Главная страница | Любовное фэнтези | Жемчужина двух миров

Жемчужина двух миров
Диана Блэр


Кэйла считает себя неудачливой искательницей реликтов, пока ей в руки не попадает таинственный амулет с черной жемчужиной…Каждую ночь Кэйла засыпает, чтобы проснуться в чужом, полном магии мире. В своем удивительном сне она становится белой колдуньей Денизе. Встреча с Джеральдом – живым клинком колдуньи – переворачивает ее жизнь. Теперь Кэйле предстоит пробудить в себе силу, чтобы остановить надвигающуюся на город Скверну и стереть печать смерти с человеческих лиц.Черная Жемчужина, Белое Пламя, Клинок Милосердия – лишь несколько имен той, что станет для людей единственной надеждой на спасение.





Диана Блэр

Жемчужина двух миров





Часть первая. Два мира на ладони





Глава первая. Таинственная находка


Солнце пекло нещадно, плавя и тело, и мысли. Поднявшись с самым рассветом, Кэйла успела обследовать почти все руины, но ничего, стоящего внимания, так и не обнаружила. Неужели сбилась с пути? Она еще раз сверилась с картой. Нет, это именно те руины, которые ей нужны. Однако, судя по всему, кто-то их обследовал – вероятно, давным-давно. Кэйла помрачнела. Ужасно не хотелось возвращаться из экспедиции, занявшей почти две недели, ни с чем.

Чарли промчался мимо, похожий на глянцевую черную молнию. Вскоре его длинный гибкий хвост замелькал среди руин.

– Спасибо за помощь, но я там уже была! – звонко крикнула ему вслед Кэйла. – Чарли!

Куда там. Его и след простыл.

Чарли – лабрадора с умными глазами и преданным взглядом – ей купил, конечно, Джошуа. Ему сказали, что это новая порода собак-ищеек, выведенная в особых лабораторных условиях. Кэйла за пару месяцев совместных экспедиций могла с уверенностью сказать лишь одно: Чарли – невероятно добродушный лабрадор и вообще лучший пес в мире. Что до его талантов ищейки, они пока выявлены не были, что, впрочем, его ценности не умаляло.

До Кэйлы донесся возбужденный лай Чарли – он явно привлекал внимание юной хозяйки. Прикрыв лицо от солнца, она окинула взглядом осколок руин, в котором затерялся пес. Мох наполз на камень одноэтажного здания, и его ярко-зеленый цвет упрямо отвоевывал себе пространство среди выскобленной ветрами, обветшалой серости. Крыша обвалилась давным-давно, погребая под собой большую часть здания. Не храм, увы – простое жилище. А значит, шансы обнаружить там что-то по-настоящему интересное стремились к нулю.

И все же Кэйла, для удобства собрав распустившиеся темные волосы в конский хвост, поспешила на зов Чарли. Наверное, оттого, что каждый день, каждое мгновение где-то под покровом приглушенных и сокрытых от других чувств в ней билось тихое, но упрямое: «А что, если?» Что, если именно ей, семнадцатилетней искательнице реликтов, предстоит отыскать что-то поистине ценное, значимое?

Как только Кэйла взобралась по камням в арку, что заменяла вход в дом, она увидела Чарли, машущего хвостом со сверхзвуковой скоростью. Вся поза пса выражала гордость истинного добытчика, но перемазанная в земле морда сводила все впечатление на нет.

– Замарашка, ну и что ты там нашел? – хмыкнула Кэйла. – Если кость – нет, спасибо. Я уже завтракала.

Она была уже в этом доме, но ничего в нем не обнаружила. Только ветошь и рухлядь да древние книги, совершенно нечитаемые после стольких лет.

Однако в ямке, только что выкопанной довольным Чарли, и впрямь обнаружилось нечто, блеснувшее в лучах высоко стоящего солнца. Заинтригованная, Кэйла погрузила в ямку руку и выудила оттуда цепочку с круглым кулоном. Кому принадлежала эта цепочка, и как попала сюда? Ей бы храниться в шкатулке… Интересно, ее сдернули с чьей-то шеи или, быть может, когда-то давно она просто выпала из рук своей владелицы и была затоптана ее изящными – отчего-то так подумалось – башмачками? И лежала тут, никем не замеченная… До этих пор.

На всякий случай Кэйла осмотрелась повнимательнее. Могла ли она, разомлевшая от жары, еще что-то упустить? Однако очередные поиски ни к чему не привели, а Чарли вовсе потерял интерес к разрушенному дому.

– Ладно, Чарли, посмотрим, что у нас тут, – пробормотала Кэйла, вынимая из рюкзака наполненную водой фляжку.

Ее ничуть не заботило, что она разговаривает с собакой. А чего еще ждать от девушки, лишенной подруг и даже хороших знакомых, с которыми можно вдоволь наговориться? Осталось только дневник завести… но нет, спасибо.

Опустившись на колени рядом с руинами, Кэйла раскрыла кожаный футляр. Натянув перчатки, положила добычу Чарли на чистый отрез ткани. Посыпала реликт специальным порошком и сбрызнула спреем из миниатюрного баллончика. Порошок растворился, полностью удалив грязь и следы долгого пребывания в земле. Кэйла осторожно подхватила цепочку пинцетом и подняла на уровень глаз.

– Чарли, да ты начинаешь окупаться! – ахнула она, изучая находку через лупу.

Цепочку из белого золота с красивым плетением венчала черная жемчужина, что загадочно поблескивала в солнечных лучах. Находка словно вдохнула в Кэйлу новые силы, и она с удвоенной энергией принялась исследовать руины. Прежде, чем наступил вечер, она наткнулась на еще одну любопытную деталь – вырастающий из земли необычный камень.

– Смотри, Чарли, он похож на фигуру девушки! – Приглядевшись, она добавила: – Правда, только ее часть.

Чем ближе подходила Кэйла, тем больше убеждалась в своей правоте – странный камень оказался полуразрушенной статуей. Стройные ножки, обутые в отороченные мехом ботиночки, тонкая талия и высокая девичья грудь, зажатый в руках лук с натянутой тетивой… и крутой скос там, где должна быть голова и шея. Время не пощадило статую и не позволило увидеть лица таинственной лучницы. Отчего-то казалось, что она была очень красива. Может, на подобную мысль навели изящные руки незнакомки или красивые изгибы талии, бедер и груди, вторящие изгибам гитары.

Кэйла сфотографировала статую со всех ракурсов на купленный Джошуа смартфон. Как только появится сеть (а случится это лишь через несколько дней пути), нужно будет отправить снимки в центр. Полюбовавшись результатом, Кэйла вынула из застегивающегося кармана цепочку, предусмотрительно опущенную в защитный пакет. Нехитрый улов, конечно…

– Пора возвращаться, – со вздохом объявила она Чарли.

Цепочка красивая, без сомнения, но была ли она поистине ценной? Было бы неплохо. Вряд ли Джошуа обвинит Кэйлу в том, что экспедиция вышла провальной, а значит, затраты на нее себя не окупили. Но она хорошо знала, что еще несколько дней, набираясь сил перед новой охотой за реликтами, будет ерзать на мягкой постели и думать, что… подвела. Эти навязчивые мысли ее саму порой выводили из себя. Но на то они и звались навязчивыми, чтобы от них можно было так легко избавиться.

Кэйла снова вздохнула. Когда-то она думала, что ее особенность поможет ей чувствовать себя… нужной. Полезной. И да, особенной. Вероятно, это работает иначе. Да и к тому же, она была лишь одной из многих искателей реликтов. И, как показало время, не самой умелой.

Собрав в сумку инструменты, Кэйла закинула ее в старенький внедорожник и подозвала Чарли. Он не слишком любил надолго оставаться в душном, нагретом солнцем снаружи, салоне. Как и его хозяйка, он предпочитал свежий воздух и ночевку под открытым небом. Но ничего не поделаешь – их ждал долгий обратный путь через весь сектор до самого Креарка.

Прорезая шинами пустоши, оставляя в пыльной, бесплодной земле следы, похожие на толстых змей, Кэйла чувствовала себя истинной охотницей за сокровищами. Да, пока не слишком удачливой, но свободной. Той, что может отправиться, куда захочет, да хоть на самый край мертвой и возрождающейся земли. А что еще нужно для счастья, когда тебе семнадцать лет?



***

Исследовательский центр встретил Кэйлу прохладными белыми коридорами. Охранник, пропуская ее через раздвижные стеклянные двери, подмигнул. Племянницу основателя и директора центра здесь хорошо знали. Впрочем, как и остальных искателей реликтов. Чаще всего они – такие же одиночки, как Кэйла. Реже – так же юны, как она.

Кэйла видела их «добычу», хранящуюся в специальных пакетах и футлярах. Каждая из найденных вещиц будет осмотрена лично Джошуа. Как он определял их ценность и значимость, Кэйла до сих пор не понимала. Она снова с тоской взглянула на завернутую в черный пластик цепочку с жемчужиной. Нет, Джошуа, конечно, ее не отругает и ничем не выразит свое разочарование. Разве что только на мгновение опустятся вниз уголки его губ. А Кэйла, отдохнув в родном городе всего пару дней, получит новую карту и снова отправится куда глаза глядят.

Что-то едкое поднялось внутри… и тут же схлынуло. Кэйла вскрикнула от неожиданности, распугав собственные мысли – руку, в которой была зажата ее находка, внезапно обожгло. Она разжала ладонь. Жемчужина нагрела даже пластик, хотя вынутая на свет цепочка осталась холодной. И снова искра надежды – разве подобное может случиться с обычным реликтом?

Будто подслушав ее мысли, из комнаты в глубине коридора вышел Джошуа. Дядя Джошуа, пусть так Кэйла его почти никогда не называла. Высокий, темноволосый, с аккуратно постриженной эспаньолкой и серьезным взглядом, словно обращенным внутрь себя. Дверная панель отворилась лишь на мгновение, чтобы тут же опуститься за его спиной. Однако этого было достаточно, чтобы разглядеть белоснежные шкафы с полками, разбитыми на многочисленные ячейки. Каждая из ячеек закрыта и непроницаема для посторонних глаз.

Сокровищница Джошуа, как в шутку называла эту комнату Кэйла. Камера хранения для самых ценных вещей, найденных для него искателями реликтов.

– Дядя…

– Здравствуй, милая. – Джошуа мимолетно ей улыбнулся. Прямо на ходу, не сбавляя шаг, потрепал по голове, словно она была пятилетней малышкой… или щенком. – Как прошла экспедиция?

– Все хорошо, я… – Кэйла, смутившись, сбилась.

Короткой заминки хватило, чтобы Джошуа, по обыкновению рассекающий пространство широкими, энергичными шагами, вырвался вперед.

– Ребята из Гелпри отыскали в двенадцатом секторе какой-то древний механизм, – поделился дядя, стремительно удаляясь. Словно бронепоезд, который невозможно остановить. – Увидимся завтра, ладно?

Голос Джошуа полнился возбуждением, и, глядя ему в спину, Кэйла почти воочию видела, как сверкают его глаза. В те мгновения, когда искатели приносили ему свои находки, Джошуа напоминал ребенка, что разворачивает подарки на Рождество. Или стареющую охотницу за кошельками, что перебирает принесенные ей в дар дорогие украшения.

– Ладно, – прошептала она.

Джошуа все равно не услышит. Наверное, хорошо, когда от тебя не ждут ничего особенного. Есть шанс однажды преподнести сюрприз.

«Никогда не отчаивайся, Кэйла. Пока ты жива, все еще можно изменить».

Порой казалось, что эту фразу она придумала себе сама. Но произносил ее родной до боли голос. Теплый, с ласковыми нотками, отчего-то навевающий мысли о южном ветерке. Нежный мамин голос.

Вернувшись домой – что значило, в просторный, окруженный садом дом Джошуа, – она покормила Чарли. Выгуляла его, за долгую дорогу уже успевшего позабыть, что такое – прогулки и свежий воздух. В одной из комнат дома, отведенной под своеобразную кладовую, принялась разбирать оборудование – кирку с лопатой, сито для просеивания песка, фонарик с лупой и кисточками и еще множество мелких и не очень приспособлений, незаменимых в экспедициях.

Кэйле никогда не окупить всего, что дядя для нее сделал. Ни одежду, ни еду, ни оборудование, которое Джошуа приобрел для нее, ни роскошную виллу, в которой ей дозволено жить. Если бы не он, Кэйла никогда бы не стала искательницей реликтов. Коротала бы дни, отчаянно пытаясь отыскать свое место в большом городе, работая официанткой или нянечкой вместо того чтобы исполнить мечту едва ли не каждого подростка – стать искательницей приключений, расхитительницей если не гробниц, то старинных храмов.

Даже год спустя Кэйле все еще было не по себе. До сих пор казалось, что всего этого она не заслужила. И неважно, что большую часть времени она проводила в экспедициях. Возвращалась она в красивый дом, который ее родители никогда бы не смогли себе позволить.

Вместе с Чарли, что цокал когтями по паркету, словно леди на каблучках, Кэйла бесцельно бродила по комнатам. В такие мгновения, когда вилла пустовала и среди стен таилась тишина, легко представить, что она – хозяйка дома. Однако почему-то не представлялось.

Кэйла чувствовала себя здесь чужой.

Это чувство если не уходило полностью, то слегка угасало в ее спальне, обставленной не так вычурно, как весь остальной дом, даже скромно, и библиотеке, куда Джошуа из-за занятости заглядывал редко, а его дочка Дарлин – и вовсе никогда. Кэйла и сама последний год читала редко, урывками, делать это чаще не позволяла кочевая жизнь. Кто в их семье читал запоем, так это мама. Кэйла вспомнила ее, сидящую с книгой на диване в их стареньком, но очень уютном доме, и ощутила знакомую тоску.

Она не вонзалась в кожу острыми шипами, а будто ядом или жгучей кислотой растекалась под ней. Всегда – каждый день, каждый час, каждую минуту. Тоска не становилась сильнее, не угасала. Не рвала сердце на части, просто… была.

Но пусть память о родителях шла рука об руку с болью, Кэйла ни за что не отказалась бы от нее.

Проходя мимо одной из комнат второго этажа, она почувствовала знакомое тепло. Его источником снова была черная жемчужина. Освободив цепочку от пластика, Кэйла с сосредоточенным видом поизучала ее. Убрала в карман, но ненадолго – стоило сделать пару-тройку шагов, и жемчужина раскалилась, словно сталь в кузнечной печи.

– Да что с тобой происходит? – прошептала Кэйла.

Оторвав взгляд от лежащей на ладони цепочки, она подняла голову. Совпадение ли, что Кэйла сейчас стояла прямо напротив… нет, уже не сокровищницы, а чего-то вроде личного музея Джошуа. В этой комнате он хранил те реликты, что по какой-то причине не приглянулись коллекционерам. Либо сильно приглянулись ему самому.

«Там, в центре… Жемчужина зажглась, когда…»

Действия опередили мысли – Кэйла порывисто шагнула вперед и отворила дверь.

Комната отличалась идеальной чистотой и идеальной же температурой, которую обеспечивал установленный внутри термостат. Все для того, чтобы экспонаты прослужили Джошуа как можно дольше. Браслеты и кольца с вырезанными на нем таинственными знаками, деревянные амулеты, резные шкатулки и даже клинки…

Догадка оказалась верна. Именно здесь, в окружении древних реликтов, жемчужина накалилась до предела. Она будто вступала с вещицами родной эпохи в некую невидимую человеческому глазу связь.

Кэйла прошлась от одной застекленной витрины к другой, но других изменений в жемчужине не обнаружила. Она возбужденно покусала губы. Подобной активности не проявлял прежде ни один найденный ею реликт. Казалось бы: подумаешь, какая невидаль – небольшое, пускай и труднообъяснимое изменение температуры… Можно решить, что магии в них ровно столько же, сколько в тех кольцах-хамелеонах, что захватили девочек с десяток лет тому назад. Кольцах, меняющих цвет в зависимости от, якобы, настроения владельца.

Но что, если нет? Что, если в жемчужине и впрямь таились отголоски древней силы? Надо скорее показать жемчужину Джошуа…

Однако Кэйла хорошо знала, как глубоко дядя может погружаться в работу, подчас забывая обо всем. Дом, слишком большой даже для трех человек, впадет в спячку, и только за полночь входная дверь откроется в последний раз, впуская Джошуа.

