Главная страница | Триллеры | Вологодская история

Вологодская история
Ева Эрлих
Юный сценарист, соблазненный богатством Москвы, получает звонок из прошлого, лишивший покоя его привычную жизнь. Герой возвращается в родной город, быт которого словно застыл в вековой истории, где встречает свою музу, увлеченную разгадкой тайны, скрывающейся за умиротворенной действительностью. Сможет ли любовь его юности спасти от соблазна тщеславия, или же безумный вихрь судьбы вернет его к истокам человеческого порока?

Ева Эрлих
Вологодская история

Пролог
Черная ночь темной пеленой окутывала уставший сонный город. В окнах многоэтажных домов постепенно гас свет, от чего улица покрывалась мраком. Никогда больше эти дворы не напомнят о прошлом, которое поселилось призраком в головах последних очевидцев. Мысли – там сохранились они все: молодые, успешные; кресты их обдуваются теперь на равнине Вологды, а черви грызут холодное тело. И помнят их те, кто вовсе и не должен эту историю знать, кто не хочет забытым быть, но попадет в забвение. Они же останутся в легком ветре, что гуляет на площади возле церквей, колышет вековые деревья.
Истории всегда нужны были громкие события, яркие лица. Смотрят советские вожди со страниц учебника прямо в лицо непутевому школьнику, наблюдают полководцы со стенгазеты за молодыми военными. История идет своим ходом, ищет лидеров, что записаны будут в толстые книги, и жертв, чьи имена навеки исчезнут. Вот стоит на реке, что течет в центре города, белокаменный кремль. Его стены многое помнят: смуту, революцию, войну. Историческая табличка расскажет нам о его создателе, Иване IV, что в народе зовется Грозным. Строгая женщина, именуемая экскурсоводом, заводит туристов в крепкую башню, повествует легенду о том, как расчетливый правитель хотел Вологду новой столицей сделать, для того основал здесь большую крепость. В толпе поднимется одинокая рука, и робкий голос спросит, что же такое опричнина. Дама сверкнет глазами, будто филин, заметивший мышь – полевку в ночном лесу, и начнет говорить о всадниках с головами собак на седле, окутывая просторный зал пеленой мрачного прошлого. Меж тем не услышат они про ремесленника Петра, что был изгнан на стройку белой громадины, застыл его голос в древних кирпичах, как его кости, раскрошившиеся под тяжестью груза. Лишь ветер в страшную бурю подхватит этот вой и разнесет его по углам соседних пятиэтажек.
История любит лица: красивые, ухоженные, что могут нанять летописца или биографа, что могут пойти на Византию или на Москву. Ветру же нет дела до того, чьи души везти на своих воздушных конях, чей шепот прятать за шуршанием деревьев. Несет он их в своей небесной люльке, и каждую ночь они возвращаются со сквозняком в усталый сонный двор.


Глава 1
Артем дрожащими руками перебирал листы в толстой папке для бумаг. До сдачи сценария оставался ровно месяц, в то время как парень не имел даже малейшего представления о том, что ему написать. Идеи покинули его светлую голову в тот момент, как он поступил на 1 курс ВГИКа. Мысли о блестящей карьере режиссера затуманили и без того неопытный разум, от чего перед каждым экзаменом юноша нервно перебирал старые заметки, пытаясь выдать их за нетривиальную идею для фильма. Страх написать что-то простое, схожее с современными фильмами, невероятно расстраивал начинающего кинодела. Ведь он пришел в ВУЗ для того, чтобы показать этим продажным Бондарчукам и Михалковым настоящее мастерство, не загубленное знакомствами и деньгами. Поэтому сценарии придумывались изощренные, основанные на личных переживаниях и выходах за пределы сознания во время этиловых посиделок. Однако на сессии всегда побеждал страх возвращения в родной город, от чего ночами напролет парень переписывал школьные рассказы, добавляя в них удачные клише, вычитанные в учебниках.
В этот раз сценарий не давался уже несколько месяцев. Каждый раз, выходя со своего рабочего места, Артем оставлял на столе пустой лист, символизировавший дневные наработки. Таких наработок в папке была уже целая пачка, в то время как экзамен по сценарному мастерству неумолимо приближался, посылая студенту кошмарные сны с пачками свекольного зефира.
– Еще часик посижу и выпью пива, – проговорил Артем, закрашивая ручкой уголок листа. Через минуту в соседней комнате зазвонил телефон, прерывая резким звуком всю творческую идиллию.
– Да кто же там?! – ругнулся парень, перешагивая через горы хлама. Телефон находился в гостевой комнате, куда могли заходить все обитатели общежития, однако по счастливой случайности блок сегодня был пуст.
– Опять, наверно, чьи-то родоки будут интересоваться, как поживает их чадо, – проговорил юноша себе под нос, поднося к уху трубку.
– Привет, это Артем? – из динамика послышался хриплый голос, за которым студент не сразу узнал своего друга детства.
– Да, Андрей, это я. Что-то срочное? – небрежно отозвался собеседник, вспоминая о висящем сценарии.
– Да вот, хочу поинтересоваться, как у тебя жизнь идет, – в голосе товарища слышались нотки напряжения, однако Артем не стал обращать на это внимание.
– Неплохо, сейчас работаю над сценарием. Хочу отразить альтернативный взгляд на миф о Вавилонской башне, – мысли предательски сбились в кучу, поэтому будущий режиссер путался в повествовании: – Изображу это в виде ситкома про студентов лингвистического института.
«Черт, это же так ординарно», – ругнулся про себя парень, подытожив: – Думаю, это будет свежо.
– Как-то слишком слабо, Артем Андреевич, – послышался голос собеседника: – Помню Ваш рассказ про коммунистов.
Андрей принялся перечислять его школьные перлы. Студент в это время нервно обматывал вокруг руки потрепанный провод, не решаясь прервать затянувшийся разговор.
– Но я зачем в итоге позвонил, – снова беспокойно заговорил друг: – Вчера вечером убили Олега.
От неожиданности Артем вытянулся в струнку.
– Олега? Нашего? – тихо спросил он, вспоминая знакомых с подобным именем.
– Да, одногруппника нашего… Он же в милицию пошел работать, помнишь?
Парень задумался, вспоминая минувший год. Выпуск из юридической академии. Пока уже бывшие одногруппники ищут неоплачиваемые стажировки в госорганах, юноша отправляет документы в Москву, в надежде навсегда изменить свою жизнь. Бессонные ночи, проведенные за написанием творческой работы, редкие звонки Киры. Интересно, что сейчас с ней? Прошлым летом она уходила с должности помощника прокурорского следователя, разочаровавшись в уголовном процессе. Вспомнил он и Андрея, работавшего секретарем в местной адвокатской конторе. Но что же с Олегом? Попал ли он в уголовный розыск, как и хотел.
– В общем, следователь попросил всех приехать, – закончил Андрей.
– Да? Что? Куда? – парень осознавал, что прослушал весь монолог: – Ты предлагаешь вернуться в Вологду?
Одна мысль о добровольном приезде на родину пугала юношу больше всего.
– Всего на пару недель, – успокаивал его друг: – Пойми, твое участие необходимо в нашем расследовании. Вдруг ты знаешь то, о чем не слышали мы?
– Андрей, я не видел вас около года. Если я даже и помню какую – то информацию, то она безвозвратно устарела.
– Да, но… – на минуту в трубке повисло молчание: – Кира очень надеялась на твой приезд.
– Кира? – мысли о знойной брюнетке взбодрили студента: – Что там у нее, кстати?
– Она просила не распространяться. В общем, я тебе не отец, уговаривать не буду. Захочешь все узнать – приедешь. Сбор на нашем месте в субботу в 8 часов. Советую не опаздывать.
Андрей положил трубку, и в комнате повисла гробовая тишина. Переваривая поток новых мыслей, Артем присел на пол, все еще перебирая в руках провод от телефона.
– Из этого бы вышел неплохой сценарий, – прошептал юноша, представляя в голове первые кадры своей работы. Хмурое небо, запах сырой земли и лаковый гроб, который несут по центральной дороге кладбища. За процессией следуют его друзья: нервный Андрей, поправляющий черный галстук, уставший Егор, страдающий ночами от панических атак, хмурый и серьезный Кирилл. За мужчинами следовали подруги. Вот идет в черном платье Ирина, следом Полина… Но где же Кира? Ее образ словно не вписывался в эту трагедию.
«Нет, ее я никогда не сниму в своем фильме. Обойдусь этими героями», – фантазия побежала дальше, обнажая разруху старого вологодского кладбища. После похорон начинался обед. Друзья в том же составе сидели, вспоминая покойника. Теперь надо бы придумать убийцу. В голове рисовались образы местных гопников, однако они не подходили под образ коварных и расчетливых злодеев, затаивших обиду на борца с преступностью. Может, убийцей будет его начальник? Вполне хорошее клише, днем он сотрудничает со следствием, а ночью помогает мафии продавать в рабство детей. Хотя… Какая в нашей Вологде мафия? Там то и денег брать не у кого… Если прокурор так и не купил себе иномарку, что уж говорить об обычных людях.
Выбор злодея оказался большой проблемой, поэтому, чтобы не упустить остальные мысли, Артем побежал в комнату и принялся накидывать план на лист.
«Герои расследуют таинственную смерть друга в провинциальном городе», – начал записывать парень: «Труп Олега нашли в реке… Нет!», – парень перечеркнул последнее предложение: «Может, в песочнице? Нет, слишком тривиально. Может местом преступления будет заброшенная стройка? Да у нас весь город выглядит как одна большая заброшенная стройка, надо что-то покруче».
Артем принялся вспоминать значимые места Вологды, когда его осенило: «Маньяк будет приверженцем культа Ивана Грозного! Обезглавленное тело Олега нашли напротив Вознесенской башни Вологодского кремля». Завязка сюжета студенту безумно понравилась. Тут тебе и связь с историческим прошлым, и зло настоящего. Еще бы призраков добавить.
«Ирина идет к гадалке, и та проводит спиритический сеанс. Однако доска показывает неправильное место, этим поворотом я покажу, что все экстрасенсы шарлатаны! Но вскоре Олег снится Полине и говорит ей настоящее местонахождение своей головы. Гениально!» – поток мыслей нахлынул на парня.
Сюжет появлялся сам по себе, оставалось только в спешке записывать пришедшие идеи.
«Герои у нас вроде есть, теперь перейдем к злодею», – Артем сосредоточенно потер виски: «Он должен быть фанатиком какого-то культа. Может, сатанист? Нет, какие сатанисты в Вологде, им хватает смелости только выпускать кишки кошкам. Злодей должен быть безумцем, ослепленным идеями Ивана IV. Может быть, сумасшедший историк? В школе его унижали одноклассники, и вот теперь он готов отомстить… Но как хилый преподаватель нападет на Олега, посещавшего все спортивные секции универа? Может, Олег будет пьян? Да, это будет на дне сотрудника внутренних дел. Олег выпьет побольше и будет возвращаться домой. Но почему его захочет убить историк? Очень бездумно с моей стороны не дать злодею мотивации».
Парень принялся вновь закрашивать угол. Желание пить пиво исчезло само собой, давая свободу начинающемуся творчеству.
«Убийца мог знать Олега… Но где?» – мысли остановились. Образ злодея никак не мог плавно вписаться в эту историю. Откуда вообще в их маленьком городишке маньяк? Там жители каждой улицы друг друга знают, как он с такими сплетнями будет заметать следы? Да еще и спрячет голову. Возвращаться к привычному образу начальника не хотелось, все-таки детектив с элементами мистики звучал бы свежее, чем криминальная драма про стражу порядка. Но вот как смешать провинциальный быт и мистическую историю с религиозным подтекстом? Это все надо продумать, вот только времени в обрез.
В коридоре раздался топот каблуков, после чего открылась дверь в комнату.
– Я не помешала? – на пороге стояла грудастая девушка в обтягивающем красном платье. Она виновато отводила глаза, периодически трогая копну длинных рыжих волос.
– Конечно нет, Дина, проходи, – Артем жестами указал на свободное кресло.
– Ну и бардак тут у тебя, – заговорила гостья, перешагивая через раскиданные на полу вещи.
– Творческий беспорядок. Не ждал твоего прихода, вот и не успел убрать.
– Понятно, – девушка скучающе обвела глазами комнату: – А что это у тебя тут? Новый сценарий?
Ее взгляд остановился на исписанном листе.
– Да, хочу снять мистический детектив в стиле нуар.
– Вааау, – театрально протянула она: – А кого возьмешь на главную роль?
– Думаю, ты бы подошла на место девушки основного злодея.
– Злодея? А чем она будет заниматься? – Дина начала неугомонно вертеться в крутящемся кресле.
– Ну, она должна подтолкнуть маньяка к преступлениям, стать идеологом этих убийств. Точно! Ее родители попадут в аварию, и она будет мстить сотрудникам МВД за то, что 20 лет назад те не возбудили уголовное дело в отношении пьяного начальника розыска, выехавшего на встречную полосу. Девочка растет замкнутой и в школе проникается правлением Ивана Грозного, а именно опричниками, приближенными царя, наказывающими гнилую верхушку боярского общества, погрязшего во лжи и преступности. Злодей же сильно любит свою девушку и потакает каждой ее безумной идее.
– То есть я через кого-то должна буду убивать милиционеров? Ты что, криминальных сериалов пересмотрел? – девушка засмеялась: – Давай лучше поставим твою пьесу про Вавилон.
– Дина, я же сказал, она получилась бессмысленной.
– Но почему? Все преподаватели вашего курса ее хвалили. Я слышала, даже Хотиненко оставил о ней положительные отзывы.
– Да что ты говоришь? Мне рассказывали диаметрально противоположные вещи про то, что Хотиненко обозвал меня бездарностью, прочитав первый акт «Грехопадения при Вавилоне».
– Это все злые языки, наши ребята из учебного театра хотят ее разыграть после майских праздников… Давай, дорогой, тебе нужно уже показать свои шедевры миру.
От последней фразы Артема будто передернуло.
– Дина, не торопи меня. Я сам пойму, когда нужно будет показать свой гений миру. Пока еще рано. Но насчет постановки грехопадения я подумаю, надо немного изменить синопсис в 4 акте… Кстати, ты слышала, что я уезжаю?
– Что? Куда?
– К себе на родину, обещал отцу помочь с оформлением ипотеки. Завтра уже выезжаю.
– И надолго?
– На ближайшие пару недель.
– Но ты обещал посмотреть на мое выступление в субботу! – за секунду лицо девушки из бледного стало багрово красным: – Я тебе с прошлой недели говорила, что в субботу у меня премьера «Гамлета», а ты просто бросаешь все, чтобы уехать в свой дурацкий Волгоград!
Разъяренная гостья кинула в парня сумку.
– Да успокойся же ты, – Артем хлопнул ладонью по столу: – Я просто решил уехать, чтобы помочь семье и набраться вдохновения, а ты уже закатываешь такие истерики. Знаешь, я устал от твоего абсолютно наплевательского отношения в сторону моего личного пространства. Либо ты даешь мне паузу, в течение которой на родине я дописываю новый сюжет и возвращаюсь в Москву уже с новыми мыслями, либо мы расстаемся, так как ты ущемляешь мое стремление творить.
Девушка замолкла, глядя в сторону любовника грустными, полными слез глазами.
– Я все поняла, – проговорила она: – Прости, я действительно мешаю твоему творчеству.
– Нет, все не так, – Артем взял ее руки в свои ладони. Девушка, не сопротивляясь, перевела взгляд на его лицо.
– После возвращения я такое напишу, ты не представляешь. Все театры будут стремиться получить мою пьесу, а тебя же я сделаю главной героиней. Подожди немного, я уверен, скоро звезда твоей славы будет сиять на нашем небосводе, затмевая своими лучами свет других небесных тел. Ты станешь моей музой, а я буду самым известным режиссером нового тысячелетия.
– Твои речи такие сладкие, но можно ли доверять словам?
– Я обещаю тебе, что после этой поездки наша жизнь изменится, мы больше не будем ютиться в общаге, подбирая, как падаль, роли в студенческом театре. Скоро известные киностудии сами начнут предлагать нам сотрудничество, а именитые продюсеры будут биться за работу с нами. Осталось лишь съездить в Вологду и набраться силы моей родины.
Они еще долго стояли у запотевшего окна, прижимаясь друг к другу. Дина целовала его угловатые черты лица, парень же гладил ее бедра. За окном начинался дождь, и первые молнии уже сверкнули на затянутом облаками черном небе. В коридоре выл ветер, словно просил кого-то о помощи, однако его зов остался забытым.


Глава 2
В погожий апрельский день ярко светило солнце, припекая крышу здания Вологодской городской прокуратуры. За забором блестели стекла машин с номерными буквами «ЕКХ», окруживших черную пятидверную ниву. На стенах трехэтажной постройки противно жужжали кондиционеры, капли с которых летели на пыльный асфальт.
К центральному входу неспешно подошли двое мужчин с большими темными пакетами. Один из них закурил небольшую трубку, оглядывая транспорт, проезжавший по близлежащей улице. Его спутник достал из кармана редкий в этих краях мобильный телефон с зеленой подсветкой экрана и принялся набирать чей-то номер, лихорадочно глядя на дверь. Видимо, парочка не вызывала подозрения у охраны, так как сотрудник службы спокойно сидел за своим столом, меланхолично разгадывая кроссворды.
