Летающий червяк
Летающий червяк
Айдар Мустафин
Приборостроитель – это не просто профессия, которую люди осваивают, а потом ходят с ней всю жизнь на работу. Это профессия, способная изменить жизнь человека в лучшую сторону. Одним из таких людей стал Иван Люлька, устроившийся в конструкторское бюро приборостроения (КБП). Когда он стал приборостроителем, он обрёл смысл жизни, встретил любовь и познакомился с новыми людьми. Произведение «Летающий червяк» ранее публиковалось в сборнике «Летающий червяк. И книга, которую он нашел на свалке»
Летающий червяк
Айдар Мустафин
Дизайнер обложки Рустем Архамович Фаткуллин
Редактор-корректор Лилия Магнавиевна Аслямова
© Айдар Мустафин, 2024
© Рустем Архамович Фаткуллин, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-8950-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Человек и тоска
Самолет – это могучая птица, созданная руками человека. Это великий механизм, собранный из тысячи деталей. Но эту могущественную силу в небо запускают люди, неустанно трудящиеся на разных предприятиях. Предприятий, занимающихся самолетостроением, много, а людей еще больше. Каждая деталь самолета несет в себе силу человека, который ее создал. Самолет без пилота – это огромный кусок металла, а самолет без приборов – он как птица без мозгов.
Можно с уверенностью сказать, что самолет – это великое изобретение человека. Механизм, ускоривший доставку пассажиров и грузов. Но что тогда говорить о людях, которые эти механизмы создают? Ведь одни самолеты развивают огромную скорость, другие могут поднять в небо большой груз. Древние люди, скорее всего, не поверили бы, что эти удивительные металлические птицы созданы их сородичами. Это чудо, возможно, они нанесли бы в виде рисунков на стены своих пещер как нечто невероятное и непостижимое.
На самом деле самолеты строят простые люди. Вот, например, приборостроители – они создают те самые «мозги» для самолета. А ведь в автобусе трудно понять, кто из пассажиров приборостроитель. Приборостроители не ходят по улице в специальной одежде и даже не хвастаются своей работой. Они могут посмотреть в небо, увидеть самолет и убедиться, что их работа необычайно важна.
Каждый человек, работающий в приборостроении, не просто болтик или гайка в производственной цепочке. Приборостроители – это простые и одновременно удивительные люди. Люди со своей историей жизни. Некоторые из них с детства увлекаются радиоэлектроникой, кто-то последовал примеру родителей, кому-то посоветовали работу в этой области. Почти все они усердно трудились, чтобы стать хорошими специалистами.
Но бывают и такие, кто попал в авиационное приборостроение почти случайно. Почти, потому что они этого не планировали, но жизненные обстоятельства подтолкнули их в эту отрасль. Одним из таких людей был Иван Люлька. В детстве он даже не думал, кем будет, когда вырастет. Его дед был хорошим поваром. Готовил он великолепно, но иногда мог признаться, что не планировал всю жизнь готовить.
– Вот, Ванька, я когда-то хотел стать летчиком, – говорил он. – Думал, что буду работать там, где обрету крылья. Но жизнь мне уготовила другой сценарий. Я хоть птицей и не стал, зато встретил свою птичку – твою бабушку. Она однажды залетела к нам в ресторан, когда я был молодым. Если бы я знал, что моя жизнь сложится именно так, я бы прожил ее еще раз. Живи, Ванька, и ни о чем не жалей. Пусть жизнь будет книгой, которую нельзя переписать, но над которой можно посмеяться.
– Я тоже хочу быть поваром, – говорил Ванька – Хочу, чтобы люди ели вкусную еду.
– Эх, Ванька, вот станешь старше и сможешь сам решить, кто ты такой. Повар ты или пилот.
Ванька часто оставался у деда, потому что отец Ваньки крепко пил. Иногда месяцами. Довольно часто его попойки сопровождались безумными поступками. Напиваясь, он мог бегать за Ванькой и его братом по квартире с лопатой и угрожать им, что запустит их в космос при помощи этой самой лопаты. Бывало так, что Ванька с братом возвращались из школы и натыкались на отца, лежащего на улице. Пройти мимо и оставить его там они не могли, поэтому им приходилось его будить. Иногда он вставал в ярости, и мальчишкам приходилось от него убегать.
Когда дети подросли, отец уехал далеко на север. Он сказал, что решил вернуться на родину. С Ванькой и его братом он даже не объяснился. Для него пьянство не было проблемой, ведь он предпочитал говорить, что ничего не помнит. Отец даже не понимал, что его пьянство было проблемой для его детей.
Но для Ваньки пьянство отца навсегда осталось неприятным воспоминанием. Когда он вырос, ему не хотелось думать о поступках, которые совершал его пьяный отец, и общаться с ним желания не было. Их общение оборвалось давно, они не разговаривали с отцом после его отъезда на север. Ванька и не знал, что с ним там случилось.
Несмотря на неприятные воспоминания детства, Ванька продолжал жить. Хотя он особо не задумывался над тем, как живет. Ему даже не приходилось задумываться о том, чтобы работать в приборостроении. Точно так же, как не думалось ему стать балериной. Он видел, как уверенно и стремительно самолеты летают в голубой небесной бесконечности, но не чувствовал восторга, глядя на них. Он чувствовал нескончаемое падение.
Проблема была не в самолетах, а внутри него. Трудно сказать, что это была тоска, слишком просто назвать это так. Внутри Ваньки будто были пустые и темные небеса, без облаков и пения птиц, и даже падение в этих небесах казалось темным и бесконечным.
В этих внутренних безжизненных небесах он не мог расправить крылья, у него их не было, он даже не был похож на птицу. Его иногда посещали мысли о том, что он беспомощный червяк, извивающийся в разные стороны.
Ванька так и не стал поваром или пилотом. О балете он думал, как о чем-то непонятном и неприемлемом. Алкоголь стал для него удобным растворителем жизненных целей и приоритетов. Именно находясь под его воздействием, он жил и работал. Ванька не всегда был пьяным, но на работе выпивал нередко, а работал он сантехником в больнице.
Чаще всего Ванька видел каменное небо над головой – это был высокий потолок больницы, где он работал, или бетонный потолок других помещений. Он постоянно видел его, когда разгибал спину или отдыхал на кушетке в обед. А на улице не обращал внимания на обычное небо, где летают самолеты.
Небо не только бесконечно в своей красоте, оно является бескрайней долиной свободы, где летают птицы и ветер разносит листву. Но в этой свободе легко заблудиться без ориентиров. У птиц есть глаза и мозги, а у самолетов приборы, позволяющие огромному воздушному судну идти по курсу. И без приборов самолет не просто безмозглая птица, это огромный кусок металла, бесцельно блуждающий среди облаков.
В жизни Ваньки был период, когда у него не было каких-либо ориентиров, да и приборов, которые помогли бы с жизненной навигацией, у него тоже не было. А у кого они есть, эти приборы? Иногда Ванька ощущал непроглядную тоску. Он видел ее внутри себя, иногда пристально наблюдал за ней. А иногда она его поглощала. Он был простым молодым парнем, который всем казался веселым и отзывчивым. Но когда оставался один, все менялось. Ему не хотелось смеяться или громко шутить. Выглядело это так, будто он старался быть веселым, чтобы показать это другим, чтобы они не подумали, будто он на самом деле тоскует. Чтобы ему не говорили, будто с ним что-то не так.
Ванька мог побороть эту тоску. Мог подавить ее, прибегая к самому простому и примитивному методу. Он пил. Алкоголь был в его жизни чем-то неотъемлемым, как какие-то вкусные сладости, которые он ел не все время. Вот и пил он тоже не все время. Подходящая возможность появлялась, когда он оказывался в компании с этими удивительными напитками, способными отправить его в мир алкоголизма, в котором довольно опасно, хотя может показаться, что весело.
Иногда веселья действительно не хватало. Порой Ванька ехал в автобусе, прислонив голову к стеклу, и смотрел на проплывающий снаружи асфальт. Он обращал внимание на каждую трещину и яму на дороге, а иногда думал, что в голове у него есть такие же трещины и ямы, из которых проглядывает кромешная тьма и что совсем скоро эти трещины станут больше, что-то в нем рухнет, а останется лишь эта тьма.
Алкоголь будто смазывал эти трещины внутри него, давал надежду на то, что он является светом, способным разогнать эту тьму. Тьма становилась гуще без работы. Поэтому Ванька старался найти хоть что-то, чтобы заработать и не примкнуть к числу его спившихся знакомых.
Алкогольное болото безжалостно. Оно поглощает медленно, убивает постепенно, изредка ослабляя интенсивность поглощения, чтобы наделить иллюзией свободы. Но выбраться из этого болота почти невозможно. Это болото, которое окутывает своим весельем и беззаботностью и начинает медленно и незаметно душить.
Все-таки можно сказать, что Ванька оказался в таком болоте. Поэтому он не задумывался о том, что происходит в небе, как оно прекрасно и как удивительно наблюдать за тем, как ревущие двигатели тянут самолеты среди облаков. Ванька даже головы не поднимал, смотрел вокруг и не думал, что ему нужно выбираться из болота, в котором он оказался.
Враждебное небо
Однажды Ванька увидел в небе врага. Это случилось задолго до того, как ему впервые довелось задуматься о небе и его красоте. Он работал сантехником. Работа была грязной, приходилось менять старую сантехнику, чистить трубы, а делать это было проще и веселее нетрезвым, чтобы не ощущать тяготы работы. Но бывали и такие дни, когда Ваньку посылали выполнять работу, не связанную с его должностью.
Именно летним жарким днем ему в очередной раз досталась работа, не подходящая для сантехника: он должен был покрасить забор, отделяющий территорию больницы от городского тротуара. Перед тем как приступить к работе Ванька сходил в раздевалку и попил чаю с пряниками, затем не спеша сходил на склад, где ему выдали краску, растворитель и кисточку. Затем вновь пошел в раздевалку, подождал там дворника Валеру, которого принудили делать ту же работу.
Валера был старым и ходил с трудом, он уже пережил пару инфарктов, но это его не остановило в стремлении выпить. Он даже приободрился, когда понял, что сможет выпить там, где будет выполнять не свою работу. Он радовался, что не будет за это отвечать. Это был один из тех работников больницы, которые приходили на работу для того чтобы «подлечиться», но эти процедуры были связаны с употреблением спирта, которого в больнице было, наверное, больше, чем лекарств. Спирт иногда давали медсестры как некую награду за работу, которую для них выполняли работники вроде Ваньки. Работу они в любом случае должны были выполнить – им платили за нее зарплату, но бутылки со спиртом ускоряли выполнение работы и даже влияли на качество.
Валера взял с собой четыре пузырька с семидесятипятипроцентным спиртом, два из которых он вручил Ваньке. Валера был опытным алкоголиком и мог пить спирт прямо из пузырьков. Ванька тогда только начинал свой путь в мир алкоголя, поэтому Валера называл его студентом. Ванька сходил в магазин и купил там бутылку холодного лимонада. По пути к забору он отпил из бутылки лимонад и вместо него налил содержимое пузырьков. Получился «студенческий коктейль», так его называл Валера.
