Главная страница | Эротические романы | Любовники

Любовники
Диана Ставрогина


Мы развелись, и мой бывший муж уехал. Полгода спустя он снова рядом. Мы сидим за одним столом на планерках, ходим по одним и тем же коридорам, дышим одним на двоих воздухом. Держаться на расстоянии невозможно. Один приступ ревности – и мы превратимся в любовников.





Диана Ставрогина

Любовники





Пролог


– Ну и что ты здесь делаешь? – заговорила она первой, как раз когда Серебров провернул в замке ключ. – И открой немедленно дверь.

Он лишь показательно ухмыльнулся и, отпрянув от прохода, направился вперед.

– И тебе привет, милая.

Изначально небольшое расстояние между ними продолжило сокращаться. Ира отошла к собственному столу.

– Я тебе не «милая».

– Оставь это на мое усмотрение, – попросил он, посмеиваясь.

– Боже… – выдохнула она. – Тебе что, заняться больше нечем? Хочешь поцапаться с утра пораньше?

Серебров покачал головой.

– Хочу поговорить.

– И о чем же? – Теперь они стояли едва ли ни лицом к лицу; Ире пришлось запрокинуть голову для дальнейшего наблюдения за Серебровым и его реакциями, что нередко сообщали ей куда больше, чем его слова.

– Ты знаешь. – Его взгляд, серьезный и сосредоточенный, также не упускал ее из виду.

Ира отвернулась.

– Не думаю. – Она небрежно дернула плечом, словно стараясь одним жестом отмахнуться от разговора. Жаль, что ни сменить тему беседы, ни избавиться от нависающей над ней фигурой бывшего мужа, столь легко было нельзя. – Я тебе уже все сказала.

– Ира… – Он подошел ближе, уничтожив последние несколько сантиметров свободного пространства между их телами.

– Мы все обсудили… – повторила она слабо.

Серебров наклонился к ней.

– Разве? – У ее виска замерли его губы; Ира задрожала.

– Да. – Она упрямо покачала головой. – Ничего больше не будет.

Однако, противореча своим же словам, словно заколдованная, она не могла двинуться с места ни на шаг. Веки закрывались сами собой, каждый нерв трепетал от желания и выворачивающего внутренности предвкушения, сердце забилось быстрее, испуганно и радостно.

– М-м. – Он слегла коснулся ее щеки, задевая чувствительную кожу, и скользнул дальше, к шее.

Его шумные и глубокие вдохи, казалось, забирались к ней в самое нутро и желанной тяжестью падали на ноющий томлением узел внизу живота. Ира едва не покачнулась от нахлынувших ощущений.

– Я серьезно. – К счастью, произносить правильные фразы у нее еще получалось. – Прекрати.

– А если я не могу?

– Или не хочешь?

– И не хочу.

– Серебров…

– Думаешь, я не видел, как ты сегодня на меня смотрела? – зашептал он, обжигая дыханием ее шею. – У тебя глаза меняются, когда ты возбуждена. Они всегда тебя выдадут, милая.

– Хватит…

– М-м. – Серебров зарылся лицом глубже, в изгиб, вдыхая запах ее тела и спадающих по плечам волос. – Ты же прямо в окружении наших дорогих коллег представляла, как я заставлю тебя кончить.




Глава 1


– О-о-о, – с легким удивлением в голосе протянула у нее за спиной Маша Конюкова, ее постоянный редактор и давняя подруга. – Вернулся.

Будь Ира не столь замучена после работы над последней статьей и продолжающейся уже около года бессонницей, она насторожилась бы, вспомнила, что спокойствие, пусть только иллюзорное, не длится вечно. Однако уставший мозг, расслабленный сегодняшней праздничной атмосферой, лениво залипал на движениях бармена, размешивающего ее второй коктейль за вечер, и вся полнота информации дошла до Иры слишком поздно.

– М? – поинтересовалась она скорее из вежливости, чем любопытства, и даже не обернулась. – Кто?

В ответ раздался Машин недоверчивый смешок.

