Главная страница | Полицейские детективы | Отдел непримиримых врагов

Отдел непримиримых врагов
Эвелина Шегай


Мальдора #1
Оборотни и вампиры установили хрупкое перемирие после многовековой кровавой вражды. Но межвидовая ненависть даже и не думала затухать. Правоохранительные органы от обеих сторон продолжали работать из рук вон плохо – своих прикрывали, а против чужих фабриковали дела. Людям надоело оставаться в стороне и ловить шальные пули, поэтому они выступили с инициативой организовать на общих землях Саларуна первый в истории смешанный отдел по расследованию межвидовых преступлений, состоящий из двенадцати сотрудников: по четыре от каждого вида.И по роковому стечению обстоятельств в одном рабочем пространстве смешались в гремучей смеси как известные на международном уровне профессионалы, так и совсем неопытные, но влиятельные юнцы: дерзкие двойняшки из правящей стаи и надменные графы из древнейшего вампирского клана. Казалось, хуже уже быть не могло, но затем зачитали список напарников…





Эвелина Шегай

Отдел непримиримых врагов





Пролог













– Это не просьба, – спокойно произнесла мать, игнорируя свирепый взгляд сестры. – От таких предложений не отказываются, Белладонна. То, что Верховный почтил наш клан своим вниманием, уже огромная честь. Его желание видеть членов рода Лафайет среди работников экспериментального отдела многократно возвысит нас над другими благородными домами. Я понимаю твои чувства. Работать или даже находиться в одном помещении с этими… но мы не можем отказаться.

– Да, матушка, я всё понимаю, кроме одного: почему я?! – Донна всплеснула руками, со дня столетия впервые на его памяти так бурно реагируя на слова старших. – В нашем клане тридцать семь вампиров! Больше двадцати совершеннолетних особей!

– Наша ветвь в клане главная, посему именно наши дети должны принять участие в этом смехотворном мероприятии. Габриэль, Велорина, Иезавель и Аделаида сейчас заняты воспитанием своих детей. Каталина и Марсель ещё не достигли совершеннолетия. Остаётесь вы с Эмануэлем.

– Не думаю, что Верховный ставил такие строгие требования. Почему бы нам не отправить Эмануэля от нашей ветви и не выбрать кого-нибудь из побочных ему в пару?..

– Как ты смеешь пререкаться с матерью? – угрожающий голос отца прошипел, будто отовсюду: вырывался из-под толстых паркетных досок, обогнул по дуге сводчатые потолки и врезался с глухим звоном в витражные окна.

На мгновение в малой гостиной моргнул свет и на соседнем троне появился жгучий брюнет с гладко зачесанными по бокам волосами. Отец. Его вольготная поза и маска бесстрастия на лице сегодня были обманчивы как никогда. Даже тонкие и неглубокие борозды морщин, пересекающие покатый лоб и впалые щёки словно налились силой и стали ярче выделяться на бледной коже. Имея представление о его тяжёлом характере и фундаментальных ценностях, что впитывались с первого глотка крови всеми вампирами старого времени, Марсель прекрасно осознавал, насколько болезненно тот воспринял новость о смешанном отделе, где вампиры будут вынуждены работать бок о бок со всяким зверьём. Для всей аристократии это было хуже смердящего перегаром плевка в лицо.

Отец нарочито медленно обвёл всех присутствующих в зале мрачным взглядом и лишь затем позволил матери взять себя за ладонь с таким видом, точно оказывал ей большую услугу. Его очерствевшее сердце давно перестало биться из-за её трогательной красоты и нежных поцелуев. Формально она сохраняла за собой звание бесценной жены, но фактически, уже как три столетия он открыто разделял постель с другими женщинами.

– Дорогой супруг, прощу прощения за тон нашей дочери. Она слишком юна и ещё плохо контролирует свои эмоции.

– Не выгораживай её, Морэна! – Он грубо вырвал руку из хватки матери и возвёл к потолку указательный палец. – Чтобы так откровенно выражать своё несогласие в присутствии старших? Неслыханная дерзость! В её возрасте я блестяще участвовал в напряжённых дискуссиях с самыми опасными вампирами эры зарождения и не позволял ни одному мускулу дрогнуть на своём лице. А эта даже в присутствии родителей не в состоянии подобрать правильных слов, что уж говорить про более деликатные обстоятельства… У других видов женщины хотя бы репродуктивную функцию выполняют, наши же и с этой мелочью справиться не могут. Бесполезные.

В нос ударил острый аромат ржавого железа. И спустя несколько секунд гнетущей тишины на пол оглушающе громко закапала кровь из сжатых кулаков Донны. Больше оставаться в стороне было нельзя, поэтому Марсель беззвучно скользнул к сестре и встал рядом с ней перед родителями.

– Матушка, отец, позвольте вмешаться в разговор.

– Говори, – сухо бросил глава семьи, презрительно сморщив нос из-за запаха родной крови – ещё одной непозволительной слабости, опустившей сестру в его глазах на ступень ниже.

– Если вы дадите на то согласие, я бы хотел заменить Белладонну в исполнении семейного долга перед двором Темнейшего. Знаю, что до совершеннолетия мне не хватает девяти лет, и, следовательно, по критериям матушки не подхожу, но вам не о чем беспокоиться – я не опозорю дом Лафайет. Последнее тестирование на контроль способностей и подавление жажды, проходившее в прошлом году, я закрыл с наивысшим баллом на потоке. И хоть в отличие от сестры у меня нет опыта работы законником, но я тоже являюсь дипломированным специалистом в смежной области. В предложении Верховного я вижу прекрасные перспективы для своего первого профессионального опыта. Дозволите же вы мне, отец, воспользоваться этой чудесной возможностью?

– О чём я и говорил. Вот оно: различие между мужчинами и женщинами у вампиров, – едко усмехнулся он, лениво изучая его надменным взглядом. – Поскольку ты так жаждешь поучаствовать, я позволю тебе заменить Эмануэля.

– Благодарю, отец. – Марсель склонил голову в низком поклоне, пряча за длинной чёлкой самодовольную улыбку.

Годы берут своё, и, как бы ни кичился предок остротой своего ума, его лучшие дни остались далеко позади. Так бывает, когда пресыщаешься вольготной жизнью – инстинкты притупляются. И тогда даже вампирскому ребёнку не составит труда предугадать его наимудрейшее решение и хватит минимальной провокации, чтобы получить нужный результат.

Занять место Донны отец не позволил бы ему в любом случае. Теперь заставить её для него было делом принципа. А вот если бы Марсель выказал прямо своё желание потеснить старшего брата, то мог спровоцировать у мнительного родича обратный эффект. Такова уж природа вампиров: на правду в сочетании с прямолинейной простотой у них аллергия.

– Тебя же, Белладонна, я не освобождаю от обязанности принять приглашение на работу. Хочешь того или нет, ты отправишься в Саларун.

– Хорошо, отец, – подчёркнуто холодно произнесла сестра. – Не буду просить прощения за своё поведение ранее, тем не менее я приму приглашение и исполню свой дочерний долг.

Марсель скользнул по красивому профилю Донны пытливым взглядом, стараясь за праздным интересом скрыть тревогу из-за кардинальных метаморфоз в её настроении. Он явственно ощутил, что перемены в ней носили больше внутренний характер, чем внешний.

Едва ощутимое касание кончиков пальцев, огладивших тыльную сторону его кисти, говорило, что с ней всё в порядке.

– И исполнишь хорошо. По возвращении вознагражу выгодной партией, поскольку ты уже достигла брачного возраста. Сколь удачно я подберу тебе будущего мужа, будет зависеть исключительно от твоего поведения на общих землях. Это ясно?

– Да, отец. Предельно ясно. Я могу быть свободна?

Одним небрежным движением руки он отпустил их. К старшим братьям и сёстрам, спрятавшимся в тенях зала, это тоже относилось, поэтому они улизнули первыми. Удовлетворили своё хищное любопытство – не каждый день доводилось стать свидетелями столь занимательного представления, где дети осмеливались оспаривать решения родителей – и теперь ближайшие пару недель им было о ком посудачить.

Впрочем, понять их можно. Не так уж и много развлечений в глуши провинциального княжества: сплетни, балы, интрижки на стороне – вот и всё. А отныне сразу на двух участников мыльной оперы станет меньше. Пусть хоть напоследок развлекутся…














Вскарабкавшись по стене до подоконника, он одним рывком подтянулся вверх и нырнул головой вперёд в собственную комнату на втором этаже. Первое правило ночных гулянок: всегда оставляй окна спальни открытыми. А второе – возвращайся до того, как семейство проснётся – он нарушил, поскольку из кресла у компьютерного стола на него сурово взирал отец.

– Я тут проголодался…

– Интересные у тебя способы добраться до кухни.

– По ночам есть вредно, приходится калории сжигать, – хохотнул Рик, незаметно пятясь обратно к окну.

– Даже не думай смыться, паршивец, – тонкие губы отца изогнулись в ироничной улыбке, – вязку организую.

– Ого, сразу с козырей пошёл! – присвистнул он и прекратил ползти к окну, отбросив всякую мысль о побеге от очередной головомойки. Лучше часок послушать нотации, чем не один месяц отбиваться от прилежной волчьей сучки, мечтающей обзавестись породистым потомством. – Я весь внимание. Давай, начинай экзекуцию.

Однако ему дали короткую отсрочку для того, чтобы освежиться и привести свой внешний вид в порядок, после чего велели спуститься в гостиную. Естественно, Рик не был бы собой, если бы не растянул банные процедуры на полтора часа. Логика проста: чем больше отец маринуется в ожидании, мотает свои нервные клетки на кулак, тем меньше у него останется сил на воспитательные беседы.

К искреннему удивлению Рика, он мало того что не злился, так ещё и умиротворённо улыбался под стать горному монаху, отрешившемуся от всего мирского. Неужели подсел на какие-то успокаивающие пилюльки? Да, довели они с сеструхой бедного папаньку.

– Ко мне вчера заглядывала Кейсара, – начал он издалека. – Её обеспокоили твои ночные прогулки вдоль территории их поместья. А учитывая твою репутацию, о которой в народе уже ходят легенды, понять причину этого беспокойства я могу.

– Подумаешь, разок прошёл мимо. От этого девчонки не залетают.

– И как это нужно проходить мимо, чтобы тебя кошаки подрали?

– Ну, может, немного поболтал с одной кошечкой, сидящей на заборе. Чуть-чуть. А что до этих придурков, то я им усики и коготки тоже повырывал. Там ещё можно поспорить, кто кому сильнее навалял.

Улыбка дала трещину, и теперь, как ни пытался отец натянуть её обратно, она упорно соскальзывала, обнажая испытываемое им раздражение.

– Рикард, неужели ты не можешь подыскать никого из своих? Ладно, пёс с ними, с волчицами. Но ещё же есть гиены, шакалы… на худой конец еноты и лисы.

– Да никого я не ищу. Что ты сразу начинаешь… это так, разовое приключение.

– Если ты обрюхатишь кошку, скандал разразится немыслимый! – мгновенно вспыхнул он и шандарахнул кулаком по столу. Поскольку тот не разлетелся на щепки, родитель ещё вполне контролировал себя и свой гнев.

– Пап, много нервничать вредно для твоего здоровья, – назидательно отметил Рик, приподнял его руку и подул на кулак. – Так и пораниться можно, чё ты как маленький?

– Вот же засранец! Это ты у сестры…

Окончание фразы потонуло в бодром крике той самой сестры, что наверняка сотряс не только их дом, но и соседние. И крик этот не предвещал ничего хорошего ни для кого из старших. Ведь говорил он, что малая снова откопала нечто такое, во что собиралась вцепиться бульдожьей хваткой.

– Папа! Мама!

– О небесный пёс, – простонал папа, прикрыв ладонями бородатое лицо. – Вспомнишь солнце – вот и лучик…

– Папа! – Вэл ураганом влетела в комнату, одним чудом не снеся дверь, которая уже целых две недели держалась на петлях – маленький рекорд. Взгляд шальных голубых глаз скользнул по Рику, как по предмету мебели, и, наконец, отыскал отца. – Чего не отзываешься?!

– Папы здесь нет. – Он сполз в кресле и как-то весь скукожился, словно пытался слиться с интерьером комнаты. Комичности ситуации добавляло то, что в обивку сиденья при виде миниатюрной дочери вжимался двухметровый здоровяк, весящий под сто пятьдесят килограмм. Вот где пролегала истинная сила – сила духа.

– У меня к тебе серьёзный разговор!

– Да я уже догадался…

– Подожди минуту, Вэлли, не начинай концерт. Я сейчас быстренько сгоняю за попкорном!

– Иди в задницу, Рикки, – беззлобно огрызнулась Вэл и снова сконцентрировалась на отце. – Папа, почему наша стая не участвует в отборе?!

– Почему не участвует? Просто до нас не дошла очередь. Уже достаточно набрали добровольцев среди оборотней. Клянусь своим волком.

– Но я тоже хочу быть добровольцем!

– Что за крики с утра пораньше? – проворчала мама, выворачивая с бутербродом со стороны кухни.

– Папа скрыл от нас важнейшую информацию!

– Это я настояла на поспешном отъезде Варга с правнуками. На мальчиков было больно смотреть после ваших спаррингов. Да и шарахались они…

– Да при чём тут соплежуи, – раздосадованно отмахнулась она.

– А, ты о другом.

– Сейчас проходит отбор оборотней для работы в экспериментальном отделе раскрытия межвидовых преступлений!

– И что ты забыла в этом отделе?

– Как это что?! – Вэл от возмущения едва не задохнулась. Неожиданно задрала ногу и со смачным шлепком опустила её на многострадальный журнальный столик. Тот жалобно скрипнул и таки не выдержал издевательств – развалился, уже в следующую секунду вынудив её убрать свою могучую пятку с руин столешницы и сбиться с мысли: – Что за ветхую рухлядь вы вечно покупаете? Неужели денег не хватает на нормальную мебель?

Рик прикрыл рот ладонью, изо всех сил стараясь не заржать. Застывшая в дверном проёме мама даже жевать перестала. Так гляди и перекинется, чтобы оттаскать их за загривки. Лучше лишний раз её не провоцировать на активные воспитательные меры.

– Да тебе легче ноги повыдирать, чем подходящую антивандальную мебель найти! – рявкнула она с прорезавшимися звериными клыками. – Тогда, быть может, ты перестанешь громить наш дом!

– Так у меня ещё руки останутся, – без задней мысли напомнила сеструха, лишив родительницу дара речи. – И что сразу: «выдирать»? Вам, что ли, эта рухлядь важнее меня – драгоценной доченьки? Вот так вот живёшь свою жизнь, стараешься, всем помогаешь, а тебе из-за какого-то говна на ножках угрожают ноговыдераловом. Мама, ты меня сильно разочаровала. Вот уж от кого, от кого, а от тебя я такого не ожидала!

– Смотри-ка, металлическое основание и литые ножки были хорошей идеей, – задумчиво отметил отец, разглядывая оставшийся стоять голый каркас столика. Но через мгновение его взгляд наткнулся на глубокую трещину в месте спайки, и он удручённо вздохнул. – Любимая, давай просто отправим её в этот грёбаный отдел.

– Но она же недавно из щенячьего возраста вышла…

– Наглая ложь! – завопила Вэл, словно ей хвост без наркоза попытались оторвать. И на сей раз Рик разделял её негодование, ведь они уже как десять лет вышли из него и считались полноправными подростками. – Скоро я вообще стану совершеннолетней!

– Что я нахожу чудовищной ошибкой, – заворчала мама, приходя в себя. – В наше время оборотням необходимо повысить возраст совершеннолетия как минимум с сорока до пятидесяти. И вообще, ты не только станешь совершеннолетней, но ещё и вступишь в брачный возраст…

– Ингрид! Пожалей бедных мальчиков… – прошипел папа, делая страшные глаза, – …она же их сожрёт.

– Ничего, мам, с этой фигней я тоже разберусь, – энергично пообещала не слишком впечатлённая угрозой сестра, чем вызвала у Рика завистливую улыбку; напугали лису курицей. – Будут тебе волчата: пять, десять, двадцать – не суть, договоримся. Всё устрою в лучшем виде.

– Хотя это такие устаревшие понятия. Кто сейчас на этот возраст вообще смотрит? Можно и повременить, карьерой заняться, – моментально дала заднюю она, точно в красках представила, какое конкретно потомство даст Вэл. – Что ты там говорила про отдел?

– Это бомба! Хочу там работать!

– Хорошо, я поняла тебя, – пообещала мама и скосила на Рика глаза, – Рикки.

– Конечно, мам, я присмотрю за ней.

– Кто бы за тобой присмотрел, – недовольно проворчал теперь уже папа.




1 глава: Сложное знакомство











Полтора дня им пришлось потратить на дорогу из родного княжества Баиносса, коим управлял дом Лабом, поддерживающий тесные дружеские отношения с домом Лафайет, до центрального княжества Верховного – Орсель. Неофициальной, но общепризнанной столицей для всех княжеств считался город Флане, расположенный на окраине Орселя. Именно там обосновался единственный на весь материк аэропорт.

Вампиры во все времена очень тяжело принимали нововведения и до последнего противились стремительно развивающимся технологиям. Даже когда люди изобрели синтетическую кровь, находились целые кланы староверов, которые отказывались ею удовлетворять свою жажду. Видимо, поэтому их вид изгнали на самый дальний и мелкий из шести материков – Флемоа. Территория ещё четырёх для них оставалась закрытой уже много столетий: люди не хотели соседствовать с вампирами из-за страха, а оборотни из-за обоюдоострой ненависти. И лишь Саларун принимал на своих землях всех без исключения.