Под палящим солнцем они красили забор, было неприятно, не помогала даже мысль о том, что покрашенный забор спасет мир от нашествия бешеных обезьян. Помогал «студенческий коктейль», который Ванька потихоньку попивал. Спустя какое-то время он начал сочинять новые музыкальные опусы, что-то напевая себе под нос. Валера выпил всего два раза: оба пузырька он осушил залпом, запив их студенческим коктейлем.
– Что-то меня размотало, – сказал он спустя двадцать минут. – Пойду прилягу.
Валера отправился в раздевалку, а Ванька продолжил красить забор. Его от коктейля тоже размотало, но чуть позже, зато так, что он даже до раздевалки не смог добраться и заснул прямо на траве. Мимо проходили прохожие, а он лежал на теплой земле под палящим солнцем.
Именно тогда небо предстало перед ним в некоем вражеском обличии. Пока Ванька мирно спал в рабочее время, небо решило облить его дождем. Ваньке было трудно встать, еще и одежда намокла. Он чувствовал себя дождевым червяком, выбравшимся наружу, уж точно не летающим, а смотрящим на небо как на бесконечный источник воды, от которой он промок.
Он чувствовал себя так, будто выпитый коктейль оказался топливом, при помощи которого он улетел далеко, а когда топливо закончилось, алкогольный двигатель заглох, отправился в падение и оказался в мокрой траве под дождем. На помощь пришел Валера, который сам едва стоял на ногах. Ванька поднял голову и увидел, как напарник разливает краску под забором.
– Скажем, что забор красили, а краску дождем смыло, – бубнил он. – Давай, вставай.
Он помог Ваньке подняться, после чего они пошли в сторону раздевалки. Они шли под дождем, словно два солдата, сраженных алкоголизмом, и тащили друг друга. Добравшись до раздевалки, Ванька лег на старую кушетку и отключился.
Жизнь Ваньки была такой. Пока работал в больнице, он часто возвращался оттуда в нетрезвом состоянии. Возвращался в старый деревянный дом, оставшийся ему от дедушки. Раньше Ванька жил в этом доме с родителями, старшим братом и сестрой. Родители развелись, мать переехала к новому мужу, отец уехал далеко на север, а потом и брат с сестрой выросли и разъехались.
Ванька не общался ни с кем из своих родственников. Все были людьми взрослыми, и у каждого была своя жизнь. Жизнь, в которой не хватало времени и места друг для друга.
Дом был старенький, с перекошенным крыльцом и окном, в котором была фанера вместо стекла. Ванька сам его как-то разбил, выбросив пустую бутылку из-под водки. Стекло так и не вставил, решил просто заколотить.
Дома у Ваньки было много пустых бутылок. Но главной была пятилитровая пластмассовая, со спиртом, которую он пополнял, принося спирт из больницы. Чаще всего, конечно, он ее опустошал. Ванька часто просыпался в своем доме по ночам и иногда ощущал, что проснулся в неизвестном месте. Мебель могла быть опрокинута или передвинута. Однажды один шкаф загадочным образом бесследно исчез. Дом был обычным зданием, где иногда случались попойки, с прохожими, с незнакомыми людьми.
Ванька не считал себя алкоголиком, просто ему казалось, что алкоголь растворяет его тоску. Он предпочитал пить в одиночестве. Когда выпивал в компании, он старался поскорее добраться до дома и продолжить одинокий банкет.
Так проходили его дни, наполненные тоской, нелюбимой работой и пьянством. Он часто думал про брата и сестру. Сестра давно уехала, Ванька даже не знал куда.
С братом Ванька пытался поговорить, иногда старался до него дозвониться, но брат много работал. Он занимал должность главного конструктора в КБП. Ванька не помнил, как расшифровывается название его предприятия. Алексей Люлька, брат Ваньки, занимался разработкой оборудования для нового многоцелевого самолета под названием «Лепесток». Работать приходилось много, поэтому он часто не мог перезвонить, а когда появлялось время, забывал.
Ванька понимал, что брат выполняет серьезную и важную работу, и поэтому никогда на него не обижался. Алексей предлагал ему работать в КБП, обещал хорошую зарплату. Но Ванька считал, что не готов работать с братом, говорил, что постарается сам зарабатывать на жизнь. Но на самом деле ему было стыдно перед братом за то, что часто пил и ни к чему не стремился.
Алексей смотрел на брата и видел его сходство с отцом. Видел не просто близкого человека, а человека, который тратит свою жизнь на неразумные занятия. Тонет в бутылках и просто не тянется к чему-то большему, чем постоянное пьянство, веселье и поиск новой работы.
Шаг в сторону
Иногда, чтобы сойти с неправильного пути, достаточно сделать шаг в сторону. Но сразу трудно сказать, куда это приведет, ведь этот шаг может привести к пропасти. Ванька Люлька шел по жизненному пути, на котором не хотел ничего менять. Он был молод и глуп, глуп настолько, что пил при любой подходящей возможности. Ему не нужен был особый повод или праздник, шипение открытой банки пива уже приводило его в восторг, это уже был повод, чтобы выпить. А запах коньяка впивался в его нос невероятным ароматом, который затягивал его в алкогольное болото. Ваньке нравилось вечерами быть пьяным, хотя иногда это заканчивалось тем, что он спал в кустах или в песочнице на детской площадке. Он не спал ночами на улице, так, немного отдыхал, трезвел и продолжал пить либо отправлялся домой.
Ваньке не нравилось работать в больнице, но ему нравилось выпивать во время работы и оставаться безнаказанным. Руководство старалось не обращать на это внимания, поскольку найти людей на такую маленькую зарплату было не просто.
Как-то раз Ваньке поручили отремонтировать трубы в морге. Он отправился туда с Валерой. Они немного поработали, затем решили выпить. Валера отошел в раздевалку, там и заснул. А Ванька остался в морге доделывать работу. При этом он выпивал разбавленный спирт из термоса, делая вид, будто пьет горячий кофе.
Он довольно быстро опьянел и начал свободно разгуливать по коридорам. В морге было тихо. Ванька зашел в просторное помещение, где находились металлические столы, предназначенные для вскрытия трупов. Он подошел к пустому столу и посмотрел на соседний, там лежала пожилая женщина. Ванька решил прилечь на свободный стол, просто потому, что ему захотелось. Он лег, но сил, чтобы встать, у него уже не было, силы отнял алкоголь, поэтому Ванька заснул прямо на этом столе.
Пока он находился в беззаботном алкогольном сне, в морг пришел заведующий, а с ним несколько студентов медицинского факультета. Заведующий хотел показать студентам морг, но тут увидел Ваньку, лежавшего на столе. Заведующий знал, что его там быть не должно, а вот студентам показалось, что это труп обычного пьяницы: он был грязный и от него неприятно пахло.
– А нам сегодня вскрытие покажут? – спросил один любопытный студент.
– Сегодня вряд ли, – ответил заведующий. – Что скажете по поводу этого пациента?
– А это пациент? Он же уже мертвый! Я думал, пациенты – это живые.
– А вы установили причину смерти?
– Но он же в морге лежит.
– Вы, главное, не пугайтесь, в морге всякое бывает.
Заведующий пытался предупредить студентов, но не успел. Ванька вдруг проснулся, застонал и начал подниматься. Одна из студенток в ужасе закричала и выбежала. Несколько других студентов испугались не меньше.
– Ну что вы орете? – возмутился Ванька. – Разве вы не видите, что здесь люди работают. Да, работают. Что вы на меня так смотрите? Думали, я мертвый? А я действительно мертвый. Мы все давно мертвы, просто еще не поняли этого. А мертвые не могут умереть.
Пьянство среди коллег Ваньки иногда приводило к тому, что кто-то вырубался на лавке в кардиологии, а кто-то кружил в вальсе, крепко обнявшись с унитазом. Это случилось, когда Ванька с напарником сняли унитаз в хирургии. Держа фаянсовый силуэт, напарник решил проверить его вес, ну а там пустился в пляс. Их было трое, они были пьяные, им было весело, а как это выглядело со стороны, их абсолютно не волновало.
Но в этот раз все закончилось иначе.
Заведующий моргом был вполне спокойным человеком, но этот поступок Ваньки не остался безнаказанным. Заведующий пожаловался главврачу, а тот распорядился, чтобы начальник хозяйственной части уволил Ваньку. Ваньке предложили уволиться по собственному желанию. Он и уволился.
Ванька не особо расстроился из-за увольнения. Он пару дней отдохнул. Отпил из пятилитровой бутылки, а затем решил узнать, возьмут ли его обратно. Не взяли. Главный врач запретил. После проступка Ваньки он распорядился следить за состоянием работников хозяйственного блока и увольнять каждого, кого поймают нетрезвым. Работяги, конечно, перестали пить, временно, а затем прежняя традиция продолжалась несмотря на то, что после Ваньки уволили еще несколько человек. Среди них был сантехник, заснувший в обнимку с унитазом, который он ремонтировал, и электрик, уткнувшийся лбом в разобранную розетку под напряжением.
Ванька стал безработным, но это не означало, что он готов умереть с голоду. Ему всегда удавалось раздобыть денег. Постоянно подворачивалась разная халтурка, в основном это была разовая работа, связанная с транспортировкой чего-либо. Ему приходилось носить строительные материалы, разгружать огромные грузовики с арбузами, либо красить заборы.
Безуспешные попытки найти постоянную работу, вынудили Ваньку встать на учет в службу занятости. Там предлагали низкооплачиваемую простую работу, вроде грузчика или строителя. Он приходил к работодателям и просил поставить ему отказ, при этом каждый раз надеялся, что его либо не примут, либо устроят главным управляющим по вопросам отдыха и развлечений. Но таких предложений ему не поступало.
Искать работу – это как искать животное, на которое нужно охотиться, чтобы не умереть с голода. Бывает работа, на которой тяжело так, будто приходится охотиться на огромное подводное чудище, которое может запросто тебя сожрать, еще к тому же и утонуть можно. А бывает работа, на которой рыбка сама запрыгивает в ведро, но чтобы найти такое рыбное место, нужно либо удачно родиться, либо удачно жениться.
В службе занятости Ваньку постоянно куда-то отправляли. Ему даже иногда казалось, что посылали на работу, где жертвой охоты мог стать он сам. Однажды в коридоре он сидел с мужиком, который рассказал, как отработал больше двадцати лет сантехником. Ванька думал, что они коллеги. Но мужику иногда приходилось надевать водолазный костюм и нырять в канализацию, чтобы ее прочистить. Уж ему-то точно не было смысла рассказывать про тяжесть работы и сравнивать его работу с охотой на животных. Если так, то, наверное, он сражался с одним из самых могущественных хищников на дне колодца.
Женщины в организациях, куда посылали Ваньку, понимающе на него смотрели и ставили отказ. В автотранспортном предприятии в отдел кадров пригласили главного инженера. Пузатый мужик посмотрел на него и спросил:
– Готов делать все, что прикажут, взамен на никчемную зарплату?
