Главная страница | Мистика | Предчувствие беды

Предчувствие беды
Полина Рош


Рэд и Агнесса – лихая парочка бродяг, зверь и ведьма. Лорд Рикон и леди Агата – молодые люди, которые не знают, что делать с влюблённостью, ведь она – чужая невеста, а он просто гость на балу в честь её помолвки.

Все они связаны тонкой цепью полуснов-полувидений и трагедии. И чтобы не потерять друг друга им придётся расплести клубок предчувствий, научиться быть злыми, непримиримыми и жертвовать всем, что дорого.





Полина Рош

Предчувствие беды





Глава 1. Невероятные фантазии


***

– Подождите, братцы, давайте всё обсудим! – крикнул Рэд, видя, как к нему подбирается бугай с верёвкой.

Руки Реду уже связали за спиной, так что он мог только оттолкнуться голыми пятками от земли, чтобы отползти. Сапоги эти ворюги стащили, когда обыскивали.

– Ты не захотел по-хорошему, – рявкнул бугай, наступил Рэду на ноги, и начал обвязывать их, оставляя слишком длинный конец.

Рэда перед?рнуло. Он огляделся, надеясь, что обрыв, у которого его поймали, сам собой превратился в равнину. Но нет. Он всё так же устрашающе падал вниз. Не может же всё вот так закончиться! Зачем этому хмырю такой длинный конец верёвки? Дерево, одиноко стоявшее у самого обрыва, намекало на неизбежное, да и костей, выбеленных солнцем, которые он заметил на дне обрыва, было достаточно, чтобы понять: здесь всё может и закончиться.

– Может, мы всё же сможем договориться? Братцы, я и правда в глаза ваш кошель не видел, да зачем он мне!

– Потому что ты сволочь и вор! – взвизгнул друг бугая, длинный и высокий.

Он только-только отдышался от погони, но лицо у него всё ещё было красное, как варёное. Бедняга чуть не задохнулся, семеня своими кривыми ножками. Рэд едва сдержал смешок, чтобы ещё сильнее не злить похитителей. Тем более, что бугай уже закончил с верёвкой и дёрнул её, протащив Рэда за собой. Земля и мелкие камни тут же забрались под рубаху, больно царапая спину. Рэд вскрикивал от каждого камня и чувствовал, как от попыток вырваться узлы на руках и ногах затягивались ещё туже.

Когда до обрыва осталось полшага, бугай остановился и присел перед ним на одно колено.

– У тебя есть последний шанс сказать, куда ты дел наше добро!

– Выброси его в пропасть! – тут же визгливо перебил его красномордый.

– Я это сделаю… – бугай выразительно сверкнул глазами и слегка подопнул Рэда для понятливости.

Рэд сглотнул и нахмурился, готовясь к неизбежному и обоим похитителям это не понравилось: он как будто и не думал пугаться и со страху выдавать все секреты.

– Говори, рожа воровская!

– Да нечего мне сказать! – рявкнул Рэд. – Понятия не имею, где вы потеряли ваш св?рток, я тут ни при чем!

– Вышвырни его отсюда! – не выдержал красномордый и сильно пнул Рэда под рёбра.

Тот простонал, пытаясь освободиться, но верёвки только сильнее затягивались. Трудно было поверить, что вот так сейчас всё закончится. Швырнут его в пропасть и прощай мамочка – черт знает кто, прощай папочка – если он ещё не загнулся бес знает где, прощай белый свет и отличные новые сапоги! Проклятые мародёры!

Бугай схватил длинный конец верёвки, и отошел к дереву. Сколько бы Рэд не вытягивал шею, со своего места он ничего не видел, но прекрасно понимал, что длинный конец сейчас привяжут к дереву, а его отправят вниз башкой… В эту же минуту бугай развернулся, быстро подошёл и двумя пинками отправил его в пропасть.

Рэд заорал, закрыв глаза, чтобы не встретиться с острыми булыжниками, так сказать, камнем к лицу, но полёт резко оборвался, отозвавшись огненной опоясывающей болью в ногах. Крик стих, потому что воздух закончился. Рэд открыл глаза и понял, что верёвка выдержала, и он болтается вниз головой над дном обрыва. Дерево от тяжести мужского тела хрипело и раскачивалось. Узел затянулся так, что, казалось, вот-вот разрежет лодыжки.

– Ну как тебе это нравится, урод? – визжал сверху тот самый красномордый. Рэд качался на верёвке и не мог поймать его взглядом. – Надеюсь, птицы выклюет твои бесстыжие глаза!

– У тебя есть шанс подумать над своим поведением до полуночи. Если ничего не надумаешь – подохнешь тут от жары и жажды. Если, конечно, кто-нибудь добрый не перережет верёвку, – хохотнул бугай, а потом хлопнул друга по плечу и сказал: “Уходим”.

Шуршание шагов по каменистой земле стихло. Рэд замер, дождавшись, когда веревка перестанет раскачиваться, и огляделся. Он висел вниз головой над гигантским обрывом, связанный по рукам и ногам. Не очень положение, конечно. Но не самое худшее из тех, в которые попадал Рэд. Поведя плечами, он понял, что руки связаны добротным, самозатягивающимся узлом – без помощи никак не выбраться. Подождав ещё какое-то время, он вдруг крикнул в высоту:

– Эй ты, кривоногий красномордый! Стучишь там своими ножонками от нетерпения? Меня тут ещё никто не сожрал!

Но ему никто не ответил. Только птица выпорхнула откуда-то со стороны и пролетела прямо над ним, будто прося не наглеть и не заговариваться. Прокричав ещё пару оскорблений и прислушавшись, Рэд ничего не услышал. Поэтому ещё через несколько минут он ещё раз крикнул:

– Агнесса!

Пришлось немного подождать, прежде чем сверху послышалось шуршание, а потом над обрывом показалась голова хорошенькой черноволосой женщины. Её длинные кудрявые волосы вплелись в ветер и расчертили голубое небо над Рэдом.

– У-у-у, отсюда ты выглядишь как последний дурак.

– Я понимаю, что тебе весело, но, может, ты мне поможешь?

– Как ты себе это представляешь? – спросила Агнесса и склонила голову в другую сторону. Ветер подхватил пряди и теперь они вились над её головой, как змеи. У Рэда появилось нехорошее предчувствие. – После вчерашнего ужина ты однозначно потолстел!

– Не на много. Возьмись за верёвку и потяни, я помогу. Этот негодяй навязал тут хитрых узлов!

На удивление, Агнесса не стала спорить. Она отошла к дереву и схватилась за верёвку. Сил его вытянуть у не? не хватило, но она раскачала его так, чтобы Рэд смог оттолкнуться ногами от стены и подпрыгнуть вверх. Агнесса схватила его за шкирку. Этого оказалось достаточно, чтобы он нашёл точку опоры и оттолкнулся ещё раз.

– Ты точно потолстел, – ворчливо проговорила она, с трудом вытягивая огромного, плечистого мужика из пропасти. Если б не пара листьев её силь-травы, висеть бы ему там до смерти. Но Агнесса была смекалистой и разбиралась в травах.

Рэд с трудом выбрался на площадку, но даже дернутся не успел, Агнесса тут же запрыгнула на него сверху, стиснув бедрами.

– Ты так хорошо обвёл их вокруг пальца. Я знала, что тебе можно довериться, – сказала она и схватилась за пояс штанов Рэда. Тонкие пальчики проворно развязали шнуровку гульфика.

– Какая вежливая девочка, – озадаченно сказал Рэд. – А так и не скажешь. Прям сразу отблагодарить меня решила? – он попытался скинуть с себя наглую девку, но она запустила ладонь ему в штаны. Пыльцы быстро изучили нижние подштанники. Агнесса закатила глаза и слегка шлепнула заинтересовавшийся ситуацией член ладонью, нащупав прямо над ним продолговатый свёрток, очень напоминающий по форме уже имеющийся орган.

– В прятках у тебя явное преимущество, – сказала Агнесса.

– Это спорно. У тебя тоже полно тайных местечек, – мрачно ответил Рэд и резко дёрнул б?драми в сторону. Агнесса скатилась с него, но свёрток из ладони не выпустила. Быстрее, чем Рэд успел вскрикнуть, она выхватила из поясной сумки небольшой ножик и срезала его.

– Несса, ты что творишь? Совсем сдурела?! Так и убить можно!

– Да ладно, не переживай! – Пряча свёрток, сказала Агнесса и широко улыбнулась Рэду. – Лишнее я тебе не отрежу.

– Ты безумная девка! Лучше руки мне развяжи!

– Ага, конечно! Чтобы ты и меня обокрал? Приятно было иметь с тобой дело, Рэд, но мне пора, – Агнесса взялась за его плечи и с той же самой силой, с какой вытягивала, катнула его к обрыву. Рэд снова ухнул вниз, повиснув на предательски затянувшейся верёвке.

– В отличии от твоих прошлых дружков, я уверена, что ты здесь не подохнешь! – ободряюще крикнула Агнесса, снова показав над обрывом одну только голову. – У тебя всё получится! Прощай, Рэд, желаю тебе хорошо провести время без меня!

Несса так улыбнулась, будто они расставались во время парковой прогулки на лошадках, а потом исчезла.

– Агнесса! Я тебя всё равно найду! – крикнул Рэд, чувствуя, как кровь внутри него закипала и с оглушительной силой била в виски. Грудь разрывало от звериного жара и желания поймать чертовку, перегнуть через колено и отходить ладонью по белой заднице. Но он силой воли заставил себя успокоиться и подавить звериную сущность – до ужаса не хотелось снова испытывать боль, будто тебя наизнанку выворачивают. Может, он еще сможет что-нибудь другое придумать. Или продержится до прихода этих подлых негодяев…

Но плохело Рэду куда стремительнее. Голова гудела от боли так, будто он уже упал на камни и расколол её на части. Всё тело занемело, ноги отекли и начали синеть. Стало понятно – до полуночи он не продержится. Ничего другого не оставалось, кроме как прикусить себе внутреннюю часть губы и, щурясь от накатывающей боли, сжаться в комок. Человеческое нутро будто умирало каждой клеткой, перевоплощаясь в зверя. Штаны с подштанниками соскользнули и упали на камни. Широкая рубаха свалилась бесформенным мешком. Тонкие лапы выскользнули из петли, и в два прыжка поджарый, сильный и достаточно лохматый, со сбившейся в колтуны зверь, похожий на крупную куницу, запрыгнул на край обрыва. Но пройти дальше он не смог, припал на лапы, пережидая первую, самую сильную волну боли. Разламывающее острое ощущение, будто все кости сначала перебили, а потом складывали под шкурой. Рэд не мог сдерживаться от болезненного рёва, и чтобы его приглушить, уткнул круглую голову в землю. Он ненавидел эту ощущение. За несколько минут боль прошлась по хребту к хвосту, шкура дёрнулась на холке. Чуть привыкнув к боли, подождав, когда она притупится и превратиться в вечное, не отпускающее ноющее ощущение, он, наконец, поднял голову с круглыми ушами и поводил ею из стороны в сторону. Нужно убраться с этой площадки перед обрывом побыстрее.

***

Писатель и просто блистательный молодой человек восемнадцати лет по имени Рикон Дэнетт перевернул последнюю страницу рукописи и поднял глаза на собравшееся в мужской клубе общество, состоящее сплошь из мужчин. Они были такими же молодыми и блистательными, с идеально начищенными ботинками и сверкающими цепочками часов. Рикон победно обвёл их взглядом, ожидая восторгов и оваций.

– Такая… острая история, – наконец, проговорил один из слушателей с пшеничной кудрявой челкой над лбом. Он обернулся на остальных, сверкнув глазами. – Над деталями ты, Ричи, потрудился достойно.

Рикон подавил смешок, понимая, о чем ему пытались сказать. Да, быть может, эпизод со штанами был излишне откровенным, но он увидел его именно так.

Вот уже несколько месяцев как Рикон видел яркие, красочные сны про плутоватого искателя приключений Рэда, который постоянно ввязывался в опасные дела. А в последнем сне появилась и молодая женщина… Он увидел её так детально, что почти влюбился, несмотря на то, что она была явно старше. Стройная, статная, черноглазая, черноволосая. Её длинные, кудрявые волосы, спускающиеся до самой поясницы, не давали ему покоя. Именно из-за неё Рикон решил записать приключения незнакомого ему парня. Казалось, это важно. Казалось, эти истории теперь часть его самого. Да и батюшка, наконец, увидев, что отпрыск серьёзно и увлечённо чем-то занялся, перестал ему докучать с разговорами о службе и дальнейшей жизни. Рикон пригласил его на вторые чтения своей рукописи, чтобы и он увидел заинтересованные лица слушателей и вдохнул этой невероятной тишины, в которой звучал только один голос – голос его сына.

Рикон повернулся в сторону отца, который сидел в самом конце зала у стены, и с удивлением понял, что отец впечатлён его историей, но как-то не так. Его лицо побледнело и было до того напряженным, что Рикон даже со своего места увидел, как кожа обтянула скулы. Что же, не понравилось ему?.. Хмыкнув, он перевёл взгляд на более благодарных слушателей. Они задавали вопросы из вежливости, которую, однако, молодой литератор не распознал.

– Почему вы решили написать о звере? Это какая-то аллюзия? На что? Или, может, на кого-то? – раздался голос из зала.

Рикон пожал острыми плечами, затянутыми в модный костюм. Ему нечего было ответить, потому что он ничего не придумал, а просто записал то, что приснилось. Аллюзия, не аллюзия… Писатель замолчал, отведя взгляд в угол и пытаясь быстро придумать хоть какой-нибудь достойный ответ, как вдруг увидел, что его отец порывисто встал и вышел из зала, громко хлопнув дверью.

– Прошу прощения, господа, – сказал Рикон, улыбкой перебивая хмурость лица, – я отойду на полминуты. Но потом вернусь и с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

Он прошел по проходу и вышел вслед за родителем. Старший из Дэнеттов – Эдгар – не успел уйти из литературного клуба. Он остановился в холле, и рассматривал себя в огромное, от пола до потолка, зеркало. На лице его застыло дикое выражение из смеси изумления и ярости, а руки резко дёргали шейный платок, пытаясь его развязать.

– Отец, – негромко позвал Рикон, – ты ушел? Тебе не понравились чтения?

Эдгар повернул голову на сына и тот едва сдержался, чтобы не отшатнуться, так лицо отца было страшно перекошено. Будто он беззвучно и бесслёзно рыдал.

– Откуда в твоей голове родился такой сюжет? – сдавленно спросил он и сделал шаг в сторону сына. – Где ты всё это увидел? Как ты обо всём узнал?..

– Я… я просто придумал, – Рикону захотелось сделать шаг назад, но он сдержался и вместо этого расправил плечи.

– Нет! Это невозможно придумать! – отец быстро подошел и сжал пальцы на его плечах.

Лицо Эдгара пошло красными пятнами, а вены на шее вздулись. Он осмотрел сына, а потом схватился за его галстук, будто хотел его сорвать. Рикон всерьёз испугался, он никогда не видел, чтобы отец был таким рассерженным и… испуганным?

– Он на тебе?! Ты же его не потерял? Что ты скрываешь от меня? От меня! От своего отца! Ты в своём уме?! Скажи, кто! Кто?! Это Эмма тебя нашла? Она, да? Она?! Старая ведьма! Она же обещала тебя не…

Эдгар вдруг осёкся на полуслове, пару раз схватил раскрытым ртом воздух, а потом сжался, как скомканный лист бумаги, захрипел и повалился под ноги сыну.

– Отец! – закричал Рикон и бросился к нему. В изумлении он метался из стороны в сторону, пытался расстегнуть на нём костюм, ослабить платок на шее, чтобы хоть как-то облегчить состояние. – Отец! Боги, это удар! Очнись, отец!

Глаза Эдгара закатились, а потом и вовсе закрылись. На крики из салона выбежали молодые люди. Парень с пшеничной челкой отстранил Рикона от отца, с серьёзным видом приложил ухо к груди, пальцы к запястью, и долго слушал. Долго пытался услышать что-нибудь ободряющее, но ничего не получилось. Лорда Эдгара Дэнетта хватил удар прямо в холле литературного клуба и через несколько минут он умер на руках единственного сына.






Глава 2. Принятые решения


Ошарашенному всем произошедшим Рикону казалось, что огромный дом лорда угрожающе гудел каждой оконной рамой. Он шатался из комнаты в комнату и, несмотря на небывалую для августа жару, закрывал окна, чтобы ни одного сквозняка не просочилось. Потому что в этих звуках скользящего по коридорам ветра ему слышался предсмертный хрип отца. После того, как лорда похоронили, Рикон, никогда не знавший матери, остался совсем один. Только старенькая, как этот дом, няня-кормилица Нелли вздыхала и пыталась хоть как-то разговорить молодого лорда. Рикон молчал, смотря на нянюшку огромными испуганными, ничего не понимающими глазами. Но начать разговаривать всё-таки пришлось.

Спустя месяц после похорон в застывшее, душное поместье явился управляющий умершего лорда. Он был очень высокий, сутулый и как будто высохший. Сверкал на Рикона круглыми линзами очков по последней моде и сыпал множеством сложных слов. Молодой лорд ничего не понимал, пока Нелли ему не пояснила на ухо – нужно вступить в наследство и принять все дела. Несколько поместий в разных графствах, этот большой дом в столице и текстильная фабрика.

– Вот финансовые отчеты о вашем имении в Северном графстве. Оно, конечно, не приносит вам никакого дохода, – управляющий поправил очки и глянул на юного лорда поверх бумаг. – Можно было бы его продать, или хотя бы дать разрешение на заселение жильцов.

После того, как управляющий ушел, оставив Рикона разбираться с бумагами и принимать решения, юный лорд схватился за голову, сжав волосы в кулаки.

– Какое Северное графство… У нас еще и там есть поместье?.. – простонал он, бездумно бегая взглядом по бумагам: ни на чем не получалось сосредоточиться. – Каких еще там селить жильцов, я и сам о нём ничего не знаю.

– Конечно, есть, – ответила стоявшая тут же, верная Нелли. – Это ваше родовое поместье, вы там родились, господин Рикон. Как и батюшка ваш, упокойся его бессмертная душа…

Рикон удивлённо поднял голову на старую нянюшку. Он впервые об этом слышал. Разве они не всегда жили здесь, в столице?

– Вам было чуть больше трёх лет, когда господин Эдгар оттуда уехал. Вы там больше никогда не были. Да никто из нас никогда там больше не был. Хотя там очень красиво… вокруг вересковые поля и туманные холмы.

– Вересковые поля?.. – задумчиво проговорил Рикон, спрятавшись от внимательной няньки за взятым со стола случайным листом. Там о северном поместье ни слова не говорилось, но, Рикон всё равно делал вид, что внимательно читает. Что же это получается, отец бежал с севера от туманной красоты, или ради будущего единственного наследника переехал в столицу? – У отца, оказывается, было много секретов… Знаешь, Нелли, перед смертью он говорил о какой-то Эмме. Я никогда не слышал от него женских имён… Никогда. Кроме того проклятого вечера. Кто это такая, Эмма? – он, наконец, отнял от лица листок, с которого ни слова не прочитал, и внимательно посмотрел на нянюшку.

– Эмма? Господин Эдгар так сказал?

– Да, именно так сказал – Эмма, – серьёзно подтвердил Рикон. – Кто это? Почему он перед смертью вспомнил о какой-то женщине, имя которой я никогда не слышал. Не о матушке он сказал… Не о тебе, которая со мной с детства.

Нелли обвела взглядом комнату, заправила волосы под накрахмаленный чепец, но Рикон упрямо буравил её взглядом и даже встал со стула, когда она повернулась к нему боком, чтобы уйти по делам.

– Нелли? – требовательно повторил Рикон и нахмурился.

– Господин Рикон, это было так давно, я уже, ей Богу, плохо помню.

– У отца была такая толпа женщин, что ты их всех упомнишь не можешь?

– Лорд Дэнетт! – строго воскликнула нянюшка тоном, которым отчитывают воспитанников, лезущих за стол с немытыми руками. Продолжить фразу словами “Попрошу вас следить за выражениями!” ей не позволило только то, что лорд Дэнетт уже давно вырос из коротких штанишек.

– Прекрати юлить, Нелли! Я уже не дурак! Не заставляй меня опускать до разбора личного отцовского архива…

Нелли тяжело вздохнула и присела за стол рядом с юным лордом. Она рассказала, что когда-то Эммой звали подругу юности господина Эдгара. Они были близки в детстве, не более того. Но когда у каждого из них появились семьи, пути старых друзей разошлись – вот и вся история. Эмма осталась где-тотам, на Севере, а господин Эдгар решил покинуть поместье, чтобы дать единственному наследнику будущее. Вот и всё.

– Вот и всё… – задумчиво повторил Рикон, не особенно поверив старой нянюшке. Перед смертью отец был как никогда испуган, и всё повторял имя этой неведомой подруги детства. Почему и зачем она должна была найти Рикона и что ужасного тогда произошло бы?.. – Только и всего… Ну что ж, – молодой лорд вздохнул и принялся собирать со стола бумаги, складывая их в ровную стопку, – раз такое дело, я намерен посетить это дальнее северное поместье и в полной мере принять его дела, так сказать. Так что, собери мои вещи, Нелли.

– Что?! Вы поедите в такую даль? Сейчас, когда зима вот-вот? Может, лучше начать принимать дела с фабрики, чем с дальнего поместья, которое висит на ваших делах бесхозным булыжником?

– Да, конечно, поеду. Я же должен понять, с чем мне теперь нужно иметь дело. Да и к тому же… вересковые поля.

Вересковые поля даже такого отдалённого графства были куда привлекательнее скучного текстильного дела.

– Какие вересковые поля, господин Рикон, одумайтесь! Это очень далеко, как же вы… я уже стара для таких путешествий.

– Ты же не думаешь, что я поеду принимать дела с нянькой, – возмутился Рикон и сразу же нахохлился. Казалось, у него даже длинные, уложенные волосы встали дыбом от такого предположения.

– А вот тут уж извините, господин Рикон! – удивительно бодро для своего возраста отчеканила Нелли. – Мне уж скоро помирать, как я на том свете пред вашим батюшкой встану? Вдруг что с вами случится в этом дальнем поместье?! Кто будет готовить и следить за всем?

– А там что, нет слуг? – искренне удивившись спросил восемнадцатилетний лорд. Нелли внимательно на него посмотрела и мгновенно остыла. Помотав головой куда-то в потолок так, что на чепце её заволновались кружева, нянька ушла давать распоряжения о поездке и о том, что нужно уложить в сундуки молодого хозяина.

Сколько бы она ни надеялась, Рикон от своей идеи не отступился. То, что у отца было столько секретов, его неприятного укололо. А ведь это он всегда говорил, что они должны доверять друг другу. От сына Эдгар требовал полного отчета даже за мысли, творчество, и текст ежедневной утренней молитвы, а сам… А сам умер, оставив после себя боль, смешанную с недоумением. Рикон наклонился над тазом, плеснул в лицо водой, чтобы умыться перед сном, и услышал, как о жестяную посудину стукнулся его кулон. Небольшой каменный черный клык с инициалами – еще один из отцовских секретов. Рикон взял его в ладонь и посмотрел по-новому, потому что уже лет десять как этот клык его не интересовал. С какого-то возраста отец перестал насильно проверять его наличие, наверное, верил в сыновье благоразумие. Кроме той страшной минуты перед смертью. Он абсолютно точно хотел проверить этот клык, будто Рикон снова пятилетний. Ерунда какая-то. Рикон еще раз плеснул в себя водой и прижал к лицу белоснежное, жесткое полотенце. Теперь ему ничего другого не оставалось, кроме как разгадать все эти загадки ради самого себя и ради незапятнаной памяти отца. Иначе – Рикон чувствовал – ему будет трудно поминать его добрым словом.

Как бы Нелли ни упиралась, как бы ни оттягивала этот момент, как бы ни пыталась уговорить молодого лорда подумать еще раз и отвлечься на литературный клуб, Рикон был непреклонен. Через три недели многочисленные сундуки погрузили на экипаж, Нелли, Рикон, его личный камердинер и еще несколько слугпопрощались с оставшимися, и уехали.

Родной город давно остался позади. В небольшое оконце виднелась только однообразная пыльная дорога, взгляду зацепиться не за что. Экипаж мерно покачивался, лорда слегка мутило и клонило в сон. Рикон прикрыл глаза, надеясь, что в дороге удастся подремать, и откинулся на мягкий подголовник. Карандаш в его руке несколько раз стукнулся о лист раскрытой записной книжки и замер.

***

Рэд не смог себе отказать в радости понаблюдать, как двое неудачников к полуночи вернулись за ним. Но у обрыва увидели лишь верёвку с петлёй на конце, ночь скрыла его шмотки на камнях. Юркой куницей Рэд пробежался у них меж ног, заставив рухнуть на каменистую дорогу сначала одного, потом второго. Они так орали и ругались, что перепугали всех птиц в лесу. Идиоты.

Очень довольный собой, Рэд повертел круглой башкой из стороны в сторону, принюхался и почувствовал в воздухе едва сохранившийся запах женщины и трав, смешанный с запахом земли. Травно-пряный след Агнессы уходил в лес, и по тонкой, петляющей дорожке к ближайшему городу. Надо её проучить и вернуть себе честно награбленное.

В городе с первыми петухами начался выходной базарный день. Открывались лавки, переругивались торговцы. Агнесса, конечно, торговать не стала бы, а вот улизнуть с каким-нибудь обозом могла, и ищи её потом по всему графству, наглую, злую, бесстыжую дамочку… с потрясающими черными кудрявыми волосами и пронзительными черными глазами. Её кудряшки подскакивали каждый раз, когда она злобно вскидывалась на него, и Рэд не мог остановиться – бесил Агнессу снова и снова. Сколько раз за их короткое знакомство она яростно на него прыгнула? Достаточно для того, чтобы он как дурак теперь ходил по площади и вглядывался в каждую юбку. И всё это ради свёртка с неведомым порошком?