Кэйла хотела дождаться дядю, но день был слишком долгим. Она отправилась в путь за час до рассвета, а потому ее неумолимо клонило в сон. В комнате было тепло, а приглушенный голос вернувшейся с танцев Дарлин, что долетал до нее через открытую дверь, превращался в неразличимый белый шум, почти убаюкивающую мелодию. Сжимая в руках цепочку с загадочной черной жемчужиной, Кэйла и сама не заметила, как задремала.

Разбудили ее совершенно неподобающим образом. Джошуа бесцеремонно тряс ее за плечи, взволнованным и каким-то странным голосом повторяя: «Денизе, просыпайся!». Кэйла вынырнула из сна, недовольная столь грубым пробуждением и недоумевающая одновременно. Все эмоции растаяли без следа, стоило увидеть склонившегося над ней человека. Непослушные светлые волосы, строгое неулыбчивое лицо, пусть и очень молодое, в пристальных серых глазах – тревога.

Это был не Джошуа. Но что самое странное – Кэйла очнулась не в его доме.




Глава вторая. Сон – это маленькая смерть


– Денизе, нужно идти!

Кэйла резко поднялась в кровати. Растерянно моргала, пытаясь понять, что происходит. Сон перенес ее на несколько веков назад – ее окружали стены из толстого камня, простая деревянная мебель и десятки свечей, установленных по углам комнаты. Безумно – до мельчайших деталей – подробный сон. И весьма интригующий.

Стоящий у кровати парень был облачен в штаны и плащ из темно-бурой кожи. В ножнах – меч, на шее – кулон в виде диковинного символа.

– Все в порядке? – нахмурился он.

– А тебя не беспокоит, что из одежды на мне только простыня?

Смущаясь, Кэйла могла ляпнуть нечто совершенно не подобающее воспитанной девушке, которой она себя считала. Как сейчас, например.

Щеки незнакомца заалели. Он поспешно отвернулся, давая ей возможность дотянуться до висящей на спинке стула одежды. Не без удивления Кэйла облачилась в ниспадающее до пола платье цвета слоновой кости с кожаными ремешками на талии. Цепочка с черной жемчужиной украшала ее шею. И только когда на грудь упала прядь черных волос, Кэйла поняла, что тело… принадлежало не ей.

– Та-а-ак, – протянула она.

Таких снов Кэйле видеть еще не приходилось. Но почему нет? Все лучше, чем просыпаться в доме, где ее единственными друзьями были пес и тишина. Потому Кэйла решила просто принять правила навязанной игры и посмотреть, что из этого выйдет. И первым делом она, конечно же, внимательно изучила ту, которой стала.

Таинственная Денизе оказалась обладательницей густых иссиня-черных волос и глаз, похожих на две черные жемчужины. Тонкие черты лица, кожа цвета карамели… Даже во сне находиться в таком теле было весьма приятно, пускай саму себя Кэйла дурнушкой не считала. Фигуры у них оказались похожи, обе – стройные и невысокие, а потому платье сидело на ней как влитое. Однако отразившаяся в зеркале незнакомка была лет на пять постарше.

– Куда мы идем? – закончив разглядывать «себя», невинно поинтересовалась Кэйла.

Голос Денизе оказался чуть ниже ее собственного, с приятной хрипотцой.

– Кажется, я напал на след мага теней. Нужно найти его, пока не наступила ночь.

«Мага, говоришь?»

– А что будет ночью?

Застывший у окна незнакомец обернулся и наградил ее озадаченным взглядом.

– Время теней.

Кэйла задумчиво покивала. Интересный вырисовывался сюжет.

– Денизе?

– Погоди, – отмахнулась она.

Неторопливо изучила шкаф, битком набитый книгами, обошла по кругу стол, заваленный пучками травы, флаконами с пыльцой и странными на вид порошками. Весьма интригующая личность, эта Денизе. Кэйла вгляделась в исписанные листы, веером раскиданные по столешнице. Часть представляла собой торопливые, порой даже едва разборчивые пометки. Часть – рисунки из диковинных, незнакомых ей знаков. А часть – в этом Кэйла могла поклясться – алхимические рецепты.

«Я, кажется, ведьма», – с тихим восторгом подумала она.

Незнакомец в очередной раз непрозрачно намекнул, что им стоит поторопиться. Голос его был одновременно спокойным и настойчивым. Кэйла позволила себя увести, но лишь чтобы понять, что еще интересного ей может предложить это сновидение.

По широким мощеным улицам прохаживались мужчины и дамы в нарядах прошлых эпох. На мужчинах – рубашки и дублеты со штанами непривычного покроя, на женщинах – длинные платья, от простых до более вычурных, с отделкой из кружев.

– Расскажи мне об этом маге теней, – попросила Кэйла.

Не сбавляя шага, незнакомец повернул голову и смерил ее обеспокоенным взглядом.

– С тобой все в порядке?

– Да, а что?

– Ты ведешь себя странно. Мы только вчера говорили об Огдене.

– Ничего не помню, – сказала Кэйла виновато. Добавила, пряча усмешку: – Все как во сне.

Меж темных бровей незнакомца залегла хмурая складка.

– Повторюсь, это странно. Как и то, что тебя это, кажется, совсем не беспокоит. Что, если на тебе проклятие Келли? Она давно точит на тебя зуб. На всю округу – две колдуньи, а Келли явно хочет, чтобы осталась одна.

«Да я и впрямь колдунья!»

– Я справлюсь, – заверила Кэйла. – А теперь расскажи мне… об этом твоем Огдене. И о вчерашнем дне. И начни лучше со своего имени. Боже, да перестань ты уже на меня коситься!

Незнакомцу стоило немалого труда отвернуться. Однако вздернутые брови и покачивание головой как нельзя лучше говорили, что он чувствует сейчас и до какой степени удивлен ее поведением. А Кэйла, боясь, что поразительный сон может закончиться в любое мгновение, хотела узнать о мире, в котором очутилась, как можно больше. Когда еще ей доведется услышать о маге теней?

– Ты правда не помнишь, как меня зовут? – Он выглядел совершенно сбитым с толку. – Денизе, как только закончим с Огденом, тебе нужно будет избавиться от морока!

– Избавлюсь, – со знанием дела сказала Кэйла. – А теперь ближе к сути.

– Ладно. – Он протяжно вздохнул. Успокоить его она так и не сумела. – Я – Джеральд, и я надеюсь, что ты сейчас просто шутишь. Не хочу даже думать о том, что ты всерьез забыла мое имя.

Денизе и Джеральд звучало… неплохо. Куда лучше, чем Кэйла и Бен – бывший одноклассник, который несколько месяцев назад пригласил ее на свидание.

– Огден появился в Венге около месяца тому назад. Тогда же пропала первая девушка. Затем сообщили о еще четырех пропавших по всей округе.

– И с чего ты взял, что к их исчезновению причастен именно Огден? – деловито спросила Кэйла, с каждой минутой все больше вживаясь в роль.

– С того, что хорошенько покопался в его истории. А она весьма… кхм… примечательна. Несколько месяцев назад в небольшом городке Аспар, к югу от Венге, убили возлюбленную Огдена – Иви. Я поговорил с жителями Аспара и узнал одну интересную деталь: Огден с юности увлекался магией теней – довольно спорной и опасной магией.

– Почему?

– Только не говори, что и этого не помнишь. – Джеральд сощурил серые глаза. – Или это своего рода проверка?

Кэйла, представляя себя на сцене театра, поразмыслила: какой должна быть реплика ее персонажа? Все то немногое, что она знала о Денизе – лишь ее отражение в зеркале и еще, быть может… платье. Броское, эффектное, с некой долей дерзости, воплощенной в кожаных ремешках. Такие молодые женщины, как она, должны быть необычайно в себе уверены. Но сдержана ли она в своих порывах и эмоциях или же, напротив, импульсивна и подвержена страстям?

Сделав выбор, Кэйла с независимым видом пожала плечами.

– Как насчет того, чтобы просто мне довериться? – хладнокровно ответила она. – Мы ведь напарники, верно?

– Напарники… – тихим эхом отозвался Джеральд.

«Я что-то не то сказала? А впрочем, какая разница – это же просто сон!»

Однако для еще одного персонажа этого удивительного фильма ее слова точно не были пустым звуком. Джеральд настолько задумался, что не сразу вспомнил о вопросе Кэйлы. То есть, конечно же, Денизе.

– А, да… Прирученная тень – то же самое, что и дикий зверь, околдованный слабым заклинанием морока. Непредсказуемый, проще говоря. Сейчас он послушно идет за тобой, высунув язык до земли и капая слюной, а в следующее мгновение может очнуться и напасть. Так и с тенями. Они могут годами выполнять волю хозяина, то есть приручившего их мага, а могут и внезапно выйти из-под его контроля. Денизе, мне правда нужно тебе об этом рассказывать?

– Нужно, – невозмутимо отозвалась Кэйла. – Не скажу, что с тенями мне все стало ясно, но вот вопрос – зачем Огдену нужны пропавшие девушки? Или он просто серийный маньяк…

– Кто? – не понял Джеральд.

– … и мстит им за то, что они живы в то время как его Иви мертва?

Они уже вышли за пределы городка и по широкому тракту направлялись к виднеющемуся вдали лесу. Посвящать Джеральда в тонкости криминологии Кэйла не стала – жалко тратить на пустую болтовню столь невероятный сон.

– Нет, девушки потребовались Огдену для другой цели, и я не сомневаюсь, что они до сих пор живы. Магу теней нужна не их смерть, а их живительная энергия. Иви долгое время была больна – ее поразила то ли болезнь, то ли проклятие, вылечить которое не мог никто. Тогда-то Огден и обратился к магии теней. Предчувствуя смерть любимой, он разделил ее тело и сознание, и в результате Иви не умерла, а ушла в Тень. Стала кем-то вроде призрака, навеки связанного с Огденом.

– То есть он хотел, чтобы его любимая даже после смерти всегда была с ним рядом?

По коже Кэйлы пробежали мурашки.

– Я так думаю. К сожалению, доказательств у меня нет. Есть лишь признания жителей Аспара, которые слышали, как Огден разговаривал с кем-то, кого звал Иви – уже после того, как сама Иви была похоронена. Я даже сумел проникнуть в его дом и найти там записи ритуала входа в Тень. Связать одно с другим оказалось несложно. А один темный колдун рассказал мне, что вошедшего в Тень призрака невозможно вызвать без источника жизненной – живой, попросту говоря, – энергии. И энергия заклинателя тут не подойдет – ее источник должен быть погружен в бессознательное состояние, чтобы позволить призраку из Тени проникнуть в чужое тело и говорить его голосом. Так Огден общается со своей возлюбленной.

– Зачем тогда ему пять девушек? Почему не ограничился одной?

– Потому что подобный ритуал выпивает из источника львиную долю сил. После окончания ритуала, хочет заклинатель того или нет, источник – то есть одна из девушек – впадает в крепкий магический сон, который может длиться неделями. Если прервать сон, жертва просто умрет. Ждать так долго Огден, по-видимому, не желает. Он тщательно заметал за собой следы, и, если бы однажды его не заметила в Венге целительница из Аспара, которая и поведала мне о болезни Иви, боюсь, мы бы так и не узнали, кто причастен к исчезновению девушек. Огден прячется в хижине в лесу, почти никогда не показываясь людям на глаза.

– Хм, – многозначительно произнесла Кэйла. – И что мы будем делать, когда найдем его?

– Как что? Ты сплетешь заклинание и поймаешь Огдена в колдовские сети. Я его убью. Нужно только не дать ему призвать теней.

Губы Кэйлы восхищенно округлились. Выходит, во сне ей доведется увидеть настоящее колдовство?!

– Но еще же не ночь.

– Так тени отбрасываются и днем, – резонно заметил Джеральд. – Просто ночью сил у Огдена – как и самих теней – больше.

Они углубились в лес, напоенный запахом прелой листвы. Дорога до хижины прошла в молчании. Кэйла предвкушала момент, когда хозяйка истории – Денизе – начнет колдовать, а мыслями Джеральда, кажется, всецело завладел маг теней и пропавшие девушки. Судя по его спокойному тону, он не сомневался в том, что они сумеют одолеть Огдена, какой бы уникальной его магия ни была. Быть может, его тревожило, как бы ненароком не пострадали при этом его жертвы?

Наконец показалась обитель мага теней – ничем не примечательная деревянная хижина с покатой крышей. Кэйла поднялась на крыльцо вслед за Джеральдом. Он не стал выбивать дверь – лишь коснулся ее ладонью, и она с тихим щелчком отворилась. Кэйла удивленно воззрилась на него. И с чего она решила, что, раз у него есть меч, он не может быть еще и магом?

Хижина Огдена встретила их настороженной тишиной. Обстановка скудная – мебели мало, из украшений только потертый ковер на полу и статуэтка странного животного на полке. Джеральд протянул было к ней руку, но тут же отдернул, будто обжегшись, и пробормотал многозначительное «Хм…».

Вдвоем они обошли все комнаты, но мага теней так и не нашли.

– Вряд ли он будет прятать девушек там, где любой желающий может на них наткнуться, – сказала Кэйла. – Ну, любой, кто каким-то образом оказался в лесу, а потом – в его хижине.

Джеральд кивнул, признавая ее правоту.

– Должен быть какой-то потайной вход, ведущий в подвал. Маги их очень любят, – неодобрительно добавил он.

Они с удвоенной энергией принялись обшаривать углы. Тайный ход и впрямь вскоре нашелся: стоило коснуться выбитого в стене знака, а потом потянуть за пустой держатель для факела (во всяком случае, Кэйла определила для себя эту металлическую скобу именно так), и в одной из стен обнаружилась потайная дверь, со скрежетом опустившаяся вниз. За ней обнаружилась уходящая вниз лестница.

Кэйла хмуро взглянула на притаившиеся внизу тени, разбавленные неровным светом чадящих факелов.

– Ты первый.

Пусть это всего лишь сон, ей не хотелось быть растерзанной прирученными тенями. Что бы это ни означало.

– Разумеется, – спокойно отозвался Джеральд.

Вслед за ним достигнув последней ступеньки, Кэйла огляделась. Она очутилась в погруженной в полумрак огромной комнате, занимающей, наверное, все пространство надземной части хижины.

– Следи за светом, – шепнул Джеральд.

И призвал призрачный голубоватый сгусток энергии, осветивший подземелье как маленькая луна.

Взгляд мгновенно выцепил множество деталей, прежде скрытых полотном полумрака. Пять девушек, прикованных к стене железными цепями. Четверо спали, а одна – бледная, изможденная – с испугом и надеждой взирала на них. А еще – склонившаяся над длинным столом фигура в конце комнаты.

Незнакомец выпрямился и повернулся. Совершенно обычное лицо, спутанные темно-русые волосы, невысокая крепкая фигура. Язык не поворачивался назвать его столь гордым, зловещим титулом, как маг теней. Словно желая посмеяться над неверием Кэйлы, он поднял вверх руки, и тени, которые отбрасывали и девушки, и стол, зашевелились. Антрацитовой дымкой они потянулись к рукам Огдена.

– Что ты стоишь? – крикнул Джеральд, выхватывая из ножен меч. – Вытягивай его дар, пока он не приручил теней!

– Я… я не могу! – в растерянности выкрикнула Кэйла.

Находясь не в своей реальности и не в своем теле, она – по логике вещей – должна была действовать машинально. Но сколько бы Кэйла ни призывала магию на помощь и как бы сильно ни желала заключить Огдена в колдовские сети, не происходило ровным счетом ничего.

– Я же говорил, это проклятие! – Джеральд бросился на мага теней. – Уходи!

В той реальности, что звалась явью, Кэйла бы убежала. Ведь это разумно, логично, справедливо даже – оставить битву на того, кто опытнее, кто сильней. Но в этом сне она была Денизе. Не собой, семнадцатилетней искательницей реликтов, одиночкой и сиротой. Ее роль иная, и та, в чьей шкуре она находилась, не позволила бы себе сдаться так легко.

Не сдалась и она. Подняла руки, вторя движением Огдена, попыталась усилием воли зарядить их силой, которая текла в ее крови… и, разочарованная, их опустила.

Меч Джеральда обрушился на одну из теней, что приняла вид огромного зверя. Клинок рассек дымчатую плоть, не оставив твари ни малейшего шанса выжить. Теперь Кэйла знала, что и тень можно убить.

