Главная страница | Детские приключения | Это бизнес, детка

Это бизнес, детка
Леонид Шевцов
Рассказ сложился на основе подростковых воспоминаний, таких тёплых, волнительных и настоящих. В тот период, у всех нас без исключения, обязательно были какие-то первые начинания, пробы, задумки. Для краткой, но точной их характеристики, самым правильным будет слово "затея"из-за учебного значения для нашего воспитания и самосовершенствования, с естественным правом на ошибки, которые безусловно закономерны для новичков на жизненном пути. Но, потому как ничего случайного в этом мире не происходит, в чём я уверен, то всё, что состоялось в начале наших жизней, являлись огромной важности подготовительными событиями для формирования состоявшейся Личности. Может, именно потому они такие тёплые – эти воспоминания, что мы благодарны тем урокам детства и отрочества? Мой рассказ об одном из таких "практических занятий".

Леонид Шевцов
Это бизнес, детка

Чертовщина на Чёрных камнях
Мишка занырнул в тёмную воду, и через несколько секунд выскочил из реки над поверхностью почти до самых пяток, как пробка из бутылки. Стартовал лихо, но ракетой, уносящейся ввысь, всё же не стал. Не дано. Рождённому парнем девчонкой не стать! Первой космической скорости не хватило. И он, зависнув на мгновение над гладью, свалился в воду и замолотил руками, выгребая к нашему стойбищу.
Я тоже был обескуражен, но понял, что произошло что-то совсем необычное, и что Мишка настолько взъерошен, что ему потребуется моя рука для помощи выбраться из воды на шершавую, как наждачка, поверхность. Я помог ему выскочить и не порезаться об острые сколы.
– Там чёрт! – возбуждённо выдохнул Мишка.
–Кто-о-о? – протянул я, крайне удивлённый его словами, потому как мы вышли с ним уже из возраста, когда верят в сказки.
Мне было четырнадцать, а моему закадычному другу Мишке – двенадцать.
– Чёрт, – вновь убеждённо брякнул Миха. – Вот с таким шарабаном. Чёрный весь!.. Глаза огромные! – Он показал руками габариты "шарабана", и я бы сказал, что тот был размером с большущий таз.
Кто-кто, а уж я-то знал Мишку отлично: мы с ним крепко сдружились, когда ему было три года, а мне пять. Я, естественно, знал его как облупленного и мог ему доверять.
– Мих, а ты ничего не попутал?– беспокоясь за него, спросил я.
– Нет – отрезал Мишка, не переставая клацать зубами – видимо, вода была для него слишком прохладная. – Говорю тебе – чёрт. Я как упёрся ладонью дна, то сразу открыл глаза, а он там! И в меня уставился. Голова – во! – и руками показал размер бочонка. – Рот огромный, рога торчат, а глазищи как блюдца. Как будто меня ждал!
– Миш, ну какие черти? Тебе показалось… Мы ж не детский сад. Ты ещё Бабу-Ягу вспомни… и водяного… Ладно бы – ещё сказал:– «Домовой»,– эти хоть и взаправду существуют. Но они же не в реках живут, а в погребе… или на горище*. – Вообще-то, я ему всегда верил, и потому всё происходящее меня озадачило и основательно насторожило.
*горище – местный диалект – чердак частного дома.
Мишка спорить не стал, обижаться тоже; видимо, посчитал сейчас это совершенно неуместным, а просто сказал:
– А что спорить? Вот ты сам нырни, и увидишь!.. Я уже увидел. Мне хватило… Чуть не обделался…
Началось всё это с того что мы поутрупросто пришли купаться на Чёрные камни, а заодно Миха надумал поохотиться на рыбу и раков. Он это умел, и иногда занимался такой ловлей ради забавы, причём, порой, очень успешно. У него была специальная заточенная пика с приделанным к одному концу шнуром, которой он пронзал добычу, а другая сторона шнура была подвязана к ремешку на его теле. Это делалось, чтобы крупная и сильная рыба не вырвалась и не сиганула куда-нибудь в глыбь*.
*глыбь – местный диалект – глубина.
Чёрные камни – так в нашем районе называли участок берега у реки, протяжённостью около восьмисот метров, который сформировался из отвала местного металлургического комбината. Этими шлаками, какое-то время назад, может быть, лет тридцать-сорок, металлурги стали засыпать рукав, примыкающий к основному руслу реки.
