Главная страница | Городское фэнтези | Пешка

Пешка
Инесс Каха


Необыкновенная история, происшедшая с самой обыкновенной женщиной, которая оторвалась от своей обыденности и зацикленности, пройдя испытания с бывшими союзниками и противостояния с настоящими врагами, но нашедшая в этом себя.





Инесс Каха

Пешка







Вся эта необычная до колик в животе, глупо-чудесная история, началась около трех месяцев назад. Толчком послужила госпитализация по «скорой помощи» с рабочего места самой обыкновенной женщины, во всех отношениях (по крайней мере по мнению её близких и знакомых), молодой еще женщины по имени Марина.

Так вот, работала Марина, работала и в один, не очень знаменательный день, ей стало вдруг совсем худо – закружилась голова, в глазах все зарябило и задергалось. Такое с ней случилось впервые и не зная, что это, Марина присела в кресло в комнате отдыха офиса, в тайной надежде, что само все пройдёт. В комнате было прохладно. Нежно урчал кондиционер, светил приглушенно свет. Все располагало к временному забытью. Но не получилось, а стало еще хуже. Ее позеленевшее лицо заметили сотрудницы, случайно зашедшие в релакс-комнату. Они подсуетились, есть опыт – не первая такая, и вызвали «03».

Поехала наша героиня со всеми почестями в машине с мигалкой на крыше, лёжа, в окружении белых халатов, в ближайшую больницу.

Больница как больница, ничем не выдающееся многоэтажное здание из бетона и стекла.

Просидела она длительное время в приемном отделении больницы и от слабости чуть не свалилась с колченогого стула на пол. Наконец, все ещё не пришедшая в убедительное чувство, Маринка попала на прием к врачу.

Кабинет представлял из себя небольшую тусклую каморку, облупленные стены которой были покрыты масляной краской, когда-то имевшей цвет небесной лазури. Обстановка тоже не радовала дизайном. Она состояла из письменного стола, двух стульев (для врача и поступившего больного), шкафчика со стеклянными зашторенными створками (такие бывают во всех больницах) и кушеткой, обтянутой, землистого цвета, дермантином. В углу, у самой двери, примостилась белая металлическая раковина с ржавыми разводами, от постоянно капавшей в неё, из не закрывающегося крана, воды.

Скрипучий пол был застелен серым линолеумом, отдалённо напоминающим мраморный пол в метро. Драный в нескольких местах, он был намертво прибит к полу огромными гвоздями с согнутыми набекрень шляпками. Эти гвозди казались ощетинившимися металлическими червями, готовыми укусить любого зашедшего в кабинет страдальца-больного, нарушившего их покой и единение с врачом и раковиной.

Таких кабинетов, абсолютно одинаково обставленных по единому проекту, утвержденному в n-ом году, в нашей бескрайней родине бесконечно много. В каждом НИИ, поликлинике, санатории, амбулатории. Заходить можно с закрытыми глазами – не промахнёшься. Но иногда бывают исключения.

Прекрасным чудом среди всей этой серости и кромешного уныния казался куст гибискуса. Он рос из деревянного, накрепко сколоченного ящика, и своими большими размерами закрывал половину окна, затянутого бледно-розовым, видавшим многое, тюлем.

Да, действительно, это растение было прекрасно и даже вызывающе прекрасно посреди въевшейся серости и давящей на мозг тусклости. Его крупные бордовые цветы свисали охапками с изящных веток куста. Ярко зелёные листья блестели и колыхались от любого движения воздуха.

Оно, это чудо, своим гордым видом показывало всякому входящему, что ничего красивее и нужнее в этой комнате, и может быть во всей больнице, уже не найти. Это единственный живой здесь организм, которого кто-то холит, любит и лелеет.

Вряд ли этим заботливым был, находящийся там врач. Он был таким же жалким и затюканным, как вся окружавшая его обстановка. Длинный и худой как жердь, в висящем, словно на вешалке, халате он цаплей переставлял свои ноги.

Потирая ладони одну о другую, врач настраивался на плотоядную волну паука-хищника, дождавшегося, наконец, своей несчастной жертвы-бабочки. А жертва была в лице, попавшего в крепкую паутину, пациента.

Узкая физиономия его выражала какое-то нечаянное удивление из-за больших круглых глаз и приподнятых тонких бровей на высоком лбу. Русые волосы были коротко острижены и, поэтому, немаленькие его уши казались оттопыренными блинами, как у слона.

Глядя на него, казалось, что хозяин этой своеобразной индивидуальности умеет ими обмахиваться, что особенно помогает в жаркую душную погоду. Завершающим элементом в портрете должен бы стать нос врача. Но ничего примечательного он в себе не нёс, а был обыкновенным «картошечным».

С высоты своего роста врачу было неудобно общаться и осматривать поступающих больных. Поэтому, он практически не вставал со своего стула. Ему это совсем не мешало, так как с помощью длинных и цепких рук он мог дотянуться почти до любого нужного предмета в своем кабинете.

Осторожно ступая, с гудящей головой и расфокусированным зрением, Марина добралась до кушетки, следуя жесту врача, и плюхнулась на нее со стоном. Оторвав свое лицо от лежащих на столе бумаг, он спросил ее ФИО и стал что-то искать на столе. Как оказалось, предметом его тщательного поиска был молоточек. Постукав зачем-то по лбу Марины пальцами, а по колену найденным молотком, доктор с сожалением заглянул ей в рот, наверное, желая убедиться в наличии языка, ведь пациентка полулежала всё время молча и даже ни разу ни о чем не спросила. Да и сам он был не особенно разговорчив. Всем своим сутуловато-удивленным видом он показывал безысходность состояния больной и бесполезность какого-либо медицинского вмешательства.

Марине, с больной её головой, врач показался совсем молодым.

–Практикант, наверное, и что он может,– не спрашивая, а утверждая, сказалось Марине свыше.

– Только пустая трата времени – уныло вдогонку ответило ей подсознание.

Врач безразлично пробубнил что-то о дальнейшем обследовании, вероятном лечении. Сейчас, поскольку никакого оперативного вмешательства ей не требуется, женщина может подождать в коридоре выписку и спокойно направиться домой.

Выслушав монолог врача, Маринка, вяло шагая, отправилась обратно в коридор. А тут была сплошная толчея. Прибывающий в приёмный покой народ гудел как улей. Санитары с каталками и без них носились меж больных, задевая стоящих и сидящих в коридоре. Медицинские сёстры с недовольным видом сновали с какими-то пластиковыми контейнерами взад и вперёд. Врачи с отсутствующим взглядом вальяжно выплывали из своих кабинетов с пачками бумажек в руках и куда-то испарялись. Вот, собственно, и поэтому очередь, желающих исцелиться поневоле, росла.

Марина, уже не надеясь на свободный стул, поискала глазами место у окна. Там была открыта форточка, дул легкий ветерок и не было тяжелого запаха лекарств и пота. Тут ей сделалось совсем дурно. Пол стал раскачиваться под ногами с огромной амплитудой, стены поменялись местами с полом, а лампы дневного света вообще потухли. Стало темно и жарко. Недолго раздумывая и не философствуя на тему относительности бытия к психическому и физическому состоянию индивида, Марина отключила своё сознание.



1



Сколько прошло времени она не знает, но очнулась на чем-то жёстком в залитой комнате светом.

– Пришло и мое время отбыть в мир иной? – проплыло в затуманенном её мозгу.

Марине очень хотелось запечатлеть момент перехода из этого мира в запределье, и она стала изо всех своих сил вглядываться в окружавшее её пространство. Какие-то большие мутные пятна плавали вокруг. Слышался звук металлических, как ей показалось, ложек и за этим звуком следовало, неприятное на слух, звенящее многократно эхо. Было такое впечатление, что сотня чьих-то голосов о чём-то говорят в большом пустом помещении, причем монотонно и не прерываясь.

–Это, наверно, ангелы делят меня между собой. Решают куда забрать, вверх или вниз.

Тут одно из пятен отделилось от общей массы и приблизилось к лицу Марины. Пятно попрыгало перед её взором, расплылось, вытянулось, заходило волной и как-то сплющилось. На нём стало вырисовываться что-то очень похожее на рот.

–Женщина,– сказал рот на пятне и захлебнулся своим кваканьем и бульканьем.

– Ты меня слышишь?– вдруг заорал рот в лицо Марине и заквакал опять.

Но её сознание ничего не понимало, а только воспринимало.

–Женщина, – повторилась абстракция и деёрнула её за одну щеку и больно похлопала по другой.

От этой неожиданной боли госпитализированная только и смогла выдавить из себя:

–У-му-у-у…

–Нормалёк! Стала как новенькая,– удовлетворенно пропело пятно и как-то нервно задрыгалось в воздухе.

–Эй, увозите! Готова пташка, – гаркнул рот и уплыл куда-то прочь.

Ложе, на котором её повезли в неизвестность, качалось из стороны в сторону и потряхивало мелкой дрожью. Пытаясь поднять непослушные веки и хоть как-то понять происходящее, Марина вглядывалась в мелькающие сверху световые импульсы. Они вспыхивали с определённой периодичностью, но откуда они исходили, ей рассмотреть не удавалось.

–Ну, вот и всё. Почему люди так боятся смерти – это совсем не страшно. Легко и просто. Точно легче, чем жить в жизни. Абракадабра. О-го! Я ещё немного могу соображать и произносить, хотя бы в уме, такие сложные словосочетания. Значит, мозг и там работает. Точнее будет сказать, уже тут. Ничего не болит. Какая эйфория. Я давно такого не испытывала. Со времён пылкой влюбленности в юном возрасте. Давно это было и уже можно считать неправдой. Но почему я не вижу световой тоннель? Такое впечатление, что я плыву в лодке…Ну да, перевозят меня в загробный мир. А кто везёт? Кто будет моим паромщиком?

Марина подняла голову насколько смогла. В глазах все плыло. Окружающая ирреальность была вся в серых оттенках и довольно мрачновата. Впереди маячил силуэт в светлой бесформенной одежде. Спина его была широкой и чуть сутуловатой. Силуэт мерно раскачивался из стороны в сторону и вез за собой Марину. Не понятно было мужчина это или женщина – унисекс. Интересная причёска была у него. Густая пышная грива волос до плеч и какие-то загогулины сверху.

–Боже мой, это рога!– ахнула Марина и не в силах больше держать шею в напряжении, плюхнулась на подушку и закрыла глаза.

– У него самые настоящие рога! И везёт меня сам бык загробного мира….ну как его, забыла. Ну этот, Апис. А в той жизни люди думают, что это мифы. А это реальнее, чем сама жизнь. Сейчас доплыву и начнётся допрос с пристрастием. Суд. А если подумать, что я сделала хорошего и много ли успела натворить плохого? Сейчас всю душу наизнанку вытащат. А может по более простому пути пойдут – сердце и перо на чаши весов. Что перевесит? Ну что гадать – все уже сделано, ничего не изменить.

Лодка замедлила свой ход и остановилась. Приоткрыв глаза, Марина увидела, что пространство вокруг стало черно-фиолетового цвета. Голова рогатого склонилась над больной и промычала:

–Приплыли, сама встать сможешь или помочь?

Восприятий было на данный момент более чем достаточно и Маринка снова провалилась в неизвестность.

Очнулась она в тёмном помещении (не улица и не склеп, это точно), на скрипучей, как потом выяснилось, кровати, накрытая чем-то, остро пахнущее хлором. Очень хотелось в туалет. Ну, очень.

–Почему так? Разве души хотят чего-нибудь? Они должны быть самодостаточны и ни в чём не нуждаться. По крайней мере, так описывается в специальной литературе.

В теле ощущалась слабость, в мозгу слабоумие, но, собрав свои инстинкты в комок, Маринка поднялась. Увидев пробивающуюся, еле видную полоску света над полом, она побрела, растопыривая в стороны руки и шаркая босыми ногами в этом направлении по гладкому холодному полу.

–Здесь должна быть дверь, а если она есть, то на ней должна быть ручка,– логично подумалось Марине.– А там что, тоннель? Тьфу, чего я к нему прицепилась.

