Главная страница | Эротические романы | Его чёрное сердце. Искупление

Его чёрное сердце. Искупление
Алиса Ковалевская
Жестокая любовь (Амин и Сабина) #2
Я женился на ней, чтобы отомстить. Ненависть – единственное, что вело меня. Но Сабина исчезла после нашей первой ночи, и мне понадобилось три года, чтобы её найти.
Но гонимый яростью, я сам не понял, когда в биении моего чёрного сердца стало звучать её имя. Ослеплённый прошлым, я осознал, что она моя, только когда потерял снова. Сабина моя. Она и дочь, о существовании которой я и не подозревал.
Я объявлю войну самому дьяволу, но верну свою женщину и своего ребёнка.
Моё чёрное сердце бьётся только для них.
И это уже не ненависть.

Его чёрное сердце. Искупление
Алиса Ковалевская

Глава 1

Амин
– Ты уверен?
Что он несёт?! Что он, чёрт подери, несёт?!
Голову сдавило. Крепко закрыв глаза, я зарычал, потёр переносицу. Картинка не изменилась, и выражение лица Захара тоже. Чёрт!
Что за дрянь подсунула мне моя же жена?! Голова плыла, по затылку как обухом ударили. Сквозь накатывающую темноту пробился голос Захара.
– Да. Я сам разговаривал с врачом, принимавшим роды. Девочка появилась на свет в мае. Через несколько месяцев после того, как Сабину привезли в питомник.
Время мгновенно скрутилось в единую ось. Через несколько месяцев после того, как её привезли в питомник, и через девять после того, как она стала моей.
Девочка… Девочка. Через девять месяцев она родила девочку. Она родила мне дочь, и я об этом не знал!
– Блядь! – с размаха ударил по подоконнику.
Мало. На пол полетел глиняный кувшин, за ним всё, что стояло рядом.
– Сука! Вот же сука!
Ярость клокотала в глотке, неслась по венам, разъедала мозг. Она не только скрывалась от меня сама. Нет, чёрт подери! Она скрывала от меня дочь. Мою дочь!
Глубокий вдох в попытке унять внутренних бесов. Не помогло.
– Привези мне её! – рявкнул я на всю комнату. Нет. Я должен забрать её сам. – Где она?! Где?!
– Не знаю. Чтобы выяснить это, потребуется время. Девочку увезли сразу же и сделали это так, чтобы никто не знал, куда именно.
Я снова выругался. Отдёрнул штору, едва не сорвав с карниза, запустил пальцы в волосы, оскалился, тряхнув головой. Перед глазами прыгали чёрные точки, но я всё равно пытался вспомнить, не упустил ли чего. Что говорила моя жена, что делала? Было ли хоть что-то, что могло навести на мысль о ребёнке? Нет. То ли эта стерва так мастерски притворялась, то ли вычеркнула дочь из собственной жизни. В последнее верилось с трудом
Гнев сгущался, бежал по венам, чернотой переполнял сердце. Тварь! Она лишила меня всего: души, сына, любимой женщины. И дочери. Она ответит. И за это тоже. И не только она.
– Мы продолжаем поиски Сабины.
– Не нужно. Я знаю, куда она поехала.
Я бросил взгляд в окно, на предгрозовое небо и беспокойно шумящие деревья. Обычно отсюда было видно заснеженные верхушки гор, но сегодня их скрывали чёрные тучи. Только они не шли ни в какое сравнение с теми, что сгустились внутри меня. Никакая буря не могла сравниться по силе с той, что бушевала во мне.
– Выезжаем через час. Подготовь четыре машины и людей. Самых лучших своих людей, Захар.
– Могу я спросить, куда именно мы едем? И что насчёт оружия?
– Оружие…
Я посмотрел в стену, на не заправленную постель и опять на Захара.
– Да. Мы едем в гости к Аверину. Разговор у нас с ним будет серьёзный.
Точки перед глазами больше не мелькали. Только чувство, что меня вывернули наизнанку, никуда не делось, и причиной этому была не отрава. Хотя с какой стороны посмотреть. Сабина. Само её имя звучало, как название смертельного яда.
– Дрянь… – процедил я сквозь зубы.
Найду, мало ей не покажется. Дочь. Моей дочери два года, а я узнал о ней только сейчас.
Из нутра вырвался рык. Я ударил ногой по стулу, и тот, отлетев, врезался в стену. Хруст дерева ударил по барабанным перепонкам.
– Выполняй! – рявкнул я Захару. – И позови Зариму. Пусть принесёт что-нибудь, что поставит меня на ноги. И побыстрее.
* * *
Дорога была неблизкой, но потраченное время не прошло зря. Оно дало мне возможность разложить всё для самого себя по полкам. Какой резон был Аверину прятать мою жену? Деньги? Вряд ли. У этого гадёныша их хватает. Личные дела с отцом Сабины? Возможно.
– Зачем он это делал? – обратился я к Захару, когда мы были уже на подъезде. – Должно же им было что-то двигать.
– Наверняка это знает только Аверин.
Ожидаемо. Я посмотрел в окно. Снаружи проплывали пригородные дома. До цели оставалось рукой подать. Придётся Алексу ответить на несколько вопросов. Хоть здесь и его территория, дела это не меняет.

Навстречу мне Аверин вышел в сопровождении здоровенного поджарого добермана. Пёс вышагивал рядом, как цирковой пудель. Ещё два стояли в отдалении. Акт устрашения.
– Где моя жена? – спросил я сдержанно.
– Твоя жена? Опять потерял?
Чёртов клоун! Аверин потёр подбородок, с деланной задумчивостью глядя на меня. Прищурился. Несмотря на наигранность, в глазах была сталь.
– Где моя жена? – повторил я, чётко выговаривая каждое слово.
На территорию его охрана машины не пустила. Пришлось оставить людей за воротами. Со мной был только Захар и двое парней. Остальные ждали снаружи.
– Иди погуляй, – скомандовал Аверин псу. Хлопнул по холке.
Доберман отошёл на несколько метров и уселся. Я посмотрел на него, снова на Аверина.
– Я знаю, что Сабина родила ребёнка. Где она? Где мои жена и дочь, Алекс?
– Если ты приехал только за тем, чтобы спросить меня об этом, Асманов, зря. Мог бы позвонить. Не жалко потраченного времени?
Я выступил вперёд. Алекс снова прищурился. Можно бы было надавить, но дьявол был слишком хитёр. Только я подошёл, пёс насторожился. Губы Аверина искривились.
– Не нарывайся, – проговорил я тихо. – Я и правда потратил много времени. Ты сильно разозлил меня, Алекс. Я хочу получить ответы на вопросы, и я получу их.
– А я хочу выпить кофе с гренками, которые приготовила моя жена. Она ни хрена не умеет готовить, но её гренки выше всяких похвал. Пригласил бы тебя, но с тобой слишком много прихвостней, а Стэлла не любит незнакомых в доме.
Со стороны дома раздался детский голос. На поляне появилась девочка. Меня накрыло. Она?! Только спустя пару секунд я понял, что это дочь Алекса. Но зашедшееся сердце продолжало неистово стучать. Ветер разнёс голос девчонки над поляной, оставил эхом в сознании. У меня тоже есть дочь. И Аверин знает, где она.
Алекс не усмехался.
– Что ты хочешь? – сухо спросил его я. – Взамен на ответы.
– Если бы я что-то хотел, я бы сам пришёл к тебе. Но, – он посмотрел на дочь, а на поляне появилась девушка – миниатюрная, в свободной тунике, – у меня всё есть. Оставь Сабину в покое, Амин. Она не хочет иметь с тобой ничего общего.
– У нас с ней слишком много общего, чтобы я оставил её в покое. Где она? Я знаю, что она приезжала к тебе.
– Она ко мне не приезжала.
Понять, говорит он правду или нет, было сложно. Но интуиция подсказывала, что правдой тут и не пахнет.
– Значит нет? – я посмотрел на поляну.
– Нет.
– Хорошо, – ответил я и дал Захару знак, что мы уезжаем.
Нет значит нет.
Идя к машинам, я готов был дать распоряжение вытащить стволы и решить всё силой. Но это не имело смысла. Порешить людей Алекса – не выход. Дочь мне это не вернуло бы. Придётся, думал я, нам с Авериным поговорить по-другому. На равных.
Моё ты мне вернёшь, Алекс. Вернёшь.
Я сел во внедорожник и захлопнул дверцу.
– Будут какие-то распоряжения? – осведомился Захар, заняв место за рулём.
В ответ ему – пристальный взгляд. Будут, он и сам уже догадался.
– Да, – сказал я. Посмотрел на оставшийся за заграждением дом. – Мне нужны аргументы. Достань мне их. Сегодня же.
* * *
О заказанном кофе я и думать забыл. Вспомнил, лишь когда услышал дверной звонок. Вскоре в комнату вошёл охранник. Поставил пакет из ресторана на стол. Город укутали сумерки, а от Захара вестей так и не было. Сколько времени ему потребуется, чтобы решить проблему без подготовки?
– Выйди отсюда, – приказал я охраннику.
На всё это мог уйти не один день. Мозги у Захара заточены, как надо, но требовать от него невозможное было бы несправедливо. Только я подумал об этом, телефон просигналил. Текст был предельно кратким:
«Будьте наготове».
– Вернись, – тут же рявкнул я, открыв кабинет.
Охранник появился сразу же. Захар просил не лезть, но сидеть и ждать было хуже, чем ходить босиком по раскалённым углям. И всё же я понимал, что не в форме. Караулить весь день девчонку Аверина было бы самодурством. Оставленного в столичной квартире охранника, насколько я помнил, звали Рафиком. Хотя это не имело значения.
Расставив ноги на ширину плеч, он встал в ожидании приказа.
– Поехали, – отчеканил я, попутно набирая Захару сообщение.
Достаточно я сидел в ожидании. Может, смысла в этом немного, но, выдвинувшись навстречу, я хотя бы в какой-то степени перестану чувствовать себя загнанным в клетку зверем.
«Ждите в квартире».
Новое лаконичное сообщение от начальника службы безопасности.
Да какого дьявола?! Он будет говорить мне, где ждать?!
Я стиснул зубы, выругался. Ноздри щекотнул запах кофе. Глубокий вдох. Я отвернулся к окну, окинул взглядом пока ещё серый город. Об этой квартире не знал никто, кроме меня, Захара и пары верных людей. Самое то.
– Отбой, – глядя на город, произнёс я.
Прищурился. Иногда нужно уметь ждать.
* * *
Последующие минуты тянулись бесконечно. Оборвал их лязгнувший замок. Я стремительно вышел в коридор и наткнулся на пылающий взгляд. Волосы девчонки были взъерошены, болотно-зелёные глаза отражали испуг. Но только она увидела меня, он сменился гневом.
– Так это ты? – мягкий голос походил на шипение. – Прикажи своему псу отпустить меня.
– Заткни ей пасть и отправь в комнату, – обратился я к Захару.
Смерил пигалицу взглядом. Несколько раз видел её снимки, в живую – никогда. Но взгляд показался смутно знакомым, как и голос.
– Ты пожалеешь об этом, Асманов, – процедила она.
Я хмыкнул и повторил:
– Запри её. А тебе лучше сидеть тихо, – уже девчонке.
Она посмотрела с ненавистью. С неприкрытым презрением.
– Это была плохая идея. Мой муж…
– Твоему мужу нужно было быть предусмотрительнее.
Неожиданно она дёрнулась. Как выскользнула из хватки Захара, чёрт знает, но пальцы её впились мне в плечо.
– Решил помериться с Алексом членом? Так выбрал бы способ получше! Или на это мозгов не хватило?!
Я сжал её локоть. Моська решила раскрыть пасть?
– У твоего мужа то, что нужно мне, у меня то, что нужно ему! – рявкнул я, толкнув её к Захару. – Посмотрим, как он заговорит теперь.
Не собираясь продолжать, я кивнул на коридор. Вернулся в пропахший кофе кабинет. Страх делает людей уступчивыми. Порой несколько часов способны сотворить чудо. Я глянул на телефон и сжал руку в кулак. Адский грохот ударил по вискам. Всё на миг стихло, снова загрохотало и снова стихло.
– Это что, блядь, такое?! – гаркнул я, выходя из кабинета.
Рафик уже шёл к комнате, куда Захар отвёл девчонку Аверина.
– Проклятая сука! – процедил Захар, только мы вошли. Показал на пигалицу.
Она стояла среди осколков и смотрела на нас.
– Если ты не выпустишь меня отсюда, – обращалась она исключительно ко мне, – будет хуже. Или ты не в курсе, кто такой Алекс?
– Я в курсе, кто такой Алекс, а вот кто такой я, девочка, ты не и не подозреваешь. И что я с тобой могу сделать, если ко мне не вернётся моё, тоже.
То ли у неё начисто отсутствовали мозги, то ли инстинкт самосохранения. Взяв со стола статуэтку, она запустила её в стеклянный шкаф. Грохот резанул уши, отозвался болью в голове. Блеснувшие осколки посыпались на пол. Девчонка упёрлась в меня взглядом. На этот раз молча.
– У меня к твоему мужу несколько вопросов. Ответит на них – заберёт тебя. Нет – ваша малышка будет расти без матери. Алекс вряд ли этого хочет. Так что придётся ему какое-то время играть по моим правилам.
Она так и молчала. Потом вдруг засмеялась – вызывающе, дерзко. Замолчала так же резко.
– Мой муж никогда не играет по чужим правилам, Асманов.
– Всё случается в первый раз, – сказал я и, дав знак охране, вышел.
Мои люди вышли за мной. Втроём мы зашли в кабинет. Только тогда Захар заговорил:
– Надо быть осторожнее. Аверин непредсказуем. Я много слышал о его отношениях с женой. Говорят…
– Его отношения с женой меня не волнуют. Меня волнуют мои отношения с моей женой. Вернёт мою – получит свою. Всё просто. Выстави охрану. Пусть следят за каждым его шагом.
– Уже сделано.
Я кивнул и наконец достал из пакета кофе. Ещё горячий. Посмотрел на начинающий загораться огнями город.
– Я всегда ценил тебя, Захар. С сегодняшнего дня ценю ещё сильнее, – я открыл запертый на ключ ящик стола. Среди прочего была шкатулка. Открыв, выбрал перстень. Подал Захару.
– Не нужно, Амин. Вы уже наградили меня автомобилем.
– Это не награда. Это подарок, Захар. За хорошую службу и за верность, – посмотрел я ему в глаза.
Он поколебался. Взял кольцо и склонил голову в поклоне.
– Как тебе удалось перехватить её?
– Сегодня она была у подруги. Одна, без ребёнка. Мы взяли её на обратном пути.
Кивком я высказал одобрение. Хотел отправить охрану, но телефон ожил. Быстро. Но отвечать я не спешил. Пока мелодия наполняла кабинет, все мы молчали.
– Неизвестность подпитывает страх, – сказал я, как только мобильный заткнулся. – А Аверину это не помешает. Станет сговорчивее.
– Какие будут ваши дальнейшие распоряжения? – спросил Захар.
– Никаких. Ждём Аверина. Теперь поговорим на моей территории с весомыми аргументами.
– Вы же понимаете, что объявили ему войну?
– Если для того, чтобы вернуть жену и дочь, мне потребуется объявить войну всему миру, я сделаю и это, Захар. И меня ничто не остановит.
Ничто и никто.

