Выжить в деревне и не влюбиться
Выжить в деревне и не влюбиться
Рина Фиори
Спор или любовь? #2
Нахальный, избалованный мажор унизил меня перед всем университетом, и я ответила ему тем же. Думала, мы больше никогда не встретимся, но по воле случая, теперь он – мой сосед на целый месяц.Во что же выльется наше соседство: в безумную любовь или взрыв вселенского масштаба?
Рина Фиори
Выжить в деревне и не влюбиться
Глава 1
Ну, вот и всё!
– С сегодняшнего дня я – студентка заочного отделения, – рапортую подруге.
На губах – радостная улыбка, но в душе полный раздрай.
Обидно ли мне? Очень.
Я целый год проучилась на очном отделении, мечтала со второго курса найти подработку и осесть в городе. А после окончания университета и вовсе забыть наш захудалый посёлок, как страшный сон.
Но у судьбы свои планы…
Нет, не так. На самом деле судьба тут совершенно ни при чём, а вот моя мачеха – очень даже. Именно она стала инициатором того, чтобы меня перевели на заочку, а вот её драгоценные деточки остались учиться на очном отделении.
– Может, ещё сможешь вернуться на очное? – Ульяна пытается утешить меня.
– Я бы с радостью, но папа… Он – единственный близкий человек у меня. Ты же знаешь, сначала мама, потом бабушка… – я поджимаю губы, прикусывая их изнутри, чтобы подавить рвущийся из горла всхлип.
Отворачиваюсь, чтобы подруга не видела моего состояния, но Ульяна всё видит и всё замечает. Она нежно касается рукой моего предплечья и слегка сжимает в знак поддержки.
– В общем, если я взбрыкну и уеду в город, наплевав на всё, то папа вряд ли будет со мной общаться после этого. У них с Оксаной и так полно проблем…
Подруга участливо заглядывает мне в глаза и, кажется, что-то хочет сказать, но не успевает, потому что у неё звонит телефон.
– Я в буфет, заберу ключи и вернусь, – шепчу Ульке и спускаюсь на первый этаж.
Прохожу через холл и сворачиваю в сторону буфета.
Нахожу глазами нужный столик, за которым восседают мои сводные брат и сестра, и уверенным шагов иду в их сторону.
Антон и Агата – двойняшки. Они на три года старше меня, а породнились мы после того, как мой отец женился во второй раз.
За столом родственнички сидят не одни: с ними ещё несколько студентов, и среди них самый популярный парень нашего университета – Роман Градский. Помимо скверного характера и полного отсутствия манер у парня есть ещё один огромный недостаток – он встречает с Агатой, моей сводной сестрой.
И они друг друга стоят, скажу я вам.
Подхожу к нужному столику и останавливаюсь как раз за спиной сладкой парочки.
– Привет, – говорю просто, чтобы привлечь внимание, так-то мы сегодня уже виделись. – Я за ключами, – обращаюсь к Антону, который как раз сидит напротив и смотрит на меня во все глаза.
Вряд ли брат в восторге от моего появления, ведь в прошлом году мы ни разу не пересекались в стенах университета. Я учусь на педагога, а вот Агата и Антон – будущие юристы, к тому же старшекурсники. И меня они считают пустым местом, но только мне плевать.
Я и сама не горю желанием видеть этих двоих: избалованных великовозрастных деточек, которые тяжелее столовой ложки ничего в жизни не поднимали. Ещё и шикуют за счёт моего отца.
Но сейчас мне просто необходимо получить ключ от квартиры, чтобы забрать свои немногочисленные вещи и не опоздать на автобус.
– Антон! – слегка повышаю голос. – Ключи! – обхожу столик и становлюсь рядом с братом.
Протягиваю ладонь в надежде скорее получить желаемое и уйти отсюда.
– Какие ключи? – блеет Антон и переводит взгляд на сестру, но Агата только пожимает плечами. – И ты кто такая вообще?
Теряюсь на мгновение: так значит? Решили сделать вид, что не знают меня, но зачем?
– Я очень спешу, ну, пожалуйста, – переступив через себя, предпринимаю ещё одну попытку.
– Тох, кажется, она тебя очень даже знает, – усмехается Градский и проходится по мне оценивающим взглядом.
Агата тут же надувает губы и пытается вернуть к себе внимание парня, но Роман, кажется, забыл о том, что справа от него сидит его девушка.
– Да ладно, имя спросила у кого-нибудь, – братец небрежно машет рукой в мою сторону.
– Агата? – обращаюсь к сестре.
Разговаривать с этой стервой нет никакого желания, но без ключей я точно не уеду никуда, а завтра мне уже нужно быть дома.
– Да она следит за вами, ребята! – выкрикивает один из прихвостней Градского.
Большинство студентов мгновенно забывают о том, зачем находятся в буфете. Еда отходит на второй план, а помещение наполняется тихим шёпотом. По телу бегут мурашки от липких взглядов нескольких десятков глаз, меня едва не передёргивает от отвращения.
– Агата, – произношу срывающимся голосом, – Антон, – поворачиваюсь к брату. – Просто отдайте ключи.
Я снова протягиваю открытую ладонь и застываю в таком положении на несколько невероятно длинных мучительных мгновений. Чувствую себя жалкой попрошайкой, кажется, никогда в жизни ещё так сильно не унижалась.
– Да ладно, вам, ребят, – голос Градского разрывает тишину.
Слышится какой-то царапающий барабанные перепонки шелест, но я не обращаю на него внимания, потому что всё оно сосредоточено на лицах сводных.
– Вот, держи, – произносит Роман.
Я вздрагиваю от его голоса, потому что он звучит слишком близко. Парень поднялся из-за стола и теперь стоит рядом со мной, а в моей ладони красуется смятая синяя купюра.
– Это что? – отшатнувшись, роняю на пол деньги.
– Ха-ха! – ржёт кто-то за моей спиной. – Впервые в жизни бабки увидела, испугалась!
Остальное стадо дружно подхватывает, хохот становится всё громче.
– Попрошайка! – летит в меня со всех сторон, но больше всего шокирует то, что Градский невозмутимо наклоняется, поднимает валяющуюся возле моих ног банкноту и снова пытается вложить её в мою ладонь, которую я так и не убрала.
– Шик! – слышу писклявый голос сестрицы.
Оборачиваюсь и вижу, что эта гадина фотографирует меня с протянутой ладонью. Мгновенно реагирую и прячу руку за спину, но тут же соображаю, что у меня деньги Романа.
Бросаю короткий взгляд на этого избалованного мажора и не вижу в его лице ни капли насмешки. Неужели и вправду искренне хочет оказать помощь?
Впрочем, это не важно, ведь именно благодаря Градскому в ушах не прекращая, звучит это глупое «попрошайка», а глаза непроизвольно наполняются слезами.
– Подавись! – швыряю деньги в лицо парня и убегаю из буфета, надеясь больше никогда не встретить этого идиота.
Понимаю, что не он один виноват в моём позоре, но всё равного злюсь на Градского больше, чем на остальных.
Едва выхожу на улицу, Роман нагоняет меня, цепляет за локоть и разворачивает лицом к себе.
– Ты в своём уме? – рычит на меня. – Какого хрена ты мне деньги в лицо швырнула, идиотка? – парень потрясает передо мной несчастной измятой купюрой.
– Я – не попрошайка, чтоб ты знал, и в подачках не нуждаюсь! – выплёвываю яростно.
Сама себе удивляюсь: и откуда столько смелости взяла?
Замечаю, что в дверях университета уже столпились любители «горяченького». Камеры телефонов направлены в нашу с Градским сторону, и от этого меня окатывает новой волной паники.
– Ещё никто, слышишь? – мажор тычет мне в лицо своим длиннющим пальцем. – Никто не смел так унижать Романа Градского. А какая-то деревенщина… – хам окидывает цепким взглядом мой наряд и брезгливо морщится.
Унижение? Да что этот папенькин сынок знает об унижении?
Хотя, если быть откровенной, мне приятно слышать, что я задела его самолюбие.
– Вот и отлично, – прикладываю максимум усилий к тому, чтобы натянуть на губы улыбку. – Значит, я буду первой.
– Ты извинишься, – чеканит строго.
– Ни за что! – бросаю дерзко в ответ. Пользуясь тем, что мимо идут преподаватели, вырываю свою руку из цепкого захвата, и уношусь прочь.
– Это мы ещё посмотрим! – кричит мне вслед Градский. – Я всегда добиваюсь своего.
Усмехаюсь от такой самоуверенности, ведь знаю, что уже завтра уеду из города, а в ту дыру, где я живу, такой мажор, как Роман, искать меня точно не поедет.
Кто же знал, что уже через пару дней мы встретимся снова. При таких обстоятельствах, которые Градскому и в страшном сне не могли присниться…
Глава 2
Роман
– Итак, с началом нового учебного года, – заплетающимся языком тянет Тоха.
Поднимает вверх бокал и опрокидывает его в себя полностью. Он и так уже в «зюзю», но всё никак не угомонится.
– Было бы чему радоваться, – возмущённо фыркает Агата, моя девушка.
Мы встречаемся с весны, хотя обычно я не приветствую длительные отношения с противоположным полом.
– А ты бы хотела продолжать сидеть в нашей глухой дерёвне и пахать в огороде, как проклятая? – резонно замечает Антон.
– На это есть Сенька, – всё в том же высокомерном тоне замечает Агата и демонстративно поправляет длинные белокурые пряди тонких волос.
– Ну да, ну да, – вздыхает друг, – тебе удаётся провести всех, а вот я…
– Что ты? – девушка пытается перекричать громкую клубную музыку. – А кто всё лето провалялся якобы больной? – она рисует кавычки в воздухе, и все дружно взрываются от смеха.
– Да уж, не повезло вам с этим захолустьем, надо в город перебираться, если хотите хоть чего-то добиться в жизни, – замечает Свят, ещё один мой корефан.
– Ууу, – дружно тянут близнецы, – мы над этим работаем.
– Да ладно вам, ребят, – лениво встреваю в разговор, – тоже мне проблема: жизнь в деревне. Меня вот отец всё лето из фирмы не выпускал, я света белого не видел из-за бесконечных бумажек, отчётов, договоров и прочей мутотени бюрократической, а вы тут из-за какого-то огорода ноете.
– Чего? – весь стол начинает гудеть после моих слов. – Ты серьёзно, Ром? – толкает меня в бок Агата.
– А что? – развожу руки в разные стороны. – Я считаю, что и в деревне, если не лениться, можно жить нормально, разве нет?
– Ты сам-то дальше города выезжал куда? – бросает Тоха возмущённо.
– Разумеется: Мальдивы, Бали…
– Так, всё! – ударяет по столу друг. – Я не могу это слушать!
– Да ладно тебе, не ной! – хлопаю Антона по плечу. – Просто признай, что ты – ленивая задница, – откровенно потешаюсь над парнем.
А он мне даже ответить толком ничего не может, тянется за очередной порцией выпивки. Пытается нахмурить свои светлые брови, но кроме смеха его действия ничего не вызывают.
– Чё ты ржёшь? – вопит обиженно. – Сам-то был хоть раз в деревне, а? Слабо тебе прожить там хотя бы месяц?
Антон смотрит на меня с вызовом, но мне плевать на него. Я бы в принципе не общался с этим мягкотелым чудиком, если бы не его сестра.
– Интересное кино… – задумчиво произносит Свят.
В отличие от Антохи друг трезв, как стёклышко, а ещё очень любит всякого рода авантюры. Как и все мы.
– Как дела, братва? – за наш стол присаживается ещё часть компании. Парни танцевали с какими-то левыми тёлками, ещё и за стол их приволокли. – Чё такие кислые? – спрашивает Ник – тоже наш одногруппник и кореш.
– Да вот Ромчик с Тохой поспорить решили, сможет ли Град месяц в деревне протянуть? – вещает Свят громогласно.
Хочу его прибить, прямо здесь, мордой об стол.
– Ты чё несёшь? – рявкаю на друга.
– Да ладно… – восхищённо тянут остальные, к ним присоединяется ещё парочка девчонок, кто-то успевает записать наш разговор на камеру телефона.
Трындец короче…
– Ну, тогда надо придумать условия: поехать в деревню без тачки и бабок, – загибает пальцы Никита.
– Так, стоп! – рявкаю и поднимаюсь из-за стола. – Вы не так всё поняли!
– Ооо, – тянет толпа разочарованно, – Град решил слиться.
– Ни хрена! – закипаю, теряя терпение. – Я при своём мнении остался: в деревне плохо только ленивым задницам.
