Главная страница | Триллеры | ПсихирЪ

ПсихирЪ
Мария Тучина
Александр Беляев
Как взаимосвязаны древнее индуистское учение, высокие технологии, психоанализ и трагические события давних лет? Радиоведущий Петр Соколов в поисках пропавшей девушки пытается найти опору в круговороте странных событий и разобраться, кто есть он сам. Авторы рассматривают темы власти, мести, вседозволенности в контексте возможностей современного мира и потенциала сознания человека. Роман-мистификация, роман-психоанализ, щедро приправленный манипуляцией читательским вниманием.Обложка разработана при помощи нейросети Kandinsky 2.1.

Мария Тучина, Александр Беляев
ПсихирЪ


Часть 1. Петр Соколов

1907 год.Владимир Михайлович шел по коридору, заходя последовательно в палаты, шутил с пациентами, улыбался, непринужденно ставил диагнозы и выписывал лечение. «В хорошем настроении», – перешептывались ученики и медсестры, стайкой следовавшие за профессором. И это настроение доходило и до больных, ожидавших обхода. Весь «неврологический» этаж, казалось, озарило небесное светило, что, в общем, было недалеко от истины, поскольку погода в этот весенний день была нетипично солнечная для конца марта.
– Этого больного к нам перевели из Максимилиановской, – отчитывался дежурный врач. – Правосторонний паралич. Порок сердца. Возможно, эмболия сосудов. Два месяца лечения не дали результатов. Что скажете, доктор?
Бехтерев тщательно осмотрел пациента. Приложив трубку к голове больного, он отчетливо расслышал «вибрацию».
– Сашенька, подойдите. – Бехтерев передал трубку ученику. – Слышите?
Тот послушал больного с разных сторон, прикладывая трубку то слева, то справа, то сверху. Наконец ученик растерянно покачал головой.
– Тренируйте «наслушивание», голубчик, – расстроился Владимир Михайлович. – Вы бы должны распознать аневризму. Она давит на двигательную область левого полушария. Пациента готовить к операции без промедления.
Обход продолжился. Несколько выздоравливающих, один, как любил выражаться Бехтерев, – «симуляция вульгарис», а двум безнадежно больным он был вынужден выписать симптоматическое лечение.
После обхода Владимир Михайлович вернулся в свой кабинет. У него было назначено несколько пациентов, в лечении которых мог быть полезен «гипнотизм», что приятно будоражило в предвкушении сдвига в исследовательской работе.

Глава 1, в которой читатель знакомится с главным героем
В комнате раздался громкий телефонный звонок, и мятая куча постельного белья на кровати лениво зашевелилась. Из-под подушки вытянулась мужская рука и, нервно заграбастав смартфон, вместе с ним исчезла под одеялом. Телефонный звонок смолк, раздался снова, и невнятный мужской голос выдал что-то нецензурное с середины двухметровой кровати. Спустя мгновение одеяло энергично зашевелилось и было решительно сброшено на пол. Раскинувшийся на кровати молодой мужчина слегка за 30 был очень высок и строен и обладал той гибкостью и мускулистостью худощавого тела, которой одни добиваются ценой невероятных усилий в спортзале, а другие получают от природы. Петр Соколов был из второй категории.
Лениво открыв один глаз, он сфокусировался на экране телефона: «Рита, редакция». «Черт, черт, черт!» – Петя нажал кнопку отбоя и перевел взгляд на потолок. Вчерашний вечер и ночь вспоминались с трудом. В конце дня они с генеральным наорали друг на друга из-за Петиной остроты в эфире. Петр отправился в бар, позвонил по дороге Шишкину, с ним они и накидались прилично коньяком.
А настойчивые звонки из редакции не к добру.
– Слушай, Алиса, – громко позвал Петя, переведя взгляд на окно.
– Приветствую тебя, Петя Соколов, – откликнулся приятный женский голос.
Сквозь штору назойливо проникали солнечные лучи, отчего перед глазами замелькали черные мушки.
– Скажи-ка, милая, сколько сейчас времени и какая погода в Москве?
– Московское время – 10 часов 15 минут, солнечно, 21 градус тепла по Цельсию, атмосферное давление…
– Алиса, хватит, – грубо прервал Петя голосового помощника. – Включи «Мою волну», громкость на шесть.
– Включаю «Моя волна», – невозмутимо отчиталась умная колонка и слегка увеличила громкость.
Зазвучал саундтрек из фильма «Еще по одной»:
What a life, what a night
What a beautiful, beautiful ride…
«Какая жизнь, какая ночь… Очень в тему…» – подумал Петя. Он резко встал и, пробормотав «воу-воу-воу», прилег обратно на кровать: голова гудела и кружилась. «I'm young and alive», – подумал он, мысленно повторяя слова песни.
Через минуту чуть медленнее поднялся, доковылял до ванной комнаты, умылся. Уже бодрее в гардеробной выбрал синие джинсы и любимую футболку с принтом футбольного клуба «Барселона».
А колонка надрывалась: It's okay, it's okay…
И снова зазвонил телефон.
– Алиса, звук на два.
На этот раз Петр глубоко вздохнул и принял вызов.
– Петя, ну где ты?! – в трубке громко зашептала заведующая редакцией. – Он ждет уже двадцать минут!
– Ритуся, любовь моя, ну что ты шипишь на меня?! – замурлыкал Петя в трубку.
Была у них с Ритой такая безобидная игра – создавать видимость флирта.
– Петя, давай серьезнее! – Рита ловко отбила Петин легкомысленный тон. – Ведь назначил тебе! Ты забыл?! Романов ждет, уже спрашивал!
– Рита, перенеси на завтра, пожалуйста, – уже серьезно продолжил Петя. – У меня же сегодня выходной после эфира, имею право…
– Эх, Петюня! Ведь доиграешься же, особенно после вчерашнего!
– Ритусь, прикрой меня, если получится.
– Попробую… Ох и доведешь ты меня, плюну, сам будешь разбираться! – Рита отключилась.
Но Петя знал, Рита поможет. Не то чтобы Петя был безответственным человеком. Он был готов принять последствия своих действий. Но было у него на сегодня запланировано действительно важное дело. Петюней его называла бывшая девушка Настя, с легкой руки которой к нему так стали обращаться друзья и знакомые.
Настя позвонила ночью, но звонок то ли сорвался, то ли не прошел. Петя пробовал перезвонить, но Настя не взяла трубку. И это большая странность, потому что расстались они месяц назад и Настя не стала бы звонить без причины, да еще ночью.
Петя снова набрал номер. «Абонент временно недоступен», – ответил робот. Отправленные Петей ночью сообщения в телеграме висели непрочитанными. «Да что за ерунда происходит!» Петя нервно взъерошил волосы и набрал еще один номер.
– Татьяна Васильевна, доброе утро!
– Доброе утро, Петечка! – приветливо ответила мама Насти.
– А вы не знаете, как с Настей связаться? Что-то телефон недоступен.
– Так она на ретрите, как раз вчера уехала. А ты не знал? – удивилась женщина.
– Да вот не знал… – и осторожно добавил: – Видимся редко сейчас…
– Петечка, а почему видитесь редко? – проскользнула настороженность в голосе.
– Татьяна Васильевна, извините, не могу говорить, вторая линия, я перезвоню позже, – Петя быстро закончил разговор.
Итак, Настя не сказала матери, что они расстались… Нет, поправил себя Петя, не «они расстались», а Настя его бросила. Да, были проблемы в последнее время, Настя отдалилась, ссорились чаще обычного, в основном на почве новых интересов Насти. Но Пете и в голову не могло прийти, что зреет у Насти такое радикальное решение. Месяц прошел, но он до сих пор не верил в то, что это всерьез и навсегда.
«Настюш, уже не смешно! Напиши, где ты? Волнуюсь…» – Петя отправил еще одно сообщение в «телегу».
Доковылял до кофеварки. Плюсы квартиры-студии в том, что от кровати до кухни не больше десяти Петиных шагов. Налив густой обжигающий кофе в любимую кружку, Петя присел за барную стойку на высокий табурет. Взгляд остановился на темно-зеленом цветке в напольном горшке и джутовом чехле. Петя вспомнил, как Настя привела в квартиру цветочного доктора, потому что замиокулькас Славик заболел.
Весь этот месяц Петя не мог понять, почему все закончилось. Недоумение и – Петя был честен с собой – по-детски неконструктивная обида не давали ему смириться с расставанием.
А после вчерашнего звонка Насти сработало еще и Петино то самое репортерское чутье, о котором ходили легенды в узких кругах и которое не ошибалось: здесь что-то не так.
Взгляд Пети упал на блендер, который Настя не взяла с собой, когда уходила. А ведь о таком агрегате Настя мечтала несколько месяцев, чтобы делать идеальный смузи.
Петя быстро принял решение. Порылся в тумбе в коридоре, нашел холщовый шоппер с надписью «Живи легко», осторожно поместил туда сам агрегат и все насадки. Сунул ноги в кеды, на плечи накинул льняной пиджак. Так, ключи от машины, ключи от студии… И еще один ключ, от Настиной квартиры, который остался висеть на крючке в прихожей. Петя положил ключ в карман и решительно вышел из квартиры.
Пока Петя пробирался по пробкам от Таганки до Москворечья, он много всего передумал. И как они встретились случайно по работе: Настя была личным помощником главного редактора малоизвестного ТВ-канала, куда Петю пригласили вести новости спорта. Длинные светлые волосы, голубые глаза, высокая, стройная, почти модельная внешность. Она смутила его своей дерзкой улыбкой, а спустя пару недель знакомства они уже жили вместе.
Удачно припарковавшись во дворе у подъезда, Петя подхватил шоппер и, вздохнув, вышел из машины. Первый этаж – «Зелень прямо в окна, Петюнь!». Окна без решеток – «Надо верить в людей! Ничего не случится!». Но когда Настя сдала квартиру во время чемпионата мира по футболу в 2018?м, временные жильцы при выселении забрали с собой всю мелкую бытовую технику.
В квартире стоял спертый запах, окна закрыты, как будто хозяйка собиралась уехать надолго. Петя быстро прошелся по квартире, выхватывая цепким взглядом все необычное.
В маленькой спальне на кровати небрежно брошено цветочное платье – Петя любил его за красивое декольте и высокий разрез сбоку. Настя вполне могла оставить его в спешке, хотя в целом любила порядок и чистоту.
Он приоткрыл окно, впустив в квартиру свежий воздух и шум города. На тумбочке рядом с кроватью нашел буклет с названием «Центр просветления «9 ступеней» и книгу «Йога бессмертия. Практика адвайты».
Петя снова написал сообщение в телеграм: «Настя, знаю, что ты на ретрите. Когда вернешься? Надо поговорить!» Он машинально поставил «сердечко» в конце фразы, потом заменил на «подмигивание» и отправил. Сообщение доставлено, но не прочитано.
Буклет Центра просветления Петя задумчиво покрутил в руках и зачем-то сунул в карман. Поразмыслив пару секунд, набрал номер Шишкина.
– Миш, привет! Как ты?
– Голова болит, нормально вчера отдохнули… – Хриплый голос Шишкина выдавал страдание от жесточайшего похмелья. – По делу или просто?
– Есть мыслишка одна. На работе?
– Где же еще, уже почти обед. Что за мыслишка?
– Центр просветления в Москве есть, йога, ретриты, медитации, «9 ступеней» называется. Можешь подробности выяснить? Вдруг есть за ними грешки какие…
– Неужели чуйка твоя? – Шишкин слегка встрепенулся и прокашлялся.
– Есть немного, ничего особенного, но надо бы покопаться.
– Ладно, постараюсь сегодня, но дел бумажных привалило и башка…
– Да вроде не к спеху. И я пока сам…
– Понял. Но раз уж чуйка твоя сработала, ты поосторожнее…
Петя вынул из шоппера блендер, насадки и оставил на кухонном столе. В этой квартире блендер для смузи смотрелся органичнее. «Как, видимо, и сама Настя», – с грустью подумал Петя.
В машине Петя набрал Риту.
– Петюня, решил все-таки приехать в редакцию? – обрадовалась подруга.
– Пока нет, Ритусь, помощь нужна. Центр просветления «9 ступеней». Позвони, пожалуйста, договорись об интервью. Ну и досье нужно… Сможешь за час?
– Петя, ну какой «за час»? Романов загрузил тут бюджетом…
– Рита, очень надо, – Петя чуть понизил тембр голоса, что придавало особую серьезность его словам. – Очень, прошу.
– Ладно, сделаю что могу. Но ты мне должен, Петюнь. И Рита отключилась.

