Главная страница | Научная фантастика | Лила – охотница за артефактами

Лила – охотница за артефактами
Алишер Арсланович Таксанов
Лила Корсак и её па-медведь Дади – охотники за геркуланскими артефактами. 16-летняя девочка мечтает найти отца и мать, но ей постоянно приходится сражаться то с модифицированными животными, то с пиратами, то с наемниками от Корпорации «Третья Империя». Всем нужен геркуланский корабль, а привести к нему может только Лила.

Лила – охотница за артефактами

Алишер Арсланович Таксанов

Иллюстратор Иллюстрация сгенерирована по заказу автора ChatGPT
Редактор ChatGPT

© Алишер Арсланович Таксанов, 2024
© Иллюстрация сгенерирована по заказу автора ChatGPT, иллюстрации, 2024

ISBN 978-5-0064-6579-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Лила – охотница за артефактами
(Фантастическая повесть)

Пролог
В одной из далёких и неведомых частей галактики Млечный Путь, среди тьмы и звёздной пустоты, плывёт звезда. Но не та, что сияет светом и теплом, а тусклое, холодное тело – черный карлик. Это субзвезда, настолько остывшая, что её температура едва превышает фоновое излучение Вселенной. Она не излучает ни малейшего тепла, не отражает света, и ни один телескоп не способен её обнаружить. Будучи конечной стадией эволюции белых карликов, такие звезды крайне редки. Но однажды, спустя триллионы лет, они могут превратиться в железные звезды или даже стать черными дырами, однако в нынешнем состоянии это просто невидимая точка на карте космоса.
У этого черного карлика есть планета. Она холодна и мрачна, окружена вечной тьмой. Однако жизнь здесь всё же существует. Не благодаря субзвезде, а из-за внутреннего тепла планеты, порожденного гравитационными деформациями. Вода на поверхности остается в жидком состоянии, а существа, обитающие здесь, адаптировались к беспросветной тьме. Исследовать эту жизнь крайне сложно, и те редкие учёные, которые о ней слышали, видели в ней не только научный интерес, но и нечто ужасающее. Мир на этой планете – это вечная борьба за ресурсы, за выживание, за свет, которого никогда не бывает. Ни одного разумного существа здесь нет, лишь эволюция и инстинкты.
Но среди мрачных скал есть нечто, что можно отнести к деятельности чужой цивилизации. Огромное инопланетное сооружение возвышается на километровую высоту, и его вид пугает и завораживает. Этот корабль, напоминающий гигантского моллюска, неизвестно кем создан и из чего. Его поверхность гладкая, извивающаяся, как будто живая, но холодная и неподвижная. Как он летал, как управлялся, и на чем работал – остаётся загадкой, ведь его создатели обладали интеллектом, который невозможно постичь человеческим разумом. Это корабль-моллюск высится здесь уже целый век, холодный и безжизненный.
Внезапно тьму нарушает свет – другой корабль, меньшего размера, приближается к поверхности планеты. Это фронтовой разведчик Звездного Флота, транспорт длиной около сорока метров, с массивными иллюминаторами, локаторами и боевыми орудиями. Его корпус покрыт стальным отблеском, однако вместо опознавательных знаков на нем горит лишь бортовой номер, скрывающий принадлежность к флоту «Айрекс» – специального подразделения. Огромные шасси с грохотом касаются поверхности, и корабль застывает возле загадочного «моллюска», словно страж.
Люк разведчика открывается, и лифт медленно спускает вниз трёх человек в тяжёлых боевых скафандрах. За ними следует робот-комод на гибких манипуляторах, его колеса скрипят на каменистой поверхности. Человек впереди, одетый в белый скафандр с нашивкой полковника, направляет путь мощным прожектором, выхватывая из тьмы детали незнакомого ландшафта. На груди у него имя – Джамшид Корсак. Двое других астронавтов следуют за ним, поглядывая на странные формы чужого корабля. Тем временем робот, болтливый и неугомонный, бормочет, перемешивая научные термины с юмористическими репликами:
– Черный карлик – это остывшие и, следовательно, не излучающие белые карлики. Они представляют собой конечную стадию эволюции…
– Спасибо, Джяба, – прерывает его полковник, – лучше следи за окружением. Здесь могут быть живые существа.
Едва он произнёс это, как из мутного болота показалась огромная голова с присосками и щупальцами. Существо явно было настроено агрессивно, его инстинкты требовали добычи. Щупальца устремились к астронавтам. Однако Джяба, молниеносно вытащив бластеры из своих ящиков, открыл огонь. Потоки лазерных зарядов вспыхнули, и чудовище рухнуло, превратившись в гору бесформенной массы, быстро оседавшей в болотную грязь.
– Оп-ля, полковник, какой я меткий! – весело вскрикнул робот, самодовольно вращая манипуляторами и подтанцовывая на колёсах. – Мне нужна медаль, или хотя бы ранг лейтенанта!
– Джяба, роботам не дают офицерских званий, – с неодобрением сказал второй астронавт.
– Тогда сержанта, – не унимался робот, снова пряча оружие, видя, что опасность миновала.
– Это корабль геркулан, – убежденно говорит полковник. – Джяба, ты начнешь его подробное изучение. Хотелось бы познать язык этих существ. Космолингвистика – это твое новое задание!
Команда подошла к инопланетному кораблю. Его корпус был настолько необычен, что не поддавался ни одному известному методу изучения. Джяба, получив приказ, начал сканировать и разрезать его лазером, но металл оставался неуязвимым.
– Полковник, сканеры ничего не показывают, – разочарованно сказал робот. – Похоже, такой металл не встречается в этой Вселенной.
Несмотря на это, астронавты находят вход и проникают внутрь загадочного «моллюска». Внутри они проводят много часов, исследуя устройство корабля. Наконец, они возвращаются, неся нечто важное – аспидно-черный куб, снятый с одного из агрегатов внутри чужака. Полковник и его команда осторожно заносят устройство на свой разведчик и помещают в багажный отсек.
После корабль взмывает в небо, оставляя позади мрачный пейзаж. На высоте двух тысяч километров варп-двигатель включается, и разведчик исчезает в подпространстве, оставив лишь черного карлика, холодную планету и таинственный корабль геркулан, лежащий в ожидании новых посетителей.

Глава 1: Го-крокодилы
Го-крокодил смотрел на меня немигающим взглядом, и я замерла. Его глаза, зловещие и холодные, казались щелочью, способной растворить все на своем пути. Кожа рептилии отливала зелёной чешуёй, плотно облегая мощное мускулистое тело. Между острыми, словно лезвия, зубами метался язык, как молния, заставляя меня напрягаться ещё сильнее. Каждое его движение было хищным и выверенным. Трудно было предсказать, когда эта смертоносная тварь решит атаковать, но было очевидно, что она ждёт моей ошибки.
На го-крокодиле виднелась униформа центурианцев – огромный бронекостюм с массивными пластинами, перчатки с усиленными суставами, шлем с сенсорами, покрытыми защитным стеклом. Полный боекомплект – штурмовой карабин 390 калибра – угрожающе покоился в его цепких лапах. Оружие стреляет патронами из калифорния, которые взрываются при контакте, обжигая и разрывая плоть на куски. Бронекостюм го-крокодила усиливал его физические способности, делая эту хищную рептилию неуязвимой машиной для убийства. Пират. Жестокий и безжалостный.
Несмотря на внедрённые в его ДНК человеческие гены, мозг го-крокодила функционировал иначе, чем у человека. Хищник, который никогда не утратил инстинкт охотника. Несколько веков назад человечество вынужденно пошло на отчаянные шаги, чтобы повысить интеллектуальный уровень некоторых животных и привлечь их к участию в войне против геркуланов. Эти существа – смесь плоти и машины, вторгшиеся на Землю из неведомого пространства, – уничтожали всё на своём пути. Война длилась два столетия, и победить геркуланов с их передовыми технологиями было практически невозможно, пока не пришла идея использовать земных животных, повысив их разум до человеческого.
Из земной фауны были отобраны несколько животных – крысы, крокодилы, вепри, медведи и еноты. Их агрессивность, быстрая реакция и боевые качества подходили для создания идеальных солдат. Ученые скрестили их гены с человеческими хромосомами, создав так называемых квазиразумных существ: го-крокодилов, па-медведей, жу-крыс, бэ-вепрей и ё-енотов. Эти существа быстро освоили боевые навыки и технологии, превращаясь в грозных воинов. Они не знали страха, не чувствовали боли и смело кидались в бой, заставляя геркуланов отступать.
Благодаря этим модифицированным созданиям человечеству удалось вернуть себе контроль над 130 звездными системами. Геркуланы исчезли так же внезапно, как и появились, оставив множество загадок. Никто так и не понял, откуда они, хотя ходили слухи, что из параллельной Вселенной. Может быть. В любом случае война с ними завершилась, пускай и не победой, но и не поражением. Но это не принесло окончательного мира. Новые союзники человечества, привыкшие к войне, не могли и не хотели мирной жизни. Они сколотили банды и стали межзвёздными пиратами, охотясь за добычей. Для них не было разницы, кого убивать: людей, своих же или другие модифицированные расы. Они брали пленников, обменивали их на ресурсы, а иногда просто жестоко убивали и поедали.
Го-крокодилы не отказывали себе в человечине, питаясь животными протеинами, и это делало их ещё более опасными. Вот и сейчас, стоя передо мной, этот пират не сводил взгляда, палец на спусковом крючке карабина. Я знала, что он быстрее и сильнее меня, но у меня было то, на что го-крокодилы легко велись. Внезапно я бросила в сторону маленький блестящий шарик. Глаза го-крокодила мгновенно последовали за ним – рефлекс, который невозможно подавить. Даже будучи модифицированным он оставался животным.
Этот момент дал мне шанс. Я быстро вскинула свой бластер и, целясь в брюшную область го-крокодила, выстрелила плазменным зарядом. Патрон разогрелся до температуры в пять тысяч градусов и пробил его бронекостюм, прожигая всё внутри. Снаружи он оставался таким же монолитным, но из его пасти пошел дым, а воздух наполнился кислым рвотным запахом горящей плоти.
