Главная страница | Триллеры | Тихий лес

Тихий лес
Артем Рудик
Охотник не помнит, как он оказался в бесконечном аномальном лесу, и живёт только для того, чтобы сбежать за его пределы. Но в этом месте за всё надо платить слишком высокую цену. Особенно, когда смерть идёт за тобой по пятам, прямиком из туманного и ужасного прошлого.

Тихий лес

Артем Рудик

© Артем Рудик, 2024

ISBN 978-5-0062-9637-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Незваный гость – Вторжение

– Ах, – сказала мышь, – мир становится тесней с каждым днём. Сначала он был так широк, что мне делалось страшно, я бежала дальше и была счастлива, что наконец вижу вдали стены справа и слева, но эти длинные стены так спешат сойтись, что я уже в последней комнате, а там в углу стоит ловушка, куда я угожу.– Тебе надо только изменить направление, – сказала кошка и съела её. Франц Кафка, «Басенка»
Сказание первое – Знакомство с Тихим Лесом
Я ничего не помню. Ни о том, как меня звали. Ни о том, кем я был. Ни о том, что привело меня в это место. Вместо воспоминаний в моём сознании только ужасающая, бездонная тьма, пожирающая последнюю надежду обрести самого себя в здравом уме. Сколько бы я не силился заглянуть за непроницаемый занавес памяти, сколько бы ни пытался напрячь своё текущее сознание, ничего не выходит. И это пугает, как пугает всякая неизвестность.
Однако, то единственное воспоминание, что до сей поры сохранилось в моей черепной коробке, кажется ещё более страшным. Даже более того, когда я возвращаюсь к нему, мою голову пробивает острая боль, словно изнутри её пронзает невидимый нож. Это очень нечёткая картинка смыкающихся ветвей, перекрывающих солнечный свет.
Не знаю, почему мысль о них так болезненно отдаётся в моей голове. Но, по крайней мере, именно благодаря этим смыкающимся веткам, я точно знаю, что пришёл в этот Лес, а не был рождён им. И вот теперь, по инерции, бреду средь затенённых полян и исполинских стволов, абсолютно не понимая куда и зачем.
За то мне кристально ясно, что этот лес в абсолюте своём аномален и чудовищен. Ибо местные деревья явно не безмолвны, как то должно быть с растениями. Они шепчут, очень тихо, проникая в самую черепушку. И зовут, настойчиво приглашают объединиться с ними, перейти под защиту их коры, за которой не смогут достать опасности этого леса.
Но меня так просто не взять! Я видел, что бывает, если довериться деревьям. Мне встречались поваленные стволы, в сердцевины которых, словно бы вросли, несчастные человеческие фигуры. Может, все эти похожие на людей образы в древесной плоти, всего лишь отражение душ растений? Или сами деревья ранее были такими же путниками как я, но в один момент погибли и были воскрешены Лесом в новой форме?
У меня нет никакого желания пытаться найти ответы на эти вопросы. Очевидно, что если начинать рыться в тайнах сего места, то можно легко сойти с ума. Правда, я не уверен, что сам сейчас нахожусь в здравом уме. Могут ли эти рощи быть всего лишь фантомом моего воспалённого сознания?
Нет, точно нет! Они слишком реальны. И если уж кто и является фантомом, то это я. Ибо не имея воспоминаний, я не могу с уверенностью заявлять, что являюсь личностью и вообще существовал до прибытия в лесной чертог. Может всё, что со мной происходит, это всего лишь одна большая лесная аномалия? И я просто исчезну, как только она закончиться?
«Лес дышит чужими воспоминаниями»
В пользу этой версии, говорит то, что местные обитатели реагируют на меня слишком спокойно. Вот, например странное гуманоидное существо, покрытое чёрной, свалявшейся шерстью, с крючковатыми конечностями и длинными ушами, абсолютно не обращает на меня внимания. Хотя, мы и хрустим сухим мхом в унисон, долгие и долгие часы, странный зверь ни разу даже не посмотрел в мою сторону.
– Мне незачем на тебя смотреть, мой человечий брат, я и без этого вижу всё, что мне нужно. – внезапно оборвало мои мысли существо, – И никакое я не «существо», да будет тебе известно, что я благородный обитатель Тихого леса, Заяц, один из многих.
В моей голове зажужжал рой вопросов, я даже не сразу сообразил, что зверь обращался именно ко мне. Ибо он, как ни в чём не бывало, спокойно продолжал двигаться вперёд. Заяц? Я не уверен, откуда я имею знания о том, как выглядят обычные зайцы, но точно могу сказать, что эти существа не являются трёхметровыми страшилищами, ходящими на двух ногах, вооружёнными двумя рядами острых зубов.
– Как нетактично! Сколько оскорблений! Чтобы ты знал, некоторые местные растения поймать куда сложнее, чем вёрткую лань. И я уже молчу про то, что их потом надо ещё и побороть. Так что лес приспособил меня к подобной охоте. Да и вообще, из лесных зверей, я ещё один из самых миловидных.
Я остановился. Неожиданный собеседник также встал на месте и повернулся ко мне, озирая меня с ног до головы тремя своими глазами, один из которых находился в одной орбите с правым, из—за чего казалось, что тот раздвоился.
– Ты что же, можешь слышать мои мысли?
– В Лесу ты не можешь утаить своих намерений, если не имеешь шерсти. Поэтому нагие редко выживают здесь долго. Жаль мне такое говорить, брат, но скорее всего ты умрёшь и очень скоро.
– Что? Умру? Почему?
– Потому что звери, любящие живую плоть, уже взяли твой след. Не пытайся бежать, ибо теперь твоя с ними встреча неизбежна. Ты пахнешь болью, пахнешь благородством и преданностью, такой запах нигде не утаить.
– И что же, ничего нельзя сделать?
– Конечно, ибо Лес закрепил за тобой роль жертвы, а хищники очень уж любят лакомиться гладкокожими. Тебе ещё повезло, что мой род травояден и я не желаю попробовать твоего мяса. Я, конечно, мог бы, но твоя судьба не в моей власти. Хотя сильно не обольщайся, встреча со мной тоже опасна, ибо если меня вдруг поймают волки, лисы или не дай бог, охотники, то я расскажу им о тебе, чтобы спасти свою шкуру. Благо, местная пища им приелась.
– Вот так просто расскажешь? Ты же говорил, что тебе меня жаль.
– Действительно жаль, братец, но своя душа, всяко дороже души проходимца. Да и Лес меня наградит, если я направлю на тебя волчьи пасти или охотничий нож.
– Но почему?
– Ты же ничего не помнишь, верно? Так бывает с теми, кто пришёл в чащу сохраняя человеческий рассудок. Может, если ты переживёшь встречу с волком или лисой, деревья простят тебя и подарят шерсть, позволив остаться здесь навсегда.
– Но я не хочу здесь оставаться! Можно, вместо этого уйти отсюда?
– Когда обрастешь, то сможешь покинуть лес. Но не захочешь этого, пока ещё никто не захотел…
Он прервался, резко глянув куда— то в сторону и навострив свои уши.
– Кажется… Точно! Лиса идёт прямиком сюда. Слушай брат, и слушай очень внимательно! Не ведись на лисий облик! Не верь картинам своего прошлого! И самое главное, не верь ни единому слову лис, они все говорят лишь половину правды! Если последуешь моим советам, может и переживёшь эту встречу. А я побежал, пока меня самого не затянуло в сети.
Прежде, чем я успел спросить, что же всё— таки значит: «не вестись на облик Лисы», Заяц удрал в неизвестном направлении. А я остался стоять в гордом одиночестве посреди чащи, под баюкающий шёпот деревьев. Правда, вскоре он набирал обороты и становился всё громче, превращаясь… в песню?
«Лес поёт и каждый, кто слышит его голос – становится его частью»
Точно, это было пение, что-то вроде горлового запева языческого жреца далёких степей. И запев этот стал сопровождаться аккомпанементом из невесть откуда взявшихся инструментов: цимбал, бубнов, флейт и органа. Вся эта какофония создавала до ужаса гипнотизирующую атмосферу. А потом из сей атмосферы выплыла она…
Прекрасная дева, обнажённая, дикая, вышла из-за деревьев. Изукрашенная ритуальными узорами, нанесёнными не то кровью, не то краской, Лиса кружилась в безумном, первобытном танце. Двигаясь то соблазнительно плавно, то неестественно резко, она, держа дистанцию, кружилась вокруг того места, где в оцепенении стоял я. Не касаясь босыми ногами земли, прекрасное создание вылетало то из-за одного дерева, то из-за совсем другого, медленно, но верно приближаясь ко мне.
«Не ведись на облик! Не ведись на облик!» – повторял я про себя, стараясь не вовлечься в это странное представление. Но, она всё равно подобралась ко мне на расстояние одного шага, сначала привычно кружившись вокруг, а затем вдруг остановившись прямо перед моим лицом. Лисья красота была неописуемой, при одном взгляде на неё у меня наворачивались слёзы. Она же протянула к моему лицу свою белоснежную руку и нежно провела по подбородку…
Внезапно показав свой истинный лик. Резкий крик, прервавший гипнотическую музыку. Чудовище, возникшее в одном шаге, столь быстро промелькнуло перед глазами, что я не успел разглядеть ни одной детали. Но может это было и к лучшему, ибо неописуемый ужас от этого наваждения заставил меня отпрыгнуть назад на пару метров. Не рассчитав этот манёвр, я запнулся о торчащий корень и рухнул наземь.
«Лес и его обитатели наводят блаженный морок»
Когда я опомнился и поднялся на ноги, готовый уже бежать со всех ног прочь, я обнаружил себя не в гуще чащи, а в скромном охотничьем домике, сидящим за дубовым столом, испещрённым множеством порезов.
У единственного входа в сей однокомнатный домишко стояло двое мужчин. Один молодой и подтянутый, смутно знакомый мне внешне. Второй же напротив был сухим и тощим стариком в потрёпанном пальто.
Сначала заговорил тот, что был старше:
– Втроем идти опасно, особенно студентикам вроде вас. Так что, если хотите, чтобы я отвёл вас к лесу, придётся идти поодиночке, как того требует лес.
– Если вы так говорите, то, пожалуй, так действительно будет лучше. – ответил ему тот, что был помоложе, – Но никакие мы не «студентики», да будет вам известно, что я благородный искатель правды, один из многих.
– Ох, молодёжь… И не сидится вам по домам! Всё бы по диким лесам скакать…
– Да идите уже, пан лесничий. Приготовьте всё к походу, а мы вам сейчас организуем обещанные пару коробок, полных бутылок с горячительным зельем.
– Ладно— ладно. Всё это ваши дела. Главное коробочки залогом оставьте…
– А ты с таким залогом в состоянии будешь нас довести?
– Так кто же такие объёмы в одиночку лакает. Это я для себя и старого товарища, на пару попросил. Раньше нас целая компания была, но остальные были из деревень в лесной чаще. А потому, после «События» о них ни слухом, ни духом. В общем, я заговорился. Давайте, отдохните перед переходом за кордон.
Произнеся последние слова, дед вышел из хижины и закрыл за собой дверь. Я остался один на один с молодым мужчиной, который тут же заговорил со мной:
– Я же говорил, что будет просто договориться. Сей лесничий за пару чекушек проведёт нас хоть прямиком на луну.
– Ты уверен, что это будет безопасно? – спросил я, абсолютно не властвуя над речевым аппаратом и словно бы произнося давно заученную реплику.
– Да не беспокойся ты! Глянем, что там военные скрывают и сразу назад. Главное, запомни, брат, если я не вернусь через пару суток, то ни в коем случае не иди меня искать. Лучше сразу отправляйся в СМИ или ещё куда, где можно будет придать огласке моё исчезновение на военном объекте. Только, без геройства, братец.
– Исчезнешь? Как те деревушки? Ты меня только накручиваешь! И я уже начинаю верить в разумность установки охраны по всему периметру этой таинственной рощи.
– А вот не стоит так просто верить правительству. То у них в этом лесу радиоактивные осадки осели, то самолёт военный упал. Они даже чёткую версию «События» придумать не могут. Двадцать лет они пытаются отвести пытливые взгляды от этой чёртовой лесополосы. Но сегодня, сегодня мы узнаем всё и о пропавших деревнях, и о странной активности вокруг леса, и об их таинственной «Зоне Мир»…
Не договорив предложение, мужчина растворился в воздухе вместе с хижиной. Теперь перед моими глазами предстало совсем иное видение. Мой клон, а может и я настоящий, стоял предо мной во всей красе, только совсем маленький. В этом мальчике лет десяти, я легко узнавал себя по шрамам и ушибам.
Вот, например, я полез за братом на дерево и поцарапал обе коленки. Потом, с этого чёртового бука у меня ещё и не получилось спуститься. Старшой побежал за отцом и тот, позже затаскал меня за уши. Вот же, прямо на ушах остались покраснения. А вот, чуть ниже расшибленный подбородок, до сих пор могу почувствовать шрам на своей сухой коже. Правда, тут я уже не могу вспомнить, как его получил. Но это точно было связано со страшим братом.
«В Лесу выживает сильнейший. Благородство и преданность слабость домашних зверей.»
Старший брат… Старший брат… А ведь мы с ним были не разлей вода. Я готов был шагать вслед за ним и в огонь, и в воду. Вот кстати, у мальчика большой ожог на плече, это мне прижгли друзья братишки, в качестве «ритуала посвящения во взрослую жизнь». Правда у них самих ожогов я не наблюдал. Чёрт! Каким же мелким идиотом я тогда был…
Но что это? Вот, в глазах моего маленького двойника? Это Лес? Точно, я видел в глазах дитя дебри и в то же время чувствовал шевеление корней внутри своей собственной головы. Кажется, деревья решили прибрать меня к себе и начали процесс поглощения. Почему я понимаю, что это именно «поглощение»? Какая разница? Возможно, именно в деревьях единственная возможность спастись. Скрыться за их толстой шкурой и уснуть в вечном симбиозе, кажется мне… идеальным концом бытия. Иди сюда, мой маленький двойник, я обниму тебя и приму твой скромный дар лесной бесконечности!
Но прежде, чем я успел сделать хоть шаг в сторону своего клона, как того внезапно, со спины, пронзил клинок, вернув мне ощущение реальности. На месте маленького меня сначала осело обнажённое тело девы, которое через пару мгновений превратилось в настоящую тушу трёхметрового зверя с искажённой мордой. «Никогда не верь обличью Лисы и её видениям!»
Спаситель мой, имел на удивление человеческий вид. Это был прекрасно сложенный и довольно миловидный юноша в длинном пальто, вооружённый изящным клинком. Плюнув в сторону тела, что ещё недавно было живым, он грубым голосом произнёс:
– Тьфу! И это мои бывшие сородичи… Смотреть противно.
– Ты… Ты… Спас меня… – еле ворочая языком вымолвил я.
– Ну… Вроде того. Скорее отобрал добычу у более слабого соперника. К слову, приятно познакомиться, мяско, меня звать Охотник.
– Так ты не человек?
– Ха! Правда похож да? До ужаса удобная маскировка для обмана бесшёрстных, вроде тебя. Вон, даже дикие лисы додумались косить под вашу братию, лишь бы выжить. – парень презрительно зыркнул в сторону огромной туши, а затем добавил, – Но, як гласят два простых правила леса: «Уважай деревья» и «Ешь или будешь съеден». А потому, мне просто необходимо увидеть твоё превращение.
– Превра… Превращение?
– Ты же уже почувствовал их, верно? Корни, что проникают в голову, превращая мозг в кашу, а тело в машину для убийств? Так вот, я тоже мог бы через это пройти, если бы не приносил лесу жертвы в виде дурачков, вроде тебя, чтобы он позволил сохранить мне здравый ум и спокойно жить в чаще, не опасаясь гнева природы. Но, может, если твоё превращение пойдёт по иному пути, вроде тех бедолаг, что стали лесными хряками, химерами и прочими необычными тварями. Я сделаю из тебя свой охотничий трофей. Ну или, если будет настроение продам на грибном рынке. Ну или ещё чего придумаю, но тебе надо ещё интересным образом мутировать. А тут уж везёт не многим.
Он приставил к моему горлу окровавленное остриё своего клинка и добавил:
– Сядь к тому дереву, – Лис указал на ближайший ствол, – я обвяжу тебя цепью и понаблюдаю, что из тебя выйдет.
Понимая, что сопротивляться бессмысленно и смирившись со своей судьбой ещё с первого шага по сухому мху, я послушно сел спиной к жёсткой коре. Охотник выудил откуда— то из-под пальто цепь и обвязал ей моё обессиленное тело. Разум начал проваливаться в сон. Я знал, что если я усну, то скорее всего уже никогда не проснусь, тем не менее, я просто не мог сопротивляться порыву усталости и постепенно смыкал свои свинцовые веки… Корни всё глубже проникали в сознание… Лес дарит силу обездоленным, если те способны её взять…

