Главная страница | Научная фантастика | Ловушка геркулан. Не жди пощады от чужого разума

Ловушка геркулан. Не жди пощады от чужого разума
Алишер Арсланович Таксанов
Повесть написана в конце 1980-х годов. Встреча с чужой расой в космосе может закончится войной, а может перейти в русло холодного мира.

Ловушка геркулан
Не жди пощады от чужого разума

Алишер Арсланович Таксанов

© Алишер Арсланович Таксанов, 2024

ISBN 978-5-0064-3306-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЛОВУШКА ГЕРКУЛАН
(фантастическая повесть)

ЧАСТЬ 1. ЗЭТ-КИБОРГИ – ЛОВУШКА ДЛЯ КОРАБЛЕЙ
Первый удар – самый неожиданный и сильный – пришелся по индикаторному кольцу над самыми дюзами, там располагались агрегаты силовых установок и энергосектор. К нему были не готовы не только люди, но и бортовая автоматика, которая не распознала опасность еще на расстоянии в несколько световых минут и не приняла упреждающего маневра. В итоге летевший с субсветовой скоростью космический грузовой корабль «Астра-26» (бортовой номер 35789-ФБС, порт приписки – планета Мимас) тряхнуло с такой силой, что безмятежно сидевшие в креслах или стоявшие у приборов астронавты быстро переместились в пространстве и размазались по стенкам. Нет, с ними ничего серьезного не произошло – комбинезоны со встроенными прокладками защиты приняли весь удар на себя, но не смогли погасить все, таким образом, несколько ссадин и ушибов люди получили, не считая того, что с непереваренным завтраком пришлось попрощаться: еда повылетела из желудков и испачкала каюты. Проклиная систему раннего оповещения, астронавты пытались сориентироваться и занять свои места. Со всех сторон слышалась ругань и злое шипение. Только вспоследствии тщательный анализ позволил выявить причину, из-за которой бортовой компьютер прозевал угрозу и допустил такую внештатную ситуацию. А сейчас механизмы пытались стабилизировать полет и вывести его из самовращения.
В тоже время агрегаты, обеспечивающие гравитацию на корабле, из-за слабого энергообеспечения отключились, и астронавты оказались в состоянии невесомости, сталкиваясь с тем, что изрыгнул их организм – ощущения, если быть честным, были далеко не приятными. Однако им было не до этого. Корабль продолжало трясти от внешних ударов. Ошарашенные люди вновь оказались разбросанными по отсекам и каютам, причем не в самых удобных позах. Сирена выла так, что у всех сжималось сердце, и даже такой волевой человек как Азиз Махмудов, навигатор, не сдержался и высказал несколько непечатных фраз в адрес создателей корабля. Действительно, воющие звуки больше раздражали, чем настраивали на действие. Лампочки мигали, словно пытались подстроить под вой какой-то ритм – уж точно светомузыка, правда, танцевать под нее никто не собирался.
«Неужели геркуланы? Здесь, в этом секторе космоса?» – с тоской и какой-то безнадежностью подумал Нил Брайт, командир «Астры», полковник военно-космических сил Солнечной системы. Он личной шифрокартой вскрыл рубку управления и влетел в помещение, где в обычное время все работало в автоматическом режиме. Раз уж компьютер допустил такие удары, то, возможно, он уже не контролировал корабль или не имел полных данных для управления им, и поэтому Брайт перевел систему под свою ответственность. Компьютер бесприкословно подчинился, заартачиться он мог лишь в том случае, если человек из-за каких-то причин, скажем, болезни или декомпрессии был недееспособен. К счастью, до такого дело не дошло.
– Требую прояснения обстановки! – скомандовал командир.
И в этот момент удары прекратились. Только лампочки продолжали беспокойно бегать по панели управления, а сирена – выть. Чертыхнувшись, Брайт отключил ее – то, что произошла какая-то атака все знали уже с первых же секунд, а дальнейший вой просто мешал сосредоточиться и выполнить каждому свою задачу.
Компьютер, между тем, выдал текст на экран: «Метеоритный удар – насчитано сорок три попадания в корабль в различных частях. Масса попавшего на борт – сто сорок пять килограмм… Скорость… Траектория движения… Качественный анализ попавшего на борт вещества невозможен… Вероятность столкновения в данном секторе космоса и при плотности вакуума – 0,00000006 процентов…» – электроника выдавала массу всевозможных цифр и символов, графиков и стереоизображений, чтобы человеку было понятно, с чем же они столкнулись на своем пути. Проглотить и освоить такое количество информации считалось делом не простым, и сейчас не это тревожило командира. Прошипев что-то нечленораздльное, видимо, тоже выразив свою мысль с некорректной форме то ли к внештатной ситуации, то ли к конструкторам корабля и компьютера, он пальцами пробежал по клавиатуре, сбрасывая все выведенное на экран, и сделал новый запрос:
– Необходим анализ технического состояния «Астры» и всех имеющихся повреждений! Мне нужно знать, каков уровень живучести корабля! Способны ли мы дальше продолжать полет? А откуда взялись метеориты мы разберемся позже…
В течение нескольких секунд компьютер снимал данные со своих датчиков, расположенных во всех отсеках, частях и механизмах корабля, а затем, обобщив их, ответил: «Нанесены повреждения термоэкрану в шестом блоке, силовым установкам – в пятом блоке, научной аппратуре в индикаторном кольце. Корпус подвергся деформации в местах метеоритных ударов, имеются пробоины, самая крупная – в диаметре трех метров. Угрозы жизни экипажа или техническому состоянию корабля эти повреждения не представляют. Для отмены дальнейшей экспедиции нет основания. Компьютер считает, что ремонтно-восстановительные работы возможны в течение всего полета. Уровень живучести – 97%».
– Та-ак, – протянул командир, чувствуя какое-то облегчение. Самое главное, это были не геркуланы, а метеоритная атака, хотя и неприятная, однако не столь опасная, как те, с которыми человечество ведет войну уже в течение пятидесяти лет.
В это время люк открылся, и в рубку управления влетел Азиз, который, как оказалось, был ближе всех. Просто он совершал спортивную пробежку, чтобы усилить нагрузку на мышцы, и на третьем круге оказался недалеко. Другие же находились в оранжерее, в механическом отделе, в реакторном отсеке, где занимались различными делами согласно расписанию.
– Командир, это геркуланы? – таким был первым вопрос штурмана. На его лице было спокойствие, хотя он сдерживал эмоции только силой воли, и не зря же его назвали «непоколебимый». Брайт хмыкнул: это уже стандартный вопрос – его задает любой человек, который в космосе сталкивается с чем-то неизвестным и необъяснимым, особенно, если это прямая угроза жизни.
– Хочу обрадовать – нет! – произнес он. – Метеорит… Точнее, много метеоритов…
– Ага… но тоже неприятно, – Азиз провел рукой по лбу, стараясь сосредоточиться и на диплеях прочитать то, что его интересовало – отклонились ли они от курса. Все-таки навигатор отвечал за правильный маршрут, ведь это он прокладывал путь по карте галактики, учитывая миллионы различных условий и ситуаций.
Тем временем люк стал поочередно открываться, впуская в рубку остальных членов экипажа: вот вошел, немного похрамывая, электронщик и программист Сакё Комацу, японец, один из участников фронтовой разведки, хмурый и всегда сосредоточенный человек; вслед за ним ворвалась веселая и энергичная врач и биолог Анжелина Родригес, родом из Колумбии; спустя некоторое время появились бортмеханик и инженер по обслуживающим установкам Аркадий Казаков, беларус (большой любитель игры в шахматы и нарды) и несколько меланхоличный нигериец Мустафа Абдулл, который исполнял обязанности второго бортмеханика и физика-ядерщика (иногда он играл на саксафоне какие-то грустные мелодии, видимо, тосковал по родной Африке). Короче, это была разношерстная команда по эмоциональному качеству, психологическим критероиям, месту жительства и роду предыдущей деятельности, однако их соединила здесь не только участие в составе одного экипажа, но и цель. И только цель могла соединить этих людей.
– Это геркуланы? – задавал каждый, входя, и каждый раз командир отвечал:
– Нет – метеориты…
Слова успокаивали. Но напрасно расслабились астронавты, как ситуация вновь накалилась. На этот раз компьютер успел бросить сообщение: «Внимание – очередная атака!», и опять загрохотало по борту корабля, словно какой-то исполин махал молотом, стараясь расплющить корпус. «Астру» затрясло, но на этот раз астронавты были проворнее – успели прыгнуть в кресла и застегнуться. Однако челюсти продолжали отбивать какой-то такт, входя в ритм с сотрясением корабля. Пришлось сжать зубы, чтобы не потерять их. Сирена вновь проснулась и заголосила, испытывая нервную систему людей.
– Внимание! Включить защитную систему! – приказал Брайт. Обычно силовое поле могло защитить корабль от метеоритов, правда, все зависило от их размеров и скорости – уж слишком крупные, например, массой в десять тонн вряд ли можно было остановить, но мелкие сгорали, не достигнув обшивки. Но поскольку на поддержку такого поля требовалась значительные энергетические ресурсы, то ее отключали во время полета, и только при угрозе приводили в действие. На этот раз компьютер ответил: «Силовая установка работает на 15% от мощности – обеспечить полную защиту не представляется возможным». То есть теперь удары принимал на себя легкий противометеоритный экран, который не мог реагировать на плотный метеоритный поток, и в итоге на дисплее один за другим вскакивали данные: «Разрушен отсек номер три… Повреждены установки „Галакс“… Астрономическая обсерватория вышла из строя…» Такое читать было делом неприятным, и экипаж морщился при каждом сообщении.
– Командир, что будем делать? – спросила бледная Анжелина. – Не хватало нам погибнуть от метеоритов!..
Не желал этого и сам Брайт, поэтому приказал компьютеру произвести расчеты маневра, чтобы выйти из зоны метеоритов. Азиз как навигатор пытался определить, насколько же распространяется данная зона, но никаких данных компьютер не предоставлял, наверное, из-за того, что астрономическая обсерватория, ведущая наблюдение за окружающим космосом, прекратила свое существование. Но может быть, радары что-то нащупают? И Махмудов скинул на свой пульт информацию с датчиков.
Между тем компьютер долго производил расчеты маневра, чем вызвал определенное недоумение у экипажа. Обычно на это уходили считанные секунды, а тут аж в ушах звенело от наряжения и все еще не было никакого результата.
– В счем дело? – с недоумением спросил Аркадий. Комацо, который отвечал за работоспособность электронных систем, стал лихорадочно отбивать команды на клавиатуре, стараясь запустить дополнительные программы, чтобы установить причину такой задержки или помочь компьютеру в решении задачи. Но в этот момент поступил ответ, и он шокировал своей простотой: «Задача невыполнима! Метеоритный поток строго направлен на корабль! Маневр не даст необходимого результата!»
– Чего-чего? – расстерянно произнесли все в рубке. Казаков побледнел, а Анжелина ухватилась за подлокотники кресла и наклонилась вперед, чтобы понять суть того, что распечатал компьютер на дисплее. Даже меланхоличный и всегда угрюмый Мустфа щелкнул языком, выражая свое недоумение. У всех возникли неприятные ассоциации, вызванные последней фразой: «строго направленное действие…»
Однако ответ компьютера не вносил полной ясности, и поэтому командир потребовал аналогии. Иногда подобные методы позволяли осознать, какие обстоятельства складывались на текущий момент. Компьютер на этот раз ответил быстро, порывшись в памяти на миллионы террабайт:
«Аналогия – прицельный артиллерийский огонь! Объект, производящий обстрел „Астры“, постоянно корректирует полет корабля, и поэтому снаряды достигают цели. Аналогия – взаимопритяжение, когда две намагниченные части сближаются, несмотря на изменение положения в пространстве одной из них. Аналогия…»
– Хватит, – остановил Брайт. Всем итак стало понятным, что подразумевал компьютер.
«Все-таки геркуланы, еть твою мать», – крякнул негромко Аркадий, который тешил себя, как, впрочем, и любой другой на корабле, что смертельной опасности от инопланетян здесь не существует. Ведь вероятность того, что на этом пути, в сотни парсеках от Земли, они встретят их, кровожадных существ с неведомых далей, была незначительной, и надо же такому случиться, что вероятность перешла в разряд реальности.
Но как бы там ни было, требовалось принять соответствующее решение. Нил Брайт, который не один десяток лет отслужил в истребительном взводе шестого полка на космическом ракетоносце «Огненная дуга», и получил множество шрамов и ожогов именно в схватках с геркуланами, знал, что и как, в отличие от остальных, которые в основном работали на грузовых перевозках внутри Солнечной системы. Поэтому как командир принял одно решение – дать бой. Его приказы вырывались подобно выстрелу из ружья:
– Внимание – экипажу! Боевая тревога! Всем занять свои места по расписанию! Привести в готовность бортовое оружие!
Астронавты отработанными движениями переключили свои пульты к боевым системам крорабля. Повинуясь электрическим сигналам от их клавиатур сложные механизмы внутри корабля зарядили барабаны зенитными ракетами и выдвинули стволы наружу. Кроме того, во все стороны развернулись стволы дальнобойных гаубиц, готовых обрушить на противника мощный артиллерийский огонь. Нужно заметить, что «Астра-26» не считалась боевым кораблем как таковым, это был транспортно-грузовой тягач, однако война вынудила людей вооружить буквально все суда, которые передвигались в космосе, даже спасательные капсулы и спортивные яхты, использующие силу солнечного ветра для перемещения по гелиоцентрическим орбитам. Уже не станем говорить, что и планеты, и планетоиды, и крупные астероиды были напичканы оружием, то есть любой объект был готов к отражению атаки.
Ракеты и пушки использовались для дальнего боя, однако для ближнего предназначались пулеметы, выпускающие до сорока тысяч кумулятивных пуль в секунду, они способны были изрешетить корпус любого корабля, приблизившегося на расстояние досягаемости этого оружия.