Оборотни в единоличное пользование забрали два материка. На крупнейшем участке суши, омываемом тремя океанами, больше тысячи лет назад поселились травоядные виды и нарекли свой новый дом Мумбрешем. Раньше они враждовали с агрессивными хищниками, постепенно вытеснив их на другой континент – Ираш. Там же, в свою очередь, жили преимущественно парнокопытные, грызуны, рептилии и птицы, которые не смогли дать достойный отпор расплодившимся хищникам. Самым слабым пришлось бежать в поисках более безопасного места для жизни. Какая-то часть осела в Мумбреше, но основную массу приняли в Шемуане, до этого населённого исключительно людьми, а ныне ставшего вторым материком со смешанным населением.

– Кто бы подумал, что двадцатичасовой перелёт может вымотать сильнее двухдневной тряски на поезде? – пожаловался Марсель, таща за собой сразу два огромных чемодана. – Зачем этим странным людишкам столько аэропортов? Тем более внутри одного города. Почему мы должны тащиться с одной окраины на другую, чтобы сесть на очередной самолёт? Да ещё под этим унизительным конвоем…

– Шемуанцы хотя бы предоставляют нам возможность осуществить пересадку. Куда менее дипломатичные авиминцы не допускают даже экстренной посадки на своей территории воздушного судна с вампирами на борту. – Белладонна кокетливо улыбнулась молодому таможеннику, галантно подавшему ей руку при подходе к высокому порогу у основания трапа. Тот не улыбнулся в ответ, но показательно раздался в плечах, точно распушивший хвост павлин. – И перелёт – меньшая из наших проблем. Ты забыл про навязанное работодателем общежитие? У меня вот нет ни малейшего желания жить в бараках.

– Не напоминай. Я до сих пор не верю, что собственноручно подписался на это.

Конечно, им было бы намного удобнее пересаживаться в Авимине. Сей континент располагался ближе к Флемоа, чем Шемуан. Но там проживал воистину дивный народец. Справедливости ради стоило отметить, что оборотней авиминцы так же сильно не жаловали, как и вампиров.

На территории Авимина, ненамного превышающей земли Флемоа, ютилось больше пятидесяти независимых государств, где перемешались республики, королевства, федерации и княжества с разными формами правления, но объединённые одной страстью к религии. В одних странах духовные служители могли потеснить действующую власть, в других – обладали полномочиями поскромнее. Тем не менее почти единогласно все они сходились во мнении, что оборотни и вампиры – прямые потомки демонов, родом из самой преисподней. А следовательно, олицетворяли всё зло на земле, которое им, тронувшимся рассудком религиозным фанатикам, надлежало уничтожить.

«Великую охоту» авиминцы развернули больше двухсот лет назад, что в человеческих глазах было делом давно минувших дней из-за скоротечности их жизней. Но другие виды прекрасно помнили учинённый людьми геноцид, будто тот произошёл вчера. Одни сумели сбежать, других вырезали целыми семьями. Но находились и те, кто смог дать достойный отпор, перед кончиной хорошенько проредив строи этих фанатиков.

Белладонна не застала «Великую охоту». Та прошла до её рождения в человеческой ипостаси. Но изучая всемирную историю, она не могла не порадоваться тому факту, что родилась не в одном из государств Авимина. Вот уж печальнее участи не придумаешь. К магически одарённым там относились ненамного лучше, чем к оборотням и вампирам: где-то помягче, а где-то посуровее. Худшая судьба ждала тех, кто рождался в Цэртоне, главный закон которого звучал как всё сверхъестественное необходимо предать огню, вне зависимости от возраста и деяний.

– О темнейший, дай мне сил не свихнуться, – взмолился братец, стоило им занять свои места в первом классе вполне уютного салона. Обивка кресел из натуральной кожи, барные мини-столы из красного дуба у подлокотников и бортовые компьютеры с доступом к интернету располагали если не к приятному времяпрепровождению, то уж явно не к такому мучительному, как он пытался преподнести.

– Ты излишне драматизируешь.

– Я устал изнывать от скуки, будучи запертым в летающей железяке.

Второй перелёт занял чуть меньше девяти часов. И это время Марсель потратил на повторение саларунского, чем хорошенько повеселил Белладонну. Знание как минимум одного иностранного языка для каждого вампира считалось самым обычным делом, учитывая продолжительность их жизни. А ещё был один нехитрый способ, что позволял в короткие сроки овладеть любым умением на уровне профессионала. Если, конечно, вампиру удавалось найти нужного профессионала.

Способ этот давно относился к числу незаконных, но с некоторыми оговорками и смягчающими обстоятельствами прибегнуть к нему вампир мог и по сей день: главное – обойтись без летального исхода. И желательно на руках иметь несколько документов, подтверждающих добровольное согласие жертвы на ритуал.

Когда вампир пьёт кровь всё ещё живого существа, то на время наследует его вредные привычки и уникальные умения, в том числе знание языка, носителем которого это существо является. Эффект можно закрепить длительной серией укусов, либо, что сурово карается в большинстве цивилизованных стран, одним затяжным глотком, испивающим жертву досуха. Но, помимо проблем с законом, подобная поспешность грозит вампиру ещё жесточайшей интоксикацией и долгой, мучительной процедурой избавления от чужих привычек.

Так уж вышло, что Белладонна на собственном опыте узнала обо всех последствиях практического применения этого способа. И повторно пройти через него она бы так просто не согласилась.

– Сестра, как тебе моё произношение на саларунском? – спросил Марсель с выраженным акцентом из-за специфической гнусавости флемоанского языка. – Я чётко выговариваю слова и правильно ставлю интонационное ударение?

– Есть сильный акцент, но в целом произношение хорошее. Не думаю, что у кого-то возникнут проблемы с тем, чтобы понять тебя.

– Сильный акцент, говоришь, – задумчиво протянул он и, прихватив себя за мочку уха, пошевелил в ней серьгу. – Я подумаю, что с этим можно сделать.

– Спустя пару месяцев активной практики он сгладится.

– Но не исчезнет.

– И что? Мы летим в страну, которая прославилась утерянной национальностью. Ксора – обитель неприкаянных душ, чудаков и дезертиров. Всех тех, кто бежал из своего дома в поисках лучшей жизни. А столица её является местом концентрации такой дикой солянки из всевозможных видов и народов, что, скорее, более странным будет выглядеть полное отсутствие какого-либо акцента.

– Блохастых выродков там, наверное, тьма…

– Мой глупый, но очаровательный брат, тебе нужно будет научиться сдерживать свои эмоции в присутствии оборотней. – Белладонна провела острыми кончиками длинных ногтей по белоснежной коже его навечно молодого лица: от уголка аккуратной брови с крохотными бусинами пирсинга до уголка выразительных губ, украшенных скромным платиновым колечком. – Мне предоставили отличный шанс. Если смогу закрепиться на новом месте, то не придётся возвращаться в террариум к нашим родственничкам.

– Знаю. – Марсель отвернулся, отстраняясь от её прикосновения, оставившего на его скуле тонкую кровоточащую царапину. – Где ты жила до перерождения? В Ксоре?

– Нет, в Лаварии.

– Значит, ты не сможешь найти потомков своей прежней семьи, – вяло отметил он.

Тратить слова на разговоры о человеческих корнях у неё, в отличие от брата, порой отличающегося излишней сентиментальностью, не было ни малейшего желания. Она помнила свою жизнь до кровавого рождения и цепляться там не за что: скучнейшая история о вырождающемся магическом роде. Так бывает, когда предки совершенно не заботятся о чистоте крови. Пренебрегают целесообразными браками в угоду глупым, эфемерным чувствам. Ей повезло родиться магически одарённой спустя три поколения простоя. И повезло с яркой внешностью, благодаря которой на неё обратила внимание вампирская аристократия. Но больше всего повезло в генетической лотерее, смирившейся с трансформацией ДНК. Именно из-за адаптационной гибкости своего организма она смогла попасть в те смешные семь процентов людей, выживающих во время ритуала принятия в клан. И пока этот успех оставался единственным в полосе препятствий её длинной жизни.

По прибытии в Уларк – столицу Ксоры с многомиллионным населением – у них не оставалось времени полноценно заселиться в общежитие. Они побросали чемоданы в тесном коридоре выделенных комендантом апартаментов и отправились на поиски начальства, с которым на сегодня была назначена встреча.

Пятиэтажное здание главного отделения полиции расположилось на краю центральной площади, территорией закрытой автостоянки примыкая к городскому парку. Слишком узкие коридоры для приехавших из малонаселённой провинции вампиров, были переполнены людьми. И, что во много раз хуже, оборотнями, проходившими мимо них непозволительно близко даже по меркам Белладонны, готовой терпеть любое зверьё во имя жизни, свобнодой от диктатуры старших вампиров.

На верхнем этаже они отыскали кабинет шефа полиции. Однако секретарша не только не пропустила их дальше приёмной, но ещё и ошарашила известием, что никаких аудиенций с Лафайетами у начальника нет в расписании. Правда, эта неприятная особа вовремя догадалась, что они члены новой экспериментальной группы, и перенаправила их в нужное место, где с минуты на минуту должно было начаться собрание.

Спустившись на минус второй этаж, Белладонна по привычке коротко постучала в дверь, прежде чем её распахнуть.

– Чего скребусь? Открытъ тут! – отозвался некто громкий и звонкий на жутко ломанном саларунском языке. Вот уж кого точно не заботило наличие акцента.

Она толкнула дверь и шагнула вперёд, совсем не готовая к тому, что перед глазами предстанет вовсе не нарисованная усталым мозгом тесная каморка в подвале, а поражающее своими объёмами помещение с высокими четырёхметровыми потолками, голыми бетонными полами и глухими стенами, выложенными из красного кирпича. И это огромное пространство хитро разбили на несколько самостоятельных секций при помощи стеклянных перегородок: справа от входа растянулись лаборатории и прозекторская, а слева, перед притаившемся в дальнем углу кабинетом, скучковались столы детективов.

Именно у столов и обосновался скромный коллектив, состоящий из людей, вампиров и оборотней. Ярче всех выделялась рыжая парочка: рослый мужчина с пронзительным взглядом голубых глаз и зажатая у него под мышкой коренастая девушка, истерично дёргающаяся в попытке вывернуть голову.

– Дай мне посмотреть! – прорычала она на ирашском языке. – Это не честно, твою мать!

– Ты какая-то перевозбуждённая. Успокоишься немного, отпущу, – умиротворённо отозвался мужчина приятным баритоном и потрепал её за курчавую шевелюру на макушке.

– Вот так сразу и в зверинец?.. – Марсель брезгливо поморщился, очевидно, не понимая ни слова на языке хищных оборотней, но улавливая в утробном звучании их голосов звериные нотки.

А та девушка, услышав речь на флемоанском, внезапно замерла. Даже вырываться из объятий громилы прекратила. Так и стояла без движения, сосредоточено то ли принюхиваясь, то ли прислушиваясь, пока Белладонна и Марсель не подошли ближе.

– Добрый вечер, господа. Кажется, мы пришли последними, – Белладонна обратилась к мужчинам на местном языке, чистом от акцентов. Доброжелательно улыбнулась и заглянула каждому в глаза, задержавшись на миг на необычно голубых.

– Нет, мы всё ещё ждём начальство, – ответила ей тощая женщина в несуразных обносках, висящих на ней мешком. Она вскинула костлявую руку, тыкнула в потолок пальцем и неопределённо им помотала в воздухе. – Их из верхотуры переводят. Пока свои манатки соберут и сюда притащат – дело небыстрое.

– Идут, – тихо пророкотал рыжий мужчина уже на саларунском. Ноздри его короткого носа с чуть задранным кончиком зашевелились, и он с кособокой ухмылкой добавил: – Нами будут командовать двое мужчин человеческой расы.

Этот здоровяк, стоило признать, не лишённый грубой мужской привлекательности, ослабил хватку на шее девушки, благодаря чему она, едва достающая ему до плеча, наконец смогла обернуться и впиться в них с братом такими же лазурно-голубыми глазами. И в их незамутнённой синеве Белладонна отчётливо прочитала любопытство, тесно граничащее с презрением. Надо же, двойняшки? Но характеры, очевидно, у них кардинально разные.












Красотка с густой смоляной копной волос и личиком, как у дорогой фарфоровой куклы, так пристально разглядывала её своими красными глазёнками, что у Вэл аж под бровью зачесалось. Не к добру зачесалось – к драке. Упыриха явно нарывалась, играя с ней в гляделки. Намеренно провоцировала? Наверняка думала, что раз она мелкая, значит, слабая.

Её аж на пот пробило от предвкушения первой в жизни схватки с вампиром.

– Успокойся, кому сказал, – рыкнул на ухо брат. – Рискнёшь на какого-нибудь из них накинуться – мы поедем домой.

– Да я ничего такого, просто смотрю, – пробурчала Вэл, отводя взгляд от новеньких.

Дверь снова распахнулась, на сей раз впуская в помещение двух мужчин в служебной форме, состоящей из тёмно-красного с серебряной шнуровкой мундира и чёрных брюк. От так сильно них разило табаком, кофе и порохом, что она с трудом улавливала тонкий аромат свежеотпечатанной газеты и перьевых чернил.

– Вижу, все уже в сборе. Присаживайтесь, – произнёс тот, что выглядел более представительно с шикарной бородой и густыми, кустистыми бровями. Он встал по центру напротив столов, за которыми они разместились, и с профессиональной дикцией недурно поставленным командным голосом представился: – Добрый вечер, детективы. Я назначен руководителем первой экспериментальной группы раскрытия межвидовых преступлений особо тяжкого характера. Капитан Николас Бак. А это мой заместитель – старший детектив Эрвин Грос.

И представленный детектив перехватил эстафету, заговорив на странном языке. То был однозначного всё ещё саларунский, но с каким-то ленивым произношением и жутко исковерканными словами, из-за чего Вэл понимала его речь урывками.

– Прежде чем… много работы… с разных стран… предстоит…

– Среди нас присутствуют те, кто испытывает сложности в общении на саларунском? – спросил капитан, возвращая её в реальность из мира загадочных слов.

Она высоко вскинула над головой руку и огляделась по сторонам. Никто больше не признался в своей маленькой слабости.

– Это что же выходит… я тут самая тупая? – проворчала она себе под нос на родном языке. После чего прочистила горло и так громко, что на соседнем ряду поморщился мужчина интеллигентного вида, отчиталась уже на саларунском: – Я хорошо пониматъ, но плохо говоритъ!

– Представьтесь.

– Валери Вульф, тридцать восемь лет! Закончила первую военную академию вооружённых сил объединённого Ираша, по специальности служебно-прикладная физическая подготовка. Освоила на отлично все факультативы боевых искусств, не входящих в обязательную учебную программу!

– Имени было бы достаточно, – растерянно, как показалось Вэл, отметил капитан, но тут же придирчиво добавил: – Впрочем, ваше имя многое объясняет… Итак, стажёр Валери Вульф, вы всё поняли, что до этого было сказано мной и детективом Гросом?

– Нет! Что сказано детектив Грос, я не поняли!

До её чуткого слуха долетел гаденький смешок, на который она обернулась скорее рефлекторно, чем осознанно. Встретилась взглядом со смазливым блондином и зеркально ему скривилась в отвращении при виде всевозможных побрякушек: серёжек в ушах, губах и бровях, колец на каждом костлявом пальце. Даже базарные шаманки так усердно не обвешивались мишурой, чтобы привлечь к себе внимание. До чего же у вампиров странные мужики…

– Грос, дай ей синхронный переводчик, – приказал капитан, и Вэл повернулась обратно, прежде, чем он успел её одёрнуть. – Стажировка в нашем отделе длится месяц. За это время ты либо бегло заговоришь на саларунском, либо поедешь домой. Я достаточно ясно выразился?

– Да! Я бегло заговоришь на саларунском!

Старший детектив подал ей портативный аудиопереводчик с двумя беспроводными наушниками и, дождавшись, когда она засунет в ухо одну из затычек, помог настроить само устройство с сенсорным дисплеем и встроенным приёмником автоматической записи и перевода живой речи.

Подобные приспособления не пользовались популярностью в Ираше. Они продавались лишь в самых крупных и развитых королевствах, куда заглядывали иноземцы с гостевым визитом из интереса к чужой культуре, да немногочисленные родственники послов. В их Волчьем Королевстве, находящемся на приграничных землях с империей Тайра, в переводчиках не было никакой надобности. Туристов если и занимала глубинка, то в зоны повышенной боевой готовности они соваться не хотели. Зря трусили. Псы мирно жили рядом с кошками. Да и в целом почти все королевства, входящие в империю Урса, под управлением медведей процветали. Это кошаки между собой никак власть поделить не могли и бесконечно воевали. Воевали не только королевствами, но и мелкими прайдами за локальное господство над небольшой территорией. Временами казалось, что они за каждый клочок земли были готовы друг другу глотки порвать.

– Теперь вы меня понимаете? – спросил старший детектив на своём кривом саларунском, но из наушника с десятисекундной задержкой его речь повторил механический мужской голос уже на родном языке.

– Да, я всё пониматъ!

– Похоже, мы можем продолжить, – подытожил он с тонкой улыбкой, придавшей его лицу неуловимое сходство со змеёй. Возможно, этому способствовала короткая стрижка и сильно выдающиеся вперёд большие скулы, а может, необычный разрез глаз с острыми внутренними уголками. Тем не менее, Вэл чётко ощущала, что пахнет от него самым обычным человеком. – Как вам всем известно, наша группа – вынужденная мера по урегулированию ксенофобских взаимоотношений между видами. Поэтому наш отдел будет расследовать все спорные случаи на территории Ксоры. В том числе поднимать старые дела и проводить повторное расследование, если защитники смогут добиться для уже отбывающих срок подсудимых пересмотра дела.

– Как вы нас разбивать на пары собрались? – бесцеремонно спросила очередная смазливая рожа из вампирской братии, не выпуская изо рта леденца на палочке. Их, что ли, на одном заводе печатают, где в стандартную комплектацию входит красивое лицо и тощее тело? – Напарники типа прикрывать друг друга должны.