Не дожидаясь ответа, махнул на Ваньку рукой и ушел. Ваньке отказали.
Самое интересное, что в статусе безработного запрещается работать. Запрещается иметь альтернативный источник дохода вроде выгула собак за деньги или мойки машин. Безработному полагалась официальная работа. И чтобы безработный был заинтересован в ее поиске, ему платили низкое пособие: пусть не забывает о своем статусе. А чтобы он не занимался чем-то неофициальным, ему напоминали об уголовной ответственности.
Однажды женщина в службе занятости в очередной раз разъясняла Ваньке эту ответственность. В тот день она не дала ему направление на очередную работу, где ему пришлось бы просить об отказе, чтобы не колотить гробы или рыть выгребные ямы. Она предложила ему кое-что другое.
– Не хочешь месяц без направлений пожить? – спросила она.
– Хочу работу поскорее найти, – ответил он.
– Ну, серьезно.
– Если я перестану ходить к вам, меня лишат пособия. Сейчас я голоден, но если отнимут пособие, буду настолько голодным, что ветер унесет меня в волшебную страну.
– Послушай, мы тебя можем направить на обучение. Курсы вот можно пройти, бухгалтеров или водителей. Ты просто давно уже работу найти не можешь. Но если обучишься, тебя снимут с учета. А есть вариант, чтобы сохранить пособие.
– Законный?
– Конечно. Нужно на курсы трезвости походить.
– Разве я похож на алкаша?
– Я мужа своего хочу туда направить, а он не хочет ходить, мол, туда никто не ходит. А ты просто для вида пойдешь. У меня уже есть пара людей. Нужны еще. Ты походишь на курсы, а я тут сделаю так, что ты останешься при пособии. Согласен?
Ванька согласился. Работы не было, безуспешные поиски ему надоели. Курсы трезвости – это звучало безобидно. Он думал, что отметится там пару раз, а затем сходит с остальными слушателями выпить и обсудить услышанное. Ему казалось, что это обычная тусовка ребят, которые уходят от своих жен, чтобы сделать вид, будто они хотят завязать, а на самом деле отправляются на поиски собутыльников.
У него не было дела, которое он мог считать своим призванием или просто любимым. Ему не нравилось работать в больнице, а теперь надоело находиться в постоянном поиске работы. Алкоголь позволял избавиться от мысли, что его жизнь пуста и он не может заняться чем-то по-настоящему интересным. Алкоголизм нельзя назвать увлечением, ведь любить алкоголь – это все равно что любить пистолет, приставленный к виску.
Внутренняя причина не пить
Ванька был рад, что ему целый месяц не придется искать работу и ходить в службу занятости. Это дело он решил отметить, испив из пятилитровой заначки. Для этого купил бутылку дешевого лимонада и консервы.
Его одинокая вечеринка прошла успешно. Он выпил и вырубился. Проснулся от будильника, стрелявшего по ушам противным звоном. В такие моменты самая приятная мелодия может показаться мерзким скрежетом. Ванька умылся, оделся и отправился на курсы трезвости.
Курсы проходили в непонятном кирпичном здании рядом с трамвайными путями. Там были парикмахерская, стоматология и еще пара каких-то контор. Ванька вошел в небольшое помещение, в котором стояли учебные парты, а на стенах висели плакаты с правилами дорожного движения и устройством автомобилей.
Ванька пришел вовремя. Мужик, проводивший эти курсы, был пожилым, но выглядел моложе. Он предложил Ваньке сесть на переднюю парту. Отказываться Ванька не стал, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Ведущий курсы открыл журнал и начал проверять присутствующих, называя их имена. Большинство людей, которых он называл, отсутствовало. Ведущий поднял глаза, остановившись на одном имени в журнале.
– Кто-то решил пошутить? – спросил он, разглядывая собравшихся.
– В чем дело? – решил уточнить Ванька, чтобы не тратить времени.
– Кто вписал в мой журнал Мирослава Урода?
– Это я, – ответил худощавый мужик.
– Смешно тебе? Зачем журнал испортил?
– Я Мирослав, фамилия моя Урод.
На задних партах послышалось хихиканье, хотя люди были не в школе, а на курсах, где в пьющие головы должны были вкручивать винтики трезвости.
– Извини, – сказал лектор. – Неправильно я понял.
– Все нормально, я привык.
Мужик, сидевший за столом, представился как Иван Петрович Павлов и настоятельно попросил не путать его с известным ученым физиологом. Сказал это с некоей простотой, будто пошутив над самим собой. Вообще он сразу показался довольно приятным мужиком, этаким преподавателем, к которому хотелось ходить на занятия и слушать его. Но преподавал Павлов не какой-то научный предмет, он рассказывал про трезвость.
– Вы поклоняетесь алкоголю, – говорил Павлов. – Сами подумайте. Вы платите деньги, чтобы его заполучить. То есть делаете подношения алкогольной индустрии. Возможно, кто-то из вас еще и совершает такой ритуал, как застолье, где еда приготавливается исключительно ради алкоголя. А сам алкоголь создает иллюзию праздника. Но самое главное, что вы приносите в жертву собственное здоровье. Свою жизнь.
– А что это за жизнь такая, без алкоголя? – спросил пухлый парень на задней парте.
– Так, это кто у нас там. Как фамилия?
– Марьянов.
Павлов посмотрел в журнал.
– Виталий, значит, – продолжил он, глядя на парня. – У меня встречный вопрос. А что это за жизнь такая, прожитая в употреблении? Разве убивать свой организм – это не самоубийство? А медленное самоубийство можно считать безумием.
– Жизнь и есть медленное самоубийство, знаете ли. Так если подумать, нам вообще ничего нельзя. Курить тоже вредно, сладкое вредно, соленое вредно, жареное вредно. Нам только и остается, что травой питаться.
– Если жизнь – это самоубийство, то алкоголем ты его ускоряешь. Не так ли? Еда необходима нам для продолжения нашей с вами жизнедеятельности, как, собственно, и вода. Но еда бывает вредная, а бывает полезная. Алкоголь – это клеточный яд, уничтожающий наш организм. В нем нет абсолютно никакой пользы, несмотря на то, что многие считают иначе. И в нем нет физиологической необходимости. То есть мы спокойно можем жить без него.
– Иногда без него жить невозможно тяжело, – выдохнув, сказал Урод.
– Жить без того, что не является жизненно важным, значит жить в зависимости. Мы зависим от еды, воды, кислорода или сна, но все это, можно сказать, физиологическая зависимость. А вот алкоголь – это наркотическая зависимость. Стоит подчеркнуть, что это опасная наркотическая зависимость, которая приводит, как правило, к неприятным последствиям. Тут не нужно приводить в пример кофе.
– Почему же тогда алкоголь не запретят, если это такой страшный наркотик? – спросил Виталик.
– Возможно, потому, что люди, которые могут его запретить, тоже его употребляют. Или потому, что алкоголь приносит огромную прибыль. Просто баснословную прибыль. Или людьми просто управляют при помощи их примитивного желания что-нибудь употребить. А может, какие-то пришельцы ставят над нами эксперимент и смотрят, как мы поступаем. Смотрят на алкаша, спящего под забором, и делают пометки в своих блокнотах.
Он, ясное дело, не всерьез говорил про пришельцев, собравшиеся даже посмеялись над этим.
– Нужно для себя найти причину не пить, – продолжал Павлов. – Здесь не нужно смотреть на других. Смотреть, равняться на них и думать при этом, что если они могут, то и мне можно выпить. Нет! Каждый внутри должен найти причину не пить. А может, и несколько причин. Но главное, что нужно сделать, так это отказаться от причины употреблять.
– Легко сказать, – возразил Урод. – У меня вот работа. Целый день на стройке, не разгибаясь. И только вечером чувствую себя более-менее, когда пивка выпью. А если еще и водочкой смазать, так вообще жизнь удалась.
– Получается, что алкоголь – это важный способ получения удовольствия?
– Иногда, наверное, единственный.
– Вот у тебя есть дети, Мирослав?
– Нет. Вернее, не знаю, может, где-то есть.
– А вот ты бы хотел, чтобы твой ребенок рассуждал как ты? Чтобы он однажды пришел к тебе с бутылкой водки и предложил хорошенько выпить?
– Ну, мой отец тоже пил.
– Сейчас мы не про твоего отца говорим, а про тебя, как про отца, про человека, который несет ответственность за своего ребенка. Ты бы хотел, чтобы алкоголь был единственным способом получения удовольствия для твоего ребенка?
– Наверное, я бы не хотел, чтобы мой ребенок пил так, как я. И я бы не хотел, чтобы он только так получал удовольствие.
– Но ведь ты тоже когда-то был ребенком. По сути, все мы с вами дети. Огромные, волосатые, иногда все так же воняющие дети. Так почему бы нам не начать заботиться о самих себе?
В конце встречи Павлов посоветовал собравшимся обратить внимание на тот момент, когда они думают об алкоголе, а особенно в тот момент, когда они его употребляют. Он даже не пытался оградить кого-то из них от возможной попойки, зная, что это бесполезно. А это было действительно так.
Пить – значит вредить
Вроде бы курсы трезвости должны были образумить собиравшихся и убедить их отказаться от спиртного, но среди этих людей были и те, кто по каким-то «идеологическим» причинам не мог отказаться от алкоголя. Ярым представителем любителей спиртного оказался Виталик: он первым делом предложил выпить за знакомство и отметить первый день на пути к трезвой жизни, словно это последний день пьянства. Урод согласился с его идеей, Ванька поддержал, остальные разошлись кто куда.
Позже выяснилось, что Виталик и есть муж той самой женщины из службы занятости, ради которого она собирала «массовку». Ванька не стал ему говорить, что пришел на эти курсы трезвости в качестве актера, а вот Урод сразу признался и даже удивился, что жена Виталика такое вытворяет.
– Вот тварь, – ворчал Виталик. – Слишком уж она серьезно взялась за этот вопрос. Я же сказал, что завяжу, значит, завяжу.
– Так ты ради нее, что ли? – спросил Урод.
– Она сказала, что детей заберет и уедет, если я пить не брошу. А я пью редко. Редко, но конкретно. Это экстрим своего рода. Я алкогольный каскадер. Такие трюки могу исполнять… Ладно. Сейчас дойдем до места, там выпьем, и нормально станет.
«До места» они добрались на такси. Местом оказалось кафе, находящееся в подвале. Названия Ванька не запомнил, но четко запомнил дымовую завесу от кальянов, а еще накрашенных малолеток, куривших эту гадость и строивших из себя взрослых теть.
Виталик договорился с администратором. Благодаря переговорам собутыльники сели в закрытую кабинку. Ванька сначала переживал, что у него нет денег, но Виталик заверил, что он угощает. Это было хорошо, потому что, как выяснилось позже, Урод тоже был без денег.
Первым делом принесли водку и тарелку с закуской. Потом принесли мясо и картошку. Сначала все шло неплохо, они выпивали, закусывали и общались. Урод жаловался, что не может найти работу, Ванька с ним соглашался. Виталик предложил выпить за солидарность. Так бы и выпивали, пока алкоголь не пробудил желание приключений.
