Снежная роза Адельхейма
Снежная роза Адельхейма
Александра Каспари
Юная Хетти Хадсон неожиданно узнаёт о довлеющем над ней проклятии – если она не найдёт истинную любовь до дня своего совершеннолетия, всё закончится очень печально. Где же найти эту любовь, если девушка заперта в стенах женского пансиона на краю земли, а восемнадцать ей исполнится через неделю? Выход один – бежать как можно скорее! Но по окрестным лесам бродит вьюжный великан, заметает снегом тропы, навевает бурю, сулит затяжную зиму. Знающие люди говорят, если его не победить, в Зелёных Землях никогда не наступит весна. Волей судьбы Хетти оказывается в гуще событий, но кто спасёт её саму?
Книга относится к циклу «Зелёные Земли» и связана с «Целитель(ницей) на факультете легионеров» одним миром и отдельными героями, сюжет полностью самостоятельный.
Александра Каспари
Снежная роза Адельхейма
Глава 1. Неожиданный подарок, или Предсказание леди Аурики
Зимняя ярмарка была в самом разгаре. На импровизированной деревянной сцене раскрасневшиеся на морозе музыканты извлекали из своих скрипок и флейт высокие визгливые звуки, удивительным образом складывающиеся в развесёлую танцевальную мелодию. Продавцы леденцов, пирогов, новогодней мишуры и прочего наперебой зазывали к себе в палатки. От столба к столбу тянулись гроздья разноцветных флажков и фонариков. С неба сыпал снежок. Среди праздной толпы сновали бойкие мальчишки, того и гляди, вырвут из рук кошелёк или мешочек с нехитрыми покупками!
Серая шубка мисс Норридж, нашей классной дамы, мелькала в нескольких шагах впереди.
– Хетти! Давай зайдём! – Тильда потянула меня за рукав. – Пожалуйста!
– Куда ты хочешь? За пряниками? – отозвалась я.
– Нет же! К гадалке! Гляди, вон её шатёр огнями мигает!
Я проследила за направлением взгляда подруги. На самом краю площади, между композицией с оленями и палаткой, где торговали сахарной ватой, притаился шатёр с многообещающей вывеской «Самые правдивые предсказания от леди Аурики».
– Но мисс Норридж велела нам купить булавок и лент, – возразила я.
– А мы туда и назад! Мисс Норридж не узнает, – уговаривала Тильда. – Ей не до нас – она ведёт младших девочек на карусель.
– Но если узнает, запрёт на ночь в чулане без воды и света, ты же её знаешь, – горячо зашептала я.
– Ну пожалуйста, Хетти! Скажем, что долго выбирали булавки!
Глазки моей единственной подруги наполнились слезами. Что и говорить, в пансионе развлечениями нас не баловали, а за малейшее непослушание жестоко наказывали. Младших девочек в праздники выводили «в люди» не из-за желания доставить им удовольствие, а ради показухи, мол, глядите, несчастные сиротки не такие уж и несчастные, а нам, без пяти минут совершеннолетним девицам, в такие вот редкие минуты свободы приходилось изворачиваться, чтобы урвать себе немного веселья.
– Ладно, – согласилась я, – только быстро.
Мы юркнули внутрь. Благо, желающих получить правдивое предсказание от леди Аурики не оказалось и в очереди стоять не пришлось.
В центре тесного помещения, освещённого несколькими свечами, стоял круглый столик. За ним восседала неопределённого возраста женщина в малиновом тюрбане. Глаза её были густо подведены чёрной тушью, на губах блестела вишнёвая помада. Аурика куталась в пальто с меховым воротником, ибо свечи давали совсем мало тепла.
Но всё моё внимание приковал шар размером с большой апельсин. От него исходило пульсирующее голубоватое сияние, как будто внутрь засунули неисправную лампочку. Но даже не это главное. Шар завис в паре дюймов над столом и мне стало любопытно, как он держится? Подвязан на леске к потолку? Или стоит на зеркальной подставке?
– Желаете заглянуть в будущее, юные леди? – томным контральто произнесла гадалка.
– Да! Желаем! – закивала Тильда. – Если это, конечно, не дорого.
– Ну что вы, – протянула гадалка. – Для вас всего лишь половина шиллинга!
У меня и четверти шиллинга не осталось, но Тильда обрадовалась:
– Давайте!
– Присаживайтесь, – и она указала на обитый красным бархатом стул, который я прежде не заметила.
Тильда упала на стул.
– Что мне делать?
– Возьмите шар в руки.
Тильда сделала так, как велела ей гадалка.
– Тёплый! – озвучила свои ощущения подруга.
– А теперь просто смотрите на шар. Что вам покажется, то и ждёт вас в ближайшем будущем.
Я закатила глаза. Это же чистой воды надувательство! Пусть Тилли немного развлечётся, если ей хочется, а я точно не стану в этом участвовать. И дело вовсе не в деньгах. Покойный отец оставил мне приличное наследство, но до моего совершеннолетия всеми деньгами распоряжался дядюшка Джозеф. Меня он не баловал и порой мне не хватало даже на самое необходимое. Чтобы скопить на символические подарки к Новогодью для двоюродных брата и сестры, мне пришлось экономить на собственном питании и здоровье. Но самое главное, я понимала, что это обман. Эта мошенница, называющая себя гадалкой, только выманивает у доверчивых людей деньги и кормит их напрасными надеждами! Куда только полиция смотрит!
Тильда, довольная и счастливая, расплатилась с Аурикой и поднялась со стула.
– До свидания, – сказала я и повернулась на каблуках, чтобы поскорее выйти отсюда и исполнить наказ мисс Норридж, как в спину раздалось:
– А вы, мисс Хадсон?
Она меня знает?
– Не желаю знать наперёд то, что меня ждёт, – отрезала я.
– Хетти, соглашайся, – зашептала на ухо Тильда, – ты же ничего не теряешь. А вдруг увидишь своего суженого?
– Как это не теряю? – возразила я. – Полшиллинга и своё свободное время! Идём, Тилли.
Я взяла её под руку, но что-то будто стало у меня на пути. Я не могла сделать и шага к заветному выходу!
– Вам это ничего не будет стоить, мисс Хадсон, – послышался вкрадчивый голос у самого уха.
Я резко обернулась. Ведьма сидела там, где и прежде.
– Мисс Эшкрофт, – обратилась она к Тильде, – вы можете пока выполнить поручение своей классной дамы, а я немного побеседую с вашей подругой.
– Она всё знает! – восхищённо прошептала Тильда. – Ну же, Хетти, не заставляй себя ждать! Это некрасиво, в конце концов!
По всей видимости, мне просто нужно потерпеть пару минут, уважив просьбу подруги, и забыть об инциденте, как о неприятном сне.
– Хорошо, – сдалась я, присаживаясь к столу. – Что мне делать? Подержать шар в руках и увидеть там своего суженого?
– О нет.
С губ гадалки сорвался какой-то непонятный набор звуков и шар исчез. Просто растворился в воздухе!
Или она успела его куда-то спрятать, пока я моргнула?..
Аурика протянула руку, приглашая подать мне свою. Я робко коснулась пальцами её ладони, оказавшейся неожиданно мягкой, как у маленького ребёнка.
Ведьма прикрыла веки и зашевелила губами, словно пытаясь связаться с духами. Меня вновь охватило пренеприятнейшее чувство, будто нас с Тильдой жестоко обманули. Я уже собралась предпринять новую попытку покинуть пристанище леди Аурики, как та до боли сжала мою ладонь и воскликнула:
– Постой, Хетти, не спеши! Впервые за сегодняшний день я вижу кое-что интересное!
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – нахмурилась я. – Вы знакомы с мисс Норридж?
– Магия, – просто ответила женщина, – разве не слышала о таком явлении?
– Конечно, слышала, – буркнула я.
Магия в нашем мире бывает разная: одни маги управляют стихиями, другие владеют искусством исцелять болезни, третьим подвластно пространство и время. Но чтобы кто-то через прикосновение рук узнавал всю подноготную другого человека – такого не знаю.
Ах да, она, верно, из Литлчестера и всех жителей знает наперечет. Нетрудно догадаться, что две незнакомые девушки, случайно оказавшиеся на ярмарке, воспитанницы Адельхейма. Всё просто – и никакой магии.
Но гадалка удивила во второй раз:
– Твоя мать умерла в родах, отец отправился за ней спустя пять лет и ты плохо его помнишь. Но помнишь, как он читал тебе книги, как дарил подарки на праздники, как от него пахло розовым маслом, когда он возвращался со службы.
– Он выращивал розы, – зачем-то сказала я и тут же обругала себя за то, что поддалась воспоминаниям и расчувствовалась. Ещё заплакать не хватало при этой мошеннице!
– После его смерти опекунство над тобой взяли дядя и тётя Стерлингсоны. Когда тебе исполнилось шесть, у них родилась Марисса, твоя кузина, и они отправили тебя в пансион Адельхейм. С тех пор ты живёшь здесь, практически на краю земли. За стенами пансиона бываешь редко, ещё реже гостишь у дяди и тёти в Клифтоне. Я права?
Откуда она это знает? Знакома с директрисой, конечно же, и за чашечкой чая они, верно, не раз перемывали косточки всем воспитательницам и воспитанницам.
Задам-ка я ей пару вопросов, о которых не может знать никто, кроме меня.
– Ну, если вы всё знаете, напомните, как звали моего любимого плюшевого мишку, с которым я играла до отъезда в Адельхейм? Я, к сожалению, позабыла, а так хочется вспомнить!..
– Проверяешь? – ухмыльнулась гадалка. – Твоё право.
– Ну так что?
– Фредди. Твоего медвежонка звали Фредди, не так ли?
– Может быть, – уклончиво отвечала я, – я же не помню! Можно ещё вопрос?
Гадалка кивнула, мол, спрашивай, я знаю о тебе всё.
Что же спросить такого? Вопрос о Фредди был довольно глупым, потому что половина детей в Зелёных Землях называют своих медведей Фредди, а вторая половина – Тедди. Она просто угадала!
– Назовите дату рождения моей мамы! – выпалила я.
Я была уверена, что она пойдёт на попятную, придумает какую-то отговорку, но…
– Твоя матушка, Кассандра Хадсон, в девичестве Талбот, родилась первого февраля 1426 года от Первой летописи[1 - 1426 год от Первой летописи в мире Зелёных Земель по уровню социально-экономического развития равен 1920-м годам в нашем мире, следовательно, герои «Снежной розы» живут в 1460-х годах (1960-е в нашем мире)]. В тот же день, только двадцать один год спустя, родилась твоя лучшая подруга Матильда Эшкрофт. И каждый раз, поздравляя подругу, ты горюешь о том, что никогда не знала матери.
У меня предательски защипало в носу, а глаза наполнились слезами. Не знаю, как она это делает, но я всё равно ей не верю!
– Хорошо, – сдалась я, – скажите, что меня ждёт, и я уйду.
– К сожалению, ничего хорошего сказать не могу, – печальным голосом произнесла гадалка.
– Даже так?
– Над тобой довлеет проклятие. В день своего совершеннолетия ты умрёшь мучительной смертью, если до того не встретишь молодого человека, которого полюбишь всей душой, а он полюбит тебя.
– Но восемнадцать мне исполнится ровно через неделю! И я собираюсь отметить его в кругу семьи, с дядюшкой, тётушкой, кузиной и кузеном! И счастливо жить дальше!
– Поэтому тебе нужно поспешить, если не хочешь умереть молодой.
– Ерунда какая! – рассердилась я. – Мне пора. Отпустите, мне больно!
– Зря ты не веришь мне, Генриетта Хадсон! Подумай над моими словами! Ты ещё вернёшься, чтобы узнать подробности о своём заточении в Адельхейме и правду об отце!..
Последние слова раздались уже в спину. Благо, больше никто и ничто меня не удерживало. Прижимая к груди мешочек с подарками, я выскочила из шатра и побежала без оглядки, поскальзываясь на утоптанном снегу и тяжело дыша, только бы подальше от странного пристанища мошенницы Аурики! Её низкий голос, весёлая музыка, ярмарочный гомон и бешеный стук пульса в ушах слились воедино. Уже стемнело и яркие огни слепили глаза, голова кружилась, а внутренний голос твердил одно: «Это неправда! Не верь Аурике! Не верь, не верь, не верь!» Конечно, я не верила, но неприятный осадок остался, будто меня окунули в чан с грязью и в таком виде заставили дефилировать по сцене.
Из павильона, над дверью которого красовалась табличка «Тир», переговариваясь и хохоча, высыпала толпа молодых людей в распахнутых полушубках. Многие из них держали в руках плюшевые игрушки и я, мчавшая на всех парах, просто не успела изменить траекторию. К тому же по пути попалась замёрзшая лужа. Я поскользнулась на льду, раскинула руки и уже представила себя лежащей на снегу и глядящей в открытое небо с кружащимися надо мной снежинками, но ошиблась.
Один из незнакомцев, видно, не имея обыкновения жаловаться на скорость своих реакций, успел подхватить меня, не дав упасть. Точнее, не подхватить, а самым недопустимым образом обнять и прижать к своей широкой груди!
Наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, я даже почувствовала его горячее дыхание на своём виске. Он оборвал разговор на полуслове и удивлённо воззрился на меня. Прежде чем поблагодарить незнакомого юношу за спасение и убраться прочь, я успела разглядеть крупный подбородок, губы и нос, да и сам он весь был крупный и, я бы сказала, массивный. Но более всего меня поразили его глубокие карие глаза, глядящие так завораживающе, так пронзительно, будто душу выворачивали вместе со всеми тайнами и секретами. Голова закружилась, снегопад усилился, звуки исчезли и на какой-то миг мне почудилось, будто мы с ним одни во всей вселенной. Только мы и танцующие вокруг снежинки…
– Дьюк, на тебя девушки уже сами бросаются!
Эта двусмысленная фраза и последующий за ней хохот заставили меня вздрогнуть и возвратиться в реальность. Я упёрлась ладонями в плечи незнакомца и холодно сказала:
– Спасибо, сэр, и отпустите меня, пожалуйста. Я твёрдо стою на ногах.
– О, прошу прощения, мисс, – голос был густой и мужественный под стать его внешности.
У меня не было намерения заводить знакомства на улице. Да я вообще побаивалась молодых людей – опыта общения с ними у меня не имелось вовсе.
Он отпустил меня, но я с трудом смогла оторвать взгляд от его гипнотических глаз.
Прочь отсюда, и как можно скорее, не то мисс Норридж накажет, увидев меня в компании незнакомых молодых людей! А уж если она видела, как мы… то есть он держал меня в объятиях… Ох, об этом даже думать не могу – в жар бросает!
Но как только я отвернулась, меня окликнули:
– Мисс, вы кое-что забыли!
Я вздрогнула и обернулась. Что я забыла? Свой мешочек с подарками? Шарфик? Но нет, мешочек по-прежнему у меня в руке, а шарф на шее. Незнакомец протягивал мне мишку – точь-в-точь моего милого плюшевого Фредди из детских воспоминаний.
– О, – растерянно отозвалась я, – спасибо.
Пушистый медвежонок ткнулся мне в руки. Казалось, он ещё хранил тепло рук этого юноши с удивительными карими глазами.
Секунда – и я, прижимая медвежонка к себе, поспешила в ту сторону, где, как мне казалось, находились карусель и мисс Норридж. Снег хрустел под ногами, снежинки били в лицо. Гремела музыка, вокруг смеялись и свистели, а зазывалы на все лады предлагали откушать жареной рыбы с картошкой, закусить имбирными пряниками, вычистить сапоги и принять участие в беспроигрышной лотерее. Не ярмарка, а шум, гам и тарарам, иными словами, не место для приличных девушек.
Но я не могла не оглянуться. Молодой человек с карими глазами тоже обернулся. Однако очарование рассеялось. Я успела отметить все недостатки в его внешности и манере поведения. Нет, такой парень ни за что не мог мне понравиться.
В следующий миг нас разделила толпа, а рядом воскликнули:
– Хетти! Куда ты подевалась? Я только на булавки с заколками отвлеклась, а тебя уже и след простыл! Насилу догнала!
– Извини, Тилли, – повинилась я, – мне срочно нужно было на свежий воздух.
– Откуда у тебя этот чудный мишка? И кто эти молодые люди? – Тильда вытянула шею, с любопытством глядя вслед стремительно удаляющимся парням. – Вы успели познакомиться?
– Нет, не успели, – отвечала я. – Поспешим, не то мисс Норридж заругает.
Глава 2. Телеграмма от дядюшки, или Как влюбиться за неделю
– Хетти! Что же поведала тебе гадалка? – продолжала допытываться подруга.
– Позже расскажу, Тилли. Обязательно.
Мисс Норридж, высокая строгая дама в серой шубке и вязаном капоре, поджидала нас у карусели. Девочки – Мия, Лора и малышка Энни – топтались рядом, провожая печальными взглядами упитанных карапузов с леденцами во рту и игрушками подмышками, которых вели за ручки папы и мамы. У меня тотчас сжалось сердце – мы опоздали!..
Как и следовало ожидать, мисс Норридж накинулась на нас с упрёками:
– Где вы пропадали? Только неблагодарным эгоисткам придёт в голову заставлять ждать и мёрзнуть свою наставницу и младших девочек! А если кто-то из них подхватит простуду и умрёт? Вы об этом подумали? Конечно, не подумали, разве вам есть дело до других людей? Бездушные себялюбицы! Безбожницы! Я уже не хочу лишний раз напоминать о том, что благовоспитанным леди, коих я не теряю надежды воспитать в вас, находиться в такое время суток одним на улице просто неприлично! Вы будете наказаны!
– Простите, мисс Норридж, – повинилась Тильда.
Я промолчала, склонив голову и сверля взглядом острые носки сапог мисс Норридж, но всё внутри кипело от гнева. Да, мы заставили себя ждать, но ведь совсем недолго, и лавина упрёков, обрушившаяся на нас, оказалась несоразмерной проступку.
– Мы купили булавок и лент, как вы просили, – продолжала Тильда. – У прилавка была очередь, пришлось задержаться. Это не наша вина.
– Отдадите, когда прибудем в Адельхейм, – велела мисс Норридж и переключила внимание на меня. – А это у вас что? Откуда? Какое уродство! Неужели вы решили подарить это набитое ватой чучело своей прелестной кузине? Отвечайте, когда вас спрашивают!
Мишка был вовсе не уродлив и мне стало его жаль.
– Это Фредди, – ответила я, – и это подарок. Но не для кузины Мариссы, а для малышки Энни. Держи, милая!
Я протянула медвежонка самой маленькой из девочек – шестилетней Энни с огромными голубыми глазёнками. Худенькая, робкая, запуганная, с полными слёз глазами, она напоминала меня в её возрасте.
– Спасибо, – прошептала Энни, обхватывая медведя обеими руками.
Мисс Норридж скептически поджала губы и бросила, мол, нехорошо дарить подарки только одной из воспитанниц и тем самым незаслуженно выделять её из толпы, нужно было подумать и об остальных.
Как бы ни было неприятно это осознавать, но мисс Норридж права. Не только маленькой Энни хотелось подарка. Всем нам хочется немного внимания и участия, мне тоже было приятно получить хоть что-то. Вот хотя бы этого мишку.
Я развязала мешочек и отдала Лоре и Мие нехитрые гостинцы, которые припасла для своих двоюродных брата и сестры. Лоре достался красивый стеклянный шар с диковинным южным цветком внутри, что светился в темноте, а Мие – набор оловянных солдатиков. Но девочка, не знавшая тепла и ласки, была рада и такому подарку.
– Идёмте, молодые леди, – громким голосом произнесла мисс Норридж, – автомобиль, который отвезёт вас в Адельхейм, уже подан.
Разумеется, никакого автомобиля не было и в помине. Мисс Норридж нарочно так сказала, ибо неподалёку прохаживалась супруга главы города со своими приятельницами, такими же высокородными и разодетыми в пух и прах дамами. Мисс Норридж низко им поклонилась и первые леди Литлчестера ответили той лёгким кивком. Мы же, с малых лет приученные к почитанию старших и сильных мира сего, присели в глубоком реверансе. Надеюсь, почтенные леди не услышали, как при этом скрипнули мои зубы.
– Какие милые девочки, – произнесла одна из дам.
– Несчастные сиротки, – прошептала другая.
А третья – сама баронесса Филби – открыла кошелёк и одарила каждую из нас золотой гинеей.
Впрочем, как только высокородные леди скрылись из виду, мисс Норридж отобрала у девочек деньги (у нас с Тильдой не решилась) со словами: «Потеряете ещё! Отдам, когда в следующий раз придём в Литлчестер», – и приказала отправляться в путь. Догадывались ли девочки, что в следующий раз они выйдут за ворота Адельхейма только в апреле, и то если дороги просохнут? Вряд ли…
Я взяла малышку Энни за руку, Лора и Мия стали в пару, и мы зашагали по усыпанной снегом дорожке за мисс Норридж, словно цыплята за наседкой. Тильда замыкала процессию, и я слышала, как поскрипывает снег под тонкими подошвами её ботинок. Украшенные к празднику улицы быстро сменились тёмными проулками, а звуки музыки – недовольным лаем собак.
– Где же наш автомобиль? – тихо спросила Энни, обращая ко мне свои доверчивые глазёнки.
– Не знаю, милая, – отвечала я, – может быть, за следующим поворотом?
Но за следующим поворотом, как и следовало ожидать, никакого автомобиля не оказалось, как и, собственно, домов. Литлчестер здесь заканчивался. Начиналась длинная дорога к Адельхейму. Резко похолодало, будто старые покосившиеся дома могли сдерживать буйство и свирепость зимы! Ветер усилился, швыряя снежные комья прямо в лицо. На дороге образовался приличный слой снега. Я взяла Энни на руки, чтобы хоть как-то её согреть и облегчить долгий путь.
В прежние времена по этой лесной дороге все воспитанницы Адельхейма от мала до велика в любую погоду отправлялись на воскресную службу в Литлчестер. Но однажды Адельхейм захлестнула эпидемия инфлюэнцы. Кого-то успели вовремя забрать опекуны, кто-то навсегда остался в сырой земле Литлчестера, и я долгие годы горько оплакивала своих старших подруг Оливию и Корнелию, которые опекали меня так же, как я сейчас опекаю малышку Энни. С тех пор в церковь мы не ходили, но местный викарий один или два раза в месяц приезжал нас навестить.
А я молилась о раньше времени покинувших земное пристанище подругах, вспоминала двух молодых джентльменов, которые заглядывались на них во время церковных служб, а после всё норовили стать к ним поближе и заговорить, и гадала, вспоминают ли эти молодые люди свою первую любовь? Живы ли сами?
В общем, оплакивала я их, пока в прошлый праздник Новогодья не встретила обеих на ярмарочной площади в Клифтоне, живых и здоровых, в окружении тех самых джентльменов и румяных детишек. С тех пор я задумываюсь о том, что на самом деле в пансионе всё далеко не так, как кажется на первый взгляд, но всякая моя попытка узнать правду натыкалась на нечто не подвластное разуму, как в случае с гадалкой Аурикой. Ты вроде бы можешь объяснить тот или иной факт ловкостью рук или законами физики, но в итоге лишь запутываешься ещё больше, а наказания, которым тебя подвергают, становятся всё более изощрёнными и жестокими.