Те самые пресловутые колдовские сети, уже не рассчитывая на ее помощь, сплел сам Джеральд. Огден попал в ловушку и не мог сдвинуться с места, а призванный боевым магом (как Кэйла окрестила Джеральда) сгусток голубоватого цвета впитывал в себя кружащиеся вокруг тени, как губка – воду, и от того становился еще ярче, еще ослепительнее.

Вот она – истинная магия. Зная, что это сон, Кэйла могла наслаждаться зрелищем, не опасаясь за героя своей истории. Жаль только, что, проснувшись, она больше никогда не увидит Джеральда. Жаль, что в реальности такого не встретишь – отчаянного, решительного, готового отдать жизнь за нее…

Кэйла уже мысленно праздновала победу, но появившееся посреди комнаты темное пятно стерло с ее лица торжествующую улыбку. Пятно все расширялось, превращаясь в огромную воронку. Кэйла не могла понять, кто его призвал, ведь маг теней сейчас бился в созданной Джеральдом ловушке, пока не перевела взгляд вправо – туда, где на цепях висела одна из похищенных. В глазах девушки – от белков до зрачка – была сама тьма.

– Иви, – выдохнула Кэйла.

Невеста Огдена, что вышла из Тени.

Цепи не просто спали с рук Иви – они рассыпались в труху у ее ног. Магическая клетка, окружающая Огден, пошла трещинами. А воронка, что крутилась над головой Иви, ворвавшейся в тело одной из жертв, превратилась в уменьшенную копию торнадо.

Того, что у мага теней появится союзник, не ожидал и Джеральд. Темный вихрь объял его быстрее звука. Джеральд взмахнул мечом, но тот лишь прошел сквозь темную дымку как сквозь воздух. Дымка накинулась на лезвие, оплела его тонкими нитями, похожими на плетение цепочки на шее Кэйлы, вырвала меч из рук с поразительной легкостью, и с той же легкостью его… поглотила.

Торнадо приближалось к сгустку света в центре комнаты. Все происходящее вдруг перестало казаться обычным сном. Во всяком случае, страх, который Кэйла испытывала сейчас, казался вполне настоящим. Но что она могла поделать?

Черный вихрь объял созданную Джеральдом призрачную сферу. Свет пытался вобрать в себя тьму… вот только тьмы было больше. Она заглотила искрящийся сгусток как огромный кит – маленькую рыбешку. Подавилось – по поверхности торнадо пошла рябь, – но удержало его внутри. Подземелье погрузилось во тьму. Куда ни глянь, повсюду были тени.

Кэйла знала, что это означает. Но когда сотканное из теней торнадо накинулось на нее, разрывая тело на части, не сразу поверила в происходящее. Чудовищная боль сменилась обжигающим холодом. И Кэйла умерла.




Глава третья. Переписать сновидение


Крича, Кэйла резко поднялась в кровати.

– Боже, ты чего орешь?

Свет ударил по глазам – прибежавшая из своей комнаты Дарлин щелкнула выключателем.

Кэйла вдруг разрыдалась, сама не зная, почему. Ей не раз снились кошмары – правда, в них обычно умирала не она. Странно все это… Кэйла ведь изначально знала, что все происходит не наяву. Так почему было так горько от того, что загадочная Денизе умерла?

– Эй, ну ты чего? – неуверенно спросила Дарлин. – Мама приснилась, что ли?

Кэйла нашла в себе силы кивнуть. Лучше немая ложь, чем попытка рассказать жуткое окончание сна, который поначалу показался ей волшебным. Дарлин стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу и явно мечтая вернуться к себе. Светлые волосы растрепаны, худая и высокая фигура втиснута в шелковую пижаму с короткими шортиками. Красивая куколка Дарлин…

Между ней и Кэйлой всегда существовала пропасть. Повернись все иначе, они бы до сих пор общались разве что по телефону, раз в несколько месяцев сухо поздравляя друг друга с Рождеством или днем рождения.

Прошел уже год, но отношения между ними до сих пор были непростыми. Дарлин считала Кэйлу слишком скучной, она Дарлин – слишком настырной и поверхностной. Только, в отличие от двоюродной сестры, свое мнение Кэйла держала при себе. Она ни на минуту не забывала, кому обязана тем, что о приютах знает только из книг и фильмов. Что бы ни происходило между ними, и как бы далеки они ни были друг от друга, живя в одном доме, Кэйла была обязана Дарлин и Джошуа за то, что приютили ее.

Поначалу Дарлин ее жалела. Это было так очевидно, что Кэйле иной раз хотелось скрыться от взгляда светло-зеленых глаз, в которых плескалось сожаление. Дарлин представляла ее своим друзьям как «малышку Кэй», хотя Кэйла была лишь на год ее младше, и говорила при этом приторно-сладким голосом, от которого к горлу подкатывала тошнота.

Она считала, что их истории похожи, что похожа их боль. И вот это Кэйлу по-настоящему злило. Да, мать Дарлин бросила ее в младенчестве, оставив на попечение отцу. Кэйла не знала, почему, и сомневалась, что знает сама Дарлин. Искренне сочувствовала ей, понимая, что на ее душе теперь – незаживающий шрам. Каково это – знать, что родная мама тебя не любит? Дарлин не помнила ее, но с другой стороны – знала, что она хотя бы жива. Если бы кто-то, способный плести из нитей судьбы свои собственные узоры, мог бы поменять последний год жизни Кэйлы, она бы не колебалась ни мгновение. Сказала бы: «Пусть мама будет далеко от меня, пусть бросит, пусть разлюбит. Но будет жива».

Решив на правах старшей сестры (хоть и малознакомой, и двоюродной) взять шефство над Кэйлой, Дарлин силком затащила ее в свою компанию. Правда, из этого так ничего и не вышло – Кэйла не сумела стать там своей. Среди всех этих стильно одетых девушек и модных парней, которые лихо водили машину и стреляли у родителей сигареты, она всегда казалась лишним элементом. И пускай ее называли милой, быть просто милой в компании Дарлин оказалось недостаточно. Со свойственным ей энтузиазмом она принялась переделывать Кэйлу, уверяя, что новый имидж пойдет ей на пользу. И вообще, когда в жизни случается что-то плохое, нужно разбавить его чем-то хорошим. Кэйла хотела сказать, что новая прическа маму не заменит, но в тот момент у нее просто не было сил, чтобы сопротивляться.

Оглядываясь назад, заглядывая в глаза себе, той, прежней, она видела лишь тряпичную куклу с вынутой душой.

Кэйла не любила краситься, не любила выделяться, и в одежде Дарлин – короткой юбке и облегающем топе – чувствовала себя глупо, а в ее компании – неуверенно. Находилась не на своем месте, не понимала шуток, над которыми все смеялись. Не любила скорость и с недавних пор боялась и машин, и автобусов, и мотоциклов. Боялась высоты и не хотела лазить на высотку каждую ночь, чтобы оттуда смотреть на ненавистный ей Креарк. Он маму и погубил. Останься они в своем маленьком городке…

Попытка сблизиться провалилась, и они с Дарлин, не сговариваясь, решили, что будет лучше для обеих держаться на расстоянии. И вообще, вести себя как нормальные малознакомые и совсем непохожие друг на друга двоюродные сестры. Кивать друг другу по утрам, иногда ездить вместе за покупками.

Наверное, дикость, что из всей не так давно обретенной семьи больше всех Кэйла любила Чарли. Хотя, если разобраться, в этом не было ничего удивительного. Именно с Чарли она проводила большую часть времени. Джошуа дневал и ночевал в исследовательском центре, Дарлин порхала по друзьям-вечеринкам-кружкам – она и выступала в местном театре, и танцевала. Так и выходило, что в большом доме Кэйла с Чарли часто оставались вдвоем. Не говоря уже о путешествиях в дикий, древний, лишь частично сохранившийся мир, где единственными их спутницами была тишина и… свобода.

Кэйла ожидала, что Дарлин уйдет. Но нет – сестра подошла ближе и села на край кровати. Явно чувствуя себя не в своей тарелке, легонько сжала ее ладонь.

– Красивая цепочка, – тихо сказала она, видимо, чтобы сгладить возникшую неловкость.

Кэйла улыбнулась. Кто бы мог подумать, что необычный ночной кошмар поможет им с Дарлин протянуть через пропасть мостик друг к другу? Улыбка тут же угасла, как только в голову постучалась мысль: «А надолго ли?».

– Все в порядке, Дарлин. Я посплю, ладно?

– Конечно, – с явным облегчением сказала та, поднимаясь.

В утешениях Дарлин была не сильна, но Кэйла ее не винила.

Она легла, с головой закутавшись в одеяло, чтобы спрятаться от странного озноба. Правда, уснуть так и не смогла, несмотря на то, что на часах было четыре утра. Лежала, слушая звуки окружающего мира, доносящиеся из приоткрытого окна, и прокручивая в голове детали сна. С ума сойти, куда может завести человека фантазия и магия сновидений! Колдунья, маг теней, его ожившая возлюбленная, вышедшая из таинственной Тени – то ли прообраза ада, то ли мертвого плана мира, то ли его «темной» стороны.

Откровенно говоря, несмотря на трагичный финал истории, Кэйла с удовольствием окунулась бы в этот мир снова.

Так и не сумев уснуть, она откинула одеяло и, взяв с тумбочки книгу, которую сейчас читала, прокралась на кухню – на цыпочках, чтобы никого не разбудить. Приготовила себе кофе с корицей. Устроившись на подоконнике, с книжкой и кружкой кофе встретила рассвет.

Скользя взглядом по строчкам, Кэйла размышляла: может, ее сон родился из книги? Или из сотен прочитанных прежде книг?

Страсть к чтению привила ей мама. Конечно, как и всем, Кэйле в детстве читали сказки, но когда она чуть повзрослела, оказалось, что бесноваться с друзьями во дворе куда веселее, чем сидеть с книжкой взаперти. А потом они переехали – папе предложили новую работу в Креарке. Маме город понравился. Она нашла хорошую работу в местном журнале, обзавелась друзьями, что так и не получилось у ее дочери. Кэйле город показался слишком большим и шумным, ребята в школе – недружелюбными. Много позже выяснилось, что местные ребята считали, будто Кэйла задирает нос, принимая стеснительность и робость за высокомерность.

И вот она сидит, десятилетняя, на крыльце дома, и безутешно плачет. Кэйле кажется, что весь ее мир разлетелся на куски. Мама садится рядом и кладет на колени ее первый томик детской приключенческой саги.

– Нет такой душевной раны, которую не смогла бы исцелить хорошая книга. Просто после некоторых драм нужно прочитать очень много книг. Но с каждой тебе будет становиться чуточку легче.

– Это не поможет, – шмыгая носом, буркнула Кэйла.

– Ошибаешься, – мягко сказала мама, потрепав ее по голове. – Кто-то говорит, что от реальности не убежать. Но почему бы и не сделать это, когда стоишь перед самым входом в чужой, пока еще совсем незнакомый мир?

– Каким входом? – не поняла Кэйла.

Улыбнувшись, мама открыла книгу.

– Вот же он – прямо перед тобой.

И Кэйла пропала. За первым томиком последовал второй, за ним – третий. Она не успокоилась, пока не дочитала всю сагу. Простых приключений ей вскоре стало мало, и Кэйла заболела магией и всем, что с ней связано. Вот только сама она колдуньей, как Денизе из ее сна, не была. И когда родители сказали об очередной поездке в горы, отпустила их с легким сердцем. Поехать с ними Кэйла не могла – учебный год был в самом разгаре. Плохое предчувствие не кольнуло ее даже тогда, когда в тишине спящего дома в три часа ночи раздалась телефонная трель.

Автобус слетел с горного серпантина. Из пятнадцати человек не выжил никто.

Кэйла смутно помнила, как приехал дядя, как сказал: «Теперь будешь жить со мной». Помнила, как злилась на него за то, что говорит таким обыденным тоном, будто все, что ее волнует сейчас – где и с кем жить. Она лишь хотела, чтобы ее оставили в покое, хотела забраться в кровать и с головой укрыться одеялом. И лежать так до тех пор, пока одеяло не откинется, и мамин голос не произнесет: «От кого ты там прячешься, обезьянка»?

Ей было шестнадцать. И единственной ее мечтой была мечта, чтобы вернулась мама.

Тогда спасением Кэйлы снова стали книги. Она глотала их, словно пытаясь утолить самую сильную в мире жажду, толком не высыпаясь, читала одну историю за другой. Убегала от реальности, с головой ныряя в приключения ведьм, колдунов и магов – юных героев и спасителей миров. У них были мамы, а у Кэйлы были они. Она блуждала в чужих мирах и заблудиться не боялась.

Потому, наверное, она так полюбила свою работу. Потому так радовалась, узнав, что пригодна для нее. Потому так легко бросила школу, чтобы стать искательницей приключений… и реликтов заодно.

Кэйла со вздохом захлопнула книгу. Бесполезно. Мысли слишком далеко.

Не зная, чем себя занять, она слонялась по дому. Вернулась к «музею», чтобы еще раз удостовериться, что черная жемчужина нагреется от некоей возникшей связи. Зажмурив глаза, сжимала ее в ладони. Вдруг таящаяся в ней сила проявит себя как-нибудь еще? Жемчужина, жаль, молчала.

Устроившись на кровати с ноутбуком, Кэйла вдумчиво изучала статьи об осознанных и желаемых сновидениях – что, как оказалось, далеко не одно и то же. В этом странном сне она была полноправной хозяйкой… Кроме той его части, в которой умерла. Так, может, есть смысл попробовать призвать этот сон снова, но уже на ее условиях?

Почему-то, когда Кэйла думала о том, как бы она переписала финал истории Денизе, перед глазами стояло лицо Джеральда – серьезное, волевое, мужественное (если так можно сказать про парня лет двадцати). Сама не знала, почему, но ей хотелось бы узнать его поближе.

Тряхнув головой, Кэйла попыталась сосредоточиться на прочитанном. Статьи в интернете убеждали, что вызвать желаемый сон несложно, нужно лишь знать правильную технику. Решив во что бы то ни стало этой ночью попасть в ирреальный городок Венге, она достала из ящика стола блокнот с погнутыми краями и принялась систематизировать полученную информацию.

Итак, для начала нужно не меньше десяти часов сна. Запросто. Перерыв между экспедициями – идеальное время для вызова желаемых сновидений. Далее – специальная поза для сна, так называемая «поза трупа». Лечь на твердую поверхность, закрыть глаза и расслабиться от макушки до пяток. Напрягать и расслаблять мышцы, пока собственное тело не покажется чужим и безжизненным. В этой позе нужно четко сформулировать планируемое сновидение, сконцентрироваться на нем. Дать себе четкую установку и многократно повторять ее, словно мантру. И в конце концов, визуализировать желаемые образы (что было совсем несложно, учитывая, насколько хорошо снореальность впечаталась в память Кэйлы).

Однако она решила не ограничиваться одной лишь установкой. Ей ведь нужно было не просто попасть в мир магии и колдовства, а пережить заново историю Денизе. Потому, вооружившись блокнотом, Кэйла подробно записала свой сон, начиная с пробуждения и заканчивая темнотой, опустившейся на нее саваном. Поразительно, но она помнила этот сон в мельчайших деталях, вплоть до фраз, оброненных горожанами, когда они с Джеральдом шли по улицам Венге.

И только поставив последнюю точку – торжественный аккорд, Кэйла вдруг поняла, почему так отчаянно желала вернуться в тот сон. Не для того, чтобы увидеть Джеральда и даже не для того, чтобы вновь прикоснуться к таинству магии, а для того, чтобы переписать сон набело. Безумно, наверное, но она отчаянно не хотела, чтобы Денизе погибла. Кэйла не была ею даже тогда, когда находилась в ее теле, но чувствовала между ними некую связь – тонкую нить крепче любого каната.

Джошуа вернулся только ближе к вечеру, и тогда же Кэйла увидела его впервые за день. То ли утром они разминулись, то ли всю ночь и весь следующий день он пробыл в центре (такое уже случалось). Они поужинали вместе – Кэйла, Дарлин и Джошуа. Дядя поглядывал в свои заметки, Дарлин переписывалась с кем-то по телефону, Кэйла просто молчала, прокручивая в голове все, что ей удалось узнать. Тело, однако, сковало напряжением. Ей предстояло принять непростое решение. Но, даже сильно нервничая, из-за чего еда казалась пресной и безвкусной, Кэйла понимала, что давно уже его приняла.