Рыжая куница притаилась под лестницей торгового ряда, внимательно приглядываясь и принюхиваюсь. Но запахи рынка не просто перебивали тонкий травянистый аромат, который он больше помнил, чем чувствовал, но и вообще разрушали слишком чуткое обоняние. Зверь постоянно мотал головой и чихал, пока какая-то толстозадая девка не заметила его. Заорала, как заполошная: “Крысааа!” – и саданула по нему палкой. Фу, дура! Рэд выскочил из своего укрытия, огрызнулся рычанием на девку и перебежал через площадь к харчевне. Из неё выкатился молочник с бидонами, а за ним мальчишка лет пятнадцати. Хозяин харчевни крикнул, чтобы тот проверил лошадей на постоялом дворе.

Постоялый двор? Надо бы и ему туда заглянуть. Проследив за мальчишкой, который решил сначала заняться своими делами, Рэд пробежал во внутренний двор. Тут сильно пахло варёными яйцами и поджаренной свининой из кухни. Тётка в цветастой юбке вышла с двумя вёдрами и принялась снимать с верёвки потрёпанное мужское бельё, чтобы повесить на неё новую партию стирки. Среди высохшего тряпья Рэд заметил штаны и, когда тётка кинула их в ведро, подскочил ближе, быстро скатал передними короткими лапами, прикусил зубами и дал дёру в сторону, чтобы его снова не огрели палкой.

Перебежав через двор вместе со штанами, Рэд юркнул за дверь конюшни. В нос ударил запах соломы, лошадей и… Прижав круглые уши к голове, он забрался в сено и в самом углу наткнулся на тёплое, живое тело, едва-едва пахнущее луговыми травами. Так вот где она спряталась! Несса лежала в самом углу и в длинные черные волосы её впутались желтые травинки. Рэд внутренне усмехнулся, напряг все мускулы и, сглатывая болезненный крик перевоплощения, кинулся на неё.

–– Нашел!

Рухнул сверху, сгребая ведьму в объятия и подминая под себя. Она с громким визгом провалилась в сено, дёрнулась в сторону, но никуда не могла спастись. Уже наученный, Рэд резко отстранился, уходя от удара острого колена прямо в пах, зажал ей ноги бедром и прорычал в женское плечо. Агнесса притихла, узнав его.

– С добрым утром, миледи! – сказал он, когда тело перестало сводить судорогой. – Такая горячая встреча, вы так рады меня видеть. А я-то как! Не мог позволить себе умереть над ужасной пропастью и не взглянуть на вас в последний раз… – Рэд приподнялся над Нессой на одном локте и насмешливо на неё посмотрел, довольный произведённым эффектом. Агнесса изумлённо пялилась на него, а потом губы её дрогнули.

–– Ты что-о-о, голый?! – спросила она, окинув Рэда взглядом с головы до ног и обратно. – Ну-ка слезь с меня, бесстыжий! Живо! – зашипела она, толкая Рэда в плечи.

Рэд громко рассмеялся, трясясь всем телом и еще сильнее прижимаясь к Агнессе, которая так изумилась, как будто впервые видела обнаженного мужчину. Ну, это она себе явно льстит, коварная ведьма. Перестав смеяться, он снова навис над ней.

–– Давайте закончим наши дела и разойдёмся, довольные друг другом. Сама отдашь, или мне проверить теперь уже твои тайные местечки? – спросил он и одним рывком задрал на Агнессе юбку.

– Ты слишком быстро выпутался! – проговорила она и снова начала лягаться, как лошадь. – Слезь уже с меня, я задохнусь!

– Верни мне моё и мы больше никогда не увидимся.

– Ну, не твоё, а наше, – Агнесса поёрзала в стогу, явно чувствуя, как острые травинки впивались в тело между линией подвязок на гольфах и нательной рубашкой. Она попыталась одёрнуть задранные юбки, но Рэд крепко держал подол в кулаке. Скользнув по ней взглядом, от белого бедра к разметавшимся по сену волосам и раскрасневшемуся лицу, он заметил, что она смотрит ему на грудь, туда, где от левой ключи до самого правого подреберья тянулся длинный, застарелый шрам – одна из тех загадок, из-за которой он ничего и никого из своей ранней жизни не помнил. Агнесса распахнула губы, будто хотела что-то спросить, как вдруг за спиной его послышались шаги и сразу же – вопль:

– Это еще что такое?! Вообще-то потаскухи мне процент за сенник платят, слыш! Смотри сюда, наглая шлюшка!

По голосу Рэд узнал хозяина постоялого двора. Он быстро обернулся как раз в тот момент, когда над их головами просвистел кнут. Рэд навис над Агнессой и выставил руку – гибкий кнут обмотался вокруг предплечья, не задев ведьму. Рэд зарычал от боли и вскочил на ноги, ошарашив хозяина двора отсутствием штанов. Он вытаращился на него, но Рэд не ждал, когда тот оправится, дёрнул на себя с такой силой, что хозяин упал на колени и протащился на несколько шагов вперёд. Кнут выпал из его рук, Рэд его перехватил и саданул того в полсилы по спине.

– Будет тебе наука не бросаться на людей с самого утра! – назидательно сказал Рэд, но больше воспитывать хозяина не стал, он и без того визжал и корчился на полу сенника.

Агнесса, воспользовалась заминкой, выбралась из своего угла. Обогнув могучую фигуру Рэда, она мазнула по нему черными волосами с обломками желтой травы, и пробежала мимо. Но он не собирался её отпускать, вытащил из сена украденные штаны и быстро впрыгнул в них. Они оказались короткими, выше щиколоток, но главное, что стыд прикрыли.

Агнесса и Рэдвместе выскочили на улицу, промелькнув перед глазами удивлённого мальчишки, и побежали вдоль открывающихся торговых рядов. Снова она убегала, а Рэд догонял. Он мог бы протянуть руку и схватить её за волосы, намотать их на кулак и бросить ведьму к своим ногам, но не хотел. Она как пламя ускользала от него, опаляя всё, к чему прикасалась.

Торговцы с подозрением всматривались в бегущую парочку, а потом один из них крикнул на всякий случай: “Держите! Наверняка что-то стащили!”. Рэд обернулся на горланящего торговцы и, чтобы оправдать его вопли, демонстративно утянул с лотка пару яблок. “Стащили!”, “стащили!”, “воры!”, “хватай” перекликались торговцы и тянули руки к Агнессе. Но Рэд их опередил. Он схватил ведьму за руку, забежал за стойку с плетеными дорожками-коврами и нырнул в переулок. Он был настолько узкий, что Рэд и Несса оказались лицом друг к другу, едва не касаясь носами. Бежать здесь было невозможно – только переступать мелкими шажками и как можно реже дышать.

–– Если бы не твоё бесстыдство, я бы спокойно провела утро, как нормальный человек. Позавтракала и исчезла. А теперь я тут застряла с тобой и без завтрака.

–– Променять меня на завтрак… – Рэд сокрушенно помотал головой, но потом вытащил из кармана украденное яблоко и поднял его на уровень лица Нессы, предлагая. – Но я могу загладить вину…

У Агнессы взгляд стал тёмный и обволакивающим. Она лукаво улыбнулась, а потом чуть наклонилась и с хрустом откусила яблоко. Рэд хитро оскалился и тоже потянулся к яблоку, но вдруг вскрикнул, когда Несса наступила на его всё еще босую ногу каблуком ботинка. Новые сапоги он себе пока не раздобыл.

– Извините, здесь несколько тесновато, – подхватив его тон, проговорила Агнесса, и еще раз откусила кусок яблока, угрожая отхватить наглецу пальцы. Она всё еще пыталась отдышаться и её грудь в декольте платья высоко вздымалась, касаясь его груди.

– Я вас уже дважды за это утро спас, миледи. Вы мне должны, а ведёте себя как наглая вдеьма!

– Это больше похоже на ловушку, чем на спасение, – попыталась она отстраниться.

– Если только чуть-чуть, – усмехнулся Рэд и сделал шаг параллельно с ней, не позволяя отойти в сторону. – Если вы не будете против, я вас быстро обыщу, пока нам опять не помешали, – Рэд, пряча хитрую улыбку, наклонился, едва не коснувшись носом ложбинки над краем корсета. Агнесса так глубоко вдохнула, что коснуться губами её груди получилось само собой.

– Еще чего! – через несколько секунд вскрикнула она и с такой силой наступила ему на ноги, что Рэд не сдержался, дёрнулся и стукнулся лбом о холодную стену над плечом Нессы. Яблоко выпало из руки на землю, а она, обтирая стены платьем, быстро пробралась по узкому проулку к соседней улице и скрылась за углом дома, но не успела убежать. Кто-то там схватил Агнессу, прижал к стене “именем закона”. Рэд остановился, вскинув голову и встретился взглядом с полисменом, заглянувшим с проулок. Вместе с ним показалась еще одна рожа, в которой он мгновенно узнал кривоногого красномордого.

– Вот он! Вот он, вор! Обокрал мою лавку, а потом похитил и подвесил. Вы видели, вы же видели верёвку! Если бы не мой друг… он хотел меня убить! – взвизгнул он так, что полицейский поморщился от громкости звука.

Рэд обернулся в другую сторону, но там его уже поджидал полицейский с тем самым верзилой в его, Рэдовых, сапогах!

– Выбирайся отсюда, падаль! – злобно рявкнул он застрявшему посередине Рэду. Видно было, что он сам уже вытащил бы его оттуда, если б пролез. Да и полицейский его остановил, протиснулся в узкий ход сам. Дело принимало совсем плохой оборот. У другого выхода орал красномордый. Рэд повертел головой из стороны в сторону. Ему бы сейчас обернуться мелкой, быстрой куницей и удрать, но Агнессу уже схватили и, судя по крикам, обыскивали. Лучше б она ему отдала этот проклятый свёрток. Ладно, из тюрьмы ему сбегать не впервой, а с компанией это еще веселее. Да и приятно будет повесить на дикую, непримиримую девицу такой должок. Может, хоть поцелуй он от неё тогда наконец получит.

Глубоко вздохнув и не дожидаясь, пока полицейский до него доберётся, Рэд пробрался до противоположного выхода, где его тут же схватили за руку. Нессу держал второй. Она сопротивлялась как дикая кошка, лягалась и пыталась полицейского укусить, но он всё равно вытащил у неё из-за корсажа тот самый продолговатый свёрток.

– Они заодно! – заорал красномордый так, что заплевал слюной второго полицейского. Рэд едва сдержал желание вывернуться и дать ему в морду. – Они меня обокрали, а потом похитили и чуть не убили!

– Вообще-то это вы меня подвесили над обрывом… И сапоги на твоём дружке мои, воровская рожа!

– Заткнись! – взревел красномордый и ткнул его в грудь палкой, которую держал в руках. – Ворам тут слова не давали! Вяжите его!

– Та-а-ак, – протянул полицейский, обыскивающий Агнессу, вытащив из кармана юбки не завязанный мешочек с белым порошком. – Что это?

– Дурак что ли совсем? Это соль обычная! – огрызнулась она.

– Соль? – переспросил полицейский, а потом послюнявил мизинец и хотел опустить его в мешок, когда второй резко ударил его по руке. Мешочек выпал из рук и белый порошок рассыпался по камням.

– Ты что, идиот?! Пробовать какие-то непонятные порошки… Может, это яд какой… Не надо рисковать, кто эту ведьму разберёт. Не получал что ль сообщение, как месяц назад в соседнем городе колодцы потравили? От кровавого поноса полтысячи человек померло, – полицейские и красномордый уставились на удивлённую Нессу. Рэд нахмурился – весь этот месяц они вместе промышляли мелким шалостями, и ни о каких колодцах знать не знали.

– Вяжи эту девку! Там разберёмся! И пусть объявят, чтобы из городских колодцев воду не брали.

– Вы что, совсем с ума сошли?! – справилась с изумлением Агнесса и дёрнулась в сторону.

– Закрой рот, грязная девка! Мы с тобой, ведьмой, еще не так поговорим! Полтысячи человек из-за этого порошка! – Полицейский остановил её возражения ударом меж лопаток. Агнесса упала на камни улицы, где её тут же скрутили, не смотря на вопли.

Рэда предупреждающе положили лицом в землю, скручивая по рукам и ногам верёвкой на длину шага. Как раз в этот момент из-за угла длинного дома выскочил верзила с другим полицейским. Не обращая внимания на вопящую ведьму, он накинулся на Рэда и от души пнул.

Обоих бросили в темницу, одного за похищение и попытку убийства, а вторую за отравление городских колодцев и массовое убийство: такие подлые отбросы общества, обокравшие благородных господ, конечно могли отравить и воду, чтобы потом мародёрствовать и еще больше наживаться.




Глава 3. Северные птицы


Дорога надоела юному лорду почти сразу же, как только экипаж выехал за границы столичного округа. Однообразные желтые, готовящиеся к осени, поля навевали скуку. Единственное, что могло развлечь Рикона, это его не то сны, не то видения. Он старательно записывал их в книжицу, лишь иногда останавливаясь, чтобы обдумать увиденное.

– Как ты думаешь, Нелли, – однажды обратился он к кормилице, вертя в руках перчатки, – зачем молодой леди носить с собой соль в кармане?

– Соль в кармане? – Нелли очень удивилась. – Молодой леди?

– Ну, может быть не совсем леди…

– “Не совсем леди”?! – еще сильнее удивилась пожилая нянька и наклонилась к сидящему напротив Рикону с ужасом в глазах. – Что это значит, лорд Дэнетт?! Какая еще “не леди”? Уж не хотите ли вы сказать, что эти ваши друзья по литературному клубу водили вас в место, где молодые девицы из тех, кто не леди, ублажают взоры… и не только взоры…

– О, Нелли! – Рикон закатил глаза и хлопнул ладонью по собственному колену. Ему такое и в голову прийти не могло. – Ну что ты, в самом деле, придумала!

– После смерти вашего батюшки я должна оберегать вас от таких грязных мест, господин Рикон. Ваша невеста будет из лучшего дома и незачем портить вашу репутацию связями с какими-либо распутными женщинами.

Рикон помотал головой и снова отвернулся к окну, приподняв на нём шторку. Поскорей бы добраться, чтобы не слушать каждодневные поучения. Он ведь уже не мальчишка, он взрослый мужчина, который вот-вот станет владельцем обширных земель. А про соль нужно будет спросить у кого-нибудь по приезду. Уж там, в этих заброшенных северных землях Рикон сможет сбежать от влияния вездесущей няньки. Он читал, что на севере простираются огромные поля и зловещие, укрытые туманом, пустоши.

И в самом деле. Чем дальше на север они уезжали, тем безграничнее становились поля. Они раскидывались как море. Рикон иногда останавливался прямо посреди дороги, выходил из экипажа, чтобы прогуляться, и всматривался с далёкую дымку, где серая равнина мешалась с серым низким небом. Иногда в это небо втыкались пики высоченных сосен, как будто хотели, чтобы небо, как дырявая марля, рухнуло на дорогу и разошлось черными облаками. Кажется, ехать сюда осенью было действительно не самой удачной идеей, но отказаться от собственной затеи юный лорд уже не мог.

Благо, как только экипаж проехал путевой столб, открывающий собой северные земли, дорога стала повеселее. На пути постоянно встречались небольшие городки, широко гуляющие праздники благодарности за богатые урожаи. То тут, то там отмечали свадьбы, на которые с удовольствием приглашали молодого путешествующего лорда. Он не останавливался, но щедро одаривал всех, к неудовольствию Нелли.

– Вам нужно быть рачительным хозяином, господин Рикон. Бережливым… У вас много подданных, всех их невозможно удовлетворить. А мы не доехали даже до Фрока.

– Ты говорила, что мы почти там…

– Да. К полудню мы, наконец, будем в столице северного графства. А там уже и ваше поместье Рысье угодье.

Фрок был единственным большим городом Севера и через него пролегали дороги во все стороны, ко всем окружающим его поместьям. Экипаж молодого лорда остановился на городском постоялом дворе на обед и отдых. Приведя себя в порядок и переодевшись в походный, прекрасно сидящий по фигуре твидовый костюм тёмно-песчаного цвета, Рикон решил прогуляться и осмотреться. Нелли отправила вместе с ним камердинера, но лорд приказал держаться ему не ближе, чем за три шага. Камердинер Томас– хорошо образованный молодой мужчина двадцати восьми лет сказал только: “да, сэр”. У него не было привычки воспитывать Рикона, для этого с лихвой хватало забот Нелли. Томас просто следовал тенью за молодым господином, иногда подавал кошель с деньгами, или принимал от него шляпу, трость, перчатки. И этим Нелли он не нравился, но ни на кого другого Рикон не согласился.

Фрок показался совсем небольшим, простеньким и в большинстве своём одноэтажным. Над низенькими крышами возвышалась только церковь, да пожарная каланча на центральной площади. Сейчас от этой каланчи в разные стороны, как лучи от солнца, были протянуты разноцветные ленты и цветочные гирлянды с колокольчиками. Вокруг каланчи стояли ярморочные палатки со сладостями и всякой мелочью, на которую глазели прехорошенькие, но просто одетые дамы.

– Томас, узнай, что здесь за праздник сегодня, – сказал Рикон, приподняв набалдашником трости край черной фетровой шляпы.

Томас вернулся через пару минут и сообщил, что городок празднует помолвку местного графа Мортэна. По этому случаю он приказал устроить ярмарку и празднества с циркачами.

– Какой щедрый граф, – улыбнулся Рикон и прошел в самую гущу молодых девиц, пожирающих глазами полку с сахарными леденцами и пряниками. Ощущение праздника сбросило с него усталость дороги и уныние от северного пейзажа. Хотелось быть таким же щедрым и великодушным, как незнакомый ему граф. Может, это такая милая местная традиция.

– Подай мне кошель, Томас, – сказал Рикон и по привычке объяснился, хоть никто этого и не требовал. – Я должен произвести хорошее впечатление. Хочу, чтобы меня здесь полюбили.

Девицы, которым привлекательный молодой человек оплатил сладости, тут же обступили его, наперебой бросая волнующие взгляды из-под шляпок.

– А вы к нам проездом? – спросила очень миловидная молодая леди в слишком плотном и тяжелом для такого солнечного дня, но новом зелёном платье. На шляпке её красовалось невероятно длинное золотое перо.

– Я надеюсь в этих местах задержаться, – улыбчиво сказал Рикон, чувствуя прилив вдохновения. – Этот невероятный край просто пленил меня своим… своими красотами. Он полон сказок о волшебных золотых птицах.

Девица кокетливо засмеялась, слегка покраснев от удовольствия. Шляпку ей привёз отец, и она конечно же ждала комплиментов, но никто во всём Фрокке не смог бы сделать ихтак изящно.

– А вы поэт, или птицелов? – спросила она, принимая из рук торговца оплаченный Риконом пряник, обёрнутый в красную ленту.

– До этой минуты я был лишь поэтом… – Рикон чуть сузил глаза и мягко посмотрел на девицу. – Разрешите же узнать ваше имя, чтобы воспеть его в стихах? – проговорил он, подставляя прекрасной леди свой локоть. Леди, ни мгновения не сомневаясь, за локоть взялась и сказала, что зовут её Лидия, Лидия Гудтьер. Рикону было очень приятно познакомиться. Какие свободные нравы в этом прекрасном городе, подумал он. Прекрасная девица была так легка и приятна в обращении, за что в столице её бы уже давно гувернантка увела домой с вручением соответствующих претензий разнузданному господину. А здесь гувернантка была одна на десяток прекрасных, ярких северных птичек. Хорошо, что Нелли этого не видит… Рикон украдкой обернулся на Томаса, но тот невозмутимо изучал каменную каланчу, заложив руки за спину.

–– В самом деле, вы из самой столицы? – Лидия сначала не поверила, но костюм господина Дэннета смог её убедить. – И где вы остановитесь, в Фроке? – с надеждой спросила она.

–– Нет, у меня своё поместье в округе. Рысье угодье, если слышали.

–– Вы хозяин Рысьего угодья? – Лидия остановилась, чтобы еще раз окинуть молодого гостя неприятно пристальным, колким взглядом из-под опускающегося на лицо золотого пера. Рикон резко качнул головой, подтверждая все свои слова и статус, который произвёл такое впечатление.

–– Лорд Рикон Дэннет к вашим услугам. Если ваш батюшка позволит, и, если вы согласитесь, я бы хотел пригласить вас на пикник в честь моего приезда.

–– О, лорд Рикон… – Лидия выдохнула. Она хотела согласиться прямо сейчас, но правила приличия, которым её всё-таки обучали, не позволили. Лорд упомянул батюшку, и она о нём тоже вспомнила, как и о гувернантке. Та как раз потеряла одну из своих золотых птичек и, подобрав юбки обеими руками, бегала среди палаток. Лидия оглянулась на её и закусила губу. Как бы не было приятно общество такой прелестной молодой леди, подставлять её под гнев воспитательницы и родителей не хотелось, не то запрут такое сокровище под замок. Лидия это тоже понимала. Вздохнув, она присела перед ним в реверансе и ушла раньше, чем гувернантка налетела бы на неё с угрозами строжайше наказать за такое поведение.

Рикон проводил девушку взглядом, а потом осмотрелся, чувствуя, как его распирает от ощущения собственного великолепия. Ему понравилось, как Лидия смотрела на него из-под золотого пера – как на лучшего из молодых людей, которых она встречала. И это, без сомнения, было так, Рикон чувствовал себя самым блестящим молодым человеком во всём Северном графстве. Чувство радости окрыляло, хотелось пробежаться подпрыгнуть и достать ладонью до самой вышки пожарной каланчи. Но это было бы как-то по-мальчишечьи.

–– Томас, – позвал Рикон, и верный камердинер мгновенно его услышал, сделал несколько шагов и оказался подле господина. – Я бы хотел прогуляться и немного осмотреть окрестности. Подай мне карту, пожалуйста.

–– Вы уверены, сэр? –Томас достал из внутреннего кармана свернутую карту и протянул её господину.

–– Безусловно. А ты пойди и предупреди об этом Нелли.

Томас с сомнением посмотрел на лорда. Из них двоих со строгой нянькой ему дел иметь не хотелось куда сильнее. Он уже готов был призвать господина Рикона к разумности, но тот с недовольным видом отмахнулся.

–– Иди, Томас, иди! Я не ребёнок, никуда не денусь. В самом деле, сколько можно меня опекать? Ступай!

–– Как вам будет угодно, сэр, – Томас склонил голову и быстро пошел в сторону постоялого двора.

Рикон недовольно скривил губы, представив, как он сейчас прибежит и наябедничает их общей няньке. Потом его поймают и снова упакуют в надоевший до тошноты экипаж. А погода была великолепной. Солнечные лучи мягко рассеивались у самой земли, обдавая теплом. Невероятно удачное время для прогулки.

Молодой лорд спрятал карту в карман и, поигрывая тростью, направился по единственной сквозной дороге. Она широкой полосой тянулась через весь город и сливалась с пыльной грунтовой. Не больше получаса Рикону понадобилось, чтобы выйти на неё через городские ворота. Дождя давно не было, и дорога вилась вперёд двумя белёсыми колеями, идти по ней было удобно. Но чтобы рассерженная Нелли не нагнала его и не прервала приятную прогулку, молодой лорд свернул с дороги прямо на поле, в которое редкими деревьями врезалась небольшая рощица. Она только-только начинала желтеть, но еще не облетала. Таинственно шуршала над головой листьями, будто рассказывая какие-то секреты. Рикон всё дальше уходил от дороги, вслушиваясь в дуэт ветра деревьев. Воздух был чистый и прозрачный, будто стеклянный, от глубоких вдохов кружилась голова.

Лорд уходил всё дальше и дальше в рощу, хрустя ветками под ногами. Он представлял, как по-звериному крадётся через лес, чтобы поймать пахнущую луговыми травами ведьму. Ветки хлестали по лицу, но храброму и сильному Рэду они были нипочем. Рикон подобрал с земли палку, будто готов был отбиваться и защищать, но лес неожиданно кончился.

Широкий, поросший розовым вереском луг, отделял полосу леса от белого ухоженного поместья. На фоне голубого неба оно выглядела будто игрушечным с тонкими башенками по углам фасада. Грунтовая дорога огибала лес и подходила вплотную к изгороди, заросшей диким плющом. Именно таким, светлым и красивым Рикон и представлял своё новое поместье в этом Северном крае. Он так и знал, что вересковые поля, о которых рассказывала Нелли, прекрасны. Как удачно он его нашел, гораздо быстрее, чем предсказывала нянюшка, и совсем не заблудился. Поправив шляпу и оставив дикие повадки придуманного Рэда в лесу, молодой лорд прошел через луг и вошел в распахнутую калитку изгороди. Подъездная дорожка была усыпана гравием, Рикон прошелся по ней, стуча тростью и с удовольствием обозревая новые владения. Наверняка за домом есть большой сад, в котором можно устроить обещанный дамам пикник. Или прямо на лугу – осень была удивительно тёплая в этом году и вереск всё еще не отцвёл.

Лорд вбежал на крыльцо и, не утруждаясь на стук, по-хозяйски распахнул дверь. Она легко поддалась и Рикон оказался в гулком, светлом холле, в который лился солнечный свет через большие, в пол, окна веранды. На встречу ему вышел дворецкий с совершенно изумлённым лицом.

–– Что вам угодно, сэр?

–– Лорд Рикон Дэннет. Вам должны были сообщить о моём приезде, – пытаясь казаться строгим и уверенным, сказал лорд и передал дворецкому свою трость и шляпу. – Я прибыл несколько раньше своего экипажа.

Дворецкий по вышколенной привычке подхватил вещи, но смотрел на него с нескрываемым удивлением. Настолько нескрываемым, что Рикону от него стало не по себе. С чего вдруг он так смотрит на него, он что, идиот? И ничего не знает о приезде молодого хозяина? Глубоко вдохнув, Рикон потёр ладони друг о друга и уже хотел отослать глазастого дворецкого, когда сверху послышались шаги.