Энни скоро уснула у меня на руках, а Лора и Мия, которым уже исполнилось по девять, на усталость жаловаться не решились. Тильда как могла подбадривала их, отдала одной из них свой пуховый платок, а другую предлагала взять на руки, но девочка, страшась гнева мисс Норридж, упорно отказывалась. И под аккомпанемент нравоучений классной дамы и завывания ветра в верхушках сосен мы шли и шли по заснеженной дороге, изнывая от усталости и уворачиваясь от колючего ветра. Я привыкла абстрагироваться от неприятного визгливого голоса мисс Норридж и помимо воли вспоминала ярмарочные огни, магический шар леди Аурики и удивительные глаза незнакомца, подарившего мне мишку. Плюшевая игрушка, в которую крепко вцепились ручонки Энни, щекотала щеку и, казалось, защищала от лютого холода, потому что, когда настал черёд Тильды нести малышку, я сразу же продрогла до самых костей и ощутила, что в сапоги набился снег и шерстяные носки насквозь промокли.
Наконец, голодные и окоченевшие, мы добрались до пансиона, затерянного в густых лесах Мистикшира.
Здесь было непривычно темно, холодно и безлюдно. Многих девочек забрали на зимние каникулы родственники, в пансионе оставались только занемогшая Шарлотта и Маргарет, наша ровесница, которую наказали за плохое прилежание. Я тоже ожидала назавтра дядюшку Джозефа, уже и вещи все собрала. Грустно было покидать верную подругу Тильду, с которой провела бок о бок большую половину своей жизни, но особенно жаль оставлять здесь Энни. Я понимала, что вряд ли уже вернусь в Адельхейм, а с Тильдой мы условились свидеться, как только ей исполнится восемнадцать. Энни же предстояло прожить здесь ни много ни мало двенадцать лет. Столько же, сколько прожила здесь я.
– Вы наказаны за то, что заставили себя ждать. Сегодня остаётесь без ужина, – заявила мисс Норридж, как только мы помогли младшим девочкам очистить верхнюю одежду и обувь от налипшего снега.
Мы с Тильдой переглянулись. И всего-то? Никаких розог, сырых подвалов или чердаков с летучими мышами и густой паутиной по углам? Такое «наказание» виделось нам настоящим праздником, ибо кормили в Адельхейме отвратительно, а мы успели запастись пирожками с кремовой начинкой, засахаренными фруктами и мятными леденцами, которые в изобилии продавались на ярмарке.
– Ах да, мисс Хадсон, чуть не забыла, – сказала мисс Норридж, и мне послышались нотки злорадства в её голосе, – вам телеграмма от любящих родственников. Надеюсь, миссис Стерлингсон пребывает в добром здравии? Вы могли бы усерднее молиться о здоровье своих опекунов.
И она протянула мне кусочек картона.
Телеграмма была от дядюшки Джозефа. Короткая и безрадостная, как моя жизнь: «Приехать не можем отбываем Хантергрин счастья».
– Ничего не понимаю! – воскликнула Тильда, когда я, от переполнявших чувств не в силах вымолвить ни слова, показала ей телеграмму. – Как так? Ты не поедешь в Клифтон? Твои родные уезжают на курорт? Без тебя? Но как же праздник Новогодья? А твой день рождения? И они просто желают тебе счастья? Вот же бессердечные твари! Пусть подавятся таким счастьем!
– Не надо, Тилли, успокойся, прошу! – прошептала сквозь слёзы я.
– Как я могу успокоиться, когда ты в таком состоянии? – Тильда, ломая руки, меряла нашу небольшую комнату шагами. От узкого окна, из которого нещадно дуло, до крохотного умывальника – и обратно мимо жёстких кроватей и покосившегося комода. Шесть шагов туда, шесть обратно. И так все двенадцать лет…
Я лелеяла большие надежды на зимние каникулы и будущую жизнь в целом, но они разбились в одночасье. И я совершенно не понимала, что мне делать с этими осколками. Склеить невозможно, а пораниться – запросто.
– Не переживай, милая! Мы что-нибудь придумаем! – Тилли присела на кровать рядом со мной, обняла за плечи. – Я тоже не поеду к тёте, останусь здесь, с тобой.
– Нет, что ты! – запротестовала я. – Не лишай себя радости провести праздники с родным человеком! Ведь, кроме тётушки, у тебя никого не осталось!
– Тоже мне радость – все каникулы выслушивать нотации выжившей из ума старухи! – фыркнула Тильда. – А у меня есть ты, Хетти. И девочки.
– Спасибо, Тилли! Ты настоящая подруга! – растрогалась я.
– Мы сами устроим себе праздник, – продолжала она. – Думаю, мисс Норридж не будет против. Тем более, такой повод!
– Да какой там повод! – всхлипнула я и неожиданно для самой себя выпалила: – Мои похороны!
– Похороны?.. Не преувеличивай! Стерлингсоны не стоят твоих слёз. Подумаешь! Нам без них будет намного веселее!
– И правда, Тилли.
Какое-то время мы просто сидели рядышком, наблюдая, как за окном в свете одинокого фонаря кружатся снежинки, пока Тильда не нарушила молчание вопросом:
– Кстати, что тебе рассказала леди Аурика?
– Какую-то ерунду молола, – отмахнулась я.
– А что именно? Я вот увидела переливающийся огнями старинный замок. Может быть, там живёт мой будущий муж, с которым я познакомлюсь в следующем году? Я, конечно, не особо-то верю во всякие предсказания, но вдруг сбудется?
– А мне не мужа нагадали, а смерть. Причем в день моего рождения.
Впечатлительная Тильда так и застыла с открытым ртом, позабыв, что нужно дышать. Всхлипнула, закашлялась, замахала руками.
– Ничего себе! – выдавила она, смахивая слезинку. – Хетти! Как этого избежать, она сказала?
– Сказала, – неохотно ответила я. – Мне нужно срочно влюбить в себя парня и влюбиться в него самой.
– Насколько срочно?
– Тилли! Мы же не верим в предсказания, помнишь?
– Помню. Так какие у нас сроки?
– У нас?
– Да, у нас, я же не оставлю тебя в беде одну!
– Всего ничего. До моего совершеннолетия.
– Влюбиться за неделю, значит. Миссия сложная, но выполнимая. Итак, что мы можем сделать? В кого влюбиться?
– В кого здесь можно влюбиться? На весь Адельхейм один глухой престарелый дворник, он же сторож, печник и разнорабочий. Других представителей сильного пола сюда не пускают.
– Значит, будем искать вне стен Адельхейма!
– Но как? Зимняя ярмарка уже прошла. Теперь нам до весны отсюда не выбраться! Ты же знаешь, директриса никого не выпускает из пансиона без присмотра и без сопровождения опекунов или классной дамы!
– А мы сбежим! – горячо зашептала Тильда. Глаза её лихорадочно блестели.
– Нет, Тилли, это исключено! – отрезала я. – Всё будет хорошо. Никто не умрёт. Это всего лишь дурацкое предсказание.
Верила ли я своим же словам? Хотелось верить. Очень хотелось. Но сомнения, что греха таить, были…
Тильда не успокоилась, пока не выведала у меня всё до малейших подробностей. Я рассказала об «испытании», которое устроила ведьме, о проклятии и её уверенности в том, что я вернусь вызнать правду.
– Хетти, дорогая, прости меня, конечно, но этого так оставлять нельзя. Верим мы или не верим, но меры предосторожности соблюдать нужно. Тебе стоит попытать счастья!
– Я не представляю, как именно, – призналась я. – Предположим, мы выберемся из пансиона. И что дальше? Будем бродить по улицам в поисках подходящего парня? Обратимся в брачное агентство? Дадим объявление в газету?
Тилли прикусила губу – задумалась.
– Уедем в столицу, – решила она. – Каждую зиму в канун Новогодья король и королева дают бал. Там будет куча народу. Мы найдём самого красивого юношу. Он пригласит тебя на танец, вы полюбите друг друга и чары спадут!
– Ох, Тилли, как у тебя всё просто! Наверняка этот бал по приглашениям, которые давно подписаны и розданы. И далеко не простым смертным. Но спасибо тебе за готовность помочь. Я очень это ценю.
– Ты говоришь так, будто прощаешься! Не смей! – Она даже ногой притопнула, так рассердилась. – В столице есть балы и для простых смертных. Тысячи людей собираются на главной площади, чтобы отпраздновать Новогодье, устраивают народные гуляния. Вот там ты и найдёшь себе жениха! А может, и я заодно!.. – и Тильда мечтательно закатила глаза.
– Всё это звучит очень заманчиво для той, кто действительно хочет срочно подыскать себе пару, но у меня, кроме одной-единственной гинеи, которую любезно подала баронесса Филби, совершенно нет денег, – призналась я, сгорая от стыда, – я потратила всё до последнего пенни на подарки и сладости.
– У меня есть.
– Тилли, я не могу их принять!
– Можешь, – упрямилась Тильда. – Что мне какие-то деньги, если на кону жизнь единственной подруги? Я не приму отказа, так и знай! Я уже всё продумала. Сперва дойдём пешком до Литлчестера, потом поездом до Клифтона, а там до столицы рукой подать. К слову, это не так уж дорого, как ты думаешь.
– Путь займёт два дня, – прикинула я.
– Значит, нам нужно отправляться в дорогу немедленно! Как раз поспеем к началу гуляний.
– Ни в кого я влюбляться от безысходности не собираюсь, – решительно сказала я. – Мы поступим по-другому. Вернёмся в Литлчестер и потребуем у ведьмы объяснений. Она либо признается в мошенничестве, либо расскажет, кто и когда наложил проклятие и, главное, снимет его. Я пообещаю заплатить за работу, когда вступлю в наследство. Что скажешь?
– Неплохой план, – одобрила Тильда. – Попробовать стоит.
План был далеко не идеальным, но другого не имелось. Что-то предпринять было необходимо. Сидеть сложа руки и гадать, заберёт ли тебя смерть в самом начале жизненного пути, когда ты вот-вот выпустишься из тюрьмы под названием Адельхейм и расправишь крылья – не вариант.
Глава 3. Таинственные гости, или Незаслуженное наказание
Я практически не сомкнула глаз, ворочаясь в постели без сна, и всё думала о словах леди Аурики. Разумеется, я всё ещё находила их бредом больного воображения, но вместе с тем некоторые факты из моей биографии наталкивали на определённые мысли.
Во-первых, моё заточение в Адельхейме. Я живу здесь с шести лет и выхожу за пределы пансиона считанные разы в году. На зимние каникулы меня обычно забирает дядюшка Джозеф. На лето же я остаюсь здесь с теми двумя-тремя несчастными, которых не могут или не желают забрать родственники, но пару раз за сезон мисс Норридж выводит нас на берег реки полюбоваться природой и послушать пение птиц, а уж летняя ярмарка, которую в Литлчестере традиционно проводят в августе, намного предпочтительнее зимней, ведь там и развлечений больше, и сладостей всяких, да и вовсе не холодно возвращаться лесной дорогой в пансион.
Я понимаю, дядя и тётя не горят желанием уделять время мне, когда у них двое родных детей, но всё же было немного обидно из-за того, что мной так откровенно пренебрегают.
Во-вторых, за последний год я без видимой причины сильно похудела. Как выразилась однажды Тильда, я буквально таяла на глазах, хотя ничего у меня не болело, а питалась я, как обычно, впроголодь. Мисс Норридж даже пришлось показать меня аптекарю, когда его вызывали к больным скарлатиной младшим девочкам, и тот прописал мне витамины в блестящей упаковке и калорийное питание. Понятное дело, меню в пансионе не изменилось, и директриса посоветовала доплачивать кухарке, чтобы та приносила мне из Литлчестера масло и булочки. На такой диете мои скудные сбережения мигом растаяли, но видимого улучшения не принесли, а дядюшка, которому я написала с просьбой оплатить нормальное медицинское обследование, сослался на временные финансовые трудности и предложил отложить лечение до совершеннолетия.
Может быть, у леди Аурики имелись зачатки целительского дара и она почувствовала во мне признаки неизлечимой болезни? Раз так, то лучше умереть на свободе, чем в стенах ненавистного пансиона.
В-третьих, что, если дядя и тётя каким-то образом прознали о довлеющем надо мной проклятии и не захотели принимать меня, чтобы не травмировать детей и не портить им праздник?
Но почему они отказались от последней возможности спасти меня, исцелить, снять проклятие? Вывести меня в свет, наконец. Глядишь, я бы и подыскала себе жениха на каком-нибудь приёме или балу и осталась бы жива.
Вопросы, вопросы… И ни одного ответа.
В пятом часу утра я разбудила Тильду. Мы планировали выскользнуть из Адельхейма незамеченными, пока все спали, и к рассвету добраться до Литлчестера. Мы скоро оделись, умылись ледяной водой и ещё раз проверили содержимое саквояжей. Вещей было мало: кое-что из одежды, щетка для волос, зубной порошок и, главное, папина книга о зимних сортах роз. Эту книгу я всегда носила с собой и частенько перечитывала от корки до корки – это единственное, что осталось в память об отце.
Но мы не могли уйти просто так, не попрощавшись с девочками.
Я осторожно открыла дверь в спальню младших воспитанниц. Склонилась над кроваткой Энни. На подушке вольготно возлежал плюшевый Фредди, а малышка прикорнула с самого краю. Тоненькие косички разметались по плечам, худая ручонка судорожно уцепилась в медведя, с воспалённых губ срывалось сиплое дыхание. Предчувствуя беду, я прикоснулась ладонью ко лбу – пылает.
– Тилли! – Я обернулась к подруге. – Неси таз с холодной водой и полотенца! Немедленно!
Пока Тильда возилась с водой и посудой, я проверила температуру у других девочек. С ними всё было в порядке, но ради их же безопасности мы с Тильдой увели их к себе в комнату и уложили в постели.
Наш побег в Литлчестер откладывался.
Тильда осталась с Лорой и Мией, а я до рассвета просидела у постели Энни, то и дело меняя той холодный компресс на лбу, протирала влажным полотенцем запястья и щиколотки. Думать о непоправимом не хотелось. И как только лучи восходящего солнца озарили комнату, я решилась оставить Энни с тем, чтобы поставить в известность мисс Норридж и попросить её срочно послать за аптекарем.
– А я говорила вам, что она умрёт! – рассердилась мисс Норридж. – Но вы всегда поступаете по-своему – и вот результат. Её смерть останется на вашей совести!
Я не стала спорить с грозной наставницей и только повторила просьбу.
– Я позвоню мистеру Бойду, – бросила она. – Но, учитывая снежные заносы, не думаю, что он рискнёт выехать из дома.
– Дайте мне какие-то микстуры и я буду лечить Энни сама, – сказала я.
– Что значит «дайте мне»?! – взвилась мисс Норридж. – Как вы смеете разговаривать в таком тоне со старшими? Немедленно извинитесь!
– Извините, мисс Норридж, – прорычала я, – могу я попросить лекарства для Энни? Я буду заботиться о ней, пока она не выздоровеет.
– Так-то лучше, – произнесла та. – Но делать вы будете то, что я скажу. Вы не можете прохлаждаться в детской, когда нужны мне здесь. У нас накопилось много работы. Нужно привести в порядок кабинет мисс Клеверхаус, нарядить ёлку и помочь кухарке с праздничным пудингом.
– Но Энни…
– Энни не нуждается в вашем присутствии ежеминутно! – отрезала мисс Норридж. – Дали ложку микстуры – и возвращайтесь. До завтрака нужно полить цветы и вытрясти половики. И не забудьте позвать с собой мисс Эшкрофт и мисс Бакли.
Я молчала.
– Что нужно сказать, мисс Хадсон? Вы язык проглотили?
– Да, мисс Норридж.
Получив необходимые лекарства и проглотив очередную обиду, я помчалась в детскую. По дороге невольно выглянула в окно. Снег сыпал крупными хлопьями, устилая всё вокруг плотным белым ковром. Вряд ли аптекарь захочет пробираться в Адельхейм сквозь сугробы. Да и не будь той телеграммы, дядюшка Джозеф тоже трижды бы подумал, прежде чем отправляться за мной на край земли в такую погоду. Жизнь малышки Энни зависит только от меня.
* * *
Горничная в пансионе имелась, но лишь одна – хромая Айви, и с работой она не справлялась. А мисс Клеверхаус, наша директриса, считала нужным воспитывать в будущих леди любовь к простому труду. В Адельхейме не держали девочек из бедных семей. Все здесь были с хорошим приданым, только относились к нам порой хуже, чем к беспризорникам, ворующим на ярмарках кошельки.
Обычно мне поручали ухаживать за цветами. Цветы я очень любила и они отвечали мне тем же. Наверное, трепетное отношение к цветущим растениям мне передалось от отца. Когда я пересаживала их или поливала, имела обыкновение разговаривать с ними, воображая, будто растения слышат меня и вовсе не бездушны, как принято думать. Ерунда, конечно, но, тем не менее, посаженные моей рукой, они не вяли и не болели, а цвели дольше и пышнее положенного. Тильда говорила, у меня хорошая энергетика, а я отвечала, что всего лишь делаю всё по правилам.
Пока я возилась с цветами, а Тильда и Маргарет натирали стеклянные дверцы многочисленных шкафов в кабинете директрисы, мисс Норридж, стоя в дверях, наблюдала за нами, чтобы, не дай бог, мы не полезли куда не надо.
Работы было много. Мисс Клеверхаус любила цветы. Подоконник и прилегающие к большому полукруглому окну полки были заставлены горшками с редкими видами растений. Были здесь и миниатюрные драконовые деревья, и пурпурния необыкновенная, и представители семейства ароидных с большими стреловидными листьями, и пышная венерина трава, и прекрасная цветущая тубероза, и серебристая кислица, и райское деревце, и белый кактус из Великой Пустоши, и дикая орхидея, светящаяся в темноте, и многие другие.
– Как вы поживаете, мои хорошие? – приговаривала я, взрыхляя почву в горшках. – Справитесь без меня? Ведь совсем скоро мне исполнится восемнадцать и я выйду отсюда во взрослую жизнь. Конечно, я буду навещать Энни и других, а если позволит мисс Клеверхаус, буду заглядывать и к вам.
Краем глаза я наблюдала за тем, что происходило во дворе. Из окна открывался вид на подъездную аллею, кованые ворота и лес за ними. И аллею, и деревья, и горгулий на воротах засыпало снегом. Мистер Райдер, дворник, вооружился снегоуборочной лопатой и расчищал дорогу, но труд его был напрасным, ибо через минуту снега выпадало чуть ли не вдвое больше, чем он успевал убрать.
За воротами неожиданно показались люди и моя рука с садовым рыхлителем застыла в воздухе. Гости в Адельхейм заглядывали не часто. Тем более лыжники. Заблудились, наверное. На минутку остановились у ворот, переговариваясь, затем подошли ближе, тронули калитку, но та, как обычно, была заперта. Тогда один из них кликнул Райдера. Старик отложил лопату и заковылял к воротам.
Расстояние до ворот было большим, к тому же густой снегопад мешал разглядеть гостей. Я только успела понять, что это не мои родственники и не родные Тильды и Маргарет – тех я знаю. Что же им нужно? Кто они такие? Чьи-то опекуны? Никогда не видела, чтобы опекуны увозили девочек из Адельхейма на лыжах!
Заметив моё любопытство, мисс Норридж подошла к окну. Нахмурилась.
– Заканчивайте работу – скоро подадут завтрак, – приказала она. – А пока меня заменит мисс Эббот.
Мисс Норридж стремительно покинула кабинет, а Тильда и Маргарет тут же подскочили к окну и расплющили свои любопытные носы о стекло.
– Тилли, осторожно, пеларгонию сломаешь! – испугалась я. – Маргарет, поаккуратнее с пурпурнией! Это единственный экземпляр в Зелёных Землях!
– Хетти, кто это? – спросила Маргарет, проигнорировав мою просьбу. – Ты их знаешь?
– Откуда? – удивилась я, а непослушное сердце отчего-то заколотилось в ответ, будто могло знать больше, чем его хозяйка.
– Это молодые джентльмены, – чему-то обрадовалась Маргарет, – на опекунов не похожи.
– Но к кому они могли приехать? Неужели к тебе, Маргарет? – насмешливо спросила Тильда.
– Почему бы и не ко мне? – отозвалась та. – Не ты тут одна красотка. Я тоже, знаешь ли, не уродина!
– И какой из них твой поклонник? – продолжала Тильда. – Хотя, постой. Какой у тебя может быть поклонник, если ты не выходишь и практически круглый год сидишь в чулане под замком?
Маргарет зашипела, между девочками началась обычная перебранка. Мы с Тильдой недолюбливали Маргарет за то, что та вечно ябедничала и задирала младших девочек, а Маргарет завидовала красоте Тилли и её мелодичному голосу.
– Девочки, помолчите! – попросила я. – И возвращайтесь к работе. Сейчас придёт мисс Эббот и оставит всех нас без завтрака.
– Слушай, – вдруг зашептала Тильда прямо мне в ухо, – а не те ли это молодые люди, что встретились тебе на вчерашней ярмарке? Мишку ведь кто-то из них подарил? Ох, Хетти, чует моё сердце, что-то будет!..
Я не успела ответить – в кабинет вошла мисс Эббот, тощая нервная дама, что вела у нас уроки музыки, рукоделия и этикета, и визгливо произнесла:
– Закончили работу? Подите в столовую. Помогите миссис Фрост с завтраком.
– Да, мисс Эббот, – отозвались в один голос мы.
Прежде чем покинуть кабинет, я бросила взгляд в окно. Старый дворник лениво ковырял лопатой сугроб, мисс Норридж с трудом пробиралась сквозь снежные завалы к воротам, но лыжников уже и след простыл.
* * *
После завтрака я наведалась к Энни.
– Как твои дела? – поинтересовалась я. – Я принесла тебе немного еды.
– Мне уже лучше, спасибо! – благодарно улыбнулась девочка, прижимая Фредди к груди.
Она всё ещё выглядела бледной и больной, но жар, к счастью, спал. Я помогла подержать тарелку, пока она ела водянистую овсянку с кусочком ржаного хлеба. Запила несладким чаем. Руководство пансиона экономило на всём…
– Я оставлю лекарства у тебя в тумбочке, – сказала я, когда Энни, покончив с едой, устало откинулась на подушку. – Вот это и это нужно принимать трижды в день по одной ложке. А это – только тогда, когда поднимается температура и тебя знобит. Запомнишь?
– Ты уезжаешь?
Я грустно улыбнулась. Не говорить же, что в любую минуту меня могут посадить под замок и лишить возможности ухаживать за несчастной девочкой?
– Пока нет, но мисс Клеверхаус не сможет держать меня здесь после совершеннолетия. Дороги расчистят от снега и дядя с тётей смогут приехать за мной. Уверена, к тому времени ты выздоровеешь.
– Я постараюсь, – пообещала Энни.
– Мисс Норридж разрешила тебе сегодня остаться в постели. Отдыхай. А я пойду помогу ей нарядить ёлку.
– Я буду тебя ждать!