Глава 2

Амин
Откинув голову на спинку дивана, я сидел с прикрытыми глазами. Девчонка Аверина притихла, квартира погрузилась в тишину. Звонкими колокольчиками в голове раздался детский голос. Дом, поляна и выбежавшая на неё девчушка. Аверин, сукин сын. Что жена – слабость Аверина, секретом не было. Жена…
В памяти всплыл образ. И была это не Лейла. Сабина. Силуэт Лейлы всё ещё маячил на краю сознания, но лишь расплывчатой тенью. Столько времени я хотел увидеть её ещё хотя бы раз, вдохнуть её запах, но сейчас мне нужно было другое.
Другая.
* * *
Телефон молчал. После первого звонка прошло больше часа. Это начинало напрягать. Похоже, Аверин тоже решил проверить меня на прочность.
– Возле особняка Аверина всё спокойно, – отчитался Захар, войдя в комнату с двумя чашками кофе. Одну поставил передо мной.
– Он не дурак. – Кофе был крепкий, с сахаром. Как раз то, что нужно для обещающего быть долгим вечера. – Алекс из тех, кто взвешивает каждый шаг. Недооценивать его не стоит. Уверен, он решил выждать. Но надолго его не хватит.
Я оказался прав. Не прошло и десяти минут, как на телефоне высветилось имя. Трубку я взял не сразу. Сделал глоток. Хороший кофе, ароматный. Горечь, подчёркнутая сахаром. Проверка на выдержку не только Аверина, но и себя самого.
– Слушаю тебя, – наконец сказал я холодно.
– Зря ты это сделал. – Алекс был в ярости. В не меньшей, чем я вчера. – Если на ней появится хоть одна царапина…
– А это зависит только от тебя. Сейчас я занят, Аверин. Пришлю тебе время и место, тогда и поговорим.
– Не забывайся, – прорычал он.
– До встречи.
Завершив вызов, я допил кофе. Захар смотрел настороженно, внимательно. Я утвердительно кивнул.
– Всё готово?
– Да.
– Хорошо. – Посмотрел на время.
В другой раз я заставил бы Аверина понервничать до утра. Но не сейчас. Я и так ждал слишком долго. Моей дочери два, и этой ночью я собирался получить ответ на вопрос, где она.
* * *
Дверь внедорожника раскрылась. Захар подтолкнул девчонку, и та, резанув меня взглядом, села рядом. Присмотрелся к ней. С возможностями Аверина он мог найти себе что-то получше. Но каждому, как говорится, своё.
Захар сел за руль, и машина плавно поехала вперёд. Освещённый двор остался позади. Блик света отразился в радужке глаз девчонки Аверина.
– Оставь её в покое, – сказала она резко. – Или у тебя принципы такие, решать проблемы с помощью женщин и отыгрываться на них? Это ты ведь наградил её шрамом? – глаза полыхнули ненавистью.
Я отвернулся к окну. Главное, довезти её до места в целости. Не была бы она нужна мне, отправилась бы в багажник. Я был совсем не в том настроении, чтобы слушать пигалицу.
Чёрт, но её взгляд, её голос были мне откуда-то знакомы. Я взял её за подбородок и крепко сдавил.
– Это всё из-за неё?
Униматься она не хотела.
И тут до меня дошло, где я видел её. Питомник. В день, когда приехал за Сабиной. Тогда в коридоре была девчонка. Блондинка.
– Так вот оно что, – я погладил её подбородок большим пальцем и резко оттолкнул. В зелёных глазах мелькнула опаска. Нет, всё-таки какие-то инстинкты у неё есть.
– Любишь ролевые игры?
– Я не люблю игры в принципе.
– А чувство, что любишь. Может, вам с Авериным скучно? – я продолжал рассматривать её. Испуганной она не выглядела, скорее настороженной и всё такой же разгневанной. Пожалуй, в чём-то они с Саби были даже похожи.
– Ты была в питомнике, когда я приехал за своей женой.
Её молчание не было согласием. Но и отрицанием не было.
– За своей женой? – она хмыкнула. – Ты не за женой приехал.
– А за кем же?
– За вещью, – выговорила она холодно, с презрением. – За своей собственностью, до чувств которой тебе дела нет. Если для тебя это и значит жена, я тебе сочувствую, Асманов. Что тебе нужно от Алекса?
Желание свернуть ей шею становилось сильнее с каждым срывавшимся с её языка грёбаным словом. Было бы не так хреново, если бы всё это пролетело мимо, не задев острыми краями сердце.
– Твоё сочувствие мне ни к чему, Стэлла. Закрой рот и будь хорошей девочкой. Ради своего же блага. Алекс расстроится, если ты вернёшься домой в ненадлежащем виде. А мы же не хотим его расстраивать, верно?
– Ты дурак, – заявила она вдруг. Куда спокойнее, но с прежним презрением. – Самодур и дурак. Больше мне тебе сказать нечего.
Я осмотрел её с головы до кончиков пальцев. Стерва. Да по одному её взгляду было понятно – та ещё сука.
– Захар, обеспечь нашей гостье место в багажнике.
Девица только фыркнула и отвернулась. Захар посмотрел через зеркало. Отрицательно качнул головой. Чёрт! Этого делать не стоило хотя бы потому, что на это ушло бы лишнее время. Да и на хрен связываться с тявкающей шавкой?! Пусть с ней разбирается Аверин, если ему нравится.
– Скоро приедем, – вслух сказал Захар. – Через несколько минут будем на месте.
– Тебе повезло, – бросил я притихшей наконец девице.
Она повернулась.
– Да, – сказала тихо, и это не имело отношения к багажнику. – Мне повезло. Сабине нет.
Да, Аверин в самом деле извращенец. Но, блядь, снова её слова ужалили сердце. Чёрное сердце, как сказала Сабина, уходя. Жена и дочь. Запах жасмина с лёгкой примесью роз. Это принадлежит мне. Моя жена принадлежит мне, но теперь у меня есть ещё один повод вернуть её: оставленная словами стервы царапина. Алая царапина на чёрном.
* * *
Стоило нам свернуть в один из центральных переулков, в лобовом стекле мелькнул свет фар. Навстречу выехал внедорожник, за ним появилось ещё несколько. Одновременно мы остановились у входа. Снаружи раздались хлопки автомобильных дверей.
– Подготовился, сучёныш, – процедил я, наблюдая, как свора Аверина подтягивается к первой машине. Сам он появился последним.
Девчонка рядом молчала. Обхватив запястье левой руки, неотрывно смотрела сквозь стекло на Аверина.
Мои люди окружили машину, и я, жестом показав Захару «пора», вышел из салона.
– Останься с ней, – бросил я одному из своих.
Сам же, в сопровождении своих людей вышел вперёд. Свет стоящих мордами друг к другу машин вырывал из темноты пятачок между ними. Алекс встал перед внедорожником, рядом – охрана. Гуляющие по его скулам желваки и взгляд выдавали ярость.
– Где моя жена? – первым нарушил продлившееся с минуту напряжённое молчание Алекс.
Я мрачно усмехнулся. Какой, однако, знакомый вопрос.
– Не так быстро, Аверин. Сперва поговорим.
Я показал на двери сбоку от нас и, не дожидаясь, пошёл к ресторану.
В зале без окон накрыт был только один стол. Когда мы расположились, нам поднесли чай и сахар в пиале. Усевшись напротив, Алекс закинул пару кусков в чашку и вперился в меня откровенно враждебным взглядом. Сколько раз за эти три года я пересекался с ним? Не так много. Но и не мало. Всё это время он скрывал от меня моих жену и дочь.
Я сжал зубы, давя желание дать своим людям приказ подвесить его и оставить на пару часов. Проблему это не решило бы и вряд ли принесло удовлетворение. Удовлетворён я буду, это я знал точно, только когда получу Сабину и…
– Как зовут мою дочь?
Алекс снял с чайника крышку. Поднёс к лицу. Решил потянуть кота за хвост? Что же…
– Жасмин, – вернув крышку на место, сказал он.
Чёртов ублюдок!
– Я не спрашивал тебя, с чем чай. Я спросил, как зовут мою дочь.
– Я ответил. Жасмин.
Жасмин… В голове как стрельнуло. Вечер, вдох у волос Сабины. Её мгновенный испуг. Всё это всплыло, словно из ниоткуда. Жасмин. Нет, она не вычеркнула дочь из жизни. Она вычеркнула из жизни дочери меня.
– Где она?
Он посмотрел пристально. Скривил уголки губ.
– Сам не догадываешься?
– Я с тобой не в угадайку играю, Аверин. Не забывайся. Хочешь получить свою девчонку, отвечай на вопросы.
– Ты тоже не забывайся, Амин. Мы с тобой на равных, но разница в том, что моя жена в твоей проклятой тачке, и я знаю об этом. А свою без меня искать ты будешь долго.
В этом он, чёрт подери, был прав. Пустить пулю в голову Стэлле Авериной было проще простого. Но тратить ещё три года на поиски я готов не был. Война ради самой войны мне была не интересна.
– Всё так, Алекс. Только помни, что достаточно даже не слова – одного знака, и тачка с твоей женой окажется в другом месте. Искать её ты будешь очень долго и вряд ли найдёшь. Там, где я живу, много мест, куда сунуться тебе даже в голову не придёт. Поэтому давай не будем тратить время друг друга. Ещё раз спрашиваю: где моя дочь?
– Там же, где твоя жена.
– Хорошо. – Чтобы иметь с ним дело, нужно иметь заодно и железную выдержку. Об этом я знал.
Алекс хмыкнул. Но взгляд оставался опасным, с проблесками стали. Взяв чашку, он неспешно размешал сахар. Откинулся на спинку дивана. Я предпочёл чай без сладкого. Положил на стол ладонь, подвинул ближе к середине и поднял. Алекс посмотрел на оставшийся на тёмно-коричневой скатерти телефон. Маленький серебристо-чёрный телефон его жены.
– Ты ведь наверняка установил программу слежения. – Я достал из кармана цепочку с подвеской. Пегас с сапфировыми глазами. Его я приказал Захару снять с шейки девчонки перед тем, как он отправил её в машину.
Глаза Аверина сразу потемнели. Крылатый конь тихо стукнулся о мобильный.
– Они в моём доме в Италии, – сказал он. – Сицилия.
Я отпил чай. Сицилия… Сам не знаю, что почувствовал, получив ответ.
– У тебя красивая дочь, Асманов, – сказал Аверин негромко. Задумчиво посмотрел на меня, потом за моё плечо, хотя в зале, помимо нас, никого не было. Охрана осталась за дверью.
У меня красивая дочь…
– Прикажи привезти Стэллу.
– После того, как ты ответишь ещё на один вопрос.
– На остальные вопросы ответить себе можешь только ты сам.
И снова он был прав. До этого момента я думал, что хочу знать, как, зачем, какого хрена. Но нет. Всё, что мне было нужно, я знал и так. Но всё же вопрос я задал:
– Как ты её выносишь?
Он снова хмыкнул. Дотянулся до пиалы и положил кусок сахара в своё блюдце.
– Тебе честно? – поднял взгляд. Налил в блюдце чай. – Я её люблю. Вот и всё. Ты знаешь, что такое любовь, Амин? Она делает вкусным всё, к чему имеет отношение. Знаешь… Я терпеть не могу чай с жасмином. Но если добавить побольше сахара, он не такой поганый. Вот и любовь. Если она действительно любовь, всё поганое с ней вполне терпимо. Даже вкусно. Мне с ней вкусно, Асманов. Стэлла сделала каждый мой день вкусным, с ней я знаю, ради чего мне нужна эта чёртова жизнь. Без неё – нет.
– Да ты романтик, Аверин.
– Боже упаси. Не вижу ничего романтичного в том, чтобы признать, что люблю свою женщину. Ты задал вопрос, я на него ответил. Перейдём к делу.
Помедлив несколько секунд, я набрал Захару. Пока отдавал приказ, Алекс не сводил с меня глаз. Его видимое спокойствие меня не обмануло: он следил за каждым моим словом. Но водить его за нос у меня намерений не было. Всё, что хотел, я уже получил. В том, что он сказал правду, я не сомневался. Мы оба знали, на что способен каждый.
– Быстро ты сдался, – я подтолкнул телефон и подвеску к нему.
Он забрал и то, и другое. Зажал пегаса в кулаке. Цепочка осталась свисать по тыльной стороне ладони, задевая широкое, лишённое изысков обручальное кольцо.
– Давай на чистоту. Твоя женщина – это твои проблемы, Амин. Я бы мог послать тебя к чёрту, но зачем мне это? У меня были сложные дни, – он поморщился, поведя плечом. – И всё, чего я хочу – чтобы Стэлла была рядом. Чтобы разгуливала по дому в своих умопомрачительно узких штанишках и разворачивала для меня конфеты. Своего дерьма я хлебнул под завязку.
В зал вошёл Захар. Девчонку он держал за плечо, выше локтя. Алекс стремительно повернулся. Секунды ему хватило, чтобы убедиться, что с его женой ничего не произошло.
– Мне есть, чем заняться, Амин, – продолжил он. – С Сабиной раз…
– Не говори ему! – выкрикнула девчонка, не успел Захар отпустить её. – Не вздумай ему рассказывать, где она! Он же этого от тебя хочет?! Алекс…
В дверях показался ещё один охранник, на сей раз из Аверинских.
– Отвези Стэллу домой, – бросил ему Алекс. – Я скоро буду.
– Я не поеду домой! – девчонка дёрнулась.
Поднявшись, Алекс подошёл к ней. Захар разжал пальцы, и она переходящим призом оказалась у мужа.
– Он…
– Замолчи, Волчонок. Тебя это не касается.
Он подвёл жену к своему человеку. Она попыталась вырваться, возразить, но он кивком показал на дверь. Сам закрыл зал и вернулся за стол.
– Разбирайся со своей женой сам, Асманов. Это ваши дела. Только сделай так, чтобы, если ей потребуется защита или помощь, она бежала к тебе, а не ко мне.
Я ничего ему не ответил.
– Дай распоряжения, – обратился я ко всё ещё ждущему у дверей Захару. – Вылетаем утром.

