не от мыслей, нет, – на мгновение меня накрыла, оглушила и ослепила чужая давящая сила. Чуть ли не потащила душу за собой.

Боги, что это?!

– Ты уже знаешь ответ, – отозвался Сириус. – То, что ты предполагал, оказалось реальностью. Эту силу я ни с чем не спутаю. Когда-то давно мне доводилось их видеть. Он недалеко.

– Прошедший высшую эволюцию…

– Дважды. Я чувствую все направления магии.

– Шестикрылый? – Я смежил веки. – И он не на нашей стороне.

Чужак. А мы – игрушки. Наш мир в руках прошедшего высшую эволюцию дважды. И он не местный, иначе не стал бы скрываться. Как боги это допустили? Почему?

Если наш мир провинился, разве не одним махом боги превращают его в низший? Летописи хранят именно это знание – когда боги желают, миру не нужны столетия, чтобы утратить их поддержку.

Смещение Тантерайта в рейтинге миров шло постепенно. Давно, очень давно у нас не появлялось хранителей, прошедших высшую эволюцию. Именно это мы считали причиной нашего положения – последнего места в цепочке высших миров. Потому что это закономерно и правильно.

Значит, все, что происходит с нашим миром сейчас, – неправильно и не одобрено богами, вот только они и не препятствуют. Испытание для всех нас? Мы должны что-то переосмыслить, чтобы в итоге получить награду? Потому-то боги не мешают этому чужаку-хранителю, что в шаге от последней эволюции?

Он не отпустит нас живыми. Какими бы ни были его планы, а его игра тянется давно.

Слишком много рейдов в последнее время, слишком много нарушений обнаружено в родах. Никто не стал исключением. Ни одна из сторон. Вырождение хранителей…

И раз именно сейчас все начинает вскрываться, значит, скоро шестикрылый прятаться перестанет. Но, видимо, пока еще рано для явления себя миру.

А нам, чтобы изгнать его, нужно объединиться родами, всеми. И для начала хоть кому-то из троих выжить сейчас, чтобы показать лицо, чтобы рассказать… И возможно, что-то исправить!

– Сириус, у меня нет выбора. Полное слияние, я должен все увидеть и передать знания.

– Лейн, в твоем состоянии это слишком опасно.

– Мы должны спасти Рода и Ашту, подключай их иллами. Объединение, пятый уровень. Помощь придет, они смогут переместиться к нам в момент моей смерти. У нас нет выбора. Действуй, Сириус!

– Я с тобой, Лейн.

– Благодарю.

Я распахнул глаза и посмотрел на друга.

– Род, отпускай магию и иди к Аште, – рыкнул я, черпая из себя все больше тьмы. – Защищай его, Род.

– Лейн… Я чувствую объединение?!

– Это приказ!

– Слушаюсь!

В момент, когда Род отпустил свою силу, я покачнулся. Теперь магию из меня тянуло куда сильней, и нам стоило поторопиться. Я оглянулся, проследив за тем, как Род опускается рядом с Аштой и выставляет магический щит. Отлично…

– Сириус, ты готов?

– Я настроился на всех из рода тан Даррак, начну тянуть энергию по твоей команде. Объединение с иллами Рода и Ашты закончил.

– Хорошо. – Сейчас я должен закончить ликвидацию оставшихся гадких душ.

Выжать максимальное количество кристаллов мониара из очищения, и все за один раз. Они мне еще потребуются для встречи с шестикрылым. Я обязан спасти своих товарищей и сделаю это. Сделаю, чтобы наш мир выстоял, изгнал заразу и жил дальше.

– Начинай! – приказал я и сжал кулаки.

Одновременный обрыв всех цепей – боль колоссальная. Я не устоял на ногах, рухнул на колени, но продолжал держать магию. Видел, как распыляются ядра, а ядовитый газ окутывает пространство, отпуская духи один за другим ввысь.

Но мгновением раньше сила всего рода влилась меня бурным потоком, и мой туман закрыл собой и меня, и моих товарищей. Вливание – та же боль, но времени на сомнения нет.

Слияние в феникса вышло тяжелым. Давление со всех сторон, чужеродная сила, что жадно рванула к нам. Где бы чужак ни находился, теперь он торопился. Шестикрылый ускорился, видимо, сообразив, что эти души я сейчас очищу. Зачем они ему? Зачем именно в таком виде?! И кажется, я понял…

Родовая сила бурлила во мне, ранила кожу, рвала ее… Один не может вынести всю мощь. Это плата за нее. Я знал, что будут рваться связки, будут дробиться кости, а пока…

Ввысь, к душам!

– Лейн, он очень близко! – отозвался Сириус.

– Мы успеем!

Я не мог всех подвести, особенно когда обратился к родовой силе. Не сейчас, когда вытягивал магию из членов своего рода. И отчасти был готов к тому, что при очищении душ окажется больше десяти. Мне ведь изначально показались странными концентрация гадких душ и их сплоченность.

Их было не десять. Сотни душ, каким-то образом слившиеся в десять тварей. Сотни душ, слагавшие одно ядро – один дух и распавшиеся при очищении. И их сейчас нужно отправить на перерождение… Но сначала собрать кристаллы. Собрать, впитать и…

Мощный удар, и я буквально вбиваюсь спиной в землю. Спиной, не животом, что было бы гораздо хуже. Сириус перехватил контроль перед самым падением и перевернулся. Хруст костей заглушил вой. Мой? Рода или Ашты? Или того, кто все это затеял? Не знаю.

Ведь я успел открыл путь. Эти души ему не достанутся.

Боль оглушала, все плыло перед глазами, в клубящейся магии я пытался разглядеть лицо в небе, но видел лишь размытые три пары крыльев… Тьмы, света и стихий —переплетение воды, огня, земли и воздуха. Блеском чистой энергии мешавшие разглядеть лицо. Еще немного бы… Чуть-чуть!

– Род, Ашта… – Сознание уплывало, жизнь утекала вместе с магией, но я успел приказать, прежде чем отключиться: – Сириус, кокон…




Глава вторая




Голоса впивались в сознание надоедливыми мошками, обрывками фраз, незаконченными словами… Я их слышал и не слышал одновременно.

– Мэнор, держи крепче! – гневный приказ тетушки чуть встряхнул и меня.

Видел ли я ее когда-нибудь в такой ярости? Не доводилось, и слава богам! Но со стороны посмотреть хотелось. Тем более на то, как тетушка руководит главой рода Даррак.

Однако все попытки были тщетными. Веки отяжелели настолько, что я даже не понимал, а есть ли они у меня вообще? Тело подчиняться не собиралось, я его совершенно не ощущал. Но абсолютно точно был жив.

Будь я лишь душой без телесной оболочки, видел бы все, что происходило, перемещался бы в пространстве, а в итоге был бы направлен на перерождение ликвидатором. Тем более здесь отец и тетя… Они оба отличные ликвидаторы, уж это я знал не понаслышке. Никто из них не дрогнул бы.

Значит, меня погружают в стазис, и скоро сознание снова померкнет, будучи усыпленным властной тетушкиной магией.

– Сириус, – позвал мысленно. Мог бы – и вслух прокричал. – Сириус…

Страх накрыл удушливой волной. Я жив, а мой иллами? Он стал платой за мою жизнь?!

Погружаясь в беспросветную пучину, я перестал слышать голоса родных. Сейчас усну, так и не узнав, где мой иллами.

– Поспишь позже, мальчик мой. – Нежный перелив голоса, от которого хочется одновременно спрятаться и оказаться как можно ближе к носителю.

Голос, наполненный такой мощью, что сомнений не остается – его обладатель бог.

– Богиня… – восхищенно протянул то ли вслух, то ли мысленно.

Сложно было понять, говорю ли я или только думаю.

– Твой иллами на Грани, восстанавливается. Не тревожь его, – строго предупредила Айвана. – Не разочаруй меня, Айтерртей.

Если бы мог, вздрогнул бы. Вторым именем меня никто никогда не называл. Это имя – прихоть матери. Три божественных имени, сплетенных в одно целое: Айвана, Терран, Татей – Айтерртей.

Отец не имел права называть меня так, но пошел на поводу у умирающей жены, выполнив ее последнюю просьбу. Правда, сделал по-своему, первое имя дал традиционное, согласно очереди рода, и лишь вторым то, каким просила назвать меня мама.

Мы почитаем богов, любим их и трепещем перед ними, и считается кощунством использовать их имена. Поэтому на Тантерайте нет никого, кто носил бы имя богини или богов. И я не слышал, чтобы в других высших мирах было иначе. По этой причине я всегда представлялся только первым именем – пусть мое второе являлось не полным отражением божественных имен, но все же… Не оскорбительно ли оно для них?

– Простите… – начал было извиняться, но был оборван нежным голосом.

– Айтерртей, нам нравится звучание. – Богиня легко угадала мои мысли, наверное, просто считала. Это в ее силах, как и многое другое. – Ты отмечен нами при рождении, мальчик. И не только ты…

Хотелось спросить, кто еще, но я хорошо знал: боги сами открывают завесу, сами решают, что сказать нам, смертным. И нельзя настойчиво требовать ответ. Как и нельзя сейчас спросить о шестикрылом. Не скажут, но могут наказать не только спрашивающего, но и весь род.

Я был счастлив только от того, что Айвана снизошла ко мне, даровала свою милость. Не просто пришла, а развеяла мои тревоги: Сириус жив, и ему помогают.

Я понял достаточно из ее скупых фраз.

– Я открыт перед вами душой и телом, – ритуальная фраза, суть ее в том, что я весь предан своим богам.

– Мы знаем, мальчик мой. Ты оправдал наши ожидания.

Вот ведь! А отец всегда считал, что я позорю богов, идя наперекор ему и Совету. Но если мои помыслы и стремления созвучны воле богов, то почему же большинство их отрицает, порицает и стремится уничтожить?

– Потому что власть туманит разум. Ты и сам знаешь ответы на свои вопросы.

– Чем больше власти и силы, тем меньше желания с ней расставаться, – пробормотал, – и тем больше жажды контролировать всех.

– Верно. Но я хочу знать, что ты решил, Айтерртей.

– Решил?

– Ты дал клятву день назад. Мы услышали ее, услышали и вмешались…

Мог бы – похолодел. Заледенел бы и снаружи, и внутри.

Клятва, данная в момент сильнейших эмоций… Я напрочь забыл о ней. Забыл, будучи счастлив, что Марина справилась, что не погибла и сумела завершить ритуал обретения иллами для своего рода.

Тогда, на полигоне, в момент, когда отчетливо понял, что Марина не выживет и я не смогу ничего для нее сделать, оборванная связь не позволила вмешаться магией, а комиссия из сильнейших хранителей остановила и меня, и лорда Марсэмиара, когда мы попытались сделать это физически, я молил богов о помощи. И мои молитва и клятва были услышаны.

Так вот почему мне нельзя прикасаться к девушке!

– Я не отступлю от своих слов, – вытолкнул из себя.

Выдрал вместе с сердцем, разбившимся вдребезги. Я так хотел верить, что у нас все же есть шанс. Ведь ничего случайного не бывает?

– Не отступишь? Даже если Риша была рождена для тебя?

Риша? Точно, так Марину называет Феликс, и, судя по всему, богам нравится такое сокращение. Надо же… Она им все же не безразлична, но тогда почему?! Для чего ей выпали такие испытания?

Рождена для меня… Горько это слышать, особенно когда собственная клятва не оставляет выбора. Две клятвы, если быть до конца с собой честным, но с той, первой, еще можно было побороться. Не все условия при заключении были соблюдены, и помолвка, пусть и по древнейшему ритуалу, это еще не свадьба.

Мне нужно было время, только оно, а теперь и его у меня нет. Зато оно есть у Марины. Этого достаточно.

– Клятвы нельзя нарушать. Магия не терпит лжи, и я предан своим богам, я не оскорблю вас клятвопреступлением. Если я должен сторониться леди Марины, чтобы она жила, я сделаю это.

– Ты сам обозначил условия, мальчик мой. – Довольный голос богини доносился словно издалека. Значит ли это, что аудиенция закончена? – В тебе горит огонь борьбы, мы видим его, мы видим твою суть, ты на верном пути. Помни об этом и о том, что каждому воздастся по его заслугам. Докажи, что мы не ошиблись в тебе. Докажи, и помоги своему миру измениться…

Я ждал, что будет сказано еще что-то, но больше ничего не услышал. Как не был готов и к тому, что мое сознание выключат, словно светильник. Резко и неотвратимо.



***

Я проснулся от жажды. Горло пересохло, и пить хотелось нестерпимо.

– Пить, – хрипло попросил, едва открыв глаза.

– Очнулся, слава богам! – облеченно выдохнула тетушка, а в следующий момент заботливая рука приподняла мне голову и приставила к губам стакан с кисловатым отваром.

Пил жадно, едва ли не захлебываясь. Сознание немного прояснилось, взгляд перестал быть мутным. Я осмотрелся.

Я в своей спальне в академии. Хорошо, значит прошло не так много времени в беспамятстве, раз тетушка не отправила меня в поместье.

– Сколько? – спросил после того, как она промокнула полотенцем лоб и вытерла мне губы.

– Неделя.

Меньше, чем могло быть. И в этом повезло.

– Род и Ашта?..

– Живы. Их потрепало не меньше, но оба идут на поправку.

Я на миг прикрыл глаза и поблагодарил богов. Выжили.

И у меня совершенно нет времени прохлаждаться.

Я попытался сесть, но тетушка не позволила, надавила на плечи и рыкнула:

– Куда собрался? Я тебя по кускам собирала, Лейн. И не выпущу, пока не буду уверена, что все срослось правильно.

– Я должен идти, шестикрылый…

– Мы знаем, – осадила она, – ты же воспользовался объединением с иллами Рода и Ашты. Они все показали Мэнору и Арвану.

– И?..

– Не все так просто… – Тетушка нежно погладила меня по щеке и выпрямилась. – Совет отказался верить в его существование, посчитали, что тебе привиделось.

– Что? – Я подскочил на кровати и скривился от боли.

– Ляг! – Тетушка снова надавила на плечи. – Арван тебе все объяснит. А вот и он.

Пространство пошло рябью, открылся портал, и дядюшка шагнул в спальню. Оценил обстановку.

– Не успел очнуться, решил сбежать? Лежи, герой.

Он подошел к кровати, обнял жену и только после этого сел на стул рядом.

– Дядя, что значит – Совет не поверил?

– Сказала уже… – Он вздохнул. – Руди, оставь нас, пожалуйста.

– Я принесу бульона, – буркнула та. – И не утомляй его сильно, до полного выздоровления Лейну еще далеко.

Я бы не сказал, что чувствовал себя отвратительно. Да, тело болело, мышцы сводило судорогой, но я бывал в разных передрягах и мог сказать, что обошелся малой кровью, учитывая силу удара о землю и мощь магии чужака.

– Лейн, шестикрылого видел только ты, – жестко сказал дядя, когда леди Рудана скрылась в портале. – Когда мы прорвались к тебе, кроме вас троих никого не было.

– Но Род и…

– Даже при объединении иллами Рода и Ашты они видели только ослепляющий свет. В их видении были только закат, буйство красок магических всполохов и никакого шестикрылого.

– Но… – Я сжал кулаки.

Бред. Стал бы я рисковать силой рода, если бы не реальная угроза такого уровня? Стал бы жертвовать собой, чтобы передать знания тем, кто придет на помощь? В конце концов, я видел ровно то, что видел. Я не мог ошибиться, мы не могли! Сириус древний иллами, и ему ведомо куда больше моего. А он уверен, что нам противостоял хранитель, прошедший две высших эволюции.

Об этом и я сказал дяде.

– Я понимаю, Лейн, и я верю тебе. Мы верим. Однако…

– Что?

– Тебе придётся принять официальную версию событий. Нам всем.

– И какова же она? – я усмехнулся. – Решили сделать из меня сумасшедшего, который желая спасти друзей превысил полномочия?

Обращение к силе рода – серьезное нарушение при условии, что не было разумных причин его использования. И желание спасти собственную жизнь к ним не относится, даже если ты наследник первого среди великих родов. Одна жизнь против множества жизней рода? Неравноценно. А ведь я еще не спросил, есть ли жертвы после моего обращения и насильной выкачки энергии из родственников.

– Все живы, – догадавшись, о чем я думаю, сказал дядя. – Есть пострадавшие, но помощь им была оказана своевременно. Отделались испугом. – Он улыбнулся.