Смотревший со стороны был бы поражен, как за короткое время веретенообразный корабль с кольцами по краям ощетеренился всевозможными смертоносными устройствами подобно дикобразу колючками. Конечно, оружие не придавало привлекательности конструкции «Астры», однако превращало его в грозный корабль, а это было самым главным в условиях войны.
– Барабаны заряжены ракетами! – доложил Азиз, который отвечал за управление ракетным оружием.
– Снаряды в орудиях, готовы к выстрелу! – продолжил отчет Комацу, который управлял системой артиллерии. Кстати, он служил на космолете «Крепость Фудзиямы», который считался фронтовым бомбардировщиком, и там он нес службу в качестве канонира.
– Пулеметы готовы! – заявил Казаков, просматривая данные по боекомплекту: его ресурс составлял три часа беспрерывной стрельбы.
Мустафа отвечал за систему наводки на цель и поиск у врага наиболее уязвимых мест: для этого использовалась инфракрасная аппаратура, измерявшая по теплу толщину брони. Что касается Родригес, то ее функция заключалась в контроле за физическим и психоэмоциональным состоянием экипажа, оказание медицинской помощи в случае ранения.
Сам командир обязан был корректировать огонь и определять тактику боя. Его многолетний опыт был, возможно, самым лучшим оружием в борьбе с инопланетянами. Можно сказать, что Брайт практически знал все о методах и способах веденя боя геркуланов. Перед его глазами за несколько секунд промелькнули сражения, в которых принимал участие, и все они, если уж быть принципиальными, отличались особой жесткостью и драматичностью. Стороны никогда не брали в плен, не оставляли в живых никого и не сохраняли в качестве трофеев корабли. Кстати, в последнем бое, названном «Мясорубка у Нептуна», из всего взвода в живых остался только Нил и три его напарника на истрепанных истребителях. Сам он получил пять сквозных ранения, и был госпитализирован, ему заменили левое легкое и печень на искусственные органы. После этого медкомиссия признала его негодным к строевой службе, особенно в истребительном полку, и перевела в грузовой флот. Для любого военного, готового погибнуть на поле боя, такое назначение считалось унижением, если не оскорблением, однако Брайт понимал, что сейчас нужны пилоты везде, и нет ни одного безопасного сектора в космосе для любого корабля. Поэтому когда ему предложили возглавить «Астру», он принял это без колебаний, осознавая ответственность за цели полета.
И сейчас, готовясь к отражению атаки, командир сконцентрировался на планировании и организации ответного огня, подавления огневых позиций врага. Но без информации компьютера это было сделать не просто. И почему до сих пор данные о местоположении врага не поступили к астронавтам никто понять не мог.
– Компьютер, где цель? Почему до сих пор нет вводных данных? – недоумевал Брайт, смотря на пустые дисплеи. Датчики, которые фиксировали окружающее пространство, подавали сигналы «ноль». Это было непонятно, и у командира даже возникла мысль о саботаже или диверсии. Компьютерная система, управляющая огромным кораблем, контролирующая каждое движение в отсеках, а также ситуацию в сотни тысяч километрах, не могла дать никаких сведений об атаке противника – разве это не вызывало определенную насторожнность у экипажа?
«Или… неужели у геркулан новая тактика нападения?» – мелькнула у Нила мысль. И поэтому компьютер не может дать ответа. Нечто подобное пронеслось и в мозгах других членов экипажа: все расстерянно смотрели друг на друга, пытаясь выяснить причину хотя бы через мимику на лице. Вряд ли такой способ позволил установить истину.
Брайт занес руку над пультом, чтобы перегрузить программу и ввести новые команды, как удары о корабль прекратились. Одновременно отключилась сирена и погасли аварийные сигнальные огни. Создалось впечатление, что некто великий и могучий взял и отключил все действие одним щелчком тумблера. Настала оглушительная тишина. Астронавты уже смотрели друг на друга с чувством непонимания. Напряженность не спала, наоборот чувство опасности обострилось. Боевой дух не вылился в конкретные манипуляции, а щемящее сердце тревога осталась в груди. Да, если бы не информация о повреждениях корабля, все это можно было считать учебной операцией.
Наконец-то послышался первый возглас. Не сдержался Казаков:
– Черт побери! Что же это было такое? Кто-нибудь мне может объяснить?
– Успокойся, мы это должны выяснить сообща, не ищи ответа у кого-либо, – хмуро произнес Махмудов. Сакё кивнул, соглашаясь с мнением навигатора. Действительно, вряд ли кто-то из экипажа мог дать четкий ответ: что же произошло?
– Действительно, нужно разобраться, – членораздельно произнес Брайт. Он не снимал ситуацию «боевая атака», несмотря на то, что нападение было прекращено. Никто не мог гарантировать, что выстрелы не возобновятся, а противник, которого никто так и не увидел, не всплывет с другой стороны. Инопланетяне были способны на многое, а хитрости и беспощадности им не занимать.
– Итак, компьютер, почему прекратилась атака на «Астру»? – спросил командир, обращаясь к бортовой системе.
По экрану пополз текст: «Объект, произведший атаку, исчез. Локаторы слежения фиксировали лишь метеориты, но не источник. Поэтому установить противника не удалось. В связи с прекращением атаки считается нецелесообразным использовать резервы корабля для поддержания боевого состояния».
– Как исчез? Куда исчез? – недоумевал Аркадий, вертясь в кресле, словно его тыкали снизу шилом. – Что за ерунда? Что происходит?
– Успокойся, – пыталась остановить поток его вопросов Родригес. – Не спрашивай того, чего никто здесь не понимает и не знает. Мы в таком же недоумении, как и ты… Своими вопросами только нервируешь нас… – врач не говорила, что перед самым полетом была против участия Казакова в экспедиции, поскольку по психологическим характеристикам он плохо вписывался в коллектив, а такая личность только создавала напряженную атмосферу. Но руководство посчитало, что этим фактором можно принебречь, так как Аркадий считался одним из лучших инженеров по машинным системам, а людских ресурсов итак не хватало – все пожирала война, точнее пост-военный период. Не было времени для поиска другой кандидатуры, и поэтому его включили в состав экипажа. Однако сейчас Анжелина почувствовала досаду, что не настояла на своем.
Она не знала, какие мысли преследовали других относительно Казакова, но предполагала, что те солидарны с ней. Пройдясь по лицам коллег, между тем, она не уловила в них ничего такого, чтобы свидетельствовало об их презрении или недовольстве в отношении бортмеханика. Просто все считали данные вопросы вполне естественными и нормальными, а то что произносилось это нервозно – так обстановка не простая.
– Так я и пытаюсь своими наводящими вопросами сделать так, чтобы мы могли более-менее понять о происшедшем, – в свою очередь, уже несколько спокойнее ответил бортмеханик. Видимо, он сам почувствовал, как разозлилась Родригес.
Между тем, бортовые системы поочередно проверяли сигменты «Астры» и проецировали результаты на экраны. «Рекомендуется направить ограниченные резервы для восстановления разрушенных частей корабля», – продолжал выбивать текст компьютер.
Однако у командира было свое мнение на сей счет:
– Рекомендация не принимается! Оставить оружие на боевых позициях. Пока не будет определена опасность и ее источник, корабль остается функционировать в состоянии боя.
«Будет исполнено, командир», – подчинился компьютер.
– Продолжить анализ происшедшего и представить варианты, – последовал очередной приказ, и компьютер часть своих систем запустил на решение этой задачи. Но тут голос подавал Мустафа, который никогда не отличался инициативой, предпочитал отмалчиваться или был всегда в стороне. Порой казалось, что он из другого мира и смотрит на все с равнодушием или легким недоумением.
– Может нам самим пошевелить мозгами, пока железяка моделирует разные варианты и обсчитывает их вероятность?
Все с удивлением повернулись к нему, даже командир крякнул, то ли одобряя это, то ли выражая сомнение результативности такого подхода. Что-что, а голоса от второго бортмеханика никто не ожидал. Хотя, как выяснилось, сейчас от Абдулла говорил физик:
– Я предлагаю взглянуть на ситуацию не как с военной точки зрения, а как с природной…
– То есть? – не понял Махмудов.
– Поясните-ка мысль, – попросил Аркадий, который вздохнул облегченно от того, что среди экипажа нашелся хоть один, кто может как-то разъяснить ситуацию. Вообще-то с нигерийцем он не совсем ладил, часто спорил и ругался по поводу обслуживания машин и агрегатов. Дело в том. Что они воспитывались на разных технологических принципах, и поэтому точки соприкосновения были незначительными, а взаимопонимания – еще меньше.
Мустафа провел пальцем по носу и медленно начал:
– По данным компьютера, объект, который шел или параллельным курсом, или находился в зоне пролета нашего корабля, вначале произвел атаку, а затем, так и не доведя до логического конца – ведь отпора с нашей стороны он не получил! – прекратил свою враждебную акцию. При этом наши локаторы его на зафиксировали. А ведь разрешающая сособность у нашей локаторной системы весьма высока, можно определить нахождение мыши на поверхности планеты в сто сорока миллионах километров… Как же мы прозевали геркуланский звездолет?
– Скорее всего, у неприятеля более мощная система маскировки, которая позволила скрыться от нашего контроля, – сердито произнес Брайт. В своей практике ему приходилось сталкиваться с нечто подобным. Иногда инопланетяне так близко подходили к позициям землян, что буквально заставали всех врасплох. Не удавалось даже организовать защиту, как геркуланы превращали всех с пыль.
– Действительно, у геркулан всегда были хорошие противосканнирующие средства, – согласился Комацу, который также участвовал в войне, хотя и не имел такого богатого опыта, как командир. Японец больше участвовал в разведывательных операциях, чем в прямых столкновениях и сражениях с врагом. – Какие-то энергетические сгустки, позволяющие поглощать сигналы.
– Но если это геркуланы, то почему они отказались от дальнейшей атаки? – воскликнул Аркадий. – Мы находились в уязвимом положении… Нас легко было добить… Не думаю, что мы способны были дать им серьезный отпор!
– Это точно, такая тактика никак не вяжется с геркуланами, – согласился командир, нервно смотря на пульт. Он все ожидал повторения. – Поверьте мне, эти гады никогда не откажутся от внезапного нападения на земной корабль. Они не делают различий: гражданский или военный космолет перед ними, медицинский летающий госпиталь или ракетодром – для них главное, что все люди – враги! И они будут бороться до последнего. Они готовы вступить в бой с группой кораблей, но иногда отступают. Но отказать себе в нападении на одного – это непростительно для них…
– Да, такого шанса они не упустят, это верно, – медленно произнесла Родригес. Она не была военным тактиком, но в общем понимала, как организовывается бой и проходят все военные операции.
И все же Мустафа настаивал на своем:
– Мне кажется, что вы преувеличиваете события. Все значительно проще: нас не пытались уничтожить ни геркуланы, ни ксилоксы, ни какие-либо иные инопланетные существа, представления о которых мы пока не имеем.
– Хорошо, предположим, что это дело рук не наших врагов, – произнес Брайт. – Тогда кто?
Мустафа откинулся на спинку кресла.
– Вы вначале мне ответьте: какое оружие у геркулан?
Командир, который не одну схватку провел с инопланетянами, произнес:
– У них стандартное оружие – некие энергетические плетки… Нет, это не лазеры, а типа голубо-желтых искрящихся хлыстов, которыми они размахивают и хлестают нас. Хочу сказать, что одного удара достаточно, чтобы разрубить корпус любого корабля. А также поле, благодаря которым они обездвиживают жертву, не позволяют ей прорваться и уйти от энергетических хлыстов… То есть эти средства работают одновременно, и для нас представляли серьезную угрозу…
– Правильно! – поднял палец Абдулл. – Ни ракеты, ни пулеметы, ни снаряды – ничего такого, чем пользуемся мы. Мои коллеги-физики считают, что поле и плетка работают на галактии – редком энергетическом минерале. Кстати, именно на галактии работают и двигатели геркуланских кораблей. Как видите, мы отличаемся не только физически и психологически, но и взглядом на технологии. Наши двигатели, системы, механизмы работают на иных принципах и методах, чем у инопланетян. Между нами нет ничего схожего.
– Согласен, – крикнул Аркадий, решивший вдруг и некстати продемонстрировать свои ксенополитические взгляды, чем вызвал досаду у астронавтов – сейчас было не до разговоров на эту тему. – И поэтому мир между нами невозможен! Мы диаметрально противоположны. Пора положить конец космическому насилию над человеческой расой!..
Разговор проходил в те минуты, когда корабль продолжал полет, ощупывая космос локаторами и радарами и держа каждый сектор под прицелами оружия. «Астра-26» не собиралась сдаваться никому.
– Пока у нас мирное затишье, – прервал Казакова командир. – Война остановилась три года назад, хотя никто не считает, что война завершена. Уверен, что крупномасштабные бои опять возобновяться, как только будут собраны силы и мобилизованы ресурсы с обеих сторон. Во всяком случае, я уверен, что геркуланы первыми ее начнут… Но мы отвлеклись. Продолжай, Мустафа!
И нигериец заявил:
– Если геркуланы используют энергетическое оружие, то почему перешли на примитивное средство как камни? Метеориты – это не их, как бы сказать, профиль.
– Гм, правильно, – удивленно произнес Брайт.
– Стрелять по нам метеоритами, это все равно что из рогатки по танку!
Но с этой позицией не был согласен Казаков:
– Вы уж загнули, Мустафа. Наш космолет далеко не танк, и подобные «подарки» космоса весьма чувствительны, смотрите сами, – и он показал на данные на дисплее, где один за другим выстроились сведения о разрушениях и неполадках. – Если это метеориты, то нанесли нам они немало вреда! Мне уж вам ли говорить, Мустафа! Вы сами будете чинить все системы, и должны понимать: метеориты – это тоже неприятные сюрпризы, которые порой выкидывает Вселенная!
Мустафа усмехнулся:
– Согласен. Метеориты или астероиды, или кометы – это неприятные вещи, но все же согласитесь – это природные явления, а я речь веду об инопланетянах. То есть, тьфу, наоборот, о том, что нас атаковали не геркуланы, а обычные метеориты. Вот смотрите…
Тут он провел какие-то расчеты на компьютере и вывел результат на экраны: десятки схем, цифры, формулы, графики, то есть, чем обычно оперирует любой человек, который доказывает свою гипотезу.