Глава 2, в которой Петя пытается познать мир индуизма
Центр просветления «9 ступеней» находился в самом центре Москвы, в старом особняке в районе метро «Курская» возле Садового кольца. Петя ехал сквозь пробки больше часа. Наконец прибыл по адресу, удачно припарковался на городской парковке.
Громко звякнул телеграм – от Риты пришло голосовое сообщение: «Петя, инфы с гулькин хвост, времени недостаточно, короче, что есть. В Центр дозвонилась, ждут тебя. Но не понимаю, почему ты им заинтересовался. Такого добра в Москве и по области полно, ничего особенного. Расскажи потом, в чем дело, интересно же».
И следом еще серия аудиозаписей. Петя раздраженно закатил глаза. Он был убежден, что мессенджеры – для текста, а если хочешь поговорить голосом, позвони. Но Рита – единственный человек, от кого он терпел «голосовые».
Петя прижал телефон к уху динамиком и внимательно прослушал Ритины записи: «Так, Центр просветления «9 ступеней», дата основания точно не известна, по указанному тобой адресу существует пару лет, до этого название всплывало несколько раз в разных регионах – в Нижнем Новгороде, Туле, Киеве. Возможно, центру более 10 лет.
Проводятся сатсанги – это такие семинары, беседы на тему ведической философии, индуизма, буддизма и прочее, коллективные медитации, занятия по йоге. Есть кабинет китайской медицины, камера сенсорной депривации, иглоукалывание, стояние на гвоздях, какао-терапия… В общем все подряд, но больше все-таки индуизма и буддизма. Руководит всем Илья Тарасович Ковальчук, по крайней мере последний год. Зовет себя «учитель Илия», его также называют «гуру дэв» – уж не знаю, что это значит в индуистской иерархии. 1991 года рождения, родился на Украине в Харькове, переехал в Россию после развала Союза вместе с матерью, получили российское гражданство. В 2000-м прибились к российской общине последователей учения «Адвайта-веданта». Это похоже на буддизм, но не совсем. С 15 лет Илья объявил себя монахом, вместе с общиной ездил в Индию, совершал паломничество в Тибет. В 2014-м общину разогнали. Илья перестал быть монахом, жил какое-то время на Бали с девушкой, потом девушку бросил. Два года назад вернулся в Москву и сразу возглавил Центр «9 ступеней» уже как гуру. Обучает учению, передает практики крии, медитации. Очень почитаем в московской йоговской тусовке. Периодически к ним возникают вопросы – то у налоговой, то от клиентов… тьфу, практикующих… то есть йогов этих. Но всегда все решалось во внесудебном порядке. Петя, на этом все. Если надо больше, конкретизируй запрос».
Петя опустил телефон. Ладно, выясним!
В зеленом дворике тусили два подростка. Увидев высокого мужчину, выходящего из черного БМВ, стыдливо попрятали за спины банки с энергетиком.
– Ребята, а где здесь… – начал было говорить Петр.
– Центр, что ли? Вы вроде не из этих… – Парни переглянулись, оценивая дорогой автомобиль и кеды от Nike.
– Из этих – это каких?
– Ну… йоганутых…
– А, минуту!
Петя вернулся к машине и достал из багажника коврик для йоги, забытый Настей, конечно.
– Так похоже? – поинтересовался он у ребят.
– Так похоже, ага, – мальчишки заулыбались. – Вам в ту открытую дверь, откуда голоса воют, слышите?
Петя кивнул. Сейчас он действительно слышал стройный хор, поющий «Ом Намах Шивайя».
«Воют», – усмехнулся Петя. Хорошая шутка, но Настя бы смертельно обиделась.
За дверью на полу Петя обнаружил хаотично припаркованную обувь разных моделей и размеров. Очевидно, здесь надо разуваться.
– Да-да, обувь снимайте и в зал Шаляпина! Вы же на сатсанг к учителю? – Мимо прошмыгнула худенькая девушка, на ходу скинула босоножки и, не дожидаясь ответа, босиком скрылась за массивной дверью с надписью «Персонал».
Ресепшен был пуст. На полках в коридоре стояли эфирные масла, лежали брусочки пало санто. «И почему я знаю, что это такое?!» – Петя мысленно закатил глаза. Там же располагался большой прилавок с фитнес-батончиками, браслетиками из стекла и самоцветов, кожаными талисманами.
Осторожно приоткрыв дверь, Петя боком протиснулся внутрь комнаты. Конечно, назвать это помещение комнатой не повернулся бы язык. Большой зал с камином, огромными окнами, лепниной по потолку и хрустальной люстрой внушал уважение. На полу сидели человек сорок, в основном в позе лотоса или поджав под себя ноги. «Падмасана, – машинально подумал Петя и усмехнулся: – Надо же! Отложилась в голове терминология!»
В комнате был организован небольшой алтарь: бронзовая статуэтка Шивы, портреты индийских свами, металлическое блюдо с фруктами и головками живых цветов. Участники сатсанга внимательно слушали мужчину с бритой головой в оранжевом одеянии.
– …Космическое сознание – это осознание себя единым с Брахманом, это пребывание в состоянии «Я – Абсолют», «Ахам Брахмасми», – негромко, слегка монотонно говорил учитель. – Это осознание «Я – Шива». Это Бог, Шива, Абсолют, Брахман. Это сознание, не создающее ярлыков и не связанное с концепциями. Не связано оно и с мыслями, логикой, словами, понятиями, суждениями, умозаключениями. В нем – всеведение, оно – всенаполняющее, в нем – вся свобода, вся полнота. Оно – сама вечность и неизменность, оно – всемогуще – айшварья. Оно – выше времени и всех богов. Это сознание все видит ясно, но не оценивает. Или если оно принимает игру в оценки, оно этими оценками не связывается. Для него нет ни своих, ни чужих, ни друзей, ни врагов. Нет ни страданий, ни наслаждений…
«Ничего нет, так и запишем», – мысленно сыронизировал Петя. Монотонная речь укачивала, и он на минуту закрыл глаза…
– Космическое сознание есть в каждом атоме, пылинке и в каждом человеке, – голос раздался прямо в голове Пети.
Петя тут же открыл глаза и замотал головой – гуру сидел на месте, все было, как и минуту назад.
«Вот укачало-то!»
– В космическом сознании нет ни границ, ни какого-то центра. В нем нет никаких форм, оно подобно бесконечному, всепронизывающему пространству пустоты, полной света и ясности. Оно – истинная природа ума человека. Оно – естественная суть каждого, существующая прежде рождения, поэтому его зовут «сахаджа-авастха», естественное состояние…
Голос гуру больше не успокаивал, а как будто, наоборот, бодрил.
Петя вытянул ноги вперед – затекли. Рядом сидящая полноватая женщина зашикала: «Под себя ноги уберите, нельзя стопы направлять в сторону учителя».
Петя примирительно улыбнулся и поджал ноги под себя, мысленно удивившись высокопарному «стопы».
– Гуру есть космическое сознание в теле учителя, говорящее и учащее, как его открыть и осознать. Ученик – то же самое космическое сознание в другом теле, пытающееся себя открыть и узнать. Бдительное и постоянное памятование Его, отдача Ему, впитывание Его благодати, узнавание себя как Его есть суть практики всех путей, религий и традиций. Все йоги, адвайтисты, буддисты, тантристы, сикхи, бонцы и люди из других религий ищут Его разными путями. Оно же – не далее собственной ладони, в природе своего ума. Его надо обнаружить с помощью учителя и затем утвердиться в нем.
Петя опять прикрыл глаза на секунду. И снова голос раздался в голове:
– Не идя этим путем, невозможно обрести счастье и стать свободным.
Петя обреченно открыл глаза. Учитель Илия замолчал и обвел взглядом всех участников.
– А на этом все, братья и сестры. Давайте закончим наш сатсанг на сегодня. Ом…
– Ом, – подхватили участники.
Петя вместе со всеми сказал «Ом».
Учитель встал, за ним и все остальные. Несколько человек подошли к гуру задать вопросы, остальные собирали коврики, негромко переговариваясь. Петя с наслаждением размял затекшие суставы, скрутил коврик. И поскольку не в его правилах было ждать, он на весь зал громко обратился к гуру:
– Прошу прощения! Илья Тарасович! – и в несколько шагов преодолел расстояние до гуру. – Вам должны были звонить насчет меня. Петр Соколов, журналист.
И Петя протянул руку для рукопожатия. Илия окинул цепким взглядом Петра, приветственно кивнул, заметил руку – протянул в ответ.
– Минутку подождите, пожалуйста, – Илия продолжил внимательно слушать женщину.
– Да-да, учитель, это из журнала! – К гуру подбежала девушка в ярком сари и с точкой во лбу, видимо, администратор. – Друзья, прошу освободить зал, здесь сейчас будет группа «Йога. Здоровая спина». Гуру дэв, проходите в Пушкинскую комнату… Петр, вы тоже. Друзья, учитель освободится через час. Пока вы можете оформить клубную карту первой ступени по льготной цене, пожертвования за сатсанг также принимаются на ресепшен.
Петя прошел в нужную комнату, и там ему все-таки пришлось подождать, пока гуру поговорит с каждым, кто после сатсанга подошел к нему с вопросом. Наконец гуру вплыл в комнату и устроился в кресле напротив. И Петя, улыбнувшись своей специальной располагающей улыбкой, начал:
– Илья Тарасович, как к вам лучше обращаться?
– Можете просто Илией называть, или учитель, или гуру, так будет благоприятно. А вы Петр… Как по отчеству?
– Да незачем отчество, мы с вами ровесники, как я понимаю.
– Возможно и так. Что же вы хотите узнать, журналист Петр Соколов? – улыбнулся гуру.
Голос у гуру был замечательный, Петя заметил это еще на сатсанге, а сейчас еще раз прочувствовал его притягательность. Глубокий, объемный, не низкий и не высокий, человеку с таким голосом не нужно говорить громко, этот голос хорошо звучит и в большой аудитории, и в личной беседе.
– Илия, коротко о моей цели здесь, – привычно по-деловому начал Петя. – Мы готовим большой репортаж в радиопрограмме «Мы вас услышали» с публикацией на сайте радиостанции о том, как люди проходят свой путь в разных философских и религиозных течениях. Это судьбы конкретных людей, их личный поиск. И в качестве одного из героев хотели бы пригласить вас.
Петя на ходу создавал легенду, это он умел мастерски.
– Поэтому нам важно послушать вашу историю. С вашего разрешения я включу запись?
Учитель кивнул.
– Итак, расскажите, пожалуйста, как вы пришли в индуизм? Что вам дает это учение?
– Мы здесь, в этом Центре, практикуем философское учение о тождестве человеческого духа с мировым духом, – Илия начал неторопливо, размеренно. – Дух человека и верховный дух составляют одно целое. Все, что мы видим в мире, – разные формы, произведенные мировым духом, и в то же время впечатления нашей души. Вне нашей души и вне верховного духа нет ничего. Таким образом, весь мир – не что иное, как наша иллюзия, наше представление…
– Это очень интересно. А как именно вы пришли к этому пути? Как на вашу жизнь повлияло это учение? – привычно продолжил задавать вопросы Петя.
– Вступая на Путь космического сознания, мы не ищем ни удовольствий, ни мирского успеха или богатства, ни сыновей, ни славы, ни самовыражения, мы идем путем санньясы, путем отрешения от мира и путем садханы.
«Погуглить – санньяса, садхана», – пометил себе в заметках на телефоне Петя.
– Наша цель – научиться испытывать самадхи…
Тут Петя не выдержал:
– Учитель, я не погружен в терминологию…
– Самадхи – это состояние спокойствия сознания, снятия противоречий между внутренним и внешним мирами, – терпеливо объяснил Илия. – Ради него идут в санньясу – в практику, ради него идут в монастыри, в леса и горы, ради него цари в древности покидали царства и уходили в джунгли.
– Спасибо, понял, продолжайте! – кивнул Петя.
– Тот счастливчик, удачливый человек, йог-садху, джняни, тантрист, кто открыл Космическое сознание, войдя в самадхи, кто не покидает самадхи как свое естественное состояние, сжигает все свое неведение, освобождается от кармы и его не видит царь смерти. Он выходит из сансары. Нирвана становится его постоянным пребыванием. Он играя живет в этом мире и в других мирах. Он становится дживанмукти, свободным при жизни…
Петя не удержался и вздохнул.
– Снова непонятно? – улыбнулся гуру. – Дживанмукти – это состояние существа, освобожденного, но все еще воплощенного в теле. Это состояние человека, который никогда в сознательном состоянии не теряет видение атмы. В то время как обычный человек осознает себя как разум, заключенный в теле, дживанмукти осознает себя как атму – божественную сущность, заключенную в разуме.
«Не, ну теперь-то все понятно…» – мысленно съехидничал Петя.
– Каждый сам для себя решает, верить ли в космическое сознание как в смысл всего, как в свою высшую ценность и цель своей жизни, – неторопливо окутывал Илия Петра своим успокаивающим голосом. – Практиковать ли усердно садхану, выполняя йогу, упасану, севу, свадхьяю, стремиться ли в самадхи открыть это космическое сознание. Или предпочесть оставаться в неведении.
В висках у Пети начала пульсировать боль, сначала слегка, а потом все сильнее, пока наконец не стала бить в набат.
– А вас, Петя, удовлетворяют цели и ценности мирской жизни? – внезапно обратился Илия к Пете.
– Вполне, учитель, вполне… – рассеянно ответил Петр.
– И все же приходите к нам на сатсанги, попробуйте учение на вкус, открытия ждут вас, я уверен. Приходите в Центр, я вижу, для вас это важно.
– Учитель, все же расскажите о себе, хотя бы коротко.
– Друг мой, благоприятно забыть о мирском монаху…
– Но у меня еще остались вопросы…
– Вы знаете все что нужно, я вижу… – Илия улыбнулся и с легким нетерпением посмотрел на часы.
– Но вот есть пара пробелов, учитель. Вы были монахом, потом ушли и спустя несколько лет вернулись. Почему?
– Потеря цели, такое происходит с каждым из нас. Я не исключение. Но встреча судьбоносная случилась. И я вновь обрел учение, знание и цель. Психология и учение в одном человеке нашли меня.
– В одном человеке? Вы сейчас о книгах или реального человека имеете в виду?
– Мой учитель Иван Петрович Бехтерев помог осознать, что только Космическое сознание имеет значение, только путь.
«Бехтерев, запишем!» – пометил Петя в заметках.
– Расскажите про 9 ступеней. Что это такое? – не отпускал Петя гуру.
– 9 ступеней – это путь, ведущий к прекращению страдания и освобождению от сансары. Он лежит между приверженностью мирским удовольствиям и самоистязанием. Есть благородный восьмеричный путь пали арья-аттхангика-магга, указанный Буддой, это путь из восьми правил. У нас же есть еще одно правило, девятое.
– И какое же?
– Увы, оно только для посвященных, – улыбнулся Илия и в завершение добавил: – Познание – это долгая дорога, приходите на сатсанги и в практику. Вы встанете на путь учения и сами все узнаете. Так будет благоприятно.
Илья Тарасович неторопливо встал, Петя тоже, пожали друг другу руки.
– Перечная мята… – вдруг произнес Илия, бросив внимательный взгляд на Петра. – А также иланг-иланг для концентрации внимания.
– Что вы имеете в виду?
– Голова у вас болит, Петр, это очевидно, – усмехнулся гуру. – Эфирные масла помогут. На ресепшен спросите.
Петя душевно попрощался с Илией. На ресепшен купил рекомендованные масла, удивившись их дороговизне. «Больше вопросов, чем ответов. Ну что ж, дорога так дорога, путь так путь…»
Петя вышел из здания и неторопливо пошел к машине. Мальчишек во дворе уже не было. Его внимание привлекла пожилая женщина, хорошо одетая, но как будто потерянная. Она стояла недалеко от входа в Центр и в упор смотрела на Петю.
– Вам нужна помощь? – обеспокоенно спросил Петя.
– Тебе, тебе нужна помощь… – пробормотала женщина.
Ее глаза сверкнули безумием.
– О чем вы? Вам плохо?
– Тебе плохо. Вам всем плохо…
– Я могу кому-то позвонить из ваших родных? Как я могу вам помочь?
– Себе помоги, Петюнь…
– Что? Как вы меня назвали? – Петя отшатнулся, настолько нелепо было услышать из уст незнакомого человека имя, которым его называли только близкие друзья и бывшая девушка.
Женщина окинула Петю суровым взглядом и прошипела ему в лицо:
– Блуждаешь, блуждаешь… А он ждет.
– Погодите, вы меня знаете? О чем вы говорите? Кто ждет?
Петя попытался схватить женщину за руку. Она размахнулась и ударила его сумкой по лицу. Петя опешил.
Женщина развернулась и быстро скрылась в подъезде соседнего дома.
«Бред какой-то… Не бежать же мне за ней…» Петя помотал головой, сбрасывая морок нелепой ситуации. Вздохнул и решил ехать на радиостанцию. Не привык Петр откладывать решение проблем.

