Главная страница | Мистика | Цена её любви

Цена её любви
Галина Колоскова
– Признаёшь ли себя виновной?– Отрекаешься ли ты от Сатаны?Тишину ночного воздуха прорезал вой волчицы, оплакивающей гибель волчонка. Вой страшный, протяжный, с лаем и переливами, сотканный из отчаянья и надежды. Рвущий душу тягучий крик матери, никогда не кормившей грудью.Хищная самка призывала самца, чтоб вместе отомстить убийцам…Изабель выпрямилась и замолчала – не стоит кликать беду. Её ребёнок жив! Она была уверена в этом. Не настолько графиня кровожадна, чтоб уничтожить малыша – плоть от плоти её сына… Или настолько?Вампирша снова завыла, но в этот раз вой был больше похож на долгий грозный рык, обещающий мучительную смерть обидчикам. Лай в конце походил на горький плач с истерическим хохотом…

Галина Колоскова
Цена её любви

Пролог

Она бежала из последних сил. Босые, разбитые в кровь ступни то и дело спотыкались о выступающие корни и камни. Остатки полотнища разорванной в клочья сорочки цеплялось за низкие ветки редкого кустарника. Из лифа, разодранного палачом, выглядывала белая, перепачканная кровью грудь с набухшими сосками.
В голове стоял гул от бьющего в виски пульса. Сердце бешено стучало, пытаясь вырваться наружу из тесной ловушки грудины. Пересохшее горло страшно саднило. Но даже крик не мог вырваться из растрескавшихся от жажды губ, только хрип и еле слышный шёпот:
– За что, Ричард, за что?
Собачий лай приближался; она чувствовала смрадное дыхание, вырывающееся из разгорячённых глоток лохматых преследователей. Ещё немного – и они нагонят её, довершат то, что не успел сделать палач. Может сдаться, упасть и принять смерть от острых клыков, позволить разодрать плоть на сотни кусков?
Если бы она была одна… но воспоминания о стуке сердца и шевеление под прижатыми к животу ладонями гнали дальше, заставляли искать спасение в глубине зеленеющего леса.
Где-то сейчас плачет рождённый два дня назад ребёнок – её малыш, – и она должна жить, чтоб найти и спасти его.
Она наконец-то достигла первых деревьев, слабая надежда шевельнулась в душе: даст Бог, псы не рванут за ней в лес, вдруг, им отдадут приказ возвращаться назад…
Может быть, Всевышний всё-таки вспомнит о ней, возможно, он пожалеет зачатое в любовном грехе дитя и не позволит лишить его матери…
Но видно Бог в тот вечер закрыл глаза на то, что происходило в графстве…

Горячая жгучая боль резанула ногу: собачья пасть сомкнулась, с хрустом ломая тонкую кость лодыжки.

«Ну, вот и всё… прости, малыш».
Несчастная согнулась, по привычке обхватив руками живот, и рухнула наземь, удерживаемая зубами крупного мастифа. Она закрыла глаза и приготовилась к смерти.
Вдруг пёс разжал пасть, выпуская перекушенную ногу и заскулил, в страхе прижимаясь к земле. Жертва погони почувствовала, как чья-то сильная рука схватила её поперёк талии. И в следующий миг беглянка взмыла вверх, очутившись среди густой кроны дуба. Не открывая глаз, она прошептала:
– Спасите, – но, услышав в ответ грозный рык, разомкнула веки, встретившись взглядом с парой красных светящихся глаз.
– Спасу! – и острые, как лезвие, клыки вцепились в горло поверх бьющейся голубой жилки, разрывая тонкую нежную кожу…
***
Изабель открыла глаза, не позволяя себе забыть то, что произошло несколько лет назад. Каждый день, методично прокручивая в голове события последнего месяца человеческой жизни. Она должна была помнить их до мельчайших деталей: голоса пытающих её людей, лица которых не могла видеть. Лица мучителей, чьи голоса так и не услышала, запах… Нельзя позволить стереться начисто кусочку человеческой памяти: не все ещё отомщены, не все заплатили по счёту, выставленному ею в день пробуждения, первого пробуждения в новой жизни…
– Снова мучаешь память? – Иза оглянулась на голос. Вампир подкрался с подветренной стороны; он был настолько стремителен, что она лишь в последний момент услышала шорох сухой листвы, примятой тяжёлыми ногами. – Дались тебе эти воспоминания! Живи и наслаждайся свежей кровью – она вкусна не только у врагов. – Дерик скинул с плеча на землю не подающую признаков жизни бледную молоденькую девушку.
«Агнесс! – промелькнуло в голове вампирши. Ещё одна оклеветавшая её, на кресте присягнувшая перед представителем инквизиции, что видела, как белошвейка колдует. Скоро тварь расстанется с этим миром. – Больше лживый язык никого не приговорит к смерти!»
Изабелла приподняла голову обездвиженной пленницы и заглянула в серые глаза, слегка потянув волосы на главе жертвы. Жизнь на мгновение осветила смыслом пустой взгляд клеветницы. Она в ужасе вращала белками глаз. Левая рука слегка дрогнула, но поднять её, чтоб перекреститься, у Агнесс не хватало сил.
– Здравствуй! Не ожидала увидеть меня живой? – Вампирша хохотнула, заметив новую попытку лжесвидетельницы поднять руку. – Ты права, я – покойник, но крестом от меня не отделаться. Встретимся в аду, – пообещала она, – куда я не тороплюсь, а ты отправишься через минуту! – Изабель отпустила голову жертвы, та с мягким стуком упала на пожухшую траву, прикрытую тонким слоем снега.
Дерик схватил Агнесс за шею и, подняв с земли, притянул к лицу, приготовившись впиться в белое горло. Он обернулся к напарнице.
– Хочешь присоединиться? В девке достаточно крови, – вампир коротко рыкнул и причмокнул языком, обнажая загнутые внутрь клыки. – Вкуснейшая: молодая, сладкая, без капли болезней.
У Изабеллы заурчало в желудке, горло полоснула жгучая жажда, но подбирать еду за кем-то – она не желала.
– Нет, сегодня поохочусь сама. Узнал, что я просила?
– Да! – Дерик кивнул в сторону добычи. – Несколько дней выслеживал, когда чёртова кукла выйдет за ворота, – тонкие губы растянулись в ледяной улыбке. – Ты права, в замок пришла чума.
Изабелла захохотала, кровавого цвета губы раскрылись, обнажая сверкающие белизной зубы. Тонкие ноздри раздулись, втягивая принесённый порывом ветра со стороны городка воздух.
– Я хорошо знаю её запах, помню, как воняли тела, сжигаемые на костре; среди покойников был и Фрез. – Она ухмыльнулась. – Маленькая девочка, оплакивающая отца, за год до этого потерявшая мать. – Бордового цвета глаза блестели холодом, словно замёрзшая на морозе кровь.
Повинную в гибели матери Изабелла знала в лицо, обвинить в смерти отца было некого…
Она грозно рыкнула, оскалившись словно зверь: яд каплями выступил на кончиках острых клыков.
– Жаклин, проклятая Жаклин, скоро ты заплатишь за всё!

Глава 1.1
Изабелле не нужно было дожидаться утра, чтобы отправиться в замок – вампирша прекрасно видела в темноте. Ей незачем было искать провожатого: она хорошо знала внутренние строения замка Бедфорд. Белошвейка не раз бывала и в двухэтажном дворце хозяев.
Её продержали больше месяца в темнице подвала центральной башни.
Вампиршу интересовали покои Ричарда и Жаклин. Один должен заплатить – и заплатит за предательство кровью. Вторая обязана рассказать о ребёнке прежде, чем умереть.
Почти год Изабель провела, скитаясь, в холодных горах Шотландии, привыкая к своей новой сущности, обучаясь искусству охоты. Она стала зверем в человечьем обличье, самым опасным из хищников на Земле – намного хитрее лисицы, сильнее медведя, проворнее волка.
Из Дерика получился отличный учитель. Он научил перерождённую белошвейку многому из того, что умел, и в первую очередь – самообладанию, искусству преодолевать жажду крови, которая мучила вампира всегда.
Ровно год она не видела никого из прежних знакомых, общаясь лишь с волками, которые почему-то признали в ней своего, приняв в стаю. Ночные хозяева леса и гор совершенно не боялись бывшего человека, позволяли следовать за собой, обучая собственным хитростям и уловкам.
Двенадцать месяцев Изабель взращивала в душе семена ненависти и строила планы мести, настолько продуманные и коварные, что позавидовал бы любой стратег.
Триста шестьдесят пять дней она тосковала по отобранному малышу, воя по ночам вместе с волками на яркие звёзды. Печаль разъедала мёртвое сердце, раздираемое муками неизвестности.
Разлучённая с младенцем мать не знала даже пола рожденного ею ребёнка. Одни и те же вопросы постоянно сверлили мозг, отвлекая от жажды. Каким он был, её малыш? Крепким и черноволосым – в маму – мальчиком? Или рыжей и зеленоглазой – в папу – девочкой?..
Только бы взглянуть на него… если бы услышать её запах… хоть раз прижать к груди, хоть раз… Она, закрывая глаза, снова и снова видела перепачканные кровью руки, протянутые к той, что забрала самое дорогое, самое ценное в жизни. Маленький шевелящийся комочек, девять месяцев росший под сердцем, навсегда переставшим биться…
Тишину ночного воздуха прорезал вой волчицы, оплакивающей гибель волчонка. Вой страшный, протяжный, с лаем и переливами, сотканный из отчаянья и надежды. Рвущий душу тягучий крик матери, никогда не кормившей грудью.
Хищная самка призывала самца, чтоб вместе отомстить убийцам…
Изабель выпрямилась и замолчала – не стоит кликать беду. Её ребёнок жив! Она была уверена в этом. Не настолько графиня кровожадна, чтоб уничтожить малыша – плоть от плоти её сына… Или настолько?
Вампирша снова завыла, но в этот раз вой был больше похож на долгий грозный рык, обещающий мучительную смерть обидчикам. Лай в конце походил на горький плач с истерическим хохотом… Самец не придёт на помощь – он предал её, оставив в руках матери. Позволив ненавидящей Блеров решать судьбу последней представительницы этого рода.
Определять, должен ли увидеть свет его первенец, родившийся вне брака, зачатый в любви бастард…
Ровно год она пряталась, чтобы вернуться…
И теперь готова восстать из мёртвых!
Стражник на главной башне протрубил в рог, возвещая наступление ночи. Мост через ров подняли при первых же громких звуках. Ворота закрылись, но для ночных визитёров это не станет препятствием.
Белошвейка знала, как попасть в замок незаметно. Друг детства заплатил жизнью за спасение названной сестры, воспользовавшись семейной тайной. Прадед Гиона лично рыл подземный ход, ведущий из башни к лесу.
Изабель с легкостью отодвинула огромный плоский камень, прикрывающий вход в подземелье. Она осторожно втянула ноздрями застоявшийся, спёртый воздух, отдающий сырыми стенами, плесенью и насекомыми, населяющими тайный проход.
В памяти всплыл день побега, первый день перехода в новую жизнь.
Вампирша обхватила живот, выгнула шею и зарычала, выставляя вперёд клыки.
Её время пришло.
День мести настал.
Она уверено шагнула в темноту; следом, не раздумывая ни секунды, вошёл Дерик.
Им понадобилось немного времени, чтобы достичь каменной лестницы, ведущей в центральную башню. Изабель толкнула толстую дубовую дверь, преграждавшую путь наверх, та натужно заскрипела, но не поддалась. Она со злостью ударила ногой по обитой железом преграде. Сорванное с проржавевших петель дерево пошатнулось и с грохотом упало внутрь.
Вампирша огляделась, пытаясь определить, в какую сторону двигаться? Она принюхалась.
Запах смерти витал в воздухе, пахло горелой человеческой плотью. В душе что-то шевельнулось. Она удивилась собственной реакции – уж не сострадание ли это? – но тут же откинула глупые мысли. Не может быть в ней никакой жалости – некого жалеть в этом замке. Все, кого когда-то любила, либо предали, либо ушли в небытие.
Изабель вспомнила прощальный взгляд Додсона-младшего. Кровь, тонкой струйкой брызнувшую из уголка открытого рта. Рванувшую наружу живительную жидкость из пробитой острым мечом груди. Его последние слова перед тем, как захлопнуть дверь изнутри:
– Беги…
Верный друг собственным телом преградил преследователям вход в подземелье.
Кровь, боль, смерть, жажда и снова кровь – вот то, что теперь главенствует в её жизни, и даже воспоминания сотканы смертельно-кровавыми нитями боли…
Вампирша почувствовала сладковатый запах, исходящий из подвала, где когда-то сама ожидала казни.
Она, спустившись на три ступеньки, заглянула в приоткрытую дверь, расслышав слабый шёпот и грубый смех в ответ, и вошла внутрь.
Мерцающий свет вставленного в железное крепление факела слегка освещал мрачное пространство помещения.
На протянутой через толстую балку верёвке, за связанные за спиной руки болталась подвешенной молодая женщина. Прикованный к сырой каменной стене мужчина умолял рослого палача пощадить жену, твердя, что та не крала ткань, предназначенную для платья хозяйки.
Перед глазами Изабеллы появилась красная пелена, принёсшая вместе с гневом воспоминания.
Точно так же когда-то она умоляла смилостивиться над собой. Божилась, что никогда не призывала дьявола, потому что не была ведьмой, но никто не хотел слушать. Одна за другой – бывшие подруги называли её колдуньей, присягая в том на кресте. Одна за другой…
Изабель вспомнила довольный взгляд Жаклин; коварный замысел графини удался – ненавистную девку ждал костёр. Только беременность спасала белошвейку от страшных пыток. Пытать женщину на сносях инквизитор не стал, ограничившись побоями с прижиганием, не позволив делать этого и палачу замка. Но после родов её ожидали дыба с костром. Достаточно многие подтвердили факт колдовства. Очень щедро пожертвовала леди Бедфорд на нужды церкви.
Молитвы клеветниц были приняты, мольбы невиновной никто слушать не стал…
* * *
Если бы кто-то сказал девочке Изе, в шесть лет впервые обратившей внимание на сказочно-красивого зеленоглазого мальчика, выряженного в одежду, сшитую из золотистой парчи, что именно он станет причиной её огромного счастья и невероятных страданий…
Она в числе других жителей замка и крестьян из близлежащих деревень давала присягу на верность молодому Ричарду Милтону, графу Бедфорд.
Крёстный Нед, взявший на себя воспитание оставшейся сиротой девочки, всего на год старше его сына – Гиона, крепко держал детей за руки, не позволяя удрать с площади. Нелегко мужчине одному растить двоих малышей, но он отлично справлялся. Мать Гиона умерла в родильной лихорадке, а верный сердцем кузнец так и не смог найти замену любимой. Воспитывать детей помогали сердобольные соседки.
Рыжие волосы маленького графа непокорными прядками торчали из-под большой, отделанной жемчугом и земляничными листьями короны. Столь громоздкое сооружение нелепо смотрелось на небольшой головке ребёнка. Изабель прыснула, заметив, что съехавший набок венец оттопырил и без того не маленькое ухо мальчика.
– Ушастик, – прошептала она, перед тем как прикоснуться губами к протянутой в величественном жесте руке напыщенного лорда.
За что тут же получила подзатыльник от Неда и гневный взгляд от графини.
Мальчик обиженно засопел и, заглянув в глаза острой на язычок девочки, ответил так же шёпотом:
– Грязнуля, нос оботри. – Он ехидно улыбнулся, одарив дерзкую простолюдинку презрительной усмешкой.
Иза, прикрыв рукой кончик розового носика, в смущении опустила голову, пообещав себе, что припомнит при случае обиду надменному врунишке. Верный Гион принял решение отомстить прямо сейчас, ткнувшись при поцелуе сопливым носом в тыльную сторону ладони маленького гордеца.
Через десять лет кареглазка принесла в хозяйский дворец рубахи, сшитые для молодого сюзерена, и присутствовала при их примерке.
В этот раз во взгляде графа презрения не было. Он с нескрываемым любопытством оглядел ладную фигурку и красивое личико юной белошвейки, и лишь затем заговорил о ничего не значащих пустяках. Во взгляде зелёных глаз, провожающем выходящую в дверь девицу, сквозило восхищение.
Изабель проворочалась в ту ночь в безнадёжной попытке заснуть. Сон не шёл, несмотря на усталость. А на утро в её глазах появилось что-то новое: мечтательность, печаль и неуловимо светлая искра надежды, что не укрылось от внимательного Гиона.
Он вспомнил, где была вчера вечером подруга, которую считал сестрой, и понял, о чём мечтает, на что надеется юная дурочка. Иза постепенно менялась. Додсон-младший удивился внезапному увлечению девушки прогулками в берёзовую рощу, куда она стала наведываться по нескольку раз в неделю. Белошвейка вдруг начала интересоваться лечебными травами, пучки которых развешивала для сушки по всему дому.
Кузнец не поверил в её внезапный интерес к врачеванию и выследил укромное место в лесу, где она встречалась с любовником. Его потрясло имя человека, сделавшего подругу детства наложницей…
Граф Бедфорд!
Надменный красавец, разбивший к тому времени не одно девичье сердце, был ещё мальчиком помолвлен с единственной дочерью, богатой наследницей графа Пембрука.