– Итак, смотрите… Я настаиваю на том, что мы попали под метеоритный поток. Но не совсем обычный. Скорее всего, это был металлический астероид с сильными магнитными свойствами. Мы пролетали мимо, и наше гравитационное поле оказало влияние на его стабильность, то есть под влиянием сил тяготения он просто разломался на мелкие части. А поскольку масса «Астры» в сотни раз выше, чем у астероида, то наш корабль просто притянул к себе его обломки. Вот почему поток каменных пород был направленным – они следовали по гравитационным линиям. И, естественно, локаторы не могли зафиксировать сам астероид – он ведь разломился, прекратил существовать как обычное небесное тело. Компьютер искал космический корабль, а не астероид или сами метеориты…
В кабине зависло молчание.
– Если вы сомневаетесь, то можете проверить расчеты, – закончил выступление Абдулл. – Хотя сразу скажу: это пока гипотезы. Что на самом деле – это выясниться после изучения всех данных, которые соберет компьютер.
Казаков склонился над своим пультом и стал терзать компьютер, запуская версию Мустафы в разных интерпритациях. Все терпеливо ожидали окончания его расчетов. В итоге Аркадий получил почти тоже самое, о чем говорил нигериец, правда, были кое-какие нестыковки, но это не вносило существенной разницы в само предположение. То есть электронные логисты были согласны с мнением, что корабль подвергся метеоритной атаке.
Трудно переждать, какой камень с души свалился с экипажа. Все поздравляли друг друга, хотя поздравлять, в принципе, было не с чем: на «Астре» было из-за метеоритов достаточно проблем, ставящих под сомнение возможность дальнейшего полета. Но люди радовались одному – они не встретились с геркуланами. Тем временем цифра живучести корабля составила 94% – это из-за разрушений и повреждений.
– Уф, словно из пресса освободился, – вздохнул Брайт, вытерая пот со лба. Азиз, который волновался не меньше, кивнул: ему тоже не хотелось увидеть на пути тех, из-за кого и началась эта далекая экспедиция.
– Чтобы там ни было, но это не инопланетяне, – с удовлетворением произнесла Анжелина. – И даже среди плохих новостей эта является самая хорошая.
Японец, который сидел с другой стороны от нее, принял фразу в свой адрес, ничего не ответил, а только развел руками – с такой позицией он спорить не желал. Он ее полностью поддерживал.
Нельзя сказать, что командир на этом успокоился, встав с кресла, сказал:
– Все равно нельзя снимать бдительность. Пока не получим полных доказательств версии Мустафы, я корабль оставляю в положении «Боевая готовность». Конечно, метеориты принесли нам немало вреда, но это меньшее из зол. Честно говоря, у меня не было желания в этой экспедиции встречаться ни с геркуланами, ни с ксилоксами. Сами знаете, что шансы встретиться с ними в этом секторе космоса весьма незначительны, однако они существуют. Поэтому систему обороны корабля я переключу на автоматику – это на тот случай, если вдруг инопланетяне все-таки появятся. Я не могу заставить вас сидеть сутками у боевых пультов… Кроме того, нас ждут ремонтные работы. Необходимо устранить повреждения, нанесенные… метеоритами… Кстати, Анжелина! Возьми пару осколков метеоритов на предмет наличия в них микроорганизмов.
Казаков не удержался, чтобы не задать вопрос:
– Зачем это нужно? У нас же совсем другая цель, и она не связана с изучением микрофлоры первых же попавшихся небесных камней.
Азиз имел такое же мнение, но предпочел его оставить при себе.
Но за командира ответила Родригес:
– Аркадий, что вы знаете об испанском линкоре «Конкистадор»?
Бортмеханик расстерянно посмотрел на нее и признался:
– Э-э-э… если честно, ничего…
– Так вот, я вам расскажу историю этого корабля. Замечу, что именно после случая с этим линкором на флоте были приняты Правила санитарной безопасности, которые касаются исключительно всех видов космического транспорта. Десять лет назад экипаж обнаружил у Альфы Центавра странный кибернетический механизм в виде шара. Как потом выяснилось, это была биологическая мина, оставленная геркуланами – они знали о человеческой любопытности и специально сделали так, чтобы ловушку заметили люди. Взятый на борт шар раскололся и оттуда выползли слизняки. Их не останавливало ничего – ни броня, ни огонь, ни химия. В итоге зараженными оказались все люди. Болезнь продолжалась несколько часов, но стоит ли вам, Аркадий, рассказывать, какие боли испытывали астронавты – это мы видели по видеозаписи внутреннего контроля? Вы знаете, во что переродились их тела?
– Во что? – тупо повторил Казаков.
– В непонятные организмы со множество рук и ног, тремя головами и какими-то отростками и щупальцами. Короче, ничего человеческого в них не оказалось. Когда спасатели прибыли на линкор, то там бродили ужасные создания, и при виде первых же астронавтов они набросились на них и растерзали…
– Ох! – выдохнул Азиз, не сдержавший своих эмоций. У бортмеханика тоже вытянулось лицо. Лишь Комацу остался бесстрастным.
– Я должна была войти на «Конкистадор» второй партией, однако – слава богу! – нас успели остановить. Наш санитарный корабль отшвартовался раньше, чем монстры добрались до нас. Было ясно, что экипаж не спасти, но если эта болезнь проникнет на другие суда, достигнет населенных планет, то пандемию не остановить. Человечество вымрет, и, можно считать, что геркуланы добились своего. Болезнь очистит космос от нас…
– И что же вы сделали? – спросил Казаков, внимательно слушая врача.
– Мы… торпедировали линкор, – тихо ответила Анжелина.
В кабине опять зависло молчание.
– Почему же мы не слышали ничего об этой истории? – спросил Махмудов. – Не было сообщения ни в прессе, ни на телевидении…
– Потому что так решило командование, – ответил за Родригес командир. – Нельзя было говорить о заражении, потому что у некоторых сразу возникли бы вопросы, почему не спасли людей, мол, так нельзя, мы обязаны были помочь больным. А у нас не было ни сил, не ресурсов бороться с болезнями. Поэтому эту историю решили скрыть, объявили, что испанский линкор просто подорвался на атомной мине. Но когда-нибудь правда будет озвучена, и это станет еще одним фактом коварства и жестокости инопланетян.
– Ужасно, – произнес Махмудов.
– Да, согласен с тобой, – произнес Аркадий, ошарашенный такой новостью.
– Поэтому нам требуется проверить метеориты на бактериологическую опасность. Даже если это не оружие геркулан, то нужно знать, что в космосе могут быть споры других организмов, которые не менее опасны, чем наши разумные враги. Даже в условиях вакуума вирусы и бактерии способны выжить. Не забывайте о цели нашей миссии – от нее зависит судьба всего человечества. Я не хочу, чтобы мой экипаж подцепил какую-нибудь заразу…
– Да, вы правы, командир, – хором произнесли астронавты.
– Итак, приступаем к действиям… Я останусь дежурить в кабине… Анжелина, ступайте в отсек биологических и медицинских исследований, – начал отдавать распоряжения Брайт. – Аркадий доставит вам несколько образцов метеоритов, которые попали на борт. Вы их детально изучите, и в случае обнаружения чего-то такого, сообщите мне по внутренней связи. Тем временем Мустафа настроит роботов для осуществления дезинфекции внутренних отсеков корабля – ну, если Анжелина обнаружит источник биологической угрозы. Он же будет контролировать процесс дезинфекции.
– Есть! – три астронавта покинули кабину управления.
– Что касается вас… – командир повернулся к Азизу и Сакё, которые ожидали приказов. – Вам нужно просмотреть все данные по неполадкам и разрушениям на «Астре», определить фронт работ и приступить к устранению проблем. Вначале беритесь за то, что жизненно необходимо для нашей экспедиции. Естественно, для нас силовые установки важнее, чем астрономическая обсерватория, а реактор стоит на первом месте, чем отсеки отдыха… После того, как Аркадий принесет Родригес метеориты, он присоединится к вам. Чуть позднее – Мустафа.
Тут Азиз, который выражал общее беспокойство, спросил:
– Командир, а груз? Это два миллиона тонн агрегатов, машин и приспособлений для колонизации. Нужно ли его проверять?..
– Груз, безусловно, важен для колонизации, однако если он и поврежден, то мы сами не сможем его починить – судите сами, там сотни наименований машин. Ими займутся те, кто прибудет вслед за нами к Менатепу. Так что груз сейчас не первостепенная важность для нас. Главное – сохранить «Астру»… Ясно? А теперь ступайте. Я буду наблюдать за вами через уцелевшие видеокамеры…
– Есть, командир, – остальные также устремились в другие части корябля, беря с собой портативные устройства для определения технических работ и связи с бортовым компьютером. Ведь ремонт требовалось проводить в синхронном и технологическом порядке.
Когда за последним астронавтом закрылся люк, Нил откинулся на спинку кресла и стал в задумчивости тереть лоб – так он делал всегда, когда одолевали тяжелые мысли. А было над чем поломать голову. Космический тягач «Астра-26» направлялся к созвездию Семь Алмазов, которая располагалась в пяти световых годах от Земли, таща за собой вагоны с необходимыми агрегатами, устройствами и механизмами для первичной колонизации планеты, где имелись приемлемые для жизни условия. Казалось бы – к чему это? Ведь для человечества и планет Солнечной системы было достаточно – сколько еще незаселенных! Зачем обращать взоры к дальнему и неизведанному космосу?
На то имелась веская причина. Три года назад была остановлена война с геркуланами – существами, место проживания которых так и не была установлена, но которые проявили такую изощренность, хитрость, коварство и жестокость, что даже те люди, которые считались отбросами общества – убийцы, маньяки и насильники (увы, такие существовали и в 23 веке!), – были поражены, и тоже добровольно мобилизовались в армию. Это сейчас специалисты всех общественных профессий – историки, социологи, политологи, психоаналитики, даже биологи и экономисты пытались выявить причину, из-за которой началась война между двумя разумными расами. Никто не мог точно сказать, где и когда начались первые бои и кто запустил детонатор конфликта. Потому что цепочка событий наматывались на колесо истории с каждой секундой все больше и быстрее, затягивая все планеты на боевые действия с неприятелем из космических далей. Неготовые к масштабным операциям земляне оказались перед лицом практического уничтожения. Силы были слишком неравны. Во-первых, человечество только приступило к освоению Солнечной системы, и боевого флота практически не существовало – ну, несколько кораблей, снабженных оружием для борьбы с астероидами, угрожающими транспортным кораблям или планетам. Естественно, это не могло идти ни в какое сравнение с энергетическими устройствами геркулан. Поэтому пришлось срочно разрабатывать военные корабли и создавать флот стратегических сил.
Во-вторых, ресурсов – людских, материальных, технических – не хватало на охват всей Солнечной системы, и поэтому геркуланы могли появляться там, где их никто не ожидал или оттуда, где не существовало никаких постов наблюдения. И в связи с этим пришлось создавать систему раннего оповещения, опутывая ею все планеты, планетоиды и даже крупные астероиды. Но даже они были не совсем эффективны, было множество «дыр», через которые просачивались вражеские диверсанты. В-третьих, так и не было выработаны принципы войны с геркуланами, ибо не удавалось взять в плен ни одного инопланетянина, ни одного корабля, в то время, как враг такой возможностью владел, хотя и применял довольно редко, – видимо, он знал все о людях и лишняя информация была не к чему. Может, в плен брали для того, чтобы проводить эксперименты и испытывать на человеке оружие – об этом можно судить хотя-бы по истории с «Конкистадором». Как бы там ни было, но земные ученые не имели никакого представления о том, как действует оружие геркулан.
В-четвертых, тактика боя с геркуланами не была слишком эффективной: на один уничтоженный инопланетный корабль приходилось не менее пяти погибших земных космолетов, и придуманные методы не всегда давали нужный результат. И, в-пятых, основные силы обороны – около 70% всех ресурсов – сосредотачивались возле Земли с Луной, Марса и Венеры, остальные 30% приходились на другие планеты и сектора Солнечной системы. Баражировавшие границу корабли часто не способны были удержать врага, и фронт все ближе и ближе подкатывался к Земле. Минусом для людей было и то, что не удалось установить место обитания геркулан, то есть никто не мог сказать, откуда прибыли они, где их родина. Потому что можно было бы разработать планы диверсий или походов, перейти от обороны к нападению – самому главному способу достижения победы. Попытки это выяснить к успеху не привели – отправленные с этой целью разведчики исчезали бесследно…
Пятидесятилетняя война была остановлена три года назад. Не будем рассказывать, каких трудов и сколько крови это стоило – нужно признать только, что и среди людей было немало тех, кто призывал бороться до конца, до последнего человека и вздоха. Но куда дальше – уже погибло более пяти миллиардов землян, причем две трети – на спутниках Юпитера, Сатурна и Марса, оставшаяся часть – в открытом космосе. Люди протеряли 80% своего флота, воевать дальше было невозможно. Поэтому искали выход самые лучшие стратеги человечества, и они нашли способо связаться с инопланетянами и предложить мир. Геркуланы согласились сделать только перерыв – но не более, хотя было непонятно, когда время закончится и они опять начнут свои атаки. Однако нельзя сказать, что война как таковая закончилась. То там, то сям происходили стычки пограничных эсминцев с геркуланскими кораблями. Часто унитожались автоматические спутники слежения, словно инопланетяне хотели ослепить человечество, не дать возможности отследить движения вражеской армады. Изредка инопланетяне совершали пиратские рейды на научные базы землян у Проксимы – самой ближайшей звезды к Земле.