Охотник – Охотничьи обычаи
Тихий лес – аномальная зона, из которой нет выхода. Она коварна, опасна и загадочна. Даже для тех, кто давным-давно обустроил свой быт и не сошёл с ума от ЗОВА корней.
Конечно, если ты следуешь определённым правилам, стараешься держаться своей братии и лишний раз не показываешь носа из своей норы, то можешь прожить не один век под сводами ветвей.
Но всё же лесная чаща полна опасностей, от которых не спасут подобные предосторожности. Чудовища, вид которых сложно вообразить. Хвори, превращающие существ в деревья. Движение мха, что порой меняет лесной ландшафт до неузнаваемости. И это только сотая доля всех возможных проблем, что поджидают местных.
Я предпочитаю быть частью этих опасностей, а не их жертвой. Будь ты разумным или диким зверем, или и вовсе заплутавшим в чаще бесшёрстным пришельцем, тебе всё равно не избежать встречи с моим клинком. Ибо законы природы на стороне тех, кто умеет лучше всего приспосабливаться под обстоятельства. Я приспособился и стал Охотником.
Так меня называют, хоть это и не моё настоящее имя. В лесу ни у кого нет имён, только прозвища.
И я своё оправдываю. Вот очередной дикий зверь, брыкается и пытается вырваться из моих рук. Но уже пара секунд и он перестаёт сопротивляться. Теперь я владелец трёхметровой гуманоидной туши кролика. Её надо продать, но прежде необходимо соблюсти охотничий ритуал.
Как мне кажется, в любую эпоху, за пределами Тихого леса, ловцы зверей уважали богов чащи и делали им подношения. Это вполне нормальная практика: благодарить тех, кто тебя кормит. Обычно благодарностью являлась часть добычи, что являлось погашением части долга лесным владыкам.
Окончательно долг закрывался, когда охотник отживал свой век и приходил умирать в чащу. Тело доставалось зверям и деревьям, жизнь замыкалась в кольцо.
В нашем, аномальном лесу, всё точно также. Только за несоблюдение правил приходится отвечать головой. Я не хочу её терять и потому отрезаю лапу от своей добычи.
Далее мой путь лежит в одно из Святилищ. Лес бесконечен, а потому эти странные, святые места появляются сами собой. В том числе после того, как завершилась охота. Я почти сразу набрёл на одно такое.
Исписанные странными глифами, голые, будто сгоревшие, мёртвые деревья расходились в сторону от огромной фигуры в центре. Двадцатиметровый колосс, в равной степени состоящий из мяса и дерева, был одним из живых воплощений Тихого леса.
Пусть он был огромен, но всё же не дотягивал и до половины высоты местных деревьев. К тому же его лик всегда был скрыт в тени вьющихся в вышине ветвей. А потому истинный вид этой махины, вряд ли видел хоть кто-то в лесу. Хоть кто-то до сих пор живой.
От дородного тела отходили четыре огромных руки. В их ладонях я мог бы легко поместиться целиком. Поэтому меня всегда слегка мутило, когда одна из этих гигантских конечностей протягивалась ко мне в ожидании жертвы. Если та будет недостаточно щедра, я буду в один миг размазан по мху.
Дрожащей рукой кладу лапу пойманного кролика на ладонь лесного бога. Он сжимает её в кулак и поднимает куда— то вверх. Жертва принята. Я ухожу, взгромоздив тушу на свою спину.
После довольно долгой прогулки наконец натыкаюсь на поляну, где было разбито небольшое поселение. Скромные деревянные домики, построенные под высоким холмом. А рядом с ними, до боли знакомый возок.
Купец. Мой старый знакомый. Такой же странник, что то и дело странствует от одного поселения к другому, торгуя диковинками. С ним торговаться гораздо проще, чем с местными, какими бы те ни были. А потому смело направляюсь к повозке.
Рядом с ней кучковались местные – десяток цивилизованных кроликов. Они были такими же трёхметровыми отвратно выглядящими амбалами с тремя глазами и длинными ушами. Но с ними, по крайней мере, можно было не только подраться на смерть, но и порой поговорить.
Разумеется, местные меня не любили. Это я знал, даже ни разу не бывав в этой деревне. И не только потому, что лес сделал меня хищным лисом, их естественным врагом. Но и потому, что в отличие от них, я мог сохранять чистый и незапятнанный скверной облик бесшёрстных. Это в лесу всегда очень ценилось и было предметом зависти. Особенно у тех, кто пришёл извне и потерял этот облик.
Когда я подошёл к прилавку, обустроенному прямо в повозке, и взгромоздил на него добычу, местные стали презрительно фыркать и тихо шептаться. Неужто задумали напасть? Что ж, мне же будет больше туш на продажу.
– Охотник. Что, опять кролик? Никого крупнее не мог поймать? – спросил меня Купец.
Он был похож на огромную выдру. Длинный зверь, с гладкой шерстью, приплюснутой мордой и грустными глазами. У него практически не было мутаций, за исключением разноцветных глаз и семи пальцев на лапах. Ибо лес благоволил торговцам.
– Кто попался, того и поймал. Нечего жаловаться, мясо всегда будет ходовым товаром.
– Да, но мясо бывает разного качества. За всю эту тушу я готов заплатить тебе всего тремя веточками вербы. И это я, как старому другу предлагаю.
– Ну! Смотри, какой он мясистый! Тут как минимум четыре веточки. А то на три даже бутылку чёрной настойки не купишь!
– Чёрт с тобой! Четыре так четыре. Тебе, я так понимаю, можно сразу бутыль давать вместо денег.
– Да. Большего для жизни мне и не надо, ты знаешь.
Купец порылся в своей повозке, выудил стеклянный флакон с чернильно— чёрной вязкой жидкостью и передал мне. Я сунул его в свою суму и собирался было уходить, как вдруг к прилавку подошёл один из кроликов. Зверь достал небольшой мешочек, раскрыл его и высыпал перед продавцом пригоршню маленьких красных ягод.
– Плоды мёртвого кустарника! – декламировал ушастый.
– Неплохой товар! Дам за них тридцать веточек. – произнёс торговец, почесав подбородок.
– Договорились! – довольно заключил заяц.
Я взглянул на маленькие ягодки и решил вмешаться в их скоротечный разговор:
– А мне кажется это нечестная сделка.
– Почему это? – возмутился амбал, – Неужто ты, клыкастый, завидуешь, что за мои ягодки дают больше, чем за твою огромную тушу? Цена вполне справедливая, эти ягоды годятся на отменное лекарство!
– Я не спорю с тем, что сделка справедливая. Но я посчитал количество ягод. Их оказалось двадцать семь.
– И что ты хочешь этим сказать?
– А то, что мёртвый кустарник является крайне редким и ценным растением. Он очень редко плодоносит. И каждый раз приносит ровно двадцать семь маленьких ягод. Ты принёс ровно столько же, а значит не поделился частью собранного урожая с лесом. Ты же понимаешь, что ничем хорошим это не кончится.
– Ой да не надо мне мозги морочить, клыкастый! Тихий лес не обеднеет из—за пары ягод. А я больше заработаю. К тому же, в этом поселении живут гордые звери, что не будут преклониться перед природой и её странными богами. Что они нам сделают?
– Охотник прав. Я не буду покупать ягоды. – заключил Купец, – Продадите их другому странствующему торговцу. Я же, пожалуй, продолжу свой путь и уйду прочь из поселения.
– Я пойду с тобой. – согласился я.
Нам действительно пора было уходить. Дело обещало быть серьёзным и оставаться в деревне, куда может нагрянуть гнев леса, было слишком опасно. Впрочем, уходить слишком далеко я не планировал.
Выйдя за пределы колонии кроликов, я поднялся на крутой холм, с которого та была как на ладони. Устроившись поудобнее среди кустов и откупорив бутыль с настойкой, я стал наблюдать за поселением. Жидкость бодрила и придавала сил, а потому я планировал не сомкнуть глаз в течение всей ночи.
Когда зашло солнце, ушастые разбрелись по своим домам. Никто из них, кажется, вовсе не беспокоился о том, что они нарушили лесные правила. Все они легкомысленно легли спать, ничуть не страшась гнева чудовищ. Гнев нагрянул, когда среди ветвей уже во всю сияли звёзды.
Десятки чёрных теней планировали к маленьким хижинам практически с самых верхушек гигантских деревьев. Птицы. Смертельно опасные жители небес и главные лесные каратели. Никто точно не знал, разумны ли они и чем занимаются, когда не совершают налёты на нарушителей лесного спокойствия.
Возможно, они знали, как выйти из этой аномальной зоны или, по крайней мере, были ближе всего к таинственному Сердцу. В это, овеянное слухами место, я всегда стремился попасть. Ибо там, вероятнее всего, скрывались ответы на многие вопросы касательно природы Тихого леса. Там же, скорее всего, и лежал ответ на вопрос, как сбежать из чащи.
Такая возможность стоит риска охоты за крылатыми лесными ужасами. Не для того, чтобы их убить, а, для того чтобы выяснить, где находится их логово. Ибо, не думаю, что я смогу с ними справиться. И те несчастные зверьки внизу вряд ли смогут.
Как и ожидалось, когда устрашающие тени наконец достигли земли, началась резня. Крики были жуткие, а хруст костей разносился на многие километры вокруг. Огромные крылатые монстры врывались в избы и уничтожали всех, кто был внутри.
Одному кролику удалось выбраться из своего дома до того, как его настигли пернатые хищники. Он побежал прочь из своего поселения, в надежде на то, что за ним не будет погони.
Рванув на тот самый холм, где я примостился в зарослях кустарника, он всё же не смог избежать преследования. И всего в нескольких метрах от меня на него спикировала огромная тень. Птица была столь близка, что я наконец смог её рассмотреть.
Длинные когти на ногах. Гигантские крылья с чёрным оперением. Под ними четыре тонкие руки, держащие острые сабли. Уродливая голова с двумя клювами, где один был чуть меньше и располагался внутри второго. Красные, безжизненные глаза по обе стороны от пасти.
Но страшнее всего была грудь существа, в самом центре которой располагался огромный светящийся белым глаз. Он открылся только после того, как кролик был повержен. И, что самое страшное, будто бы смотрел прямо на меня.
Да, птица определённо заметила меня и теперь рассматривала, расценивая противника. Я сжал покрепче свой клинок, готовясь к битве. Шансов у меня немного, особенно если к нему на помощь придут сородичи. Но без боя сдаваться я не хотел. Если крови суждено пролиться, я её пролью!
Тем не менее пернатый атаковать не спешил. Без особой агрессии он сделал пару шагов в мою сторону и произнёс потусторонним голосом:
– Ты уважаешь обычаи леса, а потому не умрёшь, лисёнок. Правила превыше всего. Нам ни к чему биться.
– Так вы разговариваете!
– Через нас говорят деревья. Мы слышим их лучше всех в лесу. И мы служим им, чтобы не допустить КОЛЛАПСА. Продолжай и ты верно исполнять заветы. И однажды, сможешь к нам присоединиться.
Сказав это, птица взлетела в небо и направилась к вершинам деревьев. Вместе с ней полетели и те, которые находились в селе. Видимо, резня завершилась.
Не знаю, почему мне была дарована честь выйти на контакт с обитателями ветвей, но становится одним из них я точно не желаю. Рано или поздно я выясню, как забраться наверх и оттуда уж точно разгляжу путь к спасению из рощи. Поддерживать лес или уж тем более служить ему глупо, ибо это навсегда привяжет меня к деревьям. И я навсегда останусь заложником вечной борьбы за выживание, без шансов на успех. Этого я точно не хочу…
Лишний раз перестраховавшись и прождав до самого утра, я спустился в поселение с самым рассветом. Как и ожидалось, никого живого там больше не было. Только трупы. Десятки трупов. Те, что более— менее сохранились, можно будет продать. К тому же я нашёл тот самый мешочек с ценными ягодами. Теперь можно было не бояться его брать, ибо цена за них уже была уплачена. Кровью.
Бедные, глупые кролики, что не ведали лесных законов и считали себя самыми умными! Они остались и без жизней, и без веточек вербы, ослеплённые гордыней. И сколь презрительно они отнеслись к моим суждениям!
А в итоге, я, и выжил, и забрал их богатства. Ибо я хитёр. И моя главная хитрость – это игра по правилам.

