Главная страница | Философия и логика | Тотальность контроля. Как наука объясняет наши действия

Тотальность контроля. Как наука объясняет наши действия
Максат Муратович Муратов


Мы действуем ежедневно. Мы видим, слышим, говорим с другими людьми. Но делаем ли мы это свободно? Контролируем ли мы себя? Наука отвечает на данные вопросы отрицательно.В книге, с использованием последних успехов социологии, психологии, нейробиологии и пр. рассказывается механизм формирования наших действий на основе фактического материала и достижений мировой мысли из социальных наук. Книга будет интересна всем людям, кто заинтересован в изучении себя, других и остальных.





Тотальность контроля

Как наука объясняет наши действия



Максат Муратович Муратов



Дизайнер обложки Максат Муратович Муратов



© Максат Муратович Муратов, 2024

© Максат Муратович Муратов, дизайн обложки, 2024



ISBN 978-5-0064-3409-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero




МУРАТОВ МАКСАТ







ТОТАЛЬНОСТЬ КОНТРОЛЯ





ВВЕДЕНИЕ


Беднейшая страна северной Америки, Мексика, уже долгие годы находится в состоянии пороховой бочки с возможностью рвануть в любую секунду. Страна наполнена различными наркокартелями, которые ведут регулярные войны между собой и с государством для получения максимально выгодных условий контрабанды. В процессе их борьбы погибают множество людей, существуют территории, которые подвластны исключительно данному наркокартелю, контролируются им, на них устанавливаются его законы и его порядки. В 2023 году, власти Мексики арестовали сына одного из крупнейших глав наркокартеля El Ratо. В ответ на это, один из лидеров данного наркокартеля смог вызвать массовые беспорядки в регионе, где находится их база. На улицах города Синалоа начался настоящий ад: беспорядочно выпущенные пули, открытые военные действия между военными и членами картеля, обстрел вылетающего пассажирского самолёта и т. д. В результате массовых беспорядков было убито более 20 человек, ещё больше было раненых. Кажется, что в такие моменты каждый местный житель хотел, чтобы в регионе была установлена сильная власть, которая бы продиктовала единый для всех закон. Однако такой взгляд является слишком поверхностным и свойственен только апологетам государства.

Если мы обратимся к истории независимой Мексики, то увидим, что наркокартели всегда выступали для простого крестьянина в качестве Робин Гудов, которые борются с богатыми белыми на Севере и используют их для общего обогащения, хотя правильнее будет сказать не обогащение, а минимально необходимый уровень для жизни. Большая численность наркокартелей в Мексике обеспечивается местным населением, для которых они являются основными работодателями, дающими им средства для существования. Кажется, что беспорядки являются высшим примером хаоса, неразборчивости, отсутствием какого-либо контроля. Однако, как правильно заметили многие социологи (к примеру Ральф Тернер, который выдвинул утверждение о том, что в толпе появляются нормы и члены толпы воспринимают, интернализируют их), действие членов картелей были согласованными и преследовали определённые задачи поставленные им. В то же время действия солдат, стоявших по другую сторону баррикад, также были подвержены контролю со стороны штаба. Таким образом, «массовые беспорядки» нельзя обосновать отсутствием контроля. В конкретном случае с Синалоа, это была борьба двух конфликтующих сторон, которая вовсе не лишена социального контроля. Кроме того, каждый из них обладал знаниями об общей мексиканской культуре, общим историческим наследием, а значит понимали логику действия друг друга даже в заочном положении.

Приведённый выше пример иллюстрирует, что те явления, которые мы привыкли характеризовать в качестве хаоса имеют внутренний и внешний социальный контроль, который регулирует отношения внутри данного хаоса, определяет социальные роли его членов, характеризует основные тенденции его развития и пути его преодоления. Приведём более мирную иллюстрацию. В 1789 году во Франции произошла Великая французская революция, которая должна была положить конец монархии. Основным её лозунгом был призыв «Свобода! Равенство! Братство!». Новый парламент должен был решить, как необходимо организовать республику для наиболее демократического управления, для обеспечения прав и свобод народа. Но тут мы встречаемся с дилеммой, которая уже много раз являлась местом спора между левыми и правыми политическими силами. Если мы хотим обеспечить максимальную свободу для каждого гражданина, то как мы можем обеспечить демократическое управление большинства народа? При обеспечении прямой демократии вырастает вероятность того, что правительство посягнёт на свободу гражданина. Отдельному гражданину придётся подчиниться мнению большинства, даже если это противоречит его интересам, правам и свободам. Похожую идею мы можем найти у английского философа исследовавшего сущность и природу государства Томаса Гоббса. Его знаменитая концепция «левиафана» говорит о том, что государство является продуктом человеческого развития и основная его задача заключается в обеспечении мирного сосуществования различных людей, поддержании порядка. Догосударственные отношения между людьми имели анархичный, неупорядоченный и агрессивный характер. Однако в таком положении человек ежедневно рискует быть убитым и у него отсутствуют стимулы и условия для развития. Естественное состояние для людей это «война всех против всех» (Bellum omnium contra omnes). Поэтому люди решаются заключить общественный договор, создавая тем самым стоящую над ними, над обществом, Левиафана – государство, которое наделяется правами физического насилия и регулирования общественных отношений.

Все три примера отражают для нас общую суть – в современном мире, во всех действиях и взаимодействиях людей, мы можем проследить присутствие социального контроля. Концепция контроля, который по своей сути выражает власть общества над каждым из его членов, будет развиваться на протяжении всей работы, собственно говоря, именно данная концепция является основой для понимания таких слов, как социальное действие, социальное взаимодействие, общественные отношения, социальные институты и т. д.

Каждый из людей хочет быть наиболее свободным в своих решениях, предпочтениях, интересах и прочее. Иногда, это стремление к свободе может постигать на границы другой личности с целью обеспечения наиболее благоприятного положения для «единственного». Вся история развития политических идеологий строилась вокруг концепции стремления к либерализации (лат. Liberalis «свободный»). Эрих Фромм в знаменитой книге «Бегство от свободы» утверждает, что у ребенка в процессе его развития развивается стремление к свободе и независимости, это в общем и делает его самостоятельный, потому что рвутся его первичные связи.

«По мере роста ребенка – по мере того, как рвутся первичные связи, – у него развивается стремление к свободе и независимости. Но что происходит с этим стремлением, это мы можем понять лишь в том случае, если примем во внимание диалектический характер процесса растущей индивидуализации».

В современных средствах массовой информации и популярных работах «постмодернистов» можно часто услышать такие слова как информационный модерн, экономика знаний, в учебниках по истории уже выделяют информационную эпоху и тому подобное. Совместно с техническим развитием информационных технологий многие авторы указывают на изменение понятия индивид и его возрастающей ценности в обществе. Зигмунд Бауман пишет книгу «Индивидуализированное общество», функционалисты, такие как К. Дэвис и У. Мур указывают на то, что человек сам может построить свою успешную карьеру, а социальная стратификация (т.е. деление общество на слои с различными жизненными шансами на успех) лишь подталкивает людей к стремлению самосовершенствования. В среде философов современного общества распространяется концепция «self-made man» (человек, сам себя сделавший). Корни этой концепции восходят к Бенджамину Франклину, одному из отцов-основателей США, который смог стать в этот ряд (т.е. стать одним из лидеров становления новго государства – США) путем долгого труда, помогая отцу изготавливать мыло и свечи и работая учеником в типографии. Изначально, мало кто мог предсказать ему великое будущее, ребенку с двумя классами обучения. Однако, его стремление к самосовершенствованию привели его в кресло генерального почтмейстера, а затем и к должности президента Верховного Совета Пенсильвании. В книжных магазинов значительно возросло количество материалов о том, как «правильно мыслить», каждый проходимец имеющий достаточное количество денег даёт обывателю «формулу успеха». В социальных сетях человек встречается с отдельной областью Интернета, которая призывает его создать себя, а если у него это не получится, значит это он где-то ошибся и нужно повторить все заново. Таким образом, эта замкнутость на «Я» отдельного индивида, без всякой научной базы и теоретического рассмотрения, что это Я собой представляет, стала основой мировоззрения миллионов людей. Вы не заметили никакого механизма в описании данного явления? Призывы избавиться от всякого контроля со стороны других и быть свободными привели к тому, что миллионы людей стали предпринимать однотипные действия, шаблонно мыслить о «свободе» и «успехе», создали свою субкультуру, стали подвержены влиянию других людей. Мы решили стать свободными не путем личного осознания человеческой «субстанции», а по той причине, что так стало просто принято. Нам сказали, а мы поверили. Это вовсе не парадокс, а закономерный диалектический процесс. Это утверждение является одним из основных, которое будет исследоваться и объясняться в данной работе. Мы пришли к двум обстоятельствам: 1) в каждом обществе, а если говорить более объективно, то в каждой группе присутствуют свои механизмы социального контроля (кажущийся хаос является исключительно субъективным восприятием ситуации, если индивид оценивает событие в качестве «неконтролируемое» это означает лишь то, что он не имеет материала для анализа социального контроля в данной конкретной ситуации, но не то, что контроль вовсе отсутствует); 2) даже в стремлении быть свободным от общества, индивиды приходят к состоянию создания новой группы (общества), к созданию новой культуры и новых механизмов, которые забирают определённую часть свобод личности и передают ее в собственность общественного влияния. Таким образом мы приходим к заключению, что в нашей жизни присутствует социальный контроль. Но это даёт нам ещё больше вопросов: что такое социальный контроль? Является ли он общественным или частным? Как он влияет на нас? Можем ли мы ему сопротивляться? Имеет ли он свое собственное развитие и отчего зависят формы его проявления? Меняется ли степень социального контроля в современном мире? Как информационные технологии изменили данный социальный контроль? Роль личности и роль общей социальной организации на формирование/деградацию социального контроля? Как социальный контроль согласуется различными общественными институтами? и т. д. и т. п. Безусловно, перед нами открывается поле для больших эмпирических и теоретических исследований, которые невозможно уместить в одну работу, однако в данном цикле книг мы рассмотрим основные, и, на взгляд автора, необходимые отправные элементы, введение в понимание сущности социального контроля сегодня.

Итак, что же такое социальный контроль?

Впервые этот термин ввел Габриэль Тард дав ему следующее определение: «средство, инструмент возвращения лиц с антиобщественным поведением к общественно значимой деятельности». Г. Тард рассматривает его в качестве механизма возвращения девиантов (людей, которые не следуют в своей деятельности социальным нормам поведения, желательным или необходимым образцам и ожиданиям) в нормальную общественную жизнь на правах полноправных членов. Однако со временем нельзя было обойтись исключительно таким определением. Ведь социальному контролю подвергаются не только девианты, но и рядовые, конформные, строящие свою жизнь по правилам граждане. В таком случае нам бы пришлось назвать всех граждан девиантами (в особенности детей), ведь все, в определенных формах, подвергаются контролю со стороны других, допускают ошибки в своем поведении и исправляют их. Поэтому социологи пошли дальше, определив, что основная цель социального контроля это не обеспечение конформного поведения (конформное поведение – некритическое восприятие индивидом установленного порядка, абсолютное следование групповым ценностям и нормам), а активное поведение индивида в качестве члена данной группы, идентификация себя с ней, поддержание ее жизнеспособности[1 - Чтобы было проще уяснить суть социального контроля можно сказать о практикующей культуре (М. Мид). Она представляет собой постоянно задействованную, активно действующие нормы ценности и ориентиры, выражающиеся в действиях людей, которые её разделяют и поддерживают. Она для них является частью личности и повседневности.]. В связи с этим Э. Гросс и Р. Парк внесли новое понимание социального контроля в качестве отношений между социальными силами и индивидом, интернализацией (т.е. процесс при котором индивид принимает общественные/групповые ценности и нормы в качестве личных, индивидуальных) индивидом общеодобряемых способов поведения, направленных на поддержание данной социальной группы. Данные два определения указывают общее развитие концепции индивидуального контроля в среде функционалистов (люди, считающие, что каждое социальное явление несёт в себе определенную функцию).

Есть и противоположная концепция рассмотрения социального контроля – конфликтологическая парадигма. Марксисты рассматривали социальный контроль с точки зрения классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом. С их точки зрения, господствующий класс буржуазии устанавливает выгодные и нужные для него нормы для управления всей основной массой населения. В частности это выражается в том, что занимая господствующее экономическое положение капиталисты могут управлять общественным мнением, выдавать свои классовые интересы за интересы всего общества. К примеру, навязанная потребность в приобретении «роскошных» предметов. Следуя логике «Капитала» Карла Маркса, капиталистам необходимо стимулировать потребление и спрос ради населения, так как это позволит им повысить цену товара, а так же увеличить скорость воспроизведения капитала, что сулит повышение нормы прибыли. Продолжатели марксисткой парадигмы развили применение логики классовой борьбы к сфере культуры и человеческих взаимоотношений. Герберт Маркузе писал: «транспортные средства и средства массовой коммуникации, предметы домашнего обихода, пища и одежда, неисчерпаемый выбор развлечений и информационная индустрия несут с собой предписываемые отношения и привычки, устойчивые интеллектуальные и эмоциональные реакции, которые привязывают потребителей посредством доставляемого им большего или меньшего удовольствия к производителям и через этих последних к целому».

По его мнению, тот повседневный жизненный мир, который окружает человека, представляет из себя заранее приготовленный со стороны господствующей группы шаблон поведения, который транслируется через средства массовой коммуникации. При этом, следую социалистам утопистам, марксисты считают, что после социалистической революции и переходного периода должно восторжествовать «царство свободы», при котором нет никаких рамок мешающих или ограничивающих действия и выбор отдельного человека. Насколько это возможно? Отвечать на этот вопрос бесперспективно, однако положение о том, что помимо своей функциональной значимости и бесперебойной работы общества социальный контроль также можно рассматривать в качестве инструмента управления меньшинством над большинством, дополняет наше понимание его как социального явления.

Несмотря на то, что термин социальный контроль встречается во многих сферах науки (при изучении социализации, девиантного поведения, экономическом и культурном взаимодействии, социального порядка, научной организации труда и так далее), его определение продолжает быть неполным и относительным к конкретным исследованиям. При изучении девиантного поведения, авторы основываются на понимании социального контроля как стремления группы поддерживать конформное поведение (на ограниченность такого определения, которое берет начало ещё со времён Г. Тарда мы указывали выше). При изучении конструирования социального порядка, социальный контроль выступает в форме интернализации культуры и работы социальных институтов (концепцию которых развивали П. Бергер и Т. Лукман). Однако подобная плюралистичность значений не означает того, что понятие социальный контроль является теоретической абстракцией. Наоборот, это означает многогранность механизмов социального контроля и его важную роль в повседневной жизни. Он может выражаться в наших друзьях и семейных связях, но также и в тоталитарных законах фашиствующих государств. В этом и заключается одна из целей данной книги: изучить степень влияния социального контроля на рядовых членов социальной группы, рассмотреть основные механизмы его действия и роль человека в его регулярном воспроизводстве.

На сегодняшний день, большинство учёных из области социальных наук определяют социальный контроль в качестве системы стратегий и механизмов, с помощью которых социальная система обеспечивает поведение человека в рамках ее условий и значений, нередко с помощью законов и санкций, для обеспечения функционирования данной социальной системы. Таким образом тут можно заметить отражение различных парадигм: с одной стороны, система стремится к нормальному (т.е. регулярному, бесперебойному функционированию), с другой стороны, она обладает монополией на определенные механизмы, законы и санкции, которые обеспечивают поведение исключительно в рамках ее условий и потребностей, что можно сравнить со стремление господствующего класса или элиты сохранить свое положение, при помощи различных инструментов (СМИ, института образования, экономического принуждения и т.д.). То есть это одновременно необходимый элемент для того, чтобы мы могли понимать друг друга и сохранять стабильность и факт контроля наших действий со стороны других, который нередко может переходить от функции стабильности к функции подавления. От данного определения мы и будем отталкивать в дальнейшем анализе.

Следующей отправной точкой данной работы будет понятие социальных и общественных отношений. То, что люди не живут обособленно, а постоянно взаимодействую друг с другом для выживания в данном опасном мире – трюизм, всем известная истина. Куда более сложным утверждением является исследование формирования данных социальных и общественных отношений, их роль для человека и для группы и их связь с социальным контролем.

Давайте представим себя в роли «единственного». Мы горды тем, что одни и независимы от всех других. Мы не просто хороший социальный актер словно Евгений Онегин, который был одновременно отстранён от общественной жизни, но в тоже время принимал в ней регулярное участие. Мы и вправду живём далеко от ближайшего цивилизованного человека. Кажется, что с современными знаниями, которыми обладает отдельный человек он вполне смог бы выжить в экстремальных ситуациях и словно Робинзон Крузо обустроить свое хозяйство даже на необитаемом острове. Но насколько адекватна такая жизнь? Вспомним Робинзона Крузо, который преобразился после освобождения Пятницы и уже вместе с Пятницей освобождал других пленников дикарей. В этот момент мы можем проследить, что Крузо стремится выстроить диалог между собой и освобожденным, он чувствует возвращение своей идентичности, которой лишился в тот момент, как остался один. Другие люди дают нам самих себя, отражаются нас, словно давая отзывы о каком-либо приложении. Вопрос о том, как конструируется человеческая идентичность и как с ней связан социальный контроль и социальные отношения будет отдельно рассмотрен в следующих частях. Но тут мы видим, что социальные отношения являются потребностью человека. Причем данная потребность заложена не только при социализации ребенка, но и обусловлена биологически. Социальными психологами описано множество детей-маугли, которые сильно отличаются от их прообраза из детской книжки. Конкретные истории о них будут рассмотрены в последних параграфах[2 - Пока достаточно будет упомянуть, что люди, которые во времена своей детской социализации были лишены какого-либо человеческого взаимодействия, вырастали отречёнными от людей, не способными к развитому логическому мышлению, а также доброжелательного взаимодействию. Для примера смотрите: Л. Мартынов. Сорок восьмой Маугли // «Вокруг света», №6, 1985. Стр.60—61.].