И люди вынуждены были это терпеть, не отвечать, игнорировать такие «уколы», осознавая, что провокация означает конец перемирию и началу боевых действий, а это ведет к окончательному исчезновению во Вселенной человечества. Пока была передышка, вся экономика обслуживала военные нужды. Срочно проводились геологические разработки по поиску новых месторождений железа, меди, платины, титана, из которых готовилась броня; строились заводы по выпуску космолетов и оружия; в школах готовились военные кадры. Призывной возраст был снижен до 16 лет. Было разрешено клонирование человека с заданными свойствами солдата – это был тот предел, когда люди перешагивали этические принципы из-за внешней угрозы. Тем временем, на Меркурии испытывались новые виды оружия, которые в принципе, были только модернизированными экземплярами прежних стандартных систем, ничего нового, близкого к геркуланским плеткам, разработать до сих пор не удавалось. Даже лазерное было не совершенно, то есть оно не было годным для сражений на дальние расстояния, им пользовались только для десантирования и ближнего боя (хотя какой там ближний бой, если геркуланы плетками рассекали землян еще до зоны досягаемости орудий). Понятно, все это вело к ухудшению жизненных условий, но недовольство люди не проявляли. Ведь все жители находились в равном положении.
Некоторые специалисты еще в период активных боевых действий заявили Объединенном штабу космического командования, что в нынешних условиях находится в Солнечной системе не следует, поскольку врагу известно все о нас. Спокойствие не придет, покуда геркуланы не собираются менять планов в отношении человечества. Поэтому необходимо отыскать новую территорию, не известную до селе агрессору, и переправить туда основную часть землян. Там, вдали от войны начать заселение планет и одновременно проводить работы по созданию мощного оружия, благодаря которому станет реальностью разгром геркулан. Предложение было обсуждено и принято, для реализации первого этапа правительство выделило пять автоматических зондов, которые отправились в дальний полет.
Четыре года назад вернулся один из них – «Глобал Эксплорер-47D», предоставив информацию о нахождении тропы, не контролируемой инопланетянами. Ему удалось достичь звезды Менатеп, входящей в созвездие Семи Алмазов, и вокруг нее вращалось шесть планет со спутниками, причем на трех из них приборы показывали наличие более-менее условий, благоприятных для жизни человека. Лишь отсутствие разумной жизни было определенно с высокой долей вероятности, и такое обстоятельство вполне устраивало землян. Особенно обрадовало то, что здесь не были обнаружены следы, свидетельствующие о пребывании геркулан.
Зонд также не зафиксировал ксилоксов – этих неразумных биоэнергетических существ, которые чаще всего путешествовали по космосу совместно с кометами, но бывало и так, что двигались самостоятельно, и тогда обнаружить их было не просто, ведь ни радары, ни локаторы их не могли фиксировать, лишь сложные спектральные приборы позволяли засечь, да и то лишь при изменении световых потоков или магнитных полей. Эти существа вносили дисгармонию в окружающую среду, и по этим фактам уже эксперты делали выводы о нахождении чуждого организма. Проблема заключалась в том, что ксилоксы питались исключительно металлами, они пожирали металлосодержащие астероиды и кометы. Но больше всего любили космические корабли, так как практически те состояли из чистого металла. В практике было отмечено сорок три нападения ксилоксов на землян, и только в пятнадцати случаях удалось от них отбиться. Страдали ли от них геркуланы – было неизвестно, но специалисты считали, что маловероятно, так как геркуланские корабли создались из нематаллических соединений. Кроме того, у них были энергетические поля и плетки, с которыми могли расправиться с любым ксилоксом.
Если с геркуланами не было отработано серьезных методов борьбы, то с ксилоксами дело обстояло несколько лучше. Было придумано и апробировано средство, которое использовали против этих неразумных созданий, и оно продемонстрировало действенность. Конечно, стопроцентной защиты не гарантировалось, однако шансы выжить были высокими. На тренажерах любой экипаж отрабатывал действия, позволяющие увести корабль от опасности или уничтожить ксилокса.
К удовлетворению астронавтов, ни ксилоксов, ни геркулан на пути они не встретили. Полет был относительно безмятежным, так как корабль не засосало в «черную дыру», как это произошло сорок лет назад с одним ракетоносцем в созвездии Лебедя, не попал под вспышку сверхновой, что было с двумя грузовозами у Беты Центавра еще в двадцать первом веке, не застрял в поясе смертельной радиации, которая опоясывает некоторые отдельные зоны галактики. Да, только метеоритная атака – так это бывает со многими кораблями, тут уж ничего не попишешь.
Командир вновь посмотрел на информацию по разрушениям корабля. Их было много, но не так уж и серьезно, чтобы повернуть «Астру» обратно. Брайт знал, что доведет экспедицию до логического конца, доставит груз к Менатепу. Но для этого необходимы скоординированные действия экипажа и полное единодушие при оценке ситуации. Командир знал, к чему приводят разночтения астронавтов или несогласие работать в единой команде: дезорганизация вела к ослаблению, а та – к поражению. В первые годы войны люди имели разные представления о боевых и разведывательных операциях в космосе, каждый действовал самостоятельно и по личным мотивам, не согласовывал свои действия с другими, и в итоге он погибал если не от геркулан, то от орудий землян, принявших своих же за чужаков.
Нил щелкнул по тумблерам внутренней связи:
– Внимание – экипажу! Докладывайте, как обстоят дела?
Долго ждать ему не пришлось. Вспыхнул первый экран, и на нем было лицо японца:
– Я в отсеке программного обеспечения. Перегружаю системные программы, чтобы затем запустить автоматику контроля за энергообеспечением корабля. После этого направлюсь в индикаторные кольца у двигателей, чтобы заменить платы, регулирующие энергопоток.
Брайт почесал у переносницы:
– Гм… Сколько это займет времени?
– Перегрузка программ – это дело на час. Что касается замен плат в агрегатах, вышедших из строя, то полчаса, не меньше. Потом присоединюсь к остальным, начну сварные работы по обшивке корабля. Нужно загерметизировать отсеки.
– Хорошо… продолжайте…
Командир посмотрел на другой монитор, и увидел, как Азиз надевает на себя скафандр – он собирался выйти в открытый космос, чтобы начать сварные работы и закрыть те пробоины, что оставили на корпусе метеориты. Рядом с ним стояли аппараты для гелиевой сварки. Заметив, что Брайт наблюдает за ним, навигатор махнул рукой, мол, готовлюсь к сложным работам, и в ответ командир пожелал ему удачи.
– Спасибо, – улыбнулся Махмудов.
– Работы у вас много… В индикаторном кольце столько пробоин…
– Да, это точно… Но постараюсь выполнить четверть работ к ужину…
Командир усмехнулся:
– Ваш повышенный план работ зачтется… Киберкухня обещает сегодня приготовить деликатесы, так что если не успеете выполнить свои обязательства, то Аркадий обязательно слопает вашу порцию, и даже я несмогу его остановить…
– Если под деликатесами понимаются макароны с подливом и салат, то я безвозмездно передаю свой ужин бортмеханику – и пускай он не похудеет! – парировал Азиз. Речь шла о беларусе, который считался большим гурманом. – Вы же знаете, что я не любитель итальянской пищи, меня интересует только азиатская кухня.
– Ладно, не буду отвлекать, – и командир последовал дальше за обзором астронавтов. Третий монитор демонстрировал, как Казаков в поврежденном шестом отсеке запускает роботов, чтобы те начали очистку корабля от метеоритов.
– Как дела, Аркадий? – спросил командир.
– Отнес пару булыжников Анжелине, – ответил тот. – Она сейчас исследует их в своей лаборатории. Скажу я вам, не так и легко было отодрать метеориты от обшивки. Может, от удара они сплавились с броней, и пришлось мне автогеном вырезать кусок обшивки с ними. А сейчас пришла мысль, что следует запустить автоматы, которые бы сами выполнили процедуру уборки. Скажу я вам, разворотили метеориты немало отсеков, такое ощущение, что там взорвались небольшие вулканы.
– Метеориты вплавились в броню? Как это возможно? У «Астры» особый сплав, не вступающий в соединение ни с чем…
– Уж не знаю, командир, не знаю. Но факт остается фактом – метеориты буквально присосались к корпусу корабля. Смотрите сами, – тут Казаков развернул монитор, и Брайт действительно увидел в полуразрушенном отсеке серо-коричневые наросты на стенах, потолке и полу. Там, где были они, оставались дыры с дымящимися краями.
– Странно, – нахмурился Нил.
– Согласен с вами, командир… Но здесь утечка кислорода, мне нужно надеть скафандр…
Тут Брайт сказал:
– Я сам хотел бы просмотреть, что натворили метеориты… Аркадий, через час вернетесь в кабину управления, займете вахту, а я же прогуляюсь по местам событий.
– Есть!
Командир тут же переключился на Мустафу, чтобы узнать очередную информацию от него. Нигериец тоже не сидел сложа руки, и проверял работоспособность передвигающихся роботов. Он щелкал по кнопкам и смотрел на данные осцилографов.
– Что скажешь, Мустафа? Уже настроил роботов на дезинфекцию?
Тот ответил не сразу, а подумав несколько секунд:
– Роботы готовы к работе, но, увы, не готовы к операции, так как я не настроил их ультразвуковые устройства для дезинфекции. Родригес не сообщила мне ничего о микроорганизамах, а не зная звуковую частоту, которые разрушают клетки бактерий и вирусов, я не могу задать необходимые параметры роботам.
– Интересно, а почему она медлит? – удивился Брайт. – У нее самая лучшая биолаборатория, на ней можно распознать любой микроорганизм… Сейчас выясню, – и он подключился к очередному монитору, который показывал все, что происходило в отсеке медицинских и биологических исследований.
Анжелина была сосредоточена на нейтронном микроскопе, который давал в разных фокусах исследуемые предметы, анализаторы вычерчивали графики, а спектронометры распылили микрочастицы вещества на миллионы цветовых гамм и по ним дешифраторы пытались понять кристаллическую структуру. Шипели растворы в каких-то сосудах, мигали контрольные приборы, использовались различные программы для того, чтобы определить, что же в самом деле представляют собой метеориты. Правда, у Родригес была несколько иная цель, чем геологический срез, однако она почему-то поиск биологических форм жизни проводила вкупе с физикой твердого тела.
– Родригес, ну, есть какие-нибудь результаты? – вопрошал Нил. – Мустафа уже подготовил роботов для дезинфекции, нужны только ваши результаты. Обнаружились опасные микроорганизмы?
Молодая женщина оторвалась от микроскопа и посмотрела на командира. Ее взгляд был туманный и какой-то озабоченный.
– Все это странно, командир. Нет, опасных вирусов я не обнаружила. С биологической точки зрения метеориты чисты, так что Мустафа может применить роботов для других целей.
Брайт удивился:
– Если нет опасности для наших жизней, то что вас волнует?
– Я не сказала, что не существует опасности для нас, – возразила Анжелина. – Я только сообщила вам о стерильности метеоритов – и все. Аркадий доставил мне в лабораторию три килограмма метеоритного вещества, которые впаялись в куски обшивки. Вот это меня и смутило в первую очередь. Я не физик, и это прискорбно, так как тут работы именно для него. Скорее всего, здесь должен находится Мустафа, а не я, поскольку в процессе исследования мной была замечена некоторая странность…
Командиру показалось, что врач говорит загадками и он потребовал ясности.
Но в ответ Анжелина произнесла недовольным голосом:
– Командир, я не могу пока вам что-либо конкретное сказать, я пока в стадии исследований. Опасности заражения микрофлорой не существует. Но есть какая-то иная опасность, исходящая от метеоритов. На моих глазах они слегка изменили форму…
– Как это? Разве метеориты могут менять форму? Может, они распались под действием ваших реактивов и химикатов? – Брайт был неудовлетворен ответами врача и хотел ясности. Ведь без этого невозможно планировать действия и определять, что на самом деле является важным. Если есть угроза, то в первую очередь ее нужно устранять. Ремонтные работы могут и подождать.
– Мои реактивы не могут вызвать того, чтобы бесформенные метеориты стали приобретать более округлые очертания, и это меня тревожит. Я сейчас занята структурным анализом, и как только будут готовы результаты – сообщу. Прошу вас, командир, меня не отвлекать! Я итак на взводе!.. – по лицу женщины было видно, что это так.
Брайт пробурчал что-то в ответ и отключил камеру. Потом вновь перешел на связь с Мустафой.
– Так, Мустафа, биологическая тревога отменяется. Однако возьмите роботов и ступайте к Аркадию. Вместе с ним приступайте к ремонту поврежденных участков! Он определит вам, что нужно делать сейчас, потому что менее чем через час он сменит меня на посту. Я же поднимусь к вам!.. Думаю, мне тоже нужно помахать автогеном.
– Хорошо, командир, – ответил нигериец и, взвалив на роботов инструменты, вместе с ним направился в разрушенные отсеки.
Брайт с тяжелым вздохом уставился на большой экран, который проецировал окружающий мир. Миллионы звезд и сотни спиралей галактик посылали ему свои вспышки, но их тепла было недостаточно, чтобы вскипятить даже чашку чая. Они казались холодными и ключими, как иглы дикобразов. Космос был жесток, но такова была его суть. Опасности ожидали любого, кто покидал родную планету и устремлялся в неведомое. Потери считались жертвой во имя познания мира или защиты человеческого рода.
Нельзя сказать, что оружие, которое продолжало находится в боевом режиме, могло уничтожить серьезного врага, каким были геркуланы и ксилоксы, но задержать на какое-то время было способно. Правда, речь шла о более-менее известном противнике, а сколько нечто подобных можно встретить на пути? Вполне вероятно, что космос перенаселен подобными существами, испытывающих недружеские отношения к любому чужаку. Может, и у Минатепа полным-полно чудовищ – никто не готов гарантировать безопасность.
Слова Анжелины насторожили командира. Он изначально чувствовал, что здесь не все так, как представляется на первый взгляд. Странная метеоритная атака, непонятные сами метеориты, серьезные разрушения в некоторых местах «Астры» – такое ощущение, что это было специально продумано кем-то, кто-то искал уязвимые места на корабле, прежде чем забросать булыжниками. И словно кого-то известили о пролете земного космолета.