Глава 3, в которой Петя получает очень интересное предложение
На радиостанции царила привычная суета. Ковидная удаленка, повергшая некоторое время назад офисные площади в полумрак на многие месяцы и запершая редакторов в своих квартирах, была почти забыта. Уже перестали поступать ежедневные сводки по новым больным, вирус затаился. И только в Китае продолжали держать изоляцию, то ли чувствуя свою ответственность перед миром, то ли проявляя повышенную бдительность.
Петя пронесся по редакции, пожимая руки коллегам, подмигивая девчонкам-редакторам и ведущим в студии за стеклом. Он с грустью подумал, что будет скучать по этому драйву подготовки передач и выходов в эфир. Если разговор с Романовым закончится неблагоприятно. «Тьфу, какое слово прилипчивое». «Благоприятно» прочно связалось в сознании Пети с гуру Илией.
В приемной Романова Петя чуть притормозил, Риты на месте не было. Хорошо бы уточнить настроение босса. Но понимая неотвратимость встречи, он уверенно постучал и сразу заглянул:
– Добрый день, Роман Сергеевич! Можно?
В кабинете Романова Петя увидел удобно расположившегося в кресле главного спонсора радиостанции Владимира Антипова. Романов выразительно посмотрел на Петю и раздраженно рявкнул:
– Назначено на 10, почему не явился?! Подожди в приемной.
– Что же вы, Роман Сергеевич, так грубо с подчиненными разговариваете, – негромко высказался Антипов. – Эдак у вас все ценные кадры разбегутся…
Антипов встал, пожал Пете руку и посмотрел внимательно на Романова, как умеют смотреть люди, не сомневающиеся в огромной ценности своего мнения. Романов нервно хлопнул по столешнице ладонью.
– Ну какой он ценный кадр, Владимир Игнатьевич! Вы знаете, какую шутку вчера выдал в прямом эфире? Над кем пошутил! Таких ценных кадров гнать поганой метлой с радиостанции…
– Так вы, Петр Андреевич, опять в честного журналиста играли? – Антипов понимающе улыбнулся. – Я вижу, вам поговорить надо, Роман Сергеевич. Но вы все-таки поаккуратнее с кадрами, люди – самый ценный ресурс, как известно…
Владимир Игнатьевич Антипов был давним знакомым Пети. Петя несколько раз брал у него комментарии и интервью, когда работал в редакции крупной федеральной газеты. За эти редкие эпизоды общения они прониклись взаимной симпатией друг к другу. Хотя Петя не любил это знакомство афишировать, чтобы ненароком не обвинили в предвзятости. Но Антипов Пете нравился – сильный предприниматель, инвестор. Антипов с уважением относился к четвертой власти и, если соглашался на интервью, отвечал на вопросы искренне и ярко.
– Петя, а вы меня наберите, как освободитесь, есть мыслишка, хочу обсудить.
Антипов, прощаясь, пожал руку Романову, потом еще раз, на прощание, Пете и неторопливо вышел из кабинета.
Романов сразу как будто расслабился, да и Петя тоже.
– Роман Сергеевич, облегчу вам задачу. Лист бумаги дайте. Напишу по собственному…
– Да я тебя по статье… – вспылил было Романов, но как-то вяло, без огонька.
– Не за что по статье-то, не надо меня пугать, не дети мы с вами! – Петя миролюбиво развел руками. – Чего вы так взбеленились?!
Это просторечное словечко вылетело у Петра – не поймаешь. Но Романов как будто не заметил, задумчиво что-то просчитывая в уме.
– Вот что мне с тобой делать! Взялся же на мою голову! – с досадой посмотрел Романов на Петра. – Отстраняю от эфиров на месяц с понижением до младшего редактора. Если бы не эта ваша дружба с Антиповым, вылетел бы сейчас отсюда пулей.
– Ну хорошо, давайте остынем, отдохнем друг от друга…
– Вали уже, – махнул на дверь Романов. – И Риту ко мне позови.
Петя не заставил себя ждать и подчеркнуто аккуратно закрыл за собой дверь.
Рита уже сидела на рабочем месте. Она прижала длинный пальчик к губам, призывая говорить тише, и шепотом спросила:
– Ну что, уволил? Вот в туалет отлучиться нельзя! Все сразу летит в тартарары…
Как большинство заведующих редакцией, Рита была на 100 процентов уверена, что на ней все держится. Хотя в данном случае это было вполне обоснованно. Уверенная в себе, яркая, красивая девчонка, она в то же время умела удерживать в рабочем поле множество задач и выполнять их с легкостью в срок.
– Рита, отлично выглядишь, – Петя слегка задержал взгляд на пикантном декольте блузки Риты.
– Петя, сосредоточься! – нахмурилась Рита и поправила вырез.
– Что? Ах, ты об этом… – Петя небрежно махнул рукой и улыбнулся. – Отстранил от эфиров на месяц с понижением…
– Ох, – сочувственно ахнула Рита. – Это ж почти без зарплаты, вы же в основном за эфиры получаете…
– Не дрейфь, подруга, прорвемся. И кстати, – Петя кивнул в сторону закрытой двери кабинета. – Просил зайти. Ты сама с ним осторожнее – злой как черт, с Антиповым что-то решали…
– Да мне-то что сделается. Романов без меня как без рук. Ни в бюджете не разберется, ни в эфирной сетке. – Рита подкрасила губы нюдовой помадой и подмигнула Пете. – Попробую с ним через недельку поговорить, чтобы эфиры вернул. А ты пока не отсвечивай.
– Рита, зайди, пожалуйста, – позвал из кабинета начальник.
– Иду, минуту!
Рита встала, расправила узкую юбку, привычным жестом перекинула волосы на другую сторону лица и одними губами сказала Пете:
– Все, иди!
Пока Петя спускался в лифте, он успел еще раз написать Насте: «Жду тебя с ретрита все обсудить. Не должно быть все так…» И снова сообщение доставлено, но не прочитано. И Петина чуйка снова дала о себе знать.
– Владимир Игнатьевич, это Петр Соколов, – набрал Петя Антипова. – Обсудить что-то хотели? Да, еще в редакции. В ресторане на первом этаже? Понял!
В ресторане было пусто. Бизнес-ланч давно прошел. Было то самое время, когда официанты скучают в ожидании клиентов для «послерабочего» ужина. Антипов негромко говорил по телефону. Костюм, сшитый на заказ, светлая рубашка без галстука, дорогие, но не слишком, часы, скорее дань статусу, чем способ потешить эго. Невысокого роста, но часто складывалось впечатление, что Антипов гораздо выше собеседников из-за слегка снисходительного взгляда сверху вниз. Загорелое лицо, мелкие мимические морщинки вокруг глаз – дань возрасту, уже за 50. Антипов сдержанно рассмеялся какой-то реплике собеседника, и Петя отметил, что глаза в улыбке как будто не участвовали и это создавало эффект легкой грусти. Антипов увидел Петра и быстро завершил разговор.
– Присаживайтесь, Петр Андреевич. Какие здесь пирожки с капустой! Как из детства! Любите?
– Нет, Владимир Игнатьевич, я больше с мясом…
– С мясом тоже вкусные. Пообедаете?
– Мне бы кофе.
При мысли о еде Петя судорожно сглотнул: давали о себе знать вчерашние возлияния с Шишкиным.
Антипов отложил пирожок и уверенным жестом позвал официанта.
– Крепкий без сахара, Петя, правильно помню?
Петя кивнул. Антипов мог удивить.
– Хм, какой интересный у вас парфюм… – удивленно принюхался Владимир Игнатьевич.
– Это эфирное масло, порекомендовали вот от головной боли в центре йоги…
– Йога – это неожиданно… Практикуете?
– Да я так, интересуюсь пока.
– Ну что, не уволил вас Романов? – ехидство так и сквозило в этой фразе.
– После вашей ремарки про ценные кадры? – Петя ухмыльнулся и покачал головой. – Но отстранил от эфиров на месяц.
– Тут надо отнестись с пониманием, иначе он не мог. Признаться, слышал я вашу вчерашнюю шутку. Смело. Но опасно, Петр. Однако ваша временная незанятость, возможно, и к лучшему. Есть у меня к вам предложение.
– Внимательно слушаю.
– Нужен мне человек в пресс-службе со свежим взглядом. Присмотреться, где что улучшить, кого убрать, кого нанять… Хочу над имиджем поработать, чуть больше присутствия в СМИ. А мои привыкли только запросы отрабатывать.
– Владимир Игнатьевич, я ж всегда по другую сторону баррикад работал… – Петя недоуменно развел руками, такого предложения он не ожидал.
– Да, понимаю, но здесь опыт в пиаре как раз лишним будет. А вот репортерская ваша смекалка и молодой энтузиазм – это то, что требуется. Присмотритесь, пока на радио ситуация не разрешится. Деньги зарабатывать надо, знаю я, как бюджет станции формируется. Без эфиров сядете на хлеб и воду… Верю, что не пропадете, – Антипов жестом остановил возражения Пети. – Но мое предложение ничем не хуже других.
Петя задумался. Работа пиарщика его никогда не привлекала. Все-таки в ней много несвободы. Но Антипов ему симпатичен, и если уж «переходить на темную сторону», то империя Антипова – вариант получше многих.
– Легкой жизни не обещаю, работы будет много. Интересной работы, увлекательной, а главное – свободы в принятии решений…
Петя мысленно отдал должное, как тонко Антипов сыграл на том, что для Пети важно: вызов, удовлетворение любопытства и свобода.
– Ну и вознаграждение более чем достойное… – И Антипов написал цифры на салфетке и придвинул к Пете.
– Как в кино, Владимир Игнатьевич, сумма на салфетке… – рассмеялся Петя. – Ну что ж, давайте попробуем. Я согласен.
– Петр, вы не посмотрели на цифры, – приподнял бровь Антипов.
– Мое любопытство – достаточная мотивация для меня.
– Ну что же, я в вас не ошибся, – Антипов удовлетворенно вздохнул и сделал глоток горячего кофе, который им обоим как раз принесли.
– Когда я нужен? – Петя машинально открыл в телефоне календарь встреч и эфиров, но вспомнил, что спешить ему теперь, собственно, некуда.
– Я вам рекомендую недельку-другую передохнуть,
– Какое великодушие, – сыронизировал Петя и осекся, поймав жесткий взгляд Антипова. – Извините, я думал, вы меня сразу в оборот…
– Вы мне нужны, Петр, но вам понадобится время для решения всех формальностей. Подробности помощница расскажет.
– Я понял.
– Ну а если не зайдет вам, Петр, моя империя зла, – мягко продолжил Антипов, – вернетесь к повстанцам на радиостанцию, я позабочусь.
– Я что, вслух сказал про темную сторону? – ужаснулся Петя.
– Да нет, – рассмеялся Антипов, – просто ваши размышления на лице написаны. «Не хочу продаться корпорации, хочу оставаться независимым журналистом…» Вот что мне в вас нравится, Петр Андреевич, так это потенциал вменяемости наряду с профессиональной въедливостью. Итак, оформляйтесь, как будете готовы. А там в процессе работы все для себя поймете.
Антипов поднялся из-за стола. Официант мгновенно материализовался рядом.
– Может, все-таки пообедаете? – обратился Антипов к Пете и, увидев неуверенность в его взгляде, сам принял решение. – Вы все-таки поешьте. Видок у вас какой-то… Бледный с зеленцой. Счет не закрываю, угощаю.
Официант кивнул и приготовился принять заказ. У Антипова был открыт нелимитированный кредит, о чем персонал был прекрасно осведомлен.
Петя, немного ошалевший от судьбоносного решения, которое только что принял, пожал руку Антипову, снова мысленно отметив дьявольскую проницательность своего будущего босса.
После ухода Антипова Петя все же не удержался и взглянул на салфетку с суммой своей зарплаты, там фигурировала цифра, превышающая его месячную зарплату на радио примерно в десять раз.
– Ну хоть не буду думать, что меня купили, – пробормотал Петя, мысленно похвалив себя за выдержку.

Глава 4, в которой Петя случайно узнает контакт Бехтерева
Медленно смакуя наваристый борщ, Петя размышлял о том, какой драматичный сегодня день. Непринятый звонок Насти, сработавшая чуйка, знакомство с гуру, почти потеря работы и наконец щедрое предложение Антипова. Петя отставил пустую тарелку, с удовольствием отдуваясь. Действительно, после борща его самочувствие резко улучшилось. «Оттягиват!» – так любит говорить Шишкин. «И кстати, о Шишкине!» Петя набрал его номер.
– Мишка, привет еще раз! – бодро начал Петя.
– Ну, и чего ты орешь? – пробурчала трубка.
По тону было понятно, что Шишкин страдал от похмелья и был не расположен к обмену любезностями.
– Все еще болеешь? – сочувственно спросил Петя громким шепотом.
– Да ну тебя…
– Есть идейка, как тебя вылечить.
– Ну?
– Помнишь ресторан в редакции? У меня здесь безлимит…
– Понял, – буркнул Шишкин и отключился.
Шишкин любил вкусно поесть, а ресторан в редакции славился русской кухней. Петя понимающе хмыкнул и заказал еще борща – для Шишкина – и два стейка для них обоих.
Дружба с Шишкиным началась 10 лет назад, когда Петя пришел на практику в журнал «Русский репортер» – очень хотел там работать. Ему дали задание написать о работе Следственного комитета. Впрочем, никто не рассчитывал, что получится что-то стоящее. Но Петя с особым рвением выпускника журфака взялся выполнять задачу, оборвал телефон СК по Таганскому району, несколько раз ломился сквозь проходную, размахивая распечаткой редакционного задания. И чтобы отвязаться от назойливого стажера, Петра приставили к молодому и еще зеленому тогда оперу Мише Шишкину. Поездив вместе по вызовам и разным злачным местам, Шишкин оценил проницательность, надежность и неболтливость будущего репортера. Особенно после выхода в свет статьи, которая оказалась настолько хороша, что Петя получил за нее небольшую премию. Вместе с Шишкиным они ее в тот же вечер потратили на пиво с королевскими креветками, что еще больше укрепило их зарождавшуюся дружбу.
С тех пор много воды утекло. Шишкин вырос во въедливого следователя, растерял свои шикарные кудрявые волосы и прибавил килограмм пятнадцать веса. Но продолжал считать, что Петя зарывает талант сыщика в землю и ему надо сменить профессию.
Шишкин ворвался в ресторан спустя 20 минут, когда борщ уже стоял на столе. Не здороваясь, плюхнулся на стул и начал поглощать ароматное блюдо, обильно закусывая его булочками с чесноком.
Была у Шишкина такая манера – помучить, нагнать таинственности, прежде чем выдать информацию. Переупрямить было невозможно. И Петя знал, что проще выждать паузу и помолчать, иначе неприятная игра может длиться до бесконечности.
– Ох, хорош здесь борщец! – и, доев последнюю ложку, Шишкин блаженно откинулся на диванчике.
– Ну что там про Центр, есть информация? – спросил Петя небрежно.
– По нашему профилю на этот Центр ничего нет.
Мишка от души потянулся и неторопливо достал записную книжечку из кармана. Об этой книжечке в следственном отделе ходили легенды. Маленькая, она помещалась во внутренний карман пиджака, но, казалось, хранила в себе все тайны мира или по крайней мере Центрального округа Москвы.
Петя, откровенно говоря, был уверен, что большую часть сведений Шишкин держит в голове, поскольку обладал нечеловеческой способностью запоминать большие объемы информации. Но, подыгрывая другу, шутил, что мечтает в нее заглянуть, чтобы выяснить, кто же на самом деле убил Кеннеди.
– Итак, Центр этот раньше колесил по всей Москве, пока не осел по адресу, который тебе известен. Существует он официально на пожертвования. Помещение снимает ИП Ольга Игоревна Ольшанская, она же там администратор. Центр не бедствует, есть платные услуги, ретритный центр где-то уже за пределами Московской области – адрес есть, если надо.
– Надо! – молниеносно среагировал Петя.
– Не торопись и не перебивай, – Шишкин поднял указательный палец вверх. – Так, дальше… Налоги платят, возможно, не все, но за руку их никто не поймал, хотя проверки были. Пара заявлений в полицию о некачественном оказании услуг, но администрация вовремя полюбовно все решала, заявления забирались, дела не успевали открывать.
– А что с их гуру – Илией?
– Илья Тарасович Ковальчук, – монотонно продолжил Шишкин, поглядывая в потертый блокнотик. – Типичный рупор философских текстов. Занимается вольной интерпретацией различных книг на тему какого-то индуистского учения.
– Адвайта-веданта, – машинально добавил Петя.
– Да-да, оно. Так, что еще…
– А пробел в биографии?
– Да, около года жил на Бали в ашраме у индийского гуру. Имя не произнесу, извини, – Шишкин покачал головой и картинно развел руками. – Встречал гостей, расселял, на почту отвечал русскоязычным паломникам. В начале пандемии нарушил визовый режим и был отправлен вывозным рейсом в Россию. И вот после этого начал свою просветительскую деятельность уже здесь.
– Действительно, кажется, ничего особенного… – Петя задумался. – Это все мне уже Рита изложила.
– Зачем тебе я, если у тебя есть Рита? – ревниво повысил голос Шишкин. – Ладно, шучу. Ее бы ко мне в канцелярию, толковая она девчонка!
– Слушай, а некий Бехтерев в связи с Ковальчуком или Центром «9 ступеней» не всплывал? Илия назвал его своим учителем, запомнилось почему-то.
– Бехтерев… Ты знаешь, а фамилия знакомая, где-то я слышал, – Шишкин задумался, рассеянно листая блокнотик. – Угумс, вот оно. В контексте другого дела было. Вряд ли, конечно, есть связь…
– Миш, не томи, – Петя раздраженно поторопил друга.
– Есть у нас очень странное дело, как в сериале «Очень странные дела», – хохотнул Шишкин. – Скорее забавное дело. Да и не дело даже, а так, недоразумение.
– Миша!
– Так, короче. Привезли нам как-то с Красной площади студента колледжа. Родион Максимович Неясов, – подсмотрел в блокнотик Шишкин. – Он бегал напротив Мавзолея, хватал людей за руки, орал какой-то бред, типа дьявол ведет охоту, мы все умрем, демоны проникают в головы людей и тому подобное.
– Почему к вам привезли? Вы же не по этой части? – Петя знал, что такие аресты – мелковат бисер для ведомства Шишкина.
– Он же не абы где бегал, а на Красной площади! А ну как террорист? Потом решили, что студент пьян или под наркотой. Но оказался чистый, просто сумасшедший.
– Так, а Бехтерев здесь при чем?
– А вот этого Рита тебе не расскажет, – раздувшись от важности, продолжил Шишкин.
Петя многозначительно закатил глаза.
– Ладно, рассказываю, – сжалился Мишка. – Приехала к нам мать этого Родиона. Пожилая женщина, даже думали, бабушка. Но оказалось, поздний ребенок, воспитывает одна, мужа нет и не было. Она рассказала, что у сына были проблемы с наркотиками, лечился, но вроде бы это в прошлом, сейчас наблюдается у психолога. Вот она как раз и назвала фамилию Бехтерев. Короче, направили мы студента на освидетельствование в первую психиатрическую. Там посмотрели – типичный психоз на фоне самоотмены антидепрессантов. Мать не проследила вовремя, а сын забил на прием таблеток. И вот такой результат.
– А контакт матери имеется?
– А как же! Чтобы у Шишкина и не было контакта… – Шишкин вынул ручку и тщательно переписал из блокнотика телефон на салфетку.
Петя сфотографировал салфетку на телефон, фото отправил в облачное хранилище, после чего удалил его с телефона. Так Петя привык работать с информацией: облачное хранение позволяло не загружать память устройства, и в то же время данные были в безопасности в случае кражи смартфона.
– А ты с этим Бехтеревым связывался в рамках дела?
– А зачем? Свидетелей полно. Мать не отрицала проблем с психикой. От освидетельствования и лечения студент не отказывался, вину признал. Психиатры, как я понимаю, с диагнозом затруднений не испытывали… Это я себе в книжечку записал, так, на всякий случай.
– Понял… А имя-отчество у Бехтерева какое?
Шишкин развел руками и отрицательно покачал головой.
– Я погуглил, – признался Петя. – Нужный мне Бехтерев – Иван Петрович. Но штука в том, что интернет знает только великого русского ученого начала ХХ века – Владимира Михайловича Бехтерева. Несколько раз номинировался на Нобелевку, посвятил жизнь раскрытию тайн мозга, лечил людей гипнозом, изучал телепатию и психологию толпы.
– Родственник? – предположил Шишкин.
– Возможно, – Петя задумался.
Чувствовал он, что неплохо было бы с Бехтеревым поговорить.
– Когда, говоришь, эта история со студентом была?
– Где-то месяц прошел. Если Родион ничего нового не учудил, может, уже и дома. Живет с матерью в Люблино. Кстати, женщина очень открытая, милая. Да вот сейчас и выясним!
Мишка отошел в сторонку и коротко переговорил по телефону.
– Так, Родиона завтра выписывают, – отчитался Миша, закончив разговор. – Я попросил его мать тебе позвонить, как он будет готов встретиться.
– Эх, мне бы поскорее.
– Может, ты с секретарем Бехтерева поговоришь? – Мишка хитро посмотрел на Петю.
– Так ты же сказал…
– Я лишь сказал, что в рамках дела мы с психологом не общались, незачем было. Но телефончик его секретаря я, разумеется, у матери Родиона сразу взял. На всякий пожарный, так сказать.
– Ну ты, Миш, предусмотрительный! – восхитился Петя.
– Знание – сила! – самодовольно произнес Шишкин, записывая на салфетке еще один телефон.
В этот момент официант наконец принес стейки. И на какое-то время дела были забыты, а вечер за хорошей беседой пролетел незаметно.