На данном моменте нам необходимо только указать, что между социальными отношениями и общественными отношениями существует существенно качественная разница. Социальные отношения являются более общим понятием, раскрывающее различные формы установленных взаимодействий между членами социума. В свою очередь, общественные отношения являются конкретным видом социальных и отражают отношения между индивидом и обществом, различными группами общества, отношения между институтами данного общества и его социальной системы. Общественные отношений характеризуются ещё тем, что они возникают между людьми занимающих определенную социальную позицию в обществе. Мы акцентируем на этом внимание, чтобы указать, что в общественных отношениях, другого человека, в первую очередь, рассматривают в качестве несущего определенную социальную функцию. В то же время, в межличностных социальных отношениях мы можем воспринимать другого человека исключительно из-за его определенных черт характера, не обращая внимания на те социальные позиции, которые он занимает. К примеру, человек может быть мойщиком окон, общественные отношения в данном случае могут проявить себя в качестве отношений между заказчиком и исполнителем, неся по этому случаю определённую окраску, формальность, официальность, рациональный обмен товарами и т. д. В то же время, с точки зрения социальных межличностных отношений, он может быть хорошим другом для другого человека и этот другой человек может даже не знать основную профессиональную занятость нашего героя. Такое разграничение между социальными и общественными отношениями необходимо для упрощения различных уровней анализа, Однако следует указать, что в реальности они переплетены друг с другом и непосредственно взаимосвязаны. Общественные отношения влияют на характер социальных отношений. Это видно на примере «ментальности социальных слоев» (термин введённый великим немецким социологом Максом Вебером): люди стремятся больше поддерживать отношения с теми, кто занимает сходную с ними позицию. Рэндал Коллинз приводит в пример отношения между рабочей группой и группой менеджеров. В первую очередь это общественные отношения построенные на формальном подчинении. Однако каждый из членов данных групп также является отдельным индивидом и за пределами работы они могут взаимодействовать друг с другом. Однако, если какой либо рабочий знает, что данный человек принадлежит к группе менеджеров, его формы взаимодействия, лингвистическая структура, цель и осмысленность действий будут более формальными и отстранёнными. Люди из группы менеджеров также могут быть более надменными и стремится к прекращению всякого взаимодействия вне рабочей обстановки. Таким образом мы видим, что отношения сформировавшиеся в разных социальных полях, с различными рамками (то, что Ирвинг Гофман фреймами) могут влиять друг на друга, взаимодополнять. Из данного утверждения вытекает также следующий вывод: наша личная идентификация и наша типологизация других людей происходит не фрагментарно в различных жизненных мирах, а в результате скрещивания множества социальных полей и практик в пространстве и времени.

Таким образом мы можем преступать к основной части работы, однако до сих пор не была обозначена ее суть. Мы действуем в рамках общества, подчиняясь и разделяя те ценности и нормы, которые существуют в нем. Как мы указали в самом начале, даже если какие-либо действия и отношения являются неформальными, революционными, если мы определяем ситуацию как тотальный беспорядок, это не отменяет того, что мы стали абсолютно свободными деятелями и предпринимателями своей судьбы. Именно это утверждение будет одним из крайних углов данного цикла работ. Почему мы несвободны в своих решениях? Означает ли это, что на протяжении своего существования отдельный человек всего лишь дополнительная, не несущая особо важной информации шестерёнка? Можем ли мы сознательно и творчески преобразовывать себя и общество? Как социальные сети и информационные технологии поставили нас в ещё большее подчинение? Можно ли найти выход из данного подчинения? И каким образом мы стали свободными заключёнными безликих властителей мира?

Книга разделена на основные пять разделов, каждый из которых имеет главы и параграфы. В первом разделе под названием «введение» будут рассмотрены и развиты общетеоретические положения социальных контактов, действий, взаимодействий. Через призму производительной жизни материального мира мы проанализируем основные исторические тенденции социальных взаимодействий людей, так как они являются исходной и конечной точки любого анализа нашего общества, а также рассмотрим факторы их образования. Таким образом первый раздел книги посвящен описания теоретического фундамента дальнейших рассуждений.

Во втором разделе, под названием «Социальные отношения как регулятор человеческих действий» будет объяснена роль социальных отношений в поведении человека. Ее влияние на нас и общество в целом. Будут рассмотрены различные механизмы, через которые социальные отношения могут изменять нас самих. Таким образом в данном разделе социальные отношения выступают в виде одной из форм социального контроля над личностью. Также, будут рассмотрены социальные явления на макроуровне, такие как институты (образование, семья, экономика, культура и т.д.), влияние культуры во всем ее многообразии (обычаи, привычки, нормы, ритуалы, ценности, традиции и пр.) на социальные отношения. Таким образом, во втором разделе мы изучим и проиллюстрируем динамику социальных отношений, их появление, развитие и постоянное движение.

В третьем разделе, под названием «Сущность социального контроля» мы рассматриваем основные социологические и социально-философские концепции появления социального контроля и его функций в социальной системе общества. Отдельно рассматривает концепция паноптикума, которая становится ещё одной ключевой точкой в повествовании и применение данной концепции к современным реалиям. В конце раздела изучаются процесс влияния глобализации и создания единого мирового общества на социальные отношения, социальную группу и личность. Будет рассмотрено то, как технологический прогресс все ближе подвид нас к цифровому фашизму. Таким образом читатель ознакомится с диалектическим анализом кумулятивного эффекта многих процессов современности, его влиянии на социум и, через социум, на личность индивида. В заключении раздела читатель сможет открыть для себя мир социального контроля современности, понять самого себя в качестве отдельной, но социально зависимой и во многих сферах социально предопределённой сущностью. В любом случае, вы измените свое отношения к социуму, а вместе с этим изменится и ваше поведение.

В четвертом разделе, под названием «XXI век – век множества паноптикумов» автор развивает свою концепцию о том, что с развитием цифровых технологий и средств массовой коммуникации, поведение человека всё больше теряет в своей неповторимости и свободе творчества, переходя под социальный контроль со стороны различных групп и общества в целом. Рассматривается общая концепция паноптикума начиная с прагматических рассуждений её создателя (Иеремия Бентам), развитие через XX век и концепции постмодернистов (к примеру, Мишель Фуко), приходя в итоге к сегодняшнему дню, влиянию новых информационных технологий, которые стали средствами управления и конструирования жизни субъекта. В данном разделе автор утверждает, что сегодня появляется не просто множество «меньшинств», различных групп, которые устанавливают общий климат социальной системы, но множество центров управления социальной жизни людей. Вместе с тем, данные центры имеют общую координацию, но стремятся к своей гегемонии. Если ранее человек подвергался наибольшему влиянию только на «передней сцене» социальной жизни, то сегодня и жизнь за занавесом конструируется информационниками. Говоря упрощённо, если раньше социум контролировал наши социальные действия, то сегодня он контролирует наше поведение (о разнице между этими двумя, исключительно важными понятиями, мы будем говорить во втором разделе, помещенного в следующую книгу). В соответствии с этим, социальный контроль влияет на наше психологическое и биологическое состояние, изменяет наше восприятие, человек отчуждается от самого себя. Несмотря на то, что такая концепция начала стремительно развиваться с середины двадцатого века (хотя на практике концепцию «отчуждения» предлагал ещё Карл Маркс), сегодня эта проблема приобрела новые формы и механизмы её восприятия нами. Именно в правильном определении проблемы лежит основа ее разрешения.

В последнем, пятом разделе, под названием «Повседневные манипуляции сознанием», мы рассматриваем информационную составляющую повседневного социального контроля. Изучается вопрос о том, как социальные сети, и в общем сеть интернет, изменили наше общение, а вместе с тем и социальный контроль, социальные отношения и многие другие аспекты. Рассматривается вопрос о позитивных и негативных аспектах современного социального контроля на жизнь индивида и на жизнь всего общества. Вместе с этим, именно в этом разделе изучается возможность преодоления рамок социального контроля и открытия поля свободного творчества. Перспективы такой возможности и предположительные механизмы ее осуществления. В этом разделе отдельный человек предстает в виде созидающего существа. Сквозь социологическую дилемму микро и макроструктур, автор предлагает возможные пути преодоления сегодняшних противоречий, которые препятствуют развитию человека и общества.

Как видно из краткого плана работы, на протяжении всех книг автор постепенно восходит от абстрактных, единичных действий ко все более конкретным проявления социальной реальности влияющей на каждого из нас. При этом я стремлюсь не опускаться до уровня тотального детерминизма теоретических социальных структур на деятельностью человека, а предпринимаю попытки рассматривать социальную реальность во всем ее многообразии и на микро, и на макро уровнях и в форме функциональной, и в форме дисфункциональной. Я рассматриваю противоречия и предлагаю конкретные пути как для отдельного человека, так для всего общества, которые бы являлись наиболее благоприятными на данный момент. Таким образом я стремился выполнить в данной небольшой работе несколько критериев: аналитическая функция; сравнительная; описательная и практическая. Книга предназначена для широкого круга читателей и несмотря на некоторое засилье социологических терминов, является популярным изложением состояния современного общества сквозь призму авторского анализа, однако это не исключает ее практической пользы для дальнейших исследований на данную тему, а напротив её относительно простой стиль изложения и общий смысл, должны способствовать привлечению внимания к данной проблематике и её разрешению.




РАЗДЕЛ I Введение





Глава 1





Что такое социальное действие?


Человек А не является особо общительным и в любой удобной ситуации предпочитает оставаться в стороне от активной жизнедеятельности. Он считает, что его домашняя обстановка является наивысшей формой комфорта для человека и не желает её покидать. В определённое время к его дому подходит один из его друзей (Человек В) и стучится в двери, параллельно с этим отправляя сообщение Человеку А с призывом прогуляться в этот дивный вечер. Таким образом человек А оказывается перед решением, либо остаться в той обстановке, в которой он чувствует себя комфортнее всего, либо покинуть свою зону комфорта и отправиться на прогулку вместе с Человеком В. Первый вариант предполагает личные характеристики самого Человека А (ему удобнее находиться в одиночестве, именно это состояние является для него благоприятным), второй вариант предполагает следование социальным ожиданиям, которые ему выставил Человек В. Во втором случае он должен отдать часть своей свободы и своих предпочтений для обеспечения дальнейшей хорошей дружбы, которая в данном случае зависит от того, последует ли Человек А предпочтениям и социальным ожиданиям Человека В или он решит отстраниться от него и быть самим собой. В последнем случае их отношения дружбы заканчиваются. Предположим, что Человек А выбрал пойти на прогулку. Его друг был в хорошем и приподнятом настроении и в процессе прогулки оба получили моральное удовлетворение от социального взаимодействия. При этом Человек А действовал не исходя из собственных ожиданий и предпочтений, а следуя социально принятым в его группе нормам (нужно быть дружелюбным, нельзя замыкаться только на себе, необходимо соответствовать всем канонам дружбы принятыми в данном обществе и так далее). Таким образом мы видим явно выраженное социальное действие со стороны обоих. Человек В сформировал определённые социальные ожидания, приводя их в соответствие с социальными нормами группы, в которой находится он и Человек А. Сформировав данные социальные ожидание он направился к дому Человека А с конкретной целью – позвать его на прогулку. Помимо простого наслаждения природой, его предложение также несло призыв к солидарности друг с другом, поддержке первичной связи, то есть связи на эмоциональном уровне, а также выполняло несколько общественных функций по передаче сплетен, новостей, моды и других видов коллективного сознания, которые укрепляют общую статику социальной общности. Когда Человек А согласился соответствовать ожиданиям Человека В, он убедился в правильности своих действий, получил эмоциональное удовлетворение и закрепил дружеские отношения с Человеком В.

Теперь посмотрим на данную ситуацию со стороны Человека А. Он обработал и проинтерпретировал действия, которые предпринял Человека В при его призыве на прогулку, проанализировав основные шаблонные варианты развития событий он решил, что согласие на прогулку обеспечит ему социальное одобрение и может принести некоторые другие общественные блага. Другой мотив действий в данной идеальной ситуации не может быть применен, так как мы исходим из положения, что Человек А в повседневной жизни всегда выбирает отказ от активностей в социальных отношениях. Имея конкретный мотив действий, он согласился на предложение его друга, получил планируемые социальные блага. Далее нам пока незачем рассматривать ситуацию.

Таким образом мы видим, что оба друга имели определённые личные интересы и при этом стремились согласовывать свои интересы с интересами и требованиями той социальной группы, к которой они принадлежат. Вместе с тем, они пытались проинтерпретировать действия друг друга. В этих действиях они видели определенный посыл, призыв к ответной реакции, транслируя также социальные ожидания выставляемые друг другу. Из данного идеального примера читатель может увидеть то, как работает механизм социального действия. В процессе него, в данном случае в процессе ответных социальных действий, индивиды имеют свой мотив, согласованный с общими социальными требованиями, имеют цель, на которую направлены их действия. Однако не следует думать, что социальное действие может происходить исключительно в процессе взаимодействия между различными людьми. В социальном действии также может участвовать только один человек. Это мы можем видеть на примере Человека В, который начал стучать по двери, в качестве призыва Человека А выйти на улицу. Он имел свои мотивы действий и поступал соразмерно с принятыми механизмами действий для того, чтобы позвать человека на улицу. Он также имел конкретную цель, на которую было направлено действие. В данном случае мы видим, что стук в дверь является посредником, передатчиком мотивов основного социального действия.

На приведённом примере мы подошли к тому определению социального действия, которое дал Макс Вебер: «действие человека (независимо от того, носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится к невмешательству или к терпеливому принятию), если и поскольку действующий индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл».

Для чего нам понятие социального действия? Как и в любом другом случае в области социологии, отвечая на данный вопрос, его необходимо рассмотреть с двух различных парадигм. С точки зрения теории изучающих микро взаимодействие, именно социальное действие является основой социальной структуры, формирующей общество как единую систему. Общество может проявлять себя исключительно в действиях людей и создаётся только ими. В социальном действии людей мы можем рассмотреть основу общества, государства, социальных институтов, личности. Для того чтобы общество могло сформироваться, необходимо, чтобы индивиды предприняли попытки взаимодействия между собой. Социальная структура общества основывается на постоянных и возобновляющихся социальных действиях людей. В то же время, одно социальное действие порождает собой другое социальное действие, тем самым порождая данное постоянное воспроизводство социальной системы. Таким образом, с точки зрения теории микро взаимодействия, если мы хотим понять, что составляет личность, общественные отношения или социум, нам необходимо рассматривать единичные социальные действия, потому что именно они являются основой данных явлений и их изучение поможет понять механизмы формирования и работы более больших структур.

К примеру, утилитаристы и теоретики рационального выбора считают, что люди в своих действиях вывешивают всю прибыль и убытки, которые могут быть в результате предпринятого и исходя из этого анализа предпринимают определённые попытки поступить так, а не иначе. Они считают, что человек в процессе своего социального взаимодействия действует только исходя из собственных предпочтений, интересов и собственного склада ума. Концепция рационального выбора пришла к нам из области экономики, где в конце XIX века проявились стремление к максимальной математизации дисциплины, однако социальная жизнь людей не может ограничиваться исключительно рациональными действиями, хотя и они имеют место быть. Более подробно данное рассмотрение концепции рационального выбора будет представлено ниже.

Несколько иной точки зрения придерживаются теории рассматривающие макроструктуры (т.е. такие социальные явления, которые охватывают в своём понятии множество отдельных людей, организации, действия и взаимодействий) в качестве основы социальных действий. Представители макротеорий считают, что социальное действие формируется на основе уже заданных со стороны общества социальных ценностей и норм, шаблонов поведения, предписаний, конформности. Такая концепция имеет множество сходного с первоначальным пониманием социального контроля, в качестве механизмов призванных регулировать социальные действия, чтобы не допускать отклоняющееся от норм поведение. Следуя логики подобных теоретических изысканий, мы можем утверждать, что человек, перед тем как начать сознательно предпринимать свои социальные действия, проходит стадию социализации в обществе, принимает установленные в данном обществе порядки, стремится занять определенную социальную позицию и выполнять в соответствие с ней свою социальную роль и прочие социальные явления, формирующие социальную личность индивида. Особо радикальные теории утверждают, что наши действия полностью детерминированы, т.е. определены социальной системой общества. Такие радикальные концепции принято называть социологизмами. Эмиль Дюркгейм считал, что социальное можно объяснить только социальным. В свою очередь – это социальное является ничем иным, как социальной структурой, которая определяет человеческие действия, мышление, эмоциональное удовлетворение, идентификацию, поведение и прочее.

И микро, и макро теории мы можем назвать ограниченно истинными. Естественно, что наше производство, к примеру, строится на основе индивидуальных действий рабочих и предпринимателей. Социальная система и ее структура воспроизводятся только потому, что люди действуют и взаимодействуют между собой. Разве может кто-либо из нас отрицать, что мы можем создавать предметы искусства, проявлять творческие действия, организовывать новые группы и создавать свою собственную структуру, формировать свои ценности и изменять их. Но, в тоже время, для того чтобы формировать свои ценности, необходимо уже обладать наименьшей общей культурой (термин введённый Жаном Бодрийяром). Для того чтобы человек мог проявлять социальные действия, мог осмысливать своё поведение, то есть проявлять рефлексивность, необходимо, чтобы он прошёл определённые стадии социализации, принятии себя в качестве личности и только после этого он сможет быть творческим субъектом, созидать нечто новое. Таким образом, в тот момент, когда человек выступает в качестве создателя самого себя он уже обладает определёнными ценностями, мировоззрением, поддерживает ту или иную идеологию, культура общества включена в состав его идентичности. Осознав это, многие социологи продолжали развивать концепцию социального действия не на основе двух различных парадигм, а на основе их синтеза между собой. Классическим примером такого развития мы можем назвать структуралистский конструктивизм Пьера Бурдье. Одними из основных понятий в его теории являются социальная практика, габитус и социальное поле. Все эти три понятия тесно связаны между собой и определяются через друг друга. Социальную практику социологи представляют в виде формулы: практика = поле + (габитус ? капитал). Таким образом, в состав социальной практики входят различные действия людей, как осмысленные и целенаправленные, так и повседневные, зачастую неосознаваемые и не требующие рефлексивности действия на уровне поведения. Однако в своих действиях человек не является абсолютно волюнтаристичным (в данном контексте, действующим исключительно по своему усмотрению). Он всегда оглядывается на социальную структуру, которая существенно ограничивает границы выбора действия. Это видно во всех элементах социальной практики. Габитус человека представляет собой «систему приобретённых схем, действующих на практике как категории восприятия и оценивания или как принцип распределения по классам, в то же время как организационный принцип действия» (Громов И. А., Мацкевич И. А. Семёнов В. А. Западная социология. – СПб.: ООО «Издательство ДНК», 2003. – С. 531). Сам П. Бурдье характеризует габитус следующим образом: «поскольку габитус есть бесконечная способность свободно (но под контролем) порождать мысли, восприятия, выражения чувств, действия, а продукты габитуса всегда лимитированы историческими и социальными условиями его собственного формирования, то даваемая им свобода обусловлена и условна, она не допускает ни создания чего-либо невиданно нового, ни простого механического воспроизводства изначально заданного».

В тоже время, следуя теории Пьера Бурдье, человек действует всегда в определенном социальном поле. Каждое социальное поле характеризуется своими замкнутыми и автономными социальными отношениями, имеющие свои особенности. Поле устанавливает общие ожидания касаемо действий людей. Если человек в социальном поле экономики начнет проявлять иррациональную креативность, то не сможет долго находится в данном поле, он будет исключен, к нему будут применены социальные санкции. Это произойдёт по той причине, что в каждом поле действует определённое перераспределение капитала (экономического, социального, культурного и т.д.), который придаёт данному полю определенную структуру. Если человек начнет действовать иррационально в экономическом поле, то он лишится своего экономического капитала, скатится до уровня неимущих, отчуждённым от действий в данном поле субъектов. Это накладывает дополнительные ограничения на выбор социального действия.