Го-крокодил рухнул мне под ноги, его массивный хвост дважды ударил по земле, создавая вибрацию, и замер. Я сделала шаг назад, не сводя глаз с его тела. Оружие, которым когда-то управлял этот пират, выпало из его лап. Теперь он был мёртв, а я, не осознавая этого до конца, смогла победить одного из самых опасных врагов, которых человечество когда-либо создавало.
Я ткнула ногой в грудь мёртвого пирата, и тот не шелохнулся. Убедившись, что труп больше не поднимется и не навредит, я облегчённо вздохнула, возвращая бластер в кобуру. Поединок с го-крокодилом был непростым, но теперь мне предстояло разобраться с причиной этой схватки.
На земле, неподалёку от тела, лежал артефакт геркуланов – та самая вещица, за которой я охотилась. Эти загадочные создания исчезли более ста лет назад, но оставили после себя технологии, о которых мы могли только мечтать. Каждая из таких находок сулила грандиозные перспективы, если удавалось разгадать её тайны и интегрировать в человеческую жизнь. Эти артефакты стоили целое состояние, и за каждый шла нешуточная борьба. Чёрный рынок процветал, несмотря на все попытки правительств контролировать ситуацию. Власти требовали передачи артефактов только государственным органам, но государства вечно скупились. В то время как частные компании, олигархи, религиозные общины и дикие племена колонистов были готовы платить любые деньги. Они хотели использовать технологии геркуланов, чтобы усилить своё влияние и получить контроль над планетами или ресурсами.
Артефакт представлял собой куб. Его поверхность непрерывно покрывал рой движущихся цветных фигур – странные символы, совершенно непонятные для человеческого разума. Но самое необычное – куб левитировал, словно гравитация на него не действовала. Я осторожно дотронулась до артефакта. Никакой реакции. Тогда я надела перчатки и взяла его в руки. Куб перестал левитировать и покорно лёг на мои ладони, как будто ждал этого момента. Только тогда я осознала, насколько он тяжел – не меньше тридцати килограммов. Вздохнув, я аккуратно засунула его в рюкзак и закинула себе за спину.
В этот момент я услышала топот – кто-то приближался. Это был Дади – мой па-медведь. Вообще-то, он больше похож на огромную панду, но с человеческим разумом. Он мой ровесник и лучший друг. Отец подарил его мне на день рождения, когда мне было всего шесть. Сначала Дади был чем-то вроде игрушки, но вскоре стал мне как брат. Мы с ним учились вместе, дурачились и постоянно попадали в неприятности. Несмотря на то, что мы принадлежим к разным расам, наша связь была сильнее крови – духовное родство. Я любила его, как семью.
Дади появился из-за угла, крепко сжимая свой карабин. Его массивное тело было облачено в гибкий бронекостюм, адаптированный под медвежью форму. На голове – шлем с интегрированными сенсорами, на поясе гранаты, нож и многочисленные приборы для обнаружения газа, радиации и других опасных веществ. Вопреки своей внешней медлительности, па-медведи были превосходными бойцами, когда дело доходило до схватки. Однако, как часто бывало, он немного опоздал.
– Лила, всё нормально? – прохрипел он, внимательно осматривая окрестности, карабин был наготове.
– Да, всё чисто, – кивнула я, всё ещё ощущая в плечах тяжесть рюкзака с артефактом.
Ах да, Лила Корсак – это я, шестнадцатилетняя девчонка, которая два года назад бросила школу и отправилась в путешествие по планетам. Я – сирота. Отец Джамшид Корсак, полковник Земного Флота «Айрекс», пропал много лет назад. Он участвовал в операции против модифицированных существ, осуществлявших разбой у звезды Арктур, и после рейда его больше никто не видел. Мать, учёный, исследовала геркуланское присутствие и разрабатывала устройство для перехода в параллельные измерения. Однажды она просто исчезла. Мне сказали, что она перешла в другой мир, но не смогла вернуться. Мне тогда было шесть лет, и единственным, кто остался рядом, был Дади.
Что я могу рассказать о себе? Ну, точно не была пай-девочкой. Выросла драчливой и упрямой. Каратэ – моя страсть, так что я заслужила чёрный пояс. Стрельба – это не просто увлечение, а навык для выживания. Высокая, стройная, с длинными светлыми волосами и зелёными глазами. Обожаю спорт и сон. А ещё я люблю водить – будь то обычный транспорт или звездолёты. Мой корабль, кстати, называется «Трезубец». Это компактный десятиметровый летательный аппарат, предназначенный для разведки. Он укомплектован полным набором оружия и боеприпасов. Я угнала его у го-крокодилов, когда они ворвались в наш дом, чтобы ограбить его. Пока они обчищали всё внутри, я с Дади пробралась на борт, взломала замки и стартовала, оставив за собой лишь обугленные трупы тех, кто пытался догнать нас.
Дади посмотрел на мертвого го-крокодила и нахмурился.
– Ох, это же… – начал он, но закончил имя каким-то гортанным звуком, который я не смогла разобрать.
– Чего? – удивилась я, глядя на него.
– Это же… – снова повторил па-медведь, но его произношение снова оказалось для моего человеческого уха неразборчивым, смесь странных слитных звуков, где не различались ни гласные, ни согласные. Надо сказать, что Дади не говорил на человеческих языках в привычном смысле. Его челюсть, как и у других модифицированных животных, не могла воспроизводить человеческие звуки. Он общался на своём языке, а встроенный коммуникатор переводил это на английский, испанский, русский, китайский, узбекский – да практически на любой язык, который был известен человечеству. Однако чаще всего мы пользовались «уранией», синтетическим языком 31 века, который понимали обитатели 130 звёздных систем.
– Я не понимаю, – сердито сказала я, прищурившись на него.
Дади вздохнул, опустил карабин и сказал:
– Ладно, будем его называть Кхеру. Это лидер местной преступной группировки. Убийства, засады, контрабанда, наркотики, мародёрство. Я заметил его ещё в том кафе, «У трёх баранов», где ты играла в бильярд.
– Для меня все го-крокодилы одинаковы, – призналась я с равнодушным пожатием плеч. – Я не смогу отличить одного от другого, хоть убей.
– Люди никогда не умели различать животных, даже модифицированных. Для вас мы все на одно лицо… одну морду, – с грустью сказал мой брат.
Я подошла и обняла его. Его шерсть была мягкой и густой, а сам он тёплый, как одеяло в холодную ночь. Дади слегка обмяк в моих объятиях и улыбнулся своим слегка грубым, но добродушным лицом.
– Ладно, сестра, вернёмся в город? – сказал он, отступив назад и посмотрев мне в глаза.
– Конечно, – ответила я, уже готовая двигаться, но вдруг заметила, как Дади насторожился. Его уши чуть приподнялись, а глаза стали внимательно оглядывать окрестности. Он резко поднял своё оружие и с щелчком затвора приготовился к бою.
– Ты чего? – спросила я в недоумении, сжав рукоять катаны.
– Ты забыла? Го-крокодилы не охотятся в одиночку. Они всегда ходят группами по пять особей.
Моё сердце сжалось. Как я могла забыть? Если Кхеру здесь, значит, он не был один. Я тут же вытащила свой самурайский меч – катану, и не зря. Из-за ближайших дюн и бугров показались четверо го-крокодилов.
Первый, массивный и покрытый блестящей, как мокрая плитка, зелёной чешуёй, бросился на меня с рыком. Его желтые глаза светились ненавистью. Он не стал стрелять, видимо, боялся повредить артефакт геркуланов, который я всё ещё носила в рюкзаке за спиной. Вместо этого он вытащил огромный ятаган, сверкающий остриём на солнце, и замахнулся на меня. Я отскочила, сделала сальто назад, и, приземлившись на ноги, вонзила клинок катаны прямо в его шею. Меч прошёл сквозь плоть, как через масло. Кровь, густая и оранжевая, брызнула во все стороны, и го-крокодил с хрипом рухнул на землю, тяжело ударившись о неё.
Тем временем Дади вступил в бой с оставшимися тремя. Их карабины открыли огонь почти одновременно, и воздух наполнился визгом энергетических разрядов. Дади мгновенно скрылся за ближайшим валуном, и я услышала, как его лазерная винтовка отвечает мощным залпом. Один из го-крокодилов выстрелил ему в ответ, но промахнулся, расколов валун на куски. Дади, всегда хладнокровный в бою, выждал секунду, а затем выскочил из укрытия, дав несколько прицельных выстрелов. Первого противника буквально разорвало на куски, второй, получив заряд в грудь, схватился за рану, но не успел сделать и шага – Дади добил его контрольным выстрелом в голову.
Последний го-крокодил попытался бежать, но Дади не дал ему шанса. Тяжелые шаги па-медведя обрушились на него, а затем раздался глухой звук падения тела. Всё закончилось.
Я посмотрела на поверженного врага у своих ног. Пират, которого я заколола, всё ещё шевелил губами, пытаясь что-то сказать. Его коммутатор хрипел, но не смог перевести ни слова. Вздохнув, я подняла катану и быстрым движением отсекла ему голову. Его голова покатилась по песку, оставляя яркий оранжевый след крови.
– Вот и всё, – сказала я, вытирая лезвие катаны о его плащ.
Го-крокодилы были повержены, и мы могли наконец двигаться дальше.
Мы находились на планете Гаргантюа, третьей по счёту от звезды Процион, в системе, где было семь планет. Четыре из них представляли собой огромные газовые гиганты, каждый по-своему величественный. Первый гигант, Ауроз, с палитрой огненно-жёлтых и красных облаков, постоянно вспыхивающих электрическими бурями. Второй, Скадион, тёмно-синий с гигантскими ледяными кольцами, вечно вращающимися вокруг его массивного тела. Третий, Эсколор, окружённый токсичными сероватыми туманами, скрывающими его ядро, и четвёртый – Ионик, окутанный плотной атмосферой бело-голубых газов с загадочными зелёными вкраплениями.