–– В чем дело, Гарри? Что за шум? Уже подготовили экипаж?

На верхнюю площадку широкой, закруглённой лестницы, ведущей на второй этаж, вышел невысокий, бледный мужчина. Он глянул на дворецкого, а потом с точно таким же, как у него, удивлением на неожиданного гостя. Вслед за мужчиной на площадку вышла тоненькая, черноволосая девушка в нежном голубом платье.

Дворецкий по имени Гарри глянул на него, а потом снова на гостя.

–– Лорд Рикон Дэннет, Ваше Сиятельство, – представил его дворецкий, и Рикон почувствовал, как все взгляды пересеклись у него на лбу.




Глава 4. Голубая лента


– Лорд Дэннет? – так удивлённо спросил мужчина, как будто на пороге родового поместья увидел, как минимум призрак почившего папеньки Дэнетта. Рикон нахмурился и пожалел, что отдал трость, ему захотелось стукнуть ею об пол.

– Какой еще лорд Дэннет? – спросила девушка в голубом платье, вертя хорошенькой головкой из стороны в сторону. По плечам её прыгали аккуратные кудряшки. Очень миленькая служанка, подумал Рикон, но такой приём ему всё равно не понравился.

– Что значит, какой лорд… Ваш хозяин! А вы в свою очередь кто? Управляющий моим поместьем?

– Управляющий? – спросил сверху мужчина, а потом так засмеялся, что смех этот в гулкой тишине был похож на камнепад. Мужчина вслед за смехом скатился по лестнице и вдруг стиснул в объятиях молодого лорда, как родного сына. – После получения вашего письма, сэр, я, можно сказать, стал управляющим.

– Что? Но я не посылал никаких писем… Я…

Рикон попытался высвободиться из крепких объятий, но мужчина его и сам отпустил, услышав, как по гравию подъездной дорожки прошуршали копыта лошадей и колёса экипажа. Юному лорду не нужно было оглядываться, чтобы догадаться по быстрым шагам, кто мог так спешно приехать. Кто же еще. Отвернув голову, Рикон пробежался взглядом по площадке второго этажа и наткнулся на девицу в голубом. Она облокотилась локтями о перила и насмешливо смотрела на него. Лорда тревожно замутило от мысли, что нянька сейчас ворвётся в холл и будет отчитывать прямо на её глазах. Глубоко вдохнув, он дёрнул плечом и отвернулся, но сдавленный смешок услышал. И совсем она не миленькая.

Раздался стук в дверь. Дворецкий, уже пристроивший вещи Рикона, степенно направился к двери и так же степенно её распахнул, впуская в холл взволнованную Нелли. Она, подхватив пышные юбки, слишком стремительно для своего возраста, прошла несколько шагов и остановилась, пытаясь отдышаться. Рикон приуныл, остро почувствовав, что виноват. Нельзя было заставлять нянюшку так волноваться и бегать по лестнице. Сейчас она его увидит и еще больше расстроится…

– Прошу прощения за вторжение, – сказала Нелли, подслеповато оглядывая всех собравшихся. – Но с моим спутником могла случиться неприятность…

– Нелли… – чтобы избежать неловкостей, Рикон сделал шаг вперёд и решил принять весь гнев старой нянюшки на себя. – Никаких неприятность. Я чуть прошелся и…

– Господин Рикон!.. – с таким чувством выдохнула Нелли, что Рикону стало еще больше не по себе и он замолчал.

– Нелли! – вдруг вскрикнул мужчина и, раскинув руки, сделал к ней несколько шагов. – Сегодня день старых друзей, я полагаю? Как я рад, как я рад! Лорд Рикон был так любезен, что зашел к нам познакомиться. Он, право, очень смелый молодой человек.

– Ооо, Ваше сиятельство, граф Артур! Это невероятная удача, просто невероятная, что лорд Рикон… – тон нянюшки от радостного к концу фразы стал невыносимо жестким. Настолько, что ей даже не нужно было договаривать её до конца, чтобы Рикон начал задумываться, что где-то ошибся. Рикон оглянулся, до него начинало доходить – произошла ошибка и он, кажется, вломился в чужой дом. Но как так могло случиться, Нелли ведь сама ему рассказала о вересковом поле! И этот дом… Правила приличия и ситуация требовала от Рикона извинений, и он уже сделал несколько шагов для этого, как граф Артур снова рассмеялся.

– Нужно сказать, что уже очень давно в этот дом не заходили столь блистательно. Я получил невероятное удовольствие от знакомства с сэром Риконом.

Рикон выдохнул и опустил голову, чувствуя, как у него начинают гореть уши. Граф наверняка смеётся над этим недоразумением и над ним. Но громче всех хихикала эта противная девица. Лорд поднял, было, на неё голову, но неожиданно отпрянул: она успела бесшумно спуститься и оказалась слишком близко. Невысокая, тоненькая девочка, с нежными румяными щеками. У неё были длинные изогнутые ресницы и такие яркие губы, будто она только-только съела конфету и слизала с них последнюю сладость. В руках девушка теребила белую аккуратную шляпку, а потом надела её и завязала ленты под подбородком, прямо смотря на Рикона.

– Я так рад, что вы приехали! Но это чудовищная несправедливость, нас с дочерью сейчас ждут на обед. Нелли, прошу тебя, расположитесь у нас до вечера. Вы устали с дороги, Мария приготовит великолепный чай. Из Угодья я еще не получал отчета, может, вам и нет смысла сегодня там оставаться на ночь. Прошу вас, мы вернёмся не позже пяти часов и обо всём поговорим.

– Это очень щедрое предложение, граф Артур, но я, право, я…

– Прошу, сделайте мне такое одолжение, – граф, всё еще держа старую няньку под локоть, осторожно проводил её по холлу к ближайшему креслу. Рикон заметил это только когда они прошли мимо, девица в своей шляпке повернулась в их сторону, и он повернулся вслед за ней. Он удивлённо посмотрел на них и не понял, когда всё переменилось. Нелли раскраснелась, разулыбалась и сняла свой походный капор. Всё, теперь она могла согласиться абсолютно на всё. Рикон тоже выдохнул и смущенно улыбнулся, когда граф подошел к нему, протягивая руку.

– Чрезвычайно рад нашему с вами знакомству, лорд, – добродушно улыбнулся он, но Рикон опустил голову, покраснев до корней волос.

– Прошу прощения, граф.

– Пустое. Буду рад беседе с вами вечером. А сейчас, к моему великому неудовольствию, мы вынуждены откланяться. Гостевые комнаты, столовая и библиотека в вашем полном распоряжении. Агата, идём, – сказал граф девочке и указал рукой на выход. Было слышно, что за дверью их уже ждал подготовленный экипаж.

– Хорошего дня, лорд… Рикон Дэннет, – сказала она таким смешливым тоном, что у Рикона тут же вспыхнули глаза. Девушка, дёрнув длинными, тёмными бровями, слегка кивнула ему и, не удостоив реверансом, вышла из дома. Ну какая выскочка! Рикон резко выдохнул носом и, поставив руки на пояс, еще несколько минут смотрел на закрывшуюся за графом и его дочерью дверь.

Нелли не стала бранить молодого лорда за побег. Она только очень занудно рассказывала, какое неприятное впечатление о молодом человеке могут оставить такие поступки. Как он сам себя позорит и как… Рикон крутил на блюдце кружку с чаем и кивал, изредка вставляя только «да, Нелли», и «я согласен, это было безрассудно». Им накрыли стол для чаепития в библиотеке, у большого, занавешенного тяжелыми синими портьерами окна.

– Но и твоя вина в этом недоразумении тоже есть. Ты отчего-то решила, что я ребёнок и от меня можно что-то скрывать. Например, граф Артур обмолвился, что получил письмо, по которому он стал «управляющим». Что всё это значит? Я не припоминаю, чтобы писал какие-то письма.

– Графу Артуру написала я. Конечно же, мне это не по статусу… Но они с вашим батюшкой были добрыми приятелями, и он единственный, кто смог бы нам помочь. Я просила его по возможности приготовить ваше поместье к вашему приезду. Граф любезно согласился.

– Это крайне неловко, – досадливо сказал Рикон. Нелли кивнула, внутренне улыбнувшись: её порадовало, что молодой лорд чувствовал рамки деликатности. – Еще и я тут появился как дурак.

– Ну, радует, что граф Артур внутренне совсем не изменился. Такой же весельчак и всегда готов помочь. Вот только, вероятно, на вино и мясо перестал налегать. В нашем возрасте это уже лишнее, – сказала Нелли и огляделась вокруг. По одну сторону стояли книжные шкафы, на противоположной стене висели большие часы в обрамлении рамок с портретами.

– Почему же отец никогда не рассказывал о таком друге? – спросил Рикон, встал из-за стола и отошел, чтобы посмотреть на людей, которые были прошлым его семьи. – Оказывается, отец о многом не рассказывал. Иногда мне кажется, что я лишь после смерти его и узнаю…

С одного из портретов на него смотрел пышущий здоровьем, плотный и улыбчивый граф Артур. Только сейчас он понял, о чем говорила Нелли – граф с времён того портрета вдвое похудел. Рядом с ним, в рамочке чуть ниже, красовалась девочка лет шести, с мило подвязанными на ленты кудряшками. Рикон быстро перевёл с неё взгляд на следующую и замер. На портрете была изображена черноглазая, очень строгая женщина с распущенными, прямыми волосами. Она как будто обернулась на него из-за плеча, и Рикон не мог отделаться от ощущения, что где-то её уже видел. Такой же взгляд. Может быть, во сне?

– Граф Артур очень сентиментален, – хмыкнула Нелли так близко, что Рикон вздрогнул и обернулся. Она стояла рядом и тоже смотрела на женский портрет, а потом поджала губы и отвернулась. – Леди Агата выросла невероятно похожей на свою мать. Удивительно милая юная леди.

– Не нашел в ней ничего милого, – сказал Рикон и повернулся к портретам спиной. – Она, кажется, имеет дурные манеры.

– Удивительно это слышать, господин Рикон, особенно от человека, который вломился в её дом, как какой-то деревенщина, – строго осадила лорда нянька. Рикону нечего было сказать, и он только нахмурился. – Вы, вероятно, не помните, но в детстве вы были довольно дружны. Вы, даже, помнится, будучи лет трёх, подарили леди Агнессе золотую пуговицу со своего пиджачка. Которую она тут же и проглотила. Страху тогда все натерпелись…

– Я? – изумился лорд и диковато глянул на няньку. Ничего подобного он не помнил и даже представлять не хотел. Его ничего не могло связывать с такой смешливой девицей.

– Да, – не обращая внимания на его неприятие, улыбчиво продолжила Нелли, – но вы всех уверяли, что маленькая леди на вас напала и сама её отгрызла.

В это было бы легче поверить, – подумал Рикон, но ничего не стал говорить рассмеявшейся Нелли. Она утирала платочком проступившие слёзы умиления и смеялась так искренне впервые после смерти его отца. Казалось, ей было приятно смотреть на эти портреты и вспоминать прошлое.

– Почему отец уехал отсюда? – через время спросил Рикон, пытаясь понять, зачем же уезжать из места, где есть дом, друзья и приятное времяпрепровождение. Неужели только ради него?

Нелли глянула на молодого лорда, неопределённо пожала плечами и долила себе еще чаю из красивого фарфорового чайника. Ответа Рикон так и не получил, но он на нём и не настаивал. Время тянулось медленно. Лорд уже успел отдохнуть от прогулки и позабыть утреннее неприятное столкновение с графской девицей, так что к вечеру откровенно заскучал. Рикон бродил по библиотеке, снимая с книжных полок то один том, то другой. Солнце обогнуло большой дом и светило в огромные окна библиотеки так ярко, что Рикону пришлось занавесить его одной частью портьеры. Какая неловкая ситуация. Он вынужден сидеть в комнате чужого дома, не имея возможности выйти, будто пленник какой-то. Не лучше ли было всё-таки отказаться от гостеприимства графа и доехать до собственного поместья? Вернув на место книгу с каким-то лёгким романом, сюжета которого он не смог уловить, Рикон прошелся по библиотеке, заложив руки за спину. Нелли задремала в кресле и теперь он даже разговором не мог развлечься. Скучно. Рикон размял шею, несколько раз махнул руками, как вдруг из холла донёсся дикий женский крик.

– Помогите!

Нелли встрепенулась и открыла глаза, Рикон резко обернулся и стремительно вышел в коридор.

– Боже правый, что случилось?! – пробормотала нянька, выйдя следом за лордом и тут же остановилась.

В холле, у самой двери стояла Агата и слуга, они едва удерживали от падения графа Артура. Бледный, как полотно, он стонал и не мог сделать ни шага. Дворецкий осторожно приобнял его за плечи, принимая вес тела на себя. Он довёл его до ближайшей кушетки и уложил. Граф с такой силой сжал руками мягкие подушки кушетки, что костяшки пальцев побелели. В нём ничего не осталось от того утреннего, весёлого и активного графа Артура, каким он был ещё утром. Агата отбросила в сторону шляпку и бросилась вверх по лестнице, не обращая внимания на изумлённых гостей. Рикон растерянно застыл в нескольких шагах и переводил взгляд с графа, на убегающую девушку и назад. Он казался здесь абсолютно лишним: чужой человек в минуту такой слабости. Нелли всплеснула руками и подошла ближе.

– Боже всемогущий, что случилось? Граф Артур!

Граф Артур с трудом открыл глаза и затуманенным от боли взглядом посмотрел на неё. Он вдохнул, как будто хотел что-то сказать, но сжал зубы, подавив стон. У Рикона от столь яркого контраста пробегали мурашки по спине. Что же такого могло произойти? Свидетелем чего они стали? Рикон сделал несколько шагов в сторону и отвернулся, ему было неловко видеть жизнелюбивого графа в таком состоянии. Оглянулся, не зная куда спрятать взгляд, и заметил, как сверху, не разбирая ступеней, сбегала Агата, держа в руках небольшую бутылочку. Она тоже невероятно изменилась: на ней не было лица от волнения, большие тёмные глаза наполнились слезами. Она ничего не видела перед собой, пропустила ступеньку и оступилась. Рикон сделал быстрый шаг вперёд и протянул руку для помощи, но она не обратила на него внимания – узкая ладошка скользнула по его локтю.

Агата слишком торопилась к отцу. Она бросилась на колени к кушетке, на которой он лежал. Придержала его голову, вытащила пробку из бутылочки и влила её содержимое в рот отцу.

– Сейчас будет легче… сейчас будет лучше, – испуганно говорила она, гладя графа ладонью по щеке.

– Боже, что это такое, Нелли, – шепотом спросил потрясённый Рикон, подходя к нянюшке, в общей тишине ему показалось, что это все услышали. Было ощущение, что он единственный здесь ничего не понимал, потому что никто на него не посмотрел, и не осадил.

Лишь только когда граф перестал так сильно сжимать подушки и начал легче дышать, тишина разбилась резким голосом леди Несси.

– Чертов обед, и зачем он нужен был?! – с досадой сказала она и прикусила губу. – Неужели нельзя эту помолвку обсуждать без диковинных блюд? Вы же знали, что так всё..!

– Агата… – на выдохе прошептал граф и погладил её по щеке. – Юным леди не стоит говорить в таком тоне…

– Мне дела нет до правильности тона, – угрюмо, но уже чуть спокойнее сказала его дочь и поцеловала отцовскую ладонь. Напряжение и ужас их обоих отпускали. Графу хватило сил, чтобы стереть испарину со лба, а потом окинуть взглядом всех столпившихся вокруг него людей.

– Ох, тысяча извинений, я не мог представить, что всё так закончится, – проговорил граф Артур и попытался сесть. Агата хотела его удержать, но граф мягко отстранил её и всё же сел, поправляя на шее галстук-бабочку. – Прошу прощения, дорогие гости, лорд Рикон, Нелли… – граф качнул головой каждому по очереди. Рикон только руками развёл, пытаясь справиться с вихрем ощущений. Он всё еще чувствовал себя здесь лишним свидетелем, который всех переполошил. Даже в этом непонятном приступе нездоровья, казалось, он был виноват. И меньшее, что Рикон мог – это извиниться.

– Это я должен у вас просить прощения, уважаемый граф. Из-за моей неосмотрительности мы нарушили ваш покой. Это было неразумно, прошу, примите мои извинения.

Граф Артур улыбнулся и кивнул молодому лорду.

– Видишь, Нелли, как всё теперь… – проговорил Артур по-особому глядя на старую няньку. А потом, не смотря на протесты дочери, встал. – Но, благодаря Агате, это случается не так часто. Давайте забудем это неприятное происшествие и отправимся все пить чай.

– Какой чай? – вскрикнула Агата и вскочила на ноги так резко, что ленты выскользнули из её прически и упали на пол. Тяжелые, тёмные кудри укрыли спину до самой юбки. – Отец, прошу, дай себе времени восстановиться!

– Всё в порядке, дорогая. Мы должны быть гостеприимными.

– Пусть лорд Рикон, раз такой хозяин, устраивает чаепитие, – сердито сказала она и тёмным взглядом глянула на лорда так, что тот забыл выдохнуть. Черные глаза будто опалили ему губы и глотку.

– Прошу прощения?.. – медленно начал он, расправляя плечи и в упор смотря на дерзкую девицу. Что за невероятно наглая и невоспитанная дикарка! Их тут, в этой глуши, совсем не учат приличным манерам?

– Прошу прощения, – перебивая возмущение лорда, улыбнулся граф Артур. Его лицо снова вернуло себе обычный бледный цвет, а голос стал таким же громким и бодрым, как несколько часов назад. Он с одинаково тёплым чувством глянул сначала на Агату, а потом на Рикона. – Мы сейчас выпьем чаю и забудем эту небольшую неприятность, которую вы вынуждены были лицезреть. Прошу вас, – граф Артур указал на дверь в столовую.

Агата, поджав губы, исподлобья глянула на Рикона, но послушалась отца и больше ничего не сказала. Она прошла мимо, встряхнув волосами, и лорд почувствовал, что от неё пахло ветром, травами и аптечной микстурой. Тёмные, несобранные волосы будто всю её укутывали, пряча от непрошенных взглядов. Рикон вздохнул, пытаясь отогнать от себя неприятные мысли, и шагнул вперёд, заметив, как вокруг ботинка его обмоталась девичья голубая лента. Та самая, что отпустила кудри Агаты на свободу. Лорд немного поколебался, а потом наклонился и поднял её. Кажется, такие же ленты он видел на потрете совсем крошки графской дочки. Рикон хотел положить её на столик, но тут его окликнула Нелли и Рикону пришлось спрятать ленту в кармашек для часов.




Глава 5. Кухонный мрак


Чаепитие прошло довольно спокойно. Дикарка за столом ничего не говорила и на Рикона больше не бросала мрачные взгляды. Она смотрела только на отца, будто боялась, что с ним может снова случиться что-то ужасное. Но граф Артур был активен и весел, выпитое лекарство на него хорошо подействовало. Рикон и дальше сидел бы молча, если б граф не спросил, надолго ли лорд решил посетить своё северное имение. У Рикона не было ответа на этот вопрос, на самом деле он не думал, зачем сюда едет и насколько. Но что-то ответить всё же было нужно, поэтому он пожал плечами и сказал:

– Я намеревался полюбоваться прекрасной северной зимой в Рысьем угодье. Я читал о многих милых зимних забавах, в которых хотел бы принять участие.

– Какие великолепные планы, лорд Рикон! Зима здесь и в самом деле прекрасная, снежная. Но раз вы намерены задержаться, я не могу отказать себе в удовольствии пригласить вас, как старого доброго друга нашей семьи, на предстоящий бал по случаю помолвки леди Агаты.

Рикон удивлённо вскинул брови и не смог сдержаться, бросил быстрый взгляд на девушку. Помолвка? Ах, да, она обмолвилась о ней там, в холле… Но сколько же ей лет? Быть может, она чуть моложе его самого. Рикон не понимал, почему эта новость его так удивила и странно поразила. Может, от того, что сам он о женитьбе не задумался ни разу?

– Помолвка? Так скоро? – проговорила Нелли, озвучив мысли Рикона, но тут же смутилась и извинилась. Простой в обращении со своими приятелями граф Артур только вздохнул.

– К сожалению, – сказал он. – К сожалению, моё нынешнее положение вынуждает меня поторопиться…

– Он боится, что умрёт, и я останусь не пристроенная! – вдруг выпалила Агата, которая до того разламывала ложечкой поданное ей пирожное и ни на кого не обращала внимания, будто речь шла вовсе не о ней.

– Агата…

– Ну что? Что?! Разве это неправда?! Так и говори, что боишься… Боишься… – она не смогла договорить то, что явно хотела. Губы у неё задрожали, Агата отодвинула тарелку, бросила «прошу прощения!» совершенно не извиняющимся тоном, и выскочила из-за стола. Рикон резко встал, как и подобает благовоспитанному молодому человеку делать, когда леди покидает комнату, и поэтому смог заметить, что она плачет. Щеки её побледнели, а искусанные губы еще сильнее покраснели. Наверное, это чудовищно, каждый день ждать и бояться, что единственного близкого тебе человека скоро не станет. Рикон осиротел одномоментно, и едва смог с этим справиться. Но что было бы, если б ему пришлось видеть такие приступы боли каждый день? А, может, его отец так же болел, но он легкомысленно этого не замечал, интересуясь только литературным клубом, да своими заметками? Не замечал ведь он всех остальных его тайн…

Рикону хотелось закрыть лицо руками и дать себе минуту на отдых. Этот дом, показавшийся ему таким светлым и гостеприимным, наполнился звуками женских слёз, криков и запахом смешанных в лекарство трав. Ему хотелось как можно быстрее уехать, чтобы не испытывать неловкость каждую минуту. Но граф Артур так просил продлить их визит, а Нелли казалась такой уставшей и явно хотела остаться, что юный лорд не смог ей отказать. Тем более, что поверенный графа, занимавшийся Рысьим угодьем, сообщил: поместье будет готово к завтрашнему утру.

– Какой костюм подготовить для вас к завтраку? – спросил Томас, принеся лорду таз с кувшином для умывания в гостевую спальню, которую ему отвели.

– Мне безразлично, Томас. Приготовьте какой-нибудь. Я бы предпочел уехать на рассвете и вообще тут не завтракать.

– В таком случае, я подготовлю для вас голубой твидовый костюм с жилетом и белую рубашку, а также часы на серебряной цепочке. По всем приметам завтра обещают солнечный день, вы в этом костюме будете великолепны.

Где ему быть великолепным? Рикон скривил губы, с трудом сдержавшись, чтобы не ответить грубостью верному камердинеру. Здесь? На фоне болеющего графа и его вечно капризной дочки? Сегодня был ужасный день, а завтра наверняка будет еще хуже, если только они не уедут как можно раньше. Еще и приглашение это на бал в честь помолвки. Как будто Рикону это может быть интересно. Помолвка людей, которых он впервые в жизни видит. Разве что из вежливости он нанесёт короткий визит… Только для того, чтобы посмотреть, как выглядит смельчак, решивший жениться на дикарке Агата. И почему каждая его мысль невольно возвращается к этой девчонке?..

Рикон встряхнул волосами и почувствовал, как в затылок ему будто вбили гвоздь. От всех этих мыслей и впечатлений у лорда разболелась голова. Он умылся, намочив волосы, и распахнул настежь окно, чтобы прохладный ночной воздух немного унял боль. Но это не помогло. Прилечь и попытаться уснуть тоже не помогло. Лорд встал, походил по комнате в поисках кувшина с питьевой водой, но не нашел. Томас был так занят его костюмом, что забыл про него. Подойдя к двери в каморку камердинера, Рикон осторожно постучал костяшкой пальцев. Но никто не ответил.

– Томас? – позвал Рикон, открыв дверь, когда он не ответил во второй и третий раз. Комната на удивление оказалась пуста. Наверное, Томас решил заночевать в общей комнате для прислуги, или просиживает там штаны за картами.

Раздраженно закрыв дверь, лорд прижал ладонь к пылающему лбу, сдерживая волну тошноты. Еще с полчаса Рикон пытался справиться с болью и уснуть, но ничего не могло облегчить его состояние. Поэтому он решил спуститься вниз и намылить голову своему камердинеру, потребовав у него порошок от боли или пятьдесят грамм коньяка.

По всем правилам общая комната прислуги должна была располагаться за кухней, в которой сейчас как раз горел свет. Рикон, строго хмурясь, решительно направился туда, намереваясь в самых строгих выражениях отчитать Томаса. Сделав несколько шагов, он вошел в кухню, прищурившись от свечного света. Но только открыл рот, чтобы громко позвать камердинера, когда увидел за столом Агату. Она стояла с распущенными волосами в вечернем домашнем платье-халате, накинутом на длинную ночную рубашку. Клинья свечных огней трепетали от её дыхания и прыгали бликами на стоящей на столе посуде: ступке, графине с водой и блюдцах с какими-то порошками, бутылочках и рюмке.

– Прошу прощения, – Рикон от удивления остановился на пороге, а потом обернулся за спину, будто боялся, что кто-то сейчас придёт и начнёт выкрикивать над ухом напоминания о приличиях. – Прошу прощения, я не знал, что здесь кто-то есть. Я искал… – лорд замолчал. Он уже справился с первым изумлением, и головная боль вернулась с новой силой. Смотреть на подсвечник рядом с леди Агатой было физически больно, так что он щурился и с неудовольствием хотел отвернуться.

–– Вероятно, вы тут не нашли, кого искали. Не стоит терзать себя всякими вежливостями, я вашей няньке об этом не расскажу.

Рикон почувствовал, как к боли прибавлялся жар от стыда, смешанного с возмущением. Наверняка она его гримасы неудовольствия приняла на свой счет, и не удержалась от шпильки! Лорд резко выдохнул, отчего погас огонь его свечи. Он широко распахнул глаза, и сердито поджал губы, чтобы она смутилась, как все малолетние леди, и сбежала. Но Агата и не думала сбегать. Она смешивала в ступке свои порошки, то и дело поглядывая на Рикона.