Наконец, в дверях показался парень в прокурорской форме, указавший мужчинам направление в сторону парковки. Гости неспешно проследовали за ним, гремя содержимым пакетов. Сотрудник прошел к небольшому жигуленку с круглыми фарами, уже достаточно нагревшемуся на солнце. Разблокировав транспорт, он открыл багажник и, убрав черные пакеты внутрь, пригласил своих знакомых в салон.
– Вот это парилка в апреле, – заговорил один из мужчин, снимая шляпу и стирая платком пот с лысеющей головы.
– Впервые за время моего пребывания в Вологде здесь такая жара весной, – ответил его спутник, подсаживаясь на заднее сиденье.
– Я недавно в газете читал про глобальное потепление, может оно уже началось? – заметил сотрудник прокуратуры.
– Нет, что ты, – перебил его лысоватый: – Для глобального потепления еще рано.
– А мне кажется, что Кирилл прав, – вторил человек с заднего сиденья: – Я тоже читал про то, что глобальное потепление уже началось, и льды Арктики начинают таять, что может вызвать катастрофический потоп.
– К 2012 году обещают апокалипсис, может, мы действительно утонем из-за льдов? – предположил водитель.
– Ох, господа, не думал, что вы поверите в эту чушь, – скептично заявил собеседник с переднего кресла: – Еще скажите, что верите нашей прессе про историю с незаконным импортом пингвинов через Великий Устюг.
– Да это все бред, я узнавал у знакомых зоозащитников. Нет тут никаких пингвинов и не будет, климат неподходящий для них, – проговорил второй пассажир.
– Но я бы все равно рекомендовал вам держаться подальше от начальника Вологодского ОБЭПа, – сказал сотрудник: – Какой-то он подозрительный тип.
– Да, столько новостей про него было, – поддержал лысоватый: – И как его еще не уволили?
– Это все из-за сына, – ответил Кирилл: – Прокурор говорит, что у него помолвка с Вероникой Веспер – дочерью генерала ГРУ. Поэтому отец так уверенно держится на этом месте, так как высшие чины неплохо дружат с министром внутренних дел.
– А как же проверки? Расследования? В главном управлении сидят только слепые? – возмущался пассажир с заднего кресла.
– Ну, – заметил его спутник: – Хорошие связи помогают в необходимое время закрыть всем контролирующим органам глаза.
– Успокойтесь, официально на Калинина не было заведено уголовного дела, – начал свою речь сотрудник: – Просто какая – то желтая пресса вкинула утку о его финансовых махинациях, вот народ и начал бочку катить. Сразу нашлись недоброжелатели, которые поднимали вопросы десятилетней давности, вплоть до того суда над ребенком. Я, как помощник прокурора, могу заявить, что прокурорская проверка не показала никаких изъянов в его деятельности. Все декларации поданы в срок, доходы его тоже расписаны, а что до сотрудничества с бандитами, так это каждого из нас можно обвинить, не предоставляя доказательств.
– Значит, он умело их скрывает, – предположил лысоватый, глядя в окно: – Хоть убейте меня, не верю, что Калинин чист. Да и ситуация с Олегом меня смущает, он же в прошлом месяце в ОБЭП перевелся, и сразу начались жалобы, мол работы много, начальник козел. А в среду вечером его тело с выстрелом в спину найдено на областной дороге. Вы думаете, это все совпадение?
– Может и нет, но нельзя же голословно обвинять человека, – заговорил его друг: – Вспомни его рассказы, там весь отдел относился к нему недоброжелательно, но убил его по твоей логике именно начальник!
– Начальник несет ответственность за весь отдел, так что косвенно тоже виноват в преступлении.
– Не виноват, если следователь не докажет его соучастие. А так мы давно отошли от коллегиальной ответственности, придуманной Петром 1 для продуктивной работы государственных органов.
– Я вообще предлагаю закрыть эту тему до общей встречи, – отозвался Кирилл, заворачивая в дачный поселок: – Все равно потом остальным заново объяснять все теории и факты.
– Как вы думаете, Артем приедет? – спросил мужчина с заднего сиденья.
– Ну, по голосу он был явно недоволен, – проговорил звонивший вчера Андрей, вытирая намокший от жаркой дискуссии лоб: – Но я не думаю, что он бросит нас в такой важный момент.
– Посмотрим, – заключил водитель, паркуя автомобиль возле массивного забора.
Подготовка к вечерним сборам шла полным ходом. В кухне уже было накрыто два стола, а на улице постепенно дожаривался в большом мангале шашлык. Кирилл, как радушный хозяин, принес со второго этажа кресло, чтобы каждому хватило места на сегодняшнем мероприятии. К семи часам приехали девушки, Ирина занялась нарезкой салатов, а Полина консультировала Кирилла по поводу аптечки. Похоронный ужин из траурного мероприятия превратился в столь редкую для компании встречу друзей, так что сквозь грустные ноты прослеживалась теплая атмосфера доброй студенческой тусовки, где каждый делился своими проблемами и давал советы другим.
Ближе к восьми все собрались на кухне, Кирилл начал разливать водку, периодически глядя на часы.
– Ну, где там этот Артем? – возмущалась Ирина: – Неужели он решил пропустить такое важное мероприятие?
– Да что ты так на него злишься, Киры вон еще тоже нет, – перебил подругу Андрей.
– Представьте, что они придут вместе, – сказала Полина, скрыв легкую улыбку ладонью.
– Я так не думаю, – проговорил Егор: – Мне кажется, они даже не разговаривали с того момента, как Артем уехал.
– Просто Артем Андреевич у нас талантливый писатель, какой смысл ему сидеть в Вологде? – ответил его друг.
– Но вы бы видели Киру, – не унимался собеседник.
– Кира, как и хотела, сделала великолепную карьеру, – заключил Андрей: – Не думаю, что ее волнует что-то кроме работы.
На часах перевалило за восемь, но дверь так и не затрещала от прихода новых гостей. Ирина лихорадочно трясла в руке рюмку, нарушая общее спокойствие комнаты. Кирилл достал с верхней полки коньяк и начал наливать его в заготовленный ранее бокал, как раздался глухой удар двери в коридоре. Через несколько минут на кухне появился Артем, одетый в привычную кожаную куртку и поношенные джинсы.
– Я смотрю, за эти полтора года ты не изменился, – проговорила Полина, легко обняв друга.
– Вы тоже не сильно поменялись, – заметил Артем, осматривая собравшихся: – Только Кирилл немного располнел.
– Ну, работа в прокуратуре оставляет свои отпечатки, – ответил друг, гордо поглаживая пиджак.
– И Андрей…
– Не надо, я и сам вижу, что лысею, – недовольно произнес мужчина и повернул голову к окну: – Ты пока шел, Киру не видел?
– Я думал, она уже здесь, – парень наконец-то понял, почему не было не единой ехидной шутки в его адрес: – Она в итоге нашла работу?
– Да, – сказал кто-то из группы, и комната погрузилась в тишину.
Покой был нарушен желанием Ирины поскорее выпить, поэтому через минуту на столе красовались пустые рюмки, а кухня вновь окунулась в атмосферу теплой беседы. Друзья говорили о своих проблемах, не вспоминая случившегося, представляя, что Олег уехал в долгую командировку, из которой скоро вернется. Градус расслаблял, и постепенно беседы перешли в споры, поиски потенциальных убийц и сплетни о Вологодской жизни. Андрей приводил Кириллу примеры неподкупных адвокатов, Артем зачитывал Егору «Грехопадение при Вавилоне», а девушки обсуждали трагичную личную жизнь с отсутствием нормальных мужчин. Беседа вновь перешла в спокойное русло, как в коридоре хлопнула входная дверь.
В комнате появилась бледная девушка, уверенно прошагавшая к столу на каблуках. Она оперативно опустошила рюмку водки и, кинув толстую папку на стол, легла на дачное кресло, обнажив тонкую ногу в разорванных на бедре колготках. Под всеобщее молчание, воцарившееся от наглости ее действий, она чиркнула импортной бензиновой зажигалкой с уникальным рисунком и закурила крепкую сигарету, разившую табаком на весь дом.
Первым прервал тишину Кирилл, неуверенно попросив гостью покурить около окна.
– Я натерла ноги, поэтому весь вечер не встаю с кресла, – проговорила Кира, выпустив изо рта клубок дыма: – Если тебе что-то не нравится, можешь написать жалобу в прокуратуру, хотя я все время забываю, что ты и так там застрял.
– Узнаю нашу Киру, – весело сказал Андрей, пожимая руку подруги: – Итак, если мы все в сборе, предлагаю обсудить версии смерти Олега.
– Вы папку то откройте, – заметила девушка, кинув на пол бычок: – Я битый час проторчала в прокуратуре, чтобы снять для вас эти копии.
– Но в следственный отдел же нельзя посторонним, – начал возмущаться сотрудник.
– Кирилл, солнышко, ваш прокурор попался на такой крупной взятке, что он теперь до выхода на пенсию будет запускать наших сотрудников в свой отдел и разрешать нам печатать дела на местной бумаге. Поэтому лучше скажи мне спасибо, что я принимаю участие в этом расследовании, несмотря на кардинально другую направленность своей работы.
– Спасибо, я правда благодарен тебе, – парень с интересом открыл папку: – Возбуд, ОМП, объяснения.
Он прошелся глазами по рукописным бумагам, плохо пропечатанным на принтере.
– Здесь одна сухая инфа, вот он объясняет, как едет, а вот уже на обочине лежит тело мужчины, не подающего признаков жизни. Никаких улик или зацепок. Просто труп, лежащий недалеко от дороги.
– А на камеры ничего не попало? – спросил Егор.
– Какие камеры в Вологодской области! – перебил его сотрудник прокуратуры: – Нам бы хоть нормальный въезд в город сделать.
Крепкий алкоголь снова ударил в голову, и Кирилл начал возмущенно хаять правительство, виноватое во всех его бедах. Вскоре к домашнему протесту присоединились и другие, превратив обсуждение дела в балаган.
– На следующей неделе будут готовы результаты баллистической экспертизы, – заговорила Кира, резко ударив папкой по столу: – На их основе уже и будем искать улики, плюс вся его одежда отправилась на трасологию.
– Даже белье? – удивился помощник прокурора.
– Конечно.
– Но как следователь дошел до такой дотошности?
– Не забывай, кому задолжал ваш прокурор, – подмигнула ему подруга: – Итак, пока у нас есть только тело, валяющееся на дороге, косые объяснения дальнобойщика и наши разговоры с Олегом. Предлагаю прошерстить все его последние контакты и разузнать у них всю информацию, касающуюся последних дней. Звоните его знакомым, приезжайте к его родителям. Если это начальники, то сообщите мне, я попытаюсь разобраться.
– И как ты разберешься с Калининым? – ехидно поинтересовался Егор.
– Этот старик, конечно, считает себя богом, но и к нему есть свой подход. И раз последнее место работы Олега – ОБЭП, то у меня к вам интригующее предложение. Кто-то должен изучить их отдел изнутри и собрать досье на каждого персонажа.
– Это, конечно, хорошо, – тихо отозвалась Ирина: – Но мы все работаем. Да и в нынешних условиях туда попасть нереально, если твой папа не начальник полиции.
– Но у нас есть безработный сын начальника отдела организации дознания, – улыбнулся Андрей, загадочно посмотрев в сторону Артема.
– Нет, ни в коем случае я не пойду работать в ментовку, – заговорил собеседник, стряхивая невидимые капли с рук: – Я вообще приехал поддержать вас, а не участвовать в детективных разборках. Думаю, следствие само рано или поздно вычислит убийцу, а если нет, то Кира даст прокурору волшебный пинок, и следствие все-таки найдет неуловимого мстителя.
– Ну, – девушка задумчиво посмотрела ему в глаза: – Тогда попробуем другой вариант. Поспрашиваю одногруппников, может кто-то из них устроился на работу в наше главное управление.
Настроение в компании явно поникло. Напитки разливались уже не так весело, а в разговорах висели длинные паузы, скрывающие в себе миллион недомолвок. Стрелка часов постепенно приблизилась к двенадцати. Из деревянной коробки вылетела кукушка, сиплым голосом объявившая о начале нового дня. Кто-то из компании вздрогнул от неожиданной встречи со старинным прибором. Кира же в это время затушила об кресло еще одну сигарету и принялась складывать вещи в сумку.
– Уже уходишь? – спросил Кирилл, смакуя иностранный коньяк.
– Да, обещала завтра помочь коллегам. Заодно узнаю по поводу нашего расследования.
– Еще раз, спасибо тебе за все, – сотрудник заключил девушку в нежные объятия, от которых она быстро отстранилась.
– Обещай, что никто не поедет пьяным за рулем.
– Слово помощника прокурора, – Кирилл дружественно махнул рукой и пошел открывать дверь.
Легкий весенний ветер назойливо продувал спину, опуская на лицо растрепанные тонкие волосы. Кира медленно шла, болезненно наступая на каждую ногу. Голову все еще кружило от алкоголя, однако свежий воздух, попавший в больные легкие, стал для организма незаменимым лекарством. Вскоре помимо топота своих каблуков девушка начала слышать чужие шаги.
– Этого еще не хватало, – рука залезла в маленькую сумочку, на дне которой лежала внушительная связка ключей: – Надеюсь, он просто испугается металлических предметов, торчащих из моих пальцев, и просто убежит.
Шаги показались ближе, и вот справа от Киры возник студент режиссерского факультета.
– Не боишься шляться по ночным улицам? – спросил парень, оглядывая окна дачных домов.
– С тобой мне идти еще страшнее, – заметила собеседница, явно желая прекратить разговор.
– Дай угадаю, ты все еще не можешь меня простить?
В мыслях сразу мелькнул вкус сладкого ликера, робкие поцелуи на студенческом вечере и совместный запуск шариков на выпускной. Вот ее руки касаются плеч партнера в медленном танце, а через секунду его язык пробует ее губы на вкус. За спиной слышны крики друзей, некоторые студенты радостно хлопают, поздравляя новую пару. Дальше все как в замедленной съемке: уборная туалета, ее голая грудь.
– Только не говори, что после той неудачной попытки секса ты думал, что у нас что-то есть.
– Я так не думал, а вот ты. Я прислал тебе несколько писем и ни на одно не получил ответа.
– Девушка имеет право игнорировать назойливых кавалеров, – Кира демонстративно сняла каблуки и пошла по земле босиком.
– Сейчас в раны инфекцию занесешь, надень лучше мои ботинки, – парень принялся развязывать шнурки, как его остановили.
– Если действительно хочешь мне помочь – согласись на мою авантюру.
– То есть ты предлагаешь мне бросить студенческую жизнь для того, чтобы проработать одну из твоих многочисленных версий о смерти Олега?
– Да, но, к сожалению, ты зассышь этим заниматься.
– Ничего я не побоюсь, не так уж и сложно под видом стажера устроиться в ОБЭП.
– Ну, если не сложно, то милости прошу, – девушка вцепилась в его руку и указала на небо: – Смотри, как прекрасны звезды. Никогда не замечала, что они светят так ярко.
– В Стризнево всегда так. Просто ты не видишь дальше своего носа из-за амбиций.
– Ну так давай остановимся и посмотрим.
Кира уселась посреди дороги, раскинув под ноги полу своего плаща. На небе ярко мелькали тысячи звезд, украшая черный подол вселенского платья. Там, в мире спутников и комет с космической скоростью летают небесные тела, неизвестные человеку. Но что вековой планете до истории, когда она сама ее создает. То возведет огромный вулкан, то окружит газами, превратив себя в небесного гиганта. И может до этой вселенной никогда не дойдет глаз астронома, однако могущество ее превышает в разы влияние самых известных исторических личностей.
– Когда я смотрю на небо, я словно забываю земные проблемы. Да и кому они нужны, если после смерти мое тело преобразуется в частицы, путешествующие по атмосфере. Может одна из них залетит в космос и превратится в черную дыру. А может, она станет участницей рождения звезды. Я бы все отдала, чтобы увидеть бесконечный космос и страшно мне от того, что это мечте сбыться не суждено.


Глава 3
Опричник грустно смотрел в сторону дома, который он неспешно покидал на своей кобыле. Теперь нескоро он увидит жену, услышит смех сына. Резной терем исчезал вдали, все больше сливаясь с голубым небосводом. Наконец, последняя крестьянская изба осталась позади, а впереди раскинулось бескрайнее поле.
Знал царский воин, что недолго будет видеть он семью, ожидавшую его из похода. Молчаливая жена – татарка, как всегда, выйдет на крыльцо, окинет его взором темных очей и склонит голову в знак уважения. Он прижмет ее хрупкое тело, облаченное в русское платье, поцелует теплые руки. На заднем дворе малый сын бегает с палкой, гоняет по двору кур. Престарелая нянька прикрикнет на него, и он, бросив выдуманное оружие, бежит встречать батюшку с войны. Вдоволь навеселившись, войдет семья в дом, кушанья уже подала на стол кухарка. Опричник сядет во главу стола, возьмет деревянную ложку и станет хлебать борщ из увесистой миски, закусывая свежим салом. Жена посадит на лавку сына, завяжет фартук ему поверх рубахи, сама займет место справа от мужа и будет смотреть в окно скучающим взглядом, что не покидает лица ее с тех пор, как привезена она из захваченной царским отрядом Казани. Дите начнет было баловаться, но ударит ложкой отец его по лбу, сразу тише ребенок станет, мокрые глаза кулаком потрет да продолжит есть как ни в чем не бывало. В углу на скамье сидит нянька старая, впалые щеки ее обтянули беззубую челюсть, а на иссохших руках проступает большое пятно. Бабка посмотрит на обед барина да прикусит губу, ведь нельзя со стола хозяйского яства брать.