Теперь мы можем подробнее рассмотреть, что из себя представляет капитал. Как уже было ранее указано, он бывает различных видов и соответствует определённым социальным полям. В полях происходит перераспределение капиталов, борьба за увеличение своего капитала и получения наибольших выгод. В тоже время, сам капитал влияет на личность человека. Пьер Бурдье выделяет три основные формы капитала: экономический, культурный и социальный.

Экономический капитал выступает в форме материальных богатств. Человек может обладать тем или иным количеством денег, средств производства, сокровищ и так далее. Некоторые люди могут с помощью экономического капитала извлекать ещё больше богатств, то есть увеличивать свой экономический капитал. В таком случае они будут считаться господствующей группой. Необходимо указать, что в зависимости от количества экономического капитала действия людей различаются. Люди, обладающие большим количеством капитала, могут позволить себе более праздный уровень жизни (беззаботные светские вечера и пр.), что будет влиять на их самоощущение и восприятие мира сквозь призму «если у меня все хорошо, значит и у других тоже», «при упорном труде каждый может добиться увеличения своего капитала» и т. п. В то время, как люди имеющие меньшее количество экономических благ будут определённым образом социализировать детей. К примеру, кросс-культурные исследования М. Кона показали то, как классовые различия влияют на социализацию. Родители средних слоев общества более гибки в воспитании и во властных отношениях родитель-ребёнок, стараются культивировать у детей стремления к индивидуальному мышлению. В свою очередь родители из семей рабочих проявляют более консервативное отношение к подчинению авторитетам, поддержанию дисциплины и стремлению обеспечения у детей конформного поведения в качестве наиболее благоприятного.

Последние утверждения предыдущего абзаца позволяют начать наши рассуждения о социальном капитале. Социальный капитал, в концепции Пьера Бурдье, это совокупность отношений и связей с другими людьми, за частую связанные с членством в определенных группах. Приведённое выше исследование М. Кона как раз показывает, что в зависимости от принадлежности к той или иной группе (средний слой, низший слой и пр.) будет изменяться и поведение людей, что будет отражаться в их действиях. Если дети из среднего слоя могут проявлять большее стремление к изменению текущего государственного строя, то членство в привилегированных группах наоборот будет способствовать сохранению статуса-кво (современного состояния). Тут можно выделить важное замечание: наши связи с другими людьми влияют на наши действия. Чтобы убедиться в правильности этого положения, мы можем обратиться к теории деликветных субкультур (деликветность означает отклоняющееся, уголовно наказуемое, общественно опасное деяние). Данная теория строится на том, что люди становятся преступниками не потому, что у них есть к этому биологическое расположение или произошёл психический сбой в мозге, а по причине существования неблагоприятных социальных связей (А. Коэн). Такая ситуация истина не только для уголовной среды. Наши социальные связи, которые образуют сеть наших взаимодействий, могут быть и благоприятными, способствовать проявлению в наших действиях альтруизма, стремлению к правильным, нормативным деяниям. К примеру, если человек общается исключительно с волонтёрами, то в скором времени и сам изменит свое отношение к людям оставшимся за бортом хорошей жизни.

Думаю многие из вас слышали слова: «скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты». Однако стоит заметить, что мы можем изменять наши социальные связи. Вспомним пример приведённый в начале главы про дружбу Человека А и Человека В. Человек А стоял перед выбором, как следует поступить. Одно его социальное действие могло повлиять на круг его общения и в общем изменить его дальнейшие действия. Оно могло закрепить текущие социальные нормы или начать процесс их всеобщего разрушения и дезорганизации, если бы подобное, отречённое от эмоциональных связей поведение стало довлеющим. Это указывает на то, что важно смотреть с кем мы вступаем во взаимодействия и в каких социальных группах состоит, потому как именно они существенно влияют на наши поступки, желания, репутацию и т. д.

Культурный капитал может существовать в трёх различных формах: в материальных предметах (объективированный), в квалификациях и званиях (институционализированный), в виде субъективных знаниях человека и его воспитания (инкорпорированный). В процессе социализации мы приобретаем знания об окружающем мире. Мы получаем среднее образование, заканчиваем институт и получаем определённую профессиональную квалификацию. В свободное время некоторые из нас стремятся к самосовершенствованию своих навыков, кто-то проходит дополнительные курсы, кто-то занимается чтением книг. В общем виде, люди обогащают свой культурный уровень. Теперь, когда мы имеем определённое представление о трёх основных формах капиталов, можно указать, что они могут конвертироваться друг в друга. То есть, люди обладающие большим экономическим капиталом, могут позволить себе более дорогое, а вместе с тем и качественное образование, тем самым увеличив свой культурный капитал. Наоборот, люди обладающие высоким культурным капиталом могут получить более высокую должность, а следовательно увеличить своё материальное богатство. Как видно из этого рассуждения, все капиталы связанными между собой. Социальный капитал и вовсе соединяет внутри себя и экономический, и культурный капиталы вместе. Наше экономическое положение придает нам идентификацию с определенным классом, то есть с социальной группой. Из социологических исследований известно, что каждая социальная группа обладает своей культурой, следовательно человек с определённым экономическим капиталом, который идентифицируются с определенной социальной группой имеет свою определённую культуру, свойственную данной группе[3 - Для примера: Горохов Владимир Фадеевич, Васнева Надежда Николаевна О соотношении категорий «Социальная общность» и «Социальная группа» // Вестник ТГУ. 2014. №4 (132)].

Однако, несмотря на то, что исследования Пьера Бурдье дополнили понятие социального действия структурными факторами (габитус и поле, капитал), в его концепции виден формальный детерминизм. Социальное действие лишилось своей сущности, своего качества и стало лишь формулой. При этом, данная формула исключает личности индивида, субъекта действия. Необходимо отметить, что через концепцию Бурдье сложно понять истоки и последствия эмоциональных действий, а также действий, которые Макс Вебер назвал традиционными. Также непонятным остается процесс того, как формировались социальные поля и габитуса в процессе истории человечества. Создаётся видимость постоянства социальных полей, в которых меняется только распределение капиталов. Однако мы не можем отрицать качественное преобразование социальной системы общества. Также, на общетеоретическом уровне, мы можем заметить, что социальные поля не являются полностью автономными. Это хорошо объясняет марксистская теория: образование не замыкается исключительно на образовании. На него также влияет и экономическое, и политическое, и прочие поля. Более того, если быть более радикальными, можно сказать, что образование это лишь инструмент для экономически и политически господствующих групп (смотрите исследования Ивана Иллиха). Поэтому теория Пьера Бурдье и вправду внесла большую ясность в понимание влияния структурного контекста на действия людей и их практики, однако не смогла полностью объяснить многообразие социальных действий, формирование социальных отношений, механизмы социального контроля. Она теряет свои положительные стороны при историческом анализе и при качественном изменении ситуации в общественной жизни. Также она не может объяснить истоки и механизмы реализации иррациональных, эмоциональных действий и действий выходящих за рамки социального поля, ломающие прежние габитусы. Его теория нуждается в дополнении историческим анализом и агентности (признания возможной творческой деятельности субъекта, его производящей материальной практики).



Для соответствия научной этики я обязан рассказать читателям об утилитаристской концепции социального действия. Она является одной из самых старейших и берет свои корни ещё из социальной философии XVII. Основное положение утилитаризма гласит, что в своих действиях человек стремится достичь исключительно субъективных, эгоистичных целей. Для примера, один из классиков утилитаристов Иеремия Бентам считал, что все люди в своих действиях руководствуются стремление к максимальному удовлетворению и минимальным лишениям. Однако при таком понимании социального действия остаётся совершенно непонятно, каким образом многие люди жертвуют собой ради ценностей или делятся своими ресурсами с другими членами общества, занимаются волонтёрством. Некоторые неоутилитаристы XX века пытались сказать, что при альтруистических поступках люди действуют как утонченные эгоисты, так как помощь другим доставляет для них личное удовлетворение. Однако Амитай Этциони показал, что если мы будем считать готовность людей жертвовать собой для блага других в качестве утончённого эгоизма, то всех святых нам придется назвать удовлетворенными мазохистами.

В настоящее время теория рационального выбора продолжает существовать исключительно в рамках высчитывания вероятности того, что в определенных, экспериментальных условиях человек поведет себя определённым, рациональным образом. Поведенческая экономика разбила представления экономистов, которые считали, что на рынке субъект стремится и действует наиболее рационально, соответствуя своим целям и потребностям. Ещё Карл Маркс в XIX веке указывал на феномен товарного фетишизма в рыночных отношениях. Он также указывал, что в стремлении капиталистов удовлетворить свою потребность в максимизации прибыли, это приносит вред всему обществу, то есть это не может быть объективно рациональным для общества, однако приносит пользу для капиталистов. Вместе с тем, в его же действиях (действиях капиталиста) кроется основа для социальной революции. В этом диалектическом процессе развития взаимосвязанных противоречивых поступков, заключается то, что мы не можем обойтись в объяснении социальных действий исключительно утилитаристскими теориями действия. После него, на факт влияния культуры указал Макс Вебер ч своей знаменитой работе «Протестантская этика и дух капитализма». Культура влияет на идентичность людей, их социализацию. В соответствии с этим, в зависимости от культуры, изменяются ценности и мотивы поступков людей. Это также влияет и на их социальные отношения, в результате всё это приводит к изменению экономической ситуации внутри общества. Там где будет властвовать культура цинизма, взаимного недоверия сложно будет выстроить свободную конкуренцию (в частности, на это указывает исследовательская статья «Культура, имена и экономическое развитие» (Вопросы экономики. 2016. №1. С. 81—106. Борисова Е. И., Кулькова А. Ю.)).

Несмотря на все недостатки утилитаристской и неоутилитаристской концепции действия, нельзя не отметить, что в современном мире мы воспринимаем себя в стремлении к наиболее рациональной организации нашей жизни. Появилось множество различных научных концепций, которые структурируют человеческую повседневность: научная организация труда, технологии производства на фабриках, распространение популярности «режима дня великих людей» и т. д. Мы можем наблюдать, что люди могут стремиться действовать рационально, а если применить эту концепцию к историческому развитию всего общества, то можно будет утверждать, что люди при развитии общества всегда действовали рационально, так как развитие технологий означает увеличение производительности, достижение цели развития общества. Это то рациональное зерно данной теории, которое мы будем использовать в дальнейшем изложении, отбросив такие категории, как «полезность», «максимизация выгоды ' и т. д.

Несмотря на то, что Макс Вебер предшествовал в своих исследованиях П. Бурдье мы начнем рассматривать его концепцию социального действия именно здесь. Это сделано по той причине, что для понимания социального действия нам не нужно рассматривать всю его теорию, так как она является основной для всех последующих теорий. Поэтому когда мы рассматриваем более развитые концепции социального действия, в них уже содержится наследие Макса Вебера. Упоминаем же мы его для того, чтобы вспомнить его классификацию социального действия:

– Целерациональное действие. Это действие представляет собой концепцию теории рационального выбора. Человек имеет свои интересы и исходя из них анализирует предстоящую ситуацию взаимодействия. Он взвешивает все свои за и против, у него имеется определённые мотив и цель, которые могут принести ему пользу и он действует в соответствии с принципом максимизации результатов. Есть и более изощрённый пример в виде формальной бюрократии. В этом случае человек поступает определённым образом, потому что его действие уже «запрограммировано» начальством, он выполняет требования своей работы. В таком случае мы можем сказать, что его действия рациональны и адекватны. Стоит отметить, что в современном мире большинство из нас считают, что всегда поступают рационально. Макс Вебер исходя из позиции понимающей социологии принимает такой исход событий, утверждая, что люди действуют рационально не только тогда, когда идут по пути максимизации, но и при максимальной рационализации в рамках, при ограничении их выбора и знаний. Приведем простой пример: человек, религия которого воспрещает употреблять свинину, сознательно отказывается от нее, хотя хотел бы выбрать другой вариант (т.е. имеет желание её употребить). Это действие с начала кажется предписанным религиозной традицией, однако мы должны встать на место самого субъекта: он отказался от свинины не под действием истинной веры, а по той причине, что не хотел терять свою групповую идентичность и ощущать социальные санкции. В таком случае мы считаем, что его действия полностью оправданы и рациональны, такая ситуация называется в социологии ограниченной рациональностью.

– Ценностно-рациональное действие. Когда коммунист-комиссар поднимает весь батальон из окопов на бой с фашисты и оккупантами, выкрикивая коммунистические лозунги и цитаты Маркса-Энгельса-Ленина он поступает в соответствии со своими коммунистическими убеждениями. При «понимании» его мотивов, представим себе, мы обнаруживаем, что всё это он делал по той причине, что верил в построение бесклассового общества и был готов в любой момент отдать свою жизнь ради будущих поколений. Он не взвешивал «за» и «против», не стремился максимизировать свою выгоду и даже не стремился приблизить победу коммунизма. Он рисковал жизнью ради ценностей как таковых, они придавали смысл его поведение только тем, что он их разделяет. При ценностно-рациональном действии человек имеет свою идеологию, которая зачастую формально закреплена: Манифест Коммунистической Партии; Бусидо; Библия и т. д. Я считаю важным отметить, что человек, являющийся членом общества и членом прочих, более малых социальных групп обладает своими ценностям. Более того, ценности помогают нам классифицировать людей, по той причине, что люди с различными ценностями действует в схожих ситуациях по-разному. Из этого вытекает тот факт, что любое человеческое действие имеет определенную ценностную окраску. Можно прийти к следующему парадоксу: основными ценностями человека является рационализация всей жизни, это значит, что для него ценностью является целерациональное действие как таковое. В таком случае, действие по мотивации будет являться ценностным, а по форме целерациональным. Выделение такого типа действия даёт преимущество классификации Макса Вебера над концепцией Бурдье, т.к. ценностями человек обладает вне зависимости от социального поля и обладанием капитала, они являются составной частью его габитуса. При этом стоит отметить, что ценности и сами имеют свое основание в социальной структуре, являются частью социального мира и его порождением. Но человек может влиять на восприятие данных ценностей, их распространение и дальнейшее существование. Развивая данную идею мы можем прийти к выводу о том, что люди обладают минимальным количеством ценностей, которые способствуют поддержанию социальной системы. В этом случае концепции Вебера и Бурдье дополняют друг друга.

– Аффективное действие. Свое основание данный тип действия находит в резких, кратковременных эмоциональных импульсов, в форме реакции на действие-раздражитель. В отличии от всех прочих видов социального действия, наши аффективные (т.е. эмоциональные) поступки менее всего предопределены обществом и открывают для нас большой простор индивидуальных эмоциональных переживаний. Однако не следует думать, что это абсолютно субъективная вещь. Напротив, аффективные поступки также имеют свое основание в общей социальной системе. В первую очередь, можно указать, что причины наших эмоциональных действий находятся в сфере социальных взаимодействий и отношений. Для примера: давление и отрицательное мнение властей Российской Империи о книге Н. Гоголя «Мертвые души» побудили его на сжигание её второго тома. Мы видим, что основа его поступка находится в сфере общественных отношений. Это открывает для нас огромное поле исследования: структурные факторы формирующие политику власти Российской Империи в XIX веке, социальная роль писателя, ценностно-нормативная база российского общества, классовое неравенство и социальная стратификация и т. д. Эти факторы формируют общий контекст, в котором субъект предпринимает эмоциональные действия. Вместе с тем они ограничивают формы его проявления и указывают общий мотив, смысл и направленность действия. Николай Гоголь не начал восторженно кричать о продуктивности властей. Вместе с тем он не стал устраивать покушение на жизнь императора или какого-либо отдельного помещика. Таким образом социальная структура создаёт для нас рамки доступного эмоционального выражения. Пример более масштабного проявления аффективного действия это революции. В данном случае, толпа вооруженных людей может смести действующее правительство определенного государства. Люди идут на такой шаг по причине структурного напряжения. Вместе с тем, для революции необходимы организации. Существует группы людей, которые придают данной революции конкретную окраску (якобинцы, большевики и т.п.) и поступают рационально. Вместе с тем, некоторые участники революционной ситуации действуют ценностно-рационально, при этом стремясь к своим ценностям стараются провести рациональный анализ ситуации. Одно и тоже событие в качестве соединения множества социальных действий отдельных людей оценивается и воздействует на разных людей по разному. Как видно из примера про революцию, поступки некоторых людей в ней целерациональны, в то время как других аффективны или носят ценностный характер.

– Традиционное действие. В этом случае мы имеет дело с нерефлексивными, неосознаваемыми действиями человека. Человек предпринимает попытку действия только в силу традиции, обычая или привычки. Как было указано ранее, если человек совершает действие, которое соответствует традициям ради того, чтобы не повлечь за их неисполнение социальные санкции, то он поступает не традиционно, а рационально. Традиционным может считаться лишь то действие, при котором традиции (а зачастую обычаи и привычки, свойственные данной социальной группе) проявляются в действиях неосознанно. В таком случае человек принимает традиционные действия в качестве единственно возможных универсальных шаблонов поведения. В соответствии с концепцией микро взаимодействий (символический интеракционизм, этнометодология, теория Ирвинга Гофмана) традиционные действия проявляются в качестве этикета или ритуальной деятельности. В первом случае (этикет), человек может принимать пищу используя различные столовые приборы. Он не задумывается почему суп он ест именно этой ложкой, а для стейка нужно использовать специальный столовый нож, хотя можно было бы к примеру укусить кусок мяса или, хотя бы, воспользоваться более острым кухонным ножом. Он делает это, потому что он не повергает сомнению установленный порядок вещей, в особенности повседневности, так как она является частью его самого. Традиционное действие в виде ритуалов также усиливает коллективную сплочённость в обществе, на этом особенно настаивал Эмиль Дюркгейм. Дальнейшие социологи указывали и на наши повседневные ритуалы, к примеру рукопожатие при встрече. Появившийся в далекие времена ритуал несущий практическую ценность (символизация того, что воин не имеет в своей руке оружия), стал сегодня простым, но обязательным действием. Если бы отдельный человек решил «отрефлексировать» рукопожатие и перестать действовать традиционно, то вызвал бы волну недопонимание, его социальные связи резко бы сократились. В этом случае, для других людей он начал сомневаться в их солидарности, поставил под вопрос существование группы и был моментально отстранён от участия в ней, на это обстоятельство часто указывает российский социолог Михаил Соколов.