– Так и докажи это, – подначивает меня Свят.
– Окей, месяц, значит? – бросаю с вызовом.
За свои слова я привык отвечать, пусть даже кто-то тупо меня неправильно понял. Не могу допустить, чтобы потом говорили, что Роман Градский – трепло.
– А как же универ? – надувает нереально пухлые губы Агата.
Ухмыляюсь. Серьёзно? С каких это пор Стукину волнует учёба?
– Дам бабла потом преподам на зачётах и всё, – отвечаю лениво.
Это меня сейчас меньше всего волнует, а вот тот факт, что придётся менять привычную среду обитания – очень даже. И волнует, и радует одновременно.
Несмотря на то, что мне всего лишь двадцать два, я давно уже пресытился всеми этими благами цивилизации: клубы, деньги, девочки, крутые тачки. Со временем это всё надоедает и хочется чего-то нового, так почему бы не попробовать? К тому же, я всегда могу вернуться, если что-то пойдёт не так.
– Надо хату найти, – бубню себе под нос, и тут-то Антон оживает.
– А я знаю, – мямлит пьяным голосом. – Бабкина хата, да? – пытается сфокусировать взгляд на своей сестре, но залитые алкоголем глаза слушаться хозяина не хотят.
– Сенькиной бабки? – брезгливо морщится Агата, и мне тоже становится не по себе.
Я грязь и бардак не люблю, с детства матерью к порядку приучен, и если там в хате жуткий срач, меня вывернет на этого Сеньку сразу же.
– Кто такой Сенька? И чё за хата? – спрашиваю у близнецов, но вместо ответа эти двое начинают ржать, как кони.
– Ща всё порешаем, Град, – Антон вынимает из кармана джинсов телефон и набирает чей-то номер.
– Тош, подожди, – пытается его остановить сестра, – ты же сегодня, ну… забыл? – она пихает его в бок, однако Стукин не реагирует. В хламину просто, как ещё не вырубился?
– Алле, – бормочет в трубку. Видимо, на той стороне провода кто-то ответил. – Короче, – парень встаёт из-за стола и идёт в сторону туалетов. Там музыка потише.
– Ром, а как же мы? – вешается на моё плечо подруга. – Ты уедешь на целый месяц, может, мне с тобой поехать?
– Зачем? – отстранившись, смотрю на девушку, надеясь на то, что она пошутила.
Вот её мне ещё рядом не хватало, от Агаты я тоже не прочь отдохнуть.
– Град, а как ты без бабла там будешь? – цепляется Ник.
– Заработаю, – отвечаю самоуверенно.
Я не хлюпик какой-нибудь, железо в зале тягаю, вполне сгожусь для физической работы. Да и что там сложного-то?
– Град, всё окей, – за стол возвращается Антон. – Сенька отдаст тебе ключи от хаты, а хавчиком у предков можно первое время будет перебиться, только по мелочи поможешь по хозяйству, – подмигивает Антон.
Он, кажется, даже слегка протрезвел, чем там в туалете надышался, спрашивается?
– Антон, – томно выдыхает Агата, не скрывая волнения в своём писклявом голосе, – что ты задумал? Какая помощь?
– Хорош, – рявкаю несдержанно.
Раздражает, что Агата няньку из себя изображает.
– А я тебя отвезу, раз ты без тачки поедешь, – вызывается Свят.
– Так, а что на кону? Я не собираюсь чисто на «слабо» и за хавчик работать, – теперь наступает моя очередь троллить компашку. – Через месяц с каждого по желанию.
Поднимается недовольный вой, потому что вопрос цены для этих олухов слишком болезненный, они знают, что я могу потребовать чего угодно. Начиная от тачки и заканчивая какой-нибудь глупостью типа: пробежаться по улице голышом.
– А если не выдержишь месяц? Или с голодухи загнёшься, м? – спрашивает девка, которую к нашему столу притащил Ник.
Вот левым тёлкам вообще никто слова не давал, правда.
– Да, Град, что тогда? – повторяет вопрос Свят.
– Тогда я выполню желание каждого из вас, – поочерёдно тычу пальцем в Ника, Свята и Тоху. Безбашенно, да, но по-другому мы и не умеем.
Девки не в счёт, с ними я пари заключать не собираюсь.
– Замётано, – скалятся пацаны, – когда выдвигаешься?
Глава 3
Подъём в пять утра – не самое страшное, что может быть в жизни студентки. Тем более, теперь я учусь на заочном, а основная моя обязанность на данный момент – это козы, куры и огород, с которого скоро, к счастью, будет снят оставшийся урожай.
Но сегодня мне просыпаться не хочется, однако будильник продолжает настойчиво звонить. Беру в руки телефон и пытаюсь отключить назойливую мелодию, но спустя пару минут телефон начинает трезвонить с новой силой.
Всматриваюсь в экран и понимаю, что никакой это не будильник, а Антон – где взять сил, чтобы не рифмовать. Из-за этого гада и его сестрицы я уехала в посёлок без своих вещей, и мои сумки теперь стоят на съёмной квартире сводных.
А сейчас наглый братец звонит мне, как ни в чём не бывало? Совсем охамел.
Бросаю взгляд на часы – половина первого, нормальный вообще, ночью названивать?
Отвечать не хочется, но язык так и чешется отчитать идиота, поэтому я снимаю трубку.
– Ты в своём уме, Стукин? Ты время видел? Я, между прочим, за вас тут отдуваюсь, пока вы там в городе прохлаждаетесь, и вообще, не смей…
– Сень, Сень, остынь, а, – как ни в чём не бывало произносит братец. – Лучше скажи, ты бабкину хату никому ещё не сдала?
– Бабушкину хату? – тяну, не веря своим ушам. – Нет, и не собиралась…
Хатка старенькая, и даже наши местные в здравом уме её снимать не станут, она пустует уже немало лет после смерти бабушки, которая оставила её мне. Оксана уговаривала отца продать жильё, но папа упёрся (наверное, единственный раз на моей памяти), и не стал ничего предпринимать.
И вовремя хатку тоже не ремонтировал, а потому сейчас там всё сильно обветшало, по сути, ценность имеет только участок.
– Я нашёл тебе квартиранта, – сообщает Антон довольным, но невнятным тоном. Похоже, брат не совсем трезв.
– Антон, видишь ли. Я не против иметь собственную копейку, но объективно говоря это жильё нельзя сдавать за плату.
– Тогда пусть квартирант тебе ремонтик какой забацает, разве плохо? – Антон знает, на какую точку надавить.
– Нет, не плохо… – тяну, в мечтах развешивая на стареньких стенах новые обои. Да хотя бы эмульсионкой освежить, уже хорошо будет. Если ещё и за чужой счёт…
– Тогда завтра встречай соседа, – сообщает радостно.
– Подожди, как завтра? А прибраться, там же давно не жил никто, и папе сказать нужно…
– С дядей Сергеем я поговорил, он не против, так что гуд бай, систер, – Антон противно ржёт и вешает трубку.
Ну, понятно. Как и всегда, всё решили без меня. А мне Антон просто по пьяни решил позвонит, чтоб ему пусто было.
Интересно, и что за квартирант такой согласен жить в спортанских условиях, да ещё и ремонт за свой счёт делать?
С этими мыслями я засыпаю, но нормально отдохнуть мне так и не удаётся. Под утро на весь дом раздаётся детский плач. Ворочаюсь ещё минут пять, но потом всё же встаю, принимая очевидное: поспать мне сегодня больше не светит.
Накинув на плечи лёгкий халат, плетусь в соседнюю комнату, где спят мои младшие сёстры по отцу.
Когда мне было десять, моей мамы не стало. А спустя пять лет папа женился во второй раз, на продавщице из местного магазина.
Я не знаю, как Оксане удалось окрутить отца, ведь на маму женщина совершенно не похожа, но очень скоро она вместе со своими взрослыми детьми перебралась в наш дом.
А потом умудрилась, несмотря на возраст, родить ещё двоих. И всё бы ничего, но почему-то детей родила Оксана, а вставать к ним по ночам должна я.
Вот и сейчас, маленькая Машенька, которой всего полтора годика, расплакалась, а никто будто и не слышит.
Укладываюсь рядом с сестрёнкой на кровать, на противоположной стороне которой спит Алиска – её скоро исполнится три.
Вообще кровать большевата для таких малышек, особенно для Маши, но мачеха моя, как только младшей стукнул годик, детскую кровать продала. Двуспалка и так была у нас, и Оксана решила, что мелкие и на ней спать смогут вдвоём. Одним словом, мачеха – женщина очень предприимчивая.
Не замечаю, как засыпаю рядом с успокоившейся малышкой. И даже вижу какие-то красочные сны: правда, в последнем мне почему-то снится Роман Градский. Парень смеётся надо мной и обзывает попрошайкой.
– Приживалка, спит тут, а коз я доить должна? Орут, спать не дают, заразы рогатые… – доносятся сквозь сон обрывки ругани.
Медленно размыкаю глаза и вижу над собой перекошенное от злости лицо мачехи. Выкрашенный в рыжий цвет волосы всклокочены и торчат в разные стороны, на лице ноль косметики, и выглядит Оксана в таком виде весьма непрезентабельно.
– Маша плакала под утро, я пришла её успокоить, – бурчу недовольно, усаживаясь на постели.
– Ой, вот не надо оправдываться, – фыркает Оксана и подбоченивается. – Хамка.
– Я тебе не хамила, – зыркаю на женщину и встаю с кровати, чтобы обойти её и выйти из комнаты.
Так, стоп! Что она сказала?
Приживалка?
Я?
– Я – не приживалка, – шиплю, резво развернувшись. – Это дом моего отца!– тычу пальцем вниз.
– Ну-ну, мечтай больше. А твой отец во всём меня слушается, – кивает мачеха и с победным выражением лица первая выходит из комнаты.
О том, что здесь вообще-то спят её дети, женщина не думает, иногда кажется, что ей вообще не малышек плевать.
А вот насчёт папы она права, у меня иногда складывается впечатление, что Оксана его околдовала, но, увы, я в такую чушь не верю. Однако влияние мачеха на отца имеет сильное – факт.
Умывшись и переодевшись в рабочую одежду, я плетусь на хоздвор. Козы действительно орут нереально, потому что обычно я их кормлю в начале шестого, а сейчас уже восьмой час.
Раздав корм и сено молодняку, принимаюсь за дойку.
Раньше мы с папой держали только огород, ну, курочек ещё. Но когда родилась Алиска, выяснилось, что у девочки особая форма аллергии на материнское молоко и смесь, и подходит ей исключительно козье молоко.
Отец вполне мог себе позволить приобретать продукт у местных козоводов, ведь работал он тогда агрономом в местном техникуме. Но мачеха решила, что это невыгодно, а излишки молока можно ещё и продать (и откуда у обычных коз возьмутся излишки?).
А потом пошло-поехало, и теперь у нас только молодняка двадцать голов, плюс пара козлов и шесть дойных коз.
К концу дойки я не чувствую спины, хоть и давно должна привыкнуть к этому делу. Напоследок кормлю кур и собаку, а котам отдаю пенку от молока.
Я давно намекаю папе на то, что можно бы купить доильные аппараты, но опять же, Оксана и тут поработала. Она убедила отца, что это лишняя трата денег, я и так справиться в состоянии.
Обидно до слёз, но и папу огорчать не хочу, поэтому терплю, правда иногда мне кажется, что силы мои на исходе, и долго выносить такое отношение я не смогу. Особенно, когда домой из города приезжают сводные.
Я кое-как выдержала прошлый год, когда вынуждена была жить вместе с Агатой и Антоном на квартире. В общаге свободных мест не было, к сожалению.
Но в этом году мачеха решила, что это дорого – платить за третье койко-место. Плюс расходы на дорогу, питание, и в итоге, семейного бюджета на моё обучение странным образом не хватило.
Закончив с управкой, двигаюсь в сторону дома, но сначала мне нужно снять с себя верхний рабочий халат, однако я не успеваю.
Резкий сигнал автомобиля за воротами такой настойчивый, что мне приходится забыть о своём внешнем виде и бежать скорее к калитке, пока какой-то умник всю округу на уши не поднял.
Белоснежный, наглухо тонированный спорткар стоит на лужайке перед воротами. Мне кажется, что он сейчас взорвётся от играющей внутри салона музыки.
Двери машины распахиваются, и на улицу вываливаются два здоровенных парня. Одеты по-городскому, парфюмом дорогим несёт за версту, на лицах – солнцезащитные очки.