– Вы не единственный, Фабиан де Дюбуа, кто здесь работать не хочет. Открою вам секрет: нас всех сюда силком перетащили. Поэтому желаете вы того или нет, но с напарником, в вашем случае – оборотнем, вам придётся поладить.

– Тут ты ошибаешься, Грос, – мелочно поправил его капитан и посмотрел на Вэл с осуждением: – Здесь присутствует парочка, что приложила определённые усилия для того, чтобы оказаться в нашем отделе. Надеюсь, они не рассчитывают на особое отношение из-за своей титулованной семьи, потому как никто с ними сюсюкаться не собирается.

– Мы с брат не рассчитыватъ особо отношения! – ничуть не смутившись, бодро откликнулась она и широко улыбнулась начальнику. Ей казалась абсурдной сама идея, что искреннее и страстное желание чего-либо добиться может кем-то восприниматься в отрицательном ключе.

Ведь по факту, чего плохого они сделали? Они никого не подсиживали. Глава всего-то выдвинул их кандидатуру на собрании, а остальные с радостью отозвали своих претендентов. Почему они должны были стыдиться того, что родились в побочной ветви правящей стаи и имели небольшие привилегии, которыми иногда пользовались?

– Вы верно заметили, капитан. Мы единственные из присутствующих находимся здесь по собственному желанию, а следовательно, преисполнены энтузиазмом работать вне зависимости от условий труда, – ехидно подчеркнул Рикки и многозначительно повёл бровями.

– Я приму это к сведению, стажёр Рикард Вульф, – холодно рубанул капитан и обратился к старшему детективу. – Грос, давайте проведём небольшое знакомство коллектива, разобьём их на пары и отпустим отдыхать с дороги. Полноценный брифинг всё равно сможем провести только завтра, когда мебель довезут для конференц-зала.

– Понял, капитан.

Старший детектив подошёл к дальнему столу и указал рукой на женщину, чью голову украшала короткая, но пышная стрижка, перекликающаяся с приятной полнотой тела:

– Знакомьтесь. Офира Сандовал, детектив первой категории. Расскажите о себе.

– Здравствуйте, – кротко поздоровалась она и встала из-за стола, благодаря чему продемонстрировала всем, что на голову выше Эрвина Гроса. – Я родом из Мумбреша. Из южной страны под названием: Кланбу. Общий стаж работы в местных правоохранительных органах – пятьдесят четыре года. На прошлой должности выполняла преимущественно административную работу.

– Фабиан де Дюбуа, детектив второй категории и по совместительству ведущий инженер-программист, будет вашим напарником.

– Офигеть, – упомянутый упырь вытащил изо рта леденец на длинной палке и ткнул им в сторону Офиры. – Почему мне в напарники, мало того, что оборотень достался, так ещё и корова?!

– Самка носорога, – спокойно поправила она и села обратно.

– Да пофиг! Дайте мне другую. Вот ту рыжую. С неё хотя бы поржать можно.

– Детектив Дюбуа, вы понимаете, где находитесь? – строго спросил капитан. – Ведите себя в соответствии с уставом, или я назначу вам дисциплинарное взыскание.

Тот сморщил недовольное лицо, но свой вонючий рот захлопнул. И старший детектив смог продолжить знакомство, остановившись возле соседнего стола, за которым сидел импозантный мужчина в деловом костюме, продолговатых очках и белых перчатках. От него пахло большой кошкой.

– Оскар Гуэрра, детектив второй категории, криминалист.

Мужчина, словно намеренно растягивая время, поправил воротник и манжеты рубашки, одёрнул пиджак и, в конце концов, поднялся на ноги. Чудной какой-то кошак. Ведёт себя, как важная колбаса.

– Добрый вечер, уважаемые коллеги. Я родом из Ираша, но уже больше тридцати лет проживаю на землях Саларуна, двадцать из которых провёл конкретно в Лаварии. В прошлом году имел неосторожность добиться перевода в главное отделение Уларка по внутренней правоохранительной деятельности и, таким образом, уже в этом году оказался среди переведённых в экспериментальный отдел. Рассчитываю на ваше благоразумие в работе.

– Ваш напарник – Аллен Оккели, тоже криминалист и детектив второй категории.

– Рад знакомству, детектив Гуэрра, – слащаво улыбнулся кровосос с удивительно блёклой внешностью. У него не было ни длинных разноцветных волос, как у тупого Фабиана, ни татуировок с блестящими побрякушками, как у противного блондина. Ничего примечательного, за что мог бы зацепиться глаз и выделить его из толпы. – Я тоже уже какое-то время проживаю на землях Саларуна. Меня перевели из главного подразделения по особо тяжким преступлениям в Нувуа.

Следом старший детектив представил двух человеческих женщин, что стояли немного в стороне, а не занимали как все остальные до грустного пустые столы. Видимо, письменные принадлежности и компьютерную технику тоже лишь завтра привезут.

Симпатичная, но слишком уж худенькая для своего роста девушка в мешковатых брюках и свободной рубашке по имени Лиора Фидж оказалась главой криминалистического отдела. Она разрядила обстановку парой удачных шуток и сразу понравилась Вэл, потому что производила впечатление воздушного человека, лёгкого на подъём и пребывающего преимущественно в хорошем настроении.

Вторая барышня, вырядившаяся в короткое платье, туго обтягивающее каждый миллиметр её неидеального тела, и в туфли на высоченных шпильках, на контрасте с первым лабораторным сотрудником не производила впечатление надёжного судмедэксперта. Скорее походила на охотницу за мужчинами. Представили эту особу как Дарси Коулман. Даже имя у неё, на вкус Вэл, какое-то отталкивающее. Точь-в-точь, как у главной стервы на районе.

– Остались наши стажёры из многоуважаемых семей, – старший детектив выделил каждого из них взглядом, но когда продолжил говорить, то почему-то уставился на Рикки, – для которых законы Ксоры, очевидно, не писаны. Оба представителя от содружества империй и альянса Ираша являются оборотнями, не достигнувшими совершеннолетия. Без опыта работы в правоохранительных органах. И, подозреваю, окончившие учёбу буквально накануне поездки.

– Мы не захотели, как все остальные, два года балду гонять, – безмятежно пожал плечами брат.

– Да, мы хотел работатъ и помогатъ люди!

– Похвальное стремление для детей из правящей стаи второго по мощи королевства в империи Урса.

– С ними всё понятно, но почему нас определили в стажёры? – подал звенящий от возмущения голос татуированный блондин. – Моя сестра уже четырнадцать лет отработала законницей.

– Марсель де Лафайет, вы тоже, насколько мне известно, не достигли ещё совершеннолетия и, следовательно, не обладаете никаким опытом работы. А что до Белладонны де Лафайет, то вы верно подметили – она работала законницей, а не сыскарём или стражем порядка. Впрочем, нам бы в любом случае вас пришлось взять в качестве стажёров. Законы, распространённые на территории объединённых княжеств Флемоа, сильно отличаются от местных.

– Как обычно, придумывают грандиозные планы политиканы, а расхлёбывать приходится нам, обычным работягам, – хмуро подметил капитан. – Как будто нам геморроя на работе не хватает без подселенцев из медвежьего угла.

– Итак, оставшиеся напарники следующие: Белладонна де Лафайет и Рикард Вульф, Марсель де Лафайет и Валери Вульф, – объявил старший детектив. – И на этом, пожалуй, закончим. Из-за физиологических особенностей вампиров, рабочий день у нас начинается с двух часов дня. Всем доброй ночи.

Нестройно прощаясь, коллеги устремились к выходу. Вэл тоже поднялась и уже потянулась к наушнику, когда случайно услышала высокомерный плевок Марселя на флемоанском языке, почти затерявшийся в гвалте других голосов:

– Как нас можно ставить на одну ступень развития с тупыми шавками? Напарники? Да они издеваются! Я бы им свою обувь чистить не доверил.

– Что ты сказатъ? – спросила она, круто развернувшись на месте. – Повторитъ!

Он остановился на расстоянии метра и гаденько ухмыльнулся, глядя ей в лицо. Было в этом упыре нечто особенное. Хватало одного небрежного взгляда, чтобы мышцы в её теле окаменели, а кончики пальцев зачесались, как когда человеческие ногти лениво отваливались, уступая место звериным когтям.

– Повтори-ка мне в лицо, что пропищал, – угрожающе протянула Вэл на ирашском, ощущая бегущие по загривку мурашки, – если кишка не тонка.

– Какого кошака ты опять начинаешь их задирать? – рыкнул брат, вдруг появившись рядом. Он выдернул наушник из её уха и коротко бросил Лафайетам на саларунском: – Мы извиняемся.

– Да ни хрена подобного! Эта пиявка недоделанная первым начал!

Марсель тоже что-то ответил им на саларунском, но из-за акцента Вэл ни черта не смогла разобрать. Ни единого словечка. Струсил сказать, когда наушник был ещё при ней, гадёныш.

Она перевела взгляд на Рикки и отметила хмурое выражение его лица. Снова посмотрела на кровососов, отчего-то выглядящих неприлично довольными, и сделала простой вывод: их снова оскорбили. А не знать, как именно тебя оскорбили, вдвойне обидно. Поэтому уже в следующую секунду Вэл сорвалась с места, ловко увернулась от руки брата, попытавшегося перехватить её в подскоке, и от всей души врезала кулаком по красивой моське, чудно вытянувшейся в изумлении за миг до столкновения твёрдых костяшек со слишком прямым носом.




2 глава: Первая кровь











Несчастного хлюпика отбросило на пару метров. Может, пролетел бы и дальше, да кирпичная стена решила иначе. Он врезался в неё спиной с переливчатым стуком костей, на которых катастрофически не хватало мяса. Медленно осел на пол и, кажется, отрубился с залитым кровью лицом. Явно попортила идеальную ровность аристократичного носа, паразитка.

Рик запоздало схватил малую за плечи, но та не изменяла себе. После того как кому-нибудь вмажет, всегда стояла счастливая, блистая довольной улыбкой, как начищенный котелок на солнце. Вот ведь ходячий пример: сила есть ? ума не надо. Вечно силушку свою богатырскую демонстрирует она, а расхлёбывать последствия приходится ему. И где тут её любимая справедливость?

– Отличное начало, – глухо захлопал в ладоши старший детектив. Капитан, к их счастью, успел выйти. – Вам помочь или сами разойдётесь?

– Конечно, сами разойдёмся, – поспешила ответить ему Белладонна с вежливой улыбкой. – Между нами возникло небольшое, но вполне решаемое недопонимание.

Схватив сестру за затылок, Рик заставил ее склонить голову и, сам опустив взгляд в пол, произнес на одном дыхании:

– Приносим извинения за доставленные неудобства.

– Я могу вас оставить без страха, что завтра обнаружу руины на месте нашего рабочего пространства?

– Конечно, мы сейчас уйдём, – он протянул детективу Гросу аккуратно сложенный переводчик. – Разберёмся с хлю… последствиями недопонимания.

Вэл продолжала молча аки дурочка с переулочка улыбаться. По всей видимости, вообще не пыталась вникнуть в их разговор на иностранном языке. Наверное, это даже к лучшему. А то снова распереживается, примется доказывать, что заморыш – первопричина всего зла на земле. И вообще, она только кулак подставила, а он сам возьми и налети на него лицом. С неё станется. И не такую ахинею несла с подпаленным хвостом.

Единственная в семье, кто мог внушить ей благоговейный ужас – бабуля Дэнта. Оно и понятно. Рик сам продолжал по сей день шарахаться от неё по углам, а в сопливом детстве даже позорно обмочился, когда она разозлилась на него из-за проигранной драки с двоюродным кузеном, который, на минуточку, был старше на три года. А для оборотня-десятилетки три года – огромный разрыв в силе.

– Кушать охота, – сообщила Вэл, стоило старшему детективу выйти за дверь.

– А мне нестерпимо шею тебе свернуть охота, – сухо обронил он и спародировал её придурковатую улыбку, при виде которой эта ненормальная ещё и глазами засверкала от восторга. Подзатыльник, что ли, прописать лечебно-профилактический? Не в силах больше на неё смотреть, Рик повернулся и наткнулся на заинтересованный взгляд красивой вампирши. – Как нам быть с вашим братом? Может мне отнести его в медпункт?

– В этом нет необходимости, он скоро очнётся.

– Мы можем как-то загладить свою вину? Не хотелось бы расставаться на отрицательной ноте.

– Я на вас зла не держу, а братцу это будет хорошим уроком.

– Суровые вы ему уроки…

– Есть хочу! – напомнила о себе Вэл. – Хватит трепаться, пошли столовку искать.

С пола, где лежало бессознательное тело, раздалось жалобное кряхтение. Марсель приподнял голову и потерянно огляделся по сторонам, как контуженный котёнок, что свалился с пятого этажа и теперь заново изучал окружающий мир. Перепуганный взгляд красных глаз метался по комнате, пока не наткнулся на малую. И вот тут в выражении лица парнишки произошли кардинальные перемены: на смену страху пришла сжигающая всё на своём пути ярость.

Белладонна рванула к своему брату, но опоздала. Он что-то сделал, отчего Вэл схватилась за голову и оглушительно заорала от боли. Продлись её крик дольше пары секунд, Рик, не задумываясь, убил бы вампира. Но тому повезло не злоупотребить своей способностью, в чём бы она ни заключалась.

Подхватив на руки обмякнувшую сестру, чьи мышцы обычно в твёрдости не уступали его, он приподнял ладонью сморщенную моську и обеспокоенно спросил:

– Вэлли, что и как болит?

– Мне… кажется… мозг взорвали…

– Нельзя взорвать то, чего нет, – нежно сказал он и чмокнул в разгладившийся лоб.

– Иди в задницу, – уже бодрее огрызнулась Вэл. – А где этот?..

Рик не дал ей договорить и закинул стремительно возвращающее силы тело себе на плечо, после чего крепко обхватил рукой вокруг талии на случай, если она надумает снова рваться в бой. И малая не заставила себя долго ждать:

– Какого хрена?! Отпусти! У меня срочный и важный разговор к одному упырю!

С трудом и не без помощи поднявшись на ноги, Марсель посмотрел на них со жгучей ненавистью. Верхняя губа чуть задралась, оскалив длинные клыки, а уже в следующее мгновение он вздрогнул и тоже скривился в болезненной гримасе. Белладонна что-то прошептала ему на ухо на флемоанском, вонзая ногти в его руку на дюйм выше локтя, отчего белоснежная ткань рубашки стремительно пропитывалась кровью.

С какой стороны ни посмотри, а у этой семейки крайне суровые методы воспитания.

– Так неловко получилось, – лукаво произнесла Белладонна, придерживая Марселя за раненое плечо.

– И правда, – смущённо поддакнул Рик, игнорируя брыкающиеся в нескольких сантиметрах от лица ноги.

– Мой брат ещё молод, поэтому плохо сдерживает свои эмоции. Однако нападать на юную девушку – неприемлемо в любом возрасте. Простите.

– Да всё нормально. Можно считать, мы в расчёте. У моей сестры горячий нрав, но она хорошая девочка с добрым сердцем.

– Я эту тварь беломордую отмудохаю так, что мама родненькая не узнает! – тем временем рычала Вэл на ирашском с его плеча.

– Давайте закроем на этот неприятный инцидент глаза?

Её брат что-то зло прошипел на флемоанском.

– Да, конечно, нам тоже не нужны проблемы.

– В таком случае доброй ночи, Рикард, – кокетливо улыбнулась вампирша и зашагала к выходу, покачивая тощеватыми, на его вкус, бёдрами. И ей бы мяском обрасти не помешало.

Вправлять мозги сестре – труд тяжёлый и неблагодарный. В процессе устаёшь как собака, а на следующий день всё равно можешь застать её с радостью несущейся на любимые грабли. Поэтому, ограничившись короткой, но богатой на эпитеты речью, он повёл Вэл ужинать в закусочную, что приглядел по дороге на работу.

Запахи с кухни доносились не самые аппетитные: масло во фритюре, очевидно, уже давно прогоркло, от куска мяса исходил несвежий душок, что мешался с затухшей кровью с разделочной доски, ещё и где-то со складов тонко тянуло крысиным ядом.

Человеческая официантка усадила их за центральный столик. Но стоило ей понять, что заглянувшие в полупустую кофейню гости – оборотни, как приветливая улыбка померкла на её кругленьком личике. И, угрюмо бросив, что пойдёт узнать, есть ли что свежее на кухне, она оставила их разглядывать бесполезное меню.

– Уже скучаю по маминой стряпне, – вздохнул Рик и отложил на край стола картонку с наименованиями незнакомых блюд. – Завтра с утра прогуляемся до рынка. Нужно будет забить холодильник свежими продуктами.

– Думаешь, в той хате, что нам выделили есть холодильник?

– А смысл от хаты без холодильника?

Вэл на минуту зависла, обдумывая его слова, и одобрительно кивнула:

– Дело говоришь.

Отужинав не слишком сытной яичницей вприкуску с ещё менее сытной травой, по досадной случайности названой: «салатом», они полуголодные двинулись на поиски торгового центра. Ближайший нашли в двух кварталах от общежития. Там, никуда не спеша, закупились вещами первой необходимости: зубными щётками, туалетной бумагой и полуфабрикатами, – после чего отправились знакомиться со своим новым домом на ближайшее полугодие. Конечно, если их раньше не выгонят с работы.

Кирпичное шестиэтажное здание общежития сильно выделялось среди однообразных прямоугольных коробок. В первую очередь необычной формой в виде утюга с мягко закруглёнными углами. Первый этаж экзотического строения утопал в магазинах и закусочных, витрины которых почему-то были оформлены в едином стиле: в красных тонах с вкраплениями золотого. Вероятно, условия аренды у государственных объектов Уларка отличались от тех, что были распространены в столице Волчьего королевства, Волкоре. У них каждый извращался, как мог, в попытке заманить к себе побольше посетителей: одни обвешивались яркими неоновыми вывесками, другие строили мудрёные конструкции, которые могли посоревноваться с ассортиментом художественных выставок. Здесь же ощущалась сила общего строя, где всё равнялось под одну гребёнку. Никакой тебе индивидуальности.