Глава 5, в которой Петя знакомится с некоторыми аспектами психологии
Суетливое утро выдалось на следующий день. Пришлось заниматься тем, что Петя очень не любил, – собирать документы для трудоустройства в компанию Антипова. Крайне деловая помощница выслала ему длинный список, и пришлось несколько часов делать копии и заполнять анкеты. На радио ему с удовольствием подписали заявление на отпуск за свой счет на месяц.
Только после обеда у Пети наконец выдалась свободная минута и он набрал номер секретаря психолога.
– Добрый день, Светлана! Меня зовут Петр Соколов. Я бы хотел к Ивану Петровичу записаться на встречу. Как это можно сделать?
– Добрый день! Подскажите, пожалуйста, как вы узнали о профессоре? – строго ответил молодой женский голос.
– Мне ваш контакт дала мама Родиона Неясова, Ольга Васильевна, – соврал Петя, хотя и не сильно отойдя от истины, ведь телефон ему действительно опосредованно достался от Неясовых.
– Хорошо, я уточню у Ивана Петровича и скажу вам время, окей? – протараторила девушка. – Попозже перезвоню.
– Да, конечно. Простите, еще один вопрос. А где Иван Петрович принимает? Может, сегодня удастся попасть на прием?
– О нет, сегодня никак, – рассмеялась девушка, как будто Петя сказал что-то странное. – Его кабинет на «Китай-городе». Но он принимает только по предварительной записи, извините. День в день записаться невозможно.
– Светлана, – осенило Петю, – а с вами можно увидеться? Я посоветоваться хотел бы, пару вопросов задать, желательно не по телефону.
– Со мной? – недоуменно спросила девушка. – Но зачем…
– Светланочка, буду вам очень благодарен, очень! Мне бы понять, как это работает, чего ожидать. Я в первый раз… – проникновенно произнес Петя, подключая свое телефонное обаяние.
– Окей, ну давайте пересечемся… – неуверенно согласилась девушка. – Знаете, где находится психфак МГУ? Я заканчиваю в 17:20. Встретимся у входа.
На метро «Охотный Ряд» Петя поехал своим ходом. По дороге он вбил в поисковике запрос «Направления в психотерапии». Аналитическая подготовка была частью его работы репортером, и он автоматически проделывал ее даже в бытовых вещах. «В начале ХХI века в мире насчитывается от 600 до 1000 психотерапевтических подходов». «Ого! – мысленно присвистнул от удивления Петя. – Ладно, быстро не разобраться, отложим на потом».
У факультета психологии МГУ он был вовремя. Через пару минут из главного входа выпорхнула девушка лет 20 в легком цветочном платье, тяжелых черных сандалиях и джинсовке, по современной моде на три размера больше, чем нужно.
Петя мысленно составил психологический портрет: «Бойкая, увлекающаяся, сомневающаяся. Трудно общаться с новыми людьми, важно нравиться окружающим». Была у Пети такая привычка: при первой встрече коротко формулировать предварительную оценку. Конечно, в процессе общения эта формулировка уточнялась, пухла до нескольких предложений. Но в начале знакомства помогала сформировать первое впечатление.
Этому методу экспресс-диагностики его научил любимый дед. Отец бросил семью, когда Петя был совсем маленьким. И мама в большой обиде на мужа не давала Пете встречаться с родней отца. А в Петины 15 лет она вышла замуж за иностранца и дала сыну возможность самому решить, оставаться в России с родней отца или ехать в Германию в новую семью. Петя встретился с дедом, и тогда, с первой встречи, зародилась их большая, теплая дружба.
«Петя, учись формулировать мысли лаконично, а в человеке вычленять главное», – говорил дед, бывший офицер. И Петя учился. Вместе с дедом они приходили в людное место и мысленно проделывали одно и то же упражнение: оценивали проходящих мимо людей. Задача была – как можно больше подробностей определить по внешности. Затем подтвердить гипотезу, познакомившись с объектом «исследования». Петр поначалу не мог конкурировать с дедом. Но постепенно сравнялся с ним в проницательности.
Вообще Петя за многое был деду благодарен. За квартиру в центре Москвы, пусть и небольшую, но в сталинке на Таганке. Ее дед подарил на совершеннолетие, переехав жить на дачу. За эту науку вычленять главное. В репортерской профессии это всегда помогало точно формулировать первое впечатление о человеке, удерживать его в памяти надолго и никогда не забывать лица и имена. И за ту опору, которой дед стал для Пети в период его взросления и юношества, заменив и отца, которого Петя не помнил, и мать, которая связала свою жизнь с другой страной.
Поозиравшись, девушка увидела Петю и направилась к нему.
– Это вы мне звонили?
– А вы Светлана? Я Петр Соколов, – улыбнувшись, констатировал Петр.
– Петр, у меня полчаса. Что вы хотели узнать? – настороженно и по-деловому задала вопрос Светлана. – Сразу скажу, с Иваном Петровичем я еще не успела прояснить расписание. Смогу позже ответить.
– Светлана, я бы хотел немного о методе Бехтерева узнать. Как он работает? В каком направлении психотерапии?
– Ну, вообще мы так не делаем. Иван Петрович вам сам все расскажет, если будет готов к работе, – замялась Светлана.
– Пожалуйста, расскажите, что знаете, это очень поможет понять, что меня ждет. Может, подготовиться как-то…
– Вообще, я вам про себя могу рассказать, запретов на это нет, – приняла решение Светлана и неуверенно улыбнулась. – Угостите меня кофе?
В кофейне Светлана заказала большой капучино с миндальным молоком и корицей, чизкейк и немного расслабилась. Она оказалась смешливой студенткой факультета психологии МГУ. «Перешла на второй курс», – с гордостью подчеркнула она. Оказалось, Света познакомилась с Бехтеревым через своего педагога на первом курсе. Она никак не могла избавиться от заикания. Денег на хорошего психолога у нее, студентки, конечно же, не было, и университетский педагог договорился с Бехтеревым, что оплатой Светы будет работа в качестве секретаря в течение года, если он поможет ей избавиться от проблемы.
«Какой милый человек этот Бехтерев. Ну не странно ли работать без оплаты?» – недоверчиво слушал Петя историю Светланы.
– Посмотри, как я сейчас говорю! – с восторгом тараторила Светлана, с которой они быстро перешли на «ты». – Ну чудо же! А раньше, всю свою жизнь, сколько себя помню, заикалась.
В школе Свету практически не спрашивали устно: в волнении любой стишок, любой ответ она произносила в разы дольше, чем ее ровесники. Учителя демонстрировали толерантность и принятие. Но минуты шли, и какой бы это ни был урок, неизменно наступал момент, когда класс начинал смеяться, а учитель терял терпение. И Света, мучительно краснея, заканчивала: «И д-днем-м-м-м и-и-и-и н-н-н-ночью кот уч-ч-ченый все ходит по-о-о-о ц-цепи кр-р-ругом…» Или «икс р-р-рав-в-вен т-т-три!»
У Светы не было друзей. Психологи и логопеды сменяли один другого, облегчение следовало за обострением и наоборот. Родители хватались за голову. На этой почве родители и развелись, когда Света была подростком. Отец не выдержал груза вины, что у дочери такая проблема. Он ушел к другой женщине за счастьем и простой жизнью. А мать стала топить обиду в вине, постепенно теряя связь с дочерью и миром.
Блестяще сдав ЕГЭ, Светлана поступила в МГУ на факультет психологии, как многие абитуриенты психфака, в надежде решить личные проблемы. А на первом курсе влюбилась в завкафедрой общей психологии, харизматичного, но безнадежно женатого профессора, готова была на любые глупости. Профессор глупости пресек и отправил Свету к Ивану Петровичу – решить вопрос с этой странной зацикленностью на себе и с заиканием заодно.
Бехтерев на первом же сеансе, не щадя пациентку, сразу начал искать проблему в детстве Светы. Столько всего выговорила она ему, столько всего выплакала. И однажды, распутывая какой-то бредовый сон, Света вспомнила, что в глубоком детстве ее сильно напугала собака. Об этом не знали даже родители. Летом Света гостила у бабушки, вышла за калитку без разрешения, и большая бродячая собака в метре от нее сцепилась с другой такой же. Девочка не пострадала. Но брызгающие слюной, скалящиеся друг на друга агрессивные животные так сильно напугали ее, что она замолчала надолго, как будто забыв уже выученные слова. А когда заговорила, появился речевой дефект, усиливавшийся во время проявления любых эмоций. Даже радуясь, Света сильно заикалась. Но после развода родителей поводов для радости становилось все меньше и меньше, пока они не исчезли совсем.
– Ты знаешь, Петя… Я за три месяца изменилась. Три месяца! Бехтерев заставил меня вспомнить это якорное событие – и все! Психоанализ – и никакой магии!
– Психоанализ? Я думал, это как в анекдоте про банан, Фрейда, оговорки, сны и все завязано на сексе… – иронично блеснул познаниями Петя.
– Типично для дилетанта, – расхохоталась Света. – Психоанализ прежде всего о том, что корни большинства психологических проблем находятся в детстве. И мой случай это отлично подтверждает.
Света с шумом втянула в себя остатки кофе через соломинку и продолжила задумчиво:
– А вообще, я, честно говоря, была очень удивлена, я думала, что так уже никто не работает.
– Как – так? – Петя жестом подозвал официанта и повторил кофе для Светы.
– Ну, у Бехтерева классический кабинет психоаналитика, с лампой, кушеткой, как в прошлом веке, большой книжный шкаф с профессиональной литературой. Да и сам он напоминает Фрейда внешне. Но позже я поняла, когда на факультатив попала, что он применяет более поздний метод психоанализа – эриксоновский гипноз. Этим он меня и вылечил: на последнем сеансе я под гипнозом мысленно погладила большую собаку – и все, перестала заикаться. Но поначалу эффект был нестойкий, требовались регулярные поддерживающие встречи. Сначала два раза в неделю, потом один раз, а сейчас достаточно раз в месяц.
– А какие еще методы бывают? – с преувеличенным любопытством поинтересовался Петя.
– Ну, мы изучали несколько, гештальтизм, например, бихевиоризм… – начала перечислять Света.
– Бихе… что? – рассмеялся Петя и слегка закашлялся, мысленно призвав себя не перебарщивать с игрой в наивность.
Конечно, Петя знал это слово. Но профессионализм журналиста не в том, чтобы самому блеснуть эрудицией, а в том, чтобы дать возможность высказаться собеседнику.
Но Света не заметила Петину игру и с удовольствием продолжила выкладывать свои познания в психологии, как хорошо выученный школьный урок.
– Бихевиоризм – от английского «поведение». Психологи считают, что на психику «смотреть» бесполезно, нужно воздействовать на то, что явно видно, – на поведение. Отсюда и разные корректирующие программы.
– Ну а еще? – Петя подвинул к Свете новый стакан с кофе, та машинально принялась крутить соломинку.
– Еще когнитивный подход знаю. В самом психоанализе тоже много разновидностей… Они потом появились, после Фрейда. Мы пока еще не все изучили, у нас университетская программа фундаментальная, а не прикладная… – смущаясь, улыбнулась Света. – Мне еще пару-тройку лет все изучать.
– Да уж, интересная профессия – психолог, важная, – улыбнулся Петя. – А Бехтерев – хороший психолог?
– Очень! Я ведь столько всего перепробовала раньше. И психоанализ – это первое, что должно было помочь. Но травма была настолько глубокой, что терапия, когда я была ребенком, не сработала. Я психологом с 13 лет мечтала стать, чтобы себе помочь.
– Ну а теперь получишь образование и будешь помогать другим! – улыбнулся Петя. – А сколько лет Ивану Петровичу?
– Не знаю, ну, лет 50–55…
– Я думал, к восьмидесяти.
– Ну что ты, Петя. Он не так уж стар, вот увидишь! Я думаю, Иван Петрович тебя примет.
– А он часто отказывается брать новых клиентов?
– Нет, чаще соглашается. Но есть особенности, возможно, это тоже часть терапии… – замялась Света. – Он принимает исключительно один на один и в конкретное время. Опоздаешь – сеанс отменяется. Не придешь – больше не примет. Такие правила. Адрес я тебе позже скину, как он подтвердит. Это старый особняк на «Китай-городе», там несколько кабинетов, арендуют в основном психологи. И Бехтерев там уже давно принимает, насколько я знаю.
– А до тебя кто был его секретарем?
– До этого как раз мой преподаватель. С большим уважением относится к Ивану Петровичу, даже как-то упомянул, что Бехтерев ему жизнь спас. Но подробностей я не знаю, как-то не принято этим делиться… Это я всем рассказываю, чтобы популяризировать психологию. Много мифов существует в нашей стране, скепсиса. А ведь какая польза!
– А влюбленность твоя в преподавателя прошла?
– О да, очень быстро! Я в образ была влюблена, а не в человека. Это мы тоже с Иваном Петровичем проработали.
– Слушай, Света, а ведь Бехтерев – известная фамилия! – как будто внезапно «вспомнил» Петя.
– Да, верно, – кивнула Света. – У нас был курс «Введение в психологию», и на первой лекции профессор сказал: «Если вам покажется, что вы сделали открытие, не спешите его публиковать, почитайте сначала работы Бехтерева – оно там уже есть!»
– Но это же не тот Бехтерев. Я вот думаю, может, династическая фамилия?
– Этого не знаю, – покачала головой Света. – А вообще интересно, но на первом курсе мы вечно путали имена-отчества. Иван Петрович Павлов – великий физиолог, все его знают… И Владимир Михайлович Бехтерев – великий психолог. А тут Иван Петрович Бехтерев, забавно, я только сейчас поняла!
Перекинулись еще парой шуток, Петя оплатил счет, и они решили немного пройтись по Тверской. Петя любил этот район Москвы за его праздничные фасады, высокий темп жизни, яркие огни по вечерам. И вот сейчас как раз тот короткий переход из дня в вечер, когда особенно хорошо получаются селфи с девушкой.
– Красивый у нас город, – Света засмущалась, чувствуя неуместную романтику вечерней прогулки.
– Красивый, – согласился Петя.
– Не с той девушкой? – спросила она.
– Ты права, – кивнул Петя.
– Ты знаешь, а ведь это чувствуется, помощь тебе нужна.
– Правда?
– Все хорошо, ты классный парень. Но есть в тебе какая-то надломленность. Как будто ты запутался, заблудился…
– Заблудился?
– Ну да, сам не знаешь, что делаешь, куда бредешь… Блуждаешь, блуждаешь… А тебя кто-то ждет, ждет.
Петя резко остановился, он уже слышал похожие слова, и совсем недавно.
– Света, это странный вывод из нашей короткой встречи.
– Я просто чувствую… – Света смутилась, сумбурно попрощалась и побежала к метро.
Петя без особой надежды написал Насте в телеграм: «Настена, как дела? Можем наконец поговорить?» И неожиданно пришел ответ: «Говорить не могу, я на ретрите».
Петя набрал номер: «Абонент недоступен…» Странно, если отвечает в телеграме, почему телефон выключен?