Жертва – Корни и волки
В Тихом лесу, бесконечной вотчине гигантских деревьев, ландшафт порой удивительно разнообразен. Здесь встречаются и овраги, и поляны, и даже озёра, в которых, кажется, водится что-то ещё более страшное, чем все обитатели поверхности. Есть в чаще, и холмы, и скалы, и горы.
Но даже они недостаточно высоки, чтобы подняться выше переплетённых ветвей. Тем не менее, некоторые из таких возвышенности становятся не только отличными ориентирами, но ещё и превосходными крепостями для тех, кто способен их удержать. Общими усилиями и потратив не мало сил, некоторые сообщества превращали скалы в настоящие неприступные замки.
Не стоит удивляться тому, что мутанты смогли самоорганизоваться в достаточной мере для того, чтобы воплотить подобный проект. Жизнь в мутирующем лесу кипит уже далеко не один век. И те из зверей, кто ещё сохранил рассудок, образовали свои подобия государств. Ну, если клановые поселения, занимающиеся грабительством и разбоем, вообще можно назвать государствами.
Всё же любое разумное существо, так или иначе, стремится к упорядочиванию и нормализации своего быта. Даже если цена за это упорядочивание – подчинение самым жестоким лесным хищникам, волкам.
Моя деревня была в подчинении местной стаи бесконечно долгий срок. Как минимум всё то время, что прошло с момента моего попадания в лес. И, как у подчинённых, у нас было множество обязательств перед владыками.
За защиту от прочих кланов— вымогателей, мы платили частью своей добычи, беспрекословным исполнением законов стаи и периодическими жертвоприношениями. По только им видимым причинам, волки иногда посещали малые поселения, вроде нашего и требовали одного жителя в качестве дани.
Его уводили в крепость. Что происходило дальше никто не знает, но потом беднягу никто и никогда больше не видел. Его вряд ли съедали, ибо в вечной борьбе за жизнь среди листвы, недостатка в более сытном и вкусном мясе не было. А потому резон данного действия порождал множество вопросов среди селян.
И я бы отдал всё, что имею, лишь бы не знать на них ответ. Но судьба была ко мне не слишком радушна. И когда волчий посланник нагрянул в наше поселение, выбор его пал на меня. И вот я, одетый в цепи, брёл в сторону громадной скалы, внутри которой был вырезан целый город.
В моём конвое был всего один волк, но его было достаточно, чтобы я даже не думал о побеге. Ибо эти клыкастые твари не только были одними из самых опасных лесных обитателей, но ещё и внешне пугали до чёртиков. Да так, что и пошевелиться лишний раз не хотелось.
Огромные размеры, в четыре метра высоты и метр ширины. Пасть с тремя рядами зубов. Четыре чёрных, как ночь, глаза. Длинная гибкая шея. Тонкие, относительно общих пропорций тела, мускулистые конечности. На каждой лапе по шесть пальцев с когтями.
В общем, такой если догонит, на месте разорвёт. А бегают эти махины, на удивление, быстро. Так что я покорно плёлся в сторону скалы через плотную поросль кустарников, неприятно царапавших ноги.
С таким эскортом нападения в глубинах чащи можно было не бояться. Хотя, может, напади кто— нибудь ужасающий на нас, у меня мог бы появиться шанс на побег. А так, приниженный бреду безмолвно.
Вот на горизонте показался огромный каменный массив. В Тихом лесу редко увидишь хоть какие— то признаки цивилизации, ибо корни обычно разрушают крупные постройки. Но тут, действительно целый замок. Множество пещер, выемок и продолбленных окошек, из которых сочился мягкий, чарующий свет.
За внушительными деревянными воротами скрывалась вереница запутанных коридоров и комнат, по которым то и дело бродили волки, подобные тому, который меня вёл. Они практически не обращали на меня внимания, а я старался лишний раз не поднимать глаз.
Изрядно потоптав каменные полы, меня, наконец, привели в обширную комнату, посреди которой стоял длинный стол. По обеим сторонам от него, плотно расселись жуткие волки. И прежде, чем я подумал, что стану их главным блюдом, меня усадили на непомерно большой стул во главе стола.
Тут же, предо мной поставили тарелку с сырым куском мяса и стопку с чёрной наливкой. Видимо, моё удивление сразу было отображено на лице, ибо в тот же миг старый хищник, сидевший ко мне ближе всех, мягким голосом пояснил:
– Ешь. Традиция требует, чтобы ты был сыт.
– Но для чего?
– Чтобы всё прошло, как следует. Ешь. Я знаю, что селяне, вроде тебя не сильно пируют в своих деревнях.
В этом волк был прав. В поселениях, вроде того, в котором я жил, звери не слишком довольствуются едой. Ибо все те крохи, что удаётся добыть охотой и собирательством, по итогу делятся на всех жителей. Впрочем, не будь этого коллективного труда, мы бы, скорее всего, вообще бы не ели. Трудно охотится, если ты слаб и не одарён орудиями убийств, вроде волчьих когтей или лисьей хитрости.
Так что я с аппетитом набросился на кусок мяса, стараясь не задумываться о том, кем он был при жизни. Об этом, в Тихом лесу вообще не принято думать. Если уж он дал тебе еду, то стоит отбросить, и брезгливость, и мораль. Иначе просто не выжить.
Расправившись с нехитрым блюдом даже быстрее, чем сидевшие рядом хищники, с их огромными пастями, я пригубил и чарку. Слегка взбодрившись и даже немного повеселев, я обратился к тому волку, что наказал есть:
– Что всё это значит? Зачем вы меня привели сюда?
– Для важнейшего обряда. Тебя ждёт Корневое Венчание.
– И в чём же оно заключается?
– Узнаешь, как ритуал начнётся.
– А когда он начнётся?
– Сейчас.
С этими словами он встал. Синхронно поднялись и другие хищники. Меня взяли под руки и повели прочь из комнаты. Опять я оказался в длинных и запутанных коридорах. Но на сей раз, они сменились длинной винтовой лестницей, ведущей куда— то вниз. Через какое— то, довольно значительное время, мы наконец достигли её конца и моему взору предстала небольшая зала с высоким потолком.
В центре залы, в углублении, стоял массивный яйцеобразный предмет, словно бы состоящий из переплетённых корней. Вокруг него стояли звери разных мастей. К их головам были подсоединены древесные шланги, уходившие куда— то в вершину огромного яйца.
Пленники дышали и взирали на таинственную сферу стеклянными глазами. Они явно были живы, но напрочь лишены рассудка. Смотря на них, я вдруг осознал, что вскоре разделю эту странную судьбу. Ибо от яйцеобразного объекта отходил один единственный отросток, не присоединённый ни к чьей голове.
Я даже хотел было забрыкаться и попытаться вырваться, но моё тело предательски ослабло. Видимо, чёртовы хищники что-то подмешали в моё блюдо или напиток. Я обмяк настолько, что даже не дёрнулся, когда острый коготь чертил круг по вершине моего черепа. Не двинулся я и в тот момент, когда с моей головы сняли «крышку» и сунули странный корень прямо в мой мозг.
В этот момент я и вовсе перестал чувствовать тело. Моё сознание словно бы скакнуло в некое гиперпространство и мне открылось ЭТО. Мириады корней, копошащиеся в единой массе, закрывающей всё осознаваемое бытие, представляли собой организм, бывший вне понимания смертных.
И яйцо – лишь его маленькое семечко, подобных которому немало. Если они прорастут, СУЩНОСТЬ получит возможность воплотиться в материальной форме. И тогда… Тихий лес погибнет. Или переродиться?
Я вижу многие мысли и образы, что ОНО показывает мне, но не все из них мне понятны…
Вот я вижу зверей, что собрались вокруг семя, следуя ЗОВУ. Вот они складывают к яйцу своих сородичей. Вот перерождаются в волков. А вот уже и правят всем лесом. Пока не появляется первый росток. Лес меняется… Лес обретает новый облик… Лес встречает своего нового бога…
Теперь мне показывают иную картину. Моего предшественника, что также был принесён в жертву. Он долгие годы стоял в тёмной зале. Его кормили и поили, пока он совсем не ослаб. Когда он умер, его тело отнесли на кухню, приготовили и затем подали мне. Так волки поступали со всеми, кого отдавали семени.
Но на деле все эти несчастные не умирали. Они оставались в сознании этого странного существа, становясь его частью. Так они подпитывали ЭТО, давали ему сил, чтобы ОНО могло родиться. Слепки их сознания же навечно должны остаться здесь, на другом плане бытия. И моему суждено то же самое.
Ибо БОГ КОРНЕЙ любит своих слуг и всегда одаривает их, вне зависимости от того, сами они являются жертвами или приносят их. Волки, вряд ли знают, чем на самом деле они платят за свою власть и силу. ЧТО создают в своих крепостях.
Я бы тоже не хотел знать. Я бы вообще не хотел жить в Тихом лесу. Бог с ним, пусть даже, я бы на век остался в своём маленьком поселении, проживая жизнь уязвимого зверька. Лишь бы только не знать ЕГО.
Лишь бы не подпитывать своим знанием, не усилить ЗОВ. Ибо даже хаотичный разум Тихого леса менее безумен. Ибо ЭТО не подчиняется никаким правилам и не приемлет законы. ОНО жаждет лишь поглощать всё вокруг, увеличивая свою силу и размер. И даже бесконечность чащи его не остановит, ибо БОГ КОРНЕЙ сможет выйти за её пределы. И когда это случится, он будет ассимилировать мир до тех пор, пока не останется только он один.
А потом его семена попадут уже на иной план бытия и всё начнётся по новой…