Но ручка не нашлась, а дверь, после тщетных поисков и нажимов на нее, резко распахнулась наружу и так неожиданно, что больная, не устояв на своих слабых ногах, со всего своего среднего роста и плотного телосложения, рухнула вниз лицом.

Шуму получилось немного. Но было высказано немало, несмотря на свое смутное сознание, и точно не лицеприятного, в адрес двери. Жутко заболел лоб, а из носа закапало. Вытерев нос кулаком, Марина стала подниматься. Сначала подтянулись ноги – согнула коленки, затем заскреблись руки и упёрлись в видавший виды дощатый пол, покрытый коричневой краской. Из одежды на ней была лишь простая жеёлтая рубаха до колен с незамысловатым узорчиком. Оставаться на полу не очень хотелось, ощущался сквозняк. Но надо было встать. И вот такая раскрасавица поползла по длинному, как ей показалось, слабо освещённому коридору. Неожиданно, впереди, возникли чьи-то ноги и засеменили навстречу ползущей.

–Милочка, ты что здесь делаешь? – тихо сверху сказал чужой добрый женский голос.

–Суд уже был? Куда меня определили? Где я буду?

–Какой суд? Если что-то натворила, то спросят после. Целехонькая, здоровёхонькая пойдешь на свой суд. И спросят с тебя по полной программе. А пока будешь ты здесь. У тебя что, черепно-мозговая? Кто же это тебя припечатал? Или сама влезла куда не следует? Вот, что я тебе скажу, дорогуша,– ноги затоптались вокруг больной.– Рано ты, бедолага, на прогулку-то вышла. Тут больница и ночью спать полагается. Совсем ты еще шальная, такие здесь не гуляют. Таких возить полагается,– произнесла этим же голосом сопереживающая.

– Я хочу. Мне очень надо и я сейчас лопну,– промычала Марина.

–А, понятно, приспичило,– перебил её сочувствующий голос.– Давай отведу тебя обратно и всё сделаю что нужно.

Тут же появились чьи-то руки и подтянули Маринку вверх.

–Ох,– с ужасом в голосе воскликнула пожилая, как оказалось, женщина в белом, обладательница неизвестных Марине рук и ног.

Она вгляделась в лицо больной.

–Где это так тебя угораздило, милочка? Лицо для женщины, как хер для мужика. Надо его беречь, даже если смотреть не на что. Погляди, всю рубаху кровью залила, а ведь новая почти. А ты чего тут оказалась? Что-то все молодые какие-то хлипкие стали – вымирает нация,– подряд, без остановки и пауз удручающая картина бесперспективного будущего Марины вырисовывалась из уст пожилой, самой обыкновенной дежурной санитарки. От этого монолога ноги у Маринки стали ватные и подкосились, но её умело подхватили под руки и поволокли обратно в палату.

–Так я в миру? – заплетающимся языком прошептала Марина.

–Да ещё в каком, – прошептал голос над каждым ухом её по несколько раз.



2



Проснулась Марина, когда уже в окно ярко светило солнце. Часов, да и вообще, никаких личных вещей с собой не было, поэтому точное время установить не удалось. Марина огляделась. В палате, кроме неё, никого не было, хотя стояли две свободные кровати, застеленные белоснежным бельем. Лёгким сквозняком задуло молоденькую розовощекую медсестру. Она что-то прощебетала, вколола в руку и вылила Марине в рот, засунула градусник под мышку и упорхнула так же быстро.

Нега и тепло разлились по телу. Стало очень хорошо и приятно. Голова была чиста от мыслей, а вся плоть расслабилась и растеклась по кровати. Но состоянию блаженства не дал затянуться обход врачей. Стройной, семенящей группой зашли они в палату, в которой и находилась одиноко наша героиня, и как-то сразу заговорили они на своём научно-тарабарском наречии. Единственное, что поняла Марина, так это что-то связанное с её давлением.

–Ну, конечно…. давление скачет то вниз, то вверх. А как ему не скакать…. если одна всю семью…. тяну, из работы не вылезаю,– вяло телеграфировала обиженная и растерзанная жизнью душа в затуманенный мозг Марины.

Самый важный, по внешнему виду, из врачей комиссии взял какие-то бумажки у вновь появившейся розовощекой молоденькой медсестры и стал зачитывать что-то с них, открывшим рты и глаза, коллегам. Но Марину не особенно волновало и не интересовало о чём таком интересном сейчас идет речь среди стоящих вокруг неё медиков. Ееё пофигистическое настроение захотело чего-то иного, радостного и многообещающего.

В моменты нон-стоп мозг её жил отдельной, автономной жизнью от носителя и поэтому самопроизвольно мог выдавать много увлекательно-манящего. Это не было связано ни с какими травмами или болезнями. Просто, так было легче выживать в относительном здравии, не тронувшись умом. Абстрагироваться от вездесущей реальности в нужный момент, не впадать в истерики и конвульсии – вот главная фишка Марины. Но многие знакомые считали это небольшим сдвигом в её поведении.

В мозгу быстро и живо представилась очередная картина счастья, как это делалось не раз, в особенно трудные моменты жизни.

Ей представился вечер. Она идет по самой центральной улице города, горящей рекламами ресторанов и бутиков. На высоких каблуках, в элегантном дорогом платье, поверх которого накинуто пальто из дорогущей тонкой шерсти. На голове красивейшая шляпа, а в руках пакеты с одеждой, купленной только что в магазине. Дует теплый ветер в лицо и все естество Марины благоухает и светиться счастьем. Прохожие оборачиваются вслед: мужчины с восхищением, а женщины – с завистью. Даже лупоглазые чау-чау и крошечные той-терьеры повыскакивали из карманов и сумок хозяек и заскулили от непередаваемого восторга. Спокойной походкой самодостаточной женщины подходит она к крутому большому автомобилю, припаркованному неподалёку. Дверь ей открывает подбежавший услужливый водитель в униформе. На голове у него картуз с лакированным козырьком, на груди звенят и переливаются золотистые аксельбанты. Он помогает сесть в автомобиль, загрузив покупки в необъятный багажник.

– Любимая, я так по тебе соскучился! – слышит она низкий бархатный мужской голос из просторного салона авто.

Ее нежно обнимают сильные руки любимого мужчины и его тёплые нежные губы останавливают поток её оправдательных слов.

– Я приготовил тебе сюрприз, дорогая. Давай только возьмём с собой детей – они будут рады…

– Да, чёрт побери, ведь я не предупредила детей,– промычала Марина.

Тут комиссия врачей перестала переговариваться и со страхом посмотрела на увеличивающиеся глаза больной. Им показалось, что мутные яблоки глаз пациентки сейчас повыскакивают из глазниц и больная не успеет узнать о той удаче в лице профессора Строкова Е.Е., который должен стать её лечащим врачом.

– У вас есть просьба, какое-то желание? – заинтересованно спросил самый представительный в затемнённых оптических очках.

–Так спрашивают лежащих на смертном одре, как мне кажется. По крайней мере, я так это в фильмах видела – стукнуло молотком в просветвляющемся мозгу госпитализированной. Но она выпалила совсем другое.

–Да, есть,– как можно энергичнее ответила Марина. – Мне нужен телефон, позвонить домой детям и, очень прошу, зеркальце.

–Хорошо, – ответил затемнённый. – Этим займется сестра,– добавил профессор, поправив очки и проплыв к выходу из палаты. Также плавно за ним вся комиссия стройным рядом продефилировала в коридор.

Весь ужас состояния Марины был в том, что дети, ее родные дети остались одни и в полном неведении о ней. Да, она была обладательницей двух взрослеющих неглупых детей. Старший отпрыск уже заканчивал вуз, а младшая дочь училась в колледже. Семейного положения не было никакого. Разведена несколько лет назад по собственной инициативе, так как надоела формальная жизнь, когда уже ничего не связывает, даже дети и секс. А секс – в первую очередь. Муж особенно и не сопротивлялся, и казалось, что очень этому обрадовался, как будто сам давно хотел, только стеснялся об этом сказать. Может быть и так, Марина не расспрашивала его, тем более что он не стал допытываться причин её такого кардинального решения.

Все произошло само собой, не трагично – без скандалов, взаимных упрёков и обвинений. Суд, вообще, оказался юридически быстрым, пятиминуткой «Хотите- не хотите, согласны- подпишите». Неторжественное вручение бумаг. «Отныне объявляю вас немужем и неженой» тоже не было. Полька «Бабочка» не играла и водку по стаканам не разливали. Все это осталось на совести разведённых.

А эти разведённые – уже не ячейка общества. Они весьма скупердяистые товарищи. Друзей не приглашают, чтобы отпраздновать такое событие. Да, событие. Не каждый день происходят разводы. Может быть, это на всю жизнь. Оставшуюся. Но что было, то прошло. Пожелали друг другу удачи, здоровья. Все вполне культурно и гуманно.

Дети восприняли развод родителей спокойно. Примеров у друзей было выше крыши.

Трёхкомнатную квартиру пришлось разменять. Двушка досталась Марине с детьми, ему перепала однокомнатная. Марина только после переезда ощутила свободу жизни, хотя если честно, муж никогда не довлел над ней. Но тягостная атмосфера, натянутые отношения создавали последнее время некомфортную обстановку в семье. Сейчас стало труднее в материальном плане. А бывший особенно не интересовался жизнью своих детей и, давая раз в полгода им на карманные расходы, он считал свой долг выполненным. Приходилось, по большей части, тянуть всё одной.

Иногда наступали особенно тяжелые периоды в её жизни. Она называла такие моменты «песнь одинокой волчицы»– это, когда оставалось только выть на Луну, чтоб совсем не свихнуться. Но потом, после нескольких минут слабости, она собирала рваную волю в кулак и шла дальше. Она не могла позволить себе долго раскисать. Марина прекрасно понимала, что такую жизнь выбрала для себя и никто в её бедах не виноват. Кроме неё самой одной.

Одна плюс дети. Иногда короткие, если можно так назвать, романы скрашивали ее досуг. Но Марина не стремилась поддерживать отношения с родом яйцеголовых, так как первая составляющая часть этого слова присутствовала в обладателях сперматозоидов, а вот с содержимым в голове у них была напряжёнка.

Нет, она нисколько не была мужененавистницей, даже наоборот. Только не было того экземпляра, за кем хотелось бы пойти, куда бы он не позвал, увёл, увлек, или просто уволок. Может быть, Марина ходила не там, где они водятся. Может быть, не на тот транспорт садилась и не в то время. Может даже, не на тех рынках и в магазинах носилась она, выпучив глаза от неподъёмных сумок. Может быть…Но это неизвестный науке факт. Не пересекались её дороги с таким мачо, рыцарем, богатырем, вельможей или, просто, мужчиной мечты. Вероятно, их дороги были в этом мире параллельны.

Бывший муж показывался на глаза редко. Было это не из-за боязни упреков в свой адрес. Просто (будем звать его простым словом «бывший») бывший имел своё небольшое дело и это самое дело только иногда приносило доход. А если нет денег, считал бывший, то и показываться незачем. Вообще, Марина была с этим полностью согласна и поэтому они не очень часто виделись, чему каждый, тайно в душе, был очень рад.

Поставить на ноги и обеспечить всем необходимым двух взрослеющих деток для одной женщины было непосильным делом. Поэтому близкие, совсем близкие родственники, мама и родная тетушка, помогали ей, как только могли.

Самые дорогие и горячо любимые Марине женщины, жили совсем в другом регионе, но, тем не менее, поддерживали тесные отношения с ней постоянно. Слали издалёка деньги, продукты, одежду, советы, что особенно ценно, и ещё помогали своим присутствием, то есть гостеванием. Тогда в двухкомнатной квартире Марины жизнь кипела, в основном, на кухне.