– Мне кажется, сейчас неподходящее время для улыбок.

– Если не сейчас, то когда, Лейн? Жить в постоянных ограничениях, откладывая радость на потом, – неправильная тактика. Этого «потом» никогда не наступит.

– Дядя, не уходи от темы. Ты так и не ответил на мой вопрос.

– Сумасшедшим тебя не считают, – отрезал он. – А вот насчет того, что ты видел… – Арван устало потер лицо руками. Только сейчас заметил, насколько он утомился. Темные круги под глазами, осунулся, бледный… Объединение всем далось тяжело. – То, что произошло в поместье рода Соллар – чудовищная трагедия и вместе с тем преступление. Ты столкнулся с новой формой гадких душ: объединившихся и содержащих в себе ядро со скоплением еще большего их количества. В одиночку провел очищение и отправил души на перерождение. Видел бы ты, сколько там кристаллов мониара…

Дядя вздохнул, а я попытался припомнить количество кристаллов. Часть из них я использовал. Мне казалось, что все, а выходит, что-то осталось.

И это «что-то» очень впечатляющих размеров.

– Лейн, я многое повидал и провел множество рейдов. Но столько кристаллов в одном месте и за одну ликвидацию встречать не приходилось. Совет до сих пор не может их поделить. По закону семьдесят процентов принадлежат вам троим как участникам ликвидации, но…

– Меня сейчас меньше всего интересуют кристаллы.

– Тем не менее это важно. Наше общество сильно тряхнуло, Совет пытается минимизировать ущерб, а потому желает забрать все кристаллы, полученные вами, для развития родов среднего круга.

– Среднего круга? С тридцать первого по пятидесятый род хранителей. Причем здесь они? Их силы недостаточно, чтобы войти в высший круг – тридцатку великих родов.

– Род Соллар практически уничтожен, – жестко сказал дядя. – Те души, что ты ликвидировал, – это представители рода Соллар. В живых осталось пятьдесят человек.

Я зажмурился. Быть не может. От девятого рода света осталось только пятьдесят представителей?

– Как это произошло?

– Точно на этот вопрос прямо сейчас я тебе вряд ли отвечу. Однако на всех территориях рода Соллар, в том числе второй ветви, тысячи погибших. Они будто разом отдали свои души… Смерть их настигла за теми делами, которыми они занимались, – кто писал письма, кто готовился ко сну, кто-то играл во дворе… Все, Лейн, и дети, и взрослые. Спаслись лишь те, кто находился в академии. Мэрлэ от светлых тоже погиб. И с этим еще предстоит разобраться.

– Чудовищно, – выдохнул я и сжал кулаки. – Разве так бывает?

– Как видишь, мы с этим столкнулись. Причина их смерти еще выясняется. Но уже сейчас предположения сводятся к проведению ритуала.

– А такие существуют? Чтобы массово и на расстоянии отнять жизни стольких людей? – спросил и сам ответил на свой вопрос: если это дело рук шестикрылого, все может быть. Мы ведь не знаем, какими возможностями он обладает. А то, что их нельзя сравнить с нашими, неоспоримо.

– Мы многие знания утратили с уходом последнего хранителя, прошедшего высшую эволюцию хотя бы единожды. И боюсь, нас ждет еще много того, с чем не доводилось сталкиваться. Помимо объединившихся гадких душ существуют и зараженные кристаллы мониара. И среди тех, кто их заражал и распространял, в том числе были представители рода Соллар.

– Зараженные кристаллы мониара? – Голова буквально шла кругом.

Я откинулся на подушки, даже не заметив, что давно приподнялся на локтях.

– Ты участвовал в рейдах на наших землях, знаешь, что пошла зачистка по родам и массовое понижение в рейтинге великих родов. Зеркальные зачистки происходили и у стихийников, и у светлых. Род Соллар ждал очереди на проверку, и она была назначена на следующий день после трагедии.

– Ты хочешь сказать, что у Совета были подозрения в незаконной деятельности рода, однако они не стали реагировать сразу? Зараженные кристаллы мониара! Как такое можно было скрыть? И как это вообще допустили?

– Все подозрения подтвердились, Лейн. Но про кристаллы выяснилось уже в поместье рода Соллар. И то, что там проводились эксперименты, доказано. Они чудовищны, Лейн. К сожалению, это не все. Светлые лишились не одного, а трех родов: девятого практически полностью, частично двенадцатого и четырнадцатого.

– А мы? – хрипло спросил, понимая, что и это не все.

– Не в таких масштабах, но… Десятый род, пятнадцатый, семнадцатый и двадцать третий.

– Я участвовал в ликвидации на территориях восьмого рода, двадцать шестого, девятнадцатого. Их значительно понизили в рейтинге… Выходит, мы пострадали куда сильнее, чем предполагалось, и тридцать высоких родов лишились существенной своей части.

– Но у стихийников зачистки начались раньше и их ущерб меньше.

– Раньше? – Я вскинулся. – То есть назначение Ксара мэрлэ Академгородка связано с этими событиями?

– Да, они логично рассудили, если их мэрлэ замешан в странных событиях, то и у наших представителей проблемы с законом. Но доказательств не было, Лейн.

– Если бы они не молчали, мы могли сохранить большую часть девятого рода света!

– Лейн, мне напомнить, что тебе не поверили в существование шестикрылого? Они списали твои видения на перерасход сил и остановку сердца. Рудана трижды возвращала тебя к жизни, Лейн!

– Но если и у них…

– Их страна тоже не верит в шестикрылого. Все списывают на эксперименты, проводимые с кристаллами мониара. Очень длительные эксперименты. Такие кристаллы изменяют сущность хранителя, который их впитал, в том числе негативно влияют на репродуктивную функцию организма. Сильнее всего от воздействий страдают женщины. И судя по тому, что уже успели выяснить, этим экспериментам больше сотни лет.

– Больше сотни… – эхом повторил я. – Выходит, что мы все это время использовали зараженные кристаллы. Все мы… И только сейчас обнаружили в них дефекты?

– Это вторая серьезная проблема, Лейн. О том, что кристаллы заражены, мы знаем также благодаря бумагам из поместий родов, которые участвовали в этих чудовищных экспериментах, известно кому и сколько за последний год было отправлено. Уверен, информации по родам, которым достались зараженные кристаллы должно быть больше, – дядя прикрыл глаза, – раз они смогли проследить за частью своих кристаллов и выяснить, кому они достались при распределении. Однако отличить чистый кристалл от зараженного невозможно.

Масштаб катастрофы накрыл с головой.

– Наши хранилища… – прохрипел, – их нужно уничтожить.

– И тогда наши хранители, особенно ликвидаторы окажутся без подпитки, без возможности чаще совершать рейды, что в свою очередь приведет к катастрофе. Не мне тебе говорить, как активизировались гадкие души… Сейчас Совет пытается найти способ отличить зараженный кристалл от чистого. Если уж экспериментаторы отслеживали путь своих кристаллов, значит, это возможно. Еще поэтому Совету так нужны все добытые тобой кристаллы, так как они очевидно чисты.

– Дядя, но ты ведь понимаешь, что это наверняка отвлекающий маневр? Почему именно сейчас вскрылись эксперименты с кристаллами мониара? Слишком просто, да еще с полным уничтожением одного из великих родов? Никому из нас раньше даже в голову не могло прийти, что хранители, прежде чем сдать кристаллы из рейда, проводят над ними эксперименты и пытаются их как-то видоизменить. Да я и сейчас с трудом могу поверить, что обыкновенные хранители могут повлиять на структуру кристаллов.

– Обыкновенные, может, и не могут, – кивнул Арван, – но возможности прошедшего эволюцию дважды мы можем лишь представлять. Как и то, зачем ему это нужно.

– Численность хранителей за последние двести лет снизилась, – выдохнул я. – Значительно снизилась. Это вырождение. Наш мир хотят лишить хранителей.

– Больше, Лейн, – вздохнул дядя. – Я склонен считать, что численность хранителей резко пошла на убыль после заключения последнего союза между нашими странами. Брачного союза. А проблемы с рождением одаренных начались и того ранее.

Считал я быстро. По-хорошему, жеребьевку должны были провести через сто лет, следовательно, убыль среди магов с даром хранителя произошла четыреста лет назад. Но, судя по всему, она была не столь явной, раз никто не обратил на это внимания.

– Мэнор поднял целительские архивы – где угрозами, где шантажом, где попросту заплатил за сведения, а где прикрылся расследованием покушений на жизнь леди тан Аргхарай и смерти леди тан Маррад. – Мне показалось, или дядюшка искренне гордился поступком отца? Раньше в его отзывах о главе рода никогда не скользило такого откровенного восхищения. – Он получил сведения и у стихийников, и у светлых. Правда, брал в расчет лишь первую пятерку от каждой тридцатки великих родов, однако даже этого достаточно, чтобы однозначно утверждать, что вырождение хранителей коснулось всех стран и всех великих родов. И длится уже не первую сотню лет. За маленьким исключением – гибель детей и матерей столь сильно выросла только в последние сто-сто пятьдесят лет.

– Погоди, я правильно понял, что отец сумел достать сведения под носом у других первых родов? – Про остальные рода в рейтинге говорить нечего, там у отца было неоспоримое преимущество – он глава первого рода, и неважно, что противоположной магии. – Или они все же сотрудничали?

– Мэнор всегда был лучшим в разведке, да и в шпионаже ему не было равных. Как и в анализе данных, – гордо заметил дядя. – И нет, если бы твой отец попался, скандал был бы знатным, и тем более Совету не пришлось бы идти на уступки Мэнору.

– Уступки? – Я совсем перестал что-либо понимать.

И тут Арван поразил меня еще больше. Он улыбнулся как-то слишком счастливо для ситуации в целом.

– Твой отец потребовал расторжения помолвки.

– Что он сделал? – Я аж подскочил на кровати.

Улыбка на лице дядюшки стала еще шире.

– Ты не ослышался. Как тебе известно, древнюю клятву, данную вами двумя, могут отозвать свидетели…

– Ты хотел сказать «попытаться отозвать». – Во время помолвки помимо нас с леди Аэльей клятву подтверждают пятнадцать сильнейших глав великих родов – по пять от каждой стороны. Вместе с нами они льют кровь в ритуальную чашу и призывают богов. Собственно, и расторгнуть данную клятву можно только путем прохождения повторного ритуала и в том же составе. Впрочем, это не гарантирует расторжения помолвки, как и отзыв клятвы. Прецеденты были. Очень давно, но были. – На все воля богов.

– Не перебивай меня, – отрезал дядя.

– Извини.

Я все еще был потрясен действиями отца. Несмотря на то, что знал, как он был не рад предстоящей жеребьевке и кандидатуре моей невесты. У него на мой брак были иные планы. Однако тогда он перечить не стал, что же изменилось сейчас?

– Мэнор потребовал расторгнуть помолвку на основании того, что именно подобные союзы стали толчком к вырождению хранителей. Конкретнее – грубейшая ошибка, допущенная нашими предками.

– Судя по тому, что я вижу, ты склонен с ним согласиться.

Я покачал головой. Этой традиции – заключать союзные браки между всеми странами – не одна тысяча лет. И будь неправильный брак действительно причиной вырождения, оно бы началось значительно раньше.

– Я люблю свою жену, Лейн. И она, как ты знаешь, отвечает мне взаимностью. Я легко делаю вывод, что чем совместимее магия, тем реальнее построить счастливую семью, даже если брак договорной.

– Потому что магия не ошибается. – Я усмехнулся.

– Верно, но и от нас тоже многое зависит. Но речь сейчас не об этом. Несколько тысяч лет назад браки заключались вовсе не путем жеребьевки между первыми родами. Наследник или его братья, причем каждого из первых родов, должны были жениться на девушке с подходящей магией. С наибольшей совместимостью и с другой направленностью магии…

– Подожди, – я задумался. – Если они искали через совместимость, то где гарантия, что наиболее подходящей окажется леди с другой направленностью магии?

– А теперь мы подходим к самому интересному. Подобный союз заключался только тогда, когда такая леди находилась. Не регламентированно через каждые пятьсот лет, как сейчас. А только тогда, когда артефакт определял стопроцентную совместимость наследников первых великих родов и девушек с другой направленностью магии.

– Дай угадаю, такое случалось редко. Один раз в пятьсот лет?

– Иногда срок был больше, но минимальный – в пятьсот лет.

– Ты сказал девушек, не леди. Значит ли это, что невестой могла стать любая, даже не являющаяся представительницей одного из великих родов?

– Именно! – весело отозвался дядя. – Именно так.

– Но тогда смысл союза между странами меняется. Подобный брак заключается для того, чтобы мы не воевали между собой. Союз – это брак равных по силе и влиянию.

– Это гарант того, что хранители иллами будут появляться в мире, Лейн. Первостепенно именно это – сильные, магически одаренные и здоровые хранители. Мэнор проделал огромную работу, доказав, что волей и только волей богов рождались подходящие пары. А не желанием нескольких семей укрепить свои позиции. – Дядюшка выдохнул и продолжил: – К тому же в год, когда наследники находили подходящих девушек, и остальные представители великих родов обзаводились подходящими невестами с другой направленностью магии. Я склонен считать, что наша традиция сложилась из всеобщего праздника, а кто-то в угоду своим желаниям перевел его в разряд обязательных к исполнению даже при отсутствии подходящих пар.

– Иными словами, в определенный отрезок времени рождались дети, способные заключить брачный союз с представителем другой направленности магии, чья совместимость была идеальной. Следовательно, не требовался дополнительный ритуал для смены полярности магии невесты, как в моем случае с леди Аэльей Розмари тер Глоуддак.

Я помолчал, обдумывая эту мысль. Откровенно говоря, меня всегда возмущала такая необходимость. Подобные браки редко, но случались, и невесте всегда принудительно меняли полярность магии. Однако, на мой взгляд, никакие аргументы в пользу насилия достаточными не были, потому что насилие ничем нельзя оправдать. У таких невест просто не было права голоса. Лорд, который желал леди с другой направленностью магии, имел более высокое положение в обществе, и такую леди попросту продавала семья.

И пусть я с детства знал, что сам являюсь ценным товаром на брачном рынке, меня куда больше возмущало именно положение леди, чем свое. Я – мужчина, продолжатель рода и права на недовольство своей участью не имею. Потому что от меня в будущем будет зависеть весь род, а не только моя жизнь.

– А требование к наследникам великих родов обязательно жениться на таких девушках, видимо, вытекало из того, что они отказывались от таких невест, желая заключить более выгодный брак, что, в свою очередь, приводило к каким-то не самым хорошим последствиям?

– Мы можем только предполагать, – кивнул дядя, – но, вероятно, все именно так и есть.

– И в Совете приняли точку зрения отца? – Не заметил, как затаил дыхание, ожидая ответа.

– Вынужденно прислушались, учитывая происходящее в мире, утраченное доверие ко многим из великих родов, а также насильной смене рейтинга…

– Дядя, но ты должен понимать, что эта версия не имеет достаточных оснований? – Что ж, несложно догадаться, что отцу отказали. Всего лишь прислушались… – Куда вероятнее вмешательство шестикрылого, что доказано наличием измененных кристаллов мониара. Никому из нас не под силу вмешаться в их структуру.

– Все так, Лейн. Только высшую эволюцию неподходящие кандидатуры не проходят. Тем более дважды. Кто знает, какую задачу поставили ему боги, чтобы достичь последней ступени эволюции? Возможно, ему следовало подтолкнуть нас к изменениям в мире? Показать, где мы допустили ошибку и к чему она приведет?

– Ценой множества жизней?

– Волки тоже уничтожают больных зверей, Лейн, чтобы зараза не распространилась по всему лесу и не привела к вымиранию всех животных.

– Твое предположение звучит слишком ужасно, – заметил я.

– Наш мир давно скатился на десятую строчку высших миров. Следующая позиция – низший мир. Но мне хочется верить, что боги все же дадут нам шанс исправиться и доказать, что хранители в нашем мире не случайны и должны рождаться дальше.

– Мне гораздо проще думать, что в нашем мире объявился чужак, отравленный идеей всеобщего уничтожения из корыстных целей, чем верить в то, что истребление женщин и детей – во благо всего мира.

– Без разрушения не бывает мира, Лейн. – Дядюшка покачал головой и тут же заявил: – Совет постановил дождаться результатов совместимости нулевиков этого года и по их итогам или разорвать вашу помолвку с леди тер Глоуддак, или немедленно заключить брак.

