Главная страница | Городское фэнтези | Царь горы. Игра со смертью

Царь горы. Игра со смертью
Майя Сотис


NoSugar. Ведьмин круг
В мире, альтернативном нашему, вместе живут обычные люди и змеелюды. Обыкновенная девушка Настя ещё со средней школы знала, где она будет учиться и кем станет. Что же, тогда ей не следовало ссориться с Марком, ведь змеелюды мстительны и безжалостны. Теперь Насте придется сражаться за свою жизнь в игре, в которой никогда не участвовали люди. Против Марка, против его друзей, таких же змеелюдов как он. Против готовых ударить в спину предателей и безжалостной Хозяйки горы. Удастся ли Насте добраться до вершины и остаться собой, или шанса на это она была лишена с рождения?

Для широкого круга читателей.





Майя Сотис

Царь горы. Игра со смертью



© Сотис М., текст, 2024

© EKinveyl, иллюстрации, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024










Глава 1, в которой появляется топор


Настя задумчиво остановилась рядом с бензопилой. Взять в руки не решилась, да и цена кусалась. Всех накопленных карманных денег едва хватит. С другой стороны, а на что ей эти деньги, если она сгинет в горах? Марк дал это понять совершенно ясно, и Настя была не наивной малолеткой, чтобы считать это пустой угрозой.

Хотя наивной она все-таки была, раз ей хватило ума нарушить отцовскую просьбу не лезть на рожон. Ну кто мог вообще догадываться, что это настолько серьезно?

– Вам помочь? – раздался рядом голос, и Настя, поморщившись, отдернула руку от бензопилы. Похоже, она слишком долго маячила рядом с дорогим оборудованием, вот и вызвала интерес у персонала. Теперь не отвяжется.

Настя тысячу раз была в этом большом строительном магазине, но в прошлые разы она была здесь с отцом. Да и что они выбирали? Обои для ее комнаты, смеситель для душа? Вспоминать смешно. Сейчас она бродила среди стеллажей одна и совсем с другой целью, и магазин ей открывался с иной стороны.

Глянула мельком в сторону светловолосой девушки в малиновом фирменном поло и вздохнула. Сейчас она бы много отдала, чтобы поменяться с ней местами!

– Мне никто не может помочь, – тем не менее буркнула она в ответ. – Я сама во всем виновата.

Виноватой при этом Настя себя не чувствовала. Вот ни капельки!

Да, она не изучала культуру змеелюдов и вообще ими слабо интересовалась. Но она точно так же не интересовалась многими народами своей или чужих стран, вообще не увлекалась пересказами сплетен про королевские семьи Европы и даже не пыталась вникнуть в отношения самых богатых людей по версии Форбс. Змеелюды стояли на этой же ступени.

Их не было в детском саду, в который ходила Настя, – якобы они недостаточно хорошо контролируют себя в детстве, и потому находятся первые десять – двенадцать лет на домашнем обучении. Что же, теперь Насте было известно, что и в семнадцать они контролируют себя из рук вон плохо. Только никому эта информация даром не была нужна. Разве что ей, но тоже уже поздно.

В начальной и средней школе Настя тоже не пересекалась со змеелюдами, да и в их «панельке» никто из них не жил. Они иногда попадались ей в больших магазинах или на улице, но Настя обычно ехала в автобусе или шла пешком, а они ехали в дорогих автомобилях. Она не завидовала, вовсе нет. Просто они были сами по себе, а Настя – сама по себе. И так могло продолжаться годами, ведь у Насти по-прежнему не было никаких шансов познакомиться с президентом или кем-то из королевской семьи, скажем, Англии.

Но ей захотелось поступить на геологический, где учился ее отец. А проще всего туда было поступить после лицея. И вот в этом лицее учились многие змеелюды их города.

Так что да, немного Настя была виновата. Знала ведь, что змеелюды там будут, но вовсе не думала об этом. Учиться оставалось всего год, а дальше вуз, работа по профессии, своя или съемная квартира, по субботам ужинать с папой, по пятницам встречаться с подружками…

– Девушка, вам что-то подсказать? – снова тот же противный голос вмешался в ее мысли, и Настя больно прикусила щеку. Никаких семейных ужинов. Никаких встреч с подружками, да их и не осталось толком после того, что случилось. Кто хочет попасть под раздачу? Дурочек, кроме Насти, и нет!

– Да, – Настя повернулась к малиновой и противным голосом протянула: – Только я хочу, чтобы меня консультировал змеелюд.

На этом разговор можно было считать законченным. Оскорбленная консультантша наконец-то уберется, а змеелюды в консультантах?.. Нет, такого Настя не видела ни разу.

Они вообще довольно редко работали где-то, где реально нужно было работать. Раньше Насте представлялось, что каждый змеелюд, родившийся не иначе как с серебряной ложечкой во рту, с детства знает, что станет министром или владельцем многомиллионного бизнеса. Что же, теперь она была уверена, что не ошиблась в этом. Интересно, вот ей было все равно: ее отец работал на заводе, и разницы в том, кто владеет заводом – обычный человек, абсолюд, как было принято говорить, или змеелюд, – для них с отцом не было. А каково этим самым «обычным людям» понимать, что их обходят?

– Добрый день, я могу вам чем-то помочь?

Настя хотела рявкнуть, что она уже ответила, но обернулась и обомлела. Вместо светловолосой девицы рядом с ней стояла змеелюдка. В таком же малиновом поло – консультант магазина, ну и ну!

– Добрый день, – от неожиданности Настя даже согласилась, хотя день был ой какой недобрый. – Это вы мне скажите. Можете?

И она обвела рукой бензопилы.

– Смотря что вы хотите сделать, – змеелюдка позволила себе крошечную улыбку – дернула уголком тонкогубого рта. Но Настя все равно разозлилась. Щеки и часть шеи консультантши Ирины – Настя прочла на бейджике – были плотно покрыты тонкими изящными чешуйками. Она их не скрывала, и по ним Настя легко определила вид – ящерка. Такая же, как Лика и Таня, ее одноклассницы, даже похожа чем-то. Гладко зачесанными волосами, может?

– Убить змеелюда, – Настя сумела сделать голос нежным. – Этим вас можно убить?

Наверное, Ирина и впрямь была хорошим консультантом, потому что даже не вздрогнула.

– Нас можно убить всем тем же, чем и вас, – спокойно ответила она. – Просто попасть сложнее. Но не стоит так открыто заявлять о подобных намерениях. У нас не только схожая физиология, но и одни и те же законы.

– Не везде, – гнев, так внезапно накрывший Настю по отношению к ящерке, которая была вообще-то ни в чем не виновата, отступил, и теперь Настя чувствовала только смущение. – На горе у вас свои правила.

– О! – вот теперь на лице ящерки промелькнули какие-то непонятные эмоции. Она оглянулась и потеребила бейджик. – Вы та самая Настя! Сочувствую, правда.

Настя не удивилась. Город у них, может, и миллионник, да только она первая и единственная человеческая девушка, которой предстоит участие в змеелюдской Игре. И не только в России, а, может, и во всем мире. Только порадоваться этому не придет в голову ни ей, ни кому другому из людей. Потому как ее шансы выжить самые оптимистичные новостные издания оценивают как очень небольшие.

А сделать ничего нельзя. И участвовать придется.

– Я ведь имею право на оружие, правильно? – на Настю накатила усталость. Такая сильная, что руки повисли плетями и захотелось присесть. Может, она упадет сейчас в обморок, разобьет голову об эти дурацкие бензопилы и очнется в больнице, где окажется, что ей не придется ни в чем участвовать? Или хотя бы пройдет группа с Марком…

Не то чтобы она рассчитывала, будто выживет с другой группой, но шансы заметно вырастали. Она уже представила, как падает на эти зубья, но тут ее мягко поймали за руку. Сухая и чуть прохладная рука. Все та же змеелюдка.

– Простите, Настя, – снова чуть дрогнула губами Ирина. – Вам не удастся навредить себе достаточно, чтобы не лезть на гору, а ослаблять себя еще до битвы не стоит.

– Да какая там битва, – уныло ответила она и посмотрела на свои руки. Обычные руки семнадцатилетней девушки, для которой весь спорт – это физкультура в школе и кружок тенниса. – Я сдохну еще в предгорье.

– Ну, если брать бензопилу, то наверняка, – согласилась Ирина. – Вы бы еще газонокосилку выбрали. Вспоминайте историю, в конце концов.

Настя прикусила язык, чтобы не спросить, как с таким багажом знаний Ирина оказалась консультантом в строительном магазине. И смогла промолчать лишь потому, что вспомнила. Ирина была права. Гражданские войны со змеелюдами закончились сотни лет назад. Тогда не было бензопил или пушек. Люди брали в руки топоры и вилы.

– Ну и где у вас… – Настя запнулась. Выводить из себя змеелюдку больше не хотелось. Но правильно сформулировать вопрос тоже никак не выходило. Голова была пустой и легкой, даже становилось немного страшно.

– Ручной инструмент? – вот теперь Ирина и правда улыбнулась, а не просто дрогнула губами. – Пойдемте, я провожу. Это соседний отдел.

В соседнем отделе, и правда, были топоры, тут Настя угадала. А еще молотки, зубила, ломы… Самой Насте больше всего понравились киянки – и названием, и довольно безопасным видом. От одной мысли, что топор придется не только взять, но и использовать против живых существ, ее начинало мутить.

– Лучше всего взять топор, – Ирина словно не замечала ее бледного вида. – Не торопитесь выбирать, он должен удобно лечь в руке, быть не слишком тяжелым, но и маленький, походный вариант тоже не сгодится.

– Почему именно топор? Почему не лом? Или…. – Настя сглотнула, но упрямо продолжила. – Или не зубило?

Она как раз взяла одно такое в руки. Просто подержать, а вовсе не представлять, как втыкает его в грудь другого человека. Пусть и змеелюда, какая разница, внешне-то они почти одинаковые!

Ирина глянула на нее с удивлением, а потом шлепнула себя ладонью по лицу.

– Простите, Настя, я забыла, что вы не знаете, – повинилась она. – Вы же в курсе, что орудие можно взять только одно? А на вершину даже самый шустрый змееныш не заберется быстрее, чем дня за четыре. Обычно игра длится дольше. А вам нужно будет не только пережить встречу с соперниками, но и… просто выжить.

Вот теперь Настя окончательно почувствовала себя дурой. Ну точно же! Хворост для огня, не умереть от холода ночью… Она почему-то возомнила, что будет бегать налегке в течение пары часов и, если ее не убьют, отделается легким испугом. А если убьют, то не успеет даже запыхаться.

Отец никогда не водил ее в горы, но и предгорья, куда они ходили с классом, хватало, чтобы понимать, что горы – это не холмики, на которые поднялся за полчаса и закрепил флажок. И пусть пока было неизвестно, куда закинут ее группу, по крайней мере, неизвестно ей, было ясно, что там могут оказаться и снежные вершины, ледники, дикие животные…

Ирина стояла с понимающей грустной улыбкой.

– А ты… вы были на горе? – неожиданно для себя спросила Настя консультантшу.

Та едва заметно вздрогнула и отвела глаза. Настя думала, что она не ответит, но ошиблась.

– Разумеется, – ответила Ирина, глядя в сторону. – Все змеелюды обязательно проходят гору.

Это Настя знала. И даже иногда жалела их, дурочка. Ведь всем было известно, что возвращались с горы не все. Бывали даже случаи, когда выживал кто-то один, но это было давно. Последние годы всегда возвращалось не меньше половины, но Насте это казалось все равно ужасным пережитком прошлого.

Она поэтому и не воспринимала всерьез этих мажоров с их крутыми шмотками и телефонами, потому что знала – от армии обычные люди могут откосить за деньги или по здоровью, но даже переломанные ноги не спасут змеелюдов от горы. И до своего двадцатилетия они все пройдут игру, а вот вернутся уже не все.

Люди же жили в их общем цивилизованном мире куда спокойнее и обычно у них был выбор. Вот и у Насти он был совсем недавно. И, если бы она не влезла куда не следует, он бы оставался.

Настя машинально потерла руку. Здесь еще пару дней назад была приклеенная чешуйка. Маленькая пакость, сломавшая ее жизнь и разделившая на до горы и после. И при этом «после» могло и вовсе не быть.

– И как там… на горе? – совсем тихо спросила она Ирину. Знала в общем-то, что зря. Змеелюды никогда не рассказывали, что ждет на горе участников игры. Настя, разумеется, была уверена, что уж собственным детям говорили больше, но тоже не все.

За все тысячелетия сосуществования их рас люди узнали очень мало про эту игру. Столько, что занимало пол-урока в пятом классе – последнем, в котором змеелюды не учились с людьми. Настя не интересовалась змеелюдами, но урок помнила прекрасно. Он был коротким и интересным. Учительница ОБЖ, которая проводила этот урок, сама горела интересом и заражала школьников. Потом она как-то быстро уволилась, и только сейчас, выбирая топор в строительном магазине, Настя подумала, что это могло быть не случайно. Только ответа на невысказанный вопрос получить шанса не было вовсе. Но и Ирина ее тоже не удивила.

– На горе… на горе страшно, – буркнула она и нарочито громко продолжила: – Смотрите, вот этот топор целиком металлический, лезвие не слетит с топорища, и оно удобно ляжет в узкую ладонь.

Насте пришлось взять топор и качнуть в руке. Тяжеловат, но удобный, да. Она попробовала размахнуться, как теннисной ракеткой, и вздохнула. Прошлая жизнь маячила так близко, словно вот только шагни назад – и можно идти на занятие в секцию. Сегодня, кстати. В семь. Только шагнуть некуда. Она в списке.

Это она тоже помнила из пятого класса. Все юные змеелюды, вне зависимости от их родовой принадлежности и места проживания, вносились в список по достижении возраста семнадцати— девятнадцати лет. Как определялось, семнадцать или девятнадцать, Ольга Александровна не знала, не знала поэтому ответа и Настя. Далее списки дробились по еще одному непонятному людям принципу, чтобы в группу попадало от двенадцати до пятнадцати человек. То есть змеелюдов, конечно.