Но обитаемыми были только две планеты: Гаргантюа и Пантагрюэль. Обе планеты гораздо массивнее и больше Земли, каждая втрое превышала её размеры. Однако, несмотря на внушительные размеры, эти планеты были далеки от каких-либо живописных пейзажей и процветающей жизни. Их ландшафт представлял собой унылую смесь песков, пыли и редких, непримечательных форм жизни. На них практически не было водоёмов, флора и фауна встречались только в самых засушливых и непригодных местах.
Гаргантюа, с её бескрайними пустынными просторами, была населена шахтёрскими посёлками. Здесь жизнь вертелась вокруг добычи полезных ископаемых, но не с самой планеты, а с орбитального пояса астероидов, простиравшегося между Гаргантюа и Пантагрюэлем. Этот пояс, состоящий из триллионов астероидов, хранил в себе несметные запасы редких и ценных материалов: золота, платины, осмия, железа, серебра, вольфрама, меди, алмазов, рубинов и других минералов. Шахтёры и инженеры, возвращаясь на планету, спускались сюда, чтобы получить свои деньги, которые зачастую тут же тратили на развлечения. Рестораны, театры, рынки с контрабандой, бордели – всё это было частью жизни Гаргантюа.
Я стояла на краю пустынного плато и оглядывала унылый пейзаж планеты. Тусклое небо, густой туман на горизонте и бесконечные песчаные дюны. В этой мертвой тишине, казалось, ничего не может выжить, кроме редких кустарников, в которых таилась местная фауна. Эти кустарники были хищными – с длинными шипами, приспособленными для ловли неосторожных существ. Часть их корней находилась под землёй, ожидая жертву, чтобы в мгновение ока протянуть корневые «щупальца» и впиться в тело жертвы. Рядом с кустарниками вились насекомые – мелкие, похожие на сколопендр, но с прозрачными, как у стрекоз, крыльями. У этих тварей были острые жала, которыми они впрыскивали парализующий яд в свою жертву, прежде чем съесть её.
Но самым неприятным было осознание, что где-то подо мной скрываются подземные черви – огромные создания, длиной до десяти метров. Эти черви жили глубоко под землёй, питаясь падалью и мёртвыми телами. Я знала, что через час-другой они вылезут на поверхность, почуяв запах трупов го-крокодилов. Они выползут медленно, тихо, но жадно. Их гладкие тела, покрытые слизью, будут извиваться по земле, и за несколько минут они уничтожат любые следы нашего боя, оставив от крокодилов лишь пустые костяные оболочки.
Однако черви, по сути, сделали бы нам услугу, утилизировав эти трупы. Го-крокодилы были мстительны. Они могли учуять потерю сородича и начать преследовать нас. Никогда не знаешь, как они отреагируют на убийство своего вожака. У этих существ были свои сложные социальные связи, и месть, как правило, следовала за смертью члена их группы. А с их развитым чутьём и памятью на запахи, они могли учуять убийц даже спустя несколько дней. Их стаи всегда были жестокими, кровожадными и, что самое опасное, организованными.
Мы стояли в центре пустыни, и я чувствовала, как горячий ветер обдувает моё лицо, песок скрипел под ногами, а горизонт всё больше скрывался в тумане.
– Какая унылая планета, – произнес па-медведь, надевая темные очки. – Надо же было нам попасть сюда… Хотя именно здесь ты больше всего нашла артефактов.
– Ты стал болтлив как Джяба, – съязвила я.
Дади только фыркнул. Джяба – это робот, который был вначале у отца, а потом у дяди Фрэнка. Чрезмерно хвастливый и иногда занудный.
– Лучше быть молчуном как Дриопитек? – спросил Дади. Дриопитек – это полурастение боцмана с «Птеродактиля», он не разговаривал, а обращался телепатически. Но даже телепатически его было трудно понять, так как дендропаты мало оперируют человеческими образами.
– Как бы там ни было, мы тут застряли надолго, – вздохнула я. И тут из-под земли появились гибкие языки – это почувствовали падаль черви…

Глава 2: Шахтёрский посёлок Джуконта
Я никогда не летала по правилам – для меня это было слишком скучно. На Гаргантюа вообще никто не соблюдал правила воздушного и наземного движения: транспорт здесь двигался хаотично, но каким-то чудом местные умудрялись избегать аварий. Я посадила свой «Трезубец» на стоянку с резким манёвром, подняв в воздух облако пыли. От мощных струй двигателей разлетелись пустые банки, старые тряпки и пластиковый мусор. В Джуконте никто особо не беспокоился о чистоте, а ассенизаторы едва ли старались поддерживать порядок. Грязные улицы кишели крысами, мусорными кучами и хаотично разбросанным хламом, создавая атмосферу беспечного запустения.
Джуконта был одним из крупнейших шахтёрских посёлков на Гаргантюа. В зависимости от сезона и графика добычи, население варьировалось от 40 до 150 тысяч человек и модифицированных животных. Постоянными жителями были в основном чиновники, включая мэра – ё-енота Блэддью. Блэддью уже шестой срок управлял посёлком и был известен как один из лучших администраторов, заканчивавший Барбекюрский университет на планете Пэркинс от Альфы Центавра по специальности «межзвёздное право и управление». Доктор философии, он удачно лавировал между интересами шахтёров, корпораций и криминала. За годы правления Блэддью показал, что способен лучше всех справляться с хаосом Джуконты, и каждый раз на выборах его поддерживало население.
Порядок в поселке поддерживался шерифом Петровичем – крепким человеком в возрасте, который, казалось, знал о Джуконте всё. Его заместителями были трое бэ-вепрей, генетически модифицированные полицейские, внушающие страх одним своим видом. Эти свирепые гиганты ходили в тяжёлых бронекостюмах, похожих на танки, и были вооружены до зубов: массивные пушки, гранаты и шоковые дубинки всегда были наготове. Бэ-вепри не тратили слов попусту – они предпочитали действовать, и это делало их чрезвычайно эффективными. Люди предпочитали не спорить с этими полицейскими, а го-крокодилы, несмотря на свой мстительный характер, старались не провоцировать бэ-вепрей на конфликт. Подобная жесткость помогала поддерживать относительный порядок в поселке, хотя атмосфера всё равно оставалась напряжённой.
Жителями Джуконты считалась и обслуга местных заведений – от официантов в ресторанах и барах до работников ремонтных мастерских и медицинских клиник. Врачей здесь было немного, но ветераны медицины и ветеринары занимались не только людьми, но и модифицированными существами. Местные проститутки обслуживали исключительно людей, так как модифицированные животные, несмотря на свой разум, в подобных развлечениях не нуждались – для них размножение было лишь вопросом продолжения рода. Газетчики, которых можно было встретить на улицах, всё ещё печатали местную прессу, где можно было узнать все новости о шахтах, корпоративных интригах и криминале. Пенсионеры, оставшиеся здесь на закате жизни, просто не накопили достаточно денег, чтобы перебраться в более благоприятные человеческие колонии.
Поселок Джуконта отличался весьма необычной архитектурой. Здания здесь были не похожи на привычные постройки Земли. Одни строения представляли собой гигантские пирамиды, которые, казалось, могли рухнуть под собственной тяжестью, но каким-то чудом стояли столетиями. Другие здания напоминали огромные шары, покоящиеся на тонких, почти невидимых опорах. Были здесь и многокилометровые змеевики, вьющиеся в небо, словно свернувшиеся в спираль гигантские конструкции. Некоторые постройки напоминали соты пчёл, сверкающие металлическим блеском. Такой причудливый стиль диктовался не столько эстетикой, сколько требованиями местной среды: слабая гравитация, периодические песчаные бури и перепады температур. Поэтому здания строились так, чтобы выдерживать любые неблагоприятные условия Гаргантюа.
По дорогам хаотично носились вездеходы всех мастей: от древних, ржавых машин до новейших, сверкающих техникой моделей. На аэродромах и взлётных площадках всегда стояли летательные аппараты – небольшие истребители, грузовые корабли и транспортники, некоторые намного круче моего «Трезубца», а другие – лишь отдалённо напоминающие что-то, способное держаться в воздухе. Каждый транспортный модуль был неповторимым: владельцы изобретали и модифицировали свои аппараты так, как вздумается.
По дорогам Джуконты шли шахтёры – выносливые, загрубевшие люди с тёмными лицами и пустыми взглядами. Рядом с ними перемещались модифицированные животные: от массивных па-медведей до изящных эр-жирафов, которые тянули свои шеи на десятки метров вверх. Среди них можно было встретить и военных из Корпуса Звёздных Пограничников, чья задача заключалась в охране границ системы и поддержании порядка. Таможенники, патрулирующие улицы, периодически задерживали контрабандистов, выискивая незаконно добытые артефакты и драгоценные металлы. Вокруг царил вечный хаос – артисты-гастролёры, прибывшие с цирком-шапито, привлекали толпу своими эксцентричными выступлениями.
В этом цирке выступали эр-жирафы, дам-бегемоты и зэт-насекомые – существа, чей интеллект был продуктом генетических экспериментов, но успех этих модификаций был весьма сомнительным. Они не могли сравниться с людьми по разуму, но их способности к артистизму и физической ловкости завораживали, хоть и в ужасной манере. Я однажды видела их выступление: жуть и страх проникали до костей. Эр-жирафы с лёгкостью пробегали через узкие петли, зэт-насекомые с треском прокусывали металл, а дам-бегемоты разбивали скалы голыми лапами. Казалось, они играли с жизнью на грани возможного. Зрители вздрагивали на каждом шаге, поражаясь тому, как эти существа умудрялись выжить после очередного опасного трюка. Такие цирки больше не развлекали публику, как это делалось когда-то на Земле; теперь они вызывали ужас и заставляли сомневаться в самой природе генетики.
– Куда пойдём? – спросил меня Дади, смотря на толпу и не скрывая раздражения от вида всех этих модифицированных.
– К Жестянщику, – ответила я, взглянув в сторону бара, где мы частенько бывали. Там горело неоновыми лампами заведение «Лошадь, бухая в доску».