Дядя улыбался.

– Ты так уверен, что мы с леди Аэльей в итоге окажемся несовместимы? – хрипло спросил, хотя и сам приходил к тому же выводу.

– Вы – однозначно нет. Ты же знаешь, я наблюдаю за артефактом постоянно и уже сейчас могу сказать о совместимости двадцати пар, причем часть из них окончили академию давно. Мои коллеги из других академий тоже видят наибольшую вероятность и предрасположенность уже сейчас. Так вот, леди Аэлье нечего делать в нашей академии, полагаю, окончательный перевод осуществится после результатов совместимости. Ей не нужно менять полярность своей магии ради замужества. Потому что ее магия явно стремится к светлому хранителю, Лейн.

Возможно, скажи кто об этом раньше, я бы обрадовался. Сейчас же мог думать только о том, что совершил ошибку. Чудовищную ошибку.

– Лейн, тебе плохо? Ты побелел. – Дядюшка встревожился.

– Нет, я в порядке, – выдохнул. – Почему отец пошел на это? Ведь согласно его же заявлению, кандидатуры невест, которые выбрал он, тоже могут не подойти.

– Мы оба уверены в том, что ты и Марина созданы друг для друга. А окончательно твой отец в этом удостоверился, когда ты передал ей знания рода. Тогда он и принял меры, вынуждая Совет пойти ему на уступки. К тому же его требование неожиданно поддержали трое светлых из пятерки, тем самым сделав притязания лорда тан Глоуддак бессмысленными.

– Вот как… – Я усмехнулся.

Отец на многое готов пойти, лишь бы знания рода не ушли за его пределы. В таком ключе действия отца становились понятными. Он в отличие от дядюшки в любовь не очень-то верил.

К тому же сбор информации длился не один месяц. Выходит, отец готовился к тому, чтобы заставить Совет отменить помолвку, а сейчас был подходящий момент для обнародования своих находок. Дяде, видимо, он выдал лишь часть правды, ровно ту, которая бы устроила сурового старшего брата и была бы им принята безоговорочно. Иногда дядя забывает, что отцу семейное счастье видится совсем иначе.

– Не вижу радости на твоем лице, Лейн.

– Я согласен с тем, что мы с леди тер Глоуддак несколько несовместимы, и не стану отрицать своих чувств к леди Марине, – горько усмехнулся, – однако у меня есть веская причина для того, чтобы держаться от леди Марины подальше ради ее же блага. Дядя, на полигоне во время ритуала я дал клятву богам не прикасаться к ней при условии, что она будет жить. И Айвана напомнила мне о клятве.

– О чем-то таком я и думал, – выдал дядя, продолжая улыбаться, чем еще больше меня удивил.

– Думал?

– Конечно. Айвана не дала связи распасться после того, как ты отдал долг жизни на откуп судьбе. И неожиданно после ритуала твоя магия начинает действовать на девочку губительно. Согласись, это странно.

Я пожал плечами. Учитывая резкий обрыв нашей связи, могло быть все что угодно.

– Мало того, в момент, когда ты умирал, Марина не перенеслась к тебе, что обязательно должно было произойти, если бы не твоя вторая клятва, принятая богами. Именно она исключала смерть Марины. А леди непременно погибла бы, если бы приняла тот удар на себя. Ты все же более подготовлен к такого рода атакам. Шансов выжить у тебя было куда больше.

В таком ключе я не думал об этом, и теперь у меня был повод для радости.

– Лейн, вы оба отмечены богами, и в твою голову идея дать подобную клятву ни за что бы не пришла просто так. Тебе помогли подумать в этом направлении. Делай выводы, племянник. Делай выводы.

Я упал на подушку и зажмурился.

– Время расставит все по своим местам.

– Расставит. Не разочаруй меня, Лейн. Долг жизни судьба возьмет непременно, но девушка не умрет. Не знаю, насколько это своевременно, однако богам виднее. Поэтому набирайся сил, ты нужен нам. Все это – только начало. И не смей отказываться от собственного счастья. Жертвенность чаще всего неверный путь.

В комнате вспыхнул портал, и леди Рудана появилась с подносом.

– Я намерена выгнать тебя, Арван. Лейну пока вредны длительные беседы. – И, посмотрев на меня, предупредила: – После того как выпьешь бульон, я усыплю тебя, твоему организму нужно восстанавливаться в покое.

– Как скажете, тетушка.




Глава третья




Я блуждал на Грани в поисках своего феникса и никак не мог найти собственное место силы, будто кто-то невидимой рукой отводил меня. А может, я просто не восстановился до конца, и моей магии не хватало для более четких координат.

После разговора с дядюшкой прошло довольно много времени – я успел и бульон выпить, и поспать. По моим ощущениям, выспался на две жизни вперед. Как минимум четыре раза я просыпался, да только долго в бодрствовании леди Рудана быть не позволила. И ни с кем не разрешила пообщаться. Я знал, что и Род, и Ашта давно пришли в сознание и идут на поправку. Этими знаниями и ограничивался.

Пока для всех я изолирован и должен восстанавливаться. Справедливо. Пусть мне и хотелось бурной деятельности.

Прежде чем оказаться на Грани, точнее, в очередной раз лечь в постель, тетушка помогла дойти до ванной комнаты. Хорошо, хоть принять душ позволила самостоятельно, с нее бы сталось помочь.

В детстве она часто меня купала, превращая омовение в различные игры. Помню, как став постарше, для себя решил, что повторю игры с мыльными пузырями, мелкими водоворотами уже со своим ребенком. Странно, что сейчас начал вспоминать об этом. Как будто все забытые чувства и ощущения навалились разом, воскресли, желая напомнить о том, как было раньше. Как хорошо было раньше, пока я не переехал жить к отцу в поместье. Возможно, дядюшка прав, считая, что я заморозился? Застыл на отметке «ответственность и долг роду»? Когда последний раз я отдыхал с друзьями?

Сложно представить, но, кажется, последняя студенческая вылазка по увеселительным заведениям была пару лет назад. Если бы Сириус мог, сейчас бы непременно сыронизировал на тему моих любовниц, которые, несмотря на тот статус, что мог дать наследник первого великого рода, вынуждены были просить отказаться от сей милости по причине моего постоянно отсутствия и пренебрежения. У меня никогда не было на них времени. Я рассмеялся.

В месте, где все пронизано тьмой, смех звучал чужеродным элементом, осколками кривых зеркал. Но именно этот смех напомнил мне, что я еще живой.

Я помнил слова богини о том, что Сириус восстанавливается, но сейчас ощутил, что могу к нему обратиться. Только вместо ответа по ментальной связи меня выкинуло на Грань. Не худший вариант, это всего лишь означало, что мой иллами еще слаб. Однако мне было необходимо увидеть его, ощутить хоть кроху его магии. Да и ему я нужен не меньше.

– Сириус? – позвал, наконец оказавшись в месте своей силы.

Мое личное место на Грани в корне отличилось от морского берега леди Марины. Удивительно даже, что мне в пору становления как хранителя иллами ни разу не пришло в голову, что место силы должно дарить покой и уют. Моим местом силы оказался обрыв над пропастью.

Впрочем, учитывая, что с момента моего переезда от тетушки с дядей я всегда боролся с отцом, с мачехой и ее сыном, нет ничего удивительного в моем восприятии тех лет. Сложно настроиться на что-то позитивное, когда тебе постоянно указывают на дверь и считают, что твое место не в главном поместье.

Леди Изельду никогда не устраивал тот факт, что Адарлейн лишь второй сын. И она предпочитала делать вид, что меня вовсе не существует. Замок, в котором испокон веков рождались все будущие главы рода, родным домом мне не стал. Наоборот, отчасти благодаря новой жене отца, я начал верить, что там мне попросту нет места, забывая о том, что, став главой рода, покинуть замок не имею права, и уже мои дети будут жить и расти именно там.

Бредя по скалистому склону, я размышлял о прошлом и искал того единственного, кто давным-давно стал мне надежной опорой, другом и наставником. Существом, с которым я мог разделить тревоги, опасения и радость.

Нашел. Даже больше, чем желал увидеть.

– Феликс?

По большому счету, отличить одного феникса от другого довольно сложно, они выглядят одинаково. Отличия могут быть в размахе крыльев, росте и весе, и то при слиянии с хранителем. На Грани же они все – сгустки тьмы, света или доминирующей стихии и размерами не отличаются. А уж если наделены мощным даром и резервом, то и вовсе являются ярким хаотичным сгустком магии и проявляют форму лишь при ритуалах призыва для новых хранителей иллами. В другие дни увидеть очертания чужого феникса, дракона, волка или сильфа нереально.

Однако существовала еще одна классификация, которая помогала опытным хранителям определять не только какой иллами перед ними, но и кому он принадлежит. К ним относились древние иллами, даже на Грани сохранявшие свою изначальную форму.

Все древние имели внешнюю характерную особенность, и спутать их с кем-то другим не представлялось возможным. Мой иллами на Грани выглядел как воин, его окутывала мощная броня из множества силовых потоков. Иллами Марины не мог похвастать подобным, у него была своя особенность – яркие, словно сияние звезд, глаза. Иногда мне казалось, что их цвет похож на мой – глубокий синий, а иногда они казались лазурными, разбавленными зеленью. Такого изменчивого цвета глаз я еще ни у одного иллами не видел и, полагаю, никогда больше не увижу.

– Ты вовремя, Лейнард, – вместо приветствия произнес чужой древний. – Твой иллами сейчас вылупится.

– Что сделает? – Я опешил.

– Мы же фениксы, – Феликс взмыл с насиженного места – причем действительно насиженного, я сразу и не понял, что он не просто так сидит, – открывая моему взору удивительную картину.

Сотканное из черного пламени гнездо, а в его центре едва отличимое черное яйцо с пульсирующей внутри него силой. Боги, мой Сириус!

– Ваша связь не нарушена, – сообщил Феликс, – но очень хорошо, что ты пришел именно сейчас. Вы выйдете на новый уровень силы, новые возможности. Стать участником рождения на Грани – уникальная удача.

– Почему? – Я впервые видел что-то подобное, да и дядя никогда не рассказывал, что иллами-фениксы способны настолько менять форму. – Почему он в таком виде?

– Мы древние, – напомнил Феликс, – и только нам решать, когда уходить на перерождение.

– Он должен был уйти? – И пусть в месте силы не было моего физического тела, я будто наяву ощутил ледяную руку, сжавшую горло.

– Да. Твой иллами был близок к перерождению, он полностью исчерпал свой резерв, но ему хватило тех крох магии, что питали его от тебя, чтобы обратиться к главной особенности всех фениксов – воскрешению, а я поддержал его своей магией. Сейчас сам все увидишь. Ему хватит пары суток, чтобы вернуться в форму. Мы быстро растем.

Мне почудилась нежная ирония в голосе Феликса.

– Почему именно ты?

– Потому что ты решил, что матерью твоих детей будет Марина. Ты сам знаешь, что это означает.

От глупого вопроса, когда я это решил, удержался. Магия, которая никогда не ошибается. Мои мысли, чувства, желания… Слабость. Я соединил наших иллами, даже не задумавшись, можно сказать, что это произошло против моей воли. Против разума.

Когда высокий лорд готов к продолжению рода, его иллами образует связь с иллами избранницы. И магии плевать на то, является ли избранница женой или невестой.

Обычно, правда, именно иллами лорда помогает иллами избранницы – подпитывает магией, когда это необходимо. Такая связь – своеобразный маячок для лорда, он всегда будет знать, где его избранница, не грозит ли ей опасность, сумеет поделиться силой, а позже сможет отслеживать и состояние общего дитя.

И то, что Феликс помог, это лишь его желание, он мог этого не делать. Однако же потянул за канал, поделился своим резервом…

Кажется, я сам себя переиграл. Только почему вместо горечи испытываю радость? Клятва богам? Что ж, легких путей в моей жизни никогда не было.

– Благодарю, Феликс, – я улыбнулся иллами Марины, – не говори ей пока.

– Не стану, ты еще должен доказать свои намерения. Мало ли кто еще захочет мою Ришу увидеть матерью своих детей.

Улыбка сползла с моих губ. А совместимость объявят нескоро… Он прав, пока леди не связана брачными узами, образовать связь с ее иллами смогу не только я. Никто слабее меня не сможет, но если за леди решит побороться еще один наследник великого рода, запретить ему это я не в силах.

Я сжал кулаки. Мы были рождены друг для друга. Я это понял, поймет и Марина. Я помогу ей этой понять.

– Начинается, – с благоговением произнес Феликс.

Тьма, клубящаяся вокруг яйца, вспыхнула неожиданно ярко, слепяще. Я невольно зажмурился. А распахнув веки, стал свидетелем чуда.

– Сириус, – мягко позвал птенца, чью кожу нежно укутывала броня.

– Я здесь, хранитель, – пискляво ответил он и забил крыльями, пока не имея возможности подняться в воздух. – Я здесь, Лейн.

Меня с неведомой силой потянуло к иллами, я опустился перед ним и протянул руки. Между нами ласковой кошкой вилась тьма, лизала мою душу, гладила шею птенца, словно благословляла.

Ничего подобного прежде я не испытывал, меня будто окунули в водоворот эмоций и чувств. Радость, нежность, узнавание, желание быть нужным, единым целым, частью жизни…

Нас будто баюкало над пропастью, заново соединяло множеством нитей силы и магии, сшивало, закрепляло узелками, напитывало божественной силой. Мне чудились треугольные глаза, казалось, Грань улыбается, глядя на нас.

– Новая сила, Лейн, ты справишься, – голос Сириуса вернул меня из забытья и странной эйфории. – А теперь иди, мне нужно расти.

Меня выдернуло из Грани толчком. Опомниться не успел, как распахнул глаза и увидел потолок собственной спальни. А в следующий момент едва не закричал от боли. Зажмурился, пережидая первую волну. Жар стремительно разливался по телу. Огненная река бурлила во мне, то ли желая спалить до тла, то ли просто проверяя на прочность.

– Лейн! – испуганный крик тетушки заставил меня вновь открыть глаза. – О боги!

– Все хорошо, – вытолкнул из себя по слогам. – Обретение новой силы.

Но хорошо не было. Меня выгнуло дугой на постели, я едва сдержал крик, вцепился в простыню, пережидая судороги. В прошлые разы было совсем не так. Какую способность мне подарят боги на этот раз?

Это было последнее, о чем я успел подумать. Очередная волна боли, и сознание отключилось.



***

«– Ты опоздал. – Злость была погашена волевым усилием, но я не сомневался, что Лейнард ее заметил.

Мальчишка усмехнулся, позволяя слуге споро обтереть себя теплыми полотенцами и поменять грязную одежду на парадную. И наверняка думал о том, что пятнадцать минут стоило бы потратить на бассейн, особой роли эти минуты уже не сыграли бы.

– Леди дожидается нас уже три часа.

– А могла бы с комфортом устроиться в отведенных ей комнатах, отдохнуть с дороги и выйти к нам уже к ужину – знакомиться, – раздраженно ответил Лейнард и поморщился.

По лицу сына легко читалось, насколько ему нравятся наши традиции. Но в этом я с ним был солидарен. Лишняя, бессмысленная демонстрация силы и положения.

Невеста, впервые оказавшись в родовом поместье жениха, должна оставаться чуть ли не на пороге, пока глава рода и сам жених не встретят ее ритуальной фразой. Помнится, Ните пришлось дожидаться меня сутки, так велел уже мой отец, Иза же не прождала и часа.

– Я мог и на сутки задержаться, – успокоившись, сказал Лейн. – Я не на прогулке был.

– Знаю. – Скрыть отношение к происходящему не получалось, чуть ли не впервые я демонстрировал свои эмоции. – Не ее я хотел бы видеть следующей главной леди рода… Независимый Союз постановил, и с ним не спорят…

Как же. Не спорят.

– Но можно поторговаться, – легко уловив иронию в моем голосе, заметил сын. – Я не изменю своего решения. Данно – обучение в академии ХИЛТ.

– Помолвка через неделю.

– Не свадьба же…»

– Лейн, соберись! – рыкнул отец и встряхнул меня, заставляя вынырнуть из его памяти. – Соберись!

Я глубоко вдохнул, медленно выдохнул и открыл глаза. Контролировать новую способность получалось плохо.