Каждая группа отправлялась взрослыми змеелюдами на случайную гору, каковых было множество практически во всех странах мира, и оставлялась там. Что происходило на горе, никому из людей узнать не получалось. Даже попытки проследить на вертолетах ни к чему не приводили, а змеелюды неизменно затем отсуживали крупные суммы за нарушения со стороны соседей. Так что пытаться влезть в это люди некоторое время назад прекратили. И абсолютно точно известно оставалось только одно: игра прекращалась, когда один из участников добирался до вершины. И оставшиеся участники покидали гору самостоятельно, с этого момента их можно было забрать хоть вертолетами, хоть любым другим способом.

Только никогда гору не покидали все участники живыми и здоровыми. Некоторые оставались там, и людям ничего не было известно об их судьбе, других же хоронили по законам государства где-то на обычных, общих для змеелюдов и людей кладбищах. Говорили еще, будто Хозяйки гор принимали участие в этих играх, но Настя в это не верила.

Если даже Хозяйки не вымерли, то вряд ли их могло привлечь шебуршание в горах подростков-змеелюдов. Настю бы точно не привлекло, будь она почти всемогущим бессмертным существом.

Она опустила топор и сама вся сгорбилась. Только сейчас сообразила. Она ведь не только будет первым человеком, участвующим в Игре. Она будет первым человеком, который увидит игру. Глупо надеяться, что интересующиеся тайнами соседей люди не подойдут после этого к ней. И еще глупее верить, будто змеелюды, тысячелетиями хранящие тайну, вдруг позволят ей вырваться наружу.

И дело будет уже не в Марке, который хвалился, что убьет ее лично. Если одноклассник все-таки не посмеет, то ее убьет кто-то другой. Чтобы тайна осталась там.

– Мне не выйти с горы, да? – Настя произнесла это совсем тихо, едва шевеля губами. Но Ирина все равно услышала.

– Все так думают, – она скользнула ладонью поверх руки Насти и сжала, заставляя крепче обхватить топорище. – Но ты человек. Люди не такие, как мы. Ты не должна сдаваться.

Настя кивнула, не замечая, как соленые капли мочат и топор, и руку ящерки, и ее собственную руку. Круто, конечно, что незнакомая консультантша в задрипанном магазине верит в нее, но Настя предпочла бы что-то посерьезнее.

Или хотя бы вернуться в тот день и не позволить себе совершить смертельно опасную глупость.




Глава 2, в которой Настя находит друга


«Нам повезло, что ты красивая, змеелюды таких не трогают», – папины слова Настя повторяла, как мантру, ежедневно в новой школе. Точнее, это был лицей при ВУЗе, и Настя уже всерьез сомневалась, что хочет идти на геологический. Ну и толку, что там учился отец? Он и сейчас не зарабатывал миллионы, в отличие от однокурсников-змеелюдов. И Настя не будет. Да, ей нравилось изучать горные породы, вычислять, где могут быть месторождения, но ее логические вычисления не стоили ничего рядом с тем, что делали змеелюды. Казалось, что они просто знали. Папа понятия не имел, действительно ли его однокурсники обладали особыми умениями, а вот Настя намеревалась узнать. Они же будут учиться вместе, на общих основаниях! И начнут еще в школе. Можно даже попробовать подружиться…

Нет, про подружиться она загнула, конечно. Такой идиоткой она не была. Однако и представить, что все настолько плохо, тоже не могла.

В их классе было двадцать человек. Точнее, тринадцать человек и семь змеелюдов. Три парня и четыре девчонки. Из девочек только одна была из змеиных – Настя определила это по более продолговатым и плотным чешуйкам, изящным рисунком спускающимся от уха по шее, остальные были ящерки. А вот все три парня были Полозы. Местные, уральские. Змеелюды вообще неохотно переезжали из родных мест, так что встретить змееныша из южных на Урале не было никакой возможности. Впрочем, если они были такими же, то Настя вовсе не расстраивалась, что их не знает.

Держались змеелюды вместе – парни отдельно, девчонки – отдельно. Не то что люди, которые разбились куда более мелкими группами. И Настя никак не могла вычислить, к которой ей попытаться присоединиться. А сидеть всю перемену за партой, изображая, что она очень занята повторением неправильных глаголов, – это выглядело бы жалко.

– В Полькину компанию даже не лезь, они красивых девчонок не берут, – шепнул сосед по парте. Настя вздрогнула. Неужели так заметно, что она ищет компании? Вот стыдобища!

С соседом она познакомилась перед первым уроком. Денис Нефедов, светловолосый и весь словно бесцветный, ей показался очень тихим и… тормознутым, что ли? Наверное, так думала не только она, раз рядом с Денисом оказалось свободное место. Что же, первое впечатление оказалось обманчивым. Тормознутый Денис оказался внимательным к деталям. Только хорошо это или плохо, Настя пока не поняла.

– А почему не берут? – чтобы просто не молчать, спросила Настя. Она и сама не собиралась к ящеркам, в группе которых и впрямь верховодила тонкогубая и широколицая Митрофанова Полина. Волосы у нее были такие же темные, как у самой Насти, только она их берегла куда тщательнее, коса у нее была толстая и извилистая, как змея. Только вот змеей Полина не была и верховодила до тех пор, пока ей это позволялось. Нет уж, в этот клубок зависти и ненависти Настя и сама бы не пошла!

– Змеелюды обычно не трогают красивых людей, – пояснил Денис. На Настю он не смотрел, делая вид, что его привлекает что-то в учебнике по истории. – Это в их культуре такая особенность есть. Вроде бы как вежливость по отношению к нашему виду.

Настю немного покоробило это «к нашему виду», но в то же время и порадовало. Вот, значит, почему папа ей говорил, что она красивая, и радовался этому. Тоже знал про особенность змеелюдов. Ей стало немного обидно, что папа не делился информацией, но потом она вспомнила, что и сама не интересовалась. Собиралась идти на юриста еще в прошлом году, и вот загорелось ей пойти на геологию! До этого считала лишь интересным хобби, но за десятый класс поняла – нет, не пройдет. И вот папа задействовал какие-то связи и перевел ее в лицей. И тоже говорил о том, что она красивая.

Настя в общем-то и сама это понимала. Ей, конечно, казалось, что подбородок тяжеловат, а нос – ну кому вообще по-настоящему нравится его нос? А в остальном она была красивая, это правда. И говорили ей это так часто, что сложно было не поверить. Жаль, что на папу совсем не похожа, разве что этим самым подбородком, да еще губами. Пухлые губы очередной раз входили в моду, так что Настя могла не переживать, а вот ящерки были в пролете. Странно, что змееныши часто обладали именно такими губами, по человеческим меркам очень привлекательными. А вот ящерки были тонкогубые и могли рассчитывать только на татуаж или помады.

– А с кем посоветуешь дружить, Денис? – она тоже открыла учебник по истории и уткнулась в главу по последнему торговому договору российских змеелюдов со змеелюдами Индии. Такая скука! Уж лучше бы они это скрывали, а не свою игру, Настя бы спасибо сказала, и не только она.

– Скажу «со мной», так ты же не станешь, – усмехнулся тот, и поди пойми, пошутил он или всерьез. На всякий случай Настя тоже улыбнулась, но промолчала. Что еще скажет? Денис не подвел, заострять внимание на своей шутке не стал и продолжил: – Змеелюдов не трогай, у наших в конце следующего месяца игра, они все немного на взводе. К Лизе тоже не лезь, у этой дурочки «Марк головного мозга», решит еще, что ты на него претендуешь, и все, никакой жизни не даст.

Настя скользнула взглядом по миленькой кудрявой блондиночке, которая жадным взглядом пожирала компанию змеелюдов, и уставилась на эту троицу. Стоило признать, Лиза нацелилась на серьезную добычу. Только Настя сомневалась, что Марк согласится быть чьей-то «жертвой». Если бы фото Семина Марка встретилось Насте в журнале, она бы пролистнула его, решив, что это очередной очень популярный актер или певец, а значит, и смотреть на него незачем. Настя очень гордилась тем, что не увлекается знаменитостями и не фанатеет от звезд. Но вот они с Марком оказались в одном классе, а ощущение, что она «не из его лиги», ее не покидало.

Он весь был слишком. Словно не живой школьник, а школьник из зарубежных фильмов про старшую школу. С его модной стрижкой, идеально смотрящейся на светло-русых волосах, серыми огромными глазами, бровями такой формы, что Настя сомневалась, что он не ходит к бровисту. Ну и в целом он был весь такой… что просто тьфу и не смотреть!

– Егорова, ты пялишься на Марка достаточно долго, скоро не только он, но и Дементьева заметит, – с коротким смешком заметил Денис, и Настя вздрогнула и поспешно уставилась в учебник.

– Спасибо, – буркнула она.

– Не за что, – Денис тоже говорил в учебник. Они были как два шпиона на задании – разговаривали друг с другом, не отрываясь от расплывающихся перед глазами непонятными символами строчек. Или так было только у Насти. – Я знаю, что ты раньше не училась со змеелюдами. С непривычки так многие залипают. Особенно на Марка. Ведь ты знаешь, кто его отец.

Вопросом это не прозвучало, и Настя только вздохнула. Знала. Отец Марка был не только одним из самых влиятельных и богатых жителей Екатеринбурга. Он был Великим Полозом из семьи Великих Полозов. И пусть уже сотни лет никто из его семьи не имел никаких дел с Хозяйками, по крайней мере, никто не упоминал такого, но остальные местные змеелюды соблюдали субординацию по отношению к Семиным. И два друга Марка были не только его друзьями, но и верными охранниками, если Настя правильно понимала, как с этим обстоит дело у этой расы.

– Ты еще можешь перевестись в одиннадцатый «Б», – продолжил капать на нервы Денис. – Если не сможешь с собой справиться, упадет успеваемость.

Вот теперь Настя рассердилась по-настоящему.

– Я не фанатка чешуи, – буркнула она, может, и слишком громко, но это не ее проблемы. – Ты прав в одном, Денис. Раньше я вблизи их не видела.

Отгородилась этим «их» и успокоилась. Что ей до змеелюдов, в самом деле? Да и в классе много обычных ребят, найдет с кем дружить. Даже с этим Денисом, почему бы нет? Он наглый, конечно, и своей бесцветностью производил неприятное впечатление, но это куда лучше, чем залипать на змеелюда. Опять же был еще и Антон. Тот, конечно, был на самый последний случай.

Настя выглянула из-за учебника и тут же поймала взгляд Антона. Ничего удивительного, если тот перевелся в лицей – и как попал только! – ради нее, то уж точно не станет смотреть на какую-нибудь Лизу. Насте было и приятно до ужаса, и немного не по себе. Еще и отец очень строго поговорил с ней, когда обнаружил Антона в списках класса. Что-то насчет «тех, кого приручили». Хотя Настя никого и не приручала, она просто не гнала от себя. А разве была обязана?

– Какая ты интересная, Егорова, может, мы о тебе не знаем чего-то? – переглядки с Антоном не укрылись от соседа. – В новую школу со своей свитой. Но может сработать. Точно никто не подумает, что ты заинтересована в Семине.

И Настя назло ему решила, что давать ложный шанс Антону не станет. Даже ради спокойствия класса и той же Дементьевой. Да и папа бы не одобрил, если бы она начала встречаться с влюбленным в нее парнем ради прикрытия. Папа был ужасный романтик. Наверное, поэтому и не женился после маминой смерти.

– Будешь много болтать, решу, что ты сам мною заинтересовался, – буркнула она Денису, мечтая, чтобы наконец прозвенел звонок.

– А я это и не скрываю, – ухмыльнулся тот, но тут желание Насти сбылось, и звонок наконец зазвенел. А на уроке она обнаружила, что это биология у них с прежней школой совпадала, а вот по математике лицеисты ушли далеко вперед. Какой там думать про Марка, Лизу или Дениса! Понять бы, как решать задачки! Да и сидеть в переменку с учебником было теперь не прикрытием, а необходимостью.

Зато на химии она спасла класс от опроса, вызвавшись отвечать у доски, и не заметила, как обросла новыми приятельницами, которые просили помочь по химии, спрашивали адресок, где Настя делает ногти, и уточняли, сидит ли она на диете. В общем, ничего делать и не пришлось. Зря боялась.

Если Денис и был недоволен таким поворотом, то никак это не выражал. Так, хмыкал иногда, когда она разговаривала с кем-то из ящерок, которые тоже оказались ни бум-бум в химии. И всегда был рад, когда Настя спрашивала что-то у него. Делился своими знаниями он охотно, словно до сих пор не было никого, кто спросил бы его о чем-то.

– Через полтора месяца уедут, поэтому скоро начнутся контрольные, чтобы те, кто вернется, не пропустил ничего. На каникулы раньше уйдем, – пояснил как-то Денис, едва Настя рухнула на соседний с ним стул. Сегодня ей было особенно тяжело. Под ноги попалась пара змеелюдов класса шестого, и вот эти были совсем дикие, чудом ее не покусали. Тыкали пальцем, хихикали. Поди еще пойми, что их так рассмешило!

– Думаешь, кто-то не вернется? – без особого любопытства спросила Настя. Игры богатых мажоров ее не волновали. В прошлой школе были такие же, только люди. Устраивали ночные гонки по городу, пока один не влетел в столб. Разница только в масштабе да в искусственно нагнанной таинственности.

– Разумеется, – ухмыльнулся Денис. – Сама посуди. Наши ящерки могут и не поехать – они взрослеют медленнее. – Даже с тремя змеелюдами из Бэ их все равно всего десять. Значит, будут чужаки. И опять же, Семин.

Он сказал это так, будто этого было достаточно, и Настя разозлилась. Она вообще была разочарована в змеелюдах. То, что она слышала о них раньше, заставляло ее представлять каких-то сверхлюдей вроде мутантов из комиксов. Но они были, скорее, такими, как их охарактеризовал ее отец. Наглыми. Богатыми. Бездельниками.

– Ты как-то много о них знаешь, – заметила она. – Следишь?

Денис пожал плечами. Не обиделся.

– Слежу, – признался он спокойно. – Мне скучно. Я тут самый старший и давно уже готов к экзаменам. Но родители хотели, чтобы я закончил школу со всеми. Я до восьмого класса был на домашнем обучении и потом еще… год пропустил.