Такая типологизация помогает классифицировать человеческие действия для их углубленного понимания. Более того, она оказало значительное влияние на практическую жизнь общества, к примеру, на законодательства. Человеческие социальные действия не являются постоянно высчитанными заранее в социальной структуре. Некоторые из них происходят спонтанно, некоторые являются привычкой ставшей часть личности, некоторые представляют собой психическое помешательство, а некоторые просто продукт рационального решения. Традиционные действия особо выделяются тем, что являются основой ценностно-нормативной системы общества. Часто повторяемые большим количеством людей действия становятся регулярными ожиданиями, после этого они приобретают характер неформального института (не закреплённая система ожидаемых ответных действий и диспозиций). В свою очередь, именно неформальные институты являются основой формирования законов государственного аппарата. Это особенно показательно, если вспомнить явление обычного права, т.е. законодательной системы построенной на обычаях данной общности. Таким образом, традиционные действия имеют куда большую силу для человека, чем остальные, так как буквально охватывают их (такое положение вещей было близко Эмилю Дюркгейму, который считал, что социальные действия появляются не в человеке, а в обществе, носят надындивидуальный характер). Не следует считать, что к традиционным действиям относятся только действия традиционного общества. Они сохраняют сильнейшее влияние на человека до сих пор. В дальнейших разделах книги будет представлен анализ современных механизмов формирующих нас и наши действия, которые мы даже не осознаем (что очень близко к концепции традиционного действия. Подробнее смотрите разделы II, III, V).

Несмотря на то, что классификация социального действия предложенная Максом Вебером позволяет прояснить многие детали нашего субъективного осознания и мотивов, она обладает рядом ограничений для современного анализа. Исходя из этой классификации мы теряем ту часть действия, которая рассказывает нам о различных культурах, трансформаций в обществе. То, что в одном обществе будет являться рационально, в другом есть аффективное действие. Остаются не ясными критерии классификации. Можно ли назвать традиционное действие рациональным? Если мы исходит из личного самооценивания субъектом мотивов действия, то означает ли это, что мы отвергаем объективное существование традиционного/рационального/аффективного? Последний вопрос относится ко всей сфере понимающей социологии. В обществе существуют свои закономерности (в различное время на них указывали Огюст Конт, Герберт Спенсер, Карл Маркс), отдельные авторы указывали на существование объективных социальных фактов, которые влияют на индивида и его социальные поступки (Эмиль Дюркгейм). Если человек считает, что он действует рационально, это не означает, что его действия соответствуют критериям рациональности. Он может руководствоваться исключительно эмоциональным состоянием. В этом случае мы должны заметить, что наши самоощущения часто являются основой для обмана самого себя, создания видимости продуктивности и прочие формы иллюзорного или даже ложного сознания. Следует также отметить, что классификации действия нередко пересекаются. Одно и тоже действие может быть и аффективным, и традиционным, и ценностным. Предположим вы сидите в театре и смотрите на одну из самых прекрасных сцен, что видели в жизни. По ее окончанию в зале начинаются бурные аплодисменты. В этом случае вы поступает одновременно и аффективно, под впечатлениями от пьесы, и традиционно, так как в театрах принято аплодировать по окончания. В частности, такое смешение социальных действий является недостаточным количеством исследований о том, как соотносятся между собой единичное социальное действие и действия толпы. Стоит отметить одно из главных утверждений данной книги: в настоящий момент, на наши социальные действия за частую влияют другие люди. Поэтому, как бы мы сами не старались классифицировать наши действия, уже сам анализ наших прошлых поступков происходит под влиянием окружающих нас людей, нашего членства в определенной группе и ее ценностей.

Таким образом из ограничений понимания социального действия в работах Макса Вебера мы можем выделить для себя задачи, которые требуют прояснения в данной книге: соотношение между индивидуумом и группой в поступках индивида; личное ощущение мотивации и смысла действия и объективные характеристики наших поступков; механизмы влияния социума на наши действия; современные тенденции и закономерности влияющие на наше поведение.

Последняя классическая концепция социального действия, которая будет рассмотрена в данной главе принадлежит авторству Толкотту Парсонсу. Данный автор изучал социальное действие через его структуру. Читателю незнакомому с его работами будет достаточно знать, что при изучении социума он исходит из положения поддержки в социальной системе нормативной и ценностной солидарности. Т. Парсонс является одним из основателей и классиков структурного функционализма. По его мнению, в обществе присутствуют институты, которые, воздействуя на акторов (членов общества, которые регулярно участвуют в его жизни), воспроизводят социальную систему и обеспечивают ее функциональную жизнь. В общем основании, структуралисты обращают большее внимание не на оторванные элементы социальный жизни (т.е. не на отдельные абстрактные действия), а на отношения между элементами структуры. Он выделяет следующие элементы для понимания социального действия: актор; цель деятельности; социальная ситуация; нормативная система.






Система действия Т. ПарсонсаИсточник: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/ru/3/39/Parsons_filosofia.jpg



Начать стоит с актора. Отдельный субъект действия обладает своими интересами, своей личностью (индивидуальностью), своим опытом и намерениями. Однако для того, чтобы получить все названные высшие элементы он проходит стадию социализации, он непосредственно занимает определённую социальную позицию и выполняет определённую роль в социальной системе, для её поддержания (см. Краткий глоссарий понятий в конце книги). Актор является членом социальной системы и уже из этого положения вытекает то, что он действует в её рамках, принимает её, выполняет в ней определенную функцию. Каждый актор имеет мотивационные и ценностные ориентации. Таким образом актор является сознательным, действующим и выбирающим.

В своём действии индивид имеет определённую цель. Когда мы идём в гости к другому человеку у нас есть определенные намерения, мы предполагаем то, как будет развиваться наш разговор, мы имеем мотив (определённая годовщина, желание совместного времяпрепровождения и т.д.), а в соответствии с ним и основную цель (поздравить человека, укрепить социальную связь с ним, уговорить его на определенный поступок и прочее). Актор может выбирать для себя цель действия, руководствуясь своими мотивационными и ценностными ориентациями. Последние в свою очередь связаны с нормативным порядком социальной системы. Актор получает свои ценностные эталоны в процессе социализации (когда становится членом общества, начинает выполнять в нем свою функцию). Однако, нормативный порядок осознаётся человеком не только при социализации, но и в конкретной социальной ситуации. Люди действующие в рамках определенной социальной системы разделяют общие нормы и ценности по отношению к конкретным ситуациям. К примеру, в обществе существует норма, которая запрещает просто так бить человека. в результате этого, каковы бы ни были мотивационные ориентации человека, в ситуации где нет причины драться, вероятнее всего, он не будет проявлять агрессию и противоречить нормативному порядку. В этом раскрывается важность социальной ситуации с действиями людей.

Таким образом мы смогли создать для себя упрощённую, максимально приближенную к оригинальной теории Толкотта Парсонса структуру социального действия. Пусть простят меня социологи за такое упрощённое повествование, Однако в рамках данной книги можно обойтись указанными выше фактами, для понимания того как в конкретном современном мире люди действуют, взаимодействуют, вступают в отношения.

Как уже говорилось ранее, Парсонс указывал, что одна из важнейших функций социального действия – это поддержание единых ценностных и нормативных ориентаций. Однако в этом случае, возвращаясь к классификации Макса Вебера, ценностные действия не являются наиболее благоприятными, для обеспечения работы системы и её развития. Безусловно, они могут способствовать тому, что у людей будет одинаковые социальные ожидания, в которые включены механизмы социального контроля и поддержания статичности социальной системы. Однако вместе с тем это может привести к фанатизму и к торжеству авторитарной личности, которая, по мнению теоретиков франкфуртской школы Т. Адорно и М. Хоркхаймер, является основой фашизма. Парсонс вместе с тем также указывал на подобную «дисфункциональность» (термин ввел его ученик Р. Мертон). Помимо нормативного порядка он выделял фактический порядок. Последний означает конкретно сложившуюся ситуацию, которая отличается от нормативно благоприятной и образованная в результате непреднамеренных действия многих авторов. Парсонс близок к отображению реальной ситуации, однако стоит указать, что нормативный порядок не всегда является наиболее распространенным. Во многих ситуациях складывается именно фактический порядок, это не означает, что он отстранён от норм. К примеру, все люди по утрам следуют единой норме – выезжают на свое рабочее место. В результате большого количества автомобилей складывается, пробка, неблагоприятная ситуация. Также стоит указать на то, что в современном обществе существует множество различных групп и культур с различными ценностями и нормами. В результате единый нормативный порядок становится практически невозможным, даже в рамках высоких теоретический абстракций (в этом Парсонса обвиняли ещё в середине XX века). Парсонс и сам это понимает в своей работе:



«Таким образом, социальный порядок это всегда фактический порядок постольку, поскольку он подлежит научному анализу, но (…) он не может быть стабильным без эффективного функционирования определенных нормативных элементов».


Одно из основных критических замечаний к теории Парсонса, на котором мы закончим, это обвинения его в этноцентризме, недостаточном внимании к эмоциональным поступкам не вписывающихся в рамки господствующих ценностей и норм, а также сложность объяснения; неопределенность каким образом происходят революционные смены и изменения в социальной системе.

Одно из самых главных ограничений большинства теорий социального действия заключается в том, что они рассматривают его законы в качестве абсолютных, почти биологических, для всей истории человечества, не обращая внимания на изменения. Нельзя отрицать того факта, что в процессе технологического развития изменялась и сущность, а вместе с ней и форма социальных действий. Законы, механизмы и тенденции формирующие социальное действие при рабовладельческой формации, существенно отличаются от современных условий нашей деятельности. В дальнейших главах данного раздела мы рассмотрим, как происходила трансформация человеческих взаимодействий в процессе исторического развития. Читатель увидит, что простая трудовая деятельность, которая является практикой нашего производительного мира, в настоящее время трансформировалась до неформальных и высокотворческих обменов идеями. Исходить только из концепции социального поля и определённого габитуса, которым обладает человек, бесперспективно в процессе изменения условий социальной системы. В таком случае каждое действие потеряло бы свою причинно-следственную связь, обладало бы оторванностью и детерминированностью высших сил, не был бы понятен конкретный механизм формирования социального действия за исключением формального шаблона. В то же время, если мы исходили из личной мотивации людей и их самосознания своих действий, нам было бы сложно понять последствия данных действий, влияние и формирование социальной системы на основе человеческих поступков, если бы мы стали исходить исключительно из ценностно-нормативной базы социальной системы, то неразъясненными оставались бы вопросы касаемо изменения социальной системы, революционных действий, конфликтных социальных отношений, экспрессивных действий.

Создание единственного шаблона для социального действия не может отобразить социальную реальность в ее многообразии и конкретики. Стоит отметить, что на протяжении большей истории людей были те, кто в своих действиях были более свободны, а были и те, кто ежедневно выполнял одни и те же функции доводя их до автоматизма пока не покинут этот мир. То есть, уже на теоретическом уровне нельзя отрицать того факта, что у различных людей область выбора социальных действий различает (а вместе с тем различаются и последствия действий, и факторов формирующих их). К ответу на данную проблему приблизился Пьер Бурдье и Х. Йоас, однако они пришли к заблуждению о том, что вовсе нельзя понять социальные действия группы людей, а только единичные акты. Прошлые концепции социального действия подходят для нашего анализа, только после изменения их под современные условия, которые, как мы увидим ниже, характеризуются мобильностью капиталов (для людей становятся важными не только экономические блага, но и культурная образованность, обладание символами престижа и власти, идентификация себя с определёнными субкультурами и пр.), мобильностью полей (действия в поле экономике влияют на нашу культуру и образование, в то же время действия в поле искусства, могут вызвать преобразования в экономике), мобильностью социальных действий при одновременном контролировании одних людей другими.

Таким образом мы рассмотрели с вами три необходимых для нас концепции социального действия, которые вбирают в себя основные положения всех прочих теорий. Концепции Бурдье, Вебера и Парсонса послужат основой для наших дальнейших исследований касаемо конкретного проявления социального действия в XXI веке. По мере нашего изложения будут всплывать и другие теории, которые лишь дополняли названные три концепции. В основной части главы, где мы ответим на вопрос, что такое социальное действие, мы систематизируем информацию трёх данных авторов и необходимые нам методологические основания. Сейчас же мы заметим, что данные теории раскрывают суть социального действия под разным ракурсом. Благодаря их совместному рассмотрению мы сможем увидеть, что социальное действие имеет как субъективный, так и объективный характер. Оно обладает причинами своего появления, а также его последствия влияют на отдельного человека и на социальную структуру в общем. При совместном развитии всех данных трёх концепций мы также приходим к выводу о необходимости рассмотрения множества различных групп и их влияния на наши социальные действия, наши идентичности, наши самоощущения, наши отношений с другими людьми и влияния других людей на нас. На данном этапе мы видим, что эти три концепции выступают для нас в форме цветовой палитры «Red-Green-Blue’, откуда мы можем получить все дальнейшие необходимые нам цвета (в нашем случае, теоретические концепции подтвержденные социальной практикой).

Следует отметить, что данная книга не стремится выработать новую общую теорию социального действия. Мы не будем выстраивать свои теоретические концепции «системы координат действия». Основная ее цель показать, чем определяются наши поступки в повседневном мире, т.е. являемся ли мы собственными творцами своей жизни и пришла ли к нам обещанная неолиберализмом личная свобода или мы продолжаем находится под властью со стороны других людей? Я не стремлюсь выработать общие механизмы действия. Надеюсь читатель смог осилить всю вышеизложенную научную аналитику прошлых теорий, которую я постарался максимально упростить для понимания. В дальнейшем мы будем стремиться использовать публицистическое изложение фактов. Когда мы будем рассматривать наши поступки, будем исходить из общетеоретических выводов принятых в социологии и лишь добавлять наши наблюдении для облегчения понимания наших действий.




Так что же такое, социальное действие?


Переходя к ответу на вопрос поставленный в заглавии данной главы «Что такое социальное действие?» мы рассмотрим конкретные этапы, от осознания индивидом ситуации, до последствий наших поступков. Начать стоит с того, что перед тем, как решить, стоит ли нам вообще действовать, мы определяем ситуацию. Даже когда наши поступки являются резкими эмоциональными реакциями на раздражителей, мы должны понять откуда исходит это раздражение, можем ли мы сейчас поступить эмоционально, в каком социальном контексте мы находимся. Наши эмоциональные действия будут различаться если мы находимся в компании родственников, в компании друзей, среди коллег по работе или выступаем перед толпой фанатиков. Для того чтобы внешние силы побудили нас внутренне действовать, то есть преобразовать условия нашего существования, изменить другого человека, одним словом быть нацеленным на результат отличающийся от прежней действительности, необходимо, чтобы для это существовали социальные условия.

Помимо социальных условий, в рамках которых действует субъект, необходимо какое либо инициирующее событие, ситуация, действие. Говоря упрощённо, необходима причина и социальное происхождение мотива действия человека. Если вдруг человек поступает без причины, по биологическому импульсу, то в обществе принято расценивать это в качестве психического отклонения. Когда мы в следующей главе начнём рассматривать в общих чертах социальное взаимодействует этот пункт будет рассмотрен более подробно.

Следующим пунктом формирования нашего социального действия являются социальные факты влияющие на личность. К социальным фактам, в данном случае, мы будем относить определённый социальный характер, которым обладает человек по той причине, что является членом определённой группы; определённая социальная роль и позиция, которую занимает человек в рамках данной социальной системы; функция, которую он выполняет в обществе, и те характеристики, которые образуются в результате влияния его субъективного социального опыта, т.е. то, что дополняет социальный характер.

Следующим пунктом развития социального действия будет являться субъективное осознание и оценивание ситуации. На данном этапе, всё ещё формирования социального действия, человек принимает и осознаёт раздражителей (ситуации или действия других людей, побуждающие нашу ответную реакцию в виде социального действия), ориентируется в социальных условиях общества. Чаще всего этот этап у людей в повседневной жизни происходит примитивно и шаблонно. Но если мы берём идеальную ситуацию рефлексивного действия, то есть действия осознанного, то в этом случае человек проводит анализ исторических условий, осознаёт свою социальную роль и ожидания других людей, оценивает себя и свои способности, оценивает возможность изменить окружающий его мир и т. д.

После субъективного осознания инициирующего события и социальных условий действия, человек принимает решение и создаёт для себя план развития социального действия, мысленно оценивает возможные результаты и препятствия в процессе его воплощения.

После всех этапов формирования социального действия субъект переходит к его реализации. На данном этапе он непосредственно направляет свои мотивы, цели, интересы на социальную жизнь общества, дополняет и изменяет её. В результате наступают последствия социального действия, которые могут быть как преднамеренными, так и непреднамеренными. Данные последствия могут вызвать ответную реакцию или наоборот прервать социальное взаимодействие и изменить социальные отношения внутри общества. Помимо прочего, большинство социальных действий в повседневной жизни в своих последствиях приводят к стабилизации социальной системы и поддержанию её в нормативном и фактическом порядке. Подробнее каждый этап мы рассмотрим ниже, а в последующих разделах будет показано, как современный мир со всеми свойственными ему институтами и механизмами регуляции влияет на наши поступки.

Стоит быстро отметить, что в данной книге, когда мы будем рассматривать социальное действие, мы должны будем исходить из принятия всего многообразия различных структурных и межличностных факторов влияющих на наши поступки. Именно в этом заключается недостаток большинство теории, которые разрабатывали общую структуру социального действия. Несмотря на то, что мы также рисуем некие идеальный, общий механизм наших поступков, мы принимаем во внимание, что он является лишь приблизительно идеальным и принят нами лишь для упрощения рассмотрения механизмов социальной регуляции на наше поведение (более того, он позволяет нам соответствовать методологии социальных наук). В процессе анализа читатель сам убедится, что несмотря на теоретическую абстрактность наших исходных положений, они проясняют многие наши повседневные действия в их конкретном многообразии. Ведь само название данной книги направленно на разъяснения с научной точки зрения наших действий.




Этап социальных условий


Мы не действуем каждый раз в новой реальности или в новых социальных отношениях. Наши повседневные действия встроены в определённые рамки, фреймы, в которых мы предпринимаем попытки влиять на что или кого-либо. Социальные условия представляют собой совокупность социальной системы, ее структуры, а также конкретный социальный контекст действия. Для примера, наше действие может разворачиваться в рамках средневекового феодализма, в момент торжества средневековых стереотипов и противоречий, а также в контексте наших взаимоотношений крестьянин-помещик на земле последнего. Как видно это сразу же может задать для нас общее поле, в котором будет предпринята наша попытка социального действия. Это, в частности накладывает на нас некоторые барьеры, которые нельзя преодолеть в данных социальных условиях, а также устанавливает некоторые поощрения к определенному виду социальных действий[4 - При феодализме люди направлены в своей жизни деятельности на общину, на коллективное хозяйство; довлеет патриархальный образ жизни; отсутствует установленная международная система и государственные границы, гражданское общество и т. д.]. Таким образом социальные условия мы можем сравнить с социальным полем у Пьера Бурдье или с социальной структурой Парсонса.