– Тот адрес? – спрашивает один из парней.
– Тот, – выдыхает второй, разворачивается в мою сторону и замирает.
Впрочем, я тоже превращаюсь в каменный столб, хотя впору делать ноги. Неужели я так сильно оскорбила Градского, что он за столько километров приехал меня наказать?
– Мамочки… – шепчу, когда эти двое двигаются в мою сторону.
Кажется, пора звать на помощь.
Глава 4
– Опаньки! – выдыхает нахал и противно скалится, буквально облизывая меня взглядом.
Я запакована по самое горло, но чувствую себя голой от его пронизывающего взгляда, и как он это делает?
– Вот так встреча… – тянет Градский, останавливаясь сбоку от меня.
С другой стороны пристраивается его дружок, буквально загоняя меня в ловушку.
– Я… – блею жалко, не зная, что сказать этим двоим бугаям. По сравнению с ними чувствую себя малявкой, от страха даже поджилки трясутся.
– Ты знаешь эту лапочку? – друг Градского касается пальцем выбившейся из моей причёски чёрной пряди волос и отбрасывает её в сторону.
– Да был один случай, – щёлкает языком Роман.
Ну да, его дружка тогда в столовой не было вместе с остальными.
– Очень интересно, – тянет второй, впиваясь взглядом в моё разрумянившееся лицо. – А я не знал, что ты любишь экзотику, – парень шарит глазами по моему наряду, а мне почему-то становится неловко.
Никогда не зависела от мнения всяких избалованных мажоров, а тут вдруг не знаю, куда деться от стыда.
– Она мне должна, – стерев с лица ухмылку, заявляет Градский.
– Она?
– Я? – произносим с дружком Романа одновременно.
– Да что с неё взять?
– Ну, не скажи, – теперь уже Градский тянет ко мне свои лапы, по которым я, не раздумывая, ударяю.
– Кыш! – шиплю дикой кошкой, чем только ещё больше веселю парней.
От собственного бессилия становится не по себе, и кажется, что через миг меня уже закинут в багажник и увезут в неизвестном направлении, но к счастью, открывается калитка и на улице показывается отец.
– Что здесь происходит? – басит он, а у меня из груди непроизвольно вырывается вздох облегчения.
Я же уже приготовилась Богу душу отдать, не зная, чего ждать от этих городских пижонов. Быть может для репутации Градского моя выходка оказалась смертельной? Я же понятия не имею, по каким законам живут эти папенькины сыночки.
Если смотреть со стороны, то мне они кажутся какими-то инопланетянами. Помимо дорогой одежды и прочих цацок от них за версту несёт самоуверенностью. Будто это не простые парни, а хозяева жизни.
Причём, судя по всему, и моей тоже.
– Тааак, – отец окидывает взглядом парней и спрашивает: – квартиранты?
– Да. Один. Квартирант, – произносит Градский, заставляя мою челюсть упасть на землю.
– Сенюшка, ключи принеси от бабушкиного дома, молодой человек временно поживёт в нём. Антон говорил, что вы согласны в качестве оплаты подработать… – говорит папа Градскому, но окончание фразы я не слышу, потому что под ошарашенный взгляд Романа скрываюсь за калиткой и мчусь в дом.
Оказавшись в своей комнате, вынимаю из шкатулки ключи, но обратно возвращаться не спешу. Пытаюсь переварить происходящее.
Что за подстава от сводного?
И главное, самому Антону неужели не стрёмно? Ведь он Градскому заявил, что не знает меня.
Оставив верхний рабочий халат в ванной, выхожу из дома в сарафане. Нет, я не из-за мажоров о своём внешнем виде задумалась, просто…
Просто, мне так комфортнее.
Во дворе встречаю отца. Интересно, а может, парни уже уехали, и не придётся мне соседствовать с этим нахалом?
Это было бы идеально, потому что не видеться с Градским не получится. Хата бабушки хоть и старая, но она дорога мне, как память, и я не позволю какому-то мажору навести там свои порядки. Тем более, этому мажору. А значит, теперь я буду вынуждена контролировать всё лично и пересекаться с Романом весь ближайший месяц.
А так не хочется…
– Дочь, отдай ключи этому лохматому, – отец машет в сторону ворот, и я понимаю, что никуда парни не уехали.
Неохотно плетусь к калитке, открываю бесшумно, насколько это возможно и даже получаю фору секунд в десять, чтобы рассмотреть мажоров и не быть при этом пойманной с поличным.
А папа дал очень чёткое определение Градскому, у парня и правда стрижка далека от идеальной. Волосы взлохмачены и небрежно уложены на одну сторону. И кажется, что он просто забыл дорогу в парикмахерскую, но что-то мне подсказывается, что это не так. При всей общей небрежности его волосы выглядят довольно стильно, впрочем, как и всё остальное.
– Кхм, – прокашливаюсь, привлекая внимание парней, которые до этого стояли ко мне спиной и рассматривали улицу. – Вот, – протягиваю связку с ключами перед собой, чтобы не было необходимости подходить к парням слишком близко.
– Так это получается, ты и есть Сенька? – грубиян Градский явно не знает, что такое вежливость.
– Для тебя я не Сенька, а Есения, – огрызаюсь дерзко и крепко сжимаю ключи, опустив при этом руку. Просто так не отдам, пусть нормально попросит.
– Так, лады Град, мне пора возвращаться, – дружок Романа ударяет его по ладони, они обнимаются на прощание и хлопают друг друга по спине. – Ты же без бабок? Помнишь уговор?
Прислушиваюсь, пытаясь понять, почему это Роман решил пожить в сельской местности, да ещё и без денег.
Парень, имени которого я так и не узнала, вынимает из багажника спорткара увесистую дорожную сумку и передаёт её Градскому.
– Тут интернет хоть есть? – спрашивает так, будто и не надеется получить ответа, поэтому я молчу. – Короче, ждём от тебя фотоотчётов, желательно с кричащими подписями: хочу домой! – скалится брюнет.
– Да иди ты! – зло выплёвывает Роман. – Умник хренов!
После обмена любезностями и громкого ржания, парни всё-таки прощаются, и друг Градского уезжает. А Роман разворачивается и двигает в мою сторону.
– Ну что, Цветочек, – фыркает, скептически разглядывая мой пёстрый сарафан, – давай сюда ключи, я так понимаю, вот эта хата – моя? – Град скашивает глаза в сторону соседнего дома. Вполне себе приличного, с тремя окнами по фасаду и нормальным современным забором.
– Нет, – скалюсь, не пытаясь скрыть довольной ухмылки. – Вот эта, – торжественно машу рукой в сторону покосившегося деревянного забора и ветхого жилища в самом центре двора.
Градский следит за моим жестом и резко меняется в лице.
– Да ладно, – сумка выпадает из его рук и опускается на землю, издав глухой звук. – Во я влип…
– А ты на курорт что ли ехал? Странный такой, – не могу отказать себе в удовольствии подколоть зарвавшегося парня.
Он сейчас выглядит очень растерянным, и мне это нравится.
– Да как бы… – тянет, не в состоянии и двух слов связать. – Убью гада!
Градский лезет в карман стильных джинсов и вынимает оттуда айфон, набирает чей-то номер. Ждёт несколько секунд, слушая гудки и измеряя шагами площадку перед домом.
– Ты какого хрена меня не предупредил вообще, что тут халупа древняя? – рычит не своим голосом Роман. Ни здравствуйте тебе, ни до свидания.
Даже я вздрагиваю и вся сжимаюсь от его тона, хотя он адресован не мне. Представляю, каково сейчас тому, кто находится на другом конце провода.
– Послушай, Антон! – цедит нарочито вежливо. – У меня к тебе много вопросов: например, по поводу девчонки, которую ты якобы не знаешь. Что на это скажешь?
Я не слышу, что отвечает сводный, но узнав, с кем разговаривает Градский, свою точку зрения моментально меняю. Пусть покричит на Антоху, этому придурку полезно будет.
– Да мне пох… фигу, – проглатывает ругательство Роман, недовольно покосившись в мою сторону.– Но учти, что после твоей выходки условия спора я имею полное право поменять!
Парень опускает трубку, резкими движениями засовывает айфон в задний карман джинсов и разворачивается ко мне.
– Ключи! – командует, вытянув руку перед собой, но я и не думаю его слушаться.
Наоборот делаю шаг назад, попутно переваривая подслушанный разговор. О каком споре речь, что удумали эти мажоры?
Можно было бы спросить у Градского напрямую, но вряд ли парень станет передо мной отчитываться.
– Цветочек, мне не до игр сейчас. Давай. Сюда. Ключи! – хам повышает на меня голос.
В первое мгновение я вздрагиваю от неожиданности и делаю ещё несколько шагов, пытаясь оказаться от наглого мажора как можно дальше.
Упираюсь лопатками в ворота, с сожалением понимая, что пути к отступлению отрезаны. Прохладный металл вызывает неприятные ощущения, но это ничто по сравнению с тем взглядом, которым одаривает меня Градский.
Несколько секунд парень стоит неподвижно, но потом словно у него в голове тумблер срабатывает: мягкой грациозной походкой мажор двигается в мою сторону. Замирает буквально в нескольких сантиметрах от меня, нависая, как огромная серая скала.
– Кажется, ты забыла, что должна мне извинения, – обдаёт меня горячим дыханием, приправленным запахом мяты. – А теперь решила к прочим грехам добавить ещё?
От его наглости и самоуверенности мне становится не по себе. По телу прокатывается волна крупной дрожи, сердце замирает, а потом разгоняется с новой силой, пробивая рёбра.
Это так странно, но вместе с волнением и страхом я испытываю какой-то иррациональный трепет от близости этого нахала. И объяснить своё состояние никак не могу, ведь раньше со мной такого не бывало.
– К-каким грехам? – хмурюсь, осознав смысл его слов. – Ты… – собираю в кучу остатки смелости и упираюсь ладошками в твёрдую грудь парня, отпихивая его от себя.
Чего я, в самом деле, теряюсь? Ведь не станет же он мне причинять какой-либо вред прямо под окнами родительского дома.
Или станет?
– Не смей ко мне приближаться! – фыркаю на нахала.
Протискиваюсь в образовавшуюся между парнем и воротами щель и отбегаю от новоиспечённого соседа на безопасное расстояние.
– Цветочек, оказывается, ещё и недотрога, – хмыкает Градский. – Значит, мне хотя бы будет не так скучно в этой деревне.
– Во-первых! – я моментально вспыхиваю, услышав знакомое слово-триггер. – Во-первых, это не деревня, а посёлок! – поднимаю указательный палец вверх.
– Ой, – усмехается Градский, потешаясь надо мной, будто я маленький ребёнок.
А мне просто обидно, когда наш посёлок деревней называют, в нашей местности вообще нет деревень, но этот хам судя по всему ещё и малограмотен. Я же не могу терпеть такого пренебрежительного отношения к своей Родине, пусть даже сама и хочу свинтить отсюда поскорее в город.
Антон с Агатой тоже вечно дерёвней называют родной дом, и это дико раздражает.
А теперь ещё и этот… Мажорик…
– Ключи давай, – на этот раз тон Градского гораздо мягче, но парень продолжает снисходительно улыбаться.
Нет, не могу так!
– Не так быстро, я не всё сказала! – произношу буквально на одном дыхании. Не привыкла спорить с парнями вроде Романа: сильными, богатыми, избалованными вседозволенностью и излишним внимание.
Да что там спорить, я вообще и не общалась никогда с такими, оттого мне вдвойне не по себе сейчас.
– Во-вторых, ни в квартиранты, ни в соседи я тебя не приглашала, папа и Антон сами всё решили. Но эта хата, – тычу пальцем в сторону ветхого домовладения, – она моя. Поэтому и жить ты там будешь по моим правилам!
Снова перевожу дыхание. Меня потряхивает от переизбытка гуляющего по крови адреналина. Вот это я бахаю, но что самое удивительно, парень напротив меня больше не спорит и просто молча выслушивает мою тираду.
– И в-третьих, если хочешь получить ключи, то будь добр, попроси нормально, – выдыхаю с улыбкой.
Чувствую себя, как после длительной пробежки. Уставшей, но счастливой. Всё ведь сказала, что хотела.
Теперь только осталось дождаться, когда Градский попросит у меня ключи.
Правда, парень странно смотрит на меня, улыбки и след простыл. Надеюсь, он просто морально готовится озвучить свою просьбу, а не отобрать у меня ключи силой.