Настя тут же забыла, что хотела сказать после этого, бросила на него оценивающий взгляд. Нет, не похож на змеелюда. А кто еще будет оставаться на домашнем обучении несколько лет? И еще сильнее сама на себя разозлилась. Как будто по его бледному, словно мучнистому, лицу не видно! Денису с его рыхлым бледным телом, прозрачными светлыми глазами и вялыми экономными движениями очень шли больничная койка и капельницы. Настя как-то сразу представила его так, и все встало на свои места.

– Болел? – коротко спросила она, не уверенная, что готова к подробностям. Но Денис лишь коротко кивнул. «Да».

– Ко мне ходили учителя из школы, занимались со мной, – торопливо добавил к кивку Денис. Словно и впрямь решил, что она на него подумала плохое. – Так что я учился неплохо. А в том году операция и восстановление затянулись. Вот и пришлось остаться на второй год.

Он криво усмехнулся, но Настя уже привыкла к этим его ухмылкам.

– Получается, ты тоже новенький, – догадалась она. – А про одноклассников знаешь много!

Денис снова пожал плечами с самым независимым видом.

– Так в одной школе учимся, они были просто на год младше, – пояснил он. Настя кивнула. Она в своей школе тоже знала тех, кто чуть младше или старше. С некоторыми дружила… Дружба почти со всеми развалилась после перехода в лицей.

На частые встречи не хватало времени, кое-кто из подруг осуждал ее за лицей – как будто она должна была продолжать учиться со всеми лишь потому, что у других не было возможности перейти! Самая близкая, Ксюша, взяла и обиделась за Антона. Как будто это Настина вина, что он перевелся в лицей. В общем, сплошные тараканы в чужих головах, а у Насти не было даже времени как следует попереживать из-за этого! Учеба отнимала все свободное время, а ведь был еще теннис, и домашние дела никто не отменял. Они с папой жили вдвоем, и он определенно был рад, когда Настя взяла на себя готовку и время от времени прибиралась сама, не вызывая теток из клининга. Все-таки и эти деньги были не лишними.

– Итак, ты считаешь, что вернутся не все, – Настя сменила тему разговора на менее опасную. – Почему? Разве они не могут просто пропустить кого-то вперед, того же Семина, и спокойно погулять недельку по горам? Они же не дикие, чтобы всерьез идти убивать.

Денис позволил себе короткую улыбку. Она не походила на его обычные ухмылки, была такой… грустной, что ли?

– Не дикие, – согласился он. – Змеелюды по-своему цивилизованны и достаточно давно интегрировались в человеческое общество, это так. Но представь, что у тебя есть враг. Недруг. Соперник. И есть возможность убрать его раз и навсегда и при этом остаться невиновным. Неужели ты не воспользуешься шансом?

Настя задумалась. Она попыталась вспомнить хоть кого-то, кого можно было назвать врагом. В третьем классе соседка по парте Мила приклеила к ее волосам жвачку – пришлось постричься в короткое каре, что на ее пушистых волнистых волосах совершенно не смотрелось, а еще обзывалась «косоглазой лягушкой» из-за зеленых Настиных глаз, кончики которых были чуть вытянуты к вискам.

Папа тогда ей впервые серьезно объяснил, что она на самом деле красивая, а потом Настя увидела в магазине шоколадку «Милка», и Мила до конца восьмого класса для всех стала «коровой». Но убивать за это? Нет.

А никого серьезнее Милы в врагах у Насти не числилось.

– Тебе повезло, – с легким осуждением ответил на ее покачивание головой Денис. Будто она обязана была к одиннадцатому классу обзавестись кучей врагов. – Ты выглядишь человеком, стремящимся к справедливости, а у таких обычно много врагов. Много их и у любого змеелюда, особенно у тех, что ближе к власти. Там свои погремушки, короче.

В этот раз Денис больше ничего не сказал, но Настя уже была заинтригована и через пару дней все-таки вытянула подробности. Как оказалось, Нефедов-старший работал в одном концерне с Семиным и Куликовым, сын которого Федя был одним из закадычных друзей Марка и постоянно вертелся рядом с ним. Настя еще подумала, что это круто, наверное, учиться и дружить с тем, с кем потом вместе входить в совет директоров. Она смутно понимала, что это значит, что-то вроде как вместе руководить бизнесом. И Семину это предстояло делать с лучшим другом. Повезло. А вот Денису повезло меньше – ему тоже предстояло работать с этими двумя, а он даже близко к ним не подходил.

– Люди редко поднимаются в таких компаниях на уровень, куда попал мой отец, – нехотя пояснил ей Денис, когда Настя вцепилась, словно клещ, чтобы узнать подробности. – Мне будет непросто с этими мажорами.

Настю покорило, что он использовал то же слово, что и она держала в мыслях, и она от него отстала. Сама она тоже не захотела общаться с этими зазвездившимися одноклассниками, уверенными, что им все должны. И если ящерки еще подходили к ней, чтобы она объяснила химию, то змеелюды просто смотрели, как сквозь пустое место. Неприятно, хоть и не смертельно.

«После осенних каникул вернутся не все, – повторяла себе Настя, вынужденная, как и все, отодвигаться в сторону, когда через класс шли змеелюды. Словно она и впрямь была невидимкой, а они – королями мира. – И наверняка те, что вернутся, будут уже не такими наглыми!»

Она даже начала свое маленькое расследование и убедилась, что змеелюдов в принципе сильно меньше, чем людей, и среди них еще меньше тех, кто публично оборачивался. По версии некоторых исследователей, дело было в том, что публичный оборот приравнивался к публичному же оголению, что не приветствовалось в обществе, но сама Настя считала, что правы другие исследователи. Те, что считали это признаком силы, которой обладали немногие. Это было атавизмом, все эти хвосты, зубы и странные глаза. От них остались лишь чешуйки на теле, которые часто походили на выпуклые татуировки и только.

Нет, депутат от партии «Змеи и лестницы», основная программа которой заключалась в продвижении змеелюдов в те сферы, куда ранее им был путь закрыт, неспроста на заседания приходил, то есть приползал в своей второй форме. Это было показателем его силы, а вовсе не того, что некоторых депутатов пускают без штанов!

Когда Настя была помладше, она любила смотреть по телевизору на змеелюдов во второй форме, а потом начала отличать настоящих от нарисованных для кино на компьютере, и очарование прошло. В жизни же она таковых не встречала и вообще сомневалась, что они есть в ее городе.

Да и зачем ей эти хвостатые! Вот закончит институт, пойдет работать… да хоть бы и к Денису Нефедову! Насмотрится там на этих чешуйчатых, еще и много будет! А пока… пока будет отходить в сторону. Не переломится.




Глава 3, в которой Настю находят проблемы


Едва Настя твердо решила, что не будет реагировать на змеелюдов, как ей пришлось нарушить данное себе обещание. А план был на самом деле хорош: дождаться каникул, там поглядеть, кто вернется и будут ли эти «кто-то» такими же наглыми. А если даже да, то попросить Дениса поменяться с ней местами – его часть парты была с краю у окна, там вообще мало кто ходил, и можно было сидеть и никому не попадаться на пути. Это Настю больше всего злило – необходимость уходить с дороги, словно она в средневековье каком-то и притом из крестьян. Хотя нет, в средневековье как раз и без того более малочисленные змеелюды истреблялись людьми наравне с ведьмами и колдунами. Это сейчас пошло равенство и толерантность, только почему-то развернулось оно по отношению к змеелюдам ну как-то уж слишком широко.

Но учиться осталось всего ничего, отец говорил, что последнюю четверть их так нагрузят экзаменами, что по сторонам глядеть будет некогда. Вот и получалось – дотерпеть до осенних каникул, потом змеелюды пока очухаются после своей игры… Кстати, вроде бы она не для всех закончится сразу, есть еще какое-то продолжение для победителей. В общем, Марка они не увидят до Нового года. Там еще немного потерпеть, благо зимой змеелюды спокойные и немного вялые, а весной начнутся их змеелюдские праздники, потом каникулы и подготовка к экзаменам. И все! В институте уже все будет по-другому, Настя в это твердо верила и не собиралась позволять опасениям заглушить эту веру. Папа же учился со змеелюдами и вовсе не жаловался, что было сложно.

В общем, план был хорош, и только Настя одна была виновата, что он не сработал. Можно было бы обвинить Дениса за его упоминание вскользь о Настиной любви к справедливости или дурочку Лизу, но стоило признаться хотя бы себе – виновата была именно она.

Звонок на урок уже прозвенел, но Полина принесла новость еще в перемену – Лидия Яковлевна заболела, и биологии не будет. Конечно, в одиннадцатом классе могли бы и заткнуть «окно» той же математикой, но, похоже, все учителя были заняты, так что их оставили на «самоподготовку». И даже не прислали какого-нибудь библиотекаря присматривать. Ну вроде как одиннадцатый класс, взрослые люди и змеелюды, да и экзамены почти всем сдавать.

В общем, Настя поскорее схватила учебник по физике, чтобы только не прилипли ящерки с химией, и уставилась в него. Шум в классе стоял средний – кто-то болтал, кто-то рисовал на доске, одним словом, привлекать внимание учителей никто не собирался, и значит, можно было действительно потратить время на домашку, например.

– Главное, не вмешивайся, – шепот Дениса отвлек от учебника. Но вместо того чтобы с головой скрыться за учебником, как и следовало сделать, она, наоборот, высунулась из-за него и огляделась.

Сначала она подумала, что Денис предупреждал ее про Антона и Наташку. Наташка лупила Антона по плечам и голове учебником биологии. Но учебник был тонким, Наташка – тоненькой и слабой, а лицо даже не пытавшегося закрыться от ударов Антона таким, что Настя поняла – скоро ей придется остаться без воздыхателя. Кольнула легкая ревность – как так, Антон же был влюблен в нее с восьмого класса! Но думать об этом было некогда – взгляд скользнул по притихшим ящеркам, миновал заучку Арсения, который конспектировал главу учебника, и наконец остановился на Лизе.

Лиза Дементьева сидела на первой парте и обычно была вынуждена «незаметно» поворачиваться, чтобы глянуть на змеелюдов, которые оккупировали пятую и четвертую. Но только не сейчас. Сейчас Марк подошел к ее парте и остановился прямо перед ней, отчего Лиза смотрела на него, задрав голову. Друзья Марка, Федор и Мишка, стояли в отдалении, что-то шептали друг другу на ухо, посмеивались и толкали друг друга в бок. В общем, их поведение только дополнило картину.

Настя не слышала, что говорил Марк, нависая над Лизой, но по его усмешке и взгляду догадаться было несложно. А Лиза выглядела как человек, которому предложили пачку денег за то, чтобы она станцевала на парте голой, а она вместо того, чтобы возмутиться, хочет спросить, под какую музыку.

Смотреть противно!

И Настя вернулась к учебнику. Что там про второй закон термодинамики… А, к черту!

Она поднялась одновременно с Лизой. Только Лиза поднялась мягко, как-то противоестественно аккуратно, словно хрупкая кукла, а не человек. Сама же Настя подскочила резко, физика хлопнулась на пол, сама она ударилась коленкой о край парты, и ее шипение от боли совпало со вздохом Дениса, который даже отвернулся, не желая смотреть на то, что случится дальше.

Глаза обернувшегося на шум Марка на мгновение удивленно расширились, но он тут же сузил их и ухмыльнулся.

– Смотри-ка, другой ряд, а тоже задело твоим обаянием, ты поаккуратнее с радиусом, а то всех разом не потянешь, – крикнул Мишка, и они оба с Федей загоготали. Сам Марк тоже ухмыльнулся, но Настя этого уже не видела.

В глазах у нее потемнело от стыда – как она опозорилась перед классом, где все решили, что она такая же, как Лиза, и готова прыгнуть… да даже не в постель к Марку, уж сейчас он ее планировал увести отнюдь не в постель! А когда Настя нервничала, она плохо контролировала, что говорит, и могла нагрубить. Обычно она помнила это и старалась успокоиться, но только не в этот раз.

– Извини, ты не в моем вкусе, – тем временем нарочито извинился змеелюд и развел руками, играя на публику. Парни снова захохотали, уже не только змеелюды, но и другие. Тонко хихикнули ящерки. Ну да, Настя злопамятная, теперь они химии от нее не дождутся!

– Повезло, потому что ты тоже не в моем, – ответила Настя, подходя вплотную к змеелюду. Ее немного трясло – она впервые была так близко к кому-то вроде Марка. Ящерки не в счет. – Терпеть не могу шепелявых. Да к тому же я знаю, кто твой отец!

Дрогнувший было не иначе как от ярости при упоминании шепелявости Марк приосанился. И зря. Потому как шепелявостью Настя назвала общую для всех змеелюдов особенность, при которой легкое шипение слышалось в большинстве согласных. Это звучало как небольшой акцент и только. По-настоящему ударить Настя собиралась иначе.

– Я знаю, кто твой отец, – повторила она достаточно громко, чтобы ее слышал весь класс. – Но я понятия не имею, кто ты. Сын своего отца? Большое достижение к семнадцати годам!

Вот теперь все внимание змеелюдов было приковано к ней. Она злилась, что они смотрят сквозь нее, как будто она пустое место? Что же, она была не права, и это было благо. Взгляд по-настоящему ощущался, и кожа в тех местах, которых он касался, начинала теплеть. А смотрели на нее все змеелюды, не только Марк. Даже лопатки чесались – похоже, Ольга тут решила не отставать от парней.

– Извинись, извинись… – раздались шепотки со всех сторон, и Настя подумала, что она не слишком хорошо следует просьбе отца не высовываться. Только она сомневалась, что извинения помогут.

– Извинись, – повторил за всеми и сам Марк, а потом ухватил ее за запястье. Рука его была холодной и жесткой, словно из металла, и Настя подумала, что останутся синяки. Ладно еще рука левая, а то вечером теннис… Глупые мысли про теннис заставили ее успокоиться.

– За правду, которую тебе никто другой не скажет? – ехидно поинтересовалась она, хотя внутри все дрожало. Да что там внутри, даже сжатая пальцами Марка рука дрожала, и он, без всякого сомнения это чувствовал. Его потемневшие глаза то и дело касались взглядом ее подрагивающих пальцев, и тогда краешек губы задирался в ухмылке. И эта ухмылка заставляла Настю говорить дальше.