Проблем с памятью у Ваньки не было. Даже во время серьезных пьянок он все запоминал и никогда не притворялся, будто потерял память, хотя после некоторых событий хотелось все забыть. Как произошло и в тот вечер. Самым страшным для Ваньки стала потеря координации. Он столкнулся с официантом. Тот опрокинул с подноса тарелки с едой прямо на женщину, проходившую мимо.
– Извините, – пробубнил Ванька. – Я не хотел, чтобы вы испачкались в еде.
Женщина убежала в туалет отмываться. Муж решил за нее заступиться, он был огромным и пьяным. А Ванька выглядел так, что с ним даже драться не нужно было, хватило бы открытой форточки и сильного потока ветра, чтобы он упал. Если бы мужик его тогда ударил, Ванька бы точно улетел в форточку. Но к нему на помощь пришли верные собутыльники.
– Ты че хотел? – спросил Виталик у мужика.
– А ты че хотел? – спросил мужик-защитник.
– Подожди-ка… – вдруг замер Виталик, присматриваясь к мужику. – Пузырь, ты, что ли?
– В смысле? Я Пузырь, а ты кто?
– Я же Виталик. Не узнаешь?
– Виталик?!
Пузырь его узнал. Оказалось, что они то ли вместе служили, то ли вместе работали, но самое главное, что Ванька не пострадал от удара Пузыря. Спустя пару минут все сидели за одним столом и продолжали выпивать и смеяться над тем, что жена Пузыря стала еще аппетитнее после того как испачкалась едой. Из потенциального убийцы Пузырь превратился в собутыльника буквально спустя мгновение.
Мероприятие продолжалось и казалось довольно безобидным, Ванька был рад, что огромный человек с фамилией Пузырев не убил его за испорченное платье жены, а весело обсуждал с Виталием что-то из прошлого. Ванька даже не обращал внимания на то, то они обсуждали, он выпил столько, что главной его задачей было избежать очередного инцидента или хотя бы выжить.
Застольное перемирие не продлилось долго, совсем скоро Пузырь снова раздулся и начал махать кулаками. Виноват был Урод, который тоже изрядно выпил и начал приставать к женщине, сидевшей за столом. В этот раз жертвой пьяниц стала не жена, а мать Пузыря.
Престарелая женщина лет шестидесяти задорно танцевала с пьяным Уродом, но Урод хотел чего-то большего и опустил руки ниже ее талии. Несмотря на то, что старушке это даже понравилось, Пузырь оттолкнул Урода, видимо, не желая видеть его в роли отчима или другого родственника. Урод сопротивлялся и толкал Пузыря в ответ, хотя тот был тяжелее него раза в два. Эту потасовку даже Виталик не решился останавливать, он стоял со стаканом водки и смотрел, как Пузырь и Урод выясняли отношения. Потасовка продлилась недолго, Пузырь в очередной раз толкнул оппонента, после чего Урод не выдержал и ударил его по лицу.
Гражданин Пузырев казался могучим человеком с крепким телосложением, но от удара он рухнул на пол, будто бегемот, которого усыпил маленький, но болезненный шприц со снотворным ловко направленный Уродом. Мать Пузырева разревелась и упала на колени рядом с сыном, пытаясь привести его в чувство, ее больше не интересовали ни Урод, ни его ухаживания.
– Погнали, мужики, – сказал Урод, подойдя к собутыльникам. – Все тут.
– Погнали, – поддержал Виталик, поставив стакан на стол.
Стакан Виталик решил оставить, но зато прихватил с собой две открытые бутылки водки. Семейство Пузыревых хотело схитрить и принести выпивку с собой. Виталик таким образом решил их наказать, заодно и собственные алкогольные механизмы обеспечил топливом. После этого «места» Виталик повел мужиков в свой гараж, но сначала они подошли к высокому бетонному забору.
– Перелазим, – сказал Виталик, – чтобы не обходить.
После этих слов он неуклюже взобрался на преграду, при этом кряхтел, совсем не обращая внимания на то, что у него сползали штаны.
– Копилку прикрой, – пробубнил Урод и начал помогать Виталику подтягивать штаны и одновременно заталкивал его наверх. Благодаря этой помощи Виталик перебрался через забор и рухнул с него.
– Все нормально, – раздался его голос с другой стороны.
Ванька был очень пьян, с трудом стоял на ногах. Урод был покрепче и решил сначала перебросить его. Ему без проблем удалось забраться на забор, но когда он слезал, зацепился штанами за торчащую арматуру. Штаны порвались, а Ванька остался висеть на заборе. Виталик даже не пытался ему помочь, а громко хохотал. Тут еще и взобравшийся на забор Урод увидел его и тоже засмеялся. Но они все-таки сняли Ваньку, и дальше он побрел в рваных штанах, только по дороге пришлось оторвать одну штанину, поскольку она болталась.
Урод повязал Ваньке оторванную штанину на голову, и дальше тот шел, как израненный боец, который в схватке с забором получил травму, но выжил. Несмотря на это, Ванька чувствовал себя победителем, заслужившим выпивку, поэтому вырвал у Виталика бутылку водки и начал пить прямо из горла.
Водку они допили, пока добирались до гаража. В гараж Ваньку уже заносили, его ноги отказывались шагать, видимо, одна из них обиделась, что у нее отняли штанину, а другая отказала из солидарности.
В гараже у Виталика была настоящая берлога алкоголика. Там не было машины, зато стояли удобный диван, кресла, огромный телевизор и полки, заполненные самогоном и банками с разными соленьями.
– У тебя тут запасы такие, что можно пережить ядерную войну, – заметил Мирослав.
– Ага, – буркнул Виталик. – Тут и двери мощные. Всякие уроды до меня не доберутся. Ты единственный урод, который здесь когда-нибудь бывал. Представляешь?
– Ты это о чем? – немного сердито спросил Мирослав.
– Как это о чем?! Ну ты же урод. У тебя фамилия такая.
– А ты зачем мою фамилию трогаешь? Не надо ее трогать.
– Почему это? Ты что, из рода царей? Из рода уродов? Почему ты вообще фамилию не сменишь, если тебе не нравится, когда про нее говорят?
– У меня прадед воевал. Он, между прочим, герой войны. Ему даже памятник поставили в родной деревне.
– Подожди, ты хочешь сказать, что где-то стоит памятник уроду?
Виталик рассмеялся.
– Памятник уроду! – хохотал он. – А памятник хоть красивый? Или уродливый?
Тут Мирослав не выдержал и начал избивать Виталика. Тот набросился в ответ, и они начали драться. Ванька попытался их разнять, но ему прилетело от Виталика, и он упал.
Потасовка продолжалась недолго. Они быстро устали и вдвоем уселись на лежащем Ваньке, будто ничего не произошло.
– Ты это….– пробубнил Виталик.
– Проехали, – ответил Мирослав, махнув рукой.
Виталик не извинился за свое поведение, зато молча вручил Мирославу бутылку самогона. Тот ее распечатал и начал разливать. Они продолжили пьянствовать.
Пока Виталик и Урод спали, Ванька ушел, чтобы не продолжать пьянку вместе с ними – он и так пострадал после схватки с забором. Еще обнаружил, что вторая штанина тоже оторвалась, ее ликвидировали во время потасовки.
Утром было тяжело идти после очередной пьянки. Ванька стоял на остановке, будто дерево, колыхающееся от сильного ветра. Его трясло, ноги подкашивались, даже стоять было трудно. Он прилег на лавочку, чтобы набраться сил и дождаться автобуса, и проспал пару часов. Ванька был грязным, от него неприятно пахло, да и порванные штаны наводили людей на мысль, что он бездомный. Несколько человек подошли, посмотрели на него, убедились, что он дышит, и продолжили ждать автобус.
Открыв глаза, Ванька увидел над собой милую улыбающуюся девушку.
– С вами все в порядке? – заботливо спросила она.
– Не знаю, – ответил Ванька. Он уселся на лавочке и огляделся. – Где мой дракон?
– Какой дракон? – удивилась девушка.
– На котором я летел спасать мир.
Ванька улыбнулся, девушка поняла, что он шутит.
– Шутник вы, однако, – заметила девушка. – Шутник и фантазер. Интересно, что случилось с вашим драконом, что он оставил вас на остановке.
– На нас напала стая мух. А фантазии, между прочим, – это укромный уголок разума, в котором мы можем найти спасение.
– Красиво. Интересные слова от пьяницы.
– Я не пьяница. Просто так получилось.
– Ой, мой автобус подъезжает. Вот возьмите мой обед и немного денег, на проезд хватит.
Девушка потянула Ваньке контейнер с едой и купюру, а затем забежала в подъехавший автобус. Грязный Ванька сидел, крепко держа контейнер, и в недоумении смотрел на мило улыбающуюся девушку. Автобус был корпоративный, развозивший работников предприятия, забежать в него он бы не решился, да и сообразить не успел. Двери закрылись, автобус уехал, а Ванька смотрел ему вслед, держа контейнер с едой.
На автобусе Ванька увидел знакомую надпись «КБП», но так и не мог вспомнить, что она значит. На остановке стояла девочка, и Ванька, даже не подумав о том, как выглядит, решил у нее спросить:
– Что такое «КБП»?
– Завод приборостроительный, – ответила девочка, – туда пьяниц не берут, у меня там папа работает.
– Что значат буквы «КБП»?
– Я сочинение в школе писала про него. Это уникальное, удивительное конструкторское бюро приборостроения, в котором проводят праздники для детей работников. Я там портфель выиграла. Когда вырасту, тоже буду там работать.
Ванька вышел из дома в штанах, а вернулся в шортах, с контейнером еды, приготовленной милой незнакомкой. Он вдруг вспомнил слова Урода о том, что в гараже у Виталика можно пережить ядерную войну, но сейчас чувствовал себя так, будто одна из ядерных боеголовок угодила ему прямо в голову и разорвалась, а на теле остались ссадины и даже штанину оторвало, две штанины. Гордиться было нечем. Очередная пьянка нанесла его жизни очередной удар, пусть не ядерный, но и без того болезненный. Но все-таки нашелся добрый человек, который помог ему и заставил задуматься, является ли Ванька пьяницей.