Жестянщик был не просто барменом, но и скупщиком артефактов, драгоценных металлов, и, конечно, занимался незаконным бизнесом. Корпорации, претендующие на богатства планеты, и местные власти, желающие контролировать все ресурсы, открыто ненавидели таких людей. Однако даже среди чиновников были алчные бюрократы, с которыми Жестянщик умудрялся договариваться.
– Ну, пошли, – неохотно согласился Дади, видимо, предчувствуя, что в баре будет всё, кроме спокойствия.
Мы двинулись к странному зданию, которое сложно было описать. Архитектура заведения сбивала с толку: формы и линии путались в глазах, словно кто-то нарочно создавал путаницу в восприятии. Одни говорили, что бар копирует формы кораблей геркулан, древней расы, оставившей после себя загадочные артефакты. Но смысл этих форм был также непостижим, как и сами геркуланские технологии – симметрия отсутствовала, гармонии не было, только хаотичные линии, сбивающие взгляд.
Зайдя внутрь бароа, я сразу почувствовала резкий запах алкоголя, смешанный с запахом наркотиков. В воздухе висела густая атмосфера тяжёлых трафов и каких-то химических веществ, которые лучше не вдыхать. Уши резала громкая музыка, исходящая от группы «Взорвались барабаны». На сцене двое мужчин, одна женщина, па-медведь и лэм-орангутан играли на странных инструментах, издавая звуки, которые трудно было назвать мелодией. Их песня напоминала бессмысленный бред, в котором не было ни смысла, ни рифмы – лишь шум и хаос. Но шахтёрам и другим посетителям это нравилось, никто не вслушивался в текст.
– Мы на звёздной трассе,
Ловим астероиды,
Там полно металлов —
Имплант для зубов!

Нашли мы один,
Залили плазмой,
Теперь все богаты —
Ударим в пляски! – и дальше шли завывания и ойканья.
Дади, будучи эстетом и интеллектуалом, скривился от этой какофонии.
– Шизофрения, – коротко резюмировал он.
– Увы, – согласилась я и подошла к барной стойке.
Ко мне покатил Жестянщик – толстый мужик с одним глазом и серьгами, развешанными по трём ушам. Он обладал четырьмя руками, что позволило ему быть невероятно быстрым в работе с бутылками, стаканами и составлением напитков. Современная медицина позволяла людям отращивать дополнительные конечности, и Жестянщик пользовался этим, чтобы обслуживать сразу несколько клиентов. Пока он одной рукой наливал что-то в стакан, двумя другими шустро смешивал коктейль, а четвёртой рукой уже протирал барную стойку. Эта физиология была крайне эффективной, и он мог выполнить пять заказов одновременно, не сдвинувшись с места.
Несмотря на свою грубую внешность и тяжёлый характер, Жестянщик был вполне приличным человеком. Жизнь среди шахтёров, которым нравились ругань и драки, вынуждала его держаться сурово. Он всегда выглядел напыщенным и раздражённым, но это был его стиль – иначе его просто бы не воспринимали всерьёз.
– Лила, алкоголь несовершеннолетним здесь запрещён, – усмехнулся Жестянщик, наливая мне «джиз-пыз» – напиток на основе кока-колы и местных трав. Это был не алкоголь, но по крепости мог с ног сбить.
– Не ври, Жестянщик, – усмехнулась я в ответ. – У тебя тут законов нет. Одни наркотики, запрещённый алкоголь и контрабанда.
– Так ты принесла мне что-то интересное? – спросил он, прищурив свой единственный глаз.
Я оглядела бар. В углу сидели несколько го-крокодилов, они выглядели так, будто просто пили свои странные напитки, состоящие из густой зелёной жидкости с мелкими пузырьками и приторным запахом. Казалось, что это просто очередные посетители. Но я знала – го-крокодилы не сидят просто так.
– Что-то частыми стали у тебя го-крокодилы, – сказала я, делая небольшой глоток «Джиз-Пыз». Напиток словно взорвался у меня в горле – по ощущениям, будто я проглотила ядерную бомбу. В груди запылало, глаза заслезились, а воздух вокруг меня казалось, начал дрожать от этой мощной смеси. Я закашлялась, но быстро взяла себя в руки, отдышавшись.
– У меня была стычка с ними, – добавила я, потирая горло.
Жестянщик, склонив голову на бок, кивнул, продолжая что-то наливать с помощью своих многочисленных рук.
– Значит, нашла что-то, – произнёс он. Затем повернулся к Дади. – А ты, дружище, как всегда «Глюкозу»?
«Глюкоза» – это не просто шоколадный напиток, а настоящее испытание для всех, кто не является модифицированным. Травы, входящие в состав этого снадобья, делают его несовместимым с человеческой пищеварительной системой, но для таких, как Дади, – это лакомство. Он просто обожает его.
– Да, – коротко ответил Дади, как всегда ограничиваясь минимумом слов. Он не из тех, кто любит болтать.
Жестянщик ловко, одновременно несколькими руками, подал стакан и налил в него золотистый напиток. В нём бурлили шарики, которые взрывались на поверхности с мелкими хлопками, как крошечные бомбы. Напиток выглядел пугающе, словно был живым.
– Говорят, го-крокодилы ищут карту, – негромко сообщил Жестянщик, наклонившись ко мне поближе.
– Какую карту? – тихо переспросила я, сделав вид, что просто интересуюсь.
– Карту артефактов, – ответил он, опуская голос ещё ниже. – Ходят слухи, что на одной из планет одной из 130 звездных систем остался корабль геркулан – то ли разбитый, то ли просто нерабочий. Ты же понимаешь, что такое – захватить такой корабль? Это доступ к целым мирам, параллельной вселенной, откуда пришли эти загадочные существа. Тот, кто найдёт корабль, сможет контролировать не только 130 звёзд, но и то, что за их пределами.
– А откуда такая карта? – насторожилась я, поняв, что это не просто слух.
– Говорят, её составил некий офицер из Звёздного Флота «Айрекс». Но это, конечно, слухи, – Жестянщик вздохнул, явно не желая вдаваться в детали. – Так что у тебя? – сменил он тему, отводя разговор от го-крокодилов.
– Куб, – коротко ответила я на языке брата, указывая на рюкзак. Потом бросила ему на стойку.
Жестянщик присвистнул, увидев мою находку. Он медленно открыл рюкзак, осторожно заглянул внутрь и вытащил какой-то странный прибор. Через него он внимательно всмотрелся в артефакт, сверкая своим единственным глазом.
– Да, это куб Мейдисона, – признал он, слегка покачав головой. Мейдисон – это пират, который когда-то, больше ста лет назад, нашёл первый такой куб. До сих пор никто не знает, для чего он предназначен, но спрос на эти артефакты на чёрном рынке всегда был огромным.
– Двести монет, – спокойно предложил Жестянщик.
– Врёшь, – ответила я, отпивая ещё немного «Джиз-Пыз». Я уже знала, как справиться с его ядерной мощью. – За это дают триста.
– Двести двадцать, – сказал он, одновременно наливая очередному посетителю стакан.
– Двести девяносто, – не отступала я, поднимая бровь.
– Двести тридцать.
– Нет, – ответила я твёрдо. – Двести девяносто, и ни монетой меньше.
– Двести сорок…
– Жестянщик, я ведь знаю, что Майкл из бара напротив выложил за такой куб все триста, – сказала я, прищурившись. – Я к тебе только по старой дружбе. Ты наваришься на кубе больше, чем выложил.
Он покачал головой, осматривая меня с лёгкой ухмылкой.
– Ладно, уговорила, – сдался Жестянщик. Он достал мешочек и высыпал на стойку монеты из золота и платины. Я собрала их с удовлетворением. Я не любила кредитки – все ьбанковские операции контролировали корпорации и власти, а мне это было ненужно.
– Корпорации звереют, таможенники тоже, – покачал головой Жестянщик, протирая один из стаканов. – Мэр Блэддью обещает начать чистку города от контрабанды. Петрович шастает с проверками.
– Джуконта держится лишь на контрабанде, – усмехнулась я, облокотившись на стойку. – И бюджет города тоже частично от твоего бара пополняется. Так что его слова – чистой воды популизм для власти.
Жестянщик, не скрывая ухмылки, покачал головой.
– Для шестнадцати лет ты слишком умна, Лила, – сказал он, быстро и незаметно извлекая куб и возвращая мне рюкзак. Я чувствовала на себе недобрые взгляды го-крокодилов, хотя они вроде бы не смотрели прямо на меня. Но ощущение преследования было более чем реальным.
– Я всегда интересовалась политикой, – заявила я и допила свой взрывоопасный «Джиз-Пыз».
Дади тоже допил свою «Глюкозу» и встал, готовясь к выходу. Мы направились к выходу из бара, но не успели далеко уйти, как наткнулись на патруль. Шериф Петрович шел впереди, крутя свои знаменитые усы, а за ним, как всегда, следовали три его помощника – бэ-вепри. Эти суровые модифицированные создания, облачённые в тяжёлые бронекостюмы, казались настоящими ходячими танками. Они смотрели на нас с подозрением, их маленькие глазки светились недоверием.
– Ба-а-а, Лила, – протянул Петрович с легкой насмешкой, покручивая усы толстым пальцем. – Почему не в школе?
– А что, в Джуконте открылась школа? – наигранно удивилась я, при этом чувствуя, как Дади напрягается рядом, злобно сверля взглядом полицейских.
– По закону ты должна быть в школе! – наставительно произнёс шериф.
– Я знаю закон, Петрович, – парировала я с легкой улыбкой. – Но закон не открыл мне школу. Так кто тут виноват?
– Школа есть при церкви Святого Метёлкина, – не сдавался Петрович, его помощники бдительно наблюдали за каждым нашим движением.
– Я не поклонница метёлкизма, – холодно ответила я. – Это не моя вера. А в школе при этой церкви преподают не науки, а тупую веру в мужика, который обосрался три столетия назад. Мне зачем это?
– Это называется воспитание! – строго произнёс шериф, насупив брови.
