Струны над бездной…
Струны над бездной…
Жанузак Турсынбаев
Книга рассказывает про жизнь великого мыслителя тюркских народов, акына и сказителя, Коркыт ата. Человека, создавшего великий музыкальный инструмент современности, кобыз.Использованная в книге форма повествования сюжета, является авторским видением и дает по-новому взглянуть на важную эстетическую проблему. Проблему отношения искусства и действительности.Данный роман «Струны над бездной…» является, прежде всего, книгой об искусстве.
Жанузак Турсынбаев
Струны над бездной…
Жанузак Турсынбаев
Струны
над
бездной…
роман
О, нетленный кобыз! Ты, мой символ души.
Твои звуки, легко пронесутся по волнам реки.
В мире нет, так волшебно чарующих струн.
Сквозь века, растянувшиеся под моею рукой.
Звуки струн твоих-откровенья души.
В нем страданье и смех, и карающий меч
Знает сердце мое, что живу я для них.
Для людей, чьи мечты, сотворяют добро…
Автор.
Содержание
От автора ………………………………….. 4
Глава 1. Зеркало……………………………
7
Глава 2. Кобыз……………………………..
45
Глава 3. Капли слез……………………….
69
Глава 4. Пещера…………………………..
93
Глава 5. Встречи………………………….
127
Глава 6. Разговор………………………….
157
Глава 7. Слова прощения…………………
176
Глава 8. Судилище………………………..
198
Эпилог……………………………………..
239
От автора
Каждая история, она начинается с чего-то. Причиной же написания романа «Струны над бездной», послужило мое огромное желание проникнуться историей жизни и смерти Коркыт Ата. Снова и снова прочитывая легенды о нем, ко мне приходило убеждение, что этот человек, имел необычайную силу разума и духа. Что мысли и идеи его до сих пор остаются важными и актуальными. Я хотел изучить его жизнь и работы ближе, понять его мировоззрение и попытаться переложить это в свой роман, чтобы передать свое видение читателям. Я верил, что через написание этого романа, я смогу более глубоко понять суть его мыслей и философии, а также поделиться этими знаниями с другими.
Кажется, что в наше быстротечное время, нам нельзя останавливаться или, может, замедлять свой шаг. Потому что оно, своим, только ему присуще законами, может «нас застичь и раздавить». Может даже, затянуть в вихрь событий и привести к неожиданным поворотам. Но важно помнить, что каждая история, имеет свое начало, и часто, это определяет ее дальнейшую судьбу. Я и сам, часто говорю, что человеку надо постараться найти тот момент, с которого началась его история, и, возможно, это поможет вам понять, куда вы движетесь и какие шаги нужно предпринять дальше.
Данный роман «Струны над бездной» является прежде всего книгой об искусстве. Однако, было бы ошибочным, рассматривать данный роман, как книгу сугубо биографической. Для обрисовки героев книги и, далее, самого сюжета, предшествовал долгий и тщательный анализ имеющихся фактов исторических событий. Герой романа – легендарный тюркский поэт, акын, сказитель, ну и конечно, создатель кобыза, Коркыт Ата. По некоторым сведениям, он являлся провидцем, и поэтому, люди часто прибегали к его услугам.
Мучимый своими мыслями и гонимый своей мечтой о бессмертии, он, создавая свой кобыз, вложил в него всю свою душу. Тогда же, чудесные звуки его струн, прозвучали на весь мир, дошли до людей, захватили и пленили их сознания. С тех пор, мелодии Коркыта и созданный им кобыз, пошли странствовать по земле и дарить людям их искомое и недостающее… Озаряя их жизнь счастьем и мечтой. Имя Коркыта, осталось бессмертным в струнах кобыза и в сердцах людей.
В своей книге, я пробую поднять важную эстетическую проблему, проблему отношения искусства к действительности. Но стоило ли нам, чтобы понять сегодняшний мир, искать другого героя? Конечно же, нет. Для того, чтобы малость приблизиться к основам мироздания, нам приходится заглядывать в далекое свое прошлое. Несомненно, пример трагической судьбы великого мыслителя Коркыт Ата, кого бы ни было, заставляет заглянуть в свою душу и озадачиться своими волнующими вопросами.
Жизнь героя романа, безусловно, была загадочной. Поэтому, сохранившиеся о нем легенды, лишь на немного, приоткрывают этот занавес таинственности. Современный читатель, при всех имеющихся у него возможностях доступа к информации, все же, полагаю, не удовлетворен. Его любознательный и пытливый ум, достоин вознаграждения… И поэтому, я думаю, что данный роман, поспособствует, хоть не намного, «утолить их жажду поиска».
Окружающий нас мир, он всегда был сложным. Лучшие умы человечества, пропуская через себя боль людей, пробовали постичь его неведомые законы. И каждый раз, они, приближая нас к разгадке тайн Вселенной, убеждали нас, что оно, рядом… Рядом, как нежели, наша любовь к близким людям и служение Богу.
Надо признавать, что в творчестве, нельзя замедлять свой шаг. Надо смотреть на все критически, используя свое, данное Природой дарованье – воображение. Порой, именно это, помогает разобраться в сложных ситуациях, и принять правильные решения. Время неумолимо всегда, движется вперед. Но мы можем выбирать свой путь и создавать свою историю. Историю, которую люди запомнят и, вдохновляясь ею, раздвинут границы своего мироощущения.
Верю, в нашем и в последующем обществе, не исчезнут изящные рассказчики, и тогда, предстанут новые произведения о замечательных людях своей эпохи.
Автор
Глава 1.
Зеркало
Стоял душный летний вечер. День близился к своему завершению и люди, уставшие от своих дел, готовились к отдыху.
Коркыт, ловко пройдя через узкие улицы, направился к рынку. Из-за того, что людей на улице было мало, его никто не мог сейчас остановить и, тем более, помешать сделать задуманное.
В дни, когда в город заходил очередной караван, для многих жителей города, это было событием. И он, как и все другие, зная, что рядом происходит значимое событие, тоже, не мог не думать о нем. Ну и тем более, не попробовать увидеть для себя, новых и загадочных с виду людей. Городской рынок, который мог приютить, как казалось ему, много интересных людей, для него, он будто таил в себе тайну. Тайну, к которой можно было прикоснуться, только через людей. Людей незнакомых и поэтому таивших в себе, много разных историй. Людей, настолько сосредоточенных, что порой, ему казалось, что они никогда, не смеют, оглянувшись на других, засмеяться.
Некоторых торговцев, юный Коркыт, знал в лицо. Зачастую, когда он оказывался тут, будь то даже, по поручениям своих родителей, он всегда, останавливаясь, пробовал с ними здороваться.
Часто не решаясь подойти и спросить, откуда они, вечерами, когда все расходились, он смотрел на них и, на их навьюченные верблюды, и предавался размышлениям.
Сегодня же, узнав, со слов своих родителей, о прибытии в город важного каравана, он был в желании непременно оказаться здесь. Их городской рынок, куда стекались, навьюченными тяжелыми тюками, торговые караваны, был для него, словно эпицентром всего сущего на земле. Желая осознать, все происходящее вокруг себя, каждый раз, собираясь туда, мысленно он готовил себя к встрече с новым. Новое, которое непременно должно было наступить, и если даже и не изменить его, то обязательно подтолкнуть его к чему-то важному.
Сейчас, не зная от чего, но пребывая в волнительном состоянии, он хотел разузнать больше из того, о чем ему рассказали его родители. И на это у него были свои причины.
Решив немного побродить по уже опустевшему рынку, он никак не мог, к тому же, налюбоваться вдоволь вечерним Жанкентом[1 - Жанкент ( Янгикент, аль-Карьят аль хадиса, Дихи-Нау, Шехркент, Шахаркент, Новая Гузия) – город располагавшийся некогда на территории Казалинского района Кызылординской области Казахстана. Город возник в первые века нашей эры. В письменных источниках упоминается с Х века. Являлся торговым центром на караванном пути из Центрального Казахстана в Хорезм, Поволжье и в Персию.]. Город готовился ко сну. С некоторых окон маленьких кибиток, пробивался тусклый свет от зажженных лучин. Неизвестно отчего, с некоторых покосившихся дымоходных труб кибиток, весело извиваясь, тянулась струя черного дыма. Даже и птицы, лениво потягивая свои крылья, неохотно, свысока посматривали с деревьев, на редких прохожих людей. И только лишь звонкий плач ребенка, доносившийся неизвестно откуда, нарушал всю идиллию вокруг.
Приезжавшие с караваном люди, находили в городе свой кров и защиту. Их набитые тюки с товаром, которых уже ждали другие перекупщики, быстро расходились среди них. Никто из них не был в накладе от такого товарооборота. Поэтому никто не смел, чинить им проблемы. Здесь люди обменивались разными новостями, делились советами и делали прогнозы на будущее.
Что интересно, в отсутствии людей, Коркыту, каждый раз, были видны недостатки обустройства рынка. Он любил увиденное рассказывать своему отцу, и слушать от него его объяснения. Так, слушая их, он пробовал постигать те, самые нужные ему знания. Отчего, раз за разом, его глаза загорались, словно яркие угольки на затухающем костре.
Он знал, что днем, когда тут шла торговля, он не мог пробраться к рынку. Гвалт и перекрики людей, перемешанные с голосами беспокойных животных – все тут происходящее, словно бурлящий поток Яксарта[2 - Яксарт – древнее название реки Сырдарья. Река Средней Азии. Протекает по территории трех государств: Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Образуется при слиянии рек Нарына и Кардарьи в Ферганской долине. Впадает в северную часть Аральского моря.], мог затянуть любого в свои объятия. Поэтому, помня про наставления своего отца, Коркыт старался не появляться тут днем. Лишь вечерами, когда спадала жара, и люди возвращались в свои жилища, он мог, уже свободно тут разгуливать. Разгуливать и пробовать порой, как знатные вельможи, подняв свой маленький указательный палец и, с угрожающим выражением лица, что-то шевелить своими губами. Это немного забавляло его, но вскоре, желание поиска нового, пересиливало все, и он становился более сосредоточенным.
Тогда же, переглядываясь, чтобы никому не показаться смешным, тут, он разговаривал вслух сам с собой. Это было его любимой затеей, и оно шло откуда-то изнутри. Юный Коркыт, этого, конечно, не понимал, но в глубине души он осознавал, что только здесь, он испытывал необычайное волнение.
Зачастую, строя свои монологи, он мысленно направлял их этим важным персонам в белом одеянии, которые давали поручения людям, сопровождавшим торговые караваны. Он не знал, кто они такие. Но ему хватило того, что однажды, увидев тех особых и строгих по виду людей, именно здесь, внутри их городского рынка, хотелось представить себя таковым. Сейчас, когда он разглядывал людей, возившихся возле усталых животных, ну и конечно, представляя себя тем, к которому все не могли не прислушиваться, он не мог не нарадоваться самому себе.
Коркыту было 8 лет сейчас. С ранних лет он отличался неуемным интересом ко всему. Родители рассказывали ему многое, но и этого уже, для него было все недостаточно. Проводить время в играх с ровесниками, ему было не интересно. Для них, он всегда казался немного странным. Юный Коркыт часто сам не желал с ними находиться, и под разными предлогами, удалялся от них. Часто, уже и привыкшие, это наблюдать за ним, сами ровесники его, не особо и звали его на свои совместные игры или затеи.
Теперь же, когда он находился сейчас тут один, на рынке, он пробовал замечать все изменения и, конечно же, спешно сообщить все увиденное своему отцу.
Поодаль несколько людей возились с большими тюками товара, аккуратно вытаскивая его содержимое. Некоторые же пробовали напоить своих верблюдов. Большие тюки, лежавшие на земле, давали ему понять, что они только что приехали в их город торговым караваном. Увидев брыкавших верблюдов, он заулыбался.
–Бедные животные. Наверное, навьюченными, так и целый день, простояли тут. Уж точно, никто им и попить не дал же, – подумал он про себя и решил оглянуться по сторонам. Никому до него сейчас не было дела и это, конечно, его веселило.
Он всегда помнил наставление своего отца, что надо замечать, все происходящее вокруг себя, изменения. Каждая деталь, каждая мелочь, не должна была остаться незамеченным для него. Уже вечерами, рассказывая про увиденное, юный Коркыт, пробовал открывать для себя каждый раз что-то новое. Новое, которое вызывало у него вопросы. Вопросы, на которые его отец, отвечая, уводил его в далекие миры. Миры, которые своим таинством, очаровывали и будоражили все его сознание.
–Мальчик, ты почему тут один? Неужели тебе, в столь позднее время, интересно тут находиться, и наблюдать за нами? Вот надо же так! Никогда не видел такого… Везде, где я был, а я был во многих городах, детям не особо было интересно: чтобы вот сидеть и наблюдать за купцами. Неужели тебе, так наскучили твои ровесники, мальчик? Еще и сам с собою разговариваешь? Странный ты, однако же…, – вдруг сзади послышался обращенный к нему вопрос. Коркыт обернулся и, увидев седобородого старика, вскочив с места, решил поздороваться с ним.
–Здравствуйте, ата[3 - Ата – дедушка (перевод с каз.яз)]. Я люблю наблюдать отсюда за рынком. Не знаю почему, но мне это нравится. Отец поручил мне, чтобы я пробовал замечать все происходящее тут. Тут каждый день что-то происходит, и поэтому здесь всегда новые события. Он любит, когда я рассказываю ему про свои наблюдения. Вчера я был за городом. И прежде, чем выйти за городские стены, я заметил, как из города выходил торговый караван. Люди, подгонявшие верблюдов, были одеты по-другому. Их лица были красными, а бороды их были, словно огненными… Мне на мгновение показалось, что от тех людей, словно вырывались огни… А разговариваю я сам с собой, чтобы не заскучать, ата, – чуть запинаясь, он вывалил все незнакомцу.
–Тогда здравствуй, балам[4 - Балам – сынок (дословный перевод с каз.яз)]. М-да…– подбирая в уме, что сказать мальчику, незнакомец повозился с чалмой на голове и внезапно прокашлял.
–И все же странный он у тебя, твой аке[5 - Аке – отец (дословный перевод с каз.яз)]… Значит, ты вчера испугался тех людей? Те люди, они купцы с далеких стран. А почему они выглядели таковыми, так это Создатель Синего Неба наш, такими их создал… Пусть все люди разные по виду, но они, в глубине души, все одинаковые. Даже и я, скажем, бывалый купец, и то не могу утверждать, что видел всех их. Наши богатые края, всех манят сюда. Купцы с далеких стран, желая перекупить наши товары, вынуждены приезжать сюда. Преодолевая дальние расстояния и, при этом, испытывая многие трудности в пути, их труд, в конце концов, вознаграждается. Конечно, это не может не радовать их. И знаешь, ничто не может остановить это движение, балам, – продолжив он, решил более пристально взглянуть на него.
–Ата, я никого не боюсь ведь. Великий Тенгри[6 - Великий Тенгри – Великий бог миров, верховное божество тюрков, управляющий всем мирозданием. Символом Тенгри был круг-Солнце. Орел означал мощь великого бога и его всеведение и всезнание. Цвет Тенгри – голубой.], он всегда защитит ведь нас… Мой аке всегда мне говорит, чтобы не случилось, мы всегда должны верить в нашего всемогущего Тенгри. Он часто говорит, что когда минуют твои дни, Великий Тенгри спросит лишь одно. И это то, что твое сердце знает… Был ли ты человеком добрым и полезным для других? И если ты тот, чье сердце открыто для другого человека, то он ниспошлет ему спасение. Поэтому, когда я вырасту, хочу делать только добро людям. Я, вас ата, не знаю, и вы получается не с нашего города? Вы пришли к нам с караваном? Город у нас хоть и большой, но я всех знаю в лицо. Откуда вы приехали к нам? – решил поинтересоваться Коркыт, разглядывая его одежду. Незнакомец приятно улыбнулся и решил не тянуть с ответом.
–Мы только что приехали с Сыганак[7 - Сыганак-средневековой город, распложенный на востоке современной Кызылординской области Казахстана, в 20 км севернее реки Сырдарья, рядом с селом Сунаката.]. Ты слышал про такой город? Я вижу, что ты, раз такой умный и, к тому же, наблюдательный, то должен был слышать про этот город, – ответив мальчику, он разразился громким хохотом.
–А как тебя зовут, любознательный мальчик? Мне нравится, как ты держишь себя и притом, к тому же, как отвечаешь. Приходи завтра сюда на рынок, и я угощу тебя нашим сладкими горным медом. Знай же, что наш горный мед, тут на рынке, он самый вкусный. Неужели, ты не хочешь попробовать его? – продолжил он свой расспрос и, в желании заглянуть более внимательно в глаза юного собеседника, снова громко засмеялся. После чего, погладив свою бороду, внезапно замолк.
Его смех немного испугал Коркыта. Желая ответить ему более серьезно, пару раз прокашляв, он сказал:
–Меня зовут Коркыт. Я живу неподалеку отсюда. Спасибо вам, ата. Я и моя мама, мы любим мед. Но извините меня, мне надо уже домой. Уже ведь поздно и, к тому же, я не хочу их расстраивать своим отсутствием, – произнес Коркыт, желая покинуть рынок.
–Странное, однако, имя у тебя, мальчик. Да, конечно, иди домой. Но помни, что завтра я буду тебя ждать. Угостишь себя и свою мать. М-да, однако, твой аке поистине воспитывает тебя правильно. Слушайся ты его…, – снова задумчиво пробурчал незнакомец, доставая из кисета свой табак. Ему было нечего ответить на это мальчику, и чтобы не выдать свое удивление, он попробовал улыбнуться ему. Теперь же его улыбка вышла как-то не к месту, на что он сам, недоумевая от этого, все еще продолжил мять в руках свой табак, что тот, превратившись уже в пыль, сыпался на землю.
–Вы расскажете про свой город завтра, ата? Мне нравится слушать рассказы про другие города… Я думаю, что, когда вырасту и стану взрослым, я объезжу весь мир. Хотя я и не знаю насколько он большой и опасный… А вы знаете, по силам ли это сделать человеку? Мой аке говорит, что человеку по силам все. Лишь бы он захотел… Мама же не хочет, чтобы я испытывал свою судьбу, как она говорит, и занимался торговлей. Она любит, когда я, быстро помыв свои руки, сажусь за дастархан[8 - Дастархан-скатерть (дословный перевод с каз.языка)] и кушаю приготовленный ею горячий хлеб. Она вообще всегда радуется, когда я ем, ее приготовленную еду. Но порой и она ругает меня, когда я опаздываю на кешки ас[9 - Кешки ас – ужин (дословный перевод с каз.яз)] – еще раз, быстро оглянувшись вокруг, грустно посмотрев на незнакомца, он нерешительно зашагал в направлении своего дома.
Некоторое время, так и простояв на месте, незнакомец проводил его взглядом до угла рынка, и после, как он исчез из вида, неторопливо направился в сторону людей, возившихся с тюками.
Город Жанкент располагался в низовьях реки Яксарт. Город был важным торговым центром на караванном пути, связывавшего города с верховьев реки Яксарт, Отраром[10 - Отрар-один из крупнейших торговых городов. Расцвет Отрарского оазиса приходится на период с I до XIII века нашей эры. Город был обитаем до начала XIX века. Ныне, это городище в Отырарском районе Туркестанской области Казахстана. Имело и другие названия, такие как Тарбанд, Турарбанд, Турар, Фараб. Родина многих ученых и проповедников Ислама. Городище, согласно исследованиям ученых, просуществовало около 2 тысяч лет.] и Сауран[11 - Сауран-один из крупнейших торговых, политических и культурных центров Средней Азии. Город имел уникальную для азиатских городов водопроводную систему, состоящих из подземных тоннелей-керизов.]. Через эти города шли караваны верблюдов из Восточной и Средней Азии. Они везли из Китая керамику, бусы из лазурита, перламутра, коралла и самый главный товар – шелк, благодаря которому получила свое название дорога. А туда уже – изделия мастеров ремесленников, стекло, драгоценности, ну и конечно, лошадей.
Город Жанкент был цветущим городом с крупными постройками, окруженный высокими защитными стенами. По всему городу тянулись каналы, которые потом разветвлялись на множество мелких арыков. Данная система способствовала развитию в городе и в прилегающих окрестностях, занятию земледелием. Полные воды реки Яксарт были богаты рыбой, в густых тугаях[12 - Тугаи – леса, образованные местными деревьями и кустарниками на поймах реки.] водилось множество видов различных животных, на которых охотились, с целью добычи пропитания и заготовки на зиму мясо дичи, местные жители. Вдоль оборонительных стен, возвышалась крепостная башня. На северо-востоке находилась же огромная цитадель. Еще, будучи юным, Коркыт, тайком от родителей, любил подниматься на нее и засматриваться с ее высоты на простиравшую округу. Горизонт, который открывал немыслимые образы и размышления. Тогда же, всматриваясь в неровную линию горизонта, он представлял себя птицей, и пробовал взмывать, в своем воображении, в небо. И видеть тогда, с высоты птичьего полета, все прекрасное вокруг окружающее.
Стража, которая находилась там, лишь изредка пропускала его туда. За это, Коркыт любил им рассказывать разные истории. Многие из его рассказов, это были пересказы историй, услышанные от отца или мать. Особенно страже нравились его смешные рассказы, которых он придумывал на ходу. Их это веселило, и тогда, не смея ему отказывать, они пропускали его на городские стены. Он обладал отменной памятью, что тогда у многих, это вызывало удивление.
Но позже, когда отец его случайно узнал про его вылазки на городские стены, он сильно его отругал. Сейчас ему недоставало этих видов, но обещание, данное тогда своему отцу, было сильнее его желания утолить свою «жажду полета в небо».
Быстро прибежав домой и, переодевшись в другую одежду, он приготовился к кешки-ас. Краем глаза, заметив его, мама начала возиться в углу комнаты. Через некоторое время, она молча поднесла ему сут-коже[13 - Сут-коже – каша на основе молока (дословный перевод с каз.языка)], с которого лениво валил пар. И вдруг Коркыт невольно вспомнил про того незнакомца. Из головы не выходила его необычная улыбка, и самое главное, тот город Сыганак.
Он, благодаря рассказам своего отца, знал немногое о нем. Но все же, ему на миг показалось, что тот приятный взрослый человек, мог бы рассказать о нем, еще что-то новое. Новое, про которое он, узнав, мог бы, пусть даже мысленно, побывать там.
Отца не было дома. Разлив в посуду сут-коже, она аккуратно поднесла его к нему и сев возле него, тревожно посмотрела в его сторону.
–Анашым[14 - Анашым-мать (дословный перевод с каз.яз)], что-то случилось? Мне показалось, что вы чем-то встревожены – спросил он и, взяв в руку деревянную ложку, начал кушать. Сделав пару глотков молока с пиалы, он на мгновенье обернулся и посмотрел на нее.
–Коркыт, отец хотел поговорить с тобой. Не дождавшись тебя, он поспешил по своим делам за город. Он вернется завтра. Сегодня все люди города ходят взволнованными. Среди людей ходит молва, что за городом поселились люди-алапес[15 - Люди-алапес – люди, больные проказой (буквальный перевод с каз.яз)]. Я волнуюсь за тебя, сынок. Мне кажется, что твое неуемное желание к общению с людьми, подтолкнет тебя к ним. Они хотят прогнать этих людей от нас подальше. Бедные люди. Никто не может им помочь. За какие грехи, Всемогущий Тенгри наказал их – это известно лишь ему одному. Я хотела бы, чтобы ты не приближался к ним, к этим людям. Скажи «да» Коркыт. Дай свое слово, что ты не ослушаешься меня. Отец твой тоже волновался весь день из-за этого и не мог найти себе места.
–Зачем же вы за меня так волнуйтесь? Ведь я же многое уже знаю. Анашым, а почему вы назвали меня таким именем? Многие, кто впервые слышат мое имя, часто удивляются. Аке говорил, что когда-нибудь расскажет мне об этом. Он говорит, что я для этого должен буду вырасти и повзрослеть. Но я же, анашым, уже ведь взрослый? Сегодня на рынке я встретил одного дедушку. Он сказал мне, что он из Сыганак. Анашым, а какие они эти люди? Кто они такие, эти люди, которых другие боятся? Они такие, как и мы? Или они отличаются от нас? Можно, я лишь краем глаза посмотрю на них и, как можно быстро, попробую убежать от них? – в желании найти одобрение от своей матери, он поднял свою голову и робко посмотрел на нее.
–Сынок, пусть удивляются твоему имени. Оно поистине, самое красивое у тебя! Твое имя не зря дано тебе. Я верю, что судьба твоя будет благоволить тебе всегда! Ведь имя человека, какое бы оно у него не было, это его печать, балам. И ты поймешь про это все, когда вырастишь. А пока что, я запрещаю тебе выходить завтра из дома, балам. Отец твой будет ругаться, если ты не послушаешься его. Балам, будь благоразумен, – постаравшись ответить ему, как можно строже, она встала и удалилась из комнаты.
Коркыт заметил ее волнение, и это показалось для него чем-то очень необычным. Прибрав дастархан, он решил лечь поодаль на подушку и начал мысленно вспоминать все произошедшее за день.
Некоторое время, лежа на постели и думая о своем, вдруг, он за домом услышал голоса, переговаривавших меж собой женщин и мужчин. По ним он сумел узнать своих соседей. В их тревожном разговоре, он пару раз услышал голос своей матери, чему немного забеспокоился. Вскоре, их разговор был приглушен каким-то мужским голосом, и все после этого затихло. Эти голоса мешали ему сосредоточиться. Так, пролежав некоторое время, он крепко заснул, что даже и не заметил, как через некоторое время, его мать подошла к нему и укрыла его легким одеялом. Она погладила по голове сына и нежно поцеловав, удалилась.
Утро обещало стать особенным. Уже с утра, воробьи на деревьях, соревнуясь друг с другом и весело чирикая на ветках, делились своими новостями. Лениво потянувшись в постели, он оглянулся вокруг и не заметил никого рядом. Шорохи, доносившиеся со двора, давали понять ему, что мать его находилась во дворе и чем-то занималась. Быстро вскочив с постели, перекусив на ходу вчерашним хлебом, он тихо проскочил через узкую комнату. Перескочив через преграждавший проход к наружной двери, огромный их самовар на дровах, он выскочил из дома. Пробежав немного, он вспомнил вчерашнее наставление своей матери и немного взгрустнул. Обещание, которое он дал ей, он не мог не исполнить. Но желание прикоснуться к чему-то неизведанному, оно переполняло его сознание.
Направившись к центральному выходу из города, он услышал голоса и крики людей. Взволнованные люди, столпившиеся у ворот, что-то бурно обсуждали. Через некоторое время, дождавшись подоспевших к ним других людей, они вышли за город. Коркыт, робко следуя за ними, потянулся за толпой.
За воротами, согнувшись, стояли несколько людей. Их рваные одеяния, и особенно их перевязанные лица, не столько делали их вид странным, а можно было сказать, что они, всех смотрящих на них людей, ужасали. В каждом их медленном движении просматривались изможденность и отчаяние. Некоторые из них держали пустые чашки и миски, надеясь получить какую-то еду. Чувствовалось, что взгляды их были наполнены мукой и страданием. Их голоса дрожали, когда они вымаливали у каждого проходящего милостыню или кусок хлеба.
Коркыту, вмиг показалось, что сгорбленные люди в странных закрытых одеяниях, показывали ему всю неправду и неравенство в обществе. Где богатство и роскошь соседствует с бедностью и отчаянием. Через их лица, для него, пробивался крик о помощи, о несправедливости и о том, чтобы у каждого, кем-бы он ни был, должен был бы, хотя бы маленький кусок хлеба.
И вдруг, кто-то из толпы, ругаясь, начал кидать в них камни. Другие же, подхватив это, тоже выкрикивая угрожающие слова, начали прогонять их подальше. Люди же в странных одеяниях, ошарашенные действиями обезумевшей толпы, прикрывая свои головы скрюченными своими ладонями, молча терпя боль, спешно удалились поодаль. Вскоре они исчезли за видневшимися вдалеке деревьями. Теперь же, восторженно ликуя, люди поздравляли друг друга. Через некоторое время, они зашли за городские ворота и весело пошли торопливым шагом по улочкам города.
Пробыв некоторое время на том же месте, Коркыт захотел последовать за ними, но смешанные образы людей, не покидали его голову. Несчастные, еле двигавшие свои ноги, сгорбленные люди, на миг вызвали у него жалость и сострадание. Событие, произошедшее на его глазах, не давало ему успокоиться. Перебирая в уме образ сгорбившихся с перевязанными лицами людей, он мысленно искал ответы на свои вопросы. Вопросы, которые невольно сделали его другим. Таким, каким он, сейчас, себя не чувствовал и не понимал никогда.