Глава 3

Сабина
Три дня назад…
Понимал ли Алекс, что я чувствую? Просыпаясь утром, я мысленно касалась дочери, гладила по волосам, а вечером целовала её перед сном. Вот и всё, что я могла. Несколько часов, проведённые с ней, намертво связали нас воедино.
– Я должна забрать её, Алекс, – повторила я с непонятно откуда взявшимся знанием. – Не сделаю этого сейчас, не сделаю никогда.
– Не очень удачная идея.
– Может быть.
– И всё же ты хочешь сделать это, – подытожил он.
Я не ответила. Смотрела на Алекса и просто знала – должна. Знала это, когда садилась в автобус, знала, когда ехала в такси, и тем более знала сейчас.
Он кивнул и показал мне на уходящую вглубь территории дорожку. Сам пошёл к воротам. Заговорил с охранником, но о чём, я не слышала. До меня доносились только отзвуки голосов. Деревья шумели листвой, вдалеке журчала вода, а может, мне только казалось. Здесь, в мирном саду, я чувствовала себя уютнее, чем в городе. Три проведённых в питомнике года не прошли бесследно. Я отвыкла от шума и скопления людей.
Алекс повернулся, посмотрел на меня. Снова что-то сказал охраннику. Я всё же двинулась по дорожке и вскоре вышла к постройке. Судя по воротам, это был гараж. Как-то само собой в руках оказались разорванные и наспех связанные бусы. Гладкие камни под пальцами успокаивали. Какая она, моя дочь? Застенчивая или бойкая? Любит ли она рисовать? Что ей нравится больше – играть дома или на свежем воздухе?
В горле стоял ком. Я знала её, как не знала никого, и ничего не знала о ней. Совсем ничего. Заметила в траве резиновый мячик. Ярко-розовый, с разноцветными кляксами.
Всё, что мне удалось узнать об Алексе – его имя, да и то случайно. Услышала обрывок разговора Амина с Захаром. Есть ли у него дети? И та девушка из питомника… Берта. Она была беременна от него. Кто она ему?
– Через десять минут выезжаете, – услышала я и обернулась, едва не выронив от неожиданности мяч.
Алекс появился из ниоткуда. Вышел с совершенно другой стороны.
Посмотрел на мячик, на меня и, ничего не сказав, взял его.
– Надя его сегодня искала.
– Надя? – переспросила я на автомате.
– Надия. – Прямой, решительный взгляд. Серебро радужки вокруг чёрных, как пропасть, зрачков. – Моя дочь.
Пальцы стали холодными. Два слова, окончательно вывернувших душу. Голос пропал. Осознание скорой встречи обрушилось лавиной, сделав меня как никогда слабой и в то же время сильной.
– Ты видел её? – спросила я, хотя слова давались с трудом. Язык словно прилип к нёбу. – Ты видел мою Жасмин?
– Нет.
Я замялась. Хотелось куда-то деть руки. После этого «нет» всё, что я могла – ждать. О чём ещё было спрашивать, когда каждой частичкой, каждой клеточкой я хотела только одного – почувствовать Жасмин. Реальную, тёплую, мою.
– Твою дочь я не видел, – только я отвернулась, сказал Алекс. – Но несколько дней назад мне прислали её свежие фотографии и отчёт.
Я впилась в него жадным взглядом. Губы приоткрылись, но слов не было. Будто я стала немой.
– Я не буду тебе ничего говорить, Сабина. Скоро ты сама её увидишь. С ней всё в порядке. О ней хорошо заботились, за это можешь не переживать.
Из гаража выехал автомобиль. Серый, с отливом, будто бы его облили серебром, седан. Остановился возле нас.
– Твоя карета, – Алекс открыл заднюю дверцу.
Я обратила внимание на идущую к нам женщину. Алекс тоже посмотрел на неё.
– Вы просили… – она подала ему пакет. Взяв, он показал мне на сиденье и, когда я оказалась в салоне, отдал.
– И твой завтрак. Или обед, смотри сама.
Захлопнул машину и подал жест водителю. Стоял, глядя нам вслед. Я видела его в зеркале. И… Я обернулась и сквозь заднее стекло попыталась рассмотреть подошедшую к нему девушку. Миниатюрная брюнетка в леггинсах и бледно-розовой тунике. Не может быть! Или…
– Кто это? – порывисто спросила я у водителя. – Это Берта?
Он бросил взгляд в зеркало. Через него же – на меня.
– Это Стэлла. Жена хозяина. Про какую Берту вы говорите? Или вы про ту, которая принесла еду?
– Н-нет… – губы дрогнули.
Алекс и брюнетка скрылись из виду.
– Тогда не знаю. Никаких Берт тут нет.
– Я… Неважно.
Стэлла. Жена хозяина.
Пакет в руках был тёплым, и я вдруг поняла, что жутко голодна. До такой степени, что вот-вот закружится голова. Машина притормозила у разошедшихся ворот и, выехав, покатилась по дороге.
– Долго нам ехать?
– Пару часов, если повезёт. Может, все три. Можете отдохнуть. Сзади есть покрывало, если нужно.
– Спасибо, – ответила я и, поколебавшись, взяла плед.
Разувшись, я устроилась на сиденье с ногами. Дорога до дома Алекса была долгая, от сидения в автобусе ноги ныли, болела спина. Но это было ничем в сравнении с тем, что от встречи с дочерью меня отделяли каких-то три часа.
Три часа, и я смогу обнять её. Свою маленькую Жасмин. Смогу почувствовать её сердечко не на расстоянии, а возле своего. Смогу сказать ей, как сильно я её люблю.
* * *
После горячего какао и огромной улитки с корицей, найденных в пакете, я задремала. Поняла это, только когда, открыв глаза, увидела, что едем мы по узкой улочке. Дома были по большей части трёх или четырёхэтажные, но скоро закончились и они.
– Где мы? Сколько времени?
– Вы проспали всю дорогу, – ответил водитель с лёгкой улыбкой.
На вид ему было за тридцать. Симпатичный. В другой момент я бы тоже улыбнулась, но зажатая в кулаке нить бирюзы напомнила мне, кто я.
– Посёлок называется Лебедский. Вряд ли вам это о чём-нибудь скажет.
Да, название не говорило ни о чём. Я хотела спросить, сколько нам осталось ехать, но мы сбавили скорость и вскоре остановились возле аккуратного одноэтажного дома, скрывающегося за плотным, в отличие от многих тут, забором.
– Нам сюда. – Сказал водитель и отстегнулся. – Кстати, меня зовут Денис. Я начальник службы безопасности Алекса.
– Сабина, – ответила я, заставив себя отвлечься от дома.
– Я знаю.
Он вышел из машины. Дверца с моей стороны открылась, и охранник показал мне на калитку.
В то, что от дочери меня отделяют только забор и стены, не верилось. В то, что через считанные минуты я увижу её – тем более. Когда я неслась верхом на Амуре, это и то казалось реальнее. Когда ехала в автобусе, когда разговаривала с Алексом – тоже. Стало страшно.
– Я с вами не пойду, Сабина, – сказал Денис, пропустив меня на участок. – Нюра ждёт вас. Я тоже жду. – Он показал на машину. – Постарайтесь не задерживаться. У вас ещё много дел сегодня.
* * *
Дверь открыла молодая женщина в тонком свитере. Волосы русые, лицо с крупными чертами, делающими её похожей на ребёнка. Я сразу же обратила внимание на катышки на рукавах и простые серёжки в её ушах.
– Вы Нюра? – спросила я, когда она молча пропустила меня в светлый коридор.
– Да. Алекс предупредил, что вы приедете. – Улыбнулась блёкло. – Я подготовила кое-что из вещей. Они могут показаться вам дешёвыми, но детям бывает нужно что-то, к чему они привыкли. Так что не спешите избавляться от них сразу.
Взяв с комода потрёпанную мягкую собаку, Нюра подала её мне.
– Это одна из её любимых игрушек.
Жестом показала на сидящего поверх сумки мышонка. Он, в отличии от собаки, был явно дорогим и новым.
– Его она тоже любит. Не знаю, в чём секрет… – на этот раз улыбка вышла грустной.
– Где она?
Нюра повела меня дальше. Остановилась в дверях и, дождавшись, пока я подойду, кивнула на открывшуюся взгляду кухню. Могла бы этого не делать. Я и так увидела её: сидящую на половичке у дивана девочку. Рядом с ней были разбросаны разноцветные кубики, из которых она старательно строило что-то, похожее на квадрат.
Сердце замерло, дышать стало трудно. Вцепившись в дверной косяк, я смотрела на дочь, стараясь не дать волю подступившим слезам. Земля уходила из-под ног, я словно бы вязла в трясине. Жасмин.
– Жасмин… – прошептала я на выдохе.
Она вскинула голову. Посмотрела на нас. Её губки приоткрылись, бровки сдвинулись. Неловкое движение, и выстроенные кубики разлетелись по половику. Но она и не подумала расстроиться. Поднялась и с интересом стала рассматривать меня.
– Тётя? – пролепетала Жасмин, показав на меня ручкой. – Тётя? – повторила настойчивее, с откровенно вопросительной интонацией.
Её «тётя» резануло по больному. Я втянула воздух, вцепилась в косяк крепче. Слёзы всё-таки потекли. Сделав шаг к ней, я присела. Сама не поняла, как это получилось. Всего шаг, и я уже рядом.
Я прикрыла рот рукой, но всхлип всё-таки вырвался. Обезумевшая, схватила дочь, прижала к себе. Жасмин вырывалась, а я прижимала её к себе всё крепче и крепче. Не отпущу! Больше никогда не отпущу!
– Сабина, – различила я голос Нюры. Прикосновение к плечу. – Сабина, вы её пугаете.
Я отчаянно замотала головой. Тыкалась в шею Жасмин, дышала её детским запахом и не могла надышаться.
– Сабина, отпустите её, – Нюра потянула меня назад. – Вы её пугаете! Вы меня слышите?!
– Я её мама… – выдавила я сквозь слёзы. Обернулась к стоящей рядом женщине. – Я…
Прошлое
Комната, в которой меня заперли, походила на камеру пыток. Нет, в ней не было ничего особенного. Но первое, что я увидела, когда охранник завёл меня – серёжки сестры, лежащие на прикроватной тумбочке. Всё здесь напоминало о ней: вставленная в раму вышитая картина, похожая на тончайшую паутинку скатерть на столе…
Я долго не решалась присесть. Длинное платье тихо шуршало при каждом движении, а мне казалось, что звук оглушительный. Сразу же после росписи один из охранников Амина отвёл меня в машину. Объяснять никто ничего не стал. Только раз я перехватила взгляд отца, но подойти мне так и не дали. Где сам Амин? Почему меня не отвезли в ресторан? Я не понимала ничего. Ничего, кроме одного: он женился на мне затем, чтобы отомстить.
– За что? – я встала у окна, вцепилась в подоконник и что было сил попыталась вспомнить.
Поездка, клуб… Рука Лейлы на округлом животе, сладкие коктейли. И всё. Дальше – пустота.
Вернувшись к постели, я села на край и уставилась на запертую дверь. С собой у меня не было ни телефона, ни одежды. Ничего. Белое платье, изящные туфли и страх перед будущим. Сказанные Амином слова о брачной ночи впечатались в сознание. Сильнее – его взгляд.
* * *
– Вставай! – раздался голос у моего лица.
Не успела я открыть глаза, оказалась на полу. Платье перекрутилось вокруг ног и мешало двигаться. Амин стоял напротив, расставив ноги, и смотрел с презрением. Окно за его спиной было тёмным. Всю прошлую ночь я не могла сомкнуть глаз, а сейчас уснула и не заметила, когда он вернулся.
– Амин… – шёпот был едва слышен.
Он криво хмыкнул и стал надвигаться.
Инстинктивно я поползла назад. Он всё шёл на меня. Наконец ему это надоело, и он рывком поднял меня на ноги. Посмотрел в лицо.
– Кем бы ты ни была, – проговорил он холодно и одновременно с яростью, – одного у тебя не отнять.
Я сглотнула. Спросить, чего именно, не смогла – так сильно колотилось сердце и так он пугал меня. Он дотронулся до моего плеча. Слишком нежно, чтобы это могло быть правдой. Правдой оказался рывок. Он потянул платье так, что ткань впилась в тело.
– Ты очень красивая. И теперь ты моя. – Очередная усмешка. – Так что не будем откладывать, Саб, – он вновь нежно коснулся моей щеки.
Слишком нежно. Но в глазах его не было никакой нежности. Только ненависть и чернота.
Настоящее
Воспоминания нахлынули лавиной. Разрушительной и беспощадной. Губы задрожали. Разжав руки, я отпрянула от дочери. Прижала пальцы к губам.
– Не надо! – возмущённо вскрикнула Жасмин, путая слоги, так что разобрать, что она говорит, можно было с трудом. – Почему такая?! Почему?!
Вместо почему она говорила «потемь», «не надо» звучало, как «не дяна», но я знала, что она хочет сказать. Только сейчас я поняла, что она тоже плачет. Я и правда напугала её!
– Возьмите, – Нюра сунула мне чашку с водой.
Сама присела рядом с кубиками. Протянула один моей малышке.
– Я тебе сегодня говорила, что ты должна будешь поехать в волшебное путешествие, помнишь?