Жарка, парка и прочие вкусности готовили тетя и мама, а Марине с детьми оставалось только всё это поглощать. Причем, поглощение происходило вне зависимости от времени суток и желания поесть. Было слово «надо». Маринка поддерживала компанию трапезников, но после убытия родственников восвояси, и встав на весы, она всегда, постоянно, каждый раз приходила если не в ужас, то в ступор от набранных килограммов. Это повторялось из раза в раз с завидной регулярностью. На жёсткую, то есть для себя жестокую диету, Марина не то чтобы сесть, присесть не могла. Не от того, что не было силы воли из-за огромной любви к еде. Ничего подобного. Просто длительные диеты сказывались на настроении и упадке сил, что она себе позволить не могла, ведь надо было многое успевать делать – больше некому.

Марина могла себе позволить лишь разгрузочные дни. Поэтому, процесс похудения и обретения прежних форм был достаточно долог. Она была, как говорят, в теле, с формами. Да, тела было достаточно. Мужики в порыве страсти, когда из мозгов выплёвывается всё, что было накоплено годами интересного, энциклопедического, нежного и, как им казалось, умного, напевали ей много хорошего о тех прелестях, которое оно, её тело, таит и потихоньку раскрывает. И вот, имея своё собственное мнение, подкреплённое хвалебными речами противоположного пола, Марина не страдала комплексами и смело носила свой пятидесятый, ну может быть точнее будет пятьдесят второй, упругий размер.

–Да,– говорила она себе и, может быть, кому-то ещё. -Да, да, я не худа. Меня можно ущипнуть – и не уколешься, погладить – и не сломаешь кисть руки. А как колышется моя попка, когда по ней слегка шлёпнешь! А грудь, боже мой, какая у меня грудь!..

Грудь тоже была хороша и простых человеческих слов восхищения здесь недостаточно, так как это надо было видеть.

Аппетитна во всех отношениях и положениях, только не все это понимали.

Ну вот, пожалуй, и весь краткий портрет героини, тем более что уже пора вернуться в настоящее время, в больницу.

Врачебный обход уже закончился, и Марина с нетерпением стала ждать разрешения медсестры на звонок не другу, конечно, а деткам. Прождав, как ей показалось, целую вечность, она вскочила с кровати и, накинув страшно-цветной халат, засеменила по коридору в поисках телефонной связи. Кое-как найдя сестринскую комнату, она спросила, сидящую там девицу, откуда можно позвонить. Та, набитым до невозможности чем-то ртом, изо всех сил постаралась было внятно объяснить, но после нескольких попыток, сдавшись обстоятельствам, махнула рукой куда-то неопределённо вдаль. Наконец, поиски Марины увенчались успехом и у стола охраны она выпросила телефон. Позвонив наследникам, каждому поочерёдно, она успокоила их и сказала, что скоро будет, поэтому к ней приезжать не нужно. На самом деле, когда отпустят её домой она и не знала точно.

Так и просидела вся в думах до больничного обеда. Поковырявшись в какой-то прозрачной похлёбке, громко названной рассольником, Марина решила слопать кусок хлеба, заедая его массой в панировке, отдалённо напоминавшей котлету, и то только благодаря знакомой форме. Запив это чем-то подслащенным в стакане, Марина побрела вся в сомнениях и мысленных муках в палату. И тут, как черт из табакерки, на её пути возник светлый образ профессора Строкова Е.Е, того самого в затемнённых очках. Он обрадовано взмахнул руками и воскликнул укоризненно:

– Больная, где же Вас носит? Вы мне очень нужны!– и усилием своих цепких рук запихнул её в ближайший кабинет.

Профессор плотно закрыл за Мариной дверь. Он постоял у двери, как бы прислушиваясь, и затем приглушённым голосом сказал:

–У Вас, дорогая моя, как-то не очень хорошо с сосудами в голове и вообще,– тут он повертел пальцем у своего виска, подошел к столу и в отрешенной задумчивости сел. Помолчав несколько секунд, сказал почему-то грустно:

–Вам надо подлечиться. Поэтому я назначил лечение и через пару дней, я думаю не больше, выпишем Вас. Надеюсь, всё будет нормально, но доводить себя до такого состояния, в котором Вы поступили к нам, категорически нельзя.

Говоря эти слова, он состроил презрительную гримасу и как-то очень подозрительно поглядел на Маринку. При этом его руки что-то нервно искали под крышкой стола. Сказав всё это, он вдруг замер. Его щупальца что-то, наконец, нашли. Он юркнул под стол, и оттуда, сдавленным голосом, приказал больной возвращаться в палату.

И вот тут-то всё и началось. Какие-то баночки для анализов, капельницы, уколы, таблетки и микстуры, заглядывания в нос, рот и прочие отверстия, благо их не так много. Разглядывания белков честных глаз, постукивания по телу и ногам, присоски и примочки к голове и груди. За всю свою тихую жизнь Марина не испытывала такого жуткого интереса к своей скромной персоне. Единственным большим и сильным желанием было скорее дёрнуть отсюда к себе домой на свой любимый диван, к вышиванию крестиком. Именно, вышивание крестиком. Рекомендуется всем. Это действенная релаксация. Упражнения в подсчете клеток на ткани и протыкание ее иглой очень успокаивало эмоциональную натуру Марины. А так как эмоций в бурлящем её мозгу было предостаточно, то и вышивание продвигалось довольно успешно. Было вышито много разного. Поначалу все работы вставлялись в деревянные рамки и ими украшались стены квартиры. Затем это стало как спорт, появился азарт. В конце концов, работ стало достаточно много и они все просто складывались, как говорится, до лучших времен.

Со временем энтузиазм к вышивке угас, но как приятно, порывшись в ящике комода, случайно найти это завалявшееся увлечение. Смотреть на работу с любовью и нежностью, как по давно утраченному, но все равно, родному.

Промаявшись так два дня в больнице, получив массу дырочек от капельниц и уколов, излеченная до невозможности Марина приготовилась к выписке. С самого раннего утра она не находила себе места, то и дело поглядывая на часы. Как будто время от этого пролетит быстрее. А оно – время, тянулось как свежая карамель и абсолютно никуда не торопилось.

Получив к полудню свои личные вещи с медицинским предписанием, она уже было направилась к выходу, как вдруг (уже в который раз «вдруг») окликнул её профессор и своим диагностическим голосом, не терпящим возражений, произнес покровительственно:

–Дорогая, если возникнут какие-то сложности,– тут он как-то сразу замялся, засунул руки в карманы халата и опять стал нервно что-то искать в них, – то обращайтесь ко мне, проконсультирую. Вот Вам мой телефон,– он протянул визитку. – На всякий случай – добавил он, опустив глаза.

Сказал и также вдруг исчез, оставив после себя лишь дымок.

–Какие сложности, какой такой всякий случай? И почему «дорогая»? Он что, ко всем своим пациентам так обращается? Странно как-то.

Все это возникло быстрым потоком вопросов в голове Марины, но также быстро испарилось, потому что она вернулась в живой реальный мир.

На воле, на воздухе приятно пахло прелой листвой, дул легкий нежный ветерок, в общем, на улице стояла прекрасная солнечная тёплая осень. Листья шуршали под ногами и было дикое, первобытное желание закричать от радости свободы, от ощущения, что всё самое плохое уже позади. Что сама жива и, как ни банально звучит, жизнь всё-таки прекрасна. Эмоции переполняли её. Впереди, надеялась она, ждет самое распрекрасное и удивительное.

Задорные маленькие дети бегали по тротуарам, поднимая ногами ворохи опавших листьев. Прохожие казались доброжелательными, радостно улыбаясь осеннему солнцу. Тёплый воздух ласково обнимал и ненавязчиво предлагал свой парфюм – смесь запахов опавшей листвы, остатков травы на газонах и городской пыли. Как прекрасен этот миг, как хочется запомнить его душой. Хотя это не верно, душа запомнить не может. Она, вообще, нейтральна. Без возраста и предпочтений, расы и пола. Это уже человек одевает сверху на нее чувства.

Душа – это первопричина человеческой сущности. Душа через наши глаза видит мир, через ум – познает его. Душу увидеть невозможно. Но можно увидеть себя, как отражение накопленного в душе. Это как гардероб в комнате. Открой его: это блузка серая – печаль; это платье грязное- в стирку, смыть негатив; а вот яркая майка – ура, я нашла счастливый момент. Можешь вытащить из всех ящиков все вещи – гардероб все равно останется, как мебель. Он будет как факт. Так и душа. Она есть всегда. А чем ты её наполнишь – это твоё творчество или твоя рутинная работа. Сама выбирай. Душа то тоже твоя. А отдыхает ли она, есть ли у неё время сна? Наверно, да. Человек со спящей душой ни к чему не восприимчив. Он закрыт плотно и не отдает эмоционально ничего никому. Он холоден. У него нет переживаний, впечатлений. Осознанных. А впечатления без сознания пусты. Они не воспринимаются душой, она их только видит. А может ли человек жить без души? Нет, однозначно. Тело без души – труп.

Она прищурила глаза, глядя на яркое солнце. Ресницы разбили светило на маленькие пушистые лучи. Окружающий мир сразу преобразился и оделся в солнечную дымку. Очертания предметов расплылись и всё стало воздушно-мягким. Она замедлила шаг, чтобы насладиться этим моментом. Сейчас Марина чувствовала, будто какая-то энергия вместе с лучами солнца наполняет и расслабляет её. Тяжелые мысли и хмурое настроение, которыми наградила её больница, улетучились. Душа у Маринки пела, вернее сказать, была наполнена весёлой музыкой.

В голове сразу мелькнули планы проведения досуга, пока длится больничный лист. Надо будет сходить в какой-нибудь ресторанчик с детьми и обязательно в кино, ведь она давно там не была. Она так мало времени проводит с ними. А ведь как приятно, проводить выходные дни со своими родителями. Тогда в любую погоду день ощущается праздником.



3



Ветер дул в оба уха. Ты маленькая визжишь от радости и переполнявшего счастья. Традиция выходить куда-нибудь каждые выходные, тебе была по душе. Ты рассекаешь на скорости дорогу в зоопарк. Любимый крокодил давно не видел тебя, да и ты тоже соскучилась по нему. А потом, мороженое в металлической вазочке в красивом летнем кафе. Громкая музыка в парке. Играет духовой оркестр на Зеленой сцене. Тебе покупают воздушные шары и это только начало праздника.

Ты несёшься с ними, как Пятачок из мультика, подскакивая на поворотах и уворачиваясь от встречных людей. Но вот перед тобой куча покошенной соблазнительно-свежей травы. Как пробежать мимо и не насладиться сполна?

Прыжок в середину и ты кричишь «Ураааа». Но под травой подстава – грязная вонючая лужа. Твои выходные туфли, нарядные гольфы в миг преображаются. Ты стоишь по колено в болотной жиже и размазываешь липкую грязь по лицу. Мама бегает вокруг и охает. Она вытаскивает носовой платок и решает, что вытереть в первую очередь – лицо дочери или свои слезы. А папа просто поддерживает расстроенную тебя, весь сияя от неожиданной находки.

–Смотри, как сейчас будет здорово!– восклицает он и подносит горящую сигарету к воздушным шарам.

Происходит бух, большой и сильный. «А что это бумкнуло и, интересно знать, где же мой зелёный шарик?»– спросил бы Пятачок в этом случае.

Ты не смогла ничего спросить от страха, но плакать перестаёшь сразу. Огроменный синтетический бант ламинируется янтарем на макушке. Все торчащие и непослушные волосы скукоживаются и кучерявятся без похода в парикмахерскую. На опалённую голову шлепаются ошметки воздушных шаров и остатки радостного воскресенья. К крокодилу тебя не ведут, чтобы не травмировать его и окружающих.

Как ты после этого выглядишь? Да тебе было всё равно, ты всё уже забыла. Сидя в кафе, болтая на стуле ногами и улепётывая мороженое, ты была счастлива. Это праздник.



4



Добравшись до дома и оказавшись в стенах своей скромной квартиры Марина поняла, как соскучилась по своим деткам. Соскучилась по их вечным спорам между собой и по своему ворчанию на них из-за разбросанной повсюду одежды, по всему, что сопровождало её быт. Как ни странно, дома оказалось достаточно чисто и в холодильнике не пусто.