В желании немного развеяться, он решил прогуляться за городом и вернуться, далее уже, домой. Перейдя дорогу и направившись, через густые заросли тамариска, в сторону широкой поймы реки, он захотел немного успокоиться и посидеть, наблюдая за красивым пейзажем. Уже с этого, его любимого места, где он часто сидел, занимаясь, как он сам это считал, важным делом, он мог видеть все вокруг. Видеть, пусть даже краем глаза, красоту полноводной реки Яксарт. Она могла, в его воображениях, предстать красивой девушкой, грациозно извивающей в своем танце. Предстать может и грозным, в своем свирепом и голодном оскале, жолбарысом[16 - Жолбарыс – тигр, обитавший в густых и непроходимых зарослях камыша вдоль реки (перевод с каз.яз)]…
Немного заскучав, встав с того пригорка, он решил направиться домой. Встряхнув свои штаны, он обернулся на доносившиеся приятные звуки пения. Неподалеку от него маленькая девочка, рассматривая редкие цветочки на растениях, что-то напевала. Нежный и притом красивый ее голос, словно некой ласковой пеленой, расходился по окрестности. Из-за того, что он находился на возвышенности, она не могла его заметить. Он немного удивился и обратно присел на свое место и стал внимательно, прислушиваясь к ее мотивам, наблюдать за ней. Он слушал ее удивленно, не смея прервать эту очаровательную песню. Ее песня струилась, и обволакивала все вокруг. Девочка собирала в букет понравившиеся ей цветы. Ее движения были настолько грациозными, что казалось, она, наклоняясь за этими цветочками, танцевала. И вдруг, почувствовав чье-то присутствие, она внезапно замолкла и стала тревожно оглядываться по сторонам. Подняв свою голову вверх и завидев смотрящего на нее мальчика, выронив собранные свои цветы, она судорожно присела и задрожала. Она хотела убежать от него, но цветы, их красивые и дрожащие, на утренней прохладе от реки Яксарт, лепестки, велели ей непременно остаться и подобрать их.
–Я тоже так порой пою, когда мне хорошо. Не бойся меня. А ты красиво поешь. Эту песню мне порой напевает моя анашым. Как тебя зовут? Меня зовут Коркыт. Поднимайся ко мне. Отсюда ты увидишь то, что никогда и никому не позволено видеть. Никому, кроме меня! Это мое место! Я могу это говорить по праву, ведь я первым нашел его. Отсюда ведь все просматривается. Эти рядом, две маленькие возвышенности, что возле меня, для меня они словно горбы верблюда… Поэтому, тут я чувствую себя сидящим на верблюде… На своем волшебном верблюде Желмая[17 - Желмая – быстроногий (дословный перевод с каз.яз). По легенде, Коркыт, назвал так свою белую верблюдицу, в последствии, на которой он объездил весь мир.]. Тебе нравится, это название? Пусть это немного забавно звучит от меня, но это правда. Скорей же залазь сюда, иначе ты многое упустишь… Если не поднимешься ко мне, то будешь ходить и жалеть об этом всегда. И еще, у меня немного есть это, – сказал он и, достав с кармана хлеб, откусил его край.
–А ты не будешь бить меня? Мама говорит, что люди, часто бывают грубыми… Особенно мальчики, которые могут кидать в нас камни и прогонять палками. Мне действительно нравится это слово «Желмая». Я хотела бы тоже тогда, посидеть на Желмая… Ты сам придумал это прозвище? Все же ты немного смешной и странный, Коркыт, – ответила она и, позабыв уже про свои уже собранные цветы, жадно посмотрела на его хлеб.
–Я не смешной и не странный. Я обычный, как и все мальчики. Может немного наблюдательный… Уверен, что ты никогда и не видела, такого красивого простора, как здесь. А почему ты задаешь такие вопросы? Конечно же, я сам придумал это название. Когда я стану взрослым, у меня обязательно будет свой верблюд. Ну, или скажем, верблюдица. Хотя разве это важно… Мой аке, мне уже разрешал посидеть на своем верблюде. Поэтому я не понаслышке знаю, каково это – сидеть на нем и смотреть на все свысока. И, тогда, когда я вырасту, и у меня будет свой верблюд, то я назову его, этим красивым именем. Это мой секрет и его никто не знает. Лишь ты… Ты не расскажешь это другим? Хочешь я дам тебе свой хлеб? Ты же, наверное, хочешь есть? Правда, он немного подсох. Но все равно он вкусный… Моя мама вкусно печет хлеб. Знаешь, твоей песне что-то действительно не хватает. Ей, мне кажется, не хватает ветра и солнца… Хотя, о чем сейчас я говорю. Мне кажется, что песне, им что-то нужно… Не знаю почему, но мне кажется так. Что-то, что могло бы приукрасить твой голос… Если ты сыта, то я могу передумать и сам тогда съем свой хлеб, – уже посмотрев на нее смело и чуть усмехнувшись, он попробовал протянуть ей свою руку.
–Сейчас… – ответила она ему коротко и, ловко цепляясь за траву, росшую на краю обрыва, поднявшись к нему, села рядом. Принюхиваясь к запаху, она хотела почувствовать тот неистовый аромат. Аромат приятной корки хлеба с ее воздушным, как облако, нутром.
Коркыт улыбнулся в ответ, и передал свой хлеб ей. Жадно скушав хлеб, теперь же, она захотела его расспросить.
–А почему ты здесь один? Ты не боишься ходить тут один? Наверное, ты сильный. Мальчики все сильные, не то, что мы девочки. А как называется ваш город? Мы ведь недавно тут, – поинтересовалась она, и спешно подправляя свои волосы, робко бросила свой взгляд на него.
–А разве вы не отсюда? Этот город называется Жанкент. Наш город, он самый красивый. Мне кажется, что красивей его, нет ни одного места на земле…Так говорит мой отец, да и многие купцы говорят так. Мне кажется, они знают много всего, но почему-то не любят или не хотят рассказывать про это другим. Я иногда пробую их расспрашивать о разном. Лишь некоторые могут что-то рассказать. Многие из них, даже не обращают внимания на меня. Как будто бы меня нет вообще. Если бы я знал столько о мире, о разных городах и людях, то я бы непременно бы рассказывал про увиденное всем людям. Это моя мечта. Поэтому я хочу вырасти и стать взрослым, чтобы скорей увидеть все то, чего я не видел и, конечно же, не знаю. А у тебя есть тоже мечта? Кстати, а откуда вы приехали к нам? – неожиданно, вспомнив, что она говорила ему до этого, теперь и он решил разузнать про нее все.
–Откуда мы приехали, там горы. Мой аке говорит, что те горы, они упираются в небо. Наше племя называется Хазы-Бармак[18 - Хазы-Бармак – местность, расположенное на севере современного Азербайджана.]. Со слов моего деде[19 - Деде – дед, дедушка (перевод с азербайджанского языка)], а он у нас самый умный, у нас там, есть красивая гора Бойбеим. Ты не слышал про эту гору? Мои родители жили там, но сейчас мы, все время в дороге. И я не знаю, почему так… Я родилась, как они говорят, уже в дороге. У нас нет сейчас дома, и мы скитаемся в поисках хорошей жизни. К тому же, мы все время голодны… Я не помню, чтобы я была, когда-то сытой. А ты знаешь, каково это быть сытым? Мама мне говорит, что это все временно. Что мы, когда-то, вернемся в свой дом. И тогда я, надеюсь, увижу красивые свои горы, о которых мне рассказывали мой аке и мои родные братья. Это и есть моя мечта. Я сильно хочу этого. Наверное, для этого должно пройти много времени. Недавно моему старшему брату стало плохо и он исчез. Я расспросила всех своих родных, но никто не знал, куда он мог уйти. Наверное, они от меня что-то скрывают. Но я отгоняю эти свои мысли. Неужели, наши родители, могут говорить нам неправду? Мне кажется, будто он растворился в далеких миражах горизонта. Ему тяжело было следовать за нами, и он все отдыхал и не хотел вставать. Мама сказала, что он ушел от нас в другой мир, и смотрит на нас свысока. Коркыт, ты веришь в такое? Я хочу верить, что так оно и случилось. Но я еще видела, как мама моя плакала всю ночь, и поэтому я думаю, что он, мой старший брат, просто ушел от нас к другим людям. Что он просто устал от ходьбы и голода. У тебя не осталось еще хлеба? – переспросила она и начала, в поиске выпавших крошек хлеба, осматривать землю.
–К сожалению, у меня не осталось хлеба. А как тебя зовут? Хочешь, я принесу тебе завтра горячий хлеб? Только скажи, – напрягшись, он решил найти в ее глазах, знак поддержки.
–Да, я бы хотела снова покушать твой хлеб. Твой хлеб, он был очень вкусным. Жаль, что его было мало. Я никогда не пробовала такой вкусный хлеб. А тут действительно хорошо… Мне Желмая понравилась. Зовут меня Бахар. Меня так назвал мой деде. Это имя переводится как весна, красавица, умница. Тебе нравится мое имя? Оно и мне нравится. Отец говорит, что таким именем называют самых красивых девочек. Я не знаю, сколько мы пробудем тут, – чуть было, взгрустнув, она быстро вытерла свою слезу и попробовала всмотреться в горизонт.
–Я всегда боюсь смотреть на горизонт, когда миражи на ней. Мне кажется, будто они, зовут меня к себе… Поэтому, когда я их вижу, то стараюсь не смотреть на них, а просто иду за своими родными и смотрю себе под ноги. Коркыт, ты тоже так делай. Иначе, они растворят тебя тоже. Договорились? – продолжила она и на своем вопросе, повернув свою маленькую голову, посмотрела нахмуренно на него.
Вдруг, пролетавшая низко стая голубей, которая внезапно заметив их двоих у обрыва, дружно взметнулась вверх и далее повернула в сторону, испугала Бахар. Ее испуганные глаза будто взмолились о пощаде. И в этот момент, он вспомнил про тех людей-алапес и тоже, будто ошарашенный молнией, содрогнулся от своих мыслей.
–Договорились. Я тоже буду делать так, как и ты. Но разве миражи, они могут нести для людей что-то плохое? Бахар, ты пришла к нам со своими родными, лица которых обмотаны? И если это так, то почему ваши лица обмотаны? – сумев несвязно задать свой вопрос, он выдохнул и насторожился. Он готов был услышать любой ее ответ. Лишь бы он, не был тем… Именно тем ответом, который должен был перевернуть в миг его неготовое сознание.
–Да. Моя мать с отцом, а также братья и сестры, все они скрывают свои лица. Лишь я одна там, хожу как все вы. Такой, какой сейчас, ты меня видишь… Ты видел моих родных у ворот города? Никто не показывает мне свои лица. Не знаю, почему они все скрывают свои лица. Лишь однажды случайно я увидела лицо мамы. Она у меня самая красивая. Она говорит, что скоро и я стану носить повязку и также как и они, буду скрывать свое лицо. А я не хочу этого. Я красивая, Коркыт? Родные братья говорят, что мы избранные и нам не велено Всемогущим Тенгри, показывать другим свои красивые лица. Я согласна с ними, но я все равно хочу, чтобы другие люди видели, как я радуюсь или даже плачу. Отец мой говорит, что мы вынуждены были уехать с родных мест из-за того, что нас люди все возненавидели за нашу красоту. Он у меня самый умный. Не знаю почему, но в последнее время он тоже ослаб… Наверное, думаю, все это из-за тех миражей, Коркыт. Мне всегда тревожно, почему-то говорить о них… Коркыт, а что это у тебя в руке? – сказала она и удивленно посмотрела на своего собеседника.
–Это? Это, я и сам пока не знаю… Не знаю, даже как его и назвать…Поверь, оно издает звуки… Уже несколько дней, пробую ее мастерить. Я натянул на ветку дерева несколько конских волос и попробовал по ним провести такой же сделанной… И ты не поверишь, она действительно издала звуки. Это точно волшебные звуки. Может других, испугают его звуки, но мне, не знаю почему, они понравились. Эти нити, я назвал их струнами… Иногда, я пробую проводить по ним рукой, и тогда, она как будто, со мной разговаривает. Хочешь попробовать? – спросил ее Коркыт и неуверенно протянул ту вещицу ей. Заметив, что она не захотела взять ее в руки, он решил продолжить начатый свой разговор.
–Знаешь, Бахар, ты действительно красивая. Ты видела себя в зеркале? Наверное, нет. У моей мамы есть маленькое зеркальце. Ее маме, когда-то подарил мой аке. Завтра я принесу ее, и ты увидишь себя в новом свете. Это отражение, оно скажет тебе, насколько ты действительно красива. Ее зеркало, это словно некий волшебный мир, сумеет смотрящего на него, удивить и улыбнуться. Поверь мне, оно действительно такое. И еще, Бахар. Ты пробовала мед? Я бы хотел угостить тебя этим сказочным яством. Хочешь, я принесу его тоже тебе завтра? – задав свои вопросы, он понял, что она не понимала смысл каждого произнесенного им слова. Да, они не были ей знакомы. Но это, никоим образом не смутило Коркыт.
–Я не знаю всего того, о чем ты сейчас мне говорил, Коркыт. Для меня это незнакомо. Можно, я не буду дотрагиваться до этих нитей. Как ты назвал их? Струны? Немного даже и смешно, Коркыт. Может завтра, я попробую потрогать их? Я завтра утром приду сюда. Только и ты не опаздывай тогда. Ведь мне одной будет страшно здесь тебя дожидаться, – сделав красивый жест головой, она, сказав это, замолчала.
–Знаешь, Бахар. Я люблю, есть этот мед на солнце… Когда, он сочится с сот и нежно, медленно и волшебной струей, стекает по руке. Стекает и щекочет кожу, пока ловким движением языка, ты не останавливаешь его… Я научу тебя так кушать его. Поверь, слаще его, нет на земле другого яства! Если ты боишься щекотки, то тебе не получится испытать всю прелесть, о которой я только что говорил. Мне кажется, что глядя на солнце, сквозь него, ты непременно можешь увидеть волшебные миры, полные загадок. Где человек, окруженный там, таким волшебным таинством, непременно будет счастлив. Где, бескрайние пески, ведут тебя к чему-то хорошему и неизведанному… А ты, Бахар, знаешь, что такое счастье? – задав ей свой вопрос, чуть взгрустнув, он погрузился в свои размышления.
–Коркыт, я же говорила, что ты какой-то все же странный. Но ты нравишься мне. Мать моя часто ночами плачет, и я слышала, когда она, это слово, говорила моему отцу. Мне кажется, что это, именно то слово – когда человек плачет, он хочет сказать его другому. Как ты думаешь, я права? Если бы я могла, то сделала бы так, чтобы все люди, никогда не плакали. Ты знаешь, что можно сделать для этого, Коркыт? – обратилась она к нему и дрожащим голосом, произнесла его имя. Ее глаза были полны слез. Невинных детских слез, желавшие сорваться, с ее красивых и больших глаз…
–Бахар, когда я вырасту, то я найду тебя. Чего бы это мне не стоило. Я буду всех без устали расспрашивать, но найду это место Хазы-Бармак. Мне кажется, что я непременно смогу помочь вам всем. Помочь так, чтобы вы все, смогли бы забыть о своих заботах и печалях. Сделать так, чтобы ваши красивые лица, увидели бы все…, – сделав выдох, он опустил свой взгляд.
–Коркыт, не знаю почему, но я верю тебе. И если ты найдешь меня там, и мы встретимся, то я покажу тебе все наши красивые окрестности. А они у нас самые красивые ведь… Пока что, я о них знаю по рассказам своих родных. Но я непременно туда вернусь, и буду дожидаться тебя там. Мне кажется, ты сумеешь нам помочь. Я расскажу про тебя своим родным, чтобы они, тоже, как и я, возрадовались. Наверное, они все меня обыскались. Особенно, моя мать. Мне было интересно с тобой познакомиться и поговорить. Но я не хочу свою маму расстраивать. Она тревожится из-за меня всегда. Я хотела бы всегда находиться возле нее, но здешние цветочки, они ведь по-особенному красивы. И поэтому, я хотела для мамы, собрать сегодня маленький букет. И этот ароматный букет уже у меня на руках. Пусть улыбка моей матери даже будет скрыта материей, но я, по красивым морщинам возле ее глаз, прочувствую это…А я знаю, что ей очень нравятся цветы… Коркыт, неужели этот изящный букет не прекрасен? До встречи с тобой, я видела красивые синие цветочки. Как думаешь, они бы точно приукрасили бы этот букет? Мне надо их найти… Тогда до завтра, Коркыт? – задав ему свой вопрос, она встала и решила напоследок посмотреть на него.
–Да, конечно, до завтра, Бахар. Только и ты не опаздывай, – немного сожалея о прервавшемся диалоге, встав тоже с места, начал отряхивать свои брюки.
Немного повозившись у уступа, она спустилась и побежала. Коркыт же, некоторое время, посидев на том своем месте, решил подумать обо всем том, о чем они недавно говорили с Бахар.
Палящее уже полуденное летнее солнце, не беспокоило его. Ему хотелось еще посидеть. Но прежде, подумать обо всем, что она сказала ему. Сказала все и исчезла, словно солнечный блик на редкой волне Яксарта.
Его желание помочь тем несчастным людям, казалось, пересиливало его страх. Страх, который был навеян его родителями. Страх, ужасный и дикий, словно переселившееся чудовище, теперь, в головы обезумевших горожан.
Немного успокоившись, он решил вернуться домой. У центральных ворот он не встретил никого из тех людей-алапес. Это немного его напрягло, но все же, через некоторое время, он, позабыв о них, продолжил свой путь.
У крыльца дома, он увидел возившегося с конской упряжью, своего аке. Поприветствовав его и подставив ему свою щеку для его поцелуя, он зашел домой. Матери не было дома.
–Аке, а где моя анашым? – решил он поинтересоваться у своего отца и стал искать что-то покушать.
–Балам, где ты пропадал так долгое время? Уже и мать твоя жалуется, что ты не слушаешься ее и все время убегаешь из дома. Как же так, балам? – вдруг возмутился он. Он не часто так к нему обращался и поэтому Коркыт решил подойти к своему аке, и попробовать перед ним объясниться.
–Аке, мне скучно все время находиться дома. Мне хочется быть рядом с людьми. Аке, скажите мне, разве я не прав? Я бы хотел быть рядом с вами и помогать. Но вы говорите, что я еще маленький. Мне кажется, что я никогда не стану взрослым, – ответил ему он и уныло посмотрел на седло, которое он, держа в руках тщательно рассматривал. Его отец немного улыбнулся и, подозвав его еще ближе к себе, посадил на это седло.
–Знаешь, балам… Мы любим тебя и в каждом своем слове, мы хотим для тебя только добра. Ты хотел бы увидеть мир? Увидеть его таковым, каким тебе расписывают все? Но знай же, что не всегда наши представления о нем, могут оказаться таковыми на самом деле. Если бы все было так просто, балам. Ты непременно вырастишь и станешь таким, каким желаешь. Я это знаю. Мир, который нас окружает, он не только состоит из радости и веселья. Он может таить боль и горе. И поэтому я хочу, чтобы ты мог бы противостоять всему тому, что ждет тебя в твоей жизни. Уметь в своей жизни видеть мир наш, не как все окружающие, а более глубже… Я как никто верю в тебя, балам. Хочешь после того, как пройдет Ураза-Мейрам[20 - Ураза-Мейрам – день окончания поста в священный месяц Рамадан, один из главных мусульманских праздников. В арабской традиции он известен под названием Ид-аль-Фитр или «Праздник разговения».], я возьму тебя с собой в Отрар? Но готов ли ты, к долгой дороге и изнуряющему испытанию, Коркыт? Я там знаком со многими умными людьми. И к тому же, я бы хотел тебя познакомить с ними. Что ты скажешь на это, Коркыт? Хотел бы ты оказаться в караване? Видеть ночное небо, с мириадами на них рассыпанных звезд? Следовать за неустанным ветром, провожая своим взглядом, оторванные им, кусты перекати-поле? Ценить каждую каплю воды и верить в свои возможности; что путь, начерченный нам Судьбой, он будет ярким, словно падающая в ночном небе, звезда. Слушать неведомые звуки степи и восхищаться всем величественным творением нашего создателя Тенгри. Я жду твоего ответа, балам,– задав свой вопрос, он прищурено посмотрел на него и улыбнулся.
–Ураза-Мейрам? А что это? Я первый раз слышу это слово, аке. Какое же это, красивое слово. Расскажите мне об этом, – сказав это, Коркыт удивленно обратился к отцу.
–Знаешь балам… Там, куда я хотел бы тебя повезти на караване, люди такие же, как и мы… Но они верят другому божеству. Они называют себя мусульманами. Я пробовал вникнуть в суть их религии. Она вроде такая же, как и у нас… Я много раз слышал, что стать мусульманином не сложно. Я думаю, что даже не сложно все же жить, как мусульманин. Тебе должно быть интересно, а как это «жить как мусульманин». Для них – это их главные скрепы в жизни. И это – не воруй, не покушайся на чужое добро, и на чужую честь и достоинство, помогай любому человеку, если он действительно нуждается в твоей помощи, никогда не лги, ни в коем случае не клевещи, не притесняй слабого человека. Мы тоже придерживаемся этих незыблемых правил, но что-то все же есть в них особенное. И это особенное, пока оно ускользает от меня. Ураза-Мейрам – это их праздник. Праздник, после которого они начинают вести торговлю. Порой они называют этот праздник Ид аль Фитр. Это я знаю, потому что мне приходилось их расспрашивать. Поэтому я хочу тебя взять в дорогу с собой, и показать этих необычных людей. К тому же, скажу, что они все время увлечены поиском неких знаний. По крайней мере, мне так это показалось. Мы, люди, ведущие торговлю, нам нет другого дела, когда речь заходит про богов… Тем более, про других… Чуждых. Иногда Великий наш Небесный Отец Тенгри, посылает нам некоторых людей. Они, я считаю, являются частью божьего замысла. Нам это трудно принять и понять. Но у них есть своя роль в нашей жизни. Научить нас чему-то. Помочь выбрать наш путь или свести нас с него. Или, чтобы изменить нашу жизнь… Также как и нас, их вера, тоже делает с ними невероятное… То, что невозможно описать словами. Сожалею, но мне нечего больше сказать тебе, балам, – ответил отец его и чуть взгрустнув, опустил свои руки.
–Но, аке, почему же Всемогущий Тенгри позволил им оступиться? Дать усомниться в нашей вере… Вы же говорили, что ничто в этом мире, будь ты песчинкой в пустыне, или даже горой, ничто не может существовать без повелевания Всемогущего Тенгри. Почему те люди изменились и стали другими, нежели как мы? – Коркыт сказав это и застыв, продолжил наблюдать за ним.
–Балам, скажу лишь тебе одно. И ты это, должен запомнить на всю жизнь. В твоей жизни многое произойдет, и ты увидишь столько интересного и непостижимого, что, пробуя осознать их, ты и сам тоже будешь вынужден измениться. Думаю, что пройдет много времени, пока мы, наш народ, не осознает многого… Наш Всемогущий Тенгри, ведь он все видит. Видит все, когда мы впускаем в свои сердца сомнения. Видит все, даже, когда мы, пробуем вести свои дела и поддаемся своим различным соблазнам. Но нам надо быть непоколебимым в своей вере. И тогда, все хорошее, что случится, в последующем, с нами – это будет нам вознаграждением. Именно вознаграждением и ничем иным…. Это непреложная истина, которую твой прадед передал мне. Теперь же, я передаю ее тебе, Коркыт,– сказал его отец и задумчивым взглядом погладил его по голове.
–Аке, я запомню все, что вы сказали мне. Обещаю, – коротко ответил ему Коркыт и молча стал представлять образы, о которых он только что услышал от отца.
–Знаешь, балам, мечты без цели – это просто мечты. В конечном счете, они приведут тебя к разочарованию. Когда-то я тоже был таким же, как и ты. Я представлял свою жизнь, как нечто, что должно будет происходить само собой. Поэтому, на пути к достижению своей мечты, ты должен применять дисциплину… Словно это некое дело, которую я тебе поручаю… Помнишь, как я тебе говорил о том, как важно придерживаться наших договоренностей? Ведь это и есть, та самая дисциплина… Но что еще более важно, так это последовательность. И это потому, что без решимости ты не начнешь поиск своей дороги, а без последовательности – не сможешь добиться в ней успеха. Твой ум и разум, он должен всегда быть пытливым. Ничто не должно ускользать от твоих глаз. И тогда, все, что должно происходить с тобой внутри, ты на все будешь находить ответы. Никогда, чтобы ни случилось, будь всегда скромен и не причиняй зла никому, балам. Делай всем лишь добро. Однажды, один мудрец, повстречавшийся мне в пути, сказал свои слова. Эти слова, я постарался запомнить на всю свою жизнь. И он тогда мне сказал, что между добрым и дурным, есть разница. Последствия добра, они счастливые и приводят на небеса. Последствия дурного – несчастливые, тем самым приводят в кромешную и непроглядную тьму. Наш Небесный Отец Тенгри, он действительно мудр и всеведущ. Никто и ничто, воистину, не укроется от его глаз. Вот точно так же, балам, если наш Тенгри склонится, увидев насколько человек предан верой ему, то и весь мир поклонится ему. Но если человек, не ценит нашего Создателя, то и сам себе он не нужен. Боги нам сказали, что если явился в мир, человек полный верой в нас, то он непременно является на благо многим людям, на счастье богам и людям. Вот надо, стараться, кем быть. Пусть тебя твоя судьба будет испытывать, будет бросать тебя в камни и воду. Испытывать даже жаром огня. Но ты помни о своей цели, и никогда не отступай от этих слов, – сказал он и, поднимаясь с места, снова погладил голову своего сына.
Все сказанные его отцом слова, перенесли его в мир грез и таинств. Он чувствовал на своей щеке ласкающий знойный пустынный ветер. Видел каждую песчинку в бесконечных и бескрайних дюнах. Слушал ласкающие ухо звуки. Видел танцующих неизвестных созданий и себя. Стоявшего неподвижно среди огромного количества ликующих людей, пробовавших его растормошить и увлечь за собой, в безудержном и безумном танце. Он стоял и молчал в своем погружении, пока отец его, не выдержав, засмеялся.
–Аке, извините меня. Ваш рассказ невольно унес меня в мои же мечты и размышления. Я хочу оказаться в караване, аке. Я сделаю все, чтобы вы не передумали. Теперь я не смогу заснуть и буду видеть все, о чем вы мне рассказали. Аке, я хотел бы спросить вас о чем-то, – не желая уже расстраивать своего отца, он решил аккуратно сформулировать свой вопрос ему.
–Я слышал сегодня разговоры взрослых людей. Они говорили про людей-алапес. Кто же они такие и почему мы должны их бояться? Если вы могли бы, расскажите мне о них. Почему их не любят люди? Они, наверное, тоже такие, как и мы…
–Балам, мне уже не странно, что ты задаешь такие вопросы. Конечно, ты должен знать, может, и про них… Когда-то и я в твоем возрасте, неотступно бегал тогда за своим отцом, и всегда интересовался всем новым для себя. Да, весь город вчера и сегодня гудит. Люди в ужасе, что эти люди снова появились тут, в нашем городе. Раньше они старались обходить стороной наш город. Но знаешь, наверное, что-то случилось у них, что они потянулись к сюда… Все равно, хотим того мы или нет, все меняется… Знаешь, Коркыт, эти люди, они словно тени… Так еще мне, мой отец говорил о них. Великий Тенгри сделал их таковыми, что они, коснись нас, могут передать, спущенную с небес им свою кару, нам. Тем самым, освободиться… А то, что она действительно кара небесная, то это безусловно. Поэтому люди боятся их и пробуют прогонять их камнями, балам. Мне тоже их жалко, но я ничего не могу с этим поделать. Сказать, что взрослые люди только ради себя это делают? Конечно же, они это делают, ради своих детей. Чтобы ненароком, не случилось что-то непоправимое. Ну, как-то так, наверное. Балам, держись от них подальше и не смей к ним приближаться. Договорились? – сказав это, отец Коркыта поднялся с места и посмотрел вдаль. Словно пронизывая своим взглядом все вокруг. Простояв задумчиво некоторое время возле своего сына, достав кисет с табаком и покрутив его в своих руках, он, так и не решив закурить его, через некоторое время, решил удалиться за дом.
–Да, аке. Я выполню вашу волю. Но я найду способ помочь им… – тихо про себя прошептав, свои последние слова, Коркыт, бросил взгляд на уходящего отца и присел возле крыльца дома. Вскоре подошла его мать, и они вместе зашли в дом.