Центральный вход, ведущий непосредственно в апартаменты работников правовой службы, они нашли у самого острого угла здания. Его ширины хватало ровно на то, чтобы вместить двустворчатые массивные двери. И они так удачно приткнулись на этом углу, точно именно для них возводилась остальная часть здания.

– Шатаются круглыми сутками туды-сюды, туды-сюды… тоже мне, работнички, – ворчала милая бабуська-комендантша, громко топая по лестнице пушистыми тапочками. Что ежу на ноги ни надень, шагать, как слон будет в любом случае. – Вы, что ль, с Ираша припёрлись?

– С него самого, – весело подтвердил Рик, неся на плече дорожный чемодан. – Волчье племя.

Резко остановившись, она повернулась, чтобы посмотреть на него из-за толстых линз очков сурово прищуренными глазами. Маленькая, с облаком из стоящих торчком седых волос на голове, точно божий одуванчик.

– А то я не чую! Ты мне уже не нравишься, – хмуро крякнула она и снова зашагала вверх.

– Зря вы так, госпожа Херисон, я парень хоть куда! И сестричка у меня душевная. Всегда поможем, в беде не бросим.

– Рикки неправда говоритъ! Я очень в беде бросим вампир один!

– Ох, предчувствие у меня скверное. К беде припёрлись, к беде… один дурачком прикидывается, другая – дурочка натуральная. Давно тут никого из волчьего племени не было, и как славно жили. Испортят мне всю дисциплину, поганцы…

– Вы такая милая, когда ворчите, так бы и затискал! – поддел старушку Рик и расхохотался, увидев, с каким ошарашенным выражением лица она оглянулась на него.

– Да ты ещё более дурковатый, чем я подумала! – искренне возмутилась она и окончательно сорвалась на писк, когда он невесомо приобнял её за талию, прижавшись щекой к колючей макушке: – А ну, руки убрал! Ты! Что ты себе позволяешь?!

Он отступил, остановившись напротив первой двери в длинном коридоре без единого окна.

Госпожу Херисон потряхивало от пережитых эмоций. Она нервно сунула Вэл два ключа с коротким комментарием, куда им идти и чересчур шустро для своего возраста рванула обратно к лестнице.

– Я приличная ежиха, а он!.. Волчара окаянный! Правильно про них говорят, им и повода особого не нужно… Вот же удумал, стервец малолетний!.. – смущённый бубнёж с каждым лестничным пролётом становился всё слабее, пока окончательно не стих за захлопнувшейся дверью.

– И нафига? – сестра протянула ему один из ключей.

– Чтобы запомнила и выделила, – поделился простой истинной Рик и зашагал по коридору, ища глазами дверь под номером: сорок семь. – Мотай на ус, балбеска. С такими важными людьми, как комендантша, нужно быть в хороших отношениях, чтобы твоя жизнь здесь сложилась удачно.












Красивый, ещё недавно прямой нос распух до чудовищных размеров и теперь заметно косил влево. Мало было одарить его этой несуразной картошкой по центру лица, на следующий день ещё и лиловые гематомы пролились глубокими озёрами под глазами.

– Чёртова псина. – Марсель набрал полные ладони ледяной воды и плеснул себе в лицо, но клокочущая в груди ненависть и не думала униматься. – Блохастая дрянь…

Ему впервые почти за сто лет жизни сломали нос. До сегодняшнего дня он даже и не догадывался, насколько болезненным может быть процесс заживления каких-то жалких хрящей. Вампиры редко сталкивались с травмами подобного характера. Они же не дикари, чтобы опускаться до примитивного махания кулаками. Применение физической силы в любой непонятной ситуации – удел тупого зверья, неспособного на нормальную речь существа, обременённого интеллектом.

Снова посмотрев на своё отражение в зеркале, Марсель скривился от отвращения. Такой рожей исключительно детишек пугать, но никак не выходить в люди. И что самое неприятное, он в лучшем случае ещё три дня будет выглядеть хуже огородного пугала. Пусть вампиры обладали более скорой регенерацией, чем люди, но со зверьём им не было смысла тягаться в этом плане. У тех всё заживало практически на глазах. Новые конечности отрастали за сутки. А такую мелочь, как перелом носа, они и не заметили бы. Вернее, нос бы сросся быстрее, чем они успели обнаружить маленькую неприятность. Притом сросся бы без всяких смещений. Встал бы обратно, будто и не было никакого удара, смявшего его как гармошку.

Острые костяшки постучали по открытой двери, и Донна поторопила его:

– Нам пора выходить, а ты ещё не ел.

– Аппетита нет.

Она стояла в проёме с полным бокалом крови, и взгляд её красноречиво говорил, что пока он не поест, они никуда не пойдут. Логика проста: сытый вампир – добрый вампир. Ей двигала вовсе не забота, а банальное желание перестраховаться и свести к минимуму вероятность повторения вчерашней стычки. И то, что она обращалась с ним, как с глупым мальчишкой, неспособным самостоятельно сделать выводы, его тоже бесило. Хотелось ей назло влезть в ещё одну драку с рыжей шавкой, чтобы у неё не осталось и шанса наладить отношения с ходячим источником тестостерона.

То, что сестра положила глаз на Рикарда, Марсель заметил сразу. Её изучающие взгляды останавливались на псе намного чаще и неприлично надолго. Вот только он всё никак в толк взять не мог, на кой чёрт эта безмозглая махина ей вообще сдалась? Что в нём такого увлекательного?

– Позавтракай, пожалуйста. – Донна протянула ему бокал с бесстрастным выражением лица. – Это ускорит регенерацию тканей.

– Незначительно. – Марсель в один глоток выпил двести миллилитров синтетической крови и поморщился: – Ненавижу есть второпях.

Накинув приталенный пиджак поверх чёрной шёлковой рубашки, он первым вышел в общий коридор – длинную и узкую кишку, не предоставляющую почтительного даже метра между проходящими мимо друг друга существами. В нём медленно, но верно крепло убеждение, что у жителей Ксоры сложилось очень специфическое отношение к общественным пространствам. То ли они не знали о существовании чужих личностных границ, то ли всей душой их презирали. Оттого и строили до тошноты тесные проходы.

Дверь напротив распахнулась, и на Марселя едва не налетела та, кого он предпочёл бы не видеть до конца своей бесконечной жизни. Она затормозила в миллиметре от прикосновения, отпружинила назад, как от чумного, и замерла в неестественной позе у самой стены.

Выглядела безумная девка до нелепого живописно. Большие круглые глаза забавно выпучены. Изо рта продолжал торчать поджаренный в тостере хлеб, прикушенный за край мелкими белыми зубами. Флисовую ветровку она накинула почти на голое тело, не считая короткого спортивного топа. И прежде чем он успел хорошенько разглядеть кубики пресса, обычно неприсущие изящной женской талии, пухлые, как у ребёнка пальцы дёрнули вверх бегунок на молнии.

– Какое неожиданное соседство, – первым нарушил молчание Рикард, вышедший следом за сестрой из апартаментов с противоположной стороны коридора. И с неуместной улыбкой, словно они были давними приятелями, обратился к Марселю: – Ты как? Выглядишь не очень.

– Это хоть и конченая дыра, но даже тут в каждой конуре имеется зеркало.

– Рикард, Валери, добрый день, – с различимой теплотой в голосе поприветствовала их Донна, пристально уставившись на здоровяка.

А вот мелкая и не думала вступать в обмен любезностями. Она с ног до головы окинула Марселя гадливым взглядом, на миг остановившись на сломанном носе. Что-то сказала брату на ирашском. После чего Марсель имел несчастье наблюдать отвратительнейшую из сцен: бесцеремонная дикарка прямо пальцами запихала себе в рот целый кусок хлеба. И нет чтоб хотя бы нормально пережевать его, но правилам поведения в приличном обществе эту особу явно не обучали. Она с раздутыми, как у хомяка, щеками поиграла бровями, ударила своего братца по плечу и рванула на мощном для рывка с места ускорении в сторону лестницы.

– Увидимся на работе, – торопливо попрощался пёс, прежде чем последовать её дурному примеру.

– Они ещё такие дети, – снисходительно улыбнулась Донна, смотря вслед убежавшей парочке, которая теперь, судя по звукам, летала на лестнице. – Щенки вечно соревнуются между собой. У них это на уровне инстинктов. Даже взрослые особи с трудом могут удержаться перед открытым предложением померяться силами.

– Ты подозрительно много знаешь о вшивых шавках.

– Мой глупый, но милый брат, – ласково проворковала она. Вечно говорила гадости в таком тоне. А когда кому-то причиняла боль, ещё и нежно улыбалась. – Я же просила тебя следить за своим языком. Почему ты продолжаешь меня расстраивать?

Подхватив его под локоть, Донна направилась к опустевшей лестнице, на ходу отвечая на невысказанный вопрос:

– Я вижу в Рикарде большой потенциал: королевская кровь, хорошее образование и очевидная терпимость к вампирам. Я не могу почувствовать его силу, как это делают другие оборотни, но это проблема пары дней. Так или иначе, он удобен, а мне очень пригодятся в скором будущем хорошие связи.

– Понял, – кисло процедил Марсель. – Но эта… она реально бесит. Ничего с собой не могу поделать. Меня никто и никогда так не бесил…

В отдел они вошли за минуту до начала рабочего дня, но почему-то оказались встречены гневным комментарием капитана. И предсказуемо любопытными взглядами сослуживцев. Странные саларунцы ещё и с пунктуальностью имели незаурядные отношения. Зачем-то назначали одно время, а подразумевали, как выяснилось, на полчаса раньше.

Их рабочие места, дополненные высокими перегородками, нынче располагались иначе: пять столов сдвинули в центр таким образом, что вышел один, во главе которого сидел старший детектив; остальных разбили на пары и разместили за парными столами в отдалении друг от друга. Естественно, эти укромные островки полагались стажёрам.

– Поскольку все, наконец, в сборе, приглашаю пройти в конференц-зал, – сухо произнёс капитан и указал рукой на длинный овальный стол, расположенный в нише между его кабинетом и лабораторией.

После того как они расселись в произвольной форме, но так, чтобы всем было удобно незаметно разглядывать разукрашенное лицо Марселя, начальник подошёл к чему-то похожему на тонкий телевизор во всю стену и ткнул пальцем в экран. Появилась таблица с расписанием, где были вписаны их фамилии.

– Вы можете заранее ознакомиться с графиком дежурств. Позже, когда детектив Дюбуа зарегистрирует вас в системе, график будет доступен для вас в корпоративной программе. Можно меняться сменами, брать дополнительные выходные или, наоборот, от них отказываться. Однако сильно не обольщайтесь. По трудовому договору и, что во много раз важнее, законодательству Ксоры, я или детектив Грос имеем право вызвать вас на службу даже посреди ночи в праздник. Если того потребуют обстоятельства. Прямой отказ выходить на работу рассматривается как нарушение служебных обязанностей и может повлечь применение мер дисциплинарной ответственности.

– По своему опыту работы в убойном отделе могу заверить, что выловить пару выходных в месяц – уже большая удача, – ехидно добавил старший детектив.

«Это какое-то сумасшествие, ?– возмутился Марсель, мысленно обращаясь к сестре. – Как можно работать без выходных?»

«Не лезь в мою голову», ?– холодно отрезала Донна, и он, дабы не провоцировать её, разорвал ментальный канал связи между их сознаниями. Помнил, как она ненавидит подобные вторжения, но забылся и на эмоциях позволил себе лишнего.

На Флемоа, чем более успешен в карьере вампир, тем меньше он работает. Высокая квалификация подразумевает большую почасовую оплату и громкий статус. А отсюда следовало, что далеко не каждый рядовой житель княжества мог добиться аудиенции у первоклассного специалиста, тем самым тратя его драгоценное время. Никому и в голову не пришло бы загружать себя работой ради пары лишних золотых.

Да и сама идея об отсутствии времени на развлечения: от посещения театров, художественных выставок и музыкальных концертов до ночных клубов, опиумных притонов и публичных домов, – вводила Марселя в состояние ступора. Он попросту не понимал, как можно жить иначе.

– Десять часов в неделю у вас будут отведены под занятия, на которых вы будете отрабатывать приёмы из основных единоборств: фехтования, рукопашного боя и борьбы. Вы должны понимать, что даже злостные преступники в Ксоре защищены законом, поэтому у вас нет права наносить сильный вред их здоровью или тем более убивать во время задержания. За каждое превышение полномочий вас будут вызывать в дисциплинарный комитет. По результатам проверок, если выявятся нарушения, то комитет вправе применить ряд мер дисциплинарного воздействия: от штрафа до увольнения и ограничения уже ваших свобод…

– Что за бредъ закон у эта страна?! – негодующе вскрикнула шумная собачонка. Замахнулась, видимо, намереваясь стукнуть кулаком по столешнице, чтобы выразить всю полноту своего возмущения, но Рикард оказался шустрее. Звонкий щелчок ладони по лбу отбросил тело вслед за головой на спинку кресла, которое, в свою очередь, устояло на месте только благодаря подстраховке другой его руки. И этот удар словно заставил тараканов обратно забиться в щели рыжей черепушки. Она нахмурила брови и произнесла: – Простите! Пожалуйста, продолжатъ.

Капитан поочерёдно посмотрел на двойняшек взглядом «Ничего не понял, но вроде всё само разрешилось» и продолжил инструктаж. В течение двух часов больше ничего интересного не происходило. Разъяснялась или даже уместнее было бы сказать разжёвывалась правовая этика. В конце брифинга капитан объявил о дополнительных восьми часах в неделю, отведённых на изучение законодательства Ксоры. Притом строгая явка распространялась исключительно на стажёров, другие могли заглядывать на эти занятия по собственному желанию. Впрочем, против просвещения себя в законы чужой страны Марсель ничего не имел. А вот необходимость изучать единоборства его сильно раздражала. Зачем ему, сильному менталисту, они нужны, если он может остановить преступника, не прибегая к физическому воздействию? Никакого личностного подхода в управлении кадрами.

Капитан отвлёкся на телефонный звонок, а когда вернулся, то был краток:

– Мне надо отойти часа на два.

– Отвести их в спортзал? – спросил старший детектив, поднимаясь из-за стола.

– Да, пусть разомнутся перед дежурством.

Далеко идти не пришлось. Спортивный зал находился в двухэтажной пристройке с обратной стороны здания. Сначала их погнали на второй этаж, в раздевалки при общих душевых. Выдали тряпки отвратительного качества и велели их на себя нацепить.

Марсель сроду не носил настолько дешёвых материалов. Но, предвидя гнев сестры, всё же пересилил себя и надел костюм, в котором мгновенно утонул.

Хорошо смотрелась казённая одежда разве что на перекаченных телесах оборотней. Фабиан и Аллен выглядели так же абсурдно, как и он сам. Особенно в сочетании с разбитым носом.

На первом этаже их поджидал вполне обычный зал с прорезиненным напольным покрытием. Скромную его часть занимали примитивные тренажёры. Всё остальное пространство было завешано боксёрскими грушами да заставлено высокими человекоподобными манекенами. Лишь по центру оставался пустой от спортивного инвентаря участок, заляпанный засохшими пятнами крови. Навскидку его диаметр составлял метров двадцать – большая зона для площадки, отведённой для проведения тренировочных поединков.

– Есть желающие потолкаться в спарринге? – спросил детектив Грос, стоило им дойти до центра зала.

– Драка? – нахмурившись, уточнила шавка. Дождалась безразличного кивка и старательно выговорила: – В спарринге я буду.

– Детектив Гуэрра, составьте нашей деятельной стажёрке компанию.

– Я нахожу изначальные условия неравными. Ставить лису против ягуара лишено всякого смысла. У нас разная весовая категория, не говоря уже о том, что самцы всегда сильнее самок…

Марселю показалось, что на секунду он ослышался.

Лиса? Откуда взяться лисе в волчьей стае? Притом не в абы какой, а в королевской стае. Приёмная? Нет. Они с братцем на одно лицо. Или, быть может, тот тоже лис? Но он слишком уж здоровый для лиса. Взращённый на стероидах? Да они наверняка и не слышали об их существовании. Зато стало понятно, почему рыжая такая нетипично мелкая для оборотня. Она даже ниже, чем Донна, как минимум на полголовы.

– … требую, чтобы её заменили на брата. У волка хотя бы есть шанс выстоять против крупной кошки.

Рыжая шавка с неясной родословной ответила ему что-то на ирашском и с дерзкой улыбкой двинулась в центр зоны, где им предстояло драться.

– Детектив Гуэрра, прекратите нарушать дисциплину, – попросил старший детектив. – Я не намерен разводить здесь цирк. И не поставил бы вам в партнёры того, кто не сможет соответствовать вашим возможностям.

– Из ваших слов я могу сделать вывод, что вы недостаточно компетентны в…

– Оскар, дружище, – перебил его Рикард, не давая ляпнуть лишнего. – Ставить против неё Офиру лишено всякой гуманности. Будь мужчиной, пожертвуй собой на этот раз. А в следующий, так и быть, сам буду отдуваться.

Тяжело вздохнув, Гуэрра последовал за рыжей, приговаривая себе под нос:

– Но всё же это ниже моего достоинства. У меня рука не поднимется на женщину. Даже на женщину при исполнении и с военной подготовкой. У неё же наверняка одна скорость, а удары, как комариные укусы. Это бессмысленно…

Скинув ветровку, лисий подкидыш осталась в одних мешковатых штанах и коротеньком спортивном топе, что совсем не скрывал объёмов её пышной груди, удивительно хорошо сочетающейся с развитой мускулатурой. Она потянулась, и мышцы на руках и спине пришли в движение, красиво перекатываясь под кожей. Бугорки на плечах плавно перетекали в толстые жгуты, что тянулись вдоль позвоночника. Взгляд скользнул вниз по глубокой борозде, рассекающей спину, до двух маленьких впадин у самой границы резинки штанов. Кажется, их именовали ямками Венеры.