Она не отдаст жемчужину Джошуа, пока сама во всем не разберется.

Это неправильно, нечестно по отношению к нему. Он так радовался всякий раз, стоило его команде отыскать что-то необычное. Однако доказательств, что жемчужина по-настоящему особенная, у Кэйлы не было, и пока она их не найдет, не стоило зря внушать дяде напрасную надежду.

Кэйла вздохнула, глядя в тарелку с безжалостно растерзанным вилкой куском мяса. Она сейчас врала самой себе. Эта находка будоражила ее больше любой другой, больше всех остальных, вместе взятых. В ней таилась какая-то загадка, и она не могла позволить кому-то ее отгадать.

«Не думала, что ты такая эгоистка».

Щеки пылали, аппетит окончательно пропал. Наткнувшись на взгляд оторвавшегося от своих записей Джошуа, Кэйла застыла, словно кролик перед удавом.

– Совсем забыл спросить, как прошла экспедиция? Удалось найти что-нибудь интересное?

«Последний шанс передумать и поступить правильно».

– Нет, дядя… Мне жаль, но я ничего не нашла. Только фотографии одной статуи, но я их уже отправила Лейси.

Кэйла напряглась от макушки до кончиков пальцев на ногах. Джошуа обязательно поймет, что она солгала. Она никогда прежде не возвращалась без «добычи». Перетряхивала руины от камня до камня, но находила хоть что-нибудь. Пусть даже непримечательную, не слишком ценную вещицу. Но никогда не позволяла себе вернуться с пустыми руками.

Джошуа кивнул, ни капли не расстроившись. И даже не удивившись. Дарлин многозначительно фыркнула и снова уткнулась в телефон. Неважно. Главное, дядя не заподозрил в ее словах ни капли лжи.

Нечто похожее прослеживалось сейчас в жестах дочери и отца: в том, как Джошуа торопливо исписывал страницу за страницей, а Дарлин тонкими пальчиками с острыми ноготками со скоростью звука набирала текст на смартфоне. Смешно, что именно эта их крохотная, неуловимая схожесть заставила Кэйлу в очередной раз почувствовать себя лишней, чужой. Принадлежащей другой семье, которой в одно мгновение не стало. Прибившейся, словно лодочка, к другому берегу – незнакомому, неродному.

Остаток дня Кэйла посвятила ничегонеделанию. Погуляла в парке с Чарли, снова просмотрела сайты, посвященные планируемым снам, покрутилась перед зеркалом, любуясь тем, как преломляет свет черная жемчужина на ее шее. В обычное время Кэйла, конечно, прятала цепочку под футболкой. Возможно, однажды придется отдать реликт Джошуа, солгав, что обнаружила его в самой последней из экспедиций.

Засыпая несколькими часами позже, она улыбалась. Надежда это? Предвкушение?

«Денизе, проснись!»

Кэйла распахнула глаза. На строгом лице Джеральда застыла уже знакомая ей тревога.

– Надо…

– Идти, я знаю, – обронила она. – Маг теней и все такое. Отвернись.

Перед тем, как Джеральд отвернулся, Кэйла заметила в серых глазах вспышку удивления. Надевая непрактичное, но так идущее темноволосой Денизе белое платье, она торжествующе улыбалась.

Получилось.




Глава четвертая. Мир колдовства и прирученных теней


Кэйла не просто попала в город, в котором маг теней похищал девушек, чтобы отвоевать у судьбы шанс быть со своей возлюбленной. Она попала туда, куда и хотела – в начало истории Денизе, которая так трагически закончилась. А значит, у нее появился шанс предотвратить гибель колдуньи.

Ей бы только убедить Джеральда…

«Ты – не Кэйла Честер, ты – колдунья Денизе. Используй все, что есть в ее арсенале, облачись в ее кожу… Помни – это удивительной, но все же сон. У тебя есть право на ошибку. А еще – есть шанс стать кем-то другим».

Кэйла выдохнула, распуская по плечам чернильно-черные волосы. Притвориться кем-то другим не сложно, когда ты – чистый белый лист.

– Джеральд, ты должен внимательно меня выслушать, – произнесла она размеренным голосом.

Так говорят люди, уверенные в себе, в своей правоте и своих силах. Так около года назад говорил Джошуа, убеждая, что работа искательницей реликтов – это именно то, что нужно Кэйле, чтобы залатать дыру в сердце, оставшуюся после смерти мамы. Лучшее применение ее особенности. Не уникальной, надо сказать, но все же. Ведь исследовать окружающий мир куда интереснее, чем ходить в школу, как ее сверстники. Сидеть на скучных уроках, слушать скучных учителей…

Кэйла тряхнула головой. Отголоски той, реальной жизни… Здесь они ни к чему.

– Что-то случилось с моими способностями. Я не могу призвать магию.

– Когда ты успела это понять, если я разбудил тебя несколько минут назад? – отворачиваясь от окна, вскинул брови Джеральд.

Лицо его осталось спокойным, лишь взгляд чуть напряжен. Он скользил по лицу Кэйлы, изучая, порождая настойчивое желание покраснеть.

«Такие, как Денизе, не краснеют. Они горделиво вскидывают голову и принимают чужое восхищение как должное, а чужое порицание и вовсе не замечают со своей, недосягаемой, высоты».

Такими были девушки из сотен историй, которые прочла Кэйла. Девушки-колдуньи и девушки-воительницы – молодые, смелые, прекрасные. Многие из них гордо отвергали чужую помощь… однако Денизе (почему-то) не отвергла. Вот он, Джеральд, рядом с ней.

– Просто знаю, – веско сказала Кэйла. Вышло… неплохо. Так, будто подобный тон для нее не в новинку. – Есть еще одно. Огден припас для нас сюрприз: когда ты заключишь его в клетку, Иви оживет в теле одной из девушек. Более того – она вызовет вихрь, который нас убьет.

– Денизе, ты… – Джеральд вперил в нее изумленный взгляд. – Ты никогда не выказывала способностей к ясновидению.

– Это не совсем… в общем, неважно. Куда важнее понять, как избежать ловушки.

Кэйла говорила чужим голосом и, казалось, чужие слова, но чувствовала себя при этом… правильно. Словно та жизнь, где она коротала дни за просмотром фильмов и чтением книг или рассекала пустоши на стареньком внедорожнике, была сном, а эта, где она готовилась к схватке с магом теней – реальностью.

Джеральд, к счастью, не торопился называть ее сумасшедшей. Кэйла запнулась о новую мысль: интересно, каковы границы сумасшествия в мире, полном магии и колдовства? Вот встретится тебе человек, утверждающий, что с ним заговорил кто-то из домашних животных, другой расскажет, что в его доме поселились призраки, третий и вовсе будет убеждать, что видел жуткого демона или даже самого бога… Как понять, кто из них сумасшедший, а кто столкнулся с проявлением магии?

Наверное, существуй подобный мир на самом деле, каждый его житель мог похвастаться весьма… широким мышлением.

– Значит, Иви призовет магию из Тени, – задумчиво протянул Джеральд. – Опасная это вещь, непредсказуемая. Стоит хоть немного ослабить контроль…

– Да, ты уже говорил, – ляпнула Кэйла, не подумав. Поморщилась и поспешила перевести тему, чтобы избежать ненужных вопросов. – Может, первым делом поймать в колдовскую клетку ее? Тогда, как я понимаю, магией воспользоваться она не сможет?

– Колдовская клетка? Любопытно… Ты про сети, как я понимаю? Да, если опутать ее сетями или запереть в клетке, как ты говоришь, магия не выберется за пределы барьера… разумеется, до тех пор, пока Иви его не разрушит. Но мы в любом случае выиграем время.

– А что, если заключить в клетку их обоих?

– Можно попытаться, но на это уйдет слишком много энергии. Ладно, посмотрим. Ты уверена, что в тебе нет колдовской силы?

«Может, этот сон – иной?»

Прикрыв глаза, Кэйла попыталась вспомнить указания того, вчерашнего Джеральда.

– Ты говорил, что я умею вытягивать чужой дар.

– Гово?..

– Что еще?

Джеральд недоуменно смотрел на нее.

– Что еще я умею? На чем я могу проверить свою силу?

– Денизе, ты…

– Я веду себя странно и пугаю тебя, я знаю. И все-таки?

Джеральд покачал головой. Но между ним и Денизе, к счастью, все же существовало некое доверие. Больше вопросов он задавать не стал, чему Кэйла была очень рада. Слишком мало времени, чтобы придумать вразумительный ответ.

Он указал на зажженную свечу.

– Ты можешь вытянуть силу из стихии. Попробуй впитать в себя силу огня.

Кэйла попыталась сделать так, как советовал Джеральд. Жаль, но ничего не вышло. Над этой частью ее сновидений еще стоило поработать. Недостаток фантазии? Нет, дело вряд ли в нем. Обитель Денизе и ее город представали глазам Кэйлы детально прорисованными. И чужую магию в прошлом сне ей уже приходилось наблюдать. Если получится вернуться сюда снова… Возможно, с каждым разом ее сон будет изменяться все больше, и с каждым она сможет чуть лучше контролировать его.

Не хотелось лишь одного: умирать снова.

– Не страшно, – спокойно сказал Джеральд. – С Огденом разберемся и без твоей колдовской силы, пусть с ней все было бы куда проще и быстрей. Что касается Иви… Нужно придумать, как выманить ее из тела похищенной.

– Может, она покинет его сама, как только увидит, что ее возлюбленный убит?

– Не исключено. Без него ей нет смысла находиться вне Тени.

За стенами дома колдуньи Кэйлу ждал все тот же городок. Пока они шли, она старательно все запоминала и вместе с тем – сравнивала с уже увиденным. Нет, сон ни капли не отличался от предыдущего, совпадая даже в мелочах. Те же улочки, та же старинная одежда на горожанах. Даже сами прохожие оказались ровно теми же встреченными Кэйлой вчера людьми.

Необычный сон… самый необычный из всех когда-либо ей приснившихся.

Минуты спустя они с Джеральдом углубились в лес. Вполголоса переговариваясь, подошли к хижине Огдена. Кэйла медленно выдохнула, чувствуя, как бурлит в крови адреналин. Она хорошо знала, что произойдет, если они не справятся с магом теней и его мертвой невестой.

Знала, как это больно и холодно – умирать.

Знакомое крыльцо, знакомый звук скрипнувшей под ногами ступеньки. Знакомый щелчок, которым их поприветствовала открытая Джеральдом дверь. Войдя в дом, Кэйла тут же направилась к знаку на стене. Потянула на себя держатель для факелов, открывая потайной проход и скрывающуюся за ним лестницу.

Джеральд снова призвал осветившее пространство голубое пламя – лунный призрачный огонек. На этот раз он призвал сразу несколько призрачных сгустков, что ворвались в полумрак подземелья и разбавили его чернильную густоту. Как и в прошлый раз, внизу их ждали прикованные железными цепями к стенам девушки. Джеральд соткал из воздуха полупрозрачные, но все же смутно видимые вихри колдовской силы. Переплел их между собой и заключил в только что созданную магическую клетку девушку, на которую уверенно указала Кэйла.

И, конечно, их ждал сам маг теней.

Повинуясь воле Огдена и его колдовской силе, тени сошли с положенных им мест. Стеклись к нему, ластились к нему, словно кошки. Дикие или же, напротив, выдрессированные кошки, так и ждущие команду атаковать. Но не только Огден был силен в приручении – меч скользнул из ножен в руку Джеральда мягко и плавно, почти грациозно, словно заколдованная змея.

Тени сплетались в причудливом танце, лишая окружающее пространство привычных очертаний. Лезвием наверняка зачарованного меча Джеральд с легкостью рассеивал тьму, разрубая ее на сотни призрачных осколков. Он ранил Огдена, но тени ринулись к магу, окружая его рану черной заплаткой. Они питали его, и с этим Джеральд ничего сделать не мог. Но, отвлекшись, Огден не успел заметить, как его противник сплетает сеть из полупрозрачных, сверкающих звеньев. Маг теней расправил плечи, принимая горделивую позу… лишь для того, чтобы Джеральд набросил на них колдовскую сеть.

Одновременно с этим одна из прикованных к стене девушек (то ли спящих в столь ужасном положении, то ли находящихся без сознания), медленно подняла голову. Кэйла ахнула. В глаза незнакомки медленно заползала тьма, делая их непроницаемо-черными.

– Джеральд, другая просыпается! – испуганно выкрикнула Кэйла.

– Силы кончаются, – негромко сказал он. – Боюсь, не хватит на троих.

Спокойный голос Джеральда неожиданно вселил в нее толику уверенности. Кэйла потянулась к стоящему рядом кувшину с водой и… опустила его на голову незнакомки. Тут же застыла, ошалело глядя перед собой. Она впервые в жизни кого-то ударила.

Впрочем, ее скромной борьбы Иви, что вышла из Тени и ворвалась в тело несчастной жертвы, не заметила. Она вытеснила чужой разум и не чувствовала чужую боль.

– Проклятье!

– Кувшин, Денизе? – раздался сбоку чуть насмешливый голос.

– Ой, отстань. Лучше сделай что-нибудь!

Даже обидно – она, колдунья, призывает кого-то другого на помощь, словно слабая, отчаявшаяся девчонка. Кэйла тряхнула головой. Стоп, она не Денизе. Что это вообще с ней?

– Сделаю, – заверил Джеральд.

И почему-то Кэйла поверила ему.

Джеральд повернулся к Огдену и приложил руку к сверкающему барьеру. В нем мгновенно образовалась дыра, словно колдовскую клетку разъело прикосновением. Маг не успел воспользоваться дарованным ему шансом и высвободить свою темную силу, приручая тени – клинок Джеральда ворвался сквозь дыру в пространство барьера, и сквозь воздух – в тело мага теней.

Захрипев, Огден схватился рукой за грудь и соскользнул с лезвия на пол. Барьер померцал и потух. Глаза девушки, чьим телом завладела Иви, закатились, и она безжизненно повисла на цепях.

– Все закончилось, да? – тихо спросила Кэйла.

На ее глазах только что убили человека, и не сказать, что она была в восторге от увиденного. Но точно была рада, что Денизе осталась жива.

Джеральд прошелся перед каждой из пяти похищенных, погруженных в колдовской сон.

– Я не чувствую в них магии Тени. Только тепло. Значит, Иви ушла за своим любимым.

– Вместе даже после смерти… – прошептала Кэйла.

– Одобряю их стремление, но не одобряю метод, – категорично сказал Джеральд.

Кэйла кивнула, но ничего не ответила. Внезапная мысль целиком завладела ее вниманием: она ведь «спасла» Денизе, изменила ее историю, так почему сон не кончался? Поразмыслив, решила, что это к лучшему. Ей дали шанс подольше побыть в странном мире колдовства и прирученных теней.

– Ты можешь разбудить их? – спросила Кэйла, кивком указывая на девушек.

– Нельзя. Опасно. Присутствие Иви в их теле даром для них не прошло. Жаль, ты не можешь создать портал до Венге. Придется привести целителей сюда. И, Денизе, пока никому не говори о том, что твой дар исчез. Ты единственная белая колдунья на всем юге. Келли не в счет, все, чем она владеет – морок да любовные привороты. Если жители Венге и окружающих деревень узнают, что Черная Жемчужина заражена проклятием… паники не избежать.

– Как ты меня назвал? – воскликнула Кэйла.

Снова этот недоуменный взгляд из-под светлых бровей.

– Черная Жемчужина. Денизе, меня тревожит то, что с тобой происходит.

– Забудь, – отозвалась она, машинально поглаживая гладкий камень на шее. Вздохнула, глядя на Джеральда: – И что теперь?

– Пойдем к целителям, а потом ты отправишься домой, выявишь источник своего проклятия и избавишься от него, – убежденно произнес он.

Уже не в первый раз Кэйла поймала себя на мысли, что Джеральд говорит и ведет себя совсем не как двадцатилетний парень, скорей – как молодой мужчина. Наверное, в мире, где приходится носить в ножнах меч и сталкиваться с совсем не безобидной магией, очень быстро взрослеешь.

Вернувшись в Венге, незнакомыми Кэйле улочками они добрались до храма – величественного сооружения из белого камня, с круглой крышей, которую венчала статуя красивой женщины с длинными волосами. Она держала в каменных руках призрачную белую сферу, которая освещала площадь лучше десятка фонарей.

