Главная страница | Ужасы | Эхо Бездны

Эхо Бездны
Кэтрин Кэй
В маленьком городе Гуамка, на фоне живописных пейзажей и приветливых соседей, скрывается мрачная тайна. Секта, именующая себя «Эхо Бездны» проповедует насилие и страдания как путь к духовному просветлению. Адепты этой секты подвергаются жестоким испытаниям, чтобы доказать свою преданность и силу духа. Семья Оуэнс, переезжает в этот городок в поисках спокойной жизни, не подозревая, что вскоре окажется в лапах этого культа.

Кэтрин Кэй
Эхо Бездны

Глава 1 Гуамка
ПРОЛОГ
Мир, в котором мы живём, прекрасен и удивителен. Он наполнен добротой и красотой, возможностями и впечатлениями, счастьем и любовью. Однако в течение жизни никто не застрахован от проблем, неприятностей и даже безвыходных ситуаций. Чаще всего в таких состояниях человек становится уязвимым, слабым и внушаемым. Отчаяние может натолкнуть на странные решения и необъяснимые поступки, блокируя критическое мышление и заставляя искать чудо там, где его нет…
«Задумывалась ли я когда-нибудь о том, что столкнусь с депрессивным психозом?»
Лежа на больничной койке психиатрической больницы «Гроув», я, как обычно, смотрела в окно, слушая, как доктор Тео Фабер пытается вывести меня на разговор.
«Хм… Снова никаких эмоций. Что же мне сделать? Как я могу тебе помочь?» – произнёс доктор Фабер, поправляя очки на переносице и внимательно изучая меня с лёгким беспокойством.
– Лидия, дорогая, ты уже с нами три недели. Я помню, как ты к нам попала. Суицид не решает проблему… Хм… Знаешь, один мудрец сказал: «Не бойтесь начать всё сначала. На этот раз вы не начинаете с нуля, вы начинаете с опыта.» – закончив фразу, доктор встал со стула и направился к двери. Замедлив шаг, он добавил:
– Пожалуйста, задумайся над этой фразой… Кроме того, твоя медсестра Эллисон беспокоится о твоём состоянии, говорит, что ты начала питаться хуже. Не доведи своё тело до самоуничтожения.
Услышав звук закрывающейся двери, я погрузилась в свои мысли.
«Доктор Фабер – неплохой человек, и я искренне хочу ему открыться, надеясь на его помощь. Но страх и болезненные воспоминания одерживают верх; я постоянно слышу его голос, его смех, которые, как призраки, преследуют меня в тёмные часы. Два месяца после пожара я боролась с галлюцинациями и бредовыми мыслями, словно с невидимым врагом, который не оставляет мне шанса на покой. Каждая моя попытка уснуть превращалась в кошмар, заканчиваясь повторением одной и той же горькой фразы: «Надеюсь, я больше не проснусь». Но, проснувшись, я лишь вновь ощущала безысходность, расстраиваясь от того, что оказалась в этом мире, где не вижу ни малейшего повода для существования. Эта бездушная реальность, словно чёрная дыра, затягивала меня всё глубже, и мне казалось, что единственное, чего я хочу – это покой, который так и не приходит.»

ГЛАВА 1
«ГУАМКА»
Это утро начиналось, как любое другое, но в воздухе ощущалась напряжённость. Сидя за столом и потирая глаза, я с трудом проглатывала утреннюю кашу. Мама выглядела погружённой в свои мысли, а папа молчал, словно что-то обдумывал. Я чувствовала, что что-то не так, но не могла понять, в чем дело.
В конце концов, мама сделала глубокий вдох, посмотрела на меня и произнесла:
– Лидия, нам нужно с тобой поговорить.
Моя ложка, доверху наполненная кашей, зависла в воздухе, так и не достигнув рта. Сердце забилось чаще, как будто предчувствовало надвигающуюся бурю. «Что-то серьёзное», – мелькнуло в сознании. Опустив ложку в тарелку, я ощутила, как весь мир вокруг растворился, оставив лишь нас троих.
– Мы… мы приняли трудное решение, – начала мама, её голос дрожал, будто она сама не верила в то, что говорит, руки сжимались в ладони, словно искали опору. – У нас возникли серьёзные финансовые трудности, и нам необходимо переехать.
– Переехать? – переспросила я, не веря своим ушам. – Куда?
– В Гуамку, – произнесла мама, стараясь сохранить спокойствие, но в её глазах читалась тревога, как тень, не желающая исчезнуть. – Мы продаём дом и начинаем новую жизнь.
– Почему именно сейчас, когда у меня последний год в школе?! – возмущенно воскликнула я, сжимая кулаки от отчаяния. – У меня было столько планов: праздник, друзья… как мы будем это отмечать теперь?!
– Знаю, как тебе тяжело сейчас, – сказала мама с заботой в голосе. – Но это сложное время для всей семьи, и необходимо думать о будущем.
– Почему бы мне не устроиться на работу и не помочь вам? – раздалось с настойчивостью, полное стремления поддержать семью.
– Нет, нет-нет… Родители должны обеспечивать своих детей, – мама попыталась обнять меня, но я отстранилась. – Сейчас ты должна сосредоточиться на учёбе и своём будущем. Тем более, папин друг сказал, что поможет нам.
– Какой-то незнакомец вдруг решил, что переезд в Гуамку решит все наши проблемы? Почему именно он? Если он с крыши попросит спрыгнуть, то мы все дружно гуськом спрыгнем, да? – внутри меня всё кипело. Мысли путались, как осенние листья в буре. – Кто этот человек, чтобы решать за нас?
– Это не просто незнакомец, Лидия! Он много лет дружит с твоим отцом. Он хочет помочь, и это шанс для нас! – мама пыталась объяснить, но мои эмоции нарастали.
– Шанс? Какой шанс? Бежать из одного города в другой, как будто это изменит нашу жизнь? Ты сама веришь в это? – я не могла сдержать гнев, и он вырывался наружу, как вулкан, готовый взорваться.
– Ты не понимаешь, – её голос трясся от напряжения. – Иногда нужно делать трудные выборы ради семьи.
– Но я не хочу этого! Не хочу терять всех своих друзей и начинать заново! Это несправедливо! – воскликнула я, вскидывая руки в отчаянии, чувствуя, как гнев и боль переполняют меня.
– Довольно, Лидия! – резко прокричал отец, его голос эхом отразился от стен. – Завтра утром, мы переезжаем, поэтому собирай чемодан.
«Но!» – попыталась возразить, но его взгляд был полон решимости и не терпел возражений. Было трудно поверить, что человек, которого я всегда считала защитником, теперь стал источником моей боли. Вставая из-за стола, отец прошёл мимо меня, направляясь в сторону зала, показывая, что разговор закончен.
Я посмотрела на него с гневом, способным сжечь. Внутри меня разгоралась ярость. Так сильно хотелось высказаться, но понимала: если папа что-то решил, спорить с ним – значит обрекать себя на поражение.
Нежное прикосновение маминой руки на спине слегка успокоило меня. Повернувшись с грустным лицом, я встретила её умоляющий взгляд, который, говорил: «Пожалуйста, не зли его.»
На следующее утро меня разбудило громкое шуршание на кухне. Солнечные лучи пробивались сквозь занавески, и, не задумываясь, я потянулась к телефону – 6:30. Вчерашние слова родителей не давали мне покоя, и я осознавала, что это утро принесёт перемены, которые мне трудно принять.
С трудом выбравшись из-под одеяла, я направилась на кухню. Мама, уже в фартуке, готовила завтрак, в то время как отец складывал вещи в коробки. На столе аккуратно лежали бутерброды и чашки с горячим чаем, в комнате витала тишина, которую никто не осмеливался нарушить
– Доброе утро, – прозвучало с попыткой бодрости, хотя внутри всё бурлило от волнения и недовольства.
– Доброе утро, Лидия, – ответила мама, не отвлекаясь от плиты. Её голос казался сосредоточенным, но в нём слышалась скрытая тревога.
Отец задумчиво смотрел в окно, словно искал ответы в небе. Лицо его было напряжено, как будто он не верил в происходящее. Подойдя к нему, спросила:
– Ты действительно думаешь, что это правильное решение?
Он обернулся ко мне, и в его глазах читалась та же решимость, что и вчера.
– Лидия, мы делаем это ради твоего будущего. Этот шаг необходим. Понимаю, что тебе тяжело, но иногда приходится принимать трудные решения, чтобы сохранить то, что действительно важно.
Отвернувшись, невозможно было найти слова, словно они застряли в горле. В голове вертелись мысли о том, как я оставляю позади своих друзей и школу, в которой провела столько лет. Смогу ли я адаптироваться в новом городе?
После завтрака мы начали загружать вещи в машину. Когда вышла на улицу, то увидела тот самый старый внедорожник, который теперь должен был стать средством к новой жизни, слёзы подступили к глазам, но я их сдержала. В конце концов, не хотелось показывать слабость, и нельзя было позволить себе сломаться, даже когда всё вокруг рушилось.
Сев на заднее сиденье и посмотрев на дом, в котором прошло моё детство, я ощутила, как он кажется одновременно знакомым и родным, но в то же время таким далеким, как потерянный сон. Когда автомобиль тронулся, внутри меня что-то оборвалось, словно невидимая связь с прошлым. Мы ехали по знакомым улицам, и каждый поворот вызывал в памяти яркие моменты: смех с друзьями на школьном дворе, радость от праздников, вечерние прогулки вдоль старых деревьев, под которыми мы мечтали о будущем. Всё это ускользало от меня, как песок сквозь пальцы, оставляя лишь сладкую горечь ностальгии.