– Нюра! – дочь расплакалась сильнее. Потянулась к ней. – Не хочу. Нет…
– Ну что ты? – пальцы чужой женщины прошлись по тёмным, вьющимся волосам. – Тётя просто увидела тебя и удивилась, какая ты красивая малышка. Она никогда не видела таких. И расплакалась от радости, что в путешествие с ней поедешь именно ты.
– Не надо тётю! – её наполненный слезами лепет пронзал и разум, и сердце. – Ты… Тебя… … не х-хочу! – Жасмин капризно захныкала. Вытерла кулачком глаз и опять заплакала. – Я с тобой хочу! Она… – неразборчивый лепет – всё, что зазвучало дальше.
Нюра что-то зашептала, подвинула к ней кубик. Один, другой.
Я вытерла лицо и тоже присела рядом. Бусы…
– Смотри. – Голос дрожал. Расправив ставшую куда короче прежнего нить, протянула на раскрытой ладони. – Смотри, что я принесла. Это волшебный браслет. Он… он приведёт нас в сказочную страну.
Жасмин всхлипнула. Щёки её были мокрыми. Но за браслетом она потянулась. Дотронулась и отдёрнула руку. Нюра принесла собаку, которую я выронила, даже не заметив этого.
– Тоша поедет с вами, – посадила рядом с ней.
– Тоша… – Жасмин посмотрела на игрушку. Нахмурилась, и в её чертах отчётливо проявились черты мужчины, о котором я предпочла бы не вспоминать никогда. Если бы только могла.
Жасмин распахнула глаза и подняла голову.
– А ты? – указала на Нюру.
– А я… – и опять грустная улыбка. – А я должна остаться дома. В волшебной стране очень мало места, моя маленькая. Туда могут попасть только те, за кем прилетают феи.
– Феи? – глаза её стали просто огромными.
– Да. Я же говорила, что сегодня за тобой прилетит фея, – она показала на меня. – Вот она.
– Фея? – Жасмин показала на меня и стала рассматривать с ещё большим интересом. – Палочка?
– Какая палочка? – просипела я, едва сдерживая желание дотронуться до её щёчек, носика, губ.
– Палочка… Волшебная палочка!
– У меня нет палочки, – я шмыгнула носом. Взяла бусы. – У меня только… Только волшебный браслет. И ещё…
У меня не было ничего волшебного. Даже близкого к волшебному. Только оборванные бусы и израненное сердце.
Моя дочь не знает, кто я. Чужая женщина стала её другом, её матерью. А я… Я всего лишь фея, у которой нет даже волшебной палочки. Утром, на автобусной станции, я купила простенькую резинку, чтобы собрать волосы, расчёску и пачку влажных салфеток. С собой у меня был пакетик с травами на всякий случай.
– Закрой глаза.
Она смотрела с непониманием.
– Закрой глазки, – попросила я мягко. – Глазки. Просто закрой их, Жасмин, – коснулась её груди. Места, где бьётся сердце.
Жасмин обернулась на Нюру.
– Закрой, тебя же просит фея.
Дочь крепко зажмурилась.
– Синий – благородство, – прошептала я. – Оранжевый – радость. Представь радугу, Жасмин. Яркую, яркую радугу. Зелёный – жизнь. А ещё там должен быть серебристый цвет, розовый, жёлтый и голубой. Представила? Представила, Жасмин? Представь, пожалуйста.
Она согласно кивнула.
– Теперь эта радуга всегда с тобой. Но главное, там должен быть красный лучик. Яркий красный лучик. Он должен быть самым большим.
– Красный лучик?
– Да. Красный лучик – это любовь. Волшебная любовь. А теперь открой глазки.
Она послушалась. Я взяла её за руку и, два раза обвязав браслет вокруг запястья, закрыла замочек.
– Волшебная радуга теперь всегда будет в твоём сердце. И волшебная любовь. – Я поднялась. – А теперь пойдём. Нам пора.
Я посмотрела на Нюру, кивнула ей в знак благодарности и повела дочь к двери, молясь, чтобы она не опомнилась хотя бы до тех пор, пока мы не сядем в машину.
Жасмин вдруг выдернула ручку. Сердце снова замерло, теперь уже от отчаяния. Но она подбежала к плюшевой собаке, взяла её и вернулась ко мне. Оглянулась.
– Люблю, Нюра. – Каждая смазанная детством буква для меня звучала чётче чего бы то ни было.
– Я тоже тебя люблю, Жасмин, – глухо отозвалась та. – Прощай.
Мы встретились взглядами. В глазах Нюры стояли слёзы.
– Берегите её. Она чудесная. И… не волнуйтесь. Я хорошо о ней заботилась. Как о своей.
– Я знаю, – отозвалась я и повела дочь дальше.
И правда знала. Откуда? Просто знала и всё. Так подсказывало сердце.
* * *
Денис ждал нас.
– Всё готово, – сказал он, открыв заднюю дверцу.
На сиденье было закреплено детское кресло. Нежно-розовое, с абстрактным, похожим на морозные узоры, рисунком. Когда мы ехали сюда, его не было. А я и не подумала об этом. Жасмин потянула ручонку, и это вывело меня из замешательства.
– Садитесь. Я схожу за вещами.
Денис направился к дому, а я, чувствуя себя куда более неуклюжей, чем моя малышка, обхватила её.
– Вот так, – посадила на сиденье с краю. – Так, да?
Я улыбнулась. Она начала отползать назад, попутно крутя во все стороны головой. Запоздало до меня дошло, что проще было сразу усадить её в креслице.
Кое-как я всё же справилась с этим. Ремешки защёлкнула как раз в тот момент, когда Денис вернулся с сумкой.
– Возьмите, – подал бутылку воды. – Вдруг она захочет пить по дороге.
– Пить! – тут же повторила Жасмин, показав на воду. Что-то залепетала, но на этот раз понять её оказалось выше моих сил.
– Хочешь пить? – я отвинтила крышку и подала ей бутылку.
Жасмин спрятала ручки. Завертелась в кресле. Плюшевая собака свалилась с её коленок, упала вниз. Дочь потянулась к ней, но ремешки не давали достать до пола. Кряхтя, она попробовала дотянуться ещё раз, а потом взялась за застёжку ремня, хотя я уже успела поднять собачку.
– Держи, – отряхнув игрушку, вернула ей. Но собака ей была уже не нужна. Теперь её заинтересовала ленточка на моём кардигане.
– Если потребуется остановка, дайте знать, – сев за руль, бросил Денис. – Ваша сумка в багажнике. Вы достали всё, что нужно?
– Если честно, я не знаю, что нужно, – призналась я откровенно. – Вернее… – посмотрела на дочь. – Не уверена, что знаю достаточно.
– Ничего, – он завёл машину, и мы медленно тронулись с места. – Всякое бывает. Она вас научит быстро. Алекс тоже не знал, а когда появилась Надька… – он усмехнулся, тряхнул головой. – В общем, выбора она ему не оставила. Возьмите. – Между спинок появилась пачка влажных салфеток. – На всякий случай. Дальше будем решать проблемы по мере поступления. Но будем надеяться, что их не возникнет.
* * *
Больших проблем Жасмин и правда не доставила. Только раскапризничалась примерно через час после выезда. Спрашивала, где Нюра, но что ответить ей, я не знала. Заметив, что она сонно потирает глаза, забрала её из кресла и, посадив на мягкий плед, стала поглаживать по голове и плечам. Денис ничего не сказал. Лишь посмотрел в зеркало. Вскоре голова Жасмин упала мне на руку, соскользнула на колени.
– Я боюсь, что она начнёт плакать, – попыталась оправдаться я, поймав ещё один взгляд охранника.
– Пусть спит. Красивая у вас девочка.
– Спасибо.
Я смутилась. Больше, чем если бы он назвал красивой меня. У вас…
Да, у меня красивая девочка. Самая красивая, самая желанная и самая любимая. Просто потому, что она моя. Всегда была и всегда будет моей. И никогда! Никогда она не узнает, как была зачата. Клянусь, никогда!
Прошлое
Отстранённым взглядом я смотрела на бегущую из крана в ванной струю воды. Её размеренное журчание вводило в подобие транса. Тело болело. Запястья, локти. Его грубые, беспощадные пальцы оставили невидимые раны, чёрные угли зрачков прожгли насквозь душу. Вспомнились пожелания сестры на совершеннолетие. Любовь…
– Ты ещё долго?
От грохота в дверь я вздрогнула. Сколько я просидела на дне душевой, не знала. Открыла кран и смотрела на воду.
– Если не выйдешь через десять секунд, выволоку тебя сам.
На миг я прикрыла глаза. Вдохнула. И этот вдох отдался болью внизу живота. На бледно-розовом кафеле остался кровавый развод. Придерживаясь за стену, я поднялась, но одеться не успела.
Дверь распахнулась. Амин осмотрел меня с головы до ног. Только я попыталась прикрыться, он выдернул у меня полотенце.
– Возвращайся в спальню, – приказал он.
– Я не хочу.
– Возвращайся в спальню.
Он говорил тихо, но от тона его голоса по телу бежали мурашки. Довольно долго мы смотрели друг на друга. Как бы ни было страшно, уступать я не хотела. Вскинула голову. Его чёрные волосы всё ещё липли к вискам. Обнажённый по пояс, он вызывал ещё больший страх, чем когда был раздет полностью. Я сдалась. Бросилась в спальню и только там смогла вдохнуть. Глаза жгло слезами.
– Пошла! – рявкнул он, показав на постель.
– Нет!
– Нет? – переспросил вкрадчиво.
Я стиснула зубы. Нет! Уступить ему сейчас значило отдать себя в рабство.
– Ты… Ты не будешь так со мной обращаться! Я не позволю! Я…
Его пальцы сомкнулись у меня на плече. Подтянув к себе, Амин попытался поцеловать меня. Я принялась вырываться. Упёрлась ему в грудь, что было сил замотала головой. Щетина царапала кожу. Его тяжёлое, горячее дыхание было пропитано запахом дорогого алкоголя. Я чувствовала этот же запах, когда он, пригвоздив меня к постели, ритмично двигался во мне, держа руки над головой. Я чувствовала его, когда он цедил мне в лицо, как ненавидит меня. И когда, застонав, кончил, чувствовала этот же запах.
– Нет! – зарычала я сквозь зубы. Отступила, пытаясь оттолкнуть Амина. – Иди к чёрту! Если ты так вёл себя с Ле…
Он схватил меня за руки. Рывком подтянул к себе. Лицо его исказила такая ярость, что меня охватил ужас. Тиски пальцев становились всё крепче, но он словно не чувствовал этого.
Я принялась вырываться. После того, что он сделал, во мне не осталось ничего, кроме ярости. И горечи. Коленом я пихнула его в ногу, стала выкручивать кисти.
– Не смей произносить имя моей жены, мерзавка! – процедил Амин, схватив меня за волосы.
– Иди к дьяволу! – просипела я и, выдернув руку, ударила его в грудь. – Твоя жена?! Я твоя жена! – выкрикнула истерично.
К глазам подступали слёзы. Мне было больно, страшно. Я не понимала, что делать, и не понимала, что меня ждёт. Моя жизнь разрушилась, а я даже не помнила, что произошло в тот злосчастный вечер. Только больницу и слова папы, до сих пор отдающиеся в памяти: «Что ты натворила?» Что?! Что я натворила?!!
– К дьяволу?! – взревел Амин, встряхнув меня. – К дьяволу, сука?! К дьяволу отправишься ты. Я тебя в покое не оставлю. Всю свою грёбаную жизнь ты будешь расплачиваться за то, что сделала. Я тебе устрою ад на земле. Ты, маленькая тварь, пройдёшь все его круги.
– Ты псих! – закричала я ему в лицо. – Ненормальный, помешанный псих!
– Да! Псих! И всё из-за тебя! Ты, сука, страдать будешь так же, как она! Я теб…
Как-то мне удалось вырвать руку. Я замахнулась, но тут же Амин перехватил запястье. С силой оттолкнул от себя. Я попятилась, пытаясь удержаться за воздух, хоть за что-то. Взмахнула рукой, вскрикнула, чувствуя, что лечу на пол. Звон стекла… Спину обожгло. Собственный крик оглушил. Боль. Звон стекла всё ещё стоял в ушах. На несколько секунд наступила темнота. Осталась только боль и затуманивающий разум запах крови.
– М-м-м…
Я попыталась пошевелиться и сразу же вскрикнула. Новая волна боли охватила меня.
Под пальцами лежало битое стекло, блёклый свет лампы бил по глазам.
– Чёрт… – голос Амина донёсся сквозь кроваво-чёрную пелену боли.
Я снова попыталась пошевелиться. Вскрикнула, по вискам потекли слёзы. Тело опять пронзило. Ещё одна попытка. Приподнялась, и осколки впились в руку. Голова поплыла, блеск стекла был единственным, что я видела.
– Я… – Амин дотронулся до меня.
– Нет! – закричала я истошно. – Нет! Не трогай! Не трогай меня!!!
Его лицо стремительно затягивалось темнотой. Чёрные зрачки. Последнее, что врезалось в память – намёк на тревогу.
Амин подошёл ближе. Прикоснулся к животу. Спину словно бы разрезали ножом, а перед глазами стояли кружащие в красном мареве осколки стекла. Скомканное белое платье, алые следы на кафеле ванной.
Он был для меня всем. Амин. Он бы мог быть для меня всем.
– У тебя чёрное сердце, – то ли подумала, то ли прошептала я и в следующую секунду провалилась в черноту.