Массивные двери отворились, пропуская их внутрь. У круглого алтаря с той же светящейся сферой в центре замерло несколько человек от мала до велика. Худенькая девчушка – совсем еще дитя – положила на край каменного алтаря букет белых цветов и прошептала благоговейно:

– Амерей, даруй мне сил.

Стоило девчушке коснуться белой сферы, свет перекинулся на ее ладошки. Несколько мгновений они излучали сияние, а затем погасли. Откинув голову назад, к потолку, словно заменившему ей небо, девчушка улыбнулась.

Целителей они нашли на нижнем ярусе храма. Джеральд рассказал о девушках в хижине Огдена, которым требовалась помощь. Узнав о том, что маг теней больше не угрожает Венге, целитель – старик с изборожденным морщинами лицом и длинными седыми волосами – прижал руку к груди и чуть поклонился.

– Спасибо, Белый Паладин и Черная Жемчужина.

Это было так церемониально, так возвышенно и так непривычно, что Кэйле стало неловко. Однако Джеральд остался невозмутим – казалось, ему не впервой слышать подобные слова.

Несмотря на его уговоры, Кэйла отправилась в хижину мага теней вместе с целителями – проснувшись, она хотела знать наверняка, что девушкам больше ничего не угрожает. Смешно, может, но… Она словно читала книгу, чью-то историю, но в отличие от реальной жизни, могла что-то в ней поменять.

В дом Денизе Кэйла вернулась уже ночью, совершенно вымотанная и опустошенная событиями бесконечного дня. Целители, несущие в своих руках свет Амерей, богини света и созидания, заверили, что похищенные Огденом проснутся от своего колдовского сна. И ей, она чувствовала, пора просыпаться.

Обессиленная, Кэйла упала на кровать и закрыла глаза. Засыпала она, сжимая в ладони черную жемчужину.




Глава пятая. Прекрасная лучница


Проснулась Кэйла в приподнятом настроении. Накинув поверх пижамы халат, направилась на кухню. Горячий кофе – верный друг в предрассветные часы.

Постоянно поглядывая на часы и ерзая на стуле, Кэйла дожидалась, когда Дарлин проснется – до безумия хотелось поделиться с ней своими успехами в вызове осознанных сновидений. Ну а с кем еще? Обсуждать с Джошуа любопытные свойства черной жемчужины она не спешила, а Дарлин к его работе не имела никакого отношения.

Порой мир казался Кэйле разделенным на две половины. Одна жила в настоящем, с взглядом, обращенным в будущее: новые технологии, стремительный ритм жизни, эффектность и зрелищность… А вторую поглотило прошлое: исследование минувших эпох, вдумчивое, неторопливое исследование окружающего мира, наградами которого становились бесценные реликты.

При всей схожести с отцом (Дарлин, несомненно, была очень увлекающейся натурой, готовой положить на алтарь любимого дела все время и силы, что были в ее распоряжении), ее никогда не интересовало прошлое. Она смотрела вперед, и – наверняка – видела блестящую карьеру. Танцовщицы, актрисы, рассекающей освоенные города на спортивном автомобиле. Оставляя руины и города-призраки, зараженные Скверной, таким, как Кэйла и другие наемники Джошуа.

Дарлин, легка на помине, появилась на кухне при всем параде: причесанная, одетая, с подведенными тонкими стрелками глазами. Стоило ей только усесться за стол с нехитрым завтраком – хлопьями и молоком, Кэйла, сгорая от нетерпения, выпалила:

– Помнишь тот кошмар, от которого я проснулась позавчера?

– Угу, – с набитым ртом пробормотала Дарлин.

– Там была… В общем, мне приснилась не мама.

– А, ясно.

– Мне приснилась Денизе – колдунья, у которой была точно такая же цепочка, что и у меня. Ты будешь смеяться, но мне не захотелось, чтобы этот сон заканчивался так, как закончился, и я подумала – а что, если я смогу его переписать?

– Что переписать? – недоуменно переспросила Дарлин. – Сон?

– Да. Просто в том кошмаре Денизе погибла. И я… В общем, есть такая практика – вызов планируемых сновидений. То есть ты можешь вызвать именно тот сон, который тебе нужен. Хочешь летать – пожалуйста, хочешь увидеть давно погибшего родственника – увидишь.

– Ага, круто, – рассеянно отозвалась Дарлин, набирая СМС-ку.

Безразличие двоюродной сестры немного охладило пыл Кэйлы, но она не сдавалась:

– Так вот, у меня все получилось! Если честно, я даже не ожидала, что это будет настолько просто! Мало того, что я попала в тот же самый сон, так еще и смогла его переделать! Ты не представляешь, что там было…

Доев завтрак, Дарлин поднялась. Кивая на ходу, но в такт словам Кэйлы не попадая, направилась к выходу. Кэйла следовала за сестрой, как хвостик – ей хотелось дорассказать историю, которая так ее впечатлила. Однако энтузиазм угасал пропорционально скуке, написанной на лице Дарлин. И она бы смирилась, отстала, не мучая ни сестру неинтересной ей болтовней, ни себя необходимостью добиваться ее внимания… вот только ей больше не с кем было поделиться.

Эти удивительные сны – самое примечательное, что произошло с Кэйлой за последние месяцы, не считая, конечно, ее пути искательницы реликтов. Однако, по правде говоря, это был пусть и захватывающий, но очень одинокий путь. Порой среди руин Кэйле становилось до ужаса тоскливо. Когда-то на этом месте, где она стояла, существовал целый мир, от которого почти ничего уже не осталось – только старые, сломанные, заросшие мхом каменные кости. Порой она чувствовала себя гробокопателем, рыская в поисках реликтов среди этих огромных каменных могил. Ведь те вещицы, которые Кэйла находила, не изучали в школе, их не отправляли в музей. Вместо этого Джошуа продавал их коллекционерам.

В награду за особенно ценную находку – полную драгоценностей шкатулку с вырезанными на ней древними знаками – дядя однажды взял ее с собой на аукцион. Глядя на холеных дам и господ в дорогих, идеально выглаженных нарядах, Кэйла вдруг поймала себя на мысли: будет непросто и дальше убеждать себя в том, что ее работа по-настоящему приносит пользу обществу – то, что внушал ей когда-то Джошуа. Но признаться себе в этом – значит, признать и то, что последний год ее жизни ничего не стоил. Что она бросила школу лишь ради того, чтобы потакать прихотям всех этих богачей и светских львиц, отчаянно желающих сорвать куш – потратить деньги на дорогую безделушку, которой можно будет хвастаться перед гостями, посещающими их дом.

В вечер после аукциона Кэйла была тихой, как никогда. Джошуа заметил перемену в ее настроении, спросил, в чем дело. Она, конечно, открылась перед ним – перед последним самым близким ей человеком.

– Разве плохо то, что мы приносим радость в чей-то дом?

Фраза, пусть и сказанная оживленным тоном, показалась искусственной, почти… рекламной.

– Нет, но… Когда я согласилась на эту работу, я думала, что буду как те люди из Архива…

Наивно, конечно. С помощью таких же наемных искателей архивариусы отыскивали по всему миру различные письменные свидетельства, карты, старинные дневники и книги. Годами корпели над их расшифровкой, составляли словари по древним языкам. Разгадывали многочисленные тайны прошлого их родного мира, погребенные под пылью веков или и вовсе уничтоженные Скверной.

И тут – Кэйла, которой тогда едва исполнилось шестнадцать лет…

– Все еще впереди, милая, – ласково увещевал Джошуа. – Когда-нибудь ты найдешь что-нибудь по-настоящему необыкновенное. Да и представь – годы спустя ты придешь устраиваться в Архив, уже имея за плечами такой опыт!

Кэйла неуверенно улыбнулась. А ведь и правда… Все же юные искатели даже в их прогрессивный век – дело достаточно редкое. К тому же Джошуа берег ее и не отправлял слишком далеко от родного города, в другую страну или и вовсе на другой континент.

Пока Дарлин натягивала кожаную куртку и ботиночки на каблуке, Кэйла рассказала ей о маге теней и Белом Паладине, умолчав, какое впечатление произвел Джеральд на нее саму. Дарлин даже не пыталась сделать вид, что ей интересно. Похоже, мыслями она уже была где-то там, с друзьями.

– Слушай, Кэй, мне пора бежать, – торопливо сказала Дарлин, оборвав Кэйлу на полуслове. – Вечером дорасскажешь, ладно?

Открыв дверь, она легко сбежала по ступеням. Кэйла успела увидеть застывшую у тротуара машину. А потом дверь захлопнулась, отрезая Кэйлу с ее странными снами от реального мира.

Она постояла, покусывая нижнюю губу. От грусти и непонимания поможет только одно – воздушное пирожное с шоколадной крошкой и обжигающий кофе. Кэйла принесла свои любимые антидепрессанты в спальню и устроилась за ноутбуком.

Может, все, о чем она безуспешно пыталась рассказать Дарлин – не просто проекция, перенесенная из ее реальности в мир сновидений? Что, если когда-то и впрямь существовала белая колдунья, прозванная людьми Черной Жемчужиной, и ее сила была столь велика, что позволила Кэйле видеть сны о ней, когда амулет попал в ее руки? Быть может, жемчужина, будучи настоящим реликтом, и вовсе хранила обрывки чужих воспоминаний, которые ее разум дополнил и воссоздал в виде яркого сна?

Или все это Кэйла придумала сама? Просто цепочка с черной жемчужиной и мысли, кому та могла принадлежать, стали толчком для сна о колдунье Денизе?

Откусив львиную долю пирожного, она на мгновение зажмурилась от удовольствия и погрузилась в лабиринты интернета. Почти сразу поиски привели ее к сайту Архива, где в открытом доступе содержалась найденная ими информация о Старом мире. Если ее предположение верно, то среди десятков статей могла затесаться и та, что рассказывала о колдунье Денизе. Увы. Кэйла успела съесть пирожное до последней крошки и сходить на кухню за вторым, но того, что искала, так и не нашла. Ничто не указывало на существование колдуньи Денизе по прозвищу Черная Жемчужина.

Остаток дня Кэйла, сидя на подоконнике в библиотеке, читала «Марианну». В этой книге не было магов теней, но была юная целительница, за приключениями которой Кэйла наблюдала с неослабевающим интересом. Может, если прочитать достаточно, она сумеет ночью попасть и в этот мир?

Ложась спать, Кэйла и не думала о возвращении в сон Денизе. Однако, открыв глаза, поняла, что все же вернулась. Однако это был не тот же самый сон: Джеральд не будил ее, ботиночки лежали в углу комнаты, где она их оставила. Кэйла помнила, что заснула, не раздеваясь, и проснулась она в том же белом платье колдуньи. Неизменной осталась и цепочка с черной жемчужиной на ее шее.

Несколько минут Кэйла задумчиво оглядывала комнату Денизе. Попыталась призвать магию – так, как это себе представляла. Но когда ничего не вышло, не удивилась.

Джеральд считал, что на Денизе наложено проклятие, не позволяющее ей призвать на помощь свой дар. Кэйла думала иначе. Она, незваная гостья, завладела телом колдуньи и на время сна стала его полноправной хозяйкой. Совсем как Иви с теми несчастными девушками – с той лишь разницей, что лишь единожды, день назад, сделала это намеренно.

В отличие от Денизе, Кэйла не имела ни малейшего понятия, как обращаться с магией. Однако, вернув ее в сон о белой колдунье, ей словно дали еще один шанс. И она была твердо намерена им воспользоваться.

Для начала следовало изучить имеющиеся в доме атрибуты – кто знает, вдруг они помогут пробудить дремлющую в ее крови – вернее, в крови Денизе – силу?

Травы, травы, травы – засушенные, перемолотые, помещенные в чаши, банки и саше. Деревянные фигурки, изображающие людей и животных. Амулеты на цепочках и на простых шнурках. Зеркала всех форм и размеров, какие-то треугольники из камней разных цветов. Чьи-то когти, глаза и мех в шкатулочках и коробочках. Да тут жизни не хватит, чтобы во всем этом разобраться!

Кэйла решила действовать по порядку, изучая по одной вещице за раз. Но с какой начать? Она нависла над столом, растеряно теребя амулет с жемчужиной. Стоило свободной руке застыть над бархатным мешочком багряного цвета, и камень в ее пальцах очень знакомо потеплел. Это не совпадение. Что угодно, но не совпадение. Такое чувство, будто черная жемчужина ее… вела.

Она послушно взяла в руки мешочек. Потрясла – внутри что-то звенело, развязала тесемки и высыпала содержимое на стол. Внутри оказались круглые камешки, серебристые и угольно-черные, испускающие слабое сияние и явно заряженные магией, зачарованные.

– И что же с вами нужно делать? – задумчиво проговорила Кэйла.

Собрала их в руку и снова кинула на стол. Опустившись на деревянную поверхность, камешки задрожали и принялись перемещаться, меняясь друг с другом местами, пока не сложились в серебристый знак вопроса на черном фоне.

– Спрашивать! – осенило ее. – Вы хотите, чтобы я задавала вопросы!

Замечательно. Одно дело – разговаривать с Чарли, а другое – всерьез вести диалог с камушками. «Колдовскими камушками», – тут же напомнила она самой себе.

– Та-а-ак, и что же мне у вас спросить? – пробормотала Кэйла, собирая в горсть рассыпанные камушки. – Ладно, давайте попробуем. Как мне вернуть силу Денизе?

Задав вопрос, она кинула камни на стол. Они вновь зашевелились, будто потревоженные дрожью земли, и сложились в слово. Чем больше Кэйла на него смотрела, тем необычнее себя чувствовала. Она не знала языка, на котором оно было написано, но знала его значение. «Дневник» – вот что поведали ей колдовские камни.

Значит, Денизе вела дневник… Он может помочь Кэйле понять границы сил колдуньи.

Окрыленная первым успехом, она бросилась на его поиски. Методично перерывала весь дом, открывая все шкафы и тумбы. В руки попала куколка, завернутая в шелковый отрез ткани. Кэйла сжала ее в ладони и почувствовала, как напряжение последних дней ее отпускает. Глупая, детская обида на Дарлин, на ее невнимание, из темного окрасилась в белый, стала легкой, воздушной и воспарила в облака. Поразительное ощущение. Кэйла чувствовала некое внутреннее освобождение – будто путы, что держали ее душу в железных тисках, рассыпались в пыль. С изумлением увидела, как по фарфоровой щеке куколки стекает слеза.

Статуэтка забрала себе ее боль.

Ошеломленная открытием, Кэйла бережно завернула куколку в шелк и убрала вглубь стола. Там же отыскала почерневшее от времени серебряное кольцо, однако надевать не рискнула. Кто знает, какие силы оно в себе таит?

Еще одной интересной находкой оказался флакончик со светло-зеленой жидкостью и недвусмысленной биркой с черепом. Он был помещен в обитый тканью ящичек с замочком, который Кэйла сумела открыть далеко не с первой попытки. Яд? Или, может, кислота? Хотя рядом лежала сверкающая призрачным светом палочка (зачарованная, со знанием дела подумала Кэйла), которой, вероятно, и следовало наносить таинственную жидкость из флакона, проверять догадку она не решилась.

На поиски дневника и разглядывание артефактов, которых у Денизе оказалось великое множество, ушел почти весь день. На Венге уже опускался вечер, и Кэйла решила отложить исследование на потом. Опыт искательницы реликтов подсказывал, что порой неспешное, вдумчивое изыскание приносит куда лучший результат. Если судьба снова забросит ее в этот сон, она начнет все с самого начала, уже не тратя времени на те участки дома, где точно не было дневника.

Выпрямившись, Кэйла хмуро оглядела окружающий ее и созданный ею же хаос. Она находилась в чужом, полном магии мире, и не посвятила и нескольких минут тому, чтобы его изучить, все силы бросив на поиски загадочного дневника Денизе. Решив исправить упущение, она отправилась на вечернюю прогулку по Венге.

Какое-то время Кэйла любовалась храмом со сверкающей, как луна, сферой в руках Амерей. Вошла внутрь и, робея, коснулась сгустка света в центре алтаря. Она не принесла дар богине и не знала, может ли рассчитывать на ее благословение, но все же прошептала:

– Амерей, даруй мне сил.

И сила в тот же миг зажгла ее ладони. Упоительное ощущение: кончики пальцев покалывало, в груди потеплело и родилось нечто новое… или давно позабытое. Так вот, каково это – чувствовать магию в себе?

