Главная страница | Современные любовные романы | 9 Мгновений Счастья

9 Мгновений Счастья
Ольга Александровна Волкова


Восемнадцатилетняя Алекса переживает трудные дни своей непростой жизни. Девушка – не такая, как все. Но кого это волнует? И тогда Алекса решается на отчаянный по мнению родителей шаг – начать просто жить.Девятнадцатилетний Алекс – сорванец, любитель мотоциклов и покатушек с ветерком. Он – душа любой компании, девчонки от него без ума. Но одна единственная встреча Алекса с Алексой меняет мир молодых людей на все сто восемьдесят градусов.#любовь_с_первого_взгляда#смелые_отчаянные_герои#трудный_выбор#путешествие#сильные_чувства





Ольга Волкова

9 Мгновений Счастья





ГЛАВА 1. Даже солнце для меня светит иначе…


Сегодня ровно год, как вновь проявилась моя болезнь. Не сказать, что я считаю каждый день, но так или иначе, в голове цифры сменяют друг друга. Бесконечные поддерживающие таблетки, похождения по докторам, мамин грустный взгляд, каменное выражение лица отца (но в душе он переживает не меньше моего, просто он мало эмоциональный – это нормально).

Вся эта свистопляска с борьбой надоела.

Дико выматывает. Честно-честно.

Вот и сегодня такой день. Совершенно не исключение. И еще солнечный.

– Алекса, ты готова? – раздается мамин голос.

Она не входит ко мне в комнату, а остается в дверном проёме и облокачивается о него. Вижу, что тоже не спала. И я тоже. Но всё равно мама улыбается, каждый день встречает меня с улыбкой несмотря ни на что. Я безумно благодарна ей за это, хотя поначалу меня дико бесило подобное поведение. Я совсем не понимала, что у меня теперь билет только в один конец. Понимание пришло чуть позже, когда я повзрослела.

– Да, только надену толстовку, – тихо отвечаю ей, затем выполняю свои намерения.

Толстовка похожа на худи, на груди микки Маус, с цветком в руках. Вообще я ярый поклонник диснеевских мультиков, особенно тех, что были в начале двухтысячных. Самый мой любимый мультфильм – это спящая красавица. Нет. Это один из любимых. А вообще «Красавица и Чудовище». Я могла вечерами пересматривать по нескольку раз. Как папа выражается «тебя еще не тошнит от них?», а я отвечаю: «даже если затошнит, всё равно буду пересматривать». А сейчас папа и мама только рады, если я сажусь в гостиной, в которой висит огромный плазменный телевизор, и включаю свои любимые эпизоды. Мой смех согревает родителей. Я знаю, что украдкой они наблюдают за мной и запоминают каждую частичку меня. Это счастье, что я никогда не окажусь по их сторону и не увижу, как страдает мой ребёнок. Боли дикие, просто я о них молчу. Последние пару месяцев были поистине адскими. Но доктора выписали лучшее обезболивающее, и это хоть как-то спасает. На том им человеческое спасибо.

Я еще раз смотрюсь в зеркало, провожу по лицу ладошками, словно так сумею замаскировать свои темные круги под глазами. Мама купила мне тональный крем, но я его как-то редко использую, если только надо выйти в люди. Я поступила на первый курс в университет искусства, изучаю живопись. Безумно люблю рисовать и писать картины. Это своего рода еще одна отдушина, где мне не надо сильно напрягаться. Хотя до своей болячки я мечтала стать врачом. Все мысли о супергеройских днях в борьбе за чужую жизнь. Вот ирония, правда же? Теперь мне приходится бороться за свою жизнь, и я не люблю врачей. Мне их жаль. На это надо иметь железные нервы, силы и каменное сердце.

Выпрямляюсь, хлопаю по щекам, но не сильно, вот и румянец. Так-то намного лучше. Иду к маме и обнимаю ее крепко, насколько сил хватает. Она отвечает взаимностью.

– Сегодня ты гораздо лучше выглядишь, милая, – замечает мама.

– Да, – соглашаюсь с ней. – Намного. Хорошие пилюлю док прописал. Но сколько мы за них заплатили, мам?

Мама отмахивается.

– Алекса, это неважно. Главное, что тебе стало лучше.

Вот так постоянно. А потом я узнаю, что папа разменял свою машину, взяв себе совсем ушатанную. Денег, которые выручили родители, хватит на три пачки препарата – это еще плюс три месяца моей жизни мне в копилку в умеренной, терпимой боли.

Мама подвозит меня к зданию университета. Желает хорошего дня, крепко обнимает и целует в обе щеки. Я смеюсь заливистым смехом. И абсолютно наплевать, как на меня смотрят мои одногруппники. Они считают меня избалованной девочкой. Мамкиной. И никто из них даже не догадывается, что со мной не так. Просто я не такая как все. Всегда одна. Всегда сама по себе и избегаю любого общения. Меня не интересуют тусовки. Я не хожу на дискотеки. У меня нет парня. Да у меня просто нет времени на все эти земные удовольствия. Поймите же меня, люди.

Иду сама себе ухмыляюсь. Как вдруг сталкиваюсь у входа в здание с парнем. Высоким таким, потому что мне приходится задрать голову и капюшон с моей макушки спадает. Я не сразу реагирую на свое раскрытое инкогнито. Парень долго-долго смотрит мне в глаза, и кажется, что сейчас точно током пронзит насквозь, да прочитает мои мысли. Почему-то хмурится, отступает и пропускает меня войти первой. Я наскоро надеваю капюшон, потому что не хочу, чтобы все кругом видели мое лицо.

Стараюсь набрать скорости в шагах, но быстро запыхиваюсь. Начинается отдышка. Последние пару недель она появилась и не дает мне нормально дышать. Останавливаюсь и облокачиваюсь ладонью о холодную стену холла, чтобы успокоить свои нервы. Чего это я вдруг так отреагировала на столкновение? Вот дурёха.

Через пару секунд на мои плечи ложатся чьи-то крепкие ладони и сжимают их. Я замираю, затаив дыхание. Это для меня что-то ну совсем новенькое.

– Ты как, звезда? – раздается мужской, стальной голос. Я медленно оборачиваюсь и отступаю на шаг. Парень, естественно, меня отпускает, хотя по взгляду замечаю, что он чем-то обеспокоен. И да, это тот самый парень, с которым я не поделила дорогу.

– Почему «звезда»? – с опаской спрашиваю, пытаюсь уловить какой-то подтекст.

Он ведёт своей правой густой бровью, как будто я его чем-то успела удивить. Вот чудак.

– Ну кто не хочет быть замеченным всегда капюшоном прикрывается, вот я и сравнил тебя с звездой. А вдруг ты она и есть? – загадочно задает мне вопрос, и я отрицательно качаю головой. Улыбаюсь ему. Блин. Я не собираюсь с ним кокетничать. Вообще-то я уже опаздываю на первую пару.

– Сегодня не твой день, – жму плечом, разворачиваюсь и ухожу от него прямо по коридору. Замечаю, что несколько девчонок удивленными взглядами провожают меня и не понимают, с чего вдруг серая мышь заинтересовала их принца.

– Звёздочка! – окликает меня парень, но я не оборачиваюсь, а еще сильнее начинаю прятаться в свой капюшон и убыстряю шаг. – Звёздочка, постой же! – уже настойчиво требует этот незнакомец и нагоняет меня. Опять прикасается к моему плечу и тормозит меня.

– Что ты ко мне прицепился? – в ужасе выпаливаю вопрос, парень столбенеет и отступает.

– Да просто хотел спросить, с тобой всё в порядке? Не сильно об меня ушиблась?

– Нет. В следующий раз буду смотреть лучше по сторонам, – грубо отвечаю. Парень хмурится, как будто не понимает, отчего я такая вдруг взъерошенная.

– Кстати, я – Алекс, – улыбается Алекс и представляется мне. Я вдруг понимаю, что мое сердце пропускает удар. Такой глухой, словно это знак чего-то.

– Я – Алекса, – тихо отвечаю, ожидаю насмешки. Но Алекс подмигивает мне и коварно ухмыляется.

– Звёздочка, это точно знак, не находишь?

– Нет, – снова я в своем репертуаре. – Мне пора. Хорошего дня.

Разворачиваюсь и опять пытаюсь быстрым шагом сбежать от Алекса.

– После занятий пойдешь со мной и ребятами на покатушки? – предложение Алекса раздается резонансом по коридору.

Искоса бросаю взгляд на Алекса и отвечаю:

– У меня нет на это времени.

Алекс хмурится, озадаченный моим ответом. Ну и пусть пошевелит извилинами, ведь моя фраза могла нести совершенно разные смыслы.

Весь учебный день (из двух пар, на которые у меня хватает сил) я провожу с мыслями о серых глазах Алекса и его теплых руках на моих плечах. Да уж… в такие ситуации прежде я не попадала.




ГЛАВА 2. День, когда Земля решила вращаться вновь…




– Как твои занятия? – спрашивает мама, как только я сажусь в машину и пристёгиваюсь ремнём безопасности.

Я вбираю полной грудью кислород, затем поворачиваюсь к маме и улыбаюсь ей. Свою сумку аккуратно ставлю в ноги.

– Вроде неплохо, – отвечаю. Мама еще не тронулась с парковочного места, которое находилось перед университетом. Она видит, что я загружена чем-то и явно пытаюсь это скрыть.

– Неплохо? – удивленно переспрашивает.

– Ага, – прячу ухмылку, которая так и норовит растянуться в широкую улыбку.

Я поворачиваю голову к окну, чтобы мама меня не припалила. И что же я вижу: Алекс в окружении нескольких девчонок и двух парней стоят напротив нас, буквально через три парковочный пустых места. Он облокотился о мотоцикл, явно принадлежащий ему, потому что я помню его кожаную куртку с укрепленными локтями. Одна девушка в роскошном платье до колен и с довольно откровенным декольте начинает всячески привлекать внимание Алекса. Они увлеченно о чем-то разговаривают, как вдруг наши взгляды встречаются, и я ощущаю на своих щеках жар. Ох, что со мной? Мигом хватаюсь ладошками за лицо, как будто могу потушить пожар. Алекс серьезный, хмурит брови, словно я его озадачила.

– Алекса, все в порядке? – мамин голос таит тревогу.

– Да-да, – коротко киваю, опустив глаза на свои сцепленные руки на груди.

Мама чуть склоняется вперед и смотрит в тут сторону, в которую я поглядываю украдкой. И тут вижу, как она расплывается в той самой коварной ухмылке знатока.

– Красивый, – подмигивает мне.

– Мам, – закатываю глаза и прячусь в свой капюшон, медленно опускаюсь в сидении, словно стало возможным растаять. Именно поэтому я обожаю свои кофты худи – в них можно спрятаться и получить хоть какое-то подобие укрытия от окружающего мира.

– Алекса, это абсолютно нормально, что тебе нравятся парни. Особенно такой, – со всей серьезностью заявляет она. Я несвязно мычу в ответ, чтобы она прекратила об этом даже думать. – Упс, – внезапно выпаливает мама, и я не на шутку пугаюсь.

– Что?

– Кажется, он идёт к нам, – мама заговорщицки подмигивает мне, когда я выглядываю из-под своего капюшона. Я округляю глаза от шока и паники.

– Мам, гони скорее! – подгоняю ее, но она отрицательно качает головой и, нажав на приборной панели кнопку, опускает стекло с моей стороны. Ох, чёрт! Ну же, земля, разразись подо мной!

Алекс склоняется и облокачивается о дверь.

– Здравствуйте! – его голос бальзам для души. Что?! Алекса, прекрати даже думать в этом направлении! Приказываю себе, как будто я могу собой в полной мере управлять.

– Привет! – игриво отвечает моя мама.

– Я – Алекс!

– Ого! – восхищенно восклицает мама и смотрит на меня. – Ничего себе!

– Ага, очень забавно, – цежу в ответ, как будто мне задали вопрос.

Алекс хлопает меня по плечу, от чего я снова впадаю в какой-то ступор. Но, найдя в себе смелости, скидываю капюшон и поворачиваю голову к Алексу.

– Мы сейчас на покатушки собрались. Идём со мной? – осторожно предлагает он, поглядывая на мою маму, будто ждет одобрения.