Глава 1.2
Изабель долго не могла забыть выражение гнева, ярости, обиды во взгляде брата, направленном в её подёрнутые поволокой страсти глаза.
Он сорвал графа с сестры и с размаха ударил в челюсть. Ричард упал, но тут же поднялся и ринулся на противника. Иза рыдала, натягивая дрожащими руками платье. Названная сестра уговаривала Додсона прекратить драку, объясняя, что граф не виновен – она сама согласилась на эту связь. Они любят друг друга. Но Гион не слушал, продолжая работать кулаками.
Молодой кузнец, обладавший не дюжей силой и ловкостью, с трудом одолел дворянина, выигравшего не один рыцарский турнир. Они долго приходили в себя, смывая кровь со ссадин в ручье. Сюзерен объявил, что прощает подданного за непозволительную дерзость ради любви к его сестре.
Гион, отрицающий подобное великодушие, потребовал от лорда дать слово, что тот прекратит встречи с Изой; в ответ на это молодой граф лишь рассмеялся. Никто и ничто не сможет разлучить его с девушкой, которой решил отдать своё сердце.
Додсона раздражало, что влюблённые совершенно не думали о последствиях тайной связи. Он снова сжал кулаки, наседая на будущего правителя.
– Вы готовы взять её в жёны?
Бедфорд молчал, опустив голову.
Связать себя браком с простолюдинкой он не мог, – и все трое прекрасно понимали это.
Гион за руку приволок Изабеллу домой, пообещав, что отныне станет следить за каждым шагом решившей погубить свою честь сестры. Но разве удержишь привыкшую к свободе птицу…
Младший Додсон первым заметил изменения в стройной фигуре белошвейки. Он не спал ночь, придумывая способы узаконить дитя, не допустить позорных родов. Выход видел один: жениться на Изабелле, назвать бастарда лорда своим ребёнком. Он принял решение добиться встречи и поговорить с графом на следующий день. Но разговор так и не состоялся…
Изабель помнила, в какое отчаяние впала, узнав о внезапном отъезде Ричарда. Не было прислано даже записки, объяснявшей куда, зачем и надолго ли уехал любимый.
Только ненависть, сквозившая во взгляде графини, призвавшей следующим утром белошвейку для снятия мерок на платье.
– Поможешь Жаку сшить синий наряд из бархата, – объявила она. – Я надену его на свадьбу сына. И поторопитесь: лорд уже отбыл с визитом к отцу невесты.
Комната вдруг поплыла перед глазами Изабеллы, сердце, пронзённое тысячей иголок, сжалось и остановилось. Голова закружилась, широко раскрытый рот безуспешно пытался втянуть воздух в лёгкие, пол покоев качнулся и больно ударил в лицо. Темнота проглотила ищущую забвения брошенку…
Очнулась она от невыносимой вони, бьющей в нос. Старая, сморщенная кормилица Жаклин одной рукой держала флакон со зловонной жидкостью у носа будущей матери, а второй ощупывала слегка округлившийся живот.
– Давно нет кровей? – поинтересовалась карга.
Изабель не понимала, почему рот против её желания открылся? Она не могла отвести взгляд от выцветших кошачьих глаз сгорбленной старухи, призывающей:
– Не лги, говори как есть. Я всё равно узнаю правду!
– Три месяца, – прошептала белошвейка.
– Он знает? – Старухе не было нужды называть имя – они обе понимали, о ком идёт речь.
– Нет!
– Вот и хорошо…
Старая женщина выпрямилась, отерев узловатые пальцы о шерсть чёрного платья.
– Я дам тебе жидкость. – Она проковыляла к небольшому столу, уставленному глиняными горшочками, и, взяв один из них, подала Изабелле. – Выпей – и к утру избавишься от плода.
– Я не стану делать этого! – Слабый голос простолюдинки дрожал от волнения.
– Ещё как сделаешь! И не смей нам перечить! – раздалось из темноты.
Только сейчас голова белошвейка обрела ясность; она оглядела полутёмную комнату, в которой непонятно как очутилась, и заметила замершую в стороне от маленького окошка леди Бедфорд.
– Не ты первая и не ты последняя понесла от Ричарда. Я не позволю родиться на свет ни одному ублюдку моих сыновей, – графиня с презрением смотрела на девушку. – У мальчиков не будет недостатка в законных наследниках.
Изабель с трудом проглотила ком, перекрывший горло, не желая верить словам хозяйки.
– Но Ричард обещал…
– Не смей называть графа по имени! Что мог тебе обещать молодой хозяин? – хозяйка замка не позволила договорить. – Красивое личико и наличие стройной фигуры не делает тебя ровней наследнику древнего рода. Ни один из Бедфордов никогда не женится на простолюдинке. – Она подошла к белошвейке и, схватив за руку, дёрнула на себя.
Изабель упала с лавки на каменный пол, но не осталась лежать, а с огромным усилием поднялась на ноги. Она стояла напротив разъярённой леди, уткнувшись взглядом в перекошенное злобой лицо.
– Но он любит меня…
Жаклин не собиралась слушать доводы понёсшей от её сына девки.
– Ричард «любит» с пятнадцати лет, с той ночи, когда я прислала к нему кухарку, – графиня фыркнула Изабелле в лицо. – И если пошёл в отца – «любить» будет до глубокой старости.
Она указала белошвейке рукой на дверь:
– Пошла вон, блудливая сучка, и чтоб завтра же твоя утроба была пуста! Иначе проклянёшь день, когда родилась на свет! – Леди Бедфорд злобно усмехнулась: – Мне не впервые устранять позабывших своё место грязных потаскушек!
Изабель не помнила, как добралась до дома. Она не знала, ответить ли правдой на вопрос Гиона – что случилось в хозяйском дворце? – или солгать. Белошвейка сжимала горшок, не в состоянии расцепить руки. Кузнец разжал ледяные пальцы подруги, освободив из их захвата глиняную посуду, и, понюхав густой травяной отвар, сразу всё понял. Он прижал худенькую, вздрагивающую в безмолвных рыданиях фигурку к широкой груди.
– Поплачь, после расскажешь всё, а сейчас облегчи душу.
Додсон подал сестре кусок чистой тряпки, чтоб та смогла высморкаться, и, выслушав сбивчивый рассказ, сжал кулаки.
– Пусть только попробует причинить тебе боль. Я не позволю сделать плохо кому-либо из моей семьи, не бойся…
Он долго молчал, нервно вышагивая по присыпанному соломой полу закопчённой комнаты, прежде чем предложить то, что надумал за прошедшую ночь:
– Мы должны обвенчаться.
Иза, прекратив плакать, с испугом заглянула в тёмные глаза друга, но перепугалась ещё больше, заметив в них твёрдую решимость, и разрыдалась с новой силой.
– Ты не сможешь заставить. Я не предам Ричарда, я обещала! Он сказал, что найдёт священника, который нас обвенчает. Мы станем супругами, даже если для этого придётся уехать в Шотландию. – Ей стало горько от неверия, читавшегося в чёрных очах. – Он любит меня так же сильно, как я его. Мы будем вместе, обязательно, слышишь!
– Если только к тому времени, как он вернётся, тебя не будут жрать могильные черви! – Гион встряхнул её за плечи. – Очнись! Кому ты веришь, какое венчание с лордом? Кто позволит ему развязать войну между графствами? Тебе угрожает сама леди Жаклин – и только это имеет значение! Она не бросает слов на ветер! Вспомни, как погибла Бетти, её убийцу так и не нашли! Ты хочешь умереть?
Иза в растерянности покачала головой. Оказаться во рву со сломанной шеей, как мама, она не хотела.
– Нет, но и замуж за тебя пойти не могу. Это грех – венчаться без любви.
– А прелюбодействовать – не грех? – Гион осёкся, увидев, как, словно от пощёчины, дёрнулась голова подруги. – Прости, но у нас нет другого выхода. Умереть я тебе не позволю!
А Изабель не позволила на себе жениться. Она отвергала все уговоры кузнеца и любые увещевания Неда. Белошвейка, раз в неделю расслабляя под грудью шнуровку платья, гордо, не боясь осуждающих взглядов, носила выпирающий живот. Во дворец её больше не звали. Она обшивала соседей, довольствуясь малым, благо кузница Неда могла прокормить небольшую семью.
Известий от Ричарда не было. Изабель продолжала ходить в лес. Она, благодаря дочке лесника, научилась различать травы и на самом деле стала варить припарки и мази, облегчая боль от порезов и ушибов детям, смазывая ожоги, полученные Додсонами в кузнице.
А по ночам белошвейка делала пояс для любимого. Он не был украшен золотом и серебром. Она попросила Гиона отлить металлические кругляши с фигурками волков – её всегда восхищали серые хищники, – и пришила их поверх синей шелковой ткани, укрепив с обратной стороны конским волосом. Иза мечтала, что наденет его поверх рубахи на крепкие бёдра Ричарда.
Она очень часто вспоминала их последнюю встречу, закрывая глаза, раз за разом переживала моменты сладостного свидания… видела любовь, светившуюся в полном желания взгляде зелёных глаз. Чувствовала мягкость губ, целующих её грудь. Ощущала запах сильного мужского тела, нежность рук, твёрдость плоти, входящей в лоно… слышала шёпот с придыханием, наслаждаясь его содержанием…
Слова о любви и верности, о том, что никто никогда не сможет их разлучить в этой жизни…
За её жизнью пришли всего за месяц до родов…
В замок Бедфорд прибыли два монаха-доминиканца, вызванные графиней из Оксфоршира, где правил её родной брат. Они появились под покровом темноты; и ночью же в дом Неда Додсона постучались четверо стражников…
Иза отказывалась верить своим ушам. Её обвиняли в колдовстве!
Одна за другой выступали те, кого она считала подругами. Лгуньи, одетые в сшитые её руками платья, рассказывали, что видели, как белошвейка разгуливала голышом по лесу. Что наблюдали, как она выбиралась за ворота замка верхом на козе, замечали, как…
Изабель Блер уже и не помнила всех обвинений, предъявленных судьёй. И каждый раз девушки клялись и целовали крест, обвиняя несчастную в колдовстве.
Инквизитор не позволил пытать беременную, но он не мог проследить за тем, что делали с ней ночью…
А ночью приходила Жаклин, каждый раз придумывая новые истязания, хотя больнее всего ранили слова.
– Ты думала, что я не исполню своих угроз? Надеялась, что забуду о шлюшке, заявившей, что беременна от моего сына? – Знатная дама с остервенением пинала простолюдинку, норовя попасть ногою в живот, или била палкой, опасаясь подойти слишком близко. – Думала, я позволю тебе уйти из замка и родить ублюдка?
Она не внимала словам, которые Изабель шептала растрескавшимися от жажды губами. Не желала слушать проклятий, посылаемых на головы всех клеветниц. Графиня вершила собственный суд, с нетерпением ожидая, когда священники отдадут ей подсудимую.
– Любит он тебя, как же! Ричард уже и думать забыл о нищей девке. Гвен Пембрук – редкая красавица и сумеет удержать возле себя мужчину.
На вопрос Изабеллы «где он сейчас?» надменная леди неизменно отвечала:
– Далеко! И не вернётся, пока тебя не сожгут на костре вместе с ненавистным выродком!
Графиня уходила под утро, ни разу не забыв на прощание плюнуть белошвейке в лицо. Та вытирала следы унижения рукавом грязного платья, каждый раз обещая небесам выжить и непременно отомстить леди Бедфорд.