Марсель моргнул, и наваждение спало.

– Срамота какая, – зашипел он на флемоанском, краем глаза поймав хитрую улыбку сестры. – Мало того что оголяется в публичном месте перед столькими мужчинами, так ещё демонстрирует не пойми что. Как женщина может довести своё тело до такого состояния?

– Почему же? Вполне красивая спортивная фигура. Ноги коротковаты, но в целом она хорошо сложена. И вовсе не перекачена. Видно, что мышцы не дутые, как у тех, кто сутками железки в спортзале тягают и питаются одной травой, а естественные, с адекватной пропорцией жира. Что тебе не нравится?

– Да она на перекачанного гнома похожа с несуразно большими сиськами!..

– Точное попадание, – весело крякнул греющий неподалёку уши Фабиан.

Пока они болтали, оборотни провели быструю разминку. Рыжая протянула сжатые кулаки и Гуэрра по ним слегка стукнул, принимая боевую стойку. Он и правда выглядел намного здоровее её: ростом, размахом плеч, объёмом бицепсов. Не было ни шанса, что она выйдет из битвы победителем.

Однако ничего смутно похожего на жалость к мелкой задиристой шавке у Марселя не проскочило. В груди зародилось совсем иное чувство. Он с нетерпением предвкушал, как её будут учить правилам хорошего тона, вбивая их через синяки. Всё равно на шкурах оборотней те надолго не задерживались. А так, может, хоть немного гонора у выскочки поубавится.

Вот только рыжая так лихо пошла на сближение, что растерялся не только соперник, но и зрители. Все ждали от неё резвости движений, но не такой чудовищной скорости. В этом она могла посоревноваться даже с вампирами в их боевой ипостаси, при том, что сама оставалась в человеческой форме.

Шавка играючи уклонилась от выкинутого вперёд кулака, призванного спугнуть стремительное нападение. И, оттолкнувшись от ноги Гуэрра, благодаря чему смогла подлететь до уровня его лица, рубанула ему локтем прямо в висок.

Этот удар не свалил здоровяка, но дезертировал на миг, которого ей хватило, чтобы сначала вдарить ему под коленную чашечку мощным и хлёстким ударом стопы. А когда тот рухнул на травмированную конечность, то второе колено она использовала в качестве ступеньки. Обхватила бёдрами мгновенно вздувшуюся шею, опрокинулась вверх тормашками и, прижав ладони к полу, сотворила нечто немыслимое. Выходящее за всякие рамки разумного в глазах Марселя.

Маленькая чертовка швырнула через себя тушу, весящую на несколько десятков килограмм больше неё самой, и при этом манёвре ещё и стояла на руках.

В голове не укладывалось, как она сумела провернуть приём, больше похожий на хитрый трюк иллюзиониста. Но обычно последствия фокуса безобидны, а Гуэрра сейчас лежал на спине звездой, раскинув руки и ноги, и шокировано разглядывал потолок.

Никуда не торопясь, она медленно опустила ноги на пол и встала, затем подошла к большому и страшному ягуару, поверженному меньше чем за минуту, и присела на корточки у его головы, чтобы недовольно зарычать:

– Это не считаться! Ты…поддаться! Вставатъ! Драться дальше!

– А меня, значит, ставить против неё гуманно?.. – внезапно припомнил Гуэрра слова её старшего брата.




3 глава: Радикальный Воспитатель













Дури в Валари – вёдрами черпай. Чем дольше Белладонна наблюдала за ней, тем сильнее в этом убеждалась. И оттого всё крепче уверялась в своих безрадостных прогнозах в отношении их сотрудничества с Марселем. Эта парочка взрывоопасных идиотов банально поубивает друг друга.

Оправившись от сокрушительного поражения, Оскар попытался дать Валери достойный отпор, но из-за своих красноречивых потуг был лишь сильнее унижен. Долгое время ни один тяжеловесный удар не мог её зацепить, даже по касательной. Он старательно махал руками, злился и страдал, потому как быстрые и ловкие тычки маленьких, но явно чрезвычайно жалящих кулаков попадали по самым болезненным точкам. Отчего круглые зрачки его глаз дёргались: то растягивались узкими щелями, то собирались обратно в маленькие горошинки.

И вот, наконец, Оскар подгадал момент и сыграл на неожиданности, впервые задействовав нижние конечности. Он основательно огрел Валери по плечу ногой, из-под траектории удара которой она не успела отскочить, и отправил её в полёт метров на пять. Девчонка быстро сгруппировалась и рухнула на пол под грохот чуть меньший, чем тот, что прозвучал во время падения Оскара. Но сама при этом не издала ни звука. Она тут же вскочила на ноги и посмотрела на побледневшего мужчину с таким перевозбуждённым видом, точно ей не тумака отвесили, а огромный бриллиант подарили. И снова ринулась в бой с горящими диким азартом глазами.

– Рикард, – обратился к нему старший детектив, увлечённо наблюдая за избиением, которое по загадочным причинам продолжали называть спаррингом. – Я вчера пробежался по документам вашей сестры, и меня смутило, что оценки и личностная характеристика от одного педагога имели диаметрально противоположное значение. И снизу характеристики была приписка: «Могу с уверенностью сказать, Валери Вульф – одновременно лучшая и худшая ученица за последние двести лет, что я преподаю в этой академии».

– Не берите в голову. Это всё потому, что юный падаван превзошёл мастера и регулярно того поколачивал, чем опускал его авторитет в глазах остальных студентов.

– А ещё там указывалось про неустойчивое психическое состояние, спонтанные вспышки агрессии и отсутствие самоконтроля в стрессовых ситуациях.

– Ну, иногда её заносит…

– То есть ей свойственно регулярно нарушать дисциплину?

– Нет, не регулярно, конечно. – Рикард провёл ладонью по курчавым волосам и с бледной усмешкой пояснил: – Скорее редко, но метко.

– Понял, о чём вы, – тонко улыбнулся детектив Грос. – А как вы объясните свои плохие оценки по физической подготовке и боевым искусствам в частности?

– Я легко отвлекаюсь на… посторонние факторы. Но подготовка у меня неплохая.

– Детектив Гуэрра, стажёр Валери Вульф, – окликнул он их. И если на лице Оскара читалась затаённая надежда, то Валери хмуро взирала на него исподлобья, предвидя следующую команду. – Переходите к общим упражнениям: позанимайтесь на брусьях или побоксируйте у мешков. На остальных это тоже распространяется. Задержаться попрошу стажёра Рикарда Вульфа и детектива Сандовал.

Остальные – это вампиры, которые в принципе не желали приобщаться к спорту и лениво разбрелись по залу. Марсель последовал за ворчащей что-то себе под нос Валери с пакостливой рожей. Очевидно, демонстрация её умений возымела над ним обратный эффект. По-хорошему, Белладонне стоило последовать за ним и проследить, чтобы глупый брат ещё раз не нарвался на тяжёлую руку, но в её голове личная заинтересованность в Рикарде преобладала над заботой о младших. Она спряталась в тени ближайшего манекена у стены и, достав пилочку для ногтей, стала следить за троицей, продолжающей стоять у необозначенной арены.

– У детектива Сандовал высокий разряд по борьбе, – заговорил старший детектив, – не ниже, чем у детектива Гуэрра по рукопашному бою, который, впрочем, оказался абсолютно бесполезен перед арсеналом умений вашей сестры. Она знает немыслимо большое количество запрещённых приёмов и с поразительным проворством их между собой сочетает… – Он резко замолк. По всей видимости, уловил в собственном голосе восторженные нотки и устыдился им. – Прошу прощения, отвлёкся. Так вот, Рикард, продемонстрируйте мне при содействии детектива Сандовал свои умения в борьбе.

– С удовольствием. – Он подмигнул толстушке и сразу вышел в центр площадки, не продемонстрировав окружающим ни капли театральных возражений против драки с женщиной. Скорее наоборот, радовался подвернувшейся возможности.

То, что происходило дальше, к борьбе не имело никакого отношения. Они кружили по залу в неловком танце бабуинов, время от времени хватая друг друга за руки. Рикард не спускал с Сандовал игривого взгляда, а губы его то и дело кривились в однобокой и адски сексуальной ухмылке. Она же, напротив, делала всё, чтобы не встречаться с ним глазами. И выглядела при этом до нелепого смущённой.

Однако высокое самомнение у этой дамочки. Неужели и правда поверила, что он на неё запал? Какое на редкость раздражающее старческое слабоумие.

Белладонна так грубо дёрнула пилочкой для ногтей, что та случайно высекла искру. На мгновение морок с неё спал, но она не растерялась и тут же снова укуталась в уютную тьму. Совсем нервишки расшалились. Ведь если так поразмыслить, то и повода нет, чтобы злиться. Подумаешь, не пропускает ни одной юбки, как истинный кобель – ей это даже на руку. Легче будет подцепить на крючок и манипулировать. Всего-то надо сделать вид, что она допускает мысль о межвидовых отношениях. А в его славной рыжей голове с милыми кудряшками зародить идею о страстном желании попробовать подобную экзотику.

Вот уж в чём-чём, а в своей привлекательности Белладонна никогда не сомневалась. Ещё будучи человеком, она осознала силу красоты, когда обзавелась сразу несколькими покровителями. Каждый был готов преподнести к её ногам все свои богатства, лишь бы она отказалась от приглашения вампиров войти в семью. Но никакие богатства смертного мира не стоили шанса обретения вечной жизни. Со временем они это поняли. Стали вопить о её наивности и умолять одуматься. Изо всех сил взывали к голосу разума, озвучивая страшную статистику: из сотни человек вампирами перерождались меньше десятка.

К грусти и печали глупцов из её прошлого, она уже в девятнадцать лет понимала, что узость круга избранных, привилегии и получаемые дары оправдывали высокий риск умереть в самом расцвете юности.

Решив переходить к более активным действиям, Сандовал вцепилась в локоть Рикарда, за который и потянула, одновременно разворачивая и склоняя свой корпус вперёд, – он то ли запутался у неё в ногах, то ли сделал неудачную подсечку, но таки прервал приём и вынудил вместе с ним завалиться на пол. И не просто рухнуть, как два мешка картошки. В процессе полёта этот кобель умудрился успеть повернуть объёмное тело и подсунуть ей под голову руку. Поэтому, приняв горизонтальное положение, они оказались в позе любовников, устроивших небольшую передышку.

– Ты не ударилась? – промурлыкал Рикард, заглядывая в заливающееся краской лицо женщины, годящейся ему в матери.

– Я? Нет. Всё нормально. А ты?..

– Рядом с красивой женщиной меня везде пол как перина встретит.

– Теперь и тут всё понятно, – подвёл итог резко заскучавший старший детектив.

Белладонна же испытала настолько дикое чувство стыда, что больше была не в силах подслушивать. Выскользнула из тени и устремилась в дальний угол зала, на ходу приговаривая на флемоанском:

– А чего я вообще на нём зациклилась? – И тотчас сама же ответила на свой вопрос: – Потому что остальные оборотни смотрят на вампиров, как на червей, копошащихся у них под ногами. Проклятая межвидовая ненависть делает подобных идиотов штучным товаром невероятной ценности.

– Что за идиоты? – весело полюбопытствовали сбоку.

Она обернулась на звук смутно знакомого голоса и увидела, как из тени, мимо которой проходила, вышел Фабиан, всё так же с леденцом на палочке. Сегодня на его голове красовалась бейсболка. Над застёжкой он протянул небрежно собранный чёрный хвостик, а длинные обесцвеченные пряди чёлки оставил свисать вдоль узкого лица. Красивый, но очень молодой. Ему явно было не больше шестнадцати, когда он пошёл на кровавое рождение.

– Да так, маленькие женские глупости, – вежливо улыбнулась она. – Отлыниваете от тренировки, Фабиан?

– Ага, неохота напрягаться. Да и какой смысл? Я при задержании могу ослепить. Плюс в напарниках зверюшка. А них у всех поголовно крыша сдвинута на физкультуре.

– Логика прослеживается в ваших словах. Но полагаясь на физическую силу оборотней, вы ставите себя в заведомо зависимое от них положение.

– А на кой фиг тогда нужно это партнёрство, если не опираться на сильные стороны своего напарника и не прикрывать его слабые места?

Ответить она ему не успела. Да и вряд ли позже смогла бы подобрать нужные слова, потому как банально не смотрела под таким углом на свою нынешнюю работу. Единственное, что её волновало с первого дня, как узнала, где и кем ей предстояло трудиться, так это возможность выслужиться перед высшим руководством и новые полезные связи. Откровенно говоря, она и не планировала надолго задерживаться в экспериментальном отделе, а собиралась при первой возможности перевестись: выше по карьерной лестнице и за пределы государственной системы правоохранительного аппарата.

– Дюбуа, – окликнул Фабиана от двери капитан Бак. – Мне срочно нужны твои навыки.

– Меня тоже бесит всё это вот, но напарник – он и в Мумбреше напарник, – быстро оттарабанил Фабиан ей на прощание, обдавая сладостью карамели. А двинувшись в сторону начальства, спросил на саларунском, намеренно повысив голос: – Что, шеф? Словили баннер для взрослых мальчиков, и перезагрузка компьютера не помогла?

– Сейчас ты у меня много чего словишь, – фыркнул тот и скрылся в коридоре.

Тренировка затянулась на три часа, а после неё они отправились в корпоративную столовую. Более безвкусно оформленного заведения общественного питания Белладонна ещё не видела. Всё вокруг буквально вопило об отсутствии чувства прекрасного у тех, кто занимался обустройством этого помещения: серый наливной пол, белые стены из дешёвой плитки, синие потолки, покрашенные в тон колоннам, решётки на незашторенных окнах и отвратительные люминесцентные лампы. К единственной заслуге здешнего интерьера она с натяжкой могла отнести разве что приемлемую чистоту. Отобедать, не испытывая гадливой брезгливости, теоретически тут было возможно.

Весь зал занимали длинные шеренги из сдвинутых прямоугольных столов и скамеек, выглядящих, как их уменьшенная копия: одинаковая порода опять-таки самого дешёвого дерева, скучный дизайн прямых чугунных ножек. И мало того, что на абсолютно голых – без привычной взгляду скатерти или хотя бы тоненькой полоски раннеры – столешницах не стояло подноса с закусками, так местный обслуживающий персонал и про графины с напитками ничего не слышал.

Искоса глянув на брата, Белладонна не сдержала улыбки. Тот не переставал веселить её вывертами мимики. Вот и сейчас он стоял с забавно перекошенным лицом, преподнося на блюдечке все свои мысли окружающим. Марсель никогда особо не интересовался жизнью за пределами Флемоа. А из-за потерянной памяти даже не подозревал, что она может так отличаться. Но рано или поздно он всё равно покинул бы родные земли. Это удачно подвернувшееся приглашение на работу лишь ускорило неизбежное.

Оборотни все как один рванули к линии раздачи. Впрочем, ничего удивительно в оголодавшей своре Белладонна не видела. Как-никак они отдувались на тренировке и за вампиров, бесцельно шатающихся от боксёрского мешка к тренажёру и обратно.

– Какой группы и резус-фактора тебе взять? – спросил Марсель, оправившись от первого впечатления.

– Третью отрицательную.

– Опять на горечь потянуло, – скептично хмыкнул он и направился к холодильнику, заполненному синтетической кровью от разных производителей. Тот стоял в углу у конца линии раздачи среди термошкафов с прозрачными дверцами, из-за которых выглядывали холодные и горячие напитки в заводских упаковках.

Когда Марсель проходил мимо стайки оборотней, то в их сторону и головы не повернул. Однако Валери дёрнулась всем телом и огляделась по сторонам столь разъярённым взглядом, что сомнений у Белладонны не осталось: глупый брат продолжал исподтишка действовать ей на нервы.

О криках, доносящихся из обители важнейшего на международном уровне полицейского эксперимента, Рикард сообщил всем ещё на подходе к лестнице. Поэтому, когда они, вернувшись из столовой, приблизились к двери, которая за время их отсутствия обзавелась металлизированной табличкой с завуалированной надписью «Особый отдел», никто им не удивился.

– …нужны все останки жертв, а не парочка последних трупов, чтобы составить отчёт по серии!

– Да я всё понимаю! – рявкнул капитан на эмоциях, выдержал паузу и продолжил более спокойным тоном: – Но и ты пойми, что это не от меня зависит. Будь такая возможность, я бы предоставил тебе все тела, но они давно захоронены. А для эксгумации нужны более веские основания, чем те, что озвучиваешь ты.

– Тогда работайте по тем материалам, что вам передал судмедэксперт от первого уголовного. Зачем мне повторно проводить вскрытие на этих двоих?

– Дарси, твою мать!.. – Он осёкся, когда дверь приоткрылась и первым проскользнул в отдел Рикард, а за ним Валери, Оскар, Офира и Аллен. Последними вошли они с братом, и тогда капитан снова отмер, чтобы бросить тоном, не терпящим возражений: – Детективы, пройдите в конференц-зал.

Капитан кинул последний гневный взгляд на Дарси, продолжающую стоять с не менее сердитым лицом, и первым подошёл к столу. Швырнул на пустую столешницу толстую папку с документами и уставился на Фабиана, сидящего в углу за компьютером. Тот понял его без слов и защёлкал по клавишам.

