Влюблённый социопат
Влюблённый социопат
Эвелина Шегай
Тёмное влечение #1
Для своих лет Анналия чересчур скептична и черства. Она равнодушно приняла переезд из мегаполиса в провинциальный городок на берегу открытого моря. И с тем же безразличием согласилась провести пару месяцев в санатории психоневрологической направленности. Так бы и протекали её бессмысленные серые дни, если бы не новые знакомые из соседних домов. Заинтересовавшись Лией, они кардинально меняют её жизнь и насыщают всеми оттенками эмоций. Но все ли перемены она способна принять?
Эвелина Шегай
Влюблённый социопат
Глава 1. Новый дом
Вокруг море деревьев. Они нырнули в это море и целую вечность плыли на своей железной колеснице в ожидании, что однажды на горизонте замаячит долгожданный берег. Иногда вдалеке проглядывался островок света, к которому они быстро приближались. Но взгляду открывался лишь очередной раскинувшийся на десятки километров луг, залитый солнечным светом. На короткий миг их охватывало тепло, и тут же оно растворялось, стоило им снова утонуть в тени под кронами из частокола многовековых сосен и елей.
– Какой тут свежий воздух! – восторженно произнесла Кейла, наслаждаясь ветерком, тянущим из приоткрытого окна. Она изящным движением заправила за ухо выбившуюся из причёски смоляную прядь и обернулась к дочери, сидевшей на заднем сиденье. Её лицо просияло в улыбке: – Лиа, разве не чудесное место?
– Чудеснее не бывает. Напоминает заезженное начало к фильму ужасов: вокруг глушь, а мы, как банальные герои-тупицы, едем во всеми забытый городок, где проживают какие-нибудь людоеды. И это ещё в лучшем случае.
– Ну что за ребёнок… насмотрится всяких ужастиков, а потом мать пугает.
– Как будто тебя так легко испугать, – устало усмехнулся Маркус.
Лиа повернула голову к окну и стала безучастно следить за проскакивающими перед глазами толстыми и голыми стволами деревьев. Её тело и разум изнывали от чувства, когда хочется спать, но не можешь и пяти минут вздремнуть: опускаешь веки, а глаза всё равно продолжают отмечать сквозь тонкую кожу редкие вспышки света.
Проснуться в два часа ночи, чтобы доехать до аэропорта, после чего насладиться пятью часами перелёта, ожиданием, пока отец возьмёт напрокат машину, и теперь ещё шесть часов непрерывной езды, – что может быть лучше? Но, к счастью, их поездка подходила к концу, судя по внезапно оборвавшемуся лесу.
Показались первые дома: симпатичные, будто только отстроенные коттеджи. Вокруг некоторых хозяева возвели символический забор – не выше метра, служащий исключительно для отваживания диких животных. У одних был вырыт декоративный пруд, у других раскинулась клумба с цветами. Маленькие участки при доме не давали широкого раздолья для фантазии, поэтому основные ухищрения сводились к экзотическим в этих краях разновидностям растений.
– Нам очень повезло повстречать доктора Штерна, – певучим голосом снова заговорила Кейла. – Огромная редкость повстречать настолько неравнодушного человека. Мало того что помог с переездом, так ещё предоставил огромную скидку на свой отчий дом. Существуют же светлые люди.
– Либо выгодно сбагрил халупу, которую долго продать не мог.
– Лиа! – её тонкие брови возмущённо взметнулись вверх, а серо-зелёные глаза отыскали в зеркале заднего вида невозмутимое лицо дочери. – Прикрути-ка ты свой сарказм, милая. Иногда необходимо быть кому-то благодарной и желательно без злых усмешек.
– Кейла, ты порой тоже чересчур уж оптимистична. Я, конечно, не считаю, что он «сбагрил нам халупу», – Маркус в одно движение ловко припарковал машину и повернул ключ в замке зажигания, – но и не думаю, что он такой уж святой человек. Я бы назвал это взаимовыгодной сделкой.
– Вечно ты на её стороне, – буркнула Кейла, раскрыла дверь и покинула салон автомобиля.
Лиа выбралась следом.
Их новый дом выглядел как миниатюрный замок: с правой стороны закруглённый угол восьмигранной башни плавно врастал в здание, а из многощипцовой крыши возвышалась ещё одна – короткая и круглая. Облицовку стен явно недавно обновили, чего нельзя было сказать о выцветшей, местами треснувшей черепице и старинных, ещё деревянных оконных рамах.
На фоне затянувшегося свинцовыми тучами неба строение походило на дом из фильма ужасов, и для полного погружения в мистическую атмосферу не хватало разве лишь заунывного свиста ветра.
– Надо же, дом в викторианском стиле, – задумчиво произнесла Лиа.
– Не хочешь там пожить, принцесса? – мотнул головой Маркус в сторону одиноко возвышающейся над крышей башни с острым куполом, плавно переходящим в декоративный металлический шпиль.
– Я больше подхожу на роль старой злобной ведьмы, – отмахнулась она с ехидной улыбкой, – следовательно, подвал и котёл для зелий – мои.
Дверь соседнего дома с громким хлопком распахнулась, и на незастеклённой летней веранде возникла женщина средних лет. На первый взгляд она выглядела как бизнес-леди, одетая в строгий деловой костюм. Но по мере её приближения всё больше деталей опровергало первоначальное впечатление: юбка-карандаш оказалась слишком приталенной, обтянув эластичной тканью мельчайшие изгибы пухлых ног, а из-под застёгнутого на одну пуговицу пиджака не выглядывало ничего, кроме нижнего белья. Несмотря на свой возраст, а ей явно было под пятьдесят, она не стеснялась выглядеть вульгарно, и хриплый низкий голос от тонны выкуренных сигарет лишь подчёркивал это.
– Вечерочек добрый. Я ваша единственная адекватная соседка – Мартиша Локксен, – она остановилась всего в метре от Маркуса и плотоядно ему улыбнулась. После чего небрежно кивнула на соседний дом и не без нотки отвращения добавила: – Там живёт впавший в глубокий маразм старик. У него сейчас новый виток паранойи из-за его драгоценной и не знавшей улицы кошки – он уверен, что её похитили и теперь пытают в каком-нибудь подвале… Ополоумевший маразматик… А дома на противоположной улице: крайние пустуют, а тот, что как раз напротив вашего…
Её перебил грубый мужской голос:
– Снова обрабатываешь не успевших въехать соседей, Мартиша?
Лиа перевела заинтересованный взгляд на незнакомца, небрежной походкой приближающегося к ним со стороны дороги. Ассоциация прилетела оттуда, откуда её совсем не ждали. Мужчина необъяснимо сильно напоминал одного брутального персонажа из затёртой ею до дыр инди-хоррор игры: Хьюби – массивного дровосека, который в свободное от рубки леса время занимался выслеживанием жертв и изощрёнными убийствами. Вся же суть компьютерного квеста сводилась к тому, чтобы миновать участь быть им съеденной.
– Кейла Лагвури, – запоздало отреагировала Кейла, обратившись к Локксен, а затем посмотрела на остановившегося возле них мужчину и, указав рукой в сторону семьи, добавила: – А этой мой муж – Маркус, и дочь – Анналиа.
– Хьюго Бьёрк, – здоровяк протянул для рукопожатия массивную ладонь Маркусу, выглядящему на его фоне совсем юным мальчишкой. Он и так казался Лии слишком молодым для того, чтобы быть её отцом, а когда перед глазами находился такой яркий контраст: бородатый и коротко стриженный, – она не удержалась от их сравнения.
– Когда же тебя кто-нибудь правилам хорошего тона научит, скотина, – сквозь зубы выплюнула Мартиша, не глядя на Хьюго. Она достала из кармана пиджака тонкую пачку «Мarlboro» и одним нервным движением вытряхнула фильтр сигареты, который тут же накрыла ярко-красными губами.
Маркус неловко улыбнулся и позволил стиснуть в мозолистой ладони свои длинные и тонкие пальцы, после чего заговорил, обращаясь к Бьёрку:
– Должно быть, здорово жить в маленьком городке – каждый друг друга знает. Мы сюда перебрались прямиком из центра шумного мегаполиса. Решили, так сказать, кардинально сменить образ жизни. И как-то немного непривычно, что люди столь общительны и дружелюбны.
– Насчёт маленького городка – обижаете. У нас почти сорок тысяч населения! Это очень даже внушительная цифра для Идляндии. Вы же переехали из Титановой долины? Акцент. Он вас ещё долго будет выдавать. А остальное дело наживное – к хорошему быстро привыкаешь.
Краем глаза Лиа заметила движение сбоку: по тротуару с их стороны приближался парень примерно её возраста. Он быстро перебирал ногами в неряшливого вида джинсах, словно едва себя сдерживал, чтобы не перейти на бег. Из-под надетого на голову капюшона серой толстовки торчали русые пряди волос, чуть загибаясь вокруг плотной ткани. Его же руки спрятались в оттопыренном кенгуру-кармане.
Не дойдя до их компании, парень свернул к дому Мартиши и, уже поднимаясь по ступенькам, вдруг остановился, повернул голову и внимательно посмотрел на Лию. Издалека почудилось, что у него вместо глаз зияет пустота – это настораживало и заставляло всматриваться в неё всё сильнее и сильнее.
– Лиа, – внезапно позвала Кейла, испугав её до чёртиков. Сердце бешено заколотилось в груди, а ошарашенно перепуганный взгляд, направленный на мать, мог трактоваться неоднозначно. – Всё хорошо?
– Да, просто задумалась.
– Если хочешь, можешь пойти осмотреть дом и выбрать себе комнату, – она протянула ей связку из трёх одинаковых ключей. – Через полтора часа должна подъехать фура с нашими вещами, поэтому обдумай хорошенько, чтобы грузчиков дважды не гонять.
Кивнув, Лиа забрала связку и двинулась к коттеджу, взглядом скользнув по пустующей веранде соседнего дома.
«Может, мне показалось?»
Она остановилась, дойдя до основания миниатюрной лестницы. Её вниманием завладел витиеватый узор, вырезанный на тонких столбах, поддерживающих крышу крыльца, и потёртых перилах.
Коттедж не только представал со стороны в готично прекрасном свете, но и мелкими деталями, безусловно, радовал Лию: она всегда неровно дышала ко всему мрачному, с осязаемым налётом мистики. Сотни пересмотренных фильмов ужасов, костлявая и кровавая атрибутика и полное равнодушие к смерти наглядно подчёркивали её предпочтения. И заставляли мать раз за разом сокрушаться от мысли, где же она оступилась в воспитании дочери.
Деревянные ступени тихо заскрипели, отчего Лиа не смогла сдержать удовлетворённого хмыка, – теперь в её распоряжении есть собственная скрипучая лестница, а не то каменное подобие. В прежнем многоэтажном доме всё было идеально: отполированные стеклянные двери, вымытые до блеска полы. И роскошные грузопассажирские лифты, освобождающие жильцов от необходимости утруждать себя выматывающими пешими прогулками.
Небольшая прихожая без каких-либо изысков в интерьере встретила Лию обычными бежевыми стенами и деревянным полом. Никакой мебели, или даже намёка на ту, от прежних хозяев не осталось, точно этот дом никогда и не был заселён. Её взгляд скользнул по стене, ища отметины и следы от гвоздей: может, здесь когда-то висела картина или полка, но никаких тому подтверждений она не нашла.
«Странно это как-то».
Лестница, ведущая на второй этаж, расположилась как раз напротив входа. И встав перед распутьем: что же первым исследовать, – Лиа снова начала подниматься. Если у дома стандартная планировка, то именно на втором этаже находились жилые комнаты, а в таком случае первый подождёт.
Пять закрытых дверей повергли её в лёгкий ступор, так как со стороны дом выглядел куда скромнее, но уже в следующую минуту, вспомнив о ванных комнатах, кладовых и гардеробных, она облегчённо вздохнула. Зная мать, Лиа вполне уже могла готовиться к поручению убирать целый этаж самостоятельно. Однако между пятью комнатами и двумя-тремя есть значительная разница.
Распахнув ближайшую дверь, она увидела узкий лестничный проход – видимо, в одинокую башенку. Тёмный коридор заканчивался ещё одной закрытой дверью.
Поддавшись любопытству, Лиа поднялась по кряхтящим ступеням и дёрнула за ручку.
Закрыто.
Она присела на корточки, подалась вперёд, коснувшись пальцами пола небольшой площадки, медленно придвинулась к крупной замочной скважине и попыталась заглянуть через неё в комнату.
Ничего. Одна сгустившаяся темнота.
Прислушалась к стоявшей мёртвой тишине. И произнесла вполголоса:
– Привет. Там кто-нибудь есть?.. Надеюсь, мы подружимся.
Как и ожидалось, ответа никакого не последовало. Однако Лию это не сильно огорчило. Улыбнувшись своей детской мысли о живущих на чердаке привидениях, она поднялась с колен и быстро зашагала вниз. Когда же снова вышла в квадратный коридор второго этажа, то, не оборачиваясь, закрыла за спиной дверь.
Первая осмотренная комната оказалась гигантской. Большие окна, растянувшиеся по всей длине стены, смотрели на дорогу, возле которой всё ещё стояли родители, беседуя с соседями. Но на этом все её преимущества заканчивались – по крайней мере, для Лии. А вот Кейла её размеры оценит, откусив приличный кусок под гардеробную, да и хорошее естественное освещение придётся ей по вкусу.
Затем она исследовала совмещённый санузел, без удовольствия подметив не лучшее состояние сантехники: доисторический туалет весь изнутри покрылся жёлтым налётом, а по дну ванны с протёртой эмалью растянулось длинное шершавое пятно. И кафельную плитку, в швах которой разве что мох не завёлся, чего нельзя было сказать о грибке, тоже не оставила без внимания.
«Мама обрадуется», – иронично заметила Лиа.
Первое, что она увидела, заглянув в очередную комнату – яркий на фоне деревянного пола белый лист бумаги. Он лежал по центру надписью вверх. Однако слова написали слишком мелкими буквами, чтобы их можно было прочитать издалека, поэтому ей пришлось подойти и поднять оброненную незнакомцем записку.
«Твоя комната», – гласила короткая фраза, написанная узким угловатым почерком.
«Серьёзно?» – усмехнувшись про себя, Лиа огляделась по сторонам.
Небольшая тёмная комната подходила под её требования, не считая окна, смотрящего на соседний дом. Впрочем, для неё это являлось несущественной мелочью, так как куда большее значение имело его расположение в стене, а не открывающийся взору вид. Оттого, более или менее определившись с выбором, она снова двинулась к коридору, рассчитывая осмотреть оставшуюся комнату, когда неожиданно услышала шум снизу.
Родители вошли в прихожую и, заметив её выглядывающую из-за перил лестницы физиономию, глупо заулыбались. Кейла тут же поспешила подняться, с преувеличенной радостью затараторив:
– Какой всё же чудесный городок, и соседи – такие прекрасные люди. Завтра Хьюго нам обещал провести экскурсию по городу. Заодно поможет докупить вещи. А Мартиша в субботу пригласила на ужин, – она улыбнулась, приобняв дочь за плечи. – Милая, ты уже выбрала себе комнату?
– Да, вон ту, – Лиа мотнула головой, указав на неё.
– Чудесно, тогда я пойду определюсь со спальней.
– Дверь чердака заперта. У тебя нет ключа?
– В смысле заперта? Риелтор говорил, что чердак и подвал не запираются из-за давно утерянных ключей. Предлагал нам заменить замки, но я отказалась. – Она по-доброму улыбнулась и ласковым тоном добавила: – Может, ты недостаточно сильно на дверь навалилась? Дом и двери тут ведь старые. Возможно, её просто немного заклинило.
– Да, наверное, ты права.
Кейла провела по её спине ладонью и направилась в сторону большой комнаты. А Лиа, оставшись стоять в коридоре, задумчиво посмотрела на закрытую дверь, ведущую на чердак.
Если так подумать, то она в самом деле никаких особых усилий не приложила: разок дёрнула за ручку и успокоилась. Теперь же её душило любопытство. С одной стороны, не хотелось так легко соглашаться с матерью из-за свербящего внутри червячка, желающего отстоять своё; с другой – Лиа так и не посмотрела, каков вид из круглой башни с панорамным окном. Поэтому, в пару шагов преодолев расстояние до двери, она распахнула её и замерла.
Сверху на ступени падал дневной свет.
Глава 2. Девушка из книжного
Натягивая на пятку задник слипона, Лиа неуклюже доскакала на одной ноге до входной двери и, наконец расправившись с обувью, нетерпеливо выскочила на крыльцо. Перед домом уже поджидала тихо гудящая машина, за рулём которой сидел невыспавшийся отец. Он сонно зевал и даже не делал попыток прикрывать рот ладонью.
– Чего в такую рань? Нормальные люди спят до десяти утра, – недовольно прохрипела Лиа, плюхнувшись на заднее сиденье. – А я так и до полудня не прочь.
– Кто рано встаёт, – начал Маркус.
– Тот всех достаёт, – закончила Лиа и тут же услышала одобрительный смешок.
В их семье лишь мать была ранней пташкой, встающей если не с первыми лучами солнца, то обязательно не позже семи утра. Конечно, она старалась не шуметь первые часа эдак два после пробуждения. Зато, начиная с девяти утра, у неё включался режим «турбоуборщицы»: ревел пылесос, тарахтела кофемолка, и весь этот балаган ко всему прочему хорошо сдабривался попсовой музыкой, льющейся из акустических колонок домашнего кинотеатра. Спать в таких условиях было, безусловно, трудно. Особенно Лии, прислонявшей голову к подушке ближе к рассвету – оттого под её глазами и залегли уже хронические тёмные круги.
Оказавшись в тихой и тёплой обстановке, она почти задремала, когда распахнулась пассажирская дверь и на переднее место уселась как обычно задержавшаяся за наведением марафета Кейла. От неё веяло цветочными духами, которые в одночасье совершенно незаметно заполнили своим тонким ароматом салон автомобиля, вытеснив стоявший до этого затхлый запах.
– Мы не опаздываем? За двадцать минут успеем до центра доехать? – взглянув на наручные часы, обеспокоенно спросила она.
– Насколько я понял Хьюго, от нашего дома до центра около семи километров, – мягко вдавливая педаль газа, ответил Маркус. – Долетим минут за десять.
– Отлично. Нам надо хорошее впечатление о себе произвести.
Переключившись на свою дамскую сумочку, Кейла достала из неё перламутровый блеск. И, смотря в зеркало заднего вида, нанесла его поверх помады, благодаря чему красиво очерченные губы моментально скатились до уровня испачканных жиром. А затем её взгляд совершенно внезапно перескочил на дочь, не успевшую вовремя отвернуться.
– Лиа, ты вообще расчёсывалась? Что за воронье гнездо на голове? А ну-ка, повернись, – она дождалась, пока её требование выполнят с крайне кислой физиономией, и взорвалась ещё большим возмущением: – Ты спать легла с мокрыми волосами?! Сколько мне ещё тебе повторять, что нельзя так безалаберно относиться к своей внешности! И даже не потому, что ты девочка. Всегда и всех встречают в первую очередь по одежде. Если ты будешь отталкивающе выглядеть, никто никогда и не заинтересуется твоим, несомненно, наибогатейшим внутренним миром. Ты меня понимаешь?
– Да.
– Тогда что тебе мешает уделить своему внешнему виду десять минут с утра?
– Ничего.
– Опять твои односложные ответы, – исступлённо вздохнула Кейла и замолчала, разглядывая Лию в зеркале заднего вида. – У меня просто сердце кровью обливается… Такая красивая девушка с правильными чертами лица и яркими, необычными глазами… – она ещё раз выразительно вздохнула, очевидно, всё никак не желая примириться с мыслью, что не все в этом мире хотят выглядеть привлекательно. – Почему же ты совершенно не ценишь того, что имеешь? Откуда в тебе это дьявольское мастерство прятать такую красоту за неопрятностью?
– Не заводись, дорогая, – ласково осадил её Маркус, не отрывая взгляда от дороги.
– Да как тут не заводиться, Марк? Я ей тоннами покупаю гигиенические помады, а ты глянь на её губы – все изгрызены до мяса.
– Я ими пользуюсь, – устало пробубнила Лиа, прекрасно осознавая, что в данный момент до матери уже не достучаться. Подъехал очередной виток истерик на тему: «моя неразумная дочь препятствует своему превращению в куклу Барби».
– Как-то совсем незаметно. Ладно, ты мне лучше скажи, когда мы, наконец, поедем в парикмахерскую приводить волосы в порядок? Твоё укороченное каре уже до плеч достаёт. Да и корни отросли сильно. Если тебе нравятся блондинистые локоны и чёрная макушка, то можно оставить, но сделать более мягкий переход. Сейчас это довольно популярно у девочек твоего возраста.
– Не знаю, сегодня я хочу погулять по городу.
– Ты не поедешь с нами за покупками? У тебя денежка есть? – не дожидаясь ответа, Кейла достала из кошелька пару купюр и протянула их дочери. – Телефон с собой взяла? Ключи?
– На всё – да, спасибо, мам, – забрав непривычные бумажки с наименованием валюты чужой страны, она обратилась к отцу: – Пап, высади меня здесь, я пройдусь немного. Если что, дорогу до дома я запомнила: прямо и ещё раз прямо.
Маркус плавно затормозил возле тротуара, обернулся и с тёплой улыбкой произнёс:
– Будь умницей, осторожнее на дорогах.
– Да тут машина – редкий зверь. За всё время мимо нас проехало два полуразваленных пикапа. После такой точной и исчерпывающей информации ты всё ещё сомневаешься в моей внимательности?
– Ладно-ладно, увидимся вечером. Потеряешься – звони.
Кивнув, Лиа выбралась из машины, негромко хлопнув за собой дверью. И, дождавшись, пока родители отчалят в недоступную глазу даль, вздохнула с облегчением.
Они хорошие, но слишком другие.
***
Ступая по брусчатому тротуару мостовой, едва касаясь пальцами металлических перил, покрытых истрескавшейся и местами облупившейся краской, Лиа смотрела на рябую гладь воды. Неспокойная река тянулась к серо-розовому горизонту с прожилками куцых облаков: тонких и полупрозрачных, как сладкая паутинка на ободке аппарата, создающего сахарную вату. Предрассветные сумерки так глубоко её впечатлили, что она впервые с момента, как узнала о предстоящем переезде, ощутила приятное умиротворение и благодарность по отношению к родителям. На короткий миг у неё даже проскочила мысль, что столь кардинальная смена места жительства – не такая уж и плохая идея.
От спуска с мостовой в разные стороны тянулись длинные уютные улочки с невысокими кирпичными домами. Торопящиеся по своим делам люди проносились мимо, не замечая красоты витрин частных лавок, украшенных разросшимися побегами плюща, черепичными козырьками или деревянными вывесками. Они игнорировали и домашние кофейни, спрятавшиеся за клумбами с пышными вечноцветущими кустарниками. И уж точно никому не было дела до выходящих на проезжую часть фигурных окон и маленьких открытых балконов с кованой оградой, которые разглядывала со смесью удивления и восхищения Лиа.
На ветвях деревьев около мощёной двухсторонней дороги висели ретрогирлянды и декоративные фонари. По вечерам широкие тротуары наверняка утопали в тёплом, обволакивающем свете, исходящем от этих лампочек размером с грецкий орех и зазывающих гостей красочных витрин.
Из-за скромной цифры населения у неё изначально сложилось превратное впечатление о приморском городке. Нафантазировала себе всеми забытую глушь без намёка на цивилизацию. А на деле Мирокс оказался куда интереснее любого урбанистического шедевра современности с однообразными коробками небоскрёбов в паутине из бессмертного асфальта и безликих тротуаров. Даже слишком прохладная для позднего летнего дня погода ей приходилась по вкусу. Чувствовалась атмосфера любимого времени года – осени.
Взгляд Лии, гуляющий по витринам магазинов, зацепился за две картины в позолоченных рамах, висевших в окружении стеллажей книг и художественных принадлежностей.
На одной из работ изобразили рыжеволосую девушку в короткой сорочке. Она спала и вместе с тем парила в воздухе, касаясь кончиками пальцев кистей и ступней мутной глади воды болота. Её словно подхватывали под поясницу невидимые руки, и она, изогнувшись в противоестественной для позвоночника позе, так и застыла во времени. Другая же работа являлась пародией на «Витрувианского человека», только вместо мужчины в круг и квадрат поместили фигуру обнажённой женщины. Женщины с лицом ребёнка и телом старухи.
– Нравится? – вкрадчиво поинтересовался приятный девичий голос рядом с ухом.
Лиа вздрогнула и резко обернулась, встретившись взглядом с по-кошачьи прищуренными ярко-накрашенными карими глазами. Любой человек смутился бы столь пристальному вниманию, которым незнакомка её щедро одаривала, оттого с одеревеневшим от волнения, чуть заплетающимся языком Лиа призналась:
– Более чем. Особенно картина со спящей девушкой своей… несколько гнетущей атмосферой. Да и с технической точки зрения: столько мелких деталей прорисовать масляными красками – это впечатляет.
– Говоришь, как человек, немного понимающий в искусстве. Рисуешь?