– Ты просто неприлично богат и, по мнению многих, также неприлично красив, – Настя сумела произнести это не споткнувшись. – Но за смазливой мордашкой и папиными деньгами ты всего лишь нахальный одиннадцатиклассник, которому нужны свита и влюбленные девчонки, чтобы поверить в себя. Еще и человеческие. Среди своих небось никто не побежит по одному зову, да?

Настя не знала, попала ли она хоть раз достаточно больно, так, как ей хотелось, чтобы заглушить собственный позор и страх. Надеялась, что да.

– Извинись, и я прощу тебя, – повторил Марк. Сжимавшая ее запястье рука чуть ослабила хватку, и большой палец Марка скользнул по ее ладони, словно лаская. И пусть это движение было едва заметным, Настя вздрогнула всем телом. Он… он просто играет с ней! Будто она такая же, как Лиза, просто более норовистая. Как лошадь. Возможно, даже способная заинтересовать опытного наездника!

– Эй, куда тебе две, оставь злючку другим! – словно в ответ на ее мысли выкрикнул Мишка.

– Я не извиняюсь за правду, – повторила она, вырывая руку. – И уж точно не испугаюсь надувшегося от важности змееныша вроде тебя.

«Ты закрываешь себе дорогу в компанию, где руководит его отец», – голосом Дениса пролетело в ее голове. Но Настя была уверена, что поступает правильно. Если она сейчас извинится, что потом? Будет склонять голову каждый раз, когда мимо проходит змеелюд? Почитать за счастье, если он потащит за собой в туалет или куда он там заманивал Дементьеву? Нет уж, компаний, где нужны хорошие специалисты, много. И она свою найдет.

Наверное, она отвлеклась на то, что успокаивала себя, потому что не поняла, как именно стоявший перед ней Марк вдруг оказался у нее за спиной, да еще и обхватив теперь сильными пальцами оба ее запястья. Хоть над головой ее руки не поднял – и то хорошо. Она и без того чувствовала себя беспомощной, чувствуя на шее его дыхание, спиной – его тело, которое от ее собственного отделяли жалкие сантиметры. И пальцы. Холодные, будто стальные.

– Ты просто маленькая дурочка, которая ничего не знает о змеелюдах, – шепнул он ей, почти касаясь губами мочки уха. – Мне жаль тебя, но ты сама сделала свой выбор.

Наверное, будь Настя смелой героиней фильмов, она бы извернулась как-то, плюнула бы ему в лицо или пнула бы в пах, благо стояла она близко. Но учительница по ОБЖ, которая на факультативе обучала их зачаткам самообороны, ничего не говорила о том, поможет ли это со змеелюдом. Зато она рассказывала о превышении самообороны, и Насте пришлось замереть и почти не дышать, чтобы не пропустить, когда Марк сделает что-то против нее. Жаль, что ни один человек не ринулся ей на помощь. Весь класс даже не пытался делать вид, что занят своими делами, только и смотрел на них. Но ни Антон, ни Денис, да никто! – никто не крикнул «оставь ее в покое» или вроде того.

А потом Марк просто отпустил ее руки и едва заметно подтолкнул коленом, мол, иди. Свободна. Было это не больно, но обидно, словно ее не посчитали даже достойной ответа.

Только сил на продолжение спора у Насти не осталось. Она так и стояла у первой парты центрального ряда, пока Марк снова что-то шептал Лизе и пока уводил ее в коридор.

А еле слышное «живи пока» ей наверняка показалось. Точнее, ее насмерть перепуганному мозгу. Первой очнулась Полина.

Едва за Марком и Лизой закрылась дверь, она подскочила к Насте, цапнула ее за плечо и подтолкнула к ее парте.

– Вот ты чокнутая! – с восхищением прошептала она и, прежде чем Настя успела что-то ответить, добавила: – Объясни вторую задачку по химии, а?

Настя достала тетрадь. Она была благодарна ящерке за этот жест. Пусть та добивалась и своего, но очень вовремя. Теперь Настя не выглядела изгоем, каковым боялась остаться после стычки с Марком, да и было чем занять голову, чтобы не думать о Марке. О дурацком Марке и его не менее дурацком шепоте. Он ведь не подкараулит ее после школы во дворе с дружками, нет? Настя как-то избегала до сих пор драк и избиения и предпочитала, чтобы так было и дальше. И почему-то, когда она вспоминала тяжелый взгляд Марка, мысль, что «девочек бить нельзя», совсем не утешала.

– Не подкараулит, – буркнул Денис, когда Настя поделилась с ним тревогой.

Уже прозвенел звонок на перемену, в класс вернулся Марк и, игнорируя ее, уселся со своими друзьями, которые хлопали его по плечам, и что-то шептал. Сероватой тенью проскользнула на свое место и Лиза. Настя с тщательно скрываемым облегчением отметила, что радостной и довольной она не выглядит. И без того Настя почувствовала себя идиоткой, заступившись за влюбленную дуреху, которая все равно побежала, роняя тапки, навстречу своему чешуйчатому счастью. Было бы совсем обидно, если бы ее и впрямь ждало именно оно. Счастье. Но, по-видимому, Марк не собирался менять что-то ради того, чтобы Настя почувствовала себя глупо.

Почему-то убежденность Дениса совсем не успокоила Настю, скорее, наоборот. Она заподозрила, что он снова что-то знает, просто молчит.

И, судя по тому, с какой жалостью на нее поглядывали одноклассники, пока думали, что она не видит, знал что-то не только Денис.

И Настя не выдержала. Она не стала дожидаться последнего урока, не стала думать, насколько это будет сложно в середине рабочего дня. Просто украдкой вытащила телефон, положила на колени и набрала: «Забери меня из школы. Пожалуйста».

Денис покосился, но ничего не сказал. Он вообще после ее выступления сидел молчаливый и насупленный. И Настя лишь надеялась, что ему просто стыдно. Мог бы и сам заступиться за нее. Или за Лизу, если уж на то пошло.

Настя снова посмотрела на Лизу. Та выглядела осунувшейся и смотрела только перед собой или в учебник, ни разу не обернувшись на Марка. И это было даже хуже, чем если бы она постоянно оборачивалась и смотрела своим щенячьим взглядом.

Сама Настя тоже не поворачивалась к змеелюдам. Сегодня на свою беду она узнала, как чувствует себя человек, на которого змеелюд смотрит, и теперь точно была уверена, что все четверо, включая Ольгу, ее игнорируют или же скользят взглядом, как и делали все эти дни.

Может, она зря перенервничала сама и заставила нервничать других? И Денис прав, и никто не станет ее подкарауливать после уроков? Да и потом, что толку сбежать сегодня, ведь завтра придется возвращаться обратно в класс, или она из-за одной стычки с ровесником сбежит в свою старую школу? Нет, не такой она себя видела, когда решила перевестись в последний год в лицей, в новый класс, где другие ученики, другие учителя. Все другое. Но ближе исполнение мечты с поступлением на нужный факультет. Жаль, что она недостаточно внимания уделила пункту «не высовываться», а ведь ее предупреждали не раз и не два.

Урок еще не закончился, когда телефон завибрировал. Извинившись, Настя вышла в коридор и нажала «принять вызов».

«Надеюсь, ты уже с вещами вышла, потому что я поднимаюсь», – услышала она родной голос и наконец позволила себе расплакаться.




Глава 4, в которой у Насти появляется чешуя


Отец сам забрал ее вещи и отпросил с последнего урока. Настя не нашла в себе сил, хоть и ругала мысленно себя страшно – как возвращаться в класс, если сейчас струсила?

Отцовский голос был слышен в коридоре, тот говорил негромко и спокойно. О том, что у них образовались семейные проблемы и Насте нужно съездить к бабушке, которая попала в реанимацию. Поэтому так срочно. Дня три. Не больше.

Говорил он так уверенно и звучало все настолько логично, что Настя сама едва не поверила, хотя бабушку видела два раза в жизни и вовсе не желала увидеть третий раз, уж слишком хорошо ей запомнился второй.

Дело было во время охватившей людей эпидемии. Сама Настя, как и большая часть детей и подростков, болезнь перенесла легко. Змеелюды не болели вовсе, что, конечно, вызывало волну пересудов и сплетен, но вроде тем удалось отбиться от подозрений. Все-таки болезни у них и впрямь не слишком часто совпадали. А вот взрослые люди, особенно старики и мужчины, часто болели тяжело.

Не повезло и отцу Насти. Он слег, а потом и вовсе угодил в больницу, и того гляди его могли отправить в медикаментозную кому, из которой многие не выходили. Тогда отец и вызвал бабушку и тетку. Чтобы Настя не осталась одна в случае чего.

Настя не верила ни в каких богов, и если до приезда малознакомых родственниц просто уповала на врачей, то после знакомства с бабушкой стала молиться всем подряд и ставила свечи в каждом храме, какой попадался ей на пути во время шатания по городу. Да, их родная двухкомнатная хрущевка немедленно стала чужой, когда там поселились эти чужие женщины с вытянутыми недовольными лицами и ворчанием, которое, казалось, не смолкало, даже когда они спали.

Из этого ворчания Настя поняла, что ее отец перестал общаться с матерью и сестрой, потому что они… были уверены, что он не ее отец! Настя обнаружила, что не может предоставить доказательства того, что ее отец был женат на матери, что она в принципе умерла! Свидетельств об этом в доме тоже не было.

Настя много чего напридумывала, что не могла спросить у лежащего почти при смерти отца, но одно она поняла точно – едва его не станет, бабушка отправит ее в детский дом или в приемную семью.

Настя знала, что отцу нельзя переживать, но едва кризис прошел, как она выложила ему все. Уже потом она узнала, что коварная болезнь порой отступала ненадолго, чтобы вернуться и добить одним ударом. И как знать, может, она даже вернулась за отцом, только не застала в больничной койке. Шатаясь, как умертвие из ужастиков, и такой же синевато-бледный, отец подписал отказ от продолжения лечения и вернулся домой. Он выкинул из дома мать и сестру со всеми их вещами, уже обживающими полупустое пространство их некогда аскетичной квартиры, и даже не стал слушать про то, что уехать им удастся лишь через несколько часов.

«На вокзале пересидите, вороны драные», – напутствовал он их и, лишь захлопнув дверь, сполз по стене на пол.

– Сейчас отдышусь и завещание напишу, давно пора было, мало ли как жизнь повернется, – пробормотал он. – А в приют тебя никто не отправит, даже если я помру раньше, чем тебе восемнадцать стукнет. Есть еще люди, кто мне должен. Три года уж потерпят тебя, да не как эти… р-р-родная кр-р-ровь!

– А бабушка разве не… – Настя задохнулась, так и не смогла вслух произнести то, что мучило все эти дни почти так сильно, как отцовская болезнь.

Но тот понял. Скривился и выругался.

– Чуть полегчает, закажу генетический тест для нас с тобой, – пообещал он.

Настя кивнула. Ну да, обещание – это хорошо. Потом. Как-нибудь.

Чего она никак не ожидала, так это того, что «чуть полегчает» означало то, что папа поднимется и пройдет к компьютеру – заказывать.

– Да я и так верю, – лепетала она, пытаясь прикоснуться к папиному лбу – нет ли жара. – Пап, я буду себя вечно корить, если заставлю тебя делать это!

– Ты будешь себя вечно корить, если не проверишь, – отец слабо ухмыльнулся. – Настюш, эти вороны заставили тебя сомневаться. А от сомнений надо избавляться сразу. Выкорчевать их с корнем, ясно?

– Ясно, – Настя выдохнула и обвила отца за шею, лбом утыкаясь ему в спину. Только так, не видя его лица, она решилась. – Пап, но про маму… Мы искали и не нашли документов про ее смерть. И на кладбище ты меня никогда не водил.

Лбом она почувствовала, как закаменела отцовская спина, и испугалась – не сделала ли ему хуже?

– Я тебя и на могилу деда не водил, – усмехнулся отец, но прозвучало это горько. – Что до твоей матери, то тут вороны правы в одном. Не умерла она.

Он замолчал, Настя молчала тоже, боялась слово произнести, чтобы отец не закрылся окончательно. И неожиданно сработало, отец откашлялся – не для драматичности, просто болезнь уходила тяжело, оставляла за собой вот такой долгий кашель, и хрипло произнес:

– Ладно, Настена. Ты большая уже. Я и без того долго тянул.

В общем-то Настя уже и так знала, что услышит. Да, у нескольких ее знакомых не было отцов – кто-то не женился, кто-то «вышел за хлебом» и не вернулся, у кого-то родители развелись. У нее было чуточку сложнее – ушла мама. Решила, что семейная жизнь не для нее, оставила дочь своему возлюбленному и ушла. Больше папа ее никогда и не видел. Нет, звонить и искать не пытался. Они и сами справились, разве нет?

Настя тепло выдохнула отцу в шею и вздохнула. Справились, пожалуй. Но разве не обидно? Почему-то ей казалось, что было лучше, когда она думала, что мама умерла. Так она могла мечтать, что она ее любила.

– Ты ее не ищи, главное, – неловко попросил отец. – Захочет – сама найдет. Ладно?

И Настя тогда пообещала. С тех пор прошло почти три года, и она бы рада нарушить обещание, но что она знает о матери? Имя – как у нее, внешность – почти как у нее. Ни фамилии, ни хоть примерного адреса отец не сообщил. Наверное, уже тогда знал, что Настя может не сдержаться.

Больше они на эту тему не говорили, как и на тему бабушки. Отец оклемался, действительно написал завещание, по которому все абсолютно доставалось только Насте, ну и они сделали генетический анализ. Плевать в пробирку было смешно, и Настя была рада, что не нужна кровь – крови она боялась, как и всех этих процедур с анализами. А этот показал, что все так и есть – она папина дочь. И пусть стоило это недешево, Настя была согласна с отцом – для них это было важнее денег.

Одним словом, папин отмаз про умирающую бабку был шит белыми нитками, и Настя лишь делала вид, что верит ему, сама со страхом дожидаясь, когда они сядут в машину. Она собиралась рассказать все, и пусть папа ругается. Лишь бы не смотрел с печалью, словно она глупая, это Настя не переносила. И все равно каждый раз рассказывала все, потому что папа мог поорать или посмотреть жалостливо, так что только обиднее становилось, а потом помогал. Всегда.

– Рассказывай, – попросил отец, едва они выехали из школьного двора.