После трапезы разбредется семье по комнатам, сын в курятник бежит, мать за прялкой сидит, а отец в опочивальню ступает. Плетеной накидкой укрыты его подушки, одеяло ватное золотыми узорами вышито. Уберет он накидку с подушек, положит на них светлую голову да приляжет на сон дневной, послеобеденный. И снится ему как царь приказывает крепость на реке заложить. На реке холодной, берега ее льдом покрыты. И стоит возле царя ведьма тощая, хромая. И шепчет она ему на ухо, чтобы перевез он сюда столицу, богатства Московские да украшения Владимирские. Хочет она на свои тонкие пальцы перстни надеть, да в боярских платьях ходить. И отвечает ей царь, страшными чарами одурманенный, что построит он Кремль здесь белокаменный да перевезет войско свое опричное. И посылает гонцов он разнести указ по всей державе, чтобы опричники ехали к нему да собирали народ на большую стройку.
Просыпается воин с больной головой, входит в кухню. Там холопка готовит приборы к вечерней трапезе. В печи котелок с уткой кипит, на столе чаша с капустой квашеной красуется. Выходит опричник во двор, холод осенний ударил в лицо, в сенях ветер противный воет. Слышит он, как стучат в калитку, а рядом стук копыт конских да лошадиное дыхание. Идет он ближе, за забором гонец стоит, говорит, что царь батюшка велел привезти донесение. Речь заливает он, что уехал в северный город Иван да ждет он туда свое войско, что готовит реформу правитель по переносу столицы и нужны ему верные соратники, кто замысел осуществит, да государя поддержит. Промолвил посыльный, что ехать опричнику в Вологду надо рано утром, нигде не останавливаясь, чтоб как можно скорее отряд соорудить. Покрутил в руках молодой воин письмо, да зашел в терем сообщать домочадцам печальную новость. Сын удачи желает отцу, жена молча стоит, смотрит мужу в глаза. Обнимет опричник жену свою, поцелует сына да отправится потчевать, ведь с первыми лучами солнца ехать ему за тридевять земель.
Сядет он на коня с утра, взглянет в окна домашние на прощание да поскачет куда глаза глядят. Скроется за горизонтом терем, пропадет родная деревня да раскинется впереди бескрайнее поле. Тихо здесь утром, от того громче кажется шум копыт. Лишь в голове горячей слышен смех хитрой ведьмы, что чарами своими охмурила царя.
Яркие солнечные лучи пробили ограду из шторы и упали к изголовью кровати. Артем попытался закрыть лицо подушкой, однако, быстро потеряв возможность дышать, вернул все на прежние места. Со двора уже слышались детские крики, а из соседней комнаты вещал дневной репортаж радиоведущий. Парень приоткрыл глаза и принялся рассматривать свою старую комнату. Стены ее были украшены многочисленными дипломами. У одной из грамот висела медаль, полученная за школьные лыжные соревнования. На потертом комоде красовалась игрушка пингвина, подаренная ему на один из дней рождений друзьями из группы. С оконных стекол на парня смотрели побледневшие витражи, а на раму приклеилась лапами лягушка – градусник. В книжном шкафу грустно стояли учебники по многочисленным отраслям права, разделяя полку с советской кулинарной энциклопедией. На верхней полке красовался «Фауст» на языке оригинала, взятые несколько лет назад из библиотеки Киры, но так и не прочитанный. Около кровати стоял опустевший стол. Воспоминания сразу нарисовали картину, как его поверхность изгибалась под кипой бумаги, именующейся черновиком. На дубовой крышке лежала потекшая синяя ручка, каплями портящая благородный коричневый цвет. Среди всего этого хаоса восседал Артем, зачитывая свой последний сценарий, который будет отправлен на творческий конкурс. В картонном конверте с надписью «во ВГИК» уже лежали фотографии местности, распечатанные в лучшем фотосалоне города. Рядом лежала анкета абитуриента, написанная каллиграфически чистым почерком. Скоро к ней присоединится сценарий, и заказное письмо поедет в лучший кинематографический университет покорять капризную Москву и строгих критиков. Теперь же стол пустовал, и лишь темно – синее пятно напоминало хозяину о былых временах, проведенных в родной квартире.
Артем снова положил голову на подушку, однако шумные голоса родителей, доносившиеся из кухни, не давали ему уснуть. Парень спрятал ноги в вязаные тапочки и отправился к общему сбору, дабы узнать события последних дней.
Серьезный отец меланхолично читал газету, обводя красной ручкой какие-то объявления.
– А вот и наш бездельник проснулся, – проговорил он, даже не посмотрев в сторону сына.
Артем предпочел не обращать внимания на колку реплику, неловко хлопнув дверцей шкафа и породив новый звук. Глава семейства недовольно повел бровью, продолжая выискивать интересующие объявления. Мать, дабы разрядить накалившуюся обстановку, предложила оладья из кабачков, расхваливая прошлый дачный урожай.
– Думаю, в этом году Артем поможет нам по хозяйству. Беседка уже давно облезла, надо бы ее перекрасить.
– Я скоро уеду, – проговорил сын, присаживаясь на свободный стул.
Андрей Алексеевич раздраженно прикусил губу, переводя взгляд с сына на прессу. Однако вскоре на его глаза попалось интересное объявление, мужчина схватил ручку и принялся увлеченно переписывать чей-то номер в блокнот, заготовленный для подобных целей. Повисшую тишину разбавляла лишь передача на радио, где известный дачник рассказывал об особенностях выращивания карликовых помидоров. Артем угрюмо ковырялся в тарелке, представляя комнату общежития Дины, ее яркие глаза, занятые чтением русской поэзии. Сладкая ностальгия сменилась воспоминаниями о вчерашней ночи, холодном голосе Киры с нотками печали. Из хорошей подруги она превратилась в отстраненную незнакомку, смущающуюся его взгляда и не слышащую его слов. Словно эта была подмена настоящей Киры, шутившей над каждым разговором и бежавшей в объятия при любой встрече. Или же она всегда была такой наглой и молчаливой, а образ маленькой хохотушки был выдуман больным подсознанием? Прошлое убивало, но ведь Вологда всегда была для Артема чем-то чужим. Чужими были и ее жители, радовавшиеся незамысловатым празднествам на городской площади, по выходным посещавшие краеведческий музей или Кремль. Среди этих лиц была и Кира, жующая блин на масленице и укутанная в кружевной платок. Теперь ее образ стал максимально противен, будто не достойна она была титула родственной души, как Лжедмитрий не был достоин российской короны.
Монотонный голос ведущего сменился новостной мелодией. Из приемника послышалась информация о криминальных происшествиях недели, в том числе и рассказ про погибшего сотрудника милиции. Отец все еще увлеченно выписывал телефон из очередного объявления, но услышав весть о смерти коллеги, недовольно пробормотал что-то про ОБЭП. В голове опять возник образ Киры.
– К сожалению, ты зассышь, – грубо проговорила она, изобразив на своем лице самую противную улыбку.
«Я слишком стар, чтобы ввязываться в ее глупые споры», – проговорил Артем, вспомнив, что последний раз на слабо записался на практику в следственный отдел, где назойливый сыщик нагрузил его сортировкой материалов в архиве. Однако мысль о том, что можно наладить отношения с родителями и помочь друзьям одним действием не давала ему покоя.
«Нет же, это исключено», – подумал парень, доедая последний оладушек. Отец в очередной раз листал газету, словно пытаясь найти там ответ на задачу тысячелетия. В голове все еще играло похмелье, поэтому Артем, отодвинув тарелку, окликнул отца и прямо спросил: – Сможешь устроить меня стажером в главное управление по экономической безопасности?
От неожиданности отец поперхнулся и поправил слетевшие очки.
– Зачем тебе это? Там не любят бездельников, да и азы экономики надо знать.
– Я долго думал об этом и решил, что хочу продолжить дело своей семьи, – Артем старался увести хитрый взгляд от родителя.
– Но все-таки почему ОБЭП? Я бы мог прямо сейчас поставить тебя на лейтенантскую должность в отдел дознания.
– Не хочу вечно от тебя зависеть. Все-таки у меня будет другое руководство, да и оперативная работа привлекательнее следственной. Трупов я боюсь, поэтому лучшее решение – пойти стажером по экономической направленности.
– Это не меняет факта, что бездельников там не держат.
– Андрей, да пусть он уже устроится хоть куда – нибудь, – перебила мужчину жена: – Все равно их начальник в хороший отношениях с нашей семьей.
– Да, Алексей у меня в долгу… – полковник улыбнулся своим мыслям и пошел к телефону.
Через пять минут ожидания он вернулся с небольшим листом, на котором были написаны указания.
– Завтра к десяти часам придешь в кадры, принесешь им диплом и заполнишь по форме анкету. В одиннадцать заглянешь в кабинет к Калинину, он назначит тебе наставника. Если успешно отработаешь месяц, переведем тебя на платную основу и найдешь проходить ВВК.
– То есть я месяц буду ходить туда на правах раба?
– Ну, если тебя что-то не устраивает, ты можешь отказаться. Только запомни, в милицию всегда стоит очередь за забором, поэтому на твое лакомое местечко согласится кто-то другой. А ты и дальше будешь бездельничать со своими циркачами, транжиря родительские деньги в Москве.
– Ну хорошо, к десяти в кадры, – Артем собирался пройти в комнату, как в коридоре зазвонил телефон.
– Не отвлекаю? – на другом конце послышался женский голос.
– Вроде нет, что-то срочное?
– Да как тебе сказать, я думала, что сегодня будет больше работы, но все дела закончились, а домой я не хочу. Можем погулять на набережной, заодно обсудим события нашей разлуки. Если согласен, встретимся в четыре около церкви Иоанна Златоуста.
Не успел Артем ответить, как девушка бросила трубку.
– Даже сейчас не дала мне сделать осознанный выбор.
Полуденное солнце скромно освещало серебристые купола старой церкви. Потемневшая от времени краска облазила со стены, оголяя вековые камни. Около входа в святыню сидел нищий, протягивая руку каждому, кто проходил мимо. Его глаза алчно оглядывали прохожих, завистливо смотрели вслед хорошо одетым горожанам. На траве резвились дети, придумывая запутанные игры, их матери же периодически охали о отгоняли чад от воды. На березах начали распускаться первые листики, а вокруг царил запах пришедшей весны.
Артем подошел к одной из церковных стен, стараясь не попадаться на глаза попрошайке. Сверил на часах время: пять минут до ее прихода. Он подошел к реке, с противоположного берега которой виднелись башни Кремля. В голове сазу вспомнился смех хитрой ведьмы из сна, от чего тело покрылось мурашками, а в душе затаился страх.
«И для чего могущественному правителю взбрело в голову устраивать такую застройку в нашей дыре», – негодовал Артем, глядя на серую воду: «То ли дело Москва, застроенная Иваном Калитой и Иваном Великим. Да Василий Темный обоих глаз лишился в борьбе за Московский престол, а тут взбрела идея построить крепость в Вологде». Парень подкинул над рекой камень, который через секунду издал противное бульканье. Сон про молодого опричника все еще не выходил из головы, и тоска героя по дому ментально передалась и юноше. Перед глазами снова проплыл образ Дины, играющей на фортепиано концерты Рахманинова. В нос ударил запах ее дорогих духов, а руки прочувствовали шелк сшитых на заказ платьев. Несмотря на рождение в другом городе, девушка казалась Артему эталоном москвички, которая знает несколько языков, носит дизайнерские вещи, ходит на выставки современных художников. Вместо застиранных колготок она надевает кружевные чулки, гармонирующие с коллекционным нижнем бельем из Штатов, в ее кожаной сумке от Луи Виттон всегда лежит томик стихов Есенина, которые она может наизусть зачитать, гуляя по чистым прудам. Местные девушки никогда не вели себя так утонченно, одновременно располагая собеседника к себе. Ирина и Полина давно утратили свою девичью красоту, ежедневно обмазывая лицо слоем рыжего тонального крема. Что касается Киры, так она никогда не была красивой. Ее тонкие губы, длинный нос и выпирающие щеки нарушали любую гармонию, словно скульптор, трудившийся над ее обликом, не учил анатомию, поэтому так ассиметрично проработал детали. Чтобы подчеркнуть и без того вызывающую внешность, девушка наносила несколько слоев красной помады. Студентки актерского факультета назвали бы этот образ вульгарным, однако подруги по педагогическому университету считали Киру чуть ли не законодателем моды, подкрашивая свои губы и рисуя толстые соболиные брови, данные модной однокурснице от рождения.
Легкая рука коснулась плеча парня, и он обернулся. Перед ним снова стояла она, одетая в бежевую юбку и высокие сапоги. Растрепанные темные волосы и ярко красные губы – этот образ казался таким противным в мыслях, но стоило ей появиться перед его лицом, как надуманная вульгарность превращалась в идеал, сохранившийся с их самой первой встречи. В руках девушка держала тяжелый мужской портфель, доверху заполненный бумагами.
– Сложности на работе? – спросил Артем, предлагая девушке помощь по несению тяжести.
– Да это коллега попросил забрать, – улыбнулась Кира, передавая тяжелый груз: – Только не утащи домой, а то мне выпишут полное служебное несоответствие.
Девушка засмеялась. Сегодня она была явно добрее, словно и не было никакой разлуки. Кира принялась рассказывать о жизни, об обучении. Разговор превратился в беседу старых друзей: не было тяжелых пауз и напряженности. В воздухе витало тепло, или это были всего лишь теплые чувства друг к другу, вырвавшиеся наконец-то наружу.
– Всегда убегала сюда во время ссор с отцом, – проговорила Кира, садясь на скамейку в небольшом дворике около дома губернского правления.
– Так это же далеко от Карла Маркса. Или ты не всегда там жила?
– Всегда, просто я любила убегать далеко. В юношестве меня никто не понимал, поэтому я уходила сюда, смотрела на реку и постепенно приходила в себя, принимая неприятную для меня действительность.
– А как твой отец сейчас поживает? Так и преподает древнерусские боевые искусства при Андреевской церкви?
– Сейчас он уехал в Чечню, но после обязательно продолжит преподавать, даже установил сроки летнего набора перед командировкой, – девушка грустно улыбнулась, представив лысого худощавого мужчину с мнительным взглядом, тренирующего учеников начальной школы.
– Вообще он про переезд задумывался, – продолжала она: – Крестный предложил ему хорошую должность в Московской Академии, да и мой брат там давно обосновался.
– Уже, небось, известный криптограф?
– Нет, его перевели в отдел кадров. Военные устои никогда не нравились ему, а там можно работать без звания.
– Да, Артур, не думал, что тебя так понесет…
– Ты сам то как? – прервала назревавшую тишину девушка: – Уже снял Жюстину в российских реалиях?
– Знаешь, – грустно проговорил Артем, прислушиваясь к далекому шуму воды: – Когда я уезжал в Москву, у меня было столько идей. Я сочинил сценарии к двум фильмам, и еще третий был написан в черновике. С самой первой пары я представлял, как в моих руках окажется камера, и я смогу запечатлеть свои мысли на киноленте. Но…
Юноша продержал театральную паузу.
– Москва словно изменила мое мышление, и теперь я считаю себя бездарностью.
– Да брось, в студенческом театре всем нравились твои постановки.
– Всем, кроме тебя.
– Конечно. Вместо того, чтобы взять на роль Офелии утонченную и бледную девицу, ты утвердил на это место громкую Сару, которая каждую перемену ела по пирожку.
– Она была очень страстной, я не мог поступить иначе.
– Страстной она была только на той вечеринке, когда прыгнула на руки и вывихнула тебе кисть. А с каждым ее выходом на спектакль я боялась, что и без того потоптанная поколениями студентов сцена треснет, и она провалится вместе с Гамлетом в недра нашей шараги.
– Какая ты злая, – с иронией произнес Артем: – Кстати, ты вроде писала стихи. Сейчас что-то получается?
– О, нет, для стихов нужно необходимое настроение, – загадочно проговорила девушка, глядя на темнеющее небо: – Я не пишу их специально, они словно сами рождаются, когда моей душе очень больно.
Я смотрю на туман в леденящую даль,
Мои хрупкие кости ломает февраль.
Под толщами снега и глыб ледяных,
Мне снится, как яркое солнце горит.
Эти строки я написала, когда Артура хотели отправить в Чечню. Тогда как гром среди ясного неба раздался звонок из военкомата с требованием мобилизовать юношей призывного возраста на войну. Я очень испугалась, что потеряю близкого мне человека, а по дороге в школу родился стих.
– То есть твои стихи связаны с чувствами?
– Да, мама тоже подобным образом выражала боль. В ее дневнике было много красивых рассказов, которые она писала во время ссор с отцом. К сожалению, я до сих пор не могу найти в себе силы дочитать ее дневник до конца, ибо каждое воспоминание о ней вызывает у меня мысли о ее гибели.
– Значит, еще не время его читать, – сказал Артем, погладив подругу по плечу: – Но что насчет стихов, ты считаешь, что для написания шедевра нужно пережить душевное потрясение?
– Ну, мой опыт показывает, что это так, – Кира оглядела опустевшую улицу: – Знаешь, мне грустно, что все уезжают из этого города. Конечно, я понимаю, что вы хотите добиться славы в Москве, но разве нельзя остаться здесь и работать на благо обществу?
– Ты знаешь вологодские театральные вузы?
– А зачем тебе этот театр, мог бы остаться здесь, устроиться в отдел организации дознания к отцу. Как мы и планировали на выпускном, помнишь?
Гладкая рука девушки легла в широкую ладонь Артема. Молодые сидели, наслаждаясь закатом, пока идиллию не прервал писк телефона.