–– Я искал своего камердинера и никак не ожидал увидеть столь юную леди в столь поздний час. Странно, что вы выбрали для своих игр именно ночное время. Недосып, я слышал, плохо сказывается на румянце юных леди, – не остался в долгу Рикон.

Эта девчонка считает, что может ему, лорду Дэнетту, хлестать по глазам его экономкой. Хотя ей и самой не помешало бы ходить с гувернанткой, которая бы осаживала её каждый раз, когда та захочет открыть рот. Мысли о том, что за такие выражения мальчиков в школе могут побить палкой, юный лорд от себя отогнал.

–– Какое счастье, что вы мне это рассказали. Вы так милы и благостны, что бы я делала без ваших советов…

–– Я не давал никаких советов, – отрезал Рикон и с трудом сглотнул.

–– Да? – тем временем продолжила Агата. – Мне показалось, давали. Извините, вы слишком сложно выражаетесь для нашего простого общества, вас сложно понять.

От этой встречи голова у лорда начала болеть еще сильнее, а перед глазами всё поплыло. Он тяжело хватал ртом воздух, но в кухне слишком сильно пахло травами и свечным воском. Рикон прикрыл глаза и сжал лоб прохладной ладонью, чтобы дать себе несколько секунд и закончить этот неприятный разговор. А потом нужно будет срочно вернуться назад, вылить на голову кувшин воды и закрыть глаза полотенцем. Кивнув самому себе, он распахнул глаза и отшатнулся, увидев прямо перед собой Агату так близко, что ощутил коленом, как колыхнулась юбка её платья. Она в упор смотрела в его лицо, но в темноте он больше чувствовал её взгляд, чем видел. Мягкий свечной свет, оставленный за её спиной, высвечивал одно её плечо и руку. Она ладонь, чуть не коснувшись груди Рикона зажатой в ней рюмкой с тёмным зельем на самом дне.

–– Что это?.. – спросил Рикон шепотом, будто боялся, что от громкого звука последние свечи погаснут и он окажется в полной темноте во власти непредсказуемой дикарки.

–– Ведьмино варево для благородных молодых людей, – таким же шепотом ответила Агата, выше поднимая рюмку. – Из тех, кто не трус.

–– Но…

–– Я так и знала, – выдохнула Агата и развернулась, Рикон снова почувствовал юбки коленом. Что она так и знала? Она назвала его трусом?! Эта девчонка, которая дальше балов под отцовским крылом не ходила? Целый день она унижала его, а теперь и вовсе перешла все грани. Ну уж нет! Смесь ярости и дикого азарта затуманила ему голову сильнее боли, Рикон выхватил из девичьей руки рюмку и мгновенно опрокинул её содержимое в себя. Агата остановилась, обернувшись на него через плечо, он сегодня уже видел этот взгляд. Огненные всполохи свечей плясали в её смешливых глазах, она улыбалась.

–– Надеюсь, вы сделали не больше одного глотка. От этого зелья легко можно умереть, если переборщить… – Агата снова отошла к столу и одним выдохом погасила свечи.

Рикон не успел ей ничего сказать, на языке всё еще чувствовалось вязкая, горьковатая микстура. А когда он перестал её чувствовать, Агата растворила в темноте, ни шороха рядом, ни дыхания. В какую-то секунду лорду начало казаться, что всё это ему привиделось. Он оглянулся из стороны в сторону и услышал, как из комнаты слуг за стеной раздался смех. Вздрогнув, он развернулся и по памяти направился наверх, в свою комнату, боясь, что кто-то его здесь застукает. Или девчонка снова над ним подшутит.

Ворвавшись в отведённую ему комнату, Рикон закрыл её изнутри на ключ, и только тогда смог свободнее выдохнуть. Зачем он туда спустился?! Это всё Томас виноват, если бы он лучше выполнял свои обязанности, Рикону не пришлось бы снова терпеть неловкость! Он его завтра же уволит. Потому что никто не может оскорблять лорда Дэнетта прямо так, в глаза! Ох, он и показал бы этой дикарке, если б у него не болела так сильно голова!.. Голова?.. Рикон перестал в волнении метаться по комнате и остановился. Повертел головой из стороны в сторону, встряхнул волосами и понял, что от боли не осталось и следа. Он чувствовал себя бодрым и полным сил устроить головомойку Томасу и всем, кто попадётся под руку. Дышалось легко и свободно настолько, что Рикон едва удержал себя от ночной прогулки. Остановила его только мысль, что и в саду он может с кем-нибудь столкнуться…

Только когда Рикон уже лёг в кровать и тяжелое одеяло немного его успокоило, он смог осмыслить, что произошло. Агата готовила какое-то своё «ведьминское» зелье, когда он нарушил её покой. Зелье, которое одним небольшим глотком смогло вернуть Рикона в реальность и горечью смыло ужасную боль. Наверное, таким же зельем она напоила графа Артура во время приступа. Выходит, она сама его готовит для отца, который умирает… Лорд зажмурился и натянул одеяло на голову. Ну какой же он болван!

Утром Рикон встал еще до прихода Томаса. Тот появился как ни в чем не бывало, неся с собой кувшин горячей воды.

– Прикажете заложить ваш экипаж до завтрака? – спросил он, закончив брить юного лорда и передавая ему полотенце.

– До завтрака? С чего бы вдруг? – Рикон дёрнул плечами, застёгивая на груди идеально выглаженную, белоснежную рубаху. – Мы не можем произвести впечатление неблагодарных деревенщин, – сказал он, в большей степени этим метким выражением Нелли имея ввиду себя. После вчерашнего вечера ему вдруг отчаянно захотелось извиниться перед леди Агатой. Он как последний дурак думал о ней черт знает что и чем дольше не мог уснуть, тем больше укреплялся в мысли, что поступил как неотёсанный дурак.

Рикон надел великолепный серый костюм, поправил уголок носового платка, цепочку часов, переложил из вчерашнего дорожного костюма голубую девичью ленту, и бегом спустился вниз. Ему не терпелось увидеть её. Но, к огромному разочарованию Рикона, леди Агата к завтраку не спустилась. Граф Артур деликатно сказал, что после вчерашнего ей нужно отдохнуть, чтобы на балу по случаю помолвки блистать.

– Бал пройдёт в поместье Мортэн. Я пришлю вам приглашение, – доброжелательно сказал граф Артур. – И дайте мне слово, если вам что-то понадобиться, вы незамедлительно дадите мне знать. Приводить в порядок столь большое, как Рысье угодье, поместье очень сложно.

Рикон сдержанно кивнул. Нелли, отдохнувшая и подобревшая, сердечно поблагодарила графа вместо него. Потом они сели в экипаж и покинули гостеприимный, светлый дом. Вересковое поле оказалось позади, дорога нырнула за ветвистые, раскидистые деревья. Нелли, сложив руки на коленях, поглядывала то в окно, то на молодого лорда.

– Вы невероятно серьёзны сегодня, сэр Рикон. Вас тревожит встреча с Рысьем угодьем? О, прошу поверить… Оно, конечно, не такое солнечное, как поместье графа Артура, но в нём есть своя дикая красота.

Дикая красота? Рикон хмуро посмотрел на Нелли, а потом повернулся к камердинеру.

– Томас, а где я мог слышать имя господина Мортэна?

Томас на несколько секунд призадумался, но быстро вспомнил.

– Господин Мортэн тот самый щедрый граф, который в честь своей помолвки устроил гуляния на площади Фрока, сэр.

А-а-а, вот оно что, да-да. Теперь и Рикон припомнил, что именно тогда Томас ему это имя и назвал. И он еще подумал: какой, должно быть, великолепный этот граф. И еще, что он хотел бы быть таким же… Лорд хмыкнул и отвернулся к окну экипажа, больше ничего не сказав. Достойную партию граф Артур подобрал для своей дочери. Что же, он придёт на этот бал! Хотя бы для того, чтобы высказать своё уважение леди Агате. Но и посмотреть на блистательного жениха тоже было бы любопытно.




Глава 6. Спасение, которое хуже, чем смерть


Рысье угодье свалилось на подъезжающих будто серый, неотёсанный камень с неба. И как упало, так и осталось стоять среди высоченных, до самого неба, деревьев. Грубые фасады, поросшие зелёным мхом, узкие, высокие окна и грубые башни-бойницы на крыше. Из трубы шел дым, но несмотря на это дом казался заброшенным и неуютным.

–– Здесь, как будто, кроме зверей никто не живёт, – сказал Рикон, когда вышел из экипажа перед широким, невысоким крыльцом. Оно тоже было вытесано из камня, массивные ступени с такими же массивными перилами, вокруг которых обвился дикий плющ. Площадка крыльца перед тяжелой дверью пошла трещинами, через которые тоже пробивалась трава.

–– Это больше похоже на какой-то склеп… Или тюрьму.

Нелли, вздохнув, с пониманием посмотрела на лорда, а потом на дом, поделивший небо над головой на две части.

***

– Твоя девка упорствует и не признается, – сказал холёный и безразличный дознаватель Рэду. Он сидел за слишком маленьким для его жирной фигуры столом каморки для допросов.

– Так может, потому что она не виновата, кретина ты кусок?! – рявкнул Рэд, его этот хлыщ раздражал до зубного скрежета. Или тюрьма его раздражала. Или то, что он в ней оказался из-за такой дурости. Или то, что в ней оказалась Агнесса. И они придумали какой-то бредовый повод, чтобы держать её там. И наверняка не просто держать…

– Поговори мне тут! – дознаватель хлопнул кулаком по столу, но так слабо и хлипко, что Рэда передёрнуло. – Ты, бандитская рожа, должен сказать, как вы отравили колодцы! Ты помогал этой ведьме…

– Да пошел ты! Со сто первого раза ничерта не понял, идиот.

– Тогда мы будем допрашивать твою подружку, – спокойно сказал дознаватель, собрался и ушел раньше, чем Рэд успел бросить ему в спину пару проклятий.

В своей маленькой камере Рэд выучил уже каждый камень. Три широких мужских шага в одну сторону, два вдоль лежанки в другую. Продавленный вонючий лежак, из которого торчали колючие травинки сухого сена. Ширина решетки была ерундой дляшустрой куницы, но Рэд отгонял от себя эту мысль. Что будет, когда его не найдут? Конечно, пойдут с вопросами к Агнессе. И, что бы она ни сказала, ей никто не поверит. Что бы она ни сделала, её не оставят. И даже её крики не смогут палачей остановить. Он не мог сбежать один, а Агнесса воплощаться в куницу не умела. Она вообще только в травах разбиралась, и даже убегала от него всегда неудачно. Какая из неё отравительница… Единственное, что Рэду оставалось, изо всех сил прислушиваться, и среди криков пьяных заключенных и злых тюремщиков выбрать один – её крик. Но она не кричала. Он не мог услышать, сколько бы ни напрягал обострённый, звериный слух.

Ведьма не кричала, и зверь оставался на месте до тех пор, пока его не повели в суд. Суд, который только в одной башке под париком и состоял. Туда же под связанные руки привели и Агнессу. Она висела на руках конвоиров, лица за волосами было не видно. Рэд втянул носом воздух, пытаясь ощутить запах крови и слёз, но ничего не почувствовал и не смог дышать, пока она не подняла голову. Бледная, осунувшаяся, с посиневшими от холода тюремной камеры губами, но ни одного синяка на её лица не было.

– Несса, – наконец выдохнул Рэд.

Она взглянула на него, и впервые он увидел в её глазах страх. Он дрожал на кончиках длинных черных ресниц. А потом судья будничным тоном сказал, что злонамеренное упорство и молчание делает всем только хуже и подтверждает злобный, жестокий нрав подсудимых. Они не раскаиваются и готовы пожертвовать своими бессмертными душами ради своих звериных, бесчеловечных желаний. И так как суд слишком великодушен, чтобы применять к подсудимым пытки, он будет опираться на имеющиеся факты. А фактов в виде свидетельств уважаемых людей полно.

– Вина полностью доказана. Подсудимые приговариваются к повешению на второй день от сего часа во дворе городской тюрьмы. Смертников надлежит перевести в камеру последнего дня.

Что?.. Что?! Крик Агнессы озвучил мысли Рэда. Повесить за какой-то чертов кулёк и безобразное врань? бугая и красномордого?!

– А расследование-то вообще проходило?! Эй ты! Хрен в перьях! – крикнул Рэд судье, когда его уже выводили из зала, куда заводили следующего бедолагу. – Девчонку тоже повесить за чужое враньё?! – крикнул Рэд и его голос гулким громом прокатился по тюремному коридору.

– Я не хочу! – звонко и отчаянно ответил ему голос Агнессы совсем рядом.

–– Заткнись! – рявкнул тюремщик, который тащил ведьму за связанные руки. Он бросил её в камеру, и зло саданул кулаком по решетке. – Будешь орать, в ведре тебя утоплю, шлюха, – слишком зло для простого тюремщика сказал он. Рэд хмуро посмотрел на него, запоминая плешивую башку и мерзкий влажный рот с пеной белой слюны в уголках губ. Тюремщик тоже на него посмотрел, но ничего не сказал. Ругаясь сам с собой сквозь зубы, он вышел вслед за остальными конвоирами, громыхнув дверью в общий коридор.

Мерзкая рожа, один вид его поднимал в Рэде волну острой ярости. Что-то с ним было не так… Но думать об этом сейчас он не мог. Где-то за стеной притихла Агнесса, будто послушавшись тюремщика. Рэд отошел к стене, провёл по холодному камню ладонью.

–– Агнесса? Ты как?

Она не ответила. На несколько минут в камере повисла тяжелая, пригибающая тишина. Рэд прошелся туда-сюда, пнул ногой в надёжную решетку, и снова подошел к той стене, за которой должна была быть ведьма.

–– Агнесса?

И она вдруг рассмеялась. Громко, зло, срываясь со смеха на слёзы. Рэд нахмурился: уж не тронулась ли ведьма умом от ужаса? Нашла время смеяться.

–– Это так смешно, – наконец-то хрипло сказала она. Голос разносился по коридору и Рэд не мог определить, где именно она, у какой стены, чтобы прижаться к ней и почувствовать всем своим существом. – Меня хотят повесить за отравление каких-то колодцев, – истерично продолжила она сквозь смех. – После стольких лет! За отравление!.. Какой-то старый хрыч в грязном парике в чертовом городе на краю мира решил, что повесит меня!

–– Несса, ты чокнулась?

Она вдруг замолчала, и Рэд услышал, как Агнесса сползла по стене прямо рядом с ним на пол.

–– Мы умрём, да?.. – тихо спросила она, но Рэд услышал и сжал зубы до боли в скулах. Он-то точно не умрёт – звериная сущность поможет, и шея выдержит и дыхание не остановится. Но как из петли вытащить её?.. И почему он не какой-нибудь сильный волк, как в старых легендах, не страшный, опасный зверь? Какая-то насмешка, ни человека из него не вышло нормального, ни зверя. – Мы умрём…

–– Мы не умрём, Агнесса, – серьёзно сказал Рэд, не зная, услышит она его, или нет. Он прислонился спиной к стене, стукнувшись о неё затылком. У него всегда получалось что-нибудь придумать, он и в этот раз обязательно придумает. – Мы не умрём. Во всяком случае, до тех пор, пока ты меня не поцелуешь, – шуткой перебил он собственные мрачные мысли, и Агнесса это услышала. Рассмеялась, но не болезненно, как до того, а спокойно и немного горько.

–– Это плохая идея. Мои поцелуи прокляты, они убивают.

–– Да? И что, даже жертвы есть?

–– Один точно есть.

–– Ему просто не повезло. А я и так проклят, так что мне нечего бояться, миледи, – хохотнул Рэд, но сам себе удивился, насколько невесело это вышло. Потому что сейчас он только и мог думать, что очень хочет её поцеловать.

–– А знаешь… это даже странно, что мне удавалось столько лет бегать от петли. Сначала я каждый день думала, что умру… А потом ничего, привыкла. И сейчас, Рэд… сейчас, сегодня, с тобой… я не хочу.

Рэд закрыл глаза, нажав на них кулаками до ярких звёздочек. Когда он впервые очнулся в этом мире весь залитый кровью и раненный, ему тоже казалось, что ничего, кроме как умереть, не остаётся. Но потом понял – умереть всегда успеет, а пока что хочется пожить. Он таскался по всей стране, перебывал в десятке тюрем и всегда выворачивался из самых сложных ситуаций, из самых тугих верёвок. Валял по сеновалам разных девок и ни с одной не хотел потом встречаться с глазу на глаз, ни одной не чувствовал себя чем-то обязанным: ему приятно, ей очень приятно – больше он никому ничего не должен.

Но сейчас, даже не видя, а только чувствуя дикую ведьму за сырой стеной, впервые за очень долгое время Рэд осознал неприятно-тянущее ощущение долга. И еще более неприятную, раздражающую беспомощность. Каждое её слово царапало Рэда изнутри, как острый камень, которой никак не удавалось проглотить.

Но больше Агнесса с ним не разговаривала. Она кричала на духовника, который пришел к ним вечером и начал завывать о спасении души.

–– Лучше пожрать принесите, эй! – отзвуком ей крикнул Рэд в щель закрывающейся за духовником двери.

–– Обойдешься! Харчи еще на вас переводить, – ответили Рэду. – Завтра вас кончат, потерпи уж.

Когда наступило «завтра» Рэд был голодным, злым и полностью уверенным в том, что сможет на этой казни устроить такой шабаш, что они её еще долго будут помнить. Он вырвет Агнессу из петли даже если ему её придётся перегрызть.

–– Несса, – позвал он её впервые с последнего разговора. Она не ответила, но звериным ухом Рэд услышал, как за стеной прошуршал соломенный матрас. – Несса, мы сегодня не умрём.

Больше Рэд ничего сказать не успел – в начале коридора лязгнула дверь. Вошли двое и с бесстрастными лицами направились прямо к ним: один к Рэду, другой к Агнессе. Рэд спокойно, без сопротивления, вышел из камеры. Дал связать себе руки, с внутреннем напряжением глядя в сторону камеры Агнессы. Она дёрнула руками, чтобы конвоир её не трогал, и вышла сама. Лицо её было сосредоточенное и сердитое ровно до тех пор, пока она не наткнулась взглядом на Рэда. Он кожей почувствовал, как в ней что-то надломилось. Плечи приподнялись, а нижняя губа задрожала. Тюремщик толкнул её в плечо так, что она проскочила на несколько шагов мимо, коснувшись черными кудрями его груди.

Их, и еще нескольких несчастных вывели во двор тюрьмы, где стояла длинная, на пятерых, виселица. Верёвки на ней колыхались под порывами осеннего ветра. Солнце так ярко светило, что Рэд прищурил один глаз. Какое услужливое светило, делает последнее одолжение перед смертью – закрывает глаза, лишь бы на виселицу не смотреть. Но Рэд её не боялся. Усмехнувшись, он глянул на двух несчастных, которых тоже в этот полдень решили повесить. А потом обернулся через плечо и увидел, как напротив них выстроили следующую очередь на повешение – троих женщин со связанными руками. И среди них Агнесса. Рэд закрывал собой солнце, ей не нужно было щуриться. Она ошарашенно смотрела на него, не отрываясь, будто не могла поверить в то, что происходит. Но здесь, в квадрате тюремных стен, всё резко становилось однозначным. Все мысли, даже отдалённо напоминающие надежду, выветрились.

–– Чего встал, шевелись давай! Под петлёй подышишь, – тюремщик толкнул Рэда в плечо, заставив подняться по лестнице, двое других уже поднялись и встали каждый в свой квадрат. Откуда-то сверху грохнули в барабан. На площадку вышел обвинитель. Раскатал простыню бумаги и начал монотонно зачитывать приговор.

Рэду было безразлично, за что его хотели повесить, он не мог оторвать глаз от Агнессы. Она стояла босая, в своём простеньком платье со связанными спереди руками прямо напротив, ветер швырял её кудри из стороны в сторону. Бледная, растерянная, с огромными от страха глазами. По впалым щекам медленно и беззвучно текли слёзы, Агнесса их даже не замечала. Она, не отрывая взгляда, мотала головой и по её губам он понял, что она раз за разом повторяла «нет», «нет». Ни разу Рэд не видел у неё такого испуганного, потерянного взгляда. За грудиной будто бы провели заточенной бритвой, отделяя звериное желание сорваться с места и поубивать всех, от человеческого чувства проклятого прагматизма. Он втянул носом прохладный, отрезвляющий воздух, и чтобы хоть как-то защитить и успокоить дрожащую Агнессу сказал:

–– Ничего не бойся.

«Нет», – не слыша его, всё так же мотала она головой, не в силах поднять руки и стереть слёзы. А потом вздрогнула, испуганно вскинула руки, и Рэд увидел перед собой палача. Он одним движением накинул на него петлю.

–– Не смотри, – сказал Рэд, перебивая звук шагов палача к рычагу. – Не смотри.

Рычаг лязгнул, и грохнувшая в ушах кровь заглушила женский визг. Рэд напрягся, всеми силами стараясь не дать зверю спасти ему жизнь, полностью воплотившись. Лишь чуть-чуть усилить шею, чтобы не сломалась. Лишь чуть-чуть притупить жажду воздуха, чтобы не задохнуться. Рэд дёрнулся от боли и ожидаемо затих.

Долго болтаться на верёвках им не дали, одним движением срезали каждый труп, они повалились на каменную площадку, как мешки. Рэд с трудом заставил себя не прошипеть сквозь зубы и не лягнуться, когда его ноги обхватили петлёй и поволокли за виселицу. Раздались женские крики. Едва-едва приоткрыв глаза, Рэд увидел через ресницы босые женские ноги, из-под юбок, и одну из этих юбок узнал. Несколько дней назад он схватил этот обтрёпанный подол в кулак и задрал его на Агнессе, играя в охотника и жертву. А сейчас ей не хватает сил приподнять юбку. Она наступила на неё, споткнулась, но палач схватил Агнессу за локоть и втянул на площадку виселицы. Рэд закрыл глаза, мысленно хваля полудурка обвинителя с его тягучей манерой чтения вслух. Ему должно хватить времени… Должно хватить.

Повешенных протащили через площадь и сбросили в яму одного на другого. Рэд на самом дне ямы вцепился зубами в своё предплечье, чтобы подавить вопль боли, и позволил зверю, наконец, взять верх. Рёбра будто протыкали волной жара пушистую шкуру, на подкашивающихся лапах, куница, будто чумная, выскочила из ямы и бросилась к виселице. Пусть он не такой огромный, как лесной волк, но вцепиться в ногу этому палачу – любителю дёргать за рычаг – он сможет.

С трудом разбирая перед собой дорогу от боли, Рэд вернулся на площадь и запрыгнул на бочку, с которой мог прыгнуть прямо на спину палачу. Агнессе накинули петлю на шею, а дурак обвинитель переместился к концу листа с приговором. И тут из здания тюрьмы во двор, как бурная река, вылилась толпа народу. С десяток человек, кто-то в форме, кто-то в обычной, но богатой одежде.

–– Именем закона Северного графства требуем остановить казнь!

Все изумлённо замолчали, Рэд завертел головой, перепрыгивая взглядом с одного на другого и подумал, уж не привиделось ли ему это от боли? Но нет. Полисмены подошли к обвинителю и протянули ему бумагу. Агнесса с петлёй на шее заметалась из стороны в сторону, но палач её сильно дёрнул за руку. Рэд бросил на него яростный взгляд и перепрыгнул с бочки на деревянную площадку.

–– Что ж, думаю, тут всё по закону. Вам повезло, господа, еще минута, и суд вашего графства был бы крайне разочарован. И которая из этих мерзавок ваша?

Несколько разодетых суровых мужчин подошли к краю площадки, где стояла Агнесса, и уставились на неё, как на рынке. Да какого черта происходит?!

–– По поручению суда Северного графства и графа Мортэна, леди Мортэн должна быть доставлена на место казни по предыдущему решению суда.

Обвинитель распорядился, и палач стянул с Агнессы петлю, а потом потянул за руку к краю площадки, чтобы передать на руки господам. Рэд видел, как глаза её наполнялись животным ужасом, ведьму крупно затрясло. Она хотела закричать, захрипела, вырвалась. Но господа её тут же скрутили и, быстрее, чем кто-то успел понять, что произошло, увели. Они исчезли с площади так же быстро, как и появились. Изумлённый Рэд так и остался сидеть мелким зверьком на краю виселицы.

***

Рикон с криком вскочил на кровати. Одеяло краем попало на лицо и лорду показалось, что он задыхается. Рывком отшвырнув одеяло на пол, Рикон попытался отдышаться, прислонив руку к груди. Пальцы запутались в длинной цепочке, на которой висел клык, лорд его раздраженно отбросил в сторону. Всё ему сейчас мешало дышать. Хотелось сделать глубокий вдох и глотнуть воды. Лорд с трудом дрожащими руками смог налить себе воды в стакан из прикроватного графина, и тут же выпил всё до дна. Из окна, который Томас оставил открытым на ночь, долетал ветер вместе с запахами леса и земли, но дышать этим не хотелось. Рикон встал и хлопком его закрыл, даже не взглянув на мрачные, высоченные деревья, ветками тянущиеся прямо в спальню. Чертов дом, чертово поместье… Лорд сел на кровать, свободнее выдохнув. Здесь настолько серо и уныло, что Рикону даже сны снились дикие, безумные. Страшные. Еще и имя графа Мортэна впуталось в эти тяжелые, вязкие видения. Наверное, слишком много Рикон думал о предстоящем приёме по случаю помолвки. Это было даже смешно… какое ему дело до незнакомых людей? Но сколько бы он ни пытался, не мог перестать думать об Агате и её женихе. Тем более, что граф Артур и в самом деле прислал приглашение на бал, подписанное им и графом Мортэном. Что ж… сегодняшний вечер обещал быть интересным. Куда интереснее, чем ужасные тёмные вечера в полумёртвом Рысьем углу.