Глава 5
Роман
– Если хочешь получить ключи, то будь добр, попроси нормально, – произносит пигалица с натянутой на губы улыбкой.
Смотрит на меня с вызовом, хотя по глазам вижу, что непросто девчонке даются её жалкие потуги казаться смелой.
– Чего?! – напираю на эту мелочь, пугая хмурым взглядом.
Боится, как пить дать, боится. Голову в плечи вжимает и даже на мгновение зажмуривает чернющие глазища, но потом снова распахивает их и гордо вскидывает голову.
– Я могу повторить для непонятливых: ты не в городе, – медленно покачивает головой, сложив при этом руки под аккуратной, но достаточно заметной грудью.
Я девчачьи прелести люблю, а потому залипаю на приподнятую уверенную двоечку и глупостей, которые лепечет Цветочек, не слушаю.
– Э-эй! – щёлкает перед моим лицом тонкими пальчиками. – Ты куда это уставился?
Медленно скольжу взглядом по острым ключицам, поднимаюсь к изящной шее, любуюсь красивой формой чуть пухлых губ и…
Опять этот взгляд. Вот, блин, засада. Вполне себе симпатичная девчонка, особенно, если снять с неё все эти деревенские тряпки. И ведь могла бы скрасить мой досуг в этом захолустье, но нет, от такого взгляда все пошлые мысли из головы как ветром сдувает.
Шумно выдохнув, девушка недовольно фыркает, и больше не говоря ни слова, двигается в сторону калитки.
– Так, стой, – перехватываю её руку. – Давай договариваться, – улыбаюсь своей фирменной улыбочкой, от которой обычно все девчонки без ума.
Но только не эта.
Как её, там? А, Сенька, точно. Так вот эта самая Сенька смотрит на меня, как на пациента психбольницы и укоризненно покачивает головой.
– Достаточно просто сказать «пожалуйста», но ты, видимо, не привык к такой форме общения, – произносит тоном занудной училки.
Интересно, а на кого она учится в нашем универе? Или случайно там оказалась?
Можно бы, конечно, у Агаты или Антона спросить, но этим двоим больше доверия нет.
– Подожди, а ты Стукиным кто? – спрашиваю вдруг, сам того не ожидая.
Из-за внезапного спора, неожиданной встречи с «попрошайкой» из универа, которую я никак не ожидал здесь увидеть, я совершенно забыл о том, как жёстко прокололись Тоха и моя девушка. Кажется, теперь бывшая, потому что я терпеть не могу, когда мне врут, пусть даже в таком, на первый взгляд, безобидном вопросе.
– А они не рассказали, да? – Сенька меняется в лице при упоминании этих двоих.
– Они говорили, что у них родители в деревне живут…
– Да не деревня это! – вспыхивает, словно спичка.
– Хорошо-хорошо! – поднимаю ладони в примирительном жесте.
Никогда ни перед кем не унижался и ни о чём не просил, привык свою правоту доказывать силой и связями, используя по максимуму возможности своих родителей.
Но сейчас, глядя на этот деревенский Цветочек, я сильно сомневаюсь, что привычные методы могут с ней сработать. А потому придётся мне действовать хитростью, если уж я хочу выиграть этот дурацкий спор.
– Так что по поводу близнецов? – произношу как можно мягче. – Кто они тебе?
Лицо расслабляю, чтобы не пугать мелочь своим хмурым видом.
– Сводные, – выплёвывает ядовито.
– Даже так… – складываю руки на груди.
Конечно, они говорили, что родом из деревни, что есть тут некий Сенька, которого я считал то ли дальним родственником, то ли наёмным работником.
И никак не мог себе представить, что это девушка…
К тому же, достаточно милая девушка, смугленькая, правда, будто живёт круглый год в солярии. Интересно, а ножки у неё такие же стройные, как и талия? Под сарафаном, к сожалению, не видно.
– Значит, так, Есения, – сканирую мелочь взглядом, – мне нужны ключи, поэтому… – шарю по карманам в поисках налички, но тут же вспоминаю, что из-за дебильных условий нашего спора, я приехал в деревню без денег.
Всплеснув руками, взъерошиваю волосы и делаю несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую.
Мне надо придумать, как быть, потому что разговор с этой деревенщиной не клеится ни хрена. Она реально тупая, или притворяется?
– Пожалуйста, – произносит еле слышно. Прям умирающий лебедь.
– Чё? – торможу резко.
– Можно просто сказать «пожалуйста», – повторяет девчонка.
Закипаю, сжимая кулаки от негодования. Не буду я её ни о чём просить ни её, ни кого-либо другого.
Пинаю ногой свою спортивную сумку, из ноздрей буквально валит пар.
И можно было бы вернуться в город, но мне, во-первых, не на чем, а во-вторых, я же тогда проиграю, не прожив в этой деревне ни единого дня. Не в моих правилась сдаваться без борьбы, а потому из двух зол надо выбрать меньшее: проиграть спор или просто попросить девчонку так, как она этого хочет.
Ещё раз перевожу взгляд на ветхую халупу, старые деревянные окна, покосившийся забор. Как в таком безобразии вообще жить можно?
– Внутри прибраться нужно будет, – окончательно добивает мой настрой на приятное времяпрепровождение Цветочек. – Я не успела, Антон ночью сообщил, что нашёл квартиранта. И кстати, он сказал, что ты в качестве оплаты сделаешь ремонт в моей хатке, – добавляет хитро прищурившись.
– Охренеть, блин! Урою этого баклана, как только выиграю, – взрываюсь от бурлящих внутри эмоций. – А что ещё этот урод сказал?
– Что ты будешь работать у нас, это он папе пообещал, – лучезарно улыбается девчонка, считывая мою реакцию.
Видит, что я зверею, и всё равно продолжает смотреть с превосходством.
– Кстати, что за спор?
– Тебя не касается, – отрезаю грубо. – Давай ключи…
Пытаюсь сделать вдох, чтобы добавить ещё одно слово, но грудную клетку буквально сжимает тисками. Во рту дикая сухость, язык онемел, не шевелится совершенно.
– Пожалуйста… – добавляю хриплым, чужим голосом.
И как теперь в зеркало на себя смотреть и не плеваться? Я унизился перед какой-то деревенщиной, и всё ради возможности пожить месяц в старой развалюхе.
Скажи мне кто ещё пару дней назад, что я вляпаюсь в подобное – ни за что бы не поверил.
А сейчас стою и радуюсь, как ребёнок, когда в мою ладонь опускается прохладный металл.
«То ли ещё будет!» – звучат в голове слова предков, которые они сказали мне по телефону, когда узнали о том, что я уезжаю в деревню.
Они в мою жизнь не лезут, ведь я давно живу отдельно. Но поставить родителей в известность всё же было необходимо, ведь в этом захолустье вполне могло не быть связи.
– Спасибо, – отвечаю девушке, крепко сжав в кулаке ключи.
Под её ошарашенный взгляд иду к своему новому жилищу.
Да, Цветочек, я и сам в шоке от того, что знаю столько «волшебных» слов.
Глава 6
– Ксюш, ты присядь-присядь, – доносится до меня бормотание папы, стоит переступить порог кухни.
Мачеха с видом, будто собралась умирать, медленно опускается на стул, а отец хлопочет вокруг, наливает чай, подаёт бутерброды.
Мне его так жаль, ведь он сам очень сильно устаёт. И похудел за последние годы, зато Оксана всё шире и шире становится в размерах. Но при этом из раза в раз продолжает манипулировать чувствами отца.
Когда моей мамы не стало, папа очень тяжело переживал потерю. Во второй раз он женился ради того, чтобы у меня была мать, по крайней мере, так утверждал отец. Хотел, как лучше, а получилось в итоге просто ужасно.
Зато теперь он боится, что снова останется один, поэтому и трясётся над своей любимой жёнушкой, а она и рада пользоваться его добротой, только знает, вздыхает и жалуется на здоровье.
– Приятного аппетита, – присаживаюсь за стол и придвигаю к себе чашку с чаем, который мне любезно налил папа.
Это так приятно, что он иногда вспоминает обо мне, а ведь раньше, когда мы жили вдвоём…
Встряхнув головой, прогоняю ненужные воспоминания. Не хватало ещё расплакаться от нахлынувших чувств при мачехе.
– Девочки уже в саду? – спрашиваю, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу.
Находясь в собственном доме, я испытываю неловкость и чувствую себя здесь чужой.
Слёзы вновь подкатывают к горлу, но я глотаю их вместе с чаем, обжигая рот горячей жидкостью. Морщусь, однако, даже такая мелочь не укрывается от пристального взгляда Оксаны.
– Что такое, Есенюшка? – произносит приторно-сладким голосом. – Не вкусно? – смотрит на меня с наигранным сожалением. – Ну, вот, поэтому я и прошу тебя всегда готовить, ты ведь у нас такая умничка. Да, Серёж?
Мачеха заливается соловьём, а мне хочется просто встать и убежать куда-нибудь подальше от этой змеи. Наедине она со мной всегда очень грубо разговаривает, а при папе вечно находит какой-нибудь повод нагрузить новой работой. Причём, так у неё всё получается гладко, что и не подкопаешься.
– Да, Сеня отлично готовит, – поддакивает папа.
Серьёзно?
– Это просто бутерброды, что тут готовить? Их нельзя испортить, – отвечаю, поднимая вверх кусок хлеба с колбасой.
– Эх, какая же я растяпа, даже бутерброды умудряюсь испортить, – продолжает свою низкопробную игру Оксана.
– Дочь, а ты этому лохматому отнеси, что ли, перекусить, Антон говорил, что парень в переплёт попал, готов работать за пропитание, – папа резко меняет тему. – Правда, выглядит он слишком хорошо для оказавшегося в беде человека, но мало ли, – добавляет задумчиво.
Вот наплели, а. И Антоха, и Градский, но я не такая доверчивая, как папа, и вижу, что Роман преследует иные цели.
Ещё и какой-то спор всё время упоминает.
– Может, тогда тебе принять предложение бывшего шефа и выйти на работу? – в разговор вклинивается мачеха. – Раз уж по хозяйству будет теперь помощь.
Ну да, ну да.
Сама же в своё время папу уговорила уволиться, посадила возле своей юбки. Грезила огромным хозяйством, думала, озолотится на козах и молочной продукции.
– Он всего на месяц приехал, – выпаливаю без задней мысли. – А потом обратно уедет, в город.
– А ты откуда знаешь? – Оксана недовольно прищуривается.
– Услышала случайно его разговор по телефону, – ориентируюсь молниеносно. Не хватало ещё, чтобы Оксана меня в чём-нибудь нехорошем обвинила.
Она и так с моих семнадцати лет отцу твердит, что за мной нужен глаз да глаз, иначе я в подоле принесу.
Нормальная?
Лучше бы за Агатой своей так следила, но нет, её деточки – образец добродетели, ведь они выросли с матерью. А я такая несчастная сиротка, материнской ласки недополучила и потому теперь за мной нужен особый контроль.
– Отлично! Серёж, ты слышал? Можно тогда на подработку согласиться, как раз месяц вахта, – едва не потирает руки в предвкушении женщина. – А через месяц уволишься.
Её глаза горят алчным огнём, не удивлюсь, если Оксана уже подсчитывает мысленно, куда потратит ещё незаработанные папой деньги.
Перевожу взгляд на отца: хмурится. Кажется, тоже не в восторге от идеи мачехи, но ничего не говорит в ответ.
– Ладно, потом решим, а ты пока всё-таки отнеси этому городскому завтрак и узнай заодно, что он умеет, – даёт поручение папа. – И мне с собой перекус собери, на планок поеду.
Отец встаёт из-за стола и уходит переодеваться, я тоже быстро допиваю чай и поднимаюсь следом. Да, мне неприятно сидеть с Оксаной за одним столом, да ещё и вдвоём, но дело не только в этом.
Под пристальным взглядом мачехи кусок в горло не лезет, к тому же я знаю, что стоит папе уйти, и женщина тут же начнёт цепляться ко мне. Она вечно находит, к чему придраться, а ведь я даже пыталась с ней поначалу найти общий язык. Но и это Оксана обернула в свою пользу, превратив меня в домработницу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/rina-fiori-32740585/vyzhit-v-derevne-i-ne-vlubitsya-70628014/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Рина Фиори
Спор или любовь? #2
Нахальный, избалованный мажор унизил меня перед всем университетом, и я ответила ему тем же. Думала, мы больше никогда не встретимся, но по воле случая, теперь он – мой сосед на целый месяц.Во что же выльется наше соседство: в безумную любовь или взрыв вселенского масштаба?