Мама предательски молчит. Ну-ну.

– Нет, – категорично заявляю. Алекс заинтригованно смотрит мне в глаза, на губах ни намека на ухмылку или насмешку.

– Алекса, ну, тебе надо проветриться, —мама подталкивает меня в плечо. В ужасе смотрю на нее и отрицательно качаю головой.

– Нет. Я устала и хочу домой. – Кажется, это возымело эффект, и мама обреченно вздыхает.

– Извини, Алекс, – сухо говорит она, – может, в следующий раз.

Алекс кивает и, не сказав ни слова, отходит на машины мамы. Она следом закрывает окно и молча жмет на кнопку стартера. Машина заводится с небольшим рёвом; как и я, она уже работает на одном дыхании.

Когда мы отъезжает от университета и вливаемся в общий поток машин, мама разрывает тишину своим возмущением.

– Ты должна жить. Жить, как все.

– Ты же знаешь, что это невозможно, – тихо отвечаю я.

Конечно, мама знает, но если я прекратила надеяться на лучшее, то только не она и папа. Наверное, благодаря только им я все еще здесь. Это мое единственное заветное желание оставаться с ними рядом как можно дольше. Поэтому тратить свое время на посторонних у меня нет никакого настроения.

– Милая, так нельзя, – вздыхает она, крепко впившись в баранку руля. – Ты ведь ходила к психологу на треннинги, там ребята делились своими эмоциями от того, что открылись миру совсем с другой стороны.

– Мам, и каждый раз, когда я приходила, кого-то из них уже не было с нами. Поэтому – нет. Я хочу проводить свои дни только с тобой и папой. Мне нравится ходить в университет, но не для того, чтобы скоротать свое время, а для того, чтобы дать передышку вам. Я вас безумно люблю, и мне так хреново, когда я вижу ваши грустные взгляды, обращенные ко мне. Нет, хватит. Почему бы вам самим не начать жить? Ведь жизнь продолжается, – последняя фраза застревает в моем горле костью.

Именно: жизнь продолжается, не для меня, но для моих родных. А вместо этого они готовы схоронить себя рядом со мной.

– Алекса…, – мама не находится, что ответить. Наверное, просто не хочет ранить еще больнее.

– Мам, я, правда, устала, – опускаю кресло и устаиваюсь чуть удобнее. Ехать минут двадцать, но даже эти минуты мне очень дороги и необходимы для отдыха.

– Верю, малышка, – она накрывает своей тёплой ладошкой мою руку и крепко сжимает, даря поддержку. – Скоро будем дома. Я приготовлю твое любимое лакомство и включу мультик.

Я, закрыв глаза, уже представляю, как мама заботливо помогает мне обрести свое счастье. Наверное, это одно из тех самых мгновений счастья, когда любимые родители рядом несмотря ни на что.




ГЛАВА 3. Так, стоп, и что это было?




Тяжело дышать, черт возьми. Как будто кто-то или что-то изнутри сжимает мне грудную клетку. Я начинаю кашлять, словно пытаюсь пробить дыру наружу, чтобы вдохнуть так нужный мне глоток кислорода. Замечаю в дверях маму и отца, которые услышали меня и прибежали на помощь. мама с волнением смотрит мне в глаза, а я сказать ничего не могу, по-прежнему продолжаю кашлять.

Папа набирает в скорую и нервно объясняет, что со мной происходит. Сквозь затуманенные глаза, сквозь пелену слез, которые я смаргиваю, вижу, как папа кивает, затем отключает мобильник и подбегает ко мне.

– Каролина, отойди, дорогая, – папа говорит маме, и та послушно встает и отступает, прикрыв ладошкой рот. Она вся дрожит. И я дрожу. А еще я начинаю терять сознание. Неужели это конец? Неужели так закончится мое существование? Я ведь не успела дописать свою картину и много еще чего не сказала родителям. Черт. Черт!!! Так нечестно! – Алекса, милая, смотри мне в глаза, слышишь? – папа склоняется над моей кроватью и берет меня на руки.

Я послушно мотаю головой, или же мне так показалось. Не знаю.

Как только папа со скоростью света отнес меня в машину, он и мама мгновенно повезли в ближайший медицинский пункт, благо который находился в двух кварталах от нашего спального района. Все-таки сознание я потеряла и дальнейшие события происходили, как в тумане.



Отдалённо слышу мамин голос. Он почему-то слишком тих, словно она боится, что я могу ее услышать. Слова трудно разобрать. Кажется, что мама разговаривает с кем-то еще. С доктором, точно.

– Миссис Стоун, я не могу вам давать гарантии, что данный препарат будет без побочных эффектов. Все-таки вы согласились на него и подписали документ, – с нескрываемым сочувствием говорит доктор.

– Но как же так? – в маминой фразе глубокое отчаяние. – Все же было хорошо. Алекса даже повеселела. Все было так хорошо, – вздыхает мама и голос ее предательски начинает дрожать. – Чем сейчас мы можем ей помочь?

– Болезнь вашей дочери не прогрессирует на данный момент. По результатам анализов мы наблюдаем положительную динамику, – интонация доктора была абсолютно ровной, как будто данный успех не являлся поводом для радости. Затем он делает паузу, и я напрягаюсь. Эх, вот с этого и надо было начинать, док… зачем же ты даришь надежду маме… в конце концов, мне. – Но мы обнаружили метастазы в грудной клетке. Оттого Алекса начала испытывать кислородное голодание.

Мама не выдерживает и плачет, спрятав лицо в ладони. Ни она, ни док не видят, что я уже пришла в сознание и смотрю на них двоих.

– Это совсем хреново? – хриплю, едва узнаю свой голос.

Мама подрывается ко мне, по пути утирая свои слезы со щёк. Как и всегда она улыбается мне, вот только глаза совсем говорят об обратном.

– Милая, все будет хорошо, – присев с краю моей больничной койки, мама берет мою обессиленную руку и гладит, сжимая в своей. – Мы найдем выход, родная. Я обещаю.

– Мам, не надо обещать, пожалуйста, – шепчу, а потом замолкаю. Мама виновато тупит взгляд на меня. Да, надежда умирает последней, и хотя бы для моих родителей она должна еще существовать. Я едва растягиваю губы в полуулыбку. – Ничего, я справлюсь. Столько, сколько потребуется.

Теперь в наш особенный круг вторгается док.

– Алекса, мы можем провести операцию, – начинает он, но я мотаю головой.

– Нет, нет, – вслух отрицаю, и сердце стучит до шума в ушах, – мам, нет. Я слышала, о чем вы разговаривали. Нет. Не заставляйте меня снова проходить круги ада.

– Солнышко, но…

– Нет, – категорично заявляю я. – Хватит с меня всего этого. Я так устала, мам. Это абсолютно не работает. Любое вмешательство приводит к худшим последствиям.

Иногда я думаю, что в моем организме эта гадость разрастается с двойной скоростью и поражает другие органы. Стоит вмешаться, так потом начинается дикий ад, состоящий из боли.

– Я оставлю вас, – говорит док и незамедлительно покидает палату, оставив меня с мамой наедине.

Не знаю сколько я уже пробыла здесь, но по виду мамы, несколько дней точно. На ее прекрасном лице образовались темные круги под глазами. Усталость все же берет свое и мама зазевала.

– Прости, – тут же с улыбкой говорит она.

Вы знаете, что зевота заразительна? Ага, вот и я тоже следую за мамой, и мы обе смеемся. Правда я тут же притихаю, потому что грудную клетку пронзает острие. Жмурюсь, испытывая жгучесть, а потом все сходит, словно ничего и не было.

– Мам, как долго я тут?

– Четыре дня, – отвечает мама. Я вздыхаю, закрыв глаза. – Что такое, милая? – снова в тоне голоса мамы тревога.

– Ты звонила в университет?

– Да, я предупредила твоего куратора. Мисс Кросс передавала тебе привет. Она ждет твоего возвращения.

Мисс Дина Кросс моя преподавательница по искусству. Она мне очень нравится, и она единственная, кто знает о моем недуге в полном объеме. Когда я поступила на курс, мама осторожно дала понять, что я не буду заниматься по полной программе. Мисс Дина лишь кивнула, а чуть позже поделилась, что ее семье тоже пришлось пройти через все, что теперь происходит со мной. Она искренне сочувствует мне, но и не дает спуску. Говорит, что пока она требует с меня, я буду стремиться сделать всё, чтобы до последнего вдоха сделать свою работу. Говорит, что у меня должна быть цель. И я все чаще задумываюсь, что мисс Кросс чертовски права.

– Мам, когда я смогу уйти домой?

– Пока не знаю, Алекса, – мягким тоном отвечает она.

– Значит, пилюли в утиль? – шутливо спрашиваю.

– Похоже, что да, – кивает мама. – Но ты не переживай, мы найдем лекарство.

Да. Найдем. Но, к сожалению, от моей болезни лекарств нет. И мы с мамой это прекрасно понимаем.

Спустя еще три дня меня отпускают домой. Временно назначают обезболивающее, затем вновь продолжать пить пилюли, из-за которых у меня случился приступ. Это побочный эффект такой, но его нужно просто пережить, пока организм не привыкнет. По результатам анализов пилюли эффективны, но лекарство слишком токсично, потому мой организм посылает сигналы, словно говорит: «вы там сбрендили, я же отравляюсь!»

Я решаю пойти на учебу, хоть мне выписали постельный режим еще на неделю. Нет уж, полежать я еще успею вдоволь.

– Мам, где моя кофта? – задаю вопрос, когда вхожу на кухню.

Мам готовит завтрак, а папа сидит за столом и читает газету с утренними новостями. Они загадочно переглядываются, чем только заинтриговывают меня.

– В чем дело? – осторожно спрашиваю. Я облокачиваюсь о столешницу и скрещиваю руки на груди. Мама подмигивает папе. – Эй! Так нечестно! Ну же, не томите.

– Приходил Алекс, – шевеля игриво бровями, отвечает мама. Я обалдеваю, вытаращив глаза. А мама довольная улыбается во все тридцать два зуба. Папа по-прежнему делает вид серьезного папы. Блин, прямо сейчас мы кажемся самой обычной среднестатистической семьей без всяких проблем.

– Ничего не понимаю, – качаю головой. – Что ему нужно? И вообще, как она нашел, где я живу? Да мы едва знакомы! – тараторю я в знак оправдания. А щеки предательски заливаются румянцем.

– Милый парень между прочим, – говорит мама, – да, Джош?

– Когда ты успела с ним познакомиться? – игнорируя мой вопросительный взгляд и недоумение, папа подыгрывает маме.

Я наспех решила ретироваться, но любопытство все же гложет. Мы с Алексом едва знакомы, а тут он вдруг заявляется на порог моего дома.

– Он старше на два курса, – за меня отвечает мама. – Перешел учиться в университет Алексы. Оказывается, его отца повысили, потому пришлось сменить место жительства.

– Мам! – восклицаю я. Она делает выражение лица, кричащее «а что тут такого?! Всего лишь любопытство». Папа не выдерживает и смеется.

– Каролина, я всегда знал, что ты тот еще детектив, – шутит он.

– А что не так-то?! – обиженно возмущается мама. – Я должна знать, кто он такой. Вдруг, – она задумывается, – маньяк! О!

О боже… даже я не выдерживаю всей серьёзности и смеюсь.

– Судя по тому, что он зазывает меня на покатушки, ты, мам, чертовски права, – подмечаю я. Тут глаза папы, словно по щелчку пальцев, загораются.

– Он гоняет на мотоциклах?

– Я не знаю. По крайней мере, в первую нашу встречу с ним, он стоял возле байка.

– Какая модель? – деловито спрашивает папа.

– Да откуда ж я знаю, пап! – отмахиваюсь от них обоих. – Да ну вас. Мне уже пора. Опаздываю.

Разворачиваюсь на пятках и скорее покидаю кухню. Отдаленно слышу веселые нотки в голосах своих родителей. Честно, на душе стало теплее. А в мыслях снова Алекс. Его серые глаза, пронизывающие каждый мой оголённый нерв. Я его едва знаю, и мне бы держаться от него подальше. Не хочу, чтобы еще кто-то знал, что со мной происходит. Поэтому я даю себе слово, что ни при каких обстоятельствах не подпущу к себе Алекса. Я должна донести до него, что со мной ему ловить нечего.