В какой-то момент, не сдержавшись, я обратилась к родителям:
– А что, если я не смогу найти новых друзей? Что если новая школа будет хуже?
Мама, сидя рядом с отцом, повернулась ко мне, её глаза светились заботой.
– Лидия, новые возможности всегда открывают новые двери. Ты не одна, мы все вместе. И, возможно, это будет шанс для тебя стать ещё более сильной и независимой.
Эти слова немного успокоили меня. Взглянув на отца, заметила, что он тоже переживает, но старается не показывать этого. Мы были командой, и, возможно, вместе сможем преодолеть любые трудности.
Пока мы ехали, в сознании формировалось решение: быть открытой к новым возможностям. Возможно, этот новый город станет местом, где произойдут изменения, и я найду своё новое «я». Внутри меня зарождалась надежда, как маленький огонёк, который постепенно разгорался.
Дорога заняла два дня, и с каждым километром всё сильнее охватывало волнение, словно предчувствие чего-то нового и неизведанного.
Когда мы наконец приблизились к Гуамке, мне было сложно не заметить природу, раскрывающую всю свою силу и красоту. Величественные горы поднимались к облакам, словно охраняли эту землю, бурные реки с ревом мчались вниз, как будто стремились к новым берегам, а густые леса простирались до самого горизонта, тая в себе множество тайн. Разнообразие животного мира казалось бесконечным, словно природа решила показать все свои сокровища. Наверное… рай для охотников.
Подъезжая к городу, первое внимание привлекла церковь с её изогнутыми колокольнями и потемневшими стенами, словно покорённая временем. Она придавала местности гнетущее очарование, напоминая о том, что прошлое всегда остаётся с нами, даже когда мы пытаемся оставить его позади.
Город встретил нас серыми однотипными домами, которые, несмотря на свою простоту, создавали мрачный контраст, подчеркивающий его изоляцию. Узкие улочки извивались между простыми невысокими домами, окрашенными в тусклые, выцветшие цвета, словно время здесь остановилось. Каждый дом носил на себе следы былого: трещины и облупившаяся краска придавали им зловещую загадочность, заставляя задуматься о том, какие мрачные тайны могут скрываться за их фасадами. Плиты на тротуарах были изношены и местами покрыты мхом, создавая ощущение запустения, словно город медленно умирал.
Жители города выглядели доброжелательными и открытыми, но их взгляды были словно затянуты тонкой плёнкой, за которой пряталось нечто мрачное и тревожное. Казалось, что за приветливыми улыбками и вежливыми словами скрываются секреты, о которых никто не осмеливался говорить вслух. В этом месте всё было не таким, каким должно быть.
«Ну вот, приехали!» – радостно произнёс отец, его голос звучал неожиданно бодро, как будто он не замечал мрачной атмосферы вокруг.
Проехав пару кварталов и завернув на заброшенную территорию, машина остановилась возле нашего нового дома. Выйдя из автомобиля, на мгновение замерла, наслаждаясь свежим воздухом.
Однако вскоре возникло ощущение, что чьи-то невидимые глаза следят за каждым моим движением, как будто я стала подопытной в безжалостном эксперименте.
Вдруг за спиной послышался незнакомый голос. Обернувшись, увидела человека, который спешил к нам, широко улыбаясь и приветственно махая правой рукой. Он остановился, немного запыхавшись, и произнёс: «Джон, друг мой, ты наконец-то здесь!»
Передо мной стоял человек, явно забывший, что такое чистота. Его сальные волосы свисали жирными прядями, напоминая масляные нити. Казалось, он не видел ни шампуня, ни расчёски уже очень давно.
Его одежда производила удручающее впечатление: грязная и изношенная, она была покрыта пятнами, которые говорили о многократной носке без стирки. На штанах красовалась крупная дыра, открывающая колено и часть бедра, которые были испачканы землёй и ссадинами. Из-под потрёпанных рукавов рубашки выглядывали грязные, неухоженные ногти, окружённые черной каймой.
«М-да, какой-то бомж», – пробормотала про себя, но тут же встрепенулась от догадки. – «Стоп! Это и есть тот самый папин друг?!»

Глава 2 Новый дом
От такой догадки пробежала дрожь. «Боже, надеюсь, это всего лишь чей-то розыгрыш», – подумала я, стараясь скрыть смятение.
Тем временем отец подошёл к другу и, сияя от радости, протянул руку для пожатия.
– Майкл, наконец-то, мы с тобой встретились! – воскликнул он, его голос трепетал от волнения. Обменявшись дружескими рукопожатиями, отец обернулся к нам и с гордостью произнёс:
– Позвольте представить, это Майкл – мой лучший друг, с которым мы провели множество незабываемых моментов в детстве. – А это моя замечательная жена Анна и моя любимая дочь Лидия.
В глазах Джона отражались воспоминания о дружбе, полной приключений и беззаботных дней. Они исследовали леса, строили тайные укрытия и мечтали о будущем. Тем не менее, за всей этой беззаботностью скрывалось нечто более глубокое. В их отношениях всегда оставалась тень – нечто, что Майкл предпочитал держать в секрете. Эта неясная тайна окутывала их связь, придавая ей загадочную ауру.
– Здравствуй, Майкл! – улыбнулась мама, протянув руку. – Я так рада наконец встретить человека, о котором слышала столько замечательных историй.
– И я тоже, Анна! – ответил Майкл, с энтузиазмом сжимая её руку. – Ваш муж всегда был настоящим приключенцем.
– О, это точно! – засмеялась мама. – Помню, как он пытался покорить дерево в нашем саду. Это было весело и немного опасно!
– Да, именно такие моменты мы и запоминаем на всю жизнь, – подмигнул отец, и они все рассмеялись.
Когда очередь дошла до меня, я с легкой брезгливостью протянула руку и тихо произнесла:
– Здравствуйте…
В этот момент Майкл вдруг странно посмотрел на меня; в его взгляде проскользнула тень зла, как будто он рассматривал меня не как человека, а как жертву своих амбиций. Его глаза светились хищным блеском, словно он видел во мне лишь инструмент для достижения своих целей. Я ощутила холодок тревоги, пронзивший меня до самых глубин, когда поняла, что он намерен использовать меня в своих коварных планах, и сердце забилось быстрее от этой мысли.
Он не отпускал мою руку, его хватка была слишком крепкой, почти собственнической. Обернувшись к отцу, он произнес с ухмылкой, которая не предвещала ничего хорошего:
– Ну, Джон, ну даёшь! У тебя такая красавица! – его голос звучал так, словно он наслаждался каждым словом, словно эти комплименты были сладким угощением, которое он не мог дождаться, чтобы поделиться с окружающими, вызывая у меня мурашки по коже.
Его смех раздался, как резкое эхо в пустом коридоре, резонируя в воздухе и наполняя его зловещей холодностью. Лидия ощутила, как по спине пробежала дрожь, словно невидимая рука коснулась её ледяным пальцем. Этот момент внезапно открыл ей глаза: за его дружелюбной улыбкой пряталось нечто темное и пугающее, что вызывало у неё тревогу и настороженность, как предчувствие надвигающейся бури. Она не могла избавиться от ощущения, что в этом человеке таится угроза, которую она не могла понять, но чувствовала всей своей интуицией.
Пока отец с мамой любезничали с Майклом, Лидия, стараясь отвлечься от тревожных мыслей, подошла к багажнику и, с тяжелым сердцем, достала из него чемодан. Она повернулась к новому дому, в котором ей предстояло начать жизнь, полную неизвестности и скрытых опасностей. «М-да, этот дом идеально вписался бы в атмосферу ужастиков», – подумала она, ощущая, как холодный ветер шепчет ей на ухо, словно предостерегая о том, что ждет впереди.
Старый кирпичный дом стоял на краю заброшенной территории, словно забытая тень прошлого. Его фасад, выложенный черным кирпичом, создавал ощущение мрачности, поглощая свет и тепло окружающего мира. Каждый кирпич, потемневший от времени и дождя, хранил в себе следы старости и забвения, как будто дом пытался сохранить свои тайны в безмолвии.
Среди запущенных стен трудно было представить, как когда-то здесь царила жизнь: смех детей, аромат свежей выпечки и звуки музыки, весело доносившиеся из открытых окон. Теперь же окна, запечатанные пылью и грязью, напоминали глаза, полные печали и тоски, за которыми прятался мрак. Большие стекла, затянутые паутиной, отражали лишь серые облака, словно сами не желали впускать свет, отказываясь принимать жестокую реальность запустения.
Массивная дверь из темного дерева излучала холод; её когда-то изящная резьба теперь покрыта слоями пыли и времени, утрачивая свою прежнюю красоту.
Крыша, обтянутая старой черепицей, местами провисла, открывая участки, где танцевали тени от собирающихся облаков. Высокие шпили, как мрачные стражи, поднимались над домом, исчезая в сером небе.
Во дворе, среди заросшей травой и бурьяном, возвышались искривленные деревья, чьи ветви, словно руки, тянулись к дому, стремясь обнять его. Ветер, проходя сквозь листву, издавал тихие вздохи, словно сам сад чувствовал печаль этого заброшенного уголка.
Атмосфера запустения окружала нас, и каждый звук – от треска ветвей до шороха листьев – напоминал о том, что время здесь остановилось, оставив лишь тени прошлого.
За спиной раздался мягкий голос мамы: «Что думаешь?» Она подошла ближе, и я, не сдерживая сарказма, ответила: «Ну точно, не пятизвёздочный отель». Мама с лёгкой усмешкой добавила: «Знаешь, Гуамка, это тоже не горячая путёвка». Улыбнувшись, она махнула рукой, призывая меня следовать за ней.