Глава 4

Настоящее
Сабина
Вернулись мы ближе к вечеру. Всю дорогу я держала ладонь на спинке Жасмин, и моё сердце переполнялось нежностью. Когда я видела её в последний раз, она была крохотным комочком. Огромные глаза, тёмные волосы и пухлые губки: вот и всё, что я запомнила. Отдать её было сродни глотку смертельного яда. Но иначе тогда поступить я не имела права. Защитить её, сберечь – это было единственным, что имело значение.
Что дальше, я не знала. Единственным человеком, к которому я могла обратиться, был Алекс. Я нуждалась в месте, где мы с дочерью могли бы жить. Безопасном, спокойном месте.
Когда мы подъехали к дому, Алекс уже ждал нас. Жасмин проснулась незадолго до этого, но усаживать в кресло я её не стала. Только машина открылась, дочь с любопытством принялась осматриваться.
– Дядя! – она подползла к краю сиденья. – Ты дядя! – устремила взгляд на Алекса.
– Явно не тётя, – подхватив, он вытащил её из машины.
В его огромных руках она казалась крошечной, почти что кукольной. Такой же она была бы в руках другого мужчины. Своего отца. Сердце сжалось, едва я представила их с Амином. Нет, не надо. Не думать об этом.
– С нашей последней встречи ты здорово подросла, – держа на вытянутых руках, Алекс осмотрел Жасмин. Поставил на землю. – Дуй давай. Поиграй, пока мы с твоей мамой поговорим.
Она уставилась на него с непониманием. Разумеется, не отошла ни на шаг. Мельком я увидела, как открывается дверь дома. На крыльце появилась девочка. Дочь Алекса была совсем на него не похожа: темноволосая, с правильными уже сейчас чертами лица и высокими скулами.
– Это кто? – спросила она сразу у всех, увидев Жасмин. Стремительно сбежала по ступенькам и обратилась уже конкретно к ней. – Как тебя зовут?
Жасмин прижалась к моей ноге. Я интуитивно коснулась её.
– Её зовут Жасмин.
– Как цветок, – заключила Надия. – У нас растёт жасмин. Но сейчас он не растёт.
– Не цветёт, – поправил Алекс. – Не рос бы он, если бы его выдернули.
Надия глянула на отца. Я опять уловила движение. На крыльце появилась та самая девушка, которую я увидела утром. Когда мы виделись в последний раз, на ней был парик, и о том, кто она, я не имела представления.
Она спустилась, подошла к нам. И вдруг порывисто обняла меня.
– Рада тебя видеть.
– И я тебя, Берта. Или… Стэлла.
Позади шумел огромный фонтан, вокруг шуршали листьями деревья, рядом стояла дочь. Этот день так сильно отличался от всех, что были в моей жизни последнее время, что трудно было поверить в его реальность.
– Стэлла, – подтвердила она и улыбнулась уголками губ. – Ты… Ты в порядке?
Она присела возле Жасмин и кончиками пальцев дотронулась до её ручки.
– Приве-е-ет, – протянула с улыбкой. – Дядя Алекс сказал сегодня, что к нам приедет маленькая девочка. Вроде бы её зовут Жасмин. Ты не знаешь, кто это? Не видела тут такую?
– Я Жасмин, – отозвалась дочь.
– Ты? – деланно удивилась Стэлла.
– А дядя Алекс говорил, что эта девочка будет совсем маленькая. А ты не маленькая. Ты точно Жасмин?
Дочь кивнула. Очень уверенно. Вытянула ладошку и шагнула вперёд.
– Я Жасмин, – подтвердила она.
– Ладно, Стэлла, – Алекс коснулся плеча жены. – У нас мало времени. Побудь с детьми, мы с Сабиной пока пойдём в кабинет. Мне нужно ей кое-что отдать.
* * *
Ни о чём не спрашивая, Алекс провёл меня в кабинет. По пути я успела бросить взгляд в большое зеркало, вставленное в подчёркнуто-роскошную раму. Сколько бы ни пережила я за последние дни, это не сломало меня.
Под зеркалом лежала игрушечная карета с отломанным колесом, рядом с ней – перепачканная лошадка. Представить Алекса в роли отца было трудно только в первые минуты. Подсознательно я примерила эту роль на Амина…
– Надька – мастер разрушений, – сказал Алекс, когда мы вошли.
Сперва я не поняла, о чём он. Потом увидела на его столе остатки пластилина и валяющуюся на полу папку.
Подняв её, Алекс показал мне на диван.
– Если хочешь, попрошу сделать для тебя чай или кофе.
– Я ничего не хочу.
Это было не совсем так. Какао и булочка – всё, что я съела за целый день. Но меня тревожило будущее, а не это. Я знала: пока я не буду чётко знать, что делать дальше, не смогу думать ни о чём другом.
– Дело твоё, – ответил Алекс, выдвигая ящик стола.
В руках у него появился пухлый конверт. Ничего не говоря, он подошёл и отдал его мне. Я посмотрела с вопросом. Он кивнул на мои руки, отвернувшись, встал у окна.
Как и перед домом, откуда я несколькими часами ранее забрала дочь, меня охватил неосознанный страх. Хотелось открыть конверт, но в то же время я не могла заставить себя сделать это. Всё же надорвала бумагу. Первым, что достала, были две перетянутые резинками пачки денег. В одной – рубли разного номинала, в другой – валюта.
Это оказалось неожиданным. Я пришла в замешательство, но ненадолго.
– Твой отец понимал, что тебе потребуются наличные, – Алекс заставил меня отвести взгляд от купюр. – Рано или поздно потребуются.
Отец… Всё встало на свои места. Я отложила деньги в сторону. Достала паспорт. Открыла.
– Твой отец был той ещё сволочью, Сабина, – заговорил Алекс снова. – Терпеть не могу лицемерие. Даже по отношению к покойникам. Лицемерие – худшее из унижений. Твой отец этого не заслужил.
Разгоревшееся было возмущение стало затихать. Я бы могла с горячностью возразить Алексу, начать доказывать, что отец был примерным, правильным, но… Так ли это? Точно я не знала. Когда-то, будучи совсем девчонкой, ответила бы, что так. Но я слишком повзрослела за последние три года.
– Как бы там ни было, тебя он любил больше всего на свете. Больше денег, Сабина, больше власти и больше собственной жизни. Он попросил меня помочь спрятать тебя и сделать тебе новые документы. Этот конверт он передал для тебя в нашу последнюю встречу.
На развороте паспорта была моя фотография. Только дата рождения другая, имя тоже. Словно меня стёрли, как ненужный файл, и создали заново. Краем глаза я заметила, как Алекс достал из ящика что-то ещё.
– Возьми.
Я послушалась. Это было свидетельство о рождении Жасмин и водительские права на моё новое имя.
– Это уже мой подарок тебе. Я всё-таки скажу, чтобы тебе принесли чай. Пока закончи с конвертом. Через полчаса тебя отвезут в аэропорт.
– В аэропорт? – переспросила я, вскинув голову. – А Жасмин? Куда мы полетим?
– В Италию. Какое-то время побудете там.
Ничего больше не объясняя, он ушёл. Рядом со мной лежали деньги, права, свидетельство о рождении и два паспорта – обычный и загранник. В конверте оставалось что-то ещё. Раскрыв его, я вытащила другой – небольшой, прямоугольный. На нём твёрдым, ровным почерком папы было выведено два слова «моей дочери».
– Папа… – прошептала я сквозь подступивший к горлу ком.
Моей дочери… Уже этих двух слов было достаточно, чтобы меня захлестнуло горечью, болью и любовью. Но я всё-таки вытащила сложенный пополам листок.
«Сабина, если ты читаешь это письмо, меня, скорее всего, в живых уже нет. Может, оно к лучшему.
Во многих вещах, происходящих с детьми, виноваты родители. Отдав твою сестру замуж за Амина Асманова, я сделал неверный выбор. И тебя я тоже уберечь не смог. Оправданий этому нет. Но, клянусь памятью твоей матери, я хотел для вас лучшего.
Всегда помни, Сабина, я любил, люблю и буду любить тебя. Ты – моя дочь. Этого не изменит ничто. Ты – моя кровь, ты – моё продолжение. Нить, продолжающая наш род. Пока тянется нить, я жив. Жива и твоя мать.
В конверте деньги и документы. Я попросил Алекса отдать тебе его, когда он сочтёт это возможным. Сколько тебе придётся прятаться, я не имею понятия. Но вечно делать это ты не сможешь».
Строчки расплывались перед глазами. Сделав глубокий вдох, я попробовала прочитать окончание письма, но слёзы мешали. В памяти мелькали картинки.
* * *
В первую же ночь своего брака я оказалась в частной клинике. Разбившийся стеклянный столик, осколки…
Один из них распорол спину так сильно, что кровь не останавливалась. Я почти не помнила, как мы ехали, как мне накладывали швы. Только как Амин, подняв с пола, матерился и кутал меня в плед.
В себя я пришла ранним утром в одноместной палате. За дверью разговаривали медсёстры. Я выловила имя Амина, но голоса отдалялись. Только одно различила чётко: «Не верю я в такие несчастные случаи. Насмотрелась. Бедная девочка…»
Решение бежать пришло спустя несколько минут. Куда? Я не знала, куда, не знала, как. Главное – бежать.
Следующей ночью мне удалось выбраться на улицу. А дальше… То, что было дальше, походило на кошмар. Пущенные по моему следу ищейки Аминп, трюм переправляющего живой товар корабля. Я стала добычей, за которой неслись адские гончие.
Несколько недель прошли в постоянном страхе. Только раз мне удалось набрать номер отца, но единственное, что я успела – всхлипнуть в трубку. Этого оказалось достаточно. Читая письмо, я понимала это. Нет… Понимала всегда, пусть и неосознанно. Если бы не папа, у меня не было бы ни единого шанса.
Прошлое
Взгляд открывшего дверь мужчины вызывал желание поёжиться. Серебристая сталь, такая же опасная, как лезвие наточенного клинка.
Комната, где я провела последние дни, была крошечная. Из удобств – матрас на полу и уборная с раковиной за хлипкой дверью. Но как же я боялась момента, когда кто-то из них придёт за мной! Всё, что я знала о человеке, который увёз меня с корабля, на котором партию девушек отправили на продажу – имя. Вик. Он был главным среди контрабандистов, и все мы боялись его. По его приказу любую из нас могли отдать на развлечение охране или убить для устрашения других.
Но этот мужчина казался ещё опаснее.
– Мне пришлось побегать, чтобы найти тебя, – сказал он, подойдя. – Поэтому будь хорошей девочкой и не трепи мне нервы.
– Кто вы? – спросила я, стараясь не выдать, как сильно боюсь.
– Это неважно.
– А что важно?
– В данный момент – сама ты пойдёшь, придётся мне тебя тащить на себе или дать тебе надышаться какой-нибудь дряни, чтобы ты уснула и не устраивала сцен. В этом случае тащить тебя придётся всё равно мне, но проблем будет меньше.
– Всё зависит от того, куда вы собираетесь меня тащить.
Уголок его рта дрогнул, на щеке появилась ямочка. Я устала и хотела есть, мне было страшно, но почему-то эта усмешка помогла расслабиться.
– Тебе нужно встретиться с отцом, Сабина, – выражение его лица резко изменилось. Усмешка пропала вместе с ямочкой, а взгляд стал жёстким и пристальным. – Сейчас я отвезу тебя к нему.
– Тогда я пойду сама, – сказала я, не раздумывая, и, дождавшись, когда он пропустит меня вперёд, вышла в коридор, который увидела в первый раз, потому что сюда Вик вёз меня с завязанными глазами.
* * *
Отец ждал меня в припаркованном возле старого кирпичного дома автомобиле. Я думала, мужчина со сталью в глазах отвезёт меня домой, и была удивлена, когда мы остановились.
– Я буду ждать в машине, – подведя меня к дверце со стороны пассажира, сказал он и, открыв, кивнул отцу.
От радости на глазах выступили слёзы. Сердце бешено заколотилось, только я вдохнула родной запах.
– Папа! – крик вырвался сам собой.
Я бросилась к отцу, прижалась и горько зарыдала. Сколько же произошло за последнее время! Даже в кошмарном сне я не могла представить, что окажусь на корабле среди живого товара. Я вообще не могла представить, что такое есть в этом мире!
– Папочка! – шептала я, захлёбываясь слезами. – Как хорошо, что ты меня нашёл! Пап…
– Спокойно, Сабина, – он погладил меня по спине. – Всё, тихо.
Что-то было не так. Я вдруг остро почувствовала это. Заставила себя посмотреть на отца. Губы искривились, дыхание остановилось. Я всхлипнула. Отец смотрел слишком серьёзно и слишком пристально. И счастливым не выглядел.
– Пап, что случилось? – спросила я через силу. – Почему мы встречаемся тут? Кто этот человек?
– Этот человек спрячет тебя.
– Спрячет?
– Да. Во всём слушайся его. Ему можно доверять. Никто не должен знать, где ты.
– Зачем ему меня прятать? – на меня как небо обрушилось. Даже слёзы кончились. – И почему он, а не ты?
– Никто не должен знать, где ты, Сабина. В том числе и я. Ты должна исчезнуть.
– Исчезнуть? – переспрашивала, как пустоголовая, а сознание пыталось связать ниточки. – Надолго?
– Пока не знаю. Но это единственное, что может помочь тебе спастись от Асманова.
Он посмотрел в зеркало заднего вида, на отражающуюся в нём машину. Сделал знак рукой. Я в панике повернулась назад и увидела, как открылась дверь со стороны водителя. Что этот мужчина сказал, когда мы подошли к отцовской машине? Что будет ждать?
– Пап, я… – хотела сказать, что не хочу, что не поеду, но осеклась под строгим взглядом отца. – Хорошо, пап. Я… я люблю тебя.
Он похлопал меня по кисти и показал на дверь. В этот момент она открылась, и я, намертво запечатлев в памяти родные черты, пошла с мужчиной к чёрному внедорожнику.
– Скажите хотя бы, как вас зовут.
– Сильвер, – ответил он, открыв его. Показал мне на заднее сиденье. – Садись. Ехать нам долго. – Ещё один взгляд на бумажный пакет. – Если ты голодная, можешь заняться делом. Если нет, сиди молча и не задавай лишних вопросов. Я этого не люблю.
Настоящее
«…Деньги и документы помогут тебе начать новую жизнь. Но будь осторожнее, моя девочка. Как выяснилось, я ничего не знал о человеке, за которого выдал замуж старшую дочь. Тебя я выдал за него, чтобы уберечь. Это было лучшим, что я мог тогда сделать. Прости меня. Я должен был найти другой способ, но мне не хватило времени и стойкости.
Помни, что я всегда рядом. Будь сильной, Сабина, будь мудрой. И, что бы ни случилось, будь красивой. В тебе течёт не только моя кровь, но и кровь твоей матери, а она всегда говорила, что в красоте особая сила, дарованная Всевышним только избранным женщинам.
Если тебе нужна будет помощь, обращайся к Алексу. Он человек жёсткий, но на него можно положиться.
Прости, что не сказал тебе всё это лично. Я не сделал многого из того, что должен был сделать. Но корить себя за это уже не имеет смысла. Поэтому просто ещё раз напишу то, что написано выше, и пусть эти слова заменят точку.
Я тебя люблю, моя девочка, моя дочь, моя Сабина».
* * *
Дочитав, я аккуратно сложила лист пополам. Убрала в маленький конверт. Маленький – в большой. Туда же поместила оба паспорта, права и свидетельство о рождении. Деньги.
С улицы раздавался детский смех и голос Стэллы.
Я положила конверт на колени и закрыла глаза. Вдох… Скомкала край конверта. Слезинка тихо ударилась о бумагу. Новый вдох и выдох, перешедший во всхлип. Плечи затряслись, из груди вырвались рыдания. Я стиснула ладонь в кулак, но это не помогло. Папа…
– Прости меня, папа…
Я тоже не сказала ему так много! Не сказала, как сильно люблю. И даже не написала. Клятву быть достойной дочерью я уже дала. Что я ещё могла?! Только одно – поклясться, что не позволю ниточке оборваться.
– Я буду сильной, папа, – прошептала я сквозь слёзы. – Обещаю. Клянусь.