–Балам, как хорошо, что ты дома. Я иду с рынка. Ты, наверное, голоден? Если так, то присаживайся за дастархан. Но сначала, я бы хотела с тобой поговорить. Коркыт, тебя видели у городских ворот. Я же просила тебя, оставаться сегодня дома. Если я расскажу про это твоему отцу, то это не понравится ему, и он расстроится из-за этого. Балам, почему же ты не слушаешься свою анашым? – тихо спросила его она и не спеша начала накрывать дастархан.
–Анашым, извините меня. Не рассказывайте про это аке. Я лишь хотел краем глаза, увидеть тех людей и вернуться домой. Впредь, я буду непременно слушаться вас. Анашым, а почему вы, в последнее время, устаете. Скажите мне, пожалуйста. Вы заболели? – сказав это, он обратил свое внимание, как она, с трудом потягиваясь за недалеко стоявшей пиалой, немного оступилась и присела.
–Нет же, мой дорогой и внимательный сынок. Просто скоро, у нас в семье может появиться пополнение. Это может быть твой братик или сестренка. Кого-бы ты хотел, скажи мне балам? Хотел бы ты называться старшим братом, Коркыт? – спросила она его и приятно заулыбалась.
–Анашым, я бы хотел сестренку. Конечно, я хотел бы быть старшим братом… Тогда, думаю, никто меня не посмел бы назвать маленьким. Я уверен, что заботился бы о ней и не давал ее в обиду. Мне кажется, мы вместе будем помогать друг другу. Я никогда, обещаю вам, никогда не обижу ее, анашым, – в этот момент, сказав это, он, привстав, потянулся к ней и поцеловал ее.
–Кушай свой хлеб, пока он не остыл, балам. Защитник ты мой. Чем ты занимался сегодня, тебя спрашивали твои друзья. В последнее время, я не вижу тебя играющим со сверстниками. Тебе не интересны они, Коркыт? – пробуя заметить его реакцию на свои слова, она, сказав это, краем глаза решила посмотреть на него.
–Анашым, какие они мне друзья. С ними мне скучно. Им хочется играться все время, словно они маленькие дети. Они, мне кажется, так и не вырастут и останутся таковыми… Разве мой аке, был таким? Вы мало рассказывали мне о нем. Думаю, что я похож на него. Каким он был в молодости, анашым? Пожалуйста, расскажите мне о нем, – он, сказав свои слова, посмотрел на нее и погладил ее руку.
–Да, балам, с тобой, наверное, и не поспоришь. Твой отец с малых лет был целеустремленным. Он, так же, как и ты, хотел все исследовать. Как он сам мне рассказывал, его волновало все. Точь-в-точь, как ты сейчас. Я сама порой смотрю на тебя и часто вспоминаю все то, о чем мне рассказывал твой отец. Убегал также из дома и подолгу бродил по округе. Ну, разве ты не поступаешь так, дорогой мой? Откуда я это все знаю? Наши родители были друзьями и, к тому же, мы жили по соседству. Но все изменилось, когда ему было, где-то также как и тебе, родители его покинули этот бренный наш мир. Его воспитал твой прадед. Мудрым он был человеком. Тогда, я, будучи еще маленькой девочкой, заметила, как он стал вмиг другим. Одиноким и замкнутым. Он не играл тогда со сверстниками и даже не ходил на рынок. Ведь там же всегда полно людей и, можно было бы сказать, что он был, как бурлящий на огне казан с кипятком. Пусть души его родителей, покоятся с миром… Я знала их. Как-то вот так, балам. Хотя мы и знали друг друга со стороны, но нас, все же, познакомили наши родители. Они хотели тогда породниться. Вот так, мы и поженились. Чтобы ты еще хотел узнать еще? – сказала она и попробовала взглянуть на Коркыт, более проникновенными глазами. Через некоторое время, она не выдержав, решила, чуть улыбнувшись, снова к нему обратиться
–Коркыт, ты меня совсем заговорил. Мне и кешки-ас нужно готовить. Идем же со мной, балам, я хочу показать тебе что-то. Хочешь, я покажу тебе что-то? – спросила она и, посмотрев на удивленного своего сына, улыбнулась.
–Анашым, а что это может быть? Конечно же, я хочу увидеть это, – коротко у нее поинтересовался Коркыт. Ее слова так заинтриговали его, что мысли, кружившиеся у него в голове, в тот момент, вмиг улетучились.
–Я покажу тебе кое-что, что никогда и никому не показывала. Балам, пусть это будет нашей тайной. Это высушенный цветок, подаренный мне твоим отцом. Он называется тюльпан. Он растет у нас в степи лишь некоторое время, а после, когда солнце, своими палящими лучами, начинает обжигать землю, выгорает совсем. Такая у него, к сожалению, участь. Эти цветы, они как люди. По крайней мере, мне так кажется. Я храню его втайне от твоего отца. Когда нибудь я покажу его ему, но пока, я думаю, это время, еще не настало. И тогда, я надеюсь, что он удивится… Я помню до сих пор его запах. Его неповторимый и нежный аромат. Нежнейшие тычинки, скрываемые ярко желтыми лепестками. Балам, дотронься. Не бойся, с ним ничего не случится. Этот цветок для меня, он очень дорог, – и, в этот миг, она, повернувшись, нежно поднесла его к сыну.
–Анашым, я чувствую его аромат. Пусть он даже слабый, но мне кажется, он до сих пор источает запах. Я сохраню, анашым, эту тайну. Могу представить, каким он был, когда он, источаемый нежным ароматом, был вам подарен. Анашым, расскажите мне еще про аке. И еще, я хотел бы вас попросить о чем-то – коротко сказав это ей, он продолжил принюхиваться к засохшему цветку. Выражение матери несколько изменилось, и она удивленным голосом, решила тоже переспросить своего сына.
–О чем же ты хотел меня спросить, балам?– спросила она и замолчала.
–Анашым, вы только не спрашивайте меня, зачем оно мне стало надобным, но я хотел бы завтра, одолжить у вас то маленькое зеркало. Я только хочу показать его одному человеку. Покажу, чтобы он увидел в ней свое отражение – как можно коротко попробовал ответить он ей и, не поднимая своих глаз, краем глаза посмотрел на ее гладкие руки.
–Да, конечно, балам. Почему же ты спрашиваешь у меня разрешения? Я и не буду даже интересоваться, зачем оно тебе, раз ты этого так хочешь, – ответив на его вопрос, она улыбнулась и передала, завернутый в белую материю, маленькую круглую шкатулку.
–Какая красивая шкатулка, анашым. Я не видел ее у вас раньше, – спросил ее Коркыт, и с интересом, стал разглядывать ее.
–Да, балам, эту шкатулку недавно мне подарил твой отец. Тебе тоже понравилась она? Со слов твоего отца, она покрыта белой эмалью и перламутром. Он еще говорил, что купил ее у одного купца с города Турфан[21 - Турфан – город, находившийся в Восточном Туркестане. Подчинялся Тюргешскому Каганату (704-756 гг).]. С ней связана некая история, и тот купец, попробовал рассказать ее, твоему отцу. Хотел бы ты, услышать ее, балам? – она посмотрела на сына наискось, желая краем глаза, заметить его поведение.
–Да, конечно, анашым. Вы еще спрашиваете это у меня, – пробурчал в ответ он и, желая не выдать свой интерес, еще ближе устроился возле нее. Его глаза, радостные и живые, рассматривавшие ее, сейчас, с особым интересом, все же говорили сами за себя. Она все замечала и поэтому, чтобы растянуть себе удовольствие, хотела немного потянуть со временем.
–Анашым, вы самая хорошая у меня! Я люблю вас обоих. Погладьте меня по голове, мне нравится, когда вы, своей рукой проводите по ней… Спасибо вам. Я завтра ее верну вам, – продолжил Коркыт и резко встав с места, обнял свою мать.
Она сидела и гладила его по голове, пока он, пару раз зевнув и закрыв свои глаза, сладко погрузился в сон. Подтянув недалеко лежавшую подушку, она, нежно опустила его голову на него и, улыбнувшись, накрыла одеялом.
На следующее утро, Коркыт проснулся рано и лежа в своей постели, попробовал представить, как сложится его сегодняшний день. Было совсем рано и родители его до сих пор спали. С головы не выходила мысль о предстоящей встрече с Бахар и обещанные ей хлеб и мед. Но, главное, это, конечно, было зеркало. Зеркало, которое могло бы, удивив ее, изменить Бахар. Но, главное, это заставить ее улыбнуться.
Оно лежало неподалеку, возле подушки. Взяв и погладив ее, он решил представить Бахар. Представить то, как она, посматривая на его зеркальце, будет, поглаживая свои черные косички, смеясь, делать смешные ему рожицы. И от этих мыслей, засмеявшись, он, было, не разбудил спящих своих родителей. Чуть успокоившись, он продолжил лежать на постели и представлять о разных приятных ситуациях, которые могли бы сегодня обязательно с ним случиться. И тут, внезапно он вспомнил того дедушку, с которым вчера ему пришлось познакомиться на рынке.
–Если бы он повстречался бы мне сегодня рано утром и дал бы мне свой обещанный горный мед. Пусть его даже будет немного, но, главное, чтобы он был, – подумал он про себя и, ерзая, начал переворачиваться под одеялом.
С первыми лучами солнца люди потянулись к рынку. Двое знакомых соседских детей, подгоняли к центральным воротам города, небольшую отару овец. Выровнявшись с ним, они подняли ему, в знак приветствия, свои маленькие ручонки. На что Коркыт, сделав им в ответ, свой кивок головой, застыл, вынужденно пропуская их. Под их выкрики, животные пробовали не отставать друг от друга.
Коркыт уже стоял и всматривался в лица людей, которые лениво и сонно потягиваясь, проходили за ворота рынка. Увиденные им, недавно те навьюченные верблюды, сейчас, смирно лежали на животах привязанными, и это его немного успокоило. По ним он понял, что тот седобородый дедушка, должен был непременно подойти сегодня сюда. Простояв долгое время в ожидании, так и не дождавшись того человека, он, отчаявшись, решил уйти. Опустив свою голову, он повернулся и столкнулся с кем-то. И этот человек, об которого он споткнулся, обратился к нему. Его сердитый голос, как показалось на миг, такой знакомый, его обескуражил, но и в это время, обрадовал.
–В этот раз, ты решил меня сбить с ног, Коркыт? Я запомнил ведь твое имя, – сказал он и приятно ему улыбнулся. Его улыбку, пусть она была скрываема его усами и бородой, для Коркыт, осветила будто все.
–Извините меня, ата. Я не видел вас, и у меня это вышло не намеренно. Здравствуйте, ата. Вчера я не смог вас навестить. Поэтому, я тут сегодня… Вы обещали меня угостить вашим медом. Я же хотел им угостить одну бедную девочку, и поэтому я тут вас и поджидаю. Мне бы немного его…, – пробуя оправдаться и стараясь хоть немного вызвать жалость к себе, он, не поднимая своих глаз, сказав это, замолчал. Его ответ, а вернее, его первые слова, для него они, в тот момент, имели важное значение. Пусть он тянул с ответом, но то, как он должен был для него ответить, взволновали его как никогда.
–Здравствуй же, сынок. Да, я вчера ждал тебя. Так значит, говоришь, немного меда тебе? Мы, торговцы никогда не нарушали свои обещания. Где бы мы не находились и как бы нас судьба не испытывала, мы люди слова, Коркыт. Запомни эти мои слова. Говоришь, что хочешь угостить бедную девочку? Похвально тогда это… Я с первого раза увидел, что сердце твое открытое и чистое, балам. Давай отойдем отсюда, иначе люди и животные не дадут нам поговорить,– сказав это, он, обернувшись, повел Коркыт к месту, откуда он вел свою торговлю.
–Приходи еще ко мне, Коркыт. И не стесняйся. Мне кажется, что ты особенный мальчик, и тебя ждут большие свершения. Я за свою длинную жизнь видел многое, балам. Держи мой обещанный тебе мед и эти сладости. Ты должен знать, как они называются, иначе ты не с Жанкента, – сказав это и засмеявшись, он вручил ему запечатанный в посуду мед и горсть любимых всеми сладостей.
–Рахмет[22 - Рахмет-спасибо (перевод с каз.яз)], ата. Я знаю, как они называются. Это мои любимые рахат-лукум[23 - Рахат-лукум – Один из самых известных восточных сладостей. Изготавливается из сахарно-крахмальных кубиков.]. А как вас зовут, ата? Я расскажу про вас своим родителям, – уже уходя, он, остановившись, повернулся к нему и решил разузнать его имя.
–Зовут меня Амир. Я купец из Сунаката. Здесь многие меня знают. А сам то, ты, чей сын? Наверное, я знаю твоего отца, Коркыт, – прищурив свои глаза, он посмотрел на него.
И в этот момент, он, отозвавшись на чей-то окрик, не дождавшись ответа от Коркыт, обернулся и направился к тому человеку. Коркыт, прождав некоторое время и решив для себя, что ата, со странным для его слуха именем, позабыл его, спешно направился к выходу с рынка.
Ему не терпелось выйти из окружения сновавших туда и сюда на рынке людей. Ведь они все мешали ему найти дорогу к выходу из рынка. Прижатые рукой маленькая посуда с медом и горсть рахат-лукум, так и пробовали выскочить из его объятий. Тем самым, вывалиться под ноги прохожих. Немного потолкавшись, он вышел за рынок и побежал в сторону ворот из города. Некоторые люди у ворот в красивом одеянии, немного отвлекли его внимание, но он все же, не останавливаясь, побежал на встречу. Встречу, которая могла изменить его мир. Где он хотел подарить другому человеку, впервые в своей жизни, свой подарок. Подарить, чтобы обрадовав его, посмотреть на красивые глаза.
Долгое ожидание у намеченного места, продлившееся целый день, так и не увенчались успехом. Уже запоздно, с появлением первых звезд на небе, он вернулся домой, и весь раздосованный, лег на свою постель и заснул. Так и не притронувшись к хлебу и меду, он принес их домой и поставил у окна дома.
Он не мог предвидеть и знать того, что накануне, уже утром, вся семья Бахар, побитая камнями, решила оставить эти места и направилась в дорогу.
Бахар, вся тогда заплаканная, пробовала объяснить своей матери о важности встречи с одним мальчиком, но все ее попытки, они так и не увенчались успехом. Смирившись со своей участью, она последовала за своими родными. За ними, в поиске лучшей доли, превозмогая боль потери близких людей, желая от жизни, избавления от этих лоскутков материй, прикрывавших лица их родных.
Измученной долгой дорогой, она все время будет тепло вспоминать о рассказах того мальчика. Того милого и умного мальчика по имени Коркыт, знающего, как казалось ей тогда, все на белом свете. Рассказывавшему ей свои странные, но интересные рассказы: о медленно стекающемся по руке на солнце, каком-то сладком ястве, сквозь которого был виден волшебный мир таинств и загадок. Будет даже и не важно, сумеет ли она запомнить название того яства, но теплоту его глаз, его искреннее желание сделать ей приятное, она перенесет через всю свою короткую жизнь. Жизнь, в которой была мечта и надежда. Где, так запомнившееся знакомство с мальчиком со странным именем, сумело осветить ей дорогу…
Глава 2
Кобыз
Темные заросли тамариска, нахмуренно смотрели, по обоим берегам, скованной льдом, реки Яксарт. Пронесшийся утром ветер, сорвал с кустарников, белый покров инея, и от этого они, будто побеспокоенные ото сна, склонились друг к другу, несмотря на уже высокое солнце. Вокруг царило глубокое безмолвие. И лишь редкие птицы, распушив свои перья, с далека, пробовали рассматривать происходящее на горизонте уныние. Все вокруг, лишенные признаков жизни, было так пустынным и холодным, что ничто не предвещало преддверие наступившей весны.
–Ты не замерз, балам? Я же говорил, что надо было потеплее одеться сегодня. Давай, я накину на тебя свое куртеше. Последние дни уходящей зимы, они всегда коварны. Чуть засидишься на месте, того и гляди, сырость и холод, они чуть ли не до костей доберутся. Хоть понемногу, но надо, не переставая, двигаться. Тут, у реки, даже если немного морозно, из-за сырости, его ощущается сильно… Немного осталось нам поработать тут. Сейчас соберем эту связку хвороста и будем уже возвращаться домой. Наверное, и мама твоя, заждалась нас… Нынче, всем пришлось не сладко. Затянувшаяся зима, с ее холодами, разве она по нраву всему живому на земле? Посмотри на ту ворону на тамариске. Видишь, как она тоскливо посматривает на нас? И знаешь, о чем она думает? – вдруг, обернувшись к Коркыт, приятно улыбнувшись на все лицо, решил поинтересоваться у него, его отец.
–Наверное, она голодна, аке? Может холодно ей? – ответил Коркыт и немного удивленно посмотрел на улыбавшегося своего отца.
–Ты прав. Но попробуй, представить себя на ее месте, и посмотреть на все вокруг, ее же глазами. Что же ты тогда увидел бы, балам? Пусть мой вопрос, он сложный для тебя, но ты, все же постарайся ответить.
–Аке, мне нравится то, о чем вы говорите… Я хочу попробовать представить, себя на месте той птицы. Тогда, будь я птицей, я бы, наверное, увидел нас… Как мы собираем наш хворост и, скоро, собрав их, понесем свои связки домой. Я прав, аке? Пожалуйста, спросите меня еще о чем-то. Я непременно отвечу, аке, – уже оживившись, Коркыт, подошел к своему отцу и, встав перед ним, живыми глазами, посмотрел в его глаза.
–Я знаю, что ты ответишь. Тебе, немногим десять лет, но ты самый умный у меня. Твое желание познать мир, изучить основы мироздания, они всегда должны подкрепляться всем тем, что ты видишь вокруг. Все люди на земле, мы все, часть природы. И ничто в этом мире, не случайно. Вот посмотри на эти густые заросли тамариска, балам. Посмотри на них, нежели ты не юноша по имени Коркыт, и даже не я… Посмотри на все, как будто ты, сам воздух. Пусть у него нет глаз, но ты должен прочувствоваться этим видом, – спросил его он, и, немного приглушив свой голос, поднял свои руки над головой.
–Аке, а что я должен увидеть?– задал свой вопрос Коркыт и, невольно застыв, решил охватить своим взглядом всю округу.
–Видишь, куда дружно наклонились ветви тамариска? Они никогда ведь не противятся ветру и охотно покоряются его воле. Вот точно также, Коркыт, всегда надо следовать тому, чему нас учит наш Отец Тенгри. И лишь покоряясь его воле, мы действительно, можем надеяться на свое будущее. Я тоже, будучи, таким же, как и ты, любил переспрашивать своего отца, о всяком разном. И он любил говорить, что людям всегда следует учиться у природы. Пробовать познавать ее и, конечно же, доносить постигнутые знания, людям. Например, говоря о степной черепахе, он говорил, что надо взять у нее одно качество. И знаешь, какое оно? – неожиданно он задал Коркыту свой вопрос и, тем самым, немного его обескуражил.
–Наверное, это то, что она встречается только в песках, аке? И еще, может быть, у нее есть защита в виде панциря – быстро ответил Коркыт и, может быть от этого, немного снова приуныл.
–Да, конечно. Отчасти, ты и прав. Известно, что степная черепаха, опасается воды и обходит ее стороной. Из-за того, что она так поступает, ее здоровью не будет никакого ущерба. И поэтому, она не водится вблизи воды. И не покидает своих родных мест. Вот точно также, любому человеку, когда он увидел, склонных к ссорам и пререканиям, безнравственных, ленивых, привыкших к пустому общению, людей, их следует обходить. Я хотел бы, чтобы знания у тебя возрастали и возрастали…. И тогда, при должном нравственном поведении, используя познание уединенного созерцания, ты сможешь, как солнце, иссушить все возникшие сомнения у себя в душе, и рассеять, тем самым, непроглядную тьму. Когда я говорю, о непроглядной тьме, я подразумеваю тьму страсти, тьму враждебности, тьму заблуждения, тьму гордости и, конечно же, тьму любых дурных поступков. Поэтому, посвятившим себя этой стезе, человеку, а я вижу тебя в будущем таким, надо, следуя своему должному нравственному поведению, помогать всем нуждающимся людям. Согревать их, нежели ты, словно солнце… Позже, когда ты вырастишь и возмужаешь, балам, все эти мои слова, они обретут для тебя другой уже, полный смысл. И как бы, ни испытывала тебя, твоя судьба, помни эти мои слова, и будь непреклонен в достижении поставленной цели. Все в этом призрачном мире минует… Безмолвные пески, могут превратиться в леса. Могучие реки, могут повернуть свои русла. И даже высокие горы, могут уйти под землю. Все может поменяться по воле Великого Отца Тенгри. Но человек, способный творить добро людям, чтобы ни случилось, память о нем, она останется на многие века. На всем протяжении своей жизни, общаясь с умными людьми, я пришел к этому мнению. Мой долг – помочь показать тебе путь. Путь, который отличный от других. Он будет сложным, в преодолении множества преград. Но радость и упоение, от полученного результата, балам, она будет всеобъемлющей. Как я не могу тебе желать всего этого, когда ты мой любимый сын? Ничто в этой жизни, не сможет оборвать ту нить, с которым он, скреплен со своим народом. Ни один Джабга[24 - Джабга – титул верховных правителей в Огузском государстве (766-1055 гг)], ни один Сюбаши[25 - Сюбаши – титул, обозначавший военноначальник, предводитель в огузских племенах.], не смогут приказать тебе нарушить эту связь. Пока ты сердцем своим, неразлучно с нею связан, балам. Как-то так, все в этом мире устроено, Коркыт… – сказал его отец, и снова приятно улыбнувшись, посмотрев на него, похлопал его по плечу.
–Аке, вы сказали о познании уединенного созерцания… Это слово мне не знакомо. Расскажите мне о ней, – вдруг, изменившись в лице, Коркыт, задал свой вопрос и замолк.
–Часто бывает, что раздумывая о жизни или о людях, мы невольно, обращаемся к себе. Когда не у кого спросить, мы сами у себя, пробуем искать нужные нам ответы. Ведь я же говорил до этого, что случайностей в мире нет. Каждая мелочь, каждые замеченные и вроде, не связанные между с собой, незначительные факты или события, они в действительности, имеют важное значение. Зачастую и это не удивительно, мы их, находим в себе… Когда, пробуем в мучительно долгих раздумьях, найти ответы в них… Вот это, я и считаю, что оно и есть, познание уединенного созерцания. Вот смотри, видишь то поваленное ветром дерево джиды[26 - Дерево Джиды – Лох узколистный. Произрастает в низовьях рек и имеет довольно вкусные ягоды. Распространенное дерево в Средней Азии.]? И почему его ветер, сумел свалить? Кто-то скажет, что оно было довольно старым, и от этого, его корни, не могли его держать на земле. Конечно, так оно и есть. И мы, когда наши корни, не смогут нас держать на земле, наши тела, будут точно также, повалены на землю. Но души наши, словно степные коршуны, устремятся ввысь… Коркыт, попробуй постучать по нему камнем. Слышишь, как прогнивший ствол, пробует общаться? Оно обращается к нам, будто что-то есть ему сказать нам…Попробуй же, дотронься до него, балам, – сказав ему это, он протянул ему камень.
–Но в чем же тут смысл, аке? И что это? Неужели, это его душа? Душа дерева, оставленная тут, на земле… – удивленно повернувшись к отцу, он спросил его.
–Я, в действительности, назвал бы это следом. То, что остается в этой жизни, от каждого нас, когда мы покидаем ее… Это, могут быть, наши благие намерения и все добро, сделанное тобой, своим близким и родным. Но, может быть, еще и то, что от ушедшего человека, нет совсем воспоминаний. Поверь мне, балам, это очень плохо. И тогда, если бы такой человек был деревом, от него не звучал такой звук… Я и хотел, чтобы ты понял это. Мы вправе использовать это дерево по нужному нам назначению. Мы можем, что угодно с ним сделать и даже, забрав домой его, использовать в печи. Но мы не сделаем с ним ничего, и оставим его тут. Все, что окружает тебя, ты вправе использовать его во благо себе. Чтобы, сумев раскрыть его лучшие качества, ты действительно донес бы для людей, ее. В этом мире, все имеет душу. Надо их чтить и тогда, внутри тебя образуется гармония. Она, эта гармония, вернее ее ощущение, непременно должно будет, помочь тебе. Когда уже, ты сам себе, будешь задавать свои вопросы. Поэтому, чтобы воспользоваться благами мироздания, мы и читаем свои молитвы. Они простые, но в них, каждое слово, оно выверенное. Пойдем, балам, и поработаем еще. Нам надо возвращаться скоро домой, – сказал ему это отец и, повернувшись, стал подбирать сухие ветки тамариска.
–Да, аке, – ответил Коркыт ему быстро, и тоже, помогая отцу, начал складывать эти ветки, в одну большую кучу. Пробуя успевать за быстрыми движениями своего отца, он не мог не думать о сказанных ему словах. Каждая мысль в голове рождало вопросы. Вопросы, ответы на которых, он будет искать, в последующем, всю свою жизнь.
–Аке, можно ли мне забрать себе кусок того дерева джиды? Раз вы сказали, что все, так или иначе, мы должны их использовать во благо?
–И почему же ты об этом спрашиваешь? Конечно же, да, – ответил ему его отец и покачал из стороны в сторону, своей головой.
–Я хотел бы сделать из нее что-то. Оно мне понадобилось бы – ответил Коркыт ему мысленно, и, еще раз, бросив свой взгляд на упавшее от ветра дерево, продолжил свою работу.
Через несколько дней, Коркыт придет на это место и, уже наедине, не спеша, снова рассмотрев ту джиду, заберет ее домой. Распилив его на несколько частей, он заметит, что на каждых из них, его перестукивания, они, будут резонировать по-разному. Снова и снова рассматривая их, но уже при свете солнца, он увидит то, что его немного удивит и, может даже, ужаснет.
На одной выпиленной части куска джиды, линии волокон, напомнят те самые изгибы его любимой всем сердцем реки Яксарт. Изгибы реки Яксарт, которых он запомнил, сидя и любуясь ею, на своем любимом когда-то, месте Желмая. Именно, на том своем месте, где он повстречал ту девочку. Девочку Бахар, которая пела знакомую ему красивую мелодию. Теперь же, когда он держал в руках, тот понравившийся кусок дерева, его сознание переполнялось необъяснимыми чувствами. А исходившие от дерева при простукивании резонирующие звуки, буквально завораживая его, казалось, что-то нашептывали. Что-то знакомое и приятное, значение, которого, он пока что, не мог понять.
Целыми днями, Коркыт пробовал разглядывать только его. Этот с виду неприметный кусок дерева. И оно, словно живое, как ни странно, каждый раз по-разному, пробовало отзываться. Да, именно разговаривая с ним, он улыбался и пробовал делиться с ним своими смешными рассказами. И это, свое странное состояние, ощущение присутствия чего-то важного и таинственного возле себя, он не мог себе объяснить.
Так прошло несколько дней. Рассматривая на солнце линии внутренних волокон куска дерева, каждый раз, он пробовал их сравнивать с образами, возникавшими в голове, доселе неизвестных ему животных. От чего, сам того не понимая, воодушевляясь, забывал даже покушать кешки-ас. Однажды, его мать, заметив, как показалось ей, что-то не ладное, решила переспросить его:
–Балам, в последнее время, ты сам заметил того или нет, ты немного изменился. Это, конечно, не может меня не радовать, но все же, это как-то странно, балам. К тому же, ты немного исхудал. Ты все время возишься возле чего-то. Мне кажется, что ты увлечен чем-то новым. Не хотел бы ты, рассказать своей анашым что-то?
–Анашым, помните, мы с отцом, на днях, ходили за хворостом? Тогда мы поработали на славу. Пришли такими разбившимися, что просто свалились от усталости. Мы столько принесли хвороста, что, думаю, нам больше не придется, уже ходить за ними. Там нам попалась, одно поваленное ветром, дерево. И знаете, оно, это дерево, можно сказать, что оно певучее. Странно конечно, это звучит, но это так. Еще мой отец, это заметив, рассказал мне про него, свою интересную историю. Но самое главное, из всего рассказанного, интересное то, что его, через несколько дней, я принес домой. Конечно, мне пришлось повозиться с ним. Но, думаю, тот приложенный труд, он не был понапрасну. Ну вот, как-то так… Я, сумев распилить его, оставил лишь одну его часть. Не знаю почему, но мне кажется, что она мне понадобится для чего-то. Для того, чего, пока что, я сам не осознаю. И у меня такое чувство, что оно меня, все же, чем-то порадует. Мне так кажется.
–Я рада за тебя, балам. И искренне тебе желаю, добиться задуманного, – ответила она и, уже позабыв свои дела, стала с интересом наблюдать за сыном. Мысленно, пробуя представить будущее своего сына, она про себя попробовала обратиться к Создателю, и доверить ему его будущее.