Дома Ванька протрезвел. Он сел за стол и аккуратно открыл контейнер. В нос ему ударил приятный аромат картофельного пюре с жареной куриной ножкой и подливом. Этот запах ударил в его голову сильнее всякого алкоголя, наполнил его квартиру уютом домашней еды. Еды, которую будто не просто приготовили, а приготовили умело, не для того, чтобы просто утолить голод, а чтобы сделать это с удовольствием. Этим, собственно Ванька и занимался. Ел еду, подаренную незнакомкой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70644976?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Айдар Мустафин
Приборостроитель – это не просто профессия, которую люди осваивают, а потом ходят с ней всю жизнь на работу. Это профессия, способная изменить жизнь человека в лучшую сторону. Одним из таких людей стал Иван Люлька, устроившийся в конструкторское бюро приборостроения (КБП). Когда он стал приборостроителем, он обрёл смысл жизни, встретил любовь и познакомился с новыми людьми. Произведение «Летающий червяк» ранее публиковалось в сборнике «Летающий червяк. И книга, которую он нашел на свалке»
Летающий червяк
Айдар Мустафин
Дизайнер обложки Рустем Архамович Фаткуллин
Редактор-корректор Лилия Магнавиевна Аслямова
© Айдар Мустафин, 2024
© Рустем Архамович Фаткуллин, дизайн обложки, 2024
ISBN 978-5-0062-8950-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Человек и тоска
Самолет – это могучая птица, созданная руками человека. Это великий механизм, собранный из тысячи деталей. Но эту могущественную силу в небо запускают люди, неустанно трудящиеся на разных предприятиях. Предприятий, занимающихся самолетостроением, много, а людей еще больше. Каждая деталь самолета несет в себе силу человека, который ее создал. Самолет без пилота – это огромный кусок металла, а самолет без приборов – он как птица без мозгов.
Можно с уверенностью сказать, что самолет – это великое изобретение человека. Механизм, ускоривший доставку пассажиров и грузов. Но что тогда говорить о людях, которые эти механизмы создают? Ведь одни самолеты развивают огромную скорость, другие могут поднять в небо большой груз. Древние люди, скорее всего, не поверили бы, что эти удивительные металлические птицы созданы их сородичами. Это чудо, возможно, они нанесли бы в виде рисунков на стены своих пещер как нечто невероятное и непостижимое.
На самом деле самолеты строят простые люди. Вот, например, приборостроители – они создают те самые «мозги» для самолета. А ведь в автобусе трудно понять, кто из пассажиров приборостроитель. Приборостроители не ходят по улице в специальной одежде и даже не хвастаются своей работой. Они могут посмотреть в небо, увидеть самолет и убедиться, что их работа необычайно важна.
Каждый человек, работающий в приборостроении, не просто болтик или гайка в производственной цепочке. Приборостроители – это простые и одновременно удивительные люди. Люди со своей историей жизни. Некоторые из них с детства увлекаются радиоэлектроникой, кто-то последовал примеру родителей, кому-то посоветовали работу в этой области. Почти все они усердно трудились, чтобы стать хорошими специалистами.
Но бывают и такие, кто попал в авиационное приборостроение почти случайно. Почти, потому что они этого не планировали, но жизненные обстоятельства подтолкнули их в эту отрасль. Одним из таких людей был Иван Люлька. В детстве он даже не думал, кем будет, когда вырастет. Его дед был хорошим поваром. Готовил он великолепно, но иногда мог признаться, что не планировал всю жизнь готовить.
– Вот, Ванька, я когда-то хотел стать летчиком, – говорил он. – Думал, что буду работать там, где обрету крылья. Но жизнь мне уготовила другой сценарий. Я хоть птицей и не стал, зато встретил свою птичку – твою бабушку. Она однажды залетела к нам в ресторан, когда я был молодым. Если бы я знал, что моя жизнь сложится именно так, я бы прожил ее еще раз. Живи, Ванька, и ни о чем не жалей. Пусть жизнь будет книгой, которую нельзя переписать, но над которой можно посмеяться.
– Я тоже хочу быть поваром, – говорил Ванька – Хочу, чтобы люди ели вкусную еду.
– Эх, Ванька, вот станешь старше и сможешь сам решить, кто ты такой. Повар ты или пилот.
Ванька часто оставался у деда, потому что отец Ваньки крепко пил. Иногда месяцами. Довольно часто его попойки сопровождались безумными поступками. Напиваясь, он мог бегать за Ванькой и его братом по квартире с лопатой и угрожать им, что запустит их в космос при помощи этой самой лопаты. Бывало так, что Ванька с братом возвращались из школы и натыкались на отца, лежащего на улице. Пройти мимо и оставить его там они не могли, поэтому им приходилось его будить. Иногда он вставал в ярости, и мальчишкам приходилось от него убегать.
Когда дети подросли, отец уехал далеко на север. Он сказал, что решил вернуться на родину. С Ванькой и его братом он даже не объяснился. Для него пьянство не было проблемой, ведь он предпочитал говорить, что ничего не помнит. Отец даже не понимал, что его пьянство было проблемой для его детей.
Но для Ваньки пьянство отца навсегда осталось неприятным воспоминанием. Когда он вырос, ему не хотелось думать о поступках, которые совершал его пьяный отец, и общаться с ним желания не было. Их общение оборвалось давно, они не разговаривали с отцом после его отъезда на север. Ванька и не знал, что с ним там случилось.
Несмотря на неприятные воспоминания детства, Ванька продолжал жить. Хотя он особо не задумывался над тем, как живет. Ему даже не приходилось задумываться о том, чтобы работать в приборостроении. Точно так же, как не думалось ему стать балериной. Он видел, как уверенно и стремительно самолеты летают в голубой небесной бесконечности, но не чувствовал восторга, глядя на них. Он чувствовал нескончаемое падение.
Проблема была не в самолетах, а внутри него. Трудно сказать, что это была тоска, слишком просто назвать это так. Внутри Ваньки будто были пустые и темные небеса, без облаков и пения птиц, и даже падение в этих небесах казалось темным и бесконечным.
В этих внутренних безжизненных небесах он не мог расправить крылья, у него их не было, он даже не был похож на птицу. Его иногда посещали мысли о том, что он беспомощный червяк, извивающийся в разные стороны.
Ванька так и не стал поваром или пилотом. О балете он думал, как о чем-то непонятном и неприемлемом. Алкоголь стал для него удобным растворителем жизненных целей и приоритетов. Именно находясь под его воздействием, он жил и работал. Ванька не всегда был пьяным, но на работе выпивал нередко, а работал он сантехником в больнице.
Чаще всего Ванька видел каменное небо над головой – это был высокий потолок больницы, где он работал, или бетонный потолок других помещений. Он постоянно видел его, когда разгибал спину или отдыхал на кушетке в обед. А на улице не обращал внимания на обычное небо, где летают самолеты.
Небо не только бесконечно в своей красоте, оно является бескрайней долиной свободы, где летают птицы и ветер разносит листву. Но в этой свободе легко заблудиться без ориентиров. У птиц есть глаза и мозги, а у самолетов приборы, позволяющие огромному воздушному судну идти по курсу. И без приборов самолет не просто безмозглая птица, это огромный кусок металла, бесцельно блуждающий среди облаков.
В жизни Ваньки был период, когда у него не было каких-либо ориентиров, да и приборов, которые помогли бы с жизненной навигацией, у него тоже не было. А у кого они есть, эти приборы? Иногда Ванька ощущал непроглядную тоску. Он видел ее внутри себя, иногда пристально наблюдал за ней. А иногда она его поглощала. Он был простым молодым парнем, который всем казался веселым и отзывчивым. Но когда оставался один, все менялось. Ему не хотелось смеяться или громко шутить. Выглядело это так, будто он старался быть веселым, чтобы показать это другим, чтобы они не подумали, будто он на самом деле тоскует. Чтобы ему не говорили, будто с ним что-то не так.
Ванька мог побороть эту тоску. Мог подавить ее, прибегая к самому простому и примитивному методу. Он пил. Алкоголь был в его жизни чем-то неотъемлемым, как какие-то вкусные сладости, которые он ел не все время. Вот и пил он тоже не все время. Подходящая возможность появлялась, когда он оказывался в компании с этими удивительными напитками, способными отправить его в мир алкоголизма, в котором довольно опасно, хотя может показаться, что весело.
Иногда веселья действительно не хватало. Порой Ванька ехал в автобусе, прислонив голову к стеклу, и смотрел на проплывающий снаружи асфальт. Он обращал внимание на каждую трещину и яму на дороге, а иногда думал, что в голове у него есть такие же трещины и ямы, из которых проглядывает кромешная тьма и что совсем скоро эти трещины станут больше, что-то в нем рухнет, а останется лишь эта тьма.
Алкоголь будто смазывал эти трещины внутри него, давал надежду на то, что он является светом, способным разогнать эту тьму. Тьма становилась гуще без работы. Поэтому Ванька старался найти хоть что-то, чтобы заработать и не примкнуть к числу его спившихся знакомых.
Алкогольное болото безжалостно. Оно поглощает медленно, убивает постепенно, изредка ослабляя интенсивность поглощения, чтобы наделить иллюзией свободы. Но выбраться из этого болота почти невозможно. Это болото, которое окутывает своим весельем и беззаботностью и начинает медленно и незаметно душить.
Все-таки можно сказать, что Ванька оказался в таком болоте. Поэтому он не задумывался о том, что происходит в небе, как оно прекрасно и как удивительно наблюдать за тем, как ревущие двигатели тянут самолеты среди облаков. Ванька даже головы не поднимал, смотрел вокруг и не думал, что ему нужно выбираться из болота, в котором он оказался.
Враждебное небо
Однажды Ванька увидел в небе врага. Это случилось задолго до того, как ему впервые довелось задуматься о небе и его красоте. Он работал сантехником. Работа была грязной, приходилось менять старую сантехнику, чистить трубы, а делать это было проще и веселее нетрезвым, чтобы не ощущать тяготы работы. Но бывали и такие дни, когда Ваньку посылали выполнять работу, не связанную с его должностью.
Именно летним жарким днем ему в очередной раз досталась работа, не подходящая для сантехника: он должен был покрасить забор, отделяющий территорию больницы от городского тротуара. Перед тем как приступить к работе Ванька сходил в раздевалку и попил чаю с пряниками, затем не спеша сходил на склад, где ему выдали краску, растворитель и кисточку. Затем вновь пошел в раздевалку, подождал там дворника Валеру, которого принудили делать ту же работу.
Валера был старым и ходил с трудом, он уже пережил пару инфарктов, но это его не остановило в стремлении выпить. Он даже приободрился, когда понял, что сможет выпить там, где будет выполнять не свою работу. Он радовался, что не будет за это отвечать. Это был один из тех работников больницы, которые приходили на работу для того чтобы «подлечиться», но эти процедуры были связаны с употреблением спирта, которого в больнице было, наверное, больше, чем лекарств. Спирт иногда давали медсестры как некую награду за работу, которую для них выполняли работники вроде Ваньки. Работу они в любом случае должны были выполнить – им платили за нее зарплату, но бутылки со спиртом ускоряли выполнение работы и даже влияли на качество.
Валера взял с собой четыре пузырька с семидесятипятипроцентным спиртом, два из которых он вручил Ваньке. Валера был опытным алкоголиком и мог пить спирт прямо из пузырьков. Ванька тогда только начинал свой путь в мир алкоголя, поэтому Валера называл его студентом. Ванька сходил в магазин и купил там бутылку холодного лимонада. По пути к забору он отпил из бутылки лимонад и вместо него налил содержимое пузырьков. Получился «студенческий коктейль», так его называл Валера.
Под палящим солнцем они красили забор, было неприятно, не помогала даже мысль о том, что покрашенный забор спасет мир от нашествия бешеных обезьян. Помогал «студенческий коктейль», который Ванька потихоньку попивал. Спустя какое-то время он начал сочинять новые музыкальные опусы, что-то напевая себе под нос. Валера выпил всего два раза: оба пузырька он осушил залпом, запив их студенческим коктейлем.