– Вот мой воспитатель, – я извлекла бластер и легонько покрутила его в руке. Бэ-вепри напряглись, их бронекостюмы заскрипели от готовности к действию, но я лишь демонстрировала оружие. Петрович знал, что это просто показуха.
– Лицензия есть? – поинтересовался шериф, откинув усы назад.
– Ты сам мне её выписал, Петрович, – невозмутимо ответила я.
– Ах, да, точно, – вздохнул он. Повернувшись к своим помощникам, Петрович махнул им двигаться дальше. Они пошли по улице, внимательно осматривая каждый угол и закоулок.
Над улицами Джуконты в небе кружили автоматические дроны-шпионы корпораций. Эти ветолетоподобные машины, оборудованные чувствительными сенсорами и мощными сканерами, без устали прочёсывали город, выискивая контрабанду. Их красные лазеры пробегали по лицам прохожих, по старым грузовикам и вездеходам, стоящим у дороги. Дроны были беспристрастными, бесшумными, но смертоносными, если они обнаруживали что-то незаконное. Всякий раз, когда они приближались, воздух начинал давить, создавая атмосферу незримой угрозы.
Шериф Петрович и его бэ-вепри продвигались вдоль улицы, а дроны, словно мрачные стражи порядка, парили над ними, бесстрастно фиксируя всё, что происходило в этом грязном, но живом поселении.
– Дурак, – произнес Дади, глядя вслед уходящему Петровичу и его бэ-вепрям.
– Тихо, брат, – одернула я его, стараясь не привлекать лишнего внимания. – Не стоит ругаться с представителями власти.
Па-медведь лишь молча пожал плечами. Я знала, что ему нелегко сдерживаться, но он не спорил.
– Так куда теперь? – спросил он спустя пару секунд тишины.
– Давай отоспимся, а потом поедим в ресторане, – предложила я, прикрывая рот рукой, зевая.
– Лучше купим продукты, и я сам что-нибудь приготовлю, – предложил Дади, не теряя своего кулинарного энтузиазма. Когда-то он закончил Школу поваров и знал, как готовить как для людей, так и для модифицированных существ. Па-медведь гордился своими кулинарными навыками.
– Ладно, уговорил, – сдалась я, потирая глаза.
В этот момент к нам подкатил какой-то мужик, одетый как клоун: на голове у него красовался жёлтый колпак с двумя длинными пластиковыми рогами, его синие штаны были с высокой талией, а огромные башмаки неестественно топорщились в разные стороны. В первую секунду я решила, что к нам приехал цирк, но приглядевшись, поняла, что это вовсе не циркач, а местный учёный из общественных наук. Лицо у него было странно серьёзное, но всю картину портила неаккуратная борода, которую он нервно теребил, то и дело поправляя свои пластиковые рога – символ его научной степени.
Он подошёл к нам, словно нисколько не замечая нашего замешательства, и, щурясь, произнёс: – Не ответите ли на вопросы для социологического исследования?
– Ты кто такой? – хмуро спросила я, подавляя смешок от его нелепого вида.
– Я Баходир Мусаев, социолог-дурофолог. Изучаю общественное мнение, – он поднял пачку листов, на которых явно были напечатаны вопросы. – Ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов. Тема: «Народ и власть».
Я бросила взгляд на его дурацкий наряд и хмыкнула:
– Так я не народ. И власти у меня нет.
Он даже не моргнул, продолжая теребить свою бороду:
– Я знаю. Но меня интересует мнение плебса, то есть таких, как вы. Без собственности. Без гражданства. Без имени. Без ничего. Вы – яркий представитель дурофологизма, то есть низов общества, которые живут зря…
– Живу зря? – переспросила я, искренне удивившись. Дади, сидевший рядом, напрягся, его рука непроизвольно потянулась к бластеру, но я жестом показала, чтобы он не лез.
Мусаев тем временем продолжал, словно ничего не замечая: – Итак, первый вопрос: любите ли вы достопочтимого мэра Джуконта, великого енота Блэддью?
Я фыркнула:
– Только в жареном виде.
Он торопливо записал в блокнот: «… только в жареном виде…»
– А хотели бы вы, чтобы он был переизбран на новый срок?
– Разве что на тюремный, – не менее ехидно добавила я.
Социолог снова быстро зафиксировал: «… для тюремного срока…»
– Готовы ли вы поддержать власть дополнительными налогами?
– Только если она сама себя сожрёт.
Он записывал как одержимый: «…чтобы сожрала…»
Однако Дади уже не выдержал и ткнул стволом бластера в голову ученого так, что у того слетел жёлтый колпак с рогами.
– Проваливай, дурак… или дурофолог, – угрожающе прорычал Дади, с трудом сдерживая желание пристрелить этого безумца, – иначе я прострелю твои «социологические» мозги амёбы!
У Мусаева от страха едва не сползли штаны, и он поспешно засеменил прочь, с трудом удерживая в руках свою папку с бумагами, чтобы те не разлетелись по всей улице. Я проводила его взглядом, полный брезгливого раздражения.
Я терпеть не могла таких придворных социологов. Их исследования всегда были лишь оправданием для очередных манипуляций властей, которые потом использовали их данные для контроля и подавления воли народа. Этот Мусаев, в своём клоунском наряде, идеально подходил для своей роли: изображать серьёзность там, где её нет, и вписывать в свои отчёты всё, что угодно, лишь бы поддержать нужную сторону.
Мы свернули на другую улицу и вошли в супермаркет с забавным названием «Хромая кобыла Джекинса». Описать всё, что было внутри, было бы сложно: оружие, начиная от примитивных ножей и заканчивая бластерами, скафандры и бронежилеты, которые могли выдержать попадание плазмы, трусы с флуоресцентными узорами, странные сувениры и гаджеты для космических кораблей, даже алкогольные напитки, хотя и не самые сильные. В отдельной секции продавались компьютеры и навигационные системы для звездолётов. На полках этого беспорядочного хранилища товаров было буквально всё, что нужно или совсем не нужно для жизни на отшибе галактики.
Но нас интересовала секция продуктов. Мы купили свежие фрукты и овощи – хотя по виду они были такими же странными, как и сами местные жители, – а также псевдомясо. Это был синтетически созданный белок, который по вкусу и текстуре напоминал либо курицу, либо рыбу, либо говядину, но по сути являлся искусственно выращенной субстанцией. Оно выглядело как обычное мясо, но стоило гораздо дешевле и было популярно в таких местах, как Джуконта, где натуральные продукты редкость.
Закончив покупки, мы направились в гостиницу «Шератон-Джуконта-плюс», которая располагалась в самом конце Второго авеню. По дороге я заметила валяющихся пьяных людей и модифицированных существ – одни были едва способны подняться, другие бродили, крича бессвязные фразы. Мы также встретили фокусников, создававших странные световые иллюзии, художников, пытавшихся продать свои картины прямо на тротуаре, и торговцев, предлагающих какую-то мелочь: фальшивые украшения, поддельные документы и странные артефакты. Вдобавок встречались и представители корпораций в аккуратных и дорогих костюмах, но их внешний вид казался здесь нелепым. Эти типы ходили с каменными лицами, словно здесь им не место, но они всё равно вынуждены быть здесь ради бизнеса.
Атмосфера на улицах была тяжёлой. В воздухе витал удушающий запах гари, смешанный с запахами нечистот и резкого парфюма, которым, казалось, пытались замаскировать всё остальное. Всё это создавалось невообразимую смесь, которая буквально висела в воздухе и от неё некуда было деться.
Гостиница, вопреки амбициозному названию с припиской «плюс», оказалась обычной общагой. Грязные стены, тусклое освещение и старые лифты, работающие с громким скрипом, скорее пугали, чем радовали. Комнаты были обставлены самым простым: скрипучие кровати, пластиковые столы и стулья, покрытые царапинами, и плохо работающие вентиляционные системы. Здесь не было никакого комфорта, но в Джуконте это была одна из лучших гостиниц – шахтерам и путешественникам не нужен был шик, они брали то, что было подешевле и поближе к шахтам.
Мы поднялись на шестой этаж, и я подошла к окну, чтобы посмотреть на Джуконту сверху. Вид был странный и одновременно завораживающий. Внизу простирались пыльные улицы, заполненные вездеходами, воздушными такси и странными транспортными средствами. Между ними сновали пешеходы: шахтеры, модифицированные животные и случайные путники. В небе ярко сиял Процион, заливая своим светом весь город, а среди облаков порхали странные птицы, похожие на птеродактилей, величаво взмахивающие крыльями. Но чаще всего в небе летали транспортники и частные корабли, такие как мой «Трезубец».
– Дади, ты оплатил за стоянку нашего корабля? – спросила я, не отрывая взгляда от неба.
– На сутки, – подтвердил па-медведь, неся пакеты на кухню, где он сразу же принялся за готовку.
До меня доносились звуки его работы: ультразвуковой нож с тихим гулом разрезал ингредиенты, миксеры смешивали пряные травы, а СВЧ-печь разогревала овощи и псевдомясо. Всё это напоминало симфонию технологий, которую Дади всегда умел мастерски дирижировать. Я знала, что он готовит для меня марсианский «бушгаг» – блюдо из мяса, рисовых корней, трав трёхполёвки и бурбуруки. Именно это блюдо когда-то готовил наш отец, и всякий раз, когда Дади его готовил, мне становилось немного грустно.
Я печально улыбнулась, вспоминая прошлое, и, сев в кресло, снова посмотрела на небо. Закат Проциона был ярким и величественным, он окрашивал горизонт в оранжево-красные цвета, смешанные с пурпуром. Джуконта под этим светом казалась ещё более хаотичной и неприветливой, но в этом было что-то завораживающее.

Глава 3: Карта Артефактов
Я спала крепко, впервые за долгое время. Сон уносил меня в мир, который был мне когда-то так дорог – тот, где была семья, где не существовало ни войны, ни опасностей. Мне снился мой отец. Весёлый, добрый человек с тёплой улыбкой и густыми чёрными волосами, которые всегда немного взъерошивались ветром. Его глаза светились радостью жизни, а голос был полон мелодичности, даже когда он не пел, а просто разговаривал.