Внутри дом казался ещё более угрожающим. Узкие коридоры, освещённые тусклыми светильниками, обрамлялись высокими потолками с облупившейся краской. В каждом закоулке прятались тени прошлого, готовые выползти наружу. Скрип половиц под ногами и эхо шагов напоминали о том, что это место хранит множество секретов и не отпустит их так просто.
С помощью Майкла мы быстро разгрузили машину и занесли вещи в дом. Родители ушли разогреть пирог, который купили по пути к новому дому. Я плюхнулась на диван и, наконец, достала телефон, не замечая, как кто-то сел рядом. Его дыхание обожгло моё ухо, и он тихо произнёс: «Твое тело движется с такой грацией, что невозможно отвести взгляд.» В этот момент меня охватило чувство, которое невозможно было игнорировать – резкий холод и отвращение. Я резко встала, отстраняясь от него, в то время как Майкл лишь усмехнулся, явно довольный своей провокацией. В тот же миг в комнату вошли родители, не замечая изменившуюся атмосферу, позвали к столу. Ужасное чувство охватило меня; находиться в одной комнате с этим человеком было невыносимо.
– Как вам наш новый дом? – с улыбкой спросила мама. – Я думаю, он просто прекрасен!
– Прекрасен? Мам, он скорее напоминает заброшенную крепость из фильмов ужасов! – с недовольным выражением ответила Лидия.
– Зато это значит, что мы можем создать что-то уникальное, – добавил отец, смеясь.
– Кстати, дорогой, как насчёт твоей работы и новой школы для Лидии? – поинтересовалась мама, её голос звучал с заботой.
– Не волнуйся, дорогая, у руководителя Майкла есть свободное место на рыболовецком заводе, – сказал папа, отрывая кусочек хлеба. – А насчёт школы тоже не переживай, – он посмотрел на меня, продолжая. – Скоро документы будут готовы, и ты сможешь начать учёбу.
– Правда? – удивлённо спросила я, глядя на отца.
– За это надо благодарить Генриха Вальтера, он глава Гуамки, – вмешался в разговор Майкл. Его глаза сияли от энтузиазма, и в этом блеске Лидия почувствовала что-то тревожное.
– Генрих – это невероятный человек! Он как путеводная звезда для нас. Когда он говорит, у всех замирает сердце.
– Путеводная звезда, говоришь? – с недоверием произнесла я, ощущая, как внутри нарастает напряжение.
– Да! – с энтузиазмом ответил Майкл, его голос звучал так уверенно, что казалось, он пытается заворожить всех вокруг. – Генрих действительно хочет, чтобы каждый мог раскрыть свой потенциал. С ним легко общаться, и его поддержка наполняет тебя уверенностью. Он как будто видит в людях то, что они сами не замечают!
– Ты так вдохновлённо рассказываешь о Генрихе, – сказала я, прищурившись, чувствуя, как его слова вызывают у меня смятение. – Как будто он не просто глава Гуамки, а какой-то супергерой.
– Возможно, он и есть супергерой в нашем контексте, – с улыбкой ответил Майкл, и в его взгляде проскользнула искорка тайны. – Он делает для людей так много! Генрих действительно изменяет наш город к лучшему.
– Изменяет, говоришь? – задумчиво произнесла я, отпуская волнение. – Но как ты можешь быть уверен, что его намерения чисты? Иногда за красивыми словами могут скрываться не самые лучшие намерения.
– Я понимаю, о чём ты, – кивнул Майкл, его голос стал чуть серьёзнее, но всё ещё полон уверенности. – Но я видел, как он работает. Он искренен и хочет помочь. Люди чувствуют это! Генрих собирает нас, обсуждает проблемы и предлагает решения.
– Это звучит хорошо, – заметила я, – но всё равно не могу отделаться от мысли, что за его добрыми намерениями может скрываться нечто иное.
Майкл чуть наклонился вперёд, его взгляд стал более интимным, как будто он говорил только для меня.
– Я верю, что он не такой, – сказал он, его голос был полон решимости. – Генрих поощряет независимость. Он просто хочет, чтобы мы все были частью изменений, которые происходят вокруг нас.
– Возможно, – ответила я, ощущая, как сердце забивается чаще. – Будем надеяться, что всё действительно так, как ты говоришь.
Лидия погрузилась в свои мысли и больше не обращала внимания на окружающих. Майкл удовлетворительно кивнул, будто выполнив свой долг. Повернувшись к родителям, он продолжил общение, его голос звучал как мелодичный поток, завлекавший всех вокруг.
В то время как он говорил, он иногда касался кончиков пальцев до края своего подбородка, словно размышляя о чём-то глубоком, а его взгляд задерживался на Лидии, вызывая у неё мурашки по коже.
– Генрих действительно изменяет наш город, – говорил он, наклонившись чуть ближе к родителям, будто стараясь создать уютную атмосферу, которая, напротив, вызывала у Лидии чувство дискомфорта. – Его идеи вдохновляют, и каждый из нас чувствует, что может внести свой вклад.
Каждое его слово звучало так уверенно, что казалось, будто он завораживает окружающих. Лидия чувствовала, как его внимание начинает её подавлять, и в то же время не могла не заметить, как он слегка наклоняется вперёд, когда говорит, его глаза блестят, словно он хочет поделиться чем-то сокровенным и личным.
– Да, это здорово, – поддержала мама, не замечая напряжённости в воздухе. – Всегда приятно видеть, когда кто-то заботится о других.
Майкл кивнул, его улыбка была широкой, но в ней чувствовалась нотка таинственности. Он вновь взглянул на Лидию, и в этот момент она почувствовала, как между ними проскользнула невидимая нить, вызывая внутри неё волнение и тревогу одновременно. Её сердце забилось чаще, и она не могла избавиться от ощущения, что его внимание было не просто дружеским.
– Мы все на одной волне, – произнёс он, его голос стал чуть более интимным, как будто он говорил только для неё. – Это важно, чтобы каждый ощутил свою значимость.
Лидия попыталась отвлечься, но его уверенность и близость вызывали у неё внутренний конфликт. Её мысли путались, когда он снова посмотрел на неё, и она не могла избавиться от мысли, что они оба находятся в игре, правила которой ей не известны, где каждый жест и слово могли нести скрытое значение.
После ужина папа решил проводить Майкла до дома и обсудить дальнейшую работу. В то время как я решила помочь маме на кухне, в голове всё ещё крутились наши странные разговоры о Генрихе, а намёки Майкла не давали покоя, и как же сильно хотелось всё это забыть. Остановившись около раковины, я повернулась к маме и спросила:
– Тебе не кажется, что всё это немного странно? – глядя на неё с недоумением, произнесла я.
– О чём ты, дорогая? – не обращая на меня внимания, она продолжала тихо напевать.
– Я про этого Генриха. Майкл говорит о нём так вдохновлённо, словно это какой-то бог. Это не нормально.
– Дорогая, я понимаю твоё беспокойство, но… – начала мама.
– Ты не понимаешь, мама! – перебила я, не сдерживая эмоций. – Это выглядит как слепое поклонение!
Она терпеливо ждала, пока я успокоюсь. Да, ей это не нравилось, но иногда эмоции брали верх. Я вздохнула, стараясь собрать мысли в голове, и продолжила:
– Хммм… – напряженно выдохнув и почёсывая лоб, я произнесла. – Просто не понимаю, как можно так слепо следовать за кем-то.
Мама, наконец, оторвавшись от своих дел, посмотрела на меня с мягкой улыбкой.
– Возможно, Генрих действительно вдохновляет его? Это нормально – искать поддержку у сильных личностей.
– Нормально? О, нет, мама! – возразила я, пытаясь объяснить свои чувства, которые разрывали меня изнутри. – Он кажется мне манипулятором!
Мама посмеялась, её грудной смех наполнил дом радостью, но в этот момент неуместная лёгкость лишь усиливала моё беспокойство. Она положила руку мне на плечо и мягко сказала:
– Почему же сразу манипулятором, дорогая? Давай дадим ему шанс. Важно не терять веру в людей.
– Верить в людей? – выпалила я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
– А вдруг мы тоже их пешки? Что если они на самом деле играют с нами в свою игру? Нам нужно быть осторожными.
– Ох… Лидия, ты слишком много думаешь об этом, – сказала мама, её голос стал более серьёзным. – Пойди в комнату, отдохни.
– Хорошо, как скажешь, – с печалью и утраченной надеждой произнесла я.
Поднявшись к себе, я легла на кровать. Потянувшись и взглянув в окно, увидела, как небо заволокли тучи, а звёзды, словно испугавшись, прятались от любопытных взглядов.
Засыпая, я вдруг услышала звон колоколов, доносящийся издалека. «Так поздно», – пронеслось в голове, но сил больше не было. Закрыв глаза, я позволила мелодичному звуку стать единственным спутником в этом безмолвном ночном мире, унося меня в страну снов.

Глава 3 Знакомство
Утро настало, и легкие лучи солнца пробивались сквозь занавески, расправляя тени в комнате, словно художник, несущий свои кисти к холсту. Лидия проснулась с тревогой на сердце – её мысли о Генрихе были как тёмные облака, не дающие покоя. Его имя застряло в сознании, как тень, следовавшая за ней по пятам. Как он смог вдохновить людей до такой степени, что они готовы следовать за ним, не задумываясь о последствиях? Эти мысли вертелись в голове, не давая покоя.