Сова – Вечная жертва
В Тихом лесу, где деревья шепчут свою страшную песнь, есть много рутинных вещей, которые могут показаться пугающими. И в каждой части леса, у каждого вида местных обитателей своя жутковатая обыденность, свои ритуалы и свои наказания. Разумеется, всё это касается только тех местных обитателей, что ещё не утратили разум и не одичали.
Зайцы здесь играют роль жертв. Их доля – быть мирными крестьянами, растящими съедобные корешки и собирающими лесные травы. Зачастую они становятся кормом, игрушками для ритуалов и живым товаром рабовладельцев. Они не смотрят наверх, ибо вся их работа проходит на земле.
Волки – прямая противоположность. Они правят, властвуют и угнетают. Вотчины их кланов являются царством террора, где эти звери играют в аристократов. Серые хищники проводят светские вечера, пиры, торжества, ритуальные жатвы и поклоняются КОРНЯМ. Они не смотрят наверх, ибо слишком увлечены собственной властью.
У лесных хряков другие заботы. Они хотят разрыть КОРНИ и уничтожить ТОГО, КТО ЗА НИМИ СТОИТ. Пока волки держат власть, у них это не слишком хорошо получается, но кабаны очень фанатичны в своей борьбе и кочуют по лесу, выцепляя зубастых хищников поодиночке. Они тоже не смотрят наверх. Возможно, потому что увлечены битвой, а возможно и просто потому, что не имеют шеи.
Многие разумные также предпочитают не поднимать глаз к ВЕТВЯМ, ибо не способны их достичь. Исключением, пожалуй, являются немногочисленные разумные лисы. Эти твари слишком любопытны по своей природе, а некоторые из них даже очень идейны. Охотники, убийцы, торговцы, волчья прислуга – не так уж и важно кем они становятся, главное то, что плуты часто пытаются разгадать тайны ВЕТВЕЙ.
И тем рыжие бестии доставляют нам множество проблем. Под «нами» я подразумеваю птичье сообщество. В него входит множество различных видов пернатых. И все они должны курировать обстановку внизу. И не только для того, чтобы жители поверхности соблюдали лесные порядки, но, и чтобы не лезли в наши дела.
Я вот из сов. Мне повезло переродиться с крыльями и способностью к запоминанию большого количества данных. Я взлетел в высь, присоединился к своим сородичам и был назначен жрецом ХРАНИТЕЛЯ ВЕТВЕЙ. Кроме различных служебных практик, в обязанности последователя сего культа входит и наблюдение за жителями поверхности.
Благо, отсюда, сверху, это всё равно что наблюдать за муравьями. Они ползают себе туда— сюда, занимаются своими делами и даже не подозревают, что являются объектом исследований. Смотря с такой позиции, мы, совы, приблизились ближе всех прочих зверей к пониманию природы леса. Тем не менее, многое всё ещё остаётся неизвестным.
Как Тихий лес возник? Что находится за его пределами? Как и зачем бесшёрстные попадают в чащу? Почему превращаются? Можно ли обратить этот процесс? Можно ли сбежать отсюда?
Последний вопрос особенно волнует всех местных обитателей. Ибо жизнь здесь далеко не сахар. Однако, даже мы, находящиеся ближе всех к небу, не смогли отыскать выхода.
Сверху, над кронами, лес кажется всё столь же бесконечным. А взлететь достаточно высоко, чтобы преодолеть эту аномалию ни у кого пока не получалось. К тому же, нашему побегу мешает и наш покровитель. ХРАНИТЕЛЬ ВЕТВЕЙ, являясь полной противоположностью БОГА КОРНЕЙ, ОН всё также цепляется за своих последователей и даёт нам строгие наказы не пытаться покинуть лес.
Что ж, ЕГО можно понять. Ни одно божество не хочет потерять свою паству. Кто же тогда будет приносить ему жертвы и молиться?
И я считаю, что за всю поддержку НАШЕГО БОГА и его содействие нашему сообществу, мы должны быть благодарны в той мере, чтобы беспрекословно следовать любым наказам. Я воспринял с благоговением и тот факт, что оказался избран для принесения в жертву ВЕТВЯМ. Ибо это не только великая честь, но и моя, личная плата за сытую жизнь наверху.
ХРАНИТЕЛЬ дарует нам солнце, еду, защиту и цель. Можно ли желать большего в столь диком и хаотичном месте?
Меня готовили с самого утра. На тело, изуродованное мутациями, в особенности бубонами, надели крайне просторную белую рубаху, достающую практически до цевки. На голову поместили витый из маленьких веточек венок. Руки облачили в браслеты из камня, а на шею повесили переливающийся в лучах кулон. Не то чтобы всё это было необходимо, чтобы после смерти я попал куда нужно, но пред богом надобно представать при полном параде.
Далее меня привели на последний ужин. Налили настойки на плодах мёртвого кустарника. Поставили передо мной тушу свежепойманного кролика.
Когда я насытился, меня, наконец, повели в храм. Храм стоял на очень толстой ветви и представлял собой внушительную пагоду, вытесанную из огромного деревянного нароста.
В ней, для церемонии, к тому моменту собралось двенадцать высокопоставленных птиц, одобрительно замахавших крыльями при моём появлении. Они обступили меня и сопроводили до алтаря. Он представлял собой каменный менгир, к которому меня сразу же привязали.
В тот момент я уже полностью отпустил свою жизнь и приготовился навечно закрыть глаза. Окружавшие меня жрецы тихо шептали свои заговоры, еле двигая искажёнными клювами. Затем один из них взял острый стилет и легонько провёл его остриём по моему лбу. Так он начертил специфичный узор, помечающий меня для ХРАНИТЕЛЯ.
Потом был резкий удар. Я заснул. А потом проснулся. Но уже не в храме, а в просторной зале, словно бы сотканной из облаков. Даже скорее из грозовых туч, плотных и свинцовых. Я встал на свои три ноги и был крайне удивлён тому, что пол меня держит, будто состоит не из пара, а из камня.
Однако, долго топтаться на месте и удивляться не стал. Видел вещи и страннее, пока наблюдал за жителями поверхности. А потому направился изучать это странное место. Уже вскоре ноги вынесли меня в небольшой тронный зал, где на троне из серых облаков восседал ХРАНИТЕЛЬ.
Выглядел ОН точно так, как его описывают легенды птичьего сообщества: огромный живой скелет стервятника, ослепляющий белизной костей. Именно НАШ БОГ, если верить всё тем же россказням старых жителей леса, ведал посмертной жизнью и решал куда должна отправиться душа погибшего зверя. Поэтому же он отвечал и за порядком. Кто владеет смертью, тот владеет и властью.
Теперь и я предстал перед ним, почтенно опустившись на колено и смиренно опустив голову.
– Не стоит, право, поднимайся! – сказал мне ХРАНИТЕЛЬ весёлым голосом, – Ты тут не для того, чтобы кланяться.
– А для чего?
– Мне скучно. И я жажду хорошей беседы. Мне подумалось, что ты сможешь подарить мне интересный разговор ни о чём. Видишь ли, я тут восседаю уже целую вечность. Время течёт для меня бесконечно медленно и каждый момент вечности скучен до невозможности. Поэтому я иногда приглашаю к себе своих верных поклонников, чтобы поболтать.
– Богам разве бывает скучно?
– Поверь, бывает. Ну мне точно. С прочими лесными владыками я ни разу не говорил. Они практически наверняка неинтересные или невменяемые собеседники. Единственная местная сильная сущность, с которой мне бы хотелось поговорить, так это ХОДЯЩИЙ МЕЖ СТВОЛОВ. Но он так и не проронил ни одного слова. Может, это живое воплощение СУТИ Тихого леса и не способно говорить, оттого и столь интересно. А если говорить про других посланных ко мне собеседников, то уже через каких— то несколько десятков циклов у них заканчиваются темы для разговоров, и они остаются у меня в качестве вечных, не слишком увлекательных гостей. А потому приходится просить принести в жертву нового почитателя.
– Они все здесь?
– Да, мой чертог всегда открыт для птичьих душ. В обе стороны. Птицы вольны как остаться, так и уйти в любом направлении. Хоть обратно в лес, хоть в вечное небытие.
– То есть, ты можешь меня возродить?
– Могу. Буду даже рад, ибо ты сможешь поднабраться новых знаний и заглядывать ко мне в гости. Правда, на роль вечной жертвы, никто до этого не соглашался. Никто не хочет обратно в чащу. Все либо остаются в моём чертоге, благоденствовать, либо отправляются в СУТЬ леса.
– А что ждёт в СУТИ?
– Понятия не имею. Не я же его создал. Наверное. По крайней мере, я помню только то, что очнулся сильной сущностью, когда Тихий лес уже был в своём обычном состоянии. И, по сути, просто занял пустующую роль лесного судьи. В конце концов, чтобы чаща не поглотила всех нас, нужен тот, кто будет следить за соблюдением правил.
– Что ж, тогда как мы закончим, я бы пожелал вернуться.
– Интересный выбор. Почему же ты хочешь вернуться в лес?
– Ну, там мой дом. Моё призвание. Мне очень нравится наблюдать за его обитателями. Не меньше мне нравится становиться свидетелем аномалий.
– А с чем интересным ты сталкивался в последнее время?
– Ну, я очень много наблюдал за лисами. Эти твари странные даже по меркам Тихого леса. Везде суют свой нос, пытаются докопаться до истины. А сами подлецы подлецами, готовые на любые извороты ради выживания. Это довольно парадоксально. Как можно ставить во главу угла, и свою шкуру, и вселенские тайны одновременно?
– Действительно. За раскрытием тайн звери всегда лишаются шкуры. И наоборот, за заботой о своей шёрстке, всегда теряют из виду истину. Но, возможно, это лисья природа?
– Если бы только она. Я очень много наблюдал за их породой. И один Охотник меня крайне удивил своей трепетностью к лесным правилам. Я никогда не видел, чтобы хитрецы столь сильно беспокоились о соблюдении законов, а не о возможности их обойти.
– Правда? Забавно. Он мог бы стать моим последователем и блюсти закон на поверхности, карая тех, кто не уважает лес. Говорят, лисы хороши в выслеживании и устранении.
– Пожалуй, что так. Тем более этот зверь стремится в высь больше прочих. Желает разгадать наши тайны.
– Он будет крайне разочарован, узнав, сколь мало вы знаете о лесе. Да даже я знаю о нём не сильно больше. Ибо я такое же его порождение, как и вы. Правда, в отличие от вас, я вроде бы не был ранее бесшёрстным.
– У меня есть ощущение, что бытность бесшёрстным, навроде существование гусеницей, что при попадании в лес, становится бабочкой и раскрывает себя.
– Возможно так оно и есть. Но сейчас эти пространные рассуждения не так важны. Я заинтересовался этим любопытным лисом. В большей степени, чем тобой. А потому, разу уж ты всё равно собираешься вернуться, то озаботься тем, чтобы привести его ко мне. Думаю, этот зверь сможет подарить мне несколько отличных бесед, а взамен получить несколько ответов.
– Мне нужно привести жителя поверхность к вам?
– Да, такова моя воля. А теперь, прочь! Я позову тебя, как только моё любопытство касательно этого зверя будет удовлетворено.
Скелет щёлкнул когтями на ноге, и я вновь заснул. А очнулся в уже знакомом храме, привязанный к менгиру. Рана на моей груди зажила, как и отметки на лбу. Я почувствовал себя обновлённым и чистым.
И у меня была новая цель, достать новую игрушку для ХРАНИТЕЛЯ. И я чётко знал, что цикл смерть— перерождение ждёт меня ещё очень много раз…