Глава 6, в которой Петя пытается разобраться в принципах йога-сутры
Петя проснулся непривычно рано для человека в отпуске. Не выспался, но в голове роем роились мысли, которые требовали анализа и действия. Хотел он еще раз присмотреться к Центру «9 ступеней», открыл рабочий ноутбук.
Конечно, от Насти он многое знал о йоге, медитациях, криях, пранаямах и прочем. Но, как правило, отмахивался, когда Настя ему с воодушевлением рассказывала подробности. Человеком Петя был приземленным, твердо стоявшим на ногах. А Настя в последнее время казалась ему «отлетевшей», как часто шутил он в мужской компании. В какой-то момент для Пети все стало слишком: слишком много йоги, слишком ранние подъемы, слишком частые ретриты и йога-туры. Еще и друзья Петины всячески высказывали обеспокоенность Настиной увлеченностью.
Петя то злился, то подшучивал. «Настюш, ну ты же фитнесом занималась 5 лет назад. Откуда взялась эта йога?!» – «Петя, это мое, понимаешь? Мой путь, моя судьба. Я в этом – как дома. Я не заставляю тебя любить то, что люблю я. Но ты можешь хотя бы уважать мой выбор и просто быть рядом!» – «Все это как-то слишком, тебе не кажется, Настенька?!» – «Нет, не кажется!» Сильно поругались они как-то перед поездкой в Крым к очередному гуру. Кажется, с этого момента все стало стремительно меняться в их отношениях.
«Что же такое 9 ступеней?» – мысленно задал себе вопрос Петя и вбил в строку поиска несколько ключевых слов. Первые несколько страниц выборки ничего интересного не дали, а вот простое «йога 9 ступеней» вывели его на понятие «аштанга-йога». Только там 8 ступеней, а не 9, но уже кое-что.
Еще до нашей эры индийский философ Патанджали написал на санскрите «Йога-сутры» – базовый трактат индийской философской школы йоги. В этом тексте он дает йоге наименование «аштанга»: «ашта» – «восемь», «анга» – «ступень» или «ветвь».
Восемь ступеней аштанга-йоги, как понял Петя из нескольких статей, – это путь, который должен пройти каждый, чтобы достичь просветления и выйти из круга перерождений.
Первая ступень – ямы – нормы поведения, которые упорядочивают отношения между людьми. Их пять.
Апариграха – нестяжательство.
Брахмачарья – воздержание.
Астейя – не воровство.
Сатья – правдивость.
Ахимса – ненасилие.
«Так, это типа Божии заповеди, только не семь, а пять». Петя знал из них две: ахимса, потому что Настя в последние месяцы не ела мясо, и брахмачарья, потому что до и после ретритов часто было воздержание в сексе, что Петю совсем не радовало.
Вторая ступень – ниямы – духовность и самодисциплина. Ниям тоже пять. Петя их записал.
Ишвара Пранидхана – сдача на милость Бога.
Свадхьяя – исследование самого себя и изучение священных текстов.
Тапас – религиозное рвение и пыл.
Самтоша – удовлетворенность.
Шауча – чистота.
«Медитации, посещение храмов, чтение книг, пение мантр», – сделал вывод Петя.
Третья ступень – асаны, позы йоги, которые, как написано на просторах интернета, «нужно удерживать в течение определенного периода времени, оставаясь расслабленным, устойчивым, удобным и неподвижным». Асан много, и на разных сайтах они описаны по-разному. Петя выделил основные: сиддхасана – совершенная, падмасана – лотос, симхасана – лев, бхадрасана – великолепная.
«Отличная логика, – подумал Петя. – От правил поведения в социуме – к самодисциплине сознания и тренировке духа, далее – к тренировке тела. Если тело – храм души, очень правильно его укрепить». Петя пометил себе «дисциплина».
Он сделал перерыв и написал сообщение: «Настя, ты как? Когда сможем поговорить?» Мгновенно пришел ответ: «Петя, у меня все хорошо, позже поговорим!» – «Может быть, расставание – это ошибка? Обещай подумать об этом». – «Мне неудобно, позже». Вот и поговорили.
Петя вздохнул, сварил кофе и погуглил картинки различных асан – отлично посмеялся. Потом несколько раз четко произнес: «Сиддхасана-падмасана-симхасана-бхадрасана». Петя удовлетворенно отметил, что дикция существенно улучшилась. Слова больше не казались неизведанными и загадочными. И Петя продолжил читать.
Четвертая ступень – пранаямы – техники, обучающие контролю над дыханием, дословно «расширение жизненной энергии», а через контроль над дыханием – контроль над умом и эмоциями. «От тела – к энергии», – логика продолжала восхищать Петю.
Пятая ступень – пратьяхара. Это слово Петя слышал впервые. Оно означало «отвлечение от внешних объектов, погружение в осознание». Петя записал: «процесс отвода чувственного опыта от внешних объектов».
«Сидишь голодный, в позе льва, высунув язык, продышался то одной ноздрей, то другой, абстрагировался от внешнего мира и разглядываешь себя изнутри». Петя мысленно представил себя в такой ситуации и усмехнулся. Если бы он мог понять всю эту йогу, возможно, они с Настей все еще были бы вместе. А так – что, собственно между ними общего? Работа, быт, тепло – было когда-то. А что осталось? Надо ли пытаться понять сейчас? Надо ли что-то спасать? Петя отогнал от себя неудобные мысли и сосредоточился на аналитике.
Шестая ступень – дхарана – фиксация ума на какой-то мысли без перескакивания с одной темы на другую. «Не понял. В чем разница между ступенями 5 и 6? Пратьяхара и дхарана?» Петя внимательно перечитал в нескольких источниках. «Так, ясно. На ступени пратьяхара человек наблюдает сам себя, мысль блуждает внутри. А в дхаране внимание обращено в одну точку».
Седьмая ступень – дхьяна – «поток непрерывных мыслей об объекте, прерываемый другими мыслями другого рода для того же объекта». Здесь Петя ничего не понял, а более понятного объяснения не нашел.
И восьмая ступень – самадхи – состояние блаженства, связи с божественным, взаимосвязи всех живых существ. Медитирующий и объект полностью сливаются, вследствие чего человек преодолевает границы собственного «я». С санскрита «самадхи» буквально «соединение, объединение, союз, гармоничное целое, транс».
Такая вот восьмиступенчатая система. Но что же тогда девятая ступень? Поиск на русском и на английском ничего не дал.
«Все-таки придется играть в эту игру «гуру – ученик» и ехать в Центр», – приуныл Петя.
Через полчаса он уже парковался во дворе Центра йоги. По дороге позвонил и узнал расписание: сегодня два сатсанга от гуру и йога в нескольких залах.
Петя приехал вовремя. В зале были разложены коврики, участники как раз плотно рассаживались. Петя выбрал пустующее местечко у окна, чуть наискосок от места гуру. Так ему было видно и гуру, и участников. Наконец Илия степенно прошел на отведенное ему место, и сатсанг начался.
– Ом, намастэ. Сегодня я отвечу на ваши вопросы, которые монахиня Саанвика собрала на этой неделе. И первый вопрос, – гуру посмотрел на лист бумаги, лежавший перед ним. – Возможно ли изменить событие с помощью мысли и сильного желания?
В зале установилась оглушительная тишина. Петя проникся торжеством момента, хотя сидеть на коленках ему было чертовски неудобно.
– Философия адвайта-веданта говорит о том, что мир есть магическая иллюзия, неотделимая от сознания. И только великим личностям, йогам, сидхам под силу изменить старые переживания страдания. Но вы можете попытаться это сделать. Вы можете выполнить очищение собственного сознания от негативных отпечатков памяти. Есть практика, когда мы входим глубоко в паттерны наших воспоминаний и заново прокручиваем те трагичные события, которые случились, но вспоминаем их иначе, вспоминаем, что это иллюзия. Мы смотрим на эти воспоминания абстрагировано и направляем ум наблюдателя на них, а затем стираем эти воспоминания, растворяя их в чистом свете. Затем мы генерируем новый вариант развития событий так, чтобы он был успешным.
Петя внимательно посмотрел на аудиторию. Кто-то сидел с закрытыми глазами, кто-то жадно всматривался в гуру, кто-то потупил взгляд в пол. Но все были сконцентрированы на словах говорящего. «Интересно, они действительно понимают, о чем он говорит?!» Даже без специальных терминов язык, которым говорил гуру, был необычен и сложен. Но в какой-то момент Петя поймал себя на мысли, что начал поддаваться обаянию этого голоса и тезисов, которые этот голос транслировал.
Илия продолжал:
– Все явления иллюзорны, они являются манифестациями энергии пустоты. И если вы направите куда-либо внимание, то ваше внимание из пустоты создаст новый сценарий реальности и сможет заместить прошлый травматичный опыт новым вариантом. Но важное условие – это ваша сильная воля, сильная концентрация. Чем сильнее ваша воля и сильнее ваше внимание, тем больше вероятность того, что вы можете сгенерировать новый вариант реальности. Самое главное – понять, что все явления, то, что мы называем жизнью, иллюзорны по своей природе. И мы можем преобразовать своей волей более благоприятный для нас фантом.
«То есть психологическую травму можно стереть или заменить на позитивный сценарий силой медитации. Так-так… А психологи-то не знают!» – мысленно пошутил Петя.
Около часа Илия отвечал на вопросы. Что такое сансара? Как очистить нечистые мысли? Как усмирить свой ум? Как победить сомнения на духовном пути? Наконец Петя не выдержал и прервал череду заранее подготовленных вопросов своим, громко его озвучив:
– Гуру, расскажите, что такое девятая ступень?
В гробовой тишине Илия вздохнул и неторопливо ответил:
– Здравствуйте, Петр Соколов. 9 ступеней – это путь просветления в нашей традиции.
И дальше Петя услышал все то, что отыскал ранее в интернете, только описанное более сложным и витиеватым языком.
После восьмой ступени Илия сделал паузу, отпил глоток воды из заботливо поставленного перед ним стакана. Наконец он продолжил:
– Идти по духовному Пути к Просветлению и Освобождению – означает выходить из класса обычных людей и переходить в мир меньшинства, в мир других, непостижимых существ – в мир садху, а затем в мир еще более непостижимых существ – в мир джняни, Просветленных, и мир сиддхов, Совершенных. Девятая ступень – это тайное знание, которое святые оставили учителям, и передается оно только после достижения шестой ступени.
Тут Петя разочарованно осознал, что ничего нового он здесь сегодня не узнает.
Петя вышел на улицу и с удивлением увидел снова ту женщину, которая так напугала его в первую встречу. Она сидела на лавочке и увлеченно о чем-то спорила с пенсионеркой в розовом платке на голове. Петя подошел, поздоровался. Обе женщины вопросительно уставились на него.
– Вы меня не помните? Мы встречались позавчера.
– Нет, я вас не знаю! – удивилась женщина.
Петя нахмурился. Сегодня в ней не было ни капли безумия. Обычная пожилая женщина, чья жизнь, как правило, вращается вокруг внуков и сериалов.
– Ну как же! Вы мне сказали, что все очень плохо, мне надо себе помочь… назвали меня Петюней… А меня действительно зовут Петей.
– Я вижу вас впервые! – женщина была искренне взволнованна.
– Вы меня еще сумкой… по лицу!
– Зачем же я человека незнакомого по лицу?
– Да что вы творите, мужчина, вам же сказали – обознались вы! – подключилась к беседе пенсионерка в розовом платке.
Женщина расстроенно махнула рукой и ушла в подъезд.
Петя пробормотал: «Извините» – и пошел к машине.
– Погоди, парень! – пенсионерка в платке резво догнала его у машины.
– Вы извините, конечно, но ваша подруга меня позавчера сумкой ударила по лицу… – Петя едва сдерживал гнев. – Понимаю, пожилой человек, но…
– Ты не извиняйся! – пенсионерка подошла к Пете поближе. – Она это была! Чудит, бывает. Только нельзя ей напоминать, сильно расстраивается. Она даже к этому, мозгоправу ходит на консультации. Только толку нет.
– Но я здесь при чем? Ударила, наговорила странностей.
– Дочка у нее в эту секту ушла…
– Секту?
– Ну да, что в соседнем доме… «9 ступеней». Ушла туда и осталась. Нормальная девчонка была, училась. А увлеклась этой йогой… И все, исчезла! И Ольга Михална слегка того. Находит.
– Как это исчезла? – Петя нахмурился. – У нас люди просто так не исчезают. Искали?
– Искали! Сказали, трупа нет, значит, вернется, если захочет. А у матери сердце не на месте…
– М-да, я понял… Очень сочувствую. Она меня Петюней назвала, так ко мне близкие друзья обращаются. Откуда она в принципе узнала мое имя?
– Обозналась, бывает. Не держи зла, мил человек.
Пенсионерка схватила Петину руку, пожала и побрела к своей скамейке.
Петя написал Насте: «Настя, все в порядке? Чуйка не на месте». Тут же пришел ответ: «Я в норме, не волнуйся!»
В этот момент пришло еще одно сообщение – от Светы насчет психолога: «Петя, Иван Петрович тебя примет. Твое время – по четвергам в 19, первая сессия завтра. И напоминаю, не опаздывай, это суперважно».
«Сколько стоит сеанс?» – задал Петя важный вопрос.
«Первый сеанс бесплатно, стоимость остальных Иван Петрович скажет на первой встрече, у него индивидуальный подход, зависит от проблемы, жизненной ситуации, возможностей».
«Андеррайтинг пациента? Это интересно. Как в банке при выдаче ипотечного кредита. Может, мне еще и справку с работы принести, и пароли от «Госуслуг» выдать?» – Петя почувствовал закипающее в нем раздражение и злость. На эту непонятную старушку, на подозрительного Бехтерева, на Настю, которая так непонятно и странно бросила его, ничего толком не объяснив. Петя любил загадки и не любил неопределенность, всегда и всему находил объяснение. Так было всегда, и так будет в этот раз.