–Спасибо вам, анашым. Ну и вам тоже, аке, – заметив подошедшего своего отца, приятно улыбнувшись им обоим, он поспешил по своим делам.
–А меня то, зачем ты благодаришь? Это ты сам принял такое решение. Я говорю про твое желание и решимость, принести тот кусок поваленного дерева домой. Твоя анашым не вытерпела, и она решила, выведать у тебя, чем же ты так увлечен, балам? Я не буду задавать тебе свои вопросы и дождусь, пока ты не докончишь начатое свое дело. Думаю, что ты не будешь испытывать нас долгим ожиданием. Иначе, твоя анашым, не даст мне покоя…Она же будет у меня все выпытывать… Разве я не прав? – сказав эти свои слова, он погладил его по голове и, усмехнувшись, посмотрел на них обоих. В этот момент, все они дружно засмеявшись, обнялись вместе, и далее уже, зашли в кибитку.
Проведя несколько дней в раздумьях, он придет к выводу, что ему надо будет изготовить с ним нечто особенное. Но мысли, каждый раз, словно вспугнутая стая голубей, не будут подсказывать ему, что-то конкретное. Однажды, сидя напротив того куска джиды, его взгляд упал на свой, неподалеку лежавший, предмет. Приглядевшись более внимательно, он узнал его. Взяв в свои руки тот предмет, он приятно улыбнулся и невольно погрузился в воспоминания.
–Как много времени прошло…Хазы-Бармак… Где же она сейчас? А ведь тогда, помню, мне нравились его звуки… Эти струны… Странно все это, – подумал он про себя и решил обратно положить его на прежнее место. Но в этот момент, вспомнив, что его он не держал с тех пор, как познакомился в степи с ней, обратно подняв его, попробовал разорвать перетянутые на ней, нити. Приложив усилия, так и не сумев разорвать всех их, он заметил некоторое их непонятное свойство. Повторив свои действия, он невольно перенесся в то время, когда он рассказывал Бахар, о каких-то звуках. Уже, пересиливая, вдруг, откуда то возникшее, свое волнение, мысленно представляя перетянутые, уже по иному эти нити конских волос, теперь он понял, как и в каком направлении, ему надо было действовать.
В эту ночь, он так и не смог уснуть. В далеких своих фантазиях, он пробовал представлять себя, держащим какой-то предмет, но все улетучивалось, словно предрассветный туман над Яксартом.
Ближе к утру, весь уставший от безуспешных своих раздумий и уже раздосадованный этим, он заснул крепким сном.
Проснувшись от голоса своей матери, он настороженно посмотрел на себя и следом уже, на окно их кибитки. Стоявшая в стороне, его анашым, заметив проснувшегося сына, удивленно посмотрела на него и спросила:
–С тобой все хорошо, балам. Отец твой, уходя по своим делам, просил разбудить тебя. Уже и солнце давно встало, но я не стала тебя будить. Хотела, чтобы ты поспал. Тебе приснился плохой сон? Я же говорила, что-то странное творится с тобой, в эти последние дни. Ты не хотел бы мне рассказать? Тебя что-то точно волнует. Или демоны сна, хотят тебя побеспокоить…– не сумев закончить свой расспрос, она странно посмотрела теперь на улыбавшегося сына
–Анашым, все хорошо со мной. Мне приснился странный, но поистине красивый сон. Будто находясь в окружении красивых созданий, я, выдалбливал из того дерева что-то… Я не смог разглядеть их, но почему-то, ощущая себя в их окружении, я почувствовал себя безмятежно счастливым. И этим ощущением, признаюсь, я никогда и нигде не пронизывался… Разве так бывает, анашым? Странно даже не то, что я во сне занимался этим. А то, что я успел увидеть, что из этого вышло… Анашым, мне надо все обдумать… Я расскажу вам скоро все – ответил своей матери Коркыт и, все еще, пробуя вспомнить что-то из того сна, непонятно начал озирался по сторонам.
–Иногда, так бывает, балам… Ангелы, желая нас напутствовать, перед нашими важными делами в жизни, спускаются к нам, в наших снах. Эти сны мы называем вещими. Знай же, балам, что не каждому суждено, увидеть самих ангелов во сне… Поэтому, надо считать это – ниспосланным тебе знаком от нашего Бога. Я думаю, что все создаваемое с добрыми намерениями, действия людей, они, несомненно, исходят от ангелов. Это хороший сон. Пусть все то, что ты увидел во сне, оно будет исполнено…Пусть тебя благословит сам Бог Синего Неба, – сказала она и, вытянув свои руки, тихо прошептала что-то непонятное. Она любила делать так всегда, пробуя проговаривать, только ей известные молитвы, обращенные Богу Тенгри. И ей всегда казалось, что они, эти заклинания и молитвы, Небесный Отец Тенгри, всегда их слышал. Так и сейчас, молясь своему Богу, она не могла замечать, как исходящий от нее свет, он, напутствуя сына, озарял всю комнату, необычным и теплым свечением.
–Анашым, мне надо найти отца и рассказать ему об этом, – быстро вскочив с постели, он выскочил из дома. Пока он шел по дороге к отцу, он еще раз постарался представить свой сон в деталях. Но главное, что хотелось ему прежде – это сохранить, тот вожделенный самим сознанием, образ предмета, сияние которого, пронизывая все вокруг, расходился по округе.
Немного успокоившись, он решил возвратиться назад домой. Просидев напротив того куска дерева, он попробовал снова представить тот образ, некоего предмета во сне, на этом с виду невзрачном куске дерева. Может попытаться хотя бы представить тот объём работы, который надо было, в предстоящем, выполнить им.
Достав отцовский нож, он решил убрать в начале на ней кору. Через некоторое время, благодаря своим действиям, тот кусок джиды, уже смел, смотреть на него иначе, чем прежде. И тут, в желании, продолжить дальше свою работу, он заметил, как со стороны на него, приятно улыбаясь, прислонившись к косяку двери, смотрел незаметно подошедший, его отец.
–Так значит, ты выбрал этот кусок джиды? Да, и вправду, он какой-то особенный с виду, – сказав это, даже не притронувшись к нему, он стал разглядывать его со стороны.
–Аке, я видел во сне его образ. Вернее образ того, что я, в последующем, сделал из него, – все еще, не отпуская своего взгляда от куска дерева, ответил ему Коркыт.
–Знаешь, балам, я не смею тебе что-то говорить, касательно того, что и как ты должен будешь поступить с ним. Мне кажется, что ты должен, прежде, чем приступить к работе, запомнить одно. Что Бог наш, он посылает нам сны, как знак. Что все, что происходит с нами в нашей жизни, оно предопределено самим Тенгри.
–Аке, мне кажется, что я сумею оживить это засохшее дерево, придав ему тот образ… Пусть, это из моих уст прозвучит странно, но я хочу помочь ему заговорить…, – неуверенно сказал Коркыт и на мгновение, сумел представить в руках, тот необычный предмет из своего таинственного сновидения.
–Надеюсь, что ты сумеешь достичь своей цели. Магия, которую ты ищешь, находится в действиях, которых ты избегаешь, не смея начать их. Подумай над этими словами, балам. Я хотел бы, чтобы ты смело следовал за своей мечтой. Если ты хочешь достичь чего-то или сделать, что, по мнению других, сложно выполнить, то надо, наверное, приложить для этого неимоверное усилие. И я, не хотел бы, чтобы ты остановился, балам. Однажды в пути мне повстречался один мудрый человек. То, что этот человек был особенным, я признал его таковым, сразу. С виду простой и в лохмотьях, тот старик, просивший у людей подаянье, не смел, обратить на себя внимание. Проходившие возле него люди, даже и они, не хотели замечать его. Тогда же, когда я подал ему медную монету, он, подняв свои глаза и не отпуская мои руки, сказал мне лишь одно. Я и сам, часто, вспоминаю его слова, и от этого, мне, признаюсь, становится легче. Его слова, что для того, чтобы получить то, чего не было у тебя в жизни, надо сделать то, что ты никогда не делал, они отпечатались у меня в сознании, словно на камне… Балам, как же умело он сумел передать все то, что в действительности невозможно выразить любому другому человеку. Разве мы в своей жизни задумываемся об этом? Только пытающийся что-либо сделать человек, может потерпеть неудачу. Твой прадед, он всегда любил говорить: в этой жизни нельзя бояться совершать ошибки. Но надо бояться совершать два типа ошибок. Первый тип ошибок – это ошибки, с необратимыми последствиями. И второй – это ошибки, которые постоянно повторяются. Еще он говорил, что надо быть решительным в своей жизни, иначе она, эта жизнь, словно быстрая птица, стремительно пролетит мимо тебя. Но чем больше недостигнутых целей в жизни, тем ты сжигаешь себя изнутри… Поэтому я и здесь, чтобы сказать эти тебе слова, Коркыт. Помни же всегда эти слова… Тут несколько инструментов. Думаю, они тебе пригодились бы, – ответил ему он и, положив их возле него, повернувшись, удалился.
–Да, спасибо вам, аке. Этот сучок… Этот упрямый сучок… Как же он…, – не сумев докончить свои слова, он порезался ножом и, вскочив с места, одернул свою руку. Алая капля крови, в миг, собравшись на пальце, пока он рассматривал полученную рану, сорвавшись с нее, капнула на тот кусок джиды, и быстро рассеялась по поверхности.
–Удивительно. Как же так? Суметь впитать мою каплю крови, будто оно не высохшее совсем, а как нечто живое? Что же это было, на самом деле? – прошептал вслух это Коркыт и, взяв его, в не пораненную руку, стал рассматривать место попадания той своей капли крови.
–Надо что-то уже решать… Но как? – подумал он про себя, все еще, разглядывая тот кусок дерева на солнце. Перевязав свой порезанный палец, он решил продолжить начатое дело. Раз за разом, прилагая усилия, он попробовал убрать все лишнее с того куска дерева. Прорисовавший силуэт того неизвестного предмета, радуя Коркыта, требовал у него, довести начатое дело до конца. Немного успокоившись, он решил из-за наваливающего сна, отложить свою работу, и немного выспаться. Выйдя уже во двор, он заметил, что ночь и яркие на ней звезды, зачаровывая все его сознание, пробовали окутать его своим волшебным таинством. Казалось, что каждая звезда на черном небосводе, светила для него. Чтобы он, уже сладко погрузившись в сон, смог бы побывать в них, в новых своих таинственных странствиях…
В своем желании, создать что-то точно важное для себя, что в последующем, действительно, могло бы повлиять на свою судьбу, его не отпускала идея, зародившееся в глубине души. То нечто, которое он намеревался создать, он должен был, стать чем-то особенным. И, может быть, впитать в себя дух природы. Отразить его магию и красоту.
Он проводил дни и ночи, трудясь над каждой деталью, стремясь извлечь звуки. Его изнеможённые руки, были так уставшими, что он не в силах был уже поднять их. Но он, не хотел останавливаться. Его глаза были устремлены в бескрайние просторы, заволакивая его сознание в бесконечность.
И вот, наконец, его труды были вознаграждены. Перед глазами его предстал выдолбленный невероятным усилием, ковшеобразный корпус предмета. Короткая дугообразная изогнутая шейка, она дополняла его. Снизу корпуса, была изготовлена подставка. Отойдя в сторону, Коркыт, захотел посмотреть на него иначе, нежели он делал раньше. И в это момент, вспомнив про ту, случайно выпавшую с его пальца каплю крови, которая смогла быстро раствориться в ней, он понял для себя важное. И это то, что уже в нем, была часть его. Что растворившаяся в ней, его капля крови, она дала, может в нее, часть его души…
В последующие дни, Коркыт, так и не смог для себя определить, что именно надо было дальше предпринять, чтобы закончить свою работу над своим изделием. Завораживающий звук, который он издавал, от прикосновения к его корпусу, он заставлял Коркыта, теперь, улыбаться и восхищаться. Но чего то, все же не хватало.
Решив немного отвлечься, он захотел найти ту маленькую игрушку, который сам же смастерил давно. Вспомнив, что ее, он когда-то показывал Бахар, и что тогда, она побоялась прикоснуться к ней, эти все мысли, заставили его улыбнуться. И только тогда, пристально вглядевшись в нее, он заметил те две нити, протянутые вдоль нее. Теперь же, весь напрягшись, всматриваясь в общую конструкцию, он понял все для себя. И это внутреннее понимание, когда каждая клетка тела радовалась и ликовала в нем, он заметил, что оно, будто озарило все вокруг. Все, куда бы он, не посмотрел, тоже вместе с ним радуясь, хотело сообщить ему что-то действительно важное.
В этот момент, заметив, подошедшую к себе мать, он, посмотрев на нее, своими счастливыми глазами, скажет:
–Анашым, порадуйтесь за меня. Мне кажется, я создал нечто, что порадует, в последующем, людей. Ее звуки, они растекутся по степи, словно растаявший снег, после которых, землю накроют цветы. Вы первый человек, кому я рассказываю это, моя любимая анашым.
–Балам, я радуюсь вместе с тобой. И эти мои слезы радости, они тому подтверждение. Но как ты назовешь его? Тебе не кажется, что она похожа чем-то на человека? Мне показалось, что у него, есть голова[27 - Голова – в данном контексте, тут, подразумевается, головная часть.], кеуде[28 - Кеуде – грудь, средняя часть (перевод с каз.яз).] и аяк[29 - Аяк – нога, нижняя часть (перевод с каз.яз).]… – не докончив свое предложение, она, не решаясь взять его в руки, внимательно посмотрела и приятно улыбнулась.
–Да, вы правы. Я назову его кобыз[30 - Кобыз – это древняя струнная конструкция, входящая в группу смычковых музыкальных инструментов. Именно кобыз, является истинным предком музыкальных инструментов, требующих использования смычка для извлечения звука. По мнению некоторых современных ученых-искусствоведов, слово «кобыз» означал музыкальный инструмент вообще.]. Он будет выражать мои думы и чаяния, воспевая героизм наших предков. Анашым, я вижу, как люди будут восхвалять его волшебные мелодии. Что каждый огузский батыр, отправляясь в путь, желая еще сильнее воодушевиться и проникнуться в своей любви к родному краю, будет упоенно, слушать его мотивы. Но я еще вижу, что впоследствии, его ждет трагическая судьба… Судьба смерти и возрождения… Я же, еще не слышал его звуки, но мне кажется, что из его струн, извлекутся необычные чарующие звуки. Звуки, которые переплетутся с моими эмоциями… Я так сильно устал, что уже и ноги мои, не смеют меня держать прямо. Теперь же, когда вы рядом и я рассказываю вам все это, у меня появилось понимание, что это мое творение, оно обретает для меня некий важный смысл. И что меня, как никогда, переполняют чувства. Спасибо вам за все, анашым, – ответив ей, он обнял ее.
–Балам, нет в мире более счастья, чем увидеть результат своего труда. Я искренне желаю тебе добиться желаемого. Я знаю, как ты уже вырос и можешь, не как другие люди, ощущать красоту, глубину и величие всего мироздания. Когда-то, ты просил рассказать, почему мы тебя так назвали. Помнишь ли ты это? – спросила она и, неожиданно замолчав, посмотрела на своего сына.
–Да, я все помню. Я спрашивал вас и своего отца об этом, – ответил коротко он и, уже с живым интересом, приготовился выслушать свою мать. Немного задумавшись и погладив своего сына, она решила продолжить свой рассказ:
–Перед рождением тебя, произошло необычное явление. Тогда, на небе, неожиданно исчезло солнце. Все люди, опасаясь последствия того знамения, как знака настигнутой их неминуемой беды, были вынуждены попрятаться в свои кибитки. И тогда, ничто на земле, не могло описать тот страх у людей, который их всех, внезапно и в один миг, овладел. На земле воцарилась тишина. Помню, как тогда, мне рассказывал твой отец, что и вся степь, из-за того, что и птицы и звери, затаившись, замолкли, она оказалась в миг безмолвной. Казалось, что сама Жизнь, оставила нас тут одних… Умирать, среди этой тишины…
И лишь твой крик, когда ты появился на свет, нарушив эту тишину, вернул все на круги своя. Было много людей, испугавшихся этому, что невольно они поговаривали, будто ты сам демон. Не решаясь подходить к нашей кибитке, они обходили ее. Мне, как твоей анашым, было больно все это чувствовать. Но что я могла сделать? Тогда, я выплакала все свои слезы. Но от этого, мне не становилось лучше. Обезумевшие люди требовали, чтобы мы отдали тебя им на растерзание. Днем и ночью, я напролет просила у нашего Создателя Тенгри спасения, но и он, казалось мне, тогда молчал… Молчал, словно он хотел тоже расправы… Твой отец, лишь он один, успокаивал тогда меня и вселял надежду, что все, в последующем, сложится у нас хорошо. Но, наступили дни и наш Великий Тенгри, как говорил твой отец, он позаботился о нас всех. Вскоре люди, увидев, что ты обычный ребенок и ничем не отличаешься от других, они успокоились. Тогда же, тебе было и дано это имя, балам. Когда ты появился на свет, милый мой, мне перед глазами, показалась, стая красивых птиц. Они смотрели на меня своими красивыми глазами. Эти птицы казались такими живыми и полными энергии, что я не могла оторвать от них своего взгляда. Вскоре, они начали петь, и песня их, пронзила меня до самой души. Мне кажется, это был подарок от природы, напоминание о том, что даже в самые тяжелые моменты жизни, существует красота и надежда. Тогда же, я улыбнулась и встала, ощущая, как новая энергия наполняет меня. Я поняла, что даже в тишине, можно услышать пение жизни, и это дает силу двигаться дальше. Но, сейчас, мне больно за тобой наблюдать, когда ты, изматываясь так сильно, не бережешь себя, – сказала она и, потянув его к себе, поцеловала щеку.
–Анашым, но почему, вы или аке, не рассказывали мне об этой случившейся с вами, истории? Неужели, было то, что останавливало вас? – задал свой вопрос Коркыт и захотел уловить, каждое движение своей матери.
–Знаешь, балам. Я считала, и считаю тебя особенным. Сами Боги, благоволили появлению тебя в этот наш мир. Мы с твоим отцом столько испытали в жизни невзгод и боли, что уже не можем относиться ко всему, без суеверий. Ты знаешь, что мы оба, любим тебя. Ты должен знать это всегда. Все может произойти с человеком… Жизнь порой изменчива. И чтобы, ни произошло, ты никогда не должен забывать про все то, что я тебе сказала. Иначе, мне кажется, жизнь она не будет иметь смысла. Ведь все свои поступки и действия в жизни, мы должны, их направлять от сердца. Поэтому в жизни, всегда важно, чтобы сердце человека, было чистым, как ясное, без облаков, небо. Чтобы черные тучи, желая помутить твое сознание, лишь, может, дуясь и обижаясь, всегда обходили тебя стороной. Я, все же знала, что когда-то буду вынуждена рассказать тебе эту историю. Поэтому, сейчас, и меня переполняют чувства, что я, это сделала, – ответила она и, погладив его, вытерла платком вступившуюся свою слезу.
–Спасибо вам за все, анашым. Я постараюсь запомнить все то, что вы мне, только что сказали, – попробовал ответить он ей, и погладил ее руку.
Ночью он снова увидел странный сон. В ней он увидел себя, занимающимся тем, что замачивал в некой посуде с водой, конские волосы. Но что его действительно удивило, так это то, что в той воде, помимо воды, были положены разные травы и листья деревьев.
На следующий день, Коркыт, настроившись завершить начатое дело, начал раздумывать, о деталях приснившегося накануне сна. Желая понять для себя, все то, что он увидел во сне и, тем самым, может, все для себя расставить по местам, он, усевшись на крыльце дома, решил понаблюдать за своим отцом. Он работал неподалеку, прибираясь возле привязанных у кошары нескольких овец и двух телок. Заметив, смотрящего на себя сына, его отец, решил подозвать Коркыта:
–Балам, помоги мне. Видать ослаб, завязанный мной вчера, узел на аркане. Того и смотри, эти телки могут и забодать друг друга. Давай же, подержи тот конец.
–Да, конечно, так это же…, – вскрикнул Коркыт, тем самым, немного испугал своего отца.
–Аке, я снова увидел удивительный сон. Целый день, я не находил своего места, размышляя о сути и смысла этого послания мне. Этот свой дивный сон, он словно вел меня за руку куда-то… Туда, куда я и сам не понимал… И то, что вы позвали меня, помочь вам развязать узел на этом аркане, это, необычным образом, дало мне отгадку. Как же я не мог догадаться этого раньше. Ведь мне же нужны были струны…, – продолжил он и, застыв на месте, посмотрел на него своими горящими глазами.
–Сейчас закончим с делами, и я выслушаю тебя. Давай же пока мы уладим дела с нашим арканом, балам. Договорились? – ответил ему он и молча, но улыбаясь, продолжил расплетать образовавшиеся петли на том аркане. Через некоторое время, как они закончили с делами, он попросил его присесть на лавку, и продолжить начатый, но недоконченный рассказ:
–Видишь, что все очень просто, как оказалось на самом деле. И, значит, не зря всё, что происходит с тобой, в эти дни…Ну, вот, теперь же, раз мы и закончили тут, с этой работой, то и ты возвращайся к своим делам, балам. Никогда не отчаивайся, думая, что у тебя ничего не получится. Свое отчаяние, принимай так, как будто это толчок, к изучению или созданию чего-то нового, – сказал он и приятно шутливо нахмурившись, похлопал его по плечу.
Ближе к вечеру, оставшись наедине с собой, Коркыт, решил постараться представить свои будущие струны для кобыза. Долгие и мучительные раздумья, подсказывали ему, что их, этих струн, в его кобызе, должно было быть две… Как нежели, в мире сосуществует добро и зло, или даже, жизнь и смерть… Каждая вырывавшаяся эмоция внутри, переплетаясь с другой, словно создаваемые сейчас, его струны для кобыза, они мешали ему сосредоточиться на работе. Оглянувшись вокруг и выдохнув воздух из груди, он решил все же немного успокоиться. Вспомнив, что насколько важно его каждое последующее действие, вынужденно оставив свое место, он вышел на воздух. Радость того, что он находился на правильном пути, переполняло его душу. Ему показалось, что он находился на пороге чего-то важного. И это внутреннее предчувствие, словно чистый родник, сейчас пробовал подпитывать все его сознание.
Наконец-то решив продолжить начатую свою важную работу, достав, до этого заготовленные волосы с конского хвоста, он решил их, собрав воедино, закрепить одну часть у основания кобыза. Другую часть он решил прикрепить к головной части его. Для этого, плавно натянув их, он сумел закрепить там. Через некоторое время, погладив получившиеся свои струны, он заметил, что они задрожали, словно тетива лука, вызвав, тем самым, у него неописуемую восторженность. Решив, что для создания звука, ему понадобится подобие такой же конструкции, он, согнув недалеко лежавшую палку, и закрепив на ней, оставшиеся конские волосы, создал смычок.
Первое движение смычком по струнам и первый, вышедший звук из созданного им инструмента, проник в его сердце и душу, наполнив их невиданным ощущением. Охвативший внутренний восторг, вскружив голову, давал необычайное наслаждение, каждым мгновением этого чудесного чувства. Все вокруг казалось ярче и насыщеннее, словно мир преобразился прямо перед его глазами. Он чувствовал себя полным энергии и живым каждой клеткой своего тела. Это было нечто невероятное, что словами было невозможно передать.
Теперь он понимал, что его творение – это не просто музыкальный инструмент, а что это, подаренный самой Судьбой, отражение глубины его восприятия мира. Который, умея с ним общаться, вырывался внутри него, словно некий вулкан. В каждом звуке звучала его любовь к природе, его стремление к гармонии.
Теперь же, после первых звуков, созданного им кобыза, ему пришло осознание, которое подсказывало ему, что его творение, должно будет жить долго, переходя, как сокровищница, из поколения в поколение. Вдохновляя и волнуя сердца людей, направлять их на благие действия в их жизни. В жизни, где его музыка, стала наследием, его вкладом в мир и его способом выразить свою неповторимую сущность.
Немного простояв возле своего кобыза, еле себя сдерживая от нахлынувших чувств, не удержавшись, Коркыт, снова погладил свои струны на кобызе, и приятно улыбнувшись ему, решил удалиться на сон.
Каждый новый день в жизни Коркыта сулил ему новые открытия. Новые открытия, которые перевернут восприятие людей на все мироздание. Теперь же, он был не один. Его, созданный в неимоверных волнениях и эмоциях, кобыз, где-бы он не будет находиться, он всегда будет сопровождать его. Никто из людей, живущих в округе, не будет видеть такого счастливого человека, коим был наш герой. Герой, чья слава и неуемная воля к жизни, его стремление к новому, в последующем, разнесется безудержным ветром по Великой Степи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70902823?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Жанкент ( Янгикент, аль-Карьят аль хадиса, Дихи-Нау, Шехркент, Шахаркент, Новая Гузия) – город располагавшийся некогда на территории Казалинского района Кызылординской области Казахстана. Город возник в первые века нашей эры. В письменных источниках упоминается с Х века. Являлся торговым центром на караванном пути из Центрального Казахстана в Хорезм, Поволжье и в Персию.
2
Яксарт – древнее название реки Сырдарья. Река Средней Азии. Протекает по территории трех государств: Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Образуется при слиянии рек Нарына и Кардарьи в Ферганской долине. Впадает в северную часть Аральского моря.
3
Ата – дедушка (перевод с каз.яз)
4
Балам – сынок (дословный перевод с каз.яз)
5
Аке – отец (дословный перевод с каз.яз)
6
Великий Тенгри – Великий бог миров, верховное божество тюрков, управляющий всем мирозданием. Символом Тенгри был круг-Солнце. Орел означал мощь великого бога и его всеведение и всезнание. Цвет Тенгри – голубой.
7
Сыганак-средневековой город, распложенный на востоке современной Кызылординской области Казахстана, в 20 км севернее реки Сырдарья, рядом с селом Сунаката.
8
Дастархан-скатерть (дословный перевод с каз.языка)
9
Кешки ас – ужин (дословный перевод с каз.яз)
10
Отрар-один из крупнейших торговых городов. Расцвет Отрарского оазиса приходится на период с I до XIII века нашей эры. Город был обитаем до начала XIX века. Ныне, это городище в Отырарском районе Туркестанской области Казахстана. Имело и другие названия, такие как Тарбанд, Турарбанд, Турар, Фараб. Родина многих ученых и проповедников Ислама. Городище, согласно исследованиям ученых, просуществовало около 2 тысяч лет.
11
Сауран-один из крупнейших торговых, политических и культурных центров Средней Азии. Город имел уникальную для азиатских городов водопроводную систему, состоящих из подземных тоннелей-керизов.
12
Тугаи – леса, образованные местными деревьями и кустарниками на поймах реки.
13
Сут-коже – каша на основе молока (дословный перевод с каз.языка)
14
Анашым-мать (дословный перевод с каз.яз)
15
Люди-алапес – люди, больные проказой (буквальный перевод с каз.яз)
16
Жолбарыс – тигр, обитавший в густых и непроходимых зарослях камыша вдоль реки (перевод с каз.яз)
17
Желмая – быстроногий (дословный перевод с каз.яз). По легенде, Коркыт, назвал так свою белую верблюдицу, в последствии, на которой он объездил весь мир.
18
Хазы-Бармак – местность, расположенное на севере современного Азербайджана.
19
Деде – дед, дедушка (перевод с азербайджанского языка)
20
Ураза-Мейрам – день окончания поста в священный месяц Рамадан, один из главных мусульманских праздников. В арабской традиции он известен под названием Ид-аль-Фитр или «Праздник разговения».
21
Турфан – город, находившийся в Восточном Туркестане. Подчинялся Тюргешскому Каганату (704-756 гг).
22
Рахмет-спасибо (перевод с каз.яз)
23
Рахат-лукум – Один из самых известных восточных сладостей. Изготавливается из сахарно-крахмальных кубиков.
24
Джабга – титул верховных правителей в Огузском государстве (766-1055 гг)
25
Сюбаши – титул, обозначавший военноначальник, предводитель в огузских племенах.
26
Дерево Джиды – Лох узколистный. Произрастает в низовьях рек и имеет довольно вкусные ягоды. Распространенное дерево в Средней Азии.
27
Голова – в данном контексте, тут, подразумевается, головная часть.
28
Кеуде – грудь, средняя часть (перевод с каз.яз).
29
Аяк – нога, нижняя часть (перевод с каз.яз).
30
Кобыз – это древняя струнная конструкция, входящая в группу смычковых музыкальных инструментов. Именно кобыз, является истинным предком музыкальных инструментов, требующих использования смычка для извлечения звука. По мнению некоторых современных ученых-искусствоведов, слово «кобыз» означал музыкальный инструмент вообще.