Впрочем, сейчас уже лучше, чем в первые недели, когда я не понимал, что нужно сделать, чтобы вернуться в реальность. И мог часами, а то и днями находиться в прошлом без возможности возвратить свое сознание в собственное тело.

Хуже того, я не желал бы видеть то, во что невольно окунался. Омут чужой памяти затягивал мгновенно и не отпускал до того момента, пока я не увидел всю часть события, в которую меня затянуло. В такие моменты моя личность словно раздваивалась. Я был и сторонним наблюдателем, и тем, за чьими воспоминаниями подглядывал. Как-то абстрагироваться и остаться только в роли наблюдающего не выходило.

Вот и сейчас, совершенно этого не желая, скользнул в память отца. Надо же, я не знал, что мама почти сутки ждала своего жениха, а вот мачехе так страдать не пришлось.

– Что на этот раз? – спросил отец. – Что ты увидел?

Еще одна удивительная вещь: тот, чьи воспоминания я считывал, не знал, что именно показал мне дар.

– День знакомства с леди Аэльей Розмари тер Глоуддак.

Я снова задышал, призывая себя к спокойствию, и мысленно поблагодарил Сириуса, который послал мне импульс магии, желая подбодрить.

Полтора месяца я пытался жить с новой способностью. Полтора месяца изнуряющих тренировок и практически полная изоляция от других людей. Вынужденное затворничество, однако необходимое, в противном случае я бы сошел с ума.

Контроль требовался буквально в каждом движении, вдохе и взгляде. Я вторгался в чужую память вне зависимости от того, смотрел ли я на человека или трогал его. Мы пытались вычислить, каким образом работает этот дар, проводили эксперименты с дядюшкой, тетушкой и моим отцом. И однозначного ответа до сих пор не получили.

В свете последних событий моя изоляция и новая способность стали проклятием. Потому что я не мог участвовать в рейдах, не мог помочь дяде и отцу. Оказался совершенно бесполезным. Только тетя радовалась моему вынужденном затворничеству, веря, что оно пойдет на пользу моему организму.

«Воспринимай его как незапланированный отдых» – советовала Рудана.

Воспринимать не получалось. Хотелось избавиться от такого дара и в то же время одержать над ним верх. Я научусь контролировать видения. Обязательно.

Научился же я летать? Тогда тоже было непросто. Способность контролировала меня, а не я ее. И часто бился головой о потолки, и подолгу не мог спуститься на пол. Мой самый первый дар – левитация. Второй – исключительная регенерация и способность в короткие сроки восполнять магический резерв. И вот третий – вторжение в чужое прошлое.

Понять бы еще, почему боги даровали именно такие возможности. Что такого я должен найти в прошлом других людей? Вряд ли что-то хорошее…

– Лейн, возьми себя в руки, – напомнил отец и отстранился. – Дыши и помни о том, что я рядом.

– Мы, – поправила его тетушка, выходящая из портала. – Ты справишься.

Наверное, будь я более вспыльчивым, такая забота меня раздражала бы и бесила, но я прекрасно понимал, что родные переживают. Леди Рудана просто обо мне, отец – о репутации рода. Я все же наследник, и любое отклонение в моем поведении чревато. Особенно в свете того, что мы скрываем свои особенные способности ото всех. Это является в мире ликвидаторов слишком личным, слишком интимным, чтобы допускать постороннего. Однако в академию о характере дара и степени его мощи сообщается, так как контроль и изучение происходит в этих стенах, и такие знания в будущем могут помочь другому хранителю, который обрел подобную способность. А самое главное, академия сохранит в секрете, кто именно обладает дарами. Древняя, как сам мир, клятва не позволит разгласить эти сведения ни спустя год, ни тысячу лет.

Вскоре должен состояться массовый переход студентов в родовые поместья – начались трехнедельные каникулы. Я как наследник рода буду контролировать портал.

На эти недели академия практически опустеет, не считая малого количества студентов, которым или некуда идти, или нет желания оказаться дома. За исключением рода Аргхарай… Ускоренный курс, почти такой же, что устроили леди Марине, теперь проходят новички-нулевики из ее рода.

– Лейн, – тетушка сжала мой локоть, – пора выходить.

– Пора, – согласился и сделал шаг на улицу.

Туда, где гомонили студенты, где кипела жизнь. Туда, где меня могут настигнуть тысячи чужих воспоминаний. Что ж, иногда для того, чтобы научиться плавать, нужно оказаться по самую макушку в воде. Даже против своей воли.

Мне не с чем было сравнить свои ощущения, прежде не доводилось испытывать подобное. Я знал о голоде не понаслышке, знал, каково мечтать о глотке воды и не получить его, как хотеть дышать и не иметь возможности вдохнуть, я боролся и выживал, однако сейчас… Сказать, что я ослеп, оглох, потерялся в пространстве и времени, мало. Я растворился, меня попросту больше не существовало.

Передо мной, будто рой мошек, крутились чужие воспоминания. Множество образов и голосов, чужих эмоций, чужих желаний и сожалений. Они скручивали мое сознание, заставляли меня исчезнуть. Подавляли собой, заглушали мой разум, не давая мне ни опомниться, ни попытаться закрыться.

В какой-то момент я разозлился. Огонь злости разгорелся ярким пламенем, стало трудно дышать, и, будто вторя этому огню злости, воспоминания окружающих людей усилили свою атаку. Их стало больше, они наслаивались, разноголосье в голове звучало со всех сторон, не давая сконцентрироваться хоть на чем-то, буквально сводя с ума.

Возможно, я бы сдался. Возможно, попытался спрятаться, укрыться от всех, лишь бы больше не касаться этого страшного дара, не давать ему раскрываться с новой силой. Возможно… Ведь это было бы самым простым выходом. Слабостью, длящейся всего секунду. Вот только это был бы не я.

Несмотря на все происходящее, я анализировал. Заставлял свой голос звучать громче, чем чужие. Вряд ли говорил вслух, но мне хватало того, что я слушал себя мысленно. Я должен научиться контролю, должен отсеивать все ненужное, не зря же сначала мне показалось, что воспоминания приняли форму роя мошек? Надоедливых, многочисленных и таких же бесполезных?

Решение пришло мгновенно. Я призвал магию, преобразовал ее в щит, полностью закрывая себя от всех окружающих. Отрезая от улицы, от людей и, самое главное, перенаправляя свою магию на другую задачу. Защитить.

Я понимал, что новая способность – одна из граней моей же магии, а значит, и часть меня. Полностью ее игнорировать нельзя, до конца под контроль я пока ее взять не могу, но, если мой дар причиняет мне же вред, в моих силах направить остальные грани на его защиту. Иными словами, заглушить новую способность своей более мощной и главной частью.

Я получил долгожданную передышку. Хор голосов в голове стих, перед глазами не плясали образы чужого прошлого. И пусть я при всех проявил свою магию, выстроив плотным коконом вокруг себя, правил академии не нарушил и никому из присутствующих не навредил. Осталось решить, каким образом свести к минимуму использование магии.

Идея пришла внезапно. Даже странно, что раньше не приходила. Сказывалась зацикленность на том, что я видел в воспоминаниях своих родственников. Если честно, я бы не желал знать то, что видел при встречах с отцом, а иногда и с леди Руданой. Возможно, раньше мне бы хотелось увидеть маму и понять, какой она была при жизни.

Наверное, в более младшем возрасте я бы ухватился за эту возможность и с восторгом взирал на видения прошлого, где леди Нита нежно гладит свой округлившийся живот и рассказывает тетушке о том, какой боец растет в ее чреве. Она не сомневалась, что родит сына и что не прибегнет к помощи кормилиц, – именно о пользе грудного вскармливания велась их беседа с тетушкой и еще о тысяче мелочей, которые волнуют любую женщину, готовящуюся стать матерью. При условии, что эта женщина искренне хочет ребенка. Моя мама меня желала.

Сейчас эти видения не то чтобы причиняли мне боль, скорее заставляли сожалеть о том, что мне не довелось узнать ее лично. Иногда проще воспринимать человека как нечто абстрактное. Да, я знал, что мама меня любила. Я верил словам своей тети, а за эти дни убедился лично. И мне стыдно – несмотря на то, что я никогда не думал о маме плохо, все же таковой считал леди Рудану, легко отказываясь думать о той, кто дал мне жизнь.

Моя идея состояла в том, чтобы направить защиту только на область головы. Способность, подаренная мне богами, относилась к ментальной сфере, затрагивая именно разум, и необходимости закрываться полностью не было, только защитить мозг. Позже, когда я сумею определить, что именно заставляет срабатывать мой новый дар, отделять я буду только эту часть.

Но, полагаю, все будет проще. Сейчас идет адаптация дара в теле и привыкание, а также срастание с моей магией, поэтому так и шарашит бесконтрольно в разные стороны. Скорее всего, позже я смогу сам выбрать форму обращения к своей способности: через взгляд или тактильный контакт с объектом исследования.

Придя к такому выводу, я успокоился. Что ж, пора пробовать воплотить идею в жизнь.

Медленно начал собирать магию только вокруг своей головы. Разделять энергию на частицы, дробя настолько, чтобы туман оседал на волосах, но был не сплошным покрытием, как головной убор, а словно бы кожей каждого волоска. Сложно сказать, сколько прошло времени, но, когда я закончил и открыл глаза, студенты выстроились напротив метрах в пяти от меня и словно боялись пошевелиться. Больше никто не улыбался, все опасливо смотрели на меня. Я удивил их тем, что на какое-то время выпал из реальности. Это было мне несвойственно, а потому они насторожились. Я улыбнулся, показывая, что и сам в порядке, и им ничего не угрожает.

– Леди Рудана, я ведь говорил вам, – в абсолютной тишине раздался довольный голос отца, – его надо было сразу отправлять в толпу, а не держать в четырех стенах. Видишь, как быстро справился? Пять минут, а какой результат!




Глава четвертая


Замок рода Даррак



– Ты слышал?! – Леди Рудана, расхаживая по покоям, гневно передразнила главу рода: – Леди ничего не смыслит в делах…

– Руди, душа моя, он же тебя дразнит. – Лорд Арван позволил себе улыбнуться. – А ты в который раз принимаешь все близко к сердцу.

– Я? Я возмущаюсь, Арван! Мэнор – несносный мальчишка!

– Он – глава рода. – Мужчина с удовольствием наблюдал за гневом своей жены. Ему нравилось, как зарумянились ее щеки, а глаза блестели от едва сдерживаемой ярости. – И имеет полное право не допускать тебя к собранию рода.

– А я и не спорю, – леди Рудана остановилась посреди комнаты, – нужны мне ваши собрания, меня интересует не оно, а Лейнард и его здоровье. Мальчику досталось столько испытаний, еще и этот дар… – Леди покачала головой. Вздохнула и на миг прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. – А твой брат только смеется и уповает на хваленую выдержку сына и его ответственность перед родом! Он думает, будто его наследник – бессмертный! Но даже самые лучшие ликвидаторы – люди, которые не могут постоянно обходиться без отдыха, к хорошему это не приведет. Лейнарду нельзя возвращаться на рейды!

От избытка чувств леди топнула ногой.

Она и сама не могла вспомнить, когда в последний раз ее так сильно накрывало эмоциями. Но одна мысль, что ее племяннику не дадут времени, чтобы освоиться с новым даром и хоть немного отдохнуть от потрясений, приводила ее в бешенство.

– И его решение, ты слышал? Мы не будем настаивать на разбирательстве. Нам это невыгодно. Невыгодно!

– А здесь я его поддержу, – невозмутимо ответил ректор академии ХИЛТ. – В нынешней ситуации нам действительно выгодно спустить на тормозах тот факт, что Совет подсунул на ритуал хранителей, уже получивших иллами.

– Они чуть не погубили всех! И клятва Лейна… Ее бы не было, если бы не эти двое, забравшие все силы у девочки!

– Руди, ты лучше меня знаешь, что повторный ритуал – нонсенс, никогда такого не было, чтобы хранитель с наследной силой проводил его дважды за год.

– Это воля богини! Кто мы такие, чтобы с ней спорить? – возмутилась леди Рудана. – Тем более она не просто первенец с наследной силой, ты видел новую метку!

– Воля богини – дать испытание Марине. Думаю, золотая метка – очередное испытание, – спокойно парировал лорд Арван. – Многие с удовольствием отправили бы леди Марину на перерождение, чем допустили бы успешность повторного ритуала. В конце концов, метка Айваны была только на ней и никого другого не касалась, кроме девочки она больше никому не сулила смерть. – Леди Рудана не сдержала силу, и покои на миг заволокло туманом разбушевавшейся магии лекарки. – Это возмутительно! Род леди Марины – один из сильнейших в рейтинге! Мы нуждаемся в хранителях, с каждым годом ряды наших ликвидаторов становятся все реже! А они вместо того чтобы помочь свершиться справедливости и воле богини, ставят палки в колеса и рассуждают, как не допустить успеха!

– Счастье мое, ты ведь и сама все понимаешь. Если бы не покровительство нашего рода, Марине могли не дать свершить ритуал. Ты злишься на Мэнора, но именно его стараниями его провели не в самый крайний момент, а ты прекрасно знаешь, в каком состоянии находится хранитель в последние дни, отпущенные богиней.

Леди Рудана это знала. Доводилось видеть. Хранители угасали в прямом смысле слова, их магия исчезала, а физическое состояние нельзя было назвать нормой. Несчастные, не успевшие выполнить волю Айваны, умирали буквально за неделю, медленно и мучительно. И ее муж несомненно прав, им значительно повезло, что Совет не настоял на проведении повторного ритуала в последние сутки, данные на выполнение воли богини.

– Перенос на праздничный, особый день, когда силы хранителей увеличиваются, – заслуга Мэнора.

– А он тут при чем? Это вы с Лейнардом делали все возможное, чтобы помочь Марине.

– Но только никто из нас в Совет не допущен. Я знаю, что Мэнор бывает невыносимым, холодным и безжалостным, однако он всегда будет защищать то, что ему дорого, и не позволит обидеть членов своего рода. Как бы там ни было, Лейнард остается патроном леди Марины. А за своих брат будет биться до последнего.

– Именно! Так почему вы отступаете сейчас? – Как удобно прикрыться тем, что в семнадцатом роду случились перестановки и волнения!

– Как интересно ты называешь предательство. – Лорд Арван стремительно подошел к жене и крепко обнял. – Мы оба знаем, что там, где можно получить наибольшую выгоду, Мэнор из шкуры вылезет, но получит ее и даже сверх того, но он не станет рисковать, если риск неоправдан. Леди Марина все еще не пришла в сознание, девочка восстанавливается очень медленно, а Лейнард вынужден тратить силы на то, чтобы не сойти с ума, а теперь скажи, Руди, есть ли у них время и силы на новое разбирательство? И есть ли гарантия, что это не навредит роду Марины?

Леди Рудана обмякла в руках мужа.

– Это я понимаю, – выдохнула она, – как и то, что сейчас ни расследование неуместно, ни общение леди Марины с представителем Совета невозможно. Но я не могу спокойно реагировать на такие вопиющие нарушения и подставы. Виновные должны быть наказаны!

– И будут, Руди, – уверенно ответил лорд Арван. – Мэнор мог потерять сына, ты правда считаешь, что он это проглотит? Я уже молчу о самом Лейнарде, который, узнав новости, лично перевернет весь Тантерайт, но найдет тех, кто причастен к подлогу.

– А мы? – тихо спросила женщина.

– А мы в этом ему поможем, – твердо сказал ректор. – Ты выходишь леди Марину, позаботишься о том, чтобы девочка не только пришла в себя, но не утратила магию. Этого будет достаточно. Позволь мужчинам решать все остальное, не трать силы на гнев, твоя забота и любовь – наилучшее лекарство.

– Хитрый ты лис!

– Сладкая булочка, – нежно прошептал лорд Арван.

– Прыщавый лордишко, – не осталась в долгу леди Рудана и выдохнула.

Она вдруг поняла, что напряжение, столь долго сковывавшее ее тело, отпустило. Желание поколотить брата мужа полностью не исчезло, но перестало быть зудящим.

И пусть женщине все еще было обидно за высказывания главы рода, она помнила, что Мэнор, несмотря на все свои отрицательные стороны и довольно неприглядные поступки, детей своих любил. Возможно, не той любовью, которую испытывала сама леди Рудана, однако по-своему их оберегал и заботился о них.