– Только графику чуть-чуть, от живописи совсем далека, а точнее руками не уродилась, – честно призналась она, мимолётно разглядывая собеседницу, в особенности кислотно-розовые волосы. Её всегда привлекали люди неформальной внешности и, как часто совпадало, нестандартных взглядов. Вот только подойти, чтобы заговорить с ними первой, для неё было почти невыполнимой задачей. – Это твои работы?
– Можно и так сказать, – незнакомка загадочно улыбнулась и, протянув ладонь, приветливо произнесла: – Юна.
– Лиа, – взаимно представившись, Лиа неуклюже пожала руку, ощутив, как её кисть мягко, но крепко сжали сильные пальцы. – По содержимому витрины сложно понять: это книжная лавка или художественный магазин?
Вместо ответа Юна немигающе смотрела на неё, точно пыталась заглянуть через глазницы в черепную коробку. Из-за затянувшегося молчания и непрерывных игр в гляделки постепенно стало казаться, что затронутая ею тема имела под собой какой-то личный, некорректный характер. Под таким взглядом и невинный вопрос о времени может показаться до ужаса вульгарным.
Наконец, спустя долгие нервирующие минуты, прозвучал задумчивый голос Юны, в один миг похоронив ту неловкость, что расцвела между ними пышным цветом:
– Я бы назвала это место раем для «не таких, как все». Вот только в рай (в исконном смысле этого слова) мало кто из «не таких, как все» на самом деле желал бы попасть.
– Довольно абстрактное определение, но мне, пожалуй, оно по душе.
– Пойдём, угощу тебя кофе, – на пухлых губах растянулась довольная улыбка, и она двинулась к двери лавки.
Увидев её в полный рост, в чёрном до пола аскетичном платье с длинными рукавами, Лиа нахмурилась, пытаясь понять, почему одежда выглядела до боли знакомой. Словно она её частенько замечала на ком-то, но этот кто-то ей всегда был абсолютно не интересен.
Огромные книжные стеллажи растянулись на два этажа. Их разделял удерживаемый металлическими опорами помост, огороженный едва доходящими до пояса перилами. Он шёл вдоль всей стены и заканчивался расположенными по обе стороны от входа лестницами. По центру же на первом этаже стояли квадратные раздвижные столики в окружении мягких на вид стульев и высокая барная стойка, за которой трудилась занятая приготовлением кофе Юна.
– Довольно уютное место, – оглядываясь по сторонам, произнесла Лиа. – Я бы осталась здесь жить.
Приглушённый желтоватый свет, исходящий от многочисленных подвесных лампочек и торшеров возле скамеек, стоящих напротив стеллажей как на первом, так и втором этаже, создавали особую атмосферу в лавке.
– Как видишь, это в первую очередь книжная лавка, но с небольшим кафе и ограниченным ассортиментом художественных принадлежностей, – Юна мотнула головой в сторону угла со стеклянной витриной и отдельно стоящим двухстворчатым шкафом. – Там самый минимум: кое-какие краски, карандаши, мелки и кисти. Бумага, к слову, вся отстойная, но я скоро возьмусь за это дело, как только прибыль позволит.
Какое-то время Лиа блуждала возле стеллажей, разглядывая пестрящие разноцветными корешками букинистические книги: одни изрядно потрёпанные, с помятыми или даже ободранными уголками, другие практически новые. И встречались даже ни разу не открываемые, с приятным для уха хрустящим звуком, стоило ей попробовать одну из таких полистать.
– Ваш кофе, – шутливо-формальным тоном оповестила Юна, опуская высокий стеклянный бокал на специальную деревянную подставку. – Я надеюсь, латте тебе по вкусу?
– Капучино, мокачино, латте, глясе – да я практически всеядна в кофейном разнообразии, – она подошла к столику и, стараясь не шуметь, аккуратно отодвинула стул. Сидение оказалось и правда мягким, а свежесваренный кофе настолько ароматным, что мгновенно её одурманил.
– Ты откуда переехала?
– У меня на лице написано: «нездешняя»?
– Не совсем, – коротко усмехнулась Юна. – Я живу в доме напротив, поэтому видела, как вы въезжали.
– Так мы соседи… Ты дочь Хьюго Бьёрка?
– Да, как-то так уж получилось, – отстранённо кивнула она и перевела взгляд куда-то наверх, к стеллажам на втором этаже.
– Не ладишь с ним?
– Мы хорошо друг друга понимаем, но его немного раздражает моё самовыражение, так как это слишком привлекает внимание. Но он успокаивает себя, что это затянувшийся переходный возраст и скоро я перестану ребячиться, осознав все риски.
– А что плохого во внимании? – равнодушно поинтересовалась Лиа, слизнув с верхней губы пену. Она ощутила, как язык пробежался по шершавому рельефу потрескавшейся кожи и во рту появился знакомый привкус крови. – Тем более если тебе комфортно в этом образе.
– Репутация. Людям не надо с тобой говорить, достаточно посмотреть на яркие волосы, пирсинг и татуировки, чтобы составить впечатление и пустить слухи.
– Да и плевать. Подобные люди всегда найдут, обо что почесать языками. Тот, кто умеет самостоятельно мыслить, не обратит внимания на слухи – это как судить книгу по обложке.
– А если бы ты услышала, что я кого-то убила?
– Ну, я, конечно, не побежала бы к тебе в тот же день знакомиться, чтобы узнать, правда это или нет. Но и шарахаться, как от прокажённой, при случайной встрече не стала бы.
– То есть ты бы всё равно захотела познакомиться поближе? И сейчас сидела бы напротив меня, спокойно попивая свой кофе, не мучаясь от тревожной мысли, что я, возможно, что-нибудь туда подмешала?
Лиа не сразу отреагировала, какое-то время молчаливо изучая собеседницу взглядом. Она, наконец, вспомнила, где и на ком видела подобный наряд, за исключением одной броской детали. Не хватало апостольника, поэтому она сразу и не признала монашеский подрясник.
Демонстративно отпив очередной глоток, Лиа сдержанно улыбнулась и без всяких околичностей спросила:
– Ты кого-то убила?
– Допустим. Из этого следует, что я – монстр? Потеряна для общества?
– Для начала – ты не сидишь за решёткой, а значит, у твоего убийства были сложные обстоятельства. Самооборона? Несчастный случай? Ещё многое зависит от мотивации: кого и почему убила?
– Месть – достаточно благородный повод для убийства?
– Вполне. Смертная казнь отменена в большинстве цивилизованных стран, и как по мне, двадцать лет или даже пожизненный срок для многих уродов – слишком гуманное наказание.
– Под уродами ты подразумеваешь серийников или поехавших по фазе, что с наслаждением вырезали сразу целую семью?
– Нет, эти совсем отбитые – они скорее как само собой полагающееся. Мой список людей, заслуживающих смерти, гораздо шире. Знаю, у меня не совсем зрелые мысли в этом вопросе и даже немного больные, но я искренне считаю, что наш мир прогнил до основания.
– Прогнил до основания… – задумчиво повторила Юна, отпила глоток своего двойного американо и откинулась на спинку стула. Её взгляд приобрёл игривый оттенок, скользнул по полкам с книгами и на секунду снова задержался на втором этаже. – Почему ты так считаешь?
– А ты так не считаешь? – пробубнила на автомате Лиа, оборачиваясь, чтобы проследить за чужим взглядом, но, не увидев на помосте ничего интересного, снова посмотрела на собеседницу, кокетливо хлопающую накладными ресницами.
– Мне интересно послушать твоё мнение.
– Моё мнение состоит в том, что слишком много человеческого отребья развелось: эгоистичного, циничного и безразличного к чужим бедам. И именно это отребье диктует, как нам жить. Что хорошо, что плохо. Устанавливает удобные им рамки нормы. Какие сейчас люди служат примерами для подражания? Амбициозные, целеустремлённые и, в конечном итоге, реализованные. Те, кто при необходимости и по головам пройдут, и на колени встанут, чтобы чмокнуть задницу.
– Да, позитивное мышление и розовые очки – явно не про тебя.
– И знаешь, что самое обидное? Во время всяких критических ситуаций: природных катаклизмов, а в фильмах захвата пришельцев или восстания нечисти, – дохнут в первую очередь безобидные персонажи, будучи подставленными как раз таки отребьем. А эти сволочи умудряются либо уцелеть, либо до последних сцен фильма дожить.
– Есть в этом некая ирония, – протянула Юна, сосредоточенно разглядывая её лицо, волосы, шею. А затем вдруг совершенно огорошила признанием: – Ты мне нравишься.
– В смысле?.. Как человек?
– Было бы неплохо, если бы появился хищник, охотящийся на других хищников, да?
Она так резко перевела тему разговора, что Лиа на мгновение растерялась, не зная, как реагировать на её слова. Сконфуженно покрутила в руках полупустой бокал и тихо усмехнулась:
– Я знаю одного такого хищника – это человек.
– Да, верно подмечено. Но я немного о другом. О судье и палаче в одном лице, о благородном мстителе от народа, серийном убийце, что охотился бы на негодяев, ставших ему впоследствии славной трапезой.
– Звучит, как добротная затравка к триллеру.
Допивали кофе они в тишине. На удивление Лиа ощущала себя комфортно в компании новой знакомой, даже в обоюдном молчании не чувствовалось свойственной в подобных ситуациях неловкости. И от мысли, что она, возможно, встретила близкого по духу человека, первую в жизни родственную душу, что-то приятное заклубилось в груди.
Колокольчик на двери брякнул, и в лавку зашла компания из трёх шумных девушек, в одночасье разрушивших царившую до того идиллию. Бесцельно бродя возле стеллажей, они поочерёдно поглядывали то на неё, то на Юну, после чего неразборчиво шептались и хихикали.
Вот и представители отребья пожаловали собственной персоной. Бестактные, чёрствые чудовища. Хотелось их осадить, пристыдить, послать, но на деле выходило лишь притворяться, что ничего не замечаешь.
Лиа подняла взгляд с зажатого между ладонями пустого бокала на Юну. И не узнала её. Вернее, оказалась не готова столкнуться с холодной яростью, что застыла восковой маской у неё на лице, со скосившимися к посетительницам расчётливо сощуренными глазами. Но стоило ей заметить, что Лиа смотрит на неё, как она тут же переменилась в лице: взгляд потеплел, а уголки губ приподнялись.
– Я пойду, хочу прогуляться до пляжа, – произнесла Лиа как можно беззаботнее и встала из-за стола. – Завтра загляну, но уже за покупками. Спасибо за латте, очень вкусный.
– Буду рада видеть тебя в любое время.
Юна проводила её до самой двери, и не успела она отойти достаточно далеко, как услышала щелчки замка. Обернулась, но никого не увидела за собой.
***
Скрип песка под резиновой подошвой слипонов заглушал шум ветра, безжалостно трепавшего полы расстёгнутого кардигана. Морской воздух оседал на языке привкусом соли, йода и водорослей; осязаемая кожей влага обвивала волосы, заставляя их нелепо топорщиться во все стороны. Вид же рябого моря с мелкими шелестящими волнами дарил чувство душевного равновесия, успокаивал куда лучше всяких медикаментов, которыми её пичкали в психиатрическом стационаре.
Вокруг царило спокойствие. На пустующем, сером из-за заполонивших весь небосвод облаков пляже кроме неё вдалеке маячил силуэт пожилой пары, идущей под руку в противоположную сторону.
Ступив на влажный песок, она не остановилась, продолжая идти вперёд. Сначала прохладная вода приняла в свои объятья обувь, пропитав насквозь грубую хлопчатую ткань, отчего пальцы закололо сотней крошечных иголочек, а по телу пробежала волна зябких мурашек, дотянулась до голой щиколотки и замерла на середине голени.
– Привет! – донёсся из-за спины возглас, приглушённый шумом ветра. Лиа не рассчитывала, что приветствие было адресовано ей, но всё равно оглянулась через плечо и удивлённо уставилась на одиноко стоящего на границе сухого песка юношу. До носков его кед дотягивались редкие волны, омывая своими водами разве что подошву. – Ты не замёрзла?
– Нет, всё нормально, – опустив взгляд, она двинулась к берегу. Стало не по себе от того, что за ней подсмотрели. Вторглись в личное пространство самым наглым образом. И чем больше мыслей одолевало её голову, тем более абсурдным казалось происходящее.
Выбравшись из воды, Лиа прошла мимо парня, не сводящего с неё глаз. И, собирая песок на влажную ткань слипонов, направилась к широкой лестнице, ведущей в город.
– Нравится рефлексировать, стоя в воде? – он с лёгкостью нагнал и теперь вышагивал рядом, подстроившись под её темп.
– А тебе нравится задавать неуместные для незнакомых людей вопросы?
Парень улыбнулся, точно услышал заслуженный комплимент, и поспешил исправиться:
– Я – Нейл. Нейл Локксен.
Глава 3. Оперный театр
Возможно, странно повстречать за день из сорока тысяч людей именно тех двоих, что жили в соседних домах. Кому-то это могло показаться даже подозрительным: заслуживающим особого внимания и некоторой настороженности в общении. Однако Лиа не то чтобы не попадала в число мнительных параноиков, сейчас её скорее едва волновал сам факт существования нового знакомого, не говоря уже о его соседстве и явном желании сблизиться.
После того как она выбралась из воды, температура воздуха словно упала на десяток градусов. Резкие, злые порывы ветра вынуждали ёжиться от холода: они пронизывали насквозь длинный летний кардиган крупной вязки, обдували своим прохладным дыханием мокрую ткань джинсов и слипонов – делали всё, чтобы её зубы отбивали рваную чечётку.
Посильнее укутавшись в кофту, Лиа взбежала по лестнице, оставив за собой на ступеньках дорожку из влажных оттисков подошвы и сырого песка. Она старалась держать рот приоткрытым, чтобы так очевидно и громко не привлекать к себе внимания.
В свою очередь Нейл не отставал ни на шаг, практически наступал ей на пятки и дышал в спину. Он всякий раз умудрялся перехватить взгляд, стоило мимолётно из-за плеча оглянуться на него, будто сам ни на секунду не отводил от её затылка глаз.
Неприлично откровенный интерес со стороны симпатичного парня льстил большинству девушек. И даже если они были не заинтересованы в конкретном молодом человеке, будучи, например, в отношениях, им это вовсе не мешало распушать хвосты с видом: «я вся такая недоступная». Лиа же относилась к той категории чудачек, которым такого рода вещи совсем не доставляли удовольствия. И в любой другой день она искренне негодовала бы, что снова оказалась мишенью для похотливо-сверлящих бусинок глаз под расслабленными дугами выразительных бровей. Но утренние воспоминания о мозговом штурме, что устроила мать из-за неопрятного внешнего вида, лёгкими отголосками всё ещё звучали в памяти, взывая к её тихому злорадству.
– Я так понимаю, ты меня до самого дома будешь преследовать? – не оборачиваясь, бросила Лиа.
– Зачем мне это? Я и так знаю, где ты живёшь.
– Преследование подразумевает наличие иного умысла, нежели банальная слежка.
– Если бы хотел причинить вред, то не стал бы упускать уйму возможностей. К примеру, ты могла совершенно случайно поскользнуться на этой лестнице.
– Ну, сломать шею здесь сложно, – с усмешкой заметила она, оглядываясь назад на крутые деревянные ступени в окружении высоких перил. – Но я сделаю вид, что немножко испугалась.
– Пугать тебя не входило в мои планы, – загадочно отозвался Нейл, ловко поймав её ускользающий взгляд.
Он явно дожидался, когда Лиа захочет уточнить, что же тогда входило в его планы, тем самым давая добро на то, чтобы пуститься в увлекательную игру по заигрыванию друг с другом. Удивительно, как один с виду безобидный вопрос мог послужить прямолинейным приглашением к флирту.
Остановившись около металлического столба неподалёку от перекрёстка, она непроизвольно дотронулась до выпуклых букв на нижнем указателе, пока читала незнакомые названия. Смотрящие в разные стороны заострённые таблички отсылали, по всей видимости, к соседним городам в радиусе двухсот километров. Куда больше толку от этих столбов было бы, если бы они помогали ориентироваться внутри города, а так – бесполезный аксессуар, возле которого разве что туристы могли сфотографироваться.
– В общем-то, я только одну дорогу до дома знаю и сомневаюсь, что она из коротких, – честно призналась Лиа.
Неожиданно Нейл рассмеялся. Его смех отдавал чувственной хрипотцой, от которой у неё по рукам скользнула приятная дрожь, устремившаяся в замершее на миг сердце. А последующий за смехом взгляд окончательно её обезоружил. В нём ощущались по-детски искренняя радость и неподдельное восхищение – подобными взглядами смотрели на желанных щенков, пышные фейерверки и скромные, но приятные выигрыши в лотерею.
– Не хочешь сначала прогуляться до одного места? – он прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, словно к чему-то принюхивался, и коротко прокомментировал: – Стало сильнее пахнуть озоном.
Лиа осмотрелась по сторонам, подмечая, что на улицах нет ни души. Город вымер, а понять почему ей помог прогремевший раскатистым крещендо гром.
– Побежали, сейчас ливанёт, – схватив её за запястье, спрятанное под длинным рукавом кардигана, Нейл кинулся наискось по непривычно пустой дороге. И плевать, что в любую минуту могла появиться машина, вынырнувшая из-за плотного ряда миниатюрных домов.
Город построили на сопках. Оттого, гуляя по узким улочкам, постоянно то взбираешься на гору, то без особого усилия летишь вниз. И только со стороны пляжа можно было полноценно насладиться чудесным видом. Видом, от которого чесались руки, предвкушая работу над картиной. Затерявшийся между высокими разросшимися деревьями городок заползал на сопку со множеством мелких перевалов и ступенчатых склонов. А серые и рыжие черепичные крыши зданий удачно разбавляли сочность ещё не тронутой осенью зелени.
На противоположном тротуаре они пробежали ещё несколько домов. Свернули к огромному на фоне остальных зданию и едва успели нырнуть под козырёк у двери заднего хода; дождь хлынул плотной стеной. Не найди они укрытия, промокли бы до нитки за считанные секунды.
Нейл достал из-под камня, спрятанного за цветочным горшком, ключ и открыл дверь, пропустив первой в тёмное и пыльное помещение недоверчиво озирающуюся назад Лию.
Она неуверенно шагала в кромешной тьме после того, как её лишили единственного источника света – открытого дверного проёма, и ожидала, что ногой вот-вот наткнётся на ступени или хотя бы стену. Но сколько бы она ни сделала мелких шажков, всё ещё оставалась в полном неведении, с медленно крепнущим чувством тревоги.
Однако мало того, что Лиа даже силуэтов не могла различить, так и слух ничего не улавливал, кроме собственных шаркающих шагов и глубокого дыхания. Нейл точно остался по ту сторону двери, бросив её один на один с одиночеством и тьмой, окружающей и внутренней.
– Далеко собралась? – сиплый шёпот опалил ухо горячим дыханием.
Вздрогнув, она круто развернулась и попыталась его оттолкнуть, но на деле получилось лишь махнуть в пустоте испуганно вскинутыми руками.
– Я смотрю, ты неравнодушен к шуточкам, пугающим других, – стараясь придать голосу безразличия, медленно произнесла Лиа, одновременно ощупывая вокруг себя пространство.
Наконец, кончики пальцев едва дотронулись скользящим движением до чего-то мягкого и гладкого. И она, словно боясь потерять нечто осязаемое в царстве мрака, прижала ладони к тёплой хлопчатой ткани. Но стоило ей нащупать под ней твёрдую мужскую грудь, тут же смущённо отдёрнула руки.
Лиа и пискнуть не успела, как в следующее мгновение Нейл подался вперёд, и она оказалась прижатой чужим телом к шершавой стене.
– Кто знает, к чему я неравнодушен, – хрипло произнёс он.
Клацнул выключатель, и флуоресцентные лампы, шумно мигая, постепенно зажглись, осветив длинный коридор, в начале которого они стояли.
Какое-то время потребовалось, чтобы глаза адаптировались к яркому свету после длительного пребывания в темноте. И первое, что она смогла отчётливо различить – растянувшиеся в плутовской улыбке ярко очерченные губы: верхняя тонкая, но выразительная, а нижняя – пухлая и слегка обветренная.
Нейл не сводил с неё взгляда гипнотически воздействующих глаз, до того бездонно-чёрных, что с трудом верилось в существование настолько тёмной радужки.
По щекам разлилось тепло; Лиа повернула голову, сгорая от желания спрятать предательски вспыхнувшее румянцем лицо за ладонями, и лаконично спросила:
– Линзы?
– А у тебя?
– Ну да, гетерохромия же нынче в моде.
Тихо усмехнувшись, он отступил на шаг и дождался, пока она, всё ещё борясь с признаками смущения, отстранится от стены, кинув на него быстрый взгляд – возможно, слишком красноречивый, тешащий его самолюбие. Но, увы, со стороны себя не увидишь.
– Пойдём, – Нейл засунул руки в оттопыренные карманы джинсов и направился вперёд по коридору.
Идти позади Лии нравилось куда больше, имея возможность незаметно разглядывать его со спины. От затылка с примятыми после сна волосами до протёртых до бахромы кончиков штанин, что прикрывали пятки кедов. С какой стороны ни глянь – он в её вкусе.
Опрятность в одежде, консерватизм в причёске и прямая осанка давно утратили свою популярность в кругах молодёжи. Им на смену пришла искусственная неряшливость и беспечная небрежность в движениях. Возможно, она была типичным продуктом своего времени, укутываясь в безразмерные свитера да кардиганы, сочетая несочетаемое: шифоновое платье в цветочек с грубыми берцовыми ботинками, от которых у матери нервно подёргивалось веко, – но у неё уже сформировалось своё чувство прекрасного.
Однако, в отличие от Кейлы, она не стремилась никому навязывать свои вкусы. Не косилась с презрением на девушек и женщин, что натягивали на себя настолько короткие платья, что те едва прикрывали трусики, и не смотрела свысока на аккуратно одетых отличников в идеально выглаженных и застёгнутых до последней пуговицы рубашках. Она уважала чужой выбор. И ждала того же по отношению к себе.
Притормозив у двери, Нейл приоткрыл её и выглянул через небольшую щель. Распахнул пошире и шёпотом произнёс:
– Постарайся не шуметь.
Он клацнул по другому выключателю; все лампы в коридоре потухли. Снова по-хозяйски схватил за запястье и потянул Лию к огромной мраморной лестнице.
Вопреки ожиданиям, они не стали подниматься до самого верха. Нейл привёл её в огромный зал с высокими арочными окнами, заставленный дорогими на вид деревянными столами, мягкими стульями, вельветовыми креслами и диванчиками. Неподалёку от входа расположилась длинная барная стойка, пустующая линия раздачи и шкафы с открытыми для товара полками – именно к ним он и двинулся.
– Я так понимаю, законностью твои действия и не пахнут? – равнодушно поинтересовалась Лиа, присаживаясь на высокий стул у барной стойки.
– Они пахнут риском и весельем, – не оборачиваясь, ответил Нейл, усердно роясь на полках с шуршащими пакетами. – Совсем не будоражит происходящее вокруг? Так флегматично себя ведёшь, будто подобные вылазки для тебя – обычное дело.
– А должно?.. Если нас поймают – прикинусь заложницей.
– Хитро. Но нас вряд ли поймают. Видишь ли, по средам тут законный выходной, и никого, кроме охранника на первом этаже, во всём здании нет. Видеокамеры установлены только перед центральным входом, а обход старик делает редко.
– Что это за место? Всё вокруг такое дорогое и роскошное. На потолке разве лишь лепнины не хватает.
– Главный культурный центр нашего региона, – выпрямившись, Нейл положил на столешницу пару банок с газировкой и большую плитку молочного шоколада с ягодной крошкой. Посмотрел на Лию и с игривой улыбкой пояснил: – Грубо говоря, первые четыре этажа разделены на два огромных зала: справа – театр, слева – опера. Что-то из этого интересует?
– Не особо. Ты раньше тут работал?
– Ага, летом как-то подрабатывал.
– И всем плевать, что ты подворовываешь у местного кафе? Да и вообще, никаких замков… У вас, должно быть, очень мягкие законы.
– Ну, как сказать. Если сравнивать с другими странами, то у нас намного ниже уровень преступности. Ограбления случаются настолько редко, что многие люди, особенно в провинции, даже не запирают входные двери. Насилие и убийства тоже явления нечастые. Правда, иногда люди пропадают без вести, но ты и сама видела – вокруг леса, моря. Либо утонули, либо дикие животные сгрызли. Обычно остатки тел кто-нибудь находит.
Услышав о животных, она встрепенулась:
– А какие хищники в ваших лесах обитают?
– Всякие. От куниц и лис до рысей и медведей. Но конкретно в нашем регионе таких крупных хищников, как медведи, нет. Стаи волков держатся поодаль от города – не приближаются. Зато рыси иногда забредают. Есть даже одомашненные, которые регулярно являются за подачками от любителей подкормить дикую живность свежим мясцом. Есть ещё еноты, на которых у нас полномасштабная охота идёт, а их популяция даже и не думает редеть.
– Бедные еноты. За что вы с ними так?