Марина пустила воду в ванну и, пока она набирается, решила обзвонить своих подруг. Потрепавшись немного о лечении и его воздействии на свой организм, Марина, с чувством выполненного информационного долга, пошла принимать водные процедуры. На это раз время промчалось достаточно быстро и вечером, вдоволь наболтавшись со своими отпрысками, удовлетворённая мамаша отдалась Морфею, а проще говоря, предалась сну во всей своей красе. Дел завтра предстояло немного: сходить в поликлинику. Но времени на это уйдёт уйма, так как вечные очереди, создаваемые пожилым населением, сводили на нет всё. Поэтому нашей героине надо было за ночь набраться сил, чтобы это вытерпеть и высидеть.

Утром, проводив детей на всякие учёбы, Марина начала создавать себе лицо.

Она была не красавица, но обаятельная, а после лёжки в больнице видок у неё, скажем без обиды, был совсем потрёпанный. Поэтому, взяв весь инвентарь и всю палитру красок в руки, Марина начала ваять себя. Но тут под челкой на лбу она заметила небольшой синяк и ссадины.

–Наверно, это когда я шлёпнулась на пол ночью,– подумала она и, приподняв волосы, увидела нечто такое, что весьма её заинтересовало и обеспокоило.

На коже, у самых корней волос, она увидела небольшой шрам розового цвета. Откуда он мог появиться? Вряд ли от удара о пол. Как-то беспокойно стало Марине, ведь врач Строков Е.Е. ничего об этом не сказал.

– Шрам украшает другой пол, а мне он зачем? – спросила тихо сама себя Марина, разглядывая его.

Ответа ждать было неоткуда, если только не от странного профессора. Поправив чёлку и выкинув из головы возникший вопрос до определенного времени, Маринка, одевшись, побежала к участковому терапевту на приём.



5



Многое, если не всё, происходит с нами не случайно. Можно сказать, закономерно. Зависит ли это от нас самих? Да уж точно, не без нашего участия, помимо такого «дамоклова меча» как судьба. Черты характера и поведения создают плацдарм для определённых событий, которые вплетаются в уже начертанное свыше. Эти вензеля жизни бывают не с каждым. Некоторые их старательно обходят и живут «чур меня», как в болоте.

Болотные люди не хотят менять в своей жизни ничего. Им легче ныть, досаждая окружающим и сетовать на горемычную стезю. Это же просто – плыть по течению. Разлегся, как на надувном матраце, и по волнам. Не надо прилагать никаких усилий, извлекать из ошибок и промахов уроки. Только куда прибьёт тебя, друг?

Зачастую это бывает у женщин – низкая самооценка и складирование своих достоинств на мусорной свалке общественного мнения. Такие не могут понять или не хотят, что не существует человека, состоящего только из достоинств или, исключительно, из недостатков. В нас намешано всего понемногу. Как на весах Фемиды всё взвешивается, а перевес в какую-либо сторону зависит от самого человека. Ведь и в положительном индивиде существуют проколы характера. Только он их не выставляет наружу и не носится с ними, как с писаной торбой.

Не буду разбирать все человечество, рассмотрю только его некоторую, большую часть – женщины. Есть поговорка – скромность украшает человека, сейчас читаем, женщину. Глупость, не стоящая выеденного яйца. Я не о том, что нужно быть бестактной, орать про свои подвиги и удачи на каждом повороте. Я говорю о нормальном поведении среднестатистической женщины.

Чувство собственного достоинства, уважение к себе, трезвая самооценка и достоинство – вот такие критерии, которыми обладает успешная женщина. Успешная не только в деловых качествах, успешная по жизни.

Не надо стремится быть как все – губы, задница и манера речи. Эта стадность сваливает в кучу, лишая «изюминки». Работай над собой – высокая самооценка окрыляет. Но не свались с пьедестала – ставь перед собой реально выполнимые задачи и усложняй их по мере выполнения.

Не смогу, не получится, а что скажут – гони поганой метлой эти мысли. Не получится сейчас – сделаешь завтра. Кто сказал, что не сможешь? Мама или Танька из соседнего кабинета? Пожелай себе удачи и принимайся за дело. Пассивные, болотные люди будут «локти себе кусать», когда увидят какая ты. А если не увидят, то и хрен с ними. Им же и хуже.

Когда ты начинаешь жить с целью, всё моментально становится на свои места. Жизнь, в буквальном смысле, меняется. Твой характер трансформируется как и твоё тело, ты чувствуешь себя творцом, себя и своего образа в этом мире. Многие люди не понимают таких, смотрят на них словно на долбанутых. Запомни, упасть не беда, беда не подняться.

Но веры в себя недостаточно, это только часть успеха. Не существует какой-то волшебной формулы для её достижения. Было бы замечательно, взмахнул палкой -карета из тыквы, пошептал заветные слова – скатерть -самобранка к твоим услугам. И золотая рыбка только в сказке. Всё достигается своей головой, руками/ногами. Несомненно, желательна поддержка. С ней легче и уверенней. Но в основном, на все более или менее стоящие достижения толкает характер. Это столп и основа всего преодолённого.

Обстоятельства всегда будут сбивать с ног и уводить в сторону от цели. Они нашёптывают, что можно что-то недоделать, как-то слинять и никто не заметит, ведь цель ещё очень далека, да и вообще, размыта. Обстоятельства скажут, что такова судьба твоя и не рви когти. Но негативные обстоятельства в твоих силах поменять на положительные. И тогда они будут тебе подспорьем. Это хорошие мотивирующие мысли меняют полюса обстоятельств.

Настроив себя на плюсовую волну, изменяя свой внутренний мир, меняешь и всё вокруг себя. Это факт.

Во всем есть своя закономерность. Беспорядок разрушает и оставляет пустое место. Мир полон удивительных совпадений, случайностей и невероятных событий, отрицающих всякие логические объяснения. Такие происшествия – не простые случайности, это перст судьбы или небесное провидение.



6



Придя раньше начала приема врача, Марина ахнула, увидев в коридоре поликлиники у кабинета участкового очередь. Эта была очередища. Бабки и дедки, престарелые и не очень, гудели и жужжали. Они обсуждали свои диагнозы и болячки, жалуясь на соседей и своих родственников. Вклинивали в бесконечный разговор статистику сбора урожая на своем приусадебном участке. Самые опытные и смекалистые заранее резервировали рассаду на следующий дачный период у знакомых по больничной очереди. Даже не вслушиваясь, сторонний посетитель, все равно невольно становится молчаливо-пассивным участником всех этих перекрёстных речевых баталий.

Марина удивилась активности этих пенсионеров и задалась вполне справедливым вопросом – а что они здесь в поликлинике делают? Вероятнее всего, они приходят сюда больше за общением, которого им не хватает, а не столько за лечением и назначением, которых всё равно не соблюдают.

Участковый терапевт ничего особо нового не сказал. Прочитал выписку из больницы и смерил, на всякий случай, давление пришедшей пациентке. Подтвердив медикаментозное назначение, врач продлил больничный лист и с легким сердцем отпустил больную долечиваться.

Проведя полдня в поликлинике, точнее, в ожидании приема у врача, и измотав всю свою нервную систему, Марина, морально опустошенная, на обратном пути заскочила в магазин, чтобы облегчить свой кошелёк и утяжелить сумку. Идти от супермаркета до дома было недолго, но подойдя к подъезду, она почувствовала легкое головокружение и озноб, хотя на улице было достаточно тепло. Свалив это на послебольничный синдром, Марина быстро отвлеклась своим домашним хобби, а именно – готовка, стирка.

–Какое счастье,– думалось в такие минуты восторженной Маринке. – Какое счастье, что родился на Земле человек, который создал стиральную машинку, – приговаривала она вслух, заталкивая белье в этот автоматический агрегат.

Действительно, этот Человек (и именно с большой буквы) был послан свыше для женщин всего мира. Каждый раз, запихивая бельё в стиралку, они с благодарностью, сами не подозревая об этом, шлют ему импульсы восторга и любви. То, что это был он, мужчина, даже нет сомнения. Женщине бы это даже в голову не пришло. Она так бы и мечтала о том, как бы хорошо, если всё само постирается, продолжая тем временем поколачивать простынь в корыте, чтобы прополоскать её затем в проточной речной воде. Женщина всё по-прежнему бы кляла свою несчастную горемычную судьбу и проливала бы горючие слёзы над выжимаемым вручную бельём. И тем не менее ничего бы не сделала и даже бы не подумала о том, как можно облегчить свой неблагодарный и неблагородный труд. Почему? Да потому, что ей думать было некогда. Но тут спустился Он с небес и создал нечто удивительное и волшебное, которое само крутит, полощет и выжимает, сушит и при этом нежно урчит.

В принципе, всё гениальное, большое и вечное было создано и продолжает создаваться мужчинами. Их глобальное мышление запускает женщин в космос, опускает на дно морское, катает по дорогам, одевает в шик и силиконит на несколько размеров больше. Но стоит вдуматься во всё это и задать один единственный вопрос – для чего? Точнее, для кого? Для них же любимых, обожаемых мужчин. Но всё равно, хвала им и почитание. Аминь.

А женщины, как бы ни выдрыгивались, не выпрыгивали выше своей головы, всё равно остаются исполнителями их воли, подопытными кроликами. Но не будь этих кроликов, никакие бы эксперименты не увенчались бы успехом. Поэтому всё тесно взаимосвязано, напрочь, на века и никуда не деться им и нам, разнополым, друг от друга.

Уладив кое-как свои домашние дела, Марина решила прилечь у телевизора, чтобы узнать как плохо и грустно живется там далеко, в остальном чужом мире и как весело у нас. Таких познавательно-развлекательных программ по всем каналам всегда предостаточно. Начинается экскурс от судов и криминальных фишек. Заканчивается перебитыми фонарями с гуляющими Мухтарами без намордников, по всем улицам и закоулкам больших и малых городов России.

Глаза Маринки стали понемногу слипаться и тут на экране появилось, до боли знакомое лицо. Боль, действительно была, физически остро ощущаемая, в том месте на лбу, где недавно обнаружен шрам.

На носу экранного лица сидели затемнённые очки и оно, лицо, стало верещать каким-то потусторонним голосом, обращаясь, как показалось Марине, к ней и только к ней. Оно сказало:

–Марина, информация, носителем которой Вы являетесь, очень важна всему прогрессивному человечеству. Но это весьма опасно для всего мира в общем и конкретно для Вас. Будьте осторожны в общении с людьми, особенно малознакомыми. Не поддавайтесь на провокации и не делайте скоропалительных решений. Более подробную информацию и инструкцию по Вашим дальнейшим действиям получите позже.

Тут сознание её очнулось от полудрёмы, глаза расширились донельзя, тело подскочило и приняло вертикальное положение. Но на экране уже никого не было, а продолжалась нудная передача, от которой и потянуло героиню в сон. Во лбу, под шрамом, заныло так сильно, что Марина сразу вспомнила затемнённого профессора из больницы.

–Это, наверное, глюк!– прошептала в ужасе она. – Боже мой, у меня не всё в порядке с мозгами!– и ошарашенная этим открытием, она побрела в ванную.

Умывшись ледяной водой, чтобы хоть немного привести себя в чувство, Марина потрогала кончиками пальцев злополучный шрам на лбу. Он слегка пульсировал и был алого цвета. Боль прошла так же резко, как и началась.

Расстроенная этим приступом непонятности, Марина сидела в комнате перед телевизором и, тупо на него уставившись, но ничего не видя и не слыша, запивала свои размышления остывшим кофе. Так и сидела бы неизвестно сколько, если бы не привели её в лёгкое сознание пришедшие домой дети. Смотря на находящуюся всё ещё в заторможенном состоянии маму, они пару раз попытались задать ей вопрос. В итоге, не получив вразумительного ответа, дети перестали её домогаться, подумав, что у мамы запущенный синдром психо-нервно-парализующего действия. Тем более, что только из больницы, а оттуда здоровыми не выходят. Посовещавшись между собой, сын и дочь напоили мамочку успокоительным и уложили больную в постель.