– Что-то меня размотало, – сказал он спустя двадцать минут. – Пойду прилягу.
Валера отправился в раздевалку, а Ванька продолжил красить забор. Его от коктейля тоже размотало, но чуть позже, зато так, что он даже до раздевалки не смог добраться и заснул прямо на траве. Мимо проходили прохожие, а он лежал на теплой земле под палящим солнцем.
Именно тогда небо предстало перед ним в некоем вражеском обличии. Пока Ванька мирно спал в рабочее время, небо решило облить его дождем. Ваньке было трудно встать, еще и одежда намокла. Он чувствовал себя дождевым червяком, выбравшимся наружу, уж точно не летающим, а смотрящим на небо как на бесконечный источник воды, от которой он промок.
Он чувствовал себя так, будто выпитый коктейль оказался топливом, при помощи которого он улетел далеко, а когда топливо закончилось, алкогольный двигатель заглох, отправился в падение и оказался в мокрой траве под дождем. На помощь пришел Валера, который сам едва стоял на ногах. Ванька поднял голову и увидел, как напарник разливает краску под забором.
– Скажем, что забор красили, а краску дождем смыло, – бубнил он. – Давай, вставай.
Он помог Ваньке подняться, после чего они пошли в сторону раздевалки. Они шли под дождем, словно два солдата, сраженных алкоголизмом, и тащили друг друга. Добравшись до раздевалки, Ванька лег на старую кушетку и отключился.
Жизнь Ваньки была такой. Пока работал в больнице, он часто возвращался оттуда в нетрезвом состоянии. Возвращался в старый деревянный дом, оставшийся ему от дедушки. Раньше Ванька жил в этом доме с родителями, старшим братом и сестрой. Родители развелись, мать переехала к новому мужу, отец уехал далеко на север, а потом и брат с сестрой выросли и разъехались.
Ванька не общался ни с кем из своих родственников. Все были людьми взрослыми, и у каждого была своя жизнь. Жизнь, в которой не хватало времени и места друг для друга.
Дом был старенький, с перекошенным крыльцом и окном, в котором была фанера вместо стекла. Ванька сам его как-то разбил, выбросив пустую бутылку из-под водки. Стекло так и не вставил, решил просто заколотить.
Дома у Ваньки было много пустых бутылок. Но главной была пятилитровая пластмассовая, со спиртом, которую он пополнял, принося спирт из больницы. Чаще всего, конечно, он ее опустошал. Ванька часто просыпался в своем доме по ночам и иногда ощущал, что проснулся в неизвестном месте. Мебель могла быть опрокинута или передвинута. Однажды один шкаф загадочным образом бесследно исчез. Дом был обычным зданием, где иногда случались попойки, с прохожими, с незнакомыми людьми.
Ванька не считал себя алкоголиком, просто ему казалось, что алкоголь растворяет его тоску. Он предпочитал пить в одиночестве. Когда выпивал в компании, он старался поскорее добраться до дома и продолжить одинокий банкет.
Так проходили его дни, наполненные тоской, нелюбимой работой и пьянством. Он часто думал про брата и сестру. Сестра давно уехала, Ванька даже не знал куда.
С братом Ванька пытался поговорить, иногда старался до него дозвониться, но брат много работал. Он занимал должность главного конструктора в КБП. Ванька не помнил, как расшифровывается название его предприятия. Алексей Люлька, брат Ваньки, занимался разработкой оборудования для нового многоцелевого самолета под названием «Лепесток». Работать приходилось много, поэтому он часто не мог перезвонить, а когда появлялось время, забывал.
Ванька понимал, что брат выполняет серьезную и важную работу, и поэтому никогда на него не обижался. Алексей предлагал ему работать в КБП, обещал хорошую зарплату. Но Ванька считал, что не готов работать с братом, говорил, что постарается сам зарабатывать на жизнь. Но на самом деле ему было стыдно перед братом за то, что часто пил и ни к чему не стремился.
Алексей смотрел на брата и видел его сходство с отцом. Видел не просто близкого человека, а человека, который тратит свою жизнь на неразумные занятия. Тонет в бутылках и просто не тянется к чему-то большему, чем постоянное пьянство, веселье и поиск новой работы.
Шаг в сторону
Иногда, чтобы сойти с неправильного пути, достаточно сделать шаг в сторону. Но сразу трудно сказать, куда это приведет, ведь этот шаг может привести к пропасти. Ванька Люлька шел по жизненному пути, на котором не хотел ничего менять. Он был молод и глуп, глуп настолько, что пил при любой подходящей возможности. Ему не нужен был особый повод или праздник, шипение открытой банки пива уже приводило его в восторг, это уже был повод, чтобы выпить. А запах коньяка впивался в его нос невероятным ароматом, который затягивал его в алкогольное болото. Ваньке нравилось вечерами быть пьяным, хотя иногда это заканчивалось тем, что он спал в кустах или в песочнице на детской площадке. Он не спал ночами на улице, так, немного отдыхал, трезвел и продолжал пить либо отправлялся домой.
Ваньке не нравилось работать в больнице, но ему нравилось выпивать во время работы и оставаться безнаказанным. Руководство старалось не обращать на это внимания, поскольку найти людей на такую маленькую зарплату было не просто.
Как-то раз Ваньке поручили отремонтировать трубы в морге. Он отправился туда с Валерой. Они немного поработали, затем решили выпить. Валера отошел в раздевалку, там и заснул. А Ванька остался в морге доделывать работу. При этом он выпивал разбавленный спирт из термоса, делая вид, будто пьет горячий кофе.
Он довольно быстро опьянел и начал свободно разгуливать по коридорам. В морге было тихо. Ванька зашел в просторное помещение, где находились металлические столы, предназначенные для вскрытия трупов. Он подошел к пустому столу и посмотрел на соседний, там лежала пожилая женщина. Ванька решил прилечь на свободный стол, просто потому, что ему захотелось. Он лег, но сил, чтобы встать, у него уже не было, силы отнял алкоголь, поэтому Ванька заснул прямо на этом столе.
Пока он находился в беззаботном алкогольном сне, в морг пришел заведующий, а с ним несколько студентов медицинского факультета. Заведующий хотел показать студентам морг, но тут увидел Ваньку, лежавшего на столе. Заведующий знал, что его там быть не должно, а вот студентам показалось, что это труп обычного пьяницы: он был грязный и от него неприятно пахло.
– А нам сегодня вскрытие покажут? – спросил один любопытный студент.
– Сегодня вряд ли, – ответил заведующий. – Что скажете по поводу этого пациента?
– А это пациент? Он же уже мертвый! Я думал, пациенты – это живые.
– А вы установили причину смерти?
– Но он же в морге лежит.
– Вы, главное, не пугайтесь, в морге всякое бывает.
Заведующий пытался предупредить студентов, но не успел. Ванька вдруг проснулся, застонал и начал подниматься. Одна из студенток в ужасе закричала и выбежала. Несколько других студентов испугались не меньше.
– Ну что вы орете? – возмутился Ванька. – Разве вы не видите, что здесь люди работают. Да, работают. Что вы на меня так смотрите? Думали, я мертвый? А я действительно мертвый. Мы все давно мертвы, просто еще не поняли этого. А мертвые не могут умереть.
Пьянство среди коллег Ваньки иногда приводило к тому, что кто-то вырубался на лавке в кардиологии, а кто-то кружил в вальсе, крепко обнявшись с унитазом. Это случилось, когда Ванька с напарником сняли унитаз в хирургии. Держа фаянсовый силуэт, напарник решил проверить его вес, ну а там пустился в пляс. Их было трое, они были пьяные, им было весело, а как это выглядело со стороны, их абсолютно не волновало.
Но в этот раз все закончилось иначе.
Заведующий моргом был вполне спокойным человеком, но этот поступок Ваньки не остался безнаказанным. Заведующий пожаловался главврачу, а тот распорядился, чтобы начальник хозяйственной части уволил Ваньку. Ваньке предложили уволиться по собственному желанию. Он и уволился.
Ванька не особо расстроился из-за увольнения. Он пару дней отдохнул. Отпил из пятилитровой бутылки, а затем решил узнать, возьмут ли его обратно. Не взяли. Главный врач запретил. После проступка Ваньки он распорядился следить за состоянием работников хозяйственного блока и увольнять каждого, кого поймают нетрезвым. Работяги, конечно, перестали пить, временно, а затем прежняя традиция продолжалась несмотря на то, что после Ваньки уволили еще несколько человек. Среди них был сантехник, заснувший в обнимку с унитазом, который он ремонтировал, и электрик, уткнувшийся лбом в разобранную розетку под напряжением.
Ванька стал безработным, но это не означало, что он готов умереть с голоду. Ему всегда удавалось раздобыть денег. Постоянно подворачивалась разная халтурка, в основном это была разовая работа, связанная с транспортировкой чего-либо. Ему приходилось носить строительные материалы, разгружать огромные грузовики с арбузами, либо красить заборы.
Безуспешные попытки найти постоянную работу, вынудили Ваньку встать на учет в службу занятости. Там предлагали низкооплачиваемую простую работу, вроде грузчика или строителя. Он приходил к работодателям и просил поставить ему отказ, при этом каждый раз надеялся, что его либо не примут, либо устроят главным управляющим по вопросам отдыха и развлечений. Но таких предложений ему не поступало.
Искать работу – это как искать животное, на которое нужно охотиться, чтобы не умереть с голода. Бывает работа, на которой тяжело так, будто приходится охотиться на огромное подводное чудище, которое может запросто тебя сожрать, еще к тому же и утонуть можно. А бывает работа, на которой рыбка сама запрыгивает в ведро, но чтобы найти такое рыбное место, нужно либо удачно родиться, либо удачно жениться.
В службе занятости Ваньку постоянно куда-то отправляли. Ему даже иногда казалось, что посылали на работу, где жертвой охоты мог стать он сам. Однажды в коридоре он сидел с мужиком, который рассказал, как отработал больше двадцати лет сантехником. Ванька думал, что они коллеги. Но мужику иногда приходилось надевать водолазный костюм и нырять в канализацию, чтобы ее прочистить. Уж ему-то точно не было смысла рассказывать про тяжесть работы и сравнивать его работу с охотой на животных. Если так, то, наверное, он сражался с одним из самых могущественных хищников на дне колодца.
Женщины в организациях, куда посылали Ваньку, понимающе на него смотрели и ставили отказ. В автотранспортном предприятии в отдел кадров пригласили главного инженера. Пузатый мужик посмотрел на него и спросил:
– Готов делать все, что прикажут, взамен на никчемную зарплату?
Не дожидаясь ответа, махнул на Ваньку рукой и ушел. Ваньке отказали.
Самое интересное, что в статусе безработного запрещается работать. Запрещается иметь альтернативный источник дохода вроде выгула собак за деньги или мойки машин. Безработному полагалась официальная работа. И чтобы безработный был заинтересован в ее поиске, ему платили низкое пособие: пусть не забывает о своем статусе. А чтобы он не занимался чем-то неофициальным, ему напоминали об уголовной ответственности.