ГЛАВА 4. Кажется, кто-то перепутал земные полюса.


На первой паре мисс Дина Кросс встречает меня с улыбкой. В глазах горит огонёк надежды, что самое плохое миновало. Я с улыбкой ей киваю и сажусь за самую последнюю парту. В моей группе постепенно привыкают ко мне и потому уже никто не обращает внимания.

– Итак, я очень рада, что все сегодня в сборе, – воодушевлённо говорит мисс Кросс, затем берет холст и закрепляет на доске. – Сегодня будем отрабатывать технику рисовки штрихом простым карандашом. Конечно, я знаю, что многие из вас это уже умеют делать, но лишним повторить не будет.

С первого ряда Николас начал вздыхать. Мисс Дина повернулась к нему и, изогнув бровь углом, недовольно смотрит на него.

– Николас, тебе стало скучно?

Парень мотает головой. Так-то ему.

Как вдруг к нам в аудиторию без стука входит… Алекс. Алекс!!!

Ох, чёрт бы его пробрал. Что он здесь делает? Я натягиваю капюшон, но исподлобья наблюдаю немую сцену: мисс Дина, скрестив руки на груди, ждет пояснений, а Алекс высматривает аудиторию. Судя по всему, он ищет меня. Но на кой чёрт я ему сдалась?!

– Молодой человек, вам не кажется, что у нас идет пара? Вы хотите присоединиться, или…? – с недовольством говорит мисс Кросс.

Алекс улыбается ослепляющей улыбкой, что аж девчонки с первых парт вслух вздыхают. Смешно, слов нет. И я действительно хихикаю. Как вдруг Алекс пронзает своим взглядом меня. До мурашек. Я мигом замолкаю.

– Мистер Стоун, – настойчиво требует мисс Кросс. Ох, она его знает. Должно быть ведет у него другой какой-либо предмет, помимо искусства. – Так, дорогой, или ты покидаешь пару, или уже займи свое место.

Алекс кивает.

– У меня сейчас окно. Вы не против, если я тихо посижу у вас на паре? – заговорил Алекс. Его голос буквально льется коварством и хитростью. Девчонки продолжают им умиляться, а меня это, как ни странно, начинает раздражать. Так и хочется съязвить, чтобы закатали свои губёшки.

Мисс Дина удивляется, но не возражает и просит скорее присесть за свободное место. Ага, угадайте-ка с трех раз, какое было свободным? Правильно, рядом со мной. Алекс вальяжно шагает ко мне и плюхается на соседний стул. Он делает вид, что не замечает меня и я вторю его поведению.

Некоторое время мы оба молча выполняем задание мисс Кросс. Алекс старательно выписывает каждый штрих, хотя вижу, что ему это от слова совсем не интересно. Монотонная работа не для таких, как он. Думаю, ему гораздо интересны другие вещи.

– Алекса, перестань думать обо мне, – вдруг шепчет он, и я с перепугу дергаюсь. Он сразу накрывает своей ладонью мою кисть и сжимает. – Тише, не хочу, чтобы меня выгнали.

Я выдергиваю свою руку из-под его ладошки и шиплю на него:

– Ты что ко мне прицепился? Я совсем тебя не знаю, – так же шепотом грубо говорю ему. Алекс ухмыляется, и, о, боги, на правой щеке проявляется ямочка. Вот демон!

Алекс искоса смотрит на меня, прищурив свой взгляд.

– Значит, я все-таки угадал, ты только что думала обо мне, – довольный хихикает.

Я, опешив, не нахожусь, что ему ответить. Решаю просто проигнорировать его. Но разве Алекса это остановит?

– Откуда в тебе столько самоуверенности? – не выдерживаю, и первой шепотом задаю ему вопрос.

Алекс поворачивается ко мне полубоком, так, чтобы мы видели друг друга в анфас.

– Тогда тебе встречный вопрос: почему ты такая скрытная? – хитрит гад.

– Нет, я не стану тебе отвечать. Ты на мои вопросы не спешишь давать ответы, – деловито выдаю.

Алекс опускает взгляд на мои губы, затем переводит взгляд прямо мне в глаза, отчего я вдруг начинаю чувствовать себя неловко, и потому наскоро сажусь прямо и продолжаю штриховать свою рабочую тетрадь.

– Ты пропала на целую неделю, – говорит он. Он подмечает это так, как будто я задолжала ему в пояснении.

– Дела, – коротко отвечаю.

– Скажи, это не из-за меня?

– Алекс, – я произношу его имя слишком громко. Мисс Дина оборачивается и делает нам обоим замечание.

– Молодые люди, вы мешаете мне.

Алекс встает со своего места, чем только ошарашивает всю группу.

– Мисс Кросс, можно я на несколько минут украду мисс Прис. Мне надо с ней переговорить, иначе она смоется, как только пара закончится.

А буквально ахаю от наглости Алекса. Мисс Дина ошарашена не меньше моего, она переводит взгляд на меня, затем снова на Алекса. На ее лице читается недоумение.

– Ну хорошо, – неуверенно отвечает она, словно сомневается, стоит ли меня отпускать.

– Спасибо! – восторженно благодарит Алекс, затем слоняется надо мной и берет за руку. – Идем, звёздочка, – заговорщицки подмигивает и ухмыляется.

– Но…, – не успеваю завершить свою фразу с возмущением, что в миг созревают в моей голове, но тело подчиняется, и я следую за Алексом. Он продолжает держать меня за руку. Крепко.

Девчонки в шоке. Парни хмурятся. Уже на выходе мисс Дина окликает Алекса.

– Мистер Стоун, без сюрпризов, – направив на него указательный палец, она предупреждает его о чем-то. Алекс согласно кивает и уводит меня с пары.

В холе тишина, слышны лишь наши неспешные шаги. Алекс не спешит разомкнуть наши руки, он целенаправленно ведёт нас обоих в университетский сад.

– Может притормозим все же, – предлагаю я. – Алекс, не так быстро.

Я подустала и мне бы присесть куда. Потому начинаю взглядом искать скамью, но они будто нарочно растворились в близи.

– Постой, – я сама вырываю свою руку. – Мне надо… мне надо…, – запинаюсь я. Алекс смотрит пристально на меня. Господи, впервые я испугалась сказать вслух, что мне надо отдохнуть, что я не могу быть такой активной, как остальные.

– Извини, – Алекс хмурится.

Затем снимает с себя свою кожаную куртку, которую, кажется, носит и зимой, и летом, и стелет ее около стены. Я удивленно гляжу на него и ничего не понимаю. Алекс помогает мне опуститься на пол, и, подогнув ноги к себе, я утыкаюсь в скрещенные руки головой. Он тоже присаживается радом и едва заметно соприкасается свои плечом с моим.




ГЛАВА 5. Между нами сплошная линия


Несколько минут мы сидим молча: ни слова друг другу и в холле идеальная тишина, лишь доносятся редкие звуки голосов преподавателей из соседних аудиторий. Как-то я не готова к тому, чтобы так легко начинать разговор с парнем, которого едва знаю. Еще минуту с закрытыми глазами и опущенной головой на скрещенные руки я обдумываю, как мне спровадить от себя Алекса, но в голове полный беспорядок от лихорадочно скачущих мыслей. Кажется, моим тараканам в их святилище подсыпали адреналина.

Постепенно усталость сходит на нет, и мне становится гораздо лучше. Как же я мечтаю, чтобы пилюли, наконец, освоились моим организмом. Надо только немного потерпеть. Может я зря ослушалась родителей и мне стоило еще недельку посидеть дома? Столько думок, и каждая из них терзает мое израненное сердце и изболевшую душу.

И все-таки первым молчание нарушает снова Алекс. Он легонько толкает меня своим плечом в мое, и я нехотя выпрямляюсь и гляжу на него. С лица мистера Стоуна не сходит хитрая ухмылка победителя, а на глаза падает косая челка.

– Всё в порядке? – интересуется он. Его взгляд искренен. Я зависаю на несколько секунд и рассматриваю каждую черточку его лица. Прямой нос, угловатые скулы и подбородок, губы слишком идеальны по форме и углам вверху, миндалевидные глаза и прямые густые брови. Даже ресницы у парня такие пышные, что ему наверняка завидует добрая половина нашего женского состава в университете. Вообще, это преступление природы: как она вообще смеет дарить мужскому населению идеальные ресницы и шевелюру. Алекс впервые за все время, проведенное рядом со мной, вдруг смущается. Он копирует мою позу, свесив обе руки с колен. Слегка длинные волосы прикрывают его вуалью от моего пристального взора.

– У меня – да, – безучастно отвечаю. – Зачем ты выдернул меня с пары?

Алекс вновь смотрит мне в глаза, пронзая ими до самых нервных окончаний. Мне совсем не нравятся новые ощущения. Они для меня чужды.

– Ты покраснела, Алекса, – хитро подмигивает, и я еще сильнее заливаюсь пунцом, потому что ощущаю пламя, поднявшееся волной внутри меня. Он игриво подталкивает меня в плечо и смеется. – Брось, звёздочка, у меня нет цели тебя смущать и доводить до состояния спелого помидора.

– А-ха-ха, – утрированно проговариваю я. – Очень остроумно, Алекс.

– И тем не менее мне нравится твоя реакция на меня.

Я отмалчиваюсь.

– Так все же, где ты была целую неделю? Поделишься? – Алекс быстро перескакивает с темы на тему.

– Представляешь, я – вампир. Избегаю солнечных лучей, чтобы не пугать вас простых смертных, – прищурив свой взгляд и сделав интонацию голоса ниже для устрашения, шучу над Алексом. – А румянец… это так, для обмана зрения.

Он быстро схватывает прикол, и потому решает подыграть.

– О! Так значит, я был прав! Итак, мисс Прис, что я должен сделать, чтобы стать таким, как ты? Кого мне принести в жертву? – его взгляд загорается озорством. Искра веселья, что проскакивает между нами, дает мне немного сил и желание продолжить наш шутливый диалог.

– Слушай меня внимательно, – шепотом говорю и чуть склоняюсь к Алексу, и он, действительно, ко мне прислушивается, сощурив хитрый серый взгляд, – найди осиновый кол, лапку от курицы и сушенный желудь, обязательно ведьму, только метлу ее не смей трогать. Когда все ингредиенты будут при тебе, у тебя будут все шансы вступить в мои ряды.

Алекс еле сдерживает серьезное выражение лица, хотя губы подрагивают и смешинки пляшут в глазах.

– Хорошо, – внезапно выдает он. Затем поднимается и протягивает руку мне. – Идем, звёздочка.

– Куда? – с интересом спрашиваю у него, но не спешу протягивать свою ладошку.

– Прокачу с ветерком. Думаю, небольшая встряска тебе будет полезной, – Алекс нетерпеливо подзывает рукой.

– Ты что, смерти моей хочешь?! – возмущенно вскликиваю.

– Ты же вампир. Тебе нечего бояться, – Алекс вторит моей интонации.

– Послушай, – я игнорирую его руку и поднимаюсь сама. Перекидываю ремень рюкзака через плечо и натягиваю на голову капюшон. – Ты хороший парень, – жму плечами. – Весёлый. Но, Алекс, лучше прекрати искать со мной встреч. Поверь просто на слово, я не смогу, да и нет у меня времени на всё это, – я обвожу руками вокруг себя пространство. Хоть бы он все понял и прекратил устраивать мне допросы. Алекс хмурится и не собирается отступать.

– Объясни же мне, что не так. Я всю неделю ходил сам не свой. Извини, что тогда подошел к вам на парковке. У меня не было дурных преднамерений, Алекса.

– Я верю тебе, – перебиваю его и кивают. – Но так будет лучше, если все останется, как было раньше. У тебя много друзей, подружек, – тут мой голос предательски дрогнул, и Алекс, стиснув зубы, промычал несвязное «угу», – и, пожалуйста, не приходи больше ко мне домой. Я вообще в шоке, как ты меня нашел?

– Это не составило мне труда, – отмахивается Алекс. Затем молодой человек делает шаг ближе ко мне, оставляя меньше метра пространства между нами. Я, затаив дыхание, приподнимаю голову, чтобы видеть глаза Алекса. Не хочу дышать, не хочу, чтобы ночью в мои сны проник аромат парфюма Алекса. Когда Алекс касается моего предплечья, я зажмуриваю глаза и отворачиваю голову в бок.