Таким способом сталевары организовали для себя огромный каньон, длиной с десяток километров по всему бывшему рукаву, куда они могли в дальнейшем сбрасывать отработку отходов производства.
В этом месте дамбы шлак от края воды уходил в глубину, образовывая возле уреза глубокий обрыв. Цвет воды постоянно был тёмный, почти чёрный, потому что кораллов у нас, понятное дело, не водилось, а ничего другого, никакой другой водяной растительности, на шлаке вырасти не получалось. Может, лет через миллион? На осадочных породах? Но пока там было голи?мо*.
*голи?мо – подростковый сленг – в то незатейливое советское время слово имело значение – пусто: несёт смысл абсолютного отсутствия чего-либо.
Как только этот перешеек появился, то пешком на тот берег пройти было всего метров восемьсот, и за долгие годы получилась натоптана людьми, а их башмаками подшлифована, вполне приемлемая широкая тропа по?низу этой горы, ближе к самой реке. И поэтому шлак в этом месте и на нескольких вытоптанных рядом рыбачками площадках, выступал мелкой крошкой. Колкой, конечно, но не опасной. А если подстелить что-либо поплотнее, то и вообще – просто класс полежать. Там можно и загорать, и купаться, и рыбу ловить. Ночью же и костерок развести.
А вот вне тропы склон шлакового отвала оставался действительно опасным. Его куски были с ребристыми сколами, большинство их имели размер с крупный щебень и до целых былдыганов и остроКромких глыбин. К тому же, после дождя склон всегда был скользким.
И если не знать о таком его коварстве, а пойдёт дождь, а ты, с какого-то шандараха* пропрёшься в гору, то можно было поскользнуться, и к тропинке доехали бы одни уши.
*с какого-то шандараха – подростковый сленг, синоним – с бухты-барахты, означает – беспричинно, бессмысленно, опрометчиво.
По этим двум причинам – сокращению окольного пути и хорошей рыбалке – это был важный и ценный участок прибрежной зоны.
Оттого, что гора из шлака забирала тепло от воды, та непрерывно охлаждалась и была прохладнее, чем у остальных прибрежных участков. И она никогда не цвела, оставалась чистой и насыщенной кислородом. Когда в жаркую погоду река зацветала, а она – погода эта – постоянно была жаркой, и река цвела почти непрерывно, то рыба часто шла к Чёрным камням, особенно крупная, потому что там было практически всегда чистая вода.
Все эти обстоятельства определили наш выбор, и он пал на единственно возможный вариант, где можно ещё было купаться – Чёрные камни.
Вы вообще знаете, что такое "цветёт"вода? Это только красиво звучит – "цветёт". На самом деле там не цветёт, а поверхность поганится этаким толстым налётом маслянистой мазюки*, начиная от берега, и к середине реки метров на сто пятьдесят – двести. И лишь на середине, её, как правило, не было: в глубоких местах и в прохладной воде.
*мазюка – противная, пастообразная, грязеподобная, органическая слизь.
Вода в глубоких местах, даже у поверхности на несколько градусов пониже, чем возле берега. Мазюка эта – на самом деле жижа: желеобразная, активно зелёная, и вылезти чистым из-за неё невозможно. Ты будешь как ярко-зелёный ужасный человечек, потому что сохнет эта грязь моментально, а вот потом, под обычным душем она уже не смывается:– надо усиленно и долго оттирать своё тело. Купаться несмотря на жару, в такой воде – удовольствия никакого!
Теперь вы, если хватило терпения ознакомиться со всеми этими подробностями, то представляете, в каком месте мы с Михой в тот раз оказались на пресловутых Чёрных камнях.
Необходимо добавить, что там сразу, уже всего на метр от берега, глубина составляла метра два, а если вперёд отплыть ещё на метр и занырнуть, то все четыре. Зато вода там чистейшая.
Возвращаясь к Мишкиному предложению, мне пришлось взять паузу для обдумывания. И как показалось, думал недолго, примерно столько же, как сейчас быстро рассказал всю эту предысторию. В итоге, я сразу понял: – «А что там думать?». Своё лицо в глазах друга я потерять не имел права!
– Да пожалуйста! Вопросов нет! – ответил я. – Ты со мной?!
– А надо?.. Ладно. Попробую, – понуро согласился Мишка, – и взял свою острую пику в правую руку.
Мы нырнули.