– На нас ожидаемо скинули дело Радикального Воспитателя, орудующего по всей лесополосе Ксоры, – проворчал начальник, опускаясь в кресло. Подождал, пока все рассядутся на случайных местах, и невозмутимо попросил их в приказном тоне пересесть таким образом, чтобы стажёры оказались лицом обращены к экрану за его спиной. Из-за мимолётной прихоти шефа Белладонне пришлось занять соседний от Валери стул. Вроде мелочь, а всё равно неприятно. И не успел Марсель опуститься на сиденье с другой от неё стороны, как капитан принялся вводить их в курс дела: – Первые два года убийства не объединяли в серию. Тела находили в разных штатах. Обстоятельства и повреждения не позволяли с уверенностью выявить почерк серийного убийцы. Да и, откровенно говоря, находили на кого повесить дело. Но Воспитателю надоела безызвестность – он решил помочь, начав оставлять в трупах записки.

– Примерно три года назад на всех федеральных каналах около месяца муссировали рождение нового серийного убийцы. Я тогда ещё проживал в Лаварии, но даже туда отголоски громких новостей долетали, – припомнил Оскар.

– Да, всё верно. Тогда следствие официально признало серию, и особенно циничные репортёры именовали нашего убийцу: «Радикальным Воспитателем». – Он повернулся к Фабиану и шикнул на него: – Записки.

На экране за спиной начальника появились фотографии квадратных белых листиков, заляпанных кровью. На всех были короткие надписи, отпечатанные на принтере: «мать, подающая дурной пример своим детям»; «насильник молодых девушек из неблагополучных семей»; «вор, наживающийся на чужом горе»; «падшая женщина и серийная детоубийца»; «вредоносный разносчик смертельной заразы»; «безбожная, патологическая лгунья под личиной праведницы».

– Три года назад внутри жертв начали находить записки приблизительно одинакового содержания. Но убийца даже не пытался заигрывать с полицией и не оставлял никаких подсказок, дающих намёк на следующую жертву или место, где её обнаружат. Всегда только одна лаконичная причина, почему его выбор пал на конкретного человека… Тогда Воспитатель убивал, ограничиваясь забором крови. Поэтому следствие решило, что убийца, вероятнее всего, является вампиром из староверческого клана.

– Как стереотипно, – тихо буркнул Марсель у неё под ухом.

– Позже он начал потрошить своих жертв, – одновременно со словами капитана на экране стали появляться фотографии с мест преступлений и из прозекторской. Почти половина детективов, а вернее четверо стажеров, одновременно содрогнулись от вида полуразложившихся, изуродованных трупов. – Пристрастился вытаскивать органы из брюшной полости и грудной клетки. Иногда вырезал наружные органы: глаза, язык, гениталии. Или забирал отдельные конечности.

Белладонна не выдержала и перевела взгляд на свои сцепленные в замок пальцы. Вампиры не воспринимали смерть как конец жизни. Они могли бесконечно воскресать, пока в их жилах сохранялась хоть капля крови. А если им всё же и доводилось изредка сталкиваться со смертью в конечном её варианте, то она выглядела как горстка пепла или обескровленное тело с парой аккуратных дырок в коже.

Конечно, она слышала, что в Орсели существовали подпольные клубы, где собирались любители острых ощущений и неординарных сексуальных девиаций. Бессмертие открывало широкий простор для садомазохистских фантазий. Наверняка там обитали и те, кто был не прочь резать друг друга от паха до уха, чтобы совместно наслаждаться предсмертными агониями. Но эти вампиры всё же относились к числу извращенцев, оттого тщательно скрывали свои пристрастия.

Ладонь брата нежно погладила её спину, выказывая своё беспокойство. Белладонна благодарно улыбнулась ему одними глазами, а потом поймала под столом его руку и чуть сжала пальцы. На нём тоже не было лица. Но этот глупый мальчишка продолжал храбриться и строить из себя надёжную опору для неё.

И вот как его использовать, когда он с таким трепетом к ней относился? В их семье не было места для любви и заботы. Подобные глупости могли себе позволить лишь вампиры из низшего класса, чью пустую жизнь не отравляла погоня за властью, и очаровательно наивный Марсель.

– Почему дело перенаправили нам, если все пострадавшие – люди? – деликатно поинтересовался Аллен с милейшей из улыбок, параллельно делая зарисовки в карманном блокноте. – Из-за того, что убийца забирает потенциальный обед для других видов: кровь для вампиров, а потроха для оборотней?

После замечания про внутренности все оборотни покосились на него с разной степенью неодобрения. И если Оскар наградил напарника колючим взглядом, то Валери пыталась его казнить глазами.

Белладонна была не в курсе, но, видимо, потроха – больная мозоль у оборотней.

– Не без этого, – согласился капитан и прежде, чем кто-либо успел открыть от возмущения рот, сухо добавил: – но что важнее, Воспитатель переключился на другой вид. Последние два трупа, что нашли в окрестностях Фланда, оказались телами оборотней. Поэтому расследование окончательно зашло в тупик.

Новые фотографии превосходили ужасы предыдущих изощрённой жестокостью.

Воспитатель будто бы окончательно вошёл во вкус. И ему стало недостаточно для удовлетворения своих нездоровых потребностей того, что он ранее вытворял с человеческими телами. От молодой женщины типичнейшего для оборотней крупного и мясистого телосложения осталась лишь полая оболочка. Мужчина выглядел чуть лучше, но убийца вскрыл тому черепную коробку и старательно выскоблил её изнутри до идеальной белизны кости.

То, как убийца глумился над останками жертв, даже для детективов с многолетним стажем выходило за все мыслимые и немыслимые рамки. На их лицах отражалась борьба с самыми разными эмоциями: жалость мешалась со злостью и выливалась в мрачную решимость найти псевдоправедника любой ценой. Но всё же был и тот, кто оставался безучастным, продолжая внимательно изучать снимки. Аллена едва ли трогали чужие смерти, как бы чудовищно те ни выглядели.

Белладонна же, наконец, полностью осознала, насколько её новая работа отличалась от прежней. Здесь никто не попросит доказать в суде неверность супруга, как одну из причин, что привела вампирскую семью к финансовым трудностям. Даже не потребуют доказать невменяемость молодого вампира, случайно убившего человека в ночном клубе в разгар наркотического кутежа.

И быстро выслужиться у неё тоже не выйдет. Она застряла в особом отделе на годы…

– Вот же больной ублюдок, – прорычала на ирашском Валери. До того низким, почти вибрирующим голосом, что от неожиданности Белладонна дёрнулась в сторону. С какой-то перепуганной заторможенностью повернулась и встретилась с удивлёнными глазами, полными невыплаканных слёз.












– Не бойся, вампирша, не на тебя рычу, – усмехнулась она и смущённо шмыгнула носом. Нюни распустила, совсем как маленькая. Беззаботно похлопала красотку по плечу, наблюдая за тем, как вскидывается и изгибается бровь на её точёном личике, и поспешила объяснить: – Я расстроился из-за Воспитатель. Всё хорошо! Нет стоятъ бояться!

– О небесный пёс, почему ты так ужасно говоришь на саларунском, – горестно вздохнул Рикки. – И на что я потратил больше семи лет?

Она угрюмо посмотрела на брата, чувствуя, как от разливающегося по груди гнева испаряются слёзы. Вечно он её секреты разбалтывает. Вовсе не обязательно всем знать, как ей нелегко даётся изучение иностранного языка. Тем более начальнику, который выделил всего один месяц на исправление проблемы.

– Семь лет? – удивился капитан, кашлянул и строго произнёс: – Впрочем, быть во всём мастером невозможно. Мне детектив Грос поведал о результатах вашей первой тренировки.

А старший детектив, словно только и ждал, когда про него вспомнят. Передал Вэл уже знакомый ей синхронный переводчик и потянулся за толстой папкой, что продолжала лежать перед начальником.

– Сейчас официально на счету Воспитателя числится двадцать две жертвы, ещё тринадцать неподтверждённых. За пять лет регулярной активности он не предоставил полиции Ксоры ни одной зацепки. Я до перевода работал в первом убойном отделе и последние три года занимался расследованием этого дела. Как видите, безуспешно. – Он раскрыл папку и, ловко раскидывая по столу тонкие файлы каждому в руки, продолжил говорить: – Детектив Дюбуа уже зарегистрировал вас в системе, поэтому приложите усилия и научитесь ей пользоваться. Методичка вам в этом поспособствует. В базе данных вы сможете узнать подробности дела. Доступ всем присутствующим уже обеспечили.

– Есть вероятность, что Воспитатель и на вампиров обратит своё внимание? – подал голос главный упырь их коллектива, по совместительству её напарник.

Все в участке целый день косились на его нос, раздувшийся и потемневший как спелая слива. Но он стойко сносил любопытные взгляды. В процессе, разумеется, как обычно, изображал из себя царственную персону и умудрялся делать вид, якобы ничего особенного не расцвело у него на лице и не пустило ростки под глазами.

И эта его железобетонная выдержка даже произвела на Вэл впечатление. Потому как она сама особой терпимостью к косым взглядам не отличалась. А с теми, кто пытался поддеть за живое и тыкнуть носом, у неё и вовсе был разговор короткий. Короткий и болезненный для всяких идиотов.

– Полностью отрицать мы этого не можем, поскольку ещё полгода назад Воспитатель специализировался исключительно на людях. Никто и мысли не допускал, что он в скором времени может переключиться на оборотней.

– Это для всех было неожиданностью. Серийникам не свойственно так кардинально менять свои предпочтения, – добавил капитан.

– Тем не менее, думаю, что это маловероятно, – подытожил старший детектив. – Во-первых, труп вампира невозможно изувечить. Вернее, невозможно сохранить его в изувеченном состоянии. Насколько бы сильно он ни искромсал тело, вампир в любом случае воскреснет через несколько часов после смерти. Конечно, Воспитатель может потом его сжечь, тем самым упокоив на века. Но тогда детективы не смогут увидеть результаты его многочасовых трудов – на такое он тоже вряд ли пойдёт.

– Раз он может поменять криминалистическую характеристику жертвы, то что ему мешает разнообразить сами убийства? – не переставая что-то чиркать карандашом в мини-блокноте, отметил между делом ещё один кровосос, продолжающий дико нервировать Вэл неуместной улыбкой.

Неужели злорадствует? Да ещё и так публично!

А ведь на первый взгляд он показался ей наиболее адекватным в упырином братстве. Без всех этих украшалочек из разноцветных волос или серёжек в губе. Спокойно отреагировал на напарника. Поздоровался с ним как с равным. Но в итоге и дня не прошло – полезла из него свойственная их виду гниль. Он, наверное, даже хуже того придурка, которого ей дали в напарники. Марсель, или как там его, хотя бы не тихушничает, а откровенно нарывается на мордобойню. Этот подход ей был ближе и понятнее.

– Во-вторых, с вампирами опасно связываться. Любого представителя оберегает клан. Всем известно, как старшие вампиры трепетно относятся к своему потомству, – продолжил объяснять детектив Грос, проигнорировав реплику двуличного подонка. На его тонких губах появилась тень улыбки, снова сделавшая его похожим на хитрого змея. – Вас же не забавы ради первые сто лет держат взаперти. И после того как вы достигнете совершеннолетия, всё равно не желают отпускать из родного княжества. Если Воспитатель решит открыть охоту на вампиров, то фактически подпишет себе смертный приговор. Без разницы, положит он глаз на тех, кто из высшего или низшего сословия – отличие заключается лишь в скорости исполнение приговора.

– Ваши аргументы звучат для меня убедительно, – поддакнул белобрысый с важным видом. Словно кому-то было дело до того, что он там думает. А затем он неожиданно повернулся и подвинулся таким образом, чтобы, несмотря на сидевшую между ними вампиршу, демонстративно окинуть Вэл ехидным взглядом своих немигающих красными глазёнками. И, продолжая ее им сверлить, гадёныш заговорил, раздражающе растягивая слова: – Пожалуй, вы правы, детектив Грос. Никто в своём уме не стал бы вредить вампиру. Тем более зная, что он привилегированный представитель высшей знати.

Задумчиво поджав нижнюю губу, она пару раз кивнула, давая понять, что услышала его царское величество, прониклась всей чудовищностью совершённой ошибки. А потом с невозмутимым лицом подняла ладонь до уровня глаз и показала ему неприличный, но однозначный жест, что трактовался, как не слишком вежливая просьба заткнуть себе рот мужским детородным органом.

Судя по тому, как придурка перекосило, этот жест был вполне входу и на Флемоа.

– Вы ещё поцелуйтесь, голубки, – фыркнул Рикки и тут же зажал рот кулаком, глотая хриплое кваканье. Всё по классике: сам пошутил – сам посмеялся.

И прежде, чем обернуться с намерением пощекотать бок братишки локтем, Вэл заметила, как на мгновение расширились глаза вампирши в ответ на слова Рикки. Бедная, ей, наверное, даже и в голову бы не пришло такое извращение, если бы не его дурацкое чувство юмора.

Капитан призвал их к порядку, одарив каждого строгим взглядом. Но, откровенно говоря, Вэл уже давно смекнула, что он не такой уж и свирепый дядька. Больше виду ради старался. Руководитель группы, как-никак. Все должны его бояться и уважать. Она и боялась. Вернее, делала вид, что боялась, но уважала вполне искренне.

Их начальник с шикарной копной каштановых волос, густой бородой и тяжёлыми бровями, нависшими над тёплыми ореховыми глазами, выглядел как настоящий воин, прошедший не одно кровопролитное сражение, но шрамов у него на лице не было, как, например, у детектива Гроса. Тому старая полукруглая отметина пересекала всю щёку от виска до подбородка. Но отсутствие боевых ранений не делало капитана менее мужественным. Он всё равно создавал впечатление самого сильного среди них. От него так и веяло магической мощью.

– Поскольку мы зелёные юнцы из медвежьего угла, как выразился капитан Бак, я могу узнать, чем вызвана одержимость вампиров своим потомством? – с лёгким налётом дурашливости спросил Рикки. Однако его глаза оставались серьёзными. И они сосредоточенно исследовали окружающие лица. – Насколько мне известно, вампиры не способны на деторождение в классическом смысле. Они принимают в так называемую семью уже взрослых, сформировавшихся людей. Откуда тогда эти мощные родительские инстинкты?

– Что ты знаешь о ритуале кровавого рождения? – первым отозвался двуличный упырь.

– Да всё то же, что и все. Вампир выпивает досуха человека, накачивает своей кровью и наблюдает, как тот корчится в агонии. Большинство людей, желающих примкнуть к бессмертному полку, умирают в процессе. Те, кто выживают – собирают сливки.

– Большинство – это 93,4%. То есть, вероятность расширить вампирскую семью составляет меньше семи процентов. И эти цифры применимы только к молодым и здоровым. Сотни тысяч людей ежегодно приходят к вампирам на пороге смерти, когда неизлечимое заболевание уже загнало их в угол. Но среди них смертность составляет все сто процентов. Ещё не было зафиксировано ни одного случая, когда возрастной или больной человек смог переродиться, – безмятежно растолковал он. Склонил набок голову и изобразил щенячью улыбку, от которой у Вэл волосы на затылке зашевелились. – Как ты думаешь, много желающих среди молодых и здоровых поиграть в рулетку с шестипроцентным шансом выиграть?

– Сомневаюсь.

– Отчаянных дурачков хватает, иначе вампиры уже давно выродились бы, – хохотнул в ответ Аллен, сверкнув длинными острыми клыками. – Но ты прав, желающих мало. В среднем вампирская семья за сто лет обогащается на одного или двух отпрысков. Среди низшего сословия разворачивается нешуточная борьба за кандидатов. Свободно выбирать могут полупривилегированные члены общества и дворяне. Но у аристократов в целом дела с размножением обстоят сложнее, поскольку они принимают в семьи лишь магически одарённых. А среди тех ещё меньше желающих рискнуть жизнью, которая в два раза длиннее, чем у обычного, то есть неодареного человека.

– Вампиры не могут умереть от естественных причин, но технически убить их несложно. Поэтому им приходится прикладывать много усилий, чтобы сохранять свою популяцию, – подвёл итог старший детектив. – Отсюда и забота о потомстве.

– Ну да, если знать обо всех нюансах, то убивать вампира лишено всякого смысла для Воспитателя.

– Нет, – категорично отрезал двуличный, не переставая улыбаться. – Господа, вы зацикливаетесь на одной гипотезе, согласно которой…

Вэл в какой-то момент выпала из спора, что развернулся между обманчиво добрым кровососом, Рикки и детективом Гросом. У неё в голове вертелись странные цифры, не желающие усваиваться мозгом.

Как за сто лет в семью могли войти всего один или два новых члена?

Их матери чуть за сотню. Вышла замуж она около семидесяти лет назад и за это время успела три раза родить, что по меркам оборотней считалось обычным делом. Приплоды у волков средние. По два-четыре щенка. Поэтому большинство самок ограничивались от трёх до пяти выводков, после чего начинали предохраняться.

Опустив взгляд на руки, Вэл пересчитала на пальцах всех братьев и сестёр. Выходило девять оборотней. Трое погибло. А остальные, все, кроме неё и Рикки, обзавелись уже своими щенятами – это тринадцать племянников.

Сколько же тысяч лет надо копить потомство, чтобы клан хотя бы до сотни разросся?

Она ошарашенно покосилась на сидящих рядом упырей. Сначала её встретил насторожённый взгляд вампирши, а потом и белобрысый подключился, ядовито плюнув на флемоанском:

– Не нервируй нас, припадочная.

– Сколько вампир ваш кланъ? – спросила она шёпотом, пропустив мимо ушей оскорбление. Потом ему нос повторно сломает.

– Тридцать семь особей, – вежливо ответила ей вампирша. И почему она так отличалась от своего брата? Между ними вообще ничего общего не было. Ни во внешности, ни в характере. – Наш клан считается одним из крупнейших в аристократической среде.

– Крупнейших?!

По столу требовательно застучала ручка, и капитан приказал:

– Заканчивайте разговоры.

Все тут же смолкли и приготовились слушать дальше о Радикальном Воспитателе. Но капитан посчитал, что достаточно предоставил им информации, и поставил перед фактом, что с завтрашнего дня они будут работать по группам, после чего отправил на свои рабочие места знакомиться с информационной системой под страшным названием «ЦДВБ «Оникс».