Социальные условия вообще играют огромную роль в жизни человека. Они устанавливают его окружение, они устанавливают основные ценности и нормы, в рамках которых будут проистекать его социализация, отношения с другими людьми, формироваться его идентичность. Некоторые авторы выделяют, что социальные условия устанавливают для членов общества социальные нормы, формы общественной деятельности, уровень развития общества, место человека в обществе. говоря упрощённо, социальные условия выступают для нас в форме социальной среды, то есть совокупность экономических, политических, культурных и прочих характеристик, которые формируют окружение, социальные связи, характер социальных отношений, форму и границы возможных социальных изменений, направленность технологического развития и т. д. По причине такого большого охвата различных элементов понятием социальные условия, в процессе его анализа мы приходим к тому, что существуют макроусловия и микроусловия.

Социальные макроусловия – это характеристики единой социальной системы, её структуры, а также социальных институтов и социальных полей, в рамках которых планируются данные социальные действия. В этом случае мы принимаем во внимание то, на какой стадии развития находится общество, на каких технологиях строится материальная база производства, какие исторические закономерности и тенденции можно выделить в данный момент, а также в каком социальном поле находится человек. Приведем наглядное объяснение: общество можно охарактеризовать в качестве расцвета европейского средневекового феодализма, материальная база его основывается на развитых предметов сельскохозяйственного труда, среди его закономерностей наблюдаются упрочнение социального расслоения и кристаллизация сословий, социальное поле – образование (к примеру, отец учит сына как правильно обрабатывать землю). Однако из одного знания о том, что кто-либо находится в эпохе феодализма и обучается какому-либо мастерству ещё недостаточно для того, чтобы понять каким образом человек поведёт себя, на кого он будет воздействовать, каковы будут мотивы и интересы. Макроусловия задают нам общий климат для понимания микроусловий, происхождения социального действия, отбрасывают действия, которые не могут быть воплощены в их рамках (вряд ли при феодализме какой-либо человек мог показательно играть в своем смартфоне, за место того, чтобы учить латынь), конкретные социальные отношения (обмен между людьми или кооперация трудовых усилий)

Социальные микроусловия – характеристики социального окружения и социальных связей конкретного человека или общности. В их состав входит понимание конкретной обстановки действия (макроуслвоие – поле образования; микроусловия – крестьянское хозяйство на земле помещика, где отец обучает сына обходиться с землёй), Социальные условия устанавливают лишь общие, весьма расплывчатые рамки. Наименьшие общие знания, которыми обладают люди данного общества для взаимодействия между собой. Сюда можно также отнести и различные социальные институты, устанавливающие общие нормы и ценности человеческого поведения в их рамках.

Не следует думать, что социальные условия являются теоретически анализом общественной ситуации каких-либо учёных. Социальные условия оказывают большое влияние на формирование личности, её субъективных ориентиров, они устанавливают границы того, насколько широко может человек проявить себя в творчестве или к какому социальному порядку он может стремиться.

Однако социальные условия ещё не являются тотальным контролем за действиями индивида. Как мы указали, они устанавливают рамки действия людей, но не могут диктовать каковы будут эти действия. Никто не станет отрицать, что в особо кризисные моменты, определённая группа лиц решается на революционное преобразование общества. В этом случае происходит смена социальных условий, начинается новый толчок развития технологического производства, изменяются рамки дозволенных социальных действий, мировоззрений, норм и ценностей. Таким образом социальные условия не могут определить к чему будут стремиться социальные действия, всегда остаётся определённое поле человеческого творчества. В дальнейших разделах мы увидим, что границы этого социального творчества не являются постоянными, а изменяются от одного этапа развития к другому. В определённые периоды человеческой истории роль социальных условий возрастает и большинство населения начинают вести себя конформно, соответствовать всем условиям данного общества. Однако в другое время население может начать относится к рамкам системы с сомнениями в её адекватности. В этом случае мы также можем сказать, что социальные условия поспособствовали революционному преобразованию их самих же.

Понимание важности этапа социальных условий при формировании социального действия человека, помогает нам разбить укоренившиеся миф о том, что человек полностью свободен в выборе своих действий. Альбион Смолл в своих работах указывал, что социальная система (более широкое понятие – социальные условия) может устанавливать и влиять на интересы отдельных личностей. В частности, социальные условия могут устанавливать пределы интереса субъектов. В рамках феодальной формации интересы крестьянина будут разниться с интересами крестьянина в рамках капиталистической формации. У них будут различаться расходы и доходы, их положение в социальной структуре, их взаимоотношения с другими классами, их культурный капитал и пр. В более радикальной форме, социальные условия могут предопределять интересы отдельных субъектов, приписывать и навязывать им необходимые для её поддержания интересы. Возьмём современный мир. Господствующие группы желают, чтобы население имело потребности в предметах массового потребления. В соответствии с этим, они будут стимулировать искусственную потребность в этом, выдавать свои интересы за интересы всего общества. А в настоящий момент мы видим ещё более радикальную форму этого, когда последующие поколения господствующих элит сами попадают под влияние массового потребления. Таким образом, социальные условия в рамках капиталистической информации, в рамках властвования элиты, владеющей производством и средствами массовой информации, над другими людьми, стараясь обеспечить своё господство, она навязывает другим людям интересы, а в соответствии с интересами меняются и поступки людей.

Как мы видим, социальные условия, в отличии от мнения Т. Парсонса, способствуют не только поддержанию системы в равновесии, но и её коренному преобразованию. Они не могут определить точно, как будут происходить эти преобразования, какое конкретно инициирующее событие произойдет для вызова социального действия, но они определенно задают рамки, в которых данные действия проистекают. (Однако сегодня можно отметить, что роль социальных условий возраста и развилась вместе с технологическим прогрессом до такой степени, что в повседневной жизни, они могут устанавливают даже конкретные стремления и мотивации невзирая на идентичность человека, его характер, ментальность и пр. В дальнейших разделах вы сможете найти объяснение и раскрытие этого процесса под словами «мобильность контроля», «паноптикум», «современные механизмы социального контроля»).




Этап инициирующего события


Люди не приходят в этот мир, как в безграничное, безлюдное, чистое пространство. Рождаясь, человек попадает в сферу множества социальных взаимоотношений, социальных связей, социальных фактов, структур, системы и так далее. В соответствии с этим, когда формируется социальное действие оно не происходит с чистого листа, а является одним из элементов длинной цепочки последовательности таких же структурированных социальных действий.

Предположим, в один из дней в году вы купили товар в магазине, упаковали его в красочную коробку и отнесли своей подруге. Вы называете это подарком и вкладываете в него символический смысл приуроченный к определённой дате, к определенному событию, а именно дню рождения вашей подруги. В этом случае, ваше социальное действие, подарок другому человеку, не происходит спонтанно из головы, а основывается на определённом событии, которому обществу придало определенной окрас, установило традиционные действия в честь него. Следовательно, для того, чтобы вы выполнили социальное действие, вам потребовался повод, мотив, инициирующие события, которые поспособствовали вашему поступку.

Как видно из вышеприведённого примера, инициирующие событие представляется нам в двух формах. В первую очередь, оно является одним из условий, которое формирует социальное действие. Имея только характеристику социальной системы, мы не можем понять, что за действие будет происходить. Вернёмся к нашему примеру из предыдущего параграфа про крестьянское облучение отец-сын. Безусловно, отец стал обучать своего сына возделыванию земли, по той причине, что после смерти отца, сын унаследует его классовое положение, его долги, его клочок земли. Однако обучение это происходит не спонтанно, не из головы отца. Ему предшествовало определённое событие. Это могло быть достижение сыном возраста двенадцати лет или простая просьба сына научить его сельскохозяйственному труду. Также стоит отметить, что эти знания, которые отец собирается передавать своему сыну сформировались в длинной цепочке социальных действий передачи и накопления социального наследия (знаний о культивировании земли). Отец передаёт знания своему сыну не по той причине, что они живут при феодализме, а потому как он обладает этими знаниями и настал момент позволяющий это сделать. Произошла определённая ситуация в прошлом, которая побудила его именно сейчас и именно в данной форме свершить это социальное действие.

Многие люди считающие себя убеждёнными индивидуалистами могут не согласиться с такой трактовкой. Некоторые критики могут указать на то, что человек, как творческое существо может придумывать действия, поступать креативно. Некоторые люди могут сказать, что некоторые наши действия совершенно случайны, к примеру, если я вдруг уронил вазу. Последнее замечание не может относиться к данной книге, по той причине, что мы рассматриваем не просто любое действие совершенное человеком, а именно социальное действие[5 - Хотя необходимо заметить, что наше восприятие того, что ваза разбилась по нашей вине представляет собой уже задействование множества социальных стереотипов, определённое восприятие. К примеру, человек может относиться к разбитой вазе со стразом по причине возможного общественного порицания. Таким образом человеческое восприятие не является свободным.]. В свою очередь слово социальное предполагает, что человек воздействует на других людей или на социум в целом, действует в рамках социальных отношений и взаимодействий. Что касаемо первого замечания касающегося креативности человеческих социальных действий, то стоит отметить, что человек не просто так начинает проявлять свою креативность. Если вдруг на каком-либо предприятии менеджеры проводят мозговой штурм, который поможет им увеличить производительность труда и в результате этого, один из менеджеров предлагает инновационное, креативное, творческое решение, то его действие имеет на то определённые причины. Оно было инициализировано в прошлом определенным событием, в данном случае совещанием менеджеров и выставлением повестки дня.

Во вторую очередь, инициализирующее событие конкретизирует и наполняет социальное действие отдельного человека смыслом и мотивом. Если бы у человека не было мотива его действия, то самого действия и не произошло бы. Мотив социального действия, то есть наша осмысленность то для чего мы поступаем, как мы должны поступить, к чему мы должны стремиться основывается на социальном и происходит из социального. Однако даже когда мотив действий не ясен субъекту, это не значит, что действие не имеет под собой инициализирующего обстоятельства. Если человек причиняет вред другому по причине обострения его психических отклонений, то в данном случае субъект действия не обладает ясным мотивом, однако имеет причину своего поступка (психологическое отклонение), а также самому действую могла предшествовать ситуация, которая оскорбила человека с психологическим отклонением и вызвала бурную, ненормальную для других людей в подобных ситуациях, реакцию.

Стоит также отметить, что человеку вовсе не обязательно понимать в чём заключается причина, в чём заключается раздражающий фактор (в особенности мы это можем видеть в повседневных действиях), который сподвиг его действовать. Если человек идёт по улице и уже на рефлекторном уровне приветствует своего знакомого не обдумывая в голове, что он видит знакомого и что в его обществе принято здороваться со знакомыми и прочие рассуждения, то его бессознательность действия не означает, что оно «висит в воздухе» в отрыве от общего социально взаимодействия в пространстве (люди находятся друг напротив друга) и во времени (человек в детстве приобрел привычку здороваться).

Инициализирующее событие также может быть двух видов. Первый вид таковых событий – это побуждающие. Человек шёл по улице и увидел другого человека, который является ему близким другом. он начинает ускорять шаг, подходит к нему и жмет ему крепко руку. Тот факт, что он увидел своего друга побудил его к тому, чтобы он подошел с ним поздоровался. Он мог вполне бы и не подходить к нему, а сказать «привет» на расстоянии или вовсе промолчать. В данном случае человек, в результате определённых действий, был поставлен в ситуацию, когда он мог произвести социальное действие, но также и отказаться от него (к примеру, если бы у него было плохое настроение). Стоит отметить, что в данном случае инициализирующее событие представляет собой достаточно субъективное восприятие индивидом социального контекста (субъективное восприятие будет подробнее рассмотрено ниже, на третьем и четвёртом этапе формирования социального действия). Одно и то же инициализирующее событие два человека могут понимать по-разному, оно может побуждать их к различным действиям. К примеру, если мы идём по улице в приподнятом настроении и вдруг увидели радостного, улыбающегося человека, то мы и сами начинаем невольно улыбаться ему в ответ. Однако если у нас будут абсолютно ужасные, агрессивные чувства, то при виде радующегося человека мы можем проявить агрессивность и злобу к нему, зависть. Однако прояснить эти моменты нам поможет первый этап, а именно социальные условия нашего действия, а также третий этап (будет изложен следующим), наша идентичность, характер, ментальность, роль.

Нельзя не отметить, что существует не только одно определённое, но множество инициализирующих событий. Некоторые из них происходит в моменте, а другие проявляются в человеческой памяти через определённый промежуток времени. Эти обстоятельства особенно важны при уголовном расследовании. Если люди сидели за выпивкой и вдруг один из них резко напал на другого, то это не значит, что инициализирующим событием стал задушевный разговор или совместное принятие алкоголя. Вполне вероятно, что один из собеседников давно планировал это нападение по причине старой обиды. В данном случае именно эта старая обида и являлась инициализирующим действием, которое проявило себя в социальном действии через промежуток времени. В этом случае, если мы хотим понять то, как мы действуем в повседневности или принять наиболее верное решение касаемо того, как нам следует действовать в данный момент, необходимо побыть археологами своей жизни и исследовать, что именно нас побуждает к данному действию, не лучше ли будет проявить пассивность? Но это уже четвертый этап формирования социального действия. Пока обойдёмся вышеизложенным анализом событий, которые побуждают нас к определенному социальному действию.

Второй вид инициализирующего события – это обязывающие. К примеру, вы подписали трудовой контракт и на следующий день обязаны к 9:00 утрам приехать на работу и начать свою трудовую деятельность. Вы можете мечтать о том, чтобы стать независимым предпринимателем и быть обладателем огромного капитала, однако в соответствии с ранее подписанным контрактом вы обязаны будете работать.

Обязывающие предшествующие действия могут проявляться не только в официально изложенных нормативных актах, но также и в виде социальных фактов. Простой выходец из рабочей семьи сегодня не может сразу же создать своё предприятие и нанять рабочих. Хочет он того или нет ему придётся получать определенные деньги путём затраты своей рабочей силы, потому что он обладает базовыми биологическими потребностями. Люди могут быть неудовлетворены тем количеством и качеством результатов, которые они могут получить в результате данного социального действия, однако действуют именно так, по той причине, что существует объективная необходимость или объективное принуждение человека к данному социальному действию. В таком случае действия еловека не являются волевым выбором, а также не являются действиями на основе ценностно-нормативной системы.

Резюмируя можно сказать, что инициализирующее событие выступает для нас раздражителем, побудителем ответных действий. Однако оно происходит, разворачивается и побуждает в рамках определённых социальных условий. Но в данном случае важны не только социальные условия, в рамках которых мы встретили инициализирующее событие, но также и субъективное восприятие того, к чему оно может побуждать. В свою очередь, с объективной точки зрения, оно всё же устанавливает наиболее вероятные социальные действия. Самое главное, что нужно понять на данном этапе формирования наших действий, мы не действуем абсолютно свободно и импульсно. За каждым действием можно разглядеть ещё множество различных поступков других людей и массу социальных связей, которые поспособствовали тому, чтобы мы поступили именно так, а не иначе. Когда вы в следующий раз решитесь действовать определённым образом подумайте, кто или что вас заставляют действовать. Стоит ли постоянно идти за раздражителем?




Этап влияния социальных фактов


После произошедшего события, которое побудило вас к действию, но перед сознательной рефлексией того, как вам следует действовать, существует этап бессознательного ответа на реакции. К нему мы можем отнести такие характеристики, как социальный характер личности, социальная группа, в которой вы состоите, личный субъективный опыт, социальная позиция и роль, занимаемая вами. Всю совокупность данных характеристиках мы называем социальными фактами. Это означает, что они не зависят от индивида в данной конкретной ситуации. Они сформировались в процессе социальных взаимодействий, в процессе вашего членства в обществе. Вместе они создают вашу идентичность и ваши бессознательные шаблоны поведения в повседневной жизни.

Как мы уже разобрались ранее, человек существует в определённом обществе, к социальному действию его побуждают определённый причины-раздражители. Наличие причины и ценностно-нормативных ориентаций общества ещё не является достаточным для того, чтобы индивид начал действовать. Необходима также сама созидательная деятельность человека. Однако данная деятельность в которую входит осознание и создание плана своего действия, как мы уже указали ранее, не появляется спонтанно. В своих повседневных действиях мы уже имеем определённые знания, о существовании которых можем даже не знать.

Человек, который вырос в полной благополучной семье, получил среднее и высшее образование, является примерным семьянином и работником, будет существенно отличаться от того человека, который вырос в трущобах на окраине небольшого города бедной страны, с 8 лет начал работать, для того, чтобы накормить своих братьев и сестёр. Такое различие в действиях происходит по той причине, что они росли в различных условиях и принадлежали к различным группам населения. Первый человек принадлежит к среднему классу современного европейского общества, в то время как второй человек, выросший в трущобах, принадлежит к низшему классу отсталый страны. Первый человек, как свидетельствует последние данные, которые изучают средний класс в Европе, достаточно свободолюбив, терпим к чужому мнению, предпочитая действовать на основе своих личных предпочтений, а не традиции и обычаев. В то же время, человек из отсталых слоёв общества, отчуждённых от нормальной развитой социальной жизни, будет следовать в большинстве случаев традициям и обычным, с которыми он мог ознакомиться ранее. Его будет пугать новый опыт и он будет предпочитать находиться в тех условиях, в которых жил до сих пор. Этот пример показывает, что в зависимости от вашего положения в структуре социальной системы, вы будете по-разному реагировать на стимулы, иметь различную мотивацию, различаться в своем мировоззрении.

Можно привести и менее радикальный пример. Люди живущие в одном и том же обществе, то есть схожие в своих социальных условиях и действующие в одном и том же социальном поле, однако принадлежащие к различным социальным классам. предположим один из них будет являться членом высшего высшего класса (следуя типологии, представленной Л. Уорнером в знаменитом социологическом исследовании Янки-сити), другой – среднего низшего класса. В случае покупки подарка для одного и того же человека, первый будет руководствоваться наиболее высокой стоимостью, следуя теории праздного класса Т. Веблена. Второй же человек, который является членом среднего низшего класса (к примеру, это может быть работник квалифицированного физического труда), будет обращать внимание на то, чтобы подарок нравился имениннику, обладал практической пользой и его ценник не был заоблачно высок.

Как видно из представленных выше двух примеров, на действие человека влияет его принадлежность к определённой социальной группе, в наших случаях это было принадлежность к определенному социальному классу. Каждая социальная группа обладает своим экономическим капиталом, культурными нормами, ценностями и ориентациями. Макс Вебер называл это ментальностью социальных слоёв. Каждая группа обладает принятыми в ней определёнными ориентациями своих действий. К примеру, класс рабочих ориентирован на то, чтобы те предметы, которые покупают люди были качественными настолько, насколько это возможно в рамках невысокой цены, выполняли практическую сущность, имели бы возможность многократного использования в повседневной жизни. Как мы видим, социальная группа обладает неким своим, свойственным членам группы, пониманием реальности и выставляет свои требования к предметам. Эрих Фромм объясняет это явление по той причине, что каждая группа обладает своим социальным характером, который она транслирует на своих членов. Социальный характер представляет собой совокупный опыт и переживания, которые приобрели члены данной социальной группы в процессе их жизнедеятельности и существования. В свою очередь, под действием данного социального опыта у них формируется общее понимание действительности, того как им действовать наиболее благоприятно, для того чтобы существовать и удовлетворять свои потребности. Хотя в большинстве случаев доходит даже до того, что каждая социальная группа обладает своим пониманием того, что такое потребность и что такое интерес.