Глава 5

Амин
Едва ли не на всём пути от аэропорта до обозначенной Авериным точки сбоку тянулась полоска моря. Лейла бы наверняка пришла в восторг, которого я никогда не понимал. Вода она и есть вода. Ни конца, ни края. Ни тени, в которой можно укрыться от палящего солнца, ни открывающихся с горных плато просторов. Дух перехватывает от величия. Горы мне куда роднее. Почему-то казалось, что Сабина тоже предпочла бы воде их.
– О чём думаете?
Я повернулся к Захару. Давно мне не задавали таких вопросов. Особенно те, кому я платил за работу.
– Сразу не объяснишь. – Задумался. Подул ветер, и волны стали выше. – Надо забрать их так, чтобы не напугать девочку. Ей два с небольшим. Вряд ли Сабина станет устраивать при ней сцену, но чёрт её знает.
– Она не похожа на…
Он замолчал, поймав мой взгляд. Я глубоко вдохнул. Дорога тянулась монотонной полосой. Впереди всё то же небо, вся та же линия горизонта – замершая, не отдаляющаяся и не становящаяся ближе.
– Об этом я и думал. Не могу себе представить, чтобы Лейла решилась провернуть такое.
– Она бы и не решилась.
– Да… – отозвался я с мрачной задумчивостью.
Она бы не решилась. Даже если бы захотела, духу бы не хватило исчезнуть, да ещё и спрятать от меня моего же ребёнка. Домашняя, покладистая, с лежащим на коленях кружевом – такой я запомнил её. За время, что мы прожили, она ни разу не посмела сделать по-своему, если знала, что у меня другое мнение. Она была морем в безветренный день позднего лета, её сестра – февральским штормом, обрушивающим на камни высокие волны.
Сравнение у самого вызвало усмешку.
Наконец сбоку мелькнули несколько домов.
– Здесь, – коротко кивнул Захар на дом с верандой.
Мы остановились, не доезжая. Людей я специально оставил в городе. Нагнетать было незачем – никуда Сабина не делась бы.
Стоящее высоко в небе солнце палило. Я посмотрел на часы. Так и есть – самая жара.
– Окунуться было бы самое то, – заметил Захар, закрыв машину.
– Мы не за тем здесь, – отрезал я, хотя он был прав.
После забега, устроенного нам Сабиной, это было бы кстати. Но в планах было другое – забрать её, дочь и вылететь обратно.
К дому вела выложенная брусчаткой дорожка. Персиковые и оливковые деревья отбрасывали тень на веранду и обращённые на улицу окна.
– Всё в порядке, – сказал Захар, зайдя внутрь.
* * *
Что, собственно, могло быть не в порядке? Разве только то, что Сабина отравила меня и уехала из страны с поддельными документами. Да, чёрт возьми, порядком это никак не назовёшь.
Не успел я сделать нескольких шагов, под ногой что-то заверещало.
– Чёрт! – я отбросил ногой резиновое колечко.
Прислушался. Писк был такой, что наверняка его услышала Сабина. Если так – поняла, что в доме кто-то есть.
Но было тихо. Возле дивана в кухне-гостиной стояла раскуроченная, но до конца так и не разобранная сумка, рядом на полу – игрушки. На плите – кастрюлька с остатками каши, в раковине тарелки. Одна белая, вторая с мультяшным героем на керамическом дне.
– Где она?! – я осмотрелся.
Сабины не было ни в гостиной, ни в комнате, судя по всему, отведённой под детскую.
В одноэтажном доме спрятаться она не смогла бы, тем более с ребёнком.
– Где она, Захар?! – прорычал я, не найдя её и в спальне. – Если…
Взгляд упал на стеклянную стену с раздвижными дверьми. За ними – полоска песка, дальше – море. Но оно было только фоном. Неподалёку от воды на пледе сидела Сабина. Волосы распущены, ноги подогнуты на одну сторону. Рядом – девочка. Грудь сжало. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Сабина улыбнулась и, взяв из большой миски персик, отрезала кусок. Всё с той же улыбкой протянула Жасмин.
Первый порыв выйти на пляж смело интуитивным пониманием – не стоит. Девчушка взяла персик и, резко подорвавшись, засмеялась. Сабина потянулась к её руке. Взяла остатки персика и откусила, жмурясь на солнце. Дочь повторила за ней.
Ещё недавно я мечтал о первенце, о сыне, о наследнике. Но моя дочь была настолько прекрасна, что я бы перерезал горло любому, кто посмел бы отрицать это.
Так же прекрасна, как и её мать.
Захар стоял у входа в комнату, дожидаясь указаний. Оторваться от Сабины и Жасмин стоило больших усилий.
– Поехали отсюда, – приказал я резко. – Найди мне дом поблизости. Если хозяева будут ломаться, дай им столько, чтобы у них не возникло желания отказываться.
Ещё раз я посмотрел на море, на пляж, на своих женщин и, больше не оборачиваясь, прошёл мимо хмурящегося Захара. В гостиной поднял с чемодана потрёпанного мягкого пса. Из раскрытой пасти торчал розовый язык, на лапе виднелось застиранное пятно. Хотел бросить пса обратно, но в последний момент что-то заставило меня передумать.
– Больше никаких распоряжений, Амин?
– Никаких, – я посмотрел на охранника, вышел и пошёл к машине.
Сабина
После слов Алекса моей целью стала Италия. Дом на берегу Средиземного моря, где мы с дочерью могли укрыться хотя бы на несколько недель, пока я не решу, что делать дальше. Всё, что было на пути к ней, осталось смазанным. Дорога до аэропорта, перелёт и путь в сам дом. Только по прошествии нескольких часов, когда напряжение начало ослабевать, я смогла оглянуться назад.
Перед тем, как мы сели в машину, Алекс дал мне контакты женщины из местных и посоветовал обратиться к ней, если мне понадобится помощь с Жасмин. В аэропорт с нами он не поехал. Частный самолет Алекса уже ждал нас. Серебристый, похожий на фантастическую птицу, он раскинул крылья над полосой.
Но тогда всё, что для меня существовало – цель. Теперь же, сидя на берегу, я мысленно проделала путь ещё раз.
– Вода, – показала Жасмин на море. – Много воды.
– Да, – я подала ей открытую ладонь. – Пойдём помочим ножки?
Дочь смотрела с непониманием, завороженно. Для неё путешествие длилось уже, должно быть, бесконечно. Проведённая в домике на побережье ночь стала всего лишь коротким перерывом, а утро принесло новые впечатления.
Доверчиво вложив руку в мою, Жасмин пошла к воде. Остановилась у кромки. Подбежавшая волна коснулась её ног, и она, взвизгнув, отпрыгнула.
Я засмеялась. Видно было, что страх перед неизведанным борется в ней с интересом.
– Не бойся, – опять протянула руку. – Я с тобой. Мама с тобой, Жасмин.
– Мама?
Знакомо ли ей это слово, я не знала, но подтвердила:
– Мама.
– Мама фея?
– Угу.
Я подошла сама и присела перед дочерью. Поправила тонкий, похожий на дымку, палантин на её плечах.
– Теперь мама фея будет с тобой всегда.
Она словно задумалась. Долго изучала моё лицо, но ничего не говорила. Громко закричавшая чайка отвлекла её, и она, забывшись, подбежала ближе. Птица вспорхнула, я поднялась с песка.
– Пойдём в водичку, Жасмин. Смотри, как здорово!
Не дожидаясь, я вошла в воду по щиколотку. Жасмин опять остановилась. Нерешительно сделала шаг. Отступила, насупилась. Сделала снова. Аккуратно, старательно держа равновесие, коснулась ножкой воды. Сосредоточенная до предела, героически зашла в воду и подняла голову. Взгляд был таким изумлённым, что я не сдержала улыбку.
– Это море, Жасмин. Море, – широким жестом я показала на разливающуюся за спиной лазурь. – В нём купаются, когда жарко.
Жасмин отрицательно замотала головой.
– Нет.
– Нет? – удивилась я. – Не купаются?
– Нет.
Порыв ветра превратил парео в парус. Я едва успела подхватить его. Яркое солнце прикрыло облако. Я посмотрела на небо. Ещё недавно оно было совсем чистым, сейчас же на него набежали облака. Будет ли дождь? В горах я знала, чего ждать, а тут…
– Если будет хорошая погода, искупаемся после обеда. А сейчас пойдём домой. Хватит для первого раза, а то перегреемся.
Долго не решавшаяся зайти в воду, теперь Жасмин отказывалась выходить. Сделала вид, что не слышит меня. Присела и набрала воду в ладонь.
Не смутило её даже то, что она касалась воды попой и трусики стали мокрыми. Своих вещей у нас почти не было, только переданная Нюрой сумка. Но перед тем, как мы сели в самолёт, Денис достал из багажника огромный чемодан. Уже здесь я обнаружила в нём лежащую поверх вещей записку от Стэллы.
«Всё, что найдёте в доме, ваше. Здесь кое-что из Надиного и немного для тебя. Надеюсь, пригодится».
В чемодане действительно лежали детские вещи. То, из чего Надя выросла. Ещё несколько платьев для меня. Стэлла была куда ниже меня, но платья подошли.
Когда-нибудь я отблагодарю и её, и Алекса. Когда-нибудь, когда смогу жить без оглядки и страха.
– Жасмин, – я позвала дочь снова. – Жасмин, я пошла домой. Ты останешься тут?
Сделала вид, что иду к домику, сама же украдкой наблюдала за дочерью. Заметив, что я ухожу, она подобралась.
– Подожди! – донёсся вслед её звонкий голосок. – Подожди, фея!
Подняв плед, я остановилась.
– Так ты идёшь со мной?
Солнце отражалось в её тёмных глазах. А может быть, она сама была солнцем, освещающим мою жизнь даже в те моменты, когда всё вокруг казалось беспросветным. Да, именно так.
Я показала на дом.
– Идём?
Жасмин кивнула. Пробежала вперёд и остановилась. Оглянулась, проверяя, иду я за ней или нет. Я смотрела на неё и не могла насмотреться. Утром, когда она ела, не смогла сдержать слёзы. Так много накопилось во мне любви, нежности.
* * *
Стоило нам войти в дом, сердце забилось чаще. Запах…
Я остановилась, сбитая с толку. Этот запах я бы не перепутала ни с чем. Свежесть, терпкость и опасность. Так пах только один человек.
Один мужчина.
– Я хочу пить! – требовательно заявила Жасмин.
– Д-да… – ничего не понимая, я заставила себя пройти в кухню.
Этого просто не могло быть. Не могло.
– Тебе кажется, – прошептала я одними губами, наливая воду.
Дала стакан дочери и осмотрела комнату. Всё было на своих местах. В точности так, как утром. Я просто устала за последние дни. Просто привыкла бояться. Его тут нет и не может быть.
– Ещё! – потребовала Жасмин, протянув пустой стакан.
– Так сильно хочешь пить? А почему раньше не сказала?
Она не ответила. Отвлеклась на яркий рисунок в рамке. Наполнив стакан снова, я дала его ей, но на сей раз она сделала пару глотков и вернула его.
Мне продолжало казаться, что я чувствую запах Амина. Едва уловимые нотки его одеколона и чёрного кофе, хотя утром мы с дочерью пили чай.
– Где Тоша? – отвлекла меня Жасмин.
Я посмотрела на неё. Она пошарила по дивану, заглянула под стол.
– Тоша, фея! Где Тоша?
– Потеряла?
Встав, я подошла к ней. Её любимая игрушка. Я точно помнила, что она держала её в руках утром, что собачка сидела рядом на стуле, когда мы завтракали. Потом, кажется, Жасмин бросила её рядом с сумкой. Я как раз принесла парео.
– А куда ты его положила?
Дочь опять посмотрела на диван. Я проверила сумку, но там игрушки не оказалось. Жасмин выбежала в коридор и вернулась.
– Я хочу Тошу! – её губы вдруг искривились, глаза наполнились слезами.
– Эй, ну ты что? Найдём мы Тошу. Может… Может, он пошёл погулять? Мы с тобой гуляли, и Тоша решил погулять. Давай подождём, пока он вернётся?
Отстранившись, я посмотрела в её лицо. Она всхлипнула, но плакать, кажется, передумала.
– Вот, – улыбнулась я, стирая слезинку со щёчки и пытаясь при этом вспомнить, где Жасмин могла оставить пёсика. – А пока Тоша гуляет, давай приготовим обед. Ты же мне поможешь? Поможешь маме фее? А, Жасмин? Поможешь?
– Да, – наконец ответила она. Сама вытерла остатки слёз. – Да, помогу.