В реках, даже в самых чистых, видимо присутствует какая-то взвесь, которая, как мелкий сор, раздражает глаза. Во всяком случае, есть такое моё личное ощущение. И оттого, если ты любишь нырять и часто это делаешь, то по привычке открываешь глаза, уже тогда, когда достигнешь дна. Это чтобы осмотреться вокруг. (Естественно, вот так поступать приходится, если ты заныриваешь без специальной маски или очков. Но к чему она нам, выросшим на воде, эти причиндалы*?)
*Причиндалы – устройства, приспособления, части тела, в зависимости от контекста.
Быстро коснувшись дна, я открыл глаза и… вздрогнул от неожиданности. Прямо на меня широко смотрели чьи-то крупные бусины нечеловеческих зрачков на огромной морде невнятной конфигурации (без специальных очков для ныряния, то видимость на удалении в полтора-два метра не очень чёткая, и объекты в воде проявляются силуэтно). Смотрели глазёнки беззлобно, скорее – безэмоционально, но, ёксель-моксель*, совершенно осмысленно.
*ёксель-моксель – просторечный оборот, фразеологизм, имеющий в первую очередь эмоциональное значение и выражающий в зависимости от контекста, в данном случае крайнюю форму удивления.
Мишка тоже, как я заметил, вздрогнул, но, памятуя, что нас теперь под водой двое, стиснул себя силой воли, и аккуратно, на вытянутую руку с пикой в ладони, приблизился к морде. Я тоже крайне осторожно, чтобы никого в этой комбинации не спугнуть, по?дался поближе.
Существо, конечно, было впечатляющим. То, что Мишка принял за рога, были какие-то отростки по бокам морды, сантиметров по двадцать, может тридцать. Они тянулись вверх и гипнотически мерно колыхались. Голова и впрямь была с таз, а то и больше. Тут Мишка не соврал… А то ведь он иногда имел привычку доводить информацию в традиционной рыбацкой подаче. Но в этот раз даже основательно поскромничал. Голова, если это была она, и в самом деле была размером с корыто.
Мишка, набравшись решимости, дотронулся до чудища…
Уколол ли он её?
Нет, конечно! Для такого у него не хватило безрассудства, что, впрочем, может и хорошо. А лишь коснулся этого подводного жителя своей пикой.

Моментально существо встрепенулось, разверзло, как бездну, свою пасть, в которую могли поместиться сразу две Мишкины головы. А то и он сам мог бы всосаться в эту пасть по пояс (а где по пояс, то там и полностью), и тут же речное чудовище резко захлопнуло этот свой бункер. Действие явно носило демонстрационный характер и его можно нужно было расценивать как предупреждение, которые не стоит игнорировать.
Как в сказке – "к нам задом, а к лесу передом"(или как там это было) – оно развернулось энергично, но одновременно даже несколько вальяжно. Чуть замере?в, исполин филигранно махнул возле самого Мишкиного носа своим хвостом, и, даже не отвесив ему заслуженного за бестактность "леща", эта двухметровая "колоша"стремительно исчезла в чёрной глубине.
Это был сом. Сом с большущей башкой, метра два – два с половиной длиной, и весом, наверно, килограмм сто. Пока он замер перед тем, как исчезнуть, я сумел сообразить, кто это, и сам прикоснулся к нему. Рука непроизвольно потянулась и погладила его мускулистое тело.
Мы оба прытко вынырнули на поверхность: срочно нужно было даже не вздохнуть – всосать воздух. Заворожённые зрелищем, совсем не заметили, как моментально пролетело время под водой, и с ним весь внутренний запас кислорода. Сомяра исчез очень вовремя, дав нам возможность возобновить дыхание.
Я, конечно, знал байки про стокилограммовых сомов, но никогда их не видел. Слышал, правду сказать, только от тех, кто сам от кого-то слышал, кому якобы можно верить. Но полагал, что это, скорее, обычные рыбацкие россказни. А тут я сам, своими глазами видел, и сам коснулся этого величественного речного красавца. Потрясающе! Такой прилив эмоций, и, наверно, счастья! Счастья жизни, счастья соприкоснутся с чудом или легендой.
Мы выбрались на берег.
– Ты видел!.. Ты видел!! – перебивали мы друг друга, – Ух ты! Вот это да! Скажи кому – не поверят!
Мишка почти сразу сообщил, что он уже накупался и можно трогать обратно. (Ну конечно, а как же иначе? Ждать чего-то другого, что ли, от всего этого было? Да тут моментально накупаешься, если с самим чёртом придётся искупнуться, пусть хотя это Михе в тот момент и померещилось только. Тут важно, что он был в этом полностью уверен. Что он и чёрт купались вместе, причём чёрт его там сознательно поджидал. Зачем только? Видимо, именно этот вопрос так Миху и озадачил).