– Тебе ещё что-нибудь нужно?
– Нет, ничего. У меня мишка есть.
– Вот и чудесно! Я даже тебе завидую!
Энни засмеялась, а я поспешила к мисс Норридж.
Её я нашла в холле, раздающую приказы мистеру Райдеру, возившемуся с большой пушистой ёлкой, изумительно пахнувшей морозом и свободой.
– Правее! Левее! – кричала мисс Норридж. – Какой же вы непонятливый и неповоротливый! О, мисс Хадсон! Неужели вы соизволили явиться?
Я присела в лёгком книксене и бросилась помогать старику. Вместе мы водрузили лесную красавицу в арке между окнами. Меня так и подмывало спросить, о чём он говорил с лыжниками и кто они такие, но мисс Норридж, увы, никогда не жаловалась на слух.
– Можете возвращаться к своим непосредственным обязанностям, – обратилась она к Райдеру и повернулась ко мне. – Ну а вы, мисс Хадсон, ступайте за мной. Нужно достать ящик с игрушками и гирляндой.
– Да, мисс Норридж, – послушно отозвалась я. В мои планы не входило её злить и получить наказание.
Мы прошли в конец коридора и спустились в подвал. Одна-единственная лампочка тускло светила под потолком. Пахло плесенью и мышами. По обе стороны длинного помещения высились прочные дубовые двери. За ними находились не только продовольственные припасы, но и всякий хлам вроде старой мебели, поломанного садового инвентаря и ящиков с новогодними игрушками. А вон за той дверью в самом дальнем углу мы с Тильдой и Маргарет провели немало часов, оплакивая свою горькую судьбу и призывая на голову мисс Норридж все кары небесные. Кары на нашу классную даму сваливаться никак не желали, а послушания и покорности некоторым из нас такое наказание не прибавляло.
Мисс Норридж открыла одну из дверей увесистым заржавелым ключом. Зажгла фонарик.
– Входите, мисс Хадсон, не бойтесь, – пригласила она. – Вы ни в чём не провинились, чтобы в страхе жаться у входа. Я не стану наказывать вас.
– Я и не боюсь, – отозвалась я.
Луч фонаря осветил старый громоздкий шкаф в нише у противоположной стены.
– Видите там у шкафа ящик? – сказала мисс Норридж. – Несите его сюда. А я возьму второй. И как раз успеем нарядить ёлку к приезду мисс Клеверхаус.
– А разве она рискнёт приехать по такой погоде? – осмелилась спросить я, устремляясь к шкафу и надеясь скорее покончить с предновогодними хлопотами. Они могли бы стать приятными в другой компании, но иной я не знала.
Зря я поверила ей. Потеряла бдительность и поплатилась за это. Ибо дверь за мной захлопнулась и ключ дважды повернулся в замке.
– Мисс Норридж! – закричала я, повернув обратно к двери и натыкаясь во тьме на какие-то коробки. – За что? Отоприте, умоляю! Я ничего плохого не сделала! Как же Энни? А ёлка?..
– Сидите тихо! – раздалось из-за двери. – Станете буйствовать – я прикую вас к канализационной трубе!
– Но тогда вам придётся войти, а я больше не стану притворяться покорной овечкой! – кричала я. – Выпустите меня! Немедленно! Вы не имеете права! Я буду жаловаться мэру! Баронессе Филби!
– Да хоть самому королю! – отрезала мисс Норридж. – Вы останетесь здесь до дня своего рождения. Поверьте, я делаю это ради вашего же блага!
Напрасно я взывала к её доброте и благоразумию, напрасно пугала полицией, напрасно молотила кулаками о дубовую дверь. Мисс Норридж не сжалилась надо мной. Меня никто не слышал – комнаты девочек располагались в противоположном крыле, а обслуживающий персонал обычно не вмешивался в воспитательный процесс.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я в изнеможении опустилась на каменный пол прямо у входа.
Маленькое вентиляционное окошко засыпало снегом и в каморке было темно, хоть глаза выколи. Пищали мыши. Холод пробирал до костей. Я невольно прижала колени к груди и обхватила руками, но согреться это не помогло. В каком смысле я останусь здесь до дня своего рождения? Проведу в подвале шесть оставшихся дней? Без света, воды и тепла? Но я никогда не оставалась в заточении дольше, чем на сутки. Да я умру от обезвоживания и холода прежде, чем мне исполнится восемнадцать!
И я снова заколотила в дверь, пока не содрала руки в кровь. Тогда я стала молотить по двери всем, что попадалось под руку. Что-то разбила, что-то сломала. Кричала до хрипоты. Пыталась отыскать вентиляционное окно, разгребая ладонями снег, но оно оказалось густо забранным решеткой. Я закричала в надежде, что кто-то снаружи услышит меня, однако с губ срывался только невнятный хрип…
Глава 4. Побег из Адельхейма, или Ключ от потайной библиотеки
И только тогда, когда я сдалась и из глаз полились слёзы, снег заскрипел под тяжёлыми шагами и по другую сторону окошка показались носки изношенных мужских сапог.
– Мисс Хадсон? – прошептал старческий голос.
– Мистер Райдер? – всхлипнула я.
– Я принёс вам поесть. Подкрепитесь, силы вам пригодятся.
Между прутьями решётки просунули небольшой бумажный свёрток.
– Там кусок мясного пирога, его моя миссис Райдер готовила. И вот ещё термос с горячим чаем. Но он, боюсь, не пройдёт…
– Спасибо, – растрогалась я, принимая подарок.
– Подставляйте ладонь. Чаю плесну, – потребовал старик.
Сейчас было не до приличий и элементарной гигиены, пить хотелось страшно, казалось, я из лужи напиться не побрезговала бы.
Чай был тёплым и сладким, с брусникой, как я любила.
– Мистер Райдер! – взмолилась я, утолив жажду. – Скажите мисс Норридж, что я ни в чём не виновата! Пусть выпустит меня отсюда! Пожалуйста!
– Она не выпустит тебя, дочка, – ответили мне. – Уж прости, что я так, по-простому… Но ты можешь уйти отсюда сама, – с этими словами мистер Райдер протянул мне небольшой винтажный ключик.
– Что это? – удивилась я. – Ключ от моей темницы? Откуда он у вас?
– Этот ключ достался мне от бабки, она работала в Адельхейме кастеляншей, когда тот ещё не был приютом. Он отопрёт дверь в большом шкафу. Оттуда попадёшь в старую библиотеку. Бери то, что привлечёт твоё внимание, и уходи. Далеко уходи. Только вьюжного великана берегись – разбудили его злые силы.
– Кто такой вьюжный великан, мистер Райдер?
– Не зверь и не человек, не живое существо и не дух, не предмет и не явление природы, но всё вместе. Если попадёшься ему одна – погубит. А победить его может только сила двух влюблённых – волшебника и волшебницы.
Старик говорил что-то уж совсем сказочное – давно известно, что он повредился умом. Никто его россказням не верит. И дивный вьюжный великан казался мне ничтожной букашкой по сравнению с мисс Норридж. Ну кому может причинить вред букашка?
– Всё это понятно, – ответила я. – Но я не могу уйти без Тильды. И без Энни.
– Тильда будет ждать тебя за хозяйственными постройками после ужина. А за Энни придёте позже. Поторопись. Время не ждёт. Твоё сердечко ещё молчит, а вьюжный великан уже свирепствует.
– Мистер Райдер! Погодите!..
Но старик ушёл. А я осталась, сжимая кусочек прохладного металла в руке, отпирающий какую-то странную дверь в каком-то старом шкафу, который приведёт меня даже не к выходу, а куда-то в библиотеку. Но библиотека находится на первом этаже в восточном крыле. И как я выберусь из библиотеки? Старик совсем из ума выжил, только вселил напрасную надежду и расстроил зря.
Я развернула бумагу. Пахнет вкусно. Пирог свежий и сытный. Миссис Райдер отличная хозяйка, нашей кухарке миссис Фрост учиться у неё и учиться.
Пока я ела, маленькое окошко снова замело. В комнатке стало темным-темно. Голодные мыши требовательно запищали и подступили к самым ногам. Пришлось отдать им остатки моего обеда.
На ощупь пробралась я к выходу и попробовала отпереть ключом дверь. Но для этого замка ключ оказался слишком мал.
Немного погодя я всё же решилась последовать совету мистера Райдера. В конце концов, хуже мне точно не станет, потому что хуже уже некуда.
Замок легко поддался. Дверцы старого шкафа со скрипом распахнулись и я едва не задохнулась от запаха плесени, что охватила все залежавшиеся на полках вещи.
– Простите, мистер Райдер, но…
Я не договорила. Порыв ветра, взявшийся будто из ниоткуда, буквально втолкнул меня внутрь. По щекам захлопали висевшие на деревянных плечиках платья. На голову упала пыльная фетровая шляпа и рассыпалась в труху. Я переступила через груду белья и увидела мерцающие впереди огни. Вытянула руки и не ощутила преграды, словно стенки шкафа растворились или сам он оказался намного вместительнее, чем выглядел снаружи. Наверное, я всё-таки сильно приложилась головой о дверь, когда стучалась в неё с требованием выпустить, потому что перед глазами замелькали разноцветные всполохи, завертелись радужными линиями и поплыли, образовав своеобразный коридор, светящийся всеми оттенками семицветья. Какая-то неведомая сила подталкивала меня вперёд, нашептывала голосом леди Аурики:
– Давай же, Хетти, ступай навстречу своей новой жизни и не оглядывайся.
Я и пошла. Не пошла – полетела, ибо ноги оторвались от твёрдой поверхности, и я словно очутилась внутри гигантского калейдоскопа. Всё вокруг светилось, сияло, переливалось яркими красками, кружило голову…
Толком не понимая, что происходит, я оказалась в просторном помещении со сводчатым потолком. Многочисленные лампы, расставленные на столах и подвешенные под потолком, давали мягкий обволакивающий свет. Вдоль стен стояли стеллажи с сотнями, тысячами книг с украшенными позолотой корешками. Книги лежали и на столах, и на деревянных пюпитрах, и даже на стульях.
Где я? Это явно не наша библиотека. Ту я знаю, в ней книг не очень много и все они на определённую тематику – по истории Зелёных Земель, по этикету, географии, теологии и домоводству.
Я огляделась в поисках выхода. Но в зале не оказалось ни дверей, ни окон. Только уставленные книгами полки.
– Что происходит? – недоумевала я. – Как мне отсюда выбраться? Угораздило же меня попасть из одной темницы в другую!
Тут взгляд мой упал на одну из лежавших на столе книг, как две капли воды похожую на отцовскую «Морозостойкие сорта роз».
Я протянула руку к книге, и та… засветилась. Лучи исходили прямо из-под обложки, играя бликами на потолке и многочисленных корешках книг.
Что это? Волшебство? Галлюцинации? Фокусы?
Так или иначе, а мистер Райдер велел забирать то, что привлечёт моё внимание, и уходить. Что, если я последую его совету и в этот раз? С некоторой опаской я взяла светящуюся книгу в руки и ощутила приятное тепло, будто книги могут служить не только источником знаний, но и тепла! И в следующий миг книжные полки закружились вместе с лампами, перед глазами расплылось, пол снова ушёл из-под ног, и я обнаружила себя летящей в том же сверкающем всеми оттенками радуги туннеле.
И в следующий миг во что-то врезалась. Судя по грохоту, налетела на лопату и грабли. Не ушиблась, испугалась просто. Здесь ужасно темно и тесно. И холодно. Я не удержалась и чихнула.
– Кто здесь? – послышался настороженный голос Тильды.
Скрипнула дверь и в проёме на фоне густо падающего снега показалась фигурка моей дорогой подруги.
– Тилли! – обрадовалась я.
– Боже мой! Хетти! Вот ты где!
– Давно меня ждёшь?
– Нет, совсем недолго. Ужин недавно закончился. А ты неплохо спряталась. Замёрзла? Бедняжка! Ну же, надевай шубку!
Тильда позаботилась о верхней одежде и обуви для меня, притащила саквояжи. Я обняла и горячо поблагодарила верную подругу.
– Как Энни?
– Ей намного лучше. Я дала ей перед уходом лекарства и объяснила, что и в каком объёме пить. И упросила Маргарет заботиться о девочках.
– Небось, заплатила ей целую гинею?
Тильда не ответила, но, судя по выражению её лица, так оно и было.
– Что это? – заинтересовалась подруга, принимая книгу у меня из рук.
– Нашла в библиотеке, – отозвалась я, ныряя в свою старую прохудившуюся шубу.
– Разве тебя заперли в библиотеке? – удивилась Тильда. – Этот мерзкий старик уверял, будто ты сидишь в подвале.
– Почему мерзкий? Мистер Райдер помог мне. Накормил и дал ключ.
– Но я сама слышала, как он говорил мисс Норридж, что джентльмены на лыжах спрашивали о тебе. Потому она тебя и заперла.
– Спрашивали обо мне?
От удивления я даже застыла с открытым ртом и выпустила ботинок из рук.
– Да-да. Не спрашивай, кто именно – старик не сказал. Ладно, Хетти, обувайся скорее. Бежим, пока мисс Норридж не заметила нашего отсутствия. После всё обговорим.
Завязав, наконец, шнурки, я сунула книгу в саквояж и выскользнула из своего убежища, коим оказался старый сарай для садового инвентаря.
Мы поспешили в южную часть парка, где опоясывающая территорию Адельхейма ограда была самой низкой. На сердце было тяжело, будто на грудь раньше времени бетонную плиту положили. Ноги тонули в снегу почти по колено. С неба падали крупные белые хлопья, сводя видимость до минимума. С одной стороны, это было хорошо, а с другой, до Литлчестера пять миль пешком. Как бы не увязнуть на полпути!
Опыта перелезать через ограды у нас не имелось, поэтому пришлось повозиться. Пробовали и так, и эдак. Подсаживали одна другую, соскальзывали, падали и снова начинали по тому же кругу. Тильда порвала юбку, я ушибла колено и чуть намертво не застряла между прутьями, но, слава богам, через какое-то время мы уже оказались за пределами ненавистного пансиона и, не скрывая слёз радости, крепко обнялись. Как-то резко позабылась и обида на старого Райдера, и былые ссоры с Маргарет показались сущей ерундой.
– Получилось! – крикнула я и обратила лицо к небу под летящие снежинки.
– Ура! Ура! Свобода! – вторила мне Тильда.
Я оглянулась на редкие освещенные окна Адельхейма и проговорила:
– Я вернусь за тобой, Энни. Обещаю.
Глава 5. Замок у озера, или Планы пора менять
Путь наш пролегал через заснеженный лес. Дорогу замело, идти было трудно. Мы не прошли и мили, как совершенно выбились из сил. Снег сыпал прямо в лицо, попадал за воротник, стекал противными ручейками по спине. Свитер намок и неприятно лип к телу. Внутрь ботинок набился снег, носки промокли, а пальцев ног и вовсе не чувствовалось.
Где-то вдалеке протяжно завыл волк. Очевидно, голодный и злой. Не знаю, что почувствовала Тилли, а у меня мурашки пошли по коже и похолодело в животе. И, не сговариваясь, мы припустили быстрее.
Но с каждым шагом становилось всё труднее идти. Снегопад усилился, на расстоянии вытянутой руки практически ничего нельзя было разглядеть. Дорога сузилась, мы запетляли между деревьями. Вскоре я поняла: мы сбились с пути. В какую сторону идти, я не знала. По небу не сориентируешься – ни одной звезды не видать. Наши следы тут же заметало снегом, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы вернуться по следам и отыскать потерянную дорогу. Но мы держались, понимая, что, стоит одной из нас запаниковать, пиши пропало. Только негромко переговаривались друг с дружкой, чтобы не потеряться в снежной кутерьме окончательно.
– Ничего, Литлчестер уже не за горами, – раздавался бодрый голосок Тилли, – а там горячий чай и свежие булочки!
– Я закажу чай с брусникой, – едва шевелила замёрзшими губами я. – Обожаю чай с брусникой.
Мы шли наугад, веря, что куда-нибудь да выйдем. О том, что мы можем сильно промахнуться и не дойти до Литлчестера, не хотелось думать вовсе.
– Если верить моим расчётам, до Литлчестера осталось всего ничего, – говорила Тильда. – Чай – это хорошо, но я, пожалуй, попрошу горячего шоколада. Когда я гощу у своей полоумной тётки, кухарка всегда готовит мне горячий шоколад. А ты любишь горячий шоколад, Хетти?
– Знаешь, я бы сейчас не отказалась от глинтвейна, – ответила я. – В книге, которую я прочла на прошлых зимних каникулах, герои пили глинтвейн, и он им понравился. Там, кстати, и рецепт прилагался. Правда, его готовят на основе вина. Добавляют корицу, гвоздику, цедру апельсина и другие пряности по вкусу.
Я говорила и говорила, и это немного успокаивало меня, несмотря на то, что противные снежинки залетали и в рот, и в нос. Я пыталась смахнуть их, но рукавицы совсем заледенели.
– Я никогда не пробовала вина, – продолжала я. – Дядя и тётя не разрешали мне. А ты, Тилли?
Подруга не отвечала.
– Тилли?!
Я оглянулась и не увидела её. Паника колючим комком подкатила к горлу.
– Тилли! Отзовись! Пожалуйста!
Но в ответ – лишь завывание ветра да скрип потревоженных бурей ветвей.
Как вдруг впереди сквозь снегопад замаячил чёрный силуэт.
– Тилли! – обрадовалась я и поспешила навстречу.
Внезапно передо мной возникла клыкастая волчья морда. Я закричала и отпрянула. Неужели пророчество сбудется раньше времени?!
Но волк, жалобно повизгивая, пробежал мимо, не заинтересовавшись добычей. Неужели его самого что-то напугало? Но что?
Меня же больше страшило отсутствие Тилли, чем стая волков или разбуженный бурей медведь. Я кружила по лесу и звала подругу, пока совсем не потеряла голос. Тогда я без сил повалилась в сугроб и заплакала. Это я во всём виновата! Поверила в какое-то дурацкое пророчество, потянула за собой подругу! Нужно было остаться в Адельхейме. Мисс Норридж не убийца, она бы обязательно выпустила меня если не к завтраку, как обычно это делала, так к ужину. И в канун Новогодья мы бы сидели с девочками у праздничной ёлки, рассказывали бы легенды о непорочной деве и храбром королевиче Этельберте. Играли бы в три секрета. Прислушивались к непогоде за окнами, делились самыми сокровенными мечтами и загадывали желания. А утром вышли бы поиграть в снежки. Слепили бы снеговика. Помогли бы старику Райдеру расчистить дорожки в парке. А потом сели бы с мисс Норридж и мисс Эббот пить чай с имбирным печеньем, которое бы испекли сами… Бедная, бедная Тилли!
Неподалёку послышалось рычание. Свирепое, голодное, ищущее жертву. На волчье вроде бы не похоже.
Метель немного утихла и за стволами деревьев показалась длинная белесая тень, будто сотканная из миллиардов снежинок, с мутными желтоватыми глазами и чёрным провалом рта. В природе таких существ нет. У меня галлюцинации. Я замерзаю…
Действительно, галлюцинации. Чудовище исчезло, стоило мне как следует поморгать.
С трудом поднявшись на ноги, я побрела дальше, то и дело окликая подругу по имени. Как нарочно, буря усилилась, ветер обрушивал на голову целые вёдра снега. Казалось, все боги Зелёных Земель ополчились против меня и испытывают на прочность. Силы уплывали с каждой минутой, и, когда я зацепилась носком ботинка за какой-то корешок и, не удержавшись, упала в сугроб, у меня не нашлось сил подняться. Потянуло в сон. Я зевнула, глотая новую порцию снежинок, плотнее запахнула полы шубки, чтоб поменьше снега попадало за воротник, и закрыла глаза…
Под веками затрепетали разноцветные огоньки. Приглядевшись, я поняла, что это горели огни на праздничной ёлке. Превозмогая боль в ногах, я подошла ближе и застыла в радостном изумлении. Да это же наша ёлка! Наша с папой! Я помню эти чудесные стеклянные шары, в каждом из них находился заснеженный цветок, собственноручно выращенный отцом, либо игрушка – маленькая куколка, зверушка или миниатюрный замок. Я любила их все и могла часами проводить у ёлки, просто разглядывая и запечатлевая в памяти каждый лепесток, каждое кукольное личико, каждое окошко в сказочном замке.
– А это новый цветок, Хетти, – послышался родной голос и за еловой веткой я увидела отца – такого, каким помнила его всегда, в светло-коричневом костюме-тройке, румяного, с пушистыми усами и благоухающего розами.
Как же я давно не слышала его голоса, как давно не обнимала, вдыхая чудный запах роз!..
– Я назвал его в твою честь, – продолжал отец. – Он может расти прямо под снегом, никакая стужа ему не страшна.
– Как это здорово! – восхитилась я. – Спасибо, папочка! Где же он?
– Вот, смотри. Правда, красивый? Тебе нравится?
Папа повесил на веточку стеклянный шар, в котором среди падающих снежинок распускалась нежнейшая белоснежная роза.
– Необыкновенно красивый! – согласилась я.
– Когда твоя магия начнёт просыпаться, я научу тебя ухаживать за снежными розами. Это непросто, но, я уверен, ты справишься.
– Я постараюсь оправдать твоё доверие, папа.
Он обратил ко мне своё красивое лицо и заговорил:
– Мисс! Очнитесь! Только не засыпайте, прошу!
И лицо, и нарядная ёлка подёрнулись снежной дымкой. Я протянула руку к отцу, испугавшись, что он снова исчезнет, как много лет назад, но кто-то легонько потряс меня за плечо. Тёплой рукой смахнул с лица снежинки.
– Ну же, вы меня слышите?
«Слышу, папочка, слышу!» – хотела сказать я, но, не сумев разжать замёрзших губ, лишь застонала в ответ.
– Вот и хорошо. Просыпайтесь.
Голос похож на папин, такой же густой и низкий. Полный заботы и участия. Пожалуйста, я готова на всё, только бы он не смолкал!..
– Ещё минуточку, – пробормотала я. То ли про себя, то ли вслух…
И снова куда-то полетела. Только уже без светящегося туннеля. В левую щеку по-прежнему били снежинки, а вот правая, прислонившись к чему-то тёплому, начала оттаивать.
– Сейчас придём в замок – отогреетесь. Какой чай любите? С молоком или с травами? Или горячий шоколад? А ещё лучше глинтвейн. Я его сам обычно готовлю, – раздавался голос над головой. Не совсем папин… Да не папин совсем! Тогда кто же несёт меня на руках?!
Я окончательно пришла в себя и ужаснулась. Какой-то незнакомец самым непозволительным образом поднял меня на руки и несёт сквозь заснеженный лес. И неизвестно, джентльмен ли он. На всякий случай я попыталась выбраться из цепких объятий.
– Тише, мисс, не то упадёте. Успокойтесь. Ничего плохого я вам не сделаю.
Голос смутно знакомый. Причём слышала я его совсем недавно.
– Поставьте меня на ноги, прошу.
– Да уж лучше я вас сам донесу – быстрее будет, – был ответ. – И теплее, чего уж там.