Глава 6

Амин
Ответа на вопрос «какого хрена?» у меня не было. Хлопнув дверью гостиничного номера, я кинул на постель игрушку и уставился на неё. Смотрел до тех пор, пока в глазах не начало рябить.
Только тогда я сел и, снова взяв пса, всмотрелся в мордочку.
– Ничего, скоро я буду знать её так же хорошо, как и ты.
Губы скривились сами собой. Вместо того, чтобы вернуть Сабину туда, где ей и положено быть – в свой дом, я сам остался тут. Но чутьё говорило, что это правильно. Я посадил собаку на пустую тумбочку. У моей дочери должно быть всё самое лучшее, а не вот это.
* * *
К вечеру Захар пришёл с новостью, что нашёл дом – один из ближайших к тому, где жили Сабина и Жасмин. Дорога была уже знакома. На сей раз она показалась не такой долгой и нудной. Возможно, потому, что сейчас я знал, куда и зачем еду. По крайней мере, куда.
Море разволновалось, небо затянуло. В открытые окна врывался ставший неожиданно холодным ветер. Он нёс с собой запах соли, а мне казалось, что я чувствую жасмин с оттенком розы. Если виной этому был не ветер, то он, наверное, въелся мне в лёгкие. Потасканный плюшевый пёс сидел на коленях, на заднем сиденье развалилась огромная мягкая овчарка. Как подарить её дочери, я ещё не думал, но это было не так уж важно.
Возле замелькавших сбоку домов я увидел девочку лет десяти. Рядом с ней шла здоровенная собака. Никогда не любил собак. Отец тоже. Наверное, это передалось мне по наследству. Но тут во мне опять что-то щёлкнуло.
– Привези мне завтра щенка.
– Щенка? – Захар бросил взгляд в окно, на девочку с собакой. – Вы имеете в виду игрушку?
– Нет. Щенка. Только не такого здоровенного.
Должно быть, Захар решил, что я спятил. Может, отчасти это так и было. Только кому меня судить? Выше – только небо. Но какое ему до этого дело?
Пока я раздумывал, чего в самом деле хочу от жизни, Захар свернул с основной дороги на узкую, ведущую от моря. Но отъехали мы недалеко – синяя, сливающаяся с помрачневшим небом полоска осталась отчётливо видна.
– Здесь живёт семейная пара, – остановившись у маленького дома, сказал Захар. – Они ждут первенца, так что деньги им кстати. Я снял им квартиру в городе и хорошо заплатил. Всё, что могло бы вам помешать, хозяева вывезли. Дом полностью в вашем распоряжении.
– Хорошо. К завтрашнему дню найди хорошую собаку. Никаких примесей, хорошая родословная и полное соответствие породе.
Я поднял игрушку за шею. Чёрные уши пса болтались. На одном – аккуратный шов, которого я раньше не видел. Блядь, чтобы моя дочь ещё хоть раз взяла в руки нечто подобное! В какой нищете она жила эти два года?! Сабина, будь она неладна!
– Пусть это будет спаниель. С уравновешенной психикой. И никакой агрессии.
– Чем вас не устраивает эта, – кивнул Захар на заднее сиденье.
Хотел бы я сам знать ответ на данный вопрос.
Не ответив, я вышел из машины, продолжая держать игрушку за ошейник. Дом, хоть и был маленьким, выглядел надёжным.
– Машина в гараже, – открыв дверь, Захар отдал мне ключи. – Амин… – замешкался. – Я бы не советовал вам оставаться тут без охраны. Вы знаете моё мнение насчёт этого.
– Ты тоже моё знаешь. Возвращайся в город и займись делом. Завтра жду тебя в десять. Выполняй, Захар. Мнение твоё я ценю, но на этот раз оно меня не интересует.
* * *
И без того пасмурный вечер быстро превратился в ночь. Откупорив бутылку бургундского вина, я плеснул его в бокал.
Какого чёрта?! Что, блядь, я творю?!
С моря дул ветер, шум разыгравшихся волн разбавлял тишину. У меня дел было по горло, а вместо этого я занимался чёрти чем!
На глаза попалась злополучная игрушка. Приказ подготовить для дочери комнату я уже отдал. Как только вернёмся, отвезу её в центральный детский магазин. Пусть выбирает всё, что захочет.
Жасмин… Имя было ароматным и сладким на вкус, как цветок.
Вино оказалось терпким, насыщенным. Стоя на открытой веранде, я смотрел в темноту. Нужно было искать лучше. Тогда моя дочь не жила бы, как дворняга. И не возилась бы с доставшимся ей после кого-то хламом. Я долил вина. Игрушка лежала тут же, на столике. Взяв пса за ухо, я бросил его к пакету с мусором в углу.
– Теперь всё будет по-другому, – процедил я сквозь зубы. – Всё.
Взяв откупоренную бутылку, пошёл в гараж. Уже через пару минут выехал на дорогу, ещё через пару остановился неподалёку от прячущегося за деревьями дома. Выключил фары, и свет, льющийся из окон, стал казаться ярче. Несколько минут сидел в машине.
Да на хрен всё это! Забрать Сабину, Жасмин, посадить в машину и дело с концом. Уже утром мы вернёмся в горы. Проблемы нужно решать. Бирюзовый плед, ломтики персика… Что за блажь вдарила мне в голову?!
Вытащив пробку, я сделал пару глотков вина. Воткнул обратно и вышел из машины с твёрдым намерением расставить всё по местам. Ещё и этот нелепый приказ Захару. Какая, на хрен, собака? Какой, на хрен, спаниель?! Я достал телефон, собираясь дать отбой, но тут заметил в окне тень. Вместо того, чтобы набрать Захару, встал у дерева.
Сабина склонилась над детской кроватью. Жасмин я не видел, только её. И она, блядь, была прекраснее прежнего. Длинные чёрные волосы распущены, на губах – мягкая улыбка. Заправив прядь за ухо, она склонилась ниже.
Гнев, досада, ревностное желание быть по другую сторону стекла раздирали нутро. Несколько минут Сабина сидела у постели неподвижно, а я стоял, привалившись к дереву. Темнота стала абсолютной, свет излучал только прямоугольник окна чужого дома, где пряталась от меня моя женщина.
Прихваченная из машины бутылка вина опустела, а я так и смотрел на Сабину. В конце концов она встала. Подошла к окну. Я насторожился, но она всего лишь задёрнула шторы. Свет погас и почти сразу появился уже в другом окне.
Запрокинув голову, Сабина тряхнула волосами. На ней был сарафан на тонких лямках. Проклятье!
Пах напрягся. А она, словно издеваясь, провела кончиками пальцев по шее, груди. Взяла расчёску и, встав так, что я мог отчётливо видеть её, начала причёсываться.
– Ты ж… – что хотел сказать, сам не знаю. Но кровь всё быстрее бежала по венам.
Я резко вобрал в лёгкие воздух. Отвернулся. Ещё немного, и меня накроет.
Сам не заметил, как оказался у моря. Прохлада здесь чувствовалась сильнее, ветер был злым, несмотря на дневную жару. Расставив ноги на ширину плеч, я наблюдал, как волны в половину моего роста обрушиваются на песок. Снова мелькнула мысль дать Захару отбой, но я так этого и не сделал. Собственная нерешительность раздражала. Чего я ждал?!
Ответа на этот вопрос не было, как и на многие другие.
Остыв, я вернулся к дому. Свет в окне уже погас.
Я помедлил с минуту.
Ключ, который дал Алекс, подошёл. Да кто бы сомневался. Провернув его, я толкнул дверь. В доме стояла тишина. Мирная, уютная. Только через открытое окно гостиной слышался шум моря и ветра.
Я различил силуэт Сабины. Она лежала на диване, подогнув одну ногу и вытянув другую. Короткая белая сорочка, разметавшиеся вокруг головы волосы…
Возникшее желание обладать ей туго переплелось с совершенно другим. Желанием выставить вокруг дома охрану, чтобы никто не смог приблизиться к ней.
Вздохнув во сне, Сабина сдвинула руку, сорочка задралась ещё выше. Прохладный ветер порывом пробрался в комнату, и Сабина зашевелилась снова. На глаза попался плед. Я расправил его и набросил на неё.
– М-м-м… – застонала она чуть слышно. Подтянула кончик выше.
Я резко отвернулся. Посмотрел в тёмное окно, на стол.
Дом был хорошим. Да и чего можно было ждать от дома Аверина.