Как видно, концепция социального характера очень близка с понятием габитуса у Бурдье и понятием коллективного сознания у Эмиля Дюркгейма. Выражаясь более ясно, социальный характер – это совокупность черт характера, которые присутствуют у большинства членов данной социальной группы, в результате общих переживаний и образа жизни. Социальный характер складывается у человека путём его социализации в обществе. Определённая группа, среди которой он растёт, оказывает на него наибольшее влияние, транслирует ему свои ценности и нормы, облегчает ему ориентацию в социальной жизни общества. В результате, когда формируется личность отдельного субъекта, он уже воспринимает социальный мир через призму конкретной социальной группы, в которой он рос. Таким образом, когда человек начнёт принимать решение касаемо того, какое социальное действие ему произвести, он будет исходить из своих личных характеристик, которые являются ничем иным, как частью социального характера, свойственного всем членам группы.

Если задаваться вопросом, откуда появляется этот социальный характер, то он формируется в определённых социальных условиях и вторичен от социальных явлений. То есть, в процессе того как группа людей взаимодействует внутри себя (т.е. при ее динамике) и с другими группами, вступает с ними во взаимоотношения, формируются её культурный, экономический, социальный капитал. Последние в свою очередь и составляют одну из характерных черт социального характера группы. К примеру, группа рабочих. Она обладает невысоким экономическим капиталом, в соответствии с этим она будет ценить практичность, качество, долговечность и бережливость. Рабочие также зачастую отстранены от хорошего и качественного образования. В результате этого у них будет цениться практические навыки касаемо знаний в конкретных специализациях, а не общая эрудиции или изысканные специфичные знания сомелье. Как правило, рабочие редко взаимодействуют с членами более высоких социальных слоёв, в результате чего они относятся с недоверие к более зажиточным слоям общества.

В своих исследованиях, что из себя представляет авторитарная личность, авторы франкфуртской социологической школы смогли показать влияние социального характера на отдельного человека, а вместе с тем и то, как могут изменяться социальные действия данного человека. Если кратко изложить сочинения Эриха Фромма, то урбанизация, одиночество, сложные социальные образования, манипулирование бессознательным, буржуазная культура, в конечном итоге создают человека толпы, а это приводит к тому, что формируется авторитарная личность. У авторитарной личности часто прослеживается её самоидентификация с авторитетным лидером и ненависть к чужакам.

Как читатели увидят в дальнейшем повествовании, в современном мире это качество социального действия заметно усложнилось для понимания. В результате распространения средств массовых коммуникаций, человек может получать опыт и переживания, а в совокупности социальный характер, от различных социальных групп, к которым изначально не принадлежал. Из данного обстоятельства часто складываются культурный диссонанс, культурный шок, опережающая социализация и пр., что будет рассмотрено особенно подробно в разделе V.

В некоторых случаях социальный характер может выступать в виде инициализирующего события. К примеру, человек делает какое-либо действие в соответствии с тем, как это принято в его социальной группе. В данном случае его предыдущий опыт будут являться инициализирующим событием, в то же время этот опыт является его социальным характером, общим обычаем.

Со схожим пониманием влияния социальных фактов на действия людей выступал Э. Эриксон. Он указывал, что помимо социальных условий действия (которые в его теории выражались в историческом влиянии на социализацию личности), идентичность человека является продуктом межличностного взаимодействия. В следующей главе, когда мы подробнее начнём изучать, что из себя представляет социальное взаимодействие, мы убедимся в этом положении, а в следующем разделе увидим как формируется наша идентичность сегодня. Пока что мы обойдемся только этим утверждением. В процессе нашего взаимодействия, а ведь наши взаимодействия в основном происходят внутри определённого социального круга и внутри определённых социальных групп, формируется наше осознание самих себя. В свою очередь, наша идентичность влияет на то, как мы обычно поступаем в повседневных ситуациях. Если я осознаю себя в качестве мужчины джентльмена, соответствующего всем европейским стандартам, то при входе в здание, я всегда буду пропускать вперёд девушку. Мы видим, что в данном случае наше социальное действие направлено на девушку, обусловлено инициирующим событием (мы заходим в здание), а его конкретный характер выражается в рамках нашей идентичностью, социальным характером, приверженностью культуре определённой социальной группе джентльменов.

Следующим важным фактом влияющим на то, каким образом будет проистекать социальное действие является социальная позиция и роль человека в социальной системе. Кто-то из нас является отцом, кто-то является строительным. Кто-то в данный момент является пешеходом, а кто-то водителем. Во всех четырёх случаях люди занимают различные четыре статуса. Социальный статус является одним из элементов социальной системы, это указывает на его объективный характер. В соответствии с этим каждый человек обладающий определённой социальным статусом (позицией в обществе), наделяется своими правами и обязанностями. Если вы занимаете позицию пешехода, то вы не имеете права ходить по шоссе, однако вправе воспользоваться зеброй для перехода дороги. Как видно, социальный статус тесно связан с ценностно-нормативной базой социальной системы. Однако на практике он больше связан с фактическим порядком, который сформировался в процессе повседневного взаимодействия между людьми. Это означает, что в своих действиях люди ориентируются не всегда на то, что принято в законодательных актах или постулируется как общее обязательное, а на то, как обычно поступают в данный ситуации, как принято действовать обладая данным статусом. Вспоминая вышеприведённый пример с джентльменом мы можем сказать, что в данном случае человек имел биологический социальный статус (мужчина) и повёл себя в соответствии с обязанностями, которые группа продиктовала к данному социальному статусу. Вспоминая ещё один пример про различия в ментальности социальных слоёв, мы видим, что различие социальных позиций вызывает различия социального характера, а вместе с тем и транслирует их на действиях человека. Как может заметить читатель, мы постепенно спускаемся от более больших критериев, ко всё более частным их проявлением, которые помогают нам обогатить осмысление социального действия.

Каждый человек, занимающий определённую социальную позицию в обществе, вместе с ней получает и определённые социальные роли. Социальную роль принято трактовать в качестве ожиданий в поведении человека, который занимает тот или иной статус. Зная, какую социальную роль человек выполняет, мы можем предсказать его вероятные социальные действия. Человек занимающий статус профессора обязан будет читать лекции в университете, заниматься научной деятельностью, писать научные труды. Зная, что он занимает роль профессора мы можем сказать, что он должно быть вдумчив в своих действиях, обладает ценностями направленных на передачу культурного наследия студентам и развитие человеческой науки. Зная, что он принадлежит к среднему высшему классу, мы можем предположить, что своих лекциях он будет защищать существующий социальный порядок, как наиболее благоприятный. Зная то, что в настоящее время мы живём в рамках капиталистической формации, мы можем предположить, что он будет приверженцем социальной конкуренции. Таким образом, проанализировав и синтезировав все данные обстоятельства в единый критерий социального действия, мы сможем понять контекст, мотивы, смысл и личное осознание профессором его действий, направленных на нас.

Социальные факты, которые формируются ещё до рождения индивида и существуют после него, влияют на каждого члена общества и, при этом, каждым из членов общества разделяются и поддерживаются. Благодаря ним, мы получаем свою идентичность, благодаря ним мы получаем бессознательные шаблоны того, как нам следует ориентироваться в повседневной деятельности. Многие профессора и не задумывались, что они стараются сделать свои лекции наиболее ясными именно потому, что они занимают определённую социальную роль, им выдвигаются данные социальные ожидания, которые они стремятся выполнить вне зависимости делают они это сознательно или нет.

На данном этапе анализа социального действия мы проанализировали основные социальные факторы, влияющие на поступки человека. В дальнейших этапах человек выступает в качестве творческого субъекта, который может изменять социальную действительность, создавать новое и преобразовывать реальность. Надеюсь читатель не стал нас поспешно обвинять в детерминизме или структурном функционализме при рассмотрении социального действия, так как на данном этапе мы ознакомились лишь с половиной предшествующих критериев его формирования.

Резюмируя всё вышесказанное, социальный характер нашей группы; социальный опыт, который мы получаем в процессе нашего взаимодействия с другими людьми; социальная позиция и роль, которую мы занимаем в обществе; социальные явления при данных условиях общества – наполняют наши социальное действие конкретными смыслами и мотивами, ориентируют нас в пространстве, создают нашу идентичность. Однако они не могут полностью предрешить того, решится ли человека в общем действовать, потому как мы обладаем своим личным сознанием и в процессе нашей социализации и принятии господствующих культурных ценностей, мы можем их сравнивать между собой, синтезировать и вырабатывать новое. В этом открывается творческая сущность личности, которая будет рассмотрена в качестве четвёртого этапа формирующего социальные действия людей.




Этап субъективного осознания


Все группы, все общества, все народы, все культуры, всякая экономика состоят из людей. Именно мы их создаём, мы являемся их носителями. Вместе с тем, люди уже обладают определённой культурой и индивид не может самостоятельно установить рамки экономических действий. Социальная реальность одновременно зависима от нас, проблема заключается в том, что и мы от неё.

Мы уже писали, что для того, чтобы сформировалось наше социальное действие необходимы определенные объективные условия, в которых оно будет происходить. Мы смогли описать механизм, благодаря которому формируются наши социальные действия. На конкретных примерах мы увидели, что на нас, в качестве субъектов действия, влияет множество социальных фактов, устанавливающие границы нашего действия, побуждающие нас к социальным практикам. Однако до сих пор оставался неясным вопрос касаемо того, какова роль субъектов в социальном действии. Когда мы разбирали структуру социального действия Толкотта Парсонса и Пьера Бурдье, мы указывали, что в их теориях самый большой недостаток заключается в том, что неясна роль самих людей в процессе их социальных действий.

Многие учёные из области социальных наук грешат тем, что пытаются исключить человека из его взаимоотношений. К примеру, продолжатель парадигмы структурного функционализма Николас Луман, при рассмотрении устройства социальной системы и коммуникаций в этой системе указывал, что необходимо исключить человека из неё. Однако если мы хотим правильно и всесторонне рассмотреть социальное действие, то исключив человека из его потока, мы не сможем объяснить, как образуется наша производственная деятельность, как появляются и внедряются инновации, какова роль личности в истории, почему мы следуем советам некоторым людей, а других ненавидим. При такой радикализации ситуации мы упускаем творческую практику людей, которая не раз в истории показывала, что она важна. Безусловно, каждый человек действует в определённых социальных условиях и взаимодействует с другими людьми, которые выступают по отношению к нему в качестве внешних авторов. Однако всегда имеется определённое поле альтернативных выборов, всегда имеется определённая степень сознательности или бессознательности наших действий.

Вспомним 1789 год. Ситуация во Французской Империи была ужасна. Большинство населения находилось в угнетенном состоянии, а властвующая элита не обращала на них никакого внимания. Накапливающиеся на протяжении многих веков противоречия французского общества в конечном итоге привели к высокой напряженности внутри государства. Большая часть населения и новое третье сословие в лице предпринимателей и банкиров не могло удовлетвориться эгоистической политикой наследствующей кучки элит, которая на протяжении десятилетий вела страну к упадку. Как видно на примере Великой французской революции, перед тем как народ проявил свою творческую сущность в виде революционных преобразований, существовали определённые социальные условия. Однако само их существование ещё не обеспечивает того, что Французская Революция обязательно произошла в этот год и в той форме, которую она приобрела в дальнейшем. В этом случае остаётся поле субъективного творчества массы. К примеру, вполне существовала вероятность того, что крестьяне бы поддержали императора в силу своих многовековых традиций. В этом случае третье сословие не смогло бы получить поддержку для революционных преобразований (к примеру, если бы императорский двор обладал теми средствами пропаганды, что мы видим сегодня) и Франция погрязла бы в еще большем кризисе. Отрицаем ли мы необходимость и историческую причинность Великой французской революции? Нет. Но мы отрицаем её метафизическую трактовку в качестве того, что план действий и исход этой революции были предопределены заранее.

Любой профессиональный историк скажет вам, что исторические процессы имеют свои закономерности и тенденции. Однако они происходят не только под действием этих естественных закономерностей, но и путём созидательной деятельности действующей массы людей. К примеру, если исходить из марксистской трактовки французской революции, которая сильно распространилась в последнее время, то Великая французская революция является очевидным следствием развития капиталистической формации. Безусловно мы не можем это отрицать, потому как видно, что после данной революции, буржуазия смогла нарастить темп своего развития. Однако конкретные действия, которые предпринимались аристократией в лице буржуа нельзя определить исключительно историческими закономерностями. Однако можно понять логику их решений. Для примера, не во всех капиталистических государствах существовала судейская аристократия, которая сложилась во Франции, с возможностью опротестовать любое решение правительства. Кроме того, как указывают историки Дмитрий Бовыкин и Александр Чудинов, на пути Франции к её революции было множество решений различных личностей и органов, которые ускорили её приближение.

Из приведённого выше примера можно сделать вывод, что социальные действия следуют логике развития в рамках данных им социальных условий и социальных характеристик окружения субъекта. Однако сам субъект может отказаться от выполнения социального действия, поступить рационально или иррационально, действовать в соответствии с нормами или стремиться изменить их.

Чаще всего, в повседневной жизни мы не пытаемся осознать и просчитать последствия наших действий. Мы действуем так, как действуем обычно, по привычке. То есть, наши действия не являются рефлексивными. Мы имеем определённые шаблоны поведения, которые повторяли из раза в раз со времён нашей социализации в обществе, и поэтому они считаются для нас наиболее адекватными и универсальными действиями. Поэтому, когда мы тянем руку другому человеку, для того чтобы поздороваться, мы не раздумываем долго о том, почему я это делаю, как на это влияет социальная система и структура и т. д. Мы уже заранее разделяем общее положение и ожидания в наших действиях. В таком случае мы действуем нерефлексивно истинно. Мы решаем пожать руку другому человеку, не потому что считаем это правильным или ложным, а просто по той причине, что так делают все, так делать принято, я так всегда делал. Такие действия мы будем называть «нерефлексивными».

Неефлексивные действия мы можем сравнить со стремлением соответствовать самим себе в нашей повседневности. Те шаблоны действия, о которых мы не задумываемся и не подвергаем сомнению, являются частью нашей личности, упрощают наше существование в социальной жизни, помогают нам ориентироваться в пространстве. Если человек действует шаблон, по привычке, это не означает, что он не имеет своего мнения или у него нет своей личности. Наоборот, это означает, что он является членом общества, прошедшим этап социализации и сформированным с определёнными ценностями и нормами. Момент, когда необходимо предпринимать какое-либо социальное действие, то есть когда инициализирующее событие является обязывающим, мы поступаем чаще всего так, как поступали обычно, основываясь на своём опыте, социальном характер, социальной группе. Многие социальные психологи, к примеру Д. Майерс в своем учебники по социальной психологии, указывает, что если за действиями человека наблюдает группа лиц, то он начинает контролировать эти действия то есть рефлексировать их. В этом случае обычный поток его жизни замедляется, ему необходимо задумываться над каждым его движением, что уменьшает эффективность его конечных действий и результатов. Для нас нормально и привычно действовать бессознательно на основе наших внутренних шаблонов. Однако ещё более сложный вопрос перед нами открывается, когда мы начинаем изучать, откуда берутся эти шаблоны. Вырабатывает ли их человек в процессе своей социальной практики или он получает их от других людей? Может ли кто-либо навязывать ему шаблоны поведения или он волен выбирать, что сделать привычкой, а что отвергнуть? В дальнейших разделах читатель увидит, что не всегда мы являемся продуктом своих же действий. В современном мире роль других людей, социального окружения и даже тех людей, с которыми мы не знакомы и которых мы вовсе не, существенно возросла, в процессе идентификации человека как личности, в процессе принятия им решений (кратко говоря в его жизни).

Нужно сделать маленькое замечание, что когда мы говорим нерефлексивное действие, это не значит, что человек действует в соответствии со своими инстинктами. Мышление продолжает существовать и тогда, когда человек не осознаёт его существование. Если человек верит в Бога, это не значит что Бог есть. Точно так же, если человек не верит в Бога это не значит, что Бога нет. Объективный процесс человеческого мышления может протекать бессознательно, как мы видим на основе нерефлексивных действий. Это одна из особенностей, которая отделяет нас от животного мира. Мы можем анализировать наше бессознательное, изучать его, при этом руководствуясь этим бессознательным в повседневной жизни. Прошлые поколения людей выработали для нас наиболее жизнеспособные и рациональные способы, схемы и средства нашей жизнедеятельности, которыми мы пользуемся в повседневно. И этот процесс социального наследования не означает, что мы действуем в соответствии с инстинктом этого социального наследия. Это сугубо социальный процесс становления личности и формирование её в рамках социального действия.

Данные примеры, которые мы привели при изучении нерефлексивного действия относится к нерефлексивным истинным действием. Такие действия упрощают для нас ориентацию в социальном пространстве, дают нам готовые и адекватные схемы поведения повседневности или экстремальных ситуациях. В свою очередь, существует также не рефлексивные ложные действия. В этом случае человек не может осознать природу своего действия, свои мотивы и интересы, инициализирующие события. В результате, его социальное действие нарушает установленный порядок взаимодействия отношений между людьми, угрожая существованию единой групповой солидарности. Таких людей ограничивают в общении, на них налагаются социальные санкции в виде ограничений в своих решениях, изоляции и прочие попытки, в первую очередь, оградить его от социальных действий.

Если нерефлексивно истинные действия облегчают для нас жизнь и поддерживают социальную систему в стабильности, то нерефлексивно ложные действия, наоборот, ставят эту социальную систему под сомнение. Однако не нужно думать, что нерефлексивно ложные действия являются революционными действиями или действиями в процессе конфликта. Революционные действия в процессе конфликта являются рефлексивными, то есть сознательными поступками людей по преобразованию социальной жизни. К нерефлексивно ложным действиям мы можем отнести поведение человека, когда он попадает в толпу и не может адекватно оценить ситуацию, начинает вести себя девиантно. В толпе присутствуют нормы, свои механизмы контроля за членами толпы, однако индивидуальный человек не может осознать их существование и просто подвергается их влиянию, перенимает схемы действия и начинает подражать этой толпе (более того, нормы толпы, как правило, противоречат нормам социальной системы, т.е. целого общества), нарушает порядок, грабит магазины, и избивает людей, идёт на противоправные действия. Конечно, среди толпы могут быть люди, которые сознательно раздают оружие, пытаются предать действиям других людей определенную тенденцию к насилию и так далее. В этом случае мы с вами встречаемся с рефлексивно истинными действиями (потому что данные действия соответствуют целям и задачам организованным революционерам).