Рина Фиори
Выжить в деревне и не влюбиться
Глава 1
Ну, вот и всё!
– С сегодняшнего дня я – студентка заочного отделения, – рапортую подруге.
На губах – радостная улыбка, но в душе полный раздрай.
Обидно ли мне? Очень.
Я целый год проучилась на очном отделении, мечтала со второго курса найти подработку и осесть в городе. А после окончания университета и вовсе забыть наш захудалый посёлок, как страшный сон.
Но у судьбы свои планы…
Нет, не так. На самом деле судьба тут совершенно ни при чём, а вот моя мачеха – очень даже. Именно она стала инициатором того, чтобы меня перевели на заочку, а вот её драгоценные деточки остались учиться на очном отделении.
– Может, ещё сможешь вернуться на очное? – Ульяна пытается утешить меня.
– Я бы с радостью, но папа… Он – единственный близкий человек у меня. Ты же знаешь, сначала мама, потом бабушка… – я поджимаю губы, прикусывая их изнутри, чтобы подавить рвущийся из горла всхлип.
Отворачиваюсь, чтобы подруга не видела моего состояния, но Ульяна всё видит и всё замечает. Она нежно касается рукой моего предплечья и слегка сжимает в знак поддержки.
– В общем, если я взбрыкну и уеду в город, наплевав на всё, то папа вряд ли будет со мной общаться после этого. У них с Оксаной и так полно проблем…
Подруга участливо заглядывает мне в глаза и, кажется, что-то хочет сказать, но не успевает, потому что у неё звонит телефон.
– Я в буфет, заберу ключи и вернусь, – шепчу Ульке и спускаюсь на первый этаж.
Прохожу через холл и сворачиваю в сторону буфета.
Нахожу глазами нужный столик, за которым восседают мои сводные брат и сестра, и уверенным шагов иду в их сторону.
Антон и Агата – двойняшки. Они на три года старше меня, а породнились мы после того, как мой отец женился во второй раз.
За столом родственнички сидят не одни: с ними ещё несколько студентов, и среди них самый популярный парень нашего университета – Роман Градский. Помимо скверного характера и полного отсутствия манер у парня есть ещё один огромный недостаток – он встречает с Агатой, моей сводной сестрой.
И они друг друга стоят, скажу я вам.
Подхожу к нужному столику и останавливаюсь как раз за спиной сладкой парочки.
– Привет, – говорю просто, чтобы привлечь внимание, так-то мы сегодня уже виделись. – Я за ключами, – обращаюсь к Антону, который как раз сидит напротив и смотрит на меня во все глаза.
Вряд ли брат в восторге от моего появления, ведь в прошлом году мы ни разу не пересекались в стенах университета. Я учусь на педагога, а вот Агата и Антон – будущие юристы, к тому же старшекурсники. И меня они считают пустым местом, но только мне плевать.
Я и сама не горю желанием видеть этих двоих: избалованных великовозрастных деточек, которые тяжелее столовой ложки ничего в жизни не поднимали. Ещё и шикуют за счёт моего отца.
Но сейчас мне просто необходимо получить ключ от квартиры, чтобы забрать свои немногочисленные вещи и не опоздать на автобус.
– Антон! – слегка повышаю голос. – Ключи! – обхожу столик и становлюсь рядом с братом.
Протягиваю ладонь в надежде скорее получить желаемое и уйти отсюда.
– Какие ключи? – блеет Антон и переводит взгляд на сестру, но Агата только пожимает плечами. – И ты кто такая вообще?
Теряюсь на мгновение: так значит? Решили сделать вид, что не знают меня, но зачем?
– Я очень спешу, ну, пожалуйста, – переступив через себя, предпринимаю ещё одну попытку.
– Тох, кажется, она тебя очень даже знает, – усмехается Градский и проходится по мне оценивающим взглядом.
Агата тут же надувает губы и пытается вернуть к себе внимание парня, но Роман, кажется, забыл о том, что справа от него сидит его девушка.
– Да ладно, имя спросила у кого-нибудь, – братец небрежно машет рукой в мою сторону.
– Агата? – обращаюсь к сестре.
Разговаривать с этой стервой нет никакого желания, но без ключей я точно не уеду никуда, а завтра мне уже нужно быть дома.
– Да она следит за вами, ребята! – выкрикивает один из прихвостней Градского.
Большинство студентов мгновенно забывают о том, зачем находятся в буфете. Еда отходит на второй план, а помещение наполняется тихим шёпотом. По телу бегут мурашки от липких взглядов нескольких десятков глаз, меня едва не передёргивает от отвращения.
– Агата, – произношу срывающимся голосом, – Антон, – поворачиваюсь к брату. – Просто отдайте ключи.
Я снова протягиваю открытую ладонь и застываю в таком положении на несколько невероятно длинных мучительных мгновений. Чувствую себя жалкой попрошайкой, кажется, никогда в жизни ещё так сильно не унижалась.
– Да ладно, вам, ребят, – голос Градского разрывает тишину.
Слышится какой-то царапающий барабанные перепонки шелест, но я не обращаю на него внимания, потому что всё оно сосредоточено на лицах сводных.
– Вот, держи, – произносит Роман.
Я вздрагиваю от его голоса, потому что он звучит слишком близко. Парень поднялся из-за стола и теперь стоит рядом со мной, а в моей ладони красуется смятая синяя купюра.
– Это что? – отшатнувшись, роняю на пол деньги.
– Ха-ха! – ржёт кто-то за моей спиной. – Впервые в жизни бабки увидела, испугалась!
Остальное стадо дружно подхватывает, хохот становится всё громче.
– Попрошайка! – летит в меня со всех сторон, но больше всего шокирует то, что Градский невозмутимо наклоняется, поднимает валяющуюся возле моих ног банкноту и снова пытается вложить её в мою ладонь, которую я так и не убрала.
– Шик! – слышу писклявый голос сестрицы.
Оборачиваюсь и вижу, что эта гадина фотографирует меня с протянутой ладонью. Мгновенно реагирую и прячу руку за спину, но тут же соображаю, что у меня деньги Романа.
Бросаю короткий взгляд на этого избалованного мажора и не вижу в его лице ни капли насмешки. Неужели и вправду искренне хочет оказать помощь?
Впрочем, это не важно, ведь именно благодаря Градскому в ушах не прекращая, звучит это глупое «попрошайка», а глаза непроизвольно наполняются слезами.
– Подавись! – швыряю деньги в лицо парня и убегаю из буфета, надеясь больше никогда не встретить этого идиота.
Понимаю, что не он один виноват в моём позоре, но всё равного злюсь на Градского больше, чем на остальных.
Едва выхожу на улицу, Роман нагоняет меня, цепляет за локоть и разворачивает лицом к себе.
– Ты в своём уме? – рычит на меня. – Какого хрена ты мне деньги в лицо швырнула, идиотка? – парень потрясает передо мной несчастной измятой купюрой.
– Я – не попрошайка, чтоб ты знал, и в подачках не нуждаюсь! – выплёвываю яростно.
Сама себе удивляюсь: и откуда столько смелости взяла?
Замечаю, что в дверях университета уже столпились любители «горяченького». Камеры телефонов направлены в нашу с Градским сторону, и от этого меня окатывает новой волной паники.
– Ещё никто, слышишь? – мажор тычет мне в лицо своим длиннющим пальцем. – Никто не смел так унижать Романа Градского. А какая-то деревенщина… – хам окидывает цепким взглядом мой наряд и брезгливо морщится.
Унижение? Да что этот папенькин сынок знает об унижении?
Хотя, если быть откровенной, мне приятно слышать, что я задела его самолюбие.
– Вот и отлично, – прикладываю максимум усилий к тому, чтобы натянуть на губы улыбку. – Значит, я буду первой.
– Ты извинишься, – чеканит строго.
– Ни за что! – бросаю дерзко в ответ. Пользуясь тем, что мимо идут преподаватели, вырываю свою руку из цепкого захвата, и уношусь прочь.
– Это мы ещё посмотрим! – кричит мне вслед Градский. – Я всегда добиваюсь своего.
Усмехаюсь от такой самоуверенности, ведь знаю, что уже завтра уеду из города, а в ту дыру, где я живу, такой мажор, как Роман, искать меня точно не поедет.
Кто же знал, что уже через пару дней мы встретимся снова. При таких обстоятельствах, которые Градскому и в страшном сне не могли присниться…
Глава 2
Роман
– Итак, с началом нового учебного года, – заплетающимся языком тянет Тоха.
Поднимает вверх бокал и опрокидывает его в себя полностью. Он и так уже в «зюзю», но всё никак не угомонится.
– Было бы чему радоваться, – возмущённо фыркает Агата, моя девушка.
Мы встречаемся с весны, хотя обычно я не приветствую длительные отношения с противоположным полом.
– А ты бы хотела продолжать сидеть в нашей глухой дерёвне и пахать в огороде, как проклятая? – резонно замечает Антон.
– На это есть Сенька, – всё в том же высокомерном тоне замечает Агата и демонстративно поправляет длинные белокурые пряди тонких волос.
– Ну да, ну да, – вздыхает друг, – тебе удаётся провести всех, а вот я…
– Что ты? – девушка пытается перекричать громкую клубную музыку. – А кто всё лето провалялся якобы больной? – она рисует кавычки в воздухе, и все дружно взрываются от смеха.
– Да уж, не повезло вам с этим захолустьем, надо в город перебираться, если хотите хоть чего-то добиться в жизни, – замечает Свят, ещё один мой корефан.
– Ууу, – дружно тянут близнецы, – мы над этим работаем.
– Да ладно вам, ребят, – лениво встреваю в разговор, – тоже мне проблема: жизнь в деревне. Меня вот отец всё лето из фирмы не выпускал, я света белого не видел из-за бесконечных бумажек, отчётов, договоров и прочей мутотени бюрократической, а вы тут из-за какого-то огорода ноете.
– Чего? – весь стол начинает гудеть после моих слов. – Ты серьёзно, Ром? – толкает меня в бок Агата.
– А что? – развожу руки в разные стороны. – Я считаю, что и в деревне, если не лениться, можно жить нормально, разве нет?
– Ты сам-то дальше города выезжал куда? – бросает Тоха возмущённо.
– Разумеется: Мальдивы, Бали…
– Так, всё! – ударяет по столу друг. – Я не могу это слушать!
– Да ладно тебе, не ной! – хлопаю Антона по плечу. – Просто признай, что ты – ленивая задница, – откровенно потешаюсь над парнем.
А он мне даже ответить толком ничего не может, тянется за очередной порцией выпивки. Пытается нахмурить свои светлые брови, но кроме смеха его действия ничего не вызывают.
– Чё ты ржёшь? – вопит обиженно. – Сам-то был хоть раз в деревне, а? Слабо тебе прожить там хотя бы месяц?
Антон смотрит на меня с вызовом, но мне плевать на него. Я бы в принципе не общался с этим мягкотелым чудиком, если бы не его сестра.
– Интересное кино… – задумчиво произносит Свят.
В отличие от Антохи друг трезв, как стёклышко, а ещё очень любит всякого рода авантюры. Как и все мы.
– Как дела, братва? – за наш стол присаживается ещё часть компании. Парни танцевали с какими-то левыми тёлками, ещё и за стол их приволокли. – Чё такие кислые? – спрашивает Ник – тоже наш одногруппник и кореш.
– Да вот Ромчик с Тохой поспорить решили, сможет ли Град месяц в деревне протянуть? – вещает Свят громогласно.
Хочу его прибить, прямо здесь, мордой об стол.
– Ты чё несёшь? – рявкаю на друга.
– Да ладно… – восхищённо тянут остальные, к ним присоединяется ещё парочка девчонок, кто-то успевает записать наш разговор на камеру телефона.
Трындец короче…
– Ну, тогда надо придумать условия: поехать в деревню без тачки и бабок, – загибает пальцы Никита.
– Так, стоп! – рявкаю и поднимаюсь из-за стола. – Вы не так всё поняли!
– Ооо, – тянет толпа разочарованно, – Град решил слиться.
– Ни хрена! – закипаю, теряя терпение. – Я при своём мнении остался: в деревне плохо только ленивым задницам.
– Так и докажи это, – подначивает меня Свят.
– Окей, месяц, значит? – бросаю с вызовом.
За свои слова я привык отвечать, пусть даже кто-то тупо меня неправильно понял. Не могу допустить, чтобы потом говорили, что Роман Градский – трепло.