Глава 7. Чужой подарок


На праздник всех приглашали к пяти часам пополудни. У Рикона было время подготовиться и придумать, как преподнести убогий подарок – лучшее из того, что Томас сумел достать во Фроке – невнятную брошь с огромным пошлым камнем. Явиться с таким подарком еще хуже, чем явиться вообще без него. Но ему хотелось сделать подарок леди Агате и графу Артуру.

–– Это невозможно, Нелли… – постучал Рикон ложечкой о край чашки с чаем, и на это нянюшка обратила внимания больше, чем на его жалобу.

–– Рамки приличия и обстоятельства позволяют вам в какой-то мере пренебречь этой традицией. Вы только что приехали, а приглашение было так неожиданно…

Рикон сердито выдохнул, бросил салфетку на стол и, поблагодарив всех за обед, собрался уйти, когда Нелли добавила:

–– В крайнем случае, вы можете преподнести юной леди книгу. Этот подарок примирит ваше чувство прекрасного и желание остаться в рамках приличий. У лорда Эдгара здесь осталась прекрасная библиотека, думаю, вы могли бы там найти какой-нибудь том, достойный благовоспитанной леди.

Библиотека?.. В ней он еще ни разу не был, обойти такой большой дом за день было невозможно. Управляющий графа Артура любезно подготовил для них спальни, кухню, столовую и общую гостиную. Остальные комнаты всё еще стояли укрытые белыми простынями, будто призраками. Рикон не мог привыкнуть к стылому, нежилому духу этих комнат и никуда дальше столовой не выходил. Но мысль о библиотеке показалась ему разумной и даже интересной. Рикон поднялся по прямой, покрытой черным ковром, лестнице и вытесанным из камня перилами, и оказался перед дверью в библиотеку. Она оказалась огромной, высотой в два этажа. Дверь, в которую вошел Рикон, вела на узкий переход с балюстрадой. Он тянулся каменным поясом вдоль книжных полок. Лорд с удивлением отметил, что библиотека круглой формы. Как такое могло быть возможно для такого угловатого, будто высеченного огромным топором, дома? Вниз от балюстрады с двух сторон спускались две неприятно узкие лестницы. Но кроме них то тут, то там стояли прислонённые к полкам длинные деревянные стремянки. Рикон спустился и сдёрнул с них белые, запылённые простыни, и ему показалось, что вместе с пылью, он ощутил присутствие отца. Наверняка он сам расставлял эти лестницы. Добирался по ним до важных книг…

По плечам лорда пробежала дрожь. Он провёл пальцами по книжному ряду и вдруг понял, что один из них не выступает корешками, а будто бы нарисован на доске. Рикон постучал пальцами и глухой звук подтвердил его догадку. Невероятно! Его отец невероятен! Проследив пальцами по граням доски, Рикон не нашел никакого замка, или крючка, поэтому просто нажал, и доска со скрипом, но чуть отошла. С трудом, но лорду удалось вытащить её и открыть небольшое пространство, похожее на секретер, прямо внутри книжного стеллажа. К сожалению, тайный секретер был совсем пустым, только у дальней стенки виднелось засохшее тёмное пятно. Будто кто-то неловко перевернул чернильницу. Даже жаль, что здесь ничего не оказалось…

Рикон задумчиво потёр пальцами пятно, попытавшись представить, как отец его здесь оставил. Провел пальцами по боковым стенкам и в самом углу нащупал небольшой рычажок. Он под пальцем опустился вниз и полка съехала назад, открыв еще одну – узкую и небольшую. Рикону пришлось наклониться, чтобы получше её рассмотреть. Потайная полка! Надо же! И что же отец там хранил?.. Лорд осмотрел её всю, но ничего не обнаружил. И только когда точно так же провёл по ней ладонями, почувствовал под пальцами крошечное колечко. Какой-то еще один потайной замок? Рикон на него нажал, но ничего не получилось. А потом подцепил ногтями и вытянул. Колечко оказалось замком цепочки с круглым медальоном. На его верхней части была изображена луна, по которой стекали капли воды. Она лишь наполовину показывалась из-за края кулона, будто только-только выходила из облаков.

Рикон покрутил медальон на ладони: странная простенькая вещица, зачем её прятать в такое место? Он еще раз оглядел потайной шкафчик и увидел, что между ящиками сбоку виднелся белый бумажный уголок. Пара свёрнутых вдвое листов бумаги, которые зацепился за нешкуренную боковину ящика. Затаив дыхание, он взял их и понял, что это письмо. Даже два письма! Одно полученное, со сломанной печатью, а второе неотправленное, или недописанное. Рикон бы не стал читать чужую переписку, если бы не имя на конверте – Эмма Реттор, Эмма! Письмо с печатью было от неё.

«В общем-то, ты прав. Разве я когда делала что-то бессмысленное? Конечно, он очень важен, ты должен это лучше всех понимать. И ты хочешь его забрать? Нет.

Это будет возможно только если я буду уверена, что он тебе дороже всего твоего проклятого состояния. Тогда я буду уверена: ты будешь беречь его, как собственное дитя… Только так и никак иначе, Эдгар».

Рикон еще раз перечитал письмо, а потом глянул на небольшой медальон в своей руке. Леди Эмма сделала его для своей дочери, но зачем же он его отцу? Молодой лорд развернул второй, так и не отправленный, даже не подписанный листок.

«Надеюсь, Артур меня не проклянёт. Мне не оставалось выбора, кроме как согласиться на твои условия. Эмма, ты жестокая ведьма! Но, думаю, ты прекрасно знаешь об этом. Только прошу – куда бы ты ни решила сбежать, где бы ты ни оказалась с этой кучей денег – не передумай по своему обыкновению. Иначе я убью тебя. Как бы далеко ты не сбежала, я найду и убью тебя. Клянусь. Если только с ним что-нибудь случится…».

Рикон с удивлением пробежал эти несколько строк глазами, а потом еще раз. Да, они были написаны отцовской рукой, но никак не верилось, что он мог писать в таких выражениях. Кого отец так хотел защитить? Его? И что между ними могло случиться, чтобы такое писать? Что это за женщина? А Артур?.. Неужели речь идёт о графе Артуре?.. Он совершенно точно дал понять, что со страшим лордом Дэннетом они были знакомы и, может быть, даже приятельствовали. Рикон прекрасно знал, что его матушку, умершую в родах, звали Кэтрин, и никакого другого женского имени от отца он никогда не слышал. Кроме того раза… Может, это её медальон? Но цепочка у него была совсем короткая, будто детская. Глубоко вдохнув, Рикон огляделся, бросив взгляд вверх, в высоченный каменный свод потолка, почерневшего от времени и запустения. Но ни эти стены, ни книги, ни высокие стремянки ему не ответили.

Единственная, у кого можно что-то узнать, была Нелли, но Рикон решил не тревожить моральные устои пожилой нянюшки чтением чужих писем. Спрятав лист бумаги и медальон в карман, он вернул полочку и деревянную планку на место.

–– Удалось ли вам найти что-нибудь подходящее? – спросила Нелли, когда юный лорд прошел из библиотеки мимо её кресла в гостиной.

–– Нет, – мотнул головой Рикон. – Придётся подарить эту нелепость и опозориться на всю жизнь, – хмуро сказал лорд, потирая ладони. Они будто горели от прикосновения к отцовской тайне. Хотелось поскорее её разгадать, но времени не оставалось.

Томас уже подготовил великолепный черный смокинг и белоснежную сорочку для предстоящего вечера. В гардеробной он начищал до блеска ботинки, когда Рикон вернулся в спальню. Он плотно прикрыл дверь сначала в свою комнату, потом в гардеробную, а потом сел в кресло у окна, еще раз достав из кармана письмо и медальон. Никаких новых смыслов в письме не появилось, а вот медальон под солнечными лучами заиграл мягким, серебристым цветом. Он будто бы светился по кругу, и едва выползающая из-за края луна утопала в этом свете так, что каплю слёз было не видно, будто не было никаких слёз.

Медальон Рикону очень нравился, он был простой и сложный одновременно. Такой можно было бы подарить загадочной дикарке, он пошел бы ей куда больше драгоценной броши. Вот только цепочка слишком короткая… Задумавшись, лорд окинул взглядом комнату, сомневаясь. Разве можно подарить незнакомой девушке вещицу, которую спрятал его отец?.. Но если бы отец хотел, он бы забрал её с собой, а не оставил. Кивнув самому себе, Рикон мельком глянул на тумбочку, и глаза его расширились. На тумбе, за кувшином с водой лежала тонкая, голубая лента, выпавшая из прически Агаты. Рикон рывком поднялся, сделал несколько шагов и взял её в руки. Нежно голубая, шелковая лента, она прекрасно подошла бы к такому серебристому кулону. Рикон расстегнул цепочку и заменил её на ленту, кулон сразу стал очень милым и девичьим. Сжав его в ладони, лорд улыбнулся, чувствуя, как по душе его поднимается тепло и разливается по щекам.

–– Томас! – громко позвал Рикон, чтобы скрыть неожиданную улыбку и смущение. – Самое время одеваться.

Лучшее общество Фрока и ближайших поместий собралось в большом, подсвеченном огнями поместье графа Мортэна. У него был большой, ухоженный дом из светло-розового камня, до окон второго этажа увитый плющом. От крыльца двумя крыльями раскинулся яблоневый сад, вся земля которого была усеяна опавшими яблоками. То тут, то там стояли наполненные ими доверху корзины и вазы с цветами – сухие и хрупкие оранжевые сердечки на тонких стеблях. Терпко пахло яблоками, травой и едва уловимым дымком зажженных факелов.

Слуга распахнул дверцу экипажа, и лорд Рикон вышел на мощеную дорожку, стукнув о камни концом трости. Лёгкий вечерний плащ колыхнулся у него, лорд поправил шляпу, и глянул на дом. Из его больших, подсвеченных мягким желтым светом окон доносилась легкая музыка и разговоры. По сравнению с его Рысьем угодьем, больше похожим на каменный утёс, он казался сказочно-игрушечным. Очень подходящим для юной леди.

Развернув плечи, лорд прошелся по дорожке и, сунув пригласительное письмо дворецкому, вошел в дом. Томас у него тут же принял плащ, шляпу и трость, а сам Рикон прошел вперёд и остановился в дверях, когда слуга громко объявил:

–– Его Сиятельство, лорд Рикон Эдгар Дэннет.

Те, кто ближе стояли, обернулись на Его Сиятельство, оценивающе уставившись на смокинг по последней моде, тщательно уложенные тёмные, слегка волнистые волосы и лицо молодого гостя. Рикон обвёл их спокойным взглядом и слегка кивнул в ответ тому, кто кивнул первым. Тут же откуда-то сбоку раздался уже знакомый голос графа Артура.

–– Лорд Рикон! Прошу, прошу! Господа! Позвольте представить вам, не побоюсь этого слова, друга нашей семьи, сына почившего лорда Эдгара Дэнетта – господин Рикон Дэннет. Очень рад, очень рад, – проговорил граф уже лично Рикону, когда подошел к нему ближе и по-отечески взял под локоть. – Очень рад, что вы решили нас посетить. Позвольте же вас познакомить с присутствующими…

Рикон тревожно посмотрел на графа Артура, боясь, как бы с ним чего не вышло. Но граф был очень активен. Очень живо и доброжелательно взял лорда под локоть и повёл его в самую гущу гостей, состоящую из представительных господ и разодетых дам. Было приятно ощущать себя в центре внимания, так что молодой лорд улыбчиво всем кивал, и отвечал на вопросы.

В какой-то момент граф подвёл Рикона к крупному и круглому, как часы на городской башне, мужчине. Он был одет в мундир городского чиновника, но бокал с напитком в руке строгость мундира разбавлял. Артур шепнул, что это никто иной, как глава городской управы.

–– Господин Гудтьер, позвольте представить!..

–– Что же, тот самый молодой господин? – спросил он, улыбаясь и глядя на лорда. – Тот самый юноша, который переполошил мне всё женское население? Моя Лидия только и щебечет о прекрасном молодом человеке, все шляпки перемерила, – рассмеялся господин Гудтьер, не замечая, как Рикону и Артуру стало неловко за такую откровенность. Рикон попытался прервать его в стиле: «ну что вы…», но чиновник не унимался, пока на руке его не повисла молоденькая девица.

–– Папочка! Ты уже познакомился с лордом Риконом! Ничего себе, как ты успел, мой папочка самый лучший! – вскрикнула она, обдав всех сладковатым запахом духов и волнами лёгкой шали, наброшенной на плечи и скрывающей декольте. В одно мгновение она порхнула от отца к лорду и вцепилась уже в его локоть, оттеснив пышным платьем графа Артура. Тот только мягко рассмеялся, от чего Рикону стало еще более неловко. Захотелось сказать что-нибудь в своё оправдание, хотя ничего неприличного он не сделал.

–– Лорд Рикон поэт, – серьёзно сказала девица, кивнув отцу, а потом прильнула к Рикону и доверительным полушепотом спросила уже у него, – после нашей встречи вы не писали каких-нибудь стихов?..

И только после этой фразы Рикон в облаке воздушных юбок и шали признал ту самую девицу с золотым пером. С тёмно-каштановыми волосами, пряди которых на свету играли разными оттенками медного и бордового. У неё были очень живые светло-серые, постоянно будто-удивлённо распахнутые глаза. На площади Фрока она показалась ему невероятно милой птичкой, а сейчас он не мог отделаться от единственной мысли: какая развязная девица!.. Но оставить её, вырвав руку из цепкого захвата, Рикон не мог, потому они плавно двигались по залу под щебет Лидии. Граф Артур куда-то испарился, и как бы лорд ни оглядывался, найти в толпе его не мог, пока вдруг не примолкла музыка. Распахнулись высокие белые двери, пожилой слуга вышел на середину прохода и громко представил:

–– Их милости граф Леонард Ричард Мортэн, граф Артур Реттор и леди Агата Реттор.

Все тут же обернулись, уставившись на вошедших. Рикон сделал несколько шагов в сторону, чтобы через просвет между спинами собравшихся увидеть этого невероятного графа Мортэна, но взгляд его упал на Агату. Она была в светло-кремовом платье с аккуратной цветочной вышивкой по подолу и рукам. Тяжелые волосы её убрали назад, подхватив красивой заколкой, перекликающейся с вышивкой на платье. Она спокойно стояла между отцом и женихом, без интереса блуждая взглядом по толпе.

–– Ой, надо же, какой он старый! Сколько это ему, лет тридцать пять? – горячо шепнула Лидия прямо в ухо Рикону, и он, наконец, очнулся. Отведя взгляд от Агаты в сторону, он наткнулся на очень высокого, плечистого мужчину. Мужчина был выше Артура на целую голову и покровительственно возвышался над всеми. Казалось, что со своей резкой линией подбородка и плеч, граф Леонард был высечен из куска льда. Таким же ледяным и прозрачно-проницательным был взгляд его серых глаз, по которым невозможно было ничего понять, сколько бы Рикон в него не вглядывался. Единственное, что он в эту минуту осознал кристально ясно: невесте такого человека дарить кулон с небольшую монету на ленте не стоит.




Глава 8. Бал безразличия


Сначала граф Артур говорил, как он счастлив объявить о такой радости. Потом граф Леонард договорил, как он счастлив, что всего через месяц станет самым счастливым молодоженом. Как? Уже через месяц? Неужели Артур настолько боится?.. Рикон переводил взгляд с одного графа на другого. Агата стояла между ними как чужая и когда Леонард легко тронул её за локоть, слегка вздрогнула от неожиданности. Леонард склонил голову и, протянув руку вперёд, пригласил невесту открыть бал первым танцем. Гости плавно двумя волнами разошлись к противоположным стенам, пропуская хозяев праздника, и Рикон с Лидией оказались в первой линии. Ему некуда было сделать шаг назад, и их с Агатой взгляды пересеклись. Она сначала глянула на него так же безучастно, как и на всех остальных, но потом узнала и обернулась, бросив взгляд через плечо. Снова в глазах её прыгали отблески зажженных свечей, у Рикона перехватило дыхание, будто грудину стянуло ледяной судорогой. Захотелось выйти из толпы людей в сад и сделать глубокий вдох, но Лидия, подпрыгивая на месте от восторга, вытянула его в центр танцевального круга.

Снова заиграла музыка и несколько пар, соединив ладони, ручьём потекли за главной парой обрученных, и Рикон, едва переставляя ноги, никак не мог заставить себя это прекратить, хоть и очень хотел. Почему он должен танцевать именно этот первый танец именно здесь, если он не может видеть ни зал этот, ни свою партнёршу. Её ладошка постоянно ёрзала в его ладони, и он был благодарен за то, что она в перчатках. Наверняка у неё потные от глупого восторга ладошки, этого он бы точно не перенёс.

Наконец, цепочка танцующих рассыпалась, лорд увидел, как Леонард повернулся лицом к Агате, положил руку ей на спину, раздавив кудри широкой ладонью, и повёл в танце. Их пара сделала несколько шагов и исчезла за другими, а перед лицом Рикона встала сияющая Лидия. Лорд сделал несколько лёгких шагов только силой вбитых учителем танцев знаний. Рука сама собой легла на девичью спину, музыка плавного, нежного вальса подхватила и понесла по кругу большого зала. Невесомая шаль соскользнула с плеч Лидии на локти, обвила её и Рикона шелковым облаком.

–– Мы тут самая красивая пара! – прощебетала Лидия, когда лорд, ведя в танце, усилием руки развернул её, приведя девушку в восторг. – Это всё потому, что вы прекрасно вальсируете, лорд Дэнетт! А ваши танцы на этот вечер расписаны?

–– Расписаны, – солгал Рикон и мягко улыбнулся, чтобы ответ не прозвучал слишком резко. – Но я постараюсь что-нибудь придумать, – доверительно сказал он, в последний раз развернул девицу, прижав её, чуть сильнее, и танец закончился.

Он склонил голову, благодаря партнёршу, и увидел сбоку юбку с вишнёво-бордовой вышивкой по подолу. Агата за его спиной присела в реверансе, и Рикон представил, как её волосы могли бы едва-едва коснуться его плеч. Он выпрямился, и она встала. Обнадёженная Лидия, не переставая улыбаться, отошла в сторону, и Рикон тут же развернулся на каблуках ботинок. Агата стояла спиной к нему, а над ней, как утёс, возвышался граф Леонард. Он сдержанно улыбнулся невесте, а потом увидел за ней Рикона, лицо его еще сильнее заострилось, а брови сами собой вопросительно приподнялись. Удивился незнакомому лицу, наверное.

– Лорд Рикон Дэннет, – вежливо ответил Рикон на незаданный вопрос и склонил голову. Агата так резко развернулась, что он снова почувствовал колыхание юбок у своего колена. Она посмотрела сначала на одного, потом на другого и только через несколько секунд вспомнила, что они не знакомы.

– Господин Леонард, лорд Рикон друг моего отца, – представила его Агата и встала боком между ними.

– Друг вашего отца? – переспросил Леонард и посмотрел на невесту. Рикону показалось, что между ними прозвучал вопрос – а не молод ли лорд Рикон для друга его отца? – но все сохраняли невозмутимость, поэтому и лорд подавил вспышку неприязни.

– Мой отец был другом графа Артура. Я приехал в эти места, чтобы почтить его память.

– Что ж, добро пожаловать, господин Дэннет, – спокойно сказал Леонард, его голос не выражали никакого удивления, или заинтересованности, но взгляд на несколько мгновений задержался на нежданном госте. Рикону под ним стало неприятно, захотелось подрасти и раздаться в плечах немедленно, чтобы не выглядеть рядом с рослым графом ребёнком. Но Леонарду были безразличны чувства приехавшего лорда. Он глянул в зал поверх его плеча, а потом снова повернулся к Агате.

– Друзья графа Артура – наши друзья, – сказал он больше ей, чем самому Рикону.

– Благодарю за столь радушный приём, – тем не менее, попытался быть вежливым лорд.

– Хорошего вечера, – бесстрастно бросил ему Леонард и кивнул, потом поцеловал руку Агате и отошел. Рикон кивнул ему в ответ, встряхнув длинной челкой, и только когда граф отошел так, чтобы его высоченную фигуру было совсем не видно, он перевёл взгляд на Агату.

Она стояла полубоком, чуть склонив голову к плечу и улыбалась.

– Леди Агата, – сказала Рикон и выдохнул, будто слов у него больше не осталось, будто он уже сказал всё, что хотел. – Поздравляю с помолвкой, – неловко продолжил он, чтобы не молчать, и сам внутренне съежился от того, как это прозвучало. Агата поморщилась и слегка мотнула головой.

– Как ваше здоровье? – лукаво спросила она, и Рикон моментально вспомнил, почему так хотела увидеть её. Вспомнил, что на самом деле, хотел поблагодарить эту странную девушку, а не просто смотреть на её кудри и зачем-то запоминать вышивку на платье. Он никогда не интересовался вышивкой.

– Благодарю вас, леди Агата, – Рикон пригласил её отойти чуть в сторону, чтобы не стоять посреди зала, тем более что праздник только начинался, и не уставшие гости жаждали снова танцевать. Граф Леонард был занят, а никто другой приглашать его невесту не смел. – Вашими волшебными стараниями я в порядке. Но как вы узнали? – сказал он то, о чём на самом деле не думал, вопрос вырвался случайно. И хорошо, что Агата не успела ответить ничего колкого, только склонила голову к плечу, и молодой лорд сказал то, что хотел сказать с той минуты, когда понял, чем на самом деле она занималась на тёмной кухне среди ночи.

– На самом деле, леди Агата, я бы хотел принести вам извинения за тот вечер и свои слова… Я был несколько не в себе от удивления и… и… – и пренебрежения к «дикарке», конечно же, подумал Рикон, но проглотил это откровение. – Словом, прошу прощения за свою неучтивость.

Агата снова улыбнулась, закусила губу и склонила голову к другому плечу.

– Я тоже хотела принести вам извинения. Я встретила вас враждебно, будто это вы были виноваты… Но это не так. Это всё…

– Я понимаю, – быстро сказал Рикон, избавляя леди от дальнейших объяснений. Ему хватило и этих слов, чтобы почувствовать, как тёплая волна приливает к щекам и обжигает уши. Лорд по-мальчишечьи покраснел и был очень рад, когда Агата деликатно отвела от него взгляд. Ну какая же она дикарка… вовсе нет! И этот её румянец на щеках и закрытое платье нежно-кремового цвета, и спускающиеся по спине кудри… Рикон вдохнул и медленно-медленно выдохнул, чтобы не взволновать Агату и самому не разволноваться – всё в ней прекрасно, теперь он это точно понял. И сейчас ему очень хотелось, чтобы она повернула голову и снова взглянула на него. Рикон даже сам сделал полшага вперёд и склонил голову, чтобы поймать её взгляд, как вдруг за спиной Агаты неожиданно появился граф Артур.

– Агата, дитя моё! – воскликнул он, тронув дочь через плечо, а потом через это же плечо глянул на Рикона. – Прошу прощения, лорд Рикон. Агата, сегодня мы должны быть подле господина Леонарда… – тихо проговорил отец на ухо дочери, с едва заметным, мягким упрёком. Рикон его тут же принял на свой счет, вытянулся в струну. И, если б папенька решил отдать его в военную академию, и он мог бы носить их сапоги, лорд наверняка щелкнул бы ими так громко, чтобы дать понять: он всё слышал и всё понял. Но никакого отношения к военным Рикон не имел, так что он только мотнул головой, встряхнув волосами, извинился и отошел в сторону.

Да, конечно, сегодня Агата должна быть рядом с сэром Леонардом, рядом со своим женихом, который всего через месяц станет её супругом. Рикон проследил за ней через весь зал, чувствуя, как непривычное горячее ощущение обжигает губы. Агата послушно прошла с отцом, ни разу не обернувшись, и встала рядом с господином Леонардом. Он внимательно проследил за тем, как она к нему подошла, а потом вскинул подбородок и – Рикону показалось – через весь зал метнул в него острый, ледяной взгляд. Светлые брови графа предупреждающе сошлись над переносицей, Рикон настолько был удивлён такой сменой вежливого безразличия на откровенную угрозу, что не мог отвести взгляда от лица графа Леонарда. Лорд понимал, что ему нужно хотя бы попытаться ответить на этот взгляд лёгким безразличным кивком и отвернуться, и не смотреть так прямо и так вызывающе. Но он не мог. Рикон так и продолжал на него смотреть, не отрываясь, пока Агата не подошла к жениху практически вплотную. Только тогда он опустил голову и так резко повернулся к собеседнику, что его острое плечо едва не врезалось в голову невесты. Рикон задышал сердито и резко, а потом отвернулся к официанту и схватил с его подноса бокал с каким-то лёгким игристым вином, сделав вид, что рассердился на себя.

Ну, в самом деле, что он ведёт себя как мальчишка, оставшийся без сладкого, которое ему никто и не обещал. Осушив сразу полбокала, молодой лорд окинул взглядом разноцветную толпу. Присутствующие были, в большинстве своём, взрослые и солидные граждане Фрокка: серьёзные мужчины в узких фраках и благообразные леди, теребящие в руках платки и веера. Молодых людей было настолько мало, что каждое юное лицо сразу же бросалось в глаза. Рядом с Леонардом и городским главой, чуть поодаль, стоял молодой человек, такой же высокий, как Леонард, но не такой широкоплечий. Он и за столом сидел с ним рядом, может, это его брат? Рикон пожал плечами и отвернулся в другую сторону. Там в кружке молодых леди стояли еще трое. Двое из них были в красных офицерских мундирах и приковывали к себе взгляд большинства девушек. Большинства, но не юной леди Гудтьер, которая распрощалась с кавалером второго танца и сейчас кого-то высматривала в толпе. Рикон хотел, было, спрятаться за спиной официанта и отойти в сторону, но было поздно – Лидия его заметила. Подобрав юбки, она сделала несколько шагов и присела перед молодым лордом в реверансе настолько очаровательном, на какой только была способна.

