Главная страница | Мотивация | Колкий лед. Как можно любить

Колкий лед. Как можно любить
Татьяна Сергеевна Маковецкая
Любовь – чувство, без которого мы никогда не ощутим всю полноту жизни. Она проявляется по-разному: любовь матери к ребенку, любовь мужчины к женщине, любовь к работе, любовь к природе. Без любви не было бы той яркости ощущений, которые мы можем испытать.Эта серия рассказов посвящена любви – в разных ее проявлениях. Возможно, вы узнаете в них себя. Возможно, истории сподвигнут вас начать исследование тех сфер жизни, в которые вы раньше не решались заходить.Многогранность жизни мы можем понять только через любовь.Желаю вам любить! Сильно, беззаветно, ярко и всепоглощающе!

Татьяна Маковецкая
Колкий лед. Как можно любить

История 1. Лестница.
Настя буквально бежала по улице, не обращая внимания на лужи и пронзительный ветер.
«Ваш сын стал виновником падения другого ученика на площадке. Сейчас он в критическом состоянии и может не выжить».
Эта фраза постоянно прокручивалась у нее в голове. До школы было еще примерно пять минут. Ее ноги промокли насквозь, но Настя этого не замечала. Она думала о том, как же так случилось? Что произошло? Как ее сын мог такое сотворить?
Она забежала на территорию школы. На парковке стояли скорая и машина полиции. Настя мельком глянула на спортивную площадку. На ней толпились люди и что-то громко обсуждали, активно жестикулируя.
На входе в здание школы стояла классная руководитель ее сына. Она была бледна. Губы сжаты.
Настя кинулась к ней.
– Лариса Александровна, что произошло? Где Сергей?
– Анастасия Станиславовна, он в классе, ждет вас, с ним все в порядке, по крайней мере, физически.
– А другой мальчик? Кто это? Что с ним?
– Пойдемте, я провожу вас к сыну. Вам вместе с ним предстоит переговорить со следователем. Он ждет вас.
– Но, другой…
– Вам все расскажет следователь. Пойдемте.
Лариса Александровна быстро шла по коридору школы. А вот и знакомая дверь в класс сына.
– Анастасия Станиславовна, я сейчас вас запущу и затем схожу за следователем. Пожалуйста, оставайтесь в классе.
– Хорошо. Я поняла.
Учительница открыла ключом дверь и запустила Настю.
Сергей сидел за партой. Он был спокоен. И просто ждал.
Настя ощутила насколько сильно она любит этого одиннадцатилетнего мальчугана. Как будто ее сердце расширилось до размеров целого класса. Она внутренне готовилась быть сильной и успокаивать сына и ожидала увидеть совсем другую картину, слезы, истерику… Но ее сын был абсолютно спокоен, как будто ничего не произошло. Перед ней сидел мальчик, но сильно резко повзрослевший.
– А может действительно ничего не случилось? Подумала про себя Настя.
Она подошла к сыну и села рядом, взяв его за руку.
– Сережа… Ты в порядке? Что произошло?
Сергей как будто очнулся от долгого обдумывания. Он посмотрел на мать.
– Мам, он пытался меня сбросить с лестницы. Я просто защищался.
– Кто пытался тебя сбросить? С какой лестницы?
Сергей встал и подошел к окну.
– Подойди, мам, я покажу.
Настя поднялась и подошла ближе к сыну.
– Смотри, на школьной спортивной площадке есть высокие лестницы. Я люблю там иногда сидеть на самом верху. Мне там хорошо думается. Сегодня туда забрался Коля Полюсов.
– Этот тот мальчик, который всех задирает в вашем классе?
– Да, он.
– Почему он захотел тебя сбросить?
– Я сегодня защитил от него девочку. Он украл ее фломастеры, а потом нарисовал во время урока у нее на блузке плохое слово. А потом на перемене он стал дергать ее за рукав и в какой-то момент дернул так сильно, что она упала. Тогда я подошел к Маше, помог ей встать и сказал ему, что если он еще раз ее тронет, тоже упадет, и очень больно. Отнял у него фломастеры и вернул Маше.
– Ты молодец, что вступился за одноклассницу. Настя обняла сына и поцеловала его в лоб. А что было дальше?
– После уроков я пошел на свою любимую лестницу. Вон она – красная с желтыми перекладинами. Через некоторое время подошел Коля с товарищами и стал кричать, чтобы я слезал и что он покажет мне, что значит падать. Я ответил, что мне это не интересно. Тогда он залез наверх и стал пытаться меня скинуть. Он ударил меня.