– А как же универ? – надувает нереально пухлые губы Агата.
Ухмыляюсь. Серьёзно? С каких это пор Стукину волнует учёба?
– Дам бабла потом преподам на зачётах и всё, – отвечаю лениво.
Это меня сейчас меньше всего волнует, а вот тот факт, что придётся менять привычную среду обитания – очень даже. И волнует, и радует одновременно.
Несмотря на то, что мне всего лишь двадцать два, я давно уже пресытился всеми этими благами цивилизации: клубы, деньги, девочки, крутые тачки. Со временем это всё надоедает и хочется чего-то нового, так почему бы не попробовать? К тому же, я всегда могу вернуться, если что-то пойдёт не так.
– Надо хату найти, – бубню себе под нос, и тут-то Антон оживает.
– А я знаю, – мямлит пьяным голосом. – Бабкина хата, да? – пытается сфокусировать взгляд на своей сестре, но залитые алкоголем глаза слушаться хозяина не хотят.
– Сенькиной бабки? – брезгливо морщится Агата, и мне тоже становится не по себе.
Я грязь и бардак не люблю, с детства матерью к порядку приучен, и если там в хате жуткий срач, меня вывернет на этого Сеньку сразу же.
– Кто такой Сенька? И чё за хата? – спрашиваю у близнецов, но вместо ответа эти двое начинают ржать, как кони.
– Ща всё порешаем, Град, – Антон вынимает из кармана джинсов телефон и набирает чей-то номер.
– Тош, подожди, – пытается его остановить сестра, – ты же сегодня, ну… забыл? – она пихает его в бок, однако Стукин не реагирует. В хламину просто, как ещё не вырубился?
– Алле, – бормочет в трубку. Видимо, на той стороне провода кто-то ответил. – Короче, – парень встаёт из-за стола и идёт в сторону туалетов. Там музыка потише.
– Ром, а как же мы? – вешается на моё плечо подруга. – Ты уедешь на целый месяц, может, мне с тобой поехать?
– Зачем? – отстранившись, смотрю на девушку, надеясь на то, что она пошутила.
Вот её мне ещё рядом не хватало, от Агаты я тоже не прочь отдохнуть.
– Град, а как ты без бабла там будешь? – цепляется Ник.
– Заработаю, – отвечаю самоуверенно.
Я не хлюпик какой-нибудь, железо в зале тягаю, вполне сгожусь для физической работы. Да и что там сложного-то?
– Град, всё окей, – за стол возвращается Антон. – Сенька отдаст тебе ключи от хаты, а хавчиком у предков можно первое время будет перебиться, только по мелочи поможешь по хозяйству, – подмигивает Антон.
Он, кажется, даже слегка протрезвел, чем там в туалете надышался, спрашивается?
– Антон, – томно выдыхает Агата, не скрывая волнения в своём писклявом голосе, – что ты задумал? Какая помощь?
– Хорош, – рявкаю несдержанно.
Раздражает, что Агата няньку из себя изображает.
– А я тебя отвезу, раз ты без тачки поедешь, – вызывается Свят.
– Так, а что на кону? Я не собираюсь чисто на «слабо» и за хавчик работать, – теперь наступает моя очередь троллить компашку. – Через месяц с каждого по желанию.
Поднимается недовольный вой, потому что вопрос цены для этих олухов слишком болезненный, они знают, что я могу потребовать чего угодно. Начиная от тачки и заканчивая какой-нибудь глупостью типа: пробежаться по улице голышом.
– А если не выдержишь месяц? Или с голодухи загнёшься, м? – спрашивает девка, которую к нашему столу притащил Ник.
Вот левым тёлкам вообще никто слова не давал, правда.
– Да, Град, что тогда? – повторяет вопрос Свят.
– Тогда я выполню желание каждого из вас, – поочерёдно тычу пальцем в Ника, Свята и Тоху. Безбашенно, да, но по-другому мы и не умеем.
Девки не в счёт, с ними я пари заключать не собираюсь.
– Замётано, – скалятся пацаны, – когда выдвигаешься?
Глава 3
Подъём в пять утра – не самое страшное, что может быть в жизни студентки. Тем более, теперь я учусь на заочном, а основная моя обязанность на данный момент – это козы, куры и огород, с которого скоро, к счастью, будет снят оставшийся урожай.
Но сегодня мне просыпаться не хочется, однако будильник продолжает настойчиво звонить. Беру в руки телефон и пытаюсь отключить назойливую мелодию, но спустя пару минут телефон начинает трезвонить с новой силой.
Всматриваюсь в экран и понимаю, что никакой это не будильник, а Антон – где взять сил, чтобы не рифмовать. Из-за этого гада и его сестрицы я уехала в посёлок без своих вещей, и мои сумки теперь стоят на съёмной квартире сводных.
А сейчас наглый братец звонит мне, как ни в чём не бывало? Совсем охамел.
Бросаю взгляд на часы – половина первого, нормальный вообще, ночью названивать?
Отвечать не хочется, но язык так и чешется отчитать идиота, поэтому я снимаю трубку.
– Ты в своём уме, Стукин? Ты время видел? Я, между прочим, за вас тут отдуваюсь, пока вы там в городе прохлаждаетесь, и вообще, не смей…
– Сень, Сень, остынь, а, – как ни в чём не бывало произносит братец. – Лучше скажи, ты бабкину хату никому ещё не сдала?
– Бабушкину хату? – тяну, не веря своим ушам. – Нет, и не собиралась…
Хатка старенькая, и даже наши местные в здравом уме её снимать не станут, она пустует уже немало лет после смерти бабушки, которая оставила её мне. Оксана уговаривала отца продать жильё, но папа упёрся (наверное, единственный раз на моей памяти), и не стал ничего предпринимать.
И вовремя хатку тоже не ремонтировал, а потому сейчас там всё сильно обветшало, по сути, ценность имеет только участок.
– Я нашёл тебе квартиранта, – сообщает Антон довольным, но невнятным тоном. Похоже, брат не совсем трезв.
– Антон, видишь ли. Я не против иметь собственную копейку, но объективно говоря это жильё нельзя сдавать за плату.
– Тогда пусть квартирант тебе ремонтик какой забацает, разве плохо? – Антон знает, на какую точку надавить.
– Нет, не плохо… – тяну, в мечтах развешивая на стареньких стенах новые обои. Да хотя бы эмульсионкой освежить, уже хорошо будет. Если ещё и за чужой счёт…
– Тогда завтра встречай соседа, – сообщает радостно.
– Подожди, как завтра? А прибраться, там же давно не жил никто, и папе сказать нужно…
– С дядей Сергеем я поговорил, он не против, так что гуд бай, систер, – Антон противно ржёт и вешает трубку.
Ну, понятно. Как и всегда, всё решили без меня. А мне Антон просто по пьяни решил позвонит, чтоб ему пусто было.
Интересно, и что за квартирант такой согласен жить в спортанских условиях, да ещё и ремонт за свой счёт делать?
С этими мыслями я засыпаю, но нормально отдохнуть мне так и не удаётся. Под утро на весь дом раздаётся детский плач. Ворочаюсь ещё минут пять, но потом всё же встаю, принимая очевидное: поспать мне сегодня больше не светит.
Накинув на плечи лёгкий халат, плетусь в соседнюю комнату, где спят мои младшие сёстры по отцу.
Когда мне было десять, моей мамы не стало. А спустя пять лет папа женился во второй раз, на продавщице из местного магазина.
Я не знаю, как Оксане удалось окрутить отца, ведь на маму женщина совершенно не похожа, но очень скоро она вместе со своими взрослыми детьми перебралась в наш дом.
А потом умудрилась, несмотря на возраст, родить ещё двоих. И всё бы ничего, но почему-то детей родила Оксана, а вставать к ним по ночам должна я.
Вот и сейчас, маленькая Машенька, которой всего полтора годика, расплакалась, а никто будто и не слышит.
Укладываюсь рядом с сестрёнкой на кровать, на противоположной стороне которой спит Алиска – её скоро исполнится три.
Вообще кровать большевата для таких малышек, особенно для Маши, но мачеха моя, как только младшей стукнул годик, детскую кровать продала. Двуспалка и так была у нас, и Оксана решила, что мелкие и на ней спать смогут вдвоём. Одним словом, мачеха – женщина очень предприимчивая.
Не замечаю, как засыпаю рядом с успокоившейся малышкой. И даже вижу какие-то красочные сны: правда, в последнем мне почему-то снится Роман Градский. Парень смеётся надо мной и обзывает попрошайкой.
– Приживалка, спит тут, а коз я доить должна? Орут, спать не дают, заразы рогатые… – доносятся сквозь сон обрывки ругани.
Медленно размыкаю глаза и вижу над собой перекошенное от злости лицо мачехи. Выкрашенный в рыжий цвет волосы всклокочены и торчат в разные стороны, на лице ноль косметики, и выглядит Оксана в таком виде весьма непрезентабельно.
– Маша плакала под утро, я пришла её успокоить, – бурчу недовольно, усаживаясь на постели.
– Ой, вот не надо оправдываться, – фыркает Оксана и подбоченивается. – Хамка.
– Я тебе не хамила, – зыркаю на женщину и встаю с кровати, чтобы обойти её и выйти из комнаты.
Так, стоп! Что она сказала?
Приживалка?
Я?
– Я – не приживалка, – шиплю, резво развернувшись. – Это дом моего отца!– тычу пальцем вниз.
– Ну-ну, мечтай больше. А твой отец во всём меня слушается, – кивает мачеха и с победным выражением лица первая выходит из комнаты.
О том, что здесь вообще-то спят её дети, женщина не думает, иногда кажется, что ей вообще не малышек плевать.
А вот насчёт папы она права, у меня иногда складывается впечатление, что Оксана его околдовала, но, увы, я в такую чушь не верю. Однако влияние мачеха на отца имеет сильное – факт.
Умывшись и переодевшись в рабочую одежду, я плетусь на хоздвор. Козы действительно орут нереально, потому что обычно я их кормлю в начале шестого, а сейчас уже восьмой час.
Раздав корм и сено молодняку, принимаюсь за дойку.
Раньше мы с папой держали только огород, ну, курочек ещё. Но когда родилась Алиска, выяснилось, что у девочки особая форма аллергии на материнское молоко и смесь, и подходит ей исключительно козье молоко.
Отец вполне мог себе позволить приобретать продукт у местных козоводов, ведь работал он тогда агрономом в местном техникуме. Но мачеха решила, что это невыгодно, а излишки молока можно ещё и продать (и откуда у обычных коз возьмутся излишки?).
А потом пошло-поехало, и теперь у нас только молодняка двадцать голов, плюс пара козлов и шесть дойных коз.
К концу дойки я не чувствую спины, хоть и давно должна привыкнуть к этому делу. Напоследок кормлю кур и собаку, а котам отдаю пенку от молока.
Я давно намекаю папе на то, что можно бы купить доильные аппараты, но опять же, Оксана и тут поработала. Она убедила отца, что это лишняя трата денег, я и так справиться в состоянии.
Обидно до слёз, но и папу огорчать не хочу, поэтому терплю, правда иногда мне кажется, что силы мои на исходе, и долго выносить такое отношение я не смогу. Особенно, когда домой из города приезжают сводные.
Я кое-как выдержала прошлый год, когда вынуждена была жить вместе с Агатой и Антоном на квартире. В общаге свободных мест не было, к сожалению.
Но в этом году мачеха решила, что это дорого – платить за третье койко-место. Плюс расходы на дорогу, питание, и в итоге, семейного бюджета на моё обучение странным образом не хватило.
Закончив с управкой, двигаюсь в сторону дома, но сначала мне нужно снять с себя верхний рабочий халат, однако я не успеваю.
Резкий сигнал автомобиля за воротами такой настойчивый, что мне приходится забыть о своём внешнем виде и бежать скорее к калитке, пока какой-то умник всю округу на уши не поднял.
Белоснежный, наглухо тонированный спорткар стоит на лужайке перед воротами. Мне кажется, что он сейчас взорвётся от играющей внутри салона музыки.
Двери машины распахиваются, и на улицу вываливаются два здоровенных парня. Одеты по-городскому, парфюмом дорогим несёт за версту, на лицах – солнцезащитные очки.
– Тот адрес? – спрашивает один из парней.
– Тот, – выдыхает второй, разворачивается в мою сторону и замирает.
Впрочем, я тоже превращаюсь в каменный столб, хотя впору делать ноги. Неужели я так сильно оскорбила Градского, что он за столько километров приехал меня наказать?