– Серебров твой. Кто ж еще? Видать, закончилась его бесконечная командировка.

Очертания бокала с кружащейся внутри розоватой жидкостью коктейля и отражающиеся от стеклянных граней блики потолочных ламп вдруг смазались перед Ириным взглядом. Ее затошнило.

– Саша? – вырвалось у нее прежде, чем она могла вспомнить о данном себе обещании никогда больше не называть его по имени. – Где?..

Встать лицом к забитому сотрудниками газеты залу оказалось непросто. Не чувствуя ног, что еще полчаса назад ощутимо ныли из-за высоких каблуков и не позволяли о себе забыть, Ира маленькими, осторожными шажками развернулась на месте и уперлась полуобнаженной спиной в тонкий край столешницы. Неожиданная физическая боль немного ее отрезвила.

За один быстрый, преисполненный паники обзор толпы заметить Сереброва среди присутствующих Ире не удалось. Остающаяся поблизости Маша покосилась на нее с выраженным беспокойством во взгляде.

– Смотри на меня, а не по сторонам, – шикнула она. – На тебе лица нет.

Ира, до сих пор находившаяся в потерянном состоянии, послушалась без сопротивления.

– Где он? – прошептала она.

Самым важным было увидеть его раньше, чем он появится рядом и получит возможность из первого ряда наблюдать за ее искренней, а не подготовленной реакцией. Какой та окажется, Ира и сама не знала: со дня их с Серебровым развода любые мысли о нем, об их жизни до дня Х и будущем после оставались под абсолютным запретом.

Маша, пристально следившая за ее внутренними метаниями, вздохнула и неодобрительно покачала головой.

– Слева от тебя, в конце зала, – сообщила она. – С Павловым разговаривает.

Благодарно кивнув, Ира на миг зажмурилась. Сердце билось в загнанном ритме, дышать было тяжело.

Здесь, думала она, словно находясь в мареве дурмана, он здесь.

Лишь в поле ее зрения попал знакомый силуэт, Ира застыла.

Боль, что за несколько долгих месяцев превратилась из острой и, казалось бы, не совместимой с жизнью, в саднящую пустотой дыру между ребер, вдруг вонзилась в нее всей своей огромной пастью, заново растаскивая едва начавшую исцеляться душу по частям. Глухая, привычная уже тоска – будто и не по Сереброву вовсе, а так, из-за общей неустроенности и перемен, расширялась внутри. В груди столпились рыдания.

Резко вдохнув через нос, Ира часто-часто заморгала и потрясла головой: не было настоящих причин скатываться в апатию и слезы. Всего-то навсего объявился ее бывший муж, исчезнувший с горизонта уже на следующий день после развода.

Он, к счастью, будто и не ощущал ее безотрывного, изучающего его с головы до ног взгляда, и продолжал вести разговор с главредом их газеты. Судя по выражениям лиц обоих собеседников, вполне занимательный и не лишенный бахвальства, если мелькающая на губах Сереброва то и дело усмешка могла служить надежным мерилом.

Ира тихонько фыркнула. Теперь у нее не осталось сомнений в том, кто подсобил ее бывшему со столь удачной по времени командировкой, да еще и неведомо куда.

– Трус… – пробормотала она неосознанно.

Маша не оставила ее фразу без внимания.

– Серебров? – удивилась она. – Почему это?

– Догадайся. – Недоумение подруги прошлось по Ириным и без того раздраженным нервам лишним ударом тока. – Свалил куда подальше, чтобы мне в глаза не смотреть каждый день, на целых полгода, а теперь явился. Не удивлюсь, если и командировки никакой не было.

– Ну не знаю… – усомнилась Маша. – Выглядит он не очень, если честно.

– Не очень? – У Иры вырвался смешок. – Ты на загар его посмотри.

Однако сделанное Машей наблюдение ее словно вразумило, избавило от яростной пелены, мешающей ясности взгляда.