И Настя начала говорить. Не упомянула лишь про то, как неожиданно Марк оказался за ее спиной и как она себя чувствовала, когда он сжимал обе ее руки и шептал на ухо. Было слишком стыдно. А вот остальное все рассказала.

– М-да, – отец задумчиво пожевал губу. – За три дня Семин точно не рассосется. Не тот он змеелюд, чтобы обиду простить.

А потом, то ли заметил, как она сжалась на сидении, то ли и впрямь так думал, но добавил неожиданное:

– Все правильно сделала, что не стала извиняться. Нагрубила ему, конечно, что тут поделать. Но извинения бы не помогли. Он бы все равно какую-нибудь пакость придумал. Знаю я их семейку, только силу и понимают.

Настя вздохнула. Она и сама понимала, что зря заступилась за Лизу. Хуже всего, что в глубине души она знала – дело было вовсе не в Лизе. Она заступилась просто за всех таких дур-девчонок. За себя, пока не стало поздно, потому что нутром чувствовала – будь она на месте Лизы, за нее бы никто не заступился, и сама бы она оробела бы куда больше.

– До игры он не рискнет ничего серьезного предпринять, разве что попытается запугать, – продолжал отец. – Поэтому одна не ходи. А после игры… посмотрим, каким он вернется и вернется ли вообще. В крайнем случае, переедем. Я знаю, что ты хотела учиться в местном ВУЗе, но поверь, в Казани или Москве он не хуже.

Настя даже рот открыла, а ни звука не послышалось. Настолько все серьезно? Не вернуться в прежнюю школу, а переехать в другой город? Даже в Москву?

Раньше Настя думала, что папина работа не позволяет им даже думать о столице, да и не слишком большая отцовская зарплата. Но завещание она видела и теперь понимала, что дело в чем-то другом. Может, папа тоже надеялся на мамино возвращение?

И не спросишь.

Только спасти ее от Семина для папы было важнее.

– Учись пока, авось и пронесет, до игры время точно есть, – закончил на этом разговор папа. – Его отец сейчас должен думать о том, как парня поудачнее через гору протащить, а не о том, как его дурацкую месть прикрывать, и Семин это прекрасно знает.

Настя, разумеется, знала, что взрослые иногда ошибаются, но точно не думала, что ошибется ее отец, да еще в таком важном деле. Но он ошибся.

Узнала об этом Настя вскоре после своего возвращения с незапланированных «каникул».

В тот день после физкультуры у нее чесалась спина. Она думала, что кто-то из девчонок кинул ей что-то на спину, когда она переодевалась, – перец или чесночный порошок. Поди пойми, что придет в голову тем же ящеркам! Раздевалки в лицее были раздельными и очень уютными, вот Настя и расслабилась. Теперь нужно было дождаться большой перемены, чтобы снова спуститься в спортзал, в раздевалке снять блузку и посмотреть в зеркало.

И не чесаться в классе – не радовать того, кто это придумал! Настя бы попросила Дениса посмотреть, кто будет особенно довольно жмуриться, разглядывая ее спину, но Дениса не было – в дни, когда была физкультура, он, освобожденный от нее, не ходил и на другие уроки. Что думали по этому поводу учителя, Настя не знала, но предполагала, что они больше заняты мыслями про семь змеелюдов в небольшом в общем-то выпускном классе и один второгодник им никак не мешал ни своим присутствием, ни отсутствием.

А вот Насте очень бы не помешала его поддержка, когда прямо посреди урока весь класс вызвали на медосмотр. В старой Настиной школе медосмотры были плановыми, а на прививки родители подписывали разрешения, так что она забеспокоилась. Пожалуй, бледнее ее выглядела только Лиза, и Настя знать не хотела, что ее беспокоит.

– Не переживай, – ее догнала Полина, не иначе как надеявшаяся на продолжение помощи с химией. – Для вас, людей, это просто галочка. Медосмотр рассчитан на змеелюдов, чтобы не вывести на гору кого-то, кто совсем не готов. Но люди проголосовали за равенство, так что осматривают всех.

– Прививок никаких не будет? – на всякий случай уточнила Настя. Полина помотала головой, и Настя успокоилась. Даже обрадовалась – если раздражение на спине из-за перца, то медики это отметят и можно будет спокойно пожаловаться на этих дурочек. Что кто-то выслуживался перед Семиным, было Насте понятно и так. Но хотелось бы знать точнее, к кому не стоит поворачиваться спиной. В прямом смысле.

Что ее совсем огорошило, так это правила медосмотра. В кабинет одновременно загнали весь класс, за ширмой предстояло по очереди раздеваться, подвергаться осмотру и одеваться. Нечего и говорить, как оживились парни, а Настя поняла, что они тут провозятся весь урок и всю большую перемену.

Но все смущение и недовольство были забыты, когда во время ее осмотра медик-змеелюд вдруг достал телефон и позвонил куда-то.

– Нарушительница, Лев Григорьевич, – отрапортовал он сухо, – как и предупреждали.

Раздевшаяся до плавок и стыдливо прикрывшая грудь Настя заметалась взглядом, пытаясь понять, о чем или о ком речь. Если о ней, то что она сделала? На другой стороне от смотрового закутка висели зеркальные шкафчики, слишком небольшие и высоко расположенные, чтобы увидеть много, но главное ей сразу бросилось в глаза – вся поверхность ее спины между лопатками и почти до шеи была покрыта мелкими, но отчетливыми чешуйками.

Первая мысль была, что ее мать змеелюдка, просто отец это скрывал. Но в следующее мгновение Настя устыдилась этой мысли. Отец бы не стал скрывать такое, да и чешуйки появились внезапно точно в день медосмотра. Совпадение было шито белыми нитками, и в нем отчетливо виделся почерк одного конкретного змеелюда.

Тем временем в кабинет, где сидели притихшие одноклассники, еще не успевшие пройти медосмотр, ворвался совершенно седой и почти весь покрытый чешуей змеелюд. Он бесцеремонно коснулся спины обалдевшей от такой бесцеремонности Насти когтем, а потом она почувствовала на спине прикосновение чего-то влажного. И ее передернуло от мысли, что это могло быть.

– Настоящие, – буркнул змеелюд. – Я ее забираю.

Он схватил Настю за плечо, но та только сильнее прижала ладони к груди.

– Вы с ума сошли, – прошипела она похлеще любого змеелюда. – Я почти голая!

Если она надеялась этим смутить змеелюда, то у нее ничего не вышло. Тот закатил глаза так, что радужка полностью скрылась под веками, и буркнул:

– Кофта. Брюки.

Лифчик, носки и блузку пришлось оставить в кабинете, потому что ждать ее змеелюд не собирался. Едва она натянула брюки и сунула ноги в туфли, как он снова цепко ухватил ее за плечо и поволок из-за ширмы.

Она пыталась поймать хоть чей-то взгляд, попросить передать ей сумку, позвонить отцу наконец. Но все смотрели в пол. Все, кроме Марка.

Тот ухмылялся так явно, что Настя бы поняла, что это его план, даже если бы была полной идиоткой. Его красивые губы приоткрылись, и Настя отчетливо услышала:

«Ты умрешь».

Она задергалась, надеясь вырваться и добраться до учителей, до телефона, да хоть до кого-нибудь, но змеелюд держал крепко. А когда она в коридоре наконец решилась закричать, ей в плечо вдруг вонзилось что-то острое, и Настя потеряла сознание.

Очнулась она только в автомобиле. Пахло дорогой кожей и чем-то сладковатым.

– Ладно еще не каждый год такое, – выкравший ее из школы змеелюд разговаривал с водителем. – Они будто не понимают, что без инициации род станет слабее, дары иссякнут. Хотят быть обычными людьми, глупые куклы!

– Да, – поддакнул водитель. Судя по его чуть утомленному голосу, поддакивал он уже не первый раз.

Настя затаилась, решив сделать, как в ее любимых книгах делали жертвы маньяков – прикидывались вырубленными и убегали, едва машина останавливалась, а дверь оказывалась разблокированной.

– Теперь придется поить сывороткой против яда, – продолжал жаловаться похититель. – А то скажут, что я подсуживаю крупным семьям и нарочно ослабил девочку. А я никогда никому не подсуживаю!

– Да, – терпеливо согласился водитель.

– Потом, если выживет, надо будет определить, какой род, – похититель оказался болтлив, но Настя не понимала и половины из того, что он говорит. Кроме того, что она может почему-то не выжить, ей ничего понятно не было. Но этого хватило, чтобы запаниковать. – Чешуйки точно змеиные, не ящерка. Даже жаль. У девочки хороший потенциал, раз она так долго скрывалась.

– Змейки тоже могут дать кровь горе тем же способом, что ящерки, – впервые не поддакнул водитель. – Когда очень хотят жить, они становятся не такими разборчивыми.

Он хохотнул, но похититель его смех не поддержал.

– И какому роду из нынешнего потока ты желаешь такого усиления? – с плохо скрываемым недовольством прошипел он. – Тут же будет не поток, а сплошные самоцветы! Я предлагал раскидать их по разным группам, но…

Сквозь прикрытые ресницы Настя видела, как змеелюд потер шею, и ей почему-то стало жаль старика. Похоже, он мог только мечтать «не подсуживать», а на деле от него зависело немногое. Что она рано охарактеризовала похитителя как старика, она поняла пару мгновений спустя, когда тот легко, словно пушинку, поднял и посадил рядом с собой.

– Деточка, твое сердце бьется так громко, что нам с Дмитрием уже сложно слышать друг друга, – заявил змеелюд. – А теперь будь умницей, назовись и выходи. Тебя ждут на оформлении участников.

«На каком оформлении участников? Вы сдурели? Отправьте меня домой, дайте позвонить отцу!» – все это и многое другое хотела сказать Настя, но не смогла.

Прокушенное – это она теперь точно знала, плечо неприятно ныло, и хотелось просто со всем соглашаться. Со всем, что говорит этот седой тип с раздвоенным языком. Почему-то раздвоенный темный язык было последним, за что удерживалось сознание Насти, тогда как тело жило своей жизнью.

Она послушно вышла из автомобиля, дошла до приземистого здания, где ее снова раздели, посчитали чешуйки, потом заставили оставить отпечатки пальцев на бумаге, что-то подписать, сфотографироваться боком и прямо, ответить на несколько вопросов и смотреть, тупо смотреть на то, как вырастает анкета, на самом верху которой написано Егорова Анастасия Данииловна, а по центру надпись гласит «участник Игры».

И ничего с этим Анастасия Данииловна сделать не могла, потому что, едва она открывала рот иначе как для того, чтобы ответить на вопрос, как плечо начинало пульсировать, и она снова закрывала рот, чувствуя небывалую сонливость и отсутствие всех эмоций, даже страха.

И только снова вернувшись в автомобиль, она почувствовала толику свободы.

– Папа вас убьет, – пообещала она и зевнула. Глаза ее закрывались.

– Ну это вряд ли, – усмехнулся похититель, бережно укрывая ее пледом. Автомобиль тронулся с места, а Настя позволила себе наконец уснуть.




Глава 5, в которой у Насти появляется опекун


Наверное, сон помог. То ли избавиться от яда, то ли просто прочистить мозги. По крайней мере, паниковала Настя уже меньше, когда ее разбудили около школы и предложили выпить сыворотку от укуса.

– Нет, – уперлась она. И из машины вылезать не стала, хотя ее попросили. Голос похитителя гулко отдавался от ушей до кончиков пальцев, но непременно исполнять его требование уже не хотелось.

– Что значит «нет»? – возмутился тот. Снова закатил глаза и уставился своими белыми «бельмами». Только Настя уже поняла, что он и ими видит прекрасно, и не впечатлилась.

– «Нет» говорю, – ответила она. – Сначала вызовете моего отца. И полицию, потому что вы меня похитили.

– Закон о змеелюдах, деточка, касается даже таких, как ты, и по нему я мог тебя забрать, просто обозначившись как твой опекун, – голос змеелюда стал раздраженным, но Насте было плевать на его раздражение. Она поняла, что не ошиблась. Вот оно! Ну теперь он попляшет, раз уж детские сказки оказались правдой!

– Только я не змеелюд, – ответила она и почесала спину через кофту. – Вызовите моего отца и убедитесь.

Конечно, она блефовала. Все еще оставался шанс, что ее мать змеелюдка, но то немногое, что Настя знала о соседях, твердило об обратном. Змеелюдов рождалось меньше, чем людей, и их внутренние законы сурово наказывали пренебрежение отпрысками. Пока не придет время отправлять их на гору, разумеется. Сумасшедшие и нелогичные рептилии!

Так что нет, она не могла быть змеелюдкой, а значит, этот змеерожий совершил большую ошибку, укусив ее и временно став ее опекуном. Потому что кто-то должен теперь это разгребать, и Настя прекрасно понимала, что вдвоем с отцом они это просто не потянут.

Похититель позвонил в школу, около которой они остановились, и оказалось, что вызывать уже никого не надо – отец уже здесь. Настя почувствовала облегчение и сильно закусила губу – не расплакаться, как в прошлый раз, когда за ней приехал отец. Сейчас она просто не может себе это позволить! И обязательно узнать, кто предупредил папу, что ее забрали. Может, Антон? В принципе, он мог, да и телефон ее отца у него мог быть.

Отец вылетел из здания школы так стремительно, что Настя заметила, как непроизвольно и без того длинные когти ее похитителя стали еще длиннее. А почти бесцветные чешуйки позеленели. Ей стало страшно. Что, если он нападет на папу?

Но никто ни на кого не напал.

Отец нырнул в открытый салон машины и вытащил ее наружу, ощупал – цела, и после этого повернулся к змеелюду.

– Вы, разумеется, определили, что она не змеелюдка, и мы можем обсудить компенсацию за то, что вы напугали мою дочь? – спросил он очень тихо.

– Э-э… – задергался седой змей. – У нее чешуя… на спине.

– Вы не попытались проверить эту чешую, не взяли у девочки кровь на анализ?.. – тон отца сделался угрожающим, хоть и не стал громче.

– Анализ делается два дня, а последние списки подаются сегодня, – промямлил похититель. – И чешуя…

– Чешуя ломкой веретеницы держится на коже человека до двух дней, если не пытаться ее сорвать, – прервал его отец. – Вы же устроитель игры, должны понимать, Лев Григорьевич!