–– Леди Гудтьер, – улыбнулся ей Рикон, неожиданно для себя на секунду почувствовав облегчение, будто она своим платьем-облаком смогла вытеснить из мыслей образ угрожающе острого плеча господина Леонарда над головой Агаты. А Рикону очень хотелось перестать думать о нём. И о ней. В большей степени о ней – чужой невесте.

Лидия просияла и залилась нежным румянцем.

–– Занят ли ваш третий танец, милорд? Вы знаете, когда леди Шарлотта и леди Элизабет узнали, что в наших краях теперь будет жить такой великолепный лорд, конечно же хотели с вами танцевать весь вечер по очереди. Они, знаете, такие сёстры-липучки, – Лидия негромко рассмеялась, взяв Рикона под локоть и отвела его чуть в сторону. – Мы вас им не отдадим, – кокетливо сказала она и снова рассмеялась, но уже тихо, будто для него одного. Рикон залпом опрокинул в себя вторую часть вина и поставил бокал на пустой поднос. – Может, вы нам сегодня что-нибудь почитаете? Заодно и познакомитесь со всеми таким изящным способом.

–– Почитать? – Рикон едва справился с желанием совсем не благородно почесать затылок. – К сожалению, у меня нынче нет ничего нового и подходящего этому невероятному краю… – не читать же в этом обществе дикую историю про вора, которого вздёрнули на виселице и его неудачливую подругу ведьму. – Мне бы хотелось порадовать вас чем-то… особенным.

Лидия резко повернула на него голову и Рикон подумал, что сказал что-то слишком волнующее, но разубеждать её не стал.

–– Хорошо, – сказала она, не отрывая от него взгляда, – я уверена, это будет что-то по-настоящему особенное. Так что же ваш третий танец, милорд? Он будет сразу же после десерта. А на десерт сегодня великолепное клубничное мороженое, правда, это удивительно для осени в этих краях? Вам ведь понравились эти места, лорд Дэнетт?

Лорд Рикон улыбнулся, чувствуя, что от него только это сейчас и нужно, и только на это он способен. После бесед и легких первых танцев всех действительно пригласили за стол, где граф Артур сидел рядом с графом Леонардом, больше напоминавшим собой каменный памятник.

–– Не могу выразить, с каким удовольствием я поднимаю этот бокал за графа Мортэна. И да будет крепок этот союз! – торжественно сказал Артур, подняв над столом бокал. Выглядел граф здоровым и полным сил.

Грохнули аплодисменты, все вскинули бокалы. Рикону тоже пришлось, хоть и с секундным опозданием. Было удивительно, насколько сейчас граф Артур был не похож на кричащего от боли, умирающего отца невесты. Как хорошо он научился притворяться, и всё только ради Агаты?.. С удивлением Рикон понял, что слегка волнуется за него: не вызвал бы этот ужин у него такой же чудовищный приступ.

Граф Мортэн благодушно принял поздравление, сделал глоток, а потом подозвал слугу с небольшим серебряным подносом. На подносе лежала квадратная бархатная шкатулка. Граф встал и взял её в руки.

–– Моё удовольствие, конечно же, нисколько не меньше, – сказал он, кивая Артуру. – Но я попытаюсь найти способ выразить своё восхищение и любовь к леди Агате.

В невероятной тишине граф Леонард подхватил двумя пальцами крышку коробочки и распахнул её прямо перед Агатой. Зал, заполненный людьми, восторженно выдохнул в едином порыве. Агата сначала неуверенно приподняла плечи, а потом взглянула на жениха. Он аккуратно достал из коробочки невероятной красоты, тонкое, в виде замысловатой ветви с листьями и цветами, отделанными красными, сияющими камнями, серебряное колье.

–– Прошу вас принять этот дар в честь нашей помолвки и в знак моего глубочайшего чувства, моя прекрасная леди Рэттор, будущая леди Агата Мортэн.

Агата встала и высоченный граф Леонард, наклонившись и перебросив каскад её черных кудрей на плечо, надел на неё колье под звуки всеобщего восхищения. «Какой восторг!», – шептались дамы. «Это стоит целое состояние!», – оценивали рачительные отцы семейств.

–– Благодарю вас, – тихо сказала Агата, приглаживая волосы двумя руками, будто не знала, куда их деть.

–– Это просто великолепный подарок, граф Мортэн! Благодарим вас.

Граф Леонард улыбнулся и кивнул, а Рикон тревожно вглядывался в лицо Агаты, пытаясь понять, понравился ей великолепный подарок? Рада ли она? Не скользнула ли тень смущенной улыбки по её лицу? Потому что если бы она была рада, если бы покраснела от удовольствия и пролепетала бы что-то смущенно – Рикон чувствовал – он бы отвернулся и больше не смел бы на неё смотреть. Он приучил бы себя никогда, даже украдкой, не останавливать на ней взгляд.

Но лицо Агаты ничего не выражало. Пока её отец благодарил графа Леонарда, она отбросила волосы назад на спину и смотрела перед собой, не поднимая головы на лицо высоченного жениха. Кажется, и он и его подарок ей были безразличны, и поданый чуть позже десерт вызвал у неё куда больше эмоций – Агата разулыбалась, завертела головой, разговорилась с сидящим рядом отцом и стала оглядывать гостей. Только тогда лорд Дэнетт, наконец, отвёл от неё взгляд, чтобы случайно не столкнуться, и обратил внимание на свою тарелку. Но разве можно быть настолько безразличной к собственной судьбе? Рикон никак не мог понять, почему всё в ней было такое послушное, ведь она могла быть и дикой, и строптивой. Неужели так сильна её любовь к отцу?.. Или так сильна вера в то, что ничего дурного – брак не по любви, например – с ней не может случиться?

Граф Леонард сидел подле невесты и тоже на неё почти не смотрел, тихо переговариваясь с мужчинами. Какая-то нелепая помолвка, – решил Рикон. От этого общего безразличия ему стало не по себе и захотелось как можно скорее уйти с чужого праздника. Потому что казалось, что он единственный здесь, кому почему-то не всё равно, хоть на это чувство у него не было никакого права.

После десерта Рикон решил так и поступить, тем более, что он был здесь уже даже дольше, чем было необходимо для визита вежливости. Лорд нашел взглядом среди слуг Томаса и кивнул ему в сторону выхода, куда и сам направился. Но у почти у самых дверей его поймала неутомимая Лидия Гудтьер. Она не хотела отпускать молодого лорда без хотя бы одного танца.

–– Вы не можете оставить всех нас, – сказала она, поведя плечом в сторону стайки разодетых молодых девушек. – Вы единственный здесь, кто умеет танцевать! Эти солдафоны в красном умеют только строем ходить, они оттоптали Шарлотте её новые туфельки! Вы доставите всем нам невероятное удовольствие…

Томас бесшумной лодкой скользнул по залу и появился за спиной Рикона, вопросительно приподняв брови. Лидия бросила на него оценивающий взгляд, а потом снова тепло посмотрела на Рикона.

–– Или вы решили прогуляться и освежиться?

–– Да, – наконец сдавшись, кивнул Рикон, не сумев справиться с таким напором. Он надеялся, что сможет уйти «освежиться», но Лидия его тут же подхватила и повела в сторону обрадовавшихся дам. Томас только слегка улыбнулся им вслед, заложив руки за спину.

–– Леди! Готовьте ваши шляпки для пикника в прекрасном Рысьем угодье самого храброго лорда Рикона! Но не самые лучшие, – рассмеялась она, девицы тоже похихикали, – потому что лучшая будет у меня!

–– Что будет самое лучшее у моей красавицы? – вдруг откуда ни возьмись появился её отец – городской глава. Он выплыл из-за колонны сначала круглым животом, а потом и всей своей фигурой, слегка оттеснив Рикона в сторону.

–– У меня будет лучший наряд для пикника лорда Дэнетта, конечно! – Лидия рассмеялась, помахав на раскрасневшееся лицо веером. – Лорд всех нас пригласил на пикник.

–– А, да-да, я слышал эту будоражащую новость, – улыбнулся он и кивнул в сторону Рикона. – Мы очень рады, что Рысье поместье, наконец, вздохнёт с новой силой. Будем очень рады, лорд Дэнетт, – городской глава протянул руку и пожал её молодому лорду.

Рикону хотелось зайти за колонну и там провалиться под пол, лишь бы ни с кем не разговаривать и не отвечать ни на какие вопросы. Но ни леди, ни их родителям, казалось, его слова не были нужны, они слышали давным-давно затерянное в этим местах имя и сразу же его вспоминали. Большего от Рикона никто ничего не требовал, ему достаточно было вежливо улыбаться, уверенно вести в танце, чтобы родители девиц с удовольствием принимали так и не прозвучавшее толком приглашение.

Вернуться к Томасу Рикон смог только через полтора часа.

–– Я танцевал с ними со всеми… – сказал лорд, когда они, наконец, сели в экипаж и поехали домой.

–– Во Фроке много милых юных леди, – проговорил Томас, качнув головой.

–– И их не менее милых отцов, должен я сказать. Леди довольно легко меня им всем представили, ты можешь такое вообразить, Томас?! Они все представили меня родителям и сказали, что я готовлю пикник!

–– Вы сами приглашали леди Гудтьер на пикник.

–– Томас! Да я же…

–– Юные леди имеют удивительное умение запоминать обещания молодых джентльменов и верить им. Поэтому молодые господа, сэр Рикон, всегда должны думать, что они говорят, что обещают или на что намекают. Иное может довести до беды, – Томас очень серьёзно и по-отечески строго посмотрел на Рикона, и от этого взгляда у него свело челюсть. Передёрнув плечами, он опустил голову и понял, что ему не остаётся ничего другого, кроме как сдержать своё обещание и организовать этот проклятый пикник.




Глава 9. Лесная прогулка


В следующие несколько дней Рикон только и делал, что получал от лучших домов Фрока письменные ответы на приглашение. Все писали, что рады и польщены, и, к ужасу лорда, ни один из них не отказался от визита. И единственное письмо, которое лорда порадовало, было от графа Артура. Он благодарил за присутствие на помолвке и писал, что с удовольствием примет участие теперь уже в его, лорда Дэнетта, празднике.

–– Это должно быть что-то вроде пикника у сэра Бертрана в этом году, – немного успокоившись после письма Артура, сказал Рикон камердинеру. – Там всё было мило и весело.

–– Как скажете, сэр, – сказал Томас, но брови его задумчиво дрогнули, – а что прикажете делать с тем обстоятельством, что пикник у господина Бертрана был в июне, а сейчас уже почти октябрь?

–– Значит, вместо зонтиков будут пледы и костры, вместо фруктов – горячие напитки, тёплые булочки и активные игры, Томас, – Нелли пришла на выручку Рикону так бойко и уверенно, что у него не осталось сомнений – всё пройдёт хорошо. – Такой, немного дикий лесной праздник, леди, большей частью сидящие в комнатах с гувернантками, будут в восторге.

Рикон благодарно посмотрел на престарелую нянюшку. Казалось, здесь, в этом захолустье, она даже помолодела. Снова стала бодрой и активной, ни одна мелочь не ускользала от её взгляда. Она с удовольствием распоряжалась приготовлениями, то и дело гоняя Томаса в город то за одним, то за другим. Рикону Нелли предложила только изучить окрестности, чтобы во время пикника не потеряться, или суметь героически найти тех, кто потеряется. И это было лучшее, чем он мог заняться в этот прохладный, серый день. Накинув на походный серый костюм тёплое пальто, Рикон отправился на прогулку, пока еще серость осеннего дня не сгустилась, превращаясь в вечерние сумерки.

Сразу за грубым, каменным и почти негостеприимным домом начинался дикий лес. Высоченные сосны втыкались в тучи и рвали макушками облака. Но стоило только отойти на десяток шагов – никакого неба уже не было видно, будто его и не существовало. Только колышущиеся над головой огромные деревья. Рикону нравилось, как они качались, роняя на землю загадочный полумрак, он будто бы попадал в чужой мир, таинственный и немного пугающий. Здесь никто не отвлекал его разговорами и собственные мысли казались оглушительными. Но сосновые иголки их сразу же разрывали на отдельные, тонкие и разрозненные волокна.

Рикон был рад, когда получил ответ от сэра Артура. Вероятно, он еще раз сможет встретиться с Агатой. Поговорить с ней. Но нужно ли это? Разумно ли?.. О чем ему говорить с чужой невестой, если свои извинения он уже принёс «прекрасной леди Реттор, будущей леди Агате Мортэн?». Минуточку, Реттор? Рикон остановился у огромного дерева и почувствовал, как по спине его пробежали мурашки. Разве не эту фамилию он видел на конверте, который когда-то подписал его отец? Там было написано: Эмма Реттор! Значит, это не невероятное совпадение! Его отец писал письма матери леди Агаты! Ничего себе. Как же он сразу об этом не вспомнил? Был слишком занят великолепным подарком графа Леонарда, разглядывал его, как какая-нибудь девица, перестав о чем-либо думать. А стоило бы! Всё вокруг Рикона превращалось в загадки, которые он никак не мог разгадать. О чем мог просить его отец мать Агаты? Даже не её отца!

От неожиданности этих мыслей Рикон остановился и новым взглядом посмотрел вокруг. Оказалось, что всё время он шел среди деревьев и кустарников по давным-давно заросшей, но интуитивно ощущаемой тропинке. Деревья расступались, а кусты росли так, что тропинку не пересекали. Оглянувшись, лорд сделал еще с десяток шагов, как вдруг лес перед ним закончился. Деревья перестали прятать голубое небо впереди, и вытолкнули гостя на небольшую поляну – дальнюю часть сада за большим белым особняком. Рикон даже оглянулся, но лес перед ним будто сомкнулся и никаких следов тропы больше не было. Если она вообще существовала, а не привиделась ему.

Сделав несколько шагов вперёд, Рикон понял, что ступил на широкую, парковую дорожку, петляющую меж фруктовых деревьев, которые сейчас практически облетели. Через голые ветки с редкими заплатками листьев впереди виднелся большой дом с задней дверью из кухни. Невероятно, но тайная, почти невидимая тропинка привела его прямиком в поместье графа Артура. Он и подумать не мог, что оно так близко от Рысьего угодья – на расстоянии одной прогулки, как будто специально, чтобы обитатели этих домов ходили друг к другу в гости. Вот только какие гости могут быть, если все ботинки и брюки в комьях грязи после такого путешествия? Дикость!

–– Какой-то ведьмин угол, – негромко сказал Рикон самому себе и уже развернулся, чтобы незамеченным уйти назад, когда справа из-за куста неожиданно поднялся человек. Лорд вскрикнул и отшатнулся прямо в кусты, бывшие когда-то аккуратной изгородью. Громко и неподобающе лорду ругаясь, Рикон попытался выбраться, вскинул голову на возникшее из ниоткуда привидение и понял, что это не привидение, а леди Агата. Она стояла по другую сторону дорожки в простом домашнем светлом платье под накинутой на плечи объёмной шалью, на руке у неё висела плоская корзинка с травами. Рикон замер на месте, так и не выбравшись из куста, и изумлённо уставился на девушку. Откуда она здесь выросла именно в эту секунду? И что, она слышала, как он кричал и ругался? И видела, как он испугался, о нет…

–– Лорд Дэнетт? – удивлённо прервала Агата его мысли и глянула в сторону леса, из которого лорд вышел, как какой-то разбойник. Рикон увидел, как по спине её скользнула толстая, длинная коса, перехваченная у самого кончика белой лентой. – Что вы здесь делаете?

Рикон еще раз вдохнул-выдохнул, и только потом сообразил, что надо выбраться из кустов. Поспешно выпрыгнув на дорожку, он откашлялся и поклонился.

–– Леди Агата, добрый день! А я прогуливался по лесу и, вероятно, заблудился. Какая-то неведомая тропка вывела меня сюда.

–– Ведьминская, полагаю? – спросила она, огибая кустарник с противоположной стороны и выходя на дорожку. Рикон вздохнул, потерев лоб ладонью: выходит, она всё слышала.

–– Леди Агата, я прошу прощения, это вырвалось случайно. Я не ожидал так близко увидеть поместье, оно будто выросло посреди леса, я…

–– Ничего. Думаю, ведьмин угол – подходящее название для этого места, – сказала она и окинула взглядом заросший сад, на который понемногу наступал лес. Дорожки сохранили свою ширину только благодаря потемневшему гравию, но ни аккуратной лужайки, ни цветочных клумб не сохранилось. А сейчас, в конце сентября, сад и вовсе выглядел черным, давным-давно опустевшим, и последние зелёные травинки Агата сорвала.

–– Собирали цветы? – спросил Рикон, запоздало поняв, что ни одного цветка в её корзине не было.

–– Только последние травы, которая я сажала, чтобы не оставлять их тут. Потом некому будет собрать, – сказала она и сделала несколько шагов вперёд.

–– Вы так хорошо разбираетесь в травах, это какой-то природный талант?

–– Матушка научила.

–– Вашу матушку зовут Эмма? – неожиданно для самого себя спросил Рикон. Агата сразу же остановилась, развернулась и посмотрела на него прямым, тёмным взглядом. Порыв ветра дёрнул тонкие, черные пряди волос вокруг её головы. Не затронул ли Рикон какую-то незажившую рану в её душе этим неосторожным вопросом? Опять захотелось извиниться и уйти в лес.

–– А вашего отца звали Эдгар? – строго и тихо спросила она и даже подошла на полшага ближе, будто хотела доверить Рикону тайну, которую он сам не мог разгадать. Как будто она знала и о письме, и о последних словах его отца, услышала всё, о чем молодой лорд думал.

Рикон задышал часто и глубоко, сердце застучало так громко, что он на мгновение оглох и не услышал, как Агата еще что-то сказала. Поставив корзинку на землю, она вдруг развернулась и пошла к лесу. Оглушенный Рикон всё еще стоял на месте и просто смотрел на неё, плохо соображая через гул в голове, поэтому она вернулась и взяла его за руку. От ладони к плечам пробежала колкая судорога и лорд очнулся – почувствовал тепло её руки и сделал шаг за ней. А потом еще один широкий мужской шаг, чтобы догнать и оказаться рядом. Они быстро нырнули с шуршащей гравием дорожки в лес, а Рикон думал только о том, смогла бы она вот так просто взять за руку графа Леонарда?.. Наверняка не смогла бы.

Солнце снова как будто раньше времени зашло за горизонт и опустило лес в темноту. Агата и Рикон шли, переступая через упавшие с деревьев сосновые ветки и согнутые будто от сильного ветра кусты. Лорд не знал, куда они идут сквозь черную чащу, но ничего не спрашивал. Агата тянула его вперёд, крепко держа за руку, но он старался быть рядом, чтобы поддержать её под локоть, если она вдруг споткнётся.

Но Агата ни разу не оступилась и шла так уверенно, будто ходила по этим непролазным дебрям каждый день. Она слегка раскраснелась от быстрой ходьбы и волнения, тёплая шаль сползла с плеч и готова была вот-вот упасть прямо на покрытую иголками землю. Леди Агата не обращала на неё внимания, забралась на длинное поваленное дерево, Рикон, переступив через него чуть раньше, тут же оказался рядом: он взял её ладони в свои и придержал, когда она, несмотря на длинное платье, ловко спрыгнула, оказавшись так близко, что он почувствовал её дыхание на щеке.

–– Леди Агата, куда мы идём? – тихо спросил Рикон, чтобы еще на мгновение задержать её ладони в своих руках.

–– Почти пришли, – так же тихо ответила Агата, ни на шаг не отстранившись. Она смотрела на него огромными, тёмными глазами и, Рикону казалось, всё-таки читала его мысли. А мыслить ни о чём другом, кроме Агаты, он не мог. Несколько секунд они так и стояли друг напротив друга, Рикону больше никуда не хотелось идти, но через несколько слишком коротких, грохочущих ударов сердца, Агата мягко отняла руки от его ладоней и отошла в сторону. Ноги стали тяжелыми, будто комья грязи на ботинках смешивалась с лесной и с каждым шагом затвердевали. Но Агата шла вперёд, и он не мог оставаться позади, с трудом передвигая ноги, Рикон пошел за ней и встал рядом, когда она остановилась под огромной сосной.

–– Видите? – качнула она головой в сторону, искоса глянув на лорда. Он сколько бы не вглядывался, ничего не видел, кроме покачивающихся сосновых ветвей и диких, почти в человеческий рост, кустов. Тогда Агата прислонилась плечом к его плечу и, вытянув руку, указала вперёд. Рикон скользнул взглядом по её руке, а потом всмотрелся в серо-зеленый куст под сосной. И только тогда понял, что это не куст, а небольшая, поросшая мхом, егерская избушка.

–– Это же дом!

–– Да! – восторженно, но очень тихо, будто боясь кого-то спугнуть, проговорила Агата и пошла вперёд. Рикон шагнул вслед за ней. Вокруг избушки всё было заросшее, казалось, здесь очень давно уже никого не было. – Я случайно нашла её лет десять назад, когда мне было семь. Правда, она как будто из какой-то страшной истории?

Рикон пораженно кивнул. Да, в такой избушке в лесу точно могла бы жить какая-нибудь ведьма, или ни зверь, ни человек, лицо которого лорд так хорошо видел во снах. Как завороженный он шагнул вперед, сознание тут же дорисовало тонкий дымок из трубы на крыше, и едва-едва мерцающий свет свечи за мутным, серым от времени, окном. Агата подошла к низенькой двери и Рикон чуть не вскрикнул, приняв её за фантастическую, нереальную Агнессу.

–– Идём же, – сказала она, обернувшись на лорда через плечо, и дёрнула ручку двери. Та со скрипом открылась и проглотила Агату своим черным нутром. Соскользнувшая с её плеч шаль осталась лежать на пороге.

Рикон быстро пересёк небольшую поляну и тоже вошел в избушку. Там пахло водой, мхом и немного хвоей. Через окна совсем не пробивался серый лесной свет, и Агата зажгла свечу, высветив небольшой угол. Там был стол, заваленный всяким хламом. Она порылась среди этого хлама и достала кожаный мешок. В мешке оказалось несколько посеревших писем. Одного взгляда при свете свечи Рикону хватило, чтобы узнать резкий почерк своего отца. Не может быть!

–– Не может быть! Позвольте!

Рикон дрожащими руками схватил листы, но не смог сразу же их прочитать. Строчки разъезжались в разные стороны и буквы плясали под нестройный свет, колеблющийся от дыхания Агаты. Взволнованный лорд сделал шаг к ней вплотную, и завел лист за свечу, чтобы хоть что-то суметь прочитать.

«Я сделаю всё, что ты захочешь. Всё, что ты скажешь. Но ты же должна понимать, помнить должна! Как это всё… Сколько мы с тобой из-за этого пережили, Эмма!". На другом листе твёрдым, но мелким, женским почерком: «Если ты хоть раз где-то ошибёшься – он умрёт». И потом еще один лист с одной лишь строкой «Я согласен».

–– Что это? – с трудом выдохнул юный лорд. – Я не понимаю… О чем он просит?

–– Моя мать была ведьмой, – шепнула ему на ухо Агата. – А кем был ваш отец?

Рикон повернул лицо на её голос, скользнув носом по девичьей щеке. Её яркие губы были полураспахнуты и блестели в свете свечи. И ему нестерпимо захотелось её поцеловать. Здесь, в этом черном, заброшенном ведьминском логове, поцеловать, отбросив все правила и условности. Он чуть повернул голову, едва-едва коснувшись губами, но Агата отступила на шаг в темноту, всунув подсвечник ему в руку. Рикон облизнул губы и с трудом выдохнул до боли в груди. Что за наваждение.

–– Тут были не только письма… Подойдите сюда, – попросила Агата. – Посмотрите, это что? Волосы?

Агата снова подошла, но держала между ними небольшую коробочку, как из-под кольца. В коробочке лежал мягкий тонкий локон волос, перехваченный белой лентой. Рикон знал, такие нежные напоминания хранят чувствительные матери, срезая первые локоны своих младенцев. Но какая мать позволила бы бросить это здесь? Может, мать, которая сможет бросить и своего ребёнка?

–– Это ваш? – спросил он, но Агата только плечами пожала, а потом подняла вторую руку и показала какую-то тряпицу с бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь. У кого-то кровь пошла носом, и он унял кровотечение этим платком? Но Агата развернула тряпицу и Рикон понял, что это не просто платок, а детская пелёнка, старательно вышитая голубой лентой по сторонам. А в углу мелкими стежками – «малыш Дэнетт». – Это же!.. – дыхания, чтобы закончить фразу Рикону не хватило. Он схватил детскую пелёночку и поднёс её к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Наверняка что-то такое могла вышить его мать перед его рождением. Но почему на покрывальце кровь? И что она тут делает? И за кого так просил его отец?.. За него?

–– В этих письмах они пишут обо мне? – растерянно спросил Рикон и уставился на Агату. Он ничего не понимал, и каждое новое слово пугало его еще сильнее.

–– Наверное. Я не знаю… Я их нашла только после того, как мама пропала. Здесь еще были книги… странные. Страшные.

Агата очень бледная стояла рядом с ним, её била крупная дрожь, будто от холода. Тогда Рикон отложил пелёнку, поставил подсвечник на стол, снял с себя тёплое пальто и набросил его на Агату, чуть задержав ладони на её плечах. Она подняла на него испуганный, ничего не понимающий взгляд и здесь никого не было, кроме него, чтобы утешить её.

–– Моя мать занималась колдовством. В тех её книгах что-то страшное, вот, посмотрите…

Она схватила всё с того же стола книгу и раскрыла её на случайной странице. Она была вся затёртая и испачканная, будто долго именно на этой странице была открыта. Рикон пригляделся и понял, что она написана устаревшим языком, и понятны ему в ней только рисунки. Ведьмин ритуал, где металл и кровь смешиваются под звуки заговора и выстраивают глухую, непроницаемую стену. И итогом этого ритуала в самом конце страницы в круглой рамке было изображение когтя.