Теперь Ира и сама могла видеть, что Серебров, всегда бесивший ее своей отличной и пышущей здоровьем физической формой, заметно потерял вес. Сложно было сказать, не обманывает ли ее воображение, но, казалось, в облике его по-прежнему красивого – и непривычного загорелого лица, – скрывалась не просто усталость, а какая-то необъяснимая, пугающая измученность.

Смотря на него: те же высокий лоб, густые брови, чуть прищуренные глаза, прямой нос, выраженные скулы и тонкие, изогнутые в усмешке губы, – Ира в одно мгновение не видела никаких изменений, а в другое ей будто становился заметен фантом: иссушенные, нездоровые черты. К ее досаде Серебров стоял слишком далеко, чтобы у нее имелся шанс понять наверняка.

Когда он неожиданно громко рассмеялся в ответ на неизвестную ей реплику Павлова, Ира вздрогнула, наконец избавляясь от приковавших ее к месту чар, но было поздно: Серебров уже ее увидел.

На одну бесконечно долгую секунду, когда их глаза встретились через весь зал, мир вокруг исчез. Воздух стал сухим и обжигающим. Довольно открытое платье, в котором Ира еще полчаса назад рисковала замерзнуть благодаря включенному кондиционеру, не спасало.

Напротив, оно и поставило ее под удар – взгляд Сереброва скользил по обнаженным участкам ее тела языками пламени, задерживаясь на некоторых его излюбленных местах: ярко выраженной линии ключиц и ложбинке груди в глубоком вырезе. Ире перестало хватать воздуха.

Лишь только Серебров, словно забыв самого себя, сделал шаг в ее направлении, она наконец очнулась. Он, кажется, тоже.

Рядом Маша делано прочистила горло, прежде чем подойти ближе и встать к Ире плечом к плечу.

– Вау… – подразнила она. К счастью, полушепотом. – Вам, ребятки, срочно нужно в номер.

– Издеваешься? – Ира покосилась на нее с нескрываемым раздражением. – Я никогда больше не стану с ним спать.

– Да нет. – Маша легко пожала плечами и со смешком продолжила говорить: – Но вы сейчас так друг на друга смотрели… У-ф-ф!

– Прекращай, – попросила Ира и потянулась к своему полузабытому бокалу.

Даже повернувшись к Сереброву спиной, она не могла избавиться от ощущения его взгляда, от разбуженного им и заворочавшегося под кожей неудовлетворенного ожидания… чего-то. Идти на поводу у памяти тела и давать охватившим ее тело переживаниям словесное определение Ира отказывалась ради собственного блага.

Нет, нет, и еще раз – нет.

Просто она была не готова к встрече с Серебровым и оказалась закономерным образом выбита из колеи после шести месяц взаимного игнорирования друг друга. В последнем, думала она язвительно, и вовсе не нашлось бы ее вины – это он предпочел скрываться от перемен в их жизни, а не приспосабливаться к новым обстоятельствам.

– Он снова на тебя смотрит, – заметила Маша.

Зажмурившись, Ира крепче сжала в руке прохладный бокал и процедила:

– Я знаю.

Однако Маше, похоже, было невдомек, что запасы ее выдержки стремительно сокращаются.

– Блин, – произнесла она с неудовольствием и смирением одновременно. – Он та-а-ак смотрит, что я начинаю его жалеть.

– Я отойду на минуту. – Ира поставила опустевший бокал обратно на стол. – Проверю кое-что в кабинете и вернусь.

Наверняка Маша успела что-то сказать в ответ, но она уже не прислушивалась, стремясь скорее выйти из конференц-зала и скрыться в коридорах офиса от преследующего ее пламени. Ире была необходима пара минут уединения вдали от остальных людей.

Вдали от него.

Попав в спасительные тишину и прохладу своего кабинета, она наконец сумела расслабиться и перевести дух. Затуманенные паникой мысли прояснялись и даже сердце, взявшее совершенно бешеный темп, постепенно возвращалось к привычной работе.

Ира сморгнула подступившие к уголкам глаз слезы и вздрогнула, услышав раздавшийся позади щелчок открываемой двери.

В одно движение она повернулась вокруг своей оси, не имея никаких сомнений о личности вошедшего в кабинет.