Глава1.3
Изабель голодала. Кусок чёрного хлеба и кувшин с затхлой водой. Всё, что выдавали перед допросом. Постная еда не могла насытить женщину, питающуюся за двоих. Постепенно яркие воспоминания о любви Ричарда, заполнявшие мысли узницы, вытеснялись мечтами о свежеиспечённом куске хлеба, глотке парного молока. Она, слизывая влагу, сочащуюся с грязных каменных стен темницы, мечтала вдоволь напиться из родника.
Каждый день белошвейке задавали один и тот же вопрос:
– Признаёшь ли себя виновной?
На который она неизменно отвечала:
– Нет!
И тут же следовал другой:
– Отрекаешься ли ты от Сатаны?
После слов начинались побои.
И никому не было дела, что ответит узница, обвинённая в колдовстве и ереси графиней, сделавшей крупное пожертвование Оксфорширской епархии. Леди Бедфорд собственноручно одарила кошелем чистого серебра каждого из доминиканцев.
«Восхвалять, благословлять, проповедовать» – девиз ордена Псы Господни понимали по-своему. И служили мучители, и восхваляли, и благословляли в стенах замка не Бога, а серебро; и взяли за жизнь Изабеллы Блер намного больше тридцати сребреников. И не был уже давно никто из них нищим монахом, ушедшим в мир проповедовать заповеди …
Она продержалась двадцать дней. Избитая до черноты, с наполненными гноем ранами, оставленными раскалёнными щипцами на руках и ногах. Не трогали только живот, в котором росло чадо Господнее или «дьявольское отродье», нагулянное на ведьменском шабаше. Ровно двадцать отметин, по одной на каждый день.
Блер потёрла внезапно занемевшую руку. После обращения шрамы исчезли, но она по-прежнему чувствовала боль, стоило лишь закрыть глаза…
На двадцать первый она не выдержала и созналась, что собирала травы в лесу, но лишь для лекарства, тайно занимаясь врачеванием…
И всё!
Достаточно было признания в одном грехе, как тут же признали все обвинения, даже не пытаясь играть в правосудие. Уже через день инквизитор вынес вердикт.
– «Да будет наказан по заслугам», передавая решением несчастную в руки светской власти… в руки графини Бедфорд!
С пожеланием: «Пощадить жизнь и тело отпавшей от церкви».
Лицемерное всепрощение, которое никто не собирался выполнять.
– Ну что, готова принять смерть? – с такими словами обратилась к белошвейке леди Жаклин, как только инквизиторы вышли за дверь. – Сгоришь на костре не позднее, чем через неделю, жаль, что не смогу насладиться этим зрелищем! Я уезжаю сегодня, нужно успеть к свадьбе сына, которая состоится в то же время, что и казнь.
Она оглядела сжавшуюся в комок Изабеллу, прикрывающую руками опустившийся вниз живот. – И так слишком надолго задержалась в замке! – Графиня, довольная содеянным злом, захохотала: – Похоже, твой выродок готовится выйти на свет Божий! И это будет очень яркий свет! Пламя костра! – Жаклин плюнула в сторону осуждённой и, гордо выпрямив спину, вышла из темницы.
Иза отказывалась верить в происходящее. За что? Почему? Как может родная бабка желать смерти внуку? Родится в костре… погибнет в то время, когда его отец будет давать перед Христом клятву верности другой женщине…
Она, закрыла глаза, взвыв от отчаяния, вовсе не из жалости к себе; голод и боль сделали своё дело. Белошвейка больше не держалась за жизнь, ожидая смерти как избавления от страданий, но дитя…
Чем заслужил младенец смерти? Маленький живой комочек, зачатый в любви, от семени сына проклятой убийцы!
Резкая боль прорезала низ живота, выворачивая мышцы. Изабелла почувствовала, как что-то тёплое побежало по ногам. Ребёнок давно уже не шевелился, и её обуял страх. Неужели малыш умер? Погиб, чтоб избежать смерти от костра. Но боль снова полоснула, отвлекая от мрачных мыслей. Иза не смогла удержать вскрик, полный невыносимой боли. На вопль прибежал стражник, охраняющий двери темницы. Он смотрел на ладони узницы, зажатые между ног; по грязным пальцам сочилась алая кровь.
Она не видела испуганного лица охранника. Не чувствовала худые крепкие руки старухи, пытающиеся отвести ладони, прикрывающие окровавленную промежность.
Боль, беспрерывная, адская, туманила сознание.
Младенец не умер – он рвался наружу, пытаясь отвоевать право на жизнь, бился, разрывая всё внутри матери.
Роды были стремительными. Схватки накатывали одна за другой, не позволяя роженице отдышаться. Она рвала от боли волосы, кричала, выла нечеловеческим голосом, проклиная день и час, когда сама появилась на свет!
Старая ведьма потребовала от стражника принести горячей воды, тряпки и позвать хозяйку. Приговорённая к смерти не понимала, для чего сейчас нужна леди Бедфорт. Она с трудом осознавала, что происходит вокруг, обуреваемая одним лишь желанием – освободиться! Избавиться от невыносимой боли, раздирающей тело на части, от тяжести внизу живота, от того, что пыталось её разорвать.
Изабель не чувствовала, как её раздели и уложили на принесённый охранником набитый соломой тюфяк. Не ощущала, как старуха запустила руки ей между ног, пытаясь нащупать головку ребёнка. Узница напрягалась изо всех сил, стараясь вытеснить из себя комок невероятной боли.
– Молодец, умница, – шептала старая женщина беззубым ртом. – Ещё немножко, уже показалась головка. Тужься – или дитя умрёт. – И белошвейка в отчаянном усилии выдавила наконец-то маленькое тельце наружу.
Ребёнок был чёрен и обмотан пуповиной. Старуха отошла от роженицы. Она, освободив младенца от смертельной удавки, прочистила пальцем маленький ротик и с силой шлёпнула ладонью по крошечной попке, заставляя заплакать. И он заверещал сильным квакающим голосом.
Иза успела заметить удивление на лице Жаклин, протянувшей руки к старухе, прежде чем провалиться в темноту.
Она не слышала счастливого смеха графини, разглядывавшей яркие, как пламя огня, волосики, торчащие хохолком на маленькой головке. Не видела, как знатная леди с изумлением и любовью смотрит на крошечные пальчики, сомкнувшиеся вокруг её большого пальца. Не видела яркую зелень взгляда младенца, доверчиво смотрящего в глаза бабушке, несколько часов назад желавшей его смерти. Ребёнок скривил личико и улыбнулся.
– Ричард, – выдохнула леди Бедфорд, осторожно прижимая крошечное тельце к груди.
Изабель не увидит и не услышит всего этого, так же как и не узнает пол младенца. В её памяти он останется безжизненным чёрным комочком, лежащим в руках старой кормилицы.
* * *
Вампирша, шагнув в полутёмный подвал, одним движением быстрых рук скрутила палачу голову. Покрытая потом шея хрустнула, голубые глаза душегуба с недоумением смотрели на красивую бледную женщину. Она плюнула в ненавистное лицо, перед тем как отпустить тело. Палач с мягким стуком рухнул на земляной пол, так и не вспомнив убийцу.
Изабель повернулась к полуживому узнику и, ухватившись за короткую цепь, сковывавшую его движения, потянула на себя. Ржавые скобы, удерживавшие железные кольца, со скрежетом вышли из покрытой влагой каменной стены. Она отогнула металлические браслеты на худых руках мужчины, высвобождая грязные, истёртые в кровь запястья. Узник безвольным кулем упал к её ногам.
Вампирша, подпрыгнув, зубами перекусила толстую верёвку дыбы. Тело не подающей признаков жизни полуобнажённой женщины поймал Дерик. Он взглянул в синее, вздувшееся от побоев лицо.
– Она мертва.
– Знаю, но не хочу оставлять её подвешенной.
Они услышали шарканье тяжёлых приближающихся шагов. Стражник, охраняющий башню, решил спуститься вниз. Дерик вышел на пролет не огороженной лестницы и прижался к холодной стене, сливаясь со спасительной темнотой. Он подождал, пока грузный солдат приблизится, ударил ребром ладони по толстой шее и, подхватив труп под мышки, осторожно опустил на грязные камни.
– Не успели зайти в замок, как наделали столько шума. – Проворчал он, глядя на покинувшую темницу вампиршу. – Ты не забыла, для чего мы здесь?
Изабель оскалилась.
– Я всё помню. Нам туда, – она показала на узкий мостик, перекинутый к двухэтажному дому справа от башни.
Дерик кивнул, молча ступая на деревянные доски.
Блер придержала его рукой.
– Первой идти мне. Я не раз была в этом доме и отлично помню, где расположены хозяйские покои.
– Только давай обойдёмся без громких звуков. – Предупредил вампир, не желая обнаружить себя раньше времени.
– Хорошо, чтоб открыть двери, их не обязательно выбивать. – Мотнула она головой, оправдываясь: – Прости, что сорвалась.
Он пропустил Изабеллу вперёд, глядя на прямую спину и тонкую талию той, которую надеялся когда-нибудь назвать своей женщиной.
Рыцарь до сих пор не мог понять, что толкнуло его на то, чтоб сделать растерзанную в кровь, спасающуюся от погони беглянку вампиром. Надоело быть одиноким? Захотелось иметь подругу и собеседника или решил завести любовницу?..
Одиночкой он был с тех пор, как его, пятилетним, отдали на воспитание монахам.
От общества рыжеволосой болтливой подруги Дерик бежал больше ста лет назад. Он не мог дать всепоглощающей любви той, что жаждала её заполучить.
Виктория любила слишком навязчиво, по-собственнически.
Плотские утехи можно получить от любой женщины, перед тем как насытиться её кровью…
Дерика окутала волна аромата вампирши: он не пропал и не изменился вместе с человеческой сущностью Изабель. Именно запах так сильно привлекал в ней бывшего воина Христа, не по собственной воле сменившего Бога.
Он встряхнул головой, прогоняя прочь ненужные мысли. Кажется, этот замок способен не вовремя навеять воспоминания не только на бывшую белошвейку.
Вампиры тихой тенью прокрались мимо спящего стражника на второй этаж. Блер решила сначала осмотреть комнаты Ричарда, в надежде найти хоть что-то, указывающее на место его пребывания. По рассказам слуг, господин до сих пор не женился. Он давно покинул замок, оставив управление графством на мать.
Изабель с волнением остановилась напротив покоев графа. Она втянула затхлый воздух, посыпанного соломой, каменного коридора. Никаких ноток сохранённого мозгом запаха, что свидетельствовало о долгом отсутствии Бедфорда.
Вампирша толкнула дверь и вошла в темноту покоев. Узкие окна были изнутри закрыты деревянными ставнями. Она провела кончиками пальцев по покрытой тонким слоем пыли, гладкой поверхности дубового стола, придвинутого вплотную к окну. Дотронулась до глиняного горшочка с высохшими чернилами из сажи, до нескольких листков, изготовленных на бумажной «мельнице».
Он мог бы чиркнуть на прощание безумно влюблённой девочке хоть строчку. Вот они, тряпочки, на которых достаточно было нацарапать пером «Жди меня…», но Ричард не стал этого делать… Зачем, если знал, что назад вернётся с супругой?
Изабелла, смяв в руке пахнущий льном и пенькой желтоватый листок, шагнула в спальню. Она, не спеша, подойдя к широкому ложу, отдёрнула тяжёлую ткань балдахина. Вот тут он по возвращению станет проводить ночи с женщиной, дарящей тепло, а не мертвенный холод. И что толку в необыкновенной красоте вампира?.. Мертвец никогда не сможет согреть. Блер рыкнула, на минуту потеряв контроль, но ощутив рядом Дерика, тут же взяла себя в руки. Нельзя обнаружить своё присутствие раньше времени.
Она открыла огромный обитый медью сундук, предназначенный для хранения одежды, и замерла…
В глаза бросился лежащий поверх одеяний пояс, инкрустированный металлическими зверями. Подарок, который Изабель расшивала ночами в надежде порадовать любимого… Откуда он мог тут взяться? Ричард приходил в дом Неда? Он искал её? Но…
Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Вампирша втянула в мёртвые лёгкие воздух, решив, что не станет сейчас над этим думать, и, достав синюю жесткую ленту, повязала на бёдра поверх платья. Она заранее решила взять одежду предателя, чтоб не забыть его запах, но вместо этого забрала сделанную собственными руками вещь.
Воспоминание со смешанным ароматом мужчины и женщины. Напоминание о преданной любви…
Блер твёрдыми шагами направилась к выходу и уже через миг стояла у другой двери. Дубовой преграды, за которой вместе с ненавистным запахом слышала гулкие, ритмичные удары живого, но совершенно чёрного сердца…