– Авруцкая на линии, – серьезно проговорила Кира: – Что? Калинин из аналитического управления отказался принимать наш запрос? Перенаправь меня на линию с ним! Что? Не знаешь его мобильный?
– Да они охренели, – девушка ударила телефоном об угол скамьи, отчего на пластиковом корпусе появилась трещина.
– Итак, Артем, с завтрашнего дня добываешь компромат на Калинина – старшего. Никто не смеет мешать моим планам!


Глава 4
Кира сидела за столом, грустно заглядывая в дневник. За окном валил снег, превращая дворовый пустырь в белое поле. Изредка был слышен хруст тяжелых шагов, пробирающихся по свежим сугробам. На стекле застыли замысловатые ледяные узоры, напоминавшие кружево вечернего платья. Кира прикоснулась к одному из них, и теплый палец постепенно начал растапливать красоту, покрывая окно порцией маленьких капель. Девочка нарисовала сердце, но, опомнившись, быстро стерла рисунок рукавом, и продолжила делать уроки, отпечатывая мокрую подушечку на тетрадном листе.
Тревожные мысли не давали учиться, однако школьница пыталась хоть на секунду забыть причину, по которой родные уехали в разгар бури из дома, оставив ее в холодной и темной квартире. Кира сделала еще один глоток чая из американской кружки с Микки Маусом и продолжила переписывать условие задачи, попутно придумывая ее решение.
– Физика, химия, для чего мне эта ерунда? – возмущалась девочка, перечитывая условие: – Вон мама сама говорила мне, что не сдала экзамен по математике, зато на работе ее все хвалили.
Мысли о матери привели ученицу в чувства. Она представила, как женщина поздним вечером возвращалась домой, проходила в детскую, чтобы поцеловать на ночь спящую дочь. От нее пахло какими – то дорогими духами со вкусом корицы или ванильного печенья. Тонкие пальцы, одетые в несколько перстней с драгоценными камнями, поправляли одеяло на постели Киры, и вот она направлялась на выход, почти бесшумно переступая ногами.
Девочка закрыла глаза и представила, что в гостиной загорелся свет, а мама сидит, как ни в чем небывало, читая какие-то документы из толстой папки. Иногда она переводит глаза на детей, гладит по голове Артура, подходит к задумчивой Кире.
– Снова читаешь про хоббитов? – смеясь, говорит мать, откидывая назад темные локоны.
И дочь в очередной раз начнет рассказывать родительнице чудесную историю про борьбу за кольцо. Женщина примется задавать вопросы, интересоваться, как герои смогли преодолеть такой путь, сражаясь с разными монстрами. И девочка снова станет пересказывать удивительные приключения, вдохновляясь фэнтезийным миром.
– А ты бы хотела жить в Средиземье? – спросила вдруг мать, серьезно смотря на чадо.
– Конечно. Там же есть волшебники, обладающие огромной силой.
– И ты тоже хотела бы быть волшебницей?
– Да, – протянула Кира, мечтательно глядя куда-то в даль.
– И что бы ты сделала, будь у тебя сверхъестественные силы?
– Подарила бы тебе и папе вечную жизнь. А еще помогла бы тебе с бумагами, чтобы ты раньше приходила домой.
– Ах, милая, если бы ты знала, как я хочу проводить много времени с вами, – женщина прижала ребенка к себе.
– Но ты должна защищать город от бандитов, – добавил брат, глядя в сторону семьи.
– Ты прав, это моя задача, – мать обняла и его: – Но я каждую секунду думаю о вас. Поверьте, скоро мы переедем из этой дыры и сможем наконец-то быть вместе, не задумываясь о делах.
– Ты хочешь уехать из Вологды? – грустно спросила девочка.
– Да. А что нам здесь делать?
– Но здесь же наш дом, мы не должны его покидать. Здесь речка и Кремль, парки и леса, что еще нужно для счастливой жизни?
– В Москве еще больше Кремль. И река, – перебил сестру Артур: – Так что там тебе понравится еще больше.
– Нет! – Кира обиженно закатила глаза.
– Так, дети, не ссоримся, я желаю вам только добра. В Москве мы будем все вместе гулять по паркам, смотреть на природу. Мы станем самой дружной семьей, какую только в рекламе показывают, – женщина прижала детей еще крепче, однако дочь вырвалась из ее объятий.
– Я никогда не уеду из Вологды, – проговорила она и ушла в свою комнату.
Путешествие в прошлое нарушили звук открывающейся двери и шорох зимних ботинок. Девочка перенеслась за свой привычный стол, обложенный кипой учебников. Несмотря на навязчивое желание выбежать из комнаты и задавать вопросы, школьница продолжила сидеть в комнате, делая вид, что увлечена параграфом по физике. Наконец, в дверь постучался отец, неспешно заходя в детскую
– Надеюсь, я не потревожил тебя, – скучающим голосом проговорил он. Мужчина никогда не был близок к родной дочери, поэтому каждый их разговор сопровождался муками поиска нужных слов, превращая семейную беседу в доклад руководителю на совещании. В этот раз родитель был особенно угрюм, не зная, как рассказать отпрыску тяжелую правду жизни.
– Как ты знаешь, мы сегодня ездили на суд.
Кира отстраненно посмотрела в его сторону, предвкушая долгие подробности поездки, ожидания в коридоре и краткую справку о каждом участнике дела. Мужчина, как старый преподаватель, читал длинную лекцию, описывая место, где проходил суд, цвет стен в главном холле, даже не обращая внимания на скуку в глазах собеседника. Закончив вводную часть, он принялся перечислять монологи судьи, речь прокурора и адвоката, рассказывать о свидетелях. Наконец, он поведал об окончании суда и полном закрытии уголовного дела.
– Значит теперь убийца мамы будет наказан? – Кира облегченно захлопала в ладоши, представив, как преступника ведут на расстрел.
– Знаешь, – отец на секунду замолчал: – Наверно, сейчас ты не поймешь мои слова, но с возрастом к тебе придет осознание. В зале суда сидел лишь исполнитель – человек, который выстрелил в нее по чьему – то приказу.
– Это значит, что будут еще кого-то искать? – отозвалась девочка.
– Нет, – мужчина снова продержал паузу: – Это значит, что твоя мать полностью виновата в своей гибели, как бы вы с Артуром не отрицали. Она взяла на себя слишком большую ответственность и этот шаг… Это решение по поиску доказательств на влиятельного застройщика, имеющего связи в Москве, обошлось для нее слишком дорого…
– После суда я поговорил с ее коллегами, – продолжил отец: – Они все говорили, что Ангелина залезла, куда не следует, ради новой звезды на погонах, которую присвоили раньше срока. Твою мать сгубили собственные алчность и стремление к большим должностям.
– А что с тем заказчиком преступления? Его найдут?
– Я-то откуда знаю? – вспылил Авруцкий, хлопнув руками: – Вину спихнули на местных строителей, расправившихся с ней из-за корыстных побуждений. Больше, по мнению суда, никто не виновен в этом деле, потому и не будут кого-то искать. Ты, главное, пообещай мне, что не будешь ввязываться в нелепые авантюры ради своих погон. Я по глазам вижу, что ты пойдешь вслед за ней. Но только не повторяй ее ошибок и не беги вперед паровоза, иначе твое тело найдут лежащим на рельсах.
– Поэтому, – мужчина положил ладони на плечи дочери: – Уясни одну вещь: работай добросовестно и звания придут к тебе сами. Да, это сложный путь, но он того стоит.
Отец вышел из комнаты. Кира еще долго смотрела на ночной пустырь, освещаемый одним фонарем. Выполнение домашней работы даже не присутствовало в мыслях, силы остались только на то, чтобы сдерживать поток слез. Мама больше не придет, потому что погубила себя.
***
Стрелка часов показывала восемь утра, а в управлении загорались первые лампочки. Кира одухотворенно бежала по коридору, шумя каблуками на весь этаж. Наконец, топот ног затих, и девушка начала весело открывать дверь, насвистывая известную мелодию. Кабинет встретил ее духотой и запахом старого кофе, переночевавшего в одной из кружек коллег. Она недовольно повела носом и включила огромный системный блок, зашуршавший в знак приветствия. Солнце только начало подниматься, отчего в комнате царил приятный розовый свет, будто созданный для свиданий. Девушка принялась вычеркивать имена из блокнота, как в дверь постучали.
– Войдите, – произнесла она, не отвлекаясь от дела.
В кабинет неспешно прошел руководитель, державший в руках несколько донесений.
– Кира Александровна, доброе утро, – заговорил он, закрывая за собой дверь: – Скажите, Вы хоть иногда бываете дома?
– Бываю, и не так редко, как хотелось бы.
– Да Вы что? Отдыхать тоже надо, а то посадите все здоровье в свои двадцать четыре года, а Вам то до пенсии еще много лет. Так и будете больной на работу ходить.
– Ох, Николай Михайлович, какая пенсия? С нашими взяточниками я уйду сразу в гроб на каком – нибудь особо тяжелом допросе.
– Ну, в гроб Вы уйдете потом, а пока послушайте новости. С Лубянки пришло поручение руководителям отдела о поиске талантливых сотрудников в их управлениях, ну и, соответственно, подаче информации о них наверх. Я проанализировал наш последний квартал, у всех максимум сдано по два дела. Вы же закрыли четыре за последний месяц, да еще и менты на подходе, – начальник указал рукой в сторону монитора: – И я решил указать Вас, как подающего большие надежды молодого сотрудника. Надеюсь, Вы не будете против.
– Что-то Вы меня засмущали, товарищ полковник, – улыбнулась девушка, отводя глаза: – То у меня у единственной премия за последний квартал, то теперь сообщаете обо мне в аппарат. Коллеги – то завидуют.
– Ох, эти бездельники, сидящие у меня тут из-за связей своих отцов. Всех бы разогнал, будь моя воля. Иной раз в прокуратуру заедешь, там люди компетентнее сидят.
– И берут такие же компетентные взятки.
– И это тоже, – начальник задумался: – Значит, Вы согласны с моим решением?
– Да, но у меня есть небольшие опасения…
– По поводу?
– Не захочет ли потом местное руководство издать приказ о моем переводе в Москву?
– Ну… – полковник задумался: – Отправим туда Антона. Вас я все равно через полгода поставлю на должность заместителя руководителя отдела, заодно получите капитана досрочно. Так что по поводу Москвы можете не переживать.
– А куда уходит Степан Петрович? – удивленно заметила Кира, анализируя услышанное.
– На пенсию скорее всего, – Николай Михайлович повел бровью: – Вы главное себя подготовьте морально к такой должности, технически то, я знаю, Вы все умеете. Но свои нервы тоже поберегите, чтобы не пить валериану литрами.
– Спасибо за утреннее напутствие, – проговорила сотрудница, переводя взгляд на голубую заставку экрана.
– Больше не смею Вас отвлекать, – прощаясь, ответил начальник, покидая кабинет.
– Господи, если бы не эти данные о передвижении злодея, давно бы дело отправила в суд! – проговорила Кира, смотря на часы: – Интересно, каковы шансы, что Калинин уже приехал?
Девушка вышла в пустой коридор. Где-то вдалеке раздавались шаги, однако общая картина спокойствия превращала управление в захолустную нотариальную контору, занимающую несколько комнат в небольшом домике в историческом центре.
– Ладно, попытка не пытка. Если что, он даже не узнает о моем приходе, – Кира зашла на лестницу. Голоса усилились, однако поднимаясь на два этажа, девушка так и не пересеклась ни с какими людьми.
Коридоры аналитического отдела встретили ее мраком и удручающей тишиной. Охранник еще раз проверил удостоверение пришедшей и указал на приоткрытую дверь в конце коридора, из-за которой проблескивал свет. Довольная Кира вальяжно направилась в нужную сторону, однако с каждым шагом уверенность покидала ее, заставляя пальцы неконтролируемо заламывать друг друга. Наконец, девушка дошла до цели и скромно постучалась в дверь, на что услышала грубое «Открыто».
– Здравствуйте, – Кира прошла в кабинет. За одним из столов, на котором стоял белый дорогой монитор, сидел стройный молодой мужчина, опознанный девушкой как Калинин. Сотрудник увлеченно искал на экране какие-то данные, от того даже не обратил внимание на посетительницу. Наконец, когда затянувшаяся пауза переросла в неловкое молчание, капитан из аналитического отдела решил начать разговор.
– По какому делу Вы тут стоите? – произнес он, оценивающе глядя на коллегу.
– Я пришла поговорить по поводу Вашего неправомерного отказа на мой запрос о предоставлении информации на ряд сотрудников управления по борьбе с экономическими преступлениями.
– Ах, значит это Вы, – последнее местоимение он протянул с особой интонацией: – Та самая Кира Авруцкая из следственного.
– В каком смысле та самая?
– Удивительно, как сложен мир. Мы учились в одной школе, наши родители хорошо общались, но Вы даже не узнаете меня.
– Простите за мою наглость, но я ходила в школу ради учебы, а не знакомств, поэтому, увы, не запоминала людей из других классов.
– А как же лыжный турнир, где Вы обошли меня на последнем круге?
Кира почувствовала, как неприятный шок кольнул в ее сердце, однако, сохраняя деловитую отстраненность, она старалась не подавать вида.
– Не грустите Вы так, вон отец потом со мной месяц не разговаривал после того, как узнал, что меня обогнала девчонка из младшего класса. Но все-таки я рад Вас увидеть, – Калинин приветственно протянул ей руку.
Авруцкая пожала его ладонь в ответ, и в комнате вновь воцарилась тишина. В этот раз прервать ее решила уже посетительница.
– Никита Алексеевич, обоснуйте мне Ваш отказ? Информация о передвижении сотрудников в указанный период помогла бы мне доказать тот факт, что они вывозили незаконно полученные средства за границу.
– Значит, по Вашей версии три бедных капитана милиции вывозят деньги в заграничные офшоры, я Вас правильно понимаю?
– Да, и эти деньги были незаконно получены ими за фальсификацию доказательств в уголовном деле о мошенничестве в особо крупном размере.
– Вы сейчас хотите сказать, что сотрудники главного управления по борьбе с экономическими преступлениями покрывают каких – то мошенников? Вы в своем уме? Дело было закрыто из-за отсутствия состава, никто бы и не уничтожил доказательства, которых не было изначально.
– Но следователь сам на допросе признался, что слышал разговоры оперативных сотрудников о получении денег от некоего лица.
– И Вы решили, что это были именно эти сотрудники и именно этот мошенник деньги им дал? Я обращался к Вашей помощнице по поводу данного дела, у Вас даже нет записей с камер, которые бы доказывали передачу взятки. Так почему Вы возбуждаете дело, несмотря на отсутствие фактов вины?
– Видеосъемка не является обязательным доказательством в уголовном процессе. Я провела множество других следственных действий, которые доказали вину. И я просто прошу у Вас просто информацию, которая поступила в Ваше управление из МВД, а не обвинительный приговор.
– Вы не предоставили ни единого аргумента, исходя из которого я должен Вам эту информацию передать. И согласно закону «О государственной тайне», а также внутреннему регламенту ФСБ, я не имею право разглашать Вам секретные данные, допуск к которым у Вас отсутствует. Думаю, наш разговор окончен.
Кира собралась уходить, как ее окликнули.
– И да, – продолжил Калинин, пристально глядя в ее глаза: – Моя семья была близко знакома с Вашей матерью. Отец говорил мне, что она расследовала нежелательное дело, что ее и погубило. Рекомендую Вам выучиться на ошибках родственницы, и также не лезть в дела, расследование которых Вы не осилите.
Девушка смущенно прикусила губу, но все же накопившаяся боль решила излить себя в самом неподходящем месте.
– Как хорошо, что Вы лезете всего лишь в одно место в этой жизни, – истерично проговорила она и выбежала, громко хлопнув дверью кабинета.
Коллеги медленно заполняли рабочее помещение. Помощница Света носилась по коридору, таская дела. Следователь Антон вальяжно попивал кофе, разгадывая кроссворд на рабочем месте. Оперативник Максим был занят заполнением карточек, однако временами отзывался на вопросы Антона.
– Часть научного произведения, издаваемая отдельной брошюрой? Шесть букв, первая «В».
– Выпуск, – проговорил Максим, не отвлекаясь от карточек.
– О, правильно! Все-таки светлая у тебя голова, коллега. Теперь на ту же букву русская единица длины.
Дверь кабинета открылась, и туда влетела негодующая Кира.
– Моральный урод! – прокричала она так громко, что даже стены издали вибрацию.
– Дорогая, я, конечно, виноват, что не пришел вчера проводить обучение для стажеров, – Антон принялся оправдываться: – Но и ты выбирай выражения.
– Он моральный урод с чувством собственного величия!
– А, это она про своих женихов, – продолжил коллега: – Кирочка, сейчас я расскажу тебе новость, которая полностью восполнит твое месячное отсутствие секса.
Девушка настороженно повернулась в его сторону.
– Минут двадцать назад позвонил Акимов и сказал, что пришли результаты экспертизы по твоему делу. Попросил сегодня за ними заехать.
– Акимов? Тот прокурор? – удивился Максим.
– Да, у нашей мисс сотрудник месяца очень теплые связи с прокуратурой. Они даже звонят к ней в отдел.
– Давай я сама разберусь, с кем у меня будут какие связи, – огрызнулась коллега и начала набирать сообщение.
– Да не злись, я же не со зла. Но раз ты туда едешь, завези им мой том с экспертизами.
– А твой рапорт об увольнении на Лубянку не завести?