– И что ты здесь забыл? – начала Ира первая, прежде чем Серебров успел издать хотя бы звук. – Еще и стучать разучился?




Глава 2


Даже в окутавшем кабинет полумраке трудно было не заметить, как гневно сверкнули его глаза. Пространство вокруг Иры вновь завибрировало и заискрило.

Заносчиво хмыкнув, Серебров попросту шагнул вперед. За несколько коротких секунд разделявшее их только что расстояние, комфортное и безопасное, было сведено к минимально возможному без соприкосновения друг с другом.

– А ты здороваться разучилась, – сообщил Серебров как будто невзначай, продолжая неотрывно смотреть Ире в глаза: с вызовом и злостью, скрывающими что-то иное на самой глубине бездонных зрачков. – Полгода не виделись, милая.

Его беспардонное, сказанное с намеренно оскорбительной фамильярностью обращение привело Иру в ярость, что только сильнее разгоралась от понимания: ее специально, со знанием дела, раскручивают на эмоции. Серебров, как никто другой, умел взбесить ее до сумасшествия единственной, не к месту брошенной ухмылкой.

– Я бы и век тебя не видела, – ответила она холодно, не собираясь поощрять его очевидную затею: обойдется без приветственного скандала в честь возвращения в родные пенаты. – Однако я не бросила работу, чтобы…спрятаться, – договорив, она саркастично улыбнулась.

За сменой эмоций на лице Сереброва было удивительно приятно наблюдать: тонкая, наспех накинутая маска самодовольства стала полупрозрачной, явив на свет раздражение и злость – признание его проигрыша. И пусть он быстро вернул себе непринужденный вид, Ира порадовалась первой победе.

– С чего ты взяла, что я бросил работу? – Прозвучавшая в его голосе насмешка показалась ей подозрительно легкой и уверенной, избавленной от искусственности. – Я никогда не стремился прозябать в офисе. Если ты не забыла.

В ответ Ира неопределенно вздернула бровь.

С каждым проведенным в менее десяти сантиметров от бывшего мужа мгновением ей все отчетливее становилось не по себе. Его взгляд, даже мрачный и раздраженный, как сейчас, отзывался внутри нее бесконтрольным, опасным жаром.

Дышать, втягивая в легкие вместе с кислородом аромат родного до последней ноты парфюма, было невыносимо. Подобно наркозависимой, Ира не могла удержаться от очередного дурманящего глотка и с ужасом следила за ходом собственных мыслей: ей смертельно хотелось оказаться еще ближе и приникнуть к Сереброву всем телом.

Забывшись, она представила, как это сладко: погрузиться лицом в изгиб его шеи, осторожно, едва ощутимо прижаться губами к чувствительной коже и затем агрессивно укусить, пройтись по сотворенному ею же кровоподтеку влажным кончиком языка и сделать глубокий вдох, в котором смешаются его парфюм и естественный запах – коктейль ее личного безумия. Наконец, медленно, почти нехотя отстраниться и, запрокинув голову, приоткрыть рот в ожидании грядущего поцелуя…

– Ира… – прорычал над ней Серебров, и она, вздрогнув от неожиданности, осознала, что дистанции между их телами больше нет.

Его неожиданная близость оказалась для Иры финальной, сбивающей с ног волной. Ее затягивало на глубину: ни воли, ни сил сопротивляться вдруг не осталось. Тело вспыхнуло предвкушающим огнем, бегущая по венам, отравленная присутствием Сереброва кровь, окончательно одурманила еще пытавшийся бороться разум. Ира почувствовала себя заколдованной.

Время и пространство исчезли. В поле ее взгляда был только Серебров, тогда как кабинет и его содержимое будто растворились, слились в один сплошной световой блик в укромной темноте. Мир замолк.

Ира и сама не могла пошевелиться или произнести хотя бы слово, не решаясь – или не имея и шанса – разрушить заворожившее ее и Сереброва мгновение. Затянувшаяся, неизмеримая в секундах и минутах пауза, длилась.