Сергей поднял подбородок и Настя увидела огромный синяк на шее.
– Я чуть было не упал, но схватился за одну из перекладин. А Коля не удержал равновесие и полетел вниз. Я пытался его схватить, но не успел. Ребята внизу сразу разбежались.
Настя притянула к себе сына.
– Боже, хоть бы это кто-то видел еще кроме детей. Думала она про себя.
– Анастасия Станиславовна? Раздался металлический голос. Старший следователь Немиров Андрей Петрович.
Настя вздрогнула. В дверях стоял высокий мужчина в форме, а позади Лариса Александровна.
– Да, я.
– Я слышал почти весь ваш разговор. Он совпадает с тем, что я видел на картинке системы видеонаблюдения школы.
– Видеонаблюдения?
– Да, все школы сейчас оснащены системами видеонаблюдения для защиты детей. Камеры везде: в классах, на площадках. Нам сейчас нужно будет составить протокол, описать все, произошло. Затем я отпущу вас с сыном домой под подписку о невыезде.
Андрей Петрович достал из портфеля стопку бумаг и расположился за одной из парт.
– Присаживайтесь рядом и начнем.
Когда протокол был заполнен и подписан, Андрей Петрович посмотрел на Анастасию.
– Анастасия Станиславовна, я сейчас поеду в больницу, сообщу отцу Коли, что произошло. Вас я прошу сегодня ни при каких обстоятельствах в больнице не появляться. Даже если у вас проснется огромное и непреодолимое желание «помочь». Вы поняли меня?
– Да, я понимаю.
– Я буду держать вас в курсе состояния Коли. Я вижу, что вы переживаете. Но вы точно ничем помочь не сможете. Отца мальчика ваше присутствие может дестабилизировать, а нам сейчас новые происшествия ни к чему.
Настя кивнула. Взяла за руку сына, и они вместе вышли из класса.
Мать и сын шли уже около пятнадцати минут.
– Мам, у тебя все ботинки промокли.
Настя посмотрела на свою обувь. В ее синих лоферах хлюпала вода. Она вдруг поняла, что ее ноги замерзли и ее начало знобить. Осознание того, что произошло, начало доходить до нее. Понимание, что сегодня она могла сидеть в больнице вместо отца Коли, пронзило ее мозг словно игла. Настя разрыдалась. Она закрыла лицо руками и плакала навзрыд. Ее грудь разрывало.
Сергей стоял рядом и не знал, как поступить. Он просто смотрел, как единственный близкий человек в его жизни впервые плачет навзрыд. Даже когда погиб отец, он не видел мать такой. Он подошел к ней и прикоснулся к руке.
– Мам, пойдем домой, ты простудишься.
Настя разрыдалась еще больше. Она так сильно сжала в объятьях сына, что он вскрикнул.
– Прости, сын, разжимая руки, пролепетала Настя. Я не знаю, что бы со мной было, если бы что-то с тобой случилось.
– Я в порядке. Пойдем.
Он взял ее за руку и потянул за собой. Так они дошли до дома. Сергей налил в таз горячей воды. Усадил Настю в кресло и опустил ее ноги в таз.
– Я сделаю чай. А сиди пока грей ноги, хорошо мам?
– Да, сын, спасибо, чай – хорошая идея. А завтра мы поедем в больницу.
– Хорошо, мам.
Через несколько часов раздался звонок.
– Анастасия Станиславовна, это Андрей Петрович, звоню сообщить, что Коля находится в стабильном состоянии, пока говорить о том, что все будет хорошо, рано. Дождемся, когда мальчик придет в себя.
– Как же я рада это слышать, Андрей Петрович. Благодарю вас, что позвонили. Мы можем с Сергеем завтра навестить его в больнице?
– Думаю, да. Я общался с его отцом, объяснил, что произошло. Он достаточно адекватно это воспринял.
– Спасибо вам большое еще раз.
– До свидания, Анастасия Станиславовна.
В трубке раздались гудки.

Евгений Павлович сидел в коридоре больницы, обхватив голову руками. Только что от него ушел следователь, и он пытался переварить все, что услышал. Одновременно роившиеся в голове мысли о состоянии сына и о том, что случилось сегодня, не давали сосредоточиться на чем-то одном.