Она медленно встала с кровати, сделав несколько утренних упражнений, стараясь развеять мрачные думы. Умывшись, Лидия направилась на кухню, где её ждала привычная утренняя картина: мама, с нежной улыбкой, готовила завтрак, а папа, погруженный в утреннюю газету, был словно камень в потоке будничной суеты.
– Пап, – с улыбкой произнесла Лидия, – на улице современный мир, а ты все еще читаешь в бумажном виде. Почему бы не попробовать что-то новенькое?
– Знаю я этот ваш интернет, – продолжал папа, не отрываясь от газеты, его голос был полон презрительной уверенности. – Вот, например, в газете можно подчеркнуть важную информацию, а в телефоне – нет.
– Ну и что ты там такого важного подчёркиваешь? – удивлённо посмотрела на отца.
Папа с серьезным лицом ответил:
– Тут, смотри, написано, что «в этом месяце скидки на куриные бёдра!»
–Это же настоящая находка! – воскликнул отец.
– Пап, ты серьезно? Это твоя важная информация? – не сдержав смех, спросила Лидия, её глаза сверкали весельем.
– Конечно! Ты не знаешь, сколько раз я пропускал распродажу, потому что не подчеркивал! – серьезно ответил отец, его голос был полон решимости.
В этот момент мама вмешалась в разговор, её голос был как теплый ветерок, развеявший напряжение.
– Милая, не обращай внимания на этого дурака. Он, похоже, от старости несёт всякую ахинею, – с улыбкой произнесла мама, ставя на стол ароматный завтрак.
– Лучше скажи, какие у тебя планы на сегодня? – спросила она, её глаза светились интересом.
– Ну, я думала погулять по району, а то, когда мы ездили, не успела всё разглядеть. Ещё хочу найти подработку, – ответила Лидия, её голос был полон надежды, как утренний рассвет.
– Ты же знаешь, как мы относимся к подработкам, – недовольным взглядом посмотрела мама, но в её голосе всё же звучала забота.
– Знаю, но в этот раз я хочу помочь! – с умоляющим взглядом посмотрела на родителей, её сердце било как птица в клетке.
– Да ладно тебе, Анна! – вмешался отец, его голос был полон легкого юмора. – Давай так: можешь найти подработку, но, если устанешь или поймёшь, что это тебе пока не нужно, ты сразу увольняешься. – Заканчивая, он протянул руку, и в этот момент Лидия почувствовала, как между ними возникло нечто большее, чем просто соглашение.
– Отлично! – радостно ответила она и крепко пожала ему руку, её глаза светились от счастья.
Я не сразу заметила, как мой отец изменился – от решительного и строгого до мягкого и заботливого. Неужели это Гуамка так на него повлияла, или, может быть, Майкл? О чём они говорили, когда уходили? Отогнав навязчивые мысли, я быстро доела завтрак и, вставая из-за стола, сказала:
– Спасибо за завтрак, он был вкусным, как всегда!
Мама, словно солнечный лучик, ответила мне доброй улыбкой, а папа, погружённый в газету, лишь кивнул, не отрываясь от своих чтений. Я быстро переоделась, и, чувствуя прилив энергии, направилась к двери. Как только вышла на улицу, утреннее солнце нежно согрело моё лицо, обнимая меня своим теплом.
Сделав глубокий вдох, я наполнила лёгкие свежим воздухом, который казался полным обещаниями нового дня.
Оглядевшись, я поняла, что пришло время познакомиться с соседями. Это был не просто шаг к сближению с окружающим миром, но и шанс узнать, как живут эти люди, какие у них интересы и истории. С решимостью я вышла за пределы своего двора и направилась к ближайшему дому.
Постучав в дверь, я услышала, как кто-то подходит к ней. Дверь открыла женщина средних лет с доброй улыбкой и светлыми волосами, аккуратно собранными в хвост. Её глаза светились, но в них проскользнула тень, словно она знала, что я должна была прийти. Я почувствовала, что за этой улыбкой скрывается нечто большее.
– Доброе утро! Меня зовут Лидия, я ваша соседка. Мы с родителями недавно переехали, – представилась я, стараясь звучать как можно более дружелюбно, хотя волнение подступало к горлу, как волна, готовая накрыть меня.
– Доброе утро, Лидия! Я Инга, – ответила она, радушно потянувшись ко мне, как будто пригласив в свой мир. – Рада познакомиться! Чем могу помочь?
– Просто хотела представиться и узнать, как у вас дела, – сказала я, чувствуя, как волнение нарастает внутри, словно жеребец, готовый к скачкам.
– Всё хорошо, спасибо! Мы как раз собирались на прогулку в парк. У нас там небольшой пикник с соседями, – радостно произнесла Инга.
– Вы так рано собираетесь? – удивилась я, вглядываясь в её лицо, пытаясь уловить, что скрывается за этой теплой улыбкой, словно искала в ней ответ на свои вопросы.
– О, дитя, кто рано встаёт, тому Бог подаёт! Если хочешь, ты можешь к нам присоединиться, – произнесла Инга, и её улыбка стала шире, хотя тень в её глазах оставалась, как неотъемлемая часть её сущности.
В этот момент в моём сердце раздался прилив радости, но за ним скрывалась и тень – предчувствие чего-то неизбежного. Я не могла отделаться от мысли, что эта встреча могла изменить всё. Это была отличная возможность не только познакомиться с соседями, но и узнать больше о Генрихе. Может, кто-то из них поделится своими мыслями о нём и его идеях, которые всё чаще тревожили мой разум, создавая в нём вихрь вопросов и сомнений
– С удовольствием! – улыбнулась я, стараясь скрыть внутренние переживания, которые всё ещё бурлили где-то глубоко внутри. – Я как раз собиралась прогуляться.
Инга, словно проводник в новый мир, провела меня к группе, где её друзья уже собирались. Она представила меня всем как новую соседку, и я почувствовала, как неловкость сжимает меня в своих объятиях, но доброжелательные взгляды и приветствия быстро развеяли мои сомнения, как утренний туман под ярким солнцем.
Мы сели на плед, который был расстелен на зелёной траве, а вокруг разливался смех и разговоры. Я начала знакомиться с окружающими, и вскоре поняла, что каждый из них – это целая история. Кто-то рассказывал о своих хобби, делая это с такой страстью, что казалось, будто его глаза светятся. Другие делились новостями из жизни, рассказывая о своих успехах и неудачах, словно раскрывая книжные страницы своих судеб. А кто-то просто смеялся над смешными историями из прошлого, заставляя всех вокруг улыбаться и вспоминать о своих собственных забавных моментах.
Каждое новое слово, которое я слышала, добавляло красок в мою картину мира. Вскоре я почувствовала, как атмосфера дружелюбия и теплоты окутывает меня, словно мягкий плед. Я начала задавать вопросы, вникая в жизни этих людей, и вскоре поняла, что они готовы делиться своими мыслями и интересами.
– А вы чем занимаетесь? – спросила я у одного из соседей, парня с короткой стрижкой и яркой футболкой, который был полон энергии и оптимизма.
– Я занимаюсь фотографиями, – с гордостью ответил он, его глаза заискрились. – Недавно сделал несколько снимков нашего района. Хочу показать, как он выглядит в разное время года.
В этот момент меня охватило любопытство. Фотография – это искусство, которое может рассказать историю без слов. Через его объектив можно увидеть мир по-другому, в том числе и то, что скрывается за фасадом повседневной жизни.
Обсуждение продолжалось, и постепенно я чувствовала, как напряжение уходит, уступая место любопытству и радости.
– А вы любите природу? – спросила я у Инги, когда разговор стал более расслабленным.
– О, безусловно! – ответила она с энтузиазмом. – В нашем районе есть несколько замечательных мест. Мы часто ходим в парк «Зелёные холмы». Там отличные тропинки для прогулок и красивые виды. Птицы поют так, что кажется, будто они устраивают концерт!
– Звучит прекрасно! – улыбнулась я. – А что вы делаете в парке? Просто гуляете?
– Иногда устраиваем пикники, – вмешался парень с короткой стрижкой. – А ещё мы собираемся на утренние пробежки. Если хочешь, можешь присоединиться к нам. Мы каждое воскресенье собираемся в семь утра.
– Утром? – удивилась я, но в голосе слышалась нотка интереса. – Я обычно сплю в это время!
– Понимаю, – засмеялся он. – Но поверь, это того стоит. Утренний воздух свежий, а солнце только начинает подниматься. Это как зарядка для души!
– А кто-то из вас бывает в лесу за городом? – спросила я.
– Да, я была там пару недель назад! – ответила Инга. – Лес просто чудесный! Мы с друзьями собирали грибы и устроили барбекю. Там так тихо и спокойно, что можно забыть о суете города.
– О, барбекю! – подхватила я, воображая, как аромат мяса смешивается с запахом хвои. – Это звучит замечательно. Как туда добраться?
– Легко! – ответила девушка с длинными волосами, сидящая рядом. – На автобусе или на машине. Мы можем устроить выезд в следующую субботу. Если хочешь, я могу тебя забрать!
– Это было бы здорово! – воскликнула я, чувствуя, как внутри меня загорается искра вдохновения. – Я бы с удовольствием присоединилась!
– Отлично! – улыбнулась Инга. – Мы все очень дружные и рады новым лицам. На природу всегда лучше в компании.
– А ещё, – продолжила девушка, – в этом лесу есть несколько скрытых озёр. А так как сейчас лето, можно взять с собой купальники и искупаться.
– Не могу дождаться! – ответила я с улыбкой, мечтая о том, как мы будем смеяться и наслаждаться моментами вместе.