Однажды женщина в службе занятости в очередной раз разъясняла Ваньке эту ответственность. В тот день она не дала ему направление на очередную работу, где ему пришлось бы просить об отказе, чтобы не колотить гробы или рыть выгребные ямы. Она предложила ему кое-что другое.
– Не хочешь месяц без направлений пожить? – спросила она.
– Хочу работу поскорее найти, – ответил он.
– Ну, серьезно.
– Если я перестану ходить к вам, меня лишат пособия. Сейчас я голоден, но если отнимут пособие, буду настолько голодным, что ветер унесет меня в волшебную страну.
– Послушай, мы тебя можем направить на обучение. Курсы вот можно пройти, бухгалтеров или водителей. Ты просто давно уже работу найти не можешь. Но если обучишься, тебя снимут с учета. А есть вариант, чтобы сохранить пособие.
– Законный?
– Конечно. Нужно на курсы трезвости походить.
– Разве я похож на алкаша?
– Я мужа своего хочу туда направить, а он не хочет ходить, мол, туда никто не ходит. А ты просто для вида пойдешь. У меня уже есть пара людей. Нужны еще. Ты походишь на курсы, а я тут сделаю так, что ты останешься при пособии. Согласен?
Ванька согласился. Работы не было, безуспешные поиски ему надоели. Курсы трезвости – это звучало безобидно. Он думал, что отметится там пару раз, а затем сходит с остальными слушателями выпить и обсудить услышанное. Ему казалось, что это обычная тусовка ребят, которые уходят от своих жен, чтобы сделать вид, будто они хотят завязать, а на самом деле отправляются на поиски собутыльников.
У него не было дела, которое он мог считать своим призванием или просто любимым. Ему не нравилось работать в больнице, а теперь надоело находиться в постоянном поиске работы. Алкоголь позволял избавиться от мысли, что его жизнь пуста и он не может заняться чем-то по-настоящему интересным. Алкоголизм нельзя назвать увлечением, ведь любить алкоголь – это все равно что любить пистолет, приставленный к виску.
Внутренняя причина не пить
Ванька был рад, что ему целый месяц не придется искать работу и ходить в службу занятости. Это дело он решил отметить, испив из пятилитровой заначки. Для этого купил бутылку дешевого лимонада и консервы.
Его одинокая вечеринка прошла успешно. Он выпил и вырубился. Проснулся от будильника, стрелявшего по ушам противным звоном. В такие моменты самая приятная мелодия может показаться мерзким скрежетом. Ванька умылся, оделся и отправился на курсы трезвости.
Курсы проходили в непонятном кирпичном здании рядом с трамвайными путями. Там были парикмахерская, стоматология и еще пара каких-то контор. Ванька вошел в небольшое помещение, в котором стояли учебные парты, а на стенах висели плакаты с правилами дорожного движения и устройством автомобилей.
Ванька пришел вовремя. Мужик, проводивший эти курсы, был пожилым, но выглядел моложе. Он предложил Ваньке сесть на переднюю парту. Отказываться Ванька не стал, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Ведущий курсы открыл журнал и начал проверять присутствующих, называя их имена. Большинство людей, которых он называл, отсутствовало. Ведущий поднял глаза, остановившись на одном имени в журнале.
– Кто-то решил пошутить? – спросил он, разглядывая собравшихся.
– В чем дело? – решил уточнить Ванька, чтобы не тратить времени.
– Кто вписал в мой журнал Мирослава Урода?
– Это я, – ответил худощавый мужик.
– Смешно тебе? Зачем журнал испортил?
– Я Мирослав, фамилия моя Урод.
На задних партах послышалось хихиканье, хотя люди были не в школе, а на курсах, где в пьющие головы должны были вкручивать винтики трезвости.
– Извини, – сказал лектор. – Неправильно я понял.
– Все нормально, я привык.
Мужик, сидевший за столом, представился как Иван Петрович Павлов и настоятельно попросил не путать его с известным ученым физиологом. Сказал это с некоей простотой, будто пошутив над самим собой. Вообще он сразу показался довольно приятным мужиком, этаким преподавателем, к которому хотелось ходить на занятия и слушать его. Но преподавал Павлов не какой-то научный предмет, он рассказывал про трезвость.
– Вы поклоняетесь алкоголю, – говорил Павлов. – Сами подумайте. Вы платите деньги, чтобы его заполучить. То есть делаете подношения алкогольной индустрии. Возможно, кто-то из вас еще и совершает такой ритуал, как застолье, где еда приготавливается исключительно ради алкоголя. А сам алкоголь создает иллюзию праздника. Но самое главное, что вы приносите в жертву собственное здоровье. Свою жизнь.
– А что это за жизнь такая, без алкоголя? – спросил пухлый парень на задней парте.
– Так, это кто у нас там. Как фамилия?
– Марьянов.
Павлов посмотрел в журнал.
– Виталий, значит, – продолжил он, глядя на парня. – У меня встречный вопрос. А что это за жизнь такая, прожитая в употреблении? Разве убивать свой организм – это не самоубийство? А медленное самоубийство можно считать безумием.
– Жизнь и есть медленное самоубийство, знаете ли. Так если подумать, нам вообще ничего нельзя. Курить тоже вредно, сладкое вредно, соленое вредно, жареное вредно. Нам только и остается, что травой питаться.
– Если жизнь – это самоубийство, то алкоголем ты его ускоряешь. Не так ли? Еда необходима нам для продолжения нашей с вами жизнедеятельности, как, собственно, и вода. Но еда бывает вредная, а бывает полезная. Алкоголь – это клеточный яд, уничтожающий наш организм. В нем нет абсолютно никакой пользы, несмотря на то, что многие считают иначе. И в нем нет физиологической необходимости. То есть мы спокойно можем жить без него.
– Иногда без него жить невозможно тяжело, – выдохнув, сказал Урод.
– Жить без того, что не является жизненно важным, значит жить в зависимости. Мы зависим от еды, воды, кислорода или сна, но все это, можно сказать, физиологическая зависимость. А вот алкоголь – это наркотическая зависимость. Стоит подчеркнуть, что это опасная наркотическая зависимость, которая приводит, как правило, к неприятным последствиям. Тут не нужно приводить в пример кофе.
– Почему же тогда алкоголь не запретят, если это такой страшный наркотик? – спросил Виталик.
– Возможно, потому, что люди, которые могут его запретить, тоже его употребляют. Или потому, что алкоголь приносит огромную прибыль. Просто баснословную прибыль. Или людьми просто управляют при помощи их примитивного желания что-нибудь употребить. А может, какие-то пришельцы ставят над нами эксперимент и смотрят, как мы поступаем. Смотрят на алкаша, спящего под забором, и делают пометки в своих блокнотах.
Он, ясное дело, не всерьез говорил про пришельцев, собравшиеся даже посмеялись над этим.
– Нужно для себя найти причину не пить, – продолжал Павлов. – Здесь не нужно смотреть на других. Смотреть, равняться на них и думать при этом, что если они могут, то и мне можно выпить. Нет! Каждый внутри должен найти причину не пить. А может, и несколько причин. Но главное, что нужно сделать, так это отказаться от причины употреблять.
– Легко сказать, – возразил Урод. – У меня вот работа. Целый день на стройке, не разгибаясь. И только вечером чувствую себя более-менее, когда пивка выпью. А если еще и водочкой смазать, так вообще жизнь удалась.
– Получается, что алкоголь – это важный способ получения удовольствия?
– Иногда, наверное, единственный.
– Вот у тебя есть дети, Мирослав?
– Нет. Вернее, не знаю, может, где-то есть.
– А вот ты бы хотел, чтобы твой ребенок рассуждал как ты? Чтобы он однажды пришел к тебе с бутылкой водки и предложил хорошенько выпить?
– Ну, мой отец тоже пил.
– Сейчас мы не про твоего отца говорим, а про тебя, как про отца, про человека, который несет ответственность за своего ребенка. Ты бы хотел, чтобы алкоголь был единственным способом получения удовольствия для твоего ребенка?
– Наверное, я бы не хотел, чтобы мой ребенок пил так, как я. И я бы не хотел, чтобы он только так получал удовольствие.
– Но ведь ты тоже когда-то был ребенком. По сути, все мы с вами дети. Огромные, волосатые, иногда все так же воняющие дети. Так почему бы нам не начать заботиться о самих себе?
В конце встречи Павлов посоветовал собравшимся обратить внимание на тот момент, когда они думают об алкоголе, а особенно в тот момент, когда они его употребляют. Он даже не пытался оградить кого-то из них от возможной попойки, зная, что это бесполезно. А это было действительно так.
Пить – значит вредить
Вроде бы курсы трезвости должны были образумить собиравшихся и убедить их отказаться от спиртного, но среди этих людей были и те, кто по каким-то «идеологическим» причинам не мог отказаться от алкоголя. Ярым представителем любителей спиртного оказался Виталик: он первым делом предложил выпить за знакомство и отметить первый день на пути к трезвой жизни, словно это последний день пьянства. Урод согласился с его идеей, Ванька поддержал, остальные разошлись кто куда.
Позже выяснилось, что Виталик и есть муж той самой женщины из службы занятости, ради которого она собирала «массовку». Ванька не стал ему говорить, что пришел на эти курсы трезвости в качестве актера, а вот Урод сразу признался и даже удивился, что жена Виталика такое вытворяет.
– Вот тварь, – ворчал Виталик. – Слишком уж она серьезно взялась за этот вопрос. Я же сказал, что завяжу, значит, завяжу.
– Так ты ради нее, что ли? – спросил Урод.
– Она сказала, что детей заберет и уедет, если я пить не брошу. А я пью редко. Редко, но конкретно. Это экстрим своего рода. Я алкогольный каскадер. Такие трюки могу исполнять… Ладно. Сейчас дойдем до места, там выпьем, и нормально станет.
«До места» они добрались на такси. Местом оказалось кафе, находящееся в подвале. Названия Ванька не запомнил, но четко запомнил дымовую завесу от кальянов, а еще накрашенных малолеток, куривших эту гадость и строивших из себя взрослых теть.
Виталик договорился с администратором. Благодаря переговорам собутыльники сели в закрытую кабинку. Ванька сначала переживал, что у него нет денег, но Виталик заверил, что он угощает. Это было хорошо, потому что, как выяснилось позже, Урод тоже был без денег.
Первым делом принесли водку и тарелку с закуской. Потом принесли мясо и картошку. Сначала все шло неплохо, они выпивали, закусывали и общались. Урод жаловался, что не может найти работу, Ванька с ним соглашался. Виталик предложил выпить за солидарность. Так бы и выпивали, пока алкоголь не пробудил желание приключений.
Проблем с памятью у Ваньки не было. Даже во время серьезных пьянок он все запоминал и никогда не притворялся, будто потерял память, хотя после некоторых событий хотелось все забыть. Как произошло и в тот вечер. Самым страшным для Ваньки стала потеря координации. Он столкнулся с официантом. Тот опрокинул с подноса тарелки с едой прямо на женщину, проходившую мимо.