Задержав дыхание, занемевшими пальцами Рикон развязал шейный платок, расстегнул ворот рубахи и вытянул за цепь точно такой же клык, который болтался на его шее столько, сколько он себя помнил. Агата изумлённо уставилась на этот простой, ничем не примечательный клык, а потом подошла и осторожно прикоснулась к нему пальцами.

–– Это сделала она…

–– Это сделала она, – задрожав точно так же, как Агата, сказал Рикон, – сделала по просьбе моего отца для меня… Это…

–– Агата!

Тёмный лес принёс откуда-то приглушенный расстоянием, но зычный голос. Агата и Рикон одинаково вздрогнули и уставились на низкую, почерневшую от старости дверь. Кто-то бродил по лесу и кричал.

–– Нас ищут, – испуганно сказала она, на секунду прижавшись к Рикону. Он успел её обнять, чтобы немного успокоить, когда она резко отстранилась. – Нельзя, чтобы это место нашли. Бежим отсюда!

Агата снова схватила его за руку, но теперь уже Рикон не позволил ей потащить куда-то его совершенно безвольного. Он задул свечу, в два шага оказался рядом с дверью и толчком распахнул её. В лесу совсем стемнело, и из общей черноты выделялись только высокие деревья. Крепко взяв Агату за руку, чтобы не потерять в этой тьме, Рикон смело шагнул с ней в ту сторону, где раздавались голоса. И с каждым шагом они становились всё ближе, и всё громче. Настолько громко, что в общем крике он уже мог различить и её имя и своё. Неужели его тоже ищут в лесу, как заблудившегося ребёнка? Ох эта тревожная Нелли! И в самом деле, где-то справа за ветвистым кустом раздался громкий мужской крик: «Сэр Рикон!», а слева тревожный: «Агата!». Они встретились как раз тогда, когда Рикон и Агата выскочили из-за толстого ствола дерева. В лесной темноте метались оранжевые точки факелов. Один из них нырнул за дерево, а потом вышел на поляну, высветив всё вокруг.

–– Агата! – вскрикнул запыхавшийся, перепуганный граф Артур, как только увидел дочь. На нём не было лица от волнения, он едва мог дышать. Тут же на поляну вслед за ним вышли еще несколько мужчин с факелами. – Боже, где ты была?! Я так испугался! Эта корзинка посреди дорожки… Агата! С тобой всё в порядке? – спросил он у дочери и удивлённо глянул на Рикона рядом с ним. Тут со стороны на поляну под большим деревом вышел еще один человек с факелом.

–– Сэр Рикон!

Лорд узнал по голосу верного камердинера Томаса. Тот удивлённо посмотрел на его развязанный платок и расстёгнутую рубаху. Рикон его взгляд понял и тут же привёл себя в порядок.

–– Что тут происходит? – уже чуть спокойнее, но гораздо строже спросил Артур, в упор смотря на молодого лорда.

–– Позвольте всё объяснить, Ваша светлость. Это случайность, кажется, мы немного заблудились во время прогулки.

–– Прогулки? – спросил Артур, обнимая дочь одной рукой.

–– Всё в порядке, папа. День был такой прекрасный, не удивительно, что и лорд Рикон и я решили прогуляться. Так получилось, это недоразумение. Сэр Дэнетт хотел проводить меня домой, чтобы ничего не случилось.

–– Прошу прощения, Ваша светлость, за вызванные мною переживания, – Рикон склонил голову, уставившись на собственные заляпанные грязью ботинки. Общее ощущение тайны будто соединило его с Агатой сильнее, чем короткие, секундные объятия. Рикону хотелось бы провести с ней в древней сторожке весь вечер, прочитать загадочную книгу и поцеловать Агату. Но сейчас это невозможно…

–– Что ж, я должен поблагодарить вас за заботу, лорд Рикон, – сказал Артур тоном, которым не выражают благодарность, и больше не обращал на лорда никакого внимания. – Всего хорошего.

Рикон кивнул и поднял голову, только когда шаги Агаты и сэра Артура зашуршали по лесу, а факелы их замелькали в той стороне, где должно было быть поместье. Рядом с ним остался стоять Томас с факелом, и только сейчас лорд понял, насколько поздно и насколько холодно. Поежившись, он глянул на камердинера и вызывающе вздёрнул подбородок, не собираясь ничего объяснять. Ему хватило оправданий перед графом. Но Томас ничего не собирался спрашивать.

–– Нам нужно как можно быстрее вернуться в поместье, сэр. Вы где-то оставили своё пальто.

Рикон вздохнул, подавив желание обернуться в ту сторону, куда ушла Агата в его пальто, но ему стало приятно и внутренне тепло от осознания, что его пальто будет греть эту невероятную, загадочную девушку весь путь до дома.

–– Да, нам действительно нужно быстрее вернуться домой. У меня возникло много вопросов к Нелли.

Вернулся домой Рикон окончательно замёрзший и уставший – от предложенного Томасом пальто он отказался. Потому вместо беседы хотелось принять горячую ванну. Но Нелли могла ему предоставить только горячий чай до окончания длинной и нудной лекции, которая должна была спасти честь и репутацию молодого лорда. Лорд Дэнетт несколько раз уместно кивнул, но мысли его блуждали по заброшенному лесному дому, где ведьма Эмма колдовала по просьбе его отца.

–– Нелли, – неожиданно перебил её Рикон, так и не притронувшись к чаю. Он даже не заметил, как Томас принёс и набросил на него тёплый плед. – Нелли, скажи мне, пожалуйста, а что случилось с матерью леди Агаты?

Нелли осеклась и удивлённо уставилась на Рикона. Тот перестал пристыженно опускать глаза и сейчас смотрел прямо на неё.

–– Матерью леди Агаты?

–– Да. Помнится, ты несколько пренебрежительно о ней отозвалась.

–– Пренебрежительно? – пожилая нянька еще сильнее удивилась, но больше оскорбилась такому предположению.

–– Да, Нелли, именно пренебрежительно, – нетерпеливо сказал Рикон и даже подался чуть вперёд. – Ты посмотрела на её портрет и этим своим тоном сказала: «Граф Артур слишком сентиментален». Что это значит? Что с ней произошло?

Нелли недовольно смотрела на молодого лорда, казалось, у неё даже кружева на чепце возмущенно дрожали. Она поджала тонкие губы, но Рикон не собирался отступать. Он сидел напротив и выжидательно смотрел на няньку, готовый, если потребуется, повторить свой вопрос столько раз, сколько потребуется для ответа.

–– Вы удивительно похожи на своего отца, лорд Рикон, – наконец вздохнула Нелли, плечи её опустились. – Но рассказать вам мне нечего. Леди, с позволения сказать, Эмма, была женой графа Артура, родила ему дочь и через год сбежала. Вот и всё.

–– Сбежала? Как сбежала? Но они с отцом были знакомы?

–– Они были друзьями детства, выросли вместе в этих местах. Поместье графа Артура на самом деле родовое поместье семьи Эммы. Но она сбежала, оставив всё ему и дочери. Ваш отец вскоре увёз вас в столицу, и мы о них больше ничего не слышали. Всё-таки приезжать сюда было большой ошибкой, – Нелли сокрушенно покачала головой.

Друзья детства?.. Рикон против воли нахмурился, вспоминая, в каком тоне были написаны письма. Вряд ли так пишут друзьям. Может, у отца и загадочной ведьмы было что-то… другое? Рикону вдруг стало слишком жарко, он сбросил с плеч плед и провёл ладонью по лбу.

–– Но они же не… могли… вместе? Ну… Леди Агата ведь не моя…

–– Лорд Дэнетт! – Нелли порывисто встала, Рикон поднялся вслед за ней. – Что за дикие фантазии появляются в вашей голове?! Это место и это общество пагубно на вас влияют. Лорд Эдгар без памяти был влюблён в вашу матушку, великолепную леди Кэтрин и никого не замечал, кроме неё. В тот год, когда леди Агата появилась на свет, лорд Дэнетт гостил у родителей несчастной, почившей леди Кэтрин. И он бы умер от стыда еще раз, услышав что-то такое от единственного сына!

–– Да… – виновато протянул Рикон, положил руку на грудь, чтобы немного успокоить сердце. – Ты права, Нелли, прошу прощения. Я очень рад…

Рикон был очень рад, что его отец был без памяти влюблён в его матушку, и леди Агата ему не кровная сестра. Еще раз извинившись, он пожелал Нелли, всё еще пылавшей праведным гневом, хороших снов, он поднялся в свою спальню. Но уснуть не мог. Холодная осенняя ночь ветром проникала в его распахнутое окно, принося с собой запах воды и хвои. В черных силуэтах деревьев вокруг дома Рикон видел лес и где-то в том лесу – ведьму. У неё были длинные волосы, на которых плясали огненные блики сиротливой свечи-одиночки. Подперев голову ладонью, Рикон взял лист бумаги и, не видя строчек, начал писать.




Глава 10. Лишний глоток


–– Всё, выходи давай, – жестко сказал длинный, серьёзный мужик, дёрнув за верёвку, которой были связаны руки Агнессы. Она сердито глянула на него, сглотнув болезненное шипение. Запястья под верёвкой успели покрыться кровоточащими, незаживающими язвами. И никакая мазь от этого не могла помочь, потому что руки Агнессы с того момента, как её забрали прямо из-под петли, всё время оставались связанными. Ноги под тяжелыми юбками тоже были связаны.

–– И без шуток, – предостерёг её длинный, натянув на ладони Агнессы муфту и спрятав в неё конец верёвки, – не то опять получишь по затылку. Поняла?

Агнесса, поджав губы, кивнула, и вышла из экипажа. Их привезли на главную площадь, прямо к полицейскому управлению, от которого по всей улице разносилось зловоние, несмотря на прохладный день начала октября. Дыша открытым ртом, она сделала несколько шагов к управлению плечом к плечу с длинным, который не отпускал её от себя даже на полшага.

В управлении их уже ждали. Полицейский с влажной оттопыренной губой встретил сопровождающего с Агнессой. В своём длинном, тёмно-синем пальто она выглядела настоящей леди со слугой. С излишней почтительностью, полицейский засеменил перед господами по коридору, приговаривая: «Конечно-конечно, в строжайшей тайне, никто, никогда! Да и все эти всё равно уже… конченые они, так что, если кто и послужит напоследок – должен радоваться, что душу спасёт. Идите, проходите, да-да, строжайшая тайна, строжайшая!». По довольному лицу полицейского было понятно: ему очень нравилось быть причастным к «строжайшей тайне».

Чем дальше они шли по коридорам управления, тем невыносимее становилась вонь. Длинный прижал к носу платок, а Агнесса муфту. Полицейский несколько раз «нижайше» попросил прощения – «нечистоты, вот, разлились, а всё их! – этих бандитов! – проделки. Нужник нам разворотил этот сукин сын!». Длинный глубоко дышал через рот с прислонённым к нему платку, и старался ничего не говорить. Только рукой поторапливал полицейского, чтобы быстрее тут всё закончить и выйти на свежий воздух. Наконец, они спустились по узкой, черной лестнице в подземелье, где за толстой решеткой находилось несколько человек. Кто-то стучал головой в стену, кто-то выл в углу, кто-то валялся без признаков жизни. Они все были разные, кто одет, кто почти до нага раздет, кто-то еще и прикован настенными кандалами.

–– Ну? – длинный кивнул в сторону арестантов и пропустил перед собой Агнессу в дверь, которую услужливо открыл полицейский. Агнесса, сглотнула раздражение, которым она научилась перекрывать злость и страх, потому что в них невозможно было жить каждую минуту. Злость от того, что ничего не может изменить, и застарелый, скукоженный до острой хлебной крошки, страх. Страх, который опутывал сильнее, чем прочная верёвка на руках и ногах.

–– Давай быстрее, – жестко сказал её длинный соглядатай и расправил плечи. Не оставалось сомнений, она точно получит от него по затылку, если не будет пошевеливаться. Подавляя чувство омерзения, Агнесса мельком скользнула взглядом по мужским телам. Меньше всего ей хотелось на них смотреть, потому она просто ткнула муфтой в самого плечистого. Он сидел, прислонившись к стене, и ни на что не обращал внимания. Полицейский тут же протиснулся в камеру и замахал руками.

–– Не-не-не, вы на этого урода не смотрите! Он из цирка сбежал, чуть там кого-то не сожрал. Да вы на рожу его посмотрите! Ты! – рявкнул полицейский, пинком поднимая мужика с места. – Встань, когда леди с тобой разговаривает!

Мужик медленно поднял голову, и полицейский от него отшатнулся, испуганно отплёвываясь. Всё лицо мужика было покрыто шерстью от привычной бороды до самых глаз. То, что на первый взгляд можно было бы принять за рубаху, оказалось такой же тёмной, густой шерстью. Агата удивлённо смотрела на него и не могла оторвать глаз. Это не было похоже на обычные мужские волосы, она такого никогда не видела! Вот уж действительно, урод из цирка.

Из задумчивости её вывел длинный, грубо гаркнув от входа в камеру:

–– Этот что ль? Нам нужен самый здоровый. Он какой-то низкорослый, по сравнению с…

–– Зато молодой и на своих двоих стоит, «нестояк» хозяина твоего компенсирует, – зло сказала Агнесса. – Если ты лучше разбираешься, сам выбирай, зачем меня сюда было тащить?

Мало того, что заставили её человека выбирать, как какую-то скотину, так еще и недоволен стоит, хлыщ. Зло на него глянув, Агнесса дёрнула плечами, попыталась быстро выйти из камеры, но забыла, что ноги связанны, и споткнулась. Длинный гадливо посмотрел на неё, а потом глянул на полицейского и махнул ему рукой с платком. Сразу же об этом пожалев, он согнулся в приступе тошноты и отвернулся, едва промямлив:

–– Этот волосатый подойдёт.

Слабак. А мнит из себя великого мстителя, борец за правду выискался. Только и может, что за верёвку дёргать, да подзатыльники ей отвешивать. Была бы у неё сейчас дубина, дала б ему промеж лопаток, чтобы никогда больше не встал. Злость снова заклокотала за грудиной, но деться ей было некуда. Закусив губы, Агнесса сделала несколько шагов, но длинный рявкнул: «Стоять!», – и она остановилась.

Полицейский сзади толкал мохнатого мужика в спину, приговаривая: «Давай-давай, шагай, уродец». Уродец болезненно шипел и рычал, но, не сопротивляясь, пошел вперёд. Длинный провожатый приказал связать ему руки, и полицейский быстро накинул несколько петель. Агнесса отвернулась, потерев в муфте свои измученные запястья. Её хоть и нарядили в это проклятое платье, сделав леди, но, по сути, точно так же забрали, как скотину. И как скотину потом прикончат.

Их обоих как пленников вывели из тюрьмы на улицу. Длинному больше не нужно было делать вид, что он сопровождает леди, поэтому он тычками затолкнул Агнессу в экипаж, а потом такими же тычками и пинками до кучи «помог» волосатому уродцу.

–– Ну и урода же ты выбрала. Надеюсь, он хоть сколько-то протянет. Смотри, ведьма, наша доброта тоже не бесконечна. Если этот подохнет – будешь на себе экспериментировать. Усвоила?

Агнесса скривилась, отвернулась от длинного ублюдка и закрыла глаза. Ей не хотелось смотреть ни на своего тюремщика, ни на то, что было за окном. Эта проклятая дорога, заросшая мелким кустарником и редким тонкоствольным лесом, была ей ненавистна. Каждую выбоину, каждый камень, каждый метр этой дороги и каждый вдох воздуха этого графства она ненавидела. И чем ближе они подъезжали к поместью, тем жарче ненависть разгоралась. Если б Агнесса могла, она удавилась бы прямо на дне этого экипажа в тот самый первый раз, когда он после долгой дороги свернулся к крыльцу и стало понятно, куда её привезли.

И везут сейчас, а она ничего не может сделать, только жмуриться до боли в глазах.

Экипаж остановился. Дышать глубоко больше не получалось, только коротко-коротко, почти панически хватать воздух.

–– Вставай, давай, – сказал длинный, выволок из экипажа сначала волосатого, а потом и Агнессу, дёрнув за верёвку на руках. Она с трудом сделала несколько шагов по дорожке, чувствуя, как у неё снова подкашиваются ноги. Каждый чертов раз.

Когда-то светлый, аккуратный дом сейчас зарос плющом до самой крыши, оставив нетронутыми только окна. Теперь они казались черными беззубыми провалами в старческую челюсть. Яблоневый сад вокруг превратился в дикий, непроходимый лес, листья с которого уже почти облетели. Пятнадцать лет она старалась забыть, как выглядит этот дом, как выглядит дорожка, как выглядит ненавистный сад. Но ноги её сами собой переступали через ступеньки, а в памяти возник сладкий запах перезревших, и свалившихся с веток яблок той осени. Будь она проклята!

Огромная дверь в дом открылась со страшным скрипом – никто её не смазывал и не ремонтировал – и в нос тут же ударил тяжелый запах больного тела и запустения. Он будто летний жар сразу впитывался в тело и дурманил голову до тошноты. Через большой холл длинный провёл пленников к лестнице. Они поднялись на второй этаж, где запах болезни становился удушающим. Он будто волнами выплывал из распахнутой двери господской спальни. Длинный постарался как можно быстрее встать перед ней и слегка поклонился.

–– Мы вернулись, господин, – сказал он, чуть склонив голову. – Всё прошло удачно. Нашли самого подходящего, и в самое ближайшее время приступим.

Агнесса скривилась, а потом метнула на прислужника насмешливый взгляд, когда он толкнул её в сторону комнаты-камеры.

–– А чего тут платком не давишься? – спросила она. – Рабовладельцы не воняют?

Длинный выдохнул сквозь зубы, а потом резко схватил Агнессу сзади за шею и швырнул её в дверь соседней комнаты. Она больно приложилась к ней скулой и замерла.

–– Ты, потаскуха, помолчала бы. Я терплю тебя только потому, что ты, сучка, должна исправить своё преступление. Но моё терпение уже заканчивается. Будь уверена – когда ты закончишь, я с удовольствием повешу тебя на ближайшем дереве. Так что будь добра: закрой рот и вкати этому лохматом уроду своё варево, чёртова ведьма.

Длинный достал из кармана ключ, открыл им дверь и впихнул Агнессу в тёмную, холодную комнату. Туда же он втолкнул волосатого. Пинками загнал его в угол и надежно приковал металлическими кандалами к крюку в стене. Тот совсем не сопротивлялся, только кривился и порыкивал, как от боли, но никто на это не обращал внимания.

–– Можешь приступать, дрянь. И молись, чтобы он не сдох к утру. Иначе эксперименты будешь проводить на себе. Я вернусь через пятнадцать минут, – сказал длинный Агнессе, а потом вышел, заперев за собой дверь на ключ. Агнесса развернулась и со всей силы пнула в деревянное полотно, громко выругавшись.

–– Что б ты свалился с лестницы и подох там! – крикнула она, и голос прокатился гулким эхом по пустой комнате. Она явно была когда-то большой и светлой спальней в одном ряду с хозяйской, но теперь большое окно в ней было заколочено. Всю мебель вынесли, оставив только небольшой стол у одной стены, стул у противоположной стены, да маленький тюфяк, точно такой же, какой был в тюрьме.

Но так лучше. Один только путь к этой комнате через холл и по лестнице заставлял Агнессу съеживаться и стараться глубоко дышать, чтобы не сорваться в дикий визг. Стены тут тоже изменились, посерели и подёрнулись пятнами расползающейся зеленью плесени, но ей казалось, её страх въелся в них настолько, что она и сейчас задыхалась от него. А что было бы, оставь он здесь кровать…

Он специально выбрал именно эту комнату, под потолком которой, казалось, до сих пор как дым клубится её черное отчаяние. Всеми силами Агнесса старалась подменить звериный страх ненавистью ко всем, кого видела.

–– Лучше б меня повесили вслед за Рэдом, – негромко сказала она и тяжело выдохнула, стараясь отбросить от себя все лишние мысли, и больше не думать о нём. Не придумывать снова и снова, что она должна была бы сделать, чтобы он её нашел… догнал… криво улыбнулся бы, сказав «миледи», и не оставлял одну.

Потерев растёртые в кровь запястья, Агнесса огляделась и увидела, как волосатый мужик поднял голову и взглянул на неё из своего тёмного угла. Этот еще тут… Лучше б его тоже просто повесили, а теперь Агнессе придётся его сначала превратить в больного и лежачего, чтобы спаси и в конце концов всё равно убить.

–– Не смотри на меня, – рявкнула она и отвернулась к столу, заваленному книгами, бумагами, травами, тарелками и стаканами.

В большой каменной ступке лежало месиво трав, которые ей нужно будет разбавить водой со спиртом, и влить в волосатого урода, чтобы он под взглядами длинного ублюдка сначала корчился бы от удушья, а потом сдох. Длинный придурок не понимал, что исправить положение его хозяина невозможно. Что вылечить его и поднять на ноги – невозможно, на скольких бы людях Агнесса ни провела испытания. Ну почему, почему она была такой дурой и не убила его тогда? Как могло получиться, что он не умер, а превратился в бревно, поросшее коростами ненависти? Агнесса не знала, не представляла. Сбежав, она была уверена, что он сдох в муках и если и явится ей, то только в кошмарных снах.

Пятнадцать минут прошли. Всегда до тошноты аккуратный длинный прислужник повернул ключ в замке и вошел в комнату. Он переоделся и притащил с собой пистолет. Агнесса нервно усмехнулась: если бы она была уверена, что он её застрелит, она бы бросилась на него дикой кошкой и выцарапала глаза.

–– Что уставилась? Приступай.

–– Ты идиот, Гарри? Пальто мне мешает.

Длинный Гарри подошел, не церемонясь и не обращая внимания на болезненное шипение, стянул с руки Агнессы петлю, снял пальто, а потом вернул назад, затянув еще туже. Верёвка врезалась в свежую рану, Агнесса постаралась отдышаться.

–– Может, еще что-то мешает? – поинтересовался Гарри насмешливо любезным тоном. – Могу оставить тебя здесь вообще голышом.

У Агнессы помутилось перед глазами, а сердце так быстро заколотилось, что все дерзкие мысли тут же застыли, обогнув как речка глыбы страшных воспоминаний. Чертова комната! Ну почему они не заперли её в подвале или погребе?

–– Нет? – снова раздался жесткий голос длинного. – Тогда не трать время и приступай.

Агнесса больше ничего не сказала. Она медленно подошла к ступке и начала добавлять в неё из двух мензурок поочередно на две капли воды одну каплю спирта. Смесь растворялась, делалась однородной, ей не надо было смотреть на пестик, чтобы посекундно знать, что с этим зельем происходит. Еще немного жидкости и смесь потеряла зелёный цвет, а стала прозрачно-коричневой, с лёгкой алкогольной ноткой – очень легко перепутать с каким-нибудь дорогим алкоголем, сделать несколько глотков и умереть.

Перелив жидкость из ступки в невысокий стакан, Агнесса еще раз его покрутила по прозрачным стенкам, а потом глянула на волосатого. Он сидел прикованный и слегка водил головой из стороны в сторону, будто пытаясь успокоиться или унять боль плавными движениями. Может, она действительно ошиблась, и этот волосатый помрёт раньше времени? Гарри сидел на единственном стуле у противоположной стены, положив пистолет на колени. Он глянул на неё, а потом мотнул головой в сторону – давай, мол.

Да пошел ты! – подумала Агнесса, но всё равно взяла в руки стакан и подошла к пленнику. Присела перед ним на корточки, и только тогда он поднял на неё глаза. Абсолютно ясные, тёмные, живые глаза, без болезненной поволоки. Он смотрел на неё несколько секунд, тяжело дыша, и, казалось, последние силы потратил на этот ясный взгляд. Агнессе стало не по себе, рука со стаканом задрожала. Она бросила короткий взгляд в сторону, Гарри на стуле придвинулся ближе, оглушительно громко проехавшись ножками по полу.

–– Не смотри на меня, – попросила Агнесса. Взгляд волосатого будто вспыхнул, а потом он закрыл глаза.

Агнесса длинно выдохнула, обхватила подбородок мужика ладонью, поднесла стакан к его губам и влила жидкости ровно на один глоток. Волосатый глотнул, всё так же не открывая глаз.

–– Ну? – нетерпеливо сказал Гарри. – Ты не всё ему дала.

–– Заткнись! – огрызнулась Агнесса резко обернувшись. – Или сам ищи лекарство для своего ублюдка и испытывай его на ком угодно так, как хочешь!

Гарри действительно пораженно заткнулся, уставившись на волосатого. Агнесса повернулась на него и тоже замерла. Волосатый вдруг расслабился, опустил плечи и откинулся на стену, к которой был прикован. Его отпустило сковывающее напряжение, и после этого густая, тёмная шерсть на лице начала как будто растворяться прямо под её пальцами, всё еще обхватывающими мужской подбородок. Под шерстью он оказался острым и давно небритым. Щеки впалые и от этого заострившиеся скулы, тёмные брови, почти черные давно не чесанные и не стриженные волосы падали на загоревший лоб. Агнесса медленно отняла руку от его лица, и тогда мужчина снова открыл глаза, криво улыбнувшись на один уголок губ. Забыв, как дышать, она отстранилась, чтобы увидеть его целиком и завалилась назад. Ей захотелось закричать, но грудь как будто сдавило тугой верёвкой. Выдох со свистом сорвался с губ, она почувствовала, что задыхается. Стало невыносимо жарко, невыносимо больно, невыносимо… невыносимо смотреть на его лицо! Такое знакомое. Лицо, в которое она впивалась взглядом, пытаясь запомнить каждую черту, но ничего не видела сквозь слёзы. Она думала, что он мёртв! Она прокляла его за то, что он умер и оплакала. Она едва не умерла от горя, когда люк под ним раскрылся и огромный, всегда непобедимый, всегда выходящий живым из всех ситуаций Рэд рухнул на верёвке вниз. Она не могла осознать, что и он тоже её оставил, когда только-только поверила: он всегда сможет её догнать и схватить. Она снова осталась одна.