Когда Кэйла выходила из храма, идущий навстречу целитель остановился и почтительно склонил голову.

– Черная Жемчужина…

Кэйла кивнула в ответ и прошла мимо, чувствуя себя самозванкой. Она не заслужила уважения в глазах целителя. Она – не Денизе. Она – обычная девчонка семнадцати лет, заблудившаяся в чужом сне. Колдунья спасала жизни, а Кэйла лишь охотилась за сокровищами для элиты. И даже ее будущее, несмотря на все мечты, все еще тонуло в тумане.



***

Не зная, где искать Джеральда, Кэйла надеялась, что встретит его случайно, но ее надежды не оправдались. Площади и улицы пустели, люди разбредались по своим домам. Только теперь Кэйла поняла, что понятия не имеет, где находится дом Денизе – она еще слишком плохо знала Венге, чтобы хорошо в нем ориентироваться. Пришлось наугад бродить по городу, надеясь, что память подскажет уже знакомые улицы и ориентиры.

Ей нравилось, что в этом городе не было всепоглощающей темноты. Несмотря на то, что в небе уже давно мерцали искорки-звезды, а луна была молодой и слишком тонкой, в Венге было свело – не как днем, скорее, как в час полнолуния, когда луна сияет особенно ярко. Свет городу дарила сфера в руках Амерей, что ночью казалась еще ослепительнее и прекраснее.

Блуждая по лабиринту улиц, Кэйла прошла мимо стройных рядов лавок. Несмотря на поздний час, торговцы зазывали посмотреть их товар – травы, отрезы ткани, фрукты, специи и мясо. Смешение запахов заставило ее поморщиться и чихнуть. За рынком обнаружился фонтан со статуей в самой его сердцевине. Кэйла замерла как вкопанная, словно поменявшись с ней местами. Перед ней на небольшом постаменте стояла прекрасная каменная девушка с точеной фигуркой и… луком с натянутой тетивой в руках. На прекрасном лице незнакомки застыла печаль, уголки красиво очерченных губ опущены.

Кэйла задохнулась от изумления – это была та самая статуя, что находилась неподалеку от руин, где Чарли отыскал цепочку с черной жемчужиной! Только целая, не потревоженная временем. Но значит ли это…

Кэйла бросилась вниз по улице, ориентируясь уже на реальные воспоминания, а не на воспоминания, дарованные сном. В ее мире на месте домов и тротуаров были деревья и вырастающие из земли осколки камней, но идти, к счастью, пришлось недалеко. Завернув за угол приземистого дома, Кэйла увидела знакомую дверь. Мысль, что внезапно постучалась в голову, заставила буквально ворваться в дом белой колдуньи. Она бросилась к столу, вынула из его недр ящичек со стеклянным флаконом с черепом. Выйдя из дома и даже не заперев его – кто будет обкрадывать ее в собственном сне? – направилась обратно, к статуе лучницы.

Сейчас, когда рядом не было магов теней и их оживших дымчатых слуг, все происходящее казалось Кэйле безумно увлекательной игрой. Невольно вспомнилось, как в детстве они с Лейси, подругой, оставшейся в ее родном городке, безумно хотели стать ворожеями. Нередко сбегали из дома в небольшой лесок, где пытались воззвать к духу леса, услышать его голос. Кажется, Лейси принимала их попытки всерьез и ужасно расстраивалась, когда ничего не получалось. Кэйла же была в восторге от этой игры в ворожею. Вот и сейчас она с энтузиазмом взялась за дело, пытаясь связать реальность и свой собственный сон.

«Ты же понимаешь, что лучница, как и цепочка с жемчужиной, просто перекочевали из твоей памяти в сновидение? – говорил ей внутренний голос, в то время как ее руки осторожно откупоривали флакончик с насыщенно-зеленым зельем. – Ты же понимаешь, что ты никак не можешь очутиться в том самом времени, когда жила белая колдунья Денизе?»

Кэйла прекрасно это понимала, что не мешало ей действовать, противореча собственным мыслям. Убеждая себя, что это лишь игра, она села в основание статуи лучницы, осторожно держа в руках откупоренный флакон. Макнула в резко пахнущую жидкость светящуюся палочку и коснулась ею подножия статуи. Камень зашипел, словно раскаленная сковорода, на которую попали капельки масла. Образовалась едва заметная ямка. Невероятно… Значит, она оказалась права: жидкость во флаконе была ничем иным, как кислотой, но кислотой магической, способной разъесть даже камень.

Витиеватым почерком Кэйла выжгла на каменной поверхности свое имя, а потом забросала основание статуи землей, чтобы никто, кроме нее, не знал о существовании надписи.

Несмотря на все самоуговоры, что-то мешало ей относиться к происходящему как к обыкновенному сну – быть может, удивительная его подробность и логичность (если, конечно, считать логичной и магию). А может, Кэйла просто хотела, чтобы в ее реальности нашлось место настоящим чудесам. За эти два дня с ней произошло столько удивительного, и терять это ощущение не хотелось…

Впервые за несколько месяцев мысли о прошлом – о родителях, которых уже не вернуть – не затмевали собой все. Впервые Кэйла чувствовала, что живет по-настоящему.




Глава шестая. Когда сон становится реальностью


Открыв глаза, Кэйла увидела знакомые потолки с лепниной. Итак, она снова в родной реальности. Закономерный итог… тогда почему ей так тоскливо? Она хотела туда, где была магия и бьющая ключом жизнь, тайны и богиня, дарующая свой дар людям. Неважно, что лишь единожды (дважды, если считать повтор сна об Огдене) ей выпал шанс поучаствовать в приключениях, катализатором которых была магия. Казалось, вот-вот на пороге ее дома появится Джеральд и ее снова затянет водоворот событий…

Сегодня Кэйла решила обойтись без привычного утреннего ритуала – чашки кофе и разглядывания в окно спешащих по своим делам соседей. Позвонив секретарше Джошуа, она предупредила о том, что скоро будет. Центр исследований встретил ее все теми же коридорами, по которым прохаживались охотники за сокровищами, готовые отправиться в очередную экспедицию или только вернувшиеся из нее, и специалисты по оценке реликтов. Неулыбчивые, в белых халатах, словно доктора, что подчеркивало их серьезный статус.

Стоило оказаться у главного хранилища, перекочевавшая с шеи в карман черная жемчужина снова нагрелась. Вместе с теплом Кэйла почувствовала укол совести. Она должна была рассказать Джошуа о находке еще три дня назад, но до сих пор почему-то этого не сделала.

«Он отберет у меня этот мир». Мысль прозвучала по-детски, заставив Кэйлу еще сильней устыдиться. И все же, переступив порог кабинета Джошуа, о жемчужине она промолчала.

– Не сидится дома? – одобрительно улыбнулся дядя.

На нем был дорогой, но изрядно помятый костюм. Волосы, еще утром наверняка старательно приглаженные, топорщились в разные стороны. Поймав ее взгляд, Джошуа провел по волосам ладонью. Прическе это, признаться, не сильно помогло.

– Готова отправляться?

– Готова. Есть что-нибудь интересное?

Джошуа со свойственной ему энергичностью преодолел расстояние от заставленного папками шкафа, где Кэйла его и застала, до стола. Рухнул в крутящееся кресло, практически утонув в нем.

– Ты ведь знаешь, самые ближайшие секторы я оставляю специально для тебя. Или, может быть, ты готова присоединиться к какой-нибудь группе? Одна из них направляется в джунгли. Ходят упорные слухи, что где-то в их недрах скрыт затерянный город…

– Нет, – торопливо ответила Кэйла. – Мне привычнее одной.

Она и сама не знала, почему так цеплялась за свой статус одиночки. То ли оттого, что, неуверенная в собственных силах, не хотела подводить команду, то ли просто потому, что уже привыкла быть одной.

– Как хочешь, милая.

Джошуа пододвинул к ней пухлую папку. Кэйла на мгновение ощутила глупую гордость, увидев собственное имя под пластиковым кармашком в ее сердцевине. Вспомнилось вдруг, как житель Венге уважительно назвал ее Черной Жемчужиной… Интересно, кто-нибудь хоть однажды произнесет так же ее имя?

«Кэйла Честер», и уважительный кивок. Кэйла Честер, известный исследователь или почетный сотрудник Архива.

– Кэйла?

Она поняла, что смотрит на папку, не отрываясь, уже с минуту. Смутившись, торопливо ее открыла.

Под прозрачной мультифорой теснились карты, заметки и, главное – сертификаты, доказывающие право компании Джошуа на проведение раскопок и исследований в определенных секторах.

Весь мир за пределами освоенных городов был поделен на секторы. Жить в них небезопасно, а путешествовать по ним могут лишь такие, как Кэйла и все наемные работники Джошуа.

Сильнее любой, даже самой жутковатой фантазии в память Кэйлы запал документальный фильм, который им показывали на уроках истории в средних классах. Вместо мира «до» – лакуна, полнящаяся догадками и теориями, источниками которых стали результаты многочисленных исследований. Миром «после» же стал их мир. Люди потратили немало сил, чтобы возродить его, погибшего от глобальной катастрофы, именуемой Скверной. Поначалу они селились лишь в тех местах, которые по счастливой случайности, некоей неподвластной им логике или же замыслу высших сил не были отмечены печатью Скверны. Однако так не могло продолжаться вечно.

Спустя века люди так и не сумели отыскать средство, способное уничтожить проклятие, поразившее их мир, раз и навсегда, но все же научились с ним бороться. Занимая полуразрушенные города, они уничтожали все, чего касалась Скверна. Растения, деревья… сжигали дотла даже траву. Научились обрабатывать почву и заново засеивать ее новыми культурами, нетронутыми загадочной и смертельной проказой. Порой уничтожить Скверну не помогало ничто. Казалось, она прятала свои зерна глубоко в недрах земли, чтобы однажды они дали росток. А потом – жадно уничтожили все живое на своем пути.

Долгое время люди держались от проклятых земель так далеко, как могли. Однако мир не возможен без баланса, без попытки уравновесить добро и зло, тьму и свет. Так на свет начали появляться люди, стойкие к воздействию Скверны. Неудивительно, что настал тот час, когда пораженные ею места – отголоски Старого мира – наводнили одержимые жаждой знаний или наживы охотники за сокровищами, ученые и исследователи. Тогда же правительство решило продавать исследовательским компаниям тронутые Скверной земли, разбив их на сектора. Джошуа тратил немало времени (и, безусловно, денег), регулярно участвуя в государственных торгах.

Кэйлу всегда удивлял избранный правительством путь, приведший к тому, что осколки прошлого становились не достоянием общественности, а добычей частных компаний, которых год от года становилось все больше. Как будто Старый мир растерзали на части, разрезали, словно громадный пирог, на куски, и выставили перед голодной публикой на продажу.

Но что она во всем этом понимала? К тому же она была одной из этих падальщиков, что набросились на издыхающий Старый мир. Неважно, какие у нее на то были причины.

Кэйла выбрала сектор, соседствующий с тем, где она и отыскала таинственный амулет с черной жемчужиной. Судя по спутниковой карте, ее ждали всего несколько полуразрушенных домов, в которых, однако, могло отыскаться и что-то ценное. Остальные секторы города-призрака раскупили другие компании… или же их придержали до лучших времен. Когда охота в одном из секторов оборачивалась большой удачей, слухи об этом расходились быстро, и на близлежащие секторы города или пустоши резко взлетала цена.

Времени на сборы ушло немного – Кэйла привыкла жить «на чемоданах», будучи готовой сорваться куда-нибудь в любой момент. Взволнованный Чарли мешался под ногами, предвкушая очередное путешествие. Наклонившись, Кэйла с улыбкой потрепала его по голове. Они с Чарли были чем-то похожи, хоть его порода, стойкая к воздействию Скверны, была выведена искусственно… а она такой родилась.

Чаще всего это обнаруживалось случайно, когда «распускался цветок Скверны» – то есть она прорывалась из недр земли, заражая растение. Не обладающий особым иммунитетом человек, касаясь его, заболевал. Однако то, что люди, стойкие к воздействию заразы – не такая уж редкость, внушало и ученым, и обычным людям надежду, что настанет день, когда Скверна будет побеждена окончательно.

Кэйла же целенаправленно проходила специальные тесты, чтобы узнать о своей стойкости к ее воздействию. Она помнила, как возбужденно рассказывала об этом маме. Она мечтала стать архивариусом… Что же, Джошуа двумя годами позже предложил ей иной путь.

Пока они ехали, Чарли радостно высовывался из окна машины. Кэйла редко смотрела по сторонам, и не из соображений безопасности – все равно на этих дорогах за пределами Креарка ей почти никто не встречался. По обеим сторонам от внедорожника вырастали покрытые мхом дома. Куда хуже, когда дома были тронуты Скверной – нечто темное, пульсирующее объяло их. Если какая-нибудь птица опустится на крышу такого дома… ей не повезет. В некоторых местах и траву, и деревья словно вязкий черный кисель поглотила Скверна. Она убивала красоту окружающего пространства, заражала сочную зелень противоестественной темнотой.

Людям никогда не поселиться в этих местах, если прежде не призвать на помощь очистительное пламя. А ведь когда-то давно они жили здесь, в этих сгнивших от времени и Скверны домах.

Смотреть на погибший мир было не просто страшно. Тоскливо. Почти мучительно.



***

Ночью пришлось остановиться на привал. Кэйла всегда выбирала места подальше от главной дороги. Так случилось и на этот раз. Стоило только разбить палатку, и туда тут же влез довольный Чарли.

– Будешь мне место подушки? – пошутила Кэйла.

Чарли громко гавкнул, то ли соглашаясь, то ли, наоборот, протестуя.

– Ну как хочешь. А ведь мы могли бы стать ближе друг к другу…

Впрочем, в палатке было не так много пространства, чтобы отдалиться. Как только Кэйла легла, Чарли по-хозяйски забросил на нее лапы и положил морду на плечо. Она лежала, глядя в потолок и прислушиваясь к тишине за пределами брезентовых стен, пока сон не затянул ее в свои сети.

Поразительно, как быстро человек привыкает к тому, что еще недавно считал непостижимым. Заснув в одном мире, Кэйла проснулась в другом, и приняла это как данность.

Первой мыслью, заставившей ее выпорхнуть из постели, было: «Дневник!». Она взялась за его поиски с утроенной силой, жалея, что не знает заклятий, которые могли бы помочь его отыскать. Вновь методично просмотрела все шкафы и полки, в очередной раз поразившись количеству незнакомых ей предметов, принадлежащих Денизе. Целая россыпь камней – драгоценных и обычных, исчерченных загадочными знаками и причудливо разукрашенных, заключенных в оправу из металла и подвешенных на обычном шнурке. Некоторые из них излучали сияние, тая в себе колдовскую силу, другие были горячи или обжигающе холодны на ощупь.

Кэйла решила, что Денизе изучала и магическую науку вроде обратной стороны вуду – не знала, как точнее это назвать. В большом коробе под шкафом она нашла несколько куколок, обряженных в отрезы ткани, с прядью человеческих волос, обмотанной вокруг головы. Однако вместо иголок, воткнутых в соломенные, деревянные и тряпичные тела, Кэйла увидела перевитые в виде ожерелья сушеные травы и нанесенные серебристой краской руны, что покрыли кукольные фигурки с ног до головы.

Ночь за ночью в каждом своем сне Кэйла бродила по Венге и изучала атрибуты Денизе – совсем как пресловутые древние реликвии. Днем она продолжала путь, пока наконец не достигла нужного ей сектора. Помедлив, выбралась из внедорожника. Чарли весело трусил рядом с хозяйкой, довольно погавкивая. А ее вдруг охватило нервное напряжение – настолько сильное, что кончики пальцев словно оледенели.

А вот и руины, в которых Чарли выкопал черную жемчужину. Прикрыв глаза, Кэйла рассчитала приблизительное расстояние до статуи лучницы. Мысленно убрала деревья, выровняла улицы и воздвигла в нескольких шагах от себя приземистый дом. Совпадало идеально. Если допустить мысль, что белая колдунья Денизе существовала на самом деле, становилось очевидно – Чарли нашел цепочку с жемчужиной на месте, где когда-то находился ее дом.

Желудок завязался в тугой узел.

«Спокойнее, Кэйла, это всего лишь совпадение. Просто, блуждая по сектору, ты невольно запомнила расстояние от лучницы до руин с находкой, а твой разум дорисовал уже все остальное». Но отчего же тогда так сильно было ее нетерпение и желание увидеть статую?