Поначалу неосознанно, а затем внимательно и жадно Ира всматривалась в его лицо, находившееся лишь в нескольких сантиметрах от ее собственного. До покалывания в груди ей хотелось прочесть по добавившимся в уголках глаз и на лбу морщинкам историю его жизни за последние шесть месяцев, отыскать ответы на терзавшее сердце вопросы. Однако впервые за многие годы черты его лица остались для нее загадкой, не поддающейся расшифровке письменностью иной цивилизации.

Она не знала, чем он занимался, что чувствовал и как жил с тех пор, как они разъехались по разным квартирам. Не знала, забыл ли он ее и стал двигаться дальше или, напротив, страдал и зализывал полученные раны.

Не знала она и какой вариант новой реальности Сереброва принес бы облегчение ее собственной боли.

Он, конечно, тоже смотрел на нее. Изучал чуть прищуренным взглядом и медленно, едва ощутимо склонял голову, миллиметр за миллиметром уничтожая разделяющую их губы дистанцию. Жар его дыхания в очередной раз лизнул кожу ее щеки, и Ира не сдержала рванного выдоха.

В ушах воцарился мешающий сосредоточиться гул, голова как будто опустела, мышцы всего тела ослабели. Ее повело, потянуло к Сереброву, и в тот же миг он дернул ее на себя, обхватив будто раскаленными ладонями ее обнаженные плечи.

Губы столкнулись с губами: уверенно и агрессивно. Неотвратимо.

На одно бесконечное мгновение Ира утонула. В тепле жадных прикосновений – тех самых, что ей было никогда не забыть, сколько бы она ни старалась. В родном, головокружительном аромате, вызывающем зависимость и слабость. В идеальном совпадении тел – ее и Сереброва.

Она тонула в нем и не чувствовала, что уже задыхается, лишается сил и гибнет; что нет ничего опаснее возвращения в прошлое. Очнуться, когда иллюзия столь обманчиво прекрасна, оказалось до чудовищной степени больно. Будто Ира, как и год тому назад, была вынуждена вырвать из собственное сердце и раздавить его каблуком – единственный способ спастись.

Наконец, она со всей имеющейся у нее волей дернулась назад – и Серебров ее отпустил. Правда, исключительно физически.

Его взгляд, всегда поражавший Иру своей невозможной, не знающей предела глубиной, немедля впился в ее лицо, наверняка замечая и фиксируя малейшее проявление мимики.

– Ты охренел? – прошипела она, отступив назад, и с демонстративной брезгливостью провела по влажным после поцелуя губам ладонью.

Забыть. Уничтожить даже внутри себя отголоски небывалой, не поддающейся контролю эйфории.

Сереброва наполнявшая ее голос злость ничуть не задела. Он нагло, без малейшего сомнения, быть может, даже с намеренной бесцеремонностью подошел ближе, уничтожая только что установленную Ирой между ними дистанцию.

– Я? – спросил он не без сарказма и с вызовом поднял правую бровь – типичное для него выражение собственного превосходства. – Ты сама на мне повисла.

Ира почти заскрежетала зубами. Она не выносила эту его манеру общения – насмешливо-всезнающую и непоколебимую. Сильнее она ненавидела только самого Сереброва за более чем намеренное использование всех ее раздражителей.

– Да что ты? – заговорила она жалостливо-издевательским тоном. – Может, это я ворвалась в чужой кабинет, чтобы себя же домогаться?

Стоило Ире договорить последние слова, снисходительно-покровительственная улыбка, неимоверно ее раздражавшая, превратилась в оскал.

– Домогаться? – повторил Серебров уже без прежнего спокойствия, почти оскорблено, на что Ира и рассчитывала, но следующая его фраза, произнесенная особенным, вкрадчивым тоном, заставила ее опасливо замереть: – Ты, кажется, забыла, что я слишком хорошо тебя знаю. – Он сделал очередной шаг вперед. – Знаю, как ты выглядишь, когда…

Теперь Ира точно понимала, к чему он клонит.