Разделение их пёстрого коллектива на две оперативные группы, на первый взгляд, показалось Вэл логичным решением. Ровно до тех пор, пока она не увидела списки с именами на главной странице особого отдела в полицейской базе данных.

Скриншот программы (https://vk.com/noniko27?z=photo-130961363_457240536%2Falbum-130961363_286718119)

Вэл не могла объяснить словами, почему у неё резко испортилось настроение, стоило поподробнее узнать о распределении. Просто взяло и из ниоткуда возникло гадливое чувство, точно её окунули по самую шею в бесперспективное болото. Хотя нет. Она лукавила. Вслух не признавала, но глубоко внутри уже понимала: как ни трепыхайся, а с этими ребятами горы не покоришь.

– Что ещё за СОВД и СОРГ? Дурацкие аббревиатуры. У них, что ли, пальцы отвалятся нормально расписать названия? – пробубнила сама себе под нос Вэл на ирашском и огляделась по сторонам.

Офира выглядела довольной, сияющей улыбкой демонстрируя, как рада оказаться с ней в одной группе. Она приятная. Да и профессионал с большой буквы. Всё же пятьдесят лет проработала в полиции. Но работала она на административных должностях и явно рассчитывала и дальше копаться в бумажках – безопасное, но скучное до ломоты в костях занятие.

Её напарник, на лице которого не проступило даже намёка на щетину, внушал ещё меньше оптимизма. Компьютерный специалист хорош в офисной среде, но абсолютно бесполезен в полевых условиях задержания вооружённых преступников. Она не сомневалась, что от него будет много толку для всего особого отдела. Однако сидеть целый день рядом и бесконечно клацать по клавишам для неё было смерти подобно.

Вэл не так уж о многом и мечтала: всего-то ездить на вызовы и ловить преступников собственными руками. Быть в центре горячих событий, чтобы адреналин зашкаливал в процессе погони, а тело приятно гудело после удачно завершённой миссии.

Она с грустью посмотрела на свои раскрытые ладони и шумно вздохнула.




4 глава: Неполноценная супруга











Две недели пролетели как в бреду. Марсель наивно понадеялся, что старший детектив решил припугнуть новичков, сильно преувеличив нагрузки, но нет, оказалось, он их наоборот преуменьшил. И дело было не в отсутствии выходных. Как выяснилось, без них спокойно выжить можно. А вот без полноценного, здорового сна жалкое существование грозило в скором времени превратиться в нескончаемую адскую пытку.

Из-за того, что он уже как минимум неделю не мог нормально выспаться, всё вокруг невообразимо бесило: суетливые и шумные коллеги, горы бестолковой макулатуры, жжёный кофе из автомата в фойе и толпы тупых свидетелей, которые вечно не могли связать двух слов для протокола. О, свидетели особенно виртуозно играли на его и без того расшатанных нервах.

Однако остро реагировать на раздражители нельзя, когда в напарниках бомба с чутким детонатором: бахнет так, что мало не покажется. И плевать ей с далёкой колокольни на всякое там благородное происхождение. Невозмутимо врежет по морде и пойдёт дальше по своим делам.

И что обиднее всего, эта дикарская недопринцесса равна ему по социальному статусу на землях Саларуна, поэтому даже при помощи консульства приструнить её не было ни малейшей возможности. А следовательно, приходилось терпеть и подстраиваться.

Возле стола Марселя остановился детектив Грос и, не отрывая взгляда от отчёта, рассеянно проронил:

– Пять минут назад поступил звонок по этому адресу. – Он положил квадратный стикер на стопку ещё необработанных документов. – Соседка утверждает, что видела, как вампир против воли затащил в свою квартиру человеческую женщину. Съездите с Вэл, проверьте.

– О да! Наконец! – воскликнула она, подрываясь с места. – Мы идём ловить преступник!

– Нет, нет и снова нет! Вы отправляетесь на обычный вызов. Постучите в дверь, если вам никто не откроет, то спуститесь к соседке и подробно её расспросите. Возможно, она видела бытовую ссору между молодожёнами. То есть никто никого не похищал, – скрупулёзно выговаривая слова, произнёс старший детектив, мгновенно потеряв интерес к изучаемому отчёту. И тут же строго спросил, тщетно выискивая в глазах Валери признаки ума: – Ты меня поняла? Никаких взломанных дверей и задержаний без веских оснований. Иначе из зарплаты!.. Хотя ты и так в минусе… но я что-нибудь придумаю! Не смей нарушать мой приказ.

– Я нет что такое, – залепетала она бессвязную чушь, растерянно хлопая пушистыми ресницами.

– Марсель главный, – отрезал он напоследок.

– Поняла…

Руководитель ушёл, и Марсель остался наедине с разобиженной напарницей, сверлящей его убийственным взглядом. А ведь он даже и рта раскрыть не успел, чтобы заслужить очередную порцию отборной ненависти. Удивительное рядом.

Адрес вёл к жилому комплексу, находящемуся в десяти минутах от центрального отделения полиции Уларка. Поэтому они решили пройтись пешком. Марсель любил поздним вечером или ранней ночью прогуляться на свежем воздухе, а Валери – с одержимостью фанатика осматривать каждый неприметный закуток города.

Закатные сумерки окрасили небосвод в сочные коралловые тона, но из-за высотных зданий, тянущихся острыми пиками телевизионных антенн к куцым лоскутам облаков, красоты нынешнего вечера было почти не разглядеть. Естественное великолепие природы не интересовало ксорийцев. Каждый клочок земли они бессердечно заливали асфальтом. Строили монстрообразные пристанища для тех, кто пылко грезил ютиться на двадцати квадратах жилой площади в центре столицы, подобно в будке дворняги: есть, где ночь скоротать, и ладно. Не оставляли и жалких крох даже для чахлых деревьев с тонкими стволами и редкой листвой.

Самый большой город в мире. Огромный, разросшийся на тысячи километров, он вызывал у Марселя одну лишь тошнотворную неприязнь. Он не понимал, да и не желал понимать, как эти запутанные лабиринты каменных джунглей возможно полюбить. Столица Ксоры обладала столь же отталкивающей сущностью, что и его родовое имение, находящееся в мертвецки сонной глуши – в десятках километров от ближайшего провинциального городка. Они являлись двумя равнозначными, чересчур выпяченными крайностями, сотканными из сплошной череды недостатков, потому как достоинства рождались из умелого сочетания несочетаемых вещей.

– Здравствуйте, мы из полиции. Откройте, пожалуйста, дверь, – старательно репетировала разговор Валери и выжидающе посмотрела на него. Марсель слабо кивнул, и она продолжила: – К нам поступила жалоба, что вы незаконно удерживать женщину…

– Удерживаете.

– Удерживаете, – повторила припадочная напарница, точно в трансе, а уже в следующую секунду сорвалась с места и побежала вверх по улице.

– Да твою же… – простонал он, переходя на трусцу. – Как же хочется ей ноги иногда переломать.

Влипала в неприятности она в гордом одиночестве, а трудиться над исправлением последствий им неизменно приходилось вместе. И соскочить с поезда, несущегося в бездну, у него никак не получалось. Грос постоянно повторял, что напарники несли друг за друга ответственность. А то, что у Марселя в напарниках оказалось рыжее чудовище, так это исключительно его проблемы.

Шавка пробежала метров сто и остановилась возле пожилой женщины, присевшей на деревянную ступеньку у магазина. С готовностью упала на одно колено, чтобы их лица оказались на одном уровне, и встревоженно спросила:

– Вам плохо?!

– Что?.. Нет… Нет, ничего серьёзного, – растерянно и смущённо отозвалась леди, поправляя тонкие кружевные перчатки. – Немного сердце прихватило, но скоро всё пройдёт.

– Больница! – Она обернулась и требовательно на него посмотрела.

– Вас проводить до больницы? – спросил он без особого энтузиазма и, вдоволь насладившись злым лицом напарницы, добавил: – Она тут в пяти минутах ходьбы.

– Нет-нет, всё нормально. Спасибо. – Леди коснулась плеча Валери и тепло ей улыбнулась. – Я правда уже намного лучше себя чувствую.

– Вы уверены?

– Да, милая девочка.

Коротко кивнув, она поднялась на ноги, отряхнула штанину и спокойно пошла дальше. Как если бы не было никакого стометрового забега парой минут ранее. Вот так вот легко взяла и отпустила ситуацию с пожилой леди, которая в любой момент могла умереть от сердечного приступа на сиротливой лестнице перед магазином подержанных вещей.

– И всё? Ты просто оставишь болезненную леди сидеть в предобморочном состоянии? – насмешливо спросил Марсель, поравнявшись с напарницей. Понять самостоятельно ход её мысли он давно отчаялся, поэтому спрашивал всё напрямую.

– Она нормально.

– И как ты это поняла?

– Её сердце…м-м-м…пустик… нет… какашка, слово забыть! – возмущённо воскликнула шавка и свирепо посмотрела на него.

– А я тут при чём? – он не сдержал ехидного оскала.

– Бесишь!

– Взаимно, моя незаменимая тварюшка.

Они прошли пару улиц в тишине, дрожащей от напряжения между ними. На курносом лице застыло выражение, обещающее любому провинившемуся долгую и мучительную смерть. Не было смысла врать самому себе – ему нравилось её дразнить, доводить до состояния, когда она с трудом балансировала между физическим и словесным насилием. Но последнее ей скверно давалось. И проблема заключалась даже не в языковом барьере. Очевидно, шавка выходила из той породы, кто сначала бьёт, а потом разговаривает. И эта своеобразная игра с огнём странным образом будоражила Марселя.

В другой раз он продолжил бы провоцировать, специально надавил бы на больную мозоль, чтобы посмотреть, как его чудовище оскалит зубы и зарычит. Но сейчас они шли по рабочему вопросу, и от адекватности её поведения зависел результат, получат они ещё один выговор или отделаются малой кровью.

Переборов в себе желание ляпнуть нечто колкое, Марсель примирительно спросил:

– Пульс? У неё стабилизировался пульс?

– Да.

– Полезное умение, – процедил он сквозь зубы и словил на себе недоверчивый взгляд голубых глаз. – Если отчётливо слышишь стук сердца, то можешь определить, говорит человек правду или врёт. У большинства лгунов пульс неравномерен: у кого-то он учащается при вранье, у кого-то, наоборот, замедляется.

– Поняла, – буркнула Валери, на лице которой теперь читалось скептическое выражение, будто выжидающие, когда цирк с хорошими манерами закончится и его козлиная суть снова проявит себя в полной красе. – Вампиры не слышать сердце?

– Глупая байка. Наш слух так же зауряден, как и человеческий. Обоняние, может, чуть получше, но с оборотнями не тягаться.

– А когда зубы вытаскивать?

– В боевой ипостаси все чувства обостряются, а жажда многократно усиливается, – признал Марсель неохотно. Ему не нравилось ассоциировать себя с вампирами старой эры, охотившимися по ночам на людей и животных. – Но опять-таки, не думаю, что наши органы чувств способны составить достойную конкуренцию вашим.

– Поняла. – Она кивнула и остановилась посреди улицы, чтобы задрать голову и посмотреть на дом. – На этаж восемь квартир. Двадцать первый квартира должен быть на третий этаж. Но какой окно?

– Только не говори мне…

– Да, – перебила его несносная зараза, этот ходячий источник головной боли для всего особого отдела. Присела на корточки и принялась быстро расшнуровывать кроссовки. – Я полезть смотреть в окно.

– Нам сказали лишь проверить. Забыла? Никаких взломов и проникновений.

– Я смотреть! Детектив Грос не запрещать смотреть!

– Вот же первородная тьма… Безнадёжно, ты везде найдёшь лазейку! – У Марселя, кажется, даже нижнее веко задёргалось из-за усилий, приложенных к тому, чтобы не обматерить её. – Просто поразительно изворотливый ум там, где…

– Это да! – Валери запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх с озорной улыбкой. Первой открытой улыбкой, адресованной ему, а не кому-то другому. Её простоватое лицо с широким вздёрнутым носом и круглыми глазами, как у полярной совы, неожиданно сделалось миленьким. – Бабушка говорить, я её гордость!

– Не хочу тебя расстраивать, но так говорит каждая вторая бабушка, – проворчал он, отворачиваясь и параллельно пытаясь разобраться в причине своей неадекватной реакции на обычное лицо, что сопровождалась резкой сменой эмоционального фона.

Пусть и не совсем дурнушка, но до красавицы явно недотягивала. А скверный характер давал пожизненную гарантию, что о существовании личной жизни она будет знать исключительно по сторонним рассказам. С чего вдруг она ему показалась милой? Эти животные распыляют какие-то феромоны, когда улыбаются?

– Бабушка Дэнта – особенный бабушка, – не согласилась Валери, вставая с корточек, будучи уже босой. Протянула ему свою обувь, в которую засунула носки, и нетерпеливо тряхнула рукой. Пришлось перебороть брезгливость и взять кончиками пальцев кроссовки за язычки. – Всё. Я пошла. Ты иди дверь.

Она разбежалась, оттолкнулась ногой от стены и высоко подпрыгнула, благодаря чему смогла достать до ограждения балкона из изящно гнутых металлических прутьев. Подтянулась без малейшего видимого со стороны усилия и спокойно залезла в чужую собственность. Вот и первое проникновение на их счету. Затем эта безбашенная, но удачливая акробатка встала на бортик перил и прыгнула в сторону незастеклённого балкона, расположенного на третьем этаже. В её ногах таилась взрывная толчковая сила, поэтому она легко преодолела несколько метров по диагонали и вцепилась пальцами в каменное основание пола конечной точки назначения.

За что именно Валери держалась, когда карабкалась вдоль стены по узкому парапету, заглядывая поочерёдно в каждое окно, Марсель не совсем понимал. Кирпичная стена выглядела слишком гладкой, чтобы можно было найти, за что ухватиться. Ещё одна особенность оборотней, о которой он не знал? Или уникальная фишка его личного чудовища?

Она внезапно замерла. Вскинула руку и кому-то энергично помахала. Мгновение, и тучный мужчина распахнул оконную дверцу с единственным намерением – грозно рявкнуть на неё:

– А ты ещё кто?!

– Здравствуйте, мы из полиции! – жизнерадостно выдала напарница, то ли позабыв, что у стены раскорячилась в одиночестве, то ли от перевозбуждения использовав неправильное местоимение. – Это двадцать первый квартира?

– Нет, двадцать первая рядом, – мужик растерялся и ткнул пальцем вправо.

– Благодарим за сотрудничество!

В соседнем окне её встретил уже их клиент – высокий темноволосый вампир. И, поскольку Марсель оставался заинтересованным в своём участии в проведении допроса, пришлось пробежаться. Однако внутри крошечной однокомнатной квартиры они оказались примерно одновременно. Пока его соотечественник препирался с Валери, Марселя через обычную входную дверь пропустила миловидная блондинка.

– Неужели у полиции Ксоры дела идут настолько плохо, что они уже и таких берут на работу? – презрительно прошипел вампир, судя по безвкусной обстановке жилища, относящийся к низшей касте. Явно вышел из молодого клана-однодневки, социальный статус которой не позволил бы ему даже прислугой работать в родовом поместье Лафайетов.

– Мы из особого отдела. – Валери показала ему удостоверение. Её ободранные до крови пальцы дрожали. – Пожалуйста, сотрудничайте.

– О, членораздельной речью повеяло, – театрально удивился он.

Марсель почувствовал острый укол раздражения. Вот вечно всякая челядь пытается самоутвердиться за счёт госслужащих, не имеющих возможности осадить их за хамство. А тут ещё и такой подарочек в виде девчонки-оборотня, плохо говорящей на иностранном языке. Малодушный выродок, позорящий весь вампирский род, знает: пока она при исполнении, то и пальцем не сможет его тронуть без предписания или веских оснований, к которым, увы, оскорбления не относятся.

И вообще, как он посмел позариться на его личное чудовище? Только Марселю дозволено задирать рыжую заразу. Особенно после всех тех мучений, через которые она заставила его пройти.

– Нам поступил звонок от вашей соседки. Она утверждает, что была свидетельницей похищения молодой женщины, – холодно прояснил он причину их визита и скользнул взглядом по лицу девушки, не находя никаких признаков страха.

– Вот же тьма, старая маразматичка уже в печёнках у меня сидит. Какое ещё похищение? – Вампир уселся в аляповатое кресло в восточном стиле, закинул ноги на загаженный не пойми чем журнальный столик и самодовольно повёл рукой вокруг. – Здесь только я и моя жена. Никаких похищенных женщин, как видите.

– Да какая я тебе жена? – вспыхнула девушка. – Самому не смешно?! Мы с тобой почти чужие друг другу.

– Он вас держать здесь силой? – незамедлительно отреагировала Валери.

Вампир и его сожительница ответили одновременно и вразнобой. И у него всё меньше оставалось сомнений в том, что они наткнулись на любовников в ссоре. Его напарница это, скорее всего, тоже понимала, но из упрямства продолжала сверлить хмурым взглядом исподлобья хамоватого вампира.

– Предоставьте свои документы, – равнодушно попросил Марсель, вытаскивая стилус из бокового кармана планшета. Ему хотелось побыстрее запротоколировать мелкую бытовую ссору и свалить из гадюшника.

– С какого перепугу?! Я мусоров не вызывал и ничего не обязан давать, пока вы не предъявите мне обвинение.

Рыкнув, Валери дёрнулась в его сторону. Остановилась на полпути, отшатнулась и отвернулась к окну, яростно сжимая кулаки. Учитывая её темперамент, сейчас проворачивалась титаническая работа по сдерживанию эмоций. А ей сдерживать эмоции противопоказано, ибо срывать злость потом всё равно будет. Притом на том, кто первым подвернётся под руку – то бишь на нём.

– Так ты ещё и недостаточно пуганный? – едко усмехнулся Марсель, приподнимая бровь.