Каменная девушка с точеной фигуркой и луком в руках стояла посреди пустыря, одинокая и обезображенная временем. Кэйле не хватало ее прелестного лица, чуть опущенных губ и грустного взгляда.

Медленно она направилась к статуе, так же медленно опустилась на колени – словно паломница, пришедшая к алтарю Амерей, чтобы принести свои дары. Непослушными пальцами разворошила землю в основании статуи, и вскрикнула – на камне было вырезано «Кэйла». Она провела пальцами по углублению, прикрыла глаза, прочитав собственное имя на черном полотне опущенных век. Поднялась, не отрывая взгляда от подножия статуи.

– Чарли, ты это видишь?

Ей ответил ветер, зашелестев кронами деревьев. Кэйла вздрогнула и огляделась по сторонам. Обхватив себя руками за плечи, стояла, пытаясь понять, как ко всему этому относиться.

То, что она видела – не сон, а прошлое ее собственного мира. Того, что называли Старым миром, того, что давно погиб. Или же оба этих мира-отражения существовали и по сей день, разделенные тонкой завесой, которую ей каким-то чудом удалось пересечь? И вмешательство в ход событий одного из них влияло на происходящее в другом? Но как такое возможно? И если в Старом мире, мире Денизе, и впрямь существовала магия, почему не сохранилось никаких легенд и покрытых пылью времен историй? Как могло колдовство просто взять и исчезнуть, не оставив даже следа? Где древние фолианты, где пересказы легенд о магах теней и борцах с ними? О Белом Паладине и Черной Жемчужине? О великой Амерей, Несущей Свет? Неужели Скверна уничтожила не только их самих, но и все следы их существования?

Уходя с пустыря, Кэйла оглянулась на статую. Воскресила в памяти лицо каменной лучницы и улыбнулась ей. Колдовство это или жажда жизни, но она выжила. Венге был стерт с лица земли, а она… выстояла.




Глава седьмая. Дневник белой колдуньи


Кэйла перерыла, кажется, весь дом колдуньи, но так и не смогла найти то, что так отчаянно искала. Застыв посреди комнаты, она окинула взглядом стены. Может, искала не там? Личные записи Денизе вполне могла запрятать в какой-нибудь тайник. И кто знает, каковы тайники у колдуний?

Взгляд Кэйлы остановился на парадном портрете, изображающем Черную Жемчужину. Подарок от поклонника или своеобразная плата за услуги колдуньи? Написанная маслом картина в полный рост, словно зеркало, отражала диковатую красоту Денизе: гладкие черные волосы спадают на карамельную кожу плеч, черные глаза таят в себе знание и опасность. Полная жизни и красок, картина невольно притягивала взгляд.

Однако что-то в ней… смущало. Кэйла отошла назад, снова подошла ближе, пытаясь понять, что же не так. И поняла: черная жемчужина в амулете Денизе на портрете потеряла свой глянцевый блеск, стала матовой и ненатуральной. Коснувшись картины в том месте, где должна была находиться жемчужина, Кэйла нащупала круглую выемку. Торжественно улыбнувшись, сняла со своей шеи цепочку. Черная жемчужина легла в углубление идеально, заполнив его до краев. В тот же миг послышался тихий щелчок. Кэйла коснулась картины, и та послушно отъехала в сторону, открывая скрытую за ней… лестницу. Ахнув, Кэйла без раздумий сбежала вниз.

Лестница привела ее в просторное подвальное помещение, больше всего напоминающее… библиотеку. Расставленные вдоль стен шкафы были заполнены свитками и старинными фолиантами. А на единственном столе в центре лежала слегка потрепанная, пухлая книга в кожаном переплете. Казалось, все это время она ждала, когда Кэйла ее найдет.

Невольно задержав дыхание, она взяла дневник Денизе в руки. Открыла, наслаждаясь шелестом заполненных чернилами страниц. Остановилась на самой первой… и вовсе забыла как дышать.



«Странное это дело – писать той, кого ты никогда не увидишь. Но эти строки посвящены тебе, и если ты сейчас их читаешь, значит, мое предчувствие катастрофы оказалось верным. Значит, я умерла – и быть может, вместе со мной погиб и остальной мир.

Не представляю, каково тебе сейчас, но не могу позволить себе тратить время на сочувствие. Ведь я, как-никак, уже почти мертва. Я вижу на своем лице печать смерти, но я не ясновидица и не могу предугадать, какая опасность меня подстерегает. И какой бы сильной колдуньей я ни была, я не могу избежать собственной смерти – оттого, что не знаю, где она притаилась. Эти силы мне не принадлежат.

Я – лишь одна из многих, пусть даже те, кто почитают меня и называют Черной Жемчужиной, не согласятся. Всех нас однажды настигнет смерть, и я готова к ее ледяным объятиям. Печать смерти на моем лице – не самое страшное. Куда страшнее то, что эту же печать с недавних пор я вижу на лице каждого, кто встречается на моем пути. Маг это или мирянин, женщина или мужчина, ребенок или старик – на каждом лице в каждом из городов я вижу проклятую печать. И это пугает меня так, что мои пальцы, выводя эти строки, дрожат. Я не знаю, какая сила способна уничтожить целый город, целую страну – и, быть может, и целый мир. Но знаю, что предотвратить беду я уже не успею – ведь моя печать со мной куда дольше. Я скоро умру и прости, незнакомка, что перекладываю на твои плечи это тяжелое бремя.

Смерть ходит за мной по пятам. Моя душа уже принадлежит этой холодной равнодушной старухе. Больше медлить нельзя. Я вложу в амулет все свои силы без остатка, и когда ты найдешь его, ты станешь мной. Амулет раскроет свои чары только молодой девушке, и я надеюсь, что пишу эти строки не в пустоту. Что настанет тот час, когда ты их прочитаешь.

Я прошу у тебя прощения, но не прощаюсь».



Кэйла долго стояла, ошеломленная, сжимая дневник до судороги в пальцах. И только ощутив на губах соленый привкус, поняла, что плачет.

Белая колдунья умерла, но не смогла даже после смерти оставить свой мир. Денизе нужна была чужая душа, чтобы колдовская сила, таящаяся в ее крови, не пропала даром. И если все происходящее не сон (а об этом настойчиво говорила выжженная на статуе лучницы надпись «Кэйла»), значит, чары зачарованной Денизе черной жемчужины перенесли Кэйлу сюда, чтобы она попыталась понять, что сотрет с лица земли этот мир.

Сюда – это в невообразимо далекое прошлое. В тот самый Старый мир, на искореженных останках которого построили ее собственный.

Неужели сила, что уничтожила мир Денизе, уничтожила магию, от которой в реальности Кэйлы не осталось и следа – это… Скверна?

Дрожь пробежала по спине и рукам, делая гусиной кожу. Как она, Кэйла Честер, может помочь уже мертвой Денизе уберечь от катастрофы ее мир?

Голова закружилась. Пришлось сесть на кровать – ноги уже не держали. Несколько минут Кэйла сидела, прикрыв глаза и собираясь с мыслями. Можно отдать черную жемчужину Джошуа, рассказать ему обо всем и надеяться, что он – взрослый, сообразительный, знающий толк в древних реликвиях, сумеет что-нибудь придумать. Однако тогда Кэйла навеки окажется отрезана от мира белой колдуньи.

Она знала, какой выбор сделает – еще до того, как задала себе этот вопрос. Отринуть магию и колдовство и выбрать спокойную, размеренную жизнь, лишенную опасностей… и волшебства? Нет. Никогда.

Приняв решение, она снова раскрыла дневник.



«Помни – моя магия, моя Сила, отныне живет в тебе. Все, что тебе нужно – лишь разбудить ее и понять, как ею пользоваться. Я помогу. Я не оставлю тебя в одиночестве в совершенно чужой для тебя реальности. Ведь шанс, что та, что станет мною – колдунья, как и я, невероятно мал.

Прежде всего – рунные камни. Они помогут тебе найти ответ на загаданный вопрос. Их образы иногда весьма расплывчаты, а иногда – невероятно точны. Думаю, с их удивительным свойством ты уже успела познакомиться, раз смогла отыскать дневник. Мне пришлось принять меры предосторожности, чтобы его нашла лишь носительница амулета с черной жемчужиной.

Магические свойства трав и камней – это то, с чем тебе придется ознакомиться в первую очередь. Чары выпивают много сил из заклинателя, но созданные им зачарованные предметы и зелья действуют даже тогда, когда сам он опустошен.

Неважная из меня учительница, но я постараюсь научить тебя всему, что знаю».



Сон растаял как дым, едва позволив Кэйле прочитать последние строчки. В палатке и за ее пределами царила тишина, Чарли тихо посапывал, а в ее голове роились звонкие, оглушающие мысли.

В черной жемчужине, осколке Старого мира, и впрямь каким-то образом сохранилась колдовская сила.

Денизе хотела, чтобы наследница ее силы, которой по счастливой случайности стала Кэйла, предотвратила беду. Нет, не просто беду. Катастрофу.

А еще Денизе могла обучить ее колдовству.

Невероятно… Так и не скажешь, что потрясало сильней.

Кэйла вздохнула – до ночи еще слишком далеко, а ее уже переполняет предвкушение. Мазнув рукой по лицу, она поднялась. Чарли сонно вскинул голову. В его умных глазах так и читалось: «Что, уже вставать?»

Казалось странным после всего обнаруженного заниматься привычными делами – собирать палатку, заводить машину и ехать в сектор, выбранный в кабинете Джошуа.

Чарли, сидящий на переднем сидении, неотрывно смотрел в окно. А Кэйла вдруг поняла, отчего волнение и предвкушение в ней сменила тягучая, словно смола, тоска. Ей не с кем поделиться сделанным открытием, не с кем строить предположения и спорить до хрипоты, пытаясь понять, к какой тайне она невзначай прикоснулась.

Она привыкла быть одиночкой, это правда, но привычка не всегда идет об руку с истинным желанием. Иногда привычка – мера вынужденная.

Последней ее подругой была Лейси, которая после переезда Кэйлы в Креарк осталась в их маленьком городке. Дружба на расстоянии не задалась. В школе оказалось… непросто. Но тут, наверное, кроме себя самой, винить некого.

Сейчас, месяцы спустя, Кэйла понимала, почему с такой легкостью бросила школу, почему в свои едва исполнившиеся семнадцать согласилась стать искателем реликтов в компании Джошуа. И все это – несмотря на мечту однажды стать архивариусом.

После смерти родителей нормальной жизни пришел конец, а в школе стало совсем невыносимо. Куда бы она ни пошла, ее преследовали чужие взгляды – сочувственные, откровенно жалостливые… или равнодушные. Трудно сказать, что было тяжелее всего. Кэйла хотела убежать от всех этих взглядов, сделаться невидимкой. Ей и так внутрь будто залили свинца, а сердце болело постоянно – но чаще именно тогда, когда Кэйла наталкивалась на новые выпуски журнала, в котором уже не было и будет маминых фотографий.

Она была потрясающим фотографом и учила дочь видеть красоту в обыденных вещах. В застывшей в полете бабочке, в каплях дождя на листьях, в вовремя пойманной в объектив забавной гримасе кота, в личике смеющегося ребенка. Смотришь на ее фотографии – и на душе становится теплее. Это дар, Кэйла это знала. Сродни утерянной магии – а может, и вовсе своеобразный ее отголосок.

Конечно, она пыталась пойти по маминым стопам. Особенно когда ее не стало. Вбила себе в голову, что, раз в ней течет мамина кровь, в каждой сделанной фотографии будет частичка ее силы, частичка ее души. Разочарование было болезненным – как падение на битые стекла. Кэйла пыталась научиться маминому видению мира, фотографируя все, что попадалось на пути. Но она… Она была посредственностью.

Все исключительное, что было в ней, что отличало ее от прочих – это стойкость к воздействию Скверны. А потому ничего удивительного в том, что жизнь обычной школьницы она променяла на жизнь увлекательную, но одновременно столь же одинокую.

За мыслями время в пути пронеслось незаметно.

– Мы на месте, – объявила Кэйла Чарли, вылезая из внедорожника.

Сверившись с картой, она наметила маршрут, чтобы придерживаться в границах своего сектора. Заступать на чужую территорию запрещено, и за соблюдением правил следили строго. Нарушаешь – будь добр выплатить огромный штраф, даже если вылазка на соседний сектор не принесла ровным счетом никакой выгоды.

Над головой раздалось мерное жужжание. А вот и блюститель порядка…

В нескольких шагах от нее с Чарли в воздухе завис дрон – один из многих, что курировали «проклятые земли». Кэйла покачала головой. При всем многообразии технологий люди так и не смогли отыскать способ уничтожить Скверну раз и навсегда. Они были беспомощны как слепые котята перед лицом этой угрозы, и все, что могли – лишь ее избегать.

Кэйла застыла, глядя прямо на дрона, но не видя его. Что, если Скверна имела под собой исключительно колдовскую природу, то есть была вызвана магией? Или даже была проклятием в классическом смысле этого слова? Ведь кто знает, что ожидать от реальности, в которой магия – обычное дело?

Если так, Кэйле выпал шанс узнать истинное прошлое ее родного мира.




Часть вторая. Белое пламя





Глава восьмая. Усердная ученица


Кэйле не терпелось перейти от теории к практике и узнать, чему Денизе может ее научить.

На следующих страницах дневника она нашла подробное описание трав, которыми обычно пользовалась колдунья для приготовления зелий, их волшебные свойства и даже пометки о лучшем времени сбора. Какие-то травы требовалось собирать строго в полночь, какие-то – ранним утром, когда непременным условием была застывшая на стеблях роса. Одни нужно выдирать из земли с корнем, другие – аккуратно срезать серебряным ножом с руническими символами на лезвии, чтобы высвободить таящуюся внутри стеблей силу. В дневнике были даже рисунки трав для лучшего понимания. Денизе оказалась неплохой художницей, куда талантливее Кэйлы, способной нарисовать разве что кошачью мордочку.

Вооружившись новыми знаниями, Кэйла с небывалым энтузиазмом взялась за дело. Конечно, она знала, что некоторые травы обладают уникальными эффектами – валериана успокаивает, ромашка и кора дуба лечат воспаления, календула заживляет раны. Однако, говоря о магических свойствах трав, Денизе имела в виду нечто… другое.

Начать с того, что травы, описанные в ее дневнике, Кэйле были совершенно не знакомы. Но как могло быть иначе, если она очутилась в реальности, о которой в ее собственном мире едва знали? Даже если что-то из мира белой колдуньи стало частью мира Кэйлы, то все названия и определения поменялись. Что и говорить – она даже не знала языка, на котором разговаривала и писала Денизе, и только магия, заключенная в амулете, позволяла его понять.

Например, незнакомая ей лунная трава, по утверждению незримой Денизе, появлялась исключительно в полнолуние… и исчезала с рассветом на долгие несколько недель. Была и солнечная трава, собирать которую нужно было до заката в безоблачный день. Она впитывала в себя солнечные лучи, насыщаясь целительной силой. Или летяга – трава, странное название которой Денизе никак не объясняла. Выглядела она не менее необычно – пучок тонких сине-зеленых листьев. Встречалась редко и обладала уникальными свойствами: правильное зелье, приготовленное из летяги, могло на короткий срок открыть в человеке способность к ясновидению.



«Первым делом тебе нужно будет приготовить зелье очищения сознания, чтобы проложить мостик между моим телом и твоим разумом. В моей голове сокрыты бесценные знания, но тебе они пока недоступны. И, боюсь, что из-за силы магии, которую я вложила в амулет, многое будет потеряно безвозвратно. Это неизбежно. В жизни есть место свету и место тьме. Какой бы светлой ни была магия заклинателя, обратная волна – та, что заберет, сотрет, исказит – неизбежна. Это нужно просто принять.

Когда магия переместит твое сознание в мое тело, ее обратная волна заберет что-то с собой – то, что раньше мне принадлежало. Мысли, чувства, воспоминания – все это станет тебе не доступно. Но благодаря зелью очищения, ты можешь попытаться вернуть к жизни хотя бы часть моих знаний.

Даже если ничего не получится, для тебя, моя незнакомка, это будет отличной практикой».