К сожалению, «Астру» не сопровождал конвой – это могло бы вызвать подозрение у геркулан, и тогда бы тайная миссия землян провалилась. Более того, у Космического флота не было лишних кораблей, которые могли бы осуществлять охранные функции для «Астры» – все боевые суда продолжали охранять подступы к Солнечной системе и самому важному эшелону – Земле, Марсу, Венере. И поэтому астронавты должны были расчитывать на себя и на удачу, и до определенного времени она им сопутствовала. Тягач с грузом сумел незаметно выйти за орбиту Плутона и уйти в глубокий космос. До Менатепа требовалось лететь около трех лет, и до цели оставалось несколько месяцев, когда удача помахала ручкой и вместо нее появилась злая гримаса рока. Обычно корпуса кораблей весьма прочны, они способны выдержать удары мелких метеоритов. Но ведь для судна, летящего с околосветовой скоростью, даже песчинка может оказаться смертельной, и для защиты от них всегда работает в легком режиме плазменное поле, окутывающей «Астру». Но противостоять атакам крупных метеоритов она способна лишь при работе генераторов на полную мощь. К сожалению, именно в момент удара поле не было на том пределе, так как система раннего оповещения не зафиксировала угрозу, и автоматика и не предприняла меры.
Вообще-то «Астра-26» вначале предназначалась как тягач для перевозки военных грузов между Юпитером и Меркурием, и она успешно эксплуатировалась около пятнадцати лет, однако ее назначение было изменено после заседания Специального оборонного совета правительства Земли, на котором было решено отправить первую экспедицию к созвездию Семи Алмазов. Данные автоматического зонда «Глобал Эксплорер» навели на размышление экспертов, что три планеты могут быть использованы для расселения людей, поскольку условия казались более-менее приемлемыми. Специальные установки, которые везла на себе «Астра», способны переработать атмосферу планеты с земными данными (гравитация, плотность, геологическая структура) в состояние, пригодное для человеческой жизни. Но самое главное – не было зафиксировано всплеска энергии, которые обычно свидетельствуют о работе двигателей геркулан или их оружия, а также ксилоксов. Поэтому зона считалась относительно безопасной.
На «Астру» поставили дополнительное оружие и усилили броню, а также форсировали ядерные двигатели, которые в три раза увеличили свою мощь, и благодаря этому скорость корабля возросла. Экипаж был собран быстро, можно сказать, хаотично, хотя обычно для дальних экспедиций готовились к этому более тщательно, подгоняли людей друг к другу по психологическим установкам и способности к взаимопониманию. Но это было до войны. А в период и после нее уже было не до таких тонкостей – сражения пожирали человеческие ресурсы, как огонь муравейник. Команды комплектовались быстро, и у людей не было времени даже привыкнуть друг к другу – в первом же бою недосчитывалось до 80% всех солдат и офицеров, а потери восполнить было не просто, ведь человек не размножался подобно насекомым – быстро и в огромном количестве.
Естественно, полет нельзя назвать безмятежным в психологическом смысле. Люди были разными: хладнокровный японец Комацу, задумчивый узбек Махмудов, бестолковый беларус Казаков, молчаливый и кислый нигериец Абдулл, веселая и энергичная колумбийка Родригес, и он, «морской волк», новозеландец Брайт, любящий дисциплину и порядок, – полный венигрет разных наций, культуры, мировоззрения и норм поведения. И, безусловно, были конфликты, экипаж же еще не притерся друг к другу. Аркадий мог подшутить над Мустафой, не подозревая, что наносит кровное оскорбление, Сакё ходил босиком по кораблю, чем вызывал насмешку у Анжелины, а Азиз предпочитал есть только свое национальное блюдо, готовя его на кухне долго и упорно, когда другие были уже сыты им и желали уже стандартной пищи в тюбиках. Это был барьер различных ментальностей, непонятных друг другу психологических позиций, и только стремление выполнить задачу не позволяло людям переступать положенного и не затевать нечто более серьезное, чем простая ругань. Нил понимал, как трудно человеку в космосе, какое напряжение создает потенциальная угроза.
«Вообще-то лучше воевать – это отвлекает, чем находится в постоянном взводе и напряжении, мол, когда это произойдет», – размышлял командир. Лишь действия и работа отвлекает астронавтов, лишь угроза может сплотить коллектив. И вот первая опасность произошла, экипаж забыл все неурядицы и приступил к выполнению своих обязанностей и устранению последствий метеоритной атаки. «Может, иногда им устраивать подобные тренировки?» – возникла такая мысль, и Нил не отложил ее в дальний уголок. Правильно, пока «Астра» летит среди звезд, пока машины работают в штатном режиме, людям скучно и нечем заняться. Спорт, музыка, просмотр фильм и дежурство – вот их основные функции на тягаче. Груз, который тянет за собой корабль, проверяется раз в год, и это не требует слишком много сил и времени.
Но пора было изучить то, что выдал компьютер. На мониторе был полный анализ состояния корабля: итак, четырехпроцентное разрушение обшивки, утечка семи тонн кислорода, разрушения… далее шли подробные данные, и их командир просмотрел мельком. Состояние груза – повреждено шесть участков, в каком состоянии оборудование и машины – неизвестно, ведь они все законсервированы, не подключены к бортовым системам тягача. В практике Брайта еще не было встреч с метеоритами – бог как-то уводил от подобного, но с рассказов тех, кого настигали такие случаи, последствия бывали разными: от микротрещины, которую быстро заделывали, до полного разрушения корабля (он превращался практически в решето).
Но его насторожило другое: компьютер информировал, что на борту находится около шести тонн метеоритного вещества! Для тягача, тянущего несколько миллионов тонн груза, такой вес ничего не означает. Но ведь эти булыжники небес продырявили корабль и неизвестно еще, что они собой представляют – не зря же волнуется Родригес. «Нужно будет очистить „Астру“ от этого мусора», – пробормотал Брайт.
В это время мигнул хронометр. Час прошел, и на вахту обязан был прийти Аркадий. Нил продолжал размышлять о ситуации. Да, до Менатепа оставалось немного, а люди уже надоели друг другу. Один раз Казаков сцепился с Мустафой из-за какого-то блока в генераторе, один обвинял другого в неправильном ремонте, а тот заявлял, что схема, нарисованная первым, не соответствует реальности, и приходилось вводить правки. Все закончилось элементарной дракой. И тот, и другой были неплохими мастерами рукопашного боя, и поэтому бились профессионально, со знанием дела. Лишь только вмешательство остальных, особенно самого Брайта, который превосходил в силе и искусству боя любого, позволило избежать серьезных увечий. Правда, переломы и синяки астронавты друг другу нанесли, но залечивали их они оба, находясь в гаупвахте, на расстоянии, позволяющем не видеть одного другого. Встретились они пять месяцев спустя, когда обиды забылись.
Бортмеханики были не единственными, кто доставлял хлопоты командиру. Иногда Махмудов начинал разводить болтовню, что человечество еще не доросло до межзвездных перелетов, в других галактиках нас никто не ждет, может, стоит повернуть обратно, – видимо, это было следствие дипрессии и напряженности. И требовалось немало усилий, чтобы успокоить навигатора и настроить его на позитив. Держалась хорошо Анжелина, но командир был уверен, что не обошлось тут без психостимуляторов, доступ к которым она имела как врач, потому что быть невозмутимой и спокойной три года очень трудно, если не знать определенных мер. А Брайт держался тем, что занимался раджа-йогой, умел поддерживать тонус и работоспособность благодаря аутотренингу. Короче, экипажу не хватало пространства и людей: даже большие размеры корабля не были значимыми для астронавтов, ежедневно встречающихся на мостике, камбузе, оранжерее, отсеках, им хотелось большего общения с другими личностями, разнообразить жизнь, а это было невозможно. Ведь даже из-за секретности полета Нил изредка отправлял сообщения на Землю, чтобы враг не мог перехватить сигнал и не расшифровать, а затем не направить в погоню свою эскадру. И в связи с этим невозможно было вести переговоры с родными и близкими.
Повторно мигнул сигнал – время смены вахты миновало двадцать минут назад, Аркадий запаздывал. Брайта это не удивляло – беларус был отличным парнем, но не собранным и не дисциплинированным. Даже военное положение и боевая обстановка не могли исправить его характер, Казаков это понимал, мучился от этого, бился сам с собой, стараясь выработать в себе большую ответственность, но ничего сделать не мог. Он мало годился для астронавтики, особенно для вооруженной, больше подходил для неспешной работы в исследовательских центрах, однако выбирать не приходилось – людей итак было мало, каждый человек ценился на золото, а Казаков считался одним из лучших механиков Марса.
Брайт вздохнул, включил пульт внутренней связи и сказал:
– Внимание – Казакову! Явитесь на вахту – ваша смена! Повторяю: явитесь на вахту! Я жду!
Обычно задерживающийся где-то астронавт предупреждает об этом или сразу же отвечает на команду. Между тем, Аркадий не только не ответил, но и отключился вообще. То есть он мог даже не услышать голос командира. Это было уже грубейшим нарушением Устава. Чертыхнувшись, Нил включил мониторы внутреннего слежения, которые еще функционировали в большинстве мест корабля, и отыскал бортмеханика. Он находился в шестом отсеке, бегая между переборками и стуча по броне какой-то арматурой – искры так и разлетались от ударов. Он тоже был в скафандре, правда, обычном. Со стороны казалось, что астронавт сошел с ума, выбивая дикий ритм и исполняя какой-то танец. «Ох, боже, неужели Аркадий тронулся умом?» – испугался Брайт. Еще не доставало этого! Среди экипажа – человек с расстроенной психикой, и это в тот момент, когда решается судьба «Астры» и всего полета!
«Может, Родригес выслать к нему, чтобы она его успокоила и накачала антидипрессантами или иными медикаментами?» – мелькнула мысль у командира. И тут он заметил, как Аркадий прекратил пляску с арматурой и включил переговорное устройство.
– Простите, командир, оказывается я в суматохе не включил радио, – произнес беларус, тяжело дыша. – Эти места разгермитизированы, и поэтому пришлось надевать в спешке скафандр, не проверив работу его систем.
– В чем дело, Аркадий, почему вы прыгаете по отсеку как белка в клетке? – с недоумением спросил командир. – К чему бить железякой по стенам? Нужно заниматься ремонтными работами, сваривать пробоины на корпусе… И потом, пришла ваша вахта в кабине управления. Вы опаздываете!
Но у бортмеханика было иное мнение:
– Извините, господин Брайт, но лучше мне остаться здесь…
– Это почему?
– Потому что я не могу понять то, что я вижу! И вы сами не поверите тому, что я вам скажу! Эти камни, эти метеориты… они живые! Какая-то фантастика!..
– Чего-чего? – не понял Брайт.
– Я говорю вам: они живые! Они жрут металл! Они сожрали полотсека!
«Точно, рехнулся наш бортмеханик», – решил командир.
Видимо, затянувшаяся пауза навела Аркадия на мысль, что командир исчитает его ненормальным, и поэтому заявил:
– Со мной все в порядке! Я не сумасшедший! Смотрите сами! Направьте мониторы вон туда! – и он показал на огромные выросты на стене и большие дыры. – И тогда сами решите, галлюционации у нас у обоих, или все же это реальность!
Новозеландец не стал спорить и увеличил изображение. И был вынужден признать правоту Казакова: камни, присосавшиеся к стенам, потолку и полу, разъедали металл, оставляя после себя бреши. Казалось, что это гусеницы едят листву, но только в отличие от насекомых метеориты делали это быстро, и в такой же пропорции они увеличивались в размерах, сколько поглощали броню.
– О, боже! – воскликнул Брайт.
– Я об этом вам и хотел сказать, и я говорил, пока не сообразил, что линия внутреней связи не включена в скафандре! Я пытался эти штучки разрезать автогеном, однако это бесполезно. Пятьсот градусов тепла не хватает, чтобы остановить метеориты, хотя замедляют их активность! У меня кончился газ в автогенах, я начал долбить их рычагом, как дубинкой, однако это ничего не дает! Их не скорплупить от обшивки! Это какие-то живые существа! – орал в микрофон Аркадий, входя в ярость от бесплодности своих попыток раздробить камни. – Сообщите Родригес, это живые существа!
– Да-да, – поспешно ответил Нил, чувствуя, как холодеет все внутри, – я сейчас ей передам данные! Боже мой! Это инфекция! Как на «Конкистадоре»!
– Командир, это не совсем так, вы говорили, что на испанском корабле были личинки, биологические существа. Но это металлические, никакой биологии… Лишь внешне процесс напоминает биологический, и только. Не может из железного бесформенного метеорита сформироваться существо с более округлой и стойкой конфигурацией…
Нил всматривался и больше убеждался, что метеориты действительно напоминали каких-то живых существ, типа ракушек или улиток, ползущих по корпусу и поглощающих его. Тем временем Аркадий продолжал сбивчиво рассказывать:
– Я настроил несколько роботов с автогенами на вырезку этих существ, те поливали огнем, пока эти… черт знает кто не приблизились вплотную и не сожрали самих роботов. Смотрите, – тут он показал под ноги, где валились останки механизмов, – это наши хваленные машины по латанию дыр в обшивке. Они не сумели остановить… врага! Только в этом отсеке я насчитал их девять штук, а в других – там значительно больше! Они жрут наш корабль! Как остановить врага?!..
«Врага! Точно – это враг! Только это новый враг или старый – геркуланы?» – вспохватился Брайт, хотя понимал, что в данный момент не столь важно установить, кем является враг, как то, как его победить. Тут он обратил внимание, что компьютер давно что-то сообщает, и только то, что сам командир, желая сосредоточиться на своих мыслях, отключил его голос, свидетельствует о том, как опрометчиво он поступил. В такой ситуации нельзя ничего отключать – ведь «Астра» до сих пор находится в состоянии боевой готовности, оружие не убрано в арсеналы. Нил спохватился, включил динамики, и услышал:
– Внимание – экипажу! Внимание – командиру! Зарегистрирована активность чужеродных существ на борту корабля! Датчики фиксируют движение! Выходят из строя приборы и механизмы в тех отсеках и блоках, в которых отмечена активность! Система анализирует угрозу! Принимайте решение! Принимайте решение!