Предложение было сделано очень вовремя, потому как я ощущал то же самое желание.
– Ну что, пошли домой? – была озвучена идея кем-то из нас. И мы, одевшись, отправились к себе до дома (мы с Михой были соседями, и наши дома стояли через дорогу метрах в пятнадцати друг от друга).
Как я сейчас понимаю, нас вело провидение.


Ласка*
*ласка – хищное мелкое млекопитающее семейства куньих; соответственно, похожа на куницу, норку и остальных подобных зверьков.
За возбуждённым разговором, на самых невероятных эмоциях от такого приключения, мы с Мишаней совсем незаметно дошкандыбляли* все полтора километра до дома.
*дошкандыблять – подростковый сленг семидесятых годов – дойти пешком (обязательно таким способом), часто в словосочетании «дашкандыблять на своих двоих»
Поговорить там было о чём, потому что такого размера живую рыбину и в своей среде увидеть – редчайшее событие, и, скорее всего, мало кому доводилось. Этот сом был похож на солидного старого "кренделя", который много повидал, и знает нечто сокровенное. И оттого он даже не дёргался на Мишкины бестолковые и нервозные действия. Тот шум, с которым Миха взлетел над водой и плюхнулся обратно, должен был доставить как минимум большое неудобство любому жителю реки. Но сом даже не шелохнулся. А глаза? Это были явно не людские глаза, но точно говорю: в них отчётливо проявлялся какой-то свой нечеловеческий ум, спокойная уверенность, был виден характер… Основательный такой, увесистый, непростой…
Да уж…
– И как потом, скажи?те, рыбу ловить? Если они?… Не знаю, как и слово-то подобрать… По-настоящему живые, что ли… Башка у сома этого точно соображает… С собственным характером дедок явно, как у существа, обладающего мозгами и думающего, как и мы. Вот, на? спор, если бы их там было два, то они бы повели себя по-разному. Именно потому, что он бы?л у того здоровенного речного деда, точно бы?л у него характер!..
За подобной болтовнёй, естественной для такого невероятного случая, мы подашли и незаметно втянулись в пока неявственную, незримую, но давящую атмосферу на улицах возле наших домов. Мы это ощутили неким охотничьим своим инстинктом (рыбачки же всё-таки), но понять, в чём дело, пока не могли. Впрочем, между тем как мы это почувствовали, и тем, как вошли бы к себе во двор и там всё узнали, должно было пройти не более минуты. Наша неразлучная команда направилась к моей калитке.
Интуиция, или шестое чувство – называйте как вам удобно – нас не подвело. Произошло событие невероятной важности, сведения о котором мгновенно разлетелось по округе. Не знаю, как это получалось, телефонов в большинстве домов в то время не было, тем более в частном секторе, но, между появлением важной новости, и её стремительному распространению по территории в радиусе километров десяти, происходило не более пятнадцати минут. А через час её уже знали во всём нашем большом городе, причём до самых мелких его жителей. Лишь полное отсутствие интереса у грудничков к подобным событиям замедляло стремительный полёт информации.
На районе объявилась ласка!
Ласка для нас представлялась полумифическим существом: о её существовании мы знали все, но никто никогда в глаза никогда не видел! Истошно вопили лишь следы её злодеяний, и люди могли точно понять, что это ласка, но кто эта ласка, как она выглядит – большая ли, маленькая – не знал никто! То, что она «наводит шорох» в округе, когда она появляется, просто невозможно было не увидеть: столь ужасны были её преступления, а вот откуда она берётся, и куда пропадает, такой информацией не располагали дажев милиции. Новость была ошеломительная. Из-за этой своей неуловимости ходила молва, что она вообще из параллельного мира… или из другой вселенной.
Как вам такое предположение? Смешно?!
Нам вот было совсем несмешно.
Ну, посудите сами – стоит себе двор, стоит он – никому не мешает, по двору куры бегают, цыплята, собака в будке торчит ленивая (это хорошо, если такая, а если энтузиастка по характеру, то будет гавкать, не останавливаясь, и замолчит, когда язык будет свисать от усталости. Но, не надейтесь! Это не надолго!). Так вот, всё как всегда идёт своим чередом. И наступает ночь. Ночь наступает, и-и-и…
Ждёте?..