Глава 7, в которой Петя встречается с Родионом Неясовым и узнает для себя кое-что новое
Телефонный звонок от Ольги Неясовой раздался, когда Петя возвращался домой. «Вы же статью пишете, да? Родик с вами встретится. Он понимает, как важно… Да-да, мы можем сегодня…»
Петя нажал отбой и с удовольствием почувствовал, как негативные эмоции переключились в позитивное действие. Как кстати сейчас эта встреча.
В то же время Петя не мог не задать себе вопрос: «В кого я сейчас копаю?» В Илию? Бехтерева? Настя на связи, искать попросту некого и не за чем. Но Петя чувствовал, что встретиться нужно.
Через пару часов Петя оказался в микрорайоне однообразных многоэтажных панелек, в одной из которых жила семья Неясовых. Ольга Васильевна Неясова встретила его на улице. Немолодая полноватая женщина, неяркая, скромная, но очень обаятельная, она заговорила, смущаясь:
– Петр Андреевич, вы знаете, я хотела вас немного подготовить. Живем мы тесно, небогато…
– Да что вы, Ольга Васильевна, вам большое спасибо, что согласились встретиться.
– Да-да, я знаю, вы с Родионом хотели поговорить про его опыт зависимости. Но я мать, я должна вас предупредить. Давайте немного прогуляемся, здесь симпатичный сквер. Погода хорошая.
Петя кивнул и дальше только слушал не перебивая. А женщина изливала свою историю, то тихо, то смеясь, то вытирая слезы и стыдясь своей несдержанности.
Родион родился от случайной любви 18 лет назад, когда женщина еще не преодолела 50-летний рубеж, но уже была к нему сильно близка. Это был курортный роман в Греции в дорогом отеле. Молодой грек был так мило настойчив, а она так жаждала тепла… Грек любил ее все 10 дней, клялся в вечной преданности. А в последнюю ночь перед ее отъездом, когда она так наивно ждала приглашения остаться, мужчина признался, что у него есть семья. Он был уверен, что Ольга – состоятельная дама, которая оценит его старательность и щедро оплатит услуги. Грек был так искренен и, опять же, так мил, рассказывал о дочках и о своей крайней нужде. И Ольга сняла в банкомате все небольшие сбережения и отдала ему. Грек покачал головой, поцокал, что так мало, чмокнул в щеку, скользнул взглядом, полным сожаления, и исчез из ее жизни. Ольга ему так и не сказала, что путевку в фешенебельный отель ей подарили на работе за выслугу лет, а пару брендированных платьев она купила в секонд-хенде.
Уже в Москве спустя пару месяцев после отпуска Ольга узнала, что беременна. Думала, менопауза, а оказалось – другое. И некому было об этом рассказать, кроме младшей сестры, которая обняла и тихонько сказала: «Ничего. Сами вырастим человеком!»
Сложная беременность, первые роды в пятьдесят лет. И появился на свет Родион, в переводе с греческого «житель острова Родос» – того самого острова, на котором случилась у Ольги большая последняя любовь. Родион радовал маму в младенчестве и в детском саду. Но в школе начались сложности: с трудом усваивал школьную программу, стал врать и пропускать занятия. А в 13 лет связался с плохой компанией и перестал ночевать дома. То одну ночь, то несколько подряд. Пропадали деньги, вещи, сын стал дерганый, бросил школу. Ольгу вызывали то в детскую комнату милиции, то на педкомиссию. «Наверное, это я виновата, не смогла его удержать от соблазнов…» И вот на 15-летие Родиона она обнаружила в его тумбочке темно-серый порошок в пакетике. Позвонила сестре, обо всем рассказала. Оказалось, это «соли», модный у молодежи наркотик, дешевый и самый разрушительный.
Муж сестры, сильно матерясь, посадил Родиона в машину – он крупный мужчина, куда с ним сладить подростку. И отвез в Казань на лечение в реабилитационный центр. Ольга ползарплаты отдавала на лечение сына каждый месяц. А год спустя Родион вернулся, с наркотиками было покончено, стал посещать школу, с потерей года, конечно. Но мальчик как будто утратил смысл жизни и стал бояться общения с людьми. С трудом окончил 9 классов, все-таки сдал ОГЭ и поступил в колледж. И тут новая проблема – онлайн-игры. Он стал много играть, целыми днями, иногда без сна и еды. Опять стали пропадать деньги, они шли на «донаты» – покупки в играх, и снова стало все плохо. Из колледжа отчислили.
– И поэтому вы стали посещать психолога? – осторожно задал вопрос Петя. – Вам его кто-то рекомендовал?
– Вы знаете, так странно, но я и не помню, откуда у меня появился контакт Ивана Петровича. Просто в какой-то момент я позвонила его секретарю и договорилась о сеансах, без особой надежды, если честно. Но это сработало, Петр Андреевич, сработало! – женщина вытирала слезы тыльной стороны ладони, уже не стесняясь и не прикрываясь платочком.
– Это же замечательно, Ольга Васильевна. Только что же вы плачете?
– Я не могу спокойно об этом говорить. Столько надежды нам дал Иван Петрович! Он очень помог. Очень. Родик стал общаться с людьми, нашел работу. Да, пусть курьером. Но я уже и этому рада. Наркотики в прошлом. Выпивает сейчас, правда, – пиво, часто, но кто же сейчас не пьет?! Но и играет меньше, и «донаты» эти прекратились.
Ольга внимательно посмотрела на Петю, как будет сомневаясь в чем-то.
– Вот нельзя так говорить, наверное, про живого человека… Но Бехтерев – он святой! Я за любые деньги была готова… Но мы договорились, что терапия идет в счет аренды его кабинета. Я оплатила за три месяца. А Иван Петрович обещал принимать Родика столько, сколько нужно.
Петя присвистнул. Снова бартер, индивидуальный подход – интересно.
– А что значит «святой»? Вы имеете в виду какую-то религию? – Петя осторожно попытался сопоставить упоминание Илии о Бехтереве как об учителе с тем, что рассказывает Неясова.
– Нет, что вы, Бехтерев – психолог, врач, не священник, – рассмеялась женщина. – Пойдемте, Родион вам все расскажет.
В квартире Неясовых Петя почувствовал себя Гулливером в стране лилипутов. Низкий потолок заставил сутулиться. При его росте 195 см хрущевка с низкими потолками казалась пещерой. По узкому коридору Ольга Васильевна провела Петю в комнату Родиона.
– Родик, а вот и Петр Андреевич Соколов, я тебе говорила, журналист, статью пишет о зависимостях, людям это поможет.
В длинной узкой комнате, метров 10, стояла кровать-полуторка и письменный стол с компьютером. За ним сидел худой парень, хотя Петя и знал, что ему 18, выглядел он гораздо младше. Длинные волосы давно не мыты, черная футболка, черные спортивные штаны. Явно высокий, но сильно горбился за столом, оттого казался щуплым и мелким. Рядом с компьютером стояло несколько немытых чашек и тарелок. Ольга Васильевна суетливо выстроила из немытой посуды высокую башню и вынесла ее из комнаты.
– Здравствуйте, – Родион поставил игру на паузу и с вызовом уставился на Петра. – Что вы хотите узнать? Мать, это, уже все рассказала, да?
– Мы говорили о том, как ты ей дорог. И что у тебя проблемы.
– А еще наверняка, это, что цели нет, дома сижу, в игры играю…
Родион отвернулся и запустил игру.
– Мама волнуется, совсем недавно был инцидент, – мягко напомнил Петя.
Родион нажал на паузу и, повернувшись к Пете, начал оправдываться, почти срываясь на крик:
– Я стараюсь изо всех сил! И меня, это, никто не поддерживает! Мать пилит, я ее надежд не оправдал. А больше и нет никого. Только, это… Рая, но Иван Петрович сказал жить реальной жизнью. Маленькими шагами… Ну, это… Возвращаться… И я стараюсь.
Родион снова уткнулся в компьютер, нажал на «плей». На этот раз молчание затянулось, и Петя задал вопрос:
– А кто это – Рая? Девушка твоя?
– Девушка?!
Родион нажал на паузу в игре и рассмеялся. У него оказался приятный заразительный смех, как у мамы. Он так украсил парня, что Петя невольно улыбнулся в ответ.
– Рая – это няша моя, – отсмеявшись, продолжил Родион. – Я ее еще в Казани зафорсил, чтобы было, ну это, с кем поговорить. Меня там в комнате без окон запирали, пока чистым не стал. Она, ну как бы, помогала.
– Родион, я не знаю, что значит «няша», твоя девушка?
Но Родион проигнорировал вопрос и быстро заговорил:
– Я с вами почему поговорить решил, хоть вы мне и чужой, – вы, это, про Бехтерева знаете. Я няшу форсил, когда она была, ну, очень нужна. А потом мать Бехтерева нашла. И он велел не форсить больше, а, это, общаться с реальными людьми. И я прекратил. Да и сложно форсить. Я думаю, Рая у меня, это, чудом вышла…
– А можешь с Раей познакомить?
– Как с ней познакомишь-то? – засмеялся Родион. – Она же няша!
И продолжил с обидой:
– Я не сварщик какой, чтобы врать про то, что умею, а что нет. Форсить получилось однажды. А свитчить или там АВЛ создать – это, ну, опытные тульповоды только умеют.
Петя не понимал ни слова, но задавать напрямую вопрос нельзя. «Ничего, контекст бы уловить и разберусь».
– А как с зависимостью у тебя дела? – участливо задал вопрос Петя.
– Нельзя, это, форсить под веществами. Не получится ничего, – назидательно продолжал Родион. – У меня Рая зафорсилась, только когда я чистым стал, как бы.
И продолжил настороженно:
– Бехтерев сказал, это, тульп больше не создавать, но Раю можно оставить…
– Это странно, а почему? – Петя мысленно держал пальцы скрещенными в надежде, что вопросами попадает в контекст.
– Поверьте, у меня только одна няша, я, это, больше тульп не создаю, чтобы никому не мешать, – Родион проникновенно посмотрел на Петю. – Вы ему так передайте, ладно?
– Да, Родион, я передам, но расскажи мне про Раю, – ласково попросил Петя.
История была невероятная. Родион в Казани познакомился с парнем постарше, наркоманом со стажем, который научил его создавать тульп, иначе говоря «форсить няш». Как понял Петя из словесного потока Родиона, тульпа – это воображаемая сущность, способная к самостоятельным мыслям и действиям, обладающая собственным сознанием, которую тульповод, или, как сказал Родион, «хост», не просто видит, но и чувствует, может даже потрогать. Тульповод может общаться с тульпой, как с реальным человеком, по сути, она ведет себя как отдельный человек, если, конечно, тульповод создавал ее как человека. Но можно создавать и других существ. Что, собственно, и сделал Родион: его Рая – это дракончик из мультфильма.
Обходились с наркоманами в центре реабилитации хуже некуда, за людей не считали. И «форсить няш» стало там повальным увлечением. В ХХ веке подростки вызывали духов, а в ХХI – создают «автономные виртуальные личности», коротко АВЛ. Не у всех получается, но если получается, это удача, ты больше никогда не будешь одинок.
– Ты можешь создать любое существо, любой внешности, характера, привычек. Тульпа – она, это, как бы отдельная личность, понимаете? Ты, когда ее по-настоящему зафорсишь, уже не сможешь ей запретить не жить или, там, не делать что-то, что она захочет. Если тульпа не личность, то она, как бы, и не тульпа, а сервитор. Но с ними неинтересно, они как куклы, ну такое, зафорсить сервитор каждый может, это, большого ума не надо.
– Тульпами нельзя управлять?
– Нет, конечно, в этом и смысл. Сделать как бы независимое существо. Моя Рая – своя собственная. Но она сделана, чтобы поговорить. Это ее, как бы, предназначение, что ли.
– То есть у няш есть конкретная цель?
– Да, обычно так. Но вообще, – замялся Родион, – есть легенда, что некоторые хосты умеют тульп якорить – привязывать к себе и заставлять менять цель. Но у меня не получилось. Да я и не хотел.
– Родион, а расскажи про терапию, как тебе работа с Иваном Петровичем?
– А почему вы спрашиваете? Вы же знаете…
– Все же расскажи подробнее…
Родион кивнул и затараторил:
– Иван Петрович меня, это, как бы, всему научил. Я второй шанс получил. На работу устроился, деньги вот матери отдаю. Я, может, и в колледж вернусь. Мать уже ходила, ей сказали приносить документы, восстановят. Если бы не Бехтерев, я бы, ну это, с солями не завязал, у меня такая тяга была после Казани… Я бы и няш нафорсил по глупости и слетел бы с катушек. Вы не смотрите, что я играю, я так тягу замещаю. Бехтерев обещал, что это потом решит. Он знает, как надо. Он, это, лучший. И помогает. Маленькими шагами надо… Как по лестнице, по ступенькам, шаг за шагом. И все…
– А как сеансы проходят?
– Да как обычно проходят, почему спрашиваете? – насторожился Родион.
– Как Иван Петрович выглядит?
– Вы же знаете… Пожилой, совсем старик, в очках, за столом сидит. Но это не имеет значения!
Родион отвернулся к компьютеру и включил игру.
– Родион…
– Я больше не могу говорить, – глухо произнес Родион. – Вы же знаете, мир – череда иллюзий. Блуждаем, блуждаем… Пока кто-то ждет. И некому помочь. Но Бехтерев поможет, поговорите с ним.
Больше Родион на вопросы Пети отвечать не стал, бубнил себе под нос что-то невнятное. Компьютерная игра полностью поглотила его внимание.
Ольга Васильевна, вероятно, услышав звуки стрельбы из динамиков, вошла в комнату и глубоко вздохнула:
– Родику нужно принять лекарство, с ним такое часто бывает, дефицит внимания, аутичный спектр…
Петя вышел от Неясовых озадаченный. Все эти словечки – «форсить», «тульпа», «няша»… И что со всей этой информацией делать?