ФАР – Отчёт
Отчёт Федерального Агентства Разведки СПН
Предоставлен Лабораторным отделом

Транскрипция разговора, записанного на аудиокассету – год 1981

Опрос проводил: Опрос проводил: Специальный Агент— Визионер по посаду Нововия, Роман Агафьев (далее просто САВ)
Опрашиваемый: Опрашиваемый: Полевой Агент номер 098 (далее просто 098)
Место проведения опроса: Место проведения опроса: Полевой штаб «Интерквел», недалеко от поселения Прость, Посад Нововия

САВ: Итак, агент, расскажите под запись, что конкретно произошло, когда вы прибыли на место происшествия? Меня интересуют, прежде всего общие сведения о данной аномалии, а уже потом мы перейдём к обсуждению вашего запроса директору ФАР. Это необходимо для протокола.
098: Мы приехали, откликнувшись на сообщение местных о аномальной активности в районе селения Прость. Там уже несколько лет, с разной периодичностью, бесследно исчезали люди. К тому же из того района начали поступать сообщения о странных существах, наблюдавшихся неподалёку от людских поселений.
САВ: И вы действительно обнаружили аномалию?
098: Точно. Это лес. Роща гигантских секвой, если быть точным. Таких, небольших заповедников, знаете много по всему Восточному побережью. Да и на Западном их тоже не мало. Секвойядендроны занимают площадь примерно в семь квадратных километров и стоят обособленно от прочих деревьев. Вероятнее всего, вся роща и есть одна большая аномалия.
САВ: Как вы это поняли?
098: На неё нам указали жители деревни, как на место, куда уже многие поколения никто не ходил. Все местные обходили её и ни одного человека, кто бы мог поведать, что там, внутри, мы не нашли. Позже стала ясна и причина этого. Когда агенты 121 и 065 решили войти в лес и бесследно пропали.
САВ: Как именно это произошло? Вы видели?
098: Да. Это случилось на моих глазах. Мои товарищи пересекли условную «границу» леса и проникли в глубь, примерно на пять метров… А затем… Ну… Испарились.
САВ: Испарились?
098: Да, словно в воздухе растворились! Вот раз и нет их! Уж не знаю, КУДА они попали, но обратно они скорее всего уже не вернуться.
САВ: Почему вы так считаете?
098: Мы пробовали проникнуть внутрь этой зоны самыми разными средствами: запускали туда дрон с камерой; кидали оборудование и самые разные предметы, привязывая верёвку. Знаете, что произошло? И предмет, и часть привязанной к нему верёвки, что попала в зону аномалии, исчезли! Не представляете, сколько раз мы обошли эту чёртову рощу, чтобы найти лазейку в этой непроницаемой невидимой стене! И ничего! Н— И— Ч— Е— Г— О! Мы задействовали вертолёт, чтобы подобраться сверху. Так удалось выяснить, что примерно на ста метрах, над кронами стометровых деревьев, мёртвая зона заканчивается. Этакий аномальный куб получается. Знаете, вот в космосе есть чёрные дыры, которые не может покинуть даже свет. Вот этот лес очень на них походит, разве что, слава богу, сверхсильной гравитацией не обладает.
САВ: Да, исходя из этого мы дали данному объекту гриф «Совершенно секретно» и взяли его под свой контроль. Однако, я здесь, прежде всего потому, что вы запросили повышения уровня секретности до уровня Q. Наивысшего уровня из возможных. Почему?
098: Мы, как вы знаете, в составе штаба «Интерквел» наблюдали данный лес пять лет, с самого момента обнаружения. То есть с 1976 по 1981. За это время мы не сильно продвинулись в изучении «внутренностей» сей зоны, однако с лихвой изучили всю внешнюю «поверхность» аномалии. Изучали и записывали всё, сколь глубоко она уходит в землю, сколь высоко в небо. Ну и, естественно, регистрировали площадь аномалии. Так вот, тут и случилось самое страшное. После недавнего замера мы выяснили, что площадь рощи выросла на целый квадратный километр за год. Более того, она продолжает расти и со временем только ускоряет своё расширение.
САВ: Как это выросла?
098: Вот так. В ней не росло новых деревьев. А вот старые «сдвинулись», вместе с землёй, на многие метры вперёд. Вместе с ними расширился и «Горизонт событий».
САВ: Звучит угрожающе…
098: Ещё бы. По нашим расчётам, если рост рощи будет ускоряться в том же темпе, что и сейчас, то уже через тридцать лет она поглотит Пость. Через сорок лет весь округ станет Гигантским лесом. Через сорок пять лет, аномалия поглотит весь посад. А через сорок восемь может и всю страну превратить в одну сплошную аномалию. Если мы не сможем её остановить, то потеряем как минимум два континента. И нам ещё очень повезёт, если зараза не сможет преодолеть океан. В противном случае в опасности будет вся планета. Понимаете? Тут уже недостаточно штаба наблюдения и нескольких десятков агентов, тут необходимо вмешательство правительства и армии! Мы и без того потеряли слишком много времени.
САВ: Я передам эту информацию директору, я думаю он сделает всё возможное, чтобы посодействовать сдерживанию леса. Но что насчёт способов уничтожения рощи? Неужели вы не нашли способа сдержать её расширение?
098: Мы много чего пробовали. В основном на деревьях, что находятся за пределами «горизонта событий». Мы пробовали поджигать эти секвойи, пробовали рубить их. Но даже самые прочные инструменты ломались о древесину. Мы пробовали скидывать бомбы, в том числе и зажигательные, с вертолёта. Пробовали подсадить туда насекомых— вредителей. Пробовали травить почву ядами. Пробовали и «иссушить» землю. Ни один из способов так и не сработал. Возможно, если закинуть внутрь термоядерную бомбу получится уничтожить эти чёртовы деревья, да и то совсем не факт. Пока что они считаются полностью неуязвимыми.
САВ: Да… Я думаю, это заслуживает грифа Q. Есть что-то ещё, о чём необходимо знать директору ФАР на данный момент?
098: На самом деле много чего. Мы успели насобирать внушительное количество информации, с которой лучше будет ознакомиться через наши документы. Но на данный момент, я думаю, что ему стоит сообщить о результатах недавнего сейсмического исследования аномальной территории. Дело в том, что незадолго до открытия факта расширения рощи, мы выяснили, что поверхность здесь крайне неоднородная. Примерно в центре леса есть некое строение, уходящее глубоко под землю. Вроде огромного колодца или туннеля. Мы пока так и не смогли до него докопаться и выяснить насколько глубоко он уходит. Зона аномалии уходит вглубь как минимум на две сотни метров и тут, без специальной техники нам не обойтись. Возможно, это здание и является источником аномалии, по крайней мере оно является самой примечательной чертой леса, о которой мы можем узнать снаружи.
САВ: Откуда же посреди рощи огромный туннель?
098: К сожалению, мы не нашли какой— либо информации в архивах. Никаких данных о шахтах и подобных постройках в годы активного освоения европейцами Северной Америки нет. Здесь никто ничего не строил и не возводил.
САВ: И коренное население тоже?
098: Согласно археологической и этнической экспертизе, кочевавшие племена индейцев обходили весь этот регион стороной. К тому же они просто не могли бы построить столь масштабное и сложное сооружение, с их уровнем технологий.
САВ: Тогда кто?
098: Мы не знаем. И не узнаем, пока не доберёмся до этого колодца. А может и после того, как доберёмся. Если судить по известной нам информации, то зона рощи начала активно расширяться и проявлять активность примерно две сотни лет назад. По крайней мере, в 1771 году появилось первое свидетельство исчезновения нескольких человек в этих местах.
САВ: Думаете, тот год стал началом действия аномалии?
098: Не знаю. Но сами деревья явно существовали задолго до появления здесь людей. Меня очень сильно пугает, что возраст всех местных деревьев, который мы определили по диаметру и проверили радиоуглеродным анализом, равен 1981 году. Все они ровесники! Так ещё и начали расти прямо на заре нашей эры. Как мы это определили, среди агентов начали ходить… необычные настроения.
САВ: Какие?
098: Вы разрешите не называть имён и номеров? Я бы не хотел подставлять товарищей, разглашая их личное мнение. Более того, я начинаю во многом соглашаться с их… экстремальной позицией.
САВ: Я думаю, что мы можем сделать исключение.
098: Многие наши ребята думают, что этот лес. Ну, вроде как божья кара. Кара за то, что мы пришли в эти земли, начали их эксплуатировать. Знаете, что ещё произошло в 1771 году? Промышленная революция. Именно в этот год был изобретён механический ткацкий станок. И именно с этого года по всему миру появляются дымящие заводы, самые разные шахты и прочие чудеса машинного производства. Возможно, тогда мы зашли слишком далеко в эксплуатации природы. И чем дальше человечество тянет руки, тем быстрее начинает расти эта аномалия. Она собирается «отвоевать» у нас планету, покрыв её вечнозелёными лесами. По крайней мере, такова наша теория. Я был бы рад, если бы она оказалась неверна и это всё вовсе не божья кара за наши преступления против природы. Ведь, если это действительно так, то для нас более нет пути назад…

Конец транскрипции.