– Ой, ладно, сам все сделаю! Сработаешься с вами…
– Кира, ты здесь? – в кабинет радостно влетела помощница, сметая все на своем пути: – Тут кое – кто тебе конверт передал, не знаю, что там, но очень надеюсь, что по твоему запросу.
Следователь забрала из ее рук небольшую бумажную упаковку. Вскоре обстановка в комнате нормализовалась, и Кира принялась дописывать обвинительное заключение, теша себя мыслями, как через несколько дней повезет это дело в суд.
На обеденном перерыве, когда часть сотрудников разошлась в близлежащую столовую, девушка все-таки решила вскрыть конверт. На дне упаковке лежала небольшая бумажка, исписанная кривым почерком.
«Смогу ли я искупить вину? Вторник, 19:00, двор 42 школы. Н.К.»
Кира смяла листок и выкинула его в урну. В душу закрались сомнения по поводу истинного авторства письма, однако размышлениям она решила предаться после работы. Наконец, последняя страница была дописана, и следователь решила направиться в прокуратуру.
– Точно не отвезешь мой том? – тоскливо протянул Антон, наблюдая за сборами девушки.
– Нет, Антон, как говорил Феликс Эдмундович Дзержинский: «Отдохнем, товарищи, в тюрьме», поэтому напряги хотя бы свои ноги, если не хочешь оказаться за решеткой.
– Он еще говорил о том, что у чекиста должно быть горячее сердце. Твое же сердце холоднее гранитной плиты.
– Ты просто не в моем вкусе, Антон, – проговорила Кира, оставляя коллегу наедине с уголовными делами.
В здании прокуратуры сегодня было шумнее обычного. То ли долгое отсутствие проверок так обрадовало народ, то ли погода сегодня была особенно приятной, однако сотрудники весело сновали по кабинетам, любезно отвечая на вопросы посетителей.
– Это хорошо, что ты приехала почти сразу, – радостно говорил прокурор, попивая кофе из большой кружки: – На журнальном столике положил копии экспертиз, ознакомься.
– Могу ли я их?
– Взять? Конечно, только сделай подписку о неразглашении. Сама понимаешь, СМИ сейчас так и норовят получить свежие факты.
– То есть Вы мне не доверяете, Владимир Иванович?
– Ну… – задумался прокурор: – В своей работе я не делаю исключений.
– Значит, Вы наивно думаете, что наш отдел уничтожил видеозапись со взяткой?
– Так, все, хватит. Бери бумаги и вон отсюда, у меня своих дел по горло.
– Еще раз спасибо, Владимир Иванович.
Проводив Киру до выхода, прокурор громко хлопнул дверью, испугав подчиненных в соседних кабинетах.
***
Артем подходил к скамейке, установленной напротив Пороховой башни Вологодского кремля. Белые стены ярко отсвечивали на солнце, отчего у парня болели и без того уставшие от компьютера глаза. На горизонте появилась Кира, не заставившая себя долго ждать.
– Если ты злишься на меня за то, что я вырвала тебе с работы по собственной прихоти, то можешь успокоиться. У меня есть результаты экспертизы! И они очень хорошие, – подруга раскрыла перед собеседником документы.
– Я ничего не понимаю в этих инженерных терминах, давай уже к выводам.
Кира перевернула страницу.
– Выстрел был произведен из кустарного оружия? Это значит, что кто-то самостоятельно сделал ствол?
– Ага. А еще пули были сделаны из переработанной стали!
– То есть наш объект сталевар – любитель?
– Похоже на то. Версия с Калининым откладывается, вряд ли он имел удовольствие заниматься разработкой домашнего оружия. А вот что насчет остальных сотрудников…
– Я сегодня посмотрел на этих коллег, они все подозрительные. А еще у нас на заднем дворе стоит заграничный джип.
– Это нашего мэра.
– А… Я думал, чей-то местный.
– Ну, в декларации я джипов не видела. Но вид оружия – это не самое главное. Посмотри сюда, – Кира указала на выводы трасологической экспертизы: – На его одежде были кровавые следы непонятного происхождения. Словно убийца обо что-то поранился, пока тащил его.
– Уверена, что это убийца, а не Олег испачкался где-то до смерти?
– Эксперт указал, что примерное появление следов было в ночь убийства. Сейчас уже отправили эту кровь на проверку в криминалистическую лабораторию, может совпадет ДНК с кем-то из базы.
– А если убийцы в этих базах нет?
– Продолжим искать. Думаю, в Вологде мало подпольных оружейников, так что мы быстро найдем клиента.
– И за что могли убить Олега? – негодовал Артем.
– Я всю жизнь задавала себе вопрос: за что можно убить человека, и никогда не находила на него ответа. Злодею просто хочется и все. Он не понимает, что у жертвы может быть семья, которая не дождется отца или сына, он не думает, что может остановить производство, если умерший занимал важный пост. Он просто стреляет из своего гребаного пистолета и спокойно живет дальше, не представляя, как страдают люди из-за потери. Поэтому мы не получим ответ про Олега. Убийца будет, наверно, оправдываться, что на него напали. Или что он в этот день поссорился с девушкой и решил выпустить пар. Знаешь, на суде все обвиняемые как дети, которых застали за шалостью, кричат и просят не наказывать их, ведь на то есть тысяча и одна причина. Только вот на самом деле никаких причин нет, как и оправданий нарушенного закона.
– То есть если человек нарушает правила дорожного движения, чтобы довести рожающую жену до роддома, он тоже не имеет оправданий, и его надо судить?
– Ну, мой дорогой выпускник юридического, это уже крайняя необходимость, которую докажет следователь.
– А вдруг убийца Олега действовал, например, из соображений необходимой обороны?
– Не думаю, что Олег на него напал.
– Ну вдруг. Я полтора года вас не видел и понял, что вы совсем не такие, какими я вас представлял.
– Да? И какой для тебя стала я? – Кира задумчиво посмотрела ему в глаза.
– Не знаю. Раньше я всегда думал, что ты амбициозная карьеристка. Знаешь, пока мы сидели на парах, ты ездила в МВД, прокуратуру. Да я за всю жизнь в этих местах бывал реже, чем ты за первый курс. А потом, после выпускного. Помнишь, я предлагал тебе уехать в Москву?
– Это когда я помогала тебе спуститься с лестницы, потому что ты перебрал водки?
– Нет, вроде это было раньше. В общем, не суть. Ты тогда отказала мне, потому что хотела остаться в Вологде. Но ведь вся твоя семья уже давно не здесь. Брат переехал восемь лет назад, теперь отец уезжает. Почему бы тебе не реализовывать свои амбиции в московских масштабах? Боишься конкуренции?
Кира не отвечала. Ее взгляд был устремлен на закат, нежными тонами окрашивающий Кремль. Погода еще не успела испортиться, однако ветер постепенно входил в свои права, нежно качая ветки деревьев.
– Что? Обиделась? – удивился Артем: – Ты же сама попросила рассказать все по – честному.
– Знаешь, я не готова обсуждать эти темы. Если хочешь, можем собраться на выходных и подискутировать о моей опустившейся жизни за монополией. Сейчас я замерзла и хочу спать.
– И это все? Я ради тебя так стараюсь, отпрашиваюсь с нелюбимой работы, а ты просто уходишь домой?
– А какие у тебя предложения? Твоя сестра опять будет выпрашивать у меня целевое в прокуратуру, так что к тебе я ни ногой.
– Ну могла бы позвать меня на чай.
– А это заманчиво, – Кира убрала за торчащее ухо прядь волос: – По дороге надо купить что-то поесть, а то у меня дома только прошлогодние макароны.
– Узнаю в тебе хозяйку, – улыбнулся Артем и впервые за полтора года прикоснулся к ее талии. Девушка не возражала, подвинувшись чуть ближе к нему.
Город застилал закат, зажигая на небе первые звезды. Тихо было на Соборной горке, лишь слышен был смех коварной ведьмы, целующей губы молодого опричника.


Глава 5
Камень за камнем строится наше прошлое. В каждой эпохе был деятель, возведший вековые стены, ставшие достоянием целого народа. Так приказал соорудить огромное ограждение Цинь Шихуанди, дабы защитить страну от набегов иншаньских кочевников. Стратегическое укрепление в прошлом теперь стало великим достоянием Китая, которое стремятся увидеть люди с разных концов земли. В эпоху крестовых походов решил Филипп – Август укрепить город, защитить его от врагов внешних, в том числе желающих получить его корону. И приказал он построить крепость, защищавшую бы семью правителя во время его долгих походов. Вскоре разрослась эта крепость, появлялись там новые корпуса, украшались фасады, теряя прежний вид оборонительного сооружения. После революции громадный дворец превратился в музей, что и сейчас собирает туристов со всего мира, готовых насладиться высоким искусством.
Судьба уготовила и для вологодских земель небывалый подарок. Иван Васильевич, очарованный богатыми землями северного города, что имел выходы к соседним державам, приказал соорудить около реки Кремль, который по своей величине обошел бы московскую крепость. Не забывал набожный царь и о благе религии. Начал он крупную стройку в Кирилло-Белозерском монастыре, обустроил себе и сыновьям кельи, дабы прятаться там от кровавых восстаний. Но главным своим достоянием Грозный решил сделать Софийский собор, что возвышался бы над главной кремлевской площадью. И гордые белоснежные стены его сверкали бы ярко в лучах восходящего солнца, слепили бы взор иноверцев, сливаясь со свежим снегом. И величественный вид храма не сравнился бы с московскими постройками предков, затмил бы собой собор Успенский, что построен был итальянцами.
И вот, предаваясь соблазнам, уехал Иван в город северный, покинув столицу мятежную. И заложил первый камень он, и принялись холопы стройку масштабную делать, дабы угодить царю – батюшке да жалование от него получить. Грозный же заметил в толпе крестьян девицу, в ситцевое платье одета была она да платком кружевным прикрывала плечи. Неспешно шла она средь мужиков кричащих, увидев царя, игриво улыбнулась ему да продолжила путь как ни в чем не бывало. Правитель удивился наглости, ведь не поклонилась она ему, да побежал в ее сторону, поймал за руку тонкую да спросил: «Что же ты поклон не отдаешь царю – батюшке аль не видишь, кто перед тобой стоит?»
Улыбнулась ему девица, достала из ладони его руку тонкую да произнесла: «Вижу я, что в Москве мятеж ожидается, бояре твои давно указов ослушались да хотят свергнуть власть, смуту породить. Но не знаешь ты об этом, царь, опьянен своей силой и не можешь врага найти в собственном дворце. Но могу помочь я тебе, батюшка, защитить угодья свои от недругов московских да от тати заморской. За это лишь прошу услугу взамен».
Вскипел Иван от такой наглости и заговорил жестко, уверенно: «Да что ты позволяешь себе, девка? Казнить бы тебя иль на каторгу отправить, раз смеешь ты просить царя русского об услугах!»
Сверкнули глаза ведьмы красными огнями, положила ладонь она Грозному на плечо да продолжила: «Не убьешь ты меня, батюшка, да на каторгу не отправишь. Знаешь ты, что есть у тебя враги в числе приближенных, да хочешь защитить свою власть от них. Согласишься ты со мной потому, построишь тут Кремль самый большой да увезешь столицу сюда. В Кремле ты потайные ходы построй, что к устью Золотухи – реки ведут, да спрячь там лодку для себя и сыновей своих. Здесь же подавит войско мятеж, да вернешься ты в целым и невредимым во дворец дальше дела творить. Имя твоих врагов скоро я узнаю, как появятся они на моей земле. Сразу сообщу тебе, царь. Вот за такие дела, батюшка, жду я награды, совсем небольшой, что не стоит и волоса на голове твоей».
Подумал правитель, что права она, ведь давно бояре отравить его пытаются, извели уже одну из его жен. И Марии его нынче нездоровится, не уж то опять приспешники злые заговор учинили. И спросил девицу царь: «Что за плату ты требуешь за услуги?»
Улыбнулась ведьма и проговорила: «Нужно мне богатство, царь. Шелка заморские да перстни драгоценные. Хочу титул боярский да усадьбу свою в Вологде, что возведут холопы твои мне. За плату такую готова я тебе верой и правдой служить да врагов твоих кровных искать. Знаю я, что мать твою они убили да сына малолетнего на тот свет извели. Видела я облик того, кто топил Дмитрия по пути в монастырь Кириллов. Узнаю я и других, как приедут они на землю северную. Ты же столицу скорее сюда переноси да созови войско опричное, пусть сюда оно скорей едет. Увижу тогда я, кто из них тебе отчаянно служит, а кто предать желает, козни строит за твоей спиной».
Послушал царь деву молодую, согласие дал на ее условия. И сгинул ее хромающий облик в толпе, лишь в голове Ивана звонкий смех поселился, не хотел уходить. Зашел Грозный в покои царские да приказал гонцу по всей стране весть разослать, что собирает он войско опричное в городе северном да обязан каждый сюда явиться да служить царю верой и правдой, пока строится столица новая, где ночная метель заморозит интриги боярские, льдом расколет тайные заговоры. И поехал гонец развозить царское донесение. Долог был его путь, объездил все уголки родной земли он, лишь к осени закончил свое дело.
Грозный же наблюдал за строительством новой крепости, крепко руку сжимая своей хромой спутницы. Одевалась в шелка дорогие она да в перстни драгоценные. Лишь плечи покрывал неизменный платок с кружевом, напоминавшем руны проклятые, что плелись духами древними. Был же очарован девицей сероглазой царь, позабыл о жене своей, Марии Темрюковне, что от жара мучилась в слободе Александровской. Холодно на письма отвечал ей Иван, знал, что не одобрит этого вологодская красавица. Ведьма же покои царские заняла, слугами командовать стала. Но была душа ее обеспокоена, ведь помнила она, что увидеть хочет молодого опричника, что юношей был увезен из родной деревни. И сны ее становились ярче с осени холодной, ведь выехал воин в город северный, на зов государев откликнулся. И не знает он, почему сердце по землям ледяного края тоскует, почему странные голоса из леса его зовут.
***
Шум телевизора вывел Артема из царства Морфея. Перед глазами все еще представало хмурое лицо Грозного, что давал указание гонцам. Сердце же отдавало тоской, словно перенеслись через несколько эпох муки молодого опричника. Рассматривая небогатое убранство комнаты, парень заметил, что во всех рамках отсутствовали фотографии. Будто прошлый жилец уехал, забрав с собой самые важные вещи, и оставил лишь набор необходимых для поддержания советского уюта вещей. На запыленном письменном столе одиноко лежал небольшой блокнот в зеленой обложке, имитировавшей кожу змеи. Почувствовав легкий стыд за наглое изучение чужого дома, Артем встал с кровати и направился в сторону источника звука.
На кухне парня встретила Кира, жующая остатки вчерашних макарон.
– Зачем ты его включила так громко? Весь дом уже на уши подняла этими новостями, – хмуро проговорил состоявшийся милиционер, присаживаясь за стол.
– Просто кто-то много спит. Вчера обещал мне завтрак в постель, а сегодня спишь до обеда, – ответила девушка, регулируя кнопку звука на пульте.
– Кто же знал, что ты встанешь в шесть утра.
Воспоминания прошлой ночи легкой тоской отозвались в груди молодого режиссера. Вроде они только сели за один стол, чтобы вкусно поесть и обсудить последние новости, как в следующий час их тела перенеслись на кровать, пересекаясь там не в самых приличных позах. И вроде желание переспать с Кирой преследовало его всю студенческую жизнь, однако теперь то все было сложнее. Как он объяснит этот казус Дине, если Авруцкая вдруг увяжется за ним в Москву? А если она забеременеет, кто будет отвечать за нового человека? Вопросы не давали Артему покоя, потому он монотонно глядел в сторону голубого экрана, а позже начал натягивать костюм, аргументируя это тем, что начальник не терпит опозданий. На удивление, Кира не стала возмущаться его уходу или хотя бы вспоминать о вчерашнем дне. Это поведение милиционер расценил как чувство стыда, которое, несомненно, разрывало сейчас грудь хрупкой девушки. Ведь вся ее серьезность могла стать очередной попыткой показать свою силу, ведь эмоции никогда не украшали облик сотрудницы серьезной структуры.
***
Холод утренней улицы ударил Артему в лицо, переключил мысли на более важные и обыденные вещи. Первый день работы в отделе показался ему непомерно скучным, лишенным каких – либо интриг и загадок. Как вообще можно посвятить жизнь работе, главной целью которой является монотонное заполнение многочисленных бумаг? Коллега по кабинету допрашивал свидетеля в присутствии приглашенного следователя, но даже это действие было лишено драмы, показанной в таких фильмах как «Место встречи изменить нельзя». Однако в груди парня все еще теплилась надежда, что как только убийца найдется, цель его стажировки исполнится, и наконец-то он покинет Вологду с безвкусными фасадами старых домов и монотонными лицами жителей. В день увольнения Артем лично зайдет к начальнику и расскажет о том, как скучна эта работа, и как он счастлив, что поступил в Московский институт.
На удивление, отдел с самого утра кишел посетителями, КПП переполнялось неравнодушными гражданами, а сотрудники хаотично бегали по кабинетам, пытаясь найти ответы на их обращения. Артем сел за стол, принялся изучать материалы, оставленные прошлым стажером. Его наставник уехал с утра исполнять поручения, потому помощнику оставалось только перечитывать старые материалы и составлять справки на основе полученной информации. Работа монотонно тянулась, превращаясь из прочтения дел по поиску и учету преступников в грубое заполнение однотипных документов. Старый системный блок противно жужжал, накаляя и без того тяжелую атмосферу темного кабинета. Наконец, кипа бумаг была разобрана, и Артем победоносно пошел наливать себе кофе, мысленно поблагодарив себя за небывалую работоспособность.