– Еноты – известные вредители. Ко всему прочему, встречаются слишком сообразительные мастаки по части пробираться в чужие жилища. Притом не боятся ведь никого: ни людей, ни домашних животных. У нас в городе в прошлом году случился один инцидент: окно в детской на первом этаже мать оставила открытым, и, как следствие, пробегающий мимо енот счёл это за приглашение. На крики новорождённого ребёнка она прибежала не сразу, а к тому моменту, когда у него уже отгрызли нос и верхнюю губу.
– Это, конечно, полная жесть, – Лиа нахмурилась и постучала ногтем по столешнице. – Но я читала, что еноты не нападают первыми, и вообще они довольно безобидные животные. Я одно время очень хотела завести полоскуна… Может, у этого было бешенство? Тогда несправедливо из-за единичных особей убивать тысячи славных зверьков.
– На них объявлена охота вовсе не потому, что они такие злые – нападают на людей. Ты же знаешь, что еноты – всеядные хищники, хорошо адаптирующиеся к любым условиям жизни? Вот поэтому увеличение их популяции, а они плодятся в бешеном темпе, грозит экологическим дисбалансом. Они вытесняют других животных. Являются переносчиками многих болезней. Так ещё и умны: особенно хорошо их мозги развиваются в условиях городской среды.
– Знаю, что пристрастна, но мне их всё равно жалко.
– Их милые мордочки служат одним из важнейших инструментов для выживания, поскольку он направлен на одного из самых страшных хищников нашей планеты. – Прихватив добытые припасы, Нейл вышел из-за барной стойки. – Пойдём в место поукромнее, куда не заглядывает здешний сторожило.
Он направился в сторону лестницы, но, заметив, что Лиа так и не тронулась с места, обернулся и заинтригованно на неё посмотрел. Что-то в его беззастенчиво изучающем взгляде, приветливом выражении лица и расслабленных плечах её настораживало. И чем дольше она вглядывалась в ухмыляющееся лицо, тем сильнее убеждалась – дело в глазах, обладающих каким-то животным магнетизмом, перед которым ни у одной девушки не имелось иммунитета.
– Боишься меня?
– А должна? – Лиа всё же спустилась со стула и подошла к нему. – Ты уснул? Веди, куда собирался. Посмотрим на твоё укромное местечко.
– Я включу в тебе эмоции, – многозначительно пообещал он после затянувшейся паузы, а в его и без того загадочных глазах блеснул озорной огонёк, предвкушающий шалость.
– Это сделать гораздо проще, чем ты думаешь.
Выйдя на лестничную площадку, они преодолели ещё пару пролётов и остановились у невзрачной двери, ключ от которой нашёлся у Нейла в кармане.
Чердак – самый гигантский, что ей доводилось видеть, – завалили театральным реквизитом. К потолку возвышались горы мебели, среди которых можно было отыскать всё: от диковинных стульев на трёх изогнутых ножках до массивных двустворчатых шкафов фокусника-иллюзиониста. Отдельно расположились стеллажи с разнообразными фарфоровыми вазочками, старинными шкатулками и бронзовыми статуэтками; передвижные на колёсиках стойки для одежды, искусно сотворённой мастерами своего дела. Даже рыцарские доспехи приютились в углу в компании с настоящими затупленными мечами.
– Занятное местечко? – вполголоса спросил Нейл, приблизившись к её уху губами. И, прежде чем она успела как-либо отреагировать, отступил к противоположному стеллажу в проходе, заваленному маскарадными масками. – Я здесь раньше много времени проводил в перерывах и после работы, когда не хотелось возвращаться домой.
– Мартиша выглядит своеобразной женщиной, – задумчиво признала Лиа, вспомнив о его матери, как о возможной причине нежелания бывать дома.
– Мать раньше тут работала. Администратором в оперном зале, – уточнил он с отрешённым видом и небрежно опустился на маленький диван, разбросав вокруг себя украденные припасы.
Она ждала продолжения истории, а рассказчик замер. Перестал шевелиться, моргать, и, кажется, даже дышать. Прикидывался мёртвым? Или решил поиграть во «время остановилось», внезапно впав в ностальгию по детсадовским временам?
Тем не менее, решив подыграть ему, Лиа медленно приблизилась к дивану, склонилась над Нейлом и пригляделась к лицу, застывшему восковой маской со смотрящими в никуда пустыми, точно у трупа, глазами. Она пыталась уловить самое незначительное движение, будь то шевельнувшийся кадык или дрогнувшая ресница. И так увлеклась своим занятием, что едва не вскрикнула, когда глаза синхронно пришли в движение и устремили на неё взгляд, от которого пробежал холодок по спине.
Нейл улыбнулся, стоило ей отшатнуться, и совершенно беззаботно кинул, похлопав рукой по свободному пространству справа от себя:
– Падай.
Проигнорировав предложение, Лиа обошла диван и выглянула в большое круглое окно. Сердце из груди не выскакивало, но в теле всё ещё ощущались практически неуловимые отголоски испуга. А вид узкой улочки, пусть даже и абсолютно безлюдной из-за дождя, её постепенно успокаивал.
С ним что-то не так. И с ней тоже. Но у неё хотя бы написано в медицинском заключении, что именно и как давно.
– Тебе бывает стыдно за родителей? – снова заговорил Нейл.
– Не припомню такого. Скорее им за меня. А ты… ты стыдишься её?
– Думаю, да. Когда я устроился сюда на подработку, она всё ещё здесь работала. Третий год. Поначалу ко мне не очень хорошо относились, особенно женщины, но я умею к себе расположить, – услышав её тихий смешок, он деланно возмутился: – Ты ещё познаешь моё очарование!
– Договорились. – Она развернулась и, облокотившись на спинку дивана, протянула руку. – Можно мне кусочек шоколада?
Нейл шустро распотрошил картонную упаковку и вложил в раскрытую ладонь одну треть отломанной плитки. Опрокинул голову на спинку, коснувшись затылком мягкой обивки, и дождался, когда Лиа откусит маленький кусочек, чтобы с довольной улыбкой объявить:
– Теперь ты официальная соучастница преступления.
– Я постараюсь как-нибудь ужиться с этой постыдной мыслью, – усмехнулась она и, сама того от себя не ожидая, игриво посмотрела на него.
Нейл больше не улыбался. Из его взгляда исчезло то наглое любопытство, с которым он бестактно исследовал её от пяток до макушки, красноречиво заявляя о своей увлечённости. Легкомысленные, ничего не несущие за собой заигрывания, ни к чему не обязывали, оттого и воспринимались проще. Теперь же от него исходил более глубокий интерес. И серьёзное выражение лица с лёгким шлейфом поволоки на глазах придали ему привлекательности совсем другого толка.
Смутившись, Лиа развернулась обратно к окну, громко кашлянула и спросила:
– Так почему Мартиша отсюда уволилась?
– Уволилась? Её позорно выперли. Сначала прибежала очередная оскорблённая жёнушка, оттаскала её за волосы, и начальство, не в силах больше терпеть постоянные интрижки с феерическим концом, велело писать заявление на увольнение. Она, конечно, и им скандальчик закатила, после которого лично я предпочёл уйти добровольно.
Запустив пальцы в длинные русые пряди, Нейл растрепал свою и без того взлохмаченную причёску. Вскочил на ноги и обогнул диван, встав около Лии. Как ни странно, но на его лице застыло до крайности беззаботное выражение, словно это не он рассказывал сейчас о своей матери то, чем не с каждым поделишься.
– Ещё шоколада? – спросил Нейл, протянув полоску вкусной молочной плитки. Он, мило улыбаясь, проследил за тем, как она взяла предложенное угощение, и снова заговорил: – Ну вот, после того как мы съели по половине краденой шоколадки и стали равноправными сообщниками, может, теперь скажешь, как тебя зовут?
– Лиа.
– Это полное имя?
– Мне не нравится полное имя, звучит слишком… высокопарно, – процедила Лиа сквозь зубы.
– И всё же? – не унимался Нейл и осторожно толкнул её плечом. – Я очень любопытный.
– Анналиа Лагвури.
– Не так уж всё и плохо. Я знал одного Эмилиана Кранк-Николсона – вот тут напыщенное имечко, особенно учитывая, что это был низкорослый, щупленький ботан с неправильным прикусом. Но мало того, что он шепелявил и картавил, так его ещё в детстве собака напугала, из-за чего он заикался.
Лиа не удержалась от улыбки, которую спрятала за поднесённой ладонью, якобы почесать нос. Глядя в окно на затихающий дождь, она вернула лицу невозмутимый вид и скорее утвердительным, нежели вопросительным тоном уточнила:
– На ходу придумал?
– Попытаться стоило, – лукаво подтвердил Нейл, тоже смотря в окно. – Кажется, дождь заканчивается.
Глава 4. Соседская кошка
За спиной звонко брякнул дверной колокольчик, и на Лию тут же устремили свои взгляды две пары глаз: Юна сидела в центре зала за столом, глубоко склонившись над листами с таблицами; а у стеллажей на первом этаже застыла коренастая девушка с коротко стриженными волосами.
Интерес посетительницы быстро сник, и она снова переключилась на книгу, что держала в руках, в то время как добродушно улыбающаяся работница лавки поспешила разгрести стол от бумаг.
– Привет, – Лиа отодвинула соседний от Юны стул и устало плюхнулась на него.
– Я уже думала, что ты и сегодня не придёшь.
– Да как-то закрутилось. Мама таскала по магазинам – надо было пополнить гардероб тёплыми вещами. Вчера просто не осталось сил доползти сюда.
– Весело время провела за шопингом?
– Я выгляжу счастливым человеком? – с явным изумлением усмехнулась Лиа, едва удержав себя, чтобы не излиться тем, через какие трудности ей пришлось пройти за последние два дня.
Кейла из той категории женщин, что имела в ассортименте под пятьдесят пар туфель и гардеробную, что посоревновалась бы в запасах с мелкими бутиками. И как только ей выпадал шанс пройтись вместе с дочерью по магазинам, она не упускала своего. Вот и в этот раз заставила перемерить горы одежды, в том числе и той, к которой у Лии никогда не потянулась бы рука. Конечно, она могла отказать матери, но тогда рисковала стать виновницей грандиозной истерики. Поэтому ничего не оставалось, кроме как сжать посильнее зубы и ходить безвольным телёнком за Кейлой по бесконечным кругам ада.
Облокотившись на спинку стула, Лиа покосилась из-за плеча на другую посетительницу, продолжающую разглядывать старинный фолиант. И девушка, словно почувствовав на спине взгляд, круто развернулась и ответно впилась в неё зелёными глазами, выглядывающими из-за круглых стёкол очков.
На мгновение Лиа растерялась, подумав, что незнакомка возмущена и идёт разбираться, но, остановившись возле их столика, она протянула Юне книгу и бросила хриплым низким голосом:
– Я беру.
Настолько насыщенный бас даже у мужчин редко встречался: воздух вокруг будто завибрировал от утробного рыка.
«Что?..» – непонимающе уставилась на неё Лиа, пытаясь разглядеть в фигуре мужские или женские признаки. Однако в городке у молодёжи особой популярностью пользовалась балахонистая унисекс одежда. Подкрашенные глаза и отсутствие кадыка указывали, что перед ней стояла девушка, но слишком низкий голос и короткая стрижка вносили определённую долю диссонанса. Нейтральное же лицо подходило как парнишке лет шестнадцати, так и девушке за двадцать.
– Во вторник привоз, – буднично оповестила Юна, выдавая сдачу и чек. А когда странный посетитель двинулся к выходу, она кинула ему вдогонку: – Спасибо за покупку, всего доброго.
Дверной колокольчик снова звякнул, и лавка погрузилась в тишину.
– Лицо попроще, – прыснула от смеха Юна. – Это мой постоянный клиент.
– А это он… или она?
– А есть разница? Главное, дорогие книги покупает. И почти моё месячное жалование оплачивает.
– Да нет, никакой, – признала она. – Просто… голос сбил с толку. Не в том плане, что с ним что-то не так – у меня нет предрассудков по тому, как должен выглядеть человек. Скорее это было неожиданно…
– Может, кофе? Я как раз вчера запасы пополняла к твоему приходу, собиралась удивить ароматом и вкусом кенийской арабики. Хотя, наверное, у вас там на каждом углу кофейные салоны, и тебя таким не впечатлить – у нас же довольно сложно достать зёрна этого сорта.
– От кофе я сейчас точно не отказалась бы, – благодарно протянула Лиа. Она подошла к барной стойке и, закинув локти на высокую столешницу, сцепила пальцы в замок и положила на него подбородок. – До гурмана, зависающего по кофейным салонам, мне далеко. Конечно, я люблю свежесваренный кофе, но дома спокойно и быстрорастворимую бурду пью. А вот то, что ты тратишься… мне как-то неловко.
– Не заморачивайся. У меня есть связи в кофейно-чайной сфере. Поэтому, если надо будет что-то редкое достать – обращайся. А кофе и чаем я многих бесплатно угощаю – не стоит беспокоиться на этот счёт.
Кофемашина шумно затарахтела, перемалывая зёрна.
– А где тут у вас раздел с литературой ужасов? Триллерами?
– Везде, – Юна обвела взглядом все стеллажи, попадающие в поле зрения. – У нас магазинчик узкой специализации, популярной литературы, в особенности сентиментальной прозы, женского фэнтези и иронических детективов практически нет. Зато разнообразие альтернативы, ужасов, мистики, триллеров, антиутопий. В общем, мы закупаем всё то, что другие магазины берут для пробы реализации. С букинистикой дела обстоят похожим образом.
– А проблем с бизнесом нет? Сомневаюсь, что подобные жанры пользуются большой популярностью у местных.
– Сейчас у нас век цифровых технологий. Книжные интернет-магазины куда популярнее розничных. В нашу лавку заходят лишь редкие завсегдатаи, благодаря чему тут довольно спокойно. А доход идёт в основном с продаж в интернет-магазине. Но этим занимаются другие сотрудники, я не слишком просвещена в тонкостях.
– Понятно. В таком случае, где мне можно найти Лавкрафта или По? И книги Дэна Симмонса есть в вашем богатейшем ассортименте мистики?
– Классики у нас стоят на втором этаже, на крайнем стеллаже как раз возле лестницы. А Симмонс… надо глянуть в базе данных.
Лиа направилась в указанном направлении, полная решимости сегодня уйти как минимум с парой коллекционных сборников произведений, включающих рассказы: «Ужас Данвича», «Зов Ктулху», «Убийство на улице Морг» и «Преждевременные похороны». Она их не раз читала, выучив практически наизусть. Однако после переезда количество её книг резко уменьшилось и под сокращение попали практически все труды Эдгара Аллана По и Говарда Лавкрафта. С одной стороны, те книги успели растрепаться, да и качество типографии оставляло желать лучшего, она всё равно собиралась присмотреть им на замену издания посолиднее, а с другой – на полях тех книг остались памятные заметки, дорогие её сентиментальному сердцу.
Домашнюю библиотеку пришлось раздавать в хорошие руки и продавать в букинистические магазины за символическую плату. Конечно, если не жёсткий ультиматум со стороны родителей, с указанием, что можно сохранить лишь самые любимые и редкие издания, умещающиеся ровно в одну небольшую коробку – до безобразия смешное количество, – Лиа непременно постаралась бы перевезти все свои многочисленные книжные полки, под которые пришлось бы отдельный контейнер заказывать. Но, впрочем, не всё так трагично, ведь она и с четвертью книг из домашней библиотеки не успела ознакомиться, и вряд ли когда до этого дошли бы руки. Многие из произведений были про ненавистную для неё тему военных времён, доставшиеся в наследство от деда, и сентиментальные любовные романы семнадцатых-девятнадцатых веков, обожаемые покойной бабушкой.
С головой уйдя в воспоминания, Лиа в последний миг успела вцепиться железной хваткой в перила, когда поскользнулась на кем-то брошенном полиэтиленовом пакете. Она больно ударилась ребром, со всего маху прижавшись к поручню в попытке удержать равновесие. Из глаз брызнули слёзы, бок будто прострелила пуля.
– Эй, ты в порядке? – обеспокоенно окликнула её Юна.
– Да, всё нормально, – выдержав паузу, произнесла Лиа ровным тоном.
С трудом и ранениями поднявшись на второй этаж, она, всё ещё морщась от ноющей боли, аккуратно присела на корточки возле книг из давно желанной серии. Постепенно выстроилась стопочка из шести пухлых изданий. И выбрать между ними что-то одно для неё оказалось невыполнимой задачей, поэтому она спустилась вниз, держа в крепких объятьях все шесть томов.
Лиа обхватила горячую, дымящуюся кружку кофе ладонями и сощурилась от удовольствия. Она даже не заметила, когда успела так сильно озябнуть.
– Смотрю, ты немаленькими партиями предпочитаешь отовариваться, – Юна окинула ехидным взглядом стопку книг. – Симмонса у нас в магазине нет, но есть парочка книг на складе: «Молитвы разбитому камню» и «Падение Гипериона».
– «Гиперион» мне не особо интересен, а вот сборник его рассказов я бы приобрела.
– Хорошо, завтра позвоню, закажу доставку – сегодня уже поздно. Они наверняка все свалили. Да и я минут через двадцать закрываюсь. Если у тебя нет планов, то пойдём домой вместе.
– Какие планы могут быть у морально убитого человека, что едва дополз до желанной книжной лавки? – иронично бросила Лиа. Она улыбнулась уголками рта, когда Юна захихикала, и невзначай поинтересовалась: – Ты знакома с Нейлом Локксеном?
Последовала пауза.
Постепенно радостное выражение лица сменилось на настороженное, словно выжидающее какого-то подвоха.
– Ну, он живёт в соседнем доме. Слева от моего, – уточнила Лиа, внимательно наблюдая за её реакцией.
– Я его знаю, – наконец, подала она голос. Однако за лаконичным ответом никаких пояснений не последовало: как хорошо знала или в каких они были отношениях.
Приподняв свою кружку, Юна стала слегка вращать кистью, заставляя остатки кофе бушевать на её дне.
– И… Вы общаетесь?
– Перестали после того, как я бросила школу в десятом классе.
– Почему? – Лиа потрясённо уставилась на неё.
Ей временами тоже хотелось всё бросить. Но всё же не окончить школу практически равносильно тому, чтобы поставить крест на всей своей последующей жизни – ни о какой более-менее стабильной и высокооплачиваемой работе и речи не могло идти. Насколько же надо сильно разочароваться в жизни, чтобы отказаться от будущего?
Нет. Юна не выглядела как человек, утративший надежду на светлое будущее. Некоторые бросали школу, чтобы перейти на домашнее обучение, другим не хватало времени на развитие заложенного в них природой потенциала. Возможно, она как раз относилась к одной из подобных групп людей, которым банально не подходила общеобразовательная система.
– В смысле, почему ты бросила школу? А не почему вы перестали общаться…
– Надоело, – с ноткой раздражения процедила Юна и замолчала, отчего Лии стало не по себе, точно ответ и последующая пауза адресовались конкретно ей. – Мне там не нравилось, да и бесили вечные ограничения: то не делай, то не надевай, туда не ходи. А Нейл мне помогал с домашкой временами, и когда я бросила школу, то необходимость в общении попросту отпала.
Какое-то время они просидели в тишине.
Лиа всё никак не могла отойти от скверного чувства, поэтому последующий уточняющий вопрос она задала тише, чем следовало, слишком очевидно выдавая свои переживания:
– То есть всё ваше общение ограничивалось выполнением домашнего задания?
– Последние годы – да. В детстве, можно сказать, мы вынужденно дружили.
– Это как?
– Жили по соседству и не очень хорошо сходились с другими детьми.
– Странно, обычно у друзей детства, тем более если они росли в отрыве от группы сверстников, наиболее крепкие отношения… А вообще, это не моё дело, извини, если задала слишком личный вопрос.
– Всё нормально, – с фальшивой улыбкой отмахнулась Юна. – Но откуда ты его знаешь?
Лиа не торопилась с ответом, подбирая наиболее безобидные слова.
– Когда я гуляла по пляжу, то он со мной заговорил. Так и познакомились. – Она решила не уточнять про последующий поход в культурный центр и посиделки на чердаке. Не хотелось ненароком ранить чужие чувства, если таковые присутствовали.
– Ясно, – улыбка Юны стала шире. Она поднялась со стула и собрала пустую посуду. – Сейчас помою и, думаю, можно выдвигаться.
***
Настали выходные. С раннего утра Кейла трудилась в поте лица на кухне с таким отчаянием, словно это она организовывала званый ужин, а не являлась одной из приглашённых гостей. Сначала приготовила мясной террин с печенью, беконом и фисташками, рассчитывая удивить своими познаниями и изысканным вкусом, а теперь возилась с бисквитным тортом, заправленным творожно-сметанным кремом. И дойдя до украшения пышной верхушки, вдруг осознала, что ей жизненно необходимы взбитые сливки.
За направленным до ближайшего магазина Маркусом увязалась и Лиа, желающая хоть на полчаса смыться из-под гнёта домашнего тирана-эксплуататора. Непомерно суетливая мать и пяти минут не давала спокойно посидеть, то гоняя по мелким поручениям, то нуждаясь в слушающих её ушах и поддакивающем каждому слову рте.
В торговом центре открылся новый отдел под довольно броским названием «Отчаянный приколист». Страшные маски и игрушечные пластмассовые ножи с уходящими в рукоятку лезвиями соседствовали с бокалами пикантных форм, имитациями на пачки жвачки, бьющие слабым зарядом тока, и многим другим, подходящим под тематику магазина.
Лиа намеренно задержалась в магазинчике, чтобы насладиться долгожданным одиночеством на обратном пути. Тем более, погода располагала к неторопливым пешим прогулкам: солнце выглядывало, припекая плечи и спину в чёрной футболке, и снова пряталось за пушистыми кучевыми облаками, давая время остыть; ласковый южный ветер играл с кончиками волос и ненавязчиво щекотал ими шею.
Вышагивая по узкой асфальтированной дорожке, она тянула время за разглядыванием чужих домов. И чем ближе подбирался поворот, за которым начиналась их улица, тем сильнее замедлялся её темп. А оказавшись напротив коттеджа, где жил пожилой сосед, со слов Мартишы с прогрессирующей деменцией, Лиа и вовсе остановилась.
Белоснежный дом с тёмно-зелёной крышей оброс одной новой броской деталью, цепляющей глаз и вынуждающей недоверчиво всматриваться в неё. Нечто странное висело на верхней балке для штор на летней веранде коттеджа, вроде декорации на Хэллоуин. Но Хэллоуин аж через два месяца, да и украшение единичное.
Робко ступив на территорию соседского участка, Лиа крадучись подобралась ближе.
Пугало распотрошённой кошки с торчащим наружу веером рёбер выглядело до того реалистично, что её горло сжал болезненный спазм, в то время как из груди рвалось сиплое, как у заядлого курильщика, пробежавшего марафон, дыхание. Солнце выглянуло из-за облаков, и его лучи скользнули по переливающимся влажным блеском кишкам, на которых висело животное, как на толстых шерстяных нитях бурого цвета. Поверх белой краски ограждения неровными, хаотичными мазками, словно специально, тонким слоем растёрли кровь, что постепенно запекалась прямо у неё на глазах.
Лиа до последнего старалась хвататься за мысль о мастерски выполненной декорации. Но стоя всего в паре метров от мёртвой кошки, благодаря чему отчётливо ощущая гнилостный запах разложения, она не могла и дальше обманывать саму себя.
– Маркиза?! – внезапный вопль пожилого мужчины заставил её вздрогнуть и перевести ошарашенный взгляд на окно. Их глаза встретились, и полулысый старик, в мгновение переменившись в лице, неистово закричал: – Ты?! Ты! Тварь безжалостная! Да это тебя надо так изуродовать! Дрянь паршивая! Стой, где стоишь!
Сильно заваливаясь на правую ногу, он скрылся из виду, а Лиа, не в силах пошевелиться, стояла и смотрела на пустое окно. И даже когда распахнулась входная дверь и старик появился на открытой веранде, держа в руке охотничье ружьё, она не сдвинулась с места.
Кто-то схватил её за руку и дёрнул в сторону, чуть ли не уронив на землю.
– Куда?! – взревел старик, вскидывая ружьё.
Лиа не чувствовала и не понимала, что бежит со всех ног; казалось, что её скорее кто-то тащит за собой, на кого она даже не посмотрела, всё ещё будучи привязанной взглядом к быстро удаляющейся соседской веранде. И лишь когда грудь пронзило насквозь сотней длинных иголок, грубо сковало в клетке из боли, лишая её возможности сделать даже один крохотный вдох, Лиа запоздало повернула голову и попыталась вырвать кисть из чужих пальцев.
Нейл круто развернулся и отпустил её ноющую после крепкого хвата руку.
– С тобой всё нормально? Ты же сейчас не потеряешь сознание? На тебе лица нет. Лиа?.. Ты меня слышишь?
Сжав в ладонях ткань свитера, она посмотрела на него, но в тот же момент и сквозь него, поскольку с каждой секундой видела обеспокоенное лицо всё хуже из-за набегавших на глазах слёз.