Отец обнимал меня и пел свои любимые песни, те, что всегда успокаивали меня в детстве. Его руки были сильными, но мягкими, и я чувствовала себя в полной безопасности. Мы плыли с ним по тихому озеру на Земле, среди зеркальных вод и зелёных холмов. Земля… Я не была там так давно, что воспоминания стали туманными, но этот сон возвращал все краски былого. Небо было голубым, солнце ярким, а вода тёплой. Лодка плыла легко, рассекая гладкую поверхность озера. Я смеялась, чувствуя, как ветер ласково треплет мои волосы, а рядом была моя семья – то единственное, что делало меня счастливой.
– Приплыли ко мне, мои любимые? – услышала я знакомый, нежный голос мамы. Она стояла на берегу, улыбаясь нам. Её глаза сияли тёплым светом, а волосы золотыми волнами обрамляли лицо. Она была такой красивой и яркой, словно луч солнца. Папа рассмеялся, и мы с ним вместе выбрались на берег и обняли её, втроём стояли, как семья, которой уже давно нет в реальности, но в моих снах всё ещё существовала.
Мне кажется, я плакала во сне. Я чувствовала, как слёзы стекали по моим щекам. Это была смесь радости и боли. Я так скучала по ним, по тем безмятежным дням, когда всё было просто, когда мир был понятен, а опасности казались такими далекими. В этот момент мне не хотелось просыпаться – этот сон был единственным местом, где я могла позволить себе быть слабой, где можно было чувствовать, а не просто выживать.
Но я знала, что реальность ждала меня. Там, за пределами сна, не было места для воспоминаний, для семьи или для слабости. В реальном мире, если ты отвлечёшься – погибнешь. Война с геркуланами давно закончилась, но её тени всё ещё разрастались по галактике, оставляя за собой разрушения и боль. Люди и модифицированные, которые выжили в том хаосе, стали другими. Они привыкли к войне, к постоянной борьбе за выживание, и теперь многие из них обратились в пиратов. Опасность исходила не только от космических врагов, но и от тех, кто когда-то был рядом, от тех, кто превратился в хищников, чтобы не стать жертвами.
Я проснулась, осознавая, что этот короткий миг счастья был лишь иллюзией. Мир за окном был далёк от того покоя, который мне дарил мой сон.
– Так ты будешь есть, Лила? – послышался голос Дади, который, как всегда, был спокоен и сосредоточен.
Я вздохнула, растянула затекшие мышцы и ответила:
– Конечно.
Потом хлопнула в ладоши и скомандовала:
– Телевизор, включись! Канал Зэт-два.
Стереоскопический монитор мгновенно вспыхнул, и на экране началась научная передача. Пожилой профессор в старомодных очках, которые когда-то назывались оптикой, с короткой бородой и в папахе говорил:
– В науке существует гипотеза, что наша Вселенная может иметь больше измерений, чем те четыре, которые мы можем наблюдать, то есть три пространственных измерения – длина, ширина, высота – и одно временное. Эти идеи выдвигались в рамках различных теорий физики, особенно в контексте современной теоретической физики, таких как теория струн и теория суперсимметрии.
Он перевёл дыхание, пододвинул к себе какие-то схемы, и я, уже почувствовав наступающую скуку, продолжила слушать, едва сдерживая зевоту.
– Теория струн – одна из наиболее обсуждаемых в современной физике, – продолжал он. – Она предполагает существование дополнительных измерений. Согласно этой теории, фундаментальные частицы, такие как электроны и кварки, на самом деле представляют собой крошечные вибрирующие струнки. Однако для того, чтобы уравнения этой теории сходились математически, необходимо предположить наличие не четырёх измерений, а десяти. Девять пространственных и одно временное. Мы наблюдаем только три из этих девяти измерений, а остальные могут быть «свернуты» в микроскопические структуры на субатомных уровнях, которые мы не способны напрямую увидеть.
Я зевнула. Физика явно утратила популярность среди молодежи, особенно когда она подавалась таким скучным тоном. Но профессор не сдавался и продолжал свою речь:
– Геркуланы, однако, вряд ли пришли из мира, где десять измерений. Существует теория М, которая расширяет теорию струн и предполагает уже одиннадцать измерений: десять пространственных и одно временное. Эта теория объединяет различные версии теории струн и делает её более целостной. Пространство и время в рамках этой теории могут иметь невероятно сложную структуру, и существование этих дополнительных измерений может объяснять странные квантовые явления, например квантовую гравитацию. На мой взгляд, геркуланы – это существа, существовавшие в одиннадцати измерениях, но они не смогли приспособиться к жизни в четырёхмерном пространстве и вернулись в свой параллельный мир…
– Уф, как скучно, – пробормотала я и выключила телевизор.
– Ешь давай! – перебил мои мысли Дади, протягивая стул, чтобы я наконец села за стол.
Я наклонилась, и меня тут же окутал аромат приготовленного братом блюда. Из тарелок поднимался сизый дым, источая запахи жареного псевдомяса, хрустящих овощей и специй с Марса. Румяные котлеты лежали на тарелке, как будто свежие с гриля, а овощной гарнир с трехполёвкой мерцал блёстками специй. Соус с легким привкусом бурбуруки тёк по краю тарелки, добавляя пикантную остроту. Я облизнулась, предвкушая вкусный обед.
Взяв вилку, я воткнула её в котлету и замерла. Мгновенно накатила странная тревога. Всё вокруг будто замедлилось. Дади напрягся рядом со мной, его маленькие глаза внимательно пробежали по комнате.
Моя интуиция никогда не подводила, и сейчас она кричала об опасности. Мы одновременно бросились на пол. В тот же миг выстрелы разнесли всю посуду вдребезги. Горячие пули свистели над нами, врезались в стены, проделывая в них дыры, а тарелки с едой разлетались осколками по всей комнате. Сизый дым от разогретого псевдомяса смешивался с пороховым дымом, поднимаясь в воздух, и запах ужина быстро сменился запахом войны.
Дверь отлетела в сторону с громким треском. В комнату ворвались пятеро го-крокодилов, вооружённые громоздкими «пукалками», из которых больше вылетало дыма, чем было толку от пуль. Они палили без разбора, но их неточные выстрелы лишь поднимали больше шума и хаоса.
Я быстро перекатилась по полу к стене и схватила свою катану. Лезвие этого клинка было сделано из закалённой бронестали с углеродными волокнами – настоящий шедевр оружейного искусства. Для него не существовало преград.
С первым взмахом клинка я рассекла напополам ближайшего го-крокодила. Его массивное тело рухнуло на пол, разделённое на две части, из которых сразу потекла густая тёмная кровь. Второй нападающий метнулся ко мне, но я уже была в движении. Совершив акробатический прыжок, я оказалась у него за спиной. Мощный «хук» в челюсть сбил его с толку, а затем удар ноги с разворота отправил его в стену. Он с грохотом врезался в перекладину и рухнул на колени, пытаясь подняться. Я достала бластер и выстрелила плазменной пулей, которая прожгла его броню, оставив горящую дыру в груди.
Тем временем Дади вступил в бой. Его массивная фигура казалась неуклюжей, но это было лишь заблуждение. Панды-медведи, как и мой брат, были быстрыми и неожиданно гибкими в бою. Дади применил своё искусство айки-до. Первого противника он буквально метнул через себя, ударив его спиной о стену так, что крокодил потерял сознание от одного удара. Второго он схватил за руку, сделал стремительный бросок, отправив его в полёт через плечо, и с размаху ударил его о пол. Третий успел прицелиться, но Дади молниеносно поднырнул под выстрел и опрокинул его ногой в грудь. Го-крокодилы не ожидали такой скорости и силы от па-медведя.
Когда на полу остались четыре мёртвых тела, я подошла к тому, кого разрезала пополам. Его голова, отделённая от туловища, ещё слабо дёргалась. Узкий зрачок пытался сфокусироваться на мне. Из последних сил он прошептал что-то на своём языке, а встроенный коммутатор перевёл его слова:
– Карта артефактов… отдай…
И с этими словами его челюсть застыла, а зрачок закрылся, словно бронированное окно.
Я оглянулась на Дади, который молча смотрел на то, что осталось от нападавших, и всё вокруг на мгновение снова стало тихим.
– Чёрт, весь ужин испортили, – процедила я, яростно пнув тушу го-крокодила, которая с глухим звуком отскочила к стене. – Теперь что скажем полиции? Петрович начнёт допрашивать, почему эти твари явились в наш номер. Что я ему объясню? У шерифа и так куча наших отписок, а теперь ещё перестрелка в общественном заведении и пять трупов. Хотя го-крокодилов никто не пожалеет, это всё равно не понравится мэру. Перестрелки в его городе – это репутация, выборы, политика…
– А что мы можем сказать? – пожал плечами Дади. – В последнее время они фактически преследуют нас. Где мы – там сразу банда Кхеру. Помнишь, мы пришли на пустошь, где нашли куб Мейдисона, и сразу появились го-крокодилы? Они словно знают…
– Что знают? – нахмурилась я, пытаясь уловить суть.
Дади посмотрел мне в глаза, его взгляд был серьёзным и настороженным.
– Мы с тобой охотники за артефактами, и признайся, весьма удачливые. Никто не нашёл столько артефактов на Гаргантюа, сколько ты. Как ты их находишь? Ведь куда бы мы ни пришли, ты всегда оказываешься на месте. Ты их чуешь?
Я пожала плечами, слегка смутившись.
– Не буду скрывать, брат, я и сама толком не знаю. Я просто… вижу их. Какое-то видение. Если артефакт недалеко, я его чувствую. Как магнит, который тянет меня к себе. И никогда не ошибалась. Это не просто интуиция, скорее что-то вроде экстрасенсорики, колдовства. Будто артефакты сами раскрываются передо мной и шепчут: «Лила, возьми нас, мы здесь!» – я рассмеялась, но в этом было что-то правдивое. Когда я чувствую их, мир вокруг становится другим – ярче, напряжённее, и этот зов невозможно проигнорировать.