Кэйла снова и снова перечитывала загадочные слова Денизе. Если она правильно их трактовала, у любой магии в этом мире существовала теневая сторона – обратная волна. Баланс… Если где-то прибывает, где-то должно и убыть. С одной стороны, подобное казалось вполне справедливым, с другой… Что, если колдунья захочет вылечить от болезней всех жителей Венге? Какова обратная волна этих чар? Она заболеет сама? Или те, кого исцелили, взамен приобретенного здоровья потеряют что-то другое – силы, память?

С трудом отбросив в сторону посторонние мысли, Кэйла приступила к приготовлению зелья. На полке с ингредиентами отыскала мешочек с надписью «солнечная трава». Там же нашла каменные ступку и пестик. Высыпала в ступку горсть сушеной солнечной травы и тщательно ее размолола, чувствуя себя настоящей колдуньей… или хотя бы ее юной, неопытной помощницей. Настала очередь росянки.



«Высушенная росянка вместе с испарившейся со стеблей росой теряет долю своих магических свойств. Потому сразу после сбора ее необходимо поместить в ченче – стеклянные емкости, наполненные зачарованным воздухом. Сколько бы ни прошло времени с момента сбора, трава в них останется свежей, сочащейся магическими соками».



Кэйла без труда нашла ченче с росянкой – насыщенно-зеленой, даже скорее изумрудной травой с блестящими на ее стеблях бисеринками росы. Аккуратно порезала росянку серебристым ножичком, смешивая сок с росой, и высыпала в миску с толченой солнечной травой. Отыскала большие флаконы с родниковой водой – Денизе позаботилась о том, чтобы на первую пору у Кэйлы было все необходимое для освоения колдовской науки.

Рано или поздно настанет час, когда ингредиенты закончатся, и тогда придется искать их самостоятельно. Однако ее подобная перспектива не пугала. Исследовать незнакомый, наполненный волшебством и скрытыми знаниями мир… что может быть восхитительнее? Да и звучит знакомо – если не касаться части, связанной с волшебством.

Кэйла залила водой до краев небольшой чан, по настоянию Денизе бросила туда плоский невзрачный камушек с начертанной на нем серебристой руной. Рунный камень должен был высвободить таящуюся в травах силу – чего пока не могла сделать сама Кэйла. Когда Сила загорится в ее ладонях, когда она станет полноправной колдуньей, рунная магия – «магия извне» – станет ей не нужна.

Резко пахнущее варево в подвешенном над очагом чане закипело уже спустя несколько минут. Процедив его, Кэйла слила часть отвара в стеклянный флакончик и поставила на окно остужаться. Она едва не подпрыгивала от нетерпения – так сильно хотелось попробовать, что у нее получилось.



«Сделать полноценное зелье очищения у тебя не выйдет – во всяком случае, далеко не с первого раза. К тому же, первоначальный рецепт предусматривает использование летяги. Но трава это непростая и для обычного человека, обделенного Силой… обычная. Только колдунья может высвободить магические свойства летяги, которые стократ усиливают эффект зелья очищения. Пока же обойдемся без нее – все, о чем я знаю, я постараюсь рассказать тебе в этом дневнике, и тебе не придется прибегать к полному слиянию наших сознаний».



Наконец флакончик с зельем стал теплым на ощупь. Кэйла сняла стеклянную крышечку, поднесла флакон к носу и осторожно понюхала. Трава как трава. Выдохнув, решительно сделала несколько глотков. Поморщилась – отвар оказался терпким и горьким.

Не зазвучали фанфары, Кэйле не открылась некая великая истина. Однако что-то определенно изменилось – не в окружающем мире, а в ней самой. Стоя с закрытыми глазами, Кэйла прислушивалась к своим ощущениям, пыталась заглянуть внутрь себя и понять источник этих изменений. Так и не смогла, но вот что удивительно – ее это ни капли не расстроило! Она знала, что эксперимент с травами не закончен.

В течение всего оставшегося дня Кэйла выпивала еще по нескольку глотков эликсира. И всякий раз испытывала одно и то же. Это походило на глоток упоительно холодной воды для путника, что прошел пустыню. И только когда была выпита последняя капля, на периферии сознания она вдруг увидела то, чего видеть никак не могла. Не видение, скорее зыбкое, полузабытое воспоминание, всплывшее из глубин памяти. Ее рука – рука Денизе – тянулась к лицу молодого темноволосого мужчины. Длинные пальцы гладили его по щеке. А затем запоздалый отклик: волна тоски и нежности, накрывшая ее с головой.

Видение растаяло. Кто этот таинственный мужчина и что он значил для Денизе? Эмоции, которые перешли к Кэйле вместе с воспоминанием колдуньи, убеждали: незнакомец из видения был невероятно ей дорог. Эмоции, что заполнили ее до краев, подарили негу от простого, невинного касания… Это что-то большее, нежели страсть или привязанность. Глубже, сильнее.

Кэйла ложилась спать в мире белой колдуньи, твердо зная, что проснется в своем. Эта жизнь на два мира походила на яркую, но весьма своеобразную игру. Кэйла хотела понять себя в мире Денизе и всю глубину своих новообретенных сил, но после видения-воспоминания к этому желанию примешалось еще одно. Ей мучительно хотелось понять, кто же такая на самом деле – Черная Жемчужина Денизе.



***

Проснувшись, Кэйла еще помнила во рту горечь зелья – ни много ни мало, первого созданного ею магического эликсира! И пусть всю прошлую ночь она провела в доме Денизе, в полнейшем одиночестве, мир, тронутый Скверной, мир руин и разбитых на части проклятых земель показался ей еще более пустынным, тоскливым… серым.

Кэйла старательно исследовала сектор и даже откопала парочку реликтов – необычную трубку из кости с вырезанными на ней символами и шкатулочку с древними монетами. Кто бы ни побывал здесь раньше, до разделения тронутых Скверной земель на сектора, у него, вероятно, не было возможности забраться так глубоко под землю, чтобы отыскать находки. А может, было недостаточно времени. Однако на этот раз реликты, кусочки древнего мира, не вызвали в ней ни восторга, ни толики интереса. Ведь там, за завесой, ее ждал мир, что полнился магией, заключенной даже в крохотной травинке! Мир Кэйлы словно поблек.

За весь этот день, показавшийся бесконечно долгим, ее не раз посещала мысль лечь спать днем – не от усталости, а от нетерпения поскорее ворваться в мир белой колдуньи. Но она боялась, что своими поспешными действиями нарушит устоявшуюся связь между двумя мирами, которую проложила черная жемчужина.

И когда наступила пора ложиться спать, Кэйла радовалась как ребенок, которому посулили сказочный сон.



«Не знаю, каких успехов ты смогла добиться, и что открыло тебе зелье очищения. Надеюсь, ты на верном пути. Ты должна понять самое главное – по-настоящему сильна та колдунья, что сумела развить в себе Силу, дарованную Амерей, и научилась привлекать магию извне. Магия наполняет наш мир подобно капелькам влаги на листьях. Тебе нужно притянуть эти капли к себе, сплести их в нужную форму и выплеснуть, отпустить на свободу, используя во благо себе и другим. Как только это знание тебе откроется, ты сделаешь то, чего я сделать так и не сумела.

Травы – это чистейшее, дарованное нам самой природой вместилище магии. Да, ее немного, но для той, кто только постигает колдовскую науку, этого будет достаточно. Поэтому первое, что тебе нужно изучить – это травы, их свойства, особенности и отличия».



Кэйла четко следовала указаниям Денизе, и все силы бросила на изучение травологии. Выбралась за пределы Венге, в небольшую чащу, нашла поляну, сплошь покрытую ковром из солнечной травы. Как и советовала белая колдунья, несколько минут просто стояла, опустив руки и расслабив тело, кожей впитывала в себя солнечные лучи.



«Белым колдуньям покровительствует сама Амерей. Несущая Свет, она дарит его таким, как я. Вся природа – это Амерей. Солнечный свет – это душа Амерей. Звезды – ее глаза, ветер – ее дыхание. Ты должна научиться слышать Амерей всюду – в шелесте листвы, в стуке дождя по крышам, в пении птиц».



Иногда травы шепчут – так говорила Денизе. Еще совсем недавно, в той, прежней жизни, подобная формулировка показалась бы Кэйле смешной, даже глупой. Но теперь… Она стояла, обратив свое лицо к солнцу, и прислушивалась к окружающим звукам. Шепота трав не услышала… но знала, что так будет не всегда.

Вооружившись почерпнутыми из дневника знаниями, Кэйла приготовила целебную мазь из свиного жира, солнечной травы и масляной настойки растения, один в один похожего на подорожник из ее мира. И поняла, что не успокоится, пока не проверит целебную мазь в действии. Помедлив лишь мгновение, решительно резанула руку повыше локтя – тем же самым ножом, которым резала травы. На коже проявилась тонкая алая полоса. Кэйла наложила толстый слой коричневой мази и перевязала лоскутом ткани. Теперь оставалось только ждать.

Исполняя роль усердной ученицы, она весь день изучала страницы дневника, посвященные травам, и только следующей ночью перешла к новой главе. В них шла речь о рунных камнях – по словам Денизе, незаменимых помощников не слишком сильной колдуньи. Кэйла же сейчас походила на несмышленое дитя, которому пригодилась бы любая помощь со стороны.

На серебристых и черных камнях из мешочка, как выяснилось, были нанесены чары, призывающие духов. Именно они, своей потусторонней магией передвинув камни в нужном порядке, дали ей ответ о дневнике.



«Не злоупотребляй помощью духов. Ищи лишь те ответы, которые не можешь отыскать сама, и только после того, как в этом убедишься. Будешь беспокоить по пустякам – разозлятся. Духи очень своенравны».



Духи… По коже пробежали мурашки. Денизе не только прямо заявляла об их существовании, но и призывала обращаться к ним за помощью. Кэйла покачала головой. Ей ко многому еще предстояло привыкнуть.

Она нашла на страницах дневника изображение самой руны призыва духов – хотя вполне могла подсмотреть ее на камушках-подсказках. Изучила и другие рисунки, изображающие ту или иную руну: руну-ловушку, руну холода и огня, руну забвения.



«Без вложенной в руны Силы они – просто символы, причудливые переплетения линий. Пока твой дар дремлет, ты можешь пользоваться камнями, зачарованными мной. Но помни: время – враг всего сущего. Со временем любые чары слабеют, и если их не поддерживать, не подпитывать Силой – исчезнут совсем.

Найди мои камни, и, пока не можешь создавать свои, используй во благо людям и во имя Амерей».



Кэйла без труда отыскала описанное Денизе – уже встречалась с ним в лихорадочных поисках дневника. Огромный деревянный короб, под крышкой – коробочки поменьше, и в каждой – камни всех цветов и форм с рунами, нанесенными серебристыми чернилами.

Она высыпала на ладонь камни с руной холода, аккуратно разложила их на полу. Стоило только положить последний камень, завершающий круг, как руны загорелись синим. Они потухли мгновением спустя, однако в центре круга появился искрящийся бледно-голубой сгусток. Кэйла коснулась его кончиками пальцев, и их тут же закололо. Беда в том, что она понятия не имела, что делать с ним дальше. Настоящая колдунья наверняка сумела бы превратить сферу холода в оружие, а Кэйла даже не могла долго держать его в руках.

Разочарованно вздохнув, она оставила сгусток холода висеть прямо в воздухе, и повторила те же манипуляции с рунами огня. Столкнула сферы огня и холода, и с интересом наблюдала за тем, как они поглощают друг друга.



На этом ее практика не закончилась. В дневнике Денизе сразу за главой о рунных камнях шла глава о так называемых призмерах – поглощающих камнях, которая весьма ее заинтриговала.



«Есть еще один способ получить магию извне – использовать призмеры. На них запечатлена руна поглощения, которая впитывает в себя рассеянную вокруг тебя магию. Каждое заклятие, любые накладываемые чары высвобождают Силу, которая затем оседает в воздухе. Ее призмеры и ловят. Если в человеке есть хотя бы искорка дара, от прикосновения к заряженному поглотителю она разгорится, передавая ему поглощенные прежде Силы.

Зарядить призмер легко, но нужно знать – или чувствовать – места с рассеянной магией. Если ты используешь мои руны, то в месте их использования останется магический шлейф, который поймает призмер. Ты увидишь, когда он наполнится до отказа – его сияние станет очень ярким».



Среди атрибутов Денизе Кэйла нашла полый поглотитель – вещицу из стекла в форме призмы размером с пол-ладони. Подняла его в воздух в том месте, где несколько минут назад были сферы холода и огня. Она не заметила никакого магического шлейфа, но руна поглощения, вырезанная в стекле, тут же засверкала. Через несколько мгновений потухла – призмер насытился. Повертев его в руках, Кэйла пришла к выводу, что на стеклянной поверхности действительно появилось слабое сияние, которого не было прежде.

Безумно хотелось проверить призмер в действии, почувствовать, как он зарядит ее Силой, которую Денизе вкладывала в руны. Однако еще слишком рано. Магия просто растворится в ее ладонях, ведь она толком не знала, как ею управлять. И все же первыми успехами Кэйла была невероятно довольна. Шутка ли – она только что призвала сгусток самого настоящего огня в свою спальню! Еще немного, и она одним движением руки сможет зажигать свечи!

Кэйла усмехнулась: вот он – предел ее мечтаний.

Мысль о том, что мир Денизе стоял на грани гибели, а она еще не сделала ничего, чтобы понять, как это предотвратить, заставила ее помрачнеть. Она должна пробудить магию Денизе.

«Я – это она. В моем теле течет ее кровь, ее Сила. Она не должна погибнуть напрасно. Если я не оправдаю ее надежд…»

Кэйла мотнула головой, решительно сжимая в руках дневник белой колдуньи.

«Никаких «если». Я оправдаю».




Глава девятая. Живой клинок


Кэйлу тянуло в мир Денизе потусторонним, магическим магнитом, однако и в родной реальности ее ждали дела. Покончив с исследованием сектора, она вернулась в Креарк. Отдала находки в центр Джошуа, где их тщательно изучат, занесут в каталог и поместят в хранилище.

Несколько раз за минувший день Кэйла порывалась проверить ранку на руке, и только коснувшись обнаженной кожи, вспоминала: рана там, в другом мире. Так непривычна эта странная двойственность, но так волнующа!

Едва оказавшись в реальности Денизе, она аккуратно сняла с руки повязку. Ранка затянулась, превратившись в едва заметную розоватую полоску. Целебная мазь работала! В толстую тетрадь Кэйла вписала оригинальный рецепт мази, свои ощущения и конечный результат. Она решила вести собственный дневник, в котором будет описывать все, что опробует и увидит в этом мире.

Кэйла дала себе обещание, что с сегодняшнего дня начнет пробуждать Силу Денизе. И белая колдунья вновь пришла ей на помощь.



«Самое простое заклятье – призыв сферы света, ведь в каждом из нас есть частица сил Амерей, Несущей Свет. Тебе лишь нужно понять, как высвободить ее. Для этого нужна тишина и полная сосредоточенность. И магия слов – «Амерей, вложи свет в мои ладони».

Наверное, стоит сказать: некоторые колдуньи обходятся без самих заклинаний, обходясь сосредоточенными в голове образами. Я же воспринимаю слова некой связующей нитью между Амерей и дарованной ею Силой, которая течет по моим венам. Позже ты сможешь создавать свои собственные заклинания, однако помни – сила не в словах, сила в вере. Ты должна безоговорочно верить в сказанное, иначе магии слов не возникнет.

Для начала тебе придется практиковаться на свежем воздухе, купаясь в лунном или солнечном свете. Ты ведь помнишь о том, что я говорила? Наш мир – это и есть Амерей. Обтесанный камень, срубленное дерево, сорванный цветок теряют свою силу, свою связь с Несущей Свет. Как только творения Амерей становятся творениями человека, их божественная сущность превращается в пыль. Вот почему я равнодушна к вещам, которые другие женщины считают красивыми – статуэткам, шкатулочкам, роскошным ожерельям из драгоценных камней. Меня восхищает лишь то, в чем я чувствую присутствие Амерей. То, что создано ею, что несет частицу ее тепла и света.

Кажется, я немного отвлеклась.

Первое время тебе нужно будет как можно чаще практиковать колдовство на природе – там, где сила Амерей наиболее велика. Поверь, так будет намного лучше – настанет час, когда ты почувствуешь ее присутствие за своей спиной. Она поможет тебе постичь дар белой колдуньи – дар, который она же и вложила в мои ладони.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70606204?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.