Перед обедом в дверь постучали. Парень расслабленно открыл дверь, в надежде увидеть коллегу – наставника, однако на пороге его ожидал начальник управления. Грубым жестом он пригласил Артема в свой кабинет, на что тот, испугавшись своего первого выговора, уныло поплелся за руководителем. Однако лицо Калинина не выражало угроз или неприязни. Напротив, он дружелюбно пригласил гостя на стул и принялся рассказывать о работе.
– Вчера мы очень мало поговорили, однако я не хочу упустить шанс знакомства с сыном одного из моих близких друзей, – начал начальник, садясь на кожаное кресло: – Что же привело тебя в наше управление, Артем?
Смущенный парень отвел глаза, стараясь придумать убедительную отговорку о своей цели. Однако от Калинина не ушел незамеченным этот жест, поэтому он снова взял диалог в свое русло.
– Как вижу, причин у тебя слишком много. Ну что же, многих молодых людей терзают сомнения о правильности выбора пути. И я не в коем случае не настаиваю на том, что мое управление – это твое последнее место работы, где ты можешь осуществить небывалые карьерные перспективы, однако, спешу тебя уведомить, здесь такие возможности есть. Конечно, я еще не видел тебя в работе и не знаю, насколько высоки твои стремления изучать помимо юриспруденции экономику, но…
Калинин выдержал театральную паузу, широко улыбнувшись.
– Я всегда сравнивал наших с Андреем детей. Мой сын хотел всего и сразу: сначала эта академия ФСБ, потом помолвка с дочерью ГРУшника. Он словно копирует жизнь Бонапарта, который в 24 уже получил генерала за успешное взятие атакованной англичанами крепости. Знаешь, я очень за него рад, но в глубине души понимаю, что удел этих амбиций – хрупкая империя и пожизненное заточение на острове вдалеке от родных. С другой стороны был ты – мальчик, плывущий по течению реки. Я не видел твоих достижений в спорте, ты не оббивал пороги многочисленных органов в поисках практики, однако, когда диплом получен и время пришло, ты заявился в мое управление на должность стажера. Знаешь, твои стремления вызывают мое уважение: ты не хочешь идти к горе, зная, что рано или поздно она сама до тебя дойдет. Ты похож на взрослое поколение, ведь мы тоже получали звания в порядке очередности, а не бежали вперед паровоза… Что-то я ушел в философию…
Мужчина судорожно вытер лицо.
– Итог моей речи таков, что я хочу с тобой дружить. И если ты будешь хорошо работать на благо уже нашего управления, я готов щедро наградить тебя.
В воздухе снова зависла неловкая пауза. Артем, не зная, что возразить влиятельному полковнику, просто сидел, рассматривая антураж книжных шкафов.
– Можешь не отвечать, я же знаю, что моя благосклонность тебе нужна, – перебил тишину начальник: – А пока я тебе дам учебник по экономическим преступлениям, ознакомься с ним на досуге.
Калинин открыл стеклянную дверцу, намереваясь достать нужное издание. В эту же секунду из шкафа мягко приземлилась на пол фотография девушки, которую парень быстро успел поднять. На тыльной стороне карточки была надпись: «Любимому мужу от Анастасии Романовны».
«Обожает свою жену настолько, что хранит ее фото на работе», – подумал Артем и передал фото начальнику. Тот, в свою очередь, помрачнел, однако быстро принял обыденное нахально – серьезное выражение лица и протянул Артему книгу.
– Желаю тебе успехов в нашей нелегкой работе, – напоследок проговорил он и вслед за Артемом удалился из кабинета.
***
На обеде Артему удалось созвониться с Кирой, которая воодушевленно пригласила его на вечернее посещение краеведческого музея.
– Да, там будет выставка исторического оружия, – мелодично говорила она в телефонную трубку: – Да, я действительно думаю, что наш оружейник – любитель может засветиться там. В общем, жду тебя в 8 часов около центрального входа. И оденься как-нибудь поприличнее, вдруг там будут важные люди.
Кира как обычно была немногословна. Середина рабочего дня для нее превращалась в самое тяжелое время, так как, соблюдая нормы приличия, девушка отрывалась от бесконечной работы и выходила с коллегами на обед. Посиделки с сослуживцами сопровождались веселым Светиным щебетанием о последних сплетнях. Эту тему яростно поддерживал Антон, пересказывая слухи, прочитанные в желтых газетах. Немногословный Максим увлеченно слушал назревавшую беседу, изредка громко удивляясь особенно важным событиям. Киру разговоры коллег не волновали, однако врожденное чувство такта не давало ей прервать трапезу и заняться своими делами, поэтому девушке приходилось принимать непосредственное участие в обсуждении, усердно тряся головой.
– Кира, а ты видела эту Веронику? – голос Светы был направлен в ее сторону, поэтому сотруднице пришлось убрать голову от еды.
– Секретаря второго управления? Ну, бывало, пересекались с ней в лифте.
– Нет же, я про Веронику Веспер, невесту Никиты Калинина.
Вспоминая странное содержание записки, а также вчерашнюю ссору, девушка застенчиво отвела глаза.
– Впервые слышу это имя, – проговорила она, с особым усердием ковыряясь в салате.
– Какая жалость. Ты бы знала, как она одета. Платье Шанель, пиджак Гуччи.
– Что, Светка, завидуешь? – издевательски проговорил Антон.
– Ах, если бы. Ее социальное положение позволяет покупать ей такие вещи. И как она вообще додумалась до того, чтобы переехать из Москвы в нашу Вологду.
– А чем плохая наша, как ты говоришь, Вологда? – моментально спросила Кира.
– Ну, как понять, чем… Ты же понимаешь, это Москва. Там ЦУМ один чего стоит… Все последние модные коллекции в нем. А еще там центр искусства и культуры. Вот ты когда-нибудь была в Большом театре?
– Не вижу смысла семь часов трястись на поезде ради одной постановки. А на классические пьесы я смогу сходить и в наш драматический театр.
– Нет, ты не понимаешь, – убедительно продолжала Света: – В Большом театре огромный холл, украшенный хрустальными люстрами. Там множество мужчин и женщин, одетых в лучшие вещи из модных домов. А еще туда приезжают оперные певцы из всех уголков мира. Вот ты слышала когда-нибудь «Волшебную флейту» в оригинале?
– Не припомню, – Кира задумалась: – А разве есть вообще толк от нее для сотрудника?
– Что значит толк? – в разговор вмешался Антон: – Я считаю, что каждый человек, в том числе и сотрудник, должен быть развит культурно. Ты же читала Пушкина в школе, хотя, скорее всего, не планировала стать профессиональным писателем.
– Так Пушкин является нашим непосредственным наследием, ценность произведений которого распространяется на века. Ваша же «Волшебная флейта» – очередная выдумка режиссеров, желающих порадовать столичный бомонд.
– Вообще – то это Моцарт, – смутилась Светлана.
– Я знаю. Факт в том, что многие из тех, кто ходит в Большой на Моцарта, не читали и четверти произведений Пушкина. Все ваше увлечение искусством настолько наиграно, будто вы и впрямь убедили себя, что прослушивание оперы раз в год делает из вас хорошего человека. Если бы вам и было так дорого искусство, вы бы в жизни не сунулись в правоохранительные органы, которые непосредственно душат либеральные умыслы человека, – Кира оглядела затихших коллег: – Вы сидите в Вологде и привлекаете к ответственности прокуроров, перепутавших даты на протоколах, так о каком высоком искусстве, необходимом для вашей жизни, может идти речь? А эта ваша Вероника Вернер или как там ее – очередное доказательство слабости той системы органов собственной безопасности, раз они позволили взрастить таких рафинированных генеральских детей. И если вы за костюмы от Гуччи и походы в Большой готовы даже мысленно унизить свой родной город, то положите свои служебные удостоверения начальнику на стол, ибо я не могу даже представить вас продолжателями дела железного Феликса.
Оглядев удивленных коллег, Кира направилась к выходу.
– Максим, можешь съесть мою куриную котлету, – виновато проговорил Антон: – Мне что-то кусок в горло не лезет, ведь я понимаю, что в чем-то наша гордая пташка права.
Вечер прошел без происшествий и, как только стрелка на часах показала шесть, Кира начала собираться домой, предвкушая вечернюю встречу.
«И что же он забыл в общении с моей персоной, если на кону стоит его помолвка с ГРУшницей в Гуччи», – подумала Кира, покидая ставшее родным управление.
Двор сорок второй школы не изменился спустя годы, протянувшиеся от выпускного. Вот спортсмены – любители бегают по дорожкам вокруг футбольного поля. На соседней площадке выгуливаются дети из группы продленного дня. Окна первого этажа украшены очередными аппликациями, которые усердно делались учениками начальной школы, а из кабинета физики на третьем этаже виден портрет Эйнштейна. Вся эта до боли знакомая картина усердной учебы уже не вызывала у Киры никаких эмоций. Старое поколение сменилось новым, и вот уже совершенно другие ученики сидят в дряхлом кабинете истории, откуда до сих пор не убрали портрет Ильича, и усиленно зубрят даты, переписанные в какую – то тетрадку. Грузная директриса выходит из главного здания к единственному припаркованному на территории школы авто. Десять лет назад именно она выдавала Кире грамоту за победу на лыжных соревнованиях, сопроводив свое поздравление вручением какого-то шоколадного печенья в круглой коробке. Чувства призвали девушку поздороваться со старой знакомой, однако, повинуясь голосу разума, она всего лишь отвела в сторону лицо. Отвлекшись от своего пути, сотрудница не заметила, как на нее несется спортивный велосипед, однако крепкая мужская рука, вовремя потянувшая ее в свою сторону, предотвратила нежелательное столкновение.
– М – да, Кира Александровна, а могли бы очнуться в гипсе.
Наконец девушка посмотрела на своего спасителя, коим явился Никита Калинин.
– И все-таки я счастлив, что Вы также пунктуальны как я, – парень взглянул на часы в золотой оправе: – Без пяти семь.
– Да, спасибо за Ваши комплименты и это внезапное спасение, но я все-таки хочу перейти к делу, изложенному в записке.
– Ах да, – Калинин смущенно улыбнулся, растягивая губы в кривой ухмылке: – Вчера я поступил с Вами слишком жестко. Наговорил, чего не стоит, напомнил неприятные вещи. В общем, я хотел бы попросить прощение за свое поведение. Знаю, что Вы можете обвинять меня за неумение держать язык за зубами, но все-таки позвольте мне прояснить ситуацию, прежде чем я буду отправлен Вами на 4 стороны.
– Допустим, я заинтересована, – заговорила Кира, посмотрев ему в глаза.
– Как Вы, наверно, поняли, я знал Вашу мать.
– Откуда?
– Родители вместе служили. Она по делам часто приходила в наш дом, обращалась с нами, как с родными детьми. В общем, где-то за неделю до ее гибели я слег с сильной температурой. На кону были школьные лыжные соревнования, и отец даже слышать не хотел о том, что мне придется их пропустить. Антибиотики, уколы – меня пичкали всем, чтобы на конкурсе я принес им победу, однако лучше от ускоренного лечения мне не становилось. В тот день я возвращался с очередных процедур, а Ангелина выходила из нашего подъезда. Теперь я могу сказать, что у нее был взволнованный вид, но тогда я как-то не обратил на это внимания… Она, как обычно, начала спрашивать меня про учебу, олимпиады, ну и я проболтался ей о лыжном соревновании. Ваша мама была первым человеком, который запретил мне туда идти. А еще она сказала, что я слишком талантлив для этого города, и порекомендовала мне поступать в Первый кадетский корпус в Санкт – Петербург. В конце она проронила фразу «пообещай, что выполнишь мою волю». Я тогда посмеялся, знаете, переезд в другой город, как и прогул соревнования, мне никто бы не разрешил. В итоге я даже сходил на них и тем же вечером слег с пневмонией. А наутро уже узнал, что ее не стало…
В воздухе повисла неловкая пауза. Кира, уже привыкшая к подобного рода воспоминаниям, нежно обхватила ладонь Никиты и, наконец, заговорила.
– И потом Вы уехали в Петербург?
– Ах да, я все-таки туда поступил. Вскоре меня заметили кадровики, отправили в Академию… Мне странно это признавать, но я все еще скучаю по Вашей матери. Она была очень заботливой.
– Только для чужих…
– Простите, что?
– Ну, мама никогда не уделяла внимание мне или моему брату. Она в принципе была очень импульсивной – в противоположность моему хладнокровному отцу, закатывала истерики, скандалы. Из-за обиды на мужа могла перестать общаться с детьми.
– Ее можно понять, столько испытаний упало на ее плечи. Она ведь была первым замом начальника ОБХСС, мало какие женщины достигали таких высот.
– Из-за ее боли все мы несчастны… Я рада, что хотя бы в Вашем сердце ее образ занимает весомое место…
– Кира, – Никита сжал ее руку и посмотрел уже серьезным, осознанным взглядом в ее серые уставшие глаза: – Я просто хочу, чтобы ты была осторожнее. Твоя охота за досрочными званиями тебя и убьет.
– Спасибо, что так переживаете за мою жизнь, – смутилась она, пытаясь достать ладонь из его цепкой хватки: – Но, думаю, Вам следует так переживать за будущую супругу. Все-таки прогулки по нашему городу в платье Шанель могут закончиться для нее не самым приятным образом.
– Ах, Вы уже познакомились? – Калинин продолжил сжимать ее руку, наслаждаясь промелькнувшей эмоцией бессилья на лице Авруцкой.
– Не вижу в нашем знакомстве смысла.
– Раз так, предлагаю продолжить уже наше знакомство в каком – нибудь ресторане. Отказы не принимаются, однако я согласен на любой день.
– Думаете, мадам Веспер куда-то разрешит Вам пойти со мной?
– Задобрю ее еще одной дорогущей сумкой из новой коллекции. А Ваше внимание я смогу привлечь огромным числом историй и интересными диалогами.
– Даже готовы доказать мне гипотезу Пуанкаре?
– Ну, если дама настаивает, – заметив воцарившееся на лице девушки спокойствие, Калинин принялся разжимать ее ладонь.
– Оставьте свой контакт, и я Вам перезвоню.
Вечер неспешно вступал в свои права, покрывая небо бархатно – темным закатом. Капитан ФСБ медленно вырисовывал на кисти своей коллеги цифры из мобильного номера. Страсти уходящего дня накалялись.


Глава 6
Артем вышел на холодную вечернюю улицу, натягивая на плечи серое пальто. В лицо ударил северный ветер, пытающийся все еще сохранить права хмурой зимы на владение городом. Парень непроизвольно поежился и повернул голову назад, в сторону здания управления. Многочисленные окна все еще освещались, свидетельствуя о том, что милиция день и ночь находится на страже народа. В кабинете начальника также горел свет, однако из-за плотной белой шторы нельзя было разглядеть, присутствует ли он на рабочем месте или куда-то ушел. Наслаждаясь свободой от дневной суеты, Артем закурил сигарету, глядя на багровый закат. В Москве редко встретишь такое девственно чистое небо, не перетянутое проводами от электрических столбов и не загруженное самолетным гулом. Здесь же солнце неспешно садилось, закрываясь стаей небольших облаков. Вдалеке виднелись деревья, украшая двор одной из пятиэтажек. Время здесь будто остановилось, создавая островок идиллии в шумном мировом беспокойстве.
Докурив, парень направился в сторону музея, по пути планируя заглянуть на почту, чтобы рассказать московским знакомым о провинциальной жизни. В мыслях опять появилась Дина, образ которой напомнил о трудностях составления письма. С одной стороны, через две недели он может спокойно вернуться домой, чтобы продолжить обучение и быть с любимой. С другой, интерес, зародившийся в его душе в связи с поисками убийцы, говорил о том, что вологодское приключение может затянуться на долгосрочный период, что вкупе с начавшейся работой милиционера, очень огорчит молодую актрису, которая на эмоциях может оборвать все обязательства, связывающие их. Потому письмо надо было составить наиболее дипломатично, наобещав девушке золотых гор, которые принесет новый сценарий, а также главные роли в предстоящих студенческих постановках. Конечно, в этих речах и была доля лжи, но не может же он признаться, что в Вологде его держит расследование убийства. Да и так ли это на самом деле? С Олегом, бывшим одногруппником Артема, связь была потеряна еще полтора года назад, сразу после переезда парня в Москву. Никто не пытался писать письма или звонить, потому можно ли считать стремление остаться в провинции переживанием за друга? Скорее камнем преткновения здесь становится Кира, которую процесс расследования забавляет. Она ищет результаты экспертиз, разговаривает со следователями. Эти действия будто успокаивают ее, делая характер менее надменным и даже покладистым. А ни это ли счастье для мужчины – видеть благосклонность женщины, которой ты так долго добивался?
Но что же дальше? Мысли стремительно крутились в голове Артема, и теперь ложь, которая будет отправлена Дине, волновала его меньше всего. Сможет ли стать частью его настоящего мира Кира, или она так и останется недосягаемой музой для всех его сценариев. Девушкой, к которой весь сюжет стремится главный герой, но в конце остается отвергнутым. Не станет ли он Евгением Базаровым, оставленным единственной женщиной, которую так любил? В голове гуляло слишком много вопросом. Трясущимися руками Артем переписывал письмо Дине, стараясь более мягко намекнуть на нескорый приезд. Перед глазами же стоял образ совершенно другой женщины, наконец-то завоеванной им прошлой ночью. За составлением посылки прошел долгий час, что изменило все планы Артема, и он бодрым шагом отправился к месту встречи.