Глава 8, в которой Петя готовится к встрече с психологом Бехтеревым
Пете всю ночь снился какой-то навязчивый и очень утомительный сон про девятую ступень. А уже под утро, на границе сна и пробуждения, мелькали и расплывались, сменяя друг друга, разные бородатые лица. Это было забавно и сюрреалистично, как в видео, нарисованном нейросетью. Вид плавящихся и перетекающих лиц вызывал одновременно и интерес, и нутряное отвращение.
Проснувшись в 7 утра, Петя сразу понял, к чему его ночные кошмары. Сегодня состоится первая встреча с психологом Бехтеревым. А Петя так и не придумал, как правильно построить беседу. Признаться честно, что конкретно Петю интересует? Или притвориться пациентом? Тогда нужна легенда. Легенды у Пети пока не было. Не потому что он отрицал наличие у себя психологических проблем. «Был бы человек, а диагноз найдется». Но как многие самокритичные люди с высокой способностью к рефлексии, не верил Петя в эту профессию.
День прошел в суете передачи дел на радиостанции. Оказалось, что нельзя просто так уйти в отпуск на месяц за свой счет, чтобы на тебя не наорал раздраженный начальник. К тому же Петя из жалости к новому ведущему и из чувства долга перед коллегами-редакторами налаживал процесс подготовки следующего выпуска его бывшей авторской программы.
В обеденный перерыв Петя позвал Риту выпить кофе. Рита впорхнула в ресторан и неспешно направилась к его столику. Петя невольно заулыбался, любуясь девушкой. Среднего роста, тонкая, с горделивой осанкой, которую можно приобрести, только с детства занимаясь танцами или гимнастикой. Высокий пучок густых каштановых волос на первый взгляд казался слегка небрежным, но Петя знал, сколько времени стоит добиться такого эффекта. Красное шифоновое платье в меру подчеркивало полную, но не слишком, грудь. На шее – тонкая серебряная цепочка с кулоном в виде самолетика. Рита присела на стул, и Петя почувствовал тонкий пудровый аромат ее любимых духов.
Петя встряхнул головой, сбрасывая наваждение. Подумал: «Симпатичная девчонка все-таки наша Рита!» И с усилием переключился.
– Рита, вот скажи честно, ты веришь в психологов?
– Конечно, что за вопрос? – искренне удивилась Рита.
– Ну вот нужна тебе, допустим, какая-то помощь. Ты ведь можешь просто поговорить с подругой или другом, например со мной. Зачем тебе психолог? Я сам своего рода психолог, – Петя ткнул себя в грудь большим пальцем.
Рита рассмеялась:
– Не все можно обсудить с другом, даже с таким хорошим, как ты. Вот есть лор, окулист, ортопед…
– Проктолог… – пошутил Петя.
– Да, он тоже. Врачей ты не отрицаешь?
– Нет, но…
– А нет никаких но, Петя! – пожала плечами Рита. – Психолог – такой же врач, только для души!
– Пожалуй, ты права. Но у меня есть свой, проверенный способ лечения души. Если психую, звоню Шишкину и мы снимаем стресс алкоголем. А если сомневаюсь, не могу принять решение, расписываю плюсы и минусы. Помнишь, ты меня как-то научила?
– Помню, – Рита улыбнулась. – Ты еще тогда злился и не хотел писать ручкой на бумаге. Но в итоге-то помогает? Ведь решение ты уже принял. Тебе просто надо в нем утвердиться!
– Вот именно. Но зачем тогда психолог?
– Эх, Петя, нельзя мерить все по себе и своему опыту. Бывает, что невозможно справиться простыми методами. Тогда помогают специалисты.
– А ты ходишь к психологу?
– Я нет, но не исключаю для себя такую вероятность. А вот Настя, я знаю, ходила…
– Вот это да! Не знал.
– Как у нее дела, кстати? После ее увольнения с радио мы почти не общаемся.
– Мы расстались месяц назад. Сейчас она на ретрите.
Рита пристально посмотрела на Петю.
– И как ты?
– Справляюсь.
– Все сильно поменялось в ваших жизнях в последнее время, – задумчиво сказала Рита, вертя десертную ложечку между тонкими пальцами. – Она увлеклась йогой, ты вот уходишь в корпорацию… Кто бы мог предположить?!
– Ты так говоришь, как будто это неправильно.
– Я просто считаю, что корпорация – это не твое, Петя, – покачала головой Рита.
– Осуждаешь? – удивился Петя.
– Нет, конечно. Но ты сам это поймешь. И очень скоро.
– Вангуешь? – улыбнулся Петя.
– Буду рада, если ошибаюсь, – усмехнулась Рита.
Завибрировал Ритин смартфон.
– Это Романов! – Рита быстро чмокнула Петю в щеку на прощание и направилась к выходу, ответив на звонок.
До встречи с психологом оставалась еще пара часов. Петя достал из рюкзака тонкий маркер, блокнот и стал чертить геометрические фигуры, вписывая в них людей, объединяя их связями. Так, что мы имеем на сегодняшний момент?
Первое. Настя звонила в ночь на понедельник. Перезвонить не удалось, абонент не абонент. Но начала отвечать в телеграме, переписка ни о чем.
Второе. В квартире Насти найден буклет Центра «9 ступеней».
Третье. Гуру Илия, кроме тезисов о «космическом сознании», никакой информации не дал, но назвал учителя Ивана Петровича Бехтерева.
Четвертое. Шишкин вспомнил Бехтерева в контексте дела о студенте Родионе, дал телефон секретаря Светы.
Пятое. Света рассказала про метод Бехтерева, договорилась о сеансах.
Шестое. Родион, «няша», «форсить» и странное поведение.
«И что все это значит? Что ты, Петя, полный идиот», – обругал себя мысленно Петя. Никак не связанные между собой люди и события. Петя еще раз посмотрел на изрисованный фигурами и линиями лист и приписал с вопросительным знаком: «Настя ответила в телеграме, но не по телефону». Странная работа мобильного оператора. Хотя, может, у нее просто телефон сломался. Сеть не ловит, а вайфай работает. Может такое быть? Может.
Петя поймал себя на мысли, что подсознательно возвращается к загадочной личности Бехтерева. Петя открыл ноутбук и забил в поисковике «Владимир Михайлович Бехтерев». Нашлось около четырех тысяч результатов, и Петя, усевшись поудобнее, начал читать.
«Выдающийся отечественный и всемирно известный ученый: невропатолог, психиатр, морфолог, физиолог, психолог, основатель отечественной школы психоневрологов…»
«В познании мозга был равен Богу…»
«Анатомию мозга прекрасно знают только двое: Бог и Бехтерев».
Одним из первых российских докторов стал использовать методы гипноза и внушения.
Благодаря Бехтереву психология оформилась как самостоятельная наука и стала более объективной.
Организовал Общество психоневрологов и Общество нормальной и экспериментальной психологии и научной организации труда.
Открыл болезнь Бехтерева (системное заболевание суставов, которым страдал Николай Островский) и множество других заболеваний.
«Я бы поверил, что Владимир Бехтерев один сделал так много в науке и написал такое количество научных работ, если бы был уверен, что их можно прочитать за одну жизнь».
Создал «Атлас головного мозга».
Создал новую науку – рефлексологию.
В голодные годы кормил пациентов лепешками из дрожжевого теста собственного изобретения.
Осмелился поставить Ленину диагноз «сифилис мозга».
Нобелевскую премию не получил, но был номинирован несколько раз.
Петя задумался. Внушительно. Он вгляделся в лицо на черно-белой фотографии. Внимательный взгляд из-под густых бровей, окладистая борода, густая шевелюра, строгий сюртук.
Петя загрузил статью, которая больше всего заинтересовала своим названием: «Бессмертие человеческой личности как научная проблема». В ней Бехтерев рассуждал о мировой энергии и о социальном бессмертии, о совершенствовании собственной личности и создании высшего в нравственном смысле существа. Петя пометил себе цитаты:
«В окончательном выводе энергия должна быть признана единой сущностью во Вселенной, причем все вообще превращения материи или вещества и все вообще формы движения, не исключая и движения нервного тока, представляют собой не что иное, как проявление мировой энергии, непознаваемой в своей сущности, но являющейся первоосновой известных нам физических энергий, являющихся также лишь определенной формой проявления мировой энергии, т. е. проявления ее при определенных условиях окружающей среды».
«Нервно-психическая деятельность как выражение энергии, заимствуемой человеком по праву рождения от родителей и накопляемой им в течение жизни, благодаря превращению в нервный ток внешних энергий, действующих на воспринимающие органы, и вследствие тех внешних проявлений, которыми она характеризуется, имеет все условия для распространения от одних лиц к другим и для передачи из поколения в поколение.
Отсюда мы имеем основание говорить о том, что «духовная» личность человека, имея самодовлеющую ценность, никогда не исчезает бесследно и таким образом каждая человеческая личность, имеющая в себе опыт предков и свой личный жизненный опыт, не прекращает своего существования вместе с прекращением индивидуальной жизни, а продолжает его в полной мере во всех тех существах, которые с ней хотя бы косвенно соприкасались во время ее жизни, и таким образом живет в них и в потомстве как бы разлитой, но зато живет вечно, пока существует вообще жизнь на земле».
«Мы приходим, таким образом, к идее социального бессмертия всякого вообще человека. Это бессмертие необходимо и неизбежно вытекает из положения о неисчезании энергии во внешнем мире, вследствие чего нервно-психическая деятельность одного человека, как выражение энергии его центров, проявляясь внешним образом в той или иной форме и воспринимаясь всеми окружающими, или посредством особых органов, как своего рода трансформаторов, служит импульсом к возбуждению процессов в других существах и, следовательно, дает тем самым толчок к новым их проявлениям во внешнем мире».
«С совершенствованием человеческой личности связан и тот божественный принцип, который обеспечивает существование добра на земле, проникающего жизнь в различных ее проявлениях и являющегося в высших своих формах венцом мирового прогресса. Вот почему можно не только верить и питать надежду, но и высказать убеждение, что мировой процесс, двигаясь по тому же пути, приведет в конце концов путем прогенерации человеческого рода к созданию того высшего в нравственном смысле человеческого существа – назовем его прогенеративом, – которое осуществит на земле царство любви и добра. Это случится через много веков, но случится непременно, ибо законы, управляющие жизнью вообще и жизнью человека в частности, столь же непреложны, как и законы, управляющие движением небесных светил».
Петя взъерошил волосы. «Ну да, психолог, конечно, крутой. Но что мне с этим знанием делать?»