В палате напротив него лежал его младший сын, перебинтованный и весь утыканный трубками. В голове стоял голос врача: «Ваш сын в стабильном состоянии, но пока прогнозы делать рано».
– Что это значит, сколько ждать? Как такое могло случиться в школе? Почему никто не предотвратил такое. Как его сын мог себя так отвратительно вести. Ведь дома он был всегда послушным, хорошим мальчиком. Что он сделал не так? И как теперь это исправить? А если он не очнется?
Он тихонько заплакал.
После ухода жены, когда он остался с двумя сыновьями на руках, он ни разу не позволил себе слабости подумать о себе. Он понимал, что у этих двух маленьких людей есть только он.
– Хорошо, что старший сейчас учится в военном училище, и пока не знает ничего.
– Евгений Павлович, вы бы поехали домой поспали. Прервал его размышления врач. Ваш сын под моим наблюдением. Как только он очнется, я сразу вам позвоню.
– Я не могу, я буду ждать.
– А если он трое суток будет без сознания?
– Я буду здесь, пока он не очнется.
– Хорошо. Только подумайте вот о чем. Как вы сможете позаботиться о сыне, если вы не заботитесь о себе? Вы уже человек не молодой.
– У меня хватит сил, доктор. Я просто знаю, что должен быть здесь.
Врач понимающе кивнул.
Евгений снова подумал о старшем сыне. Вспомнил, как он попросил его отправить в военное училище, как говорил, что не может выносить то давление, с которым не справлялся отец и чувствовал сын.
Как может человек, который закрыл внутри себя адскую боль, научить других любить? Спрятав гнойную рану души, попытаться растить сыновей в радости. Он точно сейчас осознавал, что это ему не удалось, как и многое в жизни. Все неприятное, что мы захотим спрятать, всегда находит выход наружу.
– Здравствуйте, Евгений Павлович.
Евгений поднял красные от слез глаза. Перед ним стояла женщина. Она держала в руках термос и бутерброды.
– Я мама Сережи. Простите меня… нас, что так все произошло. Я бы очень хотела, чтобы все было по-другому.
Евгений Павлович встал на колени.
– Это вы меня простите. Это я во всем виноват. Это моя вина. Из глаз его лились слезы. Я так старался. И зарыдал. Из него изливалось все то горе, которое он столько лет держал в себе.
Настя опустилась на колени рядом с ним и обняла его. Мужчина содрогался в рыданиях. Настя просто была рядом. Она понимала, что в жизни этого мужчины давно не было того, кто смог бы понять ту боль, которую он носил в себе годами. Она понимала, потому что делала то же самое.
– Мааам. Коля очнулся. Сергей выглядывал из палаты и испуганно смотрел на взрослых, сидящих на полу.
– Сын! Евгений бросился в палату. Сынок! Как ты? Он взял Колю за руку и прижал к губам. Сынок, ты самое дорогое, что у меня есть. Только, пожалуйста, поправляйся.
В палату вошел врач.
– Так, господа, дайте мне осмотреть больного. Выйдите, пожалуйста. Сестра! Где вы ходите? Помогите мне вывести всех.
Врач не без труда выдворил всех из палаты и занялся осмотром пациента. Парню невероятно повезло. Упасть с такой высоты и не разбиться насмерть.
– Так, дорогой мой мальчик. Как тебя зовут, помнишь?
– Да, Коля.
– А фамилия?
– Полюсов.
– Отлично, может, назовешь еще какой сегодня день?
– Вроде, вторник.
– Ну, нет, уже среда. Доктор улыбнулся. Ты помнишь, что случилось?
– Помню… И мне очень стыдно, я не хотел… Коля заплакал.
– Ну, полно, полно. Чего рыдать, все обошлось пока. Ты оказался крепким парнем, знаешь ли. Везунчиком. Так что побудешь у нас несколько дней, и будешь как новенький!
– Можно мне увидеть папу?
– Да, сейчас позову. Ответил доктор, заканчивая мерить давление пациенту.
– Доктор, а вас как зовут?
– Станислав Иванович.
Коля протянул доктору руку.
Станислав Иванович пожал руку Коле.
– Будем знакомы, дорогой мой пациент.
Коля улыбнулся.
Доктор вышел из палаты.
– Так, папа больного, вас хотят видеть. Ему нужен покой, поэтому пока больше никаких посещений и вы тоже не сильно долго.
Евгений Павлович вошел в палату.
– Сынок, ну как ты?