Около дверей музея уже стояла Кира, презрительно глядя на часы.
– Выставка закроется через 45 минут, а ты ползешь, как черепаха, – недовольно высказалась она.
– На работе завал был, да и вообще я забыл местные дороги.
Ничего не ответив, девушка направилась к кассе, спешно покупая билет.
Внутреннее убранство музея удручало своим интерьером. На потолке были видны трещины, а на стенах проглядывались желтые водяные пятна. На дряхлом советском стуле сидела пожилая смотрительница, читавшая детскую книгу по астрономии. Экспозиция была небольшой, на стене главного зала размещалось разнообразное оружие с подписями к нему. В основном представлены исторические мечи, пищали, самострелы, рогатки и совни, найденные археологами на раскопках. В углу красовалась винтовка, сохранившаяся еще с эпохи наполеоновских войн и окольными путями попавшая в Вологду. В соседнем зале располагалось оружие гражданской и великой отечественной войн: на специальных тумбах лежали пули и осколки от бомб, оставшиеся на территории города.
Кире на ум сразу пришла идея о том, что убийца мог изучать историческое оружие, чтобы по его типу собрать дома свое. Не найдя на стендах информацию о работниках, занимающихся оборудованием экспозиции, девушка подошла к смотрителю, чтобы задать ему ряд вопросов.
– Добрый вечер, я Вас не сильно отвлекаю?
Из-за книги показалось сухое женское лицо в тяжелых круглых очках.
– Нет, – протянула старушка, медленно закрывая книгу: – Вас что-то интересует?
– Мне нужно знать, кто занимался обустройством данной выставки, – Кира указала в сторону стендов с оружием: – Понимаете, в университете задали написать работу по видам исторических огнестрелов, однако я совершенно не понимаю в этой теме и хочу посоветоваться с кем-то знающим. Этой экспозицией же занимались ученые? Хочу посоветоваться с кем-то из них по поводу своего доклада.
Глядя на неумелую игру девушки, произносящей умоляющую речь с абсолютно безразличным лицом, Артем закрыл лицо рукой. Старушка же, погрузившись в свои мысли, указала рукой на кабинет, попутно рассказывая историю.
– Оружие археологи из Москвы к нам завезли, уж не помню, как их звали. Все были с исторического факультета МГУ. Сами понимаете, как начались у Кремля раскопки, так сразу все научные деятели слетелись. В итоге определили, что оружие относится к эпохе Ивана Грозного, – женщина открыла кабинет, запуская туда молодых людей.
– Вот они приехали, скинули это добро да покинули нас восвояси. Мэр сразу решил оставить оружие в музее, однако кто им здесь будет заниматься? Это я когда была моложе, открыла тут кружок при краеведческом музее, – старушка трясущими руками сняла с полки альбом, доставая оттуда большую фотографию.
– Мои птенчики… Каждый сейчас занимает не последние посты в городе, а тогда же были простыми ребятами… Ходили ко мне после школы, – смотрительница принялась гладить фотографию, приговаривая разные прилагательные. В это время Кира заметила на снимке знакомое лицо.
– Вы ее знали? – она указала пальцем на стройную девушку, стоящую в центре фотографии.
– Конечно, Ангелина это, наша звезда… А Вы так на нее похожи, не родственница ли?
– Я ее дочь.
– Ах, даже так, – старушка скрестила руки около сердца: – Очень сожалею Вашей потере, такая трагедия была. Леша даже звонил в Москву, чтобы скорее разрешили это дело, но, как я помню, убийцу так и не нашли.
– Нашли. Главарь банды Боброва.
– Да не верю я, что этот дурачок мог кого-то убить, – быстро заговорила женщина: – Посадили его как подставное лицо, а настоящий убийца на свободе ходит. Вот в новостях читала недавно…
– Простите, Вы так и не сказали, кто занимался обустройством выставки? – перебил сотрудницу музея Артем.
– Ах да, наши ребята с педагогического университета решили помочь. Привели волонтеров, в итоге придумали экспозицию, согласовали с директором. Был там один активист, Коленька, так интересовался оружием. Все про него знал, особенно про самострелы и винтовки. Я сама удивилась, что молодое поколение такое умное пошло. Вот вроде думаешь, что развал Союза развратил молодежь, ан нет, есть же свои знатоки среди них.
– Вы не можете оставить контакты этого Николая или хотя бы дать его полное имя?
– Да это Коленька Бабаев, на 5 курсе исторического факультета учится. Знаю, что пишет диплом на кафедре истории России 16 – 19 веков, больше ничего про него сказать не могу. В городе его последнее время тоже не вижу, уж думаю, не случилось что с ним?
– Праздники же, уехал скорее всего, – подбодрил старушку Артем: – Ну мы пойдем наверно, время позднее, а нам еще доклад по истории оружия писать.
– Конечно, ребят, – женщина дрожащими руками принялась открывать дверь: – Вы приходите сюда еще, скоро выставку костюмов организуем. Сам мэр будет на открытии.
– Конечно.
– А ты, – она посмотрела в сторону Киры: – Я рада, что ты не пошла по стопам своей матери. Все-таки участь женщины – сохранить домашний очаг, а не на работу бегать, так как в семье несчастна.
– Да… Я буду иметь в виду, – девушка поспешила выйти из музея.
– И вот какое ей дело до моей семьи? – возмущалась она, проходя мимо здания.
– Меня больше интересует, кто такой Леша. Я думал, расследование курировал твой отец.
– Мой отец бы и пальцем не пошевелил в данном деле. Начинал с легенды про злого строителя, позже вечно говорил мне с Артуром про какое-то заказное убийство, организатора которого так и не нашли.
– Так может настоящий злодей все умело скрыл. Знаешь же, что профессиональные киллеры никогда не выдадут своих клиентов.
– Наслышана от прокуроров об этом. Киллеры, начавшие свой путь из криминальных группировок, тиранящих владельцев ларьков. Вот только обвиняемый по делу матери – козел отпущения. Не мог этот гопник так замести следы, что опытные сыщики три года его искали. Да и не верю я, что заказ был откуда-то сверху. Скорее кто-то из коллег убил ради должности, да не может признаться.
– Тогда меня еще больше интересует личность Леши… – Артем все не мог успокоиться, насыщаясь новой информацией.
– Если я тебе сейчас ее раскрою, обещаешь больше не трогать эту тему касательно моей семьи? – грубо заметила Кира.
– Да, конечно, – парень обиженно закатил глаза.
– Калинин это, – бросила она, через минуту добавив: – Никогда не понимала вкусы своей матери, но события этой недели просто убеждают меня в том, что они общались намного ближе, чем коллеги.
Артем замер, нервно переваривая услышанную информацию. Конечно, парень догадывался, что в провинциальных городах по типу Вологды каждый житель района друг друга знает, но разве все может быть настолько глобально? Сначала его университетское знакомство с близкой родственницей сотрудницы, об убийстве которой голосили все газеты. Теперь же друг отца, а, по совместительству, руководитель Артема, никто иной, как инициатор самого запутанного расследования, вдобавок входящий в близкое окружение Авруцкой – старшей. Оба этих человека работали в главном управлении экономической безопасности, куда недавно перевелся Олег. Убийство Олега также произведено из огнестрельного оружия недалеко от трассы, ведущей в область. Что если действительно два этих события связаны, а Калинин играет в их театре не последнюю роль?
Парень еще раз постарался переключиться в реальность, после чего выдал: – Ты никогда не проверяла теорию, что Алексей виноват в убийстве твоей матери?
– Нет, это исключено, – ответила Кира.
– Почему? – сотрудник милиции недовольно повел бровью, осознавая, как его теория постепенно ломается.
– Читала протоколы допроса свидетелей, у него было алиби – ухаживал за беременной женой.
– Не рассматривала версию о сговоре?
– Сговоре кого с кем? Калинина со всем медперсоналом больницы и частью родственников? Как бы я к нему ни относилась, но это большой бред. Он сам инициировал расследование, сам вызывал экспертов из Москвы. Мой отец в это время просто сходил в суд, заслушав обвинительный приговор.
– А если все-таки киллер? Калинин заказал услугу у того Боброва, в то время как сам находился в больнице с женой, – Артем не сдавался, придавая своей версии все более гениальную логическую подоплеку.
– Да, это очень умно заказывать единственную коллегу, которая вместе с тобой работает над многоэпизодным делом по отмыванию государственных средств. Сам посуди, какие причины убивать напарника, имеющего свои каналы связи в каждой строительной компании и получающего информацию от близкого окружения потенциального преступника?
– Ну, может ему нужны погоны или премия от начальства. Одному расследовать сложное дело намного выгоднее, ведь никто не заберет твои лавры.
– Да, вот только дело так и не раскрыли, потому что вся обвинительная стратегия вместе с нужными доказательствами канула в лету из-за смерти коллеги. Поэтому если бы он и хотел в одиночку расследовать дело, чтобы его назначили на новый пост, сначала бы постарался заполучить все карты матери, а уж потом в нее стрелять.
Кира остановилась, поправляя шнурки на лакированном ботинке. Ее тонкие пальцы монотонно завязывали узлы, но было в этом что-то, по мнению Артема, динамичное и захватывающее, словно она играла на чудном инструменте, замысловато вызволяя из него манящие, но неизвестные миру ноты. Наконец с обувью было покончено, и девушка недоуменно взглянула в сторону милиционера, все еще наблюдавшего за ее рукой.
– А что по поводу Олега? – перебил назревающую тишину парень: – Почему опять в этом же самом управлении при этом же самом человеке происходит аналогичное убийство? Хочешь сказать, что и тут наш работящий полковник имеет алиби?
– Ну, – Кира взглянула в сторону загорающегося месяца: – Назови мне хоть одну причину, по которой Калинин мог это сделать. Сам посуди, в его случае проще уволить нерадивого лейтенанта, совершенно неумело ведущего службу. Зачем все эти сложности с трупом?
– А если Олег что-то знал?
– Если вспоминать наши диалоги, то мне он никогда не жаловался на коррупционную составляющую своего управления. Или еще на какие-то вещи, которые при должной раскрутке могли испортить репутацию его руководителя. Да, Олег ныл, что было много работы, а также наставник практически не помогал ему с исполнением должностных обязанностей, однако о каком – то компромате на Калинина не шло и речи.
– Может, он не успел? – Артем перешел на шепот, но девушка его перебила.
– Я не против детальной проработки этой идеи, однако личность студента исторического факультета, увлекающегося огнестрельным оружием, интересует меня куда больше.
– Предлагаешь заявиться к нему с обыском?
– Ну, только если его отец подделал налоговую декларацию и теперь числится на учете в ОБЭП, – усмехнулась Кира: – Для начала нам надо узнать всю существующую в документах информацию, а позже – познакомиться лично. Если окажется подозрительным – буду двигать следствие в сторону привлечения данной личности к уголовному делу. Однако прежде мы должны найти какие-то весомые доказательства его виновности, иначе меня пошлет прокуратура.
– Эх, Кира – Кира, – заговорил Артем: – С твоей корочкой только и просить разрешения у какой-то прокуратуры и судов. Я столько в универе про КГБ читал, как они людей ночью из дома вытаскивали… А тут не можем наведаться в гости к какому-то парню.
– Не забывай, мой интересующийся желтой прессой друг, что органы государственной безопасности в первую очередь создавались для того, чтобы защищать народ от угрозы, а не тиранить его. Еще Хрущев говорил, что целью комитета является недопущение повторения деятельности по уничтожению людей, организованной Берией. Мы же, как правопреемники этой великой структуры должны следовать ее основным заветам.
– Ах, сколько пафоса в этих речах, – съязвил парень: – Еще опровергни тот факт, что ФСБ покрывает чеченскую мафию…
Кира молчала, явно задетая его словами.
– Да, сказать тебе нечего. Но это ваше руководство посылает простых людей, таких как твой отец, на участие в кровопролитных боях… А что же верхушка? А верхушка делит с врагами прибыль. Но такие как ты, сведенные с ума пропагандой люди, указывают мне, что их органы безгрешны, а руки сотрудников не запачканы кровью невинных. Но нет, Кира, это не так…
– Ты почти два года не общался с Олегом, теперь же упрекаешь меня в том, что я не могу устроить быстрое расследование? Что я не могу вломиться в чужой дом, ради того, чтобы твоя игра в детектива побыстрее закончилась? Да для тебя нет никакой ценности жизни друга, все, что, происходит с нами сейчас – всего лишь сюр, идея для очередного тупого сценария, – на глазах девушки выступили слезы, поэтому она быстро захлопала ресницами, чтобы избавиться от них: – Я не такая, и я не готова угождать твоим амбициям…
– Лучше иди домой, – проговорила собеседница, разворачиваясь на противоположный тротуар: – Пока нам не о чем говорить.
– Ты права, сложно беседовать с человеком, обижающимся на чужое мнение. Надеюсь, начальство поймет это стремление к справедливости, и через пару лет я не найду твой труп с пробитой головой.
Кира уже шагала в противоположную сторону, громка стуча каблуками ботинок. Тонкий ее силуэт медленно растворялся в вечерних сумерках, сливаясь с темным очертанием улицы, скрытой за тусклым светом фонаря. Ветер все еще дул, играл с молодыми листьями, вылупившимися из свежих древесных почек. Он шумел, вылетая из арок домов, словно злясь на неведомые людям события. Ударил он в лицо Артему, холодный воздух коснулся его молодых щек, не привыкших еще к строптивой северной погоде. Наконец, молодой человек глянул на часы и зашагал в сторону своего дома, опечаленный тяжелыми мыслями. Грустил он из-за ссоры, однако не мог показать свою слабость, не высказать правду, лишиться собственного мнения, за которое так долго боролся на юридическом факультете.
О чем же думала Кира? Мысли ее заняты были совсем не переживаниями из-за друга. Думалось ей о том, как разыскать информацию о молодом историке да сопоставить ее с убийством Олега. Впереди мелькнул автобус, отвозивший последним рейсом уставших жителей на вокзал. В голове заиграл шум колес, бьющихся об железные рельсы. Промелькнули минуты прощания: с отцом, с братом. Все они когда-то уехали с этого вокзала, так и не вернувшись в родное жилище. Едкий запах нагретого угля ударил в нос, и побежала Кира быстрее, охваченная диким ужасом одиночества. Хочет ли она, чтобы все от нее ушли, или же ложно это желание? С каждой секундой шаг ускорялся, словно спасалась она от чего-то страшного, однако ужас давно жил внутри.
Наконец, девушка ворвалась в квартиру, включивши во всех комнатах свет. Нервно забарабанила по телефонным кнопкам, пытаясь дозвониться до товарища, что не спит в столь поздний час. Спустя пару гудков ожидания, на том конце послышался голос Кирилла.
– Я ожидал звонок от кого угодно, только не от тебя. Что, работа идет полным ходом?
– Ты о моей или о нашей?
– Ах, ты по поводу Олега? – голос собеседника взбодрился: – Акимов отдал тебе экспертизы?
– Да, с боем забрала результаты баллистики и трасологии. Надо вас собрать, и вместе обсудить полученное.
– Опять в Стризнево?
– Думаю, да. Ибо мне будет лень убирать за вами квартиру, – девушка заливисто засмеялась.
– Ну, завтра тогда наберу Егору и Андрею… Вроде в субботу солнце намечается, так может не будем предаваться грусти, а пожарим шашлыки, выпьем пиво? Сама понимаешь, с нашей работой каждая встреча может оказаться последней, так зачем упускать момент?
– Кирилл, не говори так, помощник прокурора вполне себе безопасная работа.
– Если не брать в расчет то, что твой начальник – Акимов.
Девушка снова повеселела, и последующий час прошел в увлекательных обсуждениях университетских историй, злого начальства и понимающих коллег. Прошлое всегда вызывало у Киры ностальгию, однако в эти часы грусть была какой-то легкой, а сожаления о неисполненных поступках и вовсе не тревожили ее. Разговор с другом юности особенно действовал на организм, позволяя забыться, окунаясь в приятное тепло всепоглощающей любви и спокойствия.
Однако каждое событие имеет свойство заканчиваться, потому пришла пора сворачивать диалог. Товарищи долго желали друг другу спокойного сна в трубку, прежде чем окончательно разошлись по спальным местам. Сон выдался у Киры беспокойным, месяц словно сжигал ее усталое тело, ярким светом пробиваясь сквозь бледные шторы. То ли во сне, то ли за окном слышался шум машины, экстренно затормозившей на мокром асфальте. Через секунду раздался крик, и снова моторный рев, свидетельствующий об удалении транспортного средства.
Утро, однако, встретило девушку спокойствием, переродившимся в панику только после обнаружения на запястье одиннадцати цифр, нацарапанных корявым почерком. Девушку быстро окутал страх, настолько сильный, что ей даже захотелось срочно смыть вместе с ненавистным номером кожу. Однако сохранив внешнее спокойствие, Кира еще раз потянулась на постели, прежде чем начать свои сборы. День обещал привнести интересные повороты в и не без того беспокойную жизнь.


Глава 7
Яркое солнце мягко освещало осеннюю улицу, отблескивало от закрытых окон. Двор 42 школы был заполнен детьми, неспешащими покидать излюбленное место для встреч. Отовсюду слышались крики, яростные обсуждения одноклассников или просто заливистый смех. Отдельные страсти разгорались на старом футбольном поле, где увлеченно отыгрывали второй за день матч команды старшеклассников. Сквозь толпу учеников неспешно пробивалась Кира, спешившая поделиться с родными новостью о победе на олимпиаде по истории. Внутренняя эйфория от скорой похвалы, а также мечты о приставке, которую обещал купить отец за особые заслуги, на всех скоростях несли девочку домой, отстраняя от порции свежих сплетен, собравшихся за день в классе.