Глава 2.1
Изабель провела ладонью по потемневшей, отполированной временем деревянной преграде, отделявшей от той, что разрушила её человеческую жизнь и украла ребёнка.
Дерик, опасаясь повторения произошедшего в подземелье, придержал вампиршу за плечо и, сжав пальцы, отодвинул в сторону. Он упёрся руками и с силой надавил на дверь, но не позволил упасть сорванной с петель створке, а подхватил и, как только зашли в покои, вернул на место.
Просторную комнату освещал слабый свет, исходящий от догорающих в камине поленьев. Красноватые всполохи кровавыми языками облизывали закопчённые камни.
В спальне послышались шаги. Леди Бедфорд проснулась и, не докричавшись до убитой Дериком служанки, собиралась выйти, чтобы узнать причину разбудившего её скрежета.
Изабель метнулась к закрытой толстым холстом арке и ухмыльнулась, наткнувшись на растрёпанную, держащую в руке плошку с зажжённой свечой хозяйку замка. Слабый мерцающий огонёк осветил мертвенно-бледную белошвейку. Графиня вскрикнула, схватившись за сердце, но не упала и даже не выронила свечу.
– Я знала, что ты жива! – прошептала она побелевшими губами. – Неделю обыскивали лес, но кроме мёртвых собак, посланных в погоню, ничего так и не нашли.
Изабель приблизилась к мигающему фитильку, впившись взглядом в совершенно не тронутое временем лицо ненавистной женщины.
– Ошибаешься, я не живая, – она тихонько рассмеялась, увидев недоумение и ужас в глазах Жаклин, – но и не призрак, как ты могла подумать, а намного страшнее любого из них. – Белошвейка, растянув губы, показала резцы острых, слегка выпирающих клыков и, приблизившись вплотную к убийце, сверкнула в полутьме комнаты светящимися огнём очами, прошептав нараспев в ухо высокородной леди: – Я – в-а-м-п-и-р…
Графиня отшатнулась, ослабевшие ноги отказались служить. Она, качнувшись назад, опёрлась спиной на завешанную гобеленами стену и сползла на пол.
Изабель наклонилась и, собрав рукой края рубашки почти потерявшей сознание Жаклин, потянула тонкую ткань. Сорочка затрещала в подмышках, поднимая облачённую в неё женщину вверх.
– Ты знаешь, что такое вампиры? – теперь уже Блер с удивлением смотрела в наполненные ужасом зелёные глаза.
– А кто же о них не знает? – пыталась усмехнуться графиня парализованными от страха губами. – Я верю рассказам охотников, встречавшихся с нежитью в горных лесах Шотландии.
Белошвейка опустила руку, оставив стоять у стены испуганную хозяйку.
– Тем лучше, не нужно рассказывать, что я могу с тобой сделать!
Она сотни раз представляла встречу с главным врагом прошлой жизни. Каждый раз наслаждаясь в мыслях местью, вспарывая белый живот подлой клеветницы одним движением кисти. Вампирша не собиралась пить грязную кровь, а скармливала в мечтах волкам рыжеволосую леди. Но вот сейчас, стоя лицом к лицу с похитителем своего младенца, понимала, что убивать Жаклин Милтон нельзя. Та была единственным человеком в замке, который мог рассказать, где находится незаконнорожденный малыш Изабеллы Блер, появившийся на свет за несколько дней до её смерти…
Вампирша сжала ладони в кулаки, спрятав острые когти, зарычала и сделала шаг назад, готовая пойти на всё, чтоб получить младенца, даже укротить душимого злобой зверя…
Леди Бедфорд мгновенно оценила отступление ожившей мертвячки и пришла в себя. Бледность на круглых щеках исчезла вместе со страхом. Она, выпрямив спину, гордо вскинула голову, с презрением ответив той, что могла в любую секунду прервать её пребывание на земле:
– Зачем пришла? Хочешь отомстить? Так этим меня не испугать. – Наконец смогла она усмехнуться. – Я достаточно пожила на белом свете и не боюсь смерти, тем более что понимаю, насколько нужна тебе живой.
– Интересно, зачем мне может понадобиться твоё существование? Я с удовольствием сверну тебе шею. – Изабель, положив ладонь на тёплое горло графини, почувствовала лёгкую дрожь и слабое биение пульса. Под тонкой кожей текла живительная влага, способная утолить на некоторое время её жажду. Она рыкнула, потянув носом, и слегка сдавила руку.
В глазах леди не было ни капли страха, только надменное презрение.
– Ребёнок! – громко и резко произнесла она.
Блер вздрогнула и разжала пальцы. Жаклин усмехнулась.
– Что ещё могло привести тебя в этот замок? Ты давно должна была понять– Ричарду нет дела до сгинувшей в лесу белошвейки.
Изабель опустила руку и коснулась металлической фигурки волка, пришитой к шёлковому поясу.
– Он так сказал? – Она замерла, ожидая ответа, заранее зная, каким он будет.
– Нет, граф это показал! – теперь уже леди Бедфорд скалила зубы в предвкушении боли, которую причинит следующими словами мёртвой девице: – Он пробыл в замке больше полугода, осматривая земли, решая накопившиеся споры между вассалами, и ни разу не вспомнил о тебе!
По вернувшему краску лицу расплылась довольная улыбка.
– Ричард снова вернулся к невесте. Они втроём, вместе с Кевином, путешествуют по Испании, развлекаясь на турнирах, – Жаклин осеклась, заметив, с каким интересом слушает её зверь.
Изабель вскинула голову, с ухмылкой взглянув в ненавистные глаза.
– Ну что же, половину интересующего меня ты поведала сама. – Она, скривив алые губы, усмехнулась. – Что-то свадьба никак не состоится, хотя я столько раз слышала о ней, а может быть, ты вообще никогда её не увидишь? – она сверлила взглядом соперницу. – Не ищет ли твой сын на чужбине вместо любви смерти?
Жаклин молчала, ничем не выдав взорвавшее душу волнение.
Вампирша принюхалась: горелый запах чувствовался и в этих покоях. Она, не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, задала следующий:
– Я помню эту вонь, в замок пришла чума?
Графиня удивилась вопросу белошвейки:
– Откуда тебе это известно?
– Ты не представляешь, как много говорит человек перед смертью. – Теперь уже взгляд Изабеллы был полон презрения и надменности. Она выпрямила спину. – Агнесс всегда была слишком любопытна и чересчур болтлива.
– Я обрежу язык этой дряни под самый корень…
– Я его уже укоротила, вместе с шеей, – вампирша прервала Жаклин, пытаясь запугать, но этого никак не удавалось.
– Мир праху её! – улыбнулась та. – Ну что же, одним грехом на мою душу меньше, – леди Бедфорд слегка наклонила голову, добавив совершенно ровным голосом: – Благодарю за оказанную любезность.
Дерик рассматривал гордых женщин, противостоящих в данный момент друг другу. И удивлялся, как много между ними общего. Обе сильны духом, и обе ненавидят. И в чём он был совершенно уверен: ненависть имеет глубокие корни – любовь!
Рыцарь заметил, как графиня, разговаривая, пятится мелкими шажками в сторону входной двери, и встал у неё на пути. Ни один мускул не дрогнул на лице властной леди. Она, как ни в чём не бывало, повернулась спиной, продолжая разговор. Воин, участвовавший в десятках сражений, восхитился выдержкой немолодой женщины.
– А я-то уж подумала… – Жаклин коротко хохотнула. – Торговцы не могли заговорить – они мертвы. Лишь один из них был болен, но мы не стали рисковать: убили и сожгли всех вместе с пожитками. – Она вопросительно смотрела на белошвейку. – Не можешь же ты разговаривать с призраками?
Изабель, скривив рот, хмыкнула, миледи усмехнулась в ответ.
– Думаешь, только ты способна хладнокровно совершать убийства? Мне для этого даже не нужно марать рук, достаточно отдать приказ – и всё будет исполнено. – Она опустила взгляд на тонкие пальцы вампирши. – А твои, надо полагать, теперь по локоть вымазаны красной юшкой или, вернее, по самое горло? – Графиня, приподняв бровь, изобразила испуг.
Блер не ответила. Она глядела на рыжеволосую леди, красота которой не была подвластна годам. Ни одного седого волоска в ярко-рыжей, как у Ричарда, шевелюре. Ни единой морщинки на безупречно белого цвета атласной коже. Ясные глаза, длинная шея, осанка, которой позавидовала бы любая королева. И… холод!
Презрение во взгляде и уголках рельефных губ. Надменность в каждом жесте и слове. Жаклин не была вампиром, но совершенно не излучала живого тепла. Хладнокровный монстр, с прекрасным лицом, убивающий не ради пропитания, а в угоду непотребным желаниям. Хищница с ликом Мадонны, родившая не Христа, а Иуду.
Вампирша зашипела, перед тем как назвать главную цель ночного визита:
– Осталось выяснить, что с моим ребёнком, и можешь спокойно отправляться в преисподнюю. – Она кивнула на висевший на противоположной камину стене портрет. – Думаю, усопший граф истосковался, дожидаясь женушку. Скучно вариться в смоляном котле в компании таких же высокородных грешников без любимой женщины.
Благородная леди повела плечами, будто скидывая с них невидимую руку, и опёрлась о стену.
– Я не тороплюсь на встречу с супругом, мы и при жизни не очень-то ладили. Он висит тут как напоминание о мужской неверности. – Она сощурила глаза, перед тем как выдать очередную порцию яда: – Ты знала, что старый граф Бедфорд спал с твоей матерью до того, как женился на мне? – Жаклин заметила, как вздрогнул пытающийся казаться невозмутимым зверь.
Миледи любила подобные игры. Умением жалить и убивать словами она обладала в совершенстве.
– Увы, бедный Фрез был рогоносцем! Ну да ладно, –махнула она рукой, – зачем вспоминать мертвецов по– плохому. – Леди Бедфорд снова ухмыльнулась. – Прости, не хотела тебя задеть, да и для покойницы ты слишком хорошо выглядишь, а я люблю красивых людей.
Она оценивающим взглядом прошлась по стройной фигуре бывшей белошвейки.
– Но сомневаюсь, что Ричард захочет когда-нибудь переспать с трупом. – Жаклин покачала головой. – Знаешь, мне очень нравится жить, и я, пожалуй, задержусь на этом свете, – женщина мило улыбнулась, кивнув с трудом сдерживающей гнев вампирше, – разумеется, с твоего позволения.
Изабель проглотила оскорбления, сумев взять себя в руки, и ответила совершенно бесстрастным голосом:
– А кто сказал, что я разрешу тебе смердить на этом свете?
– Ещё как позволишь, пожалуй, даже пожелаешь мне долгих лет жизни. – Графиня рассмеялась. – Иначе никогда не узнаешь, где находится ребёнок! – она выгнула ноздри, добавив с угрозой. – А я не буду спешить с рассказом о скрытом от посторонних глаз месте, куда отправила его на воспитание.
Изабель сорвалась. Она вновь схватила леди за шею и сдавила так, что у той потемнело в глазах. Жаклин пыталась вздохнуть, но рука вампирши перекрыла приток кислорода. Графиня вцепилась в пальцы белошвейки в напрасной попытке разомкнуть их.
– Не делай глупостей! Так ты ничего от неё не добьёшься. – Дерик надавил на плечи подруги. – Успокойся! Должны быть и другие способы докопаться до правды.
Вампирша отпустила леди Бедфорд и, со скрежетом сжав зубы, несколько раз вдохнула наполненный страхом, гарью и воском воздух, повторяя про себя одно и то же: «Спокойно, успокойся, спокойно…»
– А ты не такая бесстрашная, какой хочешь казаться. – Она, угрожающе заурчав, оскалила рот, выпуская клыки наружу. – От тебя разит с трудом сдерживаемым дерьмом! Говори, где ребёнок? –Потребовала Блер. – Не испытывай моего терпения, оно не безгранично! Ты не представляешь, насколько я люблю малыша и на что готова ради него пойти! – Белошвейка с трудом сдерживалась: грозный рык помимо воли прорывался из звериной утробы.
Жаклин отшатнулась, но не отступила и даже не опустила голову. Дерик в очередной раз поразился её стойкости. Он хорошо чувствовал людей и видел то, чего не заметила Изабель: судьба ребёнка очень волновала графиню – она не отступит и вряд ли выдаст его обладающим разумом хищникам.
Он пытался понять, что заставляет эту знатную женщину, рискуя жизнью, хранить секрет младенца, и не мог. Рыцарь не спускал глаз с хозяйки замка. Она потерла шею руками и без страха встретила горящий ненавистью кровавый взгляд вампирши.
– Ты ничего мне не сделаешь, пока я не раскрою тайну его нахождения, –ухмылка перекосила красивое лицо, – и поверь, хранить секреты я умею.
Дерик настороженно следил за леди Бедфорд. Она явно преследовала какую-то цель, выводя его подругу из себя.
– Я так же готова на многое пойти ради своих детей, и тебе не удастся меня запугать. Я не боюсь смерти, а просто не тороплюсь на небеса, – Жаклин подняла взгляд к потолку. – Тронешь кого-нибудь из моей семьи – и я собственными руками придушу твоего отпрыска.
Угрожала она.
– Ребёнок станет гарантией, что моих сыновей не найдут в лесу с перекушенным горлом. – Графиня выпрямила спину и указала рукой на дверь: – А теперь пошла вон, поганая нечисть, или я призову стражу!
Вампирша рычала. Дерик напрягся, разговор в любой миг мог закончиться плачевно для леди и в конечном счёте для самой Изабеллы. Слишком рано они вернулись в Англию.
Она ещё не вполне владеет собой, не обладает достаточным хладнокровием. Хотя вампир не мог не признать, что такая, как Жаклин, могла вывести из равновесия любого. Но был абсолютно уверен, что высокородная женщина не тронет дитя.
Его внезапно осенило. Дерик понял причину такой стойкости: она тоже любила малыша и сейчас боролась за его жизнь. Он взялся рукой за подрагивающую кисть подруги.
– Успокойся, леди блефует. Никто здесь не тронет твоего ребёнка.
Но Изабель вырвала руку, не обратив внимания на слова рыцаря. Она сверлила взглядом графиню.
– Ты думаешь, солдаты смогут со мной справиться? – Изабель тяжело дышала, пропуская ненужный ей воздух через лёгкие, пытаясь таким образом охладиться и вернуть самообладание.
– Нет, но они поднимут шум, и назначенный на такой случай человек знает, что делать с малышом. – Она заметила удивлённый взгляд вампирши и усмехнулась: – Думаешь, я не ждала тебя? Любая мать, если она жива, станет искать своё дитя, а ты – единственная, сумевшая сбежать из подземелья, а значит, хорошо знакома с его устройством. Кузнец поплатился языком за излишнюю болтливость предка!
– Его ты тоже убила?
– Позволь не отвечать на вопрос,– надменно отвечала хозяйка замка, – сейчас его жизнь или смерть не имеют значения.