Жанузак Турсынбаев
Книга рассказывает про жизнь великого мыслителя тюркских народов, акына и сказителя, Коркыт ата. Человека, создавшего великий музыкальный инструмент современности, кобыз.Использованная в книге форма повествования сюжета, является авторским видением и дает по-новому взглянуть на важную эстетическую проблему. Проблему отношения искусства и действительности.Данный роман «Струны над бездной…» является, прежде всего, книгой об искусстве.
Жанузак Турсынбаев
Струны над бездной…
Жанузак Турсынбаев
Струны
над
бездной…
роман
О, нетленный кобыз! Ты, мой символ души.
Твои звуки, легко пронесутся по волнам реки.
В мире нет, так волшебно чарующих струн.
Сквозь века, растянувшиеся под моею рукой.
Звуки струн твоих-откровенья души.
В нем страданье и смех, и карающий меч
Знает сердце мое, что живу я для них.
Для людей, чьи мечты, сотворяют добро…
Автор.
Содержание
От автора ………………………………….. 4
Глава 1. Зеркало……………………………
7
Глава 2. Кобыз……………………………..
45
Глава 3. Капли слез……………………….
69
Глава 4. Пещера…………………………..
93
Глава 5. Встречи………………………….
127
Глава 6. Разговор………………………….
157
Глава 7. Слова прощения…………………
176
Глава 8. Судилище………………………..
198
Эпилог……………………………………..
239
От автора
Каждая история, она начинается с чего-то. Причиной же написания романа «Струны над бездной», послужило мое огромное желание проникнуться историей жизни и смерти Коркыт Ата. Снова и снова прочитывая легенды о нем, ко мне приходило убеждение, что этот человек, имел необычайную силу разума и духа. Что мысли и идеи его до сих пор остаются важными и актуальными. Я хотел изучить его жизнь и работы ближе, понять его мировоззрение и попытаться переложить это в свой роман, чтобы передать свое видение читателям. Я верил, что через написание этого романа, я смогу более глубоко понять суть его мыслей и философии, а также поделиться этими знаниями с другими.
Кажется, что в наше быстротечное время, нам нельзя останавливаться или, может, замедлять свой шаг. Потому что оно, своим, только ему присуще законами, может «нас застичь и раздавить». Может даже, затянуть в вихрь событий и привести к неожиданным поворотам. Но важно помнить, что каждая история, имеет свое начало, и часто, это определяет ее дальнейшую судьбу. Я и сам, часто говорю, что человеку надо постараться найти тот момент, с которого началась его история, и, возможно, это поможет вам понять, куда вы движетесь и какие шаги нужно предпринять дальше.
Данный роман «Струны над бездной» является прежде всего книгой об искусстве. Однако, было бы ошибочным, рассматривать данный роман, как книгу сугубо биографической. Для обрисовки героев книги и, далее, самого сюжета, предшествовал долгий и тщательный анализ имеющихся фактов исторических событий. Герой романа – легендарный тюркский поэт, акын, сказитель, ну и конечно, создатель кобыза, Коркыт Ата. По некоторым сведениям, он являлся провидцем, и поэтому, люди часто прибегали к его услугам.
Мучимый своими мыслями и гонимый своей мечтой о бессмертии, он, создавая свой кобыз, вложил в него всю свою душу. Тогда же, чудесные звуки его струн, прозвучали на весь мир, дошли до людей, захватили и пленили их сознания. С тех пор, мелодии Коркыта и созданный им кобыз, пошли странствовать по земле и дарить людям их искомое и недостающее… Озаряя их жизнь счастьем и мечтой. Имя Коркыта, осталось бессмертным в струнах кобыза и в сердцах людей.
В своей книге, я пробую поднять важную эстетическую проблему, проблему отношения искусства к действительности. Но стоило ли нам, чтобы понять сегодняшний мир, искать другого героя? Конечно же, нет. Для того, чтобы малость приблизиться к основам мироздания, нам приходится заглядывать в далекое свое прошлое. Несомненно, пример трагической судьбы великого мыслителя Коркыт Ата, кого бы ни было, заставляет заглянуть в свою душу и озадачиться своими волнующими вопросами.
Жизнь героя романа, безусловно, была загадочной. Поэтому, сохранившиеся о нем легенды, лишь на немного, приоткрывают этот занавес таинственности. Современный читатель, при всех имеющихся у него возможностях доступа к информации, все же, полагаю, не удовлетворен. Его любознательный и пытливый ум, достоин вознаграждения… И поэтому, я думаю, что данный роман, поспособствует, хоть не намного, «утолить их жажду поиска».
Окружающий нас мир, он всегда был сложным. Лучшие умы человечества, пропуская через себя боль людей, пробовали постичь его неведомые законы. И каждый раз, они, приближая нас к разгадке тайн Вселенной, убеждали нас, что оно, рядом… Рядом, как нежели, наша любовь к близким людям и служение Богу.
Надо признавать, что в творчестве, нельзя замедлять свой шаг. Надо смотреть на все критически, используя свое, данное Природой дарованье – воображение. Порой, именно это, помогает разобраться в сложных ситуациях, и принять правильные решения. Время неумолимо всегда, движется вперед. Но мы можем выбирать свой путь и создавать свою историю. Историю, которую люди запомнят и, вдохновляясь ею, раздвинут границы своего мироощущения.
Верю, в нашем и в последующем обществе, не исчезнут изящные рассказчики, и тогда, предстанут новые произведения о замечательных людях своей эпохи.
Автор
Глава 1.
Зеркало
Стоял душный летний вечер. День близился к своему завершению и люди, уставшие от своих дел, готовились к отдыху.
Коркыт, ловко пройдя через узкие улицы, направился к рынку. Из-за того, что людей на улице было мало, его никто не мог сейчас остановить и, тем более, помешать сделать задуманное.
В дни, когда в город заходил очередной караван, для многих жителей города, это было событием. И он, как и все другие, зная, что рядом происходит значимое событие, тоже, не мог не думать о нем. Ну и тем более, не попробовать увидеть для себя, новых и загадочных с виду людей. Городской рынок, который мог приютить, как казалось ему, много интересных людей, для него, он будто таил в себе тайну. Тайну, к которой можно было прикоснуться, только через людей. Людей незнакомых и поэтому таивших в себе, много разных историй. Людей, настолько сосредоточенных, что порой, ему казалось, что они никогда, не смеют, оглянувшись на других, засмеяться.
Некоторых торговцев, юный Коркыт, знал в лицо. Зачастую, когда он оказывался тут, будь то даже, по поручениям своих родителей, он всегда, останавливаясь, пробовал с ними здороваться.
Часто не решаясь подойти и спросить, откуда они, вечерами, когда все расходились, он смотрел на них и, на их навьюченные верблюды, и предавался размышлениям.
Сегодня же, узнав, со слов своих родителей, о прибытии в город важного каравана, он был в желании непременно оказаться здесь. Их городской рынок, куда стекались, навьюченными тяжелыми тюками, торговые караваны, был для него, словно эпицентром всего сущего на земле. Желая осознать, все происходящее вокруг себя, каждый раз, собираясь туда, мысленно он готовил себя к встрече с новым. Новое, которое непременно должно было наступить, и если даже и не изменить его, то обязательно подтолкнуть его к чему-то важному.
Сейчас, не зная от чего, но пребывая в волнительном состоянии, он хотел разузнать больше из того, о чем ему рассказали его родители. И на это у него были свои причины.
Решив немного побродить по уже опустевшему рынку, он никак не мог, к тому же, налюбоваться вдоволь вечерним Жанкентом[1 - Жанкент ( Янгикент, аль-Карьят аль хадиса, Дихи-Нау, Шехркент, Шахаркент, Новая Гузия) – город располагавшийся некогда на территории Казалинского района Кызылординской области Казахстана. Город возник в первые века нашей эры. В письменных источниках упоминается с Х века. Являлся торговым центром на караванном пути из Центрального Казахстана в Хорезм, Поволжье и в Персию.]. Город готовился ко сну. С некоторых окон маленьких кибиток, пробивался тусклый свет от зажженных лучин. Неизвестно отчего, с некоторых покосившихся дымоходных труб кибиток, весело извиваясь, тянулась струя черного дыма. Даже и птицы, лениво потягивая свои крылья, неохотно, свысока посматривали с деревьев, на редких прохожих людей. И только лишь звонкий плач ребенка, доносившийся неизвестно откуда, нарушал всю идиллию вокруг.
Приезжавшие с караваном люди, находили в городе свой кров и защиту. Их набитые тюки с товаром, которых уже ждали другие перекупщики, быстро расходились среди них. Никто из них не был в накладе от такого товарооборота. Поэтому никто не смел, чинить им проблемы. Здесь люди обменивались разными новостями, делились советами и делали прогнозы на будущее.
Что интересно, в отсутствии людей, Коркыту, каждый раз, были видны недостатки обустройства рынка. Он любил увиденное рассказывать своему отцу, и слушать от него его объяснения. Так, слушая их, он пробовал постигать те, самые нужные ему знания. Отчего, раз за разом, его глаза загорались, словно яркие угольки на затухающем костре.
Он знал, что днем, когда тут шла торговля, он не мог пробраться к рынку. Гвалт и перекрики людей, перемешанные с голосами беспокойных животных – все тут происходящее, словно бурлящий поток Яксарта[2 - Яксарт – древнее название реки Сырдарья. Река Средней Азии. Протекает по территории трех государств: Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Образуется при слиянии рек Нарына и Кардарьи в Ферганской долине. Впадает в северную часть Аральского моря.], мог затянуть любого в свои объятия. Поэтому, помня про наставления своего отца, Коркыт старался не появляться тут днем. Лишь вечерами, когда спадала жара, и люди возвращались в свои жилища, он мог, уже свободно тут разгуливать. Разгуливать и пробовать порой, как знатные вельможи, подняв свой маленький указательный палец и, с угрожающим выражением лица, что-то шевелить своими губами. Это немного забавляло его, но вскоре, желание поиска нового, пересиливало все, и он становился более сосредоточенным.
Тогда же, переглядываясь, чтобы никому не показаться смешным, тут, он разговаривал вслух сам с собой. Это было его любимой затеей, и оно шло откуда-то изнутри. Юный Коркыт, этого, конечно, не понимал, но в глубине души он осознавал, что только здесь, он испытывал необычайное волнение.
Зачастую, строя свои монологи, он мысленно направлял их этим важным персонам в белом одеянии, которые давали поручения людям, сопровождавшим торговые караваны. Он не знал, кто они такие. Но ему хватило того, что однажды, увидев тех особых и строгих по виду людей, именно здесь, внутри их городского рынка, хотелось представить себя таковым. Сейчас, когда он разглядывал людей, возившихся возле усталых животных, ну и конечно, представляя себя тем, к которому все не могли не прислушиваться, он не мог не нарадоваться самому себе.
Коркыту было 8 лет сейчас. С ранних лет он отличался неуемным интересом ко всему. Родители рассказывали ему многое, но и этого уже, для него было все недостаточно. Проводить время в играх с ровесниками, ему было не интересно. Для них, он всегда казался немного странным. Юный Коркыт часто сам не желал с ними находиться, и под разными предлогами, удалялся от них. Часто, уже и привыкшие, это наблюдать за ним, сами ровесники его, не особо и звали его на свои совместные игры или затеи.
Теперь же, когда он находился сейчас тут один, на рынке, он пробовал замечать все изменения и, конечно же, спешно сообщить все увиденное своему отцу.
Поодаль несколько людей возились с большими тюками товара, аккуратно вытаскивая его содержимое. Некоторые же пробовали напоить своих верблюдов. Большие тюки, лежавшие на земле, давали ему понять, что они только что приехали в их город торговым караваном. Увидев брыкавших верблюдов, он заулыбался.
–Бедные животные. Наверное, навьюченными, так и целый день, простояли тут. Уж точно, никто им и попить не дал же, – подумал он про себя и решил оглянуться по сторонам. Никому до него сейчас не было дела и это, конечно, его веселило.
Он всегда помнил наставление своего отца, что надо замечать, все происходящее вокруг себя, изменения. Каждая деталь, каждая мелочь, не должна была остаться незамеченным для него. Уже вечерами, рассказывая про увиденное, юный Коркыт, пробовал открывать для себя каждый раз что-то новое. Новое, которое вызывало у него вопросы. Вопросы, на которые его отец, отвечая, уводил его в далекие миры. Миры, которые своим таинством, очаровывали и будоражили все его сознание.
–Мальчик, ты почему тут один? Неужели тебе, в столь позднее время, интересно тут находиться, и наблюдать за нами? Вот надо же так! Никогда не видел такого… Везде, где я был, а я был во многих городах, детям не особо было интересно: чтобы вот сидеть и наблюдать за купцами. Неужели тебе, так наскучили твои ровесники, мальчик? Еще и сам с собою разговариваешь? Странный ты, однако же…, – вдруг сзади послышался обращенный к нему вопрос. Коркыт обернулся и, увидев седобородого старика, вскочив с места, решил поздороваться с ним.
–Здравствуйте, ата[3 - Ата – дедушка (перевод с каз.яз)]. Я люблю наблюдать отсюда за рынком. Не знаю почему, но мне это нравится. Отец поручил мне, чтобы я пробовал замечать все происходящее тут. Тут каждый день что-то происходит, и поэтому здесь всегда новые события. Он любит, когда я рассказываю ему про свои наблюдения. Вчера я был за городом. И прежде, чем выйти за городские стены, я заметил, как из города выходил торговый караван. Люди, подгонявшие верблюдов, были одеты по-другому. Их лица были красными, а бороды их были, словно огненными… Мне на мгновение показалось, что от тех людей, словно вырывались огни… А разговариваю я сам с собой, чтобы не заскучать, ата, – чуть запинаясь, он вывалил все незнакомцу.
–Тогда здравствуй, балам[4 - Балам – сынок (дословный перевод с каз.яз)]. М-да…– подбирая в уме, что сказать мальчику, незнакомец повозился с чалмой на голове и внезапно прокашлял.
–И все же странный он у тебя, твой аке[5 - Аке – отец (дословный перевод с каз.яз)]… Значит, ты вчера испугался тех людей? Те люди, они купцы с далеких стран. А почему они выглядели таковыми, так это Создатель Синего Неба наш, такими их создал… Пусть все люди разные по виду, но они, в глубине души, все одинаковые. Даже и я, скажем, бывалый купец, и то не могу утверждать, что видел всех их. Наши богатые края, всех манят сюда. Купцы с далеких стран, желая перекупить наши товары, вынуждены приезжать сюда. Преодолевая дальние расстояния и, при этом, испытывая многие трудности в пути, их труд, в конце концов, вознаграждается. Конечно, это не может не радовать их. И знаешь, ничто не может остановить это движение, балам, – продолжив он, решил более пристально взглянуть на него.
–Ата, я никого не боюсь ведь. Великий Тенгри[6 - Великий Тенгри – Великий бог миров, верховное божество тюрков, управляющий всем мирозданием. Символом Тенгри был круг-Солнце. Орел означал мощь великого бога и его всеведение и всезнание. Цвет Тенгри – голубой.], он всегда защитит ведь нас… Мой аке всегда мне говорит, чтобы не случилось, мы всегда должны верить в нашего всемогущего Тенгри. Он часто говорит, что когда минуют твои дни, Великий Тенгри спросит лишь одно. И это то, что твое сердце знает… Был ли ты человеком добрым и полезным для других? И если ты тот, чье сердце открыто для другого человека, то он ниспошлет ему спасение. Поэтому, когда я вырасту, хочу делать только добро людям. Я, вас ата, не знаю, и вы получается не с нашего города? Вы пришли к нам с караваном? Город у нас хоть и большой, но я всех знаю в лицо. Откуда вы приехали к нам? – решил поинтересоваться Коркыт, разглядывая его одежду. Незнакомец приятно улыбнулся и решил не тянуть с ответом.
–Мы только что приехали с Сыганак[7 - Сыганак-средневековой город, распложенный на востоке современной Кызылординской области Казахстана, в 20 км севернее реки Сырдарья, рядом с селом Сунаката.]. Ты слышал про такой город? Я вижу, что ты, раз такой умный и, к тому же, наблюдательный, то должен был слышать про этот город, – ответив мальчику, он разразился громким хохотом.
–А как тебя зовут, любознательный мальчик? Мне нравится, как ты держишь себя и притом, к тому же, как отвечаешь. Приходи завтра сюда на рынок, и я угощу тебя нашим сладкими горным медом. Знай же, что наш горный мед, тут на рынке, он самый вкусный. Неужели, ты не хочешь попробовать его? – продолжил он свой расспрос и, в желании заглянуть более внимательно в глаза юного собеседника, снова громко засмеялся. После чего, погладив свою бороду, внезапно замолк.
Его смех немного испугал Коркыта. Желая ответить ему более серьезно, пару раз прокашляв, он сказал:
–Меня зовут Коркыт. Я живу неподалеку отсюда. Спасибо вам, ата. Я и моя мама, мы любим мед. Но извините меня, мне надо уже домой. Уже ведь поздно и, к тому же, я не хочу их расстраивать своим отсутствием, – произнес Коркыт, желая покинуть рынок.
–Странное, однако, имя у тебя, мальчик. Да, конечно, иди домой. Но помни, что завтра я буду тебя ждать. Угостишь себя и свою мать. М-да, однако, твой аке поистине воспитывает тебя правильно. Слушайся ты его…, – снова задумчиво пробурчал незнакомец, доставая из кисета свой табак. Ему было нечего ответить на это мальчику, и чтобы не выдать свое удивление, он попробовал улыбнуться ему. Теперь же его улыбка вышла как-то не к месту, на что он сам, недоумевая от этого, все еще продолжил мять в руках свой табак, что тот, превратившись уже в пыль, сыпался на землю.
–Вы расскажете про свой город завтра, ата? Мне нравится слушать рассказы про другие города… Я думаю, что, когда вырасту и стану взрослым, я объезжу весь мир. Хотя я и не знаю насколько он большой и опасный… А вы знаете, по силам ли это сделать человеку? Мой аке говорит, что человеку по силам все. Лишь бы он захотел… Мама же не хочет, чтобы я испытывал свою судьбу, как она говорит, и занимался торговлей. Она любит, когда я, быстро помыв свои руки, сажусь за дастархан[8 - Дастархан-скатерть (дословный перевод с каз.языка)] и кушаю приготовленный ею горячий хлеб. Она вообще всегда радуется, когда я ем, ее приготовленную еду. Но порой и она ругает меня, когда я опаздываю на кешки ас[9 - Кешки ас – ужин (дословный перевод с каз.яз)] – еще раз, быстро оглянувшись вокруг, грустно посмотрев на незнакомца, он нерешительно зашагал в направлении своего дома.
Некоторое время, так и простояв на месте, незнакомец проводил его взглядом до угла рынка, и после, как он исчез из вида, неторопливо направился в сторону людей, возившихся с тюками.
Город Жанкент располагался в низовьях реки Яксарт. Город был важным торговым центром на караванном пути, связывавшего города с верховьев реки Яксарт, Отраром[10 - Отрар-один из крупнейших торговых городов. Расцвет Отрарского оазиса приходится на период с I до XIII века нашей эры. Город был обитаем до начала XIX века. Ныне, это городище в Отырарском районе Туркестанской области Казахстана. Имело и другие названия, такие как Тарбанд, Турарбанд, Турар, Фараб. Родина многих ученых и проповедников Ислама. Городище, согласно исследованиям ученых, просуществовало около 2 тысяч лет.] и Сауран[11 - Сауран-один из крупнейших торговых, политических и культурных центров Средней Азии. Город имел уникальную для азиатских городов водопроводную систему, состоящих из подземных тоннелей-керизов.]. Через эти города шли караваны верблюдов из Восточной и Средней Азии. Они везли из Китая керамику, бусы из лазурита, перламутра, коралла и самый главный товар – шелк, благодаря которому получила свое название дорога. А туда уже – изделия мастеров ремесленников, стекло, драгоценности, ну и конечно, лошадей.
Город Жанкент был цветущим городом с крупными постройками, окруженный высокими защитными стенами. По всему городу тянулись каналы, которые потом разветвлялись на множество мелких арыков. Данная система способствовала развитию в городе и в прилегающих окрестностях, занятию земледелием. Полные воды реки Яксарт были богаты рыбой, в густых тугаях[12 - Тугаи – леса, образованные местными деревьями и кустарниками на поймах реки.] водилось множество видов различных животных, на которых охотились, с целью добычи пропитания и заготовки на зиму мясо дичи, местные жители. Вдоль оборонительных стен, возвышалась крепостная башня. На северо-востоке находилась же огромная цитадель. Еще, будучи юным, Коркыт, тайком от родителей, любил подниматься на нее и засматриваться с ее высоты на простиравшую округу. Горизонт, который открывал немыслимые образы и размышления. Тогда же, всматриваясь в неровную линию горизонта, он представлял себя птицей, и пробовал взмывать, в своем воображении, в небо. И видеть тогда, с высоты птичьего полета, все прекрасное вокруг окружающее.
Стража, которая находилась там, лишь изредка пропускала его туда. За это, Коркыт любил им рассказывать разные истории. Многие из его рассказов, это были пересказы историй, услышанные от отца или мать. Особенно страже нравились его смешные рассказы, которых он придумывал на ходу. Их это веселило, и тогда, не смея ему отказывать, они пропускали его на городские стены. Он обладал отменной памятью, что тогда у многих, это вызывало удивление.
Но позже, когда отец его случайно узнал про его вылазки на городские стены, он сильно его отругал. Сейчас ему недоставало этих видов, но обещание, данное тогда своему отцу, было сильнее его желания утолить свою «жажду полета в небо».
Быстро прибежав домой и, переодевшись в другую одежду, он приготовился к кешки-ас. Краем глаза, заметив его, мама начала возиться в углу комнаты. Через некоторое время, она молча поднесла ему сут-коже[13 - Сут-коже – каша на основе молока (дословный перевод с каз.языка)], с которого лениво валил пар. И вдруг Коркыт невольно вспомнил про того незнакомца. Из головы не выходила его необычная улыбка, и самое главное, тот город Сыганак.
Он, благодаря рассказам своего отца, знал немногое о нем. Но все же, ему на миг показалось, что тот приятный взрослый человек, мог бы рассказать о нем, еще что-то новое. Новое, про которое он, узнав, мог бы, пусть даже мысленно, побывать там.
Отца не было дома. Разлив в посуду сут-коже, она аккуратно поднесла его к нему и сев возле него, тревожно посмотрела в его сторону.
–Анашым[14 - Анашым-мать (дословный перевод с каз.яз)], что-то случилось? Мне показалось, что вы чем-то встревожены – спросил он и, взяв в руку деревянную ложку, начал кушать. Сделав пару глотков молока с пиалы, он на мгновенье обернулся и посмотрел на нее.
–Коркыт, отец хотел поговорить с тобой. Не дождавшись тебя, он поспешил по своим делам за город. Он вернется завтра. Сегодня все люди города ходят взволнованными. Среди людей ходит молва, что за городом поселились люди-алапес[15 - Люди-алапес – люди, больные проказой (буквальный перевод с каз.яз)]. Я волнуюсь за тебя, сынок. Мне кажется, что твое неуемное желание к общению с людьми, подтолкнет тебя к ним. Они хотят прогнать этих людей от нас подальше. Бедные люди. Никто не может им помочь. За какие грехи, Всемогущий Тенгри наказал их – это известно лишь ему одному. Я хотела бы, чтобы ты не приближался к ним, к этим людям. Скажи «да» Коркыт. Дай свое слово, что ты не ослушаешься меня. Отец твой тоже волновался весь день из-за этого и не мог найти себе места.
–Зачем же вы за меня так волнуйтесь? Ведь я же многое уже знаю. Анашым, а почему вы назвали меня таким именем? Многие, кто впервые слышат мое имя, часто удивляются. Аке говорил, что когда-нибудь расскажет мне об этом. Он говорит, что я для этого должен буду вырасти и повзрослеть. Но я же, анашым, уже ведь взрослый? Сегодня на рынке я встретил одного дедушку. Он сказал мне, что он из Сыганак. Анашым, а какие они эти люди? Кто они такие, эти люди, которых другие боятся? Они такие, как и мы? Или они отличаются от нас? Можно, я лишь краем глаза посмотрю на них и, как можно быстро, попробую убежать от них? – в желании найти одобрение от своей матери, он поднял свою голову и робко посмотрел на нее.
–Сынок, пусть удивляются твоему имени. Оно поистине, самое красивое у тебя! Твое имя не зря дано тебе. Я верю, что судьба твоя будет благоволить тебе всегда! Ведь имя человека, какое бы оно у него не было, это его печать, балам. И ты поймешь про это все, когда вырастишь. А пока что, я запрещаю тебе выходить завтра из дома, балам. Отец твой будет ругаться, если ты не послушаешься его. Балам, будь благоразумен, – постаравшись ответить ему, как можно строже, она встала и удалилась из комнаты.
Коркыт заметил ее волнение, и это показалось для него чем-то очень необычным. Прибрав дастархан, он решил лечь поодаль на подушку и начал мысленно вспоминать все произошедшее за день.
Некоторое время, лежа на постели и думая о своем, вдруг, он за домом услышал голоса, переговаривавших меж собой женщин и мужчин. По ним он сумел узнать своих соседей. В их тревожном разговоре, он пару раз услышал голос своей матери, чему немного забеспокоился. Вскоре, их разговор был приглушен каким-то мужским голосом, и все после этого затихло. Эти голоса мешали ему сосредоточиться. Так, пролежав некоторое время, он крепко заснул, что даже и не заметил, как через некоторое время, его мать подошла к нему и укрыла его легким одеялом. Она погладила по голове сына и нежно поцеловав, удалилась.
Утро обещало стать особенным. Уже с утра, воробьи на деревьях, соревнуясь друг с другом и весело чирикая на ветках, делились своими новостями. Лениво потянувшись в постели, он оглянулся вокруг и не заметил никого рядом. Шорохи, доносившиеся со двора, давали понять ему, что мать его находилась во дворе и чем-то занималась. Быстро вскочив с постели, перекусив на ходу вчерашним хлебом, он тихо проскочил через узкую комнату. Перескочив через преграждавший проход к наружной двери, огромный их самовар на дровах, он выскочил из дома. Пробежав немного, он вспомнил вчерашнее наставление своей матери и немного взгрустнул. Обещание, которое он дал ей, он не мог не исполнить. Но желание прикоснуться к чему-то неизведанному, оно переполняло его сознание.
Направившись к центральному выходу из города, он услышал голоса и крики людей. Взволнованные люди, столпившиеся у ворот, что-то бурно обсуждали. Через некоторое время, дождавшись подоспевших к ним других людей, они вышли за город. Коркыт, робко следуя за ними, потянулся за толпой.
За воротами, согнувшись, стояли несколько людей. Их рваные одеяния, и особенно их перевязанные лица, не столько делали их вид странным, а можно было сказать, что они, всех смотрящих на них людей, ужасали. В каждом их медленном движении просматривались изможденность и отчаяние. Некоторые из них держали пустые чашки и миски, надеясь получить какую-то еду. Чувствовалось, что взгляды их были наполнены мукой и страданием. Их голоса дрожали, когда они вымаливали у каждого проходящего милостыню или кусок хлеба.
Коркыту, вмиг показалось, что сгорбленные люди в странных закрытых одеяниях, показывали ему всю неправду и неравенство в обществе. Где богатство и роскошь соседствует с бедностью и отчаянием. Через их лица, для него, пробивался крик о помощи, о несправедливости и о том, чтобы у каждого, кем-бы он ни был, должен был бы, хотя бы маленький кусок хлеба.
И вдруг, кто-то из толпы, ругаясь, начал кидать в них камни. Другие же, подхватив это, тоже выкрикивая угрожающие слова, начали прогонять их подальше. Люди же в странных одеяниях, ошарашенные действиями обезумевшей толпы, прикрывая свои головы скрюченными своими ладонями, молча терпя боль, спешно удалились поодаль. Вскоре они исчезли за видневшимися вдалеке деревьями. Теперь же, восторженно ликуя, люди поздравляли друг друга. Через некоторое время, они зашли за городские ворота и весело пошли торопливым шагом по улочкам города.
Пробыв некоторое время на том же месте, Коркыт захотел последовать за ними, но смешанные образы людей, не покидали его голову. Несчастные, еле двигавшие свои ноги, сгорбленные люди, на миг вызвали у него жалость и сострадание. Событие, произошедшее на его глазах, не давало ему успокоиться. Перебирая в уме образ сгорбившихся с перевязанными лицами людей, он мысленно искал ответы на свои вопросы. Вопросы, которые невольно сделали его другим. Таким, каким он, сейчас, себя не чувствовал и не понимал никогда.