– Извините, – пробубнил Ванька. – Я не хотел, чтобы вы испачкались в еде.
Женщина убежала в туалет отмываться. Муж решил за нее заступиться, он был огромным и пьяным. А Ванька выглядел так, что с ним даже драться не нужно было, хватило бы открытой форточки и сильного потока ветра, чтобы он упал. Если бы мужик его тогда ударил, Ванька бы точно улетел в форточку. Но к нему на помощь пришли верные собутыльники.
– Ты че хотел? – спросил Виталик у мужика.
– А ты че хотел? – спросил мужик-защитник.
– Подожди-ка… – вдруг замер Виталик, присматриваясь к мужику. – Пузырь, ты, что ли?
– В смысле? Я Пузырь, а ты кто?
– Я же Виталик. Не узнаешь?
– Виталик?!
Пузырь его узнал. Оказалось, что они то ли вместе служили, то ли вместе работали, но самое главное, что Ванька не пострадал от удара Пузыря. Спустя пару минут все сидели за одним столом и продолжали выпивать и смеяться над тем, что жена Пузыря стала еще аппетитнее после того как испачкалась едой. Из потенциального убийцы Пузырь превратился в собутыльника буквально спустя мгновение.
Мероприятие продолжалось и казалось довольно безобидным, Ванька был рад, что огромный человек с фамилией Пузырев не убил его за испорченное платье жены, а весело обсуждал с Виталием что-то из прошлого. Ванька даже не обращал внимания на то, то они обсуждали, он выпил столько, что главной его задачей было избежать очередного инцидента или хотя бы выжить.
Застольное перемирие не продлилось долго, совсем скоро Пузырь снова раздулся и начал махать кулаками. Виноват был Урод, который тоже изрядно выпил и начал приставать к женщине, сидевшей за столом. В этот раз жертвой пьяниц стала не жена, а мать Пузыря.
Престарелая женщина лет шестидесяти задорно танцевала с пьяным Уродом, но Урод хотел чего-то большего и опустил руки ниже ее талии. Несмотря на то, что старушке это даже понравилось, Пузырь оттолкнул Урода, видимо, не желая видеть его в роли отчима или другого родственника. Урод сопротивлялся и толкал Пузыря в ответ, хотя тот был тяжелее него раза в два. Эту потасовку даже Виталик не решился останавливать, он стоял со стаканом водки и смотрел, как Пузырь и Урод выясняли отношения. Потасовка продлилась недолго, Пузырь в очередной раз толкнул оппонента, после чего Урод не выдержал и ударил его по лицу.
Гражданин Пузырев казался могучим человеком с крепким телосложением, но от удара он рухнул на пол, будто бегемот, которого усыпил маленький, но болезненный шприц со снотворным ловко направленный Уродом. Мать Пузырева разревелась и упала на колени рядом с сыном, пытаясь привести его в чувство, ее больше не интересовали ни Урод, ни его ухаживания.
– Погнали, мужики, – сказал Урод, подойдя к собутыльникам. – Все тут.
– Погнали, – поддержал Виталик, поставив стакан на стол.
Стакан Виталик решил оставить, но зато прихватил с собой две открытые бутылки водки. Семейство Пузыревых хотело схитрить и принести выпивку с собой. Виталик таким образом решил их наказать, заодно и собственные алкогольные механизмы обеспечил топливом. После этого «места» Виталик повел мужиков в свой гараж, но сначала они подошли к высокому бетонному забору.
– Перелазим, – сказал Виталик, – чтобы не обходить.
После этих слов он неуклюже взобрался на преграду, при этом кряхтел, совсем не обращая внимания на то, что у него сползали штаны.
– Копилку прикрой, – пробубнил Урод и начал помогать Виталику подтягивать штаны и одновременно заталкивал его наверх. Благодаря этой помощи Виталик перебрался через забор и рухнул с него.
– Все нормально, – раздался его голос с другой стороны.
Ванька был очень пьян, с трудом стоял на ногах. Урод был покрепче и решил сначала перебросить его. Ему без проблем удалось забраться на забор, но когда он слезал, зацепился штанами за торчащую арматуру. Штаны порвались, а Ванька остался висеть на заборе. Виталик даже не пытался ему помочь, а громко хохотал. Тут еще и взобравшийся на забор Урод увидел его и тоже засмеялся. Но они все-таки сняли Ваньку, и дальше он побрел в рваных штанах, только по дороге пришлось оторвать одну штанину, поскольку она болталась.
Урод повязал Ваньке оторванную штанину на голову, и дальше тот шел, как израненный боец, который в схватке с забором получил травму, но выжил. Несмотря на это, Ванька чувствовал себя победителем, заслужившим выпивку, поэтому вырвал у Виталика бутылку водки и начал пить прямо из горла.
Водку они допили, пока добирались до гаража. В гараж Ваньку уже заносили, его ноги отказывались шагать, видимо, одна из них обиделась, что у нее отняли штанину, а другая отказала из солидарности.
В гараже у Виталика была настоящая берлога алкоголика. Там не было машины, зато стояли удобный диван, кресла, огромный телевизор и полки, заполненные самогоном и банками с разными соленьями.
– У тебя тут запасы такие, что можно пережить ядерную войну, – заметил Мирослав.
– Ага, – буркнул Виталик. – Тут и двери мощные. Всякие уроды до меня не доберутся. Ты единственный урод, который здесь когда-нибудь бывал. Представляешь?
– Ты это о чем? – немного сердито спросил Мирослав.
– Как это о чем?! Ну ты же урод. У тебя фамилия такая.
– А ты зачем мою фамилию трогаешь? Не надо ее трогать.
– Почему это? Ты что, из рода царей? Из рода уродов? Почему ты вообще фамилию не сменишь, если тебе не нравится, когда про нее говорят?
– У меня прадед воевал. Он, между прочим, герой войны. Ему даже памятник поставили в родной деревне.
– Подожди, ты хочешь сказать, что где-то стоит памятник уроду?
Виталик рассмеялся.
– Памятник уроду! – хохотал он. – А памятник хоть красивый? Или уродливый?
Тут Мирослав не выдержал и начал избивать Виталика. Тот набросился в ответ, и они начали драться. Ванька попытался их разнять, но ему прилетело от Виталика, и он упал.
Потасовка продолжалась недолго. Они быстро устали и вдвоем уселись на лежащем Ваньке, будто ничего не произошло.
– Ты это….– пробубнил Виталик.
– Проехали, – ответил Мирослав, махнув рукой.
Виталик не извинился за свое поведение, зато молча вручил Мирославу бутылку самогона. Тот ее распечатал и начал разливать. Они продолжили пьянствовать.
Пока Виталик и Урод спали, Ванька ушел, чтобы не продолжать пьянку вместе с ними – он и так пострадал после схватки с забором. Еще обнаружил, что вторая штанина тоже оторвалась, ее ликвидировали во время потасовки.
Утром было тяжело идти после очередной пьянки. Ванька стоял на остановке, будто дерево, колыхающееся от сильного ветра. Его трясло, ноги подкашивались, даже стоять было трудно. Он прилег на лавочку, чтобы набраться сил и дождаться автобуса, и проспал пару часов. Ванька был грязным, от него неприятно пахло, да и порванные штаны наводили людей на мысль, что он бездомный. Несколько человек подошли, посмотрели на него, убедились, что он дышит, и продолжили ждать автобус.
Открыв глаза, Ванька увидел над собой милую улыбающуюся девушку.
– С вами все в порядке? – заботливо спросила она.
– Не знаю, – ответил Ванька. Он уселся на лавочке и огляделся. – Где мой дракон?
– Какой дракон? – удивилась девушка.
– На котором я летел спасать мир.
Ванька улыбнулся, девушка поняла, что он шутит.
– Шутник вы, однако, – заметила девушка. – Шутник и фантазер. Интересно, что случилось с вашим драконом, что он оставил вас на остановке.
– На нас напала стая мух. А фантазии, между прочим, – это укромный уголок разума, в котором мы можем найти спасение.
– Красиво. Интересные слова от пьяницы.
– Я не пьяница. Просто так получилось.
– Ой, мой автобус подъезжает. Вот возьмите мой обед и немного денег, на проезд хватит.
Девушка потянула Ваньке контейнер с едой и купюру, а затем забежала в подъехавший автобус. Грязный Ванька сидел, крепко держа контейнер, и в недоумении смотрел на мило улыбающуюся девушку. Автобус был корпоративный, развозивший работников предприятия, забежать в него он бы не решился, да и сообразить не успел. Двери закрылись, автобус уехал, а Ванька смотрел ему вслед, держа контейнер с едой.
На автобусе Ванька увидел знакомую надпись «КБП», но так и не мог вспомнить, что она значит. На остановке стояла девочка, и Ванька, даже не подумав о том, как выглядит, решил у нее спросить:
– Что такое «КБП»?
– Завод приборостроительный, – ответила девочка, – туда пьяниц не берут, у меня там папа работает.
– Что значат буквы «КБП»?
– Я сочинение в школе писала про него. Это уникальное, удивительное конструкторское бюро приборостроения, в котором проводят праздники для детей работников. Я там портфель выиграла. Когда вырасту, тоже буду там работать.
Ванька вышел из дома в штанах, а вернулся в шортах, с контейнером еды, приготовленной милой незнакомкой. Он вдруг вспомнил слова Урода о том, что в гараже у Виталика можно пережить ядерную войну, но сейчас чувствовал себя так, будто одна из ядерных боеголовок угодила ему прямо в голову и разорвалась, а на теле остались ссадины и даже штанину оторвало, две штанины. Гордиться было нечем. Очередная пьянка нанесла его жизни очередной удар, пусть не ядерный, но и без того болезненный. Но все-таки нашелся добрый человек, который помог ему и заставил задуматься, является ли Ванька пьяницей.
Дома Ванька протрезвел. Он сел за стол и аккуратно открыл контейнер. В нос ему ударил приятный аромат картофельного пюре с жареной куриной ножкой и подливом. Этот запах ударил в его голову сильнее всякого алкоголя, наполнил его квартиру уютом домашней еды. Еды, которую будто не просто приготовили, а приготовили умело, не для того, чтобы просто утолить голод, а чтобы сделать это с удовольствием. Этим, собственно Ванька и занимался. Ел еду, подаренную незнакомкой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70644976?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Айдар Мустафин
Тип: электронная книга
Жанр: Юмор и сатира
Язык: на русском языке
Издательство: Издательские решения
Дата публикации: 15.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Приборостроитель – это не просто профессия, которую люди осваивают, а потом ходят с ней всю жизнь на работу. Это профессия, способная изменить жизнь человека в лучшую сторону. Одним из таких людей стал Иван Люлька, устроившийся в конструкторское бюро приборостроения (КБП). Когда он стал приборостроителем, он обрёл смысл жизни, встретил любовь и познакомился с новыми людьми. Произведение «Летающий червяк» ранее публиковалось в сборнике «Летающий червяк. И книга, которую он нашел на свалке»