7



Ночь. Тишина. Время расслабленности и неги. Время, когда всё потаённое и желанное плавно выползает из подсознания и окутывает тебя своей пеленой полностью, подчиняя себе, вечно ищущий чего-то, мозг. Во сне другой мир, другое измерение, в котором мало что зависит от тебя сегодняшнего. Ты видишь сказку в красках черных чётких или размытых, цветных, с необычными героями или давно забытыми знакомыми, разговариваешь, не раскрывая рта. Всегда происходит необычное действо, которое может произойти только там, по ту сторону от тебя сознательного, но непременно с тобой, когда ты становишься или участником, или сторонним наблюдателем происходящего. В зависимости от ситуации, в которой пребываешь, твой пульс то учащается, то бьётся еле заметной нитью. Это есть чудо!

Этой ночью чудо сна показало Марине себя во всей красе. Сон навалился полной своей тяжестью на больную Маринкину душу.

Ей снилось как чёрный ворон, невероятно огромного размера, пытался клюнуть её в голову. Больно бил по лицу мокрыми крыльями и противно смотрел одним жёлтым, как ночной фонарь, круглым неморгающим глазом. При этом, вместо привычного «кар-кар» из его горла вылетало громкое и пронзительное:

–Это всё равно будет моим, Клементина!

Марина тщетно пыталась убежать от него. Но не получалось даже сдвинуться с места. Тогда, закрыв левой рукой лицо, правой она схватила ворона за крыло, вырвав перо, чёрное и блестящее.

– Это не твое, верни на место! – завизжала птица противным голосом и стала колошматить крыльями воздух. От его интенсивных движений создалась воронка, как мини-смерч, который стал крутить Марину, пытаясь сбить её с ног.

Перо тут же в руке превратилось в красивый кинжал, лезвие которого светилось так сильно, что ослепило на какое-то мгновение Марину. Не видя ничего перед собой, она почувствовала, что кто-то сзади подхватил её за талию и поднял вверх. Душа сразу ушла в пятки, а голова стала истошно кричать. Но бесполезно, звука не было. Руки хватали воздух в надежде зацепиться за что-нибудь. Когда зрение вернулось к ней, она увидела, что поднялась очень высоко над землёй. Внизу остался чёрной точкой многотонный ворон. Эта точка металась из стороны в сторону, но не была уже страшна. Чёрные краски сменились зелёными лугами, голубыми реками. Они были такими извилистыми, что поверхность земли казалась кружевом.

Страх уступил эйфории. Появилась необъяснимая радость от высоты, от чистоты тёплого прозрачного воздуха. Картинки сменялись внизу как в калейдоскопе и только поэтому можно было понять об огромной скорости полёта. Она не видела кто с ней, но ощущала чужое дыхание рядом. Что точно Марина знала – это мужчина. И тут она услышала его.

Голоса не было, не было даже никакого намёка на звук, но она отчётливо понимала каждое его слово. Импульсы, шедшие от него в её мозг, телеграфировали «Всё только начинается. Ты избранная и поэтому миссия, возложенная на тебя, должна быть выполнена во что бы то ни стало. Некто будет тебе помогать лишь иногда, в основном полагайся на свои силы».

И ещё, было доведено до её сознания, самое важное: ей надо обязательно найти кинжал. Сам кинжал как предмет может иметь любое выражение как в материальном виде, так и в духовном.

–Он твоя защита и даже жизнь. Он должен быть с тобой, пока ты не победишь! Ты меня поняла?!– вопрошающе-торжественно закончил телетайп.

– Но ведь он уже у меня, зачем его искать? – Марина запротестовала и попыталась обернуться, чтобы увидеть держащего её. Но её крепко обхватили и посмотреть на чревовещателя не удалось.

– Ну, вот он же..,– она поднесла руку к глазам, разжала кулак. Он был пуст.

И это всё.

Дальше или ничего не было или было, но совсем неважное, что не запомнилось. А что запомнилось, то врезалось с такой силой в память Марине, что, проснувшись утром, она даже ощущала холод стального оружия. Всё это было как наяву.

Никогда раньше сны её не были так насыщенны красками и события не сменяли друг друга так взаимосвязано. Пробудившись от сумасшедшего сна, она села на кровать и, в который уже раз, задумалась над своей теперешней жизнью. После больницы, казалось, что как -будто воздух вокруг неё и весь окружающий мир стали другими, незнакомыми. Ощущение странного беспокойства стало сопровождать её везде и постоянно.

Марина по настроению к жизни была фаталистом. Но это не означало, что она не предпринимала никаких, кардинально меняющих её жизнь, действий. И даже этим, на её взгляд, революционным поступкам она давала всё те же объяснения «значит так угодно судьбе».

Вот и сейчас она подумала, что это наверняка знак, который сможет понять со временем, когда оно, это время, придёт. Может и придёт, но поймет ли она его?

Воспрянув утром с новыми силами после второй -третьей чашки крепко заваренного кофе, Марине захотелось скорее поделиться впечатлениями по своему ночному путешествию. Созвонившись со своей подругой, которой она могла довериться во всём без опаски разглашения и перемалывания в муку её косточек с другими, договорилась встретиться с ней в выходной. Несколько мучительно тянущихся дней в ожидании встречи с подругой прошли без особых эксцессов. Дождавшись долгожданного воскресенья, Марина, приведя свое лицо в приятный взору вид, помчалась к небольшому кафе на окраине города.

Спустившись в метро, она и не предполагала, что её приключения наяву уже начались. Первой досадой было то, что турникет не хотел пропускать Маринку с её действующим проездным билетом. Всё время, весьма ожесточенно и свирепо, стучал он своими ограничителями и шипел. Марина уже подсчитывала количество полученных от автомата синяков, но ему, турникету, казалось, этого было мало. Закончилось тем, что совсем заклинивший робот отключился, чуть не зажав источник негодования в своих жестких лапах, то есть Марину. Контролёрша уже не бормотала себе под нос что-то непонятное. Она с воодушевлением революционера кричала в адрес Марины слова своего крайнего негодования, но матерных слов среди них не было.

Никто из пассажиров метро этот крик душевного неравновесия не поддержал. Толпа пассажиров очнулась от полудремы и развеселилась. С криками «Не дадимся терминаторам живыми!» молодежь быстро перескочила через остальные турникеты. После пронзительных свистков в адрес прошмыгнувшей бесплатно ватаге, женщина в форме, во избежание поломок других аппаратов и несанкционированных проходов пассажиров, была вынуждена пропустить Марину у своей кабины.

Сев в вагон электрички, всё еще трясущаяся от волнения, она опять почувствовала головокружение и острую боль во лбу. Перед глазами запрыгали какие-то разноцветные кузнечики, заискрились и разом лопнули пузыри, выпустив множество ярких искр. Тут она отключилась, завалившись на сидящую рядом грузную тётку. Та, недолго думая, отпихнула Маринку в сторону другого соседа.

–Вот ведь, с утра нажрутся и катаются на метре,– верещала тётка.– С виду приличная такая. Женщина, – тётка в очередной раз отфутболила её плечом- Вы граждане посмотрите на эту, мягко говоря, женщину. Наверно, дети, муж есть. А она, прошмандовка, с утра нализалась и валяется по порядочным людям. И чё Вы пихаете мне эту дуру?– с таким вопросом тётка обратилась к соседу с другой стороны от Марины.– Вы мне её не пихайте, а то я щас Вам так пришпандорю, что мало не покажется,– тётка пригрозила соседу огромнейшим мясистым кулаком.

И так долго бы перекидывали нежное тело Марины из стороны в сторону, если бы один догадливый мужичок не привел её в чувство пощечиной. Очнувшись от резкой боли, она увидела склонившееся над ней лицо заросшего бородой дедка в бейсболке набекрень и в зеленой камуфляжной куртке.

– Ну что, дорогуша, лучше тебе?– спросил заинтересованно дедок, наклонившись к сидевшей страдалице.

–Да конечно, лучше,– с издевкой протянула тётка.– Вы, женщина, совсем культуру поведения потеряли. Мало того, что в алкогольном опьянении в общественном транспорте все нормальные не ездят, так ещё наваливаетесь телесами на пассажиров,-скандалистка подпрыгнула своими увесистыми грудями по пуду каждая.– Щас вон на станции сообщу полиции и Вас быстро загребут. На работу сообщат, семью обрадуют.

–Никто никуда не сообщают давно. Такое впечатление, что Вы еще в совке проживаете,– это вставил слово сосед по отпихиванию.

–А кто там ещё вякает? Сидели бы уже и не гнусавили, если мало в чём разбираетесь,– распалилась тетка.

–Так я и сижу. А Вы мне рот не затыкайте и не грубите,– затянул своё сосед.

Ещё не поняв, что же произошло, Марина рефлекторно вся сжалась, обхватив двумя руками самое драгоценное на данный момент, свою сумку.

– Не волнуйся, голуба, вещи твои на месте, а вот за головушкой надо бы следить,– тихо сказал спаситель.

Ничего не поняв, Марина выскочила из вагона как ошалевшая, чуть не столкнувшись с мраморной колонной на платформе. К счастью, это оказалась та станция метро, на которой и надо было выходить.

Войдя в нужное кафе, Марина и не ожидала увидеть знакомой физиономии подруги, которую звали Леськой. Леся была постоянна в своих опозданиях, куда бы она не собиралась идти. Вот и сейчас, Марина уселась за свободный столик, а впрочем, все кафе было свободно, так как в такую рань в выходные добропорядочные люди и семейные кофе/чай пьют на личном пространстве. Она заказала себе американо и стала ждать. До необузданной болтовни подруги оставалось ещё время и можно было собраться с мыслями

– Что происходит со мной? Такого раньше не было. Неужели это конец? А у меня двое невзрослых детей! – такое или что-то похожее на это ковырялось и елозило в мозгу Марины.

Она непроизвольно потянулась рукой ко лбу – шрам не болел. А ведь с ней что-то подобное происходило. Может не совсем похожее, но необъяснимое точно.



8



Зимние предпраздничные дни. Везде иллюминация, разукрашенные витрины. И люди тоже под стать. Суматоха, в поисках подарков себе и кому-то ещё. В своей голове ты начинаешь судорожно перечислять родственников, друзей, сотрудников, всех, кого бы хотелось поздравить и ставишь мысленно «подарок-выполнено». И так по списку.

Вроде бы все будут одарены. Прекрасно, успокаиваешься и идешь дальше, праздно шаря взглядом по красочным витринам. Стоп! Запоздавший нервный импульс тормозит тебя. Ты ещё не соображаешь -почему, но, интуитивно, оглядываешься назад.

Красивая деревянная дверь и вывеска витиеватыми буквами над ней «для тебя». Не помнишь такого, не было здесь его. Денег в кармане «кот наплакал», так что не опасно поддаться соблазнённому интересу.

Колокольчик оповещает о твоём вторжении. Входишь в совсем крохотное помещение. Прилавка и витрин нет, только к потолку подвешены на длинных лентах большие разноцветные елочные шары. Вокруг никого. Подходишь ближе к одному из шаров и начинаешь рассматривать его. Шар белого цвета и по нему разбросаны какие-то примитивно нарисованные человечки, как наскальная древняя живопись. Скорее всего, ручная работа, думаешь ты и проходишь дальше. А вот тут ещё, иероглифы египетские, значки какие-то магические. Чувствуешь на себе взгляд и поворачиваешь голову.

В ореоле огненно-рыжих курчавых волос стоит немолодая женщина и улыбается тебе. Ты в ответ ей тоже киваешь головой. Говоришь:

–Здрасьте. Я тут смотрю…Интересно. Подарок ищу,– начинаешь оправдываться и пятишься к выходу.

Женщина повела рукой, как бы приглашая тебя ещё посмотреть. На её запястье звенят браслеты. Колокольчики и подвешенные шары крутанулись вокруг себя в одну сторону, а потом по инерции в другую. Женщина подходит, берёт тебя за руку и подводит к одному из них.