– Куда это вы меня несёте? – заволновалась я. – Кто вы вообще такой? Вы не видели Тильду? Оставьте меня, мне нужно её найти!
– Тильда – это ваша подруга? – в свою очередь спросил незнакомец. – Мы её первой нашли. Годфри понёс её в замок.
– Боже! Да ответьте толком! Какой замок? Какой Годфри? Где мой саквояж? Что происходит вообще? И поставьте меня, наконец, на ноги! Я не малое дитя, сама ходить умею.
– Хорошо. Уговорили.
Он поставил меня на землю. Но ноги окоченели и совсем не слушались. Стоило мне сделать первый шаг, как я покачнулась, потеряла равновесие и упала бы, если бы меня снова не подхватили. Впрочем, я тут же узнала своего спасителя. Это тот самый молодой человек, что встретился мне на ярмарке и подарил мишку. Интересно, узнал ли меня он?
– Дьюк Мердок к вашим услугам, мисс, – представился парень.
Мне ничего больше не оставалось, как представиться в ответ:
– Генриетта Хадсон.
– Счастлив познакомиться, мисс Хадсон. Обопритесь о мою руку. Здесь недалеко.
– Что вы сами делаете в такую метель в лесу? Тоже заблудились? – поинтересовалась я, цепляясь за руку Мердока и кое-как ковыляя от сугроба к сугробу. Я чувствовала себя младенцем, который учится делать первые шаги.
– Можно сказать, ищем заблудшие души, – неопределённо ответил он.
Я задыхалась от усталости и тревоги за единственную подругу. Где она? Что с ней? Можно ли доверять этому Годфри? И потерянного саквояжа было жаль. Не вещей, но книг – папиного авторства и новую, которую я нашла в потайной библиотеке.
И как далеко до Литлчестера?
Мердок не подвёл. Стоило нам сделать с дюжину шагов, как сосны расступились и мы оказались на вершине холма. Внизу простиралось заснеженное поле. Далеко впереди сквозь пелену снега виднелись огни. Наконец-то!
– Замок барона Филби, – сказал Мердок, – отца моего лучшего друга Годфри. Куда бы вы ни держали путь, мисс, приглашаю немного отдохнуть и переждать бурю.
Как так?! Вот это покружило нас по окрестностям! Замок баронов Филби, насколько я знаю, расположен по другую сторону Литлчестера.
Ну что же, мой спаситель прав. В такую бурю нечего и думать о том, чтобы продолжать путь. Воспользуемся гостеприимством добрых хозяев, а утром спросим дорогу до города.
Мердок объяснил, что внизу простирается озеро, которое не успело толком замёрзнуть, и предложил идти в обход. Благо, цель была видна и путь оказался недолог. Даже ветер, как мне показалось, не так сильно свирепствовал у жилья, как в лесу.
Вскоре мы оказались у обитых железом ворот. Мердок толкнул калитку. Та оказалась не заперта.
– Входите, мисс Хадсон.
Мы очутились во внутреннем дворе. Здесь предусматривалось несколько свечных фонарей, да только из-за пурги особенностей архитектуры и ландшафтного дизайна было не разглядеть, но и окружавшие двор высокие старинные стены и каменные башни внушали благоговение одним своим присутствием.
Я поднялась по припорошенным снегом ступеням вслед за своим спутником и оказалась в просторном коридоре со множеством дверей. Судя по всему, меня провели через чёрный ход, но я нисколько не обиделась, наоборот, порадовалась тому, что наконец нахожусь под крышей, в тепле и уюте. В глазах до сих пор рябило от снега, ноги плохо слушались, тело сковала свинцовая усталость.
Мердок помог мне снять верхнюю одежду, избавился от своего тяжёлого полушубка и сам, и я обнаружила, что он вовсе не такой, каким показался мне в нашу первую встречу. То есть ни капельки не полный, а мускулистый – этого даже свитер не скрывал. Даже чересчур мускулистый. Я и сама как для девушки была высокой и, бывало, Маргарет дразнила меня водонапорной башней, но рядом с ним я ощущала себя необыкновенно тонкой и хрупкой, как берёзка в тени могучего дуба.
Мне подали тёплые тапочки и пуховую шаль.
– О, благодарю, мистер Мердок, – расчувствовалась я. – Вы так добры.
– Ну что вы. И, пожалуйста, давайте по-простому. Никакой я не мистер Мердок, я не старик и не важная шишка, чтобы так меня называть. Просто Дьюк, хорошо? И на «ты».
– Хорошо, – неуверенно отозвалась я и, подумав, добавила: – А я Хетти.
– Вот и здорово. Сюда, пожалуйста, – пригласил Дьюк. – В малой гостиной ты найдёшь свою подругу и прочих. Не пугайся, они добряки, каких поискать, хоть и выглядят, как начищенные монеты из королевской коллекции. Даже Уилл. Да, Уилл тут самый главный добряк.
В воздухе что-то зашелестело, издало радостный писк. Я резко обернулась и отшагнула в недоумении, не сумев и слова вымолвить. Прямо на меня летело розовое нечто. Не то котёнок, не то летучая мышь…
Розовый летун ткнулся Дьюку в руки и замурлыкал, точно настоящий кот.
– Пушок, ты решил познакомиться с Хетти? – ласково спросил Дьюк, поглаживая того за ушком.
Я не удержалась и провела рукой по подбородку – вдруг тот отвис, а я и не заметила, так удивила меня реакция Дьюка на это странное существо. Не ожидала от крупного и сильного парня таких нежностей.
– Это Пушок, – продолжал удивлять Дьюк. – Добрейшее и чрезвычайно чувствительное существо. Обычно не кусается, но за друзей готов драться насмерть.
Именно в этот момент Пушок, зевнув, продемонстрировал свои зубы – белые как снег и острые, точно отточенные клинки.
– Не хотелось бы попасть в число его врагов, – призналась я.
– Это исключено, – заявил Дьюк и я подивилась его уверенности. – Он чувствует душу каждого.
Существо, получив свою порцию ласки от Дьюка, переключилось на меня. Окинуло всю мою долговязую фигуру пронзительным взглядом голубых глаз и, по-видимому, осталось довольным, так как покинуло широкие ладони Дьюка и подлетело ко мне. С некоторым опасением, не забывая об острых зубах, я протянула руку и коснулась мягкой розовой шёрстки. Пушок потёрся головой о ладонь и замурлыкал.
– Ты ему нравишься, – констатировал Дьюк, – но я иной реакции и не ожидал.
Такая откровенность была для меня в новинку, и я постеснялась выспросить подробности. А Дьюк уже вёл меня дальше по коридору. Пушок летел рядом, споро молотя крыльями воздух и слегка помахивая шикарным хвостом.
Мы пересекли погруженный в полумрак холл, но я успела разглядеть широкую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж, украшенный мозаикой сводчатый потолок, прекрасные картины в позолоченных рамах и хрустальные люстры. Затем последовал ещё один короткий коридор и меня ввели в просторную гостиную, обставленную богато, но со вкусом. За большим овальным столом сидела куча народу и моя дорогая Тильда в том числе. Чаепитие было в самом разгаре.
Все дружно повернули головы в мою сторону и мне стало ужасно стыдно за свой потрёпанный вид и красные от мороза руки.
Тильда бросилась мне навстречу, обняла крепко-крепко, наговорила уйму приятных слов.
Дьюк коротко представил меня друзьям и меня, наконец, усадили за стол рядом с Тильдой.
Откуда-то из глубины гостиной безмолвной тенью выступил лакей в зелёной ливрее и белых перчатках. Поставил передо мной чашку с чаем, над которой вился пар, придвинул вазочку с конфетами и тарелку с изумительно пахнувшей выпечкой. Боги, да у моей тётушки Эмили и по праздникам такого изобилия не водилось!
Преодолевая неловкость, я попробовала угощение. Сдоба буквально таяла во рту, конфеты отличались изысканным вкусом и явно стоили недёшево, а чай казался самым вкусным, самым ароматным и самым согревающим, какой только мне доводилось пробовать.
Между тем за столом возобновился разговор, видно, хозяева решили продолжить общение, чтобы меня не смущать. А я смогла как следует рассмотреть каждого из них.
Не считая меня и Тильды, за столом сидели две девушки, красивые и бойкие на вид, и трое парней, похоже, те самые, которых я повстречала на ярмарочной площади в Литлчестере. Самый старший и, по-видимому, самый главный, был одет в свитер с оленями. Рядом с ним изящная брюнетка со стильной короткой стрижкой. Я заметила у обоих одинаковые обручальные кольца, значит, муж и жена. Справа от пары расположился юноша с меланхоличным взглядом, тёмными вьющимися волосами и тонкими чертами лица, и я подумала, что он непременно должен оказаться либо художником, либо поэтом. Рядом примостилась миниатюрная шатенка в зелёном свитере. Девушка была очень похожа на поэта-художника и, как выяснилось впоследствии, они приходились друг другу братом и сестрой. И, наконец, по правую руку от меня сидел Дьюк. Ему тоже предложили чай, но он предпочитал кормить Пушка нежными рогаликами прямо с рук.
– Дьюк, пожалуйста, прекрати пичкать Пушка сдобой, – обратилась к нему брюнетка. – Я только недавно вылечила его от ожирения.
– Он не жирный, – возразил Дьюк, – просто пушистый. И вообще, он на зиму запасается подкожным жирком, ему не повредит.
– По мнению Крис, ожирением страдают все, кто весит чуть больше снежинки, – усмехнулся поэт-художник и изящным жестом заправил за ухо волнистую прядь.
– М-да, вы без меня совсем распустились, – покачал головой «главный» и его жена широко улыбнулась.
– Не обращайте на них внимания, – приветливо обратилась ко мне шатенка, когда я покончила с чаем. – Мы рады приветствовать вас в замке моего отца. Если без лишнего официоза, который я терпеть не могу, меня называют Ванессой Мюррей, а это мой младший брат Годфри. Этот чудный свитер с оленями носит Уилл Эванс – его жена Кристина, похоже, не против и, наконец, Дьюк Мердок, лучший друг Годфри, но вы с ним, конечно же, успели познакомиться, как и с Пушком. Он необыкновенно мил, не правда ли? В библиотеке у камина дремлет мой отец, он предпочитает, чтобы к нему обращались «сэр Ричард», не иначе, матушка в это время наверняка читает у себя в комнате. И где-то наверху бродят ещё два моих старших брата – Джеральд и Киран.
Из-за охватившего волнения я, к сожалению, не запомнила имён, но понадеялась на Тилли.
Возникла пауза и я подумала, что настало время рассказать о себе в ответ.
– Меня зовут Генриетта Хадсон, – напомнила я, – с моей подругой Матильдой Эшкрофт вы уже, верно, успели познакомиться.
– Очень приятно, – ответила Ванесса. – Какими судьбами оказались в нашей глуши? Заблудились?
– Вы так проницательны, – заметила Тильда, – слава богам, что ваши друзья вышли поохотиться, не то мы замёрзли бы в снегу.
– Действительно, метель разыгралась не на шутку, – поддержала брюнетка.
– Тогда добро пожаловать к нам в замок, – пригласил поэт-художник.
– Я распоряжусь, чтобы вас снабдили всем, что вы пожелаете, пожалуйста, не стесняйтесь и в случае чего обращайтесь ко мне, – продолжала смущать Ванесса. Никто и никогда, за исключением верной подруги Тильды, не проявлял по отношению ко мне столько участия и добра.
– Благодарю, – только и смогла вымолвить я.
Миниатюрная Кристина оставила своего мужа и подскочила к нам. И со словами: «Позвольте, я целительница», – взяла нас с Тильдой за руки. Закрыла глаза. И я тут же почувствовала тепло в ладони. Подобно ростку какого-то дивного растения, оно заструилось вверх по руке, обвивая её и давая побеги, и вскоре распространилось по всему организму. По коже поползли мурашки, тело пробила лёгкая дрожь и я ощутила необыкновенный прилив сил и бодрости. Сонливость как рукой сняло, руки приобрели здоровый вид, а ноги согрелись.
– Я вылечила лёгкое обморожение и убрала симптомы начинающейся простуды, – объяснила Кристина и, словно предчувствуя наши слова, добавила: – И, пожалуйста, не благодарите. Это сущий пустяк. Малость того, что я могу сделать для вас.
– И всё же позвольте выразить вам свою благодарность, – произнесла я и, дождавшись, пока иссякнет поток красноречия Тильды, продолжила: – Вы маги? Простите за вопрос, просто я прежде никогда не сталкивалась с магией. Почти не сталкивалась.
– Я – целительница, – охотно ответила девушка, – а Дьюк – боевой маг. Мы втроём, – она указала на поэта-художника, – студенты Дортмундской академии легионеров и врачевателей. Уилл, мой муж, служит в части недалеко отсюда. Вот, отпустили отметить праздник в кругу друзей.
– А вы? – спросил Уилл.
Пожалуй, он единственный из всех, кто относился к нам не то чтобы недоброжелательно, но как-то ровно, и это разительно ощущалось на общем фоне.
Мы с Тильдой не успели условиться, что будем рассказывать о себе. Коротко переглянувшись с подругой и уяснив, что всю инициативу она предоставляет мне, я, не став скрывать правду, ответила:
– Мы из Адельхейма.
И замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Пять пар глаз, не считая Тильды и лакея, смотрели на меня с участием и любопытством. Противный комок подкатил к горлу, и я взмолилась всем богам, чтобы не поддаться эмоциям прямо здесь и сейчас.
– И мы ушли оттуда без спроса, – сказала Тильда, принимая удар на себя.
– А правду ли говорят, что с воспитанницами там обходятся не очень хорошо? – спросила Ванесса. Казалось, она подбирает слова, чтобы выразиться помягче.
Собравшись с силами, я ответила так:
– Я не знаю, что говорят об Адельхейме другие, могу сказать только то, что видела сама. Девочки подвергаются жестоким наказаниям за малейшие проступки. Маргарет лишили возможности побывать на зимней ярмарке из-за кляксы в тетрадке. Мию регулярно избивают розгами за то, что на уроке пения она не попадает в ноты. А Шарлотту заперли на ночь в холодном подвале за разбитое блюдце. В итоге она заболела и тоже не пошла на ярмарку.
– Какой ужас! – не выдержала Кристина, а Пушок возмущенно пискнул. Можно подумать, он что-то понимает!..
– А Хетти посадили под замок за то, что какие-то незнакомцы приехали в Адельхейм и выспрашивали о ней у старика истопника! – выпалила Тильда.
– Тилли! – возмущенно прошипела я, но подруга не могла остановиться.
– Хотя вины Хетти в том нет и быть не может. Она не знает, чем привлекла праздное внимание джентльменов – искренне надеюсь, то были джентльмены! И мисс Норридж сказала, что не выпустит её до дня совершеннолетия, считайте, обрекла на верную смерть. Вот мы и ушли оттуда. И молчать не станем. Пусть весь мир узнает о том, что творится в женском пансионе! Пусть полиция проведёт расследование и накажет виновных! Пусть эту тюрьму под названием Адельхейм закроют навсегда!
– Мы вам поможем! – воскликнула Ванесса. – Правда, друзья? Подымем все связи. К мнению отца в Литлчестере ещё прислушиваются. Джеральд, мой старший брат, адвокат. Он многое может сделать. Матушка тоже не останется в стороне.
– Она давно неодобрительно косится в сторону руководства Адельхейма, – поддержал её брат.
Парень в свитере с оленями хлопнул кулаком по столу, да так сильно, что я подумала, тот пойдёт трещинами. Посуда зазвенела, чай расплескался. Лакей бросился промокать лужицу салфеткой.
– Уилл! – упрекнула Кристина.
– А я вам говорил, что это плохая затея, – припечатал тот, обводя убийственным взглядом парней – Дьюка и поэта-художника. – Но я же больше не ваш командир, кто меня слушает!
– Я тебе объяснял, почему поехал туда. – Дьюк старался говорить спокойно, но чувствовалось, что он сдерживается, проявляя уважение к дамам и старшему товарищу. – И к тебе, Хетти, – он повернулся ко мне, – это не имело никакого отношения. Мы ужасно виноваты, что своим появлением навлекли на тебя беду, и рады, что тебе удалось выбраться. А касалось это одного нашего расследования. Нужно было проверить версию…
– Проверили? – продолжал хмуриться Уилл.
– Проверили.
– Не версия, а ерунда полная! Вы видите созданий хаоса там, где их нет и быть не может.
– Вашей вины в том нет, – отозвалась я, чувствуя ужасную неловкость. – Должно быть, старый Райдер что-то перепутал.
Или в Адельхейм приезжал кто-то ещё.
Но об этом я промолчала. Не хотелось бы, чтобы гостеприимные хозяева думали, будто у меня полно поклонников! Потому что это не так.
Ванесса ещё раз извинилась за то, что нам пришлось пережить по вине её друзей, и выразила надежду, что все наши треволнения останутся в прошлом.
– Но наши подруги всё ещё там, – напомнила Тильда, – и наша обязанность – помочь им оттуда выбраться, облегчить их страдания и обрести новый дом.
– И огромное вам спасибо за готовность помочь, – добавила я.
– Мы же пока ничего не сделали, – сказала Кристина, – и благодарить нас не за что. Но после всего, что вы рассказали, бездействие с нашей стороны я посчитаю преступлением.
– Я с вами, – поддержал её Дьюк и к нему присоединились все остальные, включая Уилла. Даже Пушок пискнул нечто неразборчивое.
И я посчитала это хорошим знаком – началом больших перемен в истории Адельхейма.
Глава 6. Вьюжный великан, или Волшебная книга
Бетти, горничная в тёмно-коричневом платье и белом накрахмаленном фартуке из тонкого полотна, провела нас наверх.
«Моя» комната оказалась размером с парадную гостиную тётушки Эмили. Несмотря на впечатляющие размеры, это была уютная спальня с разожжённым камином и двумя окнами. У одной из стен располагалась огромная кровать с пологом. У изножья стояла банкетка со множеством подушек разных размеров и расцветок. Пол укрывал пушистый ковёр. Мебель сделана из дорогого палисандра. Иными словами, всё здесь дышало богатством и удобством, хотя как-то раз я слышала, будто бароны из Литлчестера растеряли былое богатство. Надо думать, прежде они были ещё богаче.
Напомнив, чтобы я пользовалась всем, что найду, включая одежду в шкафу, Бетти оставила меня одну.
Первым делом я приняла горячую ванну и переоделась в новенькую пижаму, которую обнаружила в верхнем ящике комода. Она была сшита из добротного материала и приятно согревала тело.
Я расчёсывала волосы, сидя перед зеркалом, когда в дверь постучали.
– Кто там? – испугалась я и на всякий случай спряталась за струящийся складками полог.
– Прошу прощения, мисс. – В спальню вошла горничная. В руке у неё был саквояж. Мой саквояж! – Вам просили передать ваши вещи.
– О, благодарю! – обрадовалась я. – Какое счастье! Его нашли? Кто?
– Мистер Мердок просил передать, мисс. Кто нашёл, не могу знать. Знаю только, что он снова на ночь глядя выходил за ворота. Один. В метель. Вам ещё что-нибудь нужно, мисс?
– Нет, спасибо.
Она ушла, а я, не решаясь посмотреть, всё ли на месте, заходила по комнате, заламывая в волнении руки. Ну зачем он так? Зачем рисковал собственной жизнью ради каких-то дурацких вещей? Не побоялся ни пурги, ни голодных волков!.. Да, книги были мне дороги, но ведь жизнь человека намного дороже!
В дверь снова постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли.
– Тилли! – воскликнула я и бросилась к подруге.
– Как тебе здесь, Хетти? Здорово, правда? Я в восторге!
Тильда закружилась по комнате, раскинув руки и весело смеясь. Она успела переодеться в новый домашний костюм.
– Слушай, а ведь, если подумать, получилось даже лучше, чем мы планировали! – продолжала она, взяв в руки щётку для волос и принимаясь укладывать мне волосы. – Ну какого бы мы жениха отыскали на шумной площади? Провели бы неплохо время и расстались навсегда. Сама подумай, кто из парней приходит в Новогодье на городскую площадь в поисках будущей жены? Никто. Здесь же у тебя намного больше шансов. Столько парней – выбирай, кого хочешь! А главное, пока метель не утихнет – а прогнозы утверждают, что утихнет она нескоро, – можно как следует узнать потенциального жениха! Что скажешь? Кто тебе приглянулся? Никто? Ну ничего, там ещё двое холостяков – Джеральд и Киран. Кто-то из них обязательно окажется достойным твоего сердца.
– Тилли, перестань! – замахала я руками, чувствуя, что раскраснелась донельзя. – Если получится – я не против, но лезть в душу ни к кому не собираюсь.
– Не забывай – на кону твоя жизнь, – напомнила подруга и нечаянно дёрнула меня за прядь. – Ой, прости.
– Я помню, – приуныла я. – То-то и плохо, что метель не утихает. Так бы мы добрались до Литлчестера и леди Аурика сняла бы с меня проклятье. И влюбляться бы ни в кого не пришлось.
– Ты так говоришь, будто боишься влюбиться! – выпалила Тильда.
– Не знаю, – честно ответила я. – Насколько я помню, ужасно больно терять того, кого любишь.
– Почему сразу терять? Ты ведь ещё не обрела никого!
– Да и меня никто никогда не любил, – продолжала я. – Кроме отца, но это было так давно!..
– Я тебя люблю, моя дорогая! – Тильда расчувствовалась и обняла меня. – Жаль, моей любви недостаточно, чтобы снять с тебя проклятие.
– Леди Аурика ясно дала понять, что любовь должна быть такой, как у Кристины и её мужа.
– Ну да, я заметила, – хихикнула Тильда, снова принимаясь чесать мне волосы. – Когда вы с Дьюком ещё не пришли, они надолго задержались у цветущей веточки омелы – тут их полным-полно понавешали. Вот это любовь, да? Я тут с Бетти поболтала немного, и она сказала, что эти двое частые гости в замке и в браке уже два года, а до сих пор отлипнуть друг от друга не могут!
– Ну так это потому, что живут порознь, – предположила я. – Он в казарме, она в студенческом кампусе. Видятся редко и только по праздникам.
– Тогда им не позавидуешь, – вздохнула Тильда.
Я промолчала. До сих пор о такой любви я могла лишь читать в немногочисленных книгах, которые находила в библиотеке дядюшки Джозефа, и мечтать, мечтать… Но мечты мои были настолько расплывчаты, что я никогда толком не представляла, как будет выглядеть мой суженый, какие слова скажет, когда настанет тот самый момент признания и что я отвечу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71349835?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
1426 год от Первой летописи в мире Зелёных Земель по уровню социально-экономического развития равен 1920-м годам в нашем мире, следовательно, герои «Снежной розы» живут в 1460-х годах (1960-е в нашем мире)
Александра Каспари
Юная Хетти Хадсон неожиданно узнаёт о довлеющем над ней проклятии – если она не найдёт истинную любовь до дня своего совершеннолетия, всё закончится очень печально. Где же найти эту любовь, если девушка заперта в стенах женского пансиона на краю земли, а восемнадцать ей исполнится через неделю? Выход один – бежать как можно скорее! Но по окрестным лесам бродит вьюжный великан, заметает снегом тропы, навевает бурю, сулит затяжную зиму. Знающие люди говорят, если его не победить, в Зелёных Землях никогда не наступит весна. Волей судьбы Хетти оказывается в гуще событий, но кто спасёт её саму?