– Пап, он меня укусил и хотел споить антидот, – наябедничала Настя, сообразив, что все-таки похитителя сейчас будут убивать. Пусть хоть убивают за дело!

– Ты не стала пить? – совсем другим голосом произнес отец и притянул ее к себе, целуя в лоб. – Умница, родная. Иди обратно в медпункт, там тебя ждут нормальные врачи, психолог и полиция. Расскажешь им все как есть.

Сам он повернулся к «Льву Григорьевичу» и произнес:

– Ваш медик тоже там. Когда он убедится, что моя дочь человек, я потребую немедленно отозвать бумаги. И сумма компенсации превысит все ваши самые тревожные ожидания.

– Но… но… – снова замямлил похититель, а что он там говорил дальше, Настя уже не слышала. Она шла к входу в здание, по дороге ее перехватил молодой полицейский и, поддерживая под руку, довел до школы и повел по коридору.

Она видела учителей и учеников, знакомые и совсем чужие лица. Все с любопытством или беспокойством смотрели на нее, и только одно лицо зацепило ее достаточно, чтобы она остановила на нем взгляд. Разумеется, это был Марк, кто еще!

«Ты умрешь» – сложилось в голове Насти сказанное Марком беззвучно, одними губами. И она вздрогнула. Вдруг у отца не получится… не получится что? Вычеркнуть ее из Игры?

Вот на что намекал Марк! В их игре ей не выжить, это уж точно. Если из змеелюдов возвращались не все, то что говорить о ней! Она даже правил не знает, они же засекречены! Но неужели он всерьез рассчитывал, что ее не проверят? Сейчас медики разберутся, отклеят с ее спины эту пакость, и все. Все закончится.

С приклеенными на ее спину чешуйками разобрались и впрямь быстро. Пришлось обколоть это место обезболивающим – снимались чешуйки с трудом, но под ними оказалась обычная покрасневшая кожа.

Побелевший так, что чешуйки стали казаться прозрачными, медик-змеелюд дрожащим голосом принес свои извинения, а Настя смогла наконец одеться полностью и не ходить в кофте на голое тело.

Но на этом хорошие новости и заканчивались. Отца не было очень долго, с Настей поговорили полицейские, психолог потратила на нее кучу времени и единственная догадалась попросить принести из столовой еды, а когда отец все-таки вернулся, по-прежнему с ее похитителем, они оба были мрачными и печальными.

Как оказалось, документы не просто собирали до сегодняшнего дня – их немедленно передавали дальше и ни угрозами, ни просьбами, ни предложением взятки повернуть назад это было нельзя.

– Я все равно это так не оставлю, – пообещал Насте отец и она, осоловевшая от еды, успокоительных и укуса, лишь кивнула.

Несколько дней они так и провели. Отец с утра до вечера где-то пропадал, а Настя сидела дома, делая присланную учителями домашку – школу никто не отменял, просто немного отложили. А потом раздался звонок в дверь.

Первая реакции Насти была не впускать, но она потерла плечо – и впустила.

– Какими судьбами, Лев Григорьевич, – проворчала только, отходя в сторону. Так говорил папа, когда был кого-то совсем не рад видеть, вот и у Насти выскочило.

– И тебе здравствуй, милая, – кажется, проклятый змеелюд оклемался, он уже не выглядел таким убитым жизнью. – Поговорить надо.

– Папы нет дома, – на всякий случай сообщила Настя, но на кухню прошла, чтобы заварить чай. Каким-никаким, а похититель был гостем, а гостей надо было поить чаем.

– Я об этом и хочу поговорить, Настя, – Лев Григорьевич грузно опустился на табуретку. – Ты понимаешь, что он себя в могилу вгоняет? Погибнешь ты или нет – это пока вопрос, а вот если он продолжит дальше давить на змеелюдов, то возвращаться тебе будет не к кому. А в пустом гнезде и воздух не тот. Да и по возрасту ты еще несовершеннолетняя.

– Меня возьмет к себе папин друг, – растерянно ответила Настя, пытаясь уложить в голове мысль. Как это, для папы существует опасность умереть?!

– Во-первых, детка, раз ты не приняла сыворотку, я в некотором роде твой родственник, так что жить тебе придется со мной, – развел рукам незваный гость. – Ну и просто подумай, как ты дальше будешь жить? Змееныши после двадцати обычно начинают жить самостоятельно…

Он, наверное, еще что-то говорил, но Настя не слышала, в голове ее билась наконец оформившаяся мысль. Остаться без папы. Одной. Потерять того, кто тебя любит.

Она вынырнула из мыслей, когда прихлебывающий чай змеелюд еще говорил.

– И потом, ты же не из тех дурачков, что нарочно иногда пытаются проникнуть на Игру, – Лев Григорьевич снова закатил ставшие белоснежными глаза. – Тех жалеть некому. А с тобой потихоньку разберемся. Чай, змееныши тоже не дурачье, не станут девчонку просто так убивать. Не самый славный способ кровь горе дать…

– А если чтобы отомстить? – прервала его Настя. Ну да, он же ничего не знал про Марка! Это папе она все рассказала. Теперь придется и этому новоявленному «родственничку».

Лев Григорьевич заметно побледнел и принялся чесать седые волосы своими снова отросшими когтями.

– Нехорошо это, ой нехорошо, – пробормотал он и нервно облизнулся. Настя не заорала. Ну темный язык и раздвоенный. Ну, раньше она не видела такого вблизи, что же теперь. Раньше она и умереть в семнадцать не рассчитывала.

Потом он объяснил, что, оставаясь связанным с ней «родственником» при ее гибели может потерять часть тех сил, что отличает его от абсолюдей – так змеелюды называли своих соседей. Или здоровье.

– А как же остальные родственники тех, кто на гору уходит? – уцепилась Настя за несоответствие. Как-то много на нее свалилось, не только за себя переживать, но и за отца, а теперь еще и за этого странного змеелюда!

– Все участники выпивают отвар, который на шесть дней лишает их связи с семьей, – пояснил Лев Григорьевич. – Конечно, гора может забирать и больше времени, но тут уж как повезет.

Он ностальгически вздохнул, по-видимому, вспоминая что-то из своего опыта, но предлагать и Насте выпить этот отвар не стал. Наоборот, виновато прошипел, что так у нее хоть крошечный шанс будет. А потом извинился и ушел.

Даже чай не попил.

Настя проплакала до вечера, но, когда совсем поздно, почти ночью пришел отец, она была уже спокойна. Не просто взвесила все за и против, вспомнила свое наивное «разве папе могут что-то сделать» и насмешливое змеелюдское «ты еще наивнее, чем я думал, если считаешь, что все соблюдают законы. Да к его исчезновению приложат руки даже не змеелюды, а абсолюди!». Поняла, что он прав. И папа может исчезнуть из-за ее глупости, причем ее это вовсе не спасет. Лев Григорьевич этого не говорил, но она и сама сообразила – если ей сейчас удастся «отмазаться» от игры, то это не поможет ей против Марка и его компании. А когда он поднимется дальше, не спасет и переезд в другой город. А одна она не проживет и пары месяцев.

Все это Настя аргументированно и сухо выложила отцу. Слез уже все равно больше не было.

– Ты права, – отец обнял крепко-крепко – как в детстве. – Я и сам подумал, что нужно искать другие пути. Подумать, как тебе выжить на горе. Есть у меня еще парочка идей. Но ты и сама подумай, как будет лучше. И Кузьмина разговори, он все-таки один из организаторов.

Немного разочарованная быстрой капитуляцией отца Настя не сразу сообразила, что Кузьмин – это и есть Лев Григорьевич. Но идея была неплохая. К тому же телефон свой старик оставил.

Новая встреча с ним снова у них дома была совсем не похожа на предыдущую. Отец был с ней, а Лев Григорьевич не звал ее «детка» и был предельно серьезен.

– Раз она вроде как родственница вам временно, то может знать столько же, сколько знают другие змееныши, – пояснил их план отец.

– А если… – Лев Григорьевич снова нервно облизнулся. Настя подтолкнула к нему чашку и блюдце с тортом. Ореховый торт принес сам Кузьмин, а Настя была уверена, что змеелюды не любят сладкое.

Какие глупости ей лезут в голову!

– Никаких если, – прервал его отец. – Ни мне, ни Насте не улыбается разглашать ваши тайны. Я уже отправил всех журналистов, что пытались навесить на дочь камеры или еще как-то добыть информацию через нее.

– Не все из них были именно журналисты, – так мимоходом заметил Лев Григорьевич, что Настю прошиб холодный пот. Даже домашняя футболка намокла. Так они уже за ней следят?

Тем временем гость все-таки принял решение.

– Хорошо, но только самое основное, – предупредил он и зачерпнул ложечкой торт. – Во-первых, в Царь горы побеждает тот, кто первый заберется на вершину.

Настя скосила взгляд на каменное лицо отца и сама тоже смогла удержаться от вопроса. Что появилось раньше – зимняя игра, где детсадовцы или младшеклассники устраивают кучу-малу, пытаясь взобраться на снежный холм, или Игра змеелюдов? Нет, лучше не спрашивать. Обидится.

– Во-вторых, ни у кого нет необходимости гибнуть или убивать, но обычно смерти происходят. Просто отсидеться в предгорье не получится, идти придется. Просто можно не торопиться.

Настя выдохнула. Устав плакать, она начала искать в интернете горы покрупнее и убедилась, что это по-настоящему невероятные пространства. Можно будет прятаться по расщелинам, за деревьями, идти вдоль ручьев и забираться в пещеры. Нужно продержаться до момента, когда кто-то выиграет. И все.

– Нужно продержаться до момента, когда кто-то займет вершину, – словно подслушал ее мысли Лев Григорьевич. – После этого Игра тотчас останавливается, и всех выживших мы забираем с горы.

Папа сильно сжал челюсти, на лице заработали желваки – упоминание про «выживших» ему совсем не понравилось.

– Иногда погибают от переохлаждения или голода, – Лев Григорьевич отломил ложечкой еще кусочек торта. – Все знают ровно то, что им говорят родители, и не все верят в это. Ну вы понимаете, подростки…

Он снова вздохнул и развел руками.

– Ах да, – спохватился он. – Никаких средств связи у ребят не будет. Одни браслеты, по которым их потом можно найти. С браслетами порой происходят странные вещи, то перетираются, то соскальзывают. В таком случае по окончании игры нужно будет привлечь внимание вертолетов или выбираться пешком до ближайшего поселка или турбазы.

– Они у вас там бумажные, что ли? – хмыкнул Настин отец. – Делали бы попрочнее.

– Поверьте, они очень прочные, – вздохнул Лев Григорьевич. – Просто… случается.

– А как понять, что игра закончилась? – снова влезла Настя.

– Поймешь, – глаза гостя снова затуманились, и зрачки ушли под веки. – Гора станет снова обычной.

Настя и ее папа переглянулись. Пока толку было не слишком много.

– И каждый может взять с собой одно оружие, – добавил Лев Григорьевич. Он доел торт и облизнулся, собирая длинным раздвоенным языком все крошки с голого подбородка. – Перочинные ножички или крючки для удочек не в счет. Только оружие. Нож, кинжал, меч…

– Пистолет?.. – папа глянул на Настю, мол, выдюжишь?

– Можно, – согласился Лев Григорьевич. – Но не советую. Звуки выстрелов… сами понимаете. Да и разоружить ее будет проще.

Судя по папиному лицу, он бы поспорил, легче или нет будет ее разоружить, но промолчал. Вспомнил, наверное, что стрелять Настя не умеет.

А сама Настя подумала, что два-три даже очень небольших ножика помогут ей больше, чем пистолет. Потому что надо было быть честной перед собой – в отличие от Марка она не планировала никого убивать. Просто рука не поднялась бы.

Разумеется, она понятия не имела, как поступит, когда Марк ее найдет, но пока даже мысль о том, чтобы вонзить в него ножик или шило казалась ей ужасной. А уж пистолет… Увы.

– Думаю, Семин Марк просто не представляет, как сложно ему будет совмещать его желание взойти на вершину первым и поиск вашей дочки, – казалось, что Кузьмин убеждает не Настиного отца и не саму Настю, а себя. – Хотя лучше бы ты, Настя, Куликову на голову горшок с цветами надела или Митрофановой волосы повыдирала. Кто угодно лучше, чем связываться с Великим Полозом.

Тут Настя была согласна, что Семин тот еще жук, но не могла не поспорить.

– Его отец, может, и Великий Полоз, а он сам пока не дорос, – заметила она.

– Ох, детка, – вздрогнул Лев Григорьевич, тотчас возвращая свои глаза в нормальное положение и глядя так пристально, что Насте стало неуютно. – Ты настолько ничего про нас не знаешь?




Глава 6, в которой Настя покидает дом


И вот всю эту историю Настя вывалила на консультантшу Ирину, просто потому что до сих пор не нашла ни одного человека или змеелюда, которому могла бы рассказать. Странно так. Она привыкла всем делиться с отцом, но сейчас это было опасно для него. Лев Григорьевич казался ей не злым, но определенно себе на уме змеелюдом, а подруги и друзья как-то все рассосались. Даже Антон в школе больше не смотрел в ее сторону, или же смотрел лишь когда считал, будто никто не видит – и тогда Настю злили его жалостливые взгляды.

К счастью или, наоборот, к несчастью, но у нее хватало других проблем в школе, чтобы еще раздражаться из-за Антона. К тому же у нее оставался Денис. Да, сосед по парте не пересел и даже не пытался сделать вид, что ее не знает. Все так же бормотал свои наблюдения, якобы прямо в раскрытый учебник, но так, чтобы Настя слышала.

Благодаря Денису Настя узнала то, что и без него догадывалась – чешуйки ей на спину приклеила змеелюдка Розанова. А достал эту пакость Марк и, разумеется, своих планов от одноклассников он не скрывал.

«Может, и врет, конечно, набивает цену, – бормотал в учебник Денис. – Чтобы его остальные боялись».

Насте было все равно, боятся ли Марка остальные, она же уже боялась. И пусть никто из змеелюдов не подходил к ней ближе, чем на расстояние вытянутой руки, эти взгляды она ощущала даже в коридоре, и не только от своих одноклассников, но и от змеелюдов из 11 «Б» и тех, что были младше.