Она указывает тебе жестом, что надо его взять в ладони. Ты протягиваешь руки и прикасаешься к нему осторожно, вдруг лопнет. Тогда придется платить за испорченный товар. Она ухмыляется, как бы читая твои мысли, и хлоп – сдавливает шар твоими ладонями.

Ты чувствуешь, что от твоих рук идет приятный и знакомый аромат и втягиваешь носом этот запах…

Ты на новогодней ёлке детском саду. У тебя накрахмаленная подсиненная марлевая юбка в несколько слоев, спортивные чешки, обтянутые этой же марлей, подкрашенной серебристой краской, на голове корона, вырезанная из фольги от индийского чая. Ты –Снежинка. Вокруг ещё с десяток таких же снежинок, но это не важно. Ты знаешь, что ты самая-самая снежинистая, потому что на тебя восхищённо смотрят твои любимые мама и папа. Ты водишь хоровод вокруг ёлки, читаешь стихи и поёшь песни только для них. Ты получаешь долгожданный подарок от Снегурочки и бежишь счастливая к родителям, чтобы поделиться с ними. Поделиться мандаринками и конфетками. Ты так торопишься, что цепляешься обувью за гвоздь в полу и падаешь.

Подарок рассыпается, коленка в кровь, слезы из глаз. Тянешь ручки к папе…

Всё. Ты выскакиваешь из магазина на холодный воздух. Рыданья стараешься подавить. Оглядываешься на дверь, надпись тускло переливается «в тебе».

Наутро, ты решила снова пройти той же дорогой. Ещё не решила, зайдешь снова или нет. Но всё равно интересно посмотреть. Раз, два, отсчитываешь ты, глядя себе под ноги, вот здесь. Поднимаешь голову. Старая заколоченная дверь, с облезлой краской. Картонные коробки с мусором. И рыжая кошка. Она смотрит на тебя внимательно, изгибает спину и уходит куда-то прочь, звеня колокольчиком на шее.

Ты стоишь в недоумении, точно зная, что вчера это было. Было здесь.



9



Этот печальный уход в себя был прерван сутолокой и криками. На улице у кафе ругались на чём свет стоит мужским голосом, а паузы между исконно русскими словами были заполнены женским визгом. Через несколько секунд Марина увидела, вбегающую в кафе, Лесю, красный шарф которой сливался с цветом лица подруги.

– Маринка, представляешь, это козёл сказал, что мне даже самокатом управлять нельзя. Да с моим стажем можно пилотировать закрыв глаза! Урод! – шквал эмоций и негодования ворвались в тихое, до этого момента, кафе.

Вообще-то, что правда, то правда. Леська была водитель со стажем, причем большим. Но её иногда переклинивало в сторону эмансипации и тогда, по мнению подруги, все мужики должны были шарахаться в стороны и уступать ей во всём и повсюду, в том числе и дорогу, даже если она была не права. Вероятно, такой день пришёлся на сегодня.



Прежде чем перевести дух, Леська выпалила всё, что она думает о недоумках – мужчинах и тяжелой судьбе женщины за рулем. В течение пятиминутной тирады эмансипе в красном шарфе обмахивалась бумажной салфеткой и вертелась на стуле как ужаленная. Выплюнув все накопленные эмоции и приняв приятный песочно-розовый цвет лица, Леся, наконец, вспомнила зачем пришла.

– Привет, дорогая! Слушай, – выпучив глаза и растянув губы в улыбке до ушей, прогремела она на все кафе.– Что случилось и почему по телефону нельзя было кратко рассказать? Так мол и так, краткое содержание предстоящей беседы. Нет же, все тайно и подозрительно. Я же вся извелась, чуть в аварию не попала!– всё это сопровождалось размахиванием крыльев-рук с большой амплитудой и кружением неповоротливого слона вокруг столика.

–Сядь и успокойся! – грозно сказала Марина. – И, в конце концов, сними с себя это дурацкий шарф, ты сейчас закончишь в нём жизнь как Айседора Дункан или я тебя сама придушу!

Леська сразу успокоилась и даже не стала бухтеть несогласием по поводу своего шарфа. Уж очень не понравилось ей выражение лица Марины.

Подруги сделали заказ официантке и отрешились от всего мира.

Марина все до мельчайших подробностей рассказала Лесе свою историю с момента этапирования в больницу до сегодняшнего обморока в метро. При этом особую прелесть моментам придавала жестикуляция и мимика лица рассказчицы. Леся тем временем, с нескрываемым интересом и понимающе-сопереживающими глазами, молча, приоткрыв рот, слушала подругу. Иногда только лишь поддакивала и качала головой, выражая этим своё «да» или «нет», боясь перебить Марину.

–Всё! – выпалила одним духом Марина и вопросительно посмотрела в кругло-ошарашенные, от всего услышанного, глаза подружки.

Марина во время своего рассказа видела, что Лесю очень тронула и обеспокоила её история. Знакомы они были не так давно, года три, наверное, но как-то сразу, с первого момента стали доверять друг другу, интуитивно понимая схожесть бытия, проблем.

Леся была одинокой женщиной со взрослым, давно женившимся сыном. Мужчины, по её мнению, делились на три категории: «козёл», «да пошёл ты» и «мужик». Первые две характеристики встречались ей повсюду и повсеместно, третий подвид – никогда.

Добрая, отзывчивая Леська всегда готова была прийти на помощь не только подруге, но и всем, кто попросит. А просили многие. Как мать Тереза безвозмездно, то есть даром, носилась она по городу в поисках чего-либо, в зависимости от просьбы. Одевалась она вызывающе ярко, но ей это очень шло, так как полностью соответствовало её темпераменту. На своей старенькой, но всегда чистой «Тойоте» колесила она по дорогам в поисках чужой просьбы и своего счастья, в свободное от работы время.

Вот Марина и ждала резюме от своей подруги, по крайней мере, совета, что делать и как быть.

Закрыв рот, Леся надула щёки. Так она делала всегда, когда включала мозги.

–Вот, что я могу тебе сказать, Маринка,– произнесла нараспев она, сузив до китайских щелок, глаза. -Надо идти опять к этому твоему очкастому профессору и выяснить, что за хрень с головой, ведь это важное оружие в нашей борьбе с этим гадким миром. Хотя, если трезво посмотреть, некоторым особям голова совершенно ни к чему и они от этого нисколько не страдают, а живут и поживают припеваючи.

Леся частенько выдавала околофилософские рассуждения, ссылаясь на свой ум и жизненный опыт.

–Могу ещё добавить, который раз тебе это говорю, что вся эта мутотень со здоровьем в целом оттого, что мужика нет нормального с тобой, одна шелупень.

Запив все сказанное соком, она начала интенсивно жевать, принесенный официанткой мясной салат с таким остервенением, что можно было подумать, что именно эта шелупень «козлы» и «да пошел ты» у неё на зубах и она их сейчас слопает, не поморщившись.

Тут дверь в кафе распахнулась и зашла семейка, состоящая из мамы, папы и маленького, лет так пяти, мальчика. Именно в такой последовательности они и зашли. Женщина была молода, около тридцати. Волосы белые, прямые до плеч. Таким же белым было ее лицо. Ребенок шустрый, шмыгал между столиками, постоянно орал и чего-то требовал. Папа…О папе особая речь, так как он был совсем не похож на своих родственников. Высокий, широкоплечий. Про таких говорят «косая сажень». Сам смуглый, а глаза голубые – голубые, как высокогорное озеро. По нему было видно, что индивид знает себе цену и носит себя с превеликим достоинством. Одним словом – мечта во плоти.

– Ой, мамочка дорогая! Держите меня, а то мне плохо! – чуть не воскликнула на весь зал Леська. -Ты посмотри, ведь это мужик! И какой!

– Да, Леся, он красавчик! – поддержала её Марина.

– Такие, видно, стороной ходят с чужими тетками, на которых смотришь и скулы сводит от блеклого их лица.

Леся развернулась на стуле так, чтобы было видно семейку.

Женщина с мужчиной о чём-то тихо переговаривались, а ребенок – оторва тем временем носился, сшибая стулья на своём пути. Официантка попыталась поймать и утихомирить сорванца, но тот издал такой клич резаного поросенка, что девушка в испуге отпрыгнула от него на безопасное расстояние, задев при этом стол, на котором стояла маленькая ваза с живыми цветами. Ваза качнулась раз, другой, свалилась на бок и покатилась со столика. Официантка прыжком вратаря хотела поймать её, задела каблуком за стоящий рядом стул и со всего маха грохнулась на пол. Ваза не заставила себя долго ждать и тоже шлепнулась рядом. Потирая ушибленное колено и сказав себе: «Чтоб тебя …», девушка засеменила за щёткой, чтобы убрать осколки.

Молодая мамаша схватила мальчишку за руку и потащила его к столу. Он сопротивлялся, дрыгал ногами, кусался зубами, но ничего не помогло. Отец усадил его на стул, потянул за ухо, что-то сказал ему туда и поставил перед ним мороженное. Воцарилась тишина – ребенок ел.

–Я бы его давно удавила,– сказала Леся.– У папаши такие крепкие нервы. Ох, мне бы …,– закончила она грустно и было не совсем понятно, чего ей именно захотелось – крепких нервов или такого папашу.

– Лесь, ты чего скисла? – спросила Марина.

– Ты посмотри на эту грымзу. Мышь белая с психанутым маленьким беспредельщиком. А теперь посмотри на его выражение лица. У счастливых мужиков оно другое.

– Наверное, да, – согласилась подруга. – Но откуда тебе знать какое бывает выражение лица у счастливых мужиков?

– Я это интуитивно чувствую, и вообще, не придирайся к словам, ты сегодня всё время на меня рычишь,– Леся обиженно надула губы и продолжила:

–Вот мы сидим две взрослые, но не старые, не страшные ни телом, ни лицом бабы, одетые недорого, но со вкусом, с макияжем приятным, умные иногда к тому же. Сидим с тобой. Ты да я. А вот такие мужики к мышам уходят. Почему так? – горько, чуть не рыдая, произнесла Леська.

–Лесь, тебе иногда не кажется, что они нас бояться, нас – баб с мозгами в голове? Я имею в виду мужиков. А у этих примитивных пустышек он только костный. Но мужчин это вполне устраивает.

–Но ведь это скучно. А поговорить?

Марина с тоской в глазах огляделась вокруг, достала из сумочки зеркальце, посмотрела в него и протянула гнусаво:

–Эх, краса! И никому ты не достанешься в этом мире и никого ты не осчастливишь.

Леся нервно тыкала вилкой в оставшийся на тарелке лист салата.

– Леся, перестань скрипеть вилкой. Тарелка уже пуста. Выпей сока и приди в себя. И чего это ты так раскисла, дорогуша? Что суждено, того уже не изменить. Можно, конечно, выкинуть какой-нибудь фортель и крутануть свою судьбу на все 180 градусов. Но где гарантия. Что так станет лучше? Поэтому, никогда не завидуй чужим. Ты ведь не знаешь, что там у них внутри. Очень часто случается, что за красивой витриной, гора пустых, раздолбанных в хлам коробок. Не нужных никому и никогда. Это жизнь твоя и никогда она не будет, как у неё. Радуйся тому, что имеешь.

Марина попыталась заглянуть в глаза Лесе, но та опустила лицо и застыла.

Марина была знакома с этим состоянием подруги и ничего хорошего оно не предвещало.

–Лесик, милая, ты что, плакать собралась? И не вздумай, а то как выйдешь на улицу с красным, как у Деда Мороза, носом. Ну да, ты, наверно, решила затонироваться под цвет твоего нового шарфа?

Марина старалась расшевелить свою помрачневшую подругу.

– Эврика! – после недолгого молчания воскликнула по-клоунски весело и с расплывшейся гримасой Леся.

Она растопырила в стороны руки и, покачивая головой из стороны в сторону, страшным голосом медленно произнесла:

– Я нашла этому жизненному парадоксу название – мужики любят устриц! У них же только тело!

Эта философская, отчасти, мысль так рассмешила двух подруг, что они уставились друг на друга, вытаращив от радости глаза. Маринка обалдела от резкой смены настроения подруги и такого театрального шоу.