Дади молча обдумывал мой ответ, затем произнёс:
– Я слышал, что некоторые модифицированные животные получают телепатические способности. Не все, но некоторые. Допускаю, что в банде Кхеру есть такие, которые читают твои мысли и следуют за тобой. Им тоже нужны артефакты.
– Но они ищут карту артефактов, ты слышал? – Я снова пнула труп. – Эта тварь сказала, что у меня есть какая-то карта. Но у меня ничего нет!
– О карте говорил и Жестянщик, – напомнил Дади. – Помнишь? Какой-то офицер составил её. Самая большая ценность для всех 130 звёздных систем – это целый корабль геркулан, их оружие и технологии. Тот, кто завладеет этим кораблём, получит всё, возможно, даже власть над всей галактикой.
Я задумалась, машинально почесав нос. Брат был прав, но при чём тут я? Я вообще не в курсе этой карты. Но го-крокодилы знают что-то большее, и это меня тревожило. Они на шаг впереди, а это недопустимо. В нашем деле отстающий не получает выигрыш, он получает пулю в лоб.
– Что будем делать? Вызовем полицию? – спросил Дади, глядя на разнесённую комнату.
– С ума сошёл? – возмутилась я. – Валим отсюда. Петрович разберётся без нас.
Мы бросились из номера, быстро преодолев коридор, пока из соседних комнат не начали выходить постояльцы, недовольные шумом и перестрелкой. Их лица были полны удивления и раздражения. Где-то вдали уже звучали сирены. Приближалась полицейская машина – кто-то вызвал, услышав шум в нашем номере.
– Быстрее! – прошипела я и, увидев пожарную лестницу, побежала к ней.
Мы выскочили на лестницу и стали спускаться вниз, прыгая через ступеньки. Лестница, узкая и старая, скрипела под нашими шагами. Железные поручни холодили ладони, а в лицо бил порывистый ветер. Вокруг здания начинали собираться прохожие, но, по счастью, никто нас не заметил. На улице мы свернули за угол и замерли в тени.
Спустя пару мгновений полицейский броневик остановился у входа в «Шератон-Джуконта-Плюс». Бэ-вепри, массивные и грозные, оттолкнули растерянного швейцара и вошли внутрь. За ними неторопливо поднимался Петрович, шериф Джуконтской полиции. Его внушительная фигура в старом кителе, запылённом от постоянных разборок, и висящие усы под носом придавали ему вид человека, который давно привык к хаосу этого затхлого, никчёмного поселения, но всё ещё тщетно пытался навести порядок.
– Им работы хватит, – хмыкнула я, наблюдая, как Петрович с командой заходят внутрь гостиницы. – Жаль, что не поели.
– Возьмём тогда что-нибудь с торговых лавок, – предложил Дади, пожимая плечами. Я кивнула, и мы свернули на базарную площадь.
Это был рынок, где торговали сельхозпродукцией – бедной, тусклой и на вид совсем неаппетитной, но всё же чем-то, что удавалось вырастить на негостеприимной планете Гаргантюа. Климат здесь был тяжёлый, малоподходящий для аграрного бизнеса, но местные крестьяне не сдавались, пытаясь прокормить хотя бы часть населения своим скромным урожаем. По рядам проходили люди, выбирая из полупустых ящиков вялые овощи, местные крупы и зерновые. Неподалёку готовили уличные повара, и разнообразие запахов заполнило воздух. Некоторые ароматы были острыми и резкими, другие – сладкими, тягучими и даже слегка вонючими. Всё это смешивалось в плотном, горячем воздухе, вызывая у кого-то аппетит, а у кого-то тошноту. Иногда – одновременно.
Мы остановились у небольшой лавки, где жарили квазиустриц в хлебной запеканке. Это, конечно, был не царский стол, но голод утолить удалось.
– Надо валить с планеты, – произнёс Дади, откусывая запеканку.
Он был прав. Я давно хотела уехать с Гаргантюа. Но проблема заключалась в том, что наш корабль «Трезубец» был оснащён варп-двигателем модели VYII-S – для непосвящённых поясню: это ужасно слабый двигатель. Он позволял перемещаться только в пределах системы Проциона, и даже тут не слишком далеко. До ближайшей звезды на таком двигателе лететь три года, а ресурсов на «Трезубце» хватит максимум на месяц. Если мы решим покинуть систему, то просто сдохнем где-то в открытом космосе, не долетев до цели. Для настоящих межзвёздных путешествий требуются варп-двигатели куда мощнее, такие как у кораблей Корпораций, Звёздного Флота или пиратов, включая контрабандистов.
Эти корабли способны преодолевать огромные расстояния, исчисляемые миллионами парсек, за считаные часы или дни. Однако даже они ограничены пределами 130 звёздных систем, в которых расположены колонии людей. За пределы этих систем никто не летает – слишком опасно и далеко. А чтобы покорить галактику, нужен геркуланский корабль. Эти древние суда обладали невероятными технологиями – их варп-двигатели могли буквально искажать пространство, позволяя перемещаться на чудовищные расстояния мгновенно. Те, кто когда-либо завладеет таким кораблём, получат не просто преимущество – они получат всю галактику, возможно, и параллельные миры. Ведь ученые уверены, что геркуланы пришли в наш мир с другой Вселенной, где, возможно, не четыре, а больше измерений.
– Куда, брат? – вздохнула я, подняв глаза на Дади. – Думаешь, мне нравится быть здесь?
– Нас бросил здесь твой дядя Фрэнк, – мрачно произнёс па-медведь, сжав кулаки. – Два года назад он оставил нас на этой паршивой планете и свалил.
Я промолчала. Внутри у меня разрывались противоречивые чувства. Дядя Фрэнк – брат моей матери Лолы – был для меня почти героем. Он был капитаном Звёздного Флота и участвовал в боях против геркулан. Его грудь украшали ордена и медали, и я всегда видела в нём мужественного, пусть немного лукавого и хитрого человека. Он любил жульничать, порой плутовал, но при этом был добросердечным, порядочным и самоотверженным. Однако после войны что-то изменилось. Фрэнк, уставший от военной жизни, демобилизовался, ушёл из службы и стал контрабандистом.
Его решение мне было понятно: после стольких лет в армии, подчиняясь приказам и не имея личной свободы, он возненавидел казарменные порядки и жизнь по уставу. Ему наскучила монотонность военной службы, где у него не было собственной жизни, и его личные интересы постоянно подавлялись ради общей цели. Так Фрэнк стал заниматься нелегальным бизнесом, откровенно нарушая законы, которым он когда-то служил.
Контрабанда дала ему свободу, но и опасности. За эти два года он ни разу не связался со мной.
Дядя Фрэнк появился спустя неделю после исчезновения моей мамы. Мне тогда было двенадцать лет, я была жуткой непоседой – драчливая, весёлая, вечно носилась по дому и умудрялась попадать в передряги. Мой сводный брат, па-медведь Дади, был моей полной противоположностью – спокойный, рассудительный, будто создал себе внутренний дзен, в то время как я скакала, как угорелая. Но вместе мы представляли собой одну семью, одну неразделимую энергию, где каждый дополнял другого. Дядя Фрэнк не стал разъединять нас. Наоборот, он взял опекунство надо мной и Дади, что оказалось довольно неожиданным и для меня, и для окружающих.
Он не стал тянуть нас в обычную жизнь, вместо этого просто взял нас на борт своего контрабандного корвета «Птеродактиль». И вот там, в трюмах и на мостике, мы познали новый мир – контрабанду, поиски артефактов и знакомства с пиратами и межзвёздными бродягами. Люди, которых ловили полиция, Звёздный флот и частные охранные службы Корпораций, окружали нас. И знаешь что? Мне это нравилось куда больше, чем унылая жизнь на Земле или Марсе. В мире Фрэнка не было правил, кроме тех, которые ты сам устанавливаешь, и в этом был своя магия.
Два года на «Птеродактиле» пролетели быстро. Я научилась управлять кораблями и автомобилями, стрелять из разных видов оружия и сражаться катаной. Мне нравилось разбираться в ценностях, артефактах и ресурсах, и я даже могла оценивать их лучше многих экспертов. Это был насыщенный период моей жизни.
– Ты помнишь, что произошло в первый день, когда явился дядя Фрэнк? – спросил Дади, и его глаза заблестели от воспоминаний.
О, да. Как мы могли забыть! Мы не узнали его. Вместо знакомого лица офицера Звёздного Флота перед нами предстал какой-то бродяга с усами, бородой и длинными волосами, которые он спрятал под шляпой. На носу красовались непроницаемые тёмные очки. Мы спали на диване, когда услышали, как кто-то вошёл в квартиру. Тихо, почти бесшумно, он начал рыться в вещах моих родителей. Мы с Дади обменялись взглядами и поняли друг друга без слов – вор! Это был наш шанс проявить себя.
Не раздумывая, мы бросились на незнакомца. Дади прыгнул ему на спину, прижимая руки к земле, а я молниеносно запрыгнула сверху и обмотала ему руки и ноги старым ремнём, который валялся на полу. Для полноты картины я сунула в его рот кляп, сделанный из подушки. Фрэнк оказался полностью обездвижен, лежа на полу с широко открытыми глазами, полными недоумения и шока.
– Ну что, воришка! – злорадно прошептала я. – Попался!
Мы с Дади сидели рядом и довольно улыбались, пока он не начал хрипеть и дёргаться в попытке освободиться. Только тогда я заметила знакомую татуировку на его руке. Догадка пронзила меня, как молния.
– Э-э-э… Дади, а ведь это, кажется, дядя Фрэнк…
Мы оба ахнули. Освободив его, мы сидели в полной тишине, ожидая его реакции.
– Вы сущие чертята! – воскликнул он, наконец, снимая кляп. Его лицо светилось одновременно изумлением и восхищением. – Не ожидал от тебя, Лила! И ты, Дади, подрос!
Мы только смущённо переглянулись.
– Ты что искал, дядя Фрэнк? – спросила я, пытаясь сменить тему.