Глава 2.2
Изабель угрожающе рыкнула. Ей так и не удалось узнать, что произошло с крёстным: Нед бесследно исчез. Её переполняла ярость и желание отомстить смертью теперь и за старшего Додсона. Но приходилось сдерживаться, понимая, что сделать этого в данный момент нельзя. Ярость требовала хоть какого-то выхода.
Вампирша со скрежетом провела ногтями по каменной кладке стены. Она сорвала висевшую рядом с портретом шерстяную шпалеру с изображением геральдических гербов рода Бедфорд. Тяжёлая ткань рухнула к ногам мёртвой женщины, обдав облаком пыли и мелкими кусочками камня.
Дерик не успел помешать, а только укоризненно покачал головой. Он поднял руку, призывая к тишине, и прислушался, пытаясь определить: привлёк ли шум в покоях хозяйки внимание стражников. Мерный храп разносился по дворцу. Никаких шагов или посторонних шорохов. Вампир с неодобрением рыкнул на напарницу, но та сейчас не замечала никого, кроме Жаклин.
– Скажи хотя бы пол младенца, – прохрипела она сквозь сомкнутые зубы. – Мальчик или девочка?
– Зачем? Не всё ли равно, если ты никогда его не увидишь? – Графиня смахнула с лица упавший кусок паутины и рассмеялась в голос. – Вернее, увидишь, но вряд ли узнаешь!
Лучше бы она этого не делала…
Изабель словно со стороны видела, как вскинулась её рука и указательный палец коснулся проклятой женщины. Глубокая кровавая борозда рассекла розоватую щёку. Жаклин взвизгнула, схватившись ладонью за лицо. Воздух наполнился манящим сладким запахом. Глаза вампирши потемнели, но прежде чем она успела совершить роковую ошибку, Дерик подхватил её на руки и в несколько прыжков вынес за пределы дворца.
Графиня добилась желаемого, спровоцировав зверя, заставила проявить свой гнев. Она понимала, что вампир-рыцарь не позволит уничтожить того, кто владеет ценной информацией. Леди не хуже Дерика читала людей, недаром столько лет одна, без мужа, воспитывала сыновей и правила графством. Теперь она была предупреждена об опасности и совершенно свободна.
Блер отрезвил свежий морозный воздух. Она попросила опустить себя на землю, но холодное тело продолжала бить мелкая дрожь, ещё миг – и она растерзала бы возможно единственного человека, знающего, где находится ребёнок, ещё мгновение…
Изабель тяжело вздохнула, с виноватым выражением лица взглянув на того, кто не позволил случиться трагедии.
– Спасибо, Дерик, ты в очередной раз спас меня от собственной глупости.
– Большая нянька для взрослой девочки. – Вампир хищно ухмыльнулся. – Я нутром чувствовал, что эта стерва что-то замышляет.
– Прости, но я должна вернуться в покои Жаклин…
Рыцарь не дал ученице договорить.
– Графиня ни за что не отдаст ребёнка мёртвым монстрам, она, как и ты, любит его! – рыкнул он на бывшую белошвейку. Рисковать второй раз он ей не позволит. – Бесполезно возвращаться сейчас. Нужно придумать то, что по-настоящему сможет напугать хладнокровную тварь.
Изабель дёрнулась в сторону дворца, но Дерик крепко ухватил её за руку.
– Я сказал «не сейчас»! – Вампир, наклонив голову, обнажил клыки, обозначая, что готов применить силу. – На сегодня хватит! Хочешь показать себя всем, чтоб на нас началась охота?
Блер склонила голову в знак полной покорности, подавив рвущийся на волю рык.
Спаситель, как всегда, был прав. Ей предстояло ещё многому у него научиться. Она не стала выдёргивать руку, целиком и полностью полагаясь на безупречное чутьё Дерика.
Он обернулся в сторону сторожевой башни, но, увидев бегущих к дворцу вооружённых мечами и копьями стражников, выбрал другой путь к отступлению. Вампиры преодолели две высоких стены и глубокие, покрытые тонким слоем льда рвы, отделяющие замок от леса, за считанные минуты.
Чёрный, припорошенный снегом лес освещали слабо мерцающие звёзды. Узенькая полоска растущего месяца тонким серпом повисла над голыми верхушками мощных вековых дубов.
Изабель долго молчала, оказавшись в спасительной темноте деревьев, обдумывая, что делать дальше. Гнев понемногу отпустил, на смену ему пришла холодная рассудительность. Первая схватка проиграна, но бой не закончен. К ребёнку вело несколько людей. Один из них сейчас развлекался, в компании юной девы и брата на турнирах.
– Дерик, научи меня сражаться мечом. – Неожиданно выдала она.
– Зачем тебе это? – удивился рыцарь.
– Хочу побывать в других странах. – Блер заглянула в глаза спасителя, столько раз выручавшего её из беды. – Ты со мной? –поинтересовалась она, надеясь на его согласие.
– Конечно, куда же я денусь. – Дерек рассмеялся, заметив довольную ухмылку подруги. – Жизнь до тебя была невыносимо скучной. – Положил он руку на худенькое плечо напарницы.
Изабель повернулась на запад и жадно втянула морозный воздух.
– Ну что же, Ричард, пришла пора познакомиться с твоей невестой!
Зазубренные стены мрачного замка осветились огнями десятков факелов. Солдаты настойчиво искали пробравшихся в покои графини разбойников. Вся стража была поднята по тревоге и заняла посты согласно военному расписанию.
Жаклин приказала прибывшему на крик сенешалю прислать к ней кормилицу, а самому, вместе с капитаном стражи, оставаться в главном зале: она скоро спустится туда, чтоб дать всем дополнительные указания.
Старая кормилица осторожно обрабатывала лицо любимой девочки.
– Боюсь, придётся тебя штопать: рана слишком глубокая и может загнить.
– Делай, что нужно. Красота – последнее, что тревожит меня сейчас. – Жаклин придержала сухую сморщенную руку няньки. – Скажи, ты знаешь, что может убить вампира?
Старуха покачала головой, прошамкав чуть слышно:
– Я догадывалась, кто разорвал тебе щёку, но ждала объяснений. – Она приложила пропитанную красной жидкостью тряпку к ране, пытаясь остановить кровь. – Это она?
Графиня всегда поражалась проницательности вскормившей и вынянчившей её женщины. Наверное, слухи о том, что старуха водила дружбу с дьяволом, не были беспочвенными, но Жаклин было совершенно наплевать на это. Тильда не раз вытаскивала её и детей с того света. Знатной леди было всё равно, к чьей помощи прибегала кормилица.
– Да, белошвейка объявилась, и не одна. Она не отстанет, пока не узнает, где спрятан малыш. – Леди Бедфорд заглянула в выцветшие кошачьи глаза. – Ты же понимаешь, что я никогда не пойду на это?
Старуха пальцами прикоснулась к рыжим волосам любимой девочки.
– Знаю, драгоценная моя. – Она осклабила беззубый рот. – Тебе и не придётся делать этого. Положись на старую Тильду. Я найду способ, как защитить тебя и детей.
Графиня, закрыв глаза, без единого стона терпела, пока знахарка накладывала шёлковыми нитками стежки, стягивая рану, и втирала в шов целебные мази, но с криком оттолкнула протянутое зеркальце:
– Я не желаю это видеть!– отвернулась она к зарешеченному окну. – Вряд ли мне теперь захочется смотреть на себя. – Зелёные глаза полыхнули ненавистью: – Поганая тварь ответит и за это.
Старуха не стала настаивать. Она бросила серебряный овал на стол и поспешила успокоить любимицу:
– Не беспокойся. Я знаю, как убирать шрамы. Не раз проделывала это с графом. – Она погладила сжатую в кулак ладонь леди. – Через месяц будешь как новенькая. – И засмеялась, квакая, словно лягушка. – Пока я жива, ты не потеряешь своей красоты!
Жаклин, набросив на голову вуаль, вышла из покоев.
В главном зале столпились стражники и их капитан. Графиня отдавала распоряжения чётким, командным голосом.
– Усилить охрану сторожевых башен. Каждый час делать полный обход стен замка. Никому не пьянствовать. Не покидать посты. Нужду справлять на месте. – Стегала она короткими фразами подданных. – Увижу кого-либо не трезвым – прикажу выпороть на главной площади. – Леди Бедфорд скривилась, заметив недовольство в глазах солдат.
Если бы они знали, что кувшин эля может стоить им всей крови и жизни. Она продолжала говорить в совершенной уверенности, что никто не посмеет нарушить приказы:
– Наблюдайте за лесом, любого, кто попытается влезть на стену, расстреливайте из арбалетов. Не позволяйте приблизиться ко рву ближе, чем на полёт стрелы. – Графиня усмехнулась, заметив недоумение в глазах стражников. – Поверьте, я знаю, о чём говорю.
Не задавая лишних вопросов, солдаты, гремя железом, вышли из дворца. Капитан расставил по одному охраннику у каждой двери.
Жаклин, не объясняя причин, отдала распоряжение сенешалю послать за подмогой в расположенные неподалёку крепости.
Никто не мог понять, откуда надвигается опасность и к чему такие меры охраны, если в стране не идёт война и никто из соседей не угрожает графству захватом? Но расспрашивать хозяйку, а тем более – спорить, зная её крутой нрав, никто не осмелился. Солдаты занимали посты, проклиная стужу и отсутствие эля, с тоской вспоминая об оставленных в тёплых постелях жёнах.
Но все предосторожности, принятые леди Бедфорд, были излишни. Вампиры не собирались во второй раз проникать в замок. Они приняли другое решение…
Изабель поднялась на пригорок, прочистила горло и протяжно завыла, призывая серых друзей. Через несколько минут из глубины леса раздался ответный вой. И скоро на поляну вышли четверо волков, подставляя под холодные руки вампирши, покрытые инеем, морды. Дерик не понимал, зачем сейчас они понадобились подруге?
– Ты собираешься взять мохнатых с собой?
– Нет, хочу попрощаться и кое о чём попросить. – Она встала на четвереньки, сделавшись с ними вровень, и зарычала, по-волчьи сморщив нос, указывая оскаленным ртом в сторону замка.
Рыцарь с ухмылкой смотрел на разговор подруги с серым зверьём. Он не верил в особую связь с лохматыми хищниками, не верил, что те способны понимать что-то, кроме языка тела. Но никогда не мешал Изабелле в её забавах. «Чем бы дитя не тешилось…»
Через некоторое время они все вместе растянулись на покрытой опавшими листьями земле. Изабель устроилась рядом с крупной волчицей, уткнувшись носом в тёплый лохматый бок. Вампиры спали очень редко, но сегодня выдался слишком тяжёлым день и начало ночи. Необходимо было снять напряжение, а лучше всего это сделать, полностью отключившись от внешнего мира.
Они не видели, как на верхнюю площадку главной башни взобрался крупный черноволосый мужчина, недавно побывавший в темнице. Он успел расспросить умирающего конюха – кто освободил его из оков? – не посчитав слова узника предсмертным бредом.
Ни один человек не обладал столь мощной силой: невозможно голыми руками вырвать двадцати сантиметровые железные штыри из каменных стен, а значит, девушка, сделавшая это, не могла быть человеком.
По описанию конюха она очень напоминала пропавшую год назад белошвейку, крестницу двоюродного брата невесты помощника палача. Его – Барни – невесты… Он долго всматривался в темноту леса, пытаясь понять, где прячется Блер и кем она стала? Подручный убитого палача принял решение отправиться утром в деревню. Ему было что рассказать родственникам Хлои.
Изабель проснулась среди ночи: её снова мучили кошмары. Вот уже почти год, в редкие моменты сна, она видела одно и то же. Красивый рыжеволосый мужчина, одетый в доспехи, спиной вперёд входит в бурные воды горной реки.
Она замечает, что всего один шаг отделяет его от крутого обрыва. Рыцарь протягивает руку, призывая следовать за собой. Белошвейка делает шаг, но стремительная вода внезапно окрашивается в кровавый цвет, а воин, с недоумением на побледневшем лице, покачнувшись, падает.
Блер бросается в реку; сердце сжимается в испуге. Она кричит, протягивая руки, опасаясь, что через миг рыцаря снесёт в пропасть, где он погибнет, но наталкивается на невидимую преграду и бьётся не в силах её преодолеть.
Пелена брызг накрывает мужчину с головой, но в какой-то момент ему на мгновение удаётся приподняться над водой. Изабель ловит взгляд помутневших зелёных глаз, полный любви и горького сожаления.
Рыцарь шепчет стянутыми смертельным спазмом губами «прости», и она замечает глубокие кровавые раны на мощной шее… Вампирша, почувствовав сладко-солёный вкус на устах, осознаёт: это его кровью окрашена вода, и это её клыки только что разорвали глотку любимого…
Мертвая женщина в страхе распахнула глаза, не понимая, отчего так больно наблюдать за смертью ненавистного предателя? Она пролежала некоторое время без движения, но, не выдержав, поднялась, разрываемая на части совершенно противоречивыми чувствами, и, простонав:
– Сколько можно… – вскинула голову, надрывая связки криком в тишину ночного леса:
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя! – Но где-то на задворках памяти частичка оставшейся в ней человеческой Изабеллы прошептала: – Потому что люблю…