Книга относится к циклу «Зелёные Земли» и связана с «Целитель(ницей) на факультете легионеров» одним миром и отдельными героями, сюжет полностью самостоятельный.
Александра Каспари
Снежная роза Адельхейма
Глава 1. Неожиданный подарок, или Предсказание леди Аурики
Зимняя ярмарка была в самом разгаре. На импровизированной деревянной сцене раскрасневшиеся на морозе музыканты извлекали из своих скрипок и флейт высокие визгливые звуки, удивительным образом складывающиеся в развесёлую танцевальную мелодию. Продавцы леденцов, пирогов, новогодней мишуры и прочего наперебой зазывали к себе в палатки. От столба к столбу тянулись гроздья разноцветных флажков и фонариков. С неба сыпал снежок. Среди праздной толпы сновали бойкие мальчишки, того и гляди, вырвут из рук кошелёк или мешочек с нехитрыми покупками!
Серая шубка мисс Норридж, нашей классной дамы, мелькала в нескольких шагах впереди.
– Хетти! Давай зайдём! – Тильда потянула меня за рукав. – Пожалуйста!
– Куда ты хочешь? За пряниками? – отозвалась я.
– Нет же! К гадалке! Гляди, вон её шатёр огнями мигает!
Я проследила за направлением взгляда подруги. На самом краю площади, между композицией с оленями и палаткой, где торговали сахарной ватой, притаился шатёр с многообещающей вывеской «Самые правдивые предсказания от леди Аурики».
– Но мисс Норридж велела нам купить булавок и лент, – возразила я.
– А мы туда и назад! Мисс Норридж не узнает, – уговаривала Тильда. – Ей не до нас – она ведёт младших девочек на карусель.
– Но если узнает, запрёт на ночь в чулане без воды и света, ты же её знаешь, – горячо зашептала я.
– Ну пожалуйста, Хетти! Скажем, что долго выбирали булавки!
Глазки моей единственной подруги наполнились слезами. Что и говорить, в пансионе развлечениями нас не баловали, а за малейшее непослушание жестоко наказывали. Младших девочек в праздники выводили «в люди» не из-за желания доставить им удовольствие, а ради показухи, мол, глядите, несчастные сиротки не такие уж и несчастные, а нам, без пяти минут совершеннолетним девицам, в такие вот редкие минуты свободы приходилось изворачиваться, чтобы урвать себе немного веселья.
– Ладно, – согласилась я, – только быстро.
Мы юркнули внутрь. Благо, желающих получить правдивое предсказание от леди Аурики не оказалось и в очереди стоять не пришлось.
В центре тесного помещения, освещённого несколькими свечами, стоял круглый столик. За ним восседала неопределённого возраста женщина в малиновом тюрбане. Глаза её были густо подведены чёрной тушью, на губах блестела вишнёвая помада. Аурика куталась в пальто с меховым воротником, ибо свечи давали совсем мало тепла.
Но всё моё внимание приковал шар размером с большой апельсин. От него исходило пульсирующее голубоватое сияние, как будто внутрь засунули неисправную лампочку. Но даже не это главное. Шар завис в паре дюймов над столом и мне стало любопытно, как он держится? Подвязан на леске к потолку? Или стоит на зеркальной подставке?
– Желаете заглянуть в будущее, юные леди? – томным контральто произнесла гадалка.
– Да! Желаем! – закивала Тильда. – Если это, конечно, не дорого.
– Ну что вы, – протянула гадалка. – Для вас всего лишь половина шиллинга!
У меня и четверти шиллинга не осталось, но Тильда обрадовалась:
– Давайте!
– Присаживайтесь, – и она указала на обитый красным бархатом стул, который я прежде не заметила.
Тильда упала на стул.
– Что мне делать?
– Возьмите шар в руки.
Тильда сделала так, как велела ей гадалка.
– Тёплый! – озвучила свои ощущения подруга.
– А теперь просто смотрите на шар. Что вам покажется, то и ждёт вас в ближайшем будущем.
Я закатила глаза. Это же чистой воды надувательство! Пусть Тилли немного развлечётся, если ей хочется, а я точно не стану в этом участвовать. И дело вовсе не в деньгах. Покойный отец оставил мне приличное наследство, но до моего совершеннолетия всеми деньгами распоряжался дядюшка Джозеф. Меня он не баловал и порой мне не хватало даже на самое необходимое. Чтобы скопить на символические подарки к Новогодью для двоюродных брата и сестры, мне пришлось экономить на собственном питании и здоровье. Но самое главное, я понимала, что это обман. Эта мошенница, называющая себя гадалкой, только выманивает у доверчивых людей деньги и кормит их напрасными надеждами! Куда только полиция смотрит!
Тильда, довольная и счастливая, расплатилась с Аурикой и поднялась со стула.
– До свидания, – сказала я и повернулась на каблуках, чтобы поскорее выйти отсюда и исполнить наказ мисс Норридж, как в спину раздалось:
– А вы, мисс Хадсон?
Она меня знает?
– Не желаю знать наперёд то, что меня ждёт, – отрезала я.
– Хетти, соглашайся, – зашептала на ухо Тильда, – ты же ничего не теряешь. А вдруг увидишь своего суженого?
– Как это не теряю? – возразила я. – Полшиллинга и своё свободное время! Идём, Тилли.
Я взяла её под руку, но что-то будто стало у меня на пути. Я не могла сделать и шага к заветному выходу!
– Вам это ничего не будет стоить, мисс Хадсон, – послышался вкрадчивый голос у самого уха.
Я резко обернулась. Ведьма сидела там, где и прежде.
– Мисс Эшкрофт, – обратилась она к Тильде, – вы можете пока выполнить поручение своей классной дамы, а я немного побеседую с вашей подругой.
– Она всё знает! – восхищённо прошептала Тильда. – Ну же, Хетти, не заставляй себя ждать! Это некрасиво, в конце концов!
По всей видимости, мне просто нужно потерпеть пару минут, уважив просьбу подруги, и забыть об инциденте, как о неприятном сне.
– Хорошо, – сдалась я, присаживаясь к столу. – Что мне делать? Подержать шар в руках и увидеть там своего суженого?
– О нет.
С губ гадалки сорвался какой-то непонятный набор звуков и шар исчез. Просто растворился в воздухе!
Или она успела его куда-то спрятать, пока я моргнула?..
Аурика протянула руку, приглашая подать мне свою. Я робко коснулась пальцами её ладони, оказавшейся неожиданно мягкой, как у маленького ребёнка.
Ведьма прикрыла веки и зашевелила губами, словно пытаясь связаться с духами. Меня вновь охватило пренеприятнейшее чувство, будто нас с Тильдой жестоко обманули. Я уже собралась предпринять новую попытку покинуть пристанище леди Аурики, как та до боли сжала мою ладонь и воскликнула:
– Постой, Хетти, не спеши! Впервые за сегодняшний день я вижу кое-что интересное!
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – нахмурилась я. – Вы знакомы с мисс Норридж?
– Магия, – просто ответила женщина, – разве не слышала о таком явлении?
– Конечно, слышала, – буркнула я.
Магия в нашем мире бывает разная: одни маги управляют стихиями, другие владеют искусством исцелять болезни, третьим подвластно пространство и время. Но чтобы кто-то через прикосновение рук узнавал всю подноготную другого человека – такого не знаю.
Ах да, она, верно, из Литлчестера и всех жителей знает наперечет. Нетрудно догадаться, что две незнакомые девушки, случайно оказавшиеся на ярмарке, воспитанницы Адельхейма. Всё просто – и никакой магии.
Но гадалка удивила во второй раз:
– Твоя мать умерла в родах, отец отправился за ней спустя пять лет и ты плохо его помнишь. Но помнишь, как он читал тебе книги, как дарил подарки на праздники, как от него пахло розовым маслом, когда он возвращался со службы.
– Он выращивал розы, – зачем-то сказала я и тут же обругала себя за то, что поддалась воспоминаниям и расчувствовалась. Ещё заплакать не хватало при этой мошеннице!
– После его смерти опекунство над тобой взяли дядя и тётя Стерлингсоны. Когда тебе исполнилось шесть, у них родилась Марисса, твоя кузина, и они отправили тебя в пансион Адельхейм. С тех пор ты живёшь здесь, практически на краю земли. За стенами пансиона бываешь редко, ещё реже гостишь у дяди и тёти в Клифтоне. Я права?
Откуда она это знает? Знакома с директрисой, конечно же, и за чашечкой чая они, верно, не раз перемывали косточки всем воспитательницам и воспитанницам.
Задам-ка я ей пару вопросов, о которых не может знать никто, кроме меня.
– Ну, если вы всё знаете, напомните, как звали моего любимого плюшевого мишку, с которым я играла до отъезда в Адельхейм? Я, к сожалению, позабыла, а так хочется вспомнить!..
– Проверяешь? – ухмыльнулась гадалка. – Твоё право.
– Ну так что?
– Фредди. Твоего медвежонка звали Фредди, не так ли?
– Может быть, – уклончиво отвечала я, – я же не помню! Можно ещё вопрос?
Гадалка кивнула, мол, спрашивай, я знаю о тебе всё.
Что же спросить такого? Вопрос о Фредди был довольно глупым, потому что половина детей в Зелёных Землях называют своих медведей Фредди, а вторая половина – Тедди. Она просто угадала!
– Назовите дату рождения моей мамы! – выпалила я.
Я была уверена, что она пойдёт на попятную, придумает какую-то отговорку, но…
– Твоя матушка, Кассандра Хадсон, в девичестве Талбот, родилась первого февраля 1426 года от Первой летописи[1 - 1426 год от Первой летописи в мире Зелёных Земель по уровню социально-экономического развития равен 1920-м годам в нашем мире, следовательно, герои «Снежной розы» живут в 1460-х годах (1960-е в нашем мире)]. В тот же день, только двадцать один год спустя, родилась твоя лучшая подруга Матильда Эшкрофт. И каждый раз, поздравляя подругу, ты горюешь о том, что никогда не знала матери.
У меня предательски защипало в носу, а глаза наполнились слезами. Не знаю, как она это делает, но я всё равно ей не верю!
– Хорошо, – сдалась я, – скажите, что меня ждёт, и я уйду.
– К сожалению, ничего хорошего сказать не могу, – печальным голосом произнесла гадалка.
– Даже так?
– Над тобой довлеет проклятие. В день своего совершеннолетия ты умрёшь мучительной смертью, если до того не встретишь молодого человека, которого полюбишь всей душой, а он полюбит тебя.
– Но восемнадцать мне исполнится ровно через неделю! И я собираюсь отметить его в кругу семьи, с дядюшкой, тётушкой, кузиной и кузеном! И счастливо жить дальше!
– Поэтому тебе нужно поспешить, если не хочешь умереть молодой.
– Ерунда какая! – рассердилась я. – Мне пора. Отпустите, мне больно!
– Зря ты не веришь мне, Генриетта Хадсон! Подумай над моими словами! Ты ещё вернёшься, чтобы узнать подробности о своём заточении в Адельхейме и правду об отце!..
Последние слова раздались уже в спину. Благо, больше никто и ничто меня не удерживало. Прижимая к груди мешочек с подарками, я выскочила из шатра и побежала без оглядки, поскальзываясь на утоптанном снегу и тяжело дыша, только бы подальше от странного пристанища мошенницы Аурики! Её низкий голос, весёлая музыка, ярмарочный гомон и бешеный стук пульса в ушах слились воедино. Уже стемнело и яркие огни слепили глаза, голова кружилась, а внутренний голос твердил одно: «Это неправда! Не верь Аурике! Не верь, не верь, не верь!» Конечно, я не верила, но неприятный осадок остался, будто меня окунули в чан с грязью и в таком виде заставили дефилировать по сцене.
Из павильона, над дверью которого красовалась табличка «Тир», переговариваясь и хохоча, высыпала толпа молодых людей в распахнутых полушубках. Многие из них держали в руках плюшевые игрушки и я, мчавшая на всех парах, просто не успела изменить траекторию. К тому же по пути попалась замёрзшая лужа. Я поскользнулась на льду, раскинула руки и уже представила себя лежащей на снегу и глядящей в открытое небо с кружащимися надо мной снежинками, но ошиблась.
Один из незнакомцев, видно, не имея обыкновения жаловаться на скорость своих реакций, успел подхватить меня, не дав упасть. Точнее, не подхватить, а самым недопустимым образом обнять и прижать к своей широкой груди!
Наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, я даже почувствовала его горячее дыхание на своём виске. Он оборвал разговор на полуслове и удивлённо воззрился на меня. Прежде чем поблагодарить незнакомого юношу за спасение и убраться прочь, я успела разглядеть крупный подбородок, губы и нос, да и сам он весь был крупный и, я бы сказала, массивный. Но более всего меня поразили его глубокие карие глаза, глядящие так завораживающе, так пронзительно, будто душу выворачивали вместе со всеми тайнами и секретами. Голова закружилась, снегопад усилился, звуки исчезли и на какой-то миг мне почудилось, будто мы с ним одни во всей вселенной. Только мы и танцующие вокруг снежинки…
– Дьюк, на тебя девушки уже сами бросаются!
Эта двусмысленная фраза и последующий за ней хохот заставили меня вздрогнуть и возвратиться в реальность. Я упёрлась ладонями в плечи незнакомца и холодно сказала:
– Спасибо, сэр, и отпустите меня, пожалуйста. Я твёрдо стою на ногах.
– О, прошу прощения, мисс, – голос был густой и мужественный под стать его внешности.
У меня не было намерения заводить знакомства на улице. Да я вообще побаивалась молодых людей – опыта общения с ними у меня не имелось вовсе.
Он отпустил меня, но я с трудом смогла оторвать взгляд от его гипнотических глаз.
Прочь отсюда, и как можно скорее, не то мисс Норридж накажет, увидев меня в компании незнакомых молодых людей! А уж если она видела, как мы… то есть он держал меня в объятиях… Ох, об этом даже думать не могу – в жар бросает!
Но как только я отвернулась, меня окликнули:
– Мисс, вы кое-что забыли!
Я вздрогнула и обернулась. Что я забыла? Свой мешочек с подарками? Шарфик? Но нет, мешочек по-прежнему у меня в руке, а шарф на шее. Незнакомец протягивал мне мишку – точь-в-точь моего милого плюшевого Фредди из детских воспоминаний.
– О, – растерянно отозвалась я, – спасибо.
Пушистый медвежонок ткнулся мне в руки. Казалось, он ещё хранил тепло рук этого юноши с удивительными карими глазами.
Секунда – и я, прижимая медвежонка к себе, поспешила в ту сторону, где, как мне казалось, находились карусель и мисс Норридж. Снег хрустел под ногами, снежинки били в лицо. Гремела музыка, вокруг смеялись и свистели, а зазывалы на все лады предлагали откушать жареной рыбы с картошкой, закусить имбирными пряниками, вычистить сапоги и принять участие в беспроигрышной лотерее. Не ярмарка, а шум, гам и тарарам, иными словами, не место для приличных девушек.
Но я не могла не оглянуться. Молодой человек с карими глазами тоже обернулся. Однако очарование рассеялось. Я успела отметить все недостатки в его внешности и манере поведения. Нет, такой парень ни за что не мог мне понравиться.
В следующий миг нас разделила толпа, а рядом воскликнули:
– Хетти! Куда ты подевалась? Я только на булавки с заколками отвлеклась, а тебя уже и след простыл! Насилу догнала!
– Извини, Тилли, – повинилась я, – мне срочно нужно было на свежий воздух.
– Откуда у тебя этот чудный мишка? И кто эти молодые люди? – Тильда вытянула шею, с любопытством глядя вслед стремительно удаляющимся парням. – Вы успели познакомиться?
– Нет, не успели, – отвечала я. – Поспешим, не то мисс Норридж заругает.
Глава 2. Телеграмма от дядюшки, или Как влюбиться за неделю
– Хетти! Что же поведала тебе гадалка? – продолжала допытываться подруга.
– Позже расскажу, Тилли. Обязательно.
Мисс Норридж, высокая строгая дама в серой шубке и вязаном капоре, поджидала нас у карусели. Девочки – Мия, Лора и малышка Энни – топтались рядом, провожая печальными взглядами упитанных карапузов с леденцами во рту и игрушками подмышками, которых вели за ручки папы и мамы. У меня тотчас сжалось сердце – мы опоздали!..
Как и следовало ожидать, мисс Норридж накинулась на нас с упрёками:
– Где вы пропадали? Только неблагодарным эгоисткам придёт в голову заставлять ждать и мёрзнуть свою наставницу и младших девочек! А если кто-то из них подхватит простуду и умрёт? Вы об этом подумали? Конечно, не подумали, разве вам есть дело до других людей? Бездушные себялюбицы! Безбожницы! Я уже не хочу лишний раз напоминать о том, что благовоспитанным леди, коих я не теряю надежды воспитать в вас, находиться в такое время суток одним на улице просто неприлично! Вы будете наказаны!
– Простите, мисс Норридж, – повинилась Тильда.
Я промолчала, склонив голову и сверля взглядом острые носки сапог мисс Норридж, но всё внутри кипело от гнева. Да, мы заставили себя ждать, но ведь совсем недолго, и лавина упрёков, обрушившаяся на нас, оказалась несоразмерной проступку.
– Мы купили булавок и лент, как вы просили, – продолжала Тильда. – У прилавка была очередь, пришлось задержаться. Это не наша вина.
– Отдадите, когда прибудем в Адельхейм, – велела мисс Норридж и переключила внимание на меня. – А это у вас что? Откуда? Какое уродство! Неужели вы решили подарить это набитое ватой чучело своей прелестной кузине? Отвечайте, когда вас спрашивают!
Мишка был вовсе не уродлив и мне стало его жаль.
– Это Фредди, – ответила я, – и это подарок. Но не для кузины Мариссы, а для малышки Энни. Держи, милая!
Я протянула медвежонка самой маленькой из девочек – шестилетней Энни с огромными голубыми глазёнками. Худенькая, робкая, запуганная, с полными слёз глазами, она напоминала меня в её возрасте.
– Спасибо, – прошептала Энни, обхватывая медведя обеими руками.
Мисс Норридж скептически поджала губы и бросила, мол, нехорошо дарить подарки только одной из воспитанниц и тем самым незаслуженно выделять её из толпы, нужно было подумать и об остальных.
Как бы ни было неприятно это осознавать, но мисс Норридж права. Не только маленькой Энни хотелось подарка. Всем нам хочется немного внимания и участия, мне тоже было приятно получить хоть что-то. Вот хотя бы этого мишку.
Я развязала мешочек и отдала Лоре и Мие нехитрые гостинцы, которые припасла для своих двоюродных брата и сестры. Лоре достался красивый стеклянный шар с диковинным южным цветком внутри, что светился в темноте, а Мие – набор оловянных солдатиков. Но девочка, не знавшая тепла и ласки, была рада и такому подарку.
– Идёмте, молодые леди, – громким голосом произнесла мисс Норридж, – автомобиль, который отвезёт вас в Адельхейм, уже подан.
Разумеется, никакого автомобиля не было и в помине. Мисс Норридж нарочно так сказала, ибо неподалёку прохаживалась супруга главы города со своими приятельницами, такими же высокородными и разодетыми в пух и прах дамами. Мисс Норридж низко им поклонилась и первые леди Литлчестера ответили той лёгким кивком. Мы же, с малых лет приученные к почитанию старших и сильных мира сего, присели в глубоком реверансе. Надеюсь, почтенные леди не услышали, как при этом скрипнули мои зубы.
– Какие милые девочки, – произнесла одна из дам.
– Несчастные сиротки, – прошептала другая.
А третья – сама баронесса Филби – открыла кошелёк и одарила каждую из нас золотой гинеей.
Впрочем, как только высокородные леди скрылись из виду, мисс Норридж отобрала у девочек деньги (у нас с Тильдой не решилась) со словами: «Потеряете ещё! Отдам, когда в следующий раз придём в Литлчестер», – и приказала отправляться в путь. Догадывались ли девочки, что в следующий раз они выйдут за ворота Адельхейма только в апреле, и то если дороги просохнут? Вряд ли…
Я взяла малышку Энни за руку, Лора и Мия стали в пару, и мы зашагали по усыпанной снегом дорожке за мисс Норридж, словно цыплята за наседкой. Тильда замыкала процессию, и я слышала, как поскрипывает снег под тонкими подошвами её ботинок. Украшенные к празднику улицы быстро сменились тёмными проулками, а звуки музыки – недовольным лаем собак.
– Где же наш автомобиль? – тихо спросила Энни, обращая ко мне свои доверчивые глазёнки.
– Не знаю, милая, – отвечала я, – может быть, за следующим поворотом?
Но за следующим поворотом, как и следовало ожидать, никакого автомобиля не оказалось, как и, собственно, домов. Литлчестер здесь заканчивался. Начиналась длинная дорога к Адельхейму. Резко похолодало, будто старые покосившиеся дома могли сдерживать буйство и свирепость зимы! Ветер усилился, швыряя снежные комья прямо в лицо. На дороге образовался приличный слой снега. Я взяла Энни на руки, чтобы хоть как-то её согреть и облегчить долгий путь.
В прежние времена по этой лесной дороге все воспитанницы Адельхейма от мала до велика в любую погоду отправлялись на воскресную службу в Литлчестер. Но однажды Адельхейм захлестнула эпидемия инфлюэнцы. Кого-то успели вовремя забрать опекуны, кто-то навсегда остался в сырой земле Литлчестера, и я долгие годы горько оплакивала своих старших подруг Оливию и Корнелию, которые опекали меня так же, как я сейчас опекаю малышку Энни. С тех пор в церковь мы не ходили, но местный викарий один или два раза в месяц приезжал нас навестить.
А я молилась о раньше времени покинувших земное пристанище подругах, вспоминала двух молодых джентльменов, которые заглядывались на них во время церковных служб, а после всё норовили стать к ним поближе и заговорить, и гадала, вспоминают ли эти молодые люди свою первую любовь? Живы ли сами?
В общем, оплакивала я их, пока в прошлый праздник Новогодья не встретила обеих на ярмарочной площади в Клифтоне, живых и здоровых, в окружении тех самых джентльменов и румяных детишек. С тех пор я задумываюсь о том, что на самом деле в пансионе всё далеко не так, как кажется на первый взгляд, но всякая моя попытка узнать правду натыкалась на нечто не подвластное разуму, как в случае с гадалкой Аурикой. Ты вроде бы можешь объяснить тот или иной факт ловкостью рук или законами физики, но в итоге лишь запутываешься ещё больше, а наказания, которым тебя подвергают, становятся всё более изощрёнными и жестокими.