В желании немного развеяться, он решил прогуляться за городом и вернуться, далее уже, домой. Перейдя дорогу и направившись, через густые заросли тамариска, в сторону широкой поймы реки, он захотел немного успокоиться и посидеть, наблюдая за красивым пейзажем. Уже с этого, его любимого места, где он часто сидел, занимаясь, как он сам это считал, важным делом, он мог видеть все вокруг. Видеть, пусть даже краем глаза, красоту полноводной реки Яксарт. Она могла, в его воображениях, предстать красивой девушкой, грациозно извивающей в своем танце. Предстать может и грозным, в своем свирепом и голодном оскале, жолбарысом[16 - Жолбарыс – тигр, обитавший в густых и непроходимых зарослях камыша вдоль реки (перевод с каз.яз)]…
Немного заскучав, встав с того пригорка, он решил направиться домой. Встряхнув свои штаны, он обернулся на доносившиеся приятные звуки пения. Неподалеку от него маленькая девочка, рассматривая редкие цветочки на растениях, что-то напевала. Нежный и притом красивый ее голос, словно некой ласковой пеленой, расходился по окрестности. Из-за того, что он находился на возвышенности, она не могла его заметить. Он немного удивился и обратно присел на свое место и стал внимательно, прислушиваясь к ее мотивам, наблюдать за ней. Он слушал ее удивленно, не смея прервать эту очаровательную песню. Ее песня струилась, и обволакивала все вокруг. Девочка собирала в букет понравившиеся ей цветы. Ее движения были настолько грациозными, что казалось, она, наклоняясь за этими цветочками, танцевала. И вдруг, почувствовав чье-то присутствие, она внезапно замолкла и стала тревожно оглядываться по сторонам. Подняв свою голову вверх и завидев смотрящего на нее мальчика, выронив собранные свои цветы, она судорожно присела и задрожала. Она хотела убежать от него, но цветы, их красивые и дрожащие, на утренней прохладе от реки Яксарт, лепестки, велели ей непременно остаться и подобрать их.
–Я тоже так порой пою, когда мне хорошо. Не бойся меня. А ты красиво поешь. Эту песню мне порой напевает моя анашым. Как тебя зовут? Меня зовут Коркыт. Поднимайся ко мне. Отсюда ты увидишь то, что никогда и никому не позволено видеть. Никому, кроме меня! Это мое место! Я могу это говорить по праву, ведь я первым нашел его. Отсюда ведь все просматривается. Эти рядом, две маленькие возвышенности, что возле меня, для меня они словно горбы верблюда… Поэтому, тут я чувствую себя сидящим на верблюде… На своем волшебном верблюде Желмая[17 - Желмая – быстроногий (дословный перевод с каз.яз). По легенде, Коркыт, назвал так свою белую верблюдицу, в последствии, на которой он объездил весь мир.]. Тебе нравится, это название? Пусть это немного забавно звучит от меня, но это правда. Скорей же залазь сюда, иначе ты многое упустишь… Если не поднимешься ко мне, то будешь ходить и жалеть об этом всегда. И еще, у меня немного есть это, – сказал он и, достав с кармана хлеб, откусил его край.
–А ты не будешь бить меня? Мама говорит, что люди, часто бывают грубыми… Особенно мальчики, которые могут кидать в нас камни и прогонять палками. Мне действительно нравится это слово «Желмая». Я хотела бы тоже тогда, посидеть на Желмая… Ты сам придумал это прозвище? Все же ты немного смешной и странный, Коркыт, – ответила она и, позабыв уже про свои уже собранные цветы, жадно посмотрела на его хлеб.
–Я не смешной и не странный. Я обычный, как и все мальчики. Может немного наблюдательный… Уверен, что ты никогда и не видела, такого красивого простора, как здесь. А почему ты задаешь такие вопросы? Конечно же, я сам придумал это название. Когда я стану взрослым, у меня обязательно будет свой верблюд. Ну, или скажем, верблюдица. Хотя разве это важно… Мой аке, мне уже разрешал посидеть на своем верблюде. Поэтому я не понаслышке знаю, каково это – сидеть на нем и смотреть на все свысока. И, тогда, когда я вырасту, и у меня будет свой верблюд, то я назову его, этим красивым именем. Это мой секрет и его никто не знает. Лишь ты… Ты не расскажешь это другим? Хочешь я дам тебе свой хлеб? Ты же, наверное, хочешь есть? Правда, он немного подсох. Но все равно он вкусный… Моя мама вкусно печет хлеб. Знаешь, твоей песне что-то действительно не хватает. Ей, мне кажется, не хватает ветра и солнца… Хотя, о чем сейчас я говорю. Мне кажется, что песне, им что-то нужно… Не знаю почему, но мне кажется так. Что-то, что могло бы приукрасить твой голос… Если ты сыта, то я могу передумать и сам тогда съем свой хлеб, – уже посмотрев на нее смело и чуть усмехнувшись, он попробовал протянуть ей свою руку.
–Сейчас… – ответила она ему коротко и, ловко цепляясь за траву, росшую на краю обрыва, поднявшись к нему, села рядом. Принюхиваясь к запаху, она хотела почувствовать тот неистовый аромат. Аромат приятной корки хлеба с ее воздушным, как облако, нутром.
Коркыт улыбнулся в ответ, и передал свой хлеб ей. Жадно скушав хлеб, теперь же, она захотела его расспросить.
–А почему ты здесь один? Ты не боишься ходить тут один? Наверное, ты сильный. Мальчики все сильные, не то, что мы девочки. А как называется ваш город? Мы ведь недавно тут, – поинтересовалась она, и спешно подправляя свои волосы, робко бросила свой взгляд на него.
–А разве вы не отсюда? Этот город называется Жанкент. Наш город, он самый красивый. Мне кажется, что красивей его, нет ни одного места на земле…Так говорит мой отец, да и многие купцы говорят так. Мне кажется, они знают много всего, но почему-то не любят или не хотят рассказывать про это другим. Я иногда пробую их расспрашивать о разном. Лишь некоторые могут что-то рассказать. Многие из них, даже не обращают внимания на меня. Как будто бы меня нет вообще. Если бы я знал столько о мире, о разных городах и людях, то я бы непременно бы рассказывал про увиденное всем людям. Это моя мечта. Поэтому я хочу вырасти и стать взрослым, чтобы скорей увидеть все то, чего я не видел и, конечно же, не знаю. А у тебя есть тоже мечта? Кстати, а откуда вы приехали к нам? – неожиданно, вспомнив, что она говорила ему до этого, теперь и он решил разузнать про нее все.
–Откуда мы приехали, там горы. Мой аке говорит, что те горы, они упираются в небо. Наше племя называется Хазы-Бармак[18 - Хазы-Бармак – местность, расположенное на севере современного Азербайджана.]. Со слов моего деде[19 - Деде – дед, дедушка (перевод с азербайджанского языка)], а он у нас самый умный, у нас там, есть красивая гора Бойбеим. Ты не слышал про эту гору? Мои родители жили там, но сейчас мы, все время в дороге. И я не знаю, почему так… Я родилась, как они говорят, уже в дороге. У нас нет сейчас дома, и мы скитаемся в поисках хорошей жизни. К тому же, мы все время голодны… Я не помню, чтобы я была, когда-то сытой. А ты знаешь, каково это быть сытым? Мама мне говорит, что это все временно. Что мы, когда-то, вернемся в свой дом. И тогда я, надеюсь, увижу красивые свои горы, о которых мне рассказывали мой аке и мои родные братья. Это и есть моя мечта. Я сильно хочу этого. Наверное, для этого должно пройти много времени. Недавно моему старшему брату стало плохо и он исчез. Я расспросила всех своих родных, но никто не знал, куда он мог уйти. Наверное, они от меня что-то скрывают. Но я отгоняю эти свои мысли. Неужели, наши родители, могут говорить нам неправду? Мне кажется, будто он растворился в далеких миражах горизонта. Ему тяжело было следовать за нами, и он все отдыхал и не хотел вставать. Мама сказала, что он ушел от нас в другой мир, и смотрит на нас свысока. Коркыт, ты веришь в такое? Я хочу верить, что так оно и случилось. Но я еще видела, как мама моя плакала всю ночь, и поэтому я думаю, что он, мой старший брат, просто ушел от нас к другим людям. Что он просто устал от ходьбы и голода. У тебя не осталось еще хлеба? – переспросила она и начала, в поиске выпавших крошек хлеба, осматривать землю.
–К сожалению, у меня не осталось хлеба. А как тебя зовут? Хочешь, я принесу тебе завтра горячий хлеб? Только скажи, – напрягшись, он решил найти в ее глазах, знак поддержки.
–Да, я бы хотела снова покушать твой хлеб. Твой хлеб, он был очень вкусным. Жаль, что его было мало. Я никогда не пробовала такой вкусный хлеб. А тут действительно хорошо… Мне Желмая понравилась. Зовут меня Бахар. Меня так назвал мой деде. Это имя переводится как весна, красавица, умница. Тебе нравится мое имя? Оно и мне нравится. Отец говорит, что таким именем называют самых красивых девочек. Я не знаю, сколько мы пробудем тут, – чуть было, взгрустнув, она быстро вытерла свою слезу и попробовала всмотреться в горизонт.
–Я всегда боюсь смотреть на горизонт, когда миражи на ней. Мне кажется, будто они, зовут меня к себе… Поэтому, когда я их вижу, то стараюсь не смотреть на них, а просто иду за своими родными и смотрю себе под ноги. Коркыт, ты тоже так делай. Иначе, они растворят тебя тоже. Договорились? – продолжила она и на своем вопросе, повернув свою маленькую голову, посмотрела нахмуренно на него.
Вдруг, пролетавшая низко стая голубей, которая внезапно заметив их двоих у обрыва, дружно взметнулась вверх и далее повернула в сторону, испугала Бахар. Ее испуганные глаза будто взмолились о пощаде. И в этот момент, он вспомнил про тех людей-алапес и тоже, будто ошарашенный молнией, содрогнулся от своих мыслей.
–Договорились. Я тоже буду делать так, как и ты. Но разве миражи, они могут нести для людей что-то плохое? Бахар, ты пришла к нам со своими родными, лица которых обмотаны? И если это так, то почему ваши лица обмотаны? – сумев несвязно задать свой вопрос, он выдохнул и насторожился. Он готов был услышать любой ее ответ. Лишь бы он, не был тем… Именно тем ответом, который должен был перевернуть в миг его неготовое сознание.
–Да. Моя мать с отцом, а также братья и сестры, все они скрывают свои лица. Лишь я одна там, хожу как все вы. Такой, какой сейчас, ты меня видишь… Ты видел моих родных у ворот города? Никто не показывает мне свои лица. Не знаю, почему они все скрывают свои лица. Лишь однажды случайно я увидела лицо мамы. Она у меня самая красивая. Она говорит, что скоро и я стану носить повязку и также как и они, буду скрывать свое лицо. А я не хочу этого. Я красивая, Коркыт? Родные братья говорят, что мы избранные и нам не велено Всемогущим Тенгри, показывать другим свои красивые лица. Я согласна с ними, но я все равно хочу, чтобы другие люди видели, как я радуюсь или даже плачу. Отец мой говорит, что мы вынуждены были уехать с родных мест из-за того, что нас люди все возненавидели за нашу красоту. Он у меня самый умный. Не знаю почему, но в последнее время он тоже ослаб… Наверное, думаю, все это из-за тех миражей, Коркыт. Мне всегда тревожно, почему-то говорить о них… Коркыт, а что это у тебя в руке? – сказала она и удивленно посмотрела на своего собеседника.
–Это? Это, я и сам пока не знаю… Не знаю, даже как его и назвать…Поверь, оно издает звуки… Уже несколько дней, пробую ее мастерить. Я натянул на ветку дерева несколько конских волос и попробовал по ним провести такой же сделанной… И ты не поверишь, она действительно издала звуки. Это точно волшебные звуки. Может других, испугают его звуки, но мне, не знаю почему, они понравились. Эти нити, я назвал их струнами… Иногда, я пробую проводить по ним рукой, и тогда, она как будто, со мной разговаривает. Хочешь попробовать? – спросил ее Коркыт и неуверенно протянул ту вещицу ей. Заметив, что она не захотела взять ее в руки, он решил продолжить начатый свой разговор.
–Знаешь, Бахар, ты действительно красивая. Ты видела себя в зеркале? Наверное, нет. У моей мамы есть маленькое зеркальце. Ее маме, когда-то подарил мой аке. Завтра я принесу ее, и ты увидишь себя в новом свете. Это отражение, оно скажет тебе, насколько ты действительно красива. Ее зеркало, это словно некий волшебный мир, сумеет смотрящего на него, удивить и улыбнуться. Поверь мне, оно действительно такое. И еще, Бахар. Ты пробовала мед? Я бы хотел угостить тебя этим сказочным яством. Хочешь, я принесу его тоже тебе завтра? – задав свои вопросы, он понял, что она не понимала смысл каждого произнесенного им слова. Да, они не были ей знакомы. Но это, никоим образом не смутило Коркыт.
–Я не знаю всего того, о чем ты сейчас мне говорил, Коркыт. Для меня это незнакомо. Можно, я не буду дотрагиваться до этих нитей. Как ты назвал их? Струны? Немного даже и смешно, Коркыт. Может завтра, я попробую потрогать их? Я завтра утром приду сюда. Только и ты не опаздывай тогда. Ведь мне одной будет страшно здесь тебя дожидаться, – сделав красивый жест головой, она, сказав это, замолчала.
–Знаешь, Бахар. Я люблю, есть этот мед на солнце… Когда, он сочится с сот и нежно, медленно и волшебной струей, стекает по руке. Стекает и щекочет кожу, пока ловким движением языка, ты не останавливаешь его… Я научу тебя так кушать его. Поверь, слаще его, нет на земле другого яства! Если ты боишься щекотки, то тебе не получится испытать всю прелесть, о которой я только что говорил. Мне кажется, что глядя на солнце, сквозь него, ты непременно можешь увидеть волшебные миры, полные загадок. Где человек, окруженный там, таким волшебным таинством, непременно будет счастлив. Где, бескрайние пески, ведут тебя к чему-то хорошему и неизведанному… А ты, Бахар, знаешь, что такое счастье? – задав ей свой вопрос, чуть взгрустнув, он погрузился в свои размышления.
–Коркыт, я же говорила, что ты какой-то все же странный. Но ты нравишься мне. Мать моя часто ночами плачет, и я слышала, когда она, это слово, говорила моему отцу. Мне кажется, что это, именно то слово – когда человек плачет, он хочет сказать его другому. Как ты думаешь, я права? Если бы я могла, то сделала бы так, чтобы все люди, никогда не плакали. Ты знаешь, что можно сделать для этого, Коркыт? – обратилась она к нему и дрожащим голосом, произнесла его имя. Ее глаза были полны слез. Невинных детских слез, желавшие сорваться, с ее красивых и больших глаз…
–Бахар, когда я вырасту, то я найду тебя. Чего бы это мне не стоило. Я буду всех без устали расспрашивать, но найду это место Хазы-Бармак. Мне кажется, что я непременно смогу помочь вам всем. Помочь так, чтобы вы все, смогли бы забыть о своих заботах и печалях. Сделать так, чтобы ваши красивые лица, увидели бы все…, – сделав выдох, он опустил свой взгляд.
–Коркыт, не знаю почему, но я верю тебе. И если ты найдешь меня там, и мы встретимся, то я покажу тебе все наши красивые окрестности. А они у нас самые красивые ведь… Пока что, я о них знаю по рассказам своих родных. Но я непременно туда вернусь, и буду дожидаться тебя там. Мне кажется, ты сумеешь нам помочь. Я расскажу про тебя своим родным, чтобы они, тоже, как и я, возрадовались. Наверное, они все меня обыскались. Особенно, моя мать. Мне было интересно с тобой познакомиться и поговорить. Но я не хочу свою маму расстраивать. Она тревожится из-за меня всегда. Я хотела бы всегда находиться возле нее, но здешние цветочки, они ведь по-особенному красивы. И поэтому, я хотела для мамы, собрать сегодня маленький букет. И этот ароматный букет уже у меня на руках. Пусть улыбка моей матери даже будет скрыта материей, но я, по красивым морщинам возле ее глаз, прочувствую это…А я знаю, что ей очень нравятся цветы… Коркыт, неужели этот изящный букет не прекрасен? До встречи с тобой, я видела красивые синие цветочки. Как думаешь, они бы точно приукрасили бы этот букет? Мне надо их найти… Тогда до завтра, Коркыт? – задав ему свой вопрос, она встала и решила напоследок посмотреть на него.
–Да, конечно, до завтра, Бахар. Только и ты не опаздывай, – немного сожалея о прервавшемся диалоге, встав тоже с места, начал отряхивать свои брюки.
Немного повозившись у уступа, она спустилась и побежала. Коркыт же, некоторое время, посидев на том своем месте, решил подумать обо всем том, о чем они недавно говорили с Бахар.
Палящее уже полуденное летнее солнце, не беспокоило его. Ему хотелось еще посидеть. Но прежде, подумать обо всем, что она сказала ему. Сказала все и исчезла, словно солнечный блик на редкой волне Яксарта.
Его желание помочь тем несчастным людям, казалось, пересиливало его страх. Страх, который был навеян его родителями. Страх, ужасный и дикий, словно переселившееся чудовище, теперь, в головы обезумевших горожан.
Немного успокоившись, он решил вернуться домой. У центральных ворот он не встретил никого из тех людей-алапес. Это немного его напрягло, но все же, через некоторое время, он, позабыв о них, продолжил свой путь.
У крыльца дома, он увидел возившегося с конской упряжью, своего аке. Поприветствовав его и подставив ему свою щеку для его поцелуя, он зашел домой. Матери не было дома.
–Аке, а где моя анашым? – решил он поинтересоваться у своего отца и стал искать что-то покушать.
–Балам, где ты пропадал так долгое время? Уже и мать твоя жалуется, что ты не слушаешься ее и все время убегаешь из дома. Как же так, балам? – вдруг возмутился он. Он не часто так к нему обращался и поэтому Коркыт решил подойти к своему аке, и попробовать перед ним объясниться.
–Аке, мне скучно все время находиться дома. Мне хочется быть рядом с людьми. Аке, скажите мне, разве я не прав? Я бы хотел быть рядом с вами и помогать. Но вы говорите, что я еще маленький. Мне кажется, что я никогда не стану взрослым, – ответил ему он и уныло посмотрел на седло, которое он, держа в руках тщательно рассматривал. Его отец немного улыбнулся и, подозвав его еще ближе к себе, посадил на это седло.
–Знаешь, балам… Мы любим тебя и в каждом своем слове, мы хотим для тебя только добра. Ты хотел бы увидеть мир? Увидеть его таковым, каким тебе расписывают все? Но знай же, что не всегда наши представления о нем, могут оказаться таковыми на самом деле. Если бы все было так просто, балам. Ты непременно вырастишь и станешь таким, каким желаешь. Я это знаю. Мир, который нас окружает, он не только состоит из радости и веселья. Он может таить боль и горе. И поэтому я хочу, чтобы ты мог бы противостоять всему тому, что ждет тебя в твоей жизни. Уметь в своей жизни видеть мир наш, не как все окружающие, а более глубже… Я как никто верю в тебя, балам. Хочешь после того, как пройдет Ураза-Мейрам[20 - Ураза-Мейрам – день окончания поста в священный месяц Рамадан, один из главных мусульманских праздников. В арабской традиции он известен под названием Ид-аль-Фитр или «Праздник разговения».], я возьму тебя с собой в Отрар? Но готов ли ты, к долгой дороге и изнуряющему испытанию, Коркыт? Я там знаком со многими умными людьми. И к тому же, я бы хотел тебя познакомить с ними. Что ты скажешь на это, Коркыт? Хотел бы ты оказаться в караване? Видеть ночное небо, с мириадами на них рассыпанных звезд? Следовать за неустанным ветром, провожая своим взглядом, оторванные им, кусты перекати-поле? Ценить каждую каплю воды и верить в свои возможности; что путь, начерченный нам Судьбой, он будет ярким, словно падающая в ночном небе, звезда. Слушать неведомые звуки степи и восхищаться всем величественным творением нашего создателя Тенгри. Я жду твоего ответа, балам,– задав свой вопрос, он прищурено посмотрел на него и улыбнулся.
–Ураза-Мейрам? А что это? Я первый раз слышу это слово, аке. Какое же это, красивое слово. Расскажите мне об этом, – сказав это, Коркыт удивленно обратился к отцу.
–Знаешь балам… Там, куда я хотел бы тебя повезти на караване, люди такие же, как и мы… Но они верят другому божеству. Они называют себя мусульманами. Я пробовал вникнуть в суть их религии. Она вроде такая же, как и у нас… Я много раз слышал, что стать мусульманином не сложно. Я думаю, что даже не сложно все же жить, как мусульманин. Тебе должно быть интересно, а как это «жить как мусульманин». Для них – это их главные скрепы в жизни. И это – не воруй, не покушайся на чужое добро, и на чужую честь и достоинство, помогай любому человеку, если он действительно нуждается в твоей помощи, никогда не лги, ни в коем случае не клевещи, не притесняй слабого человека. Мы тоже придерживаемся этих незыблемых правил, но что-то все же есть в них особенное. И это особенное, пока оно ускользает от меня. Ураза-Мейрам – это их праздник. Праздник, после которого они начинают вести торговлю. Порой они называют этот праздник Ид аль Фитр. Это я знаю, потому что мне приходилось их расспрашивать. Поэтому я хочу тебя взять в дорогу с собой, и показать этих необычных людей. К тому же, скажу, что они все время увлечены поиском неких знаний. По крайней мере, мне так это показалось. Мы, люди, ведущие торговлю, нам нет другого дела, когда речь заходит про богов… Тем более, про других… Чуждых. Иногда Великий наш Небесный Отец Тенгри, посылает нам некоторых людей. Они, я считаю, являются частью божьего замысла. Нам это трудно принять и понять. Но у них есть своя роль в нашей жизни. Научить нас чему-то. Помочь выбрать наш путь или свести нас с него. Или, чтобы изменить нашу жизнь… Также как и нас, их вера, тоже делает с ними невероятное… То, что невозможно описать словами. Сожалею, но мне нечего больше сказать тебе, балам, – ответил отец его и чуть взгрустнув, опустил свои руки.
–Но, аке, почему же Всемогущий Тенгри позволил им оступиться? Дать усомниться в нашей вере… Вы же говорили, что ничто в этом мире, будь ты песчинкой в пустыне, или даже горой, ничто не может существовать без повелевания Всемогущего Тенгри. Почему те люди изменились и стали другими, нежели как мы? – Коркыт сказав это и застыв, продолжил наблюдать за ним.
–Балам, скажу лишь тебе одно. И ты это, должен запомнить на всю жизнь. В твоей жизни многое произойдет, и ты увидишь столько интересного и непостижимого, что, пробуя осознать их, ты и сам тоже будешь вынужден измениться. Думаю, что пройдет много времени, пока мы, наш народ, не осознает многого… Наш Всемогущий Тенгри, ведь он все видит. Видит все, когда мы впускаем в свои сердца сомнения. Видит все, даже, когда мы, пробуем вести свои дела и поддаемся своим различным соблазнам. Но нам надо быть непоколебимым в своей вере. И тогда, все хорошее, что случится, в последующем, с нами – это будет нам вознаграждением. Именно вознаграждением и ничем иным…. Это непреложная истина, которую твой прадед передал мне. Теперь же, я передаю ее тебе, Коркыт,– сказал его отец и задумчивым взглядом погладил его по голове.
–Аке, я запомню все, что вы сказали мне. Обещаю, – коротко ответил ему Коркыт и молча стал представлять образы, о которых он только что услышал от отца.
–Знаешь, балам, мечты без цели – это просто мечты. В конечном счете, они приведут тебя к разочарованию. Когда-то я тоже был таким же, как и ты. Я представлял свою жизнь, как нечто, что должно будет происходить само собой. Поэтому, на пути к достижению своей мечты, ты должен применять дисциплину… Словно это некое дело, которую я тебе поручаю… Помнишь, как я тебе говорил о том, как важно придерживаться наших договоренностей? Ведь это и есть, та самая дисциплина… Но что еще более важно, так это последовательность. И это потому, что без решимости ты не начнешь поиск своей дороги, а без последовательности – не сможешь добиться в ней успеха. Твой ум и разум, он должен всегда быть пытливым. Ничто не должно ускользать от твоих глаз. И тогда, все, что должно происходить с тобой внутри, ты на все будешь находить ответы. Никогда, чтобы ни случилось, будь всегда скромен и не причиняй зла никому, балам. Делай всем лишь добро. Однажды, один мудрец, повстречавшийся мне в пути, сказал свои слова. Эти слова, я постарался запомнить на всю свою жизнь. И он тогда мне сказал, что между добрым и дурным, есть разница. Последствия добра, они счастливые и приводят на небеса. Последствия дурного – несчастливые, тем самым приводят в кромешную и непроглядную тьму. Наш Небесный Отец Тенгри, он действительно мудр и всеведущ. Никто и ничто, воистину, не укроется от его глаз. Вот точно так же, балам, если наш Тенгри склонится, увидев насколько человек предан верой ему, то и весь мир поклонится ему. Но если человек, не ценит нашего Создателя, то и сам себе он не нужен. Боги нам сказали, что если явился в мир, человек полный верой в нас, то он непременно является на благо многим людям, на счастье богам и людям. Вот надо, стараться, кем быть. Пусть тебя твоя судьба будет испытывать, будет бросать тебя в камни и воду. Испытывать даже жаром огня. Но ты помни о своей цели, и никогда не отступай от этих слов, – сказал он и, поднимаясь с места, снова погладил голову своего сына.
Все сказанные его отцом слова, перенесли его в мир грез и таинств. Он чувствовал на своей щеке ласкающий знойный пустынный ветер. Видел каждую песчинку в бесконечных и бескрайних дюнах. Слушал ласкающие ухо звуки. Видел танцующих неизвестных созданий и себя. Стоявшего неподвижно среди огромного количества ликующих людей, пробовавших его растормошить и увлечь за собой, в безудержном и безумном танце. Он стоял и молчал в своем погружении, пока отец его, не выдержав, засмеялся.
–Аке, извините меня. Ваш рассказ невольно унес меня в мои же мечты и размышления. Я хочу оказаться в караване, аке. Я сделаю все, чтобы вы не передумали. Теперь я не смогу заснуть и буду видеть все, о чем вы мне рассказали. Аке, я хотел бы спросить вас о чем-то, – не желая уже расстраивать своего отца, он решил аккуратно сформулировать свой вопрос ему.
–Я слышал сегодня разговоры взрослых людей. Они говорили про людей-алапес. Кто же они такие и почему мы должны их бояться? Если вы могли бы, расскажите мне о них. Почему их не любят люди? Они, наверное, тоже такие, как и мы…
–Балам, мне уже не странно, что ты задаешь такие вопросы. Конечно, ты должен знать, может, и про них… Когда-то и я в твоем возрасте, неотступно бегал тогда за своим отцом, и всегда интересовался всем новым для себя. Да, весь город вчера и сегодня гудит. Люди в ужасе, что эти люди снова появились тут, в нашем городе. Раньше они старались обходить стороной наш город. Но знаешь, наверное, что-то случилось у них, что они потянулись к сюда… Все равно, хотим того мы или нет, все меняется… Знаешь, Коркыт, эти люди, они словно тени… Так еще мне, мой отец говорил о них. Великий Тенгри сделал их таковыми, что они, коснись нас, могут передать, спущенную с небес им свою кару, нам. Тем самым, освободиться… А то, что она действительно кара небесная, то это безусловно. Поэтому люди боятся их и пробуют прогонять их камнями, балам. Мне тоже их жалко, но я ничего не могу с этим поделать. Сказать, что взрослые люди только ради себя это делают? Конечно же, они это делают, ради своих детей. Чтобы ненароком, не случилось что-то непоправимое. Ну, как-то так, наверное. Балам, держись от них подальше и не смей к ним приближаться. Договорились? – сказав это, отец Коркыта поднялся с места и посмотрел вдаль. Словно пронизывая своим взглядом все вокруг. Простояв задумчиво некоторое время возле своего сына, достав кисет с табаком и покрутив его в своих руках, он, так и не решив закурить его, через некоторое время, решил удалиться за дом.
–Да, аке. Я выполню вашу волю. Но я найду способ помочь им… – тихо про себя прошептав, свои последние слова, Коркыт, бросил взгляд на уходящего отца и присел возле крыльца дома. Вскоре подошла его мать, и они вместе зашли в дом.
–Балам, как хорошо, что ты дома. Я иду с рынка. Ты, наверное, голоден? Если так, то присаживайся за дастархан. Но сначала, я бы хотела с тобой поговорить. Коркыт, тебя видели у городских ворот. Я же просила тебя, оставаться сегодня дома. Если я расскажу про это твоему отцу, то это не понравится ему, и он расстроится из-за этого. Балам, почему же ты не слушаешься свою анашым? – тихо спросила его она и не спеша начала накрывать дастархан.