Хотелось бросить школу – какая разница, зачем учиться, если она все равно скоро умрет? Не лучше ли потратить оставшиеся дни на что-то полезное для выживания или на что-то веселое. Напоследок.

Но папа сказал, что ей лучше постараться изучить врагов, и Настя согласилась. Потому что папа не стал юлить, как Лев Григорьевич, и что-то там бухтеть про соперников. Врагов. Точка.

Вот Настя и вернулась в школу, чтобы убедиться в том, что Марк прекрасно осознает, что сделал, и безмерно этому рад.

Проклятый Великий Полоз пару раз менялся местом с ящеркой Татьяной, садился за спиной Насти на занятии и негромко шипел:

«Не бойся, я убью тебя быстро. Или не очень больно. Может, позволю выбрать».

Настя не оборачивалась, хотя ей это давалось тяжело. Теперь, когда она видела змеиный язык Льва Григорьевича, ей было понятно, почему шипит Полоз. По поводу его рода Кузьмин просветил их с отцом еще в тот день, у них дома.

Как оказалось, Великий Полоз – вовсе не звание, а род, и рождаются Полозы сразу Великими. Как и у большинства змеелюдов, у Полозов были личные умения, которые открывались или нет в потомках. Ох, ну и удивилась Настя, когда узнала о такой вундервафле!

Про «вундервафлю» тоже сказал папа, а она запомнила. Она вообще тот разговор запомнила, как ничего до этого момента. Кто же знал, что змеелюды не только несколько отличаются внешне и дольше живут – ну, те, которые не остаются в горах совсем юными, разумеется.

А что у каждого рода есть свои особые умения. И это не так, как у людей, – родители врачи, вот и я пойду в мединститут. Нет, это скорее как «родители кудрявые, значит, у меня могут быть кудри».

Тут Настя почувствовала себя обманутой. Она читала про такое в фантастических книгах, а оно все время было рядом – у этим противных змеелюдов! Вот почему они неизменно входили в самые серьезные организации и чаще абсолюдей богатели!

Великие Полозы вели свой род от тех, что были при уральских Хозяйках, и, пусть никто из них давно не контактировал с Хозяйками, их особенностью было чувствовать чужую силу и свою выгоду. Впрочем, Кузьмин полагал, что они не случайно водят тесные контакты с медяницами – лжезмеями, чешуя одной из которых и была прилеплена к спине Насти. Дело в том, что эти змеелюды умели чувствовать в недрах горы металл. Такое умение высоко ценилось, но передавалось реже.

Правда, немного успокаивало то, что целиком силы могли открыться только в горах, и пока Марк мог лишь воображать, чем будет владеть скоро. Насте от этого было не холодно и не жарко, потому что она прекрасно помнила, как быстро он перетек ей за спину, когда они спорили в классе.

– Может, еще обойдется, – попыталась утешить ее Ирина, выслушивая всю эту сбивчивую историю.

– Ой, у вас… у вас… – Настя уже икала от слез и некстати вспомнила, где находится и с кем. – Рабочий день же.

– Не переживайте, Настя, – отмахнулась Ирина. – В строительном магазине женщины-консультанты и без того не слишком популярны, а уж женщина, консультант и змеелюд… В общем, не переживайте. Тем более, я же вас консультирую, верно?

– Да, – Настя нащупала в кармане пачку бумажных платков, с которыми в последнее время не расставалась, и вытащила один. Аккуратно вытерла глаза, потом нос и вздохнула. – Я вот этот беру. Это точно будет лучше лома, да?

– Настя, – ящерка быстро оглянулась и понизила голос. – Вы ведь и сама знаете ответ. Дело ведь не в лучше или хуже. А в том, что в горах надо выжить, верно? Прожить почти неделю. Один перочинный ножик вам не поможет.

Настя покраснела от досады на себя. Ну точно же! Ее голова как решето, а она еще хвалилась, что все запомнила! Точно, Лев Григорьевич говорил, что многие гибнут от холода или голода. Настя посмотрела на топор в своей руке совсем другими глазами. Теперь, когда ей не приходилось представлять, как этот топор застревает в груди Марка, орудие ей начало нравиться больше. Наломать веток для костра… или нельзя разводить, чтобы тебя не нашли? Тогда для подстилки, чтобы спать не на земле, вот! Так, а что она возьмет с собой? Кроме оружия что-то можно? Потому что замерзнуть в обнимку с топором тоже так себе идея!

– Я дам адрес магазина, где продаются наборы для игры, – успокоила ее Ирина. – Что? Неужели вы думали, что для игры, которая проходит ежегодно во всем мире, нет специализированных магазинов?

Настя уставилась на свои ботинки. Она вообще ни о чем таком не думала.

– Информация не тайная, Лев Григорьевич вам ее бы тоже дал, – довольно громко произнесла Ирина, записывая адрес на еще одном бумажном платке. И сильно тише добавила: – Помните только одно, Настя. Вам могут предложить набор для ящерки, но берите набор для змеелюда.

Настя, которая еще переживала мысль, что такие наборы вообще существуют, собиралась спросить почему, но закрыла рот. Она ведь сможет посмотреть наборы на месте и сравнить, верно?

– Спасибо, Ирина, – искренне поблагодарила она. – Пойду на кассу.

Но никуда не пошла, а осталась стоять, и Ирина тоже.

– Почему вы мне помогаете? – тихо спросила Настя, когда молчание уже стало неловким. – Вы же… ну… тоже.

Она рассердилась на себя за косноязычность, а вот Ирина снова дрогнула тонкими губами.

– Мы такие же, как и вы, – мягко ответила она. – Разные. Да, наши связи прочнее, потому что нас меньше, но и у нас есть те, кто оторвался.

Она снова замолчала и продолжила, лишь когда Настя, трепетно прижимая к груди топор, пошла в сторону касс.

– Среди нас тоже есть те, кто ненавидит Игру.

Настя обернулась, но Ирины уже не было, и только ценники едва заметно колыхались от ветра, который подняла ящерка своим быстрым перемещением.

Искать ее снова Настя не собиралась. Ирина и так много для нее сделала. И выслушала. Это было так важно.

Сил словно прибавилось, и потому после покупки топора Настя решила, что готова прямо сегодня купить все остальное. И, разумеется, она пошла именно по тому адресу, который ей указала ящерка. Конечно, могло оказаться, что в городе сотни таких магазинов, но Настя знала об одном и рассчитывала, что этого ей хватит.

Магазин не привлекал вывеской и со стороны напоминал простенький туристический, один из тех, которые Настя никогда не посещала, ведь они с папой выбирали короткий отдых на природе и скорее комфортный, вроде глэмпинга. Настя всему прочему предпочитала возможность после любых костров и песен под гитару принять ванну, и отец всецело ее поддерживал.

Внутри все тоже напоминало такой магазин, и Настя уже подумала бы, что ошиблась адресом, но продавцом был змеелюд, притом примерно такой же старый, как Кузьмин, и она рискнула обратиться к нему напрямую.

– Простите, – она кашлянула. – Мне нужен набор для игры.

– Местная? – змеелюд прищелкнул тонким синим языком так, что Настя едва от отшатнулась. – Род какой?

– Я Настя Егорова, абсочеловек, – решила представиться Настя, вспомнив, как легко ее узнала Ирина. – Но мне нужен набор. Для змеелюда.

– Набор для змеелюда дороже, – заметил продавец. Глаза у него были глубокого желтого цвета, и почему-то Настя представила, что за прилавком у него скрываются не ноги, а хвост.

– Не дороже жизни, – ответила Настя оскорбленно, хотя внутри у нее все дрожало. Если змеелюд говорит о том, что дорого, сколько это будет для нее? Когда она по дороге из строительного магазина написала папе, куда отправляется, на ее карточку пришла сумма, превышающая его двухмесячную зарплату, и короткое сообщение: «Молодец, дочка».

Только вот сейчас она боялась, что даже этих денег ей не хватит.

Продавец снова щелкнул языком.

– Ты мне нравишься, – удивленно произнес он, словно так быть не могло в принципе. – Можешь ведь и выжить, смотри какая.

Он снова пощелкал языком, но Настя уже перестала вздрагивать.

– Вот что, – наконец произнес он. – Ты ведь знаешь уже, что тайна игры для нас священна и люди ее знать не могут?

Настя убито кивнула. Сейчас ей всучат какой-то ширпотреб и скажут, что ей должно быть все равно – уйти с горы ей не суждено при любом раскладе.

– А знаешь ли ты, что к семьям змеелюдов относятся и абсолюди, которые в них вошли? – хитро прищурил желтые глаза змеелюд.

Настя не знала. Настя вообще плохо понимала, зачем и как обычные люди вступали в отношения со змеелюдами. Анатомию они проходили в десятом классе, и анатомия змеелюдов давалась довольно обще. В смешанных классах, как ей было известно, можно было выбрать, какую анатомию изучать углубленно, или даже брать обе. Только учебных часов не хватало, а биология Насте была до лампочки, так что она знала, что отличия у них не слишком серьезные и общее потомство возможно, хоть и очень редко появляющееся.

Строго говоря, она даже не знала, все ли знакомые ей змеелюды чистокровные – все-таки она понятия не имела, в чем различие!

Опять же, Лиза Дементьева определенно надеялась на какие-то отношения с этим кошмарным Марком, так что да, Настя догадывалась, что своих людей они посвящают в тайны.

– Ну вот и прекрасно, – продавец потер чешуйчатые руки. Настя засмотрелась на то, как аккуратно были отполированы чешуйки на них и, кажется, некоторые даже покрыты бесцветным лаком. Будто не туристические наборы продает, а ювелирку, не меньше! – Если тебе удастся выжить, Настя Егорова, а вертолет не захочет тебя забирать, а такое бывает иногда. Технические накладки…

Он усмехнулся, в этот раз не высовывая язык, и Настя зачарованно уставилась на его крупные острые зубы.

– Тогда ты можешь сказать, что ты заинтересовала Зильберга и его младшего сына, – продолжил продавец, не дожидаясь, когда Настя выйдет из ступора. – Мальчонка сейчас в восьмом, но гору пережить должен. Симпатичный по вашим людским меркам. Что скажешь?

Настя мысленно досчитала до десяти. Она слышала, что это должно помочь, но ей не помогло – все еще очень хотелось с криками убежать и поискать другой магазин товаров для Игры. Останавливало то, что времени вообще-то уже оставалось все меньше и надежд на выживание тоже. А тут… Заставить же он ее не сможет, верно? И обещать она ничего не будет. К тому же этот Зильберг-младший может и вовсе не пережить свою гору через несколько лет, что толку нервничать сейчас!

– Я подумаю, – наконец вежливо произнесла Настя и добавила: – Спасибо за щедрое предложение.

Сарказма змеелюд не уловил, это уже радовало.

– Ну вот и хорошо, вот и договорились, – он снова щелкнул языком. – А теперь иди сюда. Подберем тебе набор хороший. Оружие-то надо?

– Нет, – Настя стиснула в руке пакет с топором. – Я уже купила.

– Ну и ладно, – продавец выглядел слегка разочарованным, но Настя понятия не имела, что он чувствует на самом деле. Эмоции на лицах таких пожилых змеелюдов трудно поддавались пониманию.

Настя послушно прошла за прилавок, стараясь не смотреть на ноги продавца. Они были, но за спиной тяжелым плащом волочился и хвост.

А тот довольно ловко для своей грузной фигуры вытащил целую кучу вещей: и складную палатку с тонким, но очень теплым и длинным спальным мешком, и горелку с запасными таблетками, и котелок, спички в непромокаемом пакете, веревки, крючки, аптечка первой помощи – тут Настя ненадолго отключилась, обнаружив зажимы и кривые хирургические иглы.

– Всякое бывает, девочка, всякое, – довольно пощелкал языком Зильберг. – Не истекать же кровью до смерти? Гора кровь любит, но смерти ей нужны не больше, чем нам.

Что это значит, Настя пока не понимала. Она смотрела, как плотно укладывает все вещи продавец в рюкзак и получается куда компактнее, чем Настя могла надеяться. По крайней мере, ее вещи не будут весить больше, чем она.

– Сухпаек жировать не даст, но с голоду не умрешь, – жизнерадостно заявил продавец. – Давай выбирать одежду.

– Я доверюсь вашему мнению, но мне надо не хуже, чем у Полозов, – расхрабрилась Настя, за что была вознаграждена плотными брюками, курткой с капюшоном и несколькими толстыми тканевыми ремнями, а также термобельем. И пусть на улице стояла золотая осень, Настя помнила, что неизвестно, в каких горах она окажется и что там будет, поэтому молча согласилась на все. А матерчатые широкие пояса с карманами подали ей еще идею.

Она докупила немного мелочей, и расстались они с Зильбергом весьма довольные друг другом. И денег ей тоже хватило.

Оставалось только ждать, и это было тяжелее всего. Время то плелось, то неслось, и она ничего не успевала, лишь переживать. В школе терпеливо сносила внимание змеелюдов, которые также не торопились подходить к ней близко, зато познакомилась с восьмиклассником Зильбергом, тщедушным пареньком, у которого были едва заметные тоненькие чешуйки на щеках и шапка кудрявых черных волос. С отцом его роднили только темно-желтые глаза.

А дома каждую свободную минуту она проводила с отцом, пытаясь не думать, что с ним будет, если она не вернется.

Если бы кто-то ее спросил, какие оценки у нее выходили в первой четверти, она бы рассмеялась ему в лицо. Кто об этом мог бы вообще думать?

Но время все-таки скорее летело, и день игры наступил слишком быстро.

– Я кое-что все-таки смог сделать, так что не дрейфь, веди себя благоразумно и не разругайся сразу со всеми, – отец шутливо щелкнул по носу и обнял так, что она вскрикнула.

– Да я обычно очень милая, – проворчала она. – Марк просто первый начал!

– Милая, милая, – отец еще пытался улыбнуться, но улыбка словно запуталась в его бороде, он скривился и снова прижал ее к себе. – Возвращайся, родная. И никого не бойся. Ты крепче, чем они могут вообразить.

– Это правда, – согласилась Настя и уткнулась носом в отцовское плечо, вдыхая запах его шерстяного свитера. – Они не знают, что я серьезно занимаюсь теннисом.