Глава 3.1
– Что случилось?
Прежде чем услышать голос, белошвейка почувствовала, что Дерик стоит позади неё, и, не оборачиваясь, ответила:
– Ничего не произошло, просто сон…
Рыцарь развернул её лицом к себе и заглянул в горящие ненавистью глаза.
– Странная ты. Никогда раньше не встречал вампиров, видящих сны. – Он задел коленом острую морду вставшего рядом с Изой самца; волк оскалился и зарычал, но при этом поджал хвост. – И эти игры с серыми. Неужели ты и вправду можешь читать их мысли?
– Тебя что-то не устраивает? – шипящий голос вампирши предупреждал, что сейчас с ней лучше не спорить.
Дерик попробовал её обнять, но Блер резко вывернулась и отпрыгнула в сторону.
– Я – взрослая девочка, и мне нужен друг, а не нянька. – Она зарычала, не в силах побороть приступ ярости.
– Сломай дерево, дай выход злости – и успокойся. – Рыцарь напрягся в ожидании атаки. – Ты должна научиться контролировать гнев. Когда-нибудь это плохо закончится.
Изабель подскочила к ближайшему древу и, словно ветер, закружила вокруг. Через мгновение вековой дуб остался совершенно голым, а ветки, сбросившие на зиму листья, лежали у основания мощного ствола кучей хвороста.
Вампирша тяжело дышала, втягивая колючий воздух сквозь ноздри. Ледяные струи постепенно охлаждали, успокаивая и без того холодное нутро. Она долго смотрела в сторону замка, туда, где спали её злейший ваг и ребёнок одной с нею крови. Пытаясь определить, какой из множества огоньков принадлежал факелу или свече, освещавшим комнату младенца. Дерик замер неподалёку, устремив взор в затянутое облаками небо.
– Прости, опять сорвалась, – в который раз за прошедшее время извинялась перед спасителем белошвейка.
– Ты давно не ела и от того столь быстро раздражаешься. Нужно поохотиться.
– Когда-нибудь ты устанешь со мной нянькаться и уйдёшь. – Произнесла она полушёпотом с безнадёжностью в голосе.
Бывший монах подошёл сзади, и на этот раз она позволила обнять себя за напряженные плечи.
– Не уйду. – Пообещал он. – Всего год прошёл, для молодого вампира ты прекрасно держишься. – Дерек начал массировать сведённые мышцы тонкой белой шеи. – Расслабься. Ты должна вовремя питаться. Свежая кровь не только утоляет жажду, но и хорошо успокаивает. Зря ты отказалась разделить со мной кровь той девки.
– Добуду сама. – Блер заурчала, как кошка, под ласковыми руками, снимающими напряжение мышц.
Волки, настороженно водя ушами, обернулись в сторону замка. Изабель прислушалась, скрежет металлической цепи подтвердил, что опускается мост, одновременно служащий воротами боковой башни.
– На ловца и зверь бежит! – Вампирша повела плечами, призывая друга оставить её шею в покое. – Завтрак подан.
Дерик убрал руки.
– Только не торопись. Ты по-прежнему хочешь научиться рыцарскому искусству?
– Да!
– Тогда нам понадобится не только оружие, но и лошади. Отошли волков подальше в лес, чтоб не вспугнуть животных. Всадников всего двое, и направляются они на восток. – Он восхищённо присвистнул. – Похоже, графиня зря времени не теряет. Она посылает людей за подмогой.
– Мы её несколько разочаруем. – Изабель вновь зарычала. – Мне не терпится попробовать на вкус кровь сучкиных сыновей.
– А как же её предостережение?
Белошвейка рассмеялась.
– Мы опередим гонцов с плохими известиями и первыми принесём их в замок. – Она поморщилась. – Боюсь, кровь ведьмы может встать поперёк горла, но и её мне не терпится отведать. – Вампирша оскалилась: – Я вырежу под корень поганый род!
– Не сможешь.
Она наклонила голову, рыкнув учителю:
– Это почему?
– Один из них слишком дорог тебе. – Ответил он с горечью.
– Ребёнок мой и только мой!
– Я говорю вовсе не о нём. – Дерик отошёл от Изабеллы, не ожидая ответа, а она и не стала давать его.
Слишком всё больно, и не хочется говорить о том, о чьей смерти только что скорбела оставшаяся в ней частичка человека. Лишь через минуту она ответила на слова всё понимающего рыцаря:
– А вот это мы посмотрим… – и уже без всякого перехода добавила: – Мне не нравится проскальзывающее в голосе восхищение, когда ты говоришь о Жаклин.
– Достойный противник заслуживает уважения. Всегда нужно просчитывать врага. – Он постучал пальцем по лбу: – Победа формируется здесь. Рука лишь наносит смертельный удар. Меч – как продолжение пальцев, подчиняется мозгу. Запомни это раз и навсегда.–
Он, взглянув в сторону замка, задумчиво проговорил: – А с головой у леди Бедфорд всё в порядке. Очень умная и мужественная женщина. Готов протянуть руку тому, кто сумеет одолеть её без применения оружия.
– Ну что же, тренируйся, у вампира крепкие пальцы, но как бы я ненароком не сломала их тебе при пожатии.
Дерик усмехнулся. Силы белошвейке не занимать, осталось обучить самообладанию и выдержке, а уж владеть мечом он научит её в совершенстве. Когда-то, в человеческом облике, ему не было среди рыцарей равных. Изабель стоила потраченного на неё времени. Жизнь рядом с ней походила на увлекательное приключение. Почему ему самому не пришло в голову сражаться на турнирах в новом обличье? Он, оскалившись, прорычал:
– Ну, держитесь сынки богатых баронов и венценосных стяжателей. Бывший воин Христа готов выставить счёт за пролитую в бессмысленных сражениях кровь! – и, подмигнув рассмеявшейся Блер, побежал к восточным воротам.
Она, не раздумывая, рванула следом.
Маленькую комнату Тильды освещал мерцающий свет, исходящий от свечей, установленных на выскобленной до желтизны деревянной столешнице. Странные тени играли в бликах, отбрасываемых на закопченные стены каморки. Кроме восковых огарков, на столе находилась глиняная ступа, рядом с которой лежал медный пестик. Дубовая, почерневшая от времени лавка вдоль стены была вышаркана до блеска. Огромная книга в чёрной обложке с названием на латыни, не казалась здесь неуместной. Каменный пол – посыпан свежей соломой.
Над низкой дверью висело чучело чёрной кошки. Высушенная голова с оскаленными клыками взирала на человека, рискнувшего закрыть дверь изнутри. А изумруды, вставленные в мёртвые глазницы, полыхали в отблесках пламени жаровни живым блеском. Любому, кто входил сюда впервые, становилось страшно до жути.
Старуха смотрела на пальцы воспитанницы, удерживавшие несколько прядок различных по цвету волос.
– Ты решила, для кого делать защиту?
– Да, раз можно только для трёх людей, пусть это будут мои дети.
Сгорбленная годами женщина взглядом полувыцветших глаз обвела обезображенное шрамом лицо Жаклин и, шаркая ногами, подошла к сундуку, застеленному старым овчинным одеялом. Она, сбросив покрывало на лавку, откинула крышку ящика, служащего не только постелью, но и хранилищем. Достала чистые тряпицы, три крошечных глиняных горшочка, несколько разноцветных пучков высушенной травы, змеиную кожу, волчий клык и не спеша разложила на столе.
– Я не смогу переделать её, и оберегать она будет только владельца ладанки. – Старуха вцепилась взглядом в зелёные глаза любимой девочки. – Ты понимаешь, что остаешься без защиты?
– Что будет, то будет! Бог не выдаст, свинья не съест! Не по зубам графиня этой оборванке. Подавится моей кровью! – она кивнула, уверенная в своих словах. – Я буду жить, пока храню тайну ребёнка.
– Так может и не создавать для малыша защиту, зачем? – пожала старуха плечами, не понимая излишнего благородства воспитанницы. – Его-то она точно жрать не станет.
– Ты обещала, что оберег сделает хозяина невидимым для вампира?
– Да, так и будет!
Жаклин зловеще усмехнулась и бережно положила прядки на стол.
– Вот и делай, пусть клыкастая тварь его поищет! – Она подняла взгляд на кормилицу. – Ты же знаешь, я не боюсь смерти, а вот если что-то будет угрожать детям… – леди ненадолго замолчала, прикоснувшись к посиневшей после пальцев Изабеллы шее, – я могу сломаться и пойти на уступки. – Она с мольбой смотрела на старуху: – Не допусти этого! Не позволь монстрам навредить моим кровинкам!
Старая карга сухой сморщенной ладонью провела по волосам давно повзрослевшей девочки.
– Не дам, будь спокойна. – Она подтолкнула графиню к двери: – А сейчас иди, не мешай, вернёшься через час, – и уже повернувшись к столу, добавила: – Готовь гонцов в дальний путь, и пусть не утяжеляют себя доспехами – они не спасут от вампиров, главное – суметь незаметно и как можно подальше удрать от них…
Леди Бедфорд опустила на лицо чёрную вуаль и, выйдя из комнаты, дала указание поджидавшему её офицеру стражи:
– Передай капитану мой приказ. Пусть выделит отряд из десяти человек. Всех хорошо вооружить. Каждому всаднику дать по запасной лошади. – Она направилась в сторону каминного зала, на ходу выговаривая распоряжения, гулким эхом отдававшиеся в высоких потолках коридора: – Пришли сенешаля, у меня есть для него особое поручение, а впрочем… – Жаклин приостановилась, обернувшись к гремящему латами воину, и всмотрелась в отёкшее от частых пьянок, продубленное лицо. – Перепутаешь ещё всё.
Графиня, словно простолюдинка, сплюнула на каменный пол.
– Вечно приходится всё делать самой. Капитана тоже ко мне! – Она выхватила из рук стражника огромную восковую свечу. – Выполняй приказы! – и, шурша полами длинного платья, одна отправилась вдоль полутёмного прохода. Воткнутые в скобы стен через несколько метров друг от друга факелы, играли тенями и светом, делая хрупкую фигурку графини, готовой взмыть вверх хищной птицей.
Дерик вытянулся пластом, ожидая, когда первый из всадников поравняется с огромной дубовой ветвью, склонившейся над тропой. Он стремительно свесился вниз, удерживаясь за дуб ногами, и, схватив воина за капюшон толстого плаща, приподнял над седлом. Другой рукой вырвав поводья у обалдевшего от неожиданности мужчины.
Изабель прыгнула второму за спину, так же выхватив из рук солдата кожаную уздечку. Лошадь встала на дыбы, желая сбросить напавшую на седока охотницу. Но вампирша сумела удержаться на широком крупе и не выпустить поводья.
На все ушло несколько мгновений – и вот уже дрожащие от страха, поводящие испуганными глазами лошади привязаны к дереву, а в горла их хозяев впились острые клыки вампиров. Дерик не стал никого допрашивать, прекрасно понимая цель их задания.
Вампиры настолько увлеклись поглощением горячей крови, что не обратили внимания на повторный скрежет. Они не заметили, как через другие ворота выехала кавалькада из десяти рыцарей и двух вельмож. Всадники, стремительно переехав мост, пустили жеребцов в галоп. Комья замёрзшей земли, смешанные со снегом, выбивались из-под копыт чистокровных английских верховых. Отряд держал путь на юго-запад.
А ещё через минуту в ворота прошмыгнул высокий, одетый во всё чёрное человек, следом за которым вышла пожилая сгорбленная женщина. Она засеменила в другую от маршрута мужчины сторону. Мост снова подняли.
За всеми передвижениями наблюдала со стены сторожевой башни закутанная в тёплый, подбитый мехом лисицы плащ высокая леди. Графиня – а это была именно она, – велела слуге разузнать, кем был мужчина, что вышел из замка следом за рыцарями. Она долго смотрела вслед стремительно удалявшимся всадникам, выделявшимся чёрными пятнами на заснеженной дороге. Посланники держали путь в далекую Испанию, и её сердце рвалось следом.
Сенешаль в большом кармане нижней рубахи увозил защиту сыновьям леди Бедфорд. Ему было приказано как можно чаще менять лошадей и останавливаться в пути лишь в случае крайней необходимости. А ещё под страхом смерти графиня запретила сэру Арчибальду раздеваться до нижнего одеяния. Никто не должен был не только касаться, но и трогать небольшие холщовые мешочки, намертво прикреплённые к шёлковым длинным шнуркам.
Тяжёлый кошель с золотом щедро оплачивал не одну лишь дорогу, но и работу небольшого легко вооружённого отряда. Благородная леди, посчитав, что ведомые на привязи подменные лошади станут отвлекать и замедлять отряд, выдала на их покупку ещё один кошель, но с серебром. Сенешаль пришпоривал жеребца, подсчитывая в уме, сколько золотых осядет в его кармане. Жаклин была не только жестокой, но и щедрой с верными слугами правительницей. Намного заботливее её непутёвых сыновей.
Преданная кормилица уносила из замка третью защиту, чтоб надеть её на шею годовалого малыша, рожденного Изой Блер и названного графиней своим. Его воспитателям также дадут строжайший наказ: ни при каких условиях не снимать с ребёнка мешочек, привязанный к нательному серебряному крестику.
Первый шаг по избавлению от вампиров Жаклин Милтон, графиня Бедфорд сделала. Оставалось найти способ их полного уничтожения.
Она обернулась в сторону восточных ворот и перекрестилась, не сомневаясь, что посланные в качестве наживки стражники мертвы, раз вампиры не помешали выехавшему через западные ворота отряду. За жизнь Тильды миледи не беспокоилась – старая кровь вряд ли по вкусу кровососам. Она ещё раз перекрестилась, прочитала «Отче наш» и, произнеся: «Да упокоятся они с миром», спустилась вниз по лестнице.
Изабель с урчанием всасывала тёплую кровь совсем юного воина, сытная живительная влага наполняла теплом. Она слизала разбрызганные рядом с глубокими ранками капли и опустила мёртвое тело на землю. Дерик давно выпил свою жертву и теперь наблюдал за подругой. Белошвейка обсосала перемазанные алой жидкостью пальцы и довольно улыбнулась.
– Вкусный! – вампирша причмокнула языком, выражая восторг. – Молодая кровь еще не пропитана винными парами. – Она сморщилась: – Не люблю пьяниц, после них кружится голова и мучает неприятная отрыжка. А этих… – Блер перевернула труп лицом вверх, – как будто специально прислали нам на угощение.
– И я подумал об этом же…
Изабель зарычала, повернувшись лицом к замку. Ей показалась, что на самом верху сторожевой башни мелькнула голова в женском уборе и тут же скрылась между высоких бойниц.
– Думаешь, всё подстроено графиней? – Она потянула воздух, но ветер дул в сторону замка, и вампирша не смогла уловить новые запахи за его стенами. – От чего эта тварь нас пыталась отвлечь?
Блер закинула голову вверх и завыла. Через несколько минут послышался ответный вой. Оставленные в лесу волки, выполняя просьбу, следили за другими воротами.
– Дьявол, она снова нас провела! Из замка выехал отряд, но он уже далеко. Двенадцать мужчин. Ещё один пеший отправился в сторону деревни и какая-то старуха вошла в лес по тропинке, ведущей в сторону монастыря. – Белошвейка посмотрела на Дерика. – Отправимся в погоню?
– За кем из них? Всадников слишком много, да и зачем они нам? Ты не насытилась?
Вместо ответа Изабель погладила живот и громко отрыгнула. Рыцарь сморщился:
– Когда ты избавишься от звериных привычек? Леди не издают неприличных звуков. – Вампир бросил ей тонкий платок и указал на выпачканный кровью подбородок. – А именно ею тебе придётся стать, раз мы решили отправиться за сыновьями графини.
Блер с такой силой встряхнула пойманный кусок батиста, что послышался треск разрываемой ткани. Но, несмотря на зарождающийся в подруге гнев, Дерик продолжал её отчитывать, словно маленького ребёнка:
– Ты так громко сопела и чмокала, когда ела, что звуки разошлись на мили от этого места. Мы не одни в этом мире, незачем привлекать других вампиров.
Изабель бросила на землю скомканный испорченный платок.
– Когда-то моим манерам могла позавидовать любая леди. – Она кинула на Дерика взгляд исподлобья. – Я не просила обращать меня в кровожадное животное.
Бывший монах тут же парировал её выпад:
– Я сделал тебя вампиром, а не свиньёй. Пора справляться с рвущимся наружу зверем. И прекрати злиться, иначе снова отправимся в горы учить тебя выдержке. – Он, склонившись над выпитыми воинами, полоснул кинжалом по их глоткам, скрывая рваные отверстия от клыков. – Никогда не забывай заметать следы. Выверни карманы на их одежде, пусть думают, что это нападение разбойников.
Дерик обтёр острое лезвие снегом.
– Я не знаю, как далеко отправились всадники. Догадываюсь, куда пошёл тот мужчина, ну а старуха наверняка решила просить защиты у священников. – Он отцепил мечи от сёдел стражников и один из них – тяжёлый двухсторонний слэшер* – бросил белошвейке. Та ловко поймала его на лету.
– Умница! Не бойся куска железа. Оружием оно становится лишь в опытной руке. У тебя достаточно сил, чтобы научиться управляться с двуручником, если не передумала обучаться воинскому искусству.
– Нет, я твёрдо решила. – Покачала она головой, проведя пальцем по хорошо наточенному лезвию.– Буду прилежным пажом. Видишь, даже на твои нападки почти не отреагировала. – Вампирша с тоской посмотрела на замок. – Я должна научиться всему, что умеешь ты, иначе мне не видать ребёнка.
Она пыталась прицепить меч к тонкому поясу Ричарда, но это никак не удавалось. Брюнетка тихо выругалась. Дерик снял широкий рыцарский пояс с молодого стражника.
– Странно, слишком дорогая амуниция. Уж не решила ли графиня нашими руками одну из своих проблем?.. – Бывший монах внимательно разглядывал щит и кинжал юноши. – Не похож он на простого солдата. Скорее отданный в услужение молодому графу оруженосец. Сын какого-либо барона, но тогда почему не отбыл со своим господином? – Теперь и вампир смотрел в сторону замка. – Немало зла творится за этими стенами, слишком много тайн хранят его обитатели.

Глава 3.2
Один из рождённых в родовом гнезде графства Бедфорд уже больше часа стоял на балконе красивого небольшого замка Бутрон, принадлежащего графине Марии Диас де Аро, правительнице Бискайи, родной тётушке Гвен Пембрук.
Его разбудил собственный крик. Уже в который раз он видел один и тот же кошмар. Молодой мужчина устремил взгляд в бархатное небо, раскинувшееся над небольшим посёлком Гатика, расположенным почти на самом севере Испании, в двенадцати милях от города Бильбао.
Яркие южные звёзды мерцали над головой. Ричарда до сих пор бил озноб. А может быть, на него так действовала декабрьская прохлада? Шерстяной плащ, подбитый мехом белки, накинутый графом на голый торс, не мог согреть тело, в котором постепенно остывало сердце.
День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем он тосковал по утраченной любви. И никто в его душе не мог занять отданное когда-то юной белошвейке место. Нанятые им почти год назад люди не прекращали её поиски. Хотя сам он уже не чаял вернуть беглянку, но не оставлял надежды, что сможет когда-нибудь заглянуть в глаза нарушившей клятву вероломной изменницы. Верил, что сможет сразиться с Гионом Додсоном – подлым вором, называвшим себя её братом.
Мечущаяся душа требовала возмездия, ноющее сердце жаждало мести!
Ричард закрыл глаза, и сразу же всплыли воспоминания, не тускнеющие со временем, а по причине ежедневных поисков ответа на вопрос – почему, становящиеся только ярче. Их первая случайная встреча наедине, произошедшая на опушке дубовой рощи.
Он забрался на пригорок в поисках следов вепря, улизнувшего от погони на недавней охоте, но обнаружил там нечто намного ценнее задетого самолюбия. Раскинув руки среди васильков, колышущихся под лёгким ветерком, словно голубое покрывало, укрывшее небольшую солнечную полянку, спала недавно замеченная им девушка. Жеребец, не понукаемый хозяином, шёл неспешным шагом и не разбудил прекрасную белошвейку.
Граф остановил коня и неслышно спрыгнул на землю всего в нескольких шагах от неё. Он долго любовался на нежные черты лица, пухлые губы чувственного рта, идеально гладкую кожу длинной шеи с бьющейся у самой ключицы голубой жилкой. Полную грудь, вздымаемую при каждом вздохе. Тонкую талию и стройные ноги, очертания которых вырисовывалось под лёгким льняным платьем. Белый чепец сполз набок, и из-под него выбились локоны роскошных волос насыщенно чёрного цвета.
Лорд давно не был девственником, но до сих пор ни разу не испытывал прилив настолько острого желания. Кожаные брэ натянулись в районе паха. Он одёрнул длинную шёлковую рубашку, выглядывавшую из-под синего блио*, пытаясь скрыть мужское «волнение». Глаза графа любовались свежестью и совершенством девичьего тела, а плоть желала…
Он приблизился к белошвейке вплотную, неслышно ступая кожаными сапогами, натянутыми поверх коричневых шёлковых шосс*, и встал на колени. Она пошевелилась, тонкие веки затрепетали, и открыла глаза. Девушка взвизгнула, испугавшись присутствия мужчины, и, вскочив на ноги, попыталась сбежать, но Ричард поймал её за руку.
– Не бойся, я не причиню тебе зла. Я – граф Бедфорд, неделю назад ты приносила в мои покои рубашки. – Он крепко сжал дрожащие пальцы. – Вспомнила?
Изабель, нервно сглотнув, кивнула: кто же в замке не знал хозяина?
– Я случайно оказался на этой поляне, тут небезопасно. Поблизости рыскает раненый вепрь, я выслеживаю его.
– Одни, без стражи?
– Зачем мне охрана в собственном лесу?
– Но зверь может быть очень опасным, вы сами только что сказали об этом. – Она испуганно озиралась по сторонам. – Мне лучше уйти, вы позволите?
– Нет, – Ричард поднялся, не разжимая ладони. – Не могу бросить тебя здесь одну, зная, что за любым кустом может поджидать смерть. – Он потянул упирающуюся белошвейку в сторону мирно щиплющего траву жеребца. – Я довезу тебя до замка.
Она встала, как вкопанная, тень сомнения пробежала по испуганному лицу.
– Не престало лорду возиться с простолюдинкой, что скажет на это ваша матушка? – Изабель ещё раз попыталась высвободить руку. – Прошу, не навлекайте на мою голову гнев хозяйки.
Ричард громко рассмеялся.
– Не верь глупым россказням о коварстве графини. Она нежна и кротка словно ангел! Пожалуй, во всём свете не сыскать более любящую родительницу, – и, заметив недоверие в карих глазах, добавил: – Это я тебе точно говорю. Не бойся, леди Бедфорд тебя не обидит! Да и откуда ей узнать об этом?
– Даже у стен бывают уши, – чуть слышно прошептала белошвейка, но попытки вырваться прекратила.
Он помог ей забраться на жеребца и вскочил сам, усевшись в седло за её спиной.
– Тебе удобно?
– Да, спасибо, но, может, мне всё-таки пойти пешком?
Ричард, не отвечая, слегка пришпорил коня, тот припустил неспешной рысцой. Изабель запрыгала на холке жеребца, от страха вцепившись в чёрную гриву. Гнедой недовольно заржал. Граф рассмеялся и опустил поводья, позволяя четырёхногому другу перейти на быстрый шаг. Он притянул девушку ближе к седлу, так что она уперлась спиной ему в грудь, и проговорил, коснувшись губами маленького ушка:
– Ты впервые едешь верхом?
Белошвейка вздрогнула, напрягая спину, но ответила ровным голосом:
– Да. У нас нет лошади.
– Хочешь научиться? – Лорд снова прикоснулся к нежно-розовому ушку и втянул запах спрятанных под чепцом густых волос. Пахла Изабель свежестью луга и васильками, на которых спала всего несколько минут назад.
– Очень! – откликнулась девушка, не подумав, но тут же осеклась: – Но зачем это мне?
– Лишние знание и умение не помешают никому.
На этот раз она не ответила.
Они проехали всё расстояние до замка почти не разговаривая. Ричард не сводил взгляда с затылка и выемки у основания шеи белошвейки, с трудом сдерживал желание слизать языком проступившие капельки пота. Его волновал запах и тепло её кожи. Сладкую пытку нужно было бы немедленно прервать – из-за невозможности углубить, но он не хотел, чтоб их короткое путешествие заканчивалось.
Граф чувствовал, как сердце заполняет неведомое прежде чувство. Хотелось сжать, терзая самыми искусными ласками пленительное тело, но в то же время защитить от любой боли доверчивую, невинную душу. Сердце наполнилось нежностью и какой-то неизведанной тоской. Сотни оттенков самых разных эмоций вызывали в нём её аромат, взгляд, трепет дыхания, которое он ощущал через спину девушки.
Лорд помнил каждое слово, сказанное ею тогда, во время примерки, насколько сильно поразила его её красота, как долго не мог заснуть он той ночью… если бы она не была простолюдинкой…
Изабель заёрзала, заметив женскую фигуру, одиноко стоявшую на сторожевой башне, и, обернувшись, с мольбой в глазах попросила разрешения дальше самой добраться до замка. Ричарда удивил внезапный испуг, наполнивший карие глаза.
– Что тебя так обеспокоило?
– Не знаю, какое-то нехорошее предчувствие. Отпустите, прошу вас.
– Не раньше, чем дашь обещание встретиться на той же поляне завтра днём.
– Но это опасно! – И в этот возглас было вложено намного больше, чем страх встретиться с разъярённым кабаном.
– Не беспокойся, я соберу охотников, собак и займусь этим вепрем. Тебе ничто не будет угрожать. – Девушка вскинула взгляд, яснее ясного говорящий, чего она боится больше дикого кабана – искушения соблазном!
Она ненадолго замолкла, борясь с раздирающими душу сомнениями. Тем временем жеребец подходил всё ближе к перекинутому через глубокий ров мосту. Очертания женщины стали чётче, и уже не было сомнения, кто наблюдал за ними с высоты башни. Наконец Изабель нерешительно ответила:
– Я хотела бы доверять вам, – и, заглянув ему в глаза, с волнением прошептала: – Вы не сделаете мне больно? – И снова вопрос, говорил о напряжённой борьбе, происходившей в её душе.
– Никогда! – воскликнул он совершенно искренне.
– Хорошо, я соглашаюсь, но только из-за желания научиться управлять лошадью, не более, – произнесла белошвейка, низко опустив голову.
Ричард отвернулся, пряча счастливую улыбку.
– Я прекрасно понимаю это. – Он, остановив жеребца, спрыгнул на землю и снял Изабеллу, но не спешил ставить на землю и выпускать из объятий.
– Ты дала слово! Не забудь о завтрашней встрече.
Девушка подняла голову, глядя прямо в зелёные глаза, и проговорила, вкладывая в смысл очень многое:
– Я никогда не нарушаю обещаний и не беру слова обратно. Надеюсь, что мы в этом схожи?..
Ричард простонал, открывая глаза. Она нарушила всё, и самым жестоким образом, но не тогда, а спустя несколько месяцев…
Он плотнее закутался в плащ. Если бы граф знал, чего ожидать от обманщицы тогда…
Если бы кто-нибудь смог объяснить теперь странные сны, связанные с белошвейкой. Сегодня он видел её в окружении стаи волков, кричащую о ненависти в темноту зимнего леса. Всё так же красива, только намного бледнее, чем прежде, и почему-то глаза горели кровавым огнём, словно у зверя. Лорд с тоской прошептал в ночь, зная, что никто не даст на его слова ответа:
– Где ты сейчас? Что с тобой? – и уже совсем тихонько добавил: – Вернись, я так люблю…