Проходит она – тёмная-тёмная ночь!
Обычная себе ночь.
Все обычные ночи такие одинаковые!
Тёплые в меру… фонари не горят… только звёзды тускло сверкают яркими, но до обидного манюсенькими небесными искрами, которые не справляются с теменью…
А значит, всё себе обыденно и привычно…
И если не считать нескольких волн собачьего дежурного вяканья на запоздалых людей – ещё до двенадцати ночи – то стоит полная тишина.
Птица спит в курятниках, голуби – в голубятнях, свиньи – в свинарниках. Крысы – вот те не спят! И что-то там жрут в свинарниках, но молча. Короче, всё спокойно, как в Багдаде в прошлом (до американцев).
А рано утром встаёт хозяйка, идёт двор убирать, скотину свиную кормить. Птицу, естественно, тоже нужно кормить и поить. Крысы-то уже нахавались* за ночь чего-то, и на них хозяйки совсем не рассчитывают пропитание – они голодными никогда не остаются… Заходит она, хозяйка, значит, в курятник…
*нахаваться – местный говор, просторечье с оттенком сленгового звучания.
А там!..
Все куры мёртвые, размётаны по курятнику, как будто бы их обуял ужас (как на перевале Дятлова), но сами птичьи тушки нетронуты. И только яйца все проколоты, причём очень даже аккуратненько так, и высосаны как будто через трубочку… или хоботком… ( нехилый такой комарик!)… Кстати, да, вот ещё что, у кур вся кровь высосана.
Собаки – эти голосистые "верещалки"непутёвые, молча себе проспали всю ночь. Все! Во всей округе! Представляете?!
…Вот, бывало, иду я с Михой на рыбалку… или с рыбалки… они ведь мой запах знают и помнят годами, впрочем, что там помнить-то? Дым костра, да речка… Ну, бывает, немного на свинье погоняю… Уцеплюсь за уши, она визжит, хрюкает возмущённо, скользит по доскам и носится. А крысы в этот момент затихарились* под полом свинарника, лишь выглядывают редкие острые морды выглядывают от любопытства; поэтому и свиньёй, наверное, чуть-чуть… Хотя я моюсь, когда живу у бабушки, причём регулярно. Раз в неделю это точно! Но они ведь – псины наши – очень носастые, и все эти запахи, всю их комбинацию помнят и могу уловить за?просто: хоть мойся, хоть не мойся.
*затихариться- подростковый сленг семидесятых годов, вести себя крайне тихо, совершенно не привлекая внимания.
Не об этом речь, так вот мы с Михой идём куда-либо вечером или ночью, они нас знают, но обязательно всё равно будут тявкать. Начнут за пару домов и перестанут, когда мы дом очередной минуем и отойдём ещё на ещё пару подальше. А там очередные псины встречают. И вот таким образом волна собачьего тявканья нас постоянно сопровождает. И даже, когда будешь ночью заходить в свой двор, твой же барбос, и тот за компанию с остальными обязательно тявкнет несколько раз.
Так это ж мы, свои в этих краях. А представляете, если на улице ночью оказался случайно заблудший в наш район человек? Волна раскатистого или истошного, яростного, злобного, остервенелого лая (это зависит от габаритов собаки и характера хозяйки… или наоборот… неважно) будет его сопровождать на всём его земном маршруте по нашим улицам, как будто он и не человек, а исчадие всех исчадейщих исчадий.
А тут, при таком чудовищном преступлении, все эти героические псы, готовые остервенело огрызаться на обычного путника, совершенно непростительно не замечают жестокого убийцу.
Но это именно та ситуация, когда сталкиваешься с лаской. Жертвы налицо! А убийцу даже ме?льком никто в глаза не видел. А собаки-ротозейки, просто элементарно унюхать не могут. Кстати, а куры-то что?! Они же тоже молчали, и только в ужасе по курятнику метались…
Да так не бывает в жизни! Не должно быть! Но именно так всё и происходило.
Вот так и рождаются легенды про инопланетян. А представьте, если бы я, допустим, ещё и сам бы домой припёрся вечером, ближе к ночи, весь зелёный от той мерзопакостной мульки из реки, которую придумали называть «цветением». А меня бы таким кто-либо заметил. Точно решили бы, что инопланетяне прилетели, и зелёные человечки подомовый обход устраивают.

Поиски куроубийцы

часть первая – Анализ ситуации
Нам

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/leonid-shevcov/eto-biznes-detka-70881586/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.