– Мамочки… – шепчу, когда эти двое двигаются в мою сторону.
Кажется, пора звать на помощь.
Глава 4
– Опаньки! – выдыхает нахал и противно скалится, буквально облизывая меня взглядом.
Я запакована по самое горло, но чувствую себя голой от его пронизывающего взгляда, и как он это делает?
– Вот так встреча… – тянет Градский, останавливаясь сбоку от меня.
С другой стороны пристраивается его дружок, буквально загоняя меня в ловушку.
– Я… – блею жалко, не зная, что сказать этим двоим бугаям. По сравнению с ними чувствую себя малявкой, от страха даже поджилки трясутся.
– Ты знаешь эту лапочку? – друг Градского касается пальцем выбившейся из моей причёски чёрной пряди волос и отбрасывает её в сторону.
– Да был один случай, – щёлкает языком Роман.
Ну да, его дружка тогда в столовой не было вместе с остальными.
– Очень интересно, – тянет второй, впиваясь взглядом в моё разрумянившееся лицо. – А я не знал, что ты любишь экзотику, – парень шарит глазами по моему наряду, а мне почему-то становится неловко.
Никогда не зависела от мнения всяких избалованных мажоров, а тут вдруг не знаю, куда деться от стыда.
– Она мне должна, – стерев с лица ухмылку, заявляет Градский.
– Она?
– Я? – произносим с дружком Романа одновременно.
– Да что с неё взять?
– Ну, не скажи, – теперь уже Градский тянет ко мне свои лапы, по которым я, не раздумывая, ударяю.
– Кыш! – шиплю дикой кошкой, чем только ещё больше веселю парней.
От собственного бессилия становится не по себе, и кажется, что через миг меня уже закинут в багажник и увезут в неизвестном направлении, но к счастью, открывается калитка и на улице показывается отец.
– Что здесь происходит? – басит он, а у меня из груди непроизвольно вырывается вздох облегчения.
Я же уже приготовилась Богу душу отдать, не зная, чего ждать от этих городских пижонов. Быть может для репутации Градского моя выходка оказалась смертельной? Я же понятия не имею, по каким законам живут эти папенькины сыночки.
Если смотреть со стороны, то мне они кажутся какими-то инопланетянами. Помимо дорогой одежды и прочих цацок от них за версту несёт самоуверенностью. Будто это не простые парни, а хозяева жизни.
Причём, судя по всему, и моей тоже.
– Тааак, – отец окидывает взглядом парней и спрашивает: – квартиранты?
– Да. Один. Квартирант, – произносит Градский, заставляя мою челюсть упасть на землю.
– Сенюшка, ключи принеси от бабушкиного дома, молодой человек временно поживёт в нём. Антон говорил, что вы согласны в качестве оплаты подработать… – говорит папа Градскому, но окончание фразы я не слышу, потому что под ошарашенный взгляд Романа скрываюсь за калиткой и мчусь в дом.
Оказавшись в своей комнате, вынимаю из шкатулки ключи, но обратно возвращаться не спешу. Пытаюсь переварить происходящее.
Что за подстава от сводного?
И главное, самому Антону неужели не стрёмно? Ведь он Градскому заявил, что не знает меня.
Оставив верхний рабочий халат в ванной, выхожу из дома в сарафане. Нет, я не из-за мажоров о своём внешнем виде задумалась, просто…
Просто, мне так комфортнее.
Во дворе встречаю отца. Интересно, а может, парни уже уехали, и не придётся мне соседствовать с этим нахалом?
Это было бы идеально, потому что не видеться с Градским не получится. Хата бабушки хоть и старая, но она дорога мне, как память, и я не позволю какому-то мажору навести там свои порядки. Тем более, этому мажору. А значит, теперь я буду вынуждена контролировать всё лично и пересекаться с Романом весь ближайший месяц.
А так не хочется…
– Дочь, отдай ключи этому лохматому, – отец машет в сторону ворот, и я понимаю, что никуда парни не уехали.
Неохотно плетусь к калитке, открываю бесшумно, насколько это возможно и даже получаю фору секунд в десять, чтобы рассмотреть мажоров и не быть при этом пойманной с поличным.
А папа дал очень чёткое определение Градскому, у парня и правда стрижка далека от идеальной. Волосы взлохмачены и небрежно уложены на одну сторону. И кажется, что он просто забыл дорогу в парикмахерскую, но что-то мне подсказывается, что это не так. При всей общей небрежности его волосы выглядят довольно стильно, впрочем, как и всё остальное.
– Кхм, – прокашливаюсь, привлекая внимание парней, которые до этого стояли ко мне спиной и рассматривали улицу. – Вот, – протягиваю связку с ключами перед собой, чтобы не было необходимости подходить к парням слишком близко.
– Так это получается, ты и есть Сенька? – грубиян Градский явно не знает, что такое вежливость.
– Для тебя я не Сенька, а Есения, – огрызаюсь дерзко и крепко сжимаю ключи, опустив при этом руку. Просто так не отдам, пусть нормально попросит.
– Так, лады Град, мне пора возвращаться, – дружок Романа ударяет его по ладони, они обнимаются на прощание и хлопают друг друга по спине. – Ты же без бабок? Помнишь уговор?
Прислушиваюсь, пытаясь понять, почему это Роман решил пожить в сельской местности, да ещё и без денег.
Парень, имени которого я так и не узнала, вынимает из багажника спорткара увесистую дорожную сумку и передаёт её Градскому.
– Тут интернет хоть есть? – спрашивает так, будто и не надеется получить ответа, поэтому я молчу. – Короче, ждём от тебя фотоотчётов, желательно с кричащими подписями: хочу домой! – скалится брюнет.
– Да иди ты! – зло выплёвывает Роман. – Умник хренов!
После обмена любезностями и громкого ржания, парни всё-таки прощаются, и друг Градского уезжает. А Роман разворачивается и двигает в мою сторону.
– Ну что, Цветочек, – фыркает, скептически разглядывая мой пёстрый сарафан, – давай сюда ключи, я так понимаю, вот эта хата – моя? – Град скашивает глаза в сторону соседнего дома. Вполне себе приличного, с тремя окнами по фасаду и нормальным современным забором.
– Нет, – скалюсь, не пытаясь скрыть довольной ухмылки. – Вот эта, – торжественно машу рукой в сторону покосившегося деревянного забора и ветхого жилища в самом центре двора.
Градский следит за моим жестом и резко меняется в лице.
– Да ладно, – сумка выпадает из его рук и опускается на землю, издав глухой звук. – Во я влип…
– А ты на курорт что ли ехал? Странный такой, – не могу отказать себе в удовольствии подколоть зарвавшегося парня.
Он сейчас выглядит очень растерянным, и мне это нравится.
– Да как бы… – тянет, не в состоянии и двух слов связать. – Убью гада!
Градский лезет в карман стильных джинсов и вынимает оттуда айфон, набирает чей-то номер. Ждёт несколько секунд, слушая гудки и измеряя шагами площадку перед домом.
– Ты какого хрена меня не предупредил вообще, что тут халупа древняя? – рычит не своим голосом Роман. Ни здравствуйте тебе, ни до свидания.
Даже я вздрагиваю и вся сжимаюсь от его тона, хотя он адресован не мне. Представляю, каково сейчас тому, кто находится на другом конце провода.
– Послушай, Антон! – цедит нарочито вежливо. – У меня к тебе много вопросов: например, по поводу девчонки, которую ты якобы не знаешь. Что на это скажешь?
Я не слышу, что отвечает сводный, но узнав, с кем разговаривает Градский, свою точку зрения моментально меняю. Пусть покричит на Антоху, этому придурку полезно будет.
– Да мне пох… фигу, – проглатывает ругательство Роман, недовольно покосившись в мою сторону.– Но учти, что после твоей выходки условия спора я имею полное право поменять!
Парень опускает трубку, резкими движениями засовывает айфон в задний карман джинсов и разворачивается ко мне.
– Ключи! – командует, вытянув руку перед собой, но я и не думаю его слушаться.
Наоборот делаю шаг назад, попутно переваривая подслушанный разговор. О каком споре речь, что удумали эти мажоры?
Можно было бы спросить у Градского напрямую, но вряд ли парень станет передо мной отчитываться.
– Цветочек, мне не до игр сейчас. Давай. Сюда. Ключи! – хам повышает на меня голос.
В первое мгновение я вздрагиваю от неожиданности и делаю ещё несколько шагов, пытаясь оказаться от наглого мажора как можно дальше.
Упираюсь лопатками в ворота, с сожалением понимая, что пути к отступлению отрезаны. Прохладный металл вызывает неприятные ощущения, но это ничто по сравнению с тем взглядом, которым одаривает меня Градский.
Несколько секунд парень стоит неподвижно, но потом словно у него в голове тумблер срабатывает: мягкой грациозной походкой мажор двигается в мою сторону. Замирает буквально в нескольких сантиметрах от меня, нависая, как огромная серая скала.
– Кажется, ты забыла, что должна мне извинения, – обдаёт меня горячим дыханием, приправленным запахом мяты. – А теперь решила к прочим грехам добавить ещё?
От его наглости и самоуверенности мне становится не по себе. По телу прокатывается волна крупной дрожи, сердце замирает, а потом разгоняется с новой силой, пробивая рёбра.
Это так странно, но вместе с волнением и страхом я испытываю какой-то иррациональный трепет от близости этого нахала. И объяснить своё состояние никак не могу, ведь раньше со мной такого не бывало.
– К-каким грехам? – хмурюсь, осознав смысл его слов. – Ты… – собираю в кучу остатки смелости и упираюсь ладошками в твёрдую грудь парня, отпихивая его от себя.
Чего я, в самом деле, теряюсь? Ведь не станет же он мне причинять какой-либо вред прямо под окнами родительского дома.
Или станет?
– Не смей ко мне приближаться! – фыркаю на нахала.
Протискиваюсь в образовавшуюся между парнем и воротами щель и отбегаю от новоиспечённого соседа на безопасное расстояние.
– Цветочек, оказывается, ещё и недотрога, – хмыкает Градский. – Значит, мне хотя бы будет не так скучно в этой деревне.
– Во-первых! – я моментально вспыхиваю, услышав знакомое слово-триггер. – Во-первых, это не деревня, а посёлок! – поднимаю указательный палец вверх.
– Ой, – усмехается Градский, потешаясь надо мной, будто я маленький ребёнок.
А мне просто обидно, когда наш посёлок деревней называют, в нашей местности вообще нет деревень, но этот хам судя по всему ещё и малограмотен. Я же не могу терпеть такого пренебрежительного отношения к своей Родине, пусть даже сама и хочу свинтить отсюда поскорее в город.
Антон с Агатой тоже вечно дерёвней называют родной дом, и это дико раздражает.
А теперь ещё и этот… Мажорик…
– Ключи давай, – на этот раз тон Градского гораздо мягче, но парень продолжает снисходительно улыбаться.
Нет, не могу так!
– Не так быстро, я не всё сказала! – произношу буквально на одном дыхании. Не привыкла спорить с парнями вроде Романа: сильными, богатыми, избалованными вседозволенностью и излишним внимание.
Да что там спорить, я вообще и не общалась никогда с такими, оттого мне вдвойне не по себе сейчас.
– Во-вторых, ни в квартиранты, ни в соседи я тебя не приглашала, папа и Антон сами всё решили. Но эта хата, – тычу пальцем в сторону ветхого домовладения, – она моя. Поэтому и жить ты там будешь по моим правилам!
Снова перевожу дыхание. Меня потряхивает от переизбытка гуляющего по крови адреналина. Вот это я бахаю, но что самое удивительно, парень напротив меня больше не спорит и просто молча выслушивает мою тираду.
– И в-третьих, если хочешь получить ключи, то будь добр, попроси нормально, – выдыхаю с улыбкой.
Чувствую себя, как после длительной пробежки. Уставшей, но счастливой. Всё ведь сказала, что хотела.
Теперь только осталось дождаться, когда Градский попросит у меня ключи.
Правда, парень странно смотрит на меня, улыбки и след простыл. Надеюсь, он просто морально готовится озвучить свою просьбу, а не отобрать у меня ключи силой.
Глава 5
Роман
– Если хочешь получить ключи, то будь добр, попроси нормально, – произносит пигалица с натянутой на губы улыбкой.
Смотрит на меня с вызовом, хотя по глазам вижу, что непросто девчонке даются её жалкие потуги казаться смелой.
– Чего?! – напираю на эту мелочь, пугая хмурым взглядом.