Из окон комнаты, расположенной ниже покоев графа, послышались громкий женский смех и пьяное бормотание Кевина. Очевидно, не одному ему нет этой ночью покоя. Ричард растёр кончиками пальцев виски, голова нещадно болела, но эта боль была ничем по сравнению с той, что терзала сердце.
Он с раздражением вошёл в спальню. Одежда, в беспорядке разбросанная по полу, говорила о состоянии вернувшегося с пышного пира хозяина. Граф, подойдя к ложу, откинул полу красного балдахина и, дёрнув за ногу протирающую глаза девицу, прошипел: «Пошла вон», – а кинув в смуглые руки серебряную монету, пригрозил: «И не вздумай раскрыть рот!»
Служанка, прижимая к голой груди холщовую сорочку и серое, с глубоким вырезом платье. Она поспешно ретировалась, ворча под нос, что никто не смеет поступать подобным образом с красавицей Эйсидорой. Этот напыщенный индюк ещё попросит разделить с ним ложе, но никогда…
Чернявка припомнила, сколь искусным был зеленоглазый англичанин в любовных утехах, и между ног мгновенно сделалось жарко. Ну, разве что сильно попросит, и не раньше, чем она заберётся в постель к его неотёсанному брату. Испанка застонала от накатившей волны похоти. Приятно будет сравнить достоинства двух красавчиков.
Мужчина в чёрном, что вышел из замка, кутаясь в толстый шерстяной плащ, пробирался известной немногим потайной тропой в расположенную в нескольких милях от замка деревню. Он чувствовал, что за ним кто-то следит, но никак не мог заметить преследователя, лишь изредка ощущая взгляд, направленный в спину, и тяжелое прерывистое дыхание. Палач отстегнул от пояса любимый кинжал баллок*. Рукоять в форме яиц плотно легла в руку, сразу же придав хозяину уверенность.
Барни остановился и ещё раз огляделся по сторонам. Никто не должен был знать, куда он сегодня направился. Очень неожиданный визит: Хлоя ожидает его не раньше начала следующей недели, но слишком важные новости не могут ждать. Он должен дойти живым не притащив за собой хвост.
Какой-то шорох привлёк внимание палача к припорошенной снегом дикой вишне. Он успел сделать шаг в направлении кустов, как на тропинку с рычанием выскочил огромный волк. Фергисон не испугался, а слегка нагнулся и, наклонив голову, примерился, куда нанести первый удар. Волк-одиночка почувствовав угрозу, исходящую от огромного человека, прижав хвост и скалясь, повернул назад, в спасительное укрытие. Он продолжал рычать, но на тропинку больше не вышел.
«Всего лишь очередной хищник», – подумал успокоившийся гигант, продолжив путь.
Через некоторое время он услышал пронзительный вой и почти сразу же ответный.
«Самка где-то рядом, – определил Барни усмехаясь. – Нашли время для любовных игр, в канун Рождества».
Он заспешил дальше, стремясь как можно быстрее попасть в дом белокурой красотки, от одного воспоминания о которой на душе сделалось намного теплее.
Палач достиг деревни перед самым рассветом и постучался в маленькое застеклённое оконце – его подарок на прошлое Рождество любимой подруге.
– Кого там чёрт принёс в такую рань? – почти сразу же раздался высокий женский голос по ту сторону небольшого дома.
– Открывай, Хлоя, это я, – негромко ответил Фергисон, и дверь отворилась.
На пороге его встречала дородная девица высокого роста. Красивое лицо пышущей здоровьем крестьянки было измазано сажей. В очаге, пристроенном к левой стене каменного жилища, горел огонь. В объёмном глиняном горшке, стоявшем на плоском камне посередине углей, булькала бобовая похлёбка, сдобренная куском жирного бекона. Аромат свежей пищи заполнял комнату. Барни повёл носом.
Хлоя рассмеялась. На пухлых розовых щеках образовались аппетитные ямочки.
– Вечно голодный обжора пожаловал к раннему завтраку…
Она не успела договорить. Палач схватил предмет давней страсти в охапку и впился в сочный рот поцелуем. Девушка, не сопротивляясь, прильнула к мощной груди жениха, но через мгновение вспомнив, что в доме находится ещё человек, упёрлась руками.
– Подожди, медведь, мы не одни.
Фергисон выпустил её из объятий и повернулся в угол. Там, на расстеленной поверх охапки сена овчине, сидел человек, пытающийся побыстрее натянуть башмаки.
– Не уходи, я принёс новости, которые, возможно, обрадуют всех вас, – обратился Барни к разбуженному ранним визитом гостю.
Он уселся на грубо сколоченную короткую лавку и, протянув руки к очагу, начал рассказ о ночном визите в замок. Девушка, внешне очень похожая на Изабеллу, обладает нечеловеческой силой. Хлоя не перебивала друга. Она присела рядом, помешивая почти готовую похлёбку длинной палкой. Натянувший обувь мужчина встал за её спиной, внимая каждому слову Фергисона.
– Думаю, это она! Труп ведь так и не нашли? – Хозяйка дома обернулась к не проронившему ни слова дяде, улыбка мгновенно сошла с её губ.
Она поднялась с лавки, задрав фартук, надетый поверх шерстяного платья. И вытерла слёзы, прочертившие бороздки на тёмном морщинистом лице любимого родственника. Девушка пригладила его растрёпанные со сна волосы на когда-то чёрной, а теперь совершенно седой голове.
– Я слышала, что в лесах появились «кровососы», но не поверила байкам браконьеров, – и совершенно твёрдо добавила: – Нам нечего её опасаться.
Нед Додсон замычал, показывая что-то на пальцах.
– Я знаю, знаю. Мы обязательно её найдём, – блондинка, догадавшись о намерениях родича, положила руку на плечо. – Успокойся и сиди дома, мы сами его предупредим.
Но постаревший до неузнаваемости кузнец уже никого не слушал, а ринулся к двери, закутываясь на ходу в суконный плащ, стянутый с забитого рядом с очагом гвоздя.
Он окинул молодых людей виноватым взглядом, опять что-то промычал, открыв рот, в котором торчал обрубок языка, и вышел за порог…

