Главная страница | Любовное фэнтези | Записки барда. Аста

Записки барда. Аста
Катерина Титова
Герои не выбирают быть таковыми. Жизнь подчас просто не оставляет иного выхода. И почему-то выбирает она не самых красивых, не самых ловких и даже не сильно умных. Точнее, ну не меня же! Просто ребятам в отряде нужен был целитель. А потом я… влюбился.

Катерина Титова
Записки барда. Аста

Задание первое. Секира дварфа
Знаешь, так здорово, когда открываешь глаза, а вместо кривых веток придорожного дуба над головой – потолок, ветер не пытается содрать найденный на помойке плащ, корни в спину не впиваются, а в душе есть горячая вода.Меня зовут Аста. И сегодня с утра начался новый день.
Если запахнуть плащ, щупалец не видно. А чем меньше видно, тем меньше вопросов обрушится на мою голову. Еще бы капюшон пониже натянуть, чтобы солнце так глаза не жгло. Но сейчас оно за окном опускается все ниже, ибо на это задание решено было идти ночером.Правда, выкладывать за комнату в этом трактире приходится два золотых в сутки, но даже завтраки подают.
Настоящие горячие завтраки!
Уже две недели, как меня вступили в Гильдию. Трактир является ее частью: здесь живут приключенцы, здесь задания вывешивают на доске в углу общей залы, народ их берет и ходит зарабатывать деньги. Потом их спускает на всякое нужное, вроде зелий лечения, но не всегда. Кошка вот копит на новые крылатые сапоги, чтобы мы с ней одну пару на двоих не делили.
Новые сапоги стоят 250 золотых, а за задание хорошо, если 100 дадут. Так что сегодня зарабатывать идти моя очередь. Страшно немного, конечно. Мало, кого из ребят знаю лично: в основном по рассказам Кошки. Она уже пару месяцев здесь живет. Говорит, мимо проходила, а тут Такой Трактир! Решила заглянуть – и нечаянно осталась.
Но, надеюсь, все получится.
Почему я тогда писал про утро в первом абзаце? Потому что только что проснулся.
Здесь, на поверхности, красиво. Мир вокруг такой красочный, что глаза болят. Здесь продаются фрукты на прилавках и пахнет свежим хлебом. А еще есть забавное «молоко», которое обожает Кошка. Она пушистая и, когда нервничает, бьет хвостом по ногам.
Встав перед небольшим зеркалом в ванной, провожу пальцем по широкой трещинке, пересекающей его от края до края, и заправляю белые пряди под капюшон. Все равно вылезут, но хоть не сразу.
Длинный коридор третьего этажа встречает рядами одинаковых дверей по обе стороны. На них даже номера не написаны, а вырезаны, словно кинжалом. А на ближайшей ко мне красуются следы когтей.И да, мне неуютно. Совсем. Ни на солнце, ни в этом трактире, где словно бы каждый второй норовит огреть взглядом. Точнее, уютно только пока не высовываю нос из комнаты. Но деньги сами себя не заработают.
Забросив лук за спину, выхожу в коридор и дважды щелкаю ключом в замке. У Матушки есть свой – разберется. Делаю глубокий вдох: у создателей в ледяную воду прыгать было проще, чем подойти к отряду местных героев-приключенцев. Но раз уж собрался, то отступать поздно.
Лестница приветствует ступеньками, по которым я прыгаю через две вниз, и вот уже в лицо брызжет до рези в глазах яркий свет общей залы, а ароматы запечённого поросенка едва не сбивают с ног.
– Ребят, кто в склеп за секирой собрался?

Задание первое. Секира дварфа
Темный лес встречал нас талым снегом и приятным полумраком, ласкавшим мои глаза. Впереди шел наш Шадар-Кай – эльф-не эльф из одного из отражений нашего мира. Его история для многих из нас оставалась тайной. Но то, что следопытом он был отменным, сомнению не подлежало.
Пилин легко ступал между озер талого снега, высматривая возможные опасности.
Или засады. Почему нет? Кошка говорила, что на пути могут попасться волчьи ямы с кольями на дне, и просила быть осторожней.
Но какой осторожнее, когда за Пилином, гремя доспехами и сотрясая тяжёлыми шагами вечерний сумрак, вышагивает Медведь?! От его грохота разве что деревья не подпрыгивают!
– А потише никак? – это Квиннет, наша паладин и заноза в заднице. Вроде и прекрасна, как эльфийка, и тошнотворная, как чары карг. Ибо то ей идем мы шумно, то ветки слишком кривые, то…
– Я не поняла, а чего тут волки так громко завывают? – вот видите? Единственная в отряде леди уже встала в позу и отмахивается от несуществующих комаров увесистым щитом.
– Тихо! – Пилин поднимает руку в известном всем жесте.
Медведь замирает, не донеся до земли ногу. Наш следопыт дергает острым ухом и медленно, очень медленно поднимает голову к небесам.
– Я не поняла, чего стоим? – это снова Квиннет.
– Шшш! – Унгрим демонстрирует кулак размером с пол-головы нашей очаровательной эльфийки.
– Я только спросила!
Теперь на Квиннет шикают уже все. А я делаю пару шагов назад, стараясь слиться со стволом дерева. Медленно, очень медленно вытягиваю арбалетный болт и укладываю в ложе арбалета.
Я тоже их слышу. Тех, кого заметил Пилин.