– Пап, прости меня, я ужасно себя вел.
– Давай мы с этим позже разберемся, сын, сейчас главное твое здоровье.
– А как Сережа? Я вроде его видел. С ним все в порядке?
– Да, они с его мамой тут, пришли тебя проведать, но врач пока не разрешил, сказал, что тебе нужно отдыхать.
– Хорошо, что с ним все в порядке, я бы никогда не смог себя простить, я и сам не понимаю, что со мной творилось, почему я себя так вел. Я не хочу быть таким.
– Сынок, мы поговорим об этом, я обещаю.
Коля внимательно посмотрел на отца.
– Пап, ты другой какой-то. Живой. Настоящий. Такой, какой ты был, когда мама жила с нами.
У Евгения из глаз опять потекли слезы.
– Я теперь буду таким всегда. Прости меня, сын. Он обнял Колю.
В палату вошел врач.
– Евгений Павлович, давайте дадим отдохнуть вашему сыну. Подошел к Николаю, влил ему в рот лекарство.
– Коля, ты отдыхай, набирайся сил.
Станислав Иванович взял под руку Евгения и вывел его из палаты.
– Так, до завтрашнего утра никаких посещений. И вам Евгений Павлович я очень рекомендую поехать домой и отдохнуть.
Он выдворил всех троих из коридора.

Прошел год. На кухне у Евгения Павловича собралась шумная компания. Оба сына, Настенька с Сережей и мохнатый барбос по кличке «Везуха». Они отмечали день, который стал днем рождения их семьи.

История 2. Яблоко.
Аленка сидела у окна, нарезая яблоки для пирожков. За окном шел сильный дождь, и где-то вдалеке гремела гроза. Ее кошка спала рядышком, тихонько мурлыкая себе под нос. И все это умиротворение изредка нарушалось слегка поскрипывающей дверью, которая стоически выдерживала налетавшие порывы ветра.
Гром постепенно приближался, дождь усиливался и стали видны редкие всполохи молний, прорезавших горизонт.
Внезапно весь сад озарился ярким светом, раздался оглушительный грохот. Алена увидела, как ее любимая яблоня, расколотая на две части полыхает. Молния попала в дерево.
Она выскочила на улицу, схватила в руки садовый шланг и открыла воду. В голове была только одна мысль: «Спасти дерево. Спасти дерево. Это все, что осталось…»
Аленка поливала горевшие ветки, дождь теперь просто моросил, а гроза ушла дальше за лес. Когда погас последний уголек, перед ее глазами предстало уродливое чудовище, обугленный остов из двух частей, пахло печеными яблоками.
Слезы полились по щекам.
– Ну, почему именно это дерево? Почему?
Она подошла к тому, что раньше было яблоней, и прикоснулась к обугленной древесине. Прижалась к ней всем телом.
– Я тебя спасу. Я знаю, что ты жива.
Вся черная от сажи она бросилась в дом. Через пару минут в ее руках были два ремня. Аленка пыталась соединить вместе две части ствола, разрезанного молнией, но они были так тяжелы, что все ее усилия ни к чему не приводили.
Она закричала от бессилия, швырнула ремни на землю и кинулась за ворота к домику Алексея Савельевича.

Алексей Савельевич только заварил себе чаю и уже собирался полакомиться баранками, как в дверь начали барабанить и кричать.
Когда он ее открыл, перед взором его стояло нечто, босоногое, вымазанное в черной грязи.
– Аленка, это ты что ли? Что стряслось?
– Вы должны мне помочь! Спасти!!! Еее надо спасти!!
– Кого спасти?
Алексей Савельевич быстро накинул сапоги и дождевик.
– Показывай, что стряслось.
Он вместе вернулись к дому Алены.
– Вот, яблоню мою спасти. Алена тихонько плакала.
– Господь с тобой, да это ж просто дерево, ну и перепугала ты меня! Я уж думал, кто-то пострадал!
Алена схватила Савельевича за полы дождевика и начала трясти.
– Вы не понимаете, это все, что от нее осталось!!
– От кого? Аленушка? От кого?
– От мамы! Она заревела. Я вас прошу, пожалуйста, помогите мне ее спасти.
У Алексея Савельевича резануло в груди. Он вспомнил, как к нему привели маленькую девочку и попросили присмотреть несколько часов, потому что ее мама погибла под колесами пьяного водителя.
Савельевич прижал Аленку к груди.