Неизвестно, сколько бы они так просидели, но в чувство их привела захлопнувшаяся за ушедшей семейкой дверь.

– Давай сходим в кино,– задумчиво произнесла Марина, глядя вслед уходящим.

–На какое предлагаешь?

– Там, где классные мужики есть.

Припарковав авто у ближайшего кинотеатра, подруги сразу определили, что они будут смотреть. Очередную новую серию про обалденного, непотопляемого и вечно возрождающегося как птица Феникс агента Её Величества королевы.

Получив массу визуальных удовольствий по просмотру, глупого по сущности и содержанию, фильма, женщины расстались, каждая со своими, но очень схожими мыслями.

Так и не получив вразумительного ответа от Леськи на свой вопрос «Что делать?», Марина была согласна с ней в том, что требовалось незамедлительно встретится с врачом. Собственно, от прошедшей встречи она ничего не ожидала, просто нужно было с кем-то поделиться.



10



Они были очень счастливы. Такое состояние безудержного счастья бывает только в молодости, когда ты полон сил, любви, желаний. Не важно, есть у всего это перспектива или нет. Важно другое, ты очень веришь в это, тебя переполняют положительные эмоции и у тебя ещё столько времени впереди….Много-много лет.

Верить в себя на все сто – это возможно исключительно в юности. Тебя ещё не обломали, не общипали, не унизили и не показали пальцем на дверь. Доверять людям и всему человечеству – светлое наивное чувство младенчества, не выветрившееся до определенной поры у многих юных особ.

Такой была и эта парочка. ОНА – стройная шатенка с круглыми, как блюдца, голубыми глазами. На смуглой коже лица легкий румянец, подчеркивающий тонко очерченные припухлые губы. Не глупа, но особым умом тоже не блещет. Да и зачем ЕЙ блистать особым умом в двадцать лет. Все впереди, если есть на это желание. А желание у НЕЁ есть. Большое и упорное. Сейчас выучиться без «хвостов», затем найти интересную (в каких ракурсах интерес, еще не определилась) работу. Выйти замуж по любви и родить ребенка. Одного, двух, как получится. Совсем обычные желания для обычной девчонки.

ОН был довольно симпатичным юношей. Непослушные вьющиеся волосы придавали ЕГО облику взъерошенный вид. ОН – высокий брюнет с карими, почти черными глазами. ЕГО глаза так притягивали к себе любого слушателя или просто знакомого, что тот уже не мог оторваться и следовал за ним по пятам. В них было что-то гипнотически приятное. Как будто ты вглядываешься в бездну, а на линзах очков, которые он носил, бежали субтитры, поясняющие глубину и смысл мироздания. Короче говоря, глаза были волшебными.

А о голове и говорить много не стоит. Голова, а точнее, мозги находящиеся в ней, были гениальны. ОН был самым лучшим не только на курсе, но и в институте. Да что там, в институте. На олимпиадах среди ВУЗов города ОН всегда входил в тройку лидеров. Помимо всего этого ОН и вещал весьма не дурно. Язык был его прямым проводником гениального ума. И так же искусен. Сочетание трёх исключительных черт и составляло ЕГО сущность. Завораживающий гений.

По характеру ОН был добр, трудолюбив и в меру амбициозен. Не парень, а чудо. И вот за чудо и ухватилась двумя своими нежными, но крепкими ручками, одна из многих его поклонниц – ОНА. ОН к ней тоже питал самые прекрасные и нежные чувства, какие были описаны в прозе и поэзии человечества. И чувства эти выражались одним волшебным словом – любовь.



11



Уже дома, распланировав дела на неделю вперед, Марина поставила большой крест на дате в календаре, обозначив этим поход в больницу.

В течение этих новых дней никаких подобных случаев с изменением психики Марины не произошло. Единственное волнение вызывало подсознательное беспокойство по поводу того, что Марине казалось, что за ней кто-то наблюдает. Причем это ощущалось только на улице. Ничего подозрительного, в снующих вокруг людях, она не находила, но это неприятное чувство её не оставляло.

Созвонившись заранее с профессором и договорившись о встрече, Марина в назначенный час стояла под дверями с именной табличкой «Профессор Строков Е.Е.». Ждать пришлось совсем недолго. Дверь в кабинет приоткрылась, оттуда выглянуло узкое лицо профессора в очках. Следом за лицом вытянулись длинные худые обе его руки. Они вцепились в плечи ничего не понимающей Марины и резко втянули её в кабинет. Дверь быстро захлопнулась и Строков Е.Е. тут же зловеще зашептал:

– Вас кто-нибудь преследовал? Вы за последнее время приобрели новых знакомых? Вы рассказывали малознакомым людям, что лежали в больнице?

При этом руки профессора все сильнее и сильнее сжимали плечи бледной женщины, а глаза его стали такими огромными, что вылезли за обода оправы очков.

От такого потока зловещего шипения, от жуткой боли в плечах и, вообще, от большого недоумения всего происходящего сейчас, Марине захотелось разрыдаться тут же и послать подальше докторишку туда, куда сам чёрт не хаживал. Но она была девушкой воспитанной и поэтому только разрыдалась.

– Вы что, совсем одурели или только слегка подвинулись? – закричала она с обидой в голосе сквозь слёзы.

Отпихнув от себя профессора и развернувшись к двери, женщина почти уже выбежала из кабинета.

–Постойте же Вы, ради бога!– услышала она сзади сдавленно-умоляющий глас Строкова Е.Е.-Я сейчас Вам всё объясню. По крайней мере то, что Вам можно и нужно знать.

Марина в гневе была страшна. Страшна – это не то, чтобы уродлива, а страшна в своих эмоциях и темпераменте. Глаза прищурились, крылья носа растопырились, кисти рук сжались в кулаки. Все тело было в таком напряжении, что казалось сейчас пружина внутри распрямиться и вытолкнет её в прыжке на жертву, а затем так долбанёт, что мало не покажется.

Профессор от такого яркого зрелища немного почувствовал себя нехорошо и неуютно. Он медленно, пятясь задом, зашёл за свой стол, плавным движением руки отодвинул кресло и прыжком тушкана хотел запрыгнуть на него. Но не получилось. Не рассчитал свою силу с данным расстоянием и грохнулся вместе со стоявшим креслом на пол.

Чертыхаясь и пыхтя в течение всего лишь нескольких секунд, то есть очень быстро, голова профессора Строкова Е.Е. показалась из-под стола и воззрилась на Марину. Там, где всегда были линзы очков, теперь сидели маленькие серые глазки и подслеповато моргали. Вскоре появились очки в руках профессора и были торжественно возвращены на свое прежнее место, на нос.

–Сядьте, дорогуша, и больше не кричите! Меня это выводит из равновесия,– голосом, не терпящим возражений, было заявлено женщине. – Сядьте, расслабьтесь и слушайте не перебивая!

Все тело говорящего вылезло из укрытия и расположилось, наконец, за стол.

Ситуация получилась смешной, но сдержав себя от рвавшегося изнутри смеха, Марина прокашлялась и обратилась вся во внимание. Очень хотелось услышать объяснений и она, сменив стойку огнедышащей драконихи на покорность львицы, уселась в кресле напротив. Расслабиться ей не удалось, но это было и к лучшему, так как в подобных ситуациях слух и нюх обостряются, а это лишним не будет никогда.

Профессор стал вещать и тут началось такое…Фантасты всего мира – отдыхайте! Если с докладчика снять белый халат, перенести его из кабинета в студию ТВ, поставить перед ним микрофон, включить софиты, то можно было бы запросто, без дублей, снять передачу «Очевидное–невероятное» с темой «Вам и не снилось». Самый высокий рейтинг ей был бы обеспечен.

Но, к сожалению, это была не студия, а кабинет медицинского учреждения, и речь держал не сдвинувшийся искатель нестандартных приключений, который только вчера вырвался из объятий снежной женщины, а вполне реальный, вроде бы даже здравомыслящий человек с учёной степенью.

А рассказал он действительно невероятное, уму непостижимое.

– Слушайте внимательно и запоминайте каждое слово, потому что говорить на эту тему больше не будем никогда, и ни под каким предлогом не рассказывайте её другим.

Все началось несколько тысяч лет назад в одном из государств Востока, в Персии. Великий потомок династии Ахеменидов, царь Дарий I, завоевал много стран и покорил огромное количество народов. Военное искусство было наиглавнейшим в те времена. Но с помощью коня и меча долго не удержишься на троне. Тут нужна ещё и умная голова. Вместе с золотом собирались знания и умения покоренных земель. Чтобы всё это хранить и передавать потомкам была создана огромнейшая библиотека. Но хранились там не только глиняные таблички, на которых велись записи и летописи. В библиотеку стекались артефакты. Все самое интересное представлялось хранителями царю Дарию.

После похода на Египет учёные мужи представили царю диковинную вещь. С виду, ничего особенного, такую могли и не заметить. Но она находилась в разграбленном храме в ногах одного из каменных божеств. Под округлым колпаком из черного нефрита. Когда колпак сдвинули, то в углублении под ним обнаружили маленькую, размером 1см х 2см, металлическую пластину. Она была искусно выточена по технологии не соответствующей тому времени. Уточню, что это было чуть больше пятисот лет до нашей эры. На пластине были высечены непонятные геометрические знаки. Сам металл тоже представлял большой интерес для ученых, потому что состав его выяснить так и не смогли.

При допросе одного из жрецов этого храма выяснили, что эта пластина – источник всех знаний и умений. Все то, чего люди достигли на данный момент, вводится в жизнь этой маленькой штукой. Что самое интересное, что эта пластинка самостоятельна. Требуется только хранение в недоступном, тайном месте, о котором знают только посвящённые.

А откуда в Египте эта штуковина появилась?

Понятное дело, египтяне не сами её смастерили. Это был дар белых богов. Так называли космических заселенцев одной их высокоразвитых инопланетных цивилизаций. Они то и оставили людям этот дар, когда покинули Землю.

Современным языком пластину эту мы обозвали чипом. Да-да, не удивляйтесь. Именно чип и несколько тысяч лет назад. Я не оговорился. Внедряться эти достижения должны были в течении ближайших веков. Должны храниться в строжайшей тайне, так как могут использоваться не только во благо, а даже очень и наоборот.

Царь Дарий I не стал выбирать какое-то тайное место в географическом понимании. Чип стали вшивать под кожу достойному жрецу. Вот с тех самых времен и повелась эта традиция.

Много приключений претерпел этот сборник будущих достижений человечества, меняя одного хранителя информации на другого не только в целях конспирации. Миссию избранного все хранители несли достойно. Самоотверженно. Просто рано или поздно души хранителей с забот земных переключались на дела небесные и улетали в мир иной, оставляя свои бренные тела или то, что от них оставалось. Врагов, интересующихся закодированной информацией, было всегда предостаточно. По мере сил и возможностей жрецы отстаивали свое право на владение секрета. И я один из этих посвященных. Да, жрецы есть и сейчас. Нас немного, но долг выполняем мы исправно. В последнее время дела наши пошли намного хуже, чем можно было ожидать.

Способствовала нашему беспокойству одна малоизвестная, но очень серьёзная группировка «Око неспящих», целью которой было завладение ценнейшей информацией и подчинение себе всего мира. Где находится штаб-квартира «Неспящих» и каков её состав – неизвестно до сих пор. Только по обрывкам докладов прежних хранителей мы составили некоторое представление о ней.

Предвестником появления группы на месте и исполнителем всех грязных дел является некоторое непонятное аморфное существо, меняющее постоянно свой облик. Отличительным признаком и чертой во всех его проявлениях и превращениях является желтый неморгающий глаз. Характерный светящийся знак – как портал для перехода в другое измерение, которое возможно при его яркой вспышке. Этот хладнокровный убийца, погубивший всех наших последних хранителей, действует быстро и чётко. Чем и как его устранить – мы до сих пор не знаем тоже. Он, если так можно сказать, правая рука руководства «Око неспящих».