– Э-э-э… карту, – произнёс он, словно это было самое обычное дело.
– Какую карту?
– Твой папа составил одну карту, – он слегка замялся. – Сказал о ней мне, но я так и не понял, где она. Вот и ищу.
Я растерянно посмотрела на Дади. Па-медведь только покачал головой. Мы ничего не знали о карте.
– Папа не говорил мне ни о какой карте. И мама тоже.
– Да, знаю про Лолу, – грустно произнёс Фрэнк, его голос стал тихим. – Странный эксперимент с устройством геркулан… Говорят, произошла вспышка, и мама исчезла…
Мы замерли, погружённые в свою печаль. Мама… Она была для нас всем, и её исчезновение оставило в нас пустоту.
Фрэнк, видя нашу грусть, обнял нас обоих.
– Ладно, зато я теперь с вами, – улыбнулся он. – А со мной не соскучитесь!
И он был прав. За два года мы успели посетить тридцать звёздных систем и почти сотню планет. Некоторые из них не были отмечены даже на картах навигации, а о существовании других не было упоминаний в архивах человечества. Мы летали туда, куда не решались даже отважные капитаны Звёздного Флота и мощные суда корпораций. Мы видели миры, утопающие в алых джунглях с растениями, которые светились в темноте и шевелились, как живые существа. Путешествовали по планетам, где время текло иначе, и день мог длиться целую вечность. Мы находили артефакты древних цивилизаций, видели руины, которые простояли миллионы лет, и находились там, где нога человека никогда не ступала. Это были миры, полные загадок, где истории человечества ещё не написаны, и каждая планета могла таить в себе что-то необычное.
У дяди Фрэнка был помощник по имени Джяба – это был робот, похожий на комод на колесах, с множеством ящичков и манипуляторов. Он выполнял множество функций: был официантом, оруженосцем и даже поваром. В его многочисленных ящиках хранились спиртные напитки, патроны, бластеры и ножи – всё, что нужно для выживания в опасных условиях межзвёздных путешествий. Однако, Джяба отличался ещё и своим хитрым и болтливым характером. Он обожал рассказывать о своих «подвигах», часто приукрашивая факты, и это заставляло нас с Дади смеяться до слёз. Конечно, его это обижало, хотя он никогда не злился.
Джяба был безобидным и заботливым. Он гладил наши рубашки, чистил туфли, подавал зубные электрощётки с пастой и даже нагревал воду для купания. Правда, его рассказы на ночь были далёки от классических сказок – он предпочитал лекции о гравитационном поле или строении атома. Эти заумные темы убаюкивали нас скорее от скуки, чем от увлекательности, но Джяба читал их с такой серьёзностью, что мы, конечно, слушали его из уважения.
Дядя Фрэнк души не чаял в этом роботе. Если я любила Дади, то Фрэнк относился к Джябе с такой же теплотой. У нас была странная, но крепкая семья, где даже робот был её полноправным членом. Однако, Джяба был не просто домашним помощником. Он, как и Фрэнк, занимался контрабандой и поиском артефактов. Именно Джяба рассказал нам одну важную историю о моём отце, Маркусе. Оказывается, отец нашёл где-то пустой корабль геркулан, оставленный на заброшенной планете. Это был не просто обычный корабль – он был вооружён невиданным оружием, обладал непробиваемой защитой и уникальным двигателем, который преодолевал не просто расстояние, а мультвселенную. В то время как наши варп-двигатели позволяли путешествовать внутри известной Вселенной, геркуланский двигатель открывал порты в другие измерения, в реальности, которые никогда не соприкасались с нашей.
– Твой отец составил карту, на которой указано местонахождение этого корабля, – сказал Джяба, выкатив свой нижний ящик с картами, как бы иллюстрируя сказанное. – Но он также снял с этого корабля устройство и передал его твоей маме, Лоле.
Мама тогда работала на Корпорацию «Третья Империя», которая предоставила ей все необходимые инструменты и лабораторию для изучения этого загадочного устройства. Но спустя некоторое время, она исчезла вместе с ним…
– Но куда она могла исчезнуть? – спросила я, пытаясь понять, как это связано со всей историей.
– Мы не знаем, – пожал плечами Фрэнк, который внимательн слушал историю от Джябы. – Корпорация засекретила всё, что касается этого инцидента. А твой отец, после исчезновения Лолы, угнал фрегат Звёздного Флота и тоже исчез.
Я была в шоке.
– Но мне всегда говорили, что он исчез во время экспедиции, – произнесла я, растерянно глядя на Фрэнка.
– Вам врали, – тяжело вздохнул дядя Фрэнк. – Генералы Звёздного Флота врали тебе, и мне тоже. Они скрыли всё, что произошло с твоим отцом. Именно поэтому я покинул службу. Меня достало лицемерие и чванство командиров. Я пытался найти твоего отца, но без карты это было невозможно. Я думал, что, возможно, ты что-то знаешь.
Но ни я, ни Дади ничего не знали.

Глава 4: Договор с Корпорацией
Дади выжидательно смотрел на меня, его глаза блестели в полумраке улицы, и я, вздохнув, произнесла:
– Нам нужно найти дядю Фрэнка. Он больше знает о карте, чем мы с тобой.
– Как мы его найдём? Его «Птеродактиль» ни разу не был на Гаргантюа с того времени, как он вышвырнул нас сюда! – даже у па-медведя морда скосилась, выдавая саркастическую улыбку. Я прекрасно понимала его настроение.
– Нам нужно лететь на Ультрафиолет, – сказала я, игнорируя его иронию.
Ультрафиолет – это планета-изгой, выброшенная из своей системы и теперь дрейфующая в космосе между звёздами. Причина её изгнания не имеет значения – может быть, гравитационные возмущения, разрушение звезды или просто орбитальная неустойчивость. Но сейчас её невозможно отследить с помощью телескопов или сканеров. Она живёт своей странной, изолированной жизнью. Таких планет, как Ультрафиолет, в галактике Млечный Путь не меньше 10 миллиардов. И каждая из них – почти неприметный призрак, скрытый в темноте межзвёздного пространства.
На одной из таких планет дядя Фрэнк устроил свою базу. Как он её нашёл – загадка, но боцман Топор когда-то намекнул, что планету-изгой они обнаружили во время боевой вылазки против геркулан. Тогда Ультрафиолет занесли в навигационные карты Звёздного Флота, с намерением сделать из него фортпост. Однако перед уходом со службы дядя стер все упоминания о планете и забрал координаты с собой. Позже он вернулся туда с пиратами и контрабандистами, превратив планету в свою личную гавань. Именно на Ультрафиолете мы с Дади проходили боевую подготовку и учились выживанию, обращению с оружием и техникам ближнего боя. Это была наша школа жизни.
– У нас две проблемы, брат, – продолжила я, загибая пальцы. – Первая: у нас нет мощного варп-двигателя. Вторая: мы не знаем координат Ультрафиолета.
– Жестянщик должен знать, как добраться до Ультрафиолета, – внезапно заявил Дади.
Я нахмурилась.
– Жестянщик?
– Да. Он торгует артефактами, а значит, у него есть выходы на контрабандистов. Если кто-то знает, где искать твоего дядю, так это он.
Это был разумный ход. Жестянщик-бармен, старый и коварный дилер на чёрном рынке, продавал всё – от древних технологий до запретных религиозных реликвий. У него были связи с теми, кто крутился в самых опасных местах галактики. Однако Дади был прав. Оставаться на этой затхлой планете с её коррумпированным мэром Блэддью и тупым полицайем Петровичем, питаясь скудной пищей и вдыхая токсичные пары, – это был не вариант. Мы уже потратили здесь два года впустую. Жестянщик мог стать нашим билетом в новый мир.
– Ладно, идём, – кивнула я.
Мы направились к бару с весьма колоритным названием «Лошадь, бухая в доску». Сам бар был известен как место для встреч наёмников, контрабандистов и тех, кто предпочитал не попадаться властям на глаза. К счастью, в этот вечер никто за нами не следил, хотя ощущение угрозы преследовало меня всё время, как только мы покинули свою убогую квартиру. Под нашими плащами скрывалось оружие – я держала руку на рукояти бластера, а Дади, по своему обыкновению, был готов использовать кулаки, если дело дойдёт до драки. Хотя свой карабин он держал за спиной.
Если бы я была учёным или писателем, я посвятила бы целую главу или даже обширный труд па-медведям, этим уникальным существам, которые удивительно близки человеку по духу и интеллекту. Люди когда-то провели сложные генетические эксперименты, чтобы искусственно поднять интеллект некоторых животных. И хотя это им удалось, они так и не смогли полностью изменить природные инстинкты этих существ. Так, го-крокодилы остались верными своей природе – агрессивными, неутомимыми воинами, которые не размышляют перед боем, а действуют стремительно. Для них война – это способ получения наслаждения, она приносит им радость, потому что в бою они могут убивать, ранить, пугать и не ведать пощады. Это их суть.
Бэ-вепри, с другой стороны, хоть и уступали в интеллекте го-крокодилам, были невероятно преданными и упорными. Они действовали как танки, предпочитая лобовые атаки, не боялись ничего и никого, а главное – они были верны своему делу и своим командирам. Им нравилось служить, и они гордились этим.
Но па-медведи, пожалуй, были самым удивительным плодом этих экспериментов. В них соединились сила и интеллект, они умели мыслить стратегически, обдумывали каждый свой шаг, прежде чем действовать. Их мягкая и добродушная природа делала их верными друзьями и союзниками, а их способность к глубоким раздумьям – уважаемыми интеллектуалами. Агрессию они проявляли только тогда, когда их вынуждали, но даже в бою они оставались рассудительными.
Ё-еноты, с их хитростью и неутомимым умом, стали отличными операторами сложных технологий. Эти существа управляли ракетными установками, торпедными аппаратами и лазерными пушками. Они любили свою работу, но вместо грубой силы предпочитали воевать интеллектом, с умом выстраивая стратегии и вычисляя идеальные моменты для атаки.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=71176834?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.