Боится, как пить дать, боится. Голову в плечи вжимает и даже на мгновение зажмуривает чернющие глазища, но потом снова распахивает их и гордо вскидывает голову.
– Я могу повторить для непонятливых: ты не в городе, – медленно покачивает головой, сложив при этом руки под аккуратной, но достаточно заметной грудью.
Я девчачьи прелести люблю, а потому залипаю на приподнятую уверенную двоечку и глупостей, которые лепечет Цветочек, не слушаю.
– Э-эй! – щёлкает перед моим лицом тонкими пальчиками. – Ты куда это уставился?
Медленно скольжу взглядом по острым ключицам, поднимаюсь к изящной шее, любуюсь красивой формой чуть пухлых губ и…
Опять этот взгляд. Вот, блин, засада. Вполне себе симпатичная девчонка, особенно, если снять с неё все эти деревенские тряпки. И ведь могла бы скрасить мой досуг в этом захолустье, но нет, от такого взгляда все пошлые мысли из головы как ветром сдувает.
Шумно выдохнув, девушка недовольно фыркает, и больше не говоря ни слова, двигается в сторону калитки.
– Так, стой, – перехватываю её руку. – Давай договариваться, – улыбаюсь своей фирменной улыбочкой, от которой обычно все девчонки без ума.
Но только не эта.
Как её, там? А, Сенька, точно. Так вот эта самая Сенька смотрит на меня, как на пациента психбольницы и укоризненно покачивает головой.
– Достаточно просто сказать «пожалуйста», но ты, видимо, не привык к такой форме общения, – произносит тоном занудной училки.
Интересно, а на кого она учится в нашем универе? Или случайно там оказалась?
Можно бы, конечно, у Агаты или Антона спросить, но этим двоим больше доверия нет.
– Подожди, а ты Стукиным кто? – спрашиваю вдруг, сам того не ожидая.
Из-за внезапного спора, неожиданной встречи с «попрошайкой» из универа, которую я никак не ожидал здесь увидеть, я совершенно забыл о том, как жёстко прокололись Тоха и моя девушка. Кажется, теперь бывшая, потому что я терпеть не могу, когда мне врут, пусть даже в таком, на первый взгляд, безобидном вопросе.
– А они не рассказали, да? – Сенька меняется в лице при упоминании этих двоих.
– Они говорили, что у них родители в деревне живут…
– Да не деревня это! – вспыхивает, словно спичка.
– Хорошо-хорошо! – поднимаю ладони в примирительном жесте.
Никогда ни перед кем не унижался и ни о чём не просил, привык свою правоту доказывать силой и связями, используя по максимуму возможности своих родителей.
Но сейчас, глядя на этот деревенский Цветочек, я сильно сомневаюсь, что привычные методы могут с ней сработать. А потому придётся мне действовать хитростью, если уж я хочу выиграть этот дурацкий спор.
– Так что по поводу близнецов? – произношу как можно мягче. – Кто они тебе?
Лицо расслабляю, чтобы не пугать мелочь своим хмурым видом.
– Сводные, – выплёвывает ядовито.
– Даже так… – складываю руки на груди.
Конечно, они говорили, что родом из деревни, что есть тут некий Сенька, которого я считал то ли дальним родственником, то ли наёмным работником.
И никак не мог себе представить, что это девушка…
К тому же, достаточно милая девушка, смугленькая, правда, будто живёт круглый год в солярии. Интересно, а ножки у неё такие же стройные, как и талия? Под сарафаном, к сожалению, не видно.
– Значит, так, Есения, – сканирую мелочь взглядом, – мне нужны ключи, поэтому… – шарю по карманам в поисках налички, но тут же вспоминаю, что из-за дебильных условий нашего спора, я приехал в деревню без денег.
Всплеснув руками, взъерошиваю волосы и делаю несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую.
Мне надо придумать, как быть, потому что разговор с этой деревенщиной не клеится ни хрена. Она реально тупая, или притворяется?
– Пожалуйста, – произносит еле слышно. Прям умирающий лебедь.
– Чё? – торможу резко.
– Можно просто сказать «пожалуйста», – повторяет девчонка.
Закипаю, сжимая кулаки от негодования. Не буду я её ни о чём просить ни её, ни кого-либо другого.
Пинаю ногой свою спортивную сумку, из ноздрей буквально валит пар.
И можно было бы вернуться в город, но мне, во-первых, не на чем, а во-вторых, я же тогда проиграю, не прожив в этой деревне ни единого дня. Не в моих правилась сдаваться без борьбы, а потому из двух зол надо выбрать меньшее: проиграть спор или просто попросить девчонку так, как она этого хочет.
Ещё раз перевожу взгляд на ветхую халупу, старые деревянные окна, покосившийся забор. Как в таком безобразии вообще жить можно?
– Внутри прибраться нужно будет, – окончательно добивает мой настрой на приятное времяпрепровождение Цветочек. – Я не успела, Антон ночью сообщил, что нашёл квартиранта. И кстати, он сказал, что ты в качестве оплаты сделаешь ремонт в моей хатке, – добавляет хитро прищурившись.
– Охренеть, блин! Урою этого баклана, как только выиграю, – взрываюсь от бурлящих внутри эмоций. – А что ещё этот урод сказал?
– Что ты будешь работать у нас, это он папе пообещал, – лучезарно улыбается девчонка, считывая мою реакцию.
Видит, что я зверею, и всё равно продолжает смотреть с превосходством.
– Кстати, что за спор?
– Тебя не касается, – отрезаю грубо. – Давай ключи…
Пытаюсь сделать вдох, чтобы добавить ещё одно слово, но грудную клетку буквально сжимает тисками. Во рту дикая сухость, язык онемел, не шевелится совершенно.
– Пожалуйста… – добавляю хриплым, чужим голосом.
И как теперь в зеркало на себя смотреть и не плеваться? Я унизился перед какой-то деревенщиной, и всё ради возможности пожить месяц в старой развалюхе.
Скажи мне кто ещё пару дней назад, что я вляпаюсь в подобное – ни за что бы не поверил.
А сейчас стою и радуюсь, как ребёнок, когда в мою ладонь опускается прохладный металл.
«То ли ещё будет!» – звучат в голове слова предков, которые они сказали мне по телефону, когда узнали о том, что я уезжаю в деревню.
Они в мою жизнь не лезут, ведь я давно живу отдельно. Но поставить родителей в известность всё же было необходимо, ведь в этом захолустье вполне могло не быть связи.
– Спасибо, – отвечаю девушке, крепко сжав в кулаке ключи.
Под её ошарашенный взгляд иду к своему новому жилищу.
Да, Цветочек, я и сам в шоке от того, что знаю столько «волшебных» слов.
Глава 6
– Ксюш, ты присядь-присядь, – доносится до меня бормотание папы, стоит переступить порог кухни.
Мачеха с видом, будто собралась умирать, медленно опускается на стул, а отец хлопочет вокруг, наливает чай, подаёт бутерброды.
Мне его так жаль, ведь он сам очень сильно устаёт. И похудел за последние годы, зато Оксана всё шире и шире становится в размерах. Но при этом из раза в раз продолжает манипулировать чувствами отца.
Когда моей мамы не стало, папа очень тяжело переживал потерю. Во второй раз он женился ради того, чтобы у меня была мать, по крайней мере, так утверждал отец. Хотел, как лучше, а получилось в итоге просто ужасно.
Зато теперь он боится, что снова останется один, поэтому и трясётся над своей любимой жёнушкой, а она и рада пользоваться его добротой, только знает, вздыхает и жалуется на здоровье.
– Приятного аппетита, – присаживаюсь за стол и придвигаю к себе чашку с чаем, который мне любезно налил папа.
Это так приятно, что он иногда вспоминает обо мне, а ведь раньше, когда мы жили вдвоём…
Встряхнув головой, прогоняю ненужные воспоминания. Не хватало ещё расплакаться от нахлынувших чувств при мачехе.
– Девочки уже в саду? – спрашиваю, чтобы как-то заполнить образовавшуюся паузу.
Находясь в собственном доме, я испытываю неловкость и чувствую себя здесь чужой.
Слёзы вновь подкатывают к горлу, но я глотаю их вместе с чаем, обжигая рот горячей жидкостью. Морщусь, однако, даже такая мелочь не укрывается от пристального взгляда Оксаны.
– Что такое, Есенюшка? – произносит приторно-сладким голосом. – Не вкусно? – смотрит на меня с наигранным сожалением. – Ну, вот, поэтому я и прошу тебя всегда готовить, ты ведь у нас такая умничка. Да, Серёж?
Мачеха заливается соловьём, а мне хочется просто встать и убежать куда-нибудь подальше от этой змеи. Наедине она со мной всегда очень грубо разговаривает, а при папе вечно находит какой-нибудь повод нагрузить новой работой. Причём, так у неё всё получается гладко, что и не подкопаешься.
– Да, Сеня отлично готовит, – поддакивает папа.
Серьёзно?
– Это просто бутерброды, что тут готовить? Их нельзя испортить, – отвечаю, поднимая вверх кусок хлеба с колбасой.
– Эх, какая же я растяпа, даже бутерброды умудряюсь испортить, – продолжает свою низкопробную игру Оксана.
– Дочь, а ты этому лохматому отнеси, что ли, перекусить, Антон говорил, что парень в переплёт попал, готов работать за пропитание, – папа резко меняет тему. – Правда, выглядит он слишком хорошо для оказавшегося в беде человека, но мало ли, – добавляет задумчиво.
Вот наплели, а. И Антоха, и Градский, но я не такая доверчивая, как папа, и вижу, что Роман преследует иные цели.
Ещё и какой-то спор всё время упоминает.
– Может, тогда тебе принять предложение бывшего шефа и выйти на работу? – в разговор вклинивается мачеха. – Раз уж по хозяйству будет теперь помощь.
Ну да, ну да.
Сама же в своё время папу уговорила уволиться, посадила возле своей юбки. Грезила огромным хозяйством, думала, озолотится на козах и молочной продукции.
– Он всего на месяц приехал, – выпаливаю без задней мысли. – А потом обратно уедет, в город.
– А ты откуда знаешь? – Оксана недовольно прищуривается.
– Услышала случайно его разговор по телефону, – ориентируюсь молниеносно. Не хватало ещё, чтобы Оксана меня в чём-нибудь нехорошем обвинила.
Она и так с моих семнадцати лет отцу твердит, что за мной нужен глаз да глаз, иначе я в подоле принесу.
Нормальная?
Лучше бы за Агатой своей так следила, но нет, её деточки – образец добродетели, ведь они выросли с матерью. А я такая несчастная сиротка, материнской ласки недополучила и потому теперь за мной нужен особый контроль.
– Отлично! Серёж, ты слышал? Можно тогда на подработку согласиться, как раз месяц вахта, – едва не потирает руки в предвкушении женщина. – А через месяц уволишься.
Её глаза горят алчным огнём, не удивлюсь, если Оксана уже подсчитывает мысленно, куда потратит ещё незаработанные папой деньги.
Перевожу взгляд на отца: хмурится. Кажется, тоже не в восторге от идеи мачехи, но ничего не говорит в ответ.
– Ладно, потом решим, а ты пока всё-таки отнеси этому городскому завтрак и узнай заодно, что он умеет, – даёт поручение папа. – И мне с собой перекус собери, на планок поеду.
Отец встаёт из-за стола и уходит переодеваться, я тоже быстро допиваю чай и поднимаюсь следом. Да, мне неприятно сидеть с Оксаной за одним столом, да ещё и вдвоём, но дело не только в этом.
Под пристальным взглядом мачехи кусок в горло не лезет, к тому же я знаю, что стоит папе уйти, и женщина тут же начнёт цепляться ко мне. Она вечно находит, к чему придраться, а ведь я даже пыталась с ней поначалу найти общий язык. Но и это Оксана обернула в свою пользу, превратив меня в домработницу.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/rina-fiori-32740585/vyzhit-v-derevne-i-ne-vlubitsya-70628014/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Рина Фиори
Тип: электронная книга
Жанр: Современные любовные романы
Язык: на русском языке
Издательство: Автор
Дата публикации: 11.05.2024
Отзывы: Пока нет Добавить отзыв
О книге: Нахальный, избалованный мажор унизил меня перед всем университетом, и я ответила ему тем же. Думала, мы больше никогда не встретимся, но по воле случая, теперь он – мой сосед на целый месяц.Во что же выльется наше соседство: в безумную любовь или взрыв вселенского масштаба?