– К тебе должен был прийти Мустафа с роботами, – заявил Брайт. – Его нет рядом? Почему его до сих пор нет? Я ведь приказал ему явиться к тебе!
– Боюсь, что он тоже воюет с теми, кого встретил на пути! – ответил Казаков. – Ведь метеориты попали во многие участки корабля, так что они могут быть где угодно! Я никогда не слышал о существах, пожирающих чистый металл!.. Но может, они едят и органику? Тогда Мустафе следует быть осторожным – как бы и его не съели…
Установить месторасположения Абдулла оказалось делом не простым, та часть корабля, где он мог быть, была вне наблюдения мониторов из-за их отключения. Видимо, метеориты пережрали кабели телесвязи. Зато было видно, как Комацу продолжает возиться с платами на силовой установке, скорее всего, до него метеориты еще не добрались, поэтому он работал невозмутимо и сосредоточено. Что касается Махмудова, то он продолжал сварные работы, находясь в космосе, – лишь металлический гибкий фал удерживал его от отрыва от корабля. Но если бы даже он был перерезан, то навигатор мог вернуться благодаря ракетным мини-двигателям, встроенных в ранец.
– Что говорит Анжелина? – подал голос Казаков, продолжая бить железякой по круглым наростам, набухавшимся как тесто на дрожжах. Ему было противно, что какие-то неизвестные существа разрушают «Астру», на которой он провел три года жизни.
Ответить командир не успел, как подключилась Родригес. Его голос был сдавленный, что говорило об обреченности ситуации:
– Компьютер сообщил мне об активности чужеродных существ, и это подтвердило мою догадку. Хочу заявить, метеориты – это не просто небесные камни, это механические зародыши…
– Механические зародыши? Как это понимать? Музыкальная шкатулка что ли?
Анжелина тряхнула волосами:
– Я провела микроскопический анализ метеоритов, и он показал, что камни состоят из отдельных клеток… только не биологических, а механических… Я даже не знаю, как это объяснить, смотрите сами, – и на экране вспыхнули фотоголлографические изображения каких-то сложных устройств – мембраны, трубочки, кубики, соединения, кристаллы, цепочки, все смешано, увязано в одну схему, и невозможно определить, где начало, а где конец. – Вы видите, что это все в движении? – на экране действительно можно было разобрать, что эти механизмы функционировали, правда, смысл их было невозможно постичь. Это напоминало движение в живой клетке, только здесь были не митахондрии, рисобосомы и прочее, а металл.
– Странное строение камня… – пробормотал расстерянно Брайт. – Это не живая же материя… Однако похоже на живую… Это же не белки, ни протеины, ни ДНК… Что это?
Анжелика вздохнула:
– Честно скажу – не знаю. Но со стопроцентной гарантией могу утверждать, что это не живой организм, в смысле, не биологический. Но поведение – как у живого. Это механическая или электронная клетка, которая развается по законам биологии… Камни – это типа эмбрионов…
– Кибернетические зародыши?
– Можно сказать и так. Наша наука не способна вопроизвести такую форму… жизни… из металла… Но это не роботы в земном понимании – наша механика основана на иных принципах и схемах, и наши роботы не способны увеличиваться в размерах, изменять форму, изменять структуру тела, к тому же поглощать металл… Эти же при пожирании нашего корабля, извиняюсь за грубый термин, извлекают также энергию… Может, используют в качестве источника энергии атомы металлов?.. Не знаю, как и неизвестно мне – природа ли создала эти зародыши, или инопланетный разум, однако ясно одно – это не наше изделие…
– Геркуланы?
– Не знаю… Мы вообще мало что знаем о геркуланах, может, это и их разработка, а может, и нет… Хочу заметить, что это кибернетический организм, – произнесла Родригес. – Небиологическая форма жизни… Она саморазвивается в благоприятных условиях…
Командир был удивлен:
– Откуда в космосе благоприятные условия? И что это за условия?
Врач усмехнулась:
– В космосе они не развиваются, поскольку вакуум – это не идеальная среда для этого, и зародыши находятся в законсервированном состоянии. Может, им не страшен абсолютный ноль, радиация и прочее, но и свободный космос не дает возможности для выхода из состояния «спячки», в которой они могут находится… наверное, миллионы лет… Благоприятные условия – это наш корабль, это металл. Видимо, для поддержания… э-э-э, жизни… им необходим металлосодержащий объект, в данный момент таким объектом стала «Астра», увы… Не знаю, как в космосе очутились зародыши, может, это осколок взорвавшейся планеты, а может, это… часть какого-то огромного организма… вполне вероятно, это и… мина… Но чтобы там ни было, мы притянули его к себе своей массой – я согласна с версией Мустафы. В космосе они казались простым астероидом… Теперь они ожили и начинают поедать корабль, саморазвиваться…
Командир не совсем все понимал, он требовал пояснений:
– Что подразумевается под саморазвитием? То есть это не просто камни, не просто механизмы, а нечто такое, которое может трансформироваться во что-то… другое? Так?
– Да, вы правы… Я не знаю, что является конечным этапом для зародышей…
– Назовем их зэт-киборгами, – предложил Брайт, – чтобы знать в дальнейшем, о чем ведем речь…
– Хорошо, зэт-киборги… Мы знаем, что из зародыша… скажем, насекомого… вырастает гусеница, из гусеницы образуется куколка, из куколки формируется бабочка… Так вот, из метеоритов тоже что-то должно трансформироваться… но что – я не могу сказать! Я не знаю конечной цели таких изменений. Я врач и биолог, но никогда не слышала о неорганической форме жизни! Но это – жизнь… странная, пугающая и паразитическая, но жизнь…
– Ах, черт, – выругался командир. Теперь он понимал, почему ощущение опасности не покидало его с того момента, как началась метеоритная атака. Опытный астронавт всегда обладает паранормальными чувствами, которые позволяют ему не расслабляться и быть готовым к неожиданным ситуациям… Часто эти качества спасали ему жизнь, тогда как менее опытные попадали в переделки и редко выходили из них живыми. – Что за мир! Геркуланы, ксилоксы, теперь, черт побери, эти зэт-киборги! Космос полон чужеродными нам существами! Одни враги – и ни одного союзника!
Тут он вспомнил почему-то фразу, сказанную одним королем прошлых столетий, что у его государства есть только два союзника – армия и флот. Да, у землян была и армия, и флот, но этого оказывалось недостаточно для борьбы с чужими формами жизни.
– Итак, – мрачно произнес командир. – Зэт-киборги будут развиваться, пока не сожрут наш корабль…
– Скорее всего…
– Как их уничтожить? Что вы предлагаете, Анжелина?
Похоже Родригес смутилась. Она пожала плечами:
– Спросите чего-нибудь полегче, командир. Я же врач, а не… физик-механик… Я не знаю, как их можно уничтожить, если космический холод им не страшен… Может, высокая температура?.. Но вряд ли огнеметами их остановишь… Двадцати граммов метеорита достаточно, чтобы тот начал развиваться из состояния зародыша, а на корабле их тысячи килограммов! Мне трудно сказать, сколько всего зэт-киборгов будет трансформировано во что-то… Но корабль они точно сожрут, если их не остановить… Такие вопросы могут решить Мустафа, у которого достаточно знаний, и Сакё, являющимся электронщиком, – может он сумеет разгадать программу зэт-киборгов. Наверняка они развиваются по какой-то внутренней программе…
– Точно, вы правы, Анжелина, – и тут же Нил переключился на Комацу. – Сакё, вы где?
– Я еще в отсеке энергетических установок… Меняю платы, чтобы стабилизировать работу реакторов…
– Бросайте все, быстро направляйтесь в биологическую лабораторию. Там Родригес передаст вам информацию о метеоритах… Есть работа для вас…
– Метеоритах? – изумился электронщик. – Но физика твердого тела – не мой профиль. Тут нужен Мустафа, геология ближе ему…
– Мустафе я тоже прикажу направляться туда, но ваши знания, Комацу, тоже нужны для исследования метеоритов, точнее зэт-киборогов…
– Э-э-э… зэт-киборогов? Э-э-э… разве у нас есть такие машины?..
Тут терпение у командира лопнуло:
– Ступайте, Сакё, не теряйте времени!!!
Японец больше не стал расспрашивать, поняв, что Брайт не расположен к лишнему пояснению, видимо, Родригес даст ему больше информации. Поэтому Комацу оставил все инструменты на месте, а сам ринулся внутрь корабля, перебегая с отсека в отсек, с одного уровня на другой.
Тем временем Брайт стал вызывать нигерийца. Тот ответил минуты через две:
– Извините, командир, помехи… Сигнал слабый… Еле вас слышу… Тут что-то создает помехи, не могу понять что…
– Вы где, Мустафа?
– Передвигаюсь по отсекам гидроустановок, здесь сплошные разрушения и много очень камней… Я иду к Аркадию, со мной четыре передвижных робота-ремонтника… В некоторых местах проходы завалены, здесь много метеоритов, очень много… Причем они большие, – в голосе механика-физика проскальзывали нотки удивления. – Они загораживают проходы, и роботам через них не пройти, а когда они соприкасаются, то между ними проскакивает искра! Наэлектролизованы что ли… Как бы не спалили коротким замыканием мне роботов… Командир, это не простые метеориты, а какие-то округлые, с четкими гладкими формами… Их очень много, и все они буквально впаяны в корпус!..
– Это не камни, это чужеродная неорганическая жизнь!
Мустафа сказал что-то на суахилья, видимо, не совсем хорошую фразу.
– Геркуланы?
– Нет, не геркуланы… Не знаю, никто из нас толком никогда не видел геркулан. Но известно, что инопланетяне состоят из биологических веществ, а эта жизнь – сплошная неорганика!..
– Вот влипли!
– Точно, эти метеориты влипли в корабль, чтобы его сожрать, и они едят нашу «Астру»! Ступайте к Родригес, у нее собранные данные по метеоритам. Туда направляется и Сакё, вместе с ним вы должны найти выход из положения! Узнайте побольше об этих зэт-киборгах!..
– Чего-чего, зэт-киборгах? Это еще кто такие?
– Вот эти мтеориты и есть зэт-иборги! – рявкнул командир. – Оставьте роботов там же! Пока мы не поймем, с чем или кем имеем дело, роботы нам ничем не помогут!
Нигериец не стал тоже переспрашивать. Он тоже заспешил в лабораторию, оставив инструменты и роботов.
В этот момент компьютер заявил:
– Внимание – экипажу! «Астра» разрушается! Декомпрессия отсеков, всем астронавтам срочно надеть скафандры! Расширяется зона поражения корабля! Разгерметизированы следующие отсеки… – и началось их перечисление, но командир не слушал, он опять вызвал Азиза:
– Махмудов, вы меня слышите?
– Да, командир!
– Что предпринимаете?
– Пытаюсь автогеном заделать дыры в индикаторном кольце. Но ничего понять не могу, заделываю дыру в одном месте, но она появляется в другом. Все кольцо покрывается брешами, словно кто-то сверлит дрелью корабль!.. Что происходит? На корпусе какие-то набухшие наросты – что это?..
Командир коротко пояснил, что удалось установить. Азиз был поражен и несколько минут молчал.
– Что мне делать? – спросил он. – Возвращаться к вам?
– Нет… Вы видите камни? Только близко пока не подходите к ним…
– Да, конечно… Ими облеплено все кольцо… Даже дюзы усыпаны ими… Они как пиявки присосались к корпусу.
– Удачное сравнение, но дела гораздо хуже, чем можно предположить! Наших сил не хватит, чтобы заваривать дыры, пока зэт-киборги разъедают корабль! Аркадий пытается с ними бороться, но автогены бесполезны… Температура не берет их…
Тут навигатор предложил:
– У меня с собой бластер… Может, стоит использовать его?
– Бластер? Хорошо, попробуйте, и сообщите мне результат. А вдруг против бластера они не устоят?
У командира теплилась надежда, что все-таки обычные средства войны годятся для борьбы с новым врагом. Все таки земляне разработали неплохие средства уничтожения, хотя, тут следует признать, у геркулан все-таки они были лучше во много раз.
Навигатор отстегнул гибкий фал, который удерживал его в течение этого времени, включил минидвигатели, и медленно поплыл на внешнюю сторону индикаторного кольца. Персональный компьютер, встроенный в скафандр, помогал астронавту лаврировать среди выступавших частей корабля – поворотных дюз, локаторов, антенн, скоб, люков, штанг, сосудов, а также артиллерийских стволов (ведь «Астра» продолжала находится в боевом положении). Подлетев к наибольшему скоплению камней на корпусе, Махмудов затормозил, и завис в семи метрах над ними. Он достал бластер и проверил обойму – десять патронов. Плазменная пуля могла пробить броню, и поэтому была уверенность в том, что и эти зародыши не устоят.
– Итак. Я готов, – сказал навигатор, подняв ствол.
– Отлично, – произнес командир, замерев в ожидании. – Давай… огонь!
Азиз прицелился и выстрелил. Фиолетовая вспышка на секунду озарила пространство. Пуля разнесла в дребезги метеорит. Не веря своей удаче, астронавт еще раз прицелился и уже выстрел очередью в пять объектов. Успех не стал себя долго ждать – все выстрелы оказались роковыми для зэт-киборгов. Некоторые были уже объемом в полметра, и одной пули оказалось достаточным, чтобы соскрести их с корпуса или расколоть на несколько мелких частей.
– Получилось, командир, получилось! – обрадованно выкрикнул Махмудов.
– Ты молодец! – порадовался вместе с ним Брайт, надеясь, что выход найден. Но недолго он радовался, так как ошарашенный вдруг навигатор заявил:
– Не верю своим глазам…
– Что именно? – опять встревожился командир.
– Расколовшиеся части метеорита опять соединились и втянулись в корпус… они продолжают поедать корабль!
– Стреляй в них, черт подери! Стреляй!