– Не плачь, милая, помогу. Я помогу.
Аленка побежала к дереву и показала ему ремни.
– Нам надо стянуть две половины, тогда она сможет восстановиться.
Алексей Савельевич попытался притянуть две тяжеленые половины дерева, но у него не получилось.
– Так, нам тут помощь с тобой нужна. Я сейчас пригоню трактор, а ты пока иди, обуйся. Смотри ноги босые, простудишься.
Аленка кивнула.
Через пятнадцать минут Алексей Савельевич пригнал свой трактор с ковшом. Он попытался приподнять одну из половин дерева, которая упала на забор и сейчас лежала на нем, но дерево постоянно выскальзывало.
– Вот ведь незадача, крепко матерясь про себя, вылез из трактора Савельевич. Аленка, веревка есть?
– Есть!
– Тащи сюда!
На дворе уже была глубокая ночь. На небе, в окружении облаков, сонно плыла почти полная луна. Кое-где поблескивали маленькие звездочки. Лишь ровная работа двигателя трактора нарушала оглушительную тишину, которая наступила после грозы.
Аленка принесла моток веревки, и Савельевич крепко примотал половину ствола к ковшу экскаватора.
– Так, я сейчас подниму часть дерева, стой пока возле меня.
Аленка кивнула.
Алексей Савельевич стал аккуратно поднимать ковш. Яблоня затрещала и поддалась. Две половины разорванного ствола практически сомкнулись вместе.
– Хорошо! Савельевич вылез из трактора.
– Давай ремни, и пойдем спасать твое дерево.
Они стянули растерзанную яблоню ремнями в двух местах. Савельевич отвязал ковш и аккуратно отъехал от яблони. Она немного качнулась, но ремни крепко держали ее ствол.
– Аленка, на сегодня все. Пойдем спать. А завтра я привезу глину, и мы замажем все раны твоей яблони. Ты молодец, что попросила помощи.
– Алексей Савельевич, как я вам благодарна! Спасибо вам большое!
Савельевич улыбнулся и повернул к своему дому. Аленка смотрела, как трактор неторопливо ползет по дороге, пока он не скрылся за поворотом. Он подошла к яблоне, обняла ее.
– Мы тебя вылечим, дорогая моя яблонька, я тебе обещаю.
Она вернулась в дом, умылась и как только голова ее коснулась подушки, Аленка погрузилась в глубокий сон.

Тук, тук, тук. Тук, тук, тук. Алена проснулась от методичного стука на улице. Она протерла глаза и выглянула в окошко. Алексей Савельевич чинил покорёженный забор.
Аленка быстро умылась, оделась и выбежала во двор.
– Алексей Савельевич, доброе утро!
– Доброе, Аленка! Однако, ты соня!
Алена покраснела как помидор.
– Ну, не смущайся, пошутил я! Давай, надо дереву твоему все трещины и раны хорошо замазать. Я тут глины специальной замешал. Тщательно, со всех сторон, чтобы ничего не пропустить. Он подал Алене ведро и небольшой шпатель.
Аленка принялась за работу. Она методично наносила глину на свое любимое деревце, закрывая трещинку за трещинкой. Осматривая все сохранившиеся веточки. Спустя час, работа была закончена, как у Аленки, так и у Савельевича. Забор был выправлен, а о грозе напоминало только сильно обгоревшее дерево.
– Алексей Савельевич, вы пирожки любите? Хочу вас отблагодарить за помощь.
– Пирожки люблю. Но ты просто заходи в гости, на чай, а по поводу благодарности – мы с тобой вместе трудились, так что оба молодцы.
– Я тогда к вам забегу вечером, на чай. Аленка улыбнулась.
– Заходи, Аленушка, с меня чай с медом.
Алексей Савельевич улыбнулся, взял ведро и инструменты и пошел к своему дому, мурлыкая под нос веселую песенку. В свои почти семьдесят лет, он впервые за долгое время почувствовал тепло в груди. Ощутил, что жизнь тут, перед ним и есть для чего продолжать.
Вечером забежала Аленка с вкусными пирожками с яблоками и курагой. Они весь вечер болтали и весело смеялись, пили ароматный чай с медом и рассказывали разные истории. И так, волею случая, а именно одним грозовым вечером, два одиноких человека смогли соприкоснуться душами.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/tatyana-sergeevna-makoveckaya/kolkiy-led-kak-mozhno-lubit-70594648/?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.