Осмотрел кухню. В холодильнике не было ничего, кроме нескольких персиков и пакета сливок.
И этим она кормит мою дочь?!
Я захлопнул холодильник и бросил взгляд на диван. Сабина зашевелилась, заёрзала, но не проснулась. Если бы проснулась, было бы, пожалуй, проще, только отчего-то этого «проще» не хотелось.
У двери детской я замешкался. Приоткрыл её, но внутрь не вошёл. Только издали с минуту смотрел на очертания кроватки.
Свежесть ночи помогла собраться. Вернувшись к машине, я сел за руль и уставился в лобовое стекло.
К чёрту! Всё к чёрту! Пора заканчивать с этой ерундой. Я набрал Захару.
– Нужно привезти в дом Аверина всё необходимое, – сказал я вместо того, что собирался сказать за секунду до этого. – Продукты, всё, что может понадобиться. И ту игрушку, которая болтается на заднем сиденье, тоже привези. Только сделай так, чтобы она тебя не видела, Захар. У тебя на это есть несколько часов.
Сабина
Так крепко спала я, наверное, только в далёком детстве. Без снов, без не проходящей даже во сне тревоги. Проснулась и едва собралась с мыслями. Вроде бы только на секунду прилегла…
Проникающий сквозь незанавешенное окно луч солнца коснулся пальцев. Сколько времени?!
В ужасе я подскочила с дивана. Что-то упало на пол. Плед…
Откуда тут плед? В недоумении я подняла его, но донёсшийся из детской голос Жасмин мигом заставил забыть обо всём на свете.
– Я тут, – я быстро вошла в детскую и обняла дочь. – Мама с тобой. Испугалась?
Она, похоже, только что проснулась. Кто из нас испугался больше, сказать было сложно. Уголок детского одеяла лежал на полу, и я, поправив его, снова подумала о пледе. Не удивительно, что я просто отключилась, если устала до такой степени, что даже не помню, как укрылась. Не Жасмин же укрыла меня, в конце-то концов!
Нужно быть осторожнее. Хоть это и дом Алекса, мало ли… Амин не из тех, кто легко отступает. В прошлый раз ему потребовалось три года. За сколько он найдёт меня теперь? Если он узнает о Жасмин…
Думать об этом было страшно. Но дочь и не дала мне продолжить.
– Хочу пи-пи, – сжимая ножки, пролепетала она. – Пи-пи.
Я помогла ей спуститься с постели и повела в ванную. Вечером небо было затянуто полностью, сейчас его прикрывали только рваные полупрозрачные облака.
– Тоша! – Жасмин принялась выкручивать руку, показывая на что-то в углу, когда мы вышли в коридор. – Тоша! Там!
Только я отпустила, она бросилась к игрушке. Но в руках у неё оказалась не собачка. Похожий по цвету медвежонок.
– Не Тоша! – разочарованно вздохнула Жасмин. И сразу же разозлилась. Нахмурилась и бросила медвежонка под ноги. – Это не Тоша! – личико скривилось, губы задрожали, тёмные глаза наполнились слезами.
– Жасмин, – я бросилась к ней, попыталась обнять, но она принялась вырываться.
Через несколько секунд она уже плакала навзрыд. Не помогали ни уверения, что мы обязательно найдём его, ни уговоры купить новую игрушку. Вчера я ещё смогла отвлечь её, сегодня нет.
– Он же пёсик. Он гуляет.
– Нет! Нет! Не гуляет! – заплакала она ещё сильнее. – Он потерялся!
Где могла потеряться игрушка, я представления не имела. Вчера просмотрела все углы. Разве что Жасмин сунула её куда-нибудь и забыла. А то, что логично для маленького ребёнка, не всегда поддаётся логике взрослого.
– Он не потерялся. Он придёт. Вот увидишь. Давай подождём ещё день, а если не придёт, то пойдём его сами искать. Я позову всех фей, которых знаю, и мы будем искать его вместе. Давай? Но до завтра мы всё-таки подождём. Хорошо?
Несколько раз Жасмин громко, надрывисто всхлипнула. Кивнула, хотя слёзы так и продолжали бежать.
Смогу ли я найти в городе похожую игрушку? Если и смогу, как за несколько часов сделать её похожей на Тошу? Придётся оставить Жасмин с няней, но только при мысли об этом мне стало не по себе.
* * *
Оставив Жасмин в гостиной, я вышла на веранду. Нужно было позвонить и договориться насчёт завтра, но делать этого при дочери мне не хотелось. Ещё и упоминать о Тоше. Только я открыла дверь, как наткнулась на гору пакетов, возле которых, словно сторож, лежала огромная плюшевая овчарка.
Осмотрелась по сторонам. Никого. Ни людей, ни машин. Проверила телефон – ничего.
В пакетах оказались продукты. Что-то из супермаркета, но в основном – явно из местных лавочек. Фрукты, овощи, молоко и свежий хлеб… Чего только не было! И откуда, спрашивается, это всё взялось?! Глупый вопрос, конечно. Понятно откуда.
«Спасибо за всё», – набрала я, не возвращаясь в дом.
Ответ пришёл буквально через пару секунд.
«Не за что».
Алекс. Само собой, и еду, и подарок Жасмин прислал он.
Из коридора послышался топот. В дверях появилась дочь. Увидела игрушку и подбежала к ней. С вопросом подняла взгляд.
– Это подарок от дяди Алекса и тёти Стэллы. Ты помнишь Алекса и Стэллу? Мы были у них в гостях недавно.
Жасмин задумалась. Утвердительно кивнула. Дотронулась до собачьей мордочки. Втайне я было обрадовалась, что шикарная игрушка поможет ей забыть потерю, но Жасмин нахмурилась.
– Это не Тоша, – заключила она.
Мисс Очевидность, блин. Оставалось только подтвердить:
– Не Тоша. Давай дадим этой собачке имя? Смотри, какая она хорошенькая. Какие у неё ушки, – показала я на торчащие уши, – какой носик, – дотронулась пальцами. – Смотри, Жасмин. Ав-ав. А? Какая красивая собачка. Правда красивая? Как мы её назовём?
Дочь не ответила. Вспыхнувший было интерес погас.
– Мона? Тебе нравится имя Мона? Или Лёля? Как тебе нравится?
Дочь пожала плечами. Всё ясно.
В пакете я нашла бутылочку с йогуртом. Сделала глоток.
– М-м, вкусно. – Протянула Жасмин. – Попробуй.
Присела прямо на дощатый пол веранды. Жасмин опустилась рядом. Я приобняла её, почувствовала её совершенное детское тепло. Персиковое дерево над нами отбрасывало тень, в ветвях щебетали птицы. Я достала ещё один йогурт. Так дело не пойдёт. До города отсюда порядочно, да и до ближайшей деревни тоже. Сколько я не садилась за руль? Отец оставил мне достаточно денег, чтобы я могла позволить себе каплю роскоши. Хотя машина здесь – не роскошь, а необходимость. Я погладила дочь по волосам.
– Давай назовём собачку Марусей?
– А Тоша?
– Тошу мы найдём. Мы его ни за что не бросим. Ты же его любишь, а бросать тех, кого любишь, нельзя. Просто иногда надо немножко подождать. – Я улыбнулась уголками губ и добавила шёпотом: – Ты же меня дождалась, моя девочка. Это потому… – теперь глаза стали мокрыми у меня. Я поцеловала дочь в волосы. – Всё потому, что я всегда любила тебя и всегда верила, что ты дождёшься.

Глава 7

Сабина
– Не волнуйтесь, Анна, – наблюдая за возящейся в песке Жасмин, улыбнулась Лаура. – С вашей девочкой всё будет хорошо. Я троих воспитала, поверьте, это было совсем непросто.
Чужое имя резануло слух. Но я знала, что рано или поздно придётся привыкнуть и к нему, и к жизни в чужой стране. Понимания, куда именно мы поедем, у меня не было до сих пор. Италия мне нравилась, но инстинктивно хотелось быть как можно дальше от прошлого. Австралия? Аргентина? Пока мне предстояло купить машину и нового Тошу. Что из этого было более сложной задачей, сказать трудно.
Лаура тихо, но искренне засмеялась. Поверить ей труда не составило, и всё-таки оставить Жасмин было тяжело.
– Я постараюсь вернуться как можно скорее, – пообещала я и, ещё раз напомнив няне, где что лежит, пошла к уже дожидавшемуся меня такси.
* * *
Молодой водитель улыбнулся, едва я села в салон.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=70877711?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.