Навигатора не стоило дважды упрашивать: он опять открыл огонь, меняя обойму один за другим. Внешний корпус корабля покрылся разрывами и вспышками, пролетали мимо раздробленные части, однако камни на лету меняли тракторию и вновь поворачивались к «Астре» – она тянула их как магнит железо. Упав обратно, метеориты вгрызались в обшивку и двигались дальше, образуя огромные дыры и сами увеличиваясь в размерах. Махмудов понял, что остановить их таким образом невозможно и через какое-то время индикаторное кольцо превратиться в друшлаг. Об этом он честно сказал Брайту.
Но командир сдаваться не собирался. Он дал команду компьютеру «Астры»:
– Немедленно развернуть систему самообороны корабля на внутренню очистку от чужеродных элементов!
Только компьютер, никогда не исполнявший такую команду, завис в недоумении:
– Прошу пояснения! Какие действия мне следует предпринять?
Тут Нил стал говорить то, что ему приходило на ум в тот тревожный момент:
– У нас остались роботы? Ага, вот, направь их в поврежденные участки, пускай механическим путем – автопилами, рычагами, огнеметами – соскребают метеориты с корпуса и выкидывают в космос… Система пожарутушения должна залить камни пеной – может, это поможет. Запусти инфразвук в отсеки – вдруг это вызовет реакцию…
– Инфразвук вызовет реакцию у человека, – предупредил компьютер. – Запреты, встроенные в меня, не позволяют использовать инфразвуковые волны в присутствии живых организмов, в частности, человека. Низкие частоты вызывают психические расстройства, паралич нервной системы и остановку сердца…
– Тогда ультразвук!
– Существуют ограничения и для ультразвукового диапазона…
– Хватит спорить – у астронавтов есть скафандры, которые защитят людей от звукового резонанса! – вскипятился командир, сердито стукнув кулаком по пульту. – Делай все, что возможно и в силах, но постарайся недопустить разрушения корабля.
Брайт посмотрел на индикатор живучести корабля, высвечивалась цифра «82%», то есть уровень жизнеспособности «Астры» составлял одну пятую часть от нормального функционирования. Обычно показатель ниже 20% означал необратимые процессы для всей системы и невозможность управления кораблем, хотя для боевых космолетов критическим считался уровень в 10%, но то-то были боевые машины, а не тягачи. «У нас есть есть шанс не довести „Астру“ до смерти, – думал командир. – Главное, чтобы Мустафа, Комацу и Анжелина нашли способы борьбы с этой напастью…»
Пока Махмудов остервенело продолжал тратить боеприпасы на метеориты, находясь во внешней стороне корабля, видя бесполезность своих действий, внутри отсеков пришли в движение десятки роботов различных назначений. Гусеничные машины пытались давить камни своим весом, мощные гидравлические манипуляторы клещами вцеплялись в наросты и пытались отодрать их. Из резервуаров лились пены, способные затушить пламя в тысячу градусов, а роботы, снабженные звуковыми резонаторами, пытались инфра- и ультразвуком повлиять на зэт-киборогов – «Астра» сопротивлялась чужеродным элементам, вторгнувшимся на борт и стремившихся поглотить все вокруг. Если говорить медицинскими терминами, фактически корабль пытался выработать иммунитет против опасных организмов, используя все возможные средства. Но видимо, чего-то не доставало – медленно «жизнь» покидала «тело». Командир с замерением смотрел как меняются цифры на индексе живучести, теперь она достигла отметки «73%». На табло вспыхивали данные о новых разрушениях – трансформаторные станции, силовые установки, моторы, гидравлика, резервуары.
Все это поглощались метеоритами, которые, кстати, уже приобретали более очетливые и правильные формы. Это были не совсем круглые объекты, а какие-то вытянутые создания с выступающимися частями, больше походившими на щупальца. То, что поглощало, уже больше напоминало мощные челюсти с тысячами пилами, которые легко раскусывали броню космолета. Чем больше они потребляли металла, тем больше в размерах становились. Теперь это были уже не полуметровые зародыши, а почти пятиметровые зэт-киборги, которые с легкостью нападали на роботов и разносили их в клочья. Роботы, в свою очередь, не могли сопротивляться, так как не имели программы борьбы с такой агрессией, они становились легкой добычей. Более того, земные средства оказались практически неэффективными – ни пена, ни инфразвук, ни электрические разряды, ни механическое давление не позволили изменить статус-кво. «Астра» неумолимо двигалась к гибели, и сигналы в кабине управления отмеряли оставшийся срок ее жизни.
Компьютер признал свое поражение – все запущенные им схемы самозащиты не дали нужного результата, а сам компьютер не был способен к креативу, то есть к созданию новой версии сопротивления чуждым организмам – такое просто не было заложено в его функциональные возможности. Единственное, что могла сделать система, – это переключение одних узлов, вышедших из строя, на другие, аварийные или дублирующие, чтобы в какой-то степени удержать ситуацию и позволить людям найти более эффективное решение. Само собой разумеется, так долго продолжаться не могло. Это уже чувствовал Аркадий, который продолжал биться с огромными камнями при помощи рычагов и баллона с кислородом, которыми размахивал как дубинками. Сам бортмеханик уже выдохся, и силы его убывали с такой же скоростью, как слабело сопротивление «Астры». Это также понимал Азиз, расходуя последние запасы патронов…
Цифра живучести уже опускалась ниже 60%, а тем временем в лаборатории биологических и медицинских исследований шла работа. Компьютер продолжал обеспечивать этот отсек необходимыми ресурсами – энергией, теплом, химическими соединениями. Понимая, что бесполезно удерживать корабль в состоянии отражения внешней агрессии, Брайт приказал системам отключиться от оружия и направить ресурсы на поддержание живучести секторов, где работали люди. В ту же секунду замерли пушки, ракеты, пулеметы и локаторы обнаружения – если в данный момент было совершенно нападение со стороны ксилоксов или геркулан, то «Астра» никак не отреагировала бы на это, ее боевые механизмы были уже мертвы.
– Бог ты мой, какое сложное создание! – говорила Родригес, продолжая исследовать внутренние устройства метеоритов. Нужно сказать, что это было не просто, так как сами камни не находились в «замороженном» состоянии, а продолжали развиваться, и пытались уже в лаборатории поглотить часть оборудования. К счастью, врач приняла верное решение – поместила их в магнитное поле и удерживала там, не давая зэт-киборгам соприкасаться с металлом или иными твердыми веществами. Практически пару килограмм камней висели в пробирке и подвергались различному воздействию. Мустафа поливал их кислотой, резал лазером, пытался экспериментировать со звуковыми резонаторами, а Родригес записывала результаты на дискеты, пока особого результата все приемы не приносили. Но это не останавливало астронавтов, поскольку каждый понимал, что расслабляться или делать перекур нельзя. Комацу тем временем работал со структурными данными, пытаясь расшифровать электрические сигналы, вспыхивающие внутри зэт-киборгов, чтобы сложить их в определенную последовательность, определить алгоритм и на основании этого выявить программу саморазвития и действий. То, что она сущствовала, японец не сомневался. Программа существует практически у всех живых существ, она записана в ДНК, у механических или иных тоже она наличествует, правда, в несколько ином виде.
Нужно заметить, что впервые экипаж работал слажено и в условиях взаимопонимания, никакого укора или недовольства другим никто не высказывал. Казалось, что стремление выжить и спасти корабль делало их более сильными, энергичными и ответственными. Не зря же утверждали некоторые психологи, что в экстремальной ситуации у людей открываются новые возможности, и погашаются негативные стороны, не способствующие решению первостепенных задач.
– Что ты можешь сказать, Мустафа? – спрашивала Родригес, не заметив, как перешла на «ты» – вообще-то Устав космического флота запрещал панибратские отношения между астронавтами или неуважительного обращения друг другу, поскольку это влияло на боеспособность и субординации членов экипажа. Да, люди ругались, но всегда говорили только на «вы» (это уже было вбито на подсознательном уровне). «Ты» означало, что между ними складывались уже иные, более дружеские связи.
Если бы это слышал командир, то вряд ли отдернул Анжелину, может, и сам бы перешел на такую форму общения. Ведь «ты» порой дает больше понимания и сочувствия, чем официальные регалии и звания, а также опыт и знания. Человеку всегда хочется нечто более теплого и мягкого отношения, а также понимания, и тут только благоприятная психологическая атмосфера способна была снять напряжение и настроить каждого на коллективное действие.
Абдулл, не отрываясь от окуляров нейтронного микроскопа, отвечал:
– Трудно сказать что-то определенное Анжелина… Хотя… нет, могу с уверенностью заявить, что эти зэт-киборги созданы не природой, а разумными существами… Пока я не знаю цели, которые преследовали их создатели, но следует отметить, что это очень и очень сложное творение… нашей науке до них далеко…
– То есть эти организмы созданы для войны?
– Это определит Сакё, но я не думаю, что именно для войны… Может, они настроены на добычу металла из руды, что летает в космосе. Поглощая его, они увеличиваются в размерах и могут стать… ну каким-то космическим кораблем с автономным ресурсом для полетов между звездами…
Родиригес имела иную точку зрения:
– Не уверена в твоей правоте… То есть, я хочу сказать: эти организмы ищут не минералы, где доля железа, никеля, титана, кобальта, вольфрама измеряется в сотых процентов, а именно чистое железо, которое может быть выплавлено только за счет технологий. К чему это я? А к тому, что они настроены на земные корабли, а не на окружающий дикий мир, где полным-полно «бездомных» небесных тел… Кто-то знал, что мы будем пролетать мимо и настроил астеро… нет, мину против нас… Смотри сам: каждое живое существо нуждается в энергии, а она поступает от пищи. Причем, животные с высшей нервной системой и развитым мозгом могут выбирать, что им есть, в то время как эти зэт-киборги нападают на металлосодержащие объекты. Видимо, света звезд не хватает им для жизни, а вот металлы при определенной химической реакции выделяют тепло… энергию… Это и пища, и источник развития…
– Я думаю, что наша коллега права, Мустафа, – негромко произнес японец, повернувшись к астронавтам. – Вот это то место, откуда посылаются сигналы различным органам, – и Комацу светоуказкой показал на синюю точку на схеме. – Может, это мозг, а может, носитель программы, который заставляет выполнять те или иные операции: найти металл, начать поглощать, увеличивать свои размеры до тех форм, которые заложены в проекте… Я не знаю, каким должен быть в итоге зэт-киборг, может, безобидная игрушка типа плюшевого медвежонка. А может хищная тварь величиной с динозавра… В любом случае, программа эффективна. Это новые технологии для нашей цивилизации, и все это необходимо нам записывать, чтобы передать на Землю. Уверен, это новый рывок и в отрасли производства оружия…
Врач развела руками:
– Это если и оружие, то противоестественное нам…
Комацу был удивлен:
– Почему, Анжелина? Сейчас не до этических ценностей – война между цивилизациями! Хочу заметить, что не земляне напали на геркулан, а они начали свою агрессию против нас! В выборе средств защиты мы ограничены, а эти технологии, – тут электронщик указал вновь на зародыш в магнитном поле, – могут спасти человечество…
– Да, но сейчас эти технологии работают против нас, – оборвала его Родригес. – Нам нужно найти «ахиллесову пяту», их уязвимое место. Как остановить? Как уничтожить? Для этого необходимо тебе внести искажение в их программу… например, ввести компьютерный вирус…
Сакё не был так оптимистично настроен:
– Зэт-киборги, безусловно, машины, но на более совершенном уровне, чем наши, и я не уверен, что у них нет защиты от компьютерных вирусов… Потом, как запустить нашу разрушающую программу в зародыши, в их кибернетические системы? Мы ведь еще ничего не знаем о них… Их программы – это головоломка для наших мозгов!
Мустафа поднял голову:
– Почему же… Кое-что знаем.
– Давай, выкладывай…
Нигериец стал перечислять, загибая пальцы:
– Во-первых, это машины… Во-вторых, они реагируют на металлы… но не как детекторы обнаружения, типа, миноискателей, а как источник их пищи… Вот реагируют же мухи, простите за сравнение, на дерьмо… В-третьих, они в процессе усвоения металлов трансформируются в какие-то организмы, способным к… может, активным действиям… В-четвертых, их сложно уничтожить… то есть можно отстрелить что-то, как это делает Азиз сейчас в секторе индикаторного кольца. Однако, я уверен, что они обладают регенерирующими свойствами. То есть за счет поглощения металла зародыши восстанавливают утраченные части…
– Я считаю, что это мина, – вдруг заявил японец. – Ловушка, возможно, оставленная геркуланами… Эта мысль возникла у меня сейчас!
– Поясни и ты, что имеешь в виду! – потребовала Анжелина, сложив руки на груди.
– Поясняю… Это бомба, которая маскируется как астероид, якобы бесполезно летающий в космосе… Хорошая тактика для охраны определенной территории или засылки такого объекта к врагу… Никто не заподозрит коварство и ловушку. Она по массе легка, имеет минимум металлов и поэтому не представляет опасности для проходящих мимо кораблей. Но у нее есть свойство магнетизма, то есть бомба притягивается к металлическому объекту, каким являются корабли только земные… У геркулан суда строятся из неизвестных нам сплавов, но предполагается, что это металлов в них нет, и это какие-то пластическо-органические соединения… Таким образом, геркуланам зэт-киборги не страшны. К тому же у них энергетическое оружие, которое без проблем разрушат подобные метеориты или организмы…
Организмы нападают на объект и поедают. Может, в итоге они произведут из нашего корабля некий космический объект неизвестно какого назначения, ну, типа гигантского оружия против землян… Вот смотрите сюда, – тут Сакё опять повернулся к фотоголлограмме и засветил один из участков указкой. – Видите зеленое мерцание? Этот элемент отвечает за саморазвитие зэт-киборга… А вот некоторый результат расшифровки импульсов, исходящих оттуда… – и тут на дисплее повалились море цифр и графиков, и было трудно сразу углядеть в них логику… – Я перевел их сигналы на двоичный код… Это не просто, у них совсем иная математика… Короче говоря, между всеми зародышами имеется связь, они координируют друг друга, становясь как бы мозгом… Каждый зародыш – это нейрон, и импульсы между ними – это сигналы на какое-то действие. В итоге они могут соединиться в гигантский организм, поскольку для этого у них есть все – металлы, наше ядерное горючее…
– Ты хочешь сказать, что они трансформируют нашу «Астру» в разумное механическое существо? – с тревогой спросила врач.