– Боже мой, – прохрипела полушёпотом Лиа и резко присела на корточки, зарывшись пальцами в волосы. – За что?.. Это же всего лишь маленькое беззащитное животное… – бессвязно лепетала она сквозь рваные рыдания, истерика постепенно набирала обороты. – Зачем эта жестокость?.. Кому она могла причинить вред?.. Зачем?…
Нейл тоже присел и притянул её за плечи к себе, уткнув лицом в своё плечо. Лиа тут же инстинктивно попыталась его оттолкнуть: упёрлась ладонями в грудь, продолжая выкрикивать какой-то путаный поток сознания. Но затем оставила свои слабые попытки, безвольными плетьми уронила руки на землю и прикрыла глаза. Он стал мягко поглаживать её по спине сверху вниз, едва ощутимо коснулся подушечками пальцев одного из шрамов на запястье, где не было живого места среди наслаивающейся друг на друге белёсой ряби, и поправил широкий кожаный браслет.
– Ну-ну, не стоит так сильно плакать. Ты же даже не знала эту кошку, – успокаивающе рассуждал Нейл. – Если человека, сотворившего такое зверство, постигнет та же участь, тебе станет легче?
– Такая бесчеловечность… жестокость, – продолжала она нашёптывать сквозь рыдания, отрешившись от внешнего мира. – Ненавижу людей… господи, как я их ненавижу…
– Лиа, – снова положив горячие ладони на плечи, он отодвинул её и заглянул в глаза. – Я тебе обещаю, он получит по заслугам.
***
Они сидели на траве. Нейл прислонился спиной к стволу дерева, а Лиа полулежала у него на груди. Она уже не плакала, лишь шмыгала носом и думала о всяких мелочах вроде предстоящего званого ужина, вперившись взглядом в деревянную лавочку у тротуара.
– Как ты? – спросил он.
– Лучше. Извини… за представление.
– Ерунда. Я раньше и похлеще выкидывал номера. Правда, немного в другом русле, – Нейл нежно погладил её по голове, – у всех бывают срывы.
Она неуклюже поднялась с его груди. А затем и вовсе встала на ноги, повернувшись к нему спиной. Вдруг накатил невыносимый стыд, от которого захотелось провалиться сквозь землю. С самой выписки из стационара у неё не возникало истерик, и она уже почти про них забыла. Иногда испытывала лёгкую меланхолию и апатию, но не более того. А сейчас её так прорвало, да и ещё при едва знакомом человеке.
– Мы опаздываем на ужин, – бросила Лиа, сорвавшись с места.
В ней не нашлось сил, чтобы бежать, но она отчаянно старалась увеличить между ними дистанцию, хотя бы за счёт энергичной ходьбы.
– Знаю, что сейчас не слишком подходящий момент, – заговорил он, с лёгкостью нагнав её, – но видок у тебя тот ещё.
– Значит, надо сначала домой заскочить.
Глава 5. Званый ужин
Нейл сидел на кухне и беззвучно постукивал пальцем по столешнице, вслушиваясь в звуки, доносящиеся со второго этажа: хлестала вода; что-то со звонким стуком опустилось на керамическую поверхность раковины. Затем на несколько минут Лиа совсем притихла. И он тоже сидел, замерев как хищник перед решающим броском, сведя даже дыхание на минимум. Опустил веки и полностью обратился в слух.
Осторожные шаги. Снова зашумела водопроводная вода, глухо загудели трубы. Наконец, распахнулась дверь, и шаги стали более отчётливыми: она направлялась к лестнице, ступени под её тоненькими ногами иногда поскрипывали. Ещё пару секунд – и Нейл открыл глаза, с полуулыбкой посмотрев на застывшую в дверном проёме Лию.
– Я всё, – коротко бросила она.
Красные пятна сошли с её лица, и припухлость заметно спала. Но всё же простой прохладной водой невозможно смыть все следы получасовых рыданий. С порозовевшими белками глаз она ничего сделать не смогла. Любой, даже незнакомый человек при первом же взгляде на неё скажет: «Эта девушка, должно быть, всю ночь проплакала», – и окажется частично прав. В конечном счёте все её манипуляции по возвращении нейтрального вида оказались напрасны.
– Уже не так очевидно, но всё равно заметно, – подытожил Нейл, вставая со стула.
– Знаю, – она надела солнцезащитные очки, что до этого прятала за спиной, и направилась к входной двери. – Какая разница, каким образом привлечь к себе внимание? Лучше уж чудачкой побуду.
– Уверяю тебя, среди нас ты спокойно затеряешься, – усмехнулся он и галантно открыл перед ней дверь.
Выйдя из дома, они наткнулись на Юнону, сидящую на ступеньках крыльца.
Как только она заметила их, то вскочила на ноги и улыбнулась Лии, не обратив на него никакого внимания. Специально подчеркнула отсутствие всякого интереса к его персоне и вместе с тем акцентировала на том, как ей любопытна их новая общая знакомая. А любопытство по отношению к людям у неё возникало всего по двум причинам, и ни одна из них не подразумевала ничего хорошего.
– Я вас уже заждалась, – гнусаво пожаловалась она, подхватила Лию под руку и буквально потащила её к соседнему дому. – Мы уже на сорок семь минут опаздываем. Но думаю, если заявимся все вместе, то это смягчит реакцию предков.
Прихожая дома Нейла встретила их сладким ароматом выпечки и возгласами эмоционально спорящих родителей. Они шумно обсуждали только начавшийся футбольный сезон и отстаивали своих фаворитов. Громче всех ораторствовала Мартиша, что не могло не удивить, ведь футболом она интересовалась не больше, чем любым другим спортом. Иногда она могла полежать за компанию перед телевизором с очередным любовником, смотрящим политические новости или спортивный матч, но сама никогда не проявляла заинтересованности к этим областям, отдавая предпочтение дешёвеньким мыльным операм и тупым комедийным шоу.
Но стоило родителям услышать возню в коридоре, как они все разом притихли. Дождались, когда их припозднившиеся дети явились в столовую, после чего дружно загалдели:
– Где это мы так долго гуляли? – усмехнулся Хьюго, взглянув на часы. – Почти час – молодцы.
– Анналиа! Ты зачем очки нацепила? – возмутилась Кейла.
– Да главное, что вообще явились, – улыбнулся и подмигнул молодёжи Маркус.
Одна хозяйка дома не проронила ни слова. Она испуганно смотрела на него – собственного сына, – заметно растерянная и побледневшая, явно не ожидавшая увидеть его на званом ужине, потому как лишь две тарелки пустовали на столе. Но Нейла это нисколько не удивило и уж тем более не расстроило. Учитывая, как часто он появлялся дома и насколько многословен был с матерью – вполне предсказуемый итог.
Однако то, с каким волнением Мартиша сжимала в своём миниатюрном кулачке бумажную салфетку, обрадовало его.
Он улыбнулся одними губами, не сводя пристального взгляда с матери, и затем обратился к сидящему возле входа Маркусу, протянув руку для рукопожатия:
– Здравствуйте, я – Нейл Локксен.
– Приятно познакомиться, Нейл.
– Мартиша, как ты могла ничего не рассказать о своём сыне? – обратилась к ней Кейла, глазами продолжая блуждать по нему, словно оценивая, насколько он хорош для её дочери. И это Нейлу тоже льстило. Тем более сегодня, когда он постарался выглядеть идеально: уложил гелем волосы, надел приталенные брюки и открытый удлинённый кардиган поверх чёрной брендовой рубашки. Несложно догадаться, что творилось у мечтательно улыбающейся женщины в голове.
В общем-то, произвести нужное первое впечатление на родителей Лии оказалось довольно просто: Маркус – нечто среднее между амёбой и мужчиной, а Кейла – поверхностная женщина, что судила о человеке по внешности. Вряд ли кто из них воспротивится его присутствию в окружении Лии.
Переведя взгляд на девушек, он заметил, что они успели сесть за стол и теперь с постными лицами разглядывали закуски.
Нейл их обошёл и, наклонившись к уху Лии, негромко, но достаточно, чтобы все присутствующие услышали его, произнёс:
– Пойду нам еды возьму.
Она смущённо кивнула, отчего очки съехали с переносицы. И, прежде чем уйти на кухню, он поправил их за дужку, вернув на прежнее место.
Рядом с плитой стоял прикрытый крышкой казан, наполовину заполненный отдельными частями индейки и печёным картофелем вперемежку с зеленью и грецким орехом. В раковине уже успела скопиться внушительная гора посуды, да и на разделочном столе кухонного островка творился полный бардак. Неужели так сложно убрать за собой сразу после готовки?
Нейл достал из верхнего ящика тарелку и стал равнодушно ковыряться деревянной лопаткой в казане, отыскивая наиболее симпатичный кусок индюшатины. Как раз в этот момент на кухню зашла Юнона. Остановилась недалеко от открытого шкафчика с посудой и присела на край тумбы гарнитура.
– Вы так сблизились, – всё ещё оставаясь в образе, с фальшивой улыбкой на губах шутливо отметила она.
– К тебе она тоже дважды заглядывала, – вяло парировал Нейл и тут же услышал сдавленный смешок.
– А ты, как обычно, раб своих пристрастий. Думаешь, она сильно обрадуется, когда узнает, что ты за ней ходишь по пятам, совсем как тень? Знаешь ли, некоторых девушек это не на шутку пугает.
Он не собирался реагировать на её смешные детские провокации, лишь кинул короткий безразличный взгляд, когда брал другую тарелку. Но она всё продолжала сама с собой вести беседу, начиная действовать ему на нервы:
– Привычки с годами не меняются. Они крепнут и сильнее запечатляются в человеке. Ты же понимаешь, о чём я? Мне иногда так сложно противостоять собственным желаниям… особенно когда смотрю на неё.
Закончив со второй тарелкой, Нейл аккуратно поставил её рядом с первой на столешнице и, развернувшись, двинулся в сторону Юноны. Он видел, как она напряглась, как приподнятые уголки губ дрогнули, но тем не менее с места она не сдвинулась и улыбку с лица не стёрла.
– Я буду краток, – запустив пальцы в её волосы, произнёс Нейл и с силой потянул вниз, отчего голова, как будто пришитая нитками, запрокинулась назад. – Держись от неё подальше.
– А то что? – она мерзко захихикала и, игнорируя очевидную боль, судя по покрасневшим белкам глаз, придвинула своё лицо ближе.
– Скальп сниму? – невозмутимо предположил Нейл, пригвоздив её безразличным взглядом, таким, с которым разглядывают умирающее насекомое. – Естественно, в воспитательных целях без анестезии.
Юнона перестала улыбаться, не менее холодно на него посмотрев. Знала – его угрозы не пустой звук; и знала, что в игре на выживание ей не удастся его перехитрить.
Выпустив из ладони безжизненную розовую паклю, он брезгливо отряхнул руку и забрал тарелки. А уже на выходе из кухни столкнулся с Хьюго, который намеренно загородил дверной проход массивной фигурой.
– Ссоримся, малышня? – игриво спросил он, почёсывая кудрявую бороду. Сначала ехидно посмотрел на застывшего Нейла, а затем перевёл взгляд на притихшую дочь. – Совсем к нам перестал заглядывать. Заходи хоть иногда, если не домой, то на лесопилку.
Так и не дождавшись от него какой-либо реакции на свои слова, Хьюго молча освободил проход. И Нейл воспользовался предоставленной возможностью, чтобы вернуться в столовую и занять соседний от Лии стул, по другую сторону от занятого Юноной. Последняя присоединилась к ним на удивление скоро, накидав в тарелку первые попавшиеся под руку остатки: поломанные дольки картофеля и отделившиеся от кости рваные куски филе.
– Где у тебя тут перец стоит? – донёсся из кухни возглас Хьюго.
– Там же, где и всегда, – крикнула в ответ мама, но, встретившись с Нейлом взглядом, смутилась и добавила гораздо тише: – У меня перестановки уже тысячу лет не было.
– Нашёл!
Хьюго вернулся за стол и, посыпая чёрным перцем еду на своей тарелке, самодовольно поведал, поглядывая на Маркуса:
– Если бы я помнил, где и что стоит в квартире каждой женщины, у которой побывал, то…
Закончить ему не дала перебившая его Мартиша:
– Если бы эти женщины узнали тебя чуть поближе, то не только в свой дом не пустили, но и на улице предпочли бы с тобой не пересекаться.
В то время как она старательно избегала встречи с Нейлом глазами, Хьюго, напротив, не сводил с него пристального взгляда, словно просившего поделиться: с чего вдруг такие перемены в поведении?
– А сколько тебе лет? – простодушно поинтересовалась Кейла, смотря на него всё с такой же мечтательной улыбкой – уже, наверное, поженила их в мыслях.
– Девятнадцать, – ответил он, просияв во взаимной улыбке, отчего женщина, как и предполагалось, совсем растаяла.
– О, так ты студент. А на кого учишься?
– Я уже отучился. Факультет медицинской психологии.
– За год? – с сомнением уточнила Кейла. Улыбка постепенно сползла с её лица. Очередная предсказуемая реакция штампованной пустышки, даже не попытавшейся пошевелить мозгами.
– Я экстерном в четырнадцать лет окончил школу и за четыре года университет.
На какое-то время в столовой воцарилась тишина: все перестали есть и, как следствие, шуметь столовыми приборами; семейство Лагвури с восхищением разглядывало его, как какой-нибудь музейный экспонат, но конечно, не все – Лиа продолжала пребывать в своих мыслях, безучастно ковыряясь вилкой в еде.
– Нет, я не понимаю! Боже, Мартиша, как ты могла ничего не сказать о сыне? – взвыла Кейла, повернувшись к его матери. – Да ты им гордиться должна, каждому встречному хвастаться о том, какой он у тебя красивый и умный.
– Не стоит так нападать на маму, – мягко осадил её Нейл и, потянувшись к перечнице, добавил: – Я сам прошу её особо не распространяться о моих успехах. Иногда очень смущает реакция окружающих. А она явно хотела меня представить вам на ужине. Я прав, мама?
– Да, конечно, – она сконфуженно растянула губы и оскалила зубы. Вместо гордой и смущённой родительской улыбки выдала нечто невразумительное, больше походившие на то, что её бесполезный рот свела болезненная судорога.
– Извини, дорогая, что-то я совсем не слежу за своим языком. И правда, накинулась на тебя, как ни пойми кто.
– Ничего, всё в порядке, – уверил он Кейлу, незаметно подкручивая крышку у перечницы. – Моя мама самая понимающая женщина на планете.
– Божечки, я начинаю завидовать! Моя дочь никогда ничего хорошего о маме не скажет, я уже не говорю о том, чтобы заступиться… – она перевела взгляд на Лию, и её глаза тут же потускнели, – или вести себя нормально. Снимать очки не собираешься?
Закончив якобы посыпать картофель перцем, Нейл поставил солонку в промежуток между салатницей и тарелкой матери. И когда убирал руку, то специально мизинцем поддел стеклянный бок, отчего, покачнувшись вперёд, перечница упала в тарелку. Крышка при падении соскочила, и добрая горсть молотого порошка высыпалась точно на остатки салата и индейки.
– Вот чёрт! Я нечаянно, извини, мам, – спохватился Нейл, поднимая солонку, одновременно скользнув заинтригованным взглядом по её лицу. Что же она сделает? Как обычно, выдавит из себя улыбку и скажет: «Ничего страшного», – или молча поднимется и скроется за кухонным проёмом.
– Я давно думала, что мне стоит на диету сесть и поменьше кушать, – приглушённо ответила она, всё так же не поднимая глаз – её высосанная из пальца робость начинала раздражать. А затем поднялась из-за стола и перед тем, как пойти на кухню, оповестила всех: – Наверное, пора уже к десерту приступать. Пойду чайник поставлю.
Никто из присутствующих не обратил должного внимания на инцидент. Содержимое тарелки или рядом сидящий сосед их занимал куда сильнее.
– А ты, должно быть, Юнона? – обратилась на этот раз Кейла к дочери Хьюго. – Твой папа нам о тебе многое рассказывал. Надеюсь, вы с Лией подружитесь: она тоже очень интересуется рисованием, и книги для неё – бесценные сокровища.
– Да мы уже подружились, – сделав акцент на последнее слово, ответила Юна, и странная полуулыбка при этом не сходила с её лживого рта. Нет, она точно что-то замышляет, и что – Нейл обязательно выяснит.
Взвизгнули проехавшие по ламинату деревянные ножки стула: Лиа встала. Губы сжались в тонкую полоску, а между нахмуренными бровями залегла пара неглубоких морщин.
– Анналиа? – обратилась к ней Кейла, смущённая её поведением.
– Я плохо себя чувствую, пойду домой, – скороговоркой бросила она и, не дожидаясь реакции матери, вылетела в коридор.
Нейл тоже выскочил из-за стола. И устремившись следом, он на ходу небрежно бросил:
– Я провожу.
Нагнал он её на улице. Лиа сняла очки, так как в сумерках уже было сложно в них ориентироваться, и скорым шагом, срывающимся на бег, поспешила к своему дому.
Он не понимал, из-за чего она так разнервничалась. Что именно вызвало в ней этот эмоциональный взрыв – не может же до сих пор переживать из-за дохлой кошки? Впрочем, Нейла на самом деле не особо волновало, по какой причине она вылетела из столовой, его больше занимала мысль, что они снова остались наедине. И когда он последовал за ней в пустующий дом через намеренно оставленную открытой входную дверь, убедился, что его компания ей не менее мила.
По коридору Нейл шёл уже неспеша. Сначала заглянул на кухню, затем в гостиную, где таки и отыскал притаившуюся в темноте Лию: она сидела, подогнув под себя ноги, на маленькой софе, накренив вперёд опущенную голову и оголив от волос беззащитную, изящную шею. Её шея отличалась особенной прелестностью. Такая тоненькая, он мог её обхватить одной рукой, и вместе с тем слишком хрупкая, чтобы это сделать.
Медленно обойдя со спины диванчик, Нейл сел рядом с ней. Аккуратно коснулся её головы и мягко перенаправил её к своему плечу. Лиа не сопротивлялась, приняв его инициативу. Удобнее устроилась на плече, и совсем скоро он почувствовал на своей шее тёплое дыхание.
До чего же дикое, непривычное чувство.
Нейл всегда ненавидел дотрагиваться до других и когда трогали его. Даже близкие. Мать ещё с дошкольного возраста усвоила, что он вполне самостоятелен, чтобы одеваться и позаботиться о себе в ванной, а больше ей трогать его и незачем. Физический контакт для него всегда был средством для причинения боли, нанесения травм и увечий… Но с Лией всё иначе. К ней невыносимо тянуло. Постоянно хотелось её касаться: нежно и ласково, настойчиво и, может, даже властно.
Почему? Что же в ней такого, отчего у него крышу рвало?
Лиа уснула – он это понял по глубокому дыханию. Заснула у него на плече. Маленькая и хрупкая, как фарфоровая вазочка. Её полые бока испещряли трещины, что стоило заботливо залатать. Но их никто не замечал и не стремился помочь.
«Она меня совсем не боится», – отстранённо подумал Нейл, разглядывая их переплетённые пальцы. Её – тонкие и белые, с облезлым чёрным лаком на ногтях.
Он поднялся, аккуратно уложил на софу Лию и накрыл своей кофтой. Несомненно, хотелось остаться с ней и не отходить ни на шаг, но сейчас необходимо показаться её родителям на глаза и нужно, чтобы они увидели, в каком виде он оставил их дочь. Доверие собирается сложно, по мелким крупицам, однако он мастерски обращался с человеческой психикой и знал, где и куда стоило надавить, чтобы ускорить процесс.
Выйдя на улицу, Нейл снова наткнулся на сидящую на ступеньках Юнону. Она меланхолично затягивалась крепкой сигаретой, запах которой обычно разил несмываемым парфюмом от её отца.
– А ты всё поджидаешь, – усмехнулся Нейл, присаживаясь рядом. – Не меня ли случаем?
– Смотрю у кого-то хорошее настроение… Не слишком ли ты напорист? – Юнона затушила бычок о деревянную перекладину. – Когда ты рванул за ней, то выражение твоего лица… мягко говоря, не отражало волнения влюблённого юноши.
– Влюблённого юноши?..
– Вы же знакомы всего несколько дней, что за хрень с тобой происходит?
– Любовь с первого взгляда?
– Смешная шутка.
– Я пока не понимаю, что к ней испытываю. Но это что-то новое для меня. И весьма любопытное, – он смаковал слова с задумчивой истомой. Лениво потянулся и скосил глаза на курносое лицо, засранное мелкими пигментными пятнами, другими любовно обзывающимися веснушками. – Поэтому не в твоих интересах меня сейчас провоцировать – это не безопасно.
– Как будто в любой другой день – безопасно.
– Её родители как-то прокомментировали наш уход?
– Не особо, но выглядели пришибленными. Мать скорее возмутило то, как она резко сорвалась, а вот отец был готов последовать за ней в любую минуту. Но, думаю, ты и сам заметил, жёнушки он побаивается.
– Да, заметил, – Нейл встал и отряхнул сзади брюки.
– Там на кухне… я говорила несерьёзно.
Он посмотрел на неё через плечо: руки напряжены, костяшки переплетённых пальцев побелели, голова вжата в плечи, упрямый взгляд и поджатые губы. Она была напугана, оттого искренне раскаивалась и вместе с тем злилась на собственную слабость.
– Ладно.
Глава 6. Ночное происшествие и Доктор Штерн
– Лиа! – воскликнула девочка в ярко-жёлтой ветровке, из-под которой торчал край красной юбки и тёмно-синие колготки. Она побежала мне навстречу, улыбаясь во весь рот, сверкая щербатыми из-за выпавших резцов зубами.
Я хотела поздороваться и спросить про Диану, но слова застряли в горле. Даже звука выдавить не могла, точно онемела. А она, продолжая улыбаться, крутилась на месте, как новенький волчок: тоже ждала Диану, но с куда большим нетерпением, чем я.
– Почему она опять опаздывает? – возмущённо прошепелявила Мари. Она что-то прятала в сильно оттопыренном кармане ветровки, ни на секунду не выпуская этого предмета из кулака. Неожиданно вскинула свободную руку и энергично замахала ей над головой.
По пешеходному переходу вместе с толпой взрослых шла наша подруга. Её, как обычно, нарядили в пышное розовое платье с воздушными рукавами-фонариками, светло-пшеничные волосы подобрали белоснежными бантами, а на крохотные ножки натянули дорогие лакированные туфли. Мне всегда казалось странным: зачем её так одевали родители, когда она шла гулять, где обязательно в чём-нибудь вымазывалась или даже рвала свою прекрасную одежду.
– Привет, – робко улыбнулась Диана. – Мама не отпускала гулять, пока не доделаю домашнее задание.
Старая добрая ложь. Она всегда прикрывала свои опоздания какими-то мелкими заботами, а на деле ей каждый раз приходилось сбегать из-под бдительного надзора престарелой няни. Ей запрещали с нами гулять, но тяга к приключениям и мелкому непослушанию перевешивала нежелание расстраивать родителей.
– Пошлите скорее в лес, – возбуждённо поторопила их Мари. И странный блеск отразился в её карих глазах.
Нам, как и другим детям, запрещали ходить в «лес» – так мы называли огромный парк в центре города. Не то чтобы мы могли там заблудиться или нарваться на стаю одичалых собак, – нет, это исключено. Родителей беспокоили другие люди. «Лес» являлся мистическим местом. В него стягивались со всего города не такие, как все: психически ненормальные, будь то самоубийцы или маньяки.
Плетясь позади подруг, я силилась закричать, чтобы мы туда не шли, чтобы повернули, пока не поздно, но мною словно управляли. Подобно немой марионетке, с трудом передвигая ноги, я с ужасом косилась на руку Мари, засунутую в карман. Ей нельзя помешать. Она проделывала это уже несчётное количество раз с одним и тем же обезумевшим выражением лица. А я неизменно оставалась безвольным зрителем. Не могла ни глаз закрыть, ни развернуться, ни убежать.
Мари и Диана остановились. Обе посмотрели на меня пустыми, безжизненными взглядами – им надоело не меньше моего играть в отрепетированной сценке. Но они тоже ничего не могли изменить.
Вот Мари вытащила руку из кармана. И я совсем не удивилась виду складного ножа в её крохотном детском кулаке. Лишь вздрогнула от щелчка, при котором выпрыгнуло лезвие. Падающие на его гладкую металлическую поверхность солнечные лучи игриво заскакали по всей длине, демонстрируя, с каким усердием подошли к заточке.
Внутри меня всё холодело.
Я так отчаянно хотела перестать видеть, что была готова разрыдаться только по этой причине. Но продолжала смотреть на пристально глядящую в ответ на меня Диану. Она не отвела своего взгляда даже тогда, когда Мари, вскинув руку, с лёгкостью вогнала остриё в плоть её шеи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/evelina-shegay-32479518/vlublennyy-sociopat-70964338/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Эвелина Шегай
Тёмное влечение #1
Для своих лет Анналия чересчур скептична и черства. Она равнодушно приняла переезд из мегаполиса в провинциальный городок на берегу открытого моря. И с тем же безразличием согласилась провести пару месяцев в санатории психоневрологической направленности. Так бы и протекали её бессмысленные серые дни, если бы не новые знакомые из соседних домов. Заинтересовавшись Лией, они кардинально меняют её жизнь и насыщают всеми оттенками эмоций. Но все ли перемены она способна принять?