– Судя по всему, ты до сих пор не понял, почему мы развелись! – выпалила она, не раздумывая, руководствуясь одной целью: не позволить Сереброву свести их разговор к сексу.

Он поморщился, не скрывая своего раздражения и усталости.

– Ты сейчас о выдуманных тобой причинах, милая? – поинтересовался Серебров язвительным тоном. – Или о реальных?

Каких усилий ей стоило не кинуться на него с кулаками и ругательствами, знала только сама Ира. Его совершенно не новая попытка довести ее до бешенства тем не менее вызвала всплеск казалось бы усмиренных за минувшие полгода эмоций: от разрывающего на куски отчаяния до ненависти, покрывающей внутренности льдом.

Лишь на миг Ира позволила себе до отрезвляющей боли стиснуть челюсти, а затем сделала глубокий, бесшумный вдох и медленно растянула губы в холодной, утомленной улыбке.

– А тебе и полгода наедине с собой не хватило, чтобы поумнеть, Серебров, – сказала она осуждающе и нарочито развязно цокнула языком.

В следящем за каждым ее движением взгляде огненной, однако мгновенно подавленной вспышкой сверкнула злость. И что-то иное, совсем уж неуловимое.

Серебров выпрямился и принял более расслабленную позу, отчего свободного пространства в Ирином не слишком большом кабинете вдруг стало не хватать. Склонив голову набок, он будто бы небрежно обронил:

– С чего ты взяла, что я провел эти полгода «наедине с собой»?

Невольно, еще не успев даже осознать смысл прозвучавших слов, она чуть пошатнулась: самые удобные и устойчивые «шпильки» впервые Иру подвели, и на один бесконечный удар сердца она думала, что никогда больше не найдет опоры.

Боль, однако, какой бы неожиданной та ни была, не могла выбить ее из колеи надолго.

– Я говорила о твоей гипотетически существующей способности к самоанализу, – произнесла Ира ровно и на одном дыхании: допускать паузу было опасно. – Твой досуг меня точно не касается.

– Да что ты? – Серебров шагнул вперед и, к немалому ее удовольствию, теперь выглядел очевидно злым и задетым. – Так уж и «не касается»?

– Не касается, – повторила она, чеканя слова и продолжая смотреть ему в глаза, потому что проиграть – особенно теперь, – было нельзя. – Рада тебе напомнить, что я не имею к тебе больше никакого отношения.

– Хм. – Дыхание Сереброва, за пару широких шагов бесцеремонно сократившего расстояние между их телами до нескольких сантиметров, опалило кожу ее лица. – Удивительно, – произнес он шепотом и склонился еще ближе. Ира застыла, каждым нервным рецептором ощущая, как в ничтожном миллиметре от ее щеки движутся его губы: – Мы не имеем к друг другу никакого отношения, а у меня на языке вкус выпитого тобой коктейля.




Глава 3


За два последовавших после корпоратива выходных примириться с новой-старой действительностью, в которой Серебров, как прежде, будет работать рядом с ней, буквально в соседнем кабинете, Ире совершенно не удалось. Она засыпала и просыпалась с одной и той же мыслью в голове, с незатихающим раздражением под кожей и полным эмоциональным бардаком в душе.

Если до недавнего времени необходимость появляться в офисе хотя бы пару-тройку раз в неделю казалась ей хорошей возможностью немного проветриться после бесконечных часов работы за ноутбуком, теперь Ира – иногда даже почти серьезно, – раздумывала, не сказаться ли в понедельник больной, а затем, не покидая безопасного укрытия домашних стен, организовать себе командировку куда-нибудь подальше от Москвы. От звонка Павлову ее удерживали только гордость и нежелание уподобляться Сереброву в бегстве от проблем.

Нет уж, прятаться она не станет.

Ранним утром понедельника Ира наконец проснулась в бравом расположении духа: она снова была сосредоточена, спокойна и преисполнена решимости бороться с любыми выходками Сереброва. Как бы ни хотелось верить, что случившийся между ними поцелуй останется единичной осечкой, будучи честной с собой, она хорошо понимала, что ожидать стоит всего.