– Я не знаю, почему ты избегаешь всех. Не знаю, почему ты посещаешь всего лишь две пары. Я очень редко видел тебя в дворе университета. Чаще я провожал тебя взглядом на парковочном месте, когда за тобой приезжал кто-то из родителей. А потом, когда мы с тобой столкнулись, мне показалось, что…

– Остановись, – обрываю я его, накрыв ладонью его рот. Под рукой ощущаю, как его губы растягиваются в улыбку. – Между нами жирная сплошная линия. Черта, Алекс. И ее нельзя нарушать. Считай, что я опасная встречная машина. Понял?

Алекс уворачивается, и мне приходится смириться с некоторым поражением, потому что он не намерен отступать. Парень надвигается на меня, а я шагаю назад и упираюсь спиной о стену. Кажется, я наступила на его кожаную куртку, и та под ногами скользит скрипом. Алекс захватывает меня в капкан своих рук, уперев обе ладони о твердую поверхность сплошной стены. Мне деваться некуда, даже при всем желании. Лицо Алекса в очень опасной близости с моим. Еще чуть-чуть и соприкоснемся кончиками носов. Мое сердце бьется настолько учащенно, что я ощущаю, как оно бухает о грудную клетку, пробуждая ноющую боль.

– Я не отступлю, – внушающе шепчет Алекс у моих, чуть раскрытых, губ. А потом отрывает ладошки от стены и наклоняется передо мной за своей курткой. Дергает ее из-под моих ног, и я перешагиваю. Алекс встряхивает ее и надевает. Он больше не говорит ни слова, просто оставляет меня одну в холе. Я медленно подхожу к окну и наблюдаю картинку, как мистер Стоун заводит мотор своего мотоцикла и покидает парковку, оставляя за собой столп дыма от перегазовки колес.




ГЛАВА 6. Затишье перед бурей?


Почти две недели Алекс не предпринимает никаких шагов в мою сторону. Я с облегчением вздыхаю, радуюсь, что у меня получилось отбить желание у парня в моей компании. Так будет проще всем. Мне – так точно. Еще одна радость для меня: боли поутихли, стало быть, пилюли прижились. Или мой организм попросту сдался. На самом деле вариантов-то совсем немного или то, или другое, однако я хоть ночи сплю и не задыхаюсь. Уже победа, и я мысленно танцую кукарачу.

А еще! Еще ко мне приехала моя двоюродная сестра Микаэла и ее мачеха Эшли. К сожалению, тётя Кети несколько лет назад попала в аварию и погибла на месте. Дядя Том, отец Микаэлы, недолго горевал и через год женился на Эшли. Мне она не нравится ничуть. Противная женщина с бесконечным ненужным мнением, как у пернатой индюшки. Брр, аж мурашки по коже бегут стоит представить, что Микаэле приходится терпеть общество жены ее отца.

– Алекса! – радостно зовет меня Микаэла и крепко обнимает. Мы всей семьей вышли во двор, чтобы встретить гостей. Я отвечаю сестре взаимностью и тихонько шепчу на ухо, что я за любой кипишь, лишь избавить ее от мучений из-за Эшли. Микаэла заговорщицки подмигивает мне.

– Я так рада, что ты нашла время и выбралась из своего университета в разгар учебы, – восторженно тараторю и вовсю игнорирую стоящую рядом Эшли с двумя сумками в руках. Мама и папа тоже не спешат помогать гостье с ее багажом.

Кажется, Эшли даже не понимает, что ей тут особенно не рады. Да и зачем она вообще всюду носится за Микаэлой? Я хмурюсь, когда бросаю взгляд на женщину. Нисколько не вызывает симпатии. Белые длинные локоны свисают с плеч, карие глаза и смугловатая кожа никак не соответствуют ее прическе.

– Где наша комната? – командный тон Эшли гремит в холе, мы даже толком зайти все не успели. Женщина ставит две сумки у стены, и ее не волнует, что тут не место ее багажу. Приходится моему папе брать пожитки жены его брата и нести на второй этаж в гостевую спальню. Вот только незадача: комната для Микаэлы, а для Эшли – диван в гостиной.

Моя мама мило улыбается и приглашает всех за стол ужинать. Спустя два часа все мы дико устаем от болтовни Эшли. Она говорит и говорит, говорит и говорит. О, Боги, кто-нибудь пристрелите ее!

– Том говорит, что мы в этом году поедим на Райский остров отдыхать. Через две недели, если быть точнее, – жеманно выдавливает Эшли, хвастаясь перед моей семьей, что благодаря моему дяде, эта неугомонная съездит погреть свои косточки.

Микаэла закатывает глаза и театрально падает на стол, ударяясь лбом. Эшли выпучивает глаза в немом вопросе «а что тут такого?».

– Это замечательно, – отвечаю я, убрав вилку в сторонку от греха подальше.

– Конечно! – восторженно говорит Эшли. – И тебе бы надо, Алекса, выбраться. Да-да, Джош, – она обращается к моему отцу, который едва сдерживает свое нетерпение высказать этой женщине парочку нелестных эпитетов. – Это же может быть и последний раз, – выдает Эшли, отчего я буквально обалдеваю, как и все остальные.

– Эшли! – восклицает в ужасе мама. Папа все же покидает застолье и уходит из кухни.

Я деловито приподнимаю свое лицо, оставляю в сторонке от тарелок салфетку, затем встаю. Хотя Микаэла хватает меня за руку, но я не собираюсь терпеть такое отношение к себе.

– Конечно, я рано или поздно умру. Сегодня может быть, или завтра, к примеру. А может и через год, или вовсе лет через …дцать. Это не тебе решать, Эшли. И говорить о таких вещах ты не в праве. Как и не в праве унижать моего отца, – я ощущаю, как к горлу подступает комок из непрошенных слез.

Мне обидно за папу. За маму. Они оба уже в лепёшку разбились, лишь бы мне помочь с болячкой. Лишь бы я еще побыла рядом с ними. А эта идиотка, не имеющая за своими плечами ни гроша, ни семьи, ни детей, пытается учить жить. Да кто она такая! Пусть сначала наденет мои тапки и почувствует всю гамму прелести от невыносимой боли, хотя бы день, если вообще сумеет выдержать такое испытание.

Эшли молчит и бровью не ведёт, но понимает ли она, что наделала своими высказываниями.

– Я всё сказала, – гордо киваю головой, затем отодвигаю стул и выхожу из-за стола.

Мама подрывается за мной, но я безмолвно прошу ее остаться здесь, чтобы Микаэла не набросилась на Эшли. Отдаленно я слышу, что Эшли возмущается, якобы она никого не собиралась обижать, а говорила, как есть на самом деле. Что такие, как я вообще должны жить в пансионатах, где есть уход медсестер и докторов, что такие, как я не должны мешать продолжать жить своим родителям. Что такие как я – эгоисты.

Кажется, ранее я подобное слышала, только из уст ребят, таких же, как я, когда приходила на групповые треннинги к психологу. Значит, многие люди думают и твердят, что мы мешаем. Кто-то сгоряча такое может ляпнуть, если устал, или всё пошло не по плану. Но главное, такие как мы цепляемся из последних сил за тонкую веточку жизни, желая ухватить хотя бы еще один день, чтобы провести его рядом с родными, рядом с близкими, рядом с любимыми.

Папа находится на веранде, когда я нахожу его. Он стоит, облокотившись о перила, и смотрит вдаль. Я подхожу к нему и хлопаю по плечу в знак утешения. Папа кивает, но на лице тень печали, искра в глазах давно клубит дымом.

– Пап, – зову его, устроившись рядом с ним.

– Да, родная, – тон голоса ровный и тихий.

– Мне жаль, что я выпала обузой для тебя и мамы, – шепчу, чтобы никто больше не слышал моих признаний. Папа цыкает.

– Прекрати, – недовольно отвечает, – и меньше слушай эту курицу.

– Индюшку, – поправляю его, и он, посмотрев на меня, улыбается.

– Точно. – Папа сгребает меня в охапку под свое крыло и целует в макушку. Мы долго стоим на веранде в гордом одиночестве и слушаем вечерние звуки улицы. – Ты никогда не была и не будешь обузой, Алекса, – вдруг говорит папа. – Ты не виновата, что так случилось. Но, к сожалению, это случилось с тобой, с нами. Это общая боль, дочь. Мы с мамой ощущаем ее фантомно. Каждый раз, когда тебе больно, мое сердце разрывается от понимания, что я помочь тебе ничем не могу. Знаешь, это самое ужасное, что я не в состоянии тебе помочь. Я бы все отдал, чтобы найти лекарства или средство, способное вылечить тебя. И вопрос не в деньгах, милая. Пусть я голым до нитки останусь, но я хочу, чтобы моя девочка была с нами. Я хочу увидеть, как ты взрослеешь дальше, становишься женщиной. Мамой. Я хочу увидеть внуков и радоваться каждому дню рядом с тобой и твоей семьей. Уверен, мама разделяет мои желания со мной.

Я ощущаю, как по щекам стекают слезы. Фонарный свет попадает на наши лица, освещая их, и я вижу, что в глазах папы тоже мерцают росинки, но он их сразу сметает, зажмурившись.

– Пап, – зову его, и он кивком дает понять, что слышит меня, – давай будем представлять, что однажды всё это будет.

Папа замирает, уставившись на меня. Он что-то обдумывает, хмурясь, но потом все-таки соглашается.

Как только буря минует, я возвращаюсь обратно в дом и застаю Микаэлу в гордом одиночестве в гостиной. Оказывается, индюшка заняла спальню наверху, которую мама готовила для сестры. Вот… слов просто нет других.

– Как дела? – осторожно спрашивает Микаэла. Я присаживаюсь рядом с ней и ворую с ее чашки попкорн.

– Отлично! – искренне улыбаюсь, сестра заметно расслабляется.

– Что будем смотреть? – интересуется она. Я беру пульт и выбираю следующую серию про Барби и Кена. Микаэла хохочет, но с выбором соглашается.

– Вот бы встретить такого красавчика наяву, – мечтательно выдыхает Микаэла спустя пятнадцать минут просмотра мультфильма. Я ухмыляюсь, потому что этот мультяшный Кен до одури похож на Алекса. И, кажется, сестра чувствует неладное. Она вопросительно смотрит на меня, безмолвно требую пояснений.

– Не надо на меня так таращиться! – возмущаюсь я.

– Эй! – Микаэла игриво толкается своим плечом в мое. – Я хочу знать подробности, Алекса. От и до! Ну же. Не утаивай от меня. Кто он? Как его зовут, рост, вес, телосложение.

– А-ха-ха! – смеюсь я. – Микаэла, ты все равно с ним никогда не встретишься. Уже завтра днем я выпровожу тебя обратно домой.

Микаэла обиженно дует губы.

– Ладно-ладно, – сдаюсь я, но только потому, что я хочу поделиться своими переживаниями, что бурлят во мне, как только на моем пути появился Алекс. Устраиваюсь поудобнее, а сестра вооружается покорном и полностью поворачивается ко мне, поджав под себя ноги по-турецки. – Мы встретились больше месяца назад. Я случайно напоролась на него у входа в универ. Но толком у нас не было нормального разговора, – я жму плечами, – ведь мы едва знакомы. – Потом рассказываю, как он подкатил в первый день на парковке, затем, как вырвал с пары и наш короткий диалог. Глаза Микаэлы загораются озорством, когда я говорю, что парень любитель мотоциклов и погонять с ветерком. И что он намеревается убить меня своим предложением прокатиться.

– А как его зовут?

– Алекс, – отвечаю я.

Микаэла давится попкорном и кашляет. Я постукиваю ей по спине, когда она подскакивает с дивана и выпивает стакан с колой. От газировки Микаэле делается еще хуже. Но кое-как она приходит в себя.

– Что за шутки?! – возмущается она.

– Это правда!

– Ничего себе. Кхе-кхе, – все еще не верит мне.

– Я сама сначала не поверила, но это так.

– Давай дальше, – командует сестра.

– Ну…, – замялась я, и Микаэла как-то иначе одаривает меня взглядом.