Энни скоро уснула у меня на руках, а Лора и Мия, которым уже исполнилось по девять, на усталость жаловаться не решились. Тильда как могла подбадривала их, отдала одной из них свой пуховый платок, а другую предлагала взять на руки, но девочка, страшась гнева мисс Норридж, упорно отказывалась. И под аккомпанемент нравоучений классной дамы и завывания ветра в верхушках сосен мы шли и шли по заснеженной дороге, изнывая от усталости и уворачиваясь от колючего ветра. Я привыкла абстрагироваться от неприятного визгливого голоса мисс Норридж и помимо воли вспоминала ярмарочные огни, магический шар леди Аурики и удивительные глаза незнакомца, подарившего мне мишку. Плюшевая игрушка, в которую крепко вцепились ручонки Энни, щекотала щеку и, казалось, защищала от лютого холода, потому что, когда настал черёд Тильды нести малышку, я сразу же продрогла до самых костей и ощутила, что в сапоги набился снег и шерстяные носки насквозь промокли.
Наконец, голодные и окоченевшие, мы добрались до пансиона, затерянного в густых лесах Мистикшира.
Здесь было непривычно темно, холодно и безлюдно. Многих девочек забрали на зимние каникулы родственники, в пансионе оставались только занемогшая Шарлотта и Маргарет, наша ровесница, которую наказали за плохое прилежание. Я тоже ожидала назавтра дядюшку Джозефа, уже и вещи все собрала. Грустно было покидать верную подругу Тильду, с которой провела бок о бок большую половину своей жизни, но особенно жаль оставлять здесь Энни. Я понимала, что вряд ли уже вернусь в Адельхейм, а с Тильдой мы условились свидеться, как только ей исполнится восемнадцать. Энни же предстояло прожить здесь ни много ни мало двенадцать лет. Столько же, сколько прожила здесь я.
– Вы наказаны за то, что заставили себя ждать. Сегодня остаётесь без ужина, – заявила мисс Норридж, как только мы помогли младшим девочкам очистить верхнюю одежду и обувь от налипшего снега.
Мы с Тильдой переглянулись. И всего-то? Никаких розог, сырых подвалов или чердаков с летучими мышами и густой паутиной по углам? Такое «наказание» виделось нам настоящим праздником, ибо кормили в Адельхейме отвратительно, а мы успели запастись пирожками с кремовой начинкой, засахаренными фруктами и мятными леденцами, которые в изобилии продавались на ярмарке.
– Ах да, мисс Хадсон, чуть не забыла, – сказала мисс Норридж, и мне послышались нотки злорадства в её голосе, – вам телеграмма от любящих родственников. Надеюсь, миссис Стерлингсон пребывает в добром здравии? Вы могли бы усерднее молиться о здоровье своих опекунов.
И она протянула мне кусочек картона.
Телеграмма была от дядюшки Джозефа. Короткая и безрадостная, как моя жизнь: «Приехать не можем отбываем Хантергрин счастья».
– Ничего не понимаю! – воскликнула Тильда, когда я, от переполнявших чувств не в силах вымолвить ни слова, показала ей телеграмму. – Как так? Ты не поедешь в Клифтон? Твои родные уезжают на курорт? Без тебя? Но как же праздник Новогодья? А твой день рождения? И они просто желают тебе счастья? Вот же бессердечные твари! Пусть подавятся таким счастьем!
– Не надо, Тилли, успокойся, прошу! – прошептала сквозь слёзы я.
– Как я могу успокоиться, когда ты в таком состоянии? – Тильда, ломая руки, меряла нашу небольшую комнату шагами. От узкого окна, из которого нещадно дуло, до крохотного умывальника – и обратно мимо жёстких кроватей и покосившегося комода. Шесть шагов туда, шесть обратно. И так все двенадцать лет…
Я лелеяла большие надежды на зимние каникулы и будущую жизнь в целом, но они разбились в одночасье. И я совершенно не понимала, что мне делать с этими осколками. Склеить невозможно, а пораниться – запросто.
– Не переживай, милая! Мы что-нибудь придумаем! – Тилли присела на кровать рядом со мной, обняла за плечи. – Я тоже не поеду к тёте, останусь здесь, с тобой.
– Нет, что ты! – запротестовала я. – Не лишай себя радости провести праздники с родным человеком! Ведь, кроме тётушки, у тебя никого не осталось!
– Тоже мне радость – все каникулы выслушивать нотации выжившей из ума старухи! – фыркнула Тильда. – А у меня есть ты, Хетти. И девочки.
– Спасибо, Тилли! Ты настоящая подруга! – растрогалась я.
– Мы сами устроим себе праздник, – продолжала она. – Думаю, мисс Норридж не будет против. Тем более, такой повод!
– Да какой там повод! – всхлипнула я и неожиданно для самой себя выпалила: – Мои похороны!
– Похороны?.. Не преувеличивай! Стерлингсоны не стоят твоих слёз. Подумаешь! Нам без них будет намного веселее!
– И правда, Тилли.
Какое-то время мы просто сидели рядышком, наблюдая, как за окном в свете одинокого фонаря кружатся снежинки, пока Тильда не нарушила молчание вопросом:
– Кстати, что тебе рассказала леди Аурика?
– Какую-то ерунду молола, – отмахнулась я.
– А что именно? Я вот увидела переливающийся огнями старинный замок. Может быть, там живёт мой будущий муж, с которым я познакомлюсь в следующем году? Я, конечно, не особо-то верю во всякие предсказания, но вдруг сбудется?
– А мне не мужа нагадали, а смерть. Причем в день моего рождения.
Впечатлительная Тильда так и застыла с открытым ртом, позабыв, что нужно дышать. Всхлипнула, закашлялась, замахала руками.
– Ничего себе! – выдавила она, смахивая слезинку. – Хетти! Как этого избежать, она сказала?
– Сказала, – неохотно ответила я. – Мне нужно срочно влюбить в себя парня и влюбиться в него самой.
– Насколько срочно?
– Тилли! Мы же не верим в предсказания, помнишь?
– Помню. Так какие у нас сроки?
– У нас?
– Да, у нас, я же не оставлю тебя в беде одну!
– Всего ничего. До моего совершеннолетия.
– Влюбиться за неделю, значит. Миссия сложная, но выполнимая. Итак, что мы можем сделать? В кого влюбиться?
– В кого здесь можно влюбиться? На весь Адельхейм один глухой престарелый дворник, он же сторож, печник и разнорабочий. Других представителей сильного пола сюда не пускают.
– Значит, будем искать вне стен Адельхейма!
– Но как? Зимняя ярмарка уже прошла. Теперь нам до весны отсюда не выбраться! Ты же знаешь, директриса никого не выпускает из пансиона без присмотра и без сопровождения опекунов или классной дамы!
– А мы сбежим! – горячо зашептала Тильда. Глаза её лихорадочно блестели.
– Нет, Тилли, это исключено! – отрезала я. – Всё будет хорошо. Никто не умрёт. Это всего лишь дурацкое предсказание.
Верила ли я своим же словам? Хотелось верить. Очень хотелось. Но сомнения, что греха таить, были…
Тильда не успокоилась, пока не выведала у меня всё до малейших подробностей. Я рассказала об «испытании», которое устроила ведьме, о проклятии и её уверенности в том, что я вернусь вызнать правду.
– Хетти, дорогая, прости меня, конечно, но этого так оставлять нельзя. Верим мы или не верим, но меры предосторожности соблюдать нужно. Тебе стоит попытать счастья!
– Я не представляю, как именно, – призналась я. – Предположим, мы выберемся из пансиона. И что дальше? Будем бродить по улицам в поисках подходящего парня? Обратимся в брачное агентство? Дадим объявление в газету?
Тилли прикусила губу – задумалась.
– Уедем в столицу, – решила она. – Каждую зиму в канун Новогодья король и королева дают бал. Там будет куча народу. Мы найдём самого красивого юношу. Он пригласит тебя на танец, вы полюбите друг друга и чары спадут!
– Ох, Тилли, как у тебя всё просто! Наверняка этот бал по приглашениям, которые давно подписаны и розданы. И далеко не простым смертным. Но спасибо тебе за готовность помочь. Я очень это ценю.
– Ты говоришь так, будто прощаешься! Не смей! – Она даже ногой притопнула, так рассердилась. – В столице есть балы и для простых смертных. Тысячи людей собираются на главной площади, чтобы отпраздновать Новогодье, устраивают народные гуляния. Вот там ты и найдёшь себе жениха! А может, и я заодно!.. – и Тильда мечтательно закатила глаза.
– Всё это звучит очень заманчиво для той, кто действительно хочет срочно подыскать себе пару, но у меня, кроме одной-единственной гинеи, которую любезно подала баронесса Филби, совершенно нет денег, – призналась я, сгорая от стыда, – я потратила всё до последнего пенни на подарки и сладости.
– У меня есть.
– Тилли, я не могу их принять!
– Можешь, – упрямилась Тильда. – Что мне какие-то деньги, если на кону жизнь единственной подруги? Я не приму отказа, так и знай! Я уже всё продумала. Сперва дойдём пешком до Литлчестера, потом поездом до Клифтона, а там до столицы рукой подать. К слову, это не так уж дорого, как ты думаешь.
– Путь займёт два дня, – прикинула я.
– Значит, нам нужно отправляться в дорогу немедленно! Как раз поспеем к началу гуляний.
– Ни в кого я влюбляться от безысходности не собираюсь, – решительно сказала я. – Мы поступим по-другому. Вернёмся в Литлчестер и потребуем у ведьмы объяснений. Она либо признается в мошенничестве, либо расскажет, кто и когда наложил проклятие и, главное, снимет его. Я пообещаю заплатить за работу, когда вступлю в наследство. Что скажешь?
– Неплохой план, – одобрила Тильда. – Попробовать стоит.
План был далеко не идеальным, но другого не имелось. Что-то предпринять было необходимо. Сидеть сложа руки и гадать, заберёт ли тебя смерть в самом начале жизненного пути, когда ты вот-вот выпустишься из тюрьмы под названием Адельхейм и расправишь крылья – не вариант.
Глава 3. Таинственные гости, или Незаслуженное наказание
Я практически не сомкнула глаз, ворочаясь в постели без сна, и всё думала о словах леди Аурики. Разумеется, я всё ещё находила их бредом больного воображения, но вместе с тем некоторые факты из моей биографии наталкивали на определённые мысли.
Во-первых, моё заточение в Адельхейме. Я живу здесь с шести лет и выхожу за пределы пансиона считанные разы в году. На зимние каникулы меня обычно забирает дядюшка Джозеф. На лето же я остаюсь здесь с теми двумя-тремя несчастными, которых не могут или не желают забрать родственники, но пару раз за сезон мисс Норридж выводит нас на берег реки полюбоваться природой и послушать пение птиц, а уж летняя ярмарка, которую в Литлчестере традиционно проводят в августе, намного предпочтительнее зимней, ведь там и развлечений больше, и сладостей всяких, да и вовсе не холодно возвращаться лесной дорогой в пансион.
Я понимаю, дядя и тётя не горят желанием уделять время мне, когда у них двое родных детей, но всё же было немного обидно из-за того, что мной так откровенно пренебрегают.
Во-вторых, за последний год я без видимой причины сильно похудела. Как выразилась однажды Тильда, я буквально таяла на глазах, хотя ничего у меня не болело, а питалась я, как обычно, впроголодь. Мисс Норридж даже пришлось показать меня аптекарю, когда его вызывали к больным скарлатиной младшим девочкам, и тот прописал мне витамины в блестящей упаковке и калорийное питание. Понятное дело, меню в пансионе не изменилось, и директриса посоветовала доплачивать кухарке, чтобы та приносила мне из Литлчестера масло и булочки. На такой диете мои скудные сбережения мигом растаяли, но видимого улучшения не принесли, а дядюшка, которому я написала с просьбой оплатить нормальное медицинское обследование, сослался на временные финансовые трудности и предложил отложить лечение до совершеннолетия.
Может быть, у леди Аурики имелись зачатки целительского дара и она почувствовала во мне признаки неизлечимой болезни? Раз так, то лучше умереть на свободе, чем в стенах ненавистного пансиона.
В-третьих, что, если дядя и тётя каким-то образом прознали о довлеющем надо мной проклятии и не захотели принимать меня, чтобы не травмировать детей и не портить им праздник?
Но почему они отказались от последней возможности спасти меня, исцелить, снять проклятие? Вывести меня в свет, наконец. Глядишь, я бы и подыскала себе жениха на каком-нибудь приёме или балу и осталась бы жива.
Вопросы, вопросы… И ни одного ответа.
В пятом часу утра я разбудила Тильду. Мы планировали выскользнуть из Адельхейма незамеченными, пока все спали, и к рассвету добраться до Литлчестера. Мы скоро оделись, умылись ледяной водой и ещё раз проверили содержимое саквояжей. Вещей было мало: кое-что из одежды, щетка для волос, зубной порошок и, главное, папина книга о зимних сортах роз. Эту книгу я всегда носила с собой и частенько перечитывала от корки до корки – это единственное, что осталось в память об отце.
Но мы не могли уйти просто так, не попрощавшись с девочками.
Я осторожно открыла дверь в спальню младших воспитанниц. Склонилась над кроваткой Энни. На подушке вольготно возлежал плюшевый Фредди, а малышка прикорнула с самого краю. Тоненькие косички разметались по плечам, худая ручонка судорожно уцепилась в медведя, с воспалённых губ срывалось сиплое дыхание. Предчувствуя беду, я прикоснулась ладонью ко лбу – пылает.
– Тилли! – Я обернулась к подруге. – Неси таз с холодной водой и полотенца! Немедленно!
Пока Тильда возилась с водой и посудой, я проверила температуру у других девочек. С ними всё было в порядке, но ради их же безопасности мы с Тильдой увели их к себе в комнату и уложили в постели.
Наш побег в Литлчестер откладывался.
Тильда осталась с Лорой и Мией, а я до рассвета просидела у постели Энни, то и дело меняя той холодный компресс на лбу, протирала влажным полотенцем запястья и щиколотки. Думать о непоправимом не хотелось. И как только лучи восходящего солнца озарили комнату, я решилась оставить Энни с тем, чтобы поставить в известность мисс Норридж и попросить её срочно послать за аптекарем.
– А я говорила вам, что она умрёт! – рассердилась мисс Норридж. – Но вы всегда поступаете по-своему – и вот результат. Её смерть останется на вашей совести!
Я не стала спорить с грозной наставницей и только повторила просьбу.
– Я позвоню мистеру Бойду, – бросила она. – Но, учитывая снежные заносы, не думаю, что он рискнёт выехать из дома.
– Дайте мне какие-то микстуры и я буду лечить Энни сама, – сказала я.
– Что значит «дайте мне»?! – взвилась мисс Норридж. – Как вы смеете разговаривать в таком тоне со старшими? Немедленно извинитесь!
– Извините, мисс Норридж, – прорычала я, – могу я попросить лекарства для Энни? Я буду заботиться о ней, пока она не выздоровеет.
– Так-то лучше, – произнесла та. – Но делать вы будете то, что я скажу. Вы не можете прохлаждаться в детской, когда нужны мне здесь. У нас накопилось много работы. Нужно привести в порядок кабинет мисс Клеверхаус, нарядить ёлку и помочь кухарке с праздничным пудингом.
– Но Энни…
– Энни не нуждается в вашем присутствии ежеминутно! – отрезала мисс Норридж. – Дали ложку микстуры – и возвращайтесь. До завтрака нужно полить цветы и вытрясти половики. И не забудьте позвать с собой мисс Эшкрофт и мисс Бакли.
Я молчала.
– Что нужно сказать, мисс Хадсон? Вы язык проглотили?
– Да, мисс Норридж.
Получив необходимые лекарства и проглотив очередную обиду, я помчалась в детскую. По дороге невольно выглянула в окно. Снег сыпал крупными хлопьями, устилая всё вокруг плотным белым ковром. Вряд ли аптекарь захочет пробираться в Адельхейм сквозь сугробы. Да и не будь той телеграммы, дядюшка Джозеф тоже трижды бы подумал, прежде чем отправляться за мной на край земли в такую погоду. Жизнь малышки Энни зависит только от меня.
* * *
Горничная в пансионе имелась, но лишь одна – хромая Айви, и с работой она не справлялась. А мисс Клеверхаус, наша директриса, считала нужным воспитывать в будущих леди любовь к простому труду. В Адельхейме не держали девочек из бедных семей. Все здесь были с хорошим приданым, только относились к нам порой хуже, чем к беспризорникам, ворующим на ярмарках кошельки.
Обычно мне поручали ухаживать за цветами. Цветы я очень любила и они отвечали мне тем же. Наверное, трепетное отношение к цветущим растениям мне передалось от отца. Когда я пересаживала их или поливала, имела обыкновение разговаривать с ними, воображая, будто растения слышат меня и вовсе не бездушны, как принято думать. Ерунда, конечно, но, тем не менее, посаженные моей рукой, они не вяли и не болели, а цвели дольше и пышнее положенного. Тильда говорила, у меня хорошая энергетика, а я отвечала, что всего лишь делаю всё по правилам.
Пока я возилась с цветами, а Тильда и Маргарет натирали стеклянные дверцы многочисленных шкафов в кабинете директрисы, мисс Норридж, стоя в дверях, наблюдала за нами, чтобы, не дай бог, мы не полезли куда не надо.
Работы было много. Мисс Клеверхаус любила цветы. Подоконник и прилегающие к большому полукруглому окну полки были заставлены горшками с редкими видами растений. Были здесь и миниатюрные драконовые деревья, и пурпурния необыкновенная, и представители семейства ароидных с большими стреловидными листьями, и пышная венерина трава, и прекрасная цветущая тубероза, и серебристая кислица, и райское деревце, и белый кактус из Великой Пустоши, и дикая орхидея, светящаяся в темноте, и многие другие.
– Как вы поживаете, мои хорошие? – приговаривала я, взрыхляя почву в горшках. – Справитесь без меня? Ведь совсем скоро мне исполнится восемнадцать и я выйду отсюда во взрослую жизнь. Конечно, я буду навещать Энни и других, а если позволит мисс Клеверхаус, буду заглядывать и к вам.
Краем глаза я наблюдала за тем, что происходило во дворе. Из окна открывался вид на подъездную аллею, кованые ворота и лес за ними. И аллею, и деревья, и горгулий на воротах засыпало снегом. Мистер Райдер, дворник, вооружился снегоуборочной лопатой и расчищал дорогу, но труд его был напрасным, ибо через минуту снега выпадало чуть ли не вдвое больше, чем он успевал убрать.
За воротами неожиданно показались люди и моя рука с садовым рыхлителем застыла в воздухе. Гости в Адельхейм заглядывали не часто. Тем более лыжники. Заблудились, наверное. На минутку остановились у ворот, переговариваясь, затем подошли ближе, тронули калитку, но та, как обычно, была заперта. Тогда один из них кликнул Райдера. Старик отложил лопату и заковылял к воротам.
Расстояние до ворот было большим, к тому же густой снегопад мешал разглядеть гостей. Я только успела понять, что это не мои родственники и не родные Тильды и Маргарет – тех я знаю. Что же им нужно? Кто они такие? Чьи-то опекуны? Никогда не видела, чтобы опекуны увозили девочек из Адельхейма на лыжах!
Заметив моё любопытство, мисс Норридж подошла к окну. Нахмурилась.
– Заканчивайте работу – скоро подадут завтрак, – приказала она. – А пока меня заменит мисс Эббот.
Мисс Норридж стремительно покинула кабинет, а Тильда и Маргарет тут же подскочили к окну и расплющили свои любопытные носы о стекло.
– Тилли, осторожно, пеларгонию сломаешь! – испугалась я. – Маргарет, поаккуратнее с пурпурнией! Это единственный экземпляр в Зелёных Землях!
– Хетти, кто это? – спросила Маргарет, проигнорировав мою просьбу. – Ты их знаешь?
– Откуда? – удивилась я, а непослушное сердце отчего-то заколотилось в ответ, будто могло знать больше, чем его хозяйка.
– Это молодые джентльмены, – чему-то обрадовалась Маргарет, – на опекунов не похожи.
– Но к кому они могли приехать? Неужели к тебе, Маргарет? – насмешливо спросила Тильда.
– Почему бы и не ко мне? – отозвалась та. – Не ты тут одна красотка. Я тоже, знаешь ли, не уродина!
– И какой из них твой поклонник? – продолжала Тильда. – Хотя, постой. Какой у тебя может быть поклонник, если ты не выходишь и практически круглый год сидишь в чулане под замком?
Маргарет зашипела, между девочками началась обычная перебранка. Мы с Тильдой недолюбливали Маргарет за то, что та вечно ябедничала и задирала младших девочек, а Маргарет завидовала красоте Тилли и её мелодичному голосу.
– Девочки, помолчите! – попросила я. – И возвращайтесь к работе. Сейчас придёт мисс Эббот и оставит всех нас без завтрака.
– Слушай, – вдруг зашептала Тильда прямо мне в ухо, – а не те ли это молодые люди, что встретились тебе на вчерашней ярмарке? Мишку ведь кто-то из них подарил? Ох, Хетти, чует моё сердце, что-то будет!..
Я не успела ответить – в кабинет вошла мисс Эббот, тощая нервная дама, что вела у нас уроки музыки, рукоделия и этикета, и визгливо произнесла:
– Закончили работу? Подите в столовую. Помогите миссис Фрост с завтраком.
– Да, мисс Эббот, – отозвались в один голос мы.
Прежде чем покинуть кабинет, я бросила взгляд в окно. Старый дворник лениво ковырял лопатой сугроб, мисс Норридж с трудом пробиралась сквозь снежные завалы к воротам, но лыжников уже и след простыл.
* * *
После завтрака я наведалась к Энни.
– Как твои дела? – поинтересовалась я. – Я принесла тебе немного еды.
– Мне уже лучше, спасибо! – благодарно улыбнулась девочка, прижимая Фредди к груди.
Она всё ещё выглядела бледной и больной, но жар, к счастью, спал. Я помогла подержать тарелку, пока она ела водянистую овсянку с кусочком ржаного хлеба. Запила несладким чаем. Руководство пансиона экономило на всём…
– Я оставлю лекарства у тебя в тумбочке, – сказала я, когда Энни, покончив с едой, устало откинулась на подушку. – Вот это и это нужно принимать трижды в день по одной ложке. А это – только тогда, когда поднимается температура и тебя знобит. Запомнишь?
– Ты уезжаешь?
Я грустно улыбнулась. Не говорить же, что в любую минуту меня могут посадить под замок и лишить возможности ухаживать за несчастной девочкой?
– Пока нет, но мисс Клеверхаус не сможет держать меня здесь после совершеннолетия. Дороги расчистят от снега и дядя с тётей смогут приехать за мной. Уверена, к тому времени ты выздоровеешь.
– Я постараюсь, – пообещала Энни.
– Мисс Норридж разрешила тебе сегодня остаться в постели. Отдыхай. А я пойду помогу ей нарядить ёлку.
– Я буду тебя ждать!
– Тебе ещё что-нибудь нужно?
– Нет, ничего. У меня мишка есть.
– Вот и чудесно! Я даже тебе завидую!
Энни засмеялась, а я поспешила к мисс Норридж.
Её я нашла в холле, раздающую приказы мистеру Райдеру, возившемуся с большой пушистой ёлкой, изумительно пахнувшей морозом и свободой.