–Анашым, извините меня. Не рассказывайте про это аке. Я лишь хотел краем глаза, увидеть тех людей и вернуться домой. Впредь, я буду непременно слушаться вас. Анашым, а почему вы, в последнее время, устаете. Скажите мне, пожалуйста. Вы заболели? – сказав это, он обратил свое внимание, как она, с трудом потягиваясь за недалеко стоявшей пиалой, немного оступилась и присела.
–Нет же, мой дорогой и внимательный сынок. Просто скоро, у нас в семье может появиться пополнение. Это может быть твой братик или сестренка. Кого-бы ты хотел, скажи мне балам? Хотел бы ты называться старшим братом, Коркыт? – спросила она его и приятно заулыбалась.
–Анашым, я бы хотел сестренку. Конечно, я хотел бы быть старшим братом… Тогда, думаю, никто меня не посмел бы назвать маленьким. Я уверен, что заботился бы о ней и не давал ее в обиду. Мне кажется, мы вместе будем помогать друг другу. Я никогда, обещаю вам, никогда не обижу ее, анашым, – в этот момент, сказав это, он, привстав, потянулся к ней и поцеловал ее.
–Кушай свой хлеб, пока он не остыл, балам. Защитник ты мой. Чем ты занимался сегодня, тебя спрашивали твои друзья. В последнее время, я не вижу тебя играющим со сверстниками. Тебе не интересны они, Коркыт? – пробуя заметить его реакцию на свои слова, она, сказав это, краем глаза решила посмотреть на него.
–Анашым, какие они мне друзья. С ними мне скучно. Им хочется играться все время, словно они маленькие дети. Они, мне кажется, так и не вырастут и останутся таковыми… Разве мой аке, был таким? Вы мало рассказывали мне о нем. Думаю, что я похож на него. Каким он был в молодости, анашым? Пожалуйста, расскажите мне о нем, – он, сказав свои слова, посмотрел на нее и погладил ее руку.
–Да, балам, с тобой, наверное, и не поспоришь. Твой отец с малых лет был целеустремленным. Он, так же, как и ты, хотел все исследовать. Как он сам мне рассказывал, его волновало все. Точь-в-точь, как ты сейчас. Я сама порой смотрю на тебя и часто вспоминаю все то, о чем мне рассказывал твой отец. Убегал также из дома и подолгу бродил по округе. Ну, разве ты не поступаешь так, дорогой мой? Откуда я это все знаю? Наши родители были друзьями и, к тому же, мы жили по соседству. Но все изменилось, когда ему было, где-то также как и тебе, родители его покинули этот бренный наш мир. Его воспитал твой прадед. Мудрым он был человеком. Тогда, я, будучи еще маленькой девочкой, заметила, как он стал вмиг другим. Одиноким и замкнутым. Он не играл тогда со сверстниками и даже не ходил на рынок. Ведь там же всегда полно людей и, можно было бы сказать, что он был, как бурлящий на огне казан с кипятком. Пусть души его родителей, покоятся с миром… Я знала их. Как-то вот так, балам. Хотя мы и знали друг друга со стороны, но нас, все же, познакомили наши родители. Они хотели тогда породниться. Вот так, мы и поженились. Чтобы ты еще хотел узнать еще? – сказала она и попробовала взглянуть на Коркыт, более проникновенными глазами. Через некоторое время, она не выдержав, решила, чуть улыбнувшись, снова к нему обратиться
–Коркыт, ты меня совсем заговорил. Мне и кешки-ас нужно готовить. Идем же со мной, балам, я хочу показать тебе что-то. Хочешь, я покажу тебе что-то? – спросила она и, посмотрев на удивленного своего сына, улыбнулась.
–Анашым, а что это может быть? Конечно же, я хочу увидеть это, – коротко у нее поинтересовался Коркыт. Ее слова так заинтриговали его, что мысли, кружившиеся у него в голове, в тот момент, вмиг улетучились.
–Я покажу тебе кое-что, что никогда и никому не показывала. Балам, пусть это будет нашей тайной. Это высушенный цветок, подаренный мне твоим отцом. Он называется тюльпан. Он растет у нас в степи лишь некоторое время, а после, когда солнце, своими палящими лучами, начинает обжигать землю, выгорает совсем. Такая у него, к сожалению, участь. Эти цветы, они как люди. По крайней мере, мне так кажется. Я храню его втайне от твоего отца. Когда нибудь я покажу его ему, но пока, я думаю, это время, еще не настало. И тогда, я надеюсь, что он удивится… Я помню до сих пор его запах. Его неповторимый и нежный аромат. Нежнейшие тычинки, скрываемые ярко желтыми лепестками. Балам, дотронься. Не бойся, с ним ничего не случится. Этот цветок для меня, он очень дорог, – и, в этот миг, она, повернувшись, нежно поднесла его к сыну.
–Анашым, я чувствую его аромат. Пусть он даже слабый, но мне кажется, он до сих пор источает запах. Я сохраню, анашым, эту тайну. Могу представить, каким он был, когда он, источаемый нежным ароматом, был вам подарен. Анашым, расскажите мне еще про аке. И еще, я хотел бы вас попросить о чем-то – коротко сказав это ей, он продолжил принюхиваться к засохшему цветку. Выражение матери несколько изменилось, и она удивленным голосом, решила тоже переспросить своего сына.
–О чем же ты хотел меня спросить, балам?– спросила она и замолчала.
–Анашым, вы только не спрашивайте меня, зачем оно мне стало надобным, но я хотел бы завтра, одолжить у вас то маленькое зеркало. Я только хочу показать его одному человеку. Покажу, чтобы он увидел в ней свое отражение – как можно коротко попробовал ответить он ей и, не поднимая своих глаз, краем глаза посмотрел на ее гладкие руки.
–Да, конечно, балам. Почему же ты спрашиваешь у меня разрешения? Я и не буду даже интересоваться, зачем оно тебе, раз ты этого так хочешь, – ответив на его вопрос, она улыбнулась и передала, завернутый в белую материю, маленькую круглую шкатулку.
–Какая красивая шкатулка, анашым. Я не видел ее у вас раньше, – спросил ее Коркыт, и с интересом, стал разглядывать ее.
–Да, балам, эту шкатулку недавно мне подарил твой отец. Тебе тоже понравилась она? Со слов твоего отца, она покрыта белой эмалью и перламутром. Он еще говорил, что купил ее у одного купца с города Турфан[21 - Турфан – город, находившийся в Восточном Туркестане. Подчинялся Тюргешскому Каганату (704-756 гг).]. С ней связана некая история, и тот купец, попробовал рассказать ее, твоему отцу. Хотел бы ты, услышать ее, балам? – она посмотрела на сына наискось, желая краем глаза, заметить его поведение.
–Да, конечно, анашым. Вы еще спрашиваете это у меня, – пробурчал в ответ он и, желая не выдать свой интерес, еще ближе устроился возле нее. Его глаза, радостные и живые, рассматривавшие ее, сейчас, с особым интересом, все же говорили сами за себя. Она все замечала и поэтому, чтобы растянуть себе удовольствие, хотела немного потянуть со временем.
–Анашым, вы самая хорошая у меня! Я люблю вас обоих. Погладьте меня по голове, мне нравится, когда вы, своей рукой проводите по ней… Спасибо вам. Я завтра ее верну вам, – продолжил Коркыт и резко встав с места, обнял свою мать.
Она сидела и гладила его по голове, пока он, пару раз зевнув и закрыв свои глаза, сладко погрузился в сон. Подтянув недалеко лежавшую подушку, она, нежно опустила его голову на него и, улыбнувшись, накрыла одеялом.
На следующее утро, Коркыт проснулся рано и лежа в своей постели, попробовал представить, как сложится его сегодняшний день. Было совсем рано и родители его до сих пор спали. С головы не выходила мысль о предстоящей встрече с Бахар и обещанные ей хлеб и мед. Но, главное, это, конечно, было зеркало. Зеркало, которое могло бы, удивив ее, изменить Бахар. Но, главное, это заставить ее улыбнуться.
Оно лежало неподалеку, возле подушки. Взяв и погладив ее, он решил представить Бахар. Представить то, как она, посматривая на его зеркальце, будет, поглаживая свои черные косички, смеясь, делать смешные ему рожицы. И от этих мыслей, засмеявшись, он, было, не разбудил спящих своих родителей. Чуть успокоившись, он продолжил лежать на постели и представлять о разных приятных ситуациях, которые могли бы сегодня обязательно с ним случиться. И тут, внезапно он вспомнил того дедушку, с которым вчера ему пришлось познакомиться на рынке.
–Если бы он повстречался бы мне сегодня рано утром и дал бы мне свой обещанный горный мед. Пусть его даже будет немного, но, главное, чтобы он был, – подумал он про себя и, ерзая, начал переворачиваться под одеялом.
С первыми лучами солнца люди потянулись к рынку. Двое знакомых соседских детей, подгоняли к центральным воротам города, небольшую отару овец. Выровнявшись с ним, они подняли ему, в знак приветствия, свои маленькие ручонки. На что Коркыт, сделав им в ответ, свой кивок головой, застыл, вынужденно пропуская их. Под их выкрики, животные пробовали не отставать друг от друга.
Коркыт уже стоял и всматривался в лица людей, которые лениво и сонно потягиваясь, проходили за ворота рынка. Увиденные им, недавно те навьюченные верблюды, сейчас, смирно лежали на животах привязанными, и это его немного успокоило. По ним он понял, что тот седобородый дедушка, должен был непременно подойти сегодня сюда. Простояв долгое время в ожидании, так и не дождавшись того человека, он, отчаявшись, решил уйти. Опустив свою голову, он повернулся и столкнулся с кем-то. И этот человек, об которого он споткнулся, обратился к нему. Его сердитый голос, как показалось на миг, такой знакомый, его обескуражил, но и в это время, обрадовал.
–В этот раз, ты решил меня сбить с ног, Коркыт? Я запомнил ведь твое имя, – сказал он и приятно ему улыбнулся. Его улыбку, пусть она была скрываема его усами и бородой, для Коркыт, осветила будто все.
–Извините меня, ата. Я не видел вас, и у меня это вышло не намеренно. Здравствуйте, ата. Вчера я не смог вас навестить. Поэтому, я тут сегодня… Вы обещали меня угостить вашим медом. Я же хотел им угостить одну бедную девочку, и поэтому я тут вас и поджидаю. Мне бы немного его…, – пробуя оправдаться и стараясь хоть немного вызвать жалость к себе, он, не поднимая своих глаз, сказав это, замолчал. Его ответ, а вернее, его первые слова, для него они, в тот момент, имели важное значение. Пусть он тянул с ответом, но то, как он должен был для него ответить, взволновали его как никогда.
–Здравствуй же, сынок. Да, я вчера ждал тебя. Так значит, говоришь, немного меда тебе? Мы, торговцы никогда не нарушали свои обещания. Где бы мы не находились и как бы нас судьба не испытывала, мы люди слова, Коркыт. Запомни эти мои слова. Говоришь, что хочешь угостить бедную девочку? Похвально тогда это… Я с первого раза увидел, что сердце твое открытое и чистое, балам. Давай отойдем отсюда, иначе люди и животные не дадут нам поговорить,– сказав это, он, обернувшись, повел Коркыт к месту, откуда он вел свою торговлю.
–Приходи еще ко мне, Коркыт. И не стесняйся. Мне кажется, что ты особенный мальчик, и тебя ждут большие свершения. Я за свою длинную жизнь видел многое, балам. Держи мой обещанный тебе мед и эти сладости. Ты должен знать, как они называются, иначе ты не с Жанкента, – сказав это и засмеявшись, он вручил ему запечатанный в посуду мед и горсть любимых всеми сладостей.
–Рахмет[22 - Рахмет-спасибо (перевод с каз.яз)], ата. Я знаю, как они называются. Это мои любимые рахат-лукум[23 - Рахат-лукум – Один из самых известных восточных сладостей. Изготавливается из сахарно-крахмальных кубиков.]. А как вас зовут, ата? Я расскажу про вас своим родителям, – уже уходя, он, остановившись, повернулся к нему и решил разузнать его имя.
–Зовут меня Амир. Я купец из Сунаката. Здесь многие меня знают. А сам то, ты, чей сын? Наверное, я знаю твоего отца, Коркыт, – прищурив свои глаза, он посмотрел на него.
И в этот момент, он, отозвавшись на чей-то окрик, не дождавшись ответа от Коркыт, обернулся и направился к тому человеку. Коркыт, прождав некоторое время и решив для себя, что ата, со странным для его слуха именем, позабыл его, спешно направился к выходу с рынка.
Ему не терпелось выйти из окружения сновавших туда и сюда на рынке людей. Ведь они все мешали ему найти дорогу к выходу из рынка. Прижатые рукой маленькая посуда с медом и горсть рахат-лукум, так и пробовали выскочить из его объятий. Тем самым, вывалиться под ноги прохожих. Немного потолкавшись, он вышел за рынок и побежал в сторону ворот из города. Некоторые люди у ворот в красивом одеянии, немного отвлекли его внимание, но он все же, не останавливаясь, побежал на встречу. Встречу, которая могла изменить его мир. Где он хотел подарить другому человеку, впервые в своей жизни, свой подарок. Подарить, чтобы обрадовав его, посмотреть на красивые глаза.
Долгое ожидание у намеченного места, продлившееся целый день, так и не увенчались успехом. Уже запоздно, с появлением первых звезд на небе, он вернулся домой, и весь раздосованный, лег на свою постель и заснул. Так и не притронувшись к хлебу и меду, он принес их домой и поставил у окна дома.
Он не мог предвидеть и знать того, что накануне, уже утром, вся семья Бахар, побитая камнями, решила оставить эти места и направилась в дорогу.
Бахар, вся тогда заплаканная, пробовала объяснить своей матери о важности встречи с одним мальчиком, но все ее попытки, они так и не увенчались успехом. Смирившись со своей участью, она последовала за своими родными. За ними, в поиске лучшей доли, превозмогая боль потери близких людей, желая от жизни, избавления от этих лоскутков материй, прикрывавших лица их родных.
Измученной долгой дорогой, она все время будет тепло вспоминать о рассказах того мальчика. Того милого и умного мальчика по имени Коркыт, знающего, как казалось ей тогда, все на белом свете. Рассказывавшему ей свои странные, но интересные рассказы: о медленно стекающемся по руке на солнце, каком-то сладком ястве, сквозь которого был виден волшебный мир таинств и загадок. Будет даже и не важно, сумеет ли она запомнить название того яства, но теплоту его глаз, его искреннее желание сделать ей приятное, она перенесет через всю свою короткую жизнь. Жизнь, в которой была мечта и надежда. Где, так запомнившееся знакомство с мальчиком со странным именем, сумело осветить ей дорогу…
Глава 2
Кобыз
Темные заросли тамариска, нахмуренно смотрели, по обоим берегам, скованной льдом, реки Яксарт. Пронесшийся утром ветер, сорвал с кустарников, белый покров инея, и от этого они, будто побеспокоенные ото сна, склонились друг к другу, несмотря на уже высокое солнце. Вокруг царило глубокое безмолвие. И лишь редкие птицы, распушив свои перья, с далека, пробовали рассматривать происходящее на горизонте уныние. Все вокруг, лишенные признаков жизни, было так пустынным и холодным, что ничто не предвещало преддверие наступившей весны.
–Ты не замерз, балам? Я же говорил, что надо было потеплее одеться сегодня. Давай, я накину на тебя свое куртеше. Последние дни уходящей зимы, они всегда коварны. Чуть засидишься на месте, того и гляди, сырость и холод, они чуть ли не до костей доберутся. Хоть понемногу, но надо, не переставая, двигаться. Тут, у реки, даже если немного морозно, из-за сырости, его ощущается сильно… Немного осталось нам поработать тут. Сейчас соберем эту связку хвороста и будем уже возвращаться домой. Наверное, и мама твоя, заждалась нас… Нынче, всем пришлось не сладко. Затянувшаяся зима, с ее холодами, разве она по нраву всему живому на земле? Посмотри на ту ворону на тамариске. Видишь, как она тоскливо посматривает на нас? И знаешь, о чем она думает? – вдруг, обернувшись к Коркыт, приятно улыбнувшись на все лицо, решил поинтересоваться у него, его отец.
–Наверное, она голодна, аке? Может холодно ей? – ответил Коркыт и немного удивленно посмотрел на улыбавшегося своего отца.
–Ты прав. Но попробуй, представить себя на ее месте, и посмотреть на все вокруг, ее же глазами. Что же ты тогда увидел бы, балам? Пусть мой вопрос, он сложный для тебя, но ты, все же постарайся ответить.
–Аке, мне нравится то, о чем вы говорите… Я хочу попробовать представить, себя на месте той птицы. Тогда, будь я птицей, я бы, наверное, увидел нас… Как мы собираем наш хворост и, скоро, собрав их, понесем свои связки домой. Я прав, аке? Пожалуйста, спросите меня еще о чем-то. Я непременно отвечу, аке, – уже оживившись, Коркыт, подошел к своему отцу и, встав перед ним, живыми глазами, посмотрел в его глаза.
–Я знаю, что ты ответишь. Тебе, немногим десять лет, но ты самый умный у меня. Твое желание познать мир, изучить основы мироздания, они всегда должны подкрепляться всем тем, что ты видишь вокруг. Все люди на земле, мы все, часть природы. И ничто в этом мире, не случайно. Вот посмотри на эти густые заросли тамариска, балам. Посмотри на них, нежели ты не юноша по имени Коркыт, и даже не я… Посмотри на все, как будто ты, сам воздух. Пусть у него нет глаз, но ты должен прочувствоваться этим видом, – спросил его он, и, немного приглушив свой голос, поднял свои руки над головой.
–Аке, а что я должен увидеть?– задал свой вопрос Коркыт и, невольно застыв, решил охватить своим взглядом всю округу.
–Видишь, куда дружно наклонились ветви тамариска? Они никогда ведь не противятся ветру и охотно покоряются его воле. Вот точно также, Коркыт, всегда надо следовать тому, чему нас учит наш Отец Тенгри. И лишь покоряясь его воле, мы действительно, можем надеяться на свое будущее. Я тоже, будучи, таким же, как и ты, любил переспрашивать своего отца, о всяком разном. И он любил говорить, что людям всегда следует учиться у природы. Пробовать познавать ее и, конечно же, доносить постигнутые знания, людям. Например, говоря о степной черепахе, он говорил, что надо взять у нее одно качество. И знаешь, какое оно? – неожиданно он задал Коркыту свой вопрос и, тем самым, немного его обескуражил.
–Наверное, это то, что она встречается только в песках, аке? И еще, может быть, у нее есть защита в виде панциря – быстро ответил Коркыт и, может быть от этого, немного снова приуныл.
–Да, конечно. Отчасти, ты и прав. Известно, что степная черепаха, опасается воды и обходит ее стороной. Из-за того, что она так поступает, ее здоровью не будет никакого ущерба. И поэтому, она не водится вблизи воды. И не покидает своих родных мест. Вот точно также, любому человеку, когда он увидел, склонных к ссорам и пререканиям, безнравственных, ленивых, привыкших к пустому общению, людей, их следует обходить. Я хотел бы, чтобы знания у тебя возрастали и возрастали…. И тогда, при должном нравственном поведении, используя познание уединенного созерцания, ты сможешь, как солнце, иссушить все возникшие сомнения у себя в душе, и рассеять, тем самым, непроглядную тьму. Когда я говорю, о непроглядной тьме, я подразумеваю тьму страсти, тьму враждебности, тьму заблуждения, тьму гордости и, конечно же, тьму любых дурных поступков. Поэтому, посвятившим себя этой стезе, человеку, а я вижу тебя в будущем таким, надо, следуя своему должному нравственному поведению, помогать всем нуждающимся людям. Согревать их, нежели ты, словно солнце… Позже, когда ты вырастишь и возмужаешь, балам, все эти мои слова, они обретут для тебя другой уже, полный смысл. И как бы, ни испытывала тебя, твоя судьба, помни эти мои слова, и будь непреклонен в достижении поставленной цели. Все в этом призрачном мире минует… Безмолвные пески, могут превратиться в леса. Могучие реки, могут повернуть свои русла. И даже высокие горы, могут уйти под землю. Все может поменяться по воле Великого Отца Тенгри. Но человек, способный творить добро людям, чтобы ни случилось, память о нем, она останется на многие века. На всем протяжении своей жизни, общаясь с умными людьми, я пришел к этому мнению. Мой долг – помочь показать тебе путь. Путь, который отличный от других. Он будет сложным, в преодолении множества преград. Но радость и упоение, от полученного результата, балам, она будет всеобъемлющей. Как я не могу тебе желать всего этого, когда ты мой любимый сын? Ничто в этой жизни, не сможет оборвать ту нить, с которым он, скреплен со своим народом. Ни один Джабга[24 - Джабга – титул верховных правителей в Огузском государстве (766-1055 гг)], ни один Сюбаши[25 - Сюбаши – титул, обозначавший военноначальник, предводитель в огузских племенах.], не смогут приказать тебе нарушить эту связь. Пока ты сердцем своим, неразлучно с нею связан, балам. Как-то так, все в этом мире устроено, Коркыт… – сказал его отец, и снова приятно улыбнувшись, посмотрев на него, похлопал его по плечу.
–Аке, вы сказали о познании уединенного созерцания… Это слово мне не знакомо. Расскажите мне о ней, – вдруг, изменившись в лице, Коркыт, задал свой вопрос и замолк.
–Часто бывает, что раздумывая о жизни или о людях, мы невольно, обращаемся к себе. Когда не у кого спросить, мы сами у себя, пробуем искать нужные нам ответы. Ведь я же говорил до этого, что случайностей в мире нет. Каждая мелочь, каждые замеченные и вроде, не связанные между с собой, незначительные факты или события, они в действительности, имеют важное значение. Зачастую и это не удивительно, мы их, находим в себе… Когда, пробуем в мучительно долгих раздумьях, найти ответы в них… Вот это, я и считаю, что оно и есть, познание уединенного созерцания. Вот смотри, видишь то поваленное ветром дерево джиды[26 - Дерево Джиды – Лох узколистный. Произрастает в низовьях рек и имеет довольно вкусные ягоды. Распространенное дерево в Средней Азии.]? И почему его ветер, сумел свалить? Кто-то скажет, что оно было довольно старым, и от этого, его корни, не могли его держать на земле. Конечно, так оно и есть. И мы, когда наши корни, не смогут нас держать на земле, наши тела, будут точно также, повалены на землю. Но души наши, словно степные коршуны, устремятся ввысь… Коркыт, попробуй постучать по нему камнем. Слышишь, как прогнивший ствол, пробует общаться? Оно обращается к нам, будто что-то есть ему сказать нам…Попробуй же, дотронься до него, балам, – сказав ему это, он протянул ему камень.
–Но в чем же тут смысл, аке? И что это? Неужели, это его душа? Душа дерева, оставленная тут, на земле… – удивленно повернувшись к отцу, он спросил его.
–Я, в действительности, назвал бы это следом. То, что остается в этой жизни, от каждого нас, когда мы покидаем ее… Это, могут быть, наши благие намерения и все добро, сделанное тобой, своим близким и родным. Но, может быть, еще и то, что от ушедшего человека, нет совсем воспоминаний. Поверь мне, балам, это очень плохо. И тогда, если бы такой человек был деревом, от него не звучал такой звук… Я и хотел, чтобы ты понял это. Мы вправе использовать это дерево по нужному нам назначению. Мы можем, что угодно с ним сделать и даже, забрав домой его, использовать в печи. Но мы не сделаем с ним ничего, и оставим его тут. Все, что окружает тебя, ты вправе использовать его во благо себе. Чтобы, сумев раскрыть его лучшие качества, ты действительно донес бы для людей, ее. В этом мире, все имеет душу. Надо их чтить и тогда, внутри тебя образуется гармония. Она, эта гармония, вернее ее ощущение, непременно должно будет, помочь тебе. Когда уже, ты сам себе, будешь задавать свои вопросы. Поэтому, чтобы воспользоваться благами мироздания, мы и читаем свои молитвы. Они простые, но в них, каждое слово, оно выверенное. Пойдем, балам, и поработаем еще. Нам надо возвращаться скоро домой, – сказал ему это отец и, повернувшись, стал подбирать сухие ветки тамариска.
–Да, аке, – ответил Коркыт ему быстро, и тоже, помогая отцу, начал складывать эти ветки, в одну большую кучу. Пробуя успевать за быстрыми движениями своего отца, он не мог не думать о сказанных ему словах. Каждая мысль в голове рождало вопросы. Вопросы, ответы на которых, он будет искать, в последующем, всю свою жизнь.
–Аке, можно ли мне забрать себе кусок того дерева джиды? Раз вы сказали, что все, так или иначе, мы должны их использовать во благо?
–И почему же ты об этом спрашиваешь? Конечно же, да, – ответил ему его отец и покачал из стороны в сторону, своей головой.
–Я хотел бы сделать из нее что-то. Оно мне понадобилось бы – ответил Коркыт ему мысленно, и, еще раз, бросив свой взгляд на упавшее от ветра дерево, продолжил свою работу.
Через несколько дней, Коркыт придет на это место и, уже наедине, не спеша, снова рассмотрев ту джиду, заберет ее домой. Распилив его на несколько частей, он заметит, что на каждых из них, его перестукивания, они, будут резонировать по-разному. Снова и снова рассматривая их, но уже при свете солнца, он увидит то, что его немного удивит и, может даже, ужаснет.
На одной выпиленной части куска джиды, линии волокон, напомнят те самые изгибы его любимой всем сердцем реки Яксарт. Изгибы реки Яксарт, которых он запомнил, сидя и любуясь ею, на своем любимом когда-то, месте Желмая. Именно, на том своем месте, где он повстречал ту девочку. Девочку Бахар, которая пела знакомую ему красивую мелодию. Теперь же, когда он держал в руках, тот понравившийся кусок дерева, его сознание переполнялось необъяснимыми чувствами. А исходившие от дерева при простукивании резонирующие звуки, буквально завораживая его, казалось, что-то нашептывали. Что-то знакомое и приятное, значение, которого, он пока что, не мог понять.
Целыми днями, Коркыт пробовал разглядывать только его. Этот с виду неприметный кусок дерева. И оно, словно живое, как ни странно, каждый раз по-разному, пробовало отзываться. Да, именно разговаривая с ним, он улыбался и пробовал делиться с ним своими смешными рассказами. И это, свое странное состояние, ощущение присутствия чего-то важного и таинственного возле себя, он не мог себе объяснить.
Так прошло несколько дней. Рассматривая на солнце линии внутренних волокон куска дерева, каждый раз, он пробовал их сравнивать с образами, возникавшими в голове, доселе неизвестных ему животных. От чего, сам того не понимая, воодушевляясь, забывал даже покушать кешки-ас. Однажды, его мать, заметив, как показалось ей, что-то не ладное, решила переспросить его:
–Балам, в последнее время, ты сам заметил того или нет, ты немного изменился. Это, конечно, не может меня не радовать, но все же, это как-то странно, балам. К тому же, ты немного исхудал. Ты все время возишься возле чего-то. Мне кажется, что ты увлечен чем-то новым. Не хотел бы ты, рассказать своей анашым что-то?
–Анашым, помните, мы с отцом, на днях, ходили за хворостом? Тогда мы поработали на славу. Пришли такими разбившимися, что просто свалились от усталости. Мы столько принесли хвороста, что, думаю, нам больше не придется, уже ходить за ними. Там нам попалась, одно поваленное ветром, дерево. И знаете, оно, это дерево, можно сказать, что оно певучее. Странно конечно, это звучит, но это так. Еще мой отец, это заметив, рассказал мне про него, свою интересную историю. Но самое главное, из всего рассказанного, интересное то, что его, через несколько дней, я принес домой. Конечно, мне пришлось повозиться с ним. Но, думаю, тот приложенный труд, он не был понапрасну. Ну вот, как-то так… Я, сумев распилить его, оставил лишь одну его часть. Не знаю почему, но мне кажется, что она мне понадобится для чего-то. Для того, чего, пока что, я сам не осознаю. И у меня такое чувство, что оно меня, все же, чем-то порадует. Мне так кажется.
–Я рада за тебя, балам. И искренне тебе желаю, добиться задуманного, – ответила она и, уже позабыв свои дела, стала с интересом наблюдать за сыном. Мысленно, пробуя представить будущее своего сына, она про себя попробовала обратиться к Создателю, и доверить ему его будущее.
–Спасибо вам, анашым. Ну и вам тоже, аке, – заметив подошедшего своего отца, приятно улыбнувшись им обоим, он поспешил по своим делам.