– Он тебе нравится?

Я киваю.

– Ты влюбилась! – гремит на всю гостиную ее вердикт.

– Тише ты! – шикаю на сестру и кидаю в нее подушку. Она ловит ее в полете и улыбается мне. – Я не влюбилась. Что ты такое говоришь. И вообще, хватит. Я не хочу снова думать об Алексе. Тем более я дала ему отворот-поворот. Он уже две недели ко мне не подходит.

– Он выжидает, – со знанием дела говорит Микаэла. – Терпение, сестра. Главное, не показывай ему, что он тебе не безразличен.

Когда мы досматривает последнюю серию мультфильма, я оставляю Микаэлу в гостиной, а сама плетусь в свою спальню. Сделав все свои туалетные дела и приняв лекарства, я укладываюсь спать. Накрывшись одеялом, я смотрю в потолок, на котором бликует свет от проезжающих машин, разбавляя фонарный желтый свет ярким белым. Постепенно засыпая, вижу лицо Алекса и его серые глаза. Кажется, эта ночь явно не обойдется без страстей во сне.




ГЛАВА 7. Всё-таки с ветерком…




Еще через неделю Алекс куда-то пропадает. Я не вижу его мотоцикла, не вижу среди толпы его друзей и вечно вьющихся вокруг него девчонок. Хмурюсь, потому что из-за чего-то начинаю переживать за него. Хотя периодически одергиваю себя. Ведь я сама его от себя спровадила, теперь незачем думать об Алексе.

Микаэла, возможно, права: мне нравится Алекс, но дело в том, что я так мало его знаю. Да что юлить – я вообще его не знаю! Кто он? Где живет? Почему решил уделить свое внимание мне, и зачем приходил ко мне домой, пока я находилась в больнице… Такой круговорот мыслей, черт возьми.

Последние несколько дней Алекс ходил сам не свой. Вдруг с ним что-то случилось? От этой мысли по телу мигом пробегает дрожь. Брр…

– Ты как? – Камила присаживается рядом со мной.

Это моя одногруппница. Не так давно мы стали с ней общаться. Она тоже не такая, как все – вернее, с ней всё в порядке в плане здоровья, а вот по общению. Если коротко: Камила не с Земли. Да вы поглядите, как она одета, а цвет ее волос! Фиолетовые локоны вперемешку с ярко розовыми сияют от солнечных бликов, ненастоящие веснушки усыпают ее курносый нос, а голубые глаза настолько голубые, даже небо с ними не сравниться (дело всё в линзах). На ней белая блузка, украшенная ею самолично разными эмблемами ее любимых фильмов, сверху безрукавка, связанная в ромбик ее бабушкой, и дико странная юбка – из перьев. Писк моды – так заявляет Камила. Удивительная девушка, а еще она меня понимает.

– Ничего, – отвечаю я, а сама снова высматриваю Алекса во дворе универа. Я даже маме позвонила и сказала, чтобы она меня после четвертой пары забрала. К сожалению, я быстро устаю и мне бы где прилечь, но я не сдаюсь, продолжаю ждать. Да знаю я, что дурёха, но я хочу увидеть Алекса. А потом головой опускаюсь на столешницу и глубоко вдыхаю.

– Тебе уже лучше после пилюль? – интересуется Камила.

Я поворачиваю голову на бок, чтобы видеть одногруппницу. И я задумываюсь над ее вопросом. Перед глазами сразу проскакивают картинки из больницы. Очередной приступ охватил меня после отъезда Микаэлы и Эшли. Рвало не по-детски от боли и поднялась температура. Папа вновь отвез меня в приемное, там мой док осмотрел меня, вздохнул, накачал препаратами и попросил воздержаться от активности, хотя бы пару дней. Я честное слово два дня наблюдалась дома, а потом… потом мне захотелось увидеть Алекса. Это необъяснимая тяга к нему, которая проснулась буквально на пустом месте. Но какого было мое разочарование, когда я краем уха услышала, что Алекс уже неделю не появлялся.

– Как тебе сказать, – медлю я, – они мне помогают в том плане, что притупляют боль. А так это большая нагрузка на организм, сравнимая с химией.

– Ты никогда мне не говоришь, что с тобой, Алекса, – с долей обиды говорит Камила.

– А зачем тебе знать это? – подмигиваю я. Камила фыркает и отмахивается от меня.

– Чтобы помочь тебе чем-то, – выдвигает предположение она.

– К сожалению, мне ничем не помочь, – тихо отвечаю я, повернув голову прямо и тут мое сердце ухает в пятки, когда из-за угла улицы начинает рычать мотоцикл. Алекс! Я резко выпрямляюсь и начинаю нервничать. Камила следит за моим пристальным взглядом, а потом присвистывает.

– Детка, чего же ты сидишь – действуй! – командует девушка.

– Ты что, – округлив глаза, я отрицательно мотаю головой.

Алекс паркуется и вальяжной походкой идет к своей кучке друзей и знакомых. Замечаю, что на правом рукаве кожаной куртки Алекса хорошая такая потёртость. И мой мозг мгновенно проецирует самую страшную картину: он упал. О, Господи! Перевожу взгляд на сам мотоцикл, но издалека трудно что-либо увидеть.

Вокруг Алекса толпится народ, каждый с чем-то его поздравляет. И мой нездоровый интерес начинает подбешивать Камилу.

– Ну что ты сидишь тут! Давай, иди же к нему, – девушка толкает меня в плечо.

– Камила, нет. Я не хочу идти в толпу. Да и вообще, с чего ты решила, что мне интересен Алекс?

– Ага, – скептически отвечает Камила, скрестив руки на груди, – и это ты сейчас серьезно со мной?

Воу! Кажется, Камила сейчас явно возьмет все в свои руки и решит за меня мои проблемы. Я боюсь ее взгляда, прожигающего насквозь!

– Или ты сама, или…, – фраза Камилы обрывается, и она разливается в ослепительной улыбке, чуть ли не тая. Я ничего не понимаю, что с ней, но решаю посмотреть на причину ее столь умилительного выражения лица.

Как только оборачиваюсь, то не верю своим глазам. Алекс стоит позади меня, спрятав руки в карманы джинс. Волосы взлохмачены, а челки прикрывает правый глаз. Он ухмыляется, и на щеке проявляется ямочка. Глядит прямо мне в глаза и прищуривается.

– Скучала, значит? – первый разрывает тишину.

Ох, все студенты, кто стоял рядом с нами, замерли и не говорили ни слова. Чёрт! Чёрт! Я не хочу постороннего внимания от слова совсем.

– Нет, – я в своем репертуаре. Отворачиваюсь и вынимаю из рюкзака первый попавшийся учебник. Делаю вид, что Алекс мне мешает, и вообще он мне не интересен. Камила мгновенно ретируется, оставив меня одну. Вот предательница. В такой момент оставить меня один на один с ним. Алекс сдаваться даже не думает. Он подходит ко мне, перекидывает правую ногу через скамью и садиться передом ко мне рядом. Между нами чуть больше метра расстояние, и это меня ненадолго успокаивает.

– Что с курткой? – с языка слетает вопрос, который я прокручивала чуть раньше. Алекс выпрямляет руку и изгибает в локте, смотрит на потёртость и ухмыляется.

– Так, ничего особенного. Это вещь.

– Стало быть, любимая вещь, раз она тебе нравится подратой, – одариваю его взглядом и язвлю.

– Мне нравишься ты, Алекса, – ошеломляет Алекс.

Я теряюсь на какое-то время, но гул голосов наших одногруппников заглушают тишину. Вижу, им теперь нет дела до нас, или же Алекс всем подал особенный сигнал раствориться в толпе. Затем он придвигается еще ближе ко мне и касается ладонью моей щеки. Нежно поглаживает контур, плавно убирая выбившийся локон за ухо. Я в это время забываю, как дышать. Мы смотрим друг другу в глаза и не можем оторваться. Это какое-то наваждение. Так не должно быть. Это явно происходит не со мной!

И все же я закрываю глаза, получаю удовольствие от теплой ладошки Алекса. А потом… потом я чувствую тёплое дуновение на своих губах, словно ветер ласкает их. Я медленно раскрываю глаза и напарываюсь на лицо Алекса. И тут во мне что-то щелкает, я в ужасе отскакиваю от него и встаю с лавки. Сердце бежит галопом и шумит в ушах. Алекс при этом абсолютно невозмутим.

– Ты…, – я не могу связать слово в предложение, – ты больше так не делай. Как ты мог?

– А что было? – удивляется Алекс, как будто секунду назад он не пытался меня поцеловать.

– Это, – я рукой указываю на себя и на него, жонглирую, как циркач, – это, Алекс!

– Я тебя не понимаю, – Алекс встает.

– Что значит ты не понимаешь?! – во мне вскипает желание стукнуть Алексу по голове, чтобы он вспомнил события минутной давности.

Парень хмыкает, и, сократив между нами расстояние, сгребает меня в охапку. Я начинаю упираться и возмущаться, но разве хватит мне моих сил противостоять Алексу физически.

– Не бойся, я не собираюсь тебя целовать, – смеётся он.

– Тогда пусти меня, – шиплю на него, готовая со всего маху наступить ему на ногу.

– Нет. Мне нравится так стоять, звёздочка, – безапелляционно заявляет Алекс. Только я хочу возмутиться, как он меня снова перебивает: – идём со мной. Я так давно тебя не видел…, – замолкает и, опустив голову из-за того, что я ниже его ростом, смотрит мне в глаза. – Алекса, не отказывай мне.

Я хмурюсь от непонимания.

– Прокатись со мной. Пожалуйста.

– О, нет, – пропеваю свой отказ и начинаю снова вырываться из его тесных объятьев.

– Алекса, – мое имя звучит подобно заклинанию, и я останавливаю свою попытку сбежать, – я буду аккуратен. Верь мне.

Что-то побуждает меня кивнуть. Мое сердце грохочет и просит дать согласие, а разум отрезвляет.

– Ты обещаешь, что будешь тихо ехать? – серьезно спрашиваю Алекса.

– Обещаю.

Ох… что я такого съела, что согласилась на авантюру, да еще в исполнении Алекса!?




ГЛАВА 8. Лечу ласточкой!




– Алекс, не гони так быстро! – кричу я, продолжая крепко держаться за Алекса. Я так сильно сжимаю кольцо своих рук на его торсе, что не замечаю, как Алекс легонько хлопает по замку рук.

– Алекса, полегче! – смеётся Алекс. Ветер доносит до меня его лёгкость в словах. – Расслабься, звездочка, и посмотри – мы почти летим!

– Мне страшно! Но мне нравится! – отвечаю ему.

Ох, чёрт… во мне просыпается дух авантюризма. Я безумно хочу попробовать стать храбрее и побороть свой страх. Открываю глаза и отрываюсь от кожаной куртки Алекса. Ветер ударяет по лицу, и я вижу, что волосы Алекса развиваются на ветру. Мой капюшон слетает, и теперь копна моих волос превращается в купол, подобный созревшему одуванчику.

Я все равно не рискую отпустить Алекса. Мне страшно. Сердце галопом рвет грудную клетку, и та готова от счастья разорваться. Наконец, мы приезжаем на запланированное место Алексом. Он осторожно тормозит, без резких движений. Рёв мотора мотоцикла слушается его, словно конь настоящий – живой и всё понимает. Алекс выключает свою машину, и только после этого накрывает своей ладонью мои руки.

– Может, пустишь? – шутливо спрашивает Алекс.

– Мы уже приехали? – едва пищу у него позади.

– Приехали, звёздочка, – похлопывает мне по рукам, словно дает одобрение.

Я нерешительно, но все же выпускаю его из своих тисков. Затем слезаю с мотоцикла, а следом за мной Алекс. Ох, у меня кружится голова и я хватаюсь за него, сгибаюсь пополам. Алекс не на шутку пугается и подхватывает меня под руку.

– Что с тобой? – он волнуется.

– Ничего. Это нормальное состояние на мое путешествие, – отшучиваюсь я.

Алекс хмурится, когда я гляжу на него уставшим взглядом.

– Мне надо просто присесть. Я уже давно не отдыхала, – тихо говорю Алексу, который без лишних слов кивает и, оглянувшись кругом, предлагает пройти к дереву в паре метров от нас.