А теперь он что, воскрес? Здесь?! В этом доме? В этой чертовой комнате?

–– Миледи…

Изумление мгновенно превратилось в злость. Да как он посмел появиться перед ней. Она всё еще не могла глубоко вдохнуть, только судорожно хватала воздух. Рука соскользнула с его подбородка на шею, где всё виднелся бледный след от верёвки. Ей захотелось сжать руку на этой полосе от ярости, смешанной с неверием. Но вместо этого ладонь сама собой скользнула вверх и пальцы легли на его щеку. Она была колючая, прохладная и мягкая – живая. Агнесса всхлипнула, превратив нервный смешок почти в плач.

–– Ты не влила эту муть до конца, – резко сказал Гарри и встал со стула.

–– Нет… – Агнесса испуганно повернула голову на Гарри, длинные волосы подскочили и упали на колени пленника. Впервые за всё время она готова была длинного тюремщика о чем-то просить.

–– Влей эту дрянь в него полностью, – жестко сказал Гарри, угрожающе надвинувшись на неё. Агнесса мотала головой, разбрасывая кудри в разные стороны. Стакан в её руке плясал, но Гарри сильно обхватил его свой ладонью, вдавливая женские пальцы в стекло. Оно под нажимом треснуло. Тогда он выдернул его, другой рукой обхватил челюсть мужика и насильно влил ему в рот отвар. Тот заболтал ногами, но Гарри сжал нос и ему пришлось проглотить.

–– Рэд! – взвизгнула Агнесса.

Рэд после глотка громко выругался и плюнул в Гарри, тот пнул его под рёбра и отошел к стене, будто боясь остаться рядом с живым трупом, таким же, как его проклятый женской злостью хозяин. У Агнессы мутилось перед глазами от страха. Она оцепенела и могла только смотреть. Она сама смешала это лекарство и точно знала, что оно может сделать.

Рэд страшно ругался, плюясь в Гарри слюной и остатками лекарства, но тот только замер со стаканом рядом с ним, как будто не мог поверить в происходящее. Но меньше, чем через минуту, язык у пленника начал заплетаться и ругательства становились не такими острыми.

– Рэд? – Агнесса пришла в себя, встряхнула Рэда за плечи. Она чувствовала, как губы и пальцы у неё похолодели от ужаса. Нет-нет-нет, пожалуйста! Но спустя один удар её сердца Рэд уже ничего не мог сказать. А через два у него закатились глаза, и голова повисла, упёршись подбородком в грудь. Агнесса так пронзительно закричала, что Гарри вздрогнул и отшатнулся. С удивлением он посмотрел на стакан в своей руке и как будто что-то страшное понял про себя.

– Ты чёртова ведьма! Ты – само проклятье, вокруг тебя всё умирает!




Глава 11. Проклятие.


Следующие несколько недель всех вокруг занимал только пикник. Томас закупал пледы и подушки, Нелли руководила несколькими служанками и следила за подготовкой меню. Погода стояла великолепная, золотисто-прозрачная. Даже черный лес был не такой тёмный и зловещий. Рикон бродил по нему, но сколько бы ни искал, найти заброшенную избушку не мог. Может, тайная тропка открывалась только Агате? Больше всего на свете он хотел бы оказаться с ней сейчас в этой избушке, но в саду она больше не гуляла, а заявиться в белое поместье с предложением прогуляться Рикон не мог, помня строгий голос графа Артура.

Первые несколько дней Рикон с внутренним напряжением ждал, что граф отзовёт своё согласие, но никакого письма или личного разговора не последовало. Хоть Нелли этим и была очень удивлена: через несколько недель леди Агата выходит замуж, и это не самое лучше время, чтобы разъезжать по чужим пикникам. Рикон пожимал плечами и ничего не говорил, стараясь лицом тоже ничего не выражать. Но на недописанном листке в его спальне постоянно появлялись новые строки. Лорд пытался сказать всё, что чувствовал, но слова ложились криво, как будто их было совсем не достаточно. Будто они были пустые, по сравнению со всем, что Рикон переживал. Он писал, а потом резко и долго зачеркивал слова «проклятая» и «свадьба».

В первых числах октября над Рысьим угодьем стояло высоченное, голубое небо. Редкие белые облака не могли перекрыть сияющее солнце. Рикон оделся в прекрасный коричневый фланелевый костюм, который замечательно гармонировал с оранжевыми пледами. Ими устелили лужайку перед домом. Вокруг выложили каменные круги для костров, а сверху натянули купол. Почти как у мистера Бертрана, только никаких вееров и лодочных прогулок по озеру.

К обеду, когда солнце как раз вышло из-за неприветливого, как морской утёс, дома, начали съезжаться гости. Молодой хозяин поместья со своим верным камердинером встречали их у подъездной дорожки. В основном это были молодые леди в сопровождении нянюшек или родителей, которые хотели подружиться с молодым наследником богатого, но заброшенного поместья. Многие надеялись, что лорд Дэнетт тут задержится, как его и отец в своё время, обеспечив целому графству статус и протекцию.

Лорда Рикона эти помыслы его гостей не интересовали, но он всем радушно улыбался и благодарил за оказанную честь. Особенную честь ему оказал сам глава Фрока вместе с супругой и сияющей дочерью Лидией. Она с удовольствием оперлась на руку Рикона, выходя из своего экипажа и едва не упала, потому что смотрела на не дорогу, а на него. Лорд поддержал её за локоть, но ничего сказать не смог. Вечно смеющийся и довольный жизнью мистер Гудтьер его перебил, посоветовав дочери не порхать от счастья, как птичка. Лидия протянула: «Ну, па-а-а» и рассмеялась. На плечи её была наброшена объёмная шаль красивого рыжего цвета, сколотая на плече брошью в виде птицы, распустившей крылья.

–– Правда, она очень красивая? – спросила Лидия, не обращая внимания на выразительные взгляды матери.

–– Потрясающая, – сказал Рикон и поклонился.

Большая часть гостей уже разошлась по дорожкам, оглядывая поместье, о котором они много слышали. То тут, то там раздавались голоса и смех. А Рикон всё стоял у дорожки, тревожно поглядывая на Томаса. Тот одними бровями спрашивал: «что такое?», но лорд не мог ему ответить, только улыбался так, будто улыбка была приклеена.

–– Ваши гости собрались под шатром, сэр, – сказал Томас.

–– А… мы разве всех уже встретили? – потирая ладони, сказал Рикон, не оборачиваясь.

–– Нет, – бесстрастно ответил камердинер. – Из тех, кто подтвердили приглашение, не приехали только господин Реттор с леди Агатой.

–– Еще немного подождём.

–– Через десять минут отсутствие хозяина при гостях будет неприличным, – уведомил лорда Томас всё таким же бесцветным голосом, без какого-либо нажима. Но Рикон почувствовал, будто его, как школьника, схватила за ухо и тащат в ненавистный класс. Он мотнул головой и ничего не ответил камердинеру, намереваясь простоять тут все отведённые ему десять минут. Но уже через минуту на подъездной дорожке показался экипаж. Рикон счастливо улыбнулся и даже подался вперёд, но он ехал так быстро, что это показалось ему тревожным. Лорд остановился, и подошел ближе, только когда экипаж подъехал и из него стремительно вышел граф Артур.

–– Ваша Светлость!.. – радушно начал Рикон, но у Артура было точно такое же испуганно-потерянное выражение лица, каким оно запомнилось на лесной поляне. Улыбка сама собой исчезла с лица лорда. – Что-то случилось?

–– Видит Бог, лорд Дэннет, не буду лукавить: я не хотел этого визита. Я сказал дочери, что мы накануне нашего торжества не примем вашего приглашения. Мы собирались приехать к вам с извинениями завтра… Но Агата!

У Рикона похолодело за грудиной.

–– Что случилось?

–– Она исчезла!

–– Исчезла?..

–– Сбежала!

–– Сбежала?!

Артур сердито глянул на Рикона и наверняка подумал, что он идиот, раз переспрашивает. Но у лорда свело судорогой пальцы и внутри всё задрожало. Что значит «сбежала»? Как её мать?..

–– Я подумал, может, это в ней какой-то дух сопротивления взыграл, и она решила всё-таки прийти на ваш праздник? Бога ради, лорд, скажите…

–– Но леди Агаты здесь нет… – медленно мотая головой, ответил Рикон на вопрос, который Артур не смог из-за волнения задать. Тревога сначала тихой волной поднималась от живота, но потом оглушительно ударила в голову. В ушах застучало, лорд оглянулся на разноцветную весёлую толпу под шатром, на долю секунды остановившись взглядом на каждом из гостей. Нет. – Леди Агаты тут нет.

Граф Артур выдохнул и сразу же сгорбился, мгновенно постарев на десяток лет. Томас поддержал его под локоть и оглянулся в поисках скамейки, но самая ближайшая была у шатра.

–– Быть может, леди Агата пошла прогуляться? Каким-нибудь живописным и одиноким путём? – предположил находчивый камердинер и Рикон тут же ухватился за эту мысль.

–– Конечно! Она могла пойти через лес! Ваша Светлость, позвольте мне… Я сейчас же, немедленно пойду её искать. Наверняка она просто расстроилась и решила побыть одна.

–– Но ваши гости, сэр, – сказал Томас, снова приподняв брови так, как он это всегда делал, когда хотел призвать юношу к порядку.

–– У меня есть еще десять минут, – бросил ему Рикон, не обращая внимания на выражение лица камердинера.

–– Восемь минут, сэр, – строго поправил Томас.

Рикон кивнул и уже хотел сойти с аккуратной дорожки, когда Артур поймал его за руку.

–– Нет уж, позвольте и мне с вами. Не подумайте, что я вам не доверяю, господин Дэнетт, но это всё-таки моя дочь.

Рикон конечно же согласился. Попросив Томаса предупредить об отлучке Нелли, он вместе с графом пересёк дорожку и вошел в лес. Тонкие светлые лучи, будто пики, прокалывали редкие поляны. Лес казался изумрудно-хрустальным и совсем не опасным. По такому лесу действительно приятно гулять, тихо шагая по шуршащей желтой хвое. Сейчас же Рикон шел быстро, перескакивая склонённые ветки мелких кустов, лишь изредка вспоминая про графа Артура. Он не мог так быстро идти, с трудом продирался через кусты, но от помощи лорда отказывался. Рикон немного чувствовал себя виноватым, но страх за Агату всё перекрывал. Он очень хотел её найти и даже думать боялся, что случится, если она потеряется навсегда. Всё быстрее и быстрее лорд шел по едва ощутимой дорожке, когда из-за огромной сосны на него, как заяц, выскочила Агата. Она вскрикнула от неожиданности и отшатнулась. Рикон успел поймать её за руку, чтобы девушка не упала.

–– Нашел! – шепнул Рикон, счастливо выдохнув. Агата улыбнулась и шагнула к нему на встречу с такой готовностью, будто только ради этого свою шалость и затевала.

–– Агата! – вскрикнул Артур, задыхаясь от слишком быстрой ходьбы. – Агата, бога ради, что ты о себе думаешь! Что ты обо мне думаешь?! По-твоему, это смешно?..

Он оттеснил собой Рикона, молодым людям пришлось разъединить ладони. Агата пожала узкими плечами, затянутыми в светлое, по фигуре, длинное пальто, сквозь полы которого виднелось ярко-бордовое платье. На голове была такая же, в тон, светлая шляпка с тёмно-бордовой лентой.

–– Это жестоко, Агата, – спокойнее сказал граф Артур и тяжело опустился на поваленное дерево, будто у него не осталось больше сил.

Агата беспокойно присела перед ним и заглянула в лицо, будто пытаясь понять, о чем он думает. Но граф только головой мотал, прижав ладонь к груди.

–– Разве я сделала что-то дурное, отец? Разве я не была всегда послушной и делала всё так, как ты просил? – мягко и ласково спросила Агата, положив ладони на отцовскую руку. – Это же просто праздник. После которого я снова стану послушной и сделаю всё так, как ты просишь. Позволь мне…

–– Агата…

–– Пожалуйста.

Артур уронил голову на грудь и закрыл глаза. Рикон замер, стараясь как можно меньше места занимать на этой поляне, но провалиться сквозь землю он не мог, хоть и очень хотел. Невыносимо было слышать эту тихую, мягкую просьбу Агаты. Последнюю просьбу. Последнюю перед тем, как она пойдёт под венец так, как этого все хотят. Неужели это так необходимо? Артур сидел сгорбившись, выдвинув вперёд худые, костистые даже под тяжелым пальто и пиджаком плечи. Осунувшееся лицо было бледным, с бескровными, тонкими губами. Он пытался сохранить достоинство и оставить дочь в безопасности. И у него это получалось, пока Рикон не решил устроить этот никому не нужный пикник. Глупый пикник, который мог бы стать для Агаты последним развлечением.

–– Хорошо. Будь по-твоему, дочка, – после долго молчания, наконец, согласился граф Артур.

Агата взяла его руку, прижала к своим губами, тихо-тихо выдохнув в них едва слышимое «спасибо».

–– Только прошу вас, будьте благоразумны, – сказал Артур, когда они втроём уже почти вышли из леса и Рикон остановился, чтобы пропустить вперёд графа и его дочь. Граф на секунду остановился напротив и посмотрел прямо на него. Юный лорд расправил плечи и кивнул – да, конечно.

К Рысьему угодью они вернулись все вместе именно тогда, когда гостям были поданы горячие закуси и чай. Красномундирные офицеры завладели вниманием большинства юных дам, Нелли развлекала их матерей, отцы, как всегда, обсуждали что-то между собой. И только Лидия была грустная. Она тоскливо сидела в ворохе подушек у самого края поляны, и первая заметила, как из лесы вышел сначала лорд Дэннет, а за ним граф Реттор и его дочь.

Граф хоть и нехотя, но всё же согласился остаться ненадолго. Он был бледен и совсем не добродушен, но Агате больше ничего не говорил. Томас, встретивший их у кромки леса, заботливо взял графа под руку и проводил к креслу на крыльце, там не так дул ветер и было уютнее. Подложил подушку, укрыл большим клетчатым пледом. Рикон и Агата присоединились к гостям.

–– Ну что же, – хлопнул Рикон в ладоши, привлекая к себе внимание. – Все перекусили великолепными булочками? Вы заметили, как солнце в эту минуту стоит прямо над нами? Его лучи скользят по крыше шатра… Самое время для солнечного турнира! В вашем распоряжении мячи и кегли, дамы и господа! Предлагаю разбиться на команды. Дамы против кавалеров?

–– Но кавалеров всего четверо… – сказал один из красных мундиров.

–– Тогда у вас нет ни малейших шансов на победу, – бойко сказала Лидия, подскочив с пледа, на котором сидела. Она в несколько шагов добралась до корзины с мячами, взяла один из них и со смехом бросила в Рикона. Тот от неожиданности вздрогнул и мяч не поймал, молодёжь рассмеялась.

–– Может, лучше сделать смешанные команды? – предложил второй офицер, все весело согласились.

Лидия оказалась в одной команде с Риконом, а Агата в команде красного мундира. Но лорд был не против. Он не отрывал взгляда от команды соперников, которые так и норовили попасть по ним мячом, и никто бы не смог обвинить лорда в том, что он слишком внимательно смотрит. Слишком внимательно смотрит на Агату, которая бегала по полянке, приподнимая юбки, и взвизгивала каждый раз, когда мяч оказывался к ней слишком близко. Ему так хотелось, чтобы она скинула шляпку и распустила волосы. Длинные кудряшки прыгали бы по её спине… Рикон засмотрелся на собственную фантазию и пропустил мяч, который прилетел прямо в Лидию. Она вскрикнула и всплеснула руками.

–– О, леди Гудтьер, – вежливо протянул ей руку лорд, чтобы поблагодарить за игру и проводить к лавочкам, на которых в зрителях сидели родители. – Можете быть уверены, я им отомщу за вас, – поклонился он, заметив, как её щеки зарумянились. Девушка тут же перестала дуться, и очень довольная отошла в сторону.

Как и предполагалось, команда Рикона проиграла: всех участников так или иначе коснулся мяч. Агата с красным мундиром в другой команде обменялись поздравительными кивками. Какое счастье, что офицер был куда лучше воспитан, и не поцеловал ей руку, а просто поклонился. Зазвучала лёгкая музыка. Всех пригласили перекусить перед вечерними танцами.

Все снова вернулись на подушки, но после игры сидели небольшим, тесным кружочком. После того, как подали угощение, Томас с другими слугами отправились зажигать костры вокруг цветного шатра. Солнце зашло за поместье и лучи теперь скользили по поляне наискосок, то и дело падая на девичьи шляпки и лица. Родители уже переместились в дом, где для них был подготовлен горячий обед и горячительные напитки. Гувернантки и слуги тенями расположились за границами шатра, поэтому молодые люди чувствовали странное единение в отрыве от всех рамок и правил. Девушки были улыбчивые, смешливые и кокетливые. Молодые люди, разгоряченные игрой, с радостью отвечали на их невинное кокетство и не стеснялись сидеть ближе, чем на расстоянии вытянутой руки. Поднявшийся прохладный ветерок прокатывался по поляне и улетал в лес, никем не замеченный.

–– Боже, эти булочки просто великолепны! – сказал один из молодых людей.

–– Да-а-а, расправился ты с ними так же быстро, как с тобой расправилась в игре леди Шарлотта, – под общий беззлобный смех сказал его друг.

–– Ну, не все из нас здесь спортсмены, – сказал любитель булочек и недвусмысленно глянул на провалившегося в игре хозяина пикника.

Рикон негромко рассмеялся, его это ничуть не уязвило, он действительно не увлёкся этой игрой.

–– Лорд Рикон не спортсмен.

–– Лорд Рикон – поэт… – выдохнула Лидия, мягко и нежно посмотрев на лорда. Она сидела совсем близко, и Рикон видел, как она подалась чуть вперёд. – Может, вы нам что-нибудь почитаете? Вы обещали.

Рикон окинул взглядом тесный кружок собравшихся. Господа накинули на плечи юных леди пледы. Кто-то позаботился и об Агате. Она сидела прямо напротив на большой подушке, тоже смотрела на молодого лорда-поэта тёмными, блестящими глазами. Косой солнечный луч коснулся её лица, оставив золотистый поцелуй на щеке.

–– Да, я прочитаю… Вы знаете, это такой невероятный край, прогулки по этому таинственному лесу очень вдохновляют. Я даже думаю, не задержаться ли мне здесь… дольше… Он за мгновение задержался, а потом тихо, будто по большому секрету, начал читать стихи, которые писал все последние дни.

–– Молю, что б скорби моей слова, услышал твой черный-черный лес…

Рикон скользнул взглядом сначала в одну сторону, глянув на каждого гостя, чтобы никто не догадался, что смотреть он хотел только на Агату. Чтобы никто не понял, как у него прерывается голос каждый раз, когда он видел её взгляд. Она смотрела на него, не отрываясь, он это чувствовал. Поэтому, оттолкнувшись взглядом от восторженно молчавшей Лидии, Рикон пробежался взглядом по дуге и замер, на выдохе произнеся последнюю строчку:

–– И волосы снова твои прильнут к моему плечу…

Рикон выдохнул и увидел, как губы Агаты чуть приоткрылись, будто она его выдох поймала, чуть-чуть кивнув. Она всё поняла.

–– Это так великолепно… Господин Рикон, у вас такое талантливое перо, – Лидия проникновенно смотрела на лорда и её светлые глаза блестели от едва сдерживаемых слёз. Длинные ресницы сбились во влажные треугольнички – несколько слезинок она всё-таки обронила, но быстро стёрла. Рикону стало не по себе, он совсем не рассчитывал на такую впечатлительность. Мягко и немного виновато улыбнувшись леди Гудтьер, Рикон кивнул. Вокруг наперебой загудели одобрительные голоса. Кто-то даже несколько раз хлопнул в ладони, и остальные его поддержали. Рикон встал со своей подушки и раскланялся, не чувствуя ничего общего с чувством собственной значимости, какое испытал, когда читал свой первый сон в литературном клубе. Тогда ему хотелось, чтобы все на него смотрели и ловили каждое слово. Сейчас же он бы многое отдал, чтобы прочитать эти стихи только для одной девушки.

–– Нужно попросить лорда Рикона написать нам новый гимн графства, – сказал кто-то из ироничных молодых людей.

–– Вот уж точно. Лучше про сосновые леса, чем про древних лучников. Думаю, лорд Дэннет не откажет.

Лорд Дэннет улыбался и кивал.

–– Ну, а теперь предлагаю, чтобы не замёрзнуть, от лирики перейти к танцам! Танцы!

Лорд дважды хлопнул в ладони и музыканты, грохнув ноту, обошли шатёр полукругом и заиграли весёлую танцевальную мелодию. Замёрзшие люди тут же повскакивали с мест, обрадованные возможностью приятным способом согреться. Только Рикон хотел отступить в тень, воспользовавшись тем, когда к нему подошла Лидия. Птичка на её шали мерцала в свете последнего, вечернего солнца. Лидия хотела пригласить Рикона на танец, но лорд извинился и сказал, что ему нужно уделить внимание взрослым гостям. Нелли там с ними совсем одна, будет невежливо, если он ни разу не появится… Лидия, согласившись, отступила, но взяла с него обещание, что он вернётся до того, как танцы закончатся. Рикон сердечно пообещал.

Артур Реттор сидел на каменном, поросшем мхом крыльце в глубоком кресле, и неотрывно, хмуро смотрел на всё, что происходило в нескольких метрах на поляне. Граф всё-таки не доверял Рикону… Хоть он весь день был более чем благоразумен и держался от Агаты так далеко, как только мог. Рикон хотел подойти к нему и спросить, не нужно ли чего, но заметил, как за крыльцом мелькнула шляпка и край бордового пальто. Рикон сошел с дорожки прямо перед грубо вытесанным крыльцом просто чтобы понять, не показалось ли ему? Он сделал несколько шагов вдоль дикой изгороди и увидел Агату. Она стояла, запрокинув голову, будто наблюдая за пиками сосен, накалывающими серые вечерние облака. А потом повернула голову так, будто точно знала, что Рикон за ней наблюдает. Несколько секунд она смотрела на него, после чего отвернулась и зашагала в сторону леса. Лорд проводил его взглядом и почувствовал, как ноги сами несут вслед за ней. Вслед за взглядом, который – он был уверен – приглашал.

Лес слишком быстро забрал себе дикий сад. Несколько шагов – и лорд оказался в почерневшей вечерней чаще. Агата стояла, прислонившись спиной к дереву, Рикон увидел её и, немного посомневавшись, всё же медленно подошел. От волнения он не мог улыбнуться или вспомнить хоть одно вежливое слово.

–– Агата?

–– У вас получился чудесный пикник, лорд Рикон, – сказала она, когда он подошел еще ближе и встал напротив. – Спасибо вам.

–– Я очень рад, что вам было весело, – ласково сказал он. На лице Агаты больше не было солнечного поцелуя, только тень от шляпки падала на лицо и скрывала взгляд. Ему захотелось подойти еще ближе, совсем близко, вплотную, и снять с неё эти шляпку.

–– Мне скоро нужно будет уйти…

–– Да, – Рикон сделал еще шаг навстречу. Агата подняла на него лицо и он, наконец, увидел её глаза: тёмные, с грустной поволокой. Ресницы её были длинными и пушистыми, не слепленными в мокрые от слёз треугольники. – Леди Агата, я…

Он так много хотел ей сказать, что не знал, с чего лучше начать. Растерев пальцами ладони, он пригладил волосы, поправил ворот пальто. Агата молчала, смотря на него выжидательно, потому молодой лорд решил начать с самого лёгкого.

–– Знаете, я хотел бы сделать что-то для вас. Я хотел бы, чтобы вы иногда… – Рикон замолчал и расстегнул пальто. Во внутренним кармане его пиджака всё время пикника лежал маленький – с монету – медальон на шелковой голубой ленте.

–– Я случайно нашел этот медальон в письме моего отца к вашей матушке. Я думаю, она сделала его для вас, леди Агата.

Точно так же, как сделала клык для него. Рикон приподнял медальон, Агата удивлённо на него посмотрела живым быстрым взглядом. Она слегка коснулась пальцами медальона, будто не веря, что он настоящий.

–– Моя матушка для меня?

–– Я думаю, да. Если вы позволите… – лорд еще чуть-чуть приподнял медальон и приблизил его к Агате. Она сразу же его поняла, дрожащими руками расстегнула ворот пальто и придержала волосы на одном плече. Рикон, едва-едва касаясь пальцами прохладной кожи, обернул ленту вокруг шеи девушки, щекой чувствуя, как она дышит так близко, что он ни о чем другом не мог думать. Пальцы онемели от холода, которого он не чувствовал, и волнения, которое захлёстывало сознание. Рикон слишком долго завязывал ленту, так долго, что Агата не выдержала и шепотом сказала:

–– Рикон?

Он быстро вскинул на неё взгляд, не отнимая пальцев от шеи, и тогда она отстранилась от дерева, коснулась ладонью его щеки и прижалась тёплыми, мягкими губами к его губам. Руки Рикона дрогнули и невесомо опустились на её шею. Он сначала растерянно, едва ощутимо вдохнул сладкое ощущение её губ, но потом голова закружилась, и лорд, не помня себя, жадно поцеловал Агату. Он не помнил, целовал ли кого-нибудь до Агаты, видел ли он кого-нибудь, кроме неё, бывал ли влюблён в кого-нибудь так сильно.




Глава 12. Порог


После пикника все говорили, что лорду Рикону повезло. Он успел забрать у осени последнее солнце для своего праздника. На следующий день на землю лёг плотный туман, как сбежавшее с хозяйской плиты молоко. Оно разлилось по поляне перед несура




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/polina-rosh/predchuvstvie-bedy-70792657/?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.