Вердикт Директора Федерального Агентства Разведки, О. Е. Павлова:

Выдать аномалии персональное имя. Повысить уровень секретности до «Q». Создать особую комиссию по контролю за ростом рощи. Выдать этой комиссии особые полномочия и дать их задачам повышенный приоритет. Эвакуировать все ближайшие поселения, в том числе и Прость (её превратить в расширенный штаб «Интерквел»). Предлог для эвакуации: «Горящие под городом угольные шахты». Назначить на объект нашего главного специалиста по пространственным аномалиям доктора Догму. Выдать оной все требуемые ресурсы и подготовить удобный наблюдательный пункт.

Дополнительно: Дополнительно: Повысить полевого агента 098 и всех причастных к открытию до полноценных научных сотрудников и агентов— визионеров. Проверить теорию о божественной каре. Попытаться докопаться до строения в центре леса. Приготовить ядерные боеголовки. На этом всё.

Конец отчёта

Охотник – По лисьим тропам

Слова не идут во благо тайному смыслу; произнесенное вслух, все тотчас же неизменно становится чуточку иным, чуточку поддельным, чуточку глупым… то, что для одного человека есть богатство и мудрость, для другого человека звучит нелепостью. Герман Гессе, «Сиддхартха»
Сказание второе – Охотник и его судьба
В Тихом лесу сложно отличить одно место от другого. Среди бесконечных зарослей, почти невозможно потеряться, в виду того, что и идти тут особенно некуда. Да, он бесконечен во все стороны и ширина местных пространств может поражать.
Но сколько бы раз ты не пересекал поляны и рощи, всё равно выйдешь на схожие деревеньки, скальные замки и грибные рынки. Да, обитать там будут совсем не те звери, которых ты видел в иных поселениях, но столь похожие друг на друга, что вряд ли стоит относиться к ним, как к незнакомцам.
Это ещё одно местное правило. Если ты относишься ко всем встречным, как к давним знакомым, то проживёшь чуть дольше. По крайней мере, пока хтоническое чудовище будет отвечать любезностью на любезность, появится шанс убежать или неожиданно напасть. Главное, потом принести извинения чащобе и преподнести жертву лесным богам, что дали шанс нарушить правило и прожить чуть подольше.
Конечно, в такой бесконечной круговерти из однотипных поселений «разумных» зверей и «безлюдных пространств», где шныряют монстры, легко сойти с ума. По крайней мере, если пытаться путешествовать и искать выход из лесной чащи.
Вот все, кто смог сохранить свой рассудок относительно непораженным шёпотом корней, и сидят в своих поселениях, не рискуя жизнью и не пытаясь что-то поменять. Мне повезло больше, ибо я охотник и мне доступны… оригинальные способы перемещения.
Ничего сверхнеобычного, просто у моей породы есть чутьё на тропинки, которые могут вывести к удивительным местам. Подобные «лисьи тропы», могут открыться в любой момент и в любом месте. Просто, ни с того, ни с сего, на гигантских стволах появляются отметки, будто засечки, а почва под ногами превращается в вытоптанную дорогу. Шествуя по этой путанной дороге, можно оказаться в любой значимой части леса всего через несколько минут.
Будто сама земля складывает пространство, для того чтобы ты добрался туда, куда корни желают, чтобы ты пришёл. И пусть, шанс выйти на такую дорогу выпадает нечасто, но иногда его можно «вызвать» самому. Порой нужно только захотеть куда— то попасть, как мох под ногами тут же расступится и превратиться в путь к нужному месту.
Вот, не так давно я услышал о неком «Великом колодце». Вроде бы просто слухи, среди селян об огромной дыре, почти в самом центре леса. И вот, на выходе из поселения, под моими ногами открылась очередная лисья тропа. Я уже знал, куда она меня приведёт. И потому, без страха пошёл по ней.
Дорога была путаной, петляла между деревьями, порой делая бессмысленные петли вокруг гигантских стволов. Но стоило мне пройти эти петли, как пейзаж тут же менялся и тропа передо мной простиралась уже совсем иначе. Это крайне странное ощущение, когда ноги сами несут тебя вперёд, а тропа, хоть и постоянно меняет направление, водя кругами, всё равно идёт непрерывно и не пересекаясь с другими.
Время в пути такого рода не имеет значения, так что я не удивился наступлению ночи и её скорейшей смены обратно на день. Для меня они пролетели, будто мгновения, как и само путешествие. Вот, я уже стою перед огромной воронкой в земле, на самом краю, и у моих ног простирается тёмная бездна.
Колодец действительно выглядел внушительно, по ширине будучи больше даже стволов стометровых деревьев— гигантов. Из его нутра веяло тёплым воздухом, который пах… полынью.
Название этой травы, будто бы было видением из прошлой жизни. Вместе с ним, пришли и иные образы, которые, казалось, я должен был навечно забыть…
Жаркое полуденное солнце, бесконечная степь без единого деревца, не тронутые аномалией двуногие разумные существа, к которым и я когда— то относился… Эти видения были так нереальны, так противоречивы… Но всё же, я был уверен, что все они – истинны. Что я действительно, когда— то жил в месте, где цвела «волчья трава» полынь и не было никакого леса. Славные, наверное, были времена.
Ностальгия обуяла меня столь сильно, что я даже не заметил появления целой процессии, шествующей к колодцу. Шествие состояло из высоких, козлоголовых существ, облачённых в просторные, рваные плащи, будто бы сшитые из каких— то серых лохмотьев.
Впереди колонны шли трое рогатых: один, облачённый в цепи, и двое его охранников, вооружённых копьями. Остальные, несколько десятков козлоголовых, держали факелы и распевали песни на неизвестном языке, скорее напоминавшие стоны прокажённых. Подойдя к краю колодца, они остановились и столпились вокруг заключённого.
Чтобы лучше видеть происходящее, я встроился в их толпу, чему никто не возражал, и подобрался поближе к несчастному в цепях. Пока я пробирался мимо пахнущих сыростью плащей, из толпы вышел зверь, державший в руках книгу. Он воззвал к своим братьям:
– Внимайте мне! По велению старых законов нашего сообщества, я обязан зачитать прошение Стальному Червю, прежде чем мы преподнесём ему сего агнца!
Чтобы обратить на себя больше внимания, он поднял в воздух все четыре своих конечности, что напоминали скорее паучьи лапы. В ответ ему, все присутствовавшие, кроме заключённого и меня, также подняли свои длинные крючковатые лапы. Козлоголовый продолжил:
– Мы приносим нашему богу бессчётную жертву, надеясь, что он смилостивится и явит нам свой лик. Создатель всего, что существует в этом лесу, явиться к своим безутешным детям, если мы напитаем его достаточным количеством мяса! Пусть же преступная плоть сего агнца наполнит нутро Червя! Пусть кровь его смажет стальные шестерни! Пусть его жертва раскалит стальные лапы бога и укажет ему путь наружу! Во славу Стального Червя!
– Во славу Стального Червя! – тут же завторили ему сектанты.
В следующее мгновение, несчастный «агнец» был сброшен в бездну. Удовлетворённые принесённой жертвой, козлоголовые стали потихоньку расходиться. Видимо, подобные практики у них совсем уж обыденны. Я же решил подойти к тому существу с книгой, чтобы расспросить его о произошедшем:
– Извините, я стал невольным свидетелем этого вашего ритуала…
– Да, я видел тебя в толпе. Тут редко встречаются чужаки. Видимо, тебя привела воля Стального Червя.
– Нет, я вышел сюда случайно, по лисьим тропам.
– А кто, по— твоему, ведает этими «тропами»?
– Может, сам лес? Просто ранее, я никогда не слышал ни о каком черве. И уж тем более о таких чудных существах как вы. А ведь я охотник и много где успел побывать.
– Наша община крайне закрыта. Мы, как и лес, были созданы Стальным Червём и ждём его пришествия. Думается, что мы одни из первых зверей, заселивших чащу. И мы же будем последними, когда наш бог вернётся. Осталось только дождаться…
– С самого начала времён ждёте?
– Да, стараясь не удаляться от колодца и постоянно его подпитывать. С этим, конечно, связано множество проблем. Ты вроде говорил, что ты охотник?
– Именно, хотите что-то мне предложить?
– Нужно убить одного медведя, что терроризирует нашу общину.
– А взамен?
– А взамен мы покажем тебе Тропу праведников.
– Медведь очень непростая цель. Огромный, свирепый и безумный. Даже мне не просто будет с ним совладать. Что хоть эта тропа из себя представляет?
– Две стальных линии, касаясь которых своими бесчисленными лапками, Стальной Червь найдёт путь в сердце леса, откуда всё и началось. Мы не можем пройти по ним сами, ибо обязаны стеречь колодец, но вот тебе может быть интересно пройти по этой дороге. Ты выглядишь любопытным, лис.
– Что ж, по рукам! Дайте мне только немного отдохнуть и подготовиться.
– Можешь переночевать в нашем поселении. Мы рады гостям!
Мне действительно были рады. Стоило только показаться в поселении, как меня тут же облепили заботой и вниманием. Множество бесполых козлоголовых существ потчевали меня местными растительными блюдами и расспрашивали о мире за пределами их закрытого микрокосма. Как любой уважающий себя охотник, я стал травить байки о былых свершениях и всё больше раззадоривал интерес странных существ.
Конечно, скоро им самим можно было убедиться в моём мастерстве. Ибо мне предстояла битва с медведем. Правда, мне самому как— то не очень хотелось в ней участвовать. Противник это нелёгкий даже для тех, кто велением ветвей, был рождён убивать. Огромные, в пять моих ростов, твари чудовищной силы нагоняли ужас на целые лесные общины.
Благо, обычно они проводили большую часть времени в спячке и почти никогда не приближались к самим поселениям, терроризируя земли вокруг. Может из этого правила и были исключения, но выживших после набега подобного хищника на деревню, вряд ли было много. Скорее всего их вообще не было.
Конечно, награда была неплохой. Может, Тропа праведников действительно приведёт меня к центру леса, а может и выведет из него прочь. Вряд ли сами рогатые точно знают, что лежит на другом её конце. Но рисковать жизнью подобным образом…
Я не просто так решил взять время на подготовку. Мне думалось, что я успею разузнать местоположение дороги до того, как мне придётся в одиночку бороться со столь свирепым противником. И удача мне действительно улыбнулась.
Когда наступила ночь, мне постелили в одной из небольших хижин. Моим соседом был очень уж разговорчивый зверь, который видимо не знал о награде, что мне предложили. И потому, рогатый вывалил, как на духу, когда я начал расспрашивать его о Тропе:
– Ты говоришь о Тропе праведников, что начинается у Витых терний, рядом с Великим колодцем? У нас о ней множество слухов ходит. Старейшины порой шепчут, будто Тропа шла прямиком из колодца и раньше по ней постоянно ползали Стальные Черви.
– То есть Червь был не один?
– Может быть. У нас принято считать, что из колодца вылезет лишь один Всесоздатель, однако, как существо, обладающее безграничной силой, он вполне может разделяться и копировать себя множество раз. Да и слухам о множестве червей верить не стоит. Старейшины и сами не застали времена, когда Червь являлся к нам. Их вообще никто не застал из ныне живущих.
– Откуда вы тогда знаете, что он придёт?
– Об этом шепчутся, и листья, и корни. Мы просто внимаем их заветам и ждём. Если потребуется, мы будем ждать и целую вечность, ибо такова судьба нашей небольшой общины.
– А что будет, когда вы дождётесь?
– Настанет конец света. Тот, кто создавал мир, разрушит его и Тихий лес перестанет существовать.
– И мы… не освободимся?
– А ты хочешь свободы?
– Я хочу сбежать, чтобы перестать каждый день жить в страхе за свою шкуру. Это место всех рано или поздно сводит с ума. А кого не сводит, тех просто убивает. У меня нет ни малейшего желания делить это долю со всеми прочими обитателями леса, ибо я жажду более никогда не слышать шёпота корней.
– Что ж, чужак, ты имеешь право желать подобного и верить, что из леса есть выход. Пусть эта вера и кажется мне наивной…
Мы ещё долго говорили. Вскоре, мой визави уснул, и я тайком выбрался из хижины. Я уже знал на что ориентироваться, чтобы отыскать Тропу, а потому смысла оставаться в поселении не было. Однако, я решил обезопасить себя от любой погони и потому достал из своей суммы свой набор приманок.
Он состоял из нескольких видов трав, плодов и листьев, а также разного рода пахучего мяса. Смешав их в необходимом количестве, чтобы приманить медведя, я оставил приманку слегка под порогом одного из домов, а сам, в это время, ретировался прочь.
Пусть меня и гложило чувство вины, но иначе было никак. Я пренебрёг добротой козлоголовых селян, и предал своё обещание убить пугавшего их зверя. Они мне этого не простят и наверняка скинут в Колодец, при первой же возможности. А вдруг я встречу их снова? Или лесные тропинки будут снова и снова выводить меня к их поселению?
Нет, чтобы выжить в чаще, иногда необходимо принимать тяжёлые решения. Даже если поводом для них была обычная трусость. Не желая оставлять рогатых совсем уж беззащитными, я дождался появления медведя за пределами поселения и, стоило громовой поступи сотрясти землю, поднял тревогу громким криком.
Вскоре община зашевелилась и стала судорожно готовиться к обороне. Из-за деревьев к ним неумолимо приближался громадный ком шерсти на шести мускулистых лапах. Один его коготь был всё равно, что меч. А огромная пасть, располагавшаяся на животе, казалось, могла перекусить даже ствол дерева.
Я не стал наблюдать за расправой и поспешил быстрее убраться. Пока я бежал в сторону Колодца, до меня доносились крики, адский рык и треск ломающихся зданий. Не то чтобы у козломордых много шансов… но мои симпатии на их стороне.