Разговор плавно тёк, и я уже чувствовала себя частью этой новой компании.
Но вдруг один из соседей, парень с бородой и тёмными глазами, слегка замялся, как будто раздумывая, стоит ли делиться своими мыслями.
– Кстати, – начал он неуверенно, – вы слышали, что Генрих собирает всех в церкви? Говорят, он хочет поделиться новыми идеями…
Я замерла, прислушиваясь к его словам. Интересно, о чём он говорит?
Внутри меня снова возникло волнение, но я старалась сохранять спокойствие.
– Генрих? – уточнила я, пытаясь выглядеть непринуждённо. – Это тот, кто возглавляет Гуамку?
– Да, именно он, – кивнул парень, его голос стал чуть тише. – Он собирает всех, чтобы обсудить какие-то новые проекты. Говорят, у него есть интересные идеи о том, как улучшить нашу жизнь в сообществе.
Инга, сидя рядом, слегка нахмурилась.
– Я слышала об этом, – произнесла она. – Но не знаю, стоит ли туда идти. У некоторых соседей есть сомнения по поводу его методов и подходов.
– Я тоже слышала, что некоторые люди настороженно относятся к нему, – добавила другая соседка, девушка с короткими волосами. – Особенно после того, как он начал говорить о «новом пути» для нашего района.
Внутри меня всё перевернулось. Генрих вызывал у меня тревогу, и теперь, когда его имя снова прозвучало, я поняла, что мне нужно больше узнать о нём и его идеях.
– А вы сами собираетесь туда? – спросила я, стараясь понять настроения окружающих.
– Я, возможно, схожу, – ответила Инга. – Но только чтобы составить собственное мнение. Надо быть осторожными, когда речь идёт о таких вещах.
– Да, я тоже так думаю, – согласилась девушка с короткими волосами. – Важно не терять критическое мышление.
– И когда это собрание будет? – спросила я, стараясь не выдать своего волнения.
– Кажется, через неделю в четверг вечером, – ответила Инга. – В семь часов, если не ошибаюсь.
– В церкви, да? – уточнила я, смотря на всех. – Надо будет как-то подготовиться.
– Да, именно там, – кивнула девушка с короткими волосами. – Я слышала, что он будет говорить о новых инициативах в нашем районе.
Подумав и взвесив всё «за» и «против», я кивнула себе, как для поддержки, понимая, что этот шаг необходим.
После пикника я попрощалась с соседями, оставив за собой атмосферу дружелюбия и смеха, словно легкий ветерок уносил с собой последние ноты радости. Солнце уже начинало склоняться к закату, окрашивая небо в нежные оттенки розового и оранжевого, создавая картину, полную волшебства и надежды. Я направилась на поиски подработки, полная решимости и новых идей, которые крутились в голове.
Пока я шла по незнакомым улицам, мои мысли метались, размышляя о том, что я могла бы сделать. Возможно, работа в кафе стала бы шансом познакомиться с новыми людьми и узнать больше о жизни в этом районе, который казался мне таким чужим.
Проходя мимо ближайшего кафе, я заметила висящее объявление: «Вакансия. Ищем сотрудника в кафе». Сердце забилось быстрее, и, не раздумывая, я решительно зашла внутрь. Аромат свежей выпечки и кофе, словно теплый плед, окутал меня, создавая атмосферу уюта и уединения, которая так манила.
– Добрый день! – поздоровалась я с девушкой за стойкой, которая с улыбкой встретила мой взгляд. – Я видела ваше объявление о поиске сотрудника.
– Привет! – ответила она, и в её голосе звучала искренность. – Да, мы ищем помощника. Работа несложная, но требует немного энергии и, конечно, улыбки. Ты как раз в тему!
Слова девушки наполнили меня надеждой, и я почувствовала, как внутри разгорается искра энтузиазма.
– Отлично! – обрадовалась я, не в силах скрыть свою радость. – Могу узнать больше о том, что нужно будет делать?
Она подробно рассказала о задачах: принимать заказы, готовить напитки и поддерживать порядок в зале. Эти обязанности казались мне вполне доступными, и я ощутила, как во мне зарождается желание попробовать себя в этой роли.
– Когда ты готова начать? – поинтересовалась она, в её голосе звучала дружелюбная поддержка.
– Я могу начать сразу! – воскликнула я, полная энтузиазма, как будто готовая к новому приключению.
Мы обсудили детали, и я согласилась прийти на следующий день, чтобы начать работу. Выйдя из кафе, я ощутила прилив энергии – это был новый шаг в жизни, который открывал передо мной двери возможностей. Я была готова к новым вызовам, и чувство надежды, наполняющее меня, было сладким, как первая чашка утреннего кофе.
Довольная собой, я направилась домой, но, приближаясь, заметила двоих людей, стоящих неподалеку от нашего дома. Пригнувшись, словно шпион, я притаилась за деревом, сердце забилось быстрее. Первого я узнала сразу – это был Майкл. «Черт, какого дьявола он здесь делает?» – пронеслось у меня в голове, как молния. Он тихо говорил с кем-то, и, хотя я не могла разобрать его слов, его мимика и жесты явно свидетельствовали о том, что они обсуждают что-то важное и, вероятно, небезопасное.
Кто этот загадочный человек рядом с ним? Высокий и стройный, он обладал уверенной, харизматичной осанкой. Его лицо имело чёткие черты, а глубокие, проницательные серо-голубые глаза создавали ощущение загадки и уверенности. Короткие темные волосы с небольшими вкраплениями седины придавали ему солидности. На нем был экстравагантный длинный плащ, под которым угадывался строгий, но элегантный костюм. На его пальцах сверкали кольца с необычными камнями – каждый из них, казалось, хранил свою тайну. На левой мочке уха сверкала серьга, добавлявшая ему неповторимого шарма.
Незнакомец, скрестив руки на груди, смотрел в сторону моего дома с загадочным выражением лица, словно пытался разгадать какую-то тайну. Майкл, напротив, выглядел напряженным; его руки нервно перебирали что-то в кармане куртки, и я заметила, как он слегка покачивался на месте, не зная, как себя вести.
Заметив его беспокойство, незнакомец повернулся с легкой усмешкой. Его глаза сверкали в полумраке, как звезды на ночном небе. Он наклонился к Майклу так близко, что я почувствовала тепло его дыхания, обжигающее, как огонь. Его губы едва касались Майкла, когда он тихо прошептал что-то, полное обещаний и тайных желаний. От неожиданности Майкл отшатнулся, его щеки вспыхнули румянцем, словно он был пойман на горячем, а глаза расширились от удивления и растерянности. В воздухе повисло напряжение, словно между ними возникло невидимое влечение, которое никто не осмеливался признать.
– «Чего? Что… что это было, ради всего святого?» – закружились мысли в моей голове, как маленькие птички в поисках ответа. Пока я размышляла, Майкл и загадочный человек направились к моему дому.
Подбежав чуть ближе, оставаясь в тени, я услышала радостный голос отца, который казался таким далеким в моём смятенном состоянии. Словно в плену своих мыслей, я не решилась сразу войти в дом. Вместо этого выбрала погулять по району, надеясь прояснить свои чувства, которые бушевали внутри меня, как неуправляемая буря.
Когда я зашла в коридор, звуки классической музыки, доносящиеся из гостиной, заставили меня остановиться. Мелодия звучала странно, словно маскировала что-то зловещее, что происходило внутри, как будто за красивыми нотами скрывались мрачные тайны. Каждый аккорд казался неуместным, как будто в нём пряталась тень. Я прислушалась, и сердце забилось быстрее, предчувствуя что-то недоброе.
Вдруг послышались тихие шаги, и в проёме появилась мама. Она улыбалась, но в её взгляде было что-то холодное и непонятное, словно за этой радостью пряталась тень.
– Ну наконец-то! – произнесла она с излишней радостью в голосе, что звучало почти натянуто. – У нас важный гость пришёл, так что проходи быстрее.
– Гость? – спросила я, но ответ не последовал; мама уже успела убежать, оставив меня в неведении. Сняв обувь и пройдя в гостиную, я остановилась, не веря своим глазам – на диване сидели Майкл и незнакомец.
Генрих располагался на диване с таким непринужденным величием, что казалось, он уже давно овладел этим пространством. Его спина была прямая, а ноги расслабленно расставлены, создавая образ человека, который не просто ждет, а контролирует ситуацию. В то время как он излучал уверенность, Майкл сидел рядом, словно затворник, потерянный в своей собственной неуверенности. Его плечи были сгорблены, а руки нервно теребили край дивана, как будто он искал утешение в этом жесте.
– Добрый вечер! – произнес он, его голос был глубоким и обволакивающим, как туман, окутывающий ночь. – Я рад с тобой познакомиться, Лидия. Меня зовут Генрих Вальтер.
Имя прозвучало как заклинание, и мурашки пробежали по моей коже. Страх смешивался с любопытством, словно в воздухе витало что-то зловещее, придавая всему происходящему особую напряженность.
– Что вам нужно? – спросила я, стараясь скрыть дрожь в голосе. Ответа я не ждала, но это было единственное, что приходило в голову.
Генрих слегка наклонил голову, его глаза блестели от любопытства, и в них проскользнула тень чего-то неожиданного.
– Ничего, что не нужно тебе, – ответил он, его улыбка стала шире, но в ней не было тепла. Она казалась ледяной, почти угрожающей. – Так как я глава Гуамки, я подумал: почему бы не прийти в гости к приезжим? – В его голосе звучало восхищение, но в то же время слышалась нотка насмешки, придавая ему ауру уверенности.