– Когда мы вернемся в академию? – спросила она мужа и поморщилась, снова видеть первую леди рода Даррак желания не было.

В общем-то даже не резкие замечания Мэнора вынудили женщину покинуть общество старшего сына, занимающего должность главного советника Мэнора, а глупые и жестокие выходки первой леди рода.

Она опять показательно дрессировала и унижала прислугу. И если Мэнор не обращал на это внимания, то леди Рудана едва сдерживалась, чтобы не сделать замечание.

Сегодня леди Рудане однозначно отказала выдержка.

Ей хватило двух фраз леди Изельды относительно наказания Адарлейна, несправедливого и предвзятого отношения к чудеснейшему мальчику, чтобы практически сбежать в покои Ниты – сюда леди Изельда, даже находясь в самом плохом расположении духа и с огромнейшим желанием поскандалить, старалась лишний раз не заходить. Несмотря на то, что леди Рудана по своей натуре была борцом, она желала избежать очередного конфликта.

Бывшие покои Ниты теперь занимала она, когда гостила в замке. Вообще в этих и смежных покоях традиционно располагались глава рода и его жена, однако после смерти Ниты и новой женитьбы Мэнор переехал в другое крыло.

Ничего удивительного в том, что леди Рудана так резко реагировала, не было, последние месяцы выдались крайне тяжелыми и напряженными. Дни, когда леди боролась за жизнь студентов, вымотали ее и морально, и физически. Часто она думала, что ей не хватит сил удержать Ашту, и была очень благодарна коллегам – деканам светлого и стихийного факультетов лекарского дела. Их помощь была своевременной и очень нужной. Однако это не изменяло того факта, что и самой леди Рудане требовались отдых и время на восстановление душевной гармонии.

– Если ты не сильно устала, то через пару часов. Но если хочешь, можем остаться на ночь.

– Ты же знаешь, я не люблю бывать здесь. – Рудана передернула плечами. – Замок твоего брата слишком холоден для меня.

Ответить жене ректор не успел. Их уединение прервал радостный вопль:

– Мама! Папа! – в комнату ворвалась невысокая худенькая девушка с пышной копной темных волос. – Я так и знала, что вы тут прячетесь!

Леди Виолия тер Даррак никак не могла устоять на месте. Она маленьким ураганом перемещалась по комнате, пока не оказалась близко к родителям, но при этом все время притопывала ножкой по полу. Просто стоять у нее не хватало терпения.

Глядя на возбужденную дочь, леди Рудана нахмурилась.

– Мама, ты такая предсказуемая. Ты всегда бежишь в эти покои, если тебе что-то не нравится. – И, усмехнувшись, девушка с надеждой посмотрела на отца. – Папа, мама опять с главой рода повздорила?

– Виолия, только не говори, что ты снова спорила на деньги! – возмутилась леди Рудана, уже предполагая, для чего ее младшенькое сокровище заявилось к родителям, когда вот уже две недели всячески их избегала.

– Мама, как я могла? На деньги! – фыркнула леди Виолия. – На деньги спорить – дурной тон.

– А на что не дурной? – усмехнулся ректор и сильнее прижал к себе жену, понимая, какую реакцию вызовет ответ дочери.

– На кристаллы мониара конечно же!

– Ну-ка отпусти меня, – холодно потребовала леди Рудана, желая отшлепать свою младшенькую.

И в кого она такая уродилась? Непоседливая, порой несдержанная, с взрывным характером и абсолютной прямотой. Сколько труда вложено в ее воспитание, а толку чуть!

– Милая, не горячись.

– Что значит не горячись? Арван, твоя дочь занимается неподобающими леди вещами!

– Мама, ну рядом с вами я могу хоть ненадолго забыть об этикете?

– Ты постоянно о нем забываешь! Виолия, поклянись мне, что ты больше не станешь спорить ни на деньги, ни на кристаллы мониара!

– Папа, скажи маме, что она не права! Мне же тогда совсем скучно будет!

– Мне попросить архмастера тан Маррад увеличить тебе нагрузку? – сощурившись, практически прошептала леди Рудана.

– Да! – активно закивала головой младшенькая. – И пусть в рейды почаще ставят! Три раза в год – маловато!

– Отпусти, – прохрипела леди Рудана, и ректор разжал объятия.

От того, чтобы не закатить глаза, удержаться уже не мог. В такие моменты на ректора накатывала ностальгия.

Сразу вспоминалось их поместье, мальчишки, которые еще были детьми, а также его суровая леди, бегающая за сыном, а потом и племянником по саду в желании надрать уши непослушным чадушкам. Менялось время, а все остальное – нет. Проказливыми были все. От старшего сына до младшей дочери.

Самой спокойной оказалась средняя дочь – Ланория, но и она была не прочь иногда устроить матери проверку на прочность ее нервов. Однако именно Виолия, которую они даже не планировали, их неожиданное счастье, казалось, собрала в себе все то, что так не любила супруга в других людях.

Рудана часто спрашивала то ли его, то ли себя, в кого их дочь уродилась, совершенно забыв о том, что от химеры котятки не рождаются. И Виолия, можно сказать, копия мамы.

Мужчина вздохнул и решил не вмешиваться в очередной виток воспитания, который, впрочем, пойдет их любимице не в прок. Нельзя сказать, что дочь была избалованным и злым ребенком. Ее неуемную энергию в полной мере восполняли доброта и чувство справедливости к окружающим.

В очередной раз лорд Арван поймал себя на мысли, что она похожа на леди Марину. Или леди Марина на нее. У обеих завышен порог справедливости. Обе за тех, кого считают близкими, готовы чуть ли не подвиг совершить. И вроде бы леди воспитаны в разных мирах, а ход их мышления очень схож. Виолия, несмотря на то, что впитала этикет и традиции Тантерайта с молоком матери, часто многое отрицала и не желала подчиняться. Могла и в глаз обидчику заехать прямо посреди праздника или официального мероприятия, где собрался весь высший свет.

Виолия никогда не жаловалась. Даже в детском возрасте предпочитала самостоятельно решать свои проблемы или конфликты. А ведь она – представительница главной ветви первого рода. К ее услугам, как минимум, два старших брата: Авеар и кузен Лейн, которые за непоседливую леди отомстят так, что мало никому не покажется. Однако на этот счет у леди Виолии было свое мнение.

Родители только спустя время узнавали о том, что их дочь в который раз повздорила с очередным лордом. Удивительно, но с обидчиками своего пола Виолия предпочитала действовать не с позиции силы. Хотя, казалось бы, ее вспыльчивая натура должна была брать верх и давать выход в физическом контакте. Но нет, к леди, посмевшей ее обидеть, Виолия применяла острый язык, с которого срывались ироничные, чаще язвительные и не менее обидные изречения.

– Мама, хватит, я поняла! – хохоча, заявила леди Виолия. – Папа, спаси меня!

Леди шустро спряталась за отца и вцепилась в него мертвой хваткой.

– Мама, честное слово, ничего же страшного не случилось!

– А надо, чтобы случилось? – раскрасневшаяся леди Рудана стояла неподвижно и мрачно взирала на дочь. – С кем ты поспорила, и кому мы должны кристаллы?

– Не знаю, должны ли, зависит от того, кто из вашей перебранки вышел победителем, – живо отозвалась Виолия и тут же охнула: магия леди Руданы несильно хлестнула девушку по ягодицам. – Мама, я все поняла!

– Уже лучше, – сложив руки на груди, ответила леди Рудана. – Итак?

– Если победителем вышел лорд Мэнрайд, то кристаллы должны нам.

– Когда это Мэнор оказывался победителем? – тут же вскинулась леди Рудана, а ректор громко рассмеялся. – Арван! – укоризненно сказала женщина. – Ничего смешного не вижу.

– Лоя, радость моя. Так сколько ты сегодня выиграла? – отсмеявшись, спросил лорд Арван, вытаскивая дочь из-за спины и крепко обнимая.

– Триста… Что? Я выиграла?

– Ах ты прыщавый лордишко! – прошипела леди Рудана.

– Не злись, моя радость, – тут же отозвался ректор, – но, Лоя, это слишком много. Кто был твоим противником в споре?

– Мой сын! – донеслось от двери ледяным тоном.

На пороге, гордо вскинув голову, стояла леди Изельда.

Леди выглядела безупречно: черные волосы собраны в сложную высокую прическу, каждый локон идеально уложен, виски украшали тяжелые каменья. Платье цвета индиго подчеркивало фигуру и, казалось, делало белоснежную кожу еще белее.

Издалека женщину можно было принять за мраморную статую, такой же красивой и холодной была внешность леди Изельды. Даже в моменты гнева ее лицо оставалось бесстрастным, будто неживым.

Единственное, что выдало степень гнева первой леди рода, это ее появление. Точнее тот факт, что она ворвалась в покои, не утруждая себя хотя бы стуком в дверь, что обыкновенно леди считала высшим проявлением хамства.

– Добрый вечер, леди, – произнес ректор и насмешливо посмотрел на незваную гостью.

Вопреки статусу леди Изельды никто из присутствующих в этих комнатах не испытывал к ней ни симпатии, ни уважения. Им приходилось друг с другом считаться, не более.

– Чем обязаны вашему появлению? – Леди Рудана и вовсе не скрывала презрения и недовольства вторжением в их семейную идиллию. – Мы не ждали вас и совершенно не располагаем временем на светскую болтовню.

Несмотря на то, что леди легко могла найти общий язык практически с каждым человеком, с новой женой Мэнора отношения не сложились. Когда-то давно она пыталась наладить хрупкий мост и разбить стену отчуждения, чувствуя свою вину за то, что смерть Ниты оказалась для нее слишком сильным потрясением и она не смогла с улыбкой встретить новую жену главы рода, которая, по ее мнению, появилась слишком быстро.

Однако спустя время поняла, что той вовсе не нужны были дружеские отношения и симпатии. Леди Изельде доставляло удовольствие повелевать окружающими, дружить та не умела вовсе. А еще находила какое-то странное наслаждение в том, чтобы унижать тех, кто находился в ее власти. Этого принять леди Рудана уже не могла.

Часто она мысленно называла Изельду отмороженной рыбой с короной на голове. Женщина не терпела ни высокомерия, ни постоянного указания на статус первой леди рода. Изельда искренне полагала, что, если часто напоминать о своем статусе, все будут ее уважать и беспрекословно слушаться. Однако это срабатывало лишь с прислугой.

– Нет времени на светскую болтовню? – царственно шагнув в комнату, протянула леди Изельда. – Смею напомнить, что вы гости в моем доме, и, если я посчитаю нужным поговорить с вами, я это сделаю в любой момент.

– Леди, не стоит забывать, что я родился в этом замке. И называть меня гостем – оскорбление. – Ректор улыбался, но эта улыбка могла обмануть только студента, но никак не его семью. – И у нас действительно нет времени выслушивать вашу очередную блажь.

– Блажь? – Леди Изельда как обычно сделал вид, что не услышала справедливого упрека. – Ваша дочь дурно воспитана, и я более не желаю видеть ее в замке. Я терпела ее выходки из уважения к вам, лорд Арван, но леди Виолия перешла все границы дозволенного. – Насладившись эффектом от собственной речи, леди Изельда изогнула губы в подобии улыбки и добавила: – Азартные споры и игры часто приводят к травмам окружающих. Я требую, чтобы вы ушли немедленно, а леди Виолия отныне не будет приглашена ни на один светский раут. Как первая леди великих родов я не желаю краснеть за ее отвратительное поведение и становиться частью позора, который является вечным спутником этой леди.

– Дорогой, – мягким, обманчиво спокойным тоном позвала леди Рудана, – будь добр, оставь нас с леди Изельдой наедине. Лоя, детка, ты сейчас сходишь с папой и заберешь свой выигрыш у Дарика.

– Не смейте называть моего сына этой кличкой! – потребовала леди Изельда. – Его благородное имя – Адарлейн! И я…

– Лоя, ты меня слышала? – игнорируя гнев собеседницы и не дав той договорить, произнесла леди Рудана. – Я лично пересчитаю кристаллы.

– Да, мама, – едва сдерживая ярость, ответила Виолия. – Пойдем, пап. Пожалуйста.

– Арван, пожалуйста, – присоединилась к дочери леди Рудана, видя, что тот едва сдерживается, подошла к мужу и прошептала: – Ты просил оставить за мужчинами серьезные проблемы и их решение, так оставь решать мелкие семейные неурядицы женщинам. Ты же видишь, леди нашла повод, чтобы вернуть любезность.

Ректор широко улыбнулся. Никто и не сомневался, что леди Изельде захочется укусить их детей после того, как ее собственный сын был унижен в академии и отстранен от учебы. Вот только в академии ректор – царь и бог, его приказы не оспариваются, а вмешаться в методы его воспитания не может не то что первая леди великого рода, сам Совет бессилен.

– Я скоро вернусь, – пообещал он и, не удостоив леди Изельду и взглядом, широким шагом вышел из комнаты.

Дочь едва за ним поспевала.

– Мне не о чем с тобой говорить, – прошипела леди Изельда, отойдя от очередного оскорбления, нанесенного ей братом мужа. – Я пришла к лорду Арвану как к главе вашей семьи. Ты меня совершенно не интересуешь, леди третьего рода.

Она попыталась круто развернуться, однако у нее ничего не вышло. Плотная стена тумана встала на ее пути.

Леди Рудана больше не могла сдерживаться. Видят боги, она сделала все, чтобы избежать безобразного конфликта, однако, когда ее мужа и ребенка оскорбляют, промолчать и уж тем более проглотить оскорбление оказалось выше ее сил.

– Зато мне есть, что тебе сказать, и ты меня выслушаешь, Блубка! [1 - Блубка – глубоководная рыба с огромной головой и каплеобразной формой тела. Аналог земной рыбы-капли. Сбоку рыба выглядит почти обычно, но на «лицо» она просто уникальна, оно напоминает человеческое с обрюзгшими щеками, недовольным грустным ртом и приплюснутым носом.]

– Не смей меня так называть!

– Ты за столько лет выучила лишь эти слова? – насмешливо отозвалась леди Рудана и передразнила: – Я первая леди, не смей… – Полюбовавшись перекошенным лицом собеседницы, леди Рудана покачала головой. – Блубка, это уже даже не веселит. Выглядит жалко.

– Не смей так разговаривать со мной, – яростно потребовала леди Изельда, маска холодного пренебрежения слетела с ее лица. – Кем ты себя возомнила? Хочешь, чтобы не только дочь, но и твоего сына отлучили от главного поместья?

– И ты еще спрашиваешь, что я возомнила? Задай этот вопрос себе. – Голос леди Руданы дрожал. – С каких пор ты решаешь, появляться ли советнику главы рода в поместье или нет?

– Адарлейн станет замечательным советником отцу! Ему нужно лишь доучиться…

– Ему очень многое нужно, – покивала леди Рудана, – и учеба здесь даже не на первом месте. Но это ерунда, рыбка ты моя безобразная, мои дети – часть семьи, в то время как ты лишь временная жена – данно полностью ты выполнить не сумела, и твое нахождение в главном поместье, да и в семье под большим вопросом. Не тебе решать, кто будет жить в родовом замке, а кто нет. Как думаешь, что будет, если Мэнор узнает, что ты назвала Арвана гостем в его же доме?

Леди Изельда пошла уродливыми красными пятнами, к тому же от ярости и гнева она надула щеки, словно пыталась набрать побольше воздуха. Но ни слова не вымолвила. Она прекрасно сознавала, что была не права, однако признавать это вслух не собиралась. Погорячилась в желании сделать как можно больнее тем, кто, по ее мнению, принижал достоинства сына.

– Или забыла, Изельда, сколько осталось времени до рассмотрения расторжения барка? Так я тебе, мразь зарвавшаяся, напомню – чуть больше года.

Атмосфера в комнате накалилась, магия заискрилась, но обе женщины пока еще держали себя в руках, сдерживая свой дар.

– Я родила сына, насле… – Под ироничным взглядом леди Изельда осеклась.

– Насле… чего? Продолжай. Наследника? – Леди Рудана широко улыбнулась. – Все никак не можешь смириться с тем, что ты лишь вторая? Так это твои проблемы, не впутывай сюда детей.

– Это ты, и все вы не даете забыть первую жену. Из-за вас не выходит ее заменить! – выпалила леди Изельда, подразумевая близких родственников мужа.