Охотник – По Тропе Праведников
В Тихом лесу смиряешься со многими странностями. Когда вокруг аномально всё, начиная с мелких камушков и заканчивая самими обитателями чащобы, не остаётся почти ничего, что могло бы вызвать удивление.
Даже страх неизвестного куда— то улетучивается, уступая место тотальному безразличию к окружающему безумию. Впрочем, деревья могут удивлять и порой приводить в такие места, в которых начинаешь сомневаться: а так ли ты устойчив к безумию, как считал ранее?
Я оказался как раз в таком месте, когда забрёл на Тропу праведников. Выглядела она крайне отлично от всех прочих лесных тропинок. Ибо это была не изрядно затоптанная почва, не мощённая камнем дорога и даже не легендарный путь из светящегося мха. Две стальных линии, тянущихся параллельно друг другу бесконечно далеко вперёд, сложно вообще принять за дорогу. Можно даже подумать, что это что-то совсем несвойственное лесу, будто оказавшееся в нём по ошибке.
Металл – вещь крайне редкая под сводами крон. Его почти невозможно достать, если не повезёт наткнуться на случайно попавшего в лес бесшёрстного, у которого при себе будет что-то железное. Ну или придётся соваться в волчьи логова, и выковыривать самородки из стенок их пещер, что можно назвать ещё более невероятным способом. Конечно, обладание сталью стоит всех затрат, ибо она крошит и дерево, и кость, и камень. Но большинству лесных зверей всё же приходится искать другие способы для самозащиты.
Мой клинок как раз из тех редких экземпляров металлического оружия, которые почти не найти в пределах Тихого леса. Меня даже пару раз чуть не убили из-за обладания таким оружием. А в этих двух параллельных линиях железа на тысячи подобных мечей, и они лежат себе бесхозные. Будь моих физических данных чуть больше или имей я сообщников, смог бы утащить хотя бы одну подобную балку и переплавить в оружие. А может и просто продать за огромные деньги.
Впервые жалею, что не имею друзей… Да, эта тропа явно нехорошее место, но она должна привести меня к чему— то ещё более нехорошему. А где неприятности, там, зачастую, и сокрыты ответы на все интересующие вопросы. Так что я смело направился вдоль линий, стараясь то и дело поглядывать под ноги.
Путь по Тропе был долгим, а сама она казалась бесконечной. В какой— то момент я начал видеть их… Полупрозрачные тени поглядывали на меня из-за деревьев. Они держались на почтительном расстоянии и старались не попадаться мне на глаза, но я то и дело видел странные фигуры, краем глаза. Они будто следовали за мной, терпеливо сопровождая и чего— то ожидая. Я, конечно, не стал придавать этому преследованию слишком много внимания, но на всякий случай держал кисть на рукояти клинка. Может ли металл справиться с кем— то незримым? Вряд ли, но это лучше, чем ничего не сделать.
Я так зациклился на преследователях, что даже не заметил, как спустился туман. Сначала лёгкая дымка, а затем и тяжёлые свинцовые облака, из-за которых не было видно ничего в радиусе пары шагов. Чтобы не потерять Тропу, я старался идти прямо по стальной линии, надеясь, что в какой— то момент два стальных пути не разойдутся в разные стороны.
В тумане тени стали наглее, они сновали в серой пелене, танцевали, резвились и их силуэты всё чаще попадались на глаза. Они были и спереди, и сзади, и со всех сторон. Это чертовски сильно давило на мою голову, но я упорно продолжал путь, пока из тумана вдруг не вынырнула башня.
Огромное строение, сложенное из тёсаного кирпича также, не было похоже на что-то, что происходило из пучин леса. Она скорее являлась частью какого— то иного, не столь парадоксального мира. И это пугало в ней больше всего. Я сам не заметил, как ноги привели меня к единственной двери внутрь. Чутьё подсказывало мне, что необходимо проникнуть внутрь.
Будто бы кто-то подсказал мне ранее неизвестное правило Тропы, согласно которому просто необходимо повстречаться со всеми её духами, прежде чем найти искомое. Может сам лес подсказал мне, а может я и вовсе выдумал это правило. Но факт оставался фактом – мне необходимо зайти внутрь.
Я осторожно приоткрыл дверь и очутился в тёмном помещении, едва освещаемом светом, исходившим с самого верха башни. Наверх вела винтовая лестница с очень низкими и широкими ступенями, обещавшими долгий подъём. Кроме самой лестницы свет почти ничего и не выхватывал из непроглядной тьмы. Да и моё острое ночное зрение, за неимением естественного света ничуть не помогало. Я стал осторожно ступать по ступенькам, стараясь не издавать лишнего шума и смотря под ноги: местами ступени просто отсутствовали и можно было ненароком свалиться вниз.
Когда я наконец достиг верхнего этажа, то прежде аккуратно заглянул в, освещённое множеством лучин, помещение. В нём лежало множество трупов. Некоторые были покрыты шерстью и имели следы мутаций, другие же были бесшёрстными и выглядели как обычные люди. Ха! Люди… какое нелепое слово пришло мне на ум.
Впрочем, долго подумать о нелепости этого слова, у меня не получилось, ибо когда мой нос наконец немного отпустил нахлынувший зловонный запах мертвечины, я наконец заметил единственного живого обитателя этой комнаты. Огромная чёрная старая паучиха громоздилась на горе тел и вырывала волосы из головы мертвецов, а затем что-то шила из полученных таким образом «ниток».
Я вышел к хозяйке помещения во весь рост и громко поприветствовал её:
– Приветствую!
Паучиха взглянула на меня четырьмя парами глаз, активно задвигав хелицерами:
– Охотник… Пришёл увидеть? Пришёл сохранить? Пришёл съесть? Какое сокровенное желание движет тобой? Что заставляет идти по мистическому пути?
– Я хочу освободиться и выбраться из леса.
– И поэтому ты забрёл так глубоко в его чащу?
– Я вряд ли смог бы найти его край, так что решил следовать от обратного. Хотя, если честно, то мне просто повезло попасть на эту Тропу. Если она приведёт меня к свободе, я буду рад.
– А что, если ты забрёл в божественный домен?
– Так ты, получается, бог?
– Получается так. Я Судьба. И я олицетворяю неотвратимость леса и нерушимость его правил. Здесь, в тумане, живут и другие боги. Твоя судьба встретить троих, включая меня.
– Но зачем мне вас встречать? Вы можете помочь мне выбраться? Можете спасти меня из бесконечного цикла?
– Я могу только показать тебе то, что будет необходимо в дальнейшем пути. Мои братья, их ты встретишь дальше, могут помочь почувствовать и съесть. Я же дам тебе это… – она протянула мне маленькую куклу лисы, сшитую из волос мертвецов, – Эта вещь поможет тебе видеть сокрытое.
Я недоверчиво посмотрел на игрушку, а затем на старуху:
– Почему лесное божество дарит мне подобную вещь?
– Потому что лес разделяет твоё желание сбежать. Его волей, ты можешь стать спасителем всех, кто оказался заперт внутри.
– Тюрьма, которая хочет сбежать сама от себя и надзиратели, которые помогают этому побегу… Ладно, давай сюда свою куклу.
Стоило мне дотронуться до игрушки, как меня тут же перенесло в другое место. Даже более пугающая, чем окутанная туманом башня, полная трупов.
Ибо пространство, в котором я оказался, было мне смутно знакомо. И оно также было полно тел. Тел неизвестных существ, также будто бы вынутых из моих потаённых воспоминаний.
Я стоял в центре небольшой комнаты, без окон. В ней было несколько столов со стальными коробками на них. За каждым столом, на стуле, сидело по давно иссохшему мертвецу. Лишь одно место было свободно, моё место.
В памяти, бесконечной вереницей, начали всплывать воспоминания, как я сидел в этом помещении и общался с другими существами, что были крайне похожи на меня самого. В это было трудно поверить, ибо всё что я помнил до этого момента, было связано с лесом. Я появился в нём, провёл целую вечность, охотясь на разного рода тварей и в нём же мне было суждено умереть.
А эта комната, что когда— то кипела жизнью… было чувство, что я не имел к этой жизни никакого отношения. Будто бы в мою голову впустили чужие воспоминания и настойчиво пытались убедить в их правдивости.
Здесь всё было знакомым, но в то же время, абсолютно чуждым. Я никогда бы не стал сидеть за стальным ящиком, не смог бы долго просидеть в закрытом пространстве и уж точно бы не стал работать в команде.
Если уж я что-то о себе и знаю, так это то, что я дикий зверь, которого не загнать в подобные рамки. На этом, во многом и основывается моё желание освободиться от оков Тихого леса и сбежать из него. Если все эти отзвуки прошлого правдивы, то не получится ли так, что моя единственная мечта – пустой звук?
Будто бы в ответ мне, откуда— то из-за пределов комнаты, послышался голос паучихи:
– Ты прав, это место никак не связано с тобой. И, тем не менее, оно находится внутри твоего сознания. Оно связано с твоей судьбой.
– Мне кажется, что ты морочишь мне голову! Что за белиберда?
– Всё в этом лесу имеет свой смысл. Каждая странность – всего лишь часть одной большой цепи, что в итоге должна сложиться в единое целое. Лишь тот, кто способен пройти по каждому звену этой цепочки и не затеряться, будет достоин найти выход из чащи. Ты был рождён из самой Сути и потому имеешь больше шансов, чем любой другой местный обитатель, понять в чём тут дело. А может и излечить Тихий лес… Главное, что тебе нужно – следовать за своей судьбой. Эта кукла поможет тебе УВИДЕТЬ, так что пользуйся ей с умом. А теперь просто пожелай вернуться на Тропу, чтобы продолжить свой путь.
Я зажмурился и стал настойчиво думать о тумане и двух стальных линиях. Когда я открыл глаза, то действительно вернулся на прежний путь. Башни рядом уже не было, а вот тени, вечные спутницы, всё также настойчиво копошились рядом. Я продолжил шагать прямо, пока не набрел на маленькую хижину.
Эта избушка состояла из различных съедобных материалов, которые были чересчур цветастыми: красными, фиолетовыми, розовыми, белыми и носителями прочих неестественных для природы цветов. Разумеется, мне стоило зайти и в этот домик.
Идя по его внутреннему двору, я отломил кусочек от забора и попробовал на вкус. Сладкий, многим слаще лесных яблок.
Я постучал в дверь. Она открылась сама и пустила меня внутрь, где средь съедобной мебели, на полу, сидел бесшёрстный старик. У него было два ряда зубов и чёрные, грустные глаза. Дед сверлил неосмысленным взглядом половые доски. Когда я поздоровался с ним, он даже не отвёл глаз от них и бросил мне безжизненно: – Знаешь, Охотник, что я отображаю?
– Откуда мне знать?