Глава 4.1
– Ты будешь учить меня драться этим мечом? – Изабель взмахнула перед собой длинным лезвием, пытаясь срубить толстый сук. Тяжёлый слэшер с гулким стуком ударил по мёрзлой ветке и, выскочив из рук, плашмя упал на землю.
Дерик не сумел сдержать смех. Вампирша гордо вскинула голову и откинула кусок железа, что подвел, ногой в его сторону.
– Не вижу ничего весёлого. – Недовольно фыркнула она. – Тупой меч. Нужно добыть другое оружие.
– Руки кривые, а не лезвие не наточенное. – Рыцарь подвёл под слэшер ногу и, рывком подкинув его вверх, легко поймал на лету. – Смотри.
Он взял меч в обе руки, примерил лезвие наискосок к суку и одним резким движением, слегка оттягивая клинок на себя, срубил его. Огромный кусок дерева упал, с треском ломая собственной тяжестью чёрные замёрзшие сучья. Вампир воткнул кончик клинка в землю и опёрся на рукоять.
– Нет, не только этим, но и бастардом, и эстоком, хотя последние два и для меня внове. С каждым столетием всё меняется, только успевай изучать. – Он с любовью погладил эфес слэшера. – А вот с этим мы давние друзья, он не раз выручал в бою конного крестоносца… – Воин, немного помолчав, добавил с тоской: – Рыцаря сэра Мортимера… Как же давно это было, уже и не помню почти ничего.
– А как ты стал вампиром?
Дерик встрепенулся, вопрос был задан настолько неожиданно, что на мгновение он забыл об управлении эмоциями. Лицо перекосилось от злости, но бывший монах тут же взял себя в руки, загнав гнев на того, кто сделал его нежитью, глубоко внутрь.
– Со мной всё происходило немного иначе, чем у тебя. Меня не нужно было ни от кого спасать, защищал, как тогда казалось, я сам. – Он горько усмехнулся. – Поведение глупого рыцаря, но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз.
Вампир постарался перевести неприятный разговор в другое русло. Он вернул двуручный меч Изабелле, обнажил клинок, который снял с другого стражника, и несколько раз рубанул им воздух.
– А вот и бастард, намного короче слэшера и удобнее при ходьбе, если цеплять его к поясу.
Белошвейка не стала настаивать, решив вернуться к разговору об обращении крестоносца в вампира в следующий раз. Не стоит заставлять говорить о прошлом того, кто не готов открыть душу. Сейчас её волновало многое другое. Изабель переводила взгляд с одного меча на второй. Совершенно не похожие по форме и размеру. Значит, драться на них нужно по-разному. А она и ветку срубить не сумела.
– Что-то мне уже не нравится моя затея, – девушка рассмеялась, представив, сколько придётся вытерпеть от неё другу прежде, чем ей удастся хотя бы это. – И как я смогу обучиться всему, потребуется куча времени?
Дерик, похлопав её по плечу, улыбнулся в ответ.
– Сможешь, и очень быстро: с твоею-то силой и реакцией. Но это ещё не всё! – Он срезал очередной сук и остался доволен результатом.
Блестящее лезвие рассекло твёрдое дерево словно масло. Лицо вампира сияло, как у ребёнка при виде любимой игрушки. Но для того, чтобы выступать на турнирах, им понадобятся не только мечи. Рыцарь оглянулся на замок, почесав голову.
– Нужно раздобыть арбалет, боевой топор, булаву и копья.
– И каким образом? Прокрасться во дворец? – Изабель раздула ноздри: перспектива новой встречи с леди Бедфорд её не обрадовала.
Дерик усмехнулся, заметив недовольство на лице подруги.
– Зачем нам туда идти? Сами в лес пожалуют. – Он потёр руки, явно получая удовольствие от неожиданных хлопот. – Устроим засаду. Пусть не сразу, но постепенно обзаведемся нужным оружием. А на приманку пойдут эти, – бывший монах указал глазами на мёртвых воинов. – Сделаем из них чучела, выставим на опушке леса, чтоб заметили с башни. – Он оглядел подлесок, где сейчас находились, и остался недоволен: – Не подходит!
Вампир поднял срубленный сук, присмотрелся к нему, покрутив в руке, и отбросил в сторону.
– Ветки под крестовину не годятся. – Он подошёл к одному из трупов. – Забираем мертвяков с собой, возвращаемся в лагерь, там устроим засаду.
Дерик закинул труп одного из стражников на плечо. Он, подойдя к нервно вздрагивающей лошади, потрепал её по холке. Серого окраса кобыла скосила на незнакомца блестящий чёрный глаз, втянула ноздрями воздух, оценивая его запах, недовольно фыркнула, но дрожать перестала.
Рыцарь улыбнулся, оставшись довольным их первым знакомством. Вспомнив, что не узнал у Изабеллы о важном, он нахмурился. Не хотелось терять время. Как же сложно иметь дело с женщинами. Он обернулся к белошвейке.
– Ты умеешь ездить верхом? – Дерик задал вопрос, понимая его совершенную бесполезность, заранее предполагая ответ.
Изабель кивнула. Брови вампира поползли вверх; он даже вздохнул от облегчения и улыбнулся, покачивая головой.
– Леди, вы не перестаёте меня удивлять! – Воин оценивающе посмотрел на подругу. – Не представляешь, как я рад этому, – но, заметив, с каким выражением самодовольства на лице вампирша задрала голову, решил её поддеть: – Портной обучил, вместе с умением иголку в руках держать?
– Ремеслом со мной занимался и вправду хороший мастер, приятель Билла. А с лошадью – другой человек. – Она оскалилась, прорычав: – Вряд ли можно назвать его другом.
Дерик скривился. Ему не нравилось любое упоминание о любовнике белошвейки. Он забросил стражника на холку лошади и запрыгнул в седло. Вампир подобрал поводья, сказав то, о чём сразу же пожалел, понимая, что задел Изабеллу за больное, а это обязательно вызовет новую вспышку гнева:
– Хорошим наставником оказался граф, и щедрым – всему научил и многое подарил. – Он ухмыльнулся в ответ на новый рык. Жалеть Блер рыцарь не привык, да и не нужны ей его сострадания. – Злись, сколько хочешь, но так оно и есть. Не можешь, да и не желаешь оставить прошлое. Дело, похоже, не только в намерение найти ребёнка и отомстить.
Белошвейка усмехнулась на его слова.
– Ты спросил – я ответила. А что до невозможности забыть лорда, может, ты прав. – Вампирша оскалила клыки. – Вот за это его и съем! – Она разразилась зловещим хохотом, рассёкшим, словно острый клинок, тишину зимнего леса. Смехом, от которого у всего живого леденела кровь.
Лошадь под Дериком дёрнулась, пытаясь встать на дыбы. Он жёстко натянул узду и, ударив пятками по бокам, пустил ошалевшую от страха кобылу галопом, прокричав:
– Женщин я умею усмирять, моя дорогая, даже если у них четыре ноги. – Он обернулся, выкрикнув: – Догоняй, встретимся в лагере, и не забудь отозвать волков!
– Нам нужно поторопиться. – Подгонял спустя время подругу вампир. – Не ленись, чисть получше, солнце скоро появится. Нужно, чтоб латы сверкали. Со стен замка должны заметить странный блеск. Молю Господа, чтобы нашёлся кто-то слишком нервный, не желающий ждать приказа спящего командира и готовый рискнуть выйти за ворота.
– Ты по-прежнему надеешься на Бога?
Изабель рассмеялась, заметив недовольство в глазах Дерика. Вампир никак не мог расстаться со старыми привычками и убеждениями. Что касалось её самой, то она перестала верить с тех пор, как продажные монахи отлучили невинно осуждённую от церкви, служащей Спасителю человеческому. Как можно доверять Господину, прощающему чёрные дела слугам Своим? Белошвейка натирала доспехи привязанных к крестовине воинов куском овчины, оторванной от шкуры, служившей постелью.
Дерик связал кресты из толстых дубовых сучьев, воткнул в землю на лесной опушке и привязал к ним верёвками тела убитых стражников. Опытный в прошлом воин умел делать засады. Он надеялся с помощью покойников заполучить их братьев по оружию.
Первые лучи по-зимнему низкого солнца осветили сначала макушки редких зелёных сосен, затем голых дубов, вязов и наконец-то опустились до человеческого роста. Начищенные латы засверкали, отдавая красноватым блеском.
Вампиры затаились в густых зарослях орешника. Им не нужно было дышать. Пар изо рта не выдавал место нахождения почти таких же холодных, что и наживка, существ. Бывших людей, обладающих невероятной силой, питающихся кровью живых, но не подвластных законам тления.
Они заметили, что на стене крепости началось какое-то оживление. Стражники столпились у бойниц, силясь разглядеть, кто стоит на опушке леса, пытаясь понять, как там могли оказаться их люди. Несколько стрел, пущенных лучниками, рассекая воздух, со свистом воткнулись в кусты. Одна из них попала в плечо Дерика.
Он недовольно заворчал, но не стал выдёргивать деревяшку с наконечником, решив, что займётся этим позже. Никакого движения допускать нельзя, именно для этого и пущены летающие убийцы. Солдаты проверяли, не схоронились ли в засаде налётчики?
Следующие полчаса показались Изабелле вечностью. Наконец ворота опустились, и десять вооружённых всадников не спеша направились в сторону опушки. Ещё несколько стрел упали по бокам от приманки, воткнувшись в мёрзлую землю. Солдаты приближались; стук копыт эхом отдавался в ушах. Дерик сжал плечо воспитанницы, призывая к спокойствию, и указал пальцами на тех, экипировка которых могла им пригодиться.
Она кивнула, выбрав первого соперника, и приготовилась к нападению. Рыцарь подождал, пока воины приблизятся настолько, чтобы суметь разглядеть, что два стражника на опушке не двигаются потому, что мертвы. Он дал знак белошвейке.
Вампиры выскочили из укрытия. Цели для нападения были распределены заранее, осталось лишь отбить их от основного отряда.
Изабель, вспрыгнув на круп ближайшей лошади, вцепилась когтями в плечи всадника. Он вскрикнул, обернувшись назад, но тут же захлебнулся собственной кровью, с бульканьем хлынувшей из перекушенных хрящей адамова яблока. Солдат ухватился руками за глотку, что-то прохрипел, закатив глаза, и рухнул на землю, не успев воспользоваться ни зажатым в руке мечом, ни болтающимся за спиной арбалетом.
Дерик воткнул клинок в живот воина, державшего копьё. Тот согнулся пополам, но остался в седле. Вампир уже отражал атаку другого всадника, выхватившего лёгкий бастард из ножен. Рыцарь, играясь, выбил меч из рук изумлённого солдата.
Тяжёлый слэшер взметнулся в воздух, опускаясь на шею противника, словно масло, рассекая острым лезвием доспехи и кости. Клинок очертил дугу от шеи вдоль плеча, и ниже, повторяя формы лат. Через миг половинка побывавшего не в одном сражении воина лежала на утоптанном снежном покрове.
Дерик вырвал из седла ранее раненого стражника. Тот лежал теперь на земле, поджав ноги, корчась в смертельной агонии. Кровавое пятно растекалось под разрезанным животом, окрашивая поляну.
– Дьявол, кто это?
– Что происходит?
– Они не люди!
– Спасайтесь!
– Всем в замок! – прокричал запоздавший приказ офицер.
Лес огласился воплями, полными первобытного ужаса. Всадники сгрудились, пытаясь повернуть жеребцов вспять. Лошади всхрапывали, давя копытами тела упавших мужчин.
Волосы Изабеллы развевались на ветру, подол серого шерстяного платья разодрался в клочья. Она смеялась, возбуждённая схваткой и запахом свежей крови. Вампирша, оскалив клыки, приблизилась ещё к одному всаднику. Воин не испугался, а занёс меч, намереваясь срубить разбойнице голову. Но если бы он знал, с кем имеет дело…
Она увернулась от лезвия, вырвала из рук солдата меч, запрыгнула на холку его лошади. Блер выхватила поводья из толстых, одетых в кожаные перчатки пальцев, и погнала бешено вращающее глазами животное вглубь леса. Стражник изогнувшись, вытащил висевший на боку кинжал и воткнул между лопаток на удивление ловкой, сильной женщины. Но оборванка лишь рассмеялась ещё громче и, повернувшись лицом к жертве, выпустила клыки.
– Ты так и не понял, с кем имеешь дело? Невозможно убить того, кто давно мертв! – Громкий рык перепугал лошадь, вставшую на дыбы. Изабель вместе с всадником оказалась на земле.
Она сдёрнула шлем с барахтающегося в снегу воина и, схватив за горло, подтянула к лицу, отряхивая жилистую шею от снежного налёта. Вампирша вцепилась в пульсирующую вену клыками. Горячая жидкость брызнула в рот, одаривая вкусным теплом. Она заурчала, стараясь не чавкать и не измазаться кровью. Стражник несколько раз дёрнул руками, которые тут же были зажаты, и понемногу затих, перестав сопротивляться…
Дерик оглянулся на занятую кормёжкой подругу, вставил стрелу в подобранный с земли арбалет и пустил вслед за спасающимися бегством охранниками замка. Тот, у которого за спиной висел точно такой же лук, пошатнулся и рухнул на землю, выронив из рук ненужное больше копьё.
Лошади, обезумевшие от криков людей, хохота нежити, далёкого воя волков, почуявших запах крови, неслись к воротам замка.
– Немедленно поднимайте мост! – прокричал офицер, выведший небольшую экспедицию на спасение товарищей.
Он спрыгнув с взмыленного коня, бегом взобрался по узкой каменной лестнице на крепостную стену. Трупов на поляне уже не было. Снег, заметенный сосновыми лапами Дериком, сверкал первозданной белизной. Офицер, виновный в бесполезной гибели солдат, застонал, сжав голову руками.
Со стороны дворца, в сопровождении охраны, приближалась хозяйка замка. Графиню разбудили от тревожного сна и доложили о самовольной вылазке небольшого отряда. Через несколько минут виновники происшествия со свободной от караула стражей собрались у подножия главной башни…
***
– Кто позволил выйти за стены? – зелёные глаза Жаклин метали молнии. – Кто посмел нарушить приказ?
Капитан солдат опустился на колени, коснувшись шлемом края тёплого плаща графини.
– Миледи, это моя вина. Не уследил.
– Мне не интересно, кто не усмотрел, – раздражённо рычала она, – я спрашиваю, кто отдал приказ открыть ворота?
Стоящий позади командующего офицер вышел вперёд,
– Я приказал…
Леди Бедфорд, вздёрнув голову, вскинула в его сторону руку, с трудом удержавшись от желания ударить кулаком по перемазанному кровью лицу.
– Скажи мне, ты плохо слышишь? – зловеще поинтересовалась она.
– Нет, моя госпожа, но на поляне были раненые солдаты, а мы должны защищать своих людей! – Он упал на колени рядом с капитаном. – Кому, как не вам, знать это. Вы же наша правительница!
Жаклин взорвалась, клокотавшая в груди злость вырвалась наружу; она со всей силы ударила посмевшего перечить офицера кончиком туфли в лицо.
– Молчи, убийца! Вздумал меня учить? – шипела она. – Слишком длинный язык? Так я тебе его укорочу!
Графиня велела капитану подняться и громким голосом распорядилась:
– Я не трону солдат – они выполняли приказ, но этого, – она снова пнула провинившегося воина, на этот раз в бок, – высечь на площади за неповиновение. Пятнадцать ударов в наказание за посланных на верную смерть солдат! А за дерзость, если останется после порки живым, – правительница схватила поникшего головой стражника за подбородок и заглянула сквозь тонкую вуаль в глаза, – вырвать язык!
Глаза мужчины наполнились ужасом. Он даже не подумал просить о пощаде, осознавая тяжесть собственной вины и зная неумолимую твердость леди, никогда не менявшей своих решений. Графиня продолжала отдавать приказы:
– Но если и тогда не умрёт, то вылечить и оставить на службе, понизив в звании. Жене и детям негодяя нужно что-то есть.
Она, обернулась к зароптавшим воинам, окинув их надменным взглядом. Разговоры сразу же прекратились. Леди Бедфорд начала говорить высоким, хорошо поставленным голосом; и даже птицы в расположенном рядом курятнике прекратили галдёж. Всё в замке замерло и покорно внимало.
– Я не зря отдавала приказы! – Жаклин указала рукой на приговорённого к лютой пытке младшего офицера. – Он повинен в гибели пятерых человек! Стоят ли тела двух покойников таких жертв?
Воцарилась мёртвая тишина, холодный воздух звенел от напряжения. Солдаты молчали, уткнув взгляды в землю.
– Вы находитесь в моём услужении. Я вам сейчас как мать и никому не позволю губить своих детей! – Графиня, укоризненно посмотрев на капитана, кивнула в сторону по-прежнему стоявшего на коленях офицера. – Возьми его и приведи приговор в исполнение. Ты сам также подвергнешься порке. Пять ударов плетью. По одному за каждого погибшего воина.
Она заметила, как тень облегчения пробежала по лицу старого стражника, и, усмехнувшись, добавила:
– Согласись, это слишком малая цена за их жизни. Если подчинённые не слушают приказов своих капитанов, то фартинг – цена таким капитанам. – Леди Бедфорд ткнула кулаком в железный нагрудник преданного служаки. – Ты проследишь за исполнением наказаний, в том числе своего, и отчитаешься мне лично.
Она понизила голос до шёпота, так, чтобы её слова не смогли услышать остальные:
– И не дай Бог твоей спине не быть изодранной в кровь!
Жаклин вытянула руку, указывая перстами на сгрудившихся в кучу воинов.
– Пусть то, что произошло ранним утром, и наказание за своевольство всем послужит уроком. – Она сжала ладонь в кулак. – Мои указания не обсуждают, а выполняют! Я знаю, как защитить в отсутствие графа его земли и людей, а вам для этого нужно безоговорочно исполнять всё то, что я говорю!
Леди Бедфорд повернулась спиной к солдатам и в сопровождении двух огромных, преданных ей охранников твёрдой поступью направилась в сторону дворца. Проходя мимо здоровенного детины, назначенного на место погибшего тюремщика, графиня прошептала:
– Бей в полсилы, не рассекай плоть до костей. Они оба нужны мне живыми. – Палач согласно кивнул.
Жаклин слышала бряцание оружия и лязг железных лат за спиной, как и сочувствующие возгласы стражников, но была совершенно спокойна, зная точно, что её приказы с этого дня будут выполняться беспрекословно.

Глава 4.2
Ричард надеялся уснуть, но, провалявшись в постели больше часа, понял бесполезность попытки. Он встал. Обнаружив на прикроватном столике приготовленный слугой таз и кувшин с водой, с удовольствием ополоснулся, продержав несколько минут тяжёлую голову в воде. Граф, с фырчаньем вытер мокрую голову и, растёр почти докрасна мощную грудь, покрытую густой порослью жестких волос.
Тепло расширившихся вен дало толчок крови; виски сдавило. Ричард зажмурил глаза, боль тут же отступила. На смену пришёл прилив сил, деть которые было некуда. Избыток энергии перешёл в злость. Он с размаху ударил ногой по лавке и ухмыльнулся собственной глупости: нашёл, куда применить энергию, пора размять кости на каком-либо турнире. Граф вышел на балкон.
Заря окрасила горизонт в оранжевый цвет. В этих краях светало так же стремительно, как темнело. Порыв свежего ветра приятно холодил грудь и мокрую голову. Ричард сжал пальцы. Как много он отдал бы сейчас, чтобы ощутить в них холод снега, услышать его морозный хруст. Бедфорд закрыл глаза и застонал.
Нельзя позволить тоске навалиться в начале дня. Хватит того, что она мучает вечерами, заставляя забываться в вине и женщинах. Он тосковал по Англии, дому в родовом замке, матери и… Ричард отшвырнул полотенце. Именно поэтому он уехал в последний раз: всё там напоминало о ней!
– Вижу, братец, утро у тебя не заладилось.
Граф обернулся на голос, в балконном проёме стоял Кевин. Вид у блондина был ещё тот. Кудрявые волосы, в которых торчало несколько перьев всклочены; очевидно, какая-то из подушек на ложе барона лопнула. Ричард усмехнулся, интересно узнать причину.
Хотя она почти всегда одна и та же: неуёмный темперамент младшего брата – во всём. Живёт так, словно каждый день может стать последним на грешной земле. Лицо измято после вчерашней попойки. Белки глаз продёрнуты красными прожилками недосыпания. Кевин споткнулся на пороге, но не упал, а сделал шаг вперёд, пнув на ходу кусок мокрой льняной ткани.
– Где та смазливая девица, что поднялась с тобою в покои? – он огляделся по сторонам, как будто девушка могла спрятаться в пустом каменном пространстве.
Ричард презрительно опустил уголки губ и ухмыльнулся: всегда одно и то же.
– Ты зашёл поздороваться со мной или за этой дешёвкой?
– Почему бы не совместить и то, и другое? – Барон положил руку на плечо брата. – Что-то ты слишком злишься на меня в последнее время. Разве я давал для этого повод?

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70730887?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.