Не скрывая радости, ученица скакала по бугристому асфальту, перекидывая портфель из руки в руку. Редкое для Севера солнце только улучшало настроение, а теплый ветер словно пел песню, отголоски которой отражались в ушах во время очередного прыжка. Однако не было в этой жизни все так сладко, потому, не заметив огромную кочку, расположившуюся под ногами, Кира споткнулась, разодрав коленку вместе с недавно купленными колготками. Угрюмо оглядев свежую дырку, она с поникшей головой поплелась дальше, придумывая логичное объяснение своей испорченной одежде. К ее счастью, родителей дома не было, потому девочка спрятала порванную вещь до лучших времен в надежде, что про колготки никто и не вспомнит.
Около ванны ее встретил брат, выносящий оттуда несколько тюбиков клея.
– Опять с Кутузовым подралась? – равнодушно спросил он, глядя на травму сестры.
– Нет… – запнулась Кира: – Я упала, пока шла домой.
Артур смущенно оглядел коленку и продолжил: – Врешь же, по глазам вижу. Да и как можно упасть, повредив одну единственную коленку? Вон даже на руках ссадин нет.
Он схватил ее за ладони и приблизил их к себе.
– Ай! Дурак, больно же, – девочка выдернула руки из его цепкой хватки.
– Ну ладно, дело твое, – обиженно отозвался пацан: – Давно бы рассказала отцу про этого Кутузова, он бы уже разобрался. А так и будешь побитая ходить весь учебный год.
Скорчив недовольную мину, парень ушел в комнату, однако через некоторое время вернулся, держа в руках перекись и бинты.
– Если ты и любишь делать плохие поступки, будь добра, умей разгребать за ними последствия, – юноша поставил принесенное богатство на журнальный стол: – Конечно, необработанная ссадина на ноге не привнесет в твою жизнь огромных проблем, однако подумай о том, что произойдет, если ты не предотвратишь течение фатальной ошибки. Например, не разберешься глубоко с делом и обвинишь не того…
– Сколько тебе раз говорить, что я не хочу связывать свою жизнь с органами. Не для меня эта непосредственная работа с преступным миром.
– Ну, Кира, мне ты можешь говорить что угодно, вот только отец наш имеет влияние на один единственный в России ВУЗ…
– Да знаю я, знаю, – истерично пробормотала девочка: – Сейчас начнешь еще говорить, что через три года меня ждет переезд в Москву, совмещенный с армейской жизнью.
– Ну не в местные институты колхозной подготовки нам идти, куда поступают все городские отбросы.
Последняя фаза смутила Киру, однако она решила сохранить свое мнение, не обращая внимания на чужие упреки: – Да я лучше дояркой стану, чем поеду в вашу Москву!
Артур, до этого стоявший в проходе, наконец сел на диван, в пол оборота повернувшись к сестре. Заметив ее пронзительный взгляд, он все-таки заговорил более мягким голосом, стараясь разрядить обстановку: – Знаешь, я тоже боюсь будущего… Боюсь, потому что абсолютно не знаю, что меня ждет… Через год я поступаю в выпускной класс, и я точно уверен, что не хочу связывать свою жизнь с КГБ, как и со службой государству…
На секунду парень замолчал, а вскоре снова продолжил: – Но… Знаешь, чего я боюсь больше всего? Я боюсь умереть в нищете, которая сулит каждому жителю этого города. Я видел Москову, Кира, люди там намного богаче: ездят на иностранных машинах, носят джинсы. А что нас ждет в Вологде? Поедание блинов на дне города? Работа на пищевой фабрике или лесозаготовке? Кира, ты должна понять, что, отправляя нас в высшую школу, отец желает нам только добра…
– Не знала, что добро заключается для тебя в возможности носить джинсы.
Девочка ушла в комнату, хлопком двери отстранив себя от внешнего мира. В голове опять мертвым камнем повисли мысли о переезде, о высшей школе КГБ. Делать уроки совсем не хотелось, потому она легла на кровать, заняв время глупой игрушкой, представляющей из себя закидывание колец на нос нарисованного дельфина. За окном вечерело, однако дом все еще пустовал, не наполняясь семейной жизнью. В 7 часов позвонил отец, предупредив о срочном дежурстве. Эта новость еще больше утомила и без того угрюмую Киру, уже сочинившую для родителя просительную речь. Наконец, через час в доме появилась мать. Топот ее каблуков у порога был слышен даже из самой дальней комнаты, а легкий шлейф польских духов распространился по всей квартире, нежно впитываясь в старые стены дома.
Ангелина прошла в зал, предварительно закрыв дверь на замок, и принялась названивать кому – то по телефону. Кира, чья комната находилась по соседству, от скуки решила подслушать суть разговора, прильнув ухом к отверстию для розетки. Наконец, сквозь какофонию звуков она смогла разобрать диалог, который касался нежелательной беременности, одновременно связанной с предательством собеседника. Точных слов разобрать не удалось, однако фразы «гореть бы тебе в аду» и «подавись этими материалами» слышались слишком часто, отчего можно было сказать, что диалог имел негативный характер. Спустя пол часа в комнате повисла гробовая тишина, и, если бы не редкие всхлипы, доносившиеся из-за стены, Кира могла бы подумать, что мать наложила на себя руки. Еще через час родительница вышла и, как ни в чем небывало, села на кухню с детьми, предварительно разогрев им утренние макароны.
– А я сегодня получил 5 по геометрии, – хвастался Артур, пересказывая школьную жизнь: – Меня самую сложную задачу вызвали отвечать, а я как раз ее вчера подготовил.
– Это хорошо, – заметила Ангелина, однако в ее голосе слышались нотки печали.
– А еще в кружке по конструированию мы начали собирать самолет. Решили повторить формы ИЛ – 86, который по новостям показывали. Помнишь же его, такой огромный был.
– Да, ты молодец, Артур, – хвалила его мать, не поднимая глаз от макарон.
– А ты нас чем порадуешь, Кира? – спросила она, бросив небрежный взгляд в сторону дочери.
– Ничем, – тихо проговорила она, не желая вести беседу.
– А по коленке заметно, что опять с кем-то дралась. Неужели тебя прельщает вся эта деятельность, свойственная хулиганам?
– Нет. Я упала.
– Что-то ты часто падаешь в последнее время… Но все же… Я знаю, что отец будет на тебя орать за такие выходки, но все-таки я горжусь тем, что ты умеешь постоять за себя, – на глазах Ангелины блеснули слезы, которые она постаралась быстро стереть тыльной стороной ладони: – И надеюсь, желание защитить себя поможет избежать тебе близости с плохими людьми…
Кира кивнула, жестом показав, что разговор для нее закончен. Следующая часть трапезы прошла в гробовой тишине, которую не решался прервать даже разговорчивый Артур. Кира придумывала доказательства своего падения, которые придется завтра объяснять отцу, мать же меланхолично ударяла вилкой по дну тарелки, периодически протирая глаза рукой. Вскоре она вышла из-за стола и направилась в комнату. Сквозь плотно закрытую дверь были слышны громкие рыдания, уже не сдерживаемые в слабой груди. Дети же испуганно сидели на кухне, не понимая, что предпринимают люди в подобных ситуациях.
– Не бойся, завтра ей будет лучше, – проговорил Артур, глядя на отстраненную сестру: – Это все тот ее напарник, у которого еще сын в параллельном классе учится.
– Но ей же больно, почему мы не помогаем?
– А здесь никто не поможет… Мать сама обрекла себя на эту боль, связываясь с ненужными людьми.
– И когда ей станет лучше?
– Не знаю. Пошли – ка лучше спать, а то ты совсем расклеилась, – Артур взял ее за руку и повел в сторону комнаты: – Не принимай это близко к сердцу, люди сами выбирают путь, на котором нужно страдать.
– Путь, на котором нужно страдать, – почти беззвучно проговорила Кира, заходя в спальню: – Больше всего на свете я не хочу почувствовать эту боль.
Тонкие пальцы крепко схватились за край одеяла. Слабый солнечный свет подсказывал о том, что началось раннее утро. До звонка будильника оставалось еще сорок минут, однако сон совершенно не шел в голову, терзая сознание воспоминаниями былых лет. Кира протерла глаза шелковым платком от слез, накопившихся за ночь то ли из-за переживаний о прошлом, то ли из-за страхов настоящего. Однако заботы пятницы ждали своего часа, заставляя девушку убрать лишние мысли на задний план.
Неспешно натягивая потрепанные временем чулки, Кира анализировала прошедшую неделю. Расследование так и не дало своих результатов, застопорившись на поисках студента – историка. Прокуратура новых данных также не давала, отчитываясь перед начальством бесконечными осмотрами места происшествия. Конечно, в поисках новых улик мог бы помочь Артем, но любая мысль о перемирии вгоняла девушку в состояние паники, покрывая тощее тело холодным потом. Однако задело ли ее конкретное высказывание, как лезвие, разрезавшее мягкую плоть, или же наконец вылилась давняя обида, как бомба замедленного действия, ожидающая своего часа? Кира не могла дать ответа на этот вопрос, изредка погружаясь в самокопание. Да и зачем ей отвечать на вопросы духовные, когда перед ней бурлит жизнь реальная, где каждый день происходят из ряда вон выходящие события.
И действительно, работа кипела во всю. Апрель приближался к концу, а потому приходилось сдавать дела, продлевать сроки. Пришло время длинных звонков в экспертно–криминалистический центр с просьбами побыстрее скинуть результаты исследований. Наравне с делами рабочими управление готовилось к большому мероприятию, проводимому Вологодским правительством. Сам губернатор пожелал провести встречу с талантливыми сотрудниками органов государственной безопасности, что днями и ночами сторожили покой любимой земли. Имена счастливцев, которые отправятся на прием, обещали объявить в пятницу, однако всю неделю бдительные сотрудники переговаривались между собой, обсуждая примерных кандидатов.
– А я думаю, от нашего отдела снова пойдет Максим, – ругалась Света, заполняя книгу учета сообщений о преступлениях: – У него опять полное раскрытие преступлений, да и у начальства он на хорошем счету.
– Ну, если наш вологодский Жеглов второй раз поедет к губернатору, я только обрадуюсь, – довольно проговорил Антон: – Главное, чтобы этот выскочка Ваня из 202 кабинета не удостоился такой чести!
– Да, про Богданова ты прав… Приехал из своего Череповца, да и строит тут свои порядки! После награды от губернатора он точно откажется покидать наше управление.
– Поэтому надеемся, что победу одержит Максим.
– Доброе утро, – летящей походкой Кира забежала в стены родного кабинета: – Что за обсуждение у нас тут проходит?
– Да вот гадаем, кто поедет на церемонию в Правительство, – одухотворенно сообщила Света.
– Ну что же тут гадать, – подхватила нить диалога Кира: – Поедет Максим. Все-таки он раскрыл более 40 преступлений за прошлый год, потому не только награды, но и денежной премии достоин. Да и Николай Михайлович его вызвал к себе, наверно уже рассказывает детали мероприятия.
– Ах, как же хорошо, что это не Ваня! – с облегчением вздохнул Антон, доставая распечатанный протокол из принтера: – Ну что же, нашего юного сыщика ждет большое будущее.
Кира улыбнулась, мысленно порадовавшись за коллегу, и отправилась печатать документы для продления стражи. Через некоторое время в кабинет зашел Максим, почти под руку державший начальника. Радостные мужчины проследовали к рабочему месту Авруцкой, еще не до конца понимающей происходящее.
– А вот и наша номинантка на губернаторский кубок, – проговорил руководитель, протягивая в знак приветствия руку.
Ошалевшая Кира нервно пожала ее своей ладонью и быстро перевела глаза к монитору.
– Что-то не вижу в Ваших глазах радости, – проговорил Николай Михайлович, пристально разглядывая подчиненную.
Все взоры кабинета были направлены на девушку, бездумно переключающую несколько документов в Word. На удивление, Кира хранила молчание, никак не комментируя радость от предстоящего события.
– Думаю, товарищ Авруцкая у нас занята, – произнес руководитель с нотками раздражения: – А потому вечером секретарь занесет ей приглашения. На этой ноте я вас оставлю.
Начальник было вышел за дверь, но, улыбнувшись своим мыслям, остановился.
– И, Антон, занеси мне материалы того дела по взятке.
– Конечно, Николай Михайлович, – произнес сотрудник, бледнея.
– Что, опять не успел получить экспертизу? – ехидничала Света, закрывая дверь за полковником.
– Ох, если бы там не хватало только экспертиз, – коллега ударил папкой по столу, отчего близлежащие листы разлетелись в разные стороны: – И почему именно сейчас ему понадобилось об этом спросить?
– Давай я в ЭКЦ заеду, – проговорил Максим, стараясь успокоить сотрудника: – Сегодня все равно поручений мало.
– Да тут не в экспертизах дело, – Антон деловито уткнулся в монитор.
Начинающуюся тишину быстро разбавила Света, удивленная итогами выбора кандидатур.
– Я не думала, что даже сюда продвинут Киру, – заговорила она, выписывая в книгу номера уголовных дел: – Скоро в каждой новости о нашем отделе будет фигурировать Кира, словно других сотрудников нет.
– Света! – Максим грозно глянул в сторону помощницы.
– Да что? Кира здесь, Кира там, она вон сама уже устала от этой популярности. Кирочка, тебе ведь плохо, да?
Авруцкая продолжила печатать постановление, не обращая ни на кого внимание. Вытащив из принтера готовые листы, девушка молча вышла, проигнорировав вопрос коллеги.
Холод коридора ударил Кире в лицо, не давая ее чувствам выйти наружу. Прием губернатора – такая честь для двадцатичетырехлетней девчонки, однако заслуживает ли эта девчонка такого? Из-за успеха она становится изгоем в лице коллег, и еще одним достижением в коллекции начальников. Но принесет ли эта слава пользу ей? Да, грамота от губернатора наверняка поможет с раскрытием дел или же с поиском информации. Вмиг Киру поразило, что ее труд работает на благо начальства, а не людей. Она всего лишь хороший человек в копилке Розальского, славящегося своей любовью к хвастовству на совещаниях в Центральном Аппарате. Но представляет ли она что-то в глобальном смысле? Кого она спасла от неправомерных действий работников силовых структур? А может, именно ее расследования помогли в борьбе с массовым взяточничеством? К сожалению, пользу для Вологды она не приносила, а потому идти на прием к губернатору было глупо и стыдно.
Проставив печати, девушка направилась в сторону своего кабинета, как вдруг ее окликнул знакомый голос.
– Кира Александровна, какая встреча, – лопоухий мужчина подошел к ней вплотную, увлеченно оглядывая ее своими серо – зелеными глазами.
– Товарищ Калинин, Вы меня напугали, – истерично проговорила девушка, скрывая свою улыбку тыльной стороной руки.
– Простите, я не хотел, – Никита поднял вверх руки в знак капитуляции: – Слышал, Вас тоже отправили к губернатору на прием?
– Ну да, сегодня пришло донесение. Вы, как я понимаю, тоже приглашены.
– Какая же Вы догадливая! – мужчина хитро заулыбался: – Да, мне также выпала честь познакомиться с Вячеславом Евгеньевичем лично.
– Вы так рады, потому что отец будет Вами доволен? – интригующе заметила Кира.
– Ах, Вы еще беспокоитесь и о моих семейных взаимоотношениях… как же это прекрасно!
– Во всем стараюсь быть похожей на мать, – грустно улыбнулась девушка, разворачиваясь в сторону своего кабинета.
– Что же, желаю Вам удачи, Кира Александровна. Пусть губернатор сам решит, кто из нас более достойный сотрудник.
– Тогда победу снова придется одержать мне, чтобы напомнить Вам про итоги лыжных соревнований, – удовлетворенная своей фразой Авруцкая свернула за угол, выискивая глазами родную дверь. Помещение встретило ее пустотой и разбросанными бумагами на столе Антона.
– С такой расхлябанностью он пустит коту под хвост всю нашу работу, – девушка подошла к его рабочему месту и принялась собирать документы: – Обыск в кабинете начальника управления экономической безопасности… Что?
Кира принялась листать фототаблицу, будто бы отыскивая какое-то напоминание о почившей матери. Однако фотографии шкафов, наполненных специальной литературой, не дали интересующих ее результатов. Кира уже было решила отложить протокол, как в глаза бросилась фамилия одного из понятых.
– Бабаев Даниил Сергеевич, – девушка быстро выписала интересующее имя в блокнот. На первой странице был записан адрес указанной личности, однако прямо под ним был наклеен стикер с сотовым телефоном, сопровождающийся внушительной подписью: «Понятые с юридического факультета». Сравнив полученные данные со сведениями о Николае Бабаеве, стало понятно, что граждане проживают в одной квартире, а по сему являются близкими родственниками. Недолго думая, Кира набрала номер, и после коротких гудков услышала заспанный мужской голос.
– Слушаю, – раздалось с той стороны трубки.
– Добрый день, Вас беспокоит помощник директора краеведческого музея.
– Меня? Зачем это? – в голосе послышались нотки раздражения.
– Мы тут хотим открыть еще одну экспозицию, посвященную огнестрельному оружию 18 века. Пытались связаться с Николаем по основному номеру, но он оказался недоступен, потому позвонили сюда, так как он оставил этот телефон для экстренной связи.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70964470?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.