– Мне думалось, что ты догадливый. И потратишь нескольким меньше, чем век, чтобы понять.
– Все боги любят загадки? Если так, то я, пожалуй, сойду с этой чёртовой тропы.
– Если сойдёшь с неё, то скорее всего тебя заберут души убитых тобой зверей.
– Так эти тени… души тех, кого я погубил?
– Или тех, кто погибли по твоей вине. Немалую коллекцию ты собрал. Впрочем, бессмысленно сожалеть. Сожаления их к жизни не вернут.
– Я не то чтобы собирался. Я много лет жил по правилу: «Убей или будь убит». И ничуть его не стесняюсь.
– Мне нравится твоя бессердечность. Я дам тебе свой подарок.
– И какой же это будет подарок?
– Хутсунея. С одного древнего языка это переводится, как «ничто» или «пустота».
– Ты даришь мне пустоту?
– Звучишь недовольным. Пустота – это не так уж и мало. У кого— то и её нет. К тому же она поможет тебе СОХРАНИТЬ всё что ты хочешь. Даже самого себя. Протяни правую руку в сторону.
Я последовал совету и тут же почувствовал, как моя рука погрузилась во что-то мягкое, тёплое и мерзкое. Я посмотрел на свою руку и увидел, что она исчезла практически по локоть. Я всё ещё чувствовал её и легко мог двигать по незримому отвратительному на ощупь пространству. Стоило мне потянуть руку на себя, как она тут же показалась обратно, целая и здоровая.
Старик сказал мне:
– Теперь Хутсунея всегда будет в этом месте. Можешь хранить там сколько угодно вещей. А теперь ступай прочь. Бог пустоты более не желает тебя видеть!
Он несколько раз хлопнул в костлявые ладоши и исчез, вместе со своей съедобной хижиной. Я незамедлительно вернулся к Тропе праведников, чтобы продолжить путешествие. Но прошёл я по ней недолго.
Вскоре туман стал столь плотным, что я перестал видеть не только дорогу, но и свои собственные руки. Я будто оказался погружён в вязкую жижу. Я даже перестал чувствовать почву под ногами и скорее плыл в бездонной серой пустоте. Даже дышать стало трудно, ибо с каждым вдохом сия жидкость попадала в мою пасть. Мерзкое чувство.
Каково же было облегчение, когда я буквально вывалился из этого странного тумана в просторное помещение. Всё оно было соткано из этой жижи, даже пол. Но я не проваливался, напротив она стала достаточно плотной, чтобы по ней можно было ходить. Только слегка пружинила.
Мебель, которая находилась в сим «облачном замке», также была создана из этого плотного газа. Хотя особенно рассмотреть её разнообразие не получалось, ибо вся она практически сливалась в единую серую массу с поверхностью стен. Разве что, пока я шёл, я пару раз наткнулся на стулья из тумана и большой стол, несильно ударившись об их упругую поверхность.
Выйдя из первого помещения, я попал в другое такое же. В нём я и встретил хозяина сих хором. На облачном троне восседал огромный живой скелет стервятника с причудливым посохом в руках. Он заговорил, добродушно и весело:
– Добро пожаловать в мою скромную обитель, Охотник! Не представляешь, сколь долго Бог Ветвей ждал встречи с тобой! Жаль только, что ты тут ненадолго. Но я надеюсь, что пути судьбы ещё столкнут нас и не один раз. Мне интересна твоя лисья порода.
– Я испытываю странные чувства от того, что внезапно стал интересен нескольким богам. И избран ими для какой— то безумной цели… Знаешь ли, мне не вообще не нравится, что вы все меня к чему— то готовите. Я хочу сбежать из леса, чтобы не участвовать во всех ваших игрищах.
– Если бы это были наши игрища… Они скорее твои. Впрочем, лучше будет, если ты сам всё увидишь. Мои верные подданные будут ждать тебя около ХРАМА. Там ты и найдёшь все ответы. Если выживешь, само собой.
– Так почему именно я? Мне стоит ждать ответа?
– Не сейчас. Сейчас я могу сказать только о том, что ты сам себя загнал в подобную ситуацию. А мы, слабые лесные божества, пытаемся воспользоваться твоими желаниями, чтобы получить свою выгоду. Так что не строй иллюзий, друг мой. Ты мне мил, но кроме того, ты нужен мне для кое— чего более великого. В перспективе мы все можем открыть путь к свободе… Или, по крайней мере, защитим статус— кво. Что не так уж и плохо.
– Допустим. Выбора у меня, видимо, пока всё равно нет.
– С тех пор, как ты ступил на Тропу, выбор исчез. Любопытному лису опять отрубили нос.
– Опять?
– Ты поймёшь. А сейчас прими и мой дар. Возможно, самый ценный для твоего дальнейшего пути.
Он двинул костлявой рукой, и моя пасть тут же заболела. У меня, один за другим, стали выпадать старые зубы и начали болезненно резаться новые, острые и крепкие. Пол поглощал старые клыки. Вскоре, боль от появления новых улеглась я смог хотя бы разогнуться:
– Что за…
– Новые зубки для свирепого хищника. Они позволят поглотить то, что не могут поглотить обычные звери. Неплохо дополняют образ, правда? Природная способность менять облик и находить потайные тропы, прекрасно дополняются бездонным хранилищем, возможностью видеть скрытое и пожирать то, что нельзя убить. С таким набором ты, возможно, сможешь противостоять тому, чего мы все здесь боимся. Бой всё равно будет неравный и мы не сможем тебе помочь. Однако, иногда и тёмные лошадки приходят к финишу. Ну да довольно, пора тебе покидать божественную землю.
Он щёлкнул костяшками пальцев, и я тут же провалился в серую жижу. Выкинуло меня на свободной от тумана поляне. Поляне, что ничем не отличалась от любой другой подобной.
Тут, разве что, стояло огромное каменное здание, заросшее и заброшенное. К нему и вели две стальные линии. Оно казалось мне крайне знакомым, и я точно знал, что внутри получу ответы на многие вопросы. Да и назад поворачивать было поздно…
Так что я сделал смелый шаг навстречу судьбе.
Охотник – Охота на Стального Червя
В Тихом лесу, вотчине гигантских деревьев, практически не увидишь хоть сколько-нибудь сложных рукотворных строений. Строить некому, да и не из чего. Обычные материалы здесь: дерево, листья, глина, да мелкие камешки. Можно ли из этого построить что-то сложнее крошечных хижин? Возможно. Но вряд ли звери обладают выдающимися архитектурными умениями.
Так что встретить здесь строение из некого монолитного, похожего на камень, материала, неожиданно. Особенно учитывая громадные размеры здания. Пять этажей могут показаться чем— то вполне исполнимым, но я многие годы путешествовал по лесу и не видел ничего столь же высокого. И чего— то столь же нерастительного?
Да, долго прожив в чащобе, ты привыкаешь к странностям местной природы. К аномальным растениям, аномальным зверям, аномальной земле и тем фокусам, что они порой выкидывают. Тебя не удивляют люди, вросшие в стволы деревьев, не шокируют попытки лис влезть к тебе в голову и задурманить её галлюцинациями, не трогают крики тех, кого корни утаскивают в почву. А вот когда ты видишь что-то, что является доказательством возможности победы живого ума над яростью природы… невольно даже заражаешься надеждой.
Впрочем, моей главной задачей было рассмотреть сие строение поближе, изучить его изнутри и понять, что же скрывает этот странный храм в центре леса. Однако, разумеется, что всё не могло получиться просто. Обязательно должно было возникнуть препятствие, что помешает мне зайти внутрь. И на сей раз это были птицы.
Я встречался и раньше с этими тварями. Длинные когти на ногах. Гигантские крылья с чёрным оперением. Под ними четыре тонкие руки. Уродливая голова с двумя клювами, где один был чуть меньше и располагался внутри второго. Красные, безжизненные глаза по обе стороны от пасти. В самом центре груди располагался ещё один глаз, белый, что обычно держался закрытым.
Я никак не ожидал увидеть их здесь, в центре леса, в большом количестве и во всеоружии. Неужели они охраняют это здание? Но зачем? Чтобы никто не мог подняться на крышу и добраться до ветвей? Ну нет, это здание хоть и высокое, но не настолько.
Всё ещё не зная, стоит ли ввязываться в битву, я крикнул воинам, обступившим меня со всех сторон:
– Только не говорите, что этот храм под вашей защитой.
Вперёд выступил высокий ворон, увешанный золотыми украшениями с головы до пят и державший в руках металлическое копьё. Он заговорил потусторонним голосом:
– Через нас говорят деревья! И они хотят, чтобы мы остановили Стального червя. Ты должен нам помочь или червь пожрёт храм. После доброй охоты мы проведём тебя внутрь.
– Стального червя? Это то существо из большого колодца, которому поклоняются козлоголовые? Оно что, существует?
– Существует. Кто-то перебил всех стражей священной тропы и их лживого бога стало некому кормить. Оголодавшее чудовище вышло из своего укрытия и направляется прямо сюда, следуя Тропе Праведников.
– Как— то неудобно вышло…
– Время столкнуться с последствиями своих решений, лисёнок. Готовься к бою, ибо он будет непростой. Зверь покрыт стальной кожей и очень уж резв.
– Он хоть смертен?
– Нам неизвестно.
– Ну у него же наверняка есть мозг, сердце и подобные штуки, без которых он не сможет двигаться?
– Нам неизвестно. Мы никогда не сталкивались с подобными чудовищами. У тебя, как у охотника, больше опыта в победе над огромными монстрами.
– Ладно, мы вскроем этому червю его стальной череп, если тот у него есть, и выясним на деле, можно ли его убить.
Как при любой хорошей охоте, мы подготовили засаду. Птичьи разведчики наблюдали за продвижением монстра к нашей позиции. Воины заняли позиции на ветвях, по пути следования состава. Но они скорее страховали главную ударную силу – меня. Да, у меня даже сложился план убийства. И если я правильно понимал принцип работы бездонного мешка, дарованного стариком, то всё должно было получиться как надо. Стоило только встать на пути следования гиганта и с помощью моих крылатых друзей вовремя подлететь к его голове.
Ворон с золотыми украшениями, взялся меня подбросить. Он же сообщал мне о движении монстра в нашу сторону. Видимо у этих птиц какая— то особая связь, раз им для общения друг с другом не нужно даже находиться в прямой видимости. Разведчики сообщали своему командиру информацию, находясь на довольно почтительном расстоянии.
Впрочем, уже вскоре их информация перестала быть полезной. Червь двигался очень быстро и грохот его бесчисленных маленьких ножек раздавался по всему лесу. Вскоре мне в глаза ударил яркий свет, а заросли затряслись и из них вынырнуло это ужасающее создание. Оно ревело и стучало, на огромной скорости приближаясь прямо ко мне.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70733713?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.