– Ох, правда? Вы такой благородный! Теперь понятно, почему вами вдохновляются, – усмехнувшись и дразня, проговорила я. Внутри меня закипала ирония, но я старалась держать лицо спокойным.
– Не могу с вами не поспорить! – развёл руки и гордо произнёс он, словно провозглашая себя великим правителем. В этот момент его харизма наполнила комнату, как свет, проникающий сквозь облака, заставляя всех вокруг обращать внимание на его слова.
Я почувствовала, как волнение нарастает, как грозовые облака, собирающиеся на горизонте. Это было странное сочетание страха и интереса.
– Ах да! Добрый вечер, Майкл! – я повернулась к нему, подмигнув с игривой улыбкой, стараясь разрядить напряжение. – Ваш румянец такой прекрасный, что невозможно отвести взгляд… Или это просто свет от вашего эго?
Лицо Майкла выражало одновременно дикое смущение, злость и недовольство. «Что? Не ожидал такого, старый ты извращенец!» – пронеслось в голове, и я была готова пригвоздить его взглядом.
Я посмотрела на Генриха, который, казалось, наслаждался этой игрой. Его лицо выражало удовольствие и радость, словно он был ребёнком, которому только что подарили желаемую сладость. Похлопав в ладоши, он с лёгкостью поднялся с дивана и грациозно подошёл ко мне.
– Лидия, вы так восхитительны, – произнёс он, наклонившись немного ближе, словно искал подтверждение своих слов в моих глазах. – Я просто не могу не заметить, как вы излучаете уверенность и обаяние. Это редкость в наши дни.
Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, но старалась не выдать своих чувств, как если бы прятала ценное сокровище.
– Спасибо, Генрих, – ответила я с лёгкой усмешкой. – Но вы меня слишком льстите.
– Нет-нет, – перебил он, его голос стал чуть более настойчивым, как будто он пытался завоевать моё доверие. – Я говорю искренне. Умение быть такой загадочной и притягательной – это действительно дар. Вы даже не представляете, сколько людей восхищается вами.
Его слова звучали как сладкая мелодия, словно он пытался заставить меня почувствовать себя особенной, чтобы добиться чего-то большего.
– И что же вы хотите от меня, Генрих? – спросила я, стараясь сохранить спокойствие.
– Всего лишь немного вашего времени, – ответил он с уверенной улыбкой, как будто это было самое естественное желание в мире. – Пойдёмте на кухню, думаю, нас уже заждались родители. Я попросил их подождать, всё-таки хотел с вами чуть ближе познакомиться.
Я могла представить, как мои родители, ожидая нас на кухне, обменивались взглядами, полными любопытства и легкого смущения. Они явно были заинтригованы этим необычным визитом.
– Как мило, – произнесла я с иронией, не скрывая своего недовольства.
Мы направились к кухне, где нас уже ожидали родители. Генрих аккуратно придерживал мою спину, словно был заботливым спутником. Когда Майкл поднялся, резкое движение руки Генриха остановило его. Этот жест не остался незамеченным; мой удивленный и любопытный взгляд встретился с его проницательными глазами, в которых читалась не только хитрость, но и некая скрытая угроза.
– Думаю, мы справимся вчетвером, – произнес он с хитрой улыбкой, в его голосе звучала уверенность, от которой меня охватило беспокойство, словно предчувствие надвигающейся бури.
Я задумалась: «Неужели у него есть компромат на Майкла? Он так изменился с той первой встречи. Теперь он напоминает загнанное в угол животное. Даже в разговоре с Генрихом, Майкл не произнес ни слова.»
Сев за стол, я оглядела родителей. Они казались счастливыми от того, что глава пришёл в наш дом? Или же причина их радости была глубже? Мысли метались в голове, и я не могла избавиться от ощущения, что в воздухе витает нечто тревожное. Генрих, с его уверенной осанкой и проницательным взглядом, выглядел как хищник, а мы – его добыча. Только хищники сразу съедают жертв; он, похоже, предпочитал играть с нами, как кот с мышью, наслаждаясь нашей растерянностью.
Я снова взглянула на Генриха и почувствовала, как напряжение в комнате нарастает, словно натянутые струны, готовые сорваться. В груди у меня застрял комок, а сердце забилось быстрее, как будто пыталось вырваться на свободу. Тишина давила на меня, как тяжелое покрывало, не оставляя места для дыхания.
Каждый его взгляд, каждая тень на его лице предвещали нечто большее, чем просто вечер со знакомыми. Смех родителей звучал как будто издалека, словно они находились в другой реальности, в то время как во мне бушевала буря, наполняя сознание ощущением, что мы все стоим на краю пропасти. Только Генрих знал, что нас ждёт впереди, и это осознание вызывало в мне одновременно страх и любопытство.
Я ловила его пронизывающий взгляд, который, казалось, способен видеть сквозь меня, распутывая все тайны и слабости. Каждое его слово и движение были наполнены харизмой, словно он был не просто человеком, а силой природы, способной изменить всё вокруг. Я чувствовала, как его присутствие заполняло пространство, заставляя меня сомневаться в своих ощущениях. В этот момент стало ясно: Генрих не просто гость в нашем доме – он был хозяином игры, и только он решал, как она будет развиваться.

Глава 4 Психиатрическая больница
В тот вечер Генрих пригласил нас на собрание, о котором говорили соседи на пикнике. Я помню, как он говорил о том, как это будет полезно для нашей семьи, как мы сможем найти поддержку и понимание среди единомышленников. Его голос звучал уверенно и обнадеживающе, словно мелодия, которая должна была успокоить мои тревоги. Но в глубине души я чувствовала, что что-то не так. Страх потерять доверие родителей и желание быть частью новой общины заставили меня замолчать, даже когда инстинкт кричал о предостережении.
Когда мы пришли на это собрание, я была полна надежд и ожиданий. Дверь распахнулась, и мы оказались в просторном зале, наполненном людьми с доброжелательными улыбками и искренними взглядами. Всё казалось таким безобидным, даже уютным, как уютный вечерний свет, струящийся сквозь окна. Но в воздухе витала незримая угроза, и тревога, как тёмный предвестник, сжимала моё сердце.
Генрих, словно дирижёр, управлял этим театром, а я была лишь зрителем, не понимающим, что происходит на сцене. Собрание началось, и Генрих взял слово. Его речь была полна обещаний и надежд, но я заметила, как его глаза блестят не только от уверенности, но и от чего-то более тёмного, как сверкающие алмазы с острыми гранями. Он говорил о смысле жизни, о том, как важно объединяться и поддерживать друг друга, но за его словами скрывалась манипуляция, которую я не могла распознать в тот момент.
Я смотрела на своих родителей и испытывала боль, когда видела, как их лица меняются, как они погружаются в его мир, оставляя меня позади, как потерянный корабль в бурном море. Мои попытки поговорить с ними и выразить свои опасения разбивались о стену их уверенности, о том, что они нашли здесь то, что искали. Я не могла противостоять их оптимизму и жажде изменений. Страх одиночества и потеря близости с родными заставили меня замолчать, и вскоре я оказалась в ловушке, которую сама же помогла построить.
Собрание продолжалось, и с каждым новым словом Генриха я чувствовала, как меня сжимает невидимая хватка. Я пыталась поймать взгляд своих родителей, надеясь, что они увидят ту же тьму, которую я чувствовала, но они смотрели на него с восхищением, как будто он стал для них спасителем. Это было мучительно – осознавать, что они меня не слышат, что их доверие к этому человеку становится ядом, медленно убивающим нашу семью.
Я не знала, что этот вечер станет началом конца. Этот момент, когда я не смогла настоять на своём мнении, обернётся катастрофой, которая изменит всё. Я вижу, как тёмные облака сгущаются над нашей семьёй, и, несмотря на моё желание бороться, я чувствую, как теряю контроль. Генрих стал центром их мира, а я оказалась в стороне, как призрак, жаждущий быть услышанным, но не способный пробиться к свету.
Теперь я нахожусь в психиатрической больнице, в этом сером и безликом месте, где время теряет своё значение, а стены, словно молчаливые свидетели, хранят в себе безмолвные крики души. Я потерялась в этом мире, забыв, что такое свет. Всё вокруг меня стало чёрно-белым, как старое кино, где нет ни красок, ни эмоций, лишь тени и призраки, бродящие в темноте, как и я сама – заблудшая и разбитая.
Мои галлюцинации стали моими тайными спутниками, шепча мне на ухо и создавая иллюзии, которые затмевают реальность. Я слышу их голоса, которые, кажется, знают всё о моих страхах и сомнениях, и иногда мне кажется, что они правы. Словно в театре, я играю свою роль, но это не приносит мне облегчения. Я прячу свои переживания за маской, словно на сцене, где каждое слово и каждое движение тщательно отрепетированы. Но в этом спектакле нет зрителей, нет аплодисментов, только бесконечный гул тишины, который давит на меня, как тяжёлый свинцовый занавес.
Я редко встаю; порой медсёстры заставляют меня делать это, но каждое движение даётся с трудом. Моё тело стало слабым, костлявым чудовищем, и иногда мне хотелось сожрать саму себя, чтобы избавиться от этой невыносимой боли, которая сжимает меня в своих объятиях. Я чувствую, как мои конечности утратили силу, как будто я превратилась в тень, теряющую связь с реальностью. Каждый шаг кажется непреодолимым испытанием, и я не могу избавиться от ощущения, что я – лишь оболочка, лишённая жизни.