Комацу грустно произнес:
– Вот именно…
Тут Мустафа тоже задумался, а потом сказал:
– Ты прав, Сакё. Может, это сторожевая мина, и она распознает «свой-чужой» по одному признаку – из чего сделаны пролетающие мимо корабли. Металл – значит, враг, и его следует атаковать… Может, опознает по помехам, например, наши двигатели работают в другом диапазоне и на ином принципе, чем геркуланские… Здесь имеется сотни вариантов, но в одном мы точно уверены – это оружие против землян. Потому что только мы воюем с геркуланами и только мы строим суда из металла…
Тяжелый вздох пронесся в лаборатории – ни японец, ни колумбийка не смогли сдержать чувств, осознав, с чем они столкнулись.
– Значит, враги знали, они были оповещены или отследили нашу траекторию. И подготовили нам ловушку в виде метеоритов… Геркуланы догадывались, что мы будем искать незаселенные зоны галактики, чтобы переместиться туда и спастись от тотального уничтожения…
– Что же нам делать? – с горечью произнесла Анжелина.
– Искать средство против зэт-киборгов, – хмуро сказал Мустафа. – Другого нам ничего не остается.
– Я сообщую командиру наши результаты, – Родригес подошла к пульту и вызвала Брайта.
Тот сразу возник на экране, видимо, ожидал сообщения от медицинского отсека. Он осунулся, был бледен, но глаза горели яростным огнем. Ему было больно, что корабль погибает, а он, ветеран войны, не может ничего предпринять для спасения экспедиции.
– Что скажете сейчас?
Анжелина не стала скрывать, что удалось узнать немного, но полученные результаты свидетельствуют, что зэт-киборги созданы разумными существами, имеющими агрессивные намерения в отношении землян. «Скорее всего, это геркуланы, – говорила она, видя, как лицо командира становится серым. – Они знали, что мы будем пролетать здесь и установили ловушку».
– Зэт-киборги – это машины, имеющие программу, – продолжил Сакё. – Она еще не расшифрована, только я предполагаю, что после окончательного поглощения ими корабля, эти машины сольются воедино, образуя какой-то гигантский механизм…
– Вот это новость! – присвистнул Брайт. – Что еще за гигантский механизм?
Электронщик вынужден был признать, что не знает. «Это будет какая-то боевая система, основанная на наших ресурсах – металле, топливе, но на геркуланских технологиях», – заявил он.
– Ладно, с этим покончим, – сурово произнес Нил. – Теперь я хочу знать, как их можно уничтожить? Или хотя бы остановить?
Астронавты расстерянно переглянулись.
– Мы до этого еще не дошли, – сказала за всех Родригес. – Поймите, командир, такие исследования занимают годы, а у нас и нескольких часов нет… Все делаем второпях, методом тыка… Не успеть нам…
– Это точно, компьютер свидетельствует о том, что уровень живучести «Астры» – 35%. Через два часа зэт-киборги сожрут весь корабль… Можете ли вы что-то предложить? Есть идеи?
В ответ послышался вздох:
– Нет, командир… Мы не успели ничего придумать…
– Понятно… Тогда делаем так: всем вооружиться бластерами и начать отстрел зародышей, находящихся на борту, всех тех, кто представляет нам угрозу! Компьютер пытается бороться с ними при помощи роботов, однако особого результата нет. Придется использовать оружие против врага. Азиз и Аркадий сейчас ведут стрельбу внутри и снаружи «Астры»… Эффекта немного… то есть околонулевой, но мы не должны сидеть сложа руки и ждать, пока и нас не сожрут…
– Есть, командир! – астронавты вскочили и бросились к оружейному ящику, который располагался практически в каждом жилом или исследовательском отсеке. Кодом они вскрыли его и достали бластеры. Это были мощные автоматы, стреляющие плазменными пулями, и в бою на поверхности Плутона именно благодаря им земной морской пехотой была одержана одна из первых побед. Как оказалось, у геркулан не было портативных энергетических плеток, и с ними удалось быстро расправиться. Правда, пули создавали высокую температуру и фактически вся органика сгорала при попадании в нее заряда. Так что ученым досталось немногое от того, что было когда-то инопланетянами.
– Но это не все… Мустафа, мне нужна вся информация о зэт-киборгах, что вы успели получить! Перешлите мне ее по внутренним линиям связи, я отправлю сообщение на Землю и приложу файлы с вашими исследованиями, – приказал Брайт.
Нигериец схватил дискеты с информацией, подбежал к пульту и стал сгружать всю базу данных. Компьютер получил, все это спрессовал и подготовил к отправке. Пока действующий и подчиняющийся локатор развернулся в сторону Солнечной системы. Тем временем Брайт подготовил донесение, и не стал медлить. Нажатием на клавишу он отправил пакет, и успел это сделать, так как через минуту ближайший зэт-киборг проел кабели, соединяющие механизмы управления локатором.
Тем временем Брайт работал с навигацией. Он прочерчил траектории полетов как до Менатепа, так и до Земли, потом делал расчеты. Тем временем цифра сменилась на 30%, и все меньше времени оставалось у экипажа. Нил понимал, что сейчас от него лично зависит судьба экспедиции. Да, им не повезло, они напоролись на ловушку. Однако это не означает провал всего, ведь пока они живы, то есть надежда завершить задание, чего-то добиться. Земляне не сдадутся просто так, но и умирать бессмысленно не хотелось. Понятно, что скоро они потеряют и «Астру», и груз, и все же… Командир оценивал шансы на спасение, и поэтому не покидал отсек управления, хотя его самого так и прорывало в атаку, разрядить свои нервы выстрелами в проклятых зэт-киборгов, возглавить последнее сражение. Его пальцы так и сжимались, словно давили на гашетку бластера, и тут Нил вспохватывался и опять отбивал на клавиатуре различные варианты.
Тем временем Азиз стрелял по зародышам, и этот процесс он мысленно назвал «выдавливание блох из шкуры собаки». Пули, как было сказано ранее, особого вреда не приносили, хотя в какой-то степени мешали. В этот момент компьютер в его скафандре зафиксировал какие-то движение – двигалась массивная цель. Астронавт поднял голову и… замер. И было ему от чего обалдеть…
Из огромной дыры выползало наружу металлическое чудовище, каких раньше человек никогда не встречал. Полный кошмар – это был яйцеобразный механизм с огромными вращающими как пропеллер челюстями и множеством щупалец – что-то было в нем от динозавра, что-то от скорпиона, что-то от спрута, а что-то от жука, и было трудно понять, как могли соединиться воедино все эти формы. Нужно заметить, что у него оказались мощные и гибкие члены, которые не только удерживали тело, но и разрезали как консервным ножом броню корабля – рррзииик, ррзииииккк! – и все готово, только рванные края свидетельствовали о мощи механизма. Его голова-каска, на которой горели какие-то синие огоньки – возможно телескопические глаза, поворачивалась по сторонам, видимо, отыскивая кого-то…
Кого-то? Этот монстр искал человека, как так стремительно понесся к Азизу. Щупальца дырявили обшивку, клешни щелкали, словно разрезали вакуум. Это было как в каком-то мультпликационном фильме, это казалось нереальностью. Однако пищящий сигнал компьютера в скафандре свидетельствовал о реальной угрозе.
– Бог ты мой! – наконец-то воскликнул навигатор. Он стал быстро перезаряжать бластер. Увы, у него оставалась последняя обойма. – Что за монстр!
– Что случилось? – услышав возглас, спросил Брайт.
– На меня мчится какое-то чудовище!
– Зародыш?
– Какой зародыш? Это огромный робот!
– Это зэт-киборг, который эволюционировал от метеоритного камня и зародыша в особь, – подал голос Мустафа, который тоже подключился к разговору, и теперь быстро надевал скафандр, чтобы вместе с товарищами подняться наверх – к Азизу и Аркадию. Совершая манипуляции с ранцами, шлангами и кабелями, он одновременно рассуждал: – Как я сказал, зэт-киборги при получении пищи развиваются до какой-то стадии. Сейчас это не булыжники, а передвигающиеся механизмы. А потом может из них вырастет нечто другое…
– Спасибо, Абдулл, за лекцию, но мне сейчас не до нее, – прохрипел Махмудов. – Скажите мне, что с ней, этой металлической тварью делать?
– Как что делать? Стреляй! Мы сейчас к тебе придем на помощь!
Азиз так и сделал – а что ему еще оставалось делать. Он переключил бластер на автоматическую стрельбу, и плотный огонь изрешетил зэт-киборга. Сила отдачи была настолько мощной, что чудище отнесло от корабля на значительное расстояние и он исчез среди мерцания звезд. Но навигатор не был уверен, что враг уничтожен.
Хотя ему уже следовало думать о другом – из дыры выскочил новый зэт-киборг, по внешнему виду такой же кошмар, который шустро засеменил в сторону человека. Новый монстр не собирался повторять ошибок, он двигался более быстро и более резко, постоянно меняя направления и угол атаки, наверное для того, чтобы Махмудов не мог взять точный прицел. И точно, лазерный луч, по которому происходило нацеливание, слетал с объекта, приходилось постоянно дергать бластер, чтобы все-таки взять на мушку… Хотя смысла никакого не было в действиях Азиза, ведь он истратил весь боезапас. И только светящийся «ноль» на счетчике наконец-то убедил о необходимости предпринимать другие шаги.
– Опля, – пробормотал астронавт. – Пора делать ноги!
– Чего-чего? – переспросил Брайт, который услышал это по линии связи.
– На меня направляется новый противник… оба-на, да их тут много!
Махмудов не ошибался, его датчики фиксировали не менее десяти зэт-киборгов, которые один за другим выскакивали из дыр и бежали по внешнему корпусу корабля в его сторону. Не стоило гадать, что им было нужно, опыт показал полное отсутствие миролюбия с их стороны. Даже при полной обойме вряд ли имелся шанс отбиться. Противник передвигался быстрее, чем мог это сделать навигатор, и он мог настигнуть быстрее, чем Азиз успел бы отбежать.
– Они меня уничтожат, – тихо произнес Махмудов, с трудом подавляя нахлынувшее чувство страха. Да, страха, и в этом не было ничего неестественного. Астронавты были такими же людьми, как и другие, которые имели иные профессии и специальности. Не нужно было из них делать суперменов. Только у астронавтов была одна особая черта – они могли принимать решение более быстрее, поскольку имели соответствующую подготовку. И план спасения был найден.
Потому что оказался простым. Азиз глубоко вздохнул, чтобы отогнать страх, успокоился и включил ранцевые двигатели, под действием реактивной струи он стал уходить дальше от зэт-киборгов, направляясь к носу корабля, где были аварийные шлюзовые камеры. Хотя нужда в шлюзе оказывалась не столь большой – практически весь корабль был в дырах и пробоинах – результат атаки метеоритов и прожорливости трансформировавшихся из них зэт-киборгов, и через них можно было без труда проникнуть внутрь. Нужно сказать, что по длине «Астра» превышала двести метров, а ее масса равнялась трехсоттысячам тонн, но то что сейчас она больше была похожа на изрешеченное корыто могло ввести в уныние любого астронавта. И навигатору было больно смотреть, как механические паразиты продолжают разрушать дом, в котором он прожил три года и намеревался пробыть еще долгое время. Фактически люди оставались не только без крова, тепла и пищи, но и были обречены на гибель, оказавшись практически «голыми» в межзвездном пространстве – никто не мог прийти им на помощь. Как и спастись шансы были у них самих невелики. Даже потерпевшие кораблекрушение в древних временах на Земле моряки могли выбраться на сушу и выжить. А в космосе… Такое практически невозможно.
Летя над корпусом, между тем Махмудов заметил, что зэт-киборги не оставили желания настигнуть человека, и они продолжали быстро передвигаться. «Как их много, – подумал навигатор. – Если я и проникну на корабль, то не смогу уйти от них в коридорах или отсеках – там ограниченное пространство для маневра… Но и висеть в космосе долго не могу – мои же кислородные резервы не безграничны, а боеприпасов вообще нет».
Вот показался нос корабля. Лететь дальше было некуда и астронавт остановился, повиснув в трех метрах от обшивки. Он развернулся, чтобы встретить лицом врага. В руках его сверкал узльтразвуковой нож (лезвием можно было разрезать 5 сантиметровую сталь) – конечно, оружие не столь грозное, как бластер. но иного в комплекте скафандра не было. Махмудов тихо шептал слова прощания друзьям, близким и знакомым, и готовился достойно погибнуть.
Зэт-киборги приближались. У них был стремительный и бесшумный бег, щупальца так и мелькали, а огненные глаза сверкали на головах-касках. Было непонятно, как из каких-то камней могли выродиться такие монстры. Но попади они в человеческую среду, то не стоило сомневаться в том, что они не оставили ни одной живой личности шанса выжить. Беспощадность, чужеродность, хищность ощущались в этих организмах, они были полная противоположность живой природе. «Я не сдамся», – подумал навигатор и нажал на кнопку на рукоятке ножа. Лезвие накалилось и готово было к действию. Батареи хватило бы минут на пятнадцать для резки металла. Если, безусловно, эти минуты у астронавта останутся.
Между тем, ситуация изменилась: вдруг за его спиной мелькнули яркие феолетовые вспышки, и почти настигнувшие Махмудова зэт-киборги отлетели назад, пораженные пулями. Разрывы на их телах свидетельствовали о том, что помощь пришла вовремя. Азиз развернулся, и увидел трех человек. Вышедшие из шлюзовой камеры Родригес, Абдулл и Комацу поливали пространство плазменным огнем. Атака была настолько интенсивной и мощной, что враг был изрешечен и отброшен. Некоторые зэт-киборги покидали сферу притяжения «Астры», исчезая в космосе. Видимо, регенерация происходила сейчас не так быстро, как имело место с зародышами, и поэтому какое-то время люди оказались в безопасности.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70936225?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.