– Правее! Левее! – кричала мисс Норридж. – Какой же вы непонятливый и неповоротливый! О, мисс Хадсон! Неужели вы соизволили явиться?
Я присела в лёгком книксене и бросилась помогать старику. Вместе мы водрузили лесную красавицу в арке между окнами. Меня так и подмывало спросить, о чём он говорил с лыжниками и кто они такие, но мисс Норридж, увы, никогда не жаловалась на слух.
– Можете возвращаться к своим непосредственным обязанностям, – обратилась она к Райдеру и повернулась ко мне. – Ну а вы, мисс Хадсон, ступайте за мной. Нужно достать ящик с игрушками и гирляндой.
– Да, мисс Норридж, – послушно отозвалась я. В мои планы не входило её злить и получить наказание.
Мы прошли в конец коридора и спустились в подвал. Одна-единственная лампочка тускло светила под потолком. Пахло плесенью и мышами. По обе стороны длинного помещения высились прочные дубовые двери. За ними находились не только продовольственные припасы, но и всякий хлам вроде старой мебели, поломанного садового инвентаря и ящиков с новогодними игрушками. А вон за той дверью в самом дальнем углу мы с Тильдой и Маргарет провели немало часов, оплакивая свою горькую судьбу и призывая на голову мисс Норридж все кары небесные. Кары на нашу классную даму сваливаться никак не желали, а послушания и покорности некоторым из нас такое наказание не прибавляло.
Мисс Норридж открыла одну из дверей увесистым заржавелым ключом. Зажгла фонарик.
– Входите, мисс Хадсон, не бойтесь, – пригласила она. – Вы ни в чём не провинились, чтобы в страхе жаться у входа. Я не стану наказывать вас.
– Я и не боюсь, – отозвалась я.
Луч фонаря осветил старый громоздкий шкаф в нише у противоположной стены.
– Видите там у шкафа ящик? – сказала мисс Норридж. – Несите его сюда. А я возьму второй. И как раз успеем нарядить ёлку к приезду мисс Клеверхаус.
– А разве она рискнёт приехать по такой погоде? – осмелилась спросить я, устремляясь к шкафу и надеясь скорее покончить с предновогодними хлопотами. Они могли бы стать приятными в другой компании, но иной я не знала.
Зря я поверила ей. Потеряла бдительность и поплатилась за это. Ибо дверь за мной захлопнулась и ключ дважды повернулся в замке.
– Мисс Норридж! – закричала я, повернув обратно к двери и натыкаясь во тьме на какие-то коробки. – За что? Отоприте, умоляю! Я ничего плохого не сделала! Как же Энни? А ёлка?..
– Сидите тихо! – раздалось из-за двери. – Станете буйствовать – я прикую вас к канализационной трубе!
– Но тогда вам придётся войти, а я больше не стану притворяться покорной овечкой! – кричала я. – Выпустите меня! Немедленно! Вы не имеете права! Я буду жаловаться мэру! Баронессе Филби!
– Да хоть самому королю! – отрезала мисс Норридж. – Вы останетесь здесь до дня своего рождения. Поверьте, я делаю это ради вашего же блага!
Напрасно я взывала к её доброте и благоразумию, напрасно пугала полицией, напрасно молотила кулаками о дубовую дверь. Мисс Норридж не сжалилась надо мной. Меня никто не слышал – комнаты девочек располагались в противоположном крыле, а обслуживающий персонал обычно не вмешивался в воспитательный процесс.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я в изнеможении опустилась на каменный пол прямо у входа.
Маленькое вентиляционное окошко засыпало снегом и в каморке было темно, хоть глаза выколи. Пищали мыши. Холод пробирал до костей. Я невольно прижала колени к груди и обхватила руками, но согреться это не помогло. В каком смысле я останусь здесь до дня своего рождения? Проведу в подвале шесть оставшихся дней? Без света, воды и тепла? Но я никогда не оставалась в заточении дольше, чем на сутки. Да я умру от обезвоживания и холода прежде, чем мне исполнится восемнадцать!
И я снова заколотила в дверь, пока не содрала руки в кровь. Тогда я стала молотить по двери всем, что попадалось под руку. Что-то разбила, что-то сломала. Кричала до хрипоты. Пыталась отыскать вентиляционное окно, разгребая ладонями снег, но оно оказалось густо забранным решеткой. Я закричала в надежде, что кто-то снаружи услышит меня, однако с губ срывался только невнятный хрип…
Глава 4. Побег из Адельхейма, или Ключ от потайной библиотеки
И только тогда, когда я сдалась и из глаз полились слёзы, снег заскрипел под тяжёлыми шагами и по другую сторону окошка показались носки изношенных мужских сапог.
– Мисс Хадсон? – прошептал старческий голос.
– Мистер Райдер? – всхлипнула я.
– Я принёс вам поесть. Подкрепитесь, силы вам пригодятся.
Между прутьями решётки просунули небольшой бумажный свёрток.
– Там кусок мясного пирога, его моя миссис Райдер готовила. И вот ещё термос с горячим чаем. Но он, боюсь, не пройдёт…
– Спасибо, – растрогалась я, принимая подарок.
– Подставляйте ладонь. Чаю плесну, – потребовал старик.
Сейчас было не до приличий и элементарной гигиены, пить хотелось страшно, казалось, я из лужи напиться не побрезговала бы.
Чай был тёплым и сладким, с брусникой, как я любила.
– Мистер Райдер! – взмолилась я, утолив жажду. – Скажите мисс Норридж, что я ни в чём не виновата! Пусть выпустит меня отсюда! Пожалуйста!
– Она не выпустит тебя, дочка, – ответили мне. – Уж прости, что я так, по-простому… Но ты можешь уйти отсюда сама, – с этими словами мистер Райдер протянул мне небольшой винтажный ключик.
– Что это? – удивилась я. – Ключ от моей темницы? Откуда он у вас?
– Этот ключ достался мне от бабки, она работала в Адельхейме кастеляншей, когда тот ещё не был приютом. Он отопрёт дверь в большом шкафу. Оттуда попадёшь в старую библиотеку. Бери то, что привлечёт твоё внимание, и уходи. Далеко уходи. Только вьюжного великана берегись – разбудили его злые силы.
– Кто такой вьюжный великан, мистер Райдер?
– Не зверь и не человек, не живое существо и не дух, не предмет и не явление природы, но всё вместе. Если попадёшься ему одна – погубит. А победить его может только сила двух влюблённых – волшебника и волшебницы.
Старик говорил что-то уж совсем сказочное – давно известно, что он повредился умом. Никто его россказням не верит. И дивный вьюжный великан казался мне ничтожной букашкой по сравнению с мисс Норридж. Ну кому может причинить вред букашка?
– Всё это понятно, – ответила я. – Но я не могу уйти без Тильды. И без Энни.
– Тильда будет ждать тебя за хозяйственными постройками после ужина. А за Энни придёте позже. Поторопись. Время не ждёт. Твоё сердечко ещё молчит, а вьюжный великан уже свирепствует.
– Мистер Райдер! Погодите!..
Но старик ушёл. А я осталась, сжимая кусочек прохладного металла в руке, отпирающий какую-то странную дверь в каком-то старом шкафу, который приведёт меня даже не к выходу, а куда-то в библиотеку. Но библиотека находится на первом этаже в восточном крыле. И как я выберусь из библиотеки? Старик совсем из ума выжил, только вселил напрасную надежду и расстроил зря.
Я развернула бумагу. Пахнет вкусно. Пирог свежий и сытный. Миссис Райдер отличная хозяйка, нашей кухарке миссис Фрост учиться у неё и учиться.
Пока я ела, маленькое окошко снова замело. В комнатке стало темным-темно. Голодные мыши требовательно запищали и подступили к самым ногам. Пришлось отдать им остатки моего обеда.
На ощупь пробралась я к выходу и попробовала отпереть ключом дверь. Но для этого замка ключ оказался слишком мал.
Немного погодя я всё же решилась последовать совету мистера Райдера. В конце концов, хуже мне точно не станет, потому что хуже уже некуда.
Замок легко поддался. Дверцы старого шкафа со скрипом распахнулись и я едва не задохнулась от запаха плесени, что охватила все залежавшиеся на полках вещи.
– Простите, мистер Райдер, но…
Я не договорила. Порыв ветра, взявшийся будто из ниоткуда, буквально втолкнул меня внутрь. По щекам захлопали висевшие на деревянных плечиках платья. На голову упала пыльная фетровая шляпа и рассыпалась в труху. Я переступила через груду белья и увидела мерцающие впереди огни. Вытянула руки и не ощутила преграды, словно стенки шкафа растворились или сам он оказался намного вместительнее, чем выглядел снаружи. Наверное, я всё-таки сильно приложилась головой о дверь, когда стучалась в неё с требованием выпустить, потому что перед глазами замелькали разноцветные всполохи, завертелись радужными линиями и поплыли, образовав своеобразный коридор, светящийся всеми оттенками семицветья. Какая-то неведомая сила подталкивала меня вперёд, нашептывала голосом леди Аурики:
– Давай же, Хетти, ступай навстречу своей новой жизни и не оглядывайся.
Я и пошла. Не пошла – полетела, ибо ноги оторвались от твёрдой поверхности, и я словно очутилась внутри гигантского калейдоскопа. Всё вокруг светилось, сияло, переливалось яркими красками, кружило голову…
Толком не понимая, что происходит, я оказалась в просторном помещении со сводчатым потолком. Многочисленные лампы, расставленные на столах и подвешенные под потолком, давали мягкий обволакивающий свет. Вдоль стен стояли стеллажи с сотнями, тысячами книг с украшенными позолотой корешками. Книги лежали и на столах, и на деревянных пюпитрах, и даже на стульях.
Где я? Это явно не наша библиотека. Ту я знаю, в ней книг не очень много и все они на определённую тематику – по истории Зелёных Земель, по этикету, географии, теологии и домоводству.
Я огляделась в поисках выхода. Но в зале не оказалось ни дверей, ни окон. Только уставленные книгами полки.
– Что происходит? – недоумевала я. – Как мне отсюда выбраться? Угораздило же меня попасть из одной темницы в другую!
Тут взгляд мой упал на одну из лежавших на столе книг, как две капли воды похожую на отцовскую «Морозостойкие сорта роз».
Я протянула руку к книге, и та… засветилась. Лучи исходили прямо из-под обложки, играя бликами на потолке и многочисленных корешках книг.
Что это? Волшебство? Галлюцинации? Фокусы?
Так или иначе, а мистер Райдер велел забирать то, что привлечёт моё внимание, и уходить. Что, если я последую его совету и в этот раз? С некоторой опаской я взяла светящуюся книгу в руки и ощутила приятное тепло, будто книги могут служить не только источником знаний, но и тепла! И в следующий миг книжные полки закружились вместе с лампами, перед глазами расплылось, пол снова ушёл из-под ног, и я обнаружила себя летящей в том же сверкающем всеми оттенками радуги туннеле.
И в следующий миг во что-то врезалась. Судя по грохоту, налетела на лопату и грабли. Не ушиблась, испугалась просто. Здесь ужасно темно и тесно. И холодно. Я не удержалась и чихнула.
– Кто здесь? – послышался настороженный голос Тильды.
Скрипнула дверь и в проёме на фоне густо падающего снега показалась фигурка моей дорогой подруги.
– Тилли! – обрадовалась я.
– Боже мой! Хетти! Вот ты где!
– Давно меня ждёшь?
– Нет, совсем недолго. Ужин недавно закончился. А ты неплохо спряталась. Замёрзла? Бедняжка! Ну же, надевай шубку!
Тильда позаботилась о верхней одежде и обуви для меня, притащила саквояжи. Я обняла и горячо поблагодарила верную подругу.
– Как Энни?
– Ей намного лучше. Я дала ей перед уходом лекарства и объяснила, что и в каком объёме пить. И упросила Маргарет заботиться о девочках.
– Небось, заплатила ей целую гинею?
Тильда не ответила, но, судя по выражению её лица, так оно и было.
– Что это? – заинтересовалась подруга, принимая книгу у меня из рук.
– Нашла в библиотеке, – отозвалась я, ныряя в свою старую прохудившуюся шубу.
– Разве тебя заперли в библиотеке? – удивилась Тильда. – Этот мерзкий старик уверял, будто ты сидишь в подвале.
– Почему мерзкий? Мистер Райдер помог мне. Накормил и дал ключ.
– Но я сама слышала, как он говорил мисс Норридж, что джентльмены на лыжах спрашивали о тебе. Потому она тебя и заперла.
– Спрашивали обо мне?
От удивления я даже застыла с открытым ртом и выпустила ботинок из рук.
– Да-да. Не спрашивай, кто именно – старик не сказал. Ладно, Хетти, обувайся скорее. Бежим, пока мисс Норридж не заметила нашего отсутствия. После всё обговорим.
Завязав, наконец, шнурки, я сунула книгу в саквояж и выскользнула из своего убежища, коим оказался старый сарай для садового инвентаря.
Мы поспешили в южную часть парка, где опоясывающая территорию Адельхейма ограда была самой низкой. На сердце было тяжело, будто на грудь раньше времени бетонную плиту положили. Ноги тонули в снегу почти по колено. С неба падали крупные белые хлопья, сводя видимость до минимума. С одной стороны, это было хорошо, а с другой, до Литлчестера пять миль пешком. Как бы не увязнуть на полпути!
Опыта перелезать через ограды у нас не имелось, поэтому пришлось повозиться. Пробовали и так, и эдак. Подсаживали одна другую, соскальзывали, падали и снова начинали по тому же кругу. Тильда порвала юбку, я ушибла колено и чуть намертво не застряла между прутьями, но, слава богам, через какое-то время мы уже оказались за пределами ненавистного пансиона и, не скрывая слёз радости, крепко обнялись. Как-то резко позабылась и обида на старого Райдера, и былые ссоры с Маргарет показались сущей ерундой.
– Получилось! – крикнула я и обратила лицо к небу под летящие снежинки.
– Ура! Ура! Свобода! – вторила мне Тильда.
Я оглянулась на редкие освещенные окна Адельхейма и проговорила:
– Я вернусь за тобой, Энни. Обещаю.
Глава 5. Замок у озера, или Планы пора менять
Путь наш пролегал через заснеженный лес. Дорогу замело, идти было трудно. Мы не прошли и мили, как совершенно выбились из сил. Снег сыпал прямо в лицо, попадал за воротник, стекал противными ручейками по спине. Свитер намок и неприятно лип к телу. Внутрь ботинок набился снег, носки промокли, а пальцев ног и вовсе не чувствовалось.
Где-то вдалеке протяжно завыл волк. Очевидно, голодный и злой. Не знаю, что почувствовала Тилли, а у меня мурашки пошли по коже и похолодело в животе. И, не сговариваясь, мы припустили быстрее.
Но с каждым шагом становилось всё труднее идти. Снегопад усилился, на расстоянии вытянутой руки практически ничего нельзя было разглядеть. Дорога сузилась, мы запетляли между деревьями. Вскоре я поняла: мы сбились с пути. В какую сторону идти, я не знала. По небу не сориентируешься – ни одной звезды не видать. Наши следы тут же заметало снегом, поэтому не могло быть и речи о том, чтобы вернуться по следам и отыскать потерянную дорогу. Но мы держались, понимая, что, стоит одной из нас запаниковать, пиши пропало. Только негромко переговаривались друг с дружкой, чтобы не потеряться в снежной кутерьме окончательно.
– Ничего, Литлчестер уже не за горами, – раздавался бодрый голосок Тилли, – а там горячий чай и свежие булочки!
– Я закажу чай с брусникой, – едва шевелила замёрзшими губами я. – Обожаю чай с брусникой.
Мы шли наугад, веря, что куда-нибудь да выйдем. О том, что мы можем сильно промахнуться и не дойти до Литлчестера, не хотелось думать вовсе.
– Если верить моим расчётам, до Литлчестера осталось всего ничего, – говорила Тильда. – Чай – это хорошо, но я, пожалуй, попрошу горячего шоколада. Когда я гощу у своей полоумной тётки, кухарка всегда готовит мне горячий шоколад. А ты любишь горячий шоколад, Хетти?
– Знаешь, я бы сейчас не отказалась от глинтвейна, – ответила я. – В книге, которую я прочла на прошлых зимних каникулах, герои пили глинтвейн, и он им понравился. Там, кстати, и рецепт прилагался. Правда, его готовят на основе вина. Добавляют корицу, гвоздику, цедру апельсина и другие пряности по вкусу.
Я говорила и говорила, и это немного успокаивало меня, несмотря на то, что противные снежинки залетали и в рот, и в нос. Я пыталась смахнуть их, но рукавицы совсем заледенели.
– Я никогда не пробовала вина, – продолжала я. – Дядя и тётя не разрешали мне. А ты, Тилли?
Подруга не отвечала.
– Тилли?!
Я оглянулась и не увидела её. Паника колючим комком подкатила к горлу.
– Тилли! Отзовись! Пожалуйста!
Но в ответ – лишь завывание ветра да скрип потревоженных бурей ветвей.
Как вдруг впереди сквозь снегопад замаячил чёрный силуэт.
– Тилли! – обрадовалась я и поспешила навстречу.
Внезапно передо мной возникла клыкастая волчья морда. Я закричала и отпрянула. Неужели пророчество сбудется раньше времени?!
Но волк, жалобно повизгивая, пробежал мимо, не заинтересовавшись добычей. Неужели его самого что-то напугало? Но что?
Меня же больше страшило отсутствие Тилли, чем стая волков или разбуженный бурей медведь. Я кружила по лесу и звала подругу, пока совсем не потеряла голос. Тогда я без сил повалилась в сугроб и заплакала. Это я во всём виновата! Поверила в какое-то дурацкое пророчество, потянула за собой подругу! Нужно было остаться в Адельхейме. Мисс Норридж не убийца, она бы обязательно выпустила меня если не к завтраку, как обычно это делала, так к ужину. И в канун Новогодья мы бы сидели с девочками у праздничной ёлки, рассказывали бы легенды о непорочной деве и храбром королевиче Этельберте. Играли бы в три секрета. Прислушивались к непогоде за окнами, делились самыми сокровенными мечтами и загадывали желания. А утром вышли бы поиграть в снежки. Слепили бы снеговика. Помогли бы старику Райдеру расчистить дорожки в парке. А потом сели бы с мисс Норридж и мисс Эббот пить чай с имбирным печеньем, которое бы испекли сами… Бедная, бедная Тилли!
Неподалёку послышалось рычание. Свирепое, голодное, ищущее жертву. На волчье вроде бы не похоже.
Метель немного утихла и за стволами деревьев показалась длинная белесая тень, будто сотканная из миллиардов снежинок, с мутными желтоватыми глазами и чёрным провалом рта. В природе таких существ нет. У меня галлюцинации. Я замерзаю…
Действительно, галлюцинации. Чудовище исчезло, стоило мне как следует поморгать.
С трудом поднявшись на ноги, я побрела дальше, то и дело окликая подругу по имени. Как нарочно, буря усилилась, ветер обрушивал на голову целые вёдра снега. Казалось, все боги Зелёных Земель ополчились против меня и испытывают на прочность. Силы уплывали с каждой минутой, и, когда я зацепилась носком ботинка за какой-то корешок и, не удержавшись, упала в сугроб, у меня не нашлось сил подняться. Потянуло в сон. Я зевнула, глотая новую порцию снежинок, плотнее запахнула полы шубки, чтоб поменьше снега попадало за воротник, и закрыла глаза…
Под веками затрепетали разноцветные огоньки. Приглядевшись, я поняла, что это горели огни на праздничной ёлке. Превозмогая боль в ногах, я подошла ближе и застыла в радостном изумлении. Да это же наша ёлка! Наша с папой! Я помню эти чудесные стеклянные шары, в каждом из них находился заснеженный цветок, собственноручно выращенный отцом, либо игрушка – маленькая куколка, зверушка или миниатюрный замок. Я любила их все и могла часами проводить у ёлки, просто разглядывая и запечатлевая в памяти каждый лепесток, каждое кукольное личико, каждое окошко в сказочном замке.
– А это новый цветок, Хетти, – послышался родной голос и за еловой веткой я увидела отца – такого, каким помнила его всегда, в светло-коричневом костюме-тройке, румяного, с пушистыми усами и благоухающего розами.
Как же я давно не слышала его голоса, как давно не обнимала, вдыхая чудный запах роз!..
– Я назвал его в твою честь, – продолжал отец. – Он может расти прямо под снегом, никакая стужа ему не страшна.
– Как это здорово! – восхитилась я. – Спасибо, папочка! Где же он?
– Вот, смотри. Правда, красивый? Тебе нравится?
Папа повесил на веточку стеклянный шар, в котором среди падающих снежинок распускалась нежнейшая белоснежная роза.
– Необыкновенно красивый! – согласилась я.
– Когда твоя магия начнёт просыпаться, я научу тебя ухаживать за снежными розами. Это непросто, но, я уверен, ты справишься.
– Я постараюсь оправдать твоё доверие, папа.
Он обратил ко мне своё красивое лицо и заговорил:
– Мисс! Очнитесь! Только не засыпайте, прошу!
И лицо, и нарядная ёлка подёрнулись снежной дымкой. Я протянула руку к отцу, испугавшись, что он снова исчезнет, как много лет назад, но кто-то легонько потряс меня за плечо. Тёплой рукой смахнул с лица снежинки.
– Ну же, вы меня слышите?
«Слышу, папочка, слышу!» – хотела сказать я, но, не сумев разжать замёрзших губ, лишь застонала в ответ.
– Вот и хорошо. Просыпайтесь.
Голос похож на папин, такой же густой и низкий. Полный заботы и участия. Пожалуйста, я готова на всё, только бы он не смолкал!..
– Ещё минуточку, – пробормотала я. То ли про себя, то ли вслух…
И снова куда-то полетела. Только уже без светящегося туннеля. В левую щеку по-прежнему били снежинки, а вот правая, прислонившись к чему-то тёплому, начала оттаивать.
– Сейчас придём в замок – отогреетесь. Какой чай любите? С молоком или с травами? Или горячий шоколад? А ещё лучше глинтвейн. Я его сам обычно готовлю, – раздавался голос над головой. Не совсем папин… Да не папин совсем! Тогда кто же несёт меня на руках?!
Я окончательно пришла в себя и ужаснулась. Какой-то незнакомец самым непозволительным образом поднял меня на руки и несёт сквозь заснеженный лес. И неизвестно, джентльмен ли он. На всякий случай я попыталась выбраться из цепких объятий.
– Тише, мисс, не то упадёте. Успокойтесь. Ничего плохого я вам не сделаю.
Голос смутно знакомый. Причём слышала я его совсем недавно.
– Поставьте меня на ноги, прошу.
– Да уж лучше я вас сам донесу – быстрее будет, – был ответ. – И теплее, чего уж там.
– Куда это вы меня несёте? – заволновалась я. – Кто вы вообще такой? Вы не видели Тильду? Оставьте меня, мне нужно её найти!
– Тильда – это ваша подруга? – в свою очередь спросил незнакомец. – Мы её первой нашли. Годфри понёс её в замок.
– Боже! Да ответьте толком! Какой замок? Какой Годфри? Где мой саквояж? Что происходит вообще? И поставьте меня, наконец, на ноги! Я не малое дитя, сама ходить умею.