Когда я пытаюсь встать, моё сердце сжимается от страха. Это не просто физическая слабость; это ощущение полной безнадёжности, как будто я стою на краю обрыва, готовая упасть в бездну. Я смотрю на свои руки и вижу нечто чуждое, как будто они принадлежат кому-то другому. Моё отражение в зеркале пугает меня – это не я. Я стала чуждой себе, утратила ту, кем была, и эта потеря гложет меня изнутри, как вечный голод, от которого нет спасения.
Каждый шаг, который я делаю, сопровождается невыносимым чувством, что я движусь по краю пропасти. Я боюсь упасть, но не от того, что меня ждёт внизу, а от того, что могу потерять ещё больше – свою идентичность, свою надежду, свои мечты. В этом тёмном коридоре, где каждый звук отдается эхом в моём сердце, я чувствую себя как пленник, запертый в клетке, которую сама же построила.
Мои мысли захвачены тёмным облаком. Я не могу избавиться от ощущения, что тону в бездне, где каждый момент становится всё более невыносимым, как если бы я погружалась в холодную воду, не имея сил вынырнуть. Я мечусь между воспоминаниями о том, кем я когда-то была, и тем, что со мной сейчас. Это болезненное противоречие терзает меня, как острое лезвие, и я задаю себе вопрос: как я могла дойти до такой жизни, где каждый день превращается в испытание, а каждое движение – в борьбу за существование?
Я мечтаю о том времени, когда я была полноценным человеком, когда смех и радость были частью моей жизни. Но теперь я лишь тень, затерянная в темноте, и с каждым днём эта тьма становится всё более глухой, как свинцовое покрывало, лишающее меня дыхания. Я чувствую, как моё сознание начинает распадаться, как песок, ускользающий сквозь пальцы, и эта мысль пугает меня до глубины души. Я не знаю, как выбраться из этой бесконечной тьмы, как снова найти свет, который когда-то освещал мой путь.
Сегодня как обычно я лежала на больничной койке, и мне кажется, что время потеряло для меня всякий смысл. Я уже потерялась в неделях, и дни здесь сливаются в одно бесконечное мучительное течение, как серый туман, окутывающий моё сознание.
Я отвлеклась от своих мыслей, услышав, как открывается дверь. В комнату вошла медсестра Эллисон, она была как ангел. Её белоснежная кожа сверкала, будто свет луны, пробивающийся сквозь облака. Каждый её шаг был лёгким и грациозным, словно она скользила по воздуху, оставляя за собой свежий аромат, напоминающий о весеннем утре. Короткие белые волосы, аккуратно уложенные, обрамляли её лицо, придавая ей вид невесомости, как будто она только что вышла из картины, написанной мастером. В её глазах светилось тепло и доброта. Она выглядела так, словно была создана для исцеления, как будто каждая её улыбка могла прогнать тьму и вернуть утраченные мечты.
Когда она подошла ко мне, я заметила, как её мягкий голос, наполненный заботой, проникает в самую глубь моего сердца.
– Как вы себя чувствуете? – спросила она, и я ощутила, как её слова окутывают меня, словно тёплый плед, согревающий в самые холодные ночи.
– Сегодня такая прекрасная солнечная погода! Почему бы нам не погулять? Мне сказали, что вы снова не гуляете. Неужели вы ждали меня, когда я вернусь с отпуска? Ох, моя дорогая! – радостно произнесла Эллисон.
Но, несмотря на её оптимизм, в моём сердце царило смятение. Я взглянула в окно, где солнечные лучи пробивались сквозь облака, но для меня это было всего лишь яркое напоминание о том, как жизнь продолжает идти, несмотря на мою собственную тёмную бездну. Страх и безысходность сжимали моё сердце, как тиски, не позволяя мне вырваться из этого мрачного плена.
Я знала, что Эллисон искренне заботится обо мне, но каждое её слово звучало как далёкий звон колокольчика, доносящийся из другого мира, в который мне не хотелось возвращаться.
– Я… – мой голос прохрипел, он был тихим и дрожащим. – …хочу…, – наконец произнесла я, пытаясь преодолеть собственный страх.
Эллисон радостно улыбнулась, её глаза заблестели, и казалось, что вот-вот на них появятся хрустальные слёзы счастья.
– Лидия… Ты наконец-то заговорила! – воскликнула она, и, не дождавшись ответа, обняла меня.
Не ожидая такого порыва, я смутилась и сильнее прижалась к постели, словно она могла защитить меня от всего, что происходило вокруг. Эллисон, заметив мою реакцию, сразу же отстранилась, испугавшись, что я снова закроюсь в себе. Смущённая, она быстро подошла к инвалидной коляске, стоявшей в темном углу палаты. Подкатив коляску ко мне, она с энтузиазмом предложила свою помощь, словно этот шаг был важным поворотом в нашем взаимодействии.
– Давай, Лидия, – мягко сказала она, её голос был полон надежды, как луч света, пробивающийся сквозь мрак.
Через несколько минут мы оказались на улице. Я почувствовала, как свежий воздух касается моего лица, принося с собой легкую прохладу, но даже это не могло развеять серую пелену, окутывающую моё сердце. Эллисон продолжала болтать, её голос звучал как далёкая мелодия, но я едва воспринимала слова – они лишь мимолётно касались моего сознания, словно отражаясь от стены, за которой таилось нечто большее.
Я тихо сидела в инвалидном кресле, покачиваясь. Мои уныло сгорбленные плечи словно пытались скрыться от мира вокруг. Пальцы бессознательно перебирали края уютного пледа, который укрывал мои колени, пряча шрамы, оставшиеся после секты. Тело было облачено в тёплый кардиган, но даже его мягкость не могла согреть мою душу, оставляя её в холодной тени одиночества. Я отвела взгляд вниз, устремив его на тротуар, где лежали жёлтые, увядшие листья, шуршащие под лёгким ветром, как будто они тоже пытались скрыться от суровой реальности.
Мы остановились около скамейки, и Эллисон, опустившись на корточки, обхватила мои ладони, заглядывая в мои стеклянно-пустые глаза. В её взгляде я увидела искреннюю заботу, но она лишь усилила мою внутреннюю пустоту.
– Лидия, – начала она, её голос дрожал, словно отражая моё состояние, – честно говоря, мы с тобой не просто так вышли погулять. Тебя хотел увидеть один молодой и симпатичный юноша. Он очень стеснительный, – сказала она, хихикая в кулак, но я заметила, как её улыбка немного дрогнула.
– Лейн… – произнесла я, продолжая смотреть на тротуар, где листья шуршали под лёгким ветром.
Медсестра, кивнув головой, встала и махнула кому-то. Рядом с ней появился силуэт, который постепенно обрёл чёткие очертания.
– Я оставлю вас, Лидия, – произнесла Эллисон, отступая в сторону и оставляя нас наедине. Лейн уселся на скамейке, и между нами воцарилась гнетущая тишина, тяжёлая, словно мрачная туча, нависшая над нами.
– Лидия, прости меня, – произнес он с глубоким сожалением в голосе, сжимая кулаки, чтобы подавить дрожь в руках. – Я понимаю, что это ужасно с моей стороны. Ты, наверное, подумала, что мы тебя бросили…
Я молчала, хотя внутри меня разрывалось желание сказать, что не держу на них зла. Они стали для меня семьёй, хоть и не кровной. После того страшного пожара, когда меня увезли в больницу для реабилитации, мама Лейна была моей медсестрой. Узнав мою историю, она предложила мне остаться с ними. В тот день я почувствовала себя потерянной, как корабль без маяка, дрейфующий в бескрайних водах без надежды на спасение.
В голове всплывали образы огня: языки пламени, искажённые крики людей, которые не могли выбраться, и голоса родителей, поглощённых этим адским огнём. Эти воспоминания были как острые осколки, разрывающие душу, и я не могла избавиться от них.
Внезапно меня накрывает волна воспоминаний. Я расплёскиваю смесь по стенам, мои руки дрожат, но не от страха, а от силы, которая переполняет меня. Я ощущаю, как всё внутри меня загорается, словно сама жизнь пробуждает меня к действию.
Я зажигаю спичку, и пламя вспыхивает, охватывая здание, как живое существо. Языки огня начинают танцевать, поглощая стены, и с каждым мгновением моё сердце наполняется облегчением. Эти огненные языки – не просто разрушение, это искупление. Пламя разъедает всё на своём пути, уничтожая следы страха и боли, которые так долго терзали меня. Я чувствую, как мой гнев и страх растворяются в этом огненном вихре, словно пламя очищает мою душу.
Выбегая из здания, моё сердце наполняется надеждой на свободу. Я оборачиваюсь в поисках родителей и слышу громкие крики: «ГЕНРИХ!!», «СОЗДАТЕЛЬ!!». Вместо того чтобы спасаться, мои родители и адепты ищут его, как будто он – их единственная надежда. Их голоса звучат истерично, и я чувствую, как на душе становится тяжело.
В этот момент весь мир вокруг меня теряет цвет, и я осознаю, что они не понимают: Генрих – это не спасение, а их тюрьма. Я хочу закричать, броситься обратно, спасти их, но осознание того, что они добровольно остаются в этом кошмаре, парализует меня. Как можно спасти тех, кто не хочет быть спасённым?
Вдалеке раздаются звуки сирен – пожарных, скорой помощи и полиции. Этот звук, казалось бы, должен принести облегчение, но вместо этого вызывает волнение. Я понимаю, что время уходит, и с каждой секундой огонь поглощает всё больше пространства, приближая разрушение. Мои родители, запутавшиеся в своих заблуждениях, не понимают, что они находятся на грани катастрофы.