Эвелина Шегай
Влюблённый социопат
Глава 1. Новый дом
Вокруг море деревьев. Они нырнули в это море и целую вечность плыли на своей железной колеснице в ожидании, что однажды на горизонте замаячит долгожданный берег. Иногда вдалеке проглядывался островок света, к которому они быстро приближались. Но взгляду открывался лишь очередной раскинувшийся на десятки километров луг, залитый солнечным светом. На короткий миг их охватывало тепло, и тут же оно растворялось, стоило им снова утонуть в тени под кронами из частокола многовековых сосен и елей.
– Какой тут свежий воздух! – восторженно произнесла Кейла, наслаждаясь ветерком, тянущим из приоткрытого окна. Она изящным движением заправила за ухо выбившуюся из причёски смоляную прядь и обернулась к дочери, сидевшей на заднем сиденье. Её лицо просияло в улыбке: – Лиа, разве не чудесное место?
– Чудеснее не бывает. Напоминает заезженное начало к фильму ужасов: вокруг глушь, а мы, как банальные герои-тупицы, едем во всеми забытый городок, где проживают какие-нибудь людоеды. И это ещё в лучшем случае.
– Ну что за ребёнок… насмотрится всяких ужастиков, а потом мать пугает.
– Как будто тебя так легко испугать, – устало усмехнулся Маркус.
Лиа повернула голову к окну и стала безучастно следить за проскакивающими перед глазами толстыми и голыми стволами деревьев. Её тело и разум изнывали от чувства, когда хочется спать, но не можешь и пяти минут вздремнуть: опускаешь веки, а глаза всё равно продолжают отмечать сквозь тонкую кожу редкие вспышки света.
Проснуться в два часа ночи, чтобы доехать до аэропорта, после чего насладиться пятью часами перелёта, ожиданием, пока отец возьмёт напрокат машину, и теперь ещё шесть часов непрерывной езды, – что может быть лучше? Но, к счастью, их поездка подходила к концу, судя по внезапно оборвавшемуся лесу.
Показались первые дома: симпатичные, будто только отстроенные коттеджи. Вокруг некоторых хозяева возвели символический забор – не выше метра, служащий исключительно для отваживания диких животных. У одних был вырыт декоративный пруд, у других раскинулась клумба с цветами. Маленькие участки при доме не давали широкого раздолья для фантазии, поэтому основные ухищрения сводились к экзотическим в этих краях разновидностям растений.
– Нам очень повезло повстречать доктора Штерна, – певучим голосом снова заговорила Кейла. – Огромная редкость повстречать настолько неравнодушного человека. Мало того что помог с переездом, так ещё предоставил огромную скидку на свой отчий дом. Существуют же светлые люди.
– Либо выгодно сбагрил халупу, которую долго продать не мог.
– Лиа! – её тонкие брови возмущённо взметнулись вверх, а серо-зелёные глаза отыскали в зеркале заднего вида невозмутимое лицо дочери. – Прикрути-ка ты свой сарказм, милая. Иногда необходимо быть кому-то благодарной и желательно без злых усмешек.
– Кейла, ты порой тоже чересчур уж оптимистична. Я, конечно, не считаю, что он «сбагрил нам халупу», – Маркус в одно движение ловко припарковал машину и повернул ключ в замке зажигания, – но и не думаю, что он такой уж святой человек. Я бы назвал это взаимовыгодной сделкой.
– Вечно ты на её стороне, – буркнула Кейла, раскрыла дверь и покинула салон автомобиля.
Лиа выбралась следом.
Их новый дом выглядел как миниатюрный замок: с правой стороны закруглённый угол восьмигранной башни плавно врастал в здание, а из многощипцовой крыши возвышалась ещё одна – короткая и круглая. Облицовку стен явно недавно обновили, чего нельзя было сказать о выцветшей, местами треснувшей черепице и старинных, ещё деревянных оконных рамах.
На фоне затянувшегося свинцовыми тучами неба строение походило на дом из фильма ужасов, и для полного погружения в мистическую атмосферу не хватало разве лишь заунывного свиста ветра.
– Надо же, дом в викторианском стиле, – задумчиво произнесла Лиа.
– Не хочешь там пожить, принцесса? – мотнул головой Маркус в сторону одиноко возвышающейся над крышей башни с острым куполом, плавно переходящим в декоративный металлический шпиль.
– Я больше подхожу на роль старой злобной ведьмы, – отмахнулась она с ехидной улыбкой, – следовательно, подвал и котёл для зелий – мои.
Дверь соседнего дома с громким хлопком распахнулась, и на незастеклённой летней веранде возникла женщина средних лет. На первый взгляд она выглядела как бизнес-леди, одетая в строгий деловой костюм. Но по мере её приближения всё больше деталей опровергало первоначальное впечатление: юбка-карандаш оказалась слишком приталенной, обтянув эластичной тканью мельчайшие изгибы пухлых ног, а из-под застёгнутого на одну пуговицу пиджака не выглядывало ничего, кроме нижнего белья. Несмотря на свой возраст, а ей явно было под пятьдесят, она не стеснялась выглядеть вульгарно, и хриплый низкий голос от тонны выкуренных сигарет лишь подчёркивал это.
– Вечерочек добрый. Я ваша единственная адекватная соседка – Мартиша Локксен, – она остановилась всего в метре от Маркуса и плотоядно ему улыбнулась. После чего небрежно кивнула на соседний дом и не без нотки отвращения добавила: – Там живёт впавший в глубокий маразм старик. У него сейчас новый виток паранойи из-за его драгоценной и не знавшей улицы кошки – он уверен, что её похитили и теперь пытают в каком-нибудь подвале… Ополоумевший маразматик… А дома на противоположной улице: крайние пустуют, а тот, что как раз напротив вашего…
Её перебил грубый мужской голос:
– Снова обрабатываешь не успевших въехать соседей, Мартиша?
Лиа перевела заинтересованный взгляд на незнакомца, небрежной походкой приближающегося к ним со стороны дороги. Ассоциация прилетела оттуда, откуда её совсем не ждали. Мужчина необъяснимо сильно напоминал одного брутального персонажа из затёртой ею до дыр инди-хоррор игры: Хьюби – массивного дровосека, который в свободное от рубки леса время занимался выслеживанием жертв и изощрёнными убийствами. Вся же суть компьютерного квеста сводилась к тому, чтобы миновать участь быть им съеденной.
– Кейла Лагвури, – запоздало отреагировала Кейла, обратившись к Локксен, а затем посмотрела на остановившегося возле них мужчину и, указав рукой в сторону семьи, добавила: – А этой мой муж – Маркус, и дочь – Анналиа.
– Хьюго Бьёрк, – здоровяк протянул для рукопожатия массивную ладонь Маркусу, выглядящему на его фоне совсем юным мальчишкой. Он и так казался Лии слишком молодым для того, чтобы быть её отцом, а когда перед глазами находился такой яркий контраст: бородатый и коротко стриженный, – она не удержалась от их сравнения.
– Когда же тебя кто-нибудь правилам хорошего тона научит, скотина, – сквозь зубы выплюнула Мартиша, не глядя на Хьюго. Она достала из кармана пиджака тонкую пачку «Мarlboro» и одним нервным движением вытряхнула фильтр сигареты, который тут же накрыла ярко-красными губами.
Маркус неловко улыбнулся и позволил стиснуть в мозолистой ладони свои длинные и тонкие пальцы, после чего заговорил, обращаясь к Бьёрку:
– Должно быть, здорово жить в маленьком городке – каждый друг друга знает. Мы сюда перебрались прямиком из центра шумного мегаполиса. Решили, так сказать, кардинально сменить образ жизни. И как-то немного непривычно, что люди столь общительны и дружелюбны.
– Насчёт маленького городка – обижаете. У нас почти сорок тысяч населения! Это очень даже внушительная цифра для Идляндии. Вы же переехали из Титановой долины? Акцент. Он вас ещё долго будет выдавать. А остальное дело наживное – к хорошему быстро привыкаешь.
Краем глаза Лиа заметила движение сбоку: по тротуару с их стороны приближался парень примерно её возраста. Он быстро перебирал ногами в неряшливого вида джинсах, словно едва себя сдерживал, чтобы не перейти на бег. Из-под надетого на голову капюшона серой толстовки торчали русые пряди волос, чуть загибаясь вокруг плотной ткани. Его же руки спрятались в оттопыренном кенгуру-кармане.
Не дойдя до их компании, парень свернул к дому Мартиши и, уже поднимаясь по ступенькам, вдруг остановился, повернул голову и внимательно посмотрел на Лию. Издалека почудилось, что у него вместо глаз зияет пустота – это настораживало и заставляло всматриваться в неё всё сильнее и сильнее.
– Лиа, – внезапно позвала Кейла, испугав её до чёртиков. Сердце бешено заколотилось в груди, а ошарашенно перепуганный взгляд, направленный на мать, мог трактоваться неоднозначно. – Всё хорошо?
– Да, просто задумалась.
– Если хочешь, можешь пойти осмотреть дом и выбрать себе комнату, – она протянула ей связку из трёх одинаковых ключей. – Через полтора часа должна подъехать фура с нашими вещами, поэтому обдумай хорошенько, чтобы грузчиков дважды не гонять.
Кивнув, Лиа забрала связку и двинулась к коттеджу, взглядом скользнув по пустующей веранде соседнего дома.
«Может, мне показалось?»
Она остановилась, дойдя до основания миниатюрной лестницы. Её вниманием завладел витиеватый узор, вырезанный на тонких столбах, поддерживающих крышу крыльца, и потёртых перилах.
Коттедж не только представал со стороны в готично прекрасном свете, но и мелкими деталями, безусловно, радовал Лию: она всегда неровно дышала ко всему мрачному, с осязаемым налётом мистики. Сотни пересмотренных фильмов ужасов, костлявая и кровавая атрибутика и полное равнодушие к смерти наглядно подчёркивали её предпочтения. И заставляли мать раз за разом сокрушаться от мысли, где же она оступилась в воспитании дочери.
Деревянные ступени тихо заскрипели, отчего Лиа не смогла сдержать удовлетворённого хмыка, – теперь в её распоряжении есть собственная скрипучая лестница, а не то каменное подобие. В прежнем многоэтажном доме всё было идеально: отполированные стеклянные двери, вымытые до блеска полы. И роскошные грузопассажирские лифты, освобождающие жильцов от необходимости утруждать себя выматывающими пешими прогулками.
Небольшая прихожая без каких-либо изысков в интерьере встретила Лию обычными бежевыми стенами и деревянным полом. Никакой мебели, или даже намёка на ту, от прежних хозяев не осталось, точно этот дом никогда и не был заселён. Её взгляд скользнул по стене, ища отметины и следы от гвоздей: может, здесь когда-то висела картина или полка, но никаких тому подтверждений она не нашла.
«Странно это как-то».
Лестница, ведущая на второй этаж, расположилась как раз напротив входа. И встав перед распутьем: что же первым исследовать, – Лиа снова начала подниматься. Если у дома стандартная планировка, то именно на втором этаже находились жилые комнаты, а в таком случае первый подождёт.
Пять закрытых дверей повергли её в лёгкий ступор, так как со стороны дом выглядел куда скромнее, но уже в следующую минуту, вспомнив о ванных комнатах, кладовых и гардеробных, она облегчённо вздохнула. Зная мать, Лиа вполне уже могла готовиться к поручению убирать целый этаж самостоятельно. Однако между пятью комнатами и двумя-тремя есть значительная разница.
Распахнув ближайшую дверь, она увидела узкий лестничный проход – видимо, в одинокую башенку. Тёмный коридор заканчивался ещё одной закрытой дверью.
Поддавшись любопытству, Лиа поднялась по кряхтящим ступеням и дёрнула за ручку.
Закрыто.
Она присела на корточки, подалась вперёд, коснувшись пальцами пола небольшой площадки, медленно придвинулась к крупной замочной скважине и попыталась заглянуть через неё в комнату.
Ничего. Одна сгустившаяся темнота.
Прислушалась к стоявшей мёртвой тишине. И произнесла вполголоса:
– Привет. Там кто-нибудь есть?.. Надеюсь, мы подружимся.
Как и ожидалось, ответа никакого не последовало. Однако Лию это не сильно огорчило. Улыбнувшись своей детской мысли о живущих на чердаке привидениях, она поднялась с колен и быстро зашагала вниз. Когда же снова вышла в квадратный коридор второго этажа, то, не оборачиваясь, закрыла за спиной дверь.
Первая осмотренная комната оказалась гигантской. Большие окна, растянувшиеся по всей длине стены, смотрели на дорогу, возле которой всё ещё стояли родители, беседуя с соседями. Но на этом все её преимущества заканчивались – по крайней мере, для Лии. А вот Кейла её размеры оценит, откусив приличный кусок под гардеробную, да и хорошее естественное освещение придётся ей по вкусу.
Затем она исследовала совмещённый санузел, без удовольствия подметив не лучшее состояние сантехники: доисторический туалет весь изнутри покрылся жёлтым налётом, а по дну ванны с протёртой эмалью растянулось длинное шершавое пятно. И кафельную плитку, в швах которой разве что мох не завёлся, чего нельзя было сказать о грибке, тоже не оставила без внимания.
«Мама обрадуется», – иронично заметила Лиа.
Первое, что она увидела, заглянув в очередную комнату – яркий на фоне деревянного пола белый лист бумаги. Он лежал по центру надписью вверх. Однако слова написали слишком мелкими буквами, чтобы их можно было прочитать издалека, поэтому ей пришлось подойти и поднять оброненную незнакомцем записку.
«Твоя комната», – гласила короткая фраза, написанная узким угловатым почерком.
«Серьёзно?» – усмехнувшись про себя, Лиа огляделась по сторонам.
Небольшая тёмная комната подходила под её требования, не считая окна, смотрящего на соседний дом. Впрочем, для неё это являлось несущественной мелочью, так как куда большее значение имело его расположение в стене, а не открывающийся взору вид. Оттого, более или менее определившись с выбором, она снова двинулась к коридору, рассчитывая осмотреть оставшуюся комнату, когда неожиданно услышала шум снизу.
Родители вошли в прихожую и, заметив её выглядывающую из-за перил лестницы физиономию, глупо заулыбались. Кейла тут же поспешила подняться, с преувеличенной радостью затараторив:
– Какой всё же чудесный городок, и соседи – такие прекрасные люди. Завтра Хьюго нам обещал провести экскурсию по городу. Заодно поможет докупить вещи. А Мартиша в субботу пригласила на ужин, – она улыбнулась, приобняв дочь за плечи. – Милая, ты уже выбрала себе комнату?
– Да, вон ту, – Лиа мотнула головой, указав на неё.
– Чудесно, тогда я пойду определюсь со спальней.
– Дверь чердака заперта. У тебя нет ключа?
– В смысле заперта? Риелтор говорил, что чердак и подвал не запираются из-за давно утерянных ключей. Предлагал нам заменить замки, но я отказалась. – Она по-доброму улыбнулась и ласковым тоном добавила: – Может, ты недостаточно сильно на дверь навалилась? Дом и двери тут ведь старые. Возможно, её просто немного заклинило.
– Да, наверное, ты права.
Кейла провела по её спине ладонью и направилась в сторону большой комнаты. А Лиа, оставшись стоять в коридоре, задумчиво посмотрела на закрытую дверь, ведущую на чердак.
Если так подумать, то она в самом деле никаких особых усилий не приложила: разок дёрнула за ручку и успокоилась. Теперь же её душило любопытство. С одной стороны, не хотелось так легко соглашаться с матерью из-за свербящего внутри червячка, желающего отстоять своё; с другой – Лиа так и не посмотрела, каков вид из круглой башни с панорамным окном. Поэтому, в пару шагов преодолев расстояние до двери, она распахнула её и замерла.
Сверху на ступени падал дневной свет.
Глава 2. Девушка из книжного
Натягивая на пятку задник слипона, Лиа неуклюже доскакала на одной ноге до входной двери и, наконец расправившись с обувью, нетерпеливо выскочила на крыльцо. Перед домом уже поджидала тихо гудящая машина, за рулём которой сидел невыспавшийся отец. Он сонно зевал и даже не делал попыток прикрывать рот ладонью.
– Чего в такую рань? Нормальные люди спят до десяти утра, – недовольно прохрипела Лиа, плюхнувшись на заднее сиденье. – А я так и до полудня не прочь.
– Кто рано встаёт, – начал Маркус.
– Тот всех достаёт, – закончила Лиа и тут же услышала одобрительный смешок.
В их семье лишь мать была ранней пташкой, встающей если не с первыми лучами солнца, то обязательно не позже семи утра. Конечно, она старалась не шуметь первые часа эдак два после пробуждения. Зато, начиная с девяти утра, у неё включался режим «турбоуборщицы»: ревел пылесос, тарахтела кофемолка, и весь этот балаган ко всему прочему хорошо сдабривался попсовой музыкой, льющейся из акустических колонок домашнего кинотеатра. Спать в таких условиях было, безусловно, трудно. Особенно Лии, прислонявшей голову к подушке ближе к рассвету – оттого под её глазами и залегли уже хронические тёмные круги.
Оказавшись в тихой и тёплой обстановке, она почти задремала, когда распахнулась пассажирская дверь и на переднее место уселась как обычно задержавшаяся за наведением марафета Кейла. От неё веяло цветочными духами, которые в одночасье совершенно незаметно заполнили своим тонким ароматом салон автомобиля, вытеснив стоявший до этого затхлый запах.
– Мы не опаздываем? За двадцать минут успеем до центра доехать? – взглянув на наручные часы, обеспокоенно спросила она.
– Насколько я понял Хьюго, от нашего дома до центра около семи километров, – мягко вдавливая педаль газа, ответил Маркус. – Долетим минут за десять.
– Отлично. Нам надо хорошее впечатление о себе произвести.
Переключившись на свою дамскую сумочку, Кейла достала из неё перламутровый блеск. И, смотря в зеркало заднего вида, нанесла его поверх помады, благодаря чему красиво очерченные губы моментально скатились до уровня испачканных жиром. А затем её взгляд совершенно внезапно перескочил на дочь, не успевшую вовремя отвернуться.
– Лиа, ты вообще расчёсывалась? Что за воронье гнездо на голове? А ну-ка, повернись, – она дождалась, пока её требование выполнят с крайне кислой физиономией, и взорвалась ещё большим возмущением: – Ты спать легла с мокрыми волосами?! Сколько мне ещё тебе повторять, что нельзя так безалаберно относиться к своей внешности! И даже не потому, что ты девочка. Всегда и всех встречают в первую очередь по одежде. Если ты будешь отталкивающе выглядеть, никто никогда и не заинтересуется твоим, несомненно, наибогатейшим внутренним миром. Ты меня понимаешь?
– Да.
– Тогда что тебе мешает уделить своему внешнему виду десять минут с утра?
– Ничего.
– Опять твои односложные ответы, – исступлённо вздохнула Кейла и замолчала, разглядывая Лию в зеркале заднего вида. – У меня просто сердце кровью обливается… Такая красивая девушка с правильными чертами лица и яркими, необычными глазами… – она ещё раз выразительно вздохнула, очевидно, всё никак не желая примириться с мыслью, что не все в этом мире хотят выглядеть привлекательно. – Почему же ты совершенно не ценишь того, что имеешь? Откуда в тебе это дьявольское мастерство прятать такую красоту за неопрятностью?
– Не заводись, дорогая, – ласково осадил её Маркус, не отрывая взгляда от дороги.
– Да как тут не заводиться, Марк? Я ей тоннами покупаю гигиенические помады, а ты глянь на её губы – все изгрызены до мяса.
– Я ими пользуюсь, – устало пробубнила Лиа, прекрасно осознавая, что в данный момент до матери уже не достучаться. Подъехал очередной виток истерик на тему: «моя неразумная дочь препятствует своему превращению в куклу Барби».
– Как-то совсем незаметно. Ладно, ты мне лучше скажи, когда мы, наконец, поедем в парикмахерскую приводить волосы в порядок? Твоё укороченное каре уже до плеч достаёт. Да и корни отросли сильно. Если тебе нравятся блондинистые локоны и чёрная макушка, то можно оставить, но сделать более мягкий переход. Сейчас это довольно популярно у девочек твоего возраста.
– Не знаю, сегодня я хочу погулять по городу.
– Ты не поедешь с нами за покупками? У тебя денежка есть? – не дожидаясь ответа, Кейла достала из кошелька пару купюр и протянула их дочери. – Телефон с собой взяла? Ключи?
– На всё – да, спасибо, мам, – забрав непривычные бумажки с наименованием валюты чужой страны, она обратилась к отцу: – Пап, высади меня здесь, я пройдусь немного. Если что, дорогу до дома я запомнила: прямо и ещё раз прямо.
Маркус плавно затормозил возле тротуара, обернулся и с тёплой улыбкой произнёс:
– Будь умницей, осторожнее на дорогах.
– Да тут машина – редкий зверь. За всё время мимо нас проехало два полуразваленных пикапа. После такой точной и исчерпывающей информации ты всё ещё сомневаешься в моей внимательности?
– Ладно-ладно, увидимся вечером. Потеряешься – звони.
Кивнув, Лиа выбралась из машины, негромко хлопнув за собой дверью. И, дождавшись, пока родители отчалят в недоступную глазу даль, вздохнула с облегчением.
Они хорошие, но слишком другие.
***
Ступая по брусчатому тротуару мостовой, едва касаясь пальцами металлических перил, покрытых истрескавшейся и местами облупившейся краской, Лиа смотрела на рябую гладь воды. Неспокойная река тянулась к серо-розовому горизонту с прожилками куцых облаков: тонких и полупрозрачных, как сладкая паутинка на ободке аппарата, создающего сахарную вату. Предрассветные сумерки так глубоко её впечатлили, что она впервые с момента, как узнала о предстоящем переезде, ощутила приятное умиротворение и благодарность по отношению к родителям. На короткий миг у неё даже проскочила мысль, что столь кардинальная смена места жительства – не такая уж и плохая идея.
От спуска с мостовой в разные стороны тянулись длинные уютные улочки с невысокими кирпичными домами. Торопящиеся по своим делам люди проносились мимо, не замечая красоты витрин частных лавок, украшенных разросшимися побегами плюща, черепичными козырьками или деревянными вывесками. Они игнорировали и домашние кофейни, спрятавшиеся за клумбами с пышными вечноцветущими кустарниками. И уж точно никому не было дела до выходящих на проезжую часть фигурных окон и маленьких открытых балконов с кованой оградой, которые разглядывала со смесью удивления и восхищения Лиа.
На ветвях деревьев около мощёной двухсторонней дороги висели ретрогирлянды и декоративные фонари. По вечерам широкие тротуары наверняка утопали в тёплом, обволакивающем свете, исходящем от этих лампочек размером с грецкий орех и зазывающих гостей красочных витрин.
Из-за скромной цифры населения у неё изначально сложилось превратное впечатление о приморском городке. Нафантазировала себе всеми забытую глушь без намёка на цивилизацию. А на деле Мирокс оказался куда интереснее любого урбанистического шедевра современности с однообразными коробками небоскрёбов в паутине из бессмертного асфальта и безликих тротуаров. Даже слишком прохладная для позднего летнего дня погода ей приходилась по вкусу. Чувствовалась атмосфера любимого времени года – осени.
Взгляд Лии, гуляющий по витринам магазинов, зацепился за две картины в позолоченных рамах, висевших в окружении стеллажей книг и художественных принадлежностей.
На одной из работ изобразили рыжеволосую девушку в короткой сорочке. Она спала и вместе с тем парила в воздухе, касаясь кончиками пальцев кистей и ступней мутной глади воды болота. Её словно подхватывали под поясницу невидимые руки, и она, изогнувшись в противоестественной для позвоночника позе, так и застыла во времени. Другая же работа являлась пародией на «Витрувианского человека», только вместо мужчины в круг и квадрат поместили фигуру обнажённой женщины. Женщины с лицом ребёнка и телом старухи.
– Нравится? – вкрадчиво поинтересовался приятный девичий голос рядом с ухом.
Лиа вздрогнула и резко обернулась, встретившись взглядом с по-кошачьи прищуренными ярко-накрашенными карими глазами. Любой человек смутился бы столь пристальному вниманию, которым незнакомка её щедро одаривала, оттого с одеревеневшим от волнения, чуть заплетающимся языком Лиа призналась:
– Более чем. Особенно картина со спящей девушкой своей… несколько гнетущей атмосферой. Да и с технической точки зрения: столько мелких деталей прорисовать масляными красками – это впечатляет.
– Говоришь, как человек, немного понимающий в искусстве. Рисуешь?
– Только графику чуть-чуть, от живописи совсем далека, а точнее руками не уродилась, – честно призналась она, мимолётно разглядывая собеседницу, в особенности кислотно-розовые волосы. Её всегда привлекали люди неформальной внешности и, как часто совпадало, нестандартных взглядов. Вот только подойти, чтобы заговорить с ними первой, для неё было почти невыполнимой задачей. – Это твои работы?