В нём тоже заклубились, сворачиваясь в тугой узел, ядовитые змеи. Глаза черни забегали, демонстрируя бурную активность мозга. Кажется, приходило запоздалое понимание, но оно ему уже не поможет избежать заслуженного наказания. Он шагнул в сторону вампира, концентрируясь на дрожащих зрачках, и представил, как сжимает его шею грубыми, сильными ладонями. И тот послушно захрипел, в ужасе хватаясь за горло, царапая кожу коротко обрезанными ногтями. Умирать никому не нравилось, даже бессмертным.

– Появилось желание сотрудничать?

Вампир истерично закивал, жадно глотая воздух. Свалился на пол, поднялся, зашарил по карманам руками, извлёк пластиковую карточку и протянул её Марселю.

– Ваши документы мне тоже нужны, – бросил он девушке, параллельно переписывая данные. И та без лишних телодвижений подала ему свою карточку. Эти двое оказались настоящими супругами с официально зарегистрированным браком. – Так из-за чего произошёл конфликт?

Напарница давно развернулась и с интересом наблюдала за переменами в поведении представителей местной фауны, время от времени кидая на Марселя задумчивые взгляды.

– Это личное, – робко проблеял вампир.

– Он не хочет меня делать полноценной супругой! – не согласилась с ним дамочка.

Брови Валери поползли на лоб. По округлившимся глазам и порозовевшим щекам стало ясно – не о том подумала не умудрённая ценным опытом лиса. Совсем не о том. И Марселю нестерпимо захотелось закрепить эффект, поэтому он сумрачно сказал:

– Ничего удивительного, в вашем-то возрасте.

– Да тут возраст ни при чём! Я бы в любом не смог, – удачно подыграл вампир, сам того не осознавая.

– Понимаю, все мы рано или поздно сталкиваемся с подобными трудностями. И возраст тут и правда порой совершенно ни при чём.

– Меня понимает высокородный господин вашего положения? – раболепно прошелестел тот тонкими губами. – Никогда бы не подумал…

– Нет, конкретно у меня такой проблемы ещё не было, – перебил его Марсель, бросив мимолётный взгляд на окончательно ошеломлённую рожицу напарницы. – Но, чтобы знать о её существовании, необязательно с ней сталкиваться.

– Да, вы правы, – горько вздохнул вампир и недовольно покосился на супругу. – Но моя жена не хочет этого понимать и продолжает требовать от меня невозможного. Вот и устроила безобразную сцену возле подъезда.

Что-то пробормотав на ирашском, Валери сконфуженно потёрла лицо ладонями. И он словил себя на мысли, что ему жутко хочется в кратчайшие сроки выучить этот язык, наполненный рычащими и шипящими звуками. Хоть крови оборотня напейся – говорят, она отвратительна на вкус.

– Что за комедию вы ломаете? – разозлилась неполноценная супруга вампира, разрушив хрупкое волшебство момента. – Что с моим возрастом не так?! Какая разница, в двадцать лет я бы захотела пройти ритуал или в тридцать? Я хочу быть вампиром, как и мой любимый! А он отказывается меня обращать! Мои лучшие годы уходят, ещё пара лет и появятся морщины!..

– Вы умрёте, – равнодушно произнёс Марсель, снова потеряв к ним всякий интерес, и вернул обоим документы. – Больше не устраивайте разборки в публичных местах.

– В смысле умру? Что вы имеете в виду?

– Что непонятного в смерти? – кисло проворчал он. – Кровь любимого мужа выжжет вас изнутри, как серная кислота. А если точнее, то вы будете около часа захлёбываться чужой кровью, которую ваш тридцатидвухлетний организм с вероятностью в девяносто восемь процентов отвергнет. В конечном счёте она вытечет через всевозможные отверстия в теле, и вы умрёте от обескровливания.

Пока немолодая девица пребывала в кататоническом ступоре, а вампир отвлёкся на то, чтобы вывести её из этого странного оцепенения, Марсель глазами указал напарнице на дверь и первым пошёл к выходу.

Но стоило им выйти в общий коридор, как она схватила его за предплечье и дёрнула, разворачивая к себе лицом. Даже если бы он захотел воспротивиться, силищи в руках было столько, что она спокойно могла оторвать его от земли и развернуть так, как ей заблагорассудится.

– Что ты сделать ему? Ему быть больно. Я видела.

– Ничего такого, за что мы могли бы получить выговор. – Марсель нервно выдернул предплечье из пухлых пальцев уже без единой царапины, но в корочке свернувшейся крови. Вот уж кому, а ей он в последнюю очередь рискнул бы рассказать о своих способностях. – У нас есть между собой, вампирами, кое-какие особенности, ты не поймёшь. Да и вообще, скучнейший случай. На Флемоа почти любые отношения с человеком заканчиваются подобной драмой: вампир бессмертен, а его избранник с каждым совместно прожитым годом все чаще и громче закатывает истерики, суть которых сводится к тому, чтобы помочь ему переродиться. Никогда не понимал вампиров, путающихся с людьми.

– Удивило меня, – поделилась с едва уловимыми нотками веселья в голосе Валери, не замечая, что потеряла ключевую мысль. Она двинулась в сторону лестницы, как обычно, игнорируя существование лифта в здании. – Вампир и человек жениться. Значит, вампир может заниматься секс. Удивило.

– Что ты сказала? – Он едва не запнулся о собственные ноги. И у первых ступеней лестницы сам схватил её за запястье. – В смысле, удивило? Что у тебя в голове за абсурдно-дикие представления о вампирах?!

– Скучный случай, – пожаловалась маленькая рыжая зараза, давая понять, что ей больше не интересна эта тема. Глубоко вдохнула и замерла, так и не выдохнув.

– Что случилось? – моментально переключившись, настороженно спросил Марсель. Они постоянно натыкались на преступников или мелкую шпану во время ежедневного патрулирования. И всё благодаря её звериному слуху и обонянию. – Кого-то убивают?

Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, шавка рванула вверх по лестнице, при этом наступив ему на ногу, – по ощущениям, будто арматурой по пальцам врезали. Подобно бешеной гончей, взявшей свежий след, взлетела на пару пролётов выше и завернула в глухой закуток с тремя одинаковыми дверями.

Когда он нагнал её, то застал уткнувшейся носом в щель у одной из дверей. Она несколько минут к чему-то шумно принюхивалась. Время от времени морщилась, встряхивала кудрявой головой и снова утыкалась носом.

Наконец, Валери отстранилась от двери и повернулась к нему лицом, чтобы объявить:

– Там труп.

– Зашибись, – мрачно констатировал Марсель и потянулся за телефоном. – Это что-то новенькое. Сейчас свяжусь с Гросом, узнаю, что нам делать дальше.

Он отвлёкся буквально на минуту, чтобы услышать: «Ничего не делайте, через десять минут подъеду с нашими криминалистами», – а стоило вернуться взглядом обратно к напарнице, как едва успел выкрикнуть:

– Нет!

Терпением шерстяная идиотка никогда не отличалась, но мозгами, насколько Марсель успел убедиться за последние дни, шевелить умела. Поэтому хоть она и стояла, ухватившись за ручку и уперевшись одной ногой в стену рядом, готовая в любой момент начать выламывать дверь, он всё же попытался воззвать к её разуму.

– Никаких проникновений, помнишь? Грос с остальными скоро подъедут, тогда и откроем дверь. Возьмём у консьержа ключ. Найдём пару свидетелей среди соседей. Просто вламываться на чужую собственность из-за учуянного запаха на территории Ксоры нельзя.

– Кто-то дышать.

– В смысле, дышит? Труп не может дышать. Первородная тьма, если там не труп, а обычный мусор…

– Нет! Запах труп есть. Но ещё кто-то дышатъ! – шавка начинала психовать, а речь её предсказуемо деградировать. – Твоя голова тупой! Преступник убиватъ труп там!

– Протявкала та, кто не в состоянии правильно склонять слова в элементарных предложениях, – Марсель рефлекторно огрызнулся и тыкнул в болячку. И тут же закатил глаза, осознав, что, распыляя чудовище, лишь быстрее спровоцирует его на активные действия. – Валери, я же пытаюсь тебе помочь. Всё равно за десять минут он никуда не денется из замкнутого пространства на пятом этаже. Давай подождём наших и не будем нарушать приказ начальника.

– А ещё там, может, раненый! И сейчас он умирать, – полыхая от гнева, бросила она.

Марсель знал, что последует за этими словами, поэтому приказал её телу замереть, прежде чем шавка успела отвернуть голову. Он смотрел в голубые глаза и думал о наливающихся свинцовой тяжестью руках и ногах. Старался игнорировать взгляд, переменившийся сначала с изумлённого на прозревший, а теперь с каждой секундой приобретающий всё большую кровожадность. Поскольку понимал, что рано или поздно она раскрыла бы его секрет. Но всё же предпочёл бы, чтобы это произошло позже. Намного позже. В идеале – никогда.

– Это был ты, – тихо прорычала очень злая лиса. Настолько злая, что стала менять форму. Зрачок дёрнулся и вытянулся тонкой щелью, а сознание вдруг воспротивилось влиянию извне. Ему пришлось быстро сократить между ними дистанцию, чтобы продолжить удерживать взглядом её меняющееся тело. И она мгновенно смекнула: – Значит, глаза… тебе надо смотреть глаза. Поняла.

– Вот же дерьмо, – пробормотал он, чувствуя себя непривычно взволнованным. Даже сердце забилось чаще. Кривовато, на манер её братца, улыбнулся и спросил: – Ты же меня порвёшь на мелкие клочья, да?

– Да. Порву.

– Страх, как не хочется умирать.

– Ничего. Воскрес… нешь.

– Так-то да, но за последние годы я довольно сильно модифицировал тело. Пирсинг, татуировки – всё придётся делать заново. Страх, как не хочется.

– Нос стать ровным.

– А ты умеешь убеждать, – из него вырвался нервный смешок, – но нет. Я уже смирился и принял кривизну своего носа. К слову, горбинка, появившаяся из-за твоего удара, придала пикантности моей внешности, не находишь?

Ответила она ему на ирашском, оскалившись в откровенно хищной улыбке. К ведуну не ходи, обозвала и расписала, как именно будет убивать. И всё из-за сущей мелочи, по сути. Подумаешь изредка, в моменты, когда его нервы уже не выдерживали, Марсель наказывал её болезненными, но кратковременными ощущениями: то лёгкую мигрень пошлёт от вырванной прядки волос, то раскалённым металлическим прутиком стеганёт по ляжкам. Но у оборотней высокий болевой порог, да и следов на теле не оставалось после фантомной боли.

Врали те, кто говорил, что вспыльчивые смертные не злопамятны. Похоже, это правило не распространялось на шерстяных или, что он находил более вероятным, конкретно на его чудовище. Что ж, будет ему уроком, как сказала бы Донна.




5 глава: Укусы насекомых













Смердящие зловоние смерти он почувствовал еще на подходе к заброшенному интернату, расположенному в черте города. Длинное трёхэтажное здание приманивало своим обветшалым и жутким видом подростков всех мастей: от храбрившихся в кругу друзей трусишек до желающих уединиться для взрослых утех более проблематичных ребят.

С каждым пройденным метром замусоренного коридора, стены которого испещряли как вполне симпатичные граффити, так и надписи незатейливого характера, Рик всё сильнее морщился. Вонь оглушала чуткое обоняние. Била по мозгам не хуже ирашского ёрша, замешанного на тёмном пиве с ромом. Казалось, она могла даже свалить с ног.

Идущая рядом Белладонна молча протянула ему шёлковый платок – красивую, но абсолютно бесполезную тряпочку с вышитыми в уголке именными инициалами, – но, прочитав по его наверняка кислой физиономии всё, что он думал о несчастном лоскутке, и понятливо убрала тот обратно в карман.

Они на удивление хорошо и быстро сработались. Можно сказать, лучше всех в отделе. Не пытались друг друга поддевать в мелочах, как это делали Офира и Фабиан. Не прятались за безупречными манерами, при случае не упуская возможности плюнуть ядом подобно Оскару или Аллену. О дурной парочке, с которой начальство уже три дня глаз не сводит, после того как Вэл едва не укокошила Марселя, и вовсе говорить не имело смысла. Оба перешли в боевые формы и схлестнулись, наплевав на случайно найденного старика, который умер днем ранее от сердечного приступа. А тем, чье дыхание услышала сестра, оказался обычный пес, не успевший понять, что произошло с его хозяином.

– С непривычки всем тяжело, – вместо приветствия кинул ему Оскар и одарил сочувствующим взглядом, стоило им показаться в дверном проёме. – Но всё же постарайся не опорожнить желудок на месте преступления.

– Хорошо, дружище, буду глотать обратно, – усмехнулся Рик и, не выдержав натиска удушливо гнилостного смрада, стиснул пальцами нос. Он догадывался, что вид у него скверный. Не лучше желторотого матроса, впервые вышедшего на корабле в большие воды и в полной мере познавшего всемогущество морской болезни над бренным телом. Но продолжал тешить себя мыслью, что сумел скрыть от окружающих глубину своего бедственного положения. Поэтому искренне надеялся, что проницательная напарница встала у его плеча не с намерением успеть словить бессознательную тушу, надумай он хлопнуться в обморок под стать впечатлительной барышне.

– А я вот о тебе был лучшего мнения, – сладко пропел Аллен, склонившись над трупом так низко, что тошнота опасно подкатила к горлу. – Понимаю, у оборотней обоняние намного острее, чем у вампиров. Между собой у вас тоже есть кое-какие отличия, в курсе, но на фоне своего «дружище» ты производишь скверное впечатление.

– Кое-кто древний, по обыкновению, кичится своими поверхностными знаниями.

– Дикарь, притворяющийся интеллигентом не менее любопытное зрелище.

– Вы оба сейчас раздражаете, – холодно объявила Белладонна, открывая форму протокола на планшете. В их обязанности входило описание общей обстановки на месте преступления, пока криминалисты выискивали вещественные улики.

– О, девочка, тебя в первую очередь должно интересовать, почему твоего напарника едва ноги держат, – мягко возразил Аллен, рукой в латексной перчатке приоткрывая рот мёртвому парнишке – совсем юному, практически ребёнку, судя по лицу, что не тронули крысы. Ужасная несправедливость как для парнишки, ещё и жизни толком не видавшего, так и для его близких, потерявших важного для них человека преступно рано. – Сама подумай: здоровяк весом за центнер, королевская, не разбавленная людьми кровь, образование из лучшего учебного заведения империи, а притупить обоняние не может. Странным это не находишь? – Он внезапно вскинул русую голову и улыбнулся, изображая смущение. – Ах да, ты же, наверное, не знаешь. Что ж, в таком случае, я немного тебя просвещу: оборотни управляют органами чувств аналогично тому, как мы выпускаем клыки. Нет необходимости переходить в иную форму. И, судя по моим наблюдениям, они успешно овладевают этим умением ещё в детстве.

Белладонна перевела на Рика взгляд и в безмолвном вопросе приподняла смоляную бровь. Она в принципе говорливостью не отличалась. По большей части лишь загадочно улыбалась и строила глазки, чем временами окончательно ставила его в тупик. В обычной женской голове не разберёшься, а тут женская голова другого вида.

– Всё не так просто, – только и смог прогундосить он.

– Начнём с того, что у кошачьих зрение и слух развиты не в пример лучше, чем обоняние, в то время как у псовых, наоборот, нюх во главе стола. И продолжим иерархией в стае, от места в которой зависят сила и особенности органов чувств, – чопорно поведал Оскар, прервав исследование пола: перестал распылять вещество тёмно-синего цвета, что вступало в реакцию с клетками белка и окрашивало его в малопривлекательные бурые тона. – В любой стае есть чёткая градация по силе: альфа, бета, гамма и омега. Все изначально рождаются омегами. По мере взросления большинство оборотней приобретает новые способности. Конечно, какой-то процент остаётся омегами. Практически все полукровки – омеги. И поскольку они самые слабые, то им легче остальных контролировать свои органы чувств. В том числе абстрагироваться от сильных запахов.

– Так ты у нас, значит, омежка? – радостно подытожил Аллен.

– Нет, я не отношусь ни к одному из меньшинств, – он вернулся к прерванному занятию. Всосал бурую жижу специальным ручным пылесосом и уже на другом участке пола разбрызгал из пульверизатора синее вещество. – Заурядная гамма.

– Гаммы – это большинство, подобно низшему сословию у вампиров?

– Я плохо знаком с вашим общественным строем. Но если переводить в процентное соотношение, то приблизительно семьдесят процентов оборотней – гаммы. Омеги без примеси человеческой крови и беты примерно в одинаковой пропорции занимают двадцать пять процентов. Оставшиеся пять – альфа-самцы и альфа-самки.

– А тебя, значит, лихорадит возле трупа из-за того, что ты волк? – ненавязчиво вернул разговор к Рику Аллен.

Хитрющий, надо сказать, вампир. Спросит прямо – спокойно получит отрицательный ответ. Немного походит вокруг да около и всё равно выяснит то, что ему интересно, какое бы сопротивление ни встретил на своём пути к информации. И с каждым упрямцем использовал разные методы: из одного будет долго и осторожно тянуть сведения по ниточке, другого – бесцеремонно зажмёт в углу. Опыт, накопленный в течение нескольких веков жизни, сделал из него прекрасного стратега и манипулятора.

Разумеется, он явно знал об устройстве стаи у оборотней, однако решил прикинуться дурачком, чтобы подтвердить свою догадку в отношении Рика. А напарник намеренно или случайно – сейчас нет никакого смысла гадать – помог ему.

У него не было желания играть с Алленом в игры разума. Особенно сейчас, когда все силы уходили на то, чтобы вернуть контроль над телом и головой, одуревшими от вони. Поэтому он смирился с неизбежным и коротко ответил:




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/evelina-shegay-32479518/otdel-neprimirimyh-vragov-68956590/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.