–А меня то, зачем ты благодаришь? Это ты сам принял такое решение. Я говорю про твое желание и решимость, принести тот кусок поваленного дерева домой. Твоя анашым не вытерпела, и она решила, выведать у тебя, чем же ты так увлечен, балам? Я не буду задавать тебе свои вопросы и дождусь, пока ты не докончишь начатое свое дело. Думаю, что ты не будешь испытывать нас долгим ожиданием. Иначе, твоя анашым, не даст мне покоя…Она же будет у меня все выпытывать… Разве я не прав? – сказав эти свои слова, он погладил его по голове и, усмехнувшись, посмотрел на них обоих. В этот момент, все они дружно засмеявшись, обнялись вместе, и далее уже, зашли в кибитку.
Проведя несколько дней в раздумьях, он придет к выводу, что ему надо будет изготовить с ним нечто особенное. Но мысли, каждый раз, словно вспугнутая стая голубей, не будут подсказывать ему, что-то конкретное. Однажды, сидя напротив того куска джиды, его взгляд упал на свой, неподалеку лежавший, предмет. Приглядевшись более внимательно, он узнал его. Взяв в свои руки тот предмет, он приятно улыбнулся и невольно погрузился в воспоминания.
–Как много времени прошло…Хазы-Бармак… Где же она сейчас? А ведь тогда, помню, мне нравились его звуки… Эти струны… Странно все это, – подумал он про себя и решил обратно положить его на прежнее место. Но в этот момент, вспомнив, что его он не держал с тех пор, как познакомился в степи с ней, обратно подняв его, попробовал разорвать перетянутые на ней, нити. Приложив усилия, так и не сумев разорвать всех их, он заметил некоторое их непонятное свойство. Повторив свои действия, он невольно перенесся в то время, когда он рассказывал Бахар, о каких-то звуках. Уже, пересиливая, вдруг, откуда то возникшее, свое волнение, мысленно представляя перетянутые, уже по иному эти нити конских волос, теперь он понял, как и в каком направлении, ему надо было действовать.
В эту ночь, он так и не смог уснуть. В далеких своих фантазиях, он пробовал представлять себя, держащим какой-то предмет, но все улетучивалось, словно предрассветный туман над Яксартом.
Ближе к утру, весь уставший от безуспешных своих раздумий и уже раздосадованный этим, он заснул крепким сном.
Проснувшись от голоса своей матери, он настороженно посмотрел на себя и следом уже, на окно их кибитки. Стоявшая в стороне, его анашым, заметив проснувшегося сына, удивленно посмотрела на него и спросила:
–С тобой все хорошо, балам. Отец твой, уходя по своим делам, просил разбудить тебя. Уже и солнце давно встало, но я не стала тебя будить. Хотела, чтобы ты поспал. Тебе приснился плохой сон? Я же говорила, что-то странное творится с тобой, в эти последние дни. Ты не хотел бы мне рассказать? Тебя что-то точно волнует. Или демоны сна, хотят тебя побеспокоить…– не сумев закончить свой расспрос, она странно посмотрела теперь на улыбавшегося сына
–Анашым, все хорошо со мной. Мне приснился странный, но поистине красивый сон. Будто находясь в окружении красивых созданий, я, выдалбливал из того дерева что-то… Я не смог разглядеть их, но почему-то, ощущая себя в их окружении, я почувствовал себя безмятежно счастливым. И этим ощущением, признаюсь, я никогда и нигде не пронизывался… Разве так бывает, анашым? Странно даже не то, что я во сне занимался этим. А то, что я успел увидеть, что из этого вышло… Анашым, мне надо все обдумать… Я расскажу вам скоро все – ответил своей матери Коркыт и, все еще, пробуя вспомнить что-то из того сна, непонятно начал озирался по сторонам.
–Иногда, так бывает, балам… Ангелы, желая нас напутствовать, перед нашими важными делами в жизни, спускаются к нам, в наших снах. Эти сны мы называем вещими. Знай же, балам, что не каждому суждено, увидеть самих ангелов во сне… Поэтому, надо считать это – ниспосланным тебе знаком от нашего Бога. Я думаю, что все создаваемое с добрыми намерениями, действия людей, они, несомненно, исходят от ангелов. Это хороший сон. Пусть все то, что ты увидел во сне, оно будет исполнено…Пусть тебя благословит сам Бог Синего Неба, – сказала она и, вытянув свои руки, тихо прошептала что-то непонятное. Она любила делать так всегда, пробуя проговаривать, только ей известные молитвы, обращенные Богу Тенгри. И ей всегда казалось, что они, эти заклинания и молитвы, Небесный Отец Тенгри, всегда их слышал. Так и сейчас, молясь своему Богу, она не могла замечать, как исходящий от нее свет, он, напутствуя сына, озарял всю комнату, необычным и теплым свечением.
–Анашым, мне надо найти отца и рассказать ему об этом, – быстро вскочив с постели, он выскочил из дома. Пока он шел по дороге к отцу, он еще раз постарался представить свой сон в деталях. Но главное, что хотелось ему прежде – это сохранить, тот вожделенный самим сознанием, образ предмета, сияние которого, пронизывая все вокруг, расходился по округе.
Немного успокоившись, он решил возвратиться назад домой. Просидев напротив того куска дерева, он попробовал снова представить тот образ, некоего предмета во сне, на этом с виду невзрачном куске дерева. Может попытаться хотя бы представить тот объём работы, который надо было, в предстоящем, выполнить им.
Достав отцовский нож, он решил убрать в начале на ней кору. Через некоторое время, благодаря своим действиям, тот кусок джиды, уже смел, смотреть на него иначе, чем прежде. И тут, в желании, продолжить дальше свою работу, он заметил, как со стороны на него, приятно улыбаясь, прислонившись к косяку двери, смотрел незаметно подошедший, его отец.
–Так значит, ты выбрал этот кусок джиды? Да, и вправду, он какой-то особенный с виду, – сказав это, даже не притронувшись к нему, он стал разглядывать его со стороны.
–Аке, я видел во сне его образ. Вернее образ того, что я, в последующем, сделал из него, – все еще, не отпуская своего взгляда от куска дерева, ответил ему Коркыт.
–Знаешь, балам, я не смею тебе что-то говорить, касательно того, что и как ты должен будешь поступить с ним. Мне кажется, что ты должен, прежде, чем приступить к работе, запомнить одно. Что Бог наш, он посылает нам сны, как знак. Что все, что происходит с нами в нашей жизни, оно предопределено самим Тенгри.
–Аке, мне кажется, что я сумею оживить это засохшее дерево, придав ему тот образ… Пусть, это из моих уст прозвучит странно, но я хочу помочь ему заговорить…, – неуверенно сказал Коркыт и на мгновение, сумел представить в руках, тот необычный предмет из своего таинственного сновидения.
–Надеюсь, что ты сумеешь достичь своей цели. Магия, которую ты ищешь, находится в действиях, которых ты избегаешь, не смея начать их. Подумай над этими словами, балам. Я хотел бы, чтобы ты смело следовал за своей мечтой. Если ты хочешь достичь чего-то или сделать, что, по мнению других, сложно выполнить, то надо, наверное, приложить для этого неимоверное усилие. И я, не хотел бы, чтобы ты остановился, балам. Однажды в пути мне повстречался один мудрый человек. То, что этот человек был особенным, я признал его таковым, сразу. С виду простой и в лохмотьях, тот старик, просивший у людей подаянье, не смел, обратить на себя внимание. Проходившие возле него люди, даже и они, не хотели замечать его. Тогда же, когда я подал ему медную монету, он, подняв свои глаза и не отпуская мои руки, сказал мне лишь одно. Я и сам, часто, вспоминаю его слова, и от этого, мне, признаюсь, становится легче. Его слова, что для того, чтобы получить то, чего не было у тебя в жизни, надо сделать то, что ты никогда не делал, они отпечатались у меня в сознании, словно на камне… Балам, как же умело он сумел передать все то, что в действительности невозможно выразить любому другому человеку. Разве мы в своей жизни задумываемся об этом? Только пытающийся что-либо сделать человек, может потерпеть неудачу. Твой прадед, он всегда любил говорить: в этой жизни нельзя бояться совершать ошибки. Но надо бояться совершать два типа ошибок. Первый тип ошибок – это ошибки, с необратимыми последствиями. И второй – это ошибки, которые постоянно повторяются. Еще он говорил, что надо быть решительным в своей жизни, иначе она, эта жизнь, словно быстрая птица, стремительно пролетит мимо тебя. Но чем больше недостигнутых целей в жизни, тем ты сжигаешь себя изнутри… Поэтому я и здесь, чтобы сказать эти тебе слова, Коркыт. Помни же всегда эти слова… Тут несколько инструментов. Думаю, они тебе пригодились бы, – ответил ему он и, положив их возле него, повернувшись, удалился.
–Да, спасибо вам, аке. Этот сучок… Этот упрямый сучок… Как же он…, – не сумев докончить свои слова, он порезался ножом и, вскочив с места, одернул свою руку. Алая капля крови, в миг, собравшись на пальце, пока он рассматривал полученную рану, сорвавшись с нее, капнула на тот кусок джиды, и быстро рассеялась по поверхности.
–Удивительно. Как же так? Суметь впитать мою каплю крови, будто оно не высохшее совсем, а как нечто живое? Что же это было, на самом деле? – прошептал вслух это Коркыт и, взяв его, в не пораненную руку, стал рассматривать место попадания той своей капли крови.
–Надо что-то уже решать… Но как? – подумал он про себя, все еще, разглядывая тот кусок дерева на солнце. Перевязав свой порезанный палец, он решил продолжить начатое дело. Раз за разом, прилагая усилия, он попробовал убрать все лишнее с того куска дерева. Прорисовавший силуэт того неизвестного предмета, радуя Коркыта, требовал у него, довести начатое дело до конца. Немного успокоившись, он решил из-за наваливающего сна, отложить свою работу, и немного выспаться. Выйдя уже во двор, он заметил, что ночь и яркие на ней звезды, зачаровывая все его сознание, пробовали окутать его своим волшебным таинством. Казалось, что каждая звезда на черном небосводе, светила для него. Чтобы он, уже сладко погрузившись в сон, смог бы побывать в них, в новых своих таинственных странствиях…
В своем желании, создать что-то точно важное для себя, что в последующем, действительно, могло бы повлиять на свою судьбу, его не отпускала идея, зародившееся в глубине души. То нечто, которое он намеревался создать, он должен был, стать чем-то особенным. И, может быть, впитать в себя дух природы. Отразить его магию и красоту.
Он проводил дни и ночи, трудясь над каждой деталью, стремясь извлечь звуки. Его изнеможённые руки, были так уставшими, что он не в силах был уже поднять их. Но он, не хотел останавливаться. Его глаза были устремлены в бескрайние просторы, заволакивая его сознание в бесконечность.
И вот, наконец, его труды были вознаграждены. Перед глазами его предстал выдолбленный невероятным усилием, ковшеобразный корпус предмета. Короткая дугообразная изогнутая шейка, она дополняла его. Снизу корпуса, была изготовлена подставка. Отойдя в сторону, Коркыт, захотел посмотреть на него иначе, нежели он делал раньше. И в это момент, вспомнив про ту, случайно выпавшую с его пальца каплю крови, которая смогла быстро раствориться в ней, он понял для себя важное. И это то, что уже в нем, была часть его. Что растворившаяся в ней, его капля крови, она дала, может в нее, часть его души…
В последующие дни, Коркыт, так и не смог для себя определить, что именно надо было дальше предпринять, чтобы закончить свою работу над своим изделием. Завораживающий звук, который он издавал, от прикосновения к его корпусу, он заставлял Коркыта, теперь, улыбаться и восхищаться. Но чего то, все же не хватало.
Решив немного отвлечься, он захотел найти ту маленькую игрушку, который сам же смастерил давно. Вспомнив, что ее, он когда-то показывал Бахар, и что тогда, она побоялась прикоснуться к ней, эти все мысли, заставили его улыбнуться. И только тогда, пристально вглядевшись в нее, он заметил те две нити, протянутые вдоль нее. Теперь же, весь напрягшись, всматриваясь в общую конструкцию, он понял все для себя. И это внутреннее понимание, когда каждая клетка тела радовалась и ликовала в нем, он заметил, что оно, будто озарило все вокруг. Все, куда бы он, не посмотрел, тоже вместе с ним радуясь, хотело сообщить ему что-то действительно важное.
В этот момент, заметив, подошедшую к себе мать, он, посмотрев на нее, своими счастливыми глазами, скажет:
–Анашым, порадуйтесь за меня. Мне кажется, я создал нечто, что порадует, в последующем, людей. Ее звуки, они растекутся по степи, словно растаявший снег, после которых, землю накроют цветы. Вы первый человек, кому я рассказываю это, моя любимая анашым.
–Балам, я радуюсь вместе с тобой. И эти мои слезы радости, они тому подтверждение. Но как ты назовешь его? Тебе не кажется, что она похожа чем-то на человека? Мне показалось, что у него, есть голова[27 - Голова – в данном контексте, тут, подразумевается, головная часть.], кеуде[28 - Кеуде – грудь, средняя часть (перевод с каз.яз).] и аяк[29 - Аяк – нога, нижняя часть (перевод с каз.яз).]… – не докончив свое предложение, она, не решаясь взять его в руки, внимательно посмотрела и приятно улыбнулась.
–Да, вы правы. Я назову его кобыз[30 - Кобыз – это древняя струнная конструкция, входящая в группу смычковых музыкальных инструментов. Именно кобыз, является истинным предком музыкальных инструментов, требующих использования смычка для извлечения звука. По мнению некоторых современных ученых-искусствоведов, слово «кобыз» означал музыкальный инструмент вообще.]. Он будет выражать мои думы и чаяния, воспевая героизм наших предков. Анашым, я вижу, как люди будут восхвалять его волшебные мелодии. Что каждый огузский батыр, отправляясь в путь, желая еще сильнее воодушевиться и проникнуться в своей любви к родному краю, будет упоенно, слушать его мотивы. Но я еще вижу, что впоследствии, его ждет трагическая судьба… Судьба смерти и возрождения… Я же, еще не слышал его звуки, но мне кажется, что из его струн, извлекутся необычные чарующие звуки. Звуки, которые переплетутся с моими эмоциями… Я так сильно устал, что уже и ноги мои, не смеют меня держать прямо. Теперь же, когда вы рядом и я рассказываю вам все это, у меня появилось понимание, что это мое творение, оно обретает для меня некий важный смысл. И что меня, как никогда, переполняют чувства. Спасибо вам за все, анашым, – ответив ей, он обнял ее.
–Балам, нет в мире более счастья, чем увидеть результат своего труда. Я искренне желаю тебе добиться желаемого. Я знаю, как ты уже вырос и можешь, не как другие люди, ощущать красоту, глубину и величие всего мироздания. Когда-то, ты просил рассказать, почему мы тебя так назвали. Помнишь ли ты это? – спросила она и, неожиданно замолчав, посмотрела на своего сына.
–Да, я все помню. Я спрашивал вас и своего отца об этом, – ответил коротко он и, уже с живым интересом, приготовился выслушать свою мать. Немного задумавшись и погладив своего сына, она решила продолжить свой рассказ:
–Перед рождением тебя, произошло необычное явление. Тогда, на небе, неожиданно исчезло солнце. Все люди, опасаясь последствия того знамения, как знака настигнутой их неминуемой беды, были вынуждены попрятаться в свои кибитки. И тогда, ничто на земле, не могло описать тот страх у людей, который их всех, внезапно и в один миг, овладел. На земле воцарилась тишина. Помню, как тогда, мне рассказывал твой отец, что и вся степь, из-за того, что и птицы и звери, затаившись, замолкли, она оказалась в миг безмолвной. Казалось, что сама Жизнь, оставила нас тут одних… Умирать, среди этой тишины…
И лишь твой крик, когда ты появился на свет, нарушив эту тишину, вернул все на круги своя. Было много людей, испугавшихся этому, что невольно они поговаривали, будто ты сам демон. Не решаясь подходить к нашей кибитке, они обходили ее. Мне, как твоей анашым, было больно все это чувствовать. Но что я могла сделать? Тогда, я выплакала все свои слезы. Но от этого, мне не становилось лучше. Обезумевшие люди требовали, чтобы мы отдали тебя им на растерзание. Днем и ночью, я напролет просила у нашего Создателя Тенгри спасения, но и он, казалось мне, тогда молчал… Молчал, словно он хотел тоже расправы… Твой отец, лишь он один, успокаивал тогда меня и вселял надежду, что все, в последующем, сложится у нас хорошо. Но, наступили дни и наш Великий Тенгри, как говорил твой отец, он позаботился о нас всех. Вскоре люди, увидев, что ты обычный ребенок и ничем не отличаешься от других, они успокоились. Тогда же, тебе было и дано это имя, балам. Когда ты появился на свет, милый мой, мне перед глазами, показалась, стая красивых птиц. Они смотрели на меня своими красивыми глазами. Эти птицы казались такими живыми и полными энергии, что я не могла оторвать от них своего взгляда. Вскоре, они начали петь, и песня их, пронзила меня до самой души. Мне кажется, это был подарок от природы, напоминание о том, что даже в самые тяжелые моменты жизни, существует красота и надежда. Тогда же, я улыбнулась и встала, ощущая, как новая энергия наполняет меня. Я поняла, что даже в тишине, можно услышать пение жизни, и это дает силу двигаться дальше. Но, сейчас, мне больно за тобой наблюдать, когда ты, изматываясь так сильно, не бережешь себя, – сказала она и, потянув его к себе, поцеловала щеку.
–Анашым, но почему, вы или аке, не рассказывали мне об этой случившейся с вами, истории? Неужели, было то, что останавливало вас? – задал свой вопрос Коркыт и захотел уловить, каждое движение своей матери.
–Знаешь, балам. Я считала, и считаю тебя особенным. Сами Боги, благоволили появлению тебя в этот наш мир. Мы с твоим отцом столько испытали в жизни невзгод и боли, что уже не можем относиться ко всему, без суеверий. Ты знаешь, что мы оба, любим тебя. Ты должен знать это всегда. Все может произойти с человеком… Жизнь порой изменчива. И чтобы, ни произошло, ты никогда не должен забывать про все то, что я тебе сказала. Иначе, мне кажется, жизнь она не будет иметь смысла. Ведь все свои поступки и действия в жизни, мы должны, их направлять от сердца. Поэтому в жизни, всегда важно, чтобы сердце человека, было чистым, как ясное, без облаков, небо. Чтобы черные тучи, желая помутить твое сознание, лишь, может, дуясь и обижаясь, всегда обходили тебя стороной. Я, все же знала, что когда-то буду вынуждена рассказать тебе эту историю. Поэтому, сейчас, и меня переполняют чувства, что я, это сделала, – ответила она и, погладив его, вытерла платком вступившуюся свою слезу.
–Спасибо вам за все, анашым. Я постараюсь запомнить все то, что вы мне, только что сказали, – попробовал ответить он ей, и погладил ее руку.
Ночью он снова увидел странный сон. В ней он увидел себя, занимающимся тем, что замачивал в некой посуде с водой, конские волосы. Но что его действительно удивило, так это то, что в той воде, помимо воды, были положены разные травы и листья деревьев.
На следующий день, Коркыт, настроившись завершить начатое дело, начал раздумывать, о деталях приснившегося накануне сна. Желая понять для себя, все то, что он увидел во сне и, тем самым, может, все для себя расставить по местам, он, усевшись на крыльце дома, решил понаблюдать за своим отцом. Он работал неподалеку, прибираясь возле привязанных у кошары нескольких овец и двух телок. Заметив, смотрящего на себя сына, его отец, решил подозвать Коркыта:
–Балам, помоги мне. Видать ослаб, завязанный мной вчера, узел на аркане. Того и смотри, эти телки могут и забодать друг друга. Давай же, подержи тот конец.
–Да, конечно, так это же…, – вскрикнул Коркыт, тем самым, немного испугал своего отца.
–Аке, я снова увидел удивительный сон. Целый день, я не находил своего места, размышляя о сути и смысла этого послания мне. Этот свой дивный сон, он словно вел меня за руку куда-то… Туда, куда я и сам не понимал… И то, что вы позвали меня, помочь вам развязать узел на этом аркане, это, необычным образом, дало мне отгадку. Как же я не мог догадаться этого раньше. Ведь мне же нужны были струны…, – продолжил он и, застыв на месте, посмотрел на него своими горящими глазами.
–Сейчас закончим с делами, и я выслушаю тебя. Давай же пока мы уладим дела с нашим арканом, балам. Договорились? – ответил ему он и молча, но улыбаясь, продолжил расплетать образовавшиеся петли на том аркане. Через некоторое время, как они закончили с делами, он попросил его присесть на лавку, и продолжить начатый, но недоконченный рассказ:
–Видишь, что все очень просто, как оказалось на самом деле. И, значит, не зря всё, что происходит с тобой, в эти дни…Ну, вот, теперь же, раз мы и закончили тут, с этой работой, то и ты возвращайся к своим делам, балам. Никогда не отчаивайся, думая, что у тебя ничего не получится. Свое отчаяние, принимай так, как будто это толчок, к изучению или созданию чего-то нового, – сказал он и приятно шутливо нахмурившись, похлопал его по плечу.
Ближе к вечеру, оставшись наедине с собой, Коркыт, решил постараться представить свои будущие струны для кобыза. Долгие и мучительные раздумья, подсказывали ему, что их, этих струн, в его кобызе, должно было быть две… Как нежели, в мире сосуществует добро и зло, или даже, жизнь и смерть… Каждая вырывавшаяся эмоция внутри, переплетаясь с другой, словно создаваемые сейчас, его струны для кобыза, они мешали ему сосредоточиться на работе. Оглянувшись вокруг и выдохнув воздух из груди, он решил все же немного успокоиться. Вспомнив, что насколько важно его каждое последующее действие, вынужденно оставив свое место, он вышел на воздух. Радость того, что он находился на правильном пути, переполняло его душу. Ему показалось, что он находился на пороге чего-то важного. И это внутреннее предчувствие, словно чистый родник, сейчас пробовал подпитывать все его сознание.
Наконец-то решив продолжить начатую свою важную работу, достав, до этого заготовленные волосы с конского хвоста, он решил их, собрав воедино, закрепить одну часть у основания кобыза. Другую часть он решил прикрепить к головной части его. Для этого, плавно натянув их, он сумел закрепить там. Через некоторое время, погладив получившиеся свои струны, он заметил, что они задрожали, словно тетива лука, вызвав, тем самым, у него неописуемую восторженность. Решив, что для создания звука, ему понадобится подобие такой же конструкции, он, согнув недалеко лежавшую палку, и закрепив на ней, оставшиеся конские волосы, создал смычок.
Первое движение смычком по струнам и первый, вышедший звук из созданного им инструмента, проник в его сердце и душу, наполнив их невиданным ощущением. Охвативший внутренний восторг, вскружив голову, давал необычайное наслаждение, каждым мгновением этого чудесного чувства. Все вокруг казалось ярче и насыщеннее, словно мир преобразился прямо перед его глазами. Он чувствовал себя полным энергии и живым каждой клеткой своего тела. Это было нечто невероятное, что словами было невозможно передать.
Теперь он понимал, что его творение – это не просто музыкальный инструмент, а что это, подаренный самой Судьбой, отражение глубины его восприятия мира. Который, умея с ним общаться, вырывался внутри него, словно некий вулкан. В каждом звуке звучала его любовь к природе, его стремление к гармонии.
Теперь же, после первых звуков, созданного им кобыза, ему пришло осознание, которое подсказывало ему, что его творение, должно будет жить долго, переходя, как сокровищница, из поколения в поколение. Вдохновляя и волнуя сердца людей, направлять их на благие действия в их жизни. В жизни, где его музыка, стала наследием, его вкладом в мир и его способом выразить свою неповторимую сущность.
Немного простояв возле своего кобыза, еле себя сдерживая от нахлынувших чувств, не удержавшись, Коркыт, снова погладил свои струны на кобызе, и приятно улыбнувшись ему, решил удалиться на сон.
Каждый новый день в жизни Коркыта сулил ему новые открытия. Новые открытия, которые перевернут восприятие людей на все мироздание. Теперь же, он был не один. Его, созданный в неимоверных волнениях и эмоциях, кобыз, где-бы он не будет находиться, он всегда будет сопровождать его. Никто из людей, живущих в округе, не будет видеть такого счастливого человека, коим был наш герой. Герой, чья слава и неуемная воля к жизни, его стремление к новому, в последующем, разнесется безудержным ветром по Великой Степи.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70902823?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Жанкент ( Янгикент, аль-Карьят аль хадиса, Дихи-Нау, Шехркент, Шахаркент, Новая Гузия) – город располагавшийся некогда на территории Казалинского района Кызылординской области Казахстана. Город возник в первые века нашей эры. В письменных источниках упоминается с Х века. Являлся торговым центром на караванном пути из Центрального Казахстана в Хорезм, Поволжье и в Персию.
2
Яксарт – древнее название реки Сырдарья. Река Средней Азии. Протекает по территории трех государств: Таджикистана, Узбекистана и Казахстана. Образуется при слиянии рек Нарына и Кардарьи в Ферганской долине. Впадает в северную часть Аральского моря.
3
Ата – дедушка (перевод с каз.яз)
4
Балам – сынок (дословный перевод с каз.яз)
5
Аке – отец (дословный перевод с каз.яз)
6
Великий Тенгри – Великий бог миров, верховное божество тюрков, управляющий всем мирозданием. Символом Тенгри был круг-Солнце. Орел означал мощь великого бога и его всеведение и всезнание. Цвет Тенгри – голубой.
7
Сыганак-средневековой город, распложенный на востоке современной Кызылординской области Казахстана, в 20 км севернее реки Сырдарья, рядом с селом Сунаката.
8
Дастархан-скатерть (дословный перевод с каз.языка)
9
Кешки ас – ужин (дословный перевод с каз.яз)
10
Отрар-один из крупнейших торговых городов. Расцвет Отрарского оазиса приходится на период с I до XIII века нашей эры. Город был обитаем до начала XIX века. Ныне, это городище в Отырарском районе Туркестанской области Казахстана. Имело и другие названия, такие как Тарбанд, Турарбанд, Турар, Фараб. Родина многих ученых и проповедников Ислама. Городище, согласно исследованиям ученых, просуществовало около 2 тысяч лет.
11
Сауран-один из крупнейших торговых, политических и культурных центров Средней Азии. Город имел уникальную для азиатских городов водопроводную систему, состоящих из подземных тоннелей-керизов.
12
Тугаи – леса, образованные местными деревьями и кустарниками на поймах реки.
13
Сут-коже – каша на основе молока (дословный перевод с каз.языка)
14
Анашым-мать (дословный перевод с каз.яз)
15
Люди-алапес – люди, больные проказой (буквальный перевод с каз.яз)
16
Жолбарыс – тигр, обитавший в густых и непроходимых зарослях камыша вдоль реки (перевод с каз.яз)
17
Желмая – быстроногий (дословный перевод с каз.яз). По легенде, Коркыт, назвал так свою белую верблюдицу, в последствии, на которой он объездил весь мир.
18
Хазы-Бармак – местность, расположенное на севере современного Азербайджана.
19
Деде – дед, дедушка (перевод с азербайджанского языка)
20
Ураза-Мейрам – день окончания поста в священный месяц Рамадан, один из главных мусульманских праздников. В арабской традиции он известен под названием Ид-аль-Фитр или «Праздник разговения».
21
Турфан – город, находившийся в Восточном Туркестане. Подчинялся Тюргешскому Каганату (704-756 гг).
22
Рахмет-спасибо (перевод с каз.яз)
23
Рахат-лукум – Один из самых известных восточных сладостей. Изготавливается из сахарно-крахмальных кубиков.
24
Джабга – титул верховных правителей в Огузском государстве (766-1055 гг)
25
Сюбаши – титул, обозначавший военноначальник, предводитель в огузских племенах.
26
Дерево Джиды – Лох узколистный. Произрастает в низовьях рек и имеет довольно вкусные ягоды. Распространенное дерево в Средней Азии.
27
Голова – в данном контексте, тут, подразумевается, головная часть.
28
Кеуде – грудь, средняя часть (перевод с каз.яз).
29
Аяк – нога, нижняя часть (перевод с каз.яз).
30
Кобыз – это древняя струнная конструкция, входящая в группу смычковых музыкальных инструментов. Именно кобыз, является истинным предком музыкальных инструментов, требующих использования смычка для извлечения звука. По мнению некоторых современных ученых-искусствоведов, слово «кобыз» означал музыкальный инструмент вообще.
Жанузак Турсынбаев
Тип: электронная книга
Жанр: Мифы, легенды, эпос
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 19.07.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Книга рассказывает про жизнь великого мыслителя тюркских народов, акына и сказителя, Коркыт ата. Человека, создавшего великий музыкальный инструмент современности, кобыз.