– Можно и так сказать, – незнакомка загадочно улыбнулась и, протянув ладонь, приветливо произнесла: – Юна.
– Лиа, – взаимно представившись, Лиа неуклюже пожала руку, ощутив, как её кисть мягко, но крепко сжали сильные пальцы. – По содержимому витрины сложно понять: это книжная лавка или художественный магазин?
Вместо ответа Юна немигающе смотрела на неё, точно пыталась заглянуть через глазницы в черепную коробку. Из-за затянувшегося молчания и непрерывных игр в гляделки постепенно стало казаться, что затронутая ею тема имела под собой какой-то личный, некорректный характер. Под таким взглядом и невинный вопрос о времени может показаться до ужаса вульгарным.
Наконец, спустя долгие нервирующие минуты, прозвучал задумчивый голос Юны, в один миг похоронив ту неловкость, что расцвела между ними пышным цветом:
– Я бы назвала это место раем для «не таких, как все». Вот только в рай (в исконном смысле этого слова) мало кто из «не таких, как все» на самом деле желал бы попасть.
– Довольно абстрактное определение, но мне, пожалуй, оно по душе.
– Пойдём, угощу тебя кофе, – на пухлых губах растянулась довольная улыбка, и она двинулась к двери лавки.
Увидев её в полный рост, в чёрном до пола аскетичном платье с длинными рукавами, Лиа нахмурилась, пытаясь понять, почему одежда выглядела до боли знакомой. Словно она её частенько замечала на ком-то, но этот кто-то ей всегда был абсолютно не интересен.
Огромные книжные стеллажи растянулись на два этажа. Их разделял удерживаемый металлическими опорами помост, огороженный едва доходящими до пояса перилами. Он шёл вдоль всей стены и заканчивался расположенными по обе стороны от входа лестницами. По центру же на первом этаже стояли квадратные раздвижные столики в окружении мягких на вид стульев и высокая барная стойка, за которой трудилась занятая приготовлением кофе Юна.
– Довольно уютное место, – оглядываясь по сторонам, произнесла Лиа. – Я бы осталась здесь жить.
Приглушённый желтоватый свет, исходящий от многочисленных подвесных лампочек и торшеров возле скамеек, стоящих напротив стеллажей как на первом, так и втором этаже, создавали особую атмосферу в лавке.
– Как видишь, это в первую очередь книжная лавка, но с небольшим кафе и ограниченным ассортиментом художественных принадлежностей, – Юна мотнула головой в сторону угла со стеклянной витриной и отдельно стоящим двухстворчатым шкафом. – Там самый минимум: кое-какие краски, карандаши, мелки и кисти. Бумага, к слову, вся отстойная, но я скоро возьмусь за это дело, как только прибыль позволит.
Какое-то время Лиа блуждала возле стеллажей, разглядывая пестрящие разноцветными корешками букинистические книги: одни изрядно потрёпанные, с помятыми или даже ободранными уголками, другие практически новые. И встречались даже ни разу не открываемые, с приятным для уха хрустящим звуком, стоило ей попробовать одну из таких полистать.
– Ваш кофе, – шутливо-формальным тоном оповестила Юна, опуская высокий стеклянный бокал на специальную деревянную подставку. – Я надеюсь, латте тебе по вкусу?
– Капучино, мокачино, латте, глясе – да я практически всеядна в кофейном разнообразии, – она подошла к столику и, стараясь не шуметь, аккуратно отодвинула стул. Сидение оказалось и правда мягким, а свежесваренный кофе настолько ароматным, что мгновенно её одурманил.
– Ты откуда переехала?
– У меня на лице написано: «нездешняя»?
– Не совсем, – коротко усмехнулась Юна. – Я живу в доме напротив, поэтому видела, как вы въезжали.
– Так мы соседи… Ты дочь Хьюго Бьёрка?
– Да, как-то так уж получилось, – отстранённо кивнула она и перевела взгляд куда-то наверх, к стеллажам на втором этаже.
– Не ладишь с ним?
– Мы хорошо друг друга понимаем, но его немного раздражает моё самовыражение, так как это слишком привлекает внимание. Но он успокаивает себя, что это затянувшийся переходный возраст и скоро я перестану ребячиться, осознав все риски.
– А что плохого во внимании? – равнодушно поинтересовалась Лиа, слизнув с верхней губы пену. Она ощутила, как язык пробежался по шершавому рельефу потрескавшейся кожи и во рту появился знакомый привкус крови. – Тем более если тебе комфортно в этом образе.
– Репутация. Людям не надо с тобой говорить, достаточно посмотреть на яркие волосы, пирсинг и татуировки, чтобы составить впечатление и пустить слухи.
– Да и плевать. Подобные люди всегда найдут, обо что почесать языками. Тот, кто умеет самостоятельно мыслить, не обратит внимания на слухи – это как судить книгу по обложке.
– А если бы ты услышала, что я кого-то убила?
– Ну, я, конечно, не побежала бы к тебе в тот же день знакомиться, чтобы узнать, правда это или нет. Но и шарахаться, как от прокажённой, при случайной встрече не стала бы.
– То есть ты бы всё равно захотела познакомиться поближе? И сейчас сидела бы напротив меня, спокойно попивая свой кофе, не мучаясь от тревожной мысли, что я, возможно, что-нибудь туда подмешала?
Лиа не сразу отреагировала, какое-то время молчаливо изучая собеседницу взглядом. Она, наконец, вспомнила, где и на ком видела подобный наряд, за исключением одной броской детали. Не хватало апостольника, поэтому она сразу и не признала монашеский подрясник.
Демонстративно отпив очередной глоток, Лиа сдержанно улыбнулась и без всяких околичностей спросила:
– Ты кого-то убила?
– Допустим. Из этого следует, что я – монстр? Потеряна для общества?
– Для начала – ты не сидишь за решёткой, а значит, у твоего убийства были сложные обстоятельства. Самооборона? Несчастный случай? Ещё многое зависит от мотивации: кого и почему убила?
– Месть – достаточно благородный повод для убийства?
– Вполне. Смертная казнь отменена в большинстве цивилизованных стран, и как по мне, двадцать лет или даже пожизненный срок для многих уродов – слишком гуманное наказание.
– Под уродами ты подразумеваешь серийников или поехавших по фазе, что с наслаждением вырезали сразу целую семью?
– Нет, эти совсем отбитые – они скорее как само собой полагающееся. Мой список людей, заслуживающих смерти, гораздо шире. Знаю, у меня не совсем зрелые мысли в этом вопросе и даже немного больные, но я искренне считаю, что наш мир прогнил до основания.
– Прогнил до основания… – задумчиво повторила Юна, отпила глоток своего двойного американо и откинулась на спинку стула. Её взгляд приобрёл игривый оттенок, скользнул по полкам с книгами и на секунду снова задержался на втором этаже. – Почему ты так считаешь?
– А ты так не считаешь? – пробубнила на автомате Лиа, оборачиваясь, чтобы проследить за чужим взглядом, но, не увидев на помосте ничего интересного, снова посмотрела на собеседницу, кокетливо хлопающую накладными ресницами.
– Мне интересно послушать твоё мнение.
– Моё мнение состоит в том, что слишком много человеческого отребья развелось: эгоистичного, циничного и безразличного к чужим бедам. И именно это отребье диктует, как нам жить. Что хорошо, что плохо. Устанавливает удобные им рамки нормы. Какие сейчас люди служат примерами для подражания? Амбициозные, целеустремлённые и, в конечном итоге, реализованные. Те, кто при необходимости и по головам пройдут, и на колени встанут, чтобы чмокнуть задницу.
– Да, позитивное мышление и розовые очки – явно не про тебя.
– И знаешь, что самое обидное? Во время всяких критических ситуаций: природных катаклизмов, а в фильмах захвата пришельцев или восстания нечисти, – дохнут в первую очередь безобидные персонажи, будучи подставленными как раз таки отребьем. А эти сволочи умудряются либо уцелеть, либо до последних сцен фильма дожить.
– Есть в этом некая ирония, – протянула Юна, сосредоточенно разглядывая её лицо, волосы, шею. А затем вдруг совершенно огорошила признанием: – Ты мне нравишься.
– В смысле?.. Как человек?
– Было бы неплохо, если бы появился хищник, охотящийся на других хищников, да?
Она так резко перевела тему разговора, что Лиа на мгновение растерялась, не зная, как реагировать на её слова. Сконфуженно покрутила в руках полупустой бокал и тихо усмехнулась:
– Я знаю одного такого хищника – это человек.
– Да, верно подмечено. Но я немного о другом. О судье и палаче в одном лице, о благородном мстителе от народа, серийном убийце, что охотился бы на негодяев, ставших ему впоследствии славной трапезой.
– Звучит, как добротная затравка к триллеру.
Допивали кофе они в тишине. На удивление Лиа ощущала себя комфортно в компании новой знакомой, даже в обоюдном молчании не чувствовалось свойственной в подобных ситуациях неловкости. И от мысли, что она, возможно, встретила близкого по духу человека, первую в жизни родственную душу, что-то приятное заклубилось в груди.
Колокольчик на двери брякнул, и в лавку зашла компания из трёх шумных девушек, в одночасье разрушивших царившую до того идиллию. Бесцельно бродя возле стеллажей, они поочерёдно поглядывали то на неё, то на Юну, после чего неразборчиво шептались и хихикали.
Вот и представители отребья пожаловали собственной персоной. Бестактные, чёрствые чудовища. Хотелось их осадить, пристыдить, послать, но на деле выходило лишь притворяться, что ничего не замечаешь.
Лиа подняла взгляд с зажатого между ладонями пустого бокала на Юну. И не узнала её. Вернее, оказалась не готова столкнуться с холодной яростью, что застыла восковой маской у неё на лице, со скосившимися к посетительницам расчётливо сощуренными глазами. Но стоило ей заметить, что Лиа смотрит на неё, как она тут же переменилась в лице: взгляд потеплел, а уголки губ приподнялись.
– Я пойду, хочу прогуляться до пляжа, – произнесла Лиа как можно беззаботнее и встала из-за стола. – Завтра загляну, но уже за покупками. Спасибо за латте, очень вкусный.
– Буду рада видеть тебя в любое время.
Юна проводила её до самой двери, и не успела она отойти достаточно далеко, как услышала щелчки замка. Обернулась, но никого не увидела за собой.
***
Скрип песка под резиновой подошвой слипонов заглушал шум ветра, безжалостно трепавшего полы расстёгнутого кардигана. Морской воздух оседал на языке привкусом соли, йода и водорослей; осязаемая кожей влага обвивала волосы, заставляя их нелепо топорщиться во все стороны. Вид же рябого моря с мелкими шелестящими волнами дарил чувство душевного равновесия, успокаивал куда лучше всяких медикаментов, которыми её пичкали в психиатрическом стационаре.
Вокруг царило спокойствие. На пустующем, сером из-за заполонивших весь небосвод облаков пляже кроме неё вдалеке маячил силуэт пожилой пары, идущей под руку в противоположную сторону.
Ступив на влажный песок, она не остановилась, продолжая идти вперёд. Сначала прохладная вода приняла в свои объятья обувь, пропитав насквозь грубую хлопчатую ткань, отчего пальцы закололо сотней крошечных иголочек, а по телу пробежала волна зябких мурашек, дотянулась до голой щиколотки и замерла на середине голени.
– Привет! – донёсся из-за спины возглас, приглушённый шумом ветра. Лиа не рассчитывала, что приветствие было адресовано ей, но всё равно оглянулась через плечо и удивлённо уставилась на одиноко стоящего на границе сухого песка юношу. До носков его кед дотягивались редкие волны, омывая своими водами разве что подошву. – Ты не замёрзла?
– Нет, всё нормально, – опустив взгляд, она двинулась к берегу. Стало не по себе от того, что за ней подсмотрели. Вторглись в личное пространство самым наглым образом. И чем больше мыслей одолевало её голову, тем более абсурдным казалось происходящее.
Выбравшись из воды, Лиа прошла мимо парня, не сводящего с неё глаз. И, собирая песок на влажную ткань слипонов, направилась к широкой лестнице, ведущей в город.
– Нравится рефлексировать, стоя в воде? – он с лёгкостью нагнал и теперь вышагивал рядом, подстроившись под её темп.
– А тебе нравится задавать неуместные для незнакомых людей вопросы?
Парень улыбнулся, точно услышал заслуженный комплимент, и поспешил исправиться:
– Я – Нейл. Нейл Локксен.
Глава 3. Оперный театр
Возможно, странно повстречать за день из сорока тысяч людей именно тех двоих, что жили в соседних домах. Кому-то это могло показаться даже подозрительным: заслуживающим особого внимания и некоторой настороженности в общении. Однако Лиа не то чтобы не попадала в число мнительных параноиков, сейчас её скорее едва волновал сам факт существования нового знакомого, не говоря уже о его соседстве и явном желании сблизиться.
После того как она выбралась из воды, температура воздуха словно упала на десяток градусов. Резкие, злые порывы ветра вынуждали ёжиться от холода: они пронизывали насквозь длинный летний кардиган крупной вязки, обдували своим прохладным дыханием мокрую ткань джинсов и слипонов – делали всё, чтобы её зубы отбивали рваную чечётку.
Посильнее укутавшись в кофту, Лиа взбежала по лестнице, оставив за собой на ступеньках дорожку из влажных оттисков подошвы и сырого песка. Она старалась держать рот приоткрытым, чтобы так очевидно и громко не привлекать к себе внимания.
В свою очередь Нейл не отставал ни на шаг, практически наступал ей на пятки и дышал в спину. Он всякий раз умудрялся перехватить взгляд, стоило мимолётно из-за плеча оглянуться на него, будто сам ни на секунду не отводил от её затылка глаз.
Неприлично откровенный интерес со стороны симпатичного парня льстил большинству девушек. И даже если они были не заинтересованы в конкретном молодом человеке, будучи, например, в отношениях, им это вовсе не мешало распушать хвосты с видом: «я вся такая недоступная». Лиа же относилась к той категории чудачек, которым такого рода вещи совсем не доставляли удовольствия. И в любой другой день она искренне негодовала бы, что снова оказалась мишенью для похотливо-сверлящих бусинок глаз под расслабленными дугами выразительных бровей. Но утренние воспоминания о мозговом штурме, что устроила мать из-за неопрятного внешнего вида, лёгкими отголосками всё ещё звучали в памяти, взывая к её тихому злорадству.
– Я так понимаю, ты меня до самого дома будешь преследовать? – не оборачиваясь, бросила Лиа.
– Зачем мне это? Я и так знаю, где ты живёшь.
– Преследование подразумевает наличие иного умысла, нежели банальная слежка.
– Если бы хотел причинить вред, то не стал бы упускать уйму возможностей. К примеру, ты могла совершенно случайно поскользнуться на этой лестнице.
– Ну, сломать шею здесь сложно, – с усмешкой заметила она, оглядываясь назад на крутые деревянные ступени в окружении высоких перил. – Но я сделаю вид, что немножко испугалась.
– Пугать тебя не входило в мои планы, – загадочно отозвался Нейл, ловко поймав её ускользающий взгляд.
Он явно дожидался, когда Лиа захочет уточнить, что же тогда входило в его планы, тем самым давая добро на то, чтобы пуститься в увлекательную игру по заигрыванию друг с другом. Удивительно, как один с виду безобидный вопрос мог послужить прямолинейным приглашением к флирту.
Остановившись около металлического столба неподалёку от перекрёстка, она непроизвольно дотронулась до выпуклых букв на нижнем указателе, пока читала незнакомые названия. Смотрящие в разные стороны заострённые таблички отсылали, по всей видимости, к соседним городам в радиусе двухсот километров. Куда больше толку от этих столбов было бы, если бы они помогали ориентироваться внутри города, а так – бесполезный аксессуар, возле которого разве что туристы могли сфотографироваться.
– В общем-то, я только одну дорогу до дома знаю и сомневаюсь, что она из коротких, – честно призналась Лиа.
Неожиданно Нейл рассмеялся. Его смех отдавал чувственной хрипотцой, от которой у неё по рукам скользнула приятная дрожь, устремившаяся в замершее на миг сердце. А последующий за смехом взгляд окончательно её обезоружил. В нём ощущались по-детски искренняя радость и неподдельное восхищение – подобными взглядами смотрели на желанных щенков, пышные фейерверки и скромные, но приятные выигрыши в лотерею.
– Не хочешь сначала прогуляться до одного места? – он прикрыл глаза, сделал глубокий вдох, словно к чему-то принюхивался, и коротко прокомментировал: – Стало сильнее пахнуть озоном.
Лиа осмотрелась по сторонам, подмечая, что на улицах нет ни души. Город вымер, а понять почему ей помог прогремевший раскатистым крещендо гром.
– Побежали, сейчас ливанёт, – схватив её за запястье, спрятанное под длинным рукавом кардигана, Нейл кинулся наискось по непривычно пустой дороге. И плевать, что в любую минуту могла появиться машина, вынырнувшая из-за плотного ряда миниатюрных домов.
Город построили на сопках. Оттого, гуляя по узким улочкам, постоянно то взбираешься на гору, то без особого усилия летишь вниз. И только со стороны пляжа можно было полноценно насладиться чудесным видом. Видом, от которого чесались руки, предвкушая работу над картиной. Затерявшийся между высокими разросшимися деревьями городок заползал на сопку со множеством мелких перевалов и ступенчатых склонов. А серые и рыжие черепичные крыши зданий удачно разбавляли сочность ещё не тронутой осенью зелени.
На противоположном тротуаре они пробежали ещё несколько домов. Свернули к огромному на фоне остальных зданию и едва успели нырнуть под козырёк у двери заднего хода; дождь хлынул плотной стеной. Не найди они укрытия, промокли бы до нитки за считанные секунды.
Нейл достал из-под камня, спрятанного за цветочным горшком, ключ и открыл дверь, пропустив первой в тёмное и пыльное помещение недоверчиво озирающуюся назад Лию.
Она неуверенно шагала в кромешной тьме после того, как её лишили единственного источника света – открытого дверного проёма, и ожидала, что ногой вот-вот наткнётся на ступени или хотя бы стену. Но сколько бы она ни сделала мелких шажков, всё ещё оставалась в полном неведении, с медленно крепнущим чувством тревоги.
Однако мало того, что Лиа даже силуэтов не могла различить, так и слух ничего не улавливал, кроме собственных шаркающих шагов и глубокого дыхания. Нейл точно остался по ту сторону двери, бросив её один на один с одиночеством и тьмой, окружающей и внутренней.
– Далеко собралась? – сиплый шёпот опалил ухо горячим дыханием.
Вздрогнув, она круто развернулась и попыталась его оттолкнуть, но на деле получилось лишь махнуть в пустоте испуганно вскинутыми руками.
– Я смотрю, ты неравнодушен к шуточкам, пугающим других, – стараясь придать голосу безразличия, медленно произнесла Лиа, одновременно ощупывая вокруг себя пространство.
Наконец, кончики пальцев едва дотронулись скользящим движением до чего-то мягкого и гладкого. И она, словно боясь потерять нечто осязаемое в царстве мрака, прижала ладони к тёплой хлопчатой ткани. Но стоило ей нащупать под ней твёрдую мужскую грудь, тут же смущённо отдёрнула руки.
Лиа и пискнуть не успела, как в следующее мгновение Нейл подался вперёд, и она оказалась прижатой чужим телом к шершавой стене.
– Кто знает, к чему я неравнодушен, – хрипло произнёс он.
Клацнул выключатель, и флуоресцентные лампы, шумно мигая, постепенно зажглись, осветив длинный коридор, в начале которого они стояли.
Какое-то время потребовалось, чтобы глаза адаптировались к яркому свету после длительного пребывания в темноте. И первое, что она смогла отчётливо различить – растянувшиеся в плутовской улыбке ярко очерченные губы: верхняя тонкая, но выразительная, а нижняя – пухлая и слегка обветренная.
Нейл не сводил с неё взгляда гипнотически воздействующих глаз, до того бездонно-чёрных, что с трудом верилось в существование настолько тёмной радужки.
По щекам разлилось тепло; Лиа повернула голову, сгорая от желания спрятать предательски вспыхнувшее румянцем лицо за ладонями, и лаконично спросила:
– Линзы?
– А у тебя?
– Ну да, гетерохромия же нынче в моде.
Тихо усмехнувшись, он отступил на шаг и дождался, пока она, всё ещё борясь с признаками смущения, отстранится от стены, кинув на него быстрый взгляд – возможно, слишком красноречивый, тешащий его самолюбие. Но, увы, со стороны себя не увидишь.
– Пойдём, – Нейл засунул руки в оттопыренные карманы джинсов и направился вперёд по коридору.
Идти позади Лии нравилось куда больше, имея возможность незаметно разглядывать его со спины. От затылка с примятыми после сна волосами до протёртых до бахромы кончиков штанин, что прикрывали пятки кедов. С какой стороны ни глянь – он в её вкусе.
Опрятность в одежде, консерватизм в причёске и прямая осанка давно утратили свою популярность в кругах молодёжи. Им на смену пришла искусственная неряшливость и беспечная небрежность в движениях. Возможно, она была типичным продуктом своего времени, укутываясь в безразмерные свитера да кардиганы, сочетая несочетаемое: шифоновое платье в цветочек с грубыми берцовыми ботинками, от которых у матери нервно подёргивалось веко, – но у неё уже сформировалось своё чувство прекрасного.
Однако, в отличие от Кейлы, она не стремилась никому навязывать свои вкусы. Не косилась с презрением на девушек и женщин, что натягивали на себя настолько короткие платья, что те едва прикрывали трусики, и не смотрела свысока на аккуратно одетых отличников в идеально выглаженных и застёгнутых до последней пуговицы рубашках. Она уважала чужой выбор. И ждала того же по отношению к себе.
Притормозив у двери, Нейл приоткрыл её и выглянул через небольшую щель. Распахнул пошире и шёпотом произнёс:
– Постарайся не шуметь.
Он клацнул по другому выключателю; все лампы в коридоре потухли. Снова по-хозяйски схватил за запястье и потянул Лию к огромной мраморной лестнице.
Вопреки ожиданиям, они не стали подниматься до самого верха. Нейл привёл её в огромный зал с высокими арочными окнами, заставленный дорогими на вид деревянными столами, мягкими стульями, вельветовыми креслами и диванчиками. Неподалёку от входа расположилась длинная барная стойка, пустующая линия раздачи и шкафы с открытыми для товара полками – именно к ним он и двинулся.
– Я так понимаю, законностью твои действия и не пахнут? – равнодушно поинтересовалась Лиа, присаживаясь на высокий стул у барной стойки.
– Они пахнут риском и весельем, – не оборачиваясь, ответил Нейл, усердно роясь на полках с шуршащими пакетами. – Совсем не будоражит происходящее вокруг? Так флегматично себя ведёшь, будто подобные вылазки для тебя – обычное дело.
– А должно?.. Если нас поймают – прикинусь заложницей.
– Хитро. Но нас вряд ли поймают. Видишь ли, по средам тут законный выходной, и никого, кроме охранника на первом этаже, во всём здании нет. Видеокамеры установлены только перед центральным входом, а обход старик делает редко.
– Что это за место? Всё вокруг такое дорогое и роскошное. На потолке разве лишь лепнины не хватает.
– Главный культурный центр нашего региона, – выпрямившись, Нейл положил на столешницу пару банок с газировкой и большую плитку молочного шоколада с ягодной крошкой. Посмотрел на Лию и с игривой улыбкой пояснил: – Грубо говоря, первые четыре этажа разделены на два огромных зала: справа – театр, слева – опера. Что-то из этого интересует?
– Не особо. Ты раньше тут работал?
– Ага, летом как-то подрабатывал.
– И всем плевать, что ты подворовываешь у местного кафе? Да и вообще, никаких замков… У вас, должно быть, очень мягкие законы.
– Ну, как сказать. Если сравнивать с другими странами, то у нас намного ниже уровень преступности. Ограбления случаются настолько редко, что многие люди, особенно в провинции, даже не запирают входные двери. Насилие и убийства тоже явления нечастые. Правда, иногда люди пропадают без вести, но ты и сама видела – вокруг леса, моря. Либо утонули, либо дикие животные сгрызли. Обычно остатки тел кто-нибудь находит.
Услышав о животных, она встрепенулась:
– А какие хищники в ваших лесах обитают?
– Всякие. От куниц и лис до рысей и медведей. Но конкретно в нашем регионе таких крупных хищников, как медведи, нет. Стаи волков держатся поодаль от города – не приближаются. Зато рыси иногда забредают. Есть даже одомашненные, которые регулярно являются за подачками от любителей подкормить дикую живность свежим мясцом. Есть ещё еноты, на которых у нас полномасштабная охота идёт, а их популяция даже и не думает редеть.
– Бедные еноты. За что вы с ними так?
– Еноты – известные вредители. Ко всему прочему, встречаются слишком сообразительные мастаки по части пробираться в чужие жилища. Притом не боятся ведь никого: ни людей, ни домашних животных. У нас в городе в прошлом году случился один инцидент: окно в детской на первом этаже мать оставила открытым, и, как следствие, пробегающий мимо енот счёл это за приглашение. На крики новорождённого ребёнка она прибежала не сразу, а к тому моменту, когда у него уже отгрызли нос и верхнюю губу.