Ей так хотелось властвовать единолично, но мнение старшего брата и его жены для Мэнора всегда было важнее, что бесконечно злило леди.

– Тебя никто не просил быть заменой Ните, – парировала леди Рудана. – За столько лет тебе не пришло в голову, что с мертвыми невозможно соперничать? Если нет, так вот, я озвучила простую истину, пожалуйста, пользуйся. Детям нужна была мать, семья, крепкая и дружная, а не ненависть, которой ты отравила собственного сына!

– Я не обязана быть матерью чужому ребенку! – Леди Изельда скривилась, ее затошнило только от одной мысли, что если бы Мэнор не решил отправить старшего отпрыска на воспитание брату, то это была бы вынуждена делать она. Видеть его каждый день было выше ее сил, ей пришлось нелегко, когда мальчишка вернулся в замок. – И не обязана его любить, и Адарлейну эта любовь ни к чему!

– Не тебе решать, кого должен любить Дарик, а кого нет!

– Магия все расставит по местам, Адарлейн станет новым главой! Боги мне обещали!

– Боги, – эхом повторила декан тан Даррак с усилием заглушая в себе ярость. Известие о том, что боги что-то пообещали Изельде, ее удивило. – Тебе обещали? Вот так взяли и сказали, что Адарлейн станет главой рода?

– Не твоего ума дело!

– Магия выбрала Лейнарда, он же провел первый ритуал. Смена магии возможна только при достижении наследником совершеннолетия или же его смерти. Первое уже свершилось, так ты, Блубка, выходит, пророчишь Лейнарду смерть?

Голос леди Руданы сорвался на крик. Она была готова голыми руками разорвать ту, кто желала смерти племяннику.

– Я приказала не называть меня так! – крикнула леди Изельда и перешла в частичное слияние.

Черный туман наполовину скрыл женщину от взгляда ее собеседницы, однако леди Рудана отлично видела, как затроилась голова Изельды. Ничего удивительного, ведь второй род являлся хранителями церберов – огромных трехглавых псов, которые могли использовать элементы стихий, причем у каждого цербера она своя.

Леди Изельда могла пользоваться стихией воды, но, когда она прибегала к ней, ее всюду сопровождали запахи смрада и тухлятины. Во время учебы леди в академии ХИЛТ многие хранители пытались понять, отчего так происходит, но однозначного ответа не нашли.

– Дай мне повод, рыбка вонючая, – едва слышно произнесла леди Рудана, наблюдая за беснующейся магией леди Изельды. – Дай только повод…

Леди Рудана всматривалась в собеседницу, надеясь, что та атакует магией. Ведь если она сделает хоть один выпад, у леди Руданы появится законное основание ударить в ответ. И при разбирательстве все будут на ее стороне.

– Не лезь в нашу семью, – прорычала леди Изельда. – Да, я не исполнила данно – не родила двух детей. Счастлива, наверное, что у меня и шанса нет это исправить? Ведь твоими стараниями муж не делит со мной ложе!

– Моими? – Леди Рудана рассмеялась. – А не ты ли носом крутила после рождения Дарика и не желала близости с мужем? Забыла, как просила меня лгать Мэнору, что близость тебе противопоказана еще минимум десять лет? – Откровенно говоря, леди Рудана не пошла на эту ложь. Восстанавливалась леди Изельда медленно, но дольше года воздерживаться от этой стороны жизни не имело смысла. Близость с мужем ей бы никак не навредила. Впрочем, судя по тому, что дальше происходило, леди нашла другой аргумент для воздержания. – И теперь недовольна? Мне что, нужно тебя к кровати привязывать, а потом Мэнора на веревочке приводить? Или тебя устроит ситуация наоборот?

– Меня не устраивают любовницы, и это ты, ты познакомила его с ними!

Леди Рудана отрицать ничего не стала, наоборот, еще шире улыбнулась. Она действительно познакомила Мэнора с двумя очаровательными леди. Но в тот момент у нее и мысли не было, что он обеих сделает своими любовницами. Леди нуждались в помощи. Собственно, они ее получили, и не только ее. Ни одна из подруг на новое положение не жаловалась.

– Мэнор здоровый красивый мужчина, неудивительно, что он нашел отличную замену своей отмороженной жене, наши законы не запрещают мужу иметь любовниц. – Леди Рудана говорила спокойно, но сама думала о том, что, если ее Арван попробует найти кого-то еще, ходить ему не только прыщавым лордишкой, но еще и кастрированным. Это она ему устроит, невзирая на все законы. – Тем более вашему браку осталось недолго, оно и к лучшему. Большего позора, чем ты, эта семья не видела.

Леди Рудана специально говорила обидные вещи, надеясь, что Изельда все же сорвется. Ей уже давно нестерпимо хотелось выпустит пар посредством парочки оплеух. И очень жалела, что дуэли вне академий запрещены.

– Что здесь происходит? Мама, тетя?




Глава пятая




Адарлейн ворвался в комнату и закрыл собой мать. Это был скорее не защитный жест, а желание скрыть от тети состояние первой леди.

Ее внешний вид и частичное слияние недопустимы, к тому же отличный повод подать жалобу отцу, а там и до Совета может дойти, что, в свою очередь, послужит предлогом для скорейшего рассмотрения расторжения брака родителей.

Многие хотят занять место его матери, лорд хорошо понимал это и не желал давать повод для появления новой жены главы рода и мачехи для него. Он едва терпел любовниц отца, хотя сам планировал иметь не меньше пяти, когда женится. У него и сейчас любовницы менялись каждый месяц, леди быстро наскучивали Адарлейну.

Учитывая хрупкое положение его матери в семье, любая допущенная ею ошибка ляжет позором и на его плечи, чего допускать категорически нельзя. Его положение в семье и так было шатким, он устал слышать от всех, что является бледной копией наследника, в котором течет испорченная кровь избалованной и высокомерной Изельды.

Вторая жена по сравнению с первой, леди Нитариной, оказалась бесчувственной и совершенно равнодушной к своим людям. И пусть в лицо ему это мог сказать только отец, за спиной шептались многие, не только слуги, но и представители других родов.

То, что его мать никто не любил, вызывало в нем множество чувств. Сначала он воспринимал такое положение дел, как неприкрытую зависть, да и мама твердила ему об этом, и в детстве он кидался на обидчика с кулаками. С возрастом стал действовать тоньше, предпочитая мстить через отпрысков тех, кто осмеливался нелицеприятно высказываться о нем или его матери.

Никто не смел косо смотреть и плохо думать о первой леди великого рода Даррак, даже если она прикажет запороть на конюшне хоть тысячу подвластных ее воле людей. Леди Изельда по праву своего статуса имела куда больше привилегий, значит, все без исключения обязаны перед ней преклоняться.

Однако так считали не все члены его семьи, и с этим приходилось мириться.

Будь он наследником, никому не позволил бы судить свою мать. Однако он лишь второй, и ему не оставалось ничего, кроме как подчиняться отцу и дяде. Лорд Арван, несмотря на то, что утратил право наследования рода, имел не меньшее влияние на дела семьи. Это раздражало Адарлейна куда больше, чем положение, занимаемое его дядей в академии.

– Что здесь происходит? – снова спросил он, глядя на леди Рудану, а затем обернулся к матери. – Мама, частичное слияние в доме недопустимо.

– Сынок, не стоит вмешиваться. Я держу магию под контролем. А с твоей тетей мы разберемся сами, – непреклонно заявила леди Изельда. – Я тебе уже говорила, выскочек нужно ставить на место. – Адарлейн усмехнулся, соглашаясь, – да, стоит. – Леди Рудана и ее дочь слишком загостились в нашем доме, им пора его покинуть. Я всего лишь предупредила леди Рудану о том, что ее дочь нежеланное лицо в замке и что на светских раутах нашей семьи леди Виолии делать нечего. Как видишь, твоя тетя не согласна с моим решением.

Леди Изельда, почувствовав поддержку сына, осмелела, однако совершенно не ожидала того, что произошло дальше.

– Тетя, я прошу прощения, – произнес Адарлейн, снова посмотрев на леди Рудану. Его красивое лицо побледнело и пошло пятнами. – Мне жаль, что мама позволила бестактность по отношению к вам и сестре. Лоя, как и вы, важная часть нашей семьи и ни в коей мере не являетесь гостями замка, чтобы вас отлучать от дома. Наоборот, очень жаль, что вы так редко бываете здесь.

– Адарлейн!

– Мама, помолчи! – рыкнул мужчина и сжал кулаки. – А лучше принеси свои извинения.

– Что?!

Ему хотелось провалиться сквозь землю. Он хорошо понимал, что послужило причиной проявления гнева матери по отношению к кузине и леди Рудане. Но лорд был с ней совершенно не согласен. То, что он поспорил с леди Виолией, касается лишь их двоих. Как и то, что он считает долгом чести расплатиться с ней в случае своего проигрыша. И он уверен, что леди Виолия поступит точно так же, если не одержит победу в споре.

А что до леди Руданы… То, что обе ее подруги стали любовницами отца, лишь стечение обстоятельств. Случайное совпадение, а не злой умысел. Уж он-то это понимал куда лучше матери, привыкшей видеть в лорде Арване и его жене угрозу своему положению. А Адарлейн знал наверняка, что его тетя слишком открытая и импульсивная личность, чтобы действовать исподтишка. И очень наделся, что дядя не слышал этого заявления его матери, потому что, дойди информация до отца, мать вышвырнут из замка сегодня же, невзирая на то, что фактически она еще является женой.

Нужно ли говорить, как это событие отразится на сыне? Еще один повод думать о нем, как о паршивой овце в великом семействе.

– Не стоит беспокоиться, Дарик, ни я, ни Арван не расскажем Мэнору о том, что случилось в этих покоях, – мягко произнесла леди Рудана, хорошо понимая, что вызвало такие перемены в лице племянника, и невольно пожалела несносного мальчишку, когда он побледнел еще больше после ее слов. – Мы обе вспылили и погорячились. Триста кристаллов мониара действительно не шутка. Но ты отдашь Лое ее выигрыш, ведь в нашем споре с главой рода Мэнрайд одержал верх.

Леди Изельда скривились, а Адарлейн облегченно выдохнул и подумал, что, будь на месте тетушки его мать, та не стала бы щадить чужие чувства, немедленно доложила бы об оскорблении отцу и с удовольствием наблюдала за тем, как обидчика вышвыривают из замка и жизни семьи.

Адарлейн, как и его мать, считал подобное проявление слабостью, мягкотелостью тети и дяди, которые то ли слишком любят его отца и не желают его тревожить, то ли попросту не хотят создавать дополнительные проблемы роду. Слабостью, которой он в полной мере пользовался.

Вот и сейчас Адарлейн, просияв, чуть поклонился леди Рудане.

– Благодарю, тетушка, непременно отдам. Сегодня же.

– И пообещай мне, что больше не станешь спорить на кристаллы мониара, – строго потребовала она.

– С чего вдруг мой сын должен тебе что-то обещать? – не сдержалась леди Изельда, ей было противно от мысли, что ее сын лебезит перед старухой ниже их по положению.

В сознании леди Изельды что леди Рудана, что лорд Арван были досадной помехой для семьи, им давно стоило уйти на покой. Лорд Арван – старший сын, утративший наследную силу рода в год проведения первого ритуала обретения иллами, и его жена, которая слишком долго не могла подарить ему детей.

И она еще смеет говорить о том, что большего позора первый род не видел! А как насчет того, что наследная сила рода покинула лорда Арвана в его совершеннолетие? И первый род был вынужден ждать еще двадцать лет, прежде чем появились новые хранители? Да и наследников первой ветви слишком долго не было. Отчасти потому, что Мэнрайд женился поздно, но основная вина лежит именно на этой парочке, ректоре и декане факультета лекарского дела академии ХИЛТ. Леди Изельда в отличие от леди Руданы понесла после первой же ночи со своим мужем, ей семидесяти лет на это не понадобилось.

– Мама, – предупреждающе протянул Адарлейн, однако леди не вняла.

– Мой сын не подчиняется тебе, только не в стенах собственного дома. Следи за своей дочерью и воспитывай ее, раз уж в детстве не сумела привить Виолии подобающие леди знания. Ты не имеешь права ничего от него требовать, Рудана.

– Зато я могу.

Леди Рудана перевела взгляд на дверь и вскользь подумала, что ее комнаты стали проходным двором. Но эта мысль быстро сменилась беспокойством за старшего племянника. Лейнард был необыкновенно бледен и мрачен.

– Леди Изельда, принесите свои извинения леди Рудане, немедленно. И покиньте ее покои, – потребовал Лейнард таким тоном, что леди Изельда невольно поежилась. Слишком уж он напомнил ей тон мужа, когда тот ставил ее в известность относительно своих планов на ее будущее. – Адарлейн, задержись.

В комнате воцарилась тишина. Леди Изельда боролась с собой, понимая, что все равно проиграла, но слова не желали слетать с ее уст.

– Ты еще не глава, чтобы приказывать первой леди рода Даррак. – Адарлейн повернулся к Лейнарду. – Не смей так разговаривать с моей матерью.

Леди Рудана вздохнула, понимая, что конфликт начал набирать новые обороты.

И если появление Адарлейна сгладило некоторые углы и помогло ей взять себя в руки и отчасти успокоиться, то с приходом Лейнарда успокоение потребуется уже Адарлейну. И скорее всего, леди Изельда постарается подлить масла в огонь. Другого от нее ожидать не стоит, она привыкла стравливать двух братьев по малейшему поводу и наблюдать со стороны, к чему это приведет.

– Ты видишь, милый мой? – трагичным шепотом вопросила леди Изельда. – Я ведь тебе говорила, что он дурно со мной обращается. Твой отец не поверил мне, а я…

– Наконец извинишься передо мной. Поблагодаришь и выйдешь вон, – жестко сказала леди Рудана и, не дав открыть леди Изельде рта, пригрозила: – В противном случае цель твоего визита станет известна Мэнору. Дарик, будь добр помолчать, если не хочешь, чтобы Лейнард действительно вспомнил о своем статусе.

– Прошу прощения, – спустя пару секунд выпалила леди Изельда и резво повернулась так, что подол ее платья хлестнул Адарлейна по ногам.

Он ближе всего стоял к матери и лучше всех ощутил степень ее недовольства.

– Мы поговорим с вами позже, – произнес Лейнард, когда леди Изельда поравнялась с ним. – И я запрещаю вам приближаться к моей невесте.

– Неслыханно! – выпалила леди Изельда. – Как первая леди рода Даррак я обязана помочь леди Аэлье…

– Ваша помощь не требуется, ее результат мы наблюдали в академии, – выгнув бровь дугой, иронично заметил Лейнард. – Должен признать, что нас впечатлили ваши усилия и огорчили. Отец согласен со мной, с этого момента вам запрещены любые контакты с леди Аэльей Розмари тер Глоуддак. Вы услышали меня?

– Д-да, – чуть дрогнувшим голосом ответила леди Изельда.

– Превосходно, вы свободны.

– Лейн! – Адарлейн кинулся к старшему брату. – Ты не имеешь права так оскорблять мою мать!

– А как имею? – усмехнулся Лейнард и закрыл дверь перед носом леди Изельды. Та как раз шагнула за порог, но, услышав вскрик сына, обернулась, желая вернуться, однако такого шанса ей не предоставили. – Когда ты уже повзрослеешь? Ты правда считал, что ваши манипуляции останутся вне поле моего зрения?

Адарлейн застыл в шаге от брата и сжал кулаки. Первый порыв кинуться в драку прошел, хотя на мгновение он уже видел себя победителем, ведь наследник не в лучшей форме.

– Мелочно, Адарлейн, мстить через беззащитную леди. Ты хоть на мгновение задумывался о том, на какую участь ее подстрекаешь?

– О чем ты? – Леди Рудана вышла вперед. – Лейн, что сделал Дарик?

– Ничего я не сделал, – с вызовом ответил Адарлейн.

– Если считать за «сделал» конечную цель твоего плана, то да, я с тобой соглашусь. Однако у нас различное понимание сложившейся ситуации и морального облика как твоего, так и леди Изельды. Тетушка, вы не оставите нас наедине?

– Лейн, я хотела бы знать, что происходит.

– Вы не останетесь в неведении, ведь именно вам придется лечить разбитое сердце одной слишком впечатлительной и доверчивой особы.



***

Лейнард тан Даррак



– Ты пугаешь меня, – выдохнула тетушка.