Настороженность и решительность, сегодня превратившиеся в две ее главных опоры, задавали особенный, быть может, в чем-то излишне вызывающий настрой, однако Ира только обрадовалась дополнительной броне. Рассматривая в зеркале собственное отражение, она одобрительно кивнула – ни малейшего признака ее разбитого нутра.

Нанесенный твердой рукой макияж был безупречен, глаза сияли холодом, соблазнительно облегающий тело костюм сегодня сидел на Ире по-особенному верно. Она чувствовала себя защищенной. Готовой к нервному и тяжелому дню.

В офисе, на полпути к конференц-залу, Ира вдруг осознала, что рутинная еженедельная планерка – одна из причин ее появления в редакции по понедельникам, – теперь станет местом их встреч с Серебровым: регулярным и обязательным. Остановившись на несколько секунд, она постаралась усмирить зачастившее в груди сердце и выровнять сбившиеся в миг дыхание.

Когда в выходные, в минуты тревожных и злых размышлений над тем, что значит работать вместе с бывшим мужем, Ира представляла все правдоподобные и не очень сценарии взаимодействия с Серебровым, она, как выяснилось теперь, совершенно не учла одно важное условие: почти вся редакция, знакомая с ними еще со студенчества, будет наблюдать. За каждым случайным и намеренным взглядом, за каждым жестом и словом. Наблюдать, оценивать и трактовать.

Грядущая пытка обстоятельствами не прибавила Ире хорошего настроения. Резко, в запале дернув на себя дверь конференц-зала и не отрывая глаз от экрана телефона, она прошла вглубь комнаты, к своему привычному месту. Рядом уже сидела Маша.

Предупредительных взглядов последней Иры не заметила. Обернувшись к Маше для разговора, она невольно вздрогнула, уловив краем глаза знакомый профиль.

Разумеется, Серебров занял ближайшее к Ире свободное место.

Планерка, зачастую крайне заурядное событие среди иных рабочих проблем и вопросов редакции, сегодняшним утром превратилась в изощренное наказание. В то время как бодрый и полный сил Павлов активно старался растормошить полусонный коллектив, перебрасываясь со всеми присутствующими легкими шутливыми фразами, прежде чем приступить к обсуждению насущных задач, Ира едва могла сосредоточиться на повестке завязывающейся беседы.

Отделаться от ощущения жгущего, перекрывающего кислород взгляда Сереброва казалось невозможным. В самом начале планерки поставив себе цель ни разу не посмотреть в его сторону, Ира бездумно уставилась на собственные, покоившееся на столе руки и очень, очень старалась ничем не выдать охватившей все ее существо нервозности.

Со дня возвращения Сереброва – в редакцию и ее жизнь – она будто разучилась владеть собой. Даже в прошлом, в период бесконечных ссор, что неизбежно приближали их брак к краху, Ира не чувствовала подобной шаткости. Тогда ее не трогали ни яростные взгляды еще не бывшего мужа, ни его постоянное присутствие поблизости, ни брошенные им в пылу скандала слова.

Она не проводила сутки напролет в воспоминаниях, не мучилась разверзающейся внутри неуемной бездной ожидания, почти жаждой… нового контакта и совершенно противоположным нежеланием снова быть частью порочного круга. Казалось, у ее ума и тела разом слетели все настройки из-за непредвиденного попадания в аномальную зону, последствием которого вполне могло стать крушение.

Ира всем сердцем надеялась, что до последнего дело не дойдет.

– Саня, – обратился Павлов непринужденно, и она невольно вскинула голову, реагируя на имя бывшего мужа. – Наконец-то можем рассказать остальным, чем ты был занят. Друзья, – он одарил всех извинительной улыбкой, – в целях безопасности мы не афишировали командировку нашего бесстрашного коллеги в Африку до его успешного возвращения обратно.

Когда к Сереброву обернулись все без исключения, Ира сдалась и позволила себе украдкой изучить его профиль, однако мгновенно пожалела о принятом решении: совершенно не скрываясь, он смотрел только на нее. Они встретились взглядами: его, внимательный и заинтересованный, и ее – горький и злой.