– Это, конечно, полная жесть, – Лиа нахмурилась и постучала ногтем по столешнице. – Но я читала, что еноты не нападают первыми, и вообще они довольно безобидные животные. Я одно время очень хотела завести полоскуна… Может, у этого было бешенство? Тогда несправедливо из-за единичных особей убивать тысячи славных зверьков.
– На них объявлена охота вовсе не потому, что они такие злые – нападают на людей. Ты же знаешь, что еноты – всеядные хищники, хорошо адаптирующиеся к любым условиям жизни? Вот поэтому увеличение их популяции, а они плодятся в бешеном темпе, грозит экологическим дисбалансом. Они вытесняют других животных. Являются переносчиками многих болезней. Так ещё и умны: особенно хорошо их мозги развиваются в условиях городской среды.
– Знаю, что пристрастна, но мне их всё равно жалко.
– Их милые мордочки служат одним из важнейших инструментов для выживания, поскольку он направлен на одного из самых страшных хищников нашей планеты. – Прихватив добытые припасы, Нейл вышел из-за барной стойки. – Пойдём в место поукромнее, куда не заглядывает здешний сторожило.
Он направился в сторону лестницы, но, заметив, что Лиа так и не тронулась с места, обернулся и заинтригованно на неё посмотрел. Что-то в его беззастенчиво изучающем взгляде, приветливом выражении лица и расслабленных плечах её настораживало. И чем дольше она вглядывалась в ухмыляющееся лицо, тем сильнее убеждалась – дело в глазах, обладающих каким-то животным магнетизмом, перед которым ни у одной девушки не имелось иммунитета.
– Боишься меня?
– А должна? – Лиа всё же спустилась со стула и подошла к нему. – Ты уснул? Веди, куда собирался. Посмотрим на твоё укромное местечко.
– Я включу в тебе эмоции, – многозначительно пообещал он после затянувшейся паузы, а в его и без того загадочных глазах блеснул озорной огонёк, предвкушающий шалость.
– Это сделать гораздо проще, чем ты думаешь.
Выйдя на лестничную площадку, они преодолели ещё пару пролётов и остановились у невзрачной двери, ключ от которой нашёлся у Нейла в кармане.
Чердак – самый гигантский, что ей доводилось видеть, – завалили театральным реквизитом. К потолку возвышались горы мебели, среди которых можно было отыскать всё: от диковинных стульев на трёх изогнутых ножках до массивных двустворчатых шкафов фокусника-иллюзиониста. Отдельно расположились стеллажи с разнообразными фарфоровыми вазочками, старинными шкатулками и бронзовыми статуэтками; передвижные на колёсиках стойки для одежды, искусно сотворённой мастерами своего дела. Даже рыцарские доспехи приютились в углу в компании с настоящими затупленными мечами.
– Занятное местечко? – вполголоса спросил Нейл, приблизившись к её уху губами. И, прежде чем она успела как-либо отреагировать, отступил к противоположному стеллажу в проходе, заваленному маскарадными масками. – Я здесь раньше много времени проводил в перерывах и после работы, когда не хотелось возвращаться домой.
– Мартиша выглядит своеобразной женщиной, – задумчиво признала Лиа, вспомнив о его матери, как о возможной причине нежелания бывать дома.
– Мать раньше тут работала. Администратором в оперном зале, – уточнил он с отрешённым видом и небрежно опустился на маленький диван, разбросав вокруг себя украденные припасы.
Она ждала продолжения истории, а рассказчик замер. Перестал шевелиться, моргать, и, кажется, даже дышать. Прикидывался мёртвым? Или решил поиграть во «время остановилось», внезапно впав в ностальгию по детсадовским временам?
Тем не менее, решив подыграть ему, Лиа медленно приблизилась к дивану, склонилась над Нейлом и пригляделась к лицу, застывшему восковой маской со смотрящими в никуда пустыми, точно у трупа, глазами. Она пыталась уловить самое незначительное движение, будь то шевельнувшийся кадык или дрогнувшая ресница. И так увлеклась своим занятием, что едва не вскрикнула, когда глаза синхронно пришли в движение и устремили на неё взгляд, от которого пробежал холодок по спине.
Нейл улыбнулся, стоило ей отшатнуться, и совершенно беззаботно кинул, похлопав рукой по свободному пространству справа от себя:
– Падай.
Проигнорировав предложение, Лиа обошла диван и выглянула в большое круглое окно. Сердце из груди не выскакивало, но в теле всё ещё ощущались практически неуловимые отголоски испуга. А вид узкой улочки, пусть даже и абсолютно безлюдной из-за дождя, её постепенно успокаивал.
С ним что-то не так. И с ней тоже. Но у неё хотя бы написано в медицинском заключении, что именно и как давно.
– Тебе бывает стыдно за родителей? – снова заговорил Нейл.
– Не припомню такого. Скорее им за меня. А ты… ты стыдишься её?
– Думаю, да. Когда я устроился сюда на подработку, она всё ещё здесь работала. Третий год. Поначалу ко мне не очень хорошо относились, особенно женщины, но я умею к себе расположить, – услышав её тихий смешок, он деланно возмутился: – Ты ещё познаешь моё очарование!
– Договорились. – Она развернулась и, облокотившись на спинку дивана, протянула руку. – Можно мне кусочек шоколада?
Нейл шустро распотрошил картонную упаковку и вложил в раскрытую ладонь одну треть отломанной плитки. Опрокинул голову на спинку, коснувшись затылком мягкой обивки, и дождался, когда Лиа откусит маленький кусочек, чтобы с довольной улыбкой объявить:
– Теперь ты официальная соучастница преступления.
– Я постараюсь как-нибудь ужиться с этой постыдной мыслью, – усмехнулась она и, сама того от себя не ожидая, игриво посмотрела на него.
Нейл больше не улыбался. Из его взгляда исчезло то наглое любопытство, с которым он бестактно исследовал её от пяток до макушки, красноречиво заявляя о своей увлечённости. Легкомысленные, ничего не несущие за собой заигрывания, ни к чему не обязывали, оттого и воспринимались проще. Теперь же от него исходил более глубокий интерес. И серьёзное выражение лица с лёгким шлейфом поволоки на глазах придали ему привлекательности совсем другого толка.
Смутившись, Лиа развернулась обратно к окну, громко кашлянула и спросила:
– Так почему Мартиша отсюда уволилась?
– Уволилась? Её позорно выперли. Сначала прибежала очередная оскорблённая жёнушка, оттаскала её за волосы, и начальство, не в силах больше терпеть постоянные интрижки с феерическим концом, велело писать заявление на увольнение. Она, конечно, и им скандальчик закатила, после которого лично я предпочёл уйти добровольно.
Запустив пальцы в длинные русые пряди, Нейл растрепал свою и без того взлохмаченную причёску. Вскочил на ноги и обогнул диван, встав около Лии. Как ни странно, но на его лице застыло до крайности беззаботное выражение, словно это не он рассказывал сейчас о своей матери то, чем не с каждым поделишься.
– Ещё шоколада? – спросил Нейл, протянув полоску вкусной молочной плитки. Он, мило улыбаясь, проследил за тем, как она взяла предложенное угощение, и снова заговорил: – Ну вот, после того как мы съели по половине краденой шоколадки и стали равноправными сообщниками, может, теперь скажешь, как тебя зовут?
– Лиа.
– Это полное имя?
– Мне не нравится полное имя, звучит слишком… высокопарно, – процедила Лиа сквозь зубы.
– И всё же? – не унимался Нейл и осторожно толкнул её плечом. – Я очень любопытный.
– Анналиа Лагвури.
– Не так уж всё и плохо. Я знал одного Эмилиана Кранк-Николсона – вот тут напыщенное имечко, особенно учитывая, что это был низкорослый, щупленький ботан с неправильным прикусом. Но мало того, что он шепелявил и картавил, так его ещё в детстве собака напугала, из-за чего он заикался.
Лиа не удержалась от улыбки, которую спрятала за поднесённой ладонью, якобы почесать нос. Глядя в окно на затихающий дождь, она вернула лицу невозмутимый вид и скорее утвердительным, нежели вопросительным тоном уточнила:
– На ходу придумал?
– Попытаться стоило, – лукаво подтвердил Нейл, тоже смотря в окно. – Кажется, дождь заканчивается.
Глава 4. Соседская кошка
За спиной звонко брякнул дверной колокольчик, и на Лию тут же устремили свои взгляды две пары глаз: Юна сидела в центре зала за столом, глубоко склонившись над листами с таблицами; а у стеллажей на первом этаже застыла коренастая девушка с коротко стриженными волосами.
Интерес посетительницы быстро сник, и она снова переключилась на книгу, что держала в руках, в то время как добродушно улыбающаяся работница лавки поспешила разгрести стол от бумаг.
– Привет, – Лиа отодвинула соседний от Юны стул и устало плюхнулась на него.
– Я уже думала, что ты и сегодня не придёшь.
– Да как-то закрутилось. Мама таскала по магазинам – надо было пополнить гардероб тёплыми вещами. Вчера просто не осталось сил доползти сюда.
– Весело время провела за шопингом?
– Я выгляжу счастливым человеком? – с явным изумлением усмехнулась Лиа, едва удержав себя, чтобы не излиться тем, через какие трудности ей пришлось пройти за последние два дня.
Кейла из той категории женщин, что имела в ассортименте под пятьдесят пар туфель и гардеробную, что посоревновалась бы в запасах с мелкими бутиками. И как только ей выпадал шанс пройтись вместе с дочерью по магазинам, она не упускала своего. Вот и в этот раз заставила перемерить горы одежды, в том числе и той, к которой у Лии никогда не потянулась бы рука. Конечно, она могла отказать матери, но тогда рисковала стать виновницей грандиозной истерики. Поэтому ничего не оставалось, кроме как сжать посильнее зубы и ходить безвольным телёнком за Кейлой по бесконечным кругам ада.
Облокотившись на спинку стула, Лиа покосилась из-за плеча на другую посетительницу, продолжающую разглядывать старинный фолиант. И девушка, словно почувствовав на спине взгляд, круто развернулась и ответно впилась в неё зелёными глазами, выглядывающими из-за круглых стёкол очков.
На мгновение Лиа растерялась, подумав, что незнакомка возмущена и идёт разбираться, но, остановившись возле их столика, она протянула Юне книгу и бросила хриплым низким голосом:
– Я беру.
Настолько насыщенный бас даже у мужчин редко встречался: воздух вокруг будто завибрировал от утробного рыка.
«Что?..» – непонимающе уставилась на неё Лиа, пытаясь разглядеть в фигуре мужские или женские признаки. Однако в городке у молодёжи особой популярностью пользовалась балахонистая унисекс одежда. Подкрашенные глаза и отсутствие кадыка указывали, что перед ней стояла девушка, но слишком низкий голос и короткая стрижка вносили определённую долю диссонанса. Нейтральное же лицо подходило как парнишке лет шестнадцати, так и девушке за двадцать.
– Во вторник привоз, – буднично оповестила Юна, выдавая сдачу и чек. А когда странный посетитель двинулся к выходу, она кинула ему вдогонку: – Спасибо за покупку, всего доброго.
Дверной колокольчик снова звякнул, и лавка погрузилась в тишину.
– Лицо попроще, – прыснула от смеха Юна. – Это мой постоянный клиент.
– А это он… или она?
– А есть разница? Главное, дорогие книги покупает. И почти моё месячное жалование оплачивает.
– Да нет, никакой, – признала она. – Просто… голос сбил с толку. Не в том плане, что с ним что-то не так – у меня нет предрассудков по тому, как должен выглядеть человек. Скорее это было неожиданно…
– Может, кофе? Я как раз вчера запасы пополняла к твоему приходу, собиралась удивить ароматом и вкусом кенийской арабики. Хотя, наверное, у вас там на каждом углу кофейные салоны, и тебя таким не впечатлить – у нас же довольно сложно достать зёрна этого сорта.
– От кофе я сейчас точно не отказалась бы, – благодарно протянула Лиа. Она подошла к барной стойке и, закинув локти на высокую столешницу, сцепила пальцы в замок и положила на него подбородок. – До гурмана, зависающего по кофейным салонам, мне далеко. Конечно, я люблю свежесваренный кофе, но дома спокойно и быстрорастворимую бурду пью. А вот то, что ты тратишься… мне как-то неловко.
– Не заморачивайся. У меня есть связи в кофейно-чайной сфере. Поэтому, если надо будет что-то редкое достать – обращайся. А кофе и чаем я многих бесплатно угощаю – не стоит беспокоиться на этот счёт.
Кофемашина шумно затарахтела, перемалывая зёрна.
– А где тут у вас раздел с литературой ужасов? Триллерами?
– Везде, – Юна обвела взглядом все стеллажи, попадающие в поле зрения. – У нас магазинчик узкой специализации, популярной литературы, в особенности сентиментальной прозы, женского фэнтези и иронических детективов практически нет. Зато разнообразие альтернативы, ужасов, мистики, триллеров, антиутопий. В общем, мы закупаем всё то, что другие магазины берут для пробы реализации. С букинистикой дела обстоят похожим образом.
– А проблем с бизнесом нет? Сомневаюсь, что подобные жанры пользуются большой популярностью у местных.
– Сейчас у нас век цифровых технологий. Книжные интернет-магазины куда популярнее розничных. В нашу лавку заходят лишь редкие завсегдатаи, благодаря чему тут довольно спокойно. А доход идёт в основном с продаж в интернет-магазине. Но этим занимаются другие сотрудники, я не слишком просвещена в тонкостях.
– Понятно. В таком случае, где мне можно найти Лавкрафта или По? И книги Дэна Симмонса есть в вашем богатейшем ассортименте мистики?
– Классики у нас стоят на втором этаже, на крайнем стеллаже как раз возле лестницы. А Симмонс… надо глянуть в базе данных.
Лиа направилась в указанном направлении, полная решимости сегодня уйти как минимум с парой коллекционных сборников произведений, включающих рассказы: «Ужас Данвича», «Зов Ктулху», «Убийство на улице Морг» и «Преждевременные похороны». Она их не раз читала, выучив практически наизусть. Однако после переезда количество её книг резко уменьшилось и под сокращение попали практически все труды Эдгара Аллана По и Говарда Лавкрафта. С одной стороны, те книги успели растрепаться, да и качество типографии оставляло желать лучшего, она всё равно собиралась присмотреть им на замену издания посолиднее, а с другой – на полях тех книг остались памятные заметки, дорогие её сентиментальному сердцу.
Домашнюю библиотеку пришлось раздавать в хорошие руки и продавать в букинистические магазины за символическую плату. Конечно, если не жёсткий ультиматум со стороны родителей, с указанием, что можно сохранить лишь самые любимые и редкие издания, умещающиеся ровно в одну небольшую коробку – до безобразия смешное количество, – Лиа непременно постаралась бы перевезти все свои многочисленные книжные полки, под которые пришлось бы отдельный контейнер заказывать. Но, впрочем, не всё так трагично, ведь она и с четвертью книг из домашней библиотеки не успела ознакомиться, и вряд ли когда до этого дошли бы руки. Многие из произведений были про ненавистную для неё тему военных времён, доставшиеся в наследство от деда, и сентиментальные любовные романы семнадцатых-девятнадцатых веков, обожаемые покойной бабушкой.
С головой уйдя в воспоминания, Лиа в последний миг успела вцепиться железной хваткой в перила, когда поскользнулась на кем-то брошенном полиэтиленовом пакете. Она больно ударилась ребром, со всего маху прижавшись к поручню в попытке удержать равновесие. Из глаз брызнули слёзы, бок будто прострелила пуля.
– Эй, ты в порядке? – обеспокоенно окликнула её Юна.
– Да, всё нормально, – выдержав паузу, произнесла Лиа ровным тоном.
С трудом и ранениями поднявшись на второй этаж, она, всё ещё морщась от ноющей боли, аккуратно присела на корточки возле книг из давно желанной серии. Постепенно выстроилась стопочка из шести пухлых изданий. И выбрать между ними что-то одно для неё оказалось невыполнимой задачей, поэтому она спустилась вниз, держа в крепких объятьях все шесть томов.
Лиа обхватила горячую, дымящуюся кружку кофе ладонями и сощурилась от удовольствия. Она даже не заметила, когда успела так сильно озябнуть.
– Смотрю, ты немаленькими партиями предпочитаешь отовариваться, – Юна окинула ехидным взглядом стопку книг. – Симмонса у нас в магазине нет, но есть парочка книг на складе: «Молитвы разбитому камню» и «Падение Гипериона».
– «Гиперион» мне не особо интересен, а вот сборник его рассказов я бы приобрела.
– Хорошо, завтра позвоню, закажу доставку – сегодня уже поздно. Они наверняка все свалили. Да и я минут через двадцать закрываюсь. Если у тебя нет планов, то пойдём домой вместе.
– Какие планы могут быть у морально убитого человека, что едва дополз до желанной книжной лавки? – иронично бросила Лиа. Она улыбнулась уголками рта, когда Юна захихикала, и невзначай поинтересовалась: – Ты знакома с Нейлом Локксеном?
Последовала пауза.
Постепенно радостное выражение лица сменилось на настороженное, словно выжидающее какого-то подвоха.
– Ну, он живёт в соседнем доме. Слева от моего, – уточнила Лиа, внимательно наблюдая за её реакцией.
– Я его знаю, – наконец, подала она голос. Однако за лаконичным ответом никаких пояснений не последовало: как хорошо знала или в каких они были отношениях.
Приподняв свою кружку, Юна стала слегка вращать кистью, заставляя остатки кофе бушевать на её дне.
– И… Вы общаетесь?
– Перестали после того, как я бросила школу в десятом классе.
– Почему? – Лиа потрясённо уставилась на неё.
Ей временами тоже хотелось всё бросить. Но всё же не окончить школу практически равносильно тому, чтобы поставить крест на всей своей последующей жизни – ни о какой более-менее стабильной и высокооплачиваемой работе и речи не могло идти. Насколько же надо сильно разочароваться в жизни, чтобы отказаться от будущего?
Нет. Юна не выглядела как человек, утративший надежду на светлое будущее. Некоторые бросали школу, чтобы перейти на домашнее обучение, другим не хватало времени на развитие заложенного в них природой потенциала. Возможно, она как раз относилась к одной из подобных групп людей, которым банально не подходила общеобразовательная система.
– В смысле, почему ты бросила школу? А не почему вы перестали общаться…
– Надоело, – с ноткой раздражения процедила Юна и замолчала, отчего Лии стало не по себе, точно ответ и последующая пауза адресовались конкретно ей. – Мне там не нравилось, да и бесили вечные ограничения: то не делай, то не надевай, туда не ходи. А Нейл мне помогал с домашкой временами, и когда я бросила школу, то необходимость в общении попросту отпала.
Какое-то время они просидели в тишине.
Лиа всё никак не могла отойти от скверного чувства, поэтому последующий уточняющий вопрос она задала тише, чем следовало, слишком очевидно выдавая свои переживания:
– То есть всё ваше общение ограничивалось выполнением домашнего задания?
– Последние годы – да. В детстве, можно сказать, мы вынужденно дружили.
– Это как?
– Жили по соседству и не очень хорошо сходились с другими детьми.
– Странно, обычно у друзей детства, тем более если они росли в отрыве от группы сверстников, наиболее крепкие отношения… А вообще, это не моё дело, извини, если задала слишком личный вопрос.
– Всё нормально, – с фальшивой улыбкой отмахнулась Юна. – Но откуда ты его знаешь?
Лиа не торопилась с ответом, подбирая наиболее безобидные слова.
– Когда я гуляла по пляжу, то он со мной заговорил. Так и познакомились. – Она решила не уточнять про последующий поход в культурный центр и посиделки на чердаке. Не хотелось ненароком ранить чужие чувства, если таковые присутствовали.
– Ясно, – улыбка Юны стала шире. Она поднялась со стула и собрала пустую посуду. – Сейчас помою и, думаю, можно выдвигаться.
***
Настали выходные. С раннего утра Кейла трудилась в поте лица на кухне с таким отчаянием, словно это она организовывала званый ужин, а не являлась одной из приглашённых гостей. Сначала приготовила мясной террин с печенью, беконом и фисташками, рассчитывая удивить своими познаниями и изысканным вкусом, а теперь возилась с бисквитным тортом, заправленным творожно-сметанным кремом. И дойдя до украшения пышной верхушки, вдруг осознала, что ей жизненно необходимы взбитые сливки.
За направленным до ближайшего магазина Маркусом увязалась и Лиа, желающая хоть на полчаса смыться из-под гнёта домашнего тирана-эксплуататора. Непомерно суетливая мать и пяти минут не давала спокойно посидеть, то гоняя по мелким поручениям, то нуждаясь в слушающих её ушах и поддакивающем каждому слову рте.
В торговом центре открылся новый отдел под довольно броским названием «Отчаянный приколист». Страшные маски и игрушечные пластмассовые ножи с уходящими в рукоятку лезвиями соседствовали с бокалами пикантных форм, имитациями на пачки жвачки, бьющие слабым зарядом тока, и многим другим, подходящим под тематику магазина.
Лиа намеренно задержалась в магазинчике, чтобы насладиться долгожданным одиночеством на обратном пути. Тем более, погода располагала к неторопливым пешим прогулкам: солнце выглядывало, припекая плечи и спину в чёрной футболке, и снова пряталось за пушистыми кучевыми облаками, давая время остыть; ласковый южный ветер играл с кончиками волос и ненавязчиво щекотал ими шею.
Вышагивая по узкой асфальтированной дорожке, она тянула время за разглядыванием чужих домов. И чем ближе подбирался поворот, за которым начиналась их улица, тем сильнее замедлялся её темп. А оказавшись напротив коттеджа, где жил пожилой сосед, со слов Мартишы с прогрессирующей деменцией, Лиа и вовсе остановилась.
Белоснежный дом с тёмно-зелёной крышей оброс одной новой броской деталью, цепляющей глаз и вынуждающей недоверчиво всматриваться в неё. Нечто странное висело на верхней балке для штор на летней веранде коттеджа, вроде декорации на Хэллоуин. Но Хэллоуин аж через два месяца, да и украшение единичное.
Робко ступив на территорию соседского участка, Лиа крадучись подобралась ближе.
Пугало распотрошённой кошки с торчащим наружу веером рёбер выглядело до того реалистично, что её горло сжал болезненный спазм, в то время как из груди рвалось сиплое, как у заядлого курильщика, пробежавшего марафон, дыхание. Солнце выглянуло из-за облаков, и его лучи скользнули по переливающимся влажным блеском кишкам, на которых висело животное, как на толстых шерстяных нитях бурого цвета. Поверх белой краски ограждения неровными, хаотичными мазками, словно специально, тонким слоем растёрли кровь, что постепенно запекалась прямо у неё на глазах.
Лиа до последнего старалась хвататься за мысль о мастерски выполненной декорации. Но стоя всего в паре метров от мёртвой кошки, благодаря чему отчётливо ощущая гнилостный запах разложения, она не могла и дальше обманывать саму себя.
– Маркиза?! – внезапный вопль пожилого мужчины заставил её вздрогнуть и перевести ошарашенный взгляд на окно. Их глаза встретились, и полулысый старик, в мгновение переменившись в лице, неистово закричал: – Ты?! Ты! Тварь безжалостная! Да это тебя надо так изуродовать! Дрянь паршивая! Стой, где стоишь!
Сильно заваливаясь на правую ногу, он скрылся из виду, а Лиа, не в силах пошевелиться, стояла и смотрела на пустое окно. И даже когда распахнулась входная дверь и старик появился на открытой веранде, держа в руке охотничье ружьё, она не сдвинулась с места.
Кто-то схватил её за руку и дёрнул в сторону, чуть ли не уронив на землю.
– Куда?! – взревел старик, вскидывая ружьё.
Лиа не чувствовала и не понимала, что бежит со всех ног; казалось, что её скорее кто-то тащит за собой, на кого она даже не посмотрела, всё ещё будучи привязанной взглядом к быстро удаляющейся соседской веранде. И лишь когда грудь пронзило насквозь сотней длинных иголок, грубо сковало в клетке из боли, лишая её возможности сделать даже один крохотный вдох, Лиа запоздало повернула голову и попыталась вырвать кисть из чужих пальцев.
Нейл круто развернулся и отпустил её ноющую после крепкого хвата руку.
– С тобой всё нормально? Ты же сейчас не потеряешь сознание? На тебе лица нет. Лиа?.. Ты меня слышишь?
Сжав в ладонях ткань свитера, она посмотрела на него, но в тот же момент и сквозь него, поскольку с каждой секундой видела обеспокоенное лицо всё хуже из-за набегавших на глазах слёз.