Рефлексивно истинные действия, это поступки людей, которые осознаются ими, помогают им действовать сознательно и с полным пониманием того, как устроена окружающая их социальная реальность. Обратимся к истории из жизни. Отец хочет научить своего ребёнка новому иностранному языку. Он понимает, что для детей существуют свои, наиболее благоприятные схемы поведения, а также механизмы мотивации ребёнка к обучению. Он анализирует и собирает информацию о том, как повысить мотивацию ребёнка к иностранному языку и заинтересовать его, используя в своих действиях наиболее благоприятные механизмы. Берёт во внимание, что в настоящий момент принято, чтобы ребёнок знал минимум три языка и т. п. Как видно из примера, отец собирает информацию, анализирует её. На основе собранной им информации он будет уже выстраивать план своих действий. Он сориентировался в пространстве и смог выставить свои цели и интересы, путём осознания окружающей реальности и механизмов влияния. В этом случае он путём своих рассуждений смог истинно отобразить действующие социальные условия, инициализирующие события, социальные факты.

Однако возьмём другой пример: дугой отец также хочет научить своего ребенка иностранному языку. Он начинает анализировать информацию, имеющуюся у него данные касаемо того, как сделать это наиболее продуктивно. В процессе своих рассуждений он приходит к выводу, что необходима жёсткая дисциплинировать ребёнка и применять телесные наказания в процессе его обучения. В результате сравнение двух вышеприведенных примеров, люди изучающие педагогику могут утверждать, что отец с более демократичным стилем управления добьется больших успехов в обучении ребенка иностранному языку. В этом случае действия второго отца, который выбрал жестокое обращение с ребёнком в процессе обучения будут являться ложными, отрицательными. Строя цепочку своих рассуждений о том, как устроена социальная реальность и на чём строится действия ребенка, он пришёл к ложным выводам авторитарной личности. Такое действие мы назовём рефлексивно ложным. Человек предпринял попытку понять, как устроены окружающие его социальные факты, однако в процессе своих рассуждений он так и не пришел к объективной истине. Отсутствие чёткого и правильного понимания социальной ситуации снизит результативность его действий, а в некоторых случаях может вовсе сорвать процесс обучения, социального действия может вовсе не случится.

Чаще всего мы проявляем свои рефлексивные способности в том случае, если встречаемся с событием, которые не видели ранее. Попадая в стрессовую ситуацию мы не знаем, какую схему поведения нужно применить нам, приходится проанализировать ситуацию. Человек резко добившийся повышения начинает анализировать то, какую социальную позицию он занял и каковы социальные ожидания предписываются ему. Точно также он анализирует то, на каком предприятии он работает, к чему необходимо стремиться в рамках данной социальной системы, каковы взаимоотношения его предприятия с другими и т. д. Рефлексивные действия, вне зависимости от мотивации человека, стремится он принести пользу в социуму или наоборот вред, в первую очередь, служат для человека шансом повышения результативности его деятельности. Принимая решение о том, что подарить человеку, каким образом предоставить подарок, мы начинаем анализировать нашего объекта (тот, на кого направленно наше действие), общий контекст ситуации, интересы и потребности людей в настоящий момент. Мы пытаемся сделать все идеально.

Касаемо рефлексивных, сознательных действий человека, можно также отметить его стремление к типологизация в момент экстремальных, незнакомых ранее условий действия. Когда человек попадает в незнакомую компанию, он пытается её типологизировать. Этот процесс простыми словами означает потребность вспомнить стереотипы поведения данного объекта, для того чтобы осознать его социальные ожидания и возможные действия. Видя человека, который нападает на других людей, мы расцениваем это в качестве антисоциального, криминального поведения. Мы типологизировали ситуацию и она послужила для нас инициирующим событием для того, чтобы вызвать полицию. Мы видим, что инициализирующее событие нередко является таковым, по той причине, что мы осознаём и его. Если бы мы спешили на работу, мы скорее всего просто быстро прошли мимо этой ситуации. В данных случаях одно и то же событие, сначала послужило основой для социального действия, а потом было просто проигнорировано. Тут также наглядно видна важность наших сознательных действий. Мы начинаем действовать не только потому, что существуют определенные условия, но и потому что мы воспринимаем данные условия и расцениваем их как события, на которые мы должны ответить.

Однако, при оценке того, когда действие рефлексивно, в какой момент оно становится нерефлексивным, мы не должны забывать о социальных фактах, влияющих на наше восприятие реальности. Механизмы социальной регуляции наших действий проявляют себя как в нерефлексивных действиях, так и в рефлексивных. Нередко осознание своих действий является лишь иллюзией, пародией на них. Рефлексия может и не происходить, а лишь казаться и приниматься от других людей.

Обратимся к примеру. Определённый человек, живущий среди зажиточных слоёв общества узнал новость о том, что вышел новый iPhone. Он быстрее собирает вещи и бежит его покупать раньше всех, при этом в его кармане лежит совершенно новый, многофункциональный Samsung. Он может воспринимать свои действия в качестве рефлексивных: он узнал новости о выходе новой модели телефона, осознал, что ему нужен этот телефон и решил его купить. Однако в данном случае мы можем указать, что его осознание потребности в новом телефоне являлось ложным. Собственно это то, что мы называем рефлексивно ложными действиями. Они происходят по той причине, что люди неизбежно попадают под влияние социальных фактов и условий их существования. В данном случае на покупателя нового телефона влияли социальные группы, с которыми он стремится себя идентифицировать. Понимая, что у них принято всегда покупать новую модель одной и той же марки, он будет это делать, несмотря на то, что у него не будет в этом ни потребности, ни интересов. Данное действие мы не можем расценить в качестве рефлексии социальных условий жизни (мол, он понимает, что живёт среди привилегированных слоёв и поэтому должен соответствовать, чтобы являться их членом). Он поступил конформно, считая данную конформность частью своей личности. Интересы его группы он начал принимать за свои интересы, из-за сильного влияния групповой идентичности он не видит, что его действия нерациональны, неэффективны, не приносят ему пользы. Наши обвинения истинны также и по отношению к социальному действию всей группы в целом. Праздный класс стремится покупать наиболее экспансивные, дорогие вещи. Это является не более чем иллюзорным сознанием и ложной рефлексией своих интересов и потребностей. Это иллюзорное сознание продиктовано социальными условиями существования данной социальной группы и необходимостью поддерживать её различия с более низшими классами общества.

Сейчас мы с вами остановимся на конкретном примере, который постараемся разобрать сквозь призму разработанных на данный момент этапов формирования социального действия. Узнав через средства массовой информации о том, что на фабрике планируется забастовка рабочих-марксистов, Человек А, по окончанию рабочего дня, спешно покинул фабрику, при этом рассказав начальству о планирующейся забастовке. Социальными условиями в данном случае будут выступать общий капиталистический климат современной формации, развивающее состояние определённой страны и зарплата данного рабочего будет несколько выше среднестатистической. Люди стремятся к свободной конкуренции, открытию своего дела, пытаются соответствовать рыночным законам. Инициирующим событием в данном случае являлось его знание о том, что некоторые рабочие хотят устроить забастовку против действующего начальства. Однако, под действием социального характера, который выражается в покорности и конформности по отношению к высшим классам, он решается рассказать об имеющейся у него информации начальству, даже если это принесёт вред его коллегам по работе. В особенности, к такому действию подтолкнула информация полученная через СМИ о том, что и другие рабочие могут подвергнуться влиянию социальных санкций, таких как лишение премий, остановка выплаты зарплат и так далее. Проанализировав всю вышесказанную информацию, человек А осознаёт ситуацию в качестве потенциально опасной для него. Он не оценивает вероятность того, что это забастовка может привести к повышению его социального престижа, репутации, экономического капитала. В результате мы можем констатировать, что на действия рабочего повлияла общая социальная ситуация, сложившаяся в обществе на данный момент в виде капиталистической информации, а это даёт большинству населения определённую ценностную ориентацию на личное, индивидуальное счастье за счёт денежного обогащения. Его идентификация с другими рабочими, которые живут по принципу «лучше не высовываться, чтобы не побили». Узнав о забастовке от своих коллег, но при этом имея данные из средств массовой информации он мог бы и не предпринимать никаких действий, однако СМИ повлияли на него, по той причине, что выставили интересы начальство завода, в качестве интересов всего общества, демонизировали группу забастовщиков. В совокупности, эти факторы дали общий тонус того, как рабочий осознал и оценил планирующую ситуацию и решился на отчаянный поступок – сдать своих коллег. Несмотря на то, что это могло расходиться с его личными убеждениями и прошлым социальным опытом, под влиянием социума и господствующих групп в нём, он решил проявить покорное поведение, опасаясь механизмов социального контроля.

Как видно из вышеприведенного примера, наше осознание, наша рефлексия не проистекает всегда в свободной форме наших личных рассуждений. Очень часто, на рефлексию влияют внешние факторы, которые истины для господствующей социальной системы, но ложны для отдельного субъекта действия, то есть для нас. Когда в следующих разделах мы начнём исследовать современный социальный контроль, то как повлияли социальные сети и информационные технологии в целом на наши действия и взаимодействия, мы убедимся, что даже мы сами как личности мало чем можем влиять на самого себя. В процессе дальнейшего изложения читатель сможет ознакомиться с закономерностью касаемо определения, когда повышается рефлективность наших действий, а когда мы, наоборот, начинаем действовать абсолютно комфортно, безличностно, подражать другим.

В данный момент стоит конкретизировать, что мы понимаем под понятием истинное действие. Рефлексивно истинное действие помогает индивиду наиболее благоприятно и продуктивно добиться необходимых для его жизнедеятельности результатов. В свою очередь, его жизнедеятельность должна представляться нам не в виде субъективного понимания «мне это надо», так как наши желания часто врут нам. Жизнедеятельность индивида представляется в виде наиболее благоприятных условий для его существования и развития. Возвращаюсь к примеру приведённому выше, рабочий, который решил выступить против забастовки и добился своей цели, так как начальству удалось разогнать бастующих, не поступал истинно в данный момент. Если бы забастовку была организована, он смог улучшить условия своей жизнедеятельности, в этом случае мы бы назвали его действия истинными. Однако его положение не изменилось, он проявил покорность и изменил свои личные убеждения под влиянием внешних групп. В этом и заключается основное противоречие человеческих действий. Мы – субъекты наших действий. Без нас невозможна никакая трудовая или творческая деятельность. Однако в процессе развития наших общественных отношений, у многих из нас либо отняли нашего субъекта и мы стали действовать так, как нравится другим, либо деформировали нашу субъектность и мы ложно рефлексируем, неправильно ориентируемся, наносим вред своему существованию самостоятельно. Прошу читателя не думать, что это личные философские рассуждения автора. Напротив, данная работа направленна на изучение социальной действительности без примеси личных убеждений и абстрактных концепций. В эмпирическом подтверждение данных выводов читатель может убедиться сам, начав анализировать повседневные действия в своей жизни, так как каждый из нас является социальным субъектом. Для того, что бы было легче понять суть наших утверждений, можно обратить внимание на конкретный факт, подтверждающий данное положение: экологические бедствия в результате техногенных факторов.

В современном мире мы можем наблюдать кризис перепроизводства. Большая масса товаров не успевает реализоваться вовремя. В результате чего, предприниматели уничтожают её. Начиная с Карла Маркса и заканчивая концепциями экономических циклов Кузнеца и Кондратьева, мы можем проследить развитие таких кризисов на регулярной основе. Конкретный пример: положение на рынке жилья в России. В последние годы там ставятся личные рекорды по строительству новостроек. Более 35 миллионов кв. м. новостроенного жилья простаивает по той причине, что у людей нет необходимых сумм для из покупки. В то время как объем аварийного жилья в 2022 году составлял 27,38 млн кв. м. Как видно из этих данных, у людей есть потребность в покупке нового жилья, однако нет необходимого экономического капитала для удовлетворение этих потребностей. В результате, с каждым месяцем, квартиры пустуют и разрушаются, не успев обрести своих владельцев. Это классический пример перепроизводства товаров. Вместе с тем до сих пор остаются многие подрядчики выделяющие на строительство новостроек большое количество денег, покупающих гектары территорий, уничтожающие леса и строящие свои предприятия, дома, фабрики. В результате мы получаем, что у нас остаётся огромная масса нереализованных товаров, которые, не успев найти своих покупателей, становятся непригодными для использования. В тоже время совместно с данной экономической тенденцией мы видим экологические разрушения, не без помощи людей. Спиливание лесов, нарушение экосистемы, промышленные отходы и т. п. В тоже время, производят все эти товары сами рабочие, у которых нет денег купить их. А если у них и достаточно зарплат, для удовлетворения своих нужд, то вместе с производством они уничтожают экосистему общества. Они бы могли этого не делать, потому что сами не заинтересованы в этом. Однако их субъектом, их рабочей силой, обладают предприниматели. Именно они и решают, как будут задействованы возможности рабочих, доходя до того, что труд рабочих оборачивается против них.

Этим небольшим отступлением мы хотели сказать, что если какой-либо человек оценивает свои действия как истинные или как продуктивные, это не означает, что они объективно обладают данными качествами. Не вдаваясь в субъективный идеализм, который исходит из того, что мир строится на субъективном понимании, мы стремимся выяснить и связать между собой, как объективные социальные явления, влияющие на нас, так и субъективное осознание, которым мы обладаем. Мы не ставим под вопрос существование возможности творческих импульсов у человека, однако указываем, что в различные периоды времени эти творческие импульсы могут проявляться с разной частотой и в различном качестве.

Когда мы поднимаем вопрос о возможности нами анализировать наши поступки и данные условия, в рамках которых мы действуем, мы неизбежно подходим к вопросу о существовании свободы выбора человека. Сложность этого вопроса заключается в том, что его пытаются исследовать, как нейробиологи, так и философы, социологи, экономисты, психологи и прочие исследователи человеческого действия. Пытаясь исходить из основ, нейробиологи, к примеру Роберт Сапольски, утверждают, что наши действия продиктованы и определены определённым строением нашего мозга и тех процессов, которые в нём происходят. Люди придерживающиеся такой концепции пытаются объяснить человеческое подчинение, лояльность к демократам или республиканцам и прочие действия людей тем, что за наши поступки отвечают определённые участки мозга. В свою очередь, в этих участках содержится различное количество необходимых гормонов, элементов, ферментов и т. д. В сущности, они в новой оболочке продолжают идеи предложенные ещё в середине XIX века, о том, что преступное, отклоняющееся поведение определяется биологическими характеристиками человека. Х. Шелдон утверждал, что люди с различным строением тела по-разному склонны к отклоняющимся поступкам. Впоследствии, подобные теории были полностью отвергнуты научным сообществом, за их необоснованностью и биологический редукционизмом, то есть попытки свести все социальные действия до биологических процессов. Эмиль Дюркгейм указывал, что социальное можно выяснять только социальным. Поэтому, если мы стремимся выяснить, обладаем ли мы свободой воли, то нам необходимо изучать нашу социальную личность, её формирование, наши социальные действия. Так как рассмотрение концепции свободы воли не является определяющим для данной книги, мы лишь изложим основные взгляды на неё высказанные ранее, взяв на вооружение то, которое будет наиболее реалистично и научно отражать реальное положение дел, соответствовать практике.

Начнём с одной из двух полярных концепций, которую мы решительно отвергаем в данной книге. Её можно обозначить как тотальный детерминизм. Суть данной концепции заключается в том, что воли человека как таковой нет. Он является простым продуктом, предикатом от биологических, физических, социальных условий существования. Одним из основателей данной концепции был Мартин Лютер. Знаменитый немецкий богослов, в честь которого названо учение в протестантизме – лютеранство. Критикуя мнение Эразма Роттердамского в книге «О рабстве воли» («De Servo Arbitrio»), Лютер утверждает, что человек не может обладать никакой свободой воли. Все его действия, без исключений, предопределены Богом и необходимостью. Как он сам пишет, «если нет Божьей благодати, она не способна ни на какое добро».

Другим примером, отрицающим существования свободы воли у человека, является ещё одно течение протестантизма – кальвинизм. Одно из основных его положений говорит о божественном предопределения нашей. судьбы. Макс Вебер, о котором мы уже не раз вспоминали в этой главе, в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма» описал, что следуя учению Жана Кальвина, те люди, которые определены Богом на спасение в потустороннем мире, уже на Земле получат множество благ и благословение. В свою очередь, люди обречённые попасть в Ад, будут на протяжении всей жизни испытывать неудачи и проблемы, не смогут достигнуть своих целей. Вместе с тем, кальвинистское учение указывает, что именно в делах проявляется вера. Человек может понять свою дальнейшую судьбу (которая, конечно же, приписана ему Богом заранее) по принципу: «есть положительный результат – Бог благословил меня и это его воля и я буду трудиться за его здравствование; отрицательный результат – Бог привел меня к этому по причине грешности моей души поэтому я должен больше работать». Таким образом у кальвинистов вырабатывается стремление к рационализации, чтобы результаты их действий всегда были положительными. И хотя сами кальвинисты оценивают свои действия, в качестве божественного предопределения, сами их поступки имеют влияние на формирование их личности и изменения социальной ситуации. В частности, Вебер указывал, что именно благодаря кальвинистам развился европейский капитализм в ту форму, в которой мы его знаем.

Ещё одной религиозной концепцией, которая утверждает о божественном предопределении человеческих действий является ислам. С точки зрения ислама, вся судьба человека находится в руках Аллаха и определяется им. В результате мы приходим к тому, что действия человека является предопределёнными Богом и всё происходит по воле Божьей. Если вы резко обогатились и имеете большой успех, то это означает, что Аллах помогает или проверяет вас. Если бы вдруг, ваше действие вызвало отрицательную реакцию, привело к неблагоприятным результатам, это означало бы, что Аллах наказывает вас за ваши грехи. В результате мы получаем, что человеческие действия должны всегда равняться на Аллаха, при этом они определены же им самим.

Рассмотренные нами три религиозных течения, которые популярнее всего объясняют божественное предопределение в наших действиях естественно не могут быть применены и даже оспорены в данной книге по причине того, что они являются различными формами проявления веры. Поэтому мы не должны будем сейчас оспаривать определённые религиозные учения, а перейдём к рассмотрению научных теорий, которые старались на практической базе доказать, что наши действия являются детерминированными, предопределёнными объективными условиями.

Одна из распространённых философских концепций под названием фатализм указывает, по той причине, что все действия человека имеют причину, они предопределены. И вправду подумает простой обыватель, ведь я купил еду, потому что я хотел есть. Оценивая социальное действие можно сказать, что человек поздоровался, потому что увидел другого человека. Была объективная ситуация и она предопределила наши действия. Однако причинность наших поступков ещё не означает того, что действие предопределено и человек не имеет свободы выбора. Нужно отметить, что всё в данном мире имеет свою причину. Всё взаимосвязано и взаимозависимо. Когда изменяется один из элементов социальной системы, закономерно изменяются и другие элементы, перестраиваются, меняются отношения между элементами. Такая причинность ещё не означает, что нам может быть заранее известно, то как будут обстоят дела или, что такие изменения должны были быть обязательными и субъект никак не может повлиять на них. В этом случае весьма разумно применить цитату одного из классиков марксизма Фридриха Энгельса: «свобода есть познанная необходимость». Однако отложим пока нашу критику данной концепции и попытаемся объяснить ее суть.