– Прости, – это все, что я мог сказать.

– Хорошо, – вынужденно кивнула она и прошла в свою спальню, оставляя нас с братом в гостиной.

Я тут же призвал магию, отрезая нас от окружающей обстановки. Никто не услышит и не увидит то, что сейчас между нами произойдет.

Видят боги, я едва сдерживался, чтобы не прибить щенка.

С каким наслаждением я впечатал кулак в лицо попытавшегося уклониться брата. От удара он упал. Я ждал, что вскочит и полезет в драку, но тот благоразумно остался на месте. Лишь вскинул голову, ухмыляясь. Щенок!

– Я не спрашиваю о том, что тобой двигало, когда ты практически подписал приговор леди Аэлье. Ты ни о ком, кроме себя и мести мне, не думал.

– Приговор?

– Ее соблазнение – это приговор. Ты дважды идиот, если считал, что, переспав с ней, родственная со мной магия не даст определить, кто стал ее первым мужчиной. Древняя клятва, Адарлейн! – Судя по исказившемуся лицу, он действительно полагал, что наше родство скроет факт его участия в соблазнении. Идиот! – Но убить я тебя хочу вовсе не из-за своей невесты. В конце концов, это мое упущение, я знал, что в моей семье есть две ядовитые змеи, которые не упустят шанса укусить. Понадеялся на чудо.

– Убить? – Кажется брат впервые испугался по-настоящему.

– Радуйся, что я дал слово отцу, что этого не сделаю. Однако не жди, что этим, – я указал на его разбитые губы, – все закончится. Вставай, мразь!

Этого оскорбления достоинство брата не выдержало. Он резко поднялся и попытался ударить. В каком бы плачевном состоянии я ни находился, но я не позволю ему одержать верх.

Адарлейн снова растянулся на полу. Бить лежачего мне не позволяла собственная гордость.

– Поднимайся, а заодно расскажи мне, за что ты мстишь Лое.

Мысль о том, что Лоя была обманута Адарлейном и практически подложена под Ксара, бесила. Я едва сдерживал желание убивать, магия вырывалась едким туманом, вторя моей ярости, и удерживать защиту над ментальным даром становилось труднее.

Я не был готов к такому воспоминанию сестры, когда столкнулся с ней и дядей в комнате Адарлейна. Скажу откровенно, был потрясен и разозлен. Даже то, что леди Изельда взращивала в моей невесте влюбленность к брату, не так разъярила меня, как то, что кузине разбили сердце.

В конце концов, еще при первом знакомстве с невестой, когда она приняла Адарлейна за наследника рода Даррак и, восхищенно взирая на него, заявила, что представляла себе жениха именно так, я уже понял, что леди Аэлья Розмари тер Глоуддак отдала свои симпатии, и они вполне могут окрепнуть без каких-либо усилий любой из сторон. Первое чувство или лечится временем, или навсегда остается в сердце.

Не стану лукавить, в какой-то мере мне это было на руку. Ведь по-настоящему жениться на леди я не планировал, ее вспыхнувшие чувства к брату могли стать тем самым фактором, который помог бы отсрочить свадьбу. Хотя поначалу и был очарован ее внешностью.

Не знаю на что рассчитывала леди Изельда, но намерения Адарлейна были прозрачны – он желал унизить меня, в очередной раз напрочь забыв о том, каким образом это отразится на орудии его мести – жизни самой леди. В то, что он был в нее влюблен, я не верил. К сожалению, младший брат любил только одну персону – свою собственную, и неизвестно, что должно случиться, чтобы он наконец распахнул глаза и увидел кого-нибудь еще помимо себя. И главное то, как манипулирует сыном его мать.

Мой запрет приближаться к леди Аэлье вполне понятен и очевиден, леди успела нахвататься от мачехи не самых приятных качеств, что в полной мере продемонстрировала в академии и в отношении к окружающим ее людям. Практически полная копия леди Изельды.

А еще она могла поддаться уговорам мерзавца и совершить самую большую ошибку в своей жизни. Раздели она с ним ложе, даже я не смогу ничем помочь. Леди убьет ее же род, и помешать им никто не сможет. Как и скрыть физиологические изменения и магию того, кто лишил ее невинности.

Но, к сожалению, после помолвки я отсутствовал в поместье, появился лишь после знакомства с леди Мариной и не мог проследить за тем, чем именно занимается первая леди рода Даррак и чему учит мою невесту. Мне казалось, что леди Изельде должно хватить ума не демонстрировать свою паршивую натуру и уж тем более пытаться как-то навредить гостье нашего замка. Не хватило.

На миг прикрыл глаза, пытаясь как-то структурировать мысли, – я все еще находился под властью чувств открывшегося чужого воспоминания.

– Я не понимаю, о чем ты! – Адарлейн вскочил, и я снова нанес удар.

Не понимает он. Забыл наверняка. Так я сейчас помогу вспомнить.

Лоя однозначно была влюблена. Безответно. И давно. В-принципе, ее знакомство с Ксаром неудивительно, как и ее доверие ему.

А в день, когда Адарлейн привел сестру на закрытую вечеринку, назвав своей невестой, напоил так, что она едва соображала, и бросил без присмотра, чем воспользовался ловелас Ксар, Лоя воспользовалась даром химер – способностью менять внешность. Она единственная из детей дяди, кто стал хранителем не иллами феникса, а химеры, как и ее мама.

Потому Ксар просто не мог узнать в пришедшей с Адарлейном девушке младшую сестру товарища. Вряд ли Ксар посмел бы сделать что-либо в отношении сестры Авеара, прекрасно сознавая, что за этим последует.

Лоя не открыла своего настоящего лица, иначе вряд ли бы дело дошло до поцелуев и обнажения.

Невольно сжал кулаки и попытался дышать ровно. Как он вообще посмел?!

И только тот факт, что Ксар не воспользовался ситуацией и не обесчестил сестру, удержали меня от того, чтобы немедленно не отправиться к нему и не вызывать на дуэль. И плевать, что за пределами академии они запрещены. Как и плевать на то, что он не знал, кто скрывается за внешностью коротко стриженой брюнетки.

– Три с половиной года назад ты привел Лою на закрытую вечеринку, представив ее своей невестой и напоил до беспамятства. А затем бросил на растерзание Ксару, который, как ты прекрасно знаешь, испытывает удовольствие от соблазнения чужих женщин! Я хочу знать, что послужило причиной твоего поступка. И лучше не лги, Адарлейн, иначе я переломаю каждую косточку в твоем теле.

Конечно, Ксару не составило труда определить неопытность «невесты» Адарлейна, и он в отличие от моего идиота брата, прекрасно сознавал, чем это грозит самой леди. Вот почему он в итоге выставил Лою, и той повезло, что никто другой на нее не позарился и она без приключений добралась домой. Вот только сердце ее навсегда разбито. И несбывшейся мечтой о муже в лице лорда Дитмара Лексара тан Скарлерр, и горечью от своего поведения и чуть не случившегося позора. От выпитого вина Лоя тогда слишком плохо соображала.

– Да! Я соблазнял леди Аэлью, – яростно выдохнул Адарлейн и вскочил. – Да, хотел насолить тебе, хотя леди оказалась благоразумней, чем я ожидал. И да, я был уверен, что родственная магия поможет мне выйти сухим из воды! – Брат сжал кулаки, шагнул вплотную ко мне и сорвался на крик. – Но я никогда не поступил бы так с Лоей! Я ушел с ней! Ксара вообще не должно было быть там. Он пришел позже! Поэтому я ушел с Лоей раньше, чем планировал! Я ни за что не оставил бы ее в том состоянии одну!

Этот спич потряс меня. Но еще больше изумило, что Адарлейн искренне верил в то, что говорил. По его подбородку текла кровь из разбитого носа, а сам он трясся от ярости и возмущения.

Мой дар не так хорош? Он показывает выдумку, а не реальные воспоминания? Запутавшись, я замер, уставившись на младшего брата.

– Можешь не верить – да ты никогда мне не верил, – но Лоя и Лана неприкосновенны! И если Ксар тронул Лою, я вызову его на дуэль!

– Иди сюда, – выдохнул я и вцепился в Адарлейна.

Действовал скорее бессознательно, наверное, не находись я в таких растрепанных чувствах, вряд ли решился бы… Но во мне бурлило так много эмоций! Злость на брата, злость на глупость Лои и на то, что она такая скрытная, а ведь мы ее семья, ее защита, опора, и, раз лорд ей так нравится, я бы нашел способ, чтобы Ксар сделал ее своей женой… В конце концов, сейчас это сделать еще проще, жеребьевку провели раньше времени, и нам всем все равно предстоит выбрать невест и женихов среди хранителей с противоположным даром!

Защита слетела с меня, и новый дар жадно заглотил свою жертву.

Только мне не нужны были случайные воспоминания. Я хотел увидеть тот день и понять, почему Адарлейн так уверен, что ушел вместе с Лоей, хотя по воспоминаниям самой Лои, она добиралась в замок самостоятельно, сначала в карете, потом воспользовавшись родовым порталом.

Воспоминания Адарлейна хлынули потоком, однако в этот раз я был злее, сосредоточеннее и легко перебирал их, будто нанизывал бусинки на нитку.

Вот его память щедро делится первым поцелуем с леди Аэльей, который случился спустя неделю после нашей с ней помолвки. Я был в отъезде, а брат развлекал мою невесту. Как мог, так и развлекал. В саду под вишнями. И в его чувствах нет ничего, кроме торжества. Ни вкуса поцелуя, ни искреннего желания его продолжить. Только мысль, что он сумел опередить меня. Момент, в котором он первый! Он, а не я.

Идиот. Какой же Адарлейн еще ребенок! Недалеко ушел от леди Аэльи Розмари тер Глоуддак.

Я отмахнулся от видения, не испытав ни ревности, ни сожаления. Вот если бы на месте Аэльи была Марина… Мысль чуть не взорвала меня, и я едва не потерял концентрацию. Нет, такого не могло случится. Марина не позволила бы коснуться себя тому, кто ее недостоин. Скорее в глаз бы ему заехала, попробуй Адарлейн полезть к ней с поцелуями.

Я усмехнулся, перебирая воспоминания. Встречи с подхалимами, подстрекательство леди Зижар и других восторженных девиц, чтобы спровоцировать леди Марину… Мне пришлось постараться, чтобы отстраниться от происходящего и все же найти нужное мне воспоминание. Потому что желание избить брата нахлынуло новой волной, жгучей и яростной.

Вот оно!

Я наблюдал, как Лоя и Адарлейн собираются на вечеринку. Леди справедливо отметила, что если о вылазке узнают родители, то влетит и ей, и Адарлейну. После этих слов оба закатили глаза и рассмеялись. Надо же, какое единодушие. Они шутили и кривлялись, перебирали варианты для внешности Лои и выглядели счастливыми.

Я не удивлялся едким замечаниям Лои при выборе прототипа для нового облика, сестра порой была очень категорична и в то же время проницательна. Она не становилась в прямом смысле двойником того, о ком думала, но ее собственные черты лица подстраивались под выбранного человека.

«Твоей невестой не может быть кроткая овечка, – заявила Лоя, – знаю я одну стерву…» И вот он, образ, в котором Лоя и отправилась на вечеринку: волосы, едва закрывающие уши, глаза чуть уже, чуть длиннее нос и крупнее рот. Сестра еще покривлялась у зеркала, рассмешив брата, и вытолкала его из комнаты, намереваясь переодеться.

Воспоминание поблекло, чтобы тут же переключиться на новый виток – их появление на вечеринке. Наверное, мне еще не доводилось видеть брата таким. Человечным, что ли? Трогательным? Заботливым? И ладно видеть – я ощущал его эмоции, и в них не было ничего негативного: теплота, нежность по отношению к сестре, желание защищать, гордость…

Нет. Адарлейн не мог навредить Лое. Намеренно не мог…




Глава шестая




– Что с тобой? – Надо мной нависал Адарлейн. – Лейнард, если ты не ответишь, я позову отца!

Ну правильно, кто еще сможет пробить брешь в моей защите.

Как-то не так я представлял себе окончание просмотра чужих воспоминаний. Даже не уловил момент, когда силы меня покинули и я распластался на полу, потеряв на краткий миг сознание.

– Я в порядке, – ответил хрипло.

И пусть я увидел все, что хотел, получил лишь горечь от осознания, что младший брат все еще не вырос и может быть таким идиотом.

Я сел и отозвал магию, продолжающую надежно нас укрывать, однако накинул купол, чтобы ни звука не вышло за его пределы.

Избивать Адарлейна больше не планировал. Да и злости уже не испытывал, сложно злиться на самоуверенного придурка, спутавшего девушек и пронянчившегося всю ночь в собственном доме в Академгородке с настоящей леди Амаль, прототипом образа Лои. Леди перебрала даже больше сестры.

По сути это опять стечение обстоятельств, что она тоже была на той вечеринке, и они с сестрой практически одновременно зашли в дамскую комнату. А взволнованный и перебравший Адарлейн караулил у входа и сцапал с собой не ту леди.

Вопрос в другом. Почему они с Лоей не выяснили этот факт?

– Ты утащил с собой не Лою, а ее прототип, леди Амаль. – выдохнул я наконец. – Вы не говорили утром?

– Меня вызвал отец, а на обеде Лоя уже была в замке и разговаривать не пожелала. Стой, в каком смысле я забрал не ту девушку?

– В прямом, Адарлейн. Тебя разве не удивило, что ее облик не сполз с Лои? Что он так долго держится, при том что возможности сестры в то время были ограничены максимум шестью часами?

– Я решил, что это побочное действие на магию нового экспериментального напитка…

– С тобой все ясно. Ты в очередной раз сел в лужу.

Брат нахмурился.

– Сестра перестала со мной общаться, – пробормотал он и неожиданно признался: – Только спорит. Споры – все, что у меня осталось после той ночи. И я не мог понять…

– Конечно, это же ты! Твои гордость и обидчивость не позволили тебе поговорить с сестрой!

– Я сейчас же пойду к ней! – заявил он и тут же передумал. – Нет, сначала я должен увидеть Ксара, он не имел права прикасаться к ней!

– И не прикоснулся, – охладил его пыл. – Лое повезло, что в отличие от тебя Ксар умеет думать. Ты не пойдешь к нему и ничего говорить не будешь.

Я смотрел на Адарлейна и чуть ли не впервые думал, что у него все же есть чувства. Да, он непомерно горд, обидчив и высокомерен, но не отнимешь и того, что он по-своему любил кузину и был к ней привязан. И лишился тепла, что дарило их беззаботное общение. Почему-то мне хотелось вернуть ему утраченное.

– А вот с Лоей вам лучше объясниться. Она три года считала, что ты ее бросил.

Кажется, я тоже сел в лужу.

– Откуда ты все это узнал?

Точно сел.

Как им объяснить, не выдавая тайну? А Лоя после разговора с Адарлейном непременно примчится ко мне выяснять, откуда узнал столько подробностей из их прошлого?

– Клятву неразглашения, Адарлейн. – решился я.

Возможно, это будет хороший шанс попробовать разбить стену ненависти. Общая тайна сближает.

Я сомневался, что брат согласится. Он всегда неохотно прибегал к клятвам, и часто это был отличный способ отделаться от него. Но Адарлейн удивил, буквально на выдохе произнес ритуальную фразу, обещая держать в секрете то, что я поведаю под страхом смерти.

Боги приняли клятву.

– Моя новая способность – считывать воспоминания.

Я жадно наблюдал за реакцией брата, ожидая увидеть уродливую гримасу зависти, ведь все, что получал я, всегда воспринималось Адарлейном очень резко. Или испуга, в конце концов, – для многих мой новый дар является страшной угрозой, никому не захочется, чтобы к нему в голову залезли, да еще основательно там покопались.

Однако слова Адарлейна заставили меня замереть: казалось, я ослышался.

– Не повезло тебе, – заявил он и протянул мне руку, желая помочь подняться, – я все еще сидел на полу. Правда, тут же ее отдернул.

О, кажется, высокомерный Адарлейн вернулся.

– Ты считываешь воспоминания касанием?

Хотел сказать, что пока не контролирую свой новый дар, и осекся… Потому что вдруг понял, что это не так. Наша стычка с братом помогла взять верх!

Это открытие ошеломило меня. Очнувшись я не выставил щиты, напрочь забыв о них, а воспоминания меня не атаковали! Мало того, я чувствовал одобрение Сириуса, его довольство. Я действительно справился, сам до конца не понимая, как это вышло.