Холодно усмехнувшись, Ира отвернулась. В эти секунды, лишь только смысл озвученной Павловым информации достиг ее сознания, она, как никогда за последние полгода, была близка к взрыву. Ярость, обида и испуг, уже не своевременный, но тем не менее еще не прожитый, ослепляли.

Он обещал, грохотало у нее в голове.

Обещал, обещал, обещал.

Ира была первой, кто вышел из конференц-зала, едва Павлов отпустил сотрудников к их рабочим местам. Не оглядываясь и не дожидаясь явно обеспокоенной ее состоянием Маши, она отправилась к себе, отлично понимая, что иначе не выдержит и устроит сцену.

Пять минут спустя дверь ее кабинета хлопнула снова. А затем раздался короткий и тихий щелчок закрываемого замка.



– Какого черта? – взорвалась Ира мгновенно. – Уходи сейчас же!

Остановившийся на пороге ее кабинета Серебров только хмыкнул.

– По-моему, ты очень хочешь со мной поговорить, – заметил он полусерьезным тоном. – Твоя реакция на мою командировку…

– Не было никакой реакции, – перебила она. – Ты волен кататься, где хочешь.

– Ира… – попробовал он снова и шагнул вперед, игнорируя сияющее в ее глазах предостережение.

– Что непонятного было в моих словах? – поинтересовалась она язвительно. – Уйди. Мне нужно работать.

Серебров будто ее не слышал. Или, что вернее, предпочитал игнорировать ту часть ею сказанного, что шла вразрез с его поведением.

– Ты злишься, – сообщил он будничным тоном; Ира была уверена, что уловила в его голосе едва затаенное удивление и, возможно, даже радость.

Фыркнув, она покачала головой и принялась раскладывать нужные для работы вещи на столе.

– Я злюсь, – заговорила она с раздражением, – потому что тебе плевать на все наши договоренности.

– Все? – повторил он следом.

Ира зажмурилась. Легкость и незатейливость, с которыми Серебров доводил ее до бешенства, были поразительны.

– Ты издеваешься? – все-таки сорвалась она, нарушая выбранную ранее тактику общения. – Ты за этим вернулся? Играть у меня на нервах?

Они вновь смотрели друг на друга. Лицо Сереброва вдруг помрачнело, в чуть сузившихся глазах больше не было недавнего довольства.

– Нет, – ответил он просто. – Не за этим.

Судорожно вздохнув, Ира бросила на стол перед собой тяжелый, наполовину исписанный ежедневник.

– Тогда какого черта? – воскликнула она снова. – Ты каждый день планируешь наведываться ко мне в кабинет? Еще и дверь на ключ закрыл? Что за цирк?

– Ир… – Он шагнул ближе к ней, сводя и без того недостаточное расстояние между ними на нет. – Тише…

– «Тише»? – возмутилась она, сжимая ладони в кулаки.

– Я просто хотел поговорить. – Серебров протянул к ней руку, но Ира дернулась от него, как дикий зверь от огня.

– Поговорить, – выплюнула она зло. – О чем? О том, как ты умчался в Африку, ничего не сказав? В Африку! Куда тебе путь заказан с твоего прошлого расследования!

В этот раз Сереброву хватило совести на пару мгновений отвести взгляд.

– Не думал, что наши «договоренности», – выделил он, вновь впиваясь в Иру переполненными не понятными ей эмоциями глазами, – действуют и после развода.

– Это другое, – произнесла она хрипло и шепотом. – И ты это знаешь.




Глава 4


Вопреки Ириным ожиданиям рабочая неделя шла на удивление спокойно. Каждый день, забегая в офис на полчаса или допоздна засиживаясь в кабинете, она находилась в напряжении, но… зря.

Серебров исчез. Пока в редакции продолжали работать над приближающимся выпуском серии статей с проведенным им расследовании, о чем Ира была неизбежна осведомлена, его самого в стенах офиса она ни разу не встретила.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70793908?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.