– Хорошо. Уговорили.
Он поставил меня на землю. Но ноги окоченели и совсем не слушались. Стоило мне сделать первый шаг, как я покачнулась, потеряла равновесие и упала бы, если бы меня снова не подхватили. Впрочем, я тут же узнала своего спасителя. Это тот самый молодой человек, что встретился мне на ярмарке и подарил мишку. Интересно, узнал ли меня он?
– Дьюк Мердок к вашим услугам, мисс, – представился парень.
Мне ничего больше не оставалось, как представиться в ответ:
– Генриетта Хадсон.
– Счастлив познакомиться, мисс Хадсон. Обопритесь о мою руку. Здесь недалеко.
– Что вы сами делаете в такую метель в лесу? Тоже заблудились? – поинтересовалась я, цепляясь за руку Мердока и кое-как ковыляя от сугроба к сугробу. Я чувствовала себя младенцем, который учится делать первые шаги.
– Можно сказать, ищем заблудшие души, – неопределённо ответил он.
Я задыхалась от усталости и тревоги за единственную подругу. Где она? Что с ней? Можно ли доверять этому Годфри? И потерянного саквояжа было жаль. Не вещей, но книг – папиного авторства и новую, которую я нашла в потайной библиотеке.
И как далеко до Литлчестера?
Мердок не подвёл. Стоило нам сделать с дюжину шагов, как сосны расступились и мы оказались на вершине холма. Внизу простиралось заснеженное поле. Далеко впереди сквозь пелену снега виднелись огни. Наконец-то!
– Замок барона Филби, – сказал Мердок, – отца моего лучшего друга Годфри. Куда бы вы ни держали путь, мисс, приглашаю немного отдохнуть и переждать бурю.
Как так?! Вот это покружило нас по окрестностям! Замок баронов Филби, насколько я знаю, расположен по другую сторону Литлчестера.
Ну что же, мой спаситель прав. В такую бурю нечего и думать о том, чтобы продолжать путь. Воспользуемся гостеприимством добрых хозяев, а утром спросим дорогу до города.
Мердок объяснил, что внизу простирается озеро, которое не успело толком замёрзнуть, и предложил идти в обход. Благо, цель была видна и путь оказался недолог. Даже ветер, как мне показалось, не так сильно свирепствовал у жилья, как в лесу.
Вскоре мы оказались у обитых железом ворот. Мердок толкнул калитку. Та оказалась не заперта.
– Входите, мисс Хадсон.
Мы очутились во внутреннем дворе. Здесь предусматривалось несколько свечных фонарей, да только из-за пурги особенностей архитектуры и ландшафтного дизайна было не разглядеть, но и окружавшие двор высокие старинные стены и каменные башни внушали благоговение одним своим присутствием.
Я поднялась по припорошенным снегом ступеням вслед за своим спутником и оказалась в просторном коридоре со множеством дверей. Судя по всему, меня провели через чёрный ход, но я нисколько не обиделась, наоборот, порадовалась тому, что наконец нахожусь под крышей, в тепле и уюте. В глазах до сих пор рябило от снега, ноги плохо слушались, тело сковала свинцовая усталость.
Мердок помог мне снять верхнюю одежду, избавился от своего тяжёлого полушубка и сам, и я обнаружила, что он вовсе не такой, каким показался мне в нашу первую встречу. То есть ни капельки не полный, а мускулистый – этого даже свитер не скрывал. Даже чересчур мускулистый. Я и сама как для девушки была высокой и, бывало, Маргарет дразнила меня водонапорной башней, но рядом с ним я ощущала себя необыкновенно тонкой и хрупкой, как берёзка в тени могучего дуба.
Мне подали тёплые тапочки и пуховую шаль.
– О, благодарю, мистер Мердок, – расчувствовалась я. – Вы так добры.
– Ну что вы. И, пожалуйста, давайте по-простому. Никакой я не мистер Мердок, я не старик и не важная шишка, чтобы так меня называть. Просто Дьюк, хорошо? И на «ты».
– Хорошо, – неуверенно отозвалась я и, подумав, добавила: – А я Хетти.
– Вот и здорово. Сюда, пожалуйста, – пригласил Дьюк. – В малой гостиной ты найдёшь свою подругу и прочих. Не пугайся, они добряки, каких поискать, хоть и выглядят, как начищенные монеты из королевской коллекции. Даже Уилл. Да, Уилл тут самый главный добряк.
В воздухе что-то зашелестело, издало радостный писк. Я резко обернулась и отшагнула в недоумении, не сумев и слова вымолвить. Прямо на меня летело розовое нечто. Не то котёнок, не то летучая мышь…
Розовый летун ткнулся Дьюку в руки и замурлыкал, точно настоящий кот.
– Пушок, ты решил познакомиться с Хетти? – ласково спросил Дьюк, поглаживая того за ушком.
Я не удержалась и провела рукой по подбородку – вдруг тот отвис, а я и не заметила, так удивила меня реакция Дьюка на это странное существо. Не ожидала от крупного и сильного парня таких нежностей.
– Это Пушок, – продолжал удивлять Дьюк. – Добрейшее и чрезвычайно чувствительное существо. Обычно не кусается, но за друзей готов драться насмерть.
Именно в этот момент Пушок, зевнув, продемонстрировал свои зубы – белые как снег и острые, точно отточенные клинки.
– Не хотелось бы попасть в число его врагов, – призналась я.
– Это исключено, – заявил Дьюк и я подивилась его уверенности. – Он чувствует душу каждого.
Существо, получив свою порцию ласки от Дьюка, переключилось на меня. Окинуло всю мою долговязую фигуру пронзительным взглядом голубых глаз и, по-видимому, осталось довольным, так как покинуло широкие ладони Дьюка и подлетело ко мне. С некоторым опасением, не забывая об острых зубах, я протянула руку и коснулась мягкой розовой шёрстки. Пушок потёрся головой о ладонь и замурлыкал.
– Ты ему нравишься, – констатировал Дьюк, – но я иной реакции и не ожидал.
Такая откровенность была для меня в новинку, и я постеснялась выспросить подробности. А Дьюк уже вёл меня дальше по коридору. Пушок летел рядом, споро молотя крыльями воздух и слегка помахивая шикарным хвостом.
Мы пересекли погруженный в полумрак холл, но я успела разглядеть широкую мраморную лестницу, ведущую на второй этаж, украшенный мозаикой сводчатый потолок, прекрасные картины в позолоченных рамах и хрустальные люстры. Затем последовал ещё один короткий коридор и меня ввели в просторную гостиную, обставленную богато, но со вкусом. За большим овальным столом сидела куча народу и моя дорогая Тильда в том числе. Чаепитие было в самом разгаре.
Все дружно повернули головы в мою сторону и мне стало ужасно стыдно за свой потрёпанный вид и красные от мороза руки.
Тильда бросилась мне навстречу, обняла крепко-крепко, наговорила уйму приятных слов.
Дьюк коротко представил меня друзьям и меня, наконец, усадили за стол рядом с Тильдой.
Откуда-то из глубины гостиной безмолвной тенью выступил лакей в зелёной ливрее и белых перчатках. Поставил передо мной чашку с чаем, над которой вился пар, придвинул вазочку с конфетами и тарелку с изумительно пахнувшей выпечкой. Боги, да у моей тётушки Эмили и по праздникам такого изобилия не водилось!
Преодолевая неловкость, я попробовала угощение. Сдоба буквально таяла во рту, конфеты отличались изысканным вкусом и явно стоили недёшево, а чай казался самым вкусным, самым ароматным и самым согревающим, какой только мне доводилось пробовать.
Между тем за столом возобновился разговор, видно, хозяева решили продолжить общение, чтобы меня не смущать. А я смогла как следует рассмотреть каждого из них.
Не считая меня и Тильды, за столом сидели две девушки, красивые и бойкие на вид, и трое парней, похоже, те самые, которых я повстречала на ярмарочной площади в Литлчестере. Самый старший и, по-видимому, самый главный, был одет в свитер с оленями. Рядом с ним изящная брюнетка со стильной короткой стрижкой. Я заметила у обоих одинаковые обручальные кольца, значит, муж и жена. Справа от пары расположился юноша с меланхоличным взглядом, тёмными вьющимися волосами и тонкими чертами лица, и я подумала, что он непременно должен оказаться либо художником, либо поэтом. Рядом примостилась миниатюрная шатенка в зелёном свитере. Девушка была очень похожа на поэта-художника и, как выяснилось впоследствии, они приходились друг другу братом и сестрой. И, наконец, по правую руку от меня сидел Дьюк. Ему тоже предложили чай, но он предпочитал кормить Пушка нежными рогаликами прямо с рук.
– Дьюк, пожалуйста, прекрати пичкать Пушка сдобой, – обратилась к нему брюнетка. – Я только недавно вылечила его от ожирения.
– Он не жирный, – возразил Дьюк, – просто пушистый. И вообще, он на зиму запасается подкожным жирком, ему не повредит.
– По мнению Крис, ожирением страдают все, кто весит чуть больше снежинки, – усмехнулся поэт-художник и изящным жестом заправил за ухо волнистую прядь.
– М-да, вы без меня совсем распустились, – покачал головой «главный» и его жена широко улыбнулась.
– Не обращайте на них внимания, – приветливо обратилась ко мне шатенка, когда я покончила с чаем. – Мы рады приветствовать вас в замке моего отца. Если без лишнего официоза, который я терпеть не могу, меня называют Ванессой Мюррей, а это мой младший брат Годфри. Этот чудный свитер с оленями носит Уилл Эванс – его жена Кристина, похоже, не против и, наконец, Дьюк Мердок, лучший друг Годфри, но вы с ним, конечно же, успели познакомиться, как и с Пушком. Он необыкновенно мил, не правда ли? В библиотеке у камина дремлет мой отец, он предпочитает, чтобы к нему обращались «сэр Ричард», не иначе, матушка в это время наверняка читает у себя в комнате. И где-то наверху бродят ещё два моих старших брата – Джеральд и Киран.
Из-за охватившего волнения я, к сожалению, не запомнила имён, но понадеялась на Тилли.
Возникла пауза и я подумала, что настало время рассказать о себе в ответ.
– Меня зовут Генриетта Хадсон, – напомнила я, – с моей подругой Матильдой Эшкрофт вы уже, верно, успели познакомиться.
– Очень приятно, – ответила Ванесса. – Какими судьбами оказались в нашей глуши? Заблудились?
– Вы так проницательны, – заметила Тильда, – слава богам, что ваши друзья вышли поохотиться, не то мы замёрзли бы в снегу.
– Действительно, метель разыгралась не на шутку, – поддержала брюнетка.
– Тогда добро пожаловать к нам в замок, – пригласил поэт-художник.
– Я распоряжусь, чтобы вас снабдили всем, что вы пожелаете, пожалуйста, не стесняйтесь и в случае чего обращайтесь ко мне, – продолжала смущать Ванесса. Никто и никогда, за исключением верной подруги Тильды, не проявлял по отношению ко мне столько участия и добра.
– Благодарю, – только и смогла вымолвить я.
Миниатюрная Кристина оставила своего мужа и подскочила к нам. И со словами: «Позвольте, я целительница», – взяла нас с Тильдой за руки. Закрыла глаза. И я тут же почувствовала тепло в ладони. Подобно ростку какого-то дивного растения, оно заструилось вверх по руке, обвивая её и давая побеги, и вскоре распространилось по всему организму. По коже поползли мурашки, тело пробила лёгкая дрожь и я ощутила необыкновенный прилив сил и бодрости. Сонливость как рукой сняло, руки приобрели здоровый вид, а ноги согрелись.
– Я вылечила лёгкое обморожение и убрала симптомы начинающейся простуды, – объяснила Кристина и, словно предчувствуя наши слова, добавила: – И, пожалуйста, не благодарите. Это сущий пустяк. Малость того, что я могу сделать для вас.
– И всё же позвольте выразить вам свою благодарность, – произнесла я и, дождавшись, пока иссякнет поток красноречия Тильды, продолжила: – Вы маги? Простите за вопрос, просто я прежде никогда не сталкивалась с магией. Почти не сталкивалась.
– Я – целительница, – охотно ответила девушка, – а Дьюк – боевой маг. Мы втроём, – она указала на поэта-художника, – студенты Дортмундской академии легионеров и врачевателей. Уилл, мой муж, служит в части недалеко отсюда. Вот, отпустили отметить праздник в кругу друзей.
– А вы? – спросил Уилл.
Пожалуй, он единственный из всех, кто относился к нам не то чтобы недоброжелательно, но как-то ровно, и это разительно ощущалось на общем фоне.
Мы с Тильдой не успели условиться, что будем рассказывать о себе. Коротко переглянувшись с подругой и уяснив, что всю инициативу она предоставляет мне, я, не став скрывать правду, ответила:
– Мы из Адельхейма.
И замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Пять пар глаз, не считая Тильды и лакея, смотрели на меня с участием и любопытством. Противный комок подкатил к горлу, и я взмолилась всем богам, чтобы не поддаться эмоциям прямо здесь и сейчас.
– И мы ушли оттуда без спроса, – сказала Тильда, принимая удар на себя.
– А правду ли говорят, что с воспитанницами там обходятся не очень хорошо? – спросила Ванесса. Казалось, она подбирает слова, чтобы выразиться помягче.
Собравшись с силами, я ответила так:
– Я не знаю, что говорят об Адельхейме другие, могу сказать только то, что видела сама. Девочки подвергаются жестоким наказаниям за малейшие проступки. Маргарет лишили возможности побывать на зимней ярмарке из-за кляксы в тетрадке. Мию регулярно избивают розгами за то, что на уроке пения она не попадает в ноты. А Шарлотту заперли на ночь в холодном подвале за разбитое блюдце. В итоге она заболела и тоже не пошла на ярмарку.
– Какой ужас! – не выдержала Кристина, а Пушок возмущенно пискнул. Можно подумать, он что-то понимает!..
– А Хетти посадили под замок за то, что какие-то незнакомцы приехали в Адельхейм и выспрашивали о ней у старика истопника! – выпалила Тильда.
– Тилли! – возмущенно прошипела я, но подруга не могла остановиться.
– Хотя вины Хетти в том нет и быть не может. Она не знает, чем привлекла праздное внимание джентльменов – искренне надеюсь, то были джентльмены! И мисс Норридж сказала, что не выпустит её до дня совершеннолетия, считайте, обрекла на верную смерть. Вот мы и ушли оттуда. И молчать не станем. Пусть весь мир узнает о том, что творится в женском пансионе! Пусть полиция проведёт расследование и накажет виновных! Пусть эту тюрьму под названием Адельхейм закроют навсегда!
– Мы вам поможем! – воскликнула Ванесса. – Правда, друзья? Подымем все связи. К мнению отца в Литлчестере ещё прислушиваются. Джеральд, мой старший брат, адвокат. Он многое может сделать. Матушка тоже не останется в стороне.
– Она давно неодобрительно косится в сторону руководства Адельхейма, – поддержал её брат.
Парень в свитере с оленями хлопнул кулаком по столу, да так сильно, что я подумала, тот пойдёт трещинами. Посуда зазвенела, чай расплескался. Лакей бросился промокать лужицу салфеткой.
– Уилл! – упрекнула Кристина.
– А я вам говорил, что это плохая затея, – припечатал тот, обводя убийственным взглядом парней – Дьюка и поэта-художника. – Но я же больше не ваш командир, кто меня слушает!
– Я тебе объяснял, почему поехал туда. – Дьюк старался говорить спокойно, но чувствовалось, что он сдерживается, проявляя уважение к дамам и старшему товарищу. – И к тебе, Хетти, – он повернулся ко мне, – это не имело никакого отношения. Мы ужасно виноваты, что своим появлением навлекли на тебя беду, и рады, что тебе удалось выбраться. А касалось это одного нашего расследования. Нужно было проверить версию…
– Проверили? – продолжал хмуриться Уилл.
– Проверили.
– Не версия, а ерунда полная! Вы видите созданий хаоса там, где их нет и быть не может.
– Вашей вины в том нет, – отозвалась я, чувствуя ужасную неловкость. – Должно быть, старый Райдер что-то перепутал.
Или в Адельхейм приезжал кто-то ещё.
Но об этом я промолчала. Не хотелось бы, чтобы гостеприимные хозяева думали, будто у меня полно поклонников! Потому что это не так.
Ванесса ещё раз извинилась за то, что нам пришлось пережить по вине её друзей, и выразила надежду, что все наши треволнения останутся в прошлом.
– Но наши подруги всё ещё там, – напомнила Тильда, – и наша обязанность – помочь им оттуда выбраться, облегчить их страдания и обрести новый дом.
– И огромное вам спасибо за готовность помочь, – добавила я.
– Мы же пока ничего не сделали, – сказала Кристина, – и благодарить нас не за что. Но после всего, что вы рассказали, бездействие с нашей стороны я посчитаю преступлением.
– Я с вами, – поддержал её Дьюк и к нему присоединились все остальные, включая Уилла. Даже Пушок пискнул нечто неразборчивое.
И я посчитала это хорошим знаком – началом больших перемен в истории Адельхейма.
Глава 6. Вьюжный великан, или Волшебная книга
Бетти, горничная в тёмно-коричневом платье и белом накрахмаленном фартуке из тонкого полотна, провела нас наверх.
«Моя» комната оказалась размером с парадную гостиную тётушки Эмили. Несмотря на впечатляющие размеры, это была уютная спальня с разожжённым камином и двумя окнами. У одной из стен располагалась огромная кровать с пологом. У изножья стояла банкетка со множеством подушек разных размеров и расцветок. Пол укрывал пушистый ковёр. Мебель сделана из дорогого палисандра. Иными словами, всё здесь дышало богатством и удобством, хотя как-то раз я слышала, будто бароны из Литлчестера растеряли былое богатство. Надо думать, прежде они были ещё богаче.
Напомнив, чтобы я пользовалась всем, что найду, включая одежду в шкафу, Бетти оставила меня одну.
Первым делом я приняла горячую ванну и переоделась в новенькую пижаму, которую обнаружила в верхнем ящике комода. Она была сшита из добротного материала и приятно согревала тело.
Я расчёсывала волосы, сидя перед зеркалом, когда в дверь постучали.
– Кто там? – испугалась я и на всякий случай спряталась за струящийся складками полог.
– Прошу прощения, мисс. – В спальню вошла горничная. В руке у неё был саквояж. Мой саквояж! – Вам просили передать ваши вещи.
– О, благодарю! – обрадовалась я. – Какое счастье! Его нашли? Кто?
– Мистер Мердок просил передать, мисс. Кто нашёл, не могу знать. Знаю только, что он снова на ночь глядя выходил за ворота. Один. В метель. Вам ещё что-нибудь нужно, мисс?
– Нет, спасибо.
Она ушла, а я, не решаясь посмотреть, всё ли на месте, заходила по комнате, заламывая в волнении руки. Ну зачем он так? Зачем рисковал собственной жизнью ради каких-то дурацких вещей? Не побоялся ни пурги, ни голодных волков!.. Да, книги были мне дороги, но ведь жизнь человека намного дороже!
В дверь снова постучали и, не дожидаясь разрешения, вошли.
– Тилли! – воскликнула я и бросилась к подруге.
– Как тебе здесь, Хетти? Здорово, правда? Я в восторге!
Тильда закружилась по комнате, раскинув руки и весело смеясь. Она успела переодеться в новый домашний костюм.
– Слушай, а ведь, если подумать, получилось даже лучше, чем мы планировали! – продолжала она, взяв в руки щётку для волос и принимаясь укладывать мне волосы. – Ну какого бы мы жениха отыскали на шумной площади? Провели бы неплохо время и расстались навсегда. Сама подумай, кто из парней приходит в Новогодье на городскую площадь в поисках будущей жены? Никто. Здесь же у тебя намного больше шансов. Столько парней – выбирай, кого хочешь! А главное, пока метель не утихнет – а прогнозы утверждают, что утихнет она нескоро, – можно как следует узнать потенциального жениха! Что скажешь? Кто тебе приглянулся? Никто? Ну ничего, там ещё двое холостяков – Джеральд и Киран. Кто-то из них обязательно окажется достойным твоего сердца.
– Тилли, перестань! – замахала я руками, чувствуя, что раскраснелась донельзя. – Если получится – я не против, но лезть в душу ни к кому не собираюсь.
– Не забывай – на кону твоя жизнь, – напомнила подруга и нечаянно дёрнула меня за прядь. – Ой, прости.
– Я помню, – приуныла я. – То-то и плохо, что метель не утихает. Так бы мы добрались до Литлчестера и леди Аурика сняла бы с меня проклятье. И влюбляться бы ни в кого не пришлось.
– Ты так говоришь, будто боишься влюбиться! – выпалила Тильда.
– Не знаю, – честно ответила я. – Насколько я помню, ужасно больно терять того, кого любишь.
– Почему сразу терять? Ты ведь ещё не обрела никого!
– Да и меня никто никогда не любил, – продолжала я. – Кроме отца, но это было так давно!..
– Я тебя люблю, моя дорогая! – Тильда расчувствовалась и обняла меня. – Жаль, моей любви недостаточно, чтобы снять с тебя проклятие.
– Леди Аурика ясно дала понять, что любовь должна быть такой, как у Кристины и её мужа.
– Ну да, я заметила, – хихикнула Тильда, снова принимаясь чесать мне волосы. – Когда вы с Дьюком ещё не пришли, они надолго задержались у цветущей веточки омелы – тут их полным-полно понавешали. Вот это любовь, да? Я тут с Бетти поболтала немного, и она сказала, что эти двое частые гости в замке и в браке уже два года, а до сих пор отлипнуть друг от друга не могут!
– Ну так это потому, что живут порознь, – предположила я. – Он в казарме, она в студенческом кампусе. Видятся редко и только по праздникам.
– Тогда им не позавидуешь, – вздохнула Тильда.
Я промолчала. До сих пор о такой любви я могла лишь читать в немногочисленных книгах, которые находила в библиотеке дядюшки Джозефа, и мечтать, мечтать… Но мечты мои были настолько расплывчаты, что я никогда толком не представляла, как будет выглядеть мой суженый, какие слова скажет, когда настанет тот самый момент признания и что я отвечу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71349835?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
1426 год от Первой летописи в мире Зелёных Земель по уровню социально-экономического развития равен 1920-м годам в нашем мире, следовательно, герои «Снежной розы» живут в 1460-х годах (1960-е в нашем мире)
Александра Каспари
Тип: электронная книга
Жанр: Любовное фэнтези
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 23.11.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Юная Хетти Хадсон неожиданно узнаёт о довлеющем над ней проклятии – если она не найдёт истинную любовь до дня своего совершеннолетия, всё закончится очень печально. Где же найти эту любовь, если девушка заперта в стенах женского пансиона на краю земли, а восемнадцать ей исполнится через неделю? Выход один – бежать как можно скорее! Но по окрестным лесам бродит вьюжный великан, заметает снегом тропы, навевает бурю, сулит затяжную зиму. Знающие люди говорят, если его не победить, в Зелёных Землях никогда не наступит весна. Волей судьбы Хетти оказывается в гуще событий, но кто спасёт её саму?