Один из принципов фатализма говорит, что если событие X является причиной события Y, значит между ними присутствует причинная связь. Следовательно, когда произойдёт событие X, должно будет произойти событие Y. В поле элементарных и рациональных операций, такое понимание вполне оправдано. Однако если мы переходим в сферу социальных действий, то следует указать, что любое событие происходящее в социальной системе не имеет четко определённых последствий. В социальном пространстве ситуация происходит следующим образом: событие X является причиной для события Y, Z, A, B, C… и ещё множество. В связи с этим очень удачно сейчас вспомнить концепцию Роберта Мертона – непреднамеренные последствия. Люди действуют в одном социальном поле, для успешного взаимодействия разделяют общие нормативные конвенции. В соответствии с этим, они примерно одинаково понимают и ощущают социальную действительность, прогнозируют её развитие. Если брать поле экономики, то в нем каждый может стремиться к увеличению своей выгоды, но в конечном итоге это может привести к краху рынка. При этом социальная ситуация, к примеру развитие и пик роста капиталистической фармации, может способствовать тому, чтобы каждый человек лояльно относился к господствующим капиталистическим ценностям. Однако помимо того, что большинство людей и вправду могут разделять данные ценности, всегда будет существовать процент контркультурных движений, направленных против господствующих норм и ценностей. Несмотря на экономический рост, культурное благополучие и так далее, некоторые люди будут продолжать свою борьбу. В этом случае мы видим, что множество событий связаны между собой и воздействуют друг на друга. Можно привести более простой пример из физики: человек бросает яблока с балкона. Первоначально, нет никаких сомнений, что яблоко упадёт на землю. Однако в процессе своего полёта его ловит другой человек. В итоге, не смотря на то, что первый человек бросил яблоко и закон всемирного тяготения не перестал действовать, яблоко не коснулось Земли. Фаталист может сказать «да, это произошло по той причине, что другой человек его поймал, значит (разумеется, не значит) еэто было предопределено». Однако мог кто-либо предположить заранее, что другой человек помешает закону тяготения в его осуществлении притяжении яблока? Нет. В этот момент различные действия соединились, на предмет действовали различные силы, установился контакт и присутствует причинно-следственная связь. Однако последняя ещё не свидетельствует о том, что человек определено должен был поймать именно это яблока и именно в данное время.

Однако покончим с религиозными и философскими рассуждениями и перейдем к научным спекуляциям на тему отрицания свободы воли.

Один из самых главных основателей, который послужил развитию тенденции отрицания свободы воли через нейробиологию был Бенджамин Либет. В 1983 году он, совместно с другими учёными, провел эксперимент, пытаясь выяснить связь между активностями в мозге и принятием решения людьми. Согласно представленным выводам, человеческий мозг планирует действие раньше чем мы осознаём, что хотим совершить тот или иной поступок. Либет не отрицал полностью свободу воли человека, однако ограничивал ее до двоичного кода принять/отклонить (спланированное мозгом и лишь осознанное нами желание). Стоит также отметить, что эксперименты Либета ограничились в простых, поведенческих аспектах: согнуть/разогнуть палец, согнуть запястье и т. п. Отрицать на основе подобных экспериментов существование высокоорганизованной свободы воли человека в социальных действиях, означает противоречить научной методологии.

Последние открытия в нейробиологии и нейропсихологии человека показывают, что нет достаточных оснований доверять в правильность результатов эксперимента Либета. Группа ученых под руководством Джона-Дилана Хайнеса провела эксперимент, который подтвердил, что люди сами могут принимать решения о действиях. Отказываться от их выполнения, модифицировать, контролировать его. И это все на уровне единичных актов физической деятельности людей! Разве можно применять их к социальным действиям, которые более многообразны и сложнее, ведь вбирают в себя не только поведенческие и инстинктивные аспекты действия, но и множество социальных фактов, событий, побуждают человека к неизбежному изучению самого себя! Через социологию можно объяснить даже результаты эксперимента Либета, что и сделал группа ученных НИУ ВШЭ, показав, что на осознание индивидами своих решений влияет общий социальных контекст ситуации – эксперимент. Сама инструкция и социальная роль участника эксперимента подталкивала его к тому, что он должен получить побуждение действию ещё до стадии его осознания.



«Наше исследование подчеркивает неоднозначность исследований Либета и доказывает отсутствие прямой связи между сигналом мозга и принятием решения. По-видимому, классическая парадигма Либета не подходит для ответа на вопрос, свободны ли мы в принятии решений. Мы должны придумать новый подход к этой интереснейшей научной загадке» – Дмитрий Бредихин, автор исследования, младший научный сотрудник и аспирант Института когнитивных нейронаук НИУ ВШЭ.


Люди, которые стремятся «более» (в самом деле, в науке не может быть слов «более» или «менее». Все наши знания относительны, но они либо истинны, либо ложны, либо являются недоказанными) научно объяснять отсутствие свободы воли, к примеру, Роберт Сапольски, о котором мы упоминали, говорит, что все наши действия основываются на нашем прошлом опыте. Этот прошлый опыт строится на влиянии биологических и социальных фактов на человека. Если мы хотим купить ручку для конспекта лекции, то следуем нашему эмоциональному состоянию, нашему раннему детству, нашим привычкам, которые мы получили от социума. Факты, которые привёл Роберт Сапольски безусловно верны. Когда мы принимаем решение о каком-то действии, у нас имеется определённая и биологическая, и социальная основа. Но имея основу, мы можем не только действовать в соответствии с ней, но и стараться отрицать её (кстати, тоже под влиянием социальных фактов, таких как субкультуры и пр.). Необходимо исходить из того, что наша свобода это понимание самих себя и окружающего нас мира. Если мы начнём изучать то, что Мы представляем собой, как мы сформировались; если мы обратим внимание на внешние и внутренние факторы влияющие на наше повседневное поведение, то мы сможем более сознательно принимать решения. Вспомним, про покупку ручки для записи лекций. Если у нас будет раздражительное состояние, потому что мы будем злы на какого-либо человека или на весь мир в целом, то вполне может быть так, что мы схватим первую попавшуюся ручку, кинем несколько небрежных слов в пустоту и пойдём на лекцию дальше. Однако если мы будем более вдумчивыми в своих поступках, но при этом продолжая оставаться раздражительным, то мы можем попытаться понять «почему я раздражен в данный момент?». Быстро проанализировав ситуацию, мы можем прийти к выводу, что это по причине нашего ролевого конфликта (социологическое явление, при котором человек выполняет две или более социальных ролей, противоречащих друг другу. Также он может выступать в форме несоответствия личных убеждений предписываемых нам социальных ролей). Поняв это, мы можем начать сосредотачиваться на наших будущих действиях, а не на прошлом. Стремясь отбросить злые мысли, мы начинаем думать о лекции и долго, вдумчиво выбирать подходящую ручку. Как видно, у нас были одни и те же причины раздражения, только в первом случае мы отказались от рефлексии, а во втором случае попытались проанализировать наши поступки. Возможно вы можете заметить, что человек, который начал анализировать свои поступки делает это на основе своего социального опыта, потому что он имеет определённые знания о том, что этим надо заниматься. Такая ситуация не исключена, однако с такой же долей вероятности можно сказать, что человек имел знания о необходимости рефлексии, но решил их проигнорировать. Вспомним наш пример о рабочем и забастовке. Рабочий имел знания о том, что забастовка может ему принести пользу, однако он посчитал, что она является более неблагоприятной ситуацией, чем повседневная эксплуатация. Другие рабочие обладали примерно тем же уровнем знаний, культурным и экономическим капиталом, однако придерживались другой точки зрения. Он мог бы даже рискнуть против своего решения и отказаться от доноса, в пользу своих коллег. В конечном счёте, мы всегда оказываемся перед выбором: делать или нет.

Сделав этот поистине серьёзный выбор, мы можем его обосновать, доказать, что он был необходим и т. д. Это, в общем, свойственно для психологии людей. Д. Майерс указывал, что наши действия приобретают смысл в момент и после их свершения, а не в период их формирования. Это вполне верное утверждение, если мы говорим про повседневные нерефлексивные действия. Поступив определённым образом, на следующий день мы можем проанализировать это действие и сказать «я поступил глупо, на это не было оснований», но куда чаще людям свойственно считать, что «у меня не было другого выхода».

Таким образом, основная проблема всех концепций, которые отвергают свободу воли человека заключается в том, что они придают самому термину свободу воли такой большой охват, что его может опровергнуть любой ребёнок своими эмпирическими действиями. Свободу воли нужно понимать не так, что наше сознание находится в отрыве от всех прочих условий, а в качестве возможности человека проанализировать свои действия и поступить в другой момент иначе, как ему хотелось бы или как к этому принуждала бы ситуация. Человек в любом случае живёт в определённой обстановке. Но эта обстановка не может полностью предопределить наполненность и качество его социальных действий, хотя всегда задаёт определенную тенденцию в человеческом поведении. Однако эта тенденция ещё не может полностью определить к чему человек будет стремиться, к чему он придет, какие последствия вызовет то или иное событие и пр.

Читатель может заметить, а не противоречит ли наша защита существования свободной воли у человека тому, что мы говорим о том, что наши действия зачастую в повседневной жизни определяют другие люди? Более того, в дальнейших разделах читатель увидит то, как мы анализируем влияние социальных отношений и социального контроля на наше единичное поведение и убедится, что зачастую мы являемся лишь подчинёнными в нашем поведении и в нашей личностной ориентации. Поэтому, вовсе нет, не противоречит. Дело заключается в том, что человек может обладать определёнными характеристиками, однако не пользоваться ими. Каждый человек обладает определённым талантом в различных сферах. Кто-то является хорошим слесарем, у кого-то талант читать лекции, а у другого учиться и преподавать в школе. Однако, если он будет расти в неблагоприятных условиях, где его будут принуждать к определённой традиционной жизни, подавлять его личные интересы и потребности, то его талант не будет развиться. В этом случае он станет лишь следствием обстоятельств, а не действующим субъектом.

Как видно из нашего анализа человеческих социальных действий, мы не утверждаем, что человек всегда и повсеместно действует исключительно на основе своих собственных мыслей, предпочтений и интересов. Из нашей концепции видно, что фундаментальными критериям в процессе формирования социального действия являются социальные условия практики. Мы не можем согласиться с мнением, что человек может делать выбор свободно от социальных и биологических условий. Такое невозможно, так как все мы являемся определёнными биологическими организмами, следовательно имеем не менее определённые, фундаментальные потребности, которые будут формировать наши первичные интересы. Точно также мы можем сказать, что любой среднестатистический человек в современном мире является социальной личностью, его мышление структурируется определённым образом в соответствии с достижением нами открытий и передачи последних путем социального наследования. Следовательно, когда мы начинаем осознавать себя в качестве одного из элементов более общей структуры, в качестве социального субъекта мы можем подавлять даже свои биологические потребности. Это приводит нас к заключению, что когда мы начинаем свободно анализировать ситуацию, чтобы принять свое решение, мы все равно основываемся на биологических и социальных условиях. Однако основываться не значит быть предопределёнными. Все мы стоим на Земле и для того, что бы производить нам необходима наша планета. Но существование на определенной планете не может сказать точно, что мы и как будем производить. Она может ограничить нас в наших действиях. К примеру, если на земле не будет золота, то мы не будем производить продукты из золота. Но в этом случае золото для нас заменит другой материал, который мы посчитаем наиболее подходящим. В этом случае мы не отрицаем причинно-следственную связь между нами и нашим основанием в виде земли, мы заключаем, что наша жизнь формируется не только за счёт того, что мы ходим по ней. Мы сами производим нашу жизнь, хотя и не всегда сознательно.

Таким образом мы весьма обстоятельно разобрали, что основные концепции пытающиеся заявить о предопределённости наших действий не могут быть подтверждены практикой ежедневных человеческих поступков. Некоторые концепции выходят из религиозных постулатов, другие основываются на философских спекуляциях, а третьи ограничены научными неточностями. Куда большую опасность привносят теории, которые следует запутанной научной методологией и терминологии. Стоя на позиции существования свободы воли у каждого человека, мы однако не разделяем многие теории, которые схожи в данном выводе. Дело в том, что многие из этих теорий говорят, что человек может полностью решить свою судьбу, построить себя, быть одним воином посреди большого поля внешних условий.

Большое количество теоретиков, в особенности психологов и социальных философов, утверждают, что у человека есть его независимая сущность, внутренний голос, которым он должен руководствоваться в жизни, невзирая ни на какие социальные обстоятельства. И именно в этом случае человек может стать «свободным». Выше, мы уже критиковали теорию рационального выбора человеческих действий по той причине, что он (человек) не может постоянно исходить исключительно из материального расчёта прибыли и затрат. Помимо его личных предпочтений, которые очень часто оказываются ложными, человек в стремлении к рациональности оказывается в болоте иррациональных размышлений. Существуют множество социальных фактов, механизмов социального контроля, социальных отношений, управляющих человеческими действиями и поведением в целом. Таким образом, в своих действиях человек может проявлять самого себя, управлять своими действиями. Но это управление не означает абсолютной свободы, так как мир не строится вокруг одного человека, а является системой множества элементов. Социолог Р. Арон окончательно описал это через научную призму:



«… ни один член общества не является полностью свободным по отношению ко всем другим (за исключением, согласно идеальной гипотезе, абсолютного тирана), и никогда индивид не лишен полностью свободы, т.е. не может делать что бы то ни было, ибо ему препятствуют другие или угрожают санкциями»


Однако в наших рассуждениях о том, существует ли свобода воли, мы не можем не упомянуть о человеческой трансформации. Общество не находится в постоянном состоянии, оно находится в движении, в динамике. В процессе данного движения, которое в историческом масштабе всегда означает развитие, изменяется структура человеческого общества, социальная система. С изменениями социальной системы происходят и изменения социального контроля, его степени и механизмов, изменяются социальные отношения и взаимодействия между людьми, а вместе с этим изменяются и сами люди. Мы вполне можем указать на различие между питекантропом и современным человеком. Точно так же мы можем указать и на различия в свободе воли и рефлексивности человека рабовладельческой эпохи и сегодняшнего дня.

Необходимо заметить, что в данный момент мы ведём наши рассуждения о свободе воли, а не свободе в общем. Свобода воли означает, что человек может осознавать свои действия и на основе своего сознания отказываться от их воплощения, модифицировать их, понимать, как устроено его социальное действие, и на что оно направлено. В свою очередь, свобода в общем зачастую означает возможность человека беспрепятственно реализовывать себя и свои ценности, достигать своих целей. В этом случае мы с вами уже переходим в разряд экономической и политической свободы, которая будет рассмотрена в дальнейших разделах, так как её понимание основывается на уяснении для самих себя, что означают наши социальные действия и наша личность.

Вернёмся к практическим примерам, для понимания свободы воли и её трансформации. В настоящий момент, с массовым распространением оппозиционной литературы, существованием множества субкультурных и контркультурных групп несложно идентифицировать себя в качестве борца против господствующей системы. Таким образом человек выбирает для себя – соответствовать нормам и ценностям всего общества или отвергнуть их. Однако так кажется только на первый взгляд. Если мы обратимся к разделам III, IV и V следующих книги, то увидим, что в настоящий момент господствующими ценностями западного общества является необходимость идентифицировать себя с определённой группой меньшинств. Российский социолог Л. Ионин в книге «Восстание меньшинств» хорошо иллюстрирует это. Сегодня мы живём в обществе меньшинств и следуем их логике. Поэтому если человек считает, что он идёт против общества по той причине, что принадлежит к субкультуре отличающийся от других, то тем самым только поддерживает данное общество в стабильности, а не противоречит ему. В этом и заключается сложность понимания сегодняшних наших социальных действий, нашей свободы, нашего единичного поведения, которое будет рассмотрено в процессе дальнейшего изложения.

Однако обратимся к истории прошлых этапов развития человеческого сообщества. Георг Зиммель отмечал, что раньше человек принадлежал к меньшему количеству социальных групп, следовательно, его жизнь была менее определённой. Сегодня мы видим с вами множество заводов, занимающихся массовым производством, массовой стала культура, музыка, образование и прочие сферы человеческой деятельности. Однако несколько веков назад массовое производство ещё только начиналось зарождаться, основными производителями продуктов труда были мелкие собственники, ремесленники и мастера. Каждый мастер производил свой продукт определенного вида. Это могло быть сообщество сапожников, однако они не имели единых и обязательных для всех методичек по производству, и каждый продукт представлял собой продукт конкретной мастерской. В этом случае сапожник сам мог выбирать для себя форму сапог, их предназначение, их цвет, их функционал и т. д. Сегодняшний же сапожник должен следовать логике массового рынка и массового покупателя. Таким образом, сапожник во времена позднего феодализма (в Европе охватывал ХVI-ХVII века, а на Востоке – ХVI-ХIХ века) был более свободен в выборе своих действий, чем современный производитель. Возможно, читателю привыкшему считать (по причине ежедневного влияния либеральных СМИ говорящих о торжестве свободе и равенстве), что мы живём в наилучшем из миров, сложно будет это понять на данный момент. Если вы хотите вникнуть в данный вопрос, то необходимо будет проследить историю наших взаимодействий во второй главе, и возможно тогда ситуация станет более ясным прологом для дальнейших рассуждений о тотальном контроле.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70955407?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Чтобы было проще уяснить суть социального контроля можно сказать о практикующей культуре (М. Мид). Она представляет собой постоянно задействованную, активно действующие нормы ценности и ориентиры, выражающиеся в действиях людей, которые её разделяют и поддерживают. Она для них является частью личности и повседневности.




2


Пока достаточно будет упомянуть, что люди, которые во времена своей детской социализации были лишены какого-либо человеческого взаимодействия, вырастали отречёнными от людей, не способными к развитому логическому мышлению, а также доброжелательного взаимодействию. Для примера смотрите: Л. Мартынов. Сорок восьмой Маугли // «Вокруг света», №6, 1985. Стр.60—61.




3


Для примера: Горохов Владимир Фадеевич, Васнева Надежда Николаевна О соотношении категорий «Социальная общность» и «Социальная группа» // Вестник ТГУ. 2014. №4 (132)




4


При феодализме люди направлены в своей жизни деятельности на общину, на коллективное хозяйство; довлеет патриархальный образ жизни; отсутствует установленная международная система и государственные границы, гражданское общество и т. д.




5


Хотя необходимо заметить, что наше восприятие того, что ваза разбилась по нашей вине представляет собой уже задействование множества социальных стереотипов, определённое восприятие. К примеру, человек может относиться к разбитой вазе со стразом по причине возможного общественного порицания. Таким образом человеческое восприятие не является свободным.