Так, в постоянном неведении, мы, хранители, и существуем. Находясь в строжайшей конспирации и общаясь с очень узким кругом, мы всё равно теряем свой состав и сдаем позиции, так как не понимаем до сих пор кто наш враг и как ему противостоять.

В конце концов, по какому-то невероятному совпадению всех обстоятельств, секретным носителем этой информации теперь стали Вы, мало чем примечательная, скажу честно, женщина Марина. Почему именно Вы? Да под руку попалась, извините, не было других вариантов и некогда было ждать, скорее надо было спрятать. А тут … Ну и вшили Вам чип под кожу среди волос, чуть выше лба. Но ведь его абсолютно не видно, мастерил ведь профессионал.

При этом Строков Е.Е. весь зарделся как наливное яблочко и даже стал выше и шире в плечах. По крайней мере, так ей показалось.

Марина всё это время сидела не шелохнувшись и почти не дышала. От невероятности и неправдоподобности рассказываемого, в голове её не происходило никакой реакции ни в химическом, ни в психологическом отношении. Было только тупое, бездумное поглощение слов, смысл которых ещё не дошел до конечной инстанции сознания Маринки.

Закончив излагать, профессор с удовлетворением посмотрел на пациентку и стал держать паузу, ожидая реакции Марины или, по меньшей мере, слова благодарности за оказанное доверие. Прождав несколько томительных минут, он с ухмылкой, даже немного плотоядной, решил подтолкнуть вопросом остолбеневшую женщину, списывая её молчание на избыток чувств, толкущихся в груди у горла онемевшей от счастья дурочки.

– Понятна ли теперь та миссия, которую доверило Вам всё прогрессивное человечество?

И тут Марина пришла в себя. Взгляд стал осознанным и чётким, скинув на пол пелену отрешенности. Вслед за этим в мозгу стало что-то поскрипывать. Это включился процесс обработки информации и ещё минута, и можно было бы ожидать, что из ушей повалит дым. Но этого не случилось, так как тело её всколыхнулось от негодования, задрожало мелкой рябью и изо рта вырвалось пламя (так показалось профессору) вместе со следующими словами:

– Какое … человечество? Зачем мне это ваше … доверие? Вы меня об этом спросили, прежде чем вшивать в меня эту хрень? Достижения науки и труда?

–Тише, тише!– беспокойно зашипел и замахал руками миссионер в белом халате. -Повсюду враги и нас могут услышать!

Но женщина так распалилась, что остановить её уже было практически невозможно. А это шипение и намеки о том, чтобы она заткнулась, только подливали масло в полыхающий огонь.

– Вы, наверно, больны и Вам самому нужно проверить голову! – ещё громче загромыхал голос Марины.

Она оглянулась вокруг, вращая бешенными глазами, в надежде увидеть выскочивших улыбающихся сторонних людей с криками «Скрытая камера! Улыбнитесь! Вас снимала скрытая камера!»

Но никого не было…

–Да уймись ты, наконец, курица! – вне себя от злости закричал профессор, забыв про конспирацию.

Строков Е.Е. выскочил из-за стола и стал нервно мерить шагами кабинет по диагонали.

–Ты должна понять, что жизнь твоя теперь прямо пропорциональна жизни миру,– он как-то незаметно перешел на «ты».

– Извини меня за пошлость в сравнении, но твоя голова сейчас как Гималаи, вершина мира.

Тут очкастый остановился, подошел к Марине, встал на одно колено и умоляюще посмотрел на неё. Во всяком случае, ей очень хотелось верить, что именно умоляюще, хотя глаз за тёмными линзами очков видно не было.

–Потерпите, я прошу Вас. У нас, действительно, безвыходное положение. Мы никогда не привлекали людей, простых людей. Если бы чип достался «Оку», то этого мира бы не было уже, а осталась бы только многотонная пыль. И все бы живое стёрлось даже на нейронном уровне.

–А что будет с моими детьми?– смогла лишь промямлить ошарашенная безысходностью Марина.

–Когда? Сейчас? Все будет по-прежнему, как и раньше, ведь об этом никто пока не знает.

– По-прежнему, как и раньше, уже ничего не будет,– парировала тихо Марина. – У меня какие-то странные видения во сне, телевизор смотреть не могу – мерещатся всякие иносказания. Да и самое главное, для чего я к Вам пришла – что-то с моей головой. Я теперь поняла, откуда боль во лбу. Но почему я стала терять сознание?

Профессор встал с колена, отряхнул его и подошел к окну. Окно было наглухо зашторено и он, отодвинув краешек висящей темной ткани, выглянул на улицу. Посмотрев на мир с третьего этажа, но не увидев ничего подозрительного, он повернулся к женщине.

– Боже мой, – думалось ему, глядя на растерянную теперь Марину.– Кому мы это всё отдали?! Какой-то бабе, даже не из нашего ведомства. Вот сидит эта дурында здесь и не понимает, что ей доверена такая честь и ответственность. Единственное в чём мы не промахнулись, так это возраст – не юная пигалица-вертихвостка и не древняя карга с устойчивой глухотой и отсутствием здравого смысла.

За это время у Маринки промелькнуло следующее:

– Чтоб вас так! Вот я попала! А если меня выследят и грохнут? Этот пучеглазый докторишка наверняка не всё рассказал. Самое страшное скрыл. Козлина в халате. Кто его просил это делать?! И как короток мой век?– на этой философской мысли её прервали.

–Проблемы с головой у Вас, вероятно, из-за того, что чип подключен к нашему радиомаяку, чтобы мы могли следить за Вашими передвижениями. Пока идет доработка совместимости Вашей чипированной сущности с длиной волны воспринимателя, то могут происходить некоторые замыкания, сказывающиеся на самочувствии. Но это носит временный характер и скоро всё пройдет,– речь профессора опять перешла на «Вы».

– Профессор, я всё больше обалдеваю от Ваших слов! Вы что, видите меня, как Вы сказали – мою сущность, целиком в он-лайн?

–Нет, Вы как объект обозначены только светящейся точкой на нашем воспринимателе.

Тут Строков Е.Е. соврал во благо. Если надо, носителя чипа можно было увидеть и услышать целиком и во всей красе.

–Вы можете не беспокоиться за свою голову до той поры, пока не будете обнаружены врагами из «Око неспящих». А как долго они Вас будут искать – зависит от Вас, вернее, от Вашего языка.

–Так значит рано или поздно они меня всё равно найдут? – Марина сидела, протянув обе руки в сторону профессора, как бы прося защиты, и с глазами, полными страха и слёз.

Профессор снял свои диоптрии, посмотрел на них сквозь прищуренные глазёнки. Протер очки тряпочкой и снова водрузил на свой клюв, сказав при этом как-то невнятно, явно намекая на то, что хватит задавать вопросы и пора ей удалиться восвояси.

– Мы за Вами наблюдаем постоянно и ничего плохого не допустим. При необходимости свяжемся с Вами. Мне звонить не надо. До свидания.

–Но подождите,– опять возмутилась Маринка и, подпрыгнув на стуле от избытка эмоций, взмахнула своей сумочкой так, что задела профессорский монитор на столе.

Надо сказать отдельное слово о сумочке не только Марины, вообще, всех женщин мира. Дамская сумка, большая она или театральная, вмещает в себя непонятные мужчинам вещи, которые вроде бы и вовсе не нужны. Иного мнения придерживаются женская половинка человечества. В мире, который живет в сумке, есть всё, что может пригодиться в жизни. Сломанная английская булавка, огрызок карандаша и стержень ручки, закатившиеся под подкладку, салфетки, дезодорант, шнурок непонятно от чего, какие-то рецепты приготовления рулетов и масок для лица, аптечка, косметичка, зонтик и многое разное другое, в зависимости от характера хозяйки сумки. Все это носится с собой и постоянно пополняется чем-то новеньким, но старое не выбрасывается, а тщательно хранится и забывается благополучно на дне тёмного мира. На вид сумка как сумка. Но взяв это в руки, можно подумать, что обладательница сего груза участвует в соревнованиях по пауэрлифтинг, а сейчас просто тренируется. Так вот, если взмахнуть этим, мягко говоря, снарядом пусть даже нечаянно, то можно нарваться на большую беду. И она, эта беда, не заставила себя долго ждать.

Задетый сумкой монитор слетел со стола на пол, приземлившись на вытянутые ноги сидящего Строкова Е.Е. Взвыв от дикой боли и сказав не лестное слово в адрес носительницы информации, раненый конспиратор, как было уже не раз, спрятался под столом, что-то бормоча себе под нос.

Марина удовлетворённо хмыкнула, вытерла мокрый, от расстроенности чувств, свой нос, развернулась на каблуках и пулей выскочила из кабинета.

Покидая больницу, она вся негодовала. Чувства и эмоции просто кипели в ней. При этом она ругалась с невидимым собеседником и бойко размахивала руками, что-то доказывая ему.

– Как же так можно было поступить? Они же подвергают опасности не только меня, а всю мою семью?! Значит, всех их переносчиков тайны убили, так давайте этой дуре, то есть мне, вошьём и дело с концом?! Самонадеянные сволочи, представляющиеся спасителями мира и хранителями открытий! Видите ли, не было больше кандидатов и я им подвернулась! Нашли подопытную мартышку и впихнули мне всё? чего сами побаиваются. Пусть носится она с этим сама, а мы понаблюдаем, выживет или нет. Почему себе не вшил в мозги, очкастый поганец? Я, чёрт побери, курица, а он? Ну и брали бы своего умника, так нет же – «я подвернулась»! Нет, я, действительно, совсем балда. Надо было сразу же мне требовать на месте, сейчас и немедленно удалить эту фигню.

Марина шла и соображала, возвратиться ей или нет.

Навстречу разгорячённой Марине шел мужчина. Он замедлил ход, увидев состояние шедшей женщины. Несколько долей секунд он размышлял – пройти ему мимо или повернуть обратно. Тут неожиданно Марина вспомнила о своих предчувствиях по поводу слежки.

–Если они за мной наблюдают при помощи воспринимателя, тогда зачем им ещё и следить за мной, следуя по пятам?– спросила она вслух.

Горящий взор Марины, усиленный возникшим вопросом, резко остановил свое блуждание на прохожем, который был и так обеспокоен своим шатким положением, и вонзился буравчиком в него. Ничего конкретного Марина к нему не имела, просто так мысль абстрагировалась в пространстве посредством глаз и уперлась в объект, вне зависимости – человек это или мусорный бак. Но прохожий этого не знал и с воплем «Сама дура» бросился бежать куда-то в подворотню.

Марину это привело в чувство и она остановилась. Оглянулась вокруг – люди шли по своим делам куда-то конкретно или праздно шатались, но всем было наплевать друг на друга и их лица только внешне выражали заинтересованность, сочувствие, сопереживание. Марина вдруг ясно ощутила пустоту глаз снующих мимо мужчин, женщин. Как манекены. Всё полое внутри, хотя снаружи очень респектабельно. Пусто. Можно заглянуть вовнутрь в поисках души, крикнуть «Привет», а в ответ получишь эхо «Нет, нет, нет».

Внутренняя пустошь. Она вокруг. Давит, сжимает тебя и утягивает в какую-то слизь, в которой затягивает и засасывает. И нет сил выбраться, потому что не за что ухватиться руками. Нет твердой опоры. И ты одна…Никто не поможет, потому что вокруг ПУСТОТА. Она тебя уже почти утянула. Ты глотаешь воздух и понимаешь, что это конец. Вот слизь заполнила твой рот, затянула пленкой глаза и ты в бездне. Нет верха и низа. ТИШИНА. Эта глухая ТИШИНА, в отличие от ПУСТОТЫ, растет, раздувается как воздушный шар. Кажется, что сейчас она лопнет в тебе, и ты разлетишься на миллионы мелких осколков, почти что испаришься. Страха нет. Чувство безнадежности и обречённости гнетут тебя и вытесняют из души все светлое, радостное и доброе. На их место заползает ПУСТОТА. И ты становишься как все – озлобленным, без идеалов и веры. Остаются только примитивные инстинкты, присущие одноклеточным.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70938976?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.