– Боже мой, – прохрипела полушёпотом Лиа и резко присела на корточки, зарывшись пальцами в волосы. – За что?.. Это же всего лишь маленькое беззащитное животное… – бессвязно лепетала она сквозь рваные рыдания, истерика постепенно набирала обороты. – Зачем эта жестокость?.. Кому она могла причинить вред?.. Зачем?…
Нейл тоже присел и притянул её за плечи к себе, уткнув лицом в своё плечо. Лиа тут же инстинктивно попыталась его оттолкнуть: упёрлась ладонями в грудь, продолжая выкрикивать какой-то путаный поток сознания. Но затем оставила свои слабые попытки, безвольными плетьми уронила руки на землю и прикрыла глаза. Он стал мягко поглаживать её по спине сверху вниз, едва ощутимо коснулся подушечками пальцев одного из шрамов на запястье, где не было живого места среди наслаивающейся друг на друге белёсой ряби, и поправил широкий кожаный браслет.
– Ну-ну, не стоит так сильно плакать. Ты же даже не знала эту кошку, – успокаивающе рассуждал Нейл. – Если человека, сотворившего такое зверство, постигнет та же участь, тебе станет легче?
– Такая бесчеловечность… жестокость, – продолжала она нашёптывать сквозь рыдания, отрешившись от внешнего мира. – Ненавижу людей… господи, как я их ненавижу…
– Лиа, – снова положив горячие ладони на плечи, он отодвинул её и заглянул в глаза. – Я тебе обещаю, он получит по заслугам.
***
Они сидели на траве. Нейл прислонился спиной к стволу дерева, а Лиа полулежала у него на груди. Она уже не плакала, лишь шмыгала носом и думала о всяких мелочах вроде предстоящего званого ужина, вперившись взглядом в деревянную лавочку у тротуара.
– Как ты? – спросил он.
– Лучше. Извини… за представление.
– Ерунда. Я раньше и похлеще выкидывал номера. Правда, немного в другом русле, – Нейл нежно погладил её по голове, – у всех бывают срывы.
Она неуклюже поднялась с его груди. А затем и вовсе встала на ноги, повернувшись к нему спиной. Вдруг накатил невыносимый стыд, от которого захотелось провалиться сквозь землю. С самой выписки из стационара у неё не возникало истерик, и она уже почти про них забыла. Иногда испытывала лёгкую меланхолию и апатию, но не более того. А сейчас её так прорвало, да и ещё при едва знакомом человеке.
– Мы опаздываем на ужин, – бросила Лиа, сорвавшись с места.
В ней не нашлось сил, чтобы бежать, но она отчаянно старалась увеличить между ними дистанцию, хотя бы за счёт энергичной ходьбы.
– Знаю, что сейчас не слишком подходящий момент, – заговорил он, с лёгкостью нагнав её, – но видок у тебя тот ещё.
– Значит, надо сначала домой заскочить.
Глава 5. Званый ужин
Нейл сидел на кухне и беззвучно постукивал пальцем по столешнице, вслушиваясь в звуки, доносящиеся со второго этажа: хлестала вода; что-то со звонким стуком опустилось на керамическую поверхность раковины. Затем на несколько минут Лиа совсем притихла. И он тоже сидел, замерев как хищник перед решающим броском, сведя даже дыхание на минимум. Опустил веки и полностью обратился в слух.
Осторожные шаги. Снова зашумела водопроводная вода, глухо загудели трубы. Наконец, распахнулась дверь, и шаги стали более отчётливыми: она направлялась к лестнице, ступени под её тоненькими ногами иногда поскрипывали. Ещё пару секунд – и Нейл открыл глаза, с полуулыбкой посмотрев на застывшую в дверном проёме Лию.
– Я всё, – коротко бросила она.
Красные пятна сошли с её лица, и припухлость заметно спала. Но всё же простой прохладной водой невозможно смыть все следы получасовых рыданий. С порозовевшими белками глаз она ничего сделать не смогла. Любой, даже незнакомый человек при первом же взгляде на неё скажет: «Эта девушка, должно быть, всю ночь проплакала», – и окажется частично прав. В конечном счёте все её манипуляции по возвращении нейтрального вида оказались напрасны.
– Уже не так очевидно, но всё равно заметно, – подытожил Нейл, вставая со стула.
– Знаю, – она надела солнцезащитные очки, что до этого прятала за спиной, и направилась к входной двери. – Какая разница, каким образом привлечь к себе внимание? Лучше уж чудачкой побуду.
– Уверяю тебя, среди нас ты спокойно затеряешься, – усмехнулся он и галантно открыл перед ней дверь.
Выйдя из дома, они наткнулись на Юнону, сидящую на ступеньках крыльца.
Как только она заметила их, то вскочила на ноги и улыбнулась Лии, не обратив на него никакого внимания. Специально подчеркнула отсутствие всякого интереса к его персоне и вместе с тем акцентировала на том, как ей любопытна их новая общая знакомая. А любопытство по отношению к людям у неё возникало всего по двум причинам, и ни одна из них не подразумевала ничего хорошего.
– Я вас уже заждалась, – гнусаво пожаловалась она, подхватила Лию под руку и буквально потащила её к соседнему дому. – Мы уже на сорок семь минут опаздываем. Но думаю, если заявимся все вместе, то это смягчит реакцию предков.
Прихожая дома Нейла встретила их сладким ароматом выпечки и возгласами эмоционально спорящих родителей. Они шумно обсуждали только начавшийся футбольный сезон и отстаивали своих фаворитов. Громче всех ораторствовала Мартиша, что не могло не удивить, ведь футболом она интересовалась не больше, чем любым другим спортом. Иногда она могла полежать за компанию перед телевизором с очередным любовником, смотрящим политические новости или спортивный матч, но сама никогда не проявляла заинтересованности к этим областям, отдавая предпочтение дешёвеньким мыльным операм и тупым комедийным шоу.
Но стоило родителям услышать возню в коридоре, как они все разом притихли. Дождались, когда их припозднившиеся дети явились в столовую, после чего дружно загалдели:
– Где это мы так долго гуляли? – усмехнулся Хьюго, взглянув на часы. – Почти час – молодцы.
– Анналиа! Ты зачем очки нацепила? – возмутилась Кейла.
– Да главное, что вообще явились, – улыбнулся и подмигнул молодёжи Маркус.
Одна хозяйка дома не проронила ни слова. Она испуганно смотрела на него – собственного сына, – заметно растерянная и побледневшая, явно не ожидавшая увидеть его на званом ужине, потому как лишь две тарелки пустовали на столе. Но Нейла это нисколько не удивило и уж тем более не расстроило. Учитывая, как часто он появлялся дома и насколько многословен был с матерью – вполне предсказуемый итог.
Однако то, с каким волнением Мартиша сжимала в своём миниатюрном кулачке бумажную салфетку, обрадовало его.
Он улыбнулся одними губами, не сводя пристального взгляда с матери, и затем обратился к сидящему возле входа Маркусу, протянув руку для рукопожатия:
– Здравствуйте, я – Нейл Локксен.
– Приятно познакомиться, Нейл.
– Мартиша, как ты могла ничего не рассказать о своём сыне? – обратилась к ней Кейла, глазами продолжая блуждать по нему, словно оценивая, насколько он хорош для её дочери. И это Нейлу тоже льстило. Тем более сегодня, когда он постарался выглядеть идеально: уложил гелем волосы, надел приталенные брюки и открытый удлинённый кардиган поверх чёрной брендовой рубашки. Несложно догадаться, что творилось у мечтательно улыбающейся женщины в голове.
В общем-то, произвести нужное первое впечатление на родителей Лии оказалось довольно просто: Маркус – нечто среднее между амёбой и мужчиной, а Кейла – поверхностная женщина, что судила о человеке по внешности. Вряд ли кто из них воспротивится его присутствию в окружении Лии.
Переведя взгляд на девушек, он заметил, что они успели сесть за стол и теперь с постными лицами разглядывали закуски.
Нейл их обошёл и, наклонившись к уху Лии, негромко, но достаточно, чтобы все присутствующие услышали его, произнёс:
– Пойду нам еды возьму.
Она смущённо кивнула, отчего очки съехали с переносицы. И, прежде чем уйти на кухню, он поправил их за дужку, вернув на прежнее место.
Рядом с плитой стоял прикрытый крышкой казан, наполовину заполненный отдельными частями индейки и печёным картофелем вперемежку с зеленью и грецким орехом. В раковине уже успела скопиться внушительная гора посуды, да и на разделочном столе кухонного островка творился полный бардак. Неужели так сложно убрать за собой сразу после готовки?
Нейл достал из верхнего ящика тарелку и стал равнодушно ковыряться деревянной лопаткой в казане, отыскивая наиболее симпатичный кусок индюшатины. Как раз в этот момент на кухню зашла Юнона. Остановилась недалеко от открытого шкафчика с посудой и присела на край тумбы гарнитура.
– Вы так сблизились, – всё ещё оставаясь в образе, с фальшивой улыбкой на губах шутливо отметила она.
– К тебе она тоже дважды заглядывала, – вяло парировал Нейл и тут же услышал сдавленный смешок.
– А ты, как обычно, раб своих пристрастий. Думаешь, она сильно обрадуется, когда узнает, что ты за ней ходишь по пятам, совсем как тень? Знаешь ли, некоторых девушек это не на шутку пугает.
Он не собирался реагировать на её смешные детские провокации, лишь кинул короткий безразличный взгляд, когда брал другую тарелку. Но она всё продолжала сама с собой вести беседу, начиная действовать ему на нервы:
– Привычки с годами не меняются. Они крепнут и сильнее запечатляются в человеке. Ты же понимаешь, о чём я? Мне иногда так сложно противостоять собственным желаниям… особенно когда смотрю на неё.
Закончив со второй тарелкой, Нейл аккуратно поставил её рядом с первой на столешнице и, развернувшись, двинулся в сторону Юноны. Он видел, как она напряглась, как приподнятые уголки губ дрогнули, но тем не менее с места она не сдвинулась и улыбку с лица не стёрла.
– Я буду краток, – запустив пальцы в её волосы, произнёс Нейл и с силой потянул вниз, отчего голова, как будто пришитая нитками, запрокинулась назад. – Держись от неё подальше.
– А то что? – она мерзко захихикала и, игнорируя очевидную боль, судя по покрасневшим белкам глаз, придвинула своё лицо ближе.
– Скальп сниму? – невозмутимо предположил Нейл, пригвоздив её безразличным взглядом, таким, с которым разглядывают умирающее насекомое. – Естественно, в воспитательных целях без анестезии.
Юнона перестала улыбаться, не менее холодно на него посмотрев. Знала – его угрозы не пустой звук; и знала, что в игре на выживание ей не удастся его перехитрить.
Выпустив из ладони безжизненную розовую паклю, он брезгливо отряхнул руку и забрал тарелки. А уже на выходе из кухни столкнулся с Хьюго, который намеренно загородил дверной проход массивной фигурой.
– Ссоримся, малышня? – игриво спросил он, почёсывая кудрявую бороду. Сначала ехидно посмотрел на застывшего Нейла, а затем перевёл взгляд на притихшую дочь. – Совсем к нам перестал заглядывать. Заходи хоть иногда, если не домой, то на лесопилку.
Так и не дождавшись от него какой-либо реакции на свои слова, Хьюго молча освободил проход. И Нейл воспользовался предоставленной возможностью, чтобы вернуться в столовую и занять соседний от Лии стул, по другую сторону от занятого Юноной. Последняя присоединилась к ним на удивление скоро, накидав в тарелку первые попавшиеся под руку остатки: поломанные дольки картофеля и отделившиеся от кости рваные куски филе.
– Где у тебя тут перец стоит? – донёсся из кухни возглас Хьюго.
– Там же, где и всегда, – крикнула в ответ мама, но, встретившись с Нейлом взглядом, смутилась и добавила гораздо тише: – У меня перестановки уже тысячу лет не было.
– Нашёл!
Хьюго вернулся за стол и, посыпая чёрным перцем еду на своей тарелке, самодовольно поведал, поглядывая на Маркуса:
– Если бы я помнил, где и что стоит в квартире каждой женщины, у которой побывал, то…
Закончить ему не дала перебившая его Мартиша:
– Если бы эти женщины узнали тебя чуть поближе, то не только в свой дом не пустили, но и на улице предпочли бы с тобой не пересекаться.
В то время как она старательно избегала встречи с Нейлом глазами, Хьюго, напротив, не сводил с него пристального взгляда, словно просившего поделиться: с чего вдруг такие перемены в поведении?
– А сколько тебе лет? – простодушно поинтересовалась Кейла, смотря на него всё с такой же мечтательной улыбкой – уже, наверное, поженила их в мыслях.
– Девятнадцать, – ответил он, просияв во взаимной улыбке, отчего женщина, как и предполагалось, совсем растаяла.
– О, так ты студент. А на кого учишься?
– Я уже отучился. Факультет медицинской психологии.
– За год? – с сомнением уточнила Кейла. Улыбка постепенно сползла с её лица. Очередная предсказуемая реакция штампованной пустышки, даже не попытавшейся пошевелить мозгами.
– Я экстерном в четырнадцать лет окончил школу и за четыре года университет.
На какое-то время в столовой воцарилась тишина: все перестали есть и, как следствие, шуметь столовыми приборами; семейство Лагвури с восхищением разглядывало его, как какой-нибудь музейный экспонат, но конечно, не все – Лиа продолжала пребывать в своих мыслях, безучастно ковыряясь вилкой в еде.
– Нет, я не понимаю! Боже, Мартиша, как ты могла ничего не сказать о сыне? – взвыла Кейла, повернувшись к его матери. – Да ты им гордиться должна, каждому встречному хвастаться о том, какой он у тебя красивый и умный.
– Не стоит так нападать на маму, – мягко осадил её Нейл и, потянувшись к перечнице, добавил: – Я сам прошу её особо не распространяться о моих успехах. Иногда очень смущает реакция окружающих. А она явно хотела меня представить вам на ужине. Я прав, мама?
– Да, конечно, – она сконфуженно растянула губы и оскалила зубы. Вместо гордой и смущённой родительской улыбки выдала нечто невразумительное, больше походившие на то, что её бесполезный рот свела болезненная судорога.
– Извини, дорогая, что-то я совсем не слежу за своим языком. И правда, накинулась на тебя, как ни пойми кто.
– Ничего, всё в порядке, – уверил он Кейлу, незаметно подкручивая крышку у перечницы. – Моя мама самая понимающая женщина на планете.
– Божечки, я начинаю завидовать! Моя дочь никогда ничего хорошего о маме не скажет, я уже не говорю о том, чтобы заступиться… – она перевела взгляд на Лию, и её глаза тут же потускнели, – или вести себя нормально. Снимать очки не собираешься?
Закончив якобы посыпать картофель перцем, Нейл поставил солонку в промежуток между салатницей и тарелкой матери. И когда убирал руку, то специально мизинцем поддел стеклянный бок, отчего, покачнувшись вперёд, перечница упала в тарелку. Крышка при падении соскочила, и добрая горсть молотого порошка высыпалась точно на остатки салата и индейки.
– Вот чёрт! Я нечаянно, извини, мам, – спохватился Нейл, поднимая солонку, одновременно скользнув заинтригованным взглядом по её лицу. Что же она сделает? Как обычно, выдавит из себя улыбку и скажет: «Ничего страшного», – или молча поднимется и скроется за кухонным проёмом.
– Я давно думала, что мне стоит на диету сесть и поменьше кушать, – приглушённо ответила она, всё так же не поднимая глаз – её высосанная из пальца робость начинала раздражать. А затем поднялась из-за стола и перед тем, как пойти на кухню, оповестила всех: – Наверное, пора уже к десерту приступать. Пойду чайник поставлю.
Никто из присутствующих не обратил должного внимания на инцидент. Содержимое тарелки или рядом сидящий сосед их занимал куда сильнее.
– А ты, должно быть, Юнона? – обратилась на этот раз Кейла к дочери Хьюго. – Твой папа нам о тебе многое рассказывал. Надеюсь, вы с Лией подружитесь: она тоже очень интересуется рисованием, и книги для неё – бесценные сокровища.
– Да мы уже подружились, – сделав акцент на последнее слово, ответила Юна, и странная полуулыбка при этом не сходила с её лживого рта. Нет, она точно что-то замышляет, и что – Нейл обязательно выяснит.
Взвизгнули проехавшие по ламинату деревянные ножки стула: Лиа встала. Губы сжались в тонкую полоску, а между нахмуренными бровями залегла пара неглубоких морщин.
– Анналиа? – обратилась к ней Кейла, смущённая её поведением.
– Я плохо себя чувствую, пойду домой, – скороговоркой бросила она и, не дожидаясь реакции матери, вылетела в коридор.
Нейл тоже выскочил из-за стола. И устремившись следом, он на ходу небрежно бросил:
– Я провожу.
Нагнал он её на улице. Лиа сняла очки, так как в сумерках уже было сложно в них ориентироваться, и скорым шагом, срывающимся на бег, поспешила к своему дому.
Он не понимал, из-за чего она так разнервничалась. Что именно вызвало в ней этот эмоциональный взрыв – не может же до сих пор переживать из-за дохлой кошки? Впрочем, Нейла на самом деле не особо волновало, по какой причине она вылетела из столовой, его больше занимала мысль, что они снова остались наедине. И когда он последовал за ней в пустующий дом через намеренно оставленную открытой входную дверь, убедился, что его компания ей не менее мила.
По коридору Нейл шёл уже неспеша. Сначала заглянул на кухню, затем в гостиную, где таки и отыскал притаившуюся в темноте Лию: она сидела, подогнув под себя ноги, на маленькой софе, накренив вперёд опущенную голову и оголив от волос беззащитную, изящную шею. Её шея отличалась особенной прелестностью. Такая тоненькая, он мог её обхватить одной рукой, и вместе с тем слишком хрупкая, чтобы это сделать.
Медленно обойдя со спины диванчик, Нейл сел рядом с ней. Аккуратно коснулся её головы и мягко перенаправил её к своему плечу. Лиа не сопротивлялась, приняв его инициативу. Удобнее устроилась на плече, и совсем скоро он почувствовал на своей шее тёплое дыхание.
До чего же дикое, непривычное чувство.
Нейл всегда ненавидел дотрагиваться до других и когда трогали его. Даже близкие. Мать ещё с дошкольного возраста усвоила, что он вполне самостоятелен, чтобы одеваться и позаботиться о себе в ванной, а больше ей трогать его и незачем. Физический контакт для него всегда был средством для причинения боли, нанесения травм и увечий… Но с Лией всё иначе. К ней невыносимо тянуло. Постоянно хотелось её касаться: нежно и ласково, настойчиво и, может, даже властно.
Почему? Что же в ней такого, отчего у него крышу рвало?
Лиа уснула – он это понял по глубокому дыханию. Заснула у него на плече. Маленькая и хрупкая, как фарфоровая вазочка. Её полые бока испещряли трещины, что стоило заботливо залатать. Но их никто не замечал и не стремился помочь.
«Она меня совсем не боится», – отстранённо подумал Нейл, разглядывая их переплетённые пальцы. Её – тонкие и белые, с облезлым чёрным лаком на ногтях.
Он поднялся, аккуратно уложил на софу Лию и накрыл своей кофтой. Несомненно, хотелось остаться с ней и не отходить ни на шаг, но сейчас необходимо показаться её родителям на глаза и нужно, чтобы они увидели, в каком виде он оставил их дочь. Доверие собирается сложно, по мелким крупицам, однако он мастерски обращался с человеческой психикой и знал, где и куда стоило надавить, чтобы ускорить процесс.
Выйдя на улицу, Нейл снова наткнулся на сидящую на ступеньках Юнону. Она меланхолично затягивалась крепкой сигаретой, запах которой обычно разил несмываемым парфюмом от её отца.
– А ты всё поджидаешь, – усмехнулся Нейл, присаживаясь рядом. – Не меня ли случаем?
– Смотрю у кого-то хорошее настроение… Не слишком ли ты напорист? – Юнона затушила бычок о деревянную перекладину. – Когда ты рванул за ней, то выражение твоего лица… мягко говоря, не отражало волнения влюблённого юноши.
– Влюблённого юноши?..
– Вы же знакомы всего несколько дней, что за хрень с тобой происходит?
– Любовь с первого взгляда?
– Смешная шутка.
– Я пока не понимаю, что к ней испытываю. Но это что-то новое для меня. И весьма любопытное, – он смаковал слова с задумчивой истомой. Лениво потянулся и скосил глаза на курносое лицо, засранное мелкими пигментными пятнами, другими любовно обзывающимися веснушками. – Поэтому не в твоих интересах меня сейчас провоцировать – это не безопасно.
– Как будто в любой другой день – безопасно.
– Её родители как-то прокомментировали наш уход?
– Не особо, но выглядели пришибленными. Мать скорее возмутило то, как она резко сорвалась, а вот отец был готов последовать за ней в любую минуту. Но, думаю, ты и сам заметил, жёнушки он побаивается.
– Да, заметил, – Нейл встал и отряхнул сзади брюки.
– Там на кухне… я говорила несерьёзно.
Он посмотрел на неё через плечо: руки напряжены, костяшки переплетённых пальцев побелели, голова вжата в плечи, упрямый взгляд и поджатые губы. Она была напугана, оттого искренне раскаивалась и вместе с тем злилась на собственную слабость.
– Ладно.
Глава 6. Ночное происшествие и Доктор Штерн
– Лиа! – воскликнула девочка в ярко-жёлтой ветровке, из-под которой торчал край красной юбки и тёмно-синие колготки. Она побежала мне навстречу, улыбаясь во весь рот, сверкая щербатыми из-за выпавших резцов зубами.
Я хотела поздороваться и спросить про Диану, но слова застряли в горле. Даже звука выдавить не могла, точно онемела. А она, продолжая улыбаться, крутилась на месте, как новенький волчок: тоже ждала Диану, но с куда большим нетерпением, чем я.
– Почему она опять опаздывает? – возмущённо прошепелявила Мари. Она что-то прятала в сильно оттопыренном кармане ветровки, ни на секунду не выпуская этого предмета из кулака. Неожиданно вскинула свободную руку и энергично замахала ей над головой.
По пешеходному переходу вместе с толпой взрослых шла наша подруга. Её, как обычно, нарядили в пышное розовое платье с воздушными рукавами-фонариками, светло-пшеничные волосы подобрали белоснежными бантами, а на крохотные ножки натянули дорогие лакированные туфли. Мне всегда казалось странным: зачем её так одевали родители, когда она шла гулять, где обязательно в чём-нибудь вымазывалась или даже рвала свою прекрасную одежду.
– Привет, – робко улыбнулась Диана. – Мама не отпускала гулять, пока не доделаю домашнее задание.
Старая добрая ложь. Она всегда прикрывала свои опоздания какими-то мелкими заботами, а на деле ей каждый раз приходилось сбегать из-под бдительного надзора престарелой няни. Ей запрещали с нами гулять, но тяга к приключениям и мелкому непослушанию перевешивала нежелание расстраивать родителей.
– Пошлите скорее в лес, – возбуждённо поторопила их Мари. И странный блеск отразился в её карих глазах.
Нам, как и другим детям, запрещали ходить в «лес» – так мы называли огромный парк в центре города. Не то чтобы мы могли там заблудиться или нарваться на стаю одичалых собак, – нет, это исключено. Родителей беспокоили другие люди. «Лес» являлся мистическим местом. В него стягивались со всего города не такие, как все: психически ненормальные, будь то самоубийцы или маньяки.
Плетясь позади подруг, я силилась закричать, чтобы мы туда не шли, чтобы повернули, пока не поздно, но мною словно управляли. Подобно немой марионетке, с трудом передвигая ноги, я с ужасом косилась на руку Мари, засунутую в карман. Ей нельзя помешать. Она проделывала это уже несчётное количество раз с одним и тем же обезумевшим выражением лица. А я неизменно оставалась безвольным зрителем. Не могла ни глаз закрыть, ни развернуться, ни убежать.
Мари и Диана остановились. Обе посмотрели на меня пустыми, безжизненными взглядами – им надоело не меньше моего играть в отрепетированной сценке. Но они тоже ничего не могли изменить.
Вот Мари вытащила руку из кармана. И я совсем не удивилась виду складного ножа в её крохотном детском кулаке. Лишь вздрогнула от щелчка, при котором выпрыгнуло лезвие. Падающие на его гладкую металлическую поверхность солнечные лучи игриво заскакали по всей длине, демонстрируя, с каким усердием подошли к заточке.
Внутри меня всё холодело.
Я так отчаянно хотела перестать видеть, что была готова разрыдаться только по этой причине. Но продолжала смотреть на пристально глядящую в ответ на меня Диану. Она не отвела своего взгляда даже тогда, когда Мари, вскинув руку, с лёгкостью вогнала остриё в плоть её шеи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/evelina-shegay-32479518/vlublennyy-sociopat-70964338/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Эвелина Шегай
Тип: электронная книга
Жанр: Триллеры
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 09.08.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Для своих лет Анналия чересчур скептична и черства. Она равнодушно приняла переезд из мегаполиса в провинциальный городок на берегу открытого моря. И с тем же безразличием согласилась провести пару месяцев в санатории психоневрологической направленности. Так бы и протекали её бессмысленные серые дни, если бы не новые знакомые из соседних домов. Заинтересовавшись Лией, они кардинально меняют её жизнь и насыщают всеми оттенками эмоций. Но все ли перемены она способна принять?