Это раскидистый дуб, которому лет так за двести. Тень, созданная его шикарной кроной, спасает нас с Алексом от жары, и лёгкая прохлада остужает эмоции от поездки. Сегодня я летела ласточкой! Это еще одно мгновение моего счастья. Никогда прежде я не испытывала такие сильные эмоции от поездки, да еще тем более на мотоцикле. Если папа с мамой узнают, они попросту мне не поверят.

Алекс снова использует свою куртку вместо положка, усаживает меня, и я облокачиваюсь о ствол.

– Возьми, – Алекс протягивает мне бутылку с водой.

– Спасибо, – киваю я, затем откручиваю крышку и делаю два коротких глотка. Главное, смочить горло и рот, иначе можно спровоцировать тошноту. А мне бы не хотелось посвящать Алекса во все тяжкие. Закрываю крышкой бутылку и отдаю ее обратно ему. – Спасибо, что уговорил прокатиться, – улыбаюсь, а у самой щеки огнем горят.

Алекс лукаво ухмыляется. Он проводит пятерней по своим волосам и зачесывает их назад, открывая моему взору нехилую такую шишку на лбу. Я пытаюсь всмотреться, насколько все серьезно, но Алекс, поняв, что тайна его раскрыта, спешит поправить челку назад.

– И где ж это ты так приложился? – скептически задаю вопрос.

Алекс плюхается рядом со мной и, подогнув колени, облокачивается спиной о ствол дерева. Некоторое время мы молчим и смотрим на трассу, которая так хорошо просматривается с этого места. Оказывается, Алекс привез меня на утёс, а этот дуб своего рода служит границей, или предупреждением для бесстрашных водителей. Здесь настолько чистый воздух, что постепенно мне становится легче дышать. Головокружение проходит и сердце выравнивает ритм. А какая тут тишина, даже не верится, что здесь дорога. За последние десять минут не было ни единой машины или другого транспортного средства.

– Когда-нибудь ты расскажешь мне, что с тобой? – вдруг Алекс задает вопрос мне и разрывает идеальную тишину своим обеспокоенным голосом.

– Зачем тебе это? – я чуть оборачиваюсь к нему боком и смотрю на его профиль.

– Не знаю, – честно отвечает Алекс, и я улыбаюсь, когда он окидывает искоса меня своим взглядом. – Вдруг, ты все-таки заразна, – шутит он.

– Кажется, мы с тобой выяснили, что я не вампир, – говорю я.

– Точно. Просто иногда мне нужно время на отдых. А потом я снова готова покорять марафоны, – гордо заявляю я.

– Да, на которые тебя еще попробуй затянуть, – со знанием дела ворчит Алекс.

– И тем не менее у тебя же получилось, – подмигиваю я, в шутку ударяя кулачком Алексу по плечу.

Еще минут двадцать мы сидим молча и наслаждаемся видами. Кругом пока что зелено, кое-где встречается сочетание желтый-зелёный-красный. А на земле первые опавшие листья укрывают корни на скорую будущую зиму.

– Где ты был всю неделю? – теперь я задаю вопрос Алексу.

– Скажи, ты готова пойти со мной на осенний бал? – неугомонный Алекс в своем репертуаре.

Я смеюсь. И знаете, мне так приятно, что меня куда-то приглашают, ведь прежде никто не осмеливался. Учась в школе, я практически весь последний учебный год просидела на домашнем обучении, из-за того, что мне делали химию. В тот период было опасно подцепить какую-нибудь заразу, да и сейчас тоже опасно.

– Если я скажу да, ты расскажешь, что было с тобой? – я смотрю на Алекса, который на моих глазах серьёзнеет. Кажется, эта тема слишком личная, а я нарушаю границы своим любопытством. – Просто я за тебя немного переживала, – тихо шепчу, мысленно ругаюсь на себя за столь откровенное признание.

– Нет, я не хочу, чтобы ты так легко сдавалась, – вновь шутит Алекс.

И я краснею. Боже, сколько ж раз я успела покраснеть, пока находилась рядом с Алексом. Он действует на меня, и больше всего я боюсь, что мое сердце не выдержит чувств, что растут с каждой секундой. Я ведь обещала, что кроме родителей, больше никто не сблизится со мной, так зачем же я даю призрачную надежду Алексу?

С меня словно слетает хорошее настроение, призраком растворяется вдали за утёсом.

– Алекс, я… я не могу так.

Парень напрягается.

– Ты о чем, Алекса?

– Вот это… между нами, – объясняю я. – Дело в том, что это не навсегда, ты же понимаешь?

Алекс ничего не отвечает и встает. Руки в карманы брюк, тело напряженно. Он не глядит на меня, а шагает на край утёса, у которого нет даже ограждения. Я начинаю волноваться за его опрометчивость так легко относиться к своей жизни.

– Алекса, когда я столкнулся с тобой у входа в универ, в тот день ты все для меня изменила, – спокойно говорит Алекс, вышибая своим тоном весь воздух в моих легких.

Я сама тихонько поднимаюсь, ошарашенная его откровенностью. Поправляю худи и натягиваю по привычке капюшон, а потом подхожу к парню. Я встаю рядом, словно подпитываюсь бесстрашием Алекса. Я не смотрю вниз, а только в даль, туда, где виднеются игрушечные машинки. Не сразу, но все же берусь за руку Алекса, чтобы не рухнуть, если вдруг начнет голова кружиться. Он обнимает меня и целует в макушку.

Ох…

Ведь мы так мало знакомы, но кажется, словно знаем друг друга вечность.

– Почему ты думаешь, что это не навсегда? – Алекс смотрит на меня. – Вдруг ты ошибаешься.

– Алекс…, – медленно произношу его имя, но он отрицательно качает головой.

– Я вижу, что ты чем-то больна. Я не дурак, Алекса. Я вижу, как в твоих глазах тухнет свет. Увидел и понял в самое первое мгновение. И знаешь, я не хочу тебя терять. Пусть мы с тобой практически не знаем друг друга, о многом не понимаем, но разве это может быть помехой?

– Алекс…, все гораздо сложнее, – я уворачиваюсь от его объятий и отхожу обратно к дереву.

– Сложно? – неожиданно Алекс повышает голос. – Скажи, ты уже заживо себя похоронила?

– О чем ты? – мне становится плохо тут. Я хочу исчезнуть.

Алекс подходит ко мне и садится прямо передо мной. Берет мои руки в свои и крепко сжимает.

– Я привез тебя сюда, чтобы ты выслушала меня. Ведь легче всего – сбежать.

– Прекрати, – отчаянно говорю я, готовая провалиться сквозь землю.

– Алекса, я не спешу говорить тебе громких слов, – тихо произносит Алекс, заставив меня замереть, – но встретив тебя, ты спасла мне мою жизнь.

– Что? – я не успеваю за мыслями парня.

– Я не говорю, что хотел покончить с собой, но был на грани.

– Но… почему? – с недоумением спрашиваю у него.

– Год назад в автокатастрофе погибли моя мать и младшая сестра. С ними был мой отец. Все трое ехали домой после благотворительного ужина. Я полагаю отец выпил спиртного и пренебрёг правилами безопасности. Он отрицает, но я ему не верю. В тот день был очень сильный ливень, он не справился, машину занесло на повороте и на большой скорости она вылетела в кювет, перевернувшись раз пять. Мама и сестра скончались на месте. Отец лежал в коме месяц, но потом выкарабкался. Но хуже всего мне – я виню себя за то, что не принял звонок от мамы до того, как они отъехали.

– Алекс, твоей вины здесь нет, – я едва могу дышать. Я даже представлять не хочу, что Алекс сейчас чувствует. Но перед глазами картинка, в которой есть он и полицейский, объясняющий ему подробности происшествия.

Алекс размыкает наши руки и встает.

– Тот день, когда мы встретились с тобой, был годовщиной, – он заканчивает.




ГЛАВА 9. Молчание…


Мама готовит мой любимый чизкейк, а папа составляет ей компанию, читая утреннюю газету новостей вместе со мной просто сидящей напротив и наблюдающей за семейной идиллией. Он удивленно ведёт бровью, чем только смешит меня. Мама оборачивается к папе и шутливо щелкает ему по уху. Кухня заливается всеобщим раскатом смеха.

– Как там Алекс? – мама сама невинность. Знает же, что я не люблю говорить об этом.

– Каролина, ну что ты пристала к нашей девочке, – журит ее папа. Мама обиженно показывает нам двоим язык и отворачивается к плите.

– На самом деле ничего не понятно, – тихо отвечаю я. Мама мгновенно оказывается рядом со мной на свободном стуле. Воу!

– Ты ему рассказала да? – мама убирает кружку с чаем и накрывает мои руки своими ладошками.

Я отрицательно мотаю головой.

– Нет, мам. Но Алекс сам всё понял. И я рада, что не стал допытывать меня расспросами. Ни к чему ему знать о моих проблемах. Поверь, ему своих хватает, – на удивление я спокойно отвечаю маме. Она и папа переглядываются.

– Что ж, это тоже неплохо! – улыбаясь, восторженно говорит мама. – Я всё равно рада, что ты нашла с ним общий язык. А то всё не буду, не буду, – мама пародирует мою интонацию. Так забавно наблюдать за ней.

– Каролина, ты смущаешь Алексу, – папа встает и подходит ближе ко мне. Приобнимает и подбадривающие кивает головой. – Мне он нравится, – подмигивает.

– Пап, и ты туда же?

– Дочь, я за любой кипиш, главное, чтобы тебе было хорошо, – тон голоса папы серьёзный.

– Тогда…, – загадочно начинаю я, – вам придётся отпустить меня на первое свидание с Алексом.

Мама вскакивает, словно ошпарилась кипятком. Она восторженно хлопает в ладоши.

– Так, – резко останавливается, – сколько у нас есть времени, чтобы мы смогли проехаться по магазинам?

– Мам, да ты что?! Какие магазины. Мы с Алексом идем в кино. И свидание у нас уже сегодня, – я перевожу взгляд на часы, приблизительно отсчитываю времени, – через полтора часа. Мне удалось уговорить его сходить на мультик. Вы знаете, оказывается, не так-то просто договориться с парнем.

Папа гордо вскидывает подбородок и поправляет невидимый галстук.

– Да, мы такие.

Мама с папы в восторге. Они оба обнимаются, и папа кружит маму в танце, а потом, как в любом кино или мультике, чуть наклоняет и целует. Господи, как это романтично. И дико неловко.



Алекс по-джентельменски встречает меня на пороге моего дома. Слава богу, что он не стал наряжаться, а все такой же – Алекс, который с каждым днем становится мне дорог. Рядом с ним я оживаю. Я стараюсь скрыть свою улыбку, но та не слушается меня. И вот она я, стою и во все тридцать два зуба улыбаюсь Алексу.

– Я рад, что на тебе по-прежнему бесформенное худи, звёздочка, – низкий тембр голоса Алекса кружит мне голову. – На осенний бал, надеюсь, все будет в подобном стиле?

– До осеннего бала еще дожить надо, – сразу нахожусь я, но, черт, моя фраза мигом оседает в мозге, как иголка в стоге сена. Попробуй ее отыщи, чтоб прежде она не напоминала о себе. Лицо Алекса мрачнеет. Ох, мои слова он воспринял всерьёз. Я делаю шаг вперед и закрываю за собой дверь. Точно знаю, что мама с папой стали свидетелями конфуза. – Алекс, я имела в виду совсем другое. Прости.

Алекс будто оттаивает. Появляется коварный блеск в глазах.

– Больше не шути так, – приказывает он. – Я еще не готов…, – но Алекс сам себя одергивает.

Ох, я бы все отдала, чтобы знать, о чем он подумал и что хотел сказать мне.

Неловкий момент сходит на нет, и мы вновь улыбаемся. Алекс подгибает руку в локоть и приглашает принять его помощь.

– Сегодня без ветерка? – удивленно спрашиваю я. Алекс виновато тупит взгляд.

– Да, звёздочка. Я хочу пройтись пешком.

– А если нас увидят? – неожиданно меня одолевает страх, что потом пойдут слухи. Хотя в универе Алекс особенно и не прячется: он в открытую представил меня своим друзьям и назвал своей подругой. Не девушкой.