Глава 9, в которой Петя получает свой первый опыт психотерапии
Подходя к нужному зданию на «Китай-городе», Петя подумал, что вообще не представляет, как психолог выглядит и какой будет его первая психотерапевтическая сессия. Безусловно, Петя ожидал встречи с профессионалом, уж очень нахваливала его Света. В то же время Петя испытывал изрядную долю скепсиса психически здорового человека. Его интриговало отсутствие публичности Бехтерева, несвойственное современным гуру психологии. Да и чуйка продолжала мерцать звоночком, на что-то намекая. «Может, скрытность – это маркетинговая стратегия, как у одного известного писателя?» – размышлял Петя.
Петя вспомнил стишок Агнии Барто о том, как мальчик, никогда не видевший сверчка, фантазирует, что это за зверь такой.
Летает сверчок
Или ходит пешком?
С усами сверчок
Или с пестрым брюшком?
А вдруг он лохматый
И страшный на вид?
Он выползет на пол
И всех удивит.
Эту книжку Петя в детстве очень любил, иллюстратор от души постарался, изображая насекомое в разных образах. Бородатый сверчок там тоже присутствовал.
В подъезде было темно, на первом этаже еще слабо светила лампочка Ильича, выше света не было. Следуя инструкции, Петя поднялся на третий, последний, этаж, нащупал ручку двери – она открылась. Но на выходе из темного тамбура в кабинет стукнулся головой о дверной косяк. «Вот черт!»
А в кабинете было относительно светло. Жмурясь после темного коридора, Петя быстро огляделся. Интерьер кабинета напоминал кадры из американских фильмов начала 1990-х. Прямоугольный письменный стол с двумя простыми креслами. На единственном окне – жалюзи, в углу растение в кадке, на желтых стенах постеры в квадратных рамках. Петя поискал глазами кушетку, но у стены слева увидел солидный кожаный диван. Самого психолога в комнате не было.
– Иван Петрович, здравствуйте, – позвал Петя. – Это Петр Соколов, я по записи на 19:00.
– Да-да, Петр, проходите.
Откуда-то сбоку раздался голос, и через мгновение показался его обладатель – невысокий лысеющий мужчина в пиджаке и галстуке. Окладистая борода на его лице казалась наспех приклеенной, словно человек готовился к роли русского классика для участия в самодеятельности и его внезапно вызвали из гримерки. Странная борода оттянула на себя внимание Пети.
– Я просто мыл руки, – сказал Бехтерев, внимательно глядя на Петю.
«Доктор Свитцер?» – Пете вспомнился юмористический ролик о сеансе психотерапии за пять минут.
Бехтерев и Петя некоторое время смотрели друг на друга, Бехтерев – выжидательно, Петя – с несвойственной ему неловкостью, чувствуя себя участником комедийного шоу. Не хватало только закадрового смеха.
Наконец он спросил:
– Мне сюда? – и показал на диван. – Кушетки здесь нет.
– О, нет, нет, – спохватился Иван Петрович. – Мы больше так не делаем. Присядем здесь! – он указал на два кресла по разные стороны стола.
Пока Петя усаживался, первое впечатление от внешности психолога у него изменилось. Он рассмотрел, что залысины прилизаны прядями в блестящем от седины проборе ровно посередине головы, борода уже не казалась неуместной, да и рост вроде бы повыше среднего, хотя высокому Пете ошибиться немудрено. Какого возраста Бехтерев, Петя определить на глаз затруднился, но вряд ли больше шестидесяти.
– Итак, что привело вас ко мне, Петр?
Петя поймал себя на мысли, что теперь его взгляд залип на сувенире, стоявшем на столе у Бехтерева. Моделька вскрытого человеческого черепа с выглядывающим разноцветным мозгом лежала на тарелке в обрамлении скальпеля и зажима, как ножа и вилки. Он сделал над собой усилие, выпрямил спину и вошел в рабочий режим «репортера под прикрытием».
– Я вообще журналист, – начал Петя, – мне вас многие рекомендовали как выдающегося специалиста.
Бехтерев с достоинством кивнул.
– Вот, например, Илья Тарасович Ковальчук… Он сказал, что вы помогли ему обрести себя в религии. Не могли бы вы прокомментировать это противоречие? Как вы, светский ученый и врач, связаны с йогой и восточными учениями?
– Это профессиональная тайна, Петр, я не могу разглашать то, что происходит между мной и клиентом.
Петя был к этому готов.
– Само собой, – начал было он, – я просто хотел…
Психолог жестом остановил Петю.
– Вы, конечно, слышали про Зигмунда Фрейда? Вот что он говорил, – Бехтерев указал на стену.
Петя прочитал на постере: «Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем подсознании».
– У меня есть правило: каждый, кто переступает порог этого кабинета, получает ответы. Только вопросы должны быть заданы правильно.
«А он не прост, – подумал Петя. – Что ж, попробую подыграть».
– Давайте начнем сначала, – продолжил между тем Бехтерев. – Расскажите о себе, с чем вы пришли, вопросы, сомнения, беспокойства. Если вы будете говорить от себя и о себе, возможно, вы получите желаемое.
– Так, предположим, я пришел, чтобы…
Петя запнулся. Он внезапно понял, что если говорить о себе, то придется рассказать о своих целях, а затем о зацепках и гипотезах. И о Насте. А делиться с Бехтеревым своими подозрениями казалось не очень уместным. К тому же пришлось бы признаться, что Петя появился здесь с намерением использовать психолога как источник информации.
К этому моменту Петя так и не определился с тем, что именно он здесь ищет. Бехтерев, похоже, просто психолог с необычными методами терапии. Ложный след, сказал бы Шишкин. Но сеанс только начался, и Петя решил отработать из роли, так сказать, пациента. Заодно понаблюдать психолога в работе.
– Дело в том, что моя девушка… бывшая… попала в неприятную ситуацию. И я пытаюсь ей помочь. Она увлеклась духовным поиском, практиками. Стала странно себя вести в последнее время. Я чувствую, что с ней что-то не так.
Бехтерев не отводил взгляда от Пети. «Гипнотизирует, что ли? – подумал Петя. – Вроде бы он был в галстуке. Да и пиджак не пиджак скорее, а френч! Наверное, из-за тусклого света сразу не разглядел».
– Я опасаюсь, что она вовлечена в секту. Каким образом можно распознать, что человек не просто интересуется чем-то, а попал под деструктивное влияние?
Петя был уверен, что удачно сформулировал вопрос. Не соврал и психологическую проблему прикрутил. Но психолог был не прост, ох, как не прост. Подачу не принял, правила игры поменял.
– Петр, вы ведь не в полной мере представляете, что и как должно происходить на сеансе психотерапии, верно? Просто пытаетесь соответствовать моменту. Давайте же избежим ненужных ритуалов. Я попробую предложить формат общения, который подойдет двум разумным и деловым людям.
Петя согласно кивнул.
– Проблема с вашей девушкой безусловно важна, вы думаете о ней, переживаете, ищете решение. И скажу так: непременно найдете. Ведь вы, это очевидно, относитесь к людям, которые умеют самостоятельно и весьма эффективно решать проблемы.
Петя снова кивнул.
– И внутренне вы уверены, и небезосновательно, что все под контролем.
Петя опять кивнул.
– Поэтому в данный момент вас интересует другое. Дайте предположу. В психотерапию вы не верите, но в то же время вы слышали отзывы людей, рекомендовавших меня вам. И вам интересно, что здесь происходит, отчего люди вдруг меняются. Для вас это область неизведанного, а вы не привыкли долго в чем-то сомневаться. Как человек действия вы предпочитаете ввязаться в драку, а там – будь что будет. Верно?
«Что это я все киваю?» – усмехнулся Петя и, прокашлявшись, сказал:
– Да, и что вы предлагаете?
– Вы демонстрируете мощный потенциал вменяемости, блуждая в запутанных лабиринтах иллюзий.
У Пети появилось ощущение, что он это уже где-то слышал. Психолог говорил вещи, которые соответствовали Петиным представлениям о самом себе, как будто мысли читал. Это напрягало. «В доверие втирается», – подумал Петя.
– Психолог не ковыряет душу, не вторгается в святая святых. Он создает пространство доверия, специально организованную среду общения. В ней человек может раскрыться, перестать на время «делать вид» или «играть роль», чтобы встретиться с самым главным человеком в своей жизни…
– С кем это?
– С самим собой.
Петя недоверчиво хмыкнул. Спасибо, что не с космическим сознанием. И так слишком много эзотерики вокруг него в последнее время.
– Это звучит претенциозно, но уверяю, что в отношении себя я предельно конкретен, – тем временем продолжал Бехтерев. – Взрослые люди, то есть психологически и эмоционально состоявшиеся, договариваются между собой. Давайте и мы на эту нашу беседу просто договоримся, установим некоторые правила. Вы постараетесь честно отвечать на вопросы. А я, не скрывая, расскажу о том, как вижу ситуацию с профессиональной точки зрения. Само собой, все, о чем мы с вами будем говорить, останется строго между нами. Согласны?
– Почему бы и нет.
– Прекрасно, тогда начнем. Кто вы, Петр?
– В каком смысле?
– Как вы опишете человека, про которого говорите «я»?
– Вообще или конкретно здесь?
– Как хотите.
– Ладно. Так, я хомо сапиенс, мужчина, журналист, футболист-любитель, профессиональный ведущий, хороший друг, сын, наверное, не очень хороший… брошенный мужчина. Так, мужчина уже был, хотя тут другое…
Варианты у Пети закончились. Упражнение оказалось не из легких. Первым делом память подкидывает, конечно, социальные роли – пол, возраст, профессия, семейное положение. Это звучит так уныло, что следующим заходом начинаешь добавлять нюансы. Что-то индивидуальное, что отличает тебя от других. Начинаешь присматриваться к себе более внимательно и понимать себя лучше. А проговаривая это вслух другому человеку, задаешься вопросами: как он воспримет услышанное, какие у него ожидания, что бы ты хотел, чтобы он о тебе подумал. Или наоборот, чтобы не подумал ничего этакого. Сколько мыслительной работы скрывается в простейшем акте общения!
– Смотреть на себя со стороны – хорошая практика, – в размышления Пети фоном вплелся голос Бехтерева. – Это сложный навык, хотя и вполне тренируемый. Для этого человеку нужно разделить свои мысли с другим, получить отраженную от него обратную связь о себе самом. Психолог, в некотором роде, – это профессиональный «другой».
Пете понравилось, что Иван Петрович с ним разговаривает на равных, не пытается давить авторитетом или напустить туману из непонятных терминов. Или, что еще хуже, изображать всезнающего доктора, а Петю выставить пациентом-психом.
– Получается, у человека его «я» многогранно, как лоскутное одеяло, – размышлял вслух Петя. – Интересно, как происходит «сшивка», ведь личность-то одна? Как это работает?
– Да, граней вашей личности много. Какая из них главная, как бы вы оценили?
– Зависит от ситуации, я думаю. От общего контекста – где я нахожусь, что я делаю…
– Вы совершенно правы, Петр. Парадный костюм уместен на официальном приеме и странно будет смотреться на пляже. Даже если вы не в костюме, но на пляже ведете себя церемонно, ожидайте косых взглядов и насмешек.
– Точно! Костюм, получается, всего лишь внешний атрибут. А роль проявляется в конкретном поведении.
– Когда вы рассказывали о себе, вы перечислили несколько ролей или образов, которые находятся, простите за академичность, в актуальном поле вашего осознавания. Другими словами, в последнее время чаще всего занимают ваше внимание. Все эти роли настоящие, но относятся к разным контекстам. То, что вы называете гранями, – это проекции вашей личности в том или ином контексте.
– То есть личность по определению целостная, но по-разному проявляется?
– Скорее, постоянно стремится к целостности, законченности, гештальту. Внутренняя жизнь человека – это постоянный труд по собиранию себя, непротиворечивому удержанию в одном образе всего многообразия контекстов, в которых вы живете. А если вдруг давление ситуации разрывает целостность, человек ощущает почти физическую боль.
– Ну, если это труд, то он довольно непыльный, – улыбнулся Петя, – я, например, не замечаю за собой каких-то особенных усилий. Все получается естественно.
– А случалось вам испытывать сомнения или принимать сложные решения? Когда вы понимаете последствия своих действий, но не можете поступить иначе, потому что тогда это были бы не вы.
Петя сразу вспомнил инцидент на радио, из-за которого был снят с эфиров. Именно такая мысль у него и мелькнула за секунду до той самой колкой шутки.
– Кажется, я понимаю, о чем вы. Получается, все зависит от ситуации. Хотя нет, не все. Потому что кто-то другой на моем месте поступил бы иначе.
– Да. В каждой ситуации есть тот, кто осознает и действует – это с одной стороны. А с другой – окружающий мир со своими законами и ограничениями. А что их связывает?
– Наверное, само действие, осознание, что ли?
– Верно! Причем заметьте, что ситуация – это как бы кусочек жизни, который воспринимается целиком, одноактно. А секрет целостности в том, что образ своего «я» и образ окружающего мира – это одно и то же и они не существуют отдельно друг от друга.
– Как-то очень заморочено, пелевинщина просто, – прокомментировал Петя. – Вы хотите сказать, что если сюда войдет другой человек, то он окажется в другой комнате?
– Ну конечно!
Петя вопросительно поднял бровь.
– Ведь этот человек будет смотреть сквозь призму собственного опыта, – продолжил психолог. – Искать он будет ответы на свои личные вопросы. И беспокоить его будут его персональные проблемы.
– А-а-а, – протянул Петя, – в этом смысле. Тогда понятно, символически комната для него будет другой.
– Поверьте, в том, что касается внутренней, психической жизни человека, нет ничего практичнее символического. Но давайте вернемся к вам. Я обещал вам ответы.
– Ах, да. И правда, обещали. Только я пока не знаю, как вы можете мне помочь. Если честно, я попал к вам случайно – цепочка событий. Но я не соврал, меня действительно бросила девушка, с которой мы были вместе несколько лет. Я беспокоюсь, что она в опасности. Это первое. А второе… А вдруг мне нужно ее вернуть?
Психолог молчал, а Петя продолжал размышлять вслух.
– Да, я чувствую, это было неправильно, так не должно было случиться. Я исправлю все… Когда она вернется со своего ретрита.
Психолог все еще молчал, и Петя продолжил.
– Кстати, – Петя внимательно смотрел на Бехтерева. – Все же остался у меня непроясненным один вопрос. Надо закрыть гештальт для моего журналистского «я». Никак не могу представить вас в качестве наставника у человека, повернутого на восточных учениях. С какой проблемой клиент должен прийти сюда, чтобы выйти условным индуистом?
Бехтерев немного помолчал и ответил:
– Вы правильно подчеркнули: важно, что внутри у человека. Что разрывает его целостность, причиняет страдания. Помощь должна быть выражена в понятных и близких ему словах и идеях. Тогда пациент ее примет.
– Получается, вы просто разговариваете с клиентом на его языке? Подстраиваетесь под него?
– Я помогаю человеку говорить с самим собой.
– Интересно, как у вас проявляется профессиональная деформация. Всегда прислушиваться, анализировать, подстраиваться. «Яжпсихолог» и все такое.
Бехтерев рассмеялся.
– Знаю, что есть такое представление о психологах. Но, признаюсь, в своей роли я неразрывен с этим кабинетом и этой ситуацией. И, находясь здесь, я полностью счастлив. Я чувствую гармонию.
– А если к вам приходят сложные пациенты и вы не справляетесь с их запросом?
– Особенно если пациент, как вы выразились, сложный. Здесь я в полной мере проявляюсь как психолог. Это, позвольте сказать, моя стихия и мой мир. Однако ваше время закончилось и вам пора, Петр.
После сессии Петя решил прогуляться домой пешком. По пути он думал, что в целом чувствует удовлетворенность беседой: всегда приятно поговорить с умным человеком. Вспомнил странности с внешностью Бехтерева. Нашел в поисковике фото ученого Владимира Михайловича Бехтерева и убедился, что они похожи. Почему-то почудилось сходство с еще одним человеком – с Антиповым! Хотя тот не носит бороды.
Петя поразился, что все-таки выдал психологу сокровенно-личное – признал себя брошенным, хотя и не собирался. Пространство доверия, значит… Что ж, у Бехтерева получилось. Или эффект попутчика сработал. Возможно, Пете действительно важно было выговориться другому человеку.
А еще любопытно, где Бехтерев берет клиентов. Как их выбирает, по какому принципу? Почему не вкрутит лампочку в подъезде? Петя решил в следующий раз не стесняться с вопросами.

Глава 10, в которой Петя погружается в корпоративную культуру
– Да! – Петя грубо откликнулся на звонок, не открывая глаз. – Кто в такую рань?
– Доброе утро! Вообще-то уже 9:30, – хорошо поставленный голос помощницы Антипова звучал подчеркнуто безразлично.
– А, ну хорошо. Какой у вас вопрос? – буркнул Петя, все еще не проснувшись.
– Петр, Владимир Игнатьевич просит вас приехать сегодня в офис к 16:00. У нас небольшое событие. Все подробности я пришлю в почту.
– Понял, буду…
Петя резко сел на кровати. Неделя как будто схлопнулась. За последние дни как-то подзабыл, что время, отведенное на отпуск, стремительно заканчивается. До выхода на новую работу остались пятница и выходные. «Не рановато ли началась эта корпоративная жизнь! Вроде ж еще не сотрудник…»
– Потому что ты продал душу компа-а-а-ани-и-и-и-и… – спел Петя реплику Шелдона Купера из сериала «Теория большого взрыва».
Петя, конечно, понимал, что будет отчаянно скучать по эфирам. Еще и Рита со своими напутствиями. Но когда он вспоминал сумму, написанную Антиповым на салфетке, то внутренне оправдывал свою «измену» журналистике.
Кофемашина, пошумев, выдала порцию кофе. Петя намеренно не включал радио, как делал это обычно по утрам, пока собирался на работу. Ему хотелось подумать в тишине. Сидя на высоком стуле за барной стойкой в кухонной зоне, он смаковал кофе и смотрел в окно на мрачное августовское небо.
Петя открыл свой блокнот с записями и еще раз пересмотрел все ключевые точки, потянулся и вздохнул. Все выглядит безобидным по отдельности. А вместе – подозрительно. И ничего не ясно про девятую ступень… Петя нарисовал еще один жирный вопросительный знак – рядом с «облачком» «9 ступеней». Но не исключено, что сегодня-завтра Настя позвонит. И весь этот карточный домик из людей, историй и диалогов сразу рассыплется.
Петя снова написал Насте. «Настена, как дела?» – «Петя, у меня все хорошо. Красивые рассветы и закаты, медитация, йога». Уже что-то, обрадовался Петя развернутому сообщению. «Когда вернешься?» – «Пока не знаю, все, что здесь происходит, важно для меня». А вот это Пете совсем не нравилось. «Настя, я тебя жду, не задерживайся, пожалуйста!» – «Я тебя поняла, обязательно поговорим».
К 16:00 Петя прибыл в Сити, взял временный пропуск, поднялся на нужный этаж. Там его встретили и провели в нужную переговорку. Оказалось, что офис отмечал сделку, которую готовили несколько месяцев. Петя со стороны наблюдал за будущими коллегами, вертя в руках хрустальный бокал. Шампанского ему не хотелось, не любил он этот газированный напиток, слишком сладкий и слишком женский. Никогда не понимал, почему именно его назначили главным для торжества. Петя подошел к Антипову, стоявшему у окна. С 40-го этажа башни «Евразия» открывался потрясающий вид на город.
– Владимир Игнатьевич, поздравляю вас и вашу команду.
– Спасибо, Петя.
– «Какой бы ни была ваша цель, вы сможете ее достичь, если только захотите потрудиться». Так, кажется, говорил Мохаммед Али, – блеснул эрудицией Петя.
– А еще он говорил: «Если в пятьдесят лет вы смотрите на мир так же, как в двадцать, значит, тридцать лет жизни прошли впустую».
– Вы точно ни дня в этой жизни не прожили впустую, – покачал головой Петя.
Антипов внимательно посмотрел на Петю и рассмеялся. Причем в этот раз смеялся Антипов не только губами, но и глазами. И был этот смех так заразителен, что Петя тоже рассмеялся.
– А вы, Петя, тоже не любите шипучку? – посмотрел Антипов на почти полный бокал у Пети в руках.
– Увы, извините… – виновато признался Петя.
– А пойдем-ка в мой кабинет, исправим ситуацию.
В кабинете Антипов достал два толстых хрустальных бокала, положил в оба колотый лед и плеснул янтарной жидкости из пузатой бутылки. Один протянул Пете.
– Что это за напиток, Владимир Игнатьевич?
– Шотландский виски – Balvenie, односолодовый. Попробуйте, вам понравится, шотландцы умеют.
Петя сделал глоток и уважительно посмотрел на бокал:
– Впервые пью тысячедолларовый виски из правильного тамблера.
– О, знаете, как называется бокал, знаете цену напитку, но никогда не пробовали?
– Про бокал и виски знаю – статью писал. Да и дорогие напитки пробовал на дегустации не раз. Но чтобы настолько хороший…
– Петя, привычка к хорошему повышает собственную ценность. Я полжизни ценой невероятных усилий, прошу прощения за тавтологию, – усмехнулся Антипов, – повышаю свою ценность.
– Владимир Игнатьевич, я, признаться, никогда бы не подумал, что у вас могут быть с этим проблемы.
– «Вся моя жизнь состоит из ошибок, но в итоге все как-то складывается».
– Неужели вы сейчас Тора процитировали? – изумился Петя.
– Тор не самый мой любимый герой Марвел, но цитата запомнилась.
– А какой любимый?
– Боюсь, я не оригинален. Единственный супергерой, сила которого не выдана ему пауком, или другой планетой, или еще каким-то магическим способом…
– …это Железный человек, – подхватил Петя.
– Да, Iron Man, – согласился Антипов. – А если серьезно, существует в жизни человека три вероятных пути: прогресс, застой и деградация. Я предпочитаю прогресс. И этот герой – его воплощение.
– Что вам помогает, Владимир Игнатьевич?
– В разное время – разное. Однажды помогло паломничество по святым местам. В другой раз – работа с психоаналитиком.
Антипов тихо рассмеялся, видя удивление Пети.
– Удивлен? Но психотерапия – это полезно и в конечном счете окупается всегда.
– Я, если честно, несколько удивлен, что вы со мной этим делитесь, Владимир Игнатьевич. Люди предпочитают молчать о своих проблемах, сомнениях, колебаниях. А психолог вообще табуированная тема.
– «Лучший способ узнать, можешь ли ты доверять кому-то, – это довериться ему».
– Спасибо за доверие, – Петя ухмыльнулся.
– Жил такой хороший писатель много лет назад, Эрнест Хемингуэй. Страдал от депрессии и паранойи… Это его слова.
– Мой любимый писатель в студенческие годы.
– Кстати, Хемингуэй – пример того, как далеко продвинулась психиатрия за последние 60 лет. Вряд ли сегодня для лечения писателя применили бы электрошок, который разрушил его мозг, стер память, по сути, выбросил на обочину жизни.
– Вот уж правда ваша, Владимир Игнатьевич. А расскажите про паломничество. Куда вы ездили?
– Это был Тибет.
– Ого! За просветлением или за освобождением? – пошутил Петя.
Антипов ответил спустя короткую паузу.
– Петя, я поехал туда в поисках себя.
– И нашли?
– Я нашел там гораздо большее.

Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70583407?lfrom=390579938) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.