Задание первое. Секира дварфа
Они появились спустя пару минут: три гроба, скользящий среди ветвей и мрака ночи. Просвистели над головой Квиннет, успевшей картинно охнуть и рухнуть в талый снег.
Унгрим, кажется, выругался и перехватил секиру. Пилин стиснул зубы и выдернул из колчана стрелу. А я выстрелил.
Вот только болт с треском впился в деревянный борт гроба. И застрял, не причинив ему вреда. Стоило ожидать, на самом деле. Но я должен был попробовать.
Словно в ответ на росчерк болта, просвистевшего над нашими головами, резко поднялась крышка. С мерзким таким скрипом, который бьет по ушам и пробирается в печенки. С тем самым звуком, с которым обычно отворяется дверь в недобрый дом на опушке.
Даже странно, что я вообще его расслышал в общей суматохе и продолжал думать именно о звуке, а не о лысом желтоватом черепе скелета, севшего в гробу. Вот медленно, словно на шарнирах, его голова повернулась в бок, и на нас уставились два черных провала глазниц с яркими синими огоньками в глубине.
Гроб золожил вираж, удерживаемый в возухе неведомой силой. А его владелец поднял короткий арбалет, такой же, как у меня, и выпустил стрелу.
Грохот сотряс ночной лес.
Грохот раскатился, превращаясь в гул бушующего пламени, заполняя все пространсво вокруг алыми языками огня и золотистыми искрами.
Вспорхнули с ветвей остатки посохщих листьев, стайкой испуганных птаж устремляясь в талый снег и сгорая налету. Завизжала наша паладинша, прикрываясь щитом, а я отпрянул за дерево, надеясь укрыться за его стволом от разгула стихии.
И пореди всеобщего безумия отчетливо прозвучал трескучий, щелкающий смех костяного обитателя гроба. Всех троих.
Он сливался в загробный хор, вызывающий жгучее желание немедленно сделать что угодно, лишь бы заткнуть эти зубастые глотки.
Я выстрелил снова. Болт впился в глазницу, отделяя лысую черепушку от шеи, и она с влажным чавком плюхнулась на тропинку и покатилась под ноги Квиннет.
Пилин увернулся от гроба, рванувшего в его сторону, и я заметил, как Унгрим быстро глушит какие-то зелья с пояса. Оно за другим они исчезали в пасти дварфа, казалось, вместе с самими бутыльками.
Грохнул второй выстрел. Второй взрыв огня, и деревья вокруг запылали яркими факелами.
Медведь взвыл от боли. Тихо выругался Пилин и выстрелил снова. Вот только на этот раз костяной стрелок оказался на диво уворотливым. А тот, чью голову снес я, все так же восседал в своем гробу и кругами летал над нашим отрядом.
Квиннет орала, как резанная. Попылатась встать, поскальзывалась, опиралась на щит, но не оставляла попыток подняться на ноги. Тут-то ее и схватили за шкирку, буквально отрывая от земли вместе со щитом.
И тут распрямился Унгрим. На моих глазах он вырос в два раза, из коренастого темнокожего дварфа превращаясь в мохину войны. Он схватил пролетающий мимо гроб, резко дёрнул его нп себя и переломил через колено вместе со скелетом внутри.
Второй гроб летел в сторону Пилина, стрелявшего по костяному черепу. И тогда на его пути вырос Медведь: его топор вгрызся в бок гроба. Тот отлетел в сторону. Скелет выпал и, кувыркаясь и теряя конечности, покатился по земле. Медведь кинулся следом, на ходу принииая медвежий облик.
А я выстрелил в руку, державшею Квиннет.
Кости хрустнули, эльфиечка рухнула на землю, гроб было развернулся, чтобы скелет уже вынул лук, нацеливаясь своими огненными стрелами, когда его настигло возмездие в лице Унгрима.
Когда мы потушили деревья и залечили раны, перед нами лежали три открытых гроба и останки троих несчастных, поднятых некромантом.
Мы уложили их в гробы и подожгли, чтобы не ковырять мерзлую землю клинками.
Впереди… Впереди нас ждал склеп, где покоилась та самая секира, заказанная заказчиком.