– Не о чем волноваться, Алекса. Разве я не могу сводить своего лучшего друга в кино? – он игриво шевелит бровями.

– Алекс, прекрати, – я хлопаю ему по плечу. А потом я спохвачиваюсь, взяла ли я с собой сумочку с лекарствами. Так получилось, что сеанс в кино выпал на время приема лекарств. Блин, ну что за растяпа. Алекс не торопит меня, а внимательно выслушивает. – Придется вернуться домой.

Только мы поворачиваем за угол, как раз через двор мой дом, выбегает папа и галопом несется к нам с сумочкой в руках. Он не меньше моего запереживал.

– Детка, не шути так, – журит папа и волнительно одаривает взглядом Алекса. – Так надо, – без пояснений говорит папа.

Алекс лишь кивает и без лишних слов вновь ведет меня в кино, на которое мы благополучно опаздываем. Внутрь нас, естественно, не пускают и просят уже прийти на следующий сеанс. Что не делается, всё к лучшему, и, кажется, Алекс вздыхает с облегчением. Уж меня не проведешь. Мы решаем провести вечер в парке, который находится в двух шагах от кинотеатра.

– Вот видишь, звезды легли так, как ты того хотел, – загадочно говорю я.

Алекс крепко берет меня за руку и кружит вокруг своей оси, затем притягивает меня к себе.

– Алекса, – шепчет он мое имя, – я действительно рад. А еще мне так хочется побыть с тобой наедине. Вдали от всего.

Я ощущаю тепло Алекса и мне становится неловко, ведь друзья не могут позволить себе быть насколько близко друг к другу.

– Нужно присесть, – я разрываю наваждение между нами.

Алекс несколько раз смаргивает и все же выпускает меня из так нужных мне объятий. Мы находим лавочку недалеко от пруда и устраиваемся на ней. Скоро солнце сядет за горизонт и окрасит небо в малиновый цвет у кромки, а следом принесет вуаль синевы, покрытой сотнями и тысячью далёких звезд.

– Ты не замерзла? – не успев задать вопрос, Алекс уже снимает свою кожанку и накрывает меня.

– Теперь – нет, – мило улыбаюсь ему. – Знаешь, я тоже рада, что наш вечер такой.

– Расскажи мне о себе, – просит Алекс.

Я удивляюсь его просьбе, но решаю немного всё раскрыть подробностей о своей жизни.

– В детстве я хотела стать врачом. А сейчас передумала. А ты?

Алекс возмущенно вскидывает правую бровь.

– Смеёшься? Это всё? Я ждал поэмы!

– Я не люблю говорить о себе, Алекс, – тихо лепечу себе под нос.

Алекс придвигается ближе и снова обнимает меня. Мы смотрим друг другу в глаза, словно выискиваем безмолвно ответы. То, что больше всего беспокоит нас сейчас. Кто же мы есть друг другу?

– А кто любит, Алекса, – так же тихо говорит Алекс. – Давай, я начну с себя. Молчание – золото, но порой оно только вредит. Наверное, нужно найти того самого, кому ты мог бы довериться: открыть свои сокровенные тайны, поделиться страхами и всё в этом духе. Я не специалист, конечно. Моя мама была практикующим психологом, и она много работала с подростками. Жаль, что в свое время она так и не смогла поговорить со мной, а у меня было что сказать.

– Я могу выслушать тебя, – робко предлагаю свою кандидатуру, и Алекс удивленно одаривает меня своими серыми глазами.

– Моей главное мечтой были путешествия, звёздочка, – мечтательно говорит Алекс.

– Это очень хорошая мечта, Алекс, – тихо отвечаю ему. – Ее обязательно нужно реализовать.

– Не одному, Алекса, а с кем-то, – уточняет парень и долго смотрит на меня, – и этот кто-то должна быть ты, звёздочка.

– Да ты что! – нервно восклицаю я. – Я больше километра от дома отойти не могу. Нет, Алекс, твоя мечта должна осуществиться с той, кто сможет пройти весь путь.

– Вот, – обижается Алекс. – Опять ты за старое.

– Что?

Алекс разрывает объятия и встает с лавочки, я мгновенно ощущаю пустоту и холод. Я так волнуюсь, что немного начинаю дрожать. Я надеваю кожанку Алекса и застегиваю ее на молнию.

– Я не понимаю тебя, Алекс.

– Алекса, о чем мечтаешь ты? Скажи мне.

– Я… я… ну хорошо, – я собираюсь с духом и говорю Алексу то, что он хочет услышать: – жить. Жить, Алекс, как все.

– А если это невозможно, – настырно упрямится парень. – Что тогда?

– Тогда принять факт неизбежного, – зло отвечаю я, а потом на меня обрушивается осознание, что я давно смирилась с собой и своей участью. Я ходячий живой мертвец, когда как другие ребята, с которыми я ходила на треннинги цеплялись за всё, что давало им возможность жить.

Алекс подходит ко мне и протягивает руку, чтобы я взяла ее.

– Идем со мной, звёздочка. Я хочу тебе кое-что показать. Мы не зря сюда пришли.

Я вкладываю свою поледеневшую ладошку в его огненную, и Алекс ведет меня к берегу чуть поодаль от того места, где мы сидели. Там я вижу на том берегу одинокий домик, в котором горит едва уловимый огонёк. Странно, что раньше я его не замечала, а Алекс, едва приехавший в наш город, знал уже почти все укромные места, имеющие свою историю.

– Там живет одинокий старик. Я узнал, что его дети давно разъехались в другие города и очень редко приезжают к нему. Его жена скончалась больше пятнадцати лет назад. Но каждый вечер на закате дня он выходит и зажигает фитилёк на своей веранде. Он говорит, что так его любимая найдет путь домой и будет знать, что он ее ждет.

Мои глаза начинают щипать слёзы. Я их насильно смаргиваю.

– Знаешь, меня не история тронула, – сразу поясняет Алекс, – а вера в то, чего уже никогда не будет.

– Надежда, Алекс.

– Да, Алекса. И мечта. Поэтому прекрати страдать, сделай шаг навстречу чему-то большему. И пусть это станет самым эпичным воспоминанием, о котором будет не стыдно вспомнить в старости.

Я оборачиваюсь в объятиях Алекса к нему лицом. Обнимаю его.

– Я пишу письмо о своих счастливых мгновениях, – шепотом признаюсь Алексу. – И одно из них – это твое появление в моей жизни.




ГЛАВА 10. Танцы, танцы… может, мультик.


Несколько недель пролетели, словно дни. И с каждым часом, минутой и даже секундой я и Алекс становимся ближе. Мы вроде как друзья, и все кругом это знают, но та же Камила то и дело намекает мне о куда большем. И тем не менее мое сердце каждый раз замирает, когда я вижу Алекса. Он легкой походкой преодолевает расстояние между нами, улыбается мне, а этот блеск в глазах… боже, да любая девочка уже с ума сошла б. Да чего греха таить: в универе это и происходит. Одногруппники недоумевают и не могут понять, с чего вдруг такой парень уделяет внимание серой мышке.

– Итак, – запыхавшаяся Камила приземляется на скамью, на которой сижу я и гляжу куда угодно, только не на компанию Алекса. – В эту пятницу осенний бал. Ты готова? – сдувая челку с глаз, Камила приобнимает меня.

– Не знаю, – мотаю головой. – Всё сложно. Я пока что не отвечала согласием.

– Господи, Алекса! – восклицает Камила, – сейчас вон та белобрысая окучит Алекса, и пока ты будешь думать, он уже окажется в тесный объятиях Трейси.

– Значит, желание Алекса пойти со мной не совсем сильно, – констатирую я. Камила шлепает ладошкой мне по плечу. Мы обе смеёмся, чем только привлекаем внимание студентов.

Мимо нас проходит мисс Дина и останавливается.

– Как дела, Алекса?

Ее не было неделю, а занятия будут только послезавтра. Я безумно рада ее видеть. Встаю и подхожу.

– Ничего. Терпимо.

Мисс Дина Кросс проходится по мне взглядом с ног до головы, прищуривается, а затем расплывается в лукавой улыбке.

– Ты светишься, Алекса, – она подмигивает мне. Мне становится неловко, и я чувствую, как мои щеки воспламеняются. Хорошо, что на мне моё любимое худи с капюшоном, которое я тут же натягиваю и прячусь в нем. Это подогревает смех Камилы и мисс Дины, а также и мой.

– Я пытаюсь уговорить Алексу принять приглашение Алекса пойти на осенний бал, – деловито сдает меня Камила.

Я выглядываю из капюшона и наблюдаю за реакцией своей преподавательницы. Сначала она удивляется, затем отображается недоверие в глазах, с которым она оборачивается и глядит на Алекса. Вижу, как шестерёнки в ее голове дымятся от мыслей, хмурится, но что-то решив для себя, говорит:

– Соглашайся, Алекса. Трейси уже в пути, – шутит мисс Дина, и Камила снова смеется, а потом подталкивает меня в плечо.

– Видишь, мы женщины видим всё издалека. Да, мисс Кросс? – подруга заручается поддержкой нашей общей преподавательницы.

– Конечно, – кивает она. – Действуй, Алекса. Я хочу увидеть тебя на балу. Сияй и улыбайся, детка.

Мисс Кросс прощается с нами и уходит в здание готовиться к следующим парам. Да и нам тоже надо, но лично я не спешу. Жду, когда толпа рассосётся, и только потом двинусь на лекции. Камила меня оставляет в гордом одиночестве. Я достаю учебник со своего рюкзака и кладу его на стол, открыв страницу на предстоящей лекции. Становится тише, и тут я слышу легкий шорох шагов, касающихся опавшей листвы клёна. Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с Алексом. Его чёлка прикрывает правый глаз, а коварная ямка на щеке до безумства смущает меня. Этакой коварный искуситель восстает передо мной во всей красе. Руки в карманах джинс, белая майка, а на сверху всё та же кожанка, с которой Алекс не расстается.

– Привет, звёздочка, – улыбается, но не спешит присаживаться напротив меня.

– Привет, – его внимание для меня, словно свежий глоток воздуха, которого мне с каждым днём становится мало.

– Ты подумала на счёт бала? – со всей серьезностью спрашивает Алекс.

– Подумала, – отвечаю я. Он вскидывает свою правую бровь, не то удивляется, не то ожидает скорее ответа от меня. Его серые глаза сканируют меня.

– И?

– Я еще думаю, – ухмыляюсь я. Алекс цыкает.

– А говорит подумала, – возмущается. Затем обходит стол и, переступив через лавку, садится рядом со мной. Слишком близко. Алекс берет меня за руку и побуждает сесть так, как он – друг к другу лицом. Его тепло ладони будоражит каждую мою нервную клетку. Кажется, я начинаю влюбляться в Алекса, но я запрещаю себе, чтобы потом нам двоим не было больно. Мы друзья. – Я хочу, чтобы ты вспомнила нашу прогулку, Алекса.

– Я о ней никогда не забывала, – хмурюсь я.

– Тогда я тебя не понимаю, – возмущается парень, – ты сама сказала, твоя мечта – жить. Так почему ты даешь попятную?

– Не знаю, – увиливаю от ответа.

– Знаешь, просто не хочешь мне об этом сказать, – твердо заявляет Алекс.

– Алекс, прошу, – я вырываю руку. – Это очень сложно, пойми меня. Мы… мы просто друзья.

– Разве друзья не могут пойти на вечеринку? – вопросительно удивляется Алекс. – Я ж не прошу тебя целовать меня через каждый метр шага, – громко говорит он, и я начинаю шикать на него, боюсь, что пустят еще слухи какие.

– Алекс!

– Хотя, – Алекс щурит глаза, – однажды я поцелую тебя.

Я мотаю головой и закатываю глаза, а у самой аж сердце в пятки ускакивает. Ну, Алекс, ну покоритель дамских сердец!

– Хорошо, Алекс. В пятницу, и не смей опаздывать, – сдаюсь я. Алекс кивает.

– Тебя проводить? – предлагает он, но я отказываюсь от помощи.

– Нет, всё в порядке. Иди, иначе мисс Кросс не пустит тебя в аудиторию.

Алекс удивленно глядит на меня.

– Ты знаешь, какая пара у меня сейчас?

Ох, сама себя подставила да так просто.