Я снова пытаюсь крикнуть, но слова застревают в горле. В этот момент пламя начинает вырываться наружу, а дым заполняет воздух. Я вижу, как мои родители всё ещё ищут Генриха, как будто он появится в огненной буре и спасёт их. Их лица искажены страхом и отчаянием, и я чувствую, как сердце разрывается, понимая, что они не слышат меня, не понимают, что время на исходе.
Сирены всё ближе, но я инстинктивно понимаю, что спасти их уже невозможно. Я стою, словно парализованная, наблюдая, как огонь поглощает всё вокруг, его языки охватывают их тела, как жадные монстры, стремящиеся к жертве. Я ощущаю, как мир вокруг меня рушится, и в этот момент приходит осознание: они погибли, и я не смогла их спасти.
Слёзы катятся по щекам, когда я осознаю, что это место забрало их навсегда. Я должна отпустить эту боль, но как можно отпустить то, что так глубоко врезалось в мою душу? Я стою на грани светлого будущего, но в сердце моём остаётся горькая тень утраты. Вокруг меня раздаются звуки сирен, но они уже не имеют значения. Я потеряла их, и теперь только пламя, танцующее в ночи, стало моим единственным свидетелем, моим молчаливым свидетелем этой трагедии.
Вспышка, и вот я снова в реальности. Я по-прежнему сидела в инвалидной коляске, а рядом со мной находился Лейн. Его голос звучал успокаивающе, как тихая мелодия, пробуждающая меня из глубокой тишины. Я подняла голову и посмотрела на него. Мой взгляд был уставшим и потерянным, словно я всё ещё находилась в плену своих мыслей.
Его глаза – всегда казавшиеся красивыми и большими – теперь были полны тревоги. Они были зелёными, как изумруд, но покрасневшими от слёз, словно в них отражался весь тот страх и беспокойство, которые он испытывал за меня. Лейн смотрел на меня с такой глубокой и искренней заботой, что это вызывало одновременно и тепло, и боль в груди. Я потянулась к нему, и он ответил тем же, прижимаясь к моей холодной ладони, пока я нежно поглаживала его щёку.
«О чём ты думаешь, Лейн?» – подумала я.
Лейн сидел в тени дерева, его сердце колотилось, когда он смотрел на Лидию. Она была такой красивой, даже в своей уязвимости, но в её глазах таился глубокий страх. Он чувствовал, как его собственное сердце сжимается от боли.
«Почему я не могу сказать ей, как я чувствую? Почему слова застревают в горле, как будто у них есть свои собственные страхи?» – думал он, потирая ладони о джинсы. «Я знаю, что она страдает, и каждый раз, когда вижу, как её глаза тускнеют, я чувствую, что теряю её ещё больше.»
Он вспомнил тот день, когда она пришла к ним. Он сразу почувствовал связь – она была как свет в его тёмном мире. Но теперь этот свет меркнет, и он не знает, как помочь. «Она нуждается в поддержке, но что, если мои чувства только усугубят её страдания? Что если она не сможет ответить мне взаимностью?»
Лейн снова посмотрел на Лидию: её лицо было уставшим, а губы слегка приоткрыты, как будто она собиралась что-то сказать, но не могла. «Я не хочу быть той причиной, по которой она почувствует себя ещё хуже,» – думал он, сжимая кулаки, чтобы подавить дрожь. «Я должен быть сильным. Я должен поддержать её, а не добавлять боли.»
«Но, если я не скажу ей, как к ней отношусь, разве не будет это ещё хуже? Неужели я позволю страху поглотить моё сердце и оставить её одну в этом мраке?» – его мысли были как буря, нарастающая внутри него.
Он вздохнул, стараясь собраться с мыслями. «Может, просто прикосновение скажет больше, чем слова? Может, я смогу показать ей, что я рядом, что не уйду, даже если она не может ответить взаимностью.»
Лейн потянулся к ней. Его рука дрожала, но он всё равно прижал её ладонь к своей щеке, надеясь, что это прикосновение передаст всё, что он не мог сказать: «Я здесь. Я не покину тебя.»
За нами наблюдал черный высокий силуэт, его глаза были направлены на Лидию, в его взгляде читалось глубокое размышление. Он казался погружённым в свои мысли, а его неподвижная фигура резко выделялась на фоне окружающего движения, словно каменная статуя среди людской суеты. Вскоре к нему подошёл доктор Фабер в белом халате, его лицо выражало профессиональную заинтересованность.
– Добрый день! Спасибо, что пришли, – произнёс доктор, протянув руку незнакомцу.
– Здравствуйте, доктор Фабер, – ответил незнакомец. Его голос был глубоким и спокойным, но в нём ощущалась легкая напряжённость. Он пожал руку доктору, и в этот момент его внимание снова вернулось к Лидии, которая сидела в инвалидной коляске. – Вы позвонили мне, чтобы помочь с этой пациенткой?
Доктор Фабер ощутил, как его щёки слегка покраснели от смущения, но он быстро собрался.
– Я понимаю ваше беспокойство, – ответил он, стараясь сохранить спокойствие. – Однако я должен сосредоточиться на благополучии Лидии. Я не могу контролировать каждое взаимодействие.
Незнакомец хмыкнул, недовольно покачивая головой.
– Это не просто взаимодействие, доктор. Это может быть вопрос жизни и смерти. Если Лидия чувствует себя не в безопасности, это может усугубить её состояние.
Доктор Фабер вздохнул, осознавая, что незнакомец прав.
– Пройдёмте в мой кабинет, – сказал он, стараясь взять ситуацию под контроль. – Я попрошу медсестру привезти Лидию туда.
Доктор, опустив голову, ожидая ответа. Но незнакомец, кивнув с невозмутимым выражением лица, прошёл мимо него, словно тот не имел значения. Его шаги были уверенными; он двигался с грацией, что придавало ему дополнительную загадочность, прежде чем закрыть за собой входную дверь.
Когда незнакомец вошёл внутрь, доктор ощутил, как напряжение, наконец, покидает его плечи, словно тяжёлый груз, который он долго носил, теперь сброшен.
– Вот же мелкий! – недовольно промычал он, глядя в сторону двери. – Эллисон! – раздражённо крикнул он.
– Да, доктор, – ответила она, выныривая из тени, её взгляд был сосредоточен и полон интереса.
– Кто этот парень? – спросил он её, его голос звучал с нотками недовольства.
– Друг, доктор, – произнесла она, стараясь сохранить спокойствие.
– Друг? Ты издеваешься надо мной? Почему я не в курсе? Ты ставишь меня в неловкую ситуацию! – продолжал он, раздраженно повышая голос.
Эллисон, слегка смутившись, сделала шаг назад, её уверенность ослабела под его напором.
– Я думала, что вы знаете о его присутствии, – сказала она, стараясь оправдаться. – Он пришёл, чтобы поддержать Лидию.
Доктор Фабер закатил глаза, его терпение было на исходе.
– Поддержать? Вы не можете просто допускать, чтобы посторонние люди находились рядом с пациентами, о которых вы не имеете представления! Это неприемлемо!
– Простите, доктор, – спокойно произнесла она, стараясь сгладить ситуацию.
– Приведи её срочно в кабинет, – сказал доктор, поправляя очки и направляясь к входной двери. Его лицо выражало решимость и строгость.
Эллисон молча кивнула и направилась к Лидии и Лейну. Подойдя к ним, она натянула свою самую лучшую улыбку, которая должна была развеять напряжение в воздухе. Лейн, заметив, как к ним приближается медсестра, отодвинулся от меня, и моя рука замерла в том положении, в котором гладила его щёку, оставляя легкое тепло на коже.
– Вы прекрасно смотритесь, ребята! – радостно произнесла она, стараясь создать лёгкую атмосферу. – Лейн, приходи к ней почаще, твоя помощь нам действительно нужна.
Лейн отвернулся, его щёки моментально покраснели, но взгляд оставался направленным на Лидию, полным нежности и смущения, словно он хотел защитить её от всего мира.
– Лидия, нам пора возвращаться, – сказала медсестра, её голос был мягким, но решительным. – Доктор Фабер попросил тебя привести к его кабинету.
– Лидия! Я к тебе ещё вернусь! – произнёс на одном дыхании Лейн, его голос дрожал от волнения, а в его глазах светилась искорка надежды.
Я молча посмотрела на него, не зная, что ответить. Попрощавшись, Эллисон схватила ручки инвалидной коляски, и мы направились в кабинет доктора. Никогда прежде я не была там; он всегда приходил ко мне в палату, где я чувствовала себя в безопасности и уединении. Мы не общались, и я не видела в этом необходимости – слова казались излишними, словно могли разрушить хрупкое спокойствие.
Остановившись у двери кабинета, я ощутила легкое волнение, как будто сердце забилось быстрее. Эллисон открыла дверь, и нас встретил радостный, как всегда, Тео Фабер. Его улыбка была наполнена теплом, словно солнечный свет, пробивающийся сквозь облака после долгого дождя. Осмотревшись, я заметила ещё одного человека, сидящего на диване, и его присутствие добавляло комнате непонятное напряжение.
Я пристально рассматривала его, и наши взгляды встретились. В его карих глазах читалось нечто большее, чем просто интерес – холодная уверенность и проницательность, которая заставила меня почувствовать себя уязвимой и открытой. Его карие глаза, тёплые и глубокие, словно шоколад, пристально смотрели на меня, будто искали ответы на вопросы, которые я сама не успела задать. Внутри меня возникло странное ощущение: смесь тревоги и притяжения, словно я оказалась в ловушке его взгляда, не в силах вырваться.
Нас отвлёк голос доктора Фабера:
– Лидия, познакомься – Кристофер Хантер, твой новый психотерапевт…