Да, она и раньше встречалась с мнением, что теннис – это так, мячиком перекидываться. Что же, если змеелюды думали так же, то для них у нее будет несколько сюрпризов.

– Я обязательно вернусь, папа, – пообещала она и на мгновение сама поверила в то, что так оно и будет. В конце концов, игра могла оказаться просто игрой. А все эти ужасы с теми, кто погиб и остался в горах, могли быть просто выдумкой.

Конечно, Марк ей угрожал. Но, может, она его просто неправильно поняла, и его угрозы не имели ничего общего со смертью? Тогда она сумеет за себя постоять. С топором-то!

На телефон пришло сообщение – за ней приехал автомобиль. Отец помог отнести вещи в машину, снова обнял ее и звонко чмокнул в лоб. И она уехала.

В автомобиле она не оборачивалась, чтобы не расплакаться. И без того было ясно, что отец смотрит ей вслед.




Глава 7, в которой Настя принимает помощь


Первые полчаса на новом месте Настя позволила себя воображать, что она приехала в лагерь. Было похоже. Сначала суетливая толкотня, где проверяли их документы, привезенные сопровождающими, с некоторыми игроками просочились родственники и теперь со слезами обнимали, целовали и совали вкусно пахнущие кульки. Настя была в лагере, это было очень похоже. Особенно, если не думать о том, что плачут родственники вовсе не оттого, что не увидят своих детей неделю.

Мысль эта упрямо возвращалась и возвращалась, и Настя скисла. Тяжело оптимистично смотреть в будущее, когда его осталось совсем немного!

А еще, конечно, Марк. Он появился, как всегда, в окружении своих друзей, одетый сразу в такой же костюм, какой лежал в пакете у Насти, только без куртки, правда. В помещении было тепло. Ящерки и змеища Ольга, которая поспособствовала нахождению Насти здесь, тоже объединились в стайку, а Настя сидела одна и ждала.

Лев Григорьевич, упорно делавший вид, что с ней вообще особо не знаком, уже сообщил, что каждая группа получит отдельный корпус капсульного отеля, где общая столовая и душевые. И настоятельно рекомендовал не пытаться натворить что-то уже здесь. Настя не понимала этой настойчивости – через пару дней они будут на горе, и там делай что хочешь!

Она поежилась. Постепенно забирали другие группы, становилось все тише, и скоро осталось совсем немного змеелюдов – половину она знала или хотя бы видела, другие были совсем незнакомыми.

– Привет, ты ведь Настя? – рядом на диванчик рухнул парень. Настя мельком оценила – симпатичный. Волосы темные, затянутые в хвост, лицо смуглое, черты тонкие, но не женские при этом, не спутаешь. Глаза при этом были не карие, а светло-золотистые. Красиво.

– А что? – когда Настя нервничала, она начинала грубить, давно за собой заметила, да и папа это знал, вот и просил вести себя нормально!

– Я Кирилл, – парень протянул ей руку. Насте понадобилась пара мгновений, чтобы понять. Она пожала руку и внимательнее посмотрела на Кирилла. Чешуйки красиво спускались от висков к краешкам глаз и на скулы. А больше ничего. Не слишком сильный тип. – Слышал о тебе даже в нашем захолустье. Вот, думаю, девчонка гранит!

Настя смущенно улыбнулась. Хвалить ее еще никому в голову не приходило. А ведь и правда, она неплохо держалась для человека в смертельной опасности!

– Ты не местный? – уточнила она, выловив из его слов что-то важное. – А… а как?

– Да, я приехал из Верхней Пышмы, – отмахнулся парень. – Я не прошел вовремя гору, так что кинули с малолетками. Э-э… прости. Со школьниками, короче.

Настя кивнула. У змеелюдов не росли усы и борода, поэтому у юношей не было щетины, и поди пойми, сколько им там лет. Но Кирилл и впрямь выглядел постарше остальных.

– То есть ты тоже никого не знаешь? – сообразила она. – Как и я?

– Нет, – Кирилл подвинулся ближе, но Настя не отодвинулась. Он был какой-то простой и очень располагающий. Как давно знакомый сосед или двою родный братец. – Я почти всех знаю. И вижу даже, как некоторые скрывают туза в рукаве.

Он ткнул пальцем в Таню, самую незаметную из ящерок одиннадцатого «А».

– У этой ядовитые зубы, – уверенно произнес он. – Даже до горы. Ты не смотри, что она ящерица, у нее очень интересные предки. А вот к тому парню не приближайся даже и не давай ему смотреть в глаза – у него гипноз пока слабенький, но на абсочеловека точно подействует.

Настя во все глаза смотрела на тех, кого называл Кирилл. Мишка Шаров, тот самый смешливый друг Марка, владеет гипнозом? Настоящим, не как у всяких фокусников? От него точно надо держаться подальше!

– А про этого что скажешь? – она качнула головой в сторону Семина, который отодвинулся от своих друзей, чтобы пообщаться с рыжеволосой высокой ящеркой. Судя по всему, она уже тоже была не школьница. Похоже, не только Кирилл не прошел гору вовремя. Настя не очень хорошо определяла возраст на глаз, но этой девушке было никак не меньше двадцати.

– Семин, – Кирилл равнодушно скользнул по нему взглядом. – Великий Полоз, что о нем сказать. Мстительная семейка, но помешанная на хороших связях. Нам с ним не по пути.

И почему-то это «нам» Настя восприняла как про нее и Кирилла. И дышать стало легче, будто это «не по пути» обещало, что они с Марком не встретятся на горе и не будет никакой битвы, не будет никаких смертей.

– А вот гости из-за границы мне тоже плохо знакомы, – тем временем продолжил Кирилл. – Смотри, какие! Этот точно наг из Индии, я сейчас соображу, из какой семьи.

Он нырнул в какие-то бумажки, скосившая на них глаза Настя с удивлением поняла, что это короткие выписки. Из их дел? Ничего себе шустрый, как он их успел увидеть?

Но спрашивать она постеснялась, вместо этого уставившись на настоящего нага.

Индиец выглядел совсем не так, как Настя себе представляла. Почему-то она думала, что он будет в чалме или какой-то яркой одежде. Или белой? Она запуталась. Стоило признать, что ее познания об индусах… Или все-таки индийцах? Вряд ли наг был индусом… Ох. Одним словом, познания о них у Насти были такими же туманными, как и о змеелюдах. И о тех, и о других она знала, что они есть, они живут рядом, но никогда не интересовалась их жизнью. Ей и своей хватало.

Она прислушалась: наг как раз представлялся кому-то, и его голос разносился далеко по залу ожидания.

– Говорит, что его зовут Виджей, – она тронула за руку Кирилла, который единственный, похоже, не боялся Марка и отвечал на вопросы. Или просто не понял еще про их с Марком вражду? Да какая разница! Сидит рядом и разговаривает с ней. Уже отлично! – А… Целиком как?

Кирилл хмыкнул и странно глянул на нее своими золотыми глазами. Настя не отпрянула – начала привыкать.

– Вот ты чудная, – наконец произнес Кирилл, сообразив, что она не шутит. – Да кто же тебе его целое имя скажет? Даже людское. Сразу понятно станет по тому, как имя звучит, из какого он региона Индии, про отношения его семьи внутри сообщества. Кто в своем уме таким делится? И без того понятно, что раз его к нам закинули, значит, он из семьи влиятельной, но сам не слишком сильный.

– Чего? – Насте хотелось плакать. Нужная ей информация казалась необъятным океаном, а она плюхалась на мелководье и того гляди могла утонуть. Все ее познания умещались в обязательных для людей уроках по правилам безопасного общения с змеелюдами и ОБЖ, но они остались в младших классах.

Она не была полной дурой и, собираясь идти на геологический, подумывала пойти на факультатив по народам, религиям и всему такому в старой школе. Там точно было про змеелюдов, а вел их старичок географ, но отец сказал, что лучше подналечь на физику и математику, которые нужны для поступления в горный. И что ей теперь сделать? Уравнение решить или извлечь корень?

– Ну смотри, – Кирилл не засмеялся и не отвернулся с презрением. – Ты ведь догадываешься, что не на простую прогулку до вершины горы мы тут собрались?

– Да уж догадываюсь, – Насте снова стало зябко, и она сжала пальцами локти, словно, сложив руки на груди, можно было согреться. Бросила косой взгляд на Марка, который, как всегда, был в окружении свиты. Кирилл взгляд ее заметил.

– Все верно, – с удовлетворением произнес он. – Семин хочет тебя убить, на горе он может это сделать, но, как я уже упоминал, нам с ним не по пути. У всех разные планы на эту гору. Вот ты определенно просто мечтаешь выжить, верно?

Настя шмыгнула носом и мысленно приказала себе не реветь.

– Ну вот, – Кирилл словно ненароком достал пакетик бумажных платков, точно такой же, как был у нее. – А Семин хочет победить. И убить тебя. Две цели. Однако победить наверняка хотят и пара его дружков.

Настя вытерла нос и уставилась на троицу друзей. Неужели они… никто из них не уступит? Да нет. Не может такого быть! Они же дружат столько, сколько ходят в школу, Настя об этом слышала от Дениса. А может, и дольше – родители-то у них в одном месте работают!

– Виджей наверняка тоже хочет просто выжить, – продолжал Кирилл, будто не видел ее сомнений, или и впрямь не видел и увлекся. – Вон та змейка – единственная среди них девчонка, наверняка попытается войти в альянс с кем-то из серьезных соперников, чтобы закрепить это потом в реальном мире. Ее опасайся, она может попытаться притащить тебя к Семину, пока тот штурмует вершину.

Настя кивнула. Про Ольгу она и так предполагала что-то подобное.

– Парнишка из Южной Америки – самая темная лошадка, – продолжал Кирилл, совсем увлекшись. Настя глянула на того, о ком он говорил. Ну, не темнее индийца, тощий какой-то и очень коротко стриженный.

Парень обернулся, словно почувствовав ее взгляд, и Настя едва не ахнула – его сияющие глаза походили на аметисты – прозрачно-фиолетовые и яркие, что смотреть больно.

– Он может, как и Виджей, проходить гору с чужаками, потому что не поделил что-то с хозяевами Анд или с теми, с кем должен был проходить гору у себя, – на Кирилла эти глаза не произвели никакого впечатления, и он спокойно продолжил предполагать. А Насте вдруг показалось, что она сидит в классе, и это Денис бормочет себе под нос всякие догадки, а вовсе не новый знакомый, который так располагал к себе. Однако продолжение его слов она постаралась слушать внимательно. Уж больно непростые вещи он говорил.

– А может, он здесь ищет как раз крови, – Кирилл кивнул своим мыслям. – Некоторые семьи змеелюдов с Юга до сих пор сохранили довольно кровожадные ритуалы и культуру. Тогда в опасности все, но в первую очередь мажоры. Чем сильнее жертва, тем больше она угодна…

– …Богам? – подсказала Настя, которая хотела показать, что она тоже в теме.

Кирилл усмехнулся.

– Змеелюды давно переросли религии, – пренебрежительно произнес он. – Семьям. Всего лишь самым старым семьям.

– Переросли, а не скажешь, – буркнула уязвленная Настя. – Хозяйки то, хозяйки это…

Она не успела продолжить, как Кирилл резким движением закрыл ей рот рукой. Ладонь его была сухая и теплая, как у Ирины, но в то же время жесткая, как у Марка. И наклонился к уху он точно так же, как Марк.

– Настя, никогда не говори ничего про хозяек, – шепнул Кирилл совсем тихо, едва не касаясь губами ее кожи. – Никто не знает всех их возможностей, но в горах они всесильны. А мы отправляемся именно в горы.

Вот так Настя неожиданно четко поняла, что с ней не шутят. Хозяйки не выдумка и не вымерли, и, как знать, возможно, ей предстоит с одной из них встретиться. Мысль об этом так подействовала на нее, что Настя обмякла, едва не теряя сознание. Хорошо, что Кирилл определенно ожидал этого и поддержал второй рукой ее под спину.

Со стороны наверняка выглядело, будто они обнимаются, сообразила Настя, почувствовав на себе знакомый горячий взгляд, но, вместо того чтобы отпрянуть, просто сняла руку со своего лица и продолжила держать в своей. Теперь они сидели близко-близко, Кирилл обнимал ее за талию, и она держала его за руку.

– Ты сейчас задымишься, – шепнул ей Кирилл, пододвигаясь еще ближе. Теперь они касались еще бедрами и коленями – Настя правыми, а Кирилл – левыми. – Ты уверена, что Семин планирует тебя именно убить?

Настя вспыхнула.

– Дурак, – буркнула она и отпустила его руку, но Кирилл перехватил ее пальцы своими.

– Вовсе нет, – его золотистые глаза смотрели серьезно. – В горах… в горах возможно все.

А Настя поняла, почему слабые ящерки выглядят вовсе не обеспокоенными предстоящей игрой. Неужели она правильно догадалась, и они вовсе не собираются на равных бороться с парнями, и у них совсем другие планы? Тьфу ты, гадость какая!

– Семин собирается подойти, – не отрывая взгляда от ее лица, произнес Кирилл. – Я знаю, что мы только познакомились, но… можно?

Настя отчетливо вдела, что он смотрит на ее губы и запаниковала. Что сказать? Что они только познакомились? Так он это уже сказал. «Давай узнаем друг друга получше»? Возможно, через несколько дней узнавать будет некому и некого! А признаться, что она ни разу не целовалась, так и вовсе никаких сил не было.

И она кивнула. Едва заметно, так, едва изменила положение подбородка на миллиметр вниз и обратно. Но Кириллу этого хватило.

Не отрывая взгляда своих золотистых глаз от нее, он отпустил ее руку и обхватил пальцами лицо, словно фиксируя его перед собой. Как будто Настя могла передумать и отвернуться. А потом он коснулся ее губ своими, и Настя едва успела запаниковать, вспомнив разные змеелюдские языки, как теплый кончик языка и впрямь проник к ней в рот. Один или два – она не поняла, но противно или страшно ей не было, к тому же теплые губы продолжали нежно касаться ее собственных, и она почувствовала, как ей становится жарко.

Ее собственный язык неловко и робко двинулся навстречу захватчику, и раздавшийся еле слышный стон принадлежал кому-то из них. Но кому, ей или Кириллу, Настя не могла понять.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=70532941?lfrom=390579938) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.