Опять краснею, и, подняв взгляд на Алекса, киваю и улыбаюсь. Алекс тоже светится.

– Приятно знать, что я хоть чуточку вызываю в тебе заинтересованность к себе.

– Алекс, ты опаздываешь, – напоминаю ему, и он обескураживает меня на мгновение, когда наклоняется и целует в щеку. Ах! Я забываю, как дышать. Словно мир замер, продлевая мгновение волшебства. Я ощущаю теплое дуновение дыхания Алекса на своих губах, когда он немного отстраняется. Мы смотрим друг другу в глаза не мигая.

– Тебе понравится, Алекса. Рядом со мной ты не почувствуешь усталости, я обещаю, – клятвенно заверяет он, и я верю ему. Словно он способен излечить меня от моего недуга и дать второй шанс.

И именно это меня убивает еще хлеще: есть ситуации, когда это просто невозможно, хоть в лепёшку разбейся. Несколько дней назад я и мама ездили к моему доку за результатами анализов, которые пришли после курса приема пилюль. Они совсем не утешительные: вроде как организм привык к медленному отравлению химией, конечно, я образно всё это описываю, и вроде как сами пилюли делают свое дело – приглушают распространение метастаз. Грудную клетку давит, а правое лёгкое функционирует чуть хуже левого. От того появилась отдышка. Док предлагает операцию, а я боюсь.

Боюсь, что мой организм не выдержит, и те дни, что есть у меня в запасе попросту обнулятся. Я не могу позволить себе так просто отказаться ради того, чтобы попробовать. Ради попытки, которая скорее всего не увенчается успехом. Я много читала о таких недугах, как у меня. Хочешь или нет, но смотреть правде в глаза и фактам нужно. Это как в лотерее – шанс на миллион, и в него мой случай совершенно не входит.

– Хорошо, Алекс, – соглашаюсь я, а потом взглядом провожаю его.

Он останавливается у двери в здание и оборачивается ко мне. Снова особенная зрительная связь между нами проскальзывает невидимой нитью.

– Звёздочка, весь танцпол будет сиять только для тебя! – кричит Алекс, и я еще пуще смущаюсь.



Этим вечером у меня снова случается приступ. Господи, ну что за подлость! На этот раз док меня домой не отпускает. Меня подключают к кислородному аппарату, помогающему мне дышать. Мама и папа не отходят от моей койки, успокаивают и как могут поддерживают, а мне так хочется спать. я настолько привыкла к больничным жестким койкам, что уже совершенно не ощущаю дискомфорта.

– Алекса, солнышко, ты как? – обеспокоенно спрашивает мама, когда я чуть приоткрываю глаза.

– Не очень, – честно отвечаю. – Дышать тяжело.

– Детка, мне так жалко тебя, – плачет мама, а папа шикает на нее.

– Каролина, прекрати. Доченька, не обращай на маму внимания, – как может держится папа.

– Всё будет хорошо, – шепчу я и киваю.

Мама не выдерживает и оставляет меня с папой в палате. Да, так лучше. Я не хочу видеть ее страдания, мне становится еще хуже от ее слёз. Это идиотское осознание, что всё абсолютно неизбежно. Были бы силы сейчас на всю палату бы закричала.

Папа присаживается с краю и берет мою ладошку в свои руки. Наклоняется и целует.

– Я безумно восхищен тобой, Алекса, – говорит папа. – Насколько бы всё ни было хреново, но ты всегда смотришь только вперед. Мне нравится твой настрой, детка.

– Спасибо, пап, – хриплю. – Насколько всё серьезно? – медленно выговаривая фразу, я задаю папе вопрос. Папа на секунду замирает, словно теряется в мыслях, как преподнести мне самое худшее. Он вздыхает и его плечи опускаются.

– То, чего док боялся, случилось. Метастазы все-таки пробрались в правое легкое. Оттого у тебя началась отдышка, а теперь и кислородное голодание организма. Пилюли подействовали, но, увы, не в том направлении, в котором хотелось бы, – объясняет папа.

– Операция всё же светит? – сглатываю вязкую слюну, ощущая боль в горле, словно его продрали.

– Да. Она требуется, Алекса.

– Я могу от нее отказаться, пап?

– Алекса…, – папа обреченно молвит мое имя. – Почему ты сопротивляешься, детка?

– Папа, я могу отказаться? – чуть настойчивее спрашиваю вновь. Папе ничего не остается, кроме как кивнуть. И я спокойно закрываю глаза, погружаясь в свою бездну мыслей.

Как бы док не сопротивлялся, но ему не оставалось выбора, он отпускает меня домой утром в пятницу. Но перед уходом дает еще лист со списком лекарств. Мама берет его и ужасается. Ее подбородок дрожит, прикрыв его ладонью, она пытается скрыть бурю негодования.

– Алекса, – док строг со мной, – постельный режим.

– Обязательно, – безучастно отвечаю я.

Теперь в моей сумочке пополнение, встречайте: кислородный баллончик. Плюс еще два вида таблеток, среди них мои волшебные пилюли, давшие побочный эффект.

– Не забывай про кислород, – док не отстает от меня. – Чувствуешь, что мало воздуха, применяй баллончик. Иначе в следующий раз может быть еще хуже. Алекса, подумай на счет операции.

– Хорошо. Я подумаю, – сквозь зубы шиплю.



Дома хорошо. Вот кто бы что ни говорил, но родные стены лечат и успокаивают. Мама уже вовсю хлопочет на кухне, папа приготовил мне ложе на диване и включил «Красавицу и Чудовища». В общем встреча по первому классу. Я улыбаюсь и благодарю своих родителей. Удобно устраиваюсь и приступаю к просмотру, как вдруг раздается звонок в дверь.

– Кто там? – интересуюсь я, когда папа направляется ко входу.

– Детка, отдыхай, – отмахивается он.

Я снова включаю мультик с паузы, но прислушиваюсь, что происходит в холле. Отчетливо раздается голос Алекса.

– Алекса дома?! Я приехал в больницу, но мне сказали, что вас там нет, – тараторит он. Я чуть приподнимаюсь на диване и выглядываю. Меньше всего мне хочется показаться Алексу в таком виде – убитом, если честно. Я еще не сходила в душ и не смыла с себя запах больницы.

– Алекс, притормози, – папа успокаивает его. – Она дома. Мы только что приехали, парень.

– Можно мне войти? – просит Алекс.

– Думаю, нет, дружок, – мягко отказывает папа. Мое сердце начинает обливаться кровью. С одной стороны, я хочу увидеть Алекса, а с другой… я сильно подвела его, ведь сегодня осенний бал.

– Пап, – я зову его. Он выглядывает из-за стены.

– Да, детка?

– Пусти Алекса, – прошу его, и он кивает, сцепив губы в тонкую полосу. Он недоволен и чуть позже об этом мне скажет.

Алекс мигом оказывается в гостиной возле меня. Наклоняется и целует в щеку, и, как всегда, я вновь смущаюсь. Хорошо, что накрылась по самый подбородок, теперь он не увидит моей дрожи.

– Ты как? – спрашивает он, сев напротив меня прямо на ковер. Его ладошка крепко держит мою.

– Нормально, – едва шевелю губами. – Всё хорошо, Алекс. Только прости меня, я не смогу составить тебе компанию на балу.

– Да к чёрту бал! – импульсивно выдает Алекс, – звездочка, ты очень напугала меня.

– Все испугались, – виновато отвечаю ему.

– Что сказал док? Может я смогу чем помочь? Ты только не молчи, прошу, – Алекс настойчив.

– Всё в порядке, Алекс. Я не хочу сейчас говорить о предсказаниях дока, – хмурюсь и опускаю взгляд на наш замок из рук. – Но в моей косметичке теперь есть это, – я вынимаю баллончик и показываю его Алексу.

Алекс вздыхает, когда рассматривает его, а потом его серый взгляд возвращается ко мне.

– Можно я останусь с тобой? – спрашивает он.

– И будешь смотреть со мной мультфильмы? – коварно задаю вопрос. Алекс заливисто смеётся, заражая и меня смешинкой. Ох, только надо чуть притормозить, а то становится трудно дышать. И я впервые воспользуюсь баллончиком. Наступает гробовая тишина. И лишь слышен пшик с моим глубоким вдохом. Алекс встает и теснится ко мне на диван. Обнимает и притягивает к себе ближе.

– Буду, – говорит Алекс, – итак, с какого начнем?

– Папа включил мой любимый, – гордо объявляю о том, что мой папа уже выучил названия всех моих любимых мультфильмов.

Так в объятиях Алекса я постепенно растворяюсь в его тепле и сне. Впервые за столько времени я чувствую умиротворение и спокойствие. Мне так хорошо, что Алекс остался со мной. Может я что-то да значу для него? Может смысл дружбы и есть поддержка? А чувства, которые просыпаются, еще сильнее скрепляют нашу дружбу? Но будет ли длиться дальше эта дружба, когда мне станет еще хуже? Я не хочу об этом думать и переживать заранее, но и терять Алекса я тоже теперь не хочу.

– Спасибо, что ты есть, – едва слышно шепчу сквозь сон. Алекс гладит мое плечо, крепко к себе прижав.

– Это тебе спасибо, звёздочка. Не встреть я тебя тогда, могло бы кончиться все печально, – отвечает Алекс, затем целует в макушку. – Спи. Тебе надо набираться сил. Я буду рядом.

Его фраза греет меня, и я, закрыв глаза, с улыбкой на лице засыпаю на груди в объятиях Алекса.




ГЛАВА 11. Новый этап чего-то…


Несколько недель моего нового состояния меня радуют. Используя кислородный баллончик, я перестала задыхаться. С Алексом мы становимся еще ближе. Он теперь в нашем доме постоянный завсегдатай. Мои родители относятся к Алексу с уважением, не препятствуют нашим встречам и даже вечерним, довольно поздним прогулкам. И даже, о, чёрт, Алекс прокатил меня на своем мотоцикле с очень хорошим ветерком! Такой счастливой я еще не была прежде. Но и Алекс старается особенно не усердствовать с экстримом. Полагаю, мужской разговор все-таки состоялся между отцом и парнем.

– Вау! – мама восхищенно встречает меня на кухне, когда я захожу к ней попрощаться перед прогулкой с Алексом. Она перекидывает полотенце через плечо и подходит ко мне. мои щеки горят огнем от ее блеска глаз. Это еще папа меня не видел, он в гараже ковыряется с машиной. – Платье! Алекса, когда я видела тебя в последний раз в платье?

– Мам, не смущай меня, – бурчу под нос, а сама берусь за края платья и кручусь вокруг своей оси.

– И накрутила локоны! – мама хлопает в ладоши, и я вижу, как на ее глаза наворачиваются слёзы. – Ты красавица, – тон голоса, как мёд, придающий мне смелости и сил.

Затем раздается звонок в дверь. Это Алекс за мной пришел.

– У нас вроде как свидание, – делюсь с мамой, – но куда мы идем, Алекс мне не сказал.

– Сюрпризы – это здорово, детка, – заговорщицки подмигивает мама, – только не забудь свою сумочку, хорошо? – теперь я слышу в мамином голосе тревогу, но я киваю и заверяю ее, что все будет хорошо.

Бегу открывать дверь, ведь Алекс уже заждался меня.

– Ничего себе! – восклицает он, как только я распахиваю дверь на распашку. Я широко улыбаюсь.

– Спасибо.

Глаза Алекса светятся восторгом. Он пробегается взглядом по мне и на секунду замирают на моей прическе. Он хмурится, словно что-то его беспокоит.

– Почему ты постоянно надеваешь капюшон, звёздочка? Это преступление прятать роскошные локоны, – журит Алекс. – Отныне я запрещаю тебе прятаться за завесой своего худи. По крайней мере, рядом со мной.

Я молча выслушиваю его требование, а тем временем Алекс подходит ко мне ближе и, положив ладони на бока моей талии, притягивает к себе. Мое сердце ухает в пятки, и так каждый раз, стоит Алексу прикоснуться ко мне. Током пронзает, и те самые бабочки начинают порхать внизу живота, вызывая общую дрожь по телу. И все же Алекс не переступает границу, держит со мной дистанцию, хотя я чувствую, что он едва сдерживает свой порыв.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70566613?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.