– Давай проверим, – предложил я и протянул руку.

Интуиция подсказывала, что нужно именно мое желание, чтобы залезть в чужие воспоминания, а каким образом я это совершу – удерживая чужой взгляд своим или касаясь чужого тела, неважно.

Адарлейн колебался секунду, но протянул ладонь и помог мне подняться. Ничего не произошло. Ничего!

– Приведи себя в порядок, – выдохнул я, покосившись на наливающийся под глазом брата синяк.

– Приказной тон вернулся, – скривился Адарлейн. – И без тебя знаю, что мне делать.

– О приказах, раз ты сам напомнил. К леди Аэлье приближаться не смей.

– Когда ты все знаешь, это больше не кажется веселым, да и… – Он осекся. – Неважно. Я не стану с ней спать. К тому же ты явно зациклен на другой леди, а у нее брачных обязательств еще нет. От ненависти до любви недалеко, как думаешь?

Кулак врезался в лицо брата раньше, чем я осознал это. Хватило малейшего намека, чтобы эмоции взорвались и потребовали выхода.

– Голову оторву, – прохрипел я и отпустил Адарлейна – сам не понял, когда успел схватить его за грудки.

– Тут не тебе решать – ухмыльнулся братец.

– Голова у тебя одна, – мрачно напомнил.

– Ты дал отцу клятву…

– Как дал, так и заберу. Желаешь проверить?

Ухмылка исчезла с лица брата. Да и взгляд стал другим. Исчезла насмешливость, появилась странная задумчивость.

– Что, ломает тебя? – спросил он. – Так тебе и надо. Но за Лою – спасибо, убирай свой купол. Хочу пойти к сестре.

– Я тебя предупредил. – Отозвал магию, подумав, что некоторые вещи никогда не изменятся, а жаль.

– Ага, – весело отозвался Адарлейн и, утерши рукавом поврежденную губу, поспешил уйти.

Странная тенденция сложилась в последнее время – избивать младшего брата. Раньше я себе не позволял ничего подобного, достаточно было разговора. Иногда тренировочного спарринга в качестве наказания. Обычно силовыми методами справлялся отец. Но в последние месяцы мне все тяжелее сдерживать некоторые порывы. И не скажу, что мне это нравится. Как и мое нынешнее состояние. Я все отчетливей понимал, что мне требуется присесть, а еще лучше – прилечь. Неожиданный порыв и прорыв с новым даром, качественно меня вымотал.

– Лейн? – Из спальни выпорхнула тетушка и хмуро посмотрела на меня. – Вы подрались, – легко констатировала она и мягко взяла меня под локоть, одновременно щедро делясь лекарской магией.

– Тебе нужно прилечь, не нравится мне твое состояние.

– Прилягу, – честно ответил ей. – Обязательно. В своих покоях.

– Уверен, что дойдешь? – хмыкнула она и озабоченно пробормотала: – Такое впечатление, что из тебя вытянули не только магию, но и физические силы.

– И это привело к хорошему результату, – устало улыбнулся. – Я воспользовался даром осознанно.

Тетушка остановилась.

– Ты использовал дар на Дарике? – хмуро уточнила. – Нет, я безусловно рада твоему успеху, однако не уверена, что твой брат способен держать язык за зубами. К сожалению, все, что касается тебя, для него как черная метка…

– Он принес клятву, – успокоил леди Рудану. – И в той ситуации так было необходимо.

– Как и ваша драка?

– Да, с моей несдержанностью нужно что-то делать.

– Твоей?

– Это уже третья встреча с братом, на которой я даю волю кулакам, что непростительно. Хотя, видят боги, во многом Адарлейн заслужил такое обращение.

– К слову об этом, Лейн. Надеюсь, Дарик не перешел черту, и с леди Аэльей…

Я усмехнулся. Тетушка всегда видела суть. Пяти минут ей хватило, чтобы прийти к логическому выводу, только вряд ли я сорвался бы из-за навязанной невесты. Но оно и к лучшему, что тетя не связала мое состояние и злость со своей дочерью. Я не могу рассказать ей о симпатиях Лои, это должна сделать сестра. Самостоятельно.

– Не молчи, пожалуйста. – попросила тетя и потянула меня, заставив сесть на диван.

Новый виток целебной энергии потек по телу, и я чуть расслабился, позволяя себя подлечить и немного восполнить резерв. Краткая передышка, которая мне очень требовалась.

– Только не говори, что ты возьмешь на себя их ошибку. Если они перешли черту и, не дай боги, стали близки… Лейн, пообещай мне, что твоя жалость не станет предлогом для того, чтобы скрыть этот факт!

Слова тетушки ошеломили меня, и я резко распахнул веки.

– Ты правда считаешь, что я пожертвовал бы своими интересами и жизнью ради парочки безголовых детей?

– Ты благороден. Иногда слишком, – отозвалась она. – И пусть я считаю твои поступки во многом идеальными для мужчины, но иногда тебе не хватает жестокости.

– Жестокости? – отозвался я эхом.

– Ты жалеешь леди Аэлью, поэтому шансы, которые выпадали тебе для расторжения помолвки, ты не использовал, а их было предостаточно. И, Лейн, что бы ты обо мне не думал, я не стану лечить разбитое сердце глупышки. Несмотря на все свои поступки, из детского возраста она вышла и довольно давно.

– Леди Аэлья куда благоразумней, чем ты о ней думала. Дальше поцелуев у них не зашло, – сказал совершенно спокойно, меня этот факт нисколько не трогал.

– Радует, что леди не перешла черту. И все же с твоей жалостью нужно что-то делать. Ты не можешь отвечать за поступки всех людей.

– Тетушка, я разберусь с этим сам, как и с тем, почему леди Аэлью отдалили от ее семьи, растя послушную и податливую игрушку. Чем и воспользовалась леди Изельда.

– Вот об этом я и говорю. – При упоминании жены отца тетушка нахмурилась. – Тебя держит даже не клятва, а то, что участь леди Аэльи может быть гораздо хуже. Ты видишь в этом тайну, когда все очень просто. – Леди Рудана вздохнула. – Не так-то легко отказаться от собственного ребенка, Лейн. Иногда гораздо проще сделать вид, что его или не существует, или он уже мертв. Не ошибусь, если решение отдалить леди Аэлью от семьи принял не отец, а ее мать. Ради собственного комфорта. Это эгоистично, но также является способом защиты.

– Своего сознания и душевного комфорта? – Я усмехнулся. – Не уверен, что все так. Мать, которая с удовольствием блистает на светских мероприятиях, вычеркнув дочь из своей жизни априори ни совестью, ни жалостью, ни любовью к ребенку не отягощена. Ни в момент рождения дочери, ни после объявления о ее помолвке. Думаю, искать скрытый смысл нужно не в ней. Да и не в семье Глоуддак.

– Почему?

– Потому что леди Аэлья не знала о рождении других детей. Значит, ей не позволяли заводить связи со своей семьей, даже слышать о том, что в ней происходит. Ни с кем из них. Чистый лист – вот кем должна была стать Аэлья. Лист, которым легко манипулировать. Да, избалованная леди, привыкшая к комфорту, восхищению… Забери у нее это, и леди сделает все, чтобы вернуться в привычный круг.

– План не удался. Леди оказалась у нас.

– И попала под влияние леди Изельды, а затем и в академию, что существенно пошатнуло ее картинку мира.

– Если ты все это понимаешь, тогда почему продолжаешь жалеть особу, не способную сопереживать близкому окружению, а определившую всех в ранг слуг?

– Потому что она не в ответе за то, что с ней сделали. И тоже имеет шанс на другую жизнь, – спокойно ответил и мягко отодвинул руку леди Руданы. – Спасибо, тетушка, но я хотел бы отдохнуть у себя.



***

Я вышел из купальни, не ожидая, что окажусь не один.

В гостиной вольготно расположилась леди Аэлья и не сразу заметила мое появление, занятая чаем и пирожными. Я же замер на месте, рассматривая незваную гостью. Леди успела переодеться в роскошное платье, сменить прическу и украсить себя драгоценностями, хотя в академии с ними было несколько затруднительно. Не то что совсем запрещено, но неуместно – однозначно. К тому же многие драгоценные камни являются проводниками энергии и могут искажать магический фон при работе на лекциях и практике, поэтому использовать украшения допускалось на время праздников и выходных, за исключением мелких безделушек, обычно не особо дорогих и не носящих в себе драгоценные камни, мешающие учебе.

Но не это царапнуло меня в облике леди. Казалось бы, безукоризненно подобранный наряд: и платье, и прическа, и украшения – все было гармоничным. Аккуратным. Дорогим. Со вкусом. И настолько похоже на облик леди Изельды, что это бросилось в глаза, несмотря на прямо противоположный типаж двух леди: одна жгучая брюнетка, вторая блондинка.

Я разочарованно поджал губы.

– Я…вы… – Леди наконец заметила, что больше не одна, и вскочила с софы, чуть не опрокинув чашки.

Ее щеки покрылись румянцем, но взгляд девушка не отвела, будто прилипнув им к моему обнаженному телу, – я же вышел из купальни, не рассчитывая, что кроме меня здесь кто-то будет.

Раздражала сама мысль, что не сработало магическое оповещение. И никто из слуг не предупредил о нахальной гостье.

Тем временем леди Аэлья продолжала изучать мое тело. Разглядывала грудь, едва мазнула взглядом по лицу, и медленно опустилась вниз, все больше заливаясь краской.

Ее смущение и исследовательский интерес резонировали. Леди явно доводилось видеть обнаженного мужчину рядом. Допускаю, что полуобнаженных лордов она видела на полигоне, во время тренировок часто треплется одежда. Однако то, как девушка смотрела, наводило на мысль, что она сравнивает меня с кем-то. И чем дольше пялилась леди, тем крепче я уверялся в собственных выводах. Куда делись стеснение и трусость, которые леди тер Глоуддак демонстрировала каждый раз, когда мы оставались наедине?

– Почему в таком виде? – сглотнув и громче, чем требовалось спросила леди и опустила глаз в пол. – Здесь?

– Я, вы… – передразнил, не смог удержаться. Ее явление в мои покои раздражало. – Здесь, в таком виде?

Я не приглашал леди, слугам будет сделан выговор. И плевать, что она считается моей невестой. И ее восхищение моим телом ни капли меня не тронуло.

Не ей распоряжаться в моих покоях, не ей отдавать приказы моим лакеям. Но то, что они ее впустили и позволили находиться без присмотра, настораживало. Я подбирал личную прислугу по многим качествам, при необходимости ко мне не то что первую леди рода не впустят, но и отца. А эту запросто пропустили и накрыли на стол?

Я огляделся, подмечая детали. Внешне я вряд ли как-то изменился, держать лицо – первое, чему учат в любом высоком роду, а внутренне похолодел. Мне абсолютно не нравилось увиденное, как и сделанные мной выводы.

Леди распивала чай с пирожными, сидя в моей гостиной, и без разрешения листала книгу. После того, как трогала руками сладости. Фолиант из родовой библиотеки, который лежал на столе в соседнем кабинете. Вывод неутешительный: леди не только имела наглость вломиться ко мне, пока я находился в купальне, она решила, что имеет право заглянуть в каждую из комнат и брать мои вещи.

Проклятая древняя клятва, беспрекословно пропустившая девушку сквозь мои магические барьеры и даже не оповестившая меня. Но и с моей стороны преступно забыть об этой особенности и рассчитывать на то, что леди Аэлья не способна ею воспользоваться.

Лучшего шпиона не найти. И это разозлило куда сильнее того, что моя невеста вдруг возомнила себя хозяйкой.

– Я пришла обсудить последние распоряжения, – выдохнула девушка и, замявшись, попросила: – Лорд Лейнард, вы не могли бы одеться?

– Зачем? – холодно спросил. – Мой вид нисколько вас не смутил. Иначе вы не рассматривали бы меня пять минут, прежде чем опустить взгляд. Судя по восхищению, вам понравилось. Не вижу причин для того, чтобы спешно натягивать рубашку и штаны, разрешаю любоваться.

– Но… это неприлично! – Леди вскинула голову и тут же отвернулась.

– Замечательно, что вы заговорили о приличиях. У вас минута на то, чтобы объяснить, почему позволили себе трогать и брать мои вещи без спроса.

– Я… только посмотрела. Книга красивая, и мне стало любопытно…

– Настолько любопытно, что приличия позволили в отсутствие хозяина шарить в его комнатах?

– Но вы – мой жених! – горячо воскликнула леди Аэлья. – Пожалуйста, лорд Лейнард, оденьтесь.

– О, вы еще и об этом факте вспомнили. Как удобно. Сядьте! – приказал я, глядя на то, как девушка мнет руками подол и старательно отводит взгляд.

Запоздалый стыд все же накрыл ее с головой. Леди Аэлья спрятала лицо в ладонях, но мой приказ выполнила – опустилась на софу.

– Я… я просто хотела поговорить. Не думала, что вы вот так… И леди Изельда говорила, что невеста имеет право входить в покои жениха без согласования времени. Я и раньше заходила…

Я просто остолбенел. Раньше? Эта новость меня потрясла и разозлила еще сильнее. Медленно прошел к софе и сел возле невесты. Так, словно на мне был парадный мундир. И расслабленно откинулся.

Леди, напротив, сжалась, явно испугавшись нашей близости.

– Как занимательно, а вы делаете все, что говорит вам леди Изельда?

– Но ведь она – первая леди высокого рода, я должна равняться на нее. И леди Изельда не могла мне солгать. Жене позволительно входить в покои мужа. А вы – мой жених и… – То ли забывшись, то ли пытаясь следователь этикету, который предписывает смотреть в глаза собеседнику, леди отняла ладони от лица и повернула голову ко мне, но тотчас зажмурилась.

– Вам бы понравилось, если бы я в ваше отсутствие пришел в ваши покои и трогал ваши вещи? Мало того, вообще не поставил бы вас в известность, что приходил к вам?

Слуг уволю. Всех. Немыслимо! Они ни разу не обмолвились, что в мое отсутствие ко мне приходила невеста.

– Но вы так не сделаете! – Леди Аэлья распахнула глаза. – Это же неприлично…

Я сдержал порыв рассмеяться. Надо же, мне к ней приходить – неприлично, а ей заявляться без приглашения и прилично, и правильно.

– А ваш поступок приличный? Вы нарушили личные границы, вы позволили себе брать книги, трогать их грязными от липкого крема руками, еще и поучать меня смеете. Вы возомнили себя мужчиной и моим женихом?

– Что? Ж-женихом?

– Складывается впечатление, что вы решили поменяться местами. То, что позволительно мужчине, не означает, что разрешено вам. Никто, я подчеркиваю, никто не смеет заходить в мои покои без моего на то разрешения, ни невеста, ни глава рода. И уж тем более что-то брать.

– Я все верну… – выдохнула девушка, а я сжал кулаки.

Она посмела что-то вынести? Кажется, я слишком мало времени провожу дома, раз даже не понял, что меня обокрали.

– Вы еще и воровка. Надо даже…

– Но вы мой жених! Я могу взять, – пылко начала леди, но осеклась. – Я так думала. Не знала, что вам это настолько не понравится. Лорд Лейнард, простите меня! И я не испачкала книгу, посмотрите! Я листала ее магией!

На мгновение зажмурился. Что-то я в толк взять не могу, либо леди Аэлья невероятная идиотка с завышенным эго, либо искусно таковой притворяется. Как ловко она перекинула ответственность за свои действия на леди Изельду. Нет, я вполне допускаю, что мачеха так и говорила, с нее станется подставить дурочку, однако…

Есть у меня сомнения.

– Я брала ваши рисунки. Честное слово, я не пыталась их украсть, – не выдержав моего молчания, торопливо затараторила леди. —В тот день ждала вас почти два часа, а к ужину нельзя было опаздывать. И мне на глаза попалась папка, а там рисунки… Я просто хотела их рассмотреть и забрала с собой. И вспомнила лишь сейчас. Я все принесу!




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71005072?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Блубка – глубоководная рыба с огромной головой и каплеобразной формой тела. Аналог земной рыбы-капли. Сбоку рыба выглядит почти обычно, но на «лицо» она просто уникальна, оно напоминает человеческое с обрюзгшими